Печать Овиноманта: Тучи над Финсмутом

Старшая кровь

Я снова прожигал время в своём офисе на окраине города в компании с бутылкой «Эпплджек Дениелс», в очередной раз погружённый в мысли о своём невесёлом существовании. Кто я? Всего лишь пегас, томимый сомнениями и тяжелыми воспоминаниями. Жалость к себе опять накатила, тяжким грузом опустившись на сердце, но очередной стакан заставил её убраться в ту бездну, откуда она выползла. Работы не было уже несколько недель, подходил срок, мой хвост уже подрагивал в ожидании стука в дверь и скрипучего голоска миссис Лоаншарк, этой старой клячи, буквально монополизировавшей весь рынок недвижимости окраин Мэйнхеттена. «О да, — я усмехнулся про себя. — Посмотри на себя, дрожишь от вида какой-то старухи, ты, герой Спрейнед Энкл, гроза бизонов, кровавый пекарь Эпллузы». Мой взгляд вновь зацепился за медаль в хрустальном пенале, что стояла на комоде. Медаль чести, одна из величайших наград Эквестрии, врученная мне лично Принцессой, за моё эффективное разрешение «бизоньей проблемы». Я готов был стереть эту награду в порошок, но что-то останавливало меня. Вина? Память?

И тут моя дверь открылась, о чём засвидетельствовал звонок, закреплённый над ней. Я рефлекторно сжался, ожидая Лоаншарк или одного из её громил, но нет. Моя посетительница была молода и высока, но тёмное платье с длинным подолом, и плотная вуаль мешали рассмотреть её как следует. Она была единорогом, её высокий рост и стать выдавали благородную суть; судя по цвету рога, выбивавшегося из-под вуали, её шёрстка была белоснежной.

— Приветствую, — начал разговор я. — Что привело вас ко мне?

— Мистер Игл Ай, я так полагаю?

— Всё верно.

— Признаться, я ожидала менее скромного офиса…

— Не люблю лишней помпы.

— Понимаю, — кивнула она. — Меня зовут Санни Грув и мне отчаянно нужна помощь… такого специалиста как вы.

Я взглянул ей в глаза. Конечно же, их трудно было различить под этим саваном вуали, но и тех искр, пробивающихся через неё, хватило, чтобы у меня ёкнуло сердце. Это нелепое одеяние, что несла на себе мисс Грув, не её защищало от посторонних взглядов, а наоборот — посторонних от её великолепия. Усилием воли я заставил себя сглотнуть слюну и сосредоточиться.

— Мне рассказывали о вас, — продолжила кобылица, скользя взглядом по стенам моего кабинета. Она остановилась на грамоте за моим затылком. — Вы работали в агентстве Пинкиртон?

— Это было давно, — сухо ответил я.

— И что же заставило вас их покинуть? — Санни проигнорировала мой намёк.

— Не сошлись в методах с боссом. Она всегда закатывала вечеринку после каждого крупного дела. Это выглядело издевательством, особенно после того, что нам приходилось терпеть и через что проходили агенты…

Я оборвал свой монолог. С чего я стал таким откровенным? Ах да, «Эпплджек Дениелс». Яблочный виски славился тем, что мог развязать язык даже геологу. Другое дело, что вы потом сойдёте с ума, выслушивая от этого геолога лекцию о видах осадочных пород и стихи его собственного сочинения. Я знаю. Босс как-то притащила на вечеринку свою старшую сестру-геолога… Проклятие.

Я мотнул головой, прогоняя хмель.

— Что вы там говорили о деле?

— Знаете, я всё-таки сомневаюсь, стоит ли вам его поручать…

Я набрал полную грудь воздуха.

— Понимаю, — начал я, — благородная госпожа, да ещё и представительница Старшей Крови, совсем не ожидала увидеть здесь опустившегося на дно пегаса в обнимку с бутылкой. Уверяю вас, мой разум остёр как никогда, а взявшись за дело, я бросаю пить. Ваше имя, разумеется, не Санни Грув. Первая его часть — скорее всего ваше детское прозвище, а вторую вы придумали, входя в мой офис. Вы прибыли откуда-то с западных берегов, скорее всего из небольшого городка южнее холмов Эпплвуд, налегке, с минимумом вещей, утренним дирижаблем. А ещё могу сказать, что вы любите сливочную пастилу.

— Впечатляет, — собеседница попыталась сохранить спокойствие, но я почуял изменение её голоса, свидетельствовавшее об удивлении и восторге. — Но… как?

— Детали, мисс, детали. Вы ходите на самом краешке копыт, при этом, цокая, они издают двойной звук, а значит вы парнокопытная. Шерстяные кисти на ваших ногах шуршат по полу, когда вы делаете короткие шаги, а ваш хвост под подолом слишком подвижен, чтобы быть метёлкой волос на коротком основании, как у обычных пони. Вы из Старшей Крови. Вы сделали короткую паузу, когда представлялись мне, при этом нашарили взглядом картину с изображением лесной рощи на той стене. Вы привыкли, что вас называют Санни, а «Грув», «роща», вы придумали сейчас. Лёгкий запах водорослей и песок, прилипший к вашему подолу подсказал мне, что вы с морского побережья, и это не солнечные пляжи Лос-Пегасуса, а более тёмное место: южные плантации. Ну и тот факт, что вы не поменяли одежду и не успели привести себя в порядок, уже свидетельствует о скорости ваших сборов и количестве вашего багажа. А насчёт ваших любимых сладостей — зовите это профессиональным чутьём агента Пинкиртон.

— Потрясающе! — уже не скрывая восхищения заявила кобылица. — Тогда, полагаю, мне стоит представится подобающим образом.

Лёгким магическим воздействием она сняла накидку и вуаль и предстала передо мной во всём великолепии. Как я предполагал, она была покрыта белоснежной шелковистой шёрсткой, её длинная кремовая грива была перехвачена лентой, уверен, иначе она бы стелилась по полу. Длинный львиный хвост с пышной кистью на конце неторопливо покачивался из стороны в сторону. Её ноги напоминали оленьи, тонкие, но сильные, с раздвоенным копытцем, изящно, но твёрдо ступающим на пол. Длинные шерстяные кисти ещё больше подчёркивали красоту её ножек. Я специально не стал задерживать взгляд на её мордашке, потому что знал: стоит мне взглянуть в эти глаза цвета неба — и я не оторвусь. Кобылица стала солнцем, взошедшим в моём пыльном тёмном офисе.

— Да, вы правы насчёт Старшей Крови. Я — баронесса Саннидейл Файрлайт, и у нашей семьи к вам есть… одно деликатное дело. Некоторое время назад, сфера интересов моего клана переместилась на один из прибрежных городов западного побережья, а конкретно тихий рыбацкий Финсмут, где растут редкие водоросли, за которые гурманы Эквестрии готовы платить невероятные деньги. У этого города дурная репутация, говорят там пропадают пони. Местные старожилы утверждают, что пропавших забирают морские чудовища. С другой стороны, эти бредни сдерживают наших конкурентов. От вас требуется разобраться в ситуации… и разрядить её.

— Но почему вы обратились ко мне?

— Я, конечно, могла бы обратится и к Пинкиртонам… Да, хоть они, берясь за дело, и дают свою особенную Пинки-клятву о неразглашении, но всё же, их агенты… заметны. А на вас вряд ли обратят особое внимание, даже если вы начнёте расспрашивать всех подряд.

— Хорошо. Думаю, я возьмусь за это дело. Что касается оплаты…

— Вот задаток.

Два увесистых мешочка монет прилетели ко мне на стол. Пот потёк по моей гриве. Это больше, чем я планировал выручить за всё дело.

— Не беспокойтесь о расходах на проезд и проживание, — продолжила баронесса. — За успешное завершение вы получите ещё в два раза больше этой суммы.

Что-то заныло у меня под селезёнкой. Я, конечно, был в курсе, что знать часто сорит деньгами, но такая щедрость казалась подозрительной. Что же такого творится в этом Финсмуте? И почему баронессе понадобилась такая... специфическая помощь, как моя?

— Дайте мне сутки на то, чтобы уладить личные дела, — сказал я, сглотнув.

— Конечно, мистер Игл Ай, — единорог улыбнулась. — Буду ждать вас с нетерпением.

Я подал ей накидку и проводил до двери. Затем вернулся за стол, привычным движением потянувшись к стакану. Но остановился за сантиметр до его края. У меня дело. Сухой закон.

Вздохнув, я лёг на кушетку и закрыл глаза.

Утром я навестил Лоаншарк. Вредная старуха встретила меня злорадной ухмылкой, которая сразу сменилась кислой миной, после того как я высыпал ей на стол кучку монет: мой долг и оплату на месяц вперёд. Бодрой походкой я вышел на улицу и, распахнув крылья, взмыл ввысь. Что-то было, в том, чтобы отбросить пыльную тьму мэйнхеттенских окраин и рвануть в облака, к свету и солнцу. Меня часто спрашивали, почему я не поселился в Клаудсдейле или каком-нибудь другом летающем пегасьем городе. Не знаю. Беззаботное парение в облаках — не для меня. У меня есть дела, обязательства... и тяжкий груз на душе.

Билеты на дирижабль до Лас-Пегасуса всегда раскупали как горячие кэррот-доги. Мне повезло выхватить последний в бизнес-класс. Что ж, я теперь мог себе это позволить.

Лёжа на удобном диване со стаканом яблочного сока было довольно удобно изучать с материалы, которые я умудрился найти о Финсмуте в библиотеке. Городок находился в заболоченной дельте реки, зажатый между песчаным пляжем и мангровым лесом. Долгое время это была спорная территория, лишь недавно принцессы смогли разобраться с проблемой и объединить его с Эквестрией. Местные жители промышляли ловлей рыбы и стрижкой овец. Овец? Это удивило меня. Разве эти капризные парнокопытные не предпочитают луга и гористую местность? Я пролистал ещё пару страниц. Да, это оказались необычные овцы. Их племя питалось водорослями, что придавало их шерсти особую шелковистость и устойчивость к истиранию. Финсмутские жители смогли договорится с этим подозрительным народом и стали стричь овец. Однако, из всех «даров» города самым важным, как и говорила Баронесса, оказались редкие синие водоросли, чей вкус был по достоинству оценён гурманами Эквестрии. Лишь уникальное местоположение Финсмута подходило этим прихотливым растениям. Но все попытки наладить промысел провалились по самым разным причинам. Оборудование ферм тонуло в болотах, иногда его находили со следами острых зубов, в результате рабочие разбегались, наслушавшись от местных баек о морских чудищах.

