"Под Северным Сиянием" ("Under the Aurora")

"Под Северным Сиянием" ("Under the Aurora")

Джеймс Хойл (Ardensfax)

Под Северным Сиянием

Заснуть под басовитый гул поезда было нелегко. После событий прошедшего дня ритмичный перестук обледеневших рельс, казалось, должен был стать идеальной колыбельной, но сон отказывался прийти к Рэйнбоу Дэш. Там, за окном, над сверкающими ледяными просторами, серебром и изумрудами мягко переливалось северное сияние.

Лежать и отсчитывать секунду за секундой было невыносимо, и пегасочка тихо выскользнула из-под одеяла, ощутив лёгкое покачивание пола вагона под копытцами. Принцессы заранее обеспокоились тем, чтобы у каждой из шести подруг было своё купе, но, как бы Дэш не ценила подобный жест, сейчас ей было очень одиноко. Что-то беспокоило её, не давало уснуть – и одиночество лишь усиливало незнакомое чувство.

Была ли это усталость от пережитого этим днём – или что-то иное, но сейчас поезд казался Рэйнбоу хуже темницы. Дорога к таинственной, неземной столице Кристальной Империи казалась намного легче и короче дороги домой.

Стараясь не шуметь, она открыла дверь и вышла в коридор. Лампы были погашены, но аквамарин луны и северного сияния играл на деревянных узорах дверей трёх соседних купе. Занавески на них были задёрнуты, и незримой тенью Дэш направилась к хвосту состава. Хоть один глоток воздуха!

Ещё один спальный вагон, затем два плацкартных. В одном из них Рэйнбоу натолкнулась на группу кристальных пони, слишком взволнованных путешествием в Кэнтерлот – в новый, дивный мир – чтобы хоть на секунду сомкнуть глаза. К счастью, увлечённые беседой, они не заметили пегасочку.

Крылья пронесли её копытца в паре дюймов от пола, когда она проплыла мимо стражника, свернувшегося калачиком на тахте в тормозном вагоне. Приоткрыв последнюю дверь состава – ровно настолько, чтобы протиснуться наружу, Рэйнбоу вышла в тамбур.

Ледяной ветер на мгновение обжёг её шкурку, но в ту же секунду наполнил её лёгкие желанной свежестью. С облегчением выдохнув облачко пара, пегасочка распахнула крылья. Небольшая ночная прогулка не помешает. За какую-то пару минут её никто не хватится, зато это поможет привести голову в порядок. Может быть, даже заснуть.

Расправив крылья, одним махом она взмыла в ледяную ночь.

Лишившись защиты состава, почти сразу же пегасочка врезалась в стену холодного воздуха, заставившую её завертеться в безумном сальто. «Эй, потише тут!», пробормотала она, стиснув зубы. Пара взмахов широких крыльев – и она вернулась на прежний курс, без труда поспевая за составом, следуя за ним, словно призрак из тёмной лазури.

Ветер не переставал завывать в её ушах, обжигая льдом, но пегасочка была неподвластна холоду. В её крови бушевал адреналин, наполняя её тело сладкой истомой – как и всякий раз, стоило ей оторваться от постылой земли. Она посмотрела вниз на размытые скоростью силуэты вагонов, затем спустилась чуть ниже, глядя на своё отражение в зашторенном окне. Широкая ухмылка на её мордочке в любую минуту грозила превратиться в звериный оскал.

Ни пламя, ни сталь ревущего двигателя не могли соперничать с ней – и это знание заставляло сердце биться чаще. Пролетев над последним вагоном, Дэш прочертила ровную линию на заснеженной крыше, а затем вновь взмыла в бескрайнее ночное небо. Замирая на мгновение, Рэйнбоу смотрела, как поезд скользит по заснеженной равнине Севера.

Это был её мир, и, удерживая его на кончике крыла, стоило ли удивляться тому, как медленно тянется время для самой быстрой пегасочки в Эквестрии?

И вновь бросок к земле, и снова её крылья почти касаются стен вагона. Поток воздуха тянул её за правое крыло, грозя в любой миг швырнуть пегасочку под колёса поезда – но в её сердце не было и тени страха, или сомнения. Дэш знала, что делает. Удар крыла, резкий взмах – и вот она стрелой летит вдоль состава, размывающегося в боковом поле зрения летуньи.

Долетев до своего купе, Рэйнбоу заглянула внутрь. Занавески на окнах были распахнуты, и на секунду Дэш задалась вопросом, удастся ли ей незамеченной прокрасться мимо стражника? Что же до бессонницы, то тревожные мысли стихли в восторге полёта, и безумный день потихоньку становился частью её прошлого.

Она пролетела вперёд, вновь желая полюбоваться своим отражением в очередном окне, и…

… чуть не упала от удивления: из темноты купе на неё смотрели аквамариновые глаза Флаттершай, окутанные серебряным светом луны. Её губы, вначале приоткрывшись в изумлении, теперь прошептали её имя:

— Рэйнбоу Дэш?

Пегасочка несколько пристыжено улыбнулась, но тут же осеклась, обращая внимание на всю странность ситуации. На часах уже почти три утра – а Флаттершай и не думает ложиться спать, зачарованно смотря в окно, полностью разделив чувства Дэш этой бессонной ночью. И, словно этого было мало, глаза Флаттершай несколько покраснели и опухли, как если бы робкой пони пришлось всю ночь изо всех сил сдерживать непрошеные слёзы.

