Fallout: Equestria «Soldiers Of The Dark Ages»
Глава одиннадцатая «Магия простых решений»
Воспоминания. 17:40 11-03-81 года, 19 часов и 40 минут с начала операции «Утконос».
Итак, часы показали условленное время, камера передала панорамный снимок долины и гор. Совсем рядом стояла единорожка, прижимая хмурую окапи к себе. Они обе были здесь чужими, обе до ужаса боялись и ненавидели всё вокруг.
«Нечеготеряйки, хм?..» — вспомнился забавный неологизм. Если маленькая не-зебра и правда была десятилетней, то на удивление смышлёной для своих лет. Шейди так и не спросила, кем была её мама, но наверняка кем-то из работавших в проекте «Ансари» генетиков: ведь кому ещё могло прийти в голову возродить исчезнувший в далёкой древности вид.
И вот, мгновение перехода: качнулись ветви, закружились поднятые ветром пылинки — мир ожил.
— …Мы не можем ждать здесь вечно! Сдохнем же!
— Молчать! — Штука гаркнула, и единорожка вдруг плюхнулась на круп. — Ты будешь исполнять мои команды. В точности, не отступая ни на шаг. Чем быстрее мы закончим, тем быстрее выберемся отсюда…
«Грубовато получилось», — мысленно вздохнула Шейдиблум, но править код было уже поздно. Поток с камеры пересекался с обрывочными видениями, но в этот раз она не сопротивлялась, а наоборот потянулась навстречу мельканию звуков и цветов.
Секундная муть перед взглядом, чувство смятения, и картина изменилась. Мерцал янтарный свод купола, угольно-чёрной пылью клубились осколки заклинания, а подпалины от ударов теперь усеивали всё. И они были вовсе не случайными: кто-то, прекрасно знавший структуру контура, разрушал его изнутри.
— Брат, сюда, — она позвала негромко.
Резонанс — не голос, не было смысла кричать. Наоборот, нужно было экономить каждую крупицу силы: ведь у духа не было ни рога, ни крыльев, ни даже тех крошечных наростов на копытах, что собирали энергию для простых земнопонь.
Тем временем клубы чёрной пыли развеивались. Проявились серые, искажённые очертания деревьев и скал, чуть более светлые формы зданий Агростанции в центре; а над ними кружили сотни неярко мерцающих точек — и Шейди вдруг страшно, неудержимо захотелось влиться в этот водоворот.
— Держу, — взгляд перекрыло тёмным. Она почувствовала копыта на шее и тёплые крылья, накрывшие словно плащом.
— Время убираться отсюда, — она прошептала. — Держись за меня, как только контур рухнет заклинание вытянет нас.
— Умница, говори тише.
— Что?..
Он прошептал: «Смотри», — опуская крыло. И от взгляда на центр долины ей захотелось почесать голову, а затем снова засесть за книги, а именно за классификатор древних волшебных существ. Призраки выстроились в вертикальную колонну, прямую словно древко копья, а форму наконечника образовывали огромные чёрные крылья. Шейди мотнула головой, заставив гриву щекотно проехаться по носу, затем моргнула; но нет, чувства не врали — в коллекцию вендиго попал настоящий дракон. Чёрный дракон.
— Обычно в этот миг я атакую. Хех, как она рычит.
— То есть?..
Копьё метнулось к куполу, перед взглядом помутнело на мгновение, по стенкам прошлась дрожь.
— Ещё пара ударов, не больше, — мордочка пегаса появилась перед взглядом, короткая грива была растрёпана, весело блестели глаза. Он продолжил совсем тихо: — Только, тут такое дело, мы в заднице. Я этой твари так насолил, что как только вырвется пойдёт меня добивать.
Шейди бросила взгляд на снова собирающего души дракона. То есть драконицу. «Мы справимся! Отриньте вражду!» — рычала она воодушевляюще, но и заклинаниями не брезговала, от которых вдруг хотелось обнимать братьев-полосатых и делать общее дело во имя всех.
А затем взгляд приковало формирующееся копьё. Это был «Сигиль Морнэн» — в переводе «Клинок Тёмных вод». Сочетание кумулятивной струи, инжектора и камеры для забора проб. Заклинание, ставшее «скальпелем» современной некромантии: настолько сложное и комплексное, что автор, поминая тупых смертных, разжёвывала его в длинном цикле статей.
— Братик, ты убил дракона?
— Ага.
— Ты знал, что её зовут Морн?
— А то.
— Ты знал, что она преподавала магию смерти, когда эти горы ещё горели, а морские пони беззаботно жили близ Барьерного рифа и бухты, где через две эпохи основали Балтимэр?
— Хм, Сефу искал профессионала.
Что же, проблема с зебринским командиром была решена; проблема с мятежным вендиго, скорее всего, тоже. Шейди не знала, с кого начнёт раздосадованная драконица: с заказчиков, или с исполнителей — но при любом раскладе шансы уйти были исчезающе малы.
— Тебе жить надоело?.. — спросила она, заглядывая пегасу в глаза.
И Кроу опустил взгляд.
— Только не начинай ныть. Мы выберемся отсюда, всё будет хорошо.
— А я хоть раз ныл? — он отстранился. — Ладно, попробую. Я разозлил любимую пони и оказался здесь. Я проебал весь план и половину отряда. Я убивал наших ради полосатого дерьма. Мне продолжать?
— Не стоит.
Последнее и так было самым худшим. Пусть не по вине Кроу батальон влез в неприятности, пусть здесь жили его родные и друзья; но никто ведь этого не поймёт. Солдаты были простыми пони, и предательство для них не имело оправданий; даже если за словом «предательство» скрывалась абсолютная верность командиру и общему кредо.
— Почему ты помогаешь Сефу?
— Эм, наоборот. Пересрались мы после Филлидельфии, но мы ведь команда, он всё сделает ради нас. И как я его понимаю. Сам почувствовал себя заново родившимся, когда вернулся в семью…
В глазах на секунду помутнело, по стенам купола прошлась ударная волна.
Драконица буйствовала, а вендиго почему-то бездействовал. Неужели настолько занят?.. На его месте Шейди оставила бы под Агростанцией бомбу эдак на полсотни килотонн, с активацией на разрушение контура. Заложники, конечно, погибнут; но не верилось, что он может настолько недооценивать врага.
«Эй, друг, ты не забыл одну земнопони?.. Выпусти нас!» — она мысленно прокричала. Но вендиго, как водится, не отвечал.
А между тем призраки внизу собирались в очередной круговорот. И Шейди заметила, насколько они ослабли. Самые тусклые уже не могли присоединиться к копью, но всё равно передавали последние крупицы энергии остальным. Дракон экономила силы. Что-то она готовила, или надеялась опередить ядерный взрыв.
— Слушай, — Шейди уткнулась носом в шею брата. — Ты пробовал им сказать, что это самоубийство?
— Да всё я пробовал. Не помогает уже нихрена.
Тем временем очередной «Сигиль» поднялся туманной колонной, вставшая в наконечнике копья драконица расправила крылья, открыла пасть. Казалось, что она смотрит прямо на маленькую земнопони, застрявшую в стене. И совместив направление удара с картой контура Шейди задрожала — единственный оставшийся узел заклинания лежал всего в десятке метров от неё.
«Эй, мусье! Отложите дела на мгновение, нас тут убивают!»
Копьё вспыхнуло и медленно, в мерцании застывших огней понеслось вперёд.
«Выпусти нас! — Шейди со всей силы обняла брата — Выпусти! Выпусти нас!!!»
И вдруг замелькали краски, янтарная стена осталась позади.
17:45
Это было быстро, почти мгновенно. Промелькнули леса и горы, обсидиановые обломки и обгоревшие ветви кустов, и снова вместо тусклых призрачных видений Шейди ощутила поток данных с приборов маленького робота, картинка приобрела краски и резкость, недоступную для обычных глаз.
— Да я не понимаю!..
— Я тоже! А ну-ка проверь на ошибки и пробуй ещё раз!
Единорожка стояла и чуть не плача ругалась со Штукой, грива её была страшно растрёпана, рог горел. Сжавшаяся в клубок полосатая лежала рядом на земле.
— Да невозможно это!
— Ещё одна задержка и я снова выстрелю в неё.
Рыбка отчаянно чертила контур, сверяясь с кружащими вокруг листами, где Штука нанесла образцы типовых схем. А тело пегаса лежало в точке фокуса, накрытое по уши радиоактивной пылью; шприцы структурного геля были разложены рядом, состав в них уже заметно порозовел.
На первый взгляд всё шло по плану: оставалось только ввести лекарство, подготовить узлы стазиса в теле — а дальше оно будет как новенькое. Ну, почти.
«Брат, ты должен быть рядом».
«Да знаю я», — послышался вздох.
Шейди всё ждала вспышки ядерного взрыва с запада, но событие почему-то задерживалось — как будто контур не был прикрыт системой самоликвидации, или по неведомой причине устоял.
— Ты что, специально?! — взбесилась Штука из-за очередной ошибки. — А ну делай как сказано!
Пискнул сигнал термодатчика, появилась прицельная метка. Полосатая тихо вскрикнула, когда короткий разряд ударил ей в круп.
А затем пришла боль. Шейди закричала и тут же захлебнулась криком: тело как будто оказалось в кипящей кислоте, как будто горело во вспышке ядерного взрыва — но боль не прекращалась, перед взглядом стоял застывший мир.
Она пыталась сосредоточиться, пыталась ускорить ход времени, чтобы это закончилось — но ничего не помогало. И тогда в памяти мелькнул приём из «Управления формой». Автор книги не знала, как дух мог бы стать больше и сильнее, но не было ничего проще, чем сбросить внешние слои. Шейди представила себя — сжавшуюся в комок земнопони. Ложный, ошибочный образ! Она была жеребёнком, маленькой кобылкой в панцире, прочном как композитная броня.
Боль исчезла, и в то же мгновение ожил мир.
— Стой! — оглушающе закричала Штука, — Ещё раз, и она умрёт!
Мелкая окапи корчилась на земле, а рядом с ней кружил пегас, сцепившись с другим крылатым созданием. Мелькали зубы, когти и копыта, вихрем разлетались перья и осколки чёрной чешуи.
И снова зашипел электролазер; окапи долго, пронзительно закричала. Вспышка, и пегас очумело закрутил головой, ища вдруг исчезнувшего противника. Тело мелкой полосатой окутала тёмная, поглотившая луч пелена.
