Гнет Судеб
Глава 1: Плен
Паровая бомба изменила мир до неузнаваемости, разрушила все, что так долго создавали наши предки, и осквернила все то прекрасное, чем мы гордились. А мы те, кто создали эту бомбу, те, кто уничтожили этот мир, те, кто превратили его в настоящий ад. Множество городов было стерто с лица Земли, а тела тех, кому меньшего всего повезло, разлагаясь, лежали на руинах цивилизаций. Эквестрия, Минотаврия, Грифонская Империя и другие страны мира пали от собственных ошибок, за которые пришлось расплачиваться всем, даже тем, кто еще не увидел свет. И когда выжившие, наконец, вышли из своих убежищ, их встретил жестокий мир, где царило лишь одно единственное правило: “Убей или будешь убитым”. Потребовалось много сил, времени и... жертв, чтобы как-нибудь восстановить некоторые города, чьи красота и величие навсегда забыты и утеряны, в свою очередь, стали оплотом защиты от опасностей нового мира. Взамен на свою безопасность жителям пришлось усердно работать, создавая оружие, броню и многие другие вещи, необходимые для выживания в этом мире.
Но не только мир претерпел глобальные изменения. Антропони тоже попали под удар перемен. Земные антропони практически ничем не изменились, кроме лишь тем, что телосложение стало чуть крепче, а выносливость — больше. Но вот антропегасов и антроединорогов ожидало другое.
Под самый сильный удар попали пегасы: у некоторых просто отпали крылья, делая их простыми земными антропони с заметными следами того, что у них когда-то были крылья. Но у оставшейся части, которым повезло намного больше, крылья увеличились в размерах, позволяя делать больший взмах и, тем самым, увеличивать скорость полета в несколько раз. Антроединорогов, в свою очередь, тоже постигла схожая с антропегасами судьба, только намного легче по сравнению с теми — их магические рога отвалились, а на их замену пришли странные и непонятные до сих пор символы, знаки и рисунки на их руках, которые начинали светиться при использовании магии. Но вот сам магический арсенал теперь, увы, направлен скорее на разрушение, чем на созидание, тем самым делая антроединорогов самыми опасными и самыми мощными существами, каких только видел мир.
Солнце, потихоньку опускающееся за горизонт, освещало и ласкало своими последними теплыми и нежными лучами, согревая всех существ и медленно уступая место ночному светилу. Вокруг стояла шумиха и болтовня. Антропони и пони куда-то бегали по своим делам. Жеребята беззаботно играли друг другом в различные игры, а некоторые из них сидели где-то в тени, играя со своими порванными и потрепанными игрушками, подаренными путешественниками или купленные у торговцев, случайно занесших в наш уже Богинями забытый городок Райвенхуд, кое-как, но все же переживший апокалипсис. По правде говоря, и до бомбы этот город не был сильно известен, но сейчас сюда очень редко кто приезжает. В основном, случайно и то для того, чтоб набрать воды для машины и немного провианта.
Я, выйдя из мастерской после усердного труда, неспешно побрел к себе домой, полностью уставший и выбившийся из сил под конец рабочего дня. Ах да, мое имя Эдан. Странное имя, не правда ли? Но для антропони и жителя этого городка это имя означает “Судьба”, что и приводит меня по сей день в небольшой ступор от непонимания того, почему мне дали именно такое имя. Я делал множество предположений и гипотез, но среди них не было таких, какие не казались бы столь бредовыми и, в некотором роде, дебильными. И даже рассказ моих родителей о том, кто я есть на самом деле, не особо помог мне понять это.
Оказывается, мои родители, заботящиеся обо с самого моего детства, не совсем для меня родные, а, можно так сказать, приемные. Они же и нашли меня — плачущего младенца — под грудой обломков на руинах какого-то города, снесенного взрывной волной паровой бомбы и оставшегося безымянным навсегда, как и его жители, которые не смогли спастись. И, скорее всего, я единственный выживший житель того города, кому судьба дала второй шанс и... оставила шрам в виде сильного ожога на левой руке в память о том, кто я есть на самом деле. И по сей день этот шрам остается все таким же красным и безобразным, как и в тот день, когда я его получил.
С самого детства у меня было одно увлечение — автомеханика. Не знаю, что именно меня в ней привлекало и почему, не давая спать по ночам и предаваться глупыми мечтами о том, что когда-то я стану великим механиком, который будет держать собственную автомастеркую, где будут делать все новые и новые виды транспорта. И улучшать старые, конечно. Всего лишь глупые детские мечты, которым не суждено сбыться.
Именно это увлечение заставляло меня приходить на одно и то же место и начинать смотреть, как наш единственный автомеханик — земной пони с меткой в виде гаечного ключа и колеса на крупе — ловко орудуя инструментами, чинил транспорт забредших путников. Он отворачивал гайки, менял старое потрескавшееся колесо на новое целехонькое и заменял помятый и пробитый множеством пуль защитный обвес, что вызывало у меня неописуемое восхищение и восторг. И, наблюдая за ним, за его действиями и его улыбкой на лице, моя мечта стать автомехаником становилась все сильнее и сильнее, однако по возвращению домой меня охватывала сильная тоска от осознания того, что моим мечтам вряд ли суждено сбыться. По крайней мере, мне так казалось.
В день моего рождения, когда мне исполнилось десять лет, родители, каким-то образом прознав о моих наблюдениях, уговорили Дисайт Парта взять меня в ученики, чему я был безумно рад. Со следующего дня началось мое обучение, к которому я отнесся слишком уж серьезно. Практически точно так же, как Дисайт Парт относился к своей работе. Сам же он хоть и был строгим, но, тем не менее, добрым учителем, который не только хвалил за хорошую работу, но и не стеснялся давать хороший такой подзатыльник, если я где-то допускал серьезную или даже не очень серьезную ошибку. Он обучал меня важным основам и практике, давал собирать и разбирать некоторые механизмы и позволял помогать, если работа была очень трудной. И всего лишь за какой-то год я смог стать полноправным механиком, чему был удивлен даже мой учитель.
И с тех самых пор я работаю в его мастерской не в качестве подмастерья или кого-либо еще, а именно в качестве второго механика, за что и получаю так же заработную плату. Если честно, временами мне становится неловко брать деньги, так как мне начинает казаться, что я не получаю награду за проделанную работу, а именно граблю тех, кто мне эту работу дал, потому что в основном работа идет от горожан и реже от путников, от которых я узнал много чего нового и интересного.
Вернувшись домой, я сразу же направился к себе в комнату, где меня с самого утра ожидала моя мягкая кровать. Ожидала, когда я упаду на нее и отдамся блаженству. Зайдя в комнату, я первым делом снял с себя рабочий комбинезон, который швырнул куда-то на стул, а затем, подойдя к кровати, упал на нее, позволяя всем мышцам тела расслабиться и раствориться в сладкой истоме.
