Потерянный мир
Глава 1: Дискордов бункер
Ну что, поехали.
Лишь одна лампа на потолке в 82 году с Великой технической революции освещала небольшую бетонную комнату, в центре которой располагались четыре серебристых капсулы криогенной заморозки. Только она помогала хоть что-то разглядеть двум обитателям этого не очень уютного местечка. Вернее, одному. Второму этот свет еще не пригодился: он так и не очнулся после открытия камеры и вот уже вторые сутки с момента освобождения из железного гроба, мирно в нем же и спит. В комнате было обжигающе жарко и влажно, отчего спящий светло-серый пегас с кедровой гривой был весь залит потом. Странно, что даже жуткая жара не смогла разбудить его. Более того, пони даже не ворочался, как это обычно бывает, когда спишь в жару. Однако, через некоторое время, он все-таки решил перевернуться на другой бок.
Первый же обитатель сидел недалеко от своего приятеля и смотрел куда-то в пустоту. Вот уже второй день он заботиться о своём спящем друге, давая ему воду и пытаясь его разбудить. Серо-синяя шерсть жеребца была насквозь промокшая от пота, как и у спящего, а влажная грива зачёсана назад. По рогу можно догадаться, что сей товарищ – единорог, но имел он не совсем привычную для единорога внешность. Его бордовый, словно покрытый запекшейся кровью рог, был немного загнут назад, отчего тот немного смахивал на Сомбру, хотя и не имел с ним ничего общего.
Услышав, как товарищ зашуршал, черногривый прервал размышления и начал его тыкать копытом в плечо, с каждым прикосновением усиливая удар. Лишь бы синяки не остались. Однако, и это не работало: пегас спал, словно мертвый. Но, черногривый вспомнил, что умеет говорить и решил разбудить его голосом, надеясь, что это сработает.
— Эй, Фрай, ну же вставай уже утро… Наверное, — продолжив вновь долбить товарища по плечу, хриплым и грубым голосом говорил единорог
Больше слов не понадобилось. Спящий, словно готовящийся к своему пробуждению вулкан, начал кряхтеть, сопеть, ворочаться и что-то бормотать себе под нос. Через несколько секунд, Фрай, наконец, лёг на спину и медленно открыл глаза. Тусклый свет ослепил пробудившегося, отчего он немного прищурился. Недолго думая, пегас сел, оценивающе посмотрел на единорога и спросил то, что и должен был спросить любой после долгой заморозки.
— Кто ты? Где я нахожусь? — пробормотал, протирая правый глаз, сонный пони.
— Тебе мозги, что ли отморозило, я Даркхарт, помнишь? Мы с тобой путешествовали вместе. Где мы? Я сам не знаю, вот жду, когда ты проснёшься, — ответил на, казалось, глупые вопросы единорог.
Немного потерев веки, пегас почувствовал не свое родное копыто, а металл. Широко распахнув глаза, он стал осматривать свое правую конечность: она была сделана из серого, кое-где мятого и усыпанного множеством царапин, металла. А немного ниже запястья мерцал небольшой экран, который показывал пульс владельца, дату и время, которое говорило о том, что сейчас восемь часов вечера.
Осмотрев псевдокопыто, Фрай поднял взгляд и, прищурившись, стал осматривать комнату. Однако, полумрак позволил ему лишь увидеть основные черты. Так толком ничего не разглядев, он перевел взгляд на единорога.
— Даркат? Я не помню таких… И не помню никаких путешествий.
— Даркхарт. Да, видимо, эти штуки как-то влияют на память. Сам не могу вспомнить, как мы тут оказались. Помню лишь, что мы пытались спастись от чего-то... Или спасти кого-то, и заморозили себя зачем-то, — черногривый встал на все свои четыре и продолжил объяснение, — потом нас разморозило. Я проснулся сразу, а ты, видимо, решил подремать пару дней, на дорожку... Второй день я уже тут потею, жду, когда ты проснёшься и поможешь.
Фрай приподнял бровь и недоверчиво взглянул на Даркхарта.
— Помогу в чем?
— В побеге отсюда, и, желательно, начать помогать прямо сейчас, иначе мы скоро тут сваримся, — единорог повысил интонацию на последнем слове и скривил недовольную гримасу.
— И как же я смогу помочь? – спросил, пытаясь изображать заинтересованность, Фрай
— Оу, твой талант, — Даркхарт показал копытом на круп Пегаса, на котором красовалась его кьютимарка — половина гаечного ключа, внутри которого было две цифры зелёного цвета: 0 и 1. Фрай посмотрел на неё, но так и не понял, что имеет ввиду единорог, — он нам поможет.
— И? Как же он поможет? Какой же это талант? Это всего лишь картинка.
Единорог раздражительно фыркнул.
— Это не картинка, дурень, это отражение твоего таланта, — нервно проворчал Даркхарт, перестав скрывать свою раздражительность, — я не умею пользоваться этими вашими устройствами будущего, я пытался открыть ту дверь, она не поддается, — единорог указал на массивную железную дверь в конце комнаты, — видимо, её можно открыть вон через ту штуку.
Даркхарт перевёл взгляд на «штуку», состоящую из монитора, слабо мерцавшего синим светом, и выступающей из-под него панелью сенсорного ввода, квадратные «кнопки» которой светились разными оттенками оранжевого.
Пегас вылез из своей «кровати» и подошёл к прибору. Немного осмотрев его, Фрай вдруг начал находить в отдалённых частях своего разума воспоминания об этой «штуке». Эврика! Достаточно было вспомнить лишь его название, как каскад воспоминаний хлынул в мозг пегаса и осенил его. Наконец-то, хоть какие-то воспоминания начинали возвращаться, немного проясняя то, кто он есть и что тут вообще происходит. Фрай посмотрел на товарища и сообщил ему:
— Вспомнил! Это называется компьютер. Этот похож на те, что используются, как панели управления. Сейчас глянем.
Достаточно было лишь лёгкого прикосновения копытом сенсора, и экран стал светиться ярче. Спустя секунду, он показал свой незамысловатый интерфейс, который представлял собой лишь две команды: «открыть дверь» и «спуститься на нижний уровень». Однако, попытка отворить дверь не увенчалась успехом: она все также молча стояла, будто пытаясь защитить пони от полного опасностей внешнего мира. Однако, как только Фрай активировал вторую команду, многолетняя тишина комнатушки прервалась.
Громкий скрежет железа ударил в уши жеребцов. Пол лениво и медленно стал спускаться вниз. Лицо Фрая исказилось, показывая неприязнь своего хозяина к этому звуку. Лязг настолько сильно резал уши, что Даркхарт лёг на пол и заткнул их копытами, однако это не сильно помогало и шум проржавевших шестеренок все также терроризировать его слух.
