Тяга к знаниям

Глава 3

Первое, что мне захотелось сделать, когда я снова оказалась на земле, это упасть на месте и лежать, не шевелясь несколько часов. Две не в меру предприимчивые пегаски опустили меня достаточно аккуратно, вовремя притормозив, но впечатлений оставили на всю жизнь. Да, права Рэйнбоу Дэш, пегасы должны летать! Вернее, летать должны пегасы. А единороги и земные пони – всеми четырьмя копытами твердо стоять на земле.

Голова сильно кружилась, но я смогла различить перед собой постоянно куда-то уплывающую избушку с необычной лиственной крышей. Кажется из всех домов в Понивилле, только коттедж Флаттершай покрывала такая. Когда я более-менее оправилась от перелета и, наконец, смогла нормально осмотреться по сторонам, окончательно убедилась, что Рэйнбоу Дэш и Скуталу доставили меня по адресу. Дело в том, что у жилища Флаттершай была еще одна черта, по которой его можно было безошибочно отличить от других. Как только подходишь к нему достаточно близко, начинает казаться, будто ты покинул Эквестрию и попал в страну миниатюрных пони. И не просто в страну, а в плотно застроенную, бурлящую жизнью столицу. На эти мысли наталкивали развешенные всюду домики для животных. С виду они больше всего напоминали обычные дома: четыре стенки, треугольная крыша, небольшой проход, иногда даже окна, и отличались от жилищ пони только размерами и порой неожиданным расположением, логику которого можно было бы назвать «везде, где только можно». Домики висели на ветках деревьев, занимали жерди, вбитые вдоль дороги на манер Кантерлотских фонарных столбов, и просто бесчисленное их количество занимало ту самую лиственную крышу коттеджа, вплоть до каменной трубы дымохода.

Как только взгляд начинает привыкать к пестрым крышам миниатюрных домов, ты начинаешь замечать, что здесь хватает и более привычных жилищ для животных, таких как птичьи гнезда или норы. Я приметила даже своеобразный шалаш из поваленного пустого ствола дерева, заботливо выложенного внутри мягкой соломой. Одним словом, кров на любой вкус.

У необычной миниатюрной страны даже была своя собственная речка. Маленький ручеек, тянувшейся от самого центра Понивилля, который, насколько я знаю, был прорыт специально для Флаттершай и ее любящих воду друзей.

Ну и, разумеется, такой самобытный городок не мог себе позволить остаться без собственной ратуши. Эту роль и выполнял коттедж. Совсем маленький по Понивилльским стандартам, но казавшийся сущей громадиной на фоне всех этих скворечников, голубятен, бельчатников и одной Селестии известно чего еще. Да, воистину огромная и даже в чем-то величественная ратуша. Одновременно с этим служащая и домом для правительницы этих земель, доброй, заботливой и кроткой пони Флаттершай. За прошедшие годы ее владенья заметно расширились, уплотнились и стали еще живее и веселее.

Под мелодичное чириканье маленьких разноцветных пичужек, мы миновали мостик через ручей и подошли к коттеджу. Рэйнбоу забарабанила копытом в дверь.

— Флаттершай! Мы пришли!

Никто не отозвался, ни на стук, ни на крик Рэйнбоу. Выждав некоторое время, Дэш непонимающе моргнула и принялась колотить в дверь еще громче.

— Флаттершай! Ты там спишь, что ли?

— Да иду я, не орите! – послышался чей-то недовольный голос.

Дверь открылась, представив нам его обладателя. Это была не Флаттершай. Пони по ту сторону порога имела серую шкурку, серебристую гриву и очки в сложной оправе, закрывающие собой все лицо от носа до челки. Одним словом, ничего общего с Флаттершай. Зато очень похоже на другую особу, с которой в детские годы я виделась еще чаще.

— Привет, Сильвер Спун, — без особого энтузиазма в голосе, но вполне дружелюбно поздоровалась Скуталу. – Что ты тут делаешь?

— Заходите скорее, — вместо ответа на приветствие буркнула Сильвер Спун. – Еще не хватало, чтобы Желточек из-за вас простудился.

— Ээ, кто простудился? – переспросила Скут, но Спун уже ушла от двери вглубь гостиной, предоставив нас самим себе.

Рэйнбоу Дэш посторонилась, пропуская нас со Скуталу в дом, а сама задержалась у входа, чтобы запереть дверь. Гостиная Флаттершай, как и весь ее двор, пестрила жилищами всевозможных зверьков. Наверное, у нее под крышей проживало не меньше десятка квартирантов. Гостинная не становилась от этого менее уютной, правда в ней было слегка душновато.

Все звери либо спали, либо просто попрятались от нас. Единственной, кроме пони, живой душой в этой комнате была маленькая канарейка в клетке, за которой, с кошачьей сосредоточенностью, следила Сильвер Спун.

— Знакомьтесь, это Желток, — сказала она, когда мы втроем приблизились.

— Оригинальное имя, — шепнула Скуталу, легонько пихнув Дэш в бок.

— Желток, это Скуталу и Рэйнбоу Дэш, — продолжила Спун, по-прежнему не отрывая взгляда от клетки.

Я тактично кашлянула, пытаясь привлечь ее внимание. Пришлось повторить звук трижды, прежде чем серая пони все-таки обернулась. Она посмотрела на меня слегка удивленно, так будто только что заметила и, высоко вскинув брови, сказала:

— Здравствуй, Свити. Рада тебя видеть. Желочек, это Свити Белль, она здесь жила. Когда-то.

— Ладно-ладно, — оборвала Рэйнбоу Дэш. – Очень приятно и все-такое, но может быть, вы с Желтком все-таки расскажете, что вы делаете дома у Флаттершай и где она сама?

— Желточку нездоровится, — сухо пояснила Сильер Спун. – Посмотрите, у него перышки совсем выцвели. А еще он молчит целыми днями. Ветеринар сказал, что это обычное сезонное недомогание и посоветовал отвар из каких-то травок, которые в лесу растут. Ну вот я и попросила Флаттершай помочь мне его сделать.

— Значит Флаттершай сейчас ходит по лесу и выискивает травки для твоей птицы, а ты тут сидишь? – уточнила Дэш.

— Желточку в лес нельзя! – категорически заявила Сильвер Спун. – А я его одного не оставлю. Флаттершай, это сразу поняла, потому и предложила нам подождать ее здесь.

— Ну, еще бы не предложила, — фыркнула Рэйнбоу. – Ну ладно. Давно она ушла?

— Где-то полчаса назад. Уже скоро должна вернуться, я думаю.

— Ну да. Придется немного подождать, располагаемся, девочки.

Пегасы, которые очевидно были частыми гостями в этом доме, первым делом сходили на кухню за мешком с едой для домашнего зверья Флаттершай. Правда, рассыпать эти непонятные зеленоватые кусочки то ли салата, то ли огурцов в отдельные миски не стали. Просто открыли мешок и положили его посреди комнаты, предложив животным, если они хотят есть, заняться самообслуживанием. Желающих оказалось не слишком много: пара бельчат и одна толстая белая мышь. Остальные, либо уже успели пообедать, либо дожидались прихода хозяйки.

Сильвер Спун, по-прежнему не обращала на нас никакого внимания. Она даже взяла клетку с Желтком и перенесла его с дивана, где сидела до этого, на стол в углу гостиной и, сев рядом, продолжала тщательно следить за своим питомцем, нашептывая ему что-то успокаивающее. Рэйнбоу Дэш и Скуталу только обрадовались освободившемуся дивану и с удовольствием, написанным на лицах, уселись. Я скромно примостилась с краю.

— Не припомню, чтобы мы часто гостили у Флаттершай, Скут, — сказала я. – Но, все равно, все кажется таким знакомым.

— Не знаю, — отозвалась Скуталу, дернув крыльями точно так же, как Рэйнбоу в Сахарном Уголке. – Я-то здесь часто бываю. Ну, то есть, мы. Мы с Дэш здесь часто бываем. Чаек Флаттершай вдвойне вкуснее после нескольких часов тренировок. Когда вымотаешься, вымерзнешь, по сто раз выполняя одну и ту же «бочку»…

— Да в твоем случае и ста раз мало, — поворчала Рэйнбоу Дэш. – Вот скажи, почему ты постоянно забираешь вправо, посреди шестой комбинации?

— Ну как же? – возмущенно переспросила Скут. – Там же после пике нужно отклониться, иначе мы друг друга заденем!

— Ничего подобного! Просто нужно правильно поймать воздушный поток и не сопротивляться…

Спор на профессиональные темы очень быстро поглотил внимание пегасов целиком, и я осталась практически наедине с собой. Сильвер Спун явно не горела желанием общаться, хотя мы и учились когда-то вместе, а прерывать разговор Дэш и Скут, мне не хотелось. К тому же, нарастающая духота начала слегка действовать на нервы. Подозреваю, это Сильвер Спун закрыла все окна и устроила парилку, чтобы ее бедный комок перьев, не приведи Селестия, не подхватил простуду.

— Пойду, подышу свежим воздухом, — бросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Пегасы, на секунду оторвавшись от своей дискуссии, синхронно промычали что-то одобряющее. Сильвер Спун ожидаемо смолчала.

За короткий промежуток времени, который я провела в доме, небо над жилищем Флаттершай успело окраситься из голубого в светло-серый цвет. Моросил мелкий дождик, совсем не такой холодный и противный, какой, бывает, льет в Кантерлоте. Наоборот, приятный и освежающий, под которым еще сильнее ощущается благоухание близкого леса.

