Сердце, тёмное как ночь

Глава вторая. Mama Sombra.

Сомбру шатало от внезапного шока. Вот так лёгким мановением копыта было предрешено всё его будущее. Он чувствовал себя пассажиром неуправляемого экипажа, мчащегося к краю скалы так быстро, что его нельзя было ни покинуть, ни остановить…

Будущее вырисовывалось перед ним беспросветной бездной; он отправляется в Кристальную Империю, проводит несколько недель в дороге, прибывает в город и участвует в торжествах. К тому моменту как ярмарка кончится, будет слишком поздно возвращаться, и им придётся остаться в Кристальном Городе вплоть до наступления оттепели следующей весной. А значит, даже если они выедут без задержек, вернуться к учебе ему едва ли удастся раньше середины второго семестра.

Разумеется, он попытается догнать, но к тому времени станет уже слишком поздно! Он безнадёжно отстанет от остальных студентов. И уже совершенно некогда будет навёрстывать упущенное. Единственным выходом будет оставить его на второй год и отправить повторять прошлогодний материал!

Но если бы! Если бы!

Остаться на второй год было бы не так уж плохо, и, будь он обычным студентом, то, пожалуй, это стало бы худшим развитием событий, но ведь он не был простым студентом! Он был подопечным Луны! Он представляет собой отражение самой Принцессы Ночи! И когда она узнает, что он унизил её как наставника и как личность, она не просто оставит его на второй год, нет, она отправит его обратно в (угм!) Магический детский сад! Взрослый жеребец в крохотном классе в окружении смеющихся жеребят! И конечно же, его учителем окажется-

— Луна?

Принцесса, стоя перед доской, посмотрела на него вопросительно, затем качнула головой и отвернулась. Фантазии Сомбры рассыпались, и он обнаружил, что всё ещё сидит за накрытым столом с тремя принцессами, которые по-прежнему вели разговор, словно не прошло и минуты с момента его «ссылки».

Естественно, ни минуты и не прошло; Вся трагедия жизни Сомбры промелькнула перед его глазами за пару секунд. Он сделал глубокий вдох, стараясь побороть мрак и отчаяние в своих мыслях. Что бы ни поджидало его, это оставалось лишь далёким будущим. А сейчас он всё ещё лучший в своём классе и Луна полностью доверяла ему. И остаётся надежда, что, может быть, в итоге всё обойдётся…

– Ты в порядке? – спросила Селестия. – Ты выглядишь как-то отрешенно.

– Да, Я про-, – начал Сомбра, как вдруг обнаружил, что Селестия обращалась не к нему.

– Да ничего, – ответила Луна. – Просто задумалась.

Взгляд Луны на долю секунды задержался в направлении Сомбры, но этого было достаточно, чтобы догадаться до его значения: она побывала внутри его воображения!

То, что принцесса Луна была единственной, кто может проникать в чужие сны, было общеизвестным фактом. Но насколько широка эта способность, и могла ли она коснуться его сознания, пока он фантазировал? О другом варианте – что он взаправду заснул за столом на несколько секунд – было слишком стыдно даже думать!

Он внимательно присмотрелся к Луне. Если она и вправду была в его грёзах, значит её способности гораздо сильнее, нежели она показывает. Может, её появление было секретным посланием специально для него? Знак, что он заслужил её доверие больше, чем кто бы то ни было ещё?

Эта мысль наполнила его гордостью, и он слегка выпрямился.

Не беспокойтесь, ваше высочество, я сохраню ваш секрет в тайне! Подумал он.

Даже если Луна и слышала его, она никак не отреагировала и продолжила завтракать.

– Кстати говоря о снах, – произнесла Селестия, – Кое-какие тревожные слухи ходят последнее время, настолько тревожные, что они достигли и Кантерлота.

– Хм? – Луна навострила уши.

– Сообщения о плохих снах, – сказала Селестия.

