Сочинения малютки Кросс
Как я провела это лето
В актовом зале собралось очень много пони. Начальная школа Клаудсдейла готовилась к первому учебному дню, и специально для жеребят были запланированы торжества.
-Добрый день, мои милые пони! Сегодня чудесный, прекрасный день – первый день учебы! –начала вступительную речь старая пегасочка, миссис Роллин Скай, — и конечно же, нам всем немного грустно, ведь прошлые каникулы пролетели для вас почти незаметно, не так ли?
Но сегодня несколько наших учеников прочитают вам истории. О том, как они провели лето. Как нашли себе новых друзей. Как они хорошо отдохнули…
-Ну маам!
-Стой смирно. Почему у тебя такая копна, я же тебя уже причесывала…
За кулисами начинался хаос. Пони спешили, ведь через несколько минут миссис Скай объявит первые выступления.
И среди многочисленных родителей и жеребят, заметно выделялась одна странная парочка. Взрослая единорожка стояла перед своей красавицей-дочкой, расчесывая ей волосы. Расческа летала над головой маленькой белой пегасочки, больно стягивая её длинную желтенькую гриву.
-Ну маам, давай быстрее! Скоро мой выход.
-Да-да, — единорожка завязала ей волосы в пару косичек, и, вполне удовлетворенная результатом, прыснула ей на носик своими духами, — вот еще. Чтобы пахла, как цветочек.
Пегасочка чихнула.
-Роллин Скай читала твое сочинение?
-Не-а, — сказала она, — она сказала, что мой почерк могут читать только медпони.
-Вся в меня, — с гордостью сказала ей мама, — продолжай в том же духе, и тебя выгонят со школы, и тебе придется всю жизнь жить у меня на иждивении.
-Правда? – с надеждой спросила она.
-Ни в коем случае.
-Ред Кросс! – она вздрогнула. Впервые в жизни она выступает перед такой огромной аудиторией. Она заметно волновалась, но мама пихнула её в бочок.
-Иди. Тебя ждут.
В актовом зале все молчали. Когда маленькая белоснежная пегасочка вышла к микрофону, миссис Роллин Скай протянула листки с её сочинением. Малютка Кросс вздохнула, гордо встала перед десятками слушающих пони, и начала свою историю.
Как я провела это лето.
Это было чудесное лето. После того, как я вернулась со школы, меня встретила мама. Мы с ней пошли в кафе, и она накормила меня мороженым. Я думала, что мы поедем домой, но она предложила мне пожить эти три месяца в летнем лагере для пегасов. Я немного расстроилась, но мама меня успокоила и сказала, что там очень весело, и я могу там найти много друзей, с которыми буду играть и веселиться. Меня это очень обрадовало, хотя я всё же хотела провести каникулы с мамой.
В летнем лагере было очень много веселых пони. Со многими из них я подружилась. Здесь было и правда, очень весело. Но не для меня.
Может, потому что я не люблю эти шумные танцы и вечеринки. И не люблю просыпаться рано по утрам, чтобы делать зарядку. Вот такая я ленивая пони!
И вот я хотела бы рассказать о своих новых друзьях. Однажды я решила немного отдохнуть на своем облачке. Меня приглашали на танцы, но я отказалась, потому что мне было очень грустно… не знаю, почему. Я просто свесила копыта на краю своего облака, и вдруг увидела внизу маленького серого единорога. Он не мог попасть в детский лагерь, потому что тот был высоко-высоко на облаках, и он просто сидел на пеньке и слушал музыку.
Я спустилась к нему и поздоровалась. Он удивился. Он думал, что все пони собрались там, чтобы танцевать и веселиться. А я спросила у него, почему он так далеко ушел из дома, потому что деревня находилась в нескольких километрах отсюда.
Вот так мы и познакомились. Его звали Грей. У него есть метка с двумя барабанами, потому что он очень хорошо на них играет. Ну, он мне так сказал. Он не брал их с собой, чтобы я могла послушать. Весь вечер мы рассказывали друг другу всякие смешные истории, а когда взрослые скомандовали отбой, мы договорились, что каждый вечер будем встречаться на нашем тайном месте.
И вот каждый вечер я приходила на опушку с двумя пеньками, где меня ждал Грей. И мы с ним много разговаривали. Он живет в деревне неподалеку, и очень часто заглядывает сюда, потому что у них очень скучно, и музыку никто не играет. Пони в этой деревне добывают камни, не покладая копыт, и очень сильно устают, чтобы веселиться и играть. И ему не с кем было там общаться, потому что в основном в деревне жили старики и взрослые. Скука!
Но зато у меня появился друг, который меня понимал. Он слушал меня, утешал, когда мне было грустно, и он даже дал мне свой адрес, чтобы я ему писала, когда вернусь в Клаудсдейл. И я никогда еще не была так счастлива.
Но однажды он не пришел. Ни на первый день. Ни на второй. Мне стало очень грустно. Я боялась за него. Вдруг с ним что-то случилось? Хотя заведующая столовой, миссис Фэт Блум меня успокоила, сказав, что с ним может произойти всё, что угодно.
-Ну мало ли? Наверное, его разорвал дикий кабан. Или он утонул в пруду. Не бери в голову, малышка, такое случается. Здесь еще не перевелись хорошие пони, подружись с кем-нибудь еще.
