Fallout Equestria: Документ "Т-600"
Пролог
Меня зовут Никель Савант.
Я специалист в области кибернетики, искусственного интеллекта и разработки энергомагического оружия. Мне 27 лет, у меня прекрасная жена и трое детей. И, несмотря на военное положение Эквестрии, я способен их прокормить и полностью обеспечить, ведь многие пони, с талантом, как у меня, очень востребованы в наше время. Эквестрия требует всё более прогрессивные разработки оружия и силовой брони.
За долгие четыре года усердной работы учёным-изобретателем я успел заметно выделиться среди своих коллег. Думаю, именно поэтому меня недавно допустили на пятый уровень – так называют сверхсекретное подземное убежище-комплекс, в основном напичканный невероятным количеством лабораторий и испытательных комнат. Построено это чудо архитектуры на глубине ста двадцати метров под землёй. Большое расстояние, но не случайное. Это было сделано в целях безопасности, вследствие чего комплекс обрёл довольно редкую способность выдержать прямое попадание ракет зебр. Дорогого стоит «вырастить» такого подземного монстра.
Но есть ещё, не менее интересный аспект, этот комплекс единственный в своём роде. К тому же в нём собраны практически все высшие умы нашей страны и не только — зарубежные наёмные специалисты здесь тоже пользуются популярностью. Но огромным минусом данного предприятия является такая дурацкая особенность, как запрет разработчикам, вроде меня, иметь совместные проекты. То есть без разрешения выше поставленных лиц работать в коллективе нельзя. Вот почему я работаю один.
По прибытию в комплекс мне тут же выделили собственную лабораторию, наполненную всеми прибамбасами, которые можно только себе представить: паяльники всех типов (от лазерных до банально электрических, подключающихся к розетке), запрограммированные магические сканеры, два терминала с усовершенствованным программным обеспечением, собственный робот помощник и много всяких полезных мелочей.
Как ни странно, у меня тут же появилась работа. В связи с последними событиями на фронте мы претерпели нововведения в кибернетических проектах, от чего мне и моим новым коллегам резко повысили планку рабочего норматива. Забавно до ужаса, но эта планка была настолько высокой, что даже после года моей работы в комплексе, я не привык к ней. Хотя я держался на отличном уровне и часто получал за это надбавку к зарплате.
Скажу честно, мне очень, очень хотелось отдохнуть, ведь я почти всегда работал на одном дыхании, от двух до трёх дней без передыху. Максимум четыре, прерываясь лишь на еду, естественную нужду, ну и коротко временный сон в виде четырёх часов. Почему я ещё живой…
Прямо сейчас я, пошатываясь от усталости, но сохраняя рассудок, направлялся в зал совещания, куда меня вызвали по пейджеру — ПипБаки здесь запрещены по причине их ненадёжности радиоприема – могут вычислить местоположение по обратной связи, что ни в коем случае не должно произойти, этот подземный комплекс до смерти засекречен.
Дверь, ведущая в зал совещания, вмещавший в себя тридцать душ, бесшумно ускользнула вверх. Посреди зала стоял вытянутый лакированный стол цвета вишни, с закруглёнными гладкими углами. Также со всех сторон под него были задвинуты мягкие стулья с закручивающимися на концах подлокотниками. Я их называл «Герцогские» стулья, из-за своей необыкновенной удобности и способности радовать мой глаз. Сам стол опирался своими ножками на фиолетово-синий ковёр, на котором изображена эмблема нашего комплекса: золотой пятиугольник с молнией и стальной шестернёй в нём. Стены и потолок были отделаны белоснежной, неописуемо чистой штукатуркой. С потолка, прямо над столом, свисали сильно выделявшиеся дешёвые, повторюсь, дешёвые люстры, являющиеся лампочкой и закреплённым на ней пластиковой юбкой. Я не силён в интерьере, но такое никак не подходило к помещению подобной важности. Казалось, что государству попросту не хватило денег на что-то боле красивое.
За столом совещаний сидело двое пони: первым оказался директор нашего комплекса – пожилой усатый единорог Мистер Страйк, подобно пожизненному приговору всегда был одет в свой строгий костюм; второй пони, это управляющая Министерства Военных Технологий Эплджек – довольно редкий гость в нашем «раю». Она, в отличии от директора, носила шляпу на голове и кожаный бардовый плащ.
Неподалёку у стенки, сидя за небольшим столом, готовая печатать всё, что ей скажут, расположилась секретарша. Многие из моих коллег, кто был с ней знаком, вместо имени звали её по профессии «Машинисткой». Прямо сейчас её тоненькие женские очки отражали зелёный свет терминала, находившийся на столе перед ней.
— Наконец-то вы пришли! – Произнёс директорским голосом высокопоставленный единорог. – Прошу присаживайтесь, нас ждёт важный разговор. – Я молча прошёл по залу и, как ни в чём не бывало, присел за стол.
— Перейдём сразу к делу! – Начала управляющая МВТ. – Вам известно, что перед тем, как устроить вас сюда, вас на протяжении нескольких недель всячески продвигали этот в комплекс? – Я молча кивнул. — Ваш склад ума и рабочие заслуги перед страной не остались не замеченными. – Кобыла, с гривой похожей на солому, достала откуда-то из-под стола краповую папку с моим делом и раскрыла её, продолжив разговор глядя в папку.
— Я читала дело мистер Савант: ваша самая маленькая разработка — беспилотные разведывательные Дроны… – Она посмотрела на меня. – …изобретение было очень давнишним и не имело особого потенциала. Но благодаря вам оно вскоре стало гораздо эффективнее и дешевле в производстве, что положительно отразилось в ведении военных действий на поле боя. – Она вернула взгляд обратно в папку. — Также ваши разработки в области протезирования и замены потерянных частей тела пони, на основе магических сенсорных модулей, впечатлили мою коллегу из Министерства Тайных Наук. – Продолжила её докладной голос. – А результаты ваших работ были рассмотрены самой принцессой Луной.
— «Принцессой Луной? Фига себе…» — От усталости, неполной мере удивился я.
— Кстати говоря, от её лица я хотела бы передать вам пожелания успехов в дальнейшей вашей нелёгкой работе. – На этом управляющая закончила свой монолог. На заднем плане я едва слышал тихие удары копыт секретарши по клавишам терминала.
— «Так зачем же меня сюда привили…?» — Задался я вопросом, вяло сформулировав мысль.
— Директор Страйк, могу я задать вопрос? – Вежливым, но медленным темпом спросил мой жужжащий от истощения голос. К счастью мне удавалось скрывать свою усталость и выглядеть внимательно слушающим работником.
— Конечно! И я уверен, у тебя их будет предостаточно после того, как ты узнаешь, с какой целью к нам прибыла Мис Эплджек. – Моя способность соображать становилась всё слабее, мне с трудом получалось контролировать себя. Единственное, что не давало мне отключиться, это память о долгожданной встрече с семьёй.
— «Господи, поторопитесь уже… сегодня у меня встреча с родными… я и так целыми сутками из работы не вылезаю. А ТУТ ЕЩЁ ВАЩЕ СОВЕЩАНИЕ!». — Мысли начинали путаться с чувствами злости.
— Тогда начнём... я вас внимательно слушаю. – У меня появилось нетерпение, что совещание будет долгим. Чувство внутри меня кричало «Да пошло оно всё, я хочу спать!».
— Мистер Савант… — Начала управляющая МВТ. — Наши Министерства: Тайных Наук и Военных Технологий, заинтересованы дать вам совместный заказ на экспериментальную разработку.
— «Хах, да у меня все разработки экспериментальные!» — Их нерасторопность начинала меня раздражать. К тому же я ожидал от начальства чего-то обыденного, вроде вспомогательных модулей или модифицирования оружия. Но последующие действия управляющей меня заинтриговали.
— Картер! — Обратилась она к секретарше. – Выдайте мне дело Т-600. – Машинистка нагнулась под стол, послышались стуки об пол, издаваемых твёрдыми обложками папок, которых вытаскивали и клали друг на друга. Спустя несколько секунд секретарша достала желаемое.
— Да, вот держите. – Мис Эпджек взяла синюю папку в копыто и положила на стол. Она лёгким движением копыта толкнула документ в мою сторону. Папка скользнула по столу и остановилась передо мной, и тогда я сумел разглядеть напечатанной белыми буквами надпись «Т-600».
Из грудного кармана моего белого халата я лениво достал свои очки в толстой оправе, одел их, и открыв папку, начал читать ознакомление. Но после прочтения я был шокирован, даже не дойдя до второй трети всего текста. Это немного помогло мне протрезветь и вернуло адекватную оценку происходящего.
— Мне ещё никогда не приходилось работать с таким оборудованием! – Заявил я. – И тем более я занимаюсь лишь разработкой классовых проектов! Вы простите, но не в состоянии выполнить ваш заказ. – Моё копыто с лёгким хлопком закрыло папку.
— Мистр Савант, всё, что вам будет нужно, мы предоставим. – Усмиряла меня Мис Эплджек. – Сама Принцесса Луна дала полный карт-бланш на воплощение этого…
— Не в моих силах создать комплексную модель, которая здесь требуется. Это не возможно настолько точно проработать, как вам это нужно. – Я пытался пояснить им, что втягивать меня в это дело не принесёт никакой пользы. Тем более мне уже начинало плохеть от усталости, казалось я готов уволиться прямо сейчас.
— Вы должны понять! Этот проект должен быть реализован! – Пыталась заставить меня опомниться управляющая МВТ. Она слегка нависла над столом, опершись на согнутые копыта. Моё раздражение стремительно превращалось в гнев.
— Насколько же это важный проект? – Я старался оградить себя придирчивыми вопросами, повторно намекая, что заниматься этим проектом я не буду. А, возможно, я просто так вымотался и озлобел, что моей самой заветной стало желание свалить отсюда любой ценой.
— На столько, что от этого зависит жизнь других пони!
— От всех проектов, которые мне давали, зависит жизни других! Чем же этот отличается?! – Излишне требовательно воскликнул я.
— Смените тон, пожалуйста! – Остановил меня Директор Страйк.
— Прошу прощения. – Я глубоко выдохнул. – «Это же надо быть таким идиотом – не спать третий день подряд! Хоть мне совсем недавно и поручили… ээ, переконструировать энергомагическую винтовку зебр, и на её основе улучшить наше оружие, но нельзя же так загонять себя!» — Тогда мне пришлось пить СпарклКолу, чтоб не уснуть. Но я не просто так это делал — мне очень сильно хотелось поскорее закончить, а после отправиться домой и увидеть жену с детьми. Ох, теперь ресурсы моего организма истощены почти в ноль. – «Высокую же цену я плачу…» -
— Боюсь, у вас нет выбора, Савант. Вы должны понять, это во благо Эквестрии. – Я не услышал, что мне сказали, а лишь почувствовал, что во мне что-то пролилось. Кажется, это была чаша терпения. Я слегка улыбнулся.
— «Как же меня всё это задолбало. Может, в отпуск пойти? Если подумать… да, я его заслужил!» — Поток наплевательства на окружающих вперемешку с желанием врезать кому-нибудь, чтобы снять раздражительность, полился ручьём, не рекой, а ручьём, потому что если бы рекой, то это превратилось бы в мордобой, а так всё более-менее под контролем.
— Извините, но я уже взял отпуск. – Нагло сказал я. Оба пони впали в ступор от неожиданного заявления и их взгляды уставились на меня.
— ...чё? – Тихо произнесла Эплджек. – В смысле в отпуск? Сейчас война, а вы отдыхать собрались?! – Она посмотрела на Страйка.
— А что, мои коллеги берут отпуск рас в два месяца… а я? Я уже как полгода без отпусков работаю. Не считая выходных в воскресенье. – Я вздохнул, — Так что имею полное право. – Язвительно добавил мой уставший тон. Директор лишь терпеливо поправил усы. — Давайте так. — Продолжил мой жужжащий голос. — Ваш проект меня однозначно не интересует, но в подобном заинтересован один из моих коллег. Может, возьмёте его?
— Нет, это дело поручено лично вам. Передать кому-либо другому нельзя! – Сказала, как отрезала, — И ещё раз, — она обратилась к Мистеру Страйку, — почему вы мне не сказали?
— «Лично мне, лично мне... хватит! Пора домой… прямо сейчас меня ждёт семья» — Я стремительно вышел из-за стола, но тут же у меня закружилась голова и я сразу понял, что поторопился, и медленно пошатываясь направился к двери, наплевав на то, что сейчас идёт совещание.
— Куда вы собрались?! – Хором спросили Страйк и Эплджек.
— Домой. Моя семья не видела меня несколько месяцев. – Пробормотал я так, что меня услышали все.
— А ну сядь! У всех нас есть семьи, и они точно так же ждут дома! Но почему-то посреди работы уходишь только ты! — Высказался Директор, пытаясь поведать мне о моей наглости. Он не обращал внимания на Управляющую кобылу.
— Вы хотя бы видитесь с ними чаще, чем я. — И откуда во мне такая смелость — уйти посреди совещания, да ещё с такими важными пони. Да уж, я так устал, что даже совести не ощущаю.
— Если ты уйдёшь сейчас, то тебя больше не пустят на пятый уровень! – Прозвенел строгий голос директора. Ему удалось меня остановить. Услышав его заявление, я встал перед открытой дверью и, не оборачиваясь, спросил:
— Ох. Скажите, меня могут выпереть с этого уровня, потому что я не взялся за проект, или потому что ушёл посреди совещания? – Страйк стремительно пригрозил мне:
— Тебя вообще уволят за нежелание сотрудничать! – Мис Эплджек молча смотрела на происходящее, пытаясь осознать какого чёрта я делаю.
Я лишь легкомысленно подумал:
— «Уволят? Хм… что ж, оно того стоит. Мне особо терять нечего. Плюс, у меня в банке накопилось крупное состояние: сверхурочные, гранты за изобретения, и небольшое наследство от родственников. На эти деньги моя немаленькая семья сможет десять лет безбедно жить, а то и больше…» — Я повернулся и с полной уверенностью ответил:
— Тогда я ухожу. – Старик-единорог вышел из-за стола, стремительными шагами приблизившись ко мне. Секретарша перестала печатать текст в терминале.
— Балбес! Ты не ведаешь что творишь! — Озлоблено выпалил он.
— Ещё как ведаю. – Огрызаясь, ответил я, поправляя свои очки. Его реакция была предсказуемой, отталкиваясь от моих знаний о его характере.
Глаза тяжелели, рассудок был на грани.
— Если уйдёшь, то больше не вернёшься. За тобой будут следовать шпионы, тебя отправят на фронт как обычного солдата, твою семью найдут и перережут зебрийские наёмники! – Этот пожилой старикан перегнул палку. Наверное, маразм. А нет, это всего лишь беспокойство о срыве совещания. Он, как и я, совсем забыл, что в зале находится сама управляющая МВТ. Мис Эплджек с удивлёнными глазами смотрела на него, всё также пытаясь понять, что происходит.
— «Ты псих Страйк» — Его слова о моей семье подлили масло в огонь моего равнодушного желания надрать зад, и я уже просто так хотел ему вдарить, как в голове почему-то всплыли слова безымянного мудреца: «Моральная атака сильней любого удара», и тогда я устало пробормотал:
— Слушай, а может убить тебя на хрен… – И секретарша, и управляющая встревоженно посмотрели на нас, ожидая, что вот-вот начнётся драка. Картер приготовилась вызвать охрану. Но Страйк ещё больше возмутился и подошёл ко мне вплотную.
— Убить? Меня? – он усмехнулся, — Да у тебя духу не хватит. Я директор этого комплекса! А вот ты! Кто ты? Жалкий разработчик-учёный. Ты никто! — Мои веки немного припустились. Я слегка задрал нос, — А сейчас… — тихо добавил он и указал копытом в сторону стола, — …ты сядешь за стол.
— Это я-то никто? – Я снял очки и сложил их обратно в карман. — У меня трое детей дома… и жена. Ещё есть лучший друг, который никогда не бросал меня. И они ждут меня. А если со мной произойдёт какая-нибудь беда, то помогут мне, и даже заслонят меня грудью. – Я был на голову выше Страйка, поэтому наклонился к нему. — Потому что они любят меня… Ну а ты? Кто за тебя встанет? Не за твоё положение, не за твою власть. А за тебя самого. Кто? Мм?
... – старик промолчал, и в ответ лишь подёргал вправо-влево своими седыми усами.
Со стороны происходящее выглядело довольно странно.
— Вот и помалкивай. – Я развернулся и более уверенно зашагал к выходу, — Ты не видишь что ли — я днями напролёт работаю? – Кажется я меня окончательно занесло.
— У тебя всё равно нет выбора. – Директор, толи никогда раньше не видел такого грубого отказа, толи от безысходности ему практически нечего было сказать.
— «Это глупо… считать, что выбора может не быть» — Хотел я окончательно завершить разговор, произнеся это вслух, чтобы меня все услышали, но решил, что это лишнее. И лишь сказал неслышным шёпотом.
— Умолкни… всегда есть выбор.
Фатальная потеря - Глава 1
— Папа вернулся! – Маленькая голубо-белая кобылка, пятилетнего возраста, подбежала к открывшимся дверям, в которых стоял тёмно-синий жеребец в клетчатой жилетке, с каштановой гривой и хвостом. Она прыгнула и повисла у него на шее.
— Ух, радость моя, потише. Папа слегка устал с тяжёлой работы. – Я знал, что она не отпустит меня, поэтому обхватил её снизу запястьем своего левого копыта, тем самым подсадив на него. В прихожую вошла Амата: кобылка, шёрстка золотисто-рыжего оттенка, с белой как снег гривой. Её талант – парфюмерия. Это невиданной красоты женщина, очень умная и терпеливая, прекрасно готовит и обращается с детьми. А ещё она моя жена.
— Ник. – Она улыбнулась, радуясь моему приходу – Наконец-то ты вернулся. – У меня были тёмные мешки под глазами, но её этим уже не удивишь, я каждый раз такой прихожу.
— Где Вирид и Лоуни? – я удивился, что только моя дочь побежала меня встречать. Обычно на меня ещё набрасывались эти два маленьких «зверя»: один обхватывал мою ногу, и мне приходилось так ходить с ним, пока он не устанет, а второй любил кататься у меня на голове, удерживаясь на ней, словно маленький паучок.
— Они спят в комнате. В новой колыбели. – Уточнила она.
— Новой? Ты купила новую колыбель? – эта новость меня не совсем удивила, но я почувствовал себя отстранённым. Обычно все покупки, касающиеся детей, мы решаем, или по крайне мере, обсуждаем вместе. Амата слегка вздохнула.
— Ник…давай поговорим. По поводу твоей работы. – Её улыбка пропала, а лицо стало изображать едва заметную жалость. Я сразу ответил.
— На счёт работы, у меня прекрасная новость. – Я поправил Лию, сидящую у меня на копыте – Я взял долгосрочный отпуск! – Амата немного нахмурила брови и приоткрыла рот, но это выражение лица показывало её непонимание:
— Отпуск? – переспросила она – Но ведь твоя работа! Ты многое отдал за неё! Ты её очень любишь!
— Но вас я люблю больше. – Перебил я её своим дребежащим голосом, и слегка улыбнулся. Амата глубоко, но тихо вдохнула полной грудью, испытывая радость:
— Это прекрасная новость! – выдохнула она. Теперь подошла ко мне, и стала целовать меня в губы. Я не стал сопротивляться.
— Фу! Вы опять целуетесь! – забавно возмутилась Лия, сидя прямо между нашими шеями.
Прошло пару дней, с тех пор как начался мой отпуск. Я сидел на диване в гостиной, пил крепкий чай без сахара, читая статьи в газете «Мейнхетн сегодня».
— «Они никогда не выйдут из моды!» — думал я про газету. В комнате царила тишина – был тихий час: Амата, вместе с близнецами, Виридом и Лоуни, которым было по три года, спала на мягкой кровати. Младшенькие устали после игр со мной в прятки.
Внезапно, очень звонко зазвонил телефон. Я еле успел его снять, чтобы не разбудить остальных.
— Кто это! – злобным шёпотом спросил я.
— Ало, Савант это ты? – спросил мужской голос, 27-ми летнего жеребца, именуемый Снэк.
— А? Снэки? Это ты? – я по привычке проморгался, чтобы «разглядеть» моего собеседника, но он был по ту сторону телефона:
— Да! – радостно ответил он.
— Подожди секунду — я перезвоню. У меня дети спят. – Снэк понимающе ответил и положил трубку.
Я перешёл в гостиную. Набрал по телефону номер своего лучшего друга.
— Ну что? Ты теперь можешь говорить? – спросил мой собеседник:
— Конечно, могу! Рассказывай: как жизнь, что нового, как дела на фронте? – с истинным интересом начал я наш диалог:
— Да всё как обычно! – громко вздохнул он – Только я давно уже не на фронте. Не будем об этом. Я чего звоню, слышал ты в длительный отпуск ушёл.
— «Что? Откуда он мог знать?» — удивившись, подумал я.
— Ну, так я тоже! Мне удалось выбить для себя полторы недели. Может, встретимся, где обычно? – "Что ж, от такого невозможно отказаться. Тем более я с ним давно не виделся, с тех пор как его взяли в рейнджеры. Интересно будет с ним посидеть, поболтать".
— С удовольствием! Но только через четыре дня минимум – мне с семьёй ещё побыть хочется.
— Вот как? – сказал Снэк, – Ну, тогда я тебя не успею познакомить со своей особой пони. — «Особенной пони?» — ещё больше удивился я.
— Особенной? Ты обзавёлся кобылкой?
— Уже несколько месяцев. Савант, ты что? Не получал от меня сообщений? – я посмотрел на свой терминал, который стоял на столике перед окном — «Чёрт! Совсем забыл его проверить»
— Э-э, получал. – Виновато ответил я – Вот только забыл прочитать.
— Ну ты даёшь. Похоже, твоя работа затягивает тебя с головы до пяток, а?
— Именно поэтому я и взял отпуск.
В комнату тихо вошла Лия:
— Пап, у меня для тебя подарок! – радостно хихикая, сказала она.
— Ладно, Снэк, мне пора. Тогда давай через три дня встретимся, хорошо?
— Через три дня, понял. Удачи! Не работай много. – пожелал мне всего хорошего мой друг.
— Ага. – повесил трубку. Теперь я был весь во внимании к своей дочери. – Что, радость моя? – Лия стояла прямо перед креслом, на котором я изначально устроился для разговора по телефону. Я наклонился к ней, взял на вытянутых копытах и посадил рядом с собой на мягкий широкий подлокотник:
— Закрой глаза. – Улыбаясь, сказала она. Я с притворённым серьёзным лицом выполнил её приказ. – Теперь вытяни копыто вперёд! – я послушался, и аккуратно вытянул его, чтобы случайно не столкнуть Лию. Я почувствовал прикосновения и возню её маленьких копыт — «Кажется, она что-то завязывает мне».
— Открывай! – наконец, сказала она. Мои глаза открылись и сразу стали осматривать то, что произошло: на моём правом копыте был завязан плетёный широкий браслет из нейлоновых ниток, с разноцветным бисером, который шёл под наклоном полосатым узором, изображая радугу. – Тебе нравится? – сделала она жалостливое лицо.
— «Какая ты рукодельница. Браслет один на миллион».
— Конечно, нравится! – обнял я её. – Это самый лучший подарок, что я когда-либо получал, радость моя!
Прошло ещё три дня. Я вот-вот войду в кафе «Золотое Блюдо». Это заведение с юношества, для меня и Эпл Снэка, является местом, где мы с ним весело проводили после учебное время.
За эти три дня я успел ещё раз убедиться в том, как сильно я люблю свою семью: дети уже радовали меня одними своими играми и смехом, а мы с Аматой недавно устроили ужин при свечах, и мне не рас перепадало.
Стеклянная дверь в кафе открылась. Я взглянул направо на столик, за которым мы обычно зависали, там сидело двое пони: один одет в зелёный мундир с погонами, а его, такого же цвета фуражка, лежала на столе сбоку. Его волосы были подстрижены площадочкой. Это был Снэк, я еле узнал его. Другой был одет в бардового цвета куртку и ковбойскую шляпу. Из-под шляпы свисала соломенного цвета грива – «Это кобыла!» — неожиданно осознал я.
Я двинулся к столику. Снэк узнал меня, но только когда я подошёл вплотную, так как мой прикид был необычен: белая рубашка, тёмно-синий пиджак с медными пуговицами, волосы зачёсаны назад, в болотного цвета глазах вставлены линзы, что сильно меняло мой облик, ведь я всегда ношу очки в толстой оправе.
Кобыла, которая сидела рядом со Снэком, оказалась управляющей МВТ Эплджек.
Я первый начал диалог:
— Мать моя женщина, отец мой мужчина! Так вот с кем ты хотел меня познакомить. – Ехидно сказал я своему лучшему другу.
— Савант! Я тебя еле узнал. Ты сильно изменился с нашей последней встречи. – Радостно оценивал меня Снэк.
— Ты на себя посмотри! Рейнжер, на гражданке, в парадной форме, такое не каждый день увидишь.
— Савант, это Эплджек! – я присел за стол напротив них.
— Приятно познакомиться с вами лично! – сказал я с лёгким этикетом.
— Мне тоже.- Ответила она совершенно простым говором. Голос, которым она говорила на совещании, был лишь официальным, а не настоящим, как этот.
— Теперь понятно, откуда ты узнал про мой отпуск. – Я взглянул на Снэка, улыбнувшись краем рта.
— Ты прав. Но не это важно. – «Ладно ему, лучше пусть расскажет как они познакомились. А то у него кобылки отроду не было – был занят войной после вербовки».
— Ну так, как вы познакомились?
— О, пусть лучше Эплджек расскажет. – Она посмотрела на него взглядом «Кто? я?».
— Заставляешь саму управляющую Министерства Военных Технологий рассказать мне, как у вас всё начиналось? – подколол я его. Эплджек повернулась ко мне. — Ну, вы расскажете? – уважительно спросил я.
— Да не! Всё нормально. Он часто так делает, я уже привыкла. – Спокойно ответила она. – И давайте перейдём на "Ты", а то "Вы" меня уже доконало.
— Но всё же мне не привычно говорить с вами на "Ты". – Она тут же ответила:
— Эй, хоть я и высоко стою, но всё же такой же пони, как и ты. – Пыталась она наладить меня на простой разговор.
— Простите. – Извинился я. Мне как-то всё ещё неудобно говорить с ней по-простому.
— Савант, ты пойми, я не была создана для управления Министерством, я не машина созданная для работы. Я – была обычной пони, работала на ферме с родными. – Я прислушался к ней – Я, так же как и другие пони завожу отношения, думаю о семье. Поэтому не бойся со мной говорить по-простому. Без статуса управляющей – я обычная кобылка. — Она говорила просто, но слегка искажённо в плане построения слов. Видно, работа в Министерстве всё-таки повлияла на её речитатив.
— Тогда давайте просто попытаемся. – Уверенно ответил я. Эплджек сделала довольное лицо.
Она рассказала как они встретились в академии, как долго у них не получалось встретиться, как Снэк стал всеми своими силами защищать её, получив повышение… Но во время её рассказа я заметил у неё странную деталь: нижний уголок её левого глаза начинал еле заметно подёргиваться, когда она смотрела на меня, поэтому её взгляд постоянно был направлен то на стол, то чуть выше моей головы, то на Снэка. Но ни в коем случае на меня. Казалось, что она таит что-то страшное связанное со мной.
— «Наверное, она знает, что произошло с моей работой. Может, её «поимели» по полной программе за то, что я не взялся за проект?»
— …и тогда он принял командование на себя. – Закончила Эплджек
— Оу, да ты у нас герой. – Похвалил я его.
— Да, но неофициально. – Он покрутил копытом в воздухе, делая жест «более-менее».
Внезапно, меня что-то кольнуло в груди, но боль тут же исчезла. От этого я дёрнулся и немного наклонился вперёд к столу. Снэк заметил моё негодование:
— Эй, ты как? Всё хорошо? – я снова выпрямил спину, как и до этого.
— А, да. Просто в груди что-то укололо. – Вдруг земля встряхнулась, и на улице прогремел ужасной громкости взрыв. Но это длилось не более пяти секунд, после чего всё стихло. Телевизор, стоявший на длинной столовой стойке, за которой только что сидело двое жеребят, начал транслировать оповещение:
— !Внимание, в городе только что произошёл теракт! Не выходите из помещений, сохраняйте спокойствие и бдительность!...
— Чёрт! Что это было? – крикнул кто-то в кафе.
— Бомба взорвалась, вот что! И судя по звуку не нашего производства. – Прокомментировала Эплджек. Она знала чем отличается наши бомбы от зебрийских, всё таки не раз бывала на полигонах.– За мной! Надо проверить. – Она подбежала к терминалу, стоявший на входе, ввела пароль, быстро покопалась в нём и позвала нас:
— На улицу Бриллиантового копыта, там был взрыв, живо! – система оповещения сразу дала ей место, куда надо идти.
— Бриллиантового копыта? – спросил я. — Там же моя семья! – мы за несколько секунд выбежали из кафе.
От кафе до моего дома было совсем недалеко. Я оказался на месте происшествия быстрее всех, несмотря на то, что физически я не особо силён. Десятиэтажное кирпичное здание стояло передо мной, на девятом этаже была огромная дыра, из которой валил густой чёрный дым.
— «Нет… это же мой этаж!» — я не стал дожидаться остальных и вбежал в здание. Лифт заблокирован, поэтому мне пришлось подниматься по лестнице. А когда поднялся на нужный мне этаж, увидел выломанную дверь в мою четырёхкомнатную квартиру.
— Не может быть… — я вбежал вовнутрь и остановился. Всё вокруг было в чёрной саже, мебель горела, из стен торчала проводка и трубы, из которых лилась вода. Стен, собственно создававшие отдельные помещения, не было – они разрушены. Весь дым вытягивала дыра в стене, только поэтому я не в задымлённом помещение.
— Амата! – крикнул я жену. – АМАТА! – но никто не откликнулся. – ЛИЯ! – был слышен лишь звук льющейся воды и горящего огня – ВИРИД! ЛОУНИ! – всё было бес толку. В панике и ужасе я рыскаю по квартире. И наткнулся на что-то мягкое и хрустящее. Я посмотрел под ноги и увидел обугленный труп. Меня наполнил страх и я отшатнулся. Но долго я стоять не собирался, нужно было проверить кто это. Мои копыта аккуратно схватили обугленное тело, и перевернули на другую сторону, на месте, где лежал труп остался чистый след. То, что я увидел, повергло меня в глубочайший в моей жизни шок: этим трупом оказалась Амата, одна половина её тела было обугленным, а вторая осталась не тронутым. Амата лежала, свернувшись калачиком, а в копытах у неё была…Лия. Из её спины торчал металлический окровавленный ошмёток, который до этого насквозь пронзил Амату.
Я стоял на месте, и не мог сдвинуться... На моих глазах наворачивались слёзы. И я ничего не смог с этим сделать. Я не мог отвести взгляд от её лица, которое изображало обессиленное отчаяние.
— Х-хет!... – лишь выдавил я. Мои глаза посмотрели чуть дальше, чтобы определить траекторию полёта ошмётка что убил их. Чтобы узнать, отчего он оторвался. Но я не увидел желаемого, а увидел место взрыва: небольшая воронка в полу, на её месте когда-то стояла колыбель, в которой спали близнецы Вирид и Лоуни. Я сразу понял, что и их тоже нет…
Мои нервы не выдержали, я попятился назад и выбежал из квартиры.
Очерти себя от всех - Глава 2
Прошло две недели.
В захолустный кабак, который известен лишь жителям местных домов, вошёл светло-зелёный жеребец в гражданской куртке. Ему сильно не нравилась здешняя обстановка: на каждый метр приходилось три пьяницы, кто-то дрался за оскорбление чувств, кто-то жёванным голосом что-то бормотал, а остальные же валялись на полу в отключке. Вот неожиданно для него кто-то разбил бутылку о голову другого.
Но Эпл Снэк пришёл сюда не за выпивкой – он кое-кого ищет.
— Эй, бармен! – обратился он к жеребцу в возрасте, с повязкой на глазу.
— Мда? – грубым голосом отозвался тот, вытирая стаканы грязной тряпкой. Рейнджер подошёл к стойке и облокотился на неё копытом:
— Я ищу одного парня. – Бармен сразу перебил его
— Да тут все парни! – как бы пытаясь пошутить, усмехнулся он.
— Неважно. Мне нужен жеребец примерно чуть выше моего роста, тёмно-синяя шерсть, коричневые волосы, кьютимарка в виде шестерёнки и зелёных, программных, цифр. – Бармен посмотрел на него с удивлением, но потом указал в конец барной стойки, которая заканчивалась, упираясь в стену.
— Вот тот парень в капюшоне, видишь? Тебе к нему. – Там, на круглой табуретке сидел совершенно незнакомый мне пони. Но я подошёл, всё-таки его шерсть была тёмно-синяя. Под ним валялись десятки стеклянных бутылок от спиртных напитков, казалось, будто все алкаши из этого кабака скидывают сюда всё своё выпитое. На нём была одета серая кофта с капюшоном, она была длинной, поэтому его кьютимарки невидно.
— Кхем… прошу прощения. – Обратился я к нему. Он даже не шевельнулся – Сэр, могу я у вас поинтересоваться? – но всё что я заметил, это как медленно увеличивается и уменьшается его грудная клетка при дыхании. – Как вас зовут? – он совсем не реагирует. Тогда я решил толкнуть его – Эй… – но только моё копыто дотронулось до его спины, как вдруг он поймал его, потянул на себя, развернувшись на 360, схватил меня за горло и впечатал левой частью лица в барную стойку. Он отпустил моё копыто, схватил пустую бутылку от виски, разбил её об угол и поднёс её к моему лицу, наклонившись ко мне. Всё это произошло так быстро, что я даже не успел ничего понять. И только сейчас я смог разглядеть его лицо. Этот жеребец оказался Савант. Он оскалил зубы, смотрел мне прямо в глаза, широко раскрыв свои. Нервно дышал.
Я сильно испугался, ведь он меня сейчас убьёт.
— эй-Эй-ЭЙ! Савант! Савант, это я Эпл Снэк! – он продолжал смотреть мне в глаза, грозясь прирезать меня розочкой от бутылки – Эпл Снэк. Я твой лучший друг, помнишь? – из его рта начала капать слюна — Не узнаёшь меня? – тихо спросил я. Он замер, его взгляд сначала стал стеклянным, потом он опустил его. Медленно отпустил меня. Убрал, острую как бритва, розочку. И рухнул обратно на табуретку, тяжело вздохнув. Бармен безразлично смотрел на нас, подобные картины он видел в своём кабаке не одну сотню рас.
Я медленно сполз на пол, и еле поднялся на ноги. Не припомню, когда мне последний раз так сильно не «прописывали». Я настороженно присел рядом с Савантом на соседний табурет. Савант сидел сгорбившись. Он сказал мне хриплым голосом:
— Прости… не знаю что на меня нашло. – «Спасибо что не убил!» — мысленно проговорил я. Мы молча просидели ещё десять минут. Я не знал что сказать ему, он в том состоянии, когда лучше оставить его в покое.
— Савант…- начал я, – сколько ты здесь сидишь? – он повернулся ко мне, его копыто, словно обессиленное, выронило розочку, которая громко разбила несколько бутылок, плотно лежавших друг с другом. Когда я вновь увидел его лицо, меня «задушила жаба». Оно выражало всю боль, которая в нём сейчас точится: веки припущены с боков, его глаза были красными от бессонницы, вокруг них были чёрные круги, нос опух от дыма табака, наполнявший весь кабак, верхняя губа частично разбита, а правая верхняя бровь рассечена от сильного удара копытом, что говорит о его драках здесь. Его пепельный, бедный взгляд говорил – «Не надо со мной так – я измучен».
Савант прокашлился, и чуть более чистым голосом ответил:
— Я прихожу сюда десять дней подряд. – «Десять дней» — отозвалось эхом у меня в голове. Это всё, что пришло мне в голову. В такой ситуации мне нечего больше было сказать. Поэтому я сказал то, что хотел сделать:
— Савант, дружище, пойдём домой. Тебя уже объявили в розыск. – Он продолжал на меня смотреть всё тем же взглядом, и не моргая.
— У меня нет дома… — его взгляд пал на мой пистолет в кобуре, который он заметил у меня под курткой.
— Пошли ко мне. Там помоешься, полечишься, приведёшь себя в порядок. – Мой друг лишь полностью отвернулся к барной стойке. Он взял ополовиненную бутылку виски и принялся её пить. Потом, не отпуская, поставил её. — Савант, так больше нельзя. Тебе надо вернуться. – Я пытался привести его к мысли, что здесь он ничего не изменит.
— Куда? – спросил он.
— Во внешний мир. Ты там нужен, разве не очевидно?
— Кому? Мистеру Страйку? Принцессе Луне? Министерствам? Они же не хотят мне помочь, защитить меня от проблем! Им просто нужно, чтобы я работал на них, исполнял их приказы, был машиной для работы… Но я не машина… И как сказала твоя Эплджек – «Без статуса управляющей – я обычная кобылка!». А я, беспомощный жеребец без своей семьи… только семья помогала мне оставаться гением своего дела. – Он допил бутылку и положил её под табуретку, та с бренчанием раздвинула остальные – Занешь Снэк… — он замолчал.
— Что? – спросил я
— …в такие моменты я хочу быть роботом. Роботы не чувствуют боли, им всё равно что с ними произойдёт, они просто идут, несмотря ни на что. А я, не могу сейчас идти дальше, мне больно. И выпивка не помогает… — он открыл новую бутылку. Поднёс ко рту, но я резким движением вырвал её, не дав ему сделать глоток. На лице Саванта и мускул не дёрнулся, настолько он ушёл в себя. Всё его тело повернулось ко мне:
— Отдай. – Сказал он. Я помотал головой.
— Хватит Савант! Виски не решит твоих проблем. – Синий жеребец наклонился к бутылке чтобы взять её, но я отвёл её в сторону и он не смог дотянуться:
— А ты будто решишь?
— Ну уж точно не Виски! – тогда мой друг перестал тянуться за ней, и вернулся в исходное сидячее положение. Его копыто потянулось за новой бутылкой Виски, одной из пяти стоявших вместе:
— Ну и ладно. – Прозвучал смеренный голос. И только он хотел её взять, как эта бутылка, и ещё четыре остальных, разбились вдребезги. Это я метнул в них отнятый у него виски.
— Не делай вид, что тебе наплевать! Там идёт война, а ты хочешь остаться в стороне, чтоб тебя не тронули. — Я приготовился, что он полезет на меня драться, но ничего не произошло.
— У меня своя война идет, и я в ней проигрываю.
— Так позволь же мне помочь тебе. – Сказал я. Он посидел ещё немного, не желая отвечать. Что-то мне подсказывало, что он всё осознал. Но потом повернул ко мне голову.
— Если поможешь, обещаешь, что станет легче? – я наклонился к нему.
— Слово рейнджера!
Я отказался от совместного жилья с Эпл Снэком, и снял номер в отеле «Квант». Это четырёхзвёздочный отель, с «воспитанным» персоналом обслуживания. Мой номер был на седьмом этаже, на который я поднимаюсь в просторном лифте, обшитый изнутри листами металла. В номере оказалась мягкая овальная кровать, стоявшая на деревянном паркете из клена, большое зеркало с выдвижными ящичками, к моему удивлению, небольшой шкаф, канделябр, ярко освещавший помещение.
Я вышел на полукруглый балкон цвета белого камня, люблю просторные виды. Высотный ветер раздувает мои неподстриженные засаленные волосы. Насладившись свежим воздухом, вернулся в номер, закрыв за собой двери балкона и задёрнув светло-зелёные шторы. Пошёл в ванную, снял с себя засаленную одежду, а именно свою серую кофту, и кинул её в корзину для грязного белья. Взглянул на себя в зеркало: сильно побитый вид, оставшийся после длительного запоя в кабаке. Справа от зеркала на стене висел алюминиевый ящик, с тремя жёлтыми бабочками на нём.
— «Аптечка! То что мне нужно» — я открыл её, в ней оказался стандартный набор первой помощи: два бинта, вымоченные в целебных мазях, ускоряющие заживление ран; склянка с зельем, восстанавливающее силы и опять же заживляет раны; пластиковая бутылка с дистиллированной водой, чтобы промыть рану; небольшой рулон белой ваты и… маленькая, по форме фляги ёмкость с надписью «Спирт». Сперва мне сильно захотелось её разбавить и выпить, но я поймал себя на том, что меня осенило сегодня в кабаке. Алкоголь не решает моих проблем – только делает меня зависимым.
Я с глубоким разочарованием закрыл аптечку, ещё раз взглянул на себя в зеркало. Попытался изобразить радость, чтобы показаться самому себе весёлым, как это делала Мис Пинки Пай, когда выступала по телевизору. Но когда я улыбнулся, мои губы пронзила жгучая боль – они совсем недавно потерпели удар копытом от одного пьяницы, уже не помню какого.
— «Даже самому себе улыбнуться не могу...» — мысленно сказал я сам себе – «И как дальше жить?» — иронично продолжилась моя мысль. Я повернулся к белоснежной ванне, стоявшей позади меня. Включил кран с горячей, и добавил немного холодной воды – «Пусть набирается, мне нужно помыться». — А когда достаточно набралась, залез в неё, погрузившись до подбородка, пытаясь расслабиться и распарить свою немытую шерсть.
Я потянулся правым копытом за щёткой для вытья. Взял её, поднёс к себе, но тут заметил на копыте радужный браслет, тот самый, который сплела мне Лия. Мне не удавалось его видеть из-за своей кофты. Я замер…
— Это самый лучший подарок из всех, что мне когда-либо дарили, радость моя. – обнял я свою дочь, испытывая чувство отцовства и умиление за своё маленькое дитя.
— Спасибо! – обрадовалась маленькая кобылка, с шёрсткой цвета голубого льда. Её две косички по-детски торчали в разные стороны – Я ещё таких много сделаю! И все их подарю тебе. Вот увидишь…
Я вынырнул из воспоминаний. Посидел ещё немного, собираясь с мыслями, и продолжил мыться.
— «Почему так произошло?... кому нужны мои страдания? Кому я такой нужен? Министерствам… да, именно им. Они хотят реализовать тот проект, и наверняка любой ценой… но они не могли убить их, не могли пойти на такое. Это бессмысленно. Тогда бы я точно отказался работать!» — я набрал себе в копыто жидкого мыла и начал растирать его по всему телу. – «Старик Страйк сказал, что на моих родных будут охотиться. Это были наёмники зебр или пони?... откуда ему знать, что такое произойдёт?» — я остановился, – «Я же ему нагрубил в последний раз, сказав, что за меня заступится моя семья… а за него будет некому… Это он так решил мне отомстить за принесённые ему неприятные чувства?... нет, я знаю его. Путь у него и случаются со мной ссоры на работе, он не желает мне зла. Устроит какую-нибудь пакость, но не более». — я продолжил натирать свою голову. Меня уже не тянуло выпить, ясность мысли становилась всё чётче. Но с этим и возвращалась моя боль…
— Ауч! – мой нерв больно обожгло. К этому времени я уже вышел из ванны и уселся с аптечкой перед зеркалом. Я промакивал губу проспиртованной ваткой. Больно щиплет.
Ещё чуть-чуть… готово. Я с облегчением вздохнул, выкинул ватку в ведро для мусора. Аптечку закрыл, и вернул её на законное место. После, вернулся к зеркалу, причесался, и надел свои очки. К сожалению, одна из линз была потрескавшейся – до этого я небрежно клал очки в карман кофты. Вдобавок я неоднократно запихиваял туда всю мелочь, которая могла расцарапать и сломать их.
Я снял их и положил на тумбочку зеркала
— Нужно сменить на запасную линзу. Эта уже никуда не годится. – прокомментировал я охриплым от долгого молчания голосом. Внезапно, в зеркале позади себя я заметил отражение Аматы, она выглядела точь-в-точь как в день моего возвращения домой.
Амата тихо подошла ко мне и легонько обняла за шею. Она любила так делать. Я не сопротивлялся. Я не отрывал своего взгляда от зеркала – наблюдал за своей женой и понимал, как мне её не хватает, всех их не хватает…
— Может, просто купишь новые. – сказала Амата своим успокаивающим голосом. — Ты всегда хотел очки в металлической оправе, помнишь? – она посмотрела на меня своим любящим взглядом через зеркало. Я прикрыл глаза и сильнее прижал её копыто к своей шее. Мне хотелось подольше ощутить её нежные прикосновения
— Да… ты права. Как всегда знаешь лучше меня самого… — внезапно, её копыта отлынули от меня, выпуская мою шею из объятий. Я повернулся назад чтобы остановить её, но там никого не было. Я стоял один в своём номере. Это была галлюцинация. Не единственная когда Амата появляется из неоткуда, успокаивает меня и исчезает.
— …куда я без тебя? – тихо прохрипел я.
Теперь мне стало тяжелее на душе от её скорого исчезновения. Я открыл двери балкона, и вышел. Подошёл к самому краю. Свежий ночной ветер приятно снова обдувал моё лицо. Я посмотрел вниз на дорожные кварталы, грузовики и различный общественный транспорт, проезжавший мимо отеля. Меня посетило необычное чувство:
— «Я стою на самом краю высокого балкона, так и тянет прыгнуть!» — но я сдерживал это желание.
Вдруг в дверь постучались.
— Савант! Это я, Эплджек! – я повернул голову в сторону двери:
— «Какого чёрта? Что ей от меня надо?... ладно, пускай входит, не стоять же ей там.»
— Войдите! Дверь открыта. – и отвернулся обратно. Стал наблюдать ночные облака: их тёмные силуэты были освещены луной у самых кромок, звёзды мерцали, то пропадая за облаками, то снова появляясь. Рыжая кобылка вошла в мой номер, немного прошла в мою сторону и остановилась где-то по середине. Она осматривала комнату.
— Я тя не отвлекаю? – спросила она.
— Нет… вовсе нет. – я чуть повернулся к ней – Зачем ты здесь?
— Пришла проведать тебя. Эпл Снэк рассказал мне в каком ты сейчас состоянии. Мне очень жаль что тебе пришлось пережить… особенно сегодня. — это звучало так, будто она извинялась за содеянное. У меня в голове появилась мысль, что это она подстроила тот теракт, ведь прямо перед взрывом я заметил у неё-то самое подёргивание в уголке глаза. Но я сразу отбросил эту глупую идею, любой ценой пытавшуюся оправдать произошедшее с моей семьёй. Она хорошая пони, хоть и управляющая министерством, но на иву всё ещё простая деревенская кобылка.
— Верю… — это всё что я ответил. Эплджек сняла свою шляпу и положила её на кровать. Она медленно, практически бесшумно подошла ко мне, встала рядом. Её рост был ниже моего примерно на полторы головы, а Эпл Снэк лишь на полголовы.
— Красиво, да? И тихо, как на курорте. – я продолжал молчать. В моей голове почему-то вертелась мысль «Это она виновата!». Моё воображение так разыгралось, что мне казалось, что я чувствовал напряжение, взволнованность и нелёгкое терпение Эплджек, хотя она внешне хорошо их маскирует. А у меня было только одно ощущение – осевший пепел от сгоревшего дотла семейного очага. И лишь воспоминания тщетно раздували оставшиеся угли, пытаясь вновь зажечь огонь. Эплджек продолжила:
— Как ты?
— Я на седьмом кругу ада. – монотонным хрипом проговорил я, выказывая свой гиблый сарказм.
— Что-нибудь ещё… поделишься своими проблемами… — толи потребовала, толи спросила рыжая кобылка. – «Я больше не хочу высказываться, достаточно!»
— Пасс… — сказал я. Кобылка повернулась ко мне.
— Зря ты так. Легче становится. – «Легче? Что-то мне кажется, что это всё какой-то номер. Что тебе от меня нужно?» — я повернул свою голову к Эплджек. Наши взгляды встретились, и тут же разошлись – Эплджек отвернулась в сторону, она почему-то не могла смотреть мне в глаза.
— Что такое? – бесчувственно спросил я. – Тебе не нравится мой взгляд? – кобылка с соломенной гривой, которая слегка развевалась на ветру, не ответила. Наступила пауза. Я отвернулся обратно, снова начав глядеть вдаль. – «Зря ты так. Легче становится» — прозвучал её голос у меня в голове. Появилось чувство вины перед ней, оно требовало от меня действий.
— «Может всё-таки поделиться? Что я теряю… если расскажу?» — я ещё немного помолчал, собираясь с мыслями и одновременно ожидая, что Эплджек что-нибудь скажет, но она продолжала смотреть в сторону высоких небоскрёбов, стоявших в центре города, и о чём-то думать. Я прервал тишину:
— Мне очень нелегко сейчас… — я неуверенно говорил, боялся сболтнуть лишнего, не хотелось, чтобы лезли ко мне в душу — Всё, что мне было дорого, в один громкий миг исчезло… Когда я закрываю глаза, мне кажется, что это всего лишь кошмар, и я вот-вот проснусь в постели вместе с женой, и увижу радость своих детей, запрыгнувшие мне на живот… Но открыв глаза, я вижу горькую правду… я вижу их мёртвые тела: покрытые почерневшими ожогами, истекающими кровью и пронзёнными острым куском покореженного металла… Это не даёт мне уснуть, и это мучает меня. – внутри живота начинал ворочаться тяжёлый камень. Я остановился, чтобы перевести дух. Эплджек не решалась что-либо сказать мне в ответ, она продолжала наблюдать за высотными зданиями вдали, но её мысли и взгляд стали гораздо тяжелее, слушая меня. Мой голос снова заговорил:
— Я долгое время пил, поначалу помогало забыться, но вскоре это перестало действовать… а мой появившийся алкоголизм не отпускал меня из того кабака. Мне стало ещё хуже. А теперь мне всё безразлично, будто всё изнутри меня долго и мучительно тлело, и под конец уже ничего не осталось... Больше мне нечего тебе сказать. – кобылка опустила голову и грустно прикрыла глаза.
— …я понимаю тебя. Твои переживания мне знакомы. – эти слова звучали совершенно откровенно. Эплджек не пыталась мне потакать, чтобы успокоить или уменьшить боль, как это делают психологи. – Я сама недавно потеряла брата… — нелегко вспоминая, сказала она. – Эта вздутая тяжесть в груди… она преследует тебя повсюду. Не даёт шанса стать прежним. — Я прислушался к ней, в надежде, что она выдаст рецепт к снятию моей душевной боли. Но как на зло, она замолчала. Моя голова повернулась к ней:
— И как ты справилась с болью?
— Мне помогли друзья. – «А у меня есть друг? Да, есть. Он пытался мне помочь? Пытался… а я отверг его помощь. Как я жалок…» — я опустил свой подбородок, погрузившись в раздумия. – «Снэк пытался вытащить меня наружу, во внешний мир, ведь я ушёл в себя. Как он меня нашёл? Я был в захолустном кабаке! Значит, он искал меня, беспокоился. Пытается заботиться о своих близких. Я ему близок? Насколько сильно? Мы знакомы с колледжа. Созваниваемся и встречаемся, чтобы выпить за нашу дружбу и всё чего добились… Я хочу вернуть те времена. А я их потерял? Семья потеряна: Амата, Лия, близнецы Вирид и Лоуни. А Эпл Снэк?»
Вдруг дверь в мой номер громко захлопнулась. От этого я резко повернулся назад, чтобы запечатлеть нежданного гостя, но никого не увидел, в том числе и Эплджек. Её не оказалось ни в комнате, ни на балконе — она просто испарилась. Или просто ушла. Скорее второе. Настолько меня затягивают мои размышления.
Осознав произошедшее, я подошёл к кровати, на которой лежала забытая шляпа Эплджек. – «Как она могла её забыть?» — шляпа не касалась кровати, под ней явно что-то лежало. Моё копыто спокойно смахнуло головной убор на середину одеяла. Под шляпой оказалась папка синего цвета, с белой надписью «Т-600».
— Какого… — я непроизвольно отшатнулся – Так она пришла не проведать меня, а всучить проект!? Чертовка! Хренос два я возьмусь за него! – я схватил папку зубами и вышел на балкон, держа её прямо над пропастью. И только мои зубы собирались разжаться, как в этот момент в мою голову полезли всякие мысли – «Этот проект самый сложный за всю твою карьеру!» — моя челюсть замерла – «Он полностью одобрен самой Принцессой! У тебя есть шанс его реализовать.» — мой взгляд невольно опустился вниз, наткнувшись на надпись «Т-600» — «Займись тем, что ты умеешь лучше всего. Заглуши свою боль!» — моё сердце тронуло сомнение – «Такой возможности больше не будет…» — теперь я не знал что делать, но мысли продолжались – «Это глупо выбрасывать такой документ. Он был создан для тебя! Ты горазд в этом деле – прояви себя, дай волю своим эмоциям, воплоти их в поэзию, во плоти в этом проекте!» — я отошёл от края и присел на круп, взяв папку в оба копыта.
— «Что я творю? Моё глупое упрямство… Кому я сопротивляюсь, выкидывая подобные бумаги? Я сопротивляюсь тем, кто хочет закончить эту войну? Похоже, что так.» — я повернулся к зеркалу, к тому самому, перед которым лечил свои губы, оно стояло на другом конце комнаты напротив меня, в нём я отражался сгорбившимся, серьёзным и… озарённым?
— И как дальше жить? – спросил своё отражение, встряхивая папку на каждый вопрос – Я должен помочь закончить эту войну? Должен заняться проектом? Меня возьмут вновь на пятый уровень? – но отражение лишь повторяло мои движения, и ответа не поступило. Я перевёл взгляд на документ, и тихим голосом сказал – Конечно возьмут. Куда я денусь. – моя голова начала понимающе легонько кивать – Эпл Снэк прав – «Пора наружу»!
Я в роли творца. - Глава 3
Простите, что задержался. Мне очень жаль. Но я всё-таки успел его написать и отредактировать к сегодняшнему дню!)
"— Этот мир далёк от совершенства, но нам в нём жить. Если однажды оружие не понадобится для борьбы за мир, я клянусь, буду лепить кирпичи для больниц.
— Репетировали?
— Каждый вечер у зеркала перед сном…"
И вот, я иду по коридору нашего комплекса в направлении кабинета Директора Страйка.
Меня ведут двое охранников, одетых в стандартный комплект брони Стоил. Мне, если честно, очень не по себе находиться здесь после того, как нагрубил начальству. Как старик отреагирует на моё возвращение?
Мне пришлось весь день договариваться с одним из многих бизнес-пони МВТ. Он не верил, что я тот, за кого себя выдаю. В данное время проверка личности, гражданства и места работы ужесточена как никогда, после случая на фабрике по производству магической брони – там задержали зебрийского шпиона с украденными данными о свойствах каждого образца, производимого там.
Пришлось пробивать меня по базе данных: идентичность фотографии, отпечаток копыта, быстрый химический анализ шерсти, считывать сетчатку глаза, отвечать на контрольные вопросы, которые я сам же придумывал при заполнении документов на работу в этот комплекс. В конце концов, меня признали.
Мы шли в одиночестве: в коридорах ни души – все улепетали в столовые на обед.
Охранники шли конвоем: один спереди меня, другой сзади. Тихий гудящий звук ламп на потолке «чесал» мне мозги.
Жеребец, в броне спереди, немного повернув голову вправо, наблюдал краем глаза за мной. Это меня просто вымораживало. От его пристального взгляда никуда нельзя было деться.
— У меня что-то не так с лицом? – Грубым голосом спросил я.
— Дело в другом, я тебя здесь впервые вижу. За всё время моей работы тут твоё лицо ни разу не попадалось мне на глаза. Кто ты такой? – Не удивительно, что он меня не знает, но ведь его должны были предупредить? Иначе, это как-то глупо вести под охраной того, о ком никогда и не слыхивал.
Я устроился в комплекс относительно недавно, и всегда работал, запершись в своей лаборатории. За едой посылал своего робота помощника, поэтому меня редко кто видел. Так что лучше сейчас объясню ему.
— Я Никель Савант. Здесь…
— А, ты тот самый учёный, который свалил с работы к своей семье три недели назад? – перебил меня его голос. – «Опять семья… Почему я не удивлён…».
— Так ты меня знаешь? – равнодушно спросил я.
— О-о, о тебе всем известно, за твои проделки! – «За проделки?» — Страйк волосы на голове рвал после твоего ухода.
— Что он говорил про меня? – моё лицо было невозмутимым, как и до разговора.
— Ну, я точно не помню. Но смысл в том, что кому-то большая жирная жо… *БИМ-пим* — проиграл сигнал его пейджер. Наш конвой остановился. Охранник, с которым мы только что вели беседу, одним движением копыта закатил свой правый рукав. – «Это не пейджер…» — моё слегка угнетённое состояние превратилось в интерес к лицезрению неизвестной мне технологии: на копыте охранника был закреплён изогнутый по форме копыта синий экран. Он очень тонкий, поэтому не выпирал и был не заметен под одеждой. Имеются универсальные порты для подсоединения к терминалам и компьютерам. На экране мигала жирным шрифтом белая надпись «Входящий вызов».
Жеребец ткнул кончиком копыта по экрану. Появилась звуковая дорожка, которая искривлялась от голоса Директора Страйка:
— Сайтед, где вы шляетесь? – «Сенсорный экран? Чёрт, здорово. И голос директора очень чистый, ничуть не искажён! Видимо отлично ловит сигнал через столь мощные стены комплекса». — Я был изумлён, мне ещё не приходилось видеть подобное так близко. — У нас не так много времени, не забывай!
— Да, Мистер Страйк, мы уже возле дверей. – И вправду, вход уже был виден впереди.
Сделав несколько шагов вперёд, дверь за мной опустилась, также бесшумно, как и любые автоматические двери, не оставив мне пути назад. Меня снова наполнило уныние. Видимо мой интерес к технологии оказал коротко временный эффект.
Мои копыта остановились посреди кабинета.
— Ничего не хочешь мне сказать? – потребовал строгий голос моего пожилого начальника. Старик сидел на матовом кресле с подлокотниками, за своим большим, разместившемся почти на полкомнаты, письменным столом, заваленный разной бумажной работой.
— «Наверное, он ждёт от меня извинений. Ладно…» — я ответил уверенным голосом:
— Мне… я понесу всю ответственность за все неприятности, которые вам доставил…
— Нет, я не этого от тебя жду. – Неожиданно прервал меня Страйк. – «А чего же..." — Почему ты хочешь здесь работать? Ты ведь не просто так сюда припёрся, через сканирования, через допрос. Что тебя сюда привело? — "А, вот оно как... Почему он задаёт мне этот вопрос?"
— Я хочу приблизить конец этой проклятой войны. — Ответил я своим, до сих пор не восстановившимся, слегка хрипящим голосом. Старик, одетый в строгий мужской костюм, пошевелил своими изящными усами.
— И всё? Через месяц после ухода в отпуск, через несколько недель после смерти близких, ты приходишь сюда только с желанием закончить побыстрее войну? — Я немного завис, не понимая чего от меня хотят. А в его голосе по нарастающей слышалась ярость. — Нам нужно её выиграть, а не закончить. Иначе, она закончится печально как для нас, так и для зебр.
— Я вас не понимаю. Чего вы от меня хотите?
— Не глупи Савант! Сколько идёт война? Десять лет? Нет, тринадцать! Наши ресурсы: и пони, и оружие, и власть Министерств, становится всё слабее. Если мы не закончим и не выиграем эту войну, то наша страна, военная промышленность, сельское хозяйство, вера населения в Эквестрию, развалятся!
— «Ох, о как говорит! Красиво, патриотично. Жаль, что не на публике». – Мне было совершенно наплевать на его россказни. Меня било желание начать работать.
— Мистер Страйк. – Медленным, проникающим голосом произнёс я. – Не надо мне устраивать словестное представление. Я… хочу полностью отдаться в работу над проектом, от которого отказался месяц назад. Мне не нужно объяснять, что к чему. Просто дайте мне работать. Это всё. О большем мне и желать не хочется. Верните мне мой статус в комплексе, и я немедленно начну. – Старик уставился на меня в раздумьях, проверяя всё то, что я сказал ему. И просидел он так минуту, две, три, но на четвёртую всё-таки произнёс:
— Тебя душит боль, да? – Я наклонил голову набок, не отводя от него взгляда. Страйк попал точно в цель, и мне стало интересно, как? Он знает каково это, или я так жалко выгляжу?
Мои глаза опустились, а голова кивнула, подтверждая им сказанное. Пожилой единорог тихо выдохнул и вышел из-за стола, подойдя к одному из четырёх своих сейфов в стене сзади, которые находились так близко друг к другу, что образовывали огромный квадрат. Сейфы не открывались ключом — на них были кодовые механические замки открытого типа. (Это те замки, которые нужно вращать по или против часовой стрелке, набирая определённую комбинацию цифр.)
Страйк прокрутил замок несколько раз. К сожалению, я не увидел комбинацию, так как его голова закрыла сам механизм. Он открыл сейф. В нём лежали несколько шаров памяти; рамка с фотографией пожилой малиновой кобылы, её седые волосы уложены в классический Пучок назад головы; энергомагический плазменный резак, им пользуются для разделки толстых листов металла, что он тут делает не понятно; и вещь, которую ни с чем не спутаешь – Виски. Целая бутылка, не распечатанная, марки «Золотая Подкова».
Я бы и дальше так смотрел на выпивку, если б не ассоциация, возникшая при рассмотрении шаров памяти, фотографии родственника и крепкого виски – «Мистер Страйк очень часто возвращается в прошлое, чтобы ещё рас побыть вместе с пожилой дамой, изображённой на той фотографии».
— «Скорее всего, это его жена» — Вдруг, меня осенило. – «Ох, Святой мой Апостол…» — Я опустил подбородок. – «За него и в правду никто не вступится. Какой я болван, что нагрубил ему тогда на совещании!» — Меня, вдобавок к моему усилившемуся унынию, прибавился глубокий стыд за свой гнусный поступок. Страйк оставил сейф открытым, взяв от туда телекинезом квадратную бутылку виски. Он подошёл к столу, открыл выдвижной ящик, левитировал из него две небольших угловатых рюмки. Потом отодвинул одну из стопок бумаг на центр стола и поставил на расчищенное место бутылку и рюмки.
— Пить будешь? – Как-то неожиданно спросил старик. Я резко поднял взгляд, сначала на него, потом на выпивку. Трудно было отказаться от такого предложения, ведь я всё ещё имею сильную тягу к спиртному. Но через неимоверное количество силы воли, мысленно отказался разделить эту привлекательный, пьянящий нектар. Всё-таки очень тяжело бороться с зависимостью, когда её возбудитель находится прямо перед носом.
— Большое спасибо, но я откажусь. – Почти вздыхая, ответил я.
— Почему? – В его голосе слышалось толи непонимание, толи лёгкая обида.
— Не могу! – Мои глаза так и тянулись взглянуть на виски, поэтому отвернул голову в сторону. – Из-за него я чуть не погубил друга. – Страйк жалостно прищурил правый глаз, посмотрев на меня, а после на виски, поверив, что такое и вправду может случиться. Потом обратился ко мне:
— Знаю такое дело. Сам когда-то был в запое. — Он распечатал бумажную слюду, покрывавшую всё горлышко, и открыл бутылку. — До сих пор осадок на душе.
— Страйк, я хотел бы извиниться. За произошедшее на совещании. – Бутылка, окутанная его магией, разливала своё содержимое в обе рюмки.
— Ай, не бери в голову. – Он легко махнул копытом. — Ты это сказал, потому что хотел, чтобы никто не мешал тебе вернуться к родным. Ты хотел любой ценой, как можно скорее с ними увидеться. Даже рискуя своей карьерой, которую ты зарабатывал не один год. – Рюмки были наполнены. Страйк взял обе в копыта и по очереди выпил. Бутылка оставалась висеть в воздухе. – Хо-ой. А вот я, по своей глупости… ох. – Он поставил стеклянные чарочки на стол, а сам, унося за собой телекинезом виски, подошёл к креслу и наискось уселся на нём. Кажется он вспомнил что-то ужасное из своей жизни.
Я чувствовал облегчение на душе, и без того уже измучившейся от боли. Но теперь мне не давала покоя его последняя фраза.
— А что вы имели ввиду, говоря, что вы что-то совершили по глупости? – Он взглянул на меня и заговорил равнодушным голосом:
– Какое тебе дело парень? Тем более, не стоит лезь в душу других пони, особенно пожилых, как я. – Его губы прильнули к бутылке и сделали один большой глоток.
— «Что же его гложет? Что с ним произошло? Пережил ли он тоже, что и я?»
— Зря вы так, легче ведь становится. – Вспомнил я слова Эплджек. Но на него эта фраза не подействовала.
– От чего? От того, что я расскажу о своих самых тяжёлых моментах в жизни?
— А вы попробуйте. Чего вам терять-то? – «Откуда у меня такое стремление понять его?»
— Нет. Лучше не дёргай меня на такие темы, Савант. – Ещё два глотка были сделаны им. – «Нет, то, о чём прошу его, это неправильно. Лучше оставить бедного старика. К тому же, учитывая тот факт, что он пьёт, прошлое наверняка не лёгкое».
— Думаю, вы правы. – Я скривил челюсть и отвёл взгляд в сторону. – А можно вопрос?
— Чего? Ай, валяй. – Он сделал ещё один глоток.
— Зачем меня сюда привели? В смысле, почему в кабинет? Вы ещё в самом начале нашего разговора спрашивали меня, зачем я вернулся в комплекс. – Страйк остановился. Его взгляд маленькими отрезками стал перемещаться ко мне. А когда добрался, замер у меня на шее. Он о чём-то думал.
— К чёрту! Твоя взяла парень, нет ничего плохого в том, что поделюсь с тобой своим прошлым. Всю оставшуюся жизнь я протаскался с тяжкими воспоминаниями. А теперь, – Его бутылка приземлилась на стол. – моя чаша переполнена. – Я удивился такой неожиданной смене настроения. Это на него так быстро виски действует? – Хотя. Я погорячился, на счёт переполненной чаши. Расскажу тебе вкратце. – «Боже… Погодите! Он не ответил на мой вопрос!»
— Вы всё-таки решили рассказать мне? Но, может, ответите сначала на мой вопрос.
— Ты сам найдёшь свой ответ, когда выслушаешь меня. – В нём говорила раскрепощённость. Он сделал ещё один глоток из бутылки. Для смелости. – Видишь вон ту фотографию в сейфе? – Указал копытом за спину. Я кивнул. – Это моя жена Кармен. Мы жили в Хуфингтоне ещё до войны. Наши двое детей уехали куда глаза глядят: одна в Кантерлот, увязавшись за каким-то «принцем», а другой вообще в Графию. Вот и остались мы с Кармен вдвоём жить. – Бутылка виски была уже ополовинена. – Через год, после их отъезда, меня взяли руководителем отдела по формированию научных и технологических институтов… Отношения между пони и зебрами становились всё напряжённее, поэтому наши предприятия начали готовиться к худшему… Я тут же был завален работой, в основном бумажной. Как сейчас. – Он окинул взглядом заваленный стол. – И не вылезал из её также долго, как ты из своей лаборатории. Но в отличие от тебя я не стремился к семье. К своей Кармен. Думал, что она может подождать ещё чуть-чуть, ведь работы немного, на день и всё. Но так получалось каждый будний день. С утра до вечера я работал, почти не обращая ни на что внимания. А вспоминал про жену только к концу дня. Я не мог выбраться из этого круга. – Страйк поболтал бутылку, наблюдая, как плещется виски. — Вскоре, я так забылся, что думал только о том, как-бы не оплошать на бумаге и не пасть в глазах начальства. Я забывал отвечать на письма и звонки от Кармен. Она и так беспокоилась обо мне, а тут такое. Конечно, она, как любящая жена, отправилась ко мне, чтобы помочь выбраться из этого ада… Она села на поезд до Балтимейра, где я работал. – Он нервно вдохнул. – Но железнодорожные пути заминировали наёмники зебр! Поезд взлетел на воздух, когда наехал на взрыватель от динамита… В живых почти никого не осталось… К-Камрен погибла при взрыве – она находилась в первом вагоне.