– Какой ужас. Полагаю, дело в неправильном питании? – перебила Луна, потягивая кофе из левитируемой ею крохотной позолоченной фарфоровой чашечки.

– Что ж, должна сказать, один из этих снов особенный, – Селестия приняла серьёзный вид. – Ночная Кобылица.

Луна закатила глаза, и Сомбре пришлось напрячься, чтобы проглотить рвущийся наружу смешок.

– Только не надо опять рассказывать ту старую байку, сестрёнка, – насмехалась Луна, делая очередной глоток.

Сомбра одобрительно кивнул. Ночная Кобылица была такой же сказкой, призванной пугать маленьких жеребят, как Букобылица или длинноногий жеребец с красными ножницами. Непослушные дети спали в страхе перед Ночной Кобылицей, карикатурным чудищем на тонких ногах, чья шерсть была настолько чёрной, что её едва ли можно было различить в темноте до тех пор, пока она не откроет свою пасть, полную острых белых зубов, чтобы сожрать вас.

Сомбра давно перерос свой страх перед Ночной Кобылицей. Было время, он даже восхищался этим существом и оклеил всю свою спальню жуткими рисунками с ней, поедающей кого-нибудь из его одноклассников-хулиганов. Конечно, он не стал бы заниматься подобным ребячеством сейчас…но, стоит признать, он до сих пор находил эти острые, плотно прилегающие друг к другу клыки Ночной Кобылицы вкупе с телом пони весьма и весьма клёвыми…

– Ууу, у меня мурашки от мыслей о Ночной Кобылице… – вздрогнула принцесса Фруфру. – Помню, когда я была маленькой, она снилась мне постоянно!

– Неудивительно, ты же никогда не отличалась послушанием, – прошептала Луна своему кофе.

Селестия кинула неодобрительный взгляд на сестру, но Фруфру, видимо, не слышала бормотания Луны и продолжила:

– Она всегда была такой пугающей, а ещё она всегда знала обо всех моих проступках.

– Подозреваю, что это была всего лишь твоя совесть, пытающаяся преподнести тебе урок, – ответила ей Луна, поставив чашку на блюдце и вытерев рот салфеткой. – Вот кто такая Ночная Кобылица на самом деле.

– Не думаю, что Ночную Кобылицу можно разоблачить так просто, сестрёнка, – возразила Селестия, приняв более царственную позу. – К тому же, тщательно исследовать любую потенциальную угрозу Эквестрии — это наш долг перед нашими же подданными.

– Уверен, если бы Ночная Кобылица была реальной, то уже давно бы попало в поле зрения Принцессы Луны, – перебил Сомбра, слишком поздно осознав, что он опять не дождался своей очереди.

Селестия покосилась на Сомбру, намекая, что он переступил грань приличия, но одобрительный кивок Луны убедил его, что он всё сделал правильно.

– Мой протеже прав, сестра, – сказала Луна. – Я обхожу сны горожан каждую ночь, и, хотя мне и довелось повидать немало битв против саморазрушающих мыслей, личных загадок и плохих сновидений, я до сих пор не сталкивалась ни с какими “Ночными Кобылами”.

– И мне не попадалось ничего подобного ни в одном из моих исследований, – вмешался Сомбра, – разве что, в контексте мифов или слухов. Насколько я знаю, Принцесса Луна остаётся единственной за всю историю пони или даже всего мира, кто обладает способностью свободно перемещаться между сновидениями.

Тень скользнула по лицу Селестии, и она умолкла.

Без сомнения, она ошеломлена нашими превосходными диалектическими навыками, подумал Сомбра, посылая самодовольный взгляд в направлении Луны. Луна ответила ему крохотной улыбкой удовлетворения.

– Но что если ваши знания мифологии пони не так совершенны, как вы думаете? – предположила Селестия.