Через несколько минут пол-лифт, наконец, перестал спускаться и страдания пассажиров прекратились. Единорог поднялся с ног и сердито посмотрел на виновника этого насилия над ушами.
— Я просил тебя открыть ту чертову дверь, а не спустить нас ещё ниже. Эти заржавевшие механизмы чуть не свели меня с ума своим скрипом! — высказал свое недовольство черногривый.
— Дверь была заблокирована, у меня не осталось выбора. Может, тут есть другой выход, — после этих слов глаза пегаса стали жадно осматривать помещение. Они наткнулись на небольшой выход из этой комнаты.
Фрай подошел к нему и прищурил глаза, попытавшись увидеть, куда же этот коридор ведет. Однако, тщетно: тьма скрывала собой путь и порождала в голове жеребца множество домыслов о том, что же таит в себе мрак, и куда ведет этот путь.
— Даркурт, ты можешь осветить нам путь своим рогом? — полушепотом спросил Фрай, обернувшись к товарищу. Тот одобрительно кивнул и подошел к таинственному коридору.
— Я Даркхарт!
— Что вообще за дурацкое имя... Даркхарт, — медленно и с неким презрением, наконец, правильно произнёс имя единорога Фрай, — целых шесть… или семь согласных, язык сломишь. Давай лучше просто Харт.
Единорог закатил глаза, однако, возражать не стал. Кончик его рога зажегся, излучая ярко-белый свет. Товарищи, наконец, покинули комнату, которая на протяжении нескольких лет хранила их, защищала, от внешнего мира, который, вероятно, ранее только и пытался уничтожить странников.
Лишь она пригрела их на эти годы и охраняла от тех, кто преследовал их. И именно она укрывала их от тех разрушений, что произошли тут годы ранее, разрушений, которые сожрали целое общество, стерли в порошок тысячи жизней, и сравняло с землей то, что так долго и упорно пытались построить обитатели огромного, уже давно умершего города, что лежит наверху.
Коридор был очень узок и вынуждал товарищей идти друг за другом. Жара здесь уже была не настолько обжигающая, однако, путникам все равно было душно, и пот не переставал лить с них, будто вода с промокших собак. Топот копыт по железному полу эхом проносился по длинному коридору, который, казалось, не имеет конца. Однако, так лишь казалось.
— Хей, кажется, там выход или очередная комната, — протараторил Харт, указывая на слабый свет где-то вдали.
Желая, наконец, выбраться из узкого коридора, единорог ускорил шаг. Свет становился все ближе и ближе, однако, к превеликому сожалению, это был не выход.
Пони вошли в небольшую, округлую комнату, в центре которой стояло высокое, цилиндрическое устройство — единственная вещь, на которой время не оставило след. Корпус блестел серебром, как будто его только вчера отполировали. От него отходило множество толстых проводов, затруднявших передвижение по комнате. На правой части этой «штуковины» висел компьютер, подобный тому, что был в предыдущей комнате.
— Ну а это что? — поинтересовался Даркхарт
— Сейчас и узнаем, — пегас направился к компьютеру, перешагивая через кабеля и проклиная того, кто конструировал это помещение. Наконец, когда Фрай достиг места, послышалась насмешка.
— Ты ведь не забыл, что у тебя на спине есть крылья и ты мог бы просто перелететь эти... препятствия, — ухмыльнулся черногривый.
Пегас не обратил внимание на насмешку и принялся изучать содержимое компьютера.
Устройство было описано сложным научным языком, который Фрай с трудом понимал. Однако и того, что он усвоил, было достаточно, чтобы понять, что это. Камера воспроизводства телепортации — так назван сей агрегат. Видимо тот, кто запер их здесь, позаботился о безопасном выходе отсюда. Еще немного изучив содержимое компьютера, пегас нашел и меню контроля, в котором были перечислены города и принадлежащие им координаты.
— Харт, это устройство, как я понял, может телепортировать нас отсюда. Мы даже можем выбрать, куда отправиться. Но для начала я бы хотел узнать, куда и зачем мы путешествовали. И как мы тут оказались, — Фрай подлетел к приятелю, который что-то бормотал себе под нос.
Единорог поднял голову и посмотрел на пегаса, сверлящего его взглядом и ждущего ответы на массу накопившихся за столь короткое время вопросов. Харт отвёл взгляд в сторону и, немного подумав, ответил:
— Давай сначала мы выберемся отсюда, а потом я все тебе расскажу… Ну по крайней мере все, что помню.
Фрай было хотел возразить, однако, передумал и вернулся к панели управления.
— И куда оно может телепортировать нас? — постучав копытом по агрегату, спросил черногривый.
— Кантерлот, Понивиль, Лас Пегасус, Филидельфия и Ванхувер.
— Значит, летим в Понивиль. Запускай эту штуку, пора валить отсюда.
Фрай установил точку прибытия и включил машину. Дверь устройства отъехала вбок, пропуская внутрь пользователей. После того, как товарищи оказались внутри, дверь захлопнулась, и тишина прервалась инопланетным гулом и звуками искрящего электричества. Белый свет внутри становился все ярче и ярче, ослепляя тем самым жеребцов внутри. Ещё секунда, последняя вспышка...
Глава 2: Бурная ночь
Итак, наконец-то, открытый мир. Добро пожаловать в Понивилль!
Яркая вспышка света озарила вечернюю площадь Понивиля, нарушив привычное спокойствие провинции. Горожане, беззаботно гуляющие субботним вечером, озадачено посмотрели на эпицентр белого сияния. В мерцающем свечении были различимы два силуэта.
— Дискордов бункер! То он оглушает, то он ослепляет! — зазвучал недовольный голос одного из них, — ну и где мы теперь?
Вскоре яркая пелена света, скрывавшая образы двух незнакомцев, рассеялась и открыла на всеобщее обозрение двух немного сбитых с толку жеребцов.
— Должно быть, это и есть Понивилль, — сказал после небольшой паузы пегас, глаза которого только привыкли к резкой смене освещения, — видимо, сработало! Это же Понивилль? — обратился он к стоявшему рядом черногривому единорогу.
— Да, да, эту дыру несложно запомнить… — ответил тот своему приятелю.
Небо затянуло свинцовыми тучами, скрывавшими собой последний вечерний свет. Улицы постепенно начали пустеть и, спустя время, в центре некогда процветающего города не осталось никого, кроме двух чудоковатых жеребцов.
Старые, уродливые деревянные домишки окружали площадь, а неровные дороги, словно сосуды, лежали между ними, образовывая относительно широкие улицы. Местные упорно пытаются сохранить эти стареющие здания от разрушительного воздействия времени, сохранить само прошлое этого городка, но их усилий было не достаточно, чтобы бороться с грядущим. В некоторых местах доски были почерневшими, а окна заколоченными. Соломенные крыши обветшали, а на некоторых зданиях даже сгнили. Казалось, эти дома уже заброшены, но свет, пробивавшийся сквозь щели, выдавал присутствие владельцев.
