Сияние души

Спринг-Фоллс

Наверное, в жизни каждого из нас есть что-то такое, что для нас имеет первостепенное значение, о чем просто необходимо поведать миру, вот только, пытаясь сделать это, мы сталкиваемся с неожиданным препятствием: то, что нам кажется важнее всего на свете, немедленно теряет свой высокий смысл и, облеченное в форму слов, становится каким-то мелким, будничным. Но дело ведь не только в этом, правда? Хуже всего то, что мы окружены глухой стеной непонимания, точнее, нежелания понять. Приоткрывая потайные уголки своей души, мы рискуем стать объектом всеобщих насмешек и, как уже не раз бывало, наше откровение будет гласом вопиющего в пустыне.

Спринг-Фоллс ― мой родной город. Построенный лет двести назад как шахтерское поселение, вскоре он разросся и стал провинциальным городком… почти забытым городком. Добраться сюда можно только пешком или на крыльях. Поезда не ходят, могли бы ходить, если бы был достроен Кинговский мост. На котором я кстати и нахожусь, лежу на одной из его опорных конструкций и любуюсь городком.

Мост должен был соединять одну часть скалы с другой, так как железная дорога не шла напрямик из Кантерлота к нам, а ответвлялась от пути в Кристальную Империю, а благодаря ландшафту дорога извивалась и прорезала скалы и холмы.

Строительство заморозили, сделав процентов тридцать работы, участки пути даже не соединены друг с другом. Если полететь или пройти вдоль нее, можно увидеть, как дорога то обрывается, то снова появляется вместе с заброшенными лагерями строителей. А добытые кристаллы и прочее сырье из шахт отвозят на больших телегах с тягловыми пони. Добыча скудная, так что промышленные масштабы доставки не требуются.

Вот так и живем в этом городке.

Как я уже говорила, я лежала на одной из опорных конструкций Кинговского моста. Ничего удивительного в этом нет, по крайней мере для пегаса. Это, можно сказать, любимое место всей молодежи городка, тут мы жалуемся на предков, попиваем сидр и, бывает, шалим.

Я не особо люблю этот мост, а тем более, когда кто-то, кроме меня и моих друзей, на нем ошивается. Я с радостью дремала бы в шалашике в своем тайном месте у озера Долгое, но сейчас мне хотелось посидеть наверху, чтобы ветер обдувал мои волосы и перья. А еще это самая высокая постройка, отсюда виден весь Спринг-Фоллс с его водопадом и дивными пейзажами.

Не понимаю тех, кто уезжает из этого городка. Как можно променять эту красоту на… не знаю, что там? Впрочем это неудивительно, я ведь не уходила дальше Синего леса и не поднималась так высоко, чтобы увидеть, что творится за горизонтом.

Солнце уже заходило за холмы, и его лучи разрезались верхушками елей. В приюте скоро начнется ужин. Лучше поспешить туда и помочь маме, а то опять придется есть остывшую пищу. Я перекатилась на бок и свалилась с балки вниз, пролетев несколько метров в свободном падении, я расправила крылья и спланировала над верхушками елей.

В городе стали зажигать светлячковые фонари, некоторые лавки закрывались, но рынок на площади еще работал. Если бы я не спешила, то могла бы приземлиться там и походить чуть-чуть. Может встретила бы своих друзей. Пролетев над городом, я приземлилась у ворот приюта и продолжила путь пешком. За калиткой меня встретил знакомый пейзаж: дедушкин сарай, сломанная скамья у фонарного столба, который кренился в сторону забора, и приют. Старое, как сам город, здание. Хоть оно и существует на дотации от правительства, денег на ремонт крыши нам не хватает. Также, как и на капитальный ремонт. Но все равно оно уютное, а когда у тебя там такая большая семья, то вообще не обращаешь внимание на мелкие недостатки.

Нужно лишь подстричь виноград, который обвил часть дома и лезет в окна.

Спустившись на кухню, а она находилась на цокольном этаже под столовой, я ощутила аромат маминой фирменной пасты. Миссис Попи, наша директриса, всегда говорила, что на моей маме держится весь приют. Она занимается стиркой, готовкой и воспитанием детишек. Сейчас она готовила ужин. На старых чугунных плитах фирмы “Фламелия” на горячих углях стояли кастрюли с чем-то ароматно-вкусным. Я подлетела к одной из них и открыла крышку, там варилась моя любимая паста. Я взяла вилку, намотала вкуснятину на нее и уже собиралась попробовать, как...

― Ай, больно! ― вскрикнула я от удара черпака по голове. На меня сердито смотрела синяя земная пони. Ее грива была перевязана банданой, чтобы волосы не попали в еду.

― Я тебе сколько раз говорила, не есть из кастрюли?! ― гневно вопросила матушка.

Я приземлилась на пол и, опустив взгляд, стала ковырять копытом плитку.

― Я все еще жду ответа, ― строго напомнила она.

― Я не считала, ― неразборчиво пробубнила я.

― Что-что?

― Я не считала, ― тихо повторила я.

― ”Яфилара?” Скажи уже нормально.

― Я не считала! ― громко сказала.

― А я считала. И ты порядка ста двадцати раз ела прямо из моих кастрюль и только десять из них с моего позволения.

― Ч… что? Как ты смогла это запомнить?! ― поразилась я.

― Когда ты несколько лет подряд кормишь ненасытные сиротские рты, ты запоминаешь даже то, сколько у тебя картофелин и целых тарелок. Надевай фартук и не забудь сеточку на гриву, не хочу, чтобы кому-то попалось северное сияние в тарелке.

― Ха-ха, как смешно. ― Меня не просто так зовут Нотерн Лайт, моя зеленая грива чем-то походит на северное сияние, в полете она также играет цветами и переливается от темных оттенков до светлых.

Я последовала ее просьбе и оделась, как надо.

― Что дальше? ― спросила я и тут же получила ответ. Мать дала мне тазик чая с лимоном и черпак.

― Как обычно, разливай чай, ― улыбнулась она.

Была глубокая ночь, три часа назад я помогала маме, миссис Попи и Саншайн Тарк укладывать воспитанников спать. Вскоре весь дом окутался тишиной, слышен лишь шелест деревьев снаружи. Спали все, кроме меня.

Я была “совой”, почти весь день я то и дело нахожу место, где бы поспать, а ночью меня невозможно загнать в постель, я брожу, как призрак, до трех или до полчетвертого по дому и округе.

Я вылезла через окно на улицу, где меня встретил свежий прохладный воздух. Источником света ночью были луна и звезды, в таких условиях я очень хорошо ориентируюсь. Мне послышался глухой металлический стук, как будто кто-то бил чем-то по металлу. Посмотрев по сторонам, я заметила, что в сарае горит свет. Помимо меня, допоздна любил засиживаться дед. Я спланировала с крыши к воротам и заглянула внутрь.

Фил. Так звали моего дедушку, это был пегас зеленоватого цвета, куда старше миссис Попи. В приюте он был слесарем, дворником, учителем физкультуры, ну и мужским началом в нашей большой семье. Трое жеребят-сорванцов занялись мелкими кражами ― старик Фил берет воспитательную беседу на себя. Сломалась плита ― деда тут как тут. Когда мне стукнуло четырнадцать, и мне стали симпатичны жеребчики, деда рассказал о “птичках и пчелках”.

Сейчас он что-то делал с креслом-каталкой Пени, малышки-инвалида, живущей у нас.

― Привет, дедушка.

― О… привет, Нотерн, ― радостно ответил он. ― Что, отправляешься патрулировать ночные улочки города?

― Да, тип того. Шляюсь по крышам и гоняю домушников. А ты чем занят?

― Да вот пытаюсь починить эту в хлам мертвую коляску. Пени жаловалась, что колеса стали плохо проворачиваться, вскоре они просто отвалятся и все. Ты посмотри на эти ржавые спицы… Эх…

― Может скинемся и купим новую, ― предложила я.

― Конечно можно, но вот только Пени придется подождать, либо какое-то время сидеть в постели, либо нам нужно будет носить ее во двор на копытах.

― Я попрошу друзей, они поделятся со мной лишней мелочью, я найду деньги, не переживай.

― А я и не переживаю, внучка, ― весело ответил он. ― И не такое дерьмо случалось. Как-то лет тридцать назад сломался у нас котел, а это было страшной февральской зимой… Я помню, как все жеребята собрались в нашей гостиной и грелись возле камина. Я целые дни проводил на улице за колкой дров, одну ель за другой… вот это были трудности, Нотерн, не то, что сейчас. Надо лишь написать в Кантерлот бумажку, и, может быть через год, нам сделают ремонт.

― А почему мы этого не делаем?

― Спроси гордую Попи, которая не хочет быть обузой для Кантерлотского правительства. Дискорд ее побери! Это их работа, также, как наша работа ― следить, чтобы жеребята не передохли от холода и голода, ― он снова вернулся к каталке.

― Ладно, я пойду погуляю перед сном.

Я пожелала дедушке доброй ночи и, выйдя из сарая, взмыла ввысь. Люблю ночные полеты. Ночь ― время, когда все в мире затихает. А ты летишь в этом темном мире тишины в свете луны.

Разум буквально освобождается, давая потоку мыслей выйти. Вот я долетела до Спринг-Фоллса. Приземлившись на крышу одного из домов, я стала мирно прохаживаться вдоль улочек, иногда спускаясь, чтобы полюбоваться красивыми нарядами в бутиках. Я смотрела на эти манекены в модных платьях и представляла себя в них. Как буду кружиться в вальсе на каком-нибудь светском балу, и воображение брало верх над телом. Я закружилась в воздухе и врезалась в столб.

Хихикнув от собственной неуклюжести, я полетела дальше. Еще в жеребячестве я интересовалась другой жизнью, жизнью за городом; как живут пони в Кантерлоте, правда ли, что под Клаудсдэйлом всегда идет дождь и многое-многое другое. Иногда я брожу в Синем лесу, через него проходит дорога в остальной мир, по ней ходят торговцы и простые путники. И гуляя там, я хочу решиться просто выглянуть, чтобы увидеть, что там за садовой оградой.

― А это кто у нас там? ― Я увидела маленькую мордочку, выглядывающую из окна. Я спустилась ниже. Это была Диди, дочь сапожника, маленькое чудо города, беленькая единорожка с розовой, как жвачка, гривой. Все в городе знали ее по широкой улыбке и чудному голоску. Когда она ходила по улочкам и распевала детские песенки, даже у самых суровых шахтеров, которые по несколько часов не видят света, улыбка поднималась до ушей. Эта пони не боялась запачкать копыта грязью и всегда вставала на защиту слабого, а ей всего восемь.

И сейчас она была чем-то расстроена.

― Привет, ― поприветствовала я ее и села на карниз. Она даже не испугалась моего появления.

― Привет, Нотерн, ― она попыталась улыбнуться, но в ее голосе слышалась горечь.

― В чем дело, красотка, я думала малышка Диди никогда не грустит.

― Я думаю, Нотерн. Сегодня утром мама сказала мне не петь и не прыгать, как обычно. Я спросила почему, и она сказала мне. Вчера вечером умер старый пони, я видела его, когда гуляла, он вечно возился со своими гортензиями. Она сказала, что сегодня панихида, и будет лучше, если я сегодня не буду петь.

― Так в чем проблема? ― спросила я. Она выдержала паузу и прошептала.

― Мне страшно, Нотерн.

― Боишься смерти? ― спросила я, и она кивнула.

― Что там? Что нас ждет… я не могу представить себе то место, куда я отправлюсь. Когда я представляю, как я закрываю глаза и вижу лишь темноту… я вздрагиваю от каждой такой мысли.

― Все мы думаем об этом. Рано или поздно, часто или когда кто-то умирает. Но одно я поняла, мы должны жить, как можно ярче и веселее. Ты не бери это в голову, малышка, ― потрепала я ее нежную гриву. ― Тебе еще рано об этом думать. Да и незачем.

Видимо, мои слова ее приободрили. ― Так что заканчивай с этим и сегодня утром выйди на улицу, и пой, чтобы у пони не было угрюмых рож.

― Доброй ночи, ― я слетела с карниза и полетела дальше. Темы, которые беспокоят Диди меня давно не волнуют. Это знают все мои друзья.

А вот это интересно. Дом на тридцать восьмой улице, в него кто-то заселяется прямо сейчас.

Новенькие в нашем городе это диковинка, обычно наоборот, из городка кто-то уезжает. Надо поприветствовать их. Интересно, почему они заселяются ночью?

Это была семья. Бородатый жеребец земной пони с шерсткой цвета спаржи и русыми волосами, розовая, как вата, единорожка с белой гривой и их дети: маленькая кобылка без кьютимарки каштанового цвета и ее брат, мой ровесник, единорог цвета спаржи, как и отец, с плотно уложенной прической и очками, через которые видны его голубые глаза. Рядом с ними стояла мэр и что-то объясняла взрослым. Малышка осматривала здешние клумбы, а ее братец… я забыла сказать, что рядом с госпожой мэром ошивалась ее дочь. Фиолетовая кобылка с белой, как снег, гривой, звали ее Лара.

Не скажу, что считаю ее своей подругой. Она думает, если ее мать мэр, то она унаследует эту должность и будет тут свои законы продвигать, уже много раз она говорила, что не собирается помогать приюту. И поэтому она так носится со своей матерью, даже в такую позднюю ночь.

Так что она и ее компания друзей, не те пони, которых я вообще хотела бы видеть. Я подлетела поближе и засела в листве дерева, подслушивая, что Лара говорит о нашем городке.

― У нас очень много клубов: шахматные, книжные, любители крикета. И еще куча других, и я являюсь президентом каждого, ― она хвасталась вовсю, терпеть не могу ее зудящий голос, как будто у нее гайморит.

― Вау, классно, я люблю играть в шахматы, ― хрипло ответил жеребчик, поправляя свои очки. ― А где у вас можно, ну не знаю… что с лесом у вас?

― С лесом? А зачем тебе лес? ― насмешливо спросила она. ― Там ничего интересного, клещи, всякие животные, фу… почему ты интересуешься?

― Ну, я люблю гулять на природе, там столько интересного, вот, ― он достал книгу, на которой была изображена божья коровка.

― Фуу… ― Лара с отвращением прикрыла мордочку копытом. Но, видимо, новенький не заметил ее реакции.

― Я люблю ловить всяких жуков и бабочек, у меня целая коллекция, ― он убрал ее обратно. Я, как и мой отец, хочу быть ученым, только он у меня геолог, а я хочу изучать зоологию, энтомологию и ботанику. У вас есть такой кружок?

― Хм... дай подумать. Нет, но думаю, ты можешь его основать, хотя навряд ли тут кого-то это заинтересует.

Она сказала это так, как будто весь город населен ее двойниками.

Он посмотрел на улочки. ― А что вы скажете о местных? Ну, посоветуете с кем мне познакомиться или расскажете о здешних хулиганах.

― О, это легко, приходите к двум часам ко мне домой, у меня будет чайная вечеринка с моими друзьями, я познакомлю вас. Стиль одежды: деловой.

― И там собираются все подростки?

― Ну, не совсем, есть еще Нотерн Лайт и ее компания: “Бойцовские коты”.

― “Бойцовские коты” и Нотерн Лайт? ― переспросил он.

― Да. Они собираются на старом недостроенном мосту и занимаются непонятно чем. А Нотерн, ну… местная особа, она живет в сиротском приюте на окраине города и… просто бездельничает, я ни разу не видела ее хоть за какой-то общественной работой, она только и делает, что дрыхнет на мосту и бродит по ночам. Кстати об этом. Ты любишь спать с открытыми окнами или с закрытыми?

― Летом с открытыми. А что?

― Как я уже говорила, она любит бродить ночью, и любой пони в городе знает, что Нотерн имеет привычку залазить в открытые окна... ― я повисла над единорожкой, ухватившись задними ногами за ветку. Новичок заметил меня и хотел что-то сказать, но я подмигнула ему и помахала копытом, чтобы он не выдавал моего присутствия. ― ...Я не знаю, что ей там нужно, ― Лара продолжала катить на меня бочку. ― Но если она проберется ко мне, то я…

― ГАВ! ― я ухватила копытами ее за круп.

― Ааа! ― громко вскрикнула она и отскочила на несколько метров, заставив всех вокруг оглянуться на нее.

― Ха-ха-ха, ― смеялась я, пока Лара сверлила меня взглядом. ― Эта шутка не перестает работать с Ночи Кошмаров, когда ты была цыпленком.

― Это НЕ СМЕШНО! ― крикнула она.

― Тише, ты ведь не хочешь разбудить жителей своим воплями, ― осуждающе сказала я.

Она лишь злобно шикнула на меня. Я перевела взгляд на новенького, по его морде было видно, что он занервничал.

― Привет, я Нотерн Лайт, а твое имя… прости, я подлетела слишком поздно.

― Эмет, ― нервно ответил он. ― Просто Эмет.

― А меня Афрозия зовут, ― вмешалась мелкая пони. ― А вы классная, не то, что та кобылка, ― она указала на Лару. ― Она зануда.

― Хи-хи. Да, я тоже так считаю, ― малышка вылезла из клумбы и побежала к маме. ― На улице глубокая ночь, не рановато вы приехали? Обычно приезжают днем или вечером.

― Мы планировали приехать к вечеру, но задержались, и получилось вот так.

― Вот как, ну с другой стороны хорошо, что так вышло. А то я проспала бы все самое интересное, ― улыбнулась я.

― Так значит ты та пони из приюта, да? ― с опаской спросил Эмет. ― Ты сирота?

― Я? Нет. Просто я там живу, моя мама и дедушка там работают, и приют нам как дом, я помогаю им по хозяйству. ― Он кивнул. ― Я немного подслушала ваш разговор. В лесу классно, особенно летом, не жарко и не холодно, много полян, можно устроить пикник или палаточный лагерь. И нет, я не член “Бойцовских котов”. В далеком детстве я была их предводителем, но… ― меня бросило в дрожь. ― Я ушла оттуда и редко появляюсь. Ребята там веселые и добрые, они тебя примут, просто скажи, что ночью тебя посетила Нотерн Лайт.

― Не слушай ее, ― вмешалась Лара. ― Эта шайка ― хулиганы и лодыри! Ты пойдешь по пути в пропасть.

― Да ладно, а кучка снобов прям такие добродеятели, пришли бы вы хоть к сироткам, устроили бы им дружеский матч в шахматы или в книжный клуб приняли.

― Принять этих… этих… я даже не знаю культурного слова, ― ее щеки покраснели от злости.

― Хи-хи. Ну выбор за тобой, мои ребята всегда рады новеньким, первое время тебя будут звать “новичок”. И обряд посвящения: съесть тройной “Чиз Тэйсти”.

― Кушать я люблю, ― ухмыльнулся Эмет. ― Так вы тусуетесь на том мосту?

― Да, ― вмешалась Лара. ― Они называют его Кинговским, даже краской написали на нем название. Может скажешь, почему он так назван? И по чьей вине!

Я перелетела через Эмета и приземлилась перед Ларой, сделав грудь колесом и расправив крылья.

― Не смей об этом говорить, поняла?! ― грозно прошипела я сквозь зубы. ― В этом не было и не будет моей вины.

Она сделала пару шагов назад. Кажется, поняла намек. Я обернулась и увидела обеспокоенное лицо Эмета.

― Ничего страшного там нет. Просто не заходи за красную линию ― это моя территория.

― Какую линию?

― Увидишь, ― сказала я.

― Хорошо, а ты там будешь? Ну, со своей бандой?

― Я же сказала, что уже не являюсь ее членом и вообще, я предпочитаю одиночество. До встречи, надеюсь, тебе понравится наш маленький городок, в нем много тайн, ― я расправила крылья и взлетела. Я думала вернуться в приют, но, пожалуй, загляну на мост перед этим.

Надеюсь, Эмет выберет правильную сторону, он вроде хороший паренек, не хотелось бы, чтобы его испортили, хоть он и приезжий.

О временах чудесных

Когда наступают трудные времена, мы становимся способны на такое о чем не представляли, и заниматься тем о чем не думали. Но бывает, когда нам нужна помощь мы игнорируем ее и отказываемся принимать.

-Нотерн, что ты делаешь!? — грубым тоном спрашивала меня Лара. Пока я доставала монеты с фонтана.

-А не видишь? Подбираю чужие желания и складываю их в сумку. — Я опустила копыто в воду и стала водить по дну фонтана нащупывая монетки.

-Это не нарушение порядка.

-Покажи мне, где написано, что за лазанье по фонтанам и собирание монеток, которые пони кидают в надежде исполнения желания, сажают в тюрьму.

-Я...я… Просто перестань это делать, вдруг кто-то увидит. — Посоветовала она мне.

-В пять утра? Лара не смеши, даже Сид Сидер со своей яблочной семьей просыпается позже. Мы с тобой единственные бодрствующие пони в этом городе.

Я вернулась к своему делу. А Лара пошла прочь, злобно сопя и громко топая копытами. А я продолжила собирать монетки, может куплю жеребяткам леденцов, вот они рады будут.

Мои уши уловили тонкий, но нарастающий гул. Он становился все громче и громче пока, меня не окатило водой из специальных отверстий в фонтане. Он заработал, с визгом я выскочила из него. Я была похожа на мокрую курицу. Солнце уже освещало верхушки гор и луна уже давно исчезла, а значит мне нужно поторопиться.

Мокрая и замерзающая, но с битсами. Так я могу себя охарактизовать. Я возилась в фонтане добрый час, и не удивлюсь, если на завтра у меня будет температура и насморк.

Но зато в приюте жеребята будут счастливы. Да и у меня лишняя копейка в кармане.

-Эй! Привет Нотерн. — Мне навстречу шел Эмет. Я приветливо улыбнулась ему и тоже сказала “Привет”. — Вау, чего ты такая мокрая?

-Решила проверить, не сахарная ли я, а то жеребчики говорят, что я сладкая штучка... — Я пошла дальше, а Эмет последовал за мной. — На деле я доставала монеты из фонтана.

-Куда идешь?

-К мосту, обсохну на солнышке, и сосчитаю, сколько я сегодня собрала.

-К мосту, а можно мне с тобой? Ты вроде приглашала?

-К мосту, конечно мы новеньким всегда рады, пойдем провожу. -Он поравнялся со мной и мы шли вместо нос в нос.

-И зачем тебе собирать монеты? Это же чьи-то желания. Они их кидают загадывая желания, что бы они сбылись.

Внутри души я громко засмеялась. — Я не верю в этот бред. — Он удивленно посмотрел на меня. В жеребячестве я верила в подобные вещи, но сейчас, я не верю в чудеса.

-Но как так?

-Эх… Представь, какого это жить в доме, где полно жеребят чья судьба жестоко издевается над ними. Я не раз просыпалась посреди ночи с мамой от шума у крыльца приюта, чтобы найти там маленькую кобылку завернутую в пеленки и лежачую в коробке. Жеребят с синяками и ссадинами забранных из неблагополучных семей. В чем чудо? Я не всю жизнь живу в приюте, когда-то мы жили в своем личном доме, но нам пришлось продать его и переселиться в приют.

От увиденного у меня сердце щемило. Я как и те пони у фонтана, кидала монетки, писала письма Селестии, даже придумывала себе суеверия, мол, если я буду послушной, не клянчить у мамы сладостей и игрушек. То судьба смилостивится над жеребятами, они будут жить в счастливых семьях, их не будут приводить сюда, а те, кто уже живут в приюте, заберут добрые приемные родители. Но шло время, как бы я не старалась, в дом приходили новенькие.

Со временем я поняла, что не стоит надеяться на чудо свыше или еще от куда-то. Вот поэтому я и достаю монетки из фонтана, каждая пони считает долгом кинуть монетку в этот долбанный фонтан и загадать, счастья во всем мире, когда в нескольких милях от них есть целый дом бедных жеребят, хотяших счастья.

В место того что бы кидать битсы в фонтан, их можно было пожертвовать в приют. Но нет.

-И ты учишь жеребят не верить в чудо?

-Я им не говорю об этом, когда они говорят мне “Нотерн, сегодня я видела падающую звезду, и я загадала желание”. Я не говорю им, что оно не сбудется, я лишь поддерживаю их и ничего большего или меньшего. Нельзя вселять в них абсолютную надежду, что падающий кусок камня сгорающий в атмосфере решит их проблемы. Пусть верят в чудеса, но понимают, чтобы чудо произошло они должны сделать шаг на встречу ему, а не просто сидеть и ждать.

После этого между нами нависло молчание, видимо он не понял моей философии жизни. Ну, может и так, он ведь не с этих краев, может там, где он жил жеребят сирот моментально определяли в семьи.

-Расскажи мне о себе, откуда ты, как там, ну, в других городах? — С любопытством спросила я.

-Я приехал из Понивиля. Городок чуть меньше Спринг-Фоллс. Признаться довольно неспокойное место.

-Да? Я думала Понивиль образце спокойствия и порядка. во всяком случае слухи об этом городишке были такие.

-Да, примерно так, но частые нападения всякой не чести, нашествие параспрайтов, Дискорд, Тирек и другие, согласись — не самое спокойное место. А когда у самих Элементов Гармонии сносит крышу, так вообще держись.

-Хихи… да городок с приветом, но я думала туда будет съезжаться больше народу. Ну знаешь, жить в ожидании что что-то произойдет, что взбодрит тебя, адреналин и все такое.

-Так и есть Нотерн, когда мы продавали дом у нас его отрывали с копытами. С тех пор как он стал столицей дружбы, пони стали съезжаться скупая и строя новый дома.

-А чего вы уехали?

-Папе, предложили работу, ходят теории, что тут есть еще одна залежь с драгоценными камнями куда богаче и крупнее. И если это так, то город озолотиться.

-Надеюсь, что это так.

Мы уже дошли до моста, по звуком брани, и лошадиного ржача, понятно что мои друзья уже там.

Было уже семь утра, а на улице было жарче чем в пустыне. Ребята укрылись в нашем домике, это был наш клуб. Построили мы его из старых строительных материалов, взятых с одного заброшенного лагеря, где строили железную дорогу, я до сих пор помню когда мы уносили дверь с москитной сеткой и там на нас накинулась голодная сторожевая собака, так в жизни я еще не боялась.

Здоровая псина, хоть и исхудала от голода бежала на нас со скоростью вондерболта, разинув здоровенную пасть через которую было видно десятки острых зубов.

С тех пор этот домик, если его можно так назвать, наш клуб, туда мы стаскивали самые интересные вещи, что смогли найти в городе и за его пределами: играем в картишки и держим десяток журналов для взрослых, ну их больше жеребята читают, когда нас, я имею в виду кобылок нету внутри. А еще мы попивали сидр. Из игры в карты мы предпочитали Блэкждек играли по малому, скидывались по одному или двум битсами и убивали так день. Бывало и я присоединялась.

-Вскрываюсь! — Вскрикнула Сид Сидер. Одна из моих первых подруг в Спринг Фолле, мой дом был рядом с ее фермой. Пока нам не пришлось продать его.

Семья Сид Сидер идет от древнего и могучего семейного клана Эпплов, который расселился по всей Эквестрии, она живет с матерью отцом, сестрой и младшим братом. Ихней семье повезло найти место, где можно было взращивать яблоки, это оказался не большой пустырь, где вскоре появилась чудный цветущий яблоневый сад

Сид рассказывала нам, что давно на съезде семьи ее сестра ЭпплТри поссорилась с Эплджек, с тех пор Сид жалуется на почти постоянное нытье ее старшей, по поводу, что все на рынке только и говорят о яблочках Эплджек и семьи.

Сама Сид Сидер была земной пони, ярко желтого цвета с зеленой гривой, она предпочитала носить бондану на шее и фетровую шляпу с полями, в детстве, когда мы выбирались на улицу ночью по хулиганить, она натягивала бондану себе на мордочку и была похожа на бандита с дикого запада.

Она была голосом разума в компании, ну не такого уж разума, если мы шли кидать яйца в дом госпожи Ферланды с ее кошками, она была впереди всех.

Видимо сегодня у нее не было никакой работы на ферме или она удрала оттуда по раньше лишь бы не работать на благо семьи.

Сейчас она бросила карты и откинулась на старом стуле жуя соломинку. — Вы ребята, мне вас просто жалко.

Не тут то было задница. — Ответила ей малиновая пони единорог с темной как смола грива заднюю часть которой она собирала хвост, а длинная челка свисала до самого носа. И выложила все свои карты. — “Золотое очко”.

Все присутствующие в домике мигом бросили играть и стали подкалывать ее пока, Линк Дэй собирала мелочь.

Линк была лентяйкой, физический труд ее мало заботил, в отличие от ее вкалывающих родителей, которые проводят за работой все время, Линк предпочитает лежать на открытой веранде своего дома и читать книгу. Кстати о ее родителях, они не были шахтерами или там другими чернорабочими, ее родители занимались финансами и сдержали банк в городе. Поэтому она редко виделась с ними. И из-за такой занятости единорог почти сама себя воспитала: всякие книги из семейной библиотеки и наши гулянки на мосту смогли воспитать в ней стойкий характер; знания, собранные в книгах, она использовала как надо, а бывало и нет, к примеру, рассказав как проходит размножение у морских-пони Линк заставила сблевануть нескольких подруг Лары.

-Теперь это мое золото. — Хрипло ржала она.

-Смотри не стань жадным драконом. — Шутливо сказала я входя в клуб. — Че как ребятки?

Увидев меня, мои друзья сильно обрадовались мне. Помимо кобылок у нас было двое жеребцов, Жуле и Верн. Верн встал в свой полный рост и казалось мог приподнять клуб и понести его.

-Вот наш предводитель бойцовских котов, Нотерн решила навестить нас. — Он широко улыбнулся.

Верн был старшим жеребенком в семье, его отец, как и мой поспешил сделать ноги с городка и оставил его с матерью и тремя сестрами под ветхой крышей.

Ему пришлось прогуливать школу и работать, что бы прокормить семью, его мать даже думала отдать жеребят к нам. Но Верн не позволил этому случиться, упорно и долго работая ему удалось, вывести семью из нищеты, его мама устроилась на хорошую работу, сестры тоже выросли и помогают по дому как могут, а Верн. Верн сейчас такой, какой он есть, здоровый жеребец земной пони, мышьякового цвета с васильковой гривой и кьютимаркой в виде тачки, четырнадцать лет, а он ростом со взрослого.

Но добрый, очень, не-знаю ни одного пони в этом городе у которого было такое сердце, он простодушный и легкомысленный, но если берется за дело, то с отдачей.

Из-за прогулов в школе у него плохо с математикой и другими науками, когда все устаканилось в его семье, Линк стала помогать ему, уча правописанию и математике, он может написать письмо но с умножением у него еще плохо.

Его простодушием очень любили пользоваться, к примеру сказать, что ты забыл ключи дома, а замок закрыт и попросить выломать его дверь. На деле он помог домушникам проникнуть в чужой дом. Но со временем он поумнел, да и мы говорим ему, когда он делает хорошие дела или плохие.

Однажды он понял то, что его надула пара мошенников, так он их сам выследил и вздрючил так, что потом каждый в городе знал, что с Верном шутки плохи.

Он схватил меня и обнял крепко прижав к груди.

-Хах… Верн не сломай ее. — Вмешался Жуле, выпивая сидр.

Жуле был единорогом медного цвета с кукурузной гривой и меткой с тремя камушками. Он был лучшим другом Верна, в какой бы ситуации не был Верн он был с ним, а если он был в такой ситуации на помощь приходил Верн.

У Жуле как и у Верна было трудное детсво, но в отличии от своего друга, его отец никуда не убегал, а напротив его родители круглые дни сидят дома и пьют самогон, время от времени вынося вещи из дома, что бы на вырученные деньги купить новый пузырь.

К его счастью его забрали из дома и поселили к бабушке с дедушкой, которые окружили его заботой и лаской. И все время были на чеку, ведь непутевые родители прям мечтали вернуть своего сына, что бы тот продавал газетенки или еще где-нибудь работал, чтобы приносить монету в дом.

Жули с Верном вечно искали способы заработка, мыть повозки, сборы цветных металлов и прочее. Жули был мозгами и вел переговоры, а Верн выполнял грубую работу.

Верн опустил меня. — Ребят, вы знаете, я больше не “Бойцовский кот”, я ушла на покой.

-Ну да конечно, а на наших посиделках ты просто так сидишь. — Сказала Линк, уткнувшись в старый научный журнал которому уже лет пять. — Кстати, кто это с тобой? — Она первая заметила Эмета. — А он симпатичный. — Она поправила свою челку.

-Ребят, это Эемет, он и его семья приехали к нам из Понивиля.

-Привет. — Робко сказал он.

Ребята в клубе резво поприветствовали его.

Ты играешь в карты? — Спросила Сид Сейдер

-Да, приходилось и не раз. Можно?

-Да, присаживайся. — Ребята освободили место для Эмета и сделав новые ставки стали растосовывать карты.

Я же открыла наш походный холодильник, достала оттуда сидр и стала наблюдать за ситуацией.

Прошел час, а Эмет уже слился с компанией, он предложил потрясные идеи для начинания бизнеса Жули и Верну, предложил Линк сходить к нему домой, посмотреть его личную библиотеку, он рассказал ей о старых экземплярах книг которым цены нет.

Сид Сидер тоже нашла с ним много общего, к примеру, как их достают младшие братья и сестры.

Но сейчас Эмет обыгрывал в карты Линк.

-Ах ты задница четырех глазая. — Линк не любит проигрывать, а не смотря на ее начитанность, ее слово паразит — “задница”.

А Эмет с серьезным лицом отвечает ей. — Не, у задницы только один глаз.

На этой фразе мы повалились на землю и громко заржали, при этом Эмет недоумевал от нашей реакции то ли он на полном серьезе отвечал, или он говорил ее уже не одну тысячу раз.

Было время обеда, а мы еще до сих пор сидели в клубе. Эмет понравился всем и было решено принять его в банду, я лежала на одной из верхних опор моста и наблюдала за процессом. Пока Сид облачившись в старую рыболовную сеть и надев дуршлаг на голову толкала речь.

-Как нынешний глава нашей банды, я объявляю тебя членом бойцовских котов. Ты прекрасно показал себя, как хороший собеседник и товарищ поэтому держи это.

Верн и Жули протянули ему игрушечные кошачий ушки и боксерские перчатки. — Теперь ты официальный член бойцовских котов, поздравляю тебя и по этому.

Верны вылил на Эмета ведро молока. — И похлопав по плечу поздравил его.

Я бы осталась с компанией, но мне срочно нужно было лететь в приют, а то просижу тут до вечера. Но сначала загляну в кондитерскую.

Домой я вернулась ближе к полднику, когда я вылетала из кондитерской, на городских часах было четыре вечера. Как я и говорила — на деньги собранные в фонтане я потратила на разные сласти для жеребят.

Сегодня был отличный день, я познакомила новенького со своими друзьями, но он сказал, что все равно будет время от времени тусоваться у Лары с ее снобами. Так же я смогла найти денег, чтобы сейчас войти в стены приюта и порадовать там всех.

Всю дорогу я пела себе под нос, вот такое у меня было настроение.

— “Никогда тебя не покину, никогда не унижу, Никогда не убегу от тебя и никогда не брошу.Никогда не заставлю плакать, никогда не скажу "Прощай",Никогда не совру и не сделаю тебе больно.”

Я облетела дом и приземлилась во внутреннем дворе. Все жеребята, как обычно, были там: веселились на улице — качались на качелях, бегали друг за другом, кобылки играли в классики или рисовали мелками на каменных стенах приюта.

Я приземлилась в центре.

-Нотерн прилетела! — Радостно воскликнул жеребенок, который играл со старой игрушкой “Капитана Эквестрия”.

-Эй малышня смотрите, что я купила. — Я достала из сумки несколько леденцов и показала их. Жербятки и кобылки сразу оставили свои занятия и стали выстраиваться в очередь, чтобы получить свою сладость. — Не толпитесь, их всем хватит. Ай! Пин это мой хвост! Встань со всеми в очередь.

А вот и Пени подъехала, точнее ее подкатила подруга. — Ребята давайте пропустим Пени, предложил один из жеребят. И никто не стал возражать, они разошлись, дав проехать коляске Пени. Аквамариновые глазки этой пони смотрели прямо в мои глаза, несмотря на ее прошлое, у нее всегда был бодрый дух, она считает своей семьей весь наш приют. И это забавно, ведь я помню, как ее к нам привели маленькую, не умеющую говорить напуганную пони.

Она двигалась ко мне, и мне не нравилось как одно ее колесо шло восьмеркой. Это не хорошо подумала я и стала двигаться к ней сама. Но было поздно, на моих глазах конструкция стала сыпаться и она стала падать на бок.

Я побежала расправив крылья, что бы успеть ее поймать. Но не вышло, она с грохотом упала на землю ударившись плечем и головой и громко зарыдала.