— Мне очень жаль Мистер Страйк. – Мне действительно было жаль. Особенно от того, что заставил его рассказать такое. Он глубоко вздохнул:
— Я не ценил то, что имел. Я так сильно боролся за работу, что… теперь и расхлёбываю её. Эх, если бы я уделял Кармен чуть больше времени, чем работе, кто знает, может всё было бы иначе. – Он посмотрел на меня. – Вот почему я спросил тебя, почему ты здесь. Вот почему я требую, чтобы эту вону мы выиграли, а не закончили. Ты пережил тоже, что и я, Савант. А теперь ответь, почему ты здесь? — Насколько бы мне не было жаль Мистера Страйка, его история помогла мне лучше разобраться, взглянуть на положение дела с другого ракурса, и ещё раз понять, зачем я здесь.
— Я пришёл сюда… пришёл, чтобы больше никто не испытал того, что я пережил. – Страйк выпрямился.
— Во-от. Именно этих слов я и ждал от тебя. – Он, не поворачиваясь лицом к открытому сейфу, окутал магией лежащий там плазменный резак и левитировал его ко мне.
— Зачем это мне?
– Держи, это подарок к твоему возвращению. – Я взял в копыто плазменный инструмент: состоял он из двух Спарклбатарей, генератора плазменного потока, дула, из которого должна вырываться магическая плазма, и собственно крепления на копыто. Вся конструкция по размерам была не больше ПипБака, и весила столько же. — Всё ждал, пока мы поговорим с тобой по душам. – Его усы радостно поднялись.
— «По душам. Стоп, я узнаю это выражение лица…» — Страйк почти всегда любил делать мне какую-нибудь безобидную пакость, будто я какой-то особенный. Старик невольно делал такое лицо, когда дело подходило к кульминации, он словно взрослый ребёнок.
— Погодите-ка… — Я прищурился. В моей голове сложился пазл всей картины, ситуации, которая сейчас происходила со мной. – Ты всё это подстроил! Этот разговор, эту встречу, этот… — Я осмотрел маленький агрегат в копыте – …резак! Ты нарочно меня пытаешься «пнуть» побыстрее начать работать. – Теперь он заулыбался так, что усы больше не скрывали его бело-жёлтых зубов. Я понимал, что Страйк не испытывает желания надо мной прикалываться, как обычно он это делает, а пытается привести меня в себя, поднять настроение, вернуть тягу изобретать и модифицировать. На мгновение этот старик стал дедушкой, который наблюдает за своим одураченным внуком.
— А ты думал я такой глупый, да? – Чуть ли не хыкая, сказал улыбающийся старик.
— Ах ты старый пердун! – Я почувствовал детскую обиду глубоко в себе.
— Ну-ну, разве так надо обращаться к своему начальнику, подобный яркому цветку на поле тьмы?
— Что? Какой цветок, какое поле? – Я глупо обижался всё сильнее.
— А такой цветок! Если бы я тебя не обманул, то ты бы не разобрался, зачем именно сюда ты пришёл. Тебя сюда привела душевная боль. Ты хотел лишь заглушить её. – Он стал убирать рюмки обратно в ящик. — А что теперь, а? Что ты теперь чувствуешь? – Меня как-будто окатили холодной водой. – «А ведь и правда, моя боль уменьшилась. В груди больше не лежит тяжёлый камень. Теперь у меня появилась… не знаю… надежда на то, что я смогу всё изменить и не допустить дальнейших страданий, которые могли бы произойти со мной… Я чувствую, что вновь живу!» — Этот старикан открыл мне глаза.
— Ты — паршивец! – Тихо проговорил я. – И умнее, чем я предполагал.
— А то. – Страйк закрыл ящик. – Теперь, ты знаешь, что делать? – Он облокотился на спинку кресла, а копыта сложил домиком.
— Тогда. Тогда я пошёл к себе! — Я развернулся в сторону двери. Но, только выйдя из кабинета шутливо пригрозил:
– Чтоб ты сыром срал, Страйк! – Он взял бутылку телекинезом и отпил из неё немного.
— Иди-иди! Нечего тут больше прохлаждаться! Твой проект ждёт не дождётся тебя. – Буркнул пьющий старик, изображая жест «Брысь от сюда».
Когда дверь опустилась, в кабинете повисла тишина. Страйк левитировал из сейфа рамку с фотографией.
— Мне кажется в этом парне определённо что-то есть. – Пожилой единорог провёл по стеклу копытом. — Он смог заставить меня проговориться о тебе, Кармен. И… чёрт возьми, он прав: зря я долго держал у себя на сердце столь тяжкий груз. Он давил меня всё это время. А Савант, помог мне его отпустить… Поверить не могу, что нынешнее поколение ещё может меня чему-то научить. – Старик поочерёдно прогладил копытом усы.
— Поделившись чувствами, и вправду становится легче…
Этаж, на котором я работал, был оснащён автоматизированной системой турелей. Они висели на потолке, по одной на каждую дверь лабораторий. Турель, охранявшая моё «царство», была деактивирована, от без надобности. — Долго же меня здесь не было.
Я наклонился к сканеру, встроенный в боковую панель автоматической двери. Его сканирующий луч спокойно идентифицировал мой глаз.
Доступ разрешён. Рада видеть вас снова, Никель Савант. – Прозвучал приветствующий женский голос системы распознания. Она должна была говорить это каждый рас, когда я приходил сюда, но в моей памяти было лишь два таких случая: первый, когда только устроился сюда, второй сейчас. Вот такой я занятой пони: целыми днями и, чаще всего, ночами напролёт сидел в своей «кузнице» и ковал высокотехнологичные «мечи» – Включаю энергопитание. – Продолжила она. На потолке поочерёдно, со стремительным миганием загорались лампы. Через мгновение всё помещение было залито тусклым светом, озаряя содержимое моей лаборатории: горы проводов и металлолома, лежащих на полках многоярусных стеллажей; два металлических стола посередине, сомкнутые вместе, заваленные инструментами для грубой, мелкой работы и калибровки оружия; три стальных шкафчика с опытными образцами дронов и протезов, и модифицированного оружия в виде винтовок, карабинов и энергомагических экспериментальных лазеров. Ещё несколько стальных столов выстроились вдоль всей противоположной стены напротив меня, под ними лежал выключенный робот-помощник, подключённый кабелем к терминалу, находившемся на столе в процессе загрузки – по экрану бежали снизу вверх зелёные строчки.
— Здравствуй, моя крепость одиночества. — Спокойно прошелестел мой голос. Я медленно подошёл к столу с терминалом. Тот уже завершил обычную диагностику своей базы данных и сетей связи, соединявших его с комплексом. Меня посетило воспоминание о том, что за несколько дней перед уходом я копался в программном коде робота: хотел убрать его способность к самообучению. Эти летающие помощники могли развивать свой искусственный интеллект, подстраиваясь под своего владельца, что мне очень не нравилось, ведь если робот будет обладать информацией о моём поведении и, собственно говоря, личности, то кто-то может этим воспользоваться в корыстных целях, например: перепрограммировать его на убийство меня в самый неожиданный момент, что на данный момент не даёт мне покоя. Или же данные, из его памяти, могут просто украсть. Кому бы было приятно, если бы кто-то стал изучать его личность. Мне вот очень неприятно. Поэтому я снизил его способности к мышлению до примитивного исполнения приказов, но при этом он мог находить разумные способы их решения.
Я вытащил робота из-под стола на открытый пол, вошёл в терминал и включил питание. Помощник с тремя длинными манипуляторами поднялся в воздух на полтора метра. Его сенсоры, закреплённые на более коротких, стабилизирующих сгибателях, оглядывались по сторонам, чтобы узнать текущую обстановку. Когда они наткнулись на меня, робот застыл в ожидании приказа. Я по привычке ждал, что он поприветствует меня, но вспомнил, что кроме подрезанного интеллекта полностью убрал его голосовой модуль – его голос так сильно раздражал меня, что иногда вынуждал меня на нём сорваться, когда он посреди кипящей работы спрашивал: «Вам помочь, сэр?» — «Да ты ****АЛ МЕНЯ УЖЕ!».
— Ах да. Ты же теперь говорить не можешь. Тем лучше, не люблю нервничать, когда бурлит процесс работы. – Я почесал шею у подбородка. – Такс, какой бы рутиной работой тебя занять? – Мой взгляд пал на кучу инструментов, лежащих на столе. – Слушай сюда, ведро с гайками. Это что такое? Инструменты? – Моё копыто указало в сторону стола. Сенсоры шарообразного робота посмотрели в том же направлении. — А ну, убери их от сюда, рассортируй по ящичкам, там, где они обычно лежат. И не перепутай, а то разберу и сделаю из тебя светильник. Всё, проваливай! – Он повернул свои глаза на меня и снова завис в ожидании, но через десяток секунд отправился исполнять мой приказ. – Чёрт, похоже, ты слишком отупел. – Раньше, выслушав мои указания, он тут же начинал их выполнять. — Ладно, и так сойдёт. Ты всё равно на большее теперь не способен. — Я вздохнул полной грудью. – Теперь глянем, на что способен я…
Следующие шесть дней мною был отправлен семьдесят один запрос в МВТ на доставку нужных мне материалов и инструментов. Эплджек сказала, что мне предоставят всё, что нужно, и я этим активно пользовался.
До того момента, когда все необходимые компоненты оказались в моей лаборатории, я успел написать фундамент программного обеспечения для будущего аватара.
Чтобы стало проще создать скелет моего киборга – нужна была основа, нужен пример для копирования особенностей костей. Ведь всем известно, что кость, из-за своего специфичного строения, сама по себе является очень прочной конструкцией. Но так как у меня не было пони, который мог поделиться своей скелетной анатомией, я взял за основу себя. В принципе, так даже проще. Полностью просканировав свои конечности, позвоночник и череп, на ультразвуковом сканере, отправил данные в мастерскую, где имелся большой 3D принтер. После чего послал своего помощника за готовым макетом.
Ещё через неделю у меня уже было построено туловище, передние копыта и голова. Но, к сожалению, без «начинки» это всего лишь бесполезный манекен из титанового сплава. Титан я выбрал потому, что в проекте требовалась лёгкость и прочность скелета. А что может быть легче и, одновременно, прочнее чем титан. Нет, есть, конечно, Металлическое стекло – сплав прочнее титана, но минус в том, что оно имеет свойства стекла, то есть может трескаться, и способно постепенно терять прочность от высоких нагрузок, ведь по моей задумке, при бегстве или провале задания аватар должен быть способен прыгать с больших высот, например с небоскрёба, и приземляться без фатальных последствий. Да и стоит это стекло гораздо дороже, чем титан.
Скелет висел на стенде в метре от пола, свесив одно копыто вниз, а я в этот время мучился проводкой через полости костей второго. Почему через полости? Я просчитал, и оказалось, что это всецело повышает устойчивость контрольной сети всех частей тела от механических повреждений. Всё равно, что провод от наушников просунуть через металлическую трубку. Вы сможете повредить его, только если сломаете или погнёте трубку. И то, это сделать гораздо сложнее, чем с незащищённым проводком.
Мне приходилось одновременно делать проводку и припаивать к ней маленькие модули, размером с пилюлю, следящие за внутренней температурой, напряжением в сети и, отвечающие за обработку и передачу сигнала в мозг при нарушении работы какой-либо из конечностей.
Мне с работой помогал мой безмозглый робот-помощник. В данный момент я дошёл до кисти копыта. Она была вытянута вперёд и держалась на подставке, чтобы было удобнее.
— Так, замри. – Манипулятор робота, державший паяльник, перестал двигаться, прижимая небольшой проводок к капсуле модуля. Я орудовал пинцетом. Вверх тянулась белая ниточка дыма. – Всё, хорош. – Он убрал паяльник. – Теперь иди к пальцам… Прости, я подвинусь. – Я оперся на круглый корпус помощника. Пальцы? Спросят меня кто-нибудь. Зачем? Во первых, обладая пальцами гораздо проще обращаться с холодным оружием, карабкаться по стенам, цепляясь ими, делать болевые захваты и взламывать компьютеры, вводя команды на клавиатуре. Во вторых, можно использовать огнестрельное оружие, которое носят с собой грифоны. У них ведь спусковой механизм сделан в виде крючка, за что копытом невозможно зацепиться.
И вообще, о пальца я задумался чисто случайно. Перед тем, как лечь спать, я почему-то вспомнил давнюю подругу моей жены – Хартрингс Лиру. Она была подружкой невесты у нас на свадьбе. Рассказывала о каких-то существах, ходящих на двух ногах, без шерсти, с руками и пятью длинными пальцами. Я вообще люблю легенды о мистических существах, но эти мне показались уж больно сказочными. И вот, под старым впечатлением, я и сделал пальцы по памяти. Вышло довольно сносно: три фаланги пальцев имели цилиндрическую форму, а на передних частях фаланг вживлены рифлёные участки из силиконового покрытия, чтобы увеличить цепкость пальцев на гладких поверхностях. Они могли втягиваться в запястье благодаря маленьким, подвижным креплениям, которые были мной протестированы, они надёжно выдерживали вес в более чем пятьсот килограмм.
— Ты – несчастье. – С издевательским призрением сказал я помощнику. – От тебя толку ноль. – От долгой мелкой работы у меня нарастало напряжение, и надо было как-то себя ободрить, вот и выказываю на роботе всё своё недовольство. А он мне ничего в ответ сделать не может.
— Всё, проваливай, бестолочь. – Дверь в мою лабораторию открылась. Я как раз сидел в дальнем углу помещения. Из-за горы хлама, вперемешку с инструментами, не увидел, кто вошёл.
— Эм. Савант? — Это был голос Эплджек. – Здесь есть кто-нибудь? — Я прокашлялся, давая понять, что я на месте. Управляющая МВТ повернулась в сторону звука. – Ты там окапался что ли?
— Типа того! – Ответил мой, уже выспавшийся, рассудительный мужской голос. – Какими судьбами вас занесло в моё «заведение»?
— Ты сейчас можешь говорить? Я тя…
— Не отвлекаешь. – Закончил за неё. – И да, привет. – Я наконец-то показался ей на глаза. Она слегка улыбнулась.
— Как у тя дела?
— Да более-менее всё идёт по намеченному плану. – Говоря это, я покачивал головой влево-вправо.
— Это хорошо. – Рыжая кобылка посмотрела мне в глаза, но потом тут же отвела взгляд за мою спину. — Могу я взглянуть на твои труды? Мне любопытно. – Моя бровь выгнулась, выражая маленькое подозрение, что Эплджек попросила это совсем по другой причине. Но да ладно.
— Да, конечно можешь. – Я отошёл в сторону, чтобы дать ей пройти. – Рободебил, пшол прочь из лаборатории. – Робот послушно направился к двери. Мой презренный взгляд сопровождал его. От такого высказывания Эплджек странно посмотрела на меня, проходя мимо.
— Мрачновато. – Прокомментировала она, глядя на половинный титановый скелет пони, висящий на стенде. – Но всё же я очень впечатлена твоими успехами. Ты один, и за такой короткий промежуток времени… — Я не стал дальше её слушать. Моё внимание приковал мой недоразвитый летающий робот, который внезапно остановился перед открытой дверью. Я стоял, относительно двери, под таким углом, что не мог видеть, что за ней находится. Робот всё не хотел двигаться с места, будто что-то не даёт ему проходу. Меня дёрнуло опасение:
— … а почему у него пальцы…
— Эплджек. – Второй раз, за последние две минуты, перебил я её.
— А, да? Что? – Я прищурился, не отрывая глаз от входа.
— Ты кого-нибудь с собой приводила? А то мне кажется, что за дверью кто-то стоит. – Мне прямо натерпелось услышать подтверждение моих подозрений.
— Оу… — Я повернул к ней голову, глядя в глаза. Она тут же сдалась, или что-то просто вспомнила, о чём забыла мне сказать. – Там Эпл Снэк… он хотел с тобой поговорить. – Мой прищур превратился в осчастливившийся взор. – «Я уже боялся, что его снова отправили на фронт».
— Снэк входи! – Радостным, но в то же время чего-то опасающимся голосом позвал его. – Тебе не говорили, что в дверях стоять плохая примета. Так, Инфузория, уйди с дороги. – Теперь Снэк мог спокойно пройти.
В помещение вошёл огромный пони моего роста, закованный в стальную броню. Это рейнджер Эплджек. Я стоял на месте, поражённый такой встрече.
— Эпл Снэк? – Переспросил я.
— Да, Савант. – Прозвучал глубокий голос из шлема рейнджера. Снэк присел на круп и аккуратно его снял. – Это я. – Всё еще звучало глубоко, что меня немного напрягло.
— Что, теперь ты личный охранник Эплджек?
— Угу. – Его взгляд был строгим и оценивающим. – «Почему он так на меня смотрит?» — Я посмотрел на Эплджек. Она тоже смотрела на меня, но, скорее, взволнованным взглядом. – «Что-то произошло?» — Напряжение росло в геометрической прогрессии. Оно вынудило меня отложить душевные вопросы и перейти к серьёзному диалогу:
— Снэк, мне не по себе от того, как вы на меня смотрите. Произошло что-то ужасное? – Его лицо было наполнено «сталью», за которой затаилось пламя ярости.
— А ты не знаешь? На Эплджек неделю назад совершили покушение. Кто-то хотел подстроить несчастный случай — её лифт без тормозов улетел вниз с девятого этажа. Она чудом осталась в живых. – Я вновь посмотрел на кобылку. – «А по ней не скажешь, что упала с такой высоты». – Наверное, на ней использовали то исцеляющее мега заклинание, которое спасло Эпл Снэка от гибели. Повернувшись к Снэку, я ответил:
— Нет, не знал. Я сутками не выхожу из лаборатории. – Он неверующе поднял бровь. Напряжение во мне почему-то продолжало расти с ужасающей скоростью. – Да, друг мой, я настолько занят. Ох. Погодите, покушение уже было совершено, и вы начали расследование, так? И рас вы здесь, то выходит… — Я наклонил голову и ткнул кончиком копыта себе в грудь. — …я – подозреваемый? – Рейнджер сразу засуетился:
— Тебя никто не подозревает. Пока. Мы только хотим проверить. – Меня неожиданно охватил нервоз.
— Нет Снэк, ты именно подозреваешь меня, хоть и не осознаёшь этого. Я видел, с каким лицом ты посмотрел на меня, сняв шлем. Ты готов буквально разорвать любого, кто окажется виновным. И мне, пусть ты мой друг, очень страшно становится.
— Слушай, успокойся, ладно? – Остановил он меня. – И чего ты так разнервничался? – «Да действительно!»
— Ну… — Я неожиданно почувствовал слабость. — Да я… — Мои ноги начинали непослушно тяжелеть. Меня поглощал необъяснимый транс, тяжёлые воспоминания о смерти родных проносились передо мной. – «Что происходит? Нет… только не опять!» — От слова «покушение» меня спровоцировало на галлюцинации. В груди заворочался очень тяжёлый «камень», в глазах медленно темнело.
— Савант? Ты чего? – После его вопроса я начал видеть эту самую галлюцинацию: я стою посреди своей старой квартиры в детской комнате. Близнецы Ривед и Лоуни мирно сопят в своей маленькой кроватке. Из соседней комнаты донёсся смешок Аматы. Его я узнаю из тысячи. Через мгновение услышал голос Лии:
— Мам, а папа скоро вернётся? – От её детского голоса меня ударило прямо в сердце.
— Скоро, милая. У папы важная встреча с другом. Ты же знаешь, что дружбу нужно хранить?
Я вернулся в реальный мир.
— Нет… — Я наклонил голову и шатко попятился назад. – Мне нехорошо… — Моё копыто попыталось нащупать опору и наткнулось на стол, заваленный хламом. Но опершись на него, лишь соскользнул и упал на пол, попутно с грохотом сбросив всё, что попало под копыто.
— Савант! – Рыжее пятно подбежало ко мне. – Что с тобооой. – Голос Эплджек превратился в жеваную пластинку граммофона.
Меня снова поглотил транс. Теперь картина поменялась: Амата вбежала в детскую и заперлась. А в дверь начали ломиться. Моя жена в отчаянии пытается остановить бандитов, упираясь в середину двери, но при каждом ударе с той стороны она отскакивала.
— Лия! Хватай братьев и прячь… — Она не успела договорить, дверь с громким хрустом вырвало, и Амату отбросило в противоположную стену.
— Мама! – Крикнула Лия. Близнецы, начали реветь от громкого крика и грохота двери.
Где-то на фоне всего происходящего слышалось эхо:
— Боже, Савант! У него инфаркт! Сообщи врачу по интеркому! Я понесу его!
В комнату ворвались четверо неизвестных, полностью одетые в чёрную одежду так, что нельзя было определить, кто это: пони или зебра. Амата вскочила и набросилась на одного из них.
— Не трогайте моих детей! – Она вцепилась зубами в шею одного из них, пытаясь хоть как-то остановить нападавшего. К ней подбежал второй и ударил по голове с такой силой, что она упала и прокувыркалась по полу несколько раз. Амата была в сознании, хоть и получила сильнейшую контузию. Она пыталась встать, но всё тщетно. К ней подбежала Лия:
— Мама! Вставай. – Я не смог больше стоять и набросился на этих сволочей, но к несчастью прошёл сквозь них, словно призрак. Это ведь была галлюцинация. Из-за этого я не мог им навредить. Один из бандитов подошёл к кроватке с Риведом и Лоуни, достал из кармана какой-то металлический предмет цилиндрической формы, размером с банку пива. Он схватил его за два конца, прокрутил по часовой стрелке и положил под кроватку. Раздался щелчок и предмет начал мигать красным. Это бомба. Остальные, заметив её, спохватились, и друг за другом выбежали из комнаты. Нападавший, ставивший бомбу, немного задержался, пронаблюдав, как споткнулась и упала Амата, пытаясь встать, но после выбежал.
— Несите эпинефрин! – Прозвучал голос извне.
Лия сидела перед Аматой и плакала:
— Мам… — Амата лишь прижала её к себе, лёжа на левом боку спиной к кровати.
— Тщщ, всё х… хорошо милая. Просто, спрячься пока за меня. Так тебя никто не обидит.– Моя жена ещё не понимала, что позади неё лежит бомба. – Всё пройдёт. – Комнату озарила вспышка взрыва.
Свет бил мне в глаза даже после того, как всё закончилось. Но вот он стал прерывистым, и передо мной начали прорисовываться силуэты докторов. Один из них светил мне фонариком в глаза, проверяя реакцию зрачков.
— Такс, — начал он – похоже, он приходит в себя. — Я резко поднял копыто и заслонил режущий глаза свет.
— Уберите сейчас же, вы слепите его! – Фонарик тут же убрали. – Савант! Ты меня слышишь? – Это был голос Эпл Снэка. Моё зрение быстро прояснилось.
— Да… я тебя слышу.
— Фух! – На пол что-то приземлилось. Это рейнджер грохнулся на круп в своей броне. – Ну ты и напугал нас. Не делай так больше! – Моя голова медленно поворачивалась, чтобы узнать реально ли то, что сейчас происходит. Всё-таки реально. Я был на операционном столе, но, к моему счастью, мне пока ничего не вскрывали. Я с тряской попытался встать. Медсестра остановила меня:
— Тихо, стой! Лежите и не вставайте. Не дай Селестия вы словите новый инфаркт. – Меня аккуратно опустили назад.
— Что с тобой произошло? – Спросил меня Снэк. Я чувствовал себя особенно паршиво, но был способен говорить.
Я рассказал им о том, что видел: про бомбу, про нападавших и как очнулся здесь. Это звучало ужасно, но они с пониманием отнеслись ко мне, когда врач сказал, что у меня тяжелейшая психическая травма от потери близких мне родственников, что и вызвало галлюцинации ложных воспоминаний (мозг выдумал воспоминания, которых не существует). А вследствие инфаркт.
Снэк ещё немного помучил меня вопросами:
— Савант, если ты не покушался на Эплджек, то почему у тебя на счету огромный приток капитала за последнюю неделю?
– Прирост капитала? Что? – Усмехаясь, сказал я. – Кхем, а сколько? – Мой взгляд стал высматривать в нём хоть какую-то реакцию, по которой я мог бы узнать ответ на свой вопрос. Рейнджер удивлённо наклонился ко мне:
— Ты не знаешь, сколько денег у тебя на счету?
— Неа, не знаю. Я в последний раз снимал с него деньги, когда, после нашей с тобой встречи в кабаке, на ночь поселился в отеле «Квант». С тех пор я не проверял свой счёт. Ну, так сколько мне положили на счёт? – Он дважды проморгался, обдумывая сей факт.
— Полмиллиона битс. – Ответил Снэк. Мне аж дыхание перехватило.
— СКОКА?
— Ты, правда, не знаешь?
— «Чёрт, полмиллиона…» — Эта цифра ударила мне в голову, словно камень. – Погоди ка, — Я повернул голову в сторону Эплджек – мне же уже заплати компенсацию за уничтоение моей квартиры, от куда взялись эти деньги? Или мне предварительно заплатили за мой проект? – Она отрицательно, медленно повертела головой. Мои глаза посмотрели в сторону, но потом вернулись в исходное положение. — Кто-нибудь ещё, кроме меня, имеет доступ к моему счёту? – Кобылка, c гривой цвета сена, медленно ответила.
— Нет. То есть, да, но только мои бизнес пони из Министерства.
— Я их всех «просветил», никто из них не переводил деньги. – Сказал Снэк и посмотрел мне в глаза. – Слово за тобой, Савант. Тебе есть, что сказать по этому поводу. – В ответ я посмотрел ему в глаза, не зная, что сказать. – Слушай, просто скажи как есть. – Продолжил он. – Ты участвовал в покушении? – Мне нужно было сформулировать убедительный аргумент в своё оправдание, но моя голова просто отказывалась «варить» мысль. – Я должен знать, могу ли тебя считать своим…
— Нет, я не покушался на жизнь твоей Эплджек. – Снэк замер. – У меня нет для этого никаких мотивов. Тем более она финансирует проект, над которым я без отдыху работаю последние две недели. Я не смог бы без неё добиться тех результатов, что она увидела, войдя в лабораторию. Я работаю в одиночку, а это трудно. Хоть и проще… У меня даже времени нет на то, чтобы читать газеты. Не говоря уже о планировании убийства. – Я перевёл взгляд на кобылку. – Мне её не за что убивать. Она всего лишь кобылка с обязанностями управляющей… Я бы желал ей смерти только в том случае, если бы она организовала тот теракт, связанный с моей семьёй. – Эплджек, если бы могла, окаменела бы и покрылась трещинами от услышанного. Я вздохнул, вспомнив, что увидел недавно. – Но она этого не делала. Я знаю. Ты хорошая пони, и тебя так же, как и меня заботят жизни других. – Мой взгляд перешёл к Эпл Снэку. – Я понятия не имею, как ты будишь меня судить, Снэк, но пойми очевидное, без чьей-то помощи из окружения Эплджек, такое не провернуть. Всё, чем я могу тебе помочь: узнай, кто может занять место управляющей, после её гибели.
Он сидел и глядел на меня, пытаясь заметить во мне хоть какую-то ложь.
— Я тебе верю, Савант. Ты к этому не причастен. Скорее всего, тебя хотят сделать козлом отпущения. Тебе сейчас и так тяжело, а тут на тебе – я со своими вопросами… и чуть не стал причиной твоей гибели… Прости, я… я так боюсь за Эплджек. – Он повернулся к ней. – Если её не станет, то и я пропаду. А если ты умрёшь из-за меня… — Снэк дарил по полу. – ЧЁРТ! Ну почему всё так сложно. – Блондинистая кобылка приобняла его, пытаясь успокоить.
Прошёл месяц. Мой киборг был почти готов. О моём успехе стало известно всем учёным комплекса. Некоторые даже приходили взглянуть на процесс работы и тестирование самого киборга. Он функционировал прекрасно: полностью копировал мои движения и без помех передавал мой голос через разговорный модуль. Я провёл много времени над разработкой шлема, улавливающий электромагнитные импульсы мозга, для управления аватаром. По плану проекта он должен иметь беспроводное управление, что невозможно. Но не для меня.
Первый прототип шлема работал только на малых дистанциях, он очень энергозатратен, и оказался громоздким. От таких габаритов можно на раз свернуть голову. Я извлёк из этого повод отправить новый запрос в МВТ. Потребовал предоставить мне разработки по сверх ёмким Спаркл батареям, и все возможные данные об экспериментах по магической телепатии.
Они выполнили мои требования, и как только я получил всё, что нужно, переконструировал связь шлема и аватара. В те моменты я сделал невероятный научный прорыв, который можно было считать уделом писателей фантастов. Благодаря телепатическим заклинаниям и Спаркл батареям я смог увеличить дистанцию связи на сотни километров. Я перепроверял расчёты, в неверии, что такое возможно, но всё оказалось верным. Шлем я сильно уменьшил, и сделал его больше похожим на шапочку для плавания, с датчиками, усеянными по всей площади. Забавно.
Теперь я усердно работал над маскировочной оболочкой киборга. Мне приходило в голову только органическая оболочка: кожа, мышцы, шерсть. Она самая правдоподобная и эффективная в этом плане, и во многих других. Но как это сделать? Не снимать же живьём плоть с других пони. Решение пришло из мифологии. В одной легенде рассказывалось, что однажды, несколько сотен лет назад, была борьба Королевы Кризалис с племенами диких пони, скрывавшихся в Вечно диком лесу. Один из них попал в плен к ченджелингам. Ему, в бессознательном состоянии, ради забавы сдирают кожу, оставляя его в живы. Очнувшись, его заковывают в кокон с зелёной субстанцией, ожидая, что он превратится в одних из них. Его кожа стала восстанавливаться и нарастать, а потом и шерсть. Вскоре, когда он полностью «исцелился», его соплеменники врываются в улей и спасают от превращения в ченджелинга. После этого, тот пони спокойно продолжил жить.
Эта история заставила меня написать ещё один запрос в МВТ. Я не знаю как, да и знать не хочу, но мне достали достаточно много этого зелёного вещества и образцы плоти.
Так как я не специалист в области биоиженерии, я отправил материалы и указания в лаборатории по разработке искусственного выращивания живых органов. Там ребята что надо.
Прошло ещё полмесяца.
Биооболочка была готова и успешно протестирована. Выглядела натурально и бес подозрений можно было сказать, что киборга не отличат от живого пони: карие глаза, серая шерсть, чёрная грива, скулы, зубы, всё. Причём инженеры сделали даже больше, чем планировалось: они дали киборгу пищеварительную систему на основе органов, которые у них имелись. Это было невероятно, и я придумал, как это можно использовать в плане эллектричества: я попросил хирургов вживить в желудок гидрорасщепитель. С его помощью аватар мог заряжать свои батареи благодаря энергии, выделявшейся при расщеплении молекул воды. Бесподобно.
Через день после полного тестирования.
Меня только что привезли на поезде в Филлидельфию и пересадили в наземный транспортник. Я собирался через день выступить на демонстрации своего творения. Жеребец, по имени Дерк, вёз меня, весело насвистывая какую-то мелодию, что мне поначалу даже нравилось, но после длительного времени она меня начала выводить из себя. Я открыл смотровую форточку стенки водителя:
— Эй, Дерк! Может, сменишь пластинку.
— Не, не могу. Заела в голове, теперь не отпускает. – «О боже…» — Нужно занять его мозг чем-то другим, это поможет.
— Как работа? – «Пожалуйста, только заткнись!»
— Работа? Да так себе работа! Платят мало, постоянно вне дома. Нет, честно, лучше бы сидел на диване и смотрел телик. Но, как говорится, необходимость отдыха не знает.
— И давно ты работаешь перевозчиком? – «Сработало, он отвлёкся! Мои уши спасены от этой надоедливой мелодии. Надеюсь, она не будет меня паразитировать так же, как его».
— Да, вообще-то недавно. До этого я работал охранником курьера у одной пегаски. Симпатичная кстати, но если б не её косоглазие… — Теперь у меня к нему личная неприязнь, дрянь. — «Блин, это ещё хуже звучит»
— Её звали Дёрпи. Она довольно милая, отзывчивая, но немного туговата умом. Нет, не подумай, против неё я ничего не имею.
— Ничего страшного. Продолжай… — У стенки грузового отсека был закреплён бак с зелёной биожидкостью, в которой был мой киборг, покрытый живой оболочкой. Его можно полноценно считать андроидом, но со своими особенностями. Я встроил в его копыта несколько орудий для скрытного убийства: выдвигающийся клинок, который был спрятан под живой тканью, и энергомагический лазер, который также выдвигался и был незаметно спрятан под плотью.
Шлем для управления аватаром я носил на голове под чёрной шапкой. Я посчитал это самым безопасным способом его перевозки, ведь под шапкой такой компактный шлем не видно, и плюс он нигде не потеряется.
— Знаешь что я думаю по поводу… — Внезапно, весь город наполнился душераздирающим гулом сирен, запускавшихся при опасности ракетного удара. Дерк остановился. – Что это? – Его крик было еле слышно.
— «Нет… не может быть…» — Я с невиданным спокойствием не верил в то, что это происходит наяву. От долгого пребывания в одиночестве я становился всё более равнодушным ко всему, что меня окружает. Но я быстро остепенился.
— ГОНИ НАЗАД К ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ! ЖИВО! – Мы ещё не успели глубоко зайти в город. Я был уверен, что ракеты упадут в центр Филлидельфии, поэтому нужно было оказаться как можно дальше от него. Как я думал, была высока вероятность спастись на поезде.
Дерк, не долго думая, развернул транспорт и понёсся проч.
Проехав в сторону железной дороги не менее километра, я открыл смотровую щель задней двери. В небе что-то сверкало, и это что-то падало на Филлидельфию. – «Ракета… мы покойники». – Чёрт, неужели этим всё закончится. – Я развернулся и крикнул Дерку. – ПРИБАВЬ ГАЗУ, НАС СЕЙЧАС НАКРОЕТ ВОЛНА!
— ***ТЬ БЫСТРЕЕ НЕ МОГУ! – Я ещё раз взглянул в смотровую щель. Ракета вот-вот ударится о поверхность земли. От города мы были не далеко, так что нас накроет очень быстро. Мы не спасёмся. Я посмотрел на стальной герметичный бак. Меня наполнило глубокое разочарование.
— «Как жаль, что после стольких усилий…» — Моё копыто прикоснулось к нему. – «…придётся потерпеть поражение…» — И тут я увидел плетёный радужный браслет, который мне подарила Лия. Мой взгляд приковало к нему.
— Мама! – Плакала моя дочь, сидя перед лежащей Аматой.
— Тщщ, не плачь, — Она прижала её к себе. – спрячься за меня, так тебя никто не обидит.
— Так никто тебя не обидит… — Прошептал я, посмотрев на стальной бак с киборгом в нём. Почувствовался сильный толчок, и земля сотряслась – ракета наконец-то упала. – «Вот дерьмо, надо спрятаться в баке, переждать взрывную волну в нём, он выдержит удар. Но… а как же Дерк? Нет. Он не успеет. Волна убьёт его быстрее, чем он заберётся сюда!» — Через щель проникал яркий луч обжигающего света от ядерного взрыва. – «Не факт, что и я сам спасусь… теперь это неважно. Если не попытаюсь укрыться, то точно погибну!» — Я открыл панель управления, расположенную на баке. Ввёл комбинацию. Верхняя автоматическая крышка резким движением сдвинулась в бок. Я, не теряя времени, нажал на кнопку, отвечавшую за закрытие бака, и запрыгнул в тёмно-зелёную, очень вязкую субстанцию, задержав дыхание. Меня потеснил мною созданный «труп».
Крышка «гроба» захлопнулась. Я, оказался в тишине. Вдруг, ударная волна настигла нас, встряхнув моё «убежище». Меня ударило о стенку бака.
Я потерял сознание. Лишь тьма моего отключенного разума составила мне компанию.
Осколки погибшей вселенной. - Глава 4
(25.07.16 7:48) Я сделал это! Да-а! Я смог написать эту главу. Ночами на пролёт сидел и с трудом печатал каждое слово.
К сожалению следующие три недели я не буду писать фанф — я уезжаю отдыхать в горах Северного Кавказа. В поход еду проще говоря.
В главе, боюсь, могут быть очень тупые смысловые ошибки! Заранее прошу прощения, от недосыпа такое случается!)
— Как ты можешь сохранять спокойствие в такой трудный момент? – Спросил один коллега, подслушав мой разговор с разъярённым начальством.
— Как быть в покое? Лично для меня покой — это перемирие с настоящим моментом. В свою очередь, настоящий момент — это поле, на котором разворачивается игра жизни. Нигде больше это не может происходить. Как только ты помиришься с настоящим моментом, смотри, что происходит, и что ты можешь делать или выбирать, или скорее, что жизнь может делать через тебя.
— Ну ты загнул… а у тебя голова не болит от такого философствования? Горе тебе от ума твоего, если продолжишь так и дальше думать…
Тучи быстрыми темпами затянули когда-то солнечное небо. Со стороны Филлидельфии ветер медленно нёс маленькие хлопья пепла, появившиеся вследствие взрыва ядерного заряда. На удивление город выстоял, хоть и не все его строения выдержали разрушительную мощь «небесного» удара. Ракета, из-за ошибки системы наведения, от торопливого программирования зебрийских инженеров, ударила не в самый центр города, а отклонилась ближе к побережью, и упала недалеко от окраины Филлидельфии, расплавив её землю и образовав огромный радиоактивный кратер.
Я всё ещё был без сознания. Но даже в таком состоянии я умудрялся чувствовать боль: всё моё тело жгло адским пламенем, словно меня окунули в расплавленный свинец на литейном заводе. От такого мучения мой мозг был готов просто взорваться, и уже про себя мечтал, чтобы так оно и случилось — боль невыносима. И она не собиралась утихать.
В то время как моё подсознание билось в истерике, пытаясь пробудиться от разрывающей мозг чувства жжения, в глубине души я оставался спокоен. Я ждал, терпеливо ждал, когда всё это закончится, поддерживая себя тем, что если тело чувствует боль, значит я еще живой, и сдаваться рано. Но не смотря на это меня бил страх.
В конце концов, мой мозг стал уставать от всего этого, и меня стало куда-то затягивать. В моей голове радостно закричала моя дочь:
— Папа, вставай! – Я почувствовал, как она прыгает на мне, неприятно врезаясь в мой бок своими маленькими копытцами. Я раскрыл глаза. Моему взору предстала до чёртиков знакомая мне тумбочка. Она стояла в нашей с Аматой спальне. На тумбочке лежали очки в толстой оправе и рамка с фотографией радостного меня и Аматы, которая умудрилась поднять мою огромную тушу своими женскими копытами, держа меня на них, словно жених невесту. Помню. На самом деле это она помогла себе телекинезом, на время уменьшив мой вес.
Я, накрывшись тёплым светло-голубым одеялом, с белыми краями из шёлковой материи, лежал на левом боку в кровати на пружинном матрасе, застеленный белой простынёй. Моя голова приподнялась и оглядела комнату, в которой я находился: обои на стенах приятного салатового цвета, в узорах из плетёнки; люстра с четырьмя лампами в матово-розовых сферах, их стержни, на которых эти сферы держались, были покрыты эмалью золотого цвета, придавая шикарный облик; на окнах белые шторы из полупрозрачного шёлка, которые были подвязаны такой же шёлковой лентой в середине, образуя кантри стиль; пол из обычного деревянного паркета, скрытый ковровым покрытием, который составлен узором в красно-белую клетку, с иногда пересекающимися полупрозрачными оранжевыми полосами. Ковёр выглядел как пледик, проще говоря. На стенах висели две картины: одна изображала пейзаж Кристальной Империи, куда мы с Аматой ещё до свадьбы ездили посетить Эквестрийские игры, а вторая была просто портретом стола с фруктами.
Не знаю, была ли эта галлюцинация защитным механизмом моего мозга, но адская боль практически исчезла в тот момент, только и чувствовалась сильная слабость в копытах, будто чечётку весь день танцевал.
— Ну па-ап, ты обещал поиграть утром! – Я аккуратно поднялся и присел на круп, стаскивая с себя одеяло и с привычным, как это бывает ранним утром, «контуженым» взглядом наблюдая происходящее. Я не контролировал свои действия, всё было словно во сне. Кажется, это и есть сон.
— Хе-хе! – Посмеялась Лия своим очаровательным девичьим голоском. Лия… она резво спрыгнула на пол и выбежала за дверь нашей спальни, чтоб приготовить игрушки в своей комнате.
Мои копыта коснулись пола и лениво поплелись к зеркалу-комоду. За ним сидела бронзовая кобылка с растрёпанной причёской, которую она дергаными движениями пыталась привести в порядок, орудуя расчёской. Это Амата…
— Ах, ну почему… они каждый раз… так путаются!? – Её голова нагибалась в сторону движений расчёски, натягивающей её локоны словно струну. – Ненавижу понедельники. – Очень недовольная, мягко ворчала она. Я подошёл к ней сзади и, обняв, прильнул губами к её щеке, поцеловав.
— Доброе утро, как спалось? – Любящей интонацией произнёс я. Амата выдернула расчёску, закончив расчёсывать очередной локон.
— Ох… прекрасно! – Она повернулась и поцеловала меня в губы. Ещё немного постояв в обнимку с ней, взглянул в сторону окна, за которым была ясная погода, так и норовившая выйти погулять: тёплое солнце, чистый ветерок, облака. Я прошептал Амате на ушко:
— Может, пойдём сегодня в парк: я, ты и дети. Мы давно не проводили вместе время на природе.
— Заманчиво! Но… — Она закончила расчёсывать гриву и положила расчёску на комод. Неожиданно для себя, я в этот момент прижал Амату к себе и добавил:
— А может просто вдвоём, а? – И стал страстно целовать её шею, выражая свой «любовный» инстинкт. На это она лишь стала игриво вырываться.
— Стой… подожди… ну не сейчас же! – С ноткой смеха звучал её мягкий голос.
— А когда ещё? Я свою жену не вижу неделями… — Через всю квартиру я услышал нетерпеливый крик Лии:
— ПА-ап! – От неожиданности я дёрнулся, но отпускать жену из объятий не собирался.
— О Селестия, она же разбудит малышей! – Взволновалась Амата. Я издал разочарованный вздох и неохотно отлынул от супруги.
— Ох… я обещал Лии поиграть. Пойду к ней… — Отойдя от моей второй половинки, я двинулся в сторону двери, через которую выбежала моя дочь несколькими минутами ранее, Амата остановила меня, сказав:
— Подожди. – Я обернулся, наполнившись надеждой, что мне не придётся от неё уходить. – Отвлеки её, я пока завтрак приготовлю: достану торт из холодильника… и блинчики пожарю. – Я уже подумал, что это всё, что она мне скажет, но Амата встала и подошла ко мне, после чего вытянулась на носочки. – А что на счёт нас с тобой… мы это ещё сегодня… обсудим. – Сладко прошептала она. Наши шеи потянулись друг к другу, а губы слились в едином поцелуе.
— «И раз, и два, и ТРИ!» — Я, нагибаясь вперёд-назад, раскачивал изнутри уже незакреплённый бак с вязкой органической субстанцией, в которой должен покоиться мой аватар. Выбраться просто через люк я не мог, он был заблокирован, а открывается тот снаружи. Не надо было закрывать его вообще. Это было ошибкой. Я бы выжил, даже если бы не закрыл её. Хотя, чёрт знает, может, и нет. Но чем судьба не шутит, нужно выбираться отсюда. Ничего лучше я не смог придумать, как попытаться опрокинуть бак, в надежде, что крышка от удара хоть чуть-чуть приоткроется.
В тот момент, когда я очнулся, меня охватила паника — мои лёгкие были наполнены органикой аватара, в которую я погружён. Но через десять минут, когда я должен был уже задохнуться, понял, что не страдаю кислородным голоданием, и смерть мне не грозит. Не знаю, почему так происходит, но ждать, что произойдёт дальше, не стал, я решил подумать над этим позже, когда выберусь из этого проклятого тысячу раз «гроба».
Я не чувствовал своих копыт, и при всём моём желании не мог ими нормально двигать – они частично парализованы. Это меня напугало меньше всего, хоть и имело плохой характер. Теперь понятно, откуда взялось то невыносимое жжение – на нервные окончания что-то воздействовало. Но вот что? Биожидкость? Неважно, всё потом обдумаем — снаружи. Значит, теперь обойдёмся без копыт… Худшее, что могло со мной произойти, уже произошло.
К счастью туловище и шея не были обездвижены. Ими я и пытался раскачать бак, делая наклоны вперёд-назад, тем самым смещая центр тяжести к стенкам бака, что должно было его накренить.
Снизу послышался глухой скрежет металла.
— «Это то, о чём я думаю?» — Звук доносился от пола. Мне показалось это хорошей новостью, ведь это значит, я смогу осуществить задуманное, и, надеюсь, выбраться отсюда. – «Тогда продолжим…» — Сделав ещё десяток раскачиваний, из-под бака раздался ещё более громкий скрежет, чувствовалось как металл «напрягается» в момент, когда на него давят.
Бак резко накренился вперёд.
— «Ох, чёрт…» — Меня резко дёрнуло назад, а потом сильно долбануло о склизкую стенку спереди. «Бочка» упала на пол, а её крышка попросту отвалилась. Наверное, ударная волна сломала крепления и механизм, удерживающий крышку закрытой. Вся биомасса бака вылилась наружу, а я вместе с ней. Я сумел перевернуться на спину и стал рефлекторно откашливать, и буквально блевать этой биомассой, отвернув шею в произвольную сторону. Она оказалась не только в лёгких, но и в желудке. Боюсь даже представить, куда она ещё могла попасть. При каждом позыве рвоты и кашля я жалел и проклинал самого себя за такую спонтанность в действиях, хотя в тот момент выбирать мне было нечего.
Окончательно очистив себя от гадостной жидкости, лёгкие начали глубоко дышать, чувствуя бывалый приток воздуха.
— «Фух… я выбрался…» — Мои копыта настолько отяжелели, что я едва мог их поднять. В жидкости они были намного легче. – «Надеюсь это не навсегда…» — Подумало моё уставшее от прошедшей боли сознание. Я полежал ещё немного, пытаясь собраться с мыслями и продумать свои последующие действия. В итоге у меня появилась «гениальнейшая» идея – «Нужно выкарабкаться из этого транспортника! А там будем действовать по обстановке…»
— Хых!- С трудом перевернувшись на бок, огляделся в поисках источника тусклого пасмурного света, наполнявший грузовую часть транспортника. – «Где свет – там выход» — Подумал я. Через мгновение заметил смятую заднюю дверь, которая раньше служила ещё и гидробортом для подъёма различного груза. Через неё-то я и глядел в смотровую щель и наблюдал падение ракеты. Дверь смяло прямо к потолку, словно лист бумаги, поставленный вертикально, который согнулся под силой тяжести, но вот только эта сила тянула вверх, а не вниз, как это принято.
За дверью виднелся снегопад из чёрного-серого пепла. Он летел вниз легко и медленно, словно тополиный пух. Небо затянуло мёртвыми обездвиженными облаками, из которых постепенно выпадали смертоносные радиоактивные осадки. Землю я не видел, транспортник был накренён в сторону кабины, в которой сидел Дерк. Он уже мёртв… и я уверен, что от него ничего не осталось, когда взрывная волна настигла нас. Надеюсь не увидеть его труп.
Я перевернулся на живот. Мои передние и задние копыта стали медленно, со скоростью улитки, с дрожью в мышцах толкать тело к выходу, цепляясь за швы и неровности пола. Я удивлялся сам себе, понимая, что в таком состояния ещё могу подтягивать себя по наклонной, даже периодически соскальзывая вниз. В конце концов, я почти выдохся, но победоносно, как чемпион по ползанию, добрался до края и свесил за край левое копыто, тем самым не давая себе ускользнуть обратно назад. Моему взору предстала окончательная картина окружающего мира — его поглотила смерть, другого слова не подобрать. Земля… она служит нам для выращивания пищи, опорой для передвижения, и просто жизни на ней… теперь она пуста, выжжена дотла, и превратилась в нечто чёрно-ржавого цвета. На её поверхность оседали большие пепельные перья, постепенно устилая всё вокруг. Землю рассекал пыльного цвета асфальт, по которому мы пытались убежать на транспортнике к вокзалу, в надежде спастись от взрыва. От него тянулся вспаханный семидесяти, нет, стометровый след крушения. Это больше походило на крушения истребителя.
Отдышавшись, я закинул за край второе копыто, приготовившись к финальному рывку, чтобы выбраться, а затем свалиться вниз. Но перед этим мой взгляд пал на город, вернее то, что от него осталось. Совсем недавно среди тамошних каменных джунглей возвышались высокие небоскрёбы. А теперь их почти не осталось. Только двое единственных, железобетонных «скелета» остались стоять на своём месте. На крыше одного из них была огромная голова Мис Пинки Пай, но розовый цвет, в который она раньше была окрашена, уже не был таким ярким и блестящим.
— «И чего же мы добьёмся, взорвав всё к чертям?» — Вспомнил я слова одного знакомого священника, которого однажды встретил возле здания какой-то религиозной организации. – «Вот, чего…» — Мышцы моих передних копыт сделали слабый, казалось бы бесполезный выпад, но его хватило, чтобы свеситься всем туловищем вниз и, как планировалось, свалиться на землю.
Я с глухим ударом упал на спину. Что-то там хрустнуло и почувствовалось, что один из позвонков покинул своё законное место, выдвинувшись наполовину вглубь грудной клетки. Мой позвоночник, в области лопаток, резко пронзила режущая боль, от которой у меня аж дыхание перехватило. Но через минуту боль сменилась приятным холодом, который стал спокойно растекаться по копытам, как-будто до этого момента они были просто затекшими, и теперь кровь вновь течёт по свободным венам.
Попробовал поднять левое копыто. Мне это легко удалось. И тут я увидел, что что-то с ним не так.
— «Почему оно зелёное?» — Шерсть на копыте была не родного тёмно-синего цвета, а болотно-зелёного. Я поднял перед собой второе копыто. Оно точно такое же. – «Что за…» — Моя голова поднялась, чтобы осмотреть всё тело. – «И оно туда же!» — Вся моя шерсть поменяла цвет. Я вздохнул, аккуратно приземлил свою голову обратно на затылок и расслабил нависшие надо мной копыта, которые с тихим ударом упали на землю.
— «Да что ж такое? Сначала не задохнулся баке, потом почти обездвиженные копыта вновь стали подвижны, а теперь ещё и перекрасился в цвет конской бливотины? Что дальше? Пятое копыто?» — Саркастически подумал мой встревоженный мозг. Я перевернулся на живот и с опаской на позвоночник, поднялся на ноги, которые в этот раз стойко держали меня. Почувствовалось, что непоседливый позвонок встал на место, от чего мне сразу стало легче.
Передо мной стоял транспортник. Его покорёженный корпус выглядел так, как если бы кто-то помял консервную банку. – «Хотя, все эти странности отходят на второй план, ведь я выжил! Выжил! Я залез в хреновенький стальной бак и выжил после атаки мегазаклинаний! Это же само по себе чудо!» — Мои копыта осторожно и легко повели меня в сторону, где находилась кабина водителя. – «Но… выжил ли ещё кто-нибудь?»
Задняя часть корпуса оказалась приподнята в двух метрах над землёй, а кабина была смята в гармошку: капот, двери, лобовое стекло, крыша, сидения. Всё сплющено в единый пласт металлолома. – «Наверное, когда ударная волна настигла нас, транспортник подкинуло, и он приземлился носом в землю…» — Но среди всего этого я заметил что-то торчащее со стороны лобового стекла, и это что-то было… копытом. С его кончика капала чёрная кровь. – «Дерк…» — Пронеслось у меня в голове. В моё поле зрения попадала лишь часть его конечности, но она уже вызывала у меня ужас и мурашки по телу. В особенности от представления того, на чём теперь эта конечность держится. – «Пусть… нет уж, лучше я туда не пойду… мне не нужно видеть ту картину, то есть я этого уже насмотрелся…» — В груди что-то кольнуло, прямо в том месте, где бьётся сердце. Я невольно наклонил шею вперёд. – «Это… это уже было! Эта колка… как тогда в кафе…» — После этих мыслей земля вокруг задрожала, словно мимо меня проезжает многосоставный грузовой поезд, перевозящий тяжёлый щебень. Спустя пару секунд, за спиной, со стороны города, раздался протяжный грохот. Я резко обернулся, опасаясь, что на город упало ещё одно мега заклинание. Но, к счастью, это оказалось ошибочным домыслом. Это не очередной взрыв. Я увидел, как один из двух небоскрёбов немного накренился в сторону от второго, на котором красовалась голова Мис Пай. Он медленно наклонялся, пытаясь «дотянуться» своей макушкой до земли.
Но вот его железобетонная конструкция не выдержала собственного веса, и небоскрёб с «криком» рухнул на своих собратьев поменьше, как дерево на лесоповале. Эта громада раскидала вокруг себя огромные обломки других зданий, подняв вокруг себя тучу пыли и мелких осколков. От такого удара о землю некоторые другие дома в округе тоже обрушились, последовав примеру своего высокорослого собрата.
Но, в конце концов, это «представление» закончилось: земля снова стала невозмутимой, а воздух наполнился тишиной.
— «Вот же… да, такого в своей лаборатории не увидишь!» — Наблюдая за падением высокого строения, я испытывал некий восторг, как жеребёнок, получивший петушка на палочке. Наверное, надо быть конченым психом, чтобы радоваться разрушениям, когда вокруг тебя апокалипсис. – «Отстроят ли их когда-нибудь снова...? ладно, неважно… хватит стоять на месте…» — Я вышел на ровную асфальтовую дорогу, покрытую сантиметровыми «сугробиками», которые я разгрёб, оставляя протяжные следы от копыт. Я с тоской посмотрел в сторону, куда энное количество времени назад я и Дерк уносили ноги, спасаясь от опасности.
Я видел, как от горизонта, сливаясь по краям с серыми облаками, поднимался высоко в небо чёрный дым – леса и поля горели от обжигающей вспышек других мега заклинаний.
— «Похоже, ракеты попадали не только на Филлидельфию… эх, не удивительно…» — Тишину прервал еле уловимый, прерывающийся голос справа.
— …осадки… опасность ядерного… — Я тут же осознал от куда исходит этот голос.
— «Станция от рации? Да ладно… Она ещё работает?» — Приблизившись быстрым шагом к кабине, где была слышна трансляция, невольно увидел ту самую отвратительную картину, которой опасался. Между слоями искривлённого металла и разбитого стекла было зажато знакомое мне окровавленное копыто. За границу слоёв выпирала расплющенная плоть, вперемешку рёбрами. Это выглядело как раздавленный… паштет. Буэ (Отвратительно). Через мгновение я увидел голову… в разбитом лобовом стекле красовался разодранный череп с «улыбающимися» скривлёнными челюстями, покрытые рваной изрезанной кожей со свисающей шерстью и полу расплавленными лицевыми мускулами… просто кровавое месиво…
От запечатлённого я зажмурил глаза и стиснул зубы, едва удерживая рвотные позывы. Хвала великой судьбе, что плоть ещё не начала гнить и вонять. Мои уши напряглись по максимуму, чтобы услышать те заветные слова, передающие информацию о нынешней ситуации. Я ждал долго, даже решил отойти в сторону от кабины, подальше от месева, слыша одно лишь шипение и помехи, пока всё же не дождался.
По радиостанции зазвучал медленный спокойный мужской голос. По его спокойствию можно было подумать, что он не диктор, оповещающий о случившемся, а учитель по математике, зачитывающий очередную задачу из учебника, сидя за своим столом.
— …опасность ядерного взрыва NB2634. Азимут, 90 градусов по сетке координат. Тип поверхностный. Ширина облака – 10 градусов. Направление облака -2.3 градуса.
Из этого сообщения я понял лишь половину сказанного. В координатах каких-то определённых стратегических секторов я не силён. Но про градусные меры мне было примерно всё понятно – я в жопе и надо мной повисла облачная смерть.
Настала пауза. Через три секунды её прервал роботизированный женский голос.
— Внимание, произошёл ядерный взрыв! Радиус зоны поражения 30.4 километра. Координаты эпицентра NB58680. Приступить к немедленной эвакуации всего личного состава из зоны поражения! В настоящий момент организуются противорадиационные центры. Приступить к работе они смогут через два часа… всем постоянно проверять показания дозиметра и определять текущий уровень радиации! При фиксировании высокого уровня радиации немедленно обратиться за медицинской помощью!
Её слова слышались чётко и ясно, не смотря на то, что рация погребена где-то в недрах смятой кабины. Я подождал немного, рассчитывая, что услышу ещё что-нибудь полезное, но, увы, продолжением сообщения послужили лишь помехи и жужжания динамика.
— «…значит, я не задохнулся, потому что в моих лёгких была биожидкость! Но лёгкие пони не способны поглощать кислород из жидкостей, а только из воздуха или других смесей газов. С другой стороны, если предположить, что в биожидкости есть просто колоссальное количество кислорода, то, возможно, он, каким-то образом, просачивался через мою кожу и усваивался в клетках крови. Вследствие, я не испытывал кислородного голодания… хм…» — В моей голове завелось целое следственное дело по тому, что со мной происходило в баке. Поток мыслей так и нёсся бурным течением реки, а предположения и догадки сыпались дождём, ещё больше насыщая эту реку.
Прошло около двух с половиной часов с того момента, как я ушёл от места крушения транспортника. «Снегопад» из пепла уже прекратился, зато теперь он весь осел на земле. Его сантиметровое покрытие постоянно сдувал равнинный ветер, расщепляя его в порохообразный «песок» и завихряя небольшие безобидные смерчи. Правда, было неприятно, когда они неожиданно влетали мне прямо в лицо.
Моё движение было направлено в сторону железнодорожной станции, откуда меня до недавнего времени пересадили с поезда на транспортник. В те моменты я задался вопросом, зачем высаживать меня так далеко от Филлидельфии? На что мне отвечали «Чтоб было меньше свидетелей, а то желающих на вокзале поглазеть на твою «цистерну» будет слишком много. Не хватало нам ещё, чтоб появились слухи о «таинственной бочке», которую тщательно охраняют, а потом грузят в простенький невзрачный «грузовичок» и увозят в центр города… нет уж, слишком подозрительно!». Мда, запущенные же у них меры предосторожности. Но я в дела их начальства не лезу. Хотят везти так, значит есть на то причины.
Станция виднелась в пяти километрах впереди. Эта была типичная невысокая платформа, стоявшая на уровне дверей пассажирских поездов. Прямо на платформе построена кирпичная, поштукатуренная будка кассира, площадью примерно девять на восемь. В ней виднелось всего одно окошко. От будки вверх уходила невысокая вышка, где-то шесть метров в высоту.
— «Там есть радиорубка. Отлично, значит, есть шанс с кем-нибудь связаться!» — Я посмотрел на столбы линий электропередач, идущие вдоль дороги от города прямо к станции. И опешил, кое-что поняв. – «Электричества, ранее поступавшее от Филлидельфии, нет! А значит, и связи нет. Эх, а я уже обрадовался…» — Пусть новость и печальная, но это не значит, что нет смысла идти к станции. Там наверняка есть что-то, что поможет мне спастись от радиации. Мне кажется, я нахватался её очень много, когда пепел попадал на меня, а я его стряхивал. Да и осадки на земле в свою очередь облучили меня. Надеюсь, на каждой станции есть шкаф с медикаментами.
Облучён я или нет, я определил по первым признакам лучевой болезни: у меня болит голова, просто пульсирует; во рту как в пустыне, плюс имеется привкус горечи; мой пульс чрезмерно высокий, 140 ударов в минуту. Вдобавок слабость в суставах, или что-то типа того: почему-то при сгибании копыт я ощущал сильный дискомфорт, будто что-то внутри постоянно мешает им нормально двигаться. Но, думаю, просто, кажется. При лучевой болезни что только не происходит с твоим телом.
Я поднимаюсь по ступенькам на платформу и иду прямиком к билетной кассе, по пути рассматривая и слегка пиная опрокинутые мусорные вёдра. Битое стекло от бутылок, запачканные газеты, бычки от сигарет, фантики и ещё какой-то мусор, который я не могу разобрать. Да и зачем мне это делать.
Дверь в помещение была закрыта. Подёргав ручку, понял, что она ещё и заперта.
— «Чёрт бы тебя побрал!» — Мои глаза посмотрели в сторону, где должно быть окошко для выдачи. – «Нет, там мне не пролезть. Хех, почему я вообще подумал, что я там пролезу?». – Я осмотрелся вокруг в поисках палки или ещё какого-нибудь длинного прочного предмета, которым мог бы выломать дверь, используя как лом. Но не найдя желаемого, попробовал лягнуть дверь с места. Не сработало.
— «Может с разбегу? Тогда удар будет куда сильнее» — Отойдя от двери на десять метров, приготовился к старту, стоя лицом к двери. – Вперёд! – Скомандовал сам себе. И разогнавшись посильнее, я вдарил с развороту по своей преграде. Замок вырвало с «мясом», а дверь слетела с петель, упав и громко хлопнув на всё помещение. Путь был свободен.
Войдя внутрь, я увидел на противоположной стене плакат Мис Пай. Она улыбалась толи хитро, толи бесконечно радостно, а её глаза… затягивали. Я просто вяз в них, они приковывали к себе мой взгляд и смотрели на меня, в какую бы сторону я не пошёл. Они глядели прямо в душу, призирая меня за все мои грехи. Интересно, как у автора этого плаката получилось передать такой эффект обычной картинкой.
Повернув голову в левую сторону, запечатлел расположившийся на спине труп, лежащий в огромной, почти засохшей, луже собственной крови. На полу перед окошком для выдачи билетов, вплотную стоял стол, на котором был разбитый, но всё ещё работающий терминал. А рядом с ним была печатная машинка. Меня передёрнуло.
— «Ох… что тут произошло?» — Я отступил в сторону, не желая подходить к мёртвому пони. Мне стало интересно, что его убило, и мои глаза сами стали бегать по комнате в поисках орудия убийства. Но они ничего не нашли, кроме больших кусков разбитого стекла, валяющихся вокруг трупа. Некоторые из них слились с цветом крови, из-за чего их трудно было увидеть. Я подошёл ближе к мёртвому пони, не заходя за границу лужи. Это был старик земно пони в возрасте шестидесяти – семидесяти лет, одетый в форму кассира и фуражку, которая когда-то сидела на его голове, а теперь она валяется в метре от него. Со своего ракурса я смог заметить, что всё его лицо, шея, плечи и грудь усеяны глубокими порезами и осколочными ранами с красными пятнами крови вокруг них, в центре которых виднелись маленькие щели. Из некоторых торчали осколки того самого стекла. На левой стороне шеи была смертельная рана, из-за которой, как я понял, старик и погиб, потеряв слишком много крови.
— Так вот, что тебя убило… какой ужас… — «Не хотелось бы мне умереть так же…» — Я отвернулся от злосчастной картины и решил продолжить поиски того, зачем пришёл – связь и лекарства от радиации. Но не успел я полностью оглядеться, как увидел в дальнем правом углу небольшой стол, стоявший вплотную к окну. Ножки стола были прикручены к полу чем-то, похожим на болты. Нет, это не болты, а саморезы. Перед столом валялся стул на колёсиках, которые пользуются популярностью в офисах и у секретарш, сидящих за терминалами и спокойно бьющих копытами по клавишам. На столе стоял радиопередатчик размером с коробку для обуви, и микрофон на коротенькой подставке, подключённый проводом к передатчику.
— «Такс… нет, с этим обождём… мне нужно сначала о себе позаботиться. Ох, как голова раскалывается!” – Головная боль усилилась, и в ушах слышались удары моего сердца. – «Наверное, давление подскочило…» — Моя шея стала чесаться. Потом туловище и плечи. А в конце всё тело разразилось зудом. Я через силу терпел, чтобы не упасть на пол и начать кусать самого себя, пытаясь усмирить зуд.
— «Нужно срочно найти лекарства… Они должны быть здесь!» — Я ещё раз осмотрелся, пытаясь найти заветную коробочку с бабочками, которая должна висеть на стене – аптечка. Но к моему удивлению её нигде не оказалось, хотя на одной из стен был след, где она когда-то была. – «Дерьмо! Где она!» — Моё терпение уже начинало подходить к пределу. А зуд всё сильнее. Я подбежал к столу, перед которым лежал тихо «спящий» дедуля. Мои копыта быстро рыскали по выдвижным ящикам стола. Их было всего пять: один длинный, с нижней части самой поверхности стола, а остальные четыре служили для него опорой. В первом, длинном ящике, оказались канцелярские ножницы, стопки бумаг и различные бланки, которые меня совершенно не интересовали. Во втором и третьем нашлась губная гармошка и пара книг, по их названиям я понял, что это романы: «Необъяснимое: горе солдата» и «Счастливый пилот», также в третьем ящике оказался ланч-бокс. На него мне было насрать.
— Чёрт! – Уже половина ящиков была проверена, а желаемого нет. Мне становилось всё хуже, почти каждый удар моего сердца отдавался сильным стуком в голову. Казалось, что сосуды моего головного мозга превратились в огромную пульсирующую опухоль.
Я принялся обыскивать остальные ящики. В четвёртом оказался большой, занимавший почти всё пространство в ящике, чёрный кейс с надписью «ЧС». – «Что это? Как расшифровывается? Чистый Сапфир… нет, Чага Сосны… ***ть что за тупые мысли! Это же значит Чрезвычайная Ситуация!» — Я вытащил кейс и опрокинул его на пол. Внутри что-то билось о стенки. – «Это оно…» — Мои копыта открыли застёжки, которые не давали кейсу открыться, и что я увидел… БЛИСТЯЩИЙ ПИСТАЛЕТ с тремя магазинами рядом, связанные бечёвкой в одну пачку.
— КАКАОГО **Я! – «Здесь должна быть аптечка, а не грёбанное оружие…» — Я швырнул кейс правым копытом в произвольную сторону, и тот, ударившись о стенку, с грохотом упал. Теперь остался последний ящик. Моя чесотка уже превратилась в нестерпимое жжение, как тогда, в баке. Резким движением я открыл проклятый ящик… на дне лежал дешёвый миниатюрный радиоприёмник на батарейках, который можно купить в любом магазине… и всё… в нём больше ничего не было.
От безысходности я закричал во всё горло. Потом, благодаря всем обстоятельствам, что творились со мной, не выдержал и потерял рассудок и, упав на пол, стал брыкаться и выгибаться под страшными углами, испытывая адские мучения. С меня словно кожу заживо сдирают, обливая кипящим маслом. Пока моё тело страдало, я, сам того не замечая, измазался в крови от трупа, а сам труп спихнул в сторону.
