Шкатулка Скрю
Глава 16
-Так, поняшки, не расходимся! Держимся парами и проходим в кабинет, не стесняемся... так, стоять! – сестра Редхарт строго зыркнула на двух кобылок, которые явно что-то скрывали от её наметанного глаза.
-Это что там у вас… а, — она брезгливо поморщилась, когда одна из насупившихся маленьких пони показала ей куриное яйцо. — Только не говори мне, что собираешься что-то пачкать! Я столько времени просидела, отдраивая пол до кристального блеска! А… — её взгляд метнулся в сторону Хорса. Рыжий доктор разговаривал с единорожкой по имени Колгейт.
-Хм, — Редхарт заулыбалась и показала копытом на Хорса, — вот. Испачкай лучше его.
Маленькая серая пони подозрительно посмотрела на неё. Но на мордочке сестры Редхарт читалась живая заинтересованность происходящим, и яйцо она не забрала. Так что малютка со всей серьезностью кивнула и прошла в кабинет, который сразу же за ней закрылся.
Старшая сестра с кривой ухмылочкой услышала: «Здравствуйте, поняши, меня зовут доктор Хо-», глухой шмяк и заливистый хохот класса мисс Чирили.
-Блеск, — произнесла она и показала передним копытом на выход. Её верные кобылки подняли носилки и унесли Редхарт в кабинет.
И тогда Стэйбл понял, почему она не пользовалась своими копытами в эти дни. На её копытах красовались две печати. Одной из них была «Годен», в то время как на второй стояла пометка «Не годен».
-Я всё понимаю, но зачем копыта пачкать? – спросил он у сестры Свитхарт. Она в этот момент ощупывала переднюю ногу старой земной пони на предмет пульса.
-Потому что в моих копытах власть над судьбами молодых, — двери резко распахнулись, впустив внутрь носилки с Редхарт. Медпони лежала на синих подушках и гордо смотрела сверху вниз на обитателей кабинета, — и красивых. Особенно красивых.
-А еще крепких, — прибавила сестра Тендерхарт, согнувшаяся под весом подруги.
-Да, крепких. Молодых, красивых и крепких. Три важных качества.
-И безгранично преданных Селестии, — прибавила Свитхарт.
-Ладно, четыре важных качества. Молодых, красивых, крепких и безгранично преданных Селестии, — быстро согласилась Редхарт.
-А еще высоких, — добавила Тенди.
-Ладно, пять…
-И стройных, — прибавила старая седая пони. Медпони на неё посмотрели. Но она без всякого стеснения проскрипела:
-Может, я всё-таки пойду?
Когда старую пони отпустили, Стэйбл выразительно посмотрел на Редхарт.
-Секундочку. Ты зовешь их на свидания?
-А куда им деваться, — довольная белоснежная кобыла с помощью двух подруг улеглась на койку для пациентов и посмотрела на свое изящно выгравированное копыто.
-Ладно, с этими карающими копытами пора завязывать, — произнесла она, — Надоело.
-Редхарт, а разве жеребцы не хотят встретиться с тобой, чтобы выклянчить справку о годности?
-Ну вот, началось, — пробурчала она, — ну да, хотят. Все хотят.
-Редхарт… — начал доктор.
-Ой да ладно, — Редхарт заулыбалась. — Я же красивая.
И тут же помрачнела и на полном серьезе спросила:
-Я же красивая?
Стэйбл резво закивал головой.
-Вот. А раз я красивая, то зачем мне встречаться с нездоровыми пони?
-Погоди-ка…
-Да-да, — развела она копытами. — это проверка. На годность. И за то, что жеребец делал зарядку и держал себя в форме, ему положена верная подруга на всю оставшуюся жизнь.
-Ну или Редхарт в крайнем случае, — ехидно заметила Свитхарт, — Однажды Хорс перед ней чем-то провинился и она влепила ему печать «Не годен». Как раз на метке.
-Было дело. Заперся на два месяца и не выходил из клиники, — Тендерхарт в отличие от подруг даже не улыбнулась.
-Это жестоко, — вырвалось у Стэйбла.
-Ну, наверное… — начала было старшая медсестра, но Тенди её перебила.
-«Наверное»?! Сена с два, Редхарт! – рявкнула она. — Он из-за тебя эти два месяца перебирался домой по ночам, потому что над ним смеялся весь город!
-Ой да ладно, кому это интересно…
-Ну да, конечно! Ходить по городу с несмываемой печатью, — Тендерхарт свирепо зыркнула на свою белоснежную коллегу. — Как будто ты не знаешь, что отметки ставят на бумагах, а не на задницах пони потому, что негодность к военной службе – позор для большинства нормальных жеребцов! Ладно будь Хорс земным пони, их не берут, но он – единорог!
-Да с чего ты так кипятишься-то, — буркнула Редхарт.
-Потому что из-за тебя его особенная пони бросила, вот что! Реди, твои приколы не всегда весело прокатывают. И за них на орехи почему-то всегда получает Хорс!
