Искренне ваш – Лицедей

Искренне ваш – Лицедей

Знаете, а ведь за все наши поступки мы заплатим. Рано или поздно, но заплатим. Кто-то дорого, а кто-то нет. Но смысл не меняется, и от этого становиться только хуже. Я всю свою жизнь был самовлюблённым глупцом. Когда другие пони меня предупреждали, что мой образ жизни меня до добра не доведёт, я всего лишь смеялся им в лицо. Если бы несколько лет назад хоть кто-нибудь сказал мне что я буду стараться, чтобы имя моё стёрлось из памяти пони, я бы задумался о психическом состоянии моего собеседника. Но теперь... Я только этого и жду.

Если бы вы только знали как мне трудно, как тяжко жить среди пони, которые боятся тебя. Как сложно выстроить жизнь с нуля, на руинах прежних деяний и осколках разбитых надежд. Как тяжело смотреть в глаза тем, кому ты лгал ради своей выгоды. Мне, конечно, говорили, мол, плата за мою жизнь будет высока, но, Дискорд вас побери, я не ожидал, что она окажется настолько высокой. Если бы я мог передать словами все то, что я сейчас чувствую. Если б мог кому-то исповедаться... Нет. Нет ни одной живой души что хотела меня увидеть или выслушать, поэтому я довольствуюсь этим листом бумаги, который после своего ухода я оставлю на комоде в коридоре. Возможно, кто-то вспомнит обо мне и захочет навестить, а, может, просто воры заберутся в это пустующее, холодное помещение, что я перестал называть домом уже очень и очень давно. Так или иначе, бумага все стерпеть сможет, а вот душа моя – нет.И с рассветом я уйду отсюда навсегда, а значит эти листы, этот текст – всего лишь моя исповедь в пустоту. Что же, пусть так, но чтобы понять и осмыслить весь масштаб моего падения в небытие, придётся начать издалека.

Да... Наверное, все началось на моём выпускном. Тяжко мне было. Ведь я уже взрослый, а метка так и не появилась. Вполне естественно что я стал объектом жестоких насмешек и розыгрышей, особенно среди жеребят, но, так или иначе, у меня были планы . Устроиться на ферму, что недалеко от нашего славного города. В свободное время пытаться найти своё настоящее призвание, а если не найти его у нас, в Смоук Вотер, то уйти из города в Бэлтимор, благо он был всего в дне пути.

Но в тот злополучный вечер все изменилось. Как сейчас помню, я пришёл тогда в дурном расположении духа и как только официальная часть кончилась рванул к барной стойке. Моё желание надраться до потери памяти было велико, но сидр не сразу отключает мозг, сначала он развязывает вам язык и вскоре я начал цитировать произведения что учил когда-то. Я читал, не думая что будет после. Во мне зажёгся какой-то огонёк, как будто кто-то зажёг свечу, что развеяла мрак моей души. Через эти отрывки я смог почувствовать себя настоящим, живым... И знаменитым. Знаете, тогда я впервые почувствовал что такое успех. Это как наркотик, со временем вам захочется получить еще больше признания, еще больше славы... В ту ночь я получил свою метку. Прекрасная маска трагедии. Это и определило мою дальнейшую судьбу.

Я направил свои копыта в актёрское училище, где меня приняли как родного. Постепенно я начал приобретать необходимые мне знакомства и связи в театральном мире, попутно изучая настоящее актёрское мастерство. Это было куда проще чем я себе представлял раньше. Я мог ощущать настроение зала и манипулировать им. Тот огонек, что был зажжён на выпускном, превратился в пламя, в мотор, ревущий в моей груди, в источник моего актёрского мастерства. Пять лет пролетело в один момент и вот я снова выпускник, на этот раз престижного СмоукВотерского театрального училища. Я научился владеть душами других,  контролировать своё тело. Но я не мог это все применить на практике. Нужна была сцена. Большая сцена. Я дернул за нужные ниточки моих связей, и буквально через день, меня пригласили на одну из ролей в постановке драмы «Сказка в канун горячего очага». Главная роль старика-скряги была легка, и я справился с ней. В день премьеры я долго готовился к выходу на дощатые подмостки. И дело не в том, что я боялся сцены, ничего подобного, я просто хотел почувствовать волнение и ожидание публики. И я её дождался...

Дебют мой прошёл на ура. Я получил известность, а, значит и свой шанс попасть в труппу Кантерлотского театра, но мне нужно было работать больше и упорнее. Спустя некоторое время мне предложили роль в Бэлтиморе, и я согласился не думая. Бросив все, я кинулся на вокзал и в тот же день я был у дверей драматического театра Бэлтимора. О, эта публика! О, эта атмосфера! Она сводила меня с ума, я наяву видел свою славу и будущие роли. Многотысячные зрители, рукоплескавшие только мне, одному! Глупец, просто жалкий, самовлюблённый глупец. Мне нужно было остаться в своём городе и не лезть в высокое искусство театра. Но я захотел большего.

