Семь Пони Чистилища

«Нет смысла противиться своей природе: рано или поздно она возьмёт над тобой вверх»

Когда ты охотишься за чем-то, то перестаёшь обращать внимание на все прелести окружающего тебя мира, ибо они совершенно бесполезны для тебя. Во время охоты имеет значение лишь то, что может помочь найти добычу. Остальное словно исчезает, становится невидимым для охотника до тех пор, пока он не утолит свою жажду. Вот и Маммон яростно искала с помощью специального заклинания драгоценные камни под землёй, не замечая ни яркого солнца, ни пения птиц, ни прикосновения ветра, шевелящего её длинную коричневую гриву. Долгое безделье сводило её с ума, ведь в отличии от Бельфегор, она не могла спать целыми неделями. Во снах Маммон видела огромные горы золота, реки из драгоценных камней, в которых она плавала, вопреки законам физики, но под конец всё это исчезало, и перед ней вновь возникали руины Замка Двух Сестёр. В этот день на неё внезапно нахлынула лихорадка, от которой было лишь одно лекарство: найти что-то ценное. Именно поэтому она бродила по округе, недалеко от Понивилля, в надежде найти залежки алмазов, бриллиантов, рубинов и прочих блестящих камушков. И вот ей улыбнулась удача: кучи земли, под которыми явно находились вырытые кем-то ямы, возникли перед ней.

"Похоже, что я не единственная, кто искал здесь драгоценности. Если эти охотники ещё здесь, то думаю, они не будут против поделиться со мной, плюс, возможно им не удалось найти всё. В любом случае, попытка не пытка. Для меня",- подумала Маммон и, используя магию, убрала землю из одной ямы, после чего полетела в неё. Оказавшись в подземной пещере с кучей путей, она вновь использовала заклинание для поиска драгоценных камней. Обнаружив их практически везде, где только можно, она начала громко и безумно смеяться. "Тоже мне охотники! Не смогли найти камни у себя под ногами! Ох, дилетанты. С другой стороны, мне больше достанется", — подумала Маммон и принялась выкапывать камни с помощью заклинаний. Она жадно складывала их в сундук, созданный ею специально для таких случаев. Сундуки она хранила в различных тайниках, и этот стал находиться в одной из потаённых комнат Замка Двух Сестёр. Во время сборки добычи странный и весьма неприятный запах ударил ей в нос. Выражение отвращения появилось на её лице, заменив собой удовлетворение.

 — Эй! Что ты себе позволяешь? А ну немедленно верни камни! — услышала она грубый мужской голос. Перед ней возник пёс, стоящий на двух ногах, на котором были надеты железный шлем, наплечники и нагрудник.

 — Кто ты такой, чтобы указывать мне? — дерзким тоном спросила Маммон, с презрением взглянув на обидчика.

 — Я — один из Алмазных Псов! Это — наши пещеры, а значит и камни тоже наши! Хватит лезть на нашу территорию! — ещё более грубо прокричал пёс.

 — То-то я чувствую, псиной запахло. От вас так и несёт собачей жадностью! А ещё потом. Фу! И где здесь написано, что это ваша территория? Я что-то не вижу таблички: "Пещеры вонючих псов"! — всё так же дерзко воскликнула Маммон, но тут внезапно опомнилась, — Погоди. Что значит "хватит лезть на нашу территорию"?

 — А то и значит, что вы пони совсем обнаглели. Такое ощущение, будто скоро вы у нас дань собирать начнёте, — возмутился пёс, сжимая в лапе своё копьё.

 — Кто-то из жителей Понивилля был здесь? Кто именно? — требовала ответа Маммон.

 — Ага, так я тебе и сказал. Последний раз повторяю: отдай камни по хорошему, иначе...

 — Иначе я проткну твоим же копьём тебе ногу, сломаю другую с помощью своего рога, повалю тебя на землю, сниму шлем и буду избивать до тех пор, пока ты не ответишь мне, кто здесь до меня был, — спокойным, но в то же время гневным тоном произнесла Маммон.

