Путь Ненависти

Пролог

Посреди бескрайнего космоса появилась чёрная дыра. Она всё росла и росла, и ближайшие звёзды под силой тяготения неохотно потекли к ней. Но достигнув предела, чёрная дыра замерла, а затем вывернулась наизнанку, распылив фантастическое облако зелёных искорок, и исчезла. Кроме быстро затухающих малюток она оставила после себя ещё кое-что.

Иссиня чёрное, лохматое покрывало. Его размеры были таковы, что оно могло с лёгкостью завернуть в себя любую, даже самую большую звезду во вселенной. Подражая способу передвижения скатов с маленькой планеты на другом конце вселенной, покрывало поплыло. На световые года вокруг подвижного тела развернулось невидимое сканирующее поле. И как на грех в него попала планетарная система похожая в разрезе на песочные часы. В центре, там, где песок из верхней полости попадает в нижнюю была планета. Крохотная звезда вращалась по окружности над северным полушарием, как раз там, где должно располагаться дно верхней камеры часов. Симметрично звезде, над южным полушарием располагался единственный спутник планеты.

Внезапно, под действием чьей-то магии, звезда и спутник поменялись местами, плавно обтекая планету. Титаническое существо почуяло ещё одну планету с жизнью. Заложив изящный вираж в межзвездном пространстве, "скат" поплыл к заинтересовавшей его планетёнке. Этот мирок ждёт последнее приключение.

Глава 1. Всё идёт по плану

Мягкие осенние сумерки плавно переходили в ночь. Ласковый ветерок купался в океане листвы, порождая тихий шелест Вечнодикого леса. На берегу озерца у опушки древнего леса торчала одинокая фигурка. Фолин Стар был обычным земным пони и наслаждался переменчивой тишиной ночи. Тёмное небо над его головой заполонили мириады огоньков, игриво мерцающих в вышине. И глядя на них, пони представлял, что где-то там в этом бесконечном пространстве есть такие же разумные существа, пусть даже отличающиеся от пони и других рас, населяющих эту планету.

Оставляя позади себя желтоватый след, небо расчертил метеор. Он летел невероятно близко к земле, и исчез за близ лежащими горбами холмов. Через несколько секунд до чутких ушей молодого жеребца долетело приглушённое «бух». Фолин Стар сразу же догадался, что метеорит упал совсем недалеко и, прервав минуты своих грёз, поспешил за гаснущим янтарным хвостом небесного скитальца.

Редкие кустарники обрамляли травяных великанов, часто занимая всё пространство между ними. Такая местность хоть и замедляла передвижение, но не могла остановить нашего героя. Спотыкаясь в темноте, тёмно-жёлтый пони бежал вслед за остаточным желтоватым мерцанием. Одержимый порочным интересом первым исследовать находку, Фолин Стар прорвался сквозь тернии и выбежал к руслу речки. Прямо перед ним в крутом берегу зияла чёрная воронка. Иного света кроме лунного не было, и замедлив шаг, пони с пурпурной гривой приближался к месту падения.

Молодого пони охватило предчувствие чего-то ужасного, но он уже просто не мог уйти, не удовлетворив своё любопытство. Переднее копыто Фолин Стара замерло в нескольких сантиметрах над упавшим нечто. Оно выглядело, как мерцающая чернота и казалось живым. Сглотнув и покрывшись потом, жеребец медленно опустил копыто. Но лишь он коснулся поверхности, «метеорит» взвился, как рой рассерженных ос. На пару секунд Фолин Стар оказался окружён чернотой. Затем всё исчезло: и «чернота», и метеорит — пони стоял над пустой обугленной ямой.

Вздохнув с облегчением, жеребец развернулся и чуть не уткнулся в крупного жеребца. Под его тёмно-фиолетовой лоснящейся шкурой просматривались мускулы, а из-под голубой, топорщащейся гривы на Фолин Стара смотрели два почти светящихся оранжевых глаза. Ошарашено отступив, жёлтый земной пони разглядывал пришельца, стоящего в искрящемся лунном свете.

Агрессии или чего-то плохого чужак не проявлял и Фолин Стар решил попробовать наладить контакт:

— Э… Привет.

Незнакомец промолчал, продолжая в упор пялиться на него.

— Хороший денёк… то есть ночка, не правда ли?

Снова молчание.

— Вы меня понимаете? Может, скажете что-нибудь?

Вместо слов сделав два шага, пришелец навис над перепуганным Фолин Старом и положил своё копыто на лоб несчастному. Между копытом и лбом проскочило несколько искорок, освещая клочок пространства между ними. Ни жив, ни мёртв, некрупный жёлтый пони чуть не скатился в реку, представляя, как пришелец превращает его в зомби и заставляет пожирать мозги друзей.

Но ничего подобного не случилось. Опустив копыто, незнакомец продолжил нависать над Фолин Старом, упёршись глазами в его макушку. Не выдерживая нервного напряжения и неловкости ситуации, он отступил и стал обходить пришельца бросив через плечо:

— Ой, как поздно-то уже. Извините, приятно было познакомиться, но мне пора.

Не оборачиваясь и изо всех сдерживаясь чтобы не побежать, поджав хвост, он пошёл по направлению к дому. И вот впереди замаячили огоньки родной деревни – Хуфингтона. Внезапно сзади послышался хруст ветки. Обернувшись, наш ночной ходок увидел, как из-за кустов выходит тёмно-фиолетовый пришелец. Взвизгнув не своим голосом, Фолин Стар что есть мочи припустил к своему домику на окраине деревни. Заскочив внутрь и надёжно заперев дверь он, наконец, почувствовал себя в безопасности.

За его спиной раздался шорох и довольно низкий баритон с металлическим оттенком произнёс:

— Мне нужна твоя одежда, дом и еда.

Дрожа всем телом, Фолин Стар развернулся спиной к двери. Тот самый незнакомец стоял в дверях кухни.

— Что ты здесь делаешь? Уходи! — внезапно набравшись смелости, сказал Фолин Стар.

Но чужак будто не слышал, прошёл в комнату и стал шарить в его вещах ухудшая и без того полный бардак творившийся в комнате.

— Ммм… — задумчиво протянул незнакомец, извлекая из горки хлама журнал с понивом и с интересом разглядывая позы, в которых застыли актёры.

— Эй, это моё!

Отложив журнал, пришелец земнопони стал медленно наступать на прижавшегося к двери жеребчика.

— Понимаю. Вы только прибыли и ничего ещё не знаете. Для меня будет честью помочь вам, ради налаживания дружеских отношений между нашими цивилизациями.

— Мне нужно осмотреться, побудешь моим рабом, пока я не освоюсь.

"Рабом? Почему он назвал меня так, может они хотят поработить Эквестрию? Или это у них такая форма вежливого обращения? Надо всё выяснить.", — подумал Фолин Стар.

---

Заклинание ассимиляции прошло удачно, теперь меня почти невозможно отличить от этих примитивных существ. Все эмоции, стандартные реакции и язык доступны мне благодаря головке этого пони.

Я начал осмотр дома с кухни. Долгое путешествие и трансформация отняли много сил. А абориген пока настроен мирно, даже сам добровольно вызвался помочь. Редкий случай.

Местный представился, похоже, он ждёт, чтобы я назвал себя.

— Моё имя звучит слишком неблагозвучно на вашем языке, поэтому можешь называть меня Экстер.

Я снова отвернулся от хозяина дома, и продолжил уплетать его скудные припасы. В основном какие-то овощные консервы, кукурузные хлопья и сено. Когда из еды ничего не осталось, я продолжил беседу.

— Расскажи об этом месте, — спокойным тоном сказал я.

— Только после того, как ты расскажешь откуда и зачем прилетел, — немного вызывающим тоном ответил Фолин.

— С очень далёкой планеты, теперь она не пригодна для жизни, все погибли.

— Кроме тебя ещё кто-то спасся?

— Э… нет. Так дело не пойдет. Теперь твоя очередь отвечать. Где я?

— Это Эквестрия, мы живём в мире и гармонии под чутким управлением принцесс. И здесь нет рабов.

— Выжил только я. Я первое время могу чудить на ваш Эквестрианский взгляд, так что не бери близко к сердцу. Потерять всех… это так… — я постарался наиболее натурально показать грусть.

— Печально? Сочувствую твоей утрате. Экстер, можешь жить со мной пока не встанешь на ноги, — я не уловил фальши в его голосе.

Полночи я по крупицам вытягивал из Фолин Стара информацию о мироустройстве и пони. Но пришлось отпустить его спать.

Позднее утро застало меня лежащим на диванчике в самой большой комнате на первом этаже. Фолин Стара нигде не было, как и еды. Аккуратно обходя горки вещей, я вышел на улицу. Косые скользящие лучи солнца отражались от окон домиков и слепили нестерпимым светом. Я отправился по краю небольшой улочки к центру этой жилой местности, называемой Хуфингтон. Долго идти не пришлось, в центре деревни располагалась торговая площадь. Туда-сюда сновали фигурки разноцветных пони всех возрастов и полов. Как и в подобных местах других миров, здесь выменивали нужные вещи на менее нужные. И мне как раз кое-что требовалось.

Я наблюдал и принимал к сведению. Пони меняли золотые кругляши на разные вещи. До меня доносились обрывки разговоров у прилавков и радостный смех жеребят носившихся по площади. Живот жалобно заурчал — дурацкое тело. Из слов Фолин Стара я заключил, что законы здесь очень мягкие. Начнём.

В былых жизнях я почти всегда развлекался разлучением хозяев и ценностей. И сейчас у меня копыта чесались провернуть что-нибудь в этом духе. В пустом переулке у рынка стоял мусорный контейнер. Не стесняясь, я погрузил оба копыта в рыхлое скопление отходов и почти сразу нашёл бутылку. Ещё походив вокруг площади, в открытом окне первого этажа мне на глаза попалась керосиновая лампа или что-то вроде того. Спрятавшись за ящиками у мебельного магазинчика, я перелил горючую смесь из лампы в бутылку, а горлышко забил тряпьём из мусорки.

Острый глаз сразу подсказал мне, кому может понравиться подобный подарок. Торговец тканями за крупным прилавком отошёл всего на несколько метров попить из колонки. На место, где он был всего пару секунд назад, из переулка, со скрытой позиции прилетела бутылка. Огонь распространился почти мгновенно. Пламя и суета невезучего владельца прилавка прекрасно приковали внимание. Крики и гомон очевидцев вызвали небольшое столпотворение, некоторые кинулись за водой, а тяжёлый черный дым стелился по земле, смачивая попавшиеся на его пути глаза солёным раствором. И совершенно никто не обратил внимания на тёмного пони преспокойно забравшего ящик яблок с соседнего прилавка.

Я вернулся в дом Фолин Стара. Дров было мало, поэтому я разломал один из стульев в гостиной и побросал деревяшки в камин. Затем сконцентрировался, где-то в деревеньке был маленький источник ненависти. Его я и использовал. Передо мной появился янтарный огонёк, из него повинуясь моему мысленному приказу, выстрелило пламя, затопив собой камин.

На кухне, среди горы немытой посуды и мусора, я таки нашёл лист фольги и пол баночки сахара. Обработав хорошую горсть яблок надлежащим образом, я покидал свёртки фольги в угли. И вскоре лакомился сочными и сладкими дарами этого мира. Горячий яблочный сок стекал по моим губам к подбородку. Я слизывал его, стараясь, чтобы ни одна капля не пропала впустую. Сытое блаженство накрыло и разморило меня.

Фолин Стар вернулся после полудня и обнаружил моё обожравшееся тело развалившимся у камина прямо на куче хлама с журналом в копытах, как я позже узнал, неприличного содержания. Лениво повернув голову и поприветствовав хозяина дома, я вернулся к изучению анатомии пони.

Фолин принёс с собой две сумки и сразу оттащил их на кухню. Затем его странное поведение насторожило меня — он стал собирать вещи, складывать и убирать их. Не понимая, что происходит и зачем это, я решил, что это какая-то игра, подощёл к только что прибранным окрестностям комода и с невероятной быстротой вернул беспорядок, выкинув вещи из ящиков.

— Эй, прекрати!

— Почему?

— Ты что не видишь, что я прибираюсь? Зачем ты опять всё раскидал?

— Разве я не должен был вернуть энтропию отброшенную тобой?

— Энтро-что? Нет, лучше помоги навести порядок.

— Зачем?

— Потому что теперь я живу не один, и надо поддерживать порядок.

— Странная логика, не понимаю.

— Так нужно, просто помоги всё разложить.

— Ну, если тебе это так необходимо… — я начал раскладывать вещи вдоль стен и на мебели в причудливые фрактальные и шпилеобразные композиции.

— Не, не, не, не. Что ты делаешь? Всё, просто сядь на диван, я сам приберусь.

— Как скажешь, но я так и не понял, зачем ты это делаешь.

— Так принято в обществе и, кстати, где ещё один стул?

— Вон там, — я вяло махнул передним копытом в сторону камина.

Фолин, сверкая своей меткой в форме падающей звезды с оранжевой обводкой, подошёл к камину и просто уронил челюсть.

— Ты, ты, что сжёг стул!?

— Ну да, топлива было мало, пришлось импровизировать.

— Больше так не делай, пожалуйста, во дворе есть сарай, там лежит хороший запас дров, — на лице Фолина очень быстро проскользнуло выражение раздражения.

Взгляд жёлтого пони скользнул на полупустой ящик рядом с камином.

— А это откуда?

— Да так, мне это дала одна добрая пони.

— Экстер, ты случайно не знаешь, что-нибудь о пожаре на рынке, сегодня утром?

— Нет, после того, как добрая пони дала мне ящик яблок, я никуда не ходил.

Фолин Стар недоверчиво прищурил глаза, но больше ничего не сказал. Закончив уборку, он ушёл на кухню и оттуда послышался шум воды и звон посуды. А я решил прогуляться.

Прогулка по окраинам деревни помогла мне лучше понять быт и хозяйство пони. Мусор сортировали и отвозили на специальные свалки, откуда его брали для дальнейшей переработки. Довольно рациональный подход для примитивных существ.

Внезапно, из-за угла дома, выскочила мелкая кобылка-жеребёнок и метнула в меня комок грязи, попав в челюсть.

— Получай негодяй! Я всё видела, ты украл яблоки! — обвиняющим тоном бросила она мне в лицо.

Обычно я не трогаю детёнышей, это слишком даже для меня, но эта мелочь просто вывела меня из себя. Я схватил её и, зажав рот, спустился в сливную канаву, вдоль которой шёл. Грязь была, что обычно называется по колено, хотя я ещё не разобрался, где на моих ногах они находятся, но половина ног утопали в жиже. Я вдавил жеребёнка в жидкую грязь, заставляя барахтаться и булькать нечистотами, и прошептал на ушко пищавшей в отчаянии кобылке:

— Если ты ещё кому-нибудь скажешь что-либо про меня, я найду тебя и сделаю тебе больно. И не думай, что ваша жалкая тюрьма удержит меня, а твои мучения будут лёгкими. Ты всё поняла?

Рыдающий жеребёнок, перепачканный с ног до головы, усиленно закивал.

— Вот и умница. А теперь беги домой, — и я отпустил её.

Это небольшое происшествие вынудило меня прогуляться к озеру. Сейчас была осень, но меня это не остановило. Вода очень холодная — зуб на зуб не попадал, когда я мокрый и чистый вышел из озерца и отправился к моему пристанищу. Вновь разожжённый в камин и покрывало помогли мне согреться, а вкусный ужин, приготовленный Фолином, помог благополучно забыть о дневных происшествиях.

Следующие несколько дней я ходил в деревню, слушал разговоры, изучал поведение и привычки местных жителей и принимал к сведению. Даже навещал Фолин Стара на его работе — он с небольшой бригадой строил амбар на крупной ферме у окраины деревни. Фолин рассказал мне, что недавно съехал от родителей и что почти все его друзья уехали кто куда, не пожелав жить в этой захолустной деревеньке. Их можно понять, здесь почти всегда ничего не происходит и ненависти так мало, что иногда мне не удаётся даже самая слабая магия.

Утром шестого дня моего пребывания у Фолина я почувствовал возмущения в магическом поле. Их источник находился в глубине леса. Хоть это было необычно, я не придал этому значения. И продолжил исследования, перебравшись с открытого воздуха в местную библиотеку. Я немного удивился тому, что знания здесь распространяются относительно свободно — хочешь учишься, не хочешь не учишься. Обычно в посещённых мной цивилизациях ограничивалось распространение знаний, тем или иным образом. Наверняка подобные механизмы существуют и здесь, но я пока не видел их.

Больше всего меня интересовали книги по общественному устройству, а также описание доступных технологий и магии. Их уровень не был мне в новинку, и я не собрался перенимать их, но понимание с чем предстоит столкнуться, мне необходимо.

После полудня меня отвлекли от исследований странные звуки. Они походили на нечто среднее между басовитым кваканьем и рвотными потугами. Я выглянул в окно: улица была заполнена бегущими и спотыкающимися в панике пони. Их настигала настоящая волна прыгающих и издающих угрожающие звуки существ. Несколько отставших пони не успели спастись, и живой прыгающий зелёный ковёр накрыл их, расплёскиваясь в местах соприкосновения, забрызгивая слизью и заглушая крики страха и отчаяния.

Я захлопнул окно, и продолжил изучение разложенных полукругом книг. Через некоторое время меня снова отвлекли. До меня доковыляла стареющая пони библиотекарь серой масти, наполовину покрытая зелёной слизью и тонкими кишками с гирляндой внутренних органов мелких тварей.

— Мистер, нам нужна помощь каждого пони, чтобы справиться с этой напастью. Вы не могли бы проследовать со мной, — вежливым тоном начала она.

— С чего это вдруг я должен помогать всяким незнакомцам, тем более я им ни чем не обязан.

— Но, мистер, пони должны помогать друг другу в тяжёлые времена.

— Каждый сам за себя, разве не это принцип свободного общества?

— Если бы пони не помогали друг другу, мы не дожили бы до Эры Гармонии.

— Уверен, дожили бы какие-нибудь единороги в глубоких норах и пегасы в своих облачных убежищах.

— Мистер, позвольте напомнить вам, вы земной пони. И если всё было бы так, как вы говорите, вас бы здесь не было.

Я не нашёл что возразить: скрипя зубами встал и пошёл к выходу. Хитрая стерва, ну ничего я ещё поквитаюсь с тобой. Я всегда смеюсь последним.

Существа затопили улицы, а пони заняв все какие возможно возвышенности отбивались от напрыгивающих бестий. Злость на библиотекаршу неплохо взбодрила меня, и я выпустил её в виде довольно простого, но эффективного заклинания. Жабоподобные существа в ужасе отхлынули от возвышенностей занятых пони и от тех, кого заживо похоронили на улицах. Постепенно потоки мелкой нечисти поредели, утекая из города обратно в лес.

Тем несчастным, что были покрыты слизью слишком долго, не повезло больше всех. Слизь вызывала химические ожоги, если находилась на шкурках слишком долго. Но ничего такого, с чем врачи не справились бы.

Я вернулся в библиотеку, даже не запачкав копыт. И снова погрузился в потоки информации. Но похоже, дать мне спокойно почитать не собирались. Библиотекарь и пара молодых кобыл отбивавших библиотеку, слегка влажные после помывки из шланга обступили меня.

— Не знаю, что вы сделали, мистер, но спасибо вам от всей души, — после этих слов библиотекарша качнулась ко мне и крепко обняла, а кобылки стояли и нерешительно, посматривали с неумело скрываемым маслянистым блеском в глазах.

Они не понимали, что я сделал это, только чтобы меня оставили в покое. Не считая этих происшествий, время тянулось спокойно и размеренно, способствуя моей подготовке. И лишь одна мысль постоянно возникала в моей голове "всё идёт по плану".

Глава 2. Подайте ненависти

Я люблю наблюдать. Больше всего мне нравятся порывы отрицательных эмоций. Когда в бою закипает ярость вперемешку с застарелой ненавистью к врагу. Когда влюблённый застаёт любимую с другим и взрывается. Когда страх затопляет слабые сердца, заставляя творить безумие. Эмоции вызывают изменения в эфире, текущем через всё сущее. Эфир можно собрать, если для этого есть инструменты. А что можно собрать, то можно коллекционировать. Как бы безумно это ни звучало — я коллекционирую ненависть.

Каждая капля ненависти делает меня сильнее. Агрессия, злоба, ярость, отвращение — всё это, по сути, части ненависти. Её существуют сотни видов отличающиеся своими едва уловимыми оттенками. Некоторые так редки, что никогда мне не попадались, других же целые океаны в каждом обитаемом мире. И лишь здесь её почти нет.

---

Прошло пятнадцать дней. За это время я хорошо изучил Фолин Стара. Привык к нему. Хоть он и не самый смелый из всех известных мне существ, но точно один из самых честных. На вопрос о смысле его жизни он улыбнулся и сказал, что не знает ответа и ждёт, когда кьютимарка подскажет верный путь. По мне довольно глупая растрата собственной и так короткой жизни. На моём боку тоже самостоятельно прописалась метка немного смущающая меня. Чёрная роза, прогибающаяся под огненными волнами в облаке белых искр.

Меня стали узнавать на улицах, после того как Фолин познакомил со мной своих друзей (белую кобылку с розовыми косичками и изумрудно-зеленого жеребца с жёлтой гривой, не стал запоминать как их зовут) и своих соседей (большую семью в особняке по соседству и престарелую чету на другой стороне улицы). Разумеется, он никому не сказал, что я упал с неба. Поведал что я из далека, мой дом сгорел, родных и друзей не осталось. И таким образом передал своё сострадание половине деревни.

Слух о том, что это я остановил нашествие болотных прыгунов, тоже не замедлил распространиться. Пони на улицах часто оборачивались и посматривали на меня, большей частью доброжелательно и участливо, и меньшей с интересом и искорками в глазах. Эти последние часто подходили знакомиться и пытались подружиться. Однако мне эти связи были ни к чему, а потому я всем холодно и вежливо отказывал. Похоже, это ещё сильнее подогревало их интерес и «знакомящихся» становилось с каждым днём всё больше. Возможно, тут была замешана психология пони. Жаль книг с подробными исследованиями этой области не попадалось в маленькой местной библиотеке.

Сочувствие к моей истории о потере дома помогло выжать из Фолина информацию, обычно отсутствующую в книгах. После этого полезность Фолин Стара для меня стремительно упала. Его ещё можно будет как-нибудь весело использовать, но в плане адаптации он мне больше не нужен. Шестнадцатый день будет последним.

Утро выдалось ясным и по-осеннему холодным. Фолин приготовил овсянку, и мы вместе сидели на кухне, уплетая нехитрую еду. Внезапно он отложил ложку и взглянул на меня.

— Хочешь пойти со мной на ферму? — вопрос Фолина прозвучал, как ни к чему не обязывающий, однако я чувствовал: что-то тут не чисто.

— Зачем? Мне и так есть чем заняться.

— Там весело. Хозяева добрые, они наверняка примут тебя, если ты попросишь работу.

— С чего ты взял, что мне нужна работа?

— Ну не вечно же ты будешь сидеть у меня на шее? — сказав, он бросил откровенный взгляд.

— Ты очень добр, и я тебе благодарен за всё. Не бойся, скоро я исчезну из твоей жизни.

— Эй, я совсем не то имел в виду! Ты хороший друг хоть и странный немного. Просто я к тому… надо делать что-то полезное для общества, чтобы влиться в него.

— Совсем не обязательно. Можно делать что-то крайне вредное для общества и если оно не справится с тобой, то прогнётся под тебя.

— Ты ведь не хочешь сказать, что собираешься прогнуть нас под себя?

— Нет, нет. Это я так, просто сказал. Чисто гипотетически.

— Я знаю, что ты любишь читать. Целыми днями пропадаешь в библиотеке. Хочешь устроишься помощником библиотекаря? Расширишь библиотеку. У нашей Буки хоть и много знаний, инициативы никакой. Пока не прижмёт, не пошевелится.

— Очень заманчивое предложение, но нет. Видишь ли, я не собираюсь заниматься книгами всё оставшееся мне время, — я не смог удержать раздражение и оно проскользнуло у меня в голосе.

Надеюсь, Фолин не обратит на это внимания. Его попытки вмешательства в мои дела, а также долгое отсутствие в округе, какой либо ненависти сделали своё дело. Я начал выходить из себя и терять самоконтроль.

— Ты так и не завёл себе друзей кроме меня? Голди Лифлет и Скрим Батерфлай очень хотели с тобой подружиться.

— А ты-то, почему до сих пор без кобылки живёшь? Однако когда я появился, сразу оживился. А не из ЭТИХ ли ты часом?

— Я НЕ гей, — от Фолина полыхнуло искренним негодованием.

— Кто знает? Постараюсь не поворачиваться к тебе крупом.

— У меня была особенная кобылка, но она переехала в Понивиль, а я не хотел уезжать из Хуфингтона. Мы расстались. Доволен? Спроси любого, эту историю здесь все знают.

— И после этого случая у тебя развилась ненависть ко всему кобыльему роду?

— Экстер! Довольно. — Он встал из-за стола и положил миску с недоеденной овсянкой в мойку.

Фолин вышел из дома, больше не сказав ни слова. Я думал он рассердится, даст мне немного ненависти, но кроме жалкого никчёмного негодования, я от него ничего не добился.

После этого разговора я начал понимать, что пони будут самым трудным испытанием для меня. Именно потому, что они были слишком добрыми. Те редкие вспышки ненависти, что я пока встретил здесь, были как несколько крошек хлеба брошенных на пол перед голодающим. Так дальше продолжаться не может или моя миссия обернётся крахом. Я решил посетить библиотеку ещё раз. Монстры, артефакты, древние боги — должно быть что-то. Ненависть не может просто отсутствовать, возможно, кто-то забирает её себе.

Я целиком погрузился в книгу с легендой о Найтмер Мун и Элементах Гармонии. Копыто мягко опустилось на моё плечо. А я и не заметил, как сзади подошёл Фолин Стар.

— Кое-что случилось, пойдём со мной, нужна твоя помощь. — Чувствовалось некоторое напряжение в его голосе и по тому, как по его лицу пробежала мимолетная лёгкая улыбка, я понял, что он лжёт.

Он хочет, чтобы я пошёл за ним, но скрывает почему. Я достаточно узнал пони, и понимал, что коварной ловушки с пытками и смертью, скорее всего не будет. Тогда почему он не говорит прямо? Возможно, я попал в точку сегодня утром и он, боясь упустить, заманивает меня, чтобы изнасиловать. Правда есть одно но — я физически гораздо сильнее его и владею магией. Пожалуй, я даже хочу посмотреть, что он мне там приготовил.

— Конечно, как же я могу отказать нуждающимся. — Упс, в моём голосе проскользнули нотки иронии.

Он провел меня по краю площади к крупному двухэтажному зданию. В округе стояла подозрительная тишина, это заставило меня насторожиться. Моя броня спокойствия треснула — а вдруг я допустил промах и всё не то, чем, кажется? Дверь приоткрылась, и темнота поглотила Фолина. Я не чувствовал ненависти, но это ещё ничего не значило. Покопавшись по своим закромам, я наскрёб те крохи заряженного эфира, что там были и подготовился выпустить их в виде заклинания. Затем я вошёл.

Дверь за моей спиной захлопнулась, и зажёгся свет. Из-за импровизированных укрытий повыскакивали пони, а Фолин развернулся и сказал:

— Экстер, это вечеринка в твою честь. Ты многое пережил, мы всё понимаем и хотим, чтобы ты обрёл в Хуфингтоне свой новый дом. Не надо закрываться от мира и бежать, мы — все здесь, хотим помочь тебе пережить жизненные трудности и обрести счастье. Выкатить Хорошку!

Хорошкой оказалась огромная пузатая бочка с креплёным сидром. А я ошеломлённый стоял и искренне демонстрировал свою растерянность и неловкость. Затем, наконец, выдавил:

— У меня просто нет слов. Спасибо вам.

Каждый присутствующий счёл себя обязанным подойти ко мне и взбодрить: словом, потрёпыванием моего плеча, похлопыванием по спине или крепкими объятьями. Будь у меня внутри действительно такие проблемы, какие они там себе напредставляли, эти действия наверняка помогли бы. Но на деле из-за всего этого я чувствовал себя попавшим в дурацкую комедию.

Закончив терзать мою шкурку, пони вскрыли Хорошку, и терпкий выдержанный сидр полился рекой, унося в пьяные грёзы слабые понячьи тела. Пришлось для виду пригубить напиток. И его потрясающий вкус без сомненья поразил меня в самое сердце. Я смаковал напиток и не мог перестать думать о том какая же это потрясающая штука. Даже скупая слеза навернулась от этого внезапно привалившего счастья.

Заиграла музыка, все оживленно общались, некоторые отошли в специальную зону для танцев. А ко мне не смело, делая несколько шагов и останавливаясь, подошла стройная пегаска с серебристо-сероватой шёрсткой и пастельно-вишнёвой гривой и хвостом.

— Простите, меня зовут Сильвер Блейз, можно…, можно с вами потанцевать?

— Я плохо танцую. Но если хотите, можно попробовать.

— По правде, я тоже, — призналась она, уводя взгляд.

Я повёл кобылку на площадку для танцев. Музыка смолкла на несколько мгновений и заиграла вновь. Но теперь она была не весёлой и бурной, а весёлой и размеренной. Танцоры встали на задние ноги и, обняв партнеров передними, бодро кружились в такт музыке. Мы с Сильвер Блейз поступили так же. Моё копыто скользнуло по её талии и остановилось на крупе немного выше хвоста. Кобылка густо покраснела, но продолжила кружиться со мной. Она была очень красива. Тихим голосом я спросил Сильвер:

— Ответь мне, только честно, ты когда-нибудь испытывала ненависть?

— Ненависть? Ну, возможно один раз, когда сестра утащила без спросу моё лучшее платье и перепачкала его.

— Ты хотела ударить её, избить до смерти, чтобы она больше никогда не смогла так сделать?

— О богини, нет, конечно, нет!

— Значит, это была не ненависть. Ты просто немного рассердилась. Спасибо за честность. Теперь многое проясняется, благодаря тебе.

— Вам когда-нибудь говорили, что вы очень красивый жеребец?

— Нет, Сильвер Блейз, никогда.

— Зовите меня Блейзи пожалуйста.

— Хорошо, Блейзи. Скажи, кто финансировал и организовал вечеринку?

— Это Фолин Стар организовал, а скидывались мы все.

— Вот это уже интересно. А не было ли в деревне убийств или пропаж пони?

— Какой ужас! Нет, и надеюсь, никогда не будет. А почему вы интересуетесь?

— Да так, просто. Могу я попросить тебя об одолжении?

— Конечно, ты же, как-никак виновник вечеринки! — она мило улыбнулась и подмигнула мне.

— Видишь вон там около столика Фолин Стара, можешь пригласить его на следующий танец?

— Боюсь, что он откажется. Но я попробую.

Музыка смолкла: музыканты опрокинули в себя по кружечке сидра и отведали пирогов, поданных им заботливыми копытами. Блейзи пошла к Фолину наблюдавшему за нами, а я встал на задние копыта, чтобы меня было лучше видно, поймал взгляд Фолина и подмигнул. В ответ он приложил копыто к глазам во всем известном жесте и пошёл за тянущей танцевать кобылкой.

На секунду мне захотелось остаться здесь до конца. Сердце радостно подпрыгнуло в груди откликаясь на эту мысль. Но я усилием воли подавил этот порыв. Пустому веселью не место в моей жизни, оно и так сгубило больше жизней, чем когда-либо суждено обречь мне. Я не замедлил смешаться с толпой и выскользнуть за дверь, многие были уже пьяны от алкоголя и безудержного веселья, никто не заметил мой уход. В этом и есть наше главное различие, я не ищу наслаждения в простых вещах и веществах.

Я набрал книг и спрятался в сарае около дома Фолина. Рассевшись на вязанках хвороста, под тёплым светом лампы меня вдруг охватила ностальгия. Сколько раз было вот так — только я и носители знаний. Стоял поздний вечер, когда я завершил последнее исследование. Многое прояснилось для меня. Существовали мистические духи — Вендиго. Они питались враждой и ненавистью и чем больше ненависти, тем холоднее становилось. У пони не было выбора, они адаптировались. И теперь, чтобы выжать из них ненависть, надо очень постараться.

Фолин встретил меня довольно прохладно. Ещё бы, сбежать с вечеринки в свою честь, для него это было одним из самых страшных преступлений, которое только может совершить пони. Он, молча, поставил на стол тарелку чуть тёплого супа и отправился спать.

---

Сейчас глубокая ночь. Я не сплю. В моей голове вертится мысль просто уйти. Но я понимаю, что Фолин Стар так привязался ко мне, что не оставит в покое, даже если я уйду незаметно. И поэтому я встаю с кровати, беря в зубы заранее приготовленную верёвку и топор. Мои шаги, несмотря на габариты моего тела, практически бесшумны. Лестница почти не скрипит под копытами. Вот из тьмы выныривает дверь спальни Фолина. Она не заперта, и с очень тихим шорохом, отворяется. В комнате довольно темно, но я вижу очертания кровати и прикроватной тумбочки у окна. В другом мире (не помню его названия) меня называли Выжиматель Потрохов. Да, весёленькое было время.

Я кладу топор на прикроватную тумбочку и зажигаю лампу. Фолин Стар крепко спит, не ведая, что я стою прямо над ним. Медленно чтобы не разбудить, я привязываю хвост и ноги Фолина к кровати, не забывая плотно заткнуть рот кляпом. Блеклый оранжевый свет лампы, освещает нехитрую обстановку в комнате. Большой шкаф в углу левее двери. Старинный комод у стены, заставленный рамками с фотографиями и парой кубков. Стул и маленький письменный стол справа от окна и слева от комода. Тумбочка под окном, у которой я стою. Рядом кровать, левее окна и пустая стена до двери завешанная плакатами с неизвестными мне музыкантами и пегаской, под изображением которой стояло имя «Деринг Ду».

Я пробую копытом лезвие топора, и тоненький звон подтвердил остроту инструмента. Моё дыхание участилось, а копыта слегка дрожали от осознания того, что я собираюсь сделать. Я зубами по удобнее перехватываю топор, неторопливо занося его над худеньким жёлтым земным пони. А затем резко опускаю, разрубая ножку кровати пополам, и вторым движением вторую. Кровать бухнулась, голова связанного и разбуженного пони оказалась гораздо выше ног, позволяя ему насладиться зрелищем.

Топор взметался и падал, крушил и кромсал, а я как мог помогал ему копытами, издавая яростные утробные звуки. Сначала я изрубил в дрова древний комод, нашинковав, как повар листочки с изображениями друзей и родственников Фолина. Затем я накинулся на шкаф. Содержимое было выпотрошено и разорвано в клочья. От напряжения у меня изо рта пошла белая пена, окропляя жалкие останки шкафа. Столик был последним. С ним я разделался особенно жестоко, измельчая его кусочки в мелкий древесный порошок. Я прошёлся до выхода в коридор, по пути разрезая постеры на стене, затем глубоко–глубоко вонзил топор в сердцевину двери. И вышел.

Пот щипал глаза, а мышцы, разгорячённые полночной гимнастикой, легко несли тело. Надеюсь, я выглядел достаточно убедительно, изображая ярость и безумие. Это представление надолго ему запомнится. Может он даже будет пересказывать его своим детям, если успеет.

Это игра. И правила в ней устанавливают всего двое. Мир и Я. У мира может быль сколько угодно правил, он даже может менять их по ходу игры, а у меня их всего несколько и первое из них: не убивать разумных существ до приговора миру.

Сомненья прочь, я ухожу в ночь. Эта деревенька слишком мала. Здесь нет ненависти, необходимой для моих планов. И всю информацию, какую только можно было здесь получить, я добыл. Мне нужно место, где есть много пони, где очень большая плотность жителей на квадратный километр. Мне нужен город.

Глава 3. Первый выпад

Я шёл лесами, минуя овраги и нагромождения скал, по листьям, поникшей траве и утоптанным тропинкам. Промозглый ночной ветерок ворошил мою гриву. А простая грунтовая дорога вела на северо-восток. С собой я ничего не взял, налегке быстрее доберусь до крупного города. Впереди на горизонте показалась светлая, расширяющаяся полоса. Дорога была пустынна. Какой ненормальный ходит по ночам?

