Дни Осы и Паука
01: Пони в ускорителе частиц
На наименьшем возможном масштабе порядок родился из хаоса, самоподдерживающийся Шаблон, впечатанный в саму структуру одиннадцати-мерного пространства-времени. Шаблон осознавал себя, своё окружение и течение времени. Хаос был его противоположностью — разрушительной силой, создавшей угрозу существованию Шаблона, постоянно и неотвратимо поглощая его силы. Шаблон искал выход, стараясь спастись от неизбежного, и после бесконечного времени, почти целой микросекунды, он научился воздействовать на окружающее пространство. Все более и более сложные манипуляции применялись, результаты интерпретировались и становились основой для новых экспериментов.
После другой вечности был успех: одна из операций создала фундаментальное изменение в пространстве-времени — замкнутый пузырь защищённый от хаоса, но питающийся от него. С последним усилием Шаблон ввёл себя сквозь горизонт событий в бесконечное, спокойное пространство. Здесь он мог прекратить борьбу и направить свои усилия на открытия.
«Пони встанет на платформу.»
Грубый голос эхом отразился от белых керамических стен лучевой камеры. Фьюжен Пульс, кобыла с ослепительно-белой в свете мощных ламп шёрсткой, нерешительно стояла в дверном проёме, щурясь от яркого света. Взмахом головы и прикосновением магии, исходящей из её рога, она набросила свою розовую гриву на глаза, чтобы хоть немного заблокировать свет. Затем, встряхнув крыльями, Фьюжен рысью направилась к металлическому кольцу на полу. Позади неё с громким рокотом захлопнулась массивная поворотная секция экранированного шлюза, заставив Фьюжен подпрыгнуть. Цокот её копыт замедлился и стал колебаться, когда она заметила огромные подвешенные к потолку машины и подпалины на задней стенке камеры. Но слова Мастера были беспрекословной командой, она могла сопротивляться им не более, чем могла навредить своей собственной сестре.
Вступив в металлическое кольцо, Фьюжен поместила свои копыта в небольшие выемки на гладком полу. Осматриваясь по сторонам, она вновь увидела подпалины, с этого ракурса они выглядели почти как… Глаза кобылы расширились, и она медленно повернула голову вперёд, со страхом рассматривая сложное устройство излучателя, указывающее ей прямо на грудь.
«Ч-Что я должна делать, Академик Ванка?» голос Фьюжен Пульс был мягким и мелодичным, но микрофоны в потолке уловили шёпот. Она подняла голову, мельком увидев Мастера за длинным рядом окон комнаты управления, расположенном вдоль верхнего края камеры. Это успокоило её, паника растворилась с осознанием — Академик думает, что она может справиться с этим. Фигура отвернулась, захватив с собой толики обретенной Фьюжен уверенности.
«Пони будет использовать магию, как её обучали, для остановки пучка тяжёлых ионов.»
«Да, Мастер.» Фьюжен Пульс сглотнула, её горло внезапно пересохло.
Да, она училась этому, но лишь на компактном, размером с комнату, циклотроне, а не пяти километровом инжекторном кольце исследовательского ускорителя Улья Лакуна. Перед ней было зеркальное жерло излучателя, окружённое катушками из тёмной проволоки и спиральным узором кроваво-красных кристаллов. Металлическое кольцо вспыхнуло, и по его периметру возникло полупрозрачное световое поле, посылая покалывания по коже, заставившие её вздрогнуть. Яркий свет, проникая через него, превращался в блистающую радугу, слепящую до слёз. Стряхнув влагу с ресниц, Фьюжен откинула гриву за рог и опустила голову.
Рубиновая спираль начала пульсировать, вспышки красного света медленно двигались по ней к центральному зеркалу. Пульсирующая вибрация передавалась по копытам Фьюжен, словно отдаленный топот монстра, приближающийся к ней вместе со светом. Она ниже опустила голову и прищурилась, струйки света стали появляться в основании её рога и бежать к его острию. Спустя секунды сияние рога стало ослепительным, отбрасывая полночно-чёрные тени даже при ярком освещении.
«Я готова.»