Постояв так несколько минут, я вдруг поняла, что совершенно не хочу возвращаться в коттедж. И дело тут вовсе не в приятном дождике, который на деле оказался не менее мокрым, чем Кантерлотский. Мне просто казалось, что в доме меня никто не ждет. Мы со Скуталу увиделись впервые после очень длительной разлуки, а она вместо того, чтобы разговаривать со мной, болтает с Рэйнбоу Дэш, которую видит каждый день. А я? Наверное, я просто эгоистка и хочу слишком многого. Хочу, чтобы меня все вокруг любили, хочу прежних отношений с друзьями детства, хотя знаю, что их не восстановить, хочу… Да много чего хочу, в общем. Важнее понять, что я делаю здесь сейчас. Флаттершай не приглашала меня к себе в гости, меня притащили сюда Скуталу и Рэйнбоу, а сделав это, тут же потеряли ко мне всякий интерес. Их встреча с Флаттершай не предполагала моего появления и вряд ли что-то потеряет от моего отсутствия. Так не лучше ли не тратить времени здесь, а пойти заняться своими делами? Например, дойти все-таки до фермы «Сладкое Яблочко», посмотреть в глаза Эпплджек и понять, сколько правды было в словах Скуталу о «Блубладе в платье». Отсюда до фермы, конечно, топать и топать, но прогулка того стоит.

Я бросила невеселый взгляд на дорогу, уходившую от коттеджа в город. И все-таки вот так вот бросать друзей тоже не хочется. Скорее бы уже Флаттершай возвращалась из леса. Подумав об этом, я незаметно для себя самой перевела взгляд с дороги, чуть подальше, на опушку Вечносвободного леса. Знаменитый лес, где кто-то отменил все законы природы. Поговаривали, что погода на территории леса не управляется пегасами, деревья и кусты растут без помощи земных пони и даже смена дня и ночи происходит сама собой. Забавно, прожив столько времени вдали от Понивилля, я почти забыла об этих историях. Но теперь, под непонятно откуда взявшимся дождем… Ведь верно, я провела в коттедже Флаттершай не больше десяти минут. За это время ни один пегас, кроме может быть Рэйнбоу, не успел бы так плотно заслонить небо тучами и пустить дождь. Могли ли эти тучи прилететь сюда самостоятельно, из леса?

Внезапно появившийся интерес к Вечносвободному лесу, подал мне отличную идею. Я могла пойти встретить Флаттершай. Так я и убью немного времени, и возможно частично утолю свое любопытство. Как знать, может в лесу найдется что-то действительно интересное.

Дождь кончился практически сразу после того как я зашла под пышные кроны высоких лесных деревьев и начала продвигаться сквозь их нестройные ряды. Вернее он не кончился, просто сквозь плотные слои листьев и веток не проникало ни капельки. В лесу было очень тихо. Деревья поглощали не только влагу, но и все шумы внешнего мира, оставляя тебе только звук собственного дыхания и биение сердца.

Очень скоро я вышла на широкую, хорошо протоптанную тропинку. Я уверенно отправилась по ней в ту сторону, которая, как мне показалось, вела вглубь леса. Так я наверняка рано или поздно наткнусь на Флаттершай.

Тропинка оказалась очень вертлявой и постоянно заворачивала под совершенно неожиданными углами огибая коряги и мелкие болотца, взбиралась на пригорки, опускалась в низины. Одним словом, никак не давало скучать идущему по ней пони. А еще, тропинка завораживала. Она словно была олицетворением всего леса со всеми его вымышленными и реальными странностями и угрозами. Десятки, если не сотни самых разных пони проходили по этой тропинки, втаптывая в нее копытами все свои эмоции, все страхи, основанные на предрассудках, суевериях и детских страшилках. Это сильно подогревало интерес и делало прогулку весьма занятной. В конце концов, через некоторое время Вечносвободный лес окончательно перестал пугать.

Ведь он вовсе не страшный. Просто нужно знать как здесь себя вести. Не варить кисель из вон той поганки, аккуратно собирать сок этих зеленых с красными прожилками цветочков, для приготовления мази от ночных кровососущих насекомых. Если пожить в лесу достаточно долго, он, в конце концов, примет тебя за свою, и из таинственной пугающей западни, станет настоящим домом. Родным и даже в чем-то любимым. Кому как не мне знать об этом? Сколько я уже здесь? Двадцать пять лет? Двадцать восемь? Уже не вспомнить, хоть в Эквестрии куда легче следить за сменами сезонов, чем на моей родине.

— Уж коли дом твой средь глуши, мечтать о замке не спеши. Хоть нету в замке лис и змей, а все же хижина родней, — нараспев произнесла я.

Забавно, слова сами сложились в рифмы, будто я всегда разговариваю только так. Погодите, а разве нет? Странно, на секунду мне показалось, что я не я, а… пони? Солнце и звезды, почему так тяжело думать? Мысли быстро проносятся где-то на самой верхушке сознания, как после вдыхания паров дурмана.

Я подняла правую переднюю ногу и поднесла ее к лицу. Белая, целиком белая нога до самого копыта. А где же полоски? Чувствуя пока еще окончательно не сформировавшееся подозрение, я размахнулась и резко ударила себя копытом по щеке. Голова дернулась от удара так, что в шейных позвонках что-то хрустнуло. Но зато, он подействовал отрезвляюще, я снова смогла мыслить ясно. Примерно те же ощущения, как при резком пробуждении от полудремы под трели будильника. Единственное отличие, от будильника никогда так не болит потом челюсть.

Присев на землю прямо там, где стояла, я сделала несколько глубоких вдохов, окончательно успокоилась и постаралась как можно четче прокрутить в памяти последнюю минуту. Что это вообще было? Какие двадцать восемь лет, если мне всего двадцать четыре? Какие поганки, какие цветочки? Селестия свидетель, я вижу их впервые. И самое интересное, какие еще полоски я ожидала увидеть на своей ноге?

— Ничего не понимаю, — сказала я вслух, обращаясь к уходящей вдаль лесной тропинке. – Совсем ничего не…

Стоп! Тропинка. Одна из множества тропинок Вечносвободного леса, в которую десятки, а то и сотни пони втоптали копытами все свои эмоции, вызванные мрачностью деревьев, городскими суевериями и страшилками! О Селестия, как же я была права! Лес просто пропитан следами чужих эмоций. Они настолько сильны, что я впитала их незаметно для самой себя. И не просто впитала эмоции. На какое-то время я вроде как надела на себя слепок чужого сознания. Стала не собой, а какой-то другой личностью, которая чувствует себя здесь как дома.

Но это же просто потрясающе! С такими проявлениями дара я еще не сталкивалась. Даже принцесса никогда не упоминала ни о чем подобном. Годы тренировок научили меня относиться к таким неожиданностям с максимальной осторожностью, но в этот раз я не ощущала ни тени опаски. Наоборот. Я хотела еще! Быть кем-то другим, не читать чужие мысли, а думать их самостоятельно оказалось настолько приятно и завораживающе интересно, что я уже почти не помнила, где нахожусь и что делаю.

Повинуясь внезапно появившейся, всепоглощающей жажде я поднялась на ноги и не спеша пошла вперед, в попытке снова поймать чей-то «след». Совсем скоро мне это удалось. Я успела отметить, что жажда куда-то пропала, а лес вдруг начал не на шутку пугать, перед тем как снова потеряла себя окончательно.

… В школе все смеются надо мной и называют трусом, потому что я однажды побоялся идти в поход с классом, наслушавшись бабушкиных страшилок про хорсмитское озеро. Но ничего! Я им всем еще покажу. Я пробуду в этом страшном лесу целый час! И даже сорву какой-нибудь цветочек, который растет только здесь, и принесу его в школу! Ой-ой, ну может быть не час, а полчаса. Или лучше пятнадцать минут. Ай, скорей бы найти цветочек! Вот. Вот этот голубой подойдет.

Видение мягко отошло, возвращая мне себя. Но не этого я хотела.

— Еще…

…Сходи в лес, говорит. Найдешь там много интересного. Ха, фантастика! Что я вообще тут делаю? Или я мало шатался по таким местам в прошлом? Сидел бы сейчас в мастерской, ремонтировал часы или пил чай. Где носит эту «светлую голову» с крыльями? Она же обещала быть здесь. А это что? Хмм, очень любопытный след. Не знаю таких животных. Интересно как же ты выглядишь целиком? Давай посмотрим…

Еще. Еще.

…Конечно, я как и остальные пошла по собственной воле, но очень надеюсь, что эта кантерлотская особа знает, что делает. А может быть мне вообще следовало остаться? Сестренка так испугалась, что ее трясло всю дорогу до дома. Каких трудов стоило ее успокоить и уложить спать. Вот если она сейчас проснется? Кругом темень, а рядом никого нет. Ой, хороша нянька, родители меня точно убьют! Но ничего, обойдется. У малышки всегда был очень хороший сон, и мне кажется, что я сейчас именно там, где должна быть…

Странно. В последнем было что-то неуловимо знакомое. Ладно, не важно, продолжим.

