Fallout Equestria: The Inner Road
Разум
«О чем ты вообще говоришь, Пинки?»
Наверное, не стоило нам так спешно покидать то место. За полдня мы только и успели, что спуститься с горы и дойти по разбитому шоссе до первой деревеньки.
Без Брайта мы бы продвигались куда быстрее, но с ним... Надо отдать должное: он особо громко не ныл, а когда начал расспрашивать, что да как у нас тут в Пустоши, то я ему быстро заткнула рот.
Потому что нас тут очень мало, да и вообще, ау, Хорн недалеко! Четыре дневных перехода! Обитель всех рейдеров и работорговцев! В общем, надо быть тише воды, ниже травы, лично мне неприятности не нужны.
Брайт потом у Флэшбэка может все выпытать, когда в Сейф Шелтер придем: нас не так много, чтобы можно было шуметь и привлекать к себе внимание. Мы сейчас для любой банды легкая добыча.
Почему? Да потому что в ней по-любому народа куда больше будет! А у нас тут стрелять умею только я! Ну в самом деле, чего можно ожидать от Брайта, который первую половину дороги посвистывал себе в удовольствие, а во вторую начал доканывать Флэшбэка?
Ну я и перешла на рысь. Брайт, что очевидно, выдохся первым. Я — второй. А Флэшбэку было все пофиг, бежал и удовлетворенно мычал про себя какую-то песенку.
Наверное, он и вправду робот.
Я до сих пор не понимала, что делать с Брайтом. Не, лично мне он не особо мешает, но и не особо нужен. Да и в его внезапное появление было сложно поверить — но вот он, белый единорог с синим ирокезом, вот он, совсем рядом в своем комбинезоне с желтым номером своего Стойла на воротнике.
Руины мелкого поселка выглядели не слишком впечатляюще — большинство домов уже и так обвалились на прилежащие к ним улочки, в магазинах давным-давно уже все унесли мародеры. С одной стороны поселка было большое многополосное шоссе, а с другой — лес из высохших деревьев.
Домик на сей раз я специально выбрала поневзрачнее, как раз такой, в каком я бы никого искать не стала. Крыша у него давно сгнила, от пола остались жалкие огрызки, в стенках зияли дыры размером с мою голову, а второй этаж, где я улеглась спать, и не этаж вовсе — так, одно название! Пока лестницу наверх не приметишь, то и не поймешь, что у домика-то и второй этаж есть.
Вот так домик для ночлега! Все равно что спать под открытым небом.
Правда, соседние дома были еще хуже — у того, что слева, дома одна из стен повалилась и уткнулась во второй этаж, а справа вообще сложился внутрь себя.
Отчасти мою душу грела офигевшая рожа Брайта, когда тот услышал, что ему выпала честь быть вторым по очереди сторожем. Вытащил среднюю палочку. Первой пришлось идти мне, и я была этому рада — и не по каким-то благородным соображениям, а по чисто прагматическим — ведь спать мне пока не очень-то и хотелось.
А еще я всегда пыталась либо в начале отдежурить, либо в самом конце, лишь бы сон не прерывать. Так что мне в каком-то смысле повезло.
Да, лицо Брайта. Это было что-то. Жалко, что у меня не было фотоаппарата, этот момент стоило запечатлеть.
В любом случае, в мои четыре часа нас никто не потревожил, и, когда пришла очередь единорога, я просто хмыкнула и пошла к себе.
А он как дурак все это время ворочался, не мог заснуть. Ну или это так громко Флэшбэк храпел, не знаю. В любом случае, этим мы с Флэшбэком от него и отличались — когда у нас была возможность, мы ею пользовались. Брайту следовало эти четыре часа свернуться в какой-то сломанной постели, и тихо сопеть во все дырки — как и поступил Флэшбэк, укрывшись в каком-то своем тряпье, которое больше на рваное одеяло походило, чем на спальный мешок.
И едва я, вся такая радостная и предвкушавшая сладкие объятия сна, закрыла глаза, как вдруг...
— Ку-ку, влюбленные голубочки!
И тут я поняла, что кто-то не справился со своими обязанностями.
По тому, что небо стало еще темнее, я поняла — я закрыла глаза не на один миг, а на несколько часов.
Но мне-то можно, я-то свое отсидела, а вот один болван...
Сквозь дыру в полу и днем-то мало что можно было разглядеть, а уж в такую темень — и того меньше, так что я полностью доверилась своим ушам.
И мои уши говорили, что внизу находился целый табун гогочущих во весь голос жеребцов. Очевидно, не с самыми добрыми намерениями.
Рейдеры!
— Ку-ку, пошевеливайтесь, куски мяса! — с такой же снисходительно-унижающей интонацией повторил грубый голос жеребца.
Из дыры в полу полился зеленый свет: кажется, Брайт включил подсветку своего ПипБака.
— У, ребята! — на сей раз голос звучал довольно радостно. — Вы только гляньте! Да у нас тут сосунок из Стойла! — и вместе с прозвучавшим внизу засмеялось еще несколько пони.
Я и не знала, что мне делать. Я лежала на втором этаже, меня снизу не видно, мне сверху тоже ничего не разглядеть, а Брайт с Флэшбэком проспали появление рейдеров.
Вот только почему эти рейдеры не перестреляли их? Решили поиздеваться?
— А это еще что за урод? — раздался другой голос, повыше. Этот пони точно имел в виду Флэшбэка.
— Да какая нам нахер разница! — не то заткнул, не то просто пытался переорать остальную ораву первый. — Слышь, ты, дебил из-под земли! — окрикнул он Брайта. — Добро пожаловать на Пустошь, паря!
Либо Брайт не до конца понимал, что происходит, либо от рождения был глуповат, но он только смог промычать что-то нечленораздельное.
— Смотри, тут такие правила, дружок, — первый голос был весел; жеребец предвкушал скорую забаву. — Ты отдаешь нам свой ПипБак, и мы, может быть, оставляем тебя в живых. Если ты не отдаешь нам ПипБак — то мы тебя мутузим пока не отдашь, — он засмеялся и зашумел чем-то тяжелым.
Я покосилась на свой аппарат. Терять мне его не очень хотелось — главным образом потому что полезная была вещь, пусть даже и из Стойла с фанатиками.
Куртка, сумки и боевое седло с оружием оказались на мне в тот же миг, когда я смекнула, что к чему — сказались годы работы: рейдеры обожали нападать на караваны, которые решили заночевать под открытым небом. Там медлить было нельзя, чуть зазевался — и все, после перестрелки твой труп уже обирают, неважно кто — другие охранники или же налетчики.
Я так свою первую нормальную пушку получила, отличный пистолет-пулемет! А также кое-какие припасы.
Собственно, так всегда было, есть и будет — имущество делится между выжившими. Ну не пропадать же добру?
— ПипБак нельзя снять без дополнительных инструментов, — наконец-таки подал голос Флэшбэк, и я от досады прикусила губу — я надеялась, что рейдеры прибили придурка из-за этих непонятных глазных рогов.
Внизу началось какое-то шевеление — это можно было понять по перестукиванию копыт и тихому шепоту.
— А ты че за хрен? — дерзости у жеребца было не занимать, и я подумала, что это был вожак.
— Мои друзья зовут меня Флэшбэк...
Он не успел договорить. Послышался глухой удар с последовавшим «звяк», и сразу следом за ним — громкое мычание. Флэшбэк, кажется, упал.
— А я тебя буду звать уродом, усек? — вожак банды явно хотел, чтобы все шло по его воле.
Не могу его в этом винить — всем так хочется!
— Так! — снова заревел главный бандит. — Ты, сосунок! — обратился он, несомненно, к Брайту. — Снимай ПипБак! — скомандовал он, на сей раз уже без всякой веселости: его голос был одновременно серьезен и груб.
Что бы внизу не происходило, я не собиралась принимать в этом участие.
Я огляделась. Домик я, конечно, выбирала самый неподходящий для ночлега — чтобы именно никто другой не встретил нас по чистой случайности; но это не означало, что я была готова заночевать в чистых развалинах!
Вот таким и был этот дом: не слишком разрушенным, но и не слишком целым. Лестница с первого этажа упиралась в дальний от меня угол — это была одна из мер предосторожности, с лестницы меня врасплох не возьмут. Большая часть стен уже обрушилась и оставила после себя «клыки» мусора, кое-как подпиравших такую же дырявую крышу...
