Иллюзии прошлого

Глава первая

Как всегда, большая благодарность DarkKnight'у за создание вселенной и за моральную поддержку.
OneStrangePerson за вычитку и редактирование, несмотря на нехватку времени и внешние обстоятельства.
И всем остальным, кто помогал советом или своим личным мнением в процессе написания рассказа.

Серая пегаска аккуратно ступала по замусоренному полу, стараясь не производить лишнего шума. Луч налобного фонарика выхватывал из темноты стены, покрытые облезшей краской и сколотой плиткой. Ушки пони старательно вертелись в разные стороны, в поисках посторонних звуков, но не улавливали ничего, кроме завывания ветра и хруста мусора под ботинками. Дерпи зашла в очередное помещение с разбитыми окнами, и выключила ненужный более свет. Она огляделась по сторонам, пытаясь понять, для каких целей раньше служила эта комната. Судя по столу и нескольким картотечным шкафам, здесь был чей-то кабинет. Пегаска побегала вокруг стола, воображая, как десятки лет назад здесь кипела работа, звонил телефон, и клерк стучал по клавишам ловкими пальцами. Вдоволь нафантазировавшись, она двинулась дальше. Ещё несколько похожих кабинетов, и можно идти в другое крыло, в заводской цех.

Конечно, маленькая крылатая лошадка в костюме защитного цвета и фонариком на лбу, выглядела крайне сюрреалистично на фоне заброшенного промышленного комплекса. Дерпи и сама прекрасно понимала, что здесь ей совсем не место. В руинах старых городов скрывались беглые синтеты, преступники и прочие не очень приятные личности. Но она улетела жутко далеко за черту города на аэротакси, а потом ещё и несколько часов своим ходом, и риск того, что в такой дали кто-то мог оказаться, был минимальным. Но всё равно, от каждого случайного шороха сердце замирало, а хвост пытался спрятаться между ног. Наверное, ему бы это даже удалось, будь он в принципе на это способен.

Так что же беззащитная пони делает одна в таком неподходящем месте? Если бы вы спросили её саму, то она, смущаясь, ответила, что ищет острых ощущений. Прошло полгода с того момента, как ей провели операцию по коррекции зрения, и теперь она ничем не хуже всех остальных пегасов могла летать, бегать, прыгать, и делать все те вещи, которые раньше с большой вероятностью закончились бы катастрофой и травмами. И хотя она не сразу это осознала, но в молодом и крепком понячьем организме проснулась жажда приключений и адреналина. Все детство Дерпи приходилось летать осторожно, стараясь не врезаться во что-нибудь или кого-нибудь. А попытки бега на земле часто заканчивались у первого же незамеченного камня носом в земле. Но теперь совсем другое дело. Однако, перенаселённый Гигаполис не самое подходящее место для воздушной акробатики — на малой высоте места нет вообще: все занято вывесками, висящими кабелями, линиями маглева и прочими городскими прелестями. А на большой высоте уже идёт транспортный поток. И пусть его плотность позволяла лавировать между флаерами, рисковать Дерпи не хотела — мало ли, произойдёт сбой автопилота, или просто какой-нибудь придурок, считающих синтетов вещами, будет в плохом настроении и решит бортануть летящую пони. Ну а совсем-совсем высоко было холодно и трудно дышать, что тоже не способствовало активным полётам. В итоге летать в городе, конечно, можно, но с умеренной скоростью и очень осторожно. Совсем не то, чего хотелось пегаске.

Однажды Макс предложил показать руины старого мира. Некоторые фирмы проводили экскурсии по развалинам различных интересных объектов — старых достояний архитектурного искусства, зданий правительства ныне несуществующих стран, и просто по красивым местам, где природа уже отвоевала своё, и дома поросли различными растениями, представляя из себя интересный сплав флоры и человеческих построек. На беду пегаски, той жутко захотелось в туалет прямо посреди экскурсии по старому жилому комплексу. Экскурсовод, ухмыльнувшись, предложил забежать в любую открытую квартиру, и сделать это там. Так как все «туристы» имели маячки на случай, если потеряются, группа двинулась дальше, глазея по сторонам, а пегаска осталась в полном одиночестве. Закончив со своими делами, она выглянула в окно — перед ней раскинулся целый заброшенный город, называвшийся, кажется Мозква, или как-то так. Пегаска сидела далеко в конце туристического флаера, и слышала не очень отчётливо. В этот момент на неё нахлынули трудно передаваемые чувства — одиночество, тоска, но в то же время и любопытство, смешанное с волнением. Догнав группу, Дерпи ещё долго пыталась снова поймать это ощущение, но поняла, что в толпе людей это совсем не получается. Тем более, когда под боком находится Макс, с которым она чувствовала себя спокойно и уютно.

Находясь уже дома, пегаска старательно прокручивала в своей белокурой головке всю экскурсию. Она оставила сильные впечатления, как раз то что надо, чтобы немного оправиться от скучных будней, когда её парень работал, а она тупо слонялась по клубу, не зная, чем себя занять. Конечно, Флёр часто проводила время вместе с ней, развлекая серую пегаску разговорами, но все же, хотелось чего-то более интересного. Пробыв ещё несколько дней в раздумьях, Дерпи, наконец, придумала выход. Когда Макс ушёл на работу, она спустилась через окно на улицу, и, поднатужившись, приподняла люк технического тоннеля прямо возле их жилого комплекса. Нырнув туда, она оказалась в почти полной темноте, нарушаемой лишь тусклыми лампочками, развешенных под потолком. Побродив полчаса по тёмным и узким коридорам, пегаска получила необходимую встряску, и собралась уже выбираться наружу, но поняла, что не сможет найти тот люк, через который она сюда забралась. Невелика беда, можно выйти через любой другой, и долететь домой. Но это дало понять, что к таким вылазкам следует относиться серьёзнее, и готовиться лучше.

Прийдя домой и смыв с себя пыль и странный запах, пегаска улеглась на кровать, и стала искать в виртуалке единомышленников. Оказалось, что это довольно старое развлечение — исследовать заброшенные строения и тоннели. И далеко не такое безопасное, как ей казалось. Например, можно было по ошибке забраться в ливневую канализацию, и быть смытым потоком воды, если вдруг наверху начнётся сильный дождь. Или же просто зайти туда, куда посторонним вход воспрещён, и быть пойманной охраной. Тоже хорошего мало. В одном из сообществ она смогла найти список тех мест, куда доступ был закрыт, и старательно вызубрила его. Однако, как оказалось, практически все строения старого света никем не охранялись, и были доступны для изучения. Там, конечно, были свои опасности, вроде ветхости здания или населяющих руины мутантов. Да и радиация обещала доставить проблем, хотя Дерпи не до конца понимала, что это. Но так как она была умной пони, то нашла уже на другом ресурсе карту радиоактивного заражения близлежащих руин, и стала выбирать уже только из безопасных зон.

За этим её и застал Макс — старательно чиркающей ручкой на листе координаты мест и их описаний. Пегаска рассказала о своём новом увлечении, и спросила его мнения на этот счёт. Макс задумался — с одной стороны, это все выглядело довольно опасно. С другой — отказывать Дерпи в развлечениях, когда она всю жизнь была ими обделена тоже не самая здравая идея. Да и у пегаса куда больше шансов убежать от опасности, чем у человека. Не от всех, конечно, но от каких-нибудь диких бродячих собак та уйдёт с лёгкостью. Повздыхав, он взял слово быть предельно осторожной, и не лезть на охраняемые объекты вообще ни при каких обстоятельствах, и дал добро. Остаток вечера они читали разнообразные руководства и истории о похождениях сталкеров.

И вот серая пегаска совершает свой уже толи двадцатый, толи тридцатый поход. Конечно, ощущения притупились, и уже не было того адреналина, как в самый первый раз. Но им на смену пришли другие — интерес к истории тех мест, где она бывала. Осмотрев здание и вернувшись домой, пегаска долго лазила по различным архивам, выискивая, что же раньше там было, как это выглядело и как работало. Вот и сейчас она несла в седельной сумке несколько старых журналов, выцветших, но все ещё в довольно хорошем состоянии. Они лежали в ящике одного из столов, и пегаска прихватила их как сувенир. А глядишь, и сможет продать их какому-нибудь коллекционеру старины. Хоть какие-то деньги принесёт в семью.

Работа Макса позволяла им жить очень даже хорошо по меркам Серого города. Конечно, если тратить деньги на брендовые вещи вроде коммуникаторов, одежды, машины и прочее, то их надолго не хватит. Но так как оба они были холодны к подобным вещам, то им удавалось откладывать достаточно приличные суммы каждый месяц, при этом особо не отказывая себе в желаниях. Та же экскурсия, например. Или редкие походы в хороший, дорогой ресторан. Поэтому Дерпи не было нужды работать. Но сидеть на шее парня было совестно, и она пару раз пыталась найти себе подработку. Однако, для пони работы было катастрофически мало, а та, которая была — оплачивалась просто смешно. Все же она пару раз попробовало выступать на утренниках, но быстро забросила это дело. Несмотря на любовь к детям, зачастую попадались просто невыносимые, унижавшие ни в чём не виноватых пони потехи ради маленькие засранцы, так что пегаска долго не вынесла, и вернулась к своему обычному безделью.

---

Макс взглянул на экран коммуникатора — метка Дерпи начала движение в сторону дома — и вздохнул с облегчением. Он не говорил ей, но после того, как пегаска начала увлекаться шастанием по развалинам, парень время от времени проверял её местоположение через чип, вшитый в затылок пони. Конечно, делал это он совсем не потому, что боялся, побега Дитзи. Скорее просто из-за волнения за судьбу своей крылатой подруги. Все же хобби не самое безопасное, а маленькая серая пони может банально растеряться в случае опасности. Но пока все обходилось без происшествий.

Спрятав коммуникатор в карман, он зашёл в кабинет своего начальника, а по совместительству и его собственный. Конечно, в здании клуба нашлась бы ещё одна комната под офис. Честно говоря, пустующих помещений было довольно много. Но работать вместе было веселее и проще. Пауль, заполнявший необходимые формы для доставки продуктов питания для кухни, приветствовал своего помощника кивком, после чего снова углубился в работу.

В целом работать ассистентом администратора было не так уж и просто. Множество вопросов постоянно требовало внимания, постоянно случались какие-то происшествия, в основном связанные с членами клуба. Но в то же время Макс первый раз в жизни оказался на руководящей должности. Конечно, не самый высокий начальник, над ними всеми ещё был Глен, который спонсировал постройку клуба, но всё же куда лучше, чем его прежняя работа дизайнером. Правда, и на этой должности иногда приходилось браться за перо дигитайзера, и оформлять различные плакаты и афиши, но большая часть работы была организаторской. Хитрый Пауль отказался напрямую контактировать с членами клуба, поручая Максу проводить все мероприятия и улаживать спорные вопросы, мотивируя тем, что не хочет светиться. Но Макс точно знал, что дело совсем в другом. Пауль просто не любил собравшихся здесь «паладинов», относящихся к пони как к святыне, игнорируя одну из сторон их потребностей — в любви, и как бы пошло ни звучало, в сексе. Максу же было плевать, поэтому он без проблем контактировал с ними, получая за это премии.

В дверь ввалилась запыхавшаяся Флёр — собравшиеся гости опять что-то не поделили, и требуется вмешательство. Разобраться, кто прав, а кто виноват, раздать штрафных баллов, если потребуется, и навести порядок. Вздохнув, Макс отправился вслед за белой единорожкой, нервно подёргивавшей хвостом. Видимо, случилось что-то на самом деле серьёзное.

— Вы тут совсем уже долбанулись. Сидите полдня со своими лошадьми, отыгрываете какие-то сраные сценки из детского мультика, и при этом считаете себя чуть ли не святыми, — один из недавних членов клуба, Макс так и не запомнил его имени, стоял перед группой людей и пони, и злобно размахивал руками. С самого начала он, конечно, особо не выделялся. Как и все новички он знакомился с людьми и пони, участвовал в играх и конкурсах. Но постепенно его интерес перекинулся в сторону немногочисленных девушек, состоящих в клубе. Пони же он просто оставлял одну сразу по приходу, и достаточно редко разговаривал с ней. — Строите из себя хер пойми что. Элита, тоже мне. Уверен, каждый втайне ночью трахает цветастую задницу своей лошадки.

— Послушай, тебя сюда силой не тащили. Ты сам купил пони, сам вступил в клуб, а теперь возмущаешься, что твои сексуальные фантазии касательно пони осуждают, — Джеймс, один из старых знакомых Макса, ещё с тех времён, когда никакого клуба не было, а были обычные сходки брони, недовольно смотрел на своего оппонента. — Ты правила читал? Здесь правит дружбомагия. Никакого секса. Никакого насилия. Только дружба.

— Ты своей лошади под хвост заглядывал? Там женская задница. Хочешь сказать, её просто так туда прикрутили? Или все же для того чтобы синтет удовлетворял желания хозяина?

— А это не твоё дело, для чего она там. В твоих штанах задница тоже не сильно от женской отличается. По твоей логике её тоже в дело пускать надо?

Виновник переполоха окончательно потерял терпение и выматерился.

— Что за бред ты мне тут втираешь? Я человек. Эта лошадь вещь, — он указал на Рэрити, которая стояла рядом, заливаясь слезами. — И я волен делать с ней, что хочу. Хоть в задницу трахать, хоть на стейки пустить. Это. Моя. Собственность.

После этих слов бедная единорожка заревела в голос, а по залу прокатилось недовольное гудение. Конечно, он был вправе все это сделать. По закону Рэрити действительно являлась его собственностью. Но все собравшиеся тут пропагандировали дружеское отношение к пони и равенство прав. Макс понял, что пора прекращать этот балаган.

— Так зачем ты сюда пришёл, если тебе не нравятся здешние порядки? Если для тебя пони ничем не отличается от мебели — отдай её кому-нибудь из тех, для кого она личность, и вали на все четыре стороны.

— Перед тобой я ещё оправдываться буду, шваль из Серого города, — парень ощерился, почувствовав, что появилась более лёгкая жертва, чем Джеймс, обладавший куда большим влиянием и физической силой. — Ты мне деньги за неё вернёшь? Уверен, тебе придётся всего лишь полгода для этого не жрать и спать на лавочке в парке.

— Что ж, не всем повезло родиться в богатой семье, как тебе. Однако, это не делает тебе чести, как и твоё отношение к синтетам, — Макс спокойно принял удар, не в первый раз. Количество идиотов, самоутверждающихся за счёт родительских успехов было достаточно высоким, и встречались они повсюду, начиная от виртуалки, и заканчивая улицами Белого города. — И да, я не могу себе позволить купить у тебя Рэрити. Но я больше чем уверен, что если она останется с тобой, то ей придётся очень несладко.

Парень ухмыльнулся, всем своим видом показывая, как прав Макс касательно судьбы единорожки, а также довольный тем, что смог опустить управляющего клубом. Откровенно говоря, многие среди здесь присутствующих могли себе позволить купить несчастную пони, но никто не стремился этого сделать. Макс поморщился — всё же многие из них были довольно лицемерными. Вздохнув, он внёс предложение — каждый из тех, кого волнует судьба Рэрити, мог скинуться на её покупку, и та остаётся жить в клубе. Такой вариант был лучше не только тем, что каждому из желающих надо было тратить куда меньше кредитов, но и тем, что позволял почувствовать себя благодетелем большему количеству людей. Через минуту необходимая сумма была набрана, и заплаканную пони её подруги отвели в сторону и принялись утешать. Скандалист, матерясь, передал права на синтета через коммуникатор Максу, а тот в ответ лишил его членства в клубе и указал на дверь. Сквернословя и оскорбляя всех присутствующих, тот ушёл, оставив после себя тягостную атмосферу и неловкое молчание.

— И что теперь с ней будет? — к Максу обращался Джеймс, но все присутствующие, включая и спасённую модельершу, смотрели сейчас на него.

— Пока поживёт в гостевых комнатах. Потом придумаем, чем её занять, если захочет работать у нас, — единорожка благодарно кивнула. Макс попросил её следовать за ним в жилой блок на втором этаже. Там было всего десять комнат, рассчитанные на то, что кто-то из гостей может перебрать сидра или чего покрепче, или просто слишком устать, чтобы ехать домой в гигантском городе. Но таких оказалось не так уж и много — большинство из членов клуба были либо слишком хорошо организованы, и контролировали своё время, либо не имели никаких ограничений и могли зависать хоть круглосуточно.

Единорожка шла чуть позади, шмыгая носом и не поднимая взгляда от собственных копыт. Макс прекрасно понимал, что для пони такое потрясение явно не из рядовых. Особенно если учитывать, что предыдущий владелец наверняка успел много чего с ней сделать.

— Ты как? — Макс участливо посмотрел на Рэрити, не решаясь, впрочем, дружески положить руку на загривок — мало ли, как она это воспримет.

— Уже лучше. Спасибо за то, что смог забрать меня. Я не представляю, что он со мной сделал, после всего произошедшего, — та взглянула на парня большими глазами, полными слёз.

— Да уж. Я имею представление о таких личностях, так что у меня просто не было выбора, кроме как помочь тебе. Как вообще ему в голову пришла идея завести пони? — Макс намеренно избегал слова «купить». По сути, именно его и надо было употребить, но язык просто не поворачивался.

— Не знаю. Он был добр и откровенен только первый месяц. Потом я ему надоела, и он стал раздражительным и жёстким, — единорожка хлюпнула, после чего вытерла кончиком витого хвоста слезы, и продолжила. — Честно, я немного разбираюсь в моде и тенденциях, а также в покупателях. Мне кажется, что он просто поддался влиянию знакомых, хотя на самом деле ему это было неинтересно. Но когда первые яркие впечатления поутихли, он понял, что зря потратился, — Рэрити злобно заскрипела зубами. Конечно, он наверняка не раз её в этом укорял. — А если я правильно поняла, то денег у него не так много, как он хочет показать. У отца бизнес не ладится, а сам он никогда не работал. Наверное, поэтому он так легко согласился вернуть свои... Хотела сказать «кровные», но ведь не они же, он копыт не пачкал никогда. Свои карманные деньги.

Рэрити явно хотелось выговориться. Она ещё немного посплетничала про своего бывшего хозяина, выдавая его грязные тайны с явным удовольствием. Макс, впрочем, тоже получил некоторое удовлетворение от осознания того, что он был прав насчёт этого полудурка. Наконец, они дошли до номера, он вручил ключ единорожке и сказал чувствовать себя как дома — теперь никто не будет над ней издеваться.

— Насчёт одежды не волнуйся. Я знаю недорогой способ, и если ты найдёшь в сети нужные выкройки, то я смогу по ним заказать тебе одежду. Пусть и немного, на первое время.

Рэрити фыркнула, и напомнила, что она сама швея с немалым стажем. Так что лучше дать ей иголки, нитки, какую-нибудь неброскую недорогую ткань, и она сможет сшить себе всё необходимое. И не только себе. Если будет желание у членов клуба, она сможет шить одежду и для них. За небольшое вознаграждение, конечно.

Мысли о любимом деле и свободной жизни окончательно исправили настроение единорожке. Она привстала на задние ноги и обняла Макса за шею, поблагодарив ещё раз, и весело мурлыкая, скрылась за дверью. Парень задумчиво хмыкнул — честно говоря, он думал устроить её официанткой в клубе, или ещё что-то в таком духе, но её идея шить одежду для местных пони была, откровенно говоря, просто шикарной. Мало того что единорожка будет заниматься любимым делом, так ещё и для клуба это будет отличной фишкой.

Рассказав Паулю о случившемся, Макс получил полное одобрение. Парню подумалось, что прошлый его начальник в такой ситуации был бы менее дальновидным и вкатил штраф за то, что Макс не попытался примирить членов клуба и уладить дело миром, и потерял одного из клиентов, ежемесячно оплачивающих членство. Однако, сам Макс считал, что подобные товарищи, портя всю дружескую атмосферу своими выходками, а также, игнорируя основные правила, отпугнули бы куда больше людей. К счастью, Пауль разделял его мнение. Основной доход был все же не с членских взносов, а с продаж сувениров, еды и напитков. И если в клубе царит приятная и дружеская атмосфера, всегда будет много гостей и постоянных посетителей.

Обсудив дальнейшую судьбу спасённой Рэрити, Макс получил добро на заказ материалов для шитья и даже простенькой, но весьма функциональной швейной машинки. Однако, всплыл вопрос — не станет ли клуб со временем некоим подобием приюта для бездомных животных. Пони, попавших в непростую жизненную ситуацию и без крыши над головой было хоть отбавляй, а места для них было не так много. Проведя полчаса в безрезультатных беседах, было принято решение для начала посоветоваться по этому вопросу с Гленом, который и являлся фактическим хозяином клуба, хотя появлялся в нём крайне редко. После чего рабочий день Макса подошёл к концу, и тот, пожелав удачи другу, ушёл домой.

Глава вторая

По возвращении парня уже ожидала серая пегаска, отмывшаяся после своих дневных приключений, и листающая трофейные журналы. Подлетев и подарив смачный поцелуй в щёку, она начала восторженно делиться впечатлениями от вылазки: как долго летела, осматривая руины с высоты птичьего полёта; как пугалась каждого шороха; как видела стаю каких-то бродячих животных из окна; как находила различные интересные вещицы. И, хотя рассказ не сильно отличался от всех предыдущих, Макс терпеливо слушал и поддерживал радость своей копытной подруги. Не из страха обидеть её — нет, она понимала, парню это не совсем интересно, он устал на работе за день, так что не расстроилась бы. Скорее потому что ему нравилось видеть её такой счастливой и жизнерадостной. Он не раз становился свидетелем того, как пони чахли у своих хозяев, ограниченные четырьмя стенами, или постоянными условия вроде «Не ходи туда, не говори с незнакомцами, не делай этого, будь хорошей пони». Почти всегда такие ограничения ставятся, чтобы с поняшей не случилось чего плохого. Но как известно — благими намерениями выстлана дорога в ад. И копытные непоседы, обычно любящие активный образ жизни, яркие впечатления, живое общение, — вянут, лишённые всего этого. Конечно, пони тоже разные, и кто-то переносит это легче других. Но даже заучка Твайлайт, которую сеном не корми, только дай книгу в копыта, начинает тосковать от одиночества. И по этой же самой причине Макс дал своё согласие на это столь небезопасное хобби.

Выговорившись, Дерпи смутилась, что не дала человеку даже опомниться после тяжёлого трудового дня. Стремясь исправить свою оплошность, она предложила быстро приготовить чего-нибудь вкусного на выбор. Макс, недолго думая, выбрал быстро приготавливаемый омлет с беконом, и ушёл в душ. Пегаска демонстративно скривила мордашку — к мясу она так и не привыкла, и упорхнула готовить заказ.

Вернувшись, посвежевший парень рассказал невесёлые новости о Рэрити, ставшей теперь «общей» пони для клуба.

— А зелёную метку вы ей дали? — пегаска уже достаточно давно сама обладала такой, хотя и не испытывала в ней особой необходимости. Ну никак она не чувствовала себя в компании Макса пленницей или же невольницей, а возросшая ответственность, скорее, даже пугала.

— Нет, как-то вылетело из головы. Не так часто я чужих поней спасаю, — Макс виновато развёл руками. Стало действительно немного стыдно, но ничего, не последний день живёт. — Кстати, Флёр сегодня спрашивала, где её любимая серая непоседа пропадает.

— Болтушка, — пегаска хихикнула. — Завтра пойду с тобой. А то правда уже давно не появлялась там. Заодно поддержу бедняжку Рэрити, если та захочет слушать мои утешения.

