Эквестрия-84
Глава 2.12
— Ну чего ты так долго, Вась?
— Ща, погодь, иду уже. Инструмент же, во!
Двое мужчин в пыльных спецовках вышли из комнаты в ангарном комплексе аэропорта. Идти им было недолго: самолет располагался в этом же ангаре – его пару недель назад пригнали на расконсервацию, все системы нужно было проверить, а неисправные — заменить.
— Слушай, а чего нас вне графика-то подняли? Договаривались же в три часа это сделать, сразу после обеда, а щас уже почти шесть?
— Молчи, а? Начальству виднее. – Человек чуть дернул подбородком вверх. — Не знаю, как тебе, а мне машина вне очереди не помешает. Так что давай, не болтай языком, а залезай.
Двое поднялись по лестнице на площадку прямо под левым двигателем самолета. Гигантское крыло полностью закрывало крышу ангара, а гигантская махина двигателя прямо перед ними блестела утопленными в металл шляпками шурупов.
— Слушай, а если проверяющий увидит? Нас же под суд отдадут, может ну его, а? Машина, это конечно хорошо, но лучше на своих двоих, да на свободе, так?
— Ты чего? Испугался чтоль? Эта махина несколько лет простояла на хранении, чего там только не могло случиться. Так что мы будем не при делах, нас тут вообще не было, а Генадьич потом проверит, да вылет задержит, ты его дотошность знаешь. А мы-то и не причем, само сломалось, знаешь, как бывает. А если еще эту сволочь начальство за срыв полетов дернет – вообще замечательно. Не забыл, как он тебе тогда устроил?
— Не, не по мне это. Да и прав он был тогда… Напился я, да перепутал… Не, Вась, зря мы это делаем, пусть даже за машину.
— Поздновато ты заднюю включать собрался. – Человек, закончив откручивать винты, отсоединил лист металла, закрывающий внутренности двигателя. – На, положи, только смотри не поцарапай, это нам точно не нужно.
Второй покорно взял лист, аккуратно положив его на металлический пол передвижных «лесов» для ремонта труднодоступных частей самолетов.
— Оп! Вот и все, давай его сюда обратно! – Человек вытащил руки из нутра двигателя.
— А если не заметит? Самолет-то в воздухе развалится, верное дело.
— А тебе жалко, да? Кого, партийного хапугу, который с ветерком до Алма-Аты промчаться решил? Ты сам-то на билет на этого лебедя хрен накопишь. Да и не полетит он, там не включится ничего просто на просто.
— Тоже верно… Но все равно, не по-людски это как-то. И предчувствие у меня, что добром это не кончится.
— Ты главное никому это не болтай, да и с бутылкой пока завяжи, пока все не уляжется. А то еще сболтнешь, вот тут то мы попали.
— Ясное дело…
Оба человека торопливо слезли с лесов, оглядевшись, быстрым шагом направились обратно – как будто их здесь никогда и не было.
~~~
Внутри самолет оказался куда более скромным – разноцветные ряды кресел, в три ряда с одной стороны, и два с другой. Салон был пуст – единорожка понимала, что самолет был специально для них. И хотя ей было немножко неудобно от того, что такая здоровенная машина поднимется в воздух специально ради неё, эта природная скромность меркла перед ожиданием стремительного полета, от которого в воображении грива развевалась от встречного ветра. Хотя, конечно же, умом единорожка понимала, что внутри самолета никакого ветра быть не может.
Но может, вдруг?
Бортпроводница проводила небольшую компанию ближе к носу самолета – там салон был немного переделан – сиденье для Твайлайт, более подходящее под анатомию пони, и рядом два для Пети и Светы. Перед креслами стоял небольшой столик, на котором лежало несколько листовок. Твайлайт, усевшись на свое место тут же схватила одну из них – правда, к сожалению, для неё, там была всего лишь краткая история компании «Аэрофлот», о которой Твай уже успела узнать у Светы.
Какое-то странно чувство. Будто что-то важное в этом городе единорожка забыла. Радостное ожидание мгновенно улетучилось, оставив после себя лишь пустоту.
— Что-то случилось? – Света, усевшись рядом пристегнулась к креслу. – Ты как-то странно выглядишь.
