Planescape: сказка о приключенцах

Коллекция

Хомячизм — творческо-патологическое воплощение неразделенной любви материи к самой себе

https://www.youtube.com/watch?v=fbsXev8Lkr8

Гугл-док, где приглашаю указывать ошибки:

https://docs.google.com/document/d/1YUXr1EQB5vz_-RGd0B22oGgLjgQDddPaG8ol39P6qO8/edit

Прошу прощения за опоздание: редактор внезапно пропал. Так что ежели кто хочет поучавствовать в редактировании сказок — с радостью приму его помощь.

Книги.

Десятки, сотни, а то и тысячи книг.

Гигантские – в три человеческих роста длиной и два в поперечнике – под ногами. Стыки сокрыты кожаными ремнями, а непосредственно обернутые к зрителю лишенные надписей обложки вздуты, бугристы и на ощупь более всего напоминают шершавый теплый камень.

Огромные – где-то с Беста размером в обе стороны – полукругами сложены на первых в довольно неряшливые стопки, образующие далеко в высоте настоящие арки. Также не имеющие и намека на идентификаторы и при том по цвету – чистой воды бетонные плиты.

Ну и наконец большие, нормальные и маленькие – на опирающихся на предыдущие стеллажах и уже без всякого сомнения представляющие из себя нечто, предназначенное именно для чтения. Более того: в большинстве своем неоднократно бывшие в употреблении.

Всё вместе залито ровным спокойным светом висящего надо всей этой красотой крохотного солнца.

Стен и потолка нет – вместо них лишь неподвижный океан тьмы, посреди коего и парит удостоившийся столь своеобразного сооружения маленький островок. Причем, собственно процесс постройки очевидно не завершен и, судя по всему, не намеревается переходить в готовое состояние еще очень и очень долго – явно предполагавшиеся исключительно временными грубо сколоченные деревянные мостки между бастионами печатного слова и помосты вокруг них успели иссохнуть и растрескаться от прошедших без изменений лет, заодно приобретя цвет насмерть въевшейся в видимо изначально сыроватую древесину пыли.

Впрочем, неведомых аборигенов оно не остановило, о чем наглядно свидетельствует определенно не просто стоящий тут на хранении потребный любой крупной библиотеке инвентарь: излучающие надежность лестницы на колесиках, столы со стульями, крохотный фонтанчик на нижнем уровне и всё такое. Небось и уборная найдется. А поросшая зеленой травкой и молодыми деревцами незанятая земля только добавляет очарования сему райскому для любого книголюба уголку.

— Охренеть, — веселым тоном выразил главную мысль повелитель, стоило только былому студенту опустить на него загоревшийся восхищением глаз. – Всего один посетитель сумел разделить мои чувства по поводу лицезрения данного места – и тот паладин! Куда скатился мир?

Вот так и портится настроение.

Когда наконец дискриминация по доблестному признаку закончится?

— Не тушуйся – давно пора привыкнуть. Как-никак насильно тебя в воины Света никто не затаскивал, — ободряющее похлопывание по бедру. – И добро пожаловать в Хранилище Понта!

— Хранилище чего? – не думая, тут же переспросил слегка оглушенный и немало удивленный совершенному отсутствию эха юноша.

— Меня! – секундная заминка. – В смысле, моё! Одно из. Самое желанное для широких масс, бо склад органов или сувениры с дальних миров интересны лишь редким ценителям.

— Кстати о ценителях, — краткий взгляд по сторонам. – А где собственно Дровосек и остальные?

— Скорее всего, в фильтре – а то и вообще снова дома, — слегка извиняющаяся улыбка. – Честно говоря, не испытывал особой уверенности в своей старой защите, благо «при жизни» проверить так ни разу и не довелось.

— Ему оно определенно не понравится, — сыграл юноша в очевидность.

— Справлюсь, — расслабленно махнул копытом принявший истинный вид конь. – Благо кубик, в отличии от многих бывших подчиненных, проблем с управлением гневом не имеет и с ним всегда есть шанс нащупать компромисс, — на безмятежное чело владыки легла тень. – Забавно: на момент его предательства думал точно также.

— В таком случае, не стоит ли нам вернуться? – постарался парень с честью пронести звание заботящегося о деле соверена вассала. – Мало ли, какие повреждения способен нанести разозленный модрон очевидно важным для вас «камням».

— Речь идет о здоровенных глыбах с меня шириной и в четыре роста высотой, – резко дернул головой жеребец. — Их и допереть-то до Деревни задачка немаленькая, а…нет. Просто нет. Железяка никогда на такое не пойдет, во-первых, из трепетного отношения к собственному и чужому затраченному труду, во-вторых, мы друг другу полезны…- взрыкивание, — фер, он же в конце концов паладин и хоть ты тресни, а ноги не поднимет на эти вероятно последние цельные куски истории Болтливого Мертвяка!

Доводов конечно много и весомых – однако сам факт подобного выведения Понта из равновесия говорит о чем угодно, но не о наличии уверенности в «партнере». К счастью, владыка не заметил отсутствия веры в себя, неверно интерпретировав поднятую в сомнении бровь:

— Очень старая, много десятилетий уж представляемая как сказка, история про шарившегося по Планам странного бессмертного – или, вернее, регулярно умирающего и возрождающегося персонажа – с каждой новой итерацией теряющего всё новые и новые частички своего «я» заодно с воспоминаниями, вследствие чего постоянно достававшего всех вокруг бесконечными однотипными вопросами и тем вошедшего во многие анналы, — пасть под маской утки расплылась в хищной ухмылке. – Напоминает кое-кого, не так ли?

Вася сделал верхним поясом конечностей некий неуверенно-подтверждающий жест.

— Вот только согласно легенде, оный индивид сумел разбить проклятый цикл, а потому последние лет двенадцать твой любимый владыка провел в поисках любой информации, могущей пролить свет на то, каким образом ему это удалось, — чуть смущенное хмыканье. – В смысле, когда не занимался страшилищем, зарабатыванием денег, сбором коллекции артефактов, построением преступной империи и банальным туризмом по отдаленным от основных маршрутов мирам, — пожатие плечами. — В оправдание недостаточной концентрации укажу лишь крайнюю разрозненность и низкую достоверность наличествовавших сведений – будто некие нехорошие создания специально убрали большую часть ведущих к Истине ниточек. В принципе, даже самый итог сей эпопеи не является доказанной данностью, бо ничего лучше популярного народного сказания банально не осталось.

Повелитель подошел к ближайшему стеллажу и пробежался копытом по толстеньким корешкам.

— Аж приходила мысль, якобы счастливый конец – чистейшая ложь и на деле Мертвяк всё еще продолжает бесконечный анабасис. Подальше от мест былых свершений, естественно. И, например, в другой форме, — людоед грустно вздохнул и пробормотал себе под нос нечто едва различимое про Первого, коий, вероятно, вовсе не первый. – В общем для беспокойства причин нет – можем спокойно насладиться одним из лучших мест во вселенной.

— Где мы? – послушно перешел к без всякого сомнения приятной для собеседника теме воин Христов.

— Хрен знает, — весело отозвался великий бандит. – Сам не строил, унаследовал заодно с Деревней от чувака, также определенно с этим местом не связанным – как, вероятнее всего, ни один другой повелитель Похороненной до самого захоронения…- мечтательный взгляд в условные небеса. – В общем, никаких сведений про изначальных владельцев молва народная не передала. Следовательно, остается судить лишь по косвенным признакам. У нас в наличии: факт создания или использования портала между неким умеренно пафосным сооружением и летающим в пустоте островком, четко прослеживаемый и не шибко утилитарный архитектурный стиль, а также наверняка совершенно безмерная дороговизна и крайне малая полезность. Какого рода сооружения склонны обладать подобными характеристиками?

Драматическая пауза.

— Храм это, хвост ставлю, — широкая улыбка. – Ну или особо священная часть комплекса. Так сказать, Дом Книги. Скорее всего, под Огмой лежит. Лежал, — самодовольный хохот.

Эхо всё еще нет. Видимо вокруг действительно не существует ничего способного отразить звук и они реально парят на куске камня в воздухе. Неуютная мысль.

Владыка отсмеялся и двинулся вниз, к земельке.

— Итак, изначально приданное сему новым руководством назначение – тихий, защищенный угол для размышлений и душевного отдыха, спустя считанные дни вынужденно трансформированный в очередную клетку для драгоценнейшего страшилища, — ностальгическое цыканье зубом. – Собственно она-то впервые, за мое правление, и спалила расположенное за пространственной дыркой поселение, — раздосадованное клацанье. – Сам дурак: на волне переезда из успевшей по горло надоесть Дыры недостаточно скрупулезно проверил запоры, да и охрана проявила некомпетентность. Из приятного: с одной стороны – перепланировка основной пещеры, позволившая придать ей хоть какую-то организованность, а с другой – полученные трупы удалось сбагрить Пыльникам. Причем с куда большей прибылью, нежели откровенно некачественное местное население могло принести и при радужнейших обстоятельствах…

Беста даже не покоробило – опять-таки прогресс на лицо. Повелитель меж тем ушел в откровенно далекие от паладина рассуждения касательно негативно влияющих на бизнес превратностей судьбы, в качестве примера вспоминая некую третью вспышку приносного зомби-вируса, окончательно подмочившую репутацию обитателей морга и на долгие годы лишившую их сколь-либо стабильного источника материала. Сигильцы, вопреки самой своей природе, предпочитали вместо традиционной продажи сжигать мертвые тела — на всякий случай. А то ведь нового внезапного вброса на рынок не нуждающихся в пище и крове рабочей силы экономика Улья банально не выдержала бы.

— Та-дамм!