— Я ей не захочу, — парень шутливо погрозил кулаком воображаемой единорожке.

Доев ужин, Макс завалился спать — они работали посменно с Паулем. Один день он приходил рано утром, и уходил рано вечером, другой — приходил почти к обеду, и сидел до глубокой ночи, когда последние из гостей расходились по домам. Те же немногие, кто предпочитал оставаться на ночь в клубе прекрасно справлялись и без присутствия администрации. Пегаска удобно устроилась под боком у человека, и быстро уснула, утомлённая дневными перелётами и приключениями. Макс же ещё достаточно долго ворочался, обдумывая сегодняшние события, и вслушиваясь в сопение своей подруги. Думал, мог ли он оказаться на месте сегодняшнего дебошира? И не мог придумать ни одной причины, которая заставила бы его относиться к синтетам как к вещи, даже если та была конченой сволочью по характеру. Впрочем, на его взгляд, некоторые из членов клуба страдали от другой крайности — не воспринимали пони, как полноценное живое существо, ограничивая их потребности теми, что были в мультсериале. Хорошо хоть в туалет позволяют ходить. Но все же это было не так плохо, хитрые дяденьки из БРТО предусмотрели и возможность, что пони попадёт к совсем маленькому ребёнку, и просто физически не будет иметь возможности заниматься сексом. Всё было схвачено. Но всё равно это навевало немного тоски — видеть, как пони лишаются одной из относительно хороших сторон жизни, пусть и не испытывая при этом особого дискомфорта. Но мир в целом весьма несправедливая штука, и с этим ничего нельзя было поделать.

---

Следующий день начался весьма бодро — Макс проспал на полчаса, из-за чего пить кофе и одеваться пришлось на бегу. Позавтракать он мог и на работе. Шугар Белль уж точно не оставит голодным — готовит она много, и очень расстраивается, когда приготовленное не раскупают за день. Дерпи, которая уже давно отвыкла от своей эквестрийской привычки вставать в шесть утра, тоже нагло проспала, и теперь сонно лупала глазами, периодически зевая до хруста за ушами. Она уже оделась в свой повседневный спортивный костюм, и тихо радовалась, что ей не надо краситься, как человеческим девушкам. По многочисленным шуткам и сценам из фильмов она знала, что это дико долго и утомительно.

Служебный флаер уже ждал на крыше, радостно пикнув и открыв дверь, когда Макс, а точнее его чип, приблизился к нему. Конечно, они живут не в самом плохом районе Серого города, но не стоит заставлять дорогой флаер бесхозно стоять на крыше слишком долго. Но надо отдать должное, он не один улетает с этой крыши, всё же жильцов в этом комплексе за пару тысяч. Так что риск быть угнанным конкретно для этого флаера был минимальным.

В полете перебрасывались ничего незначащими фразами, обсуждая пролетавшие за окном пейзажи. Почёсывая млеющую пони за ушком, Макс уже был мыслями на работе, а Дерпи просто предвкушала приятный денёк, проведённый с друзьями и знакомыми пони. Прибыв на место, Макс пожелал пегаске веселиться, а сам отправился в офис. Конечно, Дерпи не раз за день навестит его, и проверит, не слишком сильно ли он заскучал. Посидит рядом, непонимающе смотря в экран, где он будет работать с документацией, или поразвлекает свежими сплетнями, услышанными от других пони, если тот будет не слишком занят. Но она старалась не слишком отвлекать человека от работы, и не быть назойливой. Как говорила Флёр, надо найти золотую середину — чтобы парень успевал по тебе соскучиться, но не слишком сильно. Проблема этой тактики была в том, что у каждого эти временные промежутки были свои, и тут надо уметь чувствовать. Пегаска не слишком забивала себе этим голову, и просто заходила проведать своего друга раз в несколько часов.

Флёр встретила её радостным писком и объятием стройных ног. Белоснежная единорожка радостно защебетала, рассказывая кучу новостей, случившихся за то время, что они не виделись, и Дерпи почувствовала, как снова начала косеть от обилия информации. Смехом остановив через чур активную подругу, пегаска попросила рассказывать помедленнее. Наигранно недовольно закатив глаза, Флёр повторила всё сначала, уже не торопясь.

— Ты же помнишь Сюрпрайз Ремингтон и похожего на Твайлайт жеребца Даск Шайн, который тоже Ремингтон? — не дожидаясь неуверенного кивка подруги, Флёр радостно завизжала. — У них будет жеребёнок!

— А как же... Ну, та проблема? — Дерпи неловко попыталась подобрать слово, которое звучало бы не слишком грубо. — То, что жеребята не родятся, или... Не живут долго.

Единорожка сразу поникла, свесив ушки.

— Ну, каждый раз хочется надеяться на лучшее. Что хоть одну счастливую пару минует это проклятие. Не знаю, может, тут еда плохая, или из-за недостатка магии в воздухе? — Помолчав несколько минут, подруги продолжили обмен новостями, спускаясь в общий зал, где сразу были встречены гулом радостных голосов, веселящихся с утра пораньше пони и людей.

Макс тем временем решил навестить Рэрити, проверить, как она обустроилась и как прошла её первая ночь в клубе. Вежливо постучав в дверь, он дождался разрешения войти. Заспанная белая единорожка встретила его взлохмаченной гривой.

— Ох, я совсем не причесанная. Подожди, я быстро, — конечно, это было совсем не быстро. С полчаса в ванной комнате шумела вода, раздавались напевы на удивление мелодичного голоса, после чего приведшая себя в порядок единорожка, наконец, вышла к человеку. — Прости, я, должно быть, увлеклась.

— Ничего. Как ты себя чувствуешь? Не страшно было одной ночевать? Да и вообще, после всего случившегося.

— Страшно? Да я впервые за месяцы почувствовала себя в безопасности, — Рэрити возмущённо фыркнула, притопнув копытцем. — Конечно, Алекс только в последнее время стал распускать руки, и слава Селестии, он не успел зайти слишком далеко. Я имею в виду... — она покраснела, и уставилась в пол. — Не до такого, как он мне показывал в роликах из сети. Но все же это было непозволительно с его стороны. Он ведь мне даже и не нравился в этом плане! Даже как простой друг он был плох. Но ваши законы...

Макс понимающе кивнул и предложил замять тему. Послушав ещё немного о самочувствии поняши, он перешёл к главному.

— Повернись спиной, пожалуйста.

— Это ещё зачем? — опешила Рэрити, что, впрочем, не удивительно, после всего пережитого.

— Не волнуйся. Я просто дам тебе зелёную метку, для этого нужно приложить пульт к затылку. Не бойся, тут тебя никто не тронет в этом плане.

Единорожка, к удивлению Макса, осела на задние ноги, испуганно прижала ушки и захныкала.

— Вы меня выгоняете? Пожалуйста, не надо. Я отработаю деньги, честно-честно. Я не хочу на улицу, у меня тут никого нет. Пожалуйста...

— Да успокойся ты, с чего ты взяла, что мы тебя выгоняем?

— Алекс сказал мне, что зелёная метка даётся тогда, когда хозяин наиграется с пони и она ему надоедает, после чего она выкидывается на мороз, — кажется, до Рэрити стало доходить, что тут что-то не так. — Это неправда? Просто я ничего почти не знаю об этом мире, он был не слишком словоохотлив, а читать газеты или выходить в сеть не давал. А другие пони как-то не слишком часто обсуждали это. Кажется, многие вообще не знают, что есть какая-то метка.

— Нет, он тебе солгал. Зелёная метка даётся тогда, когда пони получает свободу и права такие же, как у человека. Совсем необязательно при этом выгонять пони. Мы подумали, что тебе будет это приятно — принадлежать самой себе, а не клубу, пусть и полному дружелюбных людей.

Рэрити не знала, как себя вести. Толи радоваться, как сумасшедшей, толи ругаться на чём свет стоит. В итоге она решила совместить.

— Вот сволочь. Специально же так сказал, чтобы я не канючила. Каков подлец! Как хорошо, что я его больше не увижу. А даже если увижу, то смогу плюнуть в его самодовольную морду.

— А вот этого я бы не советовал. Может отомстить, люди вроде него очень не любят, когда им делают гадости, — Макс провёл пультом по затылку услужливо повернувшейся пони пультом, на котором загорелся зелёный огонёк. — Напишет на тебя заявление в полицию, раз ты теперь свободная пони. Поздравляю!

Рэрити радостно взвизгнула, и повисла на шее парня, болтая задними ногами в воздухе. Как пони умудрятся так выгибаться для Макса до сих пор было загадкой. Если бы так попыталась сделать обычная лошадь, то сломалась сразу в трёх местах.

Обсудив необходимые модельерше материалы, Макс составил список и, пожелав удачи ещё раз, оставил единорожку праздновать свою новообретенную самостоятельность. На выходе из комнаты его поймала взволнованная Сильвер Спун, которая, кажется, готова была уже упасть от беготни по клубу в поисках администратора. Все же она была маленьким жеребёнком в не очень-то спортивной форме.

— Сэр, вас зовут Антон и... Ох, забыла. Простите. В общем, вас зовут в приватную комнату, — отдышавшись, выпалила маленькая пони.

— Что случилось не знаешь? — полюбопытствовал Макс. Всё же довольно сильно раздражала склочность членов клуба — чуть что шло не так, все сразу перерастало в спор с переходом на личности и чуть ли не драку. Именно для таких крайних случаев в клубе было два фенотипически модифицированных охранника. Им для усмирения буйных даже не надо было никаких шокеров или станнеров — достаточно просто было поднять каждого за шкирку и разнести по углам. Пристыженные спорщики быстро остывали. Хорошо хоть, что такое случалось крайне редко.

— Нет, сэр, меня не пустили. Вообще никого не пустили, сказали, что это касается только людей, — обиженно надула губки маленькая пони.

Теряясь в догадках, Макс дошёл до приватной комнаты, и вежливо поблагодарил Сильвер Спун, явно показывая, что той пора идти к остальным. Разочарованно вздохнув, недовольно бубнящий жеребёнок скрылся за поворотом. Помощник администратора открыл дверь, покрытую звукоизоляцией, и вошёл в помещение, предназначением которого было давать уединение собеседникам. И вовсе не для того, чтобы творить непотребства, которые прямо запрещались уставом клуба. Просто специфика отношения к пони у местных была такая, что некоторые вопросы в принципе нельзя было обсуждать при пони. Например, их истинную природу и все проблемы, вытекавшие из этого.

В комнате было двое — Антон Рыхляев, владелец Лиры Хартстрингс, и Димитрий Кронберг, владелец целого небольшого табуна. Последний, кстати, довольно сильно был повернут на «паладинстве», и при малейшем подозрении на «неправильное» отношение к пони закатывал скандал. Хорошо, что вчера его не было, иначе драки было бы не избежать.

— А, вот и администрация подоспела. Макс, нужно твоё веское мнение, — развалившийся на диванчике Димитрий всем своим видом показывал, что ждёт поддержки своей позиции от Макса. Тот про себя ругнулся, ибо ввязываться в очередной спор желания не было совершенно никакого. Антон же, стоявший перед Кронбергом, выглядел жалко. — Значит, у нашего «товарища» сбежала Лира. А мы все знаем, в каких случаях она сбегает.

Антон жалобно посмотрел на вошедшего парня, не ожидая того, что тот встанет на его сторону. Лира была не самой удачной пони для приобретения. Это был весьма печальный и всем известный факт. Конечно, печальный он был не потому, что Макс хотел себе ещё и мятного цвета единорожку — Дерпи хватало с головой. Просто их поведенческая модель была сделана из рук вон плохо. Желание угодить фендому и воплотить обожание Лирой людей вышло боком — несчастная пони очень легко слетала с катушек при виде того, как бывают отвратительны так почитаемые ею существа с пальцами. И последствия этого в большинстве случаев плачевны.

— Рассказывай, что произошло, — Макс уселся на другой диванчик, напротив Димитрия, чтобы тот не смущал взглядами рассказывающего, и приготовился слушать.

— Я даже не знаю, что толком случилось. Вчера вернулись из клуба. Лира, под впечатлением от вчерашней сцены с участием Алекса и Джеймса, была подавлена. Спрашивала, правда ли все то, что он говорил. Я пытался как-то смягчить всё, но, видимо, не вышло. Она очень расстроилась и ушла к себе в комнату. Посмотрел логи — она искала в интернете о синтетах, их правах, происхождении и прочем. Докопалась до правды. Потом посреди ночи разбудила меня пьяная в ноль, еле копыта переставляла. Плакала, я даже не мог понять, что она говорит. Утешил, уложил спать. А на утро её нет. Только записка, а на нём одно слово «Прощай», и всё. Ума не приложу, что делать.

— Хорошо, это я понял. Димитрий, чем ты недоволен?

— Я считаю, что это хорошо составленная отмазка. На самом деле Лира сбежала из-за того, что он с ней делал дома, вне клуба.

Макс поперхнулся, и глянул на Антона, в бессилии сжимающего кулаки.

— И на чём основаны твои подозрения?

— Ну... Нет конкретных доказательств, — обвиняющий заёрзал, чувствуя, что поддерживать будут вовсе не его. — Но я чувствую. Те взгляды, которые он на неё бросал в клубе, как обнимал, как говорил, и все в таком роде. У меня чутьё на такие вещи.

— Твоё чутьё мы все знаем. Оно, мягко говоря, слишком обострено. У человека беда, а ты на него сразу с обвинениями идёшь, как будто это чем-то может помочь ему или Лире.

— Она будет свободна от его тирании! — вспылил Кронберг. — Пусть лучше на улице, может, кто приютит из нормальных.

Макс тяжело вздохнул. Человек просто любил скандалить по поводу и без. Даже не обращает внимания на то, что его доводы зачастую лишены всякого смысла.

— Бедная пони с очень неустойчивой психикой сейчас одна на улицах Гигаполиса. Хорошо, если она в белом городе. А если она отправилась в Серый? Ты представляешь, в какие «заботливые» руки она может попасть? — Макс с нажимом посмотрел на потерявшего боевой задор Димитрия. — Плюс ты прекрасно знаешь, до каких крайностей может дойти Лира после такого срыва. Так что я бы советовал тебе извиниться перед Антоном, и вообще, завязывать с такими нападками без чётких на то оснований. Я понимаю, что тебе хочется, чтобы пони были в безопасности, но ты третируешь людей и портишь настроение всем. Будь мягче.

Димитрий извинился, выглядя, как нашкодивший ребёнок, и ушёл в основной зал. Антон же стоял, глядя на закрывшуюся дверь, словно хотел прожечь её.

— Ну и сволочь. Лишь бы поспекулировать на свою любимую тему.

— Не бери в голову. Не стоит на нём зацикливаться. Лучше вернёмся к Лире. Ты не знаешь, куда она могла пойти?

— Нет. Те места, где мы бывали, я уже обзванивал — ни в одном из них она не появлялась. В полицию пока заявлять не стал, — Антон смущённо посмотрел в сторону. — На самом деле я не хочу подавать заявление. Это будет признанием того, что я не справился, не уберёг её. Мне кажется, что она вот-вот вернётся, и извинится за своё безрассудство, и все снова станет хорошо. Наверное, глупо... Надо позвонить.

— Подожди, — Макс жестом остановил потянувшегося к коммуникатору парня. — У тебя с собой пульт?

Некоторое время Антон непонимающе смотрел на Макса, после чего хлопнул себя по лбу.

— Точно. У неё же есть пульт. Заигрался в Эквестрию. Но я его ни разу не брал в руки после того, как она ко мне попала. Уже год как в шкафу пылится. Надо быстро домой.

— Хочешь, составлю компанию? Я правда тоже переживаю за неё.

Незадачливый парень на секунду задумался, после чего кивнул в согласие. Собеседник ему сейчас точно не помешает, отвлечься от плохих мыслей. Остальных участников клуба в известность ставить не стали — они сейчас ничем не помогут, а портить всем день совершенно ни к чему. Предупредив Флёр и Дерпи, что они остаются за главных, пока не объявится Пауль, они сели в спортивный флаер Антона, после чего автопилот направил машину в сторону Шпиля в Белом городе, где жил Антон.

— Всегда чувствовал себя неуютно, когда ко мне приходят из Серого города.

— Почему? — удивился Макс. Конечно, причин быть могло множество, и как раз сама причина играет решающую роль.

— Не знаю. Мне как-то неуютно, когда человек, живущий в месяц на те деньги, которые я могу потратить за день, смотрит на мою квартиру. Видна зависть. А зачастую после этого ещё и отношение меняется. Стараются подмазаться, намекают, что не прочь получить от меня подарок, раз у меня денег куры не клюют. С одной стороны, да, мне не жалко. А с другой — крайне неприятно, что тебя начинают ценить не за то, кто ты есть, а за то, что ты можешь дать.

Макс кивнул, понимая позицию парня. Конечно, он тоже завидовал жителям Белого города. Кто же не захочет жить в настоящей техногенной сказке? Но, положа руку на сердце, это было раньше. Теперь, когда у него появилась Дерпи, ставшая лучиком света в беспробудной серости, все это отошло на второй план.

— Не бойся. Если и буду завидовать — то белой завистью. Прошёл тот период жизни, когда я был материалистом. Теперь у меня другие приоритеты.

— Твоя пегаска? — Антон заинтересованно посмотрел на Макса. — По секрету, вы же не просто друзья, так? Не бойся, я не буду осуждать, и никому не скажу. И нет — я не соблазнял Лиру! — поспешно поднял руки, показывая, что эту тему не стоит даже поднимать.

— Так заметно? — Макс вздохнул. Странно, что этот человек вызывал у него желание поделиться сокровенным. Редко такое случается. — Да, у нас любовь. Не такая, как в историях про клопперов. У неё сорвало стоп-скрипт во время инцидента, когда я чуть не погиб. Ну а я в целом разделял её чувства, такой я непутёвый человек, что полюбил лошадку. Так что вот так вот все удачно сложилось. Оба счастливы, я её не третирую и не развращаю.

— Да расслабься. Я вижу, как она смотрит на тебя. Не станет угнетаемая пони так смотреть на своего мучителя, — Антон хихикнул, после чего снова посмурнел. — Я тоже люблю Лиру. Но ничего ей не говорил, чтобы не случилось срыва. Представь, каково мне сейчас.

Макс представил. И по всему выходило, что крайне хреново.

— Не теряй надежду. Возможно, все ещё обойдётся. И тогда уж обязательно ей скажи.

— Первым делом.

Глава третья

Спустя пять минут они оказались в квартире Антона, и Макс понял, почему гости из Серого города завидовали ему. Она была просто огромна. Двухъярусная квартира площадью со стадион, окнами во всю стену, прекрасным дизайном, наполненная самой современной техникой. Откуда у него деньги на такую роскошь Макс спрашивать не стал. Какая разница? Сын богатых родителей, или успешный бизнесмен, наладивший своё дело, ушедший в длительный отпуск и прошедший омоложение нанитами до возраста двадцати пяти лет — это не имело значения.

Хозяин квартиры скрылся где-то на втором этаже, после чего спустился с пультом, и попросил своего спутника вывести нужные данные на дисплей. Сам он не знал, как это делается — как и говорил, пульт забросил сразу, и даже инструкцию не читал. Вздохнув, Макс провёл необходимые манипуляции, и увидел то, чего оба боялись: статус синтета — мёртв. Дрогнувшими руками он передал пульт обратно Антону. Хозяин квартиры долго смотрел на строки текста с подробным название модели, версией прошивки, и текущим статусом. После чего осел на пол, уронив пульт, и уставился в никуда.

Макс молча присел рядом. Сейчас он ничем не может помочь горю. Слова тут лишние. Они не смогут вернуть единорожку, которая ни в чём не была виновата. Оплошность программистов БРТО и малая окупаемость модели, из-за которой обновления поведенческой программы выходили очень редко, и не содержали в себе глобальных изменений.

Через несколько минут Антон, всхлипнув, вытер начавшие слезиться глаза, и встал.

— Что мне теперь делать, Макс? Я ведь правда её любил. И так и не сказал об этом. Что, если бы это как раз помогло ей выдержать этот удар?

— Не кори себя. Ты не можешь знать будущего, и чувство вины уже не вернёт её к жизни, — Макс подобрал пульт и вывел статистику перемещений синтета. — Вот. Она в Зелёном секторе где-то. Наверное, стоит забрать её и похоронить.

Антон кивнул, собираясь с духом. Флаер отвёз их до границы Зелёной зоны, над которой были запрещены полёты, и дальше они добирались на экологически чистом электрокаре. Метка указывала на какой-то частный участок, но внутри никого не оказалось, только кусты роз, лилии, тюльпаны, немного винограда, оплетающего беседку, и прочие красивости, которых не увидишь в городе.

Лира лежала на берегу небольшого пруда, в котором плавали разноцветные рыбки. Рядом с ней валялась почти пустая баночка снотворного. Несчастная побледневшая единорожка лежала с закрытыми глазами, на щеках остались дорожки уже высохших слёз. Антон всхлипнул, поднял тело и обернул его в захваченную простыню. Макс молча помог перенести через забор Лиру, после чего сел за руль, оставив парня с его тяжёлой утратой на заднем сиденьи. Всю дорогу до флаера, а потом и до города он слышал сдавленные рыдания и бормотания с извинениями. Что не успел, что не смог, что не уследил. Сердце у самого Макса разрывалось — он мог представить, что сейчас испытывает его спутник, и также понимал, что ничем ему уже не поможешь. На подлёте к дому, Антон попросил отвезти его в крематорий. Приведя себя в порядок, он вышел, попросив Макса подождать здесь. Спустя пол часа он вернулся с урной мятного цвета, и сел на переднее сидение.

— Автопилот, домой, — выслушав дежурный ответ бортового компьютера, он повернулся к Максу. — Что мне делать дальше, Макс?

— Я не могу решать за тебя. Если поставить конкретно меня в такую ситуацию, то я бы напился. Не вдрызг, просто дать выход тоске. Поплакать в одиночестве. Дать всему прошедшему пройти через тебя. Оставить это в памяти, но не зацикливаться на этом. Конечно, это все очень печально. Но твоя вина здесь минимальна. Просто... Это Лира. Не пойми меня неправильно, я не хочу сказать, что она плохая пони. Но сам знаешь, её программа очень неустойчива.

— Понимаю. Просто я знаю себя. Через некоторое время все это утихнет. Я перестану убиваться, захочется снова ощутить те светлые эмоции, что я испытывал с Лирой. Но не знаю, смогу ли я завести новую пони.

— Решать тебе. Но... Не бери снова Лиру. Боюсь, что если подобное случится ещё раз, то ты это уже так не сможешь пережить. Будь откровенен с новой пони, но не слишком резко все это вываливай. Короче, я не знаю толком, как уберечь их от этого стресса. Но вроде если пони с тобой в дружественных чувствах и уверена в тебе, то все должно пройти гладко.

— Ладно, насчёт этого думать буду потом, если снова захочу брать пони. Почитаю статьи специалистов из БРТО. В клуб, я, наверное, больше не вернусь. Никогда.

Макс кивнул. Он прекрасно понимал, что даже если большая часть поверит Антону, то всё равно, несколько людей всегда будут смотреть ему в спину так, словно он собственноручно убил Лиру. Всю обратную дорогу на работу он думал о том, как бы повела себя Дерпи в подобной ситуации. Конечно, у неё куда более устойчивая «прошивка», чем у несчастной единорожки, но все же шок должен быть не малым. Только представить себе, каково это, когда вся твоя жизнь, все твои воспоминания — ложь. Все близкие, друзья, все то хорошее и плохое, что было в твоей жизни — ничто иное, как прихоть сценаристов и учёных, решивших сделать живую игрушку для зажравшихся людей. Тем более, когда вся жизнь прошла в тоскливом одиночестве и постоянных падениях, как это было с Дерпи. Возможно, стоило изучить этот вопрос серьёзнее, чтобы быть готовым к тому моменту, когда это случится. И не разрушит ли это их отношения? Ведь узнать, что любимый человек тебе врал в таком, наверное, просто ужасно.