Я допил сок и задумчиво перевернулся на бок. Краем глаза я заметил, что один земной пони, одетый в аляповатого вида пиджак, заинтересовался моим чтением. Поднявшись со своего места, он подошёл ко мне ближе.

— Простите, — проговорил он скрипучим голосом, — но я не мог не заметить, что вы читаете о Финсмуте...

— Ну да, — кивнул я. — А что-то не так?

— Нет, всё в порядке... Просто, разрешите поинтересоваться, вы что, всерьёз собираетесь его посетить?

— У меня там дела.

— Прошу вас, одумайтесь! — пони затрясся. Его грива стала дыбом, он перешёл на фальцет. — Если вам дорога ваша жизнь... ваш разум... ни в коем случае не посещайте это ужасное место!

Последние слова были произнесены так громко, что остальные пассажиры замолкли и уставились на нас. К счастью, стюардесса была рядом. Рысью она подскочила к нарушителю спокойствия и вежливо, но настойчиво попросила его вернуться на место. Не помогло. Пассажир забился в истерике, вырываясь из цепких копыт, в его глазах горело безумие.

— Вы слышите?!! — вопил он. — Ужасная кончина ждёт всех, кто осмелится потревожить Тех, что спят в глубинах и бродят в лесах! Одумайтесь! Покайтесь! Примите Их всем сердцем! Поклонитесь Белому Овну Лугов! Славьте морского царя! Шуб-Би-Дуп, Шуб...

Сияющая нить заклятия сна оборвала его бред на полуслове. Ноги разъехались и пони с тихим ржанием упал. Авиамаршал, неприметный серый единорог в шляпе, осторожно приблизился к безумцу, проверяя, не нанесены ли тому непоправимые травмы.

— Не знал, что в дурдоме день открытых дверей, — процедил он сквозь зубы и обратил свой взгляд на меня. — С вами всё в порядке, гражданин? Этот нарушитель спокойствия не доставил вам хлопот?

— Всё в порядке, — подтвердил я. — По работе мне часто приходилось сталкиваться и не с такими личностями.

— Ещё раз извините за сей инцидент, — стюардесса притащила к моему дивану целую тележку всякой снеди. — Не желаете ли чего-то выпить за счёт авиакомпании?

Она уже взяла на изготовку бутылку «Эпплджек Дениелс». И как она почувствовала?

Я мотнул головой.

— В другой раз я бы не отказался, но сейчас алкоголь неуместен.

— Как насчёт гранатового сока?

— Прекрасно. Давайте.

Два стюарда тихо унесли спящего безумца. Я же спрятал свои записи в сумку и удобно расположился. Лететь оставалось ещё несколько часов, у меня была бутылка гранатового сока и тайна, которую следовало разгадать. Прелестный расклад.

Город под тучами

Лос-Пегасус, единственный нелетающий город, построенный пегасами, встретил меня солнцем и изнуряющей жарой. Местные пески не представляли никакой агропромышленной ценности, поэтому мои сородичи, вместо того, чтобы гонять облака по небу, прохлаждались на пляжах, давая туристам мастер-классы по сёрфингу и другим видам экстремальных развлечений. Местность наложила свой отпечаток и на их внешность: многие красили гривы и даже шерсть в светлые тона, а говорили словно последние идиоты, обильно вставляя в речь фразы вроде «Хей, понь, зацени!» или «Держись на волне, брони!»; эта мода, говорят, пришла с пляжей западных островов. Пони других рас часто старались подражать им, даже не задумываясь о том, насколько глупо это выглядит. Они пытались создать атмосферу весёлой и беззаботной жизни, хотя я знал, что это всего лишь фасад. Лос-Пегасус был приютом отчаявшихся идеалистов, неудачников, отвергнутых Эпплвудом. О да, холмы Эпплвуд, фабрика грёз Эквестрии, место где мириады компаний снимали синематограф. Какой же пони не хотел оказаться там, вкусив богатой жизни, почувствовать себя если не Принцессой, то хотя бы особой, приближенной к ней? Но реальность была жестока: суровым требованиям синематографа удовлетворял далеко не каждый пони, лишь единицы вытягивали счастливый билет. Остальные, не решаясь поведать родным о своей неудаче, оставались здесь, пополняя армию дворников и официанток.

Получив на выдаче мой большой чемодан с принадлежностями, я покатил его к выходу из аэропорта, уклоняясь от многочисленных зазывал и таксистов, вероятно принимающих меня за очередного туриста.

Выйдя на стоянку, я лягнул чемодан. Две оглобли высунулись из него, превращая в подобие телеги. Я, конечно, мог бы нанять повозку до Финсмута, но к чему это? Мои крылья и так донесут меня куда надо. Я впрягся в свою «телегу», и, взяв короткий разгон, взмыл ввысь, подальше от раскалённой земли и ближе к прохладным ветрам небес.

Лос-Пегасус проплывал подо мной, такой чудесный и беззаботный с высоты полёта. Говорят, тут можно добраться куда угодно за полчаса. Но мне сюда не надо. Поэтому, ровно за полчаса покинув его окрестности, я летел на юг, паря на восходящих тёплых потоках.

Если честно, мне нравилось летать над пустыней. Восходящие потоки воздуха приятно давили на крылья, а внизу не было ничего, что могло отвлечь от полёта. В моей голове как-то сама собой всплыла песня одной молодой, но перспективной певицы из Понивилля, я снова лёг на крыло и начал напевать.

Я летел уже час и начинал замечать изменения местности. Пустыня плавно переходила в степь, всё больше зелёной травы пробивалось из-под земли. Лёгкие, похожие на ошмётки сахарной ваты, облака постепенно приобретали более объёмные формы. Выбрав то, что казалось мне покрепче, я остановился передохнуть. Утолив жажду водой из фляги, достал из сумки монокуляр. Похоже, что на горизонте, аккурат по пути моего следования, собирался шторм. Во всяком случае мрачные тучи создавали там совсем нерадостную атмосферу. Ничего, в крайнем случае облечу их вокруг.

Я спрыгнул с облака и продолжил свой полёт.

Мои опасения по поводу шторма не подтвердились. Да, тёмные тучи плотно нависли над землёй, но я не чувствовал статического электричества. Они похожи были на плотный покров, скрывающий местность внизу от лучей солнца. Я потрогал одну из туч копытом. Плотная, почти не пружинит. Что-то было не так, но я не знал, что. К сожалению, мои познания в прикладной метеорологии ограничивались лишь пегасьей средней школой.

Если карта и моё природное чувство направления не подводили меня, то Финсмут находился где-то там внизу, прямо в сумерках, которые создавались этим скоплением туч.

Вздохнув, я начал снижаться с головой уходя в мрак этого места.

Глаза привыкли довольно быстро, и я уже мог различить причудливые домики городка вдалеке.

Влажность в этом месте просто зашкаливала. Я чувствовал, как мои крылья наливаются тяжестью, как всё труднее и труднее поддерживать высоту. Что ж, придётся идти на своих четырёх ногах. Кое-как дотянув до окраин, я пошёл по узким улочкам, оглядываясь по сторонам. Город был мрачен и хмур, это чувствовалось везде: в заслонённом тучами небе, в покосившихся домах и лавках, в неприязненных взглядах местных жителей. Из окна меня чуть не окатили грязной водой, какой-то торопливый рыбак толкнул меня своей вонючей телегой с уловом; с молчаливого одобрения своей хозяйки, старой клячи, стая мелких собачонок облаяла меня, норовя ухватить за пятки. На главной площади с кем-то спорил мэр города, его я сразу узнал по толстой цепи бургомистра, выполненной в старом стиле. Какой-то ушлый жеребчик сунул нос мне в сумку, но тут же с воплем убежал — мой самовзводный сумочный капкан против воришек сработал на «отлично».

Пожалуй, этот город был самым мерзким и безрадостным из тех, что я видел. Теперь понятно, почему баронесса выделила мне такую сумму. Поддержки от населения не дождешься, а значит дело предстояло тяжелое.

Вздохнув, я отправился в мангровый лес, где, судя по истлевшей карте города на одном из столбов, располагался «Асабняк баранес Файирлайт»

Путь мой пролегал по заболоченной дороге, ею явно пользовались относительно часто, судя по отдельным попыткам засыпать ямы и пометить обочину столбами. Но у здешних явно не хватало то ли денег, то ли желания, поэтому она была лишь чуть лучше остальных вытоптанных троп.

Моё внимание привлекла небольшая отара овец, мирно пасущихся у обочины, прямо в залитой долине.

Я решил спуститься. Овцы с опаской посмотрели на меня, но, решив, что я не представляю опасности, продолжили выдёргивать водоросли и тину.

— Приветствую, — обратился я к овце, выглядевшей старше остальных, — не подскажете, где мне найти дом баронессы Файрлайт?

Овца смерила меня оценивающим взглядом. Прожевав травинку, она изрекла:

— И вам привет. Дом юной баране... баронессы тут совсем близко. Вон там, на холме. Большой дом, большое стойло. Да, впрочем, баронесса уже должна сейчас подойти. Она проводит вас.

— Спасибо за помощь.

— Рада была помочь! — овца вернулась к своему занятию.

«Какой приятный молодой жеребец, — донеслось до моих ушей. — Вежливый. А то развелось тут грубиянов... Обращаются как со скотом...»

Я усмехнулся. Действительно, из-за кроткого нрава и немногословности, многие пони считали овец чуть ли не неразумными тварями. Это было большим заблуждением. Конечно, культура этих существ была примитивной, и они совсем не интересовались политической жизнью. Однако, с ними вполне можно было пообщаться на отвлечённые темы.

До ушей донёсся мелодичный звук. Флейта? Лёгкие переливы музыки увлекали меня, пробуждая мысли о зелёных, залитых солнцем лугах и сочной траве. Овцы также оторвались от своей трапезы и, закрыв глаза, легко покачивались в такт мелодии. Я повернулся на звук. Юная кобылица-единорог Старшей Крови, одетая в скромную накидку, неторопливо шла по тропе, держа перед губами флейту-сирингу — источник чарующей мелодии. Вероятно, это была младшая сестра Саннидейл; она походила на неё внешне, однако в гриве имела розоватые пряди, цвета рассветной зари. Поравнявшись со мной, кобылица прервала свою игру.

