Пыль / Dust
Совершенное безмолвие
Ветра нет. И от этого не по себе больше всего. Как неестественно-странно: пыль под ногами застыла без движения, и лишь размеренные шаги тревожат её.
Безмолвие. Она готова была поклясться, что даже тишина издаёт собственные звуки.
— Чудовище.
Безмолвие. Не считая голоса, шепчущего на ухо.
— Почему ты до сих пор здесь?
— Умолкни, — выплюнула Найтмер Мун. Слова звенели и искажались в мёртвом беззвучии лунных просторов. Беспредельная чёрная бездна взирала на странницу, c недобрым злорадством мерцали звёзды.
— Только когда отдашь то, что принадлежит мне.
Аликорн расхохоталась.
— Тебе? О, дорогуша, надо было думать об этом прежде, чем заключать со мной сделку. Отныне мы едины в нём.
— Ты ничто.
Найтмер пнула подвернувшийся под ногу камень, но давно исковерканный накопытник с лязгом отскочил от него. Она выругалась.
— Замолчи! От твоего нытья вянут уши, — аликорн магией сорвала покорёженные поножи и отшвырнула прочь, а затем с раздражением растоптала непокорный булыжник в пыль.
— Всегда разрушаешь. Всегда яришься. Всегда жалуешься, если что-то не по-твоему. Это всё, что ты умеешь, чудовище?
Найтмер Мун фыркнула.
— Я хотя бы из тех чудовищ, которые признают, что они чудовища. А теперь скажи-ка, что говорят про тех, кто сваливает всю вину на других?
Второй разум отступил, и аликорн наконец-то сосредоточилась на... ничём. Она осмотрелась по сторонам, ища, чем бы занять себя, но ничего не обнаружила. Ничего. Лишь прах, пыль, боль, пустота и...
— Чудовище.
Мысли Найтмер мгновенно переключились на голос в голове.
— Ха! Что, пластинку заело? — она расправила великолепные чёрные крылья, взмахнула ими и взмыла вверх.
— Что ты делаешь?
— А на что ещё, по-твоему, это похоже? Летаю и ищу, чем можно заняться на этой пустынной каменюке.
— Зачем?
— За тем, что я... — было проворчала Найтмер, но осеклась: высота незаметно снижалась. Она забила крыльями ещё яростней и быстрей, но выше не взлетела. — Ты... ты чего творишь?
— Ничего. Ты падаешь сама.
— Что, прости? Я лучшая летунья в Эквестрии!
— Мы не в Эквестрии. Неужели ты забыла, как в последний раз пробовала здесь летать?
— Понятия не имею, о чём ты.
— Просто сдайся.
— Никогда! — проскрежетала зубами аликорн, однако стремительное падение не прекращалось. — Это ты, ты СНОВА тащишь меня вниз.
Приземление вышло жёстким. Её, еле удержавшуюся на нетвёрдых ногах, по инерции поволокло дальше. Внезапно впереди возник кратер, и с воплем она кубарем покатилась вниз. Над головой взметнулись клубы пыли; песчинки дрейфовали в пустоте и медленно оседали на землю. Найтмер поднялась на ноги, отряхнулась и оглядела место.
В самой середине виднелись руины – судя по всему, замка. Она осторожно побрела меж дюн, разгребая завалы под шёпот колдовства. Она копала, пока её взору не предстали иссиня-чёрные стены некогда прекрасного дворца.
Любопытно. Кто же возвёл его? Совершенный и величественный – как раз под стать богине. Неужели тут, на этом запустелом булыжнике, кто-то побывал? Здесь нет воздуха. Нет пищи и воды. Лишь промораживающий холод. Уже то, что Найтмер удалось уцелеть, превосходило всё её величие. Да и вообще, сколько она уже здесь? Всё случилось будто... вчера.
Найтмер прогнала мысли прочь и обратила внимание на кое-что иное. Интересно, а что Луна думает о сём открытии?
— Чудовище.
— Легка на помине, — ухмыльнулась Найтмер. — Ничего, случаем, не узнаёшь?
Она почувствовала, как второе сознание сосредоточилось на развалинах.
— Да.
— Ха, — злорадно усмехнулась аликорн, — ты же его и построила? А потом, точно какая-то жалкая пародия на принцессу, потеряла. Не удивляюсь, зачем ты призвала меня делать всю грязную работу.
Ответа не последовало.
Ухмылка Найтмер Мун обратилась довольным оскалом.
— Думаю, никто не станет возражать, если я приберу этот клочок земли к копытам. Мне надлежит исправить то, что ты своею слабостью давным-давно утратила.
