Когда копыта не удержат землю...

"Когда копыта не удержат землю..." ("Keep the Earth Below my Hooves")

Томас Ньюмиллер (Brony Neumo)

Когда копыта не удержат землю…

Перевёл Rainboom_Dashie

Два весла лишь на мгновение коснулись поверхности воды, нарушив её покой. Тихое покачивание лодки, ритмичные взмахи вёсел – больше ничто не угрожало безмятежности озера. Маленькие волны не спеша расходились по хрустальной глади вод от носа лодки и до самых берегов. В этой ряби отражалась лазурь безоблачного неба, что, казалось, дрожала в прохладном воздухе солнечного дня. Лес Уайттейл наполнял всё вокруг себя девственно-чистой красотой и грацией, звеня багрянцем и золотом осенней листвы.

Краски осеннего пейзажа словно вторили ярко-рыжей шкурке одной из пони в маленькой лодке. Несмотря на прохладу, Эпплджек чувствовала, как капельки пота сбегают по лбу. Не придав этому особого значения, она продолжала грести, наслаждаясь моментами, когда вёсла освобождались от гнёта воды и взмывали вверх. Пони улыбалась: она чувствовала себя свободной.

Тяжкий вздох вернул её с небес на землю. Эпплджек перевела взгляд на нос лодки, где сидела пони с пронзительно-лазурной шкуркой. Её копыто, свесившись за борт, покоилось на поверхности воды, оставляя за собой неровную дорожку ряби.

— Что-то случилось, Сахарок?

— Не знаю, Эй Джей, — вновь вздохнула Рэйнбоу Дэш. – Кажется, будто… Будто чего-то не хватает.

— Например?

— Не знаю… — Рэйнбоу плеснула копытцем, заставив брызги воды мерцать в лучах солнца. – В толк не возьму, что мы тут делаем?

Эпплджек огляделась по сторонам. Богатство осенних красок обрамляло серебряное зеркало забытого всеми озера, а вдали, на горизонте, за бархатом лесов долины виднелась вереница призрачных горных вершин.

— Наслаждаемся пейзажем.

— Да ладно, Эй Джей, — ещё один вздох сорвался с губ подруги пони-фермера. – Нам надо заняться чем-нибудь по-настоящему крутым и интересным; нам нужно приключение!

— А это чем не приключение? – Нахмурилась Эпплджек.

Рэйнбоу Дэш легла на нос лодки, не отрывая взгляд от неба.

— Мы же едва от дома отошли…

— Да, но зато здесь тихо и спокойно, правда?

— Наверное, — пегасочка пару раз взмахнула копытом, словно рисуя незримой кистью на лазурном холсте. – Мне не нужны тишина и покой, Эй Джей. Я хочу приключений…

Эпплджек погрустнела. Она наклонилась вперёд, вновь погрузила вёсла в воду, направляя лодку вдоль берега. Голова Рэйнбоу почти свесилась за борт – она не могла оторваться от бесконечности неба.

Со стороны леса подул ветер, мягким шёпотом лаская гладь озера. Украшенные разноцветными листьями, ветви деревьев колыхались под его прикосновениями, отдавая драгоценную дань вековечному владычеству стихий. Эпплджек оглядела берега. Мириады маленьких волн побежали по зеркальной поверхности озера, радостно играя солнечными лучами. Улыбнувшись, она осторожно выпустила одно весло из копыт, придерживая свою ковбойскую шляпу.

— Э-эгей! Держи шапку!

Стоило порыву захлестнуть лодку, Рэйнбоу Дэш обоими копытами ухватилась за свою вязаную шапку каштанового цвета. Эпплджек положила весла на дно лодки, отдавая её на милость осеннего ветра. Пара листочков, покружив над лодкой, лениво легла на поверхность воды. Рэйнбоу Дэш вздохнула, почувствовав, что ветер стих. Она чуть слышно всхлипнула, надеясь, что Эпплджек этого не заметит.

Как бы не так.

— Ты в порядке, Сахарок? – Пони с тревогой взглянула на подругу.

Рэйнбоу Дэш словно онемела. Она поглубже натянула зимнюю шапку на ушки и затрясла головой, вытирая глаза. Холод слёз обжёг копыто.

— Д-да…

Стараясь не раскачивать лодку, Эпплджек осторожно приблизилась к своей любимой пегасочке.

— Ш-ш-ш… Всё хорошо, — с этими словами она коснулась копыт Рэйнбоу, отводя их от её лица. Щёки лазурной пони блестели от слёз. – Всё в порядке, Дэши, я с тобой.

Рэйнбоу Дэш зажмурилась и покачала головой. Она ненавидела себя за свою немощность, стараясь не замечать ласкового копыта земной пони, коснувшегося её подбородка.

— Всё хорошо… Я здесь, с тобой… — Эпплджек нежно обняла возлюбленную, чуть касаясь губами шёрстки на её шее. – Скажи, что стряслось.

— Мне… Мне страшно, Эй Джей, — Рэйнбоу была рада, что на озере кроме них не было ни души. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь ещё видел её такой.

— Знаю, сладкая! Мне тоже страшно. Нам всем страшно…

Шёрстка Эпплджек была тёплой на ощупь. Рэйнбоу крепче прижалась к ней: так она чувствовала себя в безопасности. В объятиях этой пони сразу становилось легче.

— Зачем мы здесь, Эй Джей?

— Я… Я подумала, прогулка отвлечёт тебя.

Рэйнбоу хотела этого всей душой. Забыть обо всём, растворившись в крепких объятиях любимой.

— Мне так тяжело, Эпплджек.

— Я знаю. Знаю, что тяжело, — тихо вздохнула Эпплджек, гладя спину Рэйнбоу. – Я знаю… Дэш, ты заслуживаешь намного большего, но это – всё, что я могу тебе дать здесь и сейчас. Прости.

Эпплджек потерлась своей щекой о щёку Рэйнбоу Дэш.

— Когда всё закончится, мы с тобой повидаем всю Эквестрию! Честное слово!

Рэйнбоу открыла глаза. Перед собой она видела лишь золотистую шкурку и белоснежные локоны гривы.

— Не извиняйся, Эй Джей. Ты делаешь всё, что в твоих силах. Как всегда.

Она поцеловала Эпплджек в щёку, ощутив соль слёз. Но чьих именно, сказать наверняка пегасочка не могла.

---

Один… второй… третий свисток пролетел над платформой. Ошибки быть не могло – Кэнтерлотский Экспресс отправлялся через пару мгновений. Локомотив укутывал станцию Понивилля клубами пара. Вагоновожатый посмотрел на часы и выкрикнул пару приказов. Родственники прощались с пассажирами, спешившими занять свои места.

Эпплджек окинула взором станцию. Она заглянула через плечо носильщика, промчавшегося мимо неё с внушительных размеров тележкой. Пони аккуратно поправила шляпу и шагнула в сторону перрона.

— Дэши? Твай? Поезд скоро отправляется!

Рэйнбоу Дэш и Твайлайт Спаркл появились из-за поворота, а перед ними, в объятиях лилового магического поля парили два билета. Твайлайт мотнула головой – и билеты тут же нырнули в её седельную сумку.

— Всё готово, Эпплджек, — бросила она.