Устроившись поудобнее, я прикрыл глаза и отдался безудержному потоку различных мыслей, наводнивших мою голову, подобно саранче, и раздражающих своих безумным количеством. Я же попытался хоть как-то отбросить хотя бы часть этих мыслей, но все оказалось безуспешно. Вместо этого мыслей становилост в разы больше, отчего у меня появилась слабая, но не менее раздражительная боль в голове. Перевернувшись на бок и укрывшись одеялом, я решил, что от этих мыслей меня может спасти только сон. Приятный и глубокий сон.
На следующий день я, как и всегда, отправился на работу, терзаясь странным чувством, что я что-то забыл. Что-то очень важное, что даже как-то забывать стыдно. И лишь тогда, когда дети резко выпрыгнули из-за угла дома с криком “С днем рождения!”, я все же вспомнил. Я абсолютно забыл про свой день рождения, который стал и днем, когда меня нашли на руинах. Это даже забавно звучит, ибо многих детей нашли в капусте, а меня — на руинах города. Даже не верится, что я так запросто мог позабыть о таком празднике. А также я не могу поверить, что мне уже стукнуло целых восемнадцать лет. И это означает лишь одно — я стал взрослым, и могу уже принимать важные решения касательно моей жизни самостоятельно.
Поблагодарив детишек за поздравления и пообещав пригласить их на торт вечером, чему они были безумно рады, я отправился на работу. Как-никак, работать ведь тоже надо. Придя в мастерскую, я сразу же встретил Дисайт Парта, который как раз уже готовился приступить к работе. Но как только я собирался надеть рабочую одежду, он сообщил мне, что в честь моего дня рождения дает мне отгул, проигнорировав мой отказ и насильно вытолкнув из мастерской. С тяжелым вздохом я направился назад домой. А может и вправду стоит отдохнуть? А то ведь последние три недели были настолько трудными в плане работы, что не только про день рождения забудешь, да и еще свое имя, где ты живешь и кто ты вообще такой. Хотя, наверное, я преувеличиваю.
Праздник прошел более, чем отлично. Я бы даже сказал, превосходно. Все веселились, общались, ели и просто хорошо проводили время. Дети, после того, как набили свои животы бесплатными сладостями, сразу же побежали на улицу растряскивать тот самый торт, который, к слову, не такое уж и частое явление в нынешнее время, особенно в нашем-то городе. Да и я отправился вместе с ними просто подышать свежим вечерним воздухом, оставив своих родителей наедине с теми гостями, что не свалили сразу после того, как набили желудок всякими вкусностями.
Наблюдая за тем, как детишки бегают, прыгают и смеются, я невольно вспомнил детство... которое благополучно просрал, наблюдая за Дисайт Партом и его работой, однако я не жалею об этом. Я ни о чем не жалею. У меня есть родители, хоть те и не кровные мне, у меня есть работа, которую я безумно люблю и на которую хожу, как к себе домой, у меня есть много друзей и знакомых, которым я помогаю в экстренных ситуациях, как и они мне. Но почему же я тогда не счастлив? Что же мне не хватает? Эти вопросы начали мучить меня давно... очень давно. А ответы на них я так и не нашел.
Подняв глаза на небо, я увидел прекрасную картину заката: солнце, медленно уходя за горизонт, посылает свои последние теплые лучи, окрашивая небо и облака в необычайные оранжево-розовые цвета. Наблюдая за этим, как и дети, словно застывшие на месте и смотрящие прямо на эту красоту, я почувствовал, как моя голова начала слегка побаливать от мыслей, говорящие только об одном — перемены. Говорили, что нужно уйти из города и начать жизнь с чистого листа, позабыть всех, позабыть все, что для меня сделали родители, что для меня сделал город. Просто забыть все и начать с нуля. Хоть мысли и жестоки, но в них есть своя правда... Жестокая правды и ответ на все мои вопросы. Пора птенцу уже, наконец, вырасти и улететь из гнезда. Но не сейчас, и не завтра. Нужно немного подождать, пока крылья птенца не окрепнут для этого.
Прошло несколько недель, и я приготовился к своей новой жизни. К жизни с чистого листа. Хоть мои родители и против этого, но они понимают, что для меня это важно. Понимают, что не смогут удержать своего птенца в гнезде, как бы они не хотели. За все это время слух о моем уходе разошелся очень быстро, словно чума, заражая каждого пони и антропони в городе. Изначально я никому не хотел говорить о своем уходе, кроме лишь моих папы и мамы. Даже Дисайт Парту, который за столько времени успел мне стать чуть ли не вторым отцом, я ничего не хотел говорить. Просто ушел бы, что даже никто и не заметил. Интересно, кто же пустил этот слух? Сначала я подумал, что кто-то из моих родителей, но они поклялись, что никому и ничего не говорили. Ладно, это тоже останется пока без ответов. И все, кто прознал о моем уходе, пообещали проводить меня, хоть я их об этом и не просил.
Собрав все необходимые вещи, среди которых были все инструменты, что у меня были, а их оказалось не так много, провиант и многие другие вещи, которые так или иначе смогут пригодиться в пути, и положив их в сумку, которую сразу же надел на себя, я вышел из своей комнаты и медленно направился к выходу, по пути окидывая все немного тоскливым взглядом.
— Уже уходишь? — прозвучал голос отца, стоящего сзади. По голосу не скажешь, что он готов вот так просто отпустить меня неизвестно куда, тем более за пределы города.
— Да, — с капелькой горечи ответил я. — Простите, что покидаю вас, но... мне это нужно.
— Мы понимаем, сынок. И мы отчасти поддерживаем твой выбор, — произнесла мать, вышедшая с кухни.
— Береги себя, Эдан, — проговорил отец. — Знай, мы всегда рады тебя видеть, сколько бы времени не прошло.
Я кивнул и, подойдя к каждому из них, крепко обнял. В итоге на моем плече остались мокрые от слез следы, которые, по-видимому, оставила моя мама, ибо после этого она сразу же поспешила на кухню, прикрывая одной рукой глаза. Затем я уверенно зашагал к выходу. Первые взмахи крыльев уже сделаны.
Выйдя из дома, я направился в сторону металлических ворот, попутно думая, сделал ли я правильный выбор, что покидаю город. Ведь здесь мой дом, здесь мои родители, здесь мой учитель и друзья. Здесь все, кого я знаю. Неужели, мне стоит позабыть их ради новой жизни? Неужели, имея все, я не обрету счастье, не покидая Райвенхуда? И не эгоистично ли с моей стороны бросать всех вот? Видимо, эти вопросы останутся без ответа. Как и большинство тех, которыми я задался раньше.
Идя по дороге к воротам, я встретил многих моих знакомых. Некоторые из которых либо просто обнимали меня, либо желали удачи. Либо и обнимали и желали удачи одновременно. Некоторые из них даже решили мне сделать подарки на память, чтобы я, так сказать, не забывал о них. В свою очередь мне было неудобно их брать, но их настойчивость могла бы побороть моя решимость. Поэтому пришлось все-таки взять подарки, среди которых были даже очень полезные вещи, вроде зажигалки.