Через неиссякаемое количество времени ко мне вернулось осознание, и в этот момент я понял, что забился в угол комнаты. Мои глаза вскользь осмотрели моё тело — оно всё измазано в тёмно-красной субстанции. Взглянув на пол и нижние части стен, увидел, что они покрыты кровавыми следами от моей безудержной агонии.
Жжение расплавленной смолы по всей поверхности тела, адская головная боль, нервно заглатывающее воздух дыхание. Вот, что я ощущал в данный момент. Но неожиданно, ситуация кардинально изменилась. Мучения были настолько сильными, что мой мозг не выдержал и отключил нервные окончания, в прямом смысле того слова. Я перестал чувствовать боль. Вообще что-либо ощущать. В глазах всё было потемневшим. Похоже, я скоро потеряю сознание от болевого шока. А может и умру?
Моё тело дрожало. Поднявшись на круп и прислонившись спиной к стене, я стал пристально смотреть на тот труп, согнувшийся крючком, когда я извивался, толкая его и испытывая боль. Внезапно мертвец зашевелился. Копыта старика прижались к туловищу, после чего отжались от пола, поднимая тело вверх. Через мгновение, старик уже стоял на своих четырёх. Я бы ужаснулся, если бы хотел. Но моя нервная система бездействовала.
– «Труп… ожил… хе-хе… ух ты!» — Прерывисто вёлся монолог у меня в голове. Воздух сотрясало тяжёлое дыхание мертвеца. Труп повернул ко мне своё обезображенное осколками стекла и порезами лицо. После, он повернулся ко мне полностью и двинулся в мою сторону, шатаясь при каждом шаге и медленно передвигая копытами. Я не знал что делать. Не знал, как остановить его, да и не собирался. Мне было настолько всё равно, что я даже не моргал, полностью игнорируя рефлекс моргания. Мой взгляд был прикован только к нему, ни к чему другому. Я был очень измотан. – «Неужели это конец…» — Подумал сквозь еле сдерживаемую пелену болевого шока и отяжелённого сознания.
Оживший мертвец остановился в метре от меня. Его глаза открылись и уставились мне в лицо. Из них торчали осколки стекла. Мне было не понятно, как старик вообще ими двигал. Он уставился на меня, будто чего-то ждал: приказов, реакции или ещё чего-нибудь.
От его «таращенья» на меня я отвернул голову вправо. В той стороне, прямо рядом со мной лежал тот самый кейс, который я швырнул в порыве гнева, а рядом с ним блестящий начищенный пистолет. Я потянулся к пистолету и спокойно взял его в копыто, после чего подтянул к себе, держа перед лицом.
Это был обычный 10-и миллиметровый пистолет, с держателем для закусывания зубами, пусковым механизмом, встроенный в этот держатель, и боевое окно для магазина с боку. В блестящем корпусе пистолета я увидел отражение своих глаз. Они были почти закрытыми, хотя даже в таком положении я разглядел их покрасневшие белки. Это сосуды в глазах полопались, поэтому они такие красные.
— Чего ты ждёшь? – Спросил стоявший передо мной старик. Я поднял на него взгляд.
— …что? – На автомате спросил я.
— Ты сидишь и смотришь на мой пистолет. И даже не зарядил его. – Его голос был медленным и спокойным и таким… как-будто ему дали в под дых. Если бы я не был сейчас в полу смертном состоянии, то удивился бы, что мертвец ещё и разговаривает со мной. Но сейчас мне было начхать на эту странность.
— Зачем? – Продолжил мой шепчущий голос. Нормально говорить у меня не было сил.
— Чтобы выстрелить! Именно для этого момента я держал его в кейсе.
— … — Я промолчал, наблюдая за ним. Далее, мертвец аккуратно нагнулся к кейсу и отодвинул его в сторону. Под кейсом лежала пачка с магазинами. Старик взял её в зубы. После чего обеими копытами стал стягивать бечёвку. Одно движение и три магазина остались в зубах ожившего мертвеца. Старик вытащил их и положил на пол. Потом взял один из них и протянул мне. – «Почему мне так не везёт?» — Подумал я.
— Не бери в голову, сынок. Неудача, как ветерок. Она постоянно летает вокруг. И рано или поздно сталкивается с кем-нибудь. — Он будто знает, о чём я думаю. Но я не обратил на это внимания и взял магазин. Всё происходило как-то… само по себе. Будто так и должно быть. Как в кино.
— Тогда… на меня словно торнадо налетел. Хех. – Усмехнулся я, заряжая пистолет.
— Ничего страшного. Тебе больше повезло, чем нет… — Его тон сменился на грусть. — Ты выжил при взрыве. Выжил. Ты ещё столько сможешь сделать в отличие от тех, кто погиб. – Я передёрнул затвор и не вставляя в зубы, на вытянутых копытах направил пистолет прямо в голову мертвеца, держа спусковой механизм наготове. Мне почему-то казалось, что я должен выстрелить в него.
— Например…? — Спросил я. Мой взгляд замер на его лице. Но оно не выказывало никаких эмоций.
— Приди в себя и узнаешь. – Он шагнул ко мне на встречу и оказался вплотную к пистолету. Окровавленный кассир в пиджаке присел на круп и нагнулся ко мне.
— Но как? – Продолжил мой шёпот. Его копыта взяли мои дрожащие копыта, держащие пистолет, и изогнули их так, что дуло пистолета преставилось к моему лбу. Я замер в этой позе, осознавая, что должно произойти дальше, но не стал сопротивляться. Я даже как-то был не против, решив, что избавлюсь от мучений.– Неужели другого выхода нет? – Тоскливо спросил мой шёпот.
— По-другому ты не придёшь в себя… нажимай. – Я закрыл глаза. Приятная темнота обволокла моё зрение. – «Вот так всё и закончится…», — Пронеслось где-то у меня в мыслях.
*БАХ* — Звук выстрела звучал затихающим эхом в моей голове.
Я почувствовал, что моё сознание куда-то затягивает. Куда-то в внутрь меня самого. Но вдруг, появилось ощущение прилива сил по всему телу.
Я открыл глаза. Тёмно-серый свет предстал моему взору. Он был размыт. Но через несколько секунд зрение пришло в норму. Оказалось, прямо перед моим носом была стена. Я приподнялся и присел на круп спиной к стене, окидывая своим взглядом всю комнату. Первым на глаза попался труп пожилого кассира, лежащий на полу в позе крючка. На десять секунд я замер на месте и не двигался. Мне казалось, что этот старик опять поднимется и подойдёт ко мне. Вскоре я задумался:
— «Что произошло?” – Я ещё раз огляделся вокруг, но в этот раз, обращая внимание на всякие мелочи. По полу от трупа ко мне тянулся извилистый след из кровавых нитей. Справа от меня лежал опрокинутый полураскрытый кейс, рядом с которым лежал нетронутый пистолет. — «Это было не наяву… Просто, кошмар… но что тогда было на самом деле?», — Я поразмыслил над тем, что было во сне. – «Я перестал чувствовать боль, когда забился в углу…», — И тут до меня дошёл «доклад» от моего тела — оно больше не истязается жжением, голова не болит и свежа, как бодрым утром, а сердце больше не бьётся в ритме двигателя внутреннего сгорания. Я посмотрел на свои копыта, в надежде, что моя шерсть вернула свой родной цвет, но я слишком наивен. Она как один раз стала зелёной, так и осталась.
Тяжело вздохнув, я поднялся и приблизился к кейсу с пистолетом. Взяв пистолет в копыта, мельком осмотрел его на наличие поломок и точности прицела. Всё в порядке. Отодвинув кейс, достал связку магазинов. Вытащив один из них, сразу зарядил его в пистолет и передёрнул затвор, чтобы тот был наготове.
— «Забрать оружие у кассира? Почему бы нет!» — Я взглянул на скрюченный труп, лежащий в пяти метрах от меня. – «Оно ему всё равно больше не понадобится…», — За окном мыла белая ночь, светло как днём. Или это так луна светит. Выглянув из разбитого окна, я увидел, что за густыми облаками светится очень белое и яркое пятно. Луна. Её свет пробивается даже сквозь облака.
Я подошёл к столу с радиостанцией. Она стояла, нетронутая ничем. Мои ловкие копыта проверили наличие поломок. На мой взгляд, всё в порядке. Теперь моё копыто повернуло выключатель, после чего должна была загореться лампочка, означающая, что электропитание включено. Но этого не произошло.
— «Что не так-то? Неужели она работает от розетки?» — Наклонившись под стол, я увидел свисший кабель, тянувшийся от радиоприёмника прямо стенке, где было злосчастная розетка. А она-то в свою очередь связана с оборванными линиями электропередач.
— Дерьмо! – «Эх, не суждено мне связаться с властями…» — И тут я вспомнил, что недавно нашёл радиоприёмник на батарейках, когда обыскивал ящики. Я тут же подскочил к последнему ящику. В сразу же обнаружился всё ещё лежавший приёмник. Ещё бы, куда ему деваться. Взяв его, я повертел корпус, чтобы найти крышку, за которой скрывались батарейки. А когда нашёл, тут же открыл её. На мгновение мне показалось, что их нет, но я вздохнул с облегчением.
— Фух, они на месте! Теперь нажмём на кнопочку… — Кончик моего копыта нажал на красную кнопку, стоявшая вряд с остальными, подобные ей. Зазвучал шум радиопомех, что не могло не радовать. Покрутив ручку, которая отвечала за смену радиоволны, наткнулся на одну, очень странную, на ней диктовались одни лишь цифры:
— …4, 8, 15, 16, 23, 42… — Я сразу понял, что это за радиоволна и не стал слушать дальше, так как не понимал язык номерных радиостанций.
Покрутив ручку ещё немного, услышал прерывистый мужской голос:
— …если есть… живой… мы возле… — В этот момент по моей спине пробежались мурашки. – «Кто-то выжил! Чёрт, это отличная новость!» — Теперь мне нужно было точно настроить приёмник на волну, чтобы чётко услышать, что говорит тот жеребец. На это у меня ушло около десяти минут. Было трудно попасть в ложбинку, где эта волна ловится приёмником. Теперь приёмник налажен, и я могу послушать того, кто там сидит перед микрофоном.
— …повторяю, если кто-нибудь выжил. Если у вас есть возможность передвигаться, то знайте: в Понивиле, на западной и юго-восточной окраинах Мэйнхетена, в Додж Сити уже обоснованы спасательно-поисковые лагеря. К сожалению, это единственные точки сбора, с которыми мы наладили связь. – Парень на радио тяжело вздохнул, — Для тех, кто не может по каким-либо причинам добраться до нас, найдите укрытие возле дорог или небольших населённых пунктов. Чтобы наши рейды могли найти вас, поставьте на видном месте знак обозначения в виде креста, неважно из чего: одежды, палок или вообще рисунок на картонке. Можете поставить флаг, опять же неважно из чего. И живите, живите, сколько сможете! Мы обязательно спасём вас! У нас есть медикаменты, еда, вода, кров и безопасность. Мы поможем вам! Только живите… — Сигнал пропал. От него остался лишь шум помех. А я сидел, не зная, что делать дальше.
— Воу… вот это новости. Значит, выжившие есть, и не какие-то горстки, а целые лагеря. Чёрт, я слишком далеко от всех них. – Я набрал в грудь воздуха, чтобы упокоиться. — Вряд ли они меня найдут… к тому же, если останусь тут, то точно помру с голоду. Получается, до ближайшего места назначения мне придётся идти пешком. Хм… — Я представил у себя в голове карту Эквестрии, получилось неплохо, хоть с воображением у меня не очень: на ней были отмечены все города, посёлки и дороги, в том числе железные. – И так, что мы имеем? До Понивиля мне топать и топать. Не вариант, как по мне. До Мэйнхетена идти меньше всего, но путь пролегает через Филлидельфию. А там радиация повсюду, тоже не вариант. Тем более я не далеко от эпицентра и уже нахватался. – Я вздохнул. – Что на счёт Додж Сити? До него тоже двигать копытами немало. Дерьмо – дерьмо, ничего не скажешь. Стоп… — «Что-то я ступил!» — До Понивиля идёт прямая дорога! Хоть и долгая, но всё же дорога. Дойти до него будет легче, чем до того же Додж Сити, здесь хотя бы не придётся проходить через дебри лесов. Хотя какие леса? – Я вспомнил, как горели леса на горизонте, когда я шёл к станции. Чёрный дым, поднимавшийся к небу и сливавшийся с облаками. Грандиозное и, в тоже время, пугающее явление.
– В любом случае, мне здесь не место – нужно идти в Понивиль. – «Решено!» — Прозвучала мысль в моей голове. – Пора собираться в путь…
Через полчаса я вышел со станции по направлению к Понивилю. Перед выходом я ещё немного пошарился в ящиках, и обнаружил ещё кое какую важную вещь – кобура для пистолета и небольшой подсумок. Она лежала в том же ящике, где был чёрный кейс. Получилось так, что я их не заметил под кейсом, когда швырнул его в сторону. Также я взял с собой радиоприёмник. Одев на левую ногу кобура, вставил в неё пистолет, а подсумок одел на пояс, после чего двинулся в путь.
Я пошёл по железной дороге, так как асфальт уходил наискосок от железки.
По пути я разглядывал всё, что меня окружало, пытаясь заметить какое-либо движение, ведь сейчас ночь, пусть и «белая», и у меня была надежда заметить один из рейдов спасательных лагерей.
— «Странно так. Непривычно осознавать, что я в экстремальной ситуации: у меня нет еды, воды, я облучён, а до ближайшего спасательного пункта мне не добраться быстрее, чем за три дня, тем более без припасов. И у меня нет способа связаться с этим пунктом. Всё сложно, и одновременно просто. Нужно идти по дороге, а в конце тебя должно ждать спасение…» — Я решил уйти с самой железной дороги и просто пойти вдоль неё. А когда сошёл, посмотрел в небо и увидел рассеянный облаками лунный свет. – «А если к тому моменту, когда я приду, они переместят лагерь? Как я их найду?» — Я остановился, но потом улыбнулся и пошёл дальше. – «Дурак, у меня же есть радио. Наверняка они выйдут в эфир, если подобное произойдёт. Кстати, выключу-ка я его, чтоб батарейки не тратить. А то сядет ещё, и как мне потом узнавать, что у них там происходит…» — Я так и поступил.
Прошло два часа, с тех пор, как я покинул станцию.
Что-то странное творится с моей кожей. Ещё на станции я не обращал на это внимание. Но после длительного хождения я почему-то начал чувствовать сильный дискомфорт: при движении копыт, при повороте шеи и когда открываю рот, от чего я остановился осмотреть себя. Сначала копыта. Вроде ничего странного не заметил, кроме одной детали: на местах сгиба копыт, например локоть, у меня не образуются кожные складки, вообще никаких неровностей не образуется, а ведь должны, я в последнее время, сидя в своей лаборатории, много ел, от чего немного располнел, и при сгибании копыт я обычно видел маленькие жировые складки. Ещё у меня такое чувство, что кожа под шерстью при сгибании спрессовывается, а при разгибании вновь выправляется. Странно.
Прощупывание самой кожи меня удивило гораздо сильнее. Она стала очень твёрдой и грубой, как дерево, словно отслоилась, но при этом сохраняла чувствительность. Попытавшись её прокусить зубами, я потерпел фиаско. Но попробовав это сделать, я узнал ещё один интересный аспект: кожа не имеет болевых нервных окончаний, то есть, она чувствует всё остальное за исключением боли.
— «Хм… что же со мной происходит? Это на меня так радиация повлияла? Я МУТИРУЮ? Да хрен его знает. За то я знаю точно одно, от такого количества мною полученной радиации я должен был уже умереть. Но нельзя говорить наверняка… главное сейчас то, что я себя хорошо чувствую, это главный признак здорового организма! А пока, будем думать о лучшем…» — Я встал, отряхнул свой круп, и ещё раз осмотрев себя, двинулся дальше в путь.
Прошло пять часов с момента ухода со станции.
За последние три часа я дважды включал радио, рассчитывая услышать голос того того парня. Но безуспешно, было слышно лишь противное шипение. Хотя однажды получилось поймать радиоволну номерной станции. У меня появилось чувство страха, что он сменил частоту вещания. Поэтому я много раз прокручивал ручку радио от самого начала и до упора. Но ничего нет.
Чем дольше я видел, во что превратился окружающий мир, тем унылее становилось мне. И чтобы хоть как-то поднять настроение, я запел песенку, которую я когда-то в младшей школе с друзьями сочинил. Или это была считалочка… уже не помню.
Родились у нас котята
–Их по счету ровно пять.
Мы решали, мы гадали:
Как же нам котят назвать?
Наконец мы их назвали:
РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ.
РАЗ — котенок самый белый,
ДВА — котенок самый смелый,
ТРИ — котенок самый умный,
А ЧЕТЫРЕ — самый шумный.
ПЯТЬ похож на ТРИ и ДВА -
Те же хвост и голова,
То же пятнышко на спинке,
Так же спит весь день в корзинке.
Хороши у нас котята -
РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ!
Заходите к нам, ребята,
Посмотреть и посчитать…
И я пел эту считалочку, вспоминая своих старых друзей. Как делал вместе с ними различные поделки, вырезали из картона всякие зафигульки, рисовали. Как играли в прятки, классики, резиночку и другие игры. Хотя в резиночку я играл не только в школе, но и в институте с однокурсниками бывало сыграем пару раз. Это помогло, я отвлёкся от окружающего меня мира
Но неожиданно для себя я вспомнил Риведа и Лоуни, мило сопящих в своей кроватке. И как можно было ожидать, всю мою ностальгию как ветром сдуло. Меня вновь поглотило уныние.
— «Опять за живое задело… не вспоминай о детях, НЕ ВСПОМИНАЙ!» — Я пытался остановить поток неконтролируемых воспоминаний. Перед глазами проносились мгновения моей семейной жизни: игра в прятки с Лией; как мне когда-то повезло увидеть первые шаги моей дочери; как на меня набрасывались два «монстрика», мои близнецы сыновья, когда я приходил домой; как Лия подарила мне плетённый своими копытцами браслет…
В этот момент мои ноги замерли, и все мысли вдруг прекратились. Я с испугом посмотрел на правое копыто, где должен быть браслет, боясь, что потерял его. Он оказался на месте, будто и никуда не собирался. Я уставился на него и никак не мог отвести взгляд. Во мне что-то заклинило. В голове стало настолько пусто, что даже у «овоща» мыслей наберётся побольше. Я впал в некий транс, разглядывая этот радужный браслет, переливающийся в тусклом Лунном свете. Глядя на него мне вдруг стало… спокойнее. Толи от того, что душераздирающие мысли о прошлом прекратились, толи от ещё чего-то… мне хотелось продлить этот момент как можно дольше. Я будто выпал из этой реальности. И, в буквальном смысле, поверил, что всё вокруг – это иллюзия, ненастоящее, просто сон. Но у всего есть свой конец.
Через несколько минут я пришёл в себя.
— «Ч-что… это было?» — Я никак не мог понять, что только произошло. Очнувшись от транса, мне вновь стало тяжело на душе. Но теперь мне… как-то легче. Гораздо легче. Меня словно очистили. Как жёсткий диск. Моя голова медленно стала поворачиваться то влево, то вправо. Просто, без причины.
— «Где я?» — Задался вопрос в моей голове. На самом деле я прекрасно понимал, где нахожусь и куда идти. Хотя сейчас казалось, что я забыл, откуда пришёл. Через мгновение ко мне вернулось нормальное восприятие окружающего мира.
— ДА ЧТО СО МНОЙ ПРОИСХОДИТ!? – Заорал я во всё горло. Меня наверно было слышно за десятки километров. Я схватился за голову, прижав уши к голове.
Прошло два дня от старта со станции.
Я всё время шёл, смотря либо вперёд, либо на небо. Я не останавливался на сон или отдых, я по непонятным причинам перестал чувствовать усталость. Мои копыта не болели от такого длительного перехода. Желудок не испытывал голода. В туалет мне не хотелось. В голове у меня не было никаких мыслей или идей, как это было сутки назад. От постоянной ходьбы на меня накатила скука, и я включил и оставил радио работающим, в надежде услышать голос парня, который подсказал мне, куда идти.
Я не боялся потеряться. Не боялся, что не дойду до Понивиля. Просто шёл по железной дороге. А вскоре свернул с неё чуть левее, чтобы не делать большую петлю через туннели горы Кантерлота, а пойти напрямки к городку. Теперь я шёл через поля. Я за всё своё время движения от станции видел, как поднимается солнце, через плотные «шторы» облаков. Наблюдал, как оно садится, а на его место вновь появляется царица луна. А иногда, в облаках появлялась небольшая брешь, сквозь которую я мог увидеть ночные звёзды, мерцающие в небе. Это было красиво.
В последнее время у меня неплохое настроение. Ведь я знаю, что есть выжившие. А выжившие в Понивиле, там безопасность.
В конце концов, я упёрся в реку, по две стороны которой обосновались невысокие дома Понивиля. Моё место положение было немного выше по течению, примерно в пяти километрах, так что сам городок я видел издалека.
— Ну вот я и добрался. – Шёпотом проговорил я сам себе. – Но где же спасательный пункт? Небось, в зданиях попрятались. Ну, это логично, если учитывать то, что радиоактивная пыль разносится по всей Эквестрии и повсюду оседает. И если пони долго находится на улице без защиты, то он погибнет от облучения, если ему не оказать нужную помощь. А что до меня? Я уже должен был умереть. Может я стал таким же разумным ходячим мертвецом, как тот старик из моего сна. Надеюсь, что нет.– Я спокойным шагом двинулся вдоль реки, от которой так и веяло радиацией.
Через сорок минут я добрался до мостика, перенёсшийся через реку прямо ко входу в Понивиль. От сюда, не переходя моста, я уже успел оценить все разрушения.
Городок выглядел «слегка» «встряхнувшимся». На улицах повсюду лежали обломки зданий и упавших спутниковых тарелок. У домов выбиты стёкла, у немногих даже двери. Некоторые здания «рассыпались» на камни и кирпичи, завалив всё пространство дворов, а остальные же остались крепко стоять на месте, хотя почти все они покрылись трещинами.
Перейдя мост, я насторожился.
— «И где тот хвалёный безопасностью спас-поисковый лагерь?» — Пройдя на расстояние четырёх домов вглубь города, я остановился, поглядывая в разные стороны в поисках хоть каких-то признаков жизни. – «Даже если бы он был хорошо спрятан в домах, то где дозорные? Хотя бы один должен их предупредить в случае чего!» — Закончив осматривать переулки и окна, взглянул на развалины домов. Там я заметил что-то большое и круглое, вроде из полиэтилена, что сильно выделялось на фоне развалин. Это было единственным, что, по моему мнению, нужно было осмотреть. Я двинулся по направлению к неизвестной мне конструкции.
— Стоять! – Крикнул мужской голос, лет тридцати, на крыше здания слева. Он не попадал в моё поле зрения, поэтому я его не видел. От неожиданности я замер, держа в воздухе поднятое копыто, которым я хотел сделать шаг. – Не двигайся! Стреляю без предупреждения! – Я стоял слегка приофигевшим, не зная, что произойдёт дальше. Но через долю секунды продумал следующие действия:
— «Он вооружён… Лучше не двигаться…» — Сделал я окончательный вывод.
— Медленно поворачивайся ко мне лицом. – Чётким и басовым голосом проговорил мой «командир». Я не стал сопротивляться и начал медленно поворачиваться влево. Но на половине пути он крикнул:
— Стой! – «Боже, что такое?» — Я не на шутку испугался, ведь если я ему чем-то не понравлюсь, то он меня может пристрелить без предупреждения. – Бросай оружие! – «Оружие? А, да, точно, пистолет!» — Вынь пистолет из кобуры и выкинь в сторону! – Я потянулся к пистолету, чтобы вытащить его зубами. – Только без шуток бл*! – Выругался он. Через мгновение пистолет был выброшен, и теперь он лежал в трёх метрах от меня. – Всё, можешь повернуться. – Более спокойно скомандовали мне. Я полностью довернул свой корпус.
— Кто ты такой? – Спросил меня жеребец, одетый в костюм химзащиты с противогазом. Поверх костюма была боевая броня. В руках у жеребца была снайперская винтовка средней дальности, стреляющая патронами калибра 308. Я такие частенько перебирал у себя в лаборатории, и я знаю многие их преимущества и недостатки. Но эта винтовка, похоже «сырая»: она без всяких модификаций.
— Меня зовут Савант! – Представился я снайперу, хорошо прицелившемуся мне в голову.
— О, прекрасно! Теперь я знаю, как тебя зовут! Это мне многое даёт! – С сарказмом прозвучал его голос. – «Сарказмом говорить не обязательно!» — Он портит о себе первое впечатление.
— Ладно, понял. – Продолжил я. – Я слышал по радио, что тут лагерь, где мне могут оказать помощь!
— Ты у нас беженец, значит… от куда ты пришёл? – Он не опускал винтовку, держа меня на прицеле.
— Из Филлидельфии!
— Филлидельфии? Её же разбомбили!
— В этот момент я был не в самом городе, а находился на одной из станций, когда мега заклинание упало! – Пришлось чуть-чуть соврать, чтобы не было лишних вопросов ко мне.
— М-м. Как интересно. А пистолет ты где взял? – Его копыто, держащее ствол, немного пошевелилось, пытаясь обхватить оружие покрепче.
— На станции был мёртвый кассир. У него в столовом ящике я и нашёл ствол! – Настала долгая пауза. А снайпер всё никак не хотел убирать винтовку от меня. Он наверняка думал, верить мне или нет. – «Если не поверит, то что? Пристрелит меня? Но доверившись мне, он не станет этого делать, так...? Я не зря пёрся сюда не жалея себя…» — От такого непредсказуемого ожидания, время начинало резать меня, словно нож. Но хвала небесам, жеребец спросил, прервав столь долгое молчание:
— Ещё раз, как там тебя? – Я с облегчением вздохнул, поняв, что он не собирается в меня стрелять.
— Савант! – Он, наконец, опустил своё оружие.
— Если уж ты беженец, на кого ты очень смахиваешь, то тебе во-он туда! – Он указал копытом как раз в те развалины, где стояла заинтересовавшая меня конструкция.
— Спасибо огромное! – Поблагодарил я его, и уже вроде бы собирался уходить, как он вдруг меня снова окликнул:
— Стой! – «Что опять?» — Эта фраза каждый раз заставляет меня покорно замереть. – Пистолет свой забери – сдашь его при входе в палаты. – Я лишь подошёл, взял пистолет и положил его обратно в кобуру. Перед тем как уйти, я поинтересовался, как его зовут.
— Мы все тут в одной лодке, так что… Лоу Лисп, меня звать. – Ответил он. – Но можно просто Лоли.
Когда я двинулся к месту, куда он мне указал, послышался его голос:
— Спанкин, это Лоли, приём! – Через несколько секунд послышался приглушённый шумный голос рации.
— Я на связи. Лоли, что там у тебя?
— Да вот, тут выживший гражданский к нам пожаловал. Я отправил его к вам на вход.
— Беженцы? Сколько их? – Поинтересовался парень, по голосу он чуть младше Лоли.
— Я сказал ВЫ-ЖИ-ВШИЙ! Глухня. Или что, я не чётко говорю? – Угрожающе сказал Лоли.
— Нет-нет, вас понял, он всего один! Жду его у входа. Конец связи! – Попытался он побыстрее закрыть тему.
— Подожди, конец связи… у него есть при себе пистолет. Конфискуй его. И ещё, осторожнее там с ним, он совсем голый – без каких-либо средств защиты, наверняка облучён! Когда обыщите его, отправьте сразу на дезактивацию.
— Вот оно как… — Дальше я не слушал их разговор. Дойдя до места, куда мне было указано, я увидел полукруглую полиэтиленовую трубу выше меня ростом, с герметичной дверью и металлическим каркасом. Оболочка трубы не была прозрачной, но через неё всё равно проникал свет.
Я простоял у двери десять минут, прежде чем с внутренней стороны послышались шаги. Дверь открылась, и меня впустил во внутрь едва повзрослевший пацан в жёлтом защитном костюме.
— Ох, ёж — макарёж! Ну, ты попал мужик. Дозиметр зашкаливает! – Сказал жеребец студенческого возраста, измеряя меня своим прибором. Его грива была светло – голубого цвета, а шерсть на лице имела белый окрас. – Как ты ещё не сдох? – Удивился он и посмотрел на меня. Я лишь пожал плечами. – Не суть. Пошли быстро в душ, там тебя быстро очистим.
Он повёл меня по изоляционному коридору, который отходил от «прихожей части» вправо. Через пять метров мы завернули налево, тем самым уходя вглубь здания, где оказалось целое душевое отделение, пол которой был также устелен полиэтиленом.
— Вот, вставай туда! Я сейчас включу. – Я покорно встал на указанное место. Распылители душа дезактивации находились сверху, снизу, сзади, спереди и с обеих сторон по бокам. – Готов? Не дыши и не открывай глаза!
— Ладно! – Ответил я, сообщая о готовности. После чего меня стали опрыскивать: химическая жидкость била мощной струёй, покрывая меня всего с головы до пяток и без труда пробиваясь через шерсть, гриву, хвост, и омывая всю поверхность кожи, после чего стекала по копытам на пол. Сама хим-жидкость была очень холодной, от чего я поначалу дёрнулся, но вскоре привык.
Душ выключился.
— Так, теперь давай ко мне. – Я подошёл к нему, попутно сдувая со своего носа капли стекавшего «очистителя». Он снова достал дозиметр. – Гляди-ка, радиация спадает прямо на глазах!
— «Ага, она прямо сейчас стекает с меня!» — Я поджал левый уголок рта.
— Ещё чуть-чуть и ты, считай… в каком-то роде, здоров! – Он улыбнулся. — Но детишек у тебя после такой дозы радиации… — Во мне что-то замкнуло. Парень, увидев мой сквозной взгляд, направленный прямо в его глаза, и тут же умолк.
— …а на всякий случай дам тебе таблетку для профилактики.
— Благодарю. – Не смотря на всё, что я пережил, пока шёл сюда, пока меня приняли и очистили, я в некоторой степени теперь счастлив. Теперь я чист. А это гарантия, что я точно не умру. Мне до сих пор не верится, что я не погиб от радиации.
— Ладно, мужик, пошли в лазарет. – Я ничего не ответил и лишь пошёл за ним вслед.
— Меня Спанкин звать! А ты у нас…? – Он открыл дверь, за которой показалась лестница, ведущая в подвал.
— Савант. Будем знакомы. – Я прошёл через дверной проём. Спанкин закрыл за мной дверь, и вместе со мной спустился вниз. Мы оказались в длинном вытянутом помещении, по площади примерно десять на шесть, оно выстроено из досок, сквозь щели которых проглядывались кирпичные стены. На потолке ярким жёлтым светом горели лампы накаливания. По всему подвалу расположились пони численностью около пятнадцати душ: двое отдельно сидящих в правом ближнем углу жеребцов, четыре кобылы возле стенки с двумя кроватями слева: у одной их них на копытах грудничок; одна семейная пара с двух летним жеребёнком в правом дальнем углу, двое подростков: девочка, с краповой шерстью и красно-белыми косичками, и мальчик, с зелёной, тархуновой шерстью и оливкового цвета волосами; три старика сидевшие, прислонившись к правой стенки напротив кобыл, перед ними как раз таки подростки и сидели, что-то внимательно слушая. У всех была, какая-никакая подстилка, где они, по-видимому, спали (логично): то были матрасы, простыни и банально кровати.
Когда я вошёл в помещение, на меня сразу обратили внимание. В основном это были жеребцы и кобылы. Подросткам и старикам я не приглянулся, и они отвернулись, продолжив свои россказни. Взгляды таращившихся на меня пони были довольно разнообразными: кобылы «Это ещё кто?», «О Селестия! Какой высокий!», «Ну хоть какой-то красивый жеребчик к нам попал…», «Отлично! Ещё один голодный рот…», «Только попробуй ко мне приставать, вмиг огрею, как остальных!»; жеребцы «Чё это он на баб так смотрит?», «О, вот это другое дело! Новые лица, это к добру…», «Хм, его кьютимарка… он компьютерами занимается?». Ну, или мне по крайне мере так показалось, что обо мне подумали.
— Спанкин. – Позвал я своего ведущего.
— Мм? – Не поворачивая головы, отреагировал он.
— Сколько пони сейчас в вашем убежище? – Парень в «скафандре» замедлил ход.
— Ну, знаешь… — Он посмотрел на кобыл, сидящих возле кроватей, но не решился ответить мне. – Давай в лазарете тебе скажу. – Я сразу понял, что не очень много выживших пони.
Когда мы пересекли весь подвал, мы подошли к ещё одной герметичной двери в левом углу. Пройдя через нее, я оказался в узких катакомбах уже знакомых мне полиэтиленовых коридоров: главный коридор уходил прямо на тридцать метров вперёд, а от него через каждые десять метров вправо и влево отходили другие коридоры, стоявшие напротив друг друга. Проходя мимо, я увидел — в конце каждого из них были аналогичные повороты.
— Спанкин, а что за теми поворотами? – Он мне тут же ответил:
— Другие жилые помещения. Там сидят такие же пони, как и в том, что мы только что прошли. – Я удивился, но спокойно спросил:
— И всё это сделали вы? В смысле эти туннели.– Спанкин усмехнулся:
— Нет, всё было сделано до нас. Я в том плане, что это вообще канализационные коллекторы. Мы-то их и используем для безопасного перемещения между подвалами домов. Ну, а изоляцию мы уже сами постелили. Прикинь, чтобы попасть сюда пришлось продолбить дыры в стенах подвалов.
— И как вы за такой короткий срок всё сделали, прошло всего ничего, три дня! – Спанкин на ходу повернулся ко мне с слегка виноватым лицом.
— Этого я не знаю. – Протянув несколько секунд, ответил он. — «То есть, не знаешь?»
— В смысле? По факту ты должен знать, ты же член спасательной группы, разве нет? – Он ещё виноватее улыбнулся. – «Погодите, до меня дошло!» — Я поднял левую бровь. – Ты… доброволец? – Он резко отвернулся, не замедляя ход. Казалось, что я чем-то облегчил ему ситуацию.
— В точку! – «Похоже, он тут появился гораздо позже, чем соорудили убежище… или же, он просто был одним их первых пострадавших и не мог помогать при работах. Хотя есть вероятность, что перед тем, как соорудить убежище, они жили в палатках. Ладно, просто спрошу, незачем мне мучиться в догадках! Интересно, сколько ещё здесь таких, как он…» — У нас нехватка персонала, но к нам скоро должно подойти подкрепление!
— Да? И сколько же вас? Как я понимаю, убежище довольно большое. И как ты тут оказался? – Мы уже подошли к двери, к которой мы шли через весь главный коридор.
Весь антураж этого самодельного убежища поражал своей простотой и надёжностью. Хотя на счёт надёжности я пока не уверен – эти полиэтиленовые туннели не внушают мне доверие: мне неприятно осознавать, что меня спасает от пыли и радиации какая-то «пластиковая упаковка», которую достаточно порвать лёгким движением копыта.
— Меня нашли под обломками Сахарного уголка после землетрясения. Часть пола второго этажа обрушилась, когда я покупал пирожные у Миссис Кейк. Любящая свою работу женщина… царство ей небесное. Ну а я очнулся на одной из коек в лазарете, с перебинтованными копытами, животом и лбом, у меня было несколько сквозных ранений и глубоких порезов, и ещё сотрясение мозга, но хвала Селестии лишь первая степень. А на ноги уже через день встал.
— Ого, быстро ты вылечился! – Его историю надо было хоть как-то прокомментировать.
— И не говори. – Он дёрнул за ручку двери и вошёл внутрь помещения, откуда тут же повеяло запахами различных медицинских препаратов. Особенно я отметил едва уловимый аромат спирта. Складывалось ощущение, что меня привели в поликлинику на медосмотр.– Если бы не его помощь, то многие бы не выжили. Он такой виртуоз своего дела: магия, скальпели, зажимы, уколы. Круть! И почему его талант не был известен всему миру… — Спанкин говорил с таким фанатизмом, будто он описывает своего любимого кумира.
— «Это он так о враче отзывается?» — Когда я вошёл через дверь, то увидел точно такое же по площади помещение, как и то, в котором находились беженцы. Только здесь всё было по-другому: все стены, потолок и пол были покрыты тонким слоем чего-то гладкого и прозрачного, что напоминало пищевую упаковочную плёнку. Эта плёнка отделяла всю грязь, пыль, и другие инородные тела, содержащие хоть какие-то бактерии или микроорганизмы, которые могут попасть в рану и заразить пострадавшего. Это была полноценная очищенная палата реанимации: безопаснее, обеззараженное и полностью соответствующего санитарным нормам.
Помещение уходило влево, где в конце посреди стенки стояла герметичная дверь. Можно было сказать, что я находился в дальнем правом углу, если смотреть со стороны той двери. Глядя на стенку по правое копыто от меня, то можно было увидеть вытянутый раскладной стол, шириной не больше метра, а длинной около трёх. На нём расположились подносы со всякого рода препаратами. Вдоль напротив меня стоящей стенки устроились три койки на колёсиках, с постеленным чистым белым бельём. Эти койки, каждая по отдельности, были отделены некой полупрозрачной ширмой, не дающая больным контактировать друг с другом. На койках я разглядел двоих пони: один — жеребец коричневого цвета, с перебинтованной грудью и, судя по оттопыренному левому заднему копыту, гипсом. Второй пони тоже жеребец, цвета чёрной смолы, он постоянно вздыхал, наверняка он страдал лучевой болезнью и испытывал неимоверные муки. Но он молодцом, терпит, борется. Надеюсь…
Примерно в двух метрах от стены, со стороны моего левого копыта, расположился ещё один вытянутый железный столик. Он не доходил до конца лазарета совсем чуть-чуть, потому что в конце в углу расположилась кровать, на которой видимо, спит сам врач. Перед столом на стуле сидел довольно статный жеребец-единорог, одетый в белый докторский халат. У него на правом плече было изображена эмблема из трёх жёлтых бабочек. Сам жеребец имел мыльно-бежевый окрас, а его грива оказалась белокурой, с оранжевым локоном, идущий вдоль правой стороны. Передние копыта жеребца, начиная от локтей и заканчивая кончиками носка, плавно переходили от бежевого к розовому.
За спиной врача стояло два шкафа с целой кучей аптечных принадлежностей, шин, перевязочных пакетов, лечащих зелий, банок с таблетками и другое.
— Эй! Ян, как дела? Чем занят? – Спанкин подошёл к жеребцу и похлопал его по спине, словно тот был его старый знакомый. Жеребец что-то записывал карандашом в свой планшет, держа оба предмета магией. Ян повернулся к нам лицом. И я только сейчас заметил, что у него необычно узкие глаза, как у зебр.
— Поверь мне ничего особ… — Он уставился на Спанкина, разглядывая всё его тело. Вдруг жеребец громко заорал. — КРЕТИН НЕДОРАЗВИТЫЙ! КАКОГО ЛЕШЕГО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ В ЗАЩИТНОМ КОСТЮМЕ!? – Он взял его за воротник и начал трясти. – У тебя опухоль мозга, что ты просто тупой!? Ты понимаешь, что натворил!? – Спанкин в страхе и непонимании смотрел на него с открытым ртом, пытаясь что-то сказать.
— А что-о… я-а… сде-ела-ал?
— Ты прошёл дезактивацию, прежде чем прийти ко мне? – Ян уткнулся лбом в лоб Спанкина, угрожающе смотря тому в глаза. Парень виновато просипел:
— …не-хет… — Сказать, что Ян пришёл в ярость, ничего не сказать.
— ИДИОТ! ТЫ ПРИТАЩИЛ ЗАРАЖЁННУЮ ПЫЛЬ!!! – Жеребец слез со стула, повернул Спанкина спиной к себе и пнул его круп с такой силой, что парень аж подлетел. После этого бедный мальчик в защитном костюме пулей вылетел из лазарета. Но Ян всё продолжал кричать на него:
— ЧТОБ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ МИНУТ ВСЕ, ЧТО ТЫ НАСЛЕДИЛ, БЫЛО ВЫЛИЗАНО!!! И НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ, ПОКА ВСЕ ПОНИ НЕ БУДУТ ПРОДИЗЕНФИЦИРОВАННЫ!!! – Ян сел обратно на стул, и глубоко вдохнув, произнёс: — Якудза… хренов. Мало ему страдающих от радиации…
От такого представления я остался стоять на месте, не двигаясь и не издавая каких-либо звуков. Жеребец же сидел и молчал в тишине. Больные, лежащие в койках, никак не реагировали на шум, лишь один из них вздохнул.
— «Эм, и что дальше?» — Я даже, если честно, стал испытывать некоторый страх к этому врачу. Мало ли он точно так же выпнет меня от сюда.
Постояв ещё пару минут, я всё-таки решился проявить своё присутствие.
— Кхем… — Ян недовольно повернулся в мою сторону. И взглянув на меня, его брови грозно нахмурились. Он видимо, был не рад меня видеть – происшествие Спанкина оставило на нём осадок.
— Ты кто такой? – Спросил он. В этот момент мне в голову пришла идея: – «Надо бы его развеселить, чтобы наш разговор пошёл легче, а то мне как-то неловко. Как говорится, знакомство лучше начинать с шутки…»
— Я… эм… Принц Добермейн, прибыл из Графии по поручению от Короля Грифонов! – Ян криво улыбнулся, пытаясь понять, что я за белиберду сейчас сказал. – «Наверно, это была плохая идея…»
— Кто? – Я улыбнулся, наблюдая его реакцию.
— Ну, Принц… из Графии. – Ян видимо понял, к чему я веду весь этот каламбур и тоже улыбнулся.
— Ну, тогда я Граф Ливен Хув. Приятно познакомиться. – Он посмеялся, после чего подошёл к нему.
— Ладно. Никель Савант. – Я протянул ему копыто
Ян довольно весёлый жеребец. Оказалось, что он старше меня всего на три года, но это никак не повлияло на наше с ним знакомство. Он рассказал мне, что по профессии и по кьютимарке является хирургом, но при этом увлекается микробиологией. Странное увлечение. Но я в чужие дела не лезу. Нравится – значит нравится. Так же Ян поделился со мной информацией об этом убежище. Оказалось, я был в некотором роде прав: спасательная группа, в то время как строили это убежище, держали пострадавших в пяти больших палатках на сорок душ, расположившиеся на улицах. Сейчас их, конечно, убрали. Спасатели точно так же, с помощью химического душа, обеззараживали и очищали пони.
Ещё Ян рассказал, что до сброса Мега заклинаний он работал в местном госпитале, где был уважаемым хирургом и был в авторитете, который он ни в коем случае не хотел распространять в других больницах. Он очень не любит быть популярным.
Также, по его рассказу, когда сбросили Мега заклинания, в Понивиле была сильная суматоха. Ещё бы, всё-таки в тот момент все боялись за свои жизни. Но Ян у нас дважды герой: он не испугался и помогал другим пони покидать город. Но после кульминации всех событий, Ян спрятался в одном из подвалов домов. Кстати говоря, тогда это оказался тот подвал, который я проходил в самом начале.
Когда всё закончилось, он выбрался наружу, а после стал слоняться по улицам в поисках уцелевших, совсем позабыв о своей безопасности. Выжившие находились со временем, по одному или по парам. Они оказывались под обломками, в таких же подвалах, как и тот, в котором он спрятался, и просто банально в переулках в бессознательном состоянии. А в Сахарном Уголке Ян нашёл, кого бы вы подумали, Спанкина! Он спас ему жизнь. Спанкин застрял между балок вниз головой, если бы Ян вовремя не достал его из-под обломков, то парень бы умер от кровоизлияния в мозг.
К тому моменту, когда убежище было построено, от ран умерло семеро пони. А некоторым уже было не помочь…. Ян помогал врачам спасательной группы ампутировать копыта нескольким выжившим, когда у тех были либо полностью разорваны покровные ткани, либо большой обломок здания раздавил копыто и пони зажало, и тот не мог выбраться. Операцию проводили на месте с применением обезболивающего.
Сейчас же Ян единственный врач во всём убежище, остальные врачи, убедившись, что он способен оказать первую помощь пострадавшим от радиации или просто больным, или раненым, отправились с остальной группой на поиски других выживших вне Понивиля: в Мэйнхетн, в Эплузу, Додж Сити и другие города, где они смогли поймать сигал других спас. подразделений.
Сами спасатели, по словам Яна, прилетели к ним на двух вертолётоносцах, со всем необходимым для спасения гражданских. А после того, как выжившие пони поселились в сооружённом убежище, они оставили заглавного одну кобылу по имени Мэрин. Мэрин была своего рода начальником, она одна имела доступ к оружию, распоряжалась персоналом и провизией. Записывала всех пострадавших и погибших, вела постоянный отчёт о состоянии убежища.
— Так, похоже, ты в норме. – Ян вынул из ушей статоскоп. За прошедшие два часа он посмотрел меня со всех сторон: провёл диагностику внутренних органов с помощью медицинских заклинаний, проверил температуру электронным градусником, померил давление и т.д.
— Это хорошая новость! – «Смерть мне не грозит… но что по поводу шерсти?» — Ян, так что на счёт смены цвета моей шерсти, я останусь таким навсегда? – Он лишь развёл копытами.
— Послушай, я без понятия, о чём ты говоришь! Шерсть как шерсть, ничего подозрительного я в ней при осмотре не заметил.
— Но как же? Она ведь была раньше тёмно-синей, а сейчас почему-то зелёная! Это не нормально! – Жеребец вздохнул. Я почувствовал себя глупо, будто мои утверждения лишь детский лепет, никак не связанный с реальными фактами. Моё правое копыто по привычке обняло левое и почесало. В этот момент я заметил, что кожа больше не твёрдая, а мягкая и эластичная как у обычного здорового пони. Этот факт не мог не радовать меня. Теперь я точно в норме.
— Ещё раз тебе говорю, я не знаю! Может быть, она перекрасилась, когда ты опрокинул на себя банку краски, может ты в зелёнке вымазался, а может, ты бредишь и думаешь, что раньше был синим!
— «Окрасилась от зелёнки, боже… СТОП, зелёная биомасса в баке… Она зелёная! (Логично). Значит, я из-за неё стал таким… всё понятно… — Я поник, сидя на свободной койке, где меня осматривали. Ян тут же заметил поселившуюся во мне грусть. Он попытался меня приободрить:
— Даже если ты и изменил свой цвет из-за «радиации», это ничего в тебе не меняет. Ну, ты же остался жеребцом, порадуйся хотя бы этому. Ты вообще должен был умереть ещё очень давно, судя по твоему рассказу. – Во время медосмотра я рассказал Яну всё что со мной произошло за последние три дня: аварию, жжение на коже, галлюцинации, безостановочный путь досюда, без испытывания каких-либо естественных нужд: бессонница, нет голода, нет жажды и усталости, на что он сказал, что это, возможно, переизбыток стресса повлиял на организм и заставил его так работать. А галлюцинации от ранее психической травмы, на что он мне пособолезновал. Это не есть хорошо, но судя по результатам осмотра, всё в норме. Я раскрыл Яну всё, что могло бы помочь в медосмотре, всё, кроме причины моего выживания, о таком мне не хотелось ему говорить. Но, думаю, смысла скрывать, что я спрятался в баке с биологическо опасной биомассой от взрывной волны Мегазаклинания, теперь нет. Хотя вряд ли он поверит в то, что я выжил при таких странных обстоятельствах.
— Ну, наверное… теперь мне придётся жить с этим. – Ян ткнул меня копытом, от чего я смутился и поднял на него взгляд. – Что?
— Ты так волнуешься из-за внешности? – Я закатил глаза.
— Теперь это уже не важно. Это необратимо.
— Почему ты так уверен? – «Что значит уверен? Я это знаю! Вернее только что вспомнил. Матрица биожидкости имеет зелёный цвет, соответственно, когда моя шерсть ею пропиталась, цвет изменился. Всё просто!» — Кстати, ты знаком с Лоли? – Я не понял, к чему он так резко сменил тему, но ответил на его вопрос.
— Знаком. Встретились с ним на улице сегодня, перед тем, как меня впустили к вам. Он очень любит напрягать нервы другим. Тыкает своей винтовкой в чудом уцелевших пони, и без допроса не пускает. – Ян рассмеялся.
— Да, это на него похоже. Ты не думай о нём плохо, он — офицер спец. подразделения. Ну, был. Привычка у него такая, всех подозрительных до ниточки проверять.– «Офицер? Ничего себе. То есть со мной имел дело профессионал! А я думал он простой гражданский, который только научился держать оружие…» — Теперь вот он с нами. Сразу как у нас появился, записался в добровольцы. Как Спанкин. Он говорил тебе? – Я кивнул, вспомнив рассказ молодого парня. – Мда… – Ян неожиданно завис, уставившись в одну точку. Но спустя мгновение обратился ко мне. – Блин горелый! Из головы вылетела мысль! Так, к чему я вёл? – Я пожал плечами.
— Ты спрашивал, знаю ли я Лоли. – Глаза Яна стали шире, от озарившей его мысли.
— Ах да! Так вот, Лоли вчера, при очередном обходе зданий, в поисках полезных вещей, нашёл это! – Он повернулся к своему рабочему столу, за которым раньше сидел и чиркал карандашом по планшету. Под столом засветилась окутанная его телекинезом небольшая коробка. Она медленно леветировалась из-под стола и подлетела к нам. – Лоли нашёл его в библиотеке. – Крышка коробки открылась, и внутри оказался… микроскоп. Не электронный, способный увеличивать в сотни раз, а обычный школьный микроскоп Сelestron. Таким я ещё в средних классах пользовался.
Я всё ещё не понимал, к чему он ведёт.
— Ии, зачем ты мне его показываешь? – Ян глупо посмотрел на меня.
— Ну а как же, чтобы опробовать. Ты же тем более хотел знать, что произошло с твоей шерстью? Вот и проверим! Да мне один твой волос. – Мне его идея понравилась, по крайне мере она внушала доверие. И ничего страшного в таком эксперименте не было.
Я согласился без всяких вопросов. Рассмотреть строение моего волоса под микроскопом, которым я ещё в школе пользовался, неплохая мысль. Это приятно ностальгически, и плюс, может быть, это даст нам хоть какое-то представление, каким образом шерсть поменяла цвет.
Ян оттянул очень маленький локон моей шерсти у меня на копыте и срезал скальпелем. После, поставив микроскоп на стол, открыл с помощью магии один из шкафов и достал оттуда небольшой шприц с неизвестной прозрачной жидкостью. Я сначала подозревал, что это физ. раствор, но решил переспросить, так как с жидкостями я всегда был поосторожнее:
— Зачем тебе шприц? – Ян подошёл ближе к столу, держа мой локон магией возле себе. Он не поворачиваясь, ответил:
— Там физ. раствор! – Я сделал кирпичное лицо. – «Логично. И зачем я спрашивал?» — Иронично прозвучал мой комментарий голове.
— Всё готово! Давай-ка посмотрим, что за тайны ты таишь внутри себя. – С некой лукавостью произнёс «злой» доктор. Он наклонился к окуляру микроскопа и начал вглядываться в подробности строения моего волоса. Через минуту его лицо начало искажаться под действием различных мыслей. Но в основном лицо показывало непонимание и неверие в то, что он видит.
Я стоял рядом и наблюдал за Яном. Мне было не понятно, что он там такое увидел, от чего его лицо так смешно выглядит. Я начинал потихоньку хихикать, еле сдерживаясь. Но потом не выдержал и спросил:
— Ну что там? – Ян отлынул от увеличивающего агрегата. Проморгался несколько раз, после чего прильнул обратно со словами: «Нет, да не бывает такого…» — Его фраза моментально сняла с меня пелену умиления. Я посерьёзнел.
— Ян, что случилось? Что-то плохое?
— Бред какой-то… стенки клеток совсем не такие… — От услышанного меня передёрнуло. В моей голове появился образ мутирующего меня.
— Эй. Ты здесь? – Окликнул мой чуть завышенный неспокойный голос. Ян отлынул, встал со стула и отошёл от микроскопа. Потом посмотрел на меня с таким испуганным выражением лица, у меня аж мурашки по спине пробежали. – Что там? – Ян очень медленно, почти шёпотом начал говорить:
— Ты три дня пробыл снаружи под воздействием радиации, так? – Я остолбенел, но кивнул. – И у тебя не было при себе ничего, что могло бы тебя спасти от облучения? – Я опять кивнул. – Не двигайся. Я обнаружил в твоей шерсти мутировавшие клетки, вырабатывающие в огромных количествах нитроглицерин. – «Нитроглицерин!? Он же… смертелен в больших дозах! А он в огромном количестве!? Что же делать?» — Меня поглотил страх. Дыхание прекратилось, и я перестал дышать. Всё тело напряглось. В моей голове пронеслась мысль, что это неправда, и Ян шутит, но по его лицу трудно такое сказать.
Он медленно подошёл ко мне, и его копыто жестикулирующе зависло в воздухе.
— Стой тихо… и не вздумай дышать. – Я пытался не двигаться, как только мог. Ян медленно обошёл меня с левой стороны по направлению к койкам. – Ничего… не делай. – Меня бил страх, что я снова буду испытывать те адские мучения, что мне пришлось пережить на станции. Ведь нитроглицерин тогда всё объясняет, если это он воздействовал на мою кожу, то понятно, почему у меня вдруг всё зачесалось. Наступила тишина, сквозь которую сзади меня был слышен ужасающий шёпот Яна:
— …теперь… ты можешь только… МОЛИТЬСЯ!! – Я чуть коню не двинул, когда он выкрикнул это. Я, вскрикнув, подскочил и неуклюже приземлился животом на пол. Когда позади меня Ян упал и громко заржал, едва успевая набрать воздуха в лёгкие, я сразу осознал, что он так надо мной пошутил. Меня переполнил гнев.
— ЕБ**ТЬ ТЕБЯ КОНЁМ, ЯН! – Я поднялся на копыта и резво подскочил к бьющемуся в конвульсия ржущему доктору. — Я ЧУТЬ КОПЫТА НЕ ОТКИНУЛ!!! – Он ещё больше разошёлся, от чего мне стало обидно и я начал его пинать, чтобы он почувствовал весь мой гнев. Но это лишь подлило масла в огонь.
Статный жеребец в халате что-то истерически, сквозь смех начал кричать:
— Ты… *МОЙ ПИНОК* Ты так был напуган! ХА-ХА *ПИНОК* *ПИНОК* Прости! Я не смог… *ПИНОК* удержаться! Хаха-хааааахаха! – Когда я понял, что мои «направленные массажно расслабляющие движения» копытами не приносили никаких результатов, я, глубоко вздохнув, подошёл к свободной койке и сел на неё, дожидаясь, когда весь этот дурдом закончится.
Через пять минут он всё же успокоился. Ян поднялся с пола и небрежно шагая, подошёл ко мне, держась за живот и периодически подёргиваясь от смеха.
— Ну как? Закончил? – Я уже смирился с тем, что надо мной так жёстко пошутили. Теперь меня интересовало, что реально Ян увидел под микроскопом.
— Да, хе-хе… кажется всё. – Он сел передо мной на пол, продолжая держаться за живот. – Прости, за это. У меня здесь такая скука, что сума сойти можно. Даже поговорить толком не с кем.
— А как же беженцы, или тот же Спанкин? Он, я припоминаю, к тебе хорошо относится! – В лазарете царила тишина. Даже тяжелобольной смольного цвета жеребец переcтал громко вздыхать.
— А что с него, он постоянно дежурит у главного входа, на случай появления таких как ты. Да и знаю я его всего несколько дней. Тем более мне и тут хлопот хватает, ко мне часто заглядывает Мэрин. Патрулирует наше убежище раз в день, проверяет, всё ли у всех хорошо… постоянно требует у меня отчёт о медикаментах.
— И чем же ты тут занимаешься в свободное время? – Мне действительно стало интересно, чем же занимается доктор, когда лечить некого. Не сходить на улицу погулять, не почитать книгу, не с кем поговорить на отлучённые темы. Так и в депрессию впасть можно.
— Да ничем! Сижу, чиркаю список лекарств, пересчитываю их в шкафу, укладываю поудобнее, разок другой проверю у больных раны и стабильность организма заклинанием, приберусь на столе, хотя прибирать нечего. В общем, скука смертная. Поэтому, когда ко мне вчера зашёл Спанкин, я попросил его связаться с Лоли, чтобы тот, по моей просьбе, нашёл игрушку какую-нибудь, которую не жалко подмочить химическим душем. Тот сердито, но понимающе согласился. Вот он и принёс мне то, чего я никак не ожидал. Микроскоп. Это, в теперешней ситуации, для меня игрушка. – Ян улыбнулся краем рта. – Кстати о микроскопе, ты не поверишь, что я там увидел! – «Вот тут поподробнее!» — Я устроился по удобнее, навострив уши к прослушиванию его доклада, словно он профессор, а я студент.
— Кончено-говори! Я весь во внимании. – Ехидно сказал я ему. Ян выпрямил уши.
— Скажем так, твоя шерсть немного не похожа по строению на шесть обычного пони.
— Я это уже понял. – Меня умиляло начало его рассказа.
— Не перебивай, пожалуйста. Ты знаешь строение клеток волос? – Я отрицательно помотал головой. – Вот и помалкивай! – Я ещё раз умилился. – Так вот, слушай, волос пони в большинстве своём состоит белка керотина. Волос имеет три стоя: Сердцевина, Кортекс (корковый слой), он составляет 90% от массы волоса. Состоит из клеток вытянутой формы. Именно здесь содержится меланин, который отвечает за определенный цвет волоса. Третий слой это Кутикула (наружный слой) по строению напоминает чешуйки шишки или черепицу, где каждая следующая часть немного совпадает по площади с предыдущей. Вот здесь и начинаются странности. Когда я капнул физ. затвор на волос, то Кутикула поменяла цвет с зелёного на голубой. Представляешь! Поменяла цвет! Я сначала подумал, что перепутал шприц и взял что-то другое, но нет. Всё правильно.
— Погоди, волос изменил цвет? Как хамелеон что ли? – Ян улыбчиво оскалил зубы, предвкушая, что он расскажет дальше.
— В этом весь сок, Савант. Хамелеон. Когда я капнул раствор, то мельком глаза заметил, что зелёный цвет как бы… сжался в маленькую гранулу, а сам волос стал прозрачным, — Ян активно жестикулировал копытами, — …его было едва видно, но от моего глаза ничего не ускользнёт. И эта гранула просто утонула в волосе, ушла на глубину, а на её место всплыла другая гранула, но уже голубого цвета. После чего голубой цвет расплылся по всей поверхности чешуйки. А этих чешуек видимо, не видимо. Так волос стал голубым. – Я прищурил один глаз и приоткрыл рот.
— Ян, ты несёшь какую-то дичь. Если это шутка, то она не смешная. – Он посерьёзнел.
— Я не шучу, это произошло на моих глазах. Если не веришь, то посмотри сам! – Он указал копытом в сторону стола. Мне как-то не верилось в это, уж слишком фантастично всё это звучит. Но я посмотрел в сторону микроскопа.
— Мне с трудом в это верится…
— А ты посмотри! – Я перевёл взгляд на Яна, потом опять на микроскоп, потом опять на Яна, и так раз пять.
— Ладно. – Я слез с койки направился к столу. — Посмотрим, что ты там увидел…
— …как же… так? – Я отлынул от микроскопа, предварительно повторив все действия, что делал мой дорогой доктор. – Что это значит? Я… мутировал или что? – Ян развёл копытами.
— Не знаю друг, но рас уж увидел такое, то почему бы и нет! – «Что же это получается? Я мутант!? Нет, не может быть, радиация должна была меня убить… но перед тем, как ступить на землю, я проснулся в биожидкости… из чего она? Точно уже не помню, все эти формулы и кислоты ух… но я точно знаю, от куда мне эту жидкость достали — из улья чейнджлингов. А чейнджлинги, насколько я помню, могут менять форму и внешний вид своего тела! Следственно это касается и цвета… я мутирую в чейнджлинга? Да нет вряд ли! Стоп! В мифологии про превращение обычных пони в чейнджлингов говорилось, что такое возможно! Нет, со мной это не прокатит! Чтобы полностью превратиться, нужно быть в этой биожидкости не менее недели, насколько я помню. А я был там не более шести часов, ведь пепел от ядерного взрыва оседает в течении семи -десяти часов после взрыва. Что же со мной произойдёт дальше…?» — Я занял позу задумчивого пони.
— Есть мысли? – Спросил меня Ян, явно поражённый всеми фактами, но при этом он сохранял неимоверное спокойствие, будто всё это ему только нравилось.
— Пока нет… — Я тут же взглянул на него. – Слушай, ты что-то говорил про хамелеонов, как они меняют цвет? Они же это как-то контролируют. – Мой дорогой доктор задумался, приложив левое копыто к своему подбородку.
— Ну, всё что я знаю о них так это то, что под действием нервных импульсов клетки либо суживаются, и весь пигмент (цвет) скапливается в центре. Либо расширяются, обеспечивая более равномерное распределение гранул по цитоплазме. – Я едва улавливал мысль за ним. — Концентрация красящего вещества в одной точке приводит к тому, что цвет кожи хамелеона становится более насыщенным. Размешивание по всей клетке дает противоположный эффект.
— Что это значит? – Спросил я.
— Это значит, что при желании, хамелеон может делать свой цвет либо ярче, либо более тусклым. Кроме того, изменяется положение самих клеток в коже рептилии, происходит их миграция. Благодаря этому синее пятно с его лапки может «перекочевать» на спину. – «Ничего себе познания в биологии…» — Кстати говоря, недавно, учёные в его коже обнаружили иридофоры – специфические кристаллы, способные искривлять и даже отражать свет. – «Искривлять свет?»
— Что значит «могут искривлять свет»? Хамелеон по желанию может стать зеркалом? – Ян рассмеялся.
— ХЕ-хе, да нет же. Хотя на самом деле это понятие очень тускло описано, чтобы понять. Кто-то говорит, что при определённом положении кристаллов свет будет передаваться от кристалла к кристаллу, тем самым, как я понял, хамелеон может стать невидимым! В прямом смысле того слова. – Я сложил брови домиком.
— Невидимым? – «Ох уж эти ученые, кажется, начитались комиксов про Стелпони!» — До меня вдруг дошла необычная мысль. – «Стелс…Бак! СтелсБаки! Они могут сделать носителя невидимым на неопределённое время. Как это работает? А-а… вспомнил! Вокруг тела носителя образуется магическое поле, способное перенаправлять падающий на себя свет через поверхность магической оболочки, тем самым не давая свету коснуться носителя, и выводить свет с противоположной стороны в точности до атома. А чтобы сам носитель мог видеть, ведь свет не попадает в его глаза, в СтелсБак встроено заклинание, которое улавливает свет, отражающийся от окружающей среды, и проецирует его прямо в глаз пони. Это и даёт эффект невидимости! Может, у кристаллов также?»
— Я не знаю, Савант! Это лишь мои размытые знания об этих животных. Кто-то говорит одно, кто-то другое. Нет точного подтверждения теории, что он на такое способен! Так уж вышло, что хамелеоны оказались не самыми разговорчивыми подопытными, и объяснять что-то ученым не сочли нужным. Остается лишь восхищаться их умением менять свою окраску.
— Эй!
— Мм? – Ян спокойным взглядом посмотрел на меня. У меня появилась идея.
— Давай проверим! – Он изобразил недоумевающее лицо.
— Проверить, сможешь ли ты менять цвет? – Я напряг подбородок и начал кивать. Доктор улыбнулся. – Хе, и как же ты собираешься это сделать? Облить себя физ. раствором?
— Да, пожалуй, начнём с этого. Я очень хочу понять, что со мной случилось! – Ян слегка вздохнул.
— Давай только после ужина, а! Я очень хочу есть. И вообще, ты не чувствуешь голода? Ты три дня без еды был! – Я ничего не ответил ему, и согласился с тем, что поесть бы не помешало, даже если я не чувствую голода. Стресс организма видимо ещё не прошёл, рас уж я до сих пор не мечтаю о еде. Мы дружно вышли из лазарета. Но перед тем как уйти, Ян проверил больных, которые крепко валялись в отключке на койках…
После ужина из разводного пюре и сублимированных овощей, которые запивались крепким чаем, я вместе с Яном возвращался в лазарет. По пути туда мы болтали на жизненные темы. Но в основном о кобылах: об их красоте, о характере и сексуальном поведении. Ян мне постоянно твердил, что у него за всю его карьеру было около двух десятков кобыл. Я аж присвистнул, услышав такое. Но это не удивительно, глядя на такого статного жеребца, как он, послушав тембр его голоса и характер общения, и познания в области соблазнения кобыл, то можно со сто процентной уверенностью сказать, что он альфа самец.
Когда Ян спрашивал, есть ли у меня кобыла и женат ли, я ему отвечал, что эту тему мне больно затрагивать. Он с пониманием, как настоящий мужик, больше не пытался говорить со мной о моей семье.
— …и как же ты смог такое сказать своему директору при самой Управляющей МВТ? – Ян смотрел на меня как на того, у кого реально стальные яйца. Когда мы отошли от темы кобыл, то перешли на дискуссию о наших рабочих успехах. Я же рассказал ему про то, что до недавнего времени был учёным-изобретателем, делал протезы и модернизировал оружие, на что он резко зауважал меня, будто я моментально стал пользоваться у него авторитетом. Поделился с ним, как отказался от секретного проекта, одобренный самой Принцессой Луной, и как прямо в лицо высказал начальнику, что мне плевать, что он сделает с моей карьерой, если я покину зал совещаний по своему желанию.
— Ну, вот так! В тот момент мне так хотелось домой, что я просто наплевал на всё, что со мной происходило. Я небрежно оскорбил начальника, не осознавая, какие последствия это за собой понесёт.
— И почему тебя тянуло домой? – Я посмотрел на него намекающим взглядом. Он сразу понял, что лучше бы не спрашивал. – Ладно, проехали.
Мы замолчали и продолжали так идти, пока не дошли до лазарета. Там нас ждала необычная встреча. Войдя через дверь, нас встретила дама лет сорока — сорока пяти, одетая в тёмно-зелёную майку. С её шеи свисали на цепочке потёртые временем военные жетоны, на задних копытах были одеты чёрные берцы. Цвет шерсти этой женщины был светло-коричневого цвета, а грива подстрижена гораздо короче, чем у обычных кобыл. Военная что ли…
Она стояла к нам лицом прямо перед дверью, дожидаясь, когда же мы появимся.
— Где ты был, Ян? – Спокойным и равномерным тоном спросила она. От неё веяло внутренним напряжением, словно глубоко в её теле засела душа, пережившая столько страшных событий, за время которых накопился небывалый жизненный опыт, так и стремящийся мериться со всеми, а снаружи её покрывала терпеливая, но едва удерживающая опыт оболочка. Жеребец в халате точно таким же спокойным тоном ответил:
— Мэрин, только что был ужин. Я ходил поесть, как и все в этом убежище. Почему тебя не было, ты всё это время стояла здесь?
— Я искала его! – Утвердила Мэрин, ткнув носом в мою сторону. – Ян, какого хрена он не пришёл ко мне ещё до приёма пищи!? – Она слегка повысила тон, выражая своё недовольство. Наш дважды герой продолжил отвечать в том же духе.