Эпплджек не смотрела на подругу. Рядом с ней, еле переставляя копытца, шла Рэйнбоу Дэш. Пегасочка вздохнула – и лишь её любимая услышала полный боли и усталости вздох, прежде чем он потонул в шуме вокзала. Эпплджек помрачнела.

— Всего лишь пара дней, Сахарок!

— Всё равно. Я ненавижу это место, Эй Джей!

— Я знаю, Дэши. Мне так жаль, но это… Это необходимо.

— Это так больно…

— Я знаю.

— Почему ты не можешь быть со мной?

Эпплджек приблизилась к пегасочке и ласково поцеловала её в щёку.

— Ар Ди, ты же знаешь, как сильно я хотела поехать. Но не в этот раз. Сейчас середина сбора урожая. Ничего большего, чем быть с тобой, я и пожелать не могу. Но сейчас… никак, ты же понимаешь?

Рэйнбоу Дэш кивнула, но Эпплджек всё прочла в пурпуре её глаз.

— Прости, Дэш!

— Не извиняйся. Ты нужна на ферме. Я всё понимаю.

Эпплджек коснулась копытом подбородка Рэйнбоу, поднимая её лицо к своему. Они застыли на мгновение, не сводя друг с друга глаз, а затем их губы встретились в крепком поцелуе. Эпплджек закрыла глаза, позволив всему миру вокруг исчезнуть. Остался лишь её собственный мир – прекрасная пегасочка в её объятиях.

Локомотив исторг леденящий душу вой; ему вторил вежливый, но настойчивый кашель единорога-проводника. Сладкий сон влюблённых растаял без следа. Эпплджек взглянула на Твайлайт: та жестом указала на состав.

— Ну вот, вам пора, — слабо улыбнувшись, она вновь обняла Рэйнбоу на прощание.

— Да… Наверное, — Пегасочка, вздохнув, зашла в вагон.

— Я буду ждать тебя!

— Я знаю, — раздался голос из тамбура. – Пока, Эй Джей.

Твайлайт было последовала за Рэйнбоу, но её остановило прикосновение копыта оранжевой пони.

— Твай, ты не представляешь как я тебе благодарна за то, что ты поехала с ней. Правда, для меня это очень важно.

— Всё в порядке, Эй Джей! – натянуто улыбнувшись, Твайлайт приобняла земную пони. – Это меньшее, что я могу сделать.

— Хорошенько о ней позаботься! Ради Селестии, ей так нужна помощь!

— Конечно, Эй Джей! Честное слово!

Эпплджек улыбнулась. Твайлайт улыбнулась в ответ.

— Посадка заканчивается! – разлетелось по платформе. Твайлайт заскочила на подножку и вошла в тамбур. Обернувшись, она помахала Эпплджек; та помахала ей вслед, широко улыбаясь. Новое облако пара вырвалось из недр локомотива, колеса, шурша, набирали обороты. В окне одного из купе показалась Рэйнбоу Дэш: ей пришлось придерживать свою шапочку обоими копытами, чтобы встречный ветер не сорвал её с головы.

Эпплджек побледнела: как она могла забыть?! Она бросилась вслед за составом, молнией пролетая мимо других пони, скамеек и вороха багажа, но поезд был быстрее её. Она замерла на краю платформы, глядя на то, как поезд уносит её любимую прочь. Рэйнбоу смотрела на Эпплджек с недоумением. Та приложила копыто ко рту.

— Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!

Только бы она услышала…

---

Эпплджек поблагодарила небо за лёгкий ветерок, пронесшийся по яблоневому саду. Селестия милосердная, она просто изнывала от жары, и ласки прохладного бриза были так желанны! Эпплджек закрыла глаза, сняла свою шляпу и застыла на мгновение, дав ветру потрепать белоснежную гриву. Холодок пробежал по шее; она усмехнулась и водрузила ковбойскую шляпу на место. Её ждало новое дерево, ломящееся от спелых яблок.

— Ну, за работу, — и с этими словами она помчалась навстречу яблоне, перед самим стволом развернулась, сгруппировалась и с ювелирной точностью, наработанной годами неустанного труда, лягнула дерево задними копытами. Отозвавшись глухим стуком, яблоня рассталась со своей ношей, осыпая богатым урожаем заранее расставленные под его кроной корзины. Пони-фермер сделала пару шагов назад, наслаждаясь зрелищем, прежде чем перейти к следующему дереву.

И так – раз за разом, дерево за деревом, ряд за рядом. Монотонная работа, которая, как ни странно, успокаивала Эпплджек. Только яблони, и ничего больше. Каждый глухой удар о древесину отзывался в ней сладостным биением сердца. Каждое яблочко в корзине было настоящей наградой за год неустанного труда.

К тому же, такая работа помогала забыть обо всём. Заглушить воспоминания, отвлечься – вот, чего ждала она от этой работы. Вложить в работу всё тело, всю душу… Дойдя до конца ряда, она утёрла пот со лба. Следующее дерево стояло на холме, и Эпплджек принялась насвистывать дурацкий мотивчик. Холм был не таким уж и высоким, однако с него открывался прекрасный вид на весь сад. Она любила этот холм. Ей нравилось забираться на него. Нравилось чувствовать тепло земли под копытами.

Достигнув вершины, пони остановилась. Последняя нота песенки унеслась вослед осеннему ветру. От её улыбки не осталось и следа. Эпплджек прокляла себя: в пылу работы, пытаясь забыть о своих невзгодах, она чуть не забыла самое главное. Она стояла перед одиноким деревом, по-царски раскинувшимся на вершине холма. Из всех деревьев в саду, из всех живописных мест – надо же ей было оказаться здесь, под тем самым деревом, где она и…

Нет. Нет. Не время для воспоминаний. Особенно для… таких воспоминаний. Это всего лишь ещё один холм, как и прочие, ещё одно дерево – как и прочие, и его надо было хорошенько приложить копытами. Отбросив в сторону размышления и нерешительность, Эпплджек бросилась к яблоне. Поворот, сгруппироваться… Она закрыла глаза, нанесла удар…

… и промахнулась. Копыта скользнули по краю ствола, отбрасывая пони в сторону. Эпплджек изо всех сил пыталась устоять на двух передних копытах – но безуспешно. Трудолюбивая пони упала на бок и перекувырнулась на спину, издав удивлённый стон. Весь мир завертелся волчком, и она закрыла глаза, пытаясь сообразить, где верх, где низ. Боль раскалывала голову, отзываясь в ушибленном боку.

И вот, она открыла глаза — изумрудные радужки на фоне пожелтевшей листвы. Луч солнца пронзил крону дерева, лаская такие недоступные алые сочные плоды. Она вздохнула и рухнула навзничь, позволив усталости взять верх. Так она и лежала, глядя на обрывки лазури сквозь золото листвы, уносясь вдаль на волнах своей памяти. Время замедлило свой бег, а затем и вовсе улетело вслед осеннему ветру.

Она бы всё на свете отдала, чтобы до конца своих дней провести в этом сладком забытьи, но легкое покашливание заставило её вернуться. Она была не одна. Она перевернулась на живот и, пошатываясь, попыталась встать. На землю упало несколько солёных капель – она и не заметила, что плачет: слишком много слёз было пролито за последнее время. Эпплджек обернулась. На пригорке, всего в паре шагов от неё, стоял Биг Макинтош.

— Думаешь о ней, да?

