Флаттершай и день забот

Этим утром

А погода может быть и получше... так хмуро...

Она проснулась рано утром. Со свежей головой, как, впрочем, и всегда, в тепле и уюте цветастого розового одеяла. Хотя уютно было даже и чересчур. В последние дни становилось как-то слишком уж тепло — лето, видимо, набирало силу. Скоро придётся менять одеяло на более тонкое, иначе спать будет совсем невозможно!

Сквозь прорези-полумесяцы в розовых деревянных ставенках пробивались лучи солнца и выжигали рядом со шкафом резкие горящие фигуры. Она зевнула и потянулась. Затем, поправляя длинную розовую гриву, встала с кровати и, сморгнув остатки сна, застелила её за собой. По хорошим дням она считала себя ранней пташкой, поднимаясь пусть и не как Эплджек в её немыслимые пять часов, но в свои всё же достойные семь.

Да и сегодня просто необходимо быть ранней пташкой — думала она, сонно расчёсывая спутанную гриву — ведь сегодня важный день. Она тихонько спустилась по лесенке в свою уютную гостиную, с улыбкой поглядывая на скворечники и домики во всевозможных её уголках.

От развешанного под потолочными балками белья пахло влажной льняной тканью. Она порхнула к нему ближе проверить и сморщила нос — ещё влажное. А ведь она так старалась, чтобы оно высохло за ночь. Слегка надувшись, пони сняла вещи с импровизированной сушилки и с полными копытцами сырой ткани неловко пошагала наружу.

У самого её домика перетягивали меж собой тонкую верёвку два молодых деревца. Совсем скоро по её цветастому саду стало разноситься трепетание полотна. Она не спеша продвигалась вдоль верёвки, на автомате прихватывая тугими прищепками уголки одеял и скатертей. Готово.

Тихонько пыхтя, она устроила пустой мешочек для прищепок снова под раковиной и растворила окно, дабы немного выветрить тяжёлый влажный воздух. Дышаться в гостиной понемногу стало легче, однако погода снаружи была сухой и жаркой, и прохладнее в комнате всё никак не становилось. Хозяйка дома тем временем принялась за свои утренние хлопоты.

Мурлыча что-то под нос и покачиваясь в такт, она засеменила по комнате давно знакомым маршрутом, останавливаясь у каждой миски и кормушки. Кучки пожухлых листьев были выброшены вместе со старым зерном и сменились фруктами и овощами посвежее — она ещё вчера срезала их на своём огородике.

Она позавтракала и сама, одна, за деревянным кухонным столом, поглядывая время от времени в окошко. Она тихо похрустела зеленью, тихо потянула настойку из одуванчика и сложила посуду в раковину, сполоснув всё под краном.

Выйдя вновь из дому, она забралась в свой старый скрипучий курятник, аккуратно вымела оттуда всю старую трухлявую солому и постелила взамен новой и чистой. По правде говоря, солома была сегодня темой дня — хозяйка наконец собралась заняться починкой крыши своего домика. Работа эта была из разряда «ай, завтра сделаю», и это «завтра» наконец-то подкралось.

Омывая копытца вновь, она в мыслях перебрала список дел на день. С утренними хлопотами было покончено, и теперь она ощущала себя свежо и бодро, даже счастливо. Главной заботой теперь оставалась починка крыши, но перед ней нужно ещё было собрать... постойте-ка, она забыла кое-что проверить.

Она высунула нос за порог, проверяя ветер. Снова вест. Гм, весты ей совсем не нравились. Она нахмурилась. Эх, ну ведь надо же было спросить у Рэйнбоу, какой будет погода на днях. Теперь вся стирка пропахнет дымом, и её придётся полоскать снова. Вот незадача. У неё не было на это времени... но ничего поделаешь. Ей просто придётся идти и мыть всё заново.

С другой стороны, она всегда любила прогуляться к реке. Трава, тихо колеблясь, легонько почёсывала ей тело и щекотала ножки. Упорный ветер обдавал зноем спину, но от него укрывала корзина, что балансировала меж её крыльев.

Погода в общем могла бы быть и получше, полагала она, несмотря на особенно раздражавший ветер. Небо было тёмным, а заслонённое густой дымкой солнце окрашивало его в насыщенный агрессивно-красный цвет. Глядя в горящее, с тёмными облаками небо, она нахмурилась. Рэйнбоу ей не говорила, что погода будет такой. Она была такой гнетущей, так навевала меланхолию и не очень-то нравилась Флаттершай. Она с куда большим удовольствием предпочла бы солнечный денёк с голубым небом да пикник с друзьями.