-Что, серьезно? – Редхарт выпучила глаза. — Конские перья. Ну да, тут я перегнула палку. Ну бывает! Тенди, это всего лишь Хорс!
Стэйбл резко встал между двумя земными пони. Обстановка ощутимо накалялась, обе пони прожигали друг дружку взглядами.
-Так, давайте не будем ссориться… — единорог чуть ли не силой сдерживал Редхарт, в то время как Тенди удерживала Свитхарт. Обе медпони при этом обменивались взаимными оскорблениями и порывались лягнуть друг дружку. Никто не знал, как долго могла продолжаться эта милая потасовка, если бы в какой-то момент Тендерхарт с визгом не забилась под стол. Стэйбл, стоявший спиной к двери, резко повернулся и отступил, встав между Редхарт и револьвером, направленным в её сторону.
Перед доктором предстал грифон. Вообще-то он и раньше видел грифонов – парочка даже училась на его курсе в качестве студентов по обмену опытом из далекой Грифонии, так что Стэйбл имел представление о том, какого роста и пропорций они должны быть. Суровый климат заставлял грифонов резко сузить критерии рождаемости, отбирая только самых крепких, здоровых и сильных птенцов. И хотя суровые времена, когда яйца с потенциально нездоровыми грифончками сбрасывали с высокой скалы давно прошли, в сознании целого народа существовало определенное мнение насчет того, каким должен быть настоящий грифон.
Так вот. Орлейф Моро Готчок, которому и принадлежал этот револьвер – был грифоном. Но с точки зрения любого нормального грифона он находился на уровне курицы-несушки, которая каким-то образом научилась летать и даже обращаться с оружием. По своему росту и телосложению он заметно уступал самцам грифонов. Он казался куда более утонченным, предпочитая черный костюм с белой рубашкой военной форме Грифонской гвардии.
Что интересно – оперение у Орлейфа было серым. И можно сказать, что оно удачно контрастировало с его образом, в котором даже кобура для револьвера, подвешенная поверх его белой рубашки с воротничком смотрелась экстравагантно. Но огнестрельное оружие он всё же убрал, благо из-за двери высунулась мордочка профессора Фырцше.
-Познакомься, Стэйбл. Это Орлейф, я тебе про него рассказывал.
-Здрасьте, — грифон попытался пожать доктору переднюю ногу, но одернул себя и стукнул протянутое сжатой в кулак когтистой лапой. С медсестрами он вел себя галантно. Редхарт даже зажмурилась от удовольствия, когда он поцеловал её правое копытце.
-Итак-с, — грифон приосанился и победоносным взглядом осмотрел собравшихся. — вообще-то я приехал сюда в рамках концерта «Сувениры Эквестрии». Дамы, вот вам билеты за мой счет, — три серебряные глянцевые бумажки были положены на копыта обомлевшим медсестрам. Редхарт в долгу не осталась и чмокнула его в отполированный до блеска клюв.
-О, не стоит, — грифон продолжил: — насколько я понял, у доктора Стэйбла определенные проблемы с поиском нужной песни. Я ношу в своей голове вагон из национальных музыкальных архивов и маленькую тележку зарисовок и импровизаций.
Грифон сверкнул глазами.
-Грубо говоря – я и есть музыка. А теперь несите мне свою забытую симфонию. Да, подождите! – он воскликнул это прежде, чем Стэйбл убежал за шкатулкой: — насколько важна вам эта песня?
-Ну… — Стэйбл смутился. — От неё зависит жизнь Скрю, и…
-Тривиально. Кто такой Скрю? – полюбопытствовал Готчок.
-Она. Она — Скрю, и она — тяжело больна. Это долго объяснять.
-О, так я спасаю даму. Нетривиально, — грифон задумчиво кивнул. — Несите.
Однако поиски Орлейфа заметно затянулись. Пытливый грифон слушал перестуки колыбельной шкатулки снова и снова, при этом его острый коготок отбивал ритм. Немолодой грифон задумчиво кивал головой, говорил: «Да, да» и снова уходил в себя.
-Так надо, — пояснил Фырцше. — Готчок славный малый, и сейчас он вытаскивает из своей головы всё, что знает об этой мелодии.
И Готчок заговорил как заведенный:
-Последовательное использование нонаккордов. Музыкант на редкость одаренный, но нотную грамоту не знал, насколько я. Стиль игры современный, близок к минимализму, но этой мелодии много лет. Десять лет, Фырцше?
-Двадцать.
-Двадцать, — кивнул грифон. — Первые минималисты появились сравнительно недавно — лет пять или шесть тому назад. А невежды до сих пор считают «Копыта на мостовой» гениальным произведением.
-Кстати, а эту песню всегда так называли? – невзначай поинтересовался профессор.
-Как только её не называли, — щелкнул клювом Орлейф.