Она очень добрая и отзывчивая пони. Хотя взрослые говорят, что когда она выпивает много яблочного сидра, к ней лучше не подходить.
Но мне было очень грустно без него. Я даже заплакала, когда он не пришел на третий день. Сначала я обиделась, но затем подумала – да, с ним могло случиться что-то плохое. Я должна его найти.
И я убежала из летнего лагеря. Ночью, когда все спали, я подошла к миссис Блум. Я нашла на полу её ножик, и хотела его отдать, но она меня отругала. Она сказала, что холодное оружие для маленьких пони – не игрушка. Хотя и предложила мне показать пару фокусов, но у меня не было времени. Тогда миссис Фэт отдала мне бензопилу, потому что готовить салаты с её помощью довольно тяжело. Я думала, что она мне не пригодится, но потом решила распилить несколько облак, чтобы сделать из них лесенку и спуститься вниз.
Вот как-то так я и сбежала.
В темном лесу было очень страшно. Я шла, и даже не знала дороги до деревни. Наверное, я бы заблудилась, если бы один добрый пони не помог мне.
Это был очень странный земной пони. Я не видела его метку, потому что он носил длинное серое пальто. Я назвала его Мистером Молчуном, потому что это имя ему понравилось. Мне показалось, что у него совсем нет друзей, и в деревне все пони его боялись. А почему – он мне так и не сказал. Я попросила помочь найти моего друга. И он согласился.
Этот пони проводил меня до деревни, но попросил никому не говорить о нем. Он рассказал мне, что жил себе тихо и никого не трогал, и вдруг раз – в один момент проснулся знаменитым. Его имя было на устах у каждого пони, плакаты с его лицом висели на каждом фонарном столбе по всей Эквестрии. Он признался, что хочет тишины, но пони не хотят оставить его в покое, а вместо этого хотят его найти, и постоянно преследуют. Наверное, они хотят взять у него автограф (Мама рассказывала, что когда кто-то становится слишком знаменитым, он хочет убежать от своей славы, чтобы никто не мешал ему спокойно жить).
Поздней ночью мы пришли в деревню. Все уже давно спали, но я решила постучаться в дом и попроситься на ночлег. Молчун сказал, что завтра придет за мной, и мы продолжим поиски Грея утром.
Меня приютила пони по имени Клэйм. Она была очень красивой желтенькой пегасочкой, и готовила вкусные пироги. А потом она уложила меня спать и прочитала мне колыбельную.
Я проснулась очень поздно, потому что мне не нужно было делать зарядку. Когда я вышла на кухню, я увидела там Мистера Молчуна. Он готовил для меня выпечку, и запачкал всю кухню красным джемом. А вот миссис Клэйм я нигде не нашла. Почему-то её шкурка висела на крючке.
Мистер Молчун сказал мне, что она пошла на пляж, чтобы позагорать, и шкурку оставила, чтобы ей было не слишком жарко на солнцепёке. Зато он предложил сделать ей приятное – постирать шкурку, потому что на ней скопилось очень много джема. И я согласилась. Вместе мы выстирали её шкурку и крылышки, и повесили их сушиться на бельевой веревке на улице.
Потом мы перекусили овощным салатом, и мистер Молчун рассказал мне, что у него нет друзей, и что из-за его кьютимарки ему приходится делать другим пони очень много плохих вещей. Вот почему он от них прячется. Мне жаль его. Жить без друзей – это плохо.
Я сказала, что хотела бы стать его другом. Молчун очень удивился. Наверное, ему нечасто такое предлагали. Я видела, как он обрадовался, но вдруг я заметила, что он немного смущен. Наверное, он не знал, как это легко и просто – дружить. И я решила найти ему еще больше друзей.
Я походила по другим домам. В большом двухэтажном особняке жил старый земной пони. Он был изобретателем. У него по комнате множество всяких странных штуковин и механизмов с винтиками и шестеренками. Я подумала, что такой взрослый друг мог бы заинтересовать мистера Молчуна, и я предложила ему зайти.
Старый земной пони работал над новым изобретением. Он хотел, чтобы все-все-все пони на свете умели летать. И я подумала, что мистер Молчун мог бы ему помочь. Потому что хорошие пони всегда помогают друг другу. И старый пони тоже согласился, потому что копыта лишними не бывают.
Я решила, что не буду им мешать. Я решила погулять на улице.
Но когда вернулась, мистер Молчун уже ушел. И я поняла, насколько он хороший и умный пони. Вместе со старым пони они наконец-то создали вещь, с помощью которой можно летать. Это очень просто: нужно всего лишь взять веревку потолще, чтобы она не порвалась, и зацепить себя за шею. И тогда ты будешь летать, почти как настоящий пегас! Старый пони испытал её на себе, но похоже, что он заснул в полете, так что я не стала его будить.
А мистер Молчун был тут как тут! Оказалось, что он помогал другим пони разводить Большой Праздничный костер. Он был очень большим, и другие пони ради такого красивого костра не пожалели целого дома! Мама как-то рассказывала мне, что где-то в далекой Эйрландии пегасы справляют «Ночь феникса» — делают облака из чистого огня и перелетают через них. Что-то похожее было и здесь. Пони выбегали из костра и бегали вокруг него. Они кричали, они веселились, а потом просто падали на землю и засыпали.