И ведь потянуло же кого-то в этот дом!
Злости моей не было края.
Перед сном я выбрала самое укромное, самое лучшее место в этой дыре — крыша над ним была цела, ну а мусор вокруг этого места при случае можно было использовать как укрытие, да и через мелкие дыры в полу меня увидеть было нельзя — только услышать.
А ночи тут тихие.
— Но как же я его сниму... — Брайт был немного сконфужен, и его ответ вылился больше в мычание, чем в нормальную речь. Хотя он шепелявил так, что назвать это нормальной речью было трудно.
— Ну, паря, ты сам напросился, — голос рейдера не изменился, даже стал еще грубее. — Блад! — обратился он к какому-то из своих поддельников. — Тащи свою задницу сюда, доставай свой... — он помедлил, будто смаковал момент. — «Инструмент», — и снизу послышались недобрые смешки.
О, какие бодрые жеребцы! Я про таких слышала. И до конца не понимала, ну разве жеребца другой жеребец может привлекать больше, чем кобыла? Они что, больные?
Хотя два жеребца вместе... В этом есть что-то свое привлекательное. Так, чуточку. Мааааленькую капельку. Ну вот на такую вот крохотную. Мельче, чем самая мелкая пылинка.
Предпочитаю жеребцов традиционной ориентации, они хоть на кобыл заглядываются. И предпочитаю мытых и вежливых, а не рейдеров!
Я попыталась представить, какую рожу сейчас скорчил Брайт, и на моем лице расползлась самая широкая улыбка, на которую я была способна.
И, к своему стыду, мне пришлось признаться, что моя улыбка не стала меньше, когда внизу что-то хрипло прочухалось, а потом зарычало.
Кем бы этот Блад не был, но его инструментом была бензопила.
Кажется, я только что поняла, почему я мелким жеребенком боялась всех этих рычалок.
Мне стало просто жалко бедного Брайта. Эти уроды не будут церемониться — им нужен только ПипБак, а не ПипБак и невредимый бывший обитатель подземелий. Ногу отрежут, да и дело с концом. Останется ли невредимым Брайт, или уйдет инвалидом — это не их заботы.
В любом случае, меня внизу нет — и это хорошо! Потому что мне придется отдать не только ПипБак… Они еще и куртку мою заберут!
Улыбка быстра сошла на нет, как только внизу раздался громкий смех. Потому что меня хоть и не заметили, но это не означает того, что я не могу попасться им на глаза. А вероятность этого очень высока — эти рейдеры рядом, они внизу.
А я тут, наверху. То есть, ужааасно близко.
И я не дала бы и гнутой крышки за то, что они меня не заметят.
Мне сделалось нехорошо.. На душе. Привычное уже чувство, будто весь мир против тебя, будто ты его своей борьбой только бесишь и раздражаешь. Вот он и пытается от тебя избавиться, да так, что самоубийство кажется не самым плохим выходом..
За последние недели на меня навалилось больше, чем за всю мою сознательную жизнь, и это совсем не круто! Мало того, я теперь еще и жизнью рискую не по своей воле! Этому Доку же на меня плевать, умру я, не умру — ему все равно! Я для него никто, просто мелкая шавка, которых на Пустошах полным-полно!
Да чтоб он и об этом тупом Флэшбэке так же заботился! Да чтоб Флэшбэк, когда подыхать будет, понял, что Док им так порядочно попользовался! Да чтоб еще и умер он медленно и мучительно!
Весь дом утонул в пронзительном визге, и меня словно выбросило обратно в реальность, которая, к счастью, совсем не поменялась за те секунды размышлений.
А Брайт все визжал и визжал, как маленькая кобылка. Настолько громко визжал, что не было слышно ни ржача ублюдков, ни работающей пилы... Я даже своих мыслей услышать не могла.
А потом всего лишь на одну секунду визг стал просто невыносимым, и я с силой заткнула копытами уши.
Внизу что-то вспыхнуло светло-синим, и из дыры в полу в паре метров от меня вылетел такой-же светло-синий луч, ударился об уцелевший кусок крыши и с треском исчез. Я сразу же спряталась за кучей мусора и прижала уши, будто это как-нибудь могло помочь.
Послышались тяжелые шаги и жужжание.
— Здесь еще одна пони, — новый голос хрипел так, будто пони одновременно и дышал, и говорил. — Приведите ее сюда.
И сразу стало очень тихо. Эти рейдеры от удивления даже свою бензопилу вырубили.
Скажу честно, наступившая тишина меня пугала сильнее, чем ржач рейдеров. Даже не знаю почему.
Так мы и сидели в тишине, пока кто-то, наконец, не решился заговорить:
— А ты кто такой ваще?
— Я — Белый Паладин, — ответил новоприбывший пони все тем же голосом.
Я снова пожалела, что мне отсюда ничего не видно.
А ведь Флэшбэк говорил что-то про необычного паладина Рейнджеров, когда мы были в Кламэйре. И, вроде как, эта куча железяк меня искала. А потом напал Анклав, а потом мы спрятались в пещере...
Вот только зачем я ему? Интересно, он меня специально искал, или ему просто захотелось помочь случайным пони? Сомневаюсь во втором варианте, Рейнджерам как-то пофигу на проблемы остальной Пустоши, у них свои интересы.
Ух, от такого количества вопросов у меня голова начинает болеть...
Если он пришел помогать, то почему не перестрелял этих рейдеров, а просто пришел и потребовал, чтобы меня привели к нему?
— Да мне срать, какой ты там паладин, — грубо воскликнул вожак. — Это наша точка, и эти уроды все наши!
Несколько голосов ему поддакнули, впрочем, не особо уверенно.
— Пять косарей крышек, и можешь за ней сам идти!
Такой наглости можно было только поражаться. Надо же такое придумать — продавать то, что сам еще не получил! Так что я не удивилась, когда Паладин отказался:
— Меня не интересует ни чья это территория, ни ваши порядки, но ВЫ, — мне показалось, он специально произнес это с нажимом, — притащите мне эту земнопони, или будете ликвидированы.
А сейчас вожак ему грубо ответит...
— Вали отседова! — взревел он. Снизу начал доноситься перестук копыт, какие-то невразумительные крики, и под конец этой катавасии — два глухих стука об пол, будто рухнуло что-то тяжелое.
Или сейчас тут что-то начнется, или я не Голд Ган и не жила в Пустоши...
— Цельтесь в голову, парни, сегодня все шлюшки Хорна будут у наших ног!
Я такая умная, что предвидела это, и все равно не могу понять, почему рейдеры до сих пор не прибили Брайта и Флэшбэка. Неужели только ради того, чтобы ограбить? Ну так прибей их и забери вещи с трупов — то же самое будет! А на чужую жизнь в Пустоши обращают внимание ровно до того момента, пока она предоставляет хоть какой-то интерес.
Зато теперь стало ясно, что отсюда надо валить, да побыстрее!
Мой мозг лихорадочно перебирал варианты побега, но, как назло, не мог ничего придумать — «слишком мало знаю!», визжал он истошно. «Я хочу домой!», орал инстинкт самосохранения.
Крики умирающих пони ничем помочь мне в этом плане не могли.
И это меня удивляло — хоть Рейнджеры и есть маленькие ходячие танки в толстенной броне, но даже одному такому железнобокому не под силу было вынести огонь нескольких рейдеров. А уж тем более, когда он так явно и глупо представился перед ними. Что-то я не запомнила никаких более-менее подходящих укрытий со стороны входа, чтобы за ними спрятаться, а вот со стороны Брайта и Флэшбэка такие были.
Но так или иначе, внизу уже вовсю шумела перестрелка, рейдеры уже понесли потери, как я поняла по крикам.
— ЧТО ЭТО ЗА ХРЕНОТЕНЬ?!!
— Эй, эт шо, робот или чой-то тип того?!
Они явно были напуганы. А как мне подсказывал весь мой опыт, когда рейдер начинает бояться, то воевать ему уже совсем не хочется. Если он только главаря банды боится сильнее врагов.
Не все перестрелки в охране каравана заканчивались полным истреблением нападающих.
— Я СКАЗАЛ, ЦЕЛЬТЕСЬ В ГОЛОВУ, УРОДЫ!
А так как перестрелка продолжалась, то эти ребята внизу либо еще верят в себя, либо настолько тупые, что не понимают куда дело идет, либо боятся своего вожака еще сильнее.