Практически дойдя до конца, меня встретил один знакомый антропони, которому я как-то раз починил машину, у которой заржавел мотор, и пришлось его очищать от ржавчины и прочей гадости. И он не обнял меня, и даже не пожелал удачи, а просто протянул мне черную куртку, у которой не было рукава на месте правой руки, а сзади был рисунок в виде багрового феникса, выполненный в очень необычном, но интересном стиле.
— Зачем? Тебе разве ее не жалко? — поинтересовался я, глядя на куртку. Не буду врать, она мне безумно нравится. Но все равно как-то неудобно принимать такой подарок.
— Нет, потому что я сделал ее для тебя, — ответил тот мне. — Точнее, я ее слегка изменил для тебя. К примеру, рукав отрезал и феникса нарисовал, — проговорил он. Глядя на рисунок, можно точно сказать, что в него было вложено немало усилий. Смею предположить, что он не мало тренировался на бумаге, а лишь потом вложил все свои навыки и силы в этот удивительный рисунок.
— Но почему феникса? — озадачился я, рассматривая рисунок. Сам феникс был выполнен в профиль, что, как по мне, выглядит очень даже красиво. По обеим сторонам от него возвышались массивные крылья, перья которого имели угловатые окончания, что придавало им некое подобие изогнутых прямоугольников. В точно таком же стиле был выполнен и хвост пылающей птицы. Клюв, если это, конечно. он, был слегка приоткрыт, а глаз слегка прищурен, придавая самому фениксу очень грозный и свирепый вид.
— Птица перемен и новой жизни, — ответил он. — А багровый цвет потому, что именно этот цвет олицетворяет эту новую эру. Эру крови. И отказа я не принимаю, так что бери! — натянув улыбку на лицо, я неуверенно принял подарок и сразу же надел на себя, после чего в знак благодарности обнял этого антропони. Это единственное, что я сейчас могу дать взамен за такой подарок. А уж после я пошел дальше.
И, оказавшись у ворот, я обернулся и увидел, что практически весь город решил меня проводить. Даже в этой толпе пони я смог углядеть и Дисайт Парта, что скрывался позади всех. И я заметил, как он, вытирая глаза копытом, быстро исчез из виды. Тем временем ворота начали скрежетать и шипеть, испуская пар и открывая мне путь в жестокий мир. Натянув улыбку, я помахал всем рукой на прощание и, развернувшись, уверенным шагом пошел навстречу новой жизни. Ну вот и все. Птенец, расправив крылья, улетел из гнезда.
Прошло чуть более трех дней, а весь мой провиант, который по сути был заготовлен на целую неделю, уже иссяк, точно так же, как и питьевая вода, которая, к слову, была заготовлена на месяц. Я удивлен, что за столько времени успел полностью уничтожить все свои запасы.
Покидая город, я решил, что отправлюсь в Вондерхув — столицу Новой Эквестрии. Именно так, как рассказывали путники, называется страна, где живет большинство антропони, а Старой Эквестрией, судя по всему, называют страну, где уже живет большинство обычных пони. Как по мне, это довольно странно называть так страны, которые некогда быои одной огромной страной, где царила дружба и доброта... пока не пришел технический прогресс. Интересно, а что бы было, если Эквестрия продолжала быть отсталой? Ее бы захватили минотавры, заодно перебив все население? Или был бы как-то другой исход? Во всяком случае, сейчас это не имеет значения, и остается лишь гадать, чем бы все обернулось, если бы Твайлайт не предложила примкнуть к прогрессу.
За все это время я успел отдалиться от Райвенхуда настолько, что, оборачиваясь назад, не понимаешь, откуда пришел и как вообще вернуться. Да и к тому же я очень сильно устал и хочу спать, так как шел вперед, не останавливаясь ни на одну секунду. И у меня даже возникает вопрос, как я еще держусь? Хоть и с каждой секундой меня начинает подкашивать, но я еще могу держаться на ногах. И всё же речи быть не может о том, что смогу пройти еще несколько миль, не упав от усталости. Но и тут возникает одна серьезная проблема: весь мой провиант закончился, а до ближайшего города, судя по моей карте, которую я успел купить до ухода из Райвенхуда у одного слегка чокнутого торговца, пытающегося также втюхать мне какую-то странную хрень за баснословные деньги, идти мне не менее двух дней, если не больше. И это еще при том условии, что за все это время я не сдохну от голода или жажды. Ну, или меня просто сожрут местные хищники, с которыми мне уже удалось один раз повстречаться. К счастью, они не учуяли и не заметили меня, так что я смог хорошенько разглядеть их уродливое тело, похожее на скрещенный гибрид свиньи и какого-то еще существа, благодаря которому у них были острые зубы и весьма выносливые ноги, с помощью которых они очень быстро бегают. Мне уже удалось видеть, как одно из этих... свино... свинохищников набросился на какого-то грызуна, добежав до него с невероятной скоростью, которую можно сравнить, пожалуй, с рысью. И еще раз скажу, мне ОЧЕНЬ повезло, что они не учуяли и не заметили меня. Иначе... даже думать об это не хочется.
Спустя пару часов я добрался до руин какой-то небольшой деревушки, где было от силы лишь шесть-восемь домов, и то те были почти разрушены до основания. Я, конечно, понимаю, что искать мне здесь нечего, так как за столько лет остальные выжившие, наверно, уже обыскали ее и забрали все полезные вещи, но попытаться тоже надо. Вдруг найду что-нибудь полезное. К примеру, еду или питьевую воду, без которой мне уже никуда. Но это, конечно, вряд ли.
Сразу же зайдя в первый попавшийся дом, я принялся тщательно его осматривать, проверяя каждую полку, каждый шкаф, каждую тумбочку и так далее. Но в итоге я так ничего и не нашел, кроме лишь пыли и грязи ну и еще какого-то ненужного хлама. После я направился в следующий дом, а затем в следующий и так до тех пор, пока я не проверил всю деревню, не найдя ничего. В принципе, я ожидал такого исхода, ибо и дураку ясно, что здесь все полезные вещи давным-давно разобрали оставшиеся выжившие. “Раз здесь мне ничего не светит, то нужно идти дальше”. Как только я хотел сделать шаг и продолжить свое путешествие, краем глаза я заметил кобылку антропони, прячущуюся за домом. И в ее глазах я смог разглядеть... страх. Я сразу же развернулся к ней и направился в ее сторону, а она спряталась за домом, как мышка. По правде говоря, я понимаю ее. Сейчас очень трудно кому-то доверять, когда вокруг творится черти что.
Дойдя до нее, я смог разглядеть ее внешний вид, который, к слову, не был столь прекрасен: полностью грязная шкурка и грива, грязная одежда, в некоторых местах которой были видны красные пятна запекшейся крови. На руках и ногах виднелась проступающая кровь, продолжающая пачкать и так уже грязную одежду все большими пятнами крови. Если чем-то я и могу помочь, так это просто успокоить ее. У меня даже медикаментов нет — я решил не брать их, хоть и надо было. Не знаю, о чем я думал тогда. Возможно, о том, что я быстро доберусь до города без каких-либо проблем. Как только я приблизился к ней, она сжалась от страха, закрыв руками лицо, как будто я ее сейчас убивать буду или что-то похуже. Но как только я попытался ее обнять в знак утешения, она открыла лицо, на котором уже красовалась какая-то странная злобная улыбка. И тут у меня появилось не очень хорошее предчувствие, которое вскоре обернулось сильным ударом по затылку каким-то тяжелым предметом, после чего у меня резко потемнело в глазах, и я потерял сознание.