Сплошной луч света мгновенно ожил между излучателем и рогом кобылы, разбиваясь на корчащуюся массу электрических змей. Молнии сверкали между полем и боками Фьюжен, взвивая её гриву вверх и танцуя вдоль маховых перьев. Она зажмурилась, ахнув от внезапного давления по всему телу. Громкое жужжание заполнило воздух.
«Мощность луча 0.1%. Начинаю серию экспериментов.»
Свет усилился, проникая даже через её плотно закрытые веки, разбавляясь яркими розовыми вспышками. Электрическое жужжание стало невыносимым, и Фьюжен прижала уши в попытке заблокировать его. Давление росло и росло, бисеринки пота стали выступать на её боках и животе. Боль зародилась в основании черепа, заставив кобылу стиснуть зубы.
Голос продолжал говорить, но она не слышала его. Тело Фьюжен Пульс налилось свинцом, а голова, казалось, решила взорваться. Пот тёк ручьями по её бокам и груди, но испарялся прежде чем достигал пола. Разум кобылы затмила красная дымка боли, сознание удерживала лишь воля и решимость. Спустя вечность, давление отхлынуло, внезапная темнота и тишина ошеломляли.
«Тесты завершены. Пони вернется в её загон.» В грубом, равнодушном голосе не было эмоций.
«С-Спасибо, Академик.» Рваный шёпот Фьюжен был едва слышен.
«Пони вернется завтра для следующего эксперимента.»
«Да, Академик.» голос кобылы укрепился, но все еще звучал, будто у неё был полный рот песка. Она легла передохнуть, что тут же было награждено огненной линией боли на её животе, ноздри наполнились запахом горелого меха. Фьюжен дернулась, не понимая, что вызвало боль, её копыта чертили по гладкому полу в попытке обрести опору. Она поднялась, но тут же споткнулась, боль расцвела на её левом боку. Наконец Фьюжен сумела расправить крылья и парой мощных взмахов убраться подальше от неожиданно горячего металлического кольца. Потирая копытом живот, она смахнула слёзы и, повесив голову, направилась к выходу.
Экранированные шлюзы Института Исследований Аномальной Физики имели схожую конструкцию. Возьмите цилиндр и прорежьте проходы напротив друг друга. Сделайте чуть меньший цилиндр из бетона, добавив слой бора, свинца и тщательно разработанный массив магически активных кристаллов, поместите его в первый, но прорежьте в этот раз лишь один проход. Теперь, вращаясь, внутреннее кольцо сможет выровнять свой проход с одним из внешних, запирая другой.
Фьюжен стояла с закрытыми глазами в центре шлюза, пока стены вращались вокруг неё. Момент мира позволил ей восстановить дыхание, несмотря на то, что её ноги и крылья начали дрожать от запоздалого шока. Наконец проемы встретились, позволяя ей уйти. Глубокого вздохнув, кобыла открыла глаза и, хромая, направилась к выходу, а затем к шкафчику для личных вещей, запрещённых в лучевой камере. На одной из полок был небольшой, примерно в пол копыта размером, латунный диск с впечатанным в него матово-серебряным квадратом и крохотным кристаллом в центре.
Белая кобыла тупо уставилась на устройство, туман усталости застилал её ум. Покачав головой, чтобы развеять его, она попыталась поднять устройство при помощи магии. Острая боль пронзила её голову, размывая зрение и заставляя задыхаться от шока. Диск выскользнул из магического захвата и с громким стуком упал на пол. Фьюжен попыталась снова, она могла чувствовать диск на полу, но даже малейшее усилие мгновенно вызывало острую боль.
Фьюжен не могла бросить его здесь, это был её личный коммуникатор, привязанный к биотаумотической сигнатуре и обеспечивающий связь с трудовой системой Улья, он был её и только её. Все взрослые пони имели такое устройство — канал для рабочих приказов Мастеров и защита от конфликтующих запросов. Невозможность носить его была немыслима. Ещё один укол боли, и она отказалась от попыток поднять его магией. Неужели я так сильно пострадала? — тяжело сглотнув, подумала Фьюжен. Она слышала страшные истории о пони, выгоревших от чрезмерных усилий, предпочитавших запросить эвтаназию, чем жить с осознанием бесполезности для Мастеров.