По небольшой дороге, покрытой неровной брусчаткой, сквозь которую кое-где целеустремленно пробивались молодые побеги, катилась пустая телега, периодически подпрыгивая на буграх и кочках, заполненных грязной водой. Пони, запряженный в неё, тихо ворчал про себя, видимо, ругая эти самые дороги.
Посередине площади стояло сердце провинциального городишки – деревянная ратуша цилиндрической формы с вытянутой крышей и двумя балконами, располагавшимися друг над другом и охватывающие здание по окружности. Она гордо возвышалась над остальными постройками, но выглядела еще более болезненным, чем другие дома. Фундамент кое-где проседал, от чего резиденция мэра была немного накренена. Ветер медленно покачивал, почему-то открытые двери. Внутри не было ни света, ни жизни; здание мэрии уже не просто болело, как остальные её товарищи по несчастью. Оно умерло, а его изуродованный труп, изрисованный неприличным словами и непонятными символами, остался гнить на площади, на глазах у жителей провинции. И будто сама власть умерла в этом районе, оставив его на произвол судьбы, на попечительство вандалов и отребья.
Фрай и Харт потерянно блуждали по неуютным улочкам и осматривали каждый закоулок, пытаясь найти кров на ночь. Свернув с главной дороги, товарищи увидели, чуть ли не единственное ухоженное здание в городе и поспешили поскорее подойти поближе. Это был трехэтажный дом, у входа которого, скрипя, покачивалась вывеска: «таверна Работяга». Единорог первым подошел к массивным деревянным дверям и магией отварил их.
Пред ними открылся большой зал, заполненный крепкими, дубовыми столами, многие из которых были пусты, за исключением лишь некоторых. Приятели вошли внутрь, закрыв за собой дверь. Левее от входа располагалась небольшая стойка, за которой сидел крепкий пони, одетый в рабочую одежду. Он уныло смотрел куда-то в другой конец зала, не обращая внимания на новых посетителей. Жеребец глядел на небольшой плакат, покрытый маленькими дырочками и несколькими дротиками. Видимо, это есть местный дартс, однако, место привычной мишени занимал портрет темно-коричневого пони с шляпой-цилиндром на голове , из-под которой торчала его черная, как тьма, грива, а рот его скрывали большие, густые усы того же цвета. Он гордо смотрел на зрителя, показывая тем самым свое превосходство и власть. Нижняя часть плаката, в которой, вероятно, располагалось послание, была оборвана, и можно лишь догадываться, о чем толкует этот господин в цилиндре.
Двое посетителей подошли к невысокой стойке, у которой небрежно лежало несколько подушек. Даркхарт привлек внимание задумчивого «роботяги».
— Сколько стоит комната на ночь? — равнодушно спросил черногривый единорог.
Жеребец, земной пони, посмотрел на гостей.
– Впервые тут? Я вас никогда не видел. Первая ночь бесплатно, друг. Работяги всегда рады новеньким! – по-отечески пробасил жеребец
— Работяги? — вмешался Фрай.
— Да, было время, когда работали по 13 часов. Вон на заводах того парня, — пони указал на угол с дартсом, — и некоторые из нас, рабочих фабрики, которые взбунтовали против него и основали эту таверну, и назвали в честь себя.
— Интересная история, — наиграно ответил пегас.
Фрай заказал ужин, который спустя небольшой отрезок времени, приготовил встретивший их пони. Поев немного пресного овса и получив ключ от номера, пегас и единорог направились в свою комнату, номер которой «35». Она располагалась на 3 этаже, в конце длинного обшарпанного коридора. Приятели вошли внутрь, и перед ними открылся небольшой холл. Слева от двери была уборная, а дальше – сама спальня, с двумя рваными и неухоженными кроватями, замызганными креслами и телевизором с разбитым экраном. По голому, деревянному полу тянулся холодный поток воздуха. На потолке, с местами почерневшими досками, висела железная люстра с четырьмя лампочками, из которых работала только одна. Около кроватей стояло по две небольших хлипкие тумбочки, которые, казалось, готовы были развалиться при одном лишь прикосновении. В конце комнаты было одно небольшое окно, из которого открывался вид на крышу соседнего дома. Красота.
Фрай и Даркхарт сели на кресла, которые показались им слегка жестковатыми.
— Теперь, думаю, мы сможем вернуться к моему вопросу, — начал пегас, нарушив молчание, длившееся с самого ужина.
— Ну и что ты хочешь знать?
— Ты тогда, в бункере, упомянул о неких путешествиях... Но я не помню никаких путешествий, — Фрай, задумавшись, потирал подбородок, — помню лишь, как я жил в своей деревне, а потом проснулся Дискорд где.
— Память, видимо, отшибло, — без эмоций ответил Даркхарт, — мы проколесили чуть ли не всю Эквестрию в поисках...
— В поисках чего? – нетерпеливо перебил Фрай.
— Ну... Ты был детективом. Расследовал одно очень громкое преступление. Рыскал по всей стране в поисках ответов.
Фрай недоверчиво взглянул на единорога и промычал. В его, словно набитой ватой голове от долговременной заморозки, никак не укладывался тот факт, что он сыщик. Однако, пегасу даже и не хотелось об этом думать. Он откинул все эти мысли и уставился куда-то в пол.
— Кхем, ладно, час поздний, давай на боковую, — прервал это слегка неловкое молчание Харт.
— Угу, — равнодушно отозвался пегас, не сводя глаз с приглянувшейся ему трещинки на полу.
Даркхарт встал со своего кресла и плюхнулся на самую близкую к нему кровать. Через пару минут послышался тихий храп. Да, видимо, он и вправду утомился в этой бетонной могиле и жесткая, грязная кровать сейчас для него самое уютное и приятное место. Фрай последовал примеру черногривого и лег на другую кровать, которая, в отличии от кровати Харта, была относительно мягкой, но жутко скрипучей, от чего малейшее движение вызывало сильный шум. Однако, еще долго пегас не мог и глаза сомкнуть: тьма вопросов оккупировала его затуманенный, пустой разум. Кто он? Откуда? У Фрая не получалось не то, чтобы подобраться к ответам, но и представить, кем бы он мог быть и что могло происходить в промежутке между жизнью в деревне и заточением в камере криогенной заморозки. Мысли путались, ускользали от Фрая, и он не мог сосредоточиться на чем-то одном, конкретном. От всей этой мути в мозгах, которая началась еще с момента его пробуждения, у жеребца опухла голова, и он просто-напросто устал думать. Вскоре «мыслитель» окончательно потерял нить мысли и провалился в неглубокий сон.