 — Ха-ха-ха-ха-ха! Не смеши меня, пони! Взгляни на себя! Ты больше похожа на слащавую аристократку, чем на яростную воительницу. Удивлён, что ты ещё терпишь наш "сладкий" аромат, не падая в обморок, — самодовольно ответил ей пёс.

 — Ты не веришь мне? Поверь, ради драгоценностей я готова испачкаться кровью любого существа, вставшего у меня на пути, — после этих слов Маммон зловеще улыбнулась. Алмазный Пёс слегка испугался, но не растерялся. Он подбежал к ней и попытался проткнуть её копьём, но она отлетела назад, после чего показала ему насмешливую гримасу. Пёс разозлился и бросил в неё копьё, но оно внезапно остановилось в воздухе и под влиянием фиолетовой ауры, развернувшись, полетело прямо в левую ногу своего владельца. Тот, не успев отреагировать, закричал от боли, но тут же почувствовал ещё более сильную боль, но уже в правой ноге. Маммон воткнула в эту самую ногу свой рог, светящийся фиолетовым цветом. Повалив своего врага на землю, она сняла с него шлем и принялась избивать копытами его морду, постоянно спрашивая: "Теперь-то ты мне скажешь, кто здесь был?" Сначала пёс не хотел говорить, а потом Маммон настолько увлеклась избиением, что превратила морду пса в кровавую кашу.

"От него теперь никакого толку. Хотя, благодаря ему я знаю, что здесь есть псы и они охотятся за алмазами. Один из них точно скажет мне, кто здесь побывал, особенно, когда увидит своих товарищей в лужах крови", — подумала Маммон и, плюнув на него, отправилась дальше. Теперь её интересовали не камни, а таинственный пони, догадавшийся раньше неё обокрасть Алмазных Псов. Встретив по пути ещё троих собак, она лишь слегка усмехнулась, глядя на их испуганные морды: не каждый день они видят пони, с покрытыми кровью передними копытами, с безумным, как у убийцы, взглядом, который лишь дополняет картину, вместе с окровавленным рогом и пятнами всё той же крови на лице и теле.

 — Эй, дранные псы! Хотите найти драгоценные камни? Да вот же они! — безумно воскликнула Маммон, и её рог засветился. Тут же из стен вылетели алмазы и рубины, воткнувшиеся в незащищенные челюсти псов. Те, встав на колени, стали орать, а Маммон совершенно спокойно начала резать им шеи с помощью алмаза. Избавившись от этих псов, она продолжила свой путь. В одной из пещер на неё набросились сразу шесть собак. Одну она ударила задними копытами в живот, а другую проткнула рогом. Третья смогла схватить её, и она начала дёргать задними копытами.

 — Пустите! Пустите меня! Эти камни должны принадлежать мне! — истерично вопила она.

 — Ну уж нет! Они принадлежат нам и точка! А тебе мы сейчас такое устроим! Ты на своей шкуре познаешь гнев Алмазных псов! — яростно закричал Алмазный Пёс.

 — Нет! Они — мои! Мои! Я жажду их заполучить! Их блеск манит меня, словно яркий свет насекомого. Их красота ценнее всего на свете. Я живу и существую ради них, — романтично произнесла Маммон.

 — Обойдёшься! Эти камни мои! — воскликнул один из псов.

 — Погоди-ка? Что значит: они твои? — недовольно спросил другой.

 — Эй! Эй! Я копаю больше вас всех, значит и камней я должен получать больше всех! — вставил третий.

 — А ну погодите-ка! — произнёс четвёртый и отпустил Маммон. После того, как она упала на землю, он показал на себя лапой и произнёс, — Это мне принадлежат все камни здесь.

 — Господа, — вдруг сказала Маммон спокойным голосом. — Почему бы вам не решить, кому достанется вон тот изумруд?

Как только она это произнесла, произошла вспышка. После неё Маммон оказалась позади псов, которые увидели сияние зелёного изумруда.