— Это последнее предупреждение, — Штука заговорила, чётко отделяя слова. — Я могу усилить луч десятикратно. Я вижу все твои действия. Делай, что сказано, иначе она умрёт.
Над телом окапи поднялись тёмные крылья, показалась небольшая драконья голова. Она кивнула. Взгляд ничего не выражал.
— Да сделаю я, сделаю! — замершая рядом единорожка едва не плакала. — Только дай мне минуту, всего минуту. Я не могу так быстро колдовать!
«Проклятье, — прошептала Шейдиблум. — Кроу, Морн, прошу вас, только не дёргайтесь. Иначе нам всем конец».
Она солгала. Штука не видела духов, по крайней мере пока те не двигались и не колдовали, а единственной целью электролазера была и без того настрадавшаяся окапи. Любое колдовство простая как лом программа считала своеволием единорожки — и это вызывало закономерный результат. А связи с роботом не было: «Ловец душ» исчез как без следа.
Драконица ждала, прикрыв крыльями замершую полосатую; пегас занял позицию рядом со своим телом; единорожка дрожала. Может, по форме ситуация и выглядела безумной, но по сути — Шейди знала — это была типичная боевая обстановка: вот только «Тактику общевойскового боя» одна земнопони не открывала весь прошлый год.
Что там говорилось?.. Изучить противника. Драконица была маленькой, совсем крошечной в сравнении со стоящим неподалёку пегасом. Значит ослабшей. Зато чудовищно хитрой. Всё буйство под куполом заклинания было отвлекающим манёвром: Морн разрушила системы наблюдения, поставила помехи, а затем вырвалась наружу вместе с ними. Наверняка она цеплялась к Кроу с самого начала, и только поэтому не убивала его.
Взгляд перенёсся на испуганно замершую окапи: шерсть на её боку покрывали подпалины, по телу пробегала крупная дрожь — и всё это сделала одна земнопони. Это сделал она, Шейдиблум Эпплпай. Вдумчиво, в течении сотен и тысяч часов она разрабатывала программу пыток для жеребёнка, чтобы подчинить другого себе.
Она опустилась на землю, сжав в копытах лицо; но ничего не ощутила — был только скрип стали по панцирю и бормотание единорожки вдалеке.
— Вот, первый, второй, третий. И четвёртый. Этого ведь достаточно? Его можно возвращать?..
Да, единорожка закончила с заклинанием; не самым сложным, далеко не лучшим из всех; но так у Кроу было больше шансов, чем у тех, кто превращался случайно, в попавших под удар кобальтовых бомб городах. Пегас склонился над собой, крылья обхватили голову, проникая в неё. И вот, в один миг призрачное тело погрузилось в настоящее; Штука негромко пискнула, алгоритм был завершён.
17:50
Прошла секунда, вторая. Шейди поднялась на копыта и тут же поймала взгляд драконицы: пустой, но очень глубокий. Наверное, так смотрела смерть.
— Щит!
Крик был оглушающим и хриплым, пегас бросился вперёд. Вспышка. И он пропахал копытами землю, мгновенно разворачиваясь; но рядом уже не было никого. Мелкая полосатая исчезла, драконица успела вызвать «Переход».
— Ищи! Она рядом, убьём её!
Трясущаяся как осиновый лист единорожка жгла рог не переставая: вокруг неё развернулся мерцающий купол, волны резонанса расходились вокруг. Шейди чувствовала, как дрожь пробегает по телу — должно быть Рыбка видела её прямо сейчас.
— Шей…
— Где она?!
— Севернее. Две мили…
Пегас взлетел.
— Стой! — Шейди заорала. — Это слишком опасно! Убираемся отсюда прямо сейчас!
Он хотел возразить, но у неё тоже нашлась бы тысяча доводов «против». Чем он, вообще, думал?.. Атаковать тёмного мага, когда душа едва держится в переполненном энергией теле — более изощрённого способа самоубийства сложно было придумать. Да пегас просто стал бы кормом для драконицы, которая и так собирала энергию всеми сотнями и тысячами доступных ей путей.
Времени оставалось всё меньше.
— Кроу, хватай рогатую. Штуку в ранец, энергия на нуле.
Совсем ничего не понимавшая Рыбка не сопротивлялась. Шейди на секунду задумалась, как будет возвращаться сама, но это оказалось наименьшей из проблем. Лететь на спине пегаса было довольно удобно: так-то крылатые это страшно не любили, но для неё Кроу сделал исключение — призрачное тело ничуть не сбивало поток.
Она снова чувствовала себя в норме. Да что там, почти что счастливой. Мелькали крылья, свистел ветер, забавно подёргивались пегасьи уши. Гривы почти не осталось, шерсть слезала — но ничего, всё это можно было исправить. Многие пострадавшие выглядели ничуть не хуже обычных пони, в той же Филлидельфии в косметологи переквалифицировались сотни врачей.
Но им не понадобится туда лететь. Старлайт всё исправит. И защитит от разъярённой драконицы. Пусть чешуйчатые не прощали обид, но всё же они были разумными созданиями, а от Мэйнхеттенского позиционного района до нового дома драконов было лишь десять минут полёта баллистических ракет.
На мысли о переживших войну боеголовках Шейди вдруг почувствовала, как мир закружился вокруг.
— Кроу?!
— Да ты не слышишь что ли? Бэкфаеры прошли!
Теперь пегас нёсся вдоль расщелины, отчаянно маневрируя и чуть ли не прижимаясь брюхом — а заодно и бедной единорожкой — к бегущему внизу холодному ручью.
— Да в чём проблема? Какое пилотам дело до нас?..
— Заткнись.
И тут Шейди осознала всю глубину проблемы. Пегасы светились. Пусть всё небо было в точках разбегающихся пегасов, но после ящика структурного геля Кроу светился вовсе не как обычный пегас. Слишком яркая, слишком заметная метка на сенсорах, которую почему-то не подтверждал радар. Пилоты реактивных машин такое не любили, а зебринские в особенности — ведь случись что вместо крыльев у них был бы только огромный, видимый каждому парашют.
Спасало лишь то, что Кроу великолепно знал местность. Не поднимаясь над уровнем земли; через какие-то расщелины, провалы и овраги; они неслись на запад, чтобы чуть позже повернуть к цели на юг.
— Будь осторожен. Анклав развернул лазеры.
— Блядь!
Он снова сменил курс, понёсся вдоль русла хитро изогнутого ручья. Шейди смутно узнавала местность: одна вершина и другая, домики ферм с выбитыми окнами, разбитые гусеницами рисовые поля. Точно. Это были восточные предместья Итури, где они высадились прошлой ночью — а для неё лично долгие месяцы назад. Тогда батальон вошёл в долину с востока, каким-то чудом протащив технику через перевал. Слава аэромобильности, им было гораздо легче — Кроу выбрал западное направление, где над буреломами и чащами поднимались острые пики драконьих костей.
Мелькали высокие стволы эвкалиптов, через густые кроны пробивался неяркий солнечный свет. Закат приближался, а следом за ним должна была прийти непроглядная дождливая ночь. Конечно, ни тьма, ни ливень не были препятствием для наступления; но сколько ещё солдаты могли сражаться без отдыха? Сколько осталось способных к полёту пегасов? Как воевать, когда закончился боекомплект?.. Вопросы-вопросы, хотелось задать их в штабе Анклава; но и без того Шейди не завидовала офицерам, ломавшим головы над картами и списками потерь.
Снова грохот над головами. Знаменитые «Бэкфаеры» полосатых успели пройтись, сбросили нагрузку, и уже неслись обратно на аэродромы, где их ждали команды механиков со сменными баками, полными драгоценного авиакеросина; а на погрузчиках лежали и вовсе невосполнимые запасы крылатых ракет.
— Стой! — вдруг заорала Рыбка.
Они поднялись над гребнем, едва уловимая янтарная пелена возникла впереди. Контур был на грани: один толчок, изнутри или снаружи, и он бы рассыпался — и Шейди боялась представить, что последует за тем. Благо, что они трое были не более чем букашками, неспособными ни то что повредить контур, ни даже коснуться его.
— Летим дальше, бояться нечего, — Шейди сказала на ухо пегасу. Его связующие заклинания были сработаны на совесть, а что до неё — одну земнопони вендиго самолично отпустил.
Но всё же Кроу решил поостеречься.
— Так, — он приземлился, отпуская единорожку. — Здесь место тихое. Сидим, ждём. Мисти, ставишь периметр, смотришь на запад. Шейди, наблюдай юг. Я добуду ответчик и оружие, скоро вернусь. А пока чертите мне схему, с полудня я в отключке был.
— Эм…
Шейди не успела сказать ни слова; Кроу взмахнул крыльями, сбрасывая её, и через мгновения только листья задрожали над растревоженным кустом. Кое-кто не менялся. Впрочем, этому пони не требовалось разъяснять задачу — нужно было спасти пегасов: как «Дозорных», так и «Хвостатых», умирающих сейчас с другой стороны.
«Как там третья рота? Пробрался ли Рэй мимо танков? Что делает Раими? Старлайт? Берришайн?..»
Вопросы кружились вихрем, но приказ был простым и ясным: «Начертить карту», — она должна была заняться этим прямо сейчас.
— Рыбка, ты меня слышишь?
— Да, — единорожка ответила невнятно.
— Доставай планшет со стилусом, я буду говорить, а ты ставить метки на карте. Помнишь их?
— Да, помню, — она зашуршала сумкой.
Шейди ждала вопросов, хотя бы о том, как одна земнопони стала призраком; но единорожка не спросила ничего. Рыбка чертила знаки, затем поднимала голову, осматривая свой сектор наблюдения, и снова возвращалась к работе — и только ветер трепал ей гриву, да лучи заходящего Солнца заставляли щурить глаза.
Схема боя
18:30
Повадки командира всегда чувствовались, стоило только изучить карту, даже если это были учения, или предсказуемый до предела уставной бой. Кроу всегда пытался ослабить противника, а затем обезглавить; Берришайн обожала ломать построение врага; а вот зебринский командир стремился к полному контролю над полем боя. Сефу Ахадкари ненавидел неожиданности, как и стоящий за ним вендиго: его планы были просты, в чём-то прямолинейны — но идеально рассчитаны по времени и запредельно надёжны. Шейди смотрела на плато в центре долины, считая вспышки выстрелов, и видела там целый танковый батальон.