---

Дерпи на пару с Флёр, оставшись заместителями заместителя администратора до прихода Пауля, покинули зал, полный гостей, и направились проведать единорожку-швею. Большую часть дня они потратили на утешение бедняжки, которая была с ними куда более откровенна, чем с людьми, и в подробностях, приправляя все обильными слезами, рассказала, какие мерзости заставлял её делать Алекс, обо всех угрозах, которые она слышала в свой адрес, обо всех тех душевных муках, которые она испытывала в роли сексуальной игрушки для человека. Пегаска в очередной раз порадовавшись, как ей повезло попасть именно к Максу, а не к подобному подонку, постаралась убедить Рэрити, что не все люди такие плохие, но все же стоит быть осторожнее, особенно теперь, когда она свободна, и вольна сама выбирать, кому стоит довериться.

Постепенно разговор перешёл на особенности жизни в Гигаполисе в качестве свободной пони. Если не считать того, что больше люди не смогут тебе причинить вред не нарушив при этом закона, хотя бывают и такие, то все становилось намного сложнее. Денежный вопрос тут стоял намного острее, чем в Эквестрии: цены были куда выше, а оплата труда — ниже. Плюс местные законы были достаточно странными на взгляд пони, а их количество было просто ужасающим. Например, авторские права. Если бы Рэрити сшила платье для продажи, на котором по неосторожности использовала чью-то кьютимарку, то на неё могли подать иск юристы «Хасбро». Хотя для единорожки было загадкой, почему правами на кьютимарки обладали люди, а не сами пони, она приняла тот факт, что следует изучить эти вопросы как можно тщательнее. Лишних денег у неё нет, а если дело вдруг дойдёт до тюрьмы — она этого просто не переживёт. Как морально, так и физически.

Другим пунктом стояло общение с людьми. Теоретически, обладая зелёный меткой, Рэрити была равна в правах с человеком. Практически же, все обстояло намного сложнее. Играла роль принадлежность человека к какой-либо из социальных групп. Если он был из серого города, да ещё за ним числились какие-то грешки, то да, правосудие встанет на сторону пони. Если же грешков нет, то тут зависит от самого происшествия. А если человек из белого города — тут и думать нечего, прав будет именно он. Был ещё один фактор, который стоило учитывать — некоторые люди просто терпеть не могли пони, и могли бы устраивать мелкие подлянки просто ради удовольствия. Толкнуть ногой на улице, скинуть с сиденья в транспорте, вытеснить из очереди. Благо, таких было не так уж много в приличных районах. Из всего этого Рэрити для себя вынесла, что люди — гребанные расисты. Но опять же — не все.

За разговорами время пролетело незаметно, благо что никаких происшествий, требующих вмешательства администрации, не случилось. Или же люди просто не сочли нужным их звать. Пауль пришёл к обеду, спросив, куда запропастился Макс. Так как пони сами толком не знали, то парню пришлось позвонить на коммуникатор коллеги. Выслушав, он сказал, что волноваться не о чём, и принялся за работу. Конечно, он слукавил. Но портить настроение двум копытным подружкам не хотелось. Он бы даже посоветовал Максу вообще не говорить о случившемся, но это пусть тот решает сам. В конце концов, врать таким близким существам тоже нехорошо. А ложь во благо может привести к самым плохим последствиям. Отличным примером тому была сегодняшняя история Лиры.

Макс всё же решил не рассказывать о случившемся. Был занят выбором поставщика продуктов, или же искал необходимое для Рэрити — достойная причина для отсутствия. А Антон просто решил покинуть клуб. Не понравилась атмосфера. Хотя, конечно, они могли узнать о пропаже Лиры, но это уже были личные дела Антона, и тут Макс ни при чём. На самом деле, он боялся, что Дерпи заинтересуется причиной срыва единорожки. Очернять её хозяина после всего случившегося, и говорить, что он домогался пони, Макс просто не мог. А отмазка, что Лира так любила людей, что увидев их жестокость в лице одного Алекса, называвшего пони вещью, не захотела больше жить, не выдерживала ну совсем никакой критики. Конечно, почти так оно и было, но только если учитывать, что виновата глючная программа, а не просто разочарование в своих кумирах. В общем, скользкая тема. Лучше просто её избежать.

Натянув улыбку, Макс доработал своё время, и отправился домой на служебном флаере, прихватив с собой и крылатую подругу. Та по секрету рассказала обо всех тяжестях, выпавших на долю Рэрити, и посокрушалась, какие же все такие плохие люди есть. И чего им не сидится спокойно? Зачем надо унижать беззащитных пони? Макс подумал, что белой единорожке ещё повезло, что тот не практиковал ничего совсем уж извращённого. Так, жёсткий секс и словесные унижения. Конечно, неприятно, но куда лучше, чем если бы её пороли до крови или вовсе зажарили заживо. А были ведь и такие.

— Чего такой грустный сегодня? — Дерпи мягко потыкалась носиком в шею парня. — Из-за Рэрити?

— И из-за неё тоже. Во время поездки дневной настроение испортилось. Бюрократия, хамы, — врать было неприятно, но если уж начал, то отступать нельзя. Лучше просто сменить тему. — Собираешься ещё в свои любимые руины?

— Да. Думала завтра посетить старый отель «Хилтон» в пятидесяти километрах от города. Говорят, там сохранилась красивая отделка помещений, и можно найти множество сувениров, — глаза пегаски загорелись азартом, когда разговор зашёл о её хобби.

— Будь осторожна. Я не хочу тебя потерять, — парень погладил пегаску за ушами, отчего она тихонько замурчала. Ну, попыталась, в силу своих возможностей. Судя по смешку Макса, вышло не очень похоже.

— Ты каждый раз так говоришь.

— И ты каждый раз возвращаешься целая и невредимая. Будем считать, что это такое заклинание на удачу.

Засыпая, прижавшись к тёплому и такому приятному на ощупь боку пегаски, Макс долго ещё думал, как же именно уберечь её от жестокой правды этого мира. Его не покидала уверенность, что рано или поздно правда выплывет, и тогда будет очень больно обоим. Конечно, чисто теоретически, пони можно было держать в неведении сколь угодно долго. Но для этого требовалось ограничивать её круг общения, не выпускать в сеть, всячески следить, чтобы она ни дай бог где-нибудь не наткнулась на противоречивую информацию, вызывающую вопросы. Для него такой вариант не подходил совершенно. Во-первых, если он начнёт вводить такую политику информационной изоляции, Дерпи просто не поймёт, и отношения могут дать трещину. Во-вторых, он просто не хотел этого делать. Впервые в жизни у него был кто-то столь близкий ему, и делать что-то вопреки желаниям пегаски было чертовски неприятно. Так ничего толком и не придумав, он провалился в беспокойный сон.

---

Утро выдалось приятным. Вставать рано не требовалось, сегодня была очередь Пауля отдуваться с утра за двоих, и можно было просто поваляться, периодически проваливаясь в приятную дрёму, чувствуя мерное дыхание пони рядом с собой. Вчерашнее сгладилось в памяти, и уже не давило таким грузом на сердце. В целом, жизнь снова казалась приятной и беззаботной.

Решив, что валяться больше уже смысла нет, Макс поднялся готовить завтрак на двоих. По их обычаю, когда готовила Дерпи — она делала то, что нравится её другу, и наоборот. Так что парень принялся старательно отдирать листья салата друг от друга, срезая жёсткие основания, и засовывать их в блендер — тот порубит их почти в кашицу. Это не совсем то, что нужно, но резать ножом было слишком лениво. Добавив в получившуюся смесь сыра, совсем чуть-чуть странного кубического нечто, заменявшего натуральный чеснок, и промолов ингредиенты ещё раз, он получил вкусную и питательную смесь, которая хорошо ложилась на хлеб. Приготовив кофе, он положил завтрак на поднос и отправился к кровати, где уже ворочалась, потягиваясь, разбуженная шумом блендера пони.

— Завтрак в постель — это очень мило, — смущённо улыбаясь, пегаска все же сбегала почистить зубы — в вопросах гигиены она была очень щепетильна. Вернувшись, она продолжила. — Но мне не очень удобно есть лёжа, просыпается на кровать много.

— Вот так. Портишь мои романтические порывы суровой реальностью, — парень сделал вид, что расстроился.

Пегаска сделала самое романтичное выражение мордочки, на которое была способна, и витиевато поблагодарила прекрасного молодого человека за столь яркое и приятное утро. После чего принюхалась к завтраку, и поцеловала парня. На вопросительно выгнутую бровь Макса последовал ответ:

— Там чеснок. После него целоваться как-то не очень, — и вгрызлась в первый из бутербродов.

Однако, долго наслаждаться тишиной и безмятежностью им не дали. Раздался назойливый звонок в дверь. Чертыхнувшись, Макс пошёл проверять, кого же это там принесло. Возможно, кто-то из коммунальщиков пришёл проверять состояние труб или проводки? Или же очередной дурацкий социальный опрос. А может вовсе какой-нибудь коммивояжёр желает впарить очередную ненужную фигню вроде карманного пылесоса для одежды, чудо-стиральную машинку на ультразвуке, или какой-нибудь совсем уж странный девайс.

Реальность оказалась куда суровее. За дверью стоял пропитого вида мужчина, выглядящий лет на шестьдесят. Обречённо вздохнув, Макс открыл, но в квартиру визитёра впускать не стал, выйдя в коридор сам.

— Зачем ты пришёл? — вполголоса процедил он сквозь зубы.

— И это вместо «Здравствуй, папа, я так скучал?». Не очень-то тёплый приём.

— Скажи спасибо, что вообще с тобой говорю. Повторюсь — зачем ты пришёл?

— Ну как же. Пропал, на связь не выходишь, мать волнуется, где сынок-то, как он, жив — здоров ли.

— Это после того как вы меня выгнали из дома на следующий день после восемнадцатилетия?

— Да что ты старые обиды вспоминаешь-то. Плохо тогда с деньгами было. И не выгнали, а отправили искать своё счастье, — отец явно старался повернуть все так, будто это Макс был крайним в этой ситуации. Впрочем, как обычно.

— Ага, с двадцатью кредитами на кармане. Отличный старт для человека, который только закончил общеобразовательный курс.

— Ну ты у нас всегда голова был, мы в тебя верили, что прорвёшься. И видишь, не ошиблись! Вон какое жилье приличное отхватил.

Макс еле сдерживался, чтобы сразу же не послать отца куда подальше. На самом деле он даже не знал зачем. Ничего хорошего от него родителей ждать точно не стоит. Давно не работающие, живущие на пособия и спускающие их все на дешёвый алкоголь или ещё более дешёвый самогон из синтетических ингредиентов, те могли разве что принести проблем. Конечно, близким надо помогать, сказали бы некоторые. Но явно не тем, которые выгнали тебя из дома, потому что им не хватало денег на пьянки, и не интересовавшиеся судьбой сына несколько лет, пока тот не сменил номер. Максу пришлось перебиваться ночёвками у друзей, пока, наконец, не нашёл работу, предоставлявшую общежитие неподалёку. Там уже в свободное время он и изучил работу в виртуальных дизайн-студиях, что помогло ему найти более приличный приработок и съехать на съёмную квартиру.

Подумав, как отец смог его найти, он понял, что, скорее всего, тут виноваты бывшие друзья. Побывав у него пару раз в гостях, они слили адрес родителям, когда те обратились к ним. Винить их особо нельзя, он не говорил, что видеть не хочет своих родственников. Но всё же неприятно.

— В третий раз спрашиваю, чего надо? Я в жизни не поверю, что ты припёрся с другого конца гигаполиса, чтобы посмотреть на меня.

— Может, пустишь гостя в дом? Или так и будем стоять снаружи? — отец сделал попытку пройти внутрь, но был остановлен преградившим путь Максом.

— Нечего тебе там делать. И увиливание от ответа не поможет.

Мужчина вздохнул, обдав парня перегаром, и собрался уже что-то сказать, но из полуприкрытой двери высунулась серая мордочка.

— Макс, все в порядке?

— Да, Дитзи, все хорошо. Иди завтракай дальше.

Дерпи смущённо ушла обратно. Она чувствовала, что происходит нечто странное. Макс почти никогда её не звал по настоящему имени. Либо Дерпи, либо серенькая, либо ещё какими эпитетами.

— Ого, да ты у нас богатый, раз такие игрушки себе можешь позволить!

— Она не игрушка.

— Да как скажешь. Хоть игрушка, хоть подружка, хоть любовница твоя. Тут такое дело. У нас мать заболела. Рак, все дела. Дай денег на лекарства?

Макс почувствовал себя неловко. Родителей он не любил, но такая серьёзная болезнь? Тут уж отказаться помочь надо быть последней сволочью. Но все же что-то вызывало подозрения.

— И какие симптомы?

— Я тебе что, врач? Плохо ей, болеет, — мужчина явно постарался избежать подробностей.

— Рак чего хоть?

— Мозга, самый тяжёлый.

— И какие лекарства врач прописал? — с каждым вопросом Макс понимал, что его просто-напросто дурят. Если мать на самом деле заболела, отец хотя бы справки из больницы показал бы, зная, что сын не слишком доверяет им.

— Да мне то откуда знать, там такие названия, что язык сломишь.

— Ну хоть уретральное зондирование делали?

— Делали, делали. Аж три раза. — радостно закивал головой отец.

После этого всё стало понятно. Никакой болезни на самом деле нет, ибо зондирование мочевого пузыря относится к диагностированию рака мозга примерно так же, как танк к балету.

— Пошёл нахер. Или сейчас вызову полицию и тебе повесят попытку мошенничества — камера на двери записывает и звук. Посидишь пару лет на казенных харчах, просохнешь заодно.

— Ну и сука же ты. Вырастили, называется, — отец попятился к лифту, явно не желающий встречаться с представителями закона. Кто знает, что он натворил за последние годы. — Ничего, я к тебе ещё потом загляну, когда поостынешь, поговорим.

После этого Макс захлопнул дверь и долго ещё старался успокоиться. Взволнованная пегаска кружилась вокруг, не зная, как помочь. Слегка остыв, Макс рассказал ей, в чём дело. О том, что его выгнали из дома она уже знала давно, все же это немаловажная часть жизни, не рассказать о которой было просто невозможно. Но вот то, что его родители настолько плохие люди и придут обманом требовать деньги, она не догадывалась. Честно говоря, её это даже пугало. Кто знает, на что они пойдут? Будучи наслышанной о преступниках, но никогда не общавшаяся ни с одним из них, она имела очень размытые представления о том, что они могли совершить. Но очень ярко помнила тот момент, когда Макса чуть не убили без всякой причны. А тут и причина веская.

— И что будем делать?

— Сейчас ничего. Ты лети развлекайся в «Хилтон», я пойду на работу. Оттуда присмотрю квартиру получше, благо деньги есть сейчас, давно было пора съезжать из этой конуры. Да и поближе к работе, тебе удобнее будет навещать, если вдруг захочешь посреди дня прийти.

— Я уже привыкла к этой. Тут уютно. Будет жаль уезжать отсюда.

— Ничего, лохматая, — чтобы не быть голословным, Макс тут же взлохматил и без того растрёпанную пегаску, вызвав недовольный писк. — Я тоже привык. Но новая будет лучше. А то здесь уже обои все в потёках, полы не отмыть ни за что, да и соседство поприятнее будет. Поменьше всяких алкоголиков и наркоманов.

— Это аргумент! — согласилась пони, пытающаяся причесаться при помощи одних только копыт.

Глава четвертая

Дерпи выскочила из аэротакси за несколько километров до цели, прямо на ходу, не слушая воплей автопилота. Если бы так сделал человек — компьютер немедленно оповестил бы полицию о попытке суицида. Но, поскольку это была всего лишь пони, он ограничился предупреждениями. Похихикав над тем, как ловко она напугала бездушную машину, пегаска направилась к заброшенному отелю. Снаружи тот выглядел не слишком впечатляюще — очень похож на шпили из стеклостали в Белом городе, но меньше и с выбитыми окнами. Зато внутри обещали достаточно красивые помещения и множество сувениров, разбросанных по номерам и подсобным помещениям.

Нырнув в одно из разбитых окон где-то на двадцатом этаже, пегаска замерла, прислушиваясь. Вроде всё было тихо и спокойно. Шум ветра, скрип старых дверей, шелестение мусора на полу. Радостно прорысив сквозь хорошо освещённый коридор, пони разглядывала лепнину на стенах и потускневшие картины, которые так и не удосужились забрать при переезде. Она читала, что при основании Гигаполиса многие не стали брать дешёвые и ширпотребные вещи — их перевоз обошёлся бы куда дороже, чем покупка новых на месте. Видимо, копии картин художников-абстракционистов никто ценными не посчитал. Заглядывая в номера, Дерпи постепенно набивала седельные сумки разной мелочёвкой и забавными вещами, которые могла там найти. Хотя, откровенно говоря, это был хлам. Но ей нравилось приносить реликвии прошлого, и потом подолгу рыться в сети, пытаясь определить, сколько каждая из них может стоить. В основном выходили сущие гроши. Самое дорогое, что она когда-либо находила — старые нерабочие часы-луковицу, которые она смогла продать коллекционеру за сотню кредитов.

Прошерстив целый этаж, периодически пугаясь любого шума, пегаска выбежала на пожарную лестницу, и тут же споткнулась о натянутую верёвку. Где-то над головой раздался металлический звон, словно кто-то колотил консервными банками. Замерев и прислушавшись, Дерпи так и не поняла, что произошло, пожала плечами, и двинулась дальше.

В тот самый момент, когда пони вошла на следующий этаж, её сбили с ног и придавили чем-то мягким, но очень тяжёлым. Не успев даже толком испугаться, пегаска ошалело лежала на боку, пока её не перевернули и не схватили за загривок чем-то очень напоминающим острые зубы хищника. Когда весь ужас сложившейся ситуации дошёл до неё, Дерпи заверещала и принялась бестолково перебирать ногами воздух. Но было поздно — её куда-то несли, держа высоко над полом. Да ещё и от каждого рывка зубы больно впивались в шкурку.

— Ай! Пусти! Куда ты меня тащишь? — первое время она даже ожидала, что ей ответят, но кроме сопения ничего больше она не услышала. Ах, ну да. Трудно говорить, когда несёшь кого-то в зубах. Да и не факт, что хищник обладает даром речи, это же не волшебная Эквестрия.

Судя по всему, монстра её крики и суета начали раздражать, так как тот сжал зубы сильнее и зарычал. Испугавшись ещё больше, пегаска перестала брыкаться, и слёзы потекли из её глаз. Вот так всё и закончится. Почему ей, дурёхе, не сиделось дома, в безопасности и покое? Нет же, захотелось приключений на серую задницу. Почему она не согласилась купить шокер? Сейчас бы просто шарахнула хищника в грудь, и была свободна. Нет же, побоялась ударить током саму себя. Да и вообще, все раньше было гладко, никогда никого не встречала в руинах. А теперь... А теперь она больше никогда не увидит Макса, не окажется в его ласковых объятиях... Не увидит Флёр и других знакомых. И наверное, это очень больно — быть съеденной.

По мере того как хищник мягкой походкой нёс её куда-то все выше по этажам, подобные мысли довели пегаску почти до истерики. Она знала, что перед лицом опасности надо сохранять хладнокровие и быть внимательным, дабы использовать малейший шанс на спасение. Но одно дело знать, а другой — самому оказаться в такой ситуации. Особенно когда ты маленькая беззащитная пони, которые по своей природе миролюбивы и весьма легко поддаются панике. Слёзы просто текли ручьём, а пегаска выла, как сирена, пытаясь что-то сказать, но постоянно захлёбываясь в рыданиях. Наконец, хищник забежал в одну из комнат, и выплюнул пони на пол, придавив лапой. «Всё, принес в логово к детенышам. Сейчас будут есть,» — мелькнуло в голове серой пегаски, отчего та заревела ещё сильнее. Умирать не хотелось совсем.

— Ты кого притащил? — раздался мужской голос откуда-то спереди.

— Нарушитель. Она банками загремела, — оказывается, хищник все же мог говорить, пусть ему это давалось и с трудом.

— Ну ёптвою, зачем? Неужели она похожа на агента устранения? — голос звучал весьма разочарованно. — Посмотри, она сейчас в соплях захлебнётся.

— Не убивайте меня, пожалуйста! — с большим трудом смогла выдавить из себя сквозь слёзы пегаска.

— Успокойся. Прекращай плакать, — на голову пони опустилась большущая ладонь и успокаивающе погладила.

Дерпи рискнула поднять взгляд от пола, и увидела перед собой просто колоссальных размеров мужчину. Ростом он был метра два с половиной, и обладал внушающей ужас мускулатурой, которая просто разрывала ветхий свитер. Грозно выглядящий человек, однако, обладал весьма ласковыми руками. Но легко сказать — прекратить плакать. Если у пони случилась истерика, то это просто так не остановить. Дерпи ревела ещё добрых пять минут, пока, наконец, не выдохлась. Всё это время мужчина бросал укоризненные взгляды на хищника, стоящего сзади.

— Отлично. Теперь, когда ты перестала заливать тут все слезами — что ты здесь забыла?

— Гуляю, — все ещё икающая и хлюпающая пегаска старалась собрать мысли в кучу, что было сделать достаточно непросто. — И-инудстриальный туризм. Просто смотрю на руины.

— Гомер, вытряхни её сумки. Сейчас проверим.

Лапа, прижимающая к полу, сместилась на круп, и попыталась когтями сорвать сумки.

— Ай! Не надо, я сама сниму! Больно же!

Человек тяжело вздохнул, и скинул лапу со спины пегаски. Та встала на дрожащие ноги, и, подцепив копытом специальную застёжку на лямках, быстро скинула с себя сумки, после чего опасливо обернулась. Позади неё стоял настоящий тигр. Полосатая шкура была весьма облезлой, а устрашающие клыки жёлтыми и кое-где даже сколотыми, но всё равно он был просто до жути страшным в глазах пони. Занятый вытряхиванием сумок, он даже не смотрел на свою несостоявшуюся жертву, тряся их над полом.

Осмотрев кучу старого хлама, человек хмыкнул.

— И правда, похоже на набор туриста. А еды у тебя с собой случайно нет? — хлюпнувшая пегаска кивнула, и достала из кармана курточки несколько энергетических батончиков и баночку вкусного лимонада. — Надеюсь, ты не будешь против, если мы это заберём?

Мужчина раскрыл один из батончиков, и вложил его прямо в пасть тигру. Тот, не жуя, проглотил его целиком, и голодными глазами уставился на пони. Второй же человек съел самостоятельно, после чего запил газировкой.

— Тебе нельзя, срыгнёшь все.

— Жадина, — хищник недовольно заурчал. — Тогда я съем её?

— Дурак ты всё-таки, Гомер. Ты её и так напугал до полусмерти. Этого нам совсем не надо, — он посмотрел на испуганно сжавшуюся пони. — Эй, крылатая, хочешь домой?

Дерпи закивала так быстро, как только могла, и начала причитать, чтобы те её отпустили.

— Тогда поступим так. Я тебе расскажу нашу историю, чтобы ты поняла, что мы хорошие парни, и стучать на нас не надо. Гомера прости, у него очень ограниченный интеллект, и чувство юмора дурацкое.