— Всё в порядке? – Воскликнула Рэйнбоу, пытаясь перекричать вой ветра и не сбавить скорость.

В ответ Флаттершай жестом указала на потолок своего купе. В лёгком замешательстве, лазурная пегасочка вспорхнула на крышу вагона, где и увидела под завалами снега запертое обзорное окно. Вот незадача – её купе наверняка было оснащено подобным окном, что предоставляло Рэйнбоу более удобный способ покинуть поезд, чем ночная прогулка по всему составу.

Но сейчас было не лучшее время для подобных размышлений. Флаттершай подлетела к потолку и приоткрыла окно, позволив Дэш проскользнуть внутрь и опуститься на мягкий ковёр тёмного купе. Стоило Флаттершай захлопнуть за ней створки окна, как грохот поезда и ледяного ветра стих, и Рэйнбоу только теперь поняла, насколько оглушающим был рёв ветра и шум мотора локомотива. Когда звон в её ушках несколько поутих, пегасочка позволила себе в полной мере насладиться теплом и уютом.

— Привет, — слегка смущённо пробормотала она.

— Привет, Рэйнбоу! — канареечная пегасочка села рядом с Дэш, стараясь не смотреть ей в глаза.

— Шай… — Дэш не знала, как выведать тайны Флаттершай и не выглядеть при этом чересчур настойчивой, поэтому решила не задаваться лишними вопросами и использовать привычную тактику: рубить сплеча.

— Как дела? Что-то случилось?

Флаттершай зарделась и решила вовсе уйти от ответа, полностью проигнорировав Дэш. Она подошла к кровати и чуть поморщилась, устраиваясь на ней поудобнее.

— Почему ты не спишь, Рэйнбоу? Уже поздно.

— Не могу уснуть, — отрезала Дэш. – Знаешь, вымоталась за день, думала полетать, развеяться… Но… А ты как? Тоже не спится?

Она подошла к кровати и села рядом с Флаттершай, с тревогой и заботой оглядывая силуэт робкой пегасочки. Только призрачный зеленоватый свет северного сияния заливал купе, и черты мордочки канареечной пони таяли в этой зыбкой дымке.

— Погоди-ка, ты плакала?

— Я… Всё в порядке, — шмыгнула носом Флаттершай. – Хорошо, что ты зашла. Мне немного одиноко. Но… Ты не волнуйся. Это всё я – мне пора перестать быть такой слабой…

Дэш сочувственно вздохнула. Ещё жеребёнком – до того, как открылось её призвание, Флаттершай часто страдала от приступов подавленности и уныния. И, в отличие от своей соотечественницы-сорвиголовы, робкая пегасочка не могла найти утешения в небесной выси. Дэш всё чаще и чаще казалось, что эти тяжёлые времена остались позади – но теперь всё возвращалось на круги своя.

— Ты не слабая, Шай, — тихо произнесла Рэйнбоу. – Вспомни вчерашний турнир! Ладно, ты не выиграла ни единого раунда, но раз за разом возвращалась на арену – а это дорогого стоит!

Приободряюще улыбнувшись, Дэш шутливо толкнула подругу в бок. Она еле дотронулась до Флаттершай, но та вскрикнула от боли и отпрянула, будто ошпаренная. Багрянец стыда, заливший её щёки, был виден даже в полумраке купе.

Рэйнбоу вздрогнула от удивления. Её глаза распахнулись ещё шире, когда в голову пришла страшная мысль.

— Шай, ты… Ты ранена?

Она подошла к светильнику, желая зажечь свет и получше осмотреть пегасочку, но Флаттершай испуганно пискнула:

— Дэш, не надо! Я не хочу!.. – но Рэйнбоу не дала ей договорить, и неровное желтоватое сияние залило купе. Затем она повернулась к Флаттершай и увидела, что пони свернулась калачиком на кровати, старательно прикрывая грудь и живот крыльями.

Когда Дэш вновь заговорила, её голос был наполнен искренним сопереживанием.

— Шай, я…

— Всё в порядке! – еле слышно пропищала Флаттершай, и от этого у Рэйнбоу по спине побежали мурашки. Что же могло случиться с пегасочкой?

— Послушай… — Она смолкла и подняла копыта в знак капитуляции. – Раз ты этого не хочешь, я не собираюсь расспрашивать тебя о том, что случилось.

Дэш повернулась к выходу.

— Просто… Флаттершай, обещай, что не случилось ничего страшного, ладно? А я – я всегда буду рядом, если что.

Флаттершай какое-то время не произносила ни звука, а когда она, наконец, прервала молчание, с её губ сорвался еле слышный шёпот.

— Если я тебе не скажу, то ты и глаз не сомкнёшь?

Дэш покачала головой. К чему врать?

— Конечно, нет! Тебе больно, тебе страшно. Мне не по себе от того, что я ничем не могу помочь, но и заставить тебя силой рассказать правду я тоже не могу.

Канареечная пегасочка кивнула, виновато прикусив нижнюю губку.

— Подойди сюда, — прошептала она. – Только не вини себя ни в чём, хорошо?

Дэш подошла к кровати Флаттершай и села рядом, напуганная и заинтригованная одновременно. Пегасочка всё ещё закрывала живот и грудь крыльями, словно одеялом.

— Винить себя? – с тревогой в голосе спросила Рэйнбоу.

