Хроники семьи Джей: Сила потомков

Глава 12. Король без свиты и его дитя Теней.

Окрестности гор Макинтош.

Воспоминания Эр Джея.

Я стоял у самого склона гор в боевой стойке, заслоняя собой Атику.

 — Отойди в сторону, он и на тебя копыто поднять не побрезгует, — не переставая оглядываться, наказал я ей.

 — Ну-ну, что ты. Я не такой подлый, как ты думаешь, — ответил голос отца. Едва пегаска спряталась за камнем, что-то толкнуло, нет, даже ударило с такой силой, что я отшатнулся в сторону и, не успев перебрать копытами, плюхнулся на землю, проскользнув по камню около метра.

 — Покажись! — сквозь зубы рявкнул я в воздух. Единорог не спешил показывать себя, что больше всего злило. — Или трусишь?

За этот оскорбительный вопрос я получил еще один удар в бок, от которого отлетел спиной в один из скалистых холмов. Смех отца слышался отовсюду и доносился из ниоткуда. Он меня нервировал, выводил из себя, подавлял боевой дух. Заставлял полностью отдаваться его воле.

Я совершенно точно понимал, что отец наложил на себя маскировочное заклинание, но внутреннее зрение ничем помочь не могло — мощное заклинание скрывало от меня моего врага. За попытку раскрыть его я заработал еще одну оплеуху. В этот раз точно по голове. Перед глазами сверкнули звезды, а я обессиленно грохнулся на землю.

 — Неужели Прай ничему не научил тебя? Почему твоя могущественная сила так несправедливо пылится в твоей душе? — насмешливо и с укором спрашивал голос отца.

Я пытался встать, но головокружение вновь и вновь укладывало меня на землю. Атика то обеспокоенно смотрела на меня, то боязливо оглядывалась. Я качал головой: не надо, стой там.

 — Твой дар был бы более уместен в моих копытах, — с ноткой жадности в голосе произнес отец, все еще находясь где-то рядом.

 — Ну конечно... — прошептал я, потихоньку вставая на колени.

 — Хочешь поспорить? — еще один мощный удар в грудь отправил меня в скольжение до ближайшего камня. Похоже было, что пинает копытами. И не ленится же!

Дыхание перехватило. Поперхнулся воздухом, начал кашлять и давиться. Боль дизориентировала меня, гнев и злость — ослепляли разум. Чтобы начать здраво мыслить, нужно было успокоиться, но отец атаковал слишком подло, чтобы попросту не замечать эту подлость.

 — Вставай! — снова послышалось со стороны.

 — Пошел к черту... — пробормотал я, пытаясь подняться.

 — Вставай сейчас же! Стыдно смотреть на своего сына, который загибается уже после третьего удара! — брезгливо приказал отец.

 — Четвертого...

 — Да хоть пятого! — последовал еще один пинок, который снова уронил меня на землю. — Кто давал тебе право дерзить отцу, щенок?!

Сил не было даже поднять голову. Вернее, силы были, но сделать это я не мог из-за боли в шее. Не сказать, что он мне ее сломал (живой ведь еще), но боль была сильной. Закатившимися глазами я видел Атику. Она смотрела на меня с жалостью, хотела помочь, судя по резким шагам то взад, то вперед. В какой-то момент она все-таки решилась подбежать но остановилась, шарахнувшись от строгого окрика отца:

 — Даже не пытайся. Нечего помогать этому слюнтяю!

Пегаска нахмурилась и продолжила свой путь в мою сторону:

 — И все же этого слюнтяя я люблю! — огрызнулась она, уже склонившись надо мной и нежно дотронувшись копытом до моей морды, но тут же была отброшена левитацией обратно за камень.

 — Не мешай, мелкая! — раздраженно ответил голос отца. — Это касается только меня и его!

Вместе с очередной вспышкой ярости я вспомнил о своем новом приобретенном даре. Неосознанно перейдя в теневую сторону реальности, я перестал чувствовать боль. Ее словно копытом сняло. Теперь и поднять мне ничего не стоило. Главное – теперь я видел своего врага.

Вот он, Экрид Смоук, висит в воздухе и злобным взглядом косится на меня. Но, заметив, что я четко смотрю на него и не упускаю из виду, улыбка тот же исчезла с его морды. Нахмурившись, он, наконец, спрятал свои клыки.

