Прекрасный и тлеющий мир
Часть Шестнадцатая: Поближе к небесам
Вода была чистой, мягкой, успокаивающей. Я лежала и старалась наслаждаться, однако я не старалась отвлечься от плохих мыслей. И призраки моих грехов доставали меня даже сейчас. Так было всегда. Поэтому я цокала копытом, каждый раз, когда капелька воды падала вниз.
Кап. Цок. Кап. Цок. Кап… Цок. Кап. Цок. Кап. Цок.
Приступ не помогал. Я не могла не думать об этом. Я была в воде. В чистой воде. А мне всё казалось, что я там. В том контейнере. Прокапываю себе путь к жизни, через смерти других пони. И этот смрад преследовал меня прямо сейчас. И крики тех пони, что убили в Понивилле, звучали у меня в голове. Я сходила с ума. Сумасшедшая сходит с ума. С этим миром, что-то случилось, и я была виновна в этом. Я кое-что осознала. Я осознала, почему я схожу с ума. Потому что я догадалась о том, что уже знала. Сейчас. Прямо сейчас пони страдают, плачут, боятся, выживают, умирают. Это был не единственный контейнер. Сколько таких контейнеров в Эквестрии? Сколько пони сейчас умирают? Сколько пони сейчас в плену у республиканцев. Пони умирают сейчас. А я думала о спасении пони только тогда, когда сама окуналась в смерть и весь этот ужас, что творится в Эквестрии. И самое страшное во всём этом было то, что я не переживала за всех этих пони. Я боялась. Когда я думала об ужасах, происходящих с ними, я боялась, что это коснётся меня. Я не знаю, как после такого жить, не думая постоянно об этом.
— Лэмплок, — постучав по двери, сказала Тэо, — Я могу войти.
— Да, — немного подумав, ответила я. За то время, что я думала, я попробовала красиво уложить намокшую гриву.
Тэо скромно приоткрыла дверь и затем протиснулась в ванну. Она села рядом со мной. Пока я смотрела ей в глаза, она опустила правое незабинтованное копыто в воду и начала потихоньку раскачивать воду, тем самым поднимая небольшие волны.
— Ты так быстро убежала в ванну, что я даже не успела поговорить с тобой, — я убежала, потому что от меня, вероятно, пахло гнилью, — я волнуюсь за тебя, — а я за тебя. Я взяла копыто Тэо и поцеловала её намокшую от воды шёрстку.
— Залезай ко мне, — вдруг предложила я. Я уже пропускала воду, так что ванна была чистая.
— Прямо так? – игриво спросила Тэо, залезая ко мне.
— Да, — зебра начала расплёскивать воду. Она легла сверху и посмотрела прямо на меня. Глубоко в душу. Улыбка сошла с лица Тэо и вдруг она сказала.
— Ты напугана? – я хотела возразить, однако зебра положила мне копыта на губы, — ты ведь не зря сразу убежала в ванну. Ты уже долго здесь лежала. Что случилось? – я опустила глаза, — Посмотри на меня, — Тэо копытом приподняла мою мордочку, — Я ведь чувствую.
— Я боюсь, — наконец призналась я.
— Чего? – я боялась много чего, — Почему ты не говоришь мне, что происходит? Я даже не знаю, где ты была, — я не могла сказать ей, что происходит. Или же я должна была это сделать? Это ведь её жизнь подвергалась опасности. Лэмплок, она ведь тебе тогда сказала, что лучше, чтобы она знала о своей смерти. В первый день нашей встречи. Почему я решила, что сейчас не нужно ей говорить?
— Тэо, — нервы сдавали. Голос дрожал. Знать, что твоя любовь медленно умирает это страшно. Она лежала рядом со мной, живая и тёплая. И неужели однажды она перестанет меня слышать, видеть и чувствовать. Неужели я перестану видеть её улыбку, и она больше не заглянет в мои глаза, так глубоко, как только она умеет. Неужели она оставит меня одну. И что страшнее, неужели она останется одна, запертая болезнью в своём сознании наедине с самой собой, — Ты скоро ослепнешь, — я сказала это и посмотрела на неё. Взгляд зебры был направлен будто в пустоту.
— Насколько скоро? – её голос был спокоен и мягок. Казалось, будто я нервничала намного больше её.
— Пять месяцев, — Зебра ничего не сказала и лишь глядела на меня, казалось, она полностью спокойна, в то время как я сходила с ума, — Почему ты не нервничаешь! – я сорвалась. Тупая пони. Да, Лэмплок, ты тупая пони. Я отдышалась и попыталась взять себя в копыта… Вместо этого я разревелась, — прости, я не должна, — я всхлипывала, пыталась успокоиться и затем ревела, — восемь месяцев, если потеряешь обоняние сейчас, — Тэо прижалась ко мне и сказала.
— Всё хорошо, солнышко, — зебра попробовала поцеловать меня. Неужели она не волнуется? Моё сердце пылало от страха и любви, а она говорит, что всё хорошо. Я ведь убийца. Тот ублюдок, вероятно, подох, а надпись лишь подтверждает это. Я чувствовала себя точно также, как тогда, когда воткнула республиканцу бляшку от ремня в глаз. Я не готова. Не хочу потерять и её. Она умирает и говорит что всё хорошо.
— Нет! – это я должна была успокаивать её, а не она меня. Это я должна была говорить, что всё хорошо, — Ничего не хорошо! Пони умирают! Ты умираешь! – зебра лишь прижималась ко мне ближе. Она тихонько припала к моей шее, пока я продолжала плакать.
— Всё будет хорошо, моё солнышко. Я сейчас рядом, — и тут разревелась. Неостановочный поток грусти и беспомощности лился из моих глаз, пока Тэо легонько тёрлась о мою щёку. Это был даже не конец. Пять месяцев впереди, а я похоронила нас всех уже сейчас. Казалось уже ничего не исправишь. Всё что мы делали, чтобы спасти себя и других, всё это походило на один крик беспомощности. И я кричала, а ей хватало лишь тихих ласковых слов, чтобы я услышала, — всё будет хорошо, — я не знаю, сколько я плакала. Наконец я взглянула на Тэо.