Ночная тишина окутала Понивильские улицы. Тьма поглотила каждый уголок: последнее окно таверны перестало светиться, позволяя темноте окончательно захватить власть над городом. И лишь луна излучала слабое, белое свечение сквозь дыры в облачной завесе. На улице не было ни души, и только ветер колыхал ветки деревьев и вздымал упавшую листву. Весь мир замер в ожидании следующего дня.
Однако, тени стали двигаться, и даже перешептываться между собой. Три крупных, сутулых фигуры передвигались по пустым улицам провинциального городка. Наконец, они достигли давно атрофированного сердца города — ратуши, покосившаяся фигура которой мрачно стояла у площади, наблюдая за каждой тенью, вслушиваясь к каждому шороху. Лишь массивная скрипучая дверь нарушала ночной покой, медленно покачиваясь на ветру. Даже самый смелый понивилец будет озираться по сторонам и пугаться любого нарушения этой тишины.
Тени подошли к входу, к клапану сгнившего сердца. Раздался громкий скрип: одна из них отварила дверь, дав проникнуть остальным в ратушу. Она явно не ждала гостей за столько лет и отнюдь им не рада и не готова к встречи. Внутри все было еще хуже, чем снаружи. Скамьи, видимо, некогда уложенные у стен после переезда властей, были разбросаны. Балкон, который когда-то служил сценой для эквестрийских богинь был обрушен на пол. Оборванные куски занавесок, вымпелов, штор небрежно валялись по залу. Ветхие стены были ободраны, местами даже дырявые. Лишь окна, которые, судя по всему, были самой надежной части ратуши, остались нетронуты, и только в некоторых местах виднелись небольшие трещины и сколы.
Но скрываемые в тени пришли сюда не для того, чтобы созерцать разгромленный зал ратуши и посочувствовать ее судьбе, нет. Они начали бродить по залу, внимательно осматривая каждый его уголок, что-то подкладывая то тут, то там. Может, они подготовили сюрприз? Но для кого? Да и зачем? И какой?
Резкий, неестественный импульс ударил мирно спящего пегаса. В комнате звучал громкий, словно рев медведя, храп. И как при таком шуме вообще можно спать? Фрай лениво поднялся с кровати, вызвав бурю скрипящих звуков, и направился, будто бы по привычке, на ночную прогулку. Словно неведомая сила тянула его наружу, в наполненный мраком город. Он прошел по темным коридорам, лестничным площадкам и, наконец, добрался до выхода. Дверь была не заперта, и пегас приоткрыл ее, и ловко скользнул в образовавшийся проход. Видимо, владельцы таверны не сильно-то озабочены своей безопасностью. Хотя, с другой стороны, кто может воровать в городке, в котором все друг друга знают? Видимо, никто. Никто кроме всяких приезжих бродяг.
Свежий ночной ветерок развивал гриву и перья крыльев пегаса. Порой, хорошо так выйти в ночную бездну, одному и поразмыслить над жизнью, над смертью, над прошлым и грядущим. Фрай бесцельно бродил по улице. Он шел спокойно, не озираясь по сторонам, будто подобные прогулки для него дело привычки. Голова была полна чем-то непонятным, загадочным, неуловимым и пегас был будто опьянен чем-то.
Вскоре он добрался до центральной площади, немного освещенной висящим около одного из домов фонарем. Фрай медленно ходил вдоль опустевших ларьков, осматривая их. После его взор устремился на ратушу, освещаемую тусклым лунным светом, что создавало весьма мрачную картину.
Вдруг ветер усилился, и стал вздымать осевшую на дорогах пыль. Пегас закашлялся и зажмурил глаза от песка, попавшего ему в глаза. Тучи заделали дыры в темно-сером полотне, скрыв от обитателей земли луну. Вдали послышались раскаты грома, предвещавшие о начале бури. Фрай было хотел найти укрытие, как вдруг послышались громкие помехи городской системы оповещения. Но разве ночь — лучшее время для объявлений?
После послышался звон, который начал пробуждать сонное царство: постепенно загорался свет в окнах, а недовольные шумом горожане высовывались из них и ворчали на громофоны. Вскоре звон прекратился и послышался весьма противный, высокий и хриплый голос. Уж лучше бы продолжался тот раздражающий звон, чем речь этого господина.
— Жители Понивилля и его власти, мы обращаемся к вам, как к гражданам этой огромной страны Эквестрия. Сотни алмазных псов пострадали при деле... Деле... Как его? — тон диктора понизился, и только тихое шептание выдавало то, что объявляющий был не один, — в общем, множество псов пострадать, когда вы, пони, вытереть об нас ноги и прогнать с наших шахт. Нам надоело терпеть ваше покровительское отношение и пользование наш доброта, не вы тут хозяева, и потому, просим оставить нас в покое и дать псам построить свой страна! — нарушитель ночного спокойства говорил то правильно, то делая какие-то ошибки, что создавало впечатление, будто он и читает свою речь с карточки и добавляет что-то свое.
Некоторые понивильцы вышли из своих домов и стали озадаченно поглядывать по-сторонам.
— А иначе... — диктор замолчал.
Послышалось громкое тиканье часового механизма, которое все ускорялось и ускорялось. Вдруг тики остановились и раздался оглушительный грохот из ратуши. Стекла выбила волна пламени, рвущееся сожрать мэрию. Осколки стекол и досок разлетелись по улице, задевая собой пони, подошедших слишком близко. Ударная волна прокатилась по городу, ошеломляя всех на своем пути. Мгновенно резиденцию мэра охватило адское пламя.
Сонливость тут же отошла от Фрая и ее заменила паника. Пегас наконец отрезвел и принял единственное верное для него решения: бежать отсюда и как можно дальше. Но попытка хотя бы сдвинуться с места оказалась тщетна: тело, будто не слушало его, а взгляд приковался к горящему, некогда величественному зданию, которое поражало зрелищностью своей смерти.
Горожан также охватила паника: некоторые жители ближайших домов пытались спасти имущество и семью, а кто-то пытался просто спасти свою шкуру. Все они беспорядочно бегали по переулкам, толкая, порой даже не замечая друг друга. Город забурлил, закипел от страха и паники, и ночное спокойствие покинуло это место.
Вдруг послышался, глухой треск ломающегося дерева. Опоры мэрии стали лопаться, от чего здание начало рушиться. Колосс медленно и тяжело падал на близлежащие дома, грозясь раздавить и сжечь их.
Тут Фрай опомнился и его тело, наконец, начало его слушаться. Надо уходить, надо сообщить приятелю и поскорее уйти подальше от этих трущоб. Пегас ринулся с места и помчался к таверне.
