The Conversion Bureau: Письма из дома

Глава четвёртая: Твой маленький пони

Дорогой Стивен!
Слушай, мне безумно жаль насчёт прошлого письма. Я и не думал, что ты обидишься. Я просто беспокоюсь за тебя и скучаю по старому другу, вот и всё.

Если ты думаешь что Фронт Освобождения Человечества имеет нам сообщить нечто важное, я только за. Я знаю тебя много лет как мудрого и сострадательного человека, я уверен – ты сам во всём разберёшься. Не буду больше пытаться тебя агитировать, лучше расскажу ещё немного про здешнюю жизнь. Правда, очень жаль, что ты это так воспринял.
Несколько месяцев назад, до превращения, мы с тобой спорили – откуда взялась Эквестрия. У меня есть пара догадок, основанных на том, что я узнал.

Последние две недели – извини, мне стоило отписаться раньше – думал, как теперь отвечать – я проводил всё свободное время за изучением этого мира. Вначале я задался вопросом, откуда тут одуванчики — наши, земные. Это единственные цветы, которые я хорошо знаю — только они сумели пережить эко-коллапс, уцелели в зонах сплошного загрязнения – удивительно, но они растут даже на шламовых полях и наносвалках. Их называют «Последние цветы» — потому что для большинства это единственные живые цветы, которые они увидят. Это правда, кстати, других цветов я там не встречал. Помнишь, я ещё всегда останавливал тебя, когда мы их находили? Они казались мне удивительными.
Теперь я знаю, они ещё и вкусные — но это другая история.
Я к чему — в Эквестрии они абсолютно те же самые. Крупнее, ярче, немного с другим вкусом насколько я помню, но это те же самые растения. Я не скажу насчёт травы, деревьев и всего такого – кто их живьём видел? Но одуванчики я узнал.
Мы с тобой говорили про созвездия на ночном небе – да, они здесь те же самые. В основном. Я несколько раз видел, как они менялись. Может быть, они что-то вроде проекции – или госпожа Луна в самом деле как-то управляет ночными светилами. Не знаю точно. Когда они не меняются – тогда вроде бы, те же.
Я начинаю думать, что между Землёй и Эквестрией есть некая связь. Слишком много здесь выглядит так, будто украдено из нашего прошлого. Я думаю, когда-то наши вселенные соприкасались и это появление Эквестрии – не первое. Или эта связь была всегда, но более тонкая.
Моё впечатление от Селестии было таким: она нечто иное, нечто большее, чем просто пони. Скорее, она что-то из научной фантастики — энергетическая форма жизни, только создающая видимость пони. Но и это не совсем точно. Я думаю, они с Луной – фэйри.
И не возмущайся так. Подумай – история хранит множество рассказов о Эльфхейме, Волшебной стране, Королевах фей и таинственных бродячих музыкантах. Томас – Рифмач и все прочие. В истории Евроссийской зоны можно найти кучу таких легенд. И в Японии можно было, когда та была обитаема. В Паназии и Североамериканской зоне то же самое.
Что, если не все легенды ложь? Что, если Земля всегда граничила с неким местом, где творятся рождённые разумом и волей чудеса? И это то самое место, откуда и идут все эти легенды — про волшебные земли и королев фей? Может быть, этот мир, где правят бессмертные существа, выглядел тогда иначе? Может быть, страна разумных пони – это их очередной эксперимент, или мода у них такая. Может быть, это только одна волшебная страна, а есть и другие. А может – и я больше склоняюсь к этой версии – это последняя оставшаяся из них.
Может быть, остальные погибли – или разъединились с Землёй навсегда. Может, Селестия и Луна – остатки древнего народа, последние бессмертные фейри, живущие в этой стране чудес – в их личном космосе. Ещё, я думаю, они пришли эвакуировать Землю – как я это вижу – из-за некоего долга перед человечеством. Или даже не человечеством, а природой, этим миром, живыми существами Земли, кто ещё уцелел.