— Прости меня, — всхлипывая, сказала я.
— За что?
— Это я должна была поддержать тебя. А вместо этого разревелась сама, — Тэо тепло улыбнулась мне.
— Ты самая лучшая, самая добрая пони для меня, — Тэо усмехнулась, — и нет, это не только потому, что я влюблена в тебя, — она помолчала, а затем сказала, — Любовь слепа. И раз так. Я лучше буду слепой, чем буду считать тебя плохой пони. Ты ведь всегда умела верить, тогда, когда другие опускали копыта. Так прошу, поверь мне, ты добрая пони. Даже если ты начнёшь убивать, я верю, ты не перестанешь быть доброй, потому что зло тебе противно и тебе неприятна сама мысль о том, чтобы причинять кому-то зло. И ты не виновата во всём, что сейчас твориться в Эквестрии, — я была виновата. Тэо не знала, что лишь психически больные пони могут убивать. Научись я убивать, я бы уже сейчас могла спасти стольких пони от республиканцев, как это, видимо делала Лэйни, — Поверь мне, я прошу тебя.
— Хорошо, — несмотря на это одной лишь её просьбы хватало, чтобы перестать винить себя.
— Вот видишь. Я же говорила, что всё будет хорошо, — она обняла меня и, продолжая гладить копытом мою гриву, сказала, — мы с тобой будем вместе. Так или иначе. Я всегда буду ждать тебя, — зебра после этого неожиданно лизнула мой нос и игриво сказала, — ты ведь хотела меня поддержать? – Тэо приблизилась к моему уху и тихим игривым голосом вогнала меня в краску, — Хочешь поддержать меня, тогда подержи меня за круп, — зебра приподняла ту самую часть тела, которую просила меня подержать, — меня так возбуждает, когда ты так делаешь.
— Это было один раз, — сгорая от стыда пропищала.
— Самое время это поправить, — Тэо взяла мою мордочку в копыта и прижала её к своим губам.
Я лежала с ней в ванной и наслаждалась. Наслаждалась ей и тем, что она наслаждается мною. И всё о чём я думала, ушло. То есть оно не ушло, однако я осознанно не думала об этом. Только недавно я не представляла, как я смогу спокойно жить дальше, когда в Эквестрии столько смерти и вот уже сейчас я целовалась со своей возлюбленной и отбрасывала все ужасы прочь от себя, будто бы их не было. Будто бы я не виновна во всём этом. Теперь я буду верить в это. Верить в то, что я не виновна. Раз она в это верит. Я однажды сказала себе, что не знаю что такое щедрость. Зато я узнала, что такое любовь. Любовь — это нечто среднее между себялюбием и бесконечной щедростью. Я была готова пожертвовать всем ради Тэо. И в то же время я становилась ужасной пони, которая не думает о других. Любовь облагораживала и одновременно заставляла не думать об ужасах. Просто закрывать глаза на всё происходящие. Я не была щедрой. Нельзя считать себя щедрой, потому что ты желаешь отдать ей всё, что у тебя есть. Это называется любовь. Вот тот второй путь, о котором я подумала тогда. Любить. И раз для того чтобы спасти её мне нужно вылечить пони от болезни. Я сделаю всё возможное, чтобы вылечить пони. Чтобы вылечить её.
Обожаю вытираться с Тэо после ванной.
— И как вы видите, они соорудили лагерь здесь, — Сэсси ненадолго прервалась, чтобы перейти к другому концу карты, а затем, вытягивая слова, договорила, — и здесь.
За то время, что нас не было, Твайлайт успела привести к Рэйнбоу Фоллс половину своей армии. Держались они на расстоянии, однако знак это был очень не хороший.
— Тогда почему они не попытались нас перехватить? – спросила Боу.
— Им это без надобности, — сказал отстранённым голосом Ордерли, который над чем-то усиленно думал, — во-первых, они не знали, кто на борту и вообще могли предположить, что это вертолёт республиканцев, а во-вторых мы летели в штаб, а не из него. Думаю, если вылетим сейчас, они обязательно нас перехватят.
— Ну что же, — заговорила Сэсси, — я так думаю, у нас есть не так много времени, прежде, чем Твайлайт решит напасть, так что мы должны сделать ход первыми. Теперь, Лэмплок, — обратилась статная единорожка ко мне, — не могли бы вы рассказать о Лэйни?
— Ну, — сказала я, — она вроде на нашей стороне. Она обещала помочь, однако нам нужна принцесса Луна, чтобы поговорить с нею.
— Вы видели как она, — Сэсси выдержала паузу и затем сказала, — убивает?
— Да. И она делает это хорошо. Она единорог и поэтому ей легко управлять винтовкой, — я вдруг задумалась — странно, что республиканцы так не делают, — Ордерли вдруг удивлённо посмотрел на меня.
— Ты разве не знаешь?
— Видимо, нет, — недоумевая, проговорила я.
— Республиканцы не могут владеть магией, — вдруг сказал Ордерли и тут уже я удивлённо смотрела.
— Почему ты думала, их пегасы не летают? – я было уже, хотела спросить, зачем магия для полёта, а потом вспомнила, про пассивную магию пегасов.
— Поэтому одна пони убийца имеет огромное преимущество перед республиканцами, — будто невзначай заметила Сэсси, — как, кстати, продвигается ваши попытки…
— Я думаю нам уже без надобности, чтобы Лэмплок убивала, — прервал Ордерли.
— Дополнительная помощь не помешает, — тихо заметила Сэсси, глядя на меня, — однако вы правы. Теперь у нас есть куда более важная задача, — проговорила Сэсси, тыкая копытом в карту, — Идеи? – в этот момент дверь открыл пони с бурой гривой.
— Цейди не смогла подойти. Она потеряла вкус и у неё приступ булимии.
— Вот оно как, — удивился Ордерли, — тогда, — доктор призадумался и, постукивая копытом об стол, принялся размышлять, — А точно! Позови пожалуйста Шел.
— Сейчас.
— Она будет управлять сопротивлением, — объяснил доктор, когда пони ушёл.
— У тебя всё-таки есть идея? – поинтересовалась Сэсси.