— Харт, неужел… ты вообще ничего не слышал? Весь город… поднялся на уши, а ты тут дрыхнешь! — возмущался пегас, жадно глотая воздух, пытаясь восполнить силы после небольшой пробежки.
— Что? Ничего я не слышал, пока ты меня не разбудил. Знаешь, я два дня ждал, пока ты проснешься и не мог заснуть в той адской дыре, в отличии от тебя! И вот тебе приспичило погулять ночью и помучить старину Даркхарта!
— Там ратуша бахнула... — Фрай понизил голос
— Да ну? — недоверчиво переспросил единорог, — и кто же ее там «бахнул»?
— Слушай, будто бы я знаю! Что за дыра этот Понивилль? Дома разваленные, ратуши взрываются… Да и вообще, эта ратуша больше походила на дом с приведениями, нежели на резиденцию мэра! Что мы тут вообще забыли? — нервно тараторил Фрай, который, видимо, окончательно отошел от заморозки.
— Ничего, но это безопаснейшее и удобнейшее место для начала нашего пути, — ровно и спокойно промолвил Даркхарт
— Пути? О чем ты?
— Ты же хочешь закончить начатое, верно? Напоминаю особо забывчивым, нашей целью была Филледельфия, — единорог особо подчеркнул последнее слово, — один пони нас давно там ждет.
— А сразу мы не могли туда телепортироваться?!
— Слишком опасно. Тамошние нас недолюбливают.
— Ладно, хорошо, пойдем эту… Филлидельфию, а то этот городишко мне все больше начинает не нравиться.
— Позже! Теперь иди и дай мне поспать, — после этих слов черногривый вновь лег в постель и задремал.
Фрай блуждал по комнате, и на его уже свежую и свободную от послестазисного тумана голову обрушилась масса вопросов, ответы на которых, казалось, были близко, будто они лежали за хлипкой деревянной стеной. Но ищущий эти ответы никак не мог преодолеть этот барьер и чувство того, что ответ где-то рядом, где-то на задворках его разума волновало юного пегаса: «Странно, когда это я успел стать детективом? Насколько мне помниться, дома я изобретал и программировал, а не искал бандитов. Хотя, с другой стороны, эти способности были бы не лишние для сыщика. Да, наверное, многое происходило в забытый промежуток времени. Знать бы, что происходило. Понивиль. Знакомый городок, но не помню чтобы он был таким отвратительным местом… Откуда у меня эта железяка вместо копыта? Ух, надо будет обязательно допросить этого Харта, когда он проснется» — думал Фрай, смотря то на спящего единорога, то на экран своего копытоимпланта. Вскоре, ему наскучило просто сидеть и думать. Пегас лег в свою постель и пытался уснуть, однако, эти мысли никак не могли уйти от него и осаждали мозг жеребца еще приблизительно часа три.
Настойчивый и сильный стук в дверь наконец остановил это мучение разума. Фрай неохотно встал с кровати и, не торопясь, побрел к двери. Только он подошел к ней и вот-вот собрался открыть, как вдруг Харт остановил пегаса, прошипев ему "стой!". Фрай обернулся и увидел быстро крадущегося к нему черногривого единорога, беспокойно смотрящего на него.
— Ты не подумал, кто бы мог прийти ранним утром в задрипанную гостиницу? Слушай, давай я буду говорить, а ты постой в сторонке. Насколько я помню, когда вел переговоры ты, у нас были одни неприятности.
— К чему такое беспокойство? Может, это просто владелец, — в недоумении ответил на излишнюю предостережительность единорога Фрай.
— Просто, стой рядом. Сомневаюсь, что владелец станет так ломиться. Тем более, ты говорил, что был взрыв. У меня предчувствие, что это полиция.
Предположение Даркхарта оказалось совершенно верным:
" Это полиция! Немедленно открывайте, иначе будем выбивать дверь!" — вдруг послышался голос.
Даркхарт отворил дверь и увидел перед собой двух явно недовольных долгим ожиданием полицейских. Ближе к проходу стоял немолодой с виду офицер, земной пони, погоны которого говорят о его высоком посте на службе. Он был одет в железный костюм синего цвета, на груди которого располагался золотой герб Эквестрии и в черный шлем, который кроме защиты головы обеспечивал защиту глаз небольшим стеклянным щитком. За ним стоял более молодой служащий, который, видимо, стажировался и был одет в обычную полицейскую форму. Оба незваных гостя промокли до нитки от бушующего дождя, который яростно стучал по крыше.
— Приветствую, я лейтенант Квик Виттер, — заговорил командным голосом офицер, подойдя ближе к черногривому, — одного из жителей этой гостиницы видели неподалеку от катастрофы у ратуши. Не позволите нам войти, опросить вас и обыскать помещение?
Даркхарт явно не был в восторге от такой резкости лейтенанта и, нахмурившись, нагло заговорил:
— Так, так, ребята, а ордер у вас есть? О какой катастрофе идет речь? Мы с моим приятелем всю ночь были в отключке после долгой поездки, более того, мы даже не доспали, а вы ломитесь к нам в такую рань!
— Вы не одни? Так, во-первых, у нас есть ордер, во-вторых, предъявите ваши документы, сэр, ну а, в-третьих, прекратите предъявлять претензии, я рекомендую вам начать сотрудничать со следствием.
Было явно лишним хамить стражу порядка в такой ситуации: все было против Харта и Фрая. Ясное дело, что не какими документами и не пахло, ведь они только что выбрались Дискорд знает откуда, не имея с собой ничего, кроме чудо-ноги пегаса, которую, естественно, сложновато потерять. Кроме того, выглядели они не как местные или путешественники: ни сумок, ни одежды, которая была бы очень уместна в такую дождливую погоду, стоявшую здесь уже на протяжении недели. Эти мысли прокрутились в голове у Даркхарта и он проклял Фрая за то, что ему вдруг захотелось погулять посреди ночи. Сам же пегас наблюдал за разговором немного дальше, так что ни офицер, ни юный стажер не видели его.
Виттер показал ордер на обыск и продолжил:
— Так что, позвольте войти. И да, познакомьте меня, пожалуйста, со вторым жителем комнаты.
