DOOM - Эквестрия. Том 1: Железный коготь
Глава восемнадцатая. Откровение
Предпоследняя глава. Ух!
Саундтрек:
[1](Atrium Carceri — intro/menu): https://www.youtube.com/watch?v=aykTKEDuHzM
[2](DOOM — Hellwalker): https://www.youtube.com/watch?v=nJI8JDnLH3Y
[3](Crysis — Pyrrhic victory): https://www.youtube.com/watch?v=eMJxEEmvNYI
Мне много раз предстояло выбирать. Казалось, что это не имело никакого значения, что только величайшие этой вселенной держат в своих руках будущее, но это неверно. Историю создают большие группы малых индивидуумов так же, как дарят ей лидеров. Нет смысла обвинять диктатора в кровожадности, ибо его породил народ. Ваш лидер таков, каковы и вы. Поступки его отвечают вашим желаниям, явным и подсознательным. В грехах своего рода виноваты все его представители и никто помимо них. Тебе плохо — ты сам причина этого. Угнетаемый виновен в своей ужасной жизни не менее угнетателя, и только он сам может и должен изменить это.
В наибольшей степени на мою судьбу повлияли именно мои собственные шаги. Те выборы, что я делал, привели меня сюда, в это проклятое место. Каждый из них имел право на существование, среди них не было плохого или хорошего, светлого или темного. Они просто были. Тем более, что в условиях нового апокалипсиса ни один из них не прельщал мне. Скоро мне предстоит сделать ещё один выбор. А пока я жду его, могу продолжать вспоминать и писать. Всё это — чтобы не потерять голову, ибо я невероятно близок к этому. Я знаю, это первый и, не дай богиня, последний рассказ в моей жизни. Хотя, может, это сон и я на самом деле сижу в тёплой комнате перед клавиатурой и пишу, но покуда душа моя и разум мой погружены в этот... этот кошмар, я не волен взяться за иное. Или выбраться, дойти до конца, или стать частью ненавистного мира-организма. Честно говоря, я произношу имя богинь безо всякой веры. Я начинаю терять надежду. Что остаётся, когда вера умирает в тебе, пронзённая мечом цинизма? Верить в себя. Возможно, выбор уже пришёл, уже здесь. Могу ли я надеяться и ждать, что друзья придут за мной, или же мне стоит подняться и идти дальше?
Но пока я вспоминаю первый роковой выбор...
Тепло.
Тело, укрытое чем-то мягким, расслаблено. Неприятный химический запах вперемешку с телесными испарениями кусает ноздри. Слышатся голоса, но настолько невнятные, что я чувствую себя пьяным. Слабость такая, что от неё испытываешь удовольствие. Не загружая себя мыслями, я снова проваливаюсь в сон.
Резкий толчок и внезапная колющая боль где-то возле колена верхней ноги приводят меня в себя. Раздается кобылий возглас:
— Осторожней! Верни его в нормальное положение и двигай!
Чьи-то копыта обхватывают меня и небрежно перемещают вбок.
— Давай быстрее, не загораживай проход! — нервно произносит первый голос.
— Да заткнись же ты наконец! — орёт другая кобыла прямо над ухом. — У всех и без тебя нервы на пределе!
— Чёрт, прости. Я знаю, сама взбешённая. Ты иди, иди и не обижайся.
— Ага, — кобыла вздыхает. — Ты тоже извини меня. Во имя Селестии, когда это закончится? Ох...
Меня молча везут куда-то. Каталка (или что бы это ни было) изредка подпрыгивает на порогах. Чувство времени совершенно потеряно, оттого не могу сказать, как долго длилась эта поездка. Когда же каталка остановилась, запах плоти и химии стал сильнее. Отовсюду доносились стоны, то и дело прерывающиеся криками.
— Срочная помощь? — устало спросил хрипловатый мужской голос где-то вдалеке.
— Нет, но вся третья палуба забита до отказа, и мне сказали, что здесь ещё осталось место.
— Нет, — бросил голос жеребца, теперь слышавшийся ещё дальше.
— Но куда же мне деть его? Вы же приняли тех раненых с грузового лифта.