— Да, однако мне нужно обдумать некоторые вещи, — доктор встал и подошёл к карте, — ну, а пока что, вот как мы поступим. Идея такая, мы отправляем две группы отвлечь Твайлайт. Первая на колеснице, вторая на вертолёте, под управлением Боу. Все остальные по туннелю уходят в другой штаб.
— У вас есть другой штаб? – изумлённо спросила я.
— Ну, Сэсси натаскала в горную пещеру оборудования и назвала это штабом, — иронично ответил Ордерли.
— Как видишь, это помогло, — парировала Сэсси.
— Так вот загвоздка в том, что нам всем нужно уйти так, чтобы Твайлайт не знала, куда мы ушли. Поэтому я и предлагаю отправить две группы. Твайлайт подумает, что… — тут двери открылись и Ордерли с Сэсси замерли и удивлённо смотрели на дверной проём. Я обернулась и…
— Принцесса Луна, – сказала Боу.
— Вы ведь, — не мог прийти в себя Ордерли.
— Я вышла из комы, — тихо заметила Луна. Это было несколько неожиданно. Мы все не знали, что делать, пока я, наконец, не сказала.
— Лэйни передаёт привет.
Рассказав принцессе, что произошло и что происходит сейчас, мы уже хотели продолжить обсуждение эвакуации, однако принцесса хотела что-то сообщить нам. Луне будто нездоровилось. И хоть её очень обрадовало, что Лэйни жива, после этого Луна больше не улыбнулось. Её что-то очень тревожило и наконец, она сказала нам.
— Тогда у центра Твайлайт, я проткнула её рогом, после того как она сказала, что то, что она делает это единственный способ спасти Эквестрию, — Ордерли подвинулся ближе к столу, а Сэсси телекинезом перебирала булавки, начиная понемногу нервничать, — Твайлайт хочет вернуть гармонию в Эквестрию. Для этого она и приказала создать вирус, — после этого Луна замолчала, и все недоумённо начали переглядываться, пока Луна не продолжила, — Вы не заметили, что пони стали несколько хуже?
— Да, — вдруг ответила Сэсси, — многие агенты отказывались вступать в бой против стражников, потому что не желали причинять кому-либо боль. Теперь у нас куча добровольцев на операции подобного типа.
— Пони стали хуже. Это пока не так заметно. Нам кажется, что это из-за республики, из-за смертей. Однако вскоре пони станут слишком жадными, слишком злыми. Всё это происходит из-за того, что была нарушена гармония. Твайлайт считает, что вылечив вирус и даже защитившись от республики, мы не спасём гармонию. И тогда жизнь в Эквестрии будет хуже, чем в республике. Пони будут становиться хуже и хуже, все пони начнут убивать. И тогда Эквестрия погибнет, — я с широко раскрытыми глазами смотрела на Луну, пока, наконец, не обернулась на остальных. Все были шокированы не меньше меня.
— То есть все, что мы делаем, — начал Ордерли прерываясь, — лишь убивает Эквестрию.
— Нет! – вскричала Сэсси, — Нет, нет, нет. Это всё неправильно. С чего вы взяли, что именно это задумала Твайлайт.
— Я знаю это, — Сэсси лишь прорычала от злости, а затем, упав в сидение, спросила.
— Ну, а как Твайлайт собирается вернуть гармонию, если пони умрут от вируса? – Луна опустила голову и вздохнула.
— Доктор, — Ордерли выглядел обессиленно. Всё что он делал, могло вдруг оказаться неправильным. Он ведь искренне верил, что пони умирают не зря. Тогда, когда мы пытались захватить статую аликорна, погибло очень много пони. Тем не менее, доктор поднял глаза на принцессу, — вы ведь нашли записи о Селестии, так?
— Да, — ответил Ордерли, — с помощью них я узнал, что вас держат в научном центре. Селестия говорила своему психиатру, — стоп. Психиатру?
— Ты хочешь сказать, Селестия, — я замолчала ненадолго, обдумывая насколько, всё может быть плохо, — психически больная, как и я.
— Нет, — резко ответил Ордерли, — у неё был нервный срыв, как и у… — тут доктор замолчал и я сообразила. У доктора тоже был нервный срыв, и он лечился от этого, однако доктора не было в списке психически больных, — других пони, — договорил Ордерли, не желая рассказывать другим о своём срыве.
— Такое было у многих пони, и я уже говорила тебе об этом, — вдруг начала говорить Луна. Она старалась говорить тихо, и, несмотря на это её голос звучал более властно, чем у любого из нас. И при этом чувствовалось, что принцесса, тоже переживает из-за чего-то. Это передавалось её голосу, и резко отличало от Твайлайт, которая, казалось, всегда была стойкой, — после начала войны, очень многие пони, которые порой даже и не знали обо всех ужасах, подвергались нервным срывам. Такое случилось и с Селестией.
— И эти пони, — я замолчала, оглядев всех вокруг и остановив взгляд на Ордерли, — тоже могут убивать?
— Пока что нет. Ты больна с рождения и поэтому ты можешь убивать. Гармонию легче надломить из-за ваших больных разумов и страдальных сердец, — заметила принцесса, а затем предостерегающим голосом сказала, — однако, как считает Твайлайт, всё к тому, что все пони смогут убивать.
— Так что там с записями? – нетерпеливо спросила Сэсси.
— Доктор, — мягко обратилась принцесса, — вы ведь не только про моё местонахождение узнали из записей.
— Вы сейчас о втором хранилище?
— Да, — Луна стала ходить из стороны в сторону при этом, рассказывая нам, — в первом хранилище как вы знаете, находятся одни из самых достойных пони. Однако все они знали про войну, а главное знали об ужасах, что творятся на войне. А есть второе хранилище. В нём как несложно догадаться нашли своё место те, кто не знал об ужасах войны. Они лежат в своих капсулах, заточённые там на тысячу лет. Именно там лежит Селестия, — принцесса Луна остановилась. Её грива усыпанная мириадами звёзд колыхнулась, а затем остановилась, как и аликорн. Выдохнув принцесса сказала, — Твайлайт ждёт, пока умрут все. А затем через тысячу лет в мир выйдут лучшие из нас и невинные перед ужасами убийств. И тогда гармония вернётся, — принцесса закончила говорить. Неужели Твайлайт была права?