Свобода! Наконец-то! О, как же приятно вернуться домой. Упоительный момент триумфа. Отныне я и только я буду править Эквестрией и всеми ее жителями под неугасающим светом луны, которая так долго была моей клеткой! Но все, довольно! Моему изгнанию конец! А твое, дорогая Селестия, только начинается. Теперь ты проведешь тысячу лет на луне, не в силах поднять свое любимое солнце! И не жди, что я так просто прощу твое предательство. Каждую секунду ты будешь видеть Эквестрию, в которой нет места для тебя. Мое королевство, мой мир! А когда ты вернешься, мы поговорим. Впервые в жизни на равных. И как знать, быть может, я даже позволю тебе поднимать солнце. Время от времени.

Я вынырнула из последнего видения, словно из глубокого бассейна. Колени дрожали и подкашивались, сердце стучало со скоростью швейной машинки, буквально выбивая из груди последний воздух. Мне было страшно даже просто вспоминать о том, что я только что почувствовала. Такой восторг, такое ощущение безграничной власти, которое возможно просто не дано испытать обычным пони. Это было так притягательно, но так неуловимо ужасно. Кажется, я коснулась чего-то совсем не предназначенного для меня.

— Нет, пора закругляться с этими экспериментами, — сказала я вслух.

— Свити Белль!

Я обернулась на окрик и успела заметить, как в меня на огромной скорости влетело большое желтое пятно. В следующее мгновение я уже валялась на траве, оглядывая пони, виновато склонившуюся надо мной.

— Привет, Флаттершай, — сдержанно поздоровалась я. – Я тоже рада тебя видеть, но не стоило реагировать настолько бурно.

— Эм… да, извини, — полушепотом ответила Флаттершай, отведя взгляд в сторону. – Просто мы уже не надеялись тебя найти и…

— Чего-чего? – не поняла я. – Кто это мы, и с чего вдруг ищете меня? Откуда ты вообще знаешь, что я в городе, Флаттершай? И разве ты не должна сейчас искать какие-то травки для канарейки Сильвер Спун? Я как раз хотела тебя встретить, сделать сюрприз.

Желтая пегаска смерила меня обеспокоенным взглядом, опустив правое ухо, а потом очень осторожным тоном спросила:

— Свити Белль, как ты себя чувствуешь? Все в порядке?

— В полном, — ответила я. – Хотя я едва ни ударилась головой о корень, когда ты меня толкнула, если это считается.

— А до этого ты головой не ударялась? Может быть, тебя укусил какой-нибудь жук? – не отставала Флаттшерай.

— Да нет же! – взвилась я. — Ты можешь объяснить нормально, в чем дело?

— Я уходила в лес за травами для Желтка, но это… это было.

— Ну?

— Это было пять часов назад.

Несколько слов произнесенных Флаттершай превратились в моем сознании, в целую лекцию, на осмысление которой ушло немало времени. Пять часов? И я что, все это время шла не останавливаясь? Бред какой-то.

Флаттершай, с каждой секундой становясь все более и более нервной, приложила копыта к моему лбу, вырвав меня из оцепенения. Вздрогнув, я мягко отстранила переднюю ногу Флаттершай от своей головы и внимательно посмотрела ей в глаза.

— Повтори.

Розовогривая пегаска глубоко вздохнула и мягким, успокаивающим тоном сказала:

— Тебя не было пять часов, Свити. Мы втроем уже с копыт сбились, и в городе искали, и…

— Я, наверное, просто немного загулялась, — тщательно подбирая слова, сказала я. – Ну знаешь, потеряла счет времени.

— С чего тебя вообще понесло в лес?! – неожиданно рявкнула Флаттершай. – Должна ведь знать, что это не лучшее место для прогулок!

От испуга я едва не повалилась назад в траву. Не такую Флаттершай я запомнила. Хотя она сама кажется, испугалась не меньше. С шумом втянув воздух сквозь плотно сжатые зубы, приблизилась ко мне вплотную и положила копыто мне на плечо.

— Прости, ради Селестии, Свити Белль. Изредка я бываю… мм, слишком эмоциональной… Пойми, я смертельно испугалась за тебя, когда решила, что ты можешь оказаться здесь.

Я уже слушала только в пол уха. Все еще не окончательно оправившись от неожиданной эмоциональной вспышки Флаттершай, я машинально подключилась к ее сознанию. На этот раз все происходило иначе, не так, как было с Рэрити, Твайлайт или Рэйнбоу Дэш. Голос самой застенчивой пони Понивилля доносился до моих ушей, будто сквозь толстый слой ваты. Я не закрывала глаз, но все же увидела перед собой что-то вроде видения. Где-то в самом уголке глаза появились полупрозрачные фигуры трех жеребят. Напрягшись, я сумела различить в них себя саму, Эпплблум и Скуталу. Образ Скут виделся четче других и, кажется, даже был цветным, не в пример серым расплывчатым мне и Эпплблум.

— Честное слово, Свити, я в последний раз так боялась только когда вы с подружками, едва не попались василиску, — послышалася приглушенный голос Флаттершай.

Жеребята в уголке глаза исчезли, но им на смену пришло крупное чудовище, напоминающее смесь очень худого карликового дракона и курицы с красными глазами.

— Ва-василиску? – переспросила я, запнувшись.

— Да, — кивнула Флаттершай. Она убрала копыто, и призрак чудища растворился в густой дубовой листве. – Ты ведь помнишь василиска?

— Д-да, — все еще слегка сконфуженно, кивнула я. – Василиска помню. Но без подробностей. Мы с девочками зачем-то пошли в лес и… там был этот василиск. Погоди-ка, это ведь ты нас спасла тогда!

— Ну да, — смущенно подтвердила Флаттершай. – Я понимаю, много времени прошло. Если хочешь, я напомню тебе всю историю целиком, но давай все-таки уйдем отсюда.

— Хорошо. Но знаешь, лучше расскажи мне о твоей работе по защите этого леса. От чего вообще можно защищать такое место?

— О, это длинная история, — с мягкой полуулыбкой на губах отозвалась Флаттершай. – Но, наверное, у нас достаточно времени.

Мы не спеша побрели по усыпанной сухими ветками тропинке. Дорога к коттеджу, действительно, заняла немало времени, но зато я смогла во всех подробностях выслушать рассказ Флаттершай. История вышла очень узнаваемой и очень невеселой. Мне уже приходилось слышать подобные в Кантерлоте. Все началось с того, что неподалеку от Понивилля, вверх по течению реки, обнаружились крупные, даже по нынешним меркам, залежи алмазов. Какие-то предприимчивые пони, наскоро организовав компанию-однодневку, отправились туда и принялись с энтузиазмом разрабатывать шахту, очевидно думая, что залежи истощатся через месяц-другой. Однако алмазы не торопились заканчиваться, более того, все глубже и глубже проникая в земные недра, рабочие начали все чаще обнаруживать и другие полезные ископаемые, вроде меди или железа, которые, конечно же, тоже пошли в ход. Совсем скоро стало ясно, что пары месяцев и даже пары лет точно не хватит, чтобы выжать из этого месторождения все что можно, и к заветной шахте стало стекаться в больше и больше пони. Организаторы с радостью принимали новых рабочих и служащих, и в конце концов поняли, что такой табун уже не может ютиться во временных жилищах и жить за счет одних только поставок из Кантерлота. Было принято решение об основании полноценного населенного пункта, названного Майнингмэйном. Однако, до сих пор дальше названия дело не ушло. Новоназванным майнингмэйнцам нужны были материалы для постройки деревни. Главным образом – древесина. Тогда-то взгляд предприимчивых пони и пал на Вечносвободный лес. Он просто оказался ближайшим, достаточно большим лесом, способным обеспечить деревом всю постройку. К тому же, близость Понивилля упрощала заготовку и перевозку леса в Майнингмэйн.

Идея «слегка проредить» лес, как назвали это майнингмэйнцы, многим пришлась по вкусу. Даже жители Понивилля в целом высказывались за. Вечносвободный лес успел создать себе репутацию опасного и недружелюбного места, поэтому средний понивиллец считал, что чем дальше край леса от города, тем лучше. Разрешение на вырубку уже почти что было получено, но тут голос подала Флаттершай. Разумеется, добрая заботливая пони не могла допустить, чтобы лесу и его обитателям повредили. Даже учитывая, что большую часть этих обитателей составляют дикие плотоядные чудища.

Неожиданный протест главного защитника живой природы в Понивилле приняли и отсрочили окончательное решение по вопросу о вырубке леса на два месяца. В Кантерлоте должно будет пройти открытое собрание, на которое Флаттершай и готовит свою речь.

— Скажи, Флаттершай, — обратилась я, когда желтая пегаска кончила свой рассказ. – Чисто теоретически, я могла бы каким-нибудь образом отговорить тебя от выступления на этом собрании по лесу?

— Оу, не знаю, зачем тебе могло бы это понадобиться, — удивленно произнесла Флаттершай. – Но сохранить лес очень важно, поэтому я не думаю что… То есть, я не хочу сказать, что мне не важно твое мнение, просто…

— Да, я поняла, — кивнула я.

И правда, зачем мне это может понадобиться? Не мое дело, в конце концов. Но жалко бедняжку. Она всегда была так добра ко мне. Нет, я просто обязана попытаться ее образумить, хотя бы в благодарность за то давнишнее спасение от василиска. Она вытащила меня из той передряги, а я вытащу ее из этой.

– Послушай, мне кажется, ты не до конца понимаешь, что тебя ждет. Судя по твоему описанию, дело с лесом уже решено. Ты только даром потеряешь время и нервы.