Мистер Молчун сказал мне, что нашел Грея, и я очень обрадовалась. Дорога была недолгой, а я такая глупая пони – я же забыла совсем, что обиделась на него. Я очень хотела его увидеть.
Но не смогла. Мы пришли в странное место. Здесь не было пони, но было очень много гранитных плит и памятников. Я знаю, у моего папы стоит такая же. Мы с мамой иногда его навещаем, по выходным.
И вот, на одной такой плите я прочитала имя Грея. И увидела, что кто-то высек на нем его кьютимарку. Два барабана…
Мистер Молчун рассказал, что иногда пони отправляются в Небесную Конюшню. Она находится так далеко, что ни один пегас не долетит туда. Но когда приходит время, даже у земных пони и единорогов вырастают крылья, и их душа летит высоко-высоко на небо. Говорят, что там очень хорошо. И рано или поздно, туда попаду и я, и мама, и все вы. И мы все будем очень счастливы.
Еще я подумала о том, чтобы всё-таки увидеть Грея. Мистер Молчун бы помог мне полететь на небо, но почему-то он не захотел этого делать. Он сказал, что сегодня он отправил туда много хороших пони, а я его друг. И еще он посоветовал не торопиться туда, потому что я еще мало пожила в этом мире.
Мистер Молчун решил стать хорошим. Он подумывал о том, чтобы отправиться в Конюшню с помощью изобретения того старого пони. А я сказала ему, что ему тоже не стоит этого делать. Потому что на свете есть очень много пони, которые без него на небо не полетят. И он согласился.
Он проводил меня до лагеря, а потом ушел. Но он пообещал, что мы когда-нибудь встретимся. И знаете, что самое главное? Он назвал мне свое имя! Свое настоящее имя! Никто не знал его, кроме меня. Другие пони называли его по-разному – «Мэйнхэттенский мясник», «Копыто Смерти»… и еще как-то. Но у него имя очень красивое, хотя я пообещала никому о нем не говорить. И не скажу.
И я думаю, что из-за своей знаменитости этот пони был особенно несчастлив. Он всю жизнь убегал от остальных, потому что боялся их. Боялся дружбы с ними. Но когда он познакомился со мной и жителями деревни, он стал веселым. Так что я теперь надеюсь, что в его жизни будет много добрых и отзывчивых пони, с которыми он будет делиться, и о которых будет заботиться.
Когда-нибудь мистер Молчун вернется. И я вместе с ним оденем на шею по веревке и слетаем на эту самую Конюшню, где меня будет ждать мой хороший друг. Когда-нибудь так и будет.
-Конец, — малютка Кросс закончила свой рассказ и посмотрела на других пони.
Что-то странное творилось в зале. Взрослые пони с отвисшими челюстями смотрели на неё. У миссис Скай дергалось правое веко. Да и прически у всех пони были как-то странно растрепаны. Пегасочка вспомнила – что-то похожее было у их соседа, который хотел поменять лампочку в подъезде.
Кросс неловко посмотрела на маму. Она тоже на неё как-то странно посмотрела, но улыбалась своей чудесной белоснежной улыбкой. Пегасочка подошла к ней, и они вместе спустились вниз.
У входа в школу дежурила карета скорой помощи. В прямом смысле. Настоящая карета, запряженная двумя медпони в синих жилетах. Глянув на метку Ред, один из них улыбнулся и помахал двум кобылкам копытом. Кросс помахала ему в ответ.
-Ты просто умничка. Молодец. Хвалю, — мама усмехнулась, — другим пони тоже понравилось. Видела лицо миссис Скай?
-Ага. А что с ней?
-Приступ схватил. Ну, у неё слабое сердце. Ничего страшного, отойдет. Наверное.
К двум кобылкам подбежала красная пегасочка в белом халате. Кросс её знала – это Мэйр Клауд, она работает психологом в школе.
-Привет, Ред.
-Здравствуйте, миссис Клауд, — улыбнулась ей маленькая Кросс, — как вам мое сочинение?
-Оно… да, очень хорошо написано… да. Миссис Кросс, — обратилась она к взрослой кобылке, — я могу с вами поговорить?
-Да, конечно. Что случилось?
-Эм… вы не против, если Ред будет посещать меня в ближайшее время?
-А зачем? – удивилась единорожка, — она же вроде не болеет. И с нервами у неё всё хорошо.
-Вы уверены?
-Ну не знаю. Давайте спросим, — она встала перед малышкой Ред, — скажи-ка мне, золотце, ты не испытываешь непреодолимой тяги к суициду?
Ред Кросс несколько раз моргнула.
-Чего испытываю?
-Вот видите, — улыбнулась взрослая Кросс, — она очень даже здоровая.
-Эм…
-Вы извините, но если что, она зайдет к вам. А так у неё все хорошо. Она самая счастливая пони на свете.
И малютка Кросс тоже улыбнулась. Конечно, она самая счастливая пони на свете. У неё есть мама. У неё есть хорошие друзья. И этот мир, раскрашенный всеми оттенками радуги, радовал её глаза.
