Сочинения малютки Кросс
Санаторий для больных пони
…И вот она стоит перед огромными железными вратами. Стены обнесены колючей проволокой. За этими стенами стоит огромное трехэтажное здание, и как в старых книжках-страшилках, его заволакивают огромные черные тучи, а из окон доносятся крики отчаяния, разбавляемые электрическим звуком и ярким мерцанием.
«Психиатрическая лечебница Брэйнхорн», — прочитала она на большой табличке. Да, ей точно сюда. Пони-охранник в своей будке увлеченно читает газету, закрыв обзор для своих глаз, поэтому маленькая пегасочка просто перелетела через забор. Оказавшись на другой стороне, она спокойно пошла в сторону клиники. В зубах она несла белый полупрозрачный пакетик, в котором перекатывались красивые, чистые, наливные яблочки, а еще парочка апельсинов и сморщенный, слегка приплюснутый своими более крепкими товарками киви. Ну, и еще что-то, что мама этой маленькой пони очень сильно любит, поэтому пегасочке пришлось пробежаться по всей Филлидельфии, разыскивая это у каких-то странных пони в темных тупичках ночного города.
Двери в клинику были открыты. Пегасочка потянула за огромное медное колечко, и вошла внутрь, оглядываясь по сторонам.
Вот что я хотела бы рассказать о своей маме. Она немного странная. Так считают наши соседи, многие мамины друзья, и её лечащий врач. Иногда она становится самой веселой пони на свете – она рисует красивые пейзажи (потому что художница), слушает музыку на граммофоне, или общается с другими взрослыми пони. Правда, только ночью, когда я сплю. Но ничего страшного, она мне всегда говорила, что ей нужно немного отдохнуть. Особенно, когда я приезжаю домой на каникулы.
И вот, когда она хочет так отдохнуть от меня, она едет в санаторий для взрослых пони. Обычно по осени, или к зиме, она вдруг перестает рисовать (или рисует всяких страшных козявок), а потом собирает вещи и просит меня пожить некоторое время у её подруги.
В последнее время моя мама туда зачастила. Она говорит, что в этом месте можно убежать от реальности. И что здесь лежат слишком умные и талантливые пони, которых мир еще не успел понять. Зная свою маму, я точно могу сказать, что она умная и талантливая. Я тоже бы хотела проводить время в таком санатории, но мама сказала, что ей там одной отлично сидится. И вообще, заметила, что маленьким пони там нечего делать.
-Ничего-ничего, — заверила она меня, — Поживи подольше, обзаведись дочкой-непоседой, разжирей и стань никому не нужной старой клячей. Вот тогда – прошу пожаловать. А пока даже не думай об этом, и завтра купи пару яблок по дороге.
Хм… если она хочет отдохнуть от меня, значит… Точно, будем с ней меняться местами.
В остальное же время она – самая лучшая мама на свете. Она любит вставать рано и включать музыку, несмотря на мои попытки поспать подольше. Она готовит завтрак для меня, а потом полностью уходит в работу. В такое время её лучше не беспокоить. Её подруги заметили, что нельзя подходить к моей маме, когда она держит магией кисточку. Это потому что она очень обижается, если её отвлечь. А когда она обижается, ей приходится удерживать не только кисти, но и револьвер, а это расходует много сил. И она потом выглядит усталой и откладывает работу до тех пор, пока не отдохнет в специальном заведении.
Но на самом деле, я бы никогда не стала трогать свою маму. Она у меня особенная, и единственная. И чем чаще ей мешают, тем чаще я остаюсь одна, пока она проходит лечение.
В остальное время, когда она не работает (а она может в любую секунду вспомнить, что я дома), мы с ней гуляем по всей Филлидельфии. У неё много хороших друзей в городе. Иногда мы посещаем картинные галереи, где мама всегда желанный гость. К ней все обращаются очень вежливо – «мадам Кросс». Даже старые пони, что очень странно, потому что моя мама еще довольно молодая и красивая.