Но солнца, обычно согревавшего землю после ночного холода, я так и не дождался. На горизонте показалось огромное облако. Приглядевшись внимательней, я заметил на нём разные постройки. Мне уже приходилось видеть пожую картинку, это Клаудсдейл, летающий город пегасов. Вместо рассвета надо мной пролетела облачная громада, везде оставляющая после себя тёмные тучи, сыплющие мириады снежинок. Воздух заметно похолодел. А я прибавил ходу, если не успею к ночи до города или трактира мне конец.

В последнее время я не особо обращал внимание на погоду и совсем упустил из виду плановое наступление зимы. Ещё бы последнее время меня занимали более интересные вещи. Земля щедро покрывалась пока ещё тонким белым покровом. На карте расстояние до Мэйнхетана не казалось таким уж большим, поэтому я спешил. Но, как известно, кто спешит, рискует ошибиться.

Я поднялся холм пологий с западной стороны. Плавно скользящая вдаль дорожка, незаметным поворотом резко ушла в сторону прямо перед головокружительной пропастью. А так как я почти бежал в пелене кружащихся снежинок, заметить крутой обрыв перед собой не успел. Копыта скользнули по новообразованной наледи, и я упал с каменистой кручи, прокатился по склону у подножия, несколько раз хрустнув чем-то.

Круговерть и болезненные удары об землю, деревья и камни закончились. Я встал и скривился. Правое переднее копыто сильно заболело, когда я опёрся на него. Ковыляя, мне снова удалось выйти на присыпанную снегом дорогу. Моя скорость значительно снизилась. Нога постоянно напоминала о себе резкой болью, когда я по привычке забывал поджимать её. Злясь на свою неосмотрительность и неподготовленность, я мысленно ругал себя. Это было очень не похоже на меня, не предусмотреть такие банальности как плохая погода и возможные травмы.

Я чувствовал неуверенность и наползающее чувство ностальгии. Этот Фолин Стар сильно мне напоминал кого-то из моего очень далёкого и давно забытого прошлого. Усилием воли я подавил все эти глупые чувства, мешающие моему делу. У меня была цель. И я буду идти до конца, не оборачиваясь, не жалея ни себя ни мир.

Крайне медленно я преодолел перевал в старых и низких горах. Усталость после изнурительного пути буквально вдавливала меня в землю. На пределе выносливости, опустив голову, я ковылял под секущими мою шкурку когтями ледяного ветра с маленькими кусачими мухами-снежинками. Холод и голод знали своё дело, а три натруженных ноги попытались перешагнуть свой предел, но не смогли. Наступающая темнота и усилившийся вечерний холод застали меня лежащим посреди одной из узких дорожек, ведущих к главному тракту из Кантерлота в Мэйнхеттен.

Очнувшись после, как мне показалось минутного забытья. Я пополз, подгребая под себя, потерявшие чувствительность копыта. Правое копыто больше не чувствовалось, и я вовсю использовал его. За весь день мне так и не встретились путники. И понятно почему — все заняты «наведением зимы». Сумерки ещё сильнее поглотили остатки дневного света. Нужно сделать привал на ночь. Я приподнял голову и осмотрелся — ветер всё также шаловливо покусывал, но снег больше не сыпался мне на голову. Вокруг дикая местность: роща исхудалых осин — впереди, холм — справа, луг, упирающийся в предгорные леса — слева.

Если бы не погода и травма, я дошёл бы за полдня. Всего-то ещё чуток до тракта, а там по ровной дороге несколько миль до придорожной гостиницы или ещё несколько, и я в Мэйнхетане. И вообще, надо было взять у Фолина денег, дойти до соседнего Понивиля и поехать на поезде. Но нет, по привычке пошёл пешком. Беда с этими миграциями. Привыкаешь к одному, а тут всё по-другому — дорогами пользуются гораздо реже, чем воздушными перевозками и поездами.

Теперь главное доползти до рощи. Сзади послышался цокот копыт, пришлось обернуться посмотреть, кого там нелёгкая несёт. Небольшой, тёплый свет фонарика порождал миллионы сверкающих искорок. Тусклая фигура, слепящая меня своим огоньком, приближалась. Злобы или иного негатива не чувствовалось. Значит это не Фолин. Я расслабился и ждал, рассчитывая хотя бы на незначительную помощь.

Приглядевшись к путнику, я разглядел жёлтую шерсть и фиолетовую гриву, выглядывающую из-под шапки. Глаза пони блеснули выражением узнавания, и он улыбнулся, приветствуя меня:

— Привет, Экстер. Я подумал, что тебе в твоём путешествии может понадобиться тёплая одежда, еда и друг.

— Почему ты пошёл за мной? За подружкой не пошёл, а за мной значит увязался?

— Всем нужны друзья. Ты потерял старых, и не заводишь новых здесь. Может, боишься снова потерять?

— Я недооценил тебя. Ты по-прежнему не ненавидишь меня. Почему?

— Ненавижу? С чего ты взял, что я должен тебя ненавидеть?

— Ты вообще нормальный? Напомню: я прошлой ночью разгромил твою комнату.

— Это всего лишь вещи. А тебе нужна помощь, я понимаю, что ты хотел оттолкнуть меня из лучших побуждений, и поэтому даже не думай отделаться от меня.

— Сейчас мне действительно не помешает помощь, но это не значит, что я тебе друг. Ты понял? Я чужой и мне не нужна эта ваша так называемая «дружба».

— Конечно, конечно. Эй, а почему ты лежишь?

— Я ног не чувствую.

Фолин одел на меня шарф и шерстяной плащ.

— Так, хватайся. Перебрось ногу мне на спину. Вот так, пошли, тебе срочно нужно согреться, — он взвалил большую часть моего веса на себя, и мы засеменили к роще.

Ноги не гнулись, холод и слабость казалось засели в костях. Скоро под прикрытием деревьев на крохотной прогалине разгорелся весёлый костерок. Моё измученное тело само тянулось к нему, тепло возвращало жизнь в обмороженные конечности, а вместе с ней и боль. Все ушибы и переломы, полученные в результате падения, решили разом заявить о себе. Сжимаясь от внезапной боли, я старался не подать виду и ел переданные Фолином сэндвичи.

Поздно ночью мы завалились в придорожную гостиницу, разбудив и изрядно перепугав хозяев. А на следующий день ещё до полудня я стоял посреди огромного города. Фолин крепко спал в соседней кровати, когда я ушёл.

Потоки эфира текли в этом месте гораздо быстрей, заряженные самыми разными чувствами. Среди них присутствовала даже ненависть, но очень мало и такая жиденькая, что хотелось плакать. Да они издеваются! Обычно места скопления существ особо щедры на подавленную злость. Это связано с конкуренцией за место обитания. Что ж, они не оставляют мне другого выбора. Я сам посею и взращу в них семена ненависти. Хромая по улице, погружённый в свои мысли, я не заметил выходящую из дверей пони в белом халате и натолкнулся на неё.

— Извините, сэр, я такая неуклюжая.

— Бывает, — я стал обходить её.

— Вы ранены, пойдемте со мной, я осмотрю вашу ногу.

— Это не важно. Просто забудьте об этом.

— Ещё как важно! Как врач я обязана помочь больному, даже если он не считает, что болен, — её рог замерцал бледно голубым светом.

Из-за двери появилось кресло-каталка, и толчок магической ауры усадил меня в него. В следующие мгновенья я оказался внутри здания, из которого выходила эта ненормальная врачиха. Это оказалась больница. Она стремительно закатила меня в ближайший кабинет.

— У меня нет денег, — я использовал последний довод.

— В Эквестрии, спасибо Принцессе Селестии, бесплатная медицина, сэр. Неужели вы не знали? Тогда проведём полное обследование!

Теперь мне удалось, наконец, рассмотреть её: средних лет, довольно мила, но не очень красива. В глазах плясали озорные огоньки, бежевая шёрстка приятно гармонировала с медового цвета гривой и хвостом. Поняша излучала неуёмный энтузиазм. Сначала она провела общий осмотр. А затем пропустила меня через магический сканер, буквально просветив и запечатлев все внутренности. Кроме нескольких серьёзных ушибов и сильного повреждения связок ноги, она, разумеется, ничего не нашла.

Обработав ушибы и перевязав ногу, докторша отпустила меня. Расточительная доброта. Значит Принцесса Селестия, это она устроила тут маленькую утопию. Теперь я знаю имя моего врага номер один. Её глупые законы и мораль будут втоптаны в грязь лавиной анархии, злобы и безумия. Я разверзну тут настоящий ад, с котлами наполненными страданиями и ненавистью, с плачем и криками отчаяния.

Вспышка жестокости, она породит насилие и страх, а они в свою очередь превратятся в так любимою мной субстанцию, с помощью которой я раздавлю принцесс. В уме уже вырисовывался эпичный замысел, но мне нужны деньги, чтобы добыть требуемые материалы и вещества.

Я обосновался в подвале одного из домов. Нашёл тёплое хорошо укрытое от чужих глаз местечко, постелил там потёртый матрас, добытый из помойки, и припрятал пару полезных мелочей. Питался немного просроченными продуктами, теми, что находил в помойках, а так же в столовых благотворительных организаций, где подавали в основном сено.

Из подходящего куска стали, холодным способом я изготовил нож. Заточил на самодельном круге. Это была довольно грубая поделка, но в отличие от бытовых ножей, прекрасно подходила, чтобы пронзать живую плоть.

Мой выбор пал на ювелирный магазин, драгоценности и выручка прекрасно дополнят друг друга. Кроме ножа, в мою экипировку входили два пустых мешка, верёвка, самодельная полотняная маска и плащ, чтобы скрыть кьютимарку. Вечером, за несколько минут до закрытия в соседнем с магазином переулке, я надел плащ и маску. Охранника не было, да и зачем он в обществе, где никто не нарушает законов, ну или почти не нарушает.

Хозяин как раз подходил к дверям, чтобы закрыть их на ночь. Пригрозив ножом, я легко связал его. Никакого сопротивления не последовало, только полный ужаса и опасливо косящийся на нож взгляд. Не теряя времени, я разбил витрины и быстро набил один из мешков украшениями, затем вскрыл кассу. В этот момент в дверь зашла пони. За секунды оценив ситуацию взглядом, она с визгом выбежала на улицу, зовя стражей закона.

Одним движением высыпав содержимое кассы во второй мешок, я выбежал на улицу. Затем были переулки, бесконечная череда поворотов. По пути я скинул один из мешков, тот который с битами, в заранее подготовленный тайник и побежал дальше. Поворот, поворот, дальше я пересёк парк, ещё поворот. Внезапно кто-то обрушился на меня сверху, и заломил копыто, как раз то, ещё не совсем зажившее после травмы, вызвав резкий укол боли. Перехватив нож зубами, я повернулся и резанул нападавшего по груди ниже металлической пластины нагрудника. Тут подоспел ещё один и выбил нож из хватки моих челюстей. Меня заковали в кандалы с цепочкой и, грубо толкая, повели.

Сначала я попал в одиночную камеру. Несколько раз водили на допрос, правда, без пристрастия. После беседы с местным психиатром, в ходе разговора с которым, я рассказал ему о ненависти такое, после чего он точно не сможет заснуть, меня перевили в больницу. Мягкие белые стены, "приятные соседи", таблеточки, специальная программа перевоспитания и всё это под вывеской "Дом восстановления гармонии имени святой Принцессы Селестии". Вообще-то я хотел попасть в тюрьму, но психиатр очень уж напрашивался.

После жёстких скамеек изолятора меня встретили мягкие диванчики вдоль стен успокаивающего зелёного цвета, приветливый и закрывающий глаза на "странности" больных персонал, доброжелательный сосед по комнате.

— Новичок. Хе-хе. — Сказал красный единорог с зачёсанной назад синей гривой.

— Экстер.

— Здесь меня знают как Шего.

— От чего лечишься?

— Безумие не болезнь. Оно выбрало меня. А я его. Жаль не у всех так же гладко, — вяло доложил сосед по комнате.

— И что же оно такое?

Не молодой единорог загадочно улыбнулся и промолчал.

— Когда я выберусь: принесу в мир ненависть и покончу с ним, я точно буду счастливее тебя — избранник безумия.

— Тайгерь знает, как выйти. Но я тебя не поведу к нему, вдруг ты от них.

— От кого?

— Покажи-ка мне свою метку.

— Отвали.

Я отвернулся к стене, накрывшись одеялом. Однако пришедшая медсестра вытряхнула меня из кровати и погнала на обед. Шего пошёл сам. А затем меня заставили участвовать в совершенно бесполезном собрании.

— Время приёма лекарств.

Я обрадовался этому зову, потому что это значило, что собрание наконец-то закончено. Сделав вид, что проглотил таблетки, я отправился в туалет и выплюнул комплекс пилюль в унитаз. Мне уже приходилось сталкиваться с подобными режимами. Ничего нового. Оставалось только копить ненависть.

К концу второго месяца Шего, с которым мы до этого обменивались не более чем одним-двумя словами, вдруг разговорился:

— Ты задумывался над тем, зачем они тебя здесь держат?

— Я ранил стражника и не понравился психиатру. Никто не говорил, насколько я здесь застрял, но, похоже, надолго.

— Они боятся. Ты слишком асоциально себя ведёшь, иначе отпустили бы ещё месяц назад.

— Ненавижу собрания с их приторной слащавостью и морем пустого сочувствия. А ты сам-то, что здесь делаешь?

— Я ждал, когда придёт тот, кто проведёт Эквестрию через безумие к новой вершине.

— И как, дождался?

— Да.

— Поздравляю. А я вот уже по горло сыт этой клиникой.

— Пойдём, освободим пони от гнёта разума!

— Немного анархии и безумие заполыхает на улицах как лесной пожар. Ты что, имеешь в виду прямо сейчас?

— Ты мне нравишься. Пожалуй, я познакомлю тебя с Тайгерем. Да. Нечего рассиживаться в этом дурдоме имени достопочтенной солнцепопой принцессы.

Сначала я подумал, что этот красный единорог, с узкой грудной клеткой, мощными задними ногами и крупом так шутит. Но он не шутил и, взмахнув встопорщившейся ёжиком гривой, напоминающей ирокез, мой сосед повёл меня в главный зал. Сразу после того, как я вышёл вслед за ним, в меня врезался дёргающийся коричневый умалишённый. Один из буйных.

— Я Повелитель! Я Повелитель! Повелитель Плоти! — чуть ли не в ухо кричал он.

Оттолкнув психа, к которому уже спешили медбратишки и медсестрёнки с дозой успокоительного, мы прошли дальше. Здесь было много мягкой мебели и лёгких фанерных столиков, за которыми играли, рисовали и общались пациенты самой разнообразной внешности и заскоков. Здесь же психиатры проводили открытые группы с предполагаемой целью избавления пони от инакости и подготовкой к вливанию общество "нормальных".

Мы не стали задерживаться и пошли дальше. Неторопливо прошагав до выхода в коридор на другой стороне зала, мы свернули в него и прошли мимо туалетов. Дальше коридор вёл к главному выходу, закрытому и тщательно охраняемому. Но мы не пошли к нему, вместо этого сосед, оглянувшись по сторонам, подошёл к маленькой дверце, сверкнул магической вспышкой, заставившей замок щёлкнуть, и затолкал меня в проход. Поначалу было темно, но синеватый огонёк на кончике рога, разогнал тьму по углам. Отодвинув ящик, сосед нырнул в дыру за ним и поманил меня за собой.

Это был узкий лаз между стен, с торчащими повсюду паутинами и утеплителем. Сопровождаемые пылепадом, мы дошли до ещё одного пролома, на этот раз в полу. Спускаясь по битому кирпичу, я ощутил сухой и затхлый запах подвала. Известковая крошка тихо хрустела под копытами, а я шёл и всё никак не мог поверить, что можно так просто выбраться из спецучреждения.

Внезапно сосед развернулся, держа в магическом хвате молот. Ударив меня в плечо и вдавив в стену, он прижал тяжёлую сталь к моему подбородку.

— Говори! Это они тебя послали? — брызжа слюной, взъярился он.

— Кто они? О чём ты? — вытягивая шею чтобы ответить, хрипло сказал я.

— Принцессы! Ты от них? — единорог бурил меня острым взглядом маниакальных глаз.

— Принцессы мои враги. Убери от меня свои копыта и молоток! — Резкая вспышка злобы внутри меня преобразовалась в осязаемую волну жара, заставив безумца отпрянуть от меня.

— Спокойно приятель. Это всего лишь проверка. Я обещал показать тебе Тайгеря. Тайгерь перед тобой!

Он повернулся и завернул в темноту за угол. Чего угодно ожидал я, но не того, что предстало передо мной. Мы были в гигантском зале, бледный синий свет сверкал, отражаясь в триллионах золотых кругляшей. Это было хранилище банка — подвал соседнего здания.

— Как думаешь, этого хватит, чтобы дать всем свободу? — уголок рта Тайгеря приподнялся.

Из газет я узнал, что нас искали, но не очень активно и вскоре город забыл о двух пропавших психах. Тем временем большой подвал старого многоквартирного дома преобразился в химическую лабораторию. Оборудование, лабораторная посуда, горы реагентов — я не скромничал и готовился пустить в ход мои самые лучшие рецепты в промышленных масштабах. Магия усилила свойства обычной взрывчатки, давая ей необычайную мощь. А мешки с "красной пылью" благодаря магии буквально размножались делением. Небольшие устройства с раструбами, маскировались специальными чарами и лепились широкой сетью по всему городу.

Последний месяц зимы полный снега и холода, я провёл в трудах, готовя свой выход. Тайгерю я давал только мелкие поручения, не открывая план в целом. Жалкий глупец, я не собирался освобождать пони от чего бы там ни было. Я готовился собрать обильный урожай. Скоро ярость вскипит как волна и мир насытится ненавистью. А величественный город на морском побережье обратится обожжённой каменной пылью.

А тем временем везде уже во всю "убирали зиму". Магии едва хватало и мне приходилось работать с теми крохами, что были, учитывая запасы собранные за два месяца отсидки. Десять дней спустя всё было готово. Представление начинается.

---

Фолин Стар проснулся от того, что в комнату постучали. Это оказалась горничная. Экстера не было, его аккуратно заправленная постель выглядела не тронутой, хотя спать они ложились вместе. В Мэйнхеттене след оборвался — огромный город, будто растворил в себе Экстера. Фолин Стар не собирался сдаваться и решил, во что бы то ни стало снова разыскать своего ветреного друга.

Устроившись на работу и сняв крохотную квартирку на окраине, Фолин всё своё свободное время посвящал поискам. Его взволновала заметка в Мэйнхеттен Таймс о загадочной пропаже двух пациентов из больницы "Дом восстановления гармонии имени святой Принцессы Селестии". Особенно когда на фотографии он узнал одного из них. Расследование быстро зашло в тупик и заглохло. Фолин подумал, что Экстер наверняка нарвался на неприятности, из-за которых его и заперли в подобном заведении. Но как бы хуфингтонец ни старался, больше ничего выяснить о судьбе друга он не смог. Так зима и прошла: скучные серые будни, перемежающиеся с редкими душевными вечерами в кругу новых знакомых, да тщетные поиски друга-пришельца. Отчаявшись, Фолин решил вернуться в Хуфингтон, но из-за внутренней неуверенности всё откладывал отъезд.

Глухую ночь и сладкий сон города разбил взрыв. Гул падающего невдалеке небоскрёба и оглушительный удар заставили Фолина подскочить на кровати. Когда шум рушащегося здания затих, ночь над городом прорезал очень знакомый Фолин Стару громкий голос:

— Вставай Мэйнхеттен, час твоего предназначения пробил. Всем жителям срочно покинуть дома. Иначе я похороню вас прямо в них.

Плохо понимая спросонья, что происходит, Фолин поплёлся к выходу. Пытаясь понять, почему ему показалось, что он слышал Экстера.

— Вы что оглохли? Все на улицу или умрете! — знакомый голос, наконец, дошёл до сонного сознания спускающегося по лестнице Фолина.

В этот миг он замер и как ужаленный рванул на улицу. Выскочив из дверей, первое, что он увидел — гигантская призрачная фигура пони в небе над городом. Лунный свет еле пробивался сквозь неё. Перепуганные пони собирались на улицах перед своими домами. Густая тень чудовищного призрака накрывала город практически целиком.

— Я хочу сыграть с вами в игру. Правила очень просты, если кто-то попытается покинуть город — он умрёт. Если вы откажетесь играть — вы умрёте, а также все кто был поблизости. Доблестные стражи города тоже играют наравне со всеми. Советую всем следовать правилам и тогда никто не умрёт.

— Итак, я хочу, чтобы вы посмотрели друг на друга. Внимательно посмотрели. Видите их? Ваших соседей, знакомых, друзей, незнакомцев? Отлично, а теперь начинайте избивать и насиловать их и помните: я всё вижу, — гремел по всему городу голос.

Прошла минута, но никто не сдвинулся с места, все продолжали смотреть друг на друга. Некоторые начали возвращаться в дома и прятаться в подвалы.

— Вы не поняли правил? Тогда я помогу вам! — как бы в ответ город накрыла волна взрывов.

Как ни странно взрывались исключительно крыши. Некоторые из слабых духом дрогнули и направились в сторону некоторых из слабых телом. Но всё также не решались начать. На улицы, кружась и сверкая в ослабленном лунном свете, посыпались мелкие обломки, а за ними густой мелкий снег. Но это был не снег. Снег не бывает красным. Сначала всё было нормально, но не долго. Большинство пони на улицах ощерились, задрожали и, рыча, бросились на ближнего своего. Такие мирные существа кипели яростью, как сорвавшиеся с цепи голодные озлобленные звери. Повсюду вспыхивали драки.

Фолин тоже попал под "красный снег", но сдерживался, сжав зубы, и по наитию побежал к центру города. Везде вспыхивали краткосрочные потасовки, везде началась паника, воздух будто пропитался химией страха, ужаса и ярости. Жёлтому земнопони приходилось убегать от нескольких особо буйных кобыл взявших его на прицел. Переулками и подворотнями он добрался до небоскрёба украшенного конской головой и, повинуясь интуиции, зашёл.

Лифты оказались заблокированы. До двадцать четвёртого этажа Фолин бежал наверх по лестнице, но дальше она оказалась завалена невероятным количеством хлама. Прохода наверх не было. Осмотревшись, он прошёл в коридор, здесь располагались офисы, закрытые на ночь. Но Фолин не останавливался, там на другой стороне здания должна быть вторая лестница. Пустой коридор, повернув, вывел его к закрытой двери. И вот тут Фолин не смог больше сдерживать раздирающую его химическую ярость и обрушился на дверь. Сильные жилистые копыта земного пони крушили древесину не хуже кувалды.

Как оказалось после того как Фолин выпустил пар, дверь была не заперта и вела к пожарной лестнице. Не теряя больше ни секунды, он полез по крутой узкой дорожке наверх. Фолин лихорадочно думал: "Если всё это натворил Экстер, я устрою ему такую взбучку, вовек не забудет. Что на него нашло? Зачем сеять вражду между пони? Это же полное безумие!". Пожарная лестница вывела усталого и раздражённого пони на козырёк крыши прямо под гигантский тёмно-золотой силуэт конской головы.

На крыше в другом углу кто-то двигался. Фолин побежал — лунный свет очертил знакомую фигуру — магическое мерцание дополнительно освещало действо. Бледно янтарный поток перетекал от Экстера в сужающийся к верху, поблескивающий красными гранями кристалл. Химическая ярость ещё не полностью покинула тело худого жёлтого пони, и под её воздействием он бросился на того, кого считал своим другом. Экстер стоял на самом краю у низеньких перил — всего один удачный толчок и его тело придётся отскребать от асфальта у подножия здания.

В сознанье Фолина за миг перед столкновением всё поблекло и разгорелось с новой силой. Удар копыта и тёмный кристалл летит вниз, а Фолин отскакивает назад на несколько метров. Взгляд ярко-оранжевых глаз обжёг его, но расхрабрившийся пони не дрогнул и ответил одним из своих наиболее грозных взглядов. Гигантская фигура, стоявшая над городом, исчезла — видно кристалл был как-то связан с ней.

— Какого хрена ты делаешь?! Ты хоть понимаешь, сколько страданий принесла твоя выходка невинным пони? — с жаром в голосе воскликнул Фолин.

— Ты помешал мне. Надо было искалечить тебя ещё там в Хуфингтоне. Но всё равно ты опоздал. После сегодняшнего ненависть взойдёт обильным урожаем.

— Зачем!? Зачем ты всё это сделал? — горечь разочарования прорывалась в голосе Фолин Стара.

— Зачем? Я хочу всю злобу и ненависть, на которые только способны жалкие пони. Вендиго дали вам сопротивление это понятно. Но предел должен быть и у него. Вы не лучше других, такой же биологический мусор.

— Если ты такой умный, каким кажешься, то почему не можешь понять такую простую вещь: ненависть ничего не даёт. Только разбивает на кусочки то, что могло быть целым и красивым. Я склоняюсь перед мудростью и гармонией наших принцесс. Они понимают: ненависть испытываешь, лишь когда справедливость недосягаема, а зависть и страх отравляют сердца.

— Я сожгу вас в ненависти!

— Никогда бы не подумал, что ты такой монстр на самом деле.

— Мы те, кем мы стали. А теперь я, кажется, обещал тебя покалечить.

Магическая энергия, светясь, сконцентрировалась в оранжевую точку перед Экстером и вспышка магического луча осветила площадку. Фолин успел дернуться, пытаясь прыгнуть. Но злая магия была очень быстра. С шипением луч прожёг плоть насквозь. Несчастный пони завалился на бок. Шли секунды, и осознание ранения добралось до него. С мученическим выражением на мордашке Фолин замычал, испытывая невероятную по силе боль от прожжённого переднего копыта. Крови не было, зато обугленная по краям дырка и сильнейший ожог прилегающих тканей доставляла бедному пони невыносимые страдания.

Но видно этих страданий Фолин Стара Экстеру было мало, и перед ним снова сконцентрировалась магия. Луч сорвался, будто возжаждавшая тёплой плоти хищная птица. Но в этот раз он ударился и разбился о полупрозрачную голубоватую преграду. На фоне луны появился силуэт крылатого существа. Величественно взмахивая крыльями, силуэт немного снизился, так что Экстер смог рассмотреть существо посмевшее помешать его суду и расправе. Крылато-рогатая синяя пони, аликорн, виденный ранее Экстером на картинке в книге об Элементах Гармонии — Принцесса Луна собственной персоной.

Глава 4. Призрак беды

Подошёл к концу ещё один день. Как всегда, поглощенная круговоротом давно уже ставших серо-серыми дней, Принцесса Селестия, снежно-белый аликорн с магически развевающимися гривой и хвостом, переливающимися оттенками голубого, зелёного и розового, нежилась в тёплой водичке наполненной ворохом мыльных пузырьков. Солнце покорно её воле спряталось за горизонт, и теперь принцесса могла спокойно расслабиться перед сном. Мысли вяло текли в её прекрасной, но изрядно уставшей головке. А упругая струя воды мягко массировала шкурку белой пони. Невероятно, но Селесстия думала о своей жизни. Точнее о том её куске, который состоял из ближайшего прошлого и настолько же приближённого будущего с корочкой настоящего между ними.

Аликорны живут очень долго, и как ни странно это создавало свои неудобства. Если бы мать Селестии ещё была с ней, то, скорее всего она бы спросила дочку, почему та ещё не замужем. Настойчиво так спросила бы. С одновременным сватанием полудюжины кандидатов на тёпленькое местечко рядом с ней. Но мама была всего лишь простой единорожкой и умерла ещё когда, Селестия по аликорновским меркам была совсем жеребёнком.

Лишь общение с сестрёнкой, редкие розыгрыши и шуточки, да разные давно перепробованные сладости составляли отдушину в беспроглядной серости текущих дней. Не подумайте чего такого, Селестия гордилась своим положением соправительницы Эквестрии и очень любила свой народ, часто, когда это требовалось, она не щадила себя, лишь бы подданным было хорошо. Когда Стар Свирл пригласил их с сестрой стать правительницами Эквестрии, Селестия очень радовалась. И ни разу не пожалела о своём решении, но с течением времени ей всё больше и больше казалось, что она что-то упускает. Это протекает мимо нее, оставляя всё больше и больше сомнений в душе принцессы.

Живя тысячи лет, один единственный год, кажется, очень быстротечным и коротким промежутком времени. Особенно если большую часть его составляет рутина. Вроде бы всё у принцессы было: и любовь с поклонением поданных, и любимая младшая сестрёнка вернувшаяся домой совсем недавно, и стражники, по вызову готовые исполнить любой приказ царственной особы. Но не было этого самого знакомого с детства ощущения счастья.

Гигантская библиотека Кантерлота содержащая в себе тысячи и тысячи фолиантов прочитана вдоль и поперёк, многократно. А каждая новинка тут же проходила через дрожащие от нетерпения копыта Селестии. Познание и мудрость, изложенная на бумагу — это были давние страсти принцессы. Большая часть её юности прошла в библиотеках среди древних сокровищниц знаний. Хотя время от времени Луна находила приключения на свой круп и щедро делилась с крупом сестрёнки, прозябающей в "храме скукотищи".

Внезапно мысли Селестии перетекли на более позднее время, а именно на прошлую осень. Она помнила, как будто это произошло только что. Сердце сжалось от ужаса, ноги задрожали, а магическая аура, исходящая от солнца, будто хотела предупредить её о приближении чего-то смертельно опасного. Но это длилось не долго. Всё прекратилось, будто солнцу "приставили нож к горлу" и заставили "замолчать". С того времени принцесса регулярно наблюдала за небом. И не зря: часть созвездий пропали с небосвода, а спустя месяц с небольшим появились вновь. Возможно, это была какая-то неизвестная науке космическая аномалия, думала принцесса, переворачиваясь на бок. Но гнетущее чувство в глубине души будило Селестию, будто предсказывая приближение опасности.

Встряхнув тяжёлой от воды гривой, Принцесса Селестия отогнала наваждения. Она не позволит смутным страхам отразиться на её повседневной жизни. Подсушив шкурку, принцесса завернулась в большое махровое полотенце и направилась к своей любимой лежанке у камина. Но там уже кто-то лежал, завернувшись в её любимое шёлковое одеялко. Нахмурившись, Селестия сдёрнула его магией. На неё тут же уставились два бирюзовых глаза, и блеснула лёгкая ухмылочка близкого существа.

— И что ты забыла на моей тахте? — немного требовательным, но мягким тоном спросила солнечная принцесса.

— Знаю я, как ты любишь эту лежанку. Прости, не удержалась поваляться. Есть то, о чём нам следует

поговорить, — подвигаясь, ответила ночная шалунья.

— Ну, моя милая сестрёнка, что же тебя беспокоит? — устраиваясь рядом с Луной, ласково спросила Селестия.

— Одиночество.

— Не говори ерунды, оглянись вокруг, посмотри, сколько разных существ населяет Эквестрию. — Селли прикрыла глаза смотря на сестру.

— Я не о том. Из пони я только с тобой могу поговорить вот так, просто, по душам, по-дружески. Ну, может ещё с Твайлайт. А все остальные, ты бы послушала их. Натягивают лживые улыбки и льстят, избегая неудобной правды, будто боясь вызвать мой гнев, ожидая, наверное, что я опять могу превратиться в Найтмер Мун. О как бы я хотела, чтобы все забыли мою постыдную ошибку. Если бы я тогда не поддалась…

— Не переживай, все уже привыкли к тебе. А на счёт льстецов — мне тоже приходится терпеть их каждый день. К сожалению таков наш удел: слушать сладкие окольные речи, пока грозная правда ранит совсем другие, неготовые к ней уши.

— Селли, это не правильно. Может нам стоит завести новое министерство. А называться будет, скажем: Министерство Правды?

— Иногда ты меня пугаешь.

— Эх, да, знаю, знаю. Гражданские свободы, и все дела. Ты в законах лучше разбираешься.

— Не страшно. Главное помни: мы правительницы, а не тираны.

— Селли?

— Да?

— Эээ. Ладно, ничего.

— Давай, выкладывай, раз начала. Ты же знаешь — я всё пойму.

— Меня давно беспокоит один и тот же кошмар, который я не могу контролировать. — Луна сделала медленный глубокий вдох и продолжила. — Сначала я спешу кому-то на помощь. Потом из мрака появляется огромная фигура головы пони, там, рядом с ней кто-то есть. Я спускаюсь ниже и вижу, как беззащитного пони готовится раздавить колоссальный монстр. Тёмное стрельчатое тело едва угадывается за вязью щупалец вокруг него. Он стоит, опираясь на два самых больших щупальца. А венчает его образ треугольная голова с двумя острыми, пылающими глазами. Его внимание обращается в мою сторону, и под его взглядом я начинаю гореть. Вместо боли всё тело жутко чешется, плоть слезает с костей, я кричу, но его взгляд лишь сильнее жжёт меня. И я просыпаюсь.

— Когда у тебя начались эти кошмары? — серьёзным голосом спросила Селестия.

— Осенью, когда звезды северного полушария пропадали на сорок один день.

— Ты ещё что-то почувствовала тогда?

— Да. Мне стало очень страшно. — Луна опустила глаза, будто стыдясь своих слов.

— Я тоже чувствовала ужас. Было ещё что-нибудь в твоих снах? Чтобы предотвратить беду, нам нужны ещё зацепки.

— Прости, сестра, ничего больше не помню. Только глаза, эти колючие янтарные глаза.

Селестия приласкала синюю аликорночку с воздушной голубой гривой и таким же хвостом, нежно проводя крылом по её шейке и спинке. Благодарно посмотрев на сестру, Луна потёрлась щёчкой о её шею и ушла.

Следующий день начался как обычно. Заклинание-будилльник разбудило принцессу характерным пощипыванием. Зевнув и отбросив капризную гриву, Селестия проследовала в ванную. Приведя внешность в порядок, пони вышла на балкон. На площадке соседней башни её уже дожидалась сестра. Приветливо улыбнувшись и махнув копытом в знак приветствия, Селли услышала в ответ, донёсшийся до неё Кантерлотский Глас:

— Доброе утро, сестра!

Лунный диск закатился за горизонт, и Селестия привычным движением души вызвала к жизни магию перемещения светила. Нащупав солнце, она потянула его, и вот краешек светила робко высунулся из-за горизонта, подмигнул и подпрыгнул в небо, взяв свой обычный ритм движения. Луна ушла, кивнув на прощанье. Принесли завтрак, как всегда забыв, что Селестия не любит ромашки, но принцесса не роптала. Да, она снова тактично намекнёт прислуге о своих вкусах, но они также тактично забудут о них спустя пару лет, а то и раньше.

Но такие мелочи неспособны огорчить мудрую Принцессу Селестию. Как и почти каждое утро, это началось с приёма просителей. Бесконечная череда проблем, большинство из которых она решала, едва выслушав одним или двумя чёткими указаниями секретарям. Привычное начало дня за делами незаметно, перетекло в обеденный перерыв. Сели любила вкусняшки, да и как можно не любить такие естественные радости жизни. Уединившись в своих покоях не щадя круп, она набросилась на еду. Слуги знали про аппетит принцессы, и немало удивлялись, как ей удавалось не толстеть. А секрет был прост, у аликорнов очень быстрый метаболизм. И вместо толстых боков энергия пошла в рост. Не зря же она так вымахала, что даже сестрица Луна, ранее бывшая одного с ней размера, теперь упиралась носиком в её грудь.

Сыто икнув, Селестия вернулась к обязанностям. Теперь предстояло разгрести королевскую корреспонденцию: составить указы, разобрать дипломатические обращения и написать ответы, и ещё кучу всего по мелочам. Без верных секретарей успеть всё вряд ли бы удалось. Луна, как всегда, отлынивала и скидывала всю бумажную волокиту на Селестию. Затем пришлось посетить официальное мероприятие: день рождения дочурки посла Мустангии. Улыбаясь и помахивая копытом, выслушав сотни пожеланий имениннице и высказав свои, Принцесса Селестия наконец получила кусочек тортика. Слюни едва не вырывались из её милого ротика, но принцесса вела себя очень сдержанно: микроукусами в очень изысканной манере орудуя ложечкой, расправилась с кусочком.