Эпплджек кивнула. Не промолвив ни слова, она бросилась к старшему брату, обвивая его шею копытами. Новый поток слёз заструился по её щекам, стекая на мускулистую шею жеребца. Сильное копыто обняло её за плечи, согревая, утешая…

— Как… Как ты меня нашёл?

— Я знал, где ты.

— О, Мак… — Эпплджек ещё крепче обняла брата, цепляясь за его бардовую шкурку так, словно он в любую секунду мог выскользнуть из её копыт. Он ласково чмокнул её в щёку.

— Здесь… Именно здесь, Рэйнбоу Дэш… почти два года назад… Я привела её на этот холм, чтобы посмотреть на закат. Я хотела признаться ей в любви. Но, стоило мне открыть рот… Я не смогла. Представь теперь моё удивление, когда она призналась первой. Она любила меня, и мы всю ночь провели вместе под этим самым деревом, и она обняла меня своим крылом – как я и люблю. О, Селестия! Я была самой счастливой пони в Эквестрии! Так тяжело… Так… тяжело…

Поток слёз вновь хлынул из её глаз, омывая шкурку Биг Мака. Он же, не разжимая объятий, покачивался из стороны в сторону, убаюкивая плачущую сестрёнку. Это был самый высокий холм в саду, и отсюда были видны каждое деревце – и даже сама ферма. Вдали от «Сладкого Яблочка» солнце уже клонилось к горизонту, изливая потоки золота на яблоневый сад. В любой другой день это зрелище дарило бы мир и покой. Старший брат похлопал Эпплджек по спине.

— Всё хорошо. Я знаю, каково тебе.

— И вот, я стою на этом самом холме без неё. Она должна быть рядом со мной, Мак! Она должна вновь увидеть этот закат! Вместо этого она сейчас в Кэнтерлотском госпитале, где в неё впихивают Селестия-знает-какую дрянь, а я стою здесь, без неё, и ради чего? Ради кучки дурацких деревьев с этими дурацкими яблоками? Мне здесь не место. Я нужна ей.

В любой другой миг Макинтош неприятно удивился бы словам сестры. Он знал, как сильно она любила и ферму, и деревья. Но сейчас он прекрасно её понимал. Рэйнбоу Дэш была для неё дороже всего на свете.

— Теперь я не знаю, как мне быть…

— Иногда… — Отозвался Биг Макинтош, гладя её по спине. – Иногда мы не в силах ничего изменить. Просто будь с ней рядом, пока есть время – дай ей знать, как она тебе нужна.

— О, Мак! – Эпплджек зарылась лицом в его гриву. Она глубоко вздохнула – каждый вздох давался ей с трудом. – Ты… Ты всегда находишь нужные слова…

— Иди домой, Эй Джей.

— Я не могу… Мне надо… работать…

— Н-не-а. Домой. Завари себе чаю. Я здесь сам справлюсь.

— Но… Но…

— Никаких «но». Иди домой. Завтра утром едешь в Кэнтерлот.

Эпплджек чуть склонила голову.

— Спасибо, Мак.

---

Вагоны поезда стонали и скрежетали по рельсам, прокладывая путь в скалах Кэнтерлота. Несмотря на это, в вагоне-ресторане царила тихая, почти утончённая атмосфера. Она позволяла взрослым пони отдохнуть от гомона жеребят – а заодно и перекусить в пути от Понивилля до столицы.

Официант деловито сновал между столиками, принимая и разнося заказы посетителей. Повернувшись, он увидел незнакомое лицо – пони с оранжевой шкуркой и белой гривой, задумчиво уставившуюся в окно. Её столик был пуст – не считая широкополой ковбойской шляпы, покоившейся на нём. Мысленно отругав себя за невнимательность, он подбежал к посетительнице и вежливо кашлянул, привлекая её внимание.

— Могу я вам что-то предложить, мэм?

Эпплджек отвернулась от окна, оказавшись лицом к лицу с улыбающимся официантом.

— Нет, спасибо, — ответила она и вздохнула.

Официант нахмурился, увидев печать грусти на лице пони.

— Хорошо, но если вы чего-либо изволите, не стесняйтесь! – И, не дождавшись ответа, он покинул одинокий столик, торопясь обслужить следующего клиента.

Эпплджек снова уставилась в окно. Утреннюю лазурь небес скрыли свинцовые тучи, и вот первые капли дождя заскользили по оконному стеклу. Новый вздох, сорвавшись с губ, оставил след на холодном окне. Она ненавидела путешествовать одной. Ей было плохо от того, что Рэйнбоу не было рядом. В окне промелькнуло отражение лица Эпплджек. Как болят глаза! Ещё несколько капель дождя прочертили неровные дорожки на стекле.

Живот пони недовольно заурчал, но ей было всё равно. По правде говоря, она почти не завтракала, и с самого утра у неё во рту не было и маковой росинки. Эпплджек очень хотела есть, и всё же отпустила официанта на все четыре стороны. Она была не в настроении ни разговаривать с кем-либо, ни даже видеть кого-то рядом, если только это – не Рэйнбоу Дэш. Что им до её голода, горя и всего прочего? Так она оставалась один на один со своими мыслями, воспоминаниями. Иногда Эпплджек казалось, что эти воспоминания – всё, что у неё осталось. Память о простых, счастливых временах. О ссорах – конечно, куда же без них. Но приятных воспоминаний всё же было больше: по крайней мере Эпплджек хотелось думать именно так. Пара капель дождя стекла прямо по её отражению. Словно слёзы… Теперь и не отличишь. Она вновь закрыла глаза, желая навсегда затеряться в лабиринте воспоминаний.

---

Было темно. Все давно легли спать, и Эпплджек почти кралась по коридору, чтобы не разбудить никого из членов семьи Эппл. Она осторожно приоткрыла дверь в свою комнату, бросая взгляд на укрытый одеялом силуэт пони в ей постели. Луч лунного света выхватывал из темноты неподвижную Рэйнбоу. Она лежала спиной к Эпплджек, и той была видна полоска лазурного меха на том месте, где когда-то была радужная грива. Она вновь поблагодарила Селестию за то, что шкурка пегасочки не разделила судьбу гривы и хвоста. Врач говорил о том, что шкура пони отрастает намного медленней гривы, но Эпплджек не вдавалась в детали.

Она застыла на мгновение, обратившись в слух. Тишину комнаты нарушало лишь ровное дыхание любимой. Она казалась такой спокойной…

— Рэйнбоу… Рэйнбоу… — Эпплджек осторожно подкрадывалась к кровати. Грудь пегасочки мерно вздымалась и опадала в такт дыханию.

— Рэйнбоу… Хватит, Сахарок! Я же знаю, что ты не спишь! – Ни звука в ответ. На мгновение тень страха пробежала по лицу пони-фермера – но лишь на мгновение. Она тихонько прогарцевала по комнате, оставив седельные сумки на полу, и аккуратно нырнула под одеяло рядом с возлюбленной. Эпплджек, чуть дыша, склонилась над Рэйнбоу и поцеловала её в щечку. Когда веки пегасочки взмыли вверх, обнажая пронзительный пурпур глаз, на лице Эпплджек расцвела улыбка.

— Зачем ты меня разбудила? — Пробормотала Рэйнбоу, переворачиваясь на спину.

— Я знаю, что ты не спишь, Дэш. Иначе здесь всё бы ходуном ходило от твоего храпа!