Я медленно начал приходить в себя, чувствуя отвратительный запах гнили и мочи, сразу же ударивший мне в нос. Голова раскалывалась, а тело и спина покрывала безумная боль, словно меня тащили целые сутки по камням и... не только камням. Вероятнее всего, так оно есть. Я медленно открыл глаза, моему взору сразу же предстала темная комната. Что находилось вокруг я не смог разглядеть, пока слабый свет не появился где-то вдали помещения, постепенно распространяясь по всей комнате. Когда все озарилось светом, я наконец смог осмотреться. И все, что располагалось вокруг, оказалось настоящим кошмаром: повсюду ошметки и внутренности, десятки скелетов, на костях которых всё ещё оставались куски плоти и множество шкур разных цветов и размеров... понячьих шкур.
Пытаясь встать, я только сейчас почувствовал, что был прикован кожаными ремнями к какому-то столу, который отдаленно напоминал хирургический, отчего по всему телу прошлась целая стая мурашек, а после возникло и неприятное чувство в животе. Через несколько секунд я услышал шаг, а за ним и другой. Шаги начали становится все громче и громче, сопровождаясь безумным и нездоровым смехом, а чувство паники и безысходности овладевало мной все сильнее и сильнее, вызывая все больше мурашек по всему телу. Я попытался ослабить хватку ремней и освободиться, но все мои попытки оказались тщетными. К тому времени смех и шаги становились всё громче и громче, и вскоре передо мной предстало уродливое с широкой безумной улыбкой лицо антропони, на котором я смог разглядеть черные глаза с желтой склерой, полностью покрытые красными капиллярами, что и усилило неприятное чувство в животе. Хихикая, он проговорил: — Ух ты, смотрите-ка кто у нас проснулся! Как спалось? Удобно? Не жестко? Ничего не мешало?
В его голосе можно было расслышать насмешку. Безумную злобную насмешку. Спустя мгновенье он ослабил ремни, освобождая меня от оков, а после, долбанув мне со всей дури поддых, столкнул со стола. Подойдя и ударив меня еще раз ногой туда же, он поднял меня и усадил на какой-то стул с ручками, к которым он приковал мои руки, а после и мои ноги к ножкам стула. Придя в себя, я смог полностью разглядеть его: грязная шерсть и черная слипшиеся грива сразу говорили о том, что он вообще не знает, что такое ванна. Его броня привела меня в настоящий ужас, так как она была сделана из... шкур пони. Его броня сделана из шкур пони! “Неужели это...”.
Меня резко передернуло от осознания того, что передо мной рейдер. Настоящий, мать его, рейдер! Многие путешественники и торговцы рассказывали, что рейдеры — пони и антропони, сошедшие с ума, которые живут вдали от населенных пунктов и городов и ведут, чуть ли, не животный образ жизни, убивая и мучая всех, кто попадает к ним. Тогда я не особо верил им, считая, что это простые байки и выдумки с целью напугать. Но именно сейчас, когда передо мной находится настоящий живой рейдер, я начинал понимать, что это было чистой правдой, и потихоньку начинал верить, что моя новая жизнь скоро закончится, не успев даже начаться.
— Страшно?! — неожиданно гаркнул он, отчего я резко отдернулся назад, чуть не упав вместе со стулом на пол. Рейдер сразу же зашелся надрывным смехом, после чего, продолжая ненормально хихикать, оценивающе посмотрел на меня, и на его лице сиял восторг. Достав непонятно откуда тарелку, в которой что-то лежало, антропони взял в руку это “что-то”, а саму тарелку отбросил назад. После этого он, рассматривая предмет в руке, поднес его к носу, глубоко вдыхая запах, словно это был какой-то ароматный цветок.
— Кушать не хочешь? — спросил он, поднеся к моему лицу это “что-то”, которое на самом деле оказалось яблоком... почти полностью сгнившим коричнево-желтым яблоком, которое сильно воняло. Я бы даже сказал, что это был самый мерзкий и отвратный запах, какой только мне приходилось ощущать!
— П-пожалуй, возд-держусь, — ответил я дрожащим голосом. Он вопросительно взглянул на меня, а затем на яблоко.
— А что не так? Ну да, оно немного не свежее, — произнес он с фальшивой, но не менее безумной улыбкой. — Но ведь ничего страшного, ведь так? — проговорил он и посмотрел на меня нездоровым взглядом. — Ведь так? Или что-то тебе не нравится? Может, оно грязное? — он харкнул на яблоко и принял тщательно протирать его, превращая поверхность в мерзкую на вид кашу.
— Нет, я все же в-возд-держусь, — нервно сглотнув, отказался я, после чего улыбка на лице рейдера резко исчезла, сменившись на серьезную физиономию, которая меня, если честно, начала пугать.
— Знаешь, не прилично отказываться от угощения, которое тебе дают, — произнес он раздраженным голосом. Затем он приблизился к моему уху и медленно, словно смакуя слова, произнес: — Ты. Это. Сожрешь!
— Нет! Я не буду есть это! — вырвалось у меня немного громче, чем я на то рассчитывал, и это рейдеру не очень сильно понравилось. Натянув на свое грязное и уродливое лицо садистскую улыбку, он резко вытащил пистолет из кобуры, висевший на его ноге, и, мгновенно направив дуло оружия на мою ногу, нажал на курок. Пуля влетела мне в ногу, застряв в кости и вызвав просто неописуемую боль. Я закричал во все горло, а из глаз потекли слезы. Рейдер, ударив меня кулаком в челюсть, резко схватил мою голову рукой и направил ствол на мой висок.
— Еще раз повторяю для особо тупых. ТЫ. БУДЕШЬ. ЭТО. ЖРАТЬ! — прокричал рейдер прямо мне в лицо. И тут же я почувствовал смрад из его рта. Нет, все-таки беру слова обратно по поводу самого худшего запаха. Вот это реально самый худший запах! Мне кажется, если он дыхнет на стену, то та просто-напросто расплавится.
— Я лучше сдохну, чем это сожру! — прокричал я во все горло и сразу же пожалел о своих словах, подумав, что он сейчас пустит пулю мне висок. Но вместо этого он начал нажимать на мою раненую ногу с такой силой, пока я не заорал во все горло от невыносимой боли. И пока мой рот был открыт в крике, рейдер резко запихнул в него гнилое яблоко, и сразу же я почувствовал этот мерзкий, отвратительный вкус.