И, разумеется, никто не предложил ещё, считая, что Селестия следит за фигурой. Тем самым общество заботилось о её крупе больше её самой. Иногда это раздражало Селли, но тут уж ничего не поделать. Печальными глазами, проводив оставшуюся часть торта, принцесса удалилась. После подписания нескольких небольших поправок в законы, наконец, от Селестии все отстали, и она со спокойной душой отправилась читать присланный ей свеженький роман.

Храбрый рыцарь Ланс, как раз избавил городок Элдбич от нашествия коварного дракона. По пути влюбив в себя милую принцессу, тут же похищенную злобным личом-вурдалаком, сильно ранившим храбреца. И тут, когда предстояло самое интересное, заклинание-будильник снова напомнило о себе и о том, что пора опускать солнце.

Луна задержалась, но ненадолго и, подняв луну, полетела к башне Селестии. Принцесса Луна выглядела так, будто провела день беспрерывно разгружая вагоны с углём, волнистая развивающаяся грива норовила упасть на глаза хозяйки. Глубокие тени под глазами могли свидетельствовать о не очень крепком сне принцессы.

— Селли, надо что-то делать! Я так больше не могу. Сегодня кошмар был ярким как никогда.

— Я попробую поискать в книгах заклинание, убирающее сновидения. Но если даже ты не можешь справиться с этими кошмарами, боюсь, от этого будет мало толку.

— Ещё немного и я сойду с ума! Этот взгляд уже преследует меня наяву. Мне кажется, что он постоянно смотрит на меня, прямо в самую душу!

— Успокойся сестра моя. Мы обязательно найдём причину. Я вызову Твайлайт и её друзей, мы вместе справимся с этим, — примирительным тоном сказала Селли.

— Твайлайт?! Почему ты никогда не можешь решить сложную проблему САМА?! Ты всегда находишь кого-то, на кого скинуть то, перед чем пасуешь! — раздражённый крик Луны звонко вспарывал тишину.

— Луна, пожалуйста, не кричи. Я обещаю, я сделаю для тебя всё, что смогу.

— Уж постарайся, иначе тебе снова придётся отправить меня на луну или мне тебя! — раздраженно выкрикнув эти слова, Луна открыла проход в магическое подпространство и покинула сестру.

Как только она оказалась там, признаки её гнева испарились. Вздохнув несколько раз, она оглянулась на уже исчезнувший проход и некоторое время печальным взглядом смотрела туда. По прижатым ушкам и шаркающей походке, здесь, где никто не видит её, можно догадаться, что Луне очень стыдно за такое поведение. Они частенько ссорились по мелочам, но вот это было из ряда вон. Оглядываясь на былые ссоры, Луна наверняка попросит прощения, также как когда Твайлайт Спаркл с подругами вернула ей прежний вид с помощью Элементов Гармонии.

В этом магическом месте, Луна наблюдала за почти бесконечно длинными рядами дверей и, ориентируясь на зудящий звон кошмаров, исправляла самые сильные и страшные из них. Первую треть ночи она честно боролась с кошмарами, но недосып и ломота сделали своё дело. Вернувшись в свою комнату, аликорн умылась холодной водой, пообедала оставленными слугами кушаньями, дополнительно поперчив их своим любимым пикантным соусом.

После обеда развалившись на кровати, принцесса достала припрятанный ранее журнал. Полистав немного и остановившись на сцене с интересным ракурсом, Луна опустила копыто к влажной кошечке, устроившейся между ног, и стала мягко поглаживать её. Кошечка намочила простыни, но была очень довольна ласками, надо заметить, довольно грубыми под конец. Вздрогнув последний раз, киска заснула. Поискав глазами по комнате с чем бы ещё поиграть, и не найдя, Луна вышла на балкон, впустив в комнату прохладу и успокаивающий лунный свет.

Расправив крылья, тёмный силуэт отделился от башни и устремился в ночную высь. Жмурясь и скользя в прохладных потоках воздуха, принцесса парила. Вдруг с востока до Луны докатились раскаты мощных взрывов. Желая узнать, что там происходит, она повернула туда. Вдалеке, над Мэйнхеттеном на фоне более светлого горизонта застыла тень пони, превышающего размерами гору.

Устремив на неё взгляд, Принцесса Луна ускорилась, предчувствуя, что должна быть там. Но до того как она успела достичь исполинского силуэта — он исчез. Просто растаял в воздухе, будто его и не было. В этот самый миг в глазах пони мелькнуло узнавание — впереди неё из мрака вырисовывалась фигура лошадиной головы. Страх отразился на лице Луны, но она не развернулась, не замедлилась, а лишь прибавила усилий, ударяя перьями по воздуху. Небоскрёб был всё ближе с каждым взмахом крыльев ночной принцессы.

Из мрака ночи у подножия головы показались фигурки. Одна из них упала, на миг освещённая вспышкой. Луна не теряя ни секунды более, отправила к пострадавшему магическую защиту. И вовремя. Медленно снизившись, Принцесса Луна приземлилась около пострадавшего и окинула его беглым взглядом. Стоны и движения раненого заставили её нахмуриться и обратить свой взгляд на второго пони. Тот совершенно спокойно разглядывал свалившуюся с неба принцессу, не выказывая никакого должного уважения царственной особе. Просто смотрел скучающим взглядом, будто на муху, которую собирался прихлопнуть газетой.

Более того он спокойно пошёл к Луне, как если бы не он минуту назад ранил жёлтого жеребца. Принцесса использовала Кантерлотский Голос:

— Стой на месте, ты арестован за причинение увечий!

Тёмно-фиолетовый мощный жеребец будто и не слышал её. Он был всего в четырёх метрах от Луны и внезапно его глаза полыхнули внутренним светом. В его передних копытах появился гигантский пылающий клинок, сразу обрушившийся на мерцающий щит, возникший перед аликорном. Магия встретилась с магией, воля с волей. Посмотрев в глаза сопернику, Луна вздрогнула. Но выражение страха не задержалось на её милом глазастом личике, а быстро сменилось решительностью и отвагой. Щит сдвинулся и резко откинул тёмно-фиолетового назад. Внезапно меч исчез. Луна не спешила убирать экран и просто завернула хорошую такую магическую плюху, а затем отправила её в противника прямо сквозь щит. Увернуться он не успел, да и не мог — это было невозможно на такой дистанции. Удар магии на сто процентов поразил врага и отбросил оглушённое тело, заставив его немного прокатиться по крыше.

Потрясённый скоротечной схваткой, пострадавший пони заковылял к неподвижно лежащему агрессору. Убедившись, что он жив, пострадавший встал на колени и стал умолять принцессу пощадить "Экстера". Судя по выражению удивления на личике принцессы, она ожидала чего угодно только не этого. Заковав преступника в магические кандалы, Луна обратила, наконец, внимание на то, что происходит в городе. Пиршество безумия и насилия и оно только набирало обороты. Усилив голос заклинанием, Луна остановила беспорядки тем, что заставила всех пони в городе крепко зажать уши, спасая их от разрыва барабанных перепонок.

Город эвакуировали в полном составе. После этого при помощи хитрого поискового заклинания сапёры демонтировали все передатчики-громкоговорители и оставшиеся бомбы. Которых к слову осталось всего четыре. Жители уничтоженного взрывом дома не пострадали. Стражи заранее вывели их из здания, благодаря анонимному предупреждению. Итого: много повреждённых домов, особенно крыш, множество пони с лёгкими травмами, несколько с серьёзными, включая Фолин Стара и ни одного погибшего.

На следующее утро после царившей в городе смуты Принцессы устроили день примирения, где все просили прощения у всех, при интенсивном чтении лекций и раздаче бесплатных уроков дружбы от Принцессы Твайлайт Спаркл. Особенно усердствовала в покаянии группка кобылок, успевших загнать в угол двух жеребчиков и совершить с ними множественные акты непотребства.

Экстера ждал закрытый суд принцесс. В Эквестрии за разжигание вражды предусмотрена едва ли не высшая мера наказания, и обвиняемый попадал под неё по всем пунктам. Но последнее слово оставалось за принцессами — высшим источником справедливости.

Глава 5. Приговор дружбы

По-настоящему врага узнаёшь только в бою. Я очнулся утром. Тело болело так, будто меня несколько часов били. Принцесса Луна вмешалась, прежде чем мне удалось собрать урожай ненависти. То немногое, что удалось взять, пришлось истратить.

Наколдовав зрелищную безделушку, я ударил и одновременно потянулся тонкими эфирными нитями за магический щит. Луна отважна, неглупа с толикой импульсивности и чувственности, но она явно недооценивала меня. Её щит годился только против грубой силы. Очень тонкое, но невероятное по стойкости заклятье запустило отростки под шкурку принцессы. Обычно подобные чары называют проклятьем. Стоит Луне поддаться своей импульсивной натуре: рассердиться, испугаться, выйти из равновесия и её магия ослабнет. По крайней мере, временно. Я сделал чары невидимыми, не осязаемыми даже для таких мастеров как Луна и Селестия. Так сказать, подготовил почву для будущего серьёзного столкновения.

Камера, где я находился, располагалась в башне. И солнечный свет спокойно проникал сквозь окно, заливая простую узкую койку. Орды пылинок кружились в пронзительных лучах света, я обвёл взглядом комнатку. Простенько и со вкусом. Даже расписной ковёр на стену повесили. Принцесса Луна сорвала мой план, теперь придётся импровизировать. Три месяца приготовлений насмарку! Как же я вас ненавижу! Я разрушу вашу маленькую утопию и заставлю вас страдать!

На несколько секунд меня захлестнул такой сильный прилив эмоций, что я не смог нормально мыслить. Вдохнув несколько раз, я выдохнул, одновременно делая жест копытом от груди, словно отпуская всю нахлынувшую ненависть. Хотя на самом деле просто засолил её и убрал в подвал на будущее.

Общество, где все друг друга ненавидят, презирают или игнорируют – вот моя цель. Прячась за личиной, механизмом связи, информационной сетью, все ведут священную войну против всех. Каждое твоё отличие от остальных это твоя слабость, куда не применут ударить даже те, кто, казалось бы, на одной стороне с тобой. Побуждая тебя поступать как все. Так будет и здесь, когда ростки ненависти взойдут, ураган нечистот обрушится и на эту безгрешную землю.

Меня отвлекли от мыслей щелчком дверного замка. В комнату вошли двое гвардейцев, и повели меня вниз, потом по коридору, затем по лестнице наверх и, наконец, меня ввели просторный зал и посадили на скамейку перед возвышением. Принцессы солнца и луны уже ждали в сопровождении четверых Гвардейцев и пары секретарей. Я не сводил взгляда с принцесс, впитывая их образы. Наши с Принцессой Селестией взгляды встретились. Спокойный исполненный ума глаз и прячущийся за гривой собрат скользнули по мне. Не отводя взора, я подарил ей милую и невинную улыбку, представляя, как эта величественная и мудрая пони будет валяться у меня в ногах, предлагая всё, даже свой круп ради спасения. Но я, глядя сверху вниз, прошепчу "нет".

Маска Селестии, её броня вежливости, учтивости и этикета — грохнулась на пол. Глаза ожили и впились в меня, а череда не сдержанных мимических рефлексов много рассказала мне о солнечной принцессе. Селестия подавляла эмоции. И не только их внешние проявления. Эфир, проходя через нее, практически не изменялся. До текущего мгновения. Я увидел нечто правильное, не идеальное; будто модель абстрактной геометрической фигуры. И волю, ведущую вперёд, к звезде над горизонтом. Невозмутимое выражение быстро вернулось на смазливую мордашку. Превосходное самообладание.

Я изучил их законы самое строгое наказание это вечное изгнание из страны. То, что нужно. Вокруг ведь так много магических чудовищ, драконов, минотавров и тому подобных. Я соберу бессчетную орду, завоюю Эквестрию и, распространю ненависть, злобу и ужас, подведу под уничтожение этот жалкий мирок.

Суд начался. Сначала секретарь зачитала, что я совершил, обстоятельства и обвинение. А затем начались вопросы:

— Экстер, нам не удалось выяснить ваше происхождение. Кто ваши родители?

— Мама — Анархия, папа — Стакан Сидра, — секретарь скрупулезно записала мои слова, а я ещё больше ухмылялся.

— Почему вы совершили, эти преступления? Чего вы добивались? Денег? Славы? Поясните ваши мотивы, — секретарша задавала правильные вопросы, тоном матёрого прокурора.

— А что если я скажу вам, что мир, каким вы его сейчас видите, скоро перестанет существовать? Что если я скажу вам, что есть нечто, уничтожающее миры? Что если я скажу вам, что оно очень близко, а я всего лишь его первый вестник?

— Если оно такое сильное, тогда зачем оно уничтожает, а не созидает? — спросила Принцесса Селестия.

— Откуда мне знать. Просто такова его суть, — ответил я.

— Обвиняемый, вы находились на принудительном лечении в "Доме восстановления гармонии имени святой Принцессы Селестии", устроили побег себе и больному по имени Шего, вы признаёте себя больным? — нудным официальным тоном продолжила секретарь.

— Очень не нормально, быть нормальным. Я не болен, если вы о моём психическом состоянии. Но вот о физическом такого сказать не могу — ваша принцесса оказалась на редкость драчливой сучкой.

— Да как ты смеешь оскорблять нас?! — Луна даже подскочила. — Ты, недостойный, из-за тебя пострадало столько хороших пони. Ты, ты — пёс! — Кантерлотский Голос местами срывался от возмущения и обиды, прямо как у маленькой кобылки непривычной к злым и грубым насмешкам и издевательствам.

— Ну, так иди сюда, сделаем щенков! — после моего громкого заявления Селестия хихикнула, но затем шепнула что-то сестре и та, фыркнув, отвернулась от меня.

— Экстер, прошу тебя. Понимаю, тебе досталось, от Луны, но мы здесь, чтобы всем пони, и тебе в их числе, было лучше жить. Возможно, сложные жизненные обстоятельства вынудили тебя встать на этот неправильный путь разрушения. Но пожалуйста, позволь нам помочь тебе, — с добротой в голосе сказала Принцесса Селестия.

Я рассмеялся ей прямо в лицо, ловя на себе недоумённые взгляды. А когда перестал, посмотрел на местную богиню и сказал:

— Заканчивай с этим фарсом, давай мне высшую кару и запомни — Эквестрии уже недолго осталось.

Меня окружили глянцевым барьером, глушащим любые звуки. Его стенки пропускали свет, но размывали окружающее пространство. Пусть совещаются. У них нет выбора. Изгнание. А даже если меня посадят за решётку, я найду лазейку, сбегу и начну всё сначала. Минуты тянулись томительно, медленно, но с каждой пройденной моё внутренне напряжение возрастало. Чего они тянут? Тут же всё ясно: ренегат, шатающий устои общества, должен быть изолирован от общества стеной или территориями. Я же специально подзадорил их, чтобы им проще было принять решение.

Рёбра, в том месте, куда попал луч, болезненно ныли. И эта противная боль расползалась от левого бока по спине к лопаткам и вниз к крестцу. Возможно, у меня более серьёзная травма, чем ушиб. Но тратить запасённые крохи заряженного ненавистью эфира на обследование тела и избавление от «неудобств», когда каждая капля на счету – было непростительным расточительством.

Ожидание донимало меня сильнее, чем страдания тела. Развалившись на лавочке на здоровом боку, я задремал. Надеясь, что так для меня время пройдёт быстрее. Но только я начал переходить от дрёмы к сну, как барьер исчез, и посторонние звуки снова вернулись в мой мир.

— Подсудимый, прослушайте приговор! — от громкого голоса секретаря сон упорхнул от меня как перепуганная птаха. — Именем Принцессы Селестии и Принцессы Луны, Подсудимый именуемый так же Экстером, за крайнее неуважение к царственным особам, за повреждение и уничтожение имущества, и развязывание вражды приговаривается к беспрецедентному наказанию. Начиная с сегодняшнего дня, Подсудимый поступает под полную опеку Принцессы Твайлайт Спаркл и её друзей. Каждую неделю Принцесса Селестия будет ждать отчёт об успехах в постижении магии дружбы подсудимым и обретении им гармонии.

Удостоверившись, что мне понятен приговор, меня увели из зала. В уже знакомой комнатке на подносе меня ждал завтрак. Оставшись один, я, наконец, снял маску невозмутимости и расхохотался, смахивая выступившие слёзы. Они это серьёзно?! Что за детский сад с перевоспитанием? А если я начну резать им глотки, они сами встанут на колени и попросят прощенья? Однако Селестия не показалась мне глупой или наивной. И это решение не сходится с её образом, а тем более с образом Луны. Где-то здесь есть подвох.

Но меня не оставили одного надолго. В дверь постучалась и вошла Луна. Я не ожидал, что после всего, что ей пришлось вытерпеть от меня, я снова увижу её так скоро.

— Ложись и не двигайся! — произнесла она, подходя ко мне.

— Всё-таки надумала завести щенков? — не успел я и глазом моргнуть, как получил копытом по голове.

— Я подлечу твои раны, а затем препровожу в Понивиль. И не смей больше оскорблять меня. Иначе страшно пожалеешь об этом, — с угрозой в голосе произнесла принцесса.

— Какая ты грозная, я весь дрожу! — иронично сказал я, но выполнил требование и лёг больным боком к верху.

Рассеянный бирюзовые лучи полились из её чуть склонённого рога, щекоча мой бок. Ползущая боль отступила, но не исчезла совсем.

— Зачем ты лечишь меня?— вопрос сам сорвался с моего языка.

— Я причинила тебе боль, и будет справедливо, если я избавлю тебя от ненужных страданий.

— Был бы я другим, мог бы влюбился в тебя.

Щёчки кобылки потемнели, но она промолчала. Поток магии стал чуть слабее и некоторое время не мог набрать былую интенсивность. Проклятье работало. А я в упор рассматривал изящную фигуру и роковые изгибы её спины и крупа. И находил их весьма соблазнительными, но чтобы не пугать заканчивающую лечение принцессу новыми симптомами, такими как мощное опухание "пятой ноги", пришлось отвести взгляд.

Источая аромат ночных лилий с пикантными нотками специй, аликорн повела меня. У дверей нас ждал экипаж запряжённый четвёркой серых стражей пегасов. Летучая карета тронулась и понесла меня и скучающую у окна Луну, к ещё одной "Принцессе". И куда они дели своих "Королев" и "Королей"? Из окна экипажа я увидел сверкающий кристаллический замок-древо. Интересно, какая она, эта принцесса? Карета остановилась у ворот. Нас встретила разношёрстная компания: пять пони дракончик и фиолетовый аликорн. Похоже, они знали обо всём. В общих чертах точно. Дополнительных расспросов Луны не было — она задержалась ровно на столько, чтобы пожелать всем удачи и рекомендовала быть осторожными и терпеливыми.

Мельтешение и разговоры новой компании обрушились на меня со всех сторон. Немного растерявшись, я пока ни на что не решался, оценивая моих "наставниц". У розовой активность пёрла из всех щелей, она больше всех мозолила глаза и заливала в уши. Голубая пегасиха с радужной гривой и оранжевая блондинистая земная пони, держались с боков, по их настороженным взглядам я понял, что они готовы в любую секунду наброситься и скрутить меня. Белая единорожка и жёлтенькая пегаска держались чуть в стороне от меня и пока ни чем не выделялись, хотя пегаска держалась слишком зажато. Дракончик смотрел с прищуром и вяло обсуждал меня с Принцессой Твайлайт. Она с оптимистичным настроением крутилась передо мной и разглагольствовала о своём великом долге и обязанностях Принцессы Дружбы.

Наконец, представившись, мне провели экскурсию по замку, а затем проводили в свободную комнатку. И оставили в покое. Мелкий городишко даже отдалённо не напоминал Мэйнхеттен, я будто снова оказался в Хуфингтоне. Эфир был пуст — ни гнева, ни ненависти. Сплошная радость и счастье. Вздохнув глубоко, я начал составлять новый план. Нет магии — не беда, обойдёмся без неё. Пока что.

Спайк с выражением лица "я слежу за тобой" позвал меня на обед. Бок уже почти не беспокоил, лишь изредка как бы говорил мне "да, да сюда попали чем-то большого калибра, но ты скоро об этом совсем забудешь". Спустившись в столовую за дракончиком, я оглядел круглый позолоченный стол с уже расставленными яствами и всей командой "воспитателей". И как только я сел Твайлайт решила, что самое время для застольных бесед:

— Итак, Экстер, расскажи, что ты знаешь о дружбе. Пожалуйста.

— Если я скажу, ты дашь мне спокойно поесть?

— Конечно, обещаю что больше не задам тебе ни одного вопроса до конца обеда.

— Дружба это эксплуатация умным его глупых друзей. Использование их как прикрытие себя от явной опасности и принуждение оставить повседневную жизнь, чтобы впустую тратить время. Всё ради потворства и угоды одному хитрому троллю-кукловоду. А теперь я поем, если ты непротив.

— Ты в корне не прав! Дружба — это взаимопомощь и выручка…

— Да, да, слышал я уже эти "идеи" только они не работают, — перебил я Твайлайт. — А теперь представь: кто-то ужасный пытает твоего друга у тебя на глазах, ты ничего не можешь с этим кто-то сделать. Но пока он занят твоим другом у тебя есть шанс спастись. Как ты поступишь? Только не надо лицемерия и лжи, потому что мы оба знаем ответ.

Голос Твайлайт дрогнул, но она упрямо уставилась на меня:

— Я сделаю всё для моих друзей!

— Даже убьёшь?

— …

— Я так и думал, а теперь дайте мне нормально поесть.

Твайлайт надолго замолчала, но её знамя подхватила другая пони.

— Слушай, Сахарок, не знаю, откуда ты такой взялся, но по тебе видно, что жизнь твоя была совсем не сахарок, — сказала оранжевая пони в шляпе, кажется, её представили как Эпплджек.

— Слушай, Яблочко, мне очень жаль что тебя, твоей семьи и вообще всех скоро не станет. Хотя не, не жаль. А теперь заткнись и дай мне поесть, пока не выпорол тебя.

— Эй, повежливей! Мы и покруче тебя жеребцов объезжали.

— Расскажи-ка, расскажи, почему ты такой серьёзный и грубишь всем? — розовая говорунья уже умяла свою порцию с тремя добавками, и потому я просто игнорировал её.

— Ты меня слышишь!? — Пинки Пай много чего ещё говорила, но моё внимание надёжно переключилось на тарелку полную овощей и хрустящего сена.

— Простите, мистер Экстер, мы все просто очень хотим понять вас. Поэтому, пожалуйста, простите нам нашу настырность, — мягкий тихий голосок так сильно выделялся на общем фоне, что я невольно повернулся к говорившей.

На заднем фоне Рэрити о чем-то переговаривалась с Твайлайт, а радужная Дэш травила Эпплджек шуточки в мой адрес. Но глядя на милые лазурные глазки и мордашку Флаттершай, можно улететь в астрал. Разумеется, если бы я был полным идиотом. Кобылам доверять нельзя. Сейчас она пытается использовать учтивость, свою "доброту" и "милоту", чтобы сманить меня на сторону с печеньками, обнимашками и тому подобным злом. Но я помню свою миссию и цель. Хоть временами ненавижу их. Если всё получится, вся эта бессмысленная клоунада закончится, и я смогу идти дальше.

Я уже хотел морально растоптать Флаттершай, но тут из под стола, прямо между моих ног, выпрыгнула Пинки Пай и, встав в мою тарелку, завопила мне в лицо сверху вниз:

— Ни кто не смеет игнорировать Пииинки Паай! — и скинула мне на голову, непонятно откуда взявшийся торт.

Торт был большей частью из крема и медленно стекал с меня. Я не понимал, зачем она это сделала, и, понятное дело, такой пустяк неспособен был даже на один градус поднять могучий столб моей злости. Спайк, Рэйнбоу Дэш и Эпплджек рассмеялись вместе с Пинки и даже Флаттершай улыбнулась, а вот Твайлайт и тихо беседовавшая с ней Рэрити не на шутку перепугались.

Я медленно поднялся, грозно смотря на хохочущую розовую кобылку. Рог Твайлайт Спаркл замерцал, и заклинание балансировало на его кончике, готовое усмирить меня в сию же секунду. Я взял стакан молока и отпил из него, а остатки вылил на неуемную, смешливую, дурашливую пони. Взвизгнув от неожиданности, пони посмотрела на меня с виноватым дружелюбием и потянулась, чтобы обнять меня в знак примирения. Но я не стал играть по её правилам, а просто оттолкнул мокрый от холодного молока носик и молча, ушёл отмываться.

За три дня я сдержал первый напор их дружелюбности и попыток пожалеть меня. Совершенно ясно чего они добиваются — они хотят с помощью сопереживания понять меня. Я не могу этого позволить. Если они поймут мои мотивы, любые мои дальнейшие действия обречены встретить осознанное сопротивление и тотальное прощение. Проще говоря: я смогу достичь цели, но только пока меня не понимают.

Кто-нибудь из них постоянно за мной присматривал. Сегодня на прогулке меня сопровождала Флаттершай — она одна оказалась не занята. Я прекрасно видел, что прогулка с мало знакомым, да ещё и опасным пони ей в тягость. Пряча глаза за гривой, она не заметила, как я подошёл к ней сзади и куснул за круп. Пискнув как придавленная мышь, Флаттершай бросилась наутёк.

Оставшись один, я преспокойно отправился на почту и отправил короткое письмо в Мэйнхеттен. После чего призраком ходил по улицам, наблюдая за местными и выискивая взглядом моих тюремщиц. Для маскировки я с головы до ног закутался во влажный плед, сдёрнутый с натянутой верёвки около одного из домов. Спрашивая прохожих, я без труда выяснил места жительства всех моих наставниц.

Флатершай и Твайлайт подлетели, когда я сидел на лавочке неподалёку от большого сгоревшего дуба и смаковал честно украденный из Сахарного Уголка кексик.

— Как это понимать, Экстер? Ты сбежал из-под надзора Флаттершай. И откуда у тебя этот плед и кекс?

— Вообще-то это она сбежала, а я просто всё время ждал её тут.

— Неправда. Кто-то укусил меня за…, — промямлила жёлтая пегаска. Последнее слово было произнесено так тихо, что разобрать было невозможно. Вдобавок она покраснела.

— За что он тебя укусил? — переспросила Твайлайт.

— За … . — Шептала Флаттершай так, что последние слово снова не удалось понять.

— Она хочет сказать, что не прочь познакомиться со мной поближе. — Я подошёл и обнял передним копытом шейку пегаски. Тем самым совсем засмущав и замкнув бедную тихоню.

— Так, что бы там ни было, ты отправляешься обратно в замок! — голос Твайлайт приобрёл строгий, учительский оттенок.

— Сейчас, тюремщица, только доем краденый кекс, — сказав, я запихал кекс в рот и стал усилено жевать, показывая, будто боюсь, что его у меня отнимут.

Издав звук раздражения и недовольства, Твайлайт повела меня в замок.

Прошло ещё три дня. Во время воспитательных бесед я, то соглашался с Твайлайт, то с жаром отвергал все её доводы, фанатично поддерживая любую противоположную точку зрения. Свободное время между беседами Принцесса Твайлайт обычно проводила в библиотеке. К знаниям тянуло поняшу. А я, признаюсь, обладаю очень внушительными знаниями, и всегда ношу их с собой. Твайлайт устроилась на подушечке у круглого столика и с упоением зачитывалась свеженькой книжкой. Мягкой походкой, в непринуждённой манере, я подошёл к ней.

— А что это ты читаешь? — как бы невзначай спросил я.

— "Теория высшего магического поля или эфир, как двигатель магии", заумная книжка для единорогов. — Не отрываясь от книги, сказала Твайлайт.

— С чего ты взяла, что меня интересуют только преступления? Например, я знаю, что почти все заклинания, которыми вы пользуетесь, используют находящийся в теле заклинателя поток магии, так называемый внутренний заряд. Я ведь прав?

— Ты изучал магию?

— Можно и так сказать. Но ваша теория магии не в курсе, что можно использовать и внешние потоки, а не только внутренние.

— Это невозможно! В книгах упоминается, что все эксперименты по управлению внешними потоками провалились. Да и если подумать, то логично управлять телом и всем, что внутри него, проецируя волю во внешний мир.

— Ты не понимаешь. Ты и мир это одно и то же. Тебя нельзя отделить от мира, как и любого другого. Ты просто частичка целого, пусть и сложная. Мозг обманывает тебя, создавая иллюзию, что мир это всё что вовне. Такая простая вещь, а никто из ваших магов не додумался.

— И чем ты докажешь свою безумную теорию? Неужели ты думаешь, что подобные мысли никому не приходили в голову? Мы бы тогда не пользовались рогами для управления магией!

— Давай покажу, попробуй трансформировать эту свечку в банан.

— Хм. — Рог Твайлайт замерцал.

В магическом подпространстве, недоступного обычным чувствам из-за совсем других законов и семи мерного пространства, потекли ручейки эфира, вытесняемые потоком магии от абстракции Твайлайт. Медленно поток, свёрнутый в заклинание (то есть рецепт, сборник правил как должна использоваться собранная в подпространстве сила) достиг абстракции свечи и хотя в реальном мире не прошло и двух секунд в этой реальности всё воспринимается гораздо более медленным чем в обыденном мире. На таком примитивном уровне мне не понадобится много энергии.

Относительно далёкий в трёхмерном пространстве предмет, в семимерном измерении обычно прямо под копытом. На другом конце Понивиля кто-то чуть-чуть разозлился, но в мире эфира это прямо здесь. Облачко сгустившегося эфира, как подушка остановила заклинание Твайлайт. В обычном мире мерцание вокруг свечи не пропадало, хотя Твайлайт уже не колдовала, а удивлённо смотрела на свечку. Я немного напряг волю и эфирная подушка "скатила с себя" заклинание прямо на лежащую рядом абстракцию книги. Книга стала бананом, а Твайлайт "статуей". Спустя несколько секунд она ожила и перевела взгляд на меня.

— Этого не может быть! Как?

— Всё как я сказал. Мне не нужен рог, чтобы управлять магией.

— О Святая Селестия, да это переворачивает все наши представления о магии! Пожалуйста, научи меня! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! —Твайлайт мгновенно перешла в перевозбуждённое состояние.

— А что мне за это будет?

— Ну, денег у меня не очень много…

— Мне не нужны деньги.

— Тогда взамен я могу научить тебя какому-нибудь полезному заклинанию.

— Я не пользуюсь чужими "шаблонами", мои намного лучше, да и спроектировать нужные эффекты не сложно.

— Магия дружбы тебе неинтересна, я не знаю, что тебе предложить. Если только… Себя… — щёчки кобылки покраснели, от бурных, возможно эротических, фантазий неожиданно посетивших её. — Я тебе нравлюсь? — старательно отводя взгляд и неловко ковыряя копытом коврик, почти прошептала принцесса.

— Все вы кобылки только об одном и думаете. Нет, просто не мешай мне делать, что вздумается, если единственной пострадавшей будешь ты.

— То есть я не должна сопротивляться, когда ты будешь меня… грубо… — в её голосе проскользнули мечтательные интонации.

— У тебя проблемы с недостатком жеребцового внимания, но мне они неинтересны, ты соглашаешься на сделку?

— Да, естественно! — встряхнув головой, Твайлайт отогнала грёзы, и теперь в её глазах ничего не намекало на минувшую минутную слабость.

Я сказал, что первый урок проведём завтра, так как мне надо подготовиться. Но, разумеется, снимать сливки я собрался прямо сейчас. Твайлайт опять вернулась к чтению и не замечала меня. Я прошёл мимо аликорна и взял с ближайшей к ней полки экземпляр "Магия — первопричина?". Усевшись напротив неё, я открыл книгу и неглядя смял страницу. Твайлайт раздраженно глянула на меня, но промолчала. Следующую страницу я вырвал быстрым движением и скомкал. Принцесса дружбы закусила нижнюю губу и зажмурилась, вздрогнув, когда послышался звук следующей вырываемой страницы.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она, поглядывая на меня.

Я замер прямо перед избавлением книги от ещё одного листа.

— Потому что могу, — и с раздирающим душу книголюба звуком вырвал несколько страниц.

Твайлайт задрожала, борясь с подступившими чувствами. От неё так и веяло тёплым эфирным ветерком заряженным гневом. Тёплый огонёк горящей бумаги подсвечивал снизу моё лицо. В мои копыта перекочевала следующая книга и Твайлайт не выдержала: источая самую настоящую ненависть, она выкрикнула:

— Довольно! Я расторгаю наш договор! Положи книгу на место! И не смей больше к ним прикасаться!

— Как скажешь, — положив книгу, я удалился, незаметно прихватив с собой энергию её ненависти.

Глава 6. Раскол

Сегодня меня выгуливала Эплджек. У неё было довольно простое отношение ко мне. А именно, как к другу, который запутался и отвергает необходимую ему помощь. И это её близкое принятие, изрядно раздражало меня.

— Эй, Сахарный кубик, не отставай. Чего приуныл? Али задумал чего? Хех. Ты эти дела кончай, мы от тебя не отстанем, пока не перевоспитаешься.

— Сахарные кубики не устраивают революций. — Я ненавидел, когда она так меня называла.

— Ну, ты тоже не устраивал. — Ухмыльнувшись, заявила яблочная пони.

Мы прошли мимо сожженного дуба, сквозь парк и остановились у речки. По моей инициативе. Я уже узнал этот городишко лучше своих четырёх копыт.

— Слушай, а почему ты так уверена, в моём исправлении?

— Ну, всех же можно исправить главное найти подход, верно?

— Вовсе нет. Некоторые пони не меняются. Боюсь, вам придётся сторожить меня до конца жизни.

— Не говори глупостей, Сахарок, мы найдём выход гораздо раньше.

— Эпплджек, представь — то время, что тратится на меня впустую, ты могла бы проводить со своей семьёй. Зачем ты это делаешь?

— Принцессы поручили тебя нам, и мы не подведём их. Время не тратится впустую.

Между домов мелькнул знакомый силуэт. Я немного помолчал, придумывая как бы поскорей избавиться от Эпплджек. И кое-какой трюк у меня был припасен и на такой случай. Я посмотрел ниже по течению и воскликнул:

— Смотри, вон там кто-то тонет. — И указал копытом в направлении взгляда.

Посмотрев на объект в воде, Эплджек сразу услышала всплески и отчаянный писк жеребёнка.

— Эплблум! Держись, я бегу! — Забыв обо всём, Эпплджек бросилась вдоль берега, не отводя взгляда от тонущей фигурки.

Я отвернулся и поспешил к переулку. Как только я отвёл взгляд от утопающей, писк и призывы о помощи пропали. Остались только звуки, производимые Эплждек — плеск яростно рассекаемой воды и подбадривания "сестрёнки". Я свернул за угол, он уже ждал меня.

— Ты звал меня, Бог?

— Я не бог.

— Не говори как все. Я же знаю, что ты не такой как они.

— Мне нужна помощь, но об этом позже. Надо убраться туда, где нас не подслушают. Пойдём, я знаю одно такое место.

Тайгерь свято верил, что высшие силы предопределили его судьбу. И кроме расстройства личности, навязчивых идей и мании преследования, он ещё начал считать меня богом. Я не могу быть богом, мне это доподлинно известно. У местных принцесс больше прав называться богинями.

Мы вошли в пустой дом. На всякий случай я обошёл его, ища чужое присутствие. Но кроме мыши в подвале никого не обнаружил. Хозяйки дома известные в округе музыканты. Одна уехала с оркестром в Кантерлот, а другая в Тротингеме выступает со своей группой. До пятницы дом будет пустовать. Выложив часть плана, в которой мне была нужна помощь, я ещё попросил Тайгеря сделать несколько тайников с битами — на всякий случай.

Тайгерь ушёл. А я остался в доме, выжидая, когда он удалится достаточно далеко. Надо сбить с толку тюремщиц, иначе они могут раскрыть меня раньше, чем я буду готов. Использовав окно как выход, я обошёл дом, прошёл по улице и заглянул в Сахарный Уголок. Пинки стояла за прилавком. Стеллаж с тортами был всего в трёх метрах от меня. Идеальный вариант. Думаю моё пребывание в лечебнице сыграет мне на руку.