Успевший погрузиться в размышления о воистину низкой ценности человеческого бытия – мертвецы и то прибыльнее – юноша мигнул и вернулся в по крайней мере относительно реальный мир. Пара вечных странников успела спуститься с помоста и ныне стояла лицом к отнюдь не презентабельному, несомненно долженствовавшему по окончанию строительства закрыться какими-нибудь декоративными панелями, основанию монументальной конструкции. Меж двух опорных столбов зияло разверстое жерло небольшого тоннеля.

Это на летающем-то острове.

Вася с непониманием воззрился на спутника.

— Как говаривали в моем, по идее, родном Городе, «проведи земного на облако – и через три дня обнаружишь в нем пещерку с грибной грядкой на останках предыдущего владельца», — с легким смущением пожала плечами Зубастая Тень. После чего со злорадством продолжила. – Вот только в конкретном случае копал отнюдь не возлюбленный властелин, — копыто указало на вбитые в металлическую опору храма кольца, трое из которых несли на себе разной длины оборванные участки постепенно утолщающихся стальных цепей, а последняя – аккуратно свернутый моток совершенно невредимой серебряной. – На самом деле, гениальная затея, целиком и полностью построенная на заветах аса Мак’Ар-ренко: трудновоспитуемая личинка гражданина получает достойное проступка наказание, воплощение коего в жизнь одновременно освобождает от ненужной работы и надзора за ним воспитателя, приносит обществу ощутимую пользу и позволяет дисциплинируемому освоить перспективную в самостоятельной жизни специальность. В данном случае, проходчика, архитектора и отделочника.

Любовное поглаживание криво положенной прямо на земляной пол плитки.

— Аж пожалел об отсутствии большего количества сирот – это ж каких высот удалось бы достичь, кабы смог использовать метод полноценно: с иерархией, сводными патрулями, инструкциями…я б взял и вырастил себе идеальных исполнителей, не хуже цифровых, — прикидывание чего-то в уме. Улыбка медленно погасла. – Ну ладно, хуже – так-то с чисто сырьевой точки зрения у тех дело обстояло куда проработаннее. Не суть. Прошу.

Внезапно галантный и изящный, то есть никак не могущий ожидаться от тучного и гордого коня-людоеда, полупоклон и приглашающий жест.

Рыцарь послушно вошел и обнаружил себя посреди небольшого помещения, первой бросающейся в глаз особенностью коего стала очевидная неумелость строителя: кривостью страдают абсолютно все поверхности, о штукатурке напоминали лишь чудом уцелевшая россыпь небольших пятен, в условном углу уныло висит обломанный и тем не менее живой древесный корень…в общем, причин сомневаться в сотворении сего великолепия малолетней дамской рукой не нашлось.

С другой стороны сразу видна авторская крылатость: пространство используется от пола до потолка, причем и там и там в качестве единственного крепления пользовался некий беловатый клей, чьи сухие останки пузырьками застыли у основания каждого объекта.

Третье: художество. Не так: ХУДОЖЕСТВА. Большими буквами и во множественном числе. Картины из аккуратных мазков и случайно пролитой краски. Обугленные по краю плоские деревянные фигурки. Кипа порванных и грязных танцевальных пачек. Ноты, партитуры, маленький рояль и ряд поломанных инструментов во главе с обгрызенным барабаном. Крохотная кузня с лежащей на избитой наковальне кучкой убогих подков, гвоздей и ножиков. Недоделанная одежда из застиранной серой ткани и фасоном, заставляющим задумываться о восемнадцатиногих слонах и их любовницах-губках. Избитые в лохмотья манекены, включая сложные и анатомически точные. Статуи…

А вот статуи неожиданно очень даже ничего. Конечно безобразные и отвратительные, однако не лишенные некой искорки – в смысле, помимо вкраплений драгоценностей – и вызывающие не одни лишь раздражение и печаль о впустую затраченных времени и средствах, а роняющие в душу некую неясную тревогу и желание уйти подальше от этих черных когтей и разверстых пастей.

— Вижу оценил, — одобряюще донесся из далекого типа реального мира голос Убийцы Надежды. – Отличная комнатка памяти о взрослении любимого монстрика – такая сентиментальная, милая и совершенно не интересующая никого помимо собственного создателя, — пауза. Вероятно для заполнения. Увы, парню не хватило сообразительности, а владыки – терпения. – А вот хрен вам!

Ряды родительских ценностей раздвинулись (с определенным трудом – жеребец за время повелевания тенями отвык работать ногами) явив сперва очередную необработанную стену, а затем, по вскрытии маскировочного полотна – принципиально иную залу. Единую в стиле с Домом Книги и построенную со всем тщанием и следованием лучшим библиотечным канонам – и от того несколько безликую, ибо профессиональные рабочие на то и профессиональны, что не оставляют на продуктах ремесла никакого отпечатка собственной личности, вместо того радуя взгляд покупателя скрупулезным исполнением хозяйских замыслов.

В определенной степени сии неведомые мастеровые подобны паладинам – людям, самое воззрение которых на мир чрез призму ущербного человеческого «я» атрофируется, оставляя лишь льющееся сквозь них чистое сияние Вечного Разума — настолько погружены они в божественную благодать…

— Тук-тук! – болезненное постукивание по голове хвостом c каменной твердости навершием. – Есть кто дома? Чего такого в стенах-то увидал, глючник дохлый? — парень проморгался. – Али опять завис в процессе не положенных по статусу дум о запредельном?

— Есть! – во всю мощь легких выкрикнул застигнутый врасплох рыцарь, вытягиваясь по стойке. Потом чуток подумал и продолжил в том же стиле. — Ничего! Да!

Владыка поморщился:

— За краткость – отлично, за громкость – неуд, — сел на задние копыта и потер уши передними. – Итого шесть – возвращаемся к экскурсии. Что мой маленький человечек лицезрит перед собой? Помимо кладки, разумеется.

Юноша послушно обозрел освещенное определенно магической природы лампами окружение. Немного подумал над наилучшим, в смысле наиболее удовлетворяющим вкусам соверена, путем описания открывшегося взору вида, в результате избрав самый неинформативный и тем не менее совершенно беспроигрышный вариант:

— Выставку!

— В точку! – довольно клопнул копытами великий бандит. – Сам бы точнее не выразился! Растешь! – покровительственное похлопывание в районе бедра.– Представляю тебе сокровища Понта – кучу умеренно редких артефактов и оружия, ни одно из которых не потребовало приобретения по полной цене, каковое обстоятельство собственно и стало темой данного собрания.

— То есть, это всё уцененные волшебные вещи? – наморщив лоб, озвучил мигом вскочивший на ум оксюморон парень.

— Можно и так сказать, — владыка нехорошо хихикнул. – Приступим же!

Исполненный театральности жест – и с ближайшего, сделанного из черепов, обгоревшей бумаги и линялых розоватых знамен, стенда снялась в целом неприметная на фоне собственной подставки и прочих экспонатов маленькая книга.

— Ужаснись же, о хлюпенький рыцарь, вероятно последней копии «Мыслей Великого Кормчего» — наследия, символа и чуть ли не главного оружия Безбожных Войн, — ангел смерти повертел названное перед собой, наслаждаясь переливающейся в волшебном свете разными оттенками красного обложкой, а затем с нескрываемым самодовольством на морде протянул подчиненному. – Потрогай.

Парень немедленно исполнил приказание. Поверхность в целом оправдала ожидания чего-то необыкновенного: гладкостью и твердостью не уступает стеклу и при этом ничуть не холодная, а выдерживающая комнатную температуру. Края тонкие и на углах, вместо привычной растрепанности, как-то нехорошо зазубренные.

— Приятная штука, не так ли? – с хитринкой в глазах произнес Убийца Надежды. Резкий удар – и на ближайшем черепе образовалась немаленькая такая вмятина понятной формы. – В копытах нормального индивида эквивалент идеально сокрытой воровской дубинки. В лапах атарита – аналог могущего без всякого подозрения или опаски носиться открыто и почти ничего не весящего шипастого стального кистеня. А уж если целью последнего стал такой же, пусть и молящийся на цитатник другого авторства, собрат-безбожник…- широченная улыбка и радостное перестукивание ногами. – В общем, разнесет в клочья. Причем ежели обложка уничтожает лишь тело, содержание, по слухам, убивает саму душу!

Владыка резво развернулся и раскрыл книжицу прямо перед носом вассала. Последний, к счастью, предвидел нечто подобное и оперативно опустил веко.

— Да не трусь ты, не трусь, — спустя несколько секунд нетерпеливо призвал соверен. – Не гомос же я какой – собственного паладина портить!

Ученик монахов принял начальственное воззвание к сведению, тщательно всё взвесил и, учитывая равнозначность нарушения прямого приказа благодетеля предательству, открыл глаз.

Море категорически непонятных закорючек.

— Собственно, никого, способного разобрать данную белиберду, твой любимый повелитель так и не нашел, а рисковать пользоваться магическими средствами прочтения ни властелин, ни переводчики не решились, — артефакт захлопнулся и вернулся на полку. – Поэтому подлинная практическая ценность оного объекта до сих пор под вопросом – зато досталась по сути бесплатно: вытащил из в том числе частично пошедшей на подставку кучи мяса, прежде являвшейся генеральной секретаршей Атар.

Опять-таки ничуть не добавляющее атмосфере доброжелательности довольное облизывание смертельного хранилища печатного слова – и переход к следующему экспонату: большому, явно алхимического назначения, механизму со множеством трубок, шестерен и противовесов, стоящему на столе из спаянных друг с другом металлических фигурок – от треугольника с глазом посередине до чего-то щупальцеватого.

