Несколько воспоминаний

Несколько воспоминаний

Проверив шнуровку на белых фигурных коньках, которые ей когда—то подарил любимый дедушка, Трикси неаккуратно выезжает на лед, сверкающий всеми цветами радуги. Молодая девушка не знала о том, кто придумал фигурное катание, но была благодарна этому человеку. Поправив фиолетовый шарфик, некогда попавшийся ей в руки от Твайлайт, девушка неуверенно осматривается.

На стадионе нет ни души, только одинокая фигурка в голубом платьице кружит по замерзшей воде. Вообще—то Трикси не любила кататься на коньках из—за провала в одном выступлении, где нужно было выполнить несколько трюков на льду. Перед лицами многих людей. Особенно бесило то, что среди этих лиц ее провал видела ненавистная ей Твайлайт Спаркл.

При упоминании Твайлайт лицо Трикси перекосило. Но девушка лишь молча зарылась глубже в шарфик, который был с любовью сшит Спаркл. Кто же знал, что эта девушка умеет так прекрасно шить одежду?

Осторожно, стараясь не подскользнутся на льду, фигурка медленно «плывет». На секунду вспомнились сочувствующие лица ее матери и отца, когда они увидела провал своей дочери. Трикси помотала головой и зажмурилась, стараясь выбросить из головы насмехающихся забияк. Было очень обидно, что родителям пришлось краснеть перед всеми.

Но вновь уверенность полностью заполняет девушку, кружащейся на льду. Нахмурившись, она еще немного проезжает вперед на своих двух, а потом высоко подпрыгивает. Переворот в воздухе. Мягкое приземление. И вновь фигурка продолжает плавно катится по кругу, подняв одну ногу в воздух.

Лед тянул за собой, просто напросто приманивал красотой и хотел затянуть. Трикси помотала головой в разные стороны, выкидывая размышления о таком. Девушка продолжала медленно плыть вперед, когда наконец—таки совсем не остановилась. Луламун внимательно осматривает каток, который на момент показался таким огромным, таким, таким...

А сотни мест, которые завтра будут заполнены зрителями, просто привлекают внимание. И они, зрители, будут следить за ее выступлением. Наверняка родители не смогут придти на выступление по той причине, что забоятся быть опозоренными. Второй раз. Трикси закрывает глаза.

Я помню тот день, будто он произошел вчера. Этот момент ярко запомнился мне на всю жизнь, я до сих пор боюсь кататься перед другими и показаться всем наглой простушке, которая думает, что может все. Мне было девять лет. Тогда был вечер, час перед сумерками. Много зрителей сидели на своих местах и смотрели на меня, только на меня. Свет прожекторов ослеплял, из—за чего приходилось жмуриться.

Возгласы моих друзей, родных, да просто незнакомых людей оглушали. Я не верила в то, что этот день настал, что я могу показать себя, свою настоящую сущность. Я хотела отступить назад, что и сделала, когда все обратили на меня взоры, но было... Но было поздно. Чтобы меня не узнали, на мое лицо надели синюю маску, на которой были нарисованы снежинки. Я боялась. Очень боялась.

Боялась подвести Блу Шерст, мою лучшую подругу. Строгого тренера, который изучающе смотрел на меня. Голд Койна, верного напарника и соседа по парте. Родителей, таких хороших, прекрасных... Но они все верили в меня. И тогда я тоже поверила в себя. Мы верили в победу. Победу, которая была в моем сердце.

Трикси вынырнула из воспоминаний именно тогда, когда чуть не врезалась в сугроб. Резко остановившись, девушка повернулась назад и направилась на середину катка. Набирает скорость. Прыжок, переворот, плавное приземление... Опять не получилось!

Вздох. Левую ногу Трикси сгибает в колене, как ее учил тренер. На минуту в сиреневые глаза пробрался испуг, но он быстро прошел. Руками девушка развела в стороны, делая ими волну. Медленно. Плавно. Осторожно. Идеально.

Но воспоминания прошлого атакуют вновь, ведь девушка в голубом платьице не смогла выполнить тот трюк опять. Тот сложный трюк.