— А? Не знаю. Будто что-то важное осталось позади. А дальше… — Единорожка непроизвольно зажмурилась.
— Ну, половина твоего путешествия у нас. Ты точно в порядке, мы можем перенести вылет, если хочешь? – Свету меланхоличное состояние вечно жизнерадостной единорожки серьезно обеспокоило.
— Нет, все в порядке, я наверно слегка переутомилась – Твай вымученно улыбнулась.
— Ну что у вас, дамы? – Шутливо поприветствовал из Петр, плюхнувшийся в свое кресло. – Машина, конечно, класс. Лучшая из лучших, что на этой планете строили. Твайлайт, ты пристегнулась? Свет, помоги ей.
Действительно, для пони использовать обычные человеческие замки на ремешках было не очень-то и удобно, а о том, чтобы эти ремешки подтянуть не было и речи.
Тем временем самолет пришел в движение. Гудение двигателей и кондиционеров разрезало тишину. Единорожка, буквально прилипнув к окну смотрела на дорожку, по которой самолет выруливал на полосу.
На секунду, машина замерла, словно спортсмен на стартовой позиции, готовый в любую секунду рывком броситься вперед, со скоростью, не знающей себе равных.
Приятная тяжесть вжала единорожку в кресло, а земля за окном стремительно ускорилась.
Однако, все удовольствие от полета закончилось через несколько минут, как только самолет набрал высоту – все небо было забито облаками, сквозь которые ничегошеньки не было видно. Разочарованию не было передела – вместо того, чтобы увидеть планету людей, единорожка видела только белую пелену, простирающуюся до самого горизонта.
– Я наверно посплю, прилетаем все равно через час, верно? – Единорожка неожиданно для себя зевнула.
— Как хо… — Голос подруги провалился в пелене сна, быстрее чем мгновенно окутавшей пони.
— Хо-хо-хо. Все так же веселишься, я смотрю? – Этот голос Твайлайт узнала бы из тысячи. Дискорд. Опять, как в тот раз. – Не забыла старика? Ты ведь здесь звезда, знаешь?
Химера, как всегда, скорчил рожу:
— О, это сама Твайлайт, давайте подарим ей часы! – Отстегнув со своей лапы, по плечо увешанной самыми разными часами, не исключая настенных, Дискорд протянул Твайлайт здоровенные часы с кукушкой. – Или покатаем её на самолете, который слишком дорог даже для самих людей! Она же инопланетянка!
Дискорд красовался в странной серой маске с огромными, даже по меркам пони глазами, но совершенно без черт носа или рта.
— Прекрати! Что ты здесь делаешь? — Вместо кукушки из окошка часов вылетел тот самый самолет, от которого единорожка еле-еле увернулась.
— Я? Да, так мимо прохожу. – Дискорд, завернутый в полотенце, словно только что вышел из душа, сушил шевелюру полноразмерным реактивным двигателем. – Просто не мог оставить тебя в такой замечательный момент. Запомни его хорошенько, ведь твое путешествие только началось!
Дискорд было развернулся, собираясь шагнуть в пустоту, но в последний момент остановился.
— Ах да, чуть не забыл. — Он щелкнул когтями на лапе, от чего у Твайлайт шерсть встала дыбом. – Который час? По-моему, самое время вернуть тебе, кое-какую твою потерю, ты так не думаешь?
— Аааарргггх! – Единорожка рванулась вперед, но ремни, которыми она была пристегнута к креслу не дали её пошевелиться.
— Твай? Что случилось? – Света тут же обратила внимание на столь нетипичное пробуждение.
— Плохой сон. – Твайлайт потерла копытом голову. – Мы долго еще летим.
— Ты спала всего двадцать минут. Кстати, твой рог опять светился. Как это вообще возможно, ваша магия, ведь у нас не работа…
Самолет тряхнуло так, что у всех троих удары об ремень выбили дыхание. Сквозь еще не ушедшую пелену недавнего сна Твайлайт, словно в замедленной сьемке увидела мигающую над входом в кабину летчиков надпись, смысл которой неожиданно вылетел из головы, хотя язык она уже знала в совершенстве.
Попытавшись вдохнуть, единорожка почувствовала, что лишь хлопает ртом. К счастью, тут же Света сунула ей в лицо какую-то маску, в которой был воздух.