«Они уже все мертвы...»
Я вздрогнула от зловещих слов, что появились в моём сознании. Неужели мы были не правы? То есть для того, чтобы спасти Эквестрию мы должны были умереть. Ничего не делать и ждать медленной смерти.
Мы должны были уступить место другим. Я постоянно выбирала свою жизнь. Я выживала, когда смерть уже была готова забрать мою душу. Словно мы были не достойны жизни в Эквестрии.
— Значит, все, что мы делали, — поникшим голосом начала Боу.
— Нет! – ударил копытом по столу Ордерли, — это же чушь!
— Ордерли, успокойся. Прошу тебя, — попросила Сэсси. Доктор с глазами полными отчаяния смотрел на Сэсси, вытянув копыто, будто просил чего-то.
— Мы же с тобой начинали всё это, — дрожащим голосом говорил, — С Рэрити! Рэрити не могла ошибиться!
— А Твайлайт, по-твоему, могла предать Эквестрию! – вспылила Боу.
— Ты ведь сама видела, что она делает! – парировал доктор, — это ведь она заставляла пегасов работать! И…
— И что?! – крикнула Сэнди, — да заставляла. Однако она обеспечивала их едой и защитой!
— Она обращалась с ними как с животными! Дрессировала! Не ты ли случайно брыкалась, когда на тебя надевали тренажёр?!
— Не кричи на меня! – требовательно, но с обидой ответила Боу.
— Доктор Ордерли! – вот тот самый королевский голос. Вот теперь не было слышно ни переживаний, ни сомнений. Однако, как только Ордерли и Боу замолчали, Луна продолжила тихим и даже сожалеющим голосом, — нам нужно решить, что мы будем делать. Я предлагаю сделать так. Каждый выскажет своё мнение, если будет преобладать мнение о том, что нам нужно продолжать лечить пони мы продолжим, если же мы решим, что Твайлайт права, тогда мы отдадим ей Рэрити и будем помогать ей.
— Ага. Замечательно! – съехидничал Ордерли, — говорю сразу, я за то, чтобы продолжать лечить пони.
— Извините, — в дверях стояла единорожка, — я, наверное, не вовремя?
— Это мы должны извиняться, Шел, — устало потерев глаза копытами, сказала Сэсси, — Не могла бы ты подождать.
— Конечно, — единорожка скрылась за дверьми и тогда Сэсси сказала.
— Я считаю, что Ордерли слишком лично заинтересован, — сказала Сэсси, выделив слово лично.
— Ты ничего умнее сделать не можешь, чем обвинить меня в предвзятости?!
— Она отчасти права, — согласилась с Сэсси принцесса Луна, — и вы доктор знаете почему, — доктор будто застыл в этот момент, не зная, что сделать.
— Лэмплок тоже предвзята, — вдруг сказала Сэсси. Я недовольно уставилась на кобылу, однако она продолжила, — доктор и Лэмплок будут решать судьбу Эквестрии, исходя из своих интересов.
— Будто ты нет?! – зло заявила Боу. Мы с доктором удивлённо взглянули на пегаску, которая ещё недавно не хотела поддерживать нас, — мы все тут… — Боу неопределённо помахала копытом в воздухе, — Предвзяты. Каждый по своему.
— Мы должны сделать выбор на благо Эквестрии, — поучительным тоном начала Сэсси.
— И между чем мы выбираем? – спросил доктор, зло глядя то на Сэсси, то на принцессу Луну, — либо мы продолжаем лечить пони и из-за этого, по словам принцессы, которая не стала толком никому ничего объяснять, а лишь смотрела, как все умирают, Эквестрия умрёт, либо мы перестаём лечить пони и тогда сами смотрим, как все умрут! – поднялся шум. Крики и необоснованные предположения в поддержку и той и той идеи. Боу неожиданно заняла сторону доктора. Луна в отчаянной попытке предлагала спросить всех пони, а Сэсси в истерике начала уверять, что мы все предвзяты. И лишь меня смутило, то, что сказал доктор.
Я попыталась обратить внимание, однако меня никто не хотел слушать. Пони опустились до оскорблений. В основе это были Сэдлз и Ордерли, однако и Боу умудрилась сказать, что-то в адрес Луны, а когда я попыталась повысить голос, чтобы меня услышали, оскорбления полетели и в мою сторону. Тогда я тихонько подошла к принцессе, которая грустно смотрела на всё происходящее. Я сказала ей на ухо пару слов, принцесса кивнула и, встав прямо, крикнула своим королевским голосом.
— Прекратить немедленно! – эхо королевского голоса зазвенело в ушах. Наконец, когда большинство было в состоянии убрать копыта от ушей, Луна сказала, — у Лэмплок есть нечто важное, — она взглянула на меня и добавила, — право, я не знаю, что это.
— Я тут подумала, — боязливо начала я, — ведь пони и вправду умрут, если потеряют все чувства. Когда все пони лишатся осязания, никто не сможет ухаживать за больными. И тогда пони умрут от жажды. Получается, Твайлайт Спаркл, — я сделала паузу, однако у всех на лицах появилось осознание того, о чём я хочу сказать, — убийца, — пони замолчали, погрузившись в раздумья. Лишь Ордерли смотрел на меня круглыми глазами, пока не схватился за голову. Неожиданно молчание было прервано. Истеричный болезненный смех Сэсси Сэдлз. Наконец закончив, она сказала.
— Доктор, — Ордерли почему-то был очень поникшим. Весть о том, что Твайлайт Спаркл убийца, расстроила единорога больше, чем большинство ужасных вещей. Доктор поднял голову на соосновательницу «Пути Щедрости», — я думаю нам надо эвакуироваться. Проблему с Твайлайт мы обсудим позже. Однако, приношу свои извинения, принцесса Луна, видно, что Твайлайт не права. А даже если права, её методы не лучше наших, — Луна ничего не сказала и даже не кивнула, однако и спорить не стала. Вместо этого принцесса неспешно по-королевски вышла из-за стола и перед тем как выйти из двери, кивнула в сторону Сэсси.