Я подбежала и взяла ее в копыта и прижала к себе. — Позовите Мисс Попин или Мою Маму. — Указала я и жеребятам. А сама осталась с Пени утешая ее. Я взглянула на ее кресло-каталку, ремонту она уже не подлежала, сомневаюсь, что Дедушка сумеет вернуть ее в подвижное состояние.

Мы перенесли Пени в спальню и уложили ее на кровать. Я, мисс Попинс и Саншайн Тарк стояли в дверном проеме и смотрели на нее, как она смотрела на свои задние ноги укрытые одеялом.

Это небольшая беда, с нашей точки зрения, мне и другим взрослым не составит труда, взять ее на копыта и перенести ее куда хочется по первому желанию.

Но Пени, для нее колеса были свободой, она могла передвигаться сама или при помощи своей подруги. А сейчас она, как бы стала зависима от нас. Ей никогда не хотелось быть обузой.

-Что будем делать? — Спросила Саншайн, — белогривая земная пони с аквамариновой гривой смотрела на маленькую пони с глазами полные жалости и боли. — Сможет Фил починить каталку или может мы сможем приобрести новую?

-Сомневаюсь, что он починит ее. Он попытается, даже может из запчастей соберет, что-нибудь. Новая сейчас нам не по карману, за эту неделю нам пришлось отдать крупную сумму на починку осевшей крыши. Попин посмотрела на кобылку. — Пени придется потерпеть, месяц, пока нам не придут деньги.

Месяц, вроде немного, но для Пени это будет тяжелый месяц, как и для нас. И еще не знаешь, что может произойти, может опять отопительный котел сломается и все деньги на него уйдут.

Нет, я не привыкла ждать, надо что-то решать.

Я опять не ложилась спать, и сразу с наступлением ночи, полетела в городок собирать мелочь из фонтана. Прилетев, я мигом плюхнулась в холодную воду и принялась водить копытом по дну, и собирая монетки.

Признаться это была пустая трата времени, за день накопилось очень мало и максимум чего мне хватило на собранные деньги это камеру для одного из колес.

-Черт! Выкрикнула я посреди ночи. Нужно найти еще денег. Нужно подумать…

Раздался громкий хохот. Звук исходил из кабака. Заведеньице не лучшего рода, алкоголики, довольно темные личности и прочие. Но мне нужны деньги, а у них весит табличка “требуются официантки”, была не была.

Я не знаю, Нотерн. — Говорила мне Эшли, оранжевая кобыла со светлыми, как солома, волосами. Мы стояли у черного входа в кабак — тебе всего четырнадцать, а ты просишь что бы я тебя пустила поработать… ты знаешь что у нас твориться?

-Прошу тебя Эшли. — Молила я. — Мне очень нужны деньги, Пени нужна новая коляска и я собираюсь на нее заработать.

-Ты какая-то сонная, сонее чем обычно. Ты ложилась спать?

-Нет времени, Эш, я никому не скажу, дай мне просто ваш наряд официантки, и я буду говорит, что меня зовут Холи Глори и мне восемнадцать.

Кобыла немного помялась, а затем глубоко вздохнула.

-Ладно, но это всего на одну ночь, босса не будет до утра, как стукнет пять часов утра выметаешься, ясно.

-Ясно.

Она впустила меня внутрь. И дала мне зеленую юбку, рубашку и корсет. Пока я надевала это все она заплетала мне косы.

-Вот, молись что бы никто не узнал твою сияющую рожу, а то дойдет до твоей мамы.

-Не переживай. — Спокойно отвечала я. Все будет на мази.

-Ладно, вот первый заказ. — Она поставила на мою спину поднос и взгромоздила на него здоровые кружки с пивом. — Отнеси эти кружки за тот столик. — Она показала мне копытом куда идти.

-Ладно я пошла. — Я сделала всего пару шагов и поднос накренился и упал разлив содержимое на пол. — Ой прости. Я сама уберу.

-Не надо, я сама, она снова нагрузила меня выпивкой. — Помогай своими крыльями нести поднос. Давай, пошла! — Она хлопнула меня по крупу.

Я влилась в толпу, и мой нос просто молил уйти от сюда, запах алкоголя, табака и старых потных жеребцов сводил меня сума.

А еще они похабно смотрят на меня… так Нотерн, соберись ты это делаешь ради Пенни, пошла через эту толпу положила кружки и все.

Кто-то только что погладил меня по попе? О Селестия, они домогаются до меня, надеюсь тут запрещено публичное сношение?! Блин, блин.

-Эй детка, присядь-ка рядом.

Не обращай внимание Нотерн, просто иди себе прямо. Я доставила кружки к назначенному столику, и двое жеребцов мне кокетливо улыбнулись.

Пойду-ка я отсюда подальше.

Прошло несколько часов, народу в баре поубавилось, как говорит Эшли, обычно в это время тут сидят завсегдатые алкаши, которые то и делают, что спят.

-Ну что Нотерн, понравилось работать у нас? — весело спросила Эшли. Откуда в ней столько сил? Даже я устала.

-А это не так просто, как я думала, нужно столько сделать. Но это приятный опыт и… — я протянула копыто. И пони поняла мой намек и уже через мгновение в этом копыте был мешочек с золотыми монетками.

-А еще плюс чаевые, которые тебе давали посетители.

-К...к..к... какие чаевые? — Я стала запинаться, мне никто об этом не говорил.

-Ну чаевые, ты что не брала чаевых у посетителей? Хах… тот-то они были рады тебе и все время просили, что бы ты приносила заказы.

Эшли смеялась, а я упала от бессилия.

Выйдя с кабака, я пошла в другие места, где можно было заработать. И вскоре я нашла работу на местном складе. Мне нужно было таскать в дилижанс мешки с углем, вроде Верн тут подрабатывает время от времени.

А вот кстати и он, было уже раннее утро, увидев меня он очень обрадовался, но был в смятении.

-Эй Нотерн, привет.

-П-п-привет. — С трудом ответила я, неся на своей спине тяжелый мешок.

-Может вопрос не впопад, но с какого ты стала работать грузчиком? Спросил он меня. И сам взял мешок, и потащил в дилижанс.

-Ных… — скинув очередной мешок я пошла за следующим. — Инвалидная коляска Пени сломалась и я решила собрать денег на новую. Поэтому работаю на каждой попавшейся работенке.

-И на скольких работах ты уже побывала?

-Это вторая.

-У… ну это много…. наверно. Может нам помочь, тебе, ну знаешь…

-Нет Верн, то моя задача и я никого из вас не буду просить. Мне не нужна помощь, я сама справлюсь. — Я зазевала.

-Ты зеваешь!? -Удивленно спросил Верн. Его это так удивляет? — Я хорошо знаю тебя, ты можешь спокойно обходиться сутки бодрствуя, а тут.

-Я не спала два дня, я не лягу спать пока не заработаю нужную сумму или мое тело прикажет долго жить.

-Нотерн. Ты еще будешь нести этот мешок? — Спросил Верн.

-Да, и буду носить те оставшиеся.

-Ну дело в том, что пока ты несла его, я занес остальные. — Я оглянулась и увидела, что поддон пуст, а дилижанс набит мешками. Я посмотрела на него. — Деньги я отдам тебе, не переживай.

А я не выдержала и снова упала, точнее прогнулась под весом мешка.

-Помоги мне встать. — Молебно попросила я. И тут же мешок взлетел, как пушинка.

-Может тебе стоит передохнуть?

-Да ну, я еще полна сил. — Хотя на деле, я очень хотела спать, даже очень. Но мне удалось накопить половину суммы. Так, что еще немного и я справлюсь.

И с этими словами я упала от бессилия. Может стоит вздремнуть часок другой?

-Нормальная вода?

-Да отличная. — Ответила Пени, ласково улыбаясь мне.

Сегодня была моя очередь купать ее в ванне, дело то простое, она сидит и умывает свое личико и гриву, пока я помогаю ей вымыть те участки тела, к которым она не может попасть.

Сейчас я терла мочалкой ее спинку.

-Знаешь Пени, а я уже набрала сумму для твоей новой коляски.

-Да? Вау, Нотрен спасибо, я и не думала, что ты пойдешь на это.

Я потерлась носиком о ее щечку. — Ты знаешь, что я на все готова ради вас. — Мой взгляд упал на ее ноги, меня бросило в дрожь. Я видела их много раз но все равно я не устаю поражаться этом зрелищу, гладя на эти омертвелые ткани которые когда то были шерстью и кожей, когда они резво двигались.

Бывало я представляла, как ее родители целовали эти ножки и радовались, что она у них есть. И что теперь?

Она сидит тут в ванне, в старом занюханном приюте, без средства передвижения.

-Нотерн, ты плачешь?

-Что? Нет. — Я вытерла слезы. — Просто мыло в глаза попало, очень шипит. Будем вылезать или ты еще хочешь посидеть?

-Я бы хотела вылезти, хочу в постельке книжку почитать. — Я подхватила ее, вы вытащила из ванны, и посадила на пелинальный столик, и стала вытирать.

-Может мне тебя во двор вынести? Ты была бы с подругами.

-Нет спасибо. Я хочу побыть в комнате.

-Как скажешь. — Я отнесла ее в постель, укрыла ноги пледом, и спросила ее. — Что нибудь хочешь.

-Нет, ничего. Хотя, Нотерн… Останься со мной, посиди еще чуть-чуть.

Я не стала возрождать и села рядом с ней, она облокотилась на мою грудь и открыла книжку в которой рассказывают о всяких мифических существ. — Ха-ха лысая обезьяна.

-Бред, согласись? — Улыбнувшись спросила Пени.

Этим же вечером я отправилась на очередную работу, я слышала, что в лавке проклятых товаров нужна была помощь и владелец обещал щедро заплатить.

День был не таким уж и чудесным. Над долиной скопились дождевые облака, скрывшие за собой небо и солнце. По прогнозу погоды который составили пегасы, должен был начаться дождь.

-Нотерн не думал, что встречу тебя в городке. — Ко мне подошла Лара. — Вернее что встречу тебя днем.

-И тебе привет Лара. — Сухо ответила я. — А я не ожидала встретить тебя одну без твоей мамаши мэра. Чего не в своем клубе любителей чая и шелковых подушек?

-У нас выходной, а ты куда с сумками идешь?

-Ну, инвалидная коляска Пени сломалась, и я собираю деньги, что бы мы достали новую, ну хотя бы подержанную.

-Ты подрабатываешь? Вау, не думала, что доживу до того дня, когда Нотерн пойдет работать. И сколько удалось собрать.

-Половину. Может меньше, мне видимо придется работать без перерыва всю неделю, что бы набрать достаточную сумму, может и больше.

-А денег приюта не достаточно?

-Наша денежная подушка уже давно сдулась, мы подсчитываем каждый битс. Может в следующем месяце нам и удастся купить новую, а может и нет, кто знает, на что уйдут деньги?

-Твоя мама, мэр, можешь попросить ее, помочь нам. Лара, приют часть города, а она как мэр обязана заботиться о каждом его жителе.

-Прости Нотерн маму вызвали из города по делам, ее не будет неделю, ты можешь подождать.

-Я не люблю ждать.

-Смотри, Миссис Миамора идет. — Мимо нас прошла песочная кобылка земная пони. Примерно ровесница наших матерей. — Здравствуйте, Мисс Миамора.

-Привет Лара, как поживаешь? — Приветливо ответила кобылка.

-Лучше не бывает, вы вижу с рынка идете, советую поспешить, скоро дождь пойдет.

-Оу… — Она посмотрела на небо. — Спасибо за предупреждение. — Посмотрев на меня ее взгляд переменился, с радостного на горестный, как будто она увидела Мару, духа смерти из пегасей мифологии до рождения принцесс. Она прошла мимо меня и скрылась за переулком.

-Думаешь она еще злиться? — Обеспокоенно спросила я.

-А ты как думаешь!?

-Берегись!

По мостовой неслась карета, нас разделяло лишь два корпуса. Я толкнула Лару в сторону, чтобы та не попала под колеса и стала отходить.

Телега пронеслась в нескольких сантиметрах от меня и этого было достаточно что бы зацепить мою сумку и порвать ее.

-НЕТ! — Деньги находящиеся в ней вывалились и стали скатываться по мощеной улочке, как назло начал лить дождь.

Прохожие и жеребята стали, подбирать их и уходить прочь, а другие монеты закатывались в канализационный желоб.

-Лара, помоги мне их подобрать! Нет, не трогайте их! — Я отгоняла зевак, решивших поживиться на чужом горе. — Пошли вон, они не ваши! — Я стала плакать, я чувствовала свое бессилие. — Прошу не надо.

Из той суммы мне удалось сохранить лишь четверть.

-Блеск, просто, блеск! — Я посмотрела на Лару, не смотря на все наши ссоры и неприязни друг к другу, ей действительно было жаль.

Что теперь делать? Ждать пока у нас появятся деньги, а пока сидеть рядом с Пени что бы быть ей нужной в любой момент?

Это было не самым лучшим решением, в глубине ночи я летела к больнице. Признаюсь, были моменты, когда я воровала и то по мелкому, никто не замечал пропажи двух или трех лампочек из хозяйственного, или целой книги из книжного, но то, что я сейчас делаю, выходит за рамки.

Я собиралась украсть одну из колясок в больнице, я еще не продумала, как вынести ее, придумаю по ходу кражи.

Вот я добралась, я тихо планировала над зданием в поисках открытого окна. Поиски не были напрасны, я нашла то, что искала — окно вело в длинный коридор, где располагались больничные палаты.

Где-то тут должно быть складское помещение. Может, оно на нижних этажах?

Я стала спускаться по лестнице, на лестничной площадке горел свет, так что я была осторожна двери были со стеклянными окошками и меня могли увидеть, медсестры или охранники. Так что я чуть ли не ползла по лестнице.

Наконец-то я добралась до подвала.

Черт! Света нету, благо за годы полетов в темноте мои глаза лучше видят в темноте чем у других, но я лучше найду выключатель.

Яркий свет ударил в глаза сразу, как я дернула рубильник света, одна лампочка даже взорвалась от напряжения и я громко вскрикнула.

-Ай кто тут! — Черт, оказывается на складе был уборщик который спал на койке. — А ты кто такая!? как сюда попала!? — Он двинулся ко мне.

Надо валить, я расправила крылья и уже не скрывая полетела верх по лестничному пролету. Я слышала как уборщик кричал в специальную трубу, которая вела на верх, он предупреждал сотрудников обо мне.

И уже через несколько этажей мне на встречу выбежало двое санитаров.

Я выбежала с площадки по-видимому на этаж, где брали анализы и делали операции, вдали коридора было окно, если я смогу долететь до него, я на свободе. Расправив крылья, я полетела с максимальной скоростью, после меня журналы на столиках взлетали в воздух, а вазы с цветами падали. И вот я уже достигла конца коридора, пока.

Здоровая пони акушерка, которая дежурила тут на этаже не схватила меня за хвост и не притянула к себе.

-По моему этажу никто не бегает! — Прокричала она мне прямо в ухо.

Попалась.

В больнице решили не церемонится и вызвали полицию, те сразу отвезли меня в участок и посадили под арест, и сказали. что выпустят, когда моя мама или дед придут за мной. Блеск, вот обрадуется мама, ее разбудят в полчетвертого ночи и раскажут, что ее дочь под арестом, вот тогда она мне всыплет половником по морде.

Благо кто-то оставил на нарах губную гармошку, можно и блюз спеть.

Спустя два часа игры, замок двери моей камеры заскрипел, и она отворилась, в проеме стояла моя мама и офицер.

-Можете забирать ее. — Сказал офицер Хайтауэр.

-Спасибо. — Ответила мама.

Меня ждал не очень приятный разговор, по дороге домой.

-Две недели домашнего ареста, никаких гуляний поздно ночью и днем тем более. Это же надо, навести такой шум в больнице, что ты там забыла?

Я не хотела отвечать ей. Но она давила на меня.

-Отвечай, живо.

-Я хотел украсть инвалидную коляску из больницы, что бы дать ее Пени. — Выговорила я.

Походу я ее не удивила. Это было видно по ее лицу. — Вся в дедушку пошла.

-О чем это ты?

-Я не хотела рассказывать, да и забыла как-то, коляска на которой ездила Пени… в общем, тоже ворованная.

-Что!?

-Тише ты.- Мать заткнула мне рот.

Мой папа, как и ты, украл ее из больницы. Вот только он это сделал куда профессиональнее тебя.

-Откуда я могла знать, что там уборщик спит! Если бы не он я бы уже лежала в постели, а утром Пени бы ждала новая косяка. А теперь что? Когда наш приют сможет собрать денег на нее?

Мама обняла меня.

-Мы найдем деньги, и не из таких передряг выбирались.

От ее слов стало немного легче, может действительно все образумиться. Может меня посетит идея как получить ту же сумму, что я собирала два дня, только легче.

Наказание о домашнем аресте никто не отменял. Я сидела в своей комнате на старом диванчике и читала, психологический триллер.

Это был лучший способ скоротать эти две недели, спать и читать.

-Нотерн! Нотерн! — Звучал голос мамы в коридоре он был весел и возбужден. Иди сюда, посмотри на это.

Что там может быть? Я вышла из комнаты, вышла в передний двор и была удивленна: Пени каталась на новенькой коляске, чистой блестящей. Я не могла понять, откуда она?

Не понимала пока не заметила, своих друзей.

-Ну что, нравиться? — радостно спросила Сид Сидер.

-Как...как… откуда..я… — Я не могла подобрать слов.

-Верн, рассказал нам о том, как ты работала в поте лица, на складе, а Лара рассказала Эмету о трагедии на мостовой.

-И я предложил ребятам помочь тебе. — Сказал Верн. — Мы думали собрать все деньги, что у нас есть и дать их тебе.

В разговор встрял Жули — Но потом вспомнили, что у нас есть богатая подружка.

-И я купила новую. — Лаконично ответила Линк, пришлось попросить у родителей немного больше карманных.

-Спасибо. — Пени подьехала к единорожке и потянула свои копытца к ней. — Линк не стала сопротивляться и подошла к маленькой пони и дала обхватить себя за шею.

Эту кобылу не так просто растрогать на сантименты, а тут я вижу как ее глаза наполняются слезами и милая улыбка расцветает на ее личике.

Я не могла передать им, как я была счастлива, лицо Пени так и сияло от радости, а значит и моя душа тоже, Я крепко обняла их. Бывает, я отношусь к ним не пренебрежительно, мы ссорились и расставались, но это мои друзья, и я стала забывать, как может быть просто решить проблемы, если попросить их о помощи.

Любят только дураки

Вы когда-нибудь влюблялись? Я ― да, и скажу вам, это чудовищная вещь, она заставляет тебя быть счастливым, но одновременно может убивать изнутри, вырывая части твоей души, бросая в грязь, втаптывая тяжелыми копытами реальности.

Однажды мне посчастливилось влюбиться, тогда я открыла для себя, что по-настоящему любят только дураки.

В конце лета город готовился к традиционным гуляньям, но в этом году на последней ярмарочной неделе намечался красивый звездопад. Как же будет здорово!

А еще танцы, все придут парами в красивых платьях и будут танцевать, я тоже мечтаю побыть там с кем-нибудь. Чтобы он был рядом со мной, чтобы мы танцевали вместе, пили пунш, играли и может быть… даже поцеловались, когда заиграет последняя песня ярмарки. Ох… от этих мыслей звездопад начинался в моей груди.

Это была бы моя самая лучшая ночь в жизни. Сейчас я переминалась с ноги на ногу в антикварном магазине, рассматривая всякий старый хлам, который есть и у моего деда. Мне не нужно ничего покупать, у меня другая цель, Он любил заходить сюда. Мой возлюбленный, Рено. Когда-то я была с ним в одном классе, он хорошо учился, знал много историй, веселый и разговорчивый. Я не знала другого пони, который вызывал бы во мне такие чувства. А вот и он, проходится мимо стеллажей, высматривая погремушки. Почти дошел до меня; мой выход. Я выглянула из-за прилавка и сделала удивленную мордочку.

― Рено! Привет, не думала, что встречу тебя тут.

― О, привет… эм… ― он судорожно водил глазами, пытаясь что-то вспомнить, и, кажется, я знаю, что.

― Нотерн, ― подсказала я.

― О да, привет, Нотерн… ― он неловко почесал затылок. ― Ты тут часто бываешь?

― Да постоянно, люблю эти… антикварные вещи, вот к примеру эти часы с крутилкой, ― я показала копытом на непонятную хреновину на полке.

― Это чашечный анемометр.

― Да!? Ах-ха, я бываю такой невнимательной, ― я стала накручивать свои волосы на копыто. Блин, я веду себя, как дура.

Он взял шкатулку с игральными картами и направился к продавцу. Расплатившись, повернулся к выходу. Я последовала за ним.

― Так что ты будешь с ними делать? ― я попыталась завязать разговор.

― Они показались мне ценными… ну это еще не известно, судя по дизайну и эскизам, эту шкатулку смастерили два века назад, их было сделано очень мало.

― Тогда почему он продал ее тебе так дешево?

― Другая проблема, есть много подделок, но если я смогу доказать ее подлинность, это озолотит меня.

― Здорово, а у меня где-то было старое пальто, может оно чего-то стоит? Или там мелочь в карманах ценная?

― Вау, смотри, ― перебил он меня и уставился на витрину ювелирного магазина. ― Этот медальон, наверное, повидал зарождение Эквестрии.

― Эм… да, оно, наверное, старое.

― Старое!? ― он посмотрел на меня, как будто я оскорбила его мать. ― Это антикварный предмет, который видел тысячи невежд, пережил не одну эпоху. И ты смеешь называть его старым!?

― Эм… да! Я немножко глупа… ха-ха, ― вот идиотка, подбирай слова, прежде чем говорить, Нотерн, ты можешь его обидеть. Эй, он уходит. Я полетела догонять. ― А завтра ты куда-нибудь идешь?

― Да, завтра у меня книжный клуб, обсудим книгу “Мир и Война”.

― Это тот книжный клуб, который создала Лара? ― переспросила я.

― Он самый. А что такое?

― Да нет, так просто. Я слышала, она хороший организатор, думаю, ее книжный клуб очень… интересный.

― Да, он отличный. ― Я услышала урчание живота, сначала подумала на себя, но оказалось, что урчало у него. ― Я кушать хочу.

― Ооо! Я знаю неплохую забегаловку недалеко, пойдем! ― я схватила его за копыто и потащила. О, Селестия, я держу его за копыто! Я прямо чувствую, как шерсть становится дыбом. И он не вырывает копыто, а значит я ему тоже нравлюсь!

Мы сидели в кафе под открытым небом, я ела жареную картошку, а он… три сенных бургера, четыре картошки фри и большую содовую.

― Ммм… очень вкусно, спасибо, что угостила, Нотерн, ― довольно прочавкал он.

― Да ладно, пустяки. ― На самом деле я заплатила все до последнего гроша, пришлось даже залезть в потайной карман за мелочью. ― Чего уж там. ― Он такой милый, когда кетчуп размазан по мордочке.

― У тебя тут кетчуп, можно я… ― я взяла салфетку и потянулась к нему.

― О, спасибо, ― он взял салфетку сам и вытерся.

― Вау… кого я вижу, ― к нам подошла Лара. ― Рено, как здорово встретить тебя в этот чудесный солнечный день.

― Привет, Лара! ― радостно ответил Рено, помахав ей копытом. ― Ну что, завтра в десять?

― Да, завтра в десять, ― подтвердила Лара. Тут она увидела меня, сидящей рядом. ― ТЫ! Что ты тут делаешь? ― удивленно спросила она.

― О, так вы знакомы!? ― удивился Рено. ― Ну не буду тебе мешать, Лара, спасибо за ужин, Норен.

― Нотерн, ― поправила я. Но он уже ушел.

― Так что ты тут делаешь!? Впрочем не отвечай, я знаю. Ты пытаешься понравиться Рено, да?

― А тебе какое дело до этого?! ― набычилась я. ― Ты кто, моя мама?

― Рено тебе не пара, Нотерн, ты сама это знаешь, не стоит тратить силы.

― Но у меня с ним уже наладился контакт! Видишь, мы пообедали, это наш первый совместный обед. Потом приглашу его на ярмарку, будем кушать сахарную вату, кидать дротики в мишень, чтобы выиграть плюшевого мишку...

― Нотерн как обычно летает в облаках, что ж, посмотрим, ― спокойно ответила Лара.

― Так значит ваш книжный клуб открывается в девять?

― Ты хочешь в книжный клуб!? Ты же знаешь, половина моих друзей не захочет видеть тебя там, а я тем более не хочу.

― Прошу тебя, Лара. Рено туда идет, пожалуйста, я обещаю, что не буду паясничать или говорить гадости, ― я молитвенно сложила копыта. ― Прошу, прошу!

― Эх... ладно! Только оденься поприличнее и причешись. Надень свитер что ли. И без шуточек.

― Давайте, волосы, ложитесь ровно. ― Я с четырех утра пыталась причесаться, чтобы выглядеть не так, как будто я только что пролетела сквозь торнадо. Волосы упорно сопротивлялись, и я извела уже два баллончика с лаком. Наконец мне удалось придать моей прическе презентабельный вид, осталось подобрать одежду; рубашка с жилеткой и клетчатая юбка ― все, что я нашла.

Посмотрев в зеркало, я оценила себя. Довольно таки неплохо, особенно для кобылы, которая наводила марафет четыре раза в своей жизни.

Ладно, пора идти, Лара не любит, когда опаздывают. Я вышла из своей комнаты и направилась к выходу. Я уже забыла, как трудно ходить в этих шмотках. Я люблю простор и свободу, а эта жилетка словно давит на меня.

Из соседней комнаты вышла мама и остолбенела, узрев меня в таком облачении.

― Ты это куда намылилась? ― недоверчиво спросила она. ― Так одеваться не в твоем стиле, уж я то помню, какую истерику ты мне закатила, когда я покупала тебе этот наряд.

― Ну… знаешь, мам, все мы вырастаем со временем, сейчас мне он очень понравился, удобно сидит, эти формы, узоры на рубашке…

― А теперь правду говори, зачем ты это одела? ― потребовала мама.

― Мне нравится один жеребчик, и я тоже хочу ему понравиться, а для этого я должна показать себя хорошей пони, ― выпалила я.

Она задумчиво посмотрела на меня.

― Ну если это сработает, то я ничего против не имею. Я примерно так же знакомилась с твоим отцом.

― Прости!? ― Но мама ничего не ответила, она закрыла свою комнату на ключ и спустилась вниз готовить завтрак.

Ну а я пошла в этот скучный книжный клуб, хотя бы Рено будет там.

Это все ради Рено, это все ради Рено. О Селестия, я сижу в этом унылом месте и слушаю пустую болтовню о книге, написанной каким-то ванильным пегасом из Кантерлота.

Вся эта… эм… «тусовка» проходила в доме Лары, больше похожем на особняк, ну разумеется, ведь ее мать ― мэр; много комнат, много спален, ванн, туалетов. Даже дом Линк был гораздо меньше, а ведь ее семья одна из самых богатых и старых семей города.

Мы расположились в домашней библиотеке, в специально огороженном читальном зале, вокруг столика с чаем и печеньками. Там было полно подушечек для отдыха и милый диванчик, на который сразу сел Рено, и ох… какая-то кобыла хочет сесть с ним.

Я влетела межу ними и грозно зыркнула на кобылу: – Это мое место!

Она недоуменно посмотрела на меня и пошла дальше, а я заработала строгий взгляд Лары. Как она еще не выгнала меня? Я уселась на отвоеванное место рядом с Рено.

― Привет, ― робко начала я.

― Привет, ― спокойно ответил он, глядя куда-то в сторону.

― Тут просто сноб-пати. Дошло? Сноб-пати, хи-хи. ― Он никак не отреагировал на шутку, хотя она действительно была не смешная.

Напротив сел Эмет и удивленно посмотрел на меня. Я сделала вид, что все в порядке, и поприветствовала его, а он меня.

Лара начала вступительное слово:
― Добро пожаловать на наш еженедельный клуб любителей литературы. Для начала хочу представить нашего нового участника ― Нотерн Лайт, ― Лара махнула в мою сторону. Пони похлопали копытами, приветствуя меня, но на их лицах при этом были такие выражения, как будто с ними сидит протухший сыр.

― Сегодня, я надеюсь, все прочитали книгу А. К. Ирлинг «Виноваты звезды».

― Оу да, – ответила земная пони лакричного цвета. ― Книга о сильной и независимой кобыле, идущей к своей цели, и никакие жеребцы не могут стать ей помехой.

― Да, я согласна со Снейл Ли, ― продолжила Лара. ― Это очень сильный сюжет о становлении кобылы, как личности, в то время, как жеребцы всюду притесняют кобыл, считая, что нам место на кухне или воспитывать жеребят. Без обид, мальчики, ― обратилась она к жеребцовой части клуба.

― Ирлинг ― очень талантливая писательница, возможно, в жизни она повидала многое, ― пискнула розовая кобылка.

― Это тоже хорошо подмечено. А ты, Нотерн? ― повернулась Лара ко мне. ― Что ты думаешь о книге?

― Ну… эм… ― я не знала, что сказать. Быстро пролистав книгу перед выходом из дома, чтобы понять, в чем суть, я уяснила только, что эта кобыла вечно жалуется на жеребцов, рассказывая об их маленьких… ну... жалуется. ― Я думаю, она немного неправа, в книге она концентрировалась на одной части тела жеребца, забывая об остальном. Ей чхать на его характер, эмоции, чувства и прочее… Я думаю, название книги как раз хорошо характеризует ее поведение: виноваты все, но не она.

Я перехватила десятки взглядов и не поняла, то ли они меня тихо ненавидят, то ли пытаются понять, что здесь делает эта сучка из «Бойцовских котов»

― Неплохая мысль, Нотерн, ― одобрила Лара.

Мне даже стало приятно от этой похвалы, я кинула взгляд на Рено, чтобы увидеть его реакцию, но он даже не смотрел в мою сторону. Может я что-то не так сказала или... или ему нравится та рыжая кобыла с косичками? Отлично, Нотерн, ты ревнуешь его ко всем, а ведь он даже не твой парень.

― Ну… эм… забавная книженция, да, Рено? Хи-хи. Злая кобыла, которую не может удовлетворить жеребец, злится на то, что ее никто не любит.

Он ничего не ответил. Я пыталась начать разговор еще и еще, он лишь улыбался и кивал мне в ответ. Иногда он ронял несколько фраз, на которые я пыталась ответить, но встречала стену безразличия, а еще он шутил, и я так смеялась.

Может он стесняется меня? Или мы еще не нашли ту нить, по которой наши сердца соединятся вместе.

Я направлялась к приюту, чтобы побыстрее снять с себя этот наряд откровенной школьницы. Я проходила по площади ― месту будущей ярмарки; торговые палатки заменялись на шатры с призами и сахарной ватой, а в центре устанавливали сцену для музыкантов, которые будут задавать настроение празднику.

Я все же надеюсь пойти на ярмарку с Рено, это будет лучшая ночь в жизни…

― Ну рассказывай, ― нагло потребовала Линк, подошедшая ко мне только что.

― Рассказывать что?

― Ну не знаю… к примеру, какого хера ты делала в книжном клубе Лары?! Я думала, что бойцовские коты не лазят в места обитания снобов.

Я закатила глаза. ― Линк, все это детский сад, пора уже вырасти из этого жеребячества.

― Ой-ой… выросла она. Задница ты темно-синяя, тут что-то неладно. Ты продула спор с Сид Сайдер? Или на тебе испытывают заклинание перевоспитания?

― Да нет, все нормально.

― А чего щеки у тебя покраснели.

― Что!? Вовсе они не покраснели, ― теперь я чувствовала, что краснею по-настоящему.

До моего плеча дотронулось копыто, я обернулась и увидела Рено. ― Хорошо описала книжку, Нотерн, увидимся на следующей сходке, ― он улыбнулся мне и пошел своей дорогой.

Тут уже не поспоришь, я была красная, как помидор. Злобно-веселый взгляд Линк настиг меня, она улыбалась так, словно задумала коварный план захвата мира.

― Что такое, Линк? ― пролепетала я.

― Это все из-за Рено?

― Что!? Нет! Ничего подобного! ― я стала тараторить и старалась не смотреть в глаза подруге.

― Да ладно!? Нотерн… Ты влюбилась в Рено!? Селестия милосердная! Нотерн! Я думала, ты оставила школу позади и твою школьную любовь там же.

― Почему ты так отреагировала? Что ты имеешь против меня и Рено. Я общаюсь с ним, он разговаривает со мной, и я считаю, что мы на верном пути. На ярмарке мы будем вместе, будем есть сахарную вату, он выиграет для меня большого плюшевого медведя. Мы пойдем на танцы прямо перед звездопадом и уже потом сядем на холме вдалеке от всех, прижавшись друг к другу, смотреть на чудесное явление, ― я обняла себя копытами, представляя, что это его копыта.

Она закатила глаза. ― Все девчонки думают, что это их первый и единственный. Ладно, пойдем к нам в клуб.

Дорога к мосту заняла несколько минут, мы достали из холодильника сидр и расположились на крыше домика-клуба.

― Так значит ты продолжаешь любить его? ― спросила Линк, поправляя прическу.

― Продолжаю?

― Я просто вспомнила школу, вспомнила, что ты сохла по Рено еще тогда, что-то из головы вылетело. Помнишь школу?

― Да, помню, Линк. Ты, несмотря на весь свой ум, сидела со мной на задней парте, откуда нам было видно все в классе, мы кидались бумажками и хихикали, когда учительница говорила “многочлен”. Сид сидела рядом и тоже пинала балду, Жуль пытался учиться, а Верн… Верн работал в поте лица.

― Да… вот блин, вспомнила, на перемене ты сидела, подперев морду копытом и смотрела, как Рено рассказывал свои офигительные шутки и истории, и все кобылки и жеребята из “элиты” нашего класса смеялись над ними.

― А я все боялась подойти к нему и заговорить, пыталась быть рядом. Когда ему нужна была помощь, я была тут как тут, пыталась смеяться громче всех и подпевать ему, когда он играл на гитаре.

― Да, у тебя красивый голос и хороший слух, жаль, ты не поешь больше. Я помню, как ты пела “Песни небес”, это было потрясно. Очень печально, что после пони-оспы твой голос стал хрипловатым.

― Да, жаль, и что мне теперь делать с этой меткой? ― на моем крупе изображено северное сияние, но если хорошенько приглядеться, то там можно увидеть нотки, как будто кто-то нарисовал нотный лист прямо на северном сиянии. Это был мой особый талант ― пение, по крайней мере был особым талантом до пресловутой пони-оспы. Поначалу мне было очень обидно, я потеряла ко всему интерес, но затем стало все равно.

― Как думаешь, у меня есть шансы стать для Рено особенной пони?

― Эм… ― она замешкалась, прикусывала нижнюю губу и дергала свою челку магией. ― Ну понимаешь… со школы я ни разу не видела, чтобы он проявлял к тебе хоть какую-то заинтересованность.

― То есть ты считаешь, что…

― Он тебе не пара, Нотерн, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше будет для тебя, ― она отвернулась от меня.

― Почему? Почему ты так считаешь? Мы выросли… школа позади, почему?

― Я не буду на это отвечать, но, Нотерн, ты сильно обожжешься.

― Я понимаю, ты ревнуешь, ― тихо сказала я.

Она развернулась и уставилась на меня. ― Что?! ― удивленно вскричала она. ― К кому?! К тебе?! Знаешь, я вообще-то люблю жеребцов, а твой Рено мне ни за какие ковришки не сдался! Вспомни школу, он хоть раз обращался к тебе? Ты для него всегда была пустым местом. Все эти рассказы, что ты была рядом, подпевала ему, пыталась помочь: я видела все это. Ты помнишь, как он называл тебя индюком, когда ты пыталась петь сорванным голосом?

― Это… это он по-дружески, ― оправдывалась я. ― Мы же все были как большая семья, все шутили друг над другом и называли меня индюшкой.

― Нотерн, твой голос был твоим особым талантом, и болезнь погубила его. Они могли по крайней мере проявить сострадание.

― Все нормально, Линк, это было по-дружески.

― Ох, Нотерн, что эта любовь с тобой сделала?! Я ожидала подобного от Верна или Жуля, но не от тебя. Я всегда считала тебя защищенной от подобных вещей, ― она слезла с крыши. ― Видимо, я ошибалась, и перед любовью ты бессильна, ― она пошла прочь.

― Ты так уверена!? А может ты просто ревнуешь?!

Она остановилась, прижала ушки и замахала хвостом.

― Ревную!? К кому?! К тебе и Рено?