Пока это лишь гипотезы. Мне нечем их подкрепить, но всё же, что-то заставляет думать именно так. Ты из нас двоих всегда лучше понимал разные странные штуки про космос.
Я помогал Перспикесити разбирать её подвал. Нет, это не то, что можно подумать. Я не бросаюсь за каждым симпатичным крупом. С Перспикесити у нас, кажется всё серьёзно. У меня к ней чувства и похоже, взаимные. Я надеюсь на это.
Её комната находится сверху, над мастерской. А вниз по лестнице — здоровенный подвал. Внутри, как положено, лежит старый хлам – причём весьма неожиданный. Например, старинный проигрыватель, мы такими пользовались – не знаю, в 1920-е, что ли? С раструбом наверху. Невероятно. Эта вещь выглядит так, будто создана людьми. А может, так оно и есть.
Мы, вообще-то, пытались найти коробку самоцветов. Я уже говорил – хоть местная экономика и остаётся для меня большой загадкой, драгоценные камни тут, видимо, попадаются в изобилии. Конечно, всё-таки не на каждом углу – они ей срочно понадобились, чтобы доделать телескоп важному заказчику из Хуфингтона. Она припомнила, что внизу оставался ещё запас – и вот, мы целый день перебирали хлам.
В углу я обнаружил полки. Они выглядели вырезанными из цельного куска дерева. Нехилые здесь деревья выращивают, я тебе скажу. Полки оказались забиты ящиками, разными безделушками и книгами. Я стучал по ящикам в поисках камней и одна унига упала.
Она оказалась на английском. Вроде. На староанглийском. Очень, очень «старо». Я видел такое письмо на музейных голограммах, когда учился в колледже. Её, похоже, делали и писали руками – именно руками, не копытами. Вот ещё один привет из человеческого мира – она написана не Эквестрийским алфавитом, который я совсем отчаялся выучить.
Я спросил Перспикесити про книгу – она понятия не имеет. Книга хранится в её семье несколько поколений. Может быть даже, до изгнания Луны на луну – не спрашивай, я полный профан в Эквестрийской истории. Не знаю даже, реальное это событие или вымышленное. Для пони это всё реально – как для нас Великий Экономический Коллапс или первая Наночума. Я понял только, что книге минимум семьсот лет. Может и больше.
Она хорошо сохранилась. Вещи тут меньше подвержены распаду, чем на Земле. Какая-то другая энтропия.
Я пытался её читать, но разобрать староанглийское письмо непросто, если это вообще оно. Я не эксперт, может это вообще что-то другое. Может, какой-то древнеэквестрийский язык. Но выглядит знакомо.
Я спрашивал Перспикесити — как она считает, почему вдруг Эквестрия позволила новопони поселиться в ней. Она рассказала мне: не так давно Селестия объявила, что "вновь обнаружена Земля и её жители погибнут без помощи Эквестрийцев". Тут я крепко задумался — не просто обнаружена, а вновь обнаружена. Это подтверждает мои гипотезы, так ведь?
Что, если тайные миры были всегда рядом, отпечатавшись в человеческой культуре и мифах – боги, демоны, чудовища, странные и прекрасные земли фейри – и всегда были связаны с нами? А может быть, чушь это всё. Не знаю, я простой рабочий пони. Но, думаю, раз тебе это интересно, то стоит рассказать. Я хочу сказать просто, куча вещей здесь — будто из человеческого мира. И это заставляет задуматься.
А может быть, это всего лишь явление «параллельной эволюции». Книга там, или графин выглядят узнаваемо, в этом ли мире или другом – потому что форму определяет функция. Стол выглядит как стол, ведь суть столешности – в его практическом назначении. Это объясняет всё. Амбар это амбар, потому что он служит амбаром.