— Жуй! — прокричал антропони мне в лицо с дикой улыбкой. — А не то мне придется помочь тебе с этим, при этом сломав челюсть! — я медленно начал пережевывать яблоко, чувствуя, как оно превращается в отвратную жижу, обволакивающая весь мой рот, вызывая рвотные позывы и дикое желание выплюнуть это. Приложив все силы, я все же смог проглотить это, чувствуя, как мне начинает становиться нехорошо. Видя мое скорченное лицо, рейдер зашелся таким безумным смехом, что на секунду показалось, что он сейчас упадет и продолжить смеяться уже на полу, держась за живот. Когда его безумный смех стал простым ненормальным хихиканьем, он достал откуда-то сзади еще одно гнилое яблоко и закинул его в рот, медленно пережевывая и наслаждаясь этим мерзким вкусом. Затем он посмотрел на меня с какой-то странной... заботливой улыбкой, которая неожиданно сменилась на злобную. Замахнувшись, рейдер со всей силы ударил меня по голове рукояткой пистолета, отчего взор резко помутнел и я потерял сознание.
Все вокруг пропитано жестокостью и смертью: мерзкий запах гнили и разложения, безумный смех рейдеров, которые мучили своих жертв, пойманных на просторах Новой Эквестрии, и стоны тех самых жертв, которые в скором времени превращались в предсмертные хрипы. Нет, это уже не Эквестрия, не страна, наполненная любовью, добром и гармонией, не то место, где практически каждый встречный может дать тебе кров на ночь или подать копыто помощи. Нет... Эквестрия уже давным-давно изменилась, стала жестокой и бессердечной ко всем.
Я попытался открыть глаза, но у меня ничего не получилось; веки налились странной тяжестью, не позволяя мне поднять их.По всему телу была слабость, а мучительная и невыносимая боль пульсировала не только в ноге, но также в голове и по всему телу. Я, отбросив все попытки пошевелиться, продолжил лежать на одном месте, слушая, как последние мольбы о помощи Богиням вылетают из уст мучеников, умоляя помочь им, низвергнуть этих психов. Но некому помочь. Селестия и Луна погибли много лет назад. Никто их не услышит, кроме меня и рейдеров, которые позабыли и потеряли все, за что их можно было бы назвать пони. Теперь это лишь звери... животные, поддавшиеся безумному инстинкту выживания за счет жертв других. Собрав все силы, какие у меня только были, я с трудом открыл глаза и с болью поднялся на ноги, чувствуя, как рана дает о себе знать. Оказавшись на ногах, я принялся осматривать все вокруг. А вокруг были лишь серые потрескавшиеся стены и ржавые металлические решетки, которым, судя по виду, лет так сто или двести. На полу лежали две миски: в одной было гнилое яблоко, а во втором — ржавая вода, которую вообще никоим образом пить нельзя.
Медленно похромав до решетки, я заметил, что петли, державшие дверь, были настолько ржавыми, что один сильный удар ногой или чем-либо еще мог выбить ее, тем самым давая мне возможность выбраться. Но в этом была небольшая, но крайне важная загвоздка. Если я выбью дверь, то она издаст такой шум, что сюда сбегутся все рядом находящиеся рейдеры, и тогда мне не поздоровится. Именно поэтому я решил повременить с побегом, осматривая все, что я мог увидеть за решеткой. В особенности я начал искать место, куда можно забежать и спрятаться, когда сюда сбегутся эти двинутые на голову психи. Осмотрев все, до чего мог добраться мой взор, я понял, что нахожусь в тюрьме, так как слева и справа от меня находились точно такие же решетки, только вот за ними никого не было. Непонятная и очень странная дверь, покрытая слоем ржавчины и пыли, как будто никто не открывал ее очень много лет, расположилась прямо напротив. Даже если это так, то это не значит, что, если я туда забегу, рейдеры не решат заглянуть за нее. Да и особо выбора у меня нет. Тяжело вздохнув, я принялся реализовывать свой план действий.
Собрав все силы и кое-как терпя боль, я выбил дверь решетки своей здоровой ногой, после чего та упала с сильным грохотом и шумом, которые, наверное, даже глухой сможет услышать. Но как только путь был открыт, я сразу же упал на пол из-за мучительной боли, охватившей мою больную простреленную ногу. И тут же я сразу понял недочет своего плана — я не могу бежать. Если меня заметят и устроют погоню, то я точно не смогу сбежать, а это значит, что меня, скорее всего, пустят в расход на их ужасную броню. Но этого не случится. Я не собираюсь пока подыхать здесь, как скот на бойне.
Сжимая зубы от боли, я кое-как встал на ноги и, хромая, пошел к двери. Зайдя внутрь, я заметил, что это была подсобка, имеющая чуть больший размер от обычной подсобки. Здесь же расположились множество сгнивших и разваливающихся по кусочкам при малейшем прикосновении швабр и тряпок, множество железных полок, некоторые из которых были свалены в одну кучу, и целая гора мусора, состоящая в основном из грязи, обломков и пустых канистр от чистящих средств. Но среди всего этого хлама и бардака я увидел небольшой металлический кусок арматуры, один конец которого к тому же был заточен. Отлично подойдет в качестве оружия, особенно, если сюда решат зайти. Услышав быстро приближающиеся шаги, я поспешил спрятаться за сваленными железными полками, прислушиваясь ко всему. Когда шаги затихли, я начал слышать их разговор.
— Он сбежал?! Как вы такое допустили, гребанные имбецилы?! — прокричал один из рейдеров, в чьем голосе было как безумие, так и злоба. И это был голос именно того рейдера, который мучил меня, наслаждаясь моими страданиями. Вдруг я, не ведая, что творю, внезапно оказался у двери и, приоткрыв ее так, чтобы меня никто не заметил, начать наблюдать произошедшее. Тот рейдер ходил из стороны в сторону, безумно хихикая. Неожиданно он резко выхватил пистолет и выстрелил в голову антропони, находящегося рядом с дверью. Пуля прошила его голову насквозь и попала в дверь, едва не задев меня. Я быстро закрыл дверь и вернулся за укрытия, ожидая, что сюда точно кто-то придет. — Найдите его! Найдите мою игрушку! — после этих слов он зашелся безумным смехом, который сразу же подхватили другие рейдеры, а затем разбежались.
“Итак, рейдеры подняты на уши, у меня повреждена нога и у меня, кроме куска заточенной арматуры, ничего нет, чем можно было бы защищаться. Дело — дрянь!” Внезапно дверь резко открылась, и в подсобку вошел кто-то, ненормально хихикая и бормоча что-то себе под нос. Я сильнее сжал арматуру, приготовившись к атаке. Рейдер резко остановился напротив моего укрытия, отчего у меня сердце сжалось настолько, что стало тяжело дышать, после чего он развернулся и расположился на горе мусора, откупорив, судя по всему, бутылку с алкоголем. Видимо, решил передохнуть, пока другие прочищают все вокруг в поисках меня. И самое интересное то, что он единственный, кто решил сюда зайти.
Слегка выглянув из-за укрытия, чтобы проверить обстановку, я быстро вернулся обратно, так как в меня сразу же полетела бутылка, разбившаяся об стену позади меня. После этого я снова услышал звук откупоривания бутылки, и, пользуясь моментом, слегка выглянул. Рейдер сидел спиной ко мне и лицом к двери, жадно глотая жидкость из бутылки и тем самым не давая мне возможности проскользнуть мимо него незаметно. Немного подумав, я принял решение вырубить его, ударив железкой по башке. Но как только я вылез из-за укрытия, рейдер очень быстро заметил меня и принялся доставать оружие из кобуры. Не думая ни о чем, я сделал рывок, воткнув арматуру прямиком ему в горло, а затем наблюдал, как он дергается и хрипит в предсмертных муках. Его мучения продлились всего лишь несколько секунд, после чего тот перестал двигаться.