Но я думаю, что должна рассказать вам о том санатории, в котором лежат очень странные пони. Мама говорит, что здесь собираются самые умные и талантливые, чтобы потом их вылечили и сделали нормальными.
Как ни странно, это место не очень радужное и веселое. Здесь мало красивых картинок и плакатиков, как в обычных больницах. Здесь много врачей и медсестер, и они постоянно куда-то спешат. Даже поговорить не успевают.
Я познакомилась с одним единорогом, который лечился вместе с мамой. Он довольно странный. Он называл себя «философом». Мама говорила мне, что это самые болтливые пони на свете. Они много думают, и говорят умные вещи, но их никто никогда не слушает, и поэтому они сидят здесь и говорят сами с собой.
Я думаю, что это плохо. Каждый пони заслуживает того, чтобы его выслушали.
Я его послушала, и, если честно, ничего не поняла. Он рассказывал про то, что миров на самом деле множество, и все они значительно отличаются от наших. Еще я узнала о том, что яблоки на самом деле – это не яблоки.
-Наши глаза видят красный цвет и круглую форму. Наши языки ощущают вкус яблока, — увлеченно говорил он, свесив задние копыта с верхней койки, — и всё! Больше ничего! Мы взяли какой-то предмет, и намеренно назвали его яблоком! А что, если мы без всяких осязаемых ощущений осознаем, что это вовсе не яблоко?
-Ну не знаю… — протянула я, — значит, это персик?
-Персик? Но… у него желтый цвет и круглая форма! А он тоже может быть не персиком!
-Хм… апельсин?
Единорог в ответ только фыркнул и отвернулся.
-Вам этого не понять, моя дорогая пони. Без цвета, без вкуса и запаха!
-Ну, если так, то это мячик. И он невкусный. Его вообще есть нельзя.
А мистер Философ начал биться головой об стену и кричать, что его никто не понимает. А потом его увели санитары.
Медпони лечат каждого пони по-разному. Точнее, после их лечения они становятся нормальными. Иногда даже грустными. Очень грустными. Например, тот пони-«философ», в последнее время перестал много разговаривать. Почему-то он всё время сидит на койке и пускает слюни на пол, пока я играю с медсестрой в «Угадай слова».
-Если угадаешь, как мы его вылечили, получишь шоколадку. 9 букв. Первая буква – «Л»…
Я, как ни старалась, угадать не смогла. И другие пони-пациенты тоже. Как мы ни старались, но смогли найти только 4 буквы.
-Ну ладно, ладно. Сдаетесь? – и медпони написала слово на доске. Я никогда о таком не слышала. Оно довольно… сложное. Пришлось прочитать по слогам.
-Ло-бо-то-ми-я… Лоботомия!
-Умница! Так уж и быть, держи шоколадку!
-Йей! – да, я очень обрадовалась, — а мистер Философ получит шоколадку?
-Ну не знаю… если пропихнем через трубочку… то очень даже может быть.
А здесь довольно весело! Даже медпони признают, что в этом санатории всё не так, как в обычных больницах. Все, кто здесь лечатся, играют и дурачатся, как маленькие. Им очень нравится играть в догонялки с врачами. А когда врачи их догоняют, на них одевают большие белые халаты и отправляют в отдельную комнату, чтобы они веселились дальше, но не мешали другим. Странная игра, если честно. У нас в школе немного не так играют. Почему, например, пони, которого поймали, не должен гоняться за врачом?
Ну, и конечно же, эти пони сюда не просто отдыхать приехали. Они еще и лечатся. Ну, про таинственную «лоботомию» я мало что знаю. Наверное, им лепят что-то на лоб. Мама, например, прикладывает к моей голове холодный компресс, если видит на ней синяк или шишку. Наверное, это и есть лоботомия. Просто врачи любят называть все вещи по своему.
-Например, если у меня болит живот, то пони-врач назовет это «расстройством желудка», — говорила мне мама, — а вот когда он не только болит, но и вырастает на глазах, то пони-врач скажет, что у тебя будет братик или сестренка.
-А разве это не переедание?
Мама тогда подумала, и согласилась:
-Этот вариант мне больше нравится.