Река была широка и спокойна, она сонно змеилась меж редких деревьев, возвышавшихся над ней. Из-за красного света всё вокруг светилось горячими осенними тонами, а Флаттершай вместо цвета жёлтой маргаритки стала тёмно-рыжей, словно осенний кленовый лист. И вот она пришла на своё обычное место. Было очень тихо. Громче всего лишь гудел в ушах упрямый ветер. Она взглянула на другой берег, на поля, что раскинулись за ним до самого края Эверфри. Вокруг не было ни души, она была совсем одна на прибрежной тропинке, пришедшая стирать в неуверенном утреннем свете.

Она любила воду, её журчание, булькание и нежную прохладу, что она ощущала, полоща свой скромный набор покрывал и одёжки. Пусть первые и будут долго сохнуть в помещении, но сейчас ей хотелось просто глядеть на реку, наблюдать за пляской жгучих солнечных зайчиков на её поверхности. Здесь у неё был камень — большой, гладкий, наполовину в воде — очень удобный для вымывания грязи и дыма.

 — Ммм-мм, мм-мм, мм-мм-ммм...

Тихий с придыханием напев смешивался с журчанием потока. Отстранённая и рассеянная, она вглядывалась под воду, обтирая покрывало о камень.

 — Мм-ммм... тебе одиноко... но Пинки... мм-м-м... всё не так уж плохо кругом...

Она продолжала тереть. От её усердия уже начинали обтрёпываться первые нити, копытца её плотно прижимали ткань. И всё словно было от неё совсем-совсем далеко. Остались лишь её дыхание, натянутая под копытцами ткань, музыка реки...

 — Ммм-ммм... о!

Что-то цветное внезапно появилось в уголке её глаз. Удивлённая, она взглянула на ярко-голубое перо, медленно вальсировавшее на неспешной речной глади. Оно было просто прекрасно. Зацепив покрывальце за камень, чтобы не уплыло, пегаска поднялась в воздух, едва слышно взметнув его крыльями, и полетела над водой. Она приблизилась к перу и аккуратно сняла его со стеклянистой водной поверхности, даже не коснувшись её.

Вернувшись на берег, она поняла, что старалась совсем не зря. Это было великолепное первостепенное — маховое перо — и оно чудно переливалось голубым в свете солнца. Надо будет показать его Рэрити. Может, оно пригодится ей в какой-нибудь её новой модели. Нельзя такой красоте пропадать.

Пегаска окунула перо в воду, ополоснула его старательно от пятен и потёков и спрятала в гриву за ухо.

С работой время бежало быстро. Прохладная вода была приятна и ласкова, напев пегаски тих и мелодичен. Совсем скоро она уже возвращалась нетвёрдым шагом домой с корзинами, полными влажной ткани, по заросшей тропинке в тусклом свете.

И вот уже вновь все вещи безвольно свисают из-под потолка, с какой-то, недостаточно отжатой, на ковёр падают одинокие капли. Да, она немного поспешила, но ведь она уже и отставала от плана. Пегаска взяла у двери старые плетёные корзины, поудобнее устроила их на спине взмахами крыльев и вышла из дому прямо в полуденную жару.

Она направилась в сторону города, к полю, где росла осока. Гибкая и прочная, она идеально подходила для крытья крыш и плетения. Дорога к полю была простой и короткой — минута-другая всего — и совсем для неё не в новинку, но она тихо наслаждалась ею всё равно.

В лицо дул горячий ветер, а она бежала вприпрыжку по полю, подскакивая и планируя над землёй на краешках крыльев. Ветер был сильным и устойчивым; шедший от Понивиля, он позволял планировать почти без усилий. Осока защекотала ей ножки, и она, оторвав взгляд от нечётких очертаний города на фоне неба, принялась высматривать зрелую траву.

Она потихоньку пошла по полю, срывая ртом длинные крепкие стебли и аккуратно укладывая их в корзины. Обычно с такими делами ей помогали её маленькие друзья-зверята, но сегодня они убежали куда-то играть. Кролик Энджел очень настойчиво звал всех куда-то на улицу, за приключениями или какими другими забавами. Сама она очень беспокоилась и хотела, чтобы они остались дома, но кролик был крайне упрям. О, как же она надеялась, что с ними всё будет в порядке, когда они вернутся вечером.

Труд этот утомлял — у неё уже болела шея — однако приносил и удовлетворение. Она хихикнула себе под нос. Это на неё, наверное, Эпплджек так влияла!

О! А может, её и попросить о помощи? Она ведь отличный помощник да и друг хороший. На неё всегда можно было положиться, когда ищешь поддержки или просто доброго слова.