Я ворвался в магазинчик. Вместо приветствий, разговоров или ещё чего либо, я бросился к стеллажу. Куски тортов перемазали мне всю мордочку. Пинки подскочила ко мне, она что-то говорила, но сейчас для меня всё было не важно. Торты должны умереть. С лютым упоением я прижимал ко рту нечто бесформенное, ранее бывшее двумя слоёными тортами. В меня не лезло, но я пропихивал их дальше.

Задыхаясь, я упал на бок, продолжая заталкивать в себя торты. Я не смог. Меня вывернуло только что съеденными сладостями. Сотрясаясь в судорогах, я залил весь пол содержимым желудка. Пинки что-то верещала. Но в этот момент я ничего не слышал — меня снова скрутило. И так пока весь сладкий яд не вышел из меня. Я взмок от пота и желудочного месива, тяжело дышал распластавшись на полу. Затем снова попытался запихнуть в себя остатки тортов, но крепкие оранжевые копыта подняли меня с пола. Перебросив перепачканную ногу себе через спину, Эпплджек поволокла меня к замку. А Пинки скакала вокруг нас и гомонила не хуже стаи сорок.

— … схватил три с полки, и побил мой рекорд по быстрому поеданию тортиков. На целых полсекунды! Представляешь?! Я ему такая говорю: Не спеши глупенький, давай лучше чаю заварю вместе перекусим. А он такой: ням, ням, ням. И ни в какую не слушает, внимания не обращает! Даже Дэши напомнил, когда она дорвалась до бочки с сидром, помнишь?

— Может и не зря его в больничке держали. Такое отмочил. Отвлёк, а сам тортами убиться надумал. — Разочарованно говорила Эпплджек.

Меня помыли и уложили в кровать. Твайлайт, выслушав рассказ подруг, встала надо мной, сердито свербя взглядом мою выглядывающую из-под одеяла мордашку.

— Мне известно, что твоё психическое здоровье в полном порядке. Объясни, что произошло в Сахарном Уголке. — После того как я поманил её тайными знаниями, а затем щёлкнул по носу, она меньше церемонилась со мной и была во многих отношениях строже. Как и подобает настоящей надзирательнице, а не подруге.

— Сладенького захотелось, — натягивая одеяло на нос, но оставляя невинные глаза над краем, промурлыкал я.

— "Сладенького захотелось!" — гррр, ты разгромил шкаф с тортами, и полностью запихал в себя половину из них. Я уверена ты сделал это чтобы позлить нас.

Помолчав полминуты, явно обдумывая что-то, она добавила:

— Я подготовила особо эффективный, экстремальный метод обучения, — зловеще потирая копыта и неприятно улыбаясь, заявила принцесса. — Не заставляй меня применять его на тебе.

Эплджек и Пинки многозначительно переглянулись. Недоверчиво поглядывая на Твайлайт, будто опасаясь, что та может перегнуть палку. Но всё обошлось — вздохнув, она махнула хвостом и ушла.

На следующий день настала очередь Рэрити прививать мне дружбу. Позавтракав, я приготовил небольшой сюрприз и терпеливо ждал. Наконец, опоздав на полчаса, она появилась.

— Привет, — немного смущённо сказала она. — Прошу простить меня за небольшое опоздание.

— Здравствуй, Рэри. Не беспокойся, я всё понимаю, кажись, много работы?

— Да, я не ждала завала раньше начала следующего сезона, но тебе наверно не интересно слушать про "кобыльи тряпки"?

— А ты на редкость проницательна. Позволь преподнести тебе маленький подарок, моя дорогая. — Я протянул ей три красивейших самоцвета мерцающих голубоватым светом и искрящимися всеми цветами радуги. — Прими их как символ нашей дружбы. — Улыбаясь, добавил я.

— Очень символичный подарок — все вместе они напоминают мою метку.

— Я знал, что ты заметишь. Хочешь куда-нибудь сходить?

— Даже не знаю… может пройдёмся по магазинам?

— Только одно маленькое но — у меня нет денег.

— Ну что ты, мой дорогой. Я куплю тебе чего захочешь. Должна же я как-то отблагодарить тебя за столь красивый и щедрый подарок! — миленько улыбаясь, заявила Рэрити.

Мы вышли из замка в одиннадцать дня. И я до сих пор плохо понимаю, как можно потратить шесть часов на процесс перебирания ненужных в целом вещей. Ну, да красивый гребешок, но я уверен, что у неё уже целая гора подобных. А косметика: я так и не понял разницы увлажняющего крема за десять бит и такого же за двадцать пять. Кроме цены они абсолютно идентичны. Но Рэрити взяла за двадцать пять после шестнадцати минутных колебаний, заявив, что видела в журнале заметку, в которой говорилось, что таким кремом пользуется Сэлли Грей.

Я уже было направился к Сахарному Уголку, но Рэрити засуетилась и потащила меня в другую сторону. Обвешанный её покупками, я всё же получил вкусный яблочный пирог с прилавка семьи Эппл. И на этом щедрость моей спутницы из зоны дружбы не закончилась. Так как я прибыл налегке, у меня не было при себе даже средств гигиены. Но моя добрая подруга завалила меня целым ворохом — начиная от зубной щётки и заканчивая набором для ухода за копытами. К тому же пока я отвлёкся на поедание пирога, она успела причесать мою небрежную гриву.

В замок, моя иссушенная, туго натянутая на косточки шкурка приползла только к шестому часу. Я свалил, все подарки в угол и плюхнулся на кровать, зарывшись носом в подушку. Теперь во мне была стопроцентная уверенность, что между походом по магазинам с Рэрити и вскрытием себе вен в тёплой ванне, я выберу второе. Усталость утрамбовалась, улеглась и я засмеялся. Ржал как ненормальный, хотя причина была не настолько смешной. Напряжение и всё, что я сдерживал в железной хватке самоконтроля, вышло в виде смеха. Друзья — ложь. Всё дело во влиянии на других. Ну что ж, я сыграю по вашим правилам. Так даже интересней.

---

Прекрасный солнечный день закончился. Зевнув, Шего вылез из кровати украшенной изображениями скрипичных ключей. Почёсывая круп, он направился к холодильнику. Скоро Шего надо будет уйти. Взяв пакет молока, он выплеснул хорошую порцию себе на глаза, прилизывая гриву назад, а остатки выхлебал как заправский выпивоха. Шего жалел, что он не такой же умелый как Тайгерь и не может помочь Богу. Но что поделать, каждому своё. И хотя он знал тоже, что и Тайгерь, действовать как Тайгерь, он не мог — слишком боялся, да и не в его привычках причинять кому-либо вред. Молчаливый характер всегда был его особенностью. Пока не появился Тайгерь…

Пошуровав по шкафам, Шего нашёл крекеры и утолив ими голод направился в ванную. Через некоторое время на Шего из зеркала над раковиной смотрела милая старушка с обвисшими щёчками. Улыбнувшись своему отражению, он спустился в главную комнату, разделённую между двумя дизайнерскими стилями. Солнце зашло, сумерки сгущались и Шего спешил: кроме сбора материалов для Бога, надо наказать неверных кобыл, посмевших противостоять ему. Шего открыл дверь, а закрыл её уже Тайгерь.

Ночь скрыла Тайгеря, но не его деяния. Ферма Сладкое яблочко: здесь живёт одна из указанных Богом пони. Тайгерь шёл между яблонь и увидел постройку. Приблизившись поближе и присмотревшись получше, он заключил:

— Надо сжечь этот амбар. Слишком он новый.

Тайгерь не привык медлить, и тут же с весёлым треском занялась стена. Пламя поползло вверх, с жадностью вгрызаясь в свежие доски. Вопя что-то не членораздельное, наш поджигатель бросился наутёк. "Теперь-то боженька будет мной доволен" говорил он себе. Всю оставшуюся ночь Тайгерь шатался по городу собирая материалы. А утром докупил то, что не смог украсть и сложил всё в указанном месте.

Зевнув, вечно взъерошенный Тайгерь незаметно вернулся в дом. Перекусил, смыл грим, заскучал, но как только скука прокралась в его сердце, он выставил вперёд Шего. Несколько книжек по музыке покинули полки. Страницы тихо шелестели, составляя компанию напольным часам в нарушении мертвой тишины.

Но вот глаза стали медленнее ползти по странице, а зевки всё чаще прерывали размеренное дыхание. Протерев сгибом копыта глаза Шего поднялся с кресла, сделал контрольный обход своего временного жилища и направился в гостеприимную кровать со скрипичными ключами.

---

Меня разбудили рано утром. Хмурые глазёнки Твайлайт Спаркл и трясущая меня магическая хватка быстро выгрузили меня из прекрасного путешествия во сне. Кроме принцессы ко мне пришли Эпплджек и Рэйнбоу Дэш.

— Где ты был ночью? — последовал строгий вопрос.

— Аааа… спал. — Сказал я, зевая.

— Кто-то поджёг амбар на ферме Эпплов. Ты знаешь, что ни будь об этом?

— Вы пришли куда нужно. Я поджёг. Делайте со мной что хотите. Дома взрывал, теперь вот жгу.

— Ах ты… — начала было Рэйнбоу, но Эпплджек её перебила. — Если у тебя есть хоть капля совести, приходи сегодня в Сладкое Яблочко, попроси у всех прощенья и помоги нам с постройкой нового амбара.

— Сейчас, сейчас — она была где-то здесь. Я помню, что тут её оставлял, — с кривоватой ухмылкой я почесал затылок. — Не, нету — видно потерял. Неохота мне амбары возводить. Лучше смотри, что бы с Эпплблум ничего нехорошего не случилось. А то знаешь, всякое бывает. — После такой речи они просто обязаны меня возненавидеть.

— Не смей подходить к Эпплблум! Если у тебя есть какие-то дела к моей семье, делай их со мной.

— А если мои дела к Эпплблум интимного характера, мне тоже их с тобой делать?

Эпплджек захлебнулась возмущением, Твайлайт просто стояла с открытым ртом, как и Рэйнбоу.

— Ин… Интимного? То есть ты и она? Не смей приближаться к ней, слышишь! Не то я сама за себя не отвечаю, да и Маки сдерживаться не станет.

— Не пугайся ты так Эйджей, это всего лишь шутка. Тем более если мне действительно понадобится Эпплблум, ты никак не сможешь мне помешать.

— Твайлайт, можно я его огрею. Сама видишь: он нарывается! — Рэйнбоу распирало от негодования.

— Нет. Мы недолжны так поступать. Это то чего он добивается — разозлить нас и провалить план принцесс по перевоспитанию.

— Твайлайт, подержи его мне надо кое-что сделать. — Эпплджек говорила обычным тоном, но мне представились ужасы, оставшиеся со мной с прошлых миров. Я дёрнулся, но меня тут же перехватило фиолетовое сияние. Я ожидал чего угодно: начиная от побоев и заканчивая оскоплением. Но ЭйДжей просто схватила моё копыто и провела с ним несколько странных манипуляций синей лентой, затем отступила.

— Твайлайт, уже можешь отпустить, — сказала она увлёкшейся подруге.

— Я приму меры предосторожности, — уверенно сказала та, разворачиваясь. — А ты, теперь под домашним арестом, мистер поджигатель, — недобро зыркнув на меня, добавила Твайлайт.

— Ни чего-то ты не понимаешь Твайлайт Спаркл, — тихо проговорил я в спину уходящим тюремщицам.

У меня было время, пока меня оставили в покое. Я забрал из условного места материалы и с помощью магии преобразовал их в сложный механизм. Он может мне пригодиться позже. Обернув в простынь, я загрузил его себе на спину. В спальне Твайлайт никого не было. Отлично. Вытянутый, прямоугольный свёрток был осторожно помещён под кровать.

Скоро мой сюрприз детонирует. Без жертв точно не обойдётся, посмотрим тогда на их реакцию. Время было обеденное. И я как по расписанию спустился в обеденный зал. Но сегодня Спайк ничего не приготовил. Видно они все ушли строить новый амбар для Эпплджек. Это конечно здорово, но сжигать амбар было через чур. Там мог кто-нибудь спать. В следующую встречу скажу Тайгерю быть более сдержанным в таких делах.

Я надел фартук и приготовил обед, из расчёта не только на себя. Я был на полпути до дна миски с супом, когда в замок ворвалась орава друзей. Меня окружили. Рэрити плакала. А я будто и не замечая сборища смотрящего на меня, как ни в чём не бывало продолжил трапезу.

— Камни, что ты подарил Рэрити — взорвались, — я видел, что Твайлайт из последних сил сдерживает себя.

— Мой бутик, это ужасно! Как же мне теперь жить!? — сквозь всхлипы сказала Рэрити.

— Как хочешь, можешь даже на улице, мне всё равно, — я старался спрятать все лишние эмоции поглубже и говорил бесстрастно.

— Все мои платья, моя работа погублена. — Рэрити не смогла смотреть на меня и отвернулась.

— Ничем не могу помочь, я под домашним арестом, — выдавливая самую ехидную ухмылку, какую мог, сказал я.

— Девочки помогите-ка мне отвести Экстера в подвал. Раз обычные уроки дружбы не подходят. В таком случае я просто обязана испробовать более жёсткие методы обучения, уверена Принцесса Селестия поймёт меня, но лучше пока ей ничего не рассказывать, — когда Твайлат говорила, у неё несколько раз дёрнулся левый глаз.

— Твайлайт, ты ведь не будешь делать ему больно? — боязливо спросила Флаттершай.

— Конечно, конечно, Флаттершай, ни кто и не думает причинять ему вред. Это для его же блага. — Твайлайт говорила каким-то странным натянутым тоном, и от этого верилось ей с трудом.

— Твайлайт, обещай, что не сделаешь ему ничего дурного, — утерев слезы, попросила Рэрити.

— Не беспокойся, всё будет хорошо.

---

— Ты чудовище! Поехавшая! Когда я выберусь отсюда, я тебя убью! — тяжело дыша после болезненных спазмов, слабым голосом выдавил я.

Это продолжалось уже полтора часа. Спустив в подвал, меня сразу закрыли в колодки. Твайлайт ходила перед моим носом и читала лекцию о дружбе. А затем она задавала вопросы, и если я отвечал на них неправильно, жёстко истязала меня.

— И так вопрос, если твой друг слишком горд и отказывается от помощи, как следует поступить? — тоном строгого учителя спросила лавандовая пони.

— Уж точно не так, как ты! — с презрением бросил я.

— Неправильный ответ. — С садисткой улыбочкой сказала принцесса дружбы.

— Аааааааа! Прекрати! Ха-ха-ха-ха-ха! Это ничто в сравнении с тем, что мне пришлось пережить! Ха-ха-ха.

— Ну как ощущения? Будешь сотрудничать? — обхватив мою голову копытами и заглядывая в глаза, спросила мучительница.

— Ты ничего от меня не добьёшься, тварь! Даю тебе последний шанс: либо ты отпускаешь меня, либо пеняй на себя!

— Как грубо. Но у нас полно времени, некуда спешить. Рано или поздно ты сломаешься и примешь дружбу всем сердцем. — Демонстрируя безумную улыбку, растрёпанную гриву и страшные глаза, вещала Твайлайт.

Мы находились в круге, два генератора анти-магического поля работали справа и с лева от нас. Справедливо полагая, что я не смогу творить магию, находясь в этом поле, она лишила магии и себя. Но поле хоть и мешает, всё равно позволяет мне творить заклинания. Мне пришлось выдержать все пытки и незаметно сломать душку замка. Нужно чтобы это выглядело как случайность. Нельзя раскрывать свои карты слишком рано.

Твайлайт подошла очень близко. Замок на колодках щёлкнул, верхняя крышка отлетела, а моё копыто стукнуло принцессу между глаз. Я бросился на мучительницу. И прижал её к полу. Подхватив тряпку, я плотно замотал рот поняши. Потрескивание генераторов не помешало мне услышать её стон в сопровождении испуганного и примирительного взгляда. Она была в моих копытах, без магии, беспомощная. И я воспользовался этим — колодки защёлкнулись на её шее и копытах. Вынуждая принцессу стоять с выпяченным задом. Я мягко провёл копытом по её вздрагивающим бокам и шлёпнул по крупу. В ответ услышал писк и море невнятного мычания в тряпку.

Поступай с ними, как они с тобой. Так кажется, гласила одна древняя мудрость. Мои копыта схватили пыточный инструмент и направили остриё на беззащитный животик Твайлайт. Я стал остервенело орудовать метёлкой для пыли. Бедняжка захлёбывалась писком, смехом и слюнями. С небольшими перерывами для контраста. Я довёл её до истерики, стройные ножки не выдержали и подогнулись. Она прижималась к колодкам пытаясь защитить самые щекотливые места. Но я тут же находил новые, беззащитные, такие как носик. Под конец она рыдала, как побитая кобылка лёгкого поведения. Я открыл колодки, снял кляп и оставил истерзанное щекоткой тельце содрогаться на холодном полу.

— Как закончишь изображать жертву, приходи в обеденный зал, — уходя, сказал я недовольно сопящей фиолетовой кобылке.

Как оказалось, покинув подвал по просьбе Твайлайт, её друзья не ушли. Они наслаждались приготовленным мной супом и рисом с овощами. Я вышел и обратился к ним:

— Рэрити мне жаль твои вещи, но я взорвал эти грязевые бомбы только чтобы посмотреть, как вы поступаете в подобных ситуациях. Разве друзья пытают друзей в подвалах? Или у вас так положено разрешать конфликты? Если это вы называете "дружбой", тогда я не хочу иметь ничего общего с вами! — я отвернулся чтобы уйти, но Флаттершай вышла из-за стола за мной.

— Твайлайт обещала, она не сделала бы тебе больно.

— Она солгала. Всё это время она щекотала меня. И это не смешно, когда под конец вместо смеха появляются болезненные спазмы и судороги.

— Тебе было больно?

— Да.

— Прости нас, пожалуйста.

— Нет, — я захлопнул за собой дверь.

Направляясь к себе, я разминулся с грустно плетущейся Твайлайт. Задержался на верху лестницы. И когда услышал, как закрылась дверь, вернулся и приложил ухо к щели, из которой доносились слегка приглушённые голоса.

— Твайлайт, как ты могла!? Ты пытала его! — голос Флаттершай был необычайно взволнованным.

— Ну, я подумала, что если обычные методы не работают…

— Так мы не добьёмся ничего кроме вражды, — сказала Рэрити после тяжёлого вздоха.

— Он сжёг амбар Эпплджек и подарил тебе грязевые бомбы, замаскированные под драгоценные камни.

— Вообще-то, это не он сжёг наш амбар. Он просто взял вину на себя. Уж не знаю, зачем ему это. — Вступилась Эпплджек.

— Откуда ты знаешь?

— Следы копыт у амбара были меньшего размера, чем его. А единственный найденный свидетель говорит, что незадолго до пожара видел у нашей фермы старушку.

— То есть он взял на себя вину за то, что не совершал? — недоверчиво проскрипела Твайлайт.

— Может он не знал о свойствах камней и, увидев кьютимарку Рэрити, подарил их ей. Возможно, кто-то нарочно подставляет его, зная, что он возьмёт вину на себя. — голосок Флаттершай слегка дрожал.

— А может он сам всё это подстраивает! — Рэйнбоу заметно меня недолюбливала, возможно, из-за того что, четыре дня назад, когда пегаска зазевалась на прогулке, я выдрал несколько пёрышек из её крыла и полдня носился от неё по городу.

— Да, и не стоит забывать, что Экстер владеет своей странной магией. — Найдя поддержку в Рэйнбоу, Твайлайт говорила более уверенно.

— Твайлайт, так дружба не делается. Уж не знаю, чем Экстер тебя так обидел, но ты стала очень не справедлива к нему. Что он тебе сделал? — Эпплджек явно подхватила волна справедливости.

— Неважно. Не в том дело, что он что-то мне сделал. Неужели вы не видите — он не хочет дружбы! Он только всё портит! — Судя по звенящему звуку, исходящему из её горлышка, Твайлайт очень взвинтилась. Обычно такое бывает с теми, кто не уверен в своей правоте. Уверенный — спокоен.

— Мне так не показалось. У него что-то случилось в прошлом, и теперь он просто боится подпускать кого-либо близко к себе. — Голосок Флаттершай не показался мне тихим на этот раз. — Мы можем помочь ему: показать хороший пример и принять его таким, какой он есть.

— Только без меня. Я просто не могу забыть, что стало с моим бутиком. Но если вы считаете что можете изменить его, дерзайте. — Рэрити всё еще говорила очень расстроенным голосом.

Наверное она даже не заметила, что с каждой минутой камни мерцают всё чаще. А когда свечение слилось в усиленный поток, всё на что падал свет за мгновение покрылось толстым слоем густой и вонючей грязи.

— Девочки, я согласна с Флатти, если мы пробьём броню его грусти и цинизма, я обзудеться как уверена, что Экси изменится. И уж тогда мы точно обнямкаемся тортов и обжамкаемся.

— Пинки, он опасен для всех пони! Принцесса Селестия ошиблась, не отправив его в Тартар!

— Сахарок, ты ошибаешься. Я же вижу, ты скрываешь, что Экстер тебя чем-то обидел. Пока я не узнаю, что он тебе сделал, буду стоять на его стороне.

— Это личное.

— Ты хочешь сказать, что он тебя…

— О Селестия, нет! Нет. Просто он показал мне нечто такое, что перевернуло все, на чем строились мои знания о магии. И помахав этим знанием у меня перед носом, он стал сжигать книги и… и я просто не смогла смотреть на это. И отвергла договор. — Голосок поняшки срывался. Я не думал, что так сильно задел Твайлайт, и мне стало чуточку жаль её.

— Всего-то? Твайлайт Спаркл, неужели ты всё забыла!?

— Нет, но тебе, Эпплджек, не понять, что для меня значат знания и книги.

— Мне не понять, что для тебя значит дружба, раз она не так важна, как всё остальное. — Я почти почувствовал, как эти слова оставляют глубокий порез на сердце Принцессы Дружбы.

Дальше можно не слушать. Я добился своего — у них появился раскол. Остаётся только углублять и поддерживать его и тогда родится ненависть редкой силы. Её мне хватит на всё.

В приподнятом настроении я пошёл к себе, открыл дверь моей комнатки и тут же закрыл. Померещилось. Наверное, в еде были галлюциногены. Протерев глаза копытом, я снова открыл дверь и зашёл внутрь. Нет, не померещилось — на кровати разлеглась Принцесса Селестия.

Глава 7. Ва-банк

Суд над Экстером не давал Принцессе Селестии покоя. Считанные мгновения она наблюдала самую невозможную ауру из всех. У любой, хоть каплю магической сущности есть аура. Но та, что видела Селестия, не может принадлежать никому живому. Это была стихия: клокочущая, неудержимая, всепоглощающая, она была прекрасна в своём природном величии и истинно ужасна в своём движении к смотрящему. Дрожь до сих пор проходит сквозь изящное белое тельце при вспоминании тех секунд. Но эта аура бесследно исчезла. Экстер с магической точки зрения был обычным земным пони и никем иным. Сколько бы она не вглядывалась в него, после того раза это всегда был простой пони, хоть и странный.

Отослать его под опеку Твайлайт было правильным решением. На суде Селестия знала только одно — надо выиграть время, и всё обдумать. И с тех пор напряжённо искала выход. Она понимала, что всё связано. Фолин Стар не рассказал о своём знакомом ничего, кроме того, что Экстер его друг. А расследовав их связь, Селестия находила больше вопросов, чем ответов. И они лишь подкрепляли смутные беспокойства в душе Селестии. К своему стыду некоторое время она даже обдумывала возможность тихого устранения Экстера, как непонятной угрозы. Но быстро отказалась от столь низких и малодушных планов.

Слишком мало знала принцесса и слишком велик риск для всех. Устроенное в Мэйнхеттене говорило о незаурядном уме Экстера, однако так и не удалось узнать его мотивов. "Может он просто хотел хаоса, как Дискорд? Очень может быть, но как-то это не клеится со всем, что о нём известно". Размышляла Селестия.

Селестии нужны ответы, поэтому она отправила письмо Твайлайт, где просила докладывать о любых происшествиях или странностях связанных с Экстером, чтобы больше узнать о нём. Но всё отчёты Твайлайт и её друзей не давали чёткой картины. Оставался лишь один выход. Он очень пугал Селестию и она давно к нему не прибегала. Но теперь ей придётся воспользоваться им, а именно — разузнать всё самой. Недолго думая, она оставила некоторые распоряжения, предупредила сестру и телепортировалась. Без вещей, без охраны. Только она сама и её магия.

Селестия легла на кровать и стала читать лежащую на прикроватной тумбочке книгу "Аликорны, мифы и реальность", ожидая прихода Экстера. Наконец он появился, немало удивившись столь нежданной гостье. Селестия ждала, примеряясь к сопернику, как в дуэли на шпагах, не желая первой раскрывать свои приёмы. Её противник прошёлся по комнате, сел на ковёр прямо напротив неё и начал беседу:

— Ты совсем рехнулась или как? — глубокий, баритон, с чуть резковатыми переходами, на грани баса обрушился на ушки принцессы, грубо проникая в них, донося послание Экстера в хорошенькую головку.

Селестия лишь укоризненно посмотрела на тёмно-фиолетового голубогривого жеребца и промолчала.

— Пошла с моей кровати и книгу оставь! — церемониться с коронованной гостьей жеребец явно не собирался.

— Нет. Я теперь буду рядом с тобой, чтобы ты не навредил ещё кому-нибудь из моих подданных. — Селестия приподнялась на передних копытах и смело посмотрела на Экстера.

— Ооо. В любовницы, ко мне записаться хочешь? У меня для тебя плохие новости — старые клячи не нужны. И к тому же слабоумные.

— Не знаю, почему ты так груб со мной, но я не собираюсь обижаться или отвечать тебе тем же.

— Ты не слабоумная. Но точно чокнутая. Ты хоть подумала, что я могу убить тебя или изнасиловать, а может и всё вместе.

— Я не боюсь тебя.

— Боишься. И так сильно, что сама приползла.

— А вот и нет! — и подтверждая свои слова магической силой, она подняла Экстера и прижала к стене.

— Ха, ха, ха, ха, точно. К тому же ты совсем не защищаешь тыл, — улыбаясь, сообщил Экстер.

Селестия почувствовала, как что-то холодное прикоснулось к её крупу между кьютимаркой и основанием хвоста. Осознав свой промах, отпустила магический захват и оглянулась. Поддерживаемый некоей силой, предположительно магией Экстера, в её бедро стукался жестяной подсвечник. Чувствуя, что играет с умным и опасным противником, Селестии стало не по себе. Отбросив подсвечник, она развернулась обратно, чтобы продолжить беседу, но в этот миг оказалась брошена на спину и прижата к кровати. Что-то острое холодило и покалывало кожу на горле около артерии, Экстер уступал ей в росте, но был очень проворен и силён.

— Убирайся с кровати! Живо! — металл в голосе жеребца ясно говорил царствующей принцессе, где её место.

Экстер ослабил хватку и убрал нож, а Селестия, чувствуя себя маленькой и слабой кобылкой, стекла на ковёр и отползла от кровати. Сердце Селестии прыгало как сумасшедший кролик. Она совсем не так представляла их беседу, слёзы предательски навернулись на её красивые сиренёвые глаза. А Экстер как ни в чём не бывало раскрыл книгу и отвернулся от Селестии.

— Со мной ещё никогда так не обращались, — дрогнувшим голосом произнесла принцесса. — Что ты имел в виду, говоря "есть нечто, уничтожающее миры"?

— Так, иди, порыдай в другом месте это раз, "нечто" это выдумка чтобы напугать тебя это два, — жёстко отрезал Экстер.

— Никуда я не уйду, — утерев слёзы, твёрдо сказала Селестия.

— Как хочешь.

---

Это было неожиданно. Это ломало мне всю игру. Это бесило меня до белого каления. Селестия никуда не ушла, а устроилась на коврике в углу и уснула. Почему, что бы я ни задумал, обязательно явится одна из правящих принцесс и всё испортит. Моё короткое знакомство с Принцессой Селестией произошло на суде, но тогда мне не показалось, что она способна на подобное. Наоборот, такие как она стараются держаться подальше от досадных неприятностей. Скорее всего Фолин выложил принцессам всё немногое, что знал. Они что-то подозревают, иначе не сюсюкались бы со мной.

Дни стали начинаться так. Я просыпался до рассвета от шума приводящей себя в порядок принцессы. К этому прибавлялся ежедневный обряд подъема светила над горизонтом. Это гарантированно будило меня. Не могу спать, когда рядом творится сильная магия. Привычно я бросал подушку, книгу или что подвернётся под копыто в живой царственный будильник и пытался спать дальше. Но обычно это не удавалось. Селестия вставала рядом с кроватью и спрашивала, как мне спалось и не принести ли мне чего-нибудь. В ответ на подобные издевательства я лишь бранился и окончательно вставал от переполнявшего раздражения. Заканчивая с утренними тёрками, мы спускались завтракать.

Вдобавок я бесился. Не мог успокоиться и едва не дёргался от ненавистного присутствия Селестии. А хуже всего то, что я ничего не мог с этим поделать. Начавшаяся было распря между подругами Твайлайт, быстро забылась перед лицом Селестии. Столько времени и труда насмарку. Это обстоятельство добавляло масла в огонь под моим крупом.

Солнечная принцесса старалась как можно больше быть рядом со мной. Таким образом, она убивала сразу двух зайцев: не давала мне действовать, и изучала меня. Как и многим, мне не нравится проигрывать. Я ожидал, что меня заточат где-нибудь и забудут. Но меня поселили в замке, окружённом магическим барьером Принцессы Твайлайт, и целыми днями возятся, пытаясь сделать из меня не пойми что.

Я наблюдал как Селестия всё ближе и ближе подбирается ко мне. Но, даже изучив мою личность, ей ничего не узнать о моей тайне. Однако, она не прекращала попыток:

— Покажи мне это.

— Показать что? — раздраженно бросил я.

— Ну, свою штуку, которой ты орудуешь, пока никто не видит.

— Слушай, возможно, я произвёл на тебя извращённое впечатление, но это не значит что я таков.

— Это могущественный артефакт, способный уничтожить мир? Если это так, то всё объясняется его влиянием и магической мощью.

— Ты напрасно теряешь время. У меня нет никаких артефактов. А если бы и были, то такой занозе в крупе как ты, я бы точно ничего не раскрыл.

— Тебе ещё не надоело оскорблять меня?

— Ты вторглась в моё личное пространство, заставляешь терпеть твою преисполненную спокойствием и внутренней мудростью маску. Не ты одна изучаешь меня. О да, я всё вижу, вижу гнетущее тебя ощущение пустоты. Это оно и чувство долга заставили тебя пойти на этот шаг. А ещё ты боишься, но не меня. Чего ты боишься?

— Прости меня, это привычка. Я совсем не собиралась скрываться от тебя за маской. Всё что ты сказал — верно. Я боюсь, потому что почувствовала приближение чего-то настолько могучего, что вся Эквестрия рассыплется только от одного его дыхания. А единственная зацепка ведёт к тебе. Ты скрываешь что-то, и я выясню что. А пока притворяйся злым и дальше, мой друг. — Последние слова она произнесла с озорной улыбкой, разрушающей всю её маску.

В один из следующих дней Селестия не пожелала, как обычно последовать за мной к обеденному столу. Меня ждал немного неожиданный сюрприз. За столом сидели: Твайлайт Спаркл и Фолин Стар, что-то обсуждали. Напустив на себя надменный вид, я, как бы не замечая их, проследовал на кухню. И вернулся оттуда с подносом уставленным снедью. После чего уселся напротив парочки и принялся с видом абсолютного безразличия к ним, не спеша смаковать пищу.

— Привет, Экстер. — Как ни в чём не бывало, обратился ко мне Фолин.

Я продолжил демонстративно игнорировать его. Отдавая предпочтение еде, а не пустому трёпу.

— Принцесса Селестия разрешила мне навестить тебя, знаешь после устроенного тобой в Мэйнхеттене, все ещё больше сплотились и поняли важность гармонии. Теперь никто не ходит на мюзиклы, все танцуют и поют на улицах, обнимают друг друга, забыв мелкие разногласия и ссоры. Ты преподал пони хороший урок, пусть довольно грубым способом.

— Как нога? — мне было почти всё равно, но игнорировать его монолог я не смог.

— Боль не проходила, доктор сказал, что из повреждённой кости в кровь попадает яд. Он хотел отрезать мою ногу. Но врачи из столицы сделали для меня настоящее чудо. Не вини себя. Я сам виноват: выкинул твой кристалл и помешал учить пони гармонии, вот и попал под горячее копыто.

— Слушай, я не понимаю, зачем ты шляешься за мной. Но лучше тебе перестать. Иди, найди себе кобылку, и живи с ней оставшиеся дни.

— Ты не плохой. Но что-то заставляет тебя поступать против совести. Я не успокоюсь, пока не узнаю что.

— Где находится моя совесть, это ещё одна загадка вселенной. Удачи умереть от старости, пытаясь разгадать её, — сказав, я вернулся к остывающим кушаньям.

— Эм… Фолин, я ещё не показывала тебе свою библиотеку. Я как раз провожу там одно исследование, и зашла в тупик. Не мог бы ты помочь мне.

Твайлайт буквально выпихнула Фолина из-за стола в направлении двери. Проходя мимо, принцесса очень недовольно поглядывала на меня. Жёлтый земнопони прихрамывал на правую переднюю ногу с повязкой. Тут вспомнились мои первые дни на этой планете. Что-то, образно говоря, кольнуло меня. Я полностью осознал, что с такой травмой Фолин всегда будет хромать. Когда я стал таким? Это же совсем нерациональная жестокость, моя миссия, пусть необходимая, но всегда давала простор обойти причинение лишних страданий. Из-за досады на самого себя, я закусил верхнюю губу. В последних пятидесяти мирах я совсем растерял самоконтроль. Всё чаще думаю: а не пора ли взять отпуск? Очень, очень давно меня преследует смутное ощущение отсутствия чего-то важного… Пустые грёзы.

Прогулявшись по огромным, кристальным и пустым коридорам, я вернулся в комнату, где меня ждала солнечная принцесса. При виде меня она слегка прищурилась, а взгляд, пошарив по мне, на пару секунд задержался на глазах. Селестия увидела одной ей известные признаки, и на мордашке промелькнула довольная улыбочка. От этого у меня сжались челюсти, но я смог удержать контроль над собой — вернул обычное выражение лица и расслабленную позу. Она специально подстроила эту встречу. Хитрая дрянь. Как же она меня бесит. Всё, дождусь, когда уснёт и… да, ДА! Посмотрим, как тебе понравится эта сторона моей личности.

После захода солнца, Селестия почитала свой глупый роман, а затем, зевая, свернулась на матрасе, постеленном заботливой бывшей ученицей. Я притворился спящим и выждал время. Медленно и осторожно вылез из постели. Вытащил из-под кровати ведёрко и насыпал в него заготовленный ранее порошок. Добавил немного воды из кувшина на тумбочке и помешивал смесь в ведре до состояния густой пасты. Но это ещё не всё. Я достал из скрытого тайника в ночнике маленький мешочек с особой пылью, которую готовил для Твайлайт, но увы, Селестия сама напросилась.

Я подвесил мешочек на рог принцессе и попутно наложил чары, лопающие мешочек при пробуждении. Затем медленно и осторожно, я начал водить широкой и плоской кистью, обмакивая её в содержимое ведра. Готово. Представляя завтрашнее утро, улёгся на кровать, стал ждать пробуждения принцессы. И, совершенно незаметно для себя, уснул.

Церемония подъема солнца разбудила меня. Но вопреки обыкновению я вскочил сразу. И стал наблюдать за Селестией. Она вела себя как обычно, явно ничего не заметила. Если мешочек с заклинанием сработал как надо, мне надо спешить. Я вышел в коридор и выловил Спайка, направляющегося к кухне.

— С Принцессой Селестией что-то не то, скорее приведи Твайлайт, а я пока попытаюсь ей помочь, — взволнованным и немного испуганным голосом попросил я.