— Они нуждались в срочной помощи. Повторяю, ему она нужна? — пони, несмотря на усталость, говорил быстро и чётко.
— Нет, но...
— Тогда пойдите вон. — Резко произнёс жеребец и откликнулся на другой голос, позвавший его. Сразу за этим последовали пронзительные крики. Кобыла со вздохом пробормотала что-то себе под нос и меня опять куда-то повезли.
"Нет, так не пойдёт" — подумал я, так как ко мне отчасти вернулось ощущение пространства.
Когда я открыл глаза и проморгался, каталка уже ехала по какому-то коридору, заполненному галдежом, как, собственно, и всё. Я попытался сказать что-нибудь, но поперхнулся и несколько раз кашлянул. От движения ногу вновь укололо. Переведя взгляд на неё, я увидел шланг, высовывающийся из-под белоснежного одеяла и уходящий в мешок капельницы, приделанной к боку каталки.
— Вы в порядке? — с взволнованной заботой спросила кобыла вне поля моего зрения. — Как вы себя чувствуете?
— Настолько в порядке, насколько это возможно для того, кто пил кровь горгульи, умирал полдесятка раз и убивал демонов репейником, — холодно просипел я и буркнул после короткой паузы. — Это вы должны рассказать мне о моём состоянии.
— Пожалуйста, простите, но я ничего не знаю, — кобылка, видимо напуганная моим недружелюбным тоном, взмолилась так жалобно, что я почувствовал укол стыда. — Мне просто сказали отвезти вас сюда, но здесь нет места! Куда теперь — я не знаю! Все стоят на ушах, лифты забиты, мне даже не вернуться! И я ничем не могу вам помочь — я даже не медик!
— Нет, нет, это вы извините меня. — Пробормотал я. — Объясните, пожалуйста, что происходит. Мы всё ещё в Тартаре?
— Да, — протянула кобыла. — Постойте, вы разве приходили в себя до этого момента?
— Нет, а в чём дело?
— Принцесса Луна объявила, что это место — Тартар всего сутки назад!
Меня передернуло.
— Сутки?! Сколько времени прошло с... ну, попадания сюда?
— Скоро будет как пять дней. Элементы гармонии сработали очень странно. Чудовища погибли, да, но вся магия улетучилась! Мы привыкли пользоваться одной ею в медицине. А без неё... у нас просто нет ни препаратов, ни возможности изготовить их. Будь у нас хоть пятнадцать-десять работающих единорогов, мы бы смогли спасти почти всех раненых. Но сейчас мы не можем вообще ничего. Аптечек и стимуляторов, которые бы не содержали магии у нас просто нет! Пони ежеминутно умирают!
— А ну! Кто там паникует?! — крикнул кто-то. — Замолчи, и без тебя плохо!
Кобыла кашлянула и тихо извинилась.
— Эмбиент! — услышал я мягкий, но преисполненный страдания голос Флаттершай. — Я тебя повсюду ищу! Ты чего здесь? Разве тебя не отпра...
— Мест нет. Да и, кажется, ему не так плохо.
— Погоди, это же Айрон Лоуген! Его требовал видеть тот... Охохонюшки! Эмбиент, милая, пожалуйста свяжись с кем-нибудь, кто точно осведомлён о его здоровье и, если всё будет в норме, отправь ко мне или сразу к принцессам, хорошо?
Последующие беготня и болтовня не стоят детального описания. Но поделиться информацией о моём здравии действительно стоит.
Итак, моё сердце сбросило часть нагрузки и передало её... печени. Врачи вообще странные пони — с таким холодным спокойствием говорить о том, что печень, как самый большой орган в теле, способна частично заменять такие важные аппараты, как сердце! Но не успело моё радостное удивление пройти само, как было разрушено всё такими же холодными рассказами о разрушении моей пищеварительной системы. Организм всё время стремится к наиболее эффективному использованию органов, в зависимости от нагрузок. Как в невесомости деградировали мышцы, так и мой желудок с кишечником почти что атрофировались без пищи. Не съешь я перед прибытием в Кантерлот тарелку супа — чёрт знает, что было бы. Донкельхейтум питал мой организм, направляя энергию прямо в клетки. Теперь, когда он отключился, единственным способом поесть для меня оказалось введение питательных веществ в кровь через капельницу. Благо, за четыре с половиной дня сна я достаточно "отъелся", чтобы не быть прикованным к игле. Возвращаясь к пищеварительной системе, скажу, что приводить её в порядок было велено очень осторожно — начинать с воды или бульонов. Как ни заманчиво звучала эта диета, возможности воспользоваться ею в обозримом будущем я не видел, ибо провиант был на минимуме, а сам я направлялся на своих четырёх (вопреки возражениям врачей) к принцессам.