— Я и так никому не скажу, честное слово!

— Нет, условия есть условия. Ты должна выслушать. Я, вас, пони, знаю. Тебе нужно проникнуться к нам симпатией, чтобы ты на самом деле перестала воспринимать нас как угрозу. Это будет вполне хорошей гарантией твоего молчания. Я не хочу, чтобы сюда пришли ликвидаторы БРТО.

— Почему просто не съесть её? — тигр с ухмылкой посмотрел на Дерпи, чем снова заставил трястись её колени.

— Ты опять за своё? В угол поставлю. Хотя бы потому что у неё в затылке чип, такой же, как я выжег тебе. И если она погибнет, то это место будет обозначено в логах её перемещений, и сюда заявится полиция. А если она просто вернётся домой и будет молчать, то всё будет хорошо. Для всех. А искать новый дом для толпы беглых синтетов я не хочу.

Дерпи вопросительно посмотрела на мужчину. Тот добродушно ухмыльнулся.

— Ребята, зайдите сюда, — после его слов в комнату ввалилась целая разношёрстная толпа. В ней были и пони, и гибриды людей и животных, и уже многократно виденные Дерпи девушки с кошачьими ушками, и даже маленькие мышки в разноцветной одёжке. Все они выглядели голодными и истощёнными, а некоторые даже больными. — Вот вся наша дружная коммуна. Представь, каково это — найти место, где вся эта толпа сможет жить, не сидя друг у друга на голове. Поэтому слушай и не перебивай.

Мужчина представился. Его звали Сэм, и он был синтетом-охранником. Когда-то давно его купили, чтобы он стал телохранителем для одного из бизнесменов Белого города. И поначалу он неплохо справлялся со своими задачами. Покушения были редкостью, в основном приходилось просто топтаться позади босса на различных мероприятиях общественного характера. Однако, его клиент был редкостным извращенцем, получавшим удовольствие от убийства синтетов особо жестокими способами. Периодически приезжавший в злачные места, он неизменно брал с собой охрану — это был наилучший момент для покушения, пока он находится в слабозащищенном борделе со спущенными штанами. День за днём смотревший за мучениями кошкодевочек Сэм проникся глубочайшей ненавистью к своему хозяину. И несмотря на вшитые скрипты, он заставил себя промедлить в решающий час. Конечно, чудеса современной медицины не дали подонку умереть, но вот самого секьюрити после этого ждала жестокая расправа. Так что тот, не дожидаясь выздоровления хозяина, выжег себе электрошоком чип, и скрылся сначала в катакомбах Серого города, а потом и вовсе в руинах старого мира.

Тигр со странным именем Гомер был создан специально для представлений в духе старого цирка-шапито. Большого ума для этого не требовалось, наоборот, он был даже во вред, так что его уровень умственного развития можно было сопоставить с семилетним ребёнком. Достаточно смышлёный, но неспособный планировать свои действия далеко вперёд, тигр был отличным выбором для дрессировщиков, не желавших рисковать жизнью с обычными дикими хищниками. Но представление довольно быстро захирело, слишком уж старомодным оно было в век виртуальных развлечений и вседозволенности. Так что Гомера продали в частную коллекцию какого-то богатея. Недолго думая, он решил поохотиться на живого тигра, который был ещё и куда умнее своих диких собратьев. Ценный трофей в глазах охотника. Только вот тот не учёл, что тигр умеет открывать двери и люки, и как только того выпустили в руинах города на специально отгороженной территории, Гомер просто нырнул в люк старой канализации, и был таков.

Некоторые из присутствующих тоже поведали свои истории. В основном, они были полны боли и унижений. Почти все из них сбежали от такой жизни куда глаза глядят. Первым Сэм встретил Гомера, который постоянно скрывался от преследования разгневанным охотником под землёй, где сигнал чипа глушился. Откуда тигр знал этот факт, не мог сказать даже он сам. Бывший телохранитель позаботился о чипе нового друга, и тот, получив свободу передвижения, восхищённый умом и силой Сэма, стал его верным спутником. Постепенно их компания росла, пока не превратилось в то, чем является сейчас — толпой беглецов, которые просто пытаются выжить.

Дерпи пораженно молчала. Конечно, сначала она собиралась удрать отсюда как можно быстрее и заявить в полицию. Не факт, что те бы кинулись проверять информацию или устраивать облаву, но всё же. Но теперь, когда она услышала о той боли и страданиях, что вынесли другие, она просто не могла так поступить.

— Неужели нет другого выхода?

— А какой выход может быть, пони? Беглым синтетам без чипа нет места в городе. В лучшем случае можно рассчитывать на подпольный бордель, но не всем, и то, велик шанс оказаться на месте жертвы такого же извращенца, как мой босс. Так что живём тут. Иногда делаем ночные вылазки, пролезаем на склады крупных торговых фирм и воруем необходимое. Да, нехорошо, но корпорации не сильно обеднеют. Да и если бы ты была знакома с методами их обогащения за счёт обычных жителей, ты бы ещё и одобрила это. Не читала Робин Гуда? — пегаска отрицательно помотала головой. — Прочитай как-нибудь. Хорошая книга, и там объясняется в общих чертах, почему воровать у богатых это не так уж плохо, особенно если отдавать награбленное беднякам, которые в этом нуждаются для выживания. Так что, мы договорились? Ты будешь молчать о том, что встретила нас?

Дерпи обвела взглядом собравшихся беглецов, большинство из которых смотрели на неё полными безнадёжности взглядами. Заметив в толпе маленькую незнакомую пони с большими и очень-очень грустными глазами, у неё не осталось выбора.

— Я никому ничего не скажу. Я бы хотела вам как-то помочь. Но я всего лишь маленькая пони.

— Ты нам поможешь, если просто не выдашь наш секрет. Если уж совсем расхрабришься, можешь принести нам немного продуктов или медикаментов. Только никому не говори, куда и зачем ты их несёшь.

Пегаска кивнула, после чего Сэм сказал ей, что она может идти. Окинув последним взглядом собравшихся, Дерпи выпорхнула в окно, и направилась в сторону дома, заказав через коммуникатор аэротакси к зданию в паре километров от отеля. Конечно, случившееся сильно потрепало ей нервы. И для себя она уже решила, что никаких больше исследований руин. Но все эти истории... Они запали в самое сердце. Дерпи всегда была очень сочувственной пони, а тут столько горя сразу в одном месте. Всю дорогу домой она задумчиво смотрела в окно, на пролетающие под машиной пейзажи, пытаясь придумать, как она могла бы помочь.

Глава пятая

Ожидая прихода Макса с вечерней смены, Дерпи металась в сомнениях. Рассказать ему или сделать вид, что ничего не случилось? С одной стороны, она дала слово, а нарушать его совсем нехорошо. А с другой, её друг умеет хранить секреты. Ведь он сам был замешан в не очень законных делах, когда выкрал её с озера Отражений. Да и помочь Макс наверняка сумеет. Всё же он куда умнее и имеет больше возможностей, чем пегаска. Да и потом, хранить тайну от своего любимого ей совсем не хотелось. Так ничего и не решив, Дерпи положилась на волю случая. Найдя сувенирную монетку, которую она подобрала пару недель назад всё в тех же руинах, пони зажмурилась и подкинула её.

Как только парень вошёл домой, уставший после целого дня скучной бумажной работы и утрясания очередных мелких скандалов, на него налетела пегаска с требованием сохранить в секрете то, что она собирается ему рассказать.

— Подожди. Что случилось? — Макс даже слегка испугался. Никогда раньше его подруга не просила ничего подобного.

— Сначала пообещай, — пони заискивающе заглянула ему в глаза. — Ну пожалуйста.

— Я не могу обещать хранить тайну, пока не знаю, в чём она состоит. Вдруг ты мне расскажешь о каких-нибудь террористах, и под угрозой могут быть жизни людей.

— Ну ты чего. Никакой опасности для людей или пони. Просто я не могу тебе рассказать чужую тайну если не буду уверенна, что ты сохранишь её в секрете. То есть, я тебе доверяю, но всё же совесть требует...

Макс вздохнул. Что ж, ничего не остаётся, кроме как пообещать быть тише покойника. Пегаска, радостно взмахнув крыльями, пустилась в описание своих дневных приключений. На том моменте, когда её поймал тигр, парень даже слегка заволновался, хотя причин для этого не было, раз пегаска сидит перед ним, и с горящими глазами рассказывает эту историю.

Выслушав, он задумался. Что ж, о существовании беглых синтетов он знал, но никогда с ними не сталкивался. Ну, кроме, собственно, самой Дерпи, но её беглой считать можно было только условно. И то лишь до той поры, пока он не заключил сделку с юристом БРТО. В остальном же про них ходили довольно жуткие слухи — что замученные своими хозяевами, те не выдерживали, и убивали их, после чего пускались в бега. Многих ловили по сигналу чипа, но некоторые были достаточно умными, чтобы вывести тот из строя и не дать себя выследить. История же, рассказанная пегаской, выглядела несколько подозрительно. Полубоевой синтет, сбежавший от хозяина это ещё ладно. Но тот факт, что вся остальная толпа тоже была совершенно ни в чём не виновна? С трудом верится. Не проводят же они там собеседование при приёме в их дружную толпу беглецов. С другой стороны — если обычный домашний синтет вроде пони или неко убивает хозяина, то на это должны быть ОЧЕНЬ веские причины. Людей, которые доводили безобидных синтетов до такого состояния, Макс глубоко презирал, и особой жалости к ним не испытывал.

Так что же делать? Помочь, проигнорировать, или же заявить в полицию? Последнее, при всей своей правильности с точки зрения порядочного гражданина, Максом рассматривалось не более секунды. Во-первых, он сам не совсем чист перед законом, и, даже несмотря на то, что документы на Дерпи хранились в банковской ячейке, ввязываться во что-то такое было не слишком безопасно. Во-вторых, после такого шага он потеряет уважение пегаски, которая доверилась ему. Ну и в-третьих, он не думал, что герои сегодняшней истории представляли для кого-то опасность. Всё же они находились далеко за чертой города. Если уж на то пошло, то окраины Серого города сами по себе были дико опасным местом, и местное население творило жуткие вещи. Полиция хочет навести порядок? Пусть начнут оттуда, а не гоняются за несчастными синтетами, которые скрываются в руинах.

А чем они могли помочь? Тратить все свободные деньги на продукты, одежду и прочее необходимое Макс не собирался. Можно забирать все нераспроданное клубным кафе за день «на благотворительность». Шугар Белль будет только рада. Немного потратиться на лекарства и антисептики. В принципе, все. Но вопрос о синтетах, оставшихся без хозяев по тем или иным причинам, в последнее время всё чаще поднимался в его окружении. Стоило задуматься. Просто игнорировать их было весьма распространённым, но всё же неправильным решением. Пауль говорил, что собирается к Глену на вечерние посиделки, на которых помимо просто зависания они обсуждают различные деловые вопросы. Возможно, стоит напроситься с ним, и хотя это и не слишком характерно для него, но познакомиться с работодателем ближе и обсудить вопросы потерянных синтетов всё же стоило.

Макса больше беспокоил тот факт, что Дерпи активно пользовалась словом «синтет». Конечно, в поведенческой программе эквестрийских поняш был заложен скрипт, благодаря которому они считали, что все синтеты — попаданцы из других миров, а людей дурят, чтобы те не пугались, или ещё почему, подробностей он не знал. Соответственно для Дерпи это был просто термин, которым люди обозначали таких попаданцев. Но она стала общаться с большим количеством синтетов, не обладавшими программами «попаданца», и точно знавших, кто они и что они. Это могло плохо закончиться. Но, как и всегда, ограничивать пегаску парень не собирался. По правде говоря, ему до чёртиков надоело врать на каждом шагу, чтобы не выбиваться из образа. Так что всё пойдёт своим чередом.

— Хорошо, серенькая. Мы им поможем, чем сможем, — рассказав о своих планах касательно невостребованной готовки Шугар Белль, Макс также упомянул пункт касательно их денег. Тратить можно было только ограниченную сумму.

— Я понимаю. Хотя мне кажется, что мы могли бы сделать больше, — пегаска смущённо поковыряла копытцем пол. Тот факт, что она была нахлебницей её достаточно сильно смущал, поэтому требовать от Макса вложений в помощь она не собиралось. Но ощущение, что она живёт зажиточно, в то время как многие голодают, не давало ей покоя.

— Потому что обездоленных много. Очень много. И если помогать всем, отдавая на это все средства, то рискуешь сам оказаться в их числе. Мне, конечно, тоже жалко твоих новых знакомых, но рисковать своим и твоим благополучием я не стану. Итак довольно рисковая затея. Если полиция узнает, то могут быть большие проблемы.

Дерпи была рада и такому. Идея с остатками еды из клуба была просто замечательной. Обычно они разбирались немногочисленными пони, работающими в клубе, но их всё равно было достаточно много. А обещание Макса подумать, как можно помочь большему числу брошенных пони, окрыляло пегаску, как бы иронично это ни звучало. Ложась спать вместе с уставшим парнем, Дерпи ещё долго в своих фантазиях представляла благодарность несчастных синтетов.

---

Утром Макс попросил пегаску пойти с ним сегодня на работу. Отвезти продукты всё равно не получится раньше глубокой ночи, когда кухня, наконец, закроется. То есть, только на следующий день, потому что ночью лететь в руины Макс её не пустит, слишком это опасно. Однако, он собирался напроситься сегодня в гости к начальнику, и Дерпи могла пойти с ним, чтобы пообщаться с Флёр и пони, живущими у него: Винил и Октавией. Пегаска не была знакома с ними лично, но почти все пони, живущие в Гигаполисе, были куда ближе друг к другу, чем в Эквестрии. Увидеть даже незнакомца-земляка в этом холодном и безразличном мире было приятно.

День прошёл вполне обычно, безо всяких происшествий. Дерпи слонялась по клубу, время от времени общаясь с посетителями, или же с Флёр. Шугар Белль очень обрадовалась, что её готовка больше не будет пропадать, а остатки пойдут на благотворительность, и, кажется, начала кухарить с удвоенной силой. Макс быстро разделался с рутиной, и поведал в общих чертах Паулю о своих намерениях подкармливать беглецов, без подробностей. Тот выслушал, и предупредил, что полиция за это по головке не погладит. Макс отмахнулся — он сам об этом знал. Однако, в Гигаполисе преступления происходят чуть ли не ежесекундно, и довольно большая часть, особенно на окраинах Серого города, остаётся незамеченными. Спросив, может ли он сегодня пойти к Глену вместе с Паулем и Флёр, он получил согласие. Оказывается, если бы он проявил интерес к этому, то его бы уже давно стали приглашать на эти дружеские посиделки. Но так как Макс сам по себе вёл довольно замкнутый образ жизни, то никто не навязывал ему это.

Глен, как и полагается человеку при больших деньгах, жил в одном из Шпилей Белого города. У него была даже собственная площадка для флаеров, куда и приземлилось аэротакси. Гостей он вышел встречать вместе с пони: Октавия, одетая в серый костюм и традиционную бабочку, и Винил, в мятой майке и затасканных шортиках. Дерпи чувствовала себя неуютно — она никогда не была в гостях в таком шикарном доме. Пока пони вели её в свою комнату, она осматривала просто гигантских размеров комнаты и думала, зачем же кому-то может понадобиться столько места. А дорогая отделка и изобилие всякой техники заставляло её чувствовать себя совсем потерявшейся в этом техногенном раю. Всё же ей куда больше по душе та маленькая квартирка, в которой они живут, и которую скоро придётся покинуть.

Люди ушли в комнату с барной стойкой, а пони расположились практически на другом конце квартиры. Их жильё было обставлено куда более привычно для Эквестрии — деревянная мебель, бронзовые ручки, всё в завитушках, коврики и небольшие картины с пейзажами на стенах. Дополняла интерьер двухъярусная кровать с пологой лесенкой, чтобы удобно было залезать наверх при помощи копыт. Формально познакомившись, хозяева расположились на мягких подушках на полу, и предложили последовать их примеру. Винил, недолго думая, достала откуда-то из прикроватной тумбочки небольшую бутылку «Эпплджек Дэниэлс», и начала предлагать всем собравшимся. Флёр не отказалась от половины стаканчика, Дерпи же замотала головой. Крепкие напитки она не любила, хватило единожды перебрать на вечеринке в клубе.

— Так, Дитзи, какова твоя история? — Винил, приложившись прямо к бутылке, поправила сползшую с круглого пузика майку, и вопросительно смотрела на пегаску. — Историю нашей единорожицы мы уже слышали.

Дерпи, недолго думая, рассказала вкратце о своём попадании в мир людей, слегка подкорректировав момент с кражей её из отдела утилизации. Октавия слушала, вежливо кивая или охая в подходящих местах, Винил же, наоборот, беспардонно перебивала вопросами, или же отрыгивая после очередной порции виски, чем заставляла виолончелистку краснеть.

— Вот так вот, — подытожила Дерпи, закончив свой рассказ. — А ваша?

Винил слегка заплетающимся языком поведала их нехитрую историю — они попали к Глену сразу после прохождения через озеро, и живут тут уже четыре года. Сыто и скучно. Они не испытывают недостаток в деньгах, и могут позволить себе любые развлечения. Но всё достаточно быстро приелось. Походы на вечеринки были немногочисленными отдушинами, когда можно было просто потусить или даже замутить интрижку по-быстрому в туалете. Октавия на этом моменте клятвенно заверила, что она ничем подобным не занимается и густо покраснела. Винил, пьяно захихикав, пихнула подругу локтем.

— А и зря. Тоска же. Так хоть новые впечатления.

— Нормы приличия, ты, видимо, на дне бутылки забыла, — Октавия рассержено отвернулась от лохматой единорожки.

— Ну, как-то так и живём, — проигнорировав ворчание подруги, пони-диджей продолжила рассказ уже изрядно заплетающимся языком. — Глен вечно занятой, на нас времени мало. Я не то чтобы жалуюсь, повидали в сети всякого. Он с нами хорошо обращается. Но всё же ску-у-у-ука.

— Винил, прости, но как много ты пьёшь? — пегаска немного стеснялась своего вопроса, но было интересно. Конечно, она знала, что диджей любила покуролесить ещё в Эквестрии, но эта конкретная Винил выглядела очень помятой.

— А всё, что есть! — радостно захихикала та.

— Но разве это не вредно?

— Вредно. Но Глен вылечит, если вдруг печень решит уйти на покой. Он в целом не сильно против, мы говорили на эту тему.

— Но зачем ты вообще пьёшь? От этого же плохо становится, тошнит, голова наутро болит.

— Потому что бухать это моё второе любимое занятие после музыки! — Винил в очередной раз приложилась к бутылке, и поболтала остатками на дне. Подлив Флёр ещё в стакан, она продолжила. — А так как музыкой я больше не занимаюсь, то что ещё делать?

— Почему ты бросила музыку? Это же твоё призвание! — Дерпи была в шоке. В голове не укладывалось, как можно было перестать заниматься любимым делом, особенно когда кьютимарка прямо указывала на него.

— Хех. Ты знаешь, сколько здесь уже меня? Около пяти тысяч штук. В прошлом месяце статистику смотрела, — диджей полезла в тумбочку и достала пару плиток шоколада. Быстро развернув их при помощи магии, одну она положила перед благодарно кивнувшей Флёр, а в другую вгрызлась сама. — Я поначалу писала музыку. Хотела загрузить в сеть, но там уже оказалось по сто штук одинаковых треков от разных Винил. Как бы я ни старалась придумать что-то новое, другие Винилы уже это сделали до меня. Или что-то похожее.

— Ну и что в этом такого? — Флёр допила свой стакан, но от добавки отказалась, вызвав разочарованный вздох лохматой единорожки. — Многие делают не слишком уникальные вещи, и ничего.

— Ага. Только вот беда — когда два человека пишут музыку одного направления — она может быть похожа, и в то же время каждый трек будет уникальным. Потому что люди-то разные. А мы все одинаковые. Наши треки просто как копии. Конечно, некоторые ушли в другие музыкальные направления, но я не хочу. Вся фишка диджейства в Эквестрии была в том, что я была одна такая. Были и подражатели, но куда им до меня. А здесь я подражатель. Самой себя. Фу такой быть, — Винил захихикала и допила остатки, нацепив опустевшую бутылку себе на рог. — Окти легче, она всегда играла классику, чужие творения. Она их и тут играет. А я так не могу.

Дерпи печально смотрела на пьяную единорожку. Даже попав в хорошие руки, она несчастна. Не потому, что мир плохой, а потому, что то, что приносило ей радость, теперь не имеет смысла. Интересно, сколько ещё таких несчастных Винил, да и вообще творческих пони — художников, поэтов, музыкантов бродят по Гигаполису, не зная, чем себя занять? Наверняка многие смогли приспособиться и найти себе новое призвание или возможность творить что-то совсем иное, чем-то, что они делали в Эквестрии. Но всё же грустно.

Винил подскочила и убежала куда-то в сторону туалета. Октавия вздохнула, и спрятала мордочку в копытах.

— Извините её. Она всегда была падка на алкоголь и различные стимуляторы. Но в её защиту могу сказать, что она действительно сильно переживает свой творческий кризис, — серая пони тоскливо посмотрела на пылящийся в углу диджейский пульт. — Когда она ещё пыталась писать музыку, то очень сильно расстраивалась каждый раз, как находила похожую в сети от других Винил.

Флёр понимающе закивала, но всё же предложила Октавии подыскать для Винил хоть какое-то хобби. Или самим чаще появляться в клубе, где им всегда будут рады. Виолончелистка, смущаясь, пояснила, что они боятся выходить из дома без сопровождения Глена. Слишком много они насмотрелись всяческих историй в сети, посмотрели различных видео о насилии над пони, да и просто презрительные взгляды людей в спину очень нервируют. Так что покидать зону комфорта в квартире одним почти физически сложно. Стройная единорожка и пегаска в один голос кинулись убеждать, что не всё так страшно. И никто не мешает им передвигаться исключительно на такси от дома до клуба и обратно. Октавия обещала подумать, но было видно, что ей самой чертовски надоело сидеть дома в компании пьяненькой подруги.

---

Глен расположился на высоком стуле и заказал себе какой-то хитрый коктейль, который тут же был смешан специальными манипуляторами, торчащими с обратной стороны барной стойки. Выглядела такая конструкция довольно странно, зато могла встраиваться в любой бар. Предложив друзьям выбрать любой напиток из списка на свой вкус, он оперся локтями о стойку, и принялся потягивать напиток. Пауль выбрал себе тёмный эль, а Макс, долго ковыряясь в списке, решил наконец взять ром с колой. Его товарищ уже вовсю обсуждал рабочие вопросы с Гленом. Проведение различных акций для участников, возможности скидок на членство, если в таковых нуждались не самые обеспеченные владельцы пони, массовые мероприятия, когда разрешалось приводить много гостей, пиар-компанию в сети и прочее. Макс слушал всё это вполуха, так как подобные обсуждения были и на работе, где они и генерировали идеи, сейчас же Пауль просто излагал их Глену.

— Извиняюсь, что вклиниваюсь, — Макс, наконец, подобрал более-менее подходящий момент, когда обсуждение уже стало переходить на не связанные с клубом темы. — Меня давно интересует один вопрос.

— А я уж думал, ты пришёл просто на халяву выпить, — усмехнулся Глен. — Ну, не томи.

— Почему почти нет приютов для брошенных синтетов? После того случая с Рэрити я заинтересовался этим, пошарился в сети, и нашёл едва ли десяток таких учреждений на весь Гигаполис. И по большей части они совсем маленькие, буквально на десять — двадцать синтетов. В небольших квартирах, или вроде того.