— Если я понадоблюсь, чтобы провести эвакуацию, скажите мне, — после этого принцесса ушла.
— Доктор? – побеспокоилась Сэсси.
— Да. Сейчас, — Ордерли неопределённо помахал копытом в воздухе, — дай мне пару минут.
Сэсси лишь кивнула, и мы все удалились, оставив доктора наедине со своими раздумьями.
Твайлайт психически больная, как и я? Как Лэйни? Это могло быть очень вероятным. Не каждому пони хватит хладнокровия оставить на погибель целый город. Для этого нужно быть психом. И для того, чтобы совершать хорошие поступки нужно быть психом. Все мы были немного не в себе. Луна тысячу лет провела на Луне, как бы то не звучало. У Ордерли были нервные срывы. А Сэсси я бы посоветовала взять отпуск. У этой кобылы явно сдавали нервы. Как и у всех нас.
«Когда узнаешь, что пони способны убить... Ты больше не будешь прежним.»
Да, Луна, вы были правы. Осознание того, что где-то творится ужас, и ты не в состоянии остановить это, пугали меня. Страшно, что я ничего не могла с этим сделать. В мире обитали ненависть, злость, насилие и я не могла их победить. Даже Лэйни не могла их победить. Зло находится где-то в самих пони, и мы не в состоянии искоренить зло, даже искоренив всех пони. Твайлайт Спаркл ошибалась. И мы ошибались. Я боялась. И я бы с удовольствием переждала бы, пока зло уйдёт. Переждала бы, пока в мире опять всё не наладится. Однако у меня не было такой возможности. Я буду убита ненавистью, что завелась в этом мире. Словно паразит, она выжимает гармонию из этого мира. И мы были не в состоянии объяснить республиканцам, как прекрасен мир без зла. Потому что у них не было такого мира. Да. Я представляла измученных и голодных республиканцев, представляла государство, которых пичкает граждан пропагандой. Чудесные машины. Эквестрийы дикари. Мне жаль, что у них не было такого мира, как у нас. Однако попытаться забрать этот прекрасный мир у нас было варварством. Непозволительным и жестоким, глупым и омерзительным варварством. И пони сходили с ума от этого. Убийство и война выжигала раны на их бедном разуме и гармония не могла больше сдерживать натиск ненависти, что был направлен на Эквестрию. И гармония затрещала по швам.
Потому что пони не убивают. И тогда, когда все пони забудут гармонию и начнут убивать, не для защиты и спасения нуждающихся, а из неоправданной ненависти и злобы, тот день будет последним днём пони.
Мы сидели около двери, ожидая, когда доктор выйдет. Шел уже утомилась, однако с места не двигалась. Боу расхаживала кругами, что-то нервно сопя себе под нос и каждый раз при повороте сотрясая бант на кончике хвоста. Я же была поглощена раздумьями.
Тут дверь раскрылась, и доктор вышел к нам. Ордерли улыбался? Он опять был бодр и свеж, сияющая улыбка красовалась на лице доктора, и казалось, что этот пони только что вернулся из сада Кантерлота после светского вечера.
— Боу? – пегаска остановилась внимательно слушая, — я, зная про твоё умение шить, хотел бы тебя попросить об одном деле.
— Ладно, — удивлённо ответила пегаска, — и что я должна сшить?
— Рэрити, — улыбаясь, ответил доктор.
— Так как вам Рэрити? — спросила Боу, когда мы были в «Персэпшэне». Смотря на плюшевую куклу Рэрити… Надо сказать я бы не догадалась, что это Рэрити, если бы мне не сказали. Боу сшила её из разного тряпья, которое смогла найти в штабе и теперь белая шкурка Рэрити была тёмно-красная с узором из бахромы. Измученное лицо куклы, так и просило распороть её, чтобы прервать её мучения. Хотя эти закрученные волосы напоминавшие недоваренную лапшу очень походили… Однако надо признать сшитый Боу бантик был выполнен на славу и смотрелся превосходно. Вот бантик действительно был красив.
— Ну, — протяжно начал Ордерли, а Боу впилась в него сверкающими глазами, — у неё красивый бант!
— Да! – подтвердила Тэо, — Бант изящный!
— А ты что думаешь, Лэмплок?
— Бант…
— Что-нибудь кроме банта, — почти потребовала Боу. Я приоткрыла рот, соображая, что сказать и подняла копыто в воздух, будто мысль крутилась вокруг меня, и я её почти поймала.
— Мне очень нравится её грива, — сказала я и затем нервно улыбнулась. Боу недолго смотрела на нас, после чего недовольно заявила.
— Могли бы и получше соврать, — пегаска направилась в кабину пилота, бросив нам напоследок, — вот знаете! Не каждый может сшить из хлама.
— Конечно, — на полном серьёзе заявил Ордерли, — я и не сомневался в твоём достижении, — Боу вздёрнула нос и затем, немного подумав, улыбнулась.
Кукла Рэрити нужна была на тот случай, если Твайлайт решит проверить телекинезом вертолёт. Тогда обнаружив нечто похожее на Рэрити, она полетит за нами, поскольку Рэрити и Луна это самое важное, что есть у «Пути Щедрости». Ну, а все остальные смогут благополучно скрыться по туннелю. Разумеется, Твайлайт пошлёт некоторые войска в штаб. И тогда они напорются на Шел с группой сопротивления, которая будет удерживать войска, пока пони не завалят туннель за собой. Шел вместе с группой сопротивления и теми пони на колеснице должны будут направиться в Мэйнхеттен или в Балтимер, после чего их там разыщут агенты «Пути Щедрости» и проводят до штаба. Благодаря этому Твайлайт так и не узнает местонахождение штаба. Оставалось пара вещей. Твайлайт могла запросто телепортироваться в Персэпшэн. Чтобы этого не произошло, мы поставили в корабле специальный изумруд заряженный заклинанием, похожий на то, что использовала Твайлайт в научном центре. Также была опасность того, что Твайлайт решит поймать нас с помощью телекинеза. Для этого у нас была принцесса Луна. Также мы взяли двух агентов «Пути Щедрости», один из которых даже обладавших парализующим заклинанием. Ну а против стражников и смертоносных заклинаний Твайлайт мы должны были справляться сами.