И...
Дом тряхнуло.
И тут я поняла, что мне точно нужно валить отсюда, пока эти придурки внизу не разломали дом к Дискорду.
— Я СКАЗАЛ В ГОЛОВУ, ДЕБИЛЫ! НЕ ГРАНАТЫ!
Вожак орал так громко, что я слышала его вопли даже когда пролезала сквозь разбитое окно, а когда у меня это получилось и я на брюхе проскользила по упавшей стене соседнего дома, мне открылась потрясающая картина.
Столь потрясающая, что впору было быстро-быстро сваливать отсюда!
Сквозь обрушившийся кусок стены с первого этажа я наконец-таки смогла увидеть, кто и что там делал.
Как я и предполагала, перестреливались между собой банда рейдеров и одинокий Паладин Рейнджеров. Брайт и Флэшбэк лежали без сознания за поваленной на бок кроватью. Нога Брайта с “Пип-Баком” была еще на месте.
Вот только и та, и другая сторона разительно отличались от всех моих представлений о бандитах и пониобразных кусках железа.
Первое: вожак рейдеров был ужасно грузным и мускулистым единорогом в толстом кожаном костюме на все тело, с пластинами металла и дорожными знаками повсюду, где только можно, а перед собой на одном плече с помощью непонятного агрегата он держал толстую железную дверь в качестве щита. И когда он двигался — а двигался он ужасно медленно, будто не хотел — он почти вставал на задние ноги и шел вперед немного боком, подставляя щит под выстрелы Паладина.
И что самое важное, это работало! Пулемет Рейнджера стрелял по щиту без всякого эффекта — непонятные сгустки энергии, которые я видела раньше, просто с треском исчезали в сонме вспышек при встрече с броней.
И оружие у рейдера было странное — он телекинезом нес с собой какой-то очень странный дробовик, ужасно похожий на автоматический дробовик ЭпллХаммер, вот только после каждого раза он перещелкивал затвором самостоятельно. Да и сам дробовик выглядел так, будто его чинили уже раз сто, если не больше. И вообще казалось, что его собирали из разных пушек.
Его банда выглядела не менее снаряженной — один из мертвых жеребцов носил похожую на мою куртку с несколькими наспех приклепанными железяками, а вооружен он был не то чтобы солидно, но достаточно для того, чтобы показать, что по чем.
И вообще, оружие этой банды было такое, что вообще... Ну не носят рейдеры такие пушки!
Я бы, например, от боевого дробовика не отказалась. И от магических винтовок «Королевский Кантерлотский Голос» тоже. А пулемет у трупа большого земнопони мне пришлось бы оставить, да.
В моей голове уже звякали бы крышки, если бы я точно знала, что после этого боя за меня не примется этот же самый Паладин. Ну и еще если бы знала, как это все дотащить до ближайшего города, потому что ни у одного каравана столько крышек, наверное, не нашлось бы.
А почему мне пришлось бы разбираться с Паладином?
ДА ПОТОМУ ЧТО ОН ПОД ВСЕМ ЭТИМ НАТИСКОМ СТОИТ И НИСКОЛЬКО НЕ ДУМАЕТ ПАДАТЬ! ОН ПРОСТО СМЕЕТСЯ НАД ЭТИМИ ПУЛЯМИ!
И вообще, понятно почему он называет себя Белым Паладином! Его доспехи полностью белые!
Почему-то у меня по спине прошлись мурашки размера с мегааликорна, когда он повернулся в мою сторону, а челка предательски задрожала.
Хочу домой!
И стоило ему отвлечься, как единорог одним рывком вжал его в стенку.
А дальше я ничего не видела — я побежала как можно быстрее, и как можно подальше.
За мной никто не пошел, никто не побежал.
В сильнейшей панике я не смотрела, куда бежала, и в скором времени поймала себя на мысли, что бегаю кругами вокруг какой-то чащи.
Да, я непонятным образом влетела в странный лес неподалеку от тех руин, где я, Брайт и Флэшбэк попытались провести ночь.
Влетела — и заблудилась. Потому что бежала так долго, что где-то там, за горизонтом позади меня начало вставать Солнце.
То есть, бегала я всю оставшуюся ночь. И, кажется, бежала в сторону Сэйф Шелтера... Солнце у нас в Торхувской Пустоши где встает, с запада или востока? Оно встало сзади меня. Я вообще в правильную сторону шла?
Короче, я опять потерялась. А поглядеть на карту в ПипБаке и не додумалась.
Потому что я сильно хотела спаааать... и в теееееплуууууюююю крооооваааать...
И, что меня порадовало, прямо из ниоткуда в овражке передо мной корни близжайших деревьев переплетались друг с другом и образовывали эдакое укрытие. Грубое, но такой привеееетливое! Настолько приветливое, что меня не отпугнул скелет единорога с дыркой в черепе.
А рядом валялся десятимиллиметровый пистолет. Точнее, его ржавые останки — оружие пролежало под открытым небом, наверное, два века подряд.
За такое время только гули не разваливаются.
Шалашик был построен очень складно — прохудившаяся крыша из тесно сплетенных веток по большей части держалась на корнях деревьев, и если хоть не защищала от непогоды, то хотя бы укрывала от невнимательного наблюдателя.
Пистолет я отбросила куда подальше, скелет вообще нахально развалился у меня в копытах, так что мне пришлось просто разбросать его в разные стороны. Одна лопатка улетела куда-то внутрь, где она стукнулась обо что-то железное, но меня это не заинтересовало ни капельки.
И через несколько минут я — в куртке, но со снятыми седлом и сумками, уже лежала в своем спальном мешке. Ля Фаталь я положила рядом с собой — так, на всякий случай. И...
Нет, не сопела.
Вот ноги не дадут соврать, они были ледяными. «Неа, тупорылая ты отрыжка Порчи! Никаких спать! Быра что-то теплое схавала! И нас во что-нибудь одела! А ну-ка, живо!».
И живот им поддакнул.
Иногда я ненавидела себя больше, чем всю остальную Пустошь.
Вот заставлю я себя есть холодную макаронную массу, будете знать...
К счастью, вместо холодной макаронной массы моя нога нашла в сумке быстроразогревающийся комплект быстрого питания. Ну, несколько армейских зелененьких коробочек, с надписью «рацион К».
Понятия не имею, что означает эта буква. Но суть в том, что в армии Эквестрии служили дебилы, у которых мозгов хватило на первое — засрать в мегазаклинаниях Эквестрию, и второе — на приготовку завтрака методом «открыл баночку — влил воды — подождал пять минут — съел».
Я даже не сразу вспомнила, где я нарыла такую вещицу.
Но это все отошло на второй план, когда я начала выбрасывать из этого рациона уже давно стухшие куски. И их было очень мало, потому что как я поняла, это кто-то еще успел сделать до меня.
Наверное, это либо была та аликорн, у которой я стащила эту еду, либо это был Флэшбэк, с его маниакальным стремлением всем помочь.
Хотя... Все равно он урод, и я даже немного рада, что избавилась от него и Брайта. Эти двое больше мешали, чем помогали. Ну оба дураки, что с них взять?
Эти пять минут разогрева длились вечно, а я проверить не могла, разогрелась ли достаточно еда или нет, потому что мои копыта замерзли настолько, что мне казалось, что они от ходьбы треснут на множество мелких кусочков!
А пар от еды сливался с моим дыханием!
И вообще!
Ну тут уж я не стала долго ждать, и просто набросилась на бедную пищу.
Горячие комки непонятной древней массы прямо-таки давились у меня во рту, будто выясняли, чья была очередь прыгать в горло. И некоторые выясняли это так бодро, что я пару раз обожглась.
Но меня это ни капельки не волновало. Я просто пыталась поскорее набить свой желудок.
Целая коробочка должна была накормить взрослого жеребца. Неполной, как подсказывала логика, вполне могло хватить такой кобыле как я.
Реальность сразу сказала, что мне хочется еще.
Ну я и не стала спорить, не глядя полезла за второй коробочкой.
Мое копыто наткнулось на что-то мягкое, теплое, волосатое...
Я сразу насторожилась. Другой ногой я пошурудила рядом со мной в поисках чего-то, чем бы я могла запульнуть, и нашла какую-то палку.
И я даже не хотела глядеть на это что-то, будто надеялась, что это у меня голодные глюки.
