Последний пони на Земле

Глава 29: 8 июля

Ту-Дэй — игра слов с "именем" главной героини. Означает сегодня. К сожалению, непереводима.

Дорогой дневник.

Мы знаем.

Э…, пожалуй, надо как-то получше сформулировать. Мы знаем, были ли враждебны встретившиеся нам «люди». Ну… по крайней мере, лучше себе это представляем? Это всё чертовски запутано. Я хочу назад в механики. Жизнь была проста и безопасна, я знала, что делаю, я знала, что никого случайно не травмирую.

Мы играем с огнём, и, если мы проиграем, платить придётся не только нам. Будущие поколения крохотных, беспомощных конеобразных, будут платить за нас. Пожалуй, и к лучшему, если я с ними не стану помогать. Может, будет лучше, если все будущие поколения будут с этими магическими рогами. Ну и крылья тоже круто, наверное.

СОСРЕДОТОЧЬСЯ! Зря тратишь бумагу и время. Надо спать, но сначала дневник. Если уж я это чёртов дневник смогла вести полтора месяца, даже после того, как меня превратило и отняло у меня всё, что в моей жизни было важного, я и сейчас могу его вести. Так, сейчас я расскажу историю. В этот раз не отвлекаясь.

В общем, надоело мне сидеть в Бейкерсфилде без дела, и ждать, пока эти «HPI» снесут город, чтобы нам там больше негде было жить, или выследят моих друзей и сделают с ними что-нибудь нехорошее. Пожалуй, это отражает какой-то мой серьёзный дефект, то, что я не верю, что они без меня имеют какие-то шансы, но это неважно. Я такая, какая есть, и я себя именно так чувствовала. Хуан зашёл со мной в местный Хоум Депо, а заодно и в несколько автомагазинов города. Пошла пешком, чтобы никто не догадался, что я затеяла. Они думали я просто погулять вышла.

Оливер новенький, но несмотря на это, думаю, он заподозрил. Он хотел пройтись со мной (гулять он не меньше моего любит), но я ему отказала. Почему? Потому что без кого-нибудь толкового поблизости Джозеф будет так же беспомощен, как Клауди Скайз с выздоравливающей единорожкой. Не уверена, что он осознал масштабы того, что я делала, и что его это волновало. Он не стал мне мешать, и не сказал ничего такого, что могло бы насторожить Джозефа. За это я его уважаю.

Взяла с собой спутниковый приёмник и телефон. Вломилась в дом с надёжно-выглядящим джипом у гаража. Двери сносить пинком удивительно просто, если видишь цель. Просто упереться передними копытами, и лягнуть задними как будто я пытаюсь завалить дерево. Двери от этого обычно ломаются, и эта не стала исключением. Нашла ключи от машины, потом приделала управление копытами. Торопилась, как будто это была гонка (за жизнь Скай).

Остановилась на заправке, чтобы подкачать топлива из подземной цистерны, заодно набила багажник сушёными орехами и бутылками с водой из магазинчика (всю более доступную еду местное умное зверьё уже растащило).

Дорога до Лос-Анжелеса ничем не запомнилась, кроме того, что мне казалось, что я сейчас взорвусь не то от стыда за то, что бросила часть своих друзей, не то от беспокойства за ту часть, которую собиралась спасти. Как я их вообще «спасать» собралась? Этого я не знала.

Оглядываясь назад, идея отправиться в одиночку была не самым умным решением в моей карьере пони. Самое близкое, что у нас есть к оружию, это Джозеф, бросать его, раз уж я собралась разведывать обстановку в городе, было одной из наиболее дурацких идей, какие могли прийти в мою голову.

С другой стороны, если я его оставлю на скамейке запасных, у нашей крохотной коммуны будет шанс воспользоваться его помощью, даже если я не вернусь и меня в городе что-то убьёт. Скай сказала, что это было храбрым решением, Джозеф – что дурацким. Оливер был просто разочарован.