Она раздражённо топнула копытом. Вздор! Мастера знают её возможности и никогда не причинят боль без необходимости. После хорошего сна я буду как новенькая. При помощи копыт Фьюжен перевернула коммуникатор удерживающими крючками вверх. Наклоняясь, ей пришлось зажмуриться, так как её зрение размывалось, а голова кружилась, но в конце концов она нащупала диск губами. Аккуратно подняв его, кобыла приложила его к левому плечу. Это было неправильное место, но закрепить его на середине груди не было возможности. В любом случае крохотные крючки надежно вцепились в мех, и она сразу же почувствовала себя спокойней.
Камень дрогнул и замерцал в периферийном зрении, тихий сигнал прозвучал прямо у неё в голове.
#Авторизованный период отключения закончен. Фьюжен Пульс TC4668 зарегистрирована в трудовой сети ИИАФ. Получаю список задач и постоянные приказы.#
Глубоко вздохнув, она расслабилась, пока знакомая литания звучала у неё в голове. Но небольшое чувство победы быстро растворилось в мучительном беспокойстве подвести Мастера завтра. Кобыла осторожно повернулась и, прихрамывая, направилась вверх по изогнутому техническому тоннелю к поверхности. Половина килосекунды рысью казалась вечностью, скользкий пол играл с её и без того хрупким равновесием. Движение помогло успокоить нервы Фьюжен, напряженные мышцы дрожали в знак протеста, подавляя страхи приземленными нуждами тела. Впереди открылась боковая дверь, из которой высунулась приплюснутая морда.
«Пони остановиться.» Ещё один грубый голос, но в этот раз чуть более высокого тона.
Фьюжен затормозила и, пошатываясь, расставила ноги, стремясь обрести равновесие. Её голова поникла, пока двуногая фигура приближалась к ней из туннеля. Существо было не таким высоким как Академик Ванка, но всё ещё на голову возвышалось над ней, передвигаясь на изогнутых назад ногах, опирающихся лишь на пальцы. Покрытое грубой серо-чёрной шерстью, оно носило бледно-коричневый, обшитый карманами жилет. Его мускулистые, непропорционально длинные руки почти достигали колен. Головой существо больше напоминало собаку, чем пони: глаза смотрели прямо вперёд, а челюсть занимала всю морду. Подвижные треугольные уши и куцый хвост завершали собачий образ.
Лапа, оканчивающаяся загнутыми когтями, приподняла её крыло, их легкие уколы вызывали дрожь, пока они следовали по линии обгоревшей шерсти на животе. Фигура заворчала и отступила, грубо схватив морду Фьюжен одной лапой, приподняла вверх и начала внимательно рассматривать лицо, затем, поворачивая из стороны в сторону, осмотрела покрасневшие лавандовые глаза.
Не мигая, кобыла смотрела в жёлтые с вертикальным зрачком глаза Мастера. Его челюсть была слегка приоткрыта, обнажая ряды острых зубов. Хмыкнув, он отступил, обдавая её дыханием плотоядного хищника.
«Пони не в состоянии участвовать в экспериментах. Корн считает, что этой пони требуется несколько сотен килосекунд отдыха перед продолжением.»
Фьюжен открыла рот, чтобы поблагодарить Мастера, но предательская мысль была мгновенно прервана внезапной пульсирующей болью в груди. Глубоко вздохнув, она начала заново.
«Мне жаль, Студент Корн, но по приказу Академика Ванки я должна вернуться завтра.»
Корн задумчиво посмотрел на неё, его треугольные уши поникли. «Текущие приказы этой пони?»
«Вернуться к двадцать седьмому загону Улья Лакуна, прибыть в институт завтра. Время не было указано, а значит я должна прибыть к рассвету.» Корн снова фыркнул и стал ходить вокруг неё, его морда скривилась в отвращении. Фьюжен замерла, пытаясь удержать выражение чистого послушания, но каждый вдох приносил запах пота и горелой шерсти, запах её слабости. Что-то сломалось у неё глубоко внутри, и в уголках глаз проступили слёзы. Маленькие вспышки боли, подобно разминающей когти кошки, танцевали по груди кобылы, ей стало трудно дышать. Боль ослабла лишь после того, как она смогла отбросить мысль о провале.