Но копыто само пошло вниз по этому чему-то мягкому, теплому, волосатому. И ощущения были странные, будто я водила копытом в теплой воде.
Совсем скоро оно наткнулось на затылок этого чего-то. Я и тут не решилась повернуть голову.
Дальше я нащупала два уха.
А потом мое копыто соскользнуло и прошлось по ужасно длинному рогу...
Ну, даже не поворачивая головы можно было сказать, кем являлось это «что-то».
Но я все-таки повернулась — чисто для себя.
В мой мешок с едой уткнулась светло-зеленая аликорн. И по довольному фырчанию можно было догадаться, что она стремительно опустошает мои запасы.
И ей это нравится!
Быть земнопони хорошо — саму себя не застрелишь, как ни старайся. Разорвать на куски гранатой — это всегда пожалуйста. Можно еще с криком «ни о чем не сожалею!», так, для разрядки. Чтобы смешнее было.
А вот мне почему-то хотелось застрелиться! Потому что достало!
И вообще!
У меня опять слезы из глаз потекли-и-и-ииии...
Я даже не заметила, когда успела отвернуться от наглого воришки и размазывать по лицу слезы. Что там творилось с моими припасами — меня мало волновало, более того, меня ни капельки не волновало и то, что потом решит со мной сделать эта гребанная мутантка.
Изнасиловать? Да пожалуйста, она больше чем все жеребцы Эквестрии! Может взять и вертеть как захочет, ей можно, она же сильная!
В рабство? Да пускай, она же у нас типа принцесса, типа правительница! Пускай берет и тащит куда захочет!
Съесть живьем? Пусть подавится, я вся замерзла!
В Порчу макнуть? Ну и плевать, глаз на щупальце — это даже практично, можно за угол заглянуть и голову не подставлять! Мама у меня единорог, может быть, рог отрастет! А какой-нибудь мой далекий предок вполне мог быть и пегасом, может быть, у меня и крылья появятся! Стану таким же аликорном!
Обнюхивать мою гриву и щеку? Да пожалуйста, сколько угодно! Вообще самое безобидное занятие, мама постоянно так делала!
Тереться об меня? Да пожалуйста, пффф! Вот будет у меня жеребец и жеребята, это будет вполне обыкновенным занятием!
Но то тереться об меня будут не какие-то уроды, а вполне себе нормальные пони!
Эта тупая идиотка не переставала довольно фырчать — ей определенно нравилось и поедать чужие продукты, и вытирать свою грязную щеку об меня.
Все мои попытки отодвинуться от нее не увенчались успехом: кобыла нагло тянулась вперед, ко мне. Ее, казалось, не останавливало то, что она самым грубым образом нарушает мое личное пространство как какой-то вонючий попрошайка, которых выгонять нужно из селений. А уж то, что она мне противна, и то, что я копытом все сильнее сжимала какую-то палку для удара, ее и вообще не волновало!
Ее острый рог — и чего уж там скрывать, ОГРОМНЫЙ — а он казался ЕЩЕ ОГРОМНЕЙ, потому что двигала она им прямо рядом с моими глазами — меня откровенно нервировал. Вот промахнется, дернется не так — и все, проткнет мою голову насквозь.
И когда она остановилась, я понадеялась, что она нашла что-то получше, но...
Ее рог, тверже чем сталь, просто стер кожу на моей шее.
Из меня просто выбило воздух, кажется, вместе с кровью.
Ну я и тыкнула чем-то в левом копыте со всей силы в ее горло, так, что она сама поперхнулась и захрипела.
Этим что-то оказалась давно поблекшая фигурка пони на дыбах, с поломанными передними ногами и облупившейся надписью на подставке.
Я бы обязательно осмотрела бы внимательней эту статуэтку, если бы неподалеку от меня жалобный вой не сменился бы на рассерженное и возмущенное ржание, а сама крикунья не направляла на меня свой длинный рог.
Кажется, меня хотят проткнуть насквозь. Точнее, мою голову, но мне и этого хватит.
Аликорн уже раздраженно рычала и копала ногой землю, ее крылья потихоньку расправлялись и, казалось, она сама пыталась казаться страшнее чем есть.
Надо признать — да, меня пугало то, что ее рог вполне может пронзить мою голову, да еще и выйти с обратной стороны черепа. Последнее, правда, не почувствуется...
И первое тоже! Потому что ртом я уже из всех сил сжимала Ля Фаталь!
И я буду стрелять прямо в твою наглую, зеленую, уродливую морду! Прямо-в-нее!
Я сама начала что-то не то рычать, не то мычать в ответ, и это раззадоривало аликорна еще сильнее.
Ну и плевать, надо бы уже кончать это поскорее.
И вот в тот самый момент, когда я уже начала смыкать челюсти для выстрела, аликорн ринулась вперед.
Я не ошиблась — она намеревалась именно что проткнуть меня рогом.
ВЫКУСИ, ГА-
Клик. Клик. Клик.
Клик.
Ахнувсемнеконец...
КАК ЭТО НЕ ЗАРЯЖЕНО?!
Я посильнее зажмурилась — где-то в глубине души я понимала бесполезность этой меры, но...
Не сильна я духом, наверное, да и вообще, мое дело дома сидеть, еду готовить, чистоту блюсти, жеребят растить! А не драться в каком-то овраге!
Я даже удивилась, когда вместо стремительного протыкания я получила всего один удар копытом по голове.
До меня даже не сразу дошло, что моя смерть снова откладывается на неопределенное время.
Весь мир вокруг меня заполонил громкий возмущенный кобылий визг, и нахлынувшая в уши звуковая волна выбила меня из моего теплого мирка темноты с силой бешеного брамина.
Предо мной открылась довольно занятная картина: аликорн, все еще не переставая голосить как резанная, встала на дыбы. Своими передними ногами она судорожно мельтешила в воздухе, будто хотела за что-то ухватиться.
В ее шею впивалась грубая толстая веревка.
Через секунду другое лассо обвилось вокруг ее передних ног и увело их в сторону; аликорн потеряла равновесие и рухнула на бок, не переставая хрипеть и дергаться как припадочная.
Именно в этот момент я и увидела, чьи это были веревки: их держали несколько жеребцов и грифонов.
На шею аликорна сверху спустилась еще одно лассо, и на сей раз оно перетянуло ей горло слишком крепко.
— Осторожней, Джек, ты же ее задушишь! — крикнул один из пони, и грифон сверху ослабил захват.
Я побыстрее заряжала Ля Фаталь — все эти добрые ребята отнюдь не собирались убивать кобылу, а ведь она на моих глазах тянет из стороны в сторону троих совсем не слабых жеребцов. Если она вырвется, то именно меня зашибет в первую очередь!
Но я не хочу умирать! Я хочу долго жить!
Сверху еще один пони не удержал равновесие и выпустил изо рта свое лассо: крылорогая бестия дергалась во все стороны изо всех сил; от пут на передних ногах она, к счастью, избавиться пока не сумела.
Но этого ей хватило, чтобы встать с земли.
Ой, какие страшные глаза...
Очень страшные кроваво-красные глаза.
Я непроизвольно подалась назад.
Вот есть на свете одно насекомое, тысяченожка такая громадная, она падалью питается. Я такую вблизи видела — до сих пор в кошмарах снится.
Но ту многоножку я боюсь из-за того, что она мерзкая по своей природе, а эта рожа просто страшная!
Сверху раздался лихой свист, и на аликорна навалились сразу три грифона. Один с лету впечатал кобылу в землю и навалился на ее голову, не давая подняться; второй и третий начали связывать веревками крылья и передние ноги.
Через полминуты все закончилось — аликорну связали ноги и крылья, а чтобы она не визжала, один из грифонов крепко сжимал ее челюсти. Кобыле оставалось только дергаться на месте.
Я к тому времени уже успела зарядить в пистолет несколько пуль и прицелиться. Как раз вовремя — грифоны уже отходили от поверженного аликорна.
Но мне не дали даже прицелиться — от щелкнувшего барабана все грифоны обернулись в мою сторону; самое любопытное, никто даже не пытался уйти с линии огня.
Не, грифоны очень жадные, это известно каждому жеребенку. Так что если подумать, они должны были еще порадоваться, что я трачу СВОИ патроны.
Но почему-то я не видела ни улыбки, ни даже какого-то движения в стороны.
Только какой-то хищнический огонек в глазах.