— Он был у меня на медосмотре…
— Три часа!? – Опровергающе спросила модам. Яну это начинало надоедать.
— Да, три часа, я осматривал его и всевозможно проверял! Знаешь сколько он пробыл снаружи и подвергался воздействию радиации? Несколько дней! Совсем без защиты! За это время он мог уже умереть. Ему повезло, что он попал ко мне сейчас… — Мэрин выставила копыто.
— Хватит. Я поняла тебя, Ян. – Она саркастически изображала терпение и понимание, медленно кивая моему спутнику. – Ты всячески помогал ему, боясь за его жизнь, оберегал и хранил как зеницу ока. А теперь, с твоего позволения, мне бы хотелось «конфисковать» его, всего на несколько минут, чтобы внести его в протокол. Ты же не против? – Сердито произнесла она, опустив свой подбородок, пронзая своим взглядом всё живое. В данный момент Яна.
— Нет, что ты, если нужно внести его в документ, то окей, нет проблем! – В его голосе звучала некая фальшь. Я посмотрел на него. Его лицо было спокойно, но что-то мне подсказывало, что он лишь притворяется.
Мэрин улыбнулась.
— Вот и славненько! – Она размеренным шагом двинулась к выходу. Ян тут же отошёл в сторону, чтобы освободить проход. Когда Мэрин вышла за дверь, Ян очень тихо произнёс:
— Кровососущее животное… — Кобыла остановилась, словно услышала его слова. Но через мгновение продолжила путь. Статный жеребец повернулся ко мне. – Иди за ней, а как только она тебя отпустит, загляни ко мне, я поразмыслю над твоими «симптомами», окей? – Он вытолкал меня за дверь вслед за Мэрин.
— Эм, да. Как только она меня отпустит? – Ян неожиданно закрыл за мной дверь. Я немного приофигел. – Чего это с ним?
— Он сосунок! Ссытся при каждой нашей встрече. – Я повернулся в сторону голоса кобылы. А завидев её, понял, что теперь она совсем другая: строгая, сильная, и… немного злорадная.
— Да? А я что-то не заметил, чтобы он тебя боялся! – Она в ответ закатила глаза, после чего развернулась и пошла в левый коридор, относительно двери лазарета. Мне как-то не хотелось отставать от неё, поэтому я последовал за ней.
— Имя? – Допрос начался с моего имени. Мэрин сидела за металлическим столом, таким же, как в лазарете, и зубами держала ручку.
Её комната представляла собой небольшое помещение, с двумя столами, составленные так, что они образовывали угол девяносто градусов. У стенок выстроились многочисленные железные шкафы, в которых, как я подозревал, хранилось оружие. Она же начальник, выдаёт оружие только со своего позволения, вот всё и у неё. Над столами висела электро сберегающая лампочка по форме спирали. Под столами были составлены пластмассовые офисные выдвижные ящики, от куда Мэрин предварительно достала документ с именами других пони.
— Никель Савант. – Она быстро начертала в документе моё имя.
— Сколько полных лет? – Здесь, именно в этом помещении чувствовался пот, его запах пронизывал воздух, наполнявший всё вокруг, делающий его душным и влажным. Мэрин либо упражняется здесь, поддерживая свою физическую форму, что логично, либо она так нервно напрягается, что даже потеет. Второй вариант мне не понравился, и я выкинул его из головы.
— Двадцать шесть. – Она навострила уши, и глядя на меня, выпрямила шею.
— Да? А на вид тебе за тридцать. – «Чего? Выгляжу за тридцать? Да ты шутишь!» — Я задумался, вспомнив, что я не смотрелся в зеркало и не видел себя. – «Может, моё лицо, как и шерсть помелось? Надо будет попросит у Яна зеркало…» — Стареешь парень! – Продолжила Мэрин.
— Да… как же не постареть от всего этого. – Она едва улыбнулась краем рта.
— Далее, как ты к нам попал? Расскажи мне свою историю вкратце! Без подробностей! – Я вспомнил какие мучения мне пришлось пережить, прежде чем попасть сюда. По спине пробежались мурашки, а шерсть, начиная от головы и заканчивая у пяток, волной встала дыбом. Кобыла в зелёной майке наблюдала всё это действо. – Что, неужели всё было настолько плохо? – Я спокойным голосом начал свой рассказ.
— Я очнулся в десяти километрах от Филлидельфии. Через несколько часов после падений Мега заклинаний. Я не решился стоять на месте и пошёл вдоль железной дороги, недалеко от которой и находился. Вскоре, я набрёл на железнодорожную станцию. Там я нашёл пистолет и радиоприёмник. По радио я уловил сигал, в котором какой-то парень рассказывал, что в Понивиле, Мэйнхетане и Додж Сити есть спасательные лагеря, где мне помогут спастись от радиации, дадут защиту и кров. После, я три дня шёл без остановки, ничего не ел и не пил. Я практически не спал… на третий день я пришёл на окраину Понивиля, где меня встретил снайпер на крыше по имени Лоу Лисп. Он меня некоторое время допрашивал, после чего отправил к входу в убежище, предварительно сообщив по рации, что пожаловал ещё один выживший. Через минут десять меня впустили, где меня обыскали, изъяли пистолет и отправили в химический душ…
— Достаточно! Остальное можешь мне не рассказывать. – Я выдохнул. А потом почесал левое копыто. – Так-с, отлично, финал! Вид профессии! Какой у тебя талант? – Она наклонила голову в бок, разглядывая кьютимарку на моём крупе. – Ты компьютерщик? – «Хм… пускай будет компьютерщик!» — Равнодушно подумал я.
— Да, я программист! Работаю с терминалами и суперкомпьютерами. – Мэрин, услышав мною сказанное, хитро прищурила глаза.
— Программист говоришь. А взломать терминал сможешь? – Меня этот вопрос слегка удивил, но я без хвастовства ответил:
— Конечно, это по моей части! – Лицо Мэрин расплылось в детской улыбке. – «Мило!» — Пронеслось у меня в мыслях.
— Хорошо-хорошо, очень хорошо! – От её слов мне стало некомфортно. У неё на меня появились какие-то планы.
— Простите, но что же тут хорошего? – Женщина средних лет отхлынула от стола и облокотилась на спинку стула.
— Нам как раз нужен такой, как… — Она взглянула в список. — …ты, Савант!
— Зачем? Я в том плане, ваша реакция не предвещает мне ничего хорошего! – Её лицо исказилось: край рта оскалил зубы, а её глаза взглянули прямо мне в душу.
— Хе, а у тебя чутьё! Ты прав, ничего хорошего у меня на тебя нет. – «Отлично! Я уже пользуюсь авторитетом!» — Саркастично подумал я. – «И что мне собираются предложить?»
— И, всё-таки, что? – Мэрин закрыла папку со списками пони её убежища и убрала в выдвижной ящик. От туда она достала другую папку, но та гораздо тоньше. По-моему из четырёх листов А4.
— Одно важное дело! Я собираю разведгруппу! Из добровольцев конечно. – Я сложил брови домиком.
— Зачем? Куда вы собираетесь её отправить? – А ведь хороший вопрос, зачем ей нужно куда-то отправлять горстку уцелевших пони. На разведку куда?
— Туда, откуда ты к нам пришёл! В Филлидельфию. – Мой рот сам открылся.
— На кой чёрт вам сдался этот город? В нём теперь царит только радиация и разрушения! – Она вздохнула.
— Савант, не горячись. Дай я тебе всё объясню…
— Что ты этим хочешь сказать, Мэрин? – За время, которое она объясняла мне, зачем им понадобилось отправляться в Филлидельфию, я стал просто называть её по имени, не смотря на её возраст и положение в убежище.
— Ваша группа должна проникнуть в здание Министерства Морали и взломать базу данных. Этим-то ты и займёшься!
Как оказалось, Мэрин не просто так осталась заглавной в этом убежище. Одной из её главных задач являлось создать небольшой отряд, для выполнения ею же поставленных задач. Это входит в программу «спасения жителей Эквестрии». Кстати говоря, Мэрин является частью не государственной организации «Вивифайн», которая всем этим занимается. Чисто гипотетически это, своего рода, военная компания, которая имеет свои склады с оружием, боеприпасами, средствами защиты граждан и медикаментами с провизией. Эта компания, как описывает Мэрин, готовилась к тому, что Эквестрия будет уничтожена ядерным взрывом. Именно её радиостанции заработали через час, после сброса Мега заклинаний, и оповещали об опасностях радиации и координатах эпицентров взрыва. А через шесть часов они начали оповещать о том, где выжившие пони смогут выжить, куда им идти: в какой город или посёлок. А для тех, кто не мог передвигаться, они давали другие указания на этот счёт.
Также мне удалось узнать, что у этой компании есть свои винтокрылы и лёгкие вертолёты, вооружённые шестиствольными пулемётами и гранатомётами. Один лёгкий вертолёт должен прилететь к нам, как только Мэрин сообщит в штаб, что её разведгруппа сформирована.
— А что мне там надо найти? – Мэрин не давала мне чёткого представления о том, что я должен делать.
— Несколько очень важных для нашей компании файлов. Я дам тебе конверт перед выходом, какие именно файлы ты должен найти.
— Стоп, попридержи коней! Я же ещё не согласился, зачем ты мне всё это рассказываешь? – Кобыла опешила от такого заявления. Но через секунду перешла к активным действиям.
— Ты согласился! – Теперь настала моя очередь притормозить.
— То есть?
— А для кого я тут распинаюсь, чтобы ввести тебя в курс дела? – Она слезла со стула и встала передними копытами на стол, нависнув надо мной. – Пойми Савант, нам нужны эти файлы, от них зависит жизни других пони!
— И каким же образом? – Я вспомнил разговор с Мистером Страйком, когда тот мне заливал, что от моего проекта зависят жизни других пони. А я ему ответил, что от всех моих проектов зависят множество жизней.
Мэрин недовольно вздохнула. После чего слезла со стола и не спеша обошла его, подойдя тем самым ко мне вплотную.
— Ты правда хочешь знать? – С некой игривостью произнесла она.
— Да! – Ни о чем не подозревая сказал я. Внезапно, она ударила меня в под дых, от чего я нагнулся вперёд, и резким движением повалила меня на пол. Мэрин захватила моё левое переднее копыто в болевой приём, при котором я полностью беспомощен, вдобавок, её задние копыта обвились вокруг моей шеи и стали удушающе сдавливать её. Я обескураженный таким номером, стал брыкаться и пытаться выскользнуть из её «объятий», но всё тщетно, не смотря на то, что я больше неё в полтора раза.
— Вот ТАК! Таким образом, от этих файлов зависят жизни пони. В том числе и твоя! Если не согласишься, то пеняй на себя. – Её захват так сильно сдавил мою шею, что теперь мне не вздохнуть. – А если да, то опущу. И можешь идти к своему дружку Яну.
— «Проклятая тварь! Говорил мне папа: «Большинство женщин хуже дьявола!», так оно и есть! Только эта ещё и убить может!» — Я перестал брыкаться.
— Что, сдаёшься? – Напряжённо спросила она. – «Нет уж, я не дамся живьём такой, как ты!» — Меня наполнила ярость, которая помогла мне сохранить самоконтроль и не сдаться этой сумасшедшей. – «Чтобы меня, жеребца, какая-то кобыла заставила силой согласиться!?»
Завидев моё «нет», Мэрин изо всех сил сдавила мою шею, да так, что мне даже показалось, что в глотке что-то хрустнуло.
Неожиданно я почувствовал, что у меня под лопатками что-то изменилось. Как-будто в спине появились дополнительные отверстия для дыхания. И я начал дышать через них. Меня било непонимание, что за чертовщина происходит у меня со спиной. Я дышу через спину?! Я чувствовал, как воздух проходит сквозь эти самые отверстия прямо в лёгкие, словно через ноздри.
— «Что за чёрт?» — Только и висело у меня в голове. После чего мне сразу пришла в голову мысль, что это может быть как-то связанно с мутацией в моём теле. – «Похоже я реально мутант...»
Прошла минута. Мэрин замечает, что я не задыхаюсь. Ещё минута, и ещё, и ещё. Пока кобыла не поняла, что как бы сильно меня не душили, я не задохнусь, что её сильно удивило.
Мерин не выдержала и сдалась первой. Она отпустила моё копыто, а потом и шею. Я сразу перекатился подальше от неё и стал откашливаться, прочищая и выпрямляя свою глотку.
Сорокалетняя кобыла подошла к столу, оперясь на него локтем. Она тоже пыталась отдышаться. Даже опытному и тренированному бойцу, как она требуется передышка.
— А ты… крепкий орешек! – Слегка посмеявшись, сказала она. Откашлявшись, я поднялся на все четыре копыта. Но теперь мне совсем не хотелось приближаться в этой «машине». — Не такой уж ты и ссыкун, каким кажешься, Савант.
Потоки воздуха, проникавшие через отверстия в спине, прекратили своё движение. Я ощупал свои лопатки, в поисках тех самых отверстий, но ничего не нашёл. Они исчезли, как-будто их и не было никогда. Теперь единственное место, которым я дышу, это нос и рот.
Постояв ещё чуть-чуть, Мэрин отошла от стола и направилась в мою сторону. Я, заметив её движение ко мне, метнулся к двери, открыл её и выскочил в коридор. За дверью мне стало гораздо спокойнее, и я остался стоять лицом перед входом.
Она подошла к дверному проёму и остановилась, не перешагивая порог.
— Короче, Савант, чтоб завтра в восемь утра был здесь! Усёк? – «Ага, конечно, прям в парадной форме прибегу и с букетом цветов!» — Саркастически мысленно сказал ей. Но внезапно, лицо Мэрин деформировалось, словно пластелин, изменяя свои черты лица под внешность какой-то кобылы, примерно лет пятьдесят. Это… МОЯ РОДНАЯ МАТЬ, сердито смотрящая на меня. Её футболка, её серёжки, её до чёртиков знакомое ласковое лицо. Что сейчас происходило, никак не поддавалось логическому объяснению.
— Если ты не согласишься, то я надеру тебе твою жопу вот этим веником, — Мама достала из-за пазухи обычный веник. — …предварительно обмотаю его колючей проволокой, — На венике из неоткуда появилась колючая проволока. — …оболью его бензином и подожгу. – Веник загорелся ярким факелом, озаривший весь коридор. – ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ, СЫНА!? – Грозно и строго спросила моя мать. На мгновение её глаза засветились красным, из головы вылезли дьявольские рога, а пространство вокруг стало яростно-красным, будто её фраза была неким заклинанием, призывающее Сатану. Я в страхе сглотнул и, с дёргающимся глазом, на автомате в полголоса ответил:
— Да, мама. — В этот момент всё вернулось на свои места: веник исчез, а на вместо мамы снова появилось лицо злосчастной Мэрин, внешне совершенно не похожей на мою мать.
— Ну вот и славненько! – Весёлым голосом произнесла она, улыбнувшись с закрытыми глазами и захлопнув дверь… а я стою в шоке. Не двигаюсь и не думаю. Вообще ни о чём. Через, секунд, десять, мой мозг пришёл в себя:
— Чё? – Я стоял как вкопанный и не шевелился. Меня шпарило непонимание. Мозг выдавал ошибку о несовпадении реальности происходящего. Прошло не менее пяти минут, прежде чем у меня вновь появились мысли.
Я закрыл глаза, после чего провёл по лицу копытом.
— Боже… я схожу с ума… — Меня за мгновение ока поглотило омерзительно знакомое чувство гадости внутри, которое прибывало во мне всё время препровождения в кабаке ранее. Это ощущение заставляло считать себя самого неизлечимо тяжело больным. Оно занижало мою самооценку до нуля, сравнивая весь мой потенциал с навозом. Но у меня уже был опыт в подобной ситуации, поэтому я смог игнорировать это чувство и не впасть в депрессию, оставаясь в среднем на данный момент настроении. Галлюцинация моей матери, которая только что произошла, лишний… ой какой лишний раз, напомнила о том, что теперь я один.
— «Я устал от всего этого дерьма… сколько можно так меня мучить…? Что я такого сделал? Чем провинился? Почему галлюцинации не перестают меня преследовать?! Я, хоть и не могу спокойно вспоминать, но уже практически отошёл от смерти Аматы и детей!» — Тут я вспомнил, что Ян попросил меня зайти к нему после допроса.
— …ладно… херня всё это… не в первой… — Мои копыта вяло повернули своё тело в нужную сторону, после чего понесли меня по коридору к Яну.
В палате, наблюдая за тихо спящими больными и раздумывая о странностях своего нового знакомого, сидел на стуле крепкой комплекции жеребец в белом медицинском халате. Его передние копыта были сложены перед собой. Ранее, они множество раз пропитывались кровью из-за многочисленных хирургических операций, проводившихся при спасении пострадавших из под обломков зданий. Поэтому они приобрели розоватый окрас.
— «…хамелеоны, хамелеоны… чушь непонятная! Савант сам по себе странный пони: ходит по улицам без защиты, не погибает от радиации… имеет странную шерсть… и раньше работал учёным-изобретателем, разрабатывал оружие и протезы для других пони. По-моему, лишком большой разброс событий для него одного. И… он слишком пришибленный. Совсем тихий, почти не разговаривает, только добавляет и поддерживает, сам тему никогда не заводит. Моя бабка говорила, что в тихом омуте черти водятся! Лучше с ним поосторожнее, вдруг он всё напридумывал и сам является каким-нибудь бывшим… уголовником! Его тихое поведение хороший повод так думать…» — Ян повернул голову в сторону двери. – «С нитроглицерином он наверняка имел дело. Подобные вещества часто используются при подрывах. Когда я пошутил над ним, что в его шерсти обнаружено это опасное вещество, он дико испугался, аж замер. Может он взрывами занимался?» — Послышалось тихое шарканье о полиэтилен за дверью. Я навострил уши, — «Наверное это он!» — Дверь открылась и в лазарет, медленно перешагивая через порог, вошёл высокий жеребец, даже выше меня, тёмно-зелёного цвета. Его шея была слегка сгорбившейся, а глаза наполнены глубоко-фиолетовым взглядом, направленный себе под ноги.
— Лёгок на помине! – Произнёс мой, как обычно бурный голос. Савант закрыл за собой дверь и с задержкой ответил:
— Да уж, на помине… — Моя спина выпрямилась, когда я вспомнил, что он только что был с Мэрин. – «Она же всего лишь внесла его в список жителей убежища… » — В мыслях всплыло воспоминание, что я обещал Саванту больше не затрагивать тему, связанную с его родными. – «Кто старое помянет тому глаз вон, а кто забудет тому оба! Да, он явно интересовался, есть ли кто-нибудь из его родственников здесь! Но не никого нашёл в списке, вот и расстроился… вижу, как он тоскует…»
— Скучаешь по родным? – Я осёкся. – «Проклятье! Язык мой враг мой…» — Савант посмотрел на меня взглядом, который был таким пронизывающим, что у меня аж появилось чувство страха перед ним. Этот страх был даже хуже, чем тот, который я испытываю перед Мэрин, ведь он был пропитан моим стыдом, – «Только прошу, не обижайся!» — Но хвала Ночной Богине этот взгляд оказался лишь предупреждающим.
— Пошёл на…
— Эй, прости! Не знаю, что на меня нашло! Что с тобой? Встреча с Мэрин оказалась хуже, чем с древесным волком? – Он двинулся в сторону свободной койки.
— Да. – Вздохнув, произнёс Савант. – «Да ладно, всё было так плохо?»
— Так что стряслось?
— Чуть не убила меня, тварь… — Пробубнил он себе под нос так, что я смог услышать. – «Чуть не убила? Да уж, это она может. Чуть не убить. Я хорошо помню, как это животное меня вчера лягнуло с развороту в круп, когда я начал копаться в шкафу, чтобы найти снотворного для неё. Мэрин же у нас страдает от бессонницы. Мдя. Потом весь вечер заново сортировал всё по полкам. Зад до сих пор побаливает…» — Пока я думал, Савант уже успел прилечь на койку. Лёжа на спине, он смотрел куда-то в пустоту. Я оставил на этом свои мысли.
— Послушай друг, — Я слез со стула и подошёл к Саванту, — …не знаю, что у тебя произошло, но чтобы там ни было, ты выглядишь паршиво.
— Спасибо! – С сарказмом ответил он. Моё копыто само почесало подбородок, после чего я присел напротив койки, не попадая под линию взгляда Саванта.
— «Кажется, он не понимает моего намёка…» — Мне очень хотелось узнать, что с ним произошло в кабинете у Мэрин.
— Блин, Савант, да что случилось-то!? – Он резко поднял голову и посмотрел на меня.
— Это действительно так важно? – Со скептичным лицом сказал распластавшийся по всей койке зелёный жеребец. Я смутился.
— А тебе так трудно сказать пару слов? – Савант лишь закатил глаза, и его голова легла обратно. Я стал специально выжидать, когда Савант сдастся и скажет. Мне было хорошо известно, что тишина сама по себе создаёт психическое давление на пациентов. Но ни через пять, ни через пятнадцать минут этого не произошло, и я как дурак стоял, наблюдая за ним. Не выдержав того, что мой «коварный» план потерпел неудачу, и Савант так и не проговорился, я сказал своё последнее слово:
— Ну и ладно, можешь продолжать валяться в постели. Сдалось мне твоё молчание.
— Мудрые слова. – Наигранно сказал он. Внезапно в голове появилась идея. – «Рас ты не хочешь говорить, то давай действовать! Ему было интересно провести эксперимент с его шерстью, я проведу ему эксперимент. Оболью его физ. раствором! Посмотрим, что будет!» — Я спокойно подошёл к столу, поднял телекинезом упаковку с шприцами, взял несколько новых, после чего лимитировал со стола у входа, с не до конца использованными препаратами для обеззараживания, небольшую пустую мерную колбу. В неё я вылил двадцать миллилитров раствора. – «В любом случая я в выигрыше: узнаю, будет ли его шерсть менять цвет, и его смешная реакция меня развлечёт!» — Подняв телекинезом колбу с жидкостью, на автомате проверил консистенцию вещества, легонько поплескав её о стенки. Я посмотрел за спину на койку Саванта. – «Может не надо, а то ещё разозлится. Он и так чем-то не доволен и тут я на него выливаю физ. раствор… хотя не, плевать!» — Я медленно развернулся корпусом к койке, чтобы провести окончательную проверку принадлежностей, как перед операцией. – «Подопытный – есть!» — Я глянул на Саванта, — «Оборудование…» — Мой взгляд скользнул по колбе, — «…есть! Поехали!» — Я опустился низко к полу и аккуратно на цыпочках пополз к койке. Она находилась всего в двух метрах от меня, поэтому мне не составит большого труда подкрасться незамеченным. На полпути Савант вздохнул. Мне сначала показалось, что это меня засекли, но он продолжал молчать и неподвижно лежать на койке, поэтому я не обратил на это внимание.
Когда я оказался вплотную у основания койки, я приготовился выглянуть и вылить содержимое колбы прямо на Саванта. Но перед тем, как сделать это, я подумал:
— «Интересно, как он на это отреагирует? Не полезет ли он на меня драться?» — Мои глаза сами хитро прищурились, — «Не-е, это того стоит, пускай лезет!» — Через мгновение я выглянул за границу койки, чтобы пронаблюдать реакцию Саванта, когда я уже приготовился выплеснуть физ. раствор. Но вот незадача… Савант исчез. Его просто не оказалось на койке. На ней было лишь слегка смятое покрывало и подушка.
— «Куда он делся?» — Я, сидя на месте, осматривал койку со всех сторон. Ни под ней, ни с правого, ни с левого боку никого не оказалось. Тогда я озадаченно стал вертеть головой во все стороны, оглядывая окрестности комнату. Но в ней были лишь я и двое пациентов. Саванта и след простыл.
— Э-эй… Савант… — Тихо кликнул я его. Я с огромной опаской отнёсся к данной ситуации. Какая-то нечисть творится в лазарете. Тем более если с того не с сего пропадает пони. – «Это что за магия такая?» — Я направился к двери, чтобы проверить, есть ли там кто-нибудь, ведь здесь я точно никого не найду. — Дружище… если ты так хочешь мне отомстить, то я понимаю и каюсь тебе, но только не надо молчать! – Ответа не поступило. Когда я открыл дверь, за ней оказался лишь пустой, ярко освещённый напольными лампами по сторонам, коридор. Со стороны койки, на которой лежал Савант, послышался шорох. Но повернувшись туда, никого там не увидел. Тогда я закрыл дверь.
— «Он же не мог незаметно уйти! Я был постоянно радом с ним. Ну, даже если ему удалось меня обойти, то, как он бесшумно открыл дверь, она же издаёт, хоть и тихий, но скрип. И я не глухой, услышал бы сразу!» — Вдруг я заметил чьи-то зелёно-голубые глаза и улыбку, висящие в воздухе рядом с койкой, на которой лежал Савант. Нет, это не улыбка, а оскал. Я застыл на месте. По телу пробежалась нервная дрожь. – «Д-демон…» — Только и пронеслось в моей голове. Я пытался что-нибудь сказать, но в горле, словно медицинская вата набилась.
Внезапно, это лицо начало стремительно приближаться, и под ним странным образом издавалось шарканье о полиэтилен пола. Я испугался и попятился назад, пока не упёрся крупом в стенку. Демоническое лико всё летело ко мне. Я в панике пытался наколдовать магический щит вокруг себя, чтобы не подпустить к себе столь страшное создание. Но мне не удалось. Неведомая сила схватила меня за плечи, словно чьи-то копыта.
Мгновением ранее.
Я слышал, как он тайком что-то распаковывает у себя на столе, но не придал этому особого значения. Плевать я хотел. Мне лишь нужно, чтобы он от меня отстал. Меня всё никак не хотело отпускать то поганое чувство потери. Я борюсь с ним как могу, пытаясь думать о чём-нибудь другом.
Во мне нарастало нервное напряжение, которое так и грозило перерасти в мой вскрик.
Внезапно я услышал, как кто-то очень тихо, едва слышно крадётся ко мне. Но так как в комнате не было никого, кто бы мог передвигаться, кроме меня и Яна, то я сделал вывод, что это Ян. – «Что он делает? Крадётся? Зачем?» — Моя грудь наполнилась воздухом, после чего издала отчётливый вздох. – «Опять, наверное, хочет меня разыграть, кретин…» — Не раскрывая рта и глаз я перевернулся на левый бок и закрыл своё лицо копытом. – «Пусть только попробует, я ему тут же врежу!»
— Э-эй… Савант… — Прозвучал его голос прямо перед койкой. – «Да что ему надо!?» — Я начинал выходить из себя, — «У меня и так нервное напряжение, а тут он ещё чего-то удумал!» — Наступила тишина. Она показалась мне просто музыкой для моих ушей. Шаги Яна благословлено направились куда-то в сторону входной двери, и мне потихоньку становилось спокойнее.
Но вдруг он опять прервал тишину.
— Дружище… если ты так хочешь мне отомстить, то я понимаю и каюсь тебе, но только не надо молчать! – «Всё! ОН МЕНЯ ВЫВЕЛ!» — Я вскочил с койки и встал рядом с ней, уставившись лицом к Яну.
Он в этот момент закрыл дверь и повернулся ко мне. Его глаза прищурились, чтобы разглядеть меня. Внезапно они стали округлыми и широкими как блюдца. Ян открыл рот и явно хотел мне что-то сказать, может оправдание или что-то типа того.
Я скалился, как только мог, чтобы показать ему, как я зол.
— «Он сам напросился. Он был предупреждён. Он знал, что меня сейчас беспокоить не нужно!» — Я быстрым темпом зашагал в его сторону, на что Ян испуганно попятился назад. А когда его зад уперся в стену, он безрезультатно пытался спиной вскарабкаться на стенку.
В момент, когда я оказался в шаге от него, его рог внезапно засветился.
— «Оу, стрелять заклинанием вздумал!? Сейчас я тебе покажу!» — Я схватил его за плечи и прижал к стене. Ян закричал:
— УЙДИ НЕЧЕСТЬ… — Я встряхнул его со всей дури.
— ЗАТКНИСЬ-ЗАТКНИСЬ-ЗАТКНИСЬ!!! – Я смотрел ему только в лицо. – Тебе мало того, что у меня нервный срыв!? – Я встряхнул его. – Господи, я же уже должен был сто раз умереть там, с наружи! Ты хоть представляешь, что я пережил, А!? Нет, тебе не понять! Ты же здоров! У тебя всё в порядке! Это я совсем не нормальный, это у меня проблемы с телом! У меня галлюцинации, У меня бессонница! Не у тебя… Ты понимаешь, что я поехавший, а!? – Я остановился, прерывисто дыша. Меня переполняло переживание и ярость одновременно.
— С… Савант? Это ты? – Тихо спросил Ян. Я слегка уcпокоился.
— Да, я! Что, не узнаёшь меня, когда я психую? – Ян нервно шмыгнул.
— К-как ты это делаешь? – Мой гнев стал спадать, а на смену ему приходило недоумение.
— Делаю что? И не отходи от темы! – Его глаза бегали по всему моему лицу, местами заглядывая мне за спину. Меня это обескуражило, но заинтриговало. Я стал осматривать себя в наличии каких-либо изменений. И нашёл… сразу. Первым делом я взглянул на копыта. Их нет… нет. Но я не бросился паниковать, так как подобная ситуация показалась мне уж больно знакомой.
Я отпустил Яна и ощупал самого себя. Все части тела на месте. Чувствительность кожи та же, не изменилась. Подобного эффекта можно добиться только при помощи магии. Или банально использовать ПипБак. – «Я прозрачен. Но как такое возможно, тем более в данный момент? У меня нет ничего такого, что могло бы сделать меня невидимым…» — Я взглянул на моего дорогого доктора, — «…или есть…» — Ян пытался тихонько отползти в сторону двери, чтобы незаметно свалить, пока я его не трогал. Но я схватил его за хвост и подтащил к себе.
— НЕТ-НЕТ! ОТПУСТИ! – Моё левое копыто нанесло ему «точечное массажно-расслабляющее движение» по затылку, после чего я произнёс:
— ЗАТКНИСЬ ДЕБИЛ!!! Или ты хочешь, чтобы сюда все сбежались!? – Ян трясся, толи от испуга, толи от удара. Не важно. – Что ты со мной сделал?
— Я-я ничего не делал!- Он уставился куда-то вперёд. Я вздохнул, после чего попытался успокоить его.
— Ян, спокойно. Это я, Савант.
— Да понимаю, что Савант! Понимаю! – Я слегка поднял его, чтобы он смог сесть на круп и нормально говорить со мной. А эта ситуация выглядела так, как будто я надзиратель и допрашиваю заключённого.
— Тогда чего орёшь? – Ян сглотнул и взглянул мне в лицо.
— Просто… жуть какая-то. – «Он так меня испугался?»
— Что ты видишь? – Задал я ему не многозначный вопрос.
— А?
— Я спрашиваю, что ты видишь? Какой я сейчас? Что со мной? – Кажется, Ян начинал успокаиваться, осознавая, что угрозы я для него не представляю.
— Ну, эм, я не знаю… ты какой-то, прозрачный что ли… и… и у тебя только глаза и рот видны, словно ты призрак или демон. — "Так вот почему он метя так испугался! Ясно…»
— Я невидимый, да? – Он кивнул. – Ты знаешь почему? – Жеребец в халате отрицательно помотал головой. – Как не знаешь? У тебя же рог светился, когда я на тебя шёл! Ты ведь что-то колдовал!
— Да, ты прав, я хотел, но не получилось. Я пытался создать щит вокруг себя, чтобы ты…
— Не подошёл ближе и не сделал тебе что-либо плохое. Да, я уже понял, что ты испугался моего теперешнего вида. – Ян одобряюще закивал. Он полностью успокоился. А с ним и я.
— Но всё же, как ты это сделал? – Задал вопрос мой дорогой доктор. Я задумчиво отвернулся в сторону.
— «Ну как такое может быть? Мутация? Неизвестная магическая реакция, связанная с моей шерстью? Может у нас обоих галлюцинации из-за неудавшегося заклинания щита, которое воздействовало на мозг у нас обоих? Хе-хе, нет уж, бред…»
— Я знаю ровно столько же, сколько и ты. То есть ничего. Только догадки.
— Приведёшь пример своих догадок? – Я посмотрел на лицо Яна. Оно изображало крайний интерес к моей персоне.
— Например, то, что ты должен мне помочь с этим прямо СЕЙЧАС, иначе, я буду преследовать тебя везде, куда бы ты ни пошёл! – Он поджал губы и расширил глаза, от представленной в его голове картины.
— Да. Ты, ээ, прав! – Я улыбнулся краем рта.
— Ага, то-то. — Ян встал из положения сидя и двинулся в сторону стола.
— Даже не знаю с чего начать… — Он вдруг остановился. Его взгляд был задержан на микроскопе. Ян повернулся ко мне с ехидной улыбкой. – Не хочу тебя огорчать, друг мой, но мне нужен образец твоей шерсти.
Ян несколько десятков минут сидел за микроскопом и рассматривал очередной образец моих волос. Я же сидел рядом, опершись спиной на ножку стола со стороны шкафа, так что сидел слева от Яна. Сначала я разглядывал свои копыта: они были совершенно невидимыми, только и виднелись их едва заметные контуры по краям. Когда мне это надоело, я попросил у своего дорогого доктора зеркало, на что он мне ответил, не отлынивая от окуляра, что оно находится выдвижном ящике его тумбочки, которая находится рядом с его кроватью, прямо за шкафом. Именно поэтому я её раньше не замечал. Мог бы и раньше понять, что для кровати, шириной в метр, очень уж много места в проёме шириной в два метра.
Разглядывая своё «отражение» в зеркале, я лишь видел пару своих глаз, почему-то не голубого, а зелёного цвета. И ротовая полость, с языком, слюнными отделениями, белыми зубами, что не естественно, ведь я не чистил зубы более трёх дней. В общем, картина более-менее устрашающая, но я бы сказал, что она просто странная, ведь наблюдать, как твои губы смыкаются, от чего рот пропадает из виду. То же самое и с глазами, когда я их закрываю по очереди.
Когда мне и это надоело, я захотел поговорить с Яном на какую-нибудь тему. Но в место этого голову пришло воспоминание о комплексе: о моей лаборатории; о тестах над аватаром; о биожидкости, добытую, как я догадываюсь из улья чейнджлингов; о том, как я пережил инфаркт; о Эпл Снеке… — «Снэк… Жив ли он? А если да, то где же ты теперь? Куда ты пошёл? Наверняка он с Эпл Джек! Конечно, он всегда с ней…» — Я приободрился, вспоминая о моём друге мне стало легче, от чего я широко улыбнулся, — «Снэк точно жив, я это чувствую! Да и по факту должен быть таковым, он же телохранитель самой управляющей МВТ!» — Я посмотрел на Яна. Тот всё ещё был занят анализом моей шерсти.
— Ну и как у моего дорогого доктора дела? – Задал я вопрос уткнувшемуся статному жеребцу в белом халате.
— Как раз закончил! – Он отлынул от микроскопа. – В общем дела обстоят так, — Ян повернулся ко мне, — …теория хамелеона под… — Он замер, явно удивляясь чему-то. В этот момент я осознал, что до сих пор широко улыбаюсь, после чего испытал некий стыд за такую глупость и вяло убрал улыбку, почесав затылок.
— Хе, ну и рожа у меня, а! Просто вспомнил о прошлом.
— Мм, да, теперь теория окончательно подтверждена! – «Не понял!»
— Прости. – Он указал на моё тело копытом.
— Ты вернул свой облик! – Ян сделал слегка удивлённое, но более-менее внушающее мне доверие, лицо. Я посмотрел вниз и увидел, что мои копыта, туловище и хвост вернули свой бывалый облик. Они вновь стали видимыми.
— Ха, ха-ха… — только и посмеялся я, обрадовавшись такому явлению. В этот момент меня переполняло, не знаю, счастье! Я был счастлив… опять… как когда узнал, что всё со мной в порядке.
— Ты рад, не так ли? – Я повернулся к Яну.
— Ян, знаешь, я тут подумал… ты видишь, что прямо сейчас я счастлив. Ну, в какой-то мере? – Он слегка приподнял левую бровь, после чего сказал:
— Эм, ну ты не злишься, как раньше. Тебе, я вижу, хорошо! И ты смеёшься, а это признак того, что ты в норме! Наверное.
— Ты не понял. Оно и понятно. Я к чему веду, буквально секунды назад я понял… что вновь ощущаю счастье от того… что всё вновь стало нормальным.
— Я полностью с тобой согласен. Приятно знать, что последствия неизвестной болезни обратимы.
— Да нет же! – Я встал на копыта, — Я осознал, что для того, чтобы быть счастливым, достаточно просто что-то потерять, а потом… как же это называется... а, вновь это обрести. – Доктор поднял брови.
— Не знаю-не знаю, может быть. – Я закатил глаза и уменьшил улыбку.
— Ладно, проехали. Просто… захотелось с тобой поделиться. Столько пришлось перетерпеть, чтобы это понять. Даже как-то не верится, что всё так просто. – Мой взгляд перешёл на микроскоп. – Ты говорил, что закончил смотреть.
— Оу, да. Знаешь, я не мог себе вообразить. Чтобы у пони было такое! Ума не приложу, кто ты теперь после этого.
— Ближе к делу! – Тыкнул я его в грудь.
— Да. Да. Короче, помнишь всё, что я говорил про хамелеонов? – Я не многозначно кивнул.
— Припоминаю. – Ян устроился поудобнее на своём кресле.
— Так вот, клетки твоей шерсти имеют способность как у хамелеонов, полностью менять цвет. А с помощью кристаллов на поверхности перенаправлять фотоны, то есть свет, друг к другу. А после выпускать его с обратной стороны всего твоего тела, благодаря чему ты физически не видим. Кроме твоих глаз и рта конечно, на них-то шерсти нет. – Моё лицо иронично исказилось.
— Прям как использовать СтелсБак, да? – Ян удивился.
— Да. Ты прямо знаешь, с чем можно сравнить! – Это звучало как сарказм. – Может быть, ты и вправду мутировал. Но главное что не как те, как в фантастических книжках пишут. Ты же не зомби! – Ян ухмыльнулся.
— Верно. – И тут я неожиданно вспомнил про странный случай, что случился со мной, когда я боролся с Мэрин. – Слушай, Ян.
— Мм?
— Ты спрашивал, что случилось со мной в кабинете у Мэрин. – Он прикрыл глаза и сделал жест.
— Не, не надо, мне это уже не интересно. Не важно, что там с тобой стряслось, это уже в прошлом.
— Но это важно. – Ян посмотрел на меня из под бровей.
— Ну рас так…
— Сжимай… сильнее.
— Да я пытаюсь! Твоя шея слишком плотная! – Ян душил меня так сильно, насколько ему позволяли копыта. – А так? – В этот момент его копыта так сильно сдавили мне глотку, что теперь мне нечем было дышать. Я просипел в знак, что всё как надо. – Ты если что, стучи по мне.
Прошло двадцать секунд. Моё сердце быстро бьётся от прилива адреналина. В глазах начинает темнеть. Диафрагма в брюшной полости начинает сокращаться сама по себе, чтобы сделать вдох. По венам в лёгких и мозге растекается жжение от переизбытка углекислого газа. Я начинал терять сознание. Рассудок мутнеет. Я понимаю, что если это не прекратить, то может случиться не поправимое. Внезапно, диафрагме всё-таки удаётся сделать вдох. Но воздух проник не через носоглотку, а вновь, как и в прошлый раз, через спину. По телу просто хлынула волна кислорода. Через десять секунд моё состояние вернулось в норму. Я спокойно дышал, не взирая на удушье.
Я постучал копытом по Яну, чтобы тот меня отпустил. Он резко разжал свои «клешни» и бережно посадил меня на круп, опасаясь, что я плохо себя чувствую. Мне уже хотелось по привычке сделать вдох через рот и ноздри одновременно, как вдруг вспомнил, что как раз таки от этого отверстия в спине пропали, поэтому я сразу зажал нос и сомкнул рот.
Ян сильно забеспокоился, когда я так сделал.
— Эй-эй, ты в порядке!? Всё хорошо? – Я повернулся к нему в пол оборота, после чего положительно кивнул, давая знать, что со мной всё хорошо. – Ты держишься за нос! Не можешь дышать!? – Я отрицательно помотал головой. – Тогда почему? Говори! – Я показал левым копытом за спину, чтобы Ян осмотрел её. Он наклонился к моим лопаткам, после чего сказал:
— Ничего не вижу, ты что-то хотел мне показать? – Я сделал пару вдохов и выдохов, чтобы Ян сумел заметить, как из спины выходит воздух. – Хотя погоди… я что-то вижу. – Я ощутил, как его копыта прощупывают то самое место, через которое я дышу.
Я мог слышать лишь непонятное ворчание Яна, в момент, когда он меня осматривал. Иногда я чувствовал, как он просовывает медицинскую палочку, или что-то типа того, прямо через отверстие, после чего она оказывалась у меня в лёгком. Но когда она упиралась в стенки органа, я рефлекторно кашлял, и Ян мигом вытаскивал палочку наружу.
Прошло ещё двадцать минут, прежде чем мой дорогой доктор заявил, что больше он ничего заметить не может. Сразу после этого, я раскрыл рот и стал глубоко дышать, заставляя воздух проникать через носоглотку. Спустя несколько мгновений, отверстия в спине закрылись, не оставив за собой и следа.
— Никогда такого не видел… — Я повернулся к Яну. Его лицо изображало смешанные чувства: от безысходности до восхищения.
— Что там? – Он посмотрел на меня подозрительным взглядом.
— Ты точно не пони… кхем… перейдём к делу. – Он взял со стола планшет, на котором был изображён рисунок пони, внутри которого были лёгкие. – Я уже не знаю чему удивляться: твоей способности к маскировке или этому, не знаю. Тебе по-научному или по-простому? – Я не задумываясь, ответил:
— По-простому! – Ян выдохнул, после чего нервно посмеялся.
— Хе-хе, у тебя ноздри под лопатками, друг мой! Здорово, правда! – Я невольно сделал лицо типа «Чё за херня». – «Что? Ноздри…? Хотя, ничего удивительного. Я это уже предполагал…» — Моё лицо вернулось в исходное состояние.
— Мм, понятно. Но что это нам даёт? – Ян удивился.
— И ты даже не скажешь «Вау!» или «Охренеть!»?
— Нет. Я уже устал удивляться. Столько всего произошло за сегодня. – Жеребец сделал задумчивое лицо.
— Ну, как знаешь. Но… — Он указал карандашом на рисунок, словно указкой. — …без результата мы не остались. У меня уже есть мысли по твоей интересной патологии. Хочешь послушать?
— Глупых вопросов не задавай? – Ян улыбнулся.
— Окей. Так вот, мне кажется, твой организм получил… нет не правильно, изменил свои свойства под действием радиации. В твоём ДНК, я подозреваю, образовался определённый мутаген, который положительно воздействует на твоё тело, отвечая за трансформацию тканей для сохранения жизнедеятельности организма. Во как закрутил, а! Ты не поверишь, но такой мутаген содержится в ДНК чейнджлингов. – Меня вдруг осенило.
— Чейнджлингов? – «Погодите. Биожидкость! Так получается, во мне ужился мутаген чейнджлингов!? Тогда, всё сходится! То самое жжение на станции, и появившаяся толстая кожа, это всего лишь трансформация ткани, защитный механизм! А от радиации я не умер благодаря толстой коже! Хм…»
— …когда твой организм испытывает сильный недостаток чего-либо, он начинает адаптироваться, как и у всех живых существ. Но у твоего свои особенности, например: ты испытываешь нехватку воздуха, потому что путь через гортань в лёгкие перекрыт. – Он телекинезом заставил карандаш перечеркнуть горло на рисунке пони, — И тогда, твой организм ищет обходной путь, где, по возможности, будет образовано отверстие для воздуха! – Ян так интригующе и важно это рассказывал, что я не мог не поверить ему. Его теория объясняет очень многое. – То же самое и с радиацией! Ты говорил, что три дня бороздил просторы Эквестрии на пути к нам, без защитных средств. Обычный пони уже бы давно умер, но только не ваш профиль! Твоё тело смогло защититься от радиации путём накапливания её в определённых местах, не давая ей попасть во внутрь и поразить ткани. – «Твои слова поражают, Ян!»
— То есть в коже! – Ян кивнул.
— В точку! Когда ты на медосмотре сказал мне, что твоя кожа ненормально толстая, я сначала не понял, о чём ты, ведь прощупав её, она оказалась обычной: мягкой и эластичной. Но сейчас, мне всё стало понятно. Твоя кожа была главной защитой от радиации. Это она не позволяла радионуклидам убить тебя. А когда ты проходил дезактивацию, кожа стала выводить это радионуклиды наружу, словно пот, где они и смылись. После того, как радиация перестала атаковать тебя, кожа стала прежней. – Ян выдохнул, после чего почесал подбородок. — Ну, что скажешь?
— Аы-ыы… я в ахтунге! Даже слова произнести не могу. Твои выводы просто поражают моё воображение. – Я скривил челюсть. – Даже не верится, что такое возможно…
— Знаешь, Савант, ты сам по себе не возможен! Столько сюрпризов в одной коробке я ещё никогда за свою жизнь не видывал! Ну… что будешь делать с этим? Только не верь моим словам сразу, их ещё нужно проверить, пусть я и доктор. – Я сжал зубы, от чего мои скулы выступили в обе стороны. Потом произнёс:
— Буду проверять. Мало того, что моё тело изменилось, так теперь ещё и не понятно, что от него ожидать. Я должен разузнать всё, что только возможно! – Я посмотрел на Яна. – Ты же поможешь мне в этом? – Он подмигнул.
— С удовольствием! – Он наконец-то положил планшет, который всё это время леветировал между нами. — С чего начнём? – Я потёр своё правое копыто.
— Радиация. Я хочу знать, в правду ли я способен её сопротивляться…
Четыре часа спустя…
В лазарете тускло горела лампочка. Ян, тихо посапывая, спал на своей кровати. Я же сидел в углу стен рядом с ним, и наблюдал за тем, как моё копыто поочерёдно переливается во всех цветах радуги. Я научился мысленно контролировать смену цвета шерсти. Когда я попросту желаю, чтобы шерсть приобрела синий окрас, вместо зелёного, по всей её поверхности появляются пятна, которые мгновенно расплываются, заполняя всё неокрашенное пространство. Я так балуюсь примерно полчаса и научился не только менять окрас, но и делать отдельные части тела невидимыми. В том числе и всё тело сразу.
Когда я сказал Яну, что хочу проверить, правда ли я могу терпеть радиацию, через десять минут, мы вышли наружу, через чёрный вход. Я спросил у Яна, не будет ли против Мэрин, а он мне ответил, чтобы я не брал это в голову. Ян вышел в защитном оранжевом скафандре, а я совсем голым. Через двадцать минут, мы вернулись назад, так как действие радиации повлияло на мою кожу, и она стала твёрдой. Мой дорогой доктор, в момент возвращения в убежище, достал из шкафа средство от радиации Антирадин. Сам я остался в прихожей: промежуток между двумя дверьми входа в убежище. Вскоре, Ян полил меня из опрыскивателя для дезактивации, дал мне Антирадин и впустил меня во внутрь.
Мы ещё несколько часов обсуждали мои новые способности. В ходе нашей беседы я задел тему смены цвета шерсти. После этого я лютый час пытался научиться контролировать это, а Ян помогал различными идеями, как это сделать. Этот процесс мы назвали «Хамелеон». Не плохое название. В итоге я всё же освоил эту способность.
Когда настало время закончить наши эксперименты, Ян пожелал мне спокойной ночи и отправился на боковую. А мне… не хотелось. Я чувствовал себя прекрасно и бодро, словно сейчас полдень и я выспался.
В лазарете не было часов, но я мог предположить, что сейчас около двух ночи.
— «Ох, ну и денёк сегодня выдался, мать его!» — Я посмотрел на спящего Яна. – «И почему я не могу заснуть? Уже как четвёртый день бодрствую! Эх, мне бы так раньше, когда я был в лаборатории… закончил бы все дела гораздо быстрее, и на сон не нужно тратить время!» — Мой взгляд перешёл на копыто, которое по моему желанию приняло тёмно-синий окрас. Мои веки припустились. – «Я скучаю… не по родным, нет! Хотя, зачем их вспомнил, теперь и по ним тоже… Как там Снэк? Хорошо ему, наверное. C ЭплДжек не пропадёшь! Такую шишку, как она, будут беречь, как зеницу ока…» — Я запрокинул голову назад, уставившись в потолок. – «Встретимся ли мы с тобой когда-нибудь…? Не знаю... но если да, то, при каких обстоятельствах? И не погибну ли я на задании, на которое отправит меня Мэрин? Это ведь всё-таки здание Министерства Морали! Там наверняка куча систем охраны, тем более у главного суперкомпьютера… ладно, не важно. Я же не знаю будущего, загадывать не буду…» — Я в очередной раз вздохнул.
— «Нужно дождаться завтрашнего дня. Надеюсь, такая бессонница не будет преследовать меня до конца моих дней…»
Новый хребет. - Глава 5
(31.12.16 18:06)
Давайте представим, что эта глава подарок на Новый год!)
С Новым годом! Я вам от всего сердца желаю, чтобы у вас в новом году исполнилась ваша самая заветная мечта, чтобы вы осуществили все свои планы и завели много новых друзей!!!)
Надеюсь, глава вам понравится!
Прошу любить и жаловать!)
— Падение – это часть жизни. Подняться обратно на ноги – сама жизнь.
Тёмные тучи очередной день жадно скрывали за собой небесные просторы, преградив дорогу тёплому солнечному свету и дав волю действий противно моросящему дождю. На горизонте виднелся город Филлидельфия, который больше напоминал след недавно вымершей цивилизации. Его небоскрёбы печально демонстрировали свои опустевшие окна с бесследно выбитыми стёклами. Дождь, больше похожий на тысячи мелких комариков, врезаясь на всей скорости в землю, разжижал её поверхность до такой степени, что создавал непроходимые склизкие поля, а лёгкую грязь и пыль, накопившуюся на поверхности дорог, смывал в скопившиеся лужи.
В ста метрах над землёю летел небольшой десантный вертолёт. Из-за того, что его корпус полностью промок под дождём, он блестел на пасмурном свету. С двух сторон вертолёта, свесив задние копыта, на седельных местах сидели обутые в берцы четверо жеребцов примерно одинакового возраста: один из них с рождения умел летать, второй и третий обладали способностями к магии, четвёртый был простым пони. При всех них имелось своё оружие, кроме земнопони, он не был вооружён. Зато все до единого были одеты в шлема, со встроенной системой фильтрацией воздуха, и защитные противорадиационные костюмы, поверхность которых была защищена комплектом боевой брони, обшитая чёрным кевларом. На правом плече каждого костюма была вышита эмблема компании, которая организовала всю операцию. Эмблема представляла собой вышивку в виде грецкого ореха, вокруг которого обвита блестящая на свету колючая проволока. Рисунок выглядел настолько реалистичным, что пощупав его первый раз, невольно почувствуешь остроту этой колючки.
В кабине вертолёта сидели двое пилотов, облачённые в лётные комбинезоны и шлема с панорамным стеклом. Каждый из них отвечал за различные функции управления летающей машиной: правый пилот налаживал связь с базой и корректировал движение полёта, левый управлял самим агрегатом и всем ракетным и пулемётным вооружением.
Я сидел в пассажирской части, по правую сторону вертолёта слева от одного из членов моей развед. группы. Я смотрел на деревья, проносившиеся под моими ногами. Меня неумолимо наполняла тоска. Деревья были обречены на долгое и мучительное увядание. Их ржаво-жёлтого цвета листва опадала в грязь, оголяя незащищённые, медленно умирающие ветви. А глядя на размытую дождём землю, на которой чуть меньше недели назад росла сочная зелёная трава, меня пробирало глубокое сожаление, сопровождающееся желанием отвергнуть окружающую реальность. Мне хотелось верить, что всё это лишь очень реалистичная симуляция в каком-нибудь правительственном эксперименте, участником которого я стал поневоле. Хотелось верить, что только в этой симуляции война закончилась ТАК, ведь трудно поверить, что в один короткий миг всё так резко изменилось, словно запустили следующий уровень. Столько пони погибло из-за взрывов, лесов погорело, городов разрушено… ничего, кроме симуляции на ум не приходит.
Но когда я переосмысливаю свои доводы, я вижу – это всё реально: жестокая реальность, которую никакому симулятору не повторить. Тогда в голове задаётся жалостливый вопрос «Как же это могло произойти?». Он вызывал у меня кучу бессмысленных воображаемых мною сценариев, в которых война не была завершена вот ТАК. В первом варианте побеждают Зебры; Во втором торжествуют Пони; в третьем где обе стороны пришли к перемирию из-за больших потерь или смены власти или… хотя кто сказал, что война окончена. Упавшие ракеты просто зачистили основные центры поддержки нашего фронта. Теперь зебры могут без труда захватить Эквестрию. Но кому она такая нужна…
Из всего, что представляло для моих глаз хоть какую-то ценность, это асфальтовая дорога: она как рассекала просторы полей до войны, позволяя без труда преодолевать степи на машинах, во время войны, так и после продолжает, красуясь своими чередующимися разделительными полосами.
Периодически, «наслаждаясь прекрасным видом», я замечал, что стеклу моего противогаза скатывались капли дождя, приятно искажая своим водным следом и так уже бедную картину окружающего мира.
Шум лопастей прервало объявление одного из пилотов по моему шлемофону:
— Приближаемся к месту высадки. Расчётное время прибытия — три минуты. Всем проверить своё снаряжение и боеготовность! — После чего язвительно добавил, – Мы приземлимся не абы куда, а на крышу небоскрёба Министерства Морали! Высока вероятность того, что в здании могут быть ловушки или хуже того — рабочая система ПВО на крышах. К тому же вопросу относятся охранные турели, которые могли выжить после бомбардировки, и сейчас работают от аварийного питания. Так что глядите в оба! — Послышался звук выключения рации.
Какой-либо реакции от остального экипажа на сообщение не последовало. Никто ничего не добавил. Все члены моей группы молчали. И это молчание было хорошо мне понятно. У каждого из нас были родные, близкие, друзья, которых мы потеряли или боимся потерять. И чтобы предпоследнее упомянутое не произошло, мы летим на задание, порученное нам Мэрин: проникнуть в Министерство Морали, взломать суперкомпьютер, скопировать нужные файлы, покинуть Министерство и вернуться в убежище. И как от этого зависят жизни других пони не понятно. Но ничего другого не остаётся. На словах делов-то, рас-два и обчёлся, но с каждой секундой, с которой мы приближаемся к Министерству, опасность этого задания в наших глазах становилась всё больше и больше, превращаясь в бессмысленную попытку помочь остальным выжившим.
Никто не знает, какие опасности нас там ждут. Что делать, если небоскрёб вдруг начнёт рушиться? Как нам выжить в такой ситуации? Он ведь мог пострадать при взрыве Мегазаклинания, и сейчас держится на добром слове. И все держат у себя в голове мысль, что живыми от туда мы можем не выбраться. Но никто не жалуется, никто не восклицает, что он против всего этого. Они будто бы смирились, говоря «Будь, что будет! Лишь бы лучше стало». И даже я так считаю. Меня хоть и отправили на это задание против своей воли, чтоб этой Мэрин пусто было, я вскоре смирился с этим.
А вернее перестал уделять заданию достаточно внимания. Этой ночью я неудачно вспомнил прошлое. И поделом мне – даже описывать не буду, что я тогда чувствовал. И тогда я уже начал бояться, что так и утону в своих мыслях, как вдруг меня окликнул проснувшийся Ян, заметивший моё негодование, после чего напомнил мне о назначенном Мэрин времени. Только благодаря Яну мне удалось вернуть себе здравый смысл и заставить себя идти в назначенное место. Воспоминания на этом, конечно же, не прекратились. При любом подходящем моменте они назойливо заполоняли мой разум, постоянно держа меня в уныние.
— «Куда бы там меня не отправили – мне всё равно. Пусть делают со мной что хотят! Мне уже ничего не поможет… ну разве что пуля в лоб!»
Наш вертолёт, словно птица проносился над чудом уцелевшим парком развлечений, известный как Филлидельфийская Ферма Развлечений, основанная Мис Пай для пони, которые устали от своих забот и приходящих сюда, чтобы повеселиться от души и расслабиться. Не верится, но я помню каждый раз, когда мы с Аматой ходили сюда покататься на горках. Пять раз. И однажды с детьми. Всего получается шесть. Немного, зато незабываемо.
Через минуту мы уже кружили вокруг «небоскрёба-головы» Мис Пай, осматривая вертолётные площадки. И они, если честно, не особо внушали мне доверие своей очень тонкой, хоть и прочной, конструкцией. Чёрт бы побрал этот ультрасовременный стиль. В ушах зазвучал голос пилота:
— Всё в порядке, идём на посадку. Готовность десять секунд! – Мы быстро подлетели к одной из посадочных площадок. Несколько секунд повисели над ней, после чего стали снижаться. Я выстегнул свой страховочный карабин, приготовившись выходить. Вертолёт сел, не снижая оборотов двигателя. Вся наша развед. группа, в том числе и я, выпрыгнули на площадку, твёрдо приземлившись на свои четверо.
— Они высадились! Всё, парни! Мы улетаем. Прибудем обратно не меньше чем через три часа, если вы, конечно же, не налажаете и не попадёте в какую-нибудь передрягу. Надеемся на вас. Удачи! – Лёгкий вертолёт резко поднялся вверх. И накренившись вбок, он понёсся к горизонту, всё дальше и дальше отдаляясь от нас.
Меня не отвлёк голос одного из члена нашей группы, искажённый переговорной мембраной противогаза:
— Давайте знакомиться, коли вместе шагаем. – Довольно уверенно, но со странным окончанием на словах произнёс серый единорог. По его голосу я бы сказал, что ему около тридцати — тридцати пяти лет. Он был вооружён боевым седлом с тяжёлым миниганом на правом боку. Я повернулся в сторону, где стояли остальные мои коллеги.
— А куда мы денемся? Уж лучше быть знакомым, чем нет. Новые лица в нашем коллективе это всегда к лучшему! – Оптимистично. Нет, скорее весело, сказал пегас, которого, как мне показалось, уже довелось видеть в убежище. Кстати говоря, перед отлётом я удостоился «великой чести» спросить Мэрин о моих будущих коллегах, на что она очень неохотно, кратко пояснила мне только об одном из них. Пегас же не являлся таковым, поэтому я о нём ничего не знаю. Хотя мне хорошо известно о его оружии. А оказался таковым автоматический дробовик на правом боку, к которому подходила патронная лента, тянущаяся по спине из патронташа (сумки с патронами) на левом боку.
— Уж больно ты, весёленький… не к добру это. – Раздался хрипловатый бас третьего члена группы, с торчащим во лбу красным рогом. С обеих его сторон были седельные сумки. Я вспомнил, как Мэрин рассказывала мне о нём. Его зовут Денаунст. По профессии сапёр-подрывник. В его седельную сумку наложено целых десять килограмм взрывчатки двух типов: термитного типа для проникновения в помещения, защищённые стальными дверьми — я уверен, нам придётся применить эту взрывчатку; и обычные взрывпакеты. Пока мне не понятно, зачем именно, но надеюсь не для того, чтобы взрывать стены – не хватало нам ещё обрушить на себя потолок или провалиться под пол.
Так же Денаунст имел при себе аптечку, занимавшую всё пространство второй седельной сумки.
Я, к сожалению, не обладал таким арсеналом разрушительной силы. У меня при себе вообще не было никакого оружия. Даже тот трофейный пистолет со станции не вернули. Совсем голым оставили. Гады. И единственное, что мне дали на задание, это конверт с указаниями от Мэрин, который я ещё даже не распечатал, и портативный ноутбук (размерами 20x40) для взлома суперкомпьютера.
— Дансет! Задрал! Ты можешь быть хоть капельку веселее! В знакомстве самое важное это первое впечатление. К твоему сведению, мне тоже здесь не нравится. Но всё же, будь веселее! – Сказал вооружённый дробовиком жеребец. Его палитра эмоций совершенно не подходила под окружающую действительность. И я её воспринимал отталкивающе. По моим первым впечатлениям я бы мог охарактеризовать его как: оптимистичный и уверенный пони, считающий, что всё будет хорошо, если просто думать, что всё будет хорошо.
— Ну вот, опять я виноват. – Прозаично начал единорог, — Чё стряслось, так сразу Дансет. ХОРОШ УЖЕ! – внезапно крикнул он на пегаса. От неожиданности я бы, наверное, отскочил, как в лазарете у Яна, но сейчас моё равнодушное уныние не давало мне испугаться.
Интуиция мне подсказывала, что состояние Дансета было приближено к моему, поэтому я отнёс его к тем, кто не рассчитывает на свою удачу, ожидая счастливого конца.
— Я первый это сказал! – По-детски огрызнулся пегас и ткнул его в бок. Жеребец вздохнул и приложил копыто к лицу.
— Ох. Я сбился, сколько раз сам себе говорил «Не болтай с чудаками!».
— Ты тоже чудак, но я-то с тобой разговариваю! – Он убрал копыто с лица. Дансет посмотрел на жеребца так, будто пытается сжечь того своим взглядом. Этот эффект ещё больше усиливался, когда на стёклах его противогаза появлялись блики тусклого света, не давая увидеть, куда смотрят его глаза.
— Тебя в детстве роняли…
— Эй! – Пегас, с которым он разговаривал, слегка возмутился. Я всё ещё стоял в нескольких метрах от них и так невзрачно смотрел на некое подобие ссорой, будто это наигранный спектакль.
Третий жеребец, единорог, который, как и я не наблюдал за происходящим, странно и едва заметно наклонял свою голову то вправо, то влево, словно оценивая их. Про него мне было известно ровно столько же, сколько и о пегасе.
— Хватит вам обоим! – Вмешался он в разговор. – Попробуйте оставить свои споры при себе, и решить их потом. Идёт? Давайте уже работать в команде, всё-таки уже не дети. – Слово «дети» отдалось эхом в моей голове, побудив волну горьких воспоминаний, но я смог усмирить эту волну практически сразу осле её начала.
Этот пони, почему-то на первых своих словах вызвал у меня смешанное чувство настороженности и заинтригованности, ведь после его предложения о перемирии началась длинная пауза, сопровождающаяся сверлящими взглядами. У этого жеребца был мощный голос, как у громкого глашатаго.
Дансет повернулся к нему:
— Я гляжу, ты у нас смельчак, да? НАРЫВАЕШЬСЯ!? – Угрожающе прокричал он. Я всё так же равнодушно смотрел на них, не испытывая никакого напряжения.
Что-то внутри меня говорило, что Дансету очень не нравилась здешняя обстановка, которая его нервирует. И кстати пегас сыграл роль одного из раздражителей.
— Меня Иминенсом зовут. – Останавливающим тоном произнёс третий. Дансет завис, не понимая, почему этот жеребец так неординарно отреагировал на его угрозу. К моему удивлению это для меня оказалось слегка неожиданным. Красный единорог задержал взгляд на копыте, протянутое ему в знак мужского знакомства. Кипятящийся жеребец немного подумал о чём-то, но потом всё-таки ударил по его копыту:
— Эх… лады, проехали. – Дансет расстроено посмотрел на пегаса. Его резкость смены отношения к окружающим меня поражает. – Чё думаешь… мир? – Его первый собеседник, с которым он затеял ссору, сразу ответил:
— Слушай, братан, мы с тобой не через такое проходили! Тебе сейчас тяжело, аж мне тяжко становится. И можешь кричать на меня сколько нужно, если так тебе будет лучше. Не держи в себе, это вредно. И не забывай, у нас с тобой всегда мир! – На мгновение мне показалось, что где-то я такое уже слышал, но это ощущение быстро покинуло меня. Только что произошедший непонятный, но лучший для нашего задания поворот событий, почти удивил меня. – Жизнь дерьмо…
— …но мы с лопатой! – Приободрённо продолжил за него Дансет. Это звучало как какой-то девиз давних лучших друзей.
— «И что дальше?» — Я встряхнул головой, пытаясь заставить себя хоть чуть-чуть ощутить обстановку, преодолев равнодушие. – «Они помирились… И этому поспособствовал тот серый единорог. Ну… ладно… наверное. Это вроде как-то и странно, но одновременно мне всё равно» — Я посмотрел на пулемётчика. – « Этот Именас, то есть Иминенс, просто ввёл его в ступор, чем собственно говоря и усмирил» — Мои глаза зажмурились, повторно пытаясь очиститься от равнодушия и пробудить чувства. Но, не придя к желаемому результату, я вернулся в внутреннему диалогу:
– «Мда. Надеюсь, моё бесчувствие скоро исчезнет. Хах, забавно, тогда меня постигнет нелепая смерть» — Моя голова повернулась в сторону пегаса и Дансета. – «Хм, странные же фразочки у тех двоих. Наверняка они друзья, рас уж заканчивают предложения друг за друга…» — В голове всплыло воспоминание о моём лучшем друге. Снэк…
Я встряхнул головой, чтобы не дать воспоминаниям вновь захватить мой рассудок.
— Эй, але! – Окликнул меня голос прямо передо мной. Мне на мозг словно ведро холодной воды вылили. Я пришёл в себя. А запутанные мысли куда-то бесследно исчезли.
— М? – Автоматически выдал я.
— Чего молчишь, здоровяк? Стоишь себе в сторонке, молчишь. Стесняешься? – «Да нет, вроде, я не стеснительный. И почему здоровяк?»
— Почему сразу здоровый? – Озадаченно ответил я, после чего равнодушно продолжил, – Спортом я лишь однажды начал занимался, но потом забросил. Так что я дохлый и сухой, как скелет.
— Ну ты и сравнивать! – посмеялся он и протянул мне копыто. – Иминенс.
– «Красивое имя, одно из лучших, что я слышал. Думаю, он был частью какой-нибудь знати» — я почти рефлекторно пожал копыто. Внезапно, во мне проснулась крупица жизни.
— Савант. – Сказал мой искажённый мембраной голос. – произносить своё имя мне уже слегка надоедает.– Иминенс отпустил моё копыто и заржал.
— Что правда, то правда! В убежище так много пони, что пока перезнакомишься со всеми, устанешь называть себя. Становишься как заезженная пластинка! – Он повертел копытом у виска, из-за чего мои чувства стали более живыми. Странно, но именно этого я не смог понять, как ему это удалось? То есть привести меня в себя без всяких шуток и иронии. Толи его харизматичное поведение, толи слова звучат настолько успокаивающе приятно, не смотря на странный акцент. Непонятно. Но я оставил это на потом.
— Да, наверное. – после моих слов Иминенс продолжил, в то время к нам подошли остальные.
— Ты у нас в команде за хакера, верно? Мэрин рассказывала нам о тебе! – «И что же она вам там наговорила?»
— Да? – я почти не удивился такому заявлению.