– Я с огромным доверием и уверенностью отношусь к академическим качествам Сомбры, – произнесла Луна, заставив принцессу Фруфру в очередной раз закатить глаза. – И если он говорит, что Ночная Кобылица всего лишь суеверная легенда, значит, так оно и есть.

– Однако, – предложил Сомбра, заметив, как ему только что представился шанс на спасение, – этот вопрос требует дальнейшего изучения. Полагаю, за пару месяцев в Королевских Архивах я смог бы собрать воедино имеющиеся факты, чтобы выяснить достоверную историю этой “Ночной Кобылицы” и, так или иначе, разрешить этот вопрос…

Он наклонился вперёд, навострив уши в ожидании ответа Селестии. Но после нескольких мучительных секунд, пока Селестия взвешивала все за и против, она лишь покачала головой.

– Нет, Сомбра, в этом нет необходимости. Уверена, твои прошлые исследования достаточно тщательны, как ты и говоришь. Очевидно же, что я просто придаю слишком большое значение своим страхам. Ночная Кобылица никак не может быть тем, чем она мне показалась…

Слова Селестии звучали не слишком убедительно, но после секундного замешательства её лицо вновь просветлело, и она повеселела словно весенний рассвет.

– Кроме того, ты не отвертишься от поездки на Кристальную Ярмарку так легко! – засмеялась она. – По сути, на твоём месте я бы уже сейчас побежала домой собираться. Экспедиция отправляется уже через несколько дней, и она не повернёт назад, если ты забудешь свой носовой платок!”
– Н-но! – Сомбра запнулся.

– Никаких ‘но’. Я и так сильно задержала тебя, а нам с Принцессой Луной ещё многое нужно обсудить наедине.

Сомбра поклонился и попрощался с принцессами, прежде чем отправиться обратно в главный холл дворца сквозь лабиринт огромных апартаментов Селестии.

Лишь дойдя до центрального зала, Сомбра обнаружил, что его ноги тряслись как резиновые, а его сердце отбивало по миле в минуту. Ему вновь казалось, что мир хочет задушить его.

Как могла Селестия так поступить с ним? Зачем? Какая у неё вообще может быть причина отрывать перспективного молодого студента от учёбы ради чего-то настолько несерьёзного как карнавал за полярным кругом? Неужели она так разочарована в том, как он продвигается в учёбе с Луной, что полагает, что смена обстановки сможет пойти ему на пользу? Невозможно. Нет, это абсолютно бессмысленно.

Если только…

Мысли Сомбры гнались одна за другой. Ну конечно! Он чувствует угрозу от него! Он зашел слишком далеко в своих исследованиях! Очевидно, что она была довольно параноидальной личностью, стоит только вспомнить как она вскакивала от теней, походящих на Ночную Кобылицу! И совершенно ясно, что он превосходит её интеллектуально; достаточно взглянуть на результат их последнего спора, что понять это. Всё встало на свои места! И теперь ему осталось лишь придумать способ убедить Принцессу Луну в этом открытии…

---

Пока Сомбра блуждал в раздумьях, его копыта сами собой несли его по коридорам дворца, погружая всё глубже и глубже в лабиринт боковых проходов и пассажей до тех пор, пока он неожиданно для себя внезапно не очнулся посреди шума и пара дворцовых кухонь.
“Зачем я опять пришел сюда?” – удивлялся Сомбра.

– Эй! Смотри куда идёшь, Сомбра! – рявкнула грузная кобыла с пучком лука-порея на кьютимарке. Она удерживала массивный котёл тушенки на спине, и Сомбра отпрыгнул в сторону, чтобы пропустить её.

– Извините, Миссис Лукс, – сказал Сомбра, прижимаясь к стене, пока тяжелый котёл проходил в считанных дюймах от его лица.

– Ахм, будешь извиняться, когда твоя мать найдёт тебя, уж точно, – Миссис Лукс буркнула с усилием, снимая котёл со спины и вешая его на свободный крючок над открытым пламенем. – Она с ума сходит от волнения. Кажется, тебя уже дня два дома не было.