Вытащив железку из его горла, я закрыл глаза, надеясь, что это просто сон... страшный кошмар, который прекратится, когда я открою глаза. Но когда я открыл глаза, мои надежды пали прахом. Ужас покрыл каждую клетку моего тела, а вскоре появилось отвратительное чувство осознания того, что я только что убил кого-то. Впервые в своей жизни я лишил кого-то жизни, хоть тот и заслужил это. “Спокойно, Эдан. Он заслужил это. Он. Заслужил. Это!” Через некоторое время, осознав все, что произошло, я принялся обыскивать его труп, который к тому времени уже успел истечь кровью, образуя большую кроваво-бардовую лужу. В итоге, я нашел пару сотен битсов, гнилое яблоко, которое я сразу же выкинул в сторону, и несколько патронов к оружию. Само оно представляло из себя большой револьвер необычайной конструкции: вместо обычного револьверного курка у него был пистолетный затвор, а сам барабан, имеющий чуть более длинное строение, чем у обычного револьвера, находился практически у самого дула. Сняв кобуру с оружием с тела мертвого рейдера и надев ее на свою здоровую ногу, я вытащил револьвер и принялся заряжать в него недостающие патроны, затем, вернув оружие обратно, схватился за труп и начал оттаскивать его за укрытие, за которым я сидел несколько минут назад.
Когда труп был спрятан, а все необходимые вещи собраны, я похромал к двери и, открыв ее, заметил, что тело рейдера, кому пустили пулю в голову, исчезло. Видимо, рейдеры решили прихватить его собой, сделав потом из него свою самодельную броню. Единственное, что осталось от него, так это большая лужа крови, слегка запекшееся за все это время, и кровавые след, тянувшийся куда-то налево. Не долго думая, я последовал по кровавому следу, надеясь, что это выведет меня на свободу.
Добравшись до конца коридора, где и прерывался след, я наткнулся на лестницу, ведущую куда-то наверх. На самих ступенях я заметил небольшие, но заметные капли крови, что означало лишь одно — я иду в правильном направлении. Не думая ни о чем, я, превозмогая боль и сжимая зубы, начал поднимать наверх, надеясь, что не встречу целую орду рейдеров. Но как только я поднялся наверх и скрылся на всякий случай за ближайшим укрытием, я принялся осматриваться, обнаружив, что место, куда я попал, было тем самым местом, где эти психопаты и создают свою броню, так как повсюду были столы, на которых расположились десятки или даже сотни шкур пони. А сами же трупы этих бедняг лежали в углу, освежёванные и кроваво-красные. От этого зрелища мне стало совсем плохо, и меня чуть не вырвало, но я смог сдержаться, тем самым не дав себя спалить парочке рейдеров, которые с энтузиазмом резали тела на материал для их будущей брони. И хорошо, что их всего двое — меньше будет проблем, если меня засекут, но и, в свою очередь, плохо, так как они продолжают представлять для меня опасность, особенно в моем-то состоянии. Бегло оглядев помещение, я заметил дверь, находящуюся рядом с одним из рейдеров. А вот это и хорошо, и плохо. Внезапно рейдер обернулся, но, к счастью, не заметил меня.
Он вышел из комнаты, после чего здесь остались только я и еще один рейдер, продолжающий свою мерзкую и отвратительную работу. Я осторожно вышел из-за укрытия и быстро, как только мне позволяла нога, подобрался к нему сзади, нанеся мощный удар арматурой ему по голове, после чего тот упал на пол с кровоточащей головой. После этого я схватил нож и направился к двери, которая резко и неожиданно открылась, не давая мне возможности спрятаться. За ней сразу же появилось двое рейдеров, которые, заметив меня, достали оружие, приготовившись к атаке. У одного из них была самодельная глефа, которая представляла из себя тонкий металлический диск, спаянный с множеством ножевых лезвий, а у другого был мясницкий тесак, лезвие которого было окровавлено и с него до сих пор капала свежая кровь. Первым атаковать начал рейдер с тесаком, от которого я успешно увернулся, но получил удар ногой по больной ноге от второго, заставив меня упасть на пол с мучительной болью. Как только я оказался на полу, рейдер с глифой сразу же предпринял попытку нанести удар в область шеи, но я успел увернуться и воткнул схваченный мной нож ему прямо в колено, после чего тот упал, схватившись за ногу. Второй тем временем решил ударить меня по затылку, но я, отреагировав, воткнул заточенную арматуру ему прямо в грудь, попав прямо в сердце, отчего тот быстро скончался. Остался всего лишь один, и он продолжал лежать на полу, мучаясь от невыносимой боли в колене.
“До чего ты докатился, Эдан? Убиваешь антропони без ужаса и угрызения совести” И тут я ужаснулся от собственной мысли. Глядя то на рейдера с проломленной головой, то на рейдера с арматурой в сердце, я осознал, что только что убил их без всякого сожаления. Просто взял и лишил их жизни. Тем временем, рейдер, собрав все силы, кое-как ухватился за свое оружие и, замахнувшись, собирался отсечь мне ногу. Но я успел отреагировать и, резко вытащив арматуру из тела мертвого рейдера, загнал ее прямо ему в шею, как и самому первому рейдеру, но на этот раз я наблюдал за тем, как рейдер мучается в предсмертных конвульсиях, без всякого сожаления, без всякого страха и ужаса. Ох, Богини, в кого я превращаюсь? После того, как жизнь покинула последнего рейдера, я вытащил свою уже полюбившуюся арматуру из шеи рейдера и принялся обыскивать их тела, но ничего полезного не нашел. Даже денег. Единственное, что было у них при себе, это всякое гнилье и хлам, который мне вряд ли понадобятся вообще. Через несколько секунд я направился к двери, открыв которую я попал в еще один коридор, ведущий непонятно куда. Слегка подумав, я отправился по коридору, перед этим достав револьвер из кобуры. Никогда ведь не знаешь, начнется перестрелка или нет. Тихо, прислушиваясь к каждому шороху, я шел вперед по коридору, который имел двери, ведущие в множество комнат, откуда доносились то храп, то ужасные женские крики. Надеюсь, меня никто не заметит. Но мои надежды пали прахом, когда один из рейдеров вышел из комнаты позади меня и, заметив меня, крикнул: — А ну стой, мясо!
После этого он, выхватив свое оружие помчался за мной, а я же, в свою очередь, терпя боль, рванул со всех ног. А тем временем все рейдеры, находящиеся поблизости или в комнатах, услышав крик, выбежали в коридор и помчались за мной, безумно смеясь или ухмыляясь. “Что ж, дело теперь по-настоящему дрянь!”