Медленно и нерешительно Флаттершай отняла крылья от своего тела и опустила копытца. Она присела на кровати, и от ужаса у Дэш мгновенно пересохло в горле.

Грудь и живот Флаттершай усеивали кровоподтёки и ссадины самых разных размеров и цветов, от ярко алых до почти чёрных. Незаметные ранее, лишь теперь они уродливыми цветами распускались под шкуркой Флаттершай. Робкая пегасочка была встревожена, словно ждала – и боялась – чего-то.

— Шай… – выдохнула Рэйнбоу Дэш. – Что с тобой произошло? Кто это сделал? – Она вернулась к событиям на Ярмарке, прокручивая весь прошедший день перед внутренним взором. Флаттершай ничто не угрожало, и тлетворное влияние Сомбры не коснулось её. Разве что… Одна только эта мысль заставила сердце Дэш замереть от ужаса.

— Селестия милосердная! – воскликнула она.

На глазах Флаттершай вновь выступили капельки слёз.

— Мне надо было продолжать, – шептала она. – Быть храброй, сражаться… За Твайлайт, за тебя… Я не хотела подвести тебя.

— Подвести меня? – к горлу Дэш подступил комок, а привычный румянец в одночасье покинул её щёки. Верность? Какая же это верность! Сколько раундов им пришлось провести на потеху толпе? Шесть? Семь?

— Флаттершай, я даже не думала… Доспехи должны были…

Пегасочка покачала головой.

— Ты не могла знать, — прошептала она. Ни в словах, ни во взгляде её не было и тени обвинения. – Ты же можешь выдержать удары намного большей силы… Ты и подумать не могла…

— А должна бы! – Вспыхнула Дэш, но тут же стихла, боясь разбудить соседей по вагону. – Я… меня просто занесло; я забыла, что ты не проходила курс Защиты от падений, не училась перегруппировываться, напрягать нужные группы мышц… Почему ты не остановила меня? – Соль слёз разъедала глаза Рэйнбоу. – Ты вставала снова и снова, возвращалась на эту арену… Мне стоило увидеть, как тебе больно, но я увлеклась, и…

Поморщившись от боли, Флаттершай погладила Рэйнбоу по плечу. Её глаза блестели в неровном свете лампы.

— Я хотела, чтобы ты считала меня храброй, — сквозь слёзы произнесла она. – Я не хотела быть трусом.

Дэш не могла поверить собственным ушам. Крайне осторожно, стараясь не касаться груди Шай, она со всей нежностью обняла робкую пегасочку. Издав удивлённый писк, та через пару мгновений успокоилась и положила свою мордочку на плечо подруге.

— Шай, — почти гневно начала Рэйнбоу. – Ты не трус! Тебе не надо доказывать это ни мне, ни другим пони, и уж тем более себе. Ты и так самая храбрая пони из всех, что я знаю!

Флаттершай отозвалась сдавленным смешком сквозь слёзы.

— Я серьёзно, — прошептала Дэш. – Ты почти всего боишься: этот огромный мир пугает тебя до смерти, но ты никогда не останавливаешься.

Копытце Рэйнбоу пробежало по мягкой шелковистой гриве Флаттершай.

— Только посмотри, что ты сделала для всех нас! А сколько раз тебе пришлось переступить через себя ради друзей? – Она вздохнула. – Просто… Больше никогда так не делай. Не позволяй мне делать тебе больно. Пожалуйста.

Дэш громко всхлипнула и закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос.

— Я должна была остановить турнир. Я же видела, что тебе не нравится, но даже и представить не могла, как больно я делаю тебе. Ты можешь простить меня, Шай?

Она почувствовала, как копытца Флаттершай плотнее обвили её шею.

— Конечно же, Рэйнбоу! – В ответ Дэш облегчённо вздохнула.

— Теперь, — в голосе Дэш зазвучали властные, но в то же время мягкие нотки – не иначе, как в ней проснулись почти инстинктивные навыки оказания первой помощи, усвоенные ещё в лётной школе. – Дай посмотреть синяки – некоторые из них выглядят просто ужасно! Твайлайт заштопает тебя по возвращению в Понивилль, но мне хочется, чтобы этой ночью тебя ничего не беспокоило.

— Спасибо, — улыбнулась Флаттершай.

Она неловко повернулась и поморщилась от боли.

– Сначала было совсем плохо, — призналась пегасочка. – Было тяжело дышать, рёбра словно пылали… Теперь намного легче, — торопливо добавила она. – Просто… Ноет. Твайлайт в мгновение ока меня вылечит…

Она смолкла, заливаясь стыдливым румянцем.

— Рэйнбоу?

— М-хм? – лазоревая пегасочка поморщилась при виде огромного синяка над ключицей Флаттершай, затем успокоилась, удостоверившись, что кость осталась целой.

— Ты не могла бы остаться со мной сегодня? – Одним духом выпалила Флаттершай, и её щёки запылали, словно мак. – Я… Я не хочу оставаться одна, если ты не против…

— Конечно, Флаттершай! – без раздумий ответила Дэш. Только теперь она поняла, что до сих пор крепко обнимает подругу, своими копытцами словно защищая её от внешнего мира. Робкая пони тесно прижималась к Рэйнбоу, по-детски обхватив её шею. – Я не оставлю тебя одну.