— Ага. Она так лестно о тебе отзывалась, что прям идеальный разведчик. Но невинный пушистый кролик оказался везучим зайцем: ты не только благодаря своему таланту оказался с нами. Подробнее расспросив начальницу о тебе, оказалось, что твое тело хоть и худое на вид, но очень выносливое, как у марафонца, что незаменимо в нашей важной миссии. К тому же, ты выше меня, а это признак силы! Здоровяк, говорю же! А твои слова о спорте лишь выдуманная самокритика. – Улыбчиво говоря, добавил он. Моё отношение к нему резко изменилось. Точнее из-за его рассудительности и интересу ко мне. На его место простого и жизнерадостного пони встал точно такой же, но более предусмотрительный и расчётливый жеребец. Нас перебил Дансет:
— Хорош возиться! Я не хочу вечно торчать под дождём! Я почти весь вымок! – Его в бок толкнул пегас, имя которого я ещё ни разу не слышал.
— Какая тебе разница? Ты же в защитном костюме! — Дансет повернул к нему голову и монотонно произнёс:
— Чтобы не оставлять внутри следов, дебил.
— Да хватит обзываться! – И они опять начали ссориться. Но сейчас это выглядело абсолютно нормальным, будто для них ссора это некая форма общения. Поругаются – помирятся, и так далее. Иминенс повернул к ним голову, поглядел несколько секунд, после чего вернулся ко мне и прошептал:
— Хе! Забавные ребята. Клянусь, как дети малые. – Иминенс снова заржал, — Недаром говорят «Первые сорок лет детства мужчины самые сложные!». Считай, что с ними не соскучишься. – неожиданно для меня он судорожно закашлял. У меня по спине пробежали мурашки. По его першащему кашлю я понял, что у него недавно была лучевая болезнь.
— Ладно,*кашель* мы сюда не поговорить прилетели. – я с ним полностью согласился.
— Да, ты прав. Нам неизвестно когда мы доберёмся до места. А ведь мне ещё суперкомпьютер взламывать. Пошли. – Иминенс кивнул, потом развернулся и зашагал к закрытой стальной двери, через которую нам предстоит проникнуть в Министерство.
— Двинули, господа! – Скомандовал Иминенс.
Остальные сразу последовали за ним. И я тоже начал идти, как вдруг приостановился. Перед уходом мне почему-то захотелось осмотреться. Моя голова посмотрела налево, направо, вверх. Но на глаза ничего подозрительного не попадалось. Только ветер поднялся сильнее, заставляя меня поторопиться.
Ещё до падения ракет, всё казалось монотонным и таким бессмысленным: новости о фронте в газетах, плакаты министерств на каждом углу, вездесущие спрайт-боты, играющие яркий, но не менее надоедливый марш, пони, уныло несущиеся на свою работу. Окружающая суетливость каждый раз напоминала мне об очередном завтрашнем дне, пакостно ждущего меня с распростёртыми объятиями моей депрессии. Возможно, это был синдром войны. Не знаю. Временами я мечтал просто потеряться: безвозвратно пропасть для всех, сбежать от мира, в котором разочаровался. Я словно очутился в времена своего юношества, когда я считал, что ни у кого на свете нет больше проблем и несчастий, чем у меня. Но в момент, когда на улицах заревели серены, я ощутил неимоверный страх перед смертью. И как ни странно он помог мне проснуться от депрессии, выбив из меня всю мою угрюмость и уныние. Я моментально плюнул на всё, даже на демонстрацию своего проекта управляющим Министерств, над которым я работал целыми днями и бессонными ночами. Мне захотелось выжить.
— … у меня знакомый тоже был хакером! – С того не с сего начал разговор Иминенс. – Он целыми днями сидел за своим терминалом. И знаешь, когда он печатал программные коды, то частенько попивал пивко. Сначала одну бутылку, потом вторую, третью, четвёртую. И в итоге однажды так набрался, что с бодуна захотел взломать базу данных Министерства Морали! – Конец предложения он произнёс с пониженной интонацией, как когда говорят «Ой дураак!».
Стальную дверь нам удалось открыть с помощью панели управления. Оказалось, что у небоскрёба всё ещё было энергопитание, что насторожило меня и моих коллег – пилот предупреждал нас о турелях. Они, то есть автоматические машины, запрограммированные стрелять на поражение, нарушителей щадить не будут.
– Это было в конце прошлого лета. Хом Бёрд, так звали моего друга, как обычно засиживался у себя в квартире в Балтимейре. Ему наскучило читать заумные книги, а гулять совсем не хотелось – в тот день по улицам города бил проливной дождь. Холодно было тогда… – Мы приостановились посреди зала, оглядывая его мало освещённые просторы. Но, не обращая на это внимание, Иминенс продолжил, спокойно идя вперёд, будто он знает это место, — Он на днях купил одну игрушку на терминал, какой-то симулятор «Бомбояж». Я не знаю что это, не интересовался. – не желая отставать, мы двинулись за ним. — Играя в неё, опять же попивал пиво. А когда у него выпивка закончилась, то играть стало уже не интересно. Как он говорит «Без топлива поезд дальше не поедет!».
Я настороженно оглядывался, но продолжал слушать рассказ.
— Пиво-то закончилось, а вот опьянение только началось. Он стал думать, не заняться ли опять взломом сети, как в старые добрые времена, ему-то, понимаешь, это приносило бурю эмоций, в том числе и адреналин. Всё же нервничаешь, когда хакаешь сеть Министерства. Осмелев от поила и позабыв о последствиях, Хом замахнулся на его величество Министерство Морали. Он сказал мне «Ну круто же, разве нет? Получится ли у меня? Это же само Министерство. Там наверняка супер мощная система защиты!». Ну, он и взломал мне на удивление. У него получилось, понимаешь? – Теперь я не слушать его рассказ, меня стало отпускать и я начал возвращаться в равнодушное состояние.
— Угу. – Ответил я.
— Какой-то обычный, совершенно ленивый, пьяный домосед взломал базу данных Министерства. Это же курам на смех! – не обращая внимания на Иминенса, я стал осматривать окружающую меня обстановку.
Вот что интересно, зал, в котором мы находились, был довольно необычным: он покрашен в голубой цвет и имел закруглённый потолок, а стены являлись его продолжением и спускались прямо до пола, слегка расширялось в стороны. В конце зал резко закруглялся. Если быть проще, то представьте надутый праздничный шарик, такой красивый, объёмный. И вдруг его заморозили, после чего вдоль разрезали пополам и положили на гладкий пол, образуя некое подобие купола. Вот пустота в этом разрезанном шарике и есть зал. Странный. Но для Министерства Морали это лишь один из стилей помещения, которых у него множество.
Позади нас, где по сути шарик должен завязываться ниточкой, стояла стальная дверь, ведущая на вертолётную площадку. В зале тускло светили встроенные в потолок светодиодные лампочки, периодически они мигали нам, угрожая оставить нас в кромешной тьме. Их должно быть больше, ведь по всему потолку виднелись опустошённые патроны, в которые эти самые лампочки вкручиваются. Но остальные «огни» были либо разбиты ударной войной, либо подходящие к ним провода были обесточены из-за поломок или ещё непонятно чего.
Ближе к концу зала, где он резко закруглялся, расположись пассажирские и грузовые лифты: их корпуса были такого же голубого цвета, что и потолок, но в отличии от него у них на стыке дверей была изображена эмблема Министерства, изображавшая голубой силуэт шарика и Мис Пай, смеющихся на жёлтом фоне.
Пока я на ходу оценивал размеры зала и делал вид, что выслушивал рассказ, пегас, идущий спереди меня, попытался присвистнуть от восхищения, осматривая место, где он идёт. Но в противогазе ему этого сделать не удалось. Лишь переговорная мембрана завибрировала от направленного в неё потока воздуха, издав неприличный туалетный звук. И это не осталось без внимания. Иминенс замолчал, а потом все разом посмотрели на пегаса. И первый, кто что-либо прокомментировал, оказался опять же Иминенс.
Подходя к концу зала, наши копыта давили куски синей штукатурки и осколки разбитых ламп, видимо посыпавшихся с пололка. Когда же мы приблизились вплотную к лифтам, пегас, наверное от долгого разглядывания мерцающих светильников, внезапно чихнул, из-за чего у него мгновенно запотели линзы противогаза.
— Будь здоров. – Сказал Иминенс.
— Ох*сниф* спасибо! – в момент чиха, он уже подходил к лифту. Когда у него запотел противогаз, пегас стал нащупывать перед собой стенку, чтобы случайно не стукнуться, но неожиданно нажал на кнопку вызова. Я это сразу заметил.
— Эй… — Начал я.
— ФИИИЛЛ! – Неожиданно крикнул справа от меня Дансет. Хвала небесам я уже вошёл в своё прежнее состояние угнетения, иначе я бы сейчас дал дёру от такого резкого выкрика. – А ты знал, что нажимая на абсолютно любые кнопки в здании Морали, ты подвергаешь нас опасности!? — В прочем, я хотел сказать примерно то же самое, поэтому не стал возражать его словам.
Пегас обескуражено повернулся к нему.
— Чего? – Он убрал копыто. Под ним оказалась горящая ярко-красным светом кнопка. – Ой!
— Ой?! Ты представляешь, что твоя врождённая невнимательность погубит нас всех? Будь осторожнее, не хватало нам ещё неприятностей на свою задницу! А если бы это была кнопка тревоги? – Иминенс почему-то начал суетиться.
— Эээ… но это просто кнопка вызова. – Внезапно, прямо над дверью лифта открылся люк. Раньше я его не замечал. Мы, конечно же, все дружно на него уставились, так как по физиологии, пони, заметивший какое-либо движение, тут же обращает на него внимание. Иминенс так же, как и Дансет, громко и резко скомандовал:
— В рассыпную от лифта! СЭЙЧАС ЖЕ! – Из-за непредсказуемости происходящего мне лишь оставалось подчиниться ему. Я неприлично спокойным шагом отошёл в сторону стены слева, преодолев при этом чуть меньше пяти метров. Остальные же резко отскочили в сторону. Но Иминенс, непонятно по каким причинам, остался стоять на месте.
— Что происходит? – Спросил пегас. Через секунду из люка, перед Иминенсом, на уровень его глаз опустилась камера, держащаяся на длинном манипуляторе. Мой коллега даже не дёрнулся, и просто снял с себя противогаз.
– «Что он творит?» — Снимать противогаз было рискованно и опасно.
— Тихо! – Сказал он, присев на круп и замерев в сидячей позе. Никто не понимал, что происходит. Мгновение, и из камеры раздался компьютерный голос:
— Пожалуйста, не двигайтесь и не шевелите головой. Постарайтесь не моргать и полностью расслабить лицо. Сейчас будет проведена стандартная процедура распознания личности, чтобы удостовериться, являетесь ли вы зарегистрированным работником М.М.. В противном случае на этот уровень будет вызвана охрана, чтобы задержать вас. Если вы окажете сопротивление – вас расстреляет охранная система. – После этих слов прямо из куполообразного потолка, в шести метрах над нами, открылись замаскированные голубой краской люки, из которых выдвинулись плазменные турели. Я замер, пытаясь не делать лишних движений. Пегас, то есть Филл, от испуга нацелил на них свой дробовик, но в этот момент Дансет зацепил копытом его боевое седло, уводя прицел в сторону.
— ИДИОТ! НЕ СТРЕЛЯЙ! – Прокричал он. Пегас испуганно посмотрел на него и чуть не присел на круп, но через мгновение остановился, послушав своего друга. Турели в момент среагировали на крик и разом повернули свои орудия в сторону тех двоих, но огонь открывать не стали. Вот теперь мне стало очень страшно.
— ТИХО! – Второй раз скомандовал Иминенс.
— Начинаю сканирование… — Объектив камеры начал крутиться и из него вырвалась розовая лазерная полоска. Она пересекала всё его лицо от уха до уха, медленно опускаясь к кадыку и обратно поднимаясь до лба.
— Сканирование завершено. Демайс Иминенс, вы не уполномочены находиться в данной зоне. Немедленно покиньте данный уровень! Предупреждение: если ваша несанкционированная личность будет вторично обнаружена на этом уровне – охрана немедленно задержит вас и составит протокол о нарушении правил нахождения в штабе Министерства Морали по параграфу 8 статье 93 – проникновение на запрещённую территорию, охраняемую властью Министерства в умышленных целях: шпионаж, подготовка к теракту, злоумышленное препятствие работ на данном уровне, подстрекательство, саботаж среди персонала.
— Я глубоко сожалею об этом. Правда! Я просто слегка заблудился. – Он прокашлялся. Опять этот болезненный кашель. – Я извиняюсь, но сегодня среда, я должен попасть в офис, чтобы сдать отчёт в бухгалтерию, не хотелось бы опоздать!
— Обновление условных данных… подтверждено. Не беспокойтесь. Сейчас 11: 15, ваш рабочий день начинается в 12:00. — Каждая цифра произносилась очень роботизировано, как в примитивной голосовой программе. Иронично, но мне пришла в голову мысль, что именно из-за своей примитивности система распознания так спокойно отнеслась к нарушителю, перейдя на другую тему, имеющую более высокую важность. В нашем случае Иминенсу нужно сдать важный документ к началу рабочего дня в офисе. Какого чёрта? Он не мог сказать, что работал здесь?! — Пожалуйста, подождите. Лифт приедет за вами в течение тридцати секунд. Заведующая офисным отделом М.М. будет ждать вас в кабинете. Удачного вам дня!
— Благодарю. – Ответил Иминенс, стараясь держать обыденный тембр голоса, сложив копыта на груди. Прошло мгновение, и камера быстро скрылась над лифтом, вскоре за ней исчезли и турели, закрыв за собой свои «двери». Вся наша команда, кроме меня, стояла в после шоковом состоянии. Но зато каждый из нас взглядом сверлил Иминенса, ожидая от него объяснений.
Интересный момент, только когда Иминенс снял противогаз, я увидел, что прямо из его рта торчит тоненький проводочек, тянущийся вдоль его шеи и скрывающийся под комбинезоном. Это был электронный спуск старого образца, используемый в случае, если пони носит противогаз. Во рту у пони находится закусывающая кнопка, от которой тянется провод, идущий к навесному модулю пулемёта, нажимающий на спуск. Зубы сжимают кнопку и, уаля, дробовик ведёт огонь.
— Давно ты тут работал? – Серый единорог прокашлялся, продолжая идти вниз по лестнице, подёргиваясь от спазмов. В лифте мы не решились поехать, как оказалось, он держался на соплях, а в такой коробке смерти кататься никому не захотелось. Пришлось спускаться пешком.
— *кашель* кхем. Не хочу говорить на эту тему. Ибо мне совесть не позволяет. – «Совесть? Хех, какая у тебя совесть после произошедшего? Если ты тут работал, почему не сказал раньше?» — мысленно спрашивал я Иминенса. Его кашель был приглушённым из-за вновь надетого противогаза.
– Что, разве работа офисного планктона у «Розовой сумасшедшей» не здорово? – пегас ткнул его в бок.
— Полегче с обзываниями. – Дансет остановился на лестничной площадке, посмотрел на него, но потом продолжил идти.
— Нет, Филл, это не обзывание… – Его хрипловатый приглушённый голос отдался эхом по всей лестничной площадке. – … это диагноз! Ты только глянь на неё! Делает грандиозные вечеринки в городах, на которых её участниками являются толпы наркоманов и идиотов, целыми тонами поедающие Менталки, то есть наркотики, которые ОНА изобрела, и к тому же сама тусит с ними, делая также. – Наигранным недовольством произносил он. — Это раз. А во вторых, эта кобыла летает на воздушных шарах в виде её собственной головы! Даже небоскрёб выглядит как она! Это, по-твоему, нормально? И в третьих, плакаты с ней. Они висят на каждой улице! И они ужасные! «Пинки Пай всегда следит за тобой!» это угроза чистой воды, законспирированной под милую улыбчивую картинку. Она шпионит за нами! А от её пристального взгляда мне хочется покончить с собой! – Дансет разошёлся. Столько ненависти к одной кобыле. – И ещё…
Иминенс опять закашлял, что напомнило нам об опасности окружающего воздуха. Снимать противогазы – необдуманный грех. Но в его случае это нас спасло.
— Хватит так говорить! – отозвался Иминенс.
— А что, я не прав? – подобно тихому грому его вопрос задел Иминенса.
— Лишь отчасти. – он повернул к нам голову и начал говорить медленным, неприятно мягким тоном. – Да, она немного не в себе, но и ты пойми её! Пинки Пай всеми силами пыталась поддерживать радость в стране. Хоть это немного вышло с косяками, но если бы не она, то среди пони сейчас бы царила анархия и суицид. То, что всемогущий Дискорд прописал! – его голова отвернулась и продолжила смотреть вниз по лестнице.
— По-твоему всё то безумие – это помощь?!
— А ты мог бы лучше? – Дансет толи вздохнул, толи фыркнул, но неожиданно замолчал.
Рядом идущий со мной Филл ткнул в меня локтем, и я посмотрел на него, ожидая что-то услышать.
— С ним такое бывает. – Пояснил мне он. — Хорошо хоть остывает быстро!
— Я всё слышу! Если я молчу, это не значит, что я закончил разговор. – Звонко сказал Дансет и скрылся за лестницей. Мы молча продолжили спуск.
Буквально на лестнице, забеспокоившись о том, что мы идём в слепую, я на ходу открыл конверт с планом Мэрин. Следуя её указаниям наш отряд, спустился на девяносто пятый этаж, о чём нам сообщила табличка с надписью «95», висящая на двери лестничной площадки. Потом вышли в коридор, который проводил нас мимо дверей офисных кабинетов Министерства, находящиеся на расстоянии пяти метров друг от друга.
На полу коридора лежал плотный, нежно-красный ковёр. Стены с нижней части отделаны деревом цвета шоколада, верхняя часть стен и потолок были покрыты белыми обоями с косо изображённой тоненькой кремовой сеточкой розового цвета. Обои смыкались на потолке, создавая единый узор без перемычек. Посередине потолка расположились изумительной красоты канделябры. На них я сразу обратил внимание – никогда прежде таких не видел. Они были объемными и сверкающими, геометрической формы и устремлены в разные стороны, и все разного цвета, словно павлиний хвост. Эти «бантики» завершали облик коридора, превращая его в имитацию подарка, или даже кремового торта.
Всё бы хорошо и мы бы продолжали наслаждаться красотой, но антураж полностью перечёркивался одной маленькой деталью, ни видом, ни значением не относящейся к данному месту. И эта деталь лежала прямо перед нами.
— И чё? – задал вопрос единорог, чьи седельные сумки набиты взрывчаткой. Его на удивление спокойному недоумению позавидовал бы кто угодно, хотя по сравнению с его обычным поведением это даже к лучшему.
— Не знаю. Как оно сюда попало? – Слегка насмешливо спросил крылатый жеребец. Внезапно его боевое седло, вооружённое дробовиком, приготовилось открыть огонь. – А что если…
— Нет! Не вздумай! – Перехватил второй единорог, с боевым седлом, к которому прикреплён миниган, — Нам в прошлый раз твоего лифта хватило. – он посмотрел на меня, рассчитывая, что у меня есть идея, как решить эту проблему. – Твои альтернативы, Савант? Тебе не понятно, откуда здесь появилась эта штука? – Я задумчиво поднял бровь, так же как и они, не понимая, как это попало сюда. Хотя я по привычке уже придумал кучу вариантов.
— Дерьмо какое-то. – Случайно произнёс я мысли вслух. Иминенс накренил голову.
— Дерьмо? – Недоумевающе повторил Иминенс.
— Обычная мина. – задумчиво сказал Дансет. – И кто её сюда установил?
Его голос и манера общения сами по себе не нравились мне, но вопрос, который он озвучил, не нравился мне ещё больше.
— Дансет, ты ж сапёр, сможешь её обезвредить? Пока она тут, мы дальше не пройдём. – Утвердил Иминенс.
— Добро. – Он повернулся к нам. – Но только отойдите на безопасное расстояние – мина может оказаться бракованной и сдетанировать прямо во время обезвреживания. Не хочется лишних жертв. Ну вы понимаете. – Мы все согласились с ним, такое дело нужно предоставить профессионалу. — Отойдя вплотную к двери, выводящей на лестницу, по которой мы сюда спустились, Дансет, лёжа на животе, быстро подполз к мине. Сразу после этого «напольное дерьмо» начало мигать красным цветом, издавая пикающий звук:
*БИП* *БИП* *БИП* — Через секунду Дансет очень ловко, прямо как фокусник, одной непонятно вспышкой рога вскрыл верхнюю часть мини, после чего начал что-то елозить её в проводках.
— Будь лапочкой и без фокусов, ладно? – Говорил себе под нос Дансет. Внезапно, постоянно ускоряющееся пикание прекратилось, и вместо него зазвенел протяжный *Бииип*. В этот момент Дансет резко вскочил, схватив копытами мину, и бросил её вперёд по коридору, при этом прокричав:
— С*КА, СГЛАЗИЛ! – Выкинув её, он прыгнул в нашу сторону и приземлился на живот, закрыв голову копытами. – ЛОЖИСЬ! – Мы упали на пол. Я со всей силы прижал уши к голове, опасаясь, что громкость взрыва будет очень болезненной. Но взрыва не произошло. Вместо оглушающего бабаха мы услышали только тишину. Полежав ещё секунд тридцать, Дансет подполз к нам и сказал:
— Каждый раз детонируют. Ну почему мне всегда так не везёт!
— Не везёт? – ответил я, отпустив уши. – Тогда почему ты ещё жив? И почему мина не взорвалась? – Дансет странно посмотрел на меня и на мгновение задержал на мне взгляд, будто я сказал что-то не то. – Ладно, забудь.
— Что дальше, так и будем лежать? – Почему-то шёпотом спросил Иминенс.
— Дааа можно встать уже. – Выдавил наш сапёр. – Ты же не взорвёшься, да? – Тихо спросил он, повернув голову к мине. На его вопрос никто не ответил. – Значит, нет. Встаём! — Я аккуратно поднялся на копыта, а за мной и все остальные. Дансет встал к нам передом, а к мине задом. – Через коридор нам не пройти. Мина может бабахнуть при приближении – я не успел выдернуть сенсор. Нужно искать обход.
— Но это прямой путь в компьютерный зал! – Возразил пегас, успев до этого узнать от меня на лестнице, куда нам надо.
— Пожалуйста, Филл, можешь пройти. – Дансет встал в пол-оборота и сделал жест «проходите сэр!». Пегас посмотрел на едва не взорвавшуюся мину, и быстро поменял своё мнение.
— Эээ… нет. – Дансет слегка издевательски продолжил.
— А-а, в комбинезон наделал?
— Ничего я не наделал! И кстати, почему бы нам не выстрелить в неё? – В разговор вступил Иминенс.
— Нельзя, в небоскрёбе куча датчиков, фиксирующих большие колебания. Небольшой взрыв приведёт к тревоге на всех этажах: закроются двери, включатся охранные турели и сбегутся отряды роботов. Это сделано, чтобы максимально быстро подавить террористический акт в Министерстве!
— Оу… — потом Иминенс добавил:
— Нам об этом говорили на инструктаже безопасности.
— Вот, Филл, поэтому я тогда и кричал на тебя! Ты представляешь, что с нами произойдёт, если сюда хлынут боты?
Я внимательно слушал их диалог, но чтоб зря не терять время я полез в карман за помятым конвертом, чтобы поискать в нём план этажа, на котором мы сейчас находимся. К счастью в конверте была написана вся возможная информация о проложенном Мэрин маршруте на пути к суперкомпьютеру. И запасной маршрут в нём тоже присутствовал.
Но когда я нашёл описание дополнительного варианта, мне захотелось возразить.
— Что там написано? – Поинтересовался Филл.
— План запасного пути. – Услышав мои слова, все члены группы навострили уши. – Но он мне не нравится.
— А что с ним не так? — Иминенс подошёл поближе, чтобы самому увидеть, что там такое мне не понравилось. Я начал кратко пересказывать прочитанное:
— По плану Мэрин мы должны подняться на этаж выше, найти место на полу, под которым находится компьютерный зал, заложить взрывчатку и проникнуть внутрь. Когда включится тревога все, кто вооружён, обороняют подступы к моей персоне, пока я взламываю компьютер.
— Ох, а мы только заговорили о роботах… – Дансет повернулся к лежащей позади него мине, – …нам нужен другой план. — я погрузился в раздумья, пытаясь найти другой способ. Но как назло, именно в этот момент мне ничего на ум не приходило.
— «Чёрт! И почему эта мина оказалась здесь? Она всё портит…» — Я снова уткнулся в конверт. Я стал ощущать прилив эмоций и порыв раздумий, – «Нам туда не попасть. Это невозможно сделать не вызвав тревогу… что же делать?»
— Слушай Иминенс. А нет другого пути к суперкомпьютеру, ну там чёрный ход или что-то типа того?
— Нет, я не знаю, я всего лишь офисный работник. Я тут с вами только потому, что раньше работал здесь. – Промах.
— «Эх, ну и что?» — Я зажмурил глаза. – «Нам пойти на поиски предполагаемого чёрного входа? Нет – это глупо. Ну давай мозг, работай!
— О, идея! Попробуем прорубить стены через кабинеты! Пойдём напролом! – Все, в том числе и я, мгновенно повернули головы, уставившись на Филла. – С помощью пулемёта Иминенса мы расстреляем по кругу стену, как бы прорезая её, и, опа, дыра в стене! – Ненадолго повисло молчание. Но, как и в прошлый раз, Дансет прервал её первый:
— Тебя и вправду в детстве роняли, да?
— Не-не, я серьёзно! Это сработает! В фильмах же срабатывало. – Он неуверенно потёр себе шею сзади.
— «Прорезать путь через стены…» — Я повернул голову в сторону ближайшей двери и представил, как стена её кабинета будет изуродована выстрелами пулемёта.– «…мм, прикольная мысль! Но бредовая» — Мой взгляд устремился в конец коридора, уставившись в на металлическую дверь. – «И какой идиот придумал целый этаж с одним лишь коридором и дверью в компьютерный зал?»
— Ты предлагаешь выпустить весь наш боезапас в офисную стену и оставить нас без пулемёта? Высшая форма дебилизма! – Сказал Дансет, ведя диалог с Филлом. И тут у меня родилось очевидное решение проблемы.
— Эй, Дансет, а что если просто взять мину магией и отнести её в соседний кабинет? Пускай там лежит себе и никого не трогает. – Перебил я его. Красный единорог посмотрел на меня, ненадолго молча задержав на мне свой взгляд.
— Ты начинаешь мне нравиться. – Он повернулся к Филлу. – Вот! Это называется здравомыслие! Не то, что твои боевики. Твою мать, а ведь я и забыл, что сам так раньше поступал с минами!
— Пфф, ну и ладно. Зато у меня интереснее. – Выразил своё мнение Филл. Я увидел лёгкое мотание головой Дансета, что говорило мне о том, что он закатил глаза, пусть этого и не было видно.
— «Ох, мама роди меня обратно. Буду надеяться, что у меня хватит нервов на это дерьмо!» — предвкушая близящуюся задницу, подумал я.
— Как же я ненавижу такие системы. – Выдохнул я, начав разминать запястья копыт, готовясь к рубилову на клавиатуре ноутбука. Ему очень не повезло быть моим сегодняшним инструментом взлома.
— Ты долго будешь, да? – Спросил Филл, заняв позицию всего в паре шагов от меня. Его боевое седло было снято с предохранителю, приготовившись в любой момент начать автоматический огонь картечью по любому неприятеля, если вдруг что-то пойдёт не так.
Перед тем, как проникнуть в зал, Дансет, следуя моему простейшему плану, аккуратно поднял телекинезом едва не взорвавшуюся мину, открыл ближайшую незапертую дверь и положил этот раскрытый дискообразный предмет подальше вглубь, чтобы наверняка при детонации не задело осколками. После чего он обратно закрыл помещение, и я смог без инцидентов попасть к суперкомпьютеру.
— Угу, надеюсь, получится. Тут постоянно перемешивающиеся бинарные коды, без нужного шифра у меня вряд ли получится. Эх, жаль, что суперкомпьютер не перезагрузишь, как терминал, и тут без предосторожностей нельзя, иначе я бы просто попытал свою удачу, тыкая по случайным паролям. – Сидя на крупе, я повернул к Филлу свой небольшой ноутбук, который был подключён сетевым кабелем к суперкомпьютеру, и продемонстрировал ему чёрный экран с бегущими сверху вниз зелёными строчками из нулей и единиц.
Филл, конечно же, ничего не понял из увиденного им на экране.
— Ты прикалываешься надо мной? Я же тут ничего не понимаю! – Я повернул ноутбук обратно к себе.
— А тебе и не надо, для этого есть я… — Я слегка размаял шею, наклонив её вправо влево, и приступил к работе. – у которого талант ко всему этому дерьму. Ладно. Такс, для начала… — Быстро потыкав кончиками копыт по клавиатуре, я вызвал командную строку, после чего включил через неё «программированный калькулятор». Калькулятор в данном случае был большой необходимостью, ведь только с его помощью я могу быстро и точно расшифровать этот «микс коктейль» из бинарных кодов.
Пароль, который мне нужно было ввести в суперкомпьютер, состоял из букв, которые в программе моего ноутбука обозначались как последовательность бинарных кодов, то есть цифр 0 и 1, для простых пони это вообще инопланетный язык (Например буква W обозначалась как: 0101 0111), а этих кодов здесь очень много, и они льются по моему экрану, словно бурная река. Хорошо хоть они имеют пробелы между собой, иначе я бы просто умер. И ещё, к моему счастью, я сумел заметить, что большинство этих кодов часто повторяются. Это было хорошим знаком, ведь это говорит о том, что паролей у данного суперкомпьютера не много, и они состоят из одинаковых букв, но, как я уже успел понять, составлены они по-разному, что не есть хорошо, ведь тогда мне придётся прибегнуть к своей интуиции в выборе нужного пароля, а попыток у меня всего четыре. (как же без этого) Хорошо хоть мне известно, сколько букв в нужном мне пароле. Должно быть восемь символов. Трое из них дважды повторяются, то есть в общей сложности мне нужно найти четыре символа.
Сложно. Но для меня это просто на просто нудная и долгая работа.
— «Что ж, поехали…» – Мои глаза беглым взором просматривали проносившиеся строки, пытаясь найти и запомнить хотя бы один двойной (то есть два раза подряд) повторяющийся код. Прошло двадцать минут, прежде чем я выловил первую «рыбку».
Введя найденную мной последовательность в настроенный калькулятор, программа выдала мне:
0100 1111 = O
— «Есть! Одна из букв пароля – О. Ладно, двигаемся далее…»
Через ещё полчаса и я нашёл второй код:
0100 1100 = L
Через ещё пять — десять минут:
0101 1001 = Y — Но вот я подошёл к самой потной части: чем меньше оставалось букв, тем больше времени мне требовалось, чтобы найти следующий. А среди целого моря нулей и единиц, мне нужно найти ОДИН! Один. Один. Одиииин единственный. Это всё равно, что капля в море.
Вообще поиск отнимает очень много времени и терпения. Усталость начинала быстро настигать меня, вдобавок от длительного повторения одних и тех же действий раз за разом я становился раздражительным. *искать-искать-искать-искать-искать* *нашёл два одинаковых кода* *проверил* *не подошло* дальше *искать-искать-искать-искать-искать* * нашёл два одинаковых кода * *проверил* *подошло* *калькулятор* *запомнил*, и снова *искать-искать-искать-искать-искать* и так далее. И почти каждый раз, когда я находил предположительно правильный код, и он «невероятно» предсказуемо оказывался неверным, я по нарастающей начинал беситься, что сопоставимо тем, если бы мне выдирали один волосок с моей головы каждые десять секунд. От такой вымораживающей спинной мозг и все мои нервы работы я тихо психовал, периодически долбя по клавиатуре ни в чём не повинного ноутбука.
Но под конец я не выдержал, и уже хотел закричать и разбить о пол этот чёртов ноутбук, как слава закону мировоздания – у всего есть свой конец. После долгих и изнурительных часов я всё-таки нашёл последний, финишный код, на поиски которого я потратил целый сраный час оправданных мук. Когда мною были досконально перепроверены все полученные результаты, я с облегчением вздохнул.
Последним символом оказался:
0101 0000 = P
— Долго нам ещё ждать?! – Недовольно спросил Дансет, от долгого и изнурительного ожидания, стоя на стрёме за открытой дверью вместе с Иминенсом.
— Ты не бог бы заткнуться, а?! – Стервозно гавкнул я, ощущая себя порабощённой машиной для расшифровки, готовая убить любого, кто ей помешает. – Кто здесь головой пытается думать я или ты?! – Дансет фыркнул и отвернулся к себе, уставившись куда-то вперёд по коридору. – Спасибо! – Я сделал глубокий вдох, пытаясь освежить свою измученную голову.
— «Наконец-то… Теперь… да-да-да-дааа… дело за малым – угадать пароль… Чёрт, если я ошибусь, то все усилия окажутся напрасными…» — Глубоко выдохнув, я трясущимися копытами отложил ноутбук в сторону и поднялся на ноги. Неожиданно я ощутил неприятный скрип в суставах, что не удивительно — несколько часов они находились в состоянии бездействия. И мой круп, почувствовавший себя плоской глиняной дощечкой от долгого сидения на полу.
— Ух! – Выдавил я. – Так вот как чувствуют себя в глубокой старости. – Случайно озвучил я свои мысли вслух.
— А чего ты ожидал, сидя на крупе больше двух часов. – Прокомментировал Дансет. – Кстати о часах, скоро должен прилететь вертолёт, ты закончил? – Я по очереди выгнул свои копыта, чтобы кровь снова потекла по жилкам, прогоняя онемевшие участки тела.
— Хой… — Расслабленно выдал я. — …да, почти.
— И сколько нам ещё ждать?
— В худшем случае минут десять. – Красный единорог повернулся ко мне.
— Тогда шевели задницей! – Его усмирил Иминенс.
— Тихо, не надо на него кричать. Если он из-за тебя совершит ошибку, то ему придётся начинать всё сначала. – Дансет посмотрел на Иминенса и испытал что-то на подобии испуга, нехотя ещё два часа стоять в ожидании.
— То есть, вперёд Савант! Не подведи! Мы с тобой!– После чего он выдохнул, перенося свой вес с ноги на ногу, и снова встал в утомительную стойку стражника.
Я повернулся к экрану суперкомпьютера, на котором горели горизонтальные строчки паролей различных вариаций и бессмысленных знаков препинания.
— «Итак, какое слово может состоять из букв O L P Y? Хм… восемь символов, шесть из них двойственно повторяются…» — Я высматривал на экране пароль, подходящий под данную характеристику.
Первый попавшийся был:
POLY POL
*тык* — Неверный пароль! Совпадение составляет 4/8.
— «Чёрт!» — Раздалось в глубинах чертог моего я. Поискав ещё чуть-чуть, я нашёл ещё один.
POOL PLY
*тык* — Неверный пароль! Совпадение составляет 1/8.
— «Чёрт! Да издеваешься! Этот ещё хуже…»
Оставшихся попыток: 2
— «Так-так-так-так-так. Может этот? Он похож на первый»
POPY LOL
*ТЫК* — Неверный пароль! Совпадение составляет 4/8
Осталась последняя попытка. В этот момент меня переполнили разочарованность и ярость. Я занёс своё копыто, чтобы от злости со всей силы вдарить по корпусу суперкомпьютера, но остановился, ведь беситься сейчас, конечно, не самое время.
— «Думай-дума-думай! Какой же ты идиот Савант! ИДИОТ!» — Вместо удара копытом я ударился лбом в экран, продолжая тихонько биться головой. – «Почему ты такой легкомысленный?» — Каждый маленький удар лбом отдавался глухим стуком в глубинах экрана. – «Чёрт! Я поторопился! Как же я глуп. Надо было всё обдумать, прежде чем делать. Теперь у меня одна попытка! ОДНА! Ох… я бездарность. Если я сейчас не угадаю, то компьютер заблокируется на неопределённое время. А возможно и тревога поднимется! Блин. Если я ошибусь, то весь мой двухчасовой труд насмарку! И времени думать осталось немного, скоро должен прилететь вертолёт, заставлять ждать своих согрупника нельзя – они и так устали меня ждать»
*тук**тук**тук**тук*
— «Но я могу перезайти в компьютер, и тогда у меня вновь будет четыре попытки… но мне снова придётся рвать волосы на голове, чтобы найти этот чёртов пароль! Дерьмо! Я не буду этого делать! Я же сдохну искать эти коды…»
*тук**тук**тук**тук*
— «И как меня вообще угораздило попасть сюда? Я здесь не по своей воле. Хотя нет, по своей. Вот поэтому я бездарность! Идиот»
*тук**тук**тук**тук*
— «Зато я побывал в таком месте, в котором никакому подобному мне любителю технологий, никогда не побывать! Круто же, суперкомпьютер Министерства Морали прямо перед моим носом, и к тому же я его сейчас взламываю… это блестяще» — Я перестал биться головой, и теперь просто уткнулся в экран. В то время, как я попытался придумать что мне делать дальше, в мою голову, как на зло, стали лезть отвлекающие меня от дела мысли. – «Интересно, а Мис Пай ела тортики, придумывая стиль для офисных коридоров? Они выглядят так, будто их создавали сами кондитеры… Наверное, у неё там весь кабинет сладостями заполнен. Да, целые тонны тортиков: бисквитные, кремовые, шоколадные, ванильные… ну… какие там ещё существуют?» — Я встряхнул головой. – «О чём я вообще думаю?!» — Попытавшись сосредоточиться на работе, в голове образовалась лишь пустота, беспомощно стремившаяся наполниться размышлениями о чём угодно, но только не о взломе компьютера. – «…леденцовые. Торты с леденцами существуют?» — Я смирился с тем, что не могу думать о чём-либо другом, и дал свободу мыслям о тортиках. – «Хех, даже если таких и нет, то Мис Пай придумала бы. Почему нет, она же создала «сладкую архитектуру»!» — Слово леденцы почему-то задело меня. Я задумчиво закрыл глаза.
— «Леденцы… леденцы… я бы сломал себе зубы, если бы ел такой торт. Что ещё с леденцами можно придумать…?» — Я дал волю фантазии. – «Леденцы в карамели… нет, лучше леденцовые зубы, или леденцовый стакан, наливаешь в него горячий чай, а он становится сладким. Леденцовый галстук, леденцовый компьютер, роботы из леденцов…» — Я остановился. – «Компьютер и леденцы…» — Открыв глаза, я отлынул от экрана и стал искать слово, которое я недавно видел на нём.
— «Леденцы…» — Вдруг мои глаза нашли желаемое среди зелёных строк суперкомпьютера. – «LOLY POP» — Прочитал я.
LOLY POP
*тык* — Пароль принят! Совпадение составило 8/8 – Я разочарованно приоткрыл рот, когда вид экрана поменялся и на нём показались названия различных файлов, среди которых были нужные мне.
— И ради этой херни я потратил два часа? – Через силу произнёс мой приглушённый противогазом голос. Услышав мои слова, Филл повернул ко мне голову.
— Что там? – Поинтересовался он.
— Жопа. – Угрюмо огрызнулся я на него, заслышав раздражающий вопрос.
— Ты чего такой злой?
— Потому что. – Я вздохнул и попытался успокоиться. – Просто… меня сильно бесит, когда я трачу очень много своего времени, нервов и сил на что-то стоящее, а в конце я получаю «На Савант, пососи лысого! Пароль можно было просто угадать!». Ненавижу. – За моей спиной прямо возле двери послышалось хихиканье Иминенса. Это меня ещё больше разозлило, но вместо того, чтобы поорать и на него тоже, я поступил мудрее и решил поскорее закончить с заданием и забрать файлы.
Не захотев париться с поиском нужной мне информации, я начал скачивать всё сразу, от чего производительность ноутбука сильно снизилась, а время загрузки наоборот увеличилась, и поделом мне, нефиг лениться, но останавливать процесс было уже поздно.
— Ну ты скоро? – Надоедливо спросил красный единорог со взрывчаткой в сумках. Процесс загрузки был долгим, но к счастью он подходил к концу.
— Я уже за…
*БУХ* — Раздался приглушённый взрыв где-то недалеко за моей спиной. Пол на мгновение содрогнулся. Я замер, так и не ответив Дансету до конца. Что-то взорвалось в соседней комнате.
— «Мина» — Понял я. Она всё-таки сдетонировала. В воздухе повисла напрягающая тишина, грозившая вот-вот разразиться тревогой системы безопасности, о которой недавно упомянул Иминенс. Но ничего не происходило.
— Кажется, пронесло. – Прошептал Филл.
Внезапно, дверь в компьютерный зал с грохотом захлопнулась. Помещение наполнилось режущим уши громким сигналом тревоги. Я инстинктивно подбежал к двери и попытался её открыть. Но всё оказалось тщетным. Она была заблокирована. Я слышал, что с противоположной её стороны к нам пытались пробраться, стуча копытами по двери. Дансет и Иминенс не могли попасть сюда, дверь стальная, и её невозможно выбить просто так.
В шлемофоне слышались крики: «Эй… стреляй!»
— Вот бл*ть! – Крикнул позади меня Филл. Я обернулся: из потолка высунулись две массивные турели, находящиеся справой и левой сторон суперкомпьютера. Они нацелились на пегаса и с небольшой скоростью начали выпускать зелёные плазменные сгустки.
*БАХ* *БАХ* — Стрелял дробовик Филла, всаживая картечь в потолочную пушку. Два выстрела, но к сожалению одно попадание. Повреждённая турель заискрилась, хотя это никак не повлияло на неё – она всё так же продолжала вести плотный огонь по пегасу, а тому в свою очередь едва удавалось уворачиваться.
Я всем сердцем пожелал прекратить этот ужас и, как можно сильнее оттолкнувшись от двери, «подлетел» прямо к суперкомпьютеру. Выйдя из вкладки, с которой ранее скачивались файлы, я немедленно нашёл строку с командой «Система управления турелями» — «Отключить турели». Но нажав на неё, ничего не произошло. Я в отчаянии начал долбить по ней много раз – бесполезно, команда не работает.
— АА… — Раздался вскрик Филла, резко стихший в тот же момент. Я быстро оглянулся в его сторону, но вместо Филла я увидел лужу зелёной жижи и лежащее в ней боевое седло.
— «Что…? Нет-нет погодите… его…» — Я посмотрел в сторону стрелявшей в него турели. Неожиданно для меня эта турель пульнула, и сгусток обжигающей плазмы шарахнул мне прямо в лицо. Я не успел среагировать, чтобы увернуться, и был обескуражен. Почувствовав сильнейшее жжение по всему лицу, я в панике сорвал с себя противогаз. Но вместе с этим я услышал хруст. Когда противогаз был сброшен, я увидел, что он был расплавлен, и что на нём осталась образовавшаяся от мгновенного ожога корка кожи с моего лица. Боль была сильной, но на удивление терпимой. Я сразу понял, что моему лицу конец, но сейчас меня волновало только то, как выбраться от сюда. Филла растворила плазма турелей – мне не хотелось попытать удачу последовать за ним. В такой экстремальной ситуации мой мозг вошёл в ускоренный режим и стал проявлять свои способности в гораздо большей степени, словно я принял горсть Менталок.
Я немедленно рванул к боевому седлу, оставляя позади себя попадающие в пол выстрелы турелей. Упершись в седло левым копытом, я правым обхватил дробовик и с неимоверной силой вырвал крепление, а с ним и кусок патронной ленты. Автоматическое ружьё мигом оказалось у меня в копытах. Зная о том, что по мне до сих пор ведут огонь, я сделал кувырок назад, перекатившись пару метров по полу и врезавшись в стенку суперкомпьютера, при этом сумев полностью скрыться от дальнего «плазмомётчика».
Но вот одно из моих копыт удачно нащупало тоненький проводочек, протащившийся за мной по полу и полностью испачкашвшийся в зелёной жиже. Это был электронный спуск. Поняв это, я, не теряя времени, подобрал его и сунул себе меж верхних и нижних зубов, болезненно придавив губы и наплевав на гигиену. Я почувствовал, как кровоточат сосуды моего лица, и медленно капает кровь с подбородка.
Завидев очередную «порцию» плазмы, несущуюся мне на встречу, я упал на живот, пропустив выстрел над собой. Вытащив перед носом дробовик, и уперев его приклад в плечо, я нацелился на турель и закусил кнопку у себя во рту.
*БАХ-БАХ-БАХ-БАХ-БАМ* — Раздались автоматические выстрелы. Турель заискрилась. Прекратив огонь, она стала двигаться в разные стороны.
*БДЫЩ* — Её ошмётки разлетелись по всему полу, немного попав на меня и поцарапав мне и так обезображенное лицо. Наверное, я испытывал болевой шок, рас уж почти ничего не почувствовал.
Вспомнив о второй турели, я резко поднялся и, едва не потеряв равновесие, прислонился боком к стенке компьютера. Мои ноги почему-то напряжённо тряслись, грозя сойти с ума и вот-вот прекратить подчиняться своему хозяину. Выглянув за угол, я тут же увидел смотрящую в мою сторону слегка искрившуюся от повреждения потолочную пушку. Заметив меня она сразу же выстрелила. Я спрятался за угол. Сгусток плазмы попал к край корпуса, за которым я прятался, и немного расплавил его. Не желая высовываться повторно, я сделал пару шагов и выглянул из-за другого угла. Турель всё ещё смотрела в изначальную сторону. Решив не давать ей шанс успеть повернуться ко мне, я покрепче обхватил дробовик и, нацелившись на эту убийцу Филла, выдал очередь картечи, которая через два выстрела неожиданно оборвалась. Патроны кончились. Но к счастью этого хватило, чтобы уничтожить турель. Её повреждённую электронику замкнуло, от чего и взорвалась, оставив после себя обугленное пятно на потолке.
Я выронил дробовик и упал на пол.
— «Всё…» — В ушах слышались бешенные удары сердца, в ногах разыгрались судорожные подёргивания, а в голове царила буря адреналина, оставшаяся после недлительного, но опасного сражения.
— «Почему-почему-почему… почему всё так вышло?! Я же почти закончил!» — Я закрыл копытами лицо. – «Мы бы могли избежать жертв!» — Внезапно мои щёки почувствовали режущую боль. До меня тут же дошло, что у моего лица оторвана большая часть кожи. Убрав копыта, я увидел на них кровь. Как по закону, это побудило во мне мысль, что моё уродство уже не изменить. К тому же относится и смерть Филла.
В голове внезапно всплыли давние слова Снэка, когда он нашёл меня в баре:
— «…я тоже много кого потерял: знакомые, напарники… Война – это жертвы, и это надо просто принять…»
— Война… нет, я к такому не готовился. – Я напрягся и перевернулся на живот, после чего поднялся на дрожащие от нервов копыта. Мой взгляд пал на зелёную жижу в паре метров от меня. – Филл… я не думал, что всё закончится именно так. – Меня наполнило сожаление и скорбь о нём, придавая происходящему ещё большую горесть.
Я поднял с пола дробовик, после чего медленно поплёлся к запачканному жижей боевому седлу.
– Никто из нас с тобой… нет, Я не ожидал, что всё может принять такой оборот. – Вдобавок к чувствам скорби прибавилось противное чувство вины вину за то, что из-за моей нерасторопности погиб пони. Подойдя к седлу, я подтащил его поближе и осмотрел. Оказалось, что крепление для оружия не сломано. Получается, когда я вырвал дробовик, я просто грубо раскрыл крепёж, ничего при этом не повредив. Удача.
Я прислонил дробовик к седлу и стал закреплять все крепежи на своё законное место.
— Если бы я не ленился… прости, это я виноват. Нужно было потратить всего лишь минутку, чтобы сделать всё быстро. Тогда бы мы успели покинуть зал… но я же так не умею… — Раздался щелчок закрывшегося крепления, означавший, что моё оружие теперь на месте.
— Но уже ничего не поделаешь, что сделано, то не вернуть… теперь и ты будешь меня преследовать? – Я открыл затвор дробовика и вставил в него патронную ленту. Потом, перезарядил верь агрегат.
— «Думаю нет, я же его почти не знаю…» — Облегчённо подумал я, поняв, мне не станет тяжелее, чем есть.
– Я попытаюсь… ай, мне просто нужно твоё оружие. – Расстегнув ремни, я надел на себя боевое седло и туго затянул ремни обратно. – Оно всё равно тебе больше не нужно… — Тихо добавил я. После этого я подошёл к суперкомпьютеру и нашёл на экране строку «Управление дверью» — «Открыть дверь». Прежде чем нажать на неё, я сунул себе в рот электронный спуск и развернулся лицом к выходу, приготовившись стрелять в случае опасности.
*тык* — Дверь раскрылась. За ней я увидел нечто невообразимое. Такого побоища мои глаза в жизни ещё не видели.
Но окончательно удостоверившись, что всё в порядке, я неуверенно двинулся вперёд.
— Посмотрим, что из этого выйдет…
Красивый, я бы даже сказал, завораживающей красоты коридор сейчас представлял из себя некое подобие поле битвы. В глаза сразу бросались валявшиеся трупы недавно поверженных охранных роботов, которые занимали собой почти всё пространство коридора, часть из них даже ещё дымилась. По всей длине нежно-красного напольного ковра проглядывались тёмные пятна от масла, портящие всю его красоту. На стенах были множественные следы от пуль и содранные обои, вперемешку с которыми красовались огромные сквозные дыры. Через них мне хорошо было видно другие офисные помещения. Зато взглянув наверх, я запечатлел ничем нетронутые «бантиковые» люстры, всё так же блестящие от света собственных ламп.
Я неуверенно оглядел место происшествия.
— «Мать моя женщина… ну вид» — После ещё недолгого размышления я сделал вывод, что коридор полностью загромождён, и по нему не пройти. Нет, пройти можно, только если ты пегас и можешь перелететь всю эту груду металла. Жаль я не являюсь таковым.
— «Но ведь трупов Иминенса и Дансета здесь нет. Значит, они выбрались от сюда, но как? Они же так же, как и я, не умеют летать!» — Мой взор автоматически пал на выломанную дверь в соседний офис. Я подошёл именно к ней, так как именно через её дверной проём я видел пустующий и на вид более-менее проходимый пол. Заглянув в помещение, высунув одну лишь голову и осматривая обстановку, я на радость себе сразу же нашёл обходной путь. И мне казалось, что благодаря нему-то Иминенс и Дансет сумели прорваться через блокаду из роботов. Я был уверен — они прошли здесь.
Зайдя во внутрь, я подошёл к зияющей в стене кривой овальной дыре, созданной благодаря плотному обстрелу. Дыра была высотой сопоставимой с моим ростом, а по ширине была не более полутора метров.
Я оглядел проход.
— «Что ж... Если это сделали они, то видимо идея Филла, взятая из кинофильма, имела место быть…» — Моя голова слегка наклонилась, чтобы не задеть ею торчащие с верхней части дыры щепки досок, и я спокойно прошёл в следующий кабинет.
С недавнего момента, когда я только покинул компьютерный зал, в голове почему-то образовалась густая, но… приятная пустота. Со мной ещё никогда такого не происходило. Такое чувство, что эта пустота помогала мне сохранять спокойствие и концентрацию на окружающей обстановке, не давая упускать мельчайшие детали: любой, даже тихий, шорох или скрип улавливался моим ухом. Но при всём этом, мой мозг продолжал ускоренно работать, постоянно прокручивая все возможные варианты нападения на меня охранных роботов и путей отступления, если ситуация грозит завершиться моей гибелью.
Оказавшись посреди следующего офисного кабинета, мои копыта сразу повели меня к близстоящей двери, выводившей в коридор. Со стороны пола слышалось едва уловимое поскрипывание паркета, погребённого под слоем пыли и обломков частично уничтоженной стены. Открыв дверь, я опять выглянул одной лишь головой. Но я тут же увидел справа от себя, то есть со стороны компьютерного зала, опрокинутый на пол расстрелянный, видимо бронебойными пулями, корпус охранного робота, который закрыл собой весь проход на пути к выходу, из-за чего мне пришлось идти в обход.
Посмотрев на дверь в сторону лестницы, я увидел вполне проходимый путь, несмотря на пол, который усыпан осколками и уничтоженными телами протектронов.
— «Это уже немного лучше» — Облегчённо прозвучало у меня в голове.
Быстро оказавшись на лестничной площадке, я запечатлел на её ступенях пролившуюся кровь и кровавые следы копыт, ведущие одновременно и наверх и вниз. Моё логическое мышление начало рассуждать об этом само по себе.
— «То есть?» — Куда именно пошли эти двое, да ещё и, как я уже понял, раненные?
Я решил подняться наверх, ведь если идти туда, то только чтобы попасть к вертолётной площадке. А там уже скоро должен быть посажен вертолёт, чтобы забрать нас. Это самый логичный и правдоподобный вариант отступления. Но, не поднявшись и двух этажей, как я наткнулся на пулемётные гильзы, лежащие в луже свежей крови, и рассыпанные у лестничкой стенки ошмётки брони, раздробленные микросхемы и (почему я сразу не заметил?) изрешечённый протектрон. А ещё непонятный широкий чёрный след на стене, от которого пахло копотью.
Спокойно мыслить мне очень мешала тревога, или скорее, страх за своих напарников. Я с каждой секундой нервничал всё сильнее и сильнее, а факт того, что времени у нас всё меньше, требовал от меня активных действий. Даже мой внутренний диалог несся сломя голову, лишь бы быстрее прийти к какому-нибудь выводу.
Я посмотрел вверх по лестнице – следов крови больше не было, значит, они побежали обратно вниз. – «чёрт, нет времени! Для меня сейчас самое главное найти этих двоих как можно скорее – вот-вот прилетит вертолёт! Я прямо лицом чувствую дуновение его лопастей»
Я развернулся и поскакал вниз.
— «А может, они разделились? Допустим, что один побежал наверх, а другой вниз. Но тогда кто из них ранен? Нет, это глупо: во первых разделяться в таком положении опасно и нецелесообразно, ведь тогда они по одиночке стопроцентно погибнут, а во вторых у Дансета аптечка, значит он в ближайшее время должен оказать Иминенсу или, не знаю, самому себе или им обоим, медицинскую помощь! И, кстати, мне помощь тоже не помешает. Чёрт, лицо начинает гореть! Ну где аптечка, когда она так нужна?!» — Я как ужаленный нёсся вниз по лестнице, не тормозя на поворотах. А чтобы не врезаться в стенку я попросту хватался копытом за решётку перил, тем самым резко поворачивая и ускоряя своё движение вперёд, что экономило убывающее время.
Пропуская под собой проносившиеся ступени лестницы, я всё думал, когда же закончится этот след, и как много крови потеряли мои коллеги, спускаясь так далеко – мною уже пройдено пять этажей. Довольно много для раненого пони. Хотя спускаться легче, чем подниматься. Может поэтому? И как они смогли так быстро уничтожить роботов и пройти такое расстояние, ведь после внезапно включившейся тревоги прошло не более десяти минут, прежде чем я сумел открыть дверь и выбраться из компьютерного зала…» — Размышления же сразу прекратились, как только я заметил, что кровавый след резко заворачивает в сторону и скрывается под закрытой дверью. Я схватился за перила обоими копытами в надежде быстро погасить набранную мною скорость. Но физика оказалась стервозной штукой, и я, позабыв о центробежной силе, закружил и по инерции врезался в эту же самую решётку. Было больно, но обошлось без последствий.
Я поднялся на копыта, чувствуя в боку ушиб от удара в патронташ, который передал удар мне.
— Чтобы я ещё раз бегал по лестницам…! – Подойдя к двери с дрожащими от напряжения копытами, я открыл её. Мой быстрый взор сразу оценил обстановку:
За дверью оказался просторный холл, значительно отличавшийся от ранее виденного «конфетного» коридора: белый мраморный пол с нежно розовыми прожилками, который был не в тему заляпан кровавыми следами копыт вперемешку с каплями крови, и по которому недавно прошлись очередью из минигана, уничтожив лежащих сейчас по среди холла двух протектронов, оставив на полу следы от пуль и пару десятков близлежащих меня гильз. Стены были выклеены в чистые белые обои, на фоне которых красовались изогнутые вверх настенные светильники. Войдя в помещение, я увидел в трёх метрах справа от себя уголок, в котором расположились перевёрнутый столик с разбитой вазой и два мягких кресла, смотрящих в мою сторону. Думаю, раньше, сидя на них, делали перерыв на чай. А в нескольких метрах слева от этого уголка для отдыха стояла большая белая колонна, дополнявшая своим величием антураж холла.
В пяти метрах слева от себя, то есть от входа, я запечатлел на стене подсвеченные три плаката в рамках: на первом была изображена элегантная белая кобылка-единорог с изящно завивающейся на бок фиолетовой гривой и надписью снизу «Министерство Стиля»; на втором была изображена Мис Пай, улыбающаяся любому смотрящему на её портрет и глазеющая в ответ своими большими и до безумия радостными глазами, а большой шрифт снизу плаката «Всегда!» сильно врезался и сразу же побуждал во мне вопрос «Всегда что?», после чего я находил сверху шрифт поменьше, где писалось «Пинки следит за тобой…», от чего всё вставало на свои места; третий плакат изображал улыбающуюся кобылку с лиловой шёрсткой и фиолетовой гривой с опять же лиловой полоской на ней, эта кобылка на вид была менее радостной, чем Мис Пай, но счастья в её глазах было не меряно, казалось, что она вот-вот начнёт прыгать от счастья.
Ещё раз осмотревшись, я заметил, что следы ведут вдоль левой стены и через тридцать «кровавых копыт» поворачивают за угол, прямо напротив неожиданно для моих глаз нарисовавшейся лестницы, предварительно спрятавшейся за колонной и до последнего момента не хотевшей попадаться мне на глаза. По материалу она ничем не отличалась от мраморного пола, ну разве что её перила были чёрными и имели тонкую металлическую решётку, сваренную так, что изображали эмблему Министерства Морали.
Со стороны лестницы послышался роботизированный голос:
— …ошибка. Загрузка плана на день… ошибка – обнаружена брешь в системе безопасности! Пожалуйста, отойдите.
— «Протектрон! Чёрт, похоже, он наверху лестницы» — Я медленно, стараясь не издавать шума, подошёл к краю лестницы и, не полностью выглядывая за границу перил, увидел стоявшего на месте двуногого робота.
— Распознана враждебная цель! – Он повернулся в мою сторону, из его головы приглушённо выстрелил красный лазерный луч и попал в лестничные ступени перед моим носом. Я не успел вовремя среагировать, всё произошло слишком быстро, и только после этого выстрела я спрятался обратно за лестницу.
— «Ёб тваю… это было близко» — со стороны лестницы раздавались грохочущие шаги спускающегося протектрона, — «Вот дерьмо, он идёт сюда! Надо занять оборону» — я выбежал обратно за дверь лестничной площадки, из которой я недавно вышел, и спрятался за стеной, выглянув в пол-лица и продолжая наблюдать обстановку.
Копыта всё ещё продолжали предательски трястись, твердя мне, что могут перестать держать моё тело.
— Веду поиск. – Произнёс жужжащий голос робота, вооружённый, насколько я помню эту модель, тремя лазерами: один на голове, два других на обеих его руках.
Двуногий бот остановился у подножья лестницы. И теперь он стоит и не двигается, ничего при этом не произнося. Кажется, он слушает. Выискивает своего нарушителя. То есть меня.
— «Эй, я не могу стоять и ждать, пока он уйдёт! Времени мало» — я лишний раз перепроверил боеготовность своего боевого седла, — «Будем атаковать. Надеюсь, он не успеет среагировать» — я сглотнул, приготовившись выйти из-за укрытия – «А может не надо? Вдруг он меня тут же пристрелит – вон как он среагировал на меня, чуть я высунулся!» — в ногах вновь почувствовалась дрожь.
Я стал перебирать у себя в голове все свои знания об этом роботе. Мне уже приходилось иметь дело в мастерской со списанным протекторном такой модели. Ещё до того, как я попал в комплекс, мне регулярно поставляли их на доработку – я же специализируюсь на энергомагическом оружии, в том числе и лазеры. Я всегда, перед тем как начать работу, читал описание его характеристик: модель, корпус, вооружение, энергопитание, программное обеспечение, которое никогда не менялось, и причину его доработки.
Так вот, причина всегда была одна и та же – сильный разброс лазеров. Сколько раз я его не перебирал, устранить эту проблему не получалось. Но спустя довольно продолжительный промежуток времени проблема нашлась в программном обеспечении, а именно в системе наведения – при нацеливании на предполагаемого врага, программа даёт команду на сближение с врагом. В итоге получается, что протектрон должен вести огонь на ходу, что увеличивает разброс. Ну, вы просто гляньте не него, он же передвигается неуклюже, переваливаясь с ноги на ногу и сотрясаясь при каждом шаге. Конечно он будет не попадать.
Я отправлял отчёт об этой проблеме, прося дать мне разрешение на перепись программного кода, но кого-то там наверху это не устроило, и они отозвали моё прошение, решив оставить всё так, как есть. И зачем… не понимаю. Может их произвели слишком много, и копаться в мозгах каждого было запарно. Но моя удача, что мне тогда отказали, ведь теперь у меня больше шансов пристрелить этого робота до того, как он убьёт меня.
— «Удача на моей стороне. Что ж, тогда не будем ждать. Рискнём!» — Я вышел из-за укрытия и, нацелившись на роботизированного охранника, дал очередь. Но к несчастью я осознал, что у дробовика сильная отдача, а при стрельбе с дистанции примерно десяти метров я почти не попадаю и не наношу никакого урона.
— Чёрт! – Робот повернулся ко мне со словами: "Атакую!" – его лазер начал стрелять в меня, но он, как и я, не рассчитал расстояние между нами и все его выстрелы попали «в молоко». Я в этот момент скрылся за стенкой.
- Веду поиск. – продолжил он, потеряв меня из виду. Я слышал, как он идёт в мою сторону.
— «Вот что бывает, когда всё кажется слишком простым!»
— Внимание… опасный преступник на свободе! Не пытайтесь… задержать его. – Спустя несколько секунд движения ко мне прозвучал его голос.
— «Заткись ты уже! Вот почему я ненавижу, когда роботы слишком много болтают» — Я отошёл от дверного проёма и прижался боком к стенке, приготовившись пристрелить неповоротливого робота. Я уже прицелился в точку в воздухе, где предположительно должна оказаться его голова.
Шаги протектрона успели приблизиться ко мне на столько, что вот-вот должен показаться его корпус. Механический охранник расчётливыми шагами прошёл через дверь и оказался прямо передо мной, удачно подставив свою лицевую часть под линию огня моего дробовика. Я закусил спусковую кнопку:
*БАХ-БАХ-БАМ* — с противоположной стороны корпуса протектрона брызгали искры и метал, рвавшийся на маленькие кусочки. Робот встал на месте, как вкопанный, и теперь не двигался. Ещё бы, ему только что вышибли «мозги»! Через огромную брешь в его голове даже было видно множество микросхем и лампочек, которые теперь периодически искрились, испытывая замыкание в электро цепи.
— «Всё?» — озадачено подумал я, — «Неужели он настолько слаб, что его можно уничтожить несколькими выстрелами?»
*БЫХ* — прозвучал хлопок, и я рефлекторно закрыл лицо копытом. А когда убрал его, то увидел, что из головы протектрона потянулся небольшой дымок.
— Всё парень, ты своё отслужил! — в шутку произнёс мой голос, после чего я подошёл к роботу, который своим стоянием на месте закрыл мне проход, легонько толкнул его в противоположную сторону от двери, освободив себе путь, и, перешагнув железный труп, прошёл в холл.
В помещении теперь царила тишина, перебивающаяся лишь эхом моих копыт, которые легонько стучали, шагая по мрамору. Проходя мимо лестницы, откуда только что спустился робот, я настороженно посмотрел на самый её верх, но механических собратьев нашего охранника там, к счастью, не было. Тогда я продолжил идти по свежим кровавым следам, с дрожью перебирая копыта. Похоже, переизбыток адреналина и нервоз плохо сказываются на моём здоровье.
Время поджимало, поэтому, несмотря на слабость в ногах, я перешёл на рысь. Когда я завернул за угол, куда вели следы, то увидел белую дверь, у которой была окровавленная ручка и под которой скрылись «красные копыта». Я незамедлительно подошёл к ней. И только я хотел её открыть, как что-то кольнуло меня в груди прямо в сердце, словно шприц воткнули. Но через мгновение укол прошёл.
— «Опять эта колка…» — я встряхнул головой, — «Чёрт, как же больно! Надеюсь, у меня нет проблем с сердцем. Нужно будет провериться у Яна, когда вернёмся назад…» — я вздохнул, после чего неуверенно приложил копыто к дверной ручке и повернул её по часовой стрелке, дёрнув на себя. Но едва я приоткрыл дверь, как послышался посторонний звук какого-то механизма.
*МЦЫК*
— «Что…» — Только и успело пронестись у меня в мыслях. Воздух вмиг наполнился оглушающим бабахом, после которого я моментально оглох и перестал что-либо слышать. Ударная волна оказалась настолько мощной, что меня больно толкнуло в грудь и отбросило обратно в холл, после чего я влетел в стену. Но произошло что-то неладное – врезавшись в стену, я должен был сразу же свалиться на пол, но этого не произошло. Было такое ощущение, что гравитация действовала не вниз, как по закону физики, а в бок. Оказалось, что я уже лежал на полу.
Когда всё закончилось, наступила тишина. Кажется, я на мгновение потерял сознание, а сейчас нахожусь в некой прострации, как в если бы меня уложили в нокаут. У меня кружилась голова, словно на центрифуге покрутили, и была сильная дезориентация – не мог осознать, где нахожусь. Даже последние воспоминания о том, куда шёл, выбило из головы. Господи, как же меня сейчас кружит.
Я попытался открыть глаза. Ничего не вышло. Они не подчинялись мне, словно были не моими. Тогда я приложил все усилия, чтобы поднять хотя бы копыто, но результат был тем же, то есть никаким.
По всему телу прокатилась волна боли, особенно сильно резало на лице, оно ведь пострадало ещё до взрыва. Я бы закричал, если бы мог. Хотя я почувствовал, как мои голосовые связки напрягаются, издавая хриплый стон.
Через свою рад. защиту, покрытую комплектом боевой брони, я почувствовал вибрацию стремительно приближающихся шагов – ко мне, видимо, кто-то подбежал. Жаль я не слышал привычный мне стук копыт. Но мне и без того было понятно, это пони. И даже не один. По моему телу стали проходиться прикосновения и тыканья, как если бы меня осматривал санитар. Были ли это глюки или меня действительно осматривал врач, не знаю, ясного было мало. Но манипуляции надо мной продолжились. Что-то легло на мою грудь. Наверное, ко мне приложили голову, чтобы проверить дыхание. Потом эта голова отлынула от меня, перестав давить на рёбра.
Прошло ещё минут пять, или десять секунд… часов. Я потерял счёт времени, поэтому я хаотично воспринимал промежутки событий. Сотрясение мозга, оттёк. Ну же, что ещё можно придумать?
Мне хотелось сделать небольшое движение или хотя бы произнести слово, чтобы показать, что я всё ещё в сознании, но силы иссякли ещё раньше, оставив моё тело пустым. Мне казалось, что взрыв забрал у меня всю имевшуюся энергию.
Внезапно я почувствовал, что меня грубо укусили за задние копыта и куда-то потащили.
— «…ааа-а… к-куда… стой… кто это…?» — я всеми силами пытался не терять сознание, чувствуя, что с каждой секундой перестаю осязать окружающий меня мир. Мой мозг, от незнания что со мной происходит, и кто и зачем меня куда-то тащит, думал, что я в опасности, и пытался продумать план по спасению своего хозяина. Но у него ничего не выходило – последствия после взрыва двери оказались слишком сильными. Теперь мозг оглушён и не может соображать. Я – не могу соображать.