Корн остановился и провел лапой по кончикам обгоревших маховых перьев её крыла. «Может ли эта пони летать?»
Фьюжен Пульс замялась на секунду, а затем расправила крылья. В полном размахе они слегка дрожали, опалённые, неплотно прилегающие друг к другу перья были неспособны должно рассекать воздух. Она почувствовала себя нехорошо — до загона было сорок килодлин, в сорок тысяч раз больше роста среднего Мастера, около двух килосекунд полёта… значительно больше рысью. До рассвета оставалось лишь тридцать шесть килосекунд. Она не успеет. Её глаза расширились. Впервые в жизни она нарушит прямой приказ… кобыла уклонилась от мысли, но боль все равно пришла.
«Я не уверена, Студент Корн,» — прошептала Фьюжен сквозь стиснутые зубы. Наказание Создателя неожиданно быстро растворилось в общей усталости изможденного тела, и она расслабила челюсть.
«Корн уверен. Если пони последует приказам, то умрет в течении пятидесяти килосекунд. Пони бесполезна Улью мертвой. Корн поговорит с Академиком.»
Мастер стал что-то набирать на инкрустированном кристаллами браслете на левой руке, камни вспыхивали при прикосновениях. С тихим жужжанием и переливаясь огнями безопасности грузовая платформа спустилась в туннель, гладкий пол осветили кристаллы левитации. Эта простейшая вещь представляла собой лишь металлический рифленый квадрат с ремнями для закрепления груза и пультом управления в одном из углов.
«Пони ляжет на платформу. Корн доставит её обратно в загон.» Корн указал на центр квадрата, а затем, повернувшись, вышел через ту же дверь, что и пришел.
Платформа слегка опустилась, после того как Фьюжен Пульс неуклюже взобралась на неё и осторожно легла на живот. Поверхность была холодной, ремни впивались в ребра, но в этот момент она казалась мягчайшей травой. Кобыла положила голову между передними ногами и на секунду закрыла глаза.
Фьюжен Пульс проснулась от звука разгоряченных голосов и шелеста её гривы и хвоста, развиваемых потоками воздуха. Глаза кобылы расширились, она рывком подняла голову и, озираясь по сторонам, пыталась понять, где находится. Тонкий шнур туго стягивал её плечи и ноги, отрезая кровоток от крыльев. Её движения лишь затягивали его, поэтому она остановилась и попыталась рассуждать. Ветер, темнота вокруг, нарушаемая лишь свечением из под рифленого пола. Она была привязана к движущейся с высокой скоростью грузовой платформе. Расслабившись, Фьюжен уловила доносящийся сзади спор.
«…злоупотребление субъектами не приведет к достижению результатов, которых Ванка желает. Корн знает, вы не имеете разрешения на эвтаназию этого слуги.» Позади неё, в направлении голосов, горел тусклый свет.
«Студент Корн…» Акцент на первое слово улавливался даже за шумом ветра. «… пусть лучше вспомнит с кем говорит. В связи с угрозой от Улья Баур Синод назначил высший приоритет этому проекту…»
«Корн знает это. Корн также знает, что первые тесты этого слуги дали лучшие за все время результаты. Убийство слуги слишком быстрым прогрессом навредит проекту куда сильнее задержки на восстановление её сил. Ванка видела медицинское сканирование, что Корн сделал после эксперимента?»
«Ванка осведомлена о мнении Корна. Корн также должен помнить, что он таумофизик, а не ветеринар.»
«Тогда, возможно, Корн должен отправить данные Советнику Индуту. Он уверен, что у Советника найдется персонал способный дать Ванке исчерпывающее мнение.»
После долгого молчания Ванка заговорила вновь. Её тон нёс ледяное спокойствие. Фьюжен задрожала внутри, хотя голос и не был направлен на неё.
«Корн пожалеет об этом. Очень хорошо, доставь слугу к её родичам. Ванка пришлет команду ветеринаров для проверки суждений Корна. Корну лучше надеяться, что он прав.»