Неспешно, часто отдыхая, я шел через коридоры, пробивался сквозь толпы медпони, техников, солдат и вообще не пойми кого. Добравшись до входа в кабинет аликорнов, я уж было решил, что всё позади. Нет, я ошибался. У окна с видом на пустошь Тартара стоял жеребец, показавшийся мне знакомым. Надо же, я чуть не забыл о нём! Дэкэй. Жеребец с гривой цвета плесени. Тот, кого я встречал всего пару раз, и с которым у меня всегда случалась словесная перепалка.
Дэкэй смотрел прямо на меня. Что-то в его взгляде изменилось с прежних времён. Его глаза всё еще источали тяжесть и муку, но в них не было ненависти.
— Привет, Коготь. — Медленно произнёс он. — Все ещё борешься? — Я моргнул и прищурился, когда он чуть опустил голову и шагнул ко мне. — Думаю, мы видимся в последний раз, но это не важно. Скажи мне, что движет тобой? Ты, считай, инвалид, но всё равно идёшь вперед. Сейчас ты наведаешься к принцессам, получишь от них задание и снова окунешся в мясорубку! Скажи, что заставляет тебя продолжать идти?
Я молча смотрел на него, а его глаза наливались кровью.
— Ты не слеп! Ты не можешь не видеть, в каком крупе мы оказались! Заточены в другом измерении и лишены магии! Ты видел, сколько у нас раненых и что мы никак не можем им помочь! Так почему же ты сражаешься? — он отвернулся к окну. — У всех упадок духа, даже у принцесс и кобыл гармонии! Но ты... Ты же видел битву так же, как и я! — жеребец стиснул зубы и зажмурился. — Я... я был в городе, прямо под замком. Пони сгорали заживо на моих глазах! Мы бежали, обезумев как напуганное стадо и молились, чтобы сгорел кто-то другой! А... а я хотел быть сильным, непоколебимым, как ты! Я спрятался под каким-то обломком и сумел унять панику. Мимо меня бежали кобыла и жеребёнок. Я захотел помочь, повлиять хоть на чью-то судьбу, возыметь хоть какое-то значение! Я окликнул их, но они не расслышали меня. Тогда я кинулся к ним, чтобы оттащить в укрытие, схватил жеребёнка, но он стал вырываться. Его мать тоже бессознательно накинулась на меня. Она была, наверное, земнопони, потому что лягнула так, что я отлетел на несколько метров. А в следующую секунду жеребёнка и половину тела кобылы испепелил огненный шар! — Дэкэй на миг открыл глаза и впился отчаянным взглядом в меня. Затем он сдавленно крикнул и оглушительно топнул. — Она... лежала там, прямо передо мной. Умирала прямо передо мной! И смотрела мне в глаза! — Дэкэй выдохнул и, сглотнув, продолжил чуть спокойнее. — В ту секунду я прозрел. Читал сообщение доктора Кризиса, которое он разослал перед вторжением? То, где он говорит циничную правду о богинях? Я с ним полностью согласен. Вера в принцесс вскружила нам головы и отбила тормоза. В этой войне, в этом кошмаре вина демонов не больше нашей. Даже видя, как наш мир горит и разваливается, большинство продолжает слепо верить в богинь и их всемогущество. Эти дни мы занимались только ожиданием чуда. Но его не будет, пока мы не станем верить только в себя! Это всё равно, что сидеть в вонючей выгребной яме, которую все обходят за километр, и ждать, пока кто-нибудь вытащит нас из неё! Мы должны сами выбраться, но на этом останавливаться нельзя! Вот мы выбрались из ямы, но мы покрыты нечистотами, и к нам всё ещё никто не подойдёт! Мы должны омыться, одеться во что-то приличное, и восстановить репутацию. Но если мы сидим и ждём прихода какого-то сказочного спасителя — мы обречены. Мы... мы не знаем ответственности! Мы просим у богинь отпущения грехов, но не осознаём своей вины и не делаем выводов! И это губило нас всю историю! Только признав, что богинь не существует, мы получим будущее, ибо научимся отвечать за свои поступки и за то, какие мы есть!