Единорог занервничал, и ему ничего не оставалось делать, кроме как впустить легавых и надеяться на то, что все обойдется. Офицер зашел в номер, за ним и стажер, который встал рядом с черногривым и начал его допрашивать. Лейтенант слегка покривился, увидев творившийся здесь беспорядок. «Да, район старого Понивилля сейчас походит больше на трущобы, нежели на часть великого города принцессы Дружбы. Этому месту явно не помешает реконструкция» — подумал Квик и слегка сморщился. Подобная мысль приходила к нему всегда, когда ему доводилось посещать черту старого Понивилля, в особенности сегодня. Он одновременно и ненавидел и сочувствовал этому месту. Ненавидел, потому что ночью, иногда даже и днем, тут часто происходит какая-то чертовщина, от чего лейтенанту приходиться прерываться от поедания любимых пончиков с шоколадной глазурью в комфортном полицейском участке и переться в эту дыру. А сочувствовал, потому что именно тут прошло все его счастливое детство и юность, и было больно видеть, как родные, некогда уютные зеленые улочки и красивые домишки стали больше походить на руины.
Однако, вскоре после осмотра прихожей, он решил все таки обратить внимание на пегаса, с растрепанной гривой , изумрудными, уставшими глазами и… Железным копытом? Офицер остановил свой взгляд именно на нем. Поток неприятных воспоминаний эшелоном проехал в голове Квика. Воспоминаний, связанными именно с этой деталью. Вдруг лейтенант выпучил глаза и попятился. Это копыто показалась ему крайне знакомым.
«Никаких сомнений, это он!» — пронеслась мысль в голове Виттера.
Квик копытом ударил по гербу и из костюма, в месте, где обычно носят седельные сумки показался ствол, угрожающе смотрящий на предполагаемого преступника. Полицейский встал в боевую стойку и прокричал:
— Опять ты! На этот раз ты никуда не уйдешь! Ты и твой друг, вы арестованы...
Глава 3: Псы позорные!
"Столько проблем из-за этих дворняг!"
— Опять ты! На этот раз ты никуда не уйдёшь. Ты и твой приятель, вы арестова…
В этот момент в полицейского ударил разряд молнии, отчего он плашмя свалился на пол. Офицер даже не бился в конвульсии от удара, он моментально умер. Секундой позже наземь плюхнулся и стажер. Фрай ошарашено посмотрел сначала на упавших представителей порядка, а потом на их убийцу – Даркхарта.
— Нужно валить отсюда, и побыстрее, — мрачно прохрипел Харт и выскочил из номера.
Пегас рванул за товарищем. Шок, паника и недоумение перемешались в голове Фрая, создавая чувство полного непонимания происходящего. Он что есть мочи бежал за Хартом, который, на самом деле, был быстрее, чем могло показаться ранее. Беглецы спустились в бар, где их встретили ещё несколько полицейских, которые обыскивали помещение и опрашивали других пони. Те толком не успели среагировать на то, как два жеребца пулей рванули к выходу. Стражей порядка, конечно, смутило такое невежество со стороны этих двоих, и они решили немедленно догнать их и вкратце объяснить, как надо себя вести.
Фрай и Харт, выбежав из таверны, помчались в сторону леса. Позади были слышны крики и предсказания их недалёкого будущего, если они не остановятся, на которые жеребцы напрочь отказывались реагировать. Вскоре угрозы плавно сменились на выстрелы. Пули, вперемешку с лучами лазеров, рассекали воздух вокруг беглецов. Даркхарт тут же принялся петлять, показывая юному пегасу мастер-класс по уклонению от пуль. Но Фраю не пригодится этот навык, по крайней мере, на земле: он взмыл в воздух, не позволяя преследователям в себя стрелять. Однако, он не стал улетать далеко от своего товарища, а также продолжал следовать за ним. Ведь, как-никак, он его единственный друг в этом, теперь уже опасном мире, и потерять его сейчас — не самый лучший вариант развития событий. Тем более, если этот друг кое-что знает. Фрай решил помочь единорогу: он пикировал к Даркхарту и крикнул:
— Прыгай! Я тебя поймаю!
Черногривый единорог, уже немного уставший от беготни, на мгновенье обернулся и одарил пегаса недоверчивым взглядом.
— А ты удержишь меня? — впопыхах спросил он.
— Вот сейчас мы это и выясним, прыгай!
Единорога не устраивал этот план, летать он не совсем любил. Вернее, совсем не любил. Однако вариантов особо не оставалось, и Харт, что есть силы, оттолкнулся задними ногами от земли. В этот же момент копыта летящего небрежно схватили жеребца.
— Ну слава Селестии. Валим отсюда, пока нас не изрешетили, — облегчённо вздохнул единорог.
Но расслабляться было ещё рано. Воздушная неприкосновенность длилась недолго: вскоре приятели добрались до площади, вокруг которой собралось множество горожан и в том числе сотрудников полиции. Услышав звуки стрельбы, толпа забеспокоилась, а стражи порядка обратили внимание на погоню и присоединились к полицейским из таверны, среди которых был один пегас, севший на хвост Фраю, однако, не имевший при себе оружия.
От самой мэрии остались лишь недогоревшие опоры, которые, несмотря на старания пожарных, все ещё тлели. Чёрный, густой дым валил из обломков ратуши и некоторых близлежащих домов, которых пламя также не обошло стороной. Тёмное, зловонное облако не обделило вниманием и летунов. Даркхарт зажмурился и задержал дыхание, чего не мог себе позволить Фрай, глаза которого обильно слезились и практически перестали видеть. Но это не значит, что он оставил их открытыми. Дыхание сменилось сильным кашлем, из-за которого казалось, что пегас сейчас выплюнет свои лёгкие. Управляющий полётом окончательно потерял ориентацию и просто на всей скорости летел куда-то вперёд.
Потоки пуль и лазеров не прекращались. Полицейским явно был нипочём весь этот смрадный туман. Пегас кое-как разомкнул один глаз и увидел, что впереди дым уже не такой густой. Сия хорошая новость в один миг сменилась на пробирающую до самых костей боль: шальная пуля, выпущенная особо метким служителем порядка, вошла в бедро Фрая, словно горячий нож в кусок масла. Через несколько секунд произошло второе попадание лазерным лучом, которое пришлось на левое крыло. Несмотря на то что луч задел только перья, обладателя крыла это не спасло – оно почти моментально вспыхнуло.
Боль пронзила пегаса, отчего тот потерял уже не только ориентацию в пространстве, но и контроль над своим телом. Черногривый «пассажир», получив по челюсти хаотично махающими копытами Фрая, отлетел куда-то в сторону. Алая кровь ручьем побежала из зияющей раны, а на остатках крыла вздулись болезненные волдыри. Крик раненого пегаса эхом пронёсся по воздушному пространству.
Туши жеребцов камнем падали вниз. Фрай кое-как пытался смягчить падение, судорожно махая уцелевшим крылом, ибо разбиться насмерть не входило в его планы. Однако, это ничуть не помогало, а только усугубляло ситуацию. Тело пегаса хаотично вертелось в воздухе, отчего у него вскоре закружилась голова. Режущий глаза дым пропал, и Фрай, широко распахнув глаза, увидел под собой заросли Вечнодикого леса.