А еще пони принимают разные таблетки, умываются… кстати, мне показалось, что вода в шланге очень холодная. Но пони-санитар меня успокоил и сказал, что закалка под холодной водой – очень полезно и повышает иммунитет ко всяким болезням.
-Но разве им это нравится?
-Чего уж не сделаешь ради здоровья других, — вздохнул он в ответ, — но я справляюсь. Главное только их не слушать, и всё будет хорошо, и все будут здоровы.
Ну, и еще… а, вот и мама! Я её нашла!
-Что здесь делают посторонние?
Доктор, седоволосый пегас поправил свои очки с толстой оправой и строго посмотрел на маленькую пегасочку с пакетом в зубах.
-Добрый день. А я к маме пришла.
Пегас бросил взгляд в сторону окна. Маленькая пони тоже посмотрела туда, и увидела маму. В этой маленькой комнатке было очень много странных приборов, на которых мигали разноцветные лампочки. Вокруг раздавался такой странный металлический звук, как будто мама опять вторкнула радиоприемник не в ту розетку.
А её мама лежала на койке, привязанная белыми ремнями. Медпони ютились вокруг неё, подключая к ней разноцветные провода и щелкая переключателями на приборах.
-Мам, привет! – пегасочка подошла к окну и постучала. Единорожка посмотрела в её сторону. На секунду маленькой пегасочке показалось, что мама испугалась. Её копыто медленно тянулось к стеклу, приветствуя дочку в последнем усилии.
-Ну ладно, пойдем. Здесь тебе нельзя находиться. Её скоро приведут сюда, — доктор повел её за собой и закрыл дверь. Оглянувшись, пони заметила, что к голове её мамы приставляют какую-то странную белую штуковину.
Малютка Кросс простояла еще несколько минут в зале ожидания, пока наконец не появилась её мама. Её вели за собой пони в белых халатах, она выглядела немного уставшей, и её длинная оранжевая грива стояла торчком.
-Маам! – когда медпони помогли ей прилечь на диване, пегасочка устроилась рядом, — с тобой всё нормально?
-Думаю, через недельку она вернется домой, — заметила медпони.
-Ну да, да… — голосок мамы Кросс звучал тихо. Наверное, ей трудно говорить, — спасибо, что не сделали из меня барбекю.
Медпони снисходительно улыбнулась, оставив их наедине. Ну, если не считать того таинственного «философа», под слюну которого любезно был подставлен тазик.
-Мам, ну ты как?
-Справляюсь, — единорожка-мама попыталась её улыбнуться, — ну что, принесла?
-Да, как ты и просила, — Кросс подала ей пакетик с фруктами. Мама быстренько оглянулась, как бы медпони её не заметили, и порывшись в нем, вытащила папиросницу.
-О да… — она быстро спрятала её в халат, и, счастливо вздохнув, развалилась на диване. Дочка взобралась ей на спину.
-Маам.
-Ну, чего тебе?
-Тот пони, который это передал, сказал, что ты ему еще должна за мескалин. Про что это он?
-А? Да неважно. Если встретишь его, скажи, что когда вернусь, за всё заплачу.
-Окей. Поешь апельсинов. Они вкусные.
-Ну, спасибо. Так ты уже уходишь?
-Наверное.
-Ну и отлично. Умница. Хвалю. Беги как можно быстрее.
-Пока, мистер Философ, — пегасочка попрощалась с жеребцом на диване. Он не ответил, и только подергал правым копытом в ответ. Скорее всего, он заснул. И этому, как считала маленькая пони, стоило поучиться. Спать с открытыми глазами очень удобно. Например, в школе.
Маленькая Кросс хрумкала подаренной шоколадкой, когда двери психиатрической лечебницы Брэйнхорн с грохотом закрылись. Пони спокойно перелетела через запертые ворота и оказалась по другую сторону. На этой стороне живет дружба и магия, и все пони вокруг здоровы и счастливы.
А если они станут грустными, то они всегда могут прийти сюда и немного отдохнуть.