Эпоха полночных кошмаров
Глава XXXI
— Она виновна в той же мере, в какой и Императрица! — рявкнула Лайтнинг Даст и ударом копыта заставила подпрыгнуть вынесенный из разрушенного особняка Фэнси Пэнтса наружу дубовый круглый стол, подкрепляя свои слова и давая понять, что не примет возражений. — Не задери она тогда так высоко нос, может быть, в углу её обзора нашлось бы место для сестры!
После просьбы Селестии Фэнси Пэнтс решил соорудить из различных предметов обстановки своего разрушенного дома что-то вроде временного убежища, и пони поддержали его. Следующий час они использовали всю свою смекалку, чтобы вынести необходимые предметы из-под руин и построить из них стены и крыши. Мало кто заметил, что луна поднялась, и только Твайлайт заключила из этого, что Императрица всё-таки может каким-то образом влиять на реальный мир из мира снов. Делали всё молча и сосредоточенно, без лишних движений, чтобы не спровоцировать неосторожным взмахом хвоста новую волну разрушений, поэтому вокруг этого стола всё скопившееся напряжение с ураганной силой вырвалось наружу. Причём у Лайтнинг Даст и Рэйнбоу Дэш его хватило бы на всех собравшихся, поэтому вокруг них было тихо.
Предмет их обсуждения наконец-то спал в нормальной постели — прямо на земле, но с одеялом и подушкой, как подобает цивилизованной пони. Думали также, что делать с Найтмер Мун, не особо задумываясь, что делят шкуру неубитого медведя, говоря сразу о своей победе.
— Она раскаялась! — рыкнула в ответ Лайтнинг Рэйнбоу Дэш, ударом двух копыт всё же раскроив в столешнице трещину. Эпплджек вздрогнула, лишний раз убеждаясь, насколько эта кобылка была сильной для пегаса, и у неё так же, как и у всех остальных здесь присутствующих, не возникло никаких сомнений в непререкаемости её авторитета. — Может, предложишь пощадить Найтмер Мун только потому, что когда–то её не поняли?
— Найтмер Мун тоже должна умереть, — две пегаски с одинаково неукротимым духом бунтарства столкнулись в бурной словесной перепалке, и никто не осмеливался им мешать. Они едва ли не полностью залезли на стол, оставив на земле лишь задние копыта и уперевшись друг другу лоб в лоб, нос в нос; крылья от избытка эмоций у каждой были распахнуты, каждое перо было напряжено так, что, казалось, через мгновение блеснёт стальным пламенем. И при каждом своём аргументе они теснили оппонента к краю: давала о себе знать непримиримая бойцовская натура и привычка каждый вопрос решать силой. Вокруг стола образовался ринг — кольцо из их друзей, и теперь это точно было похоже на бой на арене. — И это даже доказывать не нужно! Ох, Дэш, убери ты уже чёлку с лица — не всё так радужно, как твои космы!
— Но кто же тогда будет нами править? — недоумённо подал голос Шайнинг Армор. Он слегка подался корпусом вперёд. Это движение привлекло внимание двух жарко спорящих пегасок. Они отстранились друг от друга, не снимая копыт со стола, и синхронно повернули головы к единорогу. Пони подошёл к столу и продолжил: — Даже если у нас получится свергнуть Императрицу, в Империи воцарится хаос, потому что пони привыкли иметь кого–то над собой. Анархия — миф, всегда находился тот, кто умел командовать лучше остальных и собирал вокруг себя единомышленников. Так было и всегда будет.
— Уж лучше никакого правителя, чем такой. — угрюмо ответила Рэйнбоу Дэш. — Иногда приходится выбирать между ужасным решением и очень ужасным решением — ничего не поделаешь, это тот самый случай.
Шайнинг Армор спросил:
— И какое же решение менее ужасное?
Воцарилась полнейшая тишина, в которой даже слышалось сопение спящих в груде подушек под уцелевшей стеной особняка умаявшихся за день Сансет Шиммер и Свити Белль. Каждый пони напряжённо думал. Восставшие стояли перед чудовищным выбором. Позволить кобыле, по невнимательности и тщеславию которой её сестра сгубила себя и сгубила столько поколений, жить в виде стопроцентного инвалида, или убить последнего истинного аликорна, раскаявшегося, доброго, желающего помочь исправить всё. Раздражённая своей беспомощностью, радужногривая пегаска огрызнулась на единорога:
— Предложишь что–то умное?