 — Моё! — крикнули псы одновременно и набросились на камень. Между ними началась драка: они впивались друг другу в бока, вырывая куски шерсти и плоти, старались выцарапать глаза, кусали за хвост, били кулаками по голове и в живот, один из них другому даже шею свернул. В итоге лишь один пёс остался жив. Он упал, ощутив сильную боль в лапах, кровь лилась из его глаза, тело тряслось, но камень был у него. Обычный ничем не примечательный камень.

 — Поздравляю! Теперь этот камушек принадлежит тебе! Я не буду пытаться у тебя его отобрать, а то ты мне шею сломаешь, — иронично воскликнула Маммон. Пёс, осознав, что никакого изумруда нет и что он зря убил своих товарищей, прижал камень к своей груди, пытаясь заставить себя поверить, будто это и вправду изумруд. Из его глаз текли слёзы, воспоминания о дружеских ссорах и беседах лишь усиливали чувство вины. Пока он медленно сходил с ума, Маммон подошла к другому псу, которому ударила в живот.

 — Кто та пони, что украла у вас драгоценности? — спросила она, хитро поглядывая на свою жертву.

 — Я... я... я... не... не... знаю. Но... но... Ровер точно знает, — со страхом в голосе произнёс покалеченный пёс.

 — Ровер?

 — Один из наших лидеров. Они пытались использовать ту пони, но потом... кхе-кхе... она начала капризничать. Очень сильно. В итоге... кхе-кхе... мы отпустили её с камнями, — с трудом произнёс пёс, после чего упал, схватившись за живот.

 — Где этот ваш Ровер? — спросила Маммон, и пёс из последних сил указал в сторону одной из пещер. Проверив его пульс и убедившись, что он всё ещё был жив, она со всей силы наступила ему на шею. Послышался треск костей, от которого единственный выживший пёс стал бредить ещё сильнее. Вокруг него лежали ошмётки собачьего мяса, клубки шерсти, всё было залито кровью, но его это уже не волновало: он лихорадочно держал в своих лапах "изумруд".

 — Итак, кто из вас пустоголовых болванов Ровер? — прокричала Маммон стоявшим трём псам, которые в отличии от остальных, не были одеты в доспехи. У них были жилеты, в карманах которых лежали драгоценные камни.

 — Эй! Мы не пустоголовые болваны! — ответил Ровер недовольным тоном.

 — Значит ты Ровер? Отлично! Мне нужно задать тебе несколько вопросов, — произнесла Маммон, потихоньку приближаясь ко псам.

 — Это что, кровь? — испуганно спросил Спот.

 — Конечно, нет. Это клубничное варение! Я такая грязнуля! — с весьма явным сарказмом произнесла Маммон.

 — Что? Что ты с ними сделала? — спросил Фидо, ощущая непонятный ему ужас, исходящий от странной пони.

 — Ну, трое из них сами поубивали друг друга. Пятерых прикончила я. Одного даже оставила в живых! Какая я сегодня добрая! — радостным тоном воскликнула Маммон.

 — Да что с тобой не так?! — истерично воскликнул Ровер.

 — Что не так? Что не так, значит? Да я просто решила поискать всякие там яркие камушки, от которых мне становиться тепло на душе, и вдруг оказывается, что до меня здесь уже побывали пони. Я попыталась спросить, кто это был, но ваши товарищи оказались весьма грубыми и жестокими. Плюс, мне уже не терпится выяснить, кто же это, так что если не хотите лежать тут с перерезанными глотками, в лучшем случае, то просто скажите мне — кто та пони? — спросила Маммон угрожающим тоном.

 — А если мы тебе не скажем? — самодовольно воскликнул Ровер и подошёл к Маммон поближе. В этот раз она решила скомбинировать свои приёмы: сначала вонзила ему алмаз в ногу, потом вспорола живот рогом, а в заключении со всей силы ударила справа копытом прямо в нос, от чего пёс отлетел влево. Его внутренности вывалились из тела, заставив двух других псов блевать.