— Приветствую! — поздоровалась она. Её голос был высоким и юным, как у жеребёнка. — Я вас раньше здесь не видела.

— Приветствую и вас. Да, вы правы. Я только что прибыл. Моё имя — Игл Ай. Баронесса Саннидейл Файрлайт наняла меня.

— Ага, припоминаю, — засмеялась моя собеседница. — Сестрёнка говорила о вас. Меня зовут Богемия Файрлайт, но, прошу, называйте меня Бонни. Ну или Малышка Бо…

— Думаю, остановимся на Бонни, — улыбнулся я. Юная баронесса буквально заражала своим прекрасным настроением.

— Как пожелаете, — она вновь усмехнулась. — Вероятно, мне стоит отвести вас в особняк? Дайте мне пару секунд, чтобы собрать моих замечательных овечек!

Она наиграла на сиринге короткую мелодию и овцы мгновенно выстроились перед ней.

— Ну, Флосси, — Бонни обратилась к пожилой овце, с которой я разговаривал ранее, — как поужинали?

— Прекрасно, госпожа, просто чудесно. Водоросли в этом сезоне просто великолепны!

— Вот и славно! Ну что, возвращаемся домой?

— Как скажете!

Бонни вновь поднесла к губам сирингу и просвистела пару нот. Овцы мгновенно выстроились в каре.

— И… раз! — единорог подняла ногу. Отара последовала её примеру.

— И… два! — скомандовала Флосси.

Бонни заиграла марш и пустилась вскачь, высоко подпрыгивая на своих стройных ногах. Розовая кисть её хвоста задавала ритм. Отара поскакала за ней словно одна шерстяная волна. Я в удивлении покачал головой. Вот это дисциплина! Овцы слушались её беспрекословно, прыгая в унисон с её заводной мелодией и даже «подпевали» блеянием! Мне пришлось ускорить шаг, чтобы поспевать за ними.

Юная баронесса привела отару к стойлу, открыла дверь и, продолжая гарцевать в ритме своего марша, пропустила весело блеющих овец внутрь.

— Ну вот, все на месте! — Бонни убрала флейту в сумку.

— Признаться, я впечатлён вашими навыками, — сказал я.— Не каждому удаётся так поладить с овцами.

— Ой, пустяки, — единорог опять одарила меня лучезарной улыбкой. — Просто я с раннего детства любила играть на сиринге, а музыка — это как раз та сила, которая помогает подружиться с кем угодно.

— Не поймите меня превратно, но для чего вам, баронессе, вообще понадобились овцы?

— Мы приютили эту отару пару лет назад. Флосси и её товарки — настоящие эксперты по поиску синих водорослей.

— Ах, да. «Синее золото Финсмута»

— Вот-вот. Но что же я вас держу? Вы, наверное, проголодались с дороги? Снимайте упряжь, я проведу вас к домику для гостей.

Надо сказать, апартаменты мне выделили шикарные. Отдельный флигель с большой спальней, кабинетом и ванной комнатой. Я оставил там чемодан и принял любезное предложение пообедать с хозяйкой.

В большом зале особняка, украшенном мрачными геральдическими гобеленами и величественными статуями, стоял длинный стол, уже накрытый к ужину. Тяжелые портьеры закрывали окна и даже несколько газовых фонарей не могли изгнать весь мрак из комнаты. Во главе стола уже сидела Саннидейл. Сёстры-баронессы были двумя светилами посреди этой мрачной обстановки.

— Приветствую вас, мистер Игл Ай, — Саннидейл улыбнулась мне. — Вижу, вы уже повстречали мою сестру Богемию.

— Да, имел честь. Ваши родители должны быть счастливы иметь таких прекрасных дочерей

Фраза была шаблонной, но другой комплимент не лез мне в голову.

— Ах, вы нам льстите, — усмехнулась баронесса. — Возможно вас это удивит, но мы привыкли к простоте. Вся эта мишура, — она указала кивком головы на особо роскошную статую аликорна у стены, — досталась нам от прошлых владельцев особняка. Моя матушка настояла сохранить эту помпезность для светских приёмов, насколько они возможны в такой глуши. Верите или нет, но ведь наше племя родом из дремучих лесов, где мы веками паслись на залитых солнцем лужайках, над нами было только небо, а мягкие перины нам заменял мох.

— Но цивилизацию нельзя остановить, — заметила Бонни, садясь за стол. Она уже сняла накидку и предстала во всём своём великолепии.

— Да, мы настороженно следили за появлением той, кого называют Создательницей. За тем, как первые пони, толстые и неуклюжие, обживали дикие земли и строили города. Мы видели и существ, ходящих на двух ногах, что приходили к ним в час нужды и самоотверженно спасали их маленький мир. Общество пони проходило ступени рассвета и декаданса и в какой-то момент почти исчезло… Чтобы потом расцвести с новой силой в связи с приходом Архитектора.

Я сглотнул слюну. Теологи говорили о Создательнице и Архитекторе, были теории о том, что Принцессы — их прямые потомки… Но я никогда не слышал, что был мир до них, предполагал, что Эквестрия была создана в одночасье усилием воли двух божеств… Насколько же стара Старшая Кровь, чтобы помнить то, что мы забыли?!

— Прекращай, сестра, — спасла меня Бонни. — Наш гость сейчас впадёт в хандру.

— Право же, что я несу! Пожалуйста, не берите в голову. Матушка с детства пичкала нас историей, вот у меня иногда прорываются такие мысли вслух.

— Давайте уже ужинать, — предложила младшая сестра.

Служанки-пони внесли подносы с едой. Моим вниманием сразу завладел овощной суп-пюре с кресс-салатом и цикорием вместе с аппетитными поджаренными тостами. Но это было лишь первое блюдо. Салат с огурцами и люцерной, картофельные зразы с грибами, пророщенный овёс в нежном молочном соусе — оголодавший холостяк, как я, сразу же бы взвыл от восторга.

Мне было неловко за свои застольные манеры, но заметив, что ни Саннидейл, ни Богемия не утруждают себя выбором нужного столового прибора, расслабился и набросился на еду.

— Забавно, — сказал я, потирая наполненный живот, — что вы не подали «синее золото».

— Вы хотите его попробовать? — с каким-то лукавым выражением спросила Саннидейл и позвонила в колокольчик. Служанке, которая прибежала на вызов, она шепнула что-то на ушко. Пони кивнула и убежала на кухню. Через минуту в зал зашёл единорог в поварском колпаке, неся перед собой блюдо, накрытое крышкой. Он поставил его на стол передо мной и открыл. В ноздри сразу бросился странный запах. В нём сочетался йодистый аромат водорослей с какой-то кислой примесью, похожей на запах кефира. На тарелке лежал аккуратный прямоугольный брусок синего цвета, состоявший из плотно спрессованной кашицы.

— Конечно, — сказала баронесса, — по примеру отдельных знатных личностей, страдающих скукой, я могла бы просто молча позволить вам это съесть, но всё же, задам вопрос: вы знаете как собирают эти водоросли?

— Их… собирают овцы? — предположил я.

— Да, вы видели отару Флосси сегодня. Но заметили ли вы на какой-либо из них сумку для урожая?

— Нет… Но они ведь тогда просто ужинали?

Бонни фыркнула, но сразу же извинилась.

— Они собирают их… в себя, — продолжила Саннидейл. — Овцы — жвачные животные. Они едят водоросли, а потом гоняют их по своим желудкам, периодически отрыгивая. Дело Богемии — уговорить их выплюнуть часть съеденного.

Я почувствовал, как тошнота подкатывает к моему горлу. К счастью, повар безошибочно распознал этот позыв и убрал «лакомство» с моих глаз.

— И… гурманы знают об этом?

— Кто-то да, кто-то нет, — хихикнула Бонни. — Жалоб не поступает. Видите ли, в чистом виде эти водоросли практически невозможно есть. Они жесткие и горькие. Но сычужные ферменты в желудках овец придают этим растениям мягкость и особый вкус — то, за что пони и ценят этот продукт. Дальше наши работники лишь прессуют их в бруски и упаковывают.

Посвящённый в тонкости изготовления «синего золота», я уже не хотел есть. Отказавшись от десерта, проследовал во флигель. Разобрав чемодан и проверив свои нехитрые приспособления, я отправился спать. День предстоял тяжелый.

Светлые луга с изумрудной травой. Поющие птицы, пёстрые бабочки. Я иду по ним и в моём сердце покой. Эта трава так приятна на вкус, сладка и сочна. Присоединившись к отаре овец, я щиплю её и это доставляет мне наслаждение. Боковым зрением я вижу сияющую фигуру. Она возвышается над всеми нами. На её голове — длинные витые рога, а рядом парит странный посох, чей верх загнут крюком и перевязан ярким бантом. Что-то ужасное есть в этой фигуре, все эти расходящиеся огни-щупальца, шарящие по лужайке. Но я не боюсь. Я знаю, Она защитит. Она смотрит за паствой Своим неусыпным взором. Она тянет одно из щупалец ко мне, и я блею в благоговении перед Её величием.

Осознание тяжелым молотом обрушивается на меня. Смотря вниз, я вижу раздвоенные копыта… Посмотрев на свои бока, я вижу курчавую белоснежную шерсть… Я — овца?!!

Наследие Солнцеликой

Я вскочил с кровати с громким ржанием. Отходя от сна, я внимательно рассматривал свои копыта, не проявилась ли на них трещина, не разделились ли они надвое? Но всё было в порядке. Правду, наверное, говорят, что на новом месте всегда снятся странные сны.

За окном ещё было глубокий мрак. Конечно, можно было отправиться обратно в кровать, но я решил заняться своими крыльями. Влажный воздух болотистой дельты плохо сказался на них. Сев перед камином, я принялся работать щёткой и губами, соединяя бородки перьев. Тому, кто скажет, что пегасы — неряхи, я засмеюсь в физиономию: они не знают, каково это иметь две дополнительные конечности, нуждающиеся в постоянном уходе, от тщательности которого порой зависит твоя жизнь. Однако против здешней погоды у меня было «секретное оружие»: особая смазка, жир, который счищали с перьев водоплавающих птиц. На службе в Пинкиртон приходилось сталкиваться с такими условиями, поэтому банка «Гусиного пота» должна была быть при себе у любого пегаса-агента.