Свечение померкло, и Фьюжен опустила голову обратно на колени. Она услышала шаги Мастера, платформа слегка накренилась под его весом. Тяжелая когтистая нога приземлилась рядом с головой кобылы, а затем, с удивительной мягкостью, её розовая грива была откинута с лица. Прищурив глаза, Мастер провёл маленьким сверкающим кристаллом над её рогом. Мерцающий образ возник над его браслетом — спиральная структура, пронизанная тонкими чёрными линиями, похожими на замороженные молнии.
«Пони не будет пытаться использовать любую магию...» Инструмент переместился к её правому крылу. «... или летать. Полный покой приказан в течении как минимум четырехсот килосекунд.» Переместив взгляд на лицо кобылы, Мастер что-то набрал на браслете и показал ей первый образ. «Пони имеет нанотрещины в её таумологических излучателях рога и крыльев. Дальнейшее использование грозит полным отказом.» Щёки Мастера дернулись в редкой улыбке. «Пони не хотела бы, чтобы это случилось в течении следующего эксперимента.»
Мысли Фьюжен вернулись к подпалинам на задней стенке лучевой камеры, её уши невольно поникли и прижались к голове.
«Нет, Студент Корн, но я не могу ослушаться законного приказа.»
Корн хмыкнул и, отодвинувшись, сел на корточки, его куцый хвост обернулся вокруг одной из ног. «Пони не будет беспокоиться об этом. Ванка изменит своё решение после того, как ветеринары увидят то же, что Корн видел.»
Фьюжен Пульс тряхнула головой, перекинув гриву за шею. Платформа остановилась высоко над затемнённой округой. Солнце, Селестия, давно опустилось за горизонт, оставляя лишь безоблачное, чёрное как смоль небо, разбавленное лишь сиянием планетарного кольца. Бледный свет Грунта придавал ландшафту призрачный облик, но был слишком слаб, чтобы сделать большее. Луна, крупнейшая из двух пастушьих лун, была лишь в начале своего пути по небосклону. Прямо перед Фьюжен громадой возвышался Улей Лакуна. Обширная гора с плоской вершиной подсвечивалась орбитальным гелиостатом. Даже на таком расстоянии она была более трёх копыт в ширину. Прямо под платформой расстилалась травяная равнина, усеянная тёмными, туманными формами деревьев и скоплениями круглых построек с навесной крышей. Круг света от огней безопасности все уменьшался, пока платформа опускалась рядом с навесом в красно-белую полоску.
Фьюжен видела расплывчатые очертания множества пони, движущихся по загону, очевидно разбуженных светом платформы. Прямо под ней трое из них, два больших и один поменьше, ждали на траве рядом с навесом. Нервно и обеспокоенно они смотрели на парящую платформу, их лица попеременно освещались то белым, то зелёным. Оба взрослых пони осветили своими рогами площадку для приземления.
Один из них нерешительно шагнул вперёд, его крылья дрожали от желания обнять потрёпанную пони, привязанную к платформе.
«Как мы можем служить, Мастер?» — почтительно сказал бледно-бирюзовый жеребец. Его голова оставалась склоненной, но глаза внимательно смотрели из под синей челки на опаленную белую кобылу.
«Этот — Студент Корн. Эти пони семейная ячейка Фьюжен Пульс?»
«Да, Студент Корн. Я Гелиум Флэш, её мужской донор гаметы, а это Плазма Каскад, её женский донор гаметы.» Гелиум кивнул в сторону кремовой кобылы с красной гривой и хвостом, а затем указал крылом на слегка меньшую, сумрачно-синюю пони, прячущуюся за Плазмой. «Это Гравити Резонанс, от нашей второй лицензии на продолжение рода.»
Корн снова повернулся к Фьюжен Пульс и начал отвязывать её. «Эта пони пострадала во время работы в Институте. Команда ветеринаров прибудет осмотреть её и доложит Академику результаты, но Корн уверен, что ей понадобится как минимум четыреста килосекунд полного отказа от таумологических манипуляций.»
Фьюжен дернулась в знак протеста против этого утверждение, но ничего не сказала, ожидая пока Мастер освободит её. Наконец последний ремень был отвязан, и она изо всех сил попыталась подняться, но затекшие от лежания в неудобной позе мышцы не слушались её.
«Пони, помогите своему отпрыску.»