Дэкэй глубоко вздохнул и выжидающе поглядел на меня, медленно переваривающего услышанное. Мы молчали несколько минут, смотря друг другу в глаза. Наконец, он отвёл взгляд.
— Я уже задавал тебе этот вопрос. Ты сказал, что не знаешь. Теперь же, когда ты прошёл столь многое, я спрошу ещё раз: почему ты борешься?
— Кризис однажды задал мне такой же вопрос, отметив, что во мне нет ни любви, ни дружбы. — Начал я после продолжительной паузы. — Но... — Я вдруг запнулся, задумавшись. А правда ли то, что я испытываю к Эколип, можно назвать любовью? Отчего же я не думаю о ней каждую минуту? Отчего выбрал остаться в Тартаре, если любил её? А Кризис прав. Значит... — Я пытаюсь обрести их. А ещё у меня есть долг. И, честно, я проклинаю его. На то есть причина. — Я отвернулся и быстро зашагал к дверям принцесс, ёжась от ощущения пристального взгляда Дэкэя на спине. У самого кабинета я остановился и коротко глянул через плечо. Жеребец медленно удалялся.
— Не торопился, Палач? — прошипел голос, отдалённо походящий на Эффусума. Я шагнул в неярко освещённое тесное помещение с широким столом, занимавшим большую его часть. Луна и Селестия, с осунувшимися и измождёнными лицами сидели возле небольшого чёрного монитора с эмблемой ОАК. Они одновременно подняли головы на меня. Не знаю, вызвано ли это монологом Дэкэя или их жалким видом, но принцессы будили во мне лишь чувство снисхождения и желания заступиться. Селестия грустно улыбнулась, кивая, а Луна нахмурилась и бросила короткий взгляд через плечо. Глянув туда, я приметил бледное, тощее, как изголодавшийся олень, существо. Эффусум. Внешне его состояние никак не улучшилось. — А надо бы.
Эффусум, как старый дряхлый дед, опёрся на свою косу и с трудом поднялся.
— Ладно, Тия, думаю, эта речь готова. Отдохни немного, а потом зачитаешь по радио. — Мягко произнесла Луна и, кивнув сестре, грациозно выскользнула из-за стола, посмотрев на меня с серьёзным выражением лица. — Здравствуйте, мистер Лоуген. Как вижу, ваше самочувствие в норме?
— Я всё еще дышу и меня пока не пытаются сожрать. На большее претендовать я не смею, — сухо пробормотал я, удивляясь внезапно нахлынувшему чувству напряжения во всём теле.
— Ситуация, в которой оказался наш народ, ухудшается с каждой секундой, — проговорила Луна, переводя глаза на Эффусума и обратно на меня. — Мы пришли к выводу, что элементы гармонии остаются ключом к нашему спасению. При правильном использовании они могут послужить телепортом. — Луна посмотрела на Селестию, получила в ответ робкий кивок и со вздохом сказала. — То есть, они могут отправить кого-либо туда, где, так сказать, место его душе. Когда я стала Найтмер Мун, элементы перенесли меня на луну. Это было непреднамеренно, но в то же время не могло быть простым совпадением. Когда же я вернулась, кобылы гармонии хотели не моего изгнания, а очищения. Те, кого мы изгоняли элементами в эти годы, возвращались в родные места, где начинали жизнь с чистого листа. Следовательно, мы могли бы использовать их на самих себе, чтобы вернуться в Эквестрию!
— Но... — начал я, собираясь привести десяток доводов против этой идеи, как Луна меня опередила.
— Да, мы не можем с точностью предсказать, как они сработают. И я знаю, что именно они вычистили всю магию. Знаю, что они, скорей всего, найдут для каждого своё место. Грифоны улетят в один конец мира, яки — в другой, мы — в третий.