Флаттершай приподняла брови и непонимающе посмотрела на меня.

— Знаешь, какая главная проблема у кантерлотской аристократии? — с иронией спросила я. — Скука! Уверяю, на это ваше собрание придет полгорода. Но не для того, чтобы поддержать тебя или сторонников вырубки. Они придут развлечься, и развлекать их придется тебе.

— Развле-кать? – переспросила Флаттершай, заикнувшись, совсем как я, когда вспомнила василиска.

— Ага. Тебя с головой засыплют неудобными вопросами и будут смотреть, как ты выкрутишься. И вовсе не потому, что им важен какой-то там лес, о котором они услышат третий раз в жизни!

Флаттершай ничего не ответила. Но не нужно было быть гением, чтобы увидеть, как сильно на нее подействовали мои слова. Энтузиазм стремительно покидал главную защитницу леса, как воздух покидает развязанный воздушный шарик. Очень грустно было наблюдать за этим, но я не жалела ни об одном произнесенном слове. Годы в Кантерлоте, пусть и прошедшие по большому счету в затворничестве, дали мне очень четкое представление обо всех плюсах и минусах жизни в «высшем обществе». Нечего Флаттершай делать на этом собрании. Может быть, стоит послать туда кого-то другого, более привычного к выступлениям перед аристократией.

Я как раз хотела предложить этот вариант Флаттершай, когда она нетвердым голосом спросила:

— А-а если я смогу? Ну, смогу ответить на все их вопросы? Произведу хорошее впечатление? Тогда они меня поддержат?

— Флаттершай, я ничуть не сомневаюсь в твоей отваге и желании помочь, но думаю лучше подыскать для выступления кого-то другого, — произнесла я, чувствуя себя едва ли не психологом, присланным отговорить самоубийцу прыгать с крыши. — Я могла бы посоветовать тебе некоторых…

— Нет, — неожиданно твердо отказалась моя “самоубийца”. — Там ждут меня. Я всю жизнь прожила рядом с лесом, и я первая, кто высказался в его защиту.

— Ну да, наверное, — задумчиво покивала я. – Хорошо, давай поступим так. Я попытаюсь подготовить тебя. Смоделируем ситуацию: ты прочтешь свою речь, а я потом задам тебе пару каверзных и не очень приятных вопросов.

— Правда? – обрадовалась Флаттершай. – Это было бы очень кстати! Спасибо, Свити Белль. Только давай сначала найдем Рэйнбоу Дэш и Скуталу и вернемся домой.

Ну вот, еще один поступок, которым я никогда в жизни не буду гордиться. Нет, я не врала Флаттершай, я правда попытаюсь с максимальной достоверностью разыграть из себя среднего кантерлотского франта, но только «подготовка» из этого вряд ли получится. Скорее суровое моральное давление на одну застенчивую слабохарактерную пони. Жестокая мера, но иначе ее не отговорить. Пусть лучше Флаттершай примет удар от меня, чем от толпы скучающей знати.

К счастью, дорога из леса оказалась все же короче, чем я опасалась. На опушке нас встретили Рэйнбоу и Скут, обе сильно измотанные и замерзшие, с ожидаемой смесью радости и негодования на лицах. Меня, конечно, снова пожурили, но в этот раз я уже была к этому готова и вместо того чтобы застывать на месте и не подавать признаков жизни, стыдливо опустила голову. Достаточно низко, чтобы никто не мог увидеть мою улыбку. Маленькая, глупая кобылка. Думала, что на тебя всем плевать.

Так или иначе, долго эта трогательная сцена продлится не могла, мы вернулись в избушку Флаттершай и дружно постарались сделать вид, что последних пяти часов не существовало. Вернее мои крылатые друзья постарались, а мне же оставалось только благодарить их про себя за ненавязчивость. Представить себе не могу, что бы мне пришлось выдумывать, если б меня спросили, что я делала столько времени в лесу.

После плотного, хотя и слегка однообразного ужина, состоящего в основном из зелени, я, Рэйнбоу и Скуталу расселись на удобных подушках в гостиной и приготовились слушать Флаттершай. На лицах пегасок читался неподдельный энтузиазм и воодушевление. Нетерпеливо ерзающие на своих местах, возбужденно перешептывающиеся, они напоминали скорее болельщиц на игре в пегасий хуфболл, готовых в любой момент разразиться кричалками или пустить «волну», чем слушателей доклада в защиту природы. Но, пожалуй, это именно то, что было сейчас нужно Флаттершай, немного искренней дружеской поддержки. К тому же, общее возбуждение в доме перекинулось и на других его обитателей. Вокруг нас собралось немало пестрого зверья. Последним из животных, с крайне серьезной миной на мордочке, подошел некрупный белый кролик. Обведя взглядом собравшуюся компанию, он важно кивнул и пристроился на краю моей подушки.

Флаттершай, со своей некопируемой застенчивой улыбкой, встала перед собравшейся компанией и начала говорить. Приветственные слова плавно перетекли в перечисление основных мыслей и доводов в защиту природы как таковой и Вечносвободного леса в частности. Конечно, мне не нравилась вся эта идея с выступлением, но я не могла не отметить, что Флаттершай неплохо подготовилась. Доклад был написан весьма умело, к тому же, наша застенчивая защитница природы читала его по памяти, без бумажек с подсказками, что по нынешним меркам было очень смелым шагом. Когда Флаттершай закончила и получила заслуженные аплодисменты от всех собравшихся, я поднялась, и скорчив максимально серьезную мину, на которую была способна, обратилась к ней.

— Спасибо за доклад, мисс Флаттершай, ваши слова тронули всех нас. И вы, безусловно, правы, возможно, все мы порой не уделяем достаточного внимания проблемам окружающей среды. Но давайте будем реалистами, жителям Майнингмэйна нужна древесина, лучшего материала для быстрой постройки домов, к сожалению, еще не придумали. Так что какой-то лес пострадает в любом случае. Так чем же Вечносвободный лес лучше прочих? К тому же, никто не собирается вырубать его целиком. Речь идет от силы о пятой части.

Флаттершай скромно потупилась, но явно не собиралась сдавать позиции так просто.

— Ну, как я уже говорила, Вечносвободный лес совершенно особое место. В нем водятся такие животные, которых нет больше нигде в Эквестрии. Наш лес – это их единственный дом, другого нет. И говоря о вырубке, вы должны понимать, что это все равно, что отобрать у вас гостинную и половину кухни. Я думаю, вам не очень бы понравилось жить с половиной кухни.

— А это очень хорошо, что вы заговорили о животных! – воскликнула я. Неожиданный укол со стороны Флаттершай застал меня врасплох, и я попыталась как можно скорее вернуть ситуацию под собственный контроль. – О диких зверях, если быть точным. А если уж быть совсем точным и правдивым о диких и опасных зверях! Вы хотите представить лес, как некий заповедник для редких животных, но вопрос в том нужен ли Эквестрии такой заповедник. Да еще и так близко к Понивиллю! Я считаю, и многие понивилльцы меня в этом поддерживают, что чем дальше потенциально опасное место находится от пони, тем лучше. Допустим мы слегка потесним эту вашу… мм, фауну, зато обезопасим от нее же Понивилль. Вы не видите собственной выгоды!

— Звери Вечносвободного леса никогда не нападают первыми! – с не слишком уверенным вызовом в голосе ответила Флаттершай. Она хотела добавить еще что-то, но я ее опередила.

— Серьезно? У меня есть другие сведения, но даже если так, иногда даже от потенциальной угрозы следует защищаться. Если взять… — я задумалась. На самом деле реальных случаев, когда какой-либо зверь Вечносвободного леса серьезно угрожал чьей-то жизни, было не так уж и много. Но наверняка именно это будет основным аргументом против Флаттершай, значит лучше работать сейчас именно с ним. На ум не приходило ничего подходящего, даром что мысленно я успела перебрать почти всех опасных зверей, которые знала. Пока вдруг мне не вспомнился тот, о котором я предпочла бы забыть навсегда. О, Селестия, почему все должно быть настолько сложно?

– Если взять, — прости Флаттершай, мне правда очень жаль, — василиска. Он одним только взглядом может превратить пони в камень, это ли не прямая угроза? И кажется у вас даже был опыт общением с этим милым зверьком, поделитесь с нами?

— Красавица, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? – недовольно буркнула Рэйнбоу Дэш.

— Если хотите выступить с вопросом, дождитесь своей очереди! – почти что машинально огрызнулась я. – Итак, Флаттершай, правда ли, что вам приходилось сталкиваться с василиском?

— Ну… да. Это было очень давно но…

— Погромче, пожалуйста, мы вас не слышим.

— Я говорю, это было давно, но я прекрасно помню, что тогда случилось! – Флаттершай заговорила громче, но от этого ее голос стал дрожать еще сильнее. – Тогда я взялась принять у себя дома на ночь трех маленьких кобылок. Девочки были очень активными, и я не смогла… не сумела…

— Не сумели справиться с доверенными вам детьми, это понятно, — «помогла» я. – Продолжайте.

— Ночью они ушли в лес, чтобы найти сбежавшую курицу…

— То есть от вас не только дети, но еще и домашние птицы сбегают? Познавательно. Ну и?

— В то время василиски как раз выходили из спячки, а потому иногда по ошибке выбегали довольно близко к краю леса. Я знала об этом, а потому поспешила найти девочек и вернуть их домой. И уже нашла их когда… В общем, на повезло, что василиск, с которым мы столкнулись был всего лишь детенышем. Хотя даже он сумел превратить мою подругу в камень.