— Дело в правовом статусе синтетов. Если чип синий — он чья-то собственность, и в случае, если ты его приютил — тебе могут пришить кражу или укрывательство краденного. Если зелёный — то по факту это самостоятельный гражданин, а у нас миллионы людей бедствуют, кто же будет помогать такому синтету, когда свои в таком же положении? Ну а если беглый, то сам понимаешь, всё ещё хуже. Вот и выходит — зачем это надо? Только проблем себе на голову.

— А как же благотворительность? Есть ведь всякие кухни для бедняков и приюты для брошенных животных, — Макс не хотел сдаваться. Он и сам прекрасно понимал то, что Глен высказал в качестве причин, но наверняка можно было как-то исхитриться.

— Ты не путай. Животные они и есть животные. Им всегда помогали. А на кухни для бедняков и ночлежки синтеты сами приходят, хотя и не все рискуют там показаться. Там не любят конкурентов, особенно если они не люди. Расизм, все дела. Синтеты же либо собственность, тогда это не благотворительность, либо граждане, тогда они идут туда же, куда и бедняки. А именно специальных «питомников» нет почти. Только те, что люди на энтузиазме содержат, но там не сильно лучше, чем самостоятельно жить. Зачастую даже хуже, потому что заработанные деньги несутся в общак, а не наличное обустройство.

— Так что, никаких вариантов нет? Использовать лазейки в законах какие-нибудь, или составлять какие-то договоры вроде «отказ от претензий»?

— Ты мне вот объясни — зачем? Стало жалко поняшек? Ну, приюти одну-две у себя. Всем ты помочь не сможешь в любом случае. А ещё эта вот выборочная милосердность — синтетам я помогаю, а людям нет. Люди козлы, скажешь ты. А ведь многие стали мудаками как раз потому, что живут в такой среде, где все по волчьим законам. Когда каждый грош идёт на выживание, тут не до сантиментов. Хотя, боюсь, ты с таким контингентом и не сталкивался.

— Я всякого повидал, поверь, — Макс поморщился, вспомнив свою семью, погрязшую в долгах и алкоголизме. Какие только «друзья» не заглядывали к родителям. — Конечно, с самыми низами, может, и не сталкивался. Но всё же рядом был.

— Ну, тогда, возможно, тебе виднее. Но ведь не все там мудаки? Разве дети виноваты, что они родились в семье вора и наркомана? Или те, кто старается жить честно, поэтому иногда не может позволить себе даже купить еды?

Макс задумался. Он всегда относился к людям с неприязнью, особенно к жителям окраин. Несмотря на то, что он сам вышел оттуда. И хотя ему очень этого не хотелось, но пришлось признать, что не все из живущих в бедных районах достойны этой неприязни. Многим просто не повезло.

— Понял. Может, ты и прав. Творить добро в малых масштабах. Забавно, когда есть желание помочь, но нет на это средств.

— Я бы тебе посоветовал не увлекаться. Иначе станешь чем-то вроде безумной бабки-кошатницы. Вообще, ты довольно интересный кадр. Я тебя представлял несколько иначе, — Глен посмотрел вслед промелькнувшему вдали сине-голубому хвосту. — Если будут нужны ещё советы — не стесняйся обращаться. Пока можете ещё несколько пони подселить в клуб, если хотите. Найдёте им там работу, всё пойдёт на пользу имиджу руководства, да и самой атмосфере в клубе. У вас там вроде ещё остались пустые помещения с момента планировки? Переделайте их по-быстрому в жилые комнаты простенькие. Гипсокартонные стенки, общие кухня и санузел. Не царские пенаты, но поняшкам без хозяев и это в радость будет. Всё лучше, чем в дешёвых отелях и на улице.

Парень кивнул. Что ж, идея найти инвесторов и открыть приют для синтетов с треском провалилась. Наверняка не он один такой сердобольной, и многие уже пытались заняться чем-то подобным. И количество существующих на данный момент приютов красноречиво говорит о жизнеспособности такой идеи. Да и сам энтузиазм заниматься благотворительностью несколько поугас от осознания того, что все его старания останутся каплей в море. Надо найти какой-то другой выход. Например, просто объяснить пегаске, что помочь всем и сразу ну никак не выйдет. Люди не могут помочь сами себе, что уж говорить о синтетах, которых очень многие недолюбливают.

---

Домой добирались на флаере Глена. Обратно тот улетит сам, на автопилоте. Устроившись в обнимку на заднем сидении, Макс рассказал пегаске о крахе его планов касательно открытия приюта. Пегаска, которая вообще только что услышала об этом, была приятно удивлена желанием парня помочь несчастным синтетам, о чём она незамедлительно сообщила, сопроводив поцелуем в щёчку.

— Ну, всё равно ничего не вышло. И вряд ли выйдет, возможности у меня не те.

— Не расстраивайся, — пегаска погладила парня по плечу копытом. — Ты хотя бы пытался. Многие вообще игнорируют эту проблему. Да и ты всё же помог Рэрити, и поможешь немного тем, что живут в «Хилтоне».

— Завтра долго не задерживайся там. Я попробую найти квартиру, если получится, то сразу переедем.

— Как? Прямо сразу? — пегаска удивлённо захлопала глазами. — А как же все вещи?

— Мебель вся хозяйская. Из моих там только одежда, немного посуды, и терминал. Ну, и мелочёвка всякая. Оставим там и купим новых на месте, нечего всякий хлам тащить.

Пегаска кивнула, и принялась составлять в уме список того, что необходимо будет забрать с собой. Макс же, когда его энтузиазм прошёл, понял, что эта затея с помощью беглым синтетам уже не кажется ему такой хорошей. И дело даже не в том, что если Дерпи поймают, то будет несладко, шанс на это был очень мал, а в том, что наверняка многие из них соврали насчёт своей невинности. Наверняка многие из их были замешаны в криминале вроде краж, а некоторое, возможно, даже в убийствах. Стало страшно за серую пегаску. Но сказать ей сейчас, что он передумал, и она не будет помогать им — значит сильно упасть в её глазах. Остаётся надеяться на то, что всё будет хорошо.

Выйдя из флаера на крышу комплекса, который доживал свои последние дни в роли их дома, и проследив глазами умчавшуюся машину, Макс предложил собрать вещи заранее, не спеша и обстоятельно. В спешке можно и забыть что-нибудь. В процессе сборов Дерпи рассказывала историю творческого кризиса Винил, периодически прерывая саму себя вопросами о той или иной вещи.

— Ну что тут сказать, бывает. Однако это не повод квасить, — Макс испытывал отвращение к запойным алкоголикам. Иногда выпить он любил и сам, но в меру и не очень часто. — Можно банально развлекаться, денег у них хватает. И даже если не выходить из дома, то в виртуалке занятий на двести Винил хватит.

Дерпи согласилась, что скорее всего Винил просто поддалась дурной привычке, а остальное было уже отговорками. Недаром же Октавия так краснела за неё. Но обсуждать белую пони за её спиной было не самым лучшим занятием, так что пегаска сменила тему на завтрашнюю вылазку. Макс сказал, что ей придётся с утра съездить с ним в клуб, забрать продукты с кухни, и уже оттуда на аэротакси лететь туда. Парень попросил пегаску не останавливать такси прямо рядом с отелем, а выйти где-нибудь неподалёку. Сам не знал, зачем, просто так ему было спокойнее. Если пегаской заинтересуется полиция, то они просто проверят логи перемещений её чипа, и никакая осторожность не спасёт. Беглые синтеты для этого перебивают себе чипы, или же вовсе выжигают их электромагнитными импульсами, о чём многократно говорили в выпусках новостей.

Утро выдалось непривычно хмурым для Макса. За ночь страхи не рассеялись, как он надеялся, а стали ещё сильнее. Парень уже был готов дать пегаске отбой, но увидев, как та сияет, просто не смог. В конце концов, она уже там была, и если с ней ничего не сделали в тот раз, то и в этот обойдётся. Позавтракав под весёлый щебет пегаски, Макс получил уведомление, что служебный флаер уже ждёт на крыше. В последний раз вздохнув — это была его собственная идея, и пообещав себе впредь сначала думать, а потом говорить, он окликнул пегаску, и вместе с ней отправился на работу. Там уже их ждала Шугар Белль, с двумя увесистыми сумками, забитыми разнообразными пакетиками и пластиковыми контейнерами. Дерпи даже слегка охнула, когда сумки опустились ей на плечи, несомые облачком силового поля. С кряхтением, она пошла в сторону выхода, помахав копытом Максу на прощание. Тот воздохнул, и отправился в офис — дел на сегодня было запланировано много.

Глава шестая

Флаер мягко опустился на то, что когда-то было дорогой, а теперь представляло из себя поросшую жухлой травкой поле, изредка прерываемое клочками асфальта. Дерпи с трудом вытащила из машины сумки передними ногами и зубами, после чего перед ней встала нелёгкая задача — как одной закинуть их на себя. После пары неловких попыток и падений на спину, она плюнула, и просто положила их на землю. Проползя под лямками, пегаска встала, и сумки, наконец, оказались на положенном месте. Сопя, она двинулась в сторону отеля. Уже через пару сотен метров она поняла, что выйти за пару кварталов было не очень хорошей идеей. Слишком трудно топать гружёной, всё же пони не были предназначены для переноски тяжестей. В крайнем случае стоило взять с собой тележку, это сильно бы облегчило задачу.

Пятнадцать утомительных минут спустя, она достигла своей цели, после чего поняла, что самое трудное впереди — поднять груз без лифта на двадцать седьмой этаж. Чуть не упав от такой перспективы, пегаска задумалась. Не найдя другого выхода, Дерпи принялась звать на помощь. В конце концов, для кого она старается? Пусть тоже потрудятся для получения желаемого.

Кричать пришлось всего минуту. После чего из окна высунулась чья-то голова, внимательно осмотрела происходящее, и опять скрылась. Вздохнув с облегчением, пегаска плюхнулась на зад прямо на дороге, скидывая с себя так надоевшие лямки. Пока она ждёт, можно поглазеть по сторонам — всё же тот случай не до конца отбил тягу пони к старому миру, и подобные постапокалиптические пейзажи завораживали.

— Чего кричишь? Не думал, что снова тебя увижу, — вышедший из парадного входа Сэм потрепал по голове сидящую на асфальте пони. — Что в сумках?

— Еда. Она не очень долго храниться будет, так что надо её быстрее пустить в дело, — пегаска уклонилась от его руки. Всё же она не собака, чтобы любой желающий распускал руки и портил причёску, пусть и не слишком изысканную. — Вы сами просили помочь.

— Было дело. Но не думал, что ты на самом деле отважишься. Да ещё и столько притащить с собой, — синтет легко поднял обе сумки, для равновесия взяв по одной в руку. — Поднимешься, или сразу полетишь обратно?

Искушение пойти вместе с человеком и посмотреть на благодарные лица и мордочки было велико. Но Дерпи решила, что потакать своей тщеславности не стоит, а лететь обратно ещё далеко. Отказавшись, та попросила через день примерно в это же время встретить её возле одного из приметных строений неподалёку, чтобы она не надрывалась, таща сумки. Выслушав благодарности от синтета, она попросила передать остальным привет, и поднялась в воздух, слегка постанывая — ныли мышцы спины. Но ничего, через пару минут она разогреется и всё придёт в норму. Путь до дома она может проделать за пару часов очень неспешного полёта. Или же долететь до города, и там сесть на маглев, чтобы самой не махать крыльями.

Фантазии на тему благодарности беглецов нежданному подарку в виде кучи вкусно приготовленной еды скрасили обратную дорогу. Дерпи всё же решила в следующий раз, когда время не будет подгонять, подняться и пообщаться с обитателями отеля. Помогать безликим синтетам и помогать знакомым пони и людям — две разные вещи.

---

До обеда Макс был занят приготовлениями к празднику Летнего Солнцестояния. Большей частью этот праздник имел значения для пони, которые связывали его со своей принцессой. Люди же хоть и отмечали этот день, но каждая культура делала это по-своему, и значение он имел разное. Но так как клуб ориентировался на брони, то людские вариации праздника не имели никакого значения.

Сильно работу облегчил тот факт, что большинство украшений Макс нагло спёр из самого сериала, просто слегка обработав изображения. Разрешение, полученное от «Хасбро» при оформлении клуба всё ещё действовало. Указав габариты украшений и отправив заказ в небольшую фирму, специализировавшуюся на печати изображений на ткани, он разделался с отделкой помещений. А вот различными закусками пришлось заниматься уже самому — выслушав список необходимых продуктов от Шугар Белль, парень долго просматривал различные варианты, выбирая самый сбалансированный по цене и качеству.

Освободился он только к обеду. Вспомнив, что давно не навещал подопечную единорожку, он прошёл к жилому крылу, и вежливо постучал в нужную дверь. Рэрити была вся в работе — недавно доставленные материалы и швейная машинка использовались вовсю.

— Что скажешь? — пони внимательно смотрела на человека. — Только не пытайся быть самой любезностью, говори как есть.

— Хм. Я не очень разбираюсь в понячьей моде, да и трудно судить по недоделанной работе. Но эскиз мне нравится.

— А? — единорожка бросила взгляд на стол, где лежали выкройки и наброски. — Нет же, я про то, что на мне надето.

Макс внимательно осмотрел Рэрити от хвоста до головы. Та была одета в белую блузку и тёмные брючки. Всё выглядело достаточно строго и, в то же время, красиво.

— Мне нравится. Не жди от меня развёрнутой критики, я совершенно ничего в этом не понимаю. Но выглядит симпатично.

— Спасибо, — на щёчках пони выступил лёгкий румянец. — У меня есть одна просьба. Для того чтобы заинтересовать пони и людей, мне нужно, чтобы они видели мои работы. Ты не мог бы попросить Дерпи прийти на праздник в том платье, что я для неё сошью? Ну, и прийти заранее снять мерки, конечно.

— Конечно, попрошу. Уверен, она не будет против помочь тебе, да ещё и получить красивое платье в довесок, пусть и на один вечер.

— Нет-нет, платье останется ей. Не стоит продавать ношеные вещи. Пусть это будет оплатой за работу моделью.

Рэрити продиктовала новый список материалов, которые потребовались бы для платья, и снова углубилась в работу. Макс ушёл, качая головой — надо научить единорожку заказывать их самой, это не так сложно. А ему же стоит некоторых усилий даже правильно записать названия. Отправив Дерпи сообщение с предложением продемонстрировать результаты работы клубного модельера, Макс по-быстрому разделался со всеми остальными делами, и перешёл к подбору нового жилья. Это было не так просто как казалось на первый взгляд. Квартира должна была быть лучше, чем его нынешняя, не сильно дороже и, желательно, поближе к работе.

Многие из тех вариантов, что устраивали по цене, были просто в ужасном состоянии, или совсем без мебели. Другие же были с сильно завышенной ценой. Спустя два часа просмотра всевозможных предложений, Макс выделил четыре из них, и принялся обзванивать хозяев. Первый не откликнулся, второй был занят на ближайшие два дня, и осмотр устроить ну никак не мог. Зато третий согласился сразу и назначил встречу через час у жилого комплекса. Отпросившись у Пауля, Макс вызвал обычное, наземное такси, и на нём добрался до места за сорок минут. Заодно и проверил, как быстро можно добраться до клуба не на служебном флаере. Учитывая, что уже начинался вечерний час пик, то тест можно было считать успешно пройденным.

Хозяином жилья оказался приятного вида немолодой мужичок, бодрый и располагающий к себе с первой улыбки. Он весьма позитивно расписывал достоинства двухкомнатной квартиры на сороковом этаже. Неплохое состояние, почти новая мебель, наличие бытовой техники и даже балкон! Последнее Макс оценил по достоинству — на балкон пегаске будет куда удобнее приземляться, чем на узенький подоконник в старой квартире. Побродив ещё пятнадцать минут в поисках различных мелких косяков, о которых хозяин предпочёл умолчать, вроде подтекающих кранов или сломанных розеток, он остался доволен. Хотя, конечно, стоило бы сходить посмотреть другие варианты, но воображение Макса уже рисовало сцены жизни именно здесь, да и желание разделаться со всем этим побыстрее сыграло роль, и он согласился. Мужик даже слегка удивился — видимо нечасто попадаются столь сговорчивые клиенты, и они подписали типовой договор аренды. Макс внёс залог и оплатил первые два месяца проживания, после чего с грустью посмотрел на остаток на счету — почти все накопления, что они собрали за полгода, ушли. Хозяин же, довольный, вручил Максу две копии ключей, и удалился, пожелав удачи на новом месте.

Посидев в кресле в одиночестве, наслаждаясь тем ощущением, когда покупаешь что-то новое и значительное, он поднялся и отправился за вещами и пегаской. Возиться с перевозкой даже тех немногих вещей, что они решили взять с собой, было лень. Но делать нечего, не бросать же их там. Да ещё и нужно связаться со старым арендодателем, и расторгнуть договор. Если всё пройдёт хорошо, то он даже получит старый залог, который был хоть и небольшим, но всё же.

Дерпи встретила Макса расспросами о новой квартире. Какая она? Где находится? Там уютно? Перебив серую непоседу, парень сказал, что та скоро сама всё увидит, и оставил бедную пегаску теряться в догадках. Дособирая предметы первой необходимости, вроде зарядных устройств и зубных щёток, которые заранее не упакуешь, Макс вызвал аэротакси — на обычном ехать слишком долго, да и не факт, что в подъехавшую машину бы влезли их пожитки. Типовые же флаеры такси обладали большим, вместительным багажником, позволявшим без особых проблем вывезти их нехитрый скраб. Окинув перед выходом последним взглядом свою берлогу, Макс даже слегка взгрустнул. Много всяких воспоминаний, хороших и не очень, связано с этим местом.

В дороге Дерпи развлекала его рассказом о своих дневных похождениях. И хотя Макс был слегка горд за такую самоотверженность поняши, он испытывал некий дискомфорт от того факта, что она этим занимается. Но поделать с этим ничего было нельзя. Сменив тему на предложение Рэрити, пегаска строила предположения о том, как будет выглядеть платье, описывая его непонятными для Макса терминами. Тот просто согласно кивал, почёсывая Дерпи за ухом.

---

— Ух ты! — пегаска переступила через порог, и остановилась, разглядывая своё новое жилье. — Тут намного красивее, чем у нас.

— Теперь «тут» и есть «у нас», — Макс протиснулся между дверным косяком и пони, и со вздохом облегчения сгрузил коробки на пол. Весили они немало. — Пойдём, я тебе всё покажу.

Проведя мини-экскурсию и смотря в восторженные глаза пегаски, он подумал, что как это замечательно, что пони умеют радоваться мелочам. Конечно, новая квартира — это не такая уж и мелочь, но и восторг у Дерпи был самым что ни на есть настоящим. Его бывшие подруги были... Несколько более зажравшимися. Во всяком случае, такой реакции от них он никогда не видел, и даже слабо представлял, чем её можно было бы вызвать. Конечно, люди тоже бывают разными, и ему, скорее всего, просто не везло найти подходящего ему человека, но, если честно, Макс был более чем доволен тем, как сейчас складывалась его жизнь, и вряд ли стал что-то менять, даже если бы встретил идеал девушки на свой взгляд.

— А кровать-то какая здоровая! — Дерпи плюхнулась на предмет обсуждения, заходивший волнами. — Ой.

— Не пугайся, серенькая, — парень сел рядом, и обнял пегаску. — Это обычный водяной матрац. Некоторым он нравится больше, чем пружинные.

— Он не лопнет? Не хочу во сне оказаться в воде по самые уши, — пони осторожно потыкала копытом в предмет обсуждения.

— Нет, он из очень прочной резины. Уверен, его даже ножом проткнуть будет проблематично. Но проверять не будем, — Макс усмехнулся, падая на спину и раскидывая руки. Лежать было немного непривычно, но довольно удобно. А тот факт, что вода постоянно подогревалась, добавлял ещё больше комфорта и желания прямо сейчас завалиться спать.

Дерпи всё ещё с опаской забралась на середину кровати, и последовала примеру Макса. Судя по довольной улыбке, появившейся на мордочке, ей тоже понравилось. Но валяться долго было нельзя — нужно заниматься обустройством. Разбор вещей можно отложить на завтра, а вот поход в близлежащий магазин за продуктами — нет.

Макс неторопливо шёл мимо полок, заставленных разнообразными продуктами, бытовыми вещами и просто всякой всячиной, и разглядывал, размышляя, что же им нужно прямо сейчас, а что может и подождать до следующего раза. На пегаску, топающую копытцами по бетонному полу рядом с ним, многие из покупателей откровенно глазели. В подобных магазинах пони нечастые гости — многие вообще редко выходят из дома, да и закупаться в магазинах им обычно нет нужды. Впрочем, Дерпи уже давно привыкла, что она притягивает взгляды людей, причём не всегда заинтересованные. Иногда на неё смотрели со злостью или завистью. Макс объяснил это тем, что не все люди любят пришельцев из иных миров. Другие же просто завидуют, что у кого-то имеются лишние деньги на покупку синтета. Пегаска просто смирилась, и перестала придавать этому большое значение, но внимательно посматривала по сторонам — мало ли, кому что в голову взбредёт.

Набив тележку продуктами и всякой бытовой мелочёвкой, вроде шампуней, полотенец, рулонов туалетной бумаги, и прочими необходимыми вещами, они двинулись на кассу. Дерпи помогала укладывать покупки в пакет, вызвав восторженные взгляды нескольких детишек — как она ловко управляется одними копытами! Подобные случаи всегда заставляли пегаску улыбаться — несмотря на то, что и среди детей попадались избалованные и попросту злые, она их любила, и ей нравилось видеть улыбки на детских лицах.

Покупки домой пришлось тащить в основном Максу. Дерпи же после сегодняшнего утреннего подвига с сумками смогла лишь взять один лёгкий пакет. Держа его зубами, она летела неподалёку от своего друга. Внутри самого жилого комплекса чуть не потерялись — привыкать к длинным коридорам с однообразными дверьми придётся довольно долго, особенно пегаске, которая по большей части предпочитает пользоваться окнами. Разобрав пакеты и на скорую руку поужинав, они легли спать пораньше, утомлённые долгим днём, полным хлопот. Новая кровать с необычным для пони матрасом оказалась замечательным местом для сна, приятно согревая и успокаивая уставшие мышцы.

---

Дерпи, сняв мерки на платье, оставшееся свободное время зачастую проводила со своими новыми знакомыми в руинах старого мира. Несмотря на то что она сильно им помогала и была предельно дружелюбна, не все из них захотели плотно общаться. Многие просто избегали её, забирая еду и уходя в свои номера. Тандерлейн, один из местных пони, объяснил, что они подавлены после всего случившегося, и видеть счастливого синтета, который живёт в тепле и спокойствии им неприятно. А некоторые просто засранцы сами по себе, и не стоит жалеть о том, что они не хотят идти на контакт.

Чёрный пегас, кстати, оказался одним из самых общительных синтетов в этой группе. Однако, Дерпи казалось, что тот попросту положил на неё глаз. Что ж, надо было делать это ещё в Эквестрии. Тогда она с радостью приняла бы его ухаживания, даже не столько потому, что хотела романтических отношений, сколько потому, что нуждалась в друге. А не теперь, когда она избавилась от своей неуклюжести и раскосых глаз, да ещё и любит совершенно другого. Но высказать ему всё это она не смогла из-за боязни обидеть, да и просто из вежливости.