― Да, ревнуешь. Сама то уже четвертый год бродишь и мечтаешь кому-то понравиться, а тебе все обламывается, а я за день нашла себе любимого и… и… ― я задыхалась в своем гневе. ― А ты так и будешь ходить одна.

Похоже я задела ее, неужели мне удалось пробить стальную броню Линк, та, кто не переживала ни о чем, любые оскорбления и обиды она принимала с легкостью, лишь посмеиваясь.

А тут… я вижу, как она… плачет.

― Линк, я не хотела.

― Отвали! ― крикнула она и побежала прочь.

Что же я натворила?

Мы с Рено сидели в пончиковой, в той самой, в которую жеребята после школы ходят полакомиться.

― Ммм… спасибо, что заплатила за пончики, Нотерн. *ном-ном* Они очень вкусные.

― Я рада, что тебе нравится, ― я поправила свою гриву. ― Чего не сделаешь ради друга. ― Я улыбнулась и смотрела, как он продолжал поглощать пончики. Это начинает входить у нас в привычку: он ест, я плачу.

― Ну так… эм… ты идешь завтра на ярмарку?

― Да, конечно, ― ответил он, оторвавшись от еды. ― Как на такое не пойти? Игры, танцы.

― А ты с кем-нибудь будешь?

― Эм… да нет вроде, с друзьями там потусуемся, а с кем мне пойти?

Значит с ним не будет никакой кобылки, это мой шанс. ― А можно мне с тобой?

― Эм… ― он почесал затылок и сморщил морду. ― Ну хорошо… мы будем у книжной лавки на второй улице.

― Хорошо, постараюсь прийти пораньше, а потом... ― я прикусила нижнюю губу и стала медленно придвигать свое копытце к его, неподвижно лежащему на столе. ― ...сходим посмотреть звездопад.

― Эй, Нотерн, привет! ― поприветствовал меня Жуль. ― Идешь завтра на ярмарку?

― Да, конечно, ― радостно ответила я.

― Ты помнишь, завтра мы встречаемся у дома Линк?

― Эм... вообще-то, я уже запланировала встречу.

― Это с кем же? ― тут он заметил, что я сижу не одна, и что-то изменилось в его лице: словно отвращение, жалость и обида смешались вместе.

― Ты идешь с ним? С Рено?

― Может тебе стоит пойти с ними, ― предложил Рено. ― Я думаю, так будет лучше.

― Нет! Нет, я иду с тобой, все нормально, ― мне не хотелось терять этот шанс, я злобно посмотрела на Жуля и оскалилась. Кажется, он понял намек.

― Ну… тогда ладно, но если передумаешь… хотя... ― он взглянул на Рено с отвращением. ― ...хотя нет, забудь, ― он ушел.

― Ха, неплохо ты отшила этого неудачника. Может ты и не так потеряна, как я думал, ― он улыбнулся и откусил кусок пончика. ― Я всегда считал бойцовских котов кончеными лохами. Не знаю, кто их основал, но думаю, он тот еще лох, я рад, что ты выбралась оттуда, Линк.

― Я Нотерн, ― меня немного обидело, что он путал мое имя, но я простила его за это. А насчет бойцовских котов… он просто не знает нас, точнее их, я ведь больше не член клуба. Но узнав получше, он бы изменил мнение.

― Да, прости. Я рад, что ты больше не с этими неудачниками.

― Хи-хи, я тоже рада. ― Он изменится, я уверена. Все мы ошибаемся, ведь и я считала пони, которые ходят в клуб Лары, снобами и неудачниками. Ладно, после ярмарки все уладится.

Наступило долгожданное завтра. Я не могла дождаться вечера, чтобы снова встретиться с Рено. Я не выходила из приюта целый день, и потратила его, чтобы прихорошиться перед предстоящим праздником. Мы с мамой были в прачечной, я стояла на здоровенном деревянном тазике в старом мамином платье, которое она подшивала для меня.

― Так этот Рено? Он хороший жеребчик? Вредных привычек нет, не копытоблудит?

― Он просто замечательный, ― я взлетела в воздух, но мама тут же схватила меня за подол платья и утащила вниз.

― Смотри в лампочку не врежься! Эх… я была так удивлена, что ты родилась пегасом. Помню роды начались в полночь, и твой отец поспешил отвести меня в больницу. Это была моя самая долгая ночь, а наутро появилась ты… представь наши с твоим отцом вытянувшиеся морды, когда ты расправила крылья, ― она засмеялась.

Никогда не понимала маму. Почему она с такой ностальгией вспоминает годы, проведенные с отцом? Когда ее пробивает на такие воспоминания, она буквально расцветает, улыбается, пританцовывает. Этот хрен бросил нас и за все эти годы даже не отважился показать свой нос в городе. А она любит его.

― Да, будь он тут, он бы дал пару советов, как вести себя, чтобы понравиться жеребчику… хи-хи.

― Мам, прошу, не надо говорить мне о нем, ― строго попросила я, огонек в ее глазах тут же погас.

― Да, прости, деточка, ― она продолжила подшивать платье. ― Когда-то тебе было четыре, и ты была такой милой маленькой кобылкой, смотрящей на мир с деткой наивностью. Даже не верится, что ты уже идешь на свидание. Ну вот и все, можешь слазить. Ты такая красивая, мне гораздо больше нравится, когда твоя грива завита.

― А ты идешь? ― спросила я маму.

― Да, вот только приготовлю ужин и помогу отвести детвору на ярмарку. Мэр обещала нам всем места в уличном театре. Так что веселись.

Уже смеркалось, пони выходили на улочки, наполняя их веселой жизнью: музыка, игры и смех. Ничего не изменилось с моей первой ярмарки, на которую меня водил дедушка. И посреди этого праздника жизни, меня стала грызть совесть: я оставила друзей, обидела Линк. “Все образуется,” ― сказала я себе. Она поймет, что была не права, а я извинюсь и позволю ей быть самой главной подружкой невесты на нашей с Рено свадьбе.

Кстати о женихах, вот и Рено и его друзья, все как договаривались. Четыре жеребчика и… четыре кобылы. Так, выкинь это из головы, они просто его друзья.

― Привет! ― улыбнулась я и помахала крылом.

― Привет, Нотерн, ― поприветствовал меня Рено.

― Рено, это кто? ― спросила Лакричная. Белая пегаска с длинными красивыми черными волосами, она состояла в группе поддержки местной хуфбольной команды в школе. Но школа закончилась, а она все ходит в костюме чирлидерши, купленном в местном магазине, живет славным прошлым.

― Лакричная, это Нотерн, ― спокойно ответил Рено. ― Мы учились в школе.

Она еще раз оглядела меня, затем нахмурилась, что-то вспоминая, и ее лицо засияло: ― Вспомнила! Индюшка!

― Индюшка? ― Это было обидно.

― Да, ты так ужасно пела в школе, как будто индюк пытался гавкать. Ха-ха.

Я покраснела от стыда, хотелось прямо сейчас провалиться под землю. ― Я хорошо пела, просто из-за болезни мой голос охрип.

― Да, все так говорят. Ну ничего, найдешь себе место под солнцем, милочка, ― она потрепала мою гриву, будто я маленькая кобылка.

Я посмотрела на Рено в надежде, что он заступится за меня, все же как-никак мы вместе. А он просто смотрел на Лакричную и улыбался.

― Ну что, пойдем потусим, ― предложил тощий жеребец с длиной челкой, закрывающей один глаз.

Мы двинулись к центру города, где проходили основные гулянья, танцы, игры.

― Эй, ребята, смотрите, палатка с призами, ― Лакричная показала на палатку, доверху набитую плюшевыми игрушками. Чтобы выиграть одну из них, нужно было с одного раза разрушить пирамиду, построенную из бутылок. ― Тэди, выиграй мне такую, ― обратилась Лакричная к своему парню. Она обхватила его крылом и потащила к палатке.

― Я бы тоже хотела себе такую игрушку, ― робко сказала я, посмотрев на Рено.

― Пфф… делать мне нечего, ― ухмыльнулся он, но попытки его друзей заставили его тоже попробовать. Он кинул несколько мячей и промазал. ― Хах… только деньги зря потратил.

― У нас для таких случаев есть утешительный приз, ― вмешался владелец. Он покопался в ящике и дал каждому по плюшевому зайцу.

― Фи… какая мелочь, ― сказал Рено и кинул игрушку мне.

Я поймала ее, неужели он подарил ее мне? Я буду хранить ее и когда-нибудь покажу ее своей дочке, когда мы с Рено расскажем ей, как мы познакомились.

― Эй, Нотерн, это не твои друзья? ― спросила Лакричная.

У часовни действительно стояли мои друзья: Сид, Верн, Жуль и Линк; они заметили меня. Я помахала им, Сид и ребята ответили мне тем же, но довольно равнодушно, а Линк вообще отвернулась, видимо, она рассказала о случившемся на мосту.

― Не хочешь пойти с ними? ― спросила пегаска.

― Нет, мне с вами хорошо, ― ответила я, выдавив улыбку.

Вскоре мы добрались до танцпола в самом центре города. Это была прекрасная возможность нам с Рено сблизиться, и музыка играла соответствующая.

Все пони разделялись на пары и начинали медленно танцевать. Я подошла к Рено и, замирая от восторга, предложила станцевать. Он, закатив глаза и прижав губы, повел меня в этом вальсе любви. Я смотрела ему в глаза, а он в мои, о Селестия! Все, как в моих мечтах: я, он и танец. Неужели это происходит со мной? Неужто все будет, как в тех сказках, что читала мне мама? Я буду счастлива. Он смотрел на меня, кажется, он улыбался. Я… я чувствую некое притяжение, окончательно осмелев, я поцеловала его в губы.

Ощущая тепло его губ, я была на седьмом небе от счастья…

Он оттолкнул меня с такой силой, что я упала, и, похоже, пребывал в полном смятении. ― Ты что делаешь?! ― бешено выкрикнул он.
― Я… я… ― тут я заметила, что моя выходка и крики Рено собрали толпу зрителей. Говорить такое в присутствии публики? На меня смотрели друзья.
― Нотерн, зачем ты это сделала?!
― Я люблю тебя! ― выпалила я. – Еще со школы я испытывала к тебе чувства, почти каждый день я мечтала, что когда-нибудь признаюсь тебе в этом…

Раздался хохот, это смеялась Лакричная.
― Ха-ха! Индюшка влюбилась в Рено, вы это слышали? ― ее друзья и еще несколько пони тоже засмеялись, в основном те, кто знали меня в школе, а таких было много.

Засмеялся и Рено, и смех его был надменным.
― Ты действительно считаешь, что я мог полюбить такую, как ты? Да ты была бы последней кобылой списке тех, с которыми я захотел бы завести отношения. Если ты считаешь, что те три дня, когда ты крутилась вокруг меня, что-то значат, то ты ошибаешься! – говорил он мне со смехом.

Я почувствовала сильную боль, не физическую, а душевную; они все смеялись надо мной, Рено смеялся. Я вырвалась из толпы и улетела. Я плакала, я чувствовала, как мое сердце разрывалось, как миллионы иголок колют в грудь. Набрав высоту, я закричала.

Я сидела на краю моста, глядя на звезды, и проматывала в голове прошедшие дни.

Я просто из кожи вон лезла, чтобы понравиться Рено, и почему-то считала, что взамен он будет со мной, а выходит… Какая же я дура. Не зря Линк говорила, что любят только дураки. Я вела себя легкомысленно, пресмыкалась перед ним, тратила свои деньги. Дура, дура!
― Эй, Нотерн, ― я обернулась на голос, это была Линк. А с ней Верн, Жуль, Сид и Эмет, а с Эметом была Лара… у меня не было сил возражать против ее присутствия.
― Линк, я так сожалею о том, что сказала тогда, прости меня, – я заплакала. И почувствовала тепло другого тела, Линк обняла меня, прижав к груди. ― Я была такой дурой, я не видела элементарного.
― Тихо, Нотерн. Да, ты дура, все мы дураки и дуры, и только дураки умеют любить, а умные просто пользуются теми, кто любит, ― ее голос надламывался, кажется, она сама начинала плакать. ― Хотела бы я быть такой дурой.
― Прости меня, ― просто сказала я.
― И ты меня прости, ― ответила Линк.
― Сид, скажи, почему если одна кобыла плачет, остальные кобылы начинают плакать тоже? – задумчиво спросил Жуль, оглядывая весь этот цирк. И мы засмеялись от такого вопроса.
― Да, что-то мы раскисли, ― подвела итоги я.
― Эй, ребята, в городе погасли огни, звездопад начинается! ― воскликнул Верн.

Мы все расположились так, чтобы было лучше видно. И тут началось: тысячи метеоров, словно искры из бенгальских огней, падали вниз.

Это никогда не надоест.
― Мне холодно, ― пожаловалась Лара.
― Держи, малышка, ― Эмет снял свою длинную куртку и накрыл ею Лару.

Не только Лара, Линк и Сид тоже нежились в теплых объятиях. Лишь я сидела в одиночестве в эту прекрасную, но холодную ночь.

Наверное, мне суждено быть одной.

Меланхолия:Часть 1

― Спасибо, что помогаешь мне стряхивать эти яблоки, ― сказала Сид Сайдер, пиная одну из десятков яблонь. ― Мне одной пришлось бы целый день пахать, а с тобой мы сделаем все в три раза быстрее и сможем пойти погулять.

― Я всегда готова помочь другу, особенно, если предки нагрузили его работой. ― Взвалив одну из корзин на себя, я пошла к амбару, Сид проследовала за мной.

― Еще несколько ходок, и все будет сделано. Слушай, ты как? Я про тот инцидент на ярмарке.

― Да все нормально, я действительно была полной дурой и еще рассчитывала на что-то, ходила за Рено как ненормальная. Все хорошо, ― дойдя до амбара, мы положили корзины. ― Ну, думаю, за такой труд можно наградить себя яблочком, ― я выбрала красивое зеленое яблоко и надкусила. ― ААЙ! ― Острая боль пронзила мою челюсть.

― Что такое? ― обеспокоено спросила Сид.

― Зуб заболел, ― я открыла пасть, чтобы она смогла заглянуть.

― Вау, как десна опухла, тебе нужно к стоматологу.

― Не… не надо к стоматологу! Оно само пройдет.

― Ой, Нотерн, что ты как маленькая? Это же просто наш стоматолог мисс Бувье, она профи, всегда улыбается, после осмотра может даже леденец дать, милая кобыла.

Для всех остальных наш стоматолог был просто чудом, но у нее есть скелет в шкафу ― ее дочь живет в нашем приюте, и я понятия не имею почему. Она хорошо обеспечена, живет в роскошном доме и ладит с жеребятами так, что дети улыбаются, когда бегут к ней лечить зубы. Так почему она отдала свою дочку в приют, лишив ее материнской заботы?

Я не стала рассказывать это Сид. Мама попросила меня никому об этом не говорить, и я держу слово. Но в глаза Бувье я смотреть не могу.

― Все пройдет, ― соврала я, боль только усилилась. ― Давай продолжим собирать урожай.

В приюте наступило время обеда, и я помогала маме раздавать детям еду. Я держала кастрюлю, а она разливала содержимое по тарелкам, иногда отрываясь от дела, например, чтобы прописать воспитательный подзатыльник Джиму, который опять дергает Сару за косы. Обычный день в приюте.

― У тебя щека опухла, пчела укусила? ― спросила меня мама.

― Да нет, просто зуб болит, вот и все.

― И все? Нотерн, это не шутки. Ты знаешь, чем все может закончиться. Пойдешь к зубному, ― приказала она мне.

― Что!? Нет, я не пойду к ней! ― резко ответила я.

― О Селестия, опять она за свое, ― мама закатила глаза и поджала губы. ― Нотерн, я понимаю, что у тебя есть все основания ненавидеть нашего стоматолога, но пойми, у всех поступков есть причины.

― И какие же, вот скажи мне.

― Я не могу тебе ответить, я дала слово.

― Да? И что это за причина, чтобы отдать свою дочь в… ― Мать заткнула мне рот копытом, мы подходили к предмету нашего спора ― кобылке-единорогу с ванильной шкуркой и розовыми волосами.

― Привет, Лили, ― улыбнулась мама. ― Сегодня твое любимое блюдо.

Маленькая пони вернула улыбку, но, учитывая мешки у нее под глазами, получилось не очень радостно.

― Как мило, мать этой девочки сейчас кушает в шикарном доме и взвалила на тебя все заботы, сбагрив ее сюда, ― прошипела я на ухо своей матушке.

В ответ она пнула кастрюлю так, что отдача ударила мне в живот. ― Если ты не заткнешься, я сама вышибу тебе больной зуб этим черпаком.

Разговор о больном зубе перешел в мою комнату, я сидела за письменным столом и выслушивала дедушку с мамой.

― Давай я просто вырву ей зуб. У меня где-то были медицинские инструменты, их надо только продезинфицировать. Дам ей водки, вырву зуб и еще дам водки.

― Я тебе дам, ― рыкнула мама. ― Мне хватило того раза, когда ты решил подстричь ее. Пришлось парик покупать, чтобы скрыть то безобразие.

― Почему вы не можете просто оставить меня в покое? ― спросила я их. ― Зуб пройдет.

― Нотерн, у тебя уже щека опухла и скоро изо рта будет вонять! С этим не шутят, ты идешь к зубному, завтра!

― Нет! ― уперлась я.

Мама стала массировать виски. ― Лучше бы папа забрал тебя с собой не знаю куда, сидела бы себе, готовила харчи для жеребят без геморроя в виде дочери.

― Видишь, до чего ты довела свою маму, ― укорял дедушка. ― Она при подобных выходках сидела у себя в комнате с красной задницей.

― Я не пойду к зубному, ― повторила я.

― Ну все, не хочешь, так не хочешь, пошли, папа.

― Ты все это так оставишь?!

― А меня задолбало это, у меня тут еще десяток мелких, за которыми надо следить, пускай эта мазохистка сидит тут сколько влезет, ― мама с дедом вышли, громко хлопнув дверью, а я прыгнула на кровать и стала яростно бить подушку. Меня переполняла злость вперемешку с непониманием, как можно ее выгораживать? Почему они на ее стороне, а не на стороне ребенка? От злобы я сжала челюсти так, что больной зуб буквально уложил меня в постель, боль была невыносимой.

Похоже придется отложить свои ночные полеты.

― Вот это у тебя щека опухла, Нотерн, ― изумился Верн, разглядывая мою мордаху. ― Может сходишь к врачу?

Я злобно промолчала, стараясь меньше болтать. Верн обеспокоено смотрел на меня, он хочет мне помочь, но не понимает, почему я противлюсь. Помимо Верна, на меня смотрела Линк, ей, видимо, доставляло удовольствие видеть мои страдания.

― Эй, в чем дело? ― к нам подошел Эмет и тоже увидел мою щеку. ― Вау… Нотерн… тебя пчела ужалила?

― У меня зуб болит, ― ответила я и тут же пожалела, зуб заболел еще сильнее.

― А ты не думала сходить к… ― Верн прикрыл ему рот копытом, а Линк стала объяснять.

― Даже не произноси это слово, она бесится при упоминании “той, чье имя нельзя произносить при Нотерн”.

Эмет убрал копыто от своего рта и спросил: ― Почему?

― Никто не знает… Ууу ― Линк затрясла передними копытами, будто рассказывая страшную историю. ― Стоит при ней упомянуть местного дантиста, как она тут же становится монстром: глаза наполняются кровью, красивые пушистые крылья превращаются в страшные кожистые, из копыт вырастают жуткие когти, которыми она снимает кожу с жертвы и…

― Хватит! ― крикнула я и повалила Линк. ― Хочешь, чтобы я была такой ― я буду такой! ― несмотря на дикую боль, я схватила Линк и залезла своим языком ей в ухо.

― Фу, Нотерн…Фу… достань его оттуда, только не “Мокрого Вилли”! Ахах…

Я отпустила ее, боль продолжалась, и я решила воздержаться от разговоров.

― И все же, почему? ― переспросил Эмет.

― Парень, мы не знаем, ― ответила Линк, вставая. ― Мы многого не знаем о Нотерн, хоть и знакомы с детского сада, но не всегда понимаем ее действия. То она пропадает на день так, что ее никто не может найти, то она часами сидит на мосту и смотрит на дорогу, ведущую из города. Нотерн кишит всякими демонами, которые мучают ее. О некоторых мы знаем, другие спят тихо, пока их не разбудит, к примеру, совет отправиться к дантисту.

Слова Линк даже меня заставили бояться саму себя, неужели я так выгляжу со стороны?

― Помнишь, как она поймала крысу и сожгла ее в чучеле плетеного пони? ― сказал Верн.

― Ага, а как она пропала на четыре дня. Это кошмар, Эмет, ей было всего шесть, и ее искала половина города. Оказалось, она ушла далеко в лес и шла без остановки. Нашли ее только на четвертый день! Она без сна и еды протопала несколько десятков миль.

― Ого! ― удивленно воскликнул Эмет.

― Так что не стоит удивляться подобным заскокам Нотерн. Это ее природа, ― заявила Линк.

― Но ведь вы даже не знаете причин моего поведения.

― Нотерн, когда я тебя спросила, почему ты не хочешь идти к стоматологу, в первый раз, ты послала меня подальше. Этим ты дала понять, что мы не должны лезть в твои дела.

― Оу…― Неужели я такая? Агрессивная и закрытая?

― А что за шарф на мосту? ― спросил Эмет. Друзья вновь обрушили на меня болезненные взгляды.

― Об этом лучше не говорить, Эмет, ― сухо ответила Линк.

― Почему?

― Просто не сейчас, Нотерн может все сама рассказать, ― Линк указала на меня.

― Как-нибудь в другой раз, ― сказала я и пошла прочь.

Кидая камни в озеро, около которого расположено мое маленькое убежище, и наблюдая, как по водной глади расходятся круги, я размышляла.

Почему мама, дед и другие заступаются за нее? Может есть причина, но я не вижу ее? Может я запуталась: где добро, а где зло? Что есть хорошо? А что плохо?

Может это хорошо, когда ненужных жеребят оставляют у порога детдома или выкидывают в мусорные контейнеры? А плохо, когда они выживают и шныряют по улицам?

Да нет, с ранних лет меня учили тому, что хорошо, а что плохо.

Когда Лили только попала в приют, первые несколько лет она сидела у окна целыми днями, ожидая, что вот-вот придет мама и заберет ее. Но дни сменялись неделями, а затем и месяцами. А моя злость на Бувье росла, и ее непонятные мотивы только подливали масла в огонь.

Ладно, думаю, круги на воде не дадут мне ответа, пойду домой.

Путь занял целых полчаса, я шла по лесу то и дело останавливаясь, чтобы снова подумать. В скитаниях по лабиринту собственного разума я не заметила, как стало светлеть. И подходя к дому, я заметила маму с дедушкой, они о чем-то беседовали, увидев меня, мама мне помахала.

― Привет. А что вы тут делаете в такой час?

Мама меня обняла и нежно улыбнулась. ― Мы хотели сказать тебе, что не в обиде. Знай, мы всегда тебя поддержим, каким бы не был твой выбор.

― То есть я могу не ходить к нашему стоматологу?

Она кивнула. ― Ты не пойдешь… ― и погладила меня по щеке. ― Мы тебя туда отнесем.

С этими словами меня схватили сзади, это оказался Верн. Ему помогали удерживать меня Линк, Сид и Жуль.

Нет у меня больше друзей… по крайней мере на ближайший день. Они затащили меня в кабинет и привязали ремнями к медицинскому креслу. Где они его вообще достали? Более того, чтобы я не закрыла рот, мне вставили стоматологический кляп. Я была похожа на героиню эротического журнала “Павшая Эквестрия”.

Вот только мне будут зубы лечить.

― Вот и наша Нотерн, ― надо мной склонилась единорожка, мордочка ее была закрыта марлевой повязкой. Волосы тоже были спрятаны, я видела лишь торчащий рог и голубые глаза. ― Твоя мама сказала, что у тебя проблемы с зубками и что ты любишь кусаться, ― ее голос был ласков и добр, расхотелось даже вырваться и врезать ей. Но какого черта?

― Ну давай посмотрим, что у тебя там, ― она заглянула мне в пасть. ― Ууу… как мы запустили свой ротик, ну ничего, я сейчас все тебе поправлю, ― она полезла за инструментами.

― Твоя мама рассказывала, что мы жили в одном доме? Еще до твоего рождения тут стоял небольшой четырехэтажный дом, и наши семьи жили на одной лестничной клетке.

Прошло два часа, и у меня кардинально поменялось представление о Бувье. Добрая отзывчивая кобыла. О Селестия! Какие она рассказывала истории про мою маму, я хохотала до слез. И посреди всего этого я чувствовала смятение, я запуталась. Мне все сильнее хотелось воскликнуть: Почему!? Почему, живя такой счастливой жизнью, ты обрекла свое дитя на существование в приюте?

― Ну вот и все, я закончила. Почаще чисти зубы, я дам тебе специальную пасту, которой ты должна пользоваться некоторое время. ― Ее рог засиял и ремни, державшие меня, ослабли, а кляп дал свободу челюсти. Она оттянула повязку и сняла шапочку, позволив увидеть ее кудрявые рыжие волосы, смотрящие в разные стороны.

Я не была уверена, начинать ли мне этот разговор, и стояла в нерешительности. Но затем мое нахальство стало возвращаться.

― Знаете, а ведь она ждет, когда вы придете, ― выпалила я. Бувье замерла, она стояла спиной ко мне, и я не видела, что сейчас происходит с ее лицом. ― Пока вы мне это рассказывали, я не понимала, почему и зачем. У вас ведь все хорошо, у вас была семья, лучшая подруга, но вы обрекли дочь на жизнь в старом приюте, ― она все еще молчала, и я продолжила.

― Она все спрашивает нас с мамой, как ваше здоровье. Она знает, что вы зубной врач и гордится этим. Так почему?

Она повернулась ко мне, лицо ее больше не излучало сияние, от которого хотелось улыбаться, там были только боль, злоба и страх.

― Хочешь знать почему? Хочешь знать, за что ты меня ненавидишь? Да, я знаю о твоих чувствах ко мне. Так вот, хочешь правды ― получай.

― Однажды глубокой ночью, возвращаясь домой с работы, я решила срезать путь через переулок. Я хотела побыстрее оказаться дома и поэтому пошла коротким путем, подумав: “Да что может случиться?” И это “что-то” случилось. На меня напал жеребец, он заткнул мне рот и связал ноги, а рог заблокировал кольцом. Это был насильник.

Услышав это, я ужаснулась, мои ноги стали подкашиваться.

Бувье продолжала. ― Я была в его власти, он даже не стал никуда меня тащить, он сделал это со мной прямо в переулке. И впереди была вся ночь.

Он смотрел на меня с улыбкой победителя. Он наслаждался тем, что держит меня против моей воли. Закончив, он оставил меня там, утром меня нашли прохожие. Спустя сутки его поймали и посадили в тюрьму, откуда он уже не выберется.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями.

― Через несколько недель я узнала, что беременна, беременна от этого сукина сына. Я решила оставить ребенка, не знаю почему, мне стало ее жалко.

Когда она родилась, я… я… Она была так похожа на него. Каждое ее движение, каждая эмоция были его точной копией, когда она смотрела на меня и улыбалась, я видела эту улыбку.

Я не выдержала. Я попросила твою маму забрать ее к себе в приют, та, ничего не спрашивая, выполнила мою просьбу. Теперь ты знаешь, почему я это сделала. Довольна!?

― Но это не вина вашей дочери, она не выбирала эту внешность. Может если бы вы попытались забыть его, а не ее, эта улыбка стала бы напоминанием о том, что у вас есть тот, кто вас любит. Подумайте над этим. Вам причинили боль, но не причиняйте ее другим.

― Мисс Бувье, к вам по записи пришли, ― объявила секретарша по интеркому.

― Мне нужно работать, уйди, пожалуйста, ― она была бледная.

― Пожалуйста...

― УБИРАЙСЯ! ― свирепо крикнула она на меня.

Я последовала к выходу.

Вот я и докопалась до истины, теперь мне ясно, почему Бувье сделала это. Стало мне лучше? Хер там, теперь меня грызет совесть, как бешеная собака кусок мяса.

Я усвоила урок, бывает, лучше не знать о некоторых вещах. Если что-то случилось, значит так надо.

― Эй, малышка, как зубы? ― спросил меня дедушка. ― Может водочкой рот прополоскать.

― Я тебе прополощу! ― крикнула из окна приюта мама. ― Нотерн, даже не вздумай!

― Да ничего я не буду делать! Отстаньте от меня! ― я побежала в свою комнату. Закрывшись там, я упала на кровать. Неужели вся наша жизнь это эгоизм и страх? Бувье была изнасилована, ей причинили боль, и вместо того, чтобы попытаться забыть этот эпизод и жить счастливо со своей дочкой, она сделала примерно тоже самое: отдала ее в приют и решила жить сама, забыв о той ночи и жеребенке.

Я начинаю думать, что нет никакого добра и зла, есть просто сплошное действие, и оно приводит как к плохому, так и к хорошему. Может в этом и есть гармония: когда кому-то хорошо, кто-то другой за это должен страдать.

А как же Лили? Когда она вырастет и узнает историю своего рождения, когда она покинет стены этого приюта и направится к матери, кто знает, чем все закончится? Возненавидит ли она ее или захочет начать все с начала.

В принципе, мне стало все равно… Я поняла, как работает жизнь.

Меланхолия: Часть 2

Как думаете какая пора года самая меланхоличная? Я думаю эта осень. Зима слишком веселая: этот снежок, дух праздника, игры в снежки. Весна слишком влюбленная, эти эмоции после холодной зимы запах цветов после трех месяцев. Лето — что-то среднее между весной и зимой, весело, тепло, свобода от всего.

А вот осень это пора когда природа засыпает умерщвляя все вокруг заставляя птиц улетать на юг и вводя животных в глубокую кому на всю зиму. Я...я… не очень поэтичная и не могу описать осень, как поэт тот же Алан Паскваль мог с легкостью описать осень так, что ее можно было представить привлекательную рыжеволосую кобылу в откровенном платье с глубоким вырезом.

Вот сейчас я стояла во дворе приюта и в теплой толстовке с граблями в копытах. Сгребала желтую листву в кучу. Неожиданно у меня меня появилась метафора, желтые листья это весь негатив, который мы собираем внутри себя образуем вот такую кучу и тут.

-БАМ! — Двое жеребят прыгнули в кучу раскидав листву. — Ну и что вы наделали!? Знаете сколько я сил потратила на это?!

-Но ты же всегда нам разрешала прыгать в листве Нотерн. — Сказал один жеребенок.

-А сейчас у меня не такое настроение, что бы терпеть подобные выходки! Идити поиграйте в мяч и дайте мне завершить свою работу!

Они галопом побежали прочь, а я продолжила свое дело, тут ко мне подошла Мама.

-Нотерн все хорошо?

-Вполне. — Раздраженным голосом ответила я. И продолжала грести листву.

-Просто знаешь последние месяцы те не очень ладно себя ведешь?

-Ты про что это?

-Ну для начала ты никогда так не кричала на жеребят, особенно за такую шалость, обычно ты сама первая прыгала в листву.

-Что ж будем считать, что это часть моего взросления!

-Нотерн если у тебя проблемы, то ты всегда можешь поговорить со мной или со своим дедушкой, необязательно ходить весь месяцев с лицом, как будто ты ходишь в деревянных башмаках. Расскажи маме, что с тобой.

-Все хорошо, я просто поняла, что в этой жизни нету ничего хорошего и каким бы ты добрым не был зло всегда огреет тебя лопатой по голове. -Я сгребла листву в кучу и собрала ее в мешок. — Я закончила свою работу, пойду прогуляюсь.

-Подожди. Нотерн, если у тебя снова эти… проблемы то мы могли бы снова… обратиться за помощью

-Я сама решу свои проблемы. Я полетела прочь, подальше от мамы которая решила вскрыть старые раны.

Я встретила Линк в городе и мы вместе направились на мост и там я рассказала о разговоре с мамой.

-Она серьезно это упомянула? — Спрашивала Линк.

-Да только не на прямую, а намеками. Я немного вспыхнула из-за этого. А у тебя есть ну… они, таблетки?

-Эм… нет.

-Это хорошо, потому что я помню тот период когда ты принимала антидепрессанты, ты выглядела счастливой но одержимой.

-Спокойно Линк, я держу себя, все нормально. — Я обняла подругу.

-Просто после того похода к зубному, ты стала другой, апатичной, в тебе пропала та искра жизни которая мне так нравилась. — Она обняла меня и голова ее уперлась в мою грудь. — Ты знаешь, что ты та, на кого я могу положиться и довериться, кто еще так меня поймет? Желе или Верн? Сид а может Эмет? Никто, только ты.

Не знаю, что произошло там у зубного, но я хочу что бы старая Нотерн вернулась.

-Все будет хорошо Линки. — Не знаю почему, но впервые за эти месяцы мне стало легче. Может мне действительно нужно открыться? Мне не хотелось отпускать Линк. — Слушай мы можем снова встретиться, только ты и я?

-Да конечно, а знаешь что лучше? Приходи ко мне в особняк.

-Вечером, хорошо? Поужинаешь у меня, затем посидим у меня в комнате будет здорово Нотерн.

Я редко бывала дома у Линк. У нее вообще редко, кто был дома я была одна из избранных. Вот я постучалась в гигантскую много вековую дверь и она со скрипом отворилась. С обратной стороны стоял пожилой дворецкий с невозмутимым лицом.

-Привет Себастьян. — Поприветствовала я его.

Войдя внутрь меня встретили королевский интерьер. Разумеется ее семья одна из старых и богатейших во всем городе. Эта мебель, картины повидали не одну эпоху.

-Нотерн! — С большой роскошной лестницы спустилась Линк, она была рада видеть меня. — Я рада, что ты пришла. Пойдем.

Рог ее засиял и магия ее подхватила меня за крыло и потащила за собой.

-Куда мы идем?

-У нас сейчас ужин, я сказала родителям, что ты придешь. У нас бывает мало гостей дома. — Она была действительно рада.

Мы вошли гостиную, там был стол настолько длинный, что за ним могли бы свободно сидеть все воспитанники приюта, и еще бы осталось место.

За столом с разных сторон сидели родители Линк.

-Мама, Папа. Вы помните Нотерн Лайт?! Это моя подруга!

Они обернулись и посмотрели на меня.

-Да конечно, помним. — Ответила бирюзовая единорог в квадратных черных очках. — Мы вас только ждем.

Мы сели за этот большой стол, родители ее были по разные стороны стола и я с Линк села так же. Двери ведущие в кухню открылись и два единорога принесли нам блюда.

Пища была вкусной, но… мне было немного как-то не привычно, было очень тихо, я привыкла когда в столовой шумят, стучат вилками и ложками, гул и гам. В семье Линк наверное принято правило когда я ем, я глух и нем. Ели они тихо кажется, чашки они кладут аккуратно и бесшумно.

У меня даже появилась легкая паранойя.

Но тут мама Линк решила заговорить.

-Как ваш приют Нотерн?

-Ну знаете, зима близко, дедушка говорит, что отопительный котел сможет протянуть эту зиму. Но он как обычно накаркает и котел полетит к чертям.

-Если хотите, мы можем дать средства на ремонт. -Предложил отец Линк. — Мой отец знал твоего дедушку, думаю он бы помог своему другу.

-Я думаю все жеребята скажут вам большое спасибо. — Ответила я выдавив улыбку.

Я заметила, что Линк сидевшая напротив меня сияет ее улыбка тянулась до ушей. Видимо гостей и разговоров у них дома на столько мало, что даже вот такой вопрос от ее родителей и мой ответ для нее праздник

После ужина мы поднялись в комнату к Линк. Ее комната, находилось в пристроенной к дому башне в три этажа: ванна, библиотека и спальня.

Мы разместились в библиотеке, Линк ее обустроила в свое удовольствие раскидала по полу подушки поставила маленький столик для чая, так же тепло давал небольшой камин.

-Чем займемся? — Спросила я. — Ну… мы можем что-нибудь почитать, или хочешь я тебе почитаю? Еще у меня где-то были настольные игры.

-Давай в игры. — Единорожка рассматривала полки в и шкафчики в поисках коробок с играми.

-Вот нашла! — Она кинула на на пол несколько старых игр, монополии, и приключения Дэринг Ду.

Мы уселись на пол и разложили настольную игру о Дэринг Ду. Я взяла фигурку Ауризотля, а Линк Дэринг. Первым кубик кинула Линк.

-Как думаешь много таких пони как-ты? Ну вот с такой судьбой. Жизнь дала тебе красивый голос, ты пела на утренниках и городских праздниках. Твоя метка это талант к пению. И вот хворь ломает твой голос и из милого соловья ты превращаешься в заядлую охрипшую курильщицу.