Неожиданно один грифон сорвался в мою сторону под громкие крики других, да так резко, что я отшатнулась.
Наверное, стрельни я сейчас — и, они бы меня на месте изрешетили — что я могла бы сделать против штурмовых винтовок? С расстояния в полметра? В узком месте? В сторону отпрыгнуть? Ответ очевиден.
Но я не выстрелила, и грифон схватил Ля Фаталь за ствол и начал мотать мою голову во все стороны. От такой тряски мне уже стало не по себе — живот начало крутить и мутить.
— Пушку опусти, а?! — орал грифон так громко, что я от его напора пятилась назад еще сильнее.
В ответ мне оставалось только мычать. А что я могла еще сделать, когда у меня рот занят?!
И мою прелесть я отдавать не собиралась! Это мой Ля Фаталь, мой!
— Джордж, ты чего, совсем долбанулся?! — раздалось откуда-то сверху; там было еще что-то, но я не могла разобрать. — Отпусти ее, живо!
— А чего это она делает, а?! — таким же тоном ответил мой мучитель, но приказа не послушался — он со всей силы дернул вниз, и у меня застучало в висках от резкого движения. — Она же сумасшедшая, а!
Теперь мне стало получше — хоть тошнить перестало.
— Она вообще не из наших! — не то кричал, не то просто взволнованно говорил спускавшийся вниз земнопони.
Я отчаянно замотала головой и замычала — темно-серый грифон в одежде наемника все еще не отпускал мой пистолет.
Это издевательство могло закончиться уже давно, мне всего-то стоило разжать рот и...
И наблюдать, как паршивый грифон улетает с моим оружием! Он еще и ржать будет! И вообще, за свое надо держаться так, чтобы никто даже и думать не смел о том, чтоб его стащить!
Мои зу-у-у-убы-ы-ы-ы...
— Эй, мисс, все нормально, все под полным контролем! — подошедший жеребец оттолкнул грифона от меня, но поднять голову мне не удалось — вместо пернатого пистолет прислонял к земле уже сам земнопони. — Все хорошо, стрелять не нужно!
— Как это стрелять не нужно?!
Вот и все. Я не справилась с удивлением, и мой рот сам по себе раскрылся.
Сразу же противно заныли зубы — после энергичного дерганья во все стороны мне казалось, что еще чуть-чуть, и я оштанушь беж жубов. Оказалось, я ошибалась. Зубы начали вставать на свои места с диким скрипом.
Ладно зубы, у меня их выбивают раз в два года, это не так страшно. Вот когда ноют ноги...
А они у меня ныли. И дрожали не сколько от холода, сколько от волнения. Да и это не стояло рядом с напряжением от того, что я тут одна, а напротив меня весьма странные личности.
Они меня сейчас как аликорна свяжут и поведут на рынок работорговцев...
— А вот так, мисс, не нужно, — я увидела, как земнопони подкинул Ля Фаталь вверх и лихо поймал его за загубник. На его лице медленно расплывалась довольная улыбка. — Скорчмарк , к вашим услугам, — он приподнял свою шляпу в приветствии.
У него была странная одежда: поверх кожаной жилетки и подозрительно белой рубашки был повязан странный широкий платок, видимо, для теплоты; жилетка тоже была странной — с рукавов свисала и качалась под ветер маленькая бахрома.
Эй, у кого самая странная одежда?
Кто у нас носит кожаные жилетки? И цветные треугольные платки?
Да и кто вообще дает кожу на пошив таких замечательных курток как у меня?
— Да вы же пастух браминов! — наконец-таки дошло до меня.
Большинство браминьих угодий, как я помнила, находились на юге Торхувской Пустоши, далеко южнее Валунистых Земель, совсем южнее. Настолько южнее, что я туда в жизни вообще не ходила.
Поэтому я не сразу догадалась, кто передо мной стоит. А когда догадалась...
А что они вообще тут делают, так близко к Хорну? Браминам ведь не нужно много места для пастбищ, благо жрут они нааааамного меньше чем пони. Роберт, например, как я знаю, за весь день съедал всего тарелку корешков и выпивал полбутылки воды — а это куда намного меньше, чем съедает обыкновенный пони!
Жеребец щелкнул языком и одобрительно прищурился:
— Именно так, мисс...
— Ган. Голд Ган, — представилась я и протянула копыто за пистолетом: надеяться было не на что, но вдруг?
Как я и ожидала, жеребец, вместо того, чтобы вернуть мне пистолет, просто протянул вперед копыто... И если я думала, что он просто хочет пожать его, то следующее показало мне, как я сильно ошибалась.
— Ган? — его прищур сразу исчез, в его глазах загорелся какой-то странный огонек, но улыбка все еще была такой же искренной. — Та Голд Ган, что выбралась из Болот?
УХ ТЫ, КТО-ТО ЕЩЕ ПОМНИТ ОБ ЭТОМ МОЕМ ПРИКЛЮЧЕНИИ НА КРУП!
Ну нифига себе! Не, оно-то и понятно, я сама эту историю с удовольствием пересказывала и не раз, но все-таки...
Я-то думала, об этом уже все забыли!
Да и сама, если честно, с удовольствием запинала бы эти воспоминания куда подальше.
— Ну да, это я, — я почему-то смутилась и виновато улыбнулась, хотя извиняться мне было не за что. — Пистолет отдадите?
Просьбы никогда не работают с незнакомыми пони, особенно если этих незнакомых пони куда больше и они дружат с грифонами. Тем более, когда просьба не сказана, а проблеяна очень жалким тоном.
Надо требовать и бороться, надо сразу показывать, что это моя вещь, что нельзя вот просто так взять и отнять ее у меня! Что со мной связываться — себе дороже!
И когда пони вместо того, чтобы отдать мне Ля Фаталь, начал расхаживать во все стороны и сокрушенно бить копытами землю, я поняла, что лучше бы мне отсюда свалить, да побыстрее. Ля Фаталь хорош, но жизнь полезнее и нужнее!
Странно то, что грифоны позади жеребца не просто сидели на месте и ничего не делали, даже свое оружие не приготовили. Их как будто ничего не волновало на свете, даже связанный успокоившийся аликорн.
Некоторые уже начали откровенно скучать и позевывать.
— Все в порядке?
Я боялась сделать резкое движение — психопат мог запросто застрелить меня, чего ему станется?
А вообще, это было бы забавно — быть убитой из своего же собственного пистолета, который ты сама перезарядила минутой раньше!
Жеребец резко остановился, повернул голову в мою сторону, и грустно выдохнул:
— Да все нормуль, — он понурился и кинул мне обратно пистолет. — Алису только жалко.
Ля Фаталь приземлился буквально где-то несколько сантиметров от моих копыт. Не то чтобы я пыталась его поймать — вся остальная компашка хоть и откровенно скучала, но уж точно не сводила с меня глаз.
Да и грифоны очень красноречиво держат лапы на своих автоматах...
Все это еще раз мне напомнило, что резко двигаться вообще не стоило.
— Кто такая эта Алиса? — спросила я негромко, пока медленно поднимала пистолет.
— Да это одна из его любимых коров, блин, — ответил сверху один черно-белый грифон. — Котлеты хорошие, наверное, из нее получились.
— Не сыпь мне соль на рану, — почти проплакал земнопони.
Мне казалось, он и вправду начал плакать.
Но это же просто тупо! Ну не его брамин уже был, сам продал!
— Скорчмарк, а? — протянул один из грифонов, Джордж, рядом с поверженным аликорном. — Пойдем уже, а? Задрало тут стоять, — пожаловался он и плюнул в сторону.
— Ладно, ладно, — вздохнул пастух и повернулся в сторону зеленой крылорогой кобылы. — Киньте там капусты кочан, народ! — обратился он к стоящим на обрыве оврага.
Дальнейшее зрелище было довольно интересным.
Земнопони с легкостью поймал прилетевший откуда-то сверху увесистый кочан желто-зеленой капусты. Не успела я даже поинтересоваться, зачем ему этот кочан — ну не есть ли его прямо здесь, в самом-то деле? — как он его одним резким движением разделил на два куска, и кусок побольше поднес прямо под нос аликорну, не забыв снять ошейник из веревок.
Аликорн, уже порядком уставшая бороться с несколькими сильными грифонами, совсем затихла. Потом повернула морду к кочану, пошевелила ноздрями, принюхалась...