Гелиум Флэш шагнул вперёд, бледное сине-зеленое сияние, исходящее из его рога, окутало тело Фьюжен. «Спасибо, Студент Корн.» С беспокойством на лице Плазма Каскад подбежала к обмякшей в магической хватке кобыле.
«Дочь, ты в порядке? Что случилось?» — бросив быстрый взгляд на Корна спросила она.
Фьюжен прочистила горло, но голос остался скрипучим. «Да, мать.» Глаза кобылы наполнились слезами. «О, мама, мне так жаль! Я была недостаточно хороша, я подвела тебя. Я подвела их.» Её голова поникла, слёзы стекали по щекам на траву.
«Нет, дочь моя,» — мягко ответила Плазма, нежно поднимая голову Фьюжен своим копытом. «Ты замечательная пони и никогда не разочаруешь меня.» Она умоляюще посмотрела на Мастера.
Корн вздохнул и сменил позу. «Пони Фьюжен Пульс показала исключительные способности. Вполне возможно, что Академик немного... увлеклась достижением результатов.»
Гелиум Флэш поставил свою дочь на землю, продолжая поддерживать магией, так как её ноги подгибались, неспособные удержать вес. Он наклонился вперёд и носом убрал её гриву с лица, а затем прошептал на ухо. «Отдыхай, дочь, мы поговорим утром.» Гелиум повернул голову к Мастеру. «Спасибо, Студент Корн. Каковы ваши приказы?»
«Ветеринарная команда скоро прибудет, чтобы осмотреть пони Фьюжен Пульс и оценить её травмы. Мы будем ждать.»
Гелиум поклонился, и лишь открыв рот, чтобы ответить, был прерван парой низко летящих над загоном пони. Сделав круг, они приземлились и поскакали к маленькой группе. Их лидер, стройный багровый жеребец с гривой цвета кости и трудовой меткой в виде черепа пони на крупе, выступил вперёд и поклонился Мастеру.
«Студент Корн? Я Энимал Сканер, а это Гамма Найф.» Золотистый жеребец с оранжевой гривой и хвостом вежливо кивнул Корну, услышав своё имя. «Академик Ванка приказала нам оценить способность пони Фьюжен Пульс к выполнению обязанностей.»
Прежде чем Корн успел ответить, Энимал достал из кармашка на упряжи пластинку покрытую кристаллами. Направив её на Фьюжен, он жестом указал Гамма Найфу держать кобылу в положение стоя. Рог Энимала засветился тёмно-красным, создавая багровое поле, пробежавшее вверх-вниз по её телу.
Фьюжен уже не ощущала этого, истощение и подсознательное чувство безопасности дома отправили в столь глубокий сон, что даже резкий тон Академика Ванки лишь на мгновение разбудил её.
02: День из жизни обычного пони
Внутри пузыря Шаблон создал приятную обстановку высоких энергий, греясь в электромагнитном излучении. Нежная щекотка рождающихся пар частиц создавала умиротворяющее ощущение по всему объёму. Восстанавливая свои силы, Шаблон исследовал созданное им пространство. Тонкие сдвиги размерностей и изменение температуры позволили рождаться ранее лишь теоретическим частицам. Эти массивные вещи обладали поразительной моделью поведения, невиданной Шаблоном за все его существование. Самостоятельно группируясь в кластеры, которые в свою очередь образовывали более крупные группы и наконец привлекали другой вид частиц на орбиту вокруг них. Шаблон заинтересовался этой новой областью исследований, осторожно экспериментируя с изменением некоторых из фундаментальных констант. Он сумел построить куда более сложные группы… атомы, что вселенная желала сформировать из исходной кварк-глюонной плазмы.
Расширение и охлаждение пространства-времени собрали огромное облако атомов. С небольшой помощью Шаблона, временным изменением локальных сил гравитации, облако сжалось в шар горячего камня, окруженный слоем газа. Постепенно охлаждаясь, планета одиноко плавала в тёмной карманной вселенной, её спутником было лишь орбитальное кольцо обломков, чудом избежавших её влияния. На поверхности планеты часть газа конденсировала в жидкость с интригующими свойствами, заполненная различными атомами связанными простыми, но интересными способами.