-Не знаю, может и есть такие которые получили свою метку но не понимают ее сути или твое призвание быстрые полеты, а из-за несчастного случая ты потеряла свои крылья. Ты скучаешь по моему пению? — Я кинула кубик и сделал ход своей фигуркой.

Она кивнула. — Его было приятно слушать, всегда на собрании Бойцовских котов на мосту ты пела, помнишь? — Она стала грустной, а потом, все как будто перевернулось с ног на голову, все стали угрюмыми и агрессивными сволочами, все стараются поднасрать друг другу.

Только ты никогда не унывала и была соловьем, который заставлял радоваться дню. — Она сделал свой ход.

Не могла поверить словам Линк, я всегда считала ее независимой, ее не интересовало ничье мнение, большинство проблем этого города ее не интересовали и тут оказывается, что я была ее лучиком света в темном царстве, так же как и она была моим лучиком.

Помню те моменты, когда она утешала меня в школе, после того, как мальчишки дразнили меня из-за моего охрипшего голоса.

Я молча сделала ход и попалась в ловушку и мне пришлось пропускать два хода.

-Потом тебя после этого подсадили на антидеприссанты, ты была такой веселой, но это пугало меня. Эта радость была искусственная. -Она обняла себя копытами словно ей холодно. — Ты же знаешь, что ты мой единственный настоящий друг… Сид, Жуле, Верн, они хорошие… но они не понимают меня так хорошо, как ты.

Я боюсь тебя потерять Нотерн.

-Потерять? Да ты шутишь наверное, куда я денусь?

-Ты вольная как птица Нотерн, думаешь я не видела как ты смотришь в сторону дороги из города, ты всю жизнь желала увидеть, что-там за голубым лесом куда течет река. Тебя здесь ничто не держит, приют проживет без твоей помощи, Дед твой проживет еще лет сто, он жмет штангу под десять подходов, мама твоя еще молодая и сильная.

Не то что я, единственный жеребенок в самой старой семье этого города, главная наследница этих богатств и продолжательница рода. Верн и Жуле привязаны к этому городу их не интересует жизнь по ту сторону изгороди. Сид, как и я, занята семейным делом.

Только ты Нотерн ничем не обременена. Просто страдаешь фигней в виде того, что наш стоматолог отдала свое дитя в приют.

-Как… как ты узнала? — Удивленно спросила я.

-От мамы узнала, про Бувье и малышку знает узкий круг и эти пони держат язык за зубами. Прекрати себя терзать из-за чужого выбора.

Мы играли так час, а может два большую часть мы болтали, вспоминали моменты детства, Линк пыталась заставить меня спеть что-нибудь.

Все это продолжалось пока я не начала зевать. Обычно я могу не спать ночами но когда на меня напала эта депрессия, я своя не своя.

Линк предложила мне переночевать у нее, говорила, что на улице и так холодно, зачем морозиться.

Я не была против.

-Хорошо, где я буду спать? -Спросила я.

-У меня в комнате. -Ответила она.

-Это я поняла, но где я буду спать.

-В моей постели.

-Что?

-Ну со мной в кровати, что мне надувной матрас постелить тебе на полу? Или спальный мешок дать? Кровать у меня большая можно пятерых взрослых пони укладывать. Я на своей стороне буду спать ты на своей.

-Ну ладно.

-Мы поднялись в ее спальню. Как и все в этом доме ее спальня выглядела шикарной и уютно обставленной, Большая кровать на которой могут поместиться пять пони, Линк не соврала. Все было готово ко сну, графин с водой, Линк открыла шкафчик и достала оттуда ночнушку, голова и копыта юрко пролезли внутрь и кобылка уже была готова ко сну.

-Будешь надевать ночнушку? — Спросила она.

-Я не против.

Пошарив в шкафу единорог дала мне одну из своих. И мы залезли под теплое одеяльце.

-Доброй ночи Нотерн.

-Доброй ночи Линк. — Единорог задула свечи и мы погрузились в темноту.

После разговора с Линк мне стало лучше, но все равно я была в смятении, я запуталась в добре и зле. Даже сейчас я думаю каким злом обернет это для Линк и Меня.

Но мои мысли прервало теплое дыхание, которое било в мою спину я открыла глаза и обернулась. Да, большая кровать не помогла, спящая единорожка подползла ближе ко мне. Смотря на эту милую мордочку хотелось ее обнять. Не то что я воспылала к Линк любовными чувствами просто… захотелось нежности, хоть раз в жизни кого-то обнять и провести так всю ночь.

С этими мыслями, я запустила копыта под тельце кобылки и обхватив ее прижала к себе, та отреагировала лишь повернувшись ко мне спиной.

И я заснула.

Утро вышло спокойным, проснувшись в объятиях друг друга мы без всякой задней мысли посмеялись над ситуацией. Я позавтракала у нее и мы договорились встретиться в городе вечером и повеселиться.

Летя домой я вдруг почувствовала знакомую тоску и серость жизни. Что если мое настроение до вечера испортиться на столько, что я испорчу его Линк? И другим? Впервые за эти два месяца я поняла, что мое настроение отражается на моих близких и они переживают за меня.

Прилетев домой я по приветствовала жеребят, дедушку маму и директрису и пошла в свою комнату и закрылась там. Отодвинув свою кровать я открыла старый тайник, который был скрыт за спинкой кровати, отодвинув доску в нос меня ударил резкий сырой запах.

Этот тайник я сделала еще кобылкой в него я спрятала разные вещи, как бы запирая свое детство в шкафу. Фотографии отца, школьные фотографии, награды за выдающийся голос и другое. Меня интересовала маленькая коробочка найдя которую я поспешила вытащить наружу.

Когда в возрасте кобылки у меня был не спокойный год, мы переехали жить в приют так как нам пришлось продать наш дом, я сорвала голос, потеряла друга… и много чего произошло, и у меня случился нервный срыв. Врачи выдали мне антидепрессанты. Они говорили, что мне станет лучше. Так и было, но они создавали иллюзию счастья просто заставляя тебя натягивать улыбку на морду. Это была одна проблема, вторая, что я подсела на них и даже когда мне сказали, что я могу их не принимать...я… не смогла от них отказаться, я боялась что не смогу быть счастливой без них… поэтому я стала таскать таблетки из аптек, покупать их для якобы своей бабушки пользуясь рецептом украденным у одной пони кошатницы.

Может не стоит вновь возвращаться к старым привычкам? Может я смогу сама выйти из этого состояния? А с другой стороны я всегда могу соскочить, я же не маленькая.

И я открыла маленькую желтую баночку.

Как мы договорились я шла к площади, Я решила одеться по нарядному надела свою красную клетчатую юбку и самую красивую толстовку, что у меня была.

Я заметила что пони стали вешать пластиковых летучих мышей и символы Найтмэр Мун на свои дома и магазины. Как я могла забыть что скоро ночь кошмаров, надо будет обговорить это с Линк.

Кстати, вот она, на ней была оранжевая куртка, жилет, я подлетела к ней.

-Привет Линки. — Я заулыбалась так, что у меня свело мышцы.

-Привет Нотерн, я смотрю ты повеселела неужели наша беззаботная Нотерн возвращается?

-Куда пойдем? — Спросила я.

-Увидишь. — Улыбнувшись она прижалась ко мне и повела в небольшой лесной парк у города. Мы шли по осеним тропинкам разгребая листву своими копытами. Солнце уже заходило за горы но ее лучи просвечивали насквозь, ожелтевшую листву оставшеюся на деревьях.

-Линк, я хотела спросить. Пойдешь со мной на ночь кошмаров?

-Нотерн ты что? — Она засмеялась. — Мы же каждый год ходим вместе, глупышка или ты хочешь, не знаю… что бы мы как пара пошли?

-Что!? Нет! — Я покраснела. — Ну да, но не как любовная пара. Ну не знаю… как эти Известный грабители Банни и Кливленд.

-Нотерн они были любовниками.

-Черт!

Линк засмеялась. — Мы придумаем, что-нибудь.

-Так куда мы идем? — Я не особо люблю ходить в этот парк, так что плохо тут ориентируюсь, тут обычно ошиваются снобы из клуба Лары.

-Тут есть одно место, куда я люблю ходить. — Мы вышли на опушку парка где возле ручья который течет от водопада, стоял амфитеатр.

-Мы будем смотреть представление? — Спросила я.

-Нет. — Со смехом ответила она. — Мы посмотрим фильм, каждую субботу, когда заходит солнце владелец театра Лу достает свой старенький проектор ставит его на тот пень за трибунами и показывает фильмы которые видели наши дедушки с бабушками. — Видишь Нотерн, не только у тебя есть секретные места.

Ближе к заходу солнца к театру стали подходить народ, жеребцы и кобылки все они садились и ждали показа.

-А что за фильм? — Спросила я.

-Не знаю, Лу выбирает фильм и никогда не говорит, какой и что-там.

Из под сцены театра вылез Лу пони на вид он ровесник моего дедушки полноватый. Идя в развалочку он нес проектор и коробку с пленкой.

Спустя несколько минут установки, чудо машина осветила полотно и на нем появились титры с названием фильма с играющей песней о любви на фоне.

После просмотре полчаса, я вроде поняла сюжет, жеребец любит кобылу со школы, а она не обращает на него внимания, как похоже. А затем он решает начхать на все и идти своим путем в высь, превращаясь из юноши тихони, в монстра.

-Девочки вам наверное холодно, возьмите плед. — Лу подошел к нам и дал теплый клетчатый плед, в который мы укутались прижавшись друг к другу. Я посмотрела на подругу она была так увлечена фильмом, казалось ее ничто в этом мире не отвлечет пока она не досмотрит.

“-Так все время ты врал мне? — Говорила кобылка с Экрана. По сюжету, после окончания школы, главный герой разбогател. Он сменил имя и даже перекрасил гриву с шерстью и завязал отношения с той кобылкой в которую был влюблен. Но со временем он понял, что она рядом с ним из-за денег и славы и последней каплей было то, что она разрушила семью его лучшего друга оставив не с чем.

-ДА! Я врал тебе, а знаешь почему? Потому что ты эгоистка, я был влюблен в тебя с третьего класса, пытался понравиться тебе, носил цветы, дарил конфеты! Ты же вытирала об меня ноги, говорив, что тебе нужен жеребец бизнес класса. Так вот он Я! Или ты думаешь жеребцов твоей мечты рожает сама Селестия?

Кобыла была в шоке.

-И знаешь, что я все это сделал, что бы быть с тобой, мне пришлось радовать тебя дорогими шмотками и брюликами, что бы ты была счастлива… Но сейчас я вижу, что был влюблен в шлюху.

Жеребец надел на себя красивый сюртук и котелок.

-Куда ты? — Поинтересовалась она.

-К своему лучшему другу он сейчас нуждается в поддержке. — Он ушел, хлопнув дверью. “

-Сколько идет этот фильм? — Поинтересовалась я у подруги.

-Два с половиной часа. Прошел час, не волнуйся там дальше интереснее будет.

Буду надеяться, кажется действие таблеток заканчивается и я снова начинаю терять цвета. Утром когда я взяла капсулу в рот, мир словно запел, тусклые цвета повседневность словно раскрасили сказочной краской, хотелось петь, внутри меня кипела жизнь.

Сейчас действие сходят на нет и я чувствую себя паршиво, только тепло объятий близкого друга не дает мне стать хамоватой сучкой.

Во внутреннем кармане толстовки лежат таблетки но боюсь, что Линк заметит, а я ведь обещала.

Ничего, фильм закончиться, я провожу ее до дома и проглочу сразу две пилюли.

Вскоре кино закончилось и все стали расходиться по домам.

-Почему ты не рассказывала мне об этом месте раньше?

-А ты рассказываешь куда ты ходишь в лес? — Переспросила она меня. — У каждого есть особенные места, где ты можешь посидеть размыслить о чем-то, наш клубный домик на мосту хорош, но там слишком шумно, тут сидя на скамейке смотря фильмы, я мыслю о будущем, о смысле.

Мы дошли до дома Линк.

-Ну вот и все, мне кажется вечер прошел отлично, я рада, что твой настрой вернулся, приятно видеть когда ты улыбаешься. И я весь вечер думала как мы могли бы одеться на Ночь кошмаров и в голову пришло, давай просто оденемся героями волшебник изумрудного города? — Я согласно кивнула. — Я пойду. — Она обняла меня и развернувшись пошла к большим дверям своего дом, а я рванула со всей силы за угол.

Дерьмо. До ночи Кошмаров остался один день, а у меня как на зло кончились таблетки. Блин, Я буду не Расхитительницей гробниц в коротких шортах, а унылым навозом… Линк опять будет опечалена моим состоянием.

Дело плохо. — Открыв окно своей комнаты, я вылетела наружу и направилась к аптеке находящейся на окраине города.

Войдя в здание мне в нос ударил запах лекарств. Старые деревянные полки уставленные стеклянными склянками все это так винтажно.

-Чем могу помочь? Спросил меня аптекарь, жеребец с большими очками линзы которых были настолько здоровенны, что если попробовать поджечь ими муравьев можно прожечь земную поверхность. — Чем хвораете? Грипп, простуда?

Так Нотерн будь естественна, что может делать в аптеке кобылка твоего возраста?

-Тест на беременность пожалуйста.

Морда аптекаря выразило осуждение. Можно было бы ему сказать, что я сижу на антидепрессантах но он бы потребовал от меня рецепт.

-А мама в курсе? — Спросил он меня.

-Нет, еще, если будут две полоски не узнает, а если ничего то… зачем ей что-то знать.

-Вот кобылки пошли….

Делая вид что я слушаю его болтовню о том как кобылы моего возраста дают всем подряд в туалетах, я пробежалась взглядом по полкам в поисках нужных мне вещей.

Нашла! Я протянула копыто и аккуратно достала три упаковки и спрятала их под крыльями.

-Вот твой тест. — Он вручил мне коробку с целым набором.

-Большое спасибо. — С улыбкой на лице я взяла коробку.

Выйдя из аптеки я глубоко вздохнула и проверила не выпали ли таблетки и посмотрела на тест на беременность на ней была изображена радующаяся кобылка и расстроенный жеребец державшийся за голову.

Хм… Пойду домой, узнаю, беременна ли я.

Наступила Ночь Кошмаров, жеребята носятся по домам прося конфеты. Взрослые ходят на специальные вечеринки, а подростки вроде меня делают розыгрыши кидают туалетную бумагу на дома и деревья, заходим на местное кладбище.

Из героев Волшебника Изумрудного города, мне выпала роль на собачонку главной героини. Я сделал себе собачьи ушки, лапки из старых галош и обвязала свой хвост черной тканью сделав себе собачий хвост.

Также я надела на себя черную жилетку во внутренние карманы спрятав таблетки.

Ну пойдем. В приюте была движуха, жеребята бегали в костюмах кричали веселились, мне приятно видеть их радостные лица, во время праздников все эти сироты оживают снимая свои мрачные маски.

Внизу у выхода жеребята делятся на четыре группы, в сопровождении взрослых, Мама, Директриса, Воспитательница и мой дедушка. Обычно я была с собой одну группу, но не в этом году.

-Вау! Это кто, Кобыла-кошка? — Спросила меня мама.

-Нет, я Собачонка Элли из изумрудного города.

-А кто главная героиня?

-Линк. А ты кто? — Я смотрела на одежду мамы, она была одета в лохмотья и держала Метлу в копыте

-Ощущение что я не читала тебе сказки на ночь. Я же ведьма. — Она дьявольски засмеялась.

-Смотри не свари детей в котле. — Пошутила я. Посмотрев на костюмы воспитанников, меня привлек костюм Пенни, Дедушка построил пиратскую шхуну вокруг ее коляски, все будут завидовать ее костюму.

-Ладно мне пора. Удачи всем повеселиться.

Мы встретились возле нашего клубного домика. Все были в сборе, Верн оделся львом, Жуле Железным дровосеком, Сид Сайдер Пугалом и Линк в красивом синем платьице с белым фартуком, красными башмачками и гривой завязанной в две косички.

Я еще приглашала Эмета, но его Лара успела затащить на свою костюмированную вечеринку.

Друзья поприветствовали меня.

-А вот и моя собачка. — Линк стала чесать меня за ухом одним копытом и животик другим.

Я не могла сдержаться. — Линк прекрати, щекоткно, ха-ха. — Я подтянулась к ней и лизнула ее за щеку.

-Фууу… — Нотерн.

-Ты же хотела, что бы я вела себя как собака.

-Ты еще мою ногу отрахай. — Сказала Линк вытирая морду.

-Ладно пойдем. — Сказал Верн, что у нас по плану?

-Ворвемся на вечеринку к Ларе и будем кидать туалетную бумагу и взрывать хлопушки. — Сказала Сид. — Ночь Кошмаров это ночь Бойцовских Котов.

Первым по плану у нас бал клуб снобов Лары. Ее вечеринка проходила в арендованном ее матерью спорт зале Школы. Туда мы и направлялись

Из спорт зала шла громкая музыка, а из окон бился свет.

-Вот мы и на месте. — Сказала Сид. — Господа, вы принесли их?

-Конечно. — С улыбкой сказал Верн и протянул нам воздушные шарики. — Наполним их водой и мочканем эту вечеринку.

Через несколько минут все было готово. Мы подошли к дверям.

-Так запомним, стреляем во всех кроме, Эмета. — Скомандовала я. — И помним ни слова по Эквестрийски.

Верн выбил дверь ногой. Жеребцы и пони наряжены в разные наряды танцевали и общались. Нас заметили лишь те, кто стоял ближе. Но потом мы выстрелили хлопушками.

-НОЧЬКОШМАРОВ! — Проорали мы и стали носиться по залу кидая шарики с водой в пони.

-Вот я вижу Рено, пришло время отомстить за разбитое сердце. — Я кинула ему в морду три шарика. — Надо отойти за угол и принять таблетки. — Среди этой суматохи я спряталась за ящиком с шарами для вышибал. И достала из жилетки упаковку. И мир снова принял светлые тона и мне в голову пришла мысль, у меня закончились шары и поэтому я взяла несколько мячей для вышибал и взмыла к потолку и стала бомбардировать случайных пони. И засадила еще два меча в Рено.

Друзья тоже веселились, я видела как четверо жеребцов пытались повалить Верна, но он как не в чем не бывало шел раскидывая шарики с водой.

Линк используя свою магию стреляла метко словно пушка и сильно. Она подбежала к Эмету который был напуган происходящим особенно его испугало, когда несколько шариков влетело в морду рядом стоящей кобылки. Линк подбежав к нему поцеловала и прошептала что-то на ухо, видимо успокоив его.

-ЭЙ НОТЕРН ХОРОШАЯ ИДЕЯ С МЯЧАМИ! — Кричала Линк и ее рог засиял и из гигантской корзины где лежали мячи для вышибал. Они взлетели в воздух выстроившись в ряд, а затем разлетелись во все стороны поражая своих жертв.

Это будет лучшая Ночь Кошмаров! Мы с Линк и Друзьями взорвем этот город!

Следующей целью у нас была городская ратуша. Мы за кидали ее Туалетной бумагой и яйцами.

А затем отправились на кладбище. Что бы… что бы повеселиться и попить алкоголь.

Как в мрачных фильмах, на кладбище было темно и сыро опустился сильный туман и были слышны звуки сов.

-Ну что вот мы и на месте. Еще не кем не занятая полянка. — Говорила я показывая на пустырь посреди кладбища.

-Классное мест Нотерн. — Похвалила меня Линк. — Хороший песик.

Мы сели друг на против друга. Жуле был железным дровосеком, его костюм это железный бак с проделанными отверстиями для ног и дверцей для того что бы он мог выйти и железная воронка на голове.

И костюм Жуле еще был практичен, по мимо него самого в этой бочке мы держали выпивку и закуски и никто не мог догадаться что в этой банке кроме жеребца есть еще, что-нибудь.

-За Ночь Кошмаров! — Мы чокнулись деревянными кружками.

Признаться в первые за два месяца я не чувствовала себя такой живой как сейчас, смех друзей, веселье выпивка. Зачем надо было вгонять себя в эту депрессию. Самое главное Линк была рядом, что бы я без нее делала?

Кстати после нескольких кружек она легла ко мне на плече. Я не испытываю к ней каких-то там романтических отношений, просто… для меня она очень ценна, как друг… потому что она никогда не переставала верить в меня.

После полуночи мне понадобилась очередная доза моих спасительных таблеток. Линк задремала на моем плече, так, что я аккуратно положила ее голову на траву и сказав остальным что пойду по нужде отлучилась зашла за склеп стоящий недалеко.

-Давай те мои друзья, сделайте мамочку счастливой.

-Это что?

От испуга я подпрыгнула, оранжевая баночка со таблетками вылетела у меня из копыт.

Я обернулась, это была Линк. Посмотрев на баночку она притянула ее к себе магией.

-Это то о чем я думаю? — В ее голосе были слышны нотки разочарования. А глаза наполнялись гневом.

-Нет, что-ты просто витамины, не нашла другой упаковки кроме этой.

-Я по твоему совсем тупая?! — Вот теперь она разозлилась. — Ты обещала!

-Слушай я понимаю… но… я делала это ради тебя.

-Делала, что!? Превращала себя в наркоманку?!

-Линк, я… мне становилось лучше от них, весь мир наливался красками, я чувствовала себя живой. Я думала ты хотела что бы я была счастлива, что бы была счастлива ты.

-Это просто обман! — Голос ее надломился, а по шерстяным щеками появились мокрые дорожки. — Ты обманываешь себя, эти таблетки просто заставляют тебя быть счастливой, они не лечат твой недуг. Ты просто пони одевшая маску счастливого клоуна вот и все!

Самое обидное ты солгала мне, ты обещала! Я могла тебе помочь, я, Жуле, Сид, Верн.

Я опустила голову. Не хотела смотреть в ее глаза. — Я делал это для тебя, ты хотела ту Нотерн радостную, веселую.

-Да хотела, но настоящую Нотерн, с которой мы устраивали ночевки на мосту, которая была всегда рядом со мной и смотрела на жизнь проще. А не наркоманку которая счастливая только потому, что закинулась колесами.

-Прошу не надо называть меня наркоманкой.

-А вот и буду, пускай все это знают НАРКОМАНКА! НАРКОМАНКА! — Она заплакала еще сильнее.

-Ребят у вас там все нормально! — Поинтересовался Жуле.

-Нет! Не все! — Она посмотрела на меня зареванными глазами.

-Мне жаль… я

-Уйди, прошу… Видеть тебя не хочу. — Она развязала свой фартук и стала вытирать им слезы.

А я… я... просто улетела. Я села на дерево и наблюдала. Как Линк выйдя из-за склепа подошла к друзьями. Они встали со своих мест и подошли к ней. Видимо она рассказывала им обо-всем, после Сид обняла ее, затем Верн и Жуле…

Затем все помутилось, глаза наполнились слезами, а в душе я почувствовала тяжесть и холод.

Я не хотела возвращаться домой, так что направилась к своему тайному месте на озере, там я и провела остаток ночи, рыдая так громко, как мне хотелось.

-Пожертвуйте для сиротского приюта! Всем кому не все равно. — Я стояла на главной площади города в старой дубленке и облезшей шапке ушанке. Звеня в колокольчик я просила всех горожан пожертвовать в приют.

Прохожие кидали битсы в рядом стоящий со мной котелок. Некоторые семьи несли старые вещи в коробках. Все же добро не умерло в этом городе.

-Счастливого Согревающего очага тебе Нотерн. — Ко мне подошел Эмет он положил несколько битсов в сумку, а его сестренка положила рядом картонную коробку с вещами.

-Моя мама сказала собрать все ненужные вещи и отдать их жеребятам из приюта, сказала она им нужнее чем нам. — Закончила маленькая кобылка.

-Спасибо, жеребятам из приюта будет очень приятно. — Похвалила я маленькую кобылку.

-На одном из собраний клуба, Лара рассказала, приют собирает пожертвования в канун Согревающего очага.

-Да все так, спасибо за пожертвования. -Поблагодарила я его.

-Вы еще не помирились с Линк?

Я покачала головой. — Она очень близко это восприняла, не думаю что она простит меня.

-А ты…

-Да я еще принимаю антидепрессанты. — Раздраженно ответила я, это уже необходимость. После того как я с Линк рассталась, я пыталась бросить их… но… через пару часов я потеряла интерес ко всему, большая часть моих мыслей свелась к суициду и тому что я никому не нужна, я лежала на своей кровати зашторив окна и смотрела в потолок слушая депрессивную музыку.

Я уже не могу жить без них Эмет.

-Слушай я может не психолог, но… мне кажется, что тебе просто нужна поддержка близких,я тут не давно и думаю, что мало для тебя значу, но вот Линк и другие могли бы тебе помочь.

-Спасибо за совет. — Я выдавила слабую улыбку. — Ты разговаривал с Линк.

-Она не говорит о тебе, видимо не хочет поднимать эту тему. Обо всем я узнал у Сид и Жуле и все. Ха-х. А здорово вы устроили тот переполох на Ночи Кошмаров, я поначалу испугался, но потом Линк сказала мне, что мне нечего бояться.

-Она заботиться о друзьях.

К нам подошла Лара, на ней была пышное кремовая шуба и пышная шапка из песца. -Шла она не налегке, а тащила магией мешки с одеждой видимо мамочка обещала ей купить новые прямо с бутиков Мэйнхеттена.

-Вот держи. -Она протянула мне мешки. — Я надеюсь вещи подойдут по размеру.

-Ничего, если что мы их можем всегда подогнать. — Мама хорошая швея.

-Что правда, то правда. — Она смотрела на мое драное пальто. — Будете праздновать в приюте?

-А где же еще? Это все остальные хотят на ежегодное представление Согревающего в концертный зал, а мы сидим у себя на отшибе. Жеребята, читают нам стихи которые мы помогали выучивать, затем водим хороводы вокруг нашей елки и спать. Может это и хорошо, представь сидит там пони которые отказались от своих чад, а они заходят в концертный зал и садятся в нескольких метрах от них.

Для этого ведь и придумали приюты, что бы держать ненужных жеребят подальше.

-Не говори так Нотерн.

-Чего это? Сама же считала приют фурункулом на лице нашего городка..

Она замолчала.

-Мне пора ребята, было приятно поговорить. — Я запрягла себя в телегу положив туда котелок и вещи и пошла к приюту.

-Может Лара хотела пригласить нас на концерт? Может даже попросить выступить. К черту, пони будут только возмущаться.

Погруженная в свои мысли я врезалась в кобылу. Подняв взгляд, я увидела Бувье.

-Ой прости Нотерн не заметила.

Я лишь прорычала в ответ. И Пошла дальше.

-Эм Нотерн, я хотела поинтересоваться, как там моя дочь?

-Лили? А что с ней случиться. — Пишет письмо волшебнику Морозу, что бы тот попросил маму забрать ее оттуда. Как еще может вести себя жеребенок. — раздраженным голосом говорила я.

-Просто могла бы ты передать ей это. — Она протянула мне коробку обернутую в подарочную упаковку.

-А почему бы вам самой не придти и не вручить это?

-Ты же знаешь… я.

-Знаете из-за того, что вы мне сказали, тем вечером в кабинете перевернул все мое представление о жизни и понятии добра и зла, я впала в сильную депрессию на пол года, я потеряла лучшую подругу, все из-за того, что я не понимаю, как можно отдать дочь в приют из-за того что ее морда напоминает вам того пони. Мы не выбираем внешность когда рождаемся. Надо отбросить эти предрассудки и страхи пусть ее улыбка будет вам не напоминанием о той ночи, а о том что у вас есть дочь, которая гордиться своей матерью и любит ее.

Я взяла коробку. — Она обрадовалась бы еще больше, если бы вы передали это ей.

Я пошла своей дорогой.

-Может вот эту?

-Нет слишком тощая.

-Тогда вот эту.

-Ветви короткие.

Мы с дедом ходили по лесу в поисках идеальной елки, одна из наших традиций вы наряжаем елку в канун, в ее наряде принимают участия все. И дед как обычно привередлив к выбору елки.

-Признай дед, мы вырубили все красивые и пышные елки в этом лесу.

-Скорее у меня диабет будет чем в этом гребаном лесу закончатся такие игольчаты красавицы, мой отец рубил тут ели и отец его отца и ты будешь водить своих спиногрызов сюда, главное Нотерн уметь видеть красоту. Ага, вот она. Он подошел к красивой высокой ели.

Это то что нужно нам. — Он достал топор и хорошенько замахнулся.

-Дедушка. Скажи, у тебя бывали такие моменты когда кажется, что все в мире не правильно, что вроде ты делаешь то что считаешь правильным, а на деле выходит ты творил зло.

-Знаешь, я вот прям сейчас творю зло. — Ответил дед.

-В смысле?

-Ну я убиваю елку херачу по ней топором, только что бы потом стая отбросов этого города обвесило его стекляшками и обматала гирляндами. Это может чей-то дом, может эта елка видела саму принцессу Селестию, а я рублю ее топором. Если бы я переживал за каждую мелочь что сотворил за свою жизнь, я бы уже давно взял лопату и хорошенько заехал бы себе острием по виску. Так что я всегда говорил Нотерн, не переживай так сильно, если ты злодей, но у тебя есть семья и друзья ты не такой уж конченный мудак.

После последнего удара елочка накренилась в нашу сторону и стала падать, после этого Дед обмотал ее веревками и привязал ее ко мне.

-Тащи ее к дому. — Сказал он мне. — Я пока передохну.

Я послушно потащила елку. благо тащить ее не верх по склону, а в конце можно на ней с горки съехать у приюта.

Жеребята любят наряжать елку. Они как муравьи работают в сообща, подают друг другу игрушки, Старшие помогают младшим, пегасы кружат вокруг окутывая елку гирляндами. Пэни с подругами вырезали снежинки и фонарики из бумаги.

Другие помогали накрывать на стол праздничный сервиз.

Все были чем-то заняты. Я как обычно помогала украшать елку координируя действия жеребят с воздуха.

Мама и Дедушка были заняты праздничным ужином, Саншаин с директрисой помогают с репетицией тем, кто готовил выступление. Даже Лили приготовила свою песенку.

Надо будет не забыть вручить ей подарок ее матери.

Неожиданно для всех, в дверь постучались. Я подлетела и отворила дверь.

Это был советник Мэра. Он был одет в черное пальто и пере нем парила керосиновая лампа.

-Привет, Нотерн. — Сказал он мне.

-Взрослые есть?

-Да но они заняты, праздник понимаете.

-Я как раз по этому поводу. — Радостно ответил он. — В Мэрии посовещались и мы решили пригласить вас на концерт.

-Что!? Правда?! — Моему удивлению не было предела.

-Еще одно. Жеребята, знают какие-нибудь песни, стихи?

-Я кивнула.

-Отлично, выделим им время для выступлений.

-Но… но почему вы решили разрешить нам выступать?

Советник улыбнулся. -Одна пони попросила, что бы жеребята в приюте не чувствовали себя отбросами общества.

Мы быстро одели малышей и направились к театру. И пришли мы в разгар представления, когда ученики школы рассказывали историю появления Эквестрии. Естественно, что внутрь театра стали запускать орды сирот немного отвлекло зрителей от просмотра представления, но осуждений и недовольств не было. Причем, половину жеребят отвели за сцену готовиться к выходу.

Меня посадили присматривать за жеребятами. Возможно в этом зале сидят все жители города, ну почти все, на балконах сидят элитные жители города. Я даже вижу Линк и ее семью. Она даже не смотрела на меня, делала вид, что не заметила, как сюда зашел целый табун жеребят.

После того как закончили выступать ученики средней школы, на сцену вышел ведущий и поблагодарив выступающих, представил наш приют.

И на сцену вышли наши воспитанники которых отвели за-кулисы для выступления. Они построились и стали петь песню “Тихая Ночь, дивная ночь”.

Ко мне подошла мама.

-Нотерн нужна твоя помощь.

— Что такое? Лили не хочет рассказывать стишок одна. Она хочет чтобы ты была рядом с ней.

-Что мне на сцену выйти?! — Громко прошипела я.

-Да. Прошу.

Ай блин, хорошо! Посмотри за детьми.

Через три минуты я была за кулисами, Лили стояла вся зареванная держа листочек с стихотворением.

-Лили что такое? — Я согнула ноги, чтобы мой взгляд был на ее уровне глаз.

-Мне страшно, Нотерн. Там столько пони и все они смотреть на меня будут. — Она вытирала слезы, а что если они будут смеяться надо мной.

-Не плачь малышка. — Я обняла ее. — Ну ну не плачь, дай-ка я вытру твои слезки. — Хочешь я с тобой пойду?

Она кивнула.

Я протянула ей свое крыло и мы вышли на сцену. Под луч прожектора. И к нам подошел ведущий.

-Что малышка будет рассказывать? — Обратился он к ней протянув микрофон.

Она спряталась за меня, что умилило зрителей.

-Стишок. — Ответила я за нее. — Давай Лили. Она держа меня за крыло вышла в перед и собрав силы начала рассказывать.

“ Кто пpишёл ко мне с yтpа?

Мамочка.

Кто сказал: "Вставать поpа"?

Мамочка.

Кашy кто yспел сваpить?

Мамочка.

Чаю – в пиалy налить?

Мамочка.

Кто косички мне заплёл?

Мамочка.

Целый дом один подмёл?

Мамочка.

Кто цветов в садy наpвал?

Мамочка.

Кто меня поцеловал?

Мамочка.

Кто ребячий любит смех?

Мамочка.

Кто на свете лyчше всех?”

-Мама я знаю ты тут… Мам, возьми меня домой.- Потом она посмотрела на меня. — Нотерн, ты плачешь? Я расстроила тебя.

-Нет, все нормально… — Я вытирала слезы и громко всхлипывала.

Зал аплодировал маленькой кобылке, а я пошла прочь со сцены за кулисы.

А там меня ждала Лара.

— Ну что как тебе мой подарок. — Довольно говорила она.

-Зачем ты это сделала? — Спросила я.

-Я подумала это сделает тебя счастливой… Мы хоть не ладим друг с другом, но… сегодня канун дня Согревающего очага, и ты права, жеребята из приюта тоже жители этого города и мы не должны держать их на отшибе городка.

-Спасибо тебе за это… Думаю ты будишь хорошим мэром.

Перед уходом в приют я пересчитывала жеребят и не досчиталась, троих.

-Мам! У нас не до счет, трое куда-то пропали.

-Они не пропали Нотерн. — Подошла ко мне директриса. — Они пошли домой.

-Я не понимаю? — Она показала мне в сторону на улице при свете фонаря стояла взрослая кобыла обнимающая маленькую кобылку. — Присмотревшись я узнала в этих силуэтах Бувье и Лили. — Неужели… — У меня не было слов.

-И остальных двух тоже забрали. — Радостно говорила мама.

-Может быть вскоре и к нам придут еще и у всех кобылок и жеребчиков будет мама и папа. — Говорила Сани.

-Может быть… — Протяжным тонов сказала я… — Может быть.

Я не полетела домой в мести со всеми. У меня были другие дела. Я летела к дому Линк. Ночью настала сильная пурга и не было ничего видно и мне пришлось лететь по своему биологическому компасу который есть у всех пегасов.

Вскоре сквозь пелену снегопада стали видны желтые огни особняка Линк, а через несколько метров я смогла видеть фасады дома.

Я обратила внимание на крышу башни Линк, там был силуэт пони единорога.

Это могла быть только Линк. И я спустилась. Она стояла там на холоде словно ждала кого-то, может быть меня…

-Привет. — Она обернулась на мой голос и увидела меня.

-Привет. — Спокойно ответила она.

Нависло молчание, нужно начать разговор.

-Знаешь после выступления. Троих жеребят забрали домой.

-Правда?- Она удивилась.

-И Лили в их числе. Спасибо Ларе за это.

Она ничего не ответила.

-Знаешь, я тут много думала…

-О, это будет пострашнее чеинджлингов. — Пошутила она.

-В общем… — Я достала последнюю упаковку антидепрессантов и кинула куда подальше и она скрылась в пурге. — Я поняла, что таблетками не решить мои проблемы с настроением. В этом мне должны помочь близкие, такие близкие пони как ты.

Мне очень нужна помощь Линк. Я не хотела тебя расстраивать, просто я хотела чтобы ты была счастлива, а счастлива ты только когда мне хорошо.

Она посмотрела на небо, пурга была такой, что нельзя было увидеть ничего дальше своего носа.

-Знаешь, сегодня такая погода. Почему бы тебе не зайти на чашечку теплого какао, а затем понежиться в моей постельке. — Она улыбнулась.

Мы обнялись.

-Смотри Омела. — Сказала я и Линк оттолкнула меня от себя.

-Я не поведусь на это Нотерн, мне тут жеребят рожать так что я останусь в режиме гетеросексуалки.