 — Этого не может быть…

В следующую секунду мое копыто уже встретилось с носом отца, которое я направил ему практически в полете. Будучи в недоумении, он никак не смог спарировать удар, поэтому принял всю его силу, увеличенную в разы энергетическим импульсом. Однако же, все-таки какая-то защита спасла его, ибо без нее, приняв импульсный удар в морду, он лишился бы головы или, как минимум, получил бы перелом шеи. Но нет – кувыркнувшись через себя, единорог сохранил равновесие и опустился на землю.

 — Кажется, я недооценил тебя… — теперь его взгляд был более серьезным, нежели прежде. — Я не думал, что ты освоишь этот дар так рано…

Заметно было, что он меня не то чтобы боялся, скорее лишь опасался попадаться под копыта. Я непонимающе повел бровью. Он серьезно? Что может сделать пятидневный маг единорогу, который ставит на колени всю Эквестрию? Даже звучит смешно.

Однако взгляд отца теперь говорил об обратном. Пусть его морда все также продолжала сверкать усмехающимся оскалом, глаза его этой усмешки уже были лишены. Да и выражение его морды уже не выглядело таким уверенным в себе, как раньше. Отчего-то он потерял всю свою смелость, которой были полны его глаза минуту назад.

 — Что это за дар? — на полном серьезе поинтересовался я.

 — Весь наш мир наполнен тенями. Все они чувствуют тебя, твое тело, разум, чувствуют твою силу… И только избранных они могут наделить своей могущественной силой, — вставая в полный рост, начал пояснять отец. — Доступ к теневой реальности, сила, выносливость, мгновенная реакция на все…

 — Это я заметил, — с усмешкой пробормотал я.

 — Но ты думаешь, что это просто так? Взамен на это теневая сущность, что вселилась в тебя, потребует души пони, которые они так любят. Хочешь не хочешь, а придется делать то же, что и я, — отец снова хитро улыбнулся и, кажется, был доволен сложившейся ситуацией, несмотря на то, что перевеса сил больше нет.

Его слова меня озадачили. А что, если он говорит правду? Все-таки он знает об этом больше, чем каждый из нас. Но это отнюдь не мешает меня одурачить при удобном для себя моменте.

 — Ты лжешь! — подняв глаза на него, злобно крикнул я. Одновременно с этим хлопнули крылья, я взмыл в воздух и слету сделал попытку снова ударить его. Но атака была не мгновенной, поэтому, что неудивительно, отец с легкостью отразил ее.

Ловкий уворот, подсечка – и я снова припечатан мордой к земле. Вернее, уже в рыхлый песок, так как бой сменил место действия дальше от гор. Песок полез в глаза, в рот и в нос, вызвав сильную резь в них. Я тут же отдернулся, уперся копытами, но в ту же секунду ткнулся в песок.

 — Разве твои опекуны не учили тебя вести конкретизированную беседу со старшими? — не давая мне ни встать, ни даже приподняться, цедил сквозь зубы отец. Песок забился в глотке, затрудняя дыхание. Вскоре от откашливания во рту почувствовался металлический вкус крови. Я бился под копытом отца в панике и злости, которая с каждым тычком носом в песок все росла и росла.

 — Как же ты жалок, — вдавив копытом мне шею, отец наконец слез с меня. — У меня даже пропало желание тебя убивать. Брезгливо марать о тебя копыта.

Потратив около полминуты, чтобы хоть сколько-нибудь сплюнуть песок, перемешанный с кровью, я отдышался и привстал, пытаясь сохранить равновесие. Кружилась голова, болью резало горло. Со стороны я, наверное, действительно выглядел жалким. Но совладать с отцом мне было не по силам.

 — Даже стыдно называть такое убожество своим сыном, — неодобрительно покачал он головой, глядя на меня словно сверху вниз. — Наверное, стоит покончить с тобой, наконец.

Честно говоря, я плохо соображал, что происходит вокруг – все внимание уходило на то, чтобы шатко пятиться назад, при этом стараясь снова не упасть на песок. Глаза слезились от песка, отдавленная шея ныла тупой болью. Но помутнение рассудка проходило быстро. Даже чрезмерно быстро. Мгновенно уходила нужда снова и снова сплевывать, резь в глазах и прочие неудобства.

Однако этого не хватило бы, чтобы восстановиться до подхода отца. Вместо меня его вырубила Атика. Ну, не то, что бы вырубила… лягнула его своими задними копытами. А они-то у нее — будь здоров, уж моя память и пробитая грудная клетка не забудут. Правда, единорогу это особого вреда не причинило, зато хорошо отвлекло от меня и дало спокойно восстановиться.