Рэйнбоу отвернулась, пытаясь скрыть румянец на щеках.

— Я… Думала, ты купишься на это…

Эпплджек обняла Дэш и прижалась к ней всем телом.

— И зачем тебе всё это? – Молчание. – Я хотела поговорить с тобой, — добавила пони, не сводя глаз с любимой.

— Я думала… Думала, ты стесняешься того, во что я превратилась.

— Ох, Рэйнбоу Дэш! – Эпплджек не удержалась от улыбки, вновь целуя лоб пегасочки. Ни тогда, когда мы только начали встречаться, ни сейчас – я ни на секунду не стеснялась тебя! Знаешь, к этому нелегко привыкнуть, но я с тобой – что бы ни случилось! Потому, что я люблю тебя, Рэйнбоу!

Пегасочка отвернулась, не в силах больше смотреть на залитые лунным светом изумруды глаз земной пони.

— Не называй меня так, — прошептала она, заворачиваясь в одеяло.

— Как?.. Рэйнбоу?

Дэш молча кивнула.

— Я теперь не… Я больше не «Рэйнбоу Дэш». Просто… просто «Дэш».

Эпплджек недоумённо уставилась на любимую, пристально всматриваясь в её очертания, пока, наконец, не поняла, в чём дело.

— Дэш… — Начала она, нежно гладя спину пегасочки. – то, что ты потеряла гриву и хвост, не значит, что ты стала другой пони. Ты всё ещё прекрасна, верна и смела, как и в тот день, когда я полюбила тебя.

— Но я уже не чувствую себя прежней…

— Ладно, — Эпплджек нахмурилась, продолжая гладить любимую пони. – Не знаю, как тебе, а по мне «Просто-Дэш» тоже неплохо звучит.

Ещё один поцелуй.

— Только не говори, что ты стала другой, договорились?

— Не знаю, Эй Джей. Просто… Я уже сама не своя… После… всего… этого, — Она так и не решалась поднять глаза.

— Эй, Рэйнбоу? Ты в порядке?

— Ага, — чуть заметно кивнула пегасочка.

— Уверена?

— Просто не хочу об этом говорить – только и всего.

— Никто не хочет, Дэш. Но теперь всё это – тоже часть нашей жизни. И я обещаю, мы вместе пройдём через все испытания, — она крепко обняла Рэйнбоу Дэш.

— Откуда тебе знать…

— Дэши… — Эпплджек отпрянула, коснулась щеки пегасочки и повернула её лицо к своему, глядя ей прямо в глаза. – Даю честное слово!

Слабая улыбка расцвела на губах Рэйнбоу, земная пони же улыбалась во весь рот. С каждым днём она всё реже и реже видела эту улыбку. Копыто Эпплджек гладило щёку любимой, едва касаясь шёрстки. Затем, она прижалась к её губам в поцелуе. Её веки сомкнулись, когда она отдалась лёгким покалываниям на губах и язычке. Вздох сорвался с губ, она словно таяла на шёлке простыней, чувствуя румянец возбуждения на щеках. Будто земля ушла из-под копыт, стоило Рэйнбоу ответить на поцелуй, прижимаясь всё ближе и ближе. И неважно, сколько дней и ночей они провели вместе, у Эпплджек всё ещё захватывало дух от вкуса ласкового язычка Дэш…

Казалось, прошла вечность, прежде чем Рэйнбоу отстранилась, широко улыбаясь. Для земной же пони не было большей радости, чем видеть любимую такой счастливой.

— Эй Джей… Я хотела поблагодарить тебя. За то, что осталась со мной, даже после всего этого. Спасибо… спасибо за всё. Не знаю, смогла бы я… Я бы не справилась без тебя, Эй Джей.

— У тебя самая красивая улыбка, Ар Ди!

— З-за… Заткнись! – Дэш зарделась и вновь отвела взгляд.

— Ладно, будет тебе! – Эпплджек села на кровати, заговорщически хихикая. – Иди ко мне! У меня для тебя кое-что есть.

— Кое-что..? – Привлечь внимание Рэйнбоу было проще простого. – Что это? Подарок?

— Вроде того, — Эпплджек дотянулась до седельных сумок на журнальном столике, пару секунд порылась в них и, наконец, положила искомое на кровать. Рэйнбоу удивлённо смотрела на странный подарок, пока Эпплджек не растянула шерстяную ткань каштанового цвета на передних копытах, демонстрируя вязаную шапочку.

— Это – шапка. Я сделала её для тебя.

Не сказав ни слова, Рэйнбоу натянула её на голову, и её ушки с лёгкостью пролезли в специально сделанные отверстия, позволяя шапке плотнее сидеть на лишённой гривы макушке.

Эпплджек на мгновение отвернулась: её душили рыдания.

— Я подумала, тебе будет легче, если никто не увидит тебя без гривы, и всё такое прочее. Да и голове будет теплее…

— Ты сама её сделала? – Улыбка вновь вернулась к Рэйнбоу.

— Ну, — Эпплджек покраснела. – Флаттершай чуть-чуть помогла.

— Эй Джей, ты в жизни спиц в копытах не держала…

— Хорошо, Флаттершай здорово помогла!

— Мне нравится, — Рэйнбоу обняла земную пони. Эпплджек знала, как невыносимо для Дэш было ловить взгляды других – пусть пегасочка никогда не говорила об этом. Даже самой Эпплджек было не по себе, стоило ей перехватить чей-то любопытный взгляд, брошенный на любимую. Словно пинок под дых.

Лёгкий поцелуй прервал ход её мыслей. Вскоре они вновь легли в кровать на одну подушку, закрыв глаза. Эпплджек поцеловала её в щёчку, и Рэйнбоу улыбнулась.

— Мне и вправду нравится, Эй Джей. Спасибо.

Эпплджек уткнулась в подушку, пряча слёзы.

— Я люблю тебя, Сахарок!

— И я тебя! – Их головы соприкоснулись. – Почаще… — Тут Рэйнбоу сладко зевнула. – Почаще называй меня так…

Эпплджек улыбнулась, чувствуя, как события долгого дня смежают её веки. Поспать – почему бы и нет?

— Так часто, как только смогу. Честное слово!

---

Дождь всё ещё шёл, когда Экспресс прибыл на главный вокзал Кэнтерлота. Не дожидаясь попутки, Эпплджек сама добралась до больницы. Сестра приёмного покоя пустила насквозь промокшую пони обсыхать в комнату для посетителей, где её должна была встретить сестра с отделения интенсивной терапии. Здесь она и оставила Эпплджек, вернувшись на свой пост.

Пони-фермер расположилась на одном из зелёных диванов в пустом холле, рассеянно выжимая шляпу. Ей не пришлось долго ждать – двойные двери отделения распахнулись, и в комнате раздалось цоканье копыт. Это была постовая сестра – а с ней и знакомое лицо. Эпплджек улыбнулась, глядя на лавандовую единорожку.

— Д-доброе утро, Твай!

— Привет, Эпплджек! – Слабо улыбнулась Твайлайт. – Не знала, что ты решишь приехать сегодня.

С этими словами она пристально вгляделась в подругу.

— Эй Джей? Ты как?

— А, всё в порядке.

— Ну, выглядишь ты… не очень.

— Так-то дождь на улице…

— Я не об этом… Словно бы тебя что-то гложет.