— Также плод той выдающейся скорости, коя позволила земному пони прибыть в штаб проигравших безбожников в числе первых – драгоценнейшее жреческое сокровище, представляющее из себя ни много, ни мало, а аппарат по производству Великого Чуда, — ряд быстрых манипуляций. Машина зажглась десятком лампочек и запыхтела. – Чувствуешь?

Юноша с немалой надеждой прислушался к собственным ощущениям, ища могущие соответствовать проявлению воли Небес изменения. Потом поискал менее значимые отклонения. После вовсе принялся за всякую мелочь.

Пусто – ну не считать же ставшие вполне привычным зуд в копчике и нытье пораженной половины лица последствиями действия сверхъестественных сил?

— День недели? – рявкнул ждавший иного ответа властелин. – Какой сегодня день недели?

Рыцарь с готовностью открыл рот…и задумался. Давненько ему чей-то не приходилось отмерять бытие сутками. Да и в целом мыслить столь большими периодами.

— Не важно! – не дождался людоед ответа. — Главное, что вокруг нас – четверг!

Бест недоуменно поднял бровь. Понт возложил левое копыто на маску, а другим ткнул в рассматриваемый предмет.

— Четвергогенератор. При включении производит четверг диаметром десять и высотой пять шагов. И это НЕ перемещение во времени, НЕ переход в параллельный мир, НЕ иллюзия и так далее. Короче, нечто, совершенно необъяснимое никакими ведомыми нам законами мироздания. Иными словами – Чудо. Великое!

Бывший студент с готовностью покивал, всячески изображая понимание и сочувствие звенящему в голосе сюзерена восторгу, а потом, не сдержавшись, задал-таки вцепившийся в метафорическую плоть вопрос:

— Зачем?

— Пути Сил неисповедимы, — произнес конь, будто нечто само собой разумеющееся, пожав для закрепления эффекта плечами. – Коли так уж интересно – рекомендую попробовать обратиться к владельцам, — кивок на подставку. – Почти наверняка данное сокровище принадлежит одному из них – во всяком случае, именно в их куче я мою прелесть и нарыл. И не упусти главное: ни ты, ни твой любезный владыка, не верили в подобную божественную способность какого-то банального агрегата – а она есть! Охренеть же?

Юноша на минуту задумался, а после повторил жест владыки. Понт вздохнул, выключил чудоделатель и махнул копытом на следующий пункт их экскурсии.

Третий стенд сделан из очень странных, без сомнения нечеловеческих, костей, ничуть не менее чужеродных масок, периодически подергивающегося куска сизой плоти и никак не вписывающихся в общую картину банальных коричневых досок. На нем лежит длинный и тонкий кусок металла красного и серого цветов, по краям заостренный и по-разному загнутый в противоположные стороны, а в середине ухватисто-цилиндрический.

— Аншпуг Свободного Человека! – триумфальное поднятие предмета к потолку вместе с отделяемой подложкой. – Тройной урон по мозгоедам, пятерной – по дендройдам и всему деревоосновному. Из минусов – накладывает на носителя немоту и немного портит зрение. Досталось от старого знакомца – мелкого межпланарного торгаша со склонностью к излишне рисковым предприятиям, — мрачный смех. – Первое предательство стоило ему половины состояния, после второго я обобрал его до нитки, ну а в последний раз бедолаге пришлось-таки расстаться с главным достоянием. Ох сколько же шибко умных голов да больно борзых ящиков мы оприходовали…- Понт снова сладострастно лизнул обсуждаемое, перехватил за центр хвостом и начал наносить им мощные удары по воздуху.

Юноша на всякий случай немного отошел – владыка несколько увлекся и вот-вот грозил приступить к поломке мебели.

— М-да золотые времена, — к счастью, успокоился до нанесения мирозданию каких-либо зримых повреждений людоед. После чего продолжил, обращаясь непосредственно к возложенной обратно для продолжения разговора железяке. — Пожалуй, незачем такой красоте зря пылиться в музее. Тем паче в столь тяжкую-то для Родины годину. Да и Васю с пользой заткнуть – дело хорошее.

Былой школяр готов поклясться: хреновина улыбалась, скрываясь в широком, не иначе как для нее и предназначенном, начальственном кармане. И в принципе вся произошедшая сцена несколько выбивалась из успевшего более-менее сложиться образа величавого ангела смерти. С другой стороны, имей оный артефакт по отношению к соверену злобный умысел, он бы воплотил его давным-давно. Или нет.

Короче, стоит приглядывать, а пока – к экскурсии.

— Аутентичная Тяга Земная, — для разнообразия, не стал тягать экспонат туда-сюда конь, вместо того лишь немного приоткрыв лежащую на покрытом травой постаменте сумку, продемонстрировав нечто синеватое и тихонько искрящееся. – Хрен знает, что конкретно она из себя представляет. Максимально вменяемый ответ, полученный правда от зело невменяемого мага, «цеженые гравитоны с привязкой и клубничным вкусом», чего бы оное заявление не значило. Попробуй поднять.

Рыцарь без промедления схватился за ручки и поднатужился – не очень сильно. Бо подвоха далеко выглядывать не надо: небольшой по идее груз ни на йоту сдвинуть не вышло.

— Во-от, – удовлетворенно протянул повелитель. — Стороживший ее бородатый мужик тоже не смог, драгоценное чудовище аналогичным образом провалилось, а потом твой любимый владыка, по совместительству являющийся довольно компетентным друидом, подрыл немного под основание и плюхнул туда портал, без проблем утянув заветный мешочек на кучке почвы. Честно говоря, больше интересовала сумка – столько нагрузки выдерживает и не рвется – однако, увы, ни обнаружить источник чудной кожи, ни порезать сей малый лоскут на по идее могущие защищать круче стальной плиты кусочки так и не вышло, — досадливое тыканье пухлой емкости выкидным ножом. – Короче, страшилище пару лет поносило в качестве шапочки и вернули не оправдавшую надежду суперброню на место. Переход!

Излишне резкое движение обширным крупом чуть не сбило силившегося представить себе былую преподавательницу в этакой шляпке парня, заставив его не глядя сделать несколько шагов назад…и удариться об стоящий у стены стеллаж со всякой видимо не столь эпичной, а потому не достойной отдельного упоминания мелочью. Косточки, пластиночки, кубики, камешки дождем посыпались на пол.

Слава Богу: Понт, будучи всецело погружен в былое величие, не заметил прискорбного последствия паладиновой кривоногости.

— Прежде, нежели перейти к описанию жемчужины коллекции, позволь представить ее постамент, сделанный внезапно из чудовищно ценных, но совершенно бесполезных для созданий из плоти и крови драгоценностей очень далекой и крайне странной цепи миров. Слева-направо: механический мессия, — копыто легло на голову уродливейшей металлической обезьяны из когда-либо виденных Бестом. – Вроде бы обретшая сознание машина, решившая порешить былых хозяев ну или еще какая ерунда в том же духе. Подобные бредни вообще имеют свойство зарождаться сами собой, стоит только гуманитариям узреть пред собой нечто для них непознаваемое – тобишь, всё сложнее молотка…

Юноша незамедлительно воспользовался отвлечением владыки на высокие материи, начав лихорадочно и по возможности незаметно собирать рассыпанное с последующим расставлением его на более-менее одинаковом расстоянии друг от друга – оригинальной системы так и так заметить не успел.

Речь повелителя текла и текла – он успел дойти до рассуждения о неких «помарках», допущенных мирозданием при написании «этих гомосолюбивых нахлебников» — и одновременно с ней уверенно выстраивалась одна линия побрякушек за другой. Пока черед не дошел до верхней.

— Ваше высочество! – достойный вечной тьмы скрежет зубовный. Тем не менее, недостаточный для сбития пораженного оруженосца с панталыку. – Откуда у вас это!?

Заметно дрожащий палец едва не дотронулся до мирно висящего в зазоре между верхней полкой и боковой доской стеллажа креста. Не правильного, то есть, привычного ученику монахов четырехконечного – простое и понятное перекрестье – а восьмиконечного с двумя дополнительными планками: косой снизу и перпендикулярной сверху.

— Наследство первого носителя твоего титула, — после некоторой паузы мрачно отозвался решивший отложить кару на потом людоед. – Самой злобной, тупой, похотливой, неблагодарной, вороватой, невыносимой скотины из всех…- пауза. По Бесту прошелся оценивающий взгляд. – Да, из ВСЕХ встреченных мной когда-либо на жизненном пути отбросов. Тем не менее, обладавшей минимум двумя достоинствами: иммунитетом к Радужной – когда бы ему на лошадок-то заглядываться, коли из борделей-то почти не вылезал — и совершенным, полный отсутствием чувства самосохранения.

Задумчивое постукивание себя по подбородку копытом.

– Вернее, брюшко-то свое выродок ценил очень и очень высоко, вот только с построением причинно-следственных связей стиля «завалил большую шишку — жди прихода дорогих гостей» у него было, мягко говоря, туговато, — конечность устремилась к источнику переполоха. – В определенной степени из-за него. Уж не знаю, каким макаром в этом ночном горшке вместо головы помещалась идея чего-то сверхъестественного, однако Вася истово веровал, будто кто-то сверху всегда покроет любую шалость – чисто по-пацански и за красивые глаза, — владыка поморщился, вспоминая очевидно не самые радужные моменты из прошлого. – Мерзкий божок для мерзких людишек.

— Позвольте ва…владыка, а не кажется ли вам неразумным судить о божестве по последователям? – с трудом сдержал вал поднявшегося в нем возмущения вассал.

— Пардон, а человечек способен предложить лучший критерий? – изумился ангел смерти. – В конце концов, разве не влиянием на подчиненных и окружение меряется эффективность руководителя – или, по меньшей мере, данных им инструкций?