Взглянув на Флаттершай, Дэш была поражена тихой, незаметной ранее красотой, которую излучала пегасочка. Она ощутила, как канареечная пони со вздохом облегчения на устах теснее прижимается к лазоревой шкурке. Даже мир вокруг переменился — казалось, в воздухе повис еле уловимый странный сладкий запах истомы.

Взгляд Рэйнбоу переместился с усеянной синяками груди Флаттершай на тонкий изгиб шеи. Призрачный свет северного сияния играл на меху, окутывая тело пегасочки ореолом оттенков зелёного и серого, размывая очертания, как если бы они находились под сенью вод. Из всех своих друзей, Дэш была наименее чувствительна к проявлениям прекрасного, но сейчас её сердце замерло при виде тонких лучиков света, пляшущих в гриве подруги.

Не отдавая отчёт в собственных действиях, она прикоснулась мордочкой к тонкой шее – как раз под линией подбородка, всем телом ощутив лёгкую дрожь, охватившую Флаттершай.

— Знаешь, тебе не обязательно делать себе больно, чтобы доказать свою смелость, — прошептала Дэш. – Есть способы и получше.

— Я знаю, — отозвалась Флаттершай. – Прости меня, Рэйнбоу!

— Не извиняйся, — выдохнула пегасочка, медленно и нежно проводя мордочкой по изгибу шеи подруги. – Я никогда не сделаю тебе больно!

Подобная близость пугала и удивляла – ведь Флаттершай всегда была для Дэш почти сестрой. Но этой ночью, посреди бескрайних мерцающих снегов тундры, под неземным светом северного сияния, переливающегося в ночном небе, каждое прикосновение, каждое объятие казалось чем-то самим собой разумеющимся и естественным.

Мех Флаттершай, мерцая и переливаясь в бледном сиянии, раскинулся пред очами Дэш подобно снежным просторам, только наполненными теплом и сладким ароматом, подчинявшими себе все чувства пегасочки. В этот момент обе пони несли прощение и исцеление друг другу.

Ничего не видя пред собой, повинуясь скорее инстинкту, чем здравому смыслу, Дэш с неизбывной нежностью прикоснулась губами к мягкой шёрстке на шее Флаттершай. Та задрожала всем телом, испуганно ойкнув.

— Рэйнбоу Дэш? – выдохнула она с широко раскрытыми от удивления глазами.

Магия северного сияния разлетелась на осколки, растворяясь в холоде ночи, оставив Рэйнбоу наедине с тем, что она только что сделала. Её щёки запылали неистовым пламенем, и она испуганно отстранилась от подруги.

— Селестия милосердная, Шай! Прости! – Воскликнула она, прикрыв копытцем предавшие её губы. Канареечная пегасочка не сводила с Дэш глаз, но в её взгляде не было ни капельки осуждения.

— Не знаю, что произошло… Это… Просто… Произошло, и всё тут! – Умоляюще шептала Рэйнбоу. – Не злись на меня, Шай! Этого больше не повторится, обещаю!

— Злиться на тебя? – Почти испуганно посмотрела на подругу Флаттершай. Затем, она медленно поманила онемевшую от ужаса Рэйнбоу к себе, и та повиновалась, стараясь не смотреть в прекрасные и загадочные аквамариновые глаза робкой пегасочки.

Подойдя к Флаттершай, Дэш покачала головой.

— Прости, Шай. Уже второй раз за день я подвожу тебя, да? – Она застонала, всё ещё не в силах поднять глаза. – Я просто… Забылась на мгновение – прямо, как на турнире, и опять сглупила. Я пойду, тебе не стоит…

Она смолкла, когда Флаттершай приобняла её за шею и посмотрела прямо в глаза. Её взор был исполнен пылкой решимостью, щёки неистово зарделись. Несколько мгновений пони даже не шевелились.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, Рэйнбоу, — прошептала Флаттершай, и с этими словами она придвинулась вперёд и лёгким прикосновением мордочки провела по щеке Дэш, следуя отблескам северного сияния на её шкурке.

— Шай, — голос Рэйнбоу дрогнул. – Ч-что ты делаешь?

— Пытаюсь быть храброй, — прошептала пегасочка в ответ, и в её голосе проскользнули теплые, бархатистые нотки, которых Дэш никогда не слышала раньше.

А затем, Рэйнбоу Дэш ощутила, как что-то тёплое касается её губ, как лепестки нежного дыхания осыпают её кожу, как копытца обвивают её шею, зарываясь в пёрышки крыльев, увлекая за собой на постель. Не в силах сопротивляться, оторваться от нежного прикосновения, она подчинилась. Затем, она всем телом прижалась к чему-то мягкому и тёплому.

Рэйнбоу понадобилось несколько секунд чтобы осознать, что Флаттершай, её верная подруга детства, эта робкая, стеснительная, прекрасная и такая недоступная пони целует её губы. Даже осознание этого факта и отчаянная попытка запечатлеть каждое мгновение этого волшебного сна – ведь это всего лишь сон, правда? – не могли пробудить в Дэш глас рассудка.

Вместо этого она всецело отдалась новому чувству, наслаждаясь мягкостью и податливостью тёплых губ. Она обхватила своё бесценное сокровище обеими копытами, простонав от охватившего её желания, чувствуя, как вторя её возбуждению, встрепенулись крылья канареечной пегасочки. Ещё несколько мгновений, длившихся вечность – и Флаттершай оборвала поцелуй, в чувственном жесте чуть задержавшись на нижней губке Дэш.