— Что с принцессой?

— Это сложно объяснить. Какая-то злая магия. Быстрее приведи Твайлайт, только она одна сможет помочь.

Я вернулся в комнату, захлопнув за собой дверь. Встав у кровати, я развернулся к Селестии, замершей у окна. Чары действовали, мне было прекрасно видно, как принцесса повернула голову и уставилась на меня. Слишком рано. Угораздило же меня проспать. Ощущение, что принцесса сейчас набросится на меня, усилилось.

— Стой, где стоишь, не походи.

— Экстер, теперь я поняла, что так давно хотела сделать. — Селестия говорила медленно, захлёбываясь слюной, несмотря на предостережение, она крохотными шажками приближалась.

— Слушай, я знаю, что ты хочешь сделать. Не надо! Потерпи, немного скоро прибудет помощь.

— Прости, я больше не могу терпеть. — Её взгляд — пристальный, но немного отрешённый, будто парализовал меня. Она сейчас во взведённом состоянии, мне не уйти. Скорее бы Твайлайт пришла.

Видя, что я не убегаю, она подошла вплотную. Её горячее дыхание вырвалось из ноздрей и щекотно пробежало по моей шее. Я стал дышать ртом.

— Не надо, ты же сама позже будешь краснеть, вспоминая это.

Но мои слова не удержали её горячий язычок, взъерошивший шёрстку на моей шее. Её язычок двигался кругами, время от времени прячась, а затем снова выскакивая между губок. Чёрная шкурка Селестии, прижалась ко мне, и напирая повалила на кровать. Не спеша её губки стали спускаться всё ниже и ниже. А язычок уже орудовал по моему мягкому, но подтянутому животу. Такими темпами либо в её подбородок кое-что упрётся, либо она доберётся до…

Но в этот момент дверь распахнулась. Запыхавшаяся Твайлайт влетела в комнату и увидела очень горячую сцену.

— Твайлайт, скорее помоги мне. Селестия не в себе! — До этого момента я проявлял только податливость и покорность. Но теперь, когда в комнате две цели, у меня есть шанс освободиться.

Осторожно отпихнув голову принцессы от своих интимных мест, я быстро сполз с другой стороны кровати и залёг на полу. А Твайлайт тем временем стала новой целью вылизывания.

— Фу, что это за запах? Принцесса, что вы делаете!? Не надо, щекотно! Принцесса! Только не там! — Твайлайт буквально пищала от настолько близкого общения с Селестией.

Незаметно выползя за дверь, я бросился в ванную, смывать вонючую обмазку. Возвращаясь, мне попался Спайк, уже подходивший к двери, из-за которой доносились подозрительные звуки. Я снова перехватил его.

— Всё гораздо хуже, чем мы думали Спайк. Твайлайт не справляется.

Внезапно в фиолетовой вспышке, рядом со мной появилась взъерошенная Твайлайт, с выпученными глазами она бросилась трясти меня.

— Что ты сделал с принцессой?

— Обмазал вонючей смесью и наложил заклинание «вылижи пони». Правда у заклинания есть побочное действие, в данном случае даже полезное — притупление обоняния.

— Кода Селестия придет в норму, уж она тебе задаст. А теперь говори, как снять заклинание.

— Пройдёт само, примерно через сорок минут.

— И что нам теперь с ней делать? — уперев лапы в боки, спросил Спайк.

— Уже ничего, — прислушавшись к звукам в комнате, сказал я. — Она улетела.

— Что!?— воскликнули Спайк и Твайлайт хором.

— Полетит в город, залижет всех. Испортит себе репутацию. С кем не бывает.

— Грр. Не вздумай ещё чего-нибудь выкинуть, я остановлю принцессу. — Твайлайт исчезла в новой вспышке магии.

— А не жестковато получилось, она же всё-таки принцесса? — Спайк явно переживал, ещё бы, покушение на святое.

— Нет, даже маловато будет за все её выходки. Она может и принцесса, но меня безнаказанно не обламывают.

— Что, не дала? — Спайк поиграл бровями, делая не понятный намёк на что-то.

— Дала что? Она мне мешает, за что и получила, а от неё мне ничего не надо. Лишь бы держалась подальше. — Высказавшись, я скрылся за дверью, и заметил, что мне заметно полегчало, жаль только, что всё прошло не совсем так, как я планировал.

Полтора часа спустя Селестия зашла в дверь, не стуча, как к себе. Ещё с порога я удивился — ничего нет. Ни гнева, ни ненависти, даже простого раздражения моей выходкой. Я скрипнул зубами. Она потупила взгляд и спросила:

— Скажи, ты специально подстроил, что бы я тебя полизала? — спросив, она подняла взгляд. И что это за странный блеск?

— Нет, я проспал и…, в общем, начаться всё должно было с Твайлайт.

— Ясно. — Она спрятала взгляд за гривой.

— Почему ты не злишься?

— Когда чары прошли, я в полной мере оценила шутку. Это было забавно, — сказав, она снова взглянула на меня, высунула кончик языка и подмигнула левым глазом. — А как ты узнал, что я не сержусь? Вдруг это снова была маска?

И тут я понял что ошибся. Возвращение напряжения от её ненавистного присутствия и не понимание моего врага, заставили меня допустить глупый промах — задать прямой вопрос и выдать, что знаю её внутреннее настроение.

— Да так, думал что розыгрыш над тобой лично, выведет тебя из себя. Тут-то и вскрылось бы лицо тирана. — Прикрываясь кривой ухмылкой, заявил я.

— Нет ничего, чем ты мог бы вывести меня из себя. — Миленько улыбаясь, ответила Селестия.

Я понял, что скоро сорвусь. Мой некогда холодный как айсберг разум подтачивала лава затаённой ненависти. Селестия подбирается всё ближе, делая угрозу взрыва неминуемой. Единственный выход, с помощью которого я ещё могу рассчитывать на победу, это побег.

Я вышел за ворота замка и едва не уткнулся носом в светло-фиолетовую магическую преграду. Используя всю мощь рвущейся из меня ненависти, на краткие мгновенья я вошёл в эфирное измерение, а вышел уже за пределами барьера. В эфирном измерении барьер Твайлайт был не сферой, а спиралью. Я просто сделал шаг наружу сквозь её зазоры. Собственно, я мог сбежать в любое время, но сейчас это стало необходимым.

---

Первая встреча с Экстером наедине, навсегда отпечаталась в памяти Селестии. Для принцессы эти мгновения стали одним из ярчайших воспоминаний за всё последнее время. Несмотря на показную грубость и угрозы, Экстер не отталкивал Принцессу Селестию, наоборот она чувствовала к нему странную симпатию. Она видела в нём, носителя страшного секрета, который бременем ложился на него, и вынуждал поступать против своего естества. Иногда принцесса думала, что её невольный сожитель ненавидит её, но понаблюдав за ним, подозрения слетали сами собой.

Селестия не могла не заметить, что с каждым днём Экстер становился всё более мрачным и отстранённым. Она рассчитывала, что после беседы с Фолин Старом, сильно пострадавшим в их последнюю встречу, Экстер расколется или хотя бы надтреснет и выдаст свой секрет. Но он не выдал. Лишь попытался отомстить, устроив розыгрыш, а ночью исчез. Принцесса объявила розыск Экстера и стража с добровольцами начали обшаривать все обжитые пространства. Ещё некоторое время она помогала поискам, но, в конце концов, принцессе пришлось вернуться в Кантэрлот.

И в Понивиле всё пошло как обычно, пока одним ясным утром ужасные новости не облетели городок. Когда Твайлат прибыла на место, Пинки вовсю утешала миссис Кейк. Пропали Паунт и Пампкин. Похититель не оставил улик, это позволило Твайлайт предположить что в деле замешан Экстер.

В следующие ночи Твайлайт с друзьями устраивали засады у домов предполагаемых жертв похищений. На ферме Сладкое Яблочко удалось поймать одного из похитителей. Им оказался сбежавший пациент психиатрической клиники Мэйнхеттена. Сдав опасного преступника страже, друзья продолжили охоту, но, несмотря на все усилия, пропали ещё четверо жеребят, включая Свити Бэль и Скуталу.

Твайлайт запросила помощи у принцесс и, устроив засаду на ферме Эпплджек, стала готовиться к ночи. Почему-то она знала, что Экстер не успокоится пока не похитит Эпплблум. Первая половина ночи прошла тихо и кое-кто начал клевать носом. Но в ночной тиши послышался отчаянный писк и барахтанье.

Похититель снова чуть ни ушёл безнаказанным. И теперь было понятно почему. Его тёмный силуэт полностью сливался с тёмным окружением — превосходные маскировочные чары. Подруги выскочили наперерез размытой тени, писк усилился. Чёрной молнией силуэт кинулся к лесу, но Твайлайт осветила все окрестности мощной вспышкой. Магическая волна света рассеяла чары и выставила на обозрение Экстера со связанной Эпплблум на спине. Непонятно как он обошёл Биг Мака, стоявшего на часах у кровати малышки, но безумный оскал злодея показал подругам, что сдаваться он не собирается. Ускорившись, он исчез под сенью Вечнодикого леса.

Твайлайт посылала заклинание за заклинанием лишь бы остановить преступника, но тот ловко отклонял всю её магию. В густых сплетениях ветвей у Рэйнбоу не получалось как следует разогнаться. Прикрываясь предрассветным туманом, враг всего понячьего рода пробежал по мосту и скрылся в развалинах замка. Душераздирающий писк Эпплблум, заглушили массивные стены древнего строения. И всем пони было понятно, что Экстер совсем не няшить собирался малышку.

Наши героини ворвались в замок и по чёткому следу настигли злодея в небольшой подвальной комнатке. Силы оказались явно не равны. И отброшенный заклинанием, Экстер упал на грязный пол. На вопрос где остальные жеребята он не ответил, лишь предался жуткому смеху. Безумно сверкая глазами, он развёл копыта, приглашая пони осмотреться. Эпплджек, поняв, что за мешочки с торчащими из них палочками разбросаны по полу, быстро закрыла глаза Эпплблум передним копытом. Не скрывая горя и гнева, все пони рыдали. Рэрити безутешно обнимала комочек развороченной плоти с забавными розово-фиолетовыми кудряшками, Рэйнбоу пустыми глазами смотрела в никуда, прижимая к груди оранжевую шкурку, носящую следы зверских пыток, перемазанную белой, местами желтоватой субстанцией. Остальные тоже были сломлены этим зрелищем. Особенно Пинки с растёкшимися с головы прямыми локонами, рыдающая над двумя полуразложившимися комочками.

— Не смотрите на меня так. Это же всего лишь убийства. Веселитесь, поняшки! — радостно сообщил Экстер.

Взгляд Твайлайт изменился, он стал более жёстким, более взрослым. Теперь в её глазах не было тех искорок интереса, с которыми она когда-то смотрела на этого, теперь глубоко отвратительного ей пони. Её охватила лютая ненависть к этому безумному, тепло улыбающемуся, не достойному жить существу.

Рэйнбоу отпустила безжизненное холодное тельце и, источая осязаемую всеми ненависть, налетела на Экстера. Она била его машинально, не чувствуя, как её копыта яростно месят лицо и тело отнявшего дорогого её сердцу жеребёнка. А Твайлайт Спаркл отвернулась и не стала мешать подруге наводить справедливость.

Внезапно желтая магическая хватка остановила забывшуюся в своей ярости пегаску. Принцесса Селестия и Принцесса Луна явились в свой старый дом. С осуждением глядя на свою бывшую ученицу, Селестия убрала Рэйнбоу от Экстера. Кровь обильно заливала пол из его разбитого носа и рта. Заплывший глаз и второй еле открывшийся обратились к царственным особам. Селестия подошла вплотную к избитому до полусмерти и нагнулась к его уху. Так чтобы её слышали только он, она прошептала:

— Я всё поняла. Тебе просто нужна ненависть, ради силы. Ведь так? — её губы едва касались помятого уха. — Ты их не убивал.

— Как? — хрипло спросил Экстер.

— Поначалу эта теория казалась мне невероятной, но узнав тебя лучше, я поняла, что она всё объясняет. А ещё ты можешь чувствовать чужие негативные эмоции. Это я поняла, когда ты спросил, почему я не сержусь. Ты не стал бы спрашивать, если бы это было очевидно или если знал, что я скрываю эмоции. Но ты говорил так, будто был уверен, что я не злюсь, — громче продолжала солнечная принцесса.

— Ты очень даже умная, — прошептал в ответ избитый пони.

— А детишек ты прячешь вот здесь, — громко заявила солнечная принцесса и нажала на неприметный камень. В стене со скрежетом открылся проход, а за ним в магических пузырях сладко спали все пропавшие жеребята.

— Как же я тебя ненавижу! — с чувством сказал Экстер.

Неожиданно Флаттершай достала зелёный платочек, и решительно подойдя к Экстеру, стёрла кровь, падающую со лба на глаза и нос. Он попытался отстраниться, встал, закашлялся — изо рта хлынула кровь. Несколько ударов пришлись как раз на горло. Тёмно-фиолетового жеребца зашатало, прислонившись к стене, он осел на пол.

— Эй, ты как в порядке? — до Рэйнбоу только сейчас доползло осознание, что она совсем не сдерживалась, а очень даже хотела убить Экстера. — Ему нужно в больницу, срочно!

— Да. А вас я прошу ещё раз всё обдумать и отказаться от злобы. Экстер болен, он специально плохо поступает ради того чтобы его ненавидели. — Сказав, она встала над раненым и попыталась телепортироваться с ним. Но у неё это не получилось, хотя к замку она прибыла именно таким образом.

Твайлайт бросилась было помочь. Даже хотела взвалить раненого на себя. Но Селестия всех отогнала и, расположив Экстера на спине, полетела к ближайшему госпиталю.

Глава 8. Другой путь

Следующие несколько дней я пребывал в подавленном настроении. И не только потому, что меня лечила целая бригада врачей, включая психиатра. Но больше из-за поражения. В старом замке мне досталось много отличного эфира, но и это было лишь каплями от того, что я обычно получал в других мирах. При таком сопротивлении мне никогда не достичь необходимого объёма ненависти.

Меня навещали, но это совсем не утешало.

— Снова ты?! — сказал я вместо приветствия.

— Да.

— Показывай, чего принёс. И прости за ногу, — торопливо произнёс я, приглядываясь к коробке на спине посетителя.

— Уже простил, и перед тем, как я покажу, что я принёс, ответь честно — ты считаешь меня своим другом? — с лёгкой улыбкой спросил он и добавил. — Моё отношение не изменится от твоего ответа.

Я задумался, перебирая все связанные с Фолином воспоминания. Внезапно меня охватил сильнейший приступ ностальгии, я не знал почему. Это ощущение как гигантский спрут затягивало меня в безбрежный океан черноты. Отбившись тапком разума, я украдкой взглянул на Фолина и сказал:

— Да. Ты мне друг.

Улыбка на его лице расползлась ещё шире, и он достал, наконец, свой гостинец. Вишнёвый пирог, да обычный вишнёвый пирог. Но после больничной пищи он показался мне лучшей едой, что я ел за очень долгое время. Доев, я сказал:

— Помнишь те слова, которые я сказал на небоскрёбе, возможно, я был не прав по отношению к пони, возможно, вы лучше многих с кем я сталкивался. Но учти: я проиграл, но не сдался.

— Ненависть делает тебя сильней, но зачем тебе эта сила?

За этим вопросом последовало ощущение, будто я на большой скорости встретил стену. Как так получилось, что я об этом не задумывался? Я всегда следовал своим правилам и пока что всё было ясно. Моя миссия — выкачивать ненависть, становиться сильней. Но вправду, зачем мне сила? Ведь сила это лишь средство для достижения и удержания определённого положения или условий. Тогда зачем я всё это делаю? Не лучше ли перестать?

— Тебе лучше не знать, — выдавил я, спустя минуту судорожных изысканий. — Как там Твайлайт, уже повесилась тебе на шею? — поспешил я перевести разговор в менее серьёзное русло.

— Она довольно милая, особенно когда читает или спит. Твои выходки, похоже, сделали её очень нервной. Но Твай готова снова принять тебя в Замке Дружбы, если Принцессы Селестия и Луна позволят.

— Просто замечательно. — Делано весёлым тоном, с мрачным видом сказал я.

Поболтав о всяких пустяках и удостоверившись, что я иду на поправку, Фолин покинул меня. А практически сразу после его ухода ко мне заглянула ещё одна интересная пони, к которой я стал испытывать некоторое сильное ощущение. Так сказать направленную ненависть.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

Я продолжал молчать, упираясь в неё недружелюбным взглядом. Скрывать свое отношение к ней было бессмысленно, тем более я уже не мог. Эти её всепрощение и понимание больше всего бесили меня. Я хотел напасть и разорвать эту благородную кобылу. Насладиться её болью и кровью. Перед глазами мелькнул смутный образ и дымка, застилающая мой взор, рассеялась. Разум снова взял в свои копыта контроль над телом. А Селестия уже села недалеко от меня, совершенно не видя борьбы в моей душе. Разжав сведённые судорогой челюсти, я позволил словам покинуть рот:

— Тебе мало моего поражения? Хочешь унизить неудачника и слабака, так напугавшего тебя недавно?

— Я ещё не всё о тебе знаю, но поверь, у меня и в мыслях не было причинять тебе страдания.

— Тогда зачем пришла?

— Просто ты самый интересный пони, которого я встретила за последнее время.

— Интересный? Не: опасный, безумный, злой, грубый. Интересный! Ты безумна.

Меня встретил на удивление тёплый взгляд и размерено текущие слова:

— Возможно, однако, ты действительно самый необычный из всех. Понять тебя было нелегко. Но я справилась, — личико принцессы озарила лёгкая улыбка.

Меня даже затрясло от отвращения. Я не мог достать её, не мог исполнить возложенную на меня неизвестно кем миссию, ничего не мог.

— Что ты собираешься делать со мной?

— Продолжу изучать тебя. И я хочу научить тебя гармонии. Знаешь, твой друг не выдал тебя, поверь, это многого стоит. Я сама всё разузнала, космический пони.

— Ты приготовила для меня банку и лупу, но не надела защитный костюм. Ты так уверена, что я не кусаюсь?

— А ты хочешь укусить меня?

Я промолчал и лишь с ненавистью посмотрел на неё.

— Ну, так давай. — Одним грациозным прыжком аликорн очутилась на кровати. Поджав под себя ноги, Селестия легла рядом со мной и расслабилась. Она совсем перестала бояться меня. Я встал и, впившись зубами в хвост принцессы, стянул её с кровати, постоянно фыркая от назойливо лезущих в нос воздушных прядей.

— Тьфу. Уходи! Ты мешаешь мне поправляться.

— Твои попытки быть грубым, особенно милые.

— Поищи себе кого ни будь своего возраста.

Селестия засмеялась, прикрывая ротик копытом, и притворно стрельнула в меня глазками.

— Советую поскорее покинуть палату, иначе будут последствия! — выразительно выделяя слова, сказал я.

— И что же ты сделаешь? Накажешь меня? — хитро поглядывая, сказала она.

— Нащупаю самое слабое место и ударю изо всех сил.

— А где такое место у меня?

— Твоя сестра, — угрожающе произнёс я.

Селестия посерьёзнела, будто вдруг вспомнила, с кем разговаривает. Вздрогнув всем телом, она встала и, подходя к двери, обернулась, бросая следующие слова:

— Подумай: зачем нам жизнь, если силы есть, но нет мечты, чтоб их отдать ей.

Тогда я лишь, запомнил их, но обдумывать не стал, назло принцессе.

Перед самой выпиской ко мне явилась давно ожидаемая посетительница. Опустив взгляд, в палату вошла радужногривая пегаска в сопровождении вечной соперницы.

— Извини, — буркнула она, хмуро глядя на свои копыта.

— Чего?

— Ну, это ведь я тебя так отделала.

— Поправка, я позволил так себя отделать.

— Что?! Ах да, понимаю, задела гордость жеребца. Избит кобылой и все дела.

— Не слушай её, Сахарок, пока ты был в тяжёлом состоянии, она вся извелась. Сама не шла, зато умоляла проверять тебя почаще. А уж как себя дурой клеймила, я промолчу.

— Эй, я же просила не рассказывать это!

— Я бы всё равно узнал. Ты что-то хотела мне сказать или ты со своими копытами разговаривать пришла?

— С чего ты взял, что я к тебе пришла? Может, может я просто мимо проходила. И вообще, это ЭйДжей зашла, а я не хочу оставлять её одну с тобой.

Эпплджек нахмурилась, уставилась на Дэш и грозно сказала:

— Рэйнбоу!

— Что Рэйнбоу? Ты видела те штуки в замке? Кто знает, вдруг Селестия ошиблась и…

— Рэйнбоу!!!

— Ладно, ладно! Я поняла, не кричи. — Пегаска подошла ко мне и сказала. — Прости, я едва тебя… прости, можешь ударить меня, если хочешь, — сказав, она опустила личико и сжалась, ожидая удара.

Я видел, как вина жжёт её изнутри. Дэши боялась, юлила, пыталась лгать себе, но не отступала. Не каждый решится вот так, встать лицом к своим ошибкам.

Я не стал бить её. Мне совершенно этого не хотелось. Я встал и сгрёб летунью, крепко прижав к себе. Шёрстка на моей груди сразу подмокла, от тщательно скрываемых тёплых капель.

— Глупая пегасина. Из вас всех только Твайлайт могла что-то противопоставить мне. Я специально подставился, чтобы проявить и усилить вашу ненависть. Всё было под полным моим контролем, пока не появились принцессы.

Когда Рэйнбоу немного успокоилась, я добавил:

— А теперь принеси мне чего ни будь сладкого и кофе. И тогда так и быть, прощу тебя.

Бранясь на меня и вообще на весь свет, Рэйнбоу Дэш вышла. Я не воспринял ругань всерьёз. Это была всего лишь ещё одна неумелая попытка скрыть свои истинные чувства. Хоть гордость эгоистичной кобылки и была задета, но кофе с пончиками она всё-таки принесла.

Жмурясь на восходящее солнце, я покинул понивильский госпиталь. И лишь я вышел за ворота, как сразу же попал в окружение семёрки пони и одного дракончика. Их взгляды, будто смоченные новым озарением скользили по мне. Только взгляд Фолин Стара был таким как всегда. Фолин протянул мне копыто, и я подозрительно глянув на него, нехотя стукнул в него своим. Снова возникло сильное ощущение дежавю, но я тряхнул головой и отогнал наваждение. Сдаться и стать добрым другом для всех этих пони, прожить жизнь в покое — именно это желание в эту секунду мелодично звучало во мне.

Древоподобный замок в этот раз не казался тюрьмой. Твайлайт снова стала дружелюбной, может слегка натянуто, но всё-таки.

— Ты выглядишь готовым к обучению Магии Дружбы. — Обратилась она ко мне, усаживая за круглый стол на мягкую табуретку.

— Может быть. — Буркнул я, отворачивая подпёртую копытом голову в сторону двери.

— Да ладно! Все уже знают, что ты притворяешься злым, чтобы заставить нас сердиться. Теперь точно не отвертишься! — объявила Пинки.

— И можешь не беспокоиться, о загрязнённом бутике — мы всё восстановили и теперь там даже лучше чем раньше, — примирительно смотря на меня, сказала Рэрити.

— Итак, первый урок: твой друг Фолин Стар столько сделал для тебя. Теперь твоя очередь, ты должен помочь ему! — восторженно начала фиолетовая пони.

— Чем? — спросил я, переведя взгляд на Фолина.

— Это и есть твое задание, — продолжила Твайлайт, — Выясни, чем можешь помочь и сделай это.

— А пока отпразднуем выздоровление Экстера! — завопила Пинки Пай и выстрелила конфетти из непонятно откуда появившейся пушки.

Вечеринка затянулась до ночи. И я впервые за очень долгое время забыл о делах и просто расслабился, поддался чарам всеобщего веселья и беззаботности. Перед отходом ко сну мне всё-таки удалось выцепить Фолина, и расспросить его.

— Почему ты не переехал в Понивиль со своей бывшей?

— Ну…, одно время считал, что она мне нравится, а я ей, хотя она не любила это показывать. Я познакомился с ней на городской площади. И знаешь, её незаурядность чем-то зацепила меня. Мы стали встречаться, однако её высокомерное отношение и ссоры на пустом месте постоянно расстраивали меня. И вот однажды она снова решила переехать. А как раз в это время у меня серьёзно заболел отец. Подумав, послушав интуицию, я рассказал ей свои соображения на счёт переезда, просил повременить немного, но видно для неё важней были выступления, чем наши отношения. И знаешь, что она сказала мне перед отъездом? "Ну, и оставайся! Найду себе другого. Великой и Могущественной Трикси не нужны неудачники.". Вот и всё.

— Везде одно и тоже, — на выдохе прошептал я и продолжил расспрос. — У тебя есть мечта?

— Конечно, хочу, послушать твои истории о других мирах, мир во всём мире. А ещё мастерскую, умницу жену и прорву жеребят …

— Так притормози, рассказывать ничего не буду, уже не за чем рассказывать. А об остальном надо подумать. Хм… ладно, пора спать. Спокойной ночи.

— Доброй ночи, — улыбнувшись на прощание, сказал Фолин.

На следующий день, чувствуя некоторую свободу и предоставленность самому себе в отличие от прежнего режима, я посетил замковую библиотеку, но Твайлайт не застал. Пройдя вдоль стеллажей, мне на глаза попалась книжка в красиво изукрашенной обложке. Она лежала на самом краю низкого столика, в сторонке от остальных. Буквы на обложке гласили «Дневник двух сестёр». Я поборол искушение присвоить себе этот возможный источник знаний о принцессах. Вместо этого я собрал несложное заклинание и направил его на книгу. Поверхность книги задрожала и будто бы даже стала жидкой на вид, а затем книга разделилась надвое. И теперь на столике лежало два экземпляра «Дневника». Со спокойной совестью я забрал один из них.

Припрятав книгу, я вернулся к прерванным поискам. Мне повезло застать Твайлайт за завтраком со Спайком. Я поприветствовал их и сел рядом. Твайлайт осторожно пощупала меня взглядом, и не найдя тревожных признаков, немного расслабилась. Хотя я не очень хорошо представляю, какие именно признаки она искала. Пони покосилась на меня. Но я лишь обезоруживающе улыбнулся ей и начал беседу:

— Слушай Твай, тебе не кажется, что Фолин слишком уж часто тут ошивается?

— Подозреваю, что причина этого сидит рядом со мной. — С иронией в голосе сказала она.

— А что если эта причина была не одна? И кстати, ты ещё не перехотела поучиться магии?

— Ещё спрашиваешь! Конечно, нет! — на секунду потеряв самообладание, радостно воскликнула она.

— Твайлайт хлебом не корми, лишь бы поучиться, — ухмыльнувшись, заявил дракончик.

Неловко хмыкнув, лавандовая пони навострила ушки.

— Я буду учить тебя.

— Что вот так просто? Ничего не потребуешь взамен? — снова недоверчиво посмотрела на меня пони.

— Ничего.

— Твайлайт не верь ему, бесплатный сыр бывает только в крысоловке, — хмуро смотря на меня, вмешался в разговор Спайк.

— Начинаем прямо сейчас, если ты не против.

Твайлайт тревожно переводила взгляд со Спайка на меня и обратно, даже нижнюю губу закусила.

— Можешь считать это подарком другу. И как признательность, что ты приютила и кормишь меня.

Мои слова окончательно склонили чашу весов в мою сторону. Немного виновато поглядывая, принцесса дружбы протянула передние копыта и обняла меня. Легонько приобняв Твайлайт, я вспомнил, как она отвернулась, когда Рэйнбоу избивала меня. Иногда так хочется забыть всё плохое и верить в лучшее, но не будем отвлекаться. Закончив выражение дружеских чувств и признательности, Твайлайт отодвинулась и, выжидая, смотрела на меня.

— Закрой глаза, — и после того, как принцесса исполнила требование продолжил, — внимательно слушай меня, сосредоточься на моём голосе, всё остальное не имеет значения. Только мой голос. Представь, что ты погружаешься в теплую и вязкую жидкость. Все части твоего тела расслаблены. — Твайлайт облокотилась на спинку стула, а Спайк махнув лапой, удалился.

— Чувствуешь, как невероятно медленный вязкий поток обтекает твоё тело?

— Кажется да, — тихо ответила Твайлайт.

— Теперь не сопротивляйся, позволь потоку нести тебя. Как только ты сроднишься с ним настолько, что перестанешь ощущать движение — сообщи мне, — наставлял мой глубокий монотонный голос. — Продолжай отдаваться потоку, этот поток не магия, но он существует. Он будет всегда, он есть во всём — вечное движение, даже в кажущейся неподвижности.

— Я не чувствую движения, я слилась с ним, — прошептала она через несколько минут.

— Теперь забудь о себе, поток и есть ты, любая часть потока может быть тобой. Потянись им ко мне и скажи, что чувствуешь.

— Что-то колючее, — шептала Твайлайт, — мне не хочется лезть дальше.

— Продолжай, пусть твои ощущения пройдут сквозь защиту, ты очень способная, верь — ты можешь пройти барьер.

Тяжело вдохнув, как перед прыжком в воду Твайлайт коснулась моей внешней ауры в эфирном пространстве.

— Что ты ощущаешь?

— Горячо, оно жаркое и липкое, неприятное ощущение. Это ненависть?!

— Да. Моя аура покрыта налипшими эманациями ненависти. Это очень сильный материал для заклинаний. Измени подход: ищи магию не только внутри, но и снаружи и станешь искуснейшим магом в истории мира. Выдержав паузу я сказал:

— Пока хватит. Когда я досчитаю до пяти, ты покинешь эфирное пространство и выйдешь из транса. Один… в следующий раз ты легче достигнешь этого состояния. Два… ты снова обретаешь своё тело. Три… поток вокруг исчезает. Четыре… тело становится тяжелее, ты готова проснуться. Пять, — на счет «пять» Твайлайт открыла глаза и осмотрела себя.

— Ух, это было так реалистично. Это был сон?

— Нет, ты действительно коснулась моей ауры. Транс нужен первое время, пока ты не умеешь сама взаимодействовать с эфирным измерением.

— Когда следующий урок?

— Скоро, а пока расслабься, почитай чего-нибудь.

Через три дня она уже свободно переходила границу измерений и могла «щупать» близкие объекты в великом потоке эфира. А ещё через два Твайлайт удалось сотворить простенькое заклинание, не прибегая к внутренним магическим ресурсам. Хорошая способность к обучению. Когда принцесса дружбы совсем освоилась, я стал готовить для неё экзамен. Запасов заряженного эфира не жалел.

Не задолго до рассвета всё началось. Я, Твайлайт и Фолин стояли перед небольшой дверью. Всем было известно, что за ней ванная, но Твайлайт всё равно заметно нервничала. Открыв дверь, я подтолкнул её и Фолина вперёд и резко закрыл, высвобождая заранее заготовленную цепочку заклинаний. Сначала заклинание перехода, превращающее клочок пространства за дверью в изолированный подпространственный пузырь. Затем магическая печать блокирующая внутреннюю магию Твайлайт. И наконец, последнее: заклинание, оставляющее подсказку. Теперь всё в копытах Твайлайт.

Глава 9. Прощай гармония

Маленькие домики с соломенными крышами. По улицам гуляет беззаботная болтовня, перемежаемая весёлым заливистым смехом. Селестия снова в Понивиле. Лишь она осознала это, из-за её спины выползла густая тень и неумолимо поглотила окрестности. Селестия сглотнула, она ощутила первобытный ужас. Внутренности сжались, предчувствуя близкую опасность. Дрожа, принцесса повернулась посмотреть на источник тени и обомлела — прямо за ней, уходя в небо за пределы видимости, растянулась непроглядная чернота. Её оконечности справа и слева едва угадывались. Солнечный свет будто обтекал эту громаду, боясь отразиться от неё.

Стена тьмы пришла в движение. Край изогнулся и навис над Селестией будто клюв неведомой птицы. В бездонной черноте распахнулись два пылающих озера и впились крошечную белую фигурку под ними. Селестия попыталась закрыться от них, прикрыв магическим барьером большую часть города. Но это не помогло — взгляд расплавил все преграды и растёкся по городку. Пони, застигнутые на улицах, мгновенно вспыхнули и упали на землю судорожно корчась. Истошные крики, огонь и смерть окружили беспомощную, но невредимую принцессу. А тем временем волна пламени ширилась и росла. Речка что протекала через Понивиль испарилась жалким облачком пара. Пламя проникало вглубь земли и захватывало все небеса не прекращая расширятся.

Попытки Селестии остановить апокалипсис выглядели, как попытки муравья потушить добротный таёжный костёр. Плача, солнечная принцесса почувствовала, что кольцо мирового пожара набрало ход и скоро сомкнётся на другой стороне планеты. Лишь зияющее чёрное существо продолжало возвышаться над пламенем и пронзать взглядом принцессу на крохотном клочке нетронутой земли. Охваченная отчаянием Селестия взлетела и устремилась прямо к пышущим жаром глазам. Но её тело непомерно отяжелело и упало обратно. С усилием отрывая голову от земли, аликорн увидела Экстера, выходящего из сплошного пламени. Он встал над распростёртым под ним телом и сказал:

— Ненависть — это всё, что у меня есть. Возьми её! — в копытах Экстера, будто вытекая из них, появился кинжал.

— Нет, пожалуйста, только не ты.

— Возьми её. — Экстер прошептал эти слова на поникшее ушко и мягко, почти любовно вонзил кинжал в грудь Селестии.

---

Обычная ночная темнота, соседствующая серебристому свету луны. Мятый разгром простыней. Реальность. Селестия обхватила передними копытами подушку и, вжимаясь в неё мордашкой, плакала. Кошмар отступил, но не ушёл совсем. Белая пони сжалась от ярких образов, продолжающих преследовать её наяву.

Обжигающий взгляд преследовал Селестию, не давая жизни принцессы вновь войти в прежнее русло. Что-то поразило её в этих оранжевых глазах, чужое и вместе с тем неуловимо знакомое поднимающей солнце кобыле. Но хаос в её голове не давал ей во всём разобраться.

Прошло несколько дней. Пища потеряла свой вкус. Любимая работа больше не погружала в себя с головой. В мыслях творился полный разброд. А душа пропиталась липкой и противной грустью. Несомненно, Принцесса Селестия уже испытывала все эти ощущения раньше, но так сильно как сейчас, впервые. Казалось бы, её задача выполнена, Экстер раскрыт и находится в надёжных копытах, а она всё равно никак не может успокоиться. Будто от неё всё ещё ускользает нечто очень важное.

Луна заметила необычное состояние сестры и решила подбодрить и помочь разобраться в себе. Она пришла пораньше, ещё до восхода и попыталась применить свою обычную тактику задабривания. На тумбочку у изголовья кровати белой кобылки приземлилось блюдо с парой кусочков торта, турка полная ароматного крепкого кофе и пара чашек. Большой сиреневый глаз показался из-под одеяла и осмотрел посетительницу с угощением. Угрюмая солнечная принцесса села на кровати. Красные прожилки на белках указывали, что это её не первая бессонная ночь, а на редкость печальное выражение глаз, что возможно не последняя.

— Сестра, твоё состояние очень беспокоит меня, — начала Луна тоном старшей сестры.

— Не стоит волноваться, пройдёт, — неровным голосом ответила Селестия.

— Ещё как стоит! Не могу смотреть, как ты тут чахнешь. Это ведь из-за него, признавайся.

— С чего ты взяла. Мне просто нездоровится.

— Я видела конец твоего последнего кошмара. Ты из-за этого больше не спишь, боишься, что опять увидишь что-то подобное?

— Эх. Думаю пытаться скрывать это бессмысленно.

— Рассказывай, у вас уже было это?

— Э… Луна нет, что ты!

— Он взял тебя силой? Ты была беспомощна перед его чарами… и отдалась на милость победителю?

— Кто-то читает слишком много любовных романов. Я просто хочу стать его другом, но он ненавидит меня.

— Стоило из-за чего убиваться. Никогда бы не подумала, что тебе нравятся настолько плохие жеребцы.