Она сгребла песок в подобие горки и объяла ту сиянием рога. Аликорн направила магию в кучку пыли, сдавливая и сплавляя прах воедино. Зашептали чары – и пред её копытами лежал иссиня-чёрный ониксовый кирпич.
— Идеально, — сказала Найтмер Мун. — Нарекаю себя Императрицей сих земель, и здесь будет стоять мой чертог.
А голос шептал:
— Чудовище.
Ноги болели. Сколь долго она трудилась? Дни? Недели? Ощущения смазались до пары часов. Трепетали магические течения, могучие, как никогда. Она не упускала из виду ни единой песчинки, пока с упорством мерила кратер шагами в поисках необходимого материала.
Но всё это не напрасно, о нет. Оно того стоит, Найтмер знала. В конце концов, кто лучше этого ничтожного подобия Принцессы Ночи?
— Я лучше, — прошелестела аликорн.
О да, лучше. И она докажет это, когда на развалинах старого замка Луны в насмешку воздвигнет свой собственный дворец.
Копыта тяжело ступают по пыли. Звенит тишина. Всеобъятная бездна с вероломством издевается и насмехается над ней. Почему они не склоняются пред божеством? Разве она не Императрица?
— Ты ничто.
— А, проклятье, — закатила глаза Найтмер. — Я-то уже надеялась, что на сей раз ты исчезнешь навсегда.
— Твои деяния пусты. Ты ничто.
— Если кто сейчас и «ничто», так это ты. У меня для начала хотя бы есть тело.
Второе сознание попыталось ответить, но аликорн мысленно подавила его. Всё равно ничего полезного не скажет. Пустой трёп, да и только. Своей прекрасной хозяйке с её шедевром оно никак не поможет.
Из тьмы вновь выплыл кратер, и аликорн аккуратно спланировала на землю. Перед ней высился замок, ещё непоколебимей, чем прежде: стены вздымались наполовину больше предыдущего. Она с задумчивой улыбкой оглядела его и вообразила величественные конические шпили будущего дворца. По сравнению с ним замок в Вечнодиком покажется холопской лачугой!
Хватка её магии превращала серый песок в гладкие чёрные блоки и вплавляла те в кладку стен. Медленно, но верно башни всё выше и выше тянулись в невозможную пустую бездну.
— Чем ты одержима? Зачем упорствуешь?
— За тем, что я лучше тебя, — в напряжении прошипела Найтмер, подчиняя чудовищные силы своему приказу. — Ты ещё увидишь, насколько я совершенна.
— Ты ничто.
— Нет! — выпалила она. — Я не ничто! Я...
— Пожалуйста, прекрати, — попросил голос. — Просто прекрати.
— Я должна быть лучше. Должна быть Найтмер Мун, — горячие слёзы застыли на щеках. — Должна быть совершенной.
Ноги кровоточили. Пыль покрывала ссадины и впивалась в тело тысячами крошечных игл. Холод леденил тёплую кровь в жилах. Ей хотелось повалиться и просто лежать, пока раны не затянутся. Пока воздух не покинет её лёгкие. Пока она забудется вечным сном.
Но труды окончены. Ониксовый дворец возвышался пред ней: основанием он скрывается в кратере, а шпилями пропадает высоко-высоко в бесконечной тьме. Выглядит одиноко – и, пожалуй, немного запустело, да. Но это не имеет значения. Кто поистине достоин служить её величеству?
Найтмер Мун улыбнулась. Её замок. Её твердыня. Её святилище. Она шагнула вперёд: копыта осторожно, неспешно ступают по песку. Чернеет зияющая пасть входа, шаг – и присносущая тьма поглощает её. Тускло сияет рог и освещает внутренние покои, украшенные тончайшей резьбой. Лестницы, галереи, окна и – средоточие всего шедевра – её личный трон.
Копыта зацокали по ледяному полу. Трон высится на прекрасной террасе в дальнем конце зала. Прекрасные отблески звёздного света, что просачивается сквозь окна, играют на полнощно-чёрном престоле. И сам трон прекрасен: по очертаниям, по размерам – совершенный в своём великолепии. Совсем не то бледное посмешище Луны, что в замке Вечнодикого! Это – изваяние камня и клинков, ночи и крови. Это – престол богини-завоевательницы, воплощения смерти и угнетения. Это – престол Найтмер Мун. Его промороженные лезвия вонзаются в спину, обагрённые, и кровь стынет в жилах, коей явилось откровение истинной неукротимости.