 — Это отвратительно! Ты должна умереть! — яростно крикнул Фидо, после чего взял копьё и побежал на Маммон. Она схватила копьё с помощью магии и воткнула его Фидо прямо в глаз. Он громко закричал, а в это время Маммон вытащила копьё. Струя крови хлынула прямо на неё, но ей было всё равно. Она вонзила копьё в сердце пса.

 — Это была Рэрити! Её зовут Рэрити! Белая единорожка с фиолетовой гривой! Ещё у неё был дракончик и пять других пони! Я не помню, как они выглядели, так как в кошмарах мне снилась лишь она! Рэрити! Прошу не убивай меня! — начал вопить Спот, упав на колени и моля о пощаде.

 — Рэрити? — удивилась Маммон и после нескольких секунд засмеялась маньячным смехом. — Так вот какого твоё истинное лицо, Элемент Щедрости! Ты обокрала этих дворняг, видимо посчитав их представителями низшей расы! Думала, что это отменяет твой грех! Ха! Сколько же пони обманывали себя подобным образом! Я покажу всем пони в Эквестрии твою истинную натуру! Прости меня, пёсик, но мне не нужны свидетели, — произнесла она возбуждённым тоном. Взглянув на Спота со злобной ухмылкой, она, вытащив копьё из тела Фидо, вонзила его прямо псу в глотку. Забыв об умирающем от кровопотери Споте и добыче камней, Маммон отправилась обратно в Замок Двух Сестёр, чтобы привести себя в порядок перед тем, как начать своё дело.

Жизнь в Понивилле постепенно возвращалось в норму. Уже не было обсуждении того, как Рэйнбоу Дэш в порыве гордости ударила свою лучшую подругу, издательству "Понивилльского Экспресса" пришлось искать новый сюжет, который завлечёт читателей, а Пинки Пай перестали донимать распросами и допросами. Она сама уже толком не помнила из-за чего стала так много есть. Единственная пони, которая до сих пор не забыла этого случая была сама Дэш. Её до сих пор гложило чувство вины, поэтому она по-прежнему старалась всех избегать. "А что если я убила бы её? Сломала б ей шею в припадке ярости? Если я готова причинить боль ради славы, то может мне не стоит быть одной из Элементов Гармонии?" — часто задавалась она такими вопросами. Твайлайт пыталась её убедить, что раз она испытывает чувство вины, значит в ней всё же есть что-то хорошее, но Дэш отрицала это, продолжая углубляться в себя.

 — Пойми ты наконец: любой может сорваться, но не каждый сможет признать это. Пинки уже сама не помнит об этом случае, — в очередной раз попыталась убедить её Твайлайт.

 — На подсознательном уровне она всё ещё помнит, поэтому столько и ест. Нельзя просто так взять и забыть такое, Твайлайт. Просто нельзя, — печальным тоном произнесла Дэш, сидя на своей кровати.

 — На подсознательном уровне? Это откуда ты набралась таких слов? — удивлённо воскликнула Твайлайт.

 — Вот оттуда, — ответила Рэйнбоу и указала копытом на книгу. Твайлайт взяла её с помощью магии и прочла заголовок: "Психология опечаленных пони. Признаки оставшейся душевной раны".

 — Не думала, что когда-нибудь скажу такое, но тебе следует поменьше читать, — произнесла Твайлайт и уже собиралась уходить, как вдруг Рэйнбоу спросила слегка радостным голосом:

 — Слушай, у Спайка же завтра день рождения?

 — Ну да. Он просто в нетерпении от ожидания! Для этого случая даже особый драгоценный камень приготовил, правда он отдал его Рэрити, когда она его попросила об этом. Впрочем, зная какие он питает к ней чувства, это неудивительно, — весело ответила Твайлайт.

 — Это очень щедро с его стороны. Не могла бы ты передать ему от меня подарок? Мне нужно ещё несколько дней, чтобы наконец решиться показаться перед другими, в особенности Пинки, — снова грустным тоном произнесла Рэйнбоу.