Мама завтра уедет. А пока у них есть много-много времени, чтобы провести его вместе. И две кобылки шли в ближайшее кафе, чтобы отпраздновать первый учебный день малютки Кросс. И её триумфальное выступление. Энджел Кросс смотрела на свою дочурку, понимая, что возможно, она не самая лучшая мама на свете. Но в глазах маленькой пони она была именно такой. Лично ей было достаточно того, что она её любила. Так сильно, как может. Может даже больше, чем своё искусство.
И еще она думала о том, что у такой непоседливой пони, как Ред, будет очень интересная жизнь.
Санаторий для больных пони
…И вот она стоит перед огромными железными вратами. Стены обнесены колючей проволокой. За этими стенами стоит огромное трехэтажное здание, и как в старых книжках-страшилках, его заволакивают огромные черные тучи, а из окон доносятся крики отчаяния, разбавляемые электрическим звуком и ярким мерцанием.
«Психиатрическая лечебница Брэйнхорн», — прочитала она на большой табличке. Да, ей точно сюда. Пони-охранник в своей будке увлеченно читает газету, закрыв обзор для своих глаз, поэтому маленькая пегасочка просто перелетела через забор. Оказавшись на другой стороне, она спокойно пошла в сторону клиники. В зубах она несла белый полупрозрачный пакетик, в котором перекатывались красивые, чистые, наливные яблочки, а еще парочка апельсинов и сморщенный, слегка приплюснутый своими более крепкими товарками киви. Ну, и еще что-то, что мама этой маленькой пони очень сильно любит, поэтому пегасочке пришлось пробежаться по всей Филлидельфии, разыскивая это у каких-то странных пони в темных тупичках ночного города.
Двери в клинику были открыты. Пегасочка потянула за огромное медное колечко, и вошла внутрь, оглядываясь по сторонам.
Вот что я хотела бы рассказать о своей маме. Она немного странная. Так считают наши соседи, многие мамины друзья, и её лечащий врач. Иногда она становится самой веселой пони на свете – она рисует красивые пейзажи (потому что художница), слушает музыку на граммофоне, или общается с другими взрослыми пони. Правда, только ночью, когда я сплю. Но ничего страшного, она мне всегда говорила, что ей нужно немного отдохнуть. Особенно, когда я приезжаю домой на каникулы.
И вот, когда она хочет так отдохнуть от меня, она едет в санаторий для взрослых пони. Обычно по осени, или к зиме, она вдруг перестает рисовать (или рисует всяких страшных козявок), а потом собирает вещи и просит меня пожить некоторое время у её подруги.
В последнее время моя мама туда зачастила. Она говорит, что в этом месте можно убежать от реальности. И что здесь лежат слишком умные и талантливые пони, которых мир еще не успел понять. Зная свою маму, я точно могу сказать, что она умная и талантливая. Я тоже бы хотела проводить время в таком санатории, но мама сказала, что ей там одной отлично сидится. И вообще, заметила, что маленьким пони там нечего делать.
-Ничего-ничего, — заверила она меня, — Поживи подольше, обзаведись дочкой-непоседой, разжирей и стань никому не нужной старой клячей. Вот тогда – прошу пожаловать. А пока даже не думай об этом, и завтра купи пару яблок по дороге.
Хм… если она хочет отдохнуть от меня, значит… Точно, будем с ней меняться местами.
В остальное же время она – самая лучшая мама на свете. Она любит вставать рано и включать музыку, несмотря на мои попытки поспать подольше. Она готовит завтрак для меня, а потом полностью уходит в работу. В такое время её лучше не беспокоить. Её подруги заметили, что нельзя подходить к моей маме, когда она держит магией кисточку. Это потому что она очень обижается, если её отвлечь. А когда она обижается, ей приходится удерживать не только кисти, но и револьвер, а это расходует много сил. И она потом выглядит усталой и откладывает работу до тех пор, пока не отдохнет в специальном заведении.
Но на самом деле, я бы никогда не стала трогать свою маму. Она у меня особенная, и единственная. И чем чаще ей мешают, тем чаще я остаюсь одна, пока она проходит лечение.
В остальное время, когда она не работает (а она может в любую секунду вспомнить, что я дома), мы с ней гуляем по всей Филлидельфии. У неё много хороших друзей в городе. Иногда мы посещаем картинные галереи, где мама всегда желанный гость. К ней все обращаются очень вежливо – «мадам Кросс». Даже старые пони, что очень странно, потому что моя мама еще довольно молодая и красивая.
Но я думаю, что должна рассказать вам о том санатории, в котором лежат очень странные пони. Мама говорит, что здесь собираются самые умные и талантливые, чтобы потом их вылечили и сделали нормальными.
Как ни странно, это место не очень радужное и веселое. Здесь мало красивых картинок и плакатиков, как в обычных больницах. Здесь много врачей и медсестер, и они постоянно куда-то спешат. Даже поговорить не успевают.
Я познакомилась с одним единорогом, который лечился вместе с мамой. Он довольно странный. Он называл себя «философом». Мама говорила мне, что это самые болтливые пони на свете. Они много думают, и говорят умные вещи, но их никто никогда не слушает, и поэтому они сидят здесь и говорят сами с собой.