Две дюжины танков развернулись в цепь, затем рассредоточились. Одна рота скрывалась за руинами на северной окраине города, поражая прямой наводкой десантные машины на склоне; вторая рота взяла под контроль юго-западную высоту; а оставшиеся машины вместе с успевшими перегруппироваться ополченцами надавили на десантников, методично вытесняя их с плато. Бой кипел, но теперь по правилам полосатых. Шейди видела воронки на месте гаубичной батареи десантников — здесь поработали кассетные бомбы — и столь же густую полосу дыма со стороны автомагистрали — там от авиации досталось то ли инженерным машинам разграждения, то ли вырвавшимся вперёд мотострелкам.
Нет, положение полосатых было далеко не радужным. Механизированный мост уничтожили, горнострелки наступали по южному склону, а третья рота удерживала Агростанцию — зебры пусть и получили подкрепление, но окружение не сняли: им приходилось экономить каждый выстрел и каждый патрон. На сколько бы их ещё хватило? На десять, на двадцать часов?.. Кто знает, но с каждой минутой к отчаянно оборонявшейся дивизии всё ближе подходил армейский резерв. Без поддержки Тандерхеда, с занятой полосатыми дорогой, пехота Анклава просто не могла наступать — снабжение по воздуху отнимало у пегасов слишком много сил.
— Я закончила с картой, — сказала Рыбка. После получаса работы с тактическими знаками она хорошо освоилась и заметки писала уже сама.
— Хорошо, следи за периметром, я буду в сотне метров впереди.
Кроу высадил их близ высоты две пятьсот, на северном склоне долины. То ли природный холм, то ли курган посреди обманчиво густого леса, это место будто предназначалось для наблюдения: где-то рядом скрывались разведчики пегасов, в лесу прятались недобитые полосатые — кроме смерти долину переполняла весьма опасная жизнь.
Отходить не стоило, но смотря на утопающее в сумерках море пожаров Шейди не могла устоять. Зрелище притягивало: янтарный купол долины уже заполнили сотни, если не тысячи душ. Стоило Солнцу зайти и она стала замечать их: мерцающие точки, лежащие на склонах долины. Где-то они виднелись парами и тройками, почти сливаясь — от подбитых машин поднимался дым; в других местах упали редкой россыпью, в изломанных фюзеляжах планёров, насквозь пробитых снарядами, или изрезанных осколками зенитных ракет. Но настоящее море смерти лежало в центре долины, над обрывистым склоном, где десантники и зебры встретились в ближнем бою.
Впрочем, среди тех сотен и тысяч точек были не только пони. Ближайшая, едва заметная, оказалось тельцем воробья, а пройдя немного дальше Шейди нашла в окопе мёртвого зебрёнка. Пулевых ранений не было, ему просто свернули шею — третья рота проходила здесь.
«Почему я вижу мёртвых?..» — спрашивала себя Шейдиблум. В теории этой способностью обладали все без исключения призраки, но это не имело значения, ведь каждое поле боя засыпали огромным количеством дешёвых, массовых и лёгких как паутина экранирующих сетей: из-за них резонанс усиливался и духи теряли зрение в шуме помех. Тем не менее она отлично видела, слышала каждый звук и чувствовала землю под копытами. Вендиго что-то сделал со своими кристальными подданными — и, вероятно, использовал каждого из них как средство разведки, даже если тот был убит.
Шейди вернулась. Она всё больше беспокоилась за Рыбку, так что поминутно приглядывалась к ней. Поначалу казалось, что единорожка в ступоре, но нет, она действовала правильно и даже умно. Нити «Периметра» повисли между деревьями, из сумки показались оборонительные гранаты; а на вопрос о противогазе рогатая просто вскинула голову, показывая закрытое фильтрующей мембраной лицо. Должно быть именно такой Кроу учил её быть в путешествиях: молчаливой, послушной и следящей за всем вокруг.
Хотелось извиниться, но Шейди не находила искренних слов. Она могла пытать жеребёнка, могла убить за предательство, могла активировать в центре Филлидельфии ядерный заряд — пределов не было, даже в мирные благополучные дни. Это было формой безумия?.. Плевать! Ради близких она была готова на всё.
— Скажи, как ты подружилась с Рафи?
Вопрос вырвался сам собой, когда она снова проходила мимо настороженно водившей ухом единорожки.
— Я не подружилась, — она ответила, не отводя взгляд от горизонта. — Рафи открыла мне глаза.
— На что же?
Несколько мгновений единорожка молчала, потом всё-таки продолжила:
— Ты понимаешь, что он существует только ради тебя?.. Это не пони, это ёбаный робот. Я для него была просто вещью, инструментом, чтобы управлять мамой. В точности как Рафи. Он обманул её и притащил сюда.
— Тогда ответь на простой вопрос, — Шейди остановилась, оглянувшись, — почему он тебя-то сюда взял?
…
— Ты не думала, что он хочет объясниться? Чтобы ты всё увидела своими глазами. Без обмана, как есть.
— Да пошло оно всё.
Единорожка замолкла. Шейди спрашивала ещё несколько раз, но ответами были только «да», «нет» и «не знаю». Так и она тоже не знала! Её не учили общаться с запутавшимися кобылками; вернее учили, но это было давно и так скучно, что все лекции пролетали мимо ушей.
Молчание угнетало, но длилось совсем недолго: ровно через две отсчитанные минуты в небе захлопали крылья, Рыбка напряглась.
— Свои, — послышался голос брата, но он был далеко не единственным: группа пегасов приземлилась на холме.
— Эм, привет? — какая-то крылатая несмело пробормотала.
— Ага, знакомьтесь. Мисти Дон из шестьсот тридцатого. Рэйни Клауд из девяносто третьего. Что там по карте, Мист?
Кроу накрыл обеих кобылок крыльями, щёлкнул фонарь. Неяркий свет осветил полный комплект брони, где даже перья прикрывала противоосколочная ткань. Нашивки были капитанские. А пегаска рядом обходилась всего лишь комбинезоном и кое-как застёгнутым бронежилетом; оружия видно не было, мордочка выражала испуг. И шесть дрожащих пони в стороне развеяли последние сомнения — Кроу притащил дезертиров. Или, говоря мягче, запутавшихся бедолаг, которые не знали, что делать и куда бежать.
— …Так вот, говорю, правильно сделали, что не полезли. Там уже полосатые. Зато соседи, видишь, с востока обходят. Им позарез нужен боекомплект.
— Но мы…
Пегас отстранился и вдруг хлестнул кобылку по мордочке краем крыла. Та отшатнулась.
— Ты понимаешь, что вот отсюда, именно из этой проклятой долины будут обстреливать наши деревни и города. У тебя что, нет друзей среди земнопони?.. Ты хочешь, чтобы они снова задыхались там?
Пегаска резко мотнула головой.
— Хорошо, — Кроу коснулся её плеча. — Все ошибаются, но не у всех есть шанс исправить ошибки. Или ты думаешь, мы отправим тебя с отделением одних?.. Да за кого ты нас держишь?! Мы с Мисти сами прошли, значит и вас проведём!
Крылатая всхлипнула и вдруг полезла обниматься; но не к нему, а к стоящей поодаль единорожке; невнятное «простите» перешло в тихий плачь.
19:00
Талант Кроу всех запутать и всё организовать был чем-то невероятным. Ещё минуту назад пегаска плакала, но вот как по волшебству появились планёры и ящики с боеприпасами, недовольно забурчала рация, а карту прочертил обговорённый маршрут. Всё это время молодой пегас стоял поодаль, предоставив переговоры новым «друзьям».
— Готово, командир! — пегаска козырнула. В свете осветительных ракет виднелась отчаянная улыбка и блестящие от страха глаза.
— Отлично, слушайте трюк. Видите лебёдку?.. Её не просто так на планёры ставят. Цепляйтесь друг к другу, пойдём аэропоездом. Я первый, Рэйни в замыкании. И не спорьте. Там такие буреломы, что в рассыпном строю только друг друга растеряем, а колонной в самый раз.
Пегаски послушно заскрипели лебёдками. Наивные создания, должно быть ни разу ещё не воевавшие — они и понятия не имели, что цепочка планёров, такая удобная для мирных перевозок, под зенитным огнём становилась ловушкой для всех. Впрочем, аэропоезда всё равно применяли: ведь разлетевшиеся по округе крылатые были немногим лучше, чем погибшие в бою.
Шейди снова устроилась на спине брата, прижав мордочку к шее. Сильно кололо и жгло от экранирующего сплава, но было и мягкое сияние, что исходило из каждого мельчайшего отверстия между пластинами брони. Забавно, что раньше она ничего такого не ощущала: то ли не до того было, то ли бытие духом открывало всё новые и новые оттенки чувств.
Взлёт. Кроу легко разбежался, оттолкнулся копытами, и лишь свист ветра показал, что перья делают свою работу, нагревая и сжимая воздух, чтобы выбросить его сотнями тончайших реактивных струй. Магнитная левитация на экваторе не работала, так что подъём остальных пегасов был медленным и печальным. Они долго разгонялись, успев запыхаться; узкие пятиметровые крылья планёров задевали кусты; а ещё были правила светомаскировки и дистанции, так что из шести планёров отделения последние сразу же потерялись в сумраке и дожде.
— Перекличка!
«Первый. Второй. Третий… Шестой» — послышались ответы. Планёры постепенно набирали высоту. Особого риска не было: зенитные ракеты у зебр были далеко не бесконечными, а пушки, не говоря о пулемётах, не могли поразить пегаса на большой дистанции — по крайней мере если не стреляли всей батареей и сплошным валом огня.
Минута полёта — миля расстояния. Отделение набрало полную скорость, вернее предельную, что могли поддерживать уставшие на взлёте пегасы. Они направились на северо-запад, а затем на север, чтобы запутать наблюдателей врага. Над горной грядой, мимо кружащих в небе дозорных, к другой стороне долины Итури, где ярким сине-зелёным огнём подмигивал маршрутный аэростат.
— Пароль?! — послышалось настороженное.
— Ириска, — Кроу сказал в рацию. — Что там у вас, рота задерживается?
— Да будто знаю я что. Ждите.
Регулировщики явно волновались. Одна мелкая пегаска спустилась, показывая высоту и круг ожидания, вторая отчаянно ругалась, ремонтируя воздушный шар. Снизу постреливали, поэтому вместе с регулировщиками работали патрульные; аэромобильные пулемётные точки и группы ударных планёров; а всё это объединяла сеть летучих ретрансляторов и командирских машин. Если атака «Бэкфаеров» и нарушила управление, то очень ненадолго — в воздушно-наземной операции «Воздух» был главный компонент.