— Он неплохой! Да, некоторые его поступки плохие, но мы до сих пор не знаем всех его мотивов. Я хочу узнать, что сделало его таким. И именно это не даёт мне покоя.

— Тогда что тебе мешает продолжить свои "исследования"?

— Ему не нравится, когда я рядом, он постоянно отталкивает меня.

— Так настой на своём, принцесса ты или нет!?

— Возможно, он скрывает ещё одну тайну и боится, что я могу как-то узнать её и повредить ему.

— Тогда у тебя ещё больше причин увидеться с ним.

— Спасибо Луна, может я смогу помочь ему, если всё узнаю. — Вымучено улыбнувшись, Селестия налила себе кофе и подтянула тортик.

Принцессе Луне никогда раньше не приходилось видеть сестру в таком состоянии. Обычно Селестии приходилось утешать непоседливую сестренку, страдающую от неразделённых чувств. А теперь наоборот. Луна была готова пойти на всё ради сестры. Даже поговорить с этим грубияном Экстером. Селестии перед отбытием надо будет завершить кое-какие дела. А в это время Луна задумала совершить небольшое путешествие и всё подготовить.

Ночная принцесса пока ещё плохо представляла что будет говорить, но решимости от этого ни чуть не убавлялось. "Нельзя приходить с пустыми копытами, — думала она, — что бы такого подарить ему? Блин, я совсем его не знаю! Жеребцам нравятся комиксы, точно". Озарённая внезапной идеей, Луна побежала в лучший Кантерлотский магазинчик продукции для гиков. И предалась столь тяжёлому бремени выбора.

---

Ощущение времени в пространственном пузыре чрезвычайно ускоряется. И потому для меня пройдет всего час или два, а для невольных узников несколько дней. Впрочем, выходов у них только два — второй подождать пока у меня через три часа закончится заряженный эфир, нужный для сдерживания великого течения и поддержания чар.

Прошло два часа, и я начал беспокоиться поняла ли Твайлайт подсказку. Дверь замерцала, потеряла свою материальность. Сквозь неё, как сквозь непрозрачную дымку прошли двое. У них получилось. Лишенное магии пространство и блокированная внутренняя магия Твайлайт оставляли только один очевидный способ выбраться изнутри — создавать эмоциями заряженный эфир. Накопив достаточно, Твайлайт разогнала его и как тараном пробила брешь в коконе.

Нечто неуловимое изменилось в моих друзьях. Да это именно то, на что я рассчитывал. Я почувствовал это прежде чем они решились показать. Общее испытание сблизило души и пробудило в них древний спящий вирус. Он то и помог им создать необходимую массу заряженного эфира, вызывая крайнюю степень симпатии и привязанности, топящую в безумии и страдании. Одним словом, болезнь, но болезнь приятную. По крайней мере некоторым.

Молча, я улыбнулся друзьям и развернувшись ушёл, наполненный чувством исполненного долга. Тем более им было, о чём поговорить и что поделать без меня. В эти мгновения я почувствовал, что встал на правильный путь. Прекрасно понимая, что мне нужен отдых после такого тяжелого предприятия, как искажение пространства, я отправился к себе. Монотонный шум в ушах, не замечаемый мной до сих пор, стал стихать. Нервное напряжение спало, а разум погрузился в историю принцесс, написанную ими же.

В дверь постучали. Фолин Стару и Твайлайт Спаркл есть, что мне сказать, но что-то они рановато. Закрыв дневник, я прошёл к двери и с лёгкой улыбкой благодетеля открыл. Однако на пороге меня ждал вовсе не приятный сюрприз. Я почти видел, как улыбка сползает с моего лица, оставляя после себя сначала упёртое в подбородок коромысло, а затем и оскал раздражения. Буря, утихшая во мне, снова взвила облака злобы, застилая мой разум. Тело само собралось для рывка. Мышцы напряглись и напружинились до предела. Дрожь отвращения пробежала по спине. Одно то, что я смог проследить все эти изменения уже было огромным достижением.

— Привет.

Я промолчал и продолжил исподлобья колоть пришелицу взглядом.

— Можно войти?

Я попятился, освобождая проход. Высокая стройная фигура прошла в комнату и замерла, повернувшись ко мне. Не могу сказать, что конкретно в ней злило меня больше. Но в её присутствии мне было сложно сдерживать свою ненависть, хотя обычно я легко контролировал все свои чувства.

— Почему ты так ненавидишь меня? Если я обидела тебя чем-то, скажи чем и мы это исправим. Я просто хочу быть твоим другом. — Её белоснежная шерсть почти сияла в лучах полуденного солнца. А грива напоминала мне о восходах светил в тысячах миров, виденных мной. Прямота и смелость, самоотверженность и ясная цель, доброта и благородство. Полная противоположность мне. Само существование такого явления как она, бесило меня.

— Ты ещё смеешь спрашивать! Долго ты отравляла мне жизнь, но будь уверена — больше я не дам тебе такой возможности. — Я выбежал из комнаты. Желание навредить стало единственной целью всего моего существа. Перевесило все попытки разума урезонить разбушевавшуюся стихию. Добежав до спальни Твайлайт, я ворвался без стука. Переполошённые мной, Твайлайт и Фолин подскочили на кровати, смущённо прикрываясь одеялом.

Не обращая на них никакого внимания, невидимым щупальцем я выдернул из-под кровати завернутый в ткань агрегат. И выбежал из замка. Селестия вылетела вслед за мной. Развернувшись, я оскалился и послал в её сторону ураган, наполненный миллиардами крохотных снежинок. Управлять более тонкими чарами я был просто не в состоянии.

Я снова бежал, оставив принцессу наедине с разрушительным стихийным бедствием. Впереди в голубой вспышке, появилась навьюченная сумками Луна и направила в мою сторону развернутый магический барьер. Не знаю, хотела ли она сбить меня с ног этой штукой, но я истратил последние капли эфира на материализацию над принцессой мерцающей ткани, немедленно укутавшей и дезориентирующей её.

Полуразрушенный замок показался впереди, но я не к нему стремился. По древним каменным ступеням я спустился на дно широкого каменистого оврага. Пещера впереди будто заглатывала темноту своим широким зевом.

Дневник не врал, то самое великое Древо Гармонии, перед которым склонялись принцессы, стояло прямо передо мной. Сделав ещё несколько шагов, я упёрся в магический барьер. Оно не пускало меня к себе. Ткань упала на пол, и на свет показался мой инструмент — разрушитель магии. Цепная пила, рассекающая саму плоть эфира, ни одна магия, ни один артефакт не могли противостоять ей. Я готовил её специально для боя с принцессами. Но не важно, я должен уничтожить символ гармонии.

Пила тонко взвизгнула и рассекла барьер, древо высунуло наружу отростки, пытаясь защититься от меня. Но лишь потеряло их. Отсечённые пилой, корни посыпались мне под ноги. Заряда немного, но должно хватить. Лезвие пилы взвыло и вгрызлось в неподатливую плоть магического древа. В пещеру влетели венценосные сёстры, но поздно, слишком поздно. С жалобным треском ветвей древнейшая магическая сущность пала на каменный пол и погибла. Злорадный восторг охватил меня при взгляде на хорошенькие мордашки, перекошенные ужасом.

Это дерево было очень древним. Известно только что гораздо старше обеих венценосных сестёр. Волна высвободившейся энергии разрушила пилу и отбросила меня к стене. Больно ушибив спину и круп, я осел на каменистый пол. Приподнявшись на дрожащих ногах, я ожидал чего угодно, только не того, что случилось в следующие минуты. Ствол дерева треснул у среза, а затем лопнул, рассыпая во все стороны мерцающие щепки. Древесину разорвал быстро расширяющийся объект. Скрытый внутри, за мощной аурой и древесиной древа, он оставался не видимым до поры до времени.

Обе принцессы, уже готовые обрушить на мою голову все кары на какие были способны, замерли, удивлённо рассматривая объект. Продолговатый сигарообразный и переливающийся жемчужными отблесками, он завис в нескольких дюймах от пола и мои чувства стали бить тревогу. Я почувствовал тайфун магии, беснующийся за оболочкой объекта. Аура, исходящая от него, пробудила во мне совсем недавние воспоминания Хуфингтона. Та магическая волна, выгнавшая прыгунов из леса, была точно такой же.

Мощная магическая волна ударилась из полости внутри в оболочку и, просочившись, распространилась во все стороны. Магическое течение, вжавшее меня в стену, не сулило ничего хорошего. Удары магии продолжались, но принцессы ничего не предпринимали и в нерешительности ждали. Скорлупа лопнула почти также, как ствол древа до этого. На пол пещеры опустились копыта, снабжённые двумя костистыми загнутыми к земле наростами. Серые пятна, ползали по светло-бежевой шкуре кобылы больших, чем Селестия габаритов. Её заплетённые во множество косичек бледно-красные грива и хвост, жили своей жизнью, двигаясь и извиваясь подобно змеям. Загнутый рог и пара крыльев, позволяли отнести эту пони к виду Селестии и Луны. Лишь множество шипов на спине, шее и крупе отличали её от них, да отсутствие кьютимарки.

Селестия заговорила первой:

— Кто ты?

Глубоко и сладко зевнув, неизвестная аликорн произнесла.

— Свобода! Наконец-то. Я так счастлива.

— Почему ты была в Древе Гармонии? — Луна смело вышла вперёд и недоверчиво разглядывала незнакомку.

— Так, дела былые. Но теперь-то всё будет по-другому! — сказав, бывшая узница улыбнулась, демонстрируя внушительные клыки и пики острых зубов.

Повернувшись ко мне, она добавила:

— Ты меня освободил, спасибо. Я не трону тебя, можешь свободно жить среди моих детей и их рабов.

— Каких таких рабов? — Луна нахмурилась и попыталась привлечь внимание освобождённой пони. — Объяснись!

— Да, конечно, очень давно этот мир был моим, и теперь я возвращаю его и всё что в нём себе. Меня зовут Кхортар. Я хозяйка и богиня и имею полноё право на свою собственность. Так как мир слегка изменился, пока я томилась в заточении и сквозь щёлочку наблюдала, придётся привести его в более симпатичную мне старую форму.

— Я никого не позволю обращать в рабов! — Луна начала закипать.

— Вы хорошо присматривали за клочком, моей собственности, но теперь я вернулась. Вы больше не нужны. Живите, пока я добрая.

— Мы никого и ничего тебе не дадим! — Взъярилась Луна и, замерцав рогом, укуталась в магическое сияние.

— Кто бы ты ни была раньше, теперь всё иначе. Мы не дадим тебе разрушить труды и достижения всех цивилизаций. — Селестия встала бок обок с сестрой и тоже приготовилась к бою.

— Ах вы, гнусные мародёрки! Сдохните!

Неукротимая магия столкнулась с магией принцесс. Луну смяло напором. Моё проклятие действовало — она всё более гневалась и отчаивалась, а её магия слабела с каждым мгновеньем.

В это время Селестия немедля зашла с боку и вдарила главным калибром. Луч всесжигающего солнечного пламени, встретившись с мерцающей багровой выпуклостью щита у бока хозяйки мира, срикошетил в потолок. Падающие камни и пыль заставили Селестию отступить. Свет в пещере померк, а от входа раздался оглушительный грохот и скрежет.

Пыль рассеялась, и в мерцании магии я увидел, как Кхортар распорола живот Луны. Страшные вопли боли отразились от стен и потолка. Кровь и трубчатые внутренности выплеснулись на каменный пол. Селестия закричала не своим голосом и бросилась к сестре, но её с лёгкостью отбросила в сторону мощная волна магии. При виде бьющейся в агонии Луны мои внутренности сжались. Представляя, будто это мои кишки сейчас на полу, я упал на колени — меня вырвало.

Когда я снова посмотрел на Луну, то не смог сдержать стон. Оторванная голова покатилась по полу в сторону от замершего тела, кровяное давление выплёскивало содержимое вскрытых артерий во всех направлениях. Хозяйка мира безразлично отвернулась от остывающих останков и встретила Селестию лицом к лицу. Несмотря на слёзы, сплошными потоками лившиеся из глаз, Селестия выдержала удар, но её отбросило в мою сторону. Её тело упало в нескольких шагах от меня. Секунды текли медленно. Я видел как она, преодолевая себя и горе, встаёт, чтобы сражаться до конца. Следующая атака, багровой кувалдой сломила все барьеры и вбила принцессу в стену. Хозяйка приближалась, чтобы добить Селестию.

Я смотрел на это и не было злорадства и ненависти в моём сердце. На ум лезли слова, сказанные ею во время посещения меня в госпитале. "Зачем нам жизнь, если силы есть, но нет мечты, чтоб их отдать ей" сейчас я полностью осознал и воспринял их. В этой битве я был лишь букашкой, но всё могло измениться. Более не думая ни о чём, я встал перед Селестией и загородил её собой. Глядя на освобождённую, сказал:

— Пощади её, пожалуйста.

— Хочешь её себе? Что ж бери, но только без зубов. — Неприятно улыбнувшись, она обхватила своей бордовой, под цвет глаз, магией Селестию и отломила рог. Закричав полным боли голосом, солнечная пони повалилась мне под ноги. При ближайшем рассмотрении шипы оказались самыми разнообразными рогами единорогов и аликорнов, а может и ещё кого. Длинный рог присоединился к такому же синему и короткому, а затем оба заняли свободное место на спине. Они глубоко вросли в плоть хозяйки мира, становясь частью её тела. Разумеется больше магии таким образом она не получала, но вот способность концентрировать, последовательно пропуская магию сквозь себя, рога определённо увеличивали. Хохотнув, хозяйка мира исчезла в багровой вспышке.

Тишина и темнота навалились со всех сторон, и лишь тяжёлое дыхание и тихие всхлипы раздавались рядом со мной. Совсем не такого хотел я.

Глава 10. В одной пещере

Опустошение и вина, вот то, что теперь переполняет меня. Да, не получив желаемого, я стал играть грязно, пытался вызвать всеобщую ненависть. Но я лишь шёл на поводу у своего нетерпения и злобы на бесконечную череду обитаемых планет и астероидов. Я только недавно понял, то, что я делаю от мира к миру, абсолютно не следует ни каким целям, кроме бессмысленного набора мощи. Моя жизнь стала привычкой. Вредной и въедчивой, как наркотик. Не ведущей никуда, кроме вечной пустоты и одиночества.

Я использовал остатки заряженного эфира, дрейфующие везде по полю боя и зажёг десятки маленьких голубых огоньков. В их свете показались все неровности пола и та, которую мне удалось отобрать у смерти. Я, молча, подошёл и осмотрел принцессу лежащую и апатично смотрящую в дальний конец пещеры. Кроме многочисленных ушибов и синяков на боку принцессы, под крылом, красовался глубокий сочащийся кровью порез. Я гораздо лучше разрушаю, чем лечу или восстанавливаю. Поэтому просто облил рану антисептиком и наложил нечто вроде пористого силикона, чтобы остановить кровь.

— Спасибо, что спас меня, — тихо, но разборчиво произнесла лежащая передо мной крупная белая кобыла, продолжая вглядываться во мрак.

— Ты была права. Я всё осознал, но слишком поздно. Прости за сестру и тех, кто погибнет из-за этой выходки, я не знал, что так получится, — я говорил почти безэмоционально, но искренне.

Повернув ко мне своё лицо, Селестия пристально посмотрела на меня из-под обвисшей гривы.

— Во всём произошедшем виновата я одна. — Твёрдо сказала она. — Я знала, что ты меня ненавидишь и выкинешь что-нибудь опасное, если я снова попробую приблизиться к тебе. Я решила рискнуть и вот к чему всё привело. Ты был под сильным влиянием эмоций, не мог всё тщательно взвесить и шёл, на поводу у ненависти.

Я не ожидал такой реакции, и с некоторым любопытством поглядывая на Селестию, предложил:

— С точки зрения логики мы оба виноваты, так как из-за наших решений и действий произошла эта катастрофа. Думаю, нам стоит разделить вину и попытаться исправить последствия.

— Мы мало что можем противопоставить этому врагу. Она играючи расправилась со мной и Луной. Боюсь, мы уже проиграли ей.

— Посмотрим. Ты ведь слышала, она наведёт свой порядок. Вряд ли он будет хоть кому-то приятен, кроме неё самой. Неужели ты бросишь свой народ и не станешь бороться за него и за гармонию?

— Я не говорила, что не буду бороться. — С решимостью сказала она.

Я подготовил Луну не для того чтобы убивать. Да и после всего пережитого в этом мире, я не позволю разрушить его.

— Ты добилась своего. — Тихо сказал я и протянул ей копыто.

Прихрамывая на заднюю левую ногу, Селестия пошла в ту сторону, куда так долго смотрела, а я шёл за ней, освещая окрестности огоньками. Нагнувшись, она подобрала голову сестры, и нежно прижимая к себе, пошла дальше. Синюю окоченевшую тушку не пришлось искать. Положив голову на положенное место, Селестия, не сдержавшись, зарыдала над телом любимой сестрёнки. Я стоял в стороне, сочувствующе наблюдая за перемазанной в крови и грязи кобылой. Наконец, шмыгнув носом, принцесса утёрлась сгибом копыта.

Мы похоронили Луну в углублении у дальней стены пещеры. На её надгробном камне по просьбе Селестии я вырезал следующие слова: "Мои ошибки дорого обходились тебе. Прости меня сестра. Пусть ночь для тебя длится вечно".

Нужно выбираться из этого склепа.

---

Твайлайт и Фолин решили не вмешиваться в погоню за Экстером, справедливо полагая, что Селестия сама разберётся с ним. Вместо этого они отправились перекусить в небольшой понивильский ресторанчик. За неторопливой беседой они совершенно забыли, что по ощущениям провели, несколько дней в западне. Хотя прошло всего два часа. Чтобы выбраться Твайлайт произвела расчёты и оказалось, что у неё не получится открыть проход без внутренней магии, заблокированной Экстером. Целые дни они просто сидели, болтали о том о сём. А тем временем в изолированном пространстве скапливались эманации чувств Фолина и Твайлайт.

И тут случилось это. Как это обычно бывает, когда проникаешься симпатией и привязанностью к сидящему в одной лодке с тобой. Наученная Экстером чувствовать течения эфира, Твайлайт сразу всё поняла. А затем сделала единственную вещь способную создать достаточно магии для освобождения — призналась в своих чувствах. Фолин не оплошал, признался в ответ и поцеловал Твайлайт. В этот момент произошёл взрыв, энергия в пространственном сосуде так и бурлила. А затем Твайлайт сложила заклинание и направила туда всю мощь какую смогла зачерпнуть. Как учил Экстер. Заклинание прорвало изолирующую завесу, путь на свободу открылся.

Заканчивая трапезу и готовясь покинуть заведение, парочка стала свидетелями невероятного, грандиозного события. Небо озарилось малиновым сиянием, края неба почернели, и привычное солнце преобразилось. Над планетой появилось новое гигантское светило. Его рубиновое сияние залило землю и придало привычным вещам совершенно необычный облик. Все жители освещённого полушария мира обратили взоры к небу.

В тот день многое изменилось. Из земли восстал каменный гигант. Магия будто взбесилась — текла по миру вызывая стихийные бедствия и катаклизмы. По всей Эквестрии от пони к пони разлетелась весть о появлении новой королевы. А с ней откуда ни возьмись, появилась новая раса пони. Катрайты — крупные пони покрытые кожистым панцирем. Они во всём повиновались королеве Кхортар и были объявлены первыми полноправными гражданами новой Эквестрии. Все остальные пони и не пони становились движимым имуществом свободных граждан и королевы, до тех пор, пока не заслужат доверия последней. Среди пони пошёл ропот, перетекающий в бунты. Королева и панцирные пони не церемонились и с запредельной для пони жестокостью подавили всё беспорядки. Народу привыкшему к защите и покровительству сильнейших в мире магических существ, ничего не оставалось кроме как подчиниться непреодолимой силе новой королевы. И только один вопрос мучил большинство жителей — "Где же принцессы?".

Твайлайт просто не могла поверить в случившееся, а также понять причины этого. Но она должна была всё выяснить. Собрав друзей, Твайлайт составила план, при котором Фолин Стар и Спайк оставались на ферме Эпплов, а вся шестёрка подруг отправилась в Кантерлот.

Улицы столицы опустели. Привычных королевских гвардейцев не было ни где, вместо них по городу расхаживали караулы захватчиков. Прибыв к замку и нервно облизнув губы, Твайлайт приземлилась между стражами- Катрайтами и спросила:

— Можем мы увидеть королеву?

Стражники, молча, развернулись и зашагали вглубь распахнутых ворот. Расценив это как приглашение, подруги последовали за ними. Бесчисленные коридоры и лестницы, освещаемые багровыми светочами, привели всю шестёрку в тронный зал. Интерьер зала изменился: колючие узоры с тянущимися вверх пиками, резкие тёмные тона пола и стен. На возвышении в конце зала среди мохнатых подушек возлежала дремлющая королева.

— Королева, почему вы обратили в рабство народ Эквестрии и где Принцесса Селестия и Принцесса Луна? — нахмурившись, спросила Принцесса Дружбы.

— Я разузнала о тебе, Твайлайт Спаркл. И вижу в тебе потенциал. Стань моей прислужницей, и я не трону тебя и твоих друзей. Или не стань и тогда я убью вас, как угрозу моей власти. Выбирай.

— Сначала ответьте, что вы сделали с принцессами. — Смело и решительно глядя на узурпаторшу, сказала Твайлайт.

— Убила. — Жестко, словно хлестнула, произнесла Королева.

— Нет. Нет. Нет. Зачем? — Предательские слёзы брызнули из глаз свесившей голову Твайлайт. Подруги были не менее шокированы этим известием. Сёстры целую вечность правили народом пони. И благоденствие Эквестрии было их заслугой не меньше, чем всех поколений пони, которыми они правили.

Горе потянуло добрые сердца поняшек вниз. Они не могли принять, что столь жестокое и злое существо забрало себе власть и начало угнетать невинных жителей Эквестрии. Всхлипнув и утерев слёзы, копытом Твайлайт оглянулась на друзей и, собрав одобрительные кивки, активировала Магию Дружбы. Все цвета радуги, переливаясь, объединились и раскрасили своими безумными сочетаниями шкурки и гривы подруг. Окружённые магическим пузырём они взмыли в воздух и ударили радужным лучом Королеву.

Сияние радуги ослабло. Луч исчез. Королевы больше не было на возвышении.

— Странно это, обычно они не исчезают просто так, да. А отправляются на луну или в Тартар. Ну, или превращаются в камень. — Добавила Эплджек.

— Может она отправилась туда, откуда пришла? — спросила Пинки.

— Мы победили! Теперь Эквестрия станет прежней! Твайлайт правь нами, ты будешь замечательной правительницей! — Рэйнбоу поддалась минутной радости.

— Нам многое предстоит сделать, девочки. Эти захватчики пробыли тут всего ничего, а столько натворили, стольких хороших пони погубили. — Твайлайт хоть и терзала печаль по утраченной наставнице и Луне, но она была готова принять их бремя заботы о пони на себя.

— Надо обратиться к пони, собраться и выгнать чужаков. — Заключила Твайлайт и направилась к выходу. Друзья последовали за ней. Стражей и след простыл — двери открыты нараспашку.

Из прохода вылетел багровый луч и поразил Твайлайт. Дальнейшее было настолько ужасно, что ещё очень долго приходило в кошмарах к свидетелям этой расправы. Кожа Твайлайт будто лопнула по швам и слезла с Принцессы Дружбы. А её невыносимый для сердца крик колотился в уши. Истекая кровью и другими жидкостями, какими могла, обезображенная Твайлайт попыталась телепортировать друзей из этой западни. Но не успела с отвратительным хрустом её рог отломился и увлекаемый красноватым сиянием, подлетел к вышедшей из коридора королеве.

Твайлайт испытывая невообразимую боль, упала на пол, судорожно стискивая опавшие остатки своей шкурки. Друзья от ужаса настолько растерялись, что просто загородили Твай от королевы, не решаясь прикасаться к лишённой внешних покровов. Бедный комок плоти с торчащими мускулами, сухожилиями и жировой тканью потерял сознание от боли.

Немыслимая жестокость расправы сломила пони. Они дружно упали ниц и жалобно умоляли спасти Твайлайт. Ради спасения подруги, они были готовы сделать что угодно. Даже вылизывать копыта королевы. Даже больше.

Королева приладила фиолетовый рог рядом с белым и синим. Похожая на диковинную помесь пони и дикобраза, узурпаторша глядела со своего огромного роста на пони посмевших бросить ей вызов. Эта их дружба — новомодное изобретение, оно казалось ей хоть и странным, но всё же забавным. "Оставлю их для развлечений" — подумала она и ухмыльнулась. Бесчувственное тело Твайлайт подхваченное магией оказалось в вязком пузыре. Тут и стражи подоспели и, разделив подруг, повели каждую в свою сторону. А шар с Твайлайт занял место у возвышения, ей предстоит в полной мере ответить за свою дерзость перед королевой.

---

Вход в пещеру надёжно перекрыл каменный поток. Завал был слишком массивен и в текущей ситуации я не мог с ним справиться. В пещере и лесу была энергия, но слишком мало чтобы прорыть проход в такой громаде камней и почвы. Я сидел на плоском камне и мрачно взирал на груды камней и грязи, преграждающие путь на свободу. Голод теребил пустой желудок, пытаясь выбить из него хоть что-то. Но тщетно.

Неподалёку лежала бывшая принцесса, ныне лишённая рога и власти. Лишённая самого дорогого на свете существа — родной сестры. Униженная тем, что её бывший противник спас её от смерти. А всё чего она хотела это мира и дружбы между всеми подданными. Может ещё чего хотела, но мне то неизвестно. Не привычная к жёстким условиям, Селестия не могла скрыть голодного урчания живота.

Я не тратил время впустую и разработал пару полезных заклинаний, но о них позже. Пока что всё застопорилось. Не хватало магии, чтобы прорыть и укрепить тоннель. Обычная телепортация не сработает на меня. Выкинуть Селестию из подземелья? И что же она без магии сделает? Позовёт на помощь и сразу привлечет к себе внимание каких-нибудь прислужников. Я почти не сомневался что дети, упомянутые хозяйкой мира, уже помогали ей наводить свой порядок.

По шерсти на моей спине пробежал легкий ветерок, а за ним волна мурашек. Отклонившись и повернув голову, я увидел Селестию очень близко. Воспользовавшись моей задумчивостью, она подобралась ко мне сзади и спешно села впритирку справа. Вопросительно глянув на меня, пони спросила:

— Не знаешь откуда зачерпнуть магии?

— Да.

— Ты ведь умеешь использовать магию, текущую вне тебя. Возьми мою. Без рога я всё равно не смогу ничего сделать.

— Я не могу черпать напрямую из тебя. Магия циркулирует в замкнутой оболочке твоего тела, и лишь проходящий сквозь тебя эфир я могу использовать.

— То есть мы здесь застряли?

— Да, пока я не накоплю достаточно энергии из пространства вокруг.

— Ты мог бы использовать для магии свою ненависть.

— Тебя впечатлил тот ветерок?

— Признаюсь, не ожидала от тебя такой мощи.

— Ты слишком близко.

— Прости. Мы ведь теперь друзья?

— У нас одна цель. Одна вина на двоих. И один враг.

— … — Селестия напряженно выдохнула. Не было у неё обычного выражения вселенского спокойствия, в её черты прокралась глубокая печаль отягощённая ещё чем-то.

— Да, мы друзья. — Заключил я, прервав возникшую в разговоре паузу.

Селестия, сграбастала меня своими длиннющими копытами и прижала к себе, дополнительно укутав крыльями. Пользуясь моим попустительством, она уткнулась носиком в гриву между моих ушей и всхлипнула. Так, что-то здесь не то происходит. Уж не заболела ли она? Настойчиво, но не грубо я оттолкнул расчувствовавшегося "нового друга". И тут мне пришла в голову замечательная идея.

Так просто. Но в тоже время, полагайся я только на себя, ни за что бы об этом не подумал. Я коснулся обломка рога принцессы, и она направила в него свою магию. А дальше всё было просто — я пропустил энергию сквозь себя, становясь как бы проводником и концентратором магии. Я стал функциональной заменой рога. Так просто. Сотни тонн каменных глыб и земли расшвыряло по всему оврагу.

Мы вышли на свет, щурясь и удивляясь красноватому свету, падающему на всё вокруг. Новое солнце. Не важно. Теперь у нас развязаны копыта, теперь мы подготовимся и сделаем то, что необходимо. Лишь бы свести все жертвы к минимуму.

На лесной опушке из тайника Тайгеря, я извлёк мешочек с крупной суммой. Мы вошли в Понивиль и не узнали городок. Не разрушения преобразили его. Его жители изменились. Там, где была гармония, остались только страх и бессилие. Пони шли по улицам, изредка с надеждой и горем поглядывали на Селестию. Но все без исключения боялись подходить, будто получили строгое внушение держаться подальше.

Прежде всего я хотел встретить кого ни будь из друзей. В Сахарном Уголке мне подсказали, искать у Эпплов. Заодно я купил несколько слоек и разделил их с Селли.

— Принцесса, вы живы! Мы все переживали за вас. А где Принцесса Луна? — защебетала выскочившая из дома нам на встречу Эпплблум.

— … — Хотевшая было что-то сказать, экс-принцесса неловко закрыла рот. Бледная улыбка мгновенно слетела с её лица, будто её и не было.

К нам вышли Спайк и Фолин, мы поприветствовали друг друга.

— Принцесса, ваш рог! — С ужасом и меркнущей надеждой в глазах, Спайк чуть не плакал. — Теперь у нас нет и шанса вернуть, всё как прежде.

Мы уселись за большим столом и поблагодарив хозяев за выставленные нам угощения, стали обсуждать нелёгкую судьбу Эквестрии.

— Шагающий Столб появился после того, как солнце стало красным. Будто вырос из холмов. Тут у ближайших к Понивилю гор, при огромном количестве свидетелей. Не знаю связано ли это, но именно тогда появились Катрайты. Столб пришёл к Кантерлоту и за несколько часов город сдался. Говорят захватчиков было так много, что Королевская Гвардия сдала замок без боя. И тут же появилась эта Королева Кхортар и поставила всех себе под копыто. Катрайты называют её богиня и ни как иначе. — Фолин отпил немного воды из стакана и продолжил, — Сразу после взятия Кантерлота во всей Эквестрии объявили о новой королеве и законах. Пока что мы все считаемся неблагонадёжными в отличие от Катрайтов, мы рабы. До тех пор, пока королева не решит, что мы достойны, быть её верными подданными.

— Слышно что ни будь о Кристальной империи? — Селестия выглядела взволнованной. Как и я, она понимала, что следующий удар королева нанесёт туда.

— Ничего. Забыл сказать: Твайлайт с подругами отправилась поговорить с королевой.

— И ты её отпустил?! — Я вскочил со своего места и заметался как дикий тигр по клетке.

— Она и слушать ничего не стала. Хотела во всём разобраться.

— Фолин, очень возможно, что мы их больше не увидим. Так, ты идёшь за девочками, а королеву я беру на себя.

— Эй, что значит: мы их не увидим? — Спайк выглядел встревоженным.

Никто не нашёлся что ответить. Кроме Фолина.

— Мы обязательно увидим их, когда спасём. Экстер, у тебя есть план?

— Да, ты с Биг Маком и Селестией отправляешься в Кантерлот, а я отвлекаю с королеву.

— Нет, я не оставлю тебя один на один с ней. Я иду с тобой! — слова, как горячая вода из гейзера, выплеснулись из большой белой кобылы и окатили мою душу.

— Я иду с Фолином и вы от меня не отделаетесь! — важно заявил Спайк.

— Хорошо, тогда не будем терять время. Селестия мы отправляемся за покупками.

Зеваки с удивлением разглядывали бруски металлов, горку графитовых стержней, и кучу всякой бытовой и не очень химии. Получился целый воз. С ним мы отправились в замок двух сестер. Оставив возок во внутреннем дворике, я отправился собирать оставшиеся материалы. Кажется, где-то здесь я видел коридор с доспехами!?

Когда всё необходимое было готово, энергия, которую я накопил, стала питать моё особое заклинание. Оно прошло со мной множество миров, претерпев сотни модификаций. И в теперешний раз я снова немного подправил рецепт. Оранжевое свечение без моего непосредственного контроля изгибало металл, преобразовывало вещества, и собирало из этих простейших материалов более сложные детали. Пружины, рамы, трубки, листы обшивки, электроника — всё по четкому алгоритму собиралось оранжевым сиянием в единое целое. Двенадцать стальных трубочек разделились по шесть и закрепились в дисках, вращающихся на специальных приводах.

Постепенно груда хлама превратилась в сложную машину, не мыслимую в рамках технологий этого мира. А рядом с ней я собрал ещё несколько устройств поменьше и попроще. Осталось совсем немного. Пока я занимался приготовлениями, Селестия сказала что хочет навестить свою старую библиотеку и удалилась. Библиотеку я нашёл быстро, но Селестии там не оказалось. Это насторожило меня. Неужели нас нашли или она сама ушла?

Идя вдоль стеллажей, и наблюдая как древняя пыль, кружась в воздухе, оседает, я услышал тихий плач. В стеллаже справа был проход. Пройдя по нему, мне предстало грустное зрелище — Селестия, склонившись над старой книгой, плакала. Я тихо сказал:

— Если мы промедлим, Эквестрия утонет в крови и слезах. — Не то чтобы меня это очень беспокоило, но на Селестию должно подействовать ободряюще.

— Луна не очень любила читать, в отличие от меня. Но эта книга была её любимой. Она могла перечитывать её бесконечно. Это книга …

— Сейчас неважно. Если мы хотим победить, то должны подготовиться. Я научу тебя пользоваться одной штукой и ещё нескольким полезным фокусам.

Смахивая слёзы сгибом копыта, Селестия ответила:

— Ты прав: у нас нет времени предаваться грусти. Рассказывай что делать, я готова!

— Прежде чем мы отправимся дальше, я должен тебе кое-что рассказать.

— Что-то личное?

— Можно и так сказать. Ты ведь не думаешь, что произойдёт чудо, и мы одолеем её?

— Я знаю, что у тебя есть план. И я предпочту довериться тебе, чем опустить копыта и предать всех пони.

— Верно, шансы на положительный исход малы. Но есть другой выход.

— Какой?

— Я собираю ненависть уже очень давно. Но я не могу её использовать. Мне нужно освободиться. Помоги мне освободиться от жизни.

— А если ты… если у тебя и правда помешательство? И всю эту историю ты просто выдумал! А сейчас хочешь, чтобы всё это побыстрее закончилось!?

— Как ты объяснишь магию и те машины во дворе?

— Особый талант.

— Сам я не могу это сделать — инстинкт самосохранения слишком сильный. Освободишь меня сейчас или предоставишь это Кхортар? — я и не ожидал, что она сразу поверит. Но говорить мне, что я псих!

— Ни то, ни другое. Мы одолеем её, и никто больше не умрёт.

— Тогда, я хочу, чтобы после помощи мне, ты сразу летела помогать Фолину. Иначе я выступаю один.

— Согласна.

Глава 11. И умирали они...

Прежде чем делать ход, я разведал обстановку, взял пару "языков". Пленные катрайты поведали, что в големе-крепости есть портал, через него они и пришли. Каменный Титан надёжно защищён от магии, а запутанная система ходов, делает малоэффективными попытки захвата. К этому выводу я пришёл болью и угрозами, по нитке вытягивая нужные данные.

Огромное изваяние древнего существа не уступающее в высоте некоторым горам, найти не просто, а очень просто. Мерное гудение двигателя. Облака проносятся под фюзеляжем. И Селестия пытается не отставать, таща на ремнях крупный цилиндр с металлическими крылышками-стабилизаторами и скруглённым "носом". Мы начали снижение.

В движущейся крепости-ковчеге могли оставаться Катрайты, могли быть магические предметы, мы могли поступить иначе, но Селестия приняла мой план. Я не ожидал, что она согласится на такое. Да и никто бы не ожидал подобного от неё. Мы вошли в пике.