Хихи… это моя подруга.

-И да, Нотерн, счастливого Согревающего очага.

-И тебя тоже.

И мы спустились в ее комнату.

Причиняешь мне сейчас боль

― Ты так и будешь сидеть на моей крыше? ― спросила Трикси.

Я сидела на крыше передвижного домика единорожки по имени Трикси.

Трикси приехала в Спринг Фолл три дня назад, для показа своих фокусов. Ее представление так понравились директору приюта Попи Пэнс , что она пригласила фокусницу к нам в приют.

Однако первое представление Трикси перед сиротами вышло… Эм… не совсем так как она думала. Но все закончилось хорошо, Трикси поняла, что нужно следить за обстановкой и крича в сиротском приюте, что тебе подвластно все ты рискуешь поселить в жеребятах ложную надежду.
― Я решила проводить тебя до конца леса, потом я вернусь. И еще я хотела посмотреть.
― На что?
― Я никогда не заходила дальше этого леса и не взлетала так высоко, чтобы увидеть, что за горизонтом. Я ведь мечтала улететь, посмотреть на мир.
― Так езжай со мной, уверена, тебе будет интересно.
― Я не могу. Я нужна приюту, может быть когда-нибудь я и осмелюсь покинуть это место, но не сегодня.

Лес заканчивался на гребне большого холма, и моему взору открылась Эквестрия: обширные зеленые луга, зеркальные глади озер, башни Кантерлота на склоне горы, сверкающие в лучах утреннего солнца.
― Как красиво, ― тихо прошептала я. Это был великолепный вид. Я расправила крылья готовясь взмыть в небо, что бы посмотреть, что там еще, что за той горой, а потом еще дальше. Но я себя остановила
― Почему ты не приходила сюда? ― поинтересовалась Трикси.
― Я боялась, что любопытство потянет меня туда. Узнать, что в том городке за горизонтом, правда ли, что в Кантерлоте ровно в три часа все пони делают перерыв на чай, а потом все дальше и дальше и никогда не вернусь обратно. Как мой отец.

Я еще немного посидела на крыше домика Трикси, а затем, пожелав удачи, полетела обратно в город. А Трикси потянула за собой фургончик, напевая мелодичный мотив себе под нос, я слышала его когда улетала но потом с расстоянием пение ее становилось все тише и тише.

Я рада что Трикси осознала где она была не права все мы заслуживаем второго шанса в не зависимости от наших поступков.

-С Днем рождения доченька! — Говорила мама ставя на стол большой торт со свечками с надписью “С Днем Рождения Нотерн”

Сегодня был мой день рождения, празднование проходило в столовой приюта, там были мои родные, друзья и конечно воспитанники приюта.

-Я помогала твоей маме готовить торт. — Говорила Линк.

-И я тоже. — Сказала Сид Сайдер. — Там мои лучшие яблочки взятые с фермы.

-А теперь загадай желание и задуй свечи. — Предложила мне мама.

Мое желание было, что бы все мои близкие и друзья были счастливы, и набрав полную грудь воздуха сдула все свечи. И сразу после этого дед выстрелил хлопушкой за моей спиной.

-АААА! — Вскрикнула я и засмеялась.

-Папа! Перестань пугать ее в день рождения. — Возмутилась мама.

-Ладно мама. Не волнуйся, меня всегда радовали розыгрыши дедушки. — Я обняла старика. — Пообещай мне что никогда не уйдешь из моей жизни. — Попросила я.

-А теперь время открывать подарки! — Вскрикнула Линк и подсунула мне самую большую коробку. — В жизни не узнаешь что там.

-Моя статуя сделанная из платины? — Предложила я.

-Думала. Но Платиновую статую я буду держать у себя дома. — Она подмигнула мне и сделал воздушный поцелуй.

Из коридора донесся звон дверного звонка. — Сани пошла открывать. Пока я стала разрывать подарочную упаковку с подарка. Я надеюсь это не комплект нижнего белья как было в прошлом году и не смирительная рубашка, которую Линк подарила мне на день сердец и копыт. — Открыв коробку и увидела блестящие летные очки, и кожаную куртку.

-Ухты. — Я достала наряд летчика.

-Я подумала, что ты часто мерзнешь во время своих ночных полетов. И в непогоду летаешь, я и подумала, что тебе это пригодиться.

Пока она говорила я одела на себя кожаную куртку и напялила очки на голову и завязала на шее белый шарф.

-Ну, как я выгляжу?

-Исследователь Эквестрии. — Сказал мне Верн.

-Ты в этой куртке напоминаешь своего отца. — Сказала мама и грустно вздохнула. — Если бы он сейчас видел тебя.

Я поджала губы. Мне не очень хотелось видеть его, за эти годы я возненавидела его всем сердцем. Он бросил меня и маму, за что мне надо было его любить? Кстати, почтальон сегодня опаздывает.

-Может я могу посмотреть на нее прямо сейчас.- Сказал хриплый прокуренный голос.

Все находящиеся в столовой обернулись, у входа стоял темно-синий земной пони худощавого телосложения с каштановой гривой. Он был одет в старую черную кожаную куртку, голову его покрывала кепка. Его желтоватые глаза были направлены на мою маму, она была в оцепенении словно перед ней стоит призрак.

Он улыбнулся во все зубы, которые были целы, потому-что я насчитала как минимум три золотых остальные по желтизне могли соперничать с желтыми белками его глаз.

-Я надеюсь ты не сильно по мне скучала? — Сказал жеребец адресуя вопрос моей матери.

-Ринго!?

-Ринго?- Переспросила я

-Да Нотерн, это Ринго. — сказал Дедушка. — Твой отец.

-Папа!? — Я была шокирована, на старых фотографиях он был такой молодой, довольно красивый, а сейчас. Моя мама побежала обнимать этого, пьяницу таксиста, которых показывают в дешевых фильмах. Вот так тебе день рождения.

Я подошла к обнимающимся родителям. Ринго заметил меня

-Эй… привет… Эм. — Мама прошептала ему на ухо мое имя. — Нотерн, как ты выросла, а я помню тебя когда еще ты ходила под мамку титьку сосать.-Я покраснела, а из толпы невольных зрителей я услышала смех Линк. — У тебя же день рождения? Сколько тебе сейчас десять, одиннадцать?

-Мне пятнадцать, Ринго. — Прямо ответила я смотря на него сердитым взглядом

-Хех… — По его глазам которые бегают туда сюда, я поняла. что он занервничал. — Уже пятнадцать, надо же. Я правда приехал без подарка.

-Ну ты мог привезти открытку, как в те предыдущие разы. Я все ждала, когда же мою коллекцию пополнит открытка с копией Мэйнхетенской статуи счастья, которая установлена в Лас-Пегасусе. — Раздраженно прорычала я.

-Ну что вы ребята. — Встряла мама почувствовав, что я накаляюсь. — Нотерн, твой папа приехал, ты же этого так хотела. А ты, мог бы сообщить хотя бы мне что приедешь. Негодник, — игриво сказала она.

-Ну у меня не было времени, сообщить я спешил, это было спонтанное решение поехать сюда, я купил билет до ближайшей станции и шел сюда пешком.

-Ну главное, что ты дома. Давай присоединяйся к нашему застолью. — Предложила мама. Мама с Ринго (называть его папа или отец язык не поворачивается) Сели на другой край стола от меня как король с королевой.

После этого Ринго целый час рассказывал о том, как он жил в большом городе, сколачивал миллионы битсов на пустом месте, обогащал предприятия говорит, что ничего не слал нам из денег потому что боялся, что плохие дяденьки прознают о мне с мамой и будут нам угрожать в обмен на его деньги. Но он сказал не переживать, так как он хочет забрать из, как он сказал “Деревни дураков” в Лас-Пегасус и жить мы будем в большом особняке, маме не придется работать по дому так как у него есть целая армия служанок и слуг, повара, садовники и дворецкий.

Честное слово и мама на это ведется. Словно она маленькая кобылка, готова поспорить такими же байками он сделал маму своей женой.

Дедушка наклонился ко мне и прошептал на ухо. — Клянусь я задушу этого сукина сына, когда он будет спать.

-Я знаю одну заброшенную свалку, где обитает стая диких собак.Там мы легко избавится от тела. — Дедушка протянул мне копыто и я дала ему брохуф.

Я заметила обеспокоенный взгляд друзей.

-Нотерн, все хорошо? Спросила Линк.

-Ну да, конечно. Мой папа. который свалил из моей жизни в далеком жеребячестве приехал на мой пятнадцатый день рождения, что бы посмотреть на свою дочь. Ты только посмотри на этого красавца. Он прям выглядит так виновато за то, что бросил нас.

-Я думаю это был сарказм Линк. — Добавил Жуле. На что та посмотрела на него со взглядом, который прям кричал “Серьезно!?”
-Я бы на твоем месте радовался Нотерн, ведь твой отец хотя бы вернулся не то что мой. Он прислал матери письмо, что жениться на какой-то молодке, пишет что приедет сюда и попросил освободить дом для него.

И так мы соскочили с темы моего отца, к проблеме Верна.

-Но ведь вы не отдадите ему дом? — Спросила Сид.

-Конечно нет. Куда нам идти? Но права на владения частью у него есть, но он хочет весь дом.

-Не переживай. — Я решила тоже поддержать друга, своего папочу я смогу стерпеть, а что отец моего друга грозиться выселить его и всю его семью из дома это уже проблема.

Тут Ринго задался вопросом.

-Эй! А Вы с Нотерн еще у нас дома живете? Мне так не терпится вернуться туда.

-Ой прости, но нам пришлось продать наш дом, что бы помочь приюту.- Ответила мама.

-Ч… — морда была его очень удивленной, даже сказать растерянной словно у него был какой-то план насчет нашего старого домишки. — Ну да это благое дело, а он до сих пор там стоит? И что за пони в нем живут.

-Какая разница? — Ответила мама. — Мы можем купить сотни таких домов. Ты же у нас богатей.

-Хе-хе. Конечно — Ответил он.

-А пока ты будешь ночевать в моей комнате. И не волнуйся, Нотерн теперь не плачет по ночам.

-Если хочешь, то можешь ночевать у меня. — Предложила Линк.

После вечера я завалилась спать в своей комнате. Несомненно, этот день рождения я запомню на долго. Интересно зачем он вернулся? Его морда даже сожаления не выражало, что он бросил меня и маму, а на оборот он вел себя нахально словно так и должно быть еще выставил все, что он это сделал для нас с мамой.

Нет. Этот жеребец что-то задумал. Ему надо было расплакаться и устроить истерику, что бы усыпить мою бдительность.

У нас тут два плута в семье.

Мои мысли прервались звуком открывающейся двери и свет из коридора. В проеме показалась морда Ринго.

-Мама попросила, что бы я проведал тебя и пожелал спокойны ночи. — С улыбкой на морде сказал он.

-Ага… Доброй ночи. Я отвернулась от него к стенке и укрыла себя одеялом с головой. “Ублюдок” сказала я сама про себя.

Мне снилось, что я была жеребенком. Который играл с игрушечными кубиками в гостиной нашего старого дома. Вокруг меня было все такое большое, диван, камин, книжный шкаф.

Все было таким настоящим, я прям чувствовала запах маминой стряпни, который исходил из кухни. Вскоре подошла она.

-Нотерн пора кушать. — Меня подхватили теплые мамины копытца и подняли над всем этим исполинским интерьером. Мои маленькие крылышки инстинктивно затрепетали, словно это я сама лечу и управляю полетом.

Мама отнесла меня на кухню. Сколько ее помню там вечно кипели кастрюли. Маме стоило бы открыть свою закусочную.

Меня усадили за детский столик и поставили тарелку с детским пюре.

-А теперь папа тебя покормит. — Ласково сказала мама.

В мое поле зрения попал Ринго, это не был тот пьяница, наркоман, который пришел ко мне на день рождения. Его черты лица, были гладкие и ровные, он бы опрятный и носил на теле белую рубашку.

-Сейчас мы покушаем. — Он взял ложечку и зачерпнул пюре. — Вот едет паровозик.

Я скривила кислую мину и выбила ложку из его копыт и чуть не перевернула тарелку.

-Охохо… Какие мы бойкие. — Он не сдался и взял чистую ложечку. — А ты можешь так? — Он широко открыл рот.

И я последовала за ним тоже открыла рот, как можно шире, он засунул ложку в мой рот.

-Вот и молодец. — Он поцеловал меня в носик, и я потянула к нему копытца.

Он взял меня, Дорогая сфотографируй нас, Нотерн съела все до последней ложки.

-Уже иду. — Мама вошла на кухню с фото-камерой. — Улыбнитесь.

Яркая вспышка и я проснулась.

День у меня начался с того, что мне выдали задание. Нужно было постирать постельное белье всех воспитанников и как назло стиральная машина в нашей прачечной восстала против нас, и стала скакать, как бешеная газель. Дед сказал, что отремонтирует ее, но пока мне придется идти в городскую прачечную и стирать целую телегу. А ведь мне так нравилось сидеть на ней во время стирки она так приятно вибрировала.

Я собрала огромные мешки, рассортировав простыни, наволочки по отдельным мешками, закинула их в телегу и поехала в сторону города.

-Нотерн, подожди меня! — Я обернулась и увидела, что меня догоняет Ринго.

-Чего тебе!? — Я продолжила идти по своему маршруту.

-Да так, узнал, что ты в город идешь и решил с тобой пройтись, я обошел город стороной, когда шел к вам и не был внутри. Много изменилось за это время?

-Смотря, что ты помнишь. — Ответила я. Я вот жутко скучаю по Театру маленьких кобыл и жеребят.

-Театр снесли? Он же старый, как сам Спринг Фолл. Я в него еще жеребенком ходил смотреть спектакли. Мы с мамой тебя водили туда.

-Правда?

-Ну ты не помнишь, тебе было годика два, а может и три. Но мы тебя всячески приобщали к культурным заведениям.

-О как.- Холодно ответила я.

-А наш дом?

-Что наш дом? Дом стоит там где и стоял, там сейчас живет семья: мать, отец и трое жеребят, признаться, сейчас выглядит он лучше, чем тогда, когда мы его продавали. Хотя это понятно, как семья купила дом глава семейства тут же принялся чистить водостоки и ремонтировать крышу. — Последнее я сказала акцентируя внимание на “Глава семейства” что бы пробудить в Ринго хоть капельку совести.

Вскоре проселочная дорога закончилась и мои копытца застучали о мощеную дорогу, мы вошли в город. Было еще рано, так что на улице никого не было, магазины только открывались.

-Я все хотел спросить, почему ты не поешь? — Спросил меня жеребец.

-Не пою?

-Ну, я смотрю на твою кьютимарку, она же обозначает твой талант к пению?

-Да. Но… я не пою. Ты слышал этот хриплый голос?

-Да, голос ты мой унаследовала, хриплый такой.

-Нет! Я охрипла в жеребячестве от болезни. Мой талант бесполезен.

-Оу… мне жаль.- Нависла неловкая тишина. -Глянь, какое свадебное платье. — Ринго указал мне на витрину свадебного магазина, где на стоял манекен одетый в свадебный наряд. — Думаю ты и твоя подруга будете хорошо смотреться в нем стоя у алтаря.

Я покраснела.-Мы не пара!

-Да? Извини просто я видел, как она крутиться возле тебя и подумал, что вы это… — Он постучал копытцами что заставило меня краснеть еще сильнее.

-Нет! Мы просто друзья у нас не было ничего такого! — Я злобно потопала к прачечной таща за собой телегу.

-Оу. Ну, а так у тебя есть особеноый пони.

-Нет.- Прошипела я.

-Как нет? Ты чего я в твоем возрасте с мамой…

-Я не хочу этого слушать! Прекрати задавать мне глупые вопросы!

-Че ты такая нервная?

-Аггрр! Ой все! Отстань от меня! Просто отстань! У тебя наверное в городе есть свои дела?! Так иди по ним и не трогай меня! — От злости я потащила телегу с такой скоростью, что потом с трудом остановила ее дойдя до прачки.

-Идиот! — Злостно высказывалась я в сторону отца загружая в стиральные машины простыни и наволочки и только успевала закидывать монетки. — Пришел тут: “Ой дорогая, я тут просто зарабатывал нам на особняк в Лас-Пегасусе. Поэтому не писал ни черта, даже на выпускной дочери не приехал. Так я был занят”. А мама та еще дура: “Да, кончено, я понимаю милый, но теперь мы вместе все у нас будет хорошо”. А этот урод даже… — Я приложила лоб к стеклу стиральный машины. — Не извинился.

-Эй, Нотерн! Не думал тебя здесь встретить. В Прачечную вошел Жуле таща большую корзину с одеждой.

-Привет, Жуле.

-Че такая кислая?

-Ты видел моего Отцa!? Как думаешь какая у меня может быть морда? — Одна из стералок закончила цикл стирки и я принялась ее разгружать. -Сегодня с утра он увязался за мной и стал расспрашивать о всякой хрени. “Как там наш дом, что у меня на на личном фронте”. Он меня бесит.

-Ну он не видел тебя и твою маму несколько лет, естественно он хочет узнать все.

-Ты словно вырос не здесь и не со мной. Жуле он бросил меня и мать когда мне было всего четыре, единственное, что я получала от него это открытку с надписью “извини мелкая, не могу приехать” на каждый свой гребанный день рождения!

-Я не пойму, чего ты хочешь от него?

-Извинений! Не эти “Извини” на гребанной дешевой открытке. Я хочу искренних извинений от него, может быть я отнеслась бы к нему по другому в первый день встречи, придя он с виноватой рожей и раскаялся, что он виноват, что бросил жену с маленькой дочкой, что это из-за него я живу с тремя четырьмя десятками сирот под одной крышей.

-Ну может он не осознает, что натворил и может нужно намекнуть ему, о том что ты чувствуешь.

-Жуле не в обиду. Представь если бы твои родители алкоголики пришли бы к тебе домой и стали вести себя, как будто они ни в чем не виноваты и этот их запой был заранее обдуманным планом. — Его лицо стало мрачным, мы старались избегать тем наших плохих родителей.

-Ну… я думаю я вел бы себя так же, как и ты. Прости Нотерн, надо было посмотреть это со своей точки зрения. Ну у тебя хоть папа вернулся, а мои…

-Жуле прости меня. — Я обняла его. — Мне не хотелось этого говорить просто… я просто очень зла.

-Я понимаю. Ты не хотела.

Дальше мы просто молча занимались своим делом, я разгружала и загружала стиральные машины, Жуле делал тоже самое. Я хотела завязать беседу, но подумал, что сохранить молчание будет лучше, кто знает что мы еще ляпнем друг другу.

Вскоре он закончил, сложив свои вещи в корзину. Он пожелал мне хорошего дня и ушел.

Сегодня вечером мы будем в нашем домике играть в карты, думаю к этому времени напряжение между нами спадет.

Как назло, дорога по которой я шла в прачечную была закрыта из-за начавшегося ремонта водосточной трубы. Пришлось идти другой дорогой.

И как по воле судьбы мне пришлось идти мимо моего старого дома. Эх… а ведь раньше у меня была большая комната, где я устраивала пижамные вечеринки с подружками. Могла мыться в душе сколько угодно.

Золотые были времена. Пока… Это Ринго?

Я видела довольно странную картину, Ринго вылазил из окна нашего старого дома, во рту он держал, какой-то сверток. Жеребец посмотрел по сторонам и убедившись, что никто его не видит слез вниз и пустился в бега.

Дело тут не чисто.

И вот этот вечер наступил. Мы все шестеро, а это: Я, Линк, Сид Сайдер, Жуле, Верн и Эмет. Забрались в наш клубный домик и под светом керосиновой лампы стали играть в покер.

Линк притащила из своего особняка граммофон с виниловыми пластинками, на которых были последние хиты этого лета. А Сид, притащила бочонок сидра который ”одолжила” из семейных запасов.

Вообщем у нас было все, что бы хорошо провести вечер. Приятная компания друзей, разговоры, смех. Бывает хочется, что бы такие моменты никогда не кончались.

-Ребят представьте, мои родители уже стали искать мне жениха. — Сказала Линк выпивая сидр их железной кружки.

-Да ладно! — Выкрикнула Сид. — А чет это они?

-Сказали. “Не хочешь искать себе жениха, мы сами тебе найдем”. И короче, пригласили всех своих богатеньких знакомых у которых есть сыночки моего возраста или немного старше. — Она вздохнула. — А ведь я так хотела, что бы мой муж был младше меня на лет шесть.

-Ну ты и извращенка Линк. — Сказал Жуле. — А ты не возражаешь?

-Ну сначала бычилась, а потом подумала. “Эй! Тебе доставкой на дом, привезут два десятка первоклассных жеребцов, все как один, высокие, стройные подтянутые, у каждого есть свой титул и богатства с деловыми связями.

Это первоклассные осеменители. Уж если наш брак распадется, я рожу моей семье прекрасного наследника или наследницу. Это то что нужно для моей семьи, моя мама с трудом родила меня и больше не может рожать. Я единственная наследница, всего того, чем владеет моя семья. И я прекрасно понимаю какой груз возложен на меня. — В ее глазах виднелась грусть и отчаяние. — Если бы не это, они бы ничего бы, не сказали, я бы делала все, что хочу.

Эй ребят, вас тут трое. Может кто-нибудь из вас хочет стать отцом моего сына или дочки? — С усмешкой сказала Линк. Находящиеся в домике жеребцы покраснели и отвернулись от привлекательной, молодой единорожки.

Попались! — Линк заржала.

-У меня кстати тоже должна быть свадьба. — Заявила Сид Сайдер. — Ну не совсем у меня, а у моей родственницы Эплджек. Ее брат жениться, так вот мою семью пригласили.

-А разве ты не в ладах с Эплджек? — Спросила я.

-Да. Мы не особо ладим, но это не относиться к другим членам семьи.

-А как проходит свадьба в вашей семье? — Спросила Линк.

-Ну… Зачастую мы пытаемся жениться на других фермерских семьях. Это просто, как познакомились мои родители. Родители моего отца приехали на ферму родителей мамы погостить, привезя моего отца что бы сватать с мамой. Они поняли, что имеют много общего и через месяц уже была свадьба.

Свадьба в семье Эплов справляется на широкую ногу, пляски, реки сидра, бывают драки и так далее.

-И тебя тоже повезут на чью-то ферму, что бы ты познакомилась со своим будущим мужем? -Спросил Эмет.

-Или его семья приедет к нам. — Во всяком случае мы с Линк в одной лодке нам обоим поставят женихов на дом.

-Держи копыто подруга! — Выкрикнула Линк, подняв ногу и получила брохуф от фермерши.

-А вы знаете, что Нотерн выбесил ее отец? — Сказал Жуле смотря на меня со злобной ухмылкой. Вот засранец.

-Как? — Спросила Линк.

-Он спросил меня, есть ли у меня особенный пони. — Ответила я.

-И ты ничего не рассказала о нас? — С азартом спросила Линк. — Хм… я думала, что я для тебя, что-то значу. — Она скорчила расстроенную морду.

-Просто меня выбесили его вопросы. Тебе было плевать все эти годы, что со мной и мамой, чем я занимаюсь и кем я стала в конце.

-Но все же ты не послала его. — Сказала Линк. — Ты хоть и показываешь неприязнь к нему, но все равно терпишь его вместо того, что бы высказать свое мнение ему. И это наводит на мысль, что в глубине души ты любишь его.

-Что? Нет! Он мне безразличен.

-А мне кажется, что нет. Ты зла на него за то что он оставил тебя. Но та часть которая всегда хотела иметь отца, говорит другое. — Линк спросила меня- Ты же хочешь этого?

Я отложила игральные карты и обняла себя, все чувства как будто перемешались, став серой массой непонятно чего.

-Я хочу, чтобы он извенился. Чтобы раскаялся, приполз и просил прошения, за все что натворил. А я в свою очередь хочу высказать все, что о нем думаю рассказать о той боли которую он причинил.

-Просто поговори с ним Нотер. — Предложил Эмет. — Я понимаю, это трудно. Но надо сказать правду иначе, у вас будет одно и тоже каждый день.

-Но помни, что бы не случилось. Мы всегда поддержим тебя. — Сказала Линк и кинулась в объятья.

-Спасибо ребята. Для меня это очень важно. И знаете что? — Я перевернула карты. — У меня Роял-флеш, гоните деньги. — С ухмылкой сказала я.

Уже было глубоко за полночь. Доиграв последнюю партию, мы разошлись по домам. Обожаю ночи. Всегда так тихо, на улице никого, настолько тихо, что кажется, что твои мысли раздаются эхом в этой тишине.

И парить в ночном небе было для меня блаженством. Я стала подлетать к приюту, странно, но в гостиной еще горел свет.

Приземлившись во дворе, я тихонько открыла дверь и вошла в приют. Старясь не шуметь.

Я зашла в гостиную, где горел свет. На диване Сидел Ринго и мама.

-Вот ты где! — Ринго быстро встал. — Где тебя носило. Мы с мамой сильно переживали за тебя. — Я посмотрела на маму которая до сих пор сидела на диване, она даже в мою сторону не смотрела. -Ты же знаешь, что кобылке опасно ходить ночью одной.

-Я тусовалась с друзьями. И если тебе интересно то я с детства гуляю ночью бродя по крышам .

-По крышам?! — Мне кажется он рассвирепел. Он повернулся к маме. — И ты позволяешь ей бродить по крышам?

-Знаешь, я очень устаю за день, и мне не было времени следить за тем, что она делает. При этом она пегас. — Устало ответила мама.

-Но ведь это опасно.

-Слушай, чего ты так задумался о моей безопасности? Тебя не было здесь двенадцать лет и все было нормально.

Он наклонился ко мне. — Ну ка дыхни. — Ты пила!? — Я увидела огонь в его глазах, но не придала этому особого значения.

-Это был… — Он дал мне пощечину. — Сидр. — Ну все. Я не могла больше сдерживаться, гнев, боль, все что во мне копилось долгие годы, вылилось наружу. Я заплакала. — Да как ты смеешь меня бить!? — Взревела я. — Ты... Явился сюда, на мой день рождения, после стольких лет, ведешь себя, как будто мы тут должны тебе. Знаешь что я пережила? Я потеряла друга! Я сидела на антидепрессантах, из-за сильной болезни я потеряла свой голос, который был мои особым талантом, все из-за того, что у нас не было денег, чтобы купить мне лекарства!

Ринго стал отступать от моего напора.

-Ты ничего не сделал для меня, ни для мамы. — Ты испортил нам все! — Я встала на дыбы и со всей силы ударила его передними копытами. — Ненавижу! Ублюдок!

Мама встала между нами. Она приказала мне вернуться в комнату, а сама осталась выяснять отношения с Ринго.

Рысцой направилась в свою комнату и закрыв дверь на замок я упала лицом в подушку и заревела.

На следующее утро я отправилась к дому Линк, чтобы рассказать, все что произошло той ночью.

-И он ударил тебя?! — Вопросила Линк

-А ты разве не видишь этого синяка на моей щеке? — Я показала ей на место удара.

-И что дальше?

-Я наорала на него и тоже начала бить. Но там вмешалась мама и она приказала мне идти в комнату и стала сама с ним разбираться. На утро он даже не хотел в мои глаза смотреть.

Мне даже не хочется теперь домой идти.

-Мой дом, твой дом. Подруга.

-Я бы осталась у тебя жить. А твои родители не будет против?

-Если ты не объявишь, что ты моя девушка, то нет.

-Хорошо я тогда слетаю за вещами. — Я поднялась в воздух.

-Я попрошу родителей, чтобы они попросили слуг подготовить тебе комнату.

-Спасибо.

-Кстати слышала, что жильцов, которые поселились в твоем старом доме обокрали.

-Обокрали? — Я скорчила удивление, хотя знала кто это был, но за все это время я не выдала его и не рассказала это матери.

-Да, вор украл драгоценности супруги хозяина и сделал дырку в ванне.

Дырку в ванне? Хм… детективные романы, которые я часто читала поддакивают на то, что давным давно Ринго делал у нас дома тайники и тот сверток, был как раз таким.

-Ладно. Я полечу собирать вещи.

И я полетела в сторону дома. Я не хотела оставлять маму и приют. Но я не собираюсь жить с этим пони под одной крышей. Я вообще удивлена, что мы его содержим и кормим у нас он только увеличивает затраты.

-Нотерн! — Кричала мне Лара с земли. Я спустилась.- Нотерн твоего отца, кто-то ищет.

-Что?

-К моей маме подошли, два пони в кожаных куртках, лица бандитсие, у одного шрам на пол рожи. Спрашивали о твоем отце. У одного из них я заметила нож, а у второго кастет на копыто. Думаю у него проблемы.

-Я так и знала, что он не просто так сюда приехал. Спасибо, что предупредила Лара. — Я взмыла в воздух и что есть силы полетела к приюту.

Ринго и Мама были во дворе приюта, я приземлилась перед ними.

И Ринго обратился ко мне. — Нотерн я…

-Мне сейчас не до этого. Тут тебя ищут пони, не местные.

Он побледнел. — О нет, они нашли меня, не знаю как, но нашли.

-Я не понимаю, как нашли? — Пони одного влиятельного босса, я задолжал ему крупную сумму денег и он хочет, что бы моя голова висела у него над камином. — Он стал паниковать.

-Но ты говорил, что с деньгами у тебя все хорошо. — Сказал мама.

-Я проиграл все деньги в казино еще шесть лет, назад. Я крупно увяз в долгах и почти весь Лас-Пегасус хочет снять с меня шкуру. — Затем его взгляд стал таким, как будто он увидел духа смерти Мару из мифов пегасов. — О нет, они тут. — Я обернулась и увидела двух жеребцов идущих по тропе в приют.

Он побежал в здание, мама и я направилась за ним. Этот идиот залез под стол в гостиной, ну ей Принцессе, придурок.

-Не говорите, что я тут. — После его слов в дверь постучались. — Мне конец! Нам всем конец, они переломают мне все кости, будут прижигать паяльником круп- В дверь стали еще сильнее стучать. — Я не хотел, простите меня. Прости Нотерн, что бросил тебя и маму. Я только сейчас понял, что ты и она это все что было мне нужно в жизни. Ни денег, ни славы… я бы просто мог работать в этом сраном городке и смотреть, как ты растаешь.

В дверь уже не стучались о колотили. Папа… Я назвала его папой? Эм… ну он прижался к полу в надежде, что он пройдет сквозь его.

-Прошу не открывайте дверь.

Я развернулась и пошла к двери.

-Нотерн, стой! — Крикнул Ринго.

-Отвали. — Сказала я ему и подошла к двери. Открыв его я увидела двух исполинских созданий. Два жеребца, один с каштановой гривой с белой шерстью. Два крыла выглядывали у него из куртки, другой земной пони с черной как смола волосами, серой шкурой. Оба были в черных кожаных куртках. У того, что была каштановая грива, был шрам на пол лица.

-Гляди, она в точности, как та кобылка на фото в доме этого придурка. — У него было мое фото? — Только большая. — Договорил жеребец с черной гривой.

-Я же говорил, что он к своей семейке отправиться. — Сказал жеребец с черной гривой. — Эй малая, видела этого жеребца? Он показал фото с изображением Ринго, который улыбающиеся держит меня на фоне нашей кухни. Это фото, оно, как в моем сне.

-Да. — Ответила я. — А что такое?

-Малышка, это твой отец? — Спросил черный.

-Да. — Ответила я. И обернулась из гостиной на меня смотрела мать и Ринго. У жеребца был отчаянный вид, он уже сам себя похоронил заранее. — Это мой отец. А что?

-Он задолжал, нашему босу денег, сжег товар который мы у него заказывали. А потом он смылся.

-И?

Они посмотрели друг на друга — Ну, нам поручили найти его и вытрясти с потрохами. Мы узнали, что он отправился в свой родной город, что он поселился в приюте, где живут его дочь… это ты. — Жеребец с черной гривой указал на меня. И его якобы жена.

Я просто продолжала смотреть на них.

-Малышка, просто скажи в какой он комнате и дай нам взять его. — Попросил пони с каштановой гривой.

-Его тут нету. — Сухо ответила я.

Их морды стали строгими. Видимо их первое обращение ко мне, было дружественным.

-Слушай, я понимаю ты защищаешь папку и все такое, я тоже люблю своего отца, но понимаешь, если ты нас не пропустишь, мы войдем с силой. А я бы не хотел толкать такую милашку как ты. — Сказал жеребец с черной гривой.

-Ребят, мой отец, бросил меня, когда мне было всего четыре года, все что я от него получала это сраные открытки из Лас-Пегаса с надписью “приеду в другой раз” из за него, нам с матерью пришлось продать дом и жить и работать в этом приюте. Я живу с двумя десятками сирот под ветхой крышей, в комнате размером с чулан с прорубленным при помощи топора, окном. Он пропустил тот день когда я получила свою кютимарку, не смог помочь мне, когда я сильно болела и была на грани нервного срыва.

Да, он был тут и первое, что я поучила от него этот синяк. — Я указала на свой синяк. — За то что я пришла поздно. А теперь ответьте, стала бы я защищать того, кто сломал мне жизнь?

Они посмотрели друг на друга. И жеребец с черной гривой ответил. — Наверное нет.

-Вот и я думаю, что вы бы тоже не стали бы так делать. Он ушел, день назад в неизвестном мне направлении. — Договорила я.

Они молчали, потом тот что был с коричневой гривой сказал. — Что ж, спасибо. Придется нам продолжить поиски. — Он потрепал мою гриву. — Если мы найдем его, то он получит бонус в виде удара под ребро, за то что бросил такую спимпотяжку. Береги себя. — Они отдали мне фото развернулись и ушли.

Я закрыла дверь и повернулась лицом к родителям. Я взглянула на фото которое было у мафиози. Я удивлена как оно осталось у него.

-Видимо это твое. — Я дала ему фото.

— Вот какой была твоя причина? — Спросила мама. — Не я не Нотерн, ты просто бежал из-за того, что задолжал денег? — Морда была ее хмурой. — И ты был тем кто залез в наш старый дом и обокрал невиновную семью?

-Дорогая я… — Она ему дала пощечину.

Я терпела твое хамство, я стерпела то, как ты ударил Нотерн. Но когда я увидела, кто-ты есть на самом деле, я поняла как ошибалась. Убирайся! — Она заплакала. — Видеть тебя не хочу!

-Сладнькая!

-Пошел вон!

Ринго собрался и через час уже покидал границу города. Все это время я следила за ним с воздуха. Может я была о нем плохого мнения сначала, но он извинился и когда его прижали к стенке, он был таким беззащитным.

Та фотография. Она прям взорвала во мне бурю воспоминаний. Неужели я дам ему так уйти? Нет!

Я спустилась на землю и произнесла.

-Папа.- Он остановился, его ушки встали торчком, он обернулся и посмотрел на меня. — Я прилетела, извиниться, я вела себя как полная дура и…

-Нотерн, не надо. Мама была права, все это было ради того, что бы спасти свою шкуру, я так и дальше бы жил в Лас-Пегасе и слал бы тебе эти открытки. — Он показал на фото где я была маленькой. — Но верь или нет, но были моменты когда я думал о вас. Смотря на эту фотку, я думал как там моя любимая женушка и все ли хорошо с тобой. Спринг Фолл был всегда спокойным городком поэтому я не переживал, что с тобой что-то случиться.

-Но почему? Почему ты ушел?

-Молодость, я вдруг осознал. что быть семьянином не мое, я захотел свободы, пожить для себя. Поэтому я просто сбежал… и бегу снова.

-Но ведь ты можешь остаться в городе, начать все сначала.

-Нет Нотерн. Я не хочу оставаться, этот город не для меня, а я не для города. Я и твоя мама больше не любим друг-друга. Ты уже взрослая и как я понял я только буду мешать тебе.

-Куда ты пойдешь? — Спросила я.

-В Мэинхеттен, Открою мелкий бизнес.

-Будешь слать мне открытки на день рождения?

Мы засмеялись.

-Да, посмотрим.

Я подошла и обняла его.

-Мне реально жалко, что я пропустил твое взросление. Я реально плохой отец. Нотерн, когда придешь домой, крепко обними маму. — Он отпустил меня. — Ну мне пора.

Он помахал мне копытцем и направился к выходу их городка. А я направилась домой.

Мама занималась своей работой на кухне, она решила погрузиться с головой работой, что бы отвлечься от прошедшего сегодня.

Я подошла к ней и обняла ее. Она замерла от неожиданности. Честно мы не часто высказываем друг другу такие эмоции. Вскоре она обняла меня тоже.

-Я люблю тебя мама.

Слова, которые так нужны для меня

Огромное спасибо TheDmt и DarkPodel1 за помощь

Слова. Слова в наше время наделены необычайной силой, они способны остановить войны, успокоить бушевавший от голода народ. История, которая приключилась со мной на этой неделе, заставила меня поверить, что слова имеют силу.

