Прекрасный и тлеющий мир
Часть Двадцать Третья: Буря на горизонте
С
О
З
НАНИЕ.
РАЗУМ
р
а
с
к
а
лыва
е
Т
с
я.
Таккккк много мыслей. ТАК МНОГО МЫСЛЕЙ.
Калейдоскоп...
«Если нас нету рядом с тобой, это не значит, что мы тебя не охраняем».
«Ты спасала трупы, чтобы я оставалась невинной».
«Это я виноват в смерти столь многих».
«Я даже оставляла свет включённым на ночь».
Стекло было разломано и песок сыпался на меня сверху. Медленно. Не обращая внимания на суматоху.
Стрельба, крики.
Этот шум. Тот самый. Напоминающий что в мире что-то не так.
Я проснулась.
Сухой кашель. Во рту пересохло. Тошнит. И не только. Не могу пошевелить ногами и меня охватывает тихий ужас. Не чувствую тело. Стоп. Тише-тише. Успокойся, солнышко. Всё будет хорошо.
Где-то там. Поблизости. Слышно, что стреляют. Сквозь треснувшее стекло вижу лишь чистое небо. Яркий солнечный день, без тучек. Кусочек утопии? Жарко. Шея, вроде, в порядке, могу повернуть голову. Всё очень больно и неудобно, будто разучилась двигаться. Моргаю. Кажется, удастся пошевелить передними...
Ауч!
Порезалась. Ну чудно. Во сне я пережила два тяжелых ранения, а тут всё просто патово от одного пореза.
Это была капсула. Похожая на те, что были в научном центре. Возможно, одна из них. Анализировать происходящее не представлялось возможным. Поэтому я просто тяжело дышала и пытливо вертела глазами в поисках чего-нибудь. С тем яростным остервенением, с которым пыталась выбраться из комы, теперь пытаюсь выпутаться из капсулы. Мягкая обивка теряла свой смысл, так как мне в тело впивались осколки стекла. Чувствительность будто волнами накрывала моё тело. Задние копыта так и не двигались. Надеюсь, у меня ничего не сломано.
РАЗУММОЙТОЛЬКОЧТОСТОБОЙ...
Как же голова болит.
БОЛЬЧТОЕСТЬВКАЖДОМИЗНАС.
Закрываю глаза и начинается тотальная абстракция. О, небеса. Я плохо себя чувствую.
Ладно. Нужно маленько подумать. Тэо смогла меня спасти. Раз выстрелы, значит мы ещё не победили...
Где я?
Что случилось?
Не могу думать! Это просто нереально. Нет! Это как раз таки реально!
— ...Как же мы теперь появимся там? – наконец-то что-то удалось отчётливо расслышать из этого скопища звуков. – Нас ведь сотрут в порошок! Буквально! – обладатель голоса был в панике. Что же, это мне знакомо.
— Мы не виноваты, — прозвучало это грозно, сосредоточенно и при этом, как сжато, — Это ведь не наша вина. – последняя фраза больше походила на вопрос, — надо забрать её тело.
— Ты думаешь её ещё раз оживят? Да ты спя... – реплика резко оборвалась. Стреляли близко от нас и скорей всего, попросить выступить на бис эту паникующую пони не удастся.
— Блять. – стоп. Республиканские слова. Только не это.
Вдруг капсула заскрипела и начала шевелиться. И я вместе с ней. Неприятный обрывистый скрежет. Кто-то стрелял прямо по моему временному убежищу. Вдруг обзор начался меняться. Передо мной предстала пустыня... Оу. Свежие мёртвые тела. Кровь запекалась моментально и постепенно уходила в недра барханов. Капсула наклонилась ещё немного. Ох, ну теперь-то ясно, чего добивался тот пони.
Вопль. Это услышала округа, когда с одного из песчаных склонов моя консервная банка покатилась вниз. Она не была круглой и потому меня ждал увлекательный сеанс иглоукалывания. Никто же не позаботился о треснувшем стекле. Повернув лицо на бок, стараясь спасти свои глаза, я обнаружила нечто приятное. Мои передние копыта двигались. Вяло и давалось мне это тяжело, но тем не менее.
ТАК
Наконец капсула остановилась. Песок застрял меж зубов, а моё бедное тело всё было в микро порезах. Глупо было доламывать оставшиеся стекло. Пустыня поглотила ещё один мой крик, а с правого копыта обильно потекла кровь. Нужно было выбираться от сюда. Горячий песок обжигал свежую ранку. Потихоньку у меня получалось вылезти из капсулы, однако задние ноги так и не двигались.
ЗАВЯЖИ СВОЙ ШАРФ
Одна. Посреди пустыни. И даже не могу ходить. На этот раз я, пожалуй, превзошла себя. Пот градом катился по мне. После пасмурной осенней погоды оказаться на солнцепёке было непривычно. Надеюсь, что лето ещё не наступило и это просто здесь так жарко. Кстати, где это здесь? Стоит оглядеться по сторонам и... Вот это да.