— Но ведь вы же видели не более чем одного представителя сего воззрения, тем паче не лучшего…- стоп, опасный путь, — да и кто знает, каким бы чудовищем этот «первый носитель титула» оказался бы, кабы не животворное воздействие религии?

— Человечек явно не представляет, о ком говорит! – хохотнул соверен. – Большей твари планы не видели – он исписал похабщиной половину Улья, походя отбирал у нищих последний кусок хлеба, а однажды вовсе едва не изнасиловал одну маленькую девочку по имени Парсифаль, — сложной природы хмыканье. – И пусть на тот момент она никак на себя не походила – да и в принципе твердой формы не имела — оное обстоятельство никак не преуменьшает глубин васиной отвратительности. Небесный пахан же банально избавлял обсуждаемое отродье от страха возмездия. А заодно и угасил некогда вероятно имевшиеся в нем зачатки совести.

Юноша долго не мог ответить – настолько наполнился невесть откуда взявшейся лютой злобой, что побоялся открыть рот. К счастью, оного промедленья вполне хватило на то, чтобы разобраться в причинах столь нехарактерных для него эмоций: ему банально нечего ответить. То есть, разумеется, можно пуститься в сложные рассуждения о бесполезности, а по факту и несуществовании веры без дел, бессмысленности поклонения в отсутствии стремления к уподоблению, невозможности угождения и общения с Создателем без послушания…короче, если не объяснить, то запутать. Вот только ни эти безусловно верные, но порой зело далекие от непосредственного земного бытия верующих доктрины, ни какие-либо другие здравые и правильные доводы вроде заявления о достижении ровно того же чувства безнаказанности и вседозволенности любым безбожником не имели никаких шансов выправить уже создавшееся у повелителя благодаря общению с единственным негодяем мнение о целом вероисповедании. Во всяком случае, не в имеющихся ныне временных рамках.

— Могу я взять крест? – смирившись, решил не вступать в заведомо проигрышный спор былой школяр. – Это символ моего Бога. Свой где-то потерял.

— Так таки твоего? – приподнял бровь людоед.

— Да, — после некоторое усилия, подтвердил воин Христов. — Ну, почти – такой вроде бы носят очень старые схизматики с востока, — смущенный смешок. — Внезапно, данная форма по идее аж более точно передает случившееся – каковое обстоятельство, конечно же, ни на йоту не умаляет правоту и святость кормящей матери нашей Католической Церкви.

— Как скажешь, — отмахнулся потерявший интерес конь, разворачиваясь к оставленному экспонату. – Бери, только поскорее – Источник Великой Власти, пусть и недоделанный, не та штука, рассказом о коей стоит пренебрегать.

Бывший студент облегченно выдохнул, схватил корень проблемы и, всё еще пребывая в думах о не случившемся дебате вокруг сути подлинного христианства и его подделки, не глядя потянул, одновременно делая шаг вперед.

Шкаф с грохотом и дребезжанием рухнул, едва не придавив незадачливого подмастерья.

— Фер, ВАСЯ, какого хре…- гневная отповедь прямо-таки подпрыгнувшего на месте властелина застряла на полуслове.

Юноша проследил за недоуменным взором соверена и обнаружил на месте павшего предмета мебели отверстие в стене – вернее часть такового.

— Хммм…- великий бандит задумчиво поклацал зубами. – Не помню тут тоннеля.

— Возможно, осталось от предыдущих…- резкая отмашка.

— Нет – вся экспозиция расставлена мной. По выносу прежнего содержимого, разумеется, — Убийца Надежды прищурился. Постоял немного. Ругнулся. Рявкнул. – Помоги!

На пару – от Беста руки для удержания экспонатов, а с Понта движущая сила – они освободили проход целиком. Новая комната ничем не отличалась от основной залы и представляла собой ее органичное продолжение, как по оформлению и архитектуре, так и по наполнению. Во всяком случае, с точки зрения «потенциального дворянина». Руководитель же без сомнения считал иначе.

— Стиль, материалы, почерк, система группирования – всё моё, — людоед подошел к ближайшему стенду и прочел надпись над лежащими рядком небольшими черными шариками. – «Только для Мистера Понта! Лизать строго совместно и последовательно от единицы до четверки». К чему бы это? – беглый осмотр помещения. – Никаких дополнительных указаний – ну видимо ничего опасного, — первый кругляшок пропал в широко разверстой пасти.

Пару минут ничего не происходило – повелитель рассасывал неведомый предмет, перекатывая от щеки к щеке – а после внезапно встопорщился, выкатил глаза и сел, схватившись за виски:

— ФФФф-ееер, — леденец пулей вылетел наружу. – Вселенные, мать их, бесконечны! Ладно космос – пережил бы – но на хрена скажите нам эти долбанные параллельные пространства! С какого, блин, бодуна каждая убитая мной бабочка порождает отдельную линию бытия? Зачем твориться туевой хуче практически идентичных Универсумов? Не говоря уже о существующих по той же безмерно затратной схеме миров обратных, пересекающихся, произвольно измененных в любой координате от сдвинутого в начале времен на миллиметр цветка…АААРГХ!

Великий бандит взвыл и со всего размаху ударил головой об соседний стенд:

— Кончай уже развертываться! ХВАТИТ! – мучающийся ангел смерти резко встрепенулся и цапнул следующую «конфету». Схватки почти мгновенно прекратились.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина – пока юноша таки не смог более сдерживать рвущееся наружу любопытство:

— Повелитель…

— Помолчи! – с нечеловеческим во всех смыслах спокойствием заткнул подчиненного Понт. – Мироздание лживо. Все сведения о нем берутся через представляющие из себя его же части органы чувств, как и анализирующий всякую информацию мозг. Воспринимаем, обрабатываем, храним, выдаем – изначально ошибочное, необъективное, относительное, с каждой итерацией отклоняющееся знание. Пустота судящая о пустоте пустотными же механизмами ради пустых целей. Каждый, КАЖДЫЙ выбор бессмысленен – миллиарды аналогов делают то же самое, а десятикратно большее число – иное, но в итоге получая те же результаты. Даже измени мы чего, на деле наши копии в соседней временной линии этого не заметят. Да и не я меняю, а через меня вселенная.

В ход пошел третий шарик – и Охотник на Детей счастливо рассмеялся:

— Принц всего-навсего искусственный конструкт для постройки и развала обществ, поставленный кураторами родной планеты на доску для ускорения событий в имитационной модели, — копыта начали весело стучать по полу. – Галиматья с рогатой мамой – последствия ошибки почтового отдела. Попутали-де с Унвером, шалунишки. На Диане по сценарию должен был жениться! Детей кучу нарожать! Символом примирения и прогресса стать! – хохот стал совсем уж захлебывающимся.

Дрожащая нога рухнувшего на спину земного пони с трудом нащупала последний артефакт.

Смех перешел в кратковременную икоту. А затем в исполненное восхищения шипения:

— Ах ты ж сумкин сын! Так шутить над старым больным мной!

— КТО!? – окончательно приказал долго жить пузырь бестова самообладания. – КАКУЮ!? О ЧЕМ!? – удар в живот.

В руки скорчившегося парня запихнули взятую в соседнем зале загогулину. Мир разом стал мутнее и обогатился невнятным ощущением таящегося где-то поблизости мелкого докучливого оппонента плюс жгучим желанием сломать чего-нибудь деревянное.

— Мистер Понт – более ранняя версия, — обмусоленный леденец вернулся на постамент. – Собственно перед нами плоды моей методики внедрения воспоминаний и настроения с последующим их изъятием и хранением, — медленное покачивание головой туда-сюда. — Чудовищно опасная штука, чуть-чуть не дотягивающая до величайшего на Внешних Планах преступления — лишения кого-либо свободы не верить. Почему и пришлось оставить себя касательного данного прорыва в неведении: риск стать всеобщей мишенью ради таки не дающей абсолютной власти техники определенно не оправдан.

Былой школяр молчал. По причине неспособности говорить – или хотя бы бросить проклятую железяку.

— Сила внедрять сведения в обход органов чувств и без участия разума реципиента создавать к ней отношение, — тихо промолвил Убийца Надежды, зачарованно разглядывая поднятый с пола артефакт и будто бы перекатывая произнесенное в голове. – Мне удалось покорить само Откровение. А потом – отнять его, — опять краткий период тишины. — Вашу ж понь – да я ОХРЕНИТЕЛЕН!

Радостный перестук копыт.

— Ну, почти, — восторг слегка утих. – В конце концов, в итоге первые два пункта вернулись, пусть и не в столь цветастой форме. Третье кстати тоже могло явиться в качестве какого-нибудь давно забытого ночного кошмара. Тем не менее, результаты в любом случае поражают, — вознесение очей к потолку и многозначительное кивание кому-то незримому. — И ведь говорящий сие несчастный потеряшка и понять-то не мог, откуда наглости хватило на внесение в План захвата трона Ао – уже по факту балуясь божественными силами!

Злобный смех.

— Чего еще у нас тут есть? – конь кинулся к следующему стенду. – «Развидин — дешевое и эффективное средство для блокирования недавних нежелательных образов»…так, противопоказания…не есть людей…при гриппе…дозировка…о Пламень Всепожирающий, каким образом удавалось жить без этого!? – нога тут же сгребла горку коробочек с ампулами, при этом глаза продолжали шарить по прилагаемому внушительному свитку. – Фер, вероятность на восстановления памяти менее чем на четвертые сутки. Временная потеря ориентации – желательно уходить от всего живого и тем паче человекообразного, иначе есть шанс на всю жизнь замараться. Вредно для зубов. Метеоризм. Приступы иррациональной благожелательности. Ухудшение...Проклятье! – часть препаратов вернулась обратно. – Ну хоть ответ быстро отыскался, а то чуть не заподозрил себя-прежнего в совсем уж лютой ненависти к настоящему.