Это был теплый летний день, освободившись от работы в приюте, я решила отдохнуть в нашем парке. Взяв корзинку с покрывалом и бутербродами, я направилась туда, нашла чудесное место под деревом и легла там.

Прекрасный день, было приятно наблюдать за играющими на лужайке детьми, но а потом я переключилась на прекрасную мелодраму, которая происходила на скамейке возле фонтанчика для питья. Я увидела, как единорожка и пегас выясняли отношения. Они ссорились, мирились, обнимались и дрались, и все это происходило на скамейке около часа.

Шикарное зрелище, которое хорошо шло с бутербродами и заброженным сидром.

— Простите, — окликнул меня хриплый скрипучий голос. Я повернула голову и увидела стоящую перед собой кобылку небесно-голубого цвета, с радужной гривой и алыми, словно закат, глазами. По выражению её мордочки, казалось, что она потеряна. — Я тут не местная, — она легко улыбнулась. — Я слышала, у вас в городе есть соляные пещеры, в которых проводят Галотерапию.

— О, да, я знаю, где это, — радушно ответила я, нацепив на себя самую искреннюю улыбку. — Я могу провести вас, если хотите.

— Конечно хочу, — ответила радужная пегаска. — Ведите.

Собрав корзинку с вещами, я взвалила её на себя. Мы поднялись в небо, я повела свою новую знакомую к нашим соляным пещерам. Поскольку наш город был основан шахтерами, большинство отработанных шахт использовалось для экстремального и рекеационого туризма.

— Решили здоровье свое подправить? — спросила я свою компаньонку.

— Хех… можно и так сказать, и не только свое, но и его тоже, — она подняла крыло и показала свой кругленький животик. — Хочу, чтобы малыш здоровым родился. Я приехала сюда с подругой, её пригласила в этот город на ужин одна семья. И она предложила мне поехать с ней, чтобы я побывала в этих пещерах.

— О… какая прелесть, а кто это, мальчик или девочка?

— Я решила, что узнаю, когда рожу, — c улыбкой ответила она. — Кстати, я так и не узнала вашего имени.

— Меня зовут Нотерн Лайт, приятно познакомиться.

— Крутое имя. А меня Рэинбоу Дэш зовут.

Я замерла на несколько секунд, чтобы все обдумать. — Вы та самая Рэинбоу Дэш?

— Да-да, та самая, что спасала Эквестрию много раз и так далее. А еще я состою в основной команде Вондерболтов, — последнее слово пегаска произнесла с гордостью.

— А эта ваша, — я сделала воздушные скобки, — подруга...

— А, это Твайлайт. Когда её пригласили сюда, она прочла все возможные путеводители и заметки путешественников об этом городе.

— Вау… даже не вериться, что я лечу вместе с одним из Элементов Гармонии, а так же членом летной команды Вондерболтов.

— Хихи... Но сейчас я Вондерболт в декрете. Не долго птичка летала, — улыбнулась пегаска. — Всего-то полгода пролетала, а теперь люльку качать.

— Как же это произошло? — поинтересовалась я. — Неужели так немного полетав, вы решили стать матерью?

— Ну, всё не так просто, — она покраснела. — Я бы еще летала, правда тут такое дело, у Вондерболтов заведено всё таким образом , что кобылы и жеребцы делают всё в месте: спят, едят... И даже душевая одна на два пола.

— И… вы как-то уронили мыло в душе?

— Хах! Ну, можно и так сказать, причем уронила я его специально, — радужногривая кобылка прикусила нижнюю губу. — А потом, когда выяснилось, что я беременна, Спитфаер сделала мне выговор, за нарушение техники безопасности и одного из правил Вондерболтов: “Всегда быть на чеку”. Ну а потом меня поздравили всем коллективом и подарили коляску для воздушных прогулок с малышом. Не терпится увидеть его, или её, мордочку, — казалось, свет от её лучезарной улыбки может развеять все хмурые тучи над этим городом.

Мы подлетели ко входу в пещеры. Правда, для вида перед входом построили здание, где сидит администрация, которая провожала клиентов в зону лечения.

— Ну, вот мы и на месте, — сказала я и приземлилась у входа.

— Ох, — пегаска вытерла пот со лба. — Тяжело летать с таким грузом. — Спасибо, что показали дорогу.

— Назад дорогу найдете?

— Пфф… кто я по вашему? Земная пони или пегас? У нас же этот… как его .. природный компас, воот.

— Хихи… точно, компас, — я легко постучала себе по голове. — Я надеюсь, мы еще встретимся и поговорим.

— До свидания, Нотерн, — она двинулась к деревянным дверям. А я полетела обратно в парк.

После приятной встречи с Элементом Верности, я прилегла на удобное дерево в парке и задремала, пока не...

— НОТЕРН! — услышала я знакомый крик, после чего меня схватили за ноги и стащили с ветки прямо на землю. Это была Линк, и она была, чем-то обеспокоена. — Помнишь, я говорила тебе, что родители уготовили целый бал, дабы найти мне жениха?

— Да, — спокойным голосом ответила я. — И что?

— Вечер будет следующей ночью! Ты слышала, что мои родители устроили бал назвав его: “Не дадим городу усохнуть, вольем в него вторую жизнь”?

— Так погоди, этот бал…

— Прикрытие, да. Сотни богачей и владельцев фирм по добыче драгоценностей приедут сюда со своими семьями, и у многих будут сыновья моего возраста.

— Хих. А зачем твоим родителями такая скрытность? — пегаска посмотрела на меня, как пациент клиники для душевно больных, её правый глаз задергался, а на лице выступил пот.

— Ну да! Зачем!? Проще было назвать так: “Бал на котором мы продаем нашу дочь. Не упустите шанс дать вашему сыну заполнить её спермой, чтобы она родила нам наследников, предложение ограничено”. С таким же успехом они могли бы выставить меня на главной площади с задранным вверх хвостом.

— Стой, погоди. То есть это они принцессу дружбы пригласили?

— ЧТО!? А как ты узнала!?

— С ней приехала её беременная подруга, Рэинбоу Дэш, я помогла ей долететь до наших соляных пещер.

— ЧЕГО!? — единорожка свалилась на землю, вытаращившись на меня ошарашенным взглядом.

— Видимо твои родители посчитали, что аликорны могут делать кобылок беременными.

— Это не смешно, Нотерн!

— Да? А почему ты тогда так нервничаешь?

— Ты не понимаешь? Мне будут подбирать жениха! Дискорд его знает какой типаж подойдет мне, а что если у него будут скрытые дефекты и мои дети будут гермафродитами? Или… или...

— Спокойно, Линк. — Я обняла трясущеюся подругу. — Это же тебе выбирать жеребца, да и рожать ты будешь не скоро. Ты сама говорила, что будут ждать своего восемнадцатилетния.

— Подумаешь, какие-то четыре года! И потом что!? Появится этот ублюдок, а я его больше не хочу! — единорожка начала реветь.

— Вообще, я тут подумала, что это тупая мысль, что твои родители ищут тебе мужа в таком возрасте. Гляди, вдруг с тобой что-то случиться до твоего совершеннолетия? — от моих слов единорожка заревела еще сильнее. — Я думаю ты сюда не пореветь пришла.

Кобылка быстро встала с земли и подошла ко мне.

— Да, я приглашаю тебя на ужин.

— Я думала, я там и так особый гость?

— Не суть. Короче, ты будешь моей феменисткой.

-Чего!?

-Ну в общем, ты будешь со мной оценивать всех кавалеров, выявляя их сильные и слабые стороны, говорить мне, что он из себя представляет.

-Ну то есть как и было задумано, я смотрю на жеребца и говорю, хорош он или плох, — я пожала крыльями. — Ты главное не переживай, я, вот, познакомилась с Рэинбоу Дэш, она так вообще на рабочем месте залетела.

На следующий день я завила волосы, нашла платье, в котором я не буду похожа на нищеброда, и отправилась к дому Линк.

Возле её дома уже скопилась пара десятков карет, и еще столько же стояло в очереди, чтобы подвести своих хозяев ко входу в особняк и высадить их. Как хорошо, что я могу просто влететь в комнату своей подруги, а не протискиваться через этот сброд богачей.

Что я впрочем и сделала. Залетев в открытое окно личной библиотеки своей подруги, я стала подниматься по лестнице, которая вела прямиком в спальню единорожки. Она сидела перед зеркалом и наносила тушь на ресницы.

— Вау… Линк и косметика, теперь я все видела в этой жизни, — она повернулась ко мне.

— Нотерн, ты-то мне и нужна! Помоги затянуть этот корсет потуже, — единорожка подошла к шкафу и достала из него названый предмет.

— А тебе нормально в нем дышать будет?

— Будь у тебя каждый год всякие балы, ужины и встречи с старыми папиными друзьями, ты бы тоже могла сжимать свою грудную клетку, как крыса. Оп! — она влезла в корсет. — А сейчас, сделай меня похожей на песочные часы.

Я с неохотой взяла за веревки и стала тянуть на себя, что есть силы. Линк стала издавать стонущие звуки, а внутри неё что-то хрустнуло. Селестия, надеюсь, я ей позвоночник не сломала.

— Идеально, — она просунула себя в светло голубое платье с розами и посмотрела на меня. — Все готово, пошли вниз.

Мы спустились на первый этаж. В гостиной играл квартет, и ходила прислуга, которая раздавала закуски и разливала шампанское.

— И… как тут тебя будут знакомить?

— Ну, как... Родители заводят разговор с тем или иным пони, потом представляют меня, я ухожу вместе с жеребцом, чтобы узнать, что он из себя представляет... После этого, я даю им знать, нравится он мне или нет.

— Столько хлопот ради одного спиногрыза... Могла бы уже попросить Верна или Жуле стать отцами твоих жеребят. Или Эмета, — после того как я упомянула Эмета, её щеки покраснели.

— Не надо вмешивать в это Эмета!

— Ладно-ладно.

Её родители стояли возле семейного портрета. Символично. Мы подошли к ним и услышали, что они уже болтали с какими-то пони. Увидев Линк, они быстро переключили внимание на неё.

— А вот и наша дочурка, — воскликнул её отец. — Смотрите, какая красавица!

Толстый жеребец с каштановой гривой внимательно осмотрел единорожку в платье и улыбнулся нам. — А я хочу представить вам моего сына.

К Линк подошел белый высокий единорог в военной парадной форме. Он взял её копыто и поцеловал его. — Добрый вечер, меня зовут Стронг Болт, должен отдать должное, мне нравится ваша грива.

Линк засмеялась, причем, смеялась не как светская кобылка. Селестия, она хрюкает, когда смеется! — Я треснула себя копытом по лицу.

— А это что за юная особа? — cпросил он указывая на меня.

— Это моя подруга, Нотерн Лайт, — после представления, единорог поцеловал и моё копыто.

Я, Линк и Стронг отошли подальше от взрослых, чтобы поговорить между собой. Отойдя на приличное расстояние, мы уселись на ближайшей кушетке

— Расскажи, чем ты занимаешься, — cпросила Линк.

— Сейчас я кадет в королевской гвардии. Еще год и уже пойду на настоящую службу. А чем занимаешься ты?

— Да так. Занимаюсь самосовершенствованием, учусь на дому. Экономика, политология, география, геология, психология. Все, что может пригодиться в жизни. Ведь, все это, — она показала на внутренность дома, — достанется мне и я должна знать, как распоряжаться делами моих родителей и держать наш бизнес на плаву.

— Ну, это хорошо.

— Правда?! — воскликнула Линк.

— Конечно. Если мы поженимся, твой и мой капитал объединятся и я смогу купить парусник.

— Что?

— Давай останемся друзьями, — Линк встала и пошла прочь от кадета. А я погарцевала следом за ней.

— Ты чего, Линк?

— Парусник! Ты это слышала? Я не собираюсь рожать жеребят от того, кто хочет себе парусник!

— А что такого? А если он бы пароход купил, ты бы ему дала?

Так прошел первый час этого вечера. Линк познакомилась с пятью жеребцами, и всех пятерых она отшила. Всех их интересовало либо денежное состояние единорожки, либо то, будет ли он у неё первый.

Во всяком случае, это будет долгая ночь. Гости всё прибывали и прибывали. Поэтому мы с подругой решили сделать перерыв.

Мы вышли в сад, который был на заднем дворе особняка.

— Поверить не могу, скольких мудаков пригласили твои родители, — говорила я, заходя внутрь беседки, стоявшей неподалеку. — Один мечтает делать светящиеся зубы, другой — снести тут всё и построить отель.

— Ну хоть не кукурузное поле, — сухо ответила единорожка.

— Слушай, может им всем сказать...

— Что сказать?

— Ну, сказать твоим родителям, что это пустая трата времени и средств. Что ты найдешь того от кого родишь жеребят, но не сейчас и не сегодня. Это же все глупо просто глупо.

— Я знаю… просто. Это действительно глупо, — она усмехнулась. — Это действительно глупо...

— Слышала, что отец Верна приезжает?

-Да? — Линк была удивлена. — Он приехал по поводу дома?

— Да, он уже прислал матери Верна телеграмму, чтобы она выметалась c детьми из его жилплощади, — спокойно говорила я.

— Дерьмо. Нотерн, мы должны что-то с этим делать...

— Что предлагаешь? Я думала огреть его большим бревном по голове пока он идет к городу и запереть в заброшенном сарае, который находиться на юго востоке от сюда.

— Что за сарай?

-А, ну да, ты же не ходила в ту часть леса... — ответила я.

— Если будешь разделывать его, позови меня, — сказала единорожка. — Ладно, пора снова надевать маску светской кобылки, — она глубоко вздохнула и поправила платье. -Пойдем, подруга!

— Вперед, будущая королева улья, — мы вышли из беседки и пошли обратно в сторону особняка. Едва мы переступили порог, к нам подошли родители Линк. Рядом с ними стояли пони в деловых костюмах.

— Линк. Это семья Капарели, влиятельные банкиры из Мэйнхеттена.

— Приятно познакомится, — вежливо сказала Линк и поклонилась.

— А это наш сын, Энжени, — к нашей скромной компании подошел высокий рослый пегас, темно синего цвета, с гривой лунного оттенка. Когда он посмотрел на Линк своими голубыми глазами и улыбнулся ей, щеки Линк стали красными словно малина.

— Мне очень приятно познакомится с вами, — сказал пегас и поцеловал копыто Линк. Кобылка была в ступоре.

— Я думаю, он бы хотел узнать твое имя, — тихо сказала я. Линк тут же спохватилась.

— О, да, где мои манеры? Меня зовут Линк, — кобылка поклонилась элегантному жеребцу.

— Можно пригласить вас на танец? — Он указал на место где танцевали пони.

— Конечно, — улыбнулась единорожка и протянула жеребцу свое копыто. Тот в свою очередь подхватил его и прижал кобылку ближе к себе. Пред уходом Линк показала мне жестом, чтобы я не мешалась под ногами. И погарцевала танцевать с этим красавчиком.

Пока я смотрела вслед этой парочке, мой желудок резко дал о себе знать, вынудив меня пойти в сторону стола с закусками. Увидев, сколько разной еды стоит на столе, я было подумала, а не использовать ли мне скатерть в качестве мешка, чтобы утащить все это домой?

С чего бы начать? Может, с этих яблочек в сиропе? Или…

— Мисс Нотрен, — я повернлуась на хриплый голос. Это была Рэинбоу Дэш. Она была одета в пышное платье, которое идеально скрывало её животик. — Приятно увидеть вас на этом мероприятии.

— Добрый вечер, — с улыбкой поприветствовала я радужную пегаску.

— Я не знала, что и вас пригласили, — она улыбнулась мне в ответ.

— Меня позвала сюда подруга, это дом её родителей.

— А где же она? — я показала ей на двух пони танцующих вальс. — Оу. А где, тогда, ваш кавалер? — спросила радужногривая и, подхватив крылом большую тарелку, стала накладывать туда все, что попадалось под копыто.

— Едите за двоих? — c усмешкой спросила я. Дэш сначала посмотрела на меня, а потом на свое блюдо.

— Да. Когда ты беременна, то тебе всегда хочется что-то есть. А еще бывает, что в три часа ночи тебе срочно нужно сходить на вокзал понюхать поезда, — пегаска на секунду задумалась. — Здесь пахнет собачьей едой. Может, выйдем на улицу? — предложила она.

— Я не против.

Мы вышли во двор.

— Как вам в нашем городке? — cпросила я.

— Замечательно. Этот ландшафт несравним с нашим равнинным Понивиллем. Эти горы, леса... А ваш водопад? Я даже купила магнитик с его изображением! Я, наверное, приеду сюда еще раз. Только уже с маленьким.

— А вам не страшно.

— Что “не страшно?”

— Ну, рожать. Все же это не очень приятно.

— Знаешь, когда я впервые увидела на тесте две полоски, я впала в жуткую депрессию. У меня была истерика. Я тогда подумала открыть личный мини-бар Вондерболтов, смешать всё его содержимое в один большой коктейль и выпить это со снотворным...

Мне было действительно страшно. Я себя не представляла в роли матери. Как я буду справляться, как жить дальше?..

— А что потом?

— Потом меня, плачущей в туалете, нашел Соарин. Кстати, это он отец ребенка. И я высказала ему все, что было у меня на душе. На все это, он ответил: “Но ведь ты не одна Дэш, мы пройдем через это вместе.” В тот момент мне перестало быть страшно и я поняла, что смогу. Смогу стать хорошей мамой, воспитать своего жеребенка, как воспитали меня мои родители. И с этим мне поможет мой муж и мои друзья.

— И все? Вы поменяли свое мнение только из-за этих слов?

— Нотерн, порой словами можно сделать невозможное. Они обладают поистине великой силой. И к тому же, в тот момент до меня дошло, что не только я буду мучатся. Он будет страдать не меньше.

Мы засмеялись.

— Ух ты! — Дэш стала поглаживать животик. — Кажется, малышу не нравится тако, которое я съела несколько минут назад. Никуда не у ходи, я быстро! Сбегаю в дамскую комнату. — она поспешила вернутся в дом.

А я осталась на улице одна, любовалась ночным небом. Я представляла, как через несколько лет, мы с Линк будем гулять в парке и с нашими жеребятами. Если, конечно, мне удастся найти своего особенного пони в этом городке. Кто знает, может быть, наши жеребята потом поженились бы, и мы с Линк стали бы родственниками?

Размышления были прерваны звуком ломающейся ветки и падения.

Я взволновалась и побежала на звук. Вдруг это бедная кошечка, которую придавило ветвями и она не сможет выбраться?

Но мои переживания разбились о каменную кладку сада Линк. Это был Эмет.

— Эмет? Что ты тут делаешь? — спросила я.

Он посмотрел на меня И с озадаченым видом воскликнул:

— Нотерн, а что ты тут делаешь!?

— Меня Линк пригласила. А вот зачем ты лезешь через забор в её дом? Не знала бы тебя, подумала бы, что какой-то подросток-извращенец лезет стащить нижнее белье из комода.

— Конечно нет! Ты что! — Он встал на ноги и начал отряхиваться. — Просто…

— Просто что?

Он пытался не встречаться со мной взглядом. Его щеки покраснели.

— Погоди?.. Неужто ты...

— Да! Мне нравиться Линк! — резко выкрикнул жеребец. — И когда я узнал, что у неё может быть кто-то другой и я могу ее потерять… Я решился признаться ей в своих чувствах!

— Так чего ты этого раньше не делал? Я думала, она ясно дала понять, что не равнодушна к тебе?

— Я боялся... Понимаешь, в Понивилле я не был таким общительным... И тут на меня сваливается все это: ты и твоя команда “Бойцовских Котов”, Лара с её клубами... Но в Линк, я нашел что-то, что меня зацепило. Что-то, из-за чего я очень хочу сказать ей: “Я люблю тебя”.

И тут я поняла сказанное ранее Дэш. Слова поистине имеют силу.

— Тогда я думаю, что тебе лучше признаться ей в этом прямо сейчас. Иначе её уведет один красивый высокий пегас.

— Как!?

— Если ты забыл, цель этого бала — найти Линк чувака, который наделает ей кучу спиногрызов.

— Так чего мы ждем!? Пошли скорее! — скомандовал Эмет.

В этот момент к нам подошла Дэш и, посмотрев на нас двоих, спросила:

— Ребята... Я, наверное, не вовремя подошла?..

Быстренько прояснив для Дэш ситуацию с Эметом и Линк, мы отправились в дом, чтобы Эмет наконец-то смог рассказать Линк о своих чувствах, и этот цирк наконец закончился.

Найти её было не так сложно. Она сидела в гостинной со своим новеньким кольтфрэндом и мило болтала с ним. Я велела Дэш и Эмету подождать возле стола с закусками, а сама направилась к Линк.

— О, Нотрен пришла, — сказала Линк. — А я как раз рассказывала ту историю про то, как ты впервые попробовала алкоголь.

— Да… не забудь рассказать о том, на кого я потом выпустила все содержимое своего желудка. Эм… Линк, можно тебя на пару минут?

— Да, конечно, — она встала и пошла за мной. — Так куда мы идем?

— Сейчас увидишь...

Я подвела её к Эмету с Дэш.

— Эмет? — Она удивилась. — Что ты тут делаешь? И почему с тобой Беременная Рэинбоу Дэш!?

— Она с нами за компанию. Линк, Эмет… Он хочет тебе что-то сказать. Эмет?

Жеребец стоял и не двигался. Он смотрел на Линк как на хищника. По его виду было понятно, что он очень нервничает. Немножко понаблюдав за замявшимся жеребцом, я решила сама подтолкнуть его. В прямом смысле этого слова. Подойдя к Эмету, я толкнула его так, что он налетел на Линк и прижался с ней носиком, отчего у них на щеках выступил румянец.

— Линк, — начал жеребец. — Я должен тебе что-то сказать... С того дня как мы познакомились я… Я чувствую... Что мы больше чем просто друзья и знакомые… Линк, я...

Она первая поцеловала его в губы. Вот это поворот. Я думала, будет как в этих романтических фильмах, где главный герой полчаса рассказывает, как ему плохо жить без неё... А тут простой поцелуй.

— Эмет, я тоже тебя люблю. Я… Я просто не могла собраться с силами, чтобы сказать...

Остаток вечера они провели вместе. Линк эффектно отшила того красавчика. Причем, она так классно это сделала... Просто сказала, что любит жеребцов из ВВС, на что пегас обиделся и, сказав, что он из кавалерии, назвал Линк глупой пони, развернулся и ушел.

Но для Линк это было только на копыто. Теперь она могла полностью отдастся Эмету, прыгнув к нему в объятья. Она пошла к своим родителям и сказала, что ей не нужны никакие другие женихи. Родители сначала ломались, видимо, помимо будущих внуков они рассчитывали заиметь связи с богатеями.

Но Линк была непреклонная, и вскоре они согласились.

Линк была очень рада этому. Она поцеловала Эмета и потащила его танцевать. А я осталась в компании Рэйнбоу Дэш.

— Вы правы, мисс Дэш, — мы сидели с ней в беседке. — Слова по-истине имеют силу.

— Я рада, что ты это поняла. И поверь, в жизни тебе пригодится эта мудрость, — она улыбнулась мне.

— Мы сможем увидеться завтра? — спросила я. — Мне бы хотелось поболтать с вами еще.

— Извини, но завтра я с Твайлайт уезжаем рано утром. Но ты можешь писать мне письма. Ты же не против быть моим другом по переписке?

— Конечно! — радостно ответила я.

— Расскажешь мне, как там дела у твоей подруги и её нового дружка, — она улыбнулась.

Мы так и поступили. Стали писать друг другу обо всем, что произошло с нами за эти дни. По письму в неделю. Дэш присылала мне снимки с УЗИ своего малыша. Жду не дождусь, когда же он родится.

Линк и Эмет теперь везьде ходят вместе, трутся носиками друг о друга. Я бы, может, ревновала бы, но я все равно частенько ночую с Линк в одной постели, чем Эмет еще не скоро сможет похвастается.

Сегодня я помогла подруге и другу. Но у меня еще остался Верн, которому скоро тоже нужна будет помощь...

Горящие страницы

В жизни подростка, порой, наступает момент, когда мать вдруг решает, что больше не собирается давать своему ребенку на карманные расходы деньги, которые она заработала тяжким трудом. Что вместо этого, проще дать люлей своему чаду и сказать, чтобы оно начало зарабатывать само... Примерно такая история произошла и со мной.

Прошла неделя с того вечера, когда Линк и Эмет открыли свои чувства друг другу. Об отце Жуле ничего не было слышно. Сам Жуле с семьей теперь пребывали в состоянии постоянного напряжения, беспокоясь о том, что ублюдок может заехать на чашечку кофе в любой момент.

Но пока всё было спокойно. Я недавно получила письмо от Рэйнбоу Дэш: она писала, что у нее всё хорошо, и отправила мне снимок узи. Это была кобылка.

После прочтения письма я незамедлительно бросилась писать ей в ответ. И как раз, когда я расписывала, чем занималась всю неделю, в мою дверь кто-то постучался.

— Кто там?..

— Мама твоя, — резко ответила мне мать и, не дожидаясь приглашения, по-хозяйски вошла в мою комнату. Взгляд ее пробежался по помещению, и, видя недовольство на ее морде, я предположила, что она не оказалась в восторге от моего беспорядка. — Как у тебя дела? Что делаешь? — она присела на мою кровать, предварительно застелив ее.

— Да так, пишу письмо другу…

— А это что!? — не дав мне закончить, мама указала копытом на снимок, валяющийся рядом со мной. — Это твоё или твоя подруга Линк наконец исполнила мечту ее родителей?

— Нет, это снимок моей подруги по переписке.

— Честно?

— Блин, мам, посмотри на ребенка на снимке и на мой живот. Я похожа на беременную!?

— Я читала в журнале “Кобылополитон”, что существует скрытая беременность.

Я смачно хлопнула себя копытом по лицу.

— Ладно... Давай не будем поднимать эту тему о “пчелках и цветочках”...

— Как скажешь... — повисло неловкое молчание. — В общем, зачем сюда пришла, Нотерн, я думаю, что тебе пора найти работу.

— Что?.. Работу? Зачем?

— Мне надоело каждый раз давать тебе деньги на “карманные расходы”. Я, например, хочу сходить в спа и привести себя в порядок, хочу пойти куда-нибудь вечером после работы, но меня всё время останавливает мысль о том, что часть своей, будем откровенны, небольшой зарплаты я отдала тебе, а на ее остаток нам жить еще месяц.

— Но почему сейчас? — удивленно спросила я.

— Ну, потому, что ты уже взрослая. Работа в приюте у тебя сводится переноске предметов из одной комнаты в другую, подметанию полов, да уборке листвы. Остальное время ты просто спишь и занимаешься хрен пойми чем.

— Но ведь я работала, помнишь, когда собирала деньги на новую каталку для Пенни? — оправдывалась я.

— Это было год назад. И ты потом потеряла те деньги, помнишь?

— Да, помню...

Она подошла ко мне и положила свои копыта мне на плечи. Я заглянула в ее печальные глаза.

— Я устала, Нотерн. Я не могу всю жизнь работать и давать тебе деньги. Ты должна сама научиться обеспечивать себя.

— Ладно, хорошо. Разберусь с этим завтра. А пока, — я взяла свое письмо и подошла к окну. — У тебя не найдется монетки? Мне марку надо купить...

— Работа? — удивленно спросила Линк, после того, как я рассказала ей всю историю по пути в городской парк.

— В принципе моя мама права. Я должна уже сама начать обеспечивать себя. В конце концов, может я стану более самостоятельной, сниму тут комнату недалеко, буду жить отдельно...

— Ты серьезно? Жить отдельно от приюта с кучкой жеребят, которых ты так любишь? А еще и от родной матери и деда? — Линк усмехнулась.

— Ладно, может и не съеду. Но вот что: на Вечер Согревающего Очага жеребят будут ждать тонны подарков.

— Ты сначала устройся на работу, а потом уже летай в стране грез, — укоризненно сказала Линк.

— Ладно-ладно, уже спускаюсь... А как у вас с Эметом дела?

— Вчера сходили в кафе, заказали коктейль и пили его через трубочки из одного стакана! — восторженно произнесла моя подруга.

— И?

— Ну, еще в кафе была Лара, — Линк скорчила гримасу Гринча, который украл Вечер Согревающего Очага. — Когда она увидела это, её морда стала багрового цвета, я серьезно! Я думала, что она сейчас выломает столик, за которым сидит, и забьет им насмерть свою подружку, хех.

Я заржала.

— Представляю, как она сейчас рвет свою гриву, проклиная тебя, — со смехом сказала я. Хоть мне было немного досадно — все-таки, по словам Эмета, Лара тоже питала к нему теплые чувства — но жеребец сделал свой выбор. Похоже, анархистка Линк приглянулась ему гораздо больше перфекционистки Лары.

— Кстати, в том кафе висела табличка “требуются работники”. Может попробуешь свою удачу в ресторанном бизнесе? — предложила Линк.

— Дай-ка подумать: надевать каждое утро розовое платье с белым фартуком и разъезжать по залу на классных роликовых коньках?

Я всю жизнь мечтала о роликовых коньках!..

В приподнятом настроении мы с подругой отправились в кафе “Кремовый взрыв”. Зайдя внутрь, я сразу представила, как буду кататься по этой черно-белой плитке на своих роликах, держа на крыле поднос с коктейлями для своих друзей, получать чаевые и весь день слушать рок-н-ролл.

Но когда мы подошли к менеджеру, то…

— Прости, Нотерн, но мы уже нашли работника.

— Что!? Кого?

Он показал мне на веселенькую белую кобылку с розовой гривой, которая резво разъезжала по кафе и, глупо улыбаясь, везла большой стакан с мороженым моей бывшей любви — Рено.

— Ах ты ж су… — договорить я не успела, Линк сжала мои челюсти, используя телекинез. И вывела меня из кафе.

— Не вышло в кафе — пойдем в другое место, — она купила газету у жеребенка, который стоял на углу улицы. — Вот, смотри, тут куча объявлений о найме. Пройдемся по этим местам и, может кто-нибудь тебя возьмет.

Мы так и поступили.

Меня выпроваживали отовсюду. У каждого работодателя были свои отговорки, вроде “ваша кьютимарка не соответствует роду деятельности нашего предприятия” или “вы слишком молоды, чтобы ходить в обтягивающих шортиках и разливать клиентам пиво.”

— Ладно, не переживай ты так, Нотерн, — поддерживала меня Линк, хлопая по плечу. — Вот, смотри, последнее объявление: газете “Спринг Таймс” нужны работники. Давай попробуем?

Я отчаянно вздохнула.

— Ладно.

Мы подошли к газетному издательству. Это было кирпичное шестиэтажное здание, рядом с которым находилась небольшая типография, печатающая газеты для всех жителей города.

Мы зашли в главный офис и попросили проводить нас к боссу. Поднялись на шестой этаж, где в своем просторном кабинете, увешанном наградами всяких третьесортных премий, сидел главный редактор — седовласый жеребец кофейного цвета. Он курил сигару.

— Чего вам надо? Если вы хотите, чтобы мы написали, как трудно живется лесбиянкам в нашем городе, то можете катиться к черту в своей любимой позе «шестьдесят девять».

— Мы по поводу работы.

— Оу… Прошу прощения. Присаживайтесь, — он указал нам на пару деревянных стульев. — Так вы пришли устраиваться?

— Только моя подруга Нотерн, — Линк показала на меня копытом.

— Хорошо. Как рано ты встаешь по утрам, Нотерн? — спросил он меня.

— Ну, вообще-то я веду скорее ночной образ жизни...

— Что ж, тогда придется тебе его сменить. Газеты развозят по утрам, — ответил он.

— Газеты? Ну, знаете, я…

— Она согласна! — встряла Линк.

— Отлично! — радостно воскликнул он. — Завтра утром в пять будь у нашей типографии, тебе дадут пачку. Работать будешь на Седобородой улице. А теперь идите, у меня много дел.

Мы вышли на улицу, и я сорвалась на Линк:

— Какая к черту разносчица газет?! Мне что, восемь лет?!

— А ты что хотела, сразу репортершей быть? Ходить с фотоаппаратом и блокнотиком? Не смеши меня, Нотерн! Если бы ты начала бубнить, что тебе нужна другая работа, он бы сразу сказал тебе идти в детородный орган твоей мамаши! Он предложил — ты согласилась. Да, это, конечно, не кататься на роликах в кафе, но все же работа...

— Ну ладно... По крайней мере, у меня теперь есть причина вставать по утрам...

В пять утра меня разбудил будильник. Эту механическую бездушную сволочь я возненавидела в первые же секунды. Вырубив его, я быстренько привела себя в порядок, перекусила сэндвичем и полетела на работу.

Казалось, что редакция вообще не спит: в окнах горел свет и было видно, как пони ходят туда-сюда по офисам.

Тоже самое можно было сказать и насчет типографии. Правда, офисов там не было. Подлетая к ней, я все четче и четче слышала звуки работающих станков. У входа, возле больших ворот, терлась компания пони. Я быстренько сообразила, что это были такие же разносчики газет, как и я.

Но приземлившись неподалеку, я быстро увидела разницу: все они были жеребятами, некоторые еще кьютимарку не получили! Увидев, как я подлетаю к ним, они скучковались. Мне тоже было неловко. Представьте себе, вы сидите на крутой подростковой вечеринке с алкоголем, играете в бутылочку на секс, и тут к вам присоединяется мама затейника вечеринки...

— Привет, — робко сказала я. — Вы тут все за газетами пришли?

— А вы не слишком староваты для такой работы? — спросил меня один толстенький жеребчик в очках с черепаховой оправой.

Я промолчала. Тут из здания вышел пожилой единорог и выкатил тележку с газетами. Жеребята стали укладывать их в свои сумки и расходиться.

Я тоже взяла пачку и поймала на себе удивленный взгляд пожилого работника типографии!

Селестия, что за эйджизм! Почему, если взрослая, половозрелая кобыла работает разносчиком газет, это выглядит странно? Дискриминация! Но как бы мне не хотелось скандалить, я покорно пошла к своему участку и стала разносить газеты.

И я устала уже на четвертой. Когда я подходила к очередному дому, из него вышел жеребец-единорог. Он был одет в махровый халат и держал перед собой чашку кофе. Увидев меня, он улыбнулся и помахал копытом. Я помахала ему в ответ и протянула газету. Он в шутку спросил меня, кто выиграл на «Суперкубке», на что я неловко ответила что-то в духе: «у меня не было времени ознакомиться с содержанием газеты». Помимо этого он спросил, не слишком ли я большая для такой работы. Я, чуть обозлившись, бросила в ответ: «Почему все подряд думают, что разносчиками газет берут только жеребят?» В ответ жеребец просто пожал плечами. И я пошла дальше.

На улице становилось все больше и больше пони, открывались лавки и магазины. В толпе я увидела Верна, он шел работать, и вид у него был подавленный. Заметив меня, он немного приободрился и направился в мою сторону.

— Доброе утро, Нотерн! — обратился ко мне Верн, выдавив искреннюю улыбку.

— Доброе, Верн, — ответила я ему.

— Ух ты, смотрю, ты нашла себе работу?

— Да, мама настояла. На нормальную работу меня никто не хотел брать, а вот пахать рядом с жеребятами, разнося газеты, с радостью взяли...

— Все мы начинаем с чего-то малого... — его лицо снова помрачнело.

— Эм, у тебя все в порядке? — поинтересовалась я.

— Мой отец. Ты, наверное, слышала.

— Что, грозится вернуться и выселить вас из дома? Думаю, об этом знает весь город. Тебе страшно?

— Я боюсь, что этот ублюдок все-таки выставит нас... Куда нам пойти, Нотерн? Мне и моим сестрам.

— Но как он может вас выселить? У него есть права на дом?

— Да... Он ведь просто ушел, без развода. По документам выходит, что он до сих пор состоит в законном браке. А дом был оформлен на его имя...

— И что? Он так просто придет и скажет: «это мой дом, пошли нахер отсюда»?

— Ну, примерно так и он и писал в телеграмме... — Верн был в отчаянии.

Я обняла его и сказала на ухо, что у него есть верные друзья, которые помогут ему. Он поблагодарил меня за поддержку и сказал, что опаздывает на работу. И напомнил мне, что я не донесла еще четыре газеты...

— Селестия, как я устала! — жаловалась я Линк, лежа на кровати, пока она делала мне массаж крыльев. — Уже вторую неделю я не высыпаюсь, все тело болит, каждая мышца, кости ломит.

— Чего ты хотела от работы? Это тебе не просто по ночам летать, строя из себя одинокого рейнджера “Крутого Уокера”. Радуйся, что тебе хотя бы платят за это.