СКОРЕЙ ВЕДЬ
Огромный ураган вдали от меня. Где-то около вечнодикого леса. Он был массивен, внутри него смог бы поместиться целый Понивилль. Что же тут произошло?
НОЧИ СТАЛИ ХОЛОДНЕЙ
Со мной что-то не так.
— Лэмплок, — позади меня стоял жеребец в пыльном плаще, на котором с одной стороны высыхали брызги чьей-то крови. Он радостно улыбался, глядя на меня, а за ним болталось два хвоста. Мгновения ужаса быстро прошли, и тут я вспомнила, кто этот двухвостый. Только вот что мне сказать? Даже имени его не знаю. Что вообще можно сказать в такой ситуации. Вдруг со склона послышались чьи-то воинственные крики и снайпер бросился в укрытие за капсулу, из которой так сложно было выбраться, — Мне нужно вытащить тебя отсюда.
— Что вообще происходит? – ну, он вроде как на моей стороне.
— Слишком многое произошло, чтобы рассказать! – он прицелился в кого-то, кто пытался убить нас. На копыте снайпера был обширный шрам. Да, от того самого выстрела, тогда в Эпплузе. Прогнозы Ордерли оказались верны и двухвостому ничего не мешало глядеть в стекляшку, — Если вкратце, война закончилась, тебя вылечили от порчи, все медленно умирают.
-Ты не знаешь, что с...
— Зебра жива, — о небеса... Ты всё-таки дождалась меня, — Зрение ещё потеряла, мне сказали, вам захочется узнать это.
— Да. Что насчёт Ордерли и Боу, — республиканец немного растерялся.
— Боу жива, а вот Ордерли мне вроде не знаком.
— Ты его раньше видел... – крики становились всё громче.
— Нет времени на это, нужно удирать отсюда. Побежали, скоро должна прийти подмога!
— Стой! – республиканец уже бросился удирать галопом, — Я не могу ходить. Ноги не двигаются, наверное после комы.
Не говоря ни слова, снайпер подбежал ко мне. Он взвалил меня к себе на спину и пустился наутёк. Выстрелы прекратились, а крики стали лишь громче. За нами бежала небольшая толпа пони. И двухвостые и Эквестрийцы.
— Кто они?! Почему они пытаются убить нас! – не лучший момент для вопросов. Я конечно была очень худой, однако не настолько, чтобы казаться пушинкой. Жеребец бежал в полную силу не ясно куда. Впереди была лишь пустыня. Копыта снайпера постоянно запинались о песок и вскоре нас начали догонять.
— Держись! – двухвостый резко повернул и начал забираться на один из барханов. Республиканцы, что гнались за нами были резвей Эквестрийцев и приблизились достаточно близко. Снайпер лягал песок, стараясь попасть преследователям в глаза. Пару раз это даже сработало. Изрекая кучу республиканских слов двухвостые катились вниз хватаясь за глаза, — Нужно просто дождаться подмоги! – тихим голосом проскрипел республиканец. – Тогда всё было не зря.
Спускаться с бархана оказалось даже сложней. Удержать равновесие и не упасть было трудной задачей с которой снайпер успешно справлялся в отличии от своих сородичей, которые кубарем катились вниз. Скользнув в сторону, республиканец, тот который не пытается меня убить, оторвался от тех, кто бежал за нами.
БАХ!
Мордочка больно приземлилась на песок и, несколько раз перевернувшись, я наконец остановилась. Привстала на передние копыта. Республиканец поджимал свою ногу, но как только завидел вдалеке гнавшихся за нами пони, он, превозмогая боль поднялся, и собирался опять бежать. Только было уже поздно.
— А ну стоять, БЛЯ! – разъярённый, грубый крик тяжело брякнул в ушах, — Попались, суки!
Плен. О нет.
Жеребец с побритой гривой в жилете с металлическими крючочками и замочками еле передвигая ноги двигался в нашу сторону. За ним спешили двухвостые с похожей поклажей.
Нет уж. Я в плен не хочу. Тем более к республиканцам. Но реальный мир реален. Задние ноги отказывали, а когда опиралась на правую переднюю, хотелось выть. Из всего, что могло бы меня спасти, у меня ничего не было. Удивительным образом на моей шее держался шарф. Хотя, чего уж говорить. Будь у меня в копытах винтовка, не думаю, что даже тогда смогла бы вытащить свою шкуру.
— Так, теперь пускай молодчик, подстреливший ублюдка, подойдёт ко мне, — ухмыляясь прохрипел уставший республиканец.
— Это был я, сэр! – долговязый единорог подбежал к своему, видимо, начальнику. – Это был я.