— Да! — ответил тот, тоже ставя копыта на стол. Флаттершай прижала уши, поняв, что, если они сейчас по–старому столкнутся лбами в пылу эмоций, похожий на копьё рог Шайнинга может доставить серьёзные неприятности. — А что, если не нужно никого убивать? Они обе аликорны, могут найти компромисс…
— Шайнинг Армор, — не дослушав, раздражённо прорычала Рэйнбоу, — не будь большим идиотом, чем ты есть! Неужели ты думаешь, что после стольких веков — веков! — ненависти к сестре и таких издевательств над ней Императрица просто поговорит с ней по душам и станет добренькой?
— Нет, разумеется! – то, чего опасалась Флаттершай, случилось. Громкое «а–ауч» от Лайтнинг Даст, как ни странно, дебаты не прервало. — Но как насчёт того, что Селестия будет править днём, а Императрица — ночью?
— Такое уже было, — веско вставила Твайлайт, — и оно привело к тому, что мы имеем сейчас.
— Мы все допускаем одну ошибку, — несмело сказала Флаттершай, но была заглушена новой вспышкой споров и обсуждений. — Эм… пожалуйста, послушайте… девочки, я просто хотела предложить… —, но тут к дебатам подключился весь лагерь, и робкую пегаску просто перестало быть слышно. Однако ей на ум пришла идея, которая могла подойти. «Я уверена, что это сработает! — чуть не плача, подумала кобылка. Она в нервах раскусывала нижнюю губу. — Почему вы не хотите меня услышать, это ведь может помочь, ну девочки, ну…» — ДЕВОЧКИ!!!
Нежный голос тоже, как оказывается, может быть громоподобным. Чьё-то копыто, уже готовое снова дать по многострадальному столу, замерло в самом начале пути вместе со всеми остальными пони. Флаттершай, пользуясь моментом, с колотящимся сердцем выпалила в одну секунду:
— Вам не кажется, что вы говорите так, будто Императрица реально правит нами?
— А что же она ещё делает? — озадаченно спросила Рэрити.
Флаттершай неуверенно потёрла передние копыта друг о друга и ответила, глядя в землю поверх них:
— Я видела, как Рэйнбоу Дэш организовывала работу штормовиков. Я видела, как Эпплджек учила всех желающих правильно выращивать и собирать еду… и пони… эм… я не хочу никого обидеть, может быть, не все так думают… пони сами признали их своими лидерами, добровольно. Но согласились бы вы признать Найтмер Мун своей Императрицей?
Удивлённые смелостью обычно трусливой пегаски не связать напрямую имя Императрицы с её титулом, все молчали. Каждый ответил на этот вопрос сам у себя в голове, и каждый знал, что ни у кого не было положительного ответа — хотя бы потому, что все эти пони здесь.
— Она не делает ничего подобного. — продолжала Флаттершай чуть увереннее. — Она не заботится о подданных, не обучает воинов. Всё, что она делает — потребляет, исключительно для себя. Сколько дел за всю тысячу лет она сделала, желая облегчить кому–то жизнь? Даже если они и были, то почему о них никто не помнит? Найтмер Мун не правит, она паразитирует на нас. Она ничего не даёт, только отбирает, и желает забрать ещё больше.
— Нам это известно, — устало потирая переносицу копытом, сказала радужногривая пегаска. — Поэтому мы все здесь и стоим. Ты не помогаешь.
— Но Селестия всего этого не делала, — осмелилась продолжить Флаттершай, – и, я уверена, никогда не сделает. Ей больно, очень больно, но она хотя бы поэтому заслуживает жизнь, не говоря уже о том, что она — наш единственный шанс. Она слепа. У неё нет крыльев и магии… больше нет крыльев и магии. И она очень, очень страдает. Я кое-что знаю о медицине, и по тому, как она выглядит, по тому, как она… п-пахнет… — Флаттершай боязливо оглянулась на Селестию, боясь обидеть её, но аликорница крепко спала, обнимая подушку, и её не могли разбудить даже недавние агрессивные крики. — У неё есть почти все болезни внутренностей, которые только могут быть, по крайней мере, я обнаружила почти все, что мне известны. Если мы оставим её жить, то ей будет не намного лучше. Ей по–прежнему будет больно, она не сможет принимать решения, не сможет нормально править. Но она должна жить.