Шейди смотрела и вихрь мыслей постепенно затихал. Неизвестно было, что ждёт их дальше; но ей так не хватало зрения: хотелось запомнить каждую картину, каждый оттенок и каждую форму вокруг. И ливень, до сих пор падавший сплошной завесой, наконец-то поутих. Открылось небо, заполненное бесчисленными огнями. Виднелась линия фронта; особенно яркая и извилистая; к востоку от которой оставалась лишь разрываемая осветительными ракетами темнота. Белые огни поднимались и падали — словно очень неспешный, однотонный фейерверк — а ещё были сине-зелёные вспышки с воздушных шаров, потоки света с прожекторов патрульных и всевозможные планёры, силуэты которых то показывались, то снова исчезали в темноте.
Это выглядело так обыденно, так привычно. Шейди помнила, как точно так же над Филлидельфией небо сияло сотнями разноцветных гирлянд, когда пегасы проводили дождевое облако; или один из своих летучих замков, в спокойные годы помогавший флоту возить грузы на острова. Давным давно погодная служба стала частью армии, но традиции, быть может и не самые удачные, не менялись всё равно.
— Брат, — она коснулась шлема неспешно летевшего пегаса. — Пожалуйста, не подставляй Рэйни. Она же не виновата ни в чём.
Он фыркнул, проверил рацию, а затем всё-таки ответил, негромко говоря:
— Слушай внимательно. Я передал сигнал ребятам, стрелять по нам не будут. Задница в том, что третья рота уже на аэродроме, твоими стараниями они не только «Дозор» освободили, но и взяли в плен нескольких моих бойцов. Анклавовцы резко возбудились, туда направляется командование батальона. Я проведу их, затем убью командира и заместителя, а вам с Мисти придётся обрабатывать Рэя. Обмен пленными, порядок отхода, все дела. Надеюсь, этот дебил не сглупит.
Шейди вздохнула. Брат не менялся: как всегда сплошная самодеятельность — ей было что возразить.
— Не нужно убивать Свингфайр, я с ней договорюсь.
— Договорюсь?.. — он хмыкнул, — О нет, ты с ней не договоришься. Я тем более. Нужно прикончить бешеную псину, пока она не испортила всё.
— Но…
— Никаких «но». Я в псинах разбираюсь, уж поверь.
«Магия простых решений», — так это называлось. Минимум риска, минимум проблем. И никаких угрызений совести, если не считать того, что злая пегаска помогала им и даже нарушила приказ, чтобы эвакуировать жеребят. Она не верила в Эквестрию, но всё равно поступала правильно; а они верили, но… что-то было не так.
— Принято, — Шейди ответила, взвесив все «за» и «против». Дальше она просто смотрела вперёд.
19:10
Редкий дождь, темень, расплывчатые огни маршрутных точек — всё это так успокаивало. Но вот очередная колонна планёров показалась из-за южной гряды, маршрутная станция мигнула сначала синим, затем зелёным, передавая сигнал.
— Так, Рэйни, мы с ними, — произнёс Кроу, снова включив рацию. — Вы отдохнули там?
— Справимся.
— Хорошо, идём в авангарде. С этого момента радиомолчание. Если кого потеряете, давай красный сигнал.
Так всегда было: в сухопутных войсках перед грузовиками шло охранение, а в авиации наоборот, тихоходные планёры обозначали путь. Попав под огонь они резко снижались, набирая скорость; а поскольку сопровождение было легче и быстрее, одновременно с выходом из пике начиналась атака и у планёров появлялся шанс прорваться через зенитный огонь.
Правда, в этот раз правилами пришлось пренебречь: едва гребень остался позади, планёры снизились до предела, под крыльями замелькали кроны деревьев, тёмные и опасные, едва видимые в свете медленно падавших осветительных ракет. Вот промелькнула мельница и опушка, где в начале боя у батальона был командный пункт; дальше болотистая низина «Истока», жилище больших итурийских жаб; и, наконец, руины Агростанции — центр всех событий и сосредоточение проблем.
Заметное лишь душам сияние окутывало развалины. Шейди увидела призрачное тело дракона, лишённое сознания, а значит и жизни — к нему до сих пор жались десятки ничего не понимающих огоньков. Остальные кружились рядом: тусклые, ослабшие — они уже не могли драться. А может и не хотели. Она смотрела и видела всех вперемешку: пони, зебры, пегасы — они провожали взглядами их двоих.
Но вот вокруг снова замелькали тёмные ветви, планёры пронеслись над серпантином; резкий поворот, снижение, и впереди показалась изрытая воронками взлётная полоса.
— Сбросить груз!!! — оглушающе закричал Кроу, — Уходим на север в рассыпном строю!
И тут всё потонуло в грохоте выстрелов, тряхнуло, о копыта ударила земля. Вскрикнула отброшенная инерцией Рыбка, Шейди удержалась в первое мгновение, но тут же пегас кувыркнулся, сбрасывая её. Он метнулся в сторону, срывая с бока сумку, с разворота бросил. Взрыв, и облако дыма окутало заходившие на посадку планёры. Послышался хруст и скрежет, кто-то пронзительно закричал.
Шейди пыталась найти взглядом брата, но тот, ещё секунду стоявший рядом, словно растворился в воздухе. А вокруг затрещало, загрохотало — пегасы принялись сбрасывать контейнеры с грузом и ставшие обузой планёры, крылья захлопали над головой.
— Рыбка?..
Она увидела единорожку, хвост которой тут же скрылся в траншее. Сверкнуло, цепью взлетели химические лампы, послышался усиленный магией голос:
— Сюда! Траншея к югу от полосы! Быстрее сюда!
Это был Рэй. Показались другие солдаты: взметнулись кошки, чтобы аккуратно захватить контейнеры с грузом, раненых и упавшие планёры; земнопони огневых команд принялись быстро подтягивать их. Казалось, что за работу разом взялась вся рота; но едва задавшись вопросом: «Кто же там палит?» — Шейди заметила очертания силовой брони. Бойцы Старлайт тоже были здесь.
— Пегасам! Не взлетать! Ждать в траншее!
«А ведь это комитет по встрече», — мелькнула мысль, когда Шейди переступила бруствер. В облачках левитации висели гранаты, штурмовики внимательно оглядывали крылатую толпу. И «толпа» здесь было самым правильным словом: какие-то снабженцы, связисты в лёгких комбинезонах, удивлённые пегаски в синих касках военной полиции — Свингфайр притащила в бой последний резерв.
— Ау, соседи! Вам что, поддержка с воздуха не нужна?! Наши готовы ко второму заходу!
А вот и она, собственной персоной. Пегаска спрыгнула в траншею в сопровождении радиста и тут же замахала копытом, призывая включить их в кабельную сеть.
— Отставить полёты! Жить надоело? Опустите оружие, сейчас проверим вас.
— Опустить стволы! Ждать проверки! — эхом выкрикнула Свингфайр.
Как видно, к тактике «Хвостатых» здесь хорошо подготовились: задача Кроу усложнялась во много раз. А совсем ни к месту прилетевшая пегаска лежала в траншее, прикрытая бруствером справа и слева, а со стороны изгибом хода и парой насторожённых бойцов. Как брат, вообще, собирался подобраться к ней?..
И тут Шейди увидела пегаса рядом с очень приметной растрёпанной единорожкой, на боку которой подсвечивала магией сумка гранат. Снова загрохотало, просвистели осколки — взлётную полосу начали обстреливать миномёты полосатых. Никто в таком шуме не распознал бы неправильный взрыв. Заготовленные штурмовиками гранаты лежали в траншее; такими привычными металлическими яблоками; в них не было взрывателей, самоподрыв исключался — каждую активировал искрой единорог.
Кроу пополз в одну сторону, к раздававшему команды офицеру; Рыбка просто положила голову на копыта, рог едва заметно замерцал. Нет, она не воспользовалась собственными гранатами: с хрустом открылся ящик, в лёгком сиянии левитации миномётная мина взлетела вверх. Три килограмма — такой вес был на пределе сил обычного единорога, но Рыбка легко подбросила мину на полсотни метров. Секундное мерцание, и мина полетела обратно, точно к цели. Прогремел взрыв.
— У нас раненый! — закричали с другого конца траншеи.
Там ещё не осознали, что вдруг упавший офицер безнадёжно мёртв. Структурный гель не мог вернуть его в форму, и уж точно он не помог бы разорванной в клочки пегаске. Странно было видеть воронку разрыва, ошмётки и обломки, а среди них удивлённую пони, таращившуюся по сторонам.
— Проклятье, ничего не вижу, — Свингфайр ощупывала бок в поисках аптечки, но ничего не находила. Затем она попыталась что-то передать по рации и осознала, что с шеи исчез ларингофон.
— Ты мертва. Извини, так получилось, — Шейди остановилась рядом.
Пегаска выругалась.
— Ну рогатый, не подведи теперь… Рэй, ты меня слышишь!? Врубай своё колдунство! Я не могу вечно кричать!
Она заорала со всей силы: волны резонанса заставили шерсть встать дыбом, обожгли глаза. И, проклятье, её могли услышать! Даже такой слабый чародей как Глэр Рэй.
— Я провожу к штабу, за мной, — Шейди сказала, положив копыто на пегаскино плечо.
И вдруг крылатая лягнула её, отбрасывая в пыль.
— Не время! Не мешай!
Свингфайр слепо щурясь оглянулась, позвала вновь.
Шейди поднялась.
— Виреон вызывает Дарт-один, — снова закричала пегаска. — Передайте штабу «Чистое небо»! Тащите сюда пленных, мы готовы эвакуировать их!
Ничего не видя и не слыша в этом море помех, ещё не осознав собственной смерти — она всё равно была опасна. И тогда Шейди ударила: копыта схватили пегаску за шею, сжались. Послышался хруст. Может в мире живых Свингфайр и была сильной пони, но здесь ей противостояла мощь гидравлики и броневая сталь.
Призрак не мог убить другого. Хорошо. Но «Управление формой» научило сотням способов изменить, деформировать, ослабить — как себя, так и других. Шейди раздавила шею хрипящей пони, сломала мешавшие ноги и крылья, затем перешла к голове. Она била и била, крепко зажмурившись, превращая противника в бесформенное пятно.
19:20
— Кончай.