Через мгновение она уже шумно хрустела капустой и фырчала так же довольно, когда ела мои продукты.
— Кто тут хороший аликорн? Кто тут любит капустку?
Мне показалось, этот тихий возглас просто разорвал внезапно образовавшуюся тишину.
А на самом деле я сама не заметила, как уставилась из-за плеч земнопони в большие и глубокие глаза аликорна.
— Что здесь вообще происходит? — я помотала головой, сбрасывая наваждение; этот вопрос я должна была спросить давным-давно. — Что это за фигня? — обратилась я к Скорчмарку и показала на мирно жующую кобылу. — Что это такое?
Земнопони резко дернулся и захлопал глазами, будто проснулся от громкого крика.
— Мисс Ган, — скормил он последний лист капусты и потер себе затылок. — Можно просто по имени? — нахмурил он брови. И тут же, даже не дожидаясь моего решения, продолжил: — Вы вообще что тут делаете?
— А вам какое дело? — дерзко ответила я и уперлась передними ногами в бока. — В городе вещи разные искала, встретила рейдеров, побежала сюда. Чего такого? — вздернула я лицо вверх.
Ответить Скорчмарк не успел — его перебили:
— Ребят, давайте мы этих Мистера Ковпони и Мисс Оургласс оставим в том шалашике, а потом через годик посмотрим, как они сюсюкаться будут!
— Да, мисс Ган, нам лучше идти, — земнопони встрепенулся, потряс головой и полез из оврага по менее крутому склону. Аликорн без всяких визгов, но и без всякого довольного мурчания покорно пошла за ним.
— О, ну тогда до свидания, — помахала я копытом и повернулась к своим вещам, чтобы сразу поинтересоваться, когда я успела полностью собраться: все мои вещи лежали в сумках, сами сумки болтались вместе с винтовками на боках. Оружие, как я быстро убедилась, было полностью заряжено.
Времени удивиться мне не дали:
— А ты куда направляешься, а? — каркнул мне кто-то прямо в ухо. Впрочем, я буквально за полсекунды догадалась, кто это был.
Говорить о том, что это был тот самый грифон, который водил меня за пистолет как мелкого жеребенка, не стоит. Где-то в глубине души он уже становился мне противен.
И то, что он одной своей когтистой лапой больно держал меня за переднюю ногу, а другой направлял на меня пистолет-пулемет, никакой любви к нему не прибавляло.
— А тебе какое дело? — огрызнулась я и дернула ногой. Безрезультатно: лапу грифон сжал так сильно, что его когти прямо впивались в шкуру, и что самое неприятное, на его роже появилась такая ухмылочка, будто я для него какая-то добыча. — Отпустил быстро, ну! — зашипела я на него.
Грифон только покачал головой и тыкнул оружием в бок.
— Атвичай, а!
— Отвали, а?! — взъелась я.
Моя другая нога сама по себе замахнулась для удара.
Сначала я хотела порадоваться и позлорадствовать, дескать, испугался грифон, отпустил меня, но потом что-то сильно изогнуло мою ногу, и я со всего размаху долбанулась об землю. И даже удивиться не успела — через секунду грифон прижал пистолет к виску так, что у меня в глазах звездочки в темноте засияли:
— Я тебе башку прастрилю, а! Атвичай, животное, а!
Трудно ответить, когда при любой попытке ответить ты глотаешь землю целыми пачками. Да и вообще, трудно отвечать, когда от боли только мычать и получается! И вообще!
Через секунду боль в виске прошла, но голова меньше болеть не стала — кто-то со всей дури орал благим матом — а в голову это вбивалось как гвоздь в сухое дерево.
Но Пустошь это не волновало. Если честно, я понятия не имела, что могло волновать Пустошь. Лично вот меня волновали две вещи: не стошнит ли меня, и не убьют ли меня.
После того, как я решила побороться за свою жизнь обычным ударом вслепую, первый вопрос сам за собой отпал. Внутренности скрутило и вывернуло наизнанку, и сама я поняла — если не сейчас, то все закончится совсем скоро.
Не стоило мне все-таки махать копытами, все равно промахнулась.
Перед моими глазами все медленно прояснялось: в первую очередь я увидела парящего в воздухе грифона и Скорчмарка напротив, и каждый из них будто старался переорать другого. Скорчмарк еще и помимо этого пытался сдержать аликорна — та просто с пронзительным визгом бросалась на грифона.
— Эй, мисс Ган! — крикнул он, когда я встала. — Вы в порядке? Простите Джорджа, он просто дебил!
Ха-ха. Очень смешно, обхохочешь-буээээ...
Волшебный пузырек с лечебным зельем сам нашел свой путь ко мне в копыта.
Горько-освежающая жидкость быстро влилась мне в горло и я почувствовала, как тошнота начала медленно отступать, а вслед за этим — и все остальное плохое самочувствие.
А вообще, лучше пусть вырвало. Все равно я и так не самое свежее съела, хоть организм бы прочистила. Еще и зелье одно потратила зря, а оно крышки стоит! А крышки, они такие, имеют свойство быстро заканчиваться!
Оооохохохо...
— Я за него рада, — бросила я, когда вылезла из оврага. Настроение мое упало до нуля. Мир снова стал желто-коричневым, деревья — острыми спичками, кровожадные грифоны стали еще кровожаднее... Весь мир, в общем, стал еще дерьмовее.
Теперь рядом с оврагом стояли только я, Скорчмарк, аликорн и пара других пони — всех грифонов Скорчмарк послал куда-то, пока я лезла наверх, и теперь тут стало немного тише.
— Мисс Ган, эт, должен вас предупредить, — начал он и тут же осекся: видимо, мое лицо выглядело не очень-то хорошо — Ба, мисс Ган, вам срочно нужен врач!
— Да идите вы, — буркнула я. — Мне от ваших тупиц ничего не нужно, и точка, — решительным тоном закончила я.
Конечно, это никак не подействовало на пастуха:
— Она же вам по лицу заехала!
Ну, было дело, подумаешь... АЙ.
— У вас глаз весь в крови!
— Отвали, а?! — невольно скопировала я манеру речи улетевшего грифона. — Мне от вас ничего не нужно! Идите куда хотите и отстаньте от меня! Я иду домой, все! — уже почти в слезах проорала я.
Потому что, во-первых, ничего у меня из глаза не текло, во-вторых, подумаешь, всего лишь синяк!
И вообще! Возьмите эту свою длиннорогую капустницу и сядьте ей на рог!
Кто-то там из дофига умных говорил, что в грустные моменты жизни надо находить что-то прекрасное и любоваться этим. Ну, для начала, этот придурок точно ничего не знал о жизни, где каждый момент жизни мог оказаться последним.
А что касается прекрасного, то мои прекрасные копыта оставляли прекрасные отпечатки на песке. Это было красиво, да. Ну, не считая того, что мои ноги и так уже грязные, и то, что я не мылась, наверное, неделю.
Приду в Сэйф Шелтер — обязательно схожу в баню. Горячий душ — это хорошо. А потом нажрусь и напьюсь в забегаловке. А потом пойду в гостиницу и сниму самый лучший номер с самой мягкой кроватью. А на следующий день буду сидеть на улице и во все глаза смотреть на красивых жеребцов!
А то сами смотрят.
Я бы, наверное, так бы и ушла куда-нибудь, если бы мне не преградило путь что-то зеленое.
Впрочем, даже моих мозгов хватило, чтобы узнать, кто это был.
— Отвали, уродина, — только прошипела я.
«Уродина» всего лишь сердито фыркнула и начала толкать меня обратно.
— Я что, непонятно сказала? Отвали, мразь! — прокричала я и попыталась обойти препятствие. Мозг уже окончательно спекся и отказался признавать за тупой кобылой хоть какие-то остатки разумности.
Первое предупреждение было, после второго охрана начинает стрелять.
Клац-клац, клик.
Осталось только выстрелить.
Все равно она хотела меня убить, ну.
Вообще, этот мир прекрасен тем, что есть черное и белое. И вот что ты нарек черным, в то и можно стрелять.
Ну аликорны, ну это вообще очевидно. Аликорн — сумасшедшая тварь.
Аликорн — сумасшедшая тварь...
Аликорн...
Через минуту невнятного бормотания до меня дошло, кто стоял передо мной.
— Эй, мисс Ган? Вы точно не в порядке.
И эту тупую кобылу прикрывает глупый земнопони.