— Как звать подругу?

— Твайлайт. Твайлайт Спаркл.

— Как же, как же, — покивала я, продолжая играть свою роль. – Известное имя. Что ж, давайте подытожим. Судя по вашим словам, свободно разгуливающий по лесу детеныш василиска смог обратить в камень одного из самых талантливейших волшебников Эквестрии и едва не проделал то же самое с вами и тремя маленькими детьми, которые попали в его лапы по вашему же недосмотру. Кстати говоря, как же вы сумели спастись?

— У-у меня есть способность… талант. Я могу з-заст… нет, убеждать животных слушаться меня с помощью Взгляда. Я использовала его на василиске и он ушел. То есть, сперва расколдовал Твайлайт, а потом ушел.

— Очень интересно. Вы где-то обучались этому вашему Взгляду?

— Нет, эта способность была у меня всегда.

— То есть, ко всему вышеперечисленному нужно добавить, что вы спаслись только благодаря какой-то необычной, даже сверхъестественной, способности, которая есть только у вас и которой никто не может обучить, так?

Флаттершай держалась молодцом, но под конец я все же сумела передавить ее. Бедная желтая пегаска сжалась в комок и, кажется, была готова заплакать. Она не смела поднять взгляда ни на поддерживающих ее друзей, ни на меня, своего мучителя. Внешне я оставалась беспристрастной, хотя внутри готова была разрыдаться вместе с ней. Но, отступать было поздно. Я подошла к Флаттершай вплотную, взяла ее копытом за подбородок и подняла на свет.

— Не отворачивайся, — полушепотом сказала я. – Толпа тебе этого не простит. И не смей показывать им свои слезы.

Несмотря ни на что, Флаттершай удалось меня впечатлить. Может быть, годы изменили ее, сделали более уверенной или просто одержимость идеей спасти лес придавала ей сил, но я думала, что она сдастся намного раньше. И все же вот она, передо мной, беззвучно глотает слезы, переживая, возможно, один из худших моментов своей жизни. Представить себе не могу, каково ей сейчас, хотя очень хочется. Это ведь так интересно, чужой внутренний мир всегда притягателен, а в подобные моменты эмоциональных переживаний, хороших или плохих – вдвойне. К тому же, с того самого момента, как я очнулась от последнего видения в Вечносвободному лесу, меня не покидали небывалый прилив сил и желание действовать. Наверное, не случится ничего плохого, если я взгляну одним глазком.

Иногда эмоции бывают так сильны, что переживая их начинаешь как будто ощущать физический дискомфорт. Начав «читать» Флаттершай я сразу почувствовала сильное давление на спину и острую боль в груди и горле. Бедняжку захлестывали чувство вины, обида, подавленность. Все ее идеи и мечты превратились в маленький шарик, закатившийся куда-то глубоко-глубоко, как можно дальше от бури отрицательных эмоций, бушующей на поверхности. Очень скоро эта буря сойдет на нет, но останется осознание того, что бой проигран. Оно окончательно похоронит шарик мечтаний под собой и только забывшись, снова выпустит его наружу.

Однако было здесь и что-то еще. Страх. Жесткий как панцирь, шершавый страх, появившийся задолго до сегодняшнего вечера, а возможно и сопровождающий Флаттершай всю ее жизнь. Страх перед самой собой, страх стать другой пони. Более волевой, более смелой и более жесткой. Более злой. Этот страх тоже закрывал собой что-то. Я не смогла бы описать, что именно, но в тот момент явственно чувствовала, что это смогло бы вывести Флаттершай победителем в нашей маленькой словесной баталии. А ведь она хотела этого. Где-то глубоко, в том же уголке своей души, куда ушли и идеи о защите леса и мечтания достойно выступить в Кантерлоте, но хотела. Если бы я только могла убрать ее страхи или хотя бы слегка разбавить их. Ведь это, кажется, так просто. Как потянуть за веревочку, как отодвинуть занавеску. Просто протяни переднюю ногу. Вот так…

Связь с Флаттершай оборвалась резко и неприятно, когда меня неожиданно оттолкнули в сторону. Я обернулась, готовая увидеть перед собой вспыльчивую Рэйнбоу Дэш, но меня ждал сюрприз. Рядом оказалась Скуталу. Выражение ее лица и неприязнь, читающаяся во взгляде, моментально заставили мое горло пересохнуть.

— Уходи. Сейчас же, — без эмоций, но с жесткостью в голосе приказала Скуталу.

Сбитая с толку, я уже собиралась подчиниться, но меня остановил внезапно твердый голос Флаттершай.

— Постойте, уважаемая! Мы с вами еще не закончили!

Желтую пегаску будто подменили. От недавней подавленности, до которой я ее довела, не осталось и следа, напротив, Флаттершай буквально излучала уверенность и явно чувствовала себя хозяйкой положения.

— Что ж, вы сказали об опасности Вечносвободного леса, я вас услышала. И тоже абсолютно с вами согласна. Звери, которые живут в лесу, опасны. Но, повторяю, почти никогда не нападают первыми. А вот если дать им причину, защиту своего дома, например, тогда конечно. Рассказать вам о том, на что способен разъяренный мантикор? А стая древесных волков? Думаю вы очень скоро сами все увидите, как только прикоснетесь топором к первому же деревцу. Что же до того случая с василиском… Спички.

— Ч-чего? – осторожно переспросила я.

— Спички, дорогая. Все мы пользуемся спичками. Но ведь огонь опасен, правда? Особенно в неумелых копытах. Если жеребенок будет играть со спичками, дело может кончится тем, что он обожжется. А то и целым пожаром! Но ведь только поэтому мы не отказываемся от спичек, мы просто запрещаем детям играть с огнем. Да, в тот день, с которого минуло уже немало времени, я не уследила за детьми, позволила им взять в копыта спички. Это моя ошибка, но только моя. Вопрос не в опасности леса, а в воспитании детей. Быть может, если бы родители в свое время проявили жесткость и эти жеребята не выросли такими оторвами, если бы я, принимая их у себя дома, имела смелость сказать и сделать то, что было необходимо, чтобы исключить подобные выходки, ничего страшного и не случилось бы. Вот смотрю сейчас на вас и понимаю, да, я определенно недоглядела. Не увидела чего-то тогда в этих девочках, в одной из них, по крайней мере. Впрочем, откуда вам, жительнице столицы об этом знать. У вас здесь дела делаются совсем по-другому. Скучно вам живется, не интересно, вот и развлекаетесь как можете, да? Но для вашего же блага, не трогайте Вечносвободный лес. Обожжетесь.

В наступившей тишине стал отчетливо слышен хруст, которым сопровождался ужин пары равнодушных ко всему происходящему бурундуков в дальнем углу комнаты. Все же кто собрались в центре, раскрыв рты глядели на Флаттершай. Самым удивленным казался тот самый белый кролик, который сидел на моей подушке. Да и сама Флаттершай вроде бы стремительно теряла свою уверенность. Но этого я допустить не могла. Не теперь.

— Браво! – воскликнула я. – Молодец, Флаттершай! Ты отлично справилась!

— Правда? – радостно переспросила желтая пегаска, окончательно становясь привычной собой.

— Правда! Слушай, я уверена что тебе уже через пять минут станет стыдно перед всем миром, за то что ты сейчас наговорила, так уж ты устроена. Но я хочу, чтобы ты знала – ты все сделала правильно. Помни об этом.

— Спасибо, — улыбнулась Флаттершай. – Я бы наверное не смогла сказать ничего подобного, если бы не ты. Мне показалось, что ты и правда одна из этих кантерлотских скучающих аристократов.

— Именно этого я и хотела добиться, — честно призналась я.

Мы понимающе посмеялись. Краем глаза я увидела, как Скуталу пихнула в бок Рэйнбоу Дэш.

— Ты понимаешь, что происходит? – спросила Скут шепотом.

— Ну-у, похоже, все это представление было подстроено, чтобы проверить способности Флаттершай, — так же шепотом отозвалась Дэш. – Не могу только понять, почему нас не предупредили.

— Ой! – тут же спохватилась Флаттершай. – Извините, девочки, мы совсем забыли сказать вам о нашем уговоре.

— Ну, в любом случае, показала ты себя блестяще, Флаттершай, — сказала я. – Уверена, что ты сможешь защитить лес. И вот еще что, я хочу дать тебе еще несколько советов. Ты показала, что можешь отбивать нападки скучающей знати и это хорошо, но чем меньше таких пони придет тебя слушать, тем лучше, поэтому я бы предложила провести собрание здесь, рядом с лесом. А еще лучше, в нем самом. Чтобы пришли только те, кого действительно интересует вопрос о вырубке. И, наверное, не помешала бы охрана. Пара королевских стражников, к примеру.

— Да, наверное, это было бы очень кстати, — задумалась Флаттершай, — но вряд ли мне позволят перенести собрание в другое место, да еще и дадут стражников для охраны.

— Просто напиши принцессе и расскажи ей все как есть, — улыбнулась я. – Уверена она все устроит. Не стесняйся, ты с друзьями все же не один раз выручала и ее лично и всю Эквестрию в придачу. К тому же, я могу замолвить за тебя словечко. То есть, не думаю, что это понадобится, но если тебе так будет спокойнее…

— Большое спасибо, Свити Белль! Не представляю, что бы я без тебя делала. Как все-таки Эпплджек ошибалась на твой счет, а я ведь ей почти поверила сегодня.