— Это «что-то» гложет меня вот уже пару месяцев, Твай.

— Прости, разумеется… — Твайлайт отвела взгляд, старательно изучая трещинку на потолке. – В смысле… Ты выглядишь так же, как и во время того сезона урожая – когда ты старательно отказывалась от нашей помощи. Помнишь?

— Помню, — мрачно отозвалась Эпплджек. – Я ночью глаз не сомкнула.

— Как, вообще? – Единорожка удивлённо вскинула бровь.

— Вообще. Всё думала о Дэш, что её нет рядом. Так и смотрела в потолок до самого утра.

— Эй Джей, ты что! – Она всплеснула копытами, глядя на раскрасневшиеся глаза подруги. – Ты точно в порядке?

— В полном, Твай. Мне можно к ней?

— Тебе надо отдохнуть, Эй Джей. Ты очень сильная пони, но порой даже тебе нужен отдых…

— Мне надо к ней.

— Подумай и о себе! Нам всем сейчас нелегко…

— Мне надо к ней.

— Ну хорошо, — вздохнула Твайлайт Спаркл. – Правда, она сейчас спит. Пришлось дать успокоительное… чтобы она легче перенесла терапию.

— Да мне всё равно, — Эпплджек поднялась с места и направилась к двери отделения.

На пороге она остановилась.

— Твайлайт, — она посмотрела в глаза подруги. – Ты не… Ты не будешь против, если я схожу к ней одна? Я, вроде как, хочу побыть с ней… только я и она.

Единорожка кивнула.

— Спасибо, Твай! – Улыбнулась Эпплджек. – И… И… спасибо, что так заботишься обо мне. Я очень ценю это.

— Знаю, тебе страшно, Эй Джей. Нам всем страшно. Ты… Ты, главное, побереги себя, хорошо? И если не ради себя, то ради Рэйнбоу Дэш.

— Конечно.

Она молча пошла по коридору, не глядя по сторонам. Постовая сестра не сказала ни слова, стараясь избегать смотреть пони-фермеру в глаза – просто показала палату и спешно вернулась на пост.

Эпплджек вошла внутрь и сняла шляпу. Она постаралась улыбнуться настолько жизнерадостно, насколько смогла.

— Рэйнбоу, привет!

Тишина.

Пони подошла к пегасочке, положив свою шляпу на тумбочку, рядом со знакомой вязаной шапочкой.

— Ой, я хотела сказать «Просто-Дэш». Не узнала тебя без шапки.

Она наклонилась к пегасочке и поцеловала её лоб. Как она скучала по радужной чёлке, что надо было смахивать в сторону перед каждым поцелуем!

Рэйнбоу Дэш не шевельнулась.

— Я тут подумала, а не составить ли тебе компанию? – С этими словами Эпплджек, положив голову на край кровати. Она поморщилась, заметив пластиковую трубку капельницы, теряющуюся в складках одеяла; другим концом она соединялась с флаконом, наполненным странной жидкостью.

Эпплджек никогда не рассказывала об этом, но, порою, она часто просыпалась среди ночи только для того, чтобы посмотреть, как спит Рэйнбоу. Когда она спала, она казалась такой спокойной, умиротворённой. В те самые минуты она спала мёртвым сном – тряси не тряси – и даже не храпела. Для земной пони это были моменты волшебства – видеть свою бесшабашную летунью такой незащищённой, тихой и недвижимой. Она словно бы возвращалась в самое начало их совместной жизни, когда они часами лежали в постели, просто глядя друг на друга. В те ночи, которые Эпплджек считала самыми лучшими из всех. Пусть она в этом никогда не признается.

А теперь пегасочка лежит в больничной палате, веки смежены медикаментозным сном. Осознание этого вернуло Эпплджек к реальности. Она улыбнулась, не сводя с любимой глаз.

— Я люблю тебя, Рэйнбоу Дэш. Прости, я не сказала тебя этого тогда, на вокзале. Мне так тяжело… Мне показалось… показалось, что я уделяю тебе слишком мало времени.

Тишина палаты нарушалась лишь попискиванием системы жизнеобеспечения подле капельницы.

— Вот бы… Вот бы этих слов хватило, чтобы ты поправилась. Я непрестанно повторяла бы их час за часом, день за днём. Иногда мне кажется, что я ничем не могу помочь. Что бы я ни делала – ничего не помогает. Вот бы я знала, что делать… Вот бы Твайлайт просто произнесла заклинание и исцелила тебя. Если бы только… Если бы… — Копытце Эпплджек смахнуло непрошенную слезинку со щеки.

— Если бы только я смогла сказать тебе, что всё будет хорошо – и не солгать.

Медленно, осторожно Эпплджек легла рядом с любимой, устроившись на самом краешке. Она положила голову на подушку рядом с головой Рэйнбоу, улыбаясь спящей.

— Если бы ты только могла слышать меня, Рэйнбоу Дэш.

Поцеловав пегасочку в щёку, она вновь легла на подушку. Усталость брала своё, и она закрыла глаза, чувствуя тепло любимой рядом с собой. Она снова позволила волнам памяти унести её далеко-далеко…

---

Услышав крик, Эпплджек стрелой взлетела вверх по лестнице.

Она застыла у двери в ванную, когда тишину дома прорезал новый крик. Она открыла дверь. Там была Рэйнбоу, в ужасе не сводящая глаз с отражения в зеркале.

— Дэши, что случи…

Рэйнбоу обернулась, сжимая в копыте расчёску, на которой безжизненно повисли разноцветные волоски. Там, где когда-то была озорная чёлка Рэйнбоу, теперь виднелась полоска голой кожи. Пурпурные глаза были широко раскрыты, и слёзы – то ли боли, то ли страха – стекали по лазоревым щекам.

У Эпплджек перехватило дыхание. Рэйнбоу Дэш дрожала, не в силах сделать ни единого вдоха; её слезы одна за другой падали на пол.

— Эппл… Эпплджек… Началось… началось! – В её глазах был ужас.

Пони кивнула в ответ. Сердце её словно подскочило вверх, мешая дышать, стуча в бешеной скачке. Она сглотнула комок в горле, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она заговорила, медленно и спокойно.

— Всё будет хорошо, Дэш. Я… Я знаю, что нужно делать. Встретимся внизу. Я принесу шарф.

Верная своему слову, Эпплджек вскоре вернулась с шарфом в копытах. Дэш сидела на кухне, не сводя глаз с длинной радужной пряди. Хвала Селестии, Биг Макинтош и Эпплблум работали в саду, а Бабуля Смит отправилась в город ещё засветло. Никто не увидит Рэйнбоу Дэш такой – кроме неё. Эпплджек тихо подбежала к подруге, приобняла её и поцеловала в щёку.

— Потерпи чуть-чуть, Сахарок!

Закусив губу, Дэш послушалась и сидела не шелохнувшись, пока земная пони заматывала её голову шарфом, надёжно скрывая дефект гривы. Завязав шарф под подбородком, она сказала:

— Готово! Идём.

За всю дорогу до города пони не проронили ни слова. Шарф Рэйнбоу, словно бросая вызов стилю, привлёк пару-другую косых взглядов, но никто, к счастью, не задерживал своего внимания на подругах дольше обычного. Они и не заметили, как оказались на месте: у бутика «Карусель». Стоило им войти, дверной звонок оповестил хозяйку салона о посетителях.