— Но у меня есть идея, — просипел Эффусум, едва не падая. — Я мог бы включиться в цепь магии элементов и тёмной энергии, которая будет переполнять вашу шестёрку лошадей в тот момент, с целью достижения абсолютного контроля над ними. Над элементами, я имею ввиду! Но для этого мне нужна эта тёмная энергия. А чтобы её получить, мне нужен ты, Палач!
Ох, не нравится мне это!
— Ты получил донкельхейтум много дней назад, но до сих пор не знаешь о нём практически ничего, — Эффусум, сопя, выступил вперёд и упёрся в меня своими потухшими глазницами. — Меня разочаровывает и в то же время радует твоё смирение и принятие его, как должное. Было бы очень неудобно иметь излишне любопытного Палача! — он хмыкнул. — Донкельхейтум — как аккумулятор тёмной энергии. Сам по себе он значит мало, но обладает поразительной способностью синтезироваться с нею и с живыми организмами, в телах которых она содержится в особых количествах. Думаешь, получение заряда от убийств или из демонических сфер — подобие... игровой условности? Нет! Умирая, существо высвобождает энергию, которую собирает донкельхейтум. Вообще, он собирает её постоянно и изо всех источников, но в слишком малых объёмах, чтобы это имело большое значение. Руны позволяют употребить накопленную мощь на что-то другое, нежели простое поддержание твоего функционирования.
— Какой от него толк, если тёмной энергии нет?! — фыркнул я, недобро морщась на Эффусума. Он явно продолжал нас всех использовать. Ладно — я. Я не так важен для мира. Но позволять ему влезть в магию элементов и, вероятно, кобыл гармонии? Влезть в Деш? Да чёрта с два я соглашусь помогать ему в этом!
— Прелестный вопрос! Никакого. Поэтому я хочу, чтобы ты собрал тёмной энергии для меня. Без неё я не просто не способен на активные действия, я умираю. Так же она нужна кобылам гармонии для активации элементов. Собрать её можно, правильно, подальше отсюда. В аду. — Я мысленно проклял Эффусума за надменную улыбку и вызывающий тон, с которыми он произносил эти слова. — Есть иной способ, но он требует рискнуть жизнью каждого, кому не повезло дожить до сей минуты!
О, богини, я еще не услышал ничего конкретного, а уже хочу застрелиться! И как же меня нервирует этот оскал!
— Сейчас я изложу все варианты как можно подробнее...
— Коготь, неужели! Ты в порядке, брат? — обратился ко мне Винд Чилл, войдя в казарму. Я сидел на койке, угрюмо уткнувшись в пол. Я искренне обрадовался его вопросу, но вида не показал (я испытывал странное удовольствие, когда другие заставали меня в дурном расположении духа).
— Не хуже остальных, — сказал я, взглянув на него. Грифон, получивший немало морщин на пернатом лице, непонимающе моргнул, чем заставил меня со вздохом добавить. — Считай это за "да".
Винд Чилл присел рядом со мной. Внезапно я оказался в его объятиях. Немного ошарашенный, я отстранился и посмотрел в сторону.
— Мы с Огнехвостом и Руби Аем спрашивались о твоём здоровье сразу, как только тебя доставили на корабль!
— Спасибо...
— И... ты слышал про Труддуса? — Я медленно кивнул. Грифон тяжело выдохнул. Минуту мы сидели молча, затем Винд Чилл с горькой улыбкой произнёс. — Чёрт, он умудрился даже умереть, распевая хеви-метал. Знаешь, он выручил меня. Словами и примером вытянул из депрессии по Тигги.
Я дёрнулся и уставился на него, ощущая холодок, в ответ на что грифон положил лапу мне на плечо, тихо сказав:
— Не вздумай винить себя.
— Винд Чилл, я тебе друг? — Спросил я, на что грифон медленно, но твёрдо кивнул. — Могу я... — едва начатая, несформулированная фраза застряла у меня в горле. Необъяснимое чувство стыда и неудобства не дали мне договорить. Не в силах более видеть его, я встал с койки и, извинившись, поспешил к двери.