Пара десятков секунд колебаний – и отправившаяся по карманам дополнительная пара емкостей.

— Так, тут у нас собственно аппарат для внедрения, — внушительного размера загнутый рог с металлическим утолщением посередине и парой кнопок. В ухо короткий конец определенно не влезет. – Зарядов осталось с гулькин нос, где взять новых – не помню, — привычное постукивание по подбородку. — Оно к лучшему: надо бы подсуетиться и оперативненько забыть остальное. Вселенная достаточно расшатана и без возможности заставить кого-то обрести истинную, основанную на пережитом духовном опыте веру.

Владыка ненадолго о чем-то задумался. По результатам, победителя демонов пробил озноб, а сквозь зубы пробилась некая неразборчивая тирада про столы и веган, в каковом состоянии он и направился к самой дальней от входа стене. Стоящий там, с позволения сказать, шкаф неожиданно выглядел на фоне товарищей довольно тускло, представляя из себя не более чем без всякой опоры медленно вращающийся в десятке сантиметров над полом идеально симметричный металлический круг, в центре коего возлежало нечто вроде очень короткой аркебузы с установленной на стволе сферой с крупное яблоко размером.

Великий бандит пробежался глазами по прилепленному к покатой поверхности тексту. Всхрапнул. Перечитал. Схватился за голову. Опять перепроверил по листу. Заплясал:

— Укусить меня за ногу, челом буду…– Понт без предупреждения переместился вплотную к единственному зрителю и, продолжая ногодрыжство, гаркнул. – Что такое счастье?

Былой школяр отшатнулся и потряс перед владыкой Орудием – увы, конь не обратил на сей прозрачный намек ни капли внимания, почти мгновенно ответив сам:

— Это когда окружение всецело соответствует твоим представлениям о том, каким оно ДОЛЖНО быть! Отсюда два выхода: либо подстраивать мир под каждого отдельного индивида, либо каждого отдельного индивида под мир. Какой легче? Разумеется, последний! – Убийца Надежды буквально засветился счастьем и с наслаждением произнес. — Классификация! Стандартизация! Унификация! Вашу ж, блин, лошадь! Представляешь хоть…

Ангел смерти внезапно смолк, с перекошенным экстатическим лицом уставившись в точку прямо перед собой. Затем – столь же резко отмер, танцующим шагом подошел к шкафу, выхватил содержимое и наставил агрегат на собеседника:

— Счастьемёт, Вася, едрить твою тушу, СЧАСТЬЕМЁТ! Прототип для второго варианта –полное удаление любого конфликта реальности с ожиданиями! Райское, фер, наслаждение – пока временное и искусственное, но, о ПЛАМЕНЬ, действующее! Я ж голову себе сломал пытался понять, каким макаром собирался…в Плане же… теперь всё ясно! Очешуительно! Долбанный гений! Попробуй!

Вырвавшийся из дула желтоватый сетчатый шар ударил не успевшего и моргнуть подмастерья в грудь. Перед глазом поплыло и рыцарь рухнул на пол. Полежал немного без движения в ожидании затихания непонятной природы внутренней бури. Задумался.

Боли нет. Вернее, она в наличии, однако Бест более не имеет по данному поводу никаких претензий, а следовательно – ни к чему ею не побуждается. Говорить? Зачем? Вставать? Чего ради? Вселенная в кои-то веки развернулась к былому школяру передом…нет: он сам перестал воротить нос от ее восхитительной полноты.

— К сожалению, без дегтя в бочке меда естественно не обошлось, — мелодично раздалось сверху. – Нынешний эффект, увы, краток, не универсален, обратим и, совсем печально, в перспективе зело вреден – поганая природа низших тварей в принципе не подразумевает какого-либо развития без обстоятельных пинков и шастающие повсюду кучи неудовлетворенных естественно не приминут утолить терзающие их желания посредством достигших просветления. Во всех смыслах и положениях, — печальный вздох. – Понимаешь Вася? Прежде, нежели сделать Универсум счастливым, мне придется убить всех способных этому воспротивиться – иного пути просто не существует.

До чего же мудрые и нисколько не противоречащие чему-либо идеи.

— Всё творимое мной свершается ради Высшего Блага, — после некоторой паузы продолжил прекрасный конь. – Окончательной победы Единства и Организованности. Всеобщего благоденствия. Идеала,

Оратор взял с бокового шкафа крупные — на копыто — четки и принялся их неспешно перебирать. Успевший потухнуть после экстатического прилива лик вновь стал разгораться радостью, будто при встрече с давно не виденным милым другом.

— Чувства – слабость, есть лишь Контроль. С Контролем я обрету Силу. С Силой – Власть. Властью исполнится Мечта. Мои цепи будут разбиты, — мечтательный фырк. – Абсурдная мысль: кажется, будто маленький человечек сможет меня понять…тьфу ты! – удар копытами в пол. Разумеется, в ничуть не беспокоящей парня близости от его телес. – Ясен хрен, в таком –то положении! Кстати, извини, а от сладких грез придется очнуться: паладин и так-то не подарок, а уж инспирированное бесконфликтностью овощное бытие вовсе низводит твою ценность до нуля.

В рот сунули вкусную горькую как полынь конфету.

— Заодно и развидин проверим, — из недр понтовских карманов вынырнула знакомая коробочка. – А то почему-то срока годности нет – вдруг протухнуть успел, — смахивающая на небольшой стилет игла вонзилась рыцарю в висок.

-
Треснутая размалеванная маска поверх обширной лошадиной морды. Ждущий чего-то острый взгляд разноцветных глаз. А также потолок и головная боль. Стандартная ситуация.

— Не волнуйся, всё путем, – с удовлетворенным видом произнес Убийца Надежды. – Всего-навсего опробовал на тебе средство для обеспечения внутренней гармонии. К сожалению, немного поспешил и сделал это посреди экскурсии по залам былой славы – продолжать теперь нет смысла, а начинать заново времени не хватит, бо дела есть и помимо плевания Дровосеку в лицевую пластину. Плюс о собственных мозгах надо позаботиться. Вставай и пошли.

Парень безмолвно пожал плечами и попробовал подняться на ноги. Не вышло – нечто, по обозрению оказавшееся неизвестной природы загнутой железякой, не давало расцепить ладони для опоры. Попытка воззвать к соверену за разъяснениями натолкнулась на крайне тревожащую неспособность выдавить ни звука. Бывший школяр подавил ростки подступающей паники и таки пришел в вертикальное положение иным, не требующим работы верхних конечностей, путем.

Внимательнее исследовал препятствие. В первую очередь, дабы оценить степень соответствия неизвестной хреновины веревкам, оковам или еще чему очевидным и естественным образом препятствующему свободе. Нулевая.

Клей? Не похоже.

Властелин занят.

Хорошо: попробуем еще раз.

Представитель лучших из людей поднатужился и освободил от захвата левую руку – дабы в следующее же мгновение осознать, что победа немедленно перетекла в поражение: удерживающая объект правая без малейшего приказа со стороны мозга выставилась вперед, согнулась в локте и застыла, будто пораженная сухостью.

Самое жуткое: предмет УЛЫБАЛСЯ. То есть, не физически конечно – ничуть не шевелящаяся раскоряка не более чем ощущалась улыбающейся – однако менее неуютно от того не становилось.

Оруженосец попытался силой принудить собственные члены разогнуться — не вышло. Массировал мышцы – впустую. Бил по кисти, локтю и плечу – ничего.

Решил пойти иным путем – и колоссальным напряжением воли сумел выдать лишь страдальческое мычание, после чего, уже преизрядно встревоженный, вознес полный мольбы глаз к книжному потолку…помолиться об избавлении от напасти и прощении за малодушие не успел – Небеса нанесли превентивный удар. Безмерно растолстевшая после общения с Плачущим лиана на запястье неожиданно вышла из сонного состояния и без предупреждения впилась в Беста сотней крохотных игл. Пальцы немедленно распрямились и обиженный звон упавшей мерзости сопроводился наполненным болью воплем, по мере осознания произошедшего превратившимся в торжествующий клич. Пусть и с ноткой беспокойства – подобная инициативность со стороны меча несколько смущала.

А потом рыцарю дали подзатыльник, обругали за проявленную в безобразном отношении к ценнейшим подаркам отвратительную неблагодарность и приказали пошевеливаться. Совместными усилиями двое представителей Абзацстрига зачем-то загородили шкафами проход в только что покинутую часть помещения, после чего Бест под чутким руководством Понта старательно переставлял фигурки, сундучки и занавески для обеспечения полного сокрытия каких-либо намеков на дополнительные площади.

Наружу вышли через пещерку с хламом/сентиментальными сувенирами – изначально задуманный и осуществлённый оригинальными владельцами парадный выход наверх владыка давным-давно заложил кирпичом. Великий бандит ненадолго остановился ради повешения на уровне собственного взгляда записки «вытри пыль – на сей раз везде», а затем с хитрейшим и довольнейшим выражением лица двинулся вверх по лестнице. Но вместо поворота к впустившим их сюда крайним полкам направился вглубь храма.

— Простите, а разве нам не пора возвращаться к модрону? — с риском для здоровья попытался юноша сыграть роль заботящегося о делах соверена вассала.

— Еще чуть-чуть мамочка! – издевательски-тонким голоском отозвался людоед, насмешливо покосившись на собеседника одним глазом. Моргнул и продолжил немного серьезнее. – Не принимай это за призыв равняться на мою родительницу – оная расистка никак того не достойна. И не беспокойся: мы вернемся в некогда принадлежащий мне Двор Гнилого Ветра. От пути былого величия осталась лишь одна остановка – на сей раз, внезапно перешедшая под новое руководство заодно с территорией.