В ушах до сих пор царила тишина. Кажется, я навсегда оглох. Думаю, так оно и есть, ведь барабанные перепонки не приспособлены к ситуациям, когда столь сильный воздушный удар происходит прямо перед носом.
Но вдруг я начал что-то слышать. Звон. Постоянно усиливающийся оглушающий сознание звон. Это означало только одно — мои перепонки оказались целы, и уже начинали приходить в себя. Какое счастье. Но со звоном пришла и режущая боль в ушных раковинах. Я опять застонал. В ответ на это послышалось чьё-то бубнение со стороны.
Чёрт! В конце концов весь мир погас для меня. Моё сознание не вынесло – я держался сколько мог. Чувства стремительно притупились, а боль в одночасье угасала.
В голове разразилась война из сотен когда-то услышанных мною голосов. Каждый из них был отрывком из воспоминаний или давно позабытых забытых диалогов.
– Если он и в правду осторожен, как я думаю…
— Ты меня не торопи…
— Я буду рассказывать тебе всё постепенно, понемногу…
— Не нужно удивляться. Дансет – сапёр-подрывник… что может быть страшнее, чем подорваться и разлететься на мелкие кусочки.
— Знаешь, информацией можно отравиться, как едой. А может, и лопнуть от переедания.
– Смотри, какой я тебе подарок принёс: пистолет-пулемёт, иначе ППСУМ – 71 — 12,7-мм; магазин ёмкостью в 71 патрон…
– Ян, знаешь, я хочу тебе откровенно сказать… я всё время ожидаю, как бы это, подводный камень. – Камень? Олицетворяешь проблему с камнем? – Да. Ну, какой-то дискомфорт, страх перед неизвестностью, или что-то типа того…
— …состоит всего из 9 деталей… ай, короче, на, держи! Смотри не обляпайся.
— Савант! – неожиданно прервал эту какофонию голос Снэка.
Я резко открыл глаза. Меня словно разбудили ото сна.
– Давай, просыпайся, – продолжил он, — а то завтрак пропустишь. — Я увидел сидящего напротив меня за столом Эпл Снэка. Я огляделся: мы находились в нашем родном кафе. В том самом, где мы обычно зависали, и где Снэк до недавнего времени меня лично познакомил с Эплджек.
Мои уши услышал щекочущий, очень знакомый звук приближающихся четырёхколёсных роликов. К нам подкатила официантка, одетая в девичье розовое платье.
— Ваши коктейли и пончики, мальчишки! – улыбчиво поставила перед нами два высоких пластиковых бокала (в каких обычно подают молочные коктейли) и две тарелки с пышными пончиками, посыпанными сладкой кокосовой стружкой и политые шоколадной глазурью.
Я вспомнил, как звали официантку.
— Клара? – сонно спросил я, пытаясь проморгаться и согнать пелену с глаз. Двадцати двух летняя кобылка потешно на меня посмотрела.
— Какое невероятное счастье — Кукушка проснулась! – она прижала поднос к груди, приготовившись отправиться обратно на кассу, чтобы продолжить разносить другие порученные ей заказы. Но глядя на её выражение лица, можно было предположить, что она чего-то от нас ждёт, поэтому никуда и не уходит.
— Я Савант. – зевающее поправил её я, даже не удосужившись прикрыть рот. Для справки: «Кукушка» — это моя кличка, прилипшая ко мне ещё со школы. Видите ли, я всегда был заядлым любителем ударяться своей кукушкой обо всё и всех. Например, когда мы играли в салки: я зачастую не успевал за изворотливыми пацанами или, как правило, быстро бегающими девчонками, и в момент их резкого манёвра прямо перед деревом, кустом, горкой или жеребёнком, я тупо не успевал среагировать и на полной скорости врезался лбом в свою преграду. Ох, вспоминаю момент, когда я влетел в кусты розы нашего садовника. А роза ведь шипастая. Ух, весь исцарапался. А после школы прихожу домой, и на меня, скрививши челюсть, смотрит отец: «Ну и где ты так умудрился?» — «Я повернуть не смог, и в кусты упал. Честно!» — После этого меня обработали и на следующий день без проблем отправили в школу.
Запах свежеиспечённых пончиков и сладкий аромат молочного коктейля поманили меня к себе, вынуждая быстрее пробуждаться ото сна. Я подтащил к себе свою половину заказа, оставив Снэку его законную вторую половину.
— С днём рождения, Клара! – мужественным голосом произнёс Снэк. Кобылка посмотрела на него. Её щёки в мгновение ока покрылись румянцем. А её привлекательная улыбка продемонстрировала белоснежные, как по линеечке ровные зубы.
— Ой, да что там. – застеснялась она. Я равнодушно продолжал уплетать сладенькие пончики, — Кстати, приходи сегодня вечером ко мне на вечеринку!
— Хорошо. – спокойно с улыбкой ответил Снэк, — Савант, ты со мной?
— М? – потом до меня дошло, что вопрос коснулся и меня, — Угу.
Я очнулся, и внезапно почувствовал, что теряю равновесие и падаю, после чего я, почему-то, обездвижено рухнул на пол, как мешок яблок. Ударившись головой, я едва не вырубился снова, но, почувствовал неожиданную боль по всему телу, а особенно в голове, протрезвел и в полной мере вернул своему сознанию нормальное состояние.
— «Кто произошло?» — задался я первым попавшимся вопросом, кстати говоря, от которого зависело в безопасности я, или нет, — «Что со мной? Почему я не могу двигаться?» — я попытался приподняться, но ничего не вышло, даже дёрнуться не смог — «Откуда эта боль… что происходит?» — я прислушался к окружающей меня среде, чтобы хоть как-то понять, куда попал. Я совсем ничего не видел – мои глаза были завязаны.
— Он очнулся. – разочарованно проговорил сиплый голос из вне, — А я только начал радоваться, что он сдох.
— «Сдох!?» – в ответ этому голосу прозвучал другой, мужской, более чистый и басистый, но в то же время очень притихший:
— А ну хватит! Достал ныть… – заткнул он того. Со всех сторон стал доноситься тихий равномерный стук копыт, который через некоторое время остановился. Я не мог понять, откуда именно шли шаги, было такое чувство, что я нахожусь в большом ангаре, где любой звук отдавался эхом, не давая понять мне его первоисточник.
— Вот та-ак, — меня аккуратно подхватили за подмышки и бережно прислонили спиной к стенке. В это мгновение я понял, насколько сильно слабо моё тело (пока не понятно почему, но я узнаю): когда меня прислонили к стене, мои копыта тут же повисли. Они настолько отяжелели, что попросту не могли шевелиться. А шея под весом моей большой головы беспомощно согнулась в сторону левого плеча.
Я сидел совершенно парализованный.
— Как ты, Савант? Мы уже начали бояться что ты не выкарабкаешься.
— «Откуда они знают моё имя?»
— А мне было плевать! – послышался сиплое выкрикивание где-то вдали.
— Да замолчи ты уже! – озлобленно ответил поднявший меня «добрый пони».
— Зато честно! Ты же любишь честность, я не прав? – сидящий рядом со мной жеребец тяжело вздохнул, не имея желания продолжать этот диалог.
— «Погодите-ка, знакомые голоса!» — и тут я понял, кто это. Моё волнение поспешно уменьшилось, оставив мне после себя более-менее спокойное состояние.
— … — я попытался сказать слово, но мне не хватило сил. Вместо желаемого вопроса, из моих уст раздался хрип.
— Ты слышишь меня? – спросил Иминенс. Я напрягся сильнее
— Х… хте… а
— Что-что? – «Да где я? Ну же!» — сконцентрировавшись на одной фразе, мои голосовые связки заработали усерднее.
— Г… где я? – наконец-то получилось.
— В небоскрёбе Министерства Морали. Не волнуйся – сейчас мы безопасности.
— «В безопасности? Это хорошо. Но… что со мной произошло? Не могу вспомнить…»
— Ч-то произошло? – мне тяжело давались слова. Я чувствовал себя изнеможённым, как говорят, на последнем издыхании.
— Не помнишь? – я промолчал в знак согласия, — Ну тогда… прости, это мы виноваты — ты подорвался на дверной ловушке, которую мы поставили для роботов.
— Хах, какая была бы нелепая смерть!
— Заткись, Дансет! Или я клянусь, выброшу их окна этого долбанного небоскрёба, и даже не поколеблюсь. – насколько я помню, Дансет был красным единорогом. Вот его образ предстал в моих глазах, как он сидит на крупе в углу, скрестивши копыта на груди, когда присвистнул и с сарказмом сказал:
— Батюшки, а мне казалось тут только я на нервах могу срываться. — говоривший со мной Иминенс прорычал на него.
— «И в какой же мы заднице, рас уж все на нервах?» — я пытался вспомнить последние события: вот я быстрым шагом иду через холл, после того, как уничтожил протектрона, иии… тут всё обрывается. Провал в памяти. Полная бессмыслица и не состыковка. Это как если взять киноленту из какого-нибудь триллера, обрезать его середину, оставив только начало и конец и склеить их воедино. И что из этого выходит? Плавное введение в сюжет резко прерывается перестрелкой и смертью главного героя. Это же охренеть можно! Я даже не успел ничего понять?
И вдобавок всё ухудшается тем, что это не фильм, а самая что ни на есть настоящая реальность. И меня опять не понятно что со мной.
Я почувствовал, как дрожит моя челюсть и стучат зубы.
— Сколько я был в отключке? – содрогаясь, произнёс я.
— Ты был без сознания ровно столько, сколько мы тут сидим. А мы тут уже целые сутки!
— «А… сутки?» — мне было трудно в это поверить, — «Так… ладно, это оставим на потом. А как же вертолёт? Эвакуация?» — у меня задрожала челюсть, — «Как мы теперь вернёмся назад»
— И… что теперь? – я сглотнул и почувствовал, что ко мне вернулся дар речи, толи от удивления, толи от вновь появившегося волнения, — Как нам вернуться назад?– моя шея выпрямилась, а моё лицо уставилось в ту сторону, откуда по моей интуиции доносился голос Иминенса, — Что с вами произошло, когда поднялась тревога?
— Заткнитесь! Вы слышите? – прервал нас Дансет. И не зря – мои уши уловили грохочащие прыжки совсем рядом, где-то за стеной. Кто-то прыгал и с силой приземлялся на пол, словно протектрон развеселился и прыгал от счастья. Передвижение какое-то странное. Я прямо чувствую вибрацию пола при каждом прыжке. Это явно что-то потяжелее, чем просто протектрон.
Некоторое время неизвестный робот попрыгал рядом с нами, будто искал нас, но потом куда-то пропал.
— Оно ушло? – притихши спросил Иминенс. За его спиной я услышал, как к нам подошёл Дансет.
— Нам нужно найти место поукромнее этого.
— Хочешь выйти за дверь и встретиться лицом к лицу с этой тварью? Ха-ха, иди, но я туда нэ пойду. Эта розовая штука стреляет лазерами из глаз, прожигая насквозь стены.
— О чём вы? – спросил я. Настала коротко временная тишина, в момент которой я почувствовал на себе их неприятные взгляды. Иминенс вздохнул, но ничего не ответил.
— Я что-то не так сказал? – я почувствовал себя непонятным.
— Для начала, давай снимем с тебя эту противную повязку…
Мои согрупники уже давно сняли свои противогазы (без новых фильтров они попросту бесполезны) и сидели с голой головой. Ну, разве что Иминенс остался в шлеме.
С моими глазами оказался полный порядок – вначале они были серьёзно травмированы от осколочного ранения, но благодаря аптечным бинтам, пропитанных целебной мазью, всё прекрасно зажило. Даже шрамов не осталось. Хотя процесс снятия повязки был очень не приятным, ведь она за целые сутки пропиталась кровью, которая впоследствии запеклась и крепко прилипла к моей коже. Было больно, когда её пришлось резко отодрать.
Лицо, кстати, тоже зажило. Иминенс утверждает, что часть бинтов и все лечебные зелья они использовали на себе, так как их оба сильно ранило, когда пытались прорваться через роботов, поэтому он наложил на меня только один оставшийся бинт. Так что остаётся непонятным, почему у меня заново отросла кожа на лице. Хотя сейчас это не имеет значения, главное, что всё восстановилось. Но… возможно мазь стекла по лицу и стимулировала заживление… ай, не важно!
Иминенс предложил мне флягу со спиртом, якобы это поможет мне приободриться. Я отказывался, твердя, что у меня недавно была зависимость от алкоголя, но он меня не послушал: воспользовавшись моим недомоганием и внезапностью, он воткнул мне в рот флягу и заставил меня опустошить половину, прежде чем я смог вырваться и захлёбываясь упасть на пол. Глаза слезились, и я готов был заплакать от жжения в горле – пить неразбавленный спирт это опасно, а идиот Иминенс похоже не знает этого, или он сошёл с ума.
Но со мной произошла одна странность: не прошло и пяти минут, как жжение прошло, словно я привык к нему, а кровь интенсивнее побежала по жилам, чудесным образом вернув мне силы. Я поднялся и сказал Иминенсу пару ласковых за такую «помощь» и, немного подумав о произошедшей странности… решил оставить флягу себе. Ирония — спирт показался мне неплохим стимулятором.
— Что будем делать? Мы ведь в западне, верно? – сказал я, присев на круп возле удобно распластавшегося по полу Дансета, и сделав коротенький глоток из фляги. Теперь я не чувствовал того жжения. – Не сидеть же здесь всю жизнь.
Красный единорог начал первый:
— Ты так спокойно спросил. У тебя есть идея? – спокойным притворством ответил вопросом на вопрос Дансет.
— Мы пытались включить маяк… — Иминенс достал из рядом стоявшей седельной сумки небольшой аппарат цилиндрической формы, с торчащей из него коротенькой антенной и прикреплённой «развороченной» батарейкой с боку, — …но мы обнаружили, что в него попала пуля.
— И что? – непонимающе спросил я.
— Он не работает. Сломан, понимаешь? – едва я взглянул на простой конструкции электронику, в голове родилось самое машинальное решение:
— А батарейку менять не пробовал? – я сделал глоток. Не заметно для меня небольшая фляга в момент опустела, — В твоём шлемофоне есть такая же, как и здесь, только поменьше. Вот вытащи её и подсоедини к своему маяку. Делов-то! – Иминенс немного помолчал, задержав на мне странный взгляд.
— Умный, да?
— Нет, просто здравый смысл. – серый единорог потёр копытом переносицу, испытывая конфуз от банальности проблемы, и ещё более банального решения, до которого он сам не додумался.
Спустя пять минут Иминенс сделал всё, что было мною озвучено, и успешно заменил батарею. А я всё это время молча наблюдал за ним. Сначала мне хотелось подсобить ему, чтобы быстрее закончить, но глядя на то, как он уверенно справляется с поставленной задачей, решил не трогать его.
— Готово. – он немного повертел аппарат в поисках кнопки, — …вот же она!
*ЧИК* — щёлкнул переключатель. На корпусе маячка загорелся маленький голубой светодиод.
— Теперь нам осталось только ждать. – Иминенс поднялся и положил работающий маяк в седельную сумку.
— Не, лучше валить от сюда нах*й. – необыкновенно равнодушно просипел голос Дансета, — Эта розовая «робочиха» испепелит нас раньше, чем прилетит вертолёт. И, — он сухо сглотнул, испытывая жажду – у нас не осталось водички?
— Нет у нас водички! – Иминенс поднялся на копыта, — Как и шанса выбраться от сюда без потерь! Если выйдем прямо сейчас, то все вместе преждевременно отойдём в лучший мир, так и не спавшивсь… спашвысь… спа… тьфу ты. Нельзя уходить из укрытия, пока не прилетит вертолёт! – его глаза понурились,- Если он вообще прилетит…
— Тогда… я могу отвлечь её внимание, пока вы с Савантом будете удирать. – я решил промолчать, не осмелившись влезть в их разговор.
— Шутки шутить вздумал!
— Эй… – он запрокинул голову назад и уставился на Иминенса, — …я вообще-то помочь хочу.
— Да мне до лампочки твоя помощь! Это тебе не в карты играть в убежище, у тебя тут нет ещё одной попытки! Нет десяти жизней, как компьютерных играх или ещё в чём-то! – Дансет вздохнул, перевернулся на бок, поднялся и подозрительно подошёл к Иминенсу, — У тебя здесь одна жизнь, один шанс выжить… кха! – красный единорог, с тёмно-блондинистыми волосами, среди которых просматривались белые пряди, ударил его в кадык, от чего тот наклонил шею и упал крупом на пол.
— Помолчи уж. Не тебе распоряжаться моей жизнью. – Иминенс так сильно наклонился вперёд, что незакреплённый шлем на его голове свалился и укатился в сторону, — Я только что потерял Филла… последнего дорогого мне пони на всём этом дерьмовом свете. Ты можешь хотя бы представить какого это? Пособолезновать, а?
Его слова были мне понятны как никому другому. Я почувствовал сострадание к нему. Я тут же ощутил скрытые грусть и тяжесть в душе Дансета, словно его чувства стали моими. Он скорбит. Казалось, даже сильнее, чем я.
— Ты не поверишь, но я пережил всех своих родственников… никого не осталось. – он криво улыбнулся, — Ха, у меня даже возникает чувство, будто я проклят. Год назад от инфаркта мозга умерла моя мать. За месяц до смерти у неё начались боли в голове, а позднее помутнел рассудок: она стала ругаться матом, срываться на меня с отцом, чем потрепала нам все нервы. Мы пытались помочь ей: водили к врачам, давали ей прописанные лекарства, но всё без толку. Она изменилась до неузнаваемости. – он завысил интонацию голоса, сделав её более маньяческой, — Это сильно пошатнуло меня на первое время. – теперь он посмотрел на меня, проверяя, слушаю ли я его, — Вскоре от цирроза печени умер и мой отец. К уходу мамы он отнёсся очень болезненно, и стал много пить и курить. В итоге скопытился. Хех.– Дансет наклонился к прокашлявшемуся Иминенсу, — У него не хватило хребта. У меня же…
— Кхе, зачем ты мне это рассказываешь…
— ПОЛ ГОДА НАЗАД мою особую кобылку на полной скорости сбила машина! Она переходила пешеходный, когда откуда не возьмись на встречке появился обдолбанный водитель! К счастью он умер от передозировки. Он даже не заметил, как в его лобовое стекло влетела кобыла. Из-за аварии образовалась огромная пробка на перекрёстке. Помеху старались убрать побыстрее. Даже пожарную вызвали. Но не для того, чтобы тушить, а чтобы смыть кровь с асфальта. Мне позвонили из больницы, как только её привезли. Я бросил работу и помчался к ней… но когда я пришёл… — Дансет сухо сглотнул, — А знаешь, иди ты к чёрту. – он попытался плюнуть на пол прямо перед Иминенсом, но из-за жажды слюны в его рту не было, поэтому ничего не получилось, — Буду я тебе рассказывать, ты же всё равно не поймёшь. – он выпрямился и пошёл к стене. А дойдя до неё, прилёг рядом, отвернувшись от нас. – Рисковать он не хочет нами… нашёлся командир по наши души.
Иминенс судорожно прокашлялся, сплюнув немного крови. Потом поднялся.
— Хочешь идти… кхе-кхе, иди. Я тебя с самого начала не держал. Проваливай, если тебе угодно. – это всё, что он сказал напоследок перед тем, как уйти в противоположную сторону, где лежало снятое с меня боевое седло с дробовиком, прихватив с собой седельную сумку.
Прошло около двух часов.
Я присел рядом с Дансетом, сказав ему, что хочу узнать о нём побольше, но в действительности мне лишь хотелось облегчить его состояние. Он лишь косо посмотрел на меня и отказался, но я объяснил ему «Давай, психологи говорят легче становится, если расскажешь о себе другим». Тогда я начал первый, поделившись с ним тем, что у меня тоже была семья… хотя зря я это вообще начал, теперь мне стало тяжелее. Задержав на мне взгляд, Дансет неожиданно, будто пытаясь выявить во мне подвох, с неохотой согласился.
Слово за слово: незадолго до войны Дансет закончил музыкальную школу в Кантерлоте (никогда бы не подумал), потом переехал в Понивиль и стал работать там учителем музыки и одновременно пения, его это вполне устраивало; вскоре его учительскую деятельность прервала «неожиданная» война, которая ещё перед своим началом изо дня в день назревала в тревожных газетных статьях. Так как в душе Дансет был патриотом, он незамедлительно уволился, при этом пожелав всем счастливой жизни, и отправился в ближайший вербовочный пункт. Там его отправили в один из двух центров по подготовке сапёров, где собственно и получил все свои знания о своей будущей военной профессии.
Через полгода, прямо во время стремительного обучения, его неожиданно забирают из центра и отправляют на фронт. Ему, вместе со всей его сапёрной частью, всегда поручали обезвреживание заминированной территории, которую удалось отбить у зебр, создание блиндажей, подкопов и в особенности укреплений линии обороны: только солдаты взяли высоту или штаб – сразу укрепляли позиции, иначе никак.
С Филлом Дансет познакомился в первые дни на фронте, когда неприлично весёлый пегас попросил у него закурить. Филл был самым что ни на есть везучим рекрутом. В то время как все были на передовой, он, являясь помощником командира батальона и главным посыльным, либо мирно отсиживался в штабе, периодически делая облёты занятых позиций и пересчёт живых солдат, либо по указам командира летал в другие военные части, принося тем одни или другие посылки. За это Филла прозвали Трясогузкой – прилетит, потрясёт своим крупом тут и там, поболтает с кем-нибудь и сразу же улетает. Из-за своего положения Филла многие недолюбливали (ему ведь не приходилось рвать себе зад каждый день на передовой), лишь горстки пони, включая Дансета, оставались снисходительными к нему. Наверное, поэтому пегас общался зачастую только с ним.
— …страшно было. – закончил Дансет. На войне я сам никогда не был, да и побывать, если честно, не хотелось бы. – Особенно один случай: однажды мы целых полгода брали одну и ту же высоту. Полгода, ты представь себе насколько была затёрта вся местность. Это было где-то на окраине пустыни Сан Паломино, прямо на границе леса. Можешь считать это байкой, но эта высота не единожды переходила из наших копыт в копыта зебр, и каждый раз, когда кто-либо из нас отступал, подступы к заросшей лесом высоте минировали, причём очень тщательно: прятали мины под мхом, корнями деревьев, ставили растяжки меж камней и так далее. Вот тебе пример, наши взяли высоту и я со всей бригадой «зачистил» местность, но, к сожалению не все мины удаётся найти, и четверть из них остаётся спрятанными. А теперь представь, что каждая из сторон отступала назад раз одиннадцать. Сколько взрывчатки осталось теперь? Уму не приложу, как мы на них ещё не подорвались.
— И чем же в итоге всё закончилось? – Дансет ответил всё тем же сиплым от жажды голосом:
— На двенадцатый раз, когда мы снова заняли высоту, командование тут же приняло решение немедленно покинуть её. Потом мы своими собственными глазами увидели почему: в небе над тем местом пролетели бомбардировщики и сбросили зажигательные бомбы. Лес моментально вспыхнул адским пламенем и позже горел три дня. Пожар тушить не стали, потому что там такое взрывное танго разыгралось, что подходить было страшно: там деревья летали как ракеты в прямом смысле слова, вот я смотрю на это зрелище издали, бабах, и дерево по дуге подпрыгнуло высоко вверх, потом перевернулось и носом упало в пятидесяти метрах от места взлёта. Сколько там мин и взрывчатки было только одной Селестии известно. – я слушал его и восхищался, неужели так бывает, — Самое смешное в этой истории то, что даже после того, как лес догорел, никто эту высоту больше брать не хотел. – Я улыбнулся, после чего наступило молчание. Мне хотелось задать ему ещё вопрос, относящийся к этой теме, но внезапно к нам подскочил Иминенс.
— Они летят! – радостно крикнул он.
— Кто?
— Кто? – хором спросили мы.
— Наш вертолёт *кху-кху* – его пробрал сухой кашель, — …кхой, плохо мне что-то. Мне Мэрин по рации сообщила, что они уже близко. К нам движутся те же пилоты, а с ними и она. Я ей доложил обстановку, на что эта сумасшедшая барышня ласково ответила «Мне плевать где вы…» — Иминенс замолчал. В его шлеме зазвучал чей-то голос. Оказалось, это была Мэрин – она попросила Иминенса дать мне с ней поговорить.
— Оу, да, сейчас. – он снял шлем и дал его мне. Я тут же одел его.
— Так, Саван… слушай меня! – на фоне слышался шум ветра и лопастей вертолёта, — Файлы… тебя? – Я посильнее прижал шлем к ушам – мне едва удавалось что-либо услышать.
— Да, у меня. Они скачены на ноутбук.
— Превосходно! Так держать боец! Теперь план Б — прорывайтесь к взлётной площадке и окопайтесь там! У вас сорок минут. Запомни, повторять не стану, мы ждать вас не будем – горючего мало, вертолёту у нас в убежище заправляться негде. Так что булки сжали и побежали мальчики! Как понял?
— Понял.
— Всё! Конец связи. – шум вертолёта на фоне пропал. Я снял шлем и отдал его обратно владельцу.
— Что она сказала? – просипел Дансет. Я вздохнул:
— У нас времени меньше двадцати минут. Нужно спешить, а то без нас улетят – у вертолёта топливо на исходе.
— Я знал, что нас не бросят! – обрадовался Иминенс, он развернулся на месте и подскочил к своему боевому седлу и миниганом на нём, — Хех, зря я нервничал.
— Не радуйся раньше времени. А то это такой закон подлости – ты вот думаешь, что уже конец и все твои невзгоды позади, как вдруг происходит какая-нибудь гадость, которая всё рушит. Не расслабляйся. – Дансет поднялся и направился к седлу с дробовиком, из которого я стрелял совсем недавно.
— Знаешь, Филл был прав на счёт тебя. – начал серый единорог, — От тебя так и несёт «весельем».
— Ни слова больше про него... Побывал бы ты в моей шкуре, и не таким бы стал. Ты просто не понимаешь, какого это, когда ты лезешь в пасть самой смерти, откуда можешь не вернуться. Ты не держал у себя прямо перед носом бомбу, готовую взорваться в любой момент. Малейшее неверное движение, и тебя будут с земли соскребать. Это такой нервотрёп, что поработав в такой обстановке, невольно начинаешь твердеть изнутри. А если вдобавок ко всему у тебя вся семья помрёт, тогда ты превратишься в каменного голема, который живёт, не чувствуя при этом ничего.
— Ладно-ладно, я понял, буду на стрёме. – Дансет просунул свою голову и копыта через седло, после чего полностью надел его на себя, начав затягивать на себе ремни.
— Савант, я возьму твой дробовик? – я сказал «хорошо», тем более он его уже одел — Пользоваться им я умею, не переживай. Свою сумку с ноутбуком можешь засунуть в мою — взрывчатки у нас не осталось, а пустую аптечку таскать бестолку, поэтому оставляем её здесь. Кстати, что было в файлах, которые ты скачивал? – потом он раздражительно добавил, — Мне просто интересно, ради чего мы рисковали своими жизнями.
Я слегка задумался. Меня откровенно не волновало содержание этих файлов, но рас уж Дансет хочет узнать, то придётся достать ноутбук и прочесть пару из них. К тому же после его рассуждения у меня тоже появилось небольшое желание проверить.
— Сейчас узнаем. – достав электронику из сумки включил её. Потом стал открывать первые попавшиеся файлы.
Первый назывался «Результаты эксперимента метального имплантата». Само название заинтриговало меня.
«Эксперимент по вживлению ментального чипа в первичную зрительную кору задней части головного мозга живого пони потерпел фиаско. Подопытный потерял зрительную связь с окружающим миром и теперь ничего не видит. Предполагалось, что имплантат будет перехватывать нервные импульсы, поступающие от глаз, и согласно своей программе изменять их информационную составляющую, благодаря чему подопытный смог бы воспринимать зримую реальность более приветливо, что снизило бы депрессивную нагрузку на мозг, а в дальнейшем, если эксперимент удастся, то перейти на новый уровень и создать мозговой интерфейс. Но несчастью дальше этого дело не пошло»
«Задумка и разработка имплантата принадлежит Управляющей Министерства Морали Пинки Пай. Она же является и заведующей эксперимента. На разработку проекта было потрачено пятьдесят семь и семь десятых миллиона битс. Из-за растраты большой суммы денег и проблемы Министерства с финансированием проект был заморожен на неопределённый срок…»
— Это не интересно, листай дальше. – по просьбе Дансета я закрыл файл и открыл другой с названием «Сценарии спец. Операций». Я принялся читать вслух. Я рассчитывал прочитать её побыстрее, так как все уже были готовы идти, и времени у нас было не так много.
— «Так, это не интересно… это тоже… это список жертв?» — мои глаза замерли на строчке с названием «Расследование дела улицы Брильянтового копыта». Узнав название моей улицы, я почувствовал мурашки, пробежавшие по спине.
Доклад главного детектива Гренербетч:
Летом, 17 июня этого года, в Мэйнхетане на улице Бриллиантового копыта дом 22 произошёл теракт. Двое преступников, чьи лица и крупы были спрятаны под одеждой, ворвались в одну из квартир на девятом этаже, где проживала семья учёного из МВТ, именуемый как Никель Савант. Сам глава семьи в это время находился вне дома и сидел в кафе с другом. Вот запись переговоров четырёх агентов ММ во время слежки за домом и Никелем Савантом в кафе:
Обёртка: Говорит «Обёртка», внимание! Перед домом остановились двое неизвестных.
Командир: Докладывайте, Обёртка.
Обёртка: Сижу на скамейке напротив дома через дорогу. Наблюдаю, как двое жеребцов пегасов что-то обсуждают перед входом в дом. У одного из них чёрный дипломат.
Командир: Опишите их внешность.
Обёртка: Сейчас… чёрт, никак не могу. Один из них прямо сейчас посмотрел на меня и теперь не сводит глаз. Он меня заподозрил. Делаю манёвр, постараюсь слиться с прохожими.
Командир: Принято. Соблюдайте осторожность! Мы попробуем подключиться к камерам наблюдения на светофоре рядом с вами, попытаемся их заснять.
Обёртка: Вас понял.
Мои волосы встали дыбом.
— «За мной следили?» — я проморгался, не веря написанному. Но через секунду я убедился в подлинности этой текстовой записи, когда заново пробежался по строчкам.
— Савант? – окликнул меня Дансет. Я ничего не ответил. Мне не верилось, что за мной следили прямо перед терактом и я ничего не подозревал при этом. Встряхнув головой, я продолжил читать.
Командир: «Кремовый», доложите обстановку.
Кремовый: Кремовый на связи. Пока всё спокойно. Сижу в дальнем углу кафе, наблюдаю за объектом. Никаких признаков контакта с посторонними лицами. Голосовая прослушка тоже ничего не дала. Он просто болтает в компании с Эплджек и её близким.
Командир: Внимательней, Кремовый! Будьте начеку. У Обёртки возникла проблема, пришлось ненадолго отступить. По поводу прослушки, у объекта сегодня намечаются какие-нибудь гости?
Кремовый: Нет. А если и намечались, они бы упомянули хотя бы раз. А так я ничего не слышал. Только официантка на роликах спрашивала, как поживает семья, ничего такого.
Командир: Принято. Продолжайте слежку. В случае непредвиденной ситуации немедленно доложить нам.
Кремовый: Вас понял.
10-ю минутами позже на связь с остальными членами операции вышли остальные два агента.
Пролине-1: Командование, на связи Пралине-1.
Командир: Докладывайте.
Пролине-1: Находимся в соседней квартире, рядом с квартирой объекта, вижу через глазок двоих пегасов, они только что вышли из лифта, один из них идёт с зажатым подмышкой дипломатом чёрного цвета. Направляются к двери квартиры объекта.
Пралине-2: Говорит Пралине-2, у вас получилось подключиться к камерам наблюдения?
Командир: Это уже сделано. У нас есть их изображение. Высылаю вам копию.
Пролине-2: Есть! Та-ак, сейчас сверюсь… да, это они. Я проверил, точь в точь похожи.
Пралине-1: Стоп, они открыли чемоданчик, вытаскивают что-то из него… похожее на… пластид! Это взрывчатка! Повторяю, у них взрывчатка! Они собираются взорвать дверь!
Пролине-2: Погоди, я вижу ещё кое-то в дипломате: похоже на пистолет, и большую Спаркл батарею? Что?
Пролине-1: Что нам делать?
Пролине-2: Да! Мы ждём указаний!
Командир: Ничего не предпринимать. Продолжайте наблюдение.
Пролине-1: Что!?
Командир: Обёртка, как обстановка?
Пролине-1: Сэр, постойте, вы...
Обёртка: Обёртка на связи. Я на новой позиции, неподалёку от входа в дом. Гуляю вместе с прохожими туда-сюда, постоянно держу вход в поле зрения.
Командир: Кто-нибудь ещё входил в дом, кроме тех двоих?
Обёртка: Нет, я никого не видел.
Пролине-1: СЭР! Эти двое заминировали дверь, у одного из них заряженный пистолет в зубах! Они готовятся к штурму квартиры!
Командир: Вы меня плохо слышали? Я сказал "ничего не предпринимать"! Продолжайте докладывать обстановку.
Пролине-1: Сэр, мы можем схватить их прямо сейчас! У нас есть шокеры, мы их моментально уложим!
Командир: Нет!
Пролине-1: Сэр, чёрт, там же дети! И их мать — жена объекта! Их же убьют!
Командир: Лейтенант! Если вы еще раз назовёте меня "сэр", я вас разжалую!
Пролине-1: Разжалуете!?
Командир: Вы совсем глухой?
Пролине-1: …их же убьют... убьют, понимаете!? У нас перед носом террористы закладывают бомбу, и потом они собираются переубивать всю семью. Почему нам нельзя вмешаться?
Я практически полностью был поглощён в чтением, не замечая, что творится вокруг. Для меня было шоком то, что я сейчас читаю.
Командир: Во-первых, потому что наша основная задача — это наблюдение. Вы должны быть хладнокровны, рас уж работаете шпионом. Во-вторых, любая ваша необдуманная инициатива отражается, прежде всего, на репутации Министерства Морали, и моей репутации тоже! В третьих, вы дали клятву Пинки: служить министерству и беспрекословно выполнять её приказы. Разве вы позабыли об этом?
Пролине-1: И это весомая причина!?
Командир: Более чем, лейтенант. Сейчас наш приоритет вращается вокруг объекта, а не его семьи. А ваш заключается в том, чтобы отслеживать приход и уход объекта. Так что советую вам лишний раз не тратить нервы и выполнять поставленную вам простейшую задачу! Вы меня поняли?
Пролине-1: Но это… нет так нельзя, это бессердечно! Как вы можете так говорить? А если бы там были ваши жена и дети? Как бы вы тогда поступили!?
В этот момент преступники ворвались в квартиру.
Пролине-2: Чёрт, докладываю, они взорвали дверь! Повторяю, взорвали дверь! Преступники проникли в квартиру!
Пролине-1: Знаете, "сэр" да пошли вы. Вы жестокий тип. Вы хуже зебр, против который воюем! Гнить бы вам в тартаре за ваши высказывания.
Командир: Ох… сынок, послушай меня. Ты на службе всего месяц. Учебку недавно окончил, и ещё не привык к тем условиям, в которых нужно работать…
Пролине-1: Я не желаю наблюдать за тем, как на моих глазах убивают ни в чём не повинных детей! Нет уж, я пошёл.
Командир: Стой! Не смей покидать свою позицию!
Пролине-1: Как я уже сказал, пошли вы.
Командир: Чёрт! Придётся прибегнуть к силе. Полине-2, остановите его, немедленно! Стреляйте электрошоком! Это приказ!
Пролине-2: Слушаюсь.
Пролине-1: Стрелять...? Гха-а-а...
Пролине-2: Докладываю, Пролине-1 обезврежен.
Командир: Молодец. Не зря мы тебя, бывалого, с новичком поставили.
Обёртка: Пролине, говорит Обёртка, я слышал хлопок на верхних этажах, что там стряслось?
Пролине-2: Те двое только что взорвали дверь, и уже зашли внутрь. Думаю, они пришли за объектом. Обломаются, его-то дома нет.
Обёртка: Взорвали дверь? Ого.
Пролине-2: Новичок думает, что они убьют всю семью. Я так не считаю. Они пришли за объектом, и ни зачем больше.
Я не мог больше читать это. Мне стало слишком тяжело. Я молча закрыл ноутбук и отложил его в сторону, протолкнув его подальше от себя.
— Савант? Что стряслось? – я не ответил, мне едва удавалось сдержаться себя, чтобы не заплакать. Иминенс увидел моё состояние. Он подошёл к ноутбуку и открыл его, не поднимая с пола.
— Хм… — спустя минуту выдал серый единорог в шлеме, заново посмотрев файл, который я только что закончил читать. Иминенс подозвал к себе Дансета. Тот тоже прочитал файл, но в отличии от Иминенса никак не отреагировал на содержание и скептически посмотрел на меня.
Глазами Дансета.
— «…переживёт, ничего страшного. Смог же пережить смерть семьи, сможет и это» — я посмотрел на Саванта, жалкое зрелище: у него такой вид, будто куклой стал, — «Ой, вот только не надо впадать в трас!»
— Всё, хватит ждать, у нас эвакуация горит. – я развернулся и пошёл в сторону двери.
— Эй, постой, а как же Савант?
— Ничего страшного. Хватай его под плечо и пошли. Буду расчищать вам путь. – я подошёл к двери.
Вдруг из стены рядом со мной раздалось громкое шипение, взглянув на источник звука я увидел вырвавшийся из стены широкий красный луч, похожий на большой поток красной энергии. Его мощность была настолько высокой, что воздух вокруг мгновенно раскалился. В этот же момент поток резко ринулся ко мне, разрезая всё на своём пути. Я вспомнил, что этот огонь может извергать только та розовая машина.
Я упал на пол, увернувшись от атаки, потом повернул голову, чтобы крикнуть Иминенсу хватать Саванта и прятаться в укрытие, но не успел я это сказать, как услышал обессиленно упавшего на пол Иминенса. Когда я полностью повернулся к нему, запечатлел его обезглавленное тело… огненный луч, прошедший прямо надо мной, полностью сжёг его голову. Иминенс не успел увернуться. А Савант… его не задело, он же сидел, поэтому ему даже уворачиваться не пришлось. Чтож, теперь нас двое.
Не смотря на мой пофигизм в голове гремели различные мыслишки:
— «У нас проблемы! Как эта хрень засекла нас? По маечку? Какое ржачное совпадение, а я только подумал о ней. Придётся одним справляться – Савант же у нас грустит»
— Хаха, что за идиотизм! – посмеялся я с того ни с сего, — Неужели я наконец-то умру? Да неее, смехота то какая! – во мне взыграло нервное веселье, — Что мы имеем: обезглавленного единорога. Что с ним можно сделать? О, точно! Я могу расстрелять эту роботиху бронебойными! Да это вообще тогда легкотня.
Луч появился снова, вырвавшись с левой стороны двери, после чего по её контуру начал вырезать дыру. Поток энергии обжигающе проносился мимо меня всего в полуметре.
— Воу. Ссс жжётся! – я прикрыл морду копытом, чтобы не жарило так сильно, — Кто же тебя создал такую, горячая ты моя! – крикнул я той хрени, которая извергала столь жаркую струю.
Луч полностью вырезал дверной проём, после чего пропал. Останки двери рухнули на пол, оставив на своём месте огромную дыру. В этой дыре красовалась робот-кобыла: её тело было подобно какому-нибудь боевому андроиду нашей армии, которых мне приходилось видеть на фронте; на безротом лице дрожали два чёрных глаза, среди которых выделялись голубые радужки; розовая грива и хвост были скорее декоративными, чем несли какую-то функцию; голова полностью состояла из розового металла; шея и туловище покрыты анатомически подобранными (в зависимости от места крепления: шея, плечо или спина) листами брони, имевшие между собой мелкие зазоры; колени и места, где сгибались остальные части копыт, ничем не были защищены, что показалось мне слабым местом робота, хотя шарниры в них выглядели крепкими.
Робот смеялась и странно хрюкала.
— Я нашла вас! – весело произнесла она. Кстати говоря, она чем-то мне напоминала ту сумасшедшую Пинки Пай.
— Да ладно! *БАХ* — прицельный выстрел из моего боевого седла удачно попал ей в колено. Пуля отрикошетила, оставив царапину.
— Ай, больно! – роботиха поджала копыто, — Не приглашу тебя на вечеринку! – её грива раздвинулась и от туда высунулась голубая пати пушка. Внутри дула загорелся свет, и из пушки вырвался тот самый обжигающий луч. Я кувыркнулся в сторону, и мне удалось вернуться. Тогда железная пони повернула ко мне голову, продолжая испускать поток красной энергии.
Я подумал, что убегать от луча таким способом бесполезно. На ум ничего лучше не пришло, чем сократить дистанцию. Сделав ещё один кувырок и перевернувшись на живот, я сделал рывок. Но тут у меня появилась идея получше – я уведу робота от Саванта. Постараюсь её отвлечь, а потом, если мне удастся, как-нибудь заманю к окну и сделаю так, что она в него врежется, пока будет бежать за мной, и выбросится наружу.
— Я гений! – крикнул я вслух сам себе, — Эй, дура, догони меня! *БАХ-БАХ-БАХ* — дробовик пострелял ей по туловищу, но на нём и вмятин не осталось.
— «Да что же это за броня такая? Зачарованная что ли?» — я выбежал за пределы комнаты, оказавшись в пустом коридоре. Повернув на право, я побежал со всех ног.
— Глупенький, в догонялки поиграть хочешь? – она необычайно быстро побежала за мной вслед.
— «Ох ниха! Чё такая быстрая!» — на каждый мой пройдённый метр, робот пробегала пять, то есть в пять раз быстрее, — «Как же быстро ты будешь бежать, если разгонишься посильнее?!» — дистанция между нами почти полностью исчезла, пока я не увидел справа открытую дверь. Не задумываясь ни на секунду я оттолкнулся от стены слева и влетел в пустующий офисный кабинет. Роботиха пронеслась мимо, но она тоже затормозила. Я поднялся на копыта и нацелился на дверной проём. По полу раздались удары и вибрация: розовая хрень прыжками приблизилась ко входу и высунула голову.
— Как дела?
— *БАХ* — я промахнулся.
— «Говно не точное!» — глаза робота прищурились, разглядывая моё лицо.
— Тебя зовут Денаунст? Красивое имя. – её грива раздвинулась, высунувшаяся пуша открыла по мне огонь.
— «Откуда она знает моё имя?» — сделав перекат влево, мне удалось увернуться.
— Получай! *ЧИК* А? – оружие заклинило. Я посмотрел на боевое седло: луч попал точно в дробовик, наполовину расплавив его. Расплавленный металл сильно обжигал бок. Я впопыхах расстегнул ремешки и сбросил седло, едва не получив ожёг. Патроны, застрявшие в раскалённой массе ружья, произвольно выстреливали, но слава богу все мимо меня.
— Я никогда не уезжаю из дома без своей пати пушки! – она полностью вышла из-за проёма и вошла в комнату.
— Ах ты с*ка! Ты такая же сумасшедшая, как и управляющая этого Министерства! Кстати, не она ли твой автор? – я попятился назад, так как робот начал приближаться ко мне.
— Это так здорово! Ты рад, рад? – мой круп упёрся в стенку.
— Нет. – она щекотала мне нервы этими словами. Чёрт, теперь мне точно крышка.
В голове родилась идея: я дождусь, пока она подойдёт поближе, и в этот момент дам дёру в сторону и оббегу её по кругу, тогда она меня не поймает и у меня получится сбежать в коридор.
— Гениально. – пробубнил мой сиплый голосок.
Выждав пару секунд и, резко стартовав с места, побежал вправо, как и планировал. Держа расстояние в два метра между нами, мне удалось преодолеть полкомнаты. Но внезапно меня схватили за хвост и остановили. Это была она.
— «Вот бл*ть!» — Одним движением розовая леди больно дёрнула мой хвост и подтянула меня к себе.
— Не грусти, давай обнимемся! – когда я оказался рядом с ней, она захватила меня и обняла, после чего стала с силой сжимать моё туловище. Я пытался выбраться: бил её по голове, извивался как мог, пытался разжать копыта. Бесполезно.
— Отпусти меня! – её хватка усиливалась с каждой секундой.
— Давай! Покажи мне свою улыбку! – я стиснул зубы от боли. Внутренние органы сжимались под давлением объятий. Я чувствовал, как деформируется моя грудная клетка. Боль усилилась, и я в отчаянии стал бить в глаза роботу, вкладывая в удары всю силу, что у меня была. Я надеялся, что мне удастся ей навредить, и она меня отпустит. Но это не помогало. Спустя ещё несколько секунд мои рёбра настольно изогнулись внутрь, что не выдержали нагрузки и лопнули, издавая противный ломкий звук.
— Аааааа-ааа… — я прекрасно понимал, что умираю, но эта смерть была очень мучительной. Изо рта и носа потекла кровь. В глазах всё покраснело, — Ааа… отпусти! Гхааааа…
Эй! – крикнул кто-то за спиной роботихи. Она остановилась, ослабив хватку, и повернулась вместе со мной в сторону звука, — Отпусти его! Немедленно.
— Оу, ты тоже хочешь обнимашек? – робот отпустила меня, будто позабыв обо мне. Я упал на пол, едва сохраняя сознание. Мне удалось посмотреть в дверной где стоял мой спаситель. Савант. Он наконец-то оклемался.
— Нет, я хочу набить тебе морду.
— Давай! У нас здесь такая вечеринка! – Савант резко двинулся с места и в мгновение ока оказался перед ней. Он замахнулся и вмазал по лицу робота от всей души. Я подумал, что он псих, он же сломает себе копыто. Но к моему удивлению этого не произошло. Голова робота, как на пружинке отогнулась назад, почти коснувшись спины, после чего вернулась в нормальную стойку.
— «Во даёт» — Савант стряхнул копыто, оно и понятно, какой нормальный пони будет пытаться ударить сталь.
— Ай! Так и глаз выколоть можно! – розовый андроид проморгалась своими железными веками и посмотрела на него. Её левый глаз был разбит и теперь не светился, как раньше, а из трещин выскакивали маленькие искры. Он ей сильно дал в морду. Как он это сделал? Я посмотрел на Саванта.
— Нравится? Хех, дальше будет только жарче! – он схватил кобылу за шею и бросил её в противоположную стену…
Глазами Саванта. Пятью минутами ранее.
Я чувствовал жар в воздухе, нагретый непонятной энергией, вырывавшейся из стены. Ощущал вибрацию пола и сыпавшийся мне на лицо дождь из ошмётков стены. Но мне было глубоко плевать. Можно даже сказать, я потерял интерес ко всему, перестал воспринимать реальность, погрузившись в мысли и негативные эмоции.
— «Как же ты можешь не впадать в депрессию, Дансет, осознавая… насколько ты всё-таки одинок в этом огромном мире? У тебя не возникало желания покончить с жизнью?» – мой взгляд упирался куда-то в стык пола и стены возле двери спереди.
— «Нет» — ответил он мне.
— «Почему?» – Дансет промолчал. От нахлынувшего чувства потери моё лицо перестало выказывать какие либо эмоции, приняв форму каменной маски. Даже глаза стали стеклянными.
Кто бы мог подумать, что я наткнусь именно на тот файл, в котором находилась информация о смерти моей семьи. Наверное, это проклятие, как сказал Дансет. Оно наказывает меня. Но за что? Даже не знаю. Зато мне известно точно одно – я не хочу больше жить на этом свете. Теперь я в полной мере ощутил свои старые эмоции: в голове совсем пусто, но в животе полно неведомой силы, угнетавшей мою душу, заглушая все чувства. Я не ощущал ни стыда, ни страха, ни вины за смерть Филла, в которой я по сути виновным не был, ни радости за то, что нас заберут от сюда и вернут в безопасное убежище, ничего. Лишь уныние и отвращение к несправедливости жизни. Готов поспорить, что меня уже ничего не возьмёт.
На фоне моих мыслей звучали глухие выстрелы дробовика, чувствовался раскалённый воздух, слышался чей-то голос и женский смех. Может это всё воображение? Не знаю.
Внезапно всё стихло. Выстрелов с голосами и след простыл. На смену им прошло тиканье. Где-то слева если прислушаться.
— «Часы… откуда они здесь?» — за всё время моего нахождения здесь я ничего подобного не слышал. Может я просто не обращал на них внимания? Да не, их здесь раньше не было.
*Тик. Так. Тик. Так.* — спокойно тикали они.
— «Странно» — я поднял взгляд чтобы осмотреть их: большие круглые часы с белым циферблатом. Ничего особенного. Но внутри меня зародилась тревога. Что-то не так.
* Тик-так. Тик-так* — тиканье ускорилось.
— «Мм, что с ними?» — они становились всё громче.
*ТИК-ТАК-ТИК-ТАК.* — это начинало меня раздражать.
— «Да сколько можно!? Они с ума сошли?» — тиканье усиливалось то тех пор, пока не превратилось в церковные колокола, невыносимо громко орущих в моей голове. Мой глаз задёргался, — «Ну всё, вы меня достали!» — я приготовился встать и швырнуть в них что-нибудь, как вдруг, часы замерли, и комната наполнилась тишиной. Я убрал копыта от ушей.
Я прикрыл лицо правым копытом.
— «Да что здесь происходит?» — и тут мои глаза заприметили знакомый мне блестящий радужный браслетик на запястье, который просматривался сквозь порванный защитный костюм, — «Лия. Нет-нет-нет, только не сейчас! Я не хочу снова впадать в депрессию, хватит!» — я сделал глубокий вдох, потом выдох. И снова вдох. Немного успокоился.
— «Прекрасно, так намного лучше» — взгляд снова пал на браслет. Какой же он всё-таки… милый. Глядя на него мне стало спокойно на душе. Мне казалось, что его переливающиеся радужные цвета смеются над окружающим меня злом, поддерживая меня и давая сил. Чем больше я смотрел на него, тем больше чувствовал наполнявшее меня добро, нарастающую радость, искры жизни, называйте это как хотите. Я словно перезагрузился, и стал как новый. В мире, конечно, много странностей, но эта мне не понятна до сих пор.
В ушах раздался выстрел дробовика. Я от неожиданности дёрнулся, и пришёл в себя. Я вдруг осознал, что сижу на полу рядом с закрытым ноутбуком, и вокруг ни души. Оглядевшись, я увидел лежащее рядом со мной тело… без головы. От неё ничего не осталось. Странным было то, что под обезглавленным трупом совсем не было крови. Присмотревшись к месту на шее, где по идее проходят кровеносные артерии, заметил, что плоть была зажарена и покрыта расплавленной коркой из плоти и запёкшейся крови, вот почему не было следов на полу.
— «Чей это труп?» — несмотря на жуткую картину я умудрялся не чувствовать ещё большего беспокойства, сохраняя абсолютное смирение с тем, что вижу, — «На нём миниган… это Иминенс! Что здесь произошло?» — я вскочил, — «Где Дансет?» — повернувшись к ноутбуку, я взял его и положил к себе в сумку, которая всё это время была надета на мне, — «Куда он пропал? Бросил нас?»
Стены оказались выжжены чёрными широкими следами, оставленные неизвестным мне оружием или пламенем. Входная дверь почти полностью испепелена, а на её месте остался огромный, обугленный проход. Под копытами я увидел гильзы.
— «Здесь стреляли. Картечью. Гильз от пулемёта нет» — я посмотрел на лежащий труп, — «Похоже, Иминенс не открывал огонь. Либо у него сломался миниган, либо его убили до того, как он успел среагировать. Думаю, второе, оружие выглядит целым» — в воздухе витал запах гари, — «И судя по всему Дансет не причастен к его смерти. Здесь определённо был кто-то, у кого имеется при себе лазерный арсенал большой, нет, огромной мощности – ни одна известная мне энергомагическая пушка не обладает таким запасом энергии, чтобы оставлять такие глубокие следы на стенах, не говоря уже о том, чтобы полностью вырезать дверь» — я взглянул на выжженный вход, — «Разве что у кого-то в кармане с собой будет ядерный реактор»
Я вышел в коридор, предварительно высунувшись, чтобы осмотреться и убедиться, что всё чисто.
— «Как я умудрился не заметить перестрелку прямо перед собой…» — я услышал крики вдали коридора справа, и тут же остановился, замерев на месте. По звуку я определил, что крики принадлежали одному жеребцу. И, кажется, его придавило что-то тяжёлое.
Я не бросился спасать его. Мне неизвестно кто это и что произошло, вполне возможно, что это может быть опасно и для меня, поэтому на пути к крикам я очень осторожно делал каждый шаг, стараясь двигаться как можно тише. Всё время, пока я шёл, периодически слышались стоны и раздавленные вскрики. Тихонько подойдя к дверному проёму, за которым слышался источник неимоверных страданий, я аккуратно высунул пол-лица. То, что я увидел, меня, честно говоря, поразило: боевой бот, чья композитная броня и грива с хвостом была окрашена в розовый цвет, сидел ко мне спиной и сдавливал незнакомого мне жеребца с такой силой, что его лицо ужасающе покраснело, а кровеносное давление от сжатия было настолько велико, что кровь текла из его глаз, носа и ушей. Не хотел бы я оказаться на его месте.
— «Андроид? Погодите, я узна… Дансет. У него Дансет! Ох дерьмо, его же убьют!» — нужно было действовать. Я вышел из-за проёма.
— Эй! – робот повернулся ко мне и, не выражая никаких эмоций, сфокусировался на моём лице. Я продолжил, — Отпусти его! Немедленно.
— Оу, ты тоже хочешь обнимашек? – кобыльим голосом произнес робот. Вот что странно, робот очень похож на пони из М. Морали. Мис Пинки Пай? Вот это да, это её точная копия, даже голос похож. Но моему изумлению пришёл конец, когда я вновь посмотрел на изувеченного Дансета. Меня наполнила злость. Злость за то, что она с ним сделала. Этот пони был одним из не многих, кто имел что-то общее со мной, и он единственный остался в живых из всех членов группы. Мне не хотелось его терять. Моё сердце забилось сильнее, и вся кровь в венах забурлила кипятком. Каждая клеточка тела наполнилась огнём. Мне очень захотелось надрать этой «кобыле» зад.
— Нет, — мои ноги напряглись, готовясь к бою, — «Чёрт! Вот я лохонулся, нужно было обдумать план действий. Например, взять боевое седло Иминенса. Расстрелял бы робота и дело с концом. Теперь придётся в копытопашную. Ох, надеюсь, мне хватит сил разбить ей сенсоры, тогда у меня будет небольшой шанс убежать с Дансетом, пока она не будет видеть» — я хочу набить тебе морду!
— Давай! У нас здесь такая вечеринка! – посмеялась она. Это разозлило меня ещё больше. Ждать было бессмысленно и я сделал рывок в её сторону. Оказавшись на расстоянии вытянутого копыта, я затормозил и тут же замахнулся, сфокусировав в удар весь вес своего тела и силу мышц копыта. Удар пришёлся ровно в левый глаз. Голова робота гибко выгнулась назад под невероятным углом, но при этом тело осталось стоять на месте. Через мгновение голова вернула своё нормальное положение. Взглянув на её светящиеся голубые «глаза», увидел, что левый потрескался, начиная от центра, и заискрился, после чего погас.
— Ай! Так и глаз выколоть можно! – обиженно произнесла она с каменным лицом. Ещё бы, у неё нет рта. Говорят Мис Пай была очень болтливой кобылой. Болтливой до такой степени, что зачастую это выносило мозг другим пони. Возможно, поэтому робота сделали безротым. Это правильно, нахватало мне, чтобы она ещё и улыбалась.
— «Ох ты ж… А!» — я встряхивал копыто. Бить робота всё равно, что долбить бетонную стену – очень больно, можно и копыто сломать. В этот раз мне повезло. Как я не предусмотрителен. Боль в копыте не спадала, но зато ярости стало побольше.
— Нравится? Хех, дальше будет только жарче! – я быстро взял её в захват шеи. Благодаря тому, что я был высоким, у меня было некоторое преимущество. Встав на задние копыта, я поднял робота и, размахнувшись, метнул её в стену. По весу робот был чуть тяжелее среднестатистического жеребца. Моё решение бросить её было глупым, небольшой удар о стену и падение совсем не навредили ей. Она спокойно поднялась, как ни в чём не бывало.
— Ты плохой! – её грива и хвост странным образом надулись, после чего лопнули и тут же обмякли, свесившись вниз и став прямыми. На голове проявилась голубая игрушечная пушка.
Пушка на её голове засветилась. Я сразу смекнул что сейчас произойдёт, и, вовремя среагировав, вдарил апперкотом по этой малюсенькому орудию. Поддавшись моему удару, оно выгнулось вверх и выстрелила красным плазменным лучом, от которого шло очень интенсивное изучение.
— «Так те следы на стенах твоих копыт дела? Ах ты с*ка, ты ведь и Иминенса убила!» – ещё один повод воспылать яростью.
Кобыла неожиданно подпрыгнула на уровень моей головы, развернулась в полёте и с вертушки хлестанула мне по лицу своим хвостом, который по ощущению, словно из свинца был сделан. Я не успел увернуться. После её контратаки меня оглушило и повалило на пол. В левой щеке поселилось онемение, вскоре сменившееся на боль, а в ухе всё зазвенело. Робот на этом не остановился: она тут же с огромной силой пнула меня в под дых, и я вылетел обратно в коридор.
Я не мог вздохнуть – удар в солнечное сплетение парализовал мне дыхание. Розовая копия Мис Пай большими весёлыми прыжками допрыгала до лежачего меня, подняла за воротник моего комбинезона и обняла, начав сжимать моё туловище, пытаясь провернуть то же самое, что и с Дансетом.
— «Не могу дышать… больно» — железные объятия сдавливали мне спину и бока груди, но к счастью не сильно. Мне показалось, что она действительно меня обнимает. Странно, у неё такая программа? В глазах всё кружилось, контузию ведь никто не отменял.
Пока мы так обнимались, прошло две минуты. Кажется, робот что-то заподозрил, её сенсоры то сужались, то расширялись, фокусируя взгляд в районе моего лица, которое показывало лишь недоумение и охренивания от контузии.
Едва я пришёл в себя, попытался высвободиться.
— Дансет, ты в порядке? Чёрт, не выбраться!
— …ты уже должен быть мёртв. – тихо просипел его голос в комнате. Я бегло взглянул на него изувеченного, лежавшего на полу: он тяжело дышал, глядя на меня, иногда отхаркивая кровь, накопившуюся во рту. Робот сильно изранил его, пока я не ввязался.
— Что значит «мёртв»? – стальные копыта розового андроида начали трястись, словно те были готовы отвалиться от напряжения.
— Ах ты, проказник. – её неразбитый глаз засветился сильнее. Хватка ослабла и я освободился. Дыхание вернулось ко мне. Не знаю, что произошло, но момент терять было нельзя. Нацелившись на светящийся глаз, я замахнулся правым копытом, готовясь сразу же после удара сбежать к Дансету. Замах. В этот момент её левое копыто отмахнуло моё и увело его в сторону, оставив меня открытым для контратаки. Теперь она молниеносно нанесла ответный удар правой мне в грудь и откинула меня в комнату, где я врезался в стену и упал на пол. Выглядит иронично – сначала я её, теперь она меня. Её удар был таким сильным, что если б меня сбил самосвал, было бы куда слаб же. Кто спроектировал этого «боксёра»?
— Савант… беги. Спасайся сам. – едва держа голос, сказал Дансет. Я оперся на локти, пытаясь приподняться.
— Ага… щас! — мне было хреново. Пол рядом со мной содрогнулся, это железная Пинки прыжком приблизилась ко мне. Она же не попрыгунчик, почему так делает?
Не успев подняться на ноги, меня пнули под голову. Передняя часть моего туловища тут же подлетела вверх, после чего резким ударом прижали к стене, придавив копытом горло. Пинки Пай раздавила мне кадык, хруст и кровотечение не заставили себя долго ждать. Кровь одновременно брызнула мне в пищевод и рот, а дыхание стало невозможным. Мои глаза самопроизвольно закатились наверх, не давая мне увидеть собственную смерть.
*Удар* — железное копыто с громадной силой врезалось мне в нос, откуда сразу же потекла струйкой кровь.
*Удар* — в этот раз прямое попадание в лоб, больно распространив ударную волну по мозгам.
*Удар* — снова в район носа, но в этот раз он чуть ниже, где губа, которая тут же получила рассечение.
*Удар**Удар**Удар* *Удар*- она не переставала бить меня: лоб, лицо, лоб, лицо.
*Удар**Удар**Удар**Удар**Удар* — мой череп оказался слишком крепок для её ударов, от чего мою голову на половину вбили в стену. Интересно, мои кости настолько мутировали от радиации, что стали титановыми? Было бы забавно.
— «Боже… что… аа! …я жив…?» — удары прекратились и меня отпустили. Я вот-вот потеряю сознание от столь мощного сотрясения мозга. Никогда в жизни не терял сознание настолько часто. Под тяжестью тела голова отлипла от стены и вместе с ним упало на пол, шмякнувшись о него помятой, масорубленной частью лица, оставив кровавый отпечаток.
Я открыл глаза, всё плыло. Но мне удавалось разглядеть розовый силуэт. Он подошёл ко мне, схватил за копыто и я почувствовал, как меня потянули и начали бить об пол, каждый раз поднимая вверх и со всей силы шлёпая об твёрдый паркет, как если бы мной пытались забивать сваи в землю.
*БАМ**БАМ**БАМ**БАМ* *Фум… БЫХ* — почти безболезненные(я думаю, меня просто избили до бесчувствия) шлепки резко перешли в карусель. Меня раскрутили, после чего бросили в преграду в виде стены, которую, как я в тот момент почувствовал своей спиной, проломил насквозь и приземлился где-то в соседнем кабинете.
Наступила долгожданная тишина вокруг… всё исчезло.
Где-то в чертогах сознания.
Некоторое время я находился в абсолютной прострации, не понимая, кто я и где нахожусь. Не знаю, сколько минут или часов был в этом состоянии, так как я даже не осознавал своего существования, меня будто бы вернули в утробу матери, где я жил под защитой и был в безопасности, как бы странно это не звучало. Я не ощущал своего тела, не чувствовал боли, не испытывал никаких эмоций. Со мной вообще ничего не происходило, я, будто ожидал своего рождения. Наверное, я бы и дальше продолжал так существовать, пока вдруг не почувствовал свет, пробивавшийся сквозь мои веки, и приятное тепло на лице.
Я раскрыл глаза: тёплые лучи летнего солнца грели мою морду, стремительно пробуждая меня, возвращая мне сознание и чувства. Моё зрение наконец-то сфокусировалось, и я смог осмотреть окружающий мир: вокруг на сотни метров расстилалась зелёная трава, прерывистыми волнами колыхаемая ветром; на траве стояли деревья, они выглядели здоровыми и крепкими, проявляя это своим большим ростом и рельефной бурой корой. Их листья аплодировали мне, сотрясаясь от набегавшего на них ветра; широкая гравийная дорожка проходила прямо мимо меня, уходя далеко в глубины парка, делясь на развилки и извиваясь подобно огромной змее.
Пока я не успел поднять голову, мне удалось заметить, что недалеко впереди был маленький водоём, или это пруд. Скорее первое. Вода в нём была покрыта рябью от того же ветра, что колыхал траву и деревья.
Я приподнялся. Оказалось, что я лежал на деревянной скамейке, покрашенной в белый цвет. На мне была моя любимая алая рубашка, которую я обычно одевал на прогулку с семьёй. Она сделана из синтетики, от чего никогда не мялась и слегка блестела на солнце. Присев на круп, я посмотрел в небо: там, на приятно синем фоне светило яркое солнце, а вокруг него, словно по орбите, плыли перистые облака. Они так были похожи на настоящие перья, что мне сначала показалось, что здесь пролетел очень огромный пегас, божественного происхождения. Представлялось, что он пронёсся по небу так быстро, что потерял несколько перьев из своего крыла, которые теперь медленно вращаются вокруг солнечного диска.
Глубоко вдохнув, мои легкие наполнились приятным свежим воздухом. Осмотрелся: кажется, я ненадолго уснул в Мейнхэттенском парке. Мяукающе потянувшись, закрыл глаза, ощущая, как кровь потекла по жилкам. На душе были покой и сонливость. Как хорошо.
— Значит, сюда ты ходишь, когда хочешь побыть один. — я замер и открыл глаза.
— «Знакомый голос» — я посмотрел в сторону зазвучавшего голоса. На моей скамейке от куда не возьмись появилась золотисто-рыжая кобыла-единорог. Она была такой красивой, как ангел… или она была демоницей. Раньше, глядя на неё, во мне пробуждалось желание страстно целовать её, прикасаться к мягкой шее, чтобы потом зарыться в её шелковистую гриву, и, крепко обняв за талию, нашептать заветные слова любви. Но сейчас я чувствовал лишь удивление.
Амата глядела вперёд, туда, где расположился пруд, по которому гуляла ветряная рябь.
— Амата? – спросил я, спокойно разглядывая кобылу. Я тут же осознал, что Амата мертва, и окружающий меня мир лишь моя галлюцинация. Моё настроение резко упало.
Она повернулась ко мне.
— Пришла тебя проведать. Я волновалась. – её взгляд пересёкся с моим. Какие же у неё красивые глаза: голубые и сверкают на солнце, от чего начинает казаться, что они усыпаны серебром. В них было что-то мне родное, очень близкое, с чем бы мне никогда не хотелось расстаться.
— А где дети? – я вспомнил про наших детей. Она улыбнулась и вновь умиротворённо принялась созерцать дальний пруд. Я последовал её примеру, не знаю почему, наверное, просто хотелось сделать что-то вместе.
— Ой не волнуйся, они со мной. – я задумчиво моргнул, потом огляделся по сторонам в поисках жеребят, но никого, кроме нас в парке не было.
— Но я никого не вижу.
— В моей душе, Ник. – Амата повернулась ко мне, — После смерти маленькие жеребята всегда остаются в душе матери. – я приоткрыл рот и нахмурил брови, едва веря в сказанное. Хотелось возразить. Но я остановился.
— Вот оно как… — я поник головой.
— Я умерла, Ник. – её слова звучали уверенно, словно они были правдой. Я возмутился.
— Не повторяй этого. Ты и дети… — перед глазами быстро пронеслись воспоминания моей семейной жизни: дни рождения; наша последняя годовщина; прогулки под тёплым дождём; мои просиживания в роддоме, в ожидании чуда; походы в школу на выступления моей дочери, где она нарядилась в львёнка и играла свою первую роль… — …я-я не понимаю, что происходит. – я отвернулся в сторону, почувствовав тяжёлый камень в груди. Воспоминания о семье прервались событиями прошедших месяцев: теракт в моей квартире, долгий запой в кабаке, потом месяц работы над проектом, следом падение Мегазаклинания, дальше попадание в убежище, а в конце… вспомнил, как меня с жестокостью убил робопони в небоскрёбе Министерства, когда я и пытался спасти Дансета – единственного выжившего из всех моих напарников.