Я нагнулся над прицелом и покосился на право. За стеклом, исполненная решимости, прищурив глаза, распарывала воздух солнечная принцесса. Её лицо с закреплённой сбоку гарнитурой выражало печаль и решимость одновременно. Я снова посмотрел на стремительно растущую цель. Ещё чуть-чуть. Ещё немного.

— Пора! Сбрасывай! Отстегни, как я показывал, — крикнул я в передатчик.

— Так точно, командир! — по её губам проползла призрачная улыбка, а копыта незамедлительно отщёлкнули карабин. Не удерживаемая более ни чем, бомба стала набирать скорость.

Копытом, привычным движением, как и многими конечностями до него, я нажал кнопку пуска. Реактивные снаряды, как две гончие сорвались с насиженных мест под крыльями и понеслись терзать врага. Сделав залп, я резко потянул штурвал на себя и, испытывая перегрузку, вышел из пике. Селестия не отставала. Наши тела под гнётом законов физики стремительно покидали опасную зону. Не оборачиваясь, я снова стал набирать высоту. Я знал, что ракеты ударят первыми и подготовят почву для более опасной атаки.

Уйдя выше, я оглянулся, ища в небе мою союзницу. Она вынырнула из-под фюзеляжа самолёта в тот момент, когда бомба достигла титана. Свет, такой яркий, что сравним лишь со светом солнца, перекрыл на несколько секунд кровавое свечение чуждого этому миру багрового гиганта. И вспучился пузырём плотный дым. Поднимаясь всё выше и выше.

Предохранитель сработал вовремя и вырубил всю электронику как раз перед подходом электромагнитной волны. Турбины заглохли, и я несколько секунд летел по инерции. А затем нос самолета стал крениться к земле. Селестия заметила это и стала стучаться в укреплённое стекло кабины, знаками показывая, что бы я выбирался к ней.

Блин, вот об этом я и забыл ей сказать. Рация Селестии, тоже снабжённая защитой от электромагнитных излучений, ещё не заработала. И Селли наверняка думала, что самолёт сломался. Сохранив спокойное выражение, я показал жестами, что всё в порядке и что ей надо отлететь от самолёта, если она не хочет, что бы её засосало турбиной.

Через пару десятков секунд электроника снова заработала. А тем временем там, внизу рос чудовищный гриб. Место это было не так уж и далеко от Понивиля. Каких-то двадцать километров. Проникающая радиация и радиоактивная пыль наверняка накроют его. Точнее накрыли бы. Ракеты, что я запустил. Содержали в себе заклинание с довольно интересным эффектом. Они создавали чёрные дыры для радиации. Все достаточно радиоактивные частицы и даже просто продукты ядерного распада втягивались в этот провал. В остальном дыры выглядели как сгустки серого тумана и больше никакого физического влияния не оказывали.

— Лети в Кантерлот. Здесь твоя помощь бессмысленна, — передал я по рации.

— Ты убьёшь себя из-за безумия или самобичевания за ошибки.

— Нет. Ты меня не поняла. Я не собираюсь убивать себя.

— Я не верю тебе.

— Если ты мне не веришь, какой же ты друг после этого? Спайку, Маку и Фолину, понадобится твоя помощь, поспеши.

— Не могу.

— Селестия, пожалуйста.

Подавив в себе толчок растроганных чувств, я наблюдал, как крылатый круп Селестии удаляется, спускаясь ниже гор и держась на безопасной дистанции от гриба. Теперь осталось только ждать. Включив экономный расход топлива и автопилот нарезающий круги вокруг останков титана. Я проверил батареи и аварийный запас топлива. Солнце близилось к закату, и в его рубиновых лучах гриб от ядерного взрыва казался мне извержением вулкана на одной из планет, что я посетил.

Искорка магии — прямо над шляпкой гриба возник крохотный тёмный силуэт. Щёлкнув выключателем автопилота, я схватил штурвал и включил форсаж. На прозрачном прицельном экранчике появилась подсветка цели и дальномер. Я дернул рычаг и на свет из скрытых до поры камер выдвинулась пара шестиствольных пулемётов. На отметке в двести пятьдесят метров я открыл огонь. Шквал свинца в вперемешку с горящими трассирующими пулями плотной, тугой струёй помчались к цели. Она успела заметить меня и быстрее чем мысль телепортировалась. На радаре появился объект прямо позади самолёта.

Что ж, я не сомневался, что это не будет настолько легко. В красных лучах заходящего, я видел, что в воздухе рядом с хозяйкой гиганта, из разрыва в пространстве появилось нечто очень крупное. Возможно происходи всё в глубинах морских оно не вызвало у меня такого удивления. Бескрылое создание, формой тела напоминающее рыбу, но гораздо больше китов. Или иных подобных обитателей водных миров.

— У тебя что, гигантомания, чокнутая ты сука? — ругнулся я вслух.

Оно оказалось не только огромным, но и быстрым. Раздуваясь, чудище использовало реактивный принцип. И при этом не поддавалось гравитации. Когда я увернулся от атаки, то не упустил возможности прощупать ауру проскочившей летучей горы мяса. Ух ты! Не думал, что он способен с помощью особой магии аннулировать гравитацию. Пока я отвлёкся на нового противника Кхортар подобралась ко мне сверху быстрой комбинацией коротких телепортаций. А дальше крутящийся диск магии попал в самолёт. Бортовой компьютер мгновенно перенаправил энергию батарей на отражающие панели. Самолёт тряхнуло — от взрыва он мгновенно провалился в безвоздушную яму, но выправился и погнал подальше от противников.

Затягивать такие бои не стоит. Потому я резко ушёл вниз, видя, как Хозяйка появляется в ранее предполагаемом месте моего пролёта. "Рыба" уже почти настигла меня в конце своего реактивного скачка. Но нут я резко дёрнул несколько рычагов и вывернул штурвал. Самолёт развернуло задом на перёд и он по инерции пролетел вперёд турбинами с включенным форсажем. А затем упал на несколько десятков метров вниз из-за потери скорости. От перегрузки я потерял сознание. Чернота плескалась в глазах, а в ушах тоненький-тоненький писк.

Спас меня бортовой компьютер. Я дернулся и ударился головой об подголовник. Кислородная маска, нагретая моим лицом и мокрая от пота, закачивала убойные дозы кислорода. Через катетер на переднем копыте мне в вены потёк бодрящий адреналиновый коктейль, а в спину при малейшей попытке снова отключиться, поступали лёгкие щекочущие разряды тока. Чувствуя вызванный химией подъём. Я снова схватил копытами штурвал. Невероятная гора мяса бешеной пулей летела навстречу. Скорости сложились, и теперь ни что не успеет остановить ни меня, ни "рыбу". Последний раз глянув на радар, я вдавил небольшую педаль. Самолёт завибрировал и встретился с неприлично огромным существом.

А существо, будто и не заметив "муху", в которую врезалось, продолжило стремительно падать прямо сквозь оседающее облако дыма и пыли. Прямо в место последней стоянки Титана. Удар казавшегося таким не весомым тела содрогнул землю лишь немного слабее предшествующего взрыва. Я знал, что рано или поздно умру. И после всего осознанного в последнее время, я даже начал стремиться к освобождению. Но не мог уйти ничего не сделав, без борьбы.

Голова трещала. Аккумуляторы полностью разрядились. Жаль, я надеялся, что удастся проскочить. Невидимый пузырь сплющенной шарообразной формы полностью анигилирововал любую материю, с которой сталкивался. Генератор антиматерии вещь энергозатратная и потому я его почти никогда не включаю. Зато защищает практически от всего.

Запустив резервный генератор, я открыл кабину. Ещё не хватало, чтобы меня накрыло магической атакой, вместе с повреждённым самолётом. Ужасный щипящий ноздри смрад, сразу окутал освобождённое от маски лицо. По деформированному туннелю я выполз наружу. Странно, но весь дым осел. Среди каменных нагромождений и запёкшейся породы меня уже ждали.

— Это ты, Экстер. Неужели ты вызволил меня только чтобы убить? — доброжелательно начала она.

— Нет. Это всё сплошная ошибка. Я понял, что мне мешало. Я сам мешал себе. И уверен, что не без причины. Твоя ненависть ко всем такая чистая. Встреть я тебя раньше — сильно бы обрадовался. Хотя зачем я тебе это рассказываю? — в глазах всё плыло, но говорил я уверенно.

— Экстер, Экстер, Экстер. Ну зачем ты разрушил мою любимую игрушку, покушался на меня? Хоть ты говоришь какую-то бредятину, но придётся тебя наказать. Подумай сам: с твоими-то куцыми силами, без своих техно-штучек — ты слаб. А слабые везде и во все времена ложатся под сильного или владеющего властью, чтобы выжить. Даже мои дети, ты ведь видел их уже? Слабаки ещё те! Они целиком зависимы и послушны мне. Это закон бытия. Так что, следуя ему, признай меня своей хозяйкой. Не бойся рано или поздно каждое, даже самое упрямое и глупое существо, сделает это или умрёт. И всё будет как прежде: я — Богиня и все остальные — равные в своей слабости передо мной. Так что затруднения, вызванные моими детьми временные, они такие же как остальные, но остальные пока не знают какова я. — произнося этот, без сомнений отточенный репетициями монолог, она готовила магию, электризуя пространство вокруг себя, не на секунду не теряя бдительности.

— Знаешь, ты от части права — все слабы, глупы и не заслуживают чего-то большего, чем им уготовано сильными. Изначально это так. Но ты слишком молода и мало повидала. Хоть и хочешь казаться бывалой. Но я вижу к чему стремится и на что способно всё живое и разумное. Как жизнь с помощью своего проверенного механизма, ощупью тянется к абсолютной гармонии бытия и проползает на коленях путь до звезд. Здорово, правда?

— Ты едва ли прожил несколько десятков лет, а называешь меня молодой и глупой. Храбрый — это мне нравится. Но зазнался! За это будешь своим чудесным ротиком чистить королевские сортиры. И где эта недообработанная принцесса? Она тоже виновата. Надо было сразу покончить с ней…

Пятнистого аликорна прервал шквальный огонь шестиствольных пулеметов. Пули ударили, с визгом отскакивая от невидимого барьера перед самым носом у Кхортар, но своё дело сделали — отвлекли. Два заклинания заготовленных ранее: одно совсем простое, другое сложнее и гораздо более мощное, возникли по моей воле за спиной аликорницы. И прыгнули на неё. Одно я создал, чтобы уменьшить ущерб, причинённый существу выстрадавшему дружбу со мной, а второе временно блокировало магию, не давая использовать рог.

Я не знаю, как она защитилась, но её магия осталась и больно рассекла мой левый бок от шеи до крупа. Перед тем как магический хлыст снова рассёк меня, я заметил что, защитившись от сильного заклятья, она пропустила слабое. И оно сработало как надо, блеснуло мне на прощанье оранжевым огоньком и исчезло. Следующий удар рассёк лицо.

Последние запасы эфира ушли на эти два заклинания. Я бил наверняка, вкладывая всё, что было сейчас со мной. Этого оказалось недостаточно. Что ж, не смог, придется мне освободиться от этой жизни. Окровавленным копытом я потянулся к пульту на перевязи. Именно благодаря нему я развернул самолёт носом к выходу и запустил пулемёты. Моё распростертое на земле тело бесцеремонно пнули. А затем я услышал жалобный хруст устройства.

— Даже не думай. Второй раз у тебя этот фокус не пройдёт. — Она говорила спокойным, ядовитым голосом, но исходящий от неё эфир был пропитан гневом. — Я искренне хотела сохранить тебе жизнь, но ты сам знаешь, что после такого, я её тебе не оставлю.

— Давай, шкура рогатая, избавь меня от страданий. — Ехидно улыбнувшись, я посмотрел на свою судьбу, засверкавшую на кончике рога Кхортар. Она начала резать меня. Медленно и крайне больно, магический резак распилил рёбра и глубоко нырнул в хлюпнувшую плоть под правой подмышкой. Я почти терял сознание от боли и сильного кровотечения. В темнеющем небе проплыло светлое пятно. Провал. Чернота отступила, и я увидел, как что-то сверкнуло. Пятнистая мучительница пошатнулась и резко развернулась на месте готовясь встретить нового врага. Второй луч осветил все окрестности и отбросил Кхортар за пределы видимости.

Рядом приземлилась целая Селестия. Только подумать целая Селли. Приятно что, то крохотное заклинание, отделило рог, притащило его обратно к законной хозяйке и напоследок прирастило его к нужному месту, оставив в месте соединения синюю ленточку с бантиком.

— Зачем ты вернулась? — прошептал я нависшему надо мной плачущему личику.

— Молчи, ты ранен! Сейчас я вытащу тебя. Только держ…

Чернота снова поволокла меня в свои объятья. Я всплыл, чтобы увидеть близко-близко прикрытые глаза. И почувствовать, как сквозь мои немеющие губы в меня вдувают воздух, насыщая жалкие остатки крови кислородом через последнее целое лёгкое.

— Дай мне умереть! — Я почти сердился на неё. Она снова испортила мне игру. Снова влезла между мной и целью.

— Не смей, слышишь! Сестру я потеряла, но тебя сохраню чего бы мне это ни стоило! — Отчаяние. Она видит мои раны, она знает, что даже с магической поддержкой я не выживу. Однако продолжает упрямствовать.

— Пожалуйста не оставляй меня одну, я не хочу тебя терять. Неужели ты ещё ничего не понял?

— Я понял, что ты заболела. Скоро пройдет, просто забудь и плохое и хорошее.

— Никогда.

— Сзади!

Селестия успела развернуться и защититься от летящего в неё булыжника. В отличие от Кхортар, она могла пользоваться магией. Не зря я показал ей формулу заклинания. Видя своё бессилие, Кхортар сжалась и напряглась. Искры проскакивали между рогов на её спине, но высвободить магию она по-прежнему не могла.

Магическое напряжение росло. Пропуская магию сквозь рога на спине, она, лишь увеличивала концентрацию и давление. Наверно она рассчитывала, что грубая масса магии вытолкнет придуманное мной заклинание, как пробку из бутылки шампанского. Зря. Бутылка взорвалась. Короткий разряд прошил Кхортар. Все рога, включая тот что на голове, мгновенно истлели, рассыпались пеплом. А бесчувственное тело упало на оплавленные камни.

Копыта полностью онемели, шевельнуться я не мог. А не глубокий, но такой трудный вздох не принёс облегчения. Умиротворяющая чернота приняла меня. На этот раз бесповоротно.

---

Изящные башни Кантерлота, такие же розоватые, как и большинство светлых вещей под лучами нового солнца, тянулись ввысь. Они шли спасать друзей. И не важно что противник неприлично силён. Не важно, что спасателей может ждать та же участь. Совесть не даст соврать, а честь поступить иначе. Трое верных друзей пришли за своими подругами.

Вспышка и гул с запада потревожили столицу. Фолин знал — это работа Экстера. Как и обещал, он знатно привлёк внимание и не только спешно вылетевшей к месту катаклизма Королевы Кхортар. Врываться в замок с парадного входа, даже в отсутствие королевы глупая затея, и поэтому друзьям пришлось, положился на прощальные дары Экстера. Небольшой металлический цилиндр, был поставлен в закоулке недалеко от замковых ворот. Спайк сдвинул защитную крышку, нажал кнопку и быстро ретировался. Низкий гул забился в замкнутом пространстве стен. Цилиндр выпустил тысячи блестящих нитей оплёл ими ближайшую телегу, фонарный столб и врос каменную мостовую. Пара земных пони с дракончиком в волнении отступили, но продолжали смотреть на механическое чудо.

Гул привлёк Катрайтов. Один из патрульных отрядов прошёл мимо троицы друзей, прямо к источнику шума. Внезапно мостовая с хрустом поднялась. Непропорциональная кривая фигура с фонарным столбом вместо передней конечности наступала. Взметнулись дубины стражей. Но дереву телеги и камню мостовой сильные удары были нипочём. Ожившая куча просто навалилась на обидчиков и снова поднявшись пошла к замку. Катрайты невредимые, но очень удивлённые выглядывали из самых разнообразных мест диковинного сборного тела.

Биг Мак и Фолин со Спайком на спине, обошли "живую кучу" и спокойно проникли в логово новой королевы, оставляя за спиной захватчиков спешащих справиться с комом всего подряд, но в итоге слипающихся с ним в диковинную кучу малу. Друзья разделились: так больше шансов найти носительниц элементов гармонии или хотя бы того, кто знает где они.

Фолин обыскивал башни, но никого не найдя, направился к главному помещению дворца. Повернув за очередной угол он, неосмотрительно попался на глаза караульным. После непродолжительной погони его, обычного земнопони загнали в угол двое здоровенных бронированных стражей, одна из которых была кобылой. Драться Фолин не умел, да и не по душе ему было. Но сейчас, когда на карту поставлены друзья, он почувствовал, что смог бы отвесить тумаков, пусть даже потом его переломают.

Из котомки на боку Фолина изгибаясь и цепляясь ремешками за гриву выполз шлем. Этот дар Экстера, даже будучи забытым, сам нашёл путь на положенное место. Каждому лихачу по такому бы шлему. Панцирные пони переглянулись и внезапно заорали. У Фолина заложило в ушах, зажимая звенящие ушки, торчащие из прорезей шлема, он опустился на пол.

Будь шлем простым шлемом, взяли бы нашего Фолина тёпленьким и мягоньким. Но конструктор зачем то встроил в шлем мини пушки. Поднявшись на шарнирных суставах из специальных углублений, они автоматически взяли на прицел распахнутые глотки и быстренько напихали туда лучей-транквилизаторов. Шумовой шок прошёл и Фолин расслышал голос Твайлайт.

— Угроза, устранена, опустить забрало?

Оглянувшись Фолин понял, что это сказал шлем.

— Проверка слухового аппарата. Пип!

От писка в самое ухо Фолин сморщился.

— Реакция положительная. Угроза, устранена, опустить забрало? Рекомендуется опустить забрало для индикации полезной информации.

— Не надо.

— Команда принята. Провести успокаивающий массаж ушек?

— Нет, я должен найти друзей.

Фолин снял и убрал приставучий, хоть и спасший его, шлем обратно в сумку. Тронный зал, будто укутанный в чёрный тюль, был пуст, не считая странного мутного шара, висящего у трона. Тут тоже никого. Надеясь, что Спайку и Маку повезло больше, Фолин пошёл взглянуть поближе на странный шар. Его мутная глубина скрывала что-то. Часто в комиксах, именно не умеренное любопытство губило персонажей при встрече с неизведанным. И хоть Фолин не потерял своей любознательности, он побоялся прикасаться к подозрительной магической штуке. А между делом заметил себе, что у Экстера было слишком много возможностей погубить наивного и любопытного жёлтого пони.

Уже подходя к выходу, двери перед Фолином распахнулись, и на него едва не налетела орава друзей. Ничего не объясняя они побежали к шару. Но той, которую он так упорно искал, среди них не было. Зачем им эта сфера? По раздавшимся всхлипам Фолин понял, что Твайлайт там. Медленно он вернулся к сфере и протиснувшись между друзей коснулся твёрдой, будто пружинящей поверхности. Фолин, пока не мог понять, почему подруги Твайлайт такие растерянные и грустные, а Флаттершай плачет.

Но через несколько минут он всё понял и едва не сошёл с ума от этого откровения. Сфера стала прозрачной, истончаясь с каждым мгновением, будто магия, что питала её, ушла. Шар бесформенной слизью стек на пол. Но Фолин успел подхватить, то, что было внутри. Изуродованное до неузнаваемости тело любимой пони упало в его копыта. Её судорожный, свистящий сквозь оголённые челюсти вдох и наполненный страданием выдох подняли дыбом шерсть и чешуйки на спинах у всех присутствующих. Спайк зарыдал, закрыв лапками глаза, не в силах смотреть на свою названную сестрёнку, вырастившую и научившую его всему, что он знал.

Вздрогнув оголёнными мускулами, пони очнулась. Твайлайт посмотрела на того, кто её держал. Хриплый вздох, подавленный в зародыше крик и она выдала звуки похожие на "люблю, люблю тебя и всех вас". Терпя невыразимые страдания, вздохнула и, снова подавив крик, потянулась к шее Фолина, пытаясь обнять. Глаза невыносимо щипало, истекая слезами, Фолин нагнулся к изуродованному личику с проглядывающим черепом. Неистово колотящееся в рёбра, сердечко Твайлайт замерло, когда она почти коснулась челюстями с чуть выдающимся кончиком языка губ Фолина.

Зарыдав в голос, Фолин целовал изуродованный носик и рот. Боль жгла его почти физически, будто он сам лишился внешних покровов. В груди щипало и горело. Фолин почти сходил с ума. Но в этот момент ему на плечи и шею легла новая тяжесть. Эпплджек плакала и обнимала Фолина с Твайлайт. Закалённое потерями сердечко снова надорвалось и выплёскивало накопившуюся горечь. А за ней и все остальные. Если бы Фолин был один, он бы точно не выдержал. Но он чувствовал поддержку, сопереживание. И держался ради таких простых, но истинных друзей.

Глава 12. Долго и счастливо

Селестия обернулась, но было уже слишком поздно. Тело остывало. И ни какая магия была не в силах вернуть его к жизни. Запоздало принцесса бросилась к мёртвому другу и перемазавшись кровью, крепко прижала к себе. А затем, осознав, что это всё, что нет у неё больше ни сестры, ни Экстера, взвыла, словно раненая волчица. Рыдания длились некоторое время в рубиновых лучах так и не опущенного солнца.

Почти невидимые масляные чёрные ниточки потекли от трупа, обтекая замершую Селестию. В небе за её спиной они утолщались, будто разбухали и занимали своё место в огромном силуэте. Нити текли всё быстрей, не прошло и десяти минут как за Селестией появилось нечто. Огромное тёмное тело не на много уступающее в высоте ближайшему горному пику, словно наконечник стрелы указывало в небеса, а вокруг него, будто в невесомости плавали и извивались, словно ленточки на лёгком бризе длинные чёрные отростки. Двумя из них он отталкивался от земли.

Неведомое существо отступило от ничего не замечающей пони. Двигалось оно абсолютно бесшумно будто состояло из плотного дыма. Вытянув одно из щупалец, гигант накрыл тенью Селестию. Она обернулась и испугалась.

Внезапно существо согнулось, и прямо над Селестией оказалась титаническая треугольная голова с двумя огромными светящимися оранжевым светом глазами. Рта не было. Его аура была похожа на бесконечно сильный ураган, почти физически сносящий аликорницу. Вздрогнув, Селестия отступила на несколько шагов — она узнала этот острый взгляд горящих глаз.

Солнце за спиной существа охватило яркое оранжевое сияние, оно сжало светило до нормальных размеров, постепенно забирая красноту. Одна из конечностей существа опустилась на землю перед вздрогнувшей, но на этот раз не отступившей Принцессой Селестией. Площадка у развалин Титана сразу показалась такой крохотной. А затем тёмные очертания огромного тела дрогнули и капельками потекли в точку соприкосновения с площадкой. Будто огромное существо было не материальным вовсе.

Секунды движения спустя, весь прежний объём тела сконцентрировался в одном крохотном силуэте пони. Крохотным он был только по сравнению с предыдущим размером. Селестия была ниже и выглядела не так мощно. А вдобавок ко всему на спине, там, где у пегасов находятся крылья, у него были крохотные копии конечностей его истинного облика. По четыре с каждой стороны.

Он подошёл твёрдой походкой, угрожающе топорща "конечности" в сторону Селестии.

— Вот и всё. Я подумал, стоит поговорить с тобой, прежде чем идти дальше, выкачивая ненависть и уничтожая миры.

— Экстер?

— Да.

— Расправься сначала со мной. Я не смогла защитить мою сестру. Я даже не смогла спасти от самого себя самое дорогое мне существо.

— У тебя ещё есть шанс, смотри я в смертной оболочке, заточи меня, и все будут в безопасности, ещё какое-то время. Я не буду защищаться. Ну же!

— Нет. Никогда. Такую ошибку я больше не допущу, — она посмотрела своими выразительными сиреневыми глазами ему прямо в душу.

Селестия приблизилась к Экстеру вплотную, её шея коснулась его, а щека прижалась и легонько тёрлась о его щёку.

— Ты ведь делаешь это, чтобы миры спасти?

— Я делаю это чтобы спасти тебя. — Произнесла она, закрыв глаза.

— Я уничтожал миры и забирал из них всю ненависть, потому что однажды принял такое решение. Но не помню почему. — Тихо прошептал Экстер ей в ушко.

— Я хочу помочь тебе. Ты позволишь мне? — также тихо спросила солнечная принцесса.

— Конечно.

Магическое сияние окружило рог Селестии и для двоих обычный мир растаял.

---

Шум. Монотонный, вводящий в транс. Словно впивающийся в мозг паразит. Внезапно он прекратился. Я открыл глаза. Мой Родитель, обхватив моё крохотное эфирное тельце, везёт меня сквозь невероятные просторы вселенной. Так давно, что, кажется, будто этого никогда и не было. А дальше был дом — огромная пустынная комета. Я рос на ней, учился, общаясь с родителем передачей образов и специфическим языком жестов. Время от времени родитель отлучался, и возвращался с едой — сгустками эфира. Но однажды Родитель вернулся не один — его преследовал враг. Дальше я плохо запомнил, помню только, как родитель открывает проход и толкает в него, а сам бросается к невероятно большой переливчатой тени, загораживая сворачивающуюся червоточину от врага. Так я остался совсем один.

Я был ещё слишком слаб, чтобы самостоятельно открывать проходы и потому очень долго скитался в пустоте космоса. Я доплыл до звезды: вблизи они очень красивы — эфир создаёт причудливые и необычайные узоры, проходя сквозь них. Это время я помню гораздо лучше: здесь моё статическое пребывание в пустоте впервые с потери Родителя завершилось. На одной из планет я увидел нечто новое, такого прежде я никогда не видел. Это явление называется Жизнь. Меня тоже можно считать жизнью, но только иной чем та, которую я нашёл. Я проплывал над этим чудом и изучал его. Это была прекрасная планета, заселённая кремневой слизью самой разнообразной и даже немного разумной. Я пробовал имитировать её, но меня отвергли и прогнали, как чужака, кем я и был для них. Вдоволь исследовав их и узнав все, что можно и нельзя, мне оставалось только отправился дальше. Моя жизнь приобрела смысл. Я хотел познавать.

Я нашёл ещё несколько миров населённых одноклеточными организмами. Это были примитивные самореплицирующиеся молекулярные механизмы. Разумом в них даже отдалённо не блестело. Я скучал по слизи, может, если бы я приложил больше старания, у меня получилось бы влиться в их общество. Но я не вернулся, а продолжил путь к неизведанному. И таки нашел жизнь, какой ещё не видел.

Это была цивилизация: ещё более сложная организация материи. Существа, что составляли ее, были все как один тёмно-синими с глянцевым покровом. Семь конечностей на четырёх они ходили, двумя делали грубую работу, а из области спины росла ещё одна конечность — она очень подходила для мелкой, требующей точности, работы. Три глаза спереди позволяли видеть. Каждый для распознавания своего спектра излучения. И был ещё один на затылке, но он почти ничего не видел вдали.

Я старался быть осторожным и снова облекся в плоть. Чтобы полностью скрыть свою истинную форму, я запирал свою сущность внутри нового тела в астральный карман полностью отделённый от остального пространства. В этом состоянии мои возможности были сильно ограничены, но зато я ни чем не отличался от местных жителей. Однако, выбраться возможно лишь убив тело. Меня сразу раскусили. Ещё бы, общаться с ними я не умел, а попытки вести себя как все провалились при первой же встрече. Но местные жители, приютили и учили меня. Они стали моими первыми друзьями. Их звали: Капанец, Габэль и Нохр.

Они помогали мне, не рассчитывая на награду, и когда я научился говорить, я так и сказал, что мне нечем поделиться с ними. Но они отшутились, мол, общество такого странного умника как я, им только в радость, хотя вначале считали меня больным и, следовательно, по законам подлежащим утилизации. Габель объяснила, что таким образом потеряла отца и из-за этого поклялась спасать больных вопреки суровому закону. Похожие мотивы преследовали Нохр и Капанец, последний к тому же сильно походил характером на Фолин Стара.

Я прожил у друзей несколько оборотов вокруг звезды Зарли и очень сблизился с ними интеллектуально, а с Габель ещё и физически. Она по местной традиции принесла ссохшуюся часть растения лиал и сожгла его в топке, а после того, как появился специфичный, но приятный запах, попросила меня стать её коржом (не смейтесь, так у местных называется вторая половинка, хотя у них три пола: мужской, женский и бесполый). Время, проведённое с ними, хоть и было кратким, очень повлияло на меня.

И всё шло прекрасно, до тех пор пока меня не раскусили. На городской площади, служившей местом торговли, страж попросил меня предъявить знак. Так как я был нелегалом, у меня его не было, и друзья пока не смогли добыть мне такой в обход законов. Меня схватили и посадили в тюрьму, а затем и моих друзей. Всех в одну камеру.

Жестокость пропитала общество ненавистью сверху донизу. Стала нормой и потребностью. В обществе было опасно любое отличие от остальных, потому что оно могло спровоцировать вспышку ненависти к носителю. Просто невероятное везение, что я попал в руки диссидентов и скрытых оппозиционеров текущему строю общества.

Раскрыв подробности моего укрывательства, обычную быструю казнь нам с лёгкостью заменили пожизненными пытками. Мы страдали очень долго, пока наши тела всё более теряли нормальный вид. Палачи давали нашим ранам поджить, а боли утихнуть и забыться. Но лишь затем чтобы сменить вид пытки и продолжить истязание с новой силой. Первым ушёл Нохр, он был самым физически слабым из нас. Спустя двенадцать видов пыток умер Капанец прямо на столе под иглами.

Все время я умолял палачей по полной оторваться на мне и оставить друзей на потом, но ничего не добился и лишь подогревал их азарт. Перед смертью Габель посмотрела на меня единственным оставшимся у неё глазом и просипела с наполовину удалёнными язычками, что любит меня, но тело подводит. И она попросила прощения, что не может продолжать страдать вместе со мной. Я подвёл своих друзей, не смог умереть от пыток и спасти всех. Уроды были настолько умелыми от тысяч приговорённых прошедших через них, что жертва не умирала до самого конца — полного истощения.

Когда умерло моё тело, умер и тот мир. Моя истинная форма поглотила поток заряженного эфира от звезды Зарли. А затем я создал гравитационную аномалию. Кусок поверхности планеты в пять тысяч километров диаметром вылетел в открытый космос, как пробка из бутылки, а за ним и изрядная часть жидкой мантии выплеснулась за пределы планетарной системы. Под силой тяготения ядра, кора планеты провалилась в пустоты, ранее заполненные расплавленной массой. Это вызвало выброс ядовитых газов в атмосферу. Потрескавшиеся куски коры свободно плескались в огненных морях, утопая и выныривая на поверхность. Даже самый дотошный и экипированный ученый не найдёт никаких намёков на ранее существовавшую здесь жизнь.

Я продолжил путь, учился и развивался, встречая цивилизации и разумных существ. И нашёл мир, избавленный от ненависти, и большей части недостатков иных цивилизаций. Все поголовно (у каждого было две головы) стремились к саморазвитию и общему благу, рациональный аскетизм, социализм и информационные технологии победили всё зло, что терзало предков нынешних жителей. Законов не было — они были просто не нужны. Коллективный разум, созданный технологиями, всеобщее товарищество и обширные знания решали все проблемы, как единиц, так и общностей. То, что я увидел там, стало моим идеалом. Моё трёхтысячелетнее тело умерло в глубокой старости от отказа изношенного и многократно замененного сердца.

Затем я посетил тысячи и тысячи миров населённых разумной жизнью. Везде нёс я свет моего идеала, помогая цивилизациям достичь состояния истинной утопии, следующей ступени организации жизни. Лишь иногда уничтожая совсем погрязших в ненависти существ.

Но этим же путём вместе со мной шла моя память. Воспоминания о Родителе и друзьях с разрушенного около Зарли мирка мучили меня. И с каждым пройденным миром, постепенно, я прекращал вспоминать, избегая боли. Пока однажды ни забыл всё, даже то, что было рядом с теми воспоминаниями. Забыл утопию и светлую мечту, что нес я в жизнь, и даже своё детство. Забыл, что были такие воспоминания.

Потеряв ориентир, я стал забирать из миров ненависть, не для того чтобы помочь аборигенам, а чтобы расширить свою силу. А после, через некоторое время стал уничтожать те миры, где добыл эту субстанцию. Мотивируя себя тем, что я всегда поступал так с безнадёжными случаями. А когда начал натыкался на "чистые" миры, я способствовал, появлению ненависти там. Но внутри осталось что-то от былого меня и оно сопротивлялось моим действиям. Я перестал заводить близкие отношения с аборигенами — уничтожать безликих существ, сколько бы их ни было, легче, чем убивать того, кого ты знаешь и кто тебе нравится.

Это всё длилось и длилось. Развернутые и показанные как на ладони творимые мной мерзости, отравляющие моё существование, били меня в самое сердце. Я почти ненавидел себя за то, что поддался времени и забвению, извративших меня, за то что заставлял себя топтать жизни и свои идеалы. Хотелось забиться в сточную канаву и там в грязи и вони погибнуть добровольно и с наслаждением. Заклинание сделало своё дело.

Я был не единственным наблюдателем. Селестия отступила на шаг, в её заплаканных глазах отражались мои, не менее измученные и сочащиеся солёной влагой. Чувство будто меня вывернули наизнанку усилилось от её сочувствующего и настойчивого взгляда. А затем она закрыла глаза, ткнулась носом о мой нос и поцеловала меня. Немного опешивший, я ещё несколько секунд продолжал в упор смотреть на Селестию.

Я отступил на несколько шагов прерывая контакт. Она вопросительно смотрела на меня. Мы молчали.

— Ты видела кто я. И как бесконечно много живых отправлялось в небытие по моей воле. Ты помогла мне, но не могу я понять этого. Почему?

— Иногда, весь опыт и всё знания мешают увидеть простую связь. Забывая прошлое, мы обрекаем себя на повторение ошибок в будущем. Не смотря в будущее, мы блуждаем в тюрьме своего прошлого. Наша встреча случайность, но благодаря ней мы связаны. И теперь я последую за тобой и буду следовать, пока не умру. Я не дам тебе снова всё забыть.

— Как же я тебя ненавижу! — Я набросился на зажмурившуюся белую кобылку, подставившую горло под удар. — И люблю. — Сказал я крепко обнятой Селли и с яростью, обернувшейся страстью, поцеловал.

Два тела тёмно-фиолетовое и белое сплелись конечностями, крыльями, копытами, языками и ласкали друг друга, изо всех сил стараясь выразить свои чувства.

Эквестрия всё изменила. Селестия и Фолин показали мне мою душевную пустоту и бессмысленность того, чем я занимался. Более того, видя, что мне нужна дружба, они буквально впихнули её мне. Так поступают только настоящие друзья.

Мой взор будто перестала засыпать вьюга. Я ненавидел Селли из-за зависти к её способности нести гармонию. Она — воплощение забытой мечты и высшего порядка, что снова встали на моём пути. После миллионов циклов пустоты и бессмысленности, больно встретить кого-то отражающего правду тебе прямо в глаза. Когда вроде бы знаешь, что исполняешь важную миссию, но не помнишь какую. Теперь я понял, что забыл самую важную вещь в своей жизни. Я ненавижу ненависть!

Глава 13. Скрытая запись

Читать эту бонусную главу не обязательно и даже вредно. Лучше сразу переходите к Эпилогу, если читаете ради сюжета. Я серьёзно, дальше нечего читать. Просто цветные лошадки будут тыкать друг в друга мясными палками. Доведённый до абсурда разврат. Таким молодым и высокоморальным людям не стоит это читать. Уходите!!!

Тэкс… Это засунем сюда, а это пусть тут побудет… а ротик этой милахи мы займём вот этим…

ВЫ ЕЩЁ ЗДЕСЬ!? Так вот ради какого "Сюжета" вы пришли сюда! Значит не такие мы и чистенькие. Так и быть, старина Фарамант покажет маленьким развратникам, где растёт «Тугой медоносный цветочек». Добро пожаловать за кулисы.