Пока все пони заканчивали приготовления, Ордерли скромно прошёл в кабину пилота и тихим голосом сказал что-то Боу.
— Зачем? — спросила наивно пегаска. Доктор опять сказал ей что-то и тогда пегаска уже намного тише, однако всё равно слышно сказала, — ладно.
Ордерли и Боу вышли из Персэпшэна. Мы с Тэо лишь переглянулись и продолжили приготовления. Я удивилась тому, насколько у меня мало, оказывается, вещей. Мой шарф, который я всегда носила на себе, подарок Тэо, расставаться с которым было весьма нежелательно, как я успела убедиться, список психически больных, который я вскоре хотела прочесть и бутылка с водой, которую я взяла ещё дома, ну и сами седельные сумки. Мне не мешало бы вытряхнуть её хорошенько. Веточки от яблок, грязь, песок. На самой сумке были капли крови и вообще сумки, вероятно, очень плохо пахли. Гигиена для меня в последнее время была очень редким удовольствием. Добавив к этому мою рассеяность или, как говорил папа «нежелание обращать внимание на неинтересные мне вещи» мне становилось ясно, почему моя сумка была в таком плохом состоянии. Однако всё это были оправдания. Ордерли почти всегда выглядел так, будто он собирается на приём к Селестии. Я была тепличной кобылкой. За мной нужно ухаживать. Я взглянула на Тэо. Зебра не забывала при каждом удобном случае стирать мой шарф и вообще она любила ухаживать за мной. Она делала это так ненавязчиво и спокойно, будто так и должно быть. Я так счастлива с Тэо, я защищена и любима. Так было раньше, когда родители были живы. Тэо заменяла мне маму, как бы то не звучало. Тэо умнее меня, взрослее неизвестно на сколько, заботлива и внимательна ко мне. И в тоже время она красива и я больше чем люблю её. Я теперь получала от любви не только саму любовь и защиту, а ещё и удовольствие. Тэо посмотрела на меня украдкой, а затем посмотрела мне прямо в глаза и, улыбнувшись, сказала.
— Я тоже люблю тебя, — я растерянно прикрыла глаза, осознав, что откровенно пялилась на неё с улыбкой глупенькой кобылки.
Я иногда думаю, почему она меня любит? Я верю, что она меня будет любить. Она обещала. Только мне интересно почему? Я помогаю ей чем-то. Её боль связана с её копытом. Её бедная нога была перебинтована полностью, однако она была стойкой и отбивала удары дубинок. Было страшно за Тэо. Я не знаю, что мне делать без неё. И она не знала, что делать без меня. Её слёзы, когда она думала, что я умерла, её выбор, когда я умирала. До того как мы признались в любви, мы хотели помогать миру, спасать мир. Теперь казалось, я была готова начать губить этот мир лишь бы остаться рядом с ней. Я бы вышла и начала раз за разом писать своё имя чужой кровью, лишь бы остаться с ней рядом. Я ужасна, однако я люблю её. Я не была хорошей пони. Даже тогда, когда мои родители умерли, я была всего лишь забитой и напуганной, потерявшей маму с папой пони. Однако потеряв всё, я смогла осознать как тяжело горе. И я помогала. Я была готова умереть, чтобы спасти других. У меня ничего не было. У меня было лишь чувство боли и печали. И я знала, что и другие чувствуют это. Я вступила на путь щедрости и пошла по пути смерти и самоотверженной помощи. А потом я встретила её. И начала сомневаться в том нужно ли помогать всем. Я вспомнила, как хорошо было с родителями. И чтобы вновь по-настоящему ощутить боль, которая заставляла меня жертвовать собой и спасать других я должна потерять Тэо. Только я не хочу терять её. Поэтому я продолжу помогать. Помогать потому, что я знаю, что боль есть. Она не уходит и если сейчас Тэо защищает меня от боли, это не значит, что боли нет. Тэо поверила в меня, внушив мне, что я хорошая пони. Я не была хорошей. Я стала ей, через боль потери. Я стала ей тогда, когда оказалась одна. Смерть моих родителей не прошла зря. Их утрата убивает меня до сих пор. Однако они умерли не зря. Я продолжу помогать. Только я знала, если мне придётся выбирать, между миром и Тэо, я выберу Тэо. Только пока моя любимая в безопасности, я продолжу помогать.
— Я счастлива, что ты у меня есть, — стало так хорошо на душе. Слёзы счастья, столь редкие, покапали у меня с глаз. Как же я тебя люблю. Как же я тебе благодарна за твою веру. Я так благодарна своим родителям. Я сейчас верила в то, что я хорошая пони. Я так любяще смотрела на неё и знала, что она прочтёт всё это у меня в глазах. Тэо любя потёрлась своим носом о мою шею, и я тихим голосом сказала, — спасибо.
Боу вернулась на борт, опустив голову. Она, что смущается? Порозовевшие щёчки пегаски, делали её умилительной. А когда она стыдливо пробежала мимо нас в кабину пилота, поджав ушки, я с трудом сдерживала улыбку. Наконец в Персэпшэн поднялся Ордерли с невозмутимым и спокойным видом.
— Ты что сделал с Боу? – тихим голосом спросила я.
— Я решил, что обязан извиниться перед леди за то, что оскорбил её сегодня, — это тогда, когда они спорили про Твайлайт? Странно. Я вопросительно взглянула на Ордерли, однако доктор лишь пожал бровями и уселся на место.
— Доктор, первая колесница готова лететь. Сэсси уже уводит пони в туннель. Мы можем начинать? – единорог заглянул в Персэпшэн.
— Да, — подумав сказал доктор и притопнув копытами вышел в ангар, крикнув в сторону кабины, — Боу, можешь заводить Персэпшэн!
Ангар начал открываться. Послышались звуки грозы и проливного дождя. Дождь был обычный, а не радужный. Я с грустью подумала о тех пегасов, что мы выпустили. Я почему-то думаю, что мало кто из них обеспокоился о погоде в Эквестрии. Как Луна и говорила. Пони становятся хуже.
— Думаешь, Твайлайт специально напустила грозу? – спросила Луна у Ордерли.