Приподнятые уголки моих губ моментально упали.

— Что?

— Ой, а ты не знала? То есть, правда ничего не…

— Стоп! – я выставила вперед копыто, прерывая становящуюся все более и более невнятной речь Флаттершай. – Да-да, я знаю, Скуталу рассказывала. Все в порядке.

Селестия, а я ведь почти успела забыть об Эпплджек. Удивительно как одно единственное имя может враз испортить все настроение. Но, так или иначе, кажется, я получила еще одно свидетельство того, что Скуталу не ошиблась, рассказывая мне о возможных причинах нашего разрыва с Эпплблум.

Посидев еще немного в гостях у Флаттершай, я отправилась домой. Скуталу перед тем, как мы попрощались, долго извинялась за то, что хотела меня прогнать. Зла на нее я, конечно, не держала. Я бы даже удивилась, если бы после сцены, которую я устроила, меня не попытались бы выставить за дверь, однако все-таки была уверена, что на месте Скуталу окажется Рэйнбоу Дэш. Впрочем, неважно. Все кончилось хорошо, а это главное. Впереди меня ждала пара-тройка мелких домашних дел, горячая ванна и мягкая постель. То, что надо после такого насыщенного дня.

---

Что ж, как сказала бы на моем месте Твайлайт Спаркл, первый день в Понивилле — есть! Я увиделась с друзьями, поела выпечки в любимом кафе и, даже, обзавелось еще двумя маленькими поклонниками. Не говоря уже о походе в лес. Но, что самое приятное, всего за один день мне удалось выполнить уже две трети задания принцессы Селестии. Рэрити, Твайлайт, Рэйнбоу Дэш и Флаттершай. Такими темпами с работой можно будет покончить уже завтра и отдыхать всю оставшуюся неделю.

Хотя кого я обманываю? Завтра я весь день проваляюсь в постели с холодным компрессом на лбу. Переработала. Чтение памяти само по себе чревато мигренями, а сегодняшние экспериментики в лесу и с Флаттершай, чую и подавно. Так что нет, завтра отдыхаем. А послезавтра – концерт. С Пинки Пай, наверное, можно будет встретиться перед выступлением. Останется только Эпплджек.

Ой-ей-ей. Эпплджек. Неужели Эпплблум перестала мне писать из-за нее? Очень неприятно так думать, но может быть. Тут ехидное замечание, там неодобрительное покачивание головой. Эпплджек – старшая сестра и она рядом, а я далеко и никак не могу оправдаться.

От досады я зарычала и топнула передней ногой. Еще утром я думала, что меня не пригласили на свадьбу, потому что забыли. А сейчас в голове поселилась просто свинская уверенность, что не пригласили, потому что помнят! Ну, ничего-ничего! Мы еще побеседуем. И с Эпплджек, и с Эпплблум. И тогда мы либо восстановим прежние дружеские отношения… либо нет.

Внезапно я поймала себя на том, что уже некоторое время бесцельно брожу туда-сюда по мягкому ковру в главном зале бутика и разве что зубами не скриплю. Так, спокойно, нужно отвлечься. Сейчас лучше всего просто сесть за стол и написать новый отчет для принцессы Селестии. Все равно завтра я буду не в том состоянии, чтобы писать.

Покопавшись в кладовке, я нашла пучок запасных перьев. По-детски взяла их зубами, понесла наверх в комнату. Когда поднималась по лестнице, внезапно раздался отвратительный, заполняющий собой весь бутик, звон. Что-то, напоминающее крик разъяренной обезьяны под аккомпонимент расстроенного рояля. Я как всегда была погружена в себя, и поэтому от неожиданности выронила перья, поскользнулась о них и скатилась вниз. Уже лежа на полу, я вспомнила, что Рэрити как-то раз писала, что какие-то приезжие умельцы поставили ей новый и, как они уверяли, дико модный дверной звонок. Звук звонок издавал просто кошмарный, но Рэрити не успела предъявить претензий. Умельцев уже на следующий день не было в городе. Звоночек остался висеть, а Рэрити вскоре переехала в Кантерлот, напрочь забыв об этой неприятности.

Хорошо хоть я успела подняться всего на четыре ступеньки, а то так и сломать что-нибудь не долго. Кого там опять принесло?

— Кто там?

— Фюрприф! – доложил хитрый голос нежданного гостя.

— Ну, я почему-то так и подумала, — ответила я, потирая ушибленный бок. – Ну заходи, сюрприз.

За дверью стояла сияющая Скуталу. Во рту она держала красивый подарочный пакет.

— Я рефила тебя нафесфить! Фы феть дафе толком не погофорили фегодня. С глафу на глаф.

— Говори нормально, ради Селестии, — смеясь, отозвалась я. Своей магией я подхватила пакетик и увела его в сторону.

Скуталу при этом забавно щелкнула зубами, будто не хотела отдавать.

— Я говорю, увидеться с тобой хотела. Ты ведь ничем не занята?

— Да нет, — покачала головой я. – Так, собиралась написать одно письмецо, но это подождет. Проходи, пожалуйста.

Позволив Скуталу самой выбрать, где нам с ней расположиться, я вернулась к подарочному пакетику. Повинуясь моей магии, из него неторопливо выплыло содержимое и зависло перед моим носом. Бутылка вина. Скут, увидев, что я распаковала ее подарок, бросила через плечо, что вино очень редкое. Мол, пьют такое исключительно на сборищах высшего света Кантерлота. Я в ответ недоверчиво усмехнулась и спросила, как тогда такая редкость попала к ней. Скут только пробормотала что-то невнятное и замолкла.

Я внимательно изучила этикетку. Оказалось, что Скуталу не врет. «Vignes de chevaux». Эта зарубежная марка действительно пользовалась в Кантерлоте популярностью. А ее редкость в наших краях дала вину славу элитарного напитка не для всех. Некоторые богатые пони даже время от времени перекупают бутылку-другую друг у друга, как коллекционную вещь. Все это я узнала на тех самых сборищах высшего света, о которых упоминала Скуталу. Слава популярной певицы вкупе с приближенностью к принцессе делала свое дело, меня частенько приглашали на всякие званые ужины или вечерники. И уже несколько раз пытались влить в меня это вино. Всегда отказывалась. Приятно, конечно, когда угощают такой дорогой вещью, но я редко пью алкоголь. И никогда в чужой компании.

Я взяла бутылку в копыто, прикрыла глаза, сосредоточилась. Такие вещички, многократно переходящие от одного пони к другому, наверняка просто кладезь знаний. Хрянят в себе отпечаток каждого, кто к ним прикоснулся. Сейчас я не хотела видеть прошлое этой бутылки, только пони. Всех пони, которыми довелось подержать ее. Никогда раньше не проделывала ничего подобного, но после сегодняшних экспериментов, я была уверена, что все получится. И получилось! Перед закрытыми глазами за несколько секунд пронеслись десятки лиц. Я успела заметить пару знакомых и, кажется, даже саму себя. Интересно. Выходит когда-то мне предлагали вот это самое вино.

Со второго этажа донесся цокот копыт Скуталу. Что ж, однажды я уже отказалась от этой бутылки вина, но теперь она попала ко мне снова. И я буду не я, если откажусь в этот раз. Поздравляю, бутылка, ты добилась своего! Иду за бокалами!

Я прошла на кухню. Нашла в шкафчике пару винных бокалов, а в холодильнике, спасибо Спайку, кружок ароматного сыра с зеленью. Нарезала сыр, вывалила его в первую попавшуюся миску, вымыла бокалы и, подхватив все это добро магией, бодро побежала обратно.

— Скуталу, ты наверху? – крикнула я.

— Пока да, — ответила Скут.

В следующую секунду я увидела спину Скуталу наверху лестницы. Она летела задом-наперед, медленно помахивая крыльями, и медленно спускалась вниз. В копытах Скут держала задние ножки красного диванчика Рэрити, на который я так неосторожно наткнулась утром. Вся задняя часть дивана, волочась по лестнице, с громким стуком пересчитывали ступеньки. Я поспешила на помощь. Охватила телекинезом задние ножки дивана и вместе со Скут мы аккуратно поставили его в центр зала.

— Хорошая мебель! – похвалила пегаска. – Я буду лежать на ней!

— Хорошо, — легко согласилась я. Лишь бы Скут меня на нем лежать не заставила.

Быстро сориентировавшись, я подтянула магией сюда же пышное мягкое креслице и поставила его у изголовья дивана. Мгновение спустя, к нашему уголку присоединился еще маленький чайный столик, на котором расположились бокалы, бутылка вина и миска с сыром.

Когда с приготовлениями было покончено, Скуталу без предисловий схватила бутылку, вынула пробку. Подорвалась разлить вино по бокалам, но я остановила.

— Эй, а подышать?

Скуталу непонимающе уставилась на меня. Сделала демонстративно глубокий вдох, с шумом выдохнула через рот. Я откинулась на спинку кресла и захихикала, неприлично похрюкивая.

— Чего?

— Ничего-ничего, хихи. Разливай!

Бокалы наполнились рубинового цвета жидкостью. Я взяла свой и попыталась припомнить, чему меня учили во дворце, насчет правильного ритуала распития вина. Так, вдохнуть аромат, чуть-чуть поболтать, посмотреть осадок. Что там дальше?