Её подхватило, потащило прочь. И открыв глаза Шейди увидела волшебницу, доспехи которой были сплошным переплетением аметиста и бирюзы.
— Командир?..
Старлайт оглянулась.
— Поговорим? Жду тебя здесь.
Рог сверкнул, всё потонуло в звоне. А затем с неба посыпались бесчисленные осколки янтаря. Шейди ждала вспышки, сносящей всё ударной волны; но ничего ужасного не случилось, просто рассыпался контур, открывая всем запертым дорогу наверх.
И зрение вдруг стало очень мутным, звуки перекрыла вата в ушах.
— Всё, больше он нас не услышит, — копыта коснулись шеи, крепко но мягко обнимая. — Прости, что так поздно. Это было самое сложное заклинание, что мне когда-либо приходилось ломать. Теперь полезай на спину, тебе не стоит отлучаться от меня.
Шейди послушалась. Сначала она ждала холода от защитных заклинаний, но для неё они как будто не существовали: живота коснулась тёплая шерсть.
— Как там моё тело?
— В норме. У Раими тоже. Подожди немного и вернём вас.
— Нужно передать пленных «Хвостатым», тогда брат сможет их отвести.
Старлайт вздохнула, пробормотав: «Необучаемые», — и молча пошла дальше, переступая через залёгших в траншее бойцов. Они её не видели, разве что Рыбка удивлённо замотала головой, но снова пригнулась, как только взлётную полосу накрыл очередной залп. Впрочем, вражеский огонь был скорее беспокоящим, чем активным: стрельбы из пулемётов не слышалось, об атаки и речи не шло.
Да и нечем было атаковать полосатым: танки были заняты десантниками, а уцелевшая пехота могла разве что держать оборону — их ведь окружили со всех сторон. В густом лесу, на кое-как оборудованных позициях; со штурмовиками первой роты, разгуливающими в тылу. Без пегасов шансы полосатых падали до нуля, вот только победа потребовало бы времени и немалых потерь.
— Командир, нам не поймать вендиго. Нужно отводить батальон, это не наша война.
— Пожалуй, — волшебница подняла голову, вглядываясь в небо, а затем продолжила почти шёпотом: — Наша война идёт там. Война аргументов, интриг и философских концепций. Я всю жизнь училась, чтобы подняться и пустить кровь этим ублюдкам. Но нет, снова я смотрю бессильно, снова не могу вырваться из роли фигуры на доске.
Шейди вздохнула.
— Можно для не очень умных кобылок?
— Хорошо. Помнишь, как мы играли в «Подземелья и драконы»?.. Есть законы физики, что заставляют кубики падать на доску; а есть правила игры, по которым живут наши маленькие герои. Есть игроки, это политики и лидеры наций; но есть и мастера подземелий — которые следят за соблюдением правил. Так вот, Тандерхед, это мастер подземелий, и вендиго тоже один из мастеров. Сегодня он призвал Тандерхед в свидетели и предложил изменить правила игры.
Старлайт остановилась в конце траншеи, пригнулась, спускаясь в блиндаж. Несмотря на миномётный обстрел там никого не было, только стояла рация, настроенная на приём.
— Итак, наш добрый вендиго сказал: «В век, когда души подопечных погибают, а игроки убивают мастеров — не пора ли нам отбросить старые законы?.. И каждому строить страну своей мечты», — Старлайт снизила голос. — Знакомая песня, не правда ли? Тысячелетие назад была Кристальная империя, эпохой раньше драконьи кланы и Эстолад. Но все эти островки перемен закончились неудачей. Мир тесен, слишком тесен, чтобы играть в богов и подопечных. Однажды все осознали это, наступила эпоха единых правил и великих государств.
— Постой, — Шейди поморщилась. — Ты хочешь сказать, вендиго предлагает вернуть первобытно-общинный строй?.. Да чушь собачья! Он не мог такое предложить.
Единорожка тихо рассмеялась.
— И тем не менее он предложил. И его выслушали. И даже готовы простить маленькую шалость. Кто может дать лучшие аргументы за примитивизм, как ни его главный противник?.. Мало того, в доказательство вендиго согласен на чтение памяти. Он утверждает, что изменился. И судя по тому, что он вдруг бросил сдувать с тебя пылинки, это похоже на правду.
Шейди опустила голову. Суть интриги ускользала. Допустим, вендиго надоело скрываться и воевать против всех. Допустим, он выжег себе душу «Аниморфией» и стёр большую часть памяти. Это возможно: сознание не есть память и не есть душа, — после всего этого вендиго всё ещё мог считать себя собой. Но, во имя Дискорда, как он хотел собрать себя обратно?.. И даже если остались копии памяти — откуда бы он взял причину восстанавливать их?
Молчание длилось слишком долго и Старлайт продолжила:
— Не понимаешь? Неудивительно, я над этим голову ломала весь день. Вендиго нанёс страшный удар по самой идеи государств, сегодня примитивисты победили и распад мира продолжится. Но наш «Проект» не государство, это социальная идея; а тот же «Анклав» — идея национальная. Мы уцелеем, объединим торговыми связями рассеянные поселения. А поскольку боги станут ближе к смертным, наши идеи повлияют и на них. И наш добрый вендиго решил присоединиться к этим сонным созданиям, чтобы однажды мы разбудили их всех.
Волшебница широко улыбнулась.
— Всю жизнь я мечтала встать вровень с Богиней. Я и предположить не могла, что можно так запросто набросить ей удавку на шею и стащить вниз. Но нет, это не возвращение к варварству. Сегодня мы ослабили и разобщили главного врага. Теперь мы будем убивать их одного за другим. И о чём бы там не мечтал вендиго, я знаю, кто станет первой жертвой грядущей войны.
Копыта прижались к лицу.
— То есть, теперь ты рассчитываешь его уничтожить.
— Поспорим, что не только я?
Что же, одна земнопони уже ничего не понимала. Абсолютно эгоистичный вендиго шёл на самопожертвование, Эквестрия с Зебрикой превращались в запрещённые государства, а волшебница рядом с жеребячьей непосредственностью бросала вызов небесам.
— Старлайт?..
— Хм? — единорожка снова улыбнулась.
— А я сегодня магию смерти выучила…
Волшебница недоверчиво подняла бровь.
— Ага, всю библиотеку, аж комом стоит… — Шейди сосредоточилась, превращая копыто в небольшой арбалет. В памяти промелькнул контур «Сигиль Морнена», туманным мерцанием осветилась стрела.
Старлайт едва заметно напряглась.
— А ещё, — Шейди едва не всхлипнула. — Я пытала жеребят. Я поссорилась с драконом. Я убила хорошую пони… — с огромным усилием воли удалось удержать поток нытья, слова зазвучали чуть твёрже: — Но ладно, с этим я как-нибудь справлюсь. Но большее… Блин, это слишком! Давай каждая из нас будет заниматься своей работой. Все эти хитрости не для меня!
И волшебница просто ткнулась ей в мордочку носом. Молча, безо всяких слов. Затем как из ниоткуда появилась огромная чашка с одуряюще ароматным кофе, а ещё блюдо пирожных — «Ореховых сюрпризок» — каких одна земнопони не пробовала уже сотню лет.
19:40
Смесь грусти и орехового крема, писк рации, слова и снова слова. Шейди не особо прислушивалась. Кто-то направлялся сюда, кто-то взял командование, кто-то говорил на зебринском на общей частоте — не важно, для неё лично война сегодня закончилась. Это не было усталостью — усталости она не чувствовала вовсе — скорее пониманием, что всё это не для неё.
Закончив с пирожными Шейди попросила сопроводить её к одной потерявшейся единорожке. И вот, вскоре они уже сидели рядом, в проходе близ ставшего командным пунктом блиндажа.
— Рыбка, а ты веришь в рай?
— Хм?
— Ну, в место где есть кофе и пирожные, а ещё любимое дело и хорошие друзья. В место, где не нужно делать ничего плохого и совсем не страшно за других.
— Да, верю.
— Ты хотела, чтобы Кроу оказался там?
— Ага.
«Магия простых решений», — Шейди закатила глаза. Затем продолжила:
— А что, клёвая у вас философия. Прямая такая, понятная и действенная. Вот только когда я пытаюсь ей следовать получается херня.
…
Хотелось поговорить о смерти Свингфайр, но это было бы не лучшей идеей: от того, что она тут начнёт обвинять себя, одной единорожке точно не станет легче. Впрочем, тем для разговора хватало и без того.
— Расскажешь, как вы подружились с Кроу?.. Я помню, как сказала одному пегасу: «Надо валить», — и он согласился со мной. А потом он нашёл и спас меня. Он всё упрашивал лететь на запад, а я упиралась. Быть может на другой линии времени я оказалась бы в Лас-Пегасусе и вместе с Лайтнин спасала бы эвакуированных земнопони. Может, будь у меня чуть больше влияния в Анклаве, этой бойни вовсе не случилось бы.
Рыбка фыркнула:
— Заткнись, а?
Ну уж нет. Шейди нащупала голову поёжившейся единорожки, а дальше зашептала ей прямо в ухо:
— Я жду рассказа. А ещё ты можешь сбежать, можешь вырубить «Ауспекс», можешь просто игнорировать меня. Вариантов море, если хоть на секунду вспомнишь, что можно не только чего-то требовать, но и самой крупом пошевелить.
— Да иди ты! Какое, нахрен, море вариантов?!..
«Ага, таки проняло».
— …Я тебе покажу, какие у нас варианты!
Единорожка вскочила, метнулась в блиндаж. Что-то стукнуло, звякнуло, запищала рация.
— Эй, как меня зовут?! Вы помните, как меня зовут?!
Обдало холодом и уже через мгновение кобылка снова оказалась снаружи. Вход закрыла едва заметная пелена.
— Рыбка, у тебя мозги есть?..
— Я не ёбаная рыбка, — единорожка опустилась на землю. — Я каждое утро молилась, чтобы это закончилась. Я надеялась, что хоть на секунду, хоть когда-нибудь смогу победить. Тупые надежды. Даже друга у меня не было, а был только чёртов робот, запрограммированный до жопы и зеркалящий всё вокруг.
— Да чушь собачья, — Шейдиблум вздохнула. — Ты убила его, а он всё равно тебя любит. Нет и не было никакого предательства, только ошибки и ещё раз ошибки. И часть из них мы уже исправили, а остальные осилим завтра. Не теряй надежды, ты же в этой лодке не одна.