 — Ладно, так уж и быть. Но если ты не решишься добровольно, то я заставлю тебя силой, — пригрозила ей Твайлайт слегка шутливым и грозным тоном.

 — Хотелось бы мне посмотреть, как ты это сделаешь, — подыграла Дэш, сделав высокомерный голос. Как только Твайлайт ушла, она тут же снова впала в депрессию.

Наступил день рождения Спайка, на котором были все, кроме Рэйнбоу Дэш, она так и не смогла решиться на этот шаг. Пинки же вела себя как обычно, правда в этот раз её аппетит вырос как никогда. Твайлайт пришлось использовать магию, чтобы заставить розовую пони сидеть на месте и не есть у других. Несмотря на все эти нюансы, Спайк был счастлив, так как это был его первый день рождения в Понивилле. Конечно, ему было бы лучше, если бы Дэш смогла прийти, а Пинки не стала думать лишь только о еде: подарок Кейков Спайку — кекс с синей начинкой, а также присыпкой в виде драгоценных камней, она съела сама, от чего у неё всё время болел живот. После празднования маленький дракончик решил прогуляться по улицам Понивилля. Задумавшись о Пинки и Дэш, он не заметил мисс Чирли, которая, узнав о его дне рождении, подарила ему красивую шляпу. Осознав, что ему будут отдавать вещи в честь его дня рождения, Спайк отобрал у какого-то жеребёнка мяч, а потом попытался силой взять цветы у молодой кобылки, но к счастью для неё, вовремя подоспела Твайлайт и остановила его, приказав вернуть вещи обратно. Спайк выглядел искренье раскаявшимся, но когда она ушла, то он тут же произнёс: "У кого ещё есть подарки для Спайки-Уайки?" Его глаза на секунду стали зелёными, зрачки сузились, а язык стал длиннее. Раздался звук шипения.

 — О, нет ничего приятнее на вкус, чем драконья гордость! Уж они-то знают толк в похищении и хранении вещей! Это заложено в них природой. И как я раньше-то не додумалась до этого?! Я подниму его жадность на новый уровень! — воскликнула Маммон, находившаяся неподалёку от Спайка, будучи невидимой для всех вокруг. Её рог засиял, и Спайк ощутил новый, более мощный прилив жажды вещей. Его тело увеличилось в размере, и он, вспомнив об утерянной добыче, догнал ту самую пони с цветами и набросился на неё, словно дикий зверь. Она в ужасе бросила свои корзинки и убежала прочь от страшного монстра, размерами и ростом чуть больше её самой, а он, подобрав одну из них, отправился к "Сахарному Уголку". Там он принялся воровать сладости, а Пинки, вернувшаяся с вечеринки за порцией кексиков для себя любимой, увидев это, принялась быстро поедать те сласти, что дракончик ещё не успел стащить. Во время кражи, Спайк ещё больше вырос и уже почти доставал потолка. Злобно зарычав на розовую пони, он убежал в сторону бутика Рэрити. По пути он встретил Метконосцев и украл самокат у Скуталлу. Это также усилило его жажду и силу. Подбежав к бутику, он почувствовал запах драгоценностей и, выломав дверь, добрался до сундука, в котором находились драгоценные камни. Украв его, он поднялся наверх, где Рэрити примеряла свой новый наряд. На её шее висел золотое ожерелье, в центре которого находился огненный рубин, подаренный ей Спайком.

 — Ты ещё кто? — недовольно спросила она, но тут же вскрикнула от боли: Спайк грубо схватил её за гриву и сдернул с неё платье. Увидев свой драгоценный камень, он тут же снял его с ожерелья и положил в свой новый сундук. После этого, дракон скрылся, а Рэрити пришла в ярость и погналась за ним.

 — А ну стой, грубиян! Верни мне мой камень! — закричала она, пытаясь догнать вора.