— Твай, держись, похоже у нас небольшая проблема. – Петя, вытянувшись, смотрел в сторону кабины пилотов, сам дыша через такую же маску.
Единорожка прижала маску к лицу обеими копытами, часто дыша, не понимая, что происходит. Что-то заставило её повернуться к окну. Далеко справа, мелькнуло что-то красное, как вдруг единорожку вжало в кресло так, что она чуть не потеряла сознание.
— Держись, мы пада…
~~~
«Пока достоверной информации о произошедшем нет…» — Аккуратно одетая ведущая новостей опустошенным голосом зачитывала новости.
Человек щелкнув тумблером выключил телевизор и вернулся в свое рабочее кресло.
Сработало. Просто замечательно. Теперь больше нет никакой инопланетянки, нет никаких непредвиденных факторов. Через, скажем, недельку вскроется диверсия, а там, по цепочке –дойдут и до самого верху. А чтобы точно дошли, не заглохли на полпути – это уж он позаботится.
А что до моральной стороны вопроса, это уже давно перестало волновать. В конце концов, цель не оправдывает средства – она их диктует. И смерть одной инопланетянки вполне себе выгодная цена за будущее не только страны, но и, возможно, всей планеты. Как и людей, оказавшихся волею случая там. В отличие от героев Революции их жертву никто не вспомнит.
Жаль, но времени посидеть, передохнуть совсем нет, с минуты на минуту позвонят, и пора будет ехать – сначала в аэропорт, потом в Москву, ведь дело взято под партийный контроль, а контролировать лучше из центра. Место падения, правда, еще не нашли, но это лишь дело времени. Побывать, наверняка, получится и там. Хотя, это будет еще не скоро.
~~~
Какого черта? Это должно было задержать вылет, а не разбить чертов самолет! Генеральный секретарь был в бешенстве. Маленькая интрижка, которая, более того, была совсем не в его вкусе, обернулась ни много ни мало, катастрофой.
А если еще не дай бог, вскроется… Это будет конец всему.
Нужно срочно выяснить, что произошло. Еще теплилась надежда, что это была просто случайность, совпадение, что ошибка произошла где-то еще. Но разум упорно стоял на том, что таких случайностей не бывает. Особенно, когда в политбюро впервые с 20х годов наметился раскол.
А ведь они могли это подстроить. Но тогда, получается, они знали с самого начала? Нет, не может быть. Все делали проверенные люди.
Но что если все-таки утечка? Тогда надо срочно найти крайнего. Пусть даже кого-то из своих. Да, это не очень красиво, но лучше лишиться части поддержки аппарата, чем лишиться всего, если это на самом деле подкоп сразу под него самого.
И как оперативно пропустили новости… Черт, а что делать-то? Если так продолжится, то через месяц можно будет уже думать о том, оставят ли ему свободу, не то что о сохранении первого поста.
Нужно атаковать первым – обвинить и сфабриковать доказательства. Ну, или, если получится – найти информацию о том, как они превратили задержку самолета в его падение. Но там будет след на него самого… Плохо. Очень плохо, но делать что-то нужно.
Может обратиться к западу? За небольшую помощь, скажем, доступ пары специалистов на объект, международное сообщество поддержит и осудит кого надо. И поможет компроматом. Сфабрикуют чего-нибудь, да и сами это подтвердят, а имея неопровержимые «доказательства» можно перекричать любую правду.
Но это фактически свяжет руки в любых дальнейших переговорах с ними, потому что фактически дает врагу, а они все же враг, как ни крути, убийственную информацию.
Переиграли. Любой, черт подери, любой выход отличался лишь глубиной поражения, от вагона на Колыму, до марионетки в кресле генсека.
К черту это все, сейчас все равно нельзя никак повлиять. Делалось все через надежных людей, конкретного ничего они не найдут. Не должны, это все пустой страх.
Человек вытащил из кармана платок, вытерев внезапно вспотевший лоб.
Черт, а еще Праздник. Хотя бы есть повод не присутствовать там, пусть думают, что я работаю над… да чем угодно. А пока, выходит, хоть неделя свободного времени. Может съездить, отдохнуть от всей этой суеты? Да, пожалуй.
В Крыму сейчас тихо и спокойно.