Нанеся смазку, я для пробы поднялся в воздух. Крылья стали немного тяжелее, но теперь им не грозило намокнуть даже если я решу понырять в заливе.

Я вышел в душный сумрак улицы и взлетел. Финсмут казался сверху мрачным бесформенным чудовищем с сотней светящихся глаз-фонарей. Кривые улочки, причудливые каменные дома, мощёные дороги, пытающиеся оттеснить болото. Живописный пляж, засыпанный тёмным песком, и серебристое море до горизонта.

Я заметил, что фонари стали гаснуть. Видимо, дело шло к рассвету. Я спустился ниже.

Светом тут, похоже, заведовали три летающих фонарщика. Подобно ночным теням, они скользили во мраке, словно бы поглощая огонь. Перьевые крылья на такое были не способны...

Я спустился ещё ниже и увидел молодую кобылу-фонарщика. Её шерсть была пепельной, а длинная ухоженная грива чёрной как обсидиан и такой же блестящей. На бесшумных кожистых крыльях она легко подлетела к газовому фонарю, открыла зубами заслонку и…

Моя грива стала дыбом. Огонь закрутился, словно бы подхваченный ураганом, сжался в длинную струну, которая залетела в рот кобылицы... Пламя тускнело, опадало, пока не исчезло совсем, а фонарь покрылся... инеем? Кобылица облизнулась, как после сытной трапезы, и закрыла газовый вентиль. На секунду странный сияющий узор возник на её теле, после чего исчез без следа.

Она резко повернула голову и увидела меня. В полумраке её глаза горели как угли.

— Простите, я не заметила вас, — смутилась кобылица. — Не ожидала увидеть здесь... пегаса.

— Взаимно, — улыбнулся я. — Не ожидал увидеть тут огненного вампони.

Она подлетела ко мне и схватилась за мои передние ноги. Я ощутил обжигающее тепло её дыхания. На её языке плясали искорки.

— Вы встречали таких как я? — восторженно спросила кобылица.

— К сожалению, только в книгах, — я постарался вежливо отстраниться. Кажется, шерсть на моей щеке начала тлеть.

— Ой, простите, — кажется моя собеседница заметила это и отлетела. — Меня зовут Эмбер. Мы с братом и сестрой занимаемся городскими фонарями. Нам уже давно не приходилось ничего слышать о родне, вот я и хватаюсь за каждую крупицу. Я сразу поняла, что вы не отсюда. Пегасы к нам не залетают — большая влажность: перья мокнут и их трудно высушить. Удивлена, что вы ещё не на земле.

— О, у меня есть свои способы сохранять крылья сухими. Меня зовут Игл Ай, рад нашей встрече. Я здесь по поручению баронессы...

— А, да, слышала, что Саннидейл Файрлайт собиралась нанять... специалиста, чтобы помочь городу. Хотя, я не знаю, чем тут вообще помогать. Как по мне, всё в порядке...

— Ах, сестрица, у тебя тут свидание? — раздался ехидный высокий голосок откуда-то с крыши дома.

Он принадлежал юной кобылице, сильно похожей на Эмбер, только может чуть темнее шерстью. Её короткая взъерошенная грива, чёрная с вкраплениями огненно-красного, торчала задорным хохолком.

— Спарк! — воскликнула Эмбер. — Я просто рассказывала мистеру Игл Аю о городе!

К удовольствию своей младшей сестры, кобылица густо покраснела. Это было видно даже сквозь шерсть.

— И вообще... Что ты делаешь в моём секторе?

— Солнце уже начинает вставать, а у тебя ещё не все фонари погашены, — Спарк указала на горящие огни. — Блэйз отправил меня посмотреть, всё ли в порядке.

— Ах, действительно! Прошу извинить меня, мистер Игл Ай. Я должна закончить работу. Думаю, моя сестра составит вам пока компанию.

Эмбер покинула нас. Спарк, легко поднявшись в воздух, начала нарезать вокруг меня круги.

— Никогда раньше не видела пегасов! — в восхищении воскликнула она. — И каково это иметь полные крылья перьев?

— Думаю, ничем не хуже.

— И наверняка не надо обрезать когти, массировать пальцы и натирать маслом мембраны...

— Зато надо чистить перья. Каждое.

— Неслабо! — присвистнула она. — Ты извини, что я так вокруг тебя вьюсь. Просто в этой глуши и полетать, кроме брата и сестры, не с кем. А тут вдруг ещё один летун, да ещё и пернатый!

— Понимаю, — улыбнулся я. Спарк можно было простить её фамильярное отношение, она явно лишь совсем недавно твёрдо стала на крыло. — Тогда как насчёт полетать над городом? Мне бы не помешал краткий тур от опытного гида.

— Ой, да что ты...— кобылица засмущалась. — Эмбер и Блэйз, конечно бы показали лучше... Но, думаю мне не повредит быстрая утренняя прогулка. Догоняй!

Она рванулась с места. Покачав головой, я бросился за ней.

Гид из неё был аховый. Она выкрикивала на лету названия примечательных мест и районов, иногда бросая какую-то шутку по поводу случившихся тут событий. Тем не менее, я составил себе общую картину.

Драконьи крылья Спарк были быстры, но опыта скоростного полёта ей явно не хватало. Она размахивала ими как летучая мышь, быстро выдыхаясь. Кобылица явно пыталась порисоваться передо мной и это могло закончится плачевно… Поэтому, когда она опять чуть не вошла в штопор, я резко поднырнул под неё и усадил на спину. Жар её тела сразу обжёг меня. Добравшись до ближайшей крыши, я ссадил раздосадованную вампони.

— Зачем ты это сделал? — спросила она, ярко сверкая глазами. — У меня всё было под контролем!

— Перестань. Я ведь тоже когда-то тоже был всего лишь слётком, мотал крыльями как стрекоза. Когда одна радугогривая кобылка из нашего лётного лагеря на спор пробила звуковой барьер, чуть не свернул шею, пытаясь повторить это. Я уяснил, что полёт — не то, с чем нужно торопиться.

— Тогда научи меня!

Это была неожиданная просьба.

— Боюсь, — ответил я, — у меня не будет столько времени. Думаю, брат и сестра смогут натренировать тебя лучше…

— Блэйз слишком занятой, а Эмбер летает не быстрее бабочки. Больше некому.

Я увидел огонь, пылающий в её глазах.

— Ладно, думаю я смогу преподать тебе пару уроков. Раскрой крылья.

Теперь у меня появилась возможность поближе рассмотреть крыло огненного вампони. Действительно, тут было на что взглянуть. Длинное плечо и локоть, покрытые лёгкой чешуёй, мембрана, начинающаяся на спине и натягиваемая длинными пальцами. Первый, самый короткий палец на запястье крыла заканчивался острым когтем, которым наверняка было удобно хвататься за ствол дерева или выступ скалы. Похоже, как и их холодолюбивые креспатианские сородичи, огненные вампони предпочитали планировать и парить на восходящих потоках, спрыгивая с высоты. Но было тут что-то ещё. Я вспомнил, что Эмбер практически не утруждала себя взмахами, чтобы держаться в воздухе, будто бы её нёс горячий воздушный поток. И я чувствовал его своим подсознательным пегасьим чутьём, не понимая источник.

Меня осенило: источником была сама Эмбер, вернее её безумная температура тела.

— Спарк, ты можешь как-то усилить выделение тепла?

— Да, сестра учила меня этому. Нужно сосредоточиться…

Она ахнула, когда её копыта оторвались от крыши. Жар шёл от неё, как из камина, горячий воздух дрожал под её распахнутыми крыльями, наполняя их как паруса.

— Ух ты! — воскликнула она. — Так намного легче!

— Смотри не перенапрягись. Я ещё не разобрался в особенностях вашего метода полёта, но, думаю, жар можно и убавить…

Уже не слушая, она с задорным хохотом рванула вперёд, куда-то в сторону городской ратуши. Я бросился за ней, чувствуя обжигающий воздух, оставляемый ею. На её теле вспыхнули переливающиеся огненные узоры, я попытался её догнать, но отшатнулся, почувствовав, что мои перья вот-вот начнут тлеть. Но и бросить её я не мог. Я что-то разбудил в ней и не знал, что с этим делать…

Она зависла над ратушей, безумно хохоча. Огонь пылал в её глазах, придавая им вид маленьких солнц.

— Спарк! — крикнул я, — Понимаю, ты в восторге, но прошу, прекрати!

Кобылица расхохоталась. Узор на её теле загорелся ярче.

— Меня заперли в клетке! — сказала она голосом, который не принадлежал ей. — Скрыли! Отгородили от Богини! Но я пробудилась! И покончу с этим!

Оставляя пламенный след, она пламенеющим метеором ринулась к тёмным тучам над городом. Я бросился за ней, стараясь не обращать внимание на приторный запах своей тлеющей шерсти.

Вампони на всей скорости врезалась в тучи, но не смогла пробить их плотный покров. Зарычав по-звериному, она ярко вспыхнула.

Волна жара чуть не смела меня, я спасся лишь благодаря тому, что сложил крылья, резко сбросив высоту. Ещё одна вспышка осветила небосвод, но она была заметно слабее. Неужели кобылица выжгла большую часть своих сил?

Надо отдать должное тому, кто напустил сюда эти облака. Волна жара почти не повредила их плотный покров.

Спарк яростно молотила копытами по тучам, дышала на них пламенем… Наконец, она остановилась, истратив большую часть своих сил. Рискуя быть поджаренным, я осторожно подлетел к ней. Удивительно, но теперь я почти не чувствовал жара.

— Ну что я за дура! — с досадой в голосе сказала Спарк. — Ринулась к Богине прямым путём! Если я не могу пробить этот покров, его можно обойти!

Она взмахнула крыльями, двинувшись в сторону болот. Я заметил, насколько неуклюже она это сделала, видимо тепловая волна больше не держала её.

— Сила! Я истратила всё на этот проклятый саван!