— Ну, Скуталу, — сказала я не переставая глядеть сквозь бокал. – Расскажи сначала, как вы сошлись с Рэйнбоу Дэш. Насколько я помню, она раньше не особо-то обращала на тебя внимание. Наверняка, тут была какая-то интересная история.

Скуталу настороженно, даже как-то опасливо, понаблюдала за моими махинациями с бокалом, пригубила вина и скривилась.

— Кислятина! Ну, началось все с того, что я однажды очень основательно раздолбала свой самокат. Скажем так, повстречалась с неожиданным деревом.

— Рано или поздно это должно было случиться, — не удержалась от подколки я. Скут недовольно поморщилась, но комментировать не стала.

— Так вот значит, самокат. Отдала его Эпплблум на ремонт. А она говорит: «Тут до вечера копаться, иди пока погуляй». Ну, что делать? Пошла пока гулять! Скукотища страшная. Самоката нет, одна лучшая подруга занята его починкой, вторая вообще уже полгода как в Кантерлоте живет. Да еще и солнце печет, как бешенное. Тебя, кстати принцесса солнце поднимать не учила, нет? А то я уже думала, что это ты чего-то там перепутала. В общем, догуляла я до озерца. Ну вот до этого самого, тут недалеко которое. Посидела на берегу, покидала в воду камушки. Потом все-таки не выдержала и полезла купаться. Охладилась чуток, но веселее не стало. И знаешь, такая дурацкая мысль в голову пришла. Покататься без самоката. На воде! Ты ведь помнишь, наверное, что я могла кое-как передвигаться, только крыльями размахивая? Не полет, конечно, ноги по земле волочатся, но уже что-то. Так вот и подумала я, что на воде будет удобнее. Вода мягкая, приятная. Ногам, если что, больно не будет.

Скут прервала свой рассказ, взяла из тарелки кусочек сыра и, положив его в рот, долго пережевывала. При этом не сводила с меня своих хитрых глаз.

— Ничего себе! – воспользовавшись паузой, воскликнула я. – На воде. Это еще додуматься надо. Ну, за твою смекалку!

Самодовольная улыбка Скуталу стала чуть шире. Именно такой реакции она от меня и ждала. Я магией поднесла свой бокал к ней. Чокнулись, выпили.

— Ну, не томи. Как получилось-то?

— Как получилось, — дернула бровью Скут. – О-го-го как получилось! Несусь над озером, ноги по копыта в воде. Брызги во все стороны! Вот нам в школе про акул рассказывали, помнишь? Я совсем как такая акула, только наоборот. Акулы плавают целиком в воде, только один плавник на поверхности. А я целиком на поверхности, только копыта в воде. Борозды получаются точь-в-точь такие же. Весело, короче. И вот Рэйнбоу Дэш застала меня за этим делом. Ох, слышала бы ты, как она хохотала, я даже обиделась. А потом, знаешь, подлетела ко мне, нос к носу. Вот так вот.

Скуталу встала на диване, поставила свой бокал на столик и приблизилась ко мне. Заслонила весь обзор своим круглым личиком. Я видела только ее фиолетовые глаза с черными зрачками, в которых могла разглядеть собственное отражение. Ощущала подбородком ее дыхание.

— Подлетела и говорит, давай вместе попробуем полетать? Только, говорит, самое главное, смотри только на меня. А я рада стараться! Не кто-нибудь же летать предлагает, а сама Рэйнбоу Дэш! Начала она, значит, от меня так потихонечку удаляться.

Скуталу чуть вжала голову в плечи, отстраняясь от моего лица.

— Я за ней! – снова приблизилась вплотную ко мне. – И при этом не перестаем друг другу в глаза смотреть. Ни на секунду. Я почти сразу почувствовала, что ногам почему-то тепло стало и совсем не мокро, но внимания не обратила. Тут ведь Дэши меня еще и подбадривать начала. Молодец, говорит, так и держи. Так и летали какое-то время. Потом я все-таки не выдержала, вниз посмотрела. И знаешь что увидела?

— Что?

— Крышу Ратуши у себя под копытами!

Издав пронзительный писк, Скут встала на дыбы. Пробалансировала пару мгновений на задних ногах, а потом повалилась спиной на диван.

— От неожиданности крылья свело, и я едва не свалилась. Дэш успела меня поймать. Ух, интересный выдался денек, да, — воодушевленная собственной историей, Скуталу сделала большой глоток вина и, отдышавшись, продолжила. — С тех пор мы стали часто видеться. Представляешь, сама Рэйнбоу Дэш учила меня летать! Я о таком и мечтать не могла. А уж когда я показала Эпплблум, как теперь умею! О-о. Видела у нее такое удивленное лицо всего два раза в жизни. Вот в этот раз и еще когда ей Молтен предложение сделал.

Моя крылатая подруга поднесла бокал к губам, но вдруг передумала и отставила его в сторону.

— Слушай, ты извини, еще раз, что не писала тебе об этом. Я правда подумать не могла… Да, и за Дэш, тоже прости.

— За Дэш? – переспросила я. – Не поняла.

— Ладно-ладно, не прикидывайся, — махнула копытом Скут. – Видела я, как она на тебя зыркнула в «Сахарном Уголке». Понимаешь, есть у этой пони такое хобби – меня защищать. С тех пор как… Ай, ладно, тебе ведь уже надоело слушать мои байки, правда?

— Нисколько! – заверила я. — Продолжай, пожалуйста.

— Ну хорошо. Я тогда уже могла более-менее пристойно летать без поддержки, но до идеала было еще далековато. Однажды, Рэйнбоу Дэш отменила наш урок, сославшись на занятость. Пегасы устраивали очередную запланированную грозу над Понивиллем. Так что, времени на меня у любимой тренерши не было. К тому же, она сказала, что летать во время грозы очень опасно и вообще запретила подниматься в воздух в тот день. И, ты знаешь, она говорила с такой неожиданно серьезной миной, что я решила, будто это шутка. Розыгрыш. Подумала, что Дэш хочет проверить, не испугаюсь ли я.

— Стой! Только не говори, что ты полетела одна, в грозу.

— Полетела, благослови Селестия мои куриные мозги! Мне тогда было тринадцать лет, я была опьянена первыми успехами и жаждала испытаний. Ладно, не трясись так, я же тут с тобой. Обошлось, конечно. Но впечатлений, на всю жизнь! Когда летишь в кромешной тьме, не разбирая толком, где небо и земля. Когда намокшие крылья еле шевелятся, ветер сносит неизвестно куда, а каждая новая вспышка молнии того и гляди опалит хвост. Честно скажу, Свити Белль, я уже успела попрощаться с жизнью, но Рэйнбоу Дэш вовремя нашла меня.

— Как нашла-то? — прервала я.

— Ты знаешь, понятия не имею, — сконфуженно приподняла уголок рта Сктуталу. — В тот момент было не до распросов, да и потом тоже. В общем, каким-то немыслимым образом, мы добрались до ее дома. Где в итоге добрых полчаса валялись без движения. Ну а потом Дэш еще раз объяснила мне, что в грозу летать нельзя. Доходчивее.

Скуталу крякнула что-то нечленораздельное. Запрокинув голову, одним глотком допила свое вино, и добавила без эмоций. – Мда. Три дня потом сидеть больно было.

— Интересная история, — неуверенно протянула я.

— Ага. Знаешь, я бы так могла всю ночь байки травить, но хватит уже обо мне. Я всего лишь научилась летать у Рэйнбоу Дэш. А у тебя был учитель куда круче! Спорю, тебе тоже есть что рассказать.

— Я не такой хороший рассказчик, как ты, Скут, — сказала я, улыбнувшись. – Но, думаю, у меня найдется пара, как ты их называешь, баек. Еще вина?

Удивительная атмосфера дружеских ночных посиделок в сочетании с, пусть и небольшой, дозой алкоголя, здорово развязывали язык. Я так давно не разговаривала ни с кем по душам. Даже в общении с принцессой всегда чувствовался барьер. Ведь она – могущественная правительница всей Эквестрии, неизвестно сколько прожившая на этом свете. А я – это просто я. Никогда не могла рассказать принцессе все, как равной. А других настолько же близких собеседников в моей жизни не появлялось уже очень-очень давно.

Теперь я сидела напротив Скуталу. Пони, рядом с которой прошла значительная часть моего детства. Напротив такой замечательной, такой родной Скут. Она была готова выслушать все, что я скажу. И не просто выслушать, но и понять.

Я рассказала ей все.

Рассказала, как впервые увидела прошлое предмета, напрочь забыв, что Скуталу при этом присутствовала и даже сама кинула мне в копыта этот самый предмет. Несчастный апельсин.

Рассказала, как меня забрали в Кантерлот и фактически изолировали от всего внешнего мира. Жестокая мера предосторожности, на которую принцесса Селестия все-таки пошла. Наверное, она уже тогда знала, что все идет к тому, что я смогу читать память других пони и не хотела, чтобы ранние случайные контакты свели меня с ума.

Рассказала, как меня учили управлять своим необычным даром, а так же и обычным наукам. Как со временем, стали выпускать из замка в город, впрочем, по-прежнему ограничивая встречи с друзьями. Исключение делалось только для родителей.

Рассказала, как позже начала развивать свои способности самостоятельно, закончила учебу и отныне свободное время занимала уроками вокала. Как впервые выступила на большой сцене, вместе со знаменитой виолончелисткой Октавией.