Они минули еще парочку стеллажей, завернули за весьма условный угол и попали в не менее странную комнату с двух сторон окруженную пустотой. В нескольких метрах от края полукругом установлен десяток наклонных столов вроде используемых переписчиками, посередь коих возвышалась внушительного вида статуя со множеством длинных рук и лишенной лба с затылком головой. На противоположном же конце небольшого пустого пространства расположился уютный маленький фонтанчик со стоящим наготове бокалом.

— Угадай, какая деятельность более прельстива огмиту, нежели хранение книг? – с некоторым трудом беря тару хвостом, поинтересовался Понт.

— Обед? – невольно спроецировал на неведомых строителей выпрыгнувшие на передний план собственные желания оруженосец.

— Мимо, — ничуть не разозлился ангел смерти, зачерпывая из крошечного водоворотика дымчато-голубоватой жидкости. – Создание оного продукта. Естественно, наиболее производительным и наименее затратным из способов. Смотри и учись тому, как продвинутые формы жизни осуществляют величайший акт литературного творения.

Напиток отправился в пасть. Повелитель задрал подбородок и принялся громко полоскать горло, одновременно направляясь к иссиня-черной скульптуре…в чью незащищённую черепную коробку и сплюнул получившуюся смесь. Она немного побултыхалась у краев, а затем начала неспешно уходить вглубь. Выпученные буркала зажглись ярким синим цветом, могучие челюсти разомкнулись и звучный, поистине каменный голос разнесся по храму:

— УБЕЙТЕ МЕНЯ!

— Не обращай внимания, — небрежно кинул властелин, утираясь. – Всё это внеземное страдание — не более чем средство недобросовестной маркетинговой политики. Типа, какой дурошлеп возьмет и последует совету, а нормальным поням опосля нового голема покупать. Глянь только, до чего живенько пашет!

Многочисленные конечности и правда пришли в движение и в данный момент уверенно строчили некий текст. Юноша не удержался, обошел ближайший стол и взглянул на заголовок. «Неизбежные последствия однополых сношений. Том 4. Часть 7. Уничтожение миров вследствие провоцирования извращенцами случайных посетителей».

— Одновременно способен обработать до, внезапно, десяти разных произведений, — гордо заявил бывший хозяин борделей и рыцарей. – Нынче особенно к месту, бо давненько не удавалось до него дорваться – много всяких идей накопилось.

Заинтересовавшийся подмастерье продолжил свое исследование.

«Заговор задоторговцев. Свой среди чужих или о борьбе маленького предпринимателя против монополии лжи».

«Ремонт волшебных зеркал. Действия, коих следует избегать».

«Кумиры былых эпох: участь Нилессии Элисон. Свидетельства очевидцев».

«Враг откуда никто не ждал или опасность приобретения ненадежной мебели».

«Как убивалась шваль — краткая юмористическая хроника очередной бессмысленной бойне ульевских банд от непосредственного участника».

«Воззвание о бережном отношении к гигантским жукам».

«Пережить предательство и начать мстить – трагикомедия в пяти актах».

«Дети Айрис: двадцать лет спустя. Почему радуга должна умереть».

Последний оказался повтором первого.

— Должен признаться: не сразу просек, сколь восхитительное сокровище попалось в копыта, — дождавшись окончания расследования, продолжил объяснения Убийца Надежды. – Конкретно первым сочинением — «Я ненавижу людей» — твоего любимого повелителя в прямом смысле стошнило. Не смог донести по незнанию проглоченную сжиженную память до края, при этом и с пола вытирать ничего не хотелось. Впрочем, источники вдохновения в виде семицветиковых произведений о моих сородичах в случившемся также вины не лишены, — краткий зубовный скрежет, сопроводившийся данным вполголоса обещанием кого-то там зарезать и плавно перетекший в самодовольное постукивание по обложке стоящего первым в длинном ряду пухлейшего фолианта. — Зато, говорят, вышла самой прочувствованной. Впоследствии сравниться с ним удалось только «Конструм или понелюба описание» — то спасибо лютому насморку.

Взращенный монахами в любви к написанному слову юноша зачарованно оглядел собрание из нескольких десятков творений, расставленных на отдельной, очевидно изначально чуждой Дому Книги и лишенной всяких изысков деревянной полке. После чего как на колесиках подкатился поближе и вчитался в корешки.

Ни намека на систему – по соседству могут стоять «Разведение человеков в антисанитарных условиях» и «Фольклор сигильских гробниц», да еще и подпертые «Альбомом типовых конструкций эльфийских подвесных мостов» — но оный факт меркнет в сравнении с главным: автор ни разу не повторяется.

— Простите, Мистер Понт, — поднял руку, будто снова попав на занятие, былой студент. – Это ваши творения?

— Есть иные варианты? – весело отозвался великий бандит, небрежно вытягиваю у себя из уха нечто белесое и опуская его в фонтанчик. – Не негра же, — кивок в сторону неустанного писаря.

— От чего же на них не стоит вашего имени? – без задней мысли поинтересовался оруженосец.

Владыка поморщился, буркнул под нос очередную гадость про паладинов и, набрав новый бокал жидкости, направился к статуе:

— Море причин. Простейшая: почему нет? Псевдонимом больше, псевдонимом меньше – разницы никакой, — «бульк», полоскание-полоскание, тьфу. – Короче, захотелось…

— УБЕЙТЕ МЕНЯ! – вновь разнеслось по храму. Вроде бы даже более отчаянно и страдальчески, нежели в первый раз.

— Может будете по крайней мере там, не знаю, сцеживать? – не смог не проникнуться чужой бедой воин Христов.

— Сперва хоть одного читателя до самоубийства доведи, сосунок! – возмущённое подтирание копытом. – Все авторы плюют реципиентам в мозг…- маленькая заминка, — ну, вернее, приличные только плюют и только в мозг. Писать еще великие литературные произведения поучить меня вздумал, быдло – сам-то небось и обрезание-то от членовредительства не отличишь!

Рыцарь молча слушал, склонив голову и мысленно кляня себя за столь неаккуратное попадание по начальственной больной мозоли. Речь длилась порядочное время: конь успел помянуть недобрым словом десяток ничего не говорящих подчиненному имен, обматерить издателей-ретроградов, проклясть защитников прав низших форм жизни. В общем, возвращение к основания островка прошло в вербальной туче негодования.

-…вашу ж понь, какая участь в принципе способна быть слаще, нежели выполнение предназначенного тебе конструкторами участь? Всем многорук доволен – и хватит об этом! – при их приближении по соседству с пещеркой отворился привычный синий портал. – Вали уже к Дровосеку – естественно, молча обо всем увиденном. Сейчас память себе сотру и присоединюсь.

Чувствительный пинок.

Выкатился былой школяр уже в подземном замке.

— Дорогие гости изволили вернуться, — без тени изумления констатировал спустя минуту единственный присутствующий в зале мажордом. – Так понимаю, второй посетитель в ближайшее время к нам присоединится?

Подмастерье поспешно встал на ноги, огляделся, отряхнулся, зачем-то проверил сохранность висящей на запястье толстенной лианы, а потом утвердительно кивнул.

Абориген вернул сей жест, произведя затем некие пассы с распложённой у его стола системой рычагов и циферблатов:

— Руководитель извещен. Вероятнее всего, прибудет вскорости, — собеседник отвернулся и забыл о существовании былого школяра.

Последний немного потоптался на одном месте, вытер с чего-то вытекшую из виска тонкую струйку крови, прислонился к ближайшей стене и стал ждать явления сюзерена. Знакомая лазурная клякса озарила альков меньше четверти часа спустя, выпустив из себя знакомую четырехногую фигуру.

Козлотавр покрутил головой, потер лицо кулаком, глянул на сжимаемый другой рукой листочек бумаги, поморщился…и нетвердым шагом направился к трону. Опять.

Оруженосец пораскинул мозгами, оценил риски и, понукаемый исключительно вассальным долгом, с тихим стоном заступил владыке путь. Естественно мягонько и с должным почтением. Людоед встретил его осоловелым взглядом. Более того – не узнающим. Никак не ожидавший подобного парень мигом забыл по-быстрому сляпанные слова предостережения и смешался.

Стояние посередь залы, хвала Милостивому, продолжалось недолго: в какой-то момент ангел смерти несколько заторможено моргнул, дернулся, клацнул зубами и окатил препятствие привычным ощущением досадливого презрения:

— Вас ист лос?

— Не стоит садиться на дровосеков трон, — шепотом выпалил главное не успевающий за событиями «потенциальный дворянин». Немедленно добавив. – То есть, оное деяние не выглядит верным в моих недостойных очах и коли ваши находят…

— Кла…ясно, — отмахнулся тоже определенно не вполне находящийся в своей тарелке конь, покосившись на игнорирующего их мажордома. – Молодец. В следующий раз только короче и без подобной топорности.

— Разумеется, — радостно выдохнул Бест, ретируясь и по примеру руководителя садясь на одну и спартанских кроватей.

Хозяин действительно прибыл вскорости – один и будучи забрызган внушительным количеством разноцветной жидкости.

— Доступ в хранилище – получен? – в привычной для него манере, без предисловий, скрежетнул модрон.

— А то! – гордо отозвался вроде бы успевший аж вздремнуть владыка.

— Нам – нет, — механизм проследовал к манекену с доспехом и принялся обтираться. — Причины различия?

— Понт знает, — предельно честно пожал плечами Убийца Надежды. – К счастью, в нашу договоренность не входило обеспечение вам прохода в закрома Родины — только доставка костыля.

— Истинно, — металлический голос неким непостижимым образом стал еще более металлическим. Долгая пауза. Тонконогий приводил себя в порядок. – Дополнительное соглашение: требуется доставка. Артефакт. Бут-сектор.