— Коготь, в чём дело? — озадачено и взволнованно пробормотал грифон.
— Нет, ни в чём. З-з-забудь. Всё в порядке. Я... скоро вернусь... наверное.
Я поскакал по коридору, морщась, проклиная и стыдясь себя. Но я вовсе не бежал, куда глаза глядят, напротив, я прекрасно знал, где смогу выговориться.
Я сидел на кровати возле двери в тёмной и пустой комнате кобыл гармонии, объятый сомнениями.
"Почему я пришёл именно сюда? Винд Чилл мне как брат, а они? Да, я ждал только Деш, но как я мог считать себя близким ей? Как я мог считать её близкой мне? И с чего я вообще взял, что у неё будет на меня время? Не как солдата, ибо я был почти что центром плана Эффусума и принцесс, а как пони? — думал я, глядя на пластмассовую фигурку фиолетового дракона на одной из тумбочек. — Нет, нет, она непременно выслушает меня! А если у неё будут дела поважнее, выслушает кто-нибудь другой, например, Флаттершай! Нет, и она занята... заняты все! Все работают на наше спасение! Один я... тьфу, чёрт!"
Стараясь заглушить свои мысли, я достал КПК Пинкхарт и включил запись "Свойства", датированную 22-ым числом месяца феникса.
Изучение донкельхейтума идёт быстрее, чем я могла ожидать. Пока я держу факт своего нахождения в ОАК-сити в тайне, ведь Твайлайт приедет как только узнает, что я вернулась. Да, её помощь мне бы пригодилась, но она может задать слишком много вопросов. Не знаю, следит ли Кризис за каждым моим шагом, но я просто не могу доверить никому того, что знаю.
Так, возвращаюсь к донкельхейтуму. Два модуля обладают отрицательным магическим потенциалом, то бишь могут быть заряжены практически любой достаточно мощной магией. Третий уже был заряжен и до сих пор не поддался никакому воздействию. Такое впечатление, что он вошёл в состояние магической консервации, сходной с той, что используется чейнджлингами для сохранения коконов в неблагоприятных условиях. Невзирая на то, что это может быть простым совпадением, я рада, что нашла хотя бы эту призрачную связь с чем-то родственным для нас. Тем не менее, я должна соблюдать осторожность, ибо этот материал воистину опасен.
Вчера я собственнокопытно наложила осветительное заклинание ничтожной мощности на один из модулей с отрицательным зарядом — и у меня случилось выгорание! Причём самое глубокое в моей жизни! Вся моя магия была истощена на сто процентов или около того. Я смогла вернуться к работе только сегодня, и оказалось, что заряд модуля повысился! Этот эффект тоже может иметь параллели с высасыванием энергии любви и дружбы, чем пользуются всё те же чейнджлинги, однако эта связь не менее расплывчата, чем первая. Я продолжаю работу. Селестия помоги мне, да не ошибусь я в поступках своих...
Шипение двери вывело меня из оцепенения. Вид усталой голубой пегаски наполнил меня теплом и трепетом. Наконец-то я облегчу тяжкую душевную ношу! Генерал Рейнбоу Деш, мой командир и сестра по оружию, теперь казалась мне матерью. Последние сомнения развеялись. Я должен говорить, иначе задохнусь. Я набрал воздух в лёгкие, чтобы выплеснуть всё то, что накопилось...
И мне в разинутую пасть прилетела пропитанная потом, попона! Рейнбоу увидела меня только заслышав фырчанья и плевки.
— Айрон? — Пегаска было нахмурилась, но моргнув, с тенью усмешки подняла бровь. — Рада тебя видеть. На вкус не ахти? — она хихикнула.
Во мне разгорелось чувство обиды — я же готовился к серьёзному разговору, а тут эта дурацкая, грязная, наполненная возбуждающим кобыльим запахом... тьфу! Но, заслышав смех Деш, я не мог не улыбнуться сам. С улыбкой пришёл и смех. Пускай ситуация была глупая, почти не смешная — плевать. Минутное веселье — это то, в чём порой нуждается каждый.
Не переставая улыбаться, пегаска дружески села рядом, ткнула меня копытом и спросила:
— Так чего тебе здесь надобно?