Тандерлейн в процессе общения поведал ей свою грустную историю, которая, на его взгляд, была не такой уж и грустной. Его купили для малыша, который одно время увлекался мультиком и цветастыми лошадками. Но дети быстро растут, и через год — полтора его интересы сместились в сторону становившихся снова популярных покемонов и боевых турниров. А обладая довольно вспыльчивым характером и не ценившим никого, кроме себя, мальчик в один прекрасный момент просто выгнал пегаса из дома, не дав тому зелёной метки. Так что он вроде как никому не нужен, но и не свободен в то же время. Конечно, можно было бы остаться в Белом городе и попытаться подрабатывать в парках, развлекая людей и надеясь на то, что кто-то кинет монетку в шляпу, но Тандерлейна идея быть чем-то вроде летающего акробата не привлекала. Он отправился посмотреть мир, но многие километры вокруг города представляли собой однообразные руины, в которых даже трава была отвратительна на вкус и вызывала жуткое несварение желудка. Именно так его и нашёл Сэм — ослабшим до такой степени, что не мог стоять на ногах, отравленным и беспомощным. Он выходил его, за что Тандерлейн был ему бесконечно благодарен, и предложил остаться с ними. Учитывая, что фактически пегас был чист перед законом, он выполнял важную миссию — в том редком случае, когда удавалось раздобыть денег, он единственный, кто мог спокойно слетать в Гигаполис и закупиться в магазине. Было и ещё несколько синтетов, не разыскиваемых за побег, но они были слишком тихоходны для этого. Пешком такое расстояние пройти можно было только за пару дней. Да и не всё были такими выносливыми, как Сэм или Гомер, которые умудрялись сходить туда и обратно чуть более, чем за сутки, да ещё и возвращаться, гружёные продуктами, как верблюды в караване.

Несмотря на подозрения Дерпи, ей всё равно было весело в компании земляка, да ещё и пегаса. Иногда они устраивали гонки в небе, в которых, если быть честным, всегда побеждал Тандерлейн, кроме тех случаев, когда он намеренно поддавался. Но что стоит победа в товарищеском соревновании, если вместо неё можно увидеть довольную мордашку запыхавшейся пегаски? Дерпи же, никогда ранее толком не участвовавшая в гонках, получала от них колоссальное удовольствие, даже несмотря на то, что она была далеко не самым быстрым пегасом. Свист ветра в ушах, адреналин в крови, высокое голубое небо и яркое солнце — что может быть прекрасней? Немного расстраивал тот факт, что облака здесь были просто кучей водяного пара, и полежать на них было невозможно. Так приятно было бы подставить пузико солнцу, устало расправив крылья по пушистой поверхности. Но чего нет, того нет.

С другими синтетами Дерпи тоже старалась подружиться, но выходило не очень. С людьми и фуррями у неё практически не было общих тем для общения, а кошкодевочки вообще не разговаривали, а только лишь някали. Пегаска тщетно пыталась понять, что же те хотят ей сказать, но, в конце концов, просто махнула на это крылом. Сэм же оказался не самым интересным собеседником для пегаски — он был через чур серьёзным. И если быть честным, то Дерпи пугал его взгляд. Конечно, она понимала, что это из-за его профессии он привык быть всё время наготове и видеть угрозу даже там, где её нет, но находиться рядом с ним было неуютно. Тигр же был сам по себе достаточно страшным, чтобы у пегаски не появлялось особого желания налаживать с ним контакт. Мало ли, что будет на уме у хищника? Сейчас он добрый и общительный, а потом проголодается, и поминай как звали. Так что Гомера Дерпи старалась избегать, не испытывая судьбу лишний раз. Даже несмотря на то, что местные о нём отзывались только положительно, она всё ещё не забыла ощущение острых зубов на своём загривке и те мысли, что роились в её головке в тот момент.

---

— Это было нечестно! Ты меня дёрнула за хвост перед самым финишем! — Тандерлейн наигранно возмущался, вися напротив запыхавшейся пегаски.

— Да ладно тебе, — Дерпи хихикнула, прикрывшись копытцем. — Призов тут не выдают, зато весело получилось.

— Кстати, почему бы не придумать какое-нибудь вознаграждение? Поцелуй в щёчку победителю, например.

— Хитры-ы-ый, — серая пегаска развернулась в воздухе на одном крыле, и направилась в сторону отеля. — Кто бы ни победил, ты всё равно в плюсе.

Жеребец улыбнулся, показывая, что говорил это не всерьёз. Он уже давно понял, что ему ничего не обломится с Дитзи, но оставлять свои робкие попытки набиться ей в женихи не хотел. Даже не столько из надежды на успех, сколько просто для самого удовольствия от лёгкого флирта. Дерпи же не знала, как реагировать — с одной стороны, было приятно, что жеребец оказывает ей внимание, а с другой — смущало, что приходится оставлять его чувства без ответа.

— Можно ещё на желания. Проигравший выполняет волю победителя.

— Дружеские соревнования стали слишком скучными? — пегаска вопросительно вздёрнула бровь, поглядывая на своего товарища. — Не знаю, нужно будет продумать все ограничения на такой приз.

— Да азарта мало. Куда приятнее стараться ради награды, а не просто так, — жеребец вздохнул. Дитзи оказалась не промах, и раскусила его замысел с желаниями. — Ну, продумывай пока. Я, может, тоже что-нибудь добавлю. Не хочу выполнять желания «Кричи петухом десять минут».

Переговариваясь, они шли по коридорам заброшенного здания, и уже почти было сошлись во мнении, что с кучей ограничений желания становятся совсем неинтересными, как внимание Дерпи привлекли странные звуки, раздававшиеся из-за одной из дверей.

— Постой. Ты слышишь? — она выразительно навострила уши, пытаясь найти источник звука.

Тандерлейн повторил действия своей подруги, и вскоре они добрались до закрытой двери номера, в котором жила одна из кошкодевочек. Звуки, по мере приближения становившиеся всё яснее, заставили пегаску покраснеть.

— Это то, что я думаю?

— А о чём ты думаешь, пошлячка? — жеребец хитро покосился на и без того смущённую пегаску.

— Дурак! Я в смысле что они там сексом занимаются?

— Ну да. А на что это ещё похоже? Пойдём отсюда, подслушивать нехорошо.

— Я не видела здесь парней с кошачьими ушами, — Дерпи перебирала всех виденных здесь синтетов, но никто не подходил на роль партнёра для кошкодевочек.

— А некам всё равно, с кем... развлекаться. Они не переборчивые. Главное, чтобы был причиндал.

— Ты так говоришь, будто бы они совсем лёгкого поведения, — пегаска почувствовала себя не совсем уютно от подобной темы для разговора. Обсуждать чужие постельные дела было неправильно.

— Им ничего кроме секса и неинтересно, — Тандерлейн усмехнулся, и, глядя на непонимающее выражение мордочки своей собеседницы, пустился в объяснения. — Ну, у них такие потребности. Еда, сон, и постельные игры. Ничего другого они не умеют. Да и не хотят. По первости эти вертихвостки ночи напролёт мяукали, пока до нас не дошло, чего они просят. Сэм говорит, что не все неки такие, но эти предназначались специально для взрослых игр.

— Предназначались? В каком смысле? — Дрепи уставилась на своего собеседника, но тот, треснув себя копытом по голове, резко вернулся к теме желаний за победу в гонках.

Пегаска не стала заострять внимание на этом, но сам вопрос отложился в её голове, и всю дорогу домой, она пыталась понять, что же имел в виду её чернокрылый друг. В каком же это мире могут быть разумные существа, которые интересуются только сексом? Даже говорить не умеют толком. Как их цивилизация вышла из дикости? И что там за разделение труда такое?

Сколько ни пыталась она представить себе такое общество, но концы не сходились с концами. А вот в человеческое объяснение природы синтетов всё укладывалось очень даже хорошо. Однако, как только пегаска задумалась об этом, её мысли тут же переключились на предстоящий праздник летнего солнцестояния, и её дефиле в платье от Рэрити, так что раздумья на глубокие темы были задвинуты в дальний ящик.

Специалист из БРТО мог бы распознать в столь внезапной смене темы работу стоп-скрипта, обеспечивающего веру синтетов-попаданцев в собственную историю. Заставить полностью игнорировать мысли на эту тему было попросту невозможно — это привело бы к крайней неадекватности поведения синтета в ситуациях, где его легенда ставилась бы под сомнение. А вот заставить не воспринимать такие идеи всерьёз, относясь к ним, как к глупости, сказанной неразумным ребёнком, или сделать так, чтобы он быстро терял интерес к подобным теориям и начал размышлять над чем-то другим, были хорошим защитным механизмом.

Глава седьмая

Дерпи, заскочив домой смыть с себя пот и грязь, направилась прямиком в клуб, где шли последние приготовления перед вечеринкой. Макс, занятый организацией всего мероприятия, лишь тепло обнял, поцеловав в нос, после чего снова углубился в работу. Пегаска, слегка взгрустнув из-за занятого друга, отправилась к Рэрити за платьем. Единорожка как раз ходила вокруг своего творения, висящего на поникене, проверяя, не торчит ли где нитка, или не забыла ли она о какой-нибудь детали.

— Ну, что скажешь, дорогая? — модельер отошла в сторону, открывая взору пегаски бальное платье.

Вопреки ожиданиям, наряд был выполнен совсем не в привычном эквестрийском стиле, а скорее уже в местном земном. Вместо пышных форм и большого обилия украшений и рюшек — минималистичные, элегантные линии, более присущие человеческим нарядам. Конечно, не тем экстравагантным, что любят демонстрировать на подиумах, проявляя всю доступную креативность и вольность мышления, а скорее тем, который считается классикой, берущей свои корни в середине двадцатого века. Длинное вечернее платье из белого, струящегося атласа, с застёжками-цветочками на спине, привело пегаску в восторг.

— Это просто... У меня нет слов, чтобы выразить своё восхищение. Я в жизни ничего подобного не носила.

— Ну что ты. Конечно, оно вышло весьма оригинальным для меня, да и ослабевшая магия отнюдь не помогла, но я верю, что могла сделать лучше, если бы сроки не подгоняли, — несмотря на скромность единорожки, было видно, что похвала пришлась ей по душе. — Давай, я помогу тебе.

При помощи телекинеза одеваться оказалось намного проще, чем пытаться самой зубами застегнуть все пуговицы на спине. В очередной раз немного позавидовав единорогам за подобные умения, пегаска посмотрела на себя в зеркало. Платье сидело идеально, но растрепанная грива в сочетании с такой красотой выглядела неуместно. Повздыхав, Рэрити взялась за расчёску и лак для волос.

Через полчаса стараний талантливой единорожки, Дерпи преобразилась. Лёгкий макияж, элегантная причёска, несколько заколок с чем-то, похожим на драгоценные камушки, и искусственный цветок белой лилии за ухом, и пегаска не узнала сама себя в зеркале — настолько красивой пони она стала. Довершило всё несколько клипс, одетых на уши, сочетавшихся с заколками в волосах.

— Ты просто волшебница.

— Никакого волшебства, только многолетний опыт. Если хочешь, могу потом научить тебя также следить за собой. И каждый день ты будешь радовать Макса своим появлением.

— Как-нибудь обязательно. И что мне надо делать?

— О, да ничего особого. Просто будь в зале у всех на виду, и если будут спрашивать, где ты взяла платье, то отправляй их ко мне. Я буду неподалёку.

— Думаю, это я смогу, — на самом деле Дерпи слегка нервничала. Быть в центре внимания для неё было в новинку, и, откровенно говоря, она не слишком сильно этого хотела. Сказывались старые воспоминания о том времени, когда она была неуклюжей и постоянно что-то ломала и сбивала кого-нибудь. — Но я же смогу пообщаться со знакомыми? Или мне нужно будет стоять всё время одной, чтобы не стеснялись спрашивать?

— Я тебя умоляю. Если захотят узнать, то не побоятся подойти, даже если ты будешь просто окружена пони. Конечно, развлекайся, общайся, танцуй, — Рэрити поправила свои очки, съехавшие слишком низко на нос. — Я не жду, что ко мне сегодня же хлынет поток клиентов. Даже один или два для начала будет хорошо, с местными-то ценами на одежду для пони. Так что повторять путь Флаттершай тебе необязательно.

Дерпи заинтересовалась, о каком таком пути говорит единорожка, и той пришлось углубиться в воспоминания, рассказывая историю о Фотофиниш и дружеском недопонимании. Дерпи поразилась, что знакомая ей карьера фотомодели жёлтой пегаски из уст очевидцев представилась в совершенно другом цвете. Кто бы мог подумать, как всё драматично сложилось.

— Дорогая, мы уже опаздываем. Вечеринка вот-вот начнётся, — Рэрити быстро привела себя в порядок, и вместе они зацокали в общий зал.

---

Праздник обещал удаться на славу. В главном зале собралось народу даже куда больше, чем при его открытии. Помимо членов клуба и их пони было приглашено множество гостей, даже тех, кто не слишком подходил им по духу — ради грандиозной вечеринки люди договорились забыть о разногласиях и просто хорошо провести время в кругу друзей. Дерпи даже почувствовала, что идея помочь Рэрити с пиаром её бизнеса был не такой уж и хорошей — слишком много глаз будут на неё смотреть. Но отступать уже некуда, и, глубоко вздохнув, пегаска направилась к столам с угощениями.

Несмотря на опасения, внимания на неё обращали не слишком много. Несколько комплиментов от знакомых пони, пара вопросов о самом платье, но в целом всё было как обычно. Стоящая за пультом неизменная Винил, правда непонятно, та же самая, что и обычно, или другая, лихо закрутила пластинки, и зал наполнила музыка, пока ещё не слишком громкая. Вечер только начинался, и потанцевать успеют все. Ведь празднование, по обычаям пони, будет длиться до самого утра.

Потолкавшись среди людей и пони некоторое время, и даже обеспечив Рэрити как минимум двух клиентов, пегаска посчитала, что может расслабиться и заняться тем, чем хотелось. Например, взлететь повыше, и найти Макса. Он так и не видел её в этом образе.

— Кто ты, и куда дела мою лохматую пони? — парень оценивающе смотрел на пегаску, делая вид, что не узнаёт её. Дерпи смущённо захихикала. Всегда приятно слышать комплименты, особенно от дорогого тебе человека. — Тебя прямо хоть под венец в таком виде.

— Это можно считать предложением? — пегаска посмотрела на парня, хитро прищурившись. Тот же, пытаясь найти достойный ответ, который бы не был слишком грубым, постоянно порывался что-то сказать, но останавливался на полуслове. Не выдержав комичности этого зрелища, Дерпи заливисто рассмеялась. — Ну что ты как маленький засмущался. Я шучу.

Поболтав с другом ещё пару минут, пегаска отправилась дальше нести моду в массы. Вечеринка шла полным ходом — игры, танцы, закуски, общение, новые знакомства — каждый мог найти что-то себе по вкусу. Сама же Дерпи немного поприкалывала с завязанными глазами хвост ослику, но при последней попытке чуть не испачкала платье, столкнувшись с человеком, нёсшим два бокала пунша, и решила, что стоит быть более осторожной. Постоянные любопытные взгляды перестали смущать, а на немногочисленные вопросы отвечать было совсем не в тягость. Было даже забавно смотреть на выражение мордочки другой Рэрити, когда она услышала, кто же автор этого шедевра.

— Дитзи, это ты? — пегаску окликнула серая единорожка в простой, повседневной одежде. — Точнее, та ли это ты?

— Э-э, ну... — Дерпи впала в лёгкий ступор. Пони выглядела знакомой, но вспомнить точно она не смогла. Да и мало ли, кто выглядит знакомо в мире, где ходят сотни одинаковых копий. — Зависит от того, кто ты.

— Литтлпип. Я общалась с одной Дитзи где-то с полгода назад на балу. У неё тоже были... нормальные глаза. Вот, пытаюсь, найти.

— Да, это я. Не узнала тебя без комбинезона и той странной штуки на ноге, — пегаска с облегчением вздохнула. Путаница разрешилась. — Если не секрет, зачем ты меня ищешь?

— Никакой особой тайны нет. Просто хотела сказать спасибо за то, что поддержала меня тогда, — единорожка левитировала с ближайшего стола шоколадное пирожное, поразив пегаску дальностью действия своего телекинеза — метров двадцать, не меньше! И это притом что здесь магия очень ослаблена. — Я была в смятении, но твои советы помогли найти мне выход. Наверное, не совсем так, как тебе представлялось на тот момент, но всё же я нашла общий язык со своим человеком. Пересмотрела жизненные приоритеты.

— Рада за тебя. Почему не приходили сюда раньше? Здесь довольно мило, и люди не самые плохие.

— А таким как мы членство в клубе не выдают, ты разве не знала? Мало того что не из вашей Эквестрии, так ещё и любим пошалить под одеялком, — единорожка с удовольствием наблюдала смущение своей собеседницы. — Услышала вот, что на День Солнцестояния ограничения снимаются, и уговорила человека прийти сюда.

— Я уже второй раз слышу от тебя про другую Эквестрию. Может, расскажешь?

— Ты так и не прочитала книгу? — Литтлпип укоризненно посмотрела на виновато повесившую нос пегаску. — Нет, не буду портить тебе вечер. Но раз ты об этом заговорила, то я хочу тебе кое-кого представить. Помнишь, я упоминала свою подругу в прошлый раз? Знакомься — Хоумэйдж.

Единорожка сделала знак копытом, и к ним подошла другая серая единорожка. Шкурка у неё была чуть темнее, чем у Литтлпип, а причёска своей формой и цветом была просто копией причёски Винил Скрэтч. Кьютимарки, к сожалению, не было видно из-за одежды.

— Узнаёшь? — Литтлпип хитро смотрела на свою подругу, ожидая, пока та переберёт в уме все возможные варианты. Ни к чему не прийдя, та покачала головой. — Это Дитзи. Ты представляешь? Вот так она выглядела до войны.

— Ого. А ты была горяченькой, — Хоумэйдж озорно стрельнула глазками, и заливисто рассмеялась. — Извини. Это я так, без какого-либо умысла. Спускаю пар.

— Нервничаешь? — Дерпи с интересом смотрела на новую знакомую. Сходство с Винил было действительно потрясающим. Кажется, даже что-то в манере вести диалог было общим.

— Можно и так сказать. Столько одинаковых пони в одном месте. Да и я ещё не до конца освоилась в этом мире. Многое кажется диким и неправильным. Но есть и свои плюсы, так что я не унываю. Просто надо обжиться.

Поддерживая беседу, пегаска много узнала о подруге Литтлпип. Оказывается, та работала диджеем на радио неких пустошей. И сейчас той очень не хватает ежечасных эфиров. Конечно, можно вещать и в сети, но, как сказала Хоумэйдж, это совсем не то же самое, что быть Голосом Пустошей, дающим надежду каждому включившему приёмник. Очень кстати цепкий взгляд пегаски выцепил в толпе лохматую сине-голубую гриву. Извинившись перед двумя единорожками, она быстренько процокала сквозь толпу, и подтвердила свои догадки. Это могла оказаться любая другая Винил, но крепкий запах алкоголя, исходивший от неё, подтверждал догадки.

— О, ничего себе ты вырядилась! — Винил держала пузатую металлическую флягу, в которой, судя по всему, был виски. — Тави, ты глянь, какая из неё мамзеля вышла.

— Винил, ну что за выражения? Держи себя в копытах.

— Ой, да не нуди ты. В кои-то веки выбрались повеселиться, а ты опять мне морали читаешь. Найди себе уже жеребца.

Октавия покраснела. Впрочем, даже врождённый такт и скромность грозились скоро спасовать перед бесцеремонностью белой единорожки. Да и как оказалось, не так уж много внимания окружающие уделяли не в меру громкоговорящей Винил. Дерпи же просто смотрела на эту сцену, хлопая глазами. В её белобрысой головке появилась идея.

— Перебью вас, но я должна вас с кое-кем познакомить, — поманив за собой ничего не понимающих пони, она направилась обратно к столу, где стояли в ожидании Литтлпип и Хоумейдж. Быстренько представив их друг другу, она торопливо продолжила. — Винил, ты скучаешь без музыки? А ты, Хоумэйдж, скучаешь без радио? Я тут подумала, почему бы вам не открыть совместную станцию?

Две единорожки, смотрящие друг на друга, словно в зеркало с цветофильтром, закатили глаза.

— Я же тебе говорила, что нет смысла писать музыку. Её уже всю написали, — Винил недовольно посмотрела на пегаску, приложившись к фляге в очередной раз.

— Да. Но тут тебе придётся быть ещё и ведущей. Вместе с Хоумэйдж, — подняв копыто, Дерпи предотвратила назревшее возражение от серой единорожки. — И будет смысл. Вы сможете в эфире как-то поддерживать тех пони, которым приходится несладко. Не знаю точно, как это сделать. Может, просто говорить ободряющие слова. Может, зачитывать письма слушателей. Или организовывать какие-то благотворительные мероприятия. Я не самая умная пони, чтобы продумать всё и сразу. Просто пришла идея, и мне она кажется хорошей. Так что ты будешь единственной и неповторимой Винил-радиоведущей.

— И заодно перестанешь пить, — Октавия ухватилась за это предложение, словно за соломинку. — Давай, ты же вела эфиры раньше.

— А ведь может и получиться. Пип мне показывала, каково тут приходится некоторым, — Хоумэйдж задумчиво смотрела куда-то вдаль. — Поддержка им явно не помешает. Конечно, набирать аудиторию придётся не один месяц, но куда спешить? Да и надо будет придумать, как сделать так, чтобы те самые пони могли нас услышать. Но ничего, всё это решаемо, было бы желание.

— А, чёрт с вами. Всё равно мне надоело сидеть дома, — Винил икнула и закрутила флягу. — Ладно, давайте попробуем. Но музыку чур я подбираю!

— Вместе. Я, конечно, знаю, что ты легендарный диджей, но вкусы у всех разные, и надо это учитывать.

— Ого! Легендарный? Слышала, Тави? — белая единорожка горделиво задрала нос, в отличии от Октавии, спрятавшей мордочку в копыте. — А ты мне начинаешь нравиться, Хоумэйдж.

— Понравлюсь ещё больше, когда пообщаешься со мной наедине.

— Эй! — покрасневшая Литтлпип толкнула свою подругу в бок. — Я сейчас ревновать начну.

— А, так вы типа вместе? — Винил пьяно захихикала. — Ай-ай-ай, как не стыдно.

— Кто бы говорил. Я ни за что не поверю, что твоя интеллигентная подруга просто так терпит твои выходки, — Хоумейдж бросила взгляд на густо покрасневшую Октавию. — Что и требовалось доказать.

Подурачившись вволю, две будущие радиоведущие углубились в обсуждение различных деталей, периодически начиная спорить друг с другом чуть ли не до криков. Литтлпип только махнула на это копытом, сказав, что встретились два шила в заднице. Дерпи же, воодушевлённая тем, что смогла помочь двум единорожкам спастись от творческого кризиса, осталась в компании всё ещё немного непонятной серой единорожки, и серой же земнопони. Посмотрев на себя, она подумала, что вся палитра понячьих цветов как-то обошла их стороной. Как оказалось, Литтлпип знает Октавию, и даже слышала многие из её композиций, хотя сама от музыки была далека. На вопросы откуда, если она не из их Эквестрии, та снова туманно посоветовала прочитать книгу, но лучше сперва подумать, надо ли ей это. Несмотря на некое недопонимание, вечер обещал пройти в тёплой, дружеской обстановке.

---

Макс вернулся в офис, отдохнуть от шума и суеты. Праздники — это хорошо, но если тебе нужно присутствовать до самого утра, то стоит поберечь силы. Видимо, не ему одному пришла в голову такая идея — Пауль и Глен сидели друг напротив друга и неспешно потягивали пиво.