Само совершенство.
Найтмер Мун медленно взобралась на террасу и благоговейным взором окинула свой шедевр. Она опустилась на незыблемый камень, чувствуя, как острые края рассекают шкуру. Аликорн содрогнулась, когда по спине заструилась тёплая кровь. Холодя кожу, та стекалась на сидение – боль столь же невыносимая, сколь приятная.
Найтмер Мун восседала на своём престоле. Совершенном престоле совершенного замка. Даже голос изволил оставить её в покое. Быть может, вот она, капелька подлинного умиротворения? Найтмер улыбнулась.
Совершенное безмолвие. Ни единой души. Ни ветерка. Никого. Оно поглощало и обволакивало, захлёстывало и утягивало за собой. Покалывало под кожей и проникало в голову.
Совершенное.
Безмолвие.
И в мёртвой, сводящей с ума тишине луны шёпот прогремел ей на ухо:
— Я заберу то, что по праву моё.
Найтмер распахнула глаза. Разве она их вообще закрывала? Пред ней, у основания террасы, стояла синяя аликорн. Остекленелые глаза буравили трон пустым взглядом, холодным, словно камень.
Найтмер Мун с ненавистью воззрела на неё.
— Откуда ты взялась? Это невозможно.
Луна не обратила внимания.
— Ты ничто, — она направилась к трону.
— Ни шагу больше, — приказала чёрная аликорн. Принцесса пропустила её слова мимо ушей. — Ни шагу, кому говорю.
Эти глаза... они неотрывно пожирали её застывшим взглядом. Найтмер бросило в пот. Её рог угрожающе замерцал.
— Я сказала... — чёрная молния устремилась к надвигающейся принцессе, но прошла сквозь неё, будто той и не было.
— Не обманывай себя, — прошептал голос. — Ты зовёшь себя совершенной. Но это ложь. Ты просто напуганная маленькая кобылка в обличье богини.
Окровавленные чёрные копыта заскребли по гладкому камню. Из-за телодвижений клинки врезались в спину ещё глубже, и чёрная аликорн истошно закричала. Она попыталась высвободиться, но лишь сильней кромсала заиндевевшую кожу. Вопли слились в протяжный, полный ужаса вой.
— Чего тебе от меня надо?! Твоя богиня повелевает тебе!
Гремела магическая гроза. Молнии сверкали по всей зале и отражались от эбеновых стен, оплавляя преобразованную кладку.
— Внемли мне, — Луна стояла прямо у подножья её трона. Найтмер прикусила губу и почувствовала привкус крови – клыки прокололи кожицу. Ледяные слёзы обжигали глаза.
— Нет! — проорала чёрный аликорн, и комната страшно содрогнулась. — Только не такой жалкой и бессильной твари, как ты!
Она топнула копытами.
— Я...
Ещё раз.
— ...совершенна.
Пол треснул, когда поддерживающая его магия начала распадаться.
Найтмер подняла взгляд на Луну и застыла. Глаза Принцессы Ночи горели сиянием. Она постепенно увеличивалась в размерах, шёрстка из голубой превращалась в ослепительно-белую.
— Нет, — прошептала Найтмер.
Белая богиня сделала шаг.
— Нет, остановись.
И ещё.
— Хватит!
Она открыла рот.
Найтмер зажала уши копытами.
— Нет, умоляю, нет!
Шёпот обрушился на неё, подобно каре разгневанного божества.
— ЗАЧЕМ?
Чёрная аликорн визжала, а вокруг осыпался пылью и пеплом её совершенный дворец. Она ревела, и её совершенная иссиня-чёрная шёрстка становилась синей, а в магической гриве зажигались звёзды. На миг вертикальные зрачки прояснились.
И, исторгая вопль, Найтмер осознала ответ, что крутился у неё голове.
«Потому что я хочу быть как ты».
А мгновением спустя и она рассыпалась прахом.
Найтмер Мун очнулась.
Сонно моргнула глазами. Она лежала на песке. Мордочка зарылась носом в пыль. Ничего не слышно.
Аликорн осторожно поднялась на ноги и огляделась: вокруг простирается бесконечная пустыня. Никаких воспоминаний. Как она здесь оказалась? Сколько пролежала в беспамятстве?
Найтмер поколебалась, но всё же шагнула вперёд. Ещё раз. И ещё. Она обессилено поплелась куда глаза глядят.
Совершенное безмолвие. Безграничная тьма.
Голос прошептал на ухо:
— Чудовище.
С недобрым злорадством мерцали звёзды.