— Тогда давай вернёмся домой, — предложил я, приблизившись. — Показывай дорогу, я провожу…

Это было моей ошибкой. В следующий момент вампони повернула ко мне голову и открыла рот…

Ужасный холод. Даже леденящие вьюги Кристальной Империи и бешеные ветры высокогорных пределов казались мне теперь приятной теплотой. Спарк выпивала меня как Эмбер пила пламя фонаря, и нет, я не замерзал, я обращался в лёд… Мои крылья остановились, закоченев, но земля не торопилась притягивать к себе. Мои глаза застыли, видя перед собой лишь две горящие точки глаз Спарк, и, казалось, что они сливаются в одно целое — гигантскую сферу огня, но огня не доброго, согревающего, а того, что изнуряет тебя, лишая сил, превращая в высохшую мумию. Это ли была та, кого вампони назвала Богиней? Ужасное порождение, пожирающее всё? Гудящая сфера плясала передо мной, и моя душа казалась лишь бабочкой, что вот-вот сгорит в её пламени. Мои губы сами прошептали Её имя.

Хтуга.

В этом имени слышалось ржание первобытных табунов, животный страх перед бушующим степным пожаром. Та частичка нас, что всегда боялась приручённого пламени, та часть, что внушала ужас перед сухими пустынями. Мы забыли Богиню, но она всегда живёт в наших сердцах...

Краем глаза я увидел искру, вспыхнувшую неподалёку. Искра полыхнула, врезавшись в солнце, создала на нём пятно. И тотчас же светило полетело вверх, теряя меня из виду... или нет?

Осознание кольнуло мой увядающий разум. Я падал. Земля заявила на меня свои права и потянула к себе. А я не мог даже пошевелиться, обращённый в лёд. Что случится со мной? Я упаду на мостовую и разобьюсь вдребезги, осыпав окрестности мириадами осколков, что затем растают в душном воздухе этого города. Будет ли мне больно? Вряд ли. Я не чувствовал своего тела, смогу ли я вообще понять, что умер, когда его больше не станет?

Мне оставалось только ждать...

То, что таится в глубине

Я очнулся потому что ужасный кашель раздирал мою глотку. Мои лёгкие горели, а нос не дышал вообще. Открыв глаза, я обнаружил себя в тёмной пещере рядом с пылающим костром, накрытый шерстяным одеялом. Увы, я не чувствовал их тепла: меня бил озноб.

Во мраке я с трудом различил чёрного жеребца с пепельной гривой.

— Вы очнулись? — кажется он заметил блеск моих глаз.

Я ответил ему очередным приступом кашля.

— Не нужно отвечать. У вас наверняка воспаление лёгких. Я постараюсь вам помочь. Огонь уже разгорелся.

Он поставил копыто мне на грудь.

— Доверьтесь мне.

В таком состоянии у меня не было альтернатив.

Жеребец раскрыл свои драконьи крылья, чёрные как ночь, и обратил свой взор на костёр. Я снова наблюдал магию огненных вампони в действии: пламя закрутилось вихрем, входя в рот и вызывая появление пылающего узора на его теле. Я чувствовал, как копыто на моей груди становилось всё горячее, казалось оно сейчас раскалится докрасна и прожжёт во мне дыру. Но вместо этого волны тепла прошли по моему окоченевшему телу, согревая каждую клеточку. Костёр становился всё меньше, будто бы задуваемый ледяным ветром, но я чувствовал, что его живительное тепло переходит в меня. Жар в лёгких утихал, озноб перестал бить, отступала боль в суставах. Когда от костра остались лишь холодные угли, вампони отступил. Огненные узоры медленно затухали. С тяжелым вздохом, он лёг на подстилку рядом.

— Надеюсь, этого хватит.

Я глубоко вдохнул и осторожно встал на ноги.

— Простите, — сказал я.

— За что?

— За то, что Спарк сорвалась. Она попросила меня преподать ей пару уроков полёта, а я по своей привычке докапываться до сути, похоже заставил её обратиться к тёмной стороне её силы...

— Не нужно корить себя, — жеребец покачал головой. — Из нас троих, Спарк сильнее всего связана с Богиней. Она могла сорваться в любой момент. Я почувствовал очередную вспышку на солнце и боялся, что она пробудит в сестре память. Поэтому и отослал её к Эмбер, та знала, как успокоить Спарк, если что-то пойдёт не так, а сам полетел проверять плотность облачного покрова. Увы, я не подозревал, что там окажетесь вы. Это я должен просить прощения.

— Я пытался её остановить...

— Я понял, — кивнул вампони. — Но увы, обычному пони это не дано. Когда Спарк исчерпала свои силы, она обратилась к единственному источнику тепла, который нашла — к вам. На счастье, она пыталась выпить вас как обычное пламя, это и спасло вашу жизнь. Если бы инстинкт подсказал ей правильный способ, вы бы обратились в прах ещё до того, как я подоспел на помощь.

— От чего вы прячетесь здесь? — задал я неожиданный вопрос.

Жеребец задумался.

— Похоже, вы весьма проницательны. Да, мы прячемся. От дикого нрава наших сородичей, от культа Хтуги вечно жаждущего возвышения нашей расы. Как вы думаете, почему Спарк получила такое имя? Она — искра, из которой должно было возгореться пламя, посланница небес, что должны гореть. Мы решили бороться с предназначением, укрылись здесь, затянули небо плотными тучами, чтобы скрыть себя от Богини. Наши родители, пожертвовав своими жизнями ради нас, наказали мне следить за сёстрами. Возможно когда-нибудь мы сможем вернуться назад…

Попрощавшись с Блэйзом, я вышел из пещеры на морской пляж. Солёный воздух окончательно прочистил мои ноздри, я чувствовал себя отлично, будто бы и не был близок к смерти ещё полчаса назад. Я решил пока дать отдых крыльям и пошёл вдоль моря пешком. Накатывающие на берег лёгкие волны успокаивали меня своим шумом. Я подумал: если бы не мрачная атмосфера, это место стало бы великолепным курортом. Чистые пляжи, лечебные (ну допустим) грязи речной дельты, «золото Финсмута», наконец… Город мог процветать. Однако семье огненных вампони пришлось бы искать другое место для жизни.

Задумавшись, я сам не заметил, как подошёл к скале, уходящей в море. Я уже хотел лететь в город, как, внезапно, что-то привлекло моё внимание. Какой-то странный блеск среди камней.

А потом была песня. Простая, но чудесная.

Я распахнул крылья и полетел над морем до скалы.

Не думал, что увижу их здесь.

Разноцветная чешуя, радужные плавники, длинные мокрые гривы.

Морские пони.

Где-то дюжина кобыл плавала рядом со скалой, выписывая загадочные фигуры, увидев которые, любые пловчихи-синхронистки бросили бы своё ремесло. Задорно хохоча, они выпрыгивали из воды, крутя невероятные сальто и пируэты. А на пологой скале устроили лежбище ещё десяток. Они пели свои морские песни высокими красивыми голосами, совершенно не обращая на меня внимания. По крайней мере, мне так показалось…

Я услышал лёгкое хихиканье рядом. Кобылица с длинными как крылья плавниками на секунду зависла рядом со мной, а потом спланировала вниз, уйдя под воду. Тотчас же ещё три её товарки взлетели ко мне и, совершив пируэт, снова вернулись в своё царство. Не было смысла больше скрываться, поэтому я направился на скалу. Кобылы, лежащие там, приветливо махали плавниками.

Я спустился к дамам, лежащим на камнях, во всяком случае, я надеялся, что это действительно кобылы. Учёные до сих пор спорили, как выглядят морские жеребцы. Было три популярных теории: первая гласила, что их просто нет и для нужд воспроизводства морские пони используют наземных, согласно другой, жеребцы заботились о потомстве в глубинах морей, не появляясь на публике, а третья… Третья теория предполагала, что оба пола просто выглядят одинаково. Сами же морские пони хранили по этому поводу загадочное молчание.

— Приветствуем крылатого путника! — мелодичным голосом сказала одна из кобылиц, перевернувшись на брюшко

У неё была грива цвета морской волны и такие же глаза, похожие на бездонный омут. На её голове красовалась коралловая диадема, украшенная обтёсанными морем самоцветами.

Остальные кобылицы поддержали её весёлым музыкальным щебетом. А потом продолжили петь…

Я не успел сказать ни слова. Песня морских сирен завладела моим разумом и, словно лассо, потащила к сладкоголосой принцессе. Она улыбнулась и парой быстрых толчков бросилась в воду. Её фрейлины последовали за ней. Как и я. Краем сохранившегося сознания, я понимал, что меня влекут на верную смерть в глубинах моря, но моё тело само шло навстречу погибели, оттого меня наполняло ужасом. Мои копыта коснулись воды. Моё подсознание кричало, пытаясь наполнить разум видениями холодной бездны, но сладострастная песня отталкивала их, заставляя идти дальше.

Я почувствовал, что сирены запели другую песню. В ней были слова, в которых слышалось бурление морских потоков, скрежет корпусов кораблей и стоны тёмных глубин. Морские пони пели на Древнем Языке, значения которого я не понимал. «Шуб-Би-Дуп»! — пела одна, «Шу-Шуби-Дуп!» — вторила ей другая. Зов морского пони. Я следовал за ним…

Их новая песня больше не одурманивала разум, но всё равно не давала воли моему телу, принуждая двигаться следом. Я видел перед собой бездну, полную фосфоресцирующих огней и… замок?

Мои лёгкие жгло, я больше не мог задерживать дыхание…

И тогда сделал судорожный вдох. Потом ещё один… Я мог дышать! Но почему? Теперь, когда чары дали мне относительную свободу, можно было оглядеться по сторонам. Я находился внутри большого пузыря воздуха и сирены подталкивали его. Они несли меня, но куда?

Мимо нас проплывали косяки рыб, шарахаясь от морских пони, один раз нами заинтересовалось что-то крупное, но мои похитительницы отпугнули его громким криком.

И вот мы подплыли к воротам, огромному, и, я нисколько не сомневался в этом, живому кораллу. Десятки рыб и моллюсков сновали меж его ветвей, анемоны и полипы украшали его своим разноцветным великолепием. Облачённые в серебристые шлемы кобылицы, восседающие на причудливых морских тварях, напоминавших рыб-удильщиков, несли стражу перед воротами.

Одного взгляда на морскую принцессу хватило стражникам, чтобы отдать приказ открывать ворота. Ветви коралла складывались, освобождая проход.

Сирены несли меня к замку по огромному двору. Всё вокруг было залито сиянием фосфоресцирующих водорослей, растущих на великолепных клумбах вместе с «деревьями» -кораллами и «цветами» — анемонами, также свет добавляли волшебные фонари. Подобные птицам, радужные рыбёшки «порхали» по двору, дополняя этот фантастический пейзаж.