Затем мир вернулся на круги своя. Вернулись время и пространство, и Дэш осознала, что лежит на кровати Флаттершай, тяжело дыша, а рядом с ней был ангел, раскинувший свои прекрасные крылья. В глазах ангела плясали озорные огоньки – отблеск светильника купе.

— Флаттершай, я…

— Нуу, — протянула пегасочка, скорчив недовольную рожицу. – Нам обязательно говорить сейчас?

— Эм-м, — нервно усмехнулась Дэш. Куда подевалась её «крутизна»? Умом она понимала, что именно надо сделать, чтобы вернуть самообладание, чтобы взять эту ночь в свои копытца – но сейчас она была робкой маленькой пони, вступающей в новый неизведанный мир вместе с самой верной и надёжной подругой. Слабо улыбнувшись, она добавила:

— Наверное, нет.

С этими словами она подняла голову и поцеловала Флаттершай, не прерывая поцелуй, пока страсть не опьянила их, а воздух вокруг них не наполнился тихими стонами и хихиканьем.

Вскоре их губы вновь расстались, и Флаттершай устроилась на груди возлюбленной. Она чуть поморщилась, когда её усеянная синяками грудь коснулась живота Дэш, но никакая боль не могла заставить её сдвинуться хоть на дюйм. Рэйнбоу просто лежала, не думая ни о чём, лаская шелковистую гриву Флаттершай, чувствуя тепло её дыхания на своём плече.

— Интересно, а с чего же всё началось, Шай? – Пробормотала она.

— Знаешь, — хихикнула пегасочка в ответ. – Мне больше любопытно, почему это не произошло раньше.

— А?

Флаттершай вздохнула и провела копытцем по животу Рэйнбоу, будто обрисовывая контуры стройного тренированного тела.

— Помнишь, как я учила тебя танцевать?

— Ещё в Лётной школе? Бал Дня Домашнего Очага?

Шай кивнула и чуточку покраснела.

— Да. Тогда Файр Стрик выбрал не тебя, а Клауд Кикер, да и меня никто не пригласил – и мы пошли вдвоём. – Она вытянула шейку и чмокнула Рэйнбоу в лоб, улыбаясь воспоминанию. – Мы знали, что нас засмеют, покажись мы вместе на танцплощадке, поэтому, когда началась музыка, ты вывела меня из зала.

Флаттершай хихикнула.

— У тебя с собой был старенький плеер на батарейках, а в нём – та музыка, которую я особенно любила… — Глаза пегасочки заблестели. – И мы танцевали, помнишь? В облаках, над пустым стадионом.

Она неожиданно улыбнулась, как если бы вспомнила что-то забавное.

— На тебе была эта дурацкая кепочка, с которой ты не расставалась ни на минуту, помнишь? Танцор из тебя был не ахти, но…

— Я помню, Шай, — прошептала Дэш. – Ты учила меня танцевать, а я тебя – летать. Ты сказала, что впервые не боялась полёта. Ты обнимала меня, будто страшась упасть – но ведь ты не боялась! Ты сказала… Говорила, что первый раз в жизни не хотела вернуться на землю.

Канареечная пегасочка кивнула и продолжила.

— Потом мы сидели в пустом стадионе, смотрели на горы – и ты вдруг заплакала… Не знаю, почему. Мы просто сидели и болтали о том, о сём – до самого восхода солнца. Ты гладила мою гриву, смотрела на меня так… Прямо как сейчас, — Она печально улыбнулась. – Тогда мне показалось, что этим утром о нас будет знать вся школа…

Флаттершай горько вздохнула.

— Но всё было по-прежнему. Мы обе знали, чего нам хотелось больше всего – но так и не решились на этот шаг. – Она посерьёзнела. – Почему, Рэйнбоу?

— Потому, что мы знали, чем всё кончится, — отрезала Дэш. – Ничего бы не вышло. Или держать всё в тайне – или оказаться в кромешном аду.

— Я бы не прочь сохранить такую тайну…

— Ты же знаешь школу, — Рэйнбоу поцеловала ушко Флаттершай. – О какой тайне может идти речь? Тебе бы как всегда досталось крепче всего – я этого не стоила.

— Неужели? – Подмигнула Флаттершай, а затем устало вздохнула. – Но чего же мы ждали так долго! – Она почти простонала последнее слово, теснее прижимаясь к Рэйнбоу. В ответ крылья лазоревой пегасочки взметнулись ещё выше. – После школы мы же всегда были рядом! Так много времени, так много возможностей… Почему только сегодня?

Дэш ещё долго хранила молчание.

— Наверное, кому-то из нас нужно было собраться с духом, — ответила она наконец. Затем она игриво провела копытцем по пёрышкам крыльев Флаттершай, исторгнув тихий стон наслаждения из её уст. – Говорила же — ты намного смелее меня! – прошептала Рэйнбоу.

Не дожидаясь возражений, Дэш снова прильнула к губам возлюбленной, обхватив её бедра задними ногами. По шелковистой шкурке Флаттершай пробежала волна дрожи, и её дыхание стало прерывистым, более похожим на мурлыканье котёнка. Дэш почувствовала, как кончик языка подруги робко коснулся её губ, словно ожидая приглашения присоединиться к их тихой игре.