Рассказала, наконец, как прославившись, стала ездить по Эквестрии, давать концерты, а попутно выполнять поручения принцессы. Какие-то мелкие расследования или помощь в поисках. Ничего серьезного. Просто, чтобы у моей практики была хоть какая-то цель.

Скуталу слушала внимательно. Задавала уточняющие вопросы. Где-то смеялась, где-то вздыхала, где-то театрально закатывала глаза. В общем, всячески подстегивала меня продолжать изливать ей душу. Хотя через какое-то время, алкоголь все же слегка сморил Скут. Она развалилась на диване и глядела на меня наполовину прикрытыми глазами. Но все еще давала понять, что мой рассказ ей очень интересен и она хочет слушать дальше.

Я закончила историей о том, как навестила Рэрити. Воспоминания о ссоре с сестрой чуть подпортили настроение, но выговорившись, я почувствовала облегчение.

— Вся проблема в том, Скут, — начала я, смутно догадываясь, что практически цитирую строки из своего письма принцессе, — что даже зная, что у нее на душе, я не смогла поступить правильно. Меня учили психологии. Я видела, каково сейчас Рэрити и даже знала, как сделать так, чтобы ей стало легче. А поступила наоборот. Рэрити пыталась показать свою заботу, а я ее оттолкнула. Как будто я какой-нибудь трудный подросток. Самой теперь противно.

— Ну а сама как думаешь, почему ты так поступила? – медленно и умиротворенно спросила Скуталу. – Вот ты говоришь, тебя учили и все такое. Так давай, проведи этот, как его, психоанализ над собой. Отвлекись от чужих мозгов и займись собственным.

Я тихонько хмыкнула, наблюдая, как Скут снова тянется за бутылкой, в которой уже осталась от силы треть. Неожиданно было слышать от старой знакомой пегаски насколько глубокий совет. Та Скуталу, которую я запомнила, вряд ли додумалась бы до чего-то подобного. Да и сама ситуация тоже забавляла. Я сижу в кресле, рядом на диване лежит другая пони, с которой мы беседуем о психологии. Вот только почему-то в роли психолога выступаю не я, а она. Хоть сгоняй Скуталу с дивана, сажай в кресло и заставляй задавать себе наводящие вопросы. Но, наверное, она все же права. Я уже столько раз срывалась, столько раз все портила. Ругала себя, но никогда не пробовала разобраться.

Сосредоточившись, я попыталась как можно подробнее вспомнить события вчерашнего вечера. Рэрити приняла меня очень тепло. Едва не задушила в объятиях. Как в случае с Твайлайт, в этот момент я просмотрела ее эмоции и память. Потом мы долго разговаривали. Рэрити задавала много вопросов. И давала очень много советов. Иногда через чур навязчиво. Мне оставалось только отвечать и кивать головой. Другого на моем месте, наверное смутила бы такая напористость, но я уже знала, что Рэрити чувствует по отношению ко мне и понимала, почему она так себя ведет. И это меня бесило! Нужно признаться в этом хотя бы самой себе. Бесило. Она ведь натурально меня опекала, как какую-нибудь десятилетнюю соплячку!

А может, нет? Может это я, как в школе, подогнала решение задачи под заранее списанный ответ? Возможно, увидев любовь и сильное желание позаботиться обо мне, я автоматически объясняла этим каждое слово или жест. Если так, то я совершила огромную глупость. А потом еще и перестала себя контролировать.

В любом случае, гордиться тут нечем. Иногда от моего дара больше вреда, чем пользы. А с Рэрити нужно обязательно помириться. Надеюсь, на обратном пути, у меня будет время забежать к ней.

— Спасибо тебе за совет, Скуталу, — медленно проговорила я. – Кажется, я пришла к нескольким интересным выводам. Нет, мне просто необходимо попросить прощения у Рэрити.

– Попросить прощения, это хорошо! – важно кивнула Скуталу. – Не люблю, когда вы ссоритесь. Ну, в смысле не любила и сейчас не люблю.

Скуталу села на диване, взяла еще сыра из миски. Съев пару кусочков, она глубоко вздохнула и снова прилегла.

 — Да, интересно с тобой. Вот так вот, разговаривать, делиться мыслями. А хочешь секрет? Только тсс! Ни-ка-му, особенно Дэш!

— Ты меня знаешь, — буркнула я расхожую, но совершенно неподходящую к случаю фразу. Вряд ли можно с уверенностью сказать знаем ли мы теперь друг друга. Да и в детстве я, кажется, не всегда умела хранить тайны. Впрочем, Скуталу и этих слов вполне хватило.

— Я занимаюсь танцами, — заговорщицким шепотом доложила она. – В свободное время. Рэйнбоу Дэш ничего не знает, потому что... Ну, танцы – это не круто. Я не стала ей говорить.

— Да? И давно ты начала хранить секреты от своей наставницы?

— Эй, она мне не наставница! Она – старший напарник, — Скуталу отвела взгляд в сторону. — И секретов я от нее не храню. Кроме одного... Но танцую я давно, если ты об этом. Почти что с тех же пор, как летать научилась. Понимаешь, тренировки с Дэш – это круто, но каждый раз возвращаясь после них домой, я чувствовала какую-то… какую-то…

— Неудовлетворенность? – предположила я.

— Да, наверно. С одной стороны, я получила все, о чем только мечтала, с другой, мне вдруг захотелось чего-то другого. О чем я никогда не мечтала, но хотела не меньше, чем общаться с Дэш.

— Понимаю, — кивнула я. – И что же? Никто не знает, что ты танцуешь? Звучит не очень-то весело.

— Флаттершай знает, — ответила Скуталу. – Она и убедила меня начать. Она всегда меня поддерживает. Нет, я хочу сказать, Рэйнбоу Дэш тоже меня поддерживает! Но иначе. Дэш поддерживает меня, чтобы я чего-то достигала. А Флаттершай… Ну, кажется, она поддерживает меня просто, чтобы мне было приятно. Если я вдруг обленюсь и решу целый день не вставать с постели, Дэш пинками погонит меня на тренировку. А Флаттершай скажет, что я все правильно делаю, что нужно иногда отдыхать. Да еще и спросит, не принести ли мне чего-нибудь, вроде газеты или свежих кексов.

— Мне кажется, Скуталу, они обе тебя очень любят. Каждая по-своему, — сказала я, не уверенная до конца, как Скут на это отреагирует.

— Да, я тоже сильно к ним обеим привязалась, — серьезно подтвердила Скуталу. — Они мне как вторая семья.

Ах вот оно что! Танцы. Флаттершай убеждает Скут заняться тем, чем ей хочется и становится единственным хранителем ее тайны. Ситуация с тем взглядом, которым меня одарила старая подруга у Флаттершай дома постепенно начинает обретать форму. Именно поэтому именно Скуталу, а не Дэш пыталась прогнать меня сегодня. Не ясно только, с чего все началось. Наверняка тут тоже есть какая-нибудь «байка», но не похоже, что бы Скуталу хотела ее рассказывать. Можно, конечно, и самой «подсмотреть». Но нет, не стоит. Не так уж это и важно, а лезть в голову к Скут после такой беседы по душам кажется вдвойне противным.

Подавив свое неуемное любопытство, я обратила внимание на Скуталу. Она в этот момент поднесла уже пустую бутылку к глазу и с интересом глядела в горлышко как в подзорную трубу, закрыв второй глаз. Кажется, вино все-таки ощутимо ударило мою подружку в голову. Когда я поделилась с ней этой мыслью, Скуталу отложила бутылку и хихкнула.

— Ну, я ведь спортсменка. Мне пить нельзя. Вот я и не пью. Совсем. Почти. О! Свити Белль, а у тебя есть парень, а? Признавайся! За тобой жеребцы должны табунами бегать. И наверняка в этом табуне нашелся такой. Особенный. А?

— Нет, пока не нашелся, — с улыбкой отвечала я. – Почему-то, когда становится известно, что я была ученицей Селестии, табуны смущаются и редеют. А у тебя? У вашей парочки тоже наверняка хватает поклонников.

— Ха, поклонники! – воскликнула Скуталу. – Кому они нужны, эти поклонники? Я тебе так скажу, как только кто-то пытается приударить за Дэши, получает в нос от меня. А как только кто-то пытается приударить за мной, получает в нос от Дэши!

— Женихов всех распугаете.

— Ну и ладно. Нам с Дэш сейчас не до женихов. Нам надо побеждать! Всех, это самое, побеждать. Вот когда нас станут звать лучшими летунами в Эквестрии, тогда можно будет и о женихах подумать. Там, глядишь, уже и Паунд Кейк подрастет.

Скуталу пьяно захихикала. Не переставая смеяться, съехала с дивана на пол. Я резко вскочила с кресла, чтобы помочь ей подняться и случайно задела свой бокал. Красивый бокальчик сорвался со стола. Даже несмотря на то, что на полу был постелен ковер, тонкое стекло не выдержало падения.

— Ай! Ладно, пожалуй, хватит с нас на сегодня разговоров. Давай ложиться спать.

— Давай, — согласилась Скут, не обратив внимания на разбитый бокал. – Я тогда прямо тут прилягу, удобный у тебя диванчик.

— Да, Рэрити он очень нравился. Ну ладно, укладывайся, я сейчас свет погашу, только разберусь с осколками.