Ой глупая, глупая Флаттершай! Она ведь знала, что Эплджек была слишком занята делами в городе. Она видела её этим утром, видела, как та бежала, запыхавшись, в Понивиль, высекая подковами искры из мостовой. Было что-то очень важное. Она помнила выражение лица Эйджей, когда та пробегала мимо неё в город. Видела его строгие черты, подсвеченные жёстким оранжевым светом, когда та кричала ей указания. Она сказала Флаттершай принести воды из колодца, видимо, для фермы, с которой она просила подсобить тем утром. Но пегаска просто застыла на месте и пропищала что-то в ответ, как дурочка, отчего Эйджей слегка разозлилась.

А потом сдалась, раздражённо фыркнула и унеслась в город резким чёрным силуэтом в до боли ярком утреннем свете. А Флаттершай от стыда и смятения убежала домой и спряталась под кроватью.

Нет, нельзя просить Эйджей о помощи, после того как сама не помогла ей этим утром. Это ведь будет так эгоистично. Глупая, эгоистичная Флаттершай. Эйджей слишком занята.

Слишком занята.

Она вздрогнула и вновь пошла по колыхавшемуся полю травы, медленно, глядя под ноги и постепенно заполняя корзинки. Что ж — думала она — неплохо всё-таки иногда делать что-то самой. Помощь друзей — это, конечно, хорошо, но некоторые вещи просто необходимо делать самой. Крыть крышу, например.

И забавно, если задуматься. В этой работе она чётко знала, что и как нужно делать. Знала, как правильно укладывать слои стеблей, как их сплетать, чтобы они прочно держались, но не знала, почему надо делать именно так. Она не понимала толком, почему если сплетёшь так, то крыша не пропустит ни капли, а если иначе — будет течь как решето. Надо будет спросить Твайлайт при встрече. У Твайлайт были книги обо всём! Она была такой умной.

А вот и её дерево на полпути — красивый старый дуб, и от нападок сухого воздуха не утративший своего великолепия. Дерево отмечало собой середину пути между городом и её домом, а также середину её маршрута по полю.

Она прислонилась к дереву отдохнуть. Горячий ветер стремился сквозь её гриву и щипал глаза. Не так давно здесь поселилось беличье семейство: папа и мама с ватагой детишек. Ей очень нравилось глядеть, проходя мимо, как они карабкаются по дереву и прыгают с ветки на ветку. Теперь же здесь было пусто, и дуб стоял простой вехой на пути в Понивиль.

Могли хотя бы сказать ей, что уходят.

Ой-ёй, а который уже час? Она стряхнула с себя всю задумчивость и поглядела на угрюмое небо с ярко-красным, скрытым за мутными облаками солнцем. Она совсем потеряла счёт времени — была уже почти середина утра! Устроив корзины на сохранение среди корней, она повернулась в сторону Понивиля. Ей не хотелось опаздывать.

###

Она мило провела время с Твайлайт. Та была очень умной пони и порой могла часами разглагольствовать о вещах, которых старая глупая Флаттершай толком не могла понять. Когда она начинала свой рассказ, она крайне оживлялась, лицо её, увлечённой такой лекцией, буквально светилось. Ну а Флаттершай была счастлива просто сидеть и наблюдать, прихлёбывая чай, как единорожка говорит.

Было хорошо, особенно учитывая, что этим утром Твайлайт на неё очень много кричала. Глупость вышла. Флаттершай не сделала что-то как было нужно, мечась вместо этого как маленькая кобылка, и это расстроило и разозлило её подругу, и та умчалась в Кантерлот. Но теперь Твай утёрла прошлые слёзы, простила её и крепко обняла, и всё у них вернулось на круги своя — они снова, смеясь, болтали за чаем и сандвичами в кафе на углу.

Она поднялась, протёрла глаза и потянулась, разминая ножки, затем вновь поставила корзины себе на спину. Стеблей в них уже было где-то три четверти от нужного количества — уже можно было возвращаться, а остальное собрать по пути. Понивиль остался у неё за спиной, посылая вслед лишь потоки ветра, что вылизывали луга перед Эверфри. Воздух был словно живой, он полнился яркими точечками, которые будто янтарные светлячки кружили и вертелись в полёте, а после угасали насовсем.

Несколько таких крошечных звёздочек, угодив в вихрь гудящего ветра, упали в траву всего в нескольких хуфах от неё, сохранив свои огоньки до самого приземления. Из их нового пристанища начала подниматься тонкая струйка дыма.