Нисколько не возражая, Рэйнбоу разомкнула губы, позволив неопытному язычку проникнуть внутрь. Обычно она не торопилась с подобными ласками, но этот поцелуй был особенным: Дэш словно танцевала в облаках, как много лет тому назад.

— М-м-м, — простонала она, чувствуя дрожь Флаттершай всем телом, стоило их язычкам приветственно коснуться друг друга, прежде чем начать чувственный танец, утопая в нежности прикосновений. Копытца обеих пони не пропускали ни единого дюйма сплетённых в объятиях тел, под неровный аккомпанемент вздохов и стонов, слетающих с губ влюблённых. Шкурка Флаттершай казалась нежнейшим шёлком, а её гладкая кожа пылала под каждым прикосновением Дэш.

Флаттершай убрала язычок, но не торопилась прервать поцелуй.

— Знаешь, сколько ночей я провела, мечтая об этом! – простонала она, тщетно пытаясь говорить и целоваться одновременно. Поняв, что её затея обречена, она вновь позволила их язычкам продолжить свой танец.

В низу живота Дэш бушевал настоящий ураган, и, даже когда их губы расстались, она не спешила убрать свой язычок, явно не заслуживший столь скорого расставания после столь желанной встречи. Пышный хвост Флаттершай метался из стороны в сторону, явно свидетельствуя о чувствах и желаниях пегасочки, то и дело дразня задние ноги Дэш мучительно лёгкими прикосновениями.

Крылья Дэш, напряжённые, словно струна, распластались на кровати. Тоненькая блестящая ниточка слюны некоторое время соединяла уста влюблённых, перед тем как исчезнуть без следа.

Вдруг невероятная усталость охватила их тела, словно события безумного дня и этой ночи, наконец, сделали своё тёмное дело. Меньше всего на свете Дэш и Флаттершай хотелось прервать свои ласки, но будущее готовило им бесчисленные ночи для подобного времяпрепровождения, а сон уже накатывался на них тягучими волнами.

Некоторое время они просто лежали в объятиях друг друга, убаюкиваемые покачиванием вагона и тихим гудением локомотива.

Флаттершай потянулась и уткнулась мордочкой в мех Дэш, награждая её дразнящим поцелуем чуть ниже чувствительного уха.

— Нам надо бы чуть отдохнуть, — прошептала она. – Хочешь спать?

— Да ни в одном глазу! – Отозвалась Дэш, хотя её глаза слипались от усталости. Она зевнула и поцеловала шею возлюбленной. – А надо бы… нам обеим.

— Рэйнбоу, — Флаттершай прикусила губку. – Всё ведь не закончится с приходом утра, правда? Я не перенесу, если тот вечер повторится вновь… Я не хочу вести себя так, как если бы ничего не произошло…

Дэш хихикнула.

— Назови хоть одну причину, по которой мы должны так поступить! Я так не смогу, и даже если ты сможешь, то, знаешь что? Мне будет всё равно: во второй раз я точно не отпущу тебя! – Рэйнбоу чмокнула Флаттершай в носик, заливаясь краской от того, с каким трудом ей давалось это признание: в словах лазоревая пегасочка никогда не была сильна.

— Ты и в правду мне очень-очень нравишься, Шай! Мне никогда не сказать это так же красиво, как выходит у тебя, но я не оставлю тебя. Если ты, конечно же, не против.

— Я более чем не против, — прошептала Флаттершай. Её взгляд сиял благодарностью и влагой слёз счастья, когда она легла на спину рядом с Дэш. – Ты мне тоже очень нравишься, – сонно пробормотала она.

Последнее, что запомнила Рэйнбоу, прежде чем провалиться в пучины сладкой дрёмы, было то, как её крылья обхватили хрупкую фигурку возлюбленной, забывшей о своих синяках, мирно посапывавшей на плече Дэш. И в этом объятии она нашла истинное умиротворение, чувство тепла и восторга, которое раньше могла подарить лишь бесконечность неба.

Она думала, не станет ли это чувство всего лишь сном, когда они покинут это волшебное место, получится ли у них быть вместе. Главное, они попытаются, и большего нельзя было желать. И на этот раз Рэйнбоу не собиралась предавать свои чувства.

В последний раз она взглянула в спокойные черты лица Флаттершай, свободные от постоянной тени страха и неуверенности. Затем нежная рука Морфея смежила её веки, и Дэш уснула.

*

Когда наступило утро, Дэш с трудом сбросила с себя оковы сна, рассеявшегося под аккомпанемент перестука колёс и плавного покачивания вагона поезда. Ей не хотелось просыпаться – тепло постели манило её обрывками странного сладкого сна.

Флаттершай… Что-то про Флаттершай… Даже спросонья её щёки зарделись, стоило ей вспомнить отдельные образы невероятно приятного сна. Ночной полёт, нежданная встреча… Страшная ошибка, совершённая вчера – и прощение, дарованное той, кто была так нужна, так важна для пегасочки. Флаттершай.

Ярче всего были воспоминания о поцелуях. Тихо застонав, Дэш попыталась вернуться в свой волшебный сон – но безуспешно. Всё было таким реальным – каждая ласка, каждое слово любви… Тот звук, сорвавшийся с губ робкой пегасочки, когда их язычки соприкоснулись в самый первый раз, трепет её крыльев, дрожь, пронзившая тело.

Рэйнбоу прокляла свой разум, продолжавший мучить её видениями недостижимого.