— Не думал, что увижу тебя сегодня, — Макс кивком приветствовал Глена и взял банку пенного напитка со стола.

— У меня стало чуть больше свободного времени. Да и пони мои дома засиделись.

— В каком смысле? — Макс плюхнулся на своё рабочее место, с наслаждением дав отдых гудящим ногам.

— Они слишком много проводят времени, не выходя из квартиры. А по встречам я их с собой не таскаю.

— Ты прекрасно понял, о чём я спрашивал, — Макс усмехнулся. От кого и ждёшь подобного дуракаваляния, так уж точно не от молодого бизнесмена с цепкой деловой хваткой.

— Да. Просто настроение хорошее, да и обилие маленьких копытных друзей заставляет чувствовать себя ребёнком, попавшим в конфетный магазин. Я сегодня подписал договор о продаже «Пони-плея».

— Ого. Это действительно хорошая новость. Но ты при открытии говорил о больших перспективах этого клуба, о прибыли и прочем. И вроде как он действительно приносил немало кредитов. Так почему вдруг решил продать?

— Банально надоело. Денег у меня в избытке, а вот времени и душевного спокойствия — нет. Наблюдать каждый раз, когда я там появляюсь, за больными на голову извращенцами и несчастными синтетами, знаешь ли, очень давит на психику, — Глен поболтал остатки пива в банке. Чувствовалось, что ему не слишком приятно говорить на эту тему. Потому ли, что его собственная идея оказалась для него непосильной ношей, или же из-за воспоминаний о происходящем там — оставалось только гадать. — Я давно уже устал от этого места, но отказываться от него было как-то неспортивно.

— Что такого в том, чтобы бросить дело, не приносящее удовольствие?

— Это будет удар по репутации. Показало бы, что я мягкотелый, неспособный довести до конца дело, если возникают какие-то личные мотивы. Впоследствии могло аукнуться. Но недавно ко мне пришёл синтет. Мыш такой, здоровенный, из диснеевских мультиков. Микки Маус. Оказывается, он уже много лет как глава концерна «Синтезис». Кто бы мог подумать?

— Тяжело ему, наверное, бизнес вести, — Макс знал, что очень многие не воспринимали синтетов всерьёз, не говоря уж о тех, кто и вовсе испытывал к ним неприязнь.

— Ну я бы не сказал. Предрассудки отступают, когда разговор идёт на языке денег. А им он владеет в совершенстве. В его владении под сотню различных борделей и им подобных заведений, специализирующихся на синтетах. А самых оголтелых синтетоненавистников легко ставит на место его ксеноморф, выступающий в роли телохранителя.

— Это же крайне опасный боевой синтет. Разве таких разрешено проводить в Белый город?

— Его «Плуто», как он его зовёт, вполне себе разумен, так что не попадает под эту категорию. Ладно, я отвлёкся. Этот мыш долго распинался о том, как он заботится о других синтетах, как предоставляет им второй шанс, заставляя трахаться с любым, кто заплатит. Говорил, что у «Пони-плея» есть куда больший потенциал в плане «помощи» брошенным поняшкам. А по глазам видно, что ему мало дела до этого.

— Не думал, что ты умеешь читать людей, — Пауль, уже слышавший эту историю, решил уточнить непонятные для себя детали.

— Если ты работаешь с людьми, то ты должен уметь предугадывать их истинные намерения. Сколько раз уже бывали случаи, когда за невинным с виду контрактом о сотрудничестве скрывается вероломное поглощение компании. Хотя, конечно, когда договор тебе приносит курьер, это не сработает. В общем, он предлагал как раз такое сотрудничество, с постепенным выкупом клуба в собственность его концерна. Чтобы я убедился в чистоте его намерений по отношению к пони, — Глен потянулся за новой банкой пива, продолжая рассказ. — Я предложил сразу выкупить «Пони-плей», без этих лицемерных прелюдий.

— Не стал проверять его? Вдруг он на это и рассчитывал, и сейчас уже переделывает его под очередной бордель?

— Там и так был бордель, только... хм, — бизнесмен поёрзал в кресле. — Шлюх надо было своих приводить. По отношению к пони это слово звучит не очень приятно. Но не суть. Если он хочет ещё один типичный бордель — проще было открыть новый, а не выкупать клуб. Это вышло дороже, да и смысла в этом мало. Нет, я думаю он сохранит «философию» заведения, разве что добавит ещё каких-то своих идей. А сотрудничать с ним у меня желания нет совершенно. Тип он ещё тот.

— Но разве тебя не волнует, что теперь там могут ещё больше мучить синтетов? — Максу не нравился «Пони-плей» изначально, а шанс того, что после смены руководства он может стать настоящей живодёрней вызывала отвращение.

— Я уже говорил — всё законно. Никто не может помешать хозяину делать что угодно со своим синтетом. Не будет клуба — будут заниматься этим дома. И с этим ничего нельзя поделать. Даже закон нельзя изменить. Слишком большие деньги вращаются в этой сфере, любая попытка будет отклонена, а особо настырных общественных деятелей, пытающихся давить на власть имущих шантажом или угрозами, просто закопают. Думаешь, не было попыток? Чуть ли не каждый месяц подаются протесты активистами движения за права синтетов. И каждый раз они игнорируются. Пусть у кого-нибудь другого голова болит за весь мир. Я лучше буду жить своей жизнью, долго и счастливо, чем обломаю зубы о стену, котороую всё равно не преодолеть.

Макс уныло кивнул. Всё это он знал, и в целом это было реалиями их мира. Но постоянное соседство с наивными и добрыми пони заставляло увидеть всю чудовищность такого положения вещей. Ведь когда над такими беззащитными существами издеваются люди просто потому, что по закону пони — вещь, несправедливость происходящего пробуждает желание как-то действовать. Но Глен прав. В их мире правит не справедливость, а деньги.

— Я навёл справки. В его борделях, конечно, спектр услуг крайне широк, но о здоровье синтетов заботятся, и лечение оплачивается из кармана нанёсшего травмы клиента. Так что совсем плохо там не станет. Может, даже в чём-то лучше. Но это уже не моё дело. Я с «Пони-плей» завязал, и больше не хочу иметь с ним ничего общего. Так что давай оставим эту тему, и просто насладимся праздником.

---

Веселье длилось до самого рассвета. Дружно встретив первые лучи рассвета, хоть и фальшивые, ведь в плотной застройке Серого города не увидеть настоящий рассвет с первого этажа, гости начали расходиться. Дождавшись, пока последние из них уйдут, отправились домой и Макс с Паулем. Дерпи, сонно лупая глазами, была уже переодета в свой повседневный наряд. Так понравившееся всем платье лежало рядом в пакете.

— Рэрити должна быть просто засыпана заказами в ближайшие дни. Ко мне штук двадцать пони подходили спрашивать, где я взяла такую красоту.

— Вот и славно. Пусть зарабатывает, — Макс прижал к себе уставшую пегаску. В голове промелькнула мысль, что можно было бы попробовать подружить белую единорожку с Антоном, который, наверное, уже отошёл от случившегося с Лирой. Не то чтобы он хотел побыстрее сплавить Рэрити, но и жить в номере, предназначенном только для того, чтобы провести в нём одну ночь, тоже не дело. Хотя далеко не факт, что она сможет снова довериться человеку.

Закрыв за собой входную дверь, Макс, не раздеваясь, завалился спать. Прошедшая ночь вымотала совершенно. Дерпи, которой всё же хватило сил и выдержки сначала сбегать в душ, уютно прижалась к его боку, и тут же засопела. Видимо, развлекаться двенадцать часов кряду выматывает не меньше, чем организация этого веселья.

Однако поспать Максу не дали. На коммуникатор поступил звонок с неизвестного номера. Чертыхаясь, Макс ушёл на кухню, чтобы не разбудить пегаску, и принял вызов.

— Максимиллиан Янг? — в трубке звучал монотонный женский голос.

— Он самый.

— Вас беспокоят из полицейского участка сектора D. Ваш отец, Андреас Янг, был задержан этой ночью при попытке взлома. На данный момент находится в камере предварительного задержания. Он выбрал вас контактным лицом. Хотите приехать и внести залог?

Макс вздохнул. Удивительно, что случилось это только сейчас. Хотелось послать всё к чёртовой матери, и просто выспаться. Но надо хотя бы узнать, что случилось, и зачем отец куда-то ломился. Нашарив в шкафчике футляр с капсулами стимулятора, парень проглотил одну, вызвал такси, и заварил себе кофе в ожидании. Написав записку для Дерпи на тот случай, если она проснётся, а его рядом не будет, он отправился в полицейский участок, отвечавший за тот дом, где он раньше жил.

В вестибюле здания была длинная стойка, за которой весьма миловидная девушка попросила его дождаться следователя. Макс окинул взглядом помещение — ремонта не было давно, но в целом, всё выглядело вполне прилично. Насмотревшись фильмов, он ожидал увидеть множество преступников, сидящих в ожидании оформления, или снующих туда-сюда копов, волокущих закованных в наручники задержанных. Но нет, в приёмной были такие же люди, как и он сам, пришедшие каждый по своему делу. Видимо, вся эта суета, которую показывают в кино, скрывается где-то в другом крыле здания.

— Старый знакомый. Приятно видеть, что ты переехал из того клоповника, — Макс обернулся и увидел следователя, занимавшегося делом о нападении на Макса полгода назад, и сопровождавшего юриста БРТО, когда тот прижал его в комнате ожидания клиники.

— Вы тут один что ли работаете? И опять прочитали всё обо мне?

— Нет, не один, — следователь усмехнулся, и показал жестом идти за ним. — К потерпевшим или свидетелям стараются приставить уже знакомого им офицера. Так психологически комфортнее. Ну а знать всё о тех людях, с которыми приходится работать — моя обязанность.

— Ладно. Но не всем приятно знать, что человек перед ними знает всю их подноготную.

— А это уже моё маленькое удовольствие. К тому же, когда человек думает, что его видят насквозь, то ему становится тяжелее врать.

— Убедили. Не мне учить мастера делу. Так что там с моим отцом?

— Ничего выдающегося. Похмельным пытался вломиться в твою бывшую квартирку, разворотил замок, нашумел, ругался. Соседи услышали, и вызвали полицию. Там его и взяли с поличным. Сейчас проверяем его отпечатки на причастность к другим нарушениям.

Макс выругался. Как знал, что это случится, и вовремя съехал. Он даже не знал, на что больше злиться — на то, что ему не дали выспаться после бессонной ночи, на то, что отец пытался пробраться в его квартиру, на то, что он хотел его обокрасть, или на то, что после всего этого ему хватило духу просить у него помощи.

Зайдя в комнату для свиданий, офицер по рации вызвал кого-то, и попросил привести задержанного. Макс, покрутив головой, уселся на стул, и принялся ждать.

— Через пять минут будет здесь. А пока мы ждём, если ты не против, я хотел бы поговорить немного с тобой.

— Ну, почему нет, — Макс пожал плечами. Побеседовать с полицейским было ничуть не хуже, чем провести пять минут в тишине, глазея на облезлый потолок.

— Меня всё интересует один вопрос. Не настолько, чтобы звонить и спрашивать, но раз уж выдался случай... Чем вам нравятся эти лошадки? Ты ведь мог сесть за неё. А ты явно непохож на того, кто готов ради сексуальных утех с цветной пони нарушать закон.

— Это трудно объяснить. Всё дело в тех впечатлениях, что складывается после просмотра мультика. Не улыбайтесь, он не такой уж и детский, каким кажется. Там множество мелочей, которые поймут только взрослые. Отсылки, жесты, гэги, и прочее. Также влияет тот образ персонажей, который складывается в голове за время просмотра сериала, дополняемый фанатским творчеством и личными домыслами. В результате получается нечто, настолько чистое, доброе, искреннее и дружелюбное, что ты уже просто не можешь забыть о них. Хочется познакомиться с каждым персонажем лично, подружиться, попасть в переделку и выучить очередной урок дружбы, — Макс задумался, глядя в потолок. Вроде добавить больше нечего. Тот факт, что пони невероятно милые сами по себе, наверное, тоже играет роль, но озвучивать его как-то не хотелось. Опять натолкнёт полицейского на мысли о том, что пони это просто сексуальные игрушки.

— Интересно. Мне скоро на пенсию, думал тоже завести себе синтета. Правда, я склоняюсь больше к гуманоидным формам, — офицер неловко помялся, будто рассказал о чём-то постыдном.

— На пенсию? Вы выглядите лет на тридцать максимум.

— Генетическая коррекция. Внешне я почти не старею. Мне уже пятьдесят четыре года.

— Ну, выбирать синтета, конечно, вам. Если вы хотите рассмотреть и вариант с пони — посмотрите сначала шоу, почитайте лучшие из фанфиков. А потом решите, стоит оно того, или нет. Я, лично, ни разу не жалею, но все люди разные, — Макс выложил свою визитку с рабочим номером на стол перед офицером. — Если что, можете звонить. Проконсультирую по этим вопросам.

Офицер некоторое время раздумывал, словно борясь со своими предубеждениями, после чего взял визитку.

— Хорошо. Рассмотреть лишний вариант никогда не помешает. На людей я уже насмотрелся за время работы в полиции. Может, маленькая лошадь окажется тем что надо.

В этот момент привели Андреаса, закованного в наручники. Выглядел он даже более помятым чем обычно, а свежий синяк на скуле и вовсе придавал сходства с каким-нибудь бездомным бродягой. Его усадили на стул напротив Макса, и полицейские удалились из комнаты, закрыв дверь на замок.

— Спасибо, что пришёл, сын.

— Какого хера?

Отец не нашёл слов, чтобы ответить. Он достаточно долго смотрел в сторону, поигрывая желваками.

— Да, я виноват. Трубы горели, а тебя дома не было. А мать сказала, что на порог не пустит без опохмела.

— И значит, надо было вламываться в квартиру? Тебя даже не волновало, что это не только противозаконно, но и весьма подло по отношению ко мне.

— Ну прости, Макс, бес попутал. Внеси залог, пожалуйста. Мне нельзя здесь оставаться, — парень уже было приготовился выслушать очередную плохо продуманную байку про внезапные приступы паники, болезнь почек, умирающую мать, или ещё что-то в таком духе, но слова отца его немало удивили. — На мне ещё есть косяки. Они сняли отпечатки, и если пробьют по базе, то быстро найдут. И тогда мне уже не отвертеться.

— И что ты будешь делать, если тебя выпустят под залог? Они всё равно проверят отпечатки, и узнают, что ты в чём-то таком замешан.

— Скроюсь где-нибудь на окраинах. Там хрен они меня найдут. Пережду.

— Чего ты переждёшь? Срок давности преступлений двадцать пять лет. Если что-то особо тяжкое, то все пятьдесят.

— Насрать. Внеси залог, дай на первое время деньжат, и я больше тебя не побеспокою.

Макс молчал несколько минут. Нет, залог вносить он не собирался. И даже не потому, что не было денег, или было их жалко. Потому что он просто не хотел. После того, как родители относились к нему, как к пустому месту, как пили не просыхая, как выгнали его из дома, как обманом пытались выудить деньги, как вломились в чужую квартиру.

— Нет. Я не буду этого делать, — отец, вопреки ожиданиям, не бросился уговаривать его, а просто сверлил злобным взглядом. — Во-первых, ты сам себя загнал в такую ситуацию. Сам стал алкоголиком, пропил всё, что мог, совершил преступления, чтобы раздобыть ещё кредитов на дешёвое пойло. И не надо меня в это впутывать. Во-вторых, тут наверняка стоят камеры или микрофоны, и полиция уже в курсе твоих планов. Ты по собственной тупости оказался здесь, и сам же себя сдал. Так что будь мужиком хоть раз в жизни, и понеси ответственность. Быть хорошим родителем ты даже не пытался, так что не удивляйся, что твой собственный сын не хочет тебе помогать.

Эта речь далась тяжело. Несмотря на все те чувства, что он испытывал, говорить это было крайне неприятно. Но необходимо, чтобы поставить точку в их отношениях. Макс поднялся, и молча постучал в металлическую дверь. Раздался щелчок, и замок открылся. Он бросил последний взгляд на того, кто должен был быть для него примером и самым близким человеком в этом жестоком мире, но так и не стал. Андреас не смотрел в его сторону, бормоча проклятия сквозь сжатые зубы. Макс вышел и его тут же перехватил следователь.

— А не плохо ты его отбрил. Ты в норме?

— Да, всё в порядке. На душе хреново, но это пройдёт. Значит, насчёт камер я угадал?

— Конечно. Мы должны следить на тот случай, если задержанному попытаются скрытно передать оружие или отмычки. Ну, или на такой вот случай, когда он сам себя сдаёт с потрохами, — пискнула рация на поясе полицейского, и тот прислушался к голосу в наушнике. Спустя пару минут он снова обратился к Максу. — А за твоим батей не малый список числится. Четыре кражи, три разбойных нападения, пять неудачных попыток взлома. Удивительно, что он хотя бы на взлом не надевл перчатки. Видимо, алкоголь окончательно разъел его мозги. Суммируя всё, срок выйдет от двадцати до сорока пяти лет.

Макс подавленно кивнул. Если бы он был чуть глупее, или любил отца чуть больше, и внёс залог, то после всего сказанного ему могли присудить соучастие как минимум в попытке побега. И всё равно было паршиво. Пусть и поступил он правильно и логично. Но бывают такие ситуации, в которых любое решение оставит после себя сомнения и тяжесть на душе.

По пути домой он думал, стоит ли рассказывать пегаске о случившемся во всех подробностях. Расстроится ведь. Но с другой стороны — если она узнает об этом случайно, то расстроится ещё больше оттого, что Макс не захотел поделиться с ней своими переживаниями. В конце концов, они состоят в отношениях, и она хочет быть с ним, как бы банально это ни звучало, и в горе, и в радости.

К его приходу Дерпи уже проснулась — долго спать днём у неё не получалось, суточные ритмы брали своё, и заспанная пегаска, постоянно зевая, сидела на диване и пила кофе, обхватив чашку двумя копытами. Макс, налив и себе кружку бодрящего напитка, рассказал о событиях в участке. Серая пегаска, время от времени ахая, обняла Макса.

— Бедный. Тебе, наверное, грустно?

— Да. Но не потому, что отца посадят. А потому что он сам себя до этого довёл. И потому, что мне пришлось вообще быть там, и выслушивать его оправдания.

— Не грусти. Теперь же всё будет хорошо? — пегаска, с печальной улыбкой на мордочке, заглянула в глаза Макса.

— Будет. Надо просто пережить этот день, — парень сладко потянулся. Толи срок годности стимулятора вышел, толи он устал слишком сильно, но в сон клонило просто неимоверно. — Чем я и предлагаю заняться. Ты как хочешь, а я спать.

Макс лёг на кровать, но пережитый стресс не дал уснуть сразу. Постоянно погружаясь в дрёму, он видел обрывки сегодняшних событий, обильно украшенные его подсознанием, после чего снова просыпался. Мысли о том, поступил ли он правильно, или всё же повёл себя как последняя сволочь, не давали покоя.

Пегаска прижалась к парню, несмотря на то, что спать не собиралась. Но ей было жалко. Как только она представила себя на его месте, она поняла, что Макс должен испытывать сильную боль. Даже несмотря на то, в каких он был отношениях с родителями, и тот факт, что он давно привык к обманам и жестокости этого мира. Чувствуя спиной, как он периодически вздрагивает во сне, она поняла, что не ошиблась. Пусть он и не осознаёт, но поддержать его хотя бы так она была обязана. Ведь Макс всегда оказывался рядом в трудную минуту, и кроме него у пегаски никого не было. Как и у него самого.

Глава восьмая

Дерпи, отдуваясь, вытащила сумки из флаера и огляделась. Посреди руин её должен был ждать Сэм, но никого не было. Логично рассудив, что тот мог и опоздать, пегаска уселась на остаток бордюрного камня. Проследив глазами улетающую машину, она наслаждалась прекрасной погодой и безоблачным небом. Всё же, хорошо быть пегасом. Земнопони и единорогам не понять того чувства свободы, которое возникает в полёте. Упругий встречный ветер обхватывает тебя, далеко внизу медленно плывут пейзажи, солнце ярко светит в спину, согревая и давая заряд бодрости и позитива. Даже люди поняли это и стали тянуться к небу. Дельтапланы, специальные костюмы белок-летяг, парашюты, антигравитационные ранцы. Самолёты и флаеры не в счёт, они по ощущениям не сильно отличаются от поездки в обычном наземном транспорте, за исключением перегрузок.

Провитав в метафорических облаках с полчаса, пегаска поняла, что про неё банально забыли. Слегка возмутившись такой безалаберностью, она оттащила сумки в ближайший дверной проём, потому что хоть никого и не видно, это не значит, что никто не появится за время её отсутствия, и полетела к отелю. Что они там, забыли, какой сегодня день? Ведь предупреждала же в прошлый раз, что привезёт новую партию продуктов.

Недовольно ворча, пегаска нырнула в окно нужного этажа и, хлопая крыльями, остановилась. Стояла непривычная тишина. Не то чтобы обычно тут было шумно, но звуки шагов, отдалённые голоса, всяческие шорохи были обычным явлением. Слегка заволновавшаяся пони кинулась осматривать номера. Пусто. Немногочисленные вещи беглых синтетов разбросаны по полу, некоторые двери сорваны с петель и валяются поодаль.

Дерпи заподозрила самое плохое. Наверное, полиция каким-то образом нашла беглецов, и схватила их. Но за что? Разве они сделали хоть кому-то что-то плохое? Побегав по соседним этажам и попытавшись дозваться хоть кого-то, она утвердилась в своих подозрениях. В здании бывшего отеля не осталось ни одной живой души, кроме неё. Что же делать? Наверняка поиски ничего не дадут. Если кого и не поймали, то здесь они не останутся. Не придумав ничего лучше, пегаска в расстроенных чувствах полетела в клуб, спросить совета у Макса. Еду она оставила. Тащить её обратно смысла не было, хотя и жалко выбрасывать такое количество вкусностей.

Парень встретил взволнованную пегаску у себя в офисе. Та сбивчиво протараторила о своих подозрениях и попросила проверить в сети. Несмотря на то что её коммуникатор тоже мог сделать это, она так и не научилась искать нужную информацию, постоянно попадая на ресурсы с ненужной рекламой или вовсе сайты, пытавшиеся мошенническими путями выудить деньги.

— За что полиция так не любит синтетов? Они же просто жили там, никого не трогая, — пегаска нервно пританцовывала рядом с рабочим столом Макса. — Неужели им заняться больше нечем?

— Как это не прискорбно, но они вполне могли и соврать тебе, когда рассказывали о своей невиновности, серенькая. И даже если всего один из них совершил какое-то преступление, это достаточный повод для полиции, чтобы организовать расследование и выйти на них, — парень успокаивающе погладил пегаску. — Не переживай так. Если я ничего не найду, то это может значить, что они просто решили внезапно поменять место. Ну, мало ли, увидели кого-то подозрительного в округе.

— Хорошо бы, если так. Но могли хоть записку мне оставить, куда перебрались, — на секунду остановившись и поняв, что только что сморозила глупость, Дерпи хлопнула себя копытом по лбу. — Да и если бы эту записку нашла не я, то их тут же бы схватили.

— Какая ты у меня сообразительная, — парень беззлобно посмеялся над своей крылатой подругой. Продолжив искать, он, наконец, наткнулся на вчерашнюю новость, и сразу посерьёзнел. — Как, говоришь, звали того синтета-охранника?

— Сэм, — Дерпи нетерпеливо заглядывала в экран терминала через плечо парня. — Ох. Это про них.