— Тебя ждал. — Признался я, глядя ей в глаза. Не знаю, чего я хотел или не хотел в них увидеть, но её взгляд, слава бог... звёздам, нисколько не поменялся при этих словах. Приготовившись изливать душу, я, неожиданно для себя, заговорил совершенно о другом. — По поводу Эффусума и его плана... мы серьёзно собираемся доверить вас и элементы гармонии ему?
— Знаешь, тут как бы два выбора: пипец "по-любому" и пипец "очень может быть". — Скривилась Деш. — По-моему, верный вариант очевиден. Нет, конечно, мы будем держать ухо востро, но этот чудик пока не подал повода, чтобы шибко в себе сомневаться.
— Да? Неужто ты не слышала, как он предлагал мне бросить вас и бежать с ним? Это было как раз перед тем, как вы вынесли элементами всю магию.
— Ну, верности ему явно не хватает. И я прекрасно понимаю, что он использует нас. Но перед лицом общего врага я могу простить ему это. А ещё он не лгал. Его преторов рвали не хуже нас, но они сражались и не отступали.
— Но Деш! Мы даём ему такую мощь с вами шестерыми в придачу! Кого это не опьянит?
— Слушай, я не такая наивная! — Фыркнула Рейнбоу. — Но это самый благонадёжный выход из всех! Он умирает, мы почти что разбиты, а демоны могут напасть в любой миг. Ну и до кучи: я весьма сомневаюсь, что мы с подругами не удержим этого засранца в узде, если он начнёт чудить.
Я хотел ещё раз возразить, но вдруг понял, что это бессмысленно. Рейнбоу нужно было верить в этот план, как и всем нам.
Тем временем, Деш перегнулась через спинку койки, к тумбочке, и, судя по звуку, выдвинула ящик. Я осторожно придвинулся к ней и вытянул шею над её плечом. К моему удивлению, в ящичке творился дикий перфекционтистский порядок. Всевозможные вещички, разложенные до боли аккуратно. Вроде бы в этом не было ничего такого, однако сие очень плохо вязалось с задорной пегаской, разбрасывающейся попонами в разные стороны. Рейнбоу с усмешкой поглядела на меня, а затем бережно, как живую бабочку или патрон для БФГ, вытащила брелок в форме солнечно-жёлтой крылатой молнии.
— Вот, что я называю жизнью, — улыбнулась Деш, держа значок на копыте. — А армия — отстой.
— Чего же ты пошла туда? — спросил я, на что Рейнбоу грустно пожала плечами.
— Глупая, блин, потому что. Пропаганда, все дела... — она снова скривилась. — Зависть славе Твайлайт, которая погрузилась в ОАК и начала строить из себя шибко умную. — пегаска усмехнулась. — Каковой, честно говоря, она и является. Ну, разумеется, с кучей друзей позаключала пари. А когда армия показала мне свою истинную харю, было уже поздно: в глазах других я всё делала правильно. После моего прихода набор рекрутов вырос раз в десять! Ну и я, решив не подводить народ и не отказываться от своих шагов, принялась разгребать ту кучу навоза в которую непроизвольно потащила за собой многих хороших пони. И, знаешь, по-моему это было не зря. Не будь войны — через пару-тройку месяцев я б уже превратила армию во что-то удобоваримое. — Рейнбоу снова посмотрела на брелок и, помолчав, спросила. — А тебя каким ветром занесло в наши ряды?
— Считай, за этим я сюда и пришёл, — медленно сказал я после недолгого молчания. — Это, конечно не очень долгая история, но...
— Все пушки в боевой готовности, если что-то случиться, мы успеем среагировать. — Деш отползла к стене и, заложив копыта за голову, кивнула мне. — Валяй.
— Это... Деш, можно... рассказать всю свою историю? — растягивая слова и потирая копыта друг о дружку, пробормотал я.
Пегаска приняла серьёзный вид, убрала копыта из-за головы и кивнула мне, позволяя почувствовать себя увереннее.