…
Рыбка лежала посреди окопа, свернувшись в клубок, копыта прижимались к лицу. Шерсть была до невозможности грязной, а комбинезон и вовсе выглядел мокрой грудой тряпья.
— Давай плащ возьмём?..
— Обойдусь, — она тихо выругалась. — Хотела слушать, так слушай. Всё началось с того, что я украла ящик тола. Ну, тротила то есть. Я хотела прикончить этого ублюдка, а он всё время сидел с тобой и кучей детишек. Ладно, я стала помогать в больнице, я читала сказки, чистила и кормила всех там. Но ничего не менялось, я просто не могла подобраться. Да и неудивительно, у меня на лице было написано: «Нахрен убью!» Не умела я тогда ничего скрывать…
Рыбка замолкла на минуту, пока рядом возились связисты, прокладывая кабель на командный пункт. Она смотрела без выражения, но всё же не пустым взглядом. Что-то было в нём кроме усталости. Удивление, боль, протест — или всё это вместе, только не смесью, а полосатым коктейлем, как бывает только у жеребят.
— …Так вот, однажды я поняла, что ещё немного и сольюсь. Я проверила взрывчатку, нагрузилась по уши, пошла к вам. Я щёлкнула взрывателем, и ничего не случилось. Попробовала импульсом, снова хуй. А Кроу скалился напротив. Тогда я ударила его молнией. Наступила темнота. Я проснулась и узнала, что у меня забрали имя. То есть не у меня, моё имя забрали у всех вас.
Рыбка шмыгнула носом.
— Мама стала называть меня по кличке, Старлайт ничего не слушала. Хотелось умереть, хотелось бежать, а поскольку разницы не было, я выбрала второе. Шла до вечера, потом упала в снег, уснула. Проснулась уже в Филлидельфии, в доме с роботами и убежищем внизу. Кроу работал с рацией, а снаружи собиралась толпа.
Единорожка заговорила спокойнее:
— Нас хотели убить, наверху снова и снова рвались заряды разминирования, падали бетонобойные бомбы, а мы сидели в убежище и дрожали от каждого разрыва. И тут я поняла, что чудовище облажалось. Из рации шёл треск, она работала как дудка заклинателя змей; но пострадавшие не были тупыми рептилиями, они ждали атаки и отлично подготовились. Тогда я расхохоталась, а Кроу, ну, он меня поимел.
— То есть? — Шейди вздрогнула.
— А что, ты у нас живёшь в мире, где жеребята тыкаются носиками и убегают с котомкой маффинов посмотреть на закат?!
Единорожка поднялась, заглянула в глаза.
— Когда мы лежали обнявшись я кое-что поняла. Жеребёнок рядом был обычным. Это он забрал у меня имя, он лез целоваться, он разбил нос. Чудовище бы меня просто прикончило. А Кроу ломал его планы, заставлял делать глупости, и вот, в конце концов притащил сюда. Ну, и меня заодно. Одному-то умирать страшно. Он даже где-то откопал ядерную бомбу. Боялся, что без неё нас заживо сожрут.
Рыбка вздохнула.
— Нет, нас не сожрали. Зомби-пони не убивают жеребят. Их заботили только зебры, новости с фронта и выпуск снарядов. Я пыталась объяснить, я всё рассказала на допросе, но меня никто не слушал. Даже отец. Дали нам пинка под круп да и передали Старлайт. Помню, как она заливала: мол, мир изменился, мол, пони теперь убивают богов… Очередная дура со своим воображаемым мирком.
«Уж кто бы говорил».
— По крайней мере тварь успокоилась. Мы с Кроу молча поклялись, что достанем её. Мы работали над этим. И вот что из этого получилось. Он не должен был убивать драконицу, понимаешь?.. Это было не по плану. Здесь, блядь, вообще всё пошло не по плану. Я уже ничего не понимаю, но знаю точно — тот пегас, с которым я дружила, не предал бы нас.
— Может основать «Клуб непонимаек», а, Рыбка?
— Тупая шутка.
— Нет, я серьёзно, — Шейди поднялась и крепко обняла рогатую. — Мне нужен переводчик во взвод связи. Ты ведь хотела в армию? Признаюсь честно, я тебя совсем не понимаю; но прощаю и попытаюсь понять.
Единорожка смотрела несколько мгновений, постепенно меняя выражение от непонимания к смирению. Затем кивнула, прозвучало усталое: «Ладно», — и она отступила. В сторону, как оказалось, чтобы пропустить пару связистов. Которые вместе с катушкой прошли одну земнопони насквозь.
20:30
Было время, в начале войны, когда вся линия фронта состояла из сплошных траншей, блиндажей и ДЗОТов. Укрепления тянулись на многие мили в глубину обороны; ходы сообщений помечались табличками, как улицы в городах; а у каждой огневой точки был собственный номер. Никто не мог продвинуться вперёд, никто не хотел отступать. Миллионы жили в окопах, а в учебниках появилось новое понятие — «Стратегический паралич».
Что же, история любит спирали. Шейди стояла, ощупывая небольшую дощечку, где был вырезан глиф с номером стрелковой ячейки и полосами огня. Рядом ждали две единорожки: маленькая и взрослая, а чуть дальше поскрипывал когтями огромный обсидиановый дракон.
«Я не хотела», — Шейди пыталась сказать, но губы не разжимались. Нет, виной тому было не заклинание, а страх, пробирающий до копыт. До её собственных копыт: вечно нечищеных, а теперь ещё и дрожащих от холода. После ритуала возвращения ей дали плащ, но форма куда-то запропастилась; а лишней обуви не было ни у кого.
— Я не хотела, — она пробормотала, затем заставила себя говорить чётче: — Мне больно и стыдно за то, что я сделала с Рафи. Но я бы сделала это снова. Морн, если ты тронешь брата, тебе придётся воевать против всех нас.
Драконица не ответила. Конечно — что ей какие-то букашки — но Шейди не сомневалось, что чудовище прекрасно всё слышит. Как с ней, вообще, следовало разговаривать?.. Вспоминались детские сказки, где драконы похищали кобылок, а затем приходили белокрылые рыцари и побеждали врага. Правда побеждали! Чешуя дракона держала пули, но не энергию на наконечнике пегасьего копья. Вот только рыцарей требовалось очень и очень много.
А дипломатия буксовала. Драконы чудовищно отличались от других разумных: у них не было неокортекса. Мышление, самосознание, память — всё находилось в связанных с лимбической системой кристаллах, образующих основу души. Четыре простых инстинкта: искать пищу, совокупляться, драться и бежать разворачивались в огромное разнообразие моделей поведения. Драконы видели миллионы вариантов будущего, мысленно переживали их, а затем выбирали оптимальный — но не с точки зрения математического оптимума, главным всегда оказывался инстинкт.
Морн скрипнула когтями.
— Предлагаю сделку, — Шейди продолжила, поёжившись. — У нас есть дом на севере Эквестрии. Город называется Кальм, а близ него расположено убежище. Мы покинем его в следующем году. Я архитектор этого комплекса и могу продать его тебе.
Молчание дракона не выражало интереса.
— За год мы можем расширить центральные проходы, готовы в разумных пределах перестроить инфраструктуру и подготовить новые залы. Нам доступен весь список оборудования с резервных складов, наши специалисты способны его смонтировать и при необходимости улучшить. Сефу предлагал помощь в обмен на службу, так ведь?.. Купив Кальм ты больше не будешь нуждаться ни в помощи полосатых, ни в нашей поддержке.
Драконица равнодушно вдохнула и выдохнула. Она дышала. Она могла воссоздать живое тело из грязи, воздуха и воды. И в этом Шейди уже убедилась: как на себе, так и разглядывая возвращающихся к жизни кристальных пони. Эта драконица владела рекомбинацией элементов с абсолютным мастерством и точностью, она была практически богом — а беспечная Старлайт не догадалась её купить.
«Дружба, кексы, общий враг…» — Шейди скрипнула зубами. Командир могла верёвочки вить из молящей о помощи пленницы, но нет, она поставила на дружбу и всё что попросила, это оживить неудачливых кристальных. Что же, Морн сделала это; вот только оживление не подразумевало лечения — и одна земнопони снова проснулась слепой.
«Отличный день, замечательный день…» — Шейдиблум стукнула ногой о ногу, затем продолжила:
— У меня есть полная база данных медицинского центра Филлидельфии, в том числе лучшая библиотека по генной инженерии. Как аванс, она будет твоей. Всё что я прошу, это вылечить брата, меня и нескольких других пони. Так ты обретёшь верного друга. Я помогу братьям и сёстрам Рафи появиться на свет, мы построим для них замечательный дом.
Драконица молчала.
— Кроме того…
— Шейди, она улыбается.
Раими остановилась рядом, приобнимая. Слов больше не было, только в стороне бурчала рация, да дышал самодовольный дракон. Почему она так поступала?.. Предложение ведь было таким выгодным, таким щедрым. Как драконы могли одновременно направлять свой материнский инстинкт на других созданий и вопреки всему разумному мучить тех, кого считали врагом?..
Шейди вздохнула. Когда-то в детстве у неё была тетрадка, где на первой странице было выведено «Книга обид». Она её хорошо прятала — в приюте вещи часто пропадали, да и не хотелось расстраивать тех, кто украдёт. Не то, чтобы её обижали; по крайней мере не больше, чем остальных; но от несправедливых зуботычин было очень обидно. И в книге добавлялись новые имена.
Она сохранила эту тетрадку и в школе, и в университете; а потом так случилось, что брат нашёл её и притащил в Кальм. Пегас увлёкся: он ночами просиживал за базами данных, всё вычёркивая и вычёркивая имена, так что в итоге остался всего лишь один листок. «Предлагаешь закончить с ними?» — она тогда пошутила, но Кроу был очень серьёзен, он предложил доверить «Книгу обид» ему.
И он это не бросил. В последний раз, когда она сняла с «Книги» слой шифрования, там было полторы тысячи имён; но кроме них добавились проступки, линии связей, методы активной защиты и распланированные на месяцы списки задач. Недруги не страдали, они понятия не имели, что кто-то им противодействует, но даже занимая важные посты в «Проекте» со временем становились никем.