-О, так Скрю — дочка музыканта, да? – в разговор влезла Редхарт. Глаза белоснежной пони горели от любопытства. — Наверное, ей дали какое-нибудь крутое имя при рождении. Скрюллекс, например.
-Хм, — грифон нахмурился, — а я могу её увидеть?
Посмотрев на врачей, он уточнил:
-Скрю. Это же её шкатулка, верно?
Кобылка послушно присела, глядя снизу вверх на лицо грифона. Орлейф Моро Готчок подошел чуть поближе, и она отступила. Её мордочка скривилась в угрожающей гримасе. Грифон ей не понравился, как и его когти, одним из которых он хотел прикоснуться к её гриве.
Она зарычала, и грифон убрал коготь.
-Это она, — прошептал он. Грифон выглядел взъерошенным и потрясенным. — Определенно, она. То есть… так похожа на неё.
-Неё? – уточнил Стэйбл. — Музыкант же был жеребцом? Или вы про её маму говорите?
-Музыкант? А, — грифон разочарованно вздохнул. — Увы. Скрю совсем на него не похожа. Может, только глазами. А вот на свою маму… Точнее, я думаю, что эта пони могла быть её мамой. Они похожи. И не только внешне.
-В каком это смысле?
-Она делала отличные музыкальные инструменты, — и Готчок тут же пояснил: — Мама Скрю. Но сходство явно не в этом.
Он заискивающе усмехнулся Скрю. Она в ответ подозрительно его обнюхала.
-У неё тоже не всё в порядке с головой.
Стэйбл нахмурился.
-Я думаю, это у них семейное, — заметил Готчок. — Хотя кто знает? Я настолько не уверен в том, кто чей родитель. Я даже рискну предположить, что эти пони и вовсе не были родителями Скрю. Я не знаю этого. Я никогда не видел её маму беременной. Никакого намека на толстый живот. Даже соленые огурцы не ела… наверное.
-И больше вы ничего не знаете, да?
-Больше ничего, — честно ответил грифон. — Двадцать лет тому назад они захотели уехать в Понивилль, и они уехали. И больше никто их не видел.
Стэйбл вздохнул.
-Пожалуй, мне надо еще раз поговорить с доктором Брэйнсом, — сказал он и устало смахнул копытом пот со лба.
-Сейчас пойдешь, жеребец? – понимающе спросила Редхарт, но Стэйбл покачал головой.
-Нет. Зайду вечером. Он сейчас занят. Работает.
-И нам не помешает немного поработать, — заметила Тендерхарт. — Наверное, там у входа небольшая очередь собралась.
Сестра подошла к двери, открыла её И тут же с грохотом захлопнула:
-Не помешает. Давайте мы немного поработаем, окей?
Дело близилось к концу рабочего дня, но пони и не думали заканчиваться. Только когда усиленный динамиками голос Редхарт объявил о том, что осмотр продолжится завтра, простоявшие весь день в клинике с громким негодованием разошлись.
-Извините! – на этом Редхарт отключила микрофон и покинула свой пост.
Стэйбл в этот самый момент стучался в кабинет главного врача. Услышав «войдите», он открыл дверь.
-Доктор Брэйнс?
-Стэйбл? Заходи, — кивнул ему земной пони. Брэйнс как раз собирался домой.
-Ты по какому-то делу? Давай быстрее, я спать хочу.
-Да, я хотел у вас спросить. Про Скрю.
-Ну?
-Вы говорили, что её нашел пони-лесник…
-Старина Штрудель, — земной пони накинул на себя куртку. Поверх своих седых растрепанных волос он натянул вязаную шапочку.
-Ну, он еще тогда немолод был, — заметил главврач, — а сейчас… ну, наверное, он еще на моих похоронах спляшет пони-польку, потому что он до сих пор где-то по лесу бродит и деревья сажает. Из всех Эпплов старее его только миссис Смит.
-А где он живет?
-В лесу, — просто ответил Брэйнс. — Точнее, вечерком он туда заглядывает. У него есть небольшой охотничий домик на отшибе… ладно, я не знаю, как до него добраться, но…
-Домик, — повторил Стэйбл.
Кажется, он догадывался. Благо рисунок Скрю остался при нем, на добрую память. Конечно, карта из него, мягко говоря, неважная, но некоторые закорючки были ему знакомы. А это значит, что дорогу он найти сможет
Проблема заключалась в другом. Древесные волки. Единорог помнил, чем закончилась прошлая встреча и не очень-то хотел повторить её плачевный результат. Магия была при нем, но её было недостаточно – недостаточно для Стэйбла. И он, прихватив с собой сумку, всё же решил навестить Фырцше и Готчока.
Грифон и старый единорог о чем-то оживленно спорили. Стэйбл стоял у двери, пока они вдвоем дружно на него не посмотрели и не спросили:
-Ну?
Стэйбл замялся.
-Мистер Готчок?
Грифон внимательно посмотрел на него сквозь серую челку, доходившую ему до левого глаза.
-Я могу одолжить ваш револьвер?