— Да что ты говоришь? — с грустью в голосе спросила я. — Я иду к себе домой, и у меня сегодня день не заладился, и я вчера от рейдеров бегала, и...
Тут я и замолкла. И просто кивнула.
— На лицо сильный стресс, недоедание, недосып... И к тому же следы тяжелых побоев.
Чистое, сухое помещение, в котором я сидела, было временной операционной. Конечно, по сравнению с операционными Ривер Дама тут не хватало много чего — например, белой плитки, нормального освещения — но из вчерашних руин сделать конфетку сразу никогда не получится.
Скорчмарк отвел меня к доктору сразу, как только мы добрались до, как он сказал, их временного лагеря. Отвел, спроводил аликорна, и вернулся через минуту.
Сам лагерь был небольшим — три длинные палатки зеленого цвета, рядом недоразвалившееся здание. И, конечно же, парочка двухэтажных домиков.
Вот в одном из этих домиков я и находилась.
Врач, старая серая земнопони в таком же сером и старом платье, внимательно осматривала меня. И, судя по ее недовольному выражению лица, выглядела я неважно.
Если присмотреться, то можно было увидеть свое лицо в отражении ее очков. Ну, синяк и так отчетливо виден, расползся на всю щеку, даже приглядываться не нужно.
— Корова лягнула? — спросила она, внимательно разглядывая мое лицо своими ничего не выражающими глазами.
— Эхех, тип того, — ответил вперед меня Скорчмарк. — Одна из этих, ага.
— Замечательно.
От такого спокойного голоса я даже поежилась:
— Я могу идти? — с непонятной надеждой в голосе спросила я.
— Да.
И все. Ничего более, никакого совета вроде «спи больше, ешь больше, найди жеребца, дура» — обыкновенные советы таких старых кобыл. Но нет, земнопони достала из шкафа швабру с мокрой тряпкой и начала мыть пол.
С тем же самым непроницаемым выражением лица.
Я слезла с койки и, покачиваясь, поплелась к выходу.
Стоило переступить через порог, как окружающее пространство мигом изменилось: из чистого кабинета я буквально вывалилась в грязную реальность. В грязную, пыльную и немного шумную реальность.
Шумели, как я поняла, грифоны. Кто-то грозным карканьем пересчитывал бойцов, кто-то выдавал указания куда лететь, кто-то еще что-то выкрикивал на своем языке.
Нет, конечно, кроме грифонов здесь были и пони. Такие же пастухи и пастушки в своих странных одеждах.
Скорчмарк не отступал и шел рядом со мной. Это все мне до боли напоминало, как в Стойле 71 меня сопровождал робот Дока, только на сей раз вела я, и вела я в полном молчании.
Другое дело, что я все так же не знала, куда идти. Так что совсем скоро я обнаружила, что буквально топчусь на одном месте.
Идти мне действительно было некуда — как я понимала, одна палатка была для грифонов, другая для пони, а из третьей пахло жареным мясом.
Идти мне все равно было некуда, да и хотелось вот просто лечь и поспать чуток. Ну, еще и забить живот перед этим. Все равно копыта уже от ходьбы согрелись.
Я уже себе представляла, как свернусь калачиком у себя в мешке, как вдруг из сладостных мечт меня вытащил громкий крик позади.
— Эмм, мисс Ган, нас зовут к начальству...
Сил сопротивляться или спорить у меня уже не было.
Начальством оказались престарелые грифон и единорог. Ото всех остальных они разительно отличались не только своей одеждой — единорог был одет в изорванный халат, а грифону в изношенном пиджаке не хватало только цилиндра на голове до большей похожести на древнего аристократа — но и манерами.
Комната начальства была в соседнем доме. Когда я вошла внутрь, я только и могла, что тихо охнуть: если в медицинском кабинете царила хоть какое-то подобие чистоты, то эту комнату можно было спутать с складом каких-то непонятных вещей, которые никому и даром не нужны.
Среди этих вещей: черепа браминов и аликорнов на двух столах, кое-как развешенные на стенах картины внутренностей браминов и аликорнов...
Только один угол можно было назвать чистым, и то лишь потому, что все, что там находилось, разбросал по сторонам играющийся с мячиком аликорн — тасамая кобыла, которая сегодня пыталась проткнуть мне голову.
— Как вы знаете, мой дорогой коллега, — говорил грифон, когда мы с Скорчмарком вошли внутрь. — Я когда-то выучил своего брамина Александра петь со мной «Храни Создатель Королеву», а как мы знаем, — он развернул бумагу в его руке и расправил ее над столом. — А как мы знаем, у наших подопечных нет никаких физических отклонений от обыкновенных аликорнов, как нет их и у неразумных браминов по сравнению с разумными. Посему я считаю, что моя теория о возможном обучении верна, и предлагаю заняться этим вопросом поподробнее.
— Не соглашусь с вами, коллега, — в таком же тоне ответил ему усатый единорог. — Вы своего Александра, насколько я помню, натаскивали с самого его детства, после того как по пьяни проспорили это доброй половине салуна в Кейпвилле, — старик отвлекся, чтобы попить воды и прокашляться. — Мало того, — продолжил он, — вы также пытались ресоциализировать его и для этого подкинули в семью вполне себе Таурус Мутацио Сапиенс, — грифон недовольно скривил рожу, будто проглотил что-то кислое. — Поэтому я думаю, коллега, что ваша теория может не сработать. Боюсь, слишком много факторов, которые повторить мы, увы, не сможем, — победоносно закончил он и с довольным видом уставился на собеседника.
Из всего сказанного я поняла только ту часть, в которой единорог говорил что-то про пьянку в Кейпвилле. Эта деревенька находилась где-то далеко-далеко на юге Торхувской пустоши, на побережье, на самой южной точке. Его поэтому и назвали Кейпвилль. Там я никогда не была, просто потому что туда только пешком идти где-то несколько недель, и это еще если идти в одиночку и налегке. О том, что какой-то торговый караван туда потащится, и говорить не стоит — торговцы потеряют на охране больше, чем заработают.
Зато вот именно там шьют самые замечательные кожаные куртки!
— И все же, мой дорогой коллега, имеющихся у нас ресурсов, я полагаю, хватит на то, чтобы...
Им бы научиться по-нормальному разговаривать. На это, думаю, ресурсов у них хватитс лихвой.
Аликорн в углу комнаты внезапно перестала возиться с мячиком и пристально уставилась на меня своими большими глазами.
Такие вот кровавые глаза. Они просто бесят! Мало того, что всю комнату в них можно увидеть, так еще аликорн просто смотрит на меня без стеснения! Она просто смотрит, и плевать на то, что мне это не нравится! Ей вообще на всех плевать!
Так бы и запихала ей гранаты вместо глаз!
Я даже представила себе, как ее голова разлетится по всей комнате с таким непередаваемым “прзвужжж”!
Была голова и не стало головы! Любимый девиз снайперов!
Да и вообще всех аликорнов надо бы пристрелить.
— Мисс Ган? Вы в порядке?
Я стояла в той же комнате, сквозняк обдувал копыта, яркий свет из разрушенного окна слепил глаза, и я изо всех сил пыталась не расчихаться на двух ботаников передо мной. Пока я была в трансе, зеленая кобыла подползла к моим передним копытам, и стала внимательно их разглядывать.
Грифон начал свою речь с легкого поклона:
— Мы понимаем, что у вас был тяжелый день, поэтому постараемся закончить побыстрее, — от интонации грифона я могла сама заснуть. — Позвольте представиться: меня зовут Джон Вайттон, а это мой коллега и близкий друг Генетик Паттерн, — он указал на единорога, будто я и сама не могла догадаться. — Не соизволили бы вы ответить на несколько вопросов?
— Да задавайте, — я нечаянно зевнула во весь рот. — Только побыстрее.
— Замечательно! — потер лапы грифон. — Первый вопрос: как вы нашли Диану?
— Она сама ко мне пришла сегодня утром, — я заметила, как аликорн встревожилась. — Погодите, Диана — это она? — указала копытом я на кобылу. Все было бы более-менее нормально, не начни она обнюхивать мою ногу.
Ученых такое поведение аликорна не волновало.
— Именно, — закивал единорог. — Понимаю, глупое имя для пониподобного существа, но честь открытия принадлежит моему другу, поэтому имя выбирал именно он, а не я.
Да если бы меня волновало, как они решили назвать это животное.