— Ну, так тут сомнительная выгода, — поправляя пиджак, который под порывами ветра начал мяться сказал Ордерли, — Ей то тоже ничего не видно.
Природа завывала, будто в преддверии чего-то страшного. То, что пони идут против пони. Вот что было страшно. Две принцессы опять схлестнутся. Луна стала бы правительницей, если бы мы вылечили бы всех пони. «Неплохая предвыборная кампания» однажды сказал Ордерли. И вправду, принцесса прекратившая геноцид, освободившая Эквестрию от тирании республики и спасшая всех от вируса. Именно так мы и хотим всё преподать. «Путь Щедрости» останется в тени, а истинная правительница поведёт пони к светлому будущему.
А вой продолжался. Ангар медленно открывался, словно разматывая клубок наших нервов. Вспышка! И только затем гром. Так и Эквестрия умирала. Сначала молния и лишь затем грянет отзвук.
— Готовьтесь лететь! – командовала Шел, — Давайте! Осторожней!
Колесница устремилась вперёд. Она отвлечёт совсем мало кого, однако это была уже хотя бы малая помощь нам.
— Ладно, — заявила Луна, — давайте теперь мы.
Ничего не было видно. Конечно, отдельные объекты разглядеть было можно, однако я не представляла, как Твайлайт собирается преследовать нас. Тем не менее, за нами двинулась лишь половина войск Твайлайт. Это было не очень хорошо. Доктор надеялся, что большинство войск отправится за нами. Придётся лишь надеяться, что Шел справится.
Ну, а теперь мы должны отрываться от Твайлайт.
— Вы нашли её? – нервно спрашивал у Луны доктор, которая, закрыв глаза, искала телекинезом Твайлайт.
— Не мешай мне, — спокойно ответила Луна. Доктор устало взъерошил гриву, усевшись на сиденье, — Стоп. Я нашла её.
— Что она делает? — подскочил и занервничал Ордерли.
— Готовит заклинание, телепортацию видимо, — доктор улыбнулся и перестал нервничать.
— Сейчас, — доктор выговаривал это протяжно, — сейчас…
БУМ!
Персэпшэн тихонько тряхнуло после глухого звука, удара об вертолёт. Ордерли довольно улыбался и усмехался, показывая в отпечаток на Персэпшэне, который оставила Твайлайт.
— Ничего смешного! – повернулась к нам Боу, — она портит мой… — Сэнди вдруг засмеялась и потом спросила, — это её морда так упечаталась? – Ордерли лишь улыбаясь, кивнул.
Вдруг Персэпшэн сильно тряхнуло. Боу сразу повернулась обратно, а мы вжались в сиденья.
— Что это было, — спросил агент?
— Твайлайт, — угрюмо ответила Луна и затем, повернувшись к доктору, сказала, — если она и вправду убийца, как считает Лэмплок, тогда я нам не завидую. Откройте дверь, — Боу удивлённо посмотрела на Луну, а затем сделала, что просила принцесса.
Визг ветра ударил в уши, а Луна со свистом спикировала вниз. Магический дуэль начался в воздухе. Звуки заклинаний прорезали воздух и словно молнии звучали чуть позже после того как появятся сами. Дождь забарабанил, по полу корабля и сразу стало зябко.
— Нам нужно попытаться оторваться от них сейчас, — сказал один из агентов, — доктор Ордерли я могу использовать для этого парализующее заклинание.
— И тогда ты убьёшь их. Они свалятся с высоты, и погибнут! – пытался докричаться до агента сквозь завывания вьюги доктор.
— Тогда пусть сами уйдут, — сказала я радостно, так как меня посетила идея. Я подошла к кабине пилота и сказала, — Давай поближе к небесам.
Вертолёт начал набирать высоту, приближаясь ближе к источнику молний. Молнии сверкали чаще и чаще, а магические заклинания начали бить реже. Вспышки ярости природы начали вспыхивать рядом с колесницами. Одна из колесниц сильно дёрнулась, когда линия молнии блеснула рядом со стражниками. Войска Твайлайт начали поворачивать.
— Ты была права! – крикнул доктор, — вон большинство улетело! Осталось лишь семеро колесниц!
Я в ответ на это взяла винтовку, поймав на себе удивлённые взгляды.
— Ты что задумала? – спросила зебра.
— Раз молнии их не волнуют, то надеюсь хотя бы выстрелы заставят их уйти, — на меня всё ещё удивлённо и испуганно смотрели все пони, кроме Боу, которая с трудом справлялась с управлением, — я по колесницам буду стрелять, а не по ним! – возмущенно ответила я. А после чего задумалась о том, что не стоит возмущаться тому, что меня считают убийцей.
— Тогда постой, — зебра взяла зубами трос и пристегнула карабином к моей сумке, — ты у нас слишком часто падаешь, — я благодарно кивнула и с помощью натянутого троса наклонилась из вертолёта.
Ветер недовольно ныл, а проливной дождь яростно хлестал меня по шёрстке. Вдруг лиловый луч магии направился меня и за несколько мгновений до столкновения меня втащили обратно с помощью троса. Луч угрожающе пронёсся перед моими глазами, после чего исчез.
— Попробуй стрельнуть, не целясь. Может, их напугает сам звук, — Ордерли что-то судорожно искал, а затем крикнул остальным, — Пристегнитесь все! Один вираж и тогда… — тогда ты с криком выпадешь из Персэпшэна.
Вертолёт сильно тряхнуло, и я повисла прямо над землёй. Я завопила, запутавшись в тросе. Ветер и полёт вертолёта раскачивали меня, превращая всё это в бешеную карусель, с которой я очень хотела слезть. Точнее сказать забраться обратно.
— Не дёргайся! – крикнул Ордерли, — Трос зацепился за дверь, и мы не можем тебя втянуть обратно, — да ладно тебе! Даже, если бы я смогла успокоиться, ветер раскачивал меня из стороны в сторону.
Неожиданно лиловый луч опять прорезал воздух и чуть не оборвал трос. Единорог из колесницы прям возненавидел меня. И хоть целился он в вертолёт, казалось, что убить он пытается меня. Так пони не убивают. Куда страшнее были молнии и трос, который вот-вот норовил оборваться и заодно оборвать мою жизнь.