Всё, хватит заумных вещей, у меня от них грива чешется.
Лучше я расскажу про своего сына, Рокета.
Вообще-то, он мне не совсем сын – но всё, кажется, идёт к тому, что я его усыновлю. Ему нужен отец, который был бы для него примером – я подозреваю, у него не было настоящего отца, потому он и прилип ко мне как электрический зажим к пластобетону. Он сильно изменился за этот месяц, я скажу — это уже не тот сопливый нытик. Сейчас скорее, я скажу ему «прыгай» и он уже в воздухе, раньше чем слова слетят с моих губ. Он хочет для кого-то что-то значить, и этот кто-то – я.
Это, в общем, неплохо. Похоже, он меня немного героизирует. Не знаю, чем я это заслужил – я просто поговорил с ним после инцидента с телескопами и внимательно его выслушал. Может быть, этого оказалось достаточно. В конце концов, он неплохой жеребёнок.
Мы уже почти закончили пони-школу. Мы ещё учим Эквестрийское письмо, основные фразы и всё такое, ещё не закончили с владением инструментами, и как я сказал, совсем плаваем в Эквестрийской истории. Но ясно, что дело к концу, раз к нам зачастили советники по профориентации, помогать найти место в обществе.
Я хочу найти себе что-нибудь в Большом Фетлоке. Быть поближе к Перспикесити. Ей нужен сильный помощник в мастерской, но я не знаю. Я хочу свою, независимую работу. Не совсем удобная ситуация выходит. Так что я пока в раздумьях.
Этот чёртов жеребёнок опять учинил катастрофу, но, похоже, в результате нашёл нам работу. Может, Рокет – пони удачи или типа того. Не удивлюсь, если у него на заднице внезапно появится клевер-четырёхлистник, с ним такое постоянно. Его катастрофы оказываются полезнее, чем любой мой план. Блин.
Мы с Рокетом бежали по Фетлоку – по тому, который большой – он опять увидел нечто «клёвое» и умчался в мгновение ока. На этот раз это была пожарная машина, или скорее, телега, впервые их здесь увидел. Понятно, что в Эквестрии должна быть пожарная служба — со всеми этими домами из дерева, крышами из соломы, остальным Ренессансом вокруг, огонь это большая проблема.
Пожарная телега была красной, тоже как в старину – я до этого видел спасательную технику только жёлто-флуоресцентного цвета. Но красный тоже ничего, а на самой телеге был насос и большая бочка из стали и меди. Выглядело это, во всяком случае, как сталь и медь.
Тележка оказалась на понячьей тяге, и вскоре нас представили местному капитану пожарной охраны или как он тут называется – он очень гордится своей станцией и своей командой.
Конечно, причиной, почему мы перед ним предстали, было то, что Рокет отсоединил шланг, залив улицу, нескольких прохожих, не говоря уже о пекарне, и… в общем, как я и говорил, катастрофа.
В общем, кое-кто в команде уходит на пенсию, и прежде чем я успел открыть рот, Рокет записал нас обоих в пожарные.
Так что, если пройдём испытания, нас ждёт вполне героическая карьера. Я буду стараться изо всех сил. Мы с Рокетом решили немного потренироваться перед испытаниями. Мы предположили, что надо будет тягать повозку много и быстро, качать воду и управляться со шлангами, не говоря уже о том, чтобы знать улицы. Так что мы организовали себе площадку для тренировок возле бараков, перетягиваем верёвки и возим туда-сюда тяжести в одолженной телеге. Я раздобыл карту Большого Фетлока и мы восстанавливаем по ней каждый возможный путь до магазина Перспикесити – а их много.
Глиммершайн – наш инструктор, помнишь? – болеет за нас. Похоже, мы первые в классе нашли работу сами, и она ставит нас в пример того, чего пони могут добиться, работая в команде.
Во что этот треклятый жеребёнок меня втянул?
Я думаю, всё-таки это скорее удача, но не надо давить, ладно? Предпочитаю не думать о том что будет, если мы провалим испытания. Просто буду стараться как можно лучше.
Вот ещё что, я думал насчёт Эквестрийского имени. «Ной» здесь не катит, звучит как иностранное имя, а это нехорошо. Не то, чтобы кто-то открыто брезговал новопони, но они сохраняют дистанцию… всё-таки пришелец из странного мира. Я не сталкивался с открытой враждебностью из-за того, что я бывший человек, но… всё же не хочу привлекать к этому внимание.
Я думаю, если пройду испытания и стану пожарным, возьму имя «Вайлдфайр». Если верить старым киношкам, это лучшее имя для пони, какое можно придумать. Оно идеально подходит к работе и классно звучит.
А вот если не пройду, тогда не знаю. Что-то вроде «Клейстера» или «Конины», наверное. Спокойно, спокойно. Что же мне делать с этим жеребёнком?
Да, вот ещё что! Я сумел найти ответ на твой вопрос. Я думаю, это благородная жертва с твоей стороны — после всех моих надоедливых уговоров (извини ещё раз!) ты согласен выслушать противную сторону. В самом деле, никто лучше не расскажет ситуацию с не-ФОЧ-евсткой точки зрения, чем наш посол Твайлайт Спаркл лично. Я понимаю, почему ты хочешь поговорить именно с ней. И более чем рад помочь.
Это было нелегко, но я смог добыть её расписание, так что вы сможете встретиться лично. Мой новый друг-пегас Скайсингер знает пегаса, который знает одного королевского гвардейца. Я поручился за тебя, объяснил ситуацию, и они мне помогли.
Прямо сейчас она в поездке по североамериканским Бюро Превращений, с одним из шести первых послов. По моим источникам, они начнут с Лос Пегасуса – который бывший Лос Анджелес, затем посетят Альбукерке, Мемфис, Блумингтон, Хамтрэмк, Лэнсинг и наконец, Новый Нью-Йорк. Ты и так живёшь в Мичигане, наверное Хамтрэмк или Лэнсинг самое то, чтобы встретить их.
Я правда, надеюсь, что если ты услышишь правду прямо из конских уст (я — это всё ещё я, как видишь) ты поймёшь, что точка зрения Фронта Освобождения Человечества на то что твориться с Землёй или с человечеством не самая лучшая. Жду не дождусь, когда узнаю, что из этого выйдет.
И, конечно, поздравляю тебя с новой подружкой. Ханна, похоже, замечательная женщина, умная и красивая. Надо же, старый приятель встречается с актрисой! Это круто, так держать. Обязательно покатай её на своём коптере, если получишь разрешение. Я надеюсь, она окажется из тех… ну ты понял. Может быть, вы вместе сможете встретиться с Твайлайт. Сейчас увидеть говорящую пони – ничего особенного, но как насчёт по-настоящему знаменитой пони? Я тебе завидую. Знаменитости не приезжают в Фетлок. Даже в Большой.
Жду с нетерпением твоего следующего письма. Я ценю, что ты продолжаешь со мной переписываться, особенно, когда приходиться писать письма на бумаге. Ну, у тебя-то есть принтер, но всё же. Это не то же самое, что по гипернету. Я хочу, чтобы ты знал, как я благодарен за это.
До следующего раза, твой маленький пожарный пони (надеюсь).
Ной/Вайлдфайр.