Кое-как, но все же я смог выбраться из здания на улицу. Я находился в каком-то очень старом заброшенном городе, который решили заселить психопаты, так как вокруг было множество разных двух или трехэтажных зданий, некоторые из которых были либо разрушены до основания, либо испачканы засохшей кровью и внутренностями то ли пони, то ли ещё каких-либо животных. Повсюду торчали деревянные колы, на концах которых были воткнуты головы пони с закатившимися глазами и высунутым языком, от чего меня накрыл по-настоящему животный страх, так как я на секунду представил, как на одной из этих кольев окажется и моя голова. Но я так просто сдаваться не собираюсь. Хоть и немного, но я все же поборюсь за свою жизнь, забрав на тот свет как можно больше этих двинутых на голову ублюдков.
Обернувшись, я быстро осмотрел здание, из которого выбежал, и заметил, что это раньше был полицейский участок, а небольшие помещения с решетками внизу были тому доказательство. А рейдеры, судя по всему, решили сделать из него жилой дом. Краем глаза я заметил, как маленькая толпа рейдеров, гнавшаяся за мной по коридору, превратилась в огромную орду, сметающую все на своем пути. Не долго думая, я сразу же рванул с места, надеясь, что они меня потеряют, но оказавшись практически на площади города, я заметил еще одну кучку рейдеров из шести антропони, у которых, помимо обычной брони из шкуры пони, были еще некоторые укрепления в виде металлических пластин с шипами или чего-либо еще. И, к сожалению, они меня заметили, вытащив из-за спины какое-то странное самодельное оружие, но, когда я увидел, что у этого оружия было дуло, я сразу же понял, что оно огнестрельное. А в этом меня убедил выстрел одного из рейдеров, пуля которого пролетела рядом с моим ухом, к счастью, не задев его. Я поспешил спрятаться за домом как раз в тот момент, когда прозвучал еще один выстрел, который, по сути, должен был угодить мне прямо в грудь. Собираясь достать револьвер, я увидел, что огромная орда, гнавшаяся за мной, оказалась в нескольких метрах от меня, так что я сразу же передумал и решил бежать дальше, чувствуя, как боль в ноге с каждой секундой становилась просто невыносимой. Заметив меня, орда и рейдеры с самодельным огнестрельным оружием погнались за мной, изредка останавливаясь, дабы сделать выстрел, но все пули все равно летели мимо, так как либо я успевал забежать вовремя за угол, либо у стреляющего была очень плохая меткость.
Преодолев большую часть города и добравшись до огромной бетонной стены, я быстро забежал в первый попавшийся дом, который, на самом деле, оказался складом, чему подтверждало большое количество ящиков и контейнеров разных размеров и форм, большинство из которых были сломаны, а все их содержимое разграблено. Как только я оказался внутри склада, так сразу же почувствовал очень вонючий запах навоза. После я услышал голоса, принадлежащие двум рейдерам: один был женский, хриплый и немного грубоватый, а другой мужской, грубый и басистый. И, судя по всему, они о чем-то говорили, но я не смог расслышать из-за того, что они говорили крайне тихо, как будто не хотели, грубо говоря, спалиться. Спрятавшись за большим целым ящиком, я вытащил револьвер из кобуры и, тихо передернув затвор, стал прислушиваться.
— Поживей давай там! А то говном пасет за километр! — прозвучал женский голос, который мне отдаленно начал напоминать кого-то, но точно кого именно я не понял.
— А ты выйди тогда, раз ты у нас вдруг стала такой чиканутой неженкой!
— Будешь указывать мне, что делать, — в рот твое же дерьмо напихаю.
— А ты сначала попробуй, — после этого прозвучал безумный смех, принадлежавший мужчине. Затем, я начал слышать шаги, которые приближались ко мне. Мной начала овладевать сильная паника, и я, вообще ни о чем не раздумывая, резко вылез из-за укрытия, тем самым застав рейдеров врасплох, и сделал три выстрела.
Я вновь вернулся за укрытия, услышав, как рейдер закричал от боли, означающая то, что я все же попал. Но вот только я не услышал голос рейдерши, а я ведь тоже сделал выстрел в ее сторону. Понимая, что рискую, я вновь вылез из-за укрытия, чтобы осмотреть обстановку. Оказалось, пуля, которую я отправил в сторону рейдерши, залетела ей прямо в голову, оставив в той огромную дыру, из который тихими струйками стекала кровь. А вот остальные две пули, как оказалось, попали прямо в тело рейдера: одна влетела прямо в его руку, а вторая в грудь, отчего тот сейчас лежал на полу, часто дыша и корча лицо от боли. Увидев меня, он поспешил достать пистолет из его кобуры, но я опередил его, пустил четвертую пулю ему прямо в лоб, порешив с его жизнью окончательно. Он умер настолько быстро, что даже не успел закрыть глаза, и, глядя в его мертвое лицо, мне стало как-то жутко, и я поспешил закрыть его глаза. После этого, я принялся обыскивать его труп. В конце-концов, я так и ничего у него не нашел, кроме оружия и патронов к нему, которые, к сожалению, не подходили к моему, так что я просто оставил все на своих местах и перешел к рейдерше. Взглянув на ее лицо, я сразу же узнал ее, так как это именно она была в той деревушке, где меня поймали рейдеры.
Глядя на нее, у меня возникло сильное желание плюнуть на ее труп, но я этого не сделал. Я даже решил не обыскивать ее, так как понял, что у нее ничего нет. Закончив осмотр и обыск, я уже собирался засесть здесь, чтобы отдохнуть от этой беготни, но, услышав крики и смех, которые с каждой секундой становились все громче, я поспешил покинуть здание через запасной выход, рядом с которым находилось тело рейдера.
Выбежав наружу, я заметил, что здание склада почти со всех сторон было окружено рейдерами, кроме лишь той самой стороны, где расположился запасной выход. Это сыграло мне как раз на руку, так как я успел спрятаться за ближайшим жилым домом, так что они меня не успели заметить. После этого я, чуть-чуть передохнув и подождав, пока боль в ноге не ослабла, помчался вдоль бетонной городской стены, надеясь скоро найти выход из города, откуда я уже спокойно смогу продолжить свой путь. Но как только я оказался вне укрытия, несколько рейдеров заметили меня, вскоре оповестив и других, после чего их погоня за мной возобновилась.
“Черт, когда это закончится?!” — пульсировала мысль у меня голове. Лавируя между зданиями и гиблыми деревьями и уклоняясь от пуль, летящих сзади, я бежал со всех ног, пока внезапно не почувствовал неожиданную и резкую боль, охватившая мою раненную ногу и сбившая меня с ног. Обернувшись и увидев, что орда шизанутых на голову ублюдков уже была в несколько метрах от меня, я кое-как поднялся на ноги и продолжил бежать, быстро осматривая все вокруг. Заметив небольшое одноэтажное здание, больше всего похожее на сарай, я собрал все последние силы и рванул к нему, чувствуя, как больная нога начинается потихоньку неметь, отказываясь шевелиться.