Пока машина Генсека ехала сквозь город, он мог бы заметить, если бы, конечно, захотел, что город словно опустел, пораженный потерей, на первый взгляд чужой, но от того еще более важной.
~~~
— Товарищ капитан… Я это сделал. Вот позавчера мы… я залез в двигатель и там… Не могу я с этим жить, арестуйте меня, расстреляйте, плевать. Не убийца я...
Сгорбившийся, словно иссушенный человек сидел в отделении милиции, напротив районного участкового. Действительно, куда ему было пойти, когда он услышал в новостях то, чего больше всего опасался, то, что эти два дня топил в водке, купленной на малую часть с неожиданных нескольких сотен рублей. Теперь, сбиваясь на каждом слове, он выкладывал все что знал – от первого до последнего лица, которые были замешаны в этом. Конечно, никого особенного он не знал, но не знал он так же и того, что участковый, собиравшийся на повышение, уже весьма неплохо изучил структуру тех самых ниточек, по которым делались «деликатные» дела как в партии, так и в самой милиции. В конце концов, по правилам, это полагалось пресекать, но частенько жизнь вносила свои коррективы. К счастью, эти самые коррективы пока не затянули самого капитана под тяжелый лед коррупции и круговой поруки, хоть и даль понимание, что действием «в лоб» в сложной ситуации добиться чего-то было невозможно.
К его ужасу, он прекрасно знал, кому на самом деле подчинялись люди, чьи фамилии сбивчиво произносил сидящий напротив него пьянчуга. Если он не врет… А на это было непохоже – все сходилось, работает в рембригаде, был тогда на дежурстве. Мог видеться с теми людьми. А от них проследить цепочку не составляло труда. Конечно, пришлось сделать пару звонков знакомым повыше, которые, если честно, уже считали его за равного – все же по стажу, да и по статистике капитан уже давно перерос пост участкового. И эти звонки не обнадеживали – цепочка буквально за несколько часов выстроилась полностью – до самого верха.
Естественно, это были догадки, люди лишь были частью негласной иерархии, но в этом не было ничего незаконного. По крайней мере предъявить им это было невозможно, слишком уж все хорошо продумали, только исполнитель подвел. Конечно, если их допросить, кто-то бы да раскололся, да только не даст никто, слишком высоко сидят те, откуда пошел сигнал.
Капитан больше боялся не за свою карьеру, но за то, что сделанное им открытие пропадет впустую, и те, кто сделал этот ужас просто закроют эту случайную брешь в их защите. А то, что ставкой сейчас были материи гораздо большие, чем погоны простого капитана милиции, было очевидно.
Как действовать, чтобы зацепить главарей – капитан знал, и медлить не собирался.
~~~
Утро красит нежным цветом стены древнего… Не кремля, конечно, но похоже. Кристальный дворец пропускал и преломлял сквозь себя лучи утреннего солнца, создавая иллюзию, что свечение идет отовсюду сразу. Пол играл всеми цветами радуги, даже жалко было наступать на такую красоту.
Тут человек вспомнил, что же его разбудило – стук в дверь, который повторился, уже более настойчивый.
Цешин находился в Империи уже несколько дней – это было незабываемое ощущение мира и спокойствия, фактической отрезанности от внешних, читай земных, раздражителей. Дни проходили один за другим – то работа с книгами в библиотеке, то экскурсии по дворцу – складывалось такое ощущение, что этот самый дворец внутри больше, чем снаружи, хотя хозяйка дворца, принцесса Кейденс упорно это отрицала.
Кстати о ней – более гостеприимной пони, наверно, не было во всей Эквестрии – её помощь в организации работы была поистине неоценима. Главным образом тем, что человек, вместо того чтобы посмотреть на достопримечательности незнакомой страны, грозил стать достопримечательностью сам по себе. Скромные, на первый взгляд, кристальные пони оказались ничуть не менее любопытными, чем их более южные аналоги.
Правда, проявления этого любопытства были довольно отличны от человеческого: пони большей частью не стремились пообщаться, что-то подарить, пожать руку – нет, им было интересно посмотреть. И человеку, проработавшему немалый срок в самой эффективной спецслужбе мира, было довольно неприятно понимать, что всегда, за каждым его шагом следит небольшая (а иногда и довольно крупная) группа пони.