— Отвлеки их, Лэмплок! Мы что-нибудь придумаем!
— Они и так в меня целятся! – истерично кричала я.
— Мне мешает это думать! — замешкавшись, прокричал Ордерли.
Недовольно застонав, я сделала то, что в таких ситуациях делать не стоит. Посмотрела вниз. Твайлайт и Луна, кружились в небе и опрокидывали смертоносные заклинания в сторону соперника. Луна, кажется, была уверенней, а Твайлайт, казалось, уже измоталась.
Так ладно… Отвлечь так отвлечь. Я попыталась дотянуться копытом до спускового крючка и, убедившись, что винтовка не направленна на меня, я стрельнула. Это была тупая идея. Крики ветра и оглушительные звуки грома, заглушали звук выстрела.
— Ордерли! – вертолёт тряхнуло, после того как единорог наконец-то начал стрелять в корабль, а не в меня. Перестав сильно раскачиваться я крикнула, — Ордерли! – доктор выглянул ненадолго, — Возьми винтовку и прицелься в колесницы! Звука выстрела не слышно!
Ордерли телекинезом взял винтовку и потянул к себе. Я кружилась на тросе и не могла постоянно наблюдать за колесницами, однако один раз я увидела как доктор, смог высечь искру с помощью выстрела. Единорог с лиловой магией продолжал стрелять, не желая улетать. Лишь одна колесница решила покинуть сражение под небесами.
БУМ!
Ярость природы молнией превратила колесницу с единорогом в сгоревшую повозку. Я, задержав дыхание, смотрела на падающую вниз колесницу и почему-то всхлипнула. Тем временем, к моим седельным сумкам пытались пристегнуть ещё один трос. Однако из-за ветра у них получалось не очень. Тэо выглянула и вдруг спрыгнула вниз. Она была тоже прикреплена тросом, и мы запутались вместе. Наконец зебра поймала меня и заключила в крепкие объятия.
— Тяни наверх! – вдруг мой трос оборвался, видимо не без помощи Ордерли и нас с Тэо начали тянуть наверх. Зебра прижалась ко мне как можно ближе и я, тяжело дыша, начала понемногу успокаиваться. Сырую и озябшую, меня с Тэо наконец-то втянули на борт. Зебра подползла ко мне и, обняв меня, накинула на дрожащую меня, что-то вроде полотенца, — Ты всё-таки упала, — Тэо проговорила это и истерично посмеялась, а затем посмотрела на меня и сказала любя, — надо быть осторожней.
Персэпшэн порой потряхивало, однако как сказал Ордерли, мы скинули достаточно стражников. Теперь всё зависело от Луны. Мы летели в одну самых больных и заражённых ран, нанесённых республикой Эквестрии. Толл Тейл. Теперь там поселились республиканцы и устроили там оплот республики в Эквестрии. Неизвестно точно, что там происходит после вируса, однако войска республики до сих пор там. Пролёт через Толл Тейл должен затормозить Твайлайт. Наш вертолёт явно примут за республиканский, а Твайлайт посчитают напавшей, хоть так собственно и есть. И тогда республика обратит весь свой огонь против Твайлайт, этим позволив нам уйти.
Луна залетела на борт, и устало сложила крылья. Дверь была захлопнута. А принцесса Луна сразу задействовала свой рог.
— Твайлайт пытается приземлить нас телекинезом, — сказала принцесса строгим голосом. Видимо она глушила магию Твайлайт. Судя по напряжённому лицу это было трудно.
— Мы почти у Толл Тейла, — нервно уверял Ордерли, — и мы долетели! – радостно воскликнул доктор.
— Легче не стало, — ответила Луна, у которой подкашивались ноги. Казалось, она скоро упадет, как вдруг послышались взрывы, а Луна выпрямилась, и её рог перестал сверкать.
— Получилось, — устало проговорил Ордерли и откинулся на спинку сидения.
Мы недолго летели и всё ещё были в небе над Толл Тэлом, как вдруг Боу сказала.
— Ордерли, посмотри, — настороженно проговорила пегаска. Доктор подошёл к кабине пилота и, взглянув в окно сказал.
— Чтоб её за хвост, — Ордерли подбежал к двери и раскрыл её. Сердце забилось, когда я вновь увидела купол, произрастающий из луча магии, исходящего откуда-то с земли. Тот самый купол, под которым мы жили в Понивилле, — Боу, лети быстрей!
— Я стараюсь! – кричала пегаска.
— Ты сможешь Боу, — начал подбадривать Ордерли, однако купол всё быстрее сгущался над городом, — Давай малышка, давай, ты сможешь! – Купол пронёсся над нами, — Нет! Поворачивай, — Персэпшэн тряхнуло и мы чуть не врезались в купол. Хвост вертолёта зацепился за магическое поле и нас оттолкнуло. Луна телекинезом попыталась выправить нас и наконец, вертолёт был на земле.
Купол сомкнулся с землёй, и выхода не было. Мы застряли в Толл Тейле, пока не отключим генератор заклинания, которым успела воспользоваться Твайлайт.
— Откуда вообще генератор заклинания в Толл Тейле? – спросила Луна.
— Я думал вам об этом лучше знать, — ответил Ордерли.
Луна раскидала парочку республиканцев, которые подскочили к месту падения. Удивлённые Эквестрийские пони, голодные и уставшие начали собираться около нас и глядели на принцессу.
— Извините меня, — проговорила Боу.
— Ты не виновата, — доктор приобнял пегаску и затем она спросила.
— Что же нам делать? Целый город республиканцев, вооружённых и готовых убить нас, а также Твайлайт, до которой надо сначала добраться.
— Будем делать, то, что и всегда, — устало, улыбнулся Ордерли.
— Поверим в чудо, — сказала я. Зебра подошла ко мне и приобняла хвостом.
Республиканская армия, которая может убивать. У них есть винтовки, ракеты, возможно танки и вертолёты. Их был целый город, и мы должны были пройти через него, а затем выбраться наружу. Хоть небо и было закрыто куполом, мне казалось, что сейчас мы были очень близко к небесам.