Ей это совсем не нравилось. Она не хотела, чтобы они так делали. Она вежливо попросила их так не делать. Она не хотела этого. Пожалуйста, прекратите. Но они её не слушались.

Она сбросила с себя корзины и взметнулась над столбиком дыма. Из высокой пожелтевшей травы выскакивали тонкие оранжевые язычки огня, хлестали по воздуху и тянулись к её лицу. Она принялась беспокойно озираться по сторонам, в нерешительности мечась вокруг разгоравшегося пламени, дыша коротко и пискляво.

Она не знала, что делать. Она не могла его остановить. Ой... ой... что же делать... кто... как ей... кто-нибудь... на- на помощь. Воды. Воды!

Испуганно пискнув, она помчалась к своему дому словно подгоняемый ураганом мотылёк. Там на кухне она бросила под кран большое деревянное ведро и спешно набрала воды, поглядывая в окно, считая секунды. Надрывая крылья, она притащила норовившее вырваться ведро обратно на поле, выплеснула его на потрескивавшую траву и затоптала шипящие угольки дрожащим копытцем.

Она съёжилась под высокой травой, трясясь и всхлипывая. Это она была виновата, она знала это. Ничего бы не случилось, будь она тогда сообразительнее или храбрее. Но она не была. Она была просто Флаттершай. Глупой, испуганной Флаттершай. Тащит ведёрко, когда пожар уже разгорелся. Спохватилась, когда скатилась. Она упала на землю среди травы и лежала, дрожа, обдуваемая ветром.

И ничто не шелохнулось. Ничто не сдвинулось, пока она ждала. Проходили минута за минутой, а она всё глядела, как шипели и дымились последние красные угольки. В животе зрело странное ощущение, почерневшая земля под ним высыхала, вся вода ускользала куда-то, подобно страху из её груди.

Наконец она встала на ноги, утёрла глаза копытцем и вновь подняла корзины. Она повернула к своему дому, её мысли занял огонь. Она ненавидела огонь. Он громкий, гадкий, страшный. Пегаска затолкнула его в самый дальний уголок памяти и попробовала думать о чём-нибудь другом.

Какое сегодня было небо хмурое — думала она по дороге домой — интересно, не собирался ли дождь? Она надеялась, что нет, или хотя бы не раньше, чем она полностью закончит починку крыши. Когда всё будет уложено, крыша не пропустит ни капли, но пока она как следует не прикрепит последние слои, — будет течь как решето. Пегаска не могла толком понять, почему так происходило. Что странно, ведь это было важно. Надо будет об этом Твайлайт спросить при встрече. Твайлайт могла ей всё объяснить — она ведь была такой умной.

Крытьё крыши особой вдумчивости не требовало: сначала сплетаешь нижний слой, затем укладываешь тростинки на него, пучок за пучком.

 — Ммм ммм мм-мм мм мм ммм ммм мммм...

Раскрошенный настил старой крыши лежал в куче у стены.

 — Ммм ммм... ммм-мм-мм... ммм.

Напев прервался — какие-то тростинки не пожелали лечь как следует, и пришлось приложить чуть большее усилие.

 — Мм мм мм мм ммм, ммм ммм... го-тово.

Пегаска утёрла лоб и отпрянула, любуясь обновлённым фрагментом своей крыши, свежие стебли на которой очевидным пятном выделялись среди старых. Починила она не так много, как планировала, ведь уже оставались считанные минуты до того, как нужно было отправляться на четверговый спа-сеанс вместе с Рэрити. Придётся доделывать завтра.

Легонько опустившись с крыши, она сгребла старый настил в кучку поменьше и отряхнула копытца. Затем она открыла дверь и пошла в спальню, дабы очиститься от приставшей трухи полностью. Ведь это всего лишь поход в спа, чтобы немножко побаловать себя; а ходить всей в пыли, соломе и прочих пырейных зерновках совсем не годится — Рэрити будет твердить ей это без конца!

###

Спа-сеанс прошёл прекрасно. Все боли и недомогания испарились с облаками ароматного пара под лёгкую беседу с Рэрити. Душистые травы и непринуждённая болтовня до невозможности освежили голову за весь тот долгий час, пока они вдвоём перемывали косточки миру. Напитки были приятны и прохладны. Флаттершай решила накинуть свой пушистый халатик и позволить Рэрити распространяться далее о новых лицах в Понивиле, о новинках моды Кантерлота и о всём таком прочем.

Сейчас же то щекотное чувство удовлетворения спадало. Рэрити ушла проведать Свити Бель. Этим утром она оставила малышку одну и потому не без причины волновалась, что её Бутик уже вполне мог сгореть дотла. К тому же, ей пора было возвращаться к работе над модной коллекцией для необычайно сухого и жаркого лета, какое на этот раз запланировали пегасы.