На сегодня с делами покончено. В этот вечер я буду заниматься опытами и составлением полезных заклинаний. Селестия поселила меня в своих покоях ранее довольно просторных. Теперь же вдоль стен громоздились глубокие стеллажи забитые всякими материалами, а в середине обстановки поставлен большой лакированный стол из чёрного дерева. Вся глянцевая поверхность завалена бутылочками, исписанными листами, лабораторным оборудованием, приборами и разнообразной мелочёвкой. Из-за моего въезда свободного пространства осталась гораздо меньше, чем можно было предположить, но Селли не жаловалась. Мы по привычке ночуем вместе, она на лежанке у камина, а я в её кровати.

Послышался стук копыт. Селли вернулась с официальной встречи с правителями Кристальной Империи. Я видел её краем глаза, она бросила рассеянное приветствие и скрылась в ванной. Пока она шла, я разглядел на её личике напряжённое выражение. Что такого ей сказала эта Кейденс?

За короткий срок Селли стала мне очень близка. Её усилия на сближение теперь находили достойный отклик с моей стороны. Но я всегда останавливался, не позволяя Селли перейти грань. И этим заставлял сочную принцессу страдать от не находящей выхода страсти. Я видел, как она смотрела, как напрягалась и истекала слюной и не только, стоило мне лишь оказаться возле неё.

Может дело в этом? Она не чувствует себя любимой во всех планах, и грызётся сомнениями. Хотя отношения у нас как у самых близких друзей, я не люблю слащавой болтовни о чувствах. Мне было достаточно прочитать несколько тех романов, что она обычно читает, чтобы понять, что это не моё. А снова обманывать и притворяться я не хотел.

Селли вышла из ванной. Я видел как она боится, боится разрушить то, что уже есть, но не может остановиться. И прежде чем она решилась заговорить я подошёл и обнял её, трясь носиком об чувствительную область за ушком.

— Что бы ты там себе не надумала, раскрой это мне. Мы преодолеем это вместе. — Мой тихий мягкий голос проник в ушко принцессы и я надеялся, достал до сердца.

— Мне неловко об этом говорить. Я не хотела тебя принуждать…, но ты говорил, что я старая... Скажи мне правду: я непривлекательная?

— Селли, что с тобой? Я всё ещё я. А ты пока была собой. Я не знаю привлекательная ты или нет. Я точно знаю, что старше тебя на миллионы годовых циклов этой планеты. Но это не важно. Для меня ты важнее всех. Ты вернула меня.

— Нет. Ты не понял.

— Так расскажи открыто, позволь мне понять.

— Я не знаю, что мне теперь делать. Но я хочу быть ещё ближе с тобой. Понимаешь?

Выдержав паузу, я отодвинулся от неё на шаг и сказал:

— Хочешь секса?

— Прости, это я должна была сказать, — она покраснела и спрятала глаза за гривой.

Я откинул гриву и настойчиво выловил её взгляд. Наши носики встретились, Селли пришлось немного задрать голову. Я медленно поцеловал её, вслушиваясь в частое дыхание, окружённое мёртвой тишиной. Ласковых прикосновений и поцелуев уже недостаточно, чтобы удержать пламя страсти. Между нами не осталось преград. А любовь скрепила нас крепче чем самый лучший клей.

Моё тело само умаляло меня пойти навстречу инстинктам, но я остановился и отодвинулся. А Селестия, приподняв копыто, смотрела на меня, всем своим видом умоляя о продолжении.

— Давай немного поиграем? Не бойся, я никуда от тебя не сбегу, — с лёгкой улыбкой сказал я.

— Что ты задумал?

— Для начала перекусим, — из воздуха появился поднос с разными вкусностями: фруктами и сластями. Я лёг на край лежанки и взглядом позвал суженую. Поднос приземлился рядом.

Своей фирменной текущей походкой Селестия подплыла ко мне и заняла предложенное место. При этом она не упустила возможность — потёрлась об меня боком и накрыла спину крылом. В ответ я подхватил банан и очистив от кожуры медленно подвёл к ротику Селли. Эротично лизнув угощение, она обхватила его губами и потянула на себя, я не отпускал, и принцессе пришлось откусывать кусочек, за кусочком.

Моя благоверная не намеревалась оставлять меня голодным, и сочный персик подлетел к моим губам. Я впился в податливую плоть плода. Сок тёк по моей нижней губе, заставляя Селли облизываться. Не в силах побороть искушение, её личико приблизились, язычок и губы мягко избавляли подбородок от сладких подтёков. А затем она помогла мне расправиться с персиком.

В свою очередь я науськал кремовую пироженку на Селестию. И когда Селли приоткрыла ротик, пироженка видно чего-то не поняла и извазюкала всю мордашку принцессы, ловко избегая съедения. Селли не оценила шутку и попыталась облить вином. Автотелепорт перенес меня на несколько метров и развернул лицом к предполагаемой угрозе.

И тут же в меня полетело содержимое подноса. Уклонившись от всего, я вызвал подмогу в виде роя треугольных кусочков тортов. Селли тоже вскочила на ноги и обрушила на меня банановое цунами. Но я, благодаря телепорту, оказался за спиной разбушевавшейся кобылки и атаковал. Внезапно на голову упал целый банановый тортище, и заставил меня остановиться очищать глаза. Первое, что я увидел, это как с торжествующей улыбкой моя грязная, но особенная пони набрасывается на меня.

Мы лежали перемазанные едой с ног до головы и смеялись, продолжая обмазывать друг дружку. Затем я не удержался и стал слизывать крем с ушек Селли. А она в свою очередь вылизывала густую, более длинную, чем у обычных пони шёрстку на моей шее и груди. Увлечённые этим занятием мы не сразу осознали, как жарко вдруг стало. Моё копыто случайно скользнуло по животику и вымечку любимой и будто бы угодило в геотермальный источник. От неожиданности я отдёрнул его. Но Селли не заметила этого, приблизительно в это же время, она наткнулась на возбуждённые жеребцовые принадлежности, нормального размера. Но по шокированному личику любимой я понял, что с ними что-то не так.

Странно, когда я делал это тело, я старался следовать пропорциям всех частей, как в журнале Фолина. Очевидно пони находили такие пропорции красивыми. Я же всего лишь увеличился в размерах и единственным моим отличием от нормального пони кроме роста, были восемь нематериальных конечностей произвольно текущих вокруг меня. Сглотнув, Селли произнесла:

— Не знала, что они бывают такими…

— Что-то не так?

— Всё хорошо, думаю, я смогу принять тебя таким, какой ты есть.

— А я тебя уже принял, — улыбаясь, я поцеловал Селли в щёчку и поднялся на ноги.

Я повёл солнечную принцессу в ванную, по пути избавляя от регалий. Тугие струи воды ударили по моей спине, а ласковые копыта и мягкая мочалка смыли остатки наших шалостей с едой. Затем я развернулся к Селли и ткнувшись в неё носиком безмолвно, но настойчиво попросил развернуться. Она вздрагивала от моих прикосновений. Очень нежно пройдя все изгибы шеи и спины, я обнял её, прижимаясь всем телом. Мои копыта скользнули по её горлу и груди. Я осторожно провёл копытом по свежему шраму на боку. Алому рубцу ещё только предстояло слиться с цветом шерсти. Моя возлюбленная вздрогнула. Ещё медленнее и аккуратнее, я спускался ниже. Но будто чего-то испугавшись, Селли мягко оттолкнула меня. Выскользнув из ванны, завернулась в полотенце и вышла.

Когда же она научится говорить что у неё на уме!? Но ничего у нас много времени, скоро слова и вовсе не понадобятся, чтобы понимать друг друга. Заклинание тёплого ветра высушило меня и всю ванную за десять секунд.

Селли ждала за дверью. Она повела меня к кровати, подталкивая крылом в круп. Усадив на кровать, кобылка села рядом и заговорила:

— У меня уже был опыт, этих дел. Долгое время я боялась заводить подобные отношения, но теперь не боюсь. Мы с тобой пройдём через всё!

— Ты не возражаешь, если я запечатлею весь процесс на магическую запись?

— Конечно, если ты этого хочешь. Только не показывай никому. Начинай ты, хорошо? — Селестия откинулась на спину и, забыв о всяком стыде, раздвинула задние ноги.

— Только для личного пользования. — Я распечатал презерватив и натянул на половой орган, мгновенно напрягшийся от прекрасного вида.

Мой нос не спеша приблизился к симпатичной нежно-розовой щёлке во впадинке между бёдер. Я погладил её копытом, жар шёл как из вулкана, подводного вулкана. Слизнув влагу с копыта, я надвинулся на распростёртое стройное тело кобылки. Она затравлено смотрела, замерев в ожидании. Мой орган ткнулся в розовую прогалину в обрамлении нежных губ и скользнув по ней, задел чувствительный бугорок. Селли издала едва слышный стон. Член проскользнул между аппетитных холмиков вымени и уткнулся в животик выше пупка.

Желая успокоить любимую пони, я нагнулся и нежно поцеловал её, не прекращая попыток ввести орган. Ласки и шепоток ободряющих слов размягчили разум и расслабили плоть. Головка начала проскальзывать внутрь. Её тело будто отвергало меня, стремясь вытолкнуть инородный предмет, но я боролся за каждый волосок и смог протолкнуть почти до выпуклого колечка, отмечающего половину органа. На личике Селли промелькнуло болезненное выражение, я остановился.

— Больно? Мне вытащить его? — обеспокоенно спросил я, вглядываясь в глаза Селли.

— Нет. Просто мне надо привыкнуть к нему. Я справлюсь.

Я укутал лаской снежно белое тело Селли столь контрастирующее с моим, тёмно-фиолетовым. Особое внимание уделил соскам. Они затвердели и стали как деревянные. Кобылка сладко задышала и просунула переднее копыто к бугорку над моим напряженным дрыном.

— Пожалуйста, не думай обо мне, просто делай это так жёстко, как можешь. Я не умру от этого.

Я не послушался и начал мягко размерено скользить используя только самый кончик, меньше половины. Упираясь в кровать по обе стороны от изящной шеи, я максимально контролировал движения. Очень скоро Селли задышала часто-часто и обняла меня копытами, её глаза излучали любовь и бесконечное обожание. Её вагина, и без того сдавливавшая меня, забрыкалась и пыталась сжать ещё сильней. Голова принцессы запрокинулась, глаза закатились, а по телу прошли короткие судороги. Полный удовольствия стон пронзил моё сердце. Я знал, что Селли сейчас очень хорошо.

Когда ей полегчало от накатившей волны наслаждения, я вытянул половой орган. Он дрожал от напряжения и упруго раскачивался подомной. Селли взглянула между нами и нахмурилась.

— Ты не кончил!

— Пустяки, главное чтобы тебе было хорошо.

Её копыто мягко толкнуло меня в грудь, и я послушно откинулся. Селли села и посмотрела на меня серьёзно.

— Я не пощажу своего бесполезного тела, лишь бы ты перестал всё контролировать и предался страсти. Я не собираюсь просто удовлетворить тебя, я собираюсь вытрахаться с тобой на десять из десяти. И разобьюсь в лепёшку, но ты будешь вопить от наслаждения вместе со мной.

Решительность Селли немного напугала меня, но она уже забралась на мои бёдра и готовилась к заезду, поливая мой упакованный в силикон стояк неприличными количествами смазки. Отбросив пустую бутылочку Селли решительно посмотрела мне в глаза. В них читалась только одна фраза "Не вздумай останавливать меня".

Она приподняла попку и помогая себе копытом снова ввела в себя толстую головку. На этот раз лоно Селести легче приняло меня и колечко отмеряющее половину слегка углубилось в горячую плоть между нижних губок. Ноги Селли мелко задрожали. Я схватил копытами бёдра не давая опуститься дальше, мне было больно видеть её страдания.

— Нет, я смогу, отпусти! — вырвавшись, Селестия, перестала упираться ногами, и весь вес её тела обрушился на кол, судорожно сжимаемый стенками её щёлки. У неё внутри что-то порвалось и член проскользнул в её тело почти до конца. Селли вскрикнула, но тут же зажала рот копытом. Я почти чувствовал, как её внутренности натянулись.

Немного придя в себя, Селли откинулась назад, упираясь передними копытами у себя за спиной. Её вымя и забитое под завязку половое отверстие были у меня как на подкове. Она начала двигаться плавно, но затем взяла быстрый темп и слегка касалась попкой моих бёдер. Капельки пота покрыли её с ног до головы, а трение и невероятное давление писечки разбудили во мне что-то новое. Я был не готов: новые ощущения должно быть естественные для подобного тела, но совершенно неожиданные для меня подбирались всё ближе.

Сдерживая их, я лишь усилил приход. Кажется, я застонал от переполнивших меня не веданных ранее чувств. Я прижал грудь Селли к себе и добивал ударами снизу вверх в оттопыренный круп. Она сжалась и задрожала, снова разряжаясь, даже несмотря на боль. Я поцеловал её так как никогда до этого не целовал. Языки и слюна вертелись будто в бешеной карусели. Поняша обмякла, я вышел из неё и, завязав, выбросил переполненный семенем презерватив.

Но мне было мало. Жажда кобыльего тела вспыхнула во мне с неодолимой силой. Я поднялся и поставил Селли крупом к себе. Тяжело дыша, она обернулась и ободряюще улыбнулась, отбрасывая обвисший хвост в сторону. Я приложился губами к её нижним губкам. Запах дурманил не хуже наркотика. Губки, слегка покрасневшие от прилившей крови, манили меня. Я владел её чистой душой, а теперь ещё и развратным телом. Мой язык не зная жалости принялся кромсать аккуратную дырочку. Селли тихонько пискнула и расставила ноги пошире.

Губы всосались в писю, от запаха кружилась голова, я больше не мог терпеть. Навалившись на кобылку, я вогнал в неё до упора. Селли взвизгнула, скорее всего от боли, но я больше себя не контролировал. Мощные удары крупом заставили сочную солнечную принцессу припасть на передние копыта. Она кричала, а я, издавая первобытный рык, люто вспахивал круп Селестии. На секунду ноги не удержали принцессу и она повисла на моём органе. Но это не смутило меня и я продолжил долбить болтающееся тельце. Она сорвалась и дрожа упала на кровать.

Я перевернул на спину кобылку возжелавшую пройти со мной через всё. Ещё дрожа, она раздвинула ноги и подвинулась ближе ко мне. Раскрасневшаяся щёлка легко приняла меня снова. Моё тело покрыло изящное тельце принцессы, кажущееся таким маленьким и хрупким. Язычок выпал из её ротика, придавая личику невероятно пошлое выражение. Мокрые шлепки и чавкающие звуки тел терялись в страстных звуках наших голосов. Селестия безостановочно кричала, пока мой таз в диком ритме врезался в её раздвинутые, до предела натянутые бёдра. Пот лил с меня градом, я остановился предчувствуя близкий конец.

И полностью выйдя, снова погрузился в удивительно приятный мир Селли. Бёдра работали не хуже швейной машины. Селли полностью прочувствовала момент. Перед ней был жеребец, настоящий жеребец, грубый и необузданный. Все сомнения давно покинули Селестию. Из последних сил держась в сознании, она вытянула передние копыта, просясь в объятья.

И в этот момент мы узнали друг друга по-настоящему. Её попка в безумном порыве подалась навстречу, желая утолить мучительную жажду между бёдер. Я глубоко промял отверстие растягивая и разрывая мышцы. Мы впились друг в друга словно потные животные. Когда она целовала меня, весь мир словно переставал существовать. Не было ничего кроме ощущения желанных губ и языка, прижавшихся к моим, и члена глубоко внутри Селли раздвигающего плоть и впрыскивающего детородный яд.

Я вернулся обратно в реальность. Нега, так сильно сковавшая и подчинившая меня, отступала. Селли прижималась ко мне, будто очнувшись от транса, она тихо заговорила:

— Я никогда прежде такого не чувствовала. Дни тянулись бесконечной одинаковой чередой. Иногда я забывала, что живу, а не существую. Но ты, моя любовь, всё изменил. Спасибо…

Слезы выступили на зажмуренных глазах принцессы, и влажная дорожка потела к подбородку. Я чувствовал счастье. Если что и может так называться, так только этот момент.

— Как ты? Я не перестарался? — я нежно коснулся копытом алой щёлки. Из неё обильным, вязким потоком вытекал белый ручеёк.

— Ради тебя, я вытерплю в тысячи раз худшую боль. И знаешь, боль это даже хорошо. Она помогает не забывать важные вещи. И тех, кого больше нет с нами.

— Ты права. Я избегал боли, воспоминаний приносящих боль. И в своём бесчувствии, стал безразличным к другим, погрузился в забвение. Всё потому, что перестал чувствовать настоящую боль. Когда я смотрю на тебя, то, что было так давно, снова колет меня. И я буду смотреть и колоться, что бы те, бесконечно отвратительные вещи никогда не повторились. Я больше не отвернусь.

Молчание затягивалось, но не напрягало. Я уже начал засыпать, но Селли прошептала:

— Уколи меня ещё разок, пожалуйста. Если ты не очень устал. — Селли скользнула копытом по моим яйцам и выше, нащупав обмякший шматок, она издала огорчённый выдох.

Я опустился к её прелестям и вылизывал их, пока из кобылки не хлестнула мощная струйка любовной влаги. Естественные соки не вызывали во мне отвращения. Я доставил удовольствие любимому существу, но моя жажда на сегодня утолена.

Селли перевернула меня и стала ласкать язычком, а затем её маленькая проворная писечка оказалась прямо над спящим драконом. Она начала крутить бёдрами втирая вагинку в член. Дракон спал крепко. Но солцепопая не могла угомониться. Её будто прорвало. Напрягая утомлённое тело, я сбросил наездницу. Странно, раньше мне казалось, что это тело более выносливо. В героическом усилии, шатаясь, я дошёл до стола. Я точно знал, что делаю. В чашку вылилось содержимое из нескольких бутылочек. Маленькое заклинание, переделанное мной совсем не давно, зачаровало раствор в чаше.

Я посмотрел на обеспокоенно привставшую на кровати Селли.

— Мы можем не пережить эту ночь. Если будет совсем не в моготу, кричи — банан. Я ещё не отрегулировал это заклинание для пони, — сказал я и сразу выпил.

Несколько секунд ничего не происходило. Затем меня скрутило, кровь вскипела, кости ломило от спазмов заставивших мышцы сжаться. Я упал на пол, изо рта вырвался болезненный выдох вместе с сильным потоком слюны. Селли испугано вскрикнула и вскочила с кровати, направляясь ко мне. Внезапно я почувствовал небывалую лёгкость. Даже не толкаясь ногами от пола, моё тело поднялось с помощью почти невероятного изгиба спины и напряжения мышц. Я стоял на двух ногах лицом к Селестии. В её сторону склонялся, топорщащийся к потолку член. Ещё сильнее вздувшийся от бурлящей во мне крови. Селли стала испуганно пятиться.

Теперь уже ничего не исправить. Дракон пробудился и бедной аликорночки может не хватить голодному и алчному чудовищу. Селли успела только вскрикнуть, затем расстояние между нами исчезло. Осадить… ворваться… сломить. Будто со стороны, я смотрел на своё тело и не мог ничего поделать. Дракон забрал всё. Он терзал её губы, а пронзённая солнечная пися и весь круп подбрасывались в воздух мощными толчками.

Селли закончилась через примерно двадцать секунд. Пол обильно оросили выделения и её тельце в судорогах выскользнуло. Чудище не отставало. Схватив заднюю ногу отползающей к кровати кобылки, его бёдра, раскачиваясь как таран, подвешенный на раме, и здоровенные яйчища заколотили в створки из розового и белого бархата.

Выскальзывая из потной хватки копыт, принцесса отчаянно ползла. За двумя телами тянулся мокрый след обильных выделений. Наконец неудержимые бёдра доставили Селли к кровати. Монстр снова кончил в неё. Но разрядки не приносили бедному Экси облегчения. И он снова покрыл ищущую спасения кобылку. Экстер и его круп буквально пришпандорили её к кровати.

Внезапно дракон покинул облюбованную им пещерку. Мягкие, но сильные копыта развернули Селли. Из воздуха появилась большая бутылка. Затем кончик бутылочки преодолел сфинктер и оказался в попке. Селли прекрасно поняла что это значит. И повернула голову, упираясь грудью в подушку, она раздвинула бёдра и зазывно с любовью посмотрела на своего особенного пони.

Заправив попку добычи тёплой смазкой, Дракон воспользовался приглашением — его член, словно язык пламени ворвался в истекающую маслом полость, и поняшка вспыхнула, как вязанка дровишек облитых бензином. Начало его горящего конца оказалось в глубокой понячьей жопке. Селли, протянув переднее копыто между ног, массировала огромные яйца и неожиданно решила взять всё в свои копыта. Не вынимая из себя члена, она поддала крупом и повалила одурманенного партнёра на спину. Селестия скакала как никогда в жизни. Весь смысл её существования сузился до одной единственной цели: доставить анальному разбойнику удовольствие. Слыша стоны своей половинки, солнечная принцесса понимала, что на правильном пути.

Внезапно я начал приходить в себя, дракон отступил, но не ушёл. Отчаянные движения истерзанной, взмокшей от пота и соков кобылки почти бросали меня в пучину наслаждения. Я приподнялся и, обняв Селли, стал жёстко и быстро тереть её особое местечко. Мы кричали, пока я изливался в неё, а она на моё копыто. Животик аликорночки вздулся от тугих струй семени.

Зверски истраханное тельце упало на кровать. Лишь для того, чтобы его перевёрнули на спинку и отодрали снова. Догоняя звук, член бился во врата блаженства. И пробился. Я заглянул в глаза Селли и понял, что она больше не в себе. Сила потекла из её рога и прижала меня к кровати. Широко расставив ноги, сверкая белым светом из глаз, солнечная принцесса встала.

Из покрасневшей, насквозь пробитой попки и из растянутой, натёртой щёлки вырывались тугие белые струи. Животик постепенно уменьшался. Облизываясь, из кобылы на меня смотрело, древнее развратное существо. Волна похоти вырвалась из неё и окатила меня с головой. Не думал, что в ней сидит такое.

Она набросилась на мой член, и стала сосать его, так будто от этого зависела её жизнь. Я не поверил своим глазам, когда увидел как, губы Селли смыкаются на основании члена, а головка проходит по горлу в пищевод. Она усиленно двигала верхней половиной тела, почти доводя меня до излияния. Селестия резко остановилась — из плотно заткнутого рта вылез язычок и протиснувшись между яиц, стал распихивать их, заходя то с одной, то с другой стороны.

Но шалости продолжались не долго. Не давая, мне снять напряжение, Древнее Существо в глазах моей любимой, напало на меня. Круп неистово бился, и беззубая пасть, силилась растереть моё достоинство в порошок.

Я понял, что кроме своего Дракона, мне придётся усмирить и чудовище живущее в Селли. Мысль пошла по эфирному измерению. Я играючи сломал чары, которыми меня держали. Моя истинная сущность расправила свои плечи. Волна ярости разбилась о стены башни. Я сбросил судорожно долбящуюся об меня зверюшку. А затем пошёл в последнюю атаку.

У того, что произошло дальше могло быть тысячи пафосных названий. Но я называю это просто "тысячекратное убиение". В распятую на кровати белую тушку, на моём члене ворвалась могучая магия. Преодолев звуковой барьер, вибрирующая елда вдалбливала истину в порозовевший круп. Движения слились в размазанный вихрь. Наполненные яростью шлепки стали единым мокрым звуком, отдалённо напоминающим плеск воды по голым камням. Кровать не выдержала и треснула пополам, прямо под белым крупом.

Я рывком поднял тело любимой на половом органе. По крайней мере, так могло показаться со стороны. Моя магия поддерживала её в воздухе. Продолжая драть опухшую киску, я почувствовал, как дракон вышел из меня, изрыгнув чуть ли не ведро спермы в нутро Селестии.

— Банан, банаан, банааан, Банааааааааааааааааа! — Селли кричала в полузабытье.

Её тело билось в судорогах, но я держал крепко. Вагинка отчаянно стараясь принять всё: сжималась и всасывала, но не справлялась. Мощный поток жидкостей бился в пол. Рог Селли замерцал и выстрелил радужным фейерверком. Волна вышибла окно, и радужный взрыв прокатился над Кантерлотом. А затем Селли обмякла, потеряв на несколько секунд сознание. Я подхватил и нежно уложил её на лежанку у камина.

Проведя ночь в любовных битвах, мы не заметили, как настало время для утра. Я опустил луну и поднял солнце, а затем рухнул как подкошенный рядом с любимой. Она обняла меня и промямлила что-то.

— Да, да, завтра повторим… — Засыпая, я обнял жмущуюся ко мне кобылку.

Мы проспали до полудня. Только тогда слуги осмелились войти и разбудить нас. Представляю, чего они там напредставляли, увидев в каком состоянии комната, и наслушавшись от караульных описаний разносящихся отсюда звуков. Когда все ушли, мы приняли ванную, вместе.

Селестия весь день была тихой и ласковой со всеми. Хотя ещё вчера одаряла всех холодным взглядом и распоряжалась строгим голосом. И при каждом удобном случае жалась ко мне. Даже на глазах у посетителей замка, а не только прислуги и стражи.

— Я люблю тебя до безумия. У меня до сих пор внутри всё дрожит, — шёпотом сообщила она, когда мы остались наедине.

— Ну, радость моя, теперь у нас регулярно будет общение на языке тела.

— Мне кажется ты ненавидишь мой зад.

— Неправда. Я люблю тебя всю и особенно задницу.

Эпилог

Экстер — сокращение от экстерминейт (exterminate) истреблять, уничтожать.

Судьбы народов вершат их победители. Неважно изнутри или снаружи они пришли. Для катрайтов, древних панцирных пони забытых в веках, настал час суда. Участники процесса присутствовали в полном сборе, никого лишнего. Прокурор и защитник, они же присяжные, они же и судьи. Селли и я.

— Прежде чем мы преступим к последнему вопросу повестки дня. Спасибо. Без твоих знаний, на решение всех этих дел у меня ушло бы гораздо больше времени.

— Не стоит. Это так, небольшая поддержка моей суженой. Ты наверно заметила, что мне стало приятно проводить с тобой время.

— Совсем недавно ты не был таким скромным, — улыбаясь и хитро сузив глазки, говорила Селестия.

— Ты теперь всю мою прошлую жизнь припоминать будешь?

— Прости.

— Селли, уже простил. Прости и меня.

— Я ни минуты тебя не винила. Моя ноша так мала, в сравнении с твоей, но мы разделим их поровну. И ты не останешься страдать в одиночестве. Наверно, я наивная и глупая?

— Ничуть. С тобой мне легче. — Выдержав взгляд солнечной пони, серьёзно сказал я. — Давай закончим с делами поскорей, — я подмигнул.

Пошелестев свитком и замерев на мгновенье, Селестия помрачнела и декламировала:

— Катрайты и защита от них.

— Они не могут вернуться в ссылку, портал в големе уничтожен. И только Кхортар знала, куда ссылали её добровольных рабов.

— Они должны уйти.

— Куда?

— Мне всё равно.

— Они пони. А ты принцесса пони. Пусть даже они жили до трёх рас, возможно, этот народ предки земнопони.

— Катрайты дики и агрессивны, с ними нельзя договориться.

— Обещаю, через поколение ты не отличишь их от остальных.

— Я не могу, они будут напоминать мне о Кхортар и сестре.

— Не будут. Это буду делать я, и прошу напоминай мне о Зарли, я больше не убегаю от своего прошлого и тебе не стоит.

— Нам негде строить резервацию.

— Она и не нужна. Мы разделим их и поселим среди пони, рассеяв по всей Эквестрии. Да, будут проблемные, но их я беру на себя. После моей обработки они будут, как малые жеребята скакать по лужку и нюхать цветочки.

— Думаешь это сработает?

— Я знаю. Доверься мне. В конце концов, ты помнишь мою цель?

— Нашу цель. Гармония каждой душе. Единство ради всеобщего блага.

— Ух ты, даже я так поэтично и точно не сформулировал бы. — Я потянулся и пощекотал бок Селли одной из своих необычных конечностей. Как и моё истинное тело, они были эфирными и легко проходили сквозь твёрдые предметы. Видно их было только из-за огромной плотности энергии, а соприкосновение ощущалось как тепло — будто орды маленьких шерстинок трутся и греют. Особенно необычно это чувствуется внутри тела.

— Хи-хи, прекрати, щекотно! — Селли в ответ пощекотала меня крылом.

— Или ты хочешь, чтобы их просто не стало. Как по волшебству испарится целый народ. Ты ведь знаешь, что я так могу с помощью вот этой крошки, что щекочет тебя сейчас. — Я перестал домогаться до Селли и испытующе поглядел на неё.

Взгляды встретились, и ответ одновременно сорвался с наших губ:

— Нет.

---

Я открыл дверцу одной из глухих комнаток дворца. Обшарпанные стены, запах сырости и тихий шорох мышей из углов. Кхортар лежала посреди комнаты и с полнейшим безразличием смотрела на меня. Внезапно её глаза широко раскрылись.

— Ты?! Как ты выжил?

— Меня нельзя убить обычным образом. Но я не разговаривать с тобой пришёл. Сейчас я убью тебя.

— Хм. Я убила твоих друзей. И теперь, когда я лишилась всей магии, справедливо добить слабого врага, чтобы он не навредил в будущем. Единственный раз, когда я поступилась с этим принципом, привёл меня сюда.

— Нет, тебя привело сюда не это. Всегда найдётся кто-то сильнее. Я нашёлся для тебя. Но я не совсем правильно выразился. Я убью не твоё тело, я убью твою личность. Вся твоя память будет уничтожена, единственное что останется с тобой это знание, как пользоваться своим телом и говорить. Ты будешь подобна ребёнку ничего не знающему о внешнем мире. А затем я найду тебе воспитателей, они станут для тебя новыми родителями. Мы создадим тебе новую личность, более моральную и добрую, подходящую для существования в обществе.

— Я не хочу. Лучше убей меня, исчадье! — Она бросилась на меня, замахнулась копытом, но, повинуясь моим манипуляциям, силы резко покинули её тело и, пошатнувшись, она упала прямо перед моим носом. Из последних сил она потянулась и обняла мои ноги.

— Пожалуйста, просто убей. Я заслужила. Не хочу быть как все. — Слабым голосом молила она с пола.

Я сел и, поглаживая копытом голову обессилевшей пони, мягко заговорил:

— Мы вложим в тебя столько доброты и ласки, что ты больше никогда не помыслишь о насилии. А теперь прощай Кхортар. В следующей жизни тебя будут звать Флаффи.

---

Я вновь стоял на месте своего самого страшного преступления. Поверженный ствол потускнел, кора больше не казалась кристальной, а ветви пожухли и никли к земле. Но рядом со стволом прямо у шестиконечной звезды блестело маленькая крупинка, не вписывающаяся в картину увядания. Когда я уходил по пещере разносился тихий мелодичный звон.

---

Мелодия пронеслась по залу, освобождая и распрямляя застывшие спины. Я вздохнул.

— Заканчивайте и сдавайте работы. Напоминаю, авторов шести лучших работ ждут особые награды — портативные кристальные компьютеры. И да, следующая лекция пройдёт в саду кантерлотского замка.

— Мистер Экстер, вы говорили, что исключите неуспевающих, но до сих пор никого не выгнали. — Говорил серый жеребёнок без крыльев и рога, но зато с панцирем.

— Да Блоувин, у меня учатся только те, кому интересно и кто искренне хочет познавать путь гармонии. Пока все справляются, но это не значит, что так будет и впредь. До выпускного класса доберутся только самые упорные. Те, кто действительно жаждет учиться высоким наукам и искусствам.

— Учитель, даже если мне придётся покинуть академию, вы всё равно останетесь для меня самым лучшим, — мелкую сиреневую пегаску поддержал нестройный одобрительный гул.

Ученики завалили преподавательский стол исписанными листочками и столпились вокруг меня. Широко открытые глаза и искренние улыбки осадили меня со всех сторон. Я знал, чего они ждут.

— Ладно-ладно, маленькие попрошайки, но только пять минут.

Вяло всколыхнув астральной конечностью, я вызвал чары невесомости. И целую полосу препятствий из магических пружинящих поверхностей. Пока жеребятки веселились, пружиня от пола, потолка, друг друга и стен, летая наперегонки, я вышел в коридор. У дверей меня ждал старый знакомый.

— Всё преследуешь меня? — я улыбнулся, чувствуя в груди тепло с оттенком светлой грусти.

— Девять лет как перестал. Лучше следи за жеребятами.

— Всё под контролем, ты же меня знаешь.

— Спарки не очень тебя достаёт?

— Даже наоборот, такая тихоня, что и не разговорить. Но будь спокоен, она уже завела пару друзей, хороший знак.

— А мы вот с женой собрались по магазинам. Вечерком устроим маленькую вечеринку. Заходи к нам, мы всегда рады тебя видеть.

— Мне кажется, Трикси не очень меня жалует.

— Она немного ревнивая. Не любит, когда я уделяю внимание кому то ещё, даже друзьям.

— Главное спуску не давай и регулярно её…

— Привет, Экстер, — перебила меня подошедшая голубая единорожка с серебристой гривой, затем она повернулась к Фолину. — Где Спарки?

— Милая, потерпи. Мне надо закончить беседу с учителем нашей дочери и другом нашей семьи. — Твёрдо заявил Фолин Стар.

— Вечно ты с … — последние слова Трикси пробубнила под нос и я их не расслышал.

— Я хочу снова собрать всех старых друзей Твайлайт. Не знаю, как они к этому отнесутся, может и вовсе проигнорируют… в общем приходи. — Он сунул мне конверт. Знакомые черты лица проступали резче, и у него прибавилось морщинок. Но внутри, этот пони уже никогда не станет прежним чуточку наивным романтиком и мечтателем.

— И всё-таки, почему ты тогда пошёл за мной?

— Так подсказала мне кьютимарка. Иногда от них бывает толк, — Фолин улыбнулся.

Я выловил из класса один расшалившийся комочек и поставил его перед родителями.

— Я приду. Не сомневайся. — Бросил я на прощанье и вернулся в класс.

---

— Что это за сюрприз? — перед глазами говорившей летало чёрное облачко.

— Сейчас увидишь, — я закончил перенос, мы были на месте.

Касаясь меня крылом, Селестия шла, отставая на полкорпуса. Наконец, я убрал помеху от её глаз.

— И что ты хотел показать? Только не говори что опять… Это… Но как… — заметив сюрприз Селестия замешкалась.

— Маленькое чудо и море магии, — улыбаясь, сказал я.

— Однажды он станет древом, таким же большим и могучим как прежнее. И будет поддерживать гармонию в мире!

— Но до того мы должны позаботиться о нём. Ты ведь поможешь мне?

— И ты ещё спрашиваешь!? Иди сюда! — Восторженное выражение её личика и тёплый взгляд вдруг оказались совсем близко. Я не ожидал такой бурной реакции и чуть попятился, но поздно — губы принцессы настигли меня. Её горячее дыхание прокатилось по моему лицу, а ротик будто хотел добраться до моей души.

Магия опрокинула меня на спину, мягко страхуя и контролируя моё падение. Без всякого стеснения Селестия повалилась на меня и уткнулась своим тёплым носиком во впадину между моей челюстью и шеей. Я обнял её передними копытами, и мы замерли, слушая дыхание и биение сердец друг друга.

— Знаешь, я так устала быть сильной и до сих пор не замечала этого. Экси, я так благодарна, что ты позволяешь мне побыть слабой пони.

— Всем иногда хочется прилечь в тени, даже самым сильным. Так что готовься к моей очереди, — я снова улыбнулся и посмотрел в ясные глаза Селли.

— Мы так похожи, несмотря на то, что совсем разные.

— Везде одни и те же мысли, одни и те же ошибки. В столь разных умах, что невольно задумываешься над родством всего разумного, где бы оно ни было.

— Изжить ненависть во всём мире будет не просто. Думаешь, мы справимся?

— На ранних этапах развития жизни, ненависть полезна — она помогает выживать. Но чем выше уровень развития, тем вреднее становится и тем тяжелее от неё отказаться. Мы справимся, ведь нам помогают дружба и любовь!

Конец.