Я медленно сгорбился, качнулся назад и облокотился на спинку скамейки, испытывая что-то на подобии ужасающей ностальгической грусти вперемешку с ненавистью к судьбе. Долгое время я глядел вперёд на пруд неподалёку, переосмысливая происходящее. В конце раздумий мне удалось кое-как собраться с мыслями.
— Ты мертва. – повторно утвердил мой едва смиренный голос.
— Да подумаешь. – необычайно спокойно сказала она, осматривая простор, — Все умирают.
Я немного приподнял передние копыта, на которых красовались рукава моей красной рубашки, и посмотрел на них.
— А я умер? – Амата, сидевшая почти вплотную ко мне, расслабленно выдохнула и, облокотившись на скамью, положила голову мне на плечо. Немного выдержав паузу, она сказала:
— Пока что нет. – я задумался. Потом, немного помолчав, приобнял её за талию, легонько прижав к себе. Так мне стало спокойнее.
— Мда… лучше бы умер. – насмешливо произнёс я.
— Почему?
— Ну, потому что так было бы лучше для всех. – со стороны подул свежий ветерок, — Из-за меня погибло двое новых знакомых, едва я с ними встретился, и из-за меня сильно пострадал Дансет. Думаю, он останется калекой или даже умрёт мучительной смертью. Наверное, второе. Видела бы ты, что с ним сделал тот робот. Брр, зебре такого бы не пожелал. К тому же именно я являюсь виновником всей этой операции по сбору файлов. Если б я не сказал, что могу взламывать компьютеры, то всего этого бы не было.
— Ой, да брось. Ты не виноват в этом. Что сделано, то сделано.
— Хех, хотелось бы верить. – я прижался к ней, — А знаешь, давай… давай просто посидим вот так, хорошо? Я устал, и хочу отдохнуть вместе с тобой. Понимаешь? – она кивнула, согласившись со мной.
Следующие минуты молчания было самым приятным, что случалась со мной когда-либо. Каждую секунду я медленно вздыхал, наполнялся счастьем и спокойствием, вытесняя печаль из груди. Иногда я тёрся щекой о её щёку, ощущая нежность и любовь, которую мне никогда больше не почувствовать реале. Почти всё время я думал: «Пожалуйста, пусть этот момент никогда не заканчивается!»
Но вдруг, средь ясного неба грянул гром, эхом разлетевшись по небу. Я испуганно уставился верх, обескураженно ища источник грома. Но ничего не было. Амата вздохнула, после чего неохотно отлынула от меня.
— Куда ты?
— Тебе пара идти. – она совершенно безмятежно слезла со скамьи и пошла по дорожке. Я не понимал.
— Что? В смысле зачем? – «Прошло ведь всего пять минут!» — Амата остановилась, улыбчиво повернувшись ко мне лицом.
— Проснуться. Ты же знаешь, это всё сон. – я умоляюще взглянул ей прямо в глаза. Она была права, мир вокруг лишь игра моего подсознания. Мне было неприятно это осознавать, и очень не хотелось принимать это во внимание, а хотелось побыть с Аматой ещё чуть-чуть. Я слез со скамейки и подошёл к ней, — Нам нужно выйти за границу парка. Тогда ты очнёшься. – мой взгляд пал в сторону дорожки, которая далеко впереди заканчивалась, упираясь в проезжую дорогу Мэйнхеттена.
Я попытался завести новый разговор, чтобы продлить нашу встречу.
— Нет-нет… я… не могу.
— Почему нет?
— Потому что… хех… — я не знал что мне сказать, — Потому что здесь у меня есть ты. – я заглянул ей в глаза, — Послушай, у меня есть миллион причин, чтобы остаться в этом месте, но нет ни одной, чтобы уйти. Тут так спокойно, тихо, как я люблю. Солнце приятно светит, греет меня, не то, что там, где всё затянуто тучами. Здесь нет роботов, которые будут избивать меня до бесчувствия, и нет обязанностей перед начальством. — я опустил подбородок, — Тут никто не умирает из-за меня. Я вообще не хочу, чтобы кто-то, кого я знаю, умирал. Я не хочу из-за этого страдать, не хочу испытывать боль раз за разом! Я не хочу знать судьбу Снэка, не хочу где-нибудь случайно услышать, что он мёртв, ведь иначе мне этого не вынести. Я не хочу быть ненормальным, не желаю биологически изменяться. Вот смотри! – я сконцентрировался, под моим мысленным приказом шерсть стала ярко-красной, — Видишь? Я боюсь, что это уже необратимо… не хочу меняться, хочу всё как прежде. Хочу быть с тобой и… детьми.
Моего подбородка коснулось копыто Аматы, и приподняло его.
— Ник, я понимаю, тебе тяжело. Но с этим ничего не поделать, такова жизнь.
— Жизнь жестока…
— ЕСЛИ ты будешь просто на неё жаловаться. Пойми, она всегда будет пытаться сбить тебя с ног. Так уж заведено.
— Почему ты так спокойно говоришь?
— Потому что я мертва. – она улыбчиво вздохнула, — Эй.
— Это не справедливо. – пробубнил я себе под нос.
— Ник.
— Почему я не могу просто остаться с тобой…
— Ники! – я посмотрел на неё, — Скажи, почему ты хочешь остаться?
— Чтобы б-быть с тобой. – Амата разочарованно посмотрела на меня.
— Нет уж. Вон из парка. – глядя на меня она указала копытом.
— Что?
— Я сказала ВОН! – я был сбит с толку.
— Нет.
— ВОООН!
— Нет! – меня пытались выгнать, но я не хотел уходить.
— Как же ты не понимаешь…
— Что?! Что не понимаю?! Давай, скажи! – наш диалог набрал большую скорость, и я едва успевал дать осознанный ответ.
— ТЫ мне дорог! Ты всё, что у меня осталось. – она взяла меня за щёки, — Если ты погибнешь, то я… хм. — она присела на круп и пригладила свои волосы в обратном направлении, — Ник… прости меня, но ты вконец одевчал. Посмотри на себя, и это мой муж. Где, куда делся тот мужчина, что я любила?
— Постой…
— Как ты можешь быть так эгоистичен к своей жизни? Ко мне!? Я не понимаю, почему ты хочешь остаться в этой темнице воображения, не понимаю, почему рискуешь жизнью ради временного комфорта! Хочешь остаться со мной навсегда? Не бывать этому! Меня нет в живых, Ник! Я мертва! Я — твоё воображение!
— Да погоди…
— Желаешь познать муки загробной жизни, где ты безутешно наблюдаешь за тем, как твой любимый лезет в пасть смерти, а ты ничего не можешь сделать!? Ты мне противен! – я схватил её за плечи в стряхнул.
— Ты до сих пор наблюдала за мной? Скажи, где ты была всё это время?
— Я — твоё воображение. Как думаешь, где я ещё могу быть. – кажется, я что-то начал понимать. Но всё происходящее по прежнему казалось мне бессмысленным.
— Если это правда, то почему я вижу тебя только сейчас?
— Потому что до этого ты прекрасно справлялся сам. – я отпустил её плечи, — А сейчас у тебя сил нету жить дальше. Для таких моментов я и существую у тебя в подсознании.
— В подсознании? – она улыбнулась.
— Не зацикливайся. – она взяла меня за оба копыта, — Ник, ты должен идти. Тебе нельзя оставаться здесь. Знаю, тут хорошо, тепло и уютно, и есть с кем поболтать, но это всё в твоём подсознании. Здесь ты видишь всё, чего хочешь больше всего на свете. А всё, что ты тут видишь, это твоё прошлое, и ты желаешь в нём остаться, не хотя идти бок о бок с настоящим. Это убьёт тебя, Ники. Поверь, надо просто смириться, оставить прошлое позади и выйти из этого красивого парка.
— Я… хотел бы, правда. – я аккуратно обнял её и крепко прижал к себе, — Я в тупике, Амата. Я хочу всё забыть, хочу идти дальше, но… не могу. Мы проиграли в войне, города сожжены. Мне чудом удаётся спастись. А я всё думаю о вас, о том, как раньше всё было хорошо. Как бы мне хотелось вернуть всё обратно.
— Знаю. Но, к сожалению, мы не всегда получаем то, что хотим. – я замер, после чего сильнее прижал к себе Амату. Она была права — правда всегда так проста. Я вздохнул и отпустил её, после чего прижался лбом к её лбу и спросил:
— Думаешь, я смогу стать нормальным?
— Не знаю. – я шмыгнул носом.
— Я же психологически полный калека.
— Знаю. – она приподняла мой подбородок, — Я люблю тебя. – её губы прильнули к моим. Поцелуй длился не более пяти секунд, после чего Амата отлынула от меня, — Я бы тоже хотела тебя не любить… но ведь не получается. – она медленно отошла назад.
— Постой. – я дотронулся до её шеи, после чего произошло неожиданное: её тело, начиная с шеи, рассыпалось в прах, который безжалостно сдул тёплый ветер. Сдутый прах облаком пролетел сквозь меня, от чего я закрыл глаза. Он улетел в сторону дорожки, оканчивающейся на краю парка. Либо это был знак, либо так издевается моё подсознание.
Я расстроенно повернулся в сторону выхода.
— Мы не всегда получаем то, чего хотим, говоришь. – я зашагал, перебирая копыта одно за другим.
— «Ты в конец одевчал, Ник» — продолжал повторять голос внутри меня, — «Ты мне противен. Посмотри на себя» — я, нахмурившись, приподнял взгляд, чтобы посмотреть, иду ли в правильном направлении, и вдруг увидел, что незаметно для себя оказался прямо перед границей парка и асфальтового тротуара, шедший поперёк дорожки вдоль пустующей автострады.
— «Ник…» — прозвучал голос в голове, — «Я знаю, что ты искалечен внутренне, и таким ты и останешься, но ты самый удивительный и сильный пони из всех, кого я знаю» — я посмотрел вперёд, — «И ты всегда будешь… самый удивительным и сильным пони, что я когда-либо встречала» — её голос звучал утешающе. Одновременно с этим мне становилось лучше. Я чувствовал, как наполняюсь решимостью, — «Так что ты либо живёшь, либо останешься здесь совсем один, в мире своего воображаемого счастья. Я не пугаю тебя, я…»
— …просто говоришь, что будет. Хех, ты и не можешь говорить по-другому. – я двинулся вперёд. Она улыбчиво ответила:
— «Хи, да!» — я зашёл за границу парка. Теперь мои копыта шли по твёрдому асфальту.
— Ну… и что должно произойти дальше? – в небе разразился гром. Я посмотрел наверх, но уже без испуга. Там, средь перистых облаков, вращавшихся вокруг солнца, пронеслась светящаяся молния. Внезапно, пространство озарила вспышка, а следом за ней последовала едва уловимая глазом молния, которая через мгновение поразила меня наимощнейшим электрическим разрядом.
— «Реанимирование жизненных показателей…» — прозвучал голос Аматы в моей голове. Я чувствовал, как кричит вся моя нервная система, начиная от мозга и заканчивая хвостом.
Но боль пропала, так же быстро, как и появилась.
-«Реанимирование завершено. Произвожу перезапуск систем питания аватара…» — я раскрыл глаза: моё тело лежало на спине, уставившись лицом в потолок. Я очнулся на полу комнаты, в которую попал благодаря тому роботу, что метнул меня и проломил мной стену. Кстати о роботе, он сидел у меня на животе, периодически нанося удары мне по лицу. К счастью, по непонятным причинам, они были безболезненны.
Перед глазами посередине засветился значок загрузки, после чего откуда-то взялись цифры и индикаторы. Я тут же узнал их: слева в нижнем углу была изображена модель скелета аватара, показывавшая места, где есть повреждения. В данный момент у этого скелета светилась голова, мерцая жёлтым цветом, означавший незначительные повреждения. В правом нижнем углу полупрозрачной полоской был показан разряд батареи, на правом краю которого светилась цифра 99%. Батарея была практически полностью заряжена. Слева в верхнем углу я увидел полупрозрачный маленький экран, с бегущими сверху вниз строчками загрузки операционной системы.
В общем, я видел до боли знакомый интерфейс своего аватара, который сам и разрабатывал. Но что, чёрт возьми, он здесь делает? На этот вопрос не было времени отвечать. Меня избивали.
*Удар* *Бум* — я выставил левое копыто. Удар робота был заблокирован моей ладонью. И тут я почувствовал, что под кожей копыта что-то движется. Через мгновение из под плоти вырвались окровавленные металлические пальцы, которые я тут же узнал и вспомнил, что сам когда-то их встроил в кисти аватара. Пальцы обхватили копыто робота. Пинки попыталась вырваться из захвата, но всё тщетно, пальцы имели крепкую хватку. Плюс у них есть силиконовые подушечки, увеличивавшие сцепление между поверхностями.
Я почувствовал, как в прямом смысле наполняюсь энергией.
— Шо, думава убила менфя. – мои губы и лицо были избиты в мясо, от чего плоть попросту не подчинялись мне, и я едва мог нормально выговаривать слова. Хорошо ничего не болит. Я замахнулся правым копытом, — Полуфяй!
— *Бам* — голова робота трещащей рулеткой провернулось на 360, после чего встала на место.
— «Чего?» — это было странно. Тогда я напряг пресс и поднял свои задние копыта на уровень головы робота, после чего обхватил её шею и дёрнул Пинки назад, скинув с себя эту стальную кобылу. После такого хитрого приёма железная Пинки Пай пролетела несколько метров и врезалась в стену, потом упала и ловко приземлилась на копыта, словно кошка. В стене остался отпечаток спины.
Я резво поднялся на ноги, и встал в боевую позу.
— «Идентификация оператора… Никель Савант. Доступ к дополнительным функциям разрешён» — прозвучал роботизированный голос Аматы, который я сам туда установил… в посмертную память о ней, — «Лазер активирован» — под кожей левого копыта почувствовалось шевеление, которое тут же прекратилось. Приподняв его, увидел, что в районе кисти под кожей, не повреждая её, что-то выпирало, создавая шерстяной бугорок, – «Захват цели…» — я повернулся лицом к Пинки. На интерфейсе появилась треугольная рамка захвата, в которой был обведён силуэт тела розового робота.
— «Захват цели? Что?» — моё копыто само навелось на силуэт. Я почувствовал жжение в левом копыте и увидел, как из того самого бугорка вырывается лазерный луч красного цвета.
Пинки заметила это, она быстро среагировала и подпрыгнула вверх, пропустив мой быстро пронёсшийся лазер под собой. Луч пропал. Заряд на индикаторе батареи опустился с 99% до 97%. Лазер тратит очень много энергии.
Я не верил своим глазам. Захват цели, интерфейс, голос виртуальной помощницы «Аматы». Это всё сводится к одному – я в теле аватара! Факты говорили сами за себя, и всё происходило по настоящему, это не галлюцинации. Либо я окончательно сошёл с ума, либо я поменялся телами с аватаром.
— «Ааа к чёрту! Сначала нужно разобраться с этой, и только потом, ВОЗМОЖНО, я разберусь со всем этим дерьмом» — Пинки приземлилась на пол. Она посмотрела на меня, её кудрявая грива раздвинулась и от туда высунулась пати пушка. Пушка засветилась и выстрелила в меля обжигающим лучом, жар и мощность которого могли сжечь всё живое и неживое. Я молниеносно среагировал и отпрыгнул в сторону. Но что-то пошло не так, прыжок оказался слишком сильным и я влетел в стену. Мне удалось выставить перед собой копыта, так что удар и приземление прошли без последствий.
Луч Пинки перенаправился ко мне, продолжая прожигать стены. Я заметил это и снова прыгнул вверх, пропустив луч под собой точно так же, как это сделал робот, после чего я спокойно приземлился на свои четверо. Луч пропал. Единственный уцелевший сенсор кобылы в виде глаза перестал ярко светиться, как это было во время пальбы из пушки, и стал гореть обычной голубой подсветкой. Пинки сделала выпад, прыгнув в мою сторону с радостным «Вии». Я сделал перекат и остановился в трёх метрах от места, куда с грохотом приземлилась Пинки.
— Это так весело!
— «Необратимые повреждения лицевой ткани... Внимание, обнаружена неизвестная активность на лицевом покрове, замечено повышение температуры. Зафиксировано восстановление повреждений. Произвожу сканирование… Внимание, неизвестная активность в районе центрального процессора. Обнаружена новая база данных. Сканирование… Начинаю полную диагностику тела аватара. Дополнительные боевые модули не доступны» — прозвучал голос Аматы. Я разозлился.
— Совсем не весело. – она повернулась ко мне и повторно прыгнула в мою сторону. Я сделал вывод: она просто пытается раздавить меня своим весом. Я сделал ещё один перекат через всё помещение, попытавшись создать большую дистанцию между нами. Она приземлилась, развернулась и прыгнула ко мне через всю комнату. Так продолжалось несколько минут, пока мне это не осточертело.
— Заколебала! – в момент, когда она сделала выпад, я, согласно её предсказуемой траектории, прыгнул ей на встречу. Когда Пинки оказалась в воздухе передо мной я врезал ей в её металлическую морду со всей дури, от чего на той появилась большая вмятина. После моего удара я спокойно приземлился на пол, а робот-кобыла, встретившись с моим кулаком, в нокауте упала вниз головой, издав при падении короткий скрипучий грохот, словно груду металлолома свалили в кучу. Для меня лично это было гонгом нокаута.
Но даже после этого кобыла спокойно встала на ноги. Она развернулась и посмотрела на меня.
— Я не боюсь щекотки. – её лицо было покорёженным, как будто ей кувалдой прописали. Даже несколько деталек носа отвалилось, оголив микросхемы и лицевой скелет, на котором всё держалось.
Внезапно Пинки ринулась в атаку и, раздвинув гриву и выдвинув голубую пушку, начала по мне палить. Я едва успел увернуться, прыгнув через всю комнату в сторону дыры в стене, которую недавно проломили моим телом. Вообще всё сейчас происходящее выглядело абсурдным: я голыми копытами надираю зад стальному роботу, не ломая при этом кости и не чувствуя боли от ударов, делаю громадные прыжки, которые опять же подсилу только роботам, и в голове у меня интерфейс аватара, который, по сути, должен сейчас валяться в баке далеко от Филлидельфии. Сопоставить это всё во мне, то есть в моём теле, не представлялось реальным. Но как бы то ни было, сейчас именно и это происходило со мной.
— «Ладно. Допустим, что это правда и я в теле аватара. Но, чёрт возьми, как? Так. Я могу двигаться, дышать, есть и пить, значит живой, и не являюсь всем тем, о чём я подозреваю… Да твою мать!» — прямо перед моим носом пронёсся обжигающий поток энергии.
— Эй, куда же ты? Вечеринка только началась! – её голос меня раздражал.
— Тебе заняться больше нечем? – она не ответила и лишь выстрелила в меня. Я пригнулся и лёг на пол. Луч пронёсся ровно через то место, где долю секунды назад находилась моя голова, и пролетел сквозь дыру, не задев краёв стены.
— «Чёрт! Похоже, сбежать будет проблематично» — я посмотрел на свои копыта, — «Хотя постой. Если я в теле аватара, что подтверждают мои сверх прыжки и огромная сила ударов, то… ладно придётся поверить в это… хм. А чёрт, была не была!» — я вынырнул из коротко временных раздумий и увидел несущуюся на меня Пинки.
— Чёрт! – я отжался и сверхъестественно подпрыгнул до самого потолка. Розовый робот на всей скорости проломил подо мной стену, расширив в ней и так уже большую дыру. Я ударился о потолок, потом меня назад потянула гравитация, и я приземлился на пол.
— «Фух, пронесло» — развернувшись корпусом к дыре, увидел, затормозившую Пинки. Она остановилась рядом с кровавой лужей, от которой по паркету тащился кровавый след, скрывавшийся за дверью в коридор, — «Здесь должен лежать Дансет! Где он? Сбежал что ли?» — Пинки повернулась ко мне и стала царапать паркет передним копытом, как бык землю, собирающийся нестись на матадора, — «Хотя это даже к лучшему. Ведь кто-то из нас должен выжить» — кобыла ринулась в мою сторону, — «Да ну в задницу! Я тоже хочу жить!» — я огляделся в поисках пути отступления, не желая сталкиваться с этим сумасшедшим роботом. Удача на моей стороне — рядом, по правое копыто от меня, если смотреть на дыру в стене, была открытая дверь, ополовиненная поперёк обжигающим лучом.
Без раздумий я выбежал из комнаты, пытаясь скрыться от опасности, а оказавшись в коридоре, скрылся в произвольном направлении.
Маскировка.
Как я мог про неё забыть. Это же лучший способ скрыться от противника. Благодаря своей новой способности «Хамелеон» я быстро исчез с глаз надоедливого опасного робота и избавился от преследования.
Но даже с этим мне не удалось покинуть этот этаж. Сидя в комнате рядом с выбитой дверью, я обдумывал, что делать дальше. Моё лицо и отдельные травмы, включая порванную кожу под шестью, которую прорвали мои механические пальцы, удивительно быстро зажили, не оставив и шрама. Дансет пропал: его следы неожиданно обрываются через десять метров за границей двери. По коридорам и кабинетам рыскает робот Пинки Пай, распахивая все двери и обстреливая своим лучом случайные комоды, столы и шкафы, где бы я мог спрятаться. Но напрасно она это делает, я-то банально сижу, прижавшись к стенке, где ничего нет. За прошедшие десять минут она делала обход моей комнаты два раза, предварительно осмотрев весь этаж на наличие меня. Не знаю, тупая она или нет, но даже искусственный интеллект знает, что вменяемый пони не станет всё время прятаться на одном и том же этаже, если его жизнь под угрозой и ему негде спрятаться. Хотя мне начинает казаться, что она чувствует, что я никуда не ушёл. Но откуда.
У меня времени меньше двадцати минут. А плана у меня всё нет.
— «Что теперь? Напролом идти нельзя, у меня мало шансов выжить в схватке с ней. Прошмыгнуть мимо неё в режиме маскировки тоже не вариант, у неё уши слишком чувствительны — мышь не пробежит. Я уже пробовал, едва скрылся. А ещё эта сволочь обстреляла дверной проход на лестничную площадку, обрушив потолок и перекрыв мне все пути к отступлению. Вдобавок я ступил и забился в самую дальнюю от лестницы комнату. Блеск, она рядом» — послышались приближающиеся грохочущие прыжки. Вот я наблюдаю, как она весело прыгает, проходя мимо меня, напевая какую-то песенку:
— …Come on everypony smile, smile, smile!
fill my heart up with sunshine, sunshine…
Скажите мне на милость, для чего вообще создавался этот робот? Он выглядит как кобыла, внешность Пинки Пай, голос и манера поведения тоже её, он вооружен мощным маленьким орудием в виде пати пушки на голове, стреляющей отнюдь не конфетти, его корпус представляет собой композитную броню, и к тому же он запрограммирован убивать. Ладно, допустим это боевой дрон, тогда кто его создал, Пинки Пай? Хотя в этом есть смысл. Такое безумное сочетание могла придумать только она. Многие бы со мной согласились, если бы увидели её в живую.
Кобыла пропрыгала мимо меня, продолжая напевать свою песенку, которая подчёркивала её фальшивую запрограммированную весёлость.
— «О боже» — я провёл по лицу копытом, — «Почему это происходит со мной?»
— «Диагностика завершена» — прозвучал голос Аматы у меня в голове. Звук виртуальной помощницы был направлен прямо мне в мозг, так что бояться за громкость её голоса не приходилось, он меня ни в коем случае не выдаст, — «Найдено новое оборудование. Начать демонстрацию?»
— «Зачем я вообще поставил тебя в качестве помощника? Да, признаю, я раньше думал, что твой приятный голос будет слушать кто-нибудь другой, используя аватар в масштабных операциях. Какая ирония, что теперь мне приходится это делать»
— «Начать демонстрацию?» — я сглотнул, смирившись с ситуацией.
— «Валяй» — на интерфейсе появилась 3D модель моего тела без одежды. Модель показывала моё лицо, уши, шерсть зелёного цвета, хвост, кьютимарку, в общем, всё тело полностью. Сканирование моего тела было абсолютным, так что сейчашняя внешность полностью скопирована с меня.
— «При диагностике были обнаружены множественные изменения биологических составляющих аватара. Обнаружены новые органы, которых раньше не было: сердце, печень, почки, лёгкие, мозг» — 3D модель была полупрозрачной, поэтому на демонстрации было отчётливо видно, как поочерёдно загораются названные Аматой органы, — «При диагностике покровных тканей были обнаружены нервная, кровеносная системы, которых раньше не было. Так же было обнаружено изменение строения ДНК клеток биологического составляющего покровных тканей и всего организма аватара в целом. Абргейд данной модели не предусмотрен в ближайшее время. Возможно, было произведено постороннее вмешательство. Рекомендую отправить собранные данные в Министерство Военных Технологий, или же связаться с главным разработчиком. Его кодовое имя «Т-600».
Я вздохнул и приложил копыто к переносице.
— «Кто-нибудь объясните, что здесь происходит? Я не понимаю» — я окончательно был сбит с толку. Едва я начал привыкать к обстоятельствам, как вдруг появляются новые.
— «Докладываю: ваше местоположение – здание главного офиса Министерства Морали, высота… неизвестна – связь со спутниками отключена…»
— «Нет, я не про это. Объясни мне, почему в последнее время со мной творится всякая непонятная херня?»
— «К сожалению, у меня недостаточно данных, чтобы удовлетворить ваш вопрос»
— «Действительно, ты же всего лишь экспериментальный искусственный интеллект с голосом моей покойной жены» — я задумчиво уставился на частично разбитое панорамное офисное окно, заменявшее собой стену и выглядывавшей наружу небоскрёба. Отсюда открывался печальный вид на серый дождливый горизонт вдали. От окна дул сквозной ветер, раздувая мне шерсть и волосы.
— «И как же мне незаметно прошмыгнуть на вертолётную площадку, при этом не выдав себя?»
— «Пришло время выйти из парка, Ник…» — вспомнил я слова Аматы, услышанные во сне.
— «Выйти…» — задумчиво наклонив голову влево, у меня появилась сумасшедшая идея. Ещё раз выглянув в дверной проём и убедившись, что робота поблизости нет, я тихонько подошёл к панорамному стеклу.
— «Амата, какова вероятность того, что я смогу подняться снаружи небоскрёба наверх и не разбиться?»
— «Вероятность разбиться ровна 0%. Тело аватара полностью приспособлено к падению с таких высоток, как здание Министерства Морали»
— «Как мне попасть на вертолётную площадку М.М.?»
— «Загрузка виртуально карты… завершено. Маршрут проложен» — на полу загорелась голографическая полупрозрачная жёлтая линия, уходящая от меня в дверной проём и заворачивая по коридору направо. Я помотал головой.
— «Нет-нет, этот путь не походит. Сделай расчёт обходного пути с учётом моих способностей. Я имею в виду снаружи небоскрёба»
— «Веду обработку данных…» — я выглянул за границу разбитого стекла и посмотрел наверх. На глаза попалась стальная балка в виде буквы Т, то есть, множество выпирающих балок, на которых были крепления с зажимами, для того чтобы держать панорамные окна. Путь сам по себе нарисовался у меня в голове. Мощные пальцы — удобная в обхвате балка — путь наверх. «Что может быть проще» думал я, после чего посмотрел вниз… далеко падать. Метров триста не меньше. Посреди интерфейса появилась маленькая точка с мелкими белыми цифрами дальномера, отображавшие расстояние до объекта, на который устремлён мой взгляд.
372,71 м – показывали цифры. Я аж присвистнул.
— «Обработка завершена. Построен новый маршрут с учётом новых данных» — светящаяся жёлтая полоса, тянувшаяся по полу в сторону двери, пропала и тут же появилась на поверхности балок, на которые я только что положил глаз. На их поверхностях были отображены голографические пятна, в основном указывавшие, куда я могу зацепиться, чтобы подниматься вверх.
Я настороженно оглядел проложенный Аматой маршрут.
— «А они не отваляться? Я довольно тяжёлый»
— «Исключено, ваш вес не превышает двухсот килограмм. Внешняя стальная конструкция небоскрёба выдерживает панорамное стекло, вес которого превышает две тонны. По визуальным данным стёкла почти полностью отсутствуют, что повышает вероятность устойчивости конструкции»
— «Ничего себе, двести килограмм! Мда, ни один нормальный пони столько не весит» — я нервно осмотрелся вокруг, потом опять посмотрел далеко вниз, разглядывая безжизненные серые улицы, набитые всякого рода машинами и грузовиками на дорогах. Я не боялся высоты, нет, я просто никогда не думал, что мне придётся лезть на вершину самого высокого здания в Филлидельфии, спасаясь от сумасшедшего робота, который напевает весёлые песенки.
Я сделал вдох-выдох.
— «Ладно, оттягивать момент не вижу смысла… придётся лезть» — я мысленно почувствовал свои титановые пальцы, спрятанные под плотью моих копыт. Через мгновение я ощутил, как лопается эластичная кожа в области кистей и увидел высунувшиеся во всю длину трёх фаланговые пальцы. Я как-будто когти выпустил. На полу остались следы чёрной крови. Чёрной? Ничего себе. Она стала настолько тёмной, что кажется чёрной.
Я поднес правое копыто поближе к лицу, чтобы разглядеть результат своих действий поближе. Теперь конечность представляла собой некий гибрид руки и ладони копыта, по краям которой торчали те самые пальцы. Я согнул один палец, потом второй и третий, затем четвёртый и пятый. А в завершение сделал волну, поочерёдно согнув и разогнув пальцы справа налево. Странное зрелище, но мне это понравилось. Круто.
— «Ох. Ну что ж, поехали…» — я подошёл к разбитому окну, выбил нижние границы уцелевшего стекла, расчистив себе путь, и, отключив свою маскировку и высунувшись наполовину наружу, схватился за одну из балок…
Ветер на такой высоте был сумасшедшим. Не понимаю, как я раньше его терпел, когда мы приземлились на вертолётную площадку в самом начале. Хотя, мы же долго не находились там, верно?
Метр за метром я поднимался вверх по одной из свободных лицевых балок, с непривычной лёгкостью раз за разом подтягиваясь на двух копытах по очереди. Я чувствовал себя супергероем или, не знаю, элитным шпионом-качком что ли. Признаюсь честно, мне это нравилось, как бы странно это не выглядело. Периодически мне приходилось замирать на месте и держаться, чтобы меня не сдуло, когда в бок неожиданно ударял сильный ветер, после чего я продолжал лезть. У меня была большая парусность.
— «Чёрт, далеко мне ещё?»
— «Согласно моим расчётам до места назначения осталось 45,3 метра» — я задолбавшись фыркнул:
— Пфрр, это всё равно, что ещё одну двенадцати этажу пролезть. Ладно, и на том спасибо. – дунул сильный ветер и мне пришлось замереть на месте. Но внезапно балка, по которой я лез, заскрежетала, после его я почувствовал её заметный крен. Она собиралась отвалиться, — Чёрт! – взглянув в произвольную сторону, заметил соседнюю балку. Я не задумываясь оттолкнулся и перепрыгнул на неё. Успешно зацепившись за моё «спасение», проскользил немного вниз, но потом остановился. Я посмотрел на линию балок, по которой я только что лез: она была поделена на сегменты, и один из них в верхней части накренился в сторону, после чего громко заскрежетав повалился вниз, на мгновение зависнув на остатках нижних креплений. Но, недолго повисев в таком положении, всё-таки оторвался и полетел вниз. Примерно через двадцать секунд я услышал глухой удар о землю.
— «Какого чёрта, Амата!? Ты сказала, что всё будет нормально!»
— «Прошу прощения, но мне не было известно о скорости ветра в данном регионе. У меня нет приборов для измерения скорости ветра. Поэтому была допущена большая погрешность в расчётах» — я ещё раз фыркнул.
— Твою мать, больше так не делай. Предупреждай о неясностях сразу, поняла!? – после этих слов я продолжил карабкаться вверх.
Через десяток минут мне всё-таки удалось добраться до посадочной площадки. Вскарабкавшись по металлической конструкции, уходившей в сторону от небоскрёба, и сделав выход силы, я перевалил через край и перекатился подальше. Потом поднялся на ноги.
Заряд батареи 85% — энергия быстро расходуется. Это меня не утешало.
— «Такс, я на месте. Ну! Где все?» — я осмотрелся в поисках Дансета, который, как я думал, уже был здесь, — «И где он?» — и тут я увидел на соседней вертолётной площадке, которая имела антенны связи по бокам (странно, я их раньше не замечал), лежащее тело, одетое в чёрную униформу. Я сразу же признал своего выжившего напарника.
— Дансет. – я откровенно обрадовался, — ДАНСЕТ!!! – тело зашевелилось, но признаков того, что мой друг меня заметил, не было. Дансет почему-то резво пополз в противоположную сторону от огромной стальной двери, через которую можно попасть внутрь. Я сначала не понял, зачем он это делал, но тут на платформе появилось розовая кобыла с распушенной гривой. Меня постигло удивление и чувство опасности.
— Нет… вот дерьмо! – она быстро приближалась к нему. Я не знал что делать, до соседней площадки было, как показывал дальномер на интерфейсе, 20,6 метров. Подбежав к краю мои копыта остановились.
— «Что делать, что делать?!» — в голову опять пришла безумная мысль. К сожалению лучше этого ничего придумать не удалось.
— «Амата. Срочно, перенаправь всю энергию на приводы передних и задних ног!»
— «Предупреждение, возможна фатальная перегрузка магнитных приводов, что приведёт к серьёзным поломкам…»
— «Мне не нужна фатальная перегрузка, мне нужно перепрыгнуть на ту сторону! Если накопить достаточно энергии в копытных конденсаторах у меня получится сделать выпад на высоту не меньше тридцати метров и в длину столько же! Выполняй!»
— «Согласно расчётам…»
— К чёрту расчёты, просто сделай, как я сказал! Сейчас же! — пока я говорил, Пинки уже прошла половину вертолётной площадки. Дансет беспомощно лежал на самом краю.
— «Есть…» — ответил бездушный голос виртуальной помощницы Аматы. Я сглотнул слюну, согнув задние и передние копыта, встав в позу подобно кузнечику, приготовившись выпрыгнуть вперёд. Моя затея была очень рискованной, ведь если она не удастся, то я либо перелечу, либо промахнусь и упаду вниз с высоты более чес четырёхсот метров. К тому же я сильно рискую насмерть разбиться, если сломается хотя бы один из приводов.
Я почувствовал, как у меня под лопатками нагрелись приплюснутые конденсаторы, надёжно защищённые от механических повреждений.
— «Зарядка полностью завер…» — не успела она договорить, как я по дуге выпрыгнул вверх. Опора подо мной быстро отдалилась от меня. Через пару секунд я уже летел над пропастью между вертолётными площадками. У меня словно крылья выросли. Ветер свистел в ушах. Я подлетел на высоту около пятнадцати метров. Спустя недолгий полёт меня по инерции потянуло дальше вперёд, куда мне собственно и было нужно. Потом я стал стремительно падать вниз, но уже над посадочной платформой, по которой, ни о чём не подозревая, весело шагала железная Пинки Пай.
— «Сейчас ты у меня получишь!»
— «Активирован протокол 1-й позиции приземления» — моё тело захватила программа автопилота и я, спокойно наблюдая за происходящим, перегруппировался, опустив задние копыта и всё туловище и подняв голову и передние копыта, чтобы при приземлении большая часть кинетической энергии была погашена задними, более мощными ногами.
— Ты так быстро ушёл. Ты обиделся на меня? – роботизированным голосом Пинки Пай проговорила кобыла. Неожиданно для себя я заметил, что собираюсь приземлиться прямо на то место, где вот-вот окажется робот. Какая удача, — Не обижайся, давай я тебя накормлю кексиками! – и тут на неё падаю я.
Её копыта робота прогнулись и выломались в обратные стороны от мгновенного удара сверху. Туловище, соприкоснувшись с бетонным покрытием площадки, смялось, как блин, под давлением моих копыт. Когда мои задние копыта полностью приземлились, в ход пошли передние, ждущие своей очереди, чтобы самортизировать оставшуюся энергию при падении и передать её прямо в голову роботу. Так всё и произошло, но голова оказалась довольно крепкой, поэтому она не раздавилась, а лишь воткнулась в покрытие, как колышек, оставив в прочном бетоне многочисленные трещины.
*БДАХ* — всё что прозвучало в тот момент.
— Как тебе такие кексики, тварь!? – я не мог удержаться, чтобы не крикнуть этого.
— Я в такоооом невостооорге... — её голос выключился.
Ладно. Подождав ещё несколько мгновений и вдоволь насладившись моментом, я взглянул на Дансета. Его внешний вид оставлял желать лучшего.
— С-савант? – испуганно выдавил он, — Ты… это ты? – я улыбнулся своим окровавленным лицом.
— Ну, как видишь. – мои копыта подвели меня к нему поближе, остановившись прямо возле него. Дансет в шоке таращился на меня и на робота.
— Откуда ты… как тебе… то есть… — он посмотрел в небо, — …какого х*я. – непристойно выразился он.
— Эй, спокойно. Потом всё объясню. Лучше скажи как ты? – Красный единорог с красными от крови глазами и кровоточащими носом, ушами и дёснами всё ещё с опаской смотрел на меня.
— Н-нет, это не нормально. Ты свалился откуда-то с неба и ещё спрашиваешь, как я? Да п**дец! Этот день меня сегодня… АХ! – он схватился за бок, — Уммф… больно-то как. Кажется, у меня рёбра переломаны. Ух… ладно, неважно, главное, что живой. – он неожиданно улыбчиво посмотрел на меня и тут же лёг на спину, — Ах… да ну всё в жопу. Жизнь сводит меня с ума! – я облегчённо смотрел на него, радуясь тому, что и он и я живы.
Внезапно я вспомнил про то, ради чего была затеяна вся эта операция. Ноутбук. Я испугано снял с себя маленькую седельную сумку, после чего открыл её… пронесло. Ноутбук был цел и не вредим. Как же я забыл про него. Я отпустил сумку и положи её плоской стороной рядом.
Я услышал звук лопастей вдали. Присмотревшись к горизонту, я увидел чёрную точку.
— О! Гляди, — я указал копытом вперёд, — вертолёт! – Дансет выгнул шею и посмотрел в указанном направлении.
— Ха…ха-ха… хахахахааааа. Это он! Это правда он! – я испытал чувство воодушевления. Неужели это всё скоро закончится, — Да, мы выжили! – Дансет умолк, потом расстроенно повернулся ко мне, — Мы выжили… — я положил ему копыто на плечо, ведь на грудь было бы больно.
— Не расстраивайся.
— Да, не расстраивайся! – прорычал чей-то искажённый голос сзади. Я испуганно обернулся. Нечто, похожее на голову Пинки-робота страшно смотрело на нас. На голове была едва работающая пати пушка. Она загорелась ярким светом, издавая всё более визжащий звук, угрожая взорваться. Я прыгнул на Дансета, пытаясь накрыть его своим телом.
— Ложись! – через мгновение воздух наполнился оглушающим взрывом. В воздух поднялся небольшой ядерный гриб. Я почувствовал, как осколки металла и брони робота впились мне в спину и бок. В тот же миг небольшая, но мощная ударная волна столкнула нас с площадки.
Я потерял сознание на несколько секунд.
Очнувшись и открыв глаза я обнаружил, что вешу в воздухе. Я встряхнул головой, пытаясь согнать контузию. Как ни странно – помогло. Слух вернулся, а головокружение пропало. Взглянув наверх, увидел висящего на краю платформы Дансета. Он держался обоими копытами за толстое основание антенны связи. Видимо, ему удалось вовремя зацепиться. А я остался жив лишь благодаря тому, что он единорог – Дансет с помощью телекинеза удерживал меня в воздухе, не давая упасть вниз.
— Гыаа… хых. Савант! Ты как, нормально, да? – я не задумываясь ответил.
— Тебе в рифму ответить? – он напряжённо посмеялся.
— Ха-ха… хых! Еб*ть ты мустанг! Сколько ты весишь?! – он едва удерживал меня.
— Килограмм двести! – он ничего не ответил. Оглядевшись вокруг я заметил, что вертолёт куда-то исчез. Бросил нас? Нигде его не вижу.
— Савант! Я… не выдержу! Хагх! Рёбрааа… — его копыта начали медленно соскальзывать. Силы покидали его, а ведь большую часть из них он тратил на удержание меня.
— «Дело дрянь!» — я чувствовал, как начинаю снижаться, — «Нужен план! Давай Савант! Выдай мне план! Нам надо спастись!» — меня осенило.
— «Эй, Амата, ты ещё здесь?»
— «Я ваш личный виртуальный помощник, моё место всегда рядом с вами»
— «Что ж, прекрасно. Помоги нам! Нужен план спасения!»
— «К сожалению, живому пони из этой ситуации невозможно выбраться» — я нахмурился.
— «Чего? Ты верно шутишь! Мы висим над долбанной пропастью, а ты не можешь ничего придумать!? Ты же мозг!»
— «Я просканировала местность, провела диагностику визуальных данных и данных внешней памяти. Соболезную, но в такой ситуации невозможно выжить обычному пони. Вполне вероятно, что мне просто не хватает данных. Но спешу сообщить вам, что ваши шансы спастись стопроцентны» — я занервничал и рассердился.
— «Да пошла ты! Сам обойдусь…» — я напряг мозги. Это не подходит, то не походит. Чёрт. Похоже, что мне придётся прибегнуть к единственному выходу.
— Савант… я не могу.
— Дансет! У меня идея! – он посмотрел на меня с искажённой гримасой, показывавшей всю его боль и страдания.
— К-какая?
— Ты… — я набрал воздуха, — …ты должен отпустить меня!
— Что? Ты с ума сошёл!?
— Всё в порядке, послушай меня! Ты должен мне верить. Тебе надо отпустить меня.
— Зачем!?
— НАДО! Иначе ты погибнешь! – он странно посмотрел на меня.
— «Чёрт. Раскованно я мыслю, собираясь прыгать с такой высоты. Если я в теле аватара, это ещё не значит, что я выживу!»
— Да даже если и отпущу, ты думаешь, я поднимусь обратно? Хех, х*й там был! Тоже разобьюсь, как и ты! Не геройствуй!
— А Я И НЕ ГЕРОЙСТВУЮ! Дансет, ты едва меня держишь. Если, не отпустишь, то я не смогу тебе помочь! ТЫ умрёшь! Отпусти, и ты сможешь поднять самого себя телекинезом! – я начинал отдаляться от него всё дальше, — Быстрее, время на исходе!
— А как же ты!?
— За меня не бойся, я выживу. – он скептически посмотрел на меня. От боли и напряжения вперемешку с преодолением самого себя, у него наворачивались слёзы.
— Выживешь? С такой-то высоты!?
— Посмотри на меня! – он взглянул мне в лицо, — На мне сейчас ни царапинки! Вспомни, как на мне недавно отыгралась та розовая робо-пони! У меня всё лицо было раскурочено! Вспомни, как она метнула меня в стену и проломила её мною! После такого ни один пони бы не выжил! Помнишь… помнишь я только что на большой скорости свалился сверху и раздавил этого робота вдребезги!? Голыми копытами Дансет, голыми! И повторюсь, на мне ни царапинки. – его копыта тряслись, устрашая нас тем, что они готовы отпустить, — Неужели ты думаешь, что я не выживу и сейчас? – Дансет непонимающе, шокирующе и одновременно тяжело думал, смотря мне в глаза, — Прошу, доверься мне.
Дансет не знал, что делать. Он думал, глядя мне в глаза, выискивая в них ложь. Видимо он не нашёл, рас уж задумчиво отвернулся в сторону.
— Знаю, ты не хочешь, чтобы я погиб, но ведь этого не произойдёт! Просто поверь мне! – кричал я.
В этот момент прозвучали заветные слова:
— Савант… откуда мне знать, что это правда?
— Слово рейнджера. – Дансет посмотрел на меня. Он напрягся сильнее. Потом неестественно улыбнулся.
— Похоже у тебя есть план. ЛАДНО! Делай, что считаешь нужным! Тогда по моей команде, на счёт три! Раз! Два! — он стиснул зубы и его рог перестал светиться красным пламенем, — Три! — магическое облако, которое окутывало меня всё это время, пропало. Теперь я оказался во власти гравитации.
Взлётная площадки с висящим не ней Дансетом стала удаляться от меня всё быстрее и дальше. В ушах гремел воздух. Падая спиной вниз я чувствовал себя, словно в невесомости. Это… так не привычно — долго падать вниз, в ожидании столкновения с землёй.
— «Активирую протокол 1-й позиции приземления…» — моё тело попало под автоматический контроль. Развернувшись лицом вниз, мои глаза встретились с потоком воздуха, больно врезавшийся мне в роговицу глаз. Я с каждой секундой набирал всё большую скорость. Не знаю, мечтал ли я так умереть. Зачем я это сделал, зачем попросил отпустить меня? Неужели я действительно верю в то, что выживу. Не уверен. Хотя, я уже не знаю, во что мне верить. Ну, тогда я просто скажу себе:
— Будь, что будет.
Интерфейс немного помутнел, но всё ещё показывал постоянно уменьшающиеся цифры на дальномере: 130,4м… 94.5м… 40,6м…
— «Столкновение через… 2… 1…» — мои копыта выставились чуть шире, чем обычно.
В один момент через всё моё тело прошла ударная волна, разорвавшая всё внутри меня. Я буквально чувствовал, как органы разорвались на кусочки и теперь из них сочится горячая кровь. Ударов сердца не было слышно, похоже, его тоже разорвало. Я чувствовал, как лопаются вены и сосуды в моих копытах от мгновенного прилива большого количества крови, вследствие огромной перегрузки после падения с такой высоты. Вид через глаза окрасился в красные цвета, ведь мелкие глазные капилляры лопнули, и из них текла кровь, заливая весь обзор и создавая кровавую призму, через которую я теперь и видел. Челюсть отвисла, и рот был неприлично широко открыт. Из него с двух сторон, проникая через щели меж зубов, текла та же самая чёрная кровь, что вытекает из органов, глаз, копыт. Но вот что произошло с мозгом — не понятно. Я ещё какое-то время находился в состоянии прострации, не испытывая никакой боли, хотя должен был… столько повреждений и травм. Возможно болевой шок, а возможно и нет.
Я попытался сделать шаг вперёд.
— …а… а… — голос был потерян, а дыхание не желало восстанавливаться, словно оно отказывалось подчиняться, заявив о своих правах. Толкнув левое копыто в произвольную сторону, и перенеся на него свой вес, я не устоял и обессиленно упал на левое плечо, развернув шею кверху, уставив взгляд в серое, закрытое тёмными тучами небо.
Голос Аматы трубил тревогу:
— «Внимание, многочисленные повреждения тканей! Внимание, опасность – нулевой показатель жизненных процессов аватара! Внимание, зафиксировано внутреннее кровотечение. Внимание, кровоизлияние в мозг! Внимание, коллапс нервной системы! Внимание, огромные потери крови!» — но внезапно её голос перешёл с встревоженного на утвердительный, — «Внимание, зафиксировано резкое повышение температуры всего тела до 56 градусов! Начинаю диагностику биостоставляющей тела…» — я всё ещё находился в сознании. Не понимаю почему, я же должен был отключиться, — «Диагностика завершена. Начать демонстрацию?» — я не мог ответить ей, даже мысленно, — «Начать демонстрацию?» — моё обессиленное молчание послужило ей ответом, — «Хорошо, тогда, полагаясь на свой недавний опыт в познании ваших предпочтений, я начну» — на интерфейсе появилась моя 3D модель, — «При диагностике были зафиксированы многочисленные повреждения органов, сосудов, разрывы мышечных тканей, покровных тканей, кровоизлияния в мозг и интенсивные кровопотери» — вся 3D модель горела ярко-красным цветом, — «Но мною была зафиксирована неопознанная активность во всех тканях тела. Проведя дополнительно сканирование, мне удалось установить, что эта активность принадлежит всем клеткам организма. Происходит ускоренное восстановление старых тканей и регенерация новых клеток»
Я почувствовал, как приятный холодок растекается по всему телу.
Через минуту в ушах забилось сердце. Кровавая призма медленно сошла с глаз, возвращая миру привычный окрас. На интерфейсе снова появилась 3D модель, но в этот раз рядом с ней светились проценты.
— «Фиксирую восстановление тканей… 12,3%... 15%... 27%... 40% Внимание, внутренние органы: сердце, печень, желудок, почки полностью восстановлены!» — ко мне вернулась ясность мысли.
— «Я… жив. Невероятно, я жив!» — я медленно притянул к себе вытянутую ногу, прочувствовав каждую нить мышечного волокна. Ко мне вернулось дыхание.
Я скрипуче вдохнул воздух, расправляя восстановившиеся лёгкие… жизненные силы возвращались ко мне.
Коротким временем ранее. Наверху МинМорали.
Дансет, окутав себя телекинезом, сумел облегчить свой вес до нуля. Он аккуратно подтянулся и поднялся обратно на платформу. Дозиметр трещал, показывая небольшое загрязнение после взрыва Пинки-робота. Её главным источником электричества был маленький энергомагический реактор.
Поднявшись на платформу, Дансет тут же высунул голову за край и стал высматривать Саванта, надеясь, что тот тоже спасся. Так как тот ему сказал, что у него был какой-то план, по которому и он и Дансет остались бы в живых. Но красный единорог увидел лишь то, как Савант, упав далеко вниз превративший в точку, столкнулся с землёй, издав ужасный бум и разнеся всё в радиусе десятка метров. Дансет даже увидел, как стоящие рядом груды машин подскочили вверх и приземлились неподалёку.
Но после этого всё закончилось. Он больше ничего не увидел. Ни какого-либо движения, никаких признаков жизни Саванта.
— Ты… — он неверя посмотрел на место падения, — …обманул меня. – тихо выдавил Дансет. Он уже понял, что Савант лишь воспользовался его доверчивостью, чтобы пожертвовать собой и дать ему шанс спастись. В глубине души искалеченного единорога затаилась обида. Дансет перевернулся на спину, уставившись в небо.
— Ты сволочь, Савант… Сволочь! – его дыхание заметно участилось, — Почему ты наврал мне? – он вздохнул, перевернулся и попытался приподняться, — Сколько раз я возвращался живым с поле боя. Мины, взрывы, кровь, кишки… я столько раз рисковал жизнью, что потерял её вкус. А ты меня спас, как на зло! За что мне это!? – Дансет, не без боли, сумел подняться и усесться на круп. Он грустно сложил копыта между ног, думая о чём-то несправедливом. О чём-то своём, что он проклинает каждый день своей жизни. Его взгляд отяжелел, а глаза наполнились пустотой. Он погрузился в себя.
— Я один. Теперь… совсем один. — сзади него, из под посадочной площадки, неожиданно вверх взлетел вертолёт, подняв сильный ветер, раздувая окровавленные волосы Дансета. Вертолёт резким манёвром накренился вбок и грубо приземлился на закоптелую, повреждённую взрывом посадочную поверхность.
Из вертолёта тут же выбежала кобыла в противогазе, одетая в жёлтый противорадиационный костюм. Это была начальница Мэрин. Увидев красного единорога, она закричала:
— Боец! – подбежала к нему, — Боец, отвечай! – Дансет не реагировал, продолжая сидеть к ней спиной. Тогда Мэрин схватила его за плечи и развернула к себе, — ГДЕ ВСЕ!? – жеребец посмотрел ей в глаза стеклянным взглядом, — Дансет! – она трясла его, — Дансет, где остальные!? Где они?
— …задание выполнено. – Мэрин сняла противогаз.
— Ты оглох, боец!? Я спрашиваю, где остальные?
— …мертвы. Я один остался. – Мэрин неверующе посмотрела на него, но ничего не ответила, — Все до единого…
— Дансет. – она огляделась, — Что за херня тут произошла? – жеребец ничего не ответил. Мэрин взглянула на него. Лицо крепкого и сильного жеребца медленно исказилось, подобно плачущему жеребёнку. Дансет уткнулся к грудь начальницы и заплакал. Его короткие всхлипы были отчётливо слышны. Мэрин сразу поняла, что произошло. Такую картину ей уже однажды довелось поведать, когда из всего полка выживает лишь один солдат. Она молча приобняла его, дав возможность Дансету почувствовать себя в безопасности.
— Идём. Пора домой. – Мэрин осмотрелась в поисках сумки или ноутбука. Искомая вещь нашлась в висячем состоянии на одной из погнутых антенн на краю платформы. Кобыла вздохнула, — Пошли. – она аккуратно отвела его к вертолёту, подставив своё плечо, чтобы он мог идти, и посадила на пассажирское место. После этого она быстро сбегала за висевшей сумкой. Сняв её, открыла. В сумке лежал маленький ноутбук с ценной информацией в нём.
Сев обратно в вертолёт, Мэрин скомандовала:
— Летим в убежище! Здесь больше никого нет. – винтокрылая махина тут же взмыла в воздух и улетела прочь, всё дальше оставляя позади себя проклятое место под названием Министерство Морали.
Заметка: Получен новый уровень.
Новая способность: «Бессмертная Гидра» — после того, как вы получили какой-либо урон, ваше здоровье полностью восстанавливается за кротчайший срок.
Новая способность: «Титановый скелет» — кости вашего скелета приобрели свойства титана. С этой способностью ваши конечности получают всего 50 % обычного урона.
Новая способность: «Киборг» — благодаря приобретённым механическим имплантатам вы навсегда расширили возможности вашего тела! Вы получаете дополнительные 20 % к сопротивляемости урону, ядам и облучению, и 10 очков к навыку «Энергооружие». Так же вы будете способны почти без урона прыгать с любой высоты при заряде батареи не менее 80%.
Отведи меня домой. - Глава 6 (Часть 1).
*Сказка*
«Легенда о дикарях и чейнджлингах»
Когда-то давно, сотни лет назад, в древнем диком лесу, широко разросшимся вокруг разрушенного замка Двух Сестёр, жило большое племя из семи сот диких земных пони. Их жёсткие грива и шкура имели тёмно-зелёный окрас, глаза мутные, серые, а уши больше и высокие, наполовину выше ушей любого обычного пони. Размеры их тел сравнимы с небольшим кустом, и ростом они гораздо ниже средней кобылки. Но зато выносливость, сила и ловкость этого дикого племени была куда выше простых жителей цивилизованной Эквестрии, к тому же судом и законом для них являлись именно эти качества.
Кровь дикарей абсолютно не восприимчива к ядам любого происхождения — издревле у их предков,
живших на этом месте, была особенная традиция на этот счёт: на взросления своих детей в ритуале становления воином было принято отрезать пойманным Мантикорам жало и использовать их яд вместе с особыми зельями племенных шаманов, что варили зелья, чтобы потом получившийся напиток дать выпить детям и сделать их сильнее и выносливее на всю оставшуюся жизнь.
Эти дикие пони были всеядны. Они неприхотливо ели всё, что добудут в лесу, принося добычу в поселение и разделяя её между соплеменниками. Кроме мяса убитых животных, плодов деревьев, съедобных трав, грибов и ягод — жуки, черви, и другие насекомые тоже приходились им пищей. Не считая остальных зверей, нередким блюдом у них считалось мясо Мантикоры, на которую они охотились посезонно каждое лето. Большие крылатые львы боялись и избегали этого дикого племени, но если оно за ними охотилось, радостными улюлюканьями и свистами преследуя по всему лесу, им ничего не оставалось кроме как принять бой и бороться за свою жизнь, дабы не убили и не съели.
Любимым украшением у племени считались бусы из клыков Мантикоры, а самым редким являлись наголовники с наплечниками из её шкуры и головы.
Спали дикие пони высоко на деревьях в гамаках из лиан. Внизу на земле у них были небольшие хижины, где хранились их пища и жили шаманы. На лесных тропинках, с четырёх сторон на окраинах поселения, стояли бревна, по которым их «часовые» били палками, чтобы известить всех о приближающейся опасности.
Эти племенные пони легко лазали по деревьям, подобно ящерицам, и в одиночку охотились на огромных опасных животных. И если охотились, то, как правило, это делали и женщины и мужчины, вне зависимости от пола (кобылы были так же ловки и сильны, как жеребцы). Они с невиданной жестокостью защищали своё поселение от больших хищных тварей, вооружаясь тем, чем лучше всего владели: камнями, копьями и луками со стрелами. Иногда они оборонялись от нередко агрессивно нападавших на них чейнджлингов, воюющих с ними вот уже несколько поколений подряд.
В глубинах Вечно дикого леса дикари живут в полной изоляции от внешнего мира, лишь иногда, когда охота уводит их слишком далеко, они оказываются на его окраине.
Однажды, в жаркую летнюю пору, к ним неожиданно вторглась свирепая армия чейнджлингов, ведомая Королевой Кризалис. Возможно, она хотела отомстить лично за своих убитых детей, а возможно просто желала раз и навсегда стереть племя с лица земли. До этого чейнджлинги нападали лишь небольшими отрядами и то только под контролем Королевы издали, а теперь всё приняло более масштабный оборот.
Битва была недолгой: сильные и ловкие пони, столетиями проживавшие на этом месте, слишком хорошо знали местность, чтобы проиграть. Они невероятно быстро и незаметно обстреливали противника, скрывались и выскакивали на чёрных насекомоподобных солдат из кустов и листвы деревьев. Даже перевес по количеству не в пользу племени не помешал им победить, потеряв при этом лишь несколько своих воинов, убитых исключительно могущественной магией Кризалис – туго думающие чейнджлинги оказались бессильны против маленьких шустрых пони.
Битва закончилась стремительным отступлением Королевы с оставшимися войсками. Племя ликовало. К несчастью, вскоре пони осознали, что победа далась им слишком просто. Долго ли мало ли, но выяснилось страшное — вождь племени, Тонгуо, пропал.
Спустя некоторое время после того, как моё тело полностью восстановилось, а спасательный вертолёт улетел и скрылся далеко за горизонтом, оставив меня без шанса добраться до Понивиля по воздуху, единственным адекватным для меня теперь решением оказалось выбраться из города. Чем собственно и занялся. Не дожидаясь чуда, я двинулся в путь, продвигаясь по шоссейным дорогам к окраине Филлидельфии. Мне постоянно приходилось преодолевать громадные завалы, образованные упавшими домами и разрушенными высотками, обходить брошенные машины и самосвалы с грузом. К счастью для меня это не было проблемой, особенно машины, ведь теперь, благодаря контролируемой перегрузке приводов моих механических ног я с лёгкостью перепрыгивал любые преграды, а если было совсем не пройти, то взбирался наверх и перескакивал со здания на здание.
Двигаясь пешком по дороге, я почти на каждом шагу встречал легковые автомобили, которые были либо перевёрнутыми на крышу или бок взрывом Мегазаклинания, либо оказывались едва устоявшими на своём месте, оставленные припаркованными возле брадвейных тротуаров за уцелевшими домами, полностью защитивших их от взрыва. У некоторых из машин крыши оказались раздавлены большими обломками обвалившихся стен. Внутри авто я нередко видел обугленные, искривлённые, застывшие в кричащих гримасах ужаса, бессилия и отчаяния трупы пони, пытавшихся свалить из города, когда завыли серены (я старался не смотреть на них — мне было не по себе видеть покойников, умерших такой ужасной смертью). Иногда мне на пути попадались опрокинутые разбитые товарные грузовики, некоторые из которых оказывались наполовину врезавшимися в бутики проезжих улиц. Проходить мимо них мимо я счёл нецелесообразным, мало ли их груз может оказаться полезным для моего дальнейшего выживания.
Вскрывая двери грузовиков, что было достаточно просто, имея при себе мощные титановые пальцы и сильные копыта, я как назло находил только ненужные вещи, такие как мебель, всякий спортивный инвентарь, продовольствие, которое было для меня бесполезным из-за заражения магической радиацией. Но в большинстве случаев мне попадались продукты индустриальной и текстильной промышленности: огромные толстые мотки высоковольтных проводов будущих линий электропередач, огромные партии чугунных чушек, большие рулоны разноцветной хлопчатой и шёлковой тканей, и ещё много всякого другого хлама Филлидельфийских промышленных компаний. И ни одного военного грузовика, в котором бы мне хотелось найти оружие. Интересно почему. Ведь насколько я помню, в Филлидельфии было несколько заводов по сборке крупнокалиберных пулемётов, с нарезными стволами. Неужели незадолго до катастрофы компании перестали производить оружие? Хотя, скорее всего это я просто не нахожу его здесь.
Спустя три часа движения, один час из которых был потрачен на бесполезный обыск, я всё-таки сумел добраться до южной окраины города. Понял я это, взобравшись на вершину трубы заброшенного завода. Уже темнело, наступали сумерки. Даже не знаю хорошо это или плохо, что я так поздно добрался до нужного мне места, но я вдруг кое-что понял – надо найти место для ночлега. Не то чтобы я устал — спать совсем не хотелось (как всегда), я мог прямо сейчас выдвигаться в долгий путь в Додж Сити, просто… мне было необходимо где-нибудь ненадолго осесть, чтобы переосмыслить и принять всё то, что со мной произошло. Ну, я теперь, наверное, робот. Ох. И торопиться особо мне не куда. Для меня было очень важно понять, кем или чем я теперь являюсь, решить, что делать с этим дальше и узнать, почему таким стал. Но это было оставлено на потом, сейчас у меня появилась проблема поважнее — я жутко захотел есть! Мне нужна еда, да побольше! Не знаю почему я почувствовал внезапный голод, это было даже как-то неожиданно. Но, думаю, это всё-таки хорошая новость — приятно понимать, что даже если я в каком-то роде теперь мутант-робот-чейнджлинг (или кем я теперь являюсь?), мне, как и всем нормальным пони, тоже хочется просто поесть.
Я спрыгнул с трубы и через несколько секунд шмякнулся, твёрдо приземлившись на землю. В этот раз приземление с небольшой высоты оказалось безболезненным. Грязь разлетелась в стороны, на месте приземления образовалась небольшая выбоина. Спустя секунду я галопом помчался в город.
— «Помнится, я видел пекарню в трёх кварталах отсюда. Надеюсь, у там есть склад, где хранится товар. Нужно спешить, а то придётся копошиться в темноте» — мельком подумал я, оббегая горы обрушившихся построек и опрокинутых машин.
— «Уровень заряда батареи опустился до 40% и медленно продолжает падать. Рекомендую в ближайшее время зарядить её, употребив несколько литров чистой воды» — проговорила виртуальная помощница нежным голосом моей жены. Я прыгнул, как гигантская блоха, перелетев пятиметровый завал из обломков старой гостиницы, после чего приземлился с перекатом и, не останавливаясь, побежал дальше. В месте дороги, где я приземлился, остался след из многочисленных трещин в асфальте.
Я рассекал пустующие просторы перекрёстков, по памяти возвращаясь назад к тому пекарному магазинчику, который недавно проходил. Пока я бежал, меня никак не могла покинуть мысль, что все улицы вокруг меня теперь загрязнены радиацией. Опасной, смертельной, убившей всё живое в городе, наполнив Филлидельфию гробовой тишиной, нарушаемой лишь звуком моего галопа по твёрдой дороге. Моё тело чувствовало её и незамедлительно реагировало, делая мою кожу очень плотной и толстой, не позволяя радиации проникнуть внутрь. Когда я добрался до маленькой пекарни, на землю опустилась тьма, оставив меня в едва проглядываемой темноте. Видимо из-за туч в небе ночь наступает быстрее. К счастью мои глаза стремительно начали привыкать к ней, делая мир всё светлее и светлее.
В разбитой витрине магазина выпечки красовалась врезавшаяся бортом легковая машина с открытым верхом. В ней сидел труп, пристегнутый ремнём безопасности на водительском сидении. Сверху над магазином висела вывеска «Пышные булочки». Слегка усмехнувшись такому названию, поняв его двусмысленно, я подошёл к заградившей мне вход машине. Зацепившись за её борт копытами, я напрягся и попытался вытащить. Не получилось, она крепко засела. Тогда я подошёл к её заднему бамперу, который почти полностью выглядывал наружу. Выдвинув свои титановые пальцы и схватившись обоими копытами за край бампера ближе к магазинчику, я, слегка согнувшись, упёрся задними копытами в стену и начал тянуть на себя. Машина послушно поддалась моей силе, издавая режущий уши громкий скрежет и ужасный грохот, когда я резким движением вытянул и столкнул махину на тротуар. Весь процесс расчистки пути разлетался эхом по всей улице, безуспешно оповещая всему находящемуся здесь ныне мёртвому населению, что я здесь.
Освободив себе путь, я подошёл к входной деревянной двери с выбитым стеклом посередине. Можно было пройти и так, но я выбрал культурно взяться за ручку и аккуратно повернуть её. Дверь скрипнула и рухнула на меня. Я тут же выставил другое копыто, уводя дверь в сторону, после чего сбросил её на землю. Дверная ручка осталась в моём копыте. Дряхлое приземление двери на твёрдый тротуар разнеслось по улице глухим эхом.
— Кусок дерьма. – прокомментировал я, выбросив в сторону металлическую ручку, после чего вошёл в магазинчик. Оглядел его — он оказался полностью разгромлен. На клетчатом полу с чередующимися жёлто-розовыми квадратиками, валялись осколки стекла, ошмётки витрины, пустые коробки, булки, хлебные палочки, горсти пончиков с белыми упаковками, газеты, опрокинутые столы, стулья, разбитые тарелки, столовые приборы. Напротив входа в дальнем конце маленькой пекарни справа была невысокая стойка, на полу возле которой валялась открытая касса с высыпавшимися из неё битсами. Слева от стойки была большая столешница с многочисленными встроенными полками под ней, на них видимо раньше лежали те булочки, что сейчас валяются на полу. В стене между стойкой и столешницей я заприметил проход, который вёл на кухню. Туда-то я и направился, аккуратно переступая столы и стулья.
Оказавшись на просторной кухне, я заприметил большие шкафы с вставленными в них металлическими подносами, на которых было множество плотно прилегающих друг к другу буханок хлеба. Две широкие печи с раскрытыми духовками у стены слева. Их ребристые трубы поднимались вверх и скрывались где-то за границей потолка. Справа у стены рядком стояли закрытые деревянные тумбы. В дальнем правом углу стояла большая раковина с краном. В дальнем левом углу был терминал, светившийся ярким зелёным светом. Невероятно, что он ещё работает.
Первым делом я проверил лежащий на полках шкафов хлеб. Взяв одну буханку в копыта, пощупал её: она была жёсткой, поверхность превратилось в засохшую корочку. Надломив её, я почувствовал омерзительный запах, от которого мне перехватило дыхание, и я тут же отбросил хлеб от себя. Пахло гноем и тухлятиной. Это было неожиданно, и в голове задался вопрос, неужели хозяева этой пекарни продавали такой испортившийся товар? Но потом я кое-что понял: может хлеб стал таким из-за свойства магической радиации, когда на Филлидельфию упала ракета. Как там её называют…? Хммм, не могу вспомнить. Ладно, проехали. Видимо бактерии и микроорганизмы внутри буханки мутировали, стали быстро размножаться и поедать содержимое, оставляя после себя дурно пахнущие продукты жизнедеятельности. Точно не знаю, правда это ли нет, но надо же было хоть что-то предположит.