[1 — https://www.youtube.com/watch?v=aykTKEDuHzM ]
— Моя мама — Дискавери Чикс. Может, ты слышала о ней. Она путешествовала по всяким диким местам, выживала, общалась с туземцами. Отец — её оператор. Оба были друзьями с института. Выучились, решили основать своё шоу и работали вместе с самого начала до его закрытия. Мама забеременела мной и они с папой поселились в посёлочного типа городке Знумберге — это на юге Зебрики. Я рос на природе, среди полосатых. Ходил в их школу, посещал их праздники. Словом — был полноценным членом их общества. И мне, в общем-то, было не важно, откуда шли мои корни. Покрась меня в чёрно-белый, и ничего не изменится. — Я на миг замолчал, подумал, кусая губы, после чего продолжил чуть более низким тоном. — А потом... а потом я встретился с вещами, лишающими разума и воли. Кобылка-зебра. Вскруженная голова, бесконечные тусовки, душевное томление и уверенность в том, что я влюблён, — мои внутренности дрожали, пока я выдавливал слова, вцепившись взглядом в зрачки Рейнбоу Деш. — Однако это оказалось не более, чем животным желанием, инстинктом. Но когда я понял это, уже было поздно. Она была беременна. Это шокировало меня. Я безумно хотел сбежать, повернуть всё вспять! Но в то же время я понимал, что не могу сделать этого! Кем я, чёрт побери, стал бы в собственных глазах, если бы сбежал?! — Я судорожно вдохнул и медленно выпустил воздух, после чего продолжил немного спокойнее. — Её и моим родителям нужно поставить памятник. Они не стали осуждать и ругать нас, а помогли. Мы поженились, после чего нам тут же приобрели отдельную квартиру и обеспечивали, пока я искал работу.
Всё, в целом, складывалось лучше, чем могло бы, как думал я тогда. У нас родилась дочка, — моё горло вновь сжалось, а глаза начало жечь огнём. — Крошечная полукровка по имени Танис. С её появлением во мне проснулись чувства к жене. Я стал счастлив. Не беззаботен и весел, как ребёнок, но счастлив. Меня не заботили мировые проблемы. Террористы, ОАК, армия — мне было наплевать! Я просто жил и, честно, наслаждался жизнью, лишь иногда тоскуя об уничтоженной юности. Танис подросла и мы отдали её в детский сад... — я закашлялся, сжал веки и стиснул зубы. Что-то тёплое плавило мои скулы, в то время как в груди пылал мучительный пожар. Не знаю, сколько я сидел так, прежде чем выдавить три кошмарных слова. — Теракт шестого гарпии.
Несколько дьявольски долгих минут стояло молчание, затем пегаска едва слышно прошептала:
— О богини...
Я открыл глаза, но всё было размыто. Голова кружилась, наполняясь образами из прошлого, как чаша, опущенная в источник, водой. Понимание того, что в сердце словно вонзали копья — до того оно болело — не смогло напугать меня, ибо уже не оставалось сил на страх. Я просто лег на постель и, закрыв веки, целиком отдался урагану мыслей.
[2 — https://www.youtube.com/watch?v=nJI8JDnLH3Y ]
Металл болезненно давит на тело. О, как же приятна эта боль!
[3 — https://www.youtube.com/watch?v=eMJxEEmvNYI ]
— Солдаты. Братья. Сёстры. Мы уже долгое время ведём ужасную войну с чуждым и безжалостным врагом. Многие миры пали под его уродливой тенью. Но недавно мы доказали, что для того, чтобы сломить наши тела и души, ему понадобиться нечто большее, чем энергия звёзд и легионы монстров. Мы живём и мы сильны. Сегодня наш черёд нанести удар. Чем бы они ни были, откуда бы они ни пришли, я знаю, что никто из нас не дрогнет перед лицом опасности и будет делать всё, что будет в его силах, для победы и спасения нашего общего дома.
Железные когти жаждут убивать, а ненависть, переполняющая опустошённую душу, грубо зашивает старые разорванные шрамы.
— Сегодня мы, кобылы гармонии, вместе с храбрейшими солдатами опустимся в глубины преисподней, чтобы обернуть мощь чудовищ против них же самих. Скрестим копыта и когти за нашу победу и возвращение домой! Всему злу рано или поздно приходит конец. Завершится и эта война. Держитесь и верьте, друзья! Ура!
"Рви и метай!"