Флаттершай лежала на диванчике в своей гостиной, стараясь ухватиться за всё ускользавшую умиротворённость мыслей. Однако время не ждёт никого — нужно продолжать свой день. Стираные вещи уже должны были высохнуть, а после них можно было взяться и за ужин.

Вещи ещё не высохли, и потому она решила оставить их на ночь. Еда вышла пресной и безвкусной — она просто набрала на тарелку салата и решила, что и так сойдёт. Заправить его было нечем, да и поход в Понивиль всё равно аппетиту не поспособствовал. Она чувствовала себя вымотанной и измождённой, однако ей хотелось и порисовать ещё немного, хотя бы часок, пока ещё были силы достать бумагу и карандаши.

Больше всех ей понравилось рисовать Рэйнбоу Дэш и Твайлайт. У Рэйнбоу грива была такой разноцветной, что в ход пошёл почти весь набор карандашей, чтобы она вышла правильно. Хорошая забава. Твайлайт была проще, хотя пегаске очень нравились её насыщенные фиолетовые оттенки. К слову, грива Рэрити была похожего цвета, только её завитки рисовать было сложно.

Она аккуратно положила карандаш и взглянула на свой труд. Ртом рисовала она, конечно, не здорово, не как Эплджек, однако результатом оказалась очень довольна. Её карандашные друзья с криво нарисованными улыбками окружали маленькую грустную Флаттершай, обнимая её. На траве перед ней стояла прямоугольная корзинка яблок и кривенький торт.

Кляксы от слёз она превратила в пушистые белые облака, а деревья вокруг с пухлыми зелёными кронами и толстыми сверх меры стволами неплохо довершили картину. Она вышла не такой уж хорошей, была скучной и блеклой, не такой полной жизни, как пегаске хотелось бы. Но она ведь рисовала просто для удовольствия, так что картинка всё равно годилась на каминную полку к двум прошлым её рисункам.

Она поставила листок над камином и присела на диванчик, любуясь обновлением. Это определённо был пока её лучший групповой рисунок. Ей обязательно нужно будет пригласить друзей посмотреть на него, когда они все не были так заняты. Пробежав глазами по этой галерее трёх работ, она задрожала и подумала было разжечь камин, дабы побороть холодный сквозняк.

До чего же это было глупо. Она уже давным-давно не разжигала камин. На дворе ведь лето, и было бы просто ужасно разжигать камин прямо посреди лета.

Солнце уже зашло, и она чувствовала себя очень усталой. Она лежала на диванчике, глаза её потихоньку закрывались, всё вокруг отдалялось, она медленно проваливалась в... Она встрепенулась, смаргивая дрёму, слезла с дивана и, зевая, поднялась по лестнице в спальню.

Пегаска закрыла ставни. Сквозь вырезы-полумесяцы в них пробивался сердитый мерцающий свет заходившего солнца. Она откинула покрывало и забралась в кровать, но вдруг привстала вновь, ощутив, как что-то уткнулось ей в голову. Перо из реки. Она совсем про него забыла.

Медленно и аккуратно она извлекла его из своей гривы, остановила перед глазами и провела копытцем по его краешку. Она проследила взглядом, как в мерцавшем красном свете опалённые волоконца, более не прижатые, вставали обратно.

Что-то было в этом зрелище, в этих оттенках. Что-то, что заставило её провести по перу снова, ощущая как щекочут волокна кончик её копытца, и как подобно смоле стекают, сменяя друг друга, картинки на задворках её сознания. Что-то подкатило к глазам. Она утёрла личико, а запятнанное перо тихонько опустилось на пол рядом с кроватью.

Ей нужно было поспать, у неё завтра будет очень насыщенный день... будет много дел. Нужно будет выпить чаю с Твайлайт, сходить вместе с Рэрити на их обычный четверговый спа-сеанс... поглядеть, как Рэйнбоу разучивает новые трюки. Так много занятий с друзьями. И это-то помимо её обычных хлопот! Но занятость — это хорошо. Она отвлекает. От всяких мыслей.

Она лежала и глядела в потолок. Перед глазами плясали картинки воспоминаний, по щеке тихонько скользило что-то прохладное и влажное. Она ждала утра.

А ведь хлопотать может быть весело, когда проводишь время с друзьями.

Флаттершай любила проводить время с друзьями.

Она любила своих друзей.

Очень.

И ску-... очень любила.

Крепко-крепко.

Иллюстрации: InternationalTCK, Polex-P, Banana Strings, Alasou