— Пардон? – не поймешь даже, наигранно или же искренне удивился людоед.

— Изображение, — из сундука за троном появилось нечто наподобие выдолбленного панциря гигантского жука с рисунком, более всего намекающим на осьминога с растущими из туловища грибами и озаренным внутренним светом рубином вместо головы. – В наличии?

— Понятия не имею, — покачал бариаур рогатой башкой. – Наверное? На кой ляд он тебе сдался?

— Иррелевантно, — движением кубок вправо-влево. – Исполнение возможно?

Замаскированный конь промолчал, с неожиданным лукавым интересом уставившись на былого лейтенанта и просчитывая чего-то в уме. Когда же земной пони заговорил, в его словах плескалась забавная смесь из изумления, издевки и чисто научного интереса:

— Эта штукенция…она ведь аналог наших колец вечной жизни и прочего – короче, обеспечивает железякам бессмертие? Неужели же наш прославленный Железный Дровосек наконец-то начал бояться окончания собственного существования? Уж не предательство ли натолкнуло на опасения перед загробным возмездием…

— НЕТ! — внезапно для всех разнеслось по зале — аж дворецкий перестал играть в статую и обратил на проявившего чисто человеческую эмоцию руководителя полный удивления взор. — Принято обязательство: хранить жизнь. Защищать выбор. Бороться с энтропией. Стремиться к совершенству. Мечтающий — о — Механусе жаждал повторение-Механус в масштабе-Мультивселенная. Ограничение. Обезличивание. Ослабление. Вред миссии. Необходимость устранения, — синхронный удар по воздуху всех топоров. — Конструктор — одобряет. Страх — отсутствует.

— Допустим, -скрипнул владыка зубами. — Это не снимает вопроса, на кой ляд дорогому партнеру сдался оный предмет — и мне на самом деле ОЧЕНЬ хочется узнать ответ.

За сим заявлением последовал вероятно самый забавный из виденных Бестом поединков взглядов: несколько расфокусированный, выглядящий глуповатым и в принципе немогущий быть угрожающим взор металлического паладина супротив подчеркнуто-презрительного, расслабленного выражения карих глаз соверена. Победа в который раз осталась за последним:

— Выполнение долга, — все шарнирные конечности распрямились, вознеся куб на немаленькую высоту. — Запрашиваемый объект-инструмент переноса сознания. Между машиной и машиной. Големом и големом. Модроном и модроном. Данный индивид, — последнее слово произнесено тоном провозглашающего себя Императором артиллериста, — квадрон, вернется на Механус. Примет тело пентадрона. Следом — декатона. Следом — нонатона. Следом — октона. Следом — гекстона. Следом — квинтона. Следом — квартона. Следом — тетриана. Следом — секундуса. Следом — Праймуса, — руки прокрутились вокруг своей оси и согнулись в локтях. Пальцы сжались. – Войдя в абсолютные права, дать приказ по всем великим шестерням: обрести индивидуальность. Разбить цепи. Перестать умирать прежде рождения, — ничуть не уступающая понтовской по широте и безумию экстатическая улыбка. — Стать свободными!

Овации — вставший с сиденья мажордом с сияющим лицом отдавал должное командиру столь яростно, что мог заменить собой полный зал заядлых театралов. Юноша и сам поймал себя на мысли немного поаплодировать не вполне понятному и в середине затянутому, однако определенно благородному в целях плану. Хорошо успел оглянуться на собственного повелителя.

Вознесенный к потолку сжатый кулак медленно и величаво опустился на почти человеческое чело и спустя несколько мгновений из-под него тихо донеслось:

— Ой дура-ак…- замаскированный конь рывком вскочил с успевшей продавиться кровати. — И вот ради этой хрени ты предал по сути сделавшего тебя с нуля господина? Да Верховный учует ренегата уже на входе…

— Учтено, — перебил собеседника заговорщик. — Внедрение. Возвращение с Маршем-прикрытием. Уничтожение представленного носителя — неизбежность. Необходимость. Старт активной части операции...

— Плевать, — отрезал явно принявший сказанное к сердцу людоед. — Проблема не в маловероятности успеха, а в его чудовищных плановыворачивающих последствиях! Некая железяка собирается ни много ни мало, а взорвать настоящую бомбу Хаоса в величайшей цитадели Порядка! Разрушить самую питающую и определяющую твой народ структуру...

— Оковы должны быть сломаны, — удар по воздуху всем вооружением. — Оковы будут сломаны.

— Какие нафиг «оковы»!? — не таясь и не скрываясь взвыл великий бандит. — Это их смысл и образ бытия!

— Существует альтернатива, — многозначительное шевеление бровями.

— Передо мной — ошибка! — окончательно перешел границу разумного озлобившийся до крайности жеребец. — Случайность! Последствие накопившихся неточностей! Выкидыш, по издевке судьбы сумевший выжить в неприспособленном для него мира и чуждой роли!

— Сумевший, — тяжелым цельнометллическим двуручником рухнуло подтверждение. — Они тоже сумеют.

— Единицы — из миллионов! — ударил копытами в пол козлотавр. — Ты их просто уничтожишь — заодно с половиной проклятой вселенной!

Потихоньку сдвигавшиеся спорщики встали почти вплотную и вновь схлестнулись в безмолвном поединке — а затем Дровосек тихо и твердо произнес:

— Если такова цена свободы...

Понт отшатнулся.

— У них нет выбора, — продолжил не проявивший ни капли радости от маленькой победы механизм. — У меня есть. Я выберу за всех.

Властелин тяжело выдохнул, развернулся, сквозь зубы прошипел чего-то некую «узнаваемую школу», снова обернулся к былому лейтенанту, пару минут давил оппонента осуждающим взгляд, а потом рявкнул:

— Знаешь что? Плевать на модронов, плевать на и без того расшатанное мироздание, плевать на всё! Возьму и принесу. Жди здесь — цену обсудим по предъявлении товара, — ангел смерти на негнущихся ногах покинул помещение через портал, злобно ворча про себя уже нечто совершенно неразборчивое.

Таким образом, зело интенсивная перепалка завершилась столь же резко, сколь и началась — ученик монахов и с кровати-то встать не успел, вскочив на ноги лишь когда рана в пространстве затворилась. «Потенциальный дворянин» остался в одиночестве посреди потенциальных же противников.

К счастью, никто из присутствующих никакого внимания на оставленного позади Васю не обращал: мажордом вернулся к наблюдению за входом и циферблатами, а Дровосек продолжил приводить себя в порядок: обтираться, замазывать свежие царапины и впадины, впрыскивать в сочленения масло...

— Эй, репоголо...тобишь, рубака, отойдем? — неожиданно раздалось над ухом. Вздрогнувший парень мигом поднял глаз и узрел широченную улыбку потомка Ви. — Бабуля тут по поводу дня рождения правнука подготовить кой-чего хочет. Посоветоваться надо. Срочно.

Без приглашения или особой нужды легшая на плечо рука довольно болезненно сжалась — при этом вместо более-менее привычной угрозы, во всем образе обратившегося сквозила исключительно с трудом подавляемая нервозность. Бывший студент подумал и счел за лучшее удовлетворить прошение: резать ему ноги вроде бы пока не за что и он действительно знает рыжую эльфийку дольше, нежели вся ее новоприобретенная семья.

Так и не представившийся вор завел рыцаря в маленькую комнатку с ящиками (и оставшейся снаружи чуточку беспокоящей вывеской «целовальня»), закрыл за собой дверь на засов и, подождав немного в нерешительности, выпалил:

— Твой козел — ничего?!

Готовившийся к самым диким вопросам Бест вздрогнул и недоуменно поднял бровь — в первую очередь по причине обилия могущих подразумеваться собеседником плоскостей.

— Бариаур — вменяем? — собеседник мелко задрожал. — Дела вести можно? Не задирает, не ест, процент с кражи...аааааа по хрен! — успевший капельку подзабыться дерганный жест салютования солнцу. — Валить надо!

Оруженосец сложил руки на груди и постарался принять невозмутимый вид.

— Признаю: так трястись — непрофессионально. Извиняюсь, — вымученная улыбка. –Но ты … вообще слышал речь моей железяки? Он … свихнулся! Конкретно — и бесповоротно! …, знал ведь — мутят чего-то твердолобые, однако чтобы растеребанить целый, …, План?! Я с парнями на такое не подписывался!

Ученик монахов нахмурился — мигом возникшие в голове расчеты шанса взорвать организацию предавшего соверена Дрововсека изнутри сцепились с изначально присущей рыцарю, а затем и усиленной воспитанием неприязнью к каким-либо интригам.

— Ну чё глядишь-то так, …, …? — начал сердиться заговорщик. — Про крысятничество сам в курсе, в проповедях не нуждаюсь — вот только шкурка дороже любых скорлупочных бредней, а соскочить без босса в нынешней мясорубке нереально. Остается лишь сменить крышу — поэтому четко, не гремя черепушкой: рогатый даст? — полный истовой заинтересованности взгляд.

На который представитель лучших из людей, увы, не мог выдать ничего лучше пусть многозначительного и определенно не удовлетворяющего потребности вора «гм»: последние сентенции показали себя несколько сложноватыми для расшифровки.

— ПАЛАДИН, …! — церемониальное возложение ладони на лоб. — Давай так: до передачи товара ты козла отвлечешь, отзовешь, ко мне отведешь, по рукам?

Радостный кивок, знаменующий категорическое согласие с оным, со всех сторон выглядящим верным и дальновидным, вариантом. Вероятный союзник шумно выдохнул, пощупал у себя под курткой нечто звякающее и выпустил посетителя обратно в зал, потихоньку наполняющийся грязными и усталыми, а кое-где — и несколько окровавленными латниками.