Интересно, вела ли свою «Книгу обид» эта по-детски ухмыляющаяся драконица?.. Наверняка, ведь драконы не прощали. Вдвойне интересно было, насколько серьёзен её подход. Шейди не очень-то боялась оказаться строкой на последней странице многотомника, но ведь Морн отнюдь не ленивая пегаска — эта особа имела в научном мире огромный авторитет. Так что Шейди размышляла: присвоить ли врагу категорию «Ай», или же особую, под литерой «Эс».
Вообще-то список «особо опасных» занимало лишь одно имя. Нет, не мелкий подлец Сефу Ахадкари; и даже не хтоническое «Чёрное облако»; а эта неоднозначная, незаменимая и бесконечно проблемная Старлайт.
21:00
«Пони не сдаются», — гласил первый лозунг войны. Увы, иногда пони сдавались. На самом деле довольно часто. Да что там, в этот печальный день сотни бойцов бросали оружие, чтобы упасть, прижимаясь друг другу, а вместо докладов из раций слышался испуганный писк.
Атака танкового батальона не оставляла шансов, особенно когда боеприпасы закончились, крылатые бросили, а командир погибла в бою.
Близ руин Агростанции проходила уже третья колонна пленных. Многие несли на спинах раненых и кобылок, которые от пережитого ужаса уже не понимали ничего; другие просто шагали и плакали; иногда кто-то спотыкался, и тогда зебры из оцепления подталкивали его — все хотели поскорее избавиться от проблемного груза, чтобы вернуть своих родных и друзей. Торга не было. Среди полосатых, как оказалось, тоже хватало сдавшихся — хвалёная храбрость ачу сегодня дала большой надлом.
Шейди стояла, прижимаясь боком к стволу раскидистой сейбы; Штука кружила над руинами, в который уже раз осматривая поле обломков на месте города, сгоревшие сады и изрытое воронками плато. Сюда не вернутся, это было ясно: десантники уже вовсю окапывались на северном склоне долины, полосатые на южном; а звуки выстрелов нет-нет да и слышались то с одной, то с другой стороны. Наступление переходило в очередной затяжной конфликт.
— Прекратить огонь! Объявлено перемирие! Сборные эвакопункты ждут вас! — надрывался пегас с мегафоном. Скорее всего «Хвостатый»: те же слова звучали на сахильском, без акцента и даже с характерным присвистом горных племён. Наверху, вообще, всё смешалось: крылатые ренегаты вместе с анклавовцами отлавливали разбежавшихся по окрестностям дезертиров, не обращая внимания на цвет и полосатость шерсти; а те стреляли по всем вокруг.
Перемирие объявили официально. Сразу после второго налёта «Бэкфаеров» — неудачного — который свёлся лишь к проходу вдоль линии гор. Новые перехватчики надёжно прикрывали небо: фронт теперь патрулировали как резервные звенья Анклава, так и прибывшие из Мэйнхеттена машины с символом шестерён на крыле. Увы, они появились слишком поздно, да и будь они здесь раньше, всё равно не смогли бы ничего изменить.
— Ты идёшь? — послышалось рыбкино.
Шейди только махнула копытом, указывая на робота в небе и пульт управления на груди. Эвакуация была делом неспешным, а вот с поиском одна земнопони здорово могла помочь. Оптика Штуки превосходила стандартную армейскую, но увы, вместо собственного взгляда приходилось рассчитывать лишь на поисковые алгоритмы, срабатывали которые далеко не всегда.
Язык жгло, многострадальные уши болели, и Шейдиблум уже начинала жалеть, что вернулась в эту бренную плоть. Запахи, осязание, вкусовые рецепторы — трижды «Ха!» — в обмен на зрение Штуки и её способность замедлять время она бы с радостью отказалась от всех этих жалких биоспособностей и сопутствующих им биопроблем.
— Нам приказали возвращаться.
Обдало холодом заклинания, копыта оторвались от земли. Ровно на секунду, пока не послышался хлопок крыльев и единорожка не отпрыгнула с испуганным: «Иип!»
— Ничего я тебе не сделаю, иди к маме, — Кроу сказал, взмахом складывая крылья за спиной.
Всё было так просто. Проблемы с рогатыми? Позови брата. Нужно слетать куда-нибудь? К вашим услугам посыльный пегас. И вот, так получилось, что она уже не представляла себе жизни без крылатого рядом. А сейчас… наверное, им следовало расстаться. По крайней мере Кроу об этом просил.
Между тем шаги единорожки удалились, послышался скрип обломков под колёсами броневика: последнего во взводе, теперь они с братом остались вдвоём.
— Ладно, — он вздохнул, — раз не хочешь возвращаться, придётся тебя подлечить.
— А?
Вдруг она почувствовала, как спину обхватывают крылья; что-то кольнуло в шею; копыта сжали горло, не давая кричать.
— Терпи!
Стало больно, очень, что-то дёрнулось в шее и спине. И Кроу ударил: она ощутила как нож рассекает тело и тут же очередной укол пневмошприца.
— Не бойся, рана лёгкая. Нужно было избавиться от жучка.
Он отпустил горло, позволяя вдохнуть, и сразу же занялся ранением. Спину стало колоть с каждым проходом хирургической иглы, щекоткой и жжением кожу окутал дезинфицирующий состав. А на земле копыто нащупало что-то длинное, тонкое и склизкое, разрезанное на всю длину — и до сих пор извивающееся, словно змея.
— Этим она каждого из оживлённых наградила, — Кроу заговорил, обнимая: — Как я понял, что-то вроде антенны, приёмопередатчика, подключённого к зрению, слуху, и вообще ко всему. Та ещё гадость. Радуйся, что полосатики знают, как бороться с этим дерьмом.
Он коснулся уха.
— Не находишь, что это хороший повод её прикончить? Морн ведь не оставит нас в покое, а здесь и сегодня все шансы на моей стороне.
«Нужно очнуться», — Шейди приложила копыто к лицу, пачкая кровью и без того грязную шерсть, затем поморщилась. Как будто одной Свингфайр было мало. Этот пегас обожал генерировать идеи, и одна была ну просто замечательнее другой.
— Вот кто тебя дёрнул с ней ссориться?.. Ты хоть понимаешь, что Морн выживала в этом нихрена не безопасном мире уже чёрт знает сколько эпох?
Пегас мягко фыркнул.
— Ладно, я спокойна. Рассказывай.
И он начал. Об их с Рыбкой мечте избавиться от вендиго, о многоходовых комбинациях и многоуровневых планах, о развивающейся с каждым годом сети интриг. Противник был способен прочесть каждую мысль. Что же, Кроу научился мыслить запутано и несвязно. Противник мог подчинить других своей воле — Кроу вынудил Старлайт до предела ограничить его. Жизнь древнего призрака с этим пегасом была сплошным переплетением договоров, интриг и взаимной готовности к смертельному удару.
Шейди слушала и с каждой минутой всё больше понимала, как же бесконечно недооценивала своего помощника. Было лишь одно событие, которое он не смог предугадать — нападение Анклава. В самый неподходящий месяц, вопреки наивыгоднейшему договору, против всех известных планов передвижения войск.
— Знаешь что, сестрёнка?.. Времена изменились. Нам нужно бояться не трусливых одиночек вроде этой драконицы, а таких как Лайтнин. Ни на секунду не позволяй себе думать, что она безумна. Это мудрая, целеустремлённая и очень жёсткая пони. Она что-то знала и ударила сегодня специально, чтобы расшевелить нас.
Пегас хмуро продолжил:
— Что до драконицы, проблема в Рафи. Это было единственным её слабым местом, так что я подружился с ней, поведал свою грустную историю. Морн должна была избавиться от вендиго, но сегодня план пришлось изменить. Без Чёрного облака фронт бы мы не удержали. Как видишь, всё сложилось неплохо, драконица разрушила контур; теперь, надеюсь, они с Сефу перегрызутся насмерть, раскроют все карты и бросят в бой последние резервы; а затем я прикончу обеих, когда они обнаружат себя.
«У тебя что, ранец с килотонной?..» — хотела съёрничать Шейди, но мысль была отметена прежде, чем слетела с языка. Этот пегас не стал бы делать из товарищей смертников с ранцевыми зарядами. Его возможности были несравнимо больше. Малозаметная авиация? Тактические ракеты? Возможно всё это; но в современной войне проблемой было не уничтожить волшебника, а его найти. И вендиго, и Морн отлично умели прятаться, и даже если камера Штуки видела обсидиановую драконицу, это вовсе не значило, что она на самом деле там.
Пегас с шорохом расправил крылья, просвистел негромким: «Фьююю!..» — и тут же в небе прошла пара перехватчиков.
— Только не говори мне, что вся наша авиаразведка пашет на тебя.
И Кроу ничего не сказал, только в грудь ткнулась рация, попискивающая короткими «бип-бип-бип».
21:30
Проходили минуты, они с братом дважды сменили позицию. Сначала к высоте «Исток», где уже вытягивалась на пути к перевалу батальонная колонна; затем к холму две пятьсот, памятному по Рэйни и её крылатым дезертирам. Измученных десантников как раз эвакуировали, окопы занимали свежие подразделения — вокруг стоял типичный для едва установившегося фронта хаос, где двое легко могли проскользнуть между дозоров и воздушных патрулей.
Тем временем близ Агростанции начались переговоры. Кружившая над сектором Штука видела, как со стороны противника вышел одинокий офицер; у руин его ждала волшебница в призрачной броне, а из-под крон деревьев смотрели глаза равнодушного дракона. Несомненно, эти трое могли воспользоваться радиосвязью; очевидно, никого из них там на самом деле не было — подставляться ведь глупо — но в личном общении тоже непросто было себе отказать.
Разговор трёх иллюзий начался.
— Я выполнил условия, — сказал Сефу, подходя вплотную к Старлайт. — Но вы не вернули всех пленных. Почему?
Штука поймала отзвук «Перехода», переливающееся остаточными всплесками магии тело упало на траву.
— Простите, командир… — пегаска забормотала, пытаясь подняться. Но уже не могла. Прошедшее через десятки циклов смерти и оживления тело было твёрдым как камень, и Шейди боялась представить, что сталось с разумом и душой.
— Прощай, Боу, — Кроу сказал на сахильском: — Ты будешь жить в наших сердцах.
Между тем беседа близ Агростанции продолжалась. Сефу упомянул отступление Тандерхеда, драконица ответила расхоже: «Голуби заклевали ястребов». Эти двое общались непринуждённо, словно старые знакомые; а Старлайт больше молчала, прохаживаясь вдоль руин.