— Флаттершай, что за бред ты несёшь? Ты слишком добра, а ещё ты противоречишь сама себе. — уже начиная злиться, сказала Рэйнбоу Дэш. — Она совершенно не может о себе позаботиться, но при этом должна жить. Логика?
— В том, что она живёт вечность, — ответила жёлтая пегаска. — А все уже привыкли к тому, что их правительница живёт вечность. Если мы посадим её на трон, никому в голову не придёт свергнуть её. Тем более, у Селестии есть все права на престол. Она будет царствовать, но не будет править. Пока её будут лечить, все решения будут принимать верные ей и народу пони. В-ведь правильно?
Несколько секунд тишины разорвались посыпавшимися на Флаттершай вопросами, от которых пегаска нырнула под стол:
— Не придёт в голову свергнуть совершенно беспомощную пони?
— Так значит, мы убьём Найтмер Мун?
— Как мы выберем этих пони?
— Возможно ли вообще такое вылечить? Как она будет жить без глаз?
— А если они её предадут или окажутся шпионами?
Рэйнбоу Дэш спрыгнула на землю и встала так, чтобы закрыть дрожащую под столом пегаску:
— А у кого–то есть лучший вариант?
— Мы не возражаем, — ответила Рэрити и повторила: — Мы спрашиваем, можно ли такое вылечить.
— Можно. — ответила Твайлайт, и все глаза устремились на неё. — Когда Императрица впервые приказала мне кого-то убить, я была потрясена тем, что могу сделать своей магией, но я вовсе не гордилась этим. Я презирала возможность использовать такую вещь для такой цели. Я принялась за работу, и всю свою жизнь посвятила этому заклинанию. Я хотела найти способ мгновенно избавить пони от боли и вылечить все недуги — одним заклинанием в одну секунду, какими бы тяжёлыми ни были полученные увечья.
— И ты нашла?! — звонко удивилась Пинки Пай.
— Да, — глухой голос Сансет заставил взрослых пони вздрогнуть. — Она нашла.
Огненногривая единорожка шла прямо к Твайлайт, гневно сверкая глазами. Пурпурная кобылка прикусила зубами нижнюю губу, глядя на жеребёнка со страхом и стыдом.
— Этим заклинанием ты отправила меня в Тартар? — тихо спросила светло-бежевая волшебница.
— Сансет Шиммер… я… оно было несовершенным…
— Девять лет! — взвыла кобылка, и слёзы покатились по её щекам. — Я девять лет гнила там, думая, что прошёл лишь год! Из-за тебя я осталась жеребёнком, я жеребёнком была одна девять лет, думая, что прошёл лишь год! Только! Из-за! Тебя!
Она кричала это и плакала. Никто не мог с уверенностью сказать, детская ли это досада или же истерика несостоявшейся взрослой пони. Твайлайт смотрела на кобылку, оставшуюся жеребёнком из-за её ошибки, и не знала, как оправдаться, как извиниться перед ней.
Флаттершай вновь обволокла вздрагивающую от рыданий Сансет своими крыльями, прижимая к себе и тихо воркуя.
— Я никогда не смогу заслужить твоё прощение, — прошептала Твайлайт, склонив голову перед оставшейся малышкой волшебницей. — Но я могу попытаться искупить свою вину, подарив тебе такое взросление, какого не было у меня. Безопасное, избавленное от тирании Императрицы. С тех пор моё заклинание было во много раз усовершенствовано, и мне оставалось только вычислить, что для этого нужно. — Единорожка немного помолчала, чтобы окончательно переключиться на волну своих исследований. — Результат меня не обрадовал. Такое заклинание может использовать только аликорн, да и то — доведя себя до выгорания.
— То есть, — робко заметила Флаттершай, — нам придётся каким-то образом заставить Императрицу вылечить свою сестру? Разве не нужно её для этого оставить в живых?
Все пони задумались, но Пинки запрыгала с поднятым вверх копытом:
— А обязательно выполнять заклинание в одиночку?