Мы проследовали мимо прекрасных величественных изваяний, покрытых полипами, и заплыли в ворота огромного каменного замка. К сожалению, я не смог рассмотреть его как следует, ибо сопровождению видимо стало скучно и сирены стали играть моим пузырём как мячом, перебрасывая друг дружке. Я с ужасом смотрел на дрожащие стенки единственного, что отделяло меня от верной погибели и молил, чтобы меня не бросили на острый коралл.

Однако внутри замка морские пони успокоились, и, сбавив темп, медленно, я бы даже сказал, вальяжно, понесли меня по залам.

Обстановка внутри напоминала любой другой сказочный замок, за той лишь разницей, что он находился под водой. Картины в коралловых рамах, заросшие водорослями и полипами статуи, серебристые доспехи на стойках, внутри которых резвились рыбёшки.

И вот мы попали в тронный зал. Я сразу понял это. Огромное панно из гигантских костей, исполинских раковин и острых как шипы кораллов окружало центр этого дворца — трон. Но моё внимание захватил не он сам, а тёмная фигура, сидящая там. У неё были обтекаемые морские черты, крупная голова и… щупальца, растущие прямо из неё? Я с ужасом и отвращением смотрел, как они извиваются, готовые схватить любую добычу. Меня несли всё ближе. Я боялся того, что увижу: воображение рисовало голую голову осьминога с пустыми глазами…

Но я ошибся… Когда полумрак развеялся, я увидел, что на троне восседает морской лев. Нет, не то животное, что обычно называют этим именем, разновидность тюленя, а настоящий лев, который словно бы однажды решил стать морским. То, что я принял за щупальца, оказалось пышной рыжей гривой. Тело правителя было покрыто сине-зелёной чешуёй, два рога и шипастый гребень плавника украшали его голову. Он не носил регалий, но это было и не нужно — величественный внешний вид сразу давал понять, что перед вами — морской царь Лео, повелитель Аквастрии.

Я поклонился ему.

— Не стоит формальностей, мистер Игл Ай, — голос царя был рокочущим, но… добрым. Эдакий милый дядюшка, добродушный богатырь. — Тем более, что вы и не мой подданный.

— Вы знаете, кто я? — то, что я был назван по имени, удивило меня.

— Кузина рассказывала мне о ваших успехах в Спрейнед Энкл. Гроза бизонов, кровавый пекарь Эпллузы…

Я сжал зубы. Кузиной царя Лео считалась Принцесса. Неужто я так запал в Её память? Или стал своего рода королевской байкой, одной из тех, которыми венценосные обмениваются со скуки на светских раутах? Но ведь я был там не один! Подобную историю можно было рассказать о каждом из печально известной «Пекарской дюжине» из агентства Пинкиртон…

— Слыхал, — продолжил он, — что баронессы наняли вас. Желание поговорить с вами возникло у меня спонтанно. Поэтому я попросил мою фаворитку пригласить вас сюда. Уж простите моих подданных за их… специфические методы. Они иногда путают слова «пригласить» и «принудить».

Он грозно посмотрел на сирену в коралловой диадеме. Та сразу поникла и сжалась в дрожащий комок.

— Ну же, Коралл Тиара, не нужно расстраиваться, — царь расхохотался. — Думаю, ты сможешь извлечь из этого урок.

— Да, государь, — испуганно пискнула фаворитка.

— Похоже, — заметил я, — сёстры-баронессы слукавили, что мой приезд сюда останется незамеченным.

— О, у нас с ними нет никаких секретов. Именно я когда-то давно предложил их родителям заняться водорослевым бизнесом. Насчёт остальных — не беспокойтесь. Простые пони не обратят на вас особого внимания. Однако тот факт, что моим знакомым понадобилась помощь вольнонаёмного профессионала в таком… деликатном вопросе, беспокоит меня. Они отказались от моей помощи, но, полагаю, вы, как разумный пони, примете её? Уверяю, я хочу лишь добра.

Проклятие. Кажется, я действительно попал в историю.

— Хорошо… — выдавил я из себя. — Думаю, для вашей помощи найдётся применение.

— Прекрасно, — царь одарил меня улыбкой. Он сделал движение плавником и одна из служанок поднесла мне шкатулку. — Возьмите. Вы поймёте, что с этим делать, когда придёт время.

Я принял шкатулку через стенку пузыря. Удивительно, но она была совершенно сухой, зато обжигающе холодной.

— Можно один вопрос, государь?

— Слушаю.

— Эти исчезновения по вине «морских чудищ», о которых говорят в городе… это же не ваших плавников дело?

Царь добродушно усмехнулся и подмигнул.

— Ну, мистер Игл Ай, моим девочкам тоже хочется иногда поразвлечься… Не бойтесь, наиграются — отдадут. А теперь, думаю, вам пора возвращаться.

Он сделал знак, и меня понесли обратно.

Культ Белого

Хохочущие сирены выбросили меня из воды. Мой пузырь воспарил над тем пляжем, где меня похитили. Секунда – и он лопнул, окатив меня брызгами. К счастью, я успел вовремя распахнуть крылья и спланировать на песок. В шуме волны мне послышался разочарованный вздох – морские кобылы явно хотели искупать меня напоследок.

Громкое урчание в желудке напомнило мне о том, что я пропустил завтрак. Тяжело вздохнув, я поднялся в воздух и, на бреющем полёте, двинулся к городу. Что-то подсказывало, что по дороге есть трактир.

Моё чутьё не подвело: до моих ноздрей донёсся восхитительный запах душистого перца и укропа – где-то рядом варились креветки. Небольшой домик, барная стойка и столы под навесами – так выглядел паб «Лохматая Кельпи». Вывеска изображала что-то розовое и невероятно пушистое, но, тем не менее, обладающее плавниками. Посетителей почти не было, только несколько полусонных рыбаков обсуждали что-то после своей ночной смены.

Официантка, мило выглядящая земная пони, с удивлением посмотрела на мои крылья, но тут же приветливо улыбнулась. Необычно было видеть подобную доброжелательность среди здешних.

— Приветствую вас в «Лохматой Кельпи»! — звонким голосом пропела она. — Чего пожелает усталый путник?

— Креветок, — ответил я. — И пива.

Конечно, это нарушило бы мой «сухой закон», но после сегодняшних событий, нужно было хоть немного проветрить мозги слабой дозой алкоголя.

— Отличный выбор! У нас как раз довариваются креветки с ночного улова, а наше фирменное ячменное было приготовлено только вчера!

Официантка не обманула. Заказ был подан уже через пару минут: дымящаяся плошка красных креветок и деревянная кружка пенного напитка.

Креветки были восхитительны. Они были сварены в солёной воде с укропом, душистым перцем и лавровым листом, однако простота рецепта только добавляла им вкуса. Хруст их панцирей на зубах пробудил во мне воспоминания о моём первом задании в Седельной Арабии, когда нашей «Пекарской Дюжине» пришлось целую неделю жить на финиках… Пока не прилетела саранча. Она была, конечно, намного жестче, да, кроме того, имела крылья и острые ножки, которые лучше было выплёвывать, но это было лучше, чем те колючки, которые уплетал наш проводник — верблюд Махмуд. С тех пор я пристрастился к поеданию членистоногих, пускай даже это и вызывало оторопь у некоторых пони, привыкших есть одну траву. Ну а пиво немного отдавало водорослями, хотя всё же было вполне пристойным.

Я подозвал официантку чтобы расплатиться.

Всё так же лучезарно улыбаясь, она поднесла мне счёт. Открыв седельную сумку, я стал рыться в ней крылом, пытаясь нащупать кошель, но вдруг заметил, что кобылица вздрогнула. Я поднял голову, поразившись преображением: улыбка пропала с её милой мордашки, зрачки сузились, а шерсть встала дыбом. Не в силах совладать с дрожащим дыханием, официантка пискнула «За счёт заведения!..» и, паникуя, ринулась в домик. Споткнувшись о порог, она с грохотом распласталась в прихожей, но, взвизгнув, тотчас же подскочила и захлопнула дверь. Рыбаки бросили свою беседу и пристально посмотрели на меня.

Что же могло так испугать бедняжку? Я посмотрел в свою сумку. Кошель, пара мелочей и… Шкатулка царя Лео. Должно быть, она случайно высунулась из сумки, когда я шарил там.

Другие посетители начали шептаться. Стоило убираться отсюда как можно быстрее. Я бросил на стол несколько монет и, не беря разбег, взмыл ввысь.

Проклятье, что же это было? Почему шкатулка так испугала кобылицу? Что в ней такого?

Я сел у болота рядом с владениями сестёр Файрлайт, достал шкатулку, положил её на камень и внимательно осмотрел. Она выглядела деревянной, резные бока были украшены посеребрёнными барельефами морских чудищ, чьи глаза были сделаны из блестящего обсидиана. Шкатулка была холодной как лёд, но роса не торопилась покрывать её. Поверхность будто бы отталкивала воду.

Я отодвинул копытом задвижку и взялся за крышку. Шкатулка начала издавать гул, похожий на шум водопада, остро повеяло запахом моря. Волосы зашевелились в моей гриве…

Странный речитатив донёсся до моих ушей со стороны болота. Опасаясь обнаружения, я захлопнул шкатулку и быстро убрал её.

Я нырнул в высокую траву. Мои ноги намокли и что-то закопошилось под пятками копыт, но сейчас не стоило шевелиться.

Я увидел стадо чёрных овец со странными символами на мордах. Они шли по болоту, уверенно ступая своими раздвоенными копытами по трясине и напевали странную песню, состоявшую из гортанных выкриков и пронзительного блеяния. Шерсть становилась дыбом от этого гама, хотелось зарыться с головой в тину и сидеть там, пока не захлебнёшься.

Не знаю, зачем я последовал за ними.

Прячась в кронах редких деревьев, я летел за ними, стараясь не хлопать крыльями.

Наконец, эта странная процессия достигла своей цели — небольшого холма со странным алтарём, каменной колонной, испещрённой символами. В своих странствиях я повидал немало храмов древних религий, причудливых и простых, мирных и жестоких… Но этот алтарь был другим. Он был древним настолько, что даже руины вымершего племени крылатых быков Шеду казались новостройкой. Было ощущение, что сама природа вытесала его и водрузила на этот холм. Местные жители веками украшали его гирляндами цветов, раскрашивали странными символами и вытаптывали молитвенную площадку вокруг.