–Я занимался… – ответил Сомбра.

Миссис Лукс лишь покачала головой и щёлкнула языком.

– Никто никогда не узнавал чего полезного из книг, – произнесла она.

– Э-э… Думаю, вы хотели сказать не узнавал ничего-
Но она уже убежала. Были и другие дела на оживлённой кухне, требовавшие её безотлагательного внимания.

Низкая единорожка с пятнистой шерстью и щелью между зубами перехватила эстафету у котла, опустила в него деревянную ложку и принялась помешивать. Маленькая кобылка следила сразу за пятью котлами, и, несмотря на предельную концентрацию, требующуюся для управления таким количеством ложек одновременно, казалось, что ей невыносимо скучно.

– Привет, Мандарина, – поприветствовал её Сомбра.

– Привет, Карапускуло, – холодно ответила Мандарина. – Здесь тебе нету никакой домашки, только настоящая работа.

– Знаешь, я могу помочь, – предложил Сомбра. – Я знаю заклинание, которым можно заколдовать ложки, так что тебе не придётся всё время двигать их самой…

– Это здорово! – воскликнула Мандарина, и широкая улыбка расползлась по её лицу.

– Неужели? – спросил Сомбра. – Значит так,…

Он оживился, и уже было открыл рот, чтобы объяснить заклинание.

– Хотя знаешь, что будет ещё лучше? – перебила Мандарина.

– Что?

– Заклинание, которое заставит тебя исчезнуть.

Сомбра мгновенно выдохнул, а Мандарина вернулась к котлам, на этот раз намеренно притворяясь, что Сомбры нет рядом.
“Хотел бы я знать такое…” – подумал Сомбра, отвернувшись от Мандарины, направляясь к деревянной скамейке в углу, где он не будет раздражать ни чьих глаз.

Верите вы мне или нет, но Мандарина с Сомброй когда-то были друзьями и играли вместе. Она была его одноклассницей в дворцовой школе.

Несмотря на то, что все до единого дети работников дворца могли с согласия родителей получить начальное образование, почти все ученики в школе были единорогами. Единороги занимали подавляющее большинство “парадных” должностей во дворце, в то время как повседневная “черная” работа, как правило, оставалась за земными пони. Как результат, земные пони во дворце старались держать своих детей при копытах, обучая их более прозаичным вещам, таким как уборка и готовка, единороги же, в свою очередь, зачастую оказывались в лучшем положении и могли позволить своим детям растрачивать их драгоценное время на учебу.

Несколько земных пони жеребят носились по дворцовым кухням, перетаскивая вёдра мыльной воды во рту или же посуду на голове. Лишь немногие из них уже получили свои кьютимарки, остальные же останутся пустобокими до подросткового возраста и даже (в редких, самых трагических случаях) того дольше.

Независимо от возраста, жеребята и стригунки, получившие метки, правили балом, зачастую командуя пони, которые были на несколько лет старше их самих. Они были теми, кто уже смолоду разбирался во всех сложностях и тонкостях неписаной субординации, правящей на черных лестницах дворца. Остальные же когда-нибудь получат свои метки уборщиков, горничных или пекарей и останутся работать на кухнях или в кладовых, в то время как их менее проницательные коллеги с бесполезными кьютимарками навроде вертушек и камней будут низведены до выполнения самой неблагодарной и утомительной работы на всю оставшуюся жизнь.

Впрочем, так было всегда. Это было судьбой, которую приняли все пони… или же, по крайней мере, они с ней смирились.

Ну, почти все пони…

Сомбра занимал поистине уникальную позицию в иерархии дворцового персонала. Будучи выбранным лично Луной протеже, он был представителем “верхнего общества”, одним из тех неописуемых и высокомерных хозяев, скользивших по дворцу, словно призраки; видимых и слышимых всеми работниками, но, увы, недосягаемых. Прислуга относилась к нему так же, как если бы он был одним из знатных пони, а его свобода перемещений по всему дворцу была неоспорима и несомненна.