Я думаю, что это плохо. Каждый пони заслуживает того, чтобы его выслушали.
Я его послушала, и, если честно, ничего не поняла. Он рассказывал про то, что миров на самом деле множество, и все они значительно отличаются от наших. Еще я узнала о том, что яблоки на самом деле – это не яблоки.
-Наши глаза видят красный цвет и круглую форму. Наши языки ощущают вкус яблока, — увлеченно говорил он, свесив задние копыта с верхней койки, — и всё! Больше ничего! Мы взяли какой-то предмет, и намеренно назвали его яблоком! А что, если мы без всяких осязаемых ощущений осознаем, что это вовсе не яблоко?
-Ну не знаю… — протянула я, — значит, это персик?
-Персик? Но… у него желтый цвет и круглая форма! А он тоже может быть не персиком!
-Хм… апельсин?
Единорог в ответ только фыркнул и отвернулся.
-Вам этого не понять, моя дорогая пони. Без цвета, без вкуса и запаха!
-Ну, если так, то это мячик. И он невкусный. Его вообще есть нельзя.
А мистер Философ начал биться головой об стену и кричать, что его никто не понимает. А потом его увели санитары.
Медпони лечат каждого пони по-разному. Точнее, после их лечения они становятся нормальными. Иногда даже грустными. Очень грустными. Например, тот пони-«философ», в последнее время перестал много разговаривать. Почему-то он всё время сидит на койке и пускает слюни на пол, пока я играю с медсестрой в «Угадай слова».
-Если угадаешь, как мы его вылечили, получишь шоколадку. 9 букв. Первая буква – «Л»…
Я, как ни старалась, угадать не смогла. И другие пони-пациенты тоже. Как мы ни старались, но смогли найти только 4 буквы.
-Ну ладно, ладно. Сдаетесь? – и медпони написала слово на доске. Я никогда о таком не слышала. Оно довольно… сложное. Пришлось прочитать по слогам.
-Ло-бо-то-ми-я… Лоботомия!
-Умница! Так уж и быть, держи шоколадку!
-Йей! – да, я очень обрадовалась, — а мистер Философ получит шоколадку?
-Ну не знаю… если пропихнем через трубочку… то очень даже может быть.
А здесь довольно весело! Даже медпони признают, что в этом санатории всё не так, как в обычных больницах. Все, кто здесь лечатся, играют и дурачатся, как маленькие. Им очень нравится играть в догонялки с врачами. А когда врачи их догоняют, на них одевают большие белые халаты и отправляют в отдельную комнату, чтобы они веселились дальше, но не мешали другим. Странная игра, если честно. У нас в школе немного не так играют. Почему, например, пони, которого поймали, не должен гоняться за врачом?
Ну, и конечно же, эти пони сюда не просто отдыхать приехали. Они еще и лечатся. Ну, про таинственную «лоботомию» я мало что знаю. Наверное, им лепят что-то на лоб. Мама, например, прикладывает к моей голове холодный компресс, если видит на ней синяк или шишку. Наверное, это и есть лоботомия. Просто врачи любят называть все вещи по своему.
-Например, если у меня болит живот, то пони-врач назовет это «расстройством желудка», — говорила мне мама, — а вот когда он не только болит, но и вырастает на глазах, то пони-врач скажет, что у тебя будет братик или сестренка.
-А разве это не переедание?
Мама тогда подумала, и согласилась:
-Этот вариант мне больше нравится.
А еще пони принимают разные таблетки, умываются… кстати, мне показалось, что вода в шланге очень холодная. Но пони-санитар меня успокоил и сказал, что закалка под холодной водой – очень полезно и повышает иммунитет ко всяким болезням.
-Но разве им это нравится?
-Чего уж не сделаешь ради здоровья других, — вздохнул он в ответ, — но я справляюсь. Главное только их не слушать, и всё будет хорошо, и все будут здоровы.
Ну, и еще… а, вот и мама! Я её нашла!
-Что здесь делают посторонние?
Доктор, седоволосый пегас поправил свои очки с толстой оправой и строго посмотрел на маленькую пегасочку с пакетом в зубах.
-Добрый день. А я к маме пришла.
Пегас бросил взгляд в сторону окна. Маленькая пони тоже посмотрела туда, и увидела маму. В этой маленькой комнатке было очень много странных приборов, на которых мигали разноцветные лампочки. Вокруг раздавался такой странный металлический звук, как будто мама опять вторкнула радиоприемник не в ту розетку.
А её мама лежала на койке, привязанная белыми ремнями. Медпони ютились вокруг неё, подключая к ней разноцветные провода и щелкая переключателями на приборах.
-Мам, привет! – пегасочка подошла к окну и постучала. Единорожка посмотрела в её сторону. На секунду маленькой пегасочке показалось, что мама испугалась. Её копыто медленно тянулось к стеклу, приветствуя дочку в последнем усилии.
-Ну ладно, пойдем. Здесь тебе нельзя находиться. Её скоро приведут сюда, — доктор повел её за собой и закрыл дверь. Оглянувшись, пони заметила, что к голове её мамы приставляют какую-то странную белую штуковину.