— От этого никакого кайфа. Я на эту зарплату даже кофе себе не смогу купить в новой элитной кофейне.

— И зачем тебе там кофе? Зерна обычные, вода та же, что течет в наших трубах, — она потянула за мое крыло, и по нему побежали приятные мурашки.

— Ух ты… где ты научилась массажу?

— Прочитала книгу. Знаешь, что у вас, пегасов, много эрогенных зон?

— Да ладно! Я знаю все зоны на свое… — она стала массировать копытом местечко, где начинаются крылья, и я застонала от удовольствия.

В это время в комнату вошел Эмет.

— Воу! Вы часто этим занимаетесь, пока меня нет?

— Она еще спит у меня в постели, — добавила Линк, выпуская меня из своего захвата. — Но не волнуйся, в моей кровати для тебя особое место, — она обвила его шею своими копытами и потерлась носиком.

Я рада, что они есть друг у друга.

— Как дела на работе? — спросил меня Эмет.

— Лучше не спрашивай, — я перевернулась на спину. — Может попросить у начальника повышения?

— Ага. А он тебе ответит: “Может поставить новые безопасные двери, которые не ударят тебя по заднице, когда ты будешь выходить, потому что ты уволена!” — добавила Линк.

— Я согласен с Линк, — поддержал ее Эмет. — Лучше плыви по течению, и оно приведет тебя в нужное место.

— Может вы и правы.

И они оказались правы. На третьей неделе моей работы в редакции разгорелся скандал. Газета хотела написать статью званого вечера, который организовывала семья Линк. Но им так и не удалось туда попасть. И главный редактор был в бешенстве от такого расклада событий. Он собрал всех в конференц зале, я без понятия, зачем ему нужны были работники типографии и разносчики газет. Возможно, чтобы поорать.

— Это ужас! Мы пообещали нашим читателям, что напишем статью о благотворительном вечере в доме семьи Дэй! И что выходит, мы кормили наших читателей пустыми обещаниями?!”

Оказалось, журналисты на тот вечер приглашены не были, и, по сути, написать о нем не мог никто. Кто-то даже предложил взять старую статью восьмидесятилетней давности о Гранд Галопинг Гала в Кантерлоте и заменить заголовок. Это еще сильнее разозлило главреда.

Тут я решила вставить свои пять битсов.

— Простите, сэр, — я подняла копыто. — Я могу рассказать, что было на том вечере”.

Он пристально посмотрел на меня. — Ты?! Что ты можешь об этом знать?!

— Если вы помните, то на работу я пришла устраиваться со своей подругой Линк Дей. Мы давно дружим. И я была приглашена на этот вечер.

— Я об этом даже не подумал. Хорошо, останешься тут после конференции, дам тебе печатную машинку, и ты напишешь все, что там происходило.

Вот так я получила повышение до репортера. Мне вручили старую печатную машинку, у которой заедали четыре буквы. Поскольку рабочего места мне так и не нашли, буду писать статьи у себя дома. Я притащила ее в приют, и дедушка починил клавиши.

И вот я сижу в своей комнате и грызу карандаш. Я никогда не писала такие статьи. Как-то в школе думала пойти в местную газету юных жеребят, но потом поняла, что отстойно писать о том, как в школьной столовой кормят так, что можно опорожниться зеленым калом.

Захотелось послать все к чертям, пойти погулять, проведать Верна. Но потом я поняла, что эти пони во мне нуждаются. Поэтому я села поудобнее и застучала копытами по клавишам.

“Статья о том, как я побывала на балу в особняке семьи Дэй.

Попав в особняк семьи Дей, я была встречена большими картинами, на которых изображены целые поколения этой старой семьи на фоне нашего города, который менялся вместе с семьей.

Дальше я была окружена кучей, богачей, бизнесменов, магнатов. Все они обсуждали свои деловые дела, которые мне были далеки для понимания, но даже с моим познанием экономики, я поняла, что эти мешки с деньгами будут вкладывать в наш город большие финансы, так что ждите жители Спринг Фолла. Может быть скоро мы сможем отремонтировать наш старый разваленный театр юной кобылки или даже украсить нашу площадь.

Светские кобылки уплетали закуски стоящие на столе и выпивали литры шампанского и хвалили наряды друг друга. Также мне удалось пообщаться с особым гостем — самой Принцессой Дружбы, Твайлайт Спаркл.

Она рассказала, что город ей очень понравился, что он такой же красивый и провинциальный, как ее Понивиль. И она пообещала вернутся сюда, и очень хотела посмотреть на наш праздник Летнего Солнцестояния.

Так что ждите, вскоре сама Принцесса Дружбы наведается к нам.“

Закончив краткое вступление, я описала произошедшее на вечеринке. Конечно, скрыв истинные ее мотивы. Надеюсь, редактору Д. Хардингу понравится моя статья.

— Конечно дерьмово написано, — сказал Хардинг, критикуя статью. — Дерьмово, но народ почитает, — он посмотрел на меня. — Для первого раза неплохо. Чем ты любишь заниматься, Нотерн?

— Ну… — я подумала, что ему сказать. Линк говорила, что репортеры — это змеи, которые ползают везде, и я решилась. — Лезть не в свое дело. Еще я часто веду ночной образ жизни.

— Ночной? По дискотекам ходишь?

— Нет, просто брожу по городу, захожу во все уголки, бывает, встречаю кого-нибудь и узнаю много интересного.

— Хм… Знаешь, Нотерн, ты мне нравишься. Я найду тебе свободное рабочее место, и выделим тебе фотоаппарат. Умеешь фотографировать?

— Конечно.

Мне все-таки дали рабочее место на четвертом этаже, я уже стала прикидывать, что мне принести из дома, чтобы обстановка была поуютнее. Дали фотоаппарат марки “ЛОМО-135” и сказали: “Иди найди что-то интересное и напиши статью”.

Я все думала, про что или про кого мне написать? Может, про свой приют, где я живу, или набрать компромата на Лару и её клуб? Но вскоре я поняла, куда я смогу направить свою энергию.

Я подошла к дому Верна. Это был большой двухэтажный особняк. Благодаря стараниям Верна, ему удалось сохранить этот дом и не оказаться с семьей на улице. Я помню, как ходила к нему в гости, когда была маленькой. Тогда дом выглядел хуже, потрескавшаяся краска на фасадах, провисшие ставни. Когда шел дождь, крыша протекала, и им приходилось подставлять тазики, ведра, чашки и все что можно.

Но, благодаря стараниям одного жеребца, фасады теперь покрыты новенькой белоснежной краской, ставни стоят как стражники Селестии, а с такой крышей не страшен даже метеоритный дождь.

И вот поднявшись по ступенькам на крыльцо, я постучалась в дверь.

Мне открыла Ребекка, второй ребенок в семье. Земная пони с огненно-красной гривой, собранной в хвост, и кремовой шкуркой. Ребекка подрабатывает медсестрой в нашей больнице, она пошла по стопам Верна и, как только получила свою кьютимарку, пошла работать, чтобы хоть как-то облегчить жизнь своей семье. В свободное время она рисует.

Я поприветствовала ее и попросила отвести к маме. Ребекка узнала меня и радушно впустила. Несмотря на размер дома, внутри он выглядел скромно. Мебель либо куплена по дешевке, либо восстановлена из того, что было.

Я зашла в гостиную и уселась на старый диван, усеянный заплатками. Через несколько минут в комнату вбежали две кобылки двойняшки. Диди — златошерстная земная пони с серебряной гривой и Лулу с серебряной шерсткой и золотистой гривой.

Диди и Лулу продают лимонад в парке, две очаровательные кобылочки в милых платьицах в горошек сидят за самодельной лавкой с лимонадом каждый день с девяти утра и до обеда.

Как видите, в этой семье принято работать с самого малого возраста. И что поделать, если жизнь такая, и никто из членов семьи не хочет быть обузой, за которую платят.

Малышки сразу кинулись ко мне в объятия. Я для них была доброй тетей. Вскоре, к трем сестрам присоединилась и их мама — кобыла светло-коричневого цвета с белыми пятнами на груди и гривой смольного цвета.

Ее уставшее лицо выдавило слабую улыбку при виде меня. Марта работает в гостинице на ресепшене. Она почти не бывает дома, мне удалось застать ее выходной, когда она отдыхает от рутины и проводит время со своей семьей.

— Привет, Нотерн, — вежливо сказала она, садясь на диван рядом со мной. — Ребекка, сделай, пожалуйста, нам всем чай.

— Да, мама, — ответила та и ускакала на кухню.

— Смотри, как ты изменилась, — Марта погладила меня по лицу. — Даже не верится, вчера ты была маленькой кобылкой с двумя милыми косичками и приходила сюда принести Верну домашнее задание. А теперь передо мной такая красивая леди.

У меня щеки покраснели от смущения.

— А ты теперь фотографом работаешь?

— Не совсем. Я теперь репортер, — улыбнулась я. — Пишу мелкие статейки о жизни нашего городка. И я тут подумала, что городу не мешало бы узнать о вашей семье и героизме, который вы проявляете каждый день.

— Нотерн, не смущай нас, я не думаю, что мы заслуживаем чести попасть в газету, — грустно сказала Марта.

— Пожалуйста, Марта, это моя вторая статья, и я хотела бы написать именно про вас.

— Что ж, хорошо, — согласилась она. В этот момент зашла Ребекка с подносом, чайником и чашками. Молодая кобылка села рядом с мамой, тоже самое сделали Диди и Лулу. Я достала диктофон и блокнот с карандашом.

— Думаю, многие читатели хотели бы узнать, почему в вашей семье все, даже самые маленькие, стараются начать работать и приносить в дом деньги? — задала вопрос я.

— Это пошло от моего старшего сына Верна. Когда его отец бросил нас, мы остались без средств к существованию. Зарплаты с моей работы едва хватало, чтобы оплатить счета. Питались мы едой, выращенной у нас во дворе. Тогда Верн и решил помочь. Он нашел себе пару подработок, которые достались ему ввиду его возраста. Малыш перестал ходить в школу, не высыпался. Я приказывала ему бросить это, но он сказал: “Чтобы прийти к хорошей жизни, нужно двигаться”.

И доходы Верна стали нам помогать. На день рождения Ребекки мы купили торт и свечи, девочки впервые за полгода попробовали сладости. Ребекка же, получив свою кьютимарку, тоже пошла искать работу.

Вскоре, мы смогли починить прохудившуюся крышу, и вместо того, чтобы выживать, мы стали жить. В нашей маленькой дружной семье, — Марта обняла своих дочек.

Я улыбнулась. Затем задала следующий вопрос.

— Вы говорили, что муж бросил вас, можете рассказать читателям, как это произошло?

— Могу. Эрни, так звали моего мужа, не был в восторге от моей беременности, он просто хотел “провести” со мной время, месяц или два, а потом завязать новый роман. Но его отец настоял на свадьбе. Мы поселились в доме его бабушки, который он получил в наследство. Эрн вечно ворчал. Говорил, что он хотел продать этот дом и уехать из города, — она вздохнула. — Потом я забеременела Ребекой. Эрн был вне себя от ярости, он орал, что я… — она попыталась подобрать приличные слова. — Ну, я думаю, вы поняли, что он имел в виду.

Я кивнула.

— Его ярость сдерживали отец с матерью. Эти пони поддерживали и оберегали меня от вспышек гнева собственного сына. Но когда их не стало, Эрн стал обращаться с нами как с грязью, по ночам его не бывало дома. Какие-то кобылы стучались в дверь и спрашивали его, все они думали, что я горничная, которую он приютил из жалости.

Она сделала небольшой перерыв, промочив горло чаем.

— Когда я сказала, что у нас будет двойня, он окончательно взбесился. Разбил всю посуду, кричал на меня, обзывал нас с Верна, а Ребекка получила мощную оплеуху просто за то, что подошла к нему с рисунком.

Он сказал, что уходит от нас. Рассказал, что продал дом родителей и уезжает из города. Он даже не стал заморачиваться с разводом, просто сложил вещи в чемодан и ушел.

Признаться, после его ухода мне стало легче на душе, за себя и за здоровье моих жеребят. Я понимала, что нам станет очень трудно жить. Эрн не занимался домом, и, когда он ушел, мы жили в развалине.

На глаза Марты наворачивались слезы. Ребекка обняла маму и сказала, что все будет хорошо.

— И вот, спустя много лет, он прислал мне телеграмму, что хочет свой дом обратно и что скоро приедет. Документы записаны на его имя, и он числится как официальный владелец.

Я не знаю, может он нас выселить или нет. Но кто скажет, что этот жеребец сделает, чтобы достичь своей цели. Я очень переживаю за детей.

— Знаете, когда он приезжает?

— Да. В эту субботу.

Я отложила блокнот и выключила запись на диктофоне.

— Спасибо, Марта, это хороший материал, уверена, пони помогут вам после этой статьи. И еще кое-что, сядьте поближе, я хотела бы сделать снимок.

— Конечно, — согласилась Марта, и девочки сели рядом. Я взяла фотоаппарат в копыта и, направив на них, нажала кнопку. Жаль с ними нет Верна, чтобы заснять и его тоже.

— Спасибо, — я встала с дивана и направилась к выходу.

...Я не знаю, может он нас выселить или нет. Но кто скажет, что этот жеребец сделает, чтобы достичь своей цели. Я очень переживаю за детей.

— Знаете, когда он приезжает?

— Да. В эту субботу.

На этом закончилось мое интервью. Я выбрала эту семью, потому что я восхищаюсь их мужеством и отвагой. Они не опустили носа и не сдались, они карабкались вверх с самого дна.

И сейчас их единственной проблемой является жеребец, который бросил свою жену с маленькими жеребятами. Весь их труд будет потрачен впустую, если они отдадут ему дом.

Я надеюсь, жители прекрасного города Спринг Фолл проникнутся сочувствием к этой семье и помогут ей, чем смогут. Не знаю точно, как спасти их дом, но я надеюсь, что вместе мы найдем выход.

Автор статьи: Нотерн Лайт.

Я закончила писать и, расслабившись, откинулась на своем стуле в кабинете. Завтра это прочитают тысячи горожан.

Субботним утром я сидела на дереве возле дома Верна. Мне было интересно, откликнутся ли пони на статью, окажутся ли они равнодушны к проблеме совершенно чужой семьи? Или же они заступятся за них?

Но пока на горизонте было спокойно. Хотя Верн с утра сидел на крыльце. Он явно ждал гостей, и это не сулило им ничего хорошего. Я не стала к нему подлетать. Сделаю это потом, если увижу, что ситуация выходит из-под контроля.

Через полчаса у ворот появились двое пони. Красный жеребец с черной гривой, на которой проступает седина. Коротконогий и толстый. На нем была надета кожаная куртка, а на голове красовалась маленькая кепка. С ним шла кобылка, накрашенная словно путана, в старомодных леггинсах и топе. Чем-то она была похожа на героиню фильма, который мы смотрели с Линк. Как же он назывался? Вроде “Женатый... с жеребятами.”

Эта парочка подходила все ближе. Я посмотрела на крыльцо, там уже собралась вся семья. Напряжение нарастало. Я почти собралась подлететь к ним, чтобы припугнуть Эрна своей профессией, ведь никто не хочет прочитать про себя что-то плохое в газете.

Эрн заговорил. — Привет, Марта, давно не виделись! Верн, ну ты и вымахал, прям как твой дед.

Верн дернулся, он хотел рвануть и начистить рожу этому негодяю, но мама остановила его.

— Чего тебе надо, Эрн?! — крикнула Марта. — Зачем ты вернулся?

— Как зачем? Я вернулся к себе домой, не помнишь? Это мой дом. И я приехал сюда познакомить детей с их новой мамой.

Я посмотрела на близняшек, они спрятались за старшую сестру. Видимо, его шутка была воспринята всерьез.

— Твой дом?! Где ты был, когда у нас протекала крыша? Где тебя носило, когда отопительная система сломалась?! — яростно кричала Марта. На что Эрн развел копытами и, скорчив невинную рожу, сказал.

— У меня был отпуск. А теперь я иду домой, — он двинулся в сторону входа.

Верн сошел с крыльца и пошел навстречу ему. Лицо Верна было мрачным, и я испугалась. Что, если он решил убить Эрна? Неужели он сделает это на глазах родных?

Я была готова слететь с ветки, чтобы вмешаться. Не то, чтобы я была сильно против. Просто не хочется, чтобы у Верна потом были проблемы.

— Стоять! — прозвенел громкий голос. Все посмотрели на источник.

Это была госпожа мэр в сопровождении юриста и двух полицейских. Все они подошли к пони, стоявшим посередине двора. Марта и ее дочери тоже направились к Верну и Эрну. Неужели это все из-за моей статьи? Я оглянулась и увидела, что возле забора собралась толпа пони.

— Эрн Дайст? — спросила мэр.

— Да, — спокойно ответил он.

Мэр показала газету. Затем квитанции об оплате счетов и еще кучу всяких бумаг.

— Согласно этим данным, вы отсутствовали в городе последние десять лет. Согласно эквестрийскому законодательству, отец семейства, проживающий отдельно от своей семьи, должен выплачивать финансовую помощь матери своих детей. Согласно нашим записям, вы не заплатили ничего. Поэтому, согласно статье “О неуплате материальной компенсации”, я изымаю ваш дом и передаю его в полное владение вашей законной супруге в качестве оплаты.

— Что!? — воскликнул Эрн. — Вы не можете это сделать! Это мой дом, моя собственность.

— Уже нет, — сухо ответила мэр.

— Но как вы узнали? — спросила Марта у мэра. На что та показала статью в газете.

— Одна маленькая пони решила поднять этот вопрос, — улыбчиво сказала кобыла.

Я приземлилась рядом с Верном и широко улыбнулась.

— Ты это сделала? — тихо спросил Верн.

— Я же говорила, что помогу, — радостно ответила я.

— Ах ты ж! — Эрн в ярости кинулся на меня. — Я тебе крылья вырву!

Жеребец уже почти добрался до меня. Но Верн загородил ему дорогу. Он схватил Эрна и поднял его над землей.

— Не смей трогать мою семью и моих друзей! — Верн швырнул своего отца так, что тот пролетел метров пять, прежде чем упасть лицом в траву.

Публика, наблюдавшая за этим по ту сторону забора, зааплодировала. Полицейские взяли Эрна и его подругу и выпроводили с земельного участка.

А я? Я получила крепкие обнимашки от всей семьи Верна.

“...Вот так закончилась эта история. Одинокая мать теперь может жить спокойно со своими детками, не боясь, что завтра к ней придет ее муж и выгонит ее на улицу.

Спасибо всем, кто откликнулся. Особенная благодарность госпоже мэру и ее сотрудникам, которые не оставили Марту и ее детей в беде.”

Я закончила печатать статью, пересказывающую субботние события, и отправилась показывать статью Д.Хардингу. Пока я шла, на меня сыпались поздравления от коллег. В кабинете Хардинг улыбчиво поприветствовал меня и усадил за стол.

— От лица нашего коллектива, я поздравляю тебя с хорошо выполненной работой, вот твоя премия, — он протянул мне чек. От суммы у меня округлились глаза. — Я надеюсь, тебе понравится у нас, и ты принесешь нам еще немало интересных сюжетов.

— Спасибо, мистер Хардинг.

Вечером я спустилась на кухню, где мама домывала последние тарелки, оставшиеся после ужина. Засыпая на ходу, она устало водила щеткой по тарелке.

— Привет, — сказала я.

Она повернулась и зевнула. — Привет. Как дела на работе?

Я решила помочь ей с посудой. — Мне сегодня дали премию.

— Да? И на что ты решила ее потратить? Небось купишь себе новые наушники к плееру? Или еще какую-нибудь нужную тебе хрень?

— Вообще-то лучше. Я купила абонемент в спа, так что завтра, когда я уведу всех жеребят в музей естествознания, ты отправляешься на отдых. Если бы ты не дала мне пинка, я бы до сих пор сидела без работы. Спасибо тебе, мама.

— И тебе, Нотерн.

Пойми меня правильно

Когда я стала работать репортером, я многое не понимала. К примеру, читая свои статьи на страницах газеты, я заметила, что некоторые мои мысли, части истории и факты попросту убраны. Я спросила своего редактора, почему так, в ответ он мне сказал, что хорошая статья не всегда должна рассказывать всю суть.

У меня был обеденный перерыв, так что я зашла в забегаловку «У Пита» и попросила тарелку оладьев и чашку кофе. Ожидая заказ, я думала над словами редактора. Как, вырезая важные факты из статей, можно сделать их хорошими? Может я чего-то не понимаю? Все эти действия выглядят так, как будто наша газета больше лжет, чем рассказывает своему читателю.

Уже немолодая кобылка официантка, принесла поднос с моим заказом. Я вежливо улыбнулась ей и поблагодарила за кофе. Приятный аромат, свел мои рецепторы с ума, мне уже не терпелось ощутить его вкус у себя во рту. Но только я подняла кружку и поднесла ее к губам, только я почувствовала жар, исходящий от нее, только аромат кофе стал сильнее, чем раньше, как всю эту идиллию нарушила одна раздражающая единорожка.

– Приветик, Нотерн! – из ниоткуда выскочила Лара, дочь мэра. От неожиданности я пролила чуть-чуть кофе себе на рубашку. (Да, я стала одеваться на работу). – Ой, извини.

– Поздравляю, Лара. Ты испортила мою единственную нормальную рубашку, а знаешь сколько у меня их? Две! В одной я выгляжу, как шлюха-школьница, а во второй так, как будто на меня кто-то пролил кофе.

– Я же извинилась, – Лара надула щеки.

– Ладно, – я попыталась вытереть следы от кофе салфеткой. – Что тебе надо?

– Я тут сидела и думала. «Ах… наверное бедной Нотерн, которая прославилась в нашем городке, благодаря статье о бедной семье, уже нечего писать». И я подумала, что могу подкинуть тебе свежего материальчика.

– Серьезно!? Ты и свежий материал? Думаешь, они станут это читать?

– Не думаю, а точно знаю, что они с удовольствием прочтут статью, – хитро улыбнулась она.

– Назови мне хотя бы одну причину не послать тебя куда подальше?

– Все очень просто, ты напишешь о дочке мэра, о ее деятельности и моем… клубе. Твой начальник впечатлится тем, как легко ты попадаешь в высшие круги, и будет платить тебе больше.

Черт! Лара хоть и самоуверенная и не очень мне нравится, но она может предложить то, от чего невозможно отказаться. Я вздохнула.

– Хорошо, Лара, я напишу статью про твой клуб.

Она просияла.

– Спасибо, дорогая. Приходи завтра в девять утра, у нас будет...

– ...книжный клуб, – закончила я за нее.

– Нет. Так было в прошлом году. В этом книжный клуб у нас после обеда, а в девять – обсуждение глобальных проблем и вариантов их предотвращения.

– Хорошо. Затарюсь пленкой для фотоаппарата и приду к вам в девять.

– Мне сказать остальным, что ты придешь?

– Как хочешь, если тебе надо, чтобы на фотографиях в газете члены твоего клуба были в нарядной одежде с зачесанными гривами и выглядели, словно модели, то пожалуйста, говори. Но если ты хочешь, чтобы они смотрелись более реалистично, не как пони в Северной Копытной Республике, а как настоящие Эквестрийцы, то ничего не говори.

– Ладно, расскажу им. Тогда до завтра, Нотерн, – она помахала мне копытом.

– До завтра, – я выдавила улыбку.

Лара направилась к выходу, по пути она столкнулась с Линк и Сид, когда те входили в кафе. Единорожка лишь недовольно фыркнула и пошла дальше. А по губам Линк я прочла нецензурную брань. Две подруги сели напротив меня.

– Че это она от тебя хотела? – спросила Сид Сайдер.

– Пригласила меня, чтобы я написала статью о деятельности ее клуба.

– Уууу… – на лице Линк нарисовалась ухмылка. – Это прекрасный шанс облить грязью эту кучку снобов, Бойцовские Коты еще никогда не были так близки, чтобы мокнуть мордочку Лары в навоз.

– Попридержи коней, Линк, – встряла Сид. – Нотерн все-таки репортер, а эт такая работа, где врать нежелательно.

– Да ладно. В некоторых статьях нужно крошечку соврать. Вот прикинь, если бы она написала правду про тот благотворительный ужин у меня дома. «Богатая семья, просто собрала всех богачей, чтобы их сыновья заделали ребенка их дочери». Моя семья стала бы такой благородной. К тому же мы знаем, что клуб Лары – это одни лицемеры, если Нотерн напишет о них хорошо, значит она соврала.

– Я, наверное, сама решу, что написать про сборище снобов, – ответила я.

– Пожалуйста, – Линк пожала плечами. – Это твой выбор. Просто когда ты окажешься там и увидишь, какие они свиньи, ты будешь думать, что писать в статье.

– Я поражена, что ты согласилась на это. Весь Спринг Фолл знает о вашей неприязни, – добавила Сид.

– Это не неприязнь. Это другое… – ответила я.

– Кстати, не забудь, хоть мы с Эметом и вместе, но он по-прежнему ходит на ее заседания. Смотри не засними его, пока он ковыряется в носу, а если вокруг него вертится кобылка, сделаешь снимок и отдашь мне.

– Хи-хи, ладно.

Стрелки на городских часах показывали пятнадцать минут девятого. Однако от Лары и ее клуба не было ни слуху ни духу. Обычно они заседали в ратуше в центре города. Благодаря ее маме, она могла когда угодно проводить там свои сборища, тематические вечера и так далее.

Ухх… где же она? Мое терпение скоро лопнет! Я достала блокнот и сделала первую заметку: «Не пунктуальны». А когда я сохла по Рено и напросилась к Ларе, они меня отчитали за опоздание. Странно все это.

Через минуту я увидела Лару, медленно шагающую к ратуше. Как и все пегасы, я дальнозоркая, и то, что я увидела, мне не сильно понравилось. Лара была одета по-деловому: светлая рубашка, черная юбка, хорошо уложенная грива, как невеста на выданье. Она и обычно держит стиль и следит за модой, но сейчас она выглядела, как фотомодель из журнала. Я поняла, к чему идет дело.

– Привет, Нотерн, – поприветствовала меня единорожка, помахав копытом. – Я смотрю, ты не опоздала.

– Не опоздала?! Я тут уже двадцать минут. Где все?! – на повышенных тонах начала я.

– Оу… прости, просто мы готовились.

– К чему?

– Как к чему? К твоему приходу! Не будем же мы фотографироваться в наших повседневных нарядах, мы должны блистать на снимках, – пафосно сказала Лара.

– Угу… вот только фотографии свои я не раздаю, а типографский станок такой древний, что изображения в газете похожи на рисунки шестилетки.

Лара скорчила недовольную мину. Вскоре к ратуше стали подходить другие участники посиделок с дочкой мэра. Я достала фотоаппарат и сделала пару снимков.

– Ну что ж, все на месте, пройдемте внутрь.

Их, как сказала Лара, «обсуждение проблем экологии» проходило в актовом зале. Я села в дальних рядах, так, чтобы видеть остальных участников. Лара забралась на сцену и встала возле трибуны.

– Доброе утро всем! Я надеюсь, вы вчера все хорошо отдохнули, так как сегодня у нас весь день загружен. Первая тема на повестке дня — окружающая среда и пагубное влияние пони на нее.

Целый гребаный час Лара трепалась о защите окружающей среды, о том, что надо сохранять природу и утилизировать мусор. Хотя я сама видела, как эти свиньи, устроив пикник в парке, насрали так, словно они не выходцы из богатых приличных семей, а просто быдло.

– …итак, мой доклад о сохранении живой природы подошел к концу. Может быть у кого-то в зале есть идеи, как нам спасти мир?

Поднялось несколько копыт.

– Давай ты, – Лара указала на Селену, светлогривую единорожку.

– У меня идея такая. Запретить рубить деревья, ну… зачем пони их рубят? Какая нам от этого польза?

Лара нервно посмотрела на меня, а я расплылась в довольной улыбке. Она понимала, что глупая выходка ее подруги записана и что я могу осветить это в статье.

– Эм… замечательная идея, Селена. Но есть несколько нюансов, дерево нам нужно, из него мы делаем себе дома, мебель, бумагу, отапливаем им дома.

– Ааа… – кобылка озадачилась. – А я думала, что это мы делаем из трупов деревьев.

Я хмыкнула так, что услышал весь зал. Это заставило Лару еще больше нервничать.

– Может быть у кого-то еще есть предложения?

Копыто поднял Рено. Высокий жеребец поднялся, показав себя во всей красе: уложенная грива, красивый костюм, который был сшит прямо по нему… Все же остались у меня чувства к этому болвану.

– Думаю, нам стоит начать перерабатывать ненужные вещи, хотя бы бумагу. Мы могли бы организовать небольшую акцию, наденем зеленые кепки и майки и будем собирать у горожан ненужную макулатуру.

– Замечательная идея Рено! – просияла Лара.

Должна согласиться, идея хорошая. Но мне интересно, как они подойдут к этому: будет ли это искреннее старание приучить горожан заботиться о природе, или чистая показуха перед моим объективом?

После этого мы перешли в другую аудиторию, где Лара организовала небольшой банкет. В широкой светлой комнате с большими окнами стояли столы с закусками и чаша с пуншем. Как объяснила Лара, это обязательный ритуал их клуба. Поесть и обсудить пройденную на собрании тему, перед тем, как пойти заниматься волонтерством.

Я стояла у стены и наблюдала за ними, делая заметки. Все они радостные и счастливые общались друг с другом, выдавливая белоснежные улыбки своими ртами. Как-то все это... ненастоящее. Тут ко мне подошел Эмет.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила я устало. – Тебе тут реально нравится? – поинтересовалась я.

– Ну… да. Как ни странно, я тут уживаюсь. Не то чтобы я чувствовал себя так хорошо, как с тобой, Линк и остальными. Но сомневаюсь, что с Линк или с Верном можно обсудить, как наши шахты способствуют учащению землетрясений в городе.

– И то правда. Просто все это выглядит как-то искусственно, словно я нахожусь внутри какого-то ситкома.

– Да, они немного переигрывают, но в принципе это их обычное состояние.

– То есть хочешь сказать, что даже если бы меня тут не было, они так и выглядели бы, как восковые фигуры.

– В самую точку.

В нашу беседу вмешался Рено.

– Эмет, разрешишь мне немного поговорить с Нотерн?

Эмет озадаченно посмотрел на меня.

– Иди, я как-нибудь разберусь, – ответила я. Эмет одобрительно кивнул и направился к небольшой группе пони.

– Что ты хотел спросить, Рено, – я выдавила слабую улыбку.

– Хотел сказать, что ты очень изменилась за лето.

– Эм… с… спасибо, наверное, – я была немного ошарашена. – Хотела бы я знать, к чему ты клонишь? – Он что-то задумал, и явно чего-то хочет от меня.

– Я часто думал, возможно я очень… плохо поступил в ту ночь на карнавале, наверное, сильно тебя обидел.

– Да ничего. Ты правильно сделал. Какая-то кобыла, которую ты едва знал в школе, ни с того, ни с сего крутится вокруг тебя и лезет с поцелуями. Я бы, наверное, тоже так поступила.

– Во всяком случае, я хотел предложить… ну… сходить куда-нибудь, – он выдавил улыбку.

Я почуяла что-то неладное. В его словах не было искренности, не было сожаления, скорее наоборот.

– Ты же не просто так подошел ко мне с извинениями. Ты что-то хочешь от меня. Что?

Он немного растерялся. – Ну я просто хотел извиниться за свой поступок, я вел себя как мудак, и…

– Скажи честно, ты хочешь поиметь репортершу?

– Эм… я… – он растерялся.

– Ты же в курсе, что у меня включенный диктофон в сумке?

Он развернулся и ушел. В глубине души я, может, и хотела этого. Но я должна понимать, что он стал общаться со мной только из-за моего статуса. И я испытала удовлетворение, когда послала его. Сразу же подошла Лара.

– Ну как?

– Что как? Статья? Думаю написать про твою подругу, которая не понимает, какая польза от деревьев. – Единорожка замялась. – Шучу! Можешь сказать своим, чтобы они вели себя поестественней, а то они выглядят словно восковые фигуры, которых оживили магией и заставили играть спектакль.

– О чем ты говоришь? Они всегда себя так ведут, – занервничала кобылка.

– Да ладно, я была на твоих сходках. Они себя по-другому вели. А то так и напишу, что вы все из пластилина сделаны.

– Ладно-ладно!

Следующим мероприятием в их расписании было посещение детского отделения больницы. Мы пришли туда в час посетителей. Лара прикатила целую телегу игрушек, настольных игр и книг. Признаться, для меня это был приятный момент. Может я ошибалась насчет Лары и ее клуба? Может они реально пытаются сделать что-то полезное, а не просто бездельничать, как «бойцовские коты»?

Несомненно, это войдет в статью. Я уже потратила десять кадров, чтобы запечатлеть момент, как Соната – кобыла с огненно-красной гривой, завязанной в два хвоста, и багровой шерсткой, играет с маленькой крылатой кобылкой в куклы. По словам Эмета, она – одна из тех, кто действительно делает добрые дела, не имея корыстных целей.

Эмет подошел ко мне.

– Нотерн, мне хотелось узнать, почему у вас с Ларой такие отношения?

– Какие?

– Ну… странные, кажется, что вы заклятые враги, но в тоже время вы помогаете друг другу, оказываете услуги, даже сочувствуете. Словно вы хотите стать друзьями, но что-то или кто-то вбивает клин между вами.

– Мы были лучшими подругами, когда мы только-только получили наши кьютимарки…

– А потом что?

– Потом произошло кое-что ужасное… после чего мы разошлись своими дорогами.

– А что такого ужасного могло произойти? У ваших кукол были одинаковые наряды? – попытался пошутить он. Но улыбка пропала с его лица, когда я посмотрела на него холодным взглядом.

Этот неловкий момент был нарушен. Малышка, больная пегасьим гриппом, чихнула на одного из волонтеров Лары.

– Ах ты маленькая… – кобыла чуть не выругалась на маленькую пегасочку, но, поймав испуганные взгляды своих товарищей и Лары, которая жестами и гримасами показывала на меня и мою камеру, быстро заткнулась. Но я подошла к ней поближе.

– Обними ее, – попросила я.

– Зачем? – спросила она.

– Для газеты, чтобы показать, что вы не боитесь заразиться и искренне желаете помочь. Давай, ради вашей репутации.

Она посмотрела на своих товарищей, те покивали. Посмотрела на больную пони и, глубоко вздохнув, обняла ее и послала в объектив вымученную улыбку.

– Сейчас вылетит птичка! – я нажала на кнопку.

Следующая остановка – дом престарелых. Признаться, не знала от кого смердит больше: от того старика, что уже битый час просит поменять ему утку под задницей или от пони, которая пытается накормить пожилых пони своей выпечкой. Она была очень дерьмовой, я сама видела, да что там, засняла на камеру, как одна бабуля выкинула эту жуткую печенюшку в окно, и даже голуби не стали это есть.

Я даже не знала, эти старики реально настолько одиноки, что рады таким пони, или это я так не люблю этих пони, что не понимаю, как старики с ними общаются.

– Так что же такого произошло, что вы с Ларой больше не ладите? – Эмет вывел меня из размышлений своим вопросом.

– Это личное, Эмет.

– Из-за жеребца? – с улыбкой настаивал он.

– Ну… ты близок к истине.

– Что, серьезно? Повздорили из-за самца?

– Все куда сложнее, чем ты думаешь, – пробормотала я.

К нам подошла Лара.

– О чем беседуете?

– Вы вправду повздорили из-за жеребца? – спросил ее Эмет.

Мы посмотрели друг на друга, потом на него. По нашим мрачным лицам он смекнул, что это личное. Что не станет предметом для шуток спустя много лет.

Затем они устроили новое мероприятие. Ходили по домам и собирали ненужные вещи, одежду, игрушки и складывали в коробки.

– И куда вы все это денете? – спросила я Лару.

– Выкинем их.

– Что!? – воскликнула я.

– Ну а что нам с ними делать? Фэшен Вик сказала, это даже бездомные не наденут, и их надо утилизировать.

– Она хоть раз видела бездомных!? Это не те пони из фильма “Богатые тоже плачут”. В реальности многим пони понадобились бы эти вещи, и они были бы очень рады получить их.

– Я все же прислушаюсь к мнению своей подруги, – ухмыльнулась она.

– То есть к здравому мнению ты не будешь прислушиваться?

– То есть ты считаешь ее мнение не здравым! – Лара стала повышать тон.

– Если она считает вещи, которые пригодились бы нормальным пони, – мусором, то да.

– Твой профессиональный репортерский взгляд куда-то пропал. Похоже к нам вернулась резкая и грубая Нотерн.

– Грубая? Я целый день пытаюсь вести себя нормально и терпеть твоих товарищей.