Слово “верхний” прекрасно бы подошло Сомбре, если б только он не был сыном дворцовой горничной.

Он вырос, бегая вокруг кухонь и дерясь с другими кухаркиными детьми. Он до сих пор помнил, как всё, что они ели, на вкус напоминало щётку, которой за раз вымыли несколько этажей, а мыльный привкус на зубах держался часами. И вот в один прекрасный день он научился управлять предметами с помощью магии, а первое выученное им настоящее заклинание позволило ему снимать паутину с труднодоступных мест.

Затем он получил свою кьютимарку.

Сомбра осмотрел свой круп. В то время как большая часть шерсти Сомбры была равномерного угольного цвета, по обеим сторонам его крупа появились пятна черного меха в виде больших шестиконечных звёзд. Его шерсть была настолько тёмной, что эта звезда оказалась практически невидимой, и долгое время остальные жеребята не верили в то, что это и вправду была метка. Но вскоре и им пришлось согласиться, после того как Сомбра продемонстрировал такую обучаемость в области магии, о которой другие единороги не могли и мечтать.

Последующие несколько месяцев он чувствовал себя королём. Достаточно было одной единственной вспышки магии из его рога – и армия швабр и мётел оживала, смахивая пыль прочь и в считанные минуты завершая задания, которые требовали бы от других пони нескольких часов упорного труда. Он управлялся со всем посудомоечным конвейером в одиночку, намыливая, счищая, прополаскивая и высушивая лишь парой лёгких движений, тем самым вызывая немой восторг у судомоек.

Но так длилось недолго. Каким-то образом слухи об одарённом жеребце, работающем во дворце, достигли уха Принцессы Луны. Она вызвала его к себе, и, после короткого испытания магических способностей, сделала ему предложение всей жизни: лично наблюдать за его обучением, гарантируя, что он получит лучших преподавателей и доступ к любым учебным материалам, которые только может позволить дворцовая казна. Она дала ему шанс покинуть грязный мир черных лестниц дворца и стать одним из господ. Естественно, он принял его.

В один момент он встал плечом к плечу с детьми купцов-толстосумов и аристократов. С ними он посещал лекции прославленных философов и знаменитых историков. У него были все книги, какие он только мог пожелать, и всё время мира, чтобы прочесть их. Так какое ему дело до того, что никто с черных лестниц больше не будет разговаривать с ним? Какое ему дело до новых одноклассников, ежедневно смеющихся над ним из-за того, что он приносит в школу обед, завернутый в платок в крапинку, в то время как остальным его подносят на серебряных блюдах личные лакеи?

Это не имело значения.

Да и насколько вообще были хороши эти друзья?

Сомбра потерял счет времени и не знал, как долго он уже сидел на лавке, жалея себя. Но когда в следующий раз он поднял глаза, то увидел ласковые изумрудно-зелёные глаза своей матери.

– Мама! – он вскочил и обнял её. Это было таким естественным и внезапным порывом, что он сам не понимал, зачем он это сделал. Он просто закрыл глаза и прижался лицом к её шерсти, надеясь, что она заберёт все обиды и тревоги его души.

В какой-то момент Lapuesta del Sol Dorada была так поражена этому нехарактерному для её сына проявлению любви, что чуть не забыла про выговор, который она была ему должна.

– O, Сомбра! – она вздохнула, – ¡Mi amor, mi vida, mi kaka podrida!

Она копытом подняла подбородок Сомбры так, чтобы он посмотрел ей в глаза, задержалась на секунду, чтобы осторожно вытереть проступившие из глаз слёзы, затем оттянула шею чуть назад…

…и ударила Сомбру по голове так сильно, что он увидел звёзды.