Само собой, я могла бы заехать на ферму и остаться там, но я знала, что, если дело дойдёт до драки, нас просто расстреляют, а мы не сможем даже поцарапать эти дурацкие самолёты. Бронированные танки как двери не запинаешь. Нет, единственной надеждой в бою у крохотной, бесполезной пони вроде меня, может быть только информация. Я хорошо бегаю, знаю город лучше любого другого пони. Никто другой не смог бы сделать всё то, что сделала я.

Есть, конечно, вероятность, что я не сделала ничего из того, что я думаю, что я сделала. Я ведь, на самом деле, не пролезла в Лос-Анжелес и назад незамеченной, они просто хотели, чтобы я так думала. Может, я заразилась страшным вирусом, который перекинется на всех пони, с которыми я встречусь.

И вместо того, чтобы спасти то, что заменяет человечество в нашем уголке страны, я их всех перетравлю.

Так стоп заткнись сосредоточься сделать я ничего не могла и это наверное не случилось и у них наверняка есть способы расправиться с нами получше и я даже не чувствую недомогания
[продолжается в том же духе несколько строчек]

Так вот, по дороге из Бейкерсфилда мне не удалось найти местечко достаточно холмистое, чтобы взглянуть на весь город издали. Может, можно было бы доехать до такой точки, но я этот план не очень хорошо продумала. Ладно, ладно, я его вообще никак не продумала. Какого чёрта я поехала прямиком к тем, кто вызывал у меня такие неестественные реакции?

Я не сразу выскочила из машины, но не то чтобы мне нужно было рассматривать город, чтобы знать, куда они приземлились. Вокруг полно крохотных аэропортов, это да. Но на месте тех, кто управлял самолётами, я бы выбрала лучшее место для посадки в городе: Лос-Анжеллесский Международный аэропорт.

Не считай меня совсем уж тупой, прямо к аэропорту я не поехала, и не стала колотить в двери самолётов своими копытами. Я доехала до гостиницы через дорогу, припарковалась перед ней, и взбежала на верхний этаж. Я не слишком уж торопилась, всё-таки они тут уже несколько дней провели.

Я становлюсь сильнее, а может быть, учусь правильно тратить силы. Снесла дверь на крышу с петель одним ударом, начисто. Обогнула свежие птичьи гнёзда и несвежие кондиционеры, и подошла к краю, с которого через крыши соседних домов видно взлётные полосы.

И они были именно там, где я и предполагала. Я была слишком далеко, чтобы разобрать звук моторов, но я чувствовала вдалеке пустоту, и, если бы мне того хотелось, я бы по ней легко их нашла. Чем дольше я это ощущаю, тем больше мне кажется, что это не ужас, а что-то совсем незнакомое. Ужас неизвестности.

Я его уже раньше ощущала, так что знала, чего ожидать. Тут он ещё и был гораздо дальше, чем кавалькада в Сакраменто, так что это тоже наверняка снижало мою нервозность.

Не знаю, почему, но пока я осматривала город на предмет их деятельности, думалось мне очень хорошо. Оба странных аппарата были на парковочных местах, и возле них остался только один танк. Два других где-то катались, хоть мне и не было видно, где.

Ждать долго не пришлось. Конечно, я достаточно долго лезла по ступеням (чёрт, как я скучаю по лифтам). В любом случае, я совсем недолго просидела на крыше, когда заметила приближающуюся группу.

Ехали они небыстро, миль тридцать в час. Три автоматических машины ехали через центр города, а за ними следовал броневик, который мне уже попадался в Сакраменто. Странное чувство, которое они во мне вызывали, было куда слабее, хотя это скорее всего от расстояния.

Я была достаточно близко, чтобы распознать жёлто-чёрные рисунки на всех плоских поверхностях ящиков, стоящих на платформах автоматических грузовиков. Не думаю, что когда-либо была так близко от такого количества предупреждений о радиационной опасности, особенно когда они приблизились и проехали мимо меня по пути в аэропорт.

Когда они подъехали, меня снова наполнило сверхъестественное неудобство, но в этот раз – слабое и быстро прошедшее. Может, привыкаю?