— О-о-одну ми-и-инуточку! – Пропел мелодичный голос.

— Некогда, Рэрити! – крикнула Эпплджек, поспешно закрывая за собой дверь и переворачивая вывеску, теперь гласящую: «Закрыто». – Дело срочное.

— Срочное дело? Это не просто дело – настоящий криминал! Я вызываю полицию моды! Рэйнбоу, дорогуша, что на тебе надето? Выглядит просто кошмарно!

— Простите, Мисс Совершенство, — взгляд Эпплджек пронзил пони-модельера насквозь. – Времени на сборы у нас не было совсем.

— Ой, — помрачнела Рэрити. – Дело плохо, не так ли?

Эпплджек кивнула, бесцеремонно сдирая шарф с головы Рэйнбоу. На нём осталась пара разноцветных прядей.

— А ты как думаешь?

Испуганно вздохнув, Рэрити прикрыла рот копытцем.

— Ах… Селестия милосердная!.. Неужели… началось?

— Петрушка несчастная, — выругалась Эпплджек.

— Ох, да… Сейчас… — Рэрити прочистила горло, надевая на лицо самую беззаботную улыбку из своего арсенала. Дэш поморщилась. – Не волнуйся, дорогая Рэйнбоу Дэш! Скоро ты вновь засверкаешь всеми цветами радуги!

Она осмотрела повреждения и помрачнела.

— Ну и придётся же нам поработать сегодня, — пробормотала она, увлекая друзей за собой, в покрытую кафелем подсобку. Затем она умчалась наверх – и тут же вернулась с набором из расчёски, опасной бритвы, ножниц и небольшой бутылочки, удерживаемым на весу силой магии.

— Рэйнбоу, дорогуша, ты не против, если Эпплджек немножко подержит тебя? Я не хочу рисковать.

Не сказав ни слова, Эпплджек подбежала к любимой, ласково обнимая её за плечи.

— Всё будет в порядке, Сахарок! Вот увидишь! – Она и сама с трудом верила словам, что сорвались нервным шёпотом с её губ. Рэйнбоу промолчала, теснее прижимаясь к своей пони.

— Не волнуйся, дорогуша. Это не займёт много времени.

Рэрити сложила инструменты на столик, оставив в поле телекинеза лишь расчёску и ножницы. Рэйнбоу Дэш поморщилась, когда первые радужные волоски упали на пол разноцветным сором. Затем ещё раз. И ещё.

Рэрити, чуть не плача, продолжала свою работу. Наконец, от гривы Дэш остался лишь невзрачный ёршик.

— Осторожнее, Рэйнбоу Дэш. Теперь осталось только сбрить остатки…

Пони-модельер старалась не слышать тихих всхлипываний пегасочки. Старалась не обращать внимания на пелену слёз, застилающую собственные глаза, когда бутылочка с кремом для бритья поравнялась с головой Дэш.

Рэйнбоу прошептала что-то, и лишь Эпплджек разобрала её слова.

— Почему, Эй Джей! Почему!

Эпплджек лишь сильнее прижалась к возлюбленной.

— Не знаю, Сахарок, — слезинка, скатившись с её щеки, разбилась о холодный мрамор плитки. – Я не знаю.

---

Заходящее солнце озаряло небеса алым, оранжевым и золотым. Маленькое облачко, будто случайно оказавшееся над «Сладким Яблочком», приобрело лёгкий пурпурный оттенок, внося свою лепту в богатую палитру закатного неба – настоящего произведения искусства! Угасающее светило в последний раз за сегодняшний день выхватило из грядущих сумерек фигурки двух пони, замерших на самом высоком холме фермы. Лёгкий ветерок шелестел в ветвях одинокой яблони, то и дело унося пожелтевшие листья в радужную бездну неба.

Эпплджек прижалась к Рэйнбоу Дэш, наслаждаясь защитой и теплом крыла пегасочки, простёртого над ней.

— Красиво, да?

Рэйнбоу склонила свою голову, касаясь головы любимой. Лёгкий поцелуй растрепал шёрстку на её щеке.

— Очень.

— Я рада, что ты согласилась прийти сюда со мной. Мне не хватало этой красоты.

— Да, давно мы здесь не были, а?

— Давно. Последний раз… Перед тем, как всё началось, — Эпплджек посмотрела на Рэйнбоу, та не отвела взгляд, только поглубже натянула вязаную шапочку на уши. Эпплджек не винила её за этот жест: становилось холоднее.

— Не холодно, Сахарок?

— Нет. И всё — благодаря тебе, — пегасочка нежно чмокнула земную пони в щечку, и та хихикнула в ответ, ещё теснее прижимаясь к теплому боку Дэш.

Рэйнбоу вновь обратила взор к небесам, где последние лучики солнца ещё цеплялись за горные хребты на горизонте. Нежный розовый цвет над скалами дополнил разноцветную палитру, напоминая Дэш о Радужном Ударе. Поток воспоминаний исторг глубокий вздох из её груди. Она меньше всего на свете сейчас хотела думать о том, что ей сейчас ни за что не повторить подобное – и она выкинула эту мысль из головы, оставив на лице мечтательную улыбку.

— О чём думаешь, Сахарок? – Эпплджек рассмеялась, глядя на лицо Рэйнбоу.

— М-м-м, — вздохнула пегасочка. – Помнишь, как мы впервые пришли сюда?

— Ещё бы! – Улыбнулась пони-фермер, и с этими словами она кончиком хвоста пощекотала Метку пегасочки. Та пискнула и залилась счастливым смехом. Эпплджек тоже не удержалась и засмеялась вместе с любимой. – Разве можно забыть неуклюжую пегасочку, заикающуюся и дрожащую, тщетно пытающуюся признаться мне в любви? И не догадывающуюся, что опережает меня в этом желании всего на полкорпуса!

Она перестала щекотать Рэйнбоу, накрыв её круп своим хвостом.

Дэш с трудом перевела дух после экзекуции.

— Э-эй, прекрати! Для меня это был самый важный момент в жизни! Разве каждый день выпадает шанс признаться в любви самой прекрасной пони Эквестрии?

— Неужели? А что насчёт влюблённых шёпотков в ванной, когда ты приветствуешь своё отражение в зеркале каждое утро?

— Стоп-стоп, я же сказала «самой прекрасной», а не «самой клёвой»! – Для пущего эффекта Дэш крепче обняла любимую своим крылом.

Эпплджек улыбнулась, радуясь приятному прикосновению.

— Иногда мне кажется, что это было так давно…

— Два года прошло.

Эпплджек положила голову на передние копытца.

— Всего два года? А словно прошла целая жизнь.

— Ну, это были очень длинные два года.

Пони смолкли. Солнце скрылось за горами, и весь сад утонул в тусклом золотое сумерек. Эпплджек показалось, что Селестия остановила время, решив озолотить каждую травинку на пашне, каждый яблоневый листочек. Просто идеально. Пони-фермер посмотрела на Рэйнбоу. Её возлюбленная была просто очарована великолепным представлением, потеряв счёт секундам, минутам и часам. Она казалась такой умиротворённой; её пурпурные глаза сверкали отблесками золота, а лазурная шкурка словно светилась изнутри. Её красота была готова затмить этот закат. Эпплджек знала, что лучшего шанса может не выпасть никогда. Пан – или пропал.