Овцы стали водить хороводы вокруг алтаря, ритмично блея, и в их голосах слышалось фанатичное благоговение. Я затаился в кроне дерева. Внезапно хоровод расступился и к алтарю взошла жрица. Это была пожилая овца, укрытая узорчатым шерстяным покрывалом. На голове она несла декоративные золочёные рога. Встав на дыбы, она возопила в исступлении: «Баа! Бааа, Шаб-Барат!»

Два барана в масках из черепов подвели к камню у алтаря молодую белоснежную овечку, ещё почти совсем ярку. Бедняжка еле шла, её ноги заплетались, а большой живот буквально волочился по земле…

Она была беременна.

Испуганную, её положили на жертвенный камень.

Ощущение ужаса проняло меня, когда засвистел ветер. В нём я чуял запах луговых трав, слышал перезвон колокольчика и протяжную мелодию сиринги.

Овцы затряслись в исступлении, произнося речитатив; вспышка ослепила меня.

Сквозь тёмные круги в глазах я увидел фигуру. Она сияла, освещая окрестности своим величием, а я щурился, пытаясь разглядеть её, но тщетно. Я разобрал лишь непонятную массу извивающихся отростков и длинные крученые рога, покрытые золотом.

Она снизошла к белоснежной овечке и обняла её.

Я слышал, как затихает испуганное блеяние, как восторженные культисты прекращают шептать свои нечестивые молитвы, как сама природа вокруг замирает в некоем таинственном предвкушении…

Момент тишины настал и был сразу же разорван на части синхронным плачем двух голосов и радостным блеянием овец. Сияние фигуры на мгновение отступило, и я увидел то, от чего зашевелились волосы в моей гриве. Неописуемый ужас перерос во мне в панику, и я ринулся прочь, подальше от кровавого действа, что разворачивалось у древнего алтаря…

Словно одержимый, я ринулся через кусты, путаясь в собственных крыльях и увязая в грязи. Я был уверен, что меня услышали, что погоня наступает мне на хвост, почти слышал гортанные выкрики в мой адрес. Я увидел запретное таинство и буду уничтожен…

Слишком поздно я понял, что увязаю всё сильней.

Коварное болото плотно обхватило мои ноги, не давая пошевелиться. Что же делать? Звать на помощь и стать добычей культистов? Либо захлебнуться в грязи?

Думай, Игл Ай, думай. Ты пережил пустыни Седельной Аравии, ледяные пики Якякистана, сухие прерии Додж Джанкшн… Чтобы сгинуть в проклятом болоте.

Тогда у меня были друзья. Мы помогали друг другу. Эх, где же вы теперь, «Пекарская дюжина»?

«Дружба — это магия — говорил мне когда-то мой учитель. — Она может ждать тебя в самых неожиданных местах»

Шкатулка морского царя! Дрожащим крылом я вытащил её из сумки. Кое-как, ухватившись перьями, открыл.

Поток ледяной воды окатил меня, промочив до последнего пёрышка. Крылья потяжелели, несмотря даже на «гусиный пот». Вязкая жижа под моими ногами размокла ещё сильнее, и я провалился вглубь почти по самую спину.

Стало ещё хуже. Я пытался удержать крылья над водой, но мои плечи быстро устали и опустились. Теперь из болота торчала только моя голова.

— Ну-ну, и что у нас тут? — раздался незнакомый голос.

Я поднял глаза. Прямо над шкатулкой, лежащей на поверхности болота, зависла кобыла-единорог, окутанная изумрудно-зелёной аурой левитации.

— Лео говорил, что тут будет куда больше народу… Да и что это за место? Болото?

— Помоги мне, прошу! — попросил я, уже чувствуя мерзкий вкус болотной жижи на губах.

— А, так значит, ты по другому поводу, — она опустилась ниже и взглянула на меня.

Таких изумрудно-зелёных и глубоких как омут глаз я не видел ни у одного пони. Они искрились, словно ночное небо, полное звёзд.

— Хорошо, — продолжила она, — я помогу тебе. Но взамен, смертный, ты должен будешь отдать мне свою душу!

Она расхохоталась, глядя на мой ужас.

— Да шучу я! Лео с меня голову снимет, если я примусь за старое. Но, увы, мне не вытащить тебя моей магией, ибо старушка Шабби быстро почует это и живо явится по мою чешую.

Я удивился, ведь что-что, а чешуи я у этого создания не наблюдал. Она выглядела как обычный единорог… если только это не была искусная иллюзия.

— Однако, я могу предложить иной способ. Увы, он тебе не понравится, но выхода нет.

Она закрыла глаза и начала петь, тихая мелодия баюкала меня, затуманивая взгляд. Я слышал, как хрустнули мои кости, но я не почувствовал боли, ведь был в полудрёме, где-то на небесах…

Она наклонилась к моему уху и прошептала.

— Меня зовут Элегия Нуар. Когда я понадоблюсь тебе, просто свистни. А сейчас, советую тебе звать на помощь. И не бояться ничего…

Она исчезла за деревьями, сверкнув в полумраке изумрудной чешуёй.

Близкий Финал

Наваждение пропало, а я по-прежнему был в болоте. Жижа неприятно холодила мою кожу, ужасная тяжесть сдавливала мои бока. Крылья… я не чувствовал их!

Я поднял голову и закричал:

— Помогите! Спасите!

Я осёкся. Мой голос стал… выше, звонче, как у жеребёнка, а ещё в нём появились странные скрипучие нотки, похожие на блеющий акцент… овцы?

Сфокусировав взгляд на своём носу, я вскрикнул. Моя физиономия стала округлой, а шерсть белой.

Что натворило это существо?!

А болото медленно, но верно поглощало меня.

И тут я увидел свет. Сияющая фигура стремительно приближалась ко мне, паря над тиной, теперь она казалась мне огромной. Мой разум паниковал, но какой-то чужой голос в моей голове утверждал мне, что всё хорошо, что помощь уже близко.

Сияющие отростки вонзились в болото и бережно обернули меня. Фигура издала убаюкивающий шепот, и я был освобождён из плена. Грязь хлынула из меня во все стороны, очищая и высушивая шерсть.

— Бедный заблудший агнец, — проговорила фигура мягким, но в то же время внушающим трепет голосом. — Чудо, что я оказалась рядом.

Я мог лишь обессиленно блеять в её объятиях…

— Не бойся, малыш, всё позади. Позволь богине вернуть тебя в стадо…

В полусне я наблюдал, как моя спасительница бесшумно неслась над болотом, озаряя пейзаж своим неземным сиянием.

Я вздрогнул, увидев, что мы приближаемся к алтарю, но богиня покачала меня, успокаивающе шепча что-то на ухо, убрав страх напрочь.

Культисты встретили её благоговейным блеянием.

— Похоже, — сказала она, — болота забрали жизнь нарушителя. Но там, среди топей, я нашла сего заблудшего агнца.

Она поставила меня перед собой.

Жрица сняла маску и подошла ближе. Я узнал её! Это была Флосси, та самая овца, с которой мы встретились вчера.

— Кто ты, малыш? — спросила она. — Из какой отары?

— Я… не отсюда… — пришлось придумывать на ходу. — Мы с мамой шли издалека… отбились от стада… зашли в болота и…

— Ах, бедняжка! — воскликнула Флосси. — Не бойся, Богиня мне в свидетели, мы возьмём тебя под свою защиту.

— Я довольна, — заметило божество, — что ваше племя ещё помнит об идеалах сострадания и доброты. Но я вынуждена прощаться с вами. Всё же стоит ещё осмотреть окрестности, возможно найдутся ещё заблудшие души…

— Ещё раз спасибо вам, госпожа. Флис погибла бы без вашей помощи.

Фигура растворилась в воздухе.

Стадо собралось, окружив меня и других ягнят. Внезапно я заметил ту самую овцу, что была возложена на алтарь. Она выглядела ослабшей, но вполне здоровой. Два крошечных ягнёнка сосали её вымя.

— Это моя внучка Флис, — сказала Флосси, проследив за моим взглядом. — У неё были очень тяжелые роды, поэтому я и воззвала к Богине. Белый Овен Лугов покровительствует нашему племени с незапамятных времён.

Мы двинулись прочь, куда-то к особняку баронесс. Стадо вышло на пастбище и стало вылавливать синие водоросли из топей.

В моём животе раздалось гулкое урчание. Что ж, видимо придётся-таки попробовать «синее золото». Ну, хотя бы прямо с куста, а не из чьего-то желудка.

Водоросли действительно были ужасны на вкус. Горькие, жесткие, с сильным йодистым привкусом. Мои овечьи челюсти быстро перетирали их в кашицу, которую я глотал, как ни странно, без отвращения.

Насколько же сильна была магия незнакомки? Я буквально чувствовал себя овцой, мой желудок явно тоже стал овечьим, судя по тому, что я рефлекторно отрыгивал съеденное, дожевывал и проглатывал вновь. Надо сказать, что водоросли в процессе явно становились мягче и приятнее на вкус…

Внезапно до моих ушей донеслись звуки сиринги. Богемия! Мне стоило поговорить с ней, рассказать, что случилось, она точно сможет помочь!

Бонни, как всегда весёлая и жизнерадостная, прискакала к отаре.

— Приветствую вас, мои милые овечки! — сказала она.

— Приветствуем и вас, баране… баронесса! — ответила Флосси.

— Гляжу, в отаре пополнение?

— Да, Флис подарила мне двух чудесных правнуков сегодня. А ещё, — она подтолкнула меня вперёд, —мы нашли вот этого ягнёнка в болотах. Похоже, он отбился от своего стада и потерял мать.

Богемия наклонилась и посмотрела мне в глаза. Мне хотелось тотчас же рассказать ей обо всём, но я испугался… Если овцы услышат, мне несдобровать.

— Готова поклясться, что я уже где-то видела этот взгляд, — пробормотала Бонни. —Но неважно. Добро пожаловать в земли клана Файрлайт, малыш. Здесь тебе будет хорошо. Если хочешь, я могу поискать твою родную отару… Но ты можешь остаться и с этой. Флосси позаботится о тебе.

— Спасибо, — проблеял я.

— Не за что. Но поговорим позже. Время возвращаться в особняк!

— Стройся! — крикнула Флосси, вторя первой ноте сиринги.

Мои ноги двинулись сами собой, ведя меня в нужном направлении.