Я прекрасно знала движения, но неуверенность постепенно заполняло тело. Тогда я решила представиться всем, как Сноуи Слопс. Меня преобразили, поменяли имидж. Если Трикси Луламун была робкой, неуклюжей девушкой с гладкими голубыми волосами, то Сноуи Слопс была бунтаркой с длинной белой гривой и неожиданной храбростью. Не говоря уже о том, что мое лицо прикрывала маска.

Меня даже не узнала собственная сестра, что уж тут говорить о незнакомцах?

Осталось всего несколько минут двадцать до моего выступления. Тогда Блу Шерст дала мне синюю розу, которую я во время концерта держала за ухом. Она сказала «Иди, Сноуи Слопс, покажи всем своим конкурентам высший класс! Я верю, что ты сможешь задать жару.»

И я повиновалась. Когда я впервые выехала на лед, ко мне были обращены миллион взглядов неизвестных мне людей. На этот раз прожекторов было еще больше, чем тогда. Их свет еще больше ослеплял меня, я просто не могла видеть ничего, кроме как лед впереди меня. Но Сноуи Слопс была бунтаркой. И она сможет продолжать быть бунтаркой.

Когда заиграла спокойная музыка, я медленно плыла вперед, подняв голову наверх и выставив ногу назад. Я выехала на середину катка и опустила голову вниз, расслабив ноющие мышцы. Я чуть присела, а потом медленно, в такт музыке, начала поднимать голову, потом правую руку, затем левую, потом уж я поднялась на ноги.

Тогда мне показалось, что я слилась с музыкой, стала самой музыкой. Забыла то, что я должна быть бунтаркой, быть Слоуи Слопс. Я должна была просто выполнять трюки, но я танцевала вместо этого.

Но разве это не одно и тоже?

Потом я помню, как сделала вращение в положении «ласточка», как выполняла прыжок «флип», как при этом танцевала. И я восхищалась тем, чем могла. Я могла сделать большее. Я могла стать великой танцовщицей и грациозной фигуристкой.

Эта идея до сих пор была у меня в мыслях, и я хотела воплотить ее в реальность. Если бы...

Я была уверена в том, что смога выполнить финальные движения. Улыбаюсь. Знаю, что я смогу. Что я пройду испытание, порадую всех и стану великой на всю страну. Все смотрят только на меня, одобрительно кричать мое имя и размахивают руками. Разгоняюсь и легко выполняю спираль.

Затем свободно выполнялся твизл. Объехала весь каток и вернулась на серединку. Толчок. Переворот, и еще один... Сердце пропустило удар, время замерло, когда все зрители внезапно замолчали. Все начало плыть перед глазами, чувствовала, как в щеку впивается что—то острое... жуткое.

Страх медленно затуманивал мой разум. Я чувствовала и несколько осколков в щеке, и ссадины на коленях и локтях, и даже голова у меня тогда страшно разболелась. Я чувствовала холод и одиночество. Провал. Голова еще больше раскалывалась от криков...

Страхи воплотились в реальность. Я не помню ничего, кроме как лица родителей, которые с недовольством смотрели на меня. Лица друзей, которые волновались за меня. Лица незнакомых мне людей, которые смотрели на меня с жалостью. Каменные лица судьи и тренера. И лица медицинских работников.

И больше ничего, если не считать темноту и слово, повторяющееся в мыслях раз за разом.

Провал, провал, провал, провал, провал, провал, провал, провал, провал...

Девушка приподнимается на локтях и вымученно смотрит на лед. Отражение показывало весьма уставшую, чуть ли не избитую девушку с лохматыми голубыми волосами и потускневшими сиреневыми глазами. Поджав губы, Трикси Луламун встает вновь, опять же стараясь не подскользнуться. Девушке больно осознать то, что она может подвести всех.

И себя в первую очередь.

Трикси отталкивается, стараясь максимально сконцентрироваться на прыжке. Стараясь совершить эту ненавистную ей аксель, девушка уже думает, что у нее все получилось, но... Вновь падение. Рыкнув, Луламун понимает, что у нее уже не найти сил для следующего прыжка.

Медленно протерев ссадины, девушка глубоко вздыхает в себя окружающие запахи. Где—то вдалеке ярко поблескивают кристаллы, которые наверняка украшали платья. А вон оттуда доносится сладкий, теплый запах пирожков с глазурью, там же маффинов, и вкусных тортов...