— Знаешь, Дэши… Я тут… Подумала…

Рэйнбоу обернулась на любимую.

— О чём?

— Ну… обо всём… О нас, наверное.

— О… нас?

— Да… — Эпплджек закрыла глаза, подбирая каждое слово. – Я всё думаю, мы уже вместе вот уже два года… — Она замолчала. Рэйнбоу одарила её вопрошающим взглядом. Эпплджек поцеловала её в носик, заставив прищуриться от удовольствия. – И я наслаждалась каждой секундой, прожитой с тобой. И я подумала… Подумала, что мы… Мы готовы к следующему шагу.

Эпплджек пыталась понять, о чём думает Дэш в этот момент – но безуспешно.

— То есть… я знаю, что у нас в последнее время… появились некоторые проблемы, но… Но, я думаю, что мы… — Она судорожно сглотнула: кто мог представить, что это будет так трудно?

— Я хочу сказать… Рэйнбоу Дэш, ты выйдешь за меня?

Рэйнбоу ошарашено уставилась на неё. Моргнув пару раз, она отвела глаза, осматривая верхушки яблонь. Эпплджек не сводила с неё глаз: сердце пони было готово взорваться от нестерпимого ожидания.

— Рэйнбоу?.. Я знаю, у меня нет кольца, и… прочего… Может, я тороплю события, но я…

— Эпплджек, заткнись.

Пони-фермер смолкла. Рэйнбоу бросилась к ней на шею, сжимая в крепких объятиях.

— Эй Джей, ты знаешь, как сильно я тебя люблю! И… нет ничего в Эквестрии, что сделало бы меня счастливее, чем твоё предложение. Но, мой ответ… Мой ответ – нет.

В ушах Эпплджек отчаянно зазвенело. Она просто – иначе и быть не могло! – не расслышала ответ Рэйнбоу!

— Ч-что?..

— Прости, Эпплджек. Но я не могу… Не могу выйти за тебя.

Эпплджек закрыла глаза, качая головой. Нет. Нет. Это неправда.

— Я…я… Думала, ты хотела…

— Я хочу тебя, Эй Джей. Хочу, как никого другого. Но я не стану твоей супругой. Я… я не могу.

-… Но почему? Прошу, Рэйнбоу, почему?! – Земная пони мерила шагами холм, всё ещё надеясь, что это – всего лишь жестокая шутка Дэш.

Рэйнбоу Дэш поднялась, отряхнув затёкшее крыло. Эпплджек всё ещё не сводила с неё глаз, во взгляде её застыли боль и страх.

— Я скажу, почему, Эй Джей. Но тебе это совсем не понравится.

Пегасочка вздохнула и подняла голову к небу. Закатный свет истаял, уступая мраку ночи. В вышине уже загорались первые звёзды, отражаясь в глазах Рэйнбоу Дэш.

Эпплджек тоже встала с земли и подошла к дереву за их спиной. Её копытце коснулось грубой узловатой коры. Прикосновение даровало ей силу. Она знала почти каждое дерево на ферме; многие из яблонь были намного старше её самой. Они казались такими нерушимыми, стойкими – особенно в те моменты, когда Эпплджек чувствовала себя так скверно.

— Всё, — вздохнула она. – Я готова.

— Эпплджек, я не могу больше лгать, — с этими словами Рэйнбоу подошла к любимой и коснулась мордочкой её щеки. Она была мокрой от слёз. – Мне с самого начала сказали, что я долго не протяну.

— Нет. Нет! – Громко всхлипнула Эпплджек. – Не говори ерунды. Ты поправишься. Точно знаю – поправишься!

— Эй Джей, пожалуйста! – Крыло Дэш вновь простёрлось над пони-фермером, заключая её в объятия. Эпплджек вздрогнула и отстранилась. – Мне и так нелегко говорить об этом. Просто дай мне закончить! Это чистая правда, повторяю в первый и последний раз. Я слабею день ото дня – мы обе знаем это.

— Нет. Дэши, ты не можешь… уйти. Не можешь оставить меня одну.

— Прости, Эй Джей. Я бы на всё пошла, лишь бы остаться с тобой… На всё – но я не могу. Всё это… Эта зараза зашла слишком далеко. У меня нет шансов, Эй Джей. Никаких. Я… теперь я всё понимаю. То есть… Сейчас, я знаю, как всё произойдёт. Это даже успокаивает – знать наперёд, что у тебя ничего не выйдет… Знать, чем всё кончится… Но ты, Эй Джей, – ты будешь жить дальше.

Задние ноги Эпплджек подкосились, и она села на холодную землю под старой яблоней – её яблоней. Капельки слёз, одна за другой, в немом бессилии забарабанили по сухой земле. Рэйнбоу Дэш села рядом, крепко обняв крылом свою возлюбленную.

— Послушай, Эй Джей. Я бы всё отдала, чтобы стать твоей супругой, прожить с тобой до конца своих дней… Но представь, каково мне будет на свадьбе – знать, что мне вскоре суждено оставить тебя? Я не могу так поступить с тобой, Эпплджек. Я не хочу, чтобы ты стала вдовой. Не хочу, чтобы ты до конца жизни каждый день, глядя на обручальное кольцо, вспоминала о своей утрате. Для этого я слишком сильно люблю тебя.

— Когда меня не станет, ты не должна каждый день горевать обо мне. Ты должна двигаться дальше. Найти себе… — Рэйнбоу смолкла: слова словно застревали в горле. — … найти себе кого-нибудь другого…

— Я никогда… — Слёзы мешали Эпплджек сказать даже пару слов. – Не найду никого лучше тебя!

— Эпплджек, я знаю, что тебе нелегко, но после того, как для меня всё закончится, твоя жизнь должна продолжаться.

— Кроме тебя мне никто не нужен, Дэш! Пойми же ты, наконец! Может, я хочу каждый день смотреть на это кольцо, вспоминая тебя?! Я не могу бросить тебя!

— Эпплджек, поверь, — Рэйнбоу закусила губу, еле справляясь с подступающими рыданиями, и покачала головой. – Ты слишком молода, чтобы стать вдовой. У тебя впереди долгая, счастливая жизнь, а у меня… а у меня – нет…

— Я не брошу тебя, Дэши. Не брошу! – Земная пони ничком рухнула на землю, уронив голову на передние копыта. — Не брошу…

— Эй Джей, — Рэйнбоу плотнее прижалась к любимой. – Я всё ещё здесь, с тобой. У нас ещё есть время. И я хочу, чтобы ты была со мной рядом до конца. Ты не представляешь… Не представляешь, как много значишь для меня, Эпплджек. Эти два года я не променяла бы и за все сокровища мира!

— Я буду с тобой, Дэши. Что бы ни стряслось. Я буду с тобой. Даю слово.

Рэйнбоу нежно поцеловала Эпплджек. Над ними, в залитом звёздном свете небе, ветер шелестел листвой старой яблони – их яблони. Ещё несколько листочков сорвались с ветки и сгинули в бескрайней темноте.

— Я знаю.

---

Эпплджек не могла представить себе смерть. Она всегда казалась такой далёкой, непостижимой. А сейчас… Сейчас она не знала, что думать, или чувствовать. Ей было холодно. Это она знала наверняка. Ей было холодно, а в больничной палате пахло просто отвратительно.