Малютка Кросс простояла еще несколько минут в зале ожидания, пока наконец не появилась её мама. Её вели за собой пони в белых халатах, она выглядела немного уставшей, и её длинная оранжевая грива стояла торчком.
-Маам! – когда медпони помогли ей прилечь на диване, пегасочка устроилась рядом, — с тобой всё нормально?
-Думаю, через недельку она вернется домой, — заметила медпони.
-Ну да, да… — голосок мамы Кросс звучал тихо. Наверное, ей трудно говорить, — спасибо, что не сделали из меня барбекю.
Медпони снисходительно улыбнулась, оставив их наедине. Ну, если не считать того таинственного «философа», под слюну которого любезно был подставлен тазик.
-Мам, ну ты как?
-Справляюсь, — единорожка-мама попыталась её улыбнуться, — ну что, принесла?
-Да, как ты и просила, — Кросс подала ей пакетик с фруктами. Мама быстренько оглянулась, как бы медпони её не заметили, и порывшись в нем, вытащила папиросницу.
-О да… — она быстро спрятала её в халат, и, счастливо вздохнув, развалилась на диване. Дочка взобралась ей на спину.
-Маам.
-Ну, чего тебе?
-Тот пони, который это передал, сказал, что ты ему еще должна за мескалин. Про что это он?
-А? Да неважно. Если встретишь его, скажи, что когда вернусь, за всё заплачу.
-Окей. Поешь апельсинов. Они вкусные.
-Ну, спасибо. Так ты уже уходишь?
-Наверное.
-Ну и отлично. Умница. Хвалю. Беги как можно быстрее.
-Пока, мистер Философ, — пегасочка попрощалась с жеребцом на диване. Он не ответил, и только подергал правым копытом в ответ. Скорее всего, он заснул. И этому, как считала маленькая пони, стоило поучиться. Спать с открытыми глазами очень удобно. Например, в школе.
Маленькая Кросс хрумкала подаренной шоколадкой, когда двери психиатрической лечебницы Брэйнхорн с грохотом закрылись. Пони спокойно перелетела через запертые ворота и оказалась по другую сторону. На этой стороне живет дружба и магия, и все пони вокруг здоровы и счастливы.
А если они станут грустными, то они всегда могут прийти сюда и немного отдохнуть.
Полуночницы
Ночь.
Филлидельфия не спит ночью. И длинной узкой улице нет конца и края. Легкий весенний ветерок подхватывает старый мусор и разносит его по темной мостовой, освещаемой лишь редкими неоновыми вывесками давно закрытых магазинов и закусочных.
Там, за многочисленными тупиками, в темноте скрывается страх. Но маленькая пегасочка не боялась темноты. Она заблудилась, и ей нужно было попасть домой как можно быстрее, пока мама не начала за неё беспокоиться. А вот этого маленькая белая пони не хотела.
Она вышла на перекресток, и её глаза увидели довольно странную картину. Там, у дороги, стояли дома – не просто безликие здания. Вовсе нет, это была очень яркая и заметная улочка, путь по которой освещали красные фонари. И у дороги стоят молодые кобылки, и масть их сложно определить, потому что свет не слишком яркий. Ветер пытается заигрывать с их прическами, но фиксация не позволяет этим чудесным витым локонам развеваться. Эти кобылки во многом напоминают манекены в магазине одежды: напудренные, слегка напомаженные, в довольно открытых костюмах, которые должны вызывать желание…
Интересно, какое? Жеребцы нет-нет, да подходят к ним. Что-то спрашивают, кобылки в ответ задорно смеются, коротко отвечают, и жеребцы ведут их за собой.
-Эй! Что ты здесь делаешь? – сурово окликнули её. Это была земная пони. В отличие от многих других кобылок, она строго наблюдала за происходящим, и не позволяла себе общего веселья. Помимо вызывающего наряда, на копытца в роскошных красных накопытниках она натянула черные колготки в длинную сеточку. Колготки обтягивали её стройные ножки до самого крупа, а длинный красный хвостик размеренно помахивал по сторонам.
-Я… кажется, я заблудилась, — жалобно протянула пегасочка, опуская глаза вниз. Она всего лишь потерялась в огромном мегаполисе и забрела в далеко не самое приятное место Филлидельфии.
Маленькой пони здесь не место. И это взрослая пони понимала как никогда хорошо. И она смягчила свой строгий взгляд, потому что у неё была добрая душа. Она улыбнулась. Её голос звучал немного хрипло, но в нем оставались какие-то нотки нежности.
-Ну ладно, ладно. Пойдем со мной, я что-нибудь придумаю.
Эту добрую пони зовут Мелони. Мне очень хотелось о ней рассказать, и о многих других пони, которые здесь живут и работают, потому что раньше о них я ничего не слышала, и мама никогда мне про них не рассказывала. Она только говорила о том, что нельзя бродить по району, где горят красные фонари.
Но когда я заблудилась, эта пони захотела мне помочь. Но на улице было очень темно, и я не знала дороги. Мелони предложила мне переночевать. И я бы отказалась, если бы не заметила в её комнате плакаты. На них были нарисованы молодые и красивые кобылки. И одну из них я сразу же узнала…
-Ух ты! Это моя мама!