Спайк принялся вламываться в каждый дом и красть всё, что он только видел: лампы, картины, тенисные ракетки, мячи, шарфы, шляпы, миниатюрные статуэтки и тому подобное. Любой пони, вставший у него на пути, тут же отлетал в сторону или же получал когтистой лапой в лицо. Рэрити также отталкивала "живые препятствия" в сторону, ощущая, как желание вернуть свои камни становится для неё самым заветным. Тем временем он уже начал складывать вещи в шкаф, "одолжив" его у одного из понивильцев, как вдруг он внезапно вырос и стал гигантских размеров. Шкафа теперь ему было мало. Осмотревшись, он нашёл водонапорную башню. Схватив её, Спайк бросил туда шкаф и сундук и принялся хватать тележки, повозки, мебель, игрушки, — одним словом: всё.

 — Что произошло со Спайком? — воскликнула Твайлайт, глядя на своего "дракончика".

 — Я не знаю, — ответила Пинки. — Он прибежал в "Сахарный Уголок" и начал красть сладости. Потом он побежал к Рэрити, а теперь он хочет забрать все вещи в Понивилле.

 — Это что Рэрити там? — удивлённо спросила Эплджек, показывая копытом на белую единорожку с пурпурно-синей гривой.

 — Рэрити! Ты что творишь? — закричала ей Твайлайт, но она не слышала.

 — Отдай мне мои камни, тупое чудище! А потом проваливай прямиком в Тартар! — кричала Спайку Рэрити, но он не обращал на неё никакого внимания. Вдруг в небе показались Вондерболты. Они попытались остановить дракона, но дальше произошло то, от чего многих пони стошнило: Спайк сожрал в полёте Флитфут, после чего сбил лапой Соарина, а в итоге сжёг Спитфайр своим огненным дыханием. Соарин упал на землю и разбился насмерть, а обгарелые останки Спитфайр лишь усилили эффект ужаса.

 — О, святая Селестия! — воскликнули жители Понивилля, чувствуя, как содержимое желудка проситься наружу. Лишь Рэрити это не смутило: ослеплённая жадностью, она переместилась прямо в водонапорную башню, где начала искать свой сундук. Спайк, заметив её, попытался сожрать, но она выстрелила в него лучом прямо в глаз и продолжила поиски. Дракон закричал от боли и выронил свою башню: она упала, и из неё вывалились все вещи. Рэрити же, не успев среагировать, приземлилась неподалёку от неё, сломав себе копыта, но желание заполучить огненный рубин обратно вновь охватило её. Из последних сил, она достала сундук и, открыв его, вытащила из его желанный камушек. Ещё метр оставался до их встречи, но тут Рэрити была раздавлена тем, кто любил её и был готов на проявление щедрости. От того Спайка не осталось ни следа. Злой дракон, расправившись со своей жертвой, взял да и съел тот самый рубин, с которого всё и началось. Тут у него внезапно из тела возникли драконьи крылья, и он полетел со своей добычей прочь из Эквестрии, туда, куда звали его инстинкты.

 — Нет смысла противиться своей природе: рано или поздно она возьмёт над тобой вверх. Эти пони сами виноваты в случившемся. Драконы — жадные по своей природе. Все до единого. Они спровоцировали его, дав возможность инстинктам взять над ним вверх. Возможно, что мне не нужно было даже вмешиваться, но я слишком долго ждала. Пускай другие сёстры ждут, а я уже своё дело сделала, — произнесла Маммон, глядя на расплюснутый труп Рэрити и на кучу пони, не понимающих, что сейчас произошло на их глазах. Это поколение с таким никогда не сталкивалось. А вот предыдущие, особенно древние...

 — Кто из вас это сделал? — недовольно спросила Принцесса Луна у Семи Сестёр Чистилища.

 — О чём это вы, госпожа? — недоумённо спросила Люцифер.

 — Кто-то из вас превратил Спайка в огромного и кровожадного монстра, — ответила Луна.

 — Это была я, — воскликнула Маммон и все сёстры, кроме дрыхнущей на руинах стены замка Бельфегор, взглянули на неё с удивлением.