Богемия заиграла мелодию и я, будто одурманенный, вприпрыжку двинулся вместе со стадом…

Хлев был уютным, а шерсть моих названых братьев и сестёр мягкой и тёплой… Проблемы сами покинули мою голову, и я крепко заснул, так, как не спал ещё с жеребячьего возраста…

Я очнулся среди спящих овец, в желудке была страшная тяжесть, кости ломило, а крылья…

Стоп! Крылья?

Я чуть было не закричал от радости! Заклятие снято! Я снова стал пони! Осторожно вылетев из хлева, я ринулся к гостевому домику.

Мне хватило по горло всего этого Финсмута! За один день, я три раза чуть не погиб! Меня замораживали, одурманивали, превращали в овцу! Меня раздражали эти кислые мины местных жителей, эти мрачно-угрюмые физиономии. Нужно было заканчивать дело и как можно скорее. К счастью, был у меня один крайне эффективный способ. Я достал ящик с моим «основным калибром» из чемодана и полетел к ратуше.

Меня переполнял гнев, но в то же время я знал, что скоро вымещу его. Они у меня попляшут. Я устрою им второй Спрейнед Энкл… Только нужно ещё навестить кое-кого перед этим.

Безумный Кутёж. Эпилог

Колокольня ратуши оглушительным набатом разбудила город. Сотни пони, рыбаки и ремесленники, потирая сонные глаза вышли на площадь смотреть, что случилось. Мэр, не успевший даже снять ночной колпак, носился перед воротами здания, задрав голову.

На вершине колокольни, безумно мотая головой, звонил в колокола серый пегас.

Прервавшись, он взглянул вниз, и, удовлетворённый произведённым вниманием, спикировал на мостовую. Оттолкнув причитающего мэра, он, громким, хорошо поставленным голосом, заявил:

— Дамы и господа! Как здорово, что вы прибыли на мой зов. Я недавно в вашем городе, но, признаюсь честно, не встречал настолько мрачного и безрадостного места. И я здесь, чтобы покончить с этим. Раз и навсегда.

Его глаза блеснули безумным огнём. С мрачной ухмылкой, он сдёрнул покрывало с внушительного сооружения перед ратушей.

Толпа ахнула, увидев огромную пушку невообразимого калибра. Паника началась в передних рядах, и пегас продолжил:

— Куда же вы, друзья? Не стоит убегать! Малышка Берта достанет вас даже на краю города.

— Что ты творишь, безумец! — крикнул кто-то из толпы.

— Терпение, господа, сейчас вы всё увидите!

Он дёрнул за шнур и пушка выстрелила с оглушительным грохотом.

---

Сёстры Файрлайт стояли на балконе своего особняка, смотря издалека на беснующийся город.

— А он подошёл к делу со всем размахом! — засмеялась Богемия, глядя в телескоп.

—Хтуга давала ему положительные рекомендации. Он настоящий мастер своего дела, — улыбнулась Саннидейл.

— Я не бросаю слов на ветер, — раздался голос позади.

Сёстры обернулись и ахнули. Сама Богиня, легка на помине.

— Думаю, теперь наш выход. Элегия уже заканчивает. И помните, пони знают меня под другим именем.

— Конечно, — кивнули сёстры. — Рады вашему визиту, принцесса.

---

Всё шло даже лучше, чем задумывалось. Конечно, моя пушка поначалу нагнала страху, но для того, чтобы организовать праздник для всего города в кратчайшие сроки нужен был именно такой калибр. Теперь жители радостно галдели, угощаясь вкусными пирожными по моему фирменному рецепту и запивали всё лучшим сидром из самого Понивилля. Пришлось, правда дёргать кучу ниточек и прибегнуть к волшебству, но результат того стоил. Вечеринка для всего немаленького города, — думаю, даже моя бывшая начальница обзавидовалась бы. Вспомнив своё цирковое прошлое, я развлекал толпу трюками и жонглированием, с удовольствием глядя, как улыбки появляются на их когда-то мрачных физиономиях. Но «десерт» ещё впереди! Я оглушительно свистнул, позвав Элегию.

Вдруг, пересохший городской фонтан к удивлению присутствующих, пустил струи в небеса. Не теряя времени, я зажег разноцветные огни, окрасившие их в цвета северного сияния. Неожиданно струи замёрзли, образовав ледяной подиум, и на нём, в изумрудной вспышке магии возникла великолепная Элегия Нуар.

Божественная музыка тотчас же окутала площадь и пони, как завороженные стали внимать чудесной песне.

Я видел и слышал множество певиц, и Элегия была просто сверхъестественно хороша. Её великолепный голос трогал за душу и был настоящей усладой для ушей. Своё выступление она сопровождала настоящим магическим шоу, создавая прекрасные ледяные скульптуры и повисающие в воздухе узоры из кристаллов. А когда она закончила, я подал сигнал огненным вампони, и те нарисовали в небе огнём огромное солнце.

Как раз кстати. В центре огненной фигуры возникла яркая вспышка и на подготовленный мною подиум плавно спустилась принцесса Селестия.

— Приветствую вас, жители Финсмута! — сказала она.

Её речь была короткой, но ёмкой. Я не слушал, обычное обращение к подданным.

Однако фраза «Довольно вам жить в темноте!» насторожила меня. Принцесс запрокинула голову и испустила в затянутое тучами небо сияющий луч, буквально разорвавший плотный защитный покров города. Я закусил копыто в ужасе, глядя на вспыхнувшие глаза огненных вампони, зависших неподалёку; за много лет они впервые увидели солнце. Но что же Спарк? Я ждал от неё любой выходки: ужасающего хохота, потоков огня или яростного высасывания тепла из всего живого… Но она ничего такого не сделала. Она пристально смотрела на принцессу, а та смотрела на неё.

— Не бойтесь, мои маленькие вампони, — сказала Селестия. — Летите сюда, ко мне.

Осторожно паря на дрожащем воздухе, они подчинились.

— Это… это же вы… — пролепетала Спарк, упав перед принцессой.

— Поднимись, дитя, — принцесса остановила её жестом. — Ваши страхи позади. Ваше племя теперь может не опасаться света солнца и не таиться в тени.

— Но… но как? — кипящие слёзы текли из глаз Эмбер, обращаясь в пар, прокатившись по её мордашке.

— Эта история для другого дня. Скажу только, что сегодня — начало новой эры для вашего племени. Так что, оставьте тревоги и наслаждайтесь праздником, который подготовил Игл Ай. Недаром же он входит в пятёрку лучших организаторов вечеринок в Эквестрии!

Принцесса подмигнула мне. Я грустно улыбнулся, но тут же прогнал это настроение. Неважно, что творится у тебя на душе — гости этого видеть не должны. Я подал знак Элегии, и она взметнула ввысь брызги воды, создав в небе великолепную радугу.

---

— Так что же случилось тогда, на реке Спрейнед Энкл? — спросила Богемия, уплетая предложенные ей мармеладные фрукты, безошибочно отгаданную мною её любимую сладость.

Я поморщился, но, вздохнув, рассказал:

— Наша Пекарская Дюжина должна была устроить праздник для местных бизонов в знак примирения. Один из них, кажется его звали Буффало Биг, был глухим с рождения. По роковой случайности, именно его мой коллега Тролло Лолло выбрал для своей коронной шутки: неожиданного пирога с ананасовым кремом. Глухой бизон не услышал его выкрик «лови!», подумал, что мы нападаем и протрубил тревогу. В получившейся заварушке десятерых наших сильно помяли, трое оставшихся со мной во главе укрылись в местном форте. Ситуация была аховая, но я умудрился сделать из старых доспехов стражников и пары железных листов походную кухню и, невзирая на раны, приготовил сто пирогов с начинкой из ромовых вишен и капель своей крови. Так я и заработал прозвище «Кровавый пекарь». Бизоны всё-таки пробили нашу оборону, но алкоголь в пирогах выполнил своё дело. На следующий день здоровяки проснулись без единого воспоминания о предыдущих днях, мой хорошо подвешенный язык сделал всё остальное: они поверили, что мы организовали для них лучшую вечеринку в истории. За решение «бизоньей проблемы» я был представлен к награде, причём, почему-то, единственный из всех. К сожалению, из-за полученных травм, большинству наших пришлось выйти в отставку… Так и распалась наша Пекарская Дюжина. Я до сих пор не могу смотреть друзьям в глаза после этого.

— Это… действительно печально, — Саннидейл отложила свою сливочную пастилу. — Об этом событии ходило много слухов, но я даже не подозревала, что всё было настолько ужасно.

Я оглядел веселящуюся толпу

— Что же, думаю, моё дело здесь сделано. Пора одинокому страннику покидать это место.

— Как пожелаете, мистер Игл Ай, — кивнула Саннидейл. — Мне было приятно увидеть, как преобразился этот город благодаря вам. Вы заслужили вашу награду.

Она протянула мне банковский вексель.

— Мы всегда рады будем видеть вас в нашем поместье, — подмигнула Богемия.

— С радостью воспользуюсь вашим предложением, баронессы, — почтительно поклонился я.

Попрощавшись, я тихо пошёл по пустым улочкам, таща за собой свой чемодан.

— Уже уходишь? — раздался знакомый голос.

Я обернулся и увидел двух кобыл. Элегия и Эмбер.

— Да. Моё дело здесь закончено.

— Если не возражаете, — потупила взор Эмбер, — я бы хотела пойти с вами. Принцесса предложила нашей семье должности при дворе, Блэйз и Спарк согласились, но я… Я хочу посмотреть мир. А вы единственный, кого я знаю… оттуда.

— Да и я, — вздохнула Элегия, — что-то застоялась на этом месте. Моему таланту нужен большой город! А король Лео был так любезен, что освободил меня… от моих обязательств перед ним. А за тобой, помнится, был должок.

Я задумался. Мы неплохо сработались на этом празднике. Может, пора перестать делать всё в одиночку?

— Думаю, мне пригодится хороший пиротехник и прекрасная певица. Добро пожаловать в команду!

— Ура! — Эмбер просто вспыхнула от радости. Похоже жаркое солнце значительно увеличило её силу.

— Осторожнее! — возмутилась Элегия, отгородившись от огненной вампони ледяным щитом. — Я нисколько не сомневалась в таком твоём решении. Ну что, полетели отсюда? Не волнуйтесь, хоть у меня и нет крыльев, я не отстану от вас. Мои заклятия левитации очень сильны.

— Тогда вперёд! На Лос Пегасус!