Даркхарт во весь голос что-то орал Фраю, однако пегас уже не мог услышать слова черногривого из-за ветра в ушах. Фрай впал в ступор, а его тело перевернулось спиной вниз. Он беспомощно смотрел на серое небо, которое постепенно затягивала пелена кромешной тьмы. Эти секунды, казалось, ползли по полотну времени целую вечность, но вскоре этому кошмару подошёл конец: весь мир окончательно растворился в тенях, оставив после себя лишь пустоту.
Капли воды падали с листвы старых деревьев, скрывающих своей пышной, зелёной кроной небо. Эта завеса частично защищала лес от бушующего ливня, который постепенно усиливался. Множество маленьких ручейков бурно протекали между толстыми и кривыми корнями деревьев. В чаще не было ни души, и лишь шорох листьев и журчание ручьёв делало это место оживлённым.
У одного толстого ствола, на небольшой возвышенности, расположились два жеребца, недавно минувших погоню. Один из них, черногривый единорог, бережно ухаживал за своим другом, серым пегасом, который безжизненно лежал на мокрой и жухлой траве. Даркхарт вынул пулю, застрявшую в бедре у товарища, и из листвы сделал своеобразную повязку, которой он, с горем пополам, остановил стремящуюся вырваться наружу кровь. Однако единорог не был медиком и понятия не имел, что делать с сожжённым крылом, поэтому тоже перемотал его влажными листьями и применил пару целительных заклинаний, которые могли вылечить разве что головную боль или ушиб, но не сильный ожог. Но, быть может, это и облегчит боль.
Сам пегас, потерявший сознание во время полёта, все ещё не очнулся, отчего вызывал у единорога беспокойство. Закончив с повязками, черногривый начал пытаться вернуть сознание другу. Но ни крики, ни физический контакт или же обливание дождевой водой никак не давали должного результата, потому единорогу пришлось прибегнуть к волшебству. Вокруг спящего образовалось пульсирующее, чёрное облако магии. Вскоре чёрный свет начал становился ярче (что выглядело весьма странно, скорее уж он становился ещё черней) и начал мерцать. Мерцание становилось все быстрее, пока не достигло своей максимальной частоты, и тогда яркая вспышка белого света озарила пространство вокруг колдуна и раненого.
Пегаса будто ударило током: он резко дёрнулся, открыл глаза и закричал, что напрямую свидетельствовало о том, что заклинание сработало. Фрай моментально подскочил на свои четыре. У него была очень сильная отдышка, словно он только что примчался к финишной черте в осеннем марафоне. Жеребец начал энергично гарцевать и, уставившись на черногривого, протараторил:
— Что это было? Что произошло? Где мои подковы? Почему так больно и мокро?
— Тихо-тихо, Фрай, угомонись. Подковы на месте, а больно, потому что ранили, — успокаивал единорог своего приятеля.
Дыхание Фрая постепенно выровнялось, через несколько секунд беспокойство отошло. Пропала и боль, резко ударившая жеребца после пробуждения. Чувство свежести и полноты сил переполняли пегаса, а глаза его были наполнены жизнью.
— О, Харт, как я рад тебя видеть, мне приснилось, что эти алмазные собаки зарезали тебя и украли наши подковы, — пегас на миг задумался и осознал всю нелепость сказанного. — Кажется, было лишним тебе это рассказывать. Ну и бред же мне снится.
Харт в недоумении посмотрел на пегаса и, махнув копытом, перевёл тему:
— Итак, мы в Вечнодиком лесу, приятель. Теперь у нас большие проблемы. Эквестрийская полиция имеет привычку быть невероятно приставучей и злопамятной. Уверен, что ни пройдёт и дня, как плакаты с нашими мордами окажутся чуть ли не во всех городах, и нам…
— Так, погоди, — перебил Фрай единорога и пристально взглянул на него, — как мы тут оказались?
— Упали, друг мой. Причём не абы откуда, а с неба. Я заметил, что тебя нехило так подстрелили, хорошо, что под нами был именно лес. Тебе повезло, ты приземлился относительно мягко.
— А что было в таверне? Почему они на нас напали? Что мы сделали? И что я ещё не знаю о нашем прошлом? — осыпал Фрай градом вопросов единорога.
— Честно, но я понятия не имею, в чём ты виновен, — ответил Харт, потирая свой подбородок, — полагаю, тебя с кем-то спутали или подставили.
— А что мы забыли в этом принцессами забытом месте?
— Не задавай глупых вопросов. Здесь нам проще всего скрыться от полиции. А теперь, идём. Не думаю, что сидеть на месте падения так долго это хорошая идея, поэтому давай-ка быстренько ретируемся в чащу, — единорог уже было хотел пойти, как вдруг обернулся и добавил, — ах да, если на тебя нападёт мантикора или ещё какая тварь, лучше не пытайся сражаться с ней самостоятельно, а позови меня. Я знаю парочку боевых заклинаний.
— Это я уже заметил, — припоминая инцидент, прокомментировал пегас, — погоди, может, ты всё-таки расскажешь о себе, — догоняя черногривого, спросил Фрай.
Пегас очень странно догонял своего товарища. Несмотря на полное отсутствие боли, он все же прихрамывал на левое, переднее копыто, и его попытки бежать выглядели весьма жалкими. Фрай непонимающие взглянул на свои копыта, пытаясь выявить какие-либо дефекты, однако, безрезультатно. Но его скорости хватило, чтобы поравняться с приятелем.
— Что тебе рассказать? — поинтересовался Харт.
— Кто ты, вообще, такой? Может, раньше, до бункера, мы и были друзьями, но этого «раньше» больше нет в моей голове, поэтому давай знакомиться заново.
— Как же много вопросов, — закатив глаза, буркнул черногривый. — Ладно. До того, как мы встретились, я работал в небольшом сувенирном магазине, в Кантерлоте. А ты и твои друзья застали меня не в самом лучшем положении. На тот момент я был банкротом, наверное, поэтому я, вообще, согласился помогать тебе, — ровным и спокойным голосом объяснял Харт.
— Друзья? То есть, мы путешествовали не вдвоём? А кто они? — спросил пегас, вопросительно взглянув на товарища.
— Не самые лучшие партнёры в твоём деле. Я удивляюсь, где ты, вообще, смог таких откопать. Полубезумный доктор и дурочка-пегасочка, для которой дело было одним большим туристическим туром, — говорил Даркхарт, обходя очередное дерево на своём пути. — Но зато один хорошо лечил, а вторая отлично готовила.
Жеребцы вышли на небольшую тропинку, представляющую собой дорожку сжиженной грязи. Товарищам явно не нравилось идти по этой дороге, отчего их лица приняли недовольные выражения. Фрай в это время стал хромать ещё сильнее, испытывая дискомфорт в ноге.