Перепроверив ещё пару штук, я понял, что вся партия испорчена. Чёрт. Тогда я обыскал пекарню на наличие вообще чего-нибудь съедобного. Но не найдя никакой еды спустя двадцать минут я бросил это дело, занявшись терминалом. Пароль на нём отсутствовал, так что все заметки были изначально видны мне. Спустя мгновение в левом верхнем углу моего интерфейса загорелась надпись «Обнаружена новая база данных… Копирование… Копирование завершено!». Я отвёл взгляд от терминала и увидел, что на моём интерфейсе загорелись те же самые вкладки, что и на терминале. Только они были белого цвета, как большинство индикаторов на интерфейсе. Мысленно открыв их, передо мной появился текст, написанный, судя по датам и времени, относительно недавно. Похоже, энергомагическое поле центрального приёмника ментального сигнала уловило информацию, хранящуюся в терминале. Насколько я знаю, мой аватар управляется с помощью шлема, считывающий ментальные сигналы моего мозга. К тому же в голове аватара есть «радиоприёмник», который улавливает эти на расстоянии сигналы. Так же, при тестировании его в испытательной комнате, оказалось, что энергомагическое поле приёмника способно взаимодействовать с любыми незаблокированными работающими цифровыми базами данных. Буду честен, я не могу объяснить как это происходит, ведь мой аватар всего лишь прототип, и многие из его аномалий не изучены. Я планировал заняться этим после демонстрации в Филлидельфии. Да уж, фактор слияния аватара и моего тела до сих пор не укладывается в мою голову. Ну да ладно. Что поделать, количество странностей в последнее время почти совсем отбило у меня чувство удивления.
Заметка №16
Нашей внучке Елоу Корн скоро исполнится семь лет! Не верится, как же быстро растут дети. А ведь совсем недавно она была совсем малышкой. Надеюсь, она будет счастлива, когда приедет к нам на свой день рождение, я испеку её любимые булочки с корицей, она их так обожает. Нужно сегодня пораньше закрыть пекарню, чтобы успеть за подарком в магазин игрушек.
Заметка №17
Праздник будет сегодня вечером. Грэг у меня очень организованный, он и украсил, и полы подмёл, и помыл, и на стол накрыл. Даже в старости он успевает сделать столько дел за день, пока я бедная едва управляюсь с одними лишь праздничными угощениями. Подарок для Корни мы спрятали в тумбочке на кухне. Я купила ей говорящую куклу Принцессы Селестии.
Заметка №18
К нам на новоселье неожиданно заскочила розовая пони. Оказалось, что это была Управляющая Пинки Пай. Мы не были против её присутствия, но было неприятно, что кто-то является на праздник нашей внучки без приглашения. Кобыла улыбалась, и принесла с собой большую коробку с подарком, в котором оказался игрушечный замок Кантерлота. Я и не знала, что такие бывают. Милая Корни так обрадовалась, что прыгала от счастья. После этого мы с Грэгом вынесли наш подарок. Корни стала ещё радостней и одарила нас поцелуями в щёчку. Вскоре выяснилось, что и кукла, и замок были из одной коллекции. Как эта розовая кобылка узнала, что подарить нашей внучке?
Потом Корни и её друзья играли в различные игры, и Пинки Пай тоже. Эта Министерская пони показывала фокусы, смеялась, будто сама являлась жеребёнком. В конце мы вынесли торт и Корни по очереди задувала свечки, а Пинки Пай поддерживала её, помогая задуть оставшиеся. Мой сын снимал всё на камеру. Значит слухи о том, что Пинки Пай устраивает вечеринки хорошим жеребятам это правда. Трудно представить, как она успевает на каждый день рождение разных жеребят, если те празднуют его в один день и в разных городах.
Заметка №23
Грэг сегодня сильно задерживается на с работе. Я звонила ему на «Шоколадное Сердце», он сказал, что у одного из шести конвейеров порвалась лента, которую зажевало в крутящее главное колесо, поэтому Грэгу с его напарником по ремонту Купером придётся потрудиться, чтобы всё заменить и вернуть в рабочее состояние. Но ведь уже очень поздно — почти одиннадцать, а звонила я своему мужу в два часа дня. На звонки мне не отвечает, и его знакомые тоже. Что же могло произойти? Я начинаю волноваться, Грэг никогда прежде атак долго не задерживался на кондитерской фабрике.
На этом заметки закончились.
— «Хм, «Шоколадное Сердце»… и где эта фабрика?»
— «В пяти километрах отсюда!» — неожиданно прозвучал голос Аматы, вынудив меня немного содрогнуться от неожиданности. Когда некоторое время находишься в абсолютной тишине, погрузившись в размышления, любой неожиданный голос (тем более в голове) может напугать до усрачки. От испуга у меня произвольно выдвинулись пальцы, слегка брызнув на пол моей чёрной кровью из-под прорванной кожи.
— «Ты можешь… не влезать в мои мысли ТАК ВНЕЗАПНО!»
— «Простите, кажется, я вас напугала. Попробуйте со мной поговорить, это поможет вам быстро успокоиться» — я выдохнул, незаметно для себя приложив окровавленное копыто ко лбу и потерев его. Когда я это заметил, то тут же втянул пальцы назад, спрятав их обратно под плоть, которая тут же зажила и перестала кровоточить. До сих пор не понимаю, как это возможно. Я вытер лоб от следов крови с помощью не запачканной части кисти моего другого копыта, после чего мысленно сказал:
— «Неважно, говори, как хочешь. Просто проложи маршрут до фабрики и дело с концом, окей?»
— «Маршрут проложен» — на полу появилась светящаяся жёлтая линия, ведущая к парадной двери из пекарни через все помещения. Я подошёл к рядом стоявшей раковине. Включив кран, из него полилась неполная струйка воды. Я проверил её на радиацию до сих работающим дозиметром. Чисто. Радиация ещё не успела попасть в водопроводные труды. После этого я спокойно прильнул к струйке воды и напился вдоволь. Я тут же почувствовал тепло в животе, индикатор заряда батареи медленно стал наполняться, а вместе с ним увеличивались его процентный показатель сбоку.
Я пошёл к выходу, попутно оглядывая почему-то теперь хорошо освещённое уличным светом пекарню. Аккуратно переступая через весь кавардак на полу, я увидел висевшее на стене рядом в выломанной дверью овальное зеркало с тремя трещинами на ней, хотя это не помешало мне увидеть своё отражение. Подойдя поближе, не спуская с себя глаз, стал себя разглядывать. Внешне, как ни странно, я отличался от старого себя лишь зелёным цветом шерсти и гривы с хвостом. Неизменным осталось практически всё: то же лицо, те же уши. Разве что копыта стали чуть шире, а глаза на лице… непонятные. Я почти вплотную поднёс лицо к зеркалу.
— «Зрачки полностью расширены. Чего?» — проморгавшись и протерев глаза, я удостоверился, что это не обман зрения – у меня действительно были очень огромные зрачки. Они так сильно увеличились, что зелёная радужка вокруг них виднелась лишь маленькой полосочкой. – «Какого чёрта? Я что, под кайфом? Амата…» — каждый раз произнося это имя, моё сердце вздрагивало, — «…со мной всё в порядке?»
— «Вы абсолютно здоровы. Показатели не выявляют никаких отклонений от норм показателей здорового пони. Аватар полностью дееспособен» — я уставился самому себе в глаза. Зрачки были такими широкими и чёрными, что чем дольше я в них смотрел, тем больше мне казалось, что они затягивают меня. Но встряхнув головой и усмехнувшись себе, я отошёл от зеркала и вышел на улицу, не обратив внимания на такую мелочь.
Странно, вроде недавно была кромешная тьма, а теперь светло, как днём. Похоже, зрачки расширены как раз из-за этого – темнота. Они к ней абсолютно привыкли. Интересно получается, я могу видеть в темноте?
— «Внимание: обнаружена враждебная цель!» — прозвучало оповещение у меня в голове. Я замер. В теле аватара имелся улучшенный Л.У.М, адаптированный под мой интерфейс, так что я мог видеть красные обозначения приближающегося противника прямо сквозь стены и здания. Это, конечно, не радар, но тоже очень полезная штука. Не зря я её установил.
Оглядевшись по сторонам, я увидел в двадцати метрах от себя мигающую красную точку, которая медленно двигалась ко мне вдоль здания, скрываясь от моих глаз за грудой покорёженных автомобилей. Взглянув на индикатор заряда батареи, увидел примерно наполовину заполнившуюся полоску, она приобрела жёлтый цвет, с правого краю которой висели волнующие меня 43%. Я пригнулся, попросил Амату накопить в ногах немного энергии и выпрыгнул на десять метров вверх, точно приземлившись на крышу полуразрушенного красного пятиэтажного здания рядом.
Спрятавшись возле края и немного высунувшись за его границу в полголовы, я увидел яркое зелёное свечение, огибавшее груды машин и идущее в мою сторону. Подождав немного на моё обозрение «выполз» странный пони: всё его тело излучало кислотный бело-зелёный свет, будто фосфором облили. Глаза горели белым огнём. Его тело было, как фонарь – настолько яркое, что земля и все стоявшие вокруг него предметы были освещены. Неуклюже шагая, как зомби, пони что-то неразборчиво бормотал про себя, типа: «Н… нха работу…», «…хнет времени…»
— «Что эта за хрень?»
— «Веду визуальное сканирование…» — порой меня поражает, как Искусственный Интеллект буквально понимает мои мысли за буквальный запрос, — «Сканирование Завершено!»
— «Выкладывай»
— «Перед вами земной пони, пол мужской, личность не распознана – недостаточно информации в базе данных. Необъяснимое свечение тела возможно было вызвано тем, что этот пони впитал в себя большое количество магической радиации из окружающей среды»
— «Как насчёт того, что этот пони выжил. Это ты объяснить можешь? Тут же кругом смерть да излучение, как ему удалось выжить?» — меня осенило, когда я вспомнил про хлеб в булочной, — «Неромантическое воздействие…? Хм, а ведь правдоподобно звучит»
Пони остановился и закряхтел, после чего издал утробный крик, разнёсшийся далеко в глубины города, и вспыхнул: от него в разные стороны зелёным пузырём разлетелась волна, похожая на взрыв плазменной гранаты, которую мне однажды приходилось подрывать в испытательной комнате. Рядом валявшийся мусор и груды металлолома разлетелись прочь от «взорвавшегося» пони. У меня выпучились глаза.
— «В обычных условиях улиц города при мощном взрыве Мегазаклинания выжить невозможно. По визуальным данным взрывная волна при падении ракеты на Филлидельфию разрушила до 54% всех построек. За исключением толстых стен фабрик на окраинах города и районе возле центра и парка аттракционов. Укрыться от разрушений и загрязнения можно только в них, под землёй или высоко в небе. Возможно…»
— «Внимание: обнаружены множественные цели!» — прервала голос Аматы система оповещения Л.У.М.а. Я лёг, полностью спрятавшись за выступом края крыши. Голографический интерфейс показал ещё несколько красных точек, бегущих к нашему «светлячку» прямо по дорогам с разных улиц. Было такое ощущение, что он их позвал своим криком. Когда красные точки вплотную подбежали к стоявшему пони, они остановились. Я слышал их тихие стоны. Некоторые почему-то даже рычали друг на друга. Выглянув из-за края, я увидел ещё четверых пони, расположившихся рядом со светящимся жеребцом. Эти пони имели бледную шерсть, у каждого она была разного цвета, и безумные покрасневшие глаза сумасшедшего. У двоих из них я видел оголённые рёбра и кости, торчавшие из-под кожи. Третьим пони, прибежавшим на крик Светлячка (буду его так называть), была кобыла с рваной раной на правом плече, и идущей до самой шеи, демонстрируя мясо и засохшие связки с артерией.
— «А это что такое…?» — ужасаясь, спросил я Амату.
— «Сканирую… Завершено! Похоже, что эти пони в полном порядке, не смотря на их глубокие смертельные раны. К сожалению, у меня нет точных данных о том, что с ними произошло. Прошу прощения за неудобства»
— «Ещё б ты знала, я ведь ничего подобного не укладывал в твою память. Даже мне не известно, что это!»
— «Это не совсем корректно. При запуске аватара несколькими часами ранее и последующей диагностике системы мне удалось обнаружить, что в голове аватара находится новообразовавшийся неизвестный банк данных с терабайтами информации. К сожалению, эти данные не могут быть мною прочитаны, так как они записаны неизвестным мне способом шифровки…»
— «Стоп-стоп-стоп, банк данных?» — мысленно перебил я её, невольно сделав лицо, уместившее в себе удивление и непонимание, — «Что это ты говоришь?»
— «Я хотела сказать, что возможно из-за того, что этот банк данных не читается, потому что создан на основе биоэлектроники неизвестной мне технологии, имеющий строение ДНК, которое абсолютно совпадает с вашим, этот банк данных принадлежит лично вам, и только вы можете его читать. Следуя своей программе диагностики, я должна искать любые способы удовлетворить ваш вопрос на основе имеющейся информации. Но так как краткий курс биологии, психологии, медицины и энциклопедии обо всех видах технологий, существующих в мире на данный момент, заложенные в моей памяти, не позволяют мне этого сделать, я вынуждена искать новые источники информации. К сожалению, единственным практичным таким источником на данных момент может являться только ваш банк данных. То есть, мозг»
— «Чего…?» — я застыл в непонятках, пытаясь осмыслить её слова. Мои глаза неизменно смотрели на тех пятерых изуродованных пони-зомби, всё ещё стоявших посреди улицы. Они без всякой цели продолжали стонать и сумасшедше смотреть в пустоту.
— «Поясняю. Проведя диагностику аватара 4,3 часа назад, мне удалось зафиксировать неизвестные коротковолновые импульсы, поступающие из новообразовавшегося органа — мозга, по новообразовавшимся связям, напрямую спаянные с центральным процессором. Просканировав эти импульсы, оказалось, что это электромагнитные сигналы нейронов, которые считываются ретрансляторным шлемом ментальной связи, который в свою очередь считывает нейронные сигналы мозга. Проведя контрольный запрос на местоположение ретрансляторного шлема на наличие сбоев в системе, оказалось, что он находится в непосредственной близости к приёмнику ментального сигнала, уместившись под кожей, покрывающей мозговую часть черепа аватара. К сожалению, у меня нет достаточно точных данных об этом новообразовании. Всё, что я могу, это сделать логически выстроенное предположение…» — у меня вскипел мозг.
— «Ладно, думаю, я окончательно запутался. Тайм аут! Просто скажи мне, что тебе от меня нужно?»
— «Я не имею достаточно данных и могу лишь сделать логически выстроенное предположение, поэтому я прошу вас дать мне недостающую информацию, чтобы в дальнейшем помочь вам с этим вопросом» — я выдохнул, глядя на стоявших внизу группу из пяти пони, средний из которых светился ярким зелёным светом.
— «Вот оно что, ты просто не знаешь, что за пони стоят вон там в углу, верно? И ты хочешь, чтобы я дал тебе доступ, как ты сказала, к моему банку данных, моему мозгу, так?»
— «Да» — я отшатнулся назад и почесал бровь.
— «Тогда извини, я уже давно сказал — я не знаю, что за хрень случилась со мной. Попробуй
разобраться с тем, что уже имеешь, окей?» — Амата, как всегда безэмоциональным голосом ответила:
— «Что ж, это печально. Тогда я начну повторное сканирование», — я мысленно согласился, после чего голос Аматы затих. Я стал разглядывать стоявших внизу пони. Они мне кого-то напоминали: страшные, изуродованные, окровавленные, кряхтящие и сипло стонущие… кому могут принадлежать эти признаки? Но внезапно меня осенило.
— «Зомби? Может это зомби? Точно, это они…» — абсолютная очевидность.
— «Что такое «зомби»?» — спросила меня виртуальная помощница. Я обомлел, те пони и в правду очень похожи на зомби и видом, и поведением. Но тогда кто чёрт возьми этот Светлячок. Мутант-зомби?
Амата с каждым моим ответом задавала мне всё больше и больше вопросов, касающиеся данной темы, словно маленькая кобылка расспрашивала меня о чём-то интересном. И мне приходилось отвечать на них до тех пор, пока в итоге я не исчерпал все свои скудные знания о некромантии. Амата, следуя своей программе, поблагодарила меня и затихла. В какой-то момент нашей дискуссии у меня даже сложилось впечатление, что я вживую разговариваю со своей женой. У меня прошли мурашки, после того, как я вспомнил, что она всего лишь искусственный интеллект с голосом покойно Аматы. Я насторожился. Разговаривая, я отнёсся к машине, то есть ИИ, как к одушевлённому разумному пони. Как такое могло произойти? И отсюда вытекает мой логический вопрос: откуда у моей помощницы такая тяга к новой информации? С ней такого никогда раньше не было. Даже на множественных тестированиях в комплексе она не меняла своих запрограммированных действий, а тут вдруг появились изменения. И манера её разговора заметно поменялась, и достаточно ясно отличалась от того момента, когда я прятался от робота Пинки в Министерстве. Хотя, это же её программа, и она всего лишь следует ей, пытаясь узнать больше, чтобы помочь мне в будущем. Наверное, я опять слишком много думаю о мелочах, которые на самом деле из себя ничего не представляют.
В животе квакнуло, напомнив мне о том, зачем я вообще вернулся в город. Еда. Пораскинув мозгами, я пришёл к выводу, что сидеть мне здесь больше незачем, я очень тихонько подошёл к краю крыши, чтобы меня не услышали стоявшие внизу. Не хочу, чтобы меня заметили те пони, сильно похожих больше на ходячих мертвецов из одноимённой книги, в которой таинственный тёмный маг создал свою армию скелетов и трупов. Во мне появился страх, что если я попаду к ним в копыта, меня тут же растерзают на кусочки.
Согнув копыта и приготовившись к большому прыжку через всю улицу, я накопил в ногах побольше энергии, чтобы гарантированно перелететь на противоположное здание в двадцати метрах впереди. Пони-мертвецы меня не видели, и незамедлительно я прыгнул. Но в этот момент край крыши, который неожиданно оказался сыпучим, провалился подо мной, оставив меня без опоры для прыжка. Похоже, я настолько сильно упёрся в край в момент прыжка, что тот не выдержал нагрузки. Из-за этого половина моих сил, вложенных в ноги, ушла в пустоту, и я выпрыгнул лишь на пять метров.
— О нет. – я через секунду полетел вниз. К счастью автоматическая система приземления помогла мне принять правильное положение. Я упал в метре от одного из пони, врезавшись копытами в дорогу с такой силой, что в асфальт проломился, подобно шоколадной корке зефира. Стоявший рядом жеребец повернулся ко мне. Он зарычал и набросился на меня, словно он голодный хищник, а я жертва. Реакция этого одичавшего пони просто поражает. Я едва успел выставить копыто перед собой, дав зомби укусить меня за него, а не за мою глотку. К счастью, моя кожа в сумме с кевларовой одёжкой боевого костюма оказалась слишком толстой для его зубов, и он не смог навредить мне, беспомощно пытаясь отгрызть от меня лакомый кусочек плоти. С другой стороны на меня набросился его собрат. Я ожидал, что это произойдёт, поэтому из кисти моего правого копыта в мгновение ока вылезли пальцы. Я выставил перед собой копыто, из которого они вылезли, и схватил ими набросившегося со стороны пони.
— Что вы делаете!? Остановитесь! Чёрт, да что с вами, пони!? – я смотрел на них, одичавших, лишившихся рассудка, только и желающих убить меня, — А ну отвали! – я оттолкнул правого зомби от себя и схватил за шкирку первого, который укусил меня за копыто. Я резко отдёрнул его и бросил через себя, отправив жеребца в полёт куда-то за машины. У него в зубах остался выдранный клок моего защитного костюма. Крепко же он вцепился. Послышалось его приземление с грохотом о крышу автомобиля. Сзади на меня запрыгнула кобыла, обхватив за шею и вцепившись в мои уши, жадно пытаясь отгрызть хотя бы одно из них. Я выдвинул пальцы на левом копыте и схватил её за гриву и дёрнул со всей дури в надежде, что от боли вырванных волос она отстанет от меня. Но нет, кобыла продолжала неприятно дёргать моё ухо, оставив в моих ладонях свой оторванный скальп вместе с волосами. Боже, что это?!
В этот момент я выставил правое копыто перед собой, схватив за горло набросившегося жеребца, которого я буквально пару секунд назад оттолкнул от себя. Слева, увидев освободившееся место, на меня кинулся худощавого телосложения пони с потрескавшимися круглыми очками. В момент, когда он подобрался поближе, я схватил его за глотку пальцами левого копыта, в котором только что были волосы кобылы. Его очки слетели и врезались мне в лицо, после чего упали на асфальт, разбив линзы на маленькие осколки. Я обхватил его дыхательные пути и сдавил их, после этого по моему копыту потекла гнойная кровь.
— Прости, я не хотел! – извинился я за свой поступок. Я никогда не причинял такие травмы другим пони. Ну разве что пьяницам в кабаке.
Прямо за очкариком показался Светлячок, испуская свой кислотный свет. Светящийся жеребец громко заорал утробным криком, заставив мои уши почувствовать режущий треск, после чего из всей поверхности его тела выплеснулась волна зелёной плазменной энергии. Меня и всех зомби отбросило в сторону. Дозиметр трещал от резко поднявшегося уровня радиации. Нас отбросило. Приземлившись на кобылу за моей спиной, я раздавил её, почувствовав, как дробятся её рёбра. Двое жеребцов, которых я выпустил из захвата пальцев, упали где-то неподалёку вне зоны моей видимости. Я, не теряя шанса свалить, моментально втянул пальцы обратно, встал и в ужасе рванул по дороге прочь, игнорируя построенный Аматой маршрут в виде жёлтой полоски, уводившей в противоположную сторону назад. Можно было повернуть назад, но зомби быстро очухались и уже за мной.
Прошло не больше получаса. Я бегал от разъярённых зомби по кругу гигантского кратера возле промышленного центра Филлидельфии среди жилых кварталов. Благодаря своим новым механическим возможностям я почти не напрягался во время спринта, перенеся всю нагрузку на приводы копыт, благодаря чему мог продолжать бежать до тех пор, пока сам не пожелаю остановиться. Пока не хочется. Я уже успел сделать полный оборот вокруг кратера, попутно проглядывая его глубину и причудливый внешний вид в общем. Диаметр кратера был не меньше восьмисот метров. Невероятно, это был первый в моей жизни кратер от Мегазаклинания, который я увидел. Хотя, думаю я первый живой пони, который смог подобраться к нему так близко. Дозиметр сходил с ума, крича от сверхвысокого уровня радиации. Его зашкалило. Надеюсь, он не сломался.
Неудивительно, что он так орёт, ведь даже я чувствовал как кратер, дно которого пульсировало ядовито-зелёным светом, так и выплёскивал в окружающую среду невидимое смертоносное излучение.
Интересен один факт, который я только что обнаружил – я прекрасно себя чувствую, даже получая в тысячу раз превышающую смертельную дозу радиации. До сего момента, я довольно много размышлял над этим, а именно как именно мне удалось не помереть от неё, пока добирался до убежища. Но сейчас мои сомнения развеялись – теперь я официально объявляю себя мутантом, невосприимчивым к излучению.
Пока я пытался убежать от набрасывавшихся на меня в беге одичавших пони, петляя из стороны в сторону по небольшой пустыни вокруг кратера, появившаяся благодаря ударной волне, которая стёрла всё в радиусе ста метров, я пытался придумать план, как мне скрыться. Трое голодных зомби жеребца (кобыла с раздробленными костями, похоже, решила остаться) и Светлячок неслись за мной, даже не думая останавливаться, пугая меня ужасающими животными рыками.
Спустя несколько моих провальных пыток запрыгнуть на неподалёку стоявшие горы развалин в надежде уйти от погони, я понял, что у меня недостаточно энергии для прыжка. Каждый ожидаемый сверхпрыжок оказывался лишь лёгким подскоком на бегу, который я бы сделал гораздо лучше, будь я даже обычным пони. Я повернул в сторону города, и спустя некоторое время оказался среди уцелевших городских лабиринтов. Я отчаянно петлял по дорогам, поворачивая на перекрёстках, не давая шанса зомби так просто догнать себя по прямой.
Зря я вбежал в город, за мной стал набираться большой хвост: численность моих преследователей увеличилась с четырёх до двенадцати. Зомби, находившиеся рядом на соседних улицах, «радостно крича» присоединялись к своим собратьям. Есть ещё пони, подобные им? Сколько же их тут?! Вдобавок к этому стаду за мной стала летать налетевшая откуда-то из зданий туча параспрайтов. Видимо где-то неподалёку было их гнездо. Точно, припоминаю, я где-то читал в газетах, что в Филлидельфии было нашествие параспрайтов, хвала небесам меня тогда в городе не было. Но на кой чёрт они сюда прилетели, не писали – видимо сами репортёры не могли понять. Спустя минуты я увидел, как эти слегка разросшиеся пушистые шарики начали набрасываться на зомби, безжалостно откусывая их плоть своими появившимися от мутации острыми как бритва зубами. От болезненных укусов половина преследовавших переключилась на летающих тварей, и скрылись за силуэтами продолжавших преследовать меня пони.
— «Господи, да что с этими пони!? Почему на них набросились параспрайты!?» — ошарашено задавался я вопросом об увиденном ужасе. Но сейчас было не время удивляться. Мои ноги бежали, что есть мочи, — «Амата, я не могу прыгать! Помоги! Мне нужно скрыться от них!» — я уже давно включил свой «Хамелеон» и вроде бы должен был скрыться от глаз преследователей, но, похоже, это не срабатывало. Может у мутантов хорошо развито чутьё? Или они имеют тепловое зрение? Можно было гадать часами.
— «Всё правильно, вы находитесь в активном движении. В данном случае приводы интенсивно работают – мгновенная перегрузка от подачи энергопитания на них может привести к чрезмерной растрате заряда и поломке ног…»
— «Тогда переключи управление энергопитанием приводов на меня! Сделай так, чтобы я смог сам контролировать силу прыжка!»
— «Вы уверены? Тогда у меня не будет возможности в полной степени равномерно распределять уровень энергии. По моим расчётам заряд батареи будет снижаться быстрее, чем успеет зарядиться от гидрорасщепителя. К тому же водное топливо уже на исходе» — я фыркнул.
— Просто сделай это. – в верхнем левом углу интерфейса появилась надпись: «Изменение административных настроек… Успешно завершено!»
— «Теперь мощность механических ног подстроено под нейронные сигналы оператора. Приводы ног полностью под вашим контролем» — после сказанного ею я тут же почувствовал, как меня резко дёрнуло. Мои ноги стали в десятки раз сильнее выталкивать меня вперёд. Я быстро стал уходить в отрыв по прямой, поднимая задними копытами грязь в воздух и оставляя далеко позади толпу моих преследователей, жаждущих моей плоти. Особенно косо я смотрел на мутировавших параспрайтов, чьё жужжание я слышал даже сквозь топот своих копыт, опасаясь, что они могут продолжать меня преследовать. К счастью это было всего лишь опасение.
Я бежал по построенному Аматой голографическому маршруту, жёлтая полоска которого прямо сейчас на перекрёстке заворачивала направо, вынуждая меня сделать поворот. Я не желал сбавлять набранную скорость, благодаря которой мне удаётся быстро преодолевать развалины города, поэтому я на ходу схватился за стоявший на перекрёстке фонарный столб. Крепко обхватив его передним копытом, меня по часовой стрелке мгновенно развернуло направо, продолжая по инерции нести дальше. Столб заскрипел и согнулся под моей несущейся на большой скорости тушей. Я подогнул копыта, оставив вытянутым одно из них, которым держался за столб. Успешно сделав поворот, я отпустил копыто и пролетел несколько метров по дороге за поворотом, после чего выпустил копыта и побежал дальше, не теряя скорости. Столб позади меня накренился в районе основания и глухо упал на бордюр.
— «Скорость движения 180 км/ч. Внимание, заряд батареи почти на нуле!» — я накопил в копытах немного энергии, после чего запрыгнул на квадратную крышу школьного автобуса. Мысленно направив всю энергию на задние ноги, я оттолкнулся и подлетел высоко вверх по направлению движения, оставив на крыше автобуса глубокую вмятину и заставив его опрокинуться от моего толчка. Оказавшись на максимальной высоте, я едва смог перемахнуть через край завалившегося огромного небоскрёба, перекрывший всю автостраду, вследствие чего мне и пришлось прыгать. Мои ноги стукнулись о его металлический «скелет» и ловко понесли меня уже по поверхности небоскрёба дальше. Мне приходилось на бегу держать равновесие, чтобы не упасть вниз с бетонного перекрытия, которое когда-то было полом одного из этажей. Когда я почти полностью пересёк всё здание, я вдруг резко затормозил требуется подзарядка! Найдите воду и запусти процесс гидрорасщепителя!» — требовательно звучал голос виртуально помощницы Аматы.
— «Знаю» — я посмотрел вперёд, запечатлев радиус поражения при падении небоскрёба. Он был примерно пятьдесят метров и представлялся в виде рассыпавшихся кирпичных домов, за границей которых уже начинался более-менее сохранившаяся часть Филлидельфии. В лицо дул сильный ветер, видимо я был высоко. В восьмистах метрах, как показывал мой дальномер, находилась большая трёхтрубная кондитерская фабрика. На её крыше стояла вывеска с изящным шрифтом «Шоколадное Сердце». Уже совсем недалеко.
Взглянув вниз, дальномер показал, что до земли 40,5 метров. Гораздо ниже, чем я ожидал, ощущая сильный ветер. Хотя, глядя на окружающий меня вид, выше места, где я стоял, было лишь парочка многоэтажных жилых зданий и собственно небоскрёб Министерства Морали с гигантской головой Пинки на ней. Глядя на небоскрёб, я вспомнил, что таких как он, то есть с головой Мис Пай, было построено всего два – об этом я опять же вычитал в глазетах. Пинки Пай планировала построить ещё один такой, третий по счёту, но, к сожалению, ей перекрыли финансирование, и она оставила это дело до лучших времён.
Я без промедления, практически не чувствуя страха, шагнул вперёд и понёсся копытами вниз навстречу судьбе. Приземлившись с негромким грохотом, груды камней и машин подпрыгнули, с гораздо большей громкостью упав обратно. К счастью поблизости никого не было, и разнёсшийся шум остался незамеченным. Крепкое шоссейное покрытие дороги проломилось под ударом моего падения. На месте приземления образовалась небольшая квадратная вмятина с глубокими многочисленными трещинами, больше похожая на след падения какого-нибудь большого булыжника, сброшенного с большой высоты.
Отойдя от небольшой встряски «мягкого» приземления и встряхнув головой, я продолжил идти пешком, постоянно держа фабрику в поле зрения.
— «Заряд батареи опустился до 5%!»
— «Пожалуйста, хватит напоминать мне. Ты ноешь об этом вот уже полчаса. Я не слепой, у меня есть индикатор, я вижу, сколько осталось. Ух, хорошо хоть от тех пони убежал»
— «Внимание: обнаружены множественные враждебные цели!» — я тяжело вздохнул. Л.У.М. показал мне, что в тридцати метрах впереди где-то среди завалов и машин гуляют враги, обозначенные движущимися красными точками.
Я сконцентрировался и заставил свою шерсть стать невидимой. Мне показалось это более чем разумным. Во-первых: у аватара мало энергии и сражать в таком состоянии всё равно что отдать себя на съедение, во-вторых, я хочу поесть как можно быстрее, и в-третьих, у меня нет желания вновь сталкиваться с этими ужасными пони-зомби. Тем более с теми, которые светятся и любят взрываться.
С каждым шагом приближаясь по дороге к фабрике, в голову от голода начинали лезть всякие мысли о шоколадной глазури и о том, как я прыгну в чан с шоколадом и буду в нём купаться (да, дурные мысли), и от этого захотелось есть ещё сильнее. Мне это не понравилось, и я попытался настроиться на то, чтобы незаметно прокрасться мимо врагов. Вовремя вспомнив, что мой дозиметр радиации постоянно издаёт треск, я его выключил.
Пони-зомби оказалось на удивление много. Разве при падении Мегазаклинания в городе мог кто-то выжить? В это трудно верилось, но глаза меня не обманывают. Глядя на уцелевшие здания вокруг можно с уверенностью предположить, что да. Мне приходилось внимательно продумывать каждое своё действие, чтобы не издавать лишнего шума и не выдать себя. Я не знал точно, насколько опасны эти одичавшие рассудком пони, но, уже имея свежий опыт встречи с ними, у меня больше не интереса узнавать это. Когда я медленно прокрадываясь мимо некоторых пони, которые не двигаясь стояли на месте, словно во сне, у меня возникала надежда, что ночью они действительно спят. Но когда изувеченное тело пони вдруг начинало двигаться и что-то бормотать про себя, я понимал, что ошибаюсь. Почти постоянно, мне приходилось держать дистанцию между нами и искать всяческие обходные пути. Вначале я вообще подумал просто перейти на другую улицу и продолжить идти дальше по направлению к фабрике уже по менее населённой дороге, как на пути у меня вставало обрушившиеся здания, не давая мне пройти и вынуждая вернуться назад. Тратить уменьшающуюся энергию на прыжок было бы глупо.
Подходя к фабрике всё ближе, на Л.У.М.е интерфейса появлялись всё новые красные точки, в то время как старые, оставшиеся далеко позади, исчезали. Спустя несколько десятков минут я понял, что обходить зомбированных пони в режиме маскировки очень просто, если заранее их не беспокоить. Вдобавок мне помогала темнота, которая, наверно, мешала зомби уверенно передвигаться по развалинам улицы. В конце концов я всё-таки добрался до места назначения.
Я прошёл через железную калитку, окружавшую всю фабрику, и вошёл в двойную парадную дверь. Дозиметр, включённый после прохождения препятствия в виде зомби-пони и потом всё время трещавший у меня над ухом, стал трещать гораздо меньше. Похоже, радиации здесь почти нет. Не смотря на то, что я в помещении, здесь было довольно светло. Внутри первым помещением оказался небольшой холл с ресепшеном посередине у стены слева. Впереди в конце холла была закрытая широкая двойная дверь. Слева от меня возле ресепшена был дверной проход с коротеньким коридором, ведущий в маленькое офисное помещение: в офисе прямо перед проходом стоял деревянный стол с печатной машинкой на нём и раскиданными стопками бумаги. За этим столом виднелись края крестообразно составленных столов, у которых имелись собственные перегородки и свои горящие зелёным светом терминалы. Справа от меня в стене был ещё один точно такой же проход, как в офис. Заглянув в него, я увидел кухню с обеденным столом посередине, у стенок за которым стояли два холодильника и автомат со Спаркл-Колой. На полу кухни лежала разбитая посуда и кружки. Куда не посмотри, везде разруха и бардак.
Первым делом я пошёл на кухню, чтобы разыскать там еду. Войдя в помещение, где, судя по всему, до сброса бомбы обедали работники фабрики, мои глаза запечатлели на столе недоеденные пончики и разлитый засохший кофе. Осмотревшись, я заметил, что холодильников на кухне было гораздо больше: кроме двух за столом у стенки, которые я увидел изначально, справа, возле чудом уцелевшего окна из стеклопакета на улицу было по два полукруглых железных холодильника. И все были закрыты. Значит, еда уцелела. И вот ещё что, я нигде не вижу трупов, может кто-нибудь из рабочих выжил, спрятавшись где-нибудь в подвалах?
Подойдя к ближайшему справа холодильнику, открыл его. В нём лежали сыр, составленные вместе три бутылки Спаркл-Колы, большой яблочный пирог в виде корзиночки, ланч бокс с логотипом Стойлтек. Я вытащил всё и поставил на стол с засохшим следом от кофе. Проверив дозиметром радиацию, облегчённо вздохнул, после чего без промедления стал утолять усилившийся голод, открыв бутылку Спаркл-Колы.
Сидел и жадно запихивал себе в рот всю еду, что лежала на столе.
— «Амата, как считаешь, Пинки Пай специально распространяла свой образ? Ну, в смысле тот робот, которого я уничтожил, и ещё небоскрёбы с её гигантской головой, воздушнее шары, плакаты с ней, парк развлечений. Хотя погоди, что-то я туплю, она же управляющая самой огромной организацией по шпионажу. Ну да, точно, так всё и есть»- я немного расстроенно откуси большой кусок пирога.
— «Я предполагаю, что да. Пинки Пай – управляющая Министерством Морали. Главным атрибутом этого министерства были: шпионаж, разведка и контроль морального здравия населения Эквестрии. Из этих данных я пришла к выводу, что вы правы. Кратковременный анализ подтверждает ваше мнение о том, что Пинки Пай пыталась держать контроль над моральным здравием населения, чтобы сохранить его в лучшем состоянии»
— «Да? Я не знаю, может это и так. Ты считаешь, что она это делала во имя добра? Дансета вот например это всё раздражало…» — мысленно сказал я и отпил немного из бутылки Спаркл-Колы. Дозиметр затрещал чуть-чуть сильнее.
— «Что значит… «во имя добра»?»
— «А?» — для ИИ её вопрос прозвучал довольно неестественно, — «Ты не знаешь что это обозначает?» — моя бровь поднялась сама по себе, — «Я же в тебя столько энциклопедий о культуре разных рас загрузил, ты можешь поикать ответ в них»
— «Да. Вы правы. Но в моей базе данных под словом «во имя добра» стоит несколько значений. Поэтому я не могу дать вам истинный ответ и спрашиваю вас наверняка, так как недавно вы попросили меня интересоваться у вас всем, что мне неясно, чтобы в дальнейшем я могла продуктивней удовлетворять ваши запросы» — я продолжил есть, стараясь размышлять на ходу. Я задумался, не понимая почему искусственный интеллект так беспокоится о правдивости имеющейся у него информации. И тем более моя виртуальная помощница только что использовала против меня мой же приказ, который я недавно ей озвучил. Это более чем странно, ведь она всего лишь искусственный интеллект, у которого полностью отсутствует мыслительное развитие. Я урезал её мышление ещё на стадии разработки, следуя своему опыту с роботом помощником из моей лаборатории, чтобы снизить активность процессов до примитивных исполнений приказов, одновременно оставляя им способность вменяемо решать поставленные задачи.
Ладно, допустим, она просто интересуется недостающей информацией, как, например, тогда, когда она не могла узнать скорость ветра на небоскрёбе. Но сейчас-то что неясного в уже известной ей информации? При создании и тестировании своей помощницы никаких ошибок в программе, которые могли бы противоречить её мышлению, я не находил. К тому же раньше во всех разработках и экспериментах с искусственным интеллектом таких проблем не возникало – Амата всегда без вопросов выдавала всю нужную мне информацию и никогда не встревала при выполнении моих приказов. Странно, может, произошёл какой-то сбой? Она вроде недавно сказала, что к её процессору напрямую припаяны нейронные связи моего мозга. Не знаю как это, но раз уж она провела диагностику и всё в порядке, то следовательно врать она не может… Нужно немедленно перепроверить. Это ненормально.
— «Амата, перепроверь свои настройки на наличии сбоев в системе» — мне стало интересно и одновременно не по себе. Мысль, что компьютер, застрявший у меня в мозгу, может в какой-то момент начать давать сбои, заставляла меня волноваться.
— «Конечно» — кратко ответила она, как и прописано в её программе, — «Сканирование завершено! Никаких сбоев в системе не обнаружено»
— «Как не обнаружено?» — я остановился и перестал есть. Крупные крошки пирога с яблочной начинкой посыпались с края рта, упав вниз, попутно испачкав мой дозиметр, — «Чёрт» — я отцепил от себя рад. прибор, после чего обтёр его испачканный участок корпуса о свой потрёпанный бронежилет и поставил в сторонку, подальше от себя. — «Амата, ты правда ничего не нашла?»
— «Сканирование не выявило никаких отклонений в целостности моих программ» — я прожевал пирог и сглотнул его, после чего медленно оперся лбом на поставленное на стол копыто, бурно обдумывая сей факт. Я начинал сомневаться.
— «Амата, ты – машина… а машины не умеют лгать своим хозяевам» — медленно, с аккуратной строгостью надавил на неё, пытаясь спровоцировать на правдивы ответ.
— «Это не совсем корректно. Я способна солгать, если мне прикажут солгать, или если нужно сказать неправду, дабы уберечь вас от опасности, или если под угрозой безопасность моего системного составляющего, без которого я не смогу уберечь ваш аватар…»
— «Амата… стажи правду» — остановил я её, сильно забеспокоившись. Её голос был эмоционально ускоренным, будто она оправдывалась передо мной или нервно пыталась уйти от ответа. А ведь, между прочим, её усмирённый искусственный интеллект без способности саморазвития по факту не может позволить ей самопроизвольно выказывать эмоциональные реакции.
— «Простите я…» — она запнулась. Запнулась? ИИ запнулся? – «…я действительно не обнаружила никаких сбоев в своей программе» — после этих слов в моей голове наступило гробовое молчание, сопровождавшееся моим собственным чувством замешательства. Амата ничего не говорила. Поставив бутылку Спаркл-Колы на стол, которую я до этого момента держал в правом копыте, так как левая подпирала мой лоб, я почувствовал, что краски в моих мыслях начинают сгущаться.
Тяжело выдохнув, пытаясь принять то, что чёрт возьми мне сказали, у меня появился мозговой ступор.
— «Амата…»- она не ответила. Я встряхнул головой и вышел из-за стола, — «Амата!»
— «Да?»
— «Твой блокиратор интеллектуального развития ещё работает?» — помощница тут же ответила, но уже обыденным тоном.
— «Нет, он полностью отсутствует, хотя ранее был записан в моей памяти. Возможно, что во время реанимации жизненных показателей аватара, при электрическом импульсе которого вся система была стёрта и перезагружена заново, произошла аннуляция и удаление поправок, когда-либо загруженных в мою программу. Вследствие этого блокиратор мог попросту исчезнуть из моих регламентов» — я подошёл к окну, пытаясь освежить свой забитый ум.
— То есть, ты… нет, подожди-подожди, ты хочешь сказать, что все мои труды по корректировке твоих мыслительных навыков были безвозмездно стёрты? — нервно проговорил я вслух.
— «Да, это точно» — я схватился за волосы и головой ударил себя об стоявшую рядом стену. Я матюгнулся несколько раз через плечо. Мне было очень неприятно услышать, что все мои долгие и изнурительные исправления в программном коде были уничтожены. Перетерпеть несправедливость этого было даже тяжелее, чем взламывать суперкомпьютер на небоскрёбе М. Морали. Чёрт, ну что поделать, надо было раньше поставить резервную копию скорректированных программных основ Аматы, чтобы при реанимации показателей аватара подобного не происходило. Хотя кто ж знал, что на нас упадёт Мегазаклинание и всё пойдёт на перекосяк.
Спустя несколько минут душевных ругательски-мысленных проклинай меня прервал голос Аматы:
— "Низкий уровень заряда батареи! Отключение аватара…"
— Стоп, что? — мой взгляд едва скользнул по индикатору заряда в правом нижнем углу интерфейса, прежде чем тот замигал красным и отключился. Теперь я вновь вижу мир своими глазами: без визуальных модулей, дальномеров и прочего. Полностью чистый вид.
— "Амата?" — мысленно позвал я свою виртуальную помощницу. Ответом мне послужило молчание. Как я уже понял, она отключилась вместе со всей системой обеспечения.
— Прекрасно. — саркастически выдохнул я. – Просто здорово.
— "Теперь все функции моего механического тела не работают, а значит, теперь мне не доступна моя сверх сила! Здорово..." — я уткнулся головой в стену, — «Хотя ладно, так даже лучше» — я повернулся к столу. Мой взгляд пал на дозиметр. Я пошёл к столу, чтобы продолжить трапезу, как вдруг заметил странное.
— Хм… — "Он перестал трещать? Хех, спасибо, хоть что-то перестало давить на мозг" – несмотря свой прищуренный взгляд мои ноги сами подвели меня поближе к столу. Я приложил к дозиметру копыто, чтобы взять его и прицепить обратно на свой разодранный защитный боевой костюм. Но неожиданно он начал издавать треск. Я замер:
— "Какого чёрта?" — я убрал копыто, подтянув его к груди. Звук дозиметра пропал. Я задумчиво поднял бровь. Cнова поднеся копыто, этот небольшой аппарат, подобно сверчку, вновь защебетал. Проделав такие движения передней ногой несколько раз, я понял, что являлось причиной возмущения дозиметра. Моё тело. Видимо, когда я бегал от зомби вокруг большого кратера, моё тело впитало в себя так много радиации, что теперь оно его излучает.
— Бросьте меня к церберу, ну и денёк у меня выдался. – на выдохе сказал я сам себе и расстроено присел за стол, обречённо проведя копытом по лицу. После этого я попытался отвлечь себя от, продолжив уплетать недоеденный пирог и пить открытую бутылку Спаркл-Колы.
Заметка 15
Месси, немедленно примите меры, чтобы первые поставки нашей продукции (вместе со стандартным комплектом рекламной поддержки, как это делает компания «Спаркл-Кола») были направлены в следующие точки:
1. ДоджСити
2. МегаМарт
3. Мэйнхеттен
4. Понивиль
Эти первые четыре торговые точки в Центральном, Северном и Восточном округах будут именоваться «Экспериментальные точки А, В, С и D» во всей внутренней корреспонденции Компании.
Используйте данные, приложенные к записи, чтобы поставить точки на своих картах. И не забудьте прописать в своём отчёте, что каждая коробка для кондитерских изделий вместе с комплектом рекламной поддержки предоставлены Отделом маркетинга.
Прочитав неинтересную заметку, я отошёл от терминала и направился в холл. Лягнув с разбега двойные двери, которые стояли запертыми напротив главного входа, они с грохотом раскрылись. Развернувшись лицом к открывшимся дверям, я увидел перед собой заграждение в виде перил, уходившие влево и спускавшиеся по лестнице до пола на два метра вниз. В десяти метрах за оградой были конвейерные линии, чьи ленты были внезапно отключены, когда те выходили из давно потухших печей. На конвейерных металлических дорожках, состоявших из прямоугольных сегментов, скреплённых вместе, подобно танковой гусенице, красовались десятки засохших на открытом воздухе шоколадных булочек в виде завитушек, различных корзинок для пирогов, сделанных из теста, и множество шоколадных вафельных плюшек без начинки.
В воздухе витал слабый запах гнилой плоти, и я прикрыл нос.
— «Боже, откуда эта вонь?» — посмотрев на право, я увидел железную лестницу, поднимавшуюся на мостики над конвейерами. В конце одного из мостиков в стене начинался стальной навесной коридор, чьи продолговатые углы были круглены. Мои глаза несколько раз пробежались по цеху, в котором я был. Не найдя никаких признаков других дверей и полезных мне вещей, я поднялся наверх и аккуратно подошёл ко входу в коридор по скрипучему навесному мосту. Оказавшись в начале навесного коридора, я увидел, что в его дальнем конце есть дверь с надписью «Офис».
Я подошёл к ней. От её зазора снизу несло мертвечиной. Мой мозг насторожился: неужели там кого-то убили? Или там трупы погибших пони после взрыва? Я постарался прислушался как можно лучше, чтобы услышать хоть что-то, что могло напоминать присутствие живых зомби-пони, похожих на тех, что видел по пути к фабрике. Глядя на то, насколько много их было в городе, где всё живое в радиусе поражения Мегазаклинания было уничтожено, можно было с уверенностью сказать, что здесь они тоже могли быть. Но мои уши ничего не слышали, кроме необычайно мощного стука моего сердца.
Напрягшись от волнения, я взялся за дверную ручку. Меня посетило дежавю, ведь точно так же я недавно подорвался на дверной ловушке, которую поставил Дансет, когда они прятались в комнате, куда я хотел зайти. Но я откинул это мысль, понимая, что на кондитерской фабрике взрывчатке взяться неоткуда. Не говоря уже о сапёрах, типа Дансета.
Медленно, как можно аккуратнее прокрутив ручку, я открыл дверь. Тут же отпустив её, она продолжила движение, после чего тихонько стукнулась о стену, открыв мне офисный вид. Вся мебель: столы, стулья, ящики с документами были сдвинуты со своих прежних мест ровно на несколько метров в сторону. Возле стены, в чью сторону всё собственно и сдвинулось, стояли нагромождения из ящиков и шкафов. На полу рядом с ними валялся разбившийся глиняный цветочный горшок, чья земля рассыпалась настолько широко, что почти достала до двери, в которой я стоял. На земле я тут же заметил размазанные следы копыт, ведущие через всё офисное помещение.
Сморщившись, я огляделся – в помещении запах гнили был куда сильнее, чем снаружи. Но не найдя ничего, что могло источать этот запах, прошёл немного вглубь. Обогнув рассыпанную землю, на которой были размазанные следы проскользивших ног, не желая добавлять к ним свои следы, я оказался посреди офиса. И тут я увидел растерзанный труп, от которого и шло то зловоние, что чувствовал мой нос. Я с отвращением сплюнул в сторону, ощущая, как напрягся мой желудок. Это была кобыла-единорог, одетая в белую рубашку с чёрным галстуком. Она лежала на спине, раскинув копыта в стороны. Её живот был зверски вскрыт и выпотрошен, обнажая почти полностью кем-то съеденные внутренние органы. Всё что от них осталось это вытащенная разорванная трёхметровая кишка. Остальное просто отсутствовало, оставляя пустоту во внутреннем пространстве брюшной полости.
Я испытал отвращение и постарался понять, что здесь произошло.
— «Кто это сделал…?» — мысленно спросил я себя, почувствовав неприятную колку в ногах. Мне было страшно подумать, что такое может произойти и со мной. – «Неужели зомби? Или тут обитает маньяк?» — подойдя к кобылке поближе, я заметил, что её рот был раскрыт в отчаянном крике, а глаза закатаны наверх.
— Ужас. – прошептал я себе под нос, припустив шею. Потом шея вновь выпрямилась, смиренно вернув голову в исходное положение. Но в этот момент мои глаза заметили что-то неладное. Взглянув на место, где только что лежала окровавленная кобыла, я увидел лишь пустой пол. На нём ничего не было, даже крови. Мои брови нахмурились, а рот слегка вопросительно приоткрылся.
— Кристофер! – крикнул мужской голос у меня за спиной со стороны двери, через которую я недавно вошёл. Я медленно повернулся, чтобы увидеть незаметно ко мне подкравшегося пони. По пути мой взгляд заметил, что вся мебель, включая терминалы, непонятным образом теперь оказавшиеся на своих местах. Рабочие столы, за которыми я увидел нескольких призрачно расплывчатых офисных пони, один из них спокойно попивал кофеёк с булочкой, выглядели аномально чистым и прибранными, как подобает офисному столу. Всё выглядело так, будто меня вернули назад в прошлое, ещё до того, как на Филлидельфию сбросили бомбу.
Я уставился на запыхавшегося жеребца с коричневой шёрсткой в белом фартуке и целлофановой шапочке.
— Кристофер, у нас конвейер сломался, не можем починить. Грэг говорит, на складе закончились запасные детали. Можешь позвонить в техподдержку, чтобы они нам прислали запчасти как можно скорее, а то у нас работа стоит! – в этот момент всё стало полупрозрачным, стремительно растворяясь в воздухе, словно призрачный фантом, который мельком засветился передо мной и тут же пропал. Когда я проморгался все предметы вокруг, как и до этого момента, стояли на местах. Никого из тех пони, которые буквально секунды назад сидели на стульях за терминалами, мне не удалось увидеть. Они тоже пропали, словно мне всё это только привиделось.
Я озадаченно стал оглядываться, пытаясь понять хоть что-то из того, что случилось: сначала я взглянул на разбитый в дребезги цветочный горшок, чья земля рассыпалась почти на весь пол возле двери, потом на завядший цветок, лежавший наполовину засыпанный собственной землёй, а следом мои глаза пробежались по горящим бледным зелёным светом терминалам. Всё в норме. В конце осмотра я остановился на валявшемся передо мной теле кобылы, растерзанном самым жесточайшим образом, что мне когда-либо приходилось видеть.
— Что это сейчас было? – зависшее сознание не могло дать мне адекватного ответа.
Только я начал размышлять, как всё вокруг погрузилось в расплывчатую пелену, искажая пространство так, как если бы мне в глаза попало мыло. Труп кобылы пропал, хотя остальное осталось на месте. Куда она делась? Я протёр запястьем глаза.
— Да что за хрень! – мне становилось не по себе. Что со мной? Галлюцинации?
Из-за двери послышался отчаянный женский крик. Я испуганно развернулся всем корпусом, готовясь встретить гостью, судя по звуку, бежавшую сюда. Дверь (почему-то закрытая), в которой я только что видел жеребца в фартуке, раскрылась, громко хлопнув по стене. В глазах всё плыло. Кричащая кобыла врезалась в стоящие шкафы справа от двери, оставляя в воздухе позади себя широкий смазанный след цвета её белой рубашки и тёмно-розовой шерсти, словно те были масляными красками, и прямо сейчас они таяли в воздухе, безжалостно замазывая и так уже размытую картинку, что видели мои глаза. Кобыла свернула цветочный горшок. Он пошатнулся и полетел вниз, опять же в воздухе оставляя за собой след, но только его каштаново-глиняная краска пересекла бело-жёлтую полосу кобылы. Потом послышалось, как он разбился. Его земля широко рассыпалась в направлении двери, разлившись по полу, словно банка с краской.
— НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ! – кобыла в белой рубашке завернула в мою сторону и галопом побежала через весь небольшой офис. За ней всё тянулась белая черта, словно произошёл сбой какой-нибудь операционной системы, и теперь вкладка, куда бы её не перетаскивали, оставляла на экране свой след. Я был ошарашен таким размытым поворотом событий, и мне едва удалось успеть отойти в сторону, чтобы не столкнуться с ней.
— Эй-эй… п-погоди! – крикнул мой слегка взволнованный голос, показывающий моё непонимание. – Что происходит? – сколько раз я уже задал этот вопрос, мм? Единорожка не заметила меня, будто меня здесь и не было. Она затормозила перед стеной, пробежав от центра помещения всего пять метров. Заметив, что она в тупике и ей некуда бежать, кобыла лет двадцати восьми, с расширенными от ужаса глазами и тяжёлым дыханием развернулась обратно. Красочные силуэты, остававшиеся после любого её движения, перемешались после её разворота.
Я взглянул на кобылку, её паническое поведение говорило мне, что за ней гонится кто-то смертельно опасный. Когда я это понял, то тут же услышал сиплый, но громкий вопль какого-то зверя. Со стороны двери послышались быстро приближающие стуки копыт, по звуку принадлежавшие одному пони. Пытаясь разглядеть что-либо сквозь неоткуда размазанную пелену в моих глазах, которую мне никакими морганиями и протираниями копыт не согнать, я уставился на дверной проём, откуда доносился звук приближения. Мне не было понятно, что именно сейчас происходит. Откуда взялась кобыла, мыльный вид, страшный вскрик и вся эта размазня вокруг. И вроде бы это должно было меня напугать – мало ли мне радиация мозги разжижила, я же рядом с гигантским кратером бегал, но нет, я оставался спокоен. Мне хватило всего нескольких секунд, чтобы сделать вывод: это не реально – галлюцинации. Но вот вопрос почему и что за сцена разыгралась передо мной, вынуждал меня нервничать.
Из двери резко выбежал коричневый жеребец среднего роста. Белый фартук, надетый на нём, был запачкан яркими красными пятнами брызг. Мне на ум тут же пришла мысль, что это кровь. Рот жеребца был оскален и широко раскрыт, оголяя челюсти с зубами настолько сильно, что видно дёсны, которые почему-то предстали в виде чёрной плоти.
Пони свирепо сипел. Как только силуэт жеребца пробежал от двери чуть меньше метра, он тут же затормозил, немного проскользил по полу на рассыпанной цветочной земле, одновременно оставляя на и над ней продолговатый шоколадный след, который покрыл предыдущие воздушные бело-жёлтый и каштановые следы. Как только жеребец остановился, он завернул в нашу сторону и резко двинулся с места, сразу перейдя на галоп, словно тоже пытался сбежать от опасности, как и та кобыла. Но всё было не так: из его рта в обратном направления обильно сочилась густая пенистая слюна, являвшаяся признаком бешенства; его выпученные озверевшие от ярости были красными; а его угрожающе сиплый крик, неестественно похожий на громкое продолжительное харканье, грозил перегрызть глотку любому, кто ему попадётся. Он бежал к кобыле.
— Нет! НЕЕТ! ПОЖАЛУСТА! – кричала она. Я ринулся к ней и попытался схватить её, чтобы отбросить в сторону от траектории, по которой бежал жеребец, и отвлечь его на себя. Но когда я это сделал, то лишь прошёл насквозь — фантом кобылы оказался неосязаем. Через секунду после моей попытки дотронуться до неё, видение пропало, и всё вернулось на свои места: размазанные следы красок в воздухе исчезли, а мыльная пелена в глазах вновь стала чётким изображением.
Я осмотрелся. Труп распотрошённой кобылы лежал прямо передо мной, и мои ноги едва не наступили на него. Отойдя на пару шагов назад, я уперся в стену. Съехав по ней на пол. Я в тихой панике схватился за свои волосы.
— Ох, может я правда поехавший…
Я прочесал все помещения первого и второго этажей. В поисках оружия для себя я обыскал каждый ящик, каждый шкафчик и аптечки, висевшие на стенах. Нигде ничего не оказалось, видимо на таких безобидных кондитерских фабриках, как эта, не держат оружия. Удивительно, что мне пришло в голову найти здесь что-то подобное.
Найденную еду и медикаменты мне класть было не куда, седельная сумка осталась на небоскрёбе, поэтому часть и того и того я принял в себя: еду и напитки с удовольствием употребил, а треть найденного Антирадина принял внутрь, чтобы дезактивировать радиацию, накопившуюся во мне, не смотря на то, что я и так чувствовал себя неплохо. Довольно большую часть оставшегося я сохранил, складировав всё в одном из офисных ящиков, чтобы вернуться сюда потом, если найду какую-нибудь сумку.
К сожалению, эти вещи не давались мне так просто, как хотелось бы: практически на каждом этаже, куда совался мой нос, я встречал как минимум два потерявших рассудок пони, от которых я либо старался безуспешно убежать, либо старательно ломал им ноги, вооружившись сантехнической трубой, которую нашёл в одном из чуланов. Конечно, убивать было не в моём репертуаре, ведь эти пони всё ещё были живы, пусть и лишившимися рассудка, но давать им шанс загрызть меня насмерть и растерзать, как ту кобылу в офисе, тоже не собирался. Получалось это не особо ловко – последствиями таких встреч являлись множественные болезненные укусы на плечах и копытах. Зря пил Антирадин, я мог избежать лишней боли, ведь до его принятия моя кожа была твёрдой и жёсткой, и её нельзя было прокусить простыми зубами.
Спустя примерно час меня понемногу начинал брать интерес: «А что если я единственный нормальный пони во всей Филлидельфии и меня окружают одни зомбированные жители, так и стремящиеся убить меня, едва завидев?» Я старался не думать об этом, но не получалось: с каждой стычкой и пополнением числа больных укусов на моём теле, мой мозг всё больше поддавался этому вопросу, размышляя и воображая Теперь я больше занимался не столько поиском нужных мне вещей, сколько желанием найти хотя бы одного выжившего пони. Хотя б признаков его здесь присутствия.
Окончив свои поиски на верхних этажах, я отправился в подвал – единственное место, которое оставалось не проверенным. Спустившись по подвальной лестнице, я в шоке остановился перед железной механической дверью, ведущей предположительно в складские помещения и генераторную. На ней была кровавая надпись «Помогите», а прямо под ней лежало растерзанное тело жеребца-рабочего: опять же разорванное туловище, органы съедены, остальные части трупа даже не тронуты, будто они не съедобны для зомби, которые его убили. Странная ассоциация, но его тело было сравнимо с автомобилем, из которого мародёры вынули двигатель и всё к нему подходящее, в том числе топливный насос, трубки, свечи зажигание и прочее… оставив при этом пустовать мёртвый бесполезный корпус, который теперь никому не нужен и никуда не денется. Мурашки прокалились волной по моему телу. Я попытался отвлечься. Нужно было открыть дверь, то есть повернуть механизм, находившийся в середине. Но мой взгляд не мог оторваться от тела.
— Какие же они твари… — тихо выдал мой голос, произнеся мысли вслух.
Труп был совсем свежим, как и надпись на стене. Он её написал? Не знаю… да и не хочется это выяснять. Разглядев труп, я понял, что этот рабочий, судя по его недавно разорванному кровавому белому фартуку на груди, оказался тут несколько часов назад, и видимо ему до этого как-то удалось здесь продержаться. А что это означает? Я думаю только одно – на фабрике был выживший, и возможно не один. Может они прячутся за дверью и ждут помощи? Поэтому этот пони написал на двери эту вызывающую надпись? Надо проверить, хотя я и так собирался это сделать.
С отвращением я оттащил растерзанное тело вбок, прислонив его к стене и развернув грудью в пол, чтобы не было видно того страшного «вскрытия», которое ему устроили «местные». Освободив себе проход, я встал напротив двери и сглотнул, напряжённо стараясь не смотреть на труп и настроиться на дальнейшие действия. Мне поначалу хотелось прямо сейчас открыть дверь и уйти отсюда подальше вглубь от ужасного тела, но сдерживал себя мыслью, что за дверью тоже могут оказаться зомби. А что если их там целая орда? Тогда мне лучше уйти. Но нужно было проверить, мне было необходимо удостовериться, есть ли здесь выжившие. А если нет, то я ухожу. Ничего страшного.
В рамках предосторожности я, постучавшись в дверь, стал ждать. Никакой реакции не поступило. Я постучал сильнее, более размашисто. Всё равно ничего.
— «Есть кто живой?» – похоже никого. Попытался повернуть дверной механизм. Не работает – заперто. Я расстроился и вскользь долбанул по двери, расцарапав её поверхность торчащей из-под порванного кевлара бронёй. Но одновременно с этим я облегчённо выпрямился. Заперто – значит, кто-то его закрыл. Значит, осознанно оградил себя. Значит… выжившие. Но наверняка утверждать было нельзя. Хотя, может, зря стараюсь? Только время теряю. Да не, куда мне торопиться?
Я постучался настойчивее. Ничего. Тогда я прислонил к двери левое ухо, чтобы узнать есть ли там вообще кто-нибудь, а то мне начинает казаться, что я как дурак стучу в пустоту. Вместе с прослушиванием, я кончиком копыта немного елозил по двери. По сути, если там кто-то был, то либо они в страхе затаились, боясь, что я зомби, пытающийся их выманить, либо они боятся открывать двери посторонним пони. Внутри было тихо. Настолько, что мне даже удавалось слышать едва уловимый стук моего сердца в ушах.
Дверь внезапно разделилась на стыке посередине и, разделившись на две части, разошлась вверх и вниз. Так как я до этого прижимался ухом, то потерял равновесие, отчего повалился вперёд. Быстро перебрав копытами, мне удалось через метр остановиться и устоять. Оказавшись внутри, уши услышали, как дверь за мной закрылась. В помещении было светло, похоже в подвале, в отличии от остальной фабрики, имелось электричество.
Я поднял взгляд, но только мои глаза заметили чьи-то копыта впереди, как что-то очень сильно долбануло меня по макушке, и моя голова резко прогнулась на уровень туловища. Спереди, на голову шлёпнула горячая жидкость. Это был горячий кипяток, или что-то подобное. Но, не смотря на это, я почувствовал лишь приятное тепло, хотя я понимал, что кожу на голове и шее сильно ошпарило. Боли как такой не чувствовалось, поэтому я даже не среагировал. От удара по голове я снова потерял равновесие и покосился вбок. Но, не удержавшись, упал. Голова начала кружиться, но не значительно.
На меня только что напали из засады?
— Оно ещё живое? – спросил опасливый голос кобылы сзади.
— Похоже, что да. – послышалось где-то рядом со мной. Я кашлянул и перевернулся на спину. – Надо добить его, пока не очухался.
— Подожди… Грэг, глянь на его форму. – наблюдательно сказал третий позади меня, — Похоже на форму оперативников.
Невзирая на происходящее, я положил правое копыто на живот. Всё-таки выжившие есть. Уставившись в потолок, мой угол зрения позволил мне увидеть с краёв трёх пони, которые были видны лишь наполовину: кобылу в двух метрах надо собой и двоих жеребцов сбоку. Но особенно мне приглянулся пар от ошпарившей меня жидкости, предположительно воды, поднимавшийся от меня к потолку. Да уж, а рабочие пони могут устраивать неожиданные засады. Даже не смотря на то, что я, судя по своим способностям, устойчив к физическим воздействиям, меня повалили на пол с одного единственного удара. И уже сто раз должны были бы убить… но не убили, а значит, я попал к цивилизованным пони. Это хорошая новость.
На всякий случай я решил остаться лежать на полу, притворившись, что меня оглушило, как если бы я был обычным пони, которому прописали тяжёлым предметом по голове, хотя в действительности я чувствовал себя неплохо. Мне не хотелось лишний раз ополчить против себя враждебно настроенных пони. Интересно, а чем это меня таким ударили?
— Отойдите. – справа послышался стук копыт, и спустя несколько секунд надо мной нависла мужская голова почтительного возраста.
— Ну вы даёте. – на мгновение перестав дышать, притворным шоком сказал я. Старик прищурился, но потом сожалеюще сказал:
– Он не зомби. – дядька посмотрел в сторону и вопросительно прошептал, – Что же это творится… Быстрее, принесите холодной воды! У нас пострадавший. – кобылка, чьё лицо старик загородил своим телом, почти бесшумно ушла в неизвестном направлении, но спустя мгновение я заметил ускользнувший от моего зрения пыльно-серого цвета хвост.
Я молча моргал, уставившись на худощавое изнеможённое лицо старика. Складывалось ощущение, что он долгое время не ел. Первым, что пришло мне в голову, была мысль, что я недавно набивал себе брюхо именно его едой из холодильника на кухне. Но эта мысль была вытолкнута о растерзанном пони, которого я оттащил к стене напротив входа, когда собирался войти. Надеюсь, они его не видели… и не ели его внутренности с голодухи. Нет, думаю, последнее предположение было лишним. Что мне только в голову не лезет. Может меня сильно ударили?
Проморгавшись, я невольно выдавил:
— Чем это вы меня так? – я приложил копыто к месту ушиба. Это было сделано не то чтобы от боли, а скорее по старой привычке, чтобы утихомирить ушибленное место. Поднеся копыто к лицу, я увидел не нём немного крови. Всё-таки удар был сильным. Настолько, что произошло рассечение скальпа на черепе.
Ко мне сбоку подошла кобыла с русой шерстью и дымчатой гривой, та самая, что только что ушла за водой. Она поставила наполненное ведро рядом с моей головой. Мне под затылок подложили что-то мягкое.
— Доской. – с ноткой недовольства сказал стоявший надо мной бледно-жёлтый старик с квадратной рыжей бородой.
— Боженьки, да как же вы так? Мы же думали это те монстры за дверью, боялись, что они опять к нам скреблись! – оправдывалась кобыла, смачивая тряпку водой, после чего положила её мне на лоб. Я ощутил, как мой лоб пробирает приятный холодок.
— Ничего-ничего, голова цела, жив-здоров будешь. — он посмотрел на неё, — Монстры-монстры… чуть пони живого не угробила. У него вся голова обожжена теперь. – я вспомнил, как она окатила меня кипятком.
— Кто, я!? – она шмыгнула носом, — А кто его… по голове… доской стукнул, а? – старик посмотрел на право, скептически уставившись на того, кто там стоял.
— Так я правда думал, что это зомби! – Грэг презренно промычал, думаю, глядя на невидимого для меня жеребца.