Fimbulvetr

13: Höðr

— С-нег! Сн-ег! Снег! Ид-ду! Ид-д-дём! Ид-ду сн-нег! Охота! Ур-р-рожай!

— Почтенный Предок, а с хомяками что?

— Ур-рожай! Добы-ч-ч-ча! Хом… хом… СКВАВК!

— Нет, я понимаю, что звучит глупо, но…

Шёл второй день путешествия в земли Кочевников, и Всеволод уже был морально готов кого-нибудь прикончить. На то у него была очень хорошая причина, даже две. Пусть поначалу путешествовать в компании было приятно, было с кем перекинуться словечком, но количество перекидываемых словечек быстро стало для него невыносимо утомительным.

Началось всё с Хельги, которая, открыв в себе дар речи, обрадовалась настолько, что говорила не переставая. Она даже во сне что-то бормотала. То, что словарь у неё был крохотный, да и понимала она из него хорошо если половину, ситуацию не улучшало. Впрочем, с этим-то он мог бы и справиться, в конце концов, в своё время он занимался как раз теорией обучения языкам, но, к сожалению, их компания Хельгой не исчерпывалась. Кургаш Иртэ была, наверное, очень приятной кобылкой, даже несмотря на её мерзкое настроение по утрам. Она была безупречно вежлива, обращалась к Всеволоду только как к Почтенному Предку, но кроме этого она ещё и хотела всё знать о мире до магии. В буквальном смысле всё, от человеческой анатомии до принципов работы ядерных реакторов. Реакторы Всеволода удивили, он не думал, что в диковато выглядящем мире современности кто-то о них слышал. Оказалось, что про реакторы Кургаш знает даже больше, чем он. Когда он спросил, как так может быть, она махнула копытом и ответила, что читала много старых книг в библиотеке Сарая, и что её всегда интересовала история.

Маленькому грифону было нелегко вынести неудержимый поток вопросов с одной стороны и шквал повторений случайных слов с другой. То, что Хельга всё ещё рассматривала Кургаш как ходячий запас еды на чёрный день, а Кургаш об этом прекрасно знала, только добавляло стресса. Труднее всего с этим было по ночам, особенно учитывая, что они углубились в область, снова вернувшую себе название Дикое Поле. Вокруг не было ни деревьев, ни холмов с пещерами, ничего, кроме громадной плоской равнины, покрытой белым снегом. Каждую ночь они откапывали в снегу нору, и втроём им было там достаточно тепло, но, чтобы Хельга не пыталась во сне жевать ближайшую часть тела Кургаш, Всеволоду приходилось устраиваться между ними. Да, это было самое тёплое место, но обе его подруги вели себя так, как будто он — плюшевая игрушка, которую во сне положено покрепче обнять. Объятия его не тяготили, а вот неизбежное перетягивание грифона, в которое они выливались было очень неприятно и только ухудшало его и без того мрачное настроение.

И как будто всего этого было мало, он чувствовал тяжесть своих собственных вопросов. Несмотря на уроки доброго доктора, его знания о мире вокруг были ничтожны. Пожалуй, даже Хельга могла бы ему рассказать немало полезного. По крайней мере, помочь с полётами, потому что, несмотря на недостаток практики, он чувствовал незримые потоки в воздухе куда сильнее, чем раньше. Настолько сильнее, что иногда ему казалось, что один взмах крыльев унесёт его за облака.

Так что, когда он почувствовал, что сейчас точно сорвётся, он взмахнул ими.

В следующий момент он обнаружил себя метрах в десяти над землёй, медленно плывущим над потоками раздражающих звуков. Ощущения от того, как ветер ласково несёт его над великими равнинами было настолько приятным, что ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что он оставил Хель и Кургаш вместе и без присмотра. Заложив крутой вираж направо, он развернулся, уже готовый к тому, что увидит грифоншу, готовящую пегаску к обеду, но вместо этого обнаружил, что Кургаш вцепилась в несчастную котоптицу и кричит что-то ей в ухо, не забывая при этом как следует встряхивать. Хель выглядела напугано, и почти не сопротивлялась, только вяло пыталась отпихнуть агрессивную пони от себя подальше. Всеволод быстро приземлился рядом, и услышал окончание тирады Кургаш.

— …и ты прекрасно знаешь, меня ничто не остановит, поэтому лучше скажи са… ой, Почтенный Предок, ты вернулся! — она немедленно отбросила ошеломлённую Хельгу и развернулась к нему с очень большой и очень страшной улыбкой. — А я просто спрашивала нашу подругу, не поучит ли она меня летать.

— Не сомневаюсь, — на самом деле, у Всеволода были сомнения в её честности, но он не стал их озвучивать. — В этом вопросе Хельга и впрямь неплохой учитель. Но… почему именно она? У вас же там должны быть другие пегасы? Почему они тебя не научат?

Кургаш поникла и повесила голову.

— Слабая кровь. Родичи не летают.

— Что ещё за «слабая кровь»? — заинтересовался Всеволод, продолжая путь.

Пегаска помолчала несколько мгновений, при этом выглядела она очень печальной и потерянной. Она расправила крылья и взмахнула ими, заставив снег вокруг закружиться, тяжело вздохнула и медленно заговорила.