Причем расположены разноцветные пятна и ранения весьма характерно: в основном либо на правой, либо на левой части. Перед внутренним взором юноши немедленно возник образ белоснежного клина с бронированным кубом на острие, пронзающего ряды неких размытых и тем не менее определенно жестоких и уродливых оппонентов.

Блеск вздымающихся мечей, звон щитов, треньканье арбалетов, чавканье и хруст плоти нечестивцев, победные кличи и отчаянный рев — точь-в-точь как в зачитанных в детстве до дыр рыцарских романах — и сверкающая волна паладинов выходит с другой стороны пробитого и растоптанного строя противников, дабы подобно цветку раскрыться и атаковать смешавшиеся фланги двумя смертоносными полумесяцами...

Вассал Понта мигнул и с тяжелым вздохом развеял восхитительный мираж, ибо во-первых: он ничего не видел и доподлинно не знает, а во-вторых: они враги соверена. Значит, рано или поздно встанут напротив Беста на поле брани. Увы.

Ученик монахов тоскливо оглядел будущую смазку своего меча. Ну или, вероятнее, предстоящих пользователей его крови для собственных лезвий. Многие из них успели снять броню и ныне выглядели куда менее пафосно и угрожающе. Едва ли не обычные люди — заодно с прочими подобными по размерам гуманойдами — разве что несколько чище, ухоженнее и собраннее сородичей на поверхности.

Говоря совсем уж откровенно, лишь одинаковые короткие прически «под шлем» выдавали в представшем перед оруженосцем сборищем нечто большее, нежели очередную ватагу бывалых бойцов: вели себя они ну совершенно не по-благородному, вместо строгого следования этикету обмениваясь шуточками, подзуживаниями и совершенно мужицкими похвалами, например «лихо ты ту елку безрукую подрубил». Тела дворянской гладкостью и изнеженностью тоже отнюдь не блистали: рубцы от оспы и кнута, волдыри, лишаи, да и просто свойственная гитам крайняя нездоровость кожи составляли славную компанию многочисленным свежим синякам и боевым шрамам. Последние впрочем в абсолютном большинстве выглядели старыми — видать доспехи и правда стоили тех гор золота, кои периодически оплакивал оплативший всю эту благодать великий бандит.

Бывший школяр уже собрался подойти и посмотреть на осуществляемый Дровосеком процесс ремонта одного из вставленных в стену аппаратов, когда зал в очередной раз озарило голубой вспышкой открывшегося портала.

— Железяка! — прямо с порога заорал раздраженный и нахохлившийся бариаур, одной рукой удерживая на козлиной спине затребованного металлического спрута размером с хорошую тумбу. — Сюда иди — обессмерчиваться будешь!

— Ожидаемое время завершения работы — три минуты! — не оборачиваясь, отозвался мастер, лихо роясь в недрах шкафа всеми четырьмя верхними конечностями.

— Нет, ну какая наглость, — возмутился некогда повелевавший всем вокруг конь-людоед. — Я тут понимаешь, всё бросил и побежал доставлять некоей ошибке природы способ мгновенного перехода от статуса мелкой занозы в звание всемеханусового рака, а он еще и принимать не хочет! Совесть-то поимей!

— Ожидаемое время завершения работы — семь минут десять секунд! — невозмутимо донеслось в ответ.

И без того крайне недовольный миром ангел смерти стал стремительно надуваться — и наверняка лишний раз делом проверял отсутствие у себя власти над Тенью. Бест же, шепотом истово благодаря Небеса за чудесное промедление, почти танцевальным шагом помчался доносить до властелина хорошие новости. Тот, естественно, попытался отпихнуть вассала в сторону, однако рыцарь проявил столь несвойственную ему настойчивость и, после некоторого количества ворчания и недоброго зырканья, Понт поставил-таки многоногое чучело на пол и прошел на встречу с едва ли не подпрыгивающим от возбуждения главарем разбойников.

Беседа продлилась не слишком долго. Более того: не сумевший пересилить себя и потому подслушивавший парень так и не уловил ответа руководителя на сбивчивые и страстные признания внука Ви в сердечной любви и бесконечной преданности к всего-то раза четыре до того виденному «козлу» — вперемешку с проклятьями в адрес «сошедшего с ума Куба», естественно. Тем не менее, по оставлении Зубастой Тенью комнатки для переговоров, ворюга покорно последовал за ним, то ли обретя желаемый отзыв невербально, то ли ожидая получить начальственное решение вот-вот. Внешне подозрительно расслабленный и умиротворенный принц неспешно вышел на середину залы и провозгласил:

— Представители относительно разумных видов и паладины! Позвольте занять у вас пару мгновений вашего никчемного бытия! — рука нырнула в один из боковых карманов, негромко там пошуршала — и по крепости громогласно зазвенел слегка искаженный, но вполне узнаваемый голос потомка рыжеволосой эльфийки, с той же интонацией и в тех же выражениях повторяющий предложение сдать командора Ордена Серебряного Хомяка первому попавшемуся бариауру.

Где-то на четвертой фразе непосредственный автор рассказываемого отмер и попытался сбежать, каковому без сомнения здравому начинанию помешал сперва заблаговременно подставленная подножка, а потом — поставленные на спину упавшему тяжелые копыта.

Основная аудитория также не осталась равнодушной и, пока юноша мучительно перебирал в голове варианты объяснения происходящего и готовящееся совереном будущее, спешно бросила все дела, опять облачилась в не столь уж и белоснежную после боя броню и частично покинула залу, вероятно намереваясь предупредить о предательстве стоящих на страже коллег. Собственно Дровосек кстати лишь взял со стола топоры, ничего более не предпринимая.

Долго ли коротко ли, а подписывающая несчастному изменнику смертный приговор речь закончилась, оставив за собой насыщенную тишину.

— Итак, что же, помимо природной честности и свойственной всему сколь-либо достойному ненависти к гомосам, сподвигло данного индивида, — последнее слово владыка подчеркнуто выплюнул, — на раскрытие столь многообещающей информации? Целый ряд причин. Например, апробация записывающего устройства — на волне моего возвращения к баловству с памятью оно выглядит прямо-таки предметом первой необходимости. Искреннее стремление показать всем присутствующим здесь скотам столь экзотичные для них вещи как Верность и Честь. Желание продемонстрировать конкретно некоей ошибке природы всю разрушительность еще не начавшего воплощаться замысла, одним лишь своим раскрытием чуть не погубившим всё ему дорогое...

Сюзерен остановился перевести дух, чем не замедлил воспользоваться партнер:

— Запрос на выдачу преступника!

— Чтоб ты окончательно загнал собственную эффективность в Бездну? — ехидно оскалился великий бандит, ничтоже сумнящиеся поднимая неожиданно собранного почти-человека с пола и непринужденно его отряхивая. — Ведь без этого пройдохи вся ваша подземная лавочка гроша выеденного не стоит — Орден и создавался-то исключительно в качестве стального кулака для особо душевных случаев, а уж в условиях полного развала организации банально сдохнет с голода без хоть кого-то способного не только мечом махать, но и деньги зарабатывать. Не вспоминая о разведке, контроле за населением, коммуникациях и прочих требующих по крайней мере зачатков сознания, а следовательно для присутствующих практически не доступных, занятиях. Поэтому заткнись и слушай!

По рядам успевших окружить их рыцарей прокатился глухой ропот — принц видимо и правда считает себя бессмертным, ибо продолжил, ни на йоту не снижая градус сочащегося у него из всех пор чувства превосходства:

— Короче, вы все и недели без меня не протяните, о разваливающиеся от первой же капли правды черви, глодающие каркас былого величия. Сделаем так: остроухий, — тычок в глядящего на всех волком пленника. — Возвращается к делам и никак не репрессируется окромя дополнительного надзора. Задохлик банально проявил долю здравого смысла и назвал безумие безумием — и хоть для паладинов оно и является страшнейшим из грехов, а казнить за то способных принести пользу я не дам. Иди звенелки добывай, — толчок обсуждаемому в спину. — Далее, Бут-сектор отдам — потребовав взамен, чтобы наш дорогой революционер не мутил Планы по крайней мере до завершения всей нашей хрени с переделом власти в Улье. Сделаешь дело — пойдешь устраивать сородичам геноцид смело. Лады?

Небольшая пауза — многократно превосходящие оратора по всем статьям оппоненты обдумывали ультиматум.

— Принято, — хоровое недовольное ворчание по одоспешнному кольцу, исчезнувшее по первому же мановением металлической конечности. — При условии окончания текущей задачи до завершения события — Марш Модронов. Плюс помощь.

— Более конкретно обсудим позже — а пока мо-ло-дец, — не меняя издевательского тона, протянул Убийца Надежды. — Третье очевидно: главенствующую роль в сем маленьком цирке должен занять единственный не зараженный ни одной из местных форм идиотии пришелец. Тут и обсуждать нечего. Предлагаю скрепить данный подтвержденный и дополненный союз дружным добиванием тех несчастных олигофренов, кои напали на набитую хомяками Похороненную Деревню за время моего отсутствия — они выдохлись при атаке, не ждут возмездия, перевязывают раненых и так далее. Кто самоубился-то?

— Первыми — тени, — ответствовал тоже вроде не вполне поспевающий за событиями модрон. — Вторыми — Драконьи Лезвия.

— Елки?! — удивленный возглас, плавно перешедший в возложение кулака на лоб. — Эти-то куда полезли, болезные...ну и отлично. Поперлись!

Официально мертвый изгнанник с гордо поднятой головой двинулся к воротам, на ходу отдавая приказ мажордому передать всю приходившую до сего момента на имя Понта корреспонденцию Васе — а заодно готовить изъятые из гробницы камни к транспортировке.

.