Морн предложила перемирие, но не за просто так. Её не интересовали быстро теряющие ценность циферки на счетах, редкоземельные металлы или даже столь любимые драконами кристаллы сверхпроводников; речь шла о продолжении войны с пегасами, об очередной атаке химическим оружием на земнопоньские города. Зебринский командир отказался — и больше драконица не заговаривала с ним.
Слышался голос Старлайт, и казалось, что командир готова подбросить монетку. Или же прикончить обе стороны. А может и вовсе удалиться, предоставив их друг другу. Часто её взгляд останавливался на спрятавшейся в ветвях дерева Штуке и тогда едва заметная улыбка трогала уголки губ.
И самое странное, Шейди слушала этого полосатого, Сефу Ахадкари, и всё больше убеждалась, что он не только безумный палач.
— Шесть ракет, сестрёнка, — снова заговорил Кроу. — Этого хватит на всех. В этот раз ошибок не будет. В прах, в пепел этих тварей. Да, я знаю, тебе будет грустно; но завтра ты поймёшь, сколько же вокруг замечательных пони. Нам будет лучше без Старлайт, я смогу её заменить.
Он ничего не понимал. Талантливый, проницательный, верный — этот жеребёнок не был способен на большее. Его закалила борьба с вендиго, но этого было недостаточно. И как бы Кроу ни обучали в детстве, чему бы он ни научился сам, это ничего не значило: обученный лидер не мог сравниться с прирождённым, потому что не мог увидеть бесконечную пустоту будущего. И тем более найти через неё путь.
Она приказала Штуке возвращаться к батальону, устроилась поудобнее на сброшенном братом плаще. Это бессильное ожидание было самым тяжёлым, что она только знала в жизни; но здесь и сейчас они могли что-то изменить. Или всё же нет?
22:00
Битва началась. Шейди ощутила это как холод, пронизывающий до костного мозга; резонатор Штуки показал серию всплесков силой в сотни и тысячи мегаспарк; а затем пришли данные от воздушной и спутниковой разведки. Десять тепловых отметок, двадцать, тридцать — едва ощутимые толчки земли — и вот они появились: прочные как гранит, длинные, сегментированные создания. Эти драконы совсем не походили на тех рептилий, какими когда-то пришли в мир.
Чудовища взяли долину в кольцо. Несколько мгновений, и между ними развернулся непроницаемо-чёрный контур; ещё миг, и вспыхнули первые разрывы — зенитные ракеты легко нашли неманеврирующую цель. Яркие точки начали угасать. У столь заметных созданий не было шансов в современном бою; но — Шейди вскоре поняла, — они и не пытались сражаться. Драконы ставили помехи, они превратили остатки заклинания над долиной в огромный источник электромагнитных волн.
Брат выругался, колдуя над радиостанцией; откуда-то появился кабель и вскоре они уже вошли в зебринскую радиорелейную сеть.
— Это нам не помешает, — негромко начал Кроу. — Сейчас ребята поменяют построение, а дальше дело за резонаторами. Я эти хреновины стырил у Лайтнин ещё в прошлом году…
Шейди прервала:
— Без команды не стрелять.
Пегас замолк. Он уже успел рассказать о замысле боя: о наскоро подготовленных планах и о тех приказах, что дожидались под шифрами в терминалах офицеров воздушных войск. У него были друзья среди командиров, были коды связи и даже полномочия на запуск тактических ракет. И запутавшиеся в конец пони работали совместно с полосатыми: не зная, куда отправляют данные разведки и кто передаёт подписанный на самом высоком уровне приказ.
Шейди думала о вендиго, о «Чёрном облаке», — тоже лидере, но другого масштаба. Сегодня это создание заплатило немалую цену, чтобы изменить мир. «Но зачем?» — она искренне не понимала. Может, их ждало будущее, где боги вернутся в мир смертных?.. Чтобы переосмыслить старые ошибки. Чтобы найти для своих подопечных новые пути. Чтобы не сваливать наконец-то все заботы на одну бедную Богиню. Ведь так стыдно было думать о древних, могущественных созданиях и видеть Тандерхед, нагруженный бомбами и ракетами, словно ездовой зверь.
Обдало холодом, послышался грохот — вспышка накрыла центр долины, окончательно сравняв с землёй руины Агростанции и весь подземный комплекс, что ещё недавно был убежищем для сотен эвакуированных жеребят. И снова вздрогнула земля — следующий удар мегазаклинания достался высоте «Исток», разнося в щепки лежащую ниже рощу акаций и превращая в прах покрывающие склон кусты.
Вендиго использовал магию из тех времён, когда в свитках писали «Пыль разрушения» вместо современного понятия «Объёмный взрыв». Термобарический эффект не мог ранить волшебницу, или дракона, но он бы их обнаружил, заставил проявиться на местности — и тогда за разведывательным сразу последовал бы настоящий удар. Сейчас этого не случилось: противники продолжили свою неспешную игру.
«Морской бой», — пришла на ум новая мысль. Был сектор площадью в шестнадцать километров, было оружие, способное поразить четыре из них, и был противник, умевший мгновенно перемещаться. Можно было выйти за пределы сектора, но это значило обнаружить себя. Можно было атаковать авиацию, но это значило себя ослабить. Вендиго, драконица, Старлайт — они играли с вероятностями, пытаясь с минимальным расходом энергии получить максимум от функции поражения. В этом противостоянии мощь оружия намного превосходило защиту, стороны конфликта были равны.
— Вижу противника. Тупого. Восемь к десяти, что это Морн, — пегас сказал, одновременно передавая ей на терминал пакет данных.
Одинокая метка скрывалась в шести милях к востоку от сектора. Камни, кусты, едва заметная тепловая сигнатура. Приборы засекли её, обнаружив разницу в доли градуса в диапазоне температур; дальше аномалией занялся разведывательный мейнфрейм. Как оказалось, объект излучает неравномерно: едва ощутимые на фоне всплески в точности ложились на графики заклинаний, от которых к голове прижимались уши и дрожала земля.
Драконица не была солдатом, она ничего не знала о возможностях современной разведки: она идеально прикрыла себя от засечки магией, но атаки по сторонним каналам никак не ждала. И даже сейчас приборы всё уточняли данные, показывая уже не только призрачного дракона, но ещё одно теплоизлучающее создание рядом с ней. Маленькая окапи тоже попадала под удар.
— Цель подтверждают. Это она.
Шейди кивнула. Сегодня она видела бога в смертной форме. Это была Морн, помнившая начало мира и способная создавать жизнь из грязи, воздуха и песка; но не умевшая видеть мир после собственной смерти, неспособная позаботиться о близких, если что-то случится с ней самой. Так типично для дракона. Шейди сомневалась, что они когда-либо подружатся. Нет, ну какая же вероломная сволочь!.. И вместе с тем такой талант, такие знания и способности. Она просто не могла отдать приказ.
— Сохрани данные. Если Морн уцелеет, мы передадим их ей.
Между тем бой в долине продолжался. Всё плато накрыло дымом пожаров, станции разведки показывали тучи мелких, мошкообразных существ. Они роились, словно чёрное облако, проникали повсюду и везде. Приборы видели бегущих зебр, которых настигали эти создания, и зебры падали, накрытые кристальной коркой; но самые крайние просто бежали дальше — существа направляли их и подгоняли, чтобы как можно быстрее вывести из зоны дружественного огня.
Тщетная попытка. Старлайт ждала, что враг попытается уйти из долины, поэтому все окрестности уже усеивали тысячи оснащённых сейсмическими датчиками мин. Там были как обычные армейские устройства, расставленные пегасами, так и полные энергии сверхпроводники, способные переместиться вплотную к цели и мгновенно её испепелить. Зебры начали погибать и вскоре остановились: в кристальных теперь превращались все.
А вот и новая цель; точка на склоне долины; с виду один из сотен кристальных, но слишком типичный, слишком правильный — в излучении которого пики и падения напоминали работу генератора случайных цифр. Обманка?.. Быть может, но с той же вероятностью и сам противник, у которого просто не было возможности испытать свою маскировку в бою.
— Вероятность ноль семь, — сказал Кроу. — Стреляем. Это он.
— Стой.
Древний король пытался возродить своё государство. Он заключал договоры, щедро платил союзникам, был готов измениться во имя мечты. Чем больше Шейди думала о нём, тем меньше замечала присущего другим богам самодовольства. Серьёзно, что плохого он сделал «Проекту»? Ей лично? И даже в прошлых войнах с Богиней он никого не убивал.
К дискорду магию простых решений. Она не работала. Всё, что она предлагала, это убивать снова и снова, пока никого не останется вокруг.
— Приказываю. Два воздушных взрыва, на безопасной высоте, цели Морн и вендиго.
— Да ты?!..
Она нащупала шею брата, прижалась носом к груди.
— Никто здесь не заслуживает смерти. Давай просто спугнём их и вернёмся домой?
— А вот это было обидно, — пегас прошептал.
«Очень обидно», — она понимала. То что брат сделал за этот год было феноменально, он всего себя вкладывал ради победы. Но что дальше?.. Он никогда не задумывался об этом, да и она тоже начала думать только под влиянием Старлайт.
Что было бы, скажи ей командир, что проект всей её жизни ничего не стоит? Что стало бы с ней тогда?..
— Дело сделано, — сказал Кроу, отбросив рацию.
И через несколько мгновений в небе громыхнуло. В ушах зазвенело, ударная волна сорвала с деревьев листву.
— Пора убираться отсюда, — прозвучало очень тихо, без намёка на оттенки чувств.
— Прости.
Он осторожно её подхватил, щёлкнули ремни страховки.
— Спина не болит? Если нужно, у меня есть обезболивающее.
— Нет, спасибо…
«Пожалуйста, прости».
Кроу оттолкнулся от земли, хлопнули крылья; а дальше тишину нарушал только тихий реактивный свист. Они летели прочь, вдоль русла негромко журчащего ручья; через пустоту высокого эвкалиптового леса, над шуршащим кустарником склоном; пока впереди не послышался лязг гусениц и треск сминаемых боевой техникой ветвей.
— Прощаю, подруга. Я с тобой.
Что же, она знала — некоторые пони не плакали. А одна земнопони сегодня выплакала уже всё.
Характеристика
Батальон Ансари
Верные соратники, это величайшая ценность, и они у вас есть. Некоторые пони последуют за вами; что бы вы ни делали и кем бы ни стали; ведь им больше некуда идти.
В мрачном мире бригад и дивизий таинственные незнакомцы не ходят по одному.