 — Не смей его трогать! — огрызнулась пегаска, бросаясь ко мне, чтобы помочь встать.

 — Ах ты, — пинок в бок отец воспринял как пощечину. Пусть и не очень болезненную, но оскорбительную, — глупая пегаска!

Он схватил ее левитацией за горло и приподнял над землей. Повиснув шеей на едва видимом магическом облаке, она безуспешно пыталась схватиться за него копытами. Естественно, оно же было бестелесным…

Снова гнев проснулся во мне. В голове в тот же миг сложилось то, что я должен сделать.

Отец, ослепленный злостью, отвлекся от меня, за что и отлетел далеко в сторону, ударившись спиной в холм. Я поспешил к нему, в надежде повторить импульс, но едва я только приблизился, как вдруг что-то громко свистнуло прямо перед моей мордой. Щеку и лоб резануло резкой болью. Через пару секунд на глаз хлынуло что-то красное. Я же от нее дезориентировался и едва снова не упал на песок в судорогах.

В зубах отец держал меч причудливой формы. Узкое лезвие, имеющее около дюжины мелких зазубрин и одну глубокую с каждой стороны; скромная рукоять без бросающихся в глаза узоров длиной была как раз, чтобы уместиться в прикусе. Конец меча был сколот наискось. Чем-то это мне напомнило мой сколотый передний зуб, и я секунду увлеченно осматривал оружие.

 — После другого такого подлого удара я могу просто-напросто лишить тебя головы, — махнув пару раз мечом, рассекая воздух, предупредительным тоном пригрозил отец.

 — Твои угрозы мне уже наскучили. Ты мог убить меня еще несколько дней назад, так что же? Думал, что я безоговорочно перейду на твою сторону? Да и вообще, тебе ли говорить о подлости? — я стер с морды кровь. Ну надо же, снова копыта испачкал!

 — Подлые и циничные всегда выживают. А такие дерзкие и бесстрашные, как ты, умирают первыми.

 — Циничность — слишком глубокое понятие для твоей сущности. Твоя высокомерность когда-нибудь сыграет против тебя.

 — Не сомневайся: ты к тому времени уже будешь мертв, — с этими словами он кинулся на меня, замахнувшись мечом. Всего какой-то миг — и он рывком сократил расстояние между нами. Неосознанно, не понимая, что я делаю, я отскочил в сторону, увернувшись от смертельного удара. За ним последовали еще и еще, но и эти тоже были парированы и блокированы. Я, наконец, начал использовать энергетический щит в нужные моменты. Лезвие срезало воздух в опасном расстоянии от меня, со звоном соскакивало с магической сферы, не причиняя ей никакого вреда.

 — Ха, а твоя защита довольно крепкая. Тем интереснее и приятнее будет ее разрушить, — усмехнулся отец.

Меч из его зубов переплыл в облако левитации. Радиус его атак тем самым увеличился в несколько десятков раз — теперь он мог стоять на одном месте, совершенно ничего не делая, и наносить непредсказуемые удары мечом с разных сторон.

Как будто догадавшись о моих опасениях, отец выдал свой коронный оскал, после чего меч зашевелился в воздухе и вдруг снова начал рубить и протыкать. Но щит пока держался. Пока.

 — Перестань брыкаться, я все равно тебя достану! — раздраженно пригрозил он и в очередной раз замахнулся мечом.

Сам того не заметив, я был засыпан осколками. Осколками своей магической сферы.

«Но это же невозможно! Он уязвим только для магии!» — ужаснулся я.

В следующую секунду мне пришлось спасаться от еще одного рубящего удара. Я нырнул под клинок и подлетел в воздух, толкнув отца в сторону. И снова серии рубящих и колющих ударов. В какой-то момент, когда я начал не успевать уворачиваться от них, меня потянуло экспериментировать. Очередной удар я попытался парировать магией и левитировать клинок в сторону отца. В первый раз не вышло — я чуть не пропустил лезвие себе в бок. Во второй и третий удалось лишь отклонить его и вот — бинго! — меч едва не вонзился отцу в грудь, но тот быстро смекнул, что я хочу сделать и успел отразить удар. При этом он как-то странно отскочил от меня. Словно чего-то испугался…

 — Чего ты боишься? Ты же бессмертный, я не смогу тебя убить! — сощурился я.