Хотя, с этим сном было что-то не так: обычно сны Дэш рассеивались без следа с каждой секундой бодрствования, но этот обрастал всё новыми и новыми подробностями, терзающими своей чувственностью.

Она заворочалась в кровати, избавляясь от последних отзвуков сна, как вдруг ощутила приятное тепло рядом с собой. Затем, в паре дюймов она услышала сонное бормотание и почувствовала, как что-то мягкое прильнуло к ней.

«Селестия милосердная!»

И если первое немое восклицание было следствием испуга, то второе было сродни пылкой молитве.

«Селестия, пожалуйста!»

Она открыла глаза одновременно с Флаттершай, и некоторое время они, словно окаменев, не сводили взгляд друг с друга. Одна мысль пульсировала во всём их естестве.

Это был не сон. Не сон.

— Привет, Шай, — прошептала Дэш.

Не в силах придумать что-то романтичное, подобающее случаю, Рэйнбоу выпалила первое, что пришло ей в голову:

— Как твои синяки?

И, прежде чем произнести ещё хоть слово, Дэш была заключена в объятия столь сильные и страстные, что все прочие грядущие объятия блекли в сравнении с этой минутой. Флаттершай без умолку щебетала, покрывая мордочку Дэш поцелуями, и лазоревая пегасочка, хихикая, тщетно пыталась найти смысл в словах подруги – или хотя бы ответить на половину поцелуев.

— О, Рэйнбоу! Поверить не могу! Не думала, что смогу, найду в себе силы, но я и вправду призналась тебе, даже поцеловала тебя, и я, наверное, просто ужасно целуюсь, прости меня, пожалуйста, но — ох, небеса – всё это было взаправду, и ты не стала ненавидеть меня за это! – Вдруг её поток слов иссяк, и она испуганно посмотрела на пони в своих объятиях. – Ты… Ты ведь всё ещё хочешь встречаться со мной, да?

В её голосе появились ставшие столь привычными тревожные нотки.

— В смысле… Мы ведь возвращаемся в Понивилль, да? Эта ночь была как сон, и, когда я проснулась, я испугалась, что всё это… Но… Но… Я не хочу, чтобы всё получилось как…

Она смолкла, ведь в это мгновение Рэйнбоу ответила Флаттершай самым действенным способом из всех возможных. Этот поцелуй не был страстным или же нетерпеливым: боевая пегасочка постаралась вложить в него всю нежность, на которую была способна. Флаттершай обмякла и успокоилась, забыв про свои страхи и тревоги.

Нежно и трепетно, заднее копытце Дэш скользнуло по шелковистой шёрстке на бедре и голени Флаттершай, когда лазоревая пегасочка отстранилась от губ подруги.

— Нет, я не буду делать вид, что ничего не случилось, — шептала она в ответ. – Ты права: эта ночь была словно сон – прекрасный сон, самый лучший в моей жизни! И ты предлагаешь мне сделать этот сон явью, и… Знаешь, я ни за что не откажусь от этого!

— М-м-м! – Только и выдохнула Флаттершай, продолжая осыпать лицо Дэш поцелуями. За окном купе заснеженные просторы уступили место знакомым горам и холмам Эквестрии. Вдалеке виднелись купола Кэнтерлота, а тёплые лучи солнца ласкали шкурки влюблённых пони.

— Спасибо тебе, Рэйнбоу! – Сказала Флаттершай и вновь поморщилась от боли.

— Прости, что сделала тебе больно вчера, — голос Дэш звучал необычайно заботливо и нежно.

— Здесь нет твоей вины, — Флаттершай погладила Рэйнбоу по щеке. – Я во всём виновата – так хотела казаться сильной, но стоило бы тебе узнать, что я чувствую на самом деле, тебе бы тоже было больно. Но… Нам надо было продолжать – ради Твайлайт. А ты бы не смогла продолжать, зная, что причиняешь мне боль.

Канареечная пегасочка тяжело вздохнула.

Сплетая свои задние ноги с ногами Флаттершай, Дэш скользнула к её груди и, едва касаясь губами шёрстки, поцеловала один из маленьких синячков на ребре подруги. Флаттершай подскочила на месте, не сдержав удивлённый писк, и Рэйнбоу отпрянула, боясь, что вновь сделала ей больно.

— Не останавливайся! – Прошептала канареечная пегасочка, откидываясь на спину, в предвкушении закрывая глаза. – Поцелуй меня ещё…

Радужная пони не замедлила откликнуться на это пожелание, касаясь язычком и губами каждой ссадинки, каждого синяка на животе и груди Флаттершай. Она прекрасно знала, что подобная нежность и такт не входили в её привычный моцион, но Дэш была готова с радостью замедлить бег своей страсти, если это означало двигаться в ритме её возлюбленной. С каждым поцелуем Флаттершай дрожала всё сильнее, понимая, что таким образом Рэйнбоу возвращает долг за все раны, невольно нанесённые пегасочке. Дойдя до последнего синяка, Дэш подняла глаза и встретилась взглядом с Флаттершай, готовая выполнить любое желание подруги.

— Вот, так лучше?

— М-м-м, — отозвалась пегасочка, с трудом переводя дыхание.

— Итак, — произнесла Рэйнбоу, аккуратно переворачивая Флаттершай и обхватывая её животик обеими копытами, в то время, как её губы нашли самое чувствительное место в ложбинке между крыльями подруги с поцелуем, который гарантированно сводит с ума любого пегаса. Канареечная пони застонала и запрокинула голову, касаясь плеча Рэйнбоу. – Все те ночи, что ты провела, думая обо мне… Как насчёт пикантных подробностей?