Отыграв некоторое время на ролях второго плана, я удостоился одной из главных ролей в трагедии «Морок из Оперы», которую наш театр готовил к приезду Её Величества принцессы Селестии, правительнице Солнца и Луны. Поэтому и выбирали лучших из лучших. Актёры, музыканты, операторы и сценаристы – все трудились над этой постановкой. В общем, сесть крупом в лужу мы не должны были. Да и не собирались. В день премьеры, ко мне подошёл один мой знакомый, тот что устроил меня в этот театр, и сказал мне, что если все пройдет отлично, то я могу и в Кантерлот перебраться. От этих слов у меня пошла кругом голова и я решил во что бы то ни стало, удивить принцессу...

И я удивил, да так, что весь театр помнит это до сих пор. Величайшая победа Бэлтимора, когда-либо совершенная. Принцесса лично высказывала свою благодарность нашему и особенно моему мастерству. И именно она предложила мне и ещё нескольким пони из нашей труппы перебраться в Столицу. И я согласился, на свою беду.

Кантерлот. Стольный град ослепительно-красив и прекрасен. Но за каждым культурным потрясением здесь стоит лишь кровь и пот вперемешку со слезами. Многие трудности ломали и пережевывали начинающих актеров, а их тела выбрасывали в провинциальные городки и дешевые театры с сомнительной репутацией. Я вовремя понял что здесь мне мало что светит в искусстве классическом, и я обратился к экспериментальным направлениям. Я начал искать и собирать себе труппу из таких как я, амбициозных, талантливых и непризнанных пони-гениев, чтобы показать всем остальным, что мы можем на самом деле. Так и был создан театр «Маска». Мы экспериментировали с составом пьес, изменяя реквизит, мы переносили пьесы в другие временные рамки, мы переделывали тексты полностью. Три года упорной работы и наш театр стал известен как оплот современного искусства, а сам театр был переименован в «Со-Временник». С ударением на последнем слоге. Ох, и чудесные были дни...

Пока в один вечер нам не предложили сыграть пьесу «Сомбра». Большинство трупп отказалось от этого произведения, ибо оно было проклято. Каждый, кто пытался играть главную роль вскоре терял все... Но деньги есть деньги и наша труппа согласилась на эксперимент. Мы работали не покладая копыт. Все должно было быть идеальным. Особенно удивление мое, то есть Сомбры, когда я узнаю что противник мой не жеребец, от копыт которых я не могу пасть, а кобылка. Да, забавная история, не находите? Я счел это забавным и до сих пор жалею об этом. Но как бы то ни было, мы поставили пьесу и получили такие гонорары и славу, которых не знали прежде. Мы бросили постановки в сомнительных театрах и перебрались в театры высшего общества.

Я играл на сцене, выворачивая душу свою наизнанку. Я получал столь желанные овации, но мне их было мало. Я желал больше, много больше. Денег было в достатке, о их экономии я уже не думал, разбазаривая их налево и направо. Конечно же, основным пунктом была выпивка, ведь я к ней быстро пристрастился и завязывать не собирался. Но я чувствовал что я перестал быть актером. Да, я играю на сцене свои роли. Но я не актер. Я продавец своей души и своего же тела. Выставляю себя напоказ ради кучки монет. Обнажаю свою душу ради сиюминутной славы. Я начал впадать в депрессию. Я думал что хуже для меня быть уже не может. Но тут появились они...

Братья. Ученые-самоучки, решившие что театр – прошлый век. О, они знали о чем говорят. Они были правы, театр изжил свое и нужен был его заменитель. Они его изобрели. Должен сказать, что встреча моя с ними была случайна. Задержавшись в гримерке вместе с моей ассистенткой, которая, к слову сказать, до сих пор помнит и любит меня, хоть и прошло столько времени, я пошел домой гораздо позже, чем все остальные. И по пути к выходу я услышал голоса из зала. Решив что это знаменитые приведения театра, что согласно легендам обитали в этом здании, я пошел проверить что там, дабы убедиться, что они или есть там, или нет. Призраков я так и не нашел, зато обнаружил этих двух, которые представились как братья Лаумер. Они испытывали машину, которая проецировала на кулисы картинку движущегося поезда. Беззвучно правда, но впечатление это всё равно производило.

Они рассказали мне, что театр скоро погибнет, ведь новых пьес нет, а старые всем надоели. Что народу нужно новое искусство, которое сможет сталь дешевым и эффективным заменителем театральных постановок. И что они создали его. Новое направление они назвали синематографом. Братья отчаянно нуждались в поддержке своей идеи, и я решил им помочь. Отдав им часть своих денег я спас их от краха, а взамен они предложили мне сняться в их постановке. Думал я недолго и на следующий день написал им письмо, что я согласен. Но какая-то часть меня сопротивлялась, ведь я не мог бросить свою труппу. Ведь она обречена была на гибель без меня. Терзаемый подобными мыслями, я придумал хитрый и надежный план. Я обратился к хирургу с просьбой изменить мне внешность за пару-тройку тысяч битсов. Немыслимые деньги в ту пору. Так, старый я, что так любил театр, умер. И в свет дня вышел я новый, жестокий и властный. Для остальной труппы я погиб в аварии, так удачно произошедшей в ту ночь. Остаток денег я потратил на новые документы и на покупку дешевой земли. Ведь нам нужен был простор, а в городе нам бы не дали развернуться сильные мира сего. Земля была приобретена у не слишком удачливого продавца коттеджей, что все средства вложил в рекламу – слово Эпллвуд, составленное из огромных, шестиметровых букв. Братья хотели снести их, но я не позволил. Уж очень хорошо они смотрелись. Так появилось то место, что сейчас называется Фабрика Грез.