– Ты для них тоже не подарок. Хорошо, что Кинг не видит, какой ты стала.

Это был удар в ниже пояса.

– Не приплетай его сюда! Как ты смеешь!? – на мои глаза наворачивались слезы. – Ладно, знаешь, иди ты к черту, Лара! Ты и твои лицемерные ублюдки! Я напишу статью такой, какой она должна быть, о том, какие вы все сволочи. Особенно, когда ты использовала Кинга, для того, чтобы меня пристыдить.

Я толкнула ее, и она толкнула меня в ответ. Мы сцепились: я порвала ее одежду, а она – мой ремешок от камеры. Мы не жалели сил, тянули за гривы, хвосты, кусались. Пару раз она назвала меня сукой, а я ее шлюхой. Мы бы продолжали до бесконечности, но Эмет разнял нас.

– Так! Вы обе, довольно! – он потащил нас подальше от зевак и членов клуба, которые смотрели на это зрелище.

Он привел нас в кафе, неподалеку от места драки, и усадил за столик напротив друг друга, а сам сел рядом.

– А теперь давайте поговорим, – сказал он.

– Нам не о чем разговаривать! – начала Лара катить на меня бочку. – Нотерн всегда делала все, что ей вздумается. Говорит, что хочет, и думает, что она права.

– Да? А ты как делаешь? Думаешь, что ты лучше других, собрала вокруг себя кучку придурков из богатых семей и корчите из себя, хрен знает что. Высокомерные аморальные твари!

– Я высокомерная, аморальная?

– Да ты, кто еще, кроме тебя, напоминает мне о Кинге при любом удобном случае. Ты думаешь, я не помню его? Да я каждое утро просыпаюсь и вспоминаю детство, когда мы были вместе! – кричала я.

– Вы двое, можете мне объяснить, причем тут этот жеребец? – сказал Эмет. – Вы же дружили вместе, как он смог повлиять на вашу дружбу?

Мы посмотрели друг на друга.

– Расскажем ему? – спросила я.

– Ты рассказывай, ты же была свидетелем, – процедила Лара.

– Расскажем вместе.

Это произошло, когда нам было восемь лет. Мы только начали строить наш клубный домик Бойцовских котов. В них тогда входили: я, Линк, Сид Сайдер, Верн, Жуле и Кинг. Мы с Ларой и Кингом были близкими друзьями. Устраивали ночевки, играли в парке. Когда мы решили построить наш клубный домик, он предложил назваться Бойцовскими котами.

Кинг был земным пони, пепельного цвета шерсть, каштановая грива… он носил большие очки в толстой оправе, на нем всегда был клетчатый шарф. Кинг… был довольно слабым в плане здоровья, он часто болел, с собой он постоянно носил несколько упаковок таблеток и ингалятор.Но, несмотря на это, он пытался быть как все, гулял с нами, играл в наши игры. Конечно, его родители были против, но в тоже время они не хотели одиночества для своего сына.

Так вышло, что сначала Кинг начал общаться с Ларой, а потом через нее познакомился со мной… вот так и завязалась наша дружба.

– Его родители видели во мне пример для подражания, в то время как Нотерн они невзлюбили в первый день. Считали, что она плохо влияет на него, боялись, как бы она не подвергла его опасности, – пояснила Лара.

– Ну в принципе они были правы, из-за меня все и произошло.

Произошло это осенью. Я, Лара и Кинг отправились в лес гулять. Кинг наслаждался осенней погодой, у него были таланты в поэзии. Он всегда восхищался красотами осени, хотя легко мог простудиться. Сейчас он засмотрелся на последний лист, который еще держался на одиноком дереве.

– О чем задумался? – спросила я.

– Посмотри на этот лист, – ответил он.

– Просто пожелтевший лист, что в нем особенного?

– Он напоминает мне жизнь. Дерево – это наш мир, а листья – это мы. Мы рождаемся, вырастаем, а затем… умираем. Этот лист... представь, его окружали друзья, близкие, семья. Потом они стали уходить один за другим, пока он не остался один. И сейчас настал его черед.

Кленовый лист отцепился от ветки и спланировал на землю.

Кинг был умен не по годам, он очень часто сидел дома и читал, пытаясь насытить свой внутренний мир.

– Не надо думать об этом Кинг, все мы будем… желтыми листьями, – я положила копыто ему на плечо.К нам подбежала Лара.

– Смотрите сколько каштанов я набрала! Я сделаю чудесную поделку для мамы, когда мы вернемся, – радостно верещала она. – Пойдемте быстрее.

– Вы идите, – сказала я. – Я хочу пройтись немного дальше, я слышала, тут есть старая хижина, хочу взглянуть на нее.

– Фи… Нотерн, что в ней интересного, она же старая! – завизжала Лара.

– Я тебе не приглашаю, – выпалила я. – Кинг, пойдешь со мной?

– Нет, Кингу запрещено уходить далеко от города.

– Да ладно, что может случиться, если мы отойдем на километр? – спросила я.

Кинг согласился пойти со мной, и мы направились к предполагаемой хижине. Лара лишь прокричала, что если что-то произойдет, виновата буду я. Я махнула на нее крылом, и мы с Кингом пошли дальше. Мы шли по этому осеннему вернисажу, листья приятно шелестели под ногами. Дорога заняла у нас какое-то время, но вскоре мы пришли к цели.

Я уже видела крышу дома, еще чуть-чуть и мы будем на месте, но, вот незадача, дорогу пересекала река с сильными течением, на другой берег вел мост, очень старый и обветшалый.

– Нам придется идти по нему? – спросил Кинг. – Он не кажется надежным.

– Если хочешь, можешь подождать тут. Я быстро перелечу на тот берег и вернусь обратно.

– А меня взять не можешь?

– Сомневаюсь, что мне силы хватит. Не волнуйся, я быстро, вряд ли там что-то интересное, – я поднялась над землей и перелетела через реку.

Но случилось то, чего я себе не прощу никогда.

– Нотерн, подожди! – Я обернулась и увидела, как Кинг ступил на мост и движется вперед. – Я иду с тобой.

Я заволновалась, когда мост стал скрипеть и трещать. Но это не остановило жеребчика, он хотел доказать, что не из робкого десятка, что он может рисковать, как и все.

Но все пошло наперекосяк. Когда он дошел до середины, мост застонал, опоры треснули, и Кинг рухнул вместе с мостом в воду.

– Кинг! – я рванула вниз, тело жеребчика несло течением, он изо всех сил пытался удержаться на плаву. Я выжимала из своих крыльев все силы и наконец догнала его.

– Кинг! Хватайся за копыта! – я протянула свои копыта, он ухватился за них и чуть не утянул меня с собой в воду, но я справилась. Я не могла поднять его над водой, и поэтому мне пришлось тянуть его к берегу.

Вытащив Кинга из воды, я быстро отвела его домой. Там его родители накричали на меня и выгнали из дома. Весь оставшийся день я не находила себе места. На следующее утро я узнала, что Кинга отвезли в больницу, от переохлаждения он сильно заболел.

Я сразу же отправилась к нему узнать, все ли хорошо. Но у больницы меня ждала Лара.

– Что ты тут делаешь, Нотерн? – спросила она.

– Глупый вопрос, Лара, я пришла к Кингу.

– С ним все будет в порядке, если ты будешь держаться от него подальше! – резко выпалила Лара.

– Не поняла?

– Это из-за тебя он там! Если бы он не пошел с тобой, все было бы хорошо!

– Я виновата!? Я достала его из воды, отвела к родителям, рассказала все, что произошло. Не оставила его там на произвол судьбы! Я просила его не ходить по этому мосту, а подождать на берегу! И после этого ты обвиняешь меня во всем?!

– Да обвиняю, потому что во всем этом виновата только ты! А теперь проваливай, – она толкнула меня. – Пока я не позвала взрослых!

На мои глаза накатились слезы, моя подруга, с которой мы многое пережили, не пыталась поддержать меня, наоборот. Я развернулась и убежала.

Через несколько дней, я узнала, что Кинга не стало… его тело было слишком слабым. Я была в глубоком шоке. Мысль, что виновата я, не казалась такой уж дикой… Я пыталась извиниться перед родителями Кинга, рассказать о своих чувствах. Но меня лишь обвинили еще раз, сказали, что я разрушила их жизнь, и попросили никогда больше не подходить к их дому. С Ларой мы больше не разговаривали, она перестала появляться в нашем клубном домике, а вскоре создала свой собственный клуб. А у меня появились другие проблемы, я заболела и потеряла голос, лишившись своего таланта, а продолжительная депрессия и самобичевание, расшатали мою психику, мне потребовалась помощь в лечебнице, и какое-то время я сидела на антидепрессантах.

И полностью потеряла веру.

Рассказ был закончен, Эмет молча сидел, не зная, что сказать.

А мы с Ларой смотрели друга на друга.

– Я… я действительно поступила плохо, накричав на тебя в тот день возле больницы, – тихо сказала Лара.

– А я… я… действительно виновата в смерти Кинга. Я это заслужила, – ответила я.

– Нет, то, что с тобой произошло ужасно, и… я повела себя эгоистично, решив просто забыть все, что было между нами.

Мы встали из-за стола и обнялись.

– Прости меня, Нотерн.

– Прости меня, Лара. Пойдем, напишем про тебя и твоих ребят хорошую статью.

За горизонтом

Э... не знаю, что и сказать. Я его закончил.

Почти два года просто писал фанфик, буквально заставляя себя садиться за клавиатуру и писать его. Может у меня просто творческий кризис?

В ином случае спасибо всем, кто меня поддерживал. Возможно это еще не прям последняя глава, может через года полтора) я напишу главу, где спустя 15 лет Нотерн приходит домой.

Если говорить о будущих проектах, то я начал писать небольшой фанфик о Бон Бон в стиле пародии на Бондиану) Так же у меня уже есть набросок фанфика про Рэинбоу Дэш которая живет в Эквестрии после кристальной войны с королем Сомбры.

Я стояла у черты города возле знака “Вы покидаете Спринг-Фоллс”. Передо мной необъятная долина, десятки городов, сотни миллионов пони. А позади меня маленький город, в котором я провела всю свою жизнь…

Не жалея пленки, я делала снимок за снимком, стоя у мотеля Спринг-Плаза. Снимала, как выводили владельца под конвоем полиции.

Все началось с репортажа на тему: “Почему наш город так непопулярен у туристов?” Но я копнула немного глубже, и оказалось, что владелец отеля подпольно снимал фильмы для взрослых, в качестве актеров используя персонал отеля. И теперь его осудят за нелегальное производство непристойных фильмов. Проведя расследование и написав статью, я разоблачила злосчастного владельца и спасла честь бедных работников.

― Вы не имеете права! ― кричал и сопротивлялся владелец отеля.
― В суде расскажешь о правах, Вудман, ― со смехом сказала кобылка полицейский, запихивая жеребца в карету.

А меня уже окружали пони, желающие поздравить с хорошо проделанной работой. Давно я не была в центре внимания.

― Отличная работа, Нотерн! ― радостно сказал мой начальник. Он даже встал со своего кожаного кресла, подошел ко мне и крепко обнял. ― Это надо отметить, ― достал из бара два бокала, бутылку виски и сигары.
― Эм... Сэр, вы же знаете, я не пью и не курю.
― Да ладно, в такой день можно и попробовать, что такого будет? ― спросил он.
― Мне потом придется написать статью об этом. “Главный редактор спаивает малолетнюю коллегу.”
― Ха-ха... если это повысит продажи нашей газеты, то я готов, ― он вернулся и достал из бара сидр, и налил его мне. Протянув мне бокал, сел на свое любимое кресло и закурил. ― Я чувствую, ты далеко пойдешь, Нотерн. Очень далеко. Твоя любовь лазить во все щели, докапываться до истины, это талант, который репортеру необходим.
― Спасибо. Мама мне говорила, что мое любопытство доведет меня до попадания в газеты.
― Наверное думала, что ты окажешься в разделе “их разыскивает полиция.”

Мы засмеялись.

― У тебя есть какие-нибудь планы на будущее? ― спросил он.
― Будущее. Ну не знаю, может быть построить свой дом и завести семью, о большем я пока не думала.
― Я думаю, ты на этом не остановишься, тебе нужно больше, Нотерн. Вскоре любопытство заставит тебя покинуть нашу редакцию, наш город.
― Да не… ― но я задумалась. ― Было приятно поболтать. Но я должна идти, у моей подруги Сид Сайдер сегодня день рождения, и мы с друзьями готовим ей вечеринку-сюрприз.
― Хорошо. И кстати, Нотерн, ― он достал из ящика мешочек с деньгами и протянул мне. ― Это тебе прибавка к зарплате.

Мы с друзьями сняли небольшой домик на краю города. Клубный домик стал для нас слишком мал. Мы принесли все что нужно: музыку, закуски, сидр. Все было готово для самой долгой ночи. Жуле отправился за Сид Сайдер, а пока он ходил, мы заканчивали украшать гостинную.

― Прекрати, Эмет! ― я посмотрела на влюбленную парочку. Линк стояла на стремянке и вещала большой баннер с надписью “С днем рождения”. А Эмет поддерживал ее и время от времени брал в рот ее хвостик, и потягивал на себя. ― Я сказала хватит!
― Знаете, ребята, тут, помимо вас, еще есть две персоны без своей второй половинки, и вы им действуете на нервы, ― добавила я.
― Я поддерживаю, ― отозвался Верн.
― Ну так может ты ее в другом месте поддержишь? ― игриво парировала Линк. Мы с Верном покраснели.
― Ха-ха. Очень смешно, Линки-Блинки.
― Кстати, Нотерн, поздравляю с удачно раскрытым делом, ― сказала Линк.
― Спасибо, дорогая, ― ответила я.
― Я надеюсь, что, когда у нас с Эметом будет свадьба, ты об этом напишешь замечательную статью?
― Если он не закрутит роман с горничной, то обещаю ― ваша свадьба будет освещена лучше, чем свадьба Принцессы Кадэнс и Шайнинг Армора.
― Тогда мне придется нанять горничных из ближайшего модельного агентства, чтобы ты написала скандальную статью, ― хихикнула Линк.
― Линк дело говорит, ― вздохнул Эмет. ― Сколько у нее в доме не ночую, ни разу не видел красивых горничных, одни дамы в возрасте.
― Это понятно, ― проворковала Линк. ― Они опытнее и аккуратнее. Не то, что эти молодки, которые получили форму горничной и думают, что они порно звезды, виляют задницей так, что сбивают мамин грифоний сервис пятисотлетней давности.
― Ребята, они идут! ― сообщил Верн, посмотрев в окно. ― Прячьтесь!

Мы погасили свет и разбежались по углам, схоронившись кто куда. Линк и Эмет залезли в шкаф, я надеюсь, что они хотя бы вылезут оттуда, когда придет время. Верн спрятался за диваном, а я залезла на люстру, она как раз была большой и просторной, словно гнездо. Наступила тишина, она длилась минуту, пока мы не услышали топот копыт у двери.

Дверь открылась, в темную комнату зашли Сид и Жуле. Свет зажегся, и мы выскочили из своих укрытий с криком: “С днем рождения!”

Её лицо не выдало никаких эмоций. ― Я по вашему совсем маленькая? За километр было видно, как вы погасили свет в доме.
― Ох, да ладно тебе, Сид! ― взвыла Линк. ― Не будь задницей. Мы несколько часов подготавливали дом к лучшей ночи, а ты ведешь себя, как сучка из Мэйнхеттена.

Я спустилась с люстры. ― Ладно вам, давайте уже веселиться.

Все согласились, что мы уже выросли из посиделок в домике возле моста. Домик стал слишком мал для всех нас. Мы хотели провести ночь не в ветхом сарае, продуваемом ветром, а в нормальном доме, где можно расположиться, как тебе удобно и туалет находится не в кустиках.

Мы пили, танцевали, пели караоке. Под конец, когда мы выдохлись, я нашла на полке с книгами несколько настольных игр. И мы решили сыграть в них. Выбор пал на “Подземелья и драконы”. Точнее, на ней настоял Эмет, так как это его любимая игра. Удобно расположившись за журнальным столиком, каждый из нас выбрал по персонажу. Я стала варваром, моя главная задача: насиловать, убивать и грабить все, что плохо лежит или двигается.

― Итак, первой ходит именинница, ― сказал Верн, который взял на себя роль ведущего. ― Вы и ваш отряд подходите к разрушенному палаточному лагерю, повсюду лежат тела убитых солдат. Ваши действия.
― Эм… ― Сид задумалась. ― Я пегас, лучник, значит я… использую свое пегасье зрение, чтобы увидеть что-нибудь ценное!
― Пфф… пегасье зрение?! ― воскликнула я. ― Серьезно!?
― А как называется эта ваша хрень, благодаря чему вы все видите за четыре километра?
― Мы обсудим физиологию пегасов позже, ― проворчал Эмет. ― Кидай кубик.
― Какой из? Тут их пять, ― спросила Сид.
― Вот этот, ― Эмет протянул ей многогранный кубик. Она бросила его.
― Эй, Нотерн, ― отвлек меня Верн. ― Прикинь, я тут на днях видел жеребца.
― Ого, ты теперь на жеребцов засматриваешься? ― пошутила я.
― Я его узнал, это был известный редактор газеты Мэйнхеттанский Экспресс.
― Что он тут делает? ― спросила я.
― Да Дискорд его знает, может в отпуске, или он прознал, что в нашем городе самые вкусные запеченные яблоки во всей Эквестрии.
― Эй! ― нашу беседу прервал, Эмет. ― Нотерн, твоя очередь, что делает твой варвар?
― Эм… я…
― Ну давай же! ― мы остановились на том, что персонаж Сид нашла заколдованный кинжал, маг Линк с помощью заклинания некромантии оживил несколько воинов и узнал, что они перевозили ценный груз и что он спрятан в той бронированной карете.
― Эм... Оу… Я возьму свой боевой топор и в состоянии берсерка разнесу эту телегу в клочья, ― я кинула один кубик.
― Погоди, кинь еще другой.
― Ладно.
― И вот этот, и этот еще, и…
― Да твою мать! Скажи, расхерачила ли я эту драную повозку!?
― Эм... ты промахнулась и попала топором по своей задней ноге, у тебя кровотечение. Верн, твой вор обладает медицинскими знаниями…

Я вернулась к разговору с Жуле.

― Не замечаешь, что в наш город стало заезжать слишком много знаменитостей. То два с половиной элемента гармонии, то этот фотограф. Дальше кто? Графиня Клоратура? А может сами Принцессы?
― Кстати об элементах, ― в разговор встряла Линк. ― Ты же вроде переписываешься с Рэинбоу Дэш, как у нее дела?
― Жеребенку уже годик. Пишет, что летает не хуже своего отца, да и жрет также. Рассказала историю, как уснула во время кормежки, и молоко в ней закончилось. Малышка пошла искать еще молочка… и присосалась к капитану вондерболтов.

Ребята захохотали. Кроме Эмета, он сделал нам замечание, мол мы нарушаем атмосферу игры. Мы притихли и продолжили играть.

Признаю, спустя полчаса игры, становится интереснее. Понимаешь, что все зависит от твоего воображения.

― А ты не думала, что рано или поздно тебе будет нечего ловить здесь, и тебе захочется покинуть город, ― спросила меня Сид Сайдер.
― Да нет, навряд ли, Спринг-Фолл ― мой город, и я его никогда не покину. Я тут выросла, я тут и всю жизнь проведу.
― Ага. Вот только твоя жажда исследований говорит другое, ― проворковала Линк, кидая кубики. ― Я тебе говорила это много раз, Нотерн. Тебя тут ничего не держит так, как нас, и город ― это твоя клетка, а ты канарейка, запертая внутри.
― Нет, это не так, ― протестовала я. Но сама сомневалась в правдивости этих слов. ― Я... я просто не представляю жизни без вас.

Мы так и не прошли игру. Все участники не выдержили и заснули. Кроме меня. И наблюдать за спящими друзьями мне совсем не интересно, хотя некоторые могли бы за это заплатить. Я встала с дивана и направилась к выходу. Решила проветриться.

Я вылетела из дома и поднялась ввысь, найдя ближайшее облако, села на него. Я смотрела на восходящее солнце, которое выглядывало из-за гор. Затем я услышала гул, идущий откуда-то издалека. Я навострила ушки. Гул казался знакомым, и вскоре я поняла, что это поезд. Мир словно застыл, и только звук паровоза нарушал эту естественную тишину.

Прям какой-то намек.

На следующее утро я сидела с чашкой кофе за столиком возле ресторана.

― Нотерн! ― ко мне подбежала Лара. ― Я тебя два дня найти не могла, хотела поздравить тебя со статьей. ― Она обняла меня. ― Желаю побольше таких взлетов.
― Хе-хе. Спасибо, Лара, это много значит для меня.
― Слушай, завтра моя мама будет вручать вашему приюту благотворительную помощь, если ты будешь фотографировать это, то прошу, выдели меня на фоне толпы.
― Хорошо, замажу толпу пони черным маркером и оставлю только тебя.
― Спасибо, буду обязана, ― она помахала мне и направилась в сторону ратуши.

― Она ведь поняла, что это сарказм, не так ли? ― спросил меня незнакомый голос.

Я обернулась, это был единорог с золотистой шкуркой и аккуратно уложенной гривой. Он сидел за соседним столиком с газетой и чашкой кофе.
― Скорее нет, чем да, ― ответила я. ― Лара очень умная кобылка, но когда дело доходит до сарказма, она как маленький ребенок.
― Хм… ― он посмотрел на газету. ― Так значит это ваша? ― он показал страницу, на которой была моя статья.
― Да. Увлекаетесь вчерашними газетами?
― Как будто что-то плохое. Я в городе недавно и хотел узнать последние новости. Должен сказать, очень интересно, не каждый опытный репортер может найти такой сюжет.
― Видимо я везучая, ― ответила я.
― Или любите совать свой нос, куда не надо, ― он улыбнулся. ― Меня зовут Келси Майнклеллан.
― Нотерн Лайт. Ваше имя мне знакомо.
― Возможно, я репортер Мэйнхеттан Дейли Плэнет.
― Одной из самых успешных и известных газет в Эквестрии?
― Она самая.
― Вау! А что вы делаете в нашем скучном Спринг Фолле?
― Провожу отпуск, стараюсь выбирать самые тихие города, где ничего не происходит. Но это по словам туроператоров и путеводителей, а на деле самые громкие сенсации случаются именно в таких местах. Как говорится: “В тихом омуте чейнджлинги водятся”.
― А я думала отдохнуть от всей этой суеты. У вас там, наверное, каждый день убийства, изнасилования, коррупции.

Он засмеялся.
― Да, а еще каждый четверг нас атакует гигантская обезьяна. А с понедельника по среду посещают инопланетяне, которые вступают в отношения с Принцессами. В общем ты права, в большом городе хочется немного тишины. Скажите, Нотерн, у вас есть немного времени? Не покажете мне город?
― Это будет честью для меня, ― мы допили кофе, и я повела его по городу.

Я всегда считала себя никудышным экскурсоводом. Однако Келси так не думал, он внимательно слушал мои рассказы о каждом здании, каждой достопримечательности, расспрашивал меня, как я тут живу, хорошо ли мне, чего тут не хватает. Я отвечала честно: живу в приюте, в котором работает моя мама, на многое не претендую, мне хватает друзей и семьи. Чего не хватает? Тут я запнулась.

― Может свободы, ― спросил он. Почему все пони в этом городе видят меня, как канарейку в клетке? Я ответила ему, что чувствую себя достаточно свободной.

Ближе к вечеру он попрощался со мной, сказал, что не прочь встретиться со мной завтра, и отправился к себе в отель.

Я рассказала обо всем Линк.
― Поверить не могу, что ты с ним познакомилась! ― удивилась та. ― Я вообще поражена твоей способностью находить друзей и знакомых среди знаменитостей. То Рэйнбоу Дэш, теперь Келси Майнклеллан. Я уверена, если мы с тобой поедем в Кантерлот, то ты там заведешь дружбу с каждой столичной шишкой.

Я смутилась.
― Не знаю даже, как это выходит, просто они сами начинают со мной говорить.
― В этом и прикол. Они постоянно находят тебя и решают обратиться к тебе. Я вот что скажу, Нотерн ты просто должна создать свой мафиозный клан. Пони будут приходить к тебе и просить об услугах, а ты будешь просить услугу взамен.
― Мне кажется, ты перебарщиваешь, ― я закрыла тему.

― Завтра вы тоже встречаетесь?
― Да, он хотел побывать на нашем мосту, считает, что оттуда неплохой вид на город. Я согласилась.
― Может сделает тебе предложение, ― хихикнула Линк.
― Да иди ты, ― я рассмеялась.

На следующий день после обеда я встретила своего нового друга возле городской ратуши. И, как я обещала, повела его к недостроенному железнодорожному мосту.

― Я заметил его, когда прибыл в ваш город. Он меня заинтересовал, есть в нем что-то апокалиптическое, он как будто сошел со страниц книг-антиутопий. Общество пришло в упадок, крупные города заброшены, инфраструктура разрушена. И одинокий герой путешествует по этому миру, обыскивая заброшенные развалины.
― Вот как? А для меня это символ того, что всем на этот город плевать. Нас оставили тут, предоставленных самим себе.

Он засмеялся.
― Мне нравится твоя прямолинейность. Кстати, а что там за домик рядом с мостом?
― А это наш с друзьями клубный домик. Еще когда учились в школе, у нас была своя банда.
― Прям уличная банда? Когда я был маленький и жил в районе Бронкса, мы с друзьями тоже входили в банду, звали себя “зайбацу”. Ох, славные были времена.
― А потом что? ― спросила я.
― Мы выросли, у всех своя жизнь. Кто-то завел семью, кто-то решил посвятить свою жизнь работе… иногда мы встречаемся, собираемся в кафе, в котором часто сидели после школы, а потом бродим по местам, где мы часто зависали. Пришли на нашу старую бейсбольную площадку, а там ребята играют, и один потребовал покинуть территорию “Крылатых свиней”. Мы тогда долго смеялись. А как называлась ваша банда?
― Бойцовские коты. Я была предводителем какое-то время.
― А что случилось потом?
― Мне не особо хочется это рассказывать… если вкратце… один мой друг погиб… и… я не смогла оправиться от этой потери, и поняла, что командовать ― не мое.
― Ты винишь в этом себя?
― Да. Это произошло на моих глазах, ― я рассказала ему историю целиком. Когда я закончила, мы уже стояли на мосту.

― Прекрасный вид, ― задумчиво сказал он. ― Теперь я понимаю, почему вы выбрали это место, ― он достал из седельной сумки фотоаппарат и сделал несколько снимков.
― Еще одна причина не покидать этот город, можно каждый вечер смотреть на этот пейзаж.

Он навел камеру на меня.
― Не шевелись, ты прекрасно выглядишь в свете вечернего солнца, ― он сделал снимок. ― Я собираюсь открыть небольшую фотовыставку в Мэинхеттане. Твое фото будет отлично смотреться на афишах в метро.
― Что такое метро? ― спросила я.

Наступила рабочая неделя, и я была рада вернутся в офис к своим коллегам и начальнику, ведь я лишь только пленку для фотика заберу и побегу искать скандалы, интриги и вести расследования.
― Нотерн, тебя вызывает начальник, ― сообщил мне Фези Фрай ― глава отдела рекламы.

Я подошла к кабинету. Открыв дверь, я застыла на пороге, мой босс и Келси Майнклеллан сидели и беседовали.
― Нотерн! ― крикнул мне босс. ― Почему ты мне не рассказывала, что Келси Майнклеллан ― твой друг.
― Я… эм…
― Мы недавно познакомились, ― ответил Келси. ― Думаю, она просто не успела рассказать вам.
― Ладно. Присаживайся, Нотерн, ― босс показал мне на свободный стул. Я присела. Он закурил сигарету. ― Кел сделал заманчивое предложение, мне от него, конечно, мало пользы, но, думаю, ты от него не откажешься.
― Что за предложение?
― Нотерн, я предлагаю тебе место в Мэйнхеттан Дейли Плэнет.
― Просто так?
― Я вижу в тебе потенциал. Читая твои статьи и наблюдая за тобой, я увидел перспективного репортера, который просто загнется в этом городе. Я предлагаю тебе стать моим протеже, я буду учить тебя всему что нужно, чтобы стать великим репортером, ― торжественно произнес Келси.
― Он прав, Нотерн, как бы мне не хотелось этого признавать. Но в этом городе такой способной кобылке ловить нечего. И мне очень не хочется терять такой ценный кадр. Но в большом городе тебя наверняка ждет успех. Да что там, вся Эквестрия будет у твоих ног.
― Я… я не знаю, тут вся моя жизнь: друзья, мама, дедушка…
― Я пробуду здесь еще три дня, Нотерн, ― сказал Кейси. ― Даю тебе время на размышления. Это твой шанс.

Я рассказала обо всем маме.

― Мне кажется, тебе стоит принять предложение, Нотерн, ― тихо сказала мама, стоя над кипящей кастрюлей.
― Что, и ты так просто отпустишь меня в чужой город?
― Мне кажется, этот Кейси ― честный парень, а ты уже достаточно взрослая, чтобы пойти своей дорогой. Конечно мне не хочется расставаться со своей дочуркой. Но я желаю тебе лучшего. И мое материнское чутье говорит, что там тебе будет хорошо.
― В этом и проблема. Ты же знаешь, я не собственница, и меня заботят проблемы окружающих. Что случится, если пока я буду жить там, у вас что-то случится, а я не смогу помочь или даже не узнаю об этом? Что если в приюте крыша протечет или дедушка заболеет или ты…?

Мама меня обняла.
― Это нормально. Не кори себя, если ты не сможешь позаботиться о нас, ― она продолжала держать меня в своих крепких материнских объятиях.

После этого я решила поговорить с тем, кто сможет дать совет не основанный на эмоциях. С Ларой.
― Мэйнхеттан! ― она сияла, как елка на празднике. ― Ты не должна упускать этот шанс! Вырваться из этого захолустья и покорить один из самых больших и красивых городов Эквестрии!
― Да знаю я. Что мне делать?
― Как что? Ехать! ― ответила она. ― Нотерн, это шанс...
― Да знаю я, что это за шанс. Вот будь у тебя такой, ты бы не жалела о том, что ты тут оставляешь? Родных, друзей, неужели тебе ничего тут не дорого?

Она задумалась.
― Конечно мне было бы горько с этим расставаться, но переезд не означает, что ты пропадаешь насовсем. Ты можешь приезжать на праздники, в отпуск и так далее.
― Может ты права.
― Я всегда права! ― гордо воскликнула единорожка. ― Нотерн, решайся, ты столько пережила в этом городе и заслуживаешь лучшего.
― Как думаешь, что сказал бы Кинг по этому поводу? ― спросила я.
― Думаю, он сказал бы… что в Мэйнхеттане слишком много очагов смертельно опасных болезней.

Мы засмеялись.
― И дал бы мне в дорогу целый чемодан бактерицидных салфеток, ― пошутила я. ― Его мама все еще злится на меня?
― Я… я… никогда не спрашивала про тебя. Когда я приходила к ней в гости она интересовалась, как у меня дела, а тебя как будто нет для нее. И это не только на словах, она показывала мне наши старые альбомы. На фотографиях с тобой твое изображение просто закрыто бумажкой.
― Думаю, я это заслужила…

Повисло неловкое молчание.
― Так что же ты решила? ― спросила Лара.

«Здесь покоится Кинг ― маленький жеребенок с большим сердцем»

Так было написано на его надгробии. Я никогда не приходила на могилу Кинга. Это было для меня слишком тяжело. Кинг был моим другом… и я должна была вытащить его из раковины, но из-за моего безрассудства он никогда не увидит новый рассвет. Все из-за меня…

― Что ты тут делаешь!? ― спросил меня старый строгий голос. Я обернулась, это была Миамора ― мать Кинга. Одета в черное, держит цветы.
― Здравствуйте, миссис, ― ответила я. ― Я… я пришла проведать друга.
― Он не друг тебе, ― прорычала она сквозь зубы. ― И ты не его друг, ты никто!
― Я хочу извиниться.
― За что!? За то, что лишила меня сына? За то, что он сейчас лежит тут, а ты местная знаменитость?

Это было больно, но справедливо.
― Слушайте, думаете я не жалею об этом? Думаете я бы не хотела отдать все на свете для того, чтобы Кинг был жив. Я бы легко пожертвовала своей карьерой, лишь бы вернуть его вам! ― у меня потекли слезы.
― Мне плевать! ― фыркнула она. ― Единственное, чего я хочу, чтобы ты оставила меня и мою семью в покое! Убирайся!

Я улетела.

― Да она была резкой, ― сказала мне Линк. Мы стояли на крыше ее дома. ― Я понимаю, она винит тебя во всем, но блин! прошло столько времени. Ей пора понять, что это случайность, и перестать проклинать тебя.
― Я уже не знаю, что делать, Линк. Я… хотела с ней поговорить, я старалась извиниться… но все зря, ― я глубоко вздохнула. ― Я устала.
― Ты уже решила, останешься здесь или уедешь? Когда соберешься сделать это, подумай хоть раз о себе, а не о нас.

Три дня пролетели быстро. Я встретилась с Келси в парке. Мы сели на скамейку возле пруда и смотрели на уток.
― Каким будет твой ответ? ― спросил он.
― Я… я запуталась. Одна часть меня хочет поехать, другая переживает, что будет с моими близкими и друзьями, если я уеду, и желает остаться.
― Покидая родное гнездышко, всегда страшно оставить близких без своей поддержки. Но это надо принять, и со временем ты поймешь, что не можешь быть везде одновременно. Если ты откажешься, я пойму тебя. Ты останешься дома с семьей, работой, которая тебе нравиться, и в этом нет ничего постыдного.
― Спасибо. Я приняла решение.

На следующий день я стояла у выхода из приюта с вещами. Мама, жеребята из приюта, мои друзья: все они были здесь, провожали меня.

― Удачи тебе на новом месте, ― обняла меня Линк. ― Будь хорошей девочкой и не шали.
― Привези мне что-нибудь из Мэйнхеттана, когда приедешь сюда на праздники, ― попросил Эмет. ― И постарайся никуда не влипнуть.
― Держи, ― Сид дала мне авоську с яблоками. ― Кто знает, какие гадости они добавляют в свои яблоки. Я буду скучать. ― Она обняла меня.

Нас обеих схватил в охапку Верн. ― Я буду очень сильно по тебе скучать… Ты не представляешь, какой скучной будет наша жизнь.
― Все в порядке, вы справитесь. Береги семью, Верн, ― сказала я и поцеловала его в щеку.

Жуле. Не стал ничего говорить, просто поцеловал меня. Иногда один поступок значит больше тысячи слов.

Я аж покраснела. Наступила очередь малышей из приюта. Они подарили мне рамку с фотографией, на ней мы все стоим на фоне приюта. И подпись: “Никогда не забывай нас.” Я обняла каждого, каждому сказала несколько слов. Мне очень больно расставаться с ними.
― Ты смотри там, чтобы мы с мамой гордились тобой, ― сказал мне дедушка. ― И вот еще, держи, ― он отдал мне свои часы. ― Они достались мне от отца, а ему ― от его отца. Теперь они твои, зайка, и пусть они принесут тебе удачу.
― Спасибо, дедушка.

Мама. Она стояла у двери, глаза ее были наполнены слезами, но она улыбалась.
― Мама… я.
― Еще совсем недавно я держала тебя на копытах, а сейчас провожаю во взрослую жизнь, ― говорила она, крепко обнимая. ― Береги себя, будь умничкой и не забывай нас.
― Спасибо, мам… я тоже буду скучать. ― В горле стоял ком. ― Ну я пойду, не напортачьте тут, пока меня нет. Всем пока.

Я стояла у черты города возле знака “Вы покидаете Спринг-Фоллс”. Передо мной необъятная долина, десятки городов, сотни миллионов пони. А позади маленький город, в котором я провела всю свою жизнь. Этот город был для меня всем миром, а теперь я покидаю его и иду в свое будущее. И что меня там ждет только одной Селестии известно. Я как в той песне “Юная девушка села на поезд в никуда…” но я знаю что смогу! Я сделала шаг вперед, это был маленький шажок для меня и огромный прыжок в моей жизни.

Экскурсия

Рэра

Убаюкивающее солнце

Когда воет сирена

Крылья

Песнь Лазоревки

Скука

Мы давно уже не те

Обманываться рада

Хуффилдский рубеж

Сияние души

Спринг-Фоллс

О временах чудесных

Любят только дураки

Меланхолия:Часть 1

Меланхолия: Часть 2

Причиняешь мне сейчас боль

Слова, которые так нужны для меня

Горящие страницы

Пойми меня правильно

За горизонтом