— Почтенный Предок, ты знаешь, Возвратные, твои сородичи, дали начало моим сородичам. У живущих в городах запада и севера нет других Предков. Их земные пони сильны, единороги повелевают магией, пегасы летают в небесах, а сноходцы хранят ночи. Мы… мы другие. У нас были и другие Предки. Те, кто всегда были в этом мире. Те, кто служили твоим сородичам тогда, когда у вас было только две ноги. Они жили недолго, у них не было магии, но их было много, и они всегда были здесь. Когда стали появляться Возвратные, они пришли в табуны этих Предков и стали советчиками, учителями, правителями. Родителями. Часть их магии досталась их детям, но меньше, чем было у них самих. Жизнь детей была коротка, они не получали меток судьбы. Но некоторые дары магии были и у них. Они жили дольше, были сильнее, у некоторых даже были крылья и рога, но пегасы не могли летать, а единороги не могли поднять и крохотный камушек своей магией. Со временем, Возвратных Предков становилось всё больше, магия становилась сильнее. Мы нашли в ней свои пути, не такие, каким учат книги пони, чтущих Архив. Но искусство полёта нам всё ещё недоступно.

Она посмотрела вверх, на пробивающееся между облаками солнце, и Всеволод заметил, что в глазах у неё блестят слёзы. Кургаш моргнула и подняла копыто к небу.

— Я слышу, как оно меня зовёт. Всё время. Я знаю, моё место там. Но каждый раз, когда я пытаюсь туда отправиться, у меня ничего не выходит. Почтенный Предок, тебе повезло, ты чист. Твоя кровь не приковывает тебя к земле. Ты можешь повелевать небесами. Может, это звучит безумием… но, когда ты сейчас взлетел, я почувствовала, что тоже могу. Я ощутила великую реку, текущую в воздухе, как она тянет меня за перья, делает меня лёгкой, как снежинка… но потом всё исчезло. Скажи мне, Почтенный Предок, в чём секрет? Ты что-то сделал, но что?

— Хел! Хел! Хеел-ха! — посоветовала Хельга, пришедшая в себя и всё то время, пока Кургаш рассказывала историю, внимательно рассматривавшая крылья пегаски. Судя по всему, увиденное её совершенно не впечатлило, потому что она распахнула одно из крыльев лапой и принялась шумно чистить перья. Сделала она это настолько внезапно, что Кургаш целую минуту не пыталась вырваться. Впрочем, попытка вырваться ничего не принесла, грифонша держала крепко. Половина маховых перьев была безжалостно брошена на снег, да и остальные виды перьев ждала та же судьба. Когда Хельга закончила, крыло выглядело наполовину ощипанным, но Всеволод заметил, что все оставшиеся перья выглядят здоровыми, а на месте выдернутых уже вовсю растут новые. Закончив с одним крылом, Хельга перешла на второе, проявляя к мнению Кургаш примерно столько же уважения, как и с первым.

— Почтенный Предок, пожалуйста, останови её! Она меня без крыльев оставит! — взмолилась пони, с ужасом наблюдая, как её перья падают на землю.

— Поверь мне, она знает, что делает, — ответил Всеволод. — Я по крыльям не эксперт, у меня их три месяца назад вообще не было, но даже я вижу, что свои ты изрядно запустила. Ты хоть раз перья чистила?

— Перь… чего?

— Перья чистила. Это когда ты очищаешь их от мусора, убираешь те, которые уже готовы выпасть, чтобы дать место расти новым, и смазываешь их, чтобы они не болели… ты что, правда не знаешь? — такой внезапный пробел в знаниях ошеломил Всеволода. Он-то думал, что такие вещи в обществе, где у изрядной его части растут крылья, будут знать все. В конце концов, он сам научился этой процедуре у земного пони. Если уж и они знали… как это знание умудрились проморгать пегасы?

— Мы крылья не трогаем! — быстро ответила Кургаш. — Если много трогать крылья, можно ослепнуть! Так говорят все мудрые кобылы!

Всеволод почувствовал, что у него снова начинает болеть голова. Чем дальше, тем ему меньше хотелось знакомиться с конской культурой, в которой бытуют настолько суровые и безумные суеверия.

— Ну хорошо, я расскажу, что знаю, а Хельга…

— Хеел-ха!

— …да, именно ты. Она покажет, как это правильно делается. Но сначала я тебя научу чистить перья, а потом тебе потребуется несколько дней, чтобы перья немножко отросли. Итак, сначала надо научиться правильно пользоваться языком…

==Там же, два дня спустя==

— Княже! Мы снова нашли следы! Похоже, они с кем-то схватились! Посмотри, сколько перьев!

Громадный грифон осмотрел следы и нахмурился. Место и впрямь выглядело как поле боя. Вокруг были разбросаны вырванные перья, кое-где на снегу виднелись капли крови. Что именно произошло сказать было трудно, приближалась весна и снег уже начинал подтаивать, но судя по всему, небольшой отряд, по следам которого они шли весь предыдущий день, попал в засаду большого отряда Кочевников, и был ими захвачен. Если он хотел спасти котят, действовать нужно было быстро.

— Вызывай город. Мне нужен второй взвод, и не позже рассвета.