Едкий запах антисептика заставил её поморщиться. Не важно, сколько времени она уже провела в этой палате – к этому запаху было невозможно привыкнуть. Так пахла смерть – та, что отберёт у неё всё на свете.

Внезапно всё внимание Эпплджек переключилось на больничную койку: Рэйнбоу Дэш чуть слышно кашлянула. Непередаваемое переплетение трубок и кабелей с помощью неизвестных аппаратов и капельниц удерживало пегасочку на этой земле. Эпплджек было больно даже смотреть на это. Больно смотреть на то, как за последние дни побледнела Рэйнбоу, как потускнели её глаза; больно слышать с каким трудом ей даётся каждый вдох. Нет. Не думать об этом. Она подняла глаза на любимую – и среди всего этого кошмара увидела перед собой лишь улыбку. На пегасочке была вязаная шапка – та самая, что Эпплджек подарила ей несколько месяцев тому назад. Она очень любила эту шапочку, и пони-фермер знала об этом. Дэш так отчаянно противилась попыткам медсестры снять её с головы! Эпплджек надеялась, что Рэйнбоу тепло в её шапке, под одеялом. Если и оставалось на что-то надеяться – так только на то, что Рэйнбоу не холодно.

— Как себя чувствуешь, Сахарок? – Бессмысленный вопрос: Эпплджек знала, как чувствует себя пегасочка. Ей было очень плохо.

Рэйнбоу Дэш приоткрыла один глаз и усмехнулась. В одно мгновение Эпплджек словно вернулась в те времена, когда они только начали встречаться, когда они были просто друзьями, когда только-только познакомились. Это была фирменная ухмылка Рэйнбоу Дэш. Эпплджек была без ума от неё.

— Лучше некуда!

Пони-фермер не могла сдержать широкой улыбки.

— Не смей мне врать! – Сухо засмеялась она. В горле першило.

— Я и не вру, — Дэш подняла взгляд, и их глаза встретились. – Я чувствую себя… здорово. Тёплая постель, любимая шапочка, лучшая пони в Эквестрии – всё просто… — Она зашлась в кашле, рухнув на подушку. – Всё просто замечательно.

Улыбка слетела с лица Эпплджек. Она наклонилась к пегасочке и нежно прикоснулась губами к её щеке.

— Так получше?

— Намного, — прохрипела Рэйнбоу. Она снова закашлялась. Эпплджек села рядом с кроватью на холодный пол, положив подбородок на самый краешек одеяла, не сводя с любимой глаз. Каждый хриплый вдох заставлял земную пони морщиться, словно от боли. Может, раньше она и не знала, как выглядит смерть – но теперь смотрела ей прямо в лицо.

— Эй… эй… Эй Джей! – Рэйнбоу попыталась повернуться, чтобы получше разглядеть Эпплджек – но силы совсем оставили её. Пони-фермер выпрямилась и склонилась над любимой.

— Что такое, Сахарок?

— Я… Я так рада, что ты рядом…

— И я, Дэши. – Эпплджек слегка погладила пегасочку по щеке. Та еле заметно улыбнулась. – Тебе страшно, Рэйнбоу?

Самое большее, на что была способна Дэш – лёгкий кивок.

— Немножко… А тебе? – Эпплджек промолчала, лишь слегка склонив голову. – Не бойся, Эй Джей. Ты должна быть сильной – ради меня… ради нас обеих.

Пони покачала головой в ответ.

— Не знаю… Не знаю, смогу ли я…

— Ты должна! Ты – самая сильная пони из всех, кого я знаю!

— Я… Я попробую…

— Я… Должна кое-что сказать тебе, Эпплджек… спасибо. Спасибо за всё, что ты мне дала… У… меня… у меня и семьи своей не было до тебя. Но теперь ты – моя семья. «Сладкое Яблочко»… мой дом. Хочу… Хочу, чтобы ты похоронила меня… там… дома…

Эпплджек вновь наклонилась, чтобы поцеловать Рэйнбоу, и этот короткий поцелуй стоил тысячи слов. Отстранившись, она вновь увидела улыбку пегасочки.

— Я положу тебя спать на нашем холме. Так… — Она всхлипнула, но тут же одёрнула себя: ей нужно быть сильной. – Так ты сможешь каждый вечер смотреть на закат.

— Было бы здорово…

— Я буду каждый день навещать тебя…

— Нет…Не каждый… У тебя должна быть своя жизнь. Хочу, чтобы она была счастливой, Эй Джей, Хочу, чтобы ты… — Рэйнбоу Дэш судорожно схватила ртом воздух, её слова потонули в новом приступе кашля, который, казалось, не кончится никогда.

— Рэйнбоу! – Воскликнула Эпплджек. Каждый удар сердца молотом отзывался в голове. Она зажмурилась, лелея последнюю надежду на то, что всё это – просто кошмарный сон, и сейчас она проснётся рядом со своей возлюбленной, мирно спящей в своей постели.

Постовая сестра подлетела к койке, нажав кнопку вызова дежурного врача. Вдалеке послышался нарастающий цокот копыт.

Кашель Рэйнбоу стих. Эпплджек приоткрыла глаза. Пегасочка тяжело дышала, ловя ртом воздух.

— Эпп… Эпплджек… Прошу… Дай слово… Что ты будешь счастлива… обещай мне…

Эпплджек отчаянно закивала.

— Обещаю. Обещаю! Я люблю тебя, Рэйнбоу Дэш! Я так тебя люблю!

Эпплджек не нужно было слышать истошный вой аппарата жизнеобеспечения, чтобы понять, что произошло. Не нужно было слышать, как сестра шепчет ей слова утешения. Всё было ясно без слов.

В палату вбежал врач, но было поздно.

Рэйнбоу Дэш не стало.

Не сказав ни слова, Эпплджек склонилась над Рэйнбоу и в последний раз коснулась губами щеки возлюбленной. Не сказав ни слова, поднялась и вышла в коридор. Не сказав ни слова, прошла мимо обеспокоенной сестры. Не сказав ни слова, пошла по длинному коридору. Стук её копыт – глухой, безжизненный, — разлетался по больнице. Она смотрела только перед собой – на дверной проём, стараясь не опускать поднятой головы. Мягкий линолеум под копытами казался таким чужим… Как бы она хотела оказаться дома, ощутить тепло земли, её влагу, прохладу ветерка, запах деревьев. Там – её дом, а здесь — лишь одиночество.

Одиночество и холод.

В комнате для посетителей её ждали Твайлайт Спаркл, Рэрити, Флаттершай и Пинки Пай. Стоило распахнуться дверям комнаты, они все вскочили на ноги, обступили её. Один вопрос был готов слететь с их губ.

Эпплджек медленно покачала головой.

Вздохи и шёпот в мгновение стихли. Воцарилась тишина.

Никто не произнёс ни слова – да и не было таких слов, чтобы выразить их потерю. Эпплджек приобняла своих друзей, и они, положив копыта на плечи друг другу, закрыли глаза и склонили головы. Кто-то чуть слышно всхлипывал, кто-то рыдал в голос. Лишь Эпплджек хранила смиренное молчание. Она была бы рада заплакать, рухнуть на холодный пол, свернувшись калачиком, но знала, что не могла.

Ей нужно было быть сильной – ведь она дала слово.