Громадный самолёт открыл ворота и автоматические грузовики по одному скрылись внутри. Броневик последовал за ними, скользнув внутрь перед его близнецом, стоявшим на бетоне и впустую ожидавшем злобных пришельцев. Двигатели завелись, громадные лопасти пришли в движение, и самолёт поднялся в воздух, сдув всю пыль с полосы, но при этом издав сравнительно мало шума по сравнению с его габаритами. Я в очередной раз поразилась, как тихо громадный корабль летает, а он поднялся в небо и развернулся на восток, в сторону сумерек.

Я подождала до тех пор, пока не удостоверилась, что он не вернётся, после чего спустилась на улицу и поехала домой. Ни в коем случае не позволила бы друзьям вернуться прежде, чем я убедилась, что там безопасно. Если кому-то и суждено быть разорванным в мелкую красную пыль, это должна была быть я.

Мины меня, впрочем, не ожидали, по крайней мере, найти не удалось. Что удалось – так это полный бардак. Забор вокруг квартала раздавили танковые гусеницы, а дверь неловко болталась от ветра. Я быстро обнаружила, что весь дом тщательно перевёрнут, все ящики и полки методично вывернуты на пол.

Все комнаты были обработаны схожим образом, но на первый взгляд, ничего не пропало. Серверы всё ещё стояли в подвале, автоматическое освещение всё ещё включалось, и даже передатчик никто не тронул.

Одно изменение всё-таки было – тонкая коробка, оставленная на кухонном столе так, чтобы её легко было заметить. Внутри было две вещи. Первая – записка, явно написанная от руки. Там было написано:

Выжившие. Мы не оставим вам еды, потому что очевидно, что у вас она уже есть. Нам нужна ваша помощь. Мы не думаем, что ещё кто-то выжил.

Мы извиняемся за то, что наше прибытие вас напугало. Мы не будем вас больше преследовать, но мы надеемся, что вы сами к нам придёте. В этой же коробке вы найдёте простое устройство связи. Когда посчитаете удобным, свяжитесь с нами. Человечество в вас нуждается.

— Капитан Адам Райт

И это всё. Записка, и что-то больше всего похожее на спутниковый телефон старой модели, как военные ещё используют (скорее всего, на их собственной сети, но не уверена). Я обыскивала дом битый час, но, когда ничего больше не удалось найти, я решила, что безопаснее он уже не станет.

Если они спрятали что-то опасное, они его очень хорошо спрятали, мне найти не удалось.

Может, глупо было возвращаться. Может, надо было забыть о старой базе и никогда о ней больше не вспоминать.

А может и нет. Они ведь могли продолжить нас искать. Могли бы вспахать улицы, или взорвать дом. А они не стали. Оставили записку и улетели. Знаешь, о чём это говорит? Не думаю, что они хотят нас убить. Но один бог ведает, что они на самом деле хотят. В записке сразу сказано, что они в нас нуждаются, но ни слова о том, зачем мы им потребовались.

Телефон я включать, конечно же, не стала. Это решение надо принимать сообща. Завтра мы об этом поговорим, посмотрим, кто что думает. Лично я думаю, что надо. Как только Джозеф проверит его на случай, если это на самом деле бомба. Я не знаю, есть ли нам что терять. Они уже и так знают, где мы живём, и раскрывать им эту информацию вряд ли опасно. Конечно, это им покажет, что мы дома, но… нет. Снова приступ паранойи.

Завтра выслушаем мнение каждого. Пока что они мне сказали, насколько дурацкая была моя идея в одиночку отправляться за неизвестным противником и его автоматическими машинами. Пилота я так и не увидела. Да и не знаем мы, чем они тут были заняты всё это время, кроме как поисками нас. Мы точно знаем, что этот караван явился не за нами, у нас они ничего не забрали (да и не было у нас ничего такого, что надо бы было паковать в контейнер радиационной защиты).

Неважно. Завтра. Живи сегодняшним днём, или как оно там. Совершенно не радует перспектива снова ехать назад и перегонять грузовик с лекарствами. Пожалуй, стоит этих неудачников подучить вождению грузовика, и побыстрее.

— Ту-Дэй (отстой)