Мы отошли от классических жанров, предпочтя не использовать их вообще. Мы попытались изобрести что-то свое. И нам это удалось. Кино, что должно вызывать у вас страх – вот наше детище. Конечно первые фильмы были ужасны. Очень ужасны. Но потом пришли еще пони, желающие нам помочь. Картины стали известнее, масштабнее и дороже. Нам нужны были деньги и мы решили выпустить пару фильмов с моим участием. Результаты превзошли наши ожидания. Денег было собрано столько, что покрылись абсолютно все расходы и при этом чистая прибыль была ой какая не маленькая. Мы стали делать фильмы. Исключительно ужасов ибо только это и получалось у моего нового Я. Потом к нам пришла еще группа пони и предложила свой состав и мастерство в создании комедий. Мы их приняли и не прогадали. Пони были талантливые и быстро начали работу над великолепными картинами, среди которых лучший фильм этого десятилетия – «Жеребенок». Да, это был настоящий шедевр. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, почему я не пригласил свою труппу, почему сразу им все не объяснил? Ответ прост. Та часть моего эго, что хотела этого,была подавлена другой, темной частью меня, желающей лишь славы и почестей для себя любимого. Именно это и привело меня к гибели, когда пришел...

Хроноворот. Зебра, что была нашим техником в труппе. Он мог накладывать проклятия, если он того хотел. Мы видели на что он способен и немного побаивались его. Но нас он любил и обожал. Ибо мы были единственные, кто его принял таким какой он есть. Но после моей мнимой смерти, труппа распалась, а он очутился на улице, без гроша в кармане. О, Хроноворот, будь моя воля, я бы все изменил и исправил. Но время никого не ждет и не обращается вспять, а это значит, мне до конца дней моих придется жить с этим тяжким грузом твоего проклятия. Ты всегда интуитивно чувствовал кто перед тобой. Наверное, ты видел некоторые фильмы, в которых играл новый я, или афиши,на которых нарисованы мои новые обличия. Наверняка, ты понял, что тебя обманули и взбесился, решил отомстить мне. Когда ты пришел поговорить со мной на студии, я прогнал тебя прочь, не восприняв всерьез твою последнюю фразу, что с той поры звучит у меня в ушах, как похоронный звон по моим мечтам. Ты бросил: «Коль от друзей сбежал сюда, в твой дом теперь войдет беда. Теперь покой не обрести, звезда. Ты слышишь?! Больше никогда!».

Это произошло во время съемок фильма «Морок из Оперы». Фильм вышел удачным, но это была моя последняя работа. В мою жизнь начали воплощаться все то, что я придумал для созданного мной жанра ужасов. Я входил в комнату, и свет ней начинал мерцать, если я появлялся у кого-то дома, то владелец скоро попадал в серьезные неприятности. Если на меня оглядывались через плечо, то этот пони обязательно падал на землю, когда отворачивался и шел дальше. Меня начали избегать даже мои друзья. Все считали что я приношу лишь несчастья и неудачу. Этакий ходячий сглаз, который опасно приглашать куда-либо сниматься. Я с этим мирился, пока однажды не случилось несчастье. Вы ведь наверно знаете, что когда жертва видит маньяка, она пытается сбежать от него, но попадает в смертельную ловушку. Так и вышло. Хроноворот пал жертвой собственного проклятья. И когда я пришел к нему просить прощения. Он, увидев во мне свой самый страшный кошмар, предпочел выпрыгнуть из окна, нежели общаться со мной.

Теперь проклятие вечно. Я изолирован от общества не менее надежно, чем если бы я захотел пожить на самом дне Бэлтиморского залива. Когда видят мое лицо, оно всем внушает ужас, хотя я и красив. Я нашел в реквизитах старую маску, мы использовали ее в какой-то постановке. Она закрывает мое лицо, делая меня относительно безопасным для общества. Ведь за гладкой поверхностью белой керамики трудно разглядеть настоящий облик владельца...

Вот и все, свеча догорела, вещи собраны и стоят у двери, копыто уже устало писать, а рассвет начал пробиваться сквозь занавески и портьеры. Я сбегу обратно в Кантерлот. В Бэлтиморе меня не ждут, родных у меня и не было никогда. А в столице, в одной опере есть подземные ходы. Туда мало кто ходит, а, значит, я смогу укрыться там от тех назойливых пони, что ищут встречи со мной. Теперь прощайте, моя душа получила покой на некоторое время, но я не знаю как долго оно продлиться. Я надеюсь, что я еще раз увижу свет солнца без своей маски.

Искренне ваш – Лицедей.

P.S. Софит, если ты еще ищешь встречи со мной, то я в том самом театре, где мы работали вместе. И прости меня... Если сможешь.