Забежав внутрь и закрыв металлическую дверь на все засовы, я обернулся, дабы осмотреть помещение, и обнаружил, что это была мастерской, чему подтверждали всякие инструменты и детали, лежащие на железных полках. На одной из них я заметил и свою сумку. Справа я заметил ворота, которые были слегка приоткрыты снизу, откуда я и увидел, что они вели куда-то за пределы города. Продолжая осмотр, я был шокирован, когда увидел, что в этой мастерской, помимо всякого ненужного барахла, была еще и Пиранья — самая быстрая машина, какую только можно найти в мире, представляющая из себя автомобиль с тремя колеса, два из которых находились спереди, а третье огромное колесо располагалось сзади. И как раз у нее в гнезде зажигания торчал ключ. На самой крыше кабины, где должен сидеть водитель, находилась одна, так сказать, специальная “ячейка”, куда и устанавливаются всякие орудия, вроде пулемета или ракетниц. Я сразу же принялся осматривать машину, надеясь, что она хотя бы еще рабочая, так как внешний вид у нее оставлял желать лучшего: вся деревянная броня, которая должна была служить отличным защитой от пуль, превратилась лишь в жалкое подобие данной брони, стальной корпус, поддерживающий всю конструкцию транспорта, был сильно погнут. Взглянув на двигатель, я был поражен: мотор бы покрыт сплошным слоем ржавчины и пулевых отверстий, что казалось, он вообще не будет работать, но когда я попытался завести автомобиль, то был безумно удивлен, так как тот завелся с характерным рычанием.
Закончив осмотр, я поспешил забрать свою сумку, заметив рядом с ней небольшое разбитое зеркало, куда я и решил заглянуть, дабы осмотреть свой внешний вид. Вид у меня чем-то был похож с этими психопатами: грязь осела на моей тускло-коричневой шерсти и куртке так же, как и на моих темно-красных гриве и хвосте, на которых волосы при всем этом еще и слиплись. Небольшое пулевое ранение в левой ноге, где кровь уже успела запечься, и небольшая рана на лбу, которая и до сих пор как-то кровоточила. И все это придавало мне ужасный вид, от которого, как мне кажется, любой примет меня за одного из рейдеров. Закончив любоваться своим внешним видом, я услышал, как рейдеры начали долбиться в дверь с такой силой, что мне на секунду показалось, что они сейчас действительно выбьют ее с петель. Схватив сумку и положив в нее несколько деталей и инструментов, которых у меня не было при себе, когда я покидал родной город, я медленным и неторопливым шагом подошел к рычагу, открывающий ворота, как вдруг я услышал, что рейдеры как-то подозрительно затихли, и просто не обратил внимания. Но, когда я услышал голос их главаря, мне стало как-то не по себе. И мой страх оправдался, когда в дверь влетело что-то, взорвавшись и выбив дверь с петель напрочь. Через секунду из места, где была дверь, появился тот самый рейдер, в руках которого была ракетница с одним целым зарядом, который сможет разнести все это здание на обломки.
Быстро прыгнув в кабины машины, я вытащил из кобуры револьвер и выстрел в него последние два патрона. Одна пуля влетела куда-то в стену, а последняя влетела прямо в его безумное уродливое лицо как раз в тот момент, когда он прицеливался, чтобы пустить в меня ракету. После этого я резко вжал педаль газа на полную, вылетев из мастерской, оставляя после себя огромное облако пыли. Обернувшись, я увидел огромный взрыв, прогремевший через несколько секунд, который полностью разнес мастерскую и, наверное, убил не хилое количество рейдеров.
Я остановился рядом с небольшой чащобой, в центре которой расположилось небольшое озерко, вокруг которого находились высокие гиблые деревья черного цвета. А ведь несколько лет назад они были живыми, и на них росли листья, которые приятно шелестели при малейшем прикосновении ветра. И когда-то такие чащобы были очень популярны как среди взрослых, так и среди детей. Некоторые просто ходили по ним, наслаждаясь свежим воздухом, некоторые играли в прятки или какие-либо другие игры.
Но все изменилось. Чащи, леса, луга и многие другие места погибли, как и те, кто посещал их. Паровая волна бомбы не щадила ничего и... никого. Пони, антропони, грифоны, минотавры — все они не успели и глазом моргнуть, как их души были унесены бомбой, оставив после себя лишь обожженные трупы. Даже при мысли об этом у меня начала слегка побаливать левая рука. Но эту боль нельзя сравнивать с тем, что пережили все погибшие, хоть они и почувствовали ее на долю секунды, но готов поспорить, что она была самой невыносимой, какую только можно испытать. Отбросив все свои мысли и оставив в голове лишь свою цель прибытию сюда, я, медленно прихрамывая, подошел к озеру. На небе уже вовсю царил вечер, прогоняя солнце за горизонт. До ночи осталось еще несколько часов — надо поторапливаться.
Присев у воды, я снял с себя сумку и, открыв ее, начал искать нужные мне вещи. Достав тряпку, которую я сразу же окунул в воду, и отвертку, я собрал всю волю в кулак и, закрыв глаза, воткнул отвертку прямо в пулевое отверстие, пытаясь вытащить свинец из своей ноги. Невыносимая и просто самая мучительная боль прошлась от ноги до мозга, заставляя вскрикивать и дрожать, но я продолжил процедуру, чувствуя, как пуля потихоньку покидает плоть. Когда все закончилось, и жалкий кусок металла покинул мою ногу, после чего из раны начала течь кровь, я взял мокрую тряпку и начал медленно и не спеша обрабатывать место ранения, зная, что без спирта или чего-либо такого я, увы, ничего не смогу дезинфицировать. Пока кровь продолжала идти, я быстро вытащил из сумки свой рабочий комбинезон — единственная вещь, которая могла напоминать мне о доме, — и, с грустью закрыв глаза, разорвал его. Вновь окунув тряпку в воду, после чего в воде остался слабый красный осадок, который вскоре растворился за считанные секунды, я приложил ее прямо рану, тихо промычав от боли. После этого я принялся обматывать ее обрывком своей рабочей одежды, делая крепкую повязку, которая должна более-менее остановить кровь. Смыв с отвертки всю кровь и убрав ее в сумку, я осторожно встал на ноги и, надев сумку на себя, уже собрался идти к своей машине. Взглянув в последний раз на свое отражение на зеркальной глади озера, я медленно пошел к своей машине и, сев в нее, повернул ключ зажигания. Окинув гиблую чащобу своим прощальным взглядом, я нажал на педаль газа и рванул с места на огромной скорости. Раны, убийства, машина, оружие — все это стало частью моих изменений, стало частью меня. Я изменился, стал таким, каким и должен был стать. И теперь у меня нет пути назад.
Заметки к рассказу
Наименование: Пиранья
Классификация: Легкая боевая машина
Вооружение: Легкое (одна ячейка)
Недостатки: Слабая защита
Преимущества: Большая скорость. Хорошая маневренность
Описание: Пиранья — самая быстрая легкая боевая машина, имеющая своеобразное строение: два небольших колеса расположены спереди по бокам, огромное колесо, в свою очередь, располагается сзади и занимает половину всего транспорта. Весьма редок.