-Да ты гонишь…
Мелони знает мою маму. Оказывается, они когда-то вместе работали. Я никогда бы не подумала, что мама умеет танцевать на шесте. И что она может быть так красиво одета, прямо как те кобылки у дороги.
Кстати, раз уж я заговорила о том, что это за место: оно чем-то напоминает театр, куда я частенько хожу с моей мамой. Однажды она провела меня за кулисы, чтобы я могла увидеть актеров.
Что-то похожее я видела и здесь. Да, это место представляет собой клуб, где взрослые жеребцы могут посмотреть на танцующих пони. И каждая кобылка хочет, чтобы её заметили и оценили. Они тоже стоят за кулисами. Я смотрю за тем, как они переодеваются, перебрасываются шуточками для того, чтобы не сильно волноваться перед выступлением. Они помогают друг дружке делать прически, пудрить носики и ждут одного – когда большой и толстый жеребец выйдет к ним и объявит, что их звездный час настал.
-Есть какой-то королевский стиль, — рассказала мне Мелони, пока расчесывала гриву своей подруге, — хотя у нас его называют «Кристальной клумбой». И вообще, танцевать с ним неудобно: все эти камни драгоценные, они падают!
В отличие от театра, здесь очень шумно. Все эти посетители могут заказывать себе напитки и еду (и есть их там же), громко свистеть, смеяться, даже курить! Хотя это очень вредно, да. Но если бы в обычном театре можно было делать то же самое, мне не пришлось бы будить маму на антракте. А за порядком здесь следит очень сильный пони в смокинге. Мелони сказала, что он прогоняет отсюда плохих пони.
-А что здесь делают плохие пони?
-Ну… на улице темно, — сказала она, — а мы все – полуночники. А среди полуночных пони есть немало хороших… точнее, были бы, не будь они все плохими.
-Но ты же не плохая пони!
-Ну как сказать… — Мелони невесело усмехнулась, — всякое бывает.
Она, и многие другие кобылки живут и работают ночью, потому что для них не нашлось места в этом городе. Этот район, в котором каждую ночь загораются красные фонари – их родной дом. Они из тех пони, которые больше любят принцессу Луну, а не Селестию. Почему?
-Потому что ночь скрывает наши лица. И нам потом не так стыдно ходить по утрам.
-У каждой кобылки, которая приходит к нам, есть мечта. Большинство из них никогда не работало, всё, что у них есть – это их метка. И они надеются, что когда-нибудь снова смогут вернуться к тому, с чего начинали. К такой чудесной милой жизни, когда они были маленькими и невинными.
Они и остались маленькими. Где-то, глубоко в душе, они мечтают о том, чего не может сбыться по определению. В их сердцах живут сказки о принце, который их пробудит от иллюзии реальности, и увезет их далеко-далеко, где они будут жить долго и счастливо. Они живут с этим всю свою жизнь, и не хотят расставаться с этими мыслями.
-Это потому что у нас больше ничего не осталось. Одни мечты.
…У нас в школе несколько пони организовали «Клуб обнимашек». Всего за монетку, когда тебе очень грустно, ты можешь подойти и получить ударную дозу позитива на весь день. Некоторые так спускают все свои карманные деньги…
Мелони объяснила, что это место довольно схоже с «Клубом».
-Сюда приходят уставшие жеребцы, которым не везет в личной жизни. Ну а мы… им помогаем, — загадочно добавила она, так и не сказав, каким образом.
-Вы их тоже обнимаете, да?
-Ммм… не совсем. Но да, обнимашек им точно не помешает. Лучше уж так… но за это никто не будет платить, поверь мне.
Но когда я рассказала ей про «Клуб обнимашек», Мелони расхохоталась. У них в школе такой же был. И благодаря ему она получила свою метку. Кстати, она выглядит как золотое сердечко.
-Да, я люблю других пони. Мне нравится делать им приятно. Вот только многие другие кобылки вынуждены этим заниматься против воли.
Я не знаю, правильно это, или нет. По мне так это странно. Если пони мечтает о чем-то другом, какой смысл заниматься тем, что ему не нравится?
Все пони должны быть красивыми. Мелони сказала, что это очень нравится жеребцам. Хотя из-за косметики, и из-за всех этих красивых побрякушек, которые они на себя цепляют, они больше похожи на клоунов. Я знаю, я не маленькая. Мама всегда говорила, что косметика не делает из страшной кобылки красивую, она делает её лишь менее отталкивающей. Ну, и я думаю, что многие пони, которые стоят здесь и зарабатывают, очень даже красивы. Просто они находятся в каком-то странном мире, где все очень богаты, вот и выглядят соответственно. Даже самые бедные пони могут здесь почувствовать себя неодинокими в своем несчастье. И даже встать наравне с богатыми, чтобы посмотреть на красивых кобылок. А они и правда красивые. Прямо как моя мама. А поскольку моя мама – красивая, то и сомневаться в моих словах нельзя.
И совсем скоро мама придет сюда и заберет меня. Мелони знает, где она живет.