И лишь благодаря принцессе напрямую никто его не беспокоил, а то что смотрят – да пускай, а беспокойство… Заодно можно научиться его терпеть, не отвлекаясь от дел. В конце концов ничем беззаконным он тут заниматься и не собирался.
Стук в дверь.
Цешин быстро вскочил, набросив на себя еще влажные после стирки рубашку со штанами – стиркой и уборкой он предпочитал заниматься сам, испытывая природную неприязнь к всякого рода обслуге, но с глажкой самостоятельности он позволить себе не мог, так как волшебный утюг хоть и разглаживал брюки оставляя на них идеальные «стрелки», но, судя из названия, обязательно требовал для работы живого единорога.
— Да, войдите?
За дверью оказалась его переводчица-сопровождающая. Как всегда, с улыбкой до ушей – обычно, как заметил человек, библиотека пустовала. Цешин мысленно пробежал последние дни, в первую очередь свое основное «дело» — поиск нестыковок. А они находились. Довольно быстро человек научился отличать книги, которые выбивались из общего ряда. Отличались они главным образом антуражем – словно в одних было чуть-чуть измененное человечество. Хотя даже не так – не человечество. Но народ со своими проблемами, мечтами, стремлениями.
Или довольный, сытый рай, какой Эквестрия предстала перед людьми. Конечно, можно было подумать, что профессиональное заболевание паранойей взяло верх, и что человек лишь выдумывает лишние сущности, боясь поверить, что кто-то где-то может жить не так, как люди, надзирателем над которыми он был.
Но если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят. В паре тех самых не укладывающихся в общую линию книгах были такие замечательные вещи, как пометки на полях. Переводчица, которую выделили в помощь сама с большим интересом принялась расшифровывать отрывистый почерк между печатных букв внушительного томика какого-то романа. Да, именно печатных – но не машинкой или зачарованным пером, которые в Эквестрии были в ходу, а чем-то еще, дававшим удивительно ровные и одинаковые буквы, гораздо выше качеством, чем в любой советской типографии, на снежно белой бумаге.
Правда, после дня работы с этим замечательным экземпляром, пришлось искать что-то другое – замечательные комментарии, описывающие странный город изменились. Чтобы больше соответствовать тому, что Цешин видел за окном.
Было так же что-то еще. На самом краю памяти, казалось, что есть одна зацепка – лежащая прямо под носом. Но найти её все никак не получалось.
— Доброе утро!
— Вы сегодня немного рано, что-то случилось?
— Нет, ничего, просто хотела сказать… — Улыбка как-то сама собой исчезла. Пони быстро обернулась, юркнув в комнату не дожидаясь приглашения войти. – Вы ведь ищете что-то, верно? Вот!
Она вытащила из сумки книгу, бросив её на столик.
— Вот, возьмите. Я… Это то, что вы ищете. Я не знаю, что все это значит, но надеюсь, что вы разберетесь.
Прежде чем человек ответил, пони пулей вылетела из комнаты. Что это за книга? И как он должен её читать?
Цешин прикрыл дверь, и усевшись на кровать тряхнул головой, выбрасывая остатки сна, столь бесцеремонно прерванного несколькими минутами ранее. Рука как-то сама собой остановилась на книге.
Открыть? Словно ящик Пандоры, черт побери, любопытство граничило с опасением. Если даже местная чего-то испугалась. Хотя они те еще смельчаки, с них станется.
Открыть. Внутри ожидаемо казался текст на эквестрийском. Просто замечательно. Однако, за неполную неделю человек уже научился складывать символы в слова. А слова – в предложения. Пусть и до совершенства ему было далеко, и в работе переводчик требовался как вода, но оценить… Да, что-то прочитать он мог и сам.
Правда, когда он перелистнул книгу на первой, а не случайной, в середине книги, странице, картинка, необычная для лишенных иллюстраций эквестрийских книг сразу расставила все на свои места.
Цешин наконец вспомнил. Та самая зацепка действительно была перед самым носом. В библиотеке, одна незаметная серенькая пони подавала им книги. Увлекшись работой, он почти не замечал её. А ведь он точно мог вспомнить, что видел её.
Лежащей на обочине дороги, сбитую мчавшимся грузовиком.