Другой я

Финал

Обратный путь для мрачного единорога, полностью погружённого в свои мысли, прошёл как-то незаметно. Бедняга выглядел ужасно, как будто что-то рвало его душу в клочья. А впрочем, так оно и было. Наверняка аметистовый так и шёл бы себе по прямой, никуда не сворачивая, если бы не кобылка, окликнувшая его.

 — Долор! А я-то тебя ищу. Ты как раз сказал искать тебя на выходе из леса, — Произнесла подбегающая кобылка с улыбкой на лице.

 — Ох, привет Берри... — Словно встрепенувшись от какого-то наваждения произнёс пони.
 — Я тут от Зекоры, — Единорог потянулся зубами к сумке и схватил горлышко бутылки.

“Блям!” — Негромко звякнул ножик по земле, от чего аметистовый чуть не произвёл небольшую порцию гелия, но к его счастью, кобылка этого не заметила.

 — О, я вижу ты вырезанием решил заняться. А меня научишь? Кстати, спасибо за то что сходил за меня! — Тараторила поняша.

 — Ага... — Пробормотал наш герой, телекинезом убирая клинок. Странно, но тот словно на какую-то секунду, ничтожный промежуток времени, задержался у шеи земнопони. В глазах единорога мелькнул безумный, тянущийся откуда-то из глубин веков, огонёк. Мелькнул и погас.

 — Ладно, пойду я...

 — Пока, — Отозвалась поняша, явно озадаченная таким поведением друга: ещё никогда она не видела его таким расстроенным. 

“Быть может, это как-то связано с его новым хобби? Надо будет попросить у Твай какую-нибудь книжку на эту тему.” — Думала кобылка, глядя вслед медленно удаляющемуся единорогу.

 — Долор! А ты не забыл про праздник? В десять у сарая ЭйДжей! — Неожиданно выкрикнула пони ему вдогонку.

Весь день аметистовый пони провёл как на иголках: не хотелось ни есть, ни пить. Ничего. Лишь осознание неизбежности и скорого конца преследовало его.
За что бы он не брался, всё шло наперекосяк: то молоток выпадет изо рта, больно ударив по копыту; то, казалось бы надёжная, лестница сломается сразу в трёх местах; то разобьётся банка свежезакатанного яблочного компота... В общем, всё не так.

Бедняга буквально чувствовал, как магия, давшая ему жизнь, медленно уходит из тела, оставляя лишь пустую оболочку. Ещё чуть-чуть и он рассыпется мелким песком, о котором никто даже не вспомнит.
Но самым ужасным для него было его второе “я”. Нет, не то что диким зверем таилось где-то в недрах сознания, хищным взглядом косясь на заострённый кусок стали. То, что было живым, бодрым, полным сил... То “я”, что было его прообразом, давшим ему жизнь.

Но как бы то ни было, время не стояло на месте, ожидая пока бедняга придёт в себя. Солнце уже коснулось горизонта, а это означало конец сбора урожая и начало праздника.
Это могло бы показаться странным, но пони ничуть не волновались, замечая одного и того же единорога в двух местах одновременно. Долор, тот что оригинал, уже давно им всё объяснил, чтобы ненароком не напугать.

Празднество, как и должно быть в деревне, началось с размахом! Да что там говорить, каждый, пусть даже случайно проходящий мимо путник, был желанным гостем. И каждый веселился сколько мог. Каждый, кроме одного угрюмого единорога с безумным блеском в глазах.

Вот уже почти десять часов он практически не подавал признаков жизни. Кто-то просто проходил мимо, кто-то предлагал свою помощь, кто-то пытался развеселить его. Но всё без толку. Наверное хорошо, что до бедняги не добралась кудряшка Пинки, это было бы её первым поражением, столь глубока была печаль единорога.

Аметистовый просто смотрел. Сперва в его взгляде была скорбь. Потом боль. Потом гнев. Потом его глаза просто потухли, словно бы кто-то отключил сознание. А теперь, с каждым часом всё ярче и ярче, в его глазах разгорался первобытный безумный огонь.

Тем временем, перед самым рассветом, на небольшую гору пустых бочонков влез аметистовый единорог, буквально сияющий от счастья.

 — Друзья! — Начал он и все сразу притихли.
 — Хочу поблагодарить всех вас за этот замечательный праздник! За всё его великолепие и за вашу искреннюю дружбу!

Пони вокруг одобрительно заклопали, но вот точная копия говорившего жеребца повела себя немного иначе. Впервые за вечер он сдвинулся, прокладывая себе путь через толпу пони, безумным взглядом сверля жеребца на горе из бочек.

 — И пусть даже для кого-то это последние празднество, — Тем временем продолжал оратор.

 — Верно, последнее для тебя, — Почти не слышно прорычал второй жеребец, подкрадываясь к бочкам. Он уже преодолел толпу и сейчас держал в зубах маленький, почти незаметный, но столь опасный ножик.

 — Но помните, что память живёт вечно! — Закончил жеребец под одобрительное клопание захмелевших пони.

И именно в этот момент произошло сразу два события: двойник, удерживая в зубах оголённый клинок ринулся вверх, а с востока ударил первый луч восходящего солнца.

“Это конец” — Синхронно подумали жеребцы. Один с ужасом, а другой с радостью. Почему? У него были друзья, которые сохранят память о нём. А он жив, пока жива память.

Аметистовый единорог недолетел каких-то пол-метра до бочки, как его прообраз рассыпался на сотни мыльных пузырей, взмывая в небо.

С рассвета прошло уже более часа и почти все пони разбрелись по домам. Что ни говори, пир удался на славу. Лишь редкие сони, не сумевшие самостоятельно покинуть праздник, ещё остались за столами. Да ещё аметистовый единорог, пустым взглядом смотрящий в небо. 

 — Пузырьки. Он рассыпался сотней пузырьков и улетел... — Произнёс он, словно бы почувствовав чьё-то присутствие.

 — Я знаю, — Ответила серая пегаска с соломенной гривой.
 — Я знаю.

Пегаска пнула копытом маленикий ножик, выпавший изо рта жеребца.

 — Когда-то я тоже совершила ошибку.