Я зевнула уже во второй раз.
— Осмелюсь напомнить вам, любезный, она пришла сама, — поправил его грифон. — Но не в этом суть. Мистер Скорчмарк утверждает, что вы и Диана дрались. Это правда?
— Она пыталась съесть мои продукты, — попыталась оправдаться я. Неудачно: это было скорее похоже на жалобу. — Ну я ей и врезала.
Если честно, я ожидала, что на меня сейчас наорут, прогонят, или каким-то другим способом покажут недовольство моим поступком. Но нет, ничего этого не произошло, а ученые погрузились в свои мысли.
Через несколько минут, когда я насчитала уже пять зевков, грифон оживился:
— Диана! — он тихонько присвистнул и щелкнул когтями, и аликорн, уже несколько минут с уровня пола не сводившая с нас глаз, резко встала. — Мисс Ган, — обратился он ко мне. — Постарайтесь закрыть глаза и не двигаться.
В другом случае я бы его сразу и послала собирать камни на Луне, но сейчас у меня не было ни малейшего желания спорить, и поэтому я хррррррр...
Через некоторое время к моему тихому сопению добавилось довольное фырчание, и я почувствовала, как аликорн трется об мою щеку.
Должна признать, это было приятно.
Где-то там, вдалеке, я услышала голос пони-ученого. Всего услышать я не могла, но по тону могла догадаться, что он чему-то рад.
— Мисс Ган, не соизволите подойти вот сюда?
Хррр...
— Мисс Ган!
— Да иду я, иду, — пробормотала я и подняла голову. Грифон стоял около окна и держал в руках бинокль и ждал пока я подойду. — Что такое? — спросила я, когда своим сонным шагом сумела добраться до него; аликорн не отходила от меня ни на шаг.
— Взгляните, пожалуйста, сюда, — ученый приставил бинокль к моим глазам. — Вы что-нибудь видите?
— Я вижу степь без единого дерева, — устало сказала я и снова зевнула. Шесть. — Холмы, грязь, какое-то подобие дороги... И кучу зеленых, синих и фиолетовых пятен. Вы это хотели мне показать? — безучастно спросила я.
— А если мы так вот сделаем... — грифон повертел что-то на бинокле, и пейзаж приблизился настолько, что я смогла разглядеть редкие кустики. — Поищите эти пятна, пожалуйста.
Я пожала плечами, и начала поиски. Они бы, безусловно, прошли бы легче, если бы с одной стороны об меня кое-кто с довольным сопением не терся.
Я настолько устала, что даже не удивилась, когда при приближении разноцветные точки превратились в аликорнов. Я даже не знала, отчего зевнула — от предсказуемости, или желания поспать? В любом случае, семь.
— Ну, аликорны, подумаешь, — подвела я итог. — Что с этого? В Роксфильде я на них насмотрелась, — поделилась я воспоминаниями.
— Посмотрите еще чуток, — попросил грифон. — Они не ведут себя как-то странно, когда вы смотрите на них?
— Нет, они все так же прыгают и бегают, сидят группками, вон парочка бодается, — описала я увиденное после долгих минут осмотра. — Вон одна у другой перья выщипывает, — отдала я обратно бинокль. — Что еще нужно?
— Больше ничего? Может быть, они странно реагировали, когда вы на них смотрели?
Честное слово, даже мелкие попрошайки не строят такие умоляющие лица. А тут будто не то чтобы их жизни, вообще весь мир зависел от моего ответа!
— Больше ничего, — я намеренно вложила как можно больше грубости в интонацию. А иначе нельзя, иначе они на шею сядут и будут погонять. — А что, что-то должно быть?
— Понимаете, мисс Ган, — жеребец пристально уставился на меня. — Вы знаете что это за аликорны?
— Я уже начинаю догадываться, — ответила я. — Они тупые как пробки.
— Не совсем так, — поправил нас грифон. — Они просто неразумны.
— То есть, тупые, — повторила я и зевнула. Где-то на окраинах моего сознания я понимала, что надо бы соответствовать собеседникам, но...
— Да нет же, просто неразумные! — грифон раздраженно вскинул лапы. — Как есть брамины, которые только “му-му” могут говорить, и есть обыкновенные, разумные!
Аааа, так вон оно как! Хотя чего взять, аликорны же не пони. Они вообще могут любыми быть, хоть розовыми в точечку.
— Ну а я тут причем?
Грифон и единорог переглянулись.
— Ну, вы с виду вполне себе обыкновенная пони, — смущение грифона надо было видеть, — и наши подопечные очень и очень злопамятные. Но Диана почему-то, — он мимолетно взглянул на аликорна, — об этой драке и не вспоминает вовсе…
— И к тому же, что совсем странно, она сама побежала навстречу вам! — добавил его коллега с таким видом, будто это что-то значило.
Когда не слышишь, о чем говорят твои собеседники — это уже знак того, что пора спать. А я мало того что все прослушала в пол-уха, так и еще хвасталась дырками в зубах все время.
— Ничем помочь не могу, — я все еще боролось со сном, но уже сдавала все позиции, которые могла сдать. — Я действительно самая обыкновенная пони.
Когда-то давным-давно в одном журнале красоты я читала о пользе сна, как он благоприятно влияет на работу мозга, помогает сконцентрировать внимание и прочее, прочее, прочее.
Правду говорили!
Я сладко проспала в специально выделенной для меня кровати до полночи, и теперь я, со свежими мозгами и новыми силами, радостно планировала свой следующий день.
И как самая умная пони, следующий день я планировала на основе предыдущего.
Вообще, мне стоило быть предусмотрительнее, чем прежде: так далеко в одиночку от Трейдинг Пост я никогда не забиралась. Ну, у меня и таких «приключений» на круп раньше не бывало.
Первое: я избавилась от тупого Флэшбэка! Пам-пам-папам!
От этой новости мои ноги сами пускались в пляс.
Что это значит? ДА МНОГОЕ!
Это значит, что никто не будет мне читать нотации как надо жить и как не надо! А еще никто не будет заставлять меня делать что-то против моей воли! То есть, никакого Дока! И я наконец-то смогу зажить нормальной жизнью свободной пони!
Да!
То есть, мне надо будет затаиться где-нибудь. Пустошь большая, искать меня будет не самым легким делом.
Трейдинг Пост не подойдет — я уверена, он уже давно под наблюдением.
Новое Исследовательское Ранчо — его так назвал Скорчмарк — тоже. По многим причинам.
ТУТ ДОФИГА АЛИКОРНОВ. Это уже само по себе важная причина.
И они странные.
И ботаники здесь исследуют и изучают повадки этих аликорнов. Пока что, как сказал Скорчмарк, результатов никто, кроме них самих, не понимает.
Собственно, ботаники и вправду были ботаниками — селисио... селекицио... В общем, они выводят новые породы браминов, посильнее и повыносливее. Молочные, мясные.
Не знаю, кем надо быть, чтобы здесь в здравом уме оставаться и жить. Если бы не усталость, я бы тут нормально не заснула.
Больше всего меня пугала Диана — этот аликорн, как мне казалось, нарочно приставал ко мне все время.
Меня такое поведение заставило изрядно понервничать. Скорчмарку пришлось даже силой отгонять ее от меня.
Но сейчас все в порядке, я лежу в теплой, уютной кровати, Сейчас меня волнуетзавтрашний день.
Ясное дело, что мне придется завтра идти в Сейф Шелтер и там искать работу и ночлег. Вот только мне в голову не могло придти, чем я там заниматься буду. Сейф Шелтер разительно отличался от Ривер Дам и Трейдинг Пост, в первую очередь тем, что его построили на руинах одного из старых городов, и добраться до некоторых частей Сейф Шелтера было довольно-таки трудно. Например, пастбища браминов — и рынок соответственно — находились в его северной части, а большинство гостиниц, кафе и прочей мишуры — в южной — точнее, в почти что в центре бывшего города.
Радовало то, что идти до Сейф Шелтера было всего ничего — если я выйду отсюда утром, то к трем-четырем часам дня успею добраться.
В ночной тиши можно было даже услышать гул города. Правда, местные грифоны шумели чуточку громче, распевая песни на своем каркающем языке и шумя бутылками.
И чье-то сиплое дыхание.
В окне я увидела улыбавшуюся во всю рожу Диану.
И от ее улыбки мне сразу расхотелось спать.
Заметка: Новый уровень!