-Хей, — дверь комнатки распахнулась, и взрослая единорожка ступила на порог, держа перед собой револьвер, удерживаемый телекинетическим полем. Она была сконфужена, увидев свою дочку в новом «прикиде», как любит выражаться филлидельфийский молодняк. Маленькая пегасочка походила на порождение из местных лавочек а-ля «Позолоти копытце, поняша, всё тебе расскажу – и про будущее, и про казенный дом». Ряд из бус и амулетов с ракушками и разноцветными камушками болтался на её шее. Коротенькую желтую гриву ей завили в какую-то причудливую форму, похожую на кремовую розочку. Копытца были отполированы, и сверкали необычным блеском. Смеха ради Мелони дала ей свои красные накопытники, но на крохотных копытцах они смотрелись нелепо и громоздко. А еще маленькой кобылке раскрасили губки помадой и нацепили черные очки с круглыми линзами.
А мама стояла с донельзя глупым выражением лица, глядя на сияющую улыбку своей дочурки.
-Ну что, похоже? – с хриплым смешком выдавила Мелони.
-Ну и во что ты мою дочку превратила? – скептически произнесла она. Револьвер отправился в кармашек её пальто.
-Круто, правда? – дочка начала прыгать вокруг неё, только что не выпрыгивала из огромных накопытников. Амулеты и бусы бренчали, как маракасы.
-Ага, круто... Мелони, пожалуйста, скажи мне, ты же не… — её взгляд осмотрел комнату, остановившись на одном из плакатов, где она, такая молодая и красивая… танцует. Впрочем, художник немного перестарался, так что половину плаката занимала наиболее аппетитная часть мамы Кросс.
-Упс.
-Не то слово. Классная у тебя дочка, кстати. Вижу, что старалась.
-Ну, спасибо тебе, подруга, удружила, — кивнула ей Кросс, и обратилась к дочке: ну что, золотце, нагулялась, и домой! Тебе уже спать пора.
Малютка Ред грустно вздохнула.
-Заходите к нам как-нибудь, — предложила им Мелони, — хоть порадуете старую клячу.
-Обязательно! – радостно воскликнула Ред.
-Ни в коем случае, — протянула её мама. Маленькая пони встала рядом с мамой, и они вместе покинули эту комнату, оставив взрослую кобылку одну. Напоследок Ред с ней попрощалась.
Мелони довольно растянулась на своей огромной тахте.
-Ну и семейка…
-Маам.
-Ну чего тебе?
Две кобылки покидали квартал с красными фонарями. И маленькая пони ступала по темной мостовой – куда-то, где находился их дом. Ей нечего бояться, она с мамой. А когда мама носит с собой револьвер, то совсем не страшно. Ни капельки.
-Я хочу стать медпони. Прям как ты.
-В каком смысле? – спросила она.
-Ну, ты была в белом халате и колготках. На плакате.
-Эм… — мама долго думала, что бы ответить на это. Но сказала только:
-Давай-ка не будем об этом, а? Мама была молодой. Мама была глупой.
Маленькая Ред кивнула и посмотрела на свою кьютимарку. Крест и расправленные крылья. Ну да, у многих докторов похожие на бочках.
-Мам, а те кобылки, которые у дороги стоят…
-А что они? Они идут к мечте своим путем. И… — её мама оглянулась, — не думаю, что такой путь хороший. Лучше учись, золотце. И тебе проще будет… ну и мне, пожалуй. Не очень-то хочется видеть тебя там.
-Почему?
Когда они перешли через Цветочный бульвар, единорожка, услышав шорох, быстро отстранила дочку, встав перед ней. Её рог вспыхнул красными искрами. Револьвер, движимый магическим полем, вылез из кармана, неярко блеснув на фоне лунного неба. Угрожающе щелкнул курок.
Малютка Кросс выглянула из-за мамы, и увидела земную пони, довольно похожую на Мелони и других кобылок у дороги, апельсинового цвета и меткой в виде горящего камина. Она не обращала никакого внимания на револьвер. Её прическа была растрепана и свисала длинными темно-сиреневыми локонами с осыпавшимися блестками. Она даже не смотрела на них. Униженно опустив голову, кобылка шла по улочке, периодически спотыкаясь и прихрамывая на ослабевших копытцах. Колготки на длинной сеточке были порваны в нескольких местах, на боках были слегка заметны следы от синяков. Приглядевшись поближе, Ред увидела, что на её молоденькой мордашке багровели еще совсем свежие кровоподтеки.
Мама Кросс опустила револьвер. Подошла к кобылке; та встала, глядя на неё изумленными глазами, голубыми и чистыми, как небо, но мутными от слез, и тушь потекла, оставляя безобразные черные следы под нижними ресницами. Единорожка с помощью магии протянула ей влажную салфетку и помогла оттереть остатки туши.
-Вот, — она взяла её за копыто. На него, так же движимые магией, легли несколько золотых монеток: — обратись к врачу. Через квартал отсюда работает один полуночник, у него еще вывеска в форме таблетки. Он не спросит твоего имени.
Кобылка ничего не ответила. Когда маленькая пони и взрослая пошли дальше, она еще сидела на холодной дороге, держа биты в копытцах и судорожно всхлипывая. Мама Кросс бросила ей прощальный взгляд и тихо-тихо, но так, чтобы её дочка это услышала, произнесла.
-Вот почему, золотце. Вот почему…