 — Это тебе Прай сказал? — после небольшой паузы спросил он. — А он тебе не говорил, в чем суть этого бессмертия?

Вопрос был риторическим и немного даже глупым. Наверное, по одному только моему виду можно было понять, что ничего подобного я не слышал. Действительно, какая еще может быть суть? Бессмертие оно и есть бессмертие!

 — Не говорил значит, — отец кивнул, осведомившись в этом. — И не сможет больше сказать. Тем более, тебе это ни к чему знать.

Снова замах, удар, лязг меча о щит.

 — Что ты с ним сделал? — спросил я из интереса не своего, а Атики.

 — Я? Да ничего, — хитро усмехнулся он в ответ.

 — Хорошо, перефразирую. Что с ним и где он?

 — Не беспокойся за него, в одиночестве не останется. Им займутся.

Едва он успел договорить, щит взорвался мощным потоком энергии, сбив его с копыт. Меч, все еще висящий в воздухе, я оттолкнул подальше и тут же напрыгнул на отца сверху, прижав его к земле, уткнув щекой в песок. Хаотичные махания копытами, сопровождаемые рычанием, я заблокировал. Он оказался обездвижен.

 — Говори, где он?! — пригрозил я.

 — Без понятия, — его морда сменила насмешливые очертания на более безразличные.

 — Лжешь! — я сильнее надавил ему на голову.

 — Это твое дело: верить или нет, — отец отвел взгляд в сторону.

 — Тебе не кажется, что это бредово звучит? Не знать, что делают твои слуги — ты меня совсем за идиота держишь?

 — Тени — не слуги. Они не подчиняются никому. Они слушают меня только потому, что за это они получают души. Как наемные убийцы, — отметил отец задумчиво. — А душой Прая можно насытить много Теней…

Буквально всеми пятью чувствами я ощутил испуг Атики. Услышал, как она ахнула. Почувствовал, как все ее тело задрожало. А на глазах снова навернулись слезы. Прости. Я спросил, что ты хотела узнать.

Тело отца под копытом внезапно стало мягче. В недоумении я посмотрел под себя. Грудь и шея начали словно всасывать мои копыта в себя, а спустя секунду они прошли сквозь них. Их словно окунули во что-то ледяное. Единорог тут же отреагировал.

 — Идиот! Что… ч-что ты делаешь?!.. — дыхание его то и дело прерывалось, а тело билось в судорогах. — Нет… отпус… аргх…

Смутно осознавая, что делаю, я начал вытаскивать копыто обратно, но тут раздался крик отца, и что-то толкнуло меня в сторону. Безусловно, это сделал он, но в этот раз это вышло довольно слабо, однако этого хватило, чтобы столкнуть меня с него. Рывком поднявшись, он отскочил в сторону и посмотрел на меня испуганным взглядом. Это был самый настоящий испуг, страх и ужас, который возникает обычно на грани смерти. И только сейчас до меня дошло, что я делал.

Прерывисто выдыхая, отец пятился назад, после чего левитировал к себе свой меч и, взмахнув крыльями, взмыл в воздух. Было что-то непрактичное в их рельефных каркасах. Внешне его полет мне казался неуклюжим, но оттого он не уступал мне, с крыльями настоящими. Наверное, тут больше решало не их строение, а умение ими пользоваться.

Пока я смотрел отцу вслед, а он поспешно покидал поле боя, даже не оборачиваясь, Атика, что все это время укромно пряталась за камнями, подбежала ко мне. Вид у нее был озабоченный.

 — Эр Джей… твой глаз… — ахнула она, разглядев рано вблизи.

Я провел копытом по лбу и невольно обмакнул его в свою же кровь. Все это время она, стекая по веку, заставляла держать глаз закрытым. Теперь же я мог ее попросту вытереть, если бы не…

 — Не трогай! Ее нужно обработать.

 — Это просто царапина…

 — Но, трогая ее грязными копытами, ты можешь себя погубить. Надо хотя бы перевязать, — пегаска стала рыться в своей сумке, но, судя по ее раздраженному виду, ничего, что можно использовать как бинты, она не нашла.

 — В любом случае — не здесь. За нами в любой момент может начаться погоня.

Я снова посмотрел в сторону улетающего отца, но он к тому времени уже исчез. Горизонт был чист, не считая черных облаков, что медленно, но верно надвигались на нас со стороны испорченных земель…