 — Ты превратила того дракончика в монстра? — с детской любопытностью спросила Асмодей.

 — Именно. Он сделал свою работу как надо: убил одну из Элементов Гармонии, — гордо воскликнула Маммон, ожидая ответной реакции сестёр.

 — Ты убила одну из Элементов Гармонии?! — возмутилась Люцифер. — Это я должна была первой убить, а потом уже вы!

 — Ну, кто успел, тот и съел, — ехидно ответила Маммон. Люцифер и Лефиафан злобно на неё посмотрели.

 — Благодаря её влиянию, Спайк убил Рэрити, а также лидеров команды "Вондерболтов". Кроме того, был нанесён ущерб всему городу. Разве это по-вашему "скрытная работа"?! — с недовольством в голосе спросила Луна.

 — Хм, знаете, а ведь это был весьма умный ход, — вставила своё слово Сатана. Во внешнем дворе воцарилась минутная тишина. Никто из сестёр не ожидал такого поворота событий.

 — Правда? — удивилась Маммон, не сразу поверив, что её хвалит сама Сатана.

 — Подумайте сами, госпожа. Вы жаловались на то, что эти пони, говоря о дружбе с любыми существами, на самом деле не верят в это. После этой истории, они начнут ещё больше бояться драконов и уже не смогут так спокойно восклицать: "Дружба — это магия". Страх порождает Гнев. Вскоре они начнут бояться грифонов, бизонов, коров, псов, — любых существ, способных нанести им вред. И тогда им придёт в голову весьма простая идея: "Если всех этих существ убить, то тогда нам нечего будет бояться". Их гнусная ложь будет разбита в пух и прах. Семена ненависти уже посеяны, — довольным тоном произнесла Сатана.

 — Хм, а ведь ты права. Да и момент, как нельзя, идеальный. В таком случае я прощаю тебя, Маммон. Продолжайте в том же духе, — приказала Луна и улетела прочь.

 — Ну вот, а я собиралась приготовить для этой кобылки любовные похождения, дабы пробудить в ней страсть, которая томилась в ней и требовала выхода, — печально произнесла Асмодей. — Только не повторяй снова: "Кто успел, тот и съел".

 — Ладно, не буду. Но я думала, что ты уже поработала с ней. Этот дракон был в неё влюблён! Я уж решила, что ты опять взялась за свои эксперименты по скрещиванию различных животных, — произнесла Маммон весёлым тоном.

 — Но это не я, честно. Я, конечно, видела, что он был к ней неравнодушен, но списала это на мои грязные фантазии. А это оказывается правда! Кстати, после того, как я смешала льва со скорпионом и драконом, то перестала заниматься подобными вещами, — произнесла Асмодей и сделала очень честные глаза.

 — Да, мы видели в лесу результат. С какой попытки оно вышло? — спросила Маммон.

 — Эм, да я уже и не помню. Скажу лишь, что это было непросто. Но я справилась, за что мне подарили торт. Ну, как подарили. Пока это существо гонялось за кондитерами, я навернула вкусняшек, — произнесла Асмодей и улыбнулась, вспомнив былое.

 — Ладно, — спокойным тоном произнесла Люцифер, хотя мысленно она уже успела наговорить кучу гадостей в сторону Маммон, — Думаю, что нам нужно переходить к более жёстким мерам и начать по-настоящему выполнять свою работу. Хоть мы и более терпеливые, чем Маммон, но особо медлить тоже нельзя, особенно, если подворачивается идеальный шанс. Будьте начеку, сёстры! Мы лишь только начали себя проявлять! Я покажу вам, что значит быть ослеплённой Гордостью, а вы уж постарайтесь продемонстрировать всю силу ваших грехов! — высокомерным тоном произнесла Люцифер. — Всем понятно?

 — Так точно, командир Люси! — шутливо ответили Вельзевул и Асмодей, отдав ей честь.

 — Хватит называть меня Люси! — заворчала на них Люцифер, но они лишь захихикали.