— А где они теперь? — спросил пегас.
— Если бы я знал… Последнее, что я помню — это как мы все вместе были в Хувстоуне. А дальше туман, в котором я и сам толком не могу разобраться. Но, думаю, у нас теперь есть ещё одна цель, — он многозначно взглянул на пегаса, — найти их.
Фрай тут же подхватил слово «цель» и в его голове прозвучал голос черногривого: «Напоминаю особо забывчивым, нашей целью была Филидельфия».
— Слушай, а что насчёт первой цели? Ну, Филидельфии. Ты говорил, нам надо кого-то встретить. Да и, вообще, кого я искал-то?
— В Филидельфии есть пони, который знает о том, что нам надо, а именно – о той пропавшей кобылке, — отчитался единорог, — ты искал именно её. Ну и её похитителя. Хотя, честно говоря, я слабо верю в то, что она ещё в живых. Всё-таки мы не знаем точно, насколько долго мы «отлучились» от мира. Но задание есть задание, так ты говорил?
— И как мы туда попадём?
— Посмотрим, хватит расспрашивать. Доверься мне, в свои молодые годы мне тоже приходилось прятаться от полиции. Не знаю, стала ли она хитрее, но я сомневаюсь, что ей удастся обхитрить старину Даркхарта, — единорог, пожалуй, впервые за день улыбнулся и доброжелательно взглянул на Фрая.
А что же такое Хувстоун? Это было самое крупное поселение, основанное после Великой технической революции. Оно расположено на пути в Мейнхеттен и, к слову, было ничем не примечательным современным городом, без истории и каких-либо достопримечательностей. Типичная совокупность серых многоэтажек и узких улочек, служащий лишь для размещения населения и лишним препятствием на пути к сияющему и величественному Мейнхетену.
Вот уже на протяжении часа два беглеца бродят по лесу. И, хотя Даркхарт утверждал, что знает лес, как свои четыре подковы, Фрай, увидев здоровый булыжник уже в четвёртый раз, усомнился в своём товарище.
— Ты, вообще, знаешь, куда мы идём? Мы тут уже который раз проходим…
— Да брось! — единорог махнул копытом и натянул нелепую улыбку, — были времена, когда я жил в этом лесу и ориентировался в нём так же, как минотавры ориентируются в лабиринтах.
Пегас сердито посмотрел на «егеря».
— Замечательно! Мы ещё и заблудились. Что, за годы местность изменилась или тебе тоже башку отморозило? — язвительно проворчал Фрай.
Однако в эту же секунду в его морду прилетело грязное копыто приятеля:
— Тсс! — прошипел черногрив. — Если ты так будешь орать, то обязательно привлечёшь какую нечисть… Вернее, полагаю, уже привлёк. Я уже давно замечаю шуршание в кустах. Либо это хищники, либо копы.
Фрай оттолкнул единорога. Он был явно недоволен тем, что ему в морду тыкают грязными копытами. Пегас поднял копыто и хотел было уже наорать на товарища, вопреки подозрениям оного, как вдруг раздался безумный, знакомый визг, который до смерти напугал вспыльчивого жеребца:
— Стоя-я-ять, пони, не двигаться! Лапы вверх!
Невысокого роста алмазный пёс выскочил из кустов и направил своё оружие на негодующих жеребцов. За ним выскочили и его товарищи: один выше и крепче другого. В отличие от Фрая, который не на шутку перепугался трёх разбойников и уже было хотел поднять свои «лапы» вверх, Даркхарт скептически взглянул на псов и приподнял бровь: «А это ещё что за трио идиотов?».
И действительно, эти трое выглядели весьма нелепо: их оружие представляло собой перемотанные изолентой дуло и дерево, а «боевые стойки», которые они приняли, выглядели так, словно учились они этому в цирке. По крайней мере, после армии полицейских трио алмазных псов в лохмотьях не казались опасностью. Даже Фрай, разглядев «разбойников», успокоился.
Одетые в грязные, рваные жилеты собаки были недовольны подобным отношением к нападению:
— Я приказать вам, грязный понь! Поднять лапы!
— Лари, ты идиот, — прохрипел средний из них, видимо, потерявший голос. — У пони копыта, на которых они стоят. Как они их поднимут?
Лари тут же умерил свой пыл и инициативу перехватил хриплый, средний пёс. Он был намного более сдержанный и вместо криков и визгов предпочёл спокойный разговор. С трудом выдавливая из себя слова, он заговорил:
— Нечасто в Вечнодикий лес заходят пони, — он осмотрел израненного Фрая и добавил, — и, судя по вашему виду, вы либо шпионы, которые наткнулись на лесные патрули, либо у вас были проблемы в городе.
Фраю голос Лари показался очень знаком. И вправду, этот голос ему уже доводилось слышать, сегодня ночью. Он настороженно посмотрел на банду алмазных псов.
— Бежали от полиции. Мы не представляем для вас опасности, — подойдя поближе к псам, заговорил Даркхарт.
Уверенность единорога вдохновила Фрая, и он решил также подключиться к беседе:
— А не вы ли это взорвали ратушу?
— Конечно, мы! — гордо воскликнул Лари
— Лари, если ты будешь всем об этом орать, то вскоре из твоей шкуры сумки пошьют! — хриплый снова одёрнул выскочку. — Прошу прощение за… моего недалёкого приятеля. Я не сам выбираю ведомых в отряде. Моё имя Гарольд, и да, это мы уничтожили ратушу, кхе-кхе, — закашлялся хриплый пёс.
Лари почти не реагировал на замечания своего начальника. Он только сердито посмотрел на него и отошёл назад. Как только кашель Гарольда прекратился, он продолжил:
— Так почему за вами полиция охотилась?
— После того, что вы устроили в Понивиле, — недовольным голосом говорил Даркхарт, показывав копытом на Гарольда, — полиция заполонила город, и нам тоже досталось. К нам ворвались в дом и просто напали на нас, в чем-то обвинив.
— О-о-о, и вам досталось? Среди нас немало пони, подобным вам. Неспокойные времена в Эквестрии нынче, власти охватывает паранойа.
— Среди вас? Да кто вы такие? — нахмурившись, спросил Фрай.
— Тебе хочется поговорить об этом сейчас, посреди леса и под дождём? Все, пони, хватит болтать. Теперь вы наши пленные, — объявил Гарольд, направив своё ружье на Фрая.
Товарищи переглянулись, и после немого совета решили не возражать псам. Несмотря на их плохое вооружение псов, у жеребцов уже просто не хватает сил на сопротивление. Тем более в данной ситуации намного лучше оказаться в плену, чем быть съеденным какой-нибудь лесной тварью. Может, там их хоть накормят?