Флаттершай хихикнула, заводя копытца за спину и на ощупь лаская талию и бёдра Дэш. Та была уже готова ответить на ласки, когда дверь купе распахнулась, и наши пони услышали приветственный голос Твайлайт, не глядя вошедшей внутрь.

— Доброе утро, Флаттершай! Мы почти приехали, и я решила обойти всех, чтобы – ооох! – Только сейчас она увидела двух пегасов, слившихся в объятиях на одной постели.

Рэйнбоу была готова поклясться, что даже кончики её ушей только что не светились в пламени стыдливого румянца. Лицо же Флаттершай почти в точности повторяло багрянец занавесок на окнах купе. Пони отпрянули друг от друга, пытаясь уложить непослушными копытцами ещё более непослушные крылья. Твайлайт, как всегда не зная, как реагировать в подобной неловкой ситуации, даже и не думала отвести взгляд, наблюдая за злоключениями друзей открыв рот в немом изумлении. Её удивление не знало границ – уж кого-кого, а Флаттершай она меньше всего ожидала застать в подобном положении.

Воцарилось молчание.

— Э-э… Доброе утро, Твайлайт! – Натянуто улыбаясь, выдавила Дэш. Флаттершай просто онемела от неожиданности, но Рэйнбоу, бросив взгляд на лицо любимой, была готова поклясться, что видела озорную улыбку в уголках её рта, вызванную абсурдностью их положения.

— Я… А вы?.. – Спросила Твайлайт, ещё шире открывая глаза. Но вот, наконец, она пришла в себя. – Ох, Селестия! Простите, простите! Я пойду, разбужу остальных, а вы можете продолжать… что бы вы там не делали! — Казалось, покраснеть крепче, чем Флаттершай, было невозможно, но у Твайлайт это отлично получилось. – То есть, я не видела, что вы что-то делали, просто… Это такое выражение…

— Твайлайт? – все глаза обратились к Флаттершай, которая не переставала краснеть, однако нашла в себе силы собраться с мыслями. Даже Твайлайт удивлённо смолкла, прервав свои сбивчивые объяснения. – Всё в порядке, я не против, что ты увидела нас. Мы бы всё равно не смогли сохранить всё в тайне.

Она ласково улыбнулась.

— Просто… Не пиши об этом Принцессе, хорошо?

Фиалковая единорожка кивнула, радуясь, что не нанесла тяжёлую травму психике робкой пегасочки.

— Хо-орошо, я просто… просто пойду будить остальных, — с этими словами Твайлайт развернулась и вышла из купе. Разумеется, чуть позже они обязательно соберут всех своих друзей и расскажут им о себе, но сейчас они видели, как Твайлайт была рада сбежать от этих нежданных новостей.

Цокот копыт Твайлайт стих, и Дэш повернулась к возлюбленной, глядя на неё с удивлением и восхищением.

— Ух ты, Шай! Ну ты даёшь! – Усмехнулась она. – А я было подумала, что мне придётся полчаса выуживать тебя из-под кровати!

Лёгкий багрянец всё ещё плясал на щеках Флаттершай, когда она ответила робкой улыбкой.

— Из-за этого не стоит так волноваться, — неожиданно для самой себя произнесла она, и тут же добавила со всей искренностью и теплом. – Наверное, когда ты рядом, этот мир уже не так пугает меня.

Теперь настала очередь Дэш залиться стыдливым румянцем. Но она не успела ответить: их снова бесцеремонно прервали.

Дальше по коридору раздался шелест открываемой двери, за которым последовал очередной громкий вскрик.

— Рэрити, я… Ох, Селестия!

Три голоса слились в один в изумлённом вздохе, раздавшемся со стороны купе Рэрити. Также пегасочки услышали топот копыт, принадлежащих пони намного тяжелей и массивнее Рэрити, а затем и громкий голос с характерным южным акцентом.

— Твайлайт, это не то, о чём ты подумала! – Протестовала Эпплджек, её раскатистый голос превосходно пробивал все перегородки купе. За ним последовал беззаботный смех Рэрити.

— Ах, Эпплджек, дорогая, не будь такой скромняжкой! Это именно то, о чём подумала Твайлайт, и ты прекрасно в этом осведомлена!

Сразу после этого раздались нечленораздельные возгласы извинений, и вот Твайлайт снова бежит мимо купе Флаттершай, полыхая ярче закатного солнца.

Какое-то время обе пегасочки смотрели друг на друга, удивлённо открыв рты.

— Кто-то не учится на собственных ошибках, а? – Глубокомысленно пробормотала Флаттершай.

В следующий миг подруги, как один, залились смехом.

Дэш подошла к Флаттершай и поцеловала её улыбающиеся губы, придав её румянцу приятный розовый оттенок. В сопровождении нового взрыва смеха, пегасочки забрались на кровать, вновь сплетаясь в тесных объятиях, полной грудью вдыхая запахи их нового мира.

Никто из них не имел ни малейшего понятия, что приготовила им судьба. Главное – они вместе сделают этот шаг в неизвестное, и в этом и заключалось их высшее счастье.

А ещё Рэйнбоу Дэш подумала, что такая смелость со стороны робкой пони не должна остаться без награды.