Лиловая волшебница ошарашенно посмотрела на земную пони:
— Вообще-то, да, если у тебя не завалялся в гриве ещё один аликорн или рог для Принцессы Селестии.
— Погоди секундочку, — серьёзно сказала Пинки Пай и опустила задранное вверх копыто в свою безумную шевелюру, высунув от усердия и сосредоточения кончик языка. Половина собравшихся тяжело вздохнула, половина — звонко фейсхуфнула. — М-м, нет, Твай, извини. Но я говорила не об этом. Можно ли одного аликорна заменить множеством единорогов?
Твайлайт сделала большие глаза, но по привычке ответила на вопрос лекторским тоном:
— Если подобрать синхронно сочетающиеся между собой магические потоки… Пинки, ты гений!
— Подожди, — удивлённо сказала Эпплджек, — сахарок, неужели ты не подумала об этом сама? Жизнь в этой, как её, изоляции не пошла тебе на пользу. У тебя ведь есть друзья!
— Й… Есть? — голос Твайлайт дрогнул.
Рэйнбоу из мстительности отвесила пурпурной единорожке жестокий подзатыльник.
— Да, вот теперь есть, — удовлетворённо кивнула пегаска.
— Ух… — Твайлайт медленно поднялась с земли. — Это было заслуженно. Так о чём я… Да. Я не уверена, что оно сработает в таком масштабе и на такие застарелые раны, но раньше я думала, что обязана делать всё в одиночку или полагаться на Императрицу, а теперь я не одна. — впервые единорожка улыбнулась, хоть на глазах её и вскипели слёзы. — Если я… мы… найдём достаточное количество магов — я смогу их обучить. И вместе у нас оказалось бы достаточно сил, чтобы исцелить Селестию. Вернуть ей глаза, крылья, рог, здоровье в целом. Всего одним заклинанием.
Снова наступила тишина. Это давило на нервы: тишина и гомон сменяли друг друга настолько резко, что напряжение и раздражение были нестерпимыми. Однако после речи одарённой волшебницы эти эмоции сменились благоговением и надеждой, и даже Лайтнинг Даст первой сказала:
— Тогда это может сработать!
Рэрити потрясённо уставилась на единорожку:
— Ты никого не убивала! Ты пыталась их спасти! Ты не убийца, ты целитель!
Твайлайт покивала, и от этого слёзы вылились из её век, как из переполненных чашечек:
— Я делала всё, что могла. Я шла на обман, телепортируя всех их так далеко, как только могла, и заклинанием иллюзии убеждала Императрицу, что распылила их магией. Но мне была отвратительна сама идея этого. Магия — слишком могущественное явление, чтобы тратить его на убийство.
— И у нас точно есть несколько талантливых магов! — Рэйнбоу вновь набросилась на Твайлайт, но на этот раз — с объятьями. — Осталось только добраться до того места, куда я отправила своих повстанцев.
— Но это — завтра, — улыбнулся Шайнинг Армор, чувствуя облегчение от того, что хотя бы приблизительное решение проблемы найдено. — Сейчас я хочу попробовать найти Кейденс.
Флаттершай, услышав эти слова, подняла уши и посмотрела на Сансет Шиммер, немного успокоившуюся в её копытах.
— Сансет, — тихонько спросила застенчивая пегаска. — Как ты думаешь, школа для одарённых единорогов при Императрице сильно изменилась за время твоего… отсутствия?
— Изменилась, — кивнула Твайлайт. — Я как раз иду туда, чтобы найти своего друга. …Ты идёшь тоже?
— Рэрити, — окликнул единорожку Фэнси Пэнтс. — Можно тебя на пару слов?
Фиолетовогривая кобылка, не переставая улыбаться, кивнула. Она отошла от устроившихся на ночлег друзей и бок о бок пошла рядом с единорогом. Их белые фигуры не растворялись в ночи, как бы далеко они ни уходили.
— Я пользуюсь популярностью при дворе и влиянием, сравнимым с властью Императрицы, — изрёк жеребец. — Я могу использовать это и своё красноречие и склонить некоторую часть её армии на нашу сторону, но при одном условии.
— Каком?
— Ты выйдешь за меня замуж.