— Замечательный выстрел, сынок, — жеребец похлопал его по плечу и единорог расплылся в улыбке. По которой очень скоро прилетело копыто жеребца босса. Долговязого беднягу втоптали в песок, — но вот я приказал НЕ СТРЕЛЯТЬ, БЛЯ! НЕ СТРЕЛЯТЬ! ТАК КАКОГО ХУЯ ТЫ СТРЕЛЯЛ?
— Но ведь попал...
— Заткни свой хуеприёмник, пиздёнышь. – жеребец опустился к уху своего подчинённого и злостно зашипел, — Вы живы из-за того, что слушали мои приказы. И если ты, пидор, захотел сдохнуть, то будь, сука, любезен, сделай это вдалеке от меня и моих рысаков. Ты хочешь сдохнуть?
— Нет, сэр...
— Я не слышу, блять!
— Нет, сэр!
— Вот так то.
Вау. И шокирована была не только я. Подоспевшие Эквестрийцы также удивлённо смотрели на разыгравшуюся перед нами сцену. Пока все были на неё отвлечены, снайпер подполз ко мне.
— Эй, всё нормально, ладно, — агась. То есть нет. Видя мои напуганные глаза, двухвостый попытался меня успокоить, — Ты нужна им живой, — только это не помогло.
— Не волнуйтесь насчёт этого, — доброжелательно обратился к Эквестрийцам босс республиканцев, — Просто дрессировка кадров. Самое главное — мы поймали их, — двухвостые окружили нас. Даже не знаю, чего они опасались от нас. Видимо, они долго гонялись за мной, — правда перед тем, как мы отдадим их вам, нам бы хотелось увидеть награду. Честно, вам не кажется.
Вперёд вышел молодой Эквестриец. Он долго смотрел на нас со снайпером, погрузившись в раздумья. Мордочка его была безэмоциональна, однако глаза источали злобу.
— Принесите им биты.
Единорожка вынесла на своей спине огромный мешок и скинула его на песок рядом с республиканцами, у которых аж слюна потекла. Босс двухвостых аккуратно, почти с отцовской заботой, раскрыл мешок будто пелёнку собственного дитя и радостно захохотал. Сумма была явно гигантской.
-Вам может ещё доставку куда ним организовать?! – двухвостый указал на нас со снайпером.
— Кстати об этом, — прозвучал голос молодого Эквестрийца красивым, но сдержанным баритоном. – пегаса убейте. Кобылу тащите в то место, которое покажем.
Босс республиканцев нервно дёрнулся и замялся.
— Знаешь... Это я ведь так. Как говорится, от эмоций брякнул. После твоих речей о той заразе, которой она болеет, чёт мне не хочется к ней прикасаться. А земляка нашего ща шлёпнем. Любой каприз, как говорится...
— Но тогда как мы донесём её, — единорожка обратилась к Эквестрийцу. – Её тело ослабло и сама она не дойдёт.
К снайперу республиканцы тоже подходить не желали и целились в него из далека. Жеребец в плаще отполз подальше от меня. На мордочке у него не было ни сожаления, ни испуга. Мне стало не по себе. Столь хладно и спокойно он принимал смерть, которую мог бы избежать. Он напоследок глянул в мою сторону и шепнул.
— Помощь скоро придёт, — его глаза закрылись и республиканец лишь ещё раз хмыкнул перед тем, как бодро вскинуть винтовку.
— Стойте! – приятно было осознавать, что порой получается спасать других пони своими идеями, а не пламенем упорства, — он может понести меня.
— Замолчи! – вскипела единорожка. Все вокруг творили какой-то бред и я терпеливо ждала, пока всё объяснится, — Ты опозорила нашу расу, омыв свои копыта в крови убийств. Твой сумасшедший разум презрела сама принцесса Луна...
— И она права, — прервал свою последовательницу Эквестриец, — вид отвисшей челюсти той крикливой лошади был очень занимательным.
— Но...
— Не убивайте его, — попросил Эквестриец и республиканец со вздохом опустил винтовку.
Республиканцы похватали свою поклажу и поспешили удрать. Скрывшись в песках, они пропали из поля зрения. Истекающий кровью, как всё-таки оказалось, пегас нёс меня на спине, под жгучим солнцем пустыни. Толпа эквестрийцев при этом удерживала его под остриём копий и жеребец не мог сделать ни единого шага в неправильном направлении.
— Так чем я больна? – тихо поинтересовалась я.
— Тебе многое нужно будет узнать, — усмехнулся сквозь боль снайпер.
— Не сомневаюсь.
Стало как-то тяжело. Не так себе представляла пробуждение. Написанная сказка претерпевала корректировки на каждом шагу. Не в буквальном смысле. Ходить-то я пока не могу. Хотелось плакать, но нельзя было доставить такую радость тем, кто меня похитил. Крепко сжала глаза, удерживая слезинки. У меня был лишь маленький проблеск света. Тэо жива. Страшно. Как и всю мою жизнь. Только я шагну в бурю ради неё.