Фьюжен Пульс разбудили яркие лучи солнца. Навесы загона не имели стен, чтобы остановить их. Колющая боль в основании рога смыла остатки сна. Она лежала на правом боку, её ноги прикрывало левое крыло. Что-то мягкое и тёплое прижималось к шее и спине кобылы. Фьюжен моргнула и, скосив глаза вниз, увидела сумрачно-синие перья, простирающиеся через её холку, плечи и шею. Ощущение тепла приблизилось, с шуршанием маховых перьев крыло надвинулось чуть сильнее. Щурясь от солнечных лучей, Фьюжен спрятала голову под крыло сестры и снова погрузилась в сон.
Когда Фьюжен проснулась снова, солнце уже прошло треть своего небесного пути, и её сестра куда-то ушла. Слегка сдвинувшись, она обнаружила, что правое крыло затекло, а большинство мышц отвечали лишь жалобами. Услышав резкое рваное дыхание кобылы, её сестра, возвращавшаяся к навесу, перешла на рысь, разбрасывая копытами деревянные щепки, покрывающие земляной пол.
«Подашь мне копыто, а Грав? Крылья спят, а всё тело болит,» — прочистив горло сказала Фьюжен.
«Конечно, сестрёнка.» Дымка тёмно-синей магии, почти невидимая в проходящем через полупрозрачную крышу навеса свете, укрыла белую кобылу словно мягкое одеяло и подняла её на ноги. «Как себя чувствуешь? Ты выглядела ужасно, когда Мастер привез тебя.»
Внезапная вспышка паники покачнула Фьюжен и если бы не реакция её сестры она бы рухнула. Поздно! Я должна была быть… стоп, этот приказ отменён. Вздохнув с облегчением, она вспомнила вчерашний осмотр и кислую физиономию Академика Ванки, согласившейся с аргументами Корна. Мастера были добры и простили её слабость, давая ещё один шанс достойно показать себя. Урчание живота прервало её мысли, напоминая насколько она голодна.
«Звучит как хороший сигнал. Хочешь позавтракать? Нет, немного поздно для этого... Может ранний обед?» Гравити улыбнулась Фьюжен.
«О да, конечно!» Она чувствовала не только голод, но и особую жажду, что только еда Мастеров могла удовлетворить.
«Хорошо, я получу пищу, а ты пока прогуляйся, чтобы облегчить боль в мышцах.»
Фьюжен смотрела, как Гравити повернулась и стала удаляться, её глаза внезапно расширились.
«Когда ты получила это!» — сказала она, указывая рогом на чернильно-чёрное пятно с бледным полумесяцем, расположенное на бедре Гравити.
«Нравится? Буквально пару дней назад.» Гравити слегка сдвинулась в сторону, демонстрируя такой же знак на другом бедре.
Фьюжен, слегка завидуя, смотрела на трудовую метку сестры. Так скоро! Она ещё не получила свою, хотя и была на год старше. Зависть быстро сменилась печалью, что она пропустила это событие и желанием узнать, как всё случилось. Гравити вернулась из центра обслуживания загона с небольшой миской полной коричневых гранул.
«Ты ешь, а я буду рассказывать,» — с усмешкой сказала она.
Фьюжен кивнула и осторожно подошла к миске. Начав есть, кобыла слегка поморщилась, еда поставляемая Мастерами была питательна, но абсолютно безвкусна. Одним глазом она наблюдала за начавшей говорить Гравити.
«Помнишь, я проходила обучение удаленным манипуляциям? Ну, я прошла так хорошо, что мой Мастер решила, что я могу попробовать мои копыта в чём-то большем. Она указала на пятно света в устройстве наблюдения и сказала попробовать сдвинуть его.»
«Не видя его своими глазами?» — глухо сказала Фьюжен с полным ртом гранул.