В статье говорилось об успешной операции по захвату синтетов-нелегалов, совершавших рейдерские набеги на склады на окраине города. Неизвестный репортёр вдохновенно писал о доблестных полицейских, нейтрализовавших опасных беглецов, за которыми тянулся кровавый след. Не поверив своим глазам, пегаска попросила перейти по ссылке, ведущей на более старую статью. Как оказалось, во время их походов за провиантом, которые они выставляли как подвиг Робина Гуда, были убиты или ранены больше десяти охранников — как синтетов, так и обычных людей. И продолжалось всё это несколько лет. Полиция не слишком торопилась расследовать эти грабежи, из-за местоположения складов — почти на самой окраине Серого города. Как известно, там царит почти что анархия, преступления случаются ежеминутно. Пегаску, привыкшую к относительной порядочности людей в том месте, где они жили последнее время, передёрнуло от тех картин, что нарисовало её воображение.

— Макс... Я не знала, честно. Он мне не говорил обо всём... этом, — она сделала жест в сторону дисплея. — Я думала, что помогаю несчастным синтетам с тяжёлой судьбой. А не убийцам.

— Я знаю. Ты у меня добрая поняшка, которая хочет всем только хорошего. Просто ты очень наивная, — парень обнял расстроенную пегаску. Та окончательно расклеилась, и начала тихонько хлюпать носом, свесив ушки. — Не вини себя за это. Наверняка большая часть из них действительно были достойны твоих стараний. Может, им он тоже не говорил об этом.

— Но как же... Я же ему верила. И теперь из-за него все они в тюрьме.

— Не все. Смотри, в статье сказано, что задержано только пятеро, включая Сэма и тигра. Остальные, наверное, сбежали. Или просто были неинтересны полиции, — Макс не стал говорить пегаске, что виновных в каких-либо преступлениях синтетов не сажают в тюрьму, а казнят чуть ли не на месте. Если она не видела тел, то, значит, их доставили в участок для каких-то разбирательств.

— Они не справятся одни. Не найдут еды... И умрут с голоду, — хлюпанья перешли в полномасштабные рыдания. Макс успокаивающе гладил вздрагивающую пони, не зная, как её утешить.

— Другие же как-то живут там. Говорят, дальше есть целые небольшие поселения, где такие синтеты занимаются земледелием. Они вполне могут пойти туда, и жить там даже лучше, чем в отеле.

— Ты правда так думаешь? — Дерпи, слизывая слёзы длинным языком, жалобно посмотрела на Макса.

— Вполне вероятно. Я бы на их месте так бы и поступил, — парень покривил душой. На самом деле он понятия не имел, существуют ли такие поселения вообще. Но в данный момент это было то, что хотела услышать пегаска, а правда это или нет — уже другой вопрос. — Я тебя очень прошу — не ищи их. Если полиция поймает тебя вместе с ними, то арестуют, как беглую. И я могу больше никогда тебя не увидеть.

— Хорошо, — Дерпи понемногу успокоилась, вытерев глаза рукавом толстовки. — Всё равно не понимаю, как Сэм мог так поступить...

— У него не было выбора, наверное. Не думай об этом. Ты сделала всё, что могла для них, неважно, заслуживали они это, или нет. Тебе не в чем себя винить.

— Я считала их почти друзьями. Очень больно, когда так обманывают.

— Тебя обманул только Сэм, и сделал это для блага остальных. Чтобы ты не стала паниковать и не вызвала туда копов в тот первый раз, когда тебя поймали. Я понимаю его отчасти, но не могу сказать, что одобряю его действия.

Пегаска кивнула, грустно уставившись в экран. Всё правильно. Ей солгали ради общей безопасности. И всё равно это было жутко мерзко. К тому же, теперь она осознала, что в тот день он мог убить и её, если бы не поверил в то, что она сохранит их секрет. Или просто был бы в плохом настроении. И что несмотря на жалость и желание помочь, она уже не сможет довериться беглецам, как бы ни хотела. Рисковать собой, своим счастьем, и счастьем Макса она просто не могла. Флёр когда-то давно сказала, что надо заботиться о себе и своих близких, и тогда постепенно мир станет лучше. Что если пытаться помочь всем, то самой станет намного хуже. И теперь она понимала, как же единорожка была права.

---

Дерпи перевернулась на другой бок, лёжа на колышущемся водном матрасе, и уставилась пустым взглядом в стену. После того как пегаска узнала правду о Сэме, настроение у неё было просто отвратительным. Макс, отчаявшийся развеселить грустящую уже несколько дней подругу, решил, что той надо просто всё переварить и свыкнуться. Однако, та уже давно простила ложь. Сейчас ей не давали покоя мысли о несправедливости этого места. Почему люди так жестоко обращаются с синтетами, она знала. Но почему полиция, которая вроде как должна знать правду о том, что синтеты просто гости из иных миров, также жестока по отношению к ним?

Несмотря на то, что мысли постоянно убегали на более приятные темы, упрямая пегаска всё равно возвращалась к своим размышлениям. Было слишком много непонятного в поведении людей. И не только тех, кто плохо обращался со своими друзьями-синтетами, но и тех, кто искренне любил их. Вот, к примеру, Макс. Ему внушили ту же легенду, что и всем остальным. Но он не пытается привить ей эту же точку зрения, а наоборот, поддерживает версию пегаски. Почему? Он ей поверил? Или делает вид? Или ему просто всё равно? Наверное, не стоит теряться в догадках, а лучше спросить его напрямую, когда тот вернётся с работы.

Вспомнив слова Тандерлейна про девушек с кошачьими ушами, у пегаски возникли новые вопросы. Ну не могла она представить себе общество, в котором требовались бы такие девушки — не умеющие говорить, не интересующиеся ничем, кроме животного секса. Даже после просмотра множество фильмов на тему антиутопии. В них всегда концы не сходятся с концами. Как так получилось, что такие неки существуют, и кому пришло в голову, что посылать сексуальных рабов на контакт с другой цивилизацией — хорошая идея? А маленькие мыши, живущие рядом с людьми? Не те, которые серые и глупые, а те, которые разумны, и тоже считаются синтетами. По их же словам, в родном мире люди пытаются истребить их, принимая за обычных животных. Как так вышло, что они никогда не пытались контактировать с людьми, а те, в свою очередь, никогда не замечали следов другой цивилизации в своих же домах?

От подобных размышлений у Дерпи разболелась голова. Давались они тяжело. Видимо, понячье сознание, привыкшее к доброте, равенству и спокойствию, не могло принять такие мысли. Решив поговорить с Максом, пегаска завязала себе узелок на копыте. Было странно, но мысли на эту тему очень легко вылетали из головы. Если бы не события последних дней, не дающие забыть о них, то она бы и не вспомнила больше о таких странностях. Выпив специальную понячью таблетку, стоящую раз в сто дороже человеческой, пегаска с облегчением вздохнула — шум в голове исчез буквально через пару минут, боль отступила. Время до вечера можно убить и просмотром сериала про пони. Несмотря на то что нарисован он был достаточно просто, да и виден был уже более десятка раз, но его способность погружать в беззаботную атмосферу родного мира была сейчас очень кстати. Начав с самых старых, двухсотлетних серий, пегаска забылась ностальгией до самого прихода Макса.

— Привет, серенькая. Выглядишь веселее, чем утром, — парень обнял Дерпи, радуясь, что той стало лучше.

— Да, мультик помог. Будешь ужинать? Я ничего не приготовила, но сейчас наделаю сандвичей.

— Не напрягайся, закажем что-нибудь. Я, например, днём захотел азиатской еды, — Макс сел за терминал и открыл форму заказа, выбирая желаемые блюда. — И пока не удовлетворю желание, так и буду мучиться.

— Ну давай, только мне что-нибудь не слишком острое, — пегаска увидела узелок на копыте, и напрягла память. О чём она хотела поговорить? — Ах да. У меня тут вопрос есть.

— Валяй, — парень с любопытством посмотрел на пони.

— Ты же знаешь... — пегаска замялась, пытаясь подобрать слова. — Ну, теорию, что пони и другие гости вашего мира не настоящие?

— Знаю, — Макс напрягся. Ни к чему хорошему такой вопрос привести не мог.

— Я читала, что её поддерживают даже некоторые синтеты. Почему? Как они могут забыть собственное прошлое? И почему все люди в клубе согласны с тем, что пони настоящие? Это немного странно. Неужели всех удалось переубедить, даже самых упрямых, которые в других вопросах никогда не уступают?

Макс молча слушал пегаску. Та ещё долго излагала свои подозрения, в итоге поставив копытца ему на колени, посмотрела в глаза и попросила честного ответа. И что ей сказать? Можно и дальше врать, пытаться притянуть за уши все нестыковки, или отмазаться банальным незнанием. Но рано или поздно правда вскроется. И если она узнает это не от него, кто знает, чем это обернётся. Повторения истории с Лирой Макс до ужаса боялся. Конечно, Дерпи должна спокойнее это воспринять, но мало ли.

А если открыть правду сейчас? Тоже будет плохо. Она так сильно расстроилась из-за лжи постороннего, а тут получается, что самый близкий ей человек врал всё время, да ещё в таком серьёзном вопросе. Не потеряет ли он доверие пегаски, не станет ли она холодна в своём отношении к нему? Вопросов много, а ответов нет. Точнее, БРТО предусмотрела такой вариант. Но он работал более-менее хорошо только на тех пони, которые ещё не успели обжиться тут. На тех же, которые набрались жизненного опыта и стали довольно сильно отличаться от оригинальных моделей, эта методика работала по-разному. К чёрту. Дерпи заслуживает знать правду, хоть она и далеко не самая приятная. Да и врать Максу надоело — одно дело знать в теории, что придётся скармливать пони заранее заготовленную ложь, а другое — делать это, когда любишь эту самую пони.

— Ты уверена, что хочешь знать? — Дерпи кивнула, с серьёзным выражением мордашки. Макс вздохнул, нашёл в сети специальный ролик, снимающий блок на восприятие действительности у синтетов, и запустил. На экране замелькали цветовые пятна, странные геометрические фигуры, пульсирующие и перетекающие одна в другую. Ролик шёл около пяти минут. Парень читал, что его первая часть совершенно безопасна и просто заставляет синтета выключить видео, активируя специальный скрипт, если он наткнулся на него случайно. Самыми важными являлись последние десять секунд.

Ролик закончился, и Дерпи почувствовала себя, словно ей перекрыли кислород. В глазах потемнело, мысли спутались, ноги не хотели держать. Пегаска осела на пол, и замотала головой. Когда последствия просмотра прошли, до неё, наконец, всё дошло. Всё то, что говорилось о синтетах — правда. Нет никакой Эквестрии. Нет никаких других миров. Ничего из этого. Есть только мир людей. Жестоких, жадных, эгоистичных, готовых на что угодно ради денег и удовольствий. Всё то, во что она верила — не более, чем чья-то идея, воплощённая в виде живых игрушек. Это не людям пудрили мозги, а синтетами.

— Макс, как же так... Я даже не знаю, что сказать в первую очередь, — она встретила печальный взгляд парня. О чём он сейчас думает? — Получается, я — ненастоящая? Игрушка? Твоя собственность?

— Для меня ты самая настоящая, серенькая, — Макс вздохнул. Предстоящий разговор обещал быть тяжёлым. — Для нашего общества — да, ты была игрушкой. Повторю — была. После того, как я дал тебе зелёный статус, ты стала членом этого общества почти наравне с людьми. И перестала быть моей собственностью.

— Почему ты мне сразу не сказал?

— Я просто не смог. Прости меня. Когда ты появилась у меня, я был так счастлив, как ни разу в жизни до этого. Твоя радость и улыбки были самым настоящим лучиком солнца в непроглядной тьме. И я не смог открыть тебе правду, боялся, что тебя это сломает. Что ты станешь такой же скучной и унылой, как окружающие меня люди, или вовсе не захочешь меня знать. Я и сейчас этого боюсь.

— Получается, что вся моя прошлая жизнь, все мои воспоминания — всё фальшивка? Ничего этого не было? — пегаска не хотела плакать, но ничего не смогла поделать — слёзы текли сами собой, в груди что-то сжималось от обиды и несправедливости. Парень попытался обнять и успокоить пони, но та отстранила его копытами.

— Получается, что так. Но посмотри на это с другой стороны — ты это помнишь, другие пони это помнят. Так ли важно, что этого не было физически? Ведь когда ты развлекалась в виртуалке, ты тоже на самом деле просто лежала на кровати, но эмоции, которые ты испытывала там — были настоящими.

— Может быть, ты и прав. Но как бы ты себя чувствовал, если бы всё, что с тобой было — оказалось бы обманом? — Дерпи с хлюпами пыталась выразить чувства, бурлящие внутри. — Столько обид, столько одиночества... И всё просто потому, что кто-то захотел сделать грустную Дитзи Ду? Кто вам вообще право дал так поступать? Столько других синтетов здесь получили лишь боль и страдания... Ради вашего веселья!

— Дерпи, послушай. Я понимаю, что это всё просто ужасно. И я никоим образом это не одобряю. Но поделать с этим ничего не могу. Я разве сделал тебе или другим пони что-то плохое? Я тебя очень люблю. И это тоже одна из причин, по которой я не мог сказать правду, — Макс всё же обнял пегаску, чувствуя, как быстро намокает его рубашка там, где была её мордочка. У него самого сердце разрывалось оттого, что творилось с его подругой. — Люди вообще подлые и эгоистичные. Создавать живых синтетов со своими воспоминаниями о свободной жизни, а потом продавать их как развлечение — это очень плохо. Не передать как. Но всё же я благодарен им в какой-то степени, потому что благодаря им ты есть у меня.

— А как мне дальше быть? Как мне жить, зная, что всё моё прошлое — вымысел? Как смотреть в глаза другим пони, которые ещё этого не знают?

— Не говори им. Они тебе не поверят, но смущать их всё равно не стоит, — парень успокаивающе гладил по голове хлюпающую пегаску. — А жить так же, как и раньше, наверное. Ты это то, что ты помнишь. Но даже у людей все их воспоминания уже далеки от реальности. Чем старше событие, тем сильнее оно искажается в памяти. Я тебе потом дам почитать про ложную память. Люди могут себя убедить, что было то, чего на самом деле не происходило. И это нормально. И я тебе уже приводил пример с виртуалкой. К тому же всё, что происходило после твоего пробуждения — настоящее. Всё то, что приносило тебе радость и печаль. Твои новые друзья, твои новые впечатления, твой новый опыт.

Дерпи плотнее прижалась к груди парня. В чём-то он был прав. Но обида не давала покоя. Так много теперь нужно было осмыслить, так много принять и смириться. Но разве у неё был другой выбор? Подняться повыше и сложить крылья, выразив таким образом протест? Кому от этого станет лучше? Точно не ей и не Максу. А тем, кто стоит во главе всего этого безумия и дела нет до серой пегаски, разбившейся о землю из-за несправедливости происходящего. Да и не самая плохая доля ей выпала. Многим приходится куда хуже. Какие же люди всё-таки эгоистичные и жестокие. Создавать существ, давать им иллюзорную память, чтобы потом мучить и убивать. Дерпи даже не могла представить весь тот ужас, происходящий в сознании тех синтетов, которым не повезло попасть в такую ситуацию. Особенно у таких невинных, как пони, или других персонажей детских мультиков. Да и всё ещё не укладывался в голове тот факт, что она сама такой же персонаж.

Но с другой стороны — на что ей жаловаться, если быть честным? Макс с ней обращается очень даже хорошо. Стоит только вспомнить, сколько всего он для неё сделал, сколько неудобств перетерпел. Да, её сделали, да, засунули воспоминания, чтобы она представляла из себя целостную личность. Но сейчас-то она почти ничем не отличается от обычных людей, за исключением физиологии. Да и Макс в этом не виноват ни разу. Разве он заслуживает душевных терзаний при виде того, как она впадает в депрессию?

— Мы всё ещё друзья? — парень поднял за подбородок мордашку пегаски, заглядывая ей в глаза.

— Я думала, мы больше, чем друзья, — Дерпи поцеловала своего друга, давая выход эмоциям.

— Ну, ты поняла, о чём я. Не держишь ли ты на меня обиду, не бросишь ли ты меня теперь, когда узнала правду.

— Не дождёшься. Хотя мне надо со всем этим свыкнуться. Не каждый день на меня такое обрушивается... — пегаска снова погрузилась в свои невесёлые мысли. — Пожалуй, ты поступил правильно, что не сказал сразу. Не знаю, чтобы я тогда сделала, если бы мы не близки, как сейчас.

— Эй, ну не надо так расстраиваться. Я понимаю, что это потрясение для тебя, но не принимай близко к сердцу. Лучше посмотри на плюсы — мы есть друг у друга. Это, конечно, эгоистично, но многие люди очень рады, что могут встретиться со своими любимыми персонажами. И я в их числе, — Дерпи мотнула головой, снова уткнувшись носом в грудь парня. — Ну пожалуйста, не грусти так. Ну хочешь, я тебе солонку дам?

Дерпи не удержалась и хихикнула, вспомнив то происшествие на кухне. Всего полгода прошло, а кажется, будто уже целая жизнь. И как она тогда счастлива была. Впрочем, она и сейчас вполне счастлива. Не в данный момент, а в целом. Откровенно говоря, ей здесь лучше, чем в Эквестрии. Она нашла свою любовь взамен одиноким вечерам, нашла новых друзей и провела просто кучу времени, занимаясь интересными вещами вроде виртуалки и игр, которых просто не было в Эквестрии. Точнее, в её воспоминаниях о несуществующем месте. Может не так всё трагично, как кажется на первый взгляд? Конечно, в те моменты, когда Макса не будет рядом, она наверняка ещё не раз взгрустнёт о нелёгкой доле пони в этом мире, но зачем старательно портить остальное время, упиваясь своей грустью? Пегаска посмотрела на парня с лёгкой улыбкой.

— Неси.

Эпилог

— Мисс Дитзи, вас попросили подойти ко входу в клуб.

— Кто? — для пегаски было непривычно слышать такое обращение, но жеребёнок-Твайлайт была очень воспитанной малышкой, и уговорить называть пегаску просто Дитзи так и не удалось.

— Мне не сказали, — маленькая единорожка пожала плечами и ускакала обратно в зал, продолжать веселье в компании немногочисленных жеребят. Дерпи, сгорая от любопытства, пошла на встречу с таинственным некто.

У входной двери топтался Тандерлейн. Тот самый, сомнений быть не могло — ни с одним другим она не общалась. Пегас выглядел помятым и невыспавшимся, но улыбка на его морде была верным признаком того, что не всё так плохо.

— Ого! Я уже и не думала тебя увидеть вновь, — Дерпи крепко обняла пегаса, пытаясь передать всю радость встречи. — Что с вами там случилось? Где ты пропадал?

Чёрный жеребец пустился в длительный рассказ о прошедших событиях. Как полиция устроила облаву, как они бежали, как пытались держаться вместе. Но прокормить такую ораву оказалось непосильной задачей, ведь Сэма и Гомера больше не было с ними. Пришлось разделиться, и пегас нашёл себе укрытие на свалке. В процессе поисков полезных вещей наткнулся на ещё рабочий приёмник, с которого настроился на частоту Винил и Хоумэйдж. Сигнал был слабый, но всё равно, слышать знакомые имена и голоса было просто подарком с небес. В одном из шоу ведущие говорили о клубе «Маяк», и Тандерлейн вспомнил, что Дерпи бывает там. И вот он здесь.

— Радио уже работает? Вот жеж, а мне даже не сказали, а ведь моя идея была! — несмотря на недовольство пегаски, та не упустила шанса слегка похвастаться перед своим знакомым. — Как мне его послушать?

— У тебя в медальоне должна быть такая функция, — пегас усмехнулся. Видеть Дитзи было просто приятно, после нескольких-то недель одиночества среди мусора. Та старательно искала нужный пункт меню в своём коммуникаторе. Наконец, она справилась и ввела нужную частоту. В голове сразу зазвучали приятная фоновая музыка и знакомые голоса.

—...и вообще, завязывай ты уже с этими «дети мои». Звучишь, словно моя бабушка, — по характерным задорным ноткам в голосе легко можно было опознать Винил.

— Эй! Это моя фишка вообще-то. Исторически сложившаяся.

— Лажовая фишка. Пони включают нас послушать что-то позитивное, а ты нудишь тут о правой стороне и прочей лабуде.

— Я стараюсь подарить им надежду! — Хоумэйдж явно была недовольна выпадами своего соведущего, но всем было понятно, что такие пикировки в порядке вещей, и никакой агрессии на самом деле нет. Словесная перебранка постепенно сменилась пыхтениями и звуками борьбы, после чего наступила почти полная тишина, за исключением недовольного мычания.

— А теперь, пока Хоумэйдж пытается прожевать восемь эклеров разом, мы послушаем замечательную композицию...

— Совсем не так я себе это представляла, — пегаска выключила радио, посмеиваясь про себя. — Чем ты сейчас занимаешься?

— Да ничем особым. Если говорить откровенно — бомжую. Воровать я не хочу, к тому же есть немаленький шанс быть пойманным. А с синтетами-преступниками у людей разговор короткий. Пристрелят и отправят на переработку, — Тандерлейн, в очередной раз проговорившись, стукнул себя копытом по лбу.

— Да не переживай ты так, я уже знаю правду, — Дерпи улыбнулась и отвесила другу лёгкий подзатыльник крылом. — Но ты удивительно рассеян, постоянно это упоминаешь.

— У меня нет эквестрийского прошлого, я местный. Трудно постоянно держать это в голове, особенно когда половина пони в курсе, а другая — нет. Ты нормально отреагировала на это?

— Ну, поначалу было, конечно, дико обидно и грустно. Но буквально через десять минут всё стало казаться не таким уж и значимым. Наверное, какой-то скрипт сработал, — пегаска закатила глаза. Немного странно было осознавать тот факт, что твоё поведение корректируется какими-то там программами, вышитыми в твой мозг. — Но обдумав всё хорошенько, я успокоилась. Жизнь продолжается, а зацикливаться на этом — только делать её хуже.

— Молодец. Не все могут это воспринять спокойно. Некоторые отказываются верить даже после того, как узнают правду. Даже религию себе выдумали — Селестианство.

— Слышала. Не могу их осуждать за это, даёт хоть какую-то надежду на светлое будущее и возвращение в Эквестрию для тех, кому тут не повезло попасть к сволочам. Но хватит об этом. Ты не против покинуть свою уютную свалку и поселиться в клубе? Макс сказал, что если есть такая необходимость, то бездомные пони могут тут жить, и он даже попытается подыскать им работу. Не миллионы зарабатывать, конечно, но на жизнь хватит.

— Спрашиваешь ещё. Конечно я согласен, — пегас засветился от радости. На подобный исход он даже и не рассчитывал. — Надеюсь, работа никак не связана с борделями?

— Я сейчас обижусь, — Дерпи демонстративно надула губки. — За кого ты меня принимаешь? Обычная работа. Что-то типа официанта, или курьера. До недавних пор у нас жила Рэрити, которую клуб выкупил у одного скандалиста, пока он ей не успел нанести непоправимого вреда. Я тебе потом покажу платье, которое она мне сшила, просто загляденье. Так вот, она работала модельером, шила одежду на заказ для членов клуба и их друзей. Вполне довольна была. Правда, недавно она съехала — Макс познакомил её со своим товарищем, и они подружились. Теперь живёт у него, но работать не бросила.

— Звучит интересно.

— Тогда пойдём, познакомлю вас с Максом, — пегаска подтолкнула Тандерлейна к двери. День обещал быть замечательным.