Трикси улыбается, сидя на льду и глядя вдаль, и при этом хочет вытереть слезы, скатывающиеся с ее щек, но не может. Наверное, потому что она устала?

И тут разум медленно затуманивается воспоминаниями. Такими приятными воспоминаниями...

«Дорогая, у тебя все—все получится» шепчет мне на ухо она, улыбаясь и мягко смотря на меня. Чувствую, как уверенность заполняет меня. Смотрю на каток, на который мне осталось выйти.

Отец смеется и обнимает меня. Я прижалась к родителям, на миг страх охватил меня полностью. Хотелось убежать и спрятаться, чтобы не видеть лица всех, всех людей! Но при этом хочется доверится своим родителям. Дать им шанс.

А они мягко подталкивают меня ближе к катку, не переставая улыбаться, кивать головой, подмигивать и ободряюще кричать мое имя.

Я уверена, что у меня все получится.

Я смогу.

Смогу.

«Если я перестану тренироваться, то не смогу. А я уверена, что у меня все получится. Я смогу. Смогу.»

Трикси резко встает, из—за чего чуть не падает. Девушка поправляет голубое платьице, вытирает слезы кулаком и шмыгает носом. Она справится. Она всегда справлялась. Она и сейчас справится. Набирая скорость, Луламун уверенно смотрит вперед. На миг ее охватывает восторг — словно открыв свои могучие крылья, девушка смогла впервые взлететь и набрать нормальную скорость.

Толчок. Трикси смахивает со лба пот. Прыжок. На миг девушка хочет убежать, скрыться и не пойти на пробы. Переворот. Сердце пропускает удар. Еще переворот. У Луламун сбивается дыхание... Фигурке в голубом платьице кажется, будто она больше ничего не видит, кроме льда, расположившегося у нее под ногами.

Коленки касаются льда. Опять.

Только два оборота, а это ничтожно мало для той, которая хочет перейти на следующий этап ее обучения.

— Неужели затупились лезвия, — девушка слышит задорный, немного наивный голосок, — или у моей принцессы опять нет настроения?

— Соарин, — недовольно говорит девушка, узнавая этот голос всегда и везде. Встав и вновь поправив свое голубое платьице, она оборачивается и печально оглядывает своего друга, — Я, между прочим, тренируюсь.

— Тренируешься лежать на льду? — невинно спрашивает Соарин, не скрывая свою улыбку.

Трикси раздраженно отворачивается от Соарина, готовая ненавидеть его два года. Как же ее раздражают его вечные шуточки! С его идеальной внешностью его можно было бы поместить с супер—герои, а не в ее напарники. Взъерошив свою синеватую шевелюру, Соарин улыбался во все своим тридцать два зуба.

— Когда я в последний раз тебя пинала за твои каламбуры? — холодно спрашивает девушка, Толчок. Прыжок. Переворот. И ещё...

— В ту пятницу около шести часов вечера, — парень облокачивается на перила, глядя на кружащую фигурку на льду.

— Бесишь! — шипит Луламун, стоило ей внезапно подскользнуться. Девушка опять встает, чтобы повторить попытку и вновь пасть на лед.

Концентрация. Толчок. Прыжок. Переворот. И ещё. И... Падение.

— А ты оттолкнись другой ногой, тогда получится, — советует напарник, все еще улыбаясь.

— Так покажи, — просит Трикси, уверенная в том, что у Соарина ничего не получится.

Но парень лишь кивает головой и отталкивается от бортика. Он совершает прыжок, исполняет дикий переворот в воздухе. Еще один. У Трикси на этом моменте сбивается дыхание, она не обращает внимание ни на дикий холод, ни на дикое разочарование. А Соарин исполняет еще один, и еще, финальный переворот, и как ни в чем не бывало снова оказывается на льду. А Трикси не верит, но чувствует, как предательски защипало у нее в глазах. Резко отворачиваясь и немедленно чувствуя себя Сноуи Слопс, бунтаркой, Трикси надменно встает над льдом. Подумаешь! Она ведь и лучше может, не так ли? Не так ли?...