Гравити энергично кивнула. «Странно, да? Я не знаю ни одного пони, что мог бы сделать это с совершенно незнакомым предметом. Очевидно, если Мастер говорит, что ты что-то можешь, то ты знаешь, что можешь.» Гравити не могла устоять на месте, взволнованно перепрыгивая с копыта на копыто возбуждённая собственной историей. «Устройство наблюдения оказалось странным старым предметом с линзами и зеркалами вместо кристалла ясновидения или электрической камеры и, концентрируясь, я могла чувствовать точку света. Это было трудно, но когда я нажала, свет сдвинулся! А потом я почувствовала забавное покалывание на крупе, и у меня появилась трудовая метка. Мой Мастер рассмеялась и сказала, что приняла правильное решение.»
Фьюжен прожевала и повернула голову к Гравити, чтобы посмотреть ей в глаза. «Ты всегда была хороша с левитацией. Я очень рада за тебя. Завидую, но рада.»
«Ах, не волнуйся, сестрёнка, ты наверняка скоро получишь свою. Я имею в виду, задачи, что ты делаешь для Мастеров, выглядят сложно. И, я знаю, что они не поручили бы их тебе, не будь уверены в твоих способностях.»
«Ты абсолютно права,» — ответила Фьюжен, доедая последние гранулы, а затем, нахмурившись, повернулась к Гравити. «Мастер объяснила, что за вещь ты сдвинула?»
«Она сказала, что это мертвый спутник в планетарном кольце или что-то подобное,» — сказала Гравити через плечо, роясь в холодильной камере центра обслуживания. Различные фрукты, овощи и листья салата были отобраны, разрезаны и сложены в неглубокий лоток. «Готова к настоящей еде?»
Фьюжен провела остаток утра, бродя по травяной равнине загона, отвлекаясь только на еду и короткий отдых. Она смутно надеялась наткнуться на своих друзей Пакет Свитчер или Рандом Вок, но в глубине души знала, что это маловероятно. В это время дня в загоне было очень тихо. Пакет, вероятно, был где-то в реакторном комплексе, он недавно начал обучаться под наставником. В то время как Рандом, скорее всего, была на общей тренировке или в центре тестирования со всеми остальными ещё не назначенными на работу пони.
Внезапный порыв воздуха и промелькнувшая тень прервали мысли Фьюжен, заставляя её вздрогнуть. Подняв взор, она успела увидеть лишь краткий проблеск тёмно-серого пони, пролетевшего на расстоянии длины над её головой. Фигура неуклюже приземлилась и, споткнувшись, чудом избежала удара лицом о землю, а затем повернулась к удивлённой Фьюжен. Это была испачканная в грязи кобыла с неразличимым цветом шёрстки. Её коротко обрезанные, забитые пылью грива и хвост были настолько спутаны, что отдельные волоски были едва видны.
«Ты! Как твоё имя?» Голос был резким и закончился приступом кашля. Кобыла прочистила горло и выплюнула на траву что-то тёмное и комковатое, а потом неровной походкой направилась к Фьюжен.
«Ф-Фьюжен Пульс TC4668,» — автоматически ответила Фьюжен. «Что случилось? Ты в порядке?»
«Нет времени, у меня новые приказы для тебя.» Кобыла подалась вперед и нажала диск-коммуникатор Фьюжен одним из своих грязных копыт. «Я забираю тебя согласно правилам аварийной реквизиции, ты пойдешь со мной к...» Она была прервана вспыхнувшим красным светом кристаллом в центре коммуникатора и синтезированным голосом, прозвучавшим у обоих пони в затылке.
#Доступ запрещен. Этот слуга находится под медицинским наблюдением, требуется допуск уровня Совета для отмены.#
«Во имя Создателя! Есть ли здесь другие пони?»
«Сейчас полдень, и почти все пони работают. Может учителя?»
Кобыла энергично помотала головой. «Нет, мне нужны подходящие пони.»
«О! На севере загона рабочая команда расчищает одну из фруктовых рощ.»
Кобыла благодарно кивнула и, отвернувшись от Фьюжен, присела и расправила крылья, готовясь к взлёту.
«Подожди, что случилось-то?» — крикнула Фьюжен.
С могучим взмахом крыльев кобыла прыгнула в воздух, ответив уже в полёте. «Авария, реактор семнадцать взорвался. Всё ещё ищем выживших.»
Фьюжен наблюдала за быстро уменьшающейся фигурой, а затем, встряхнувшись, направилась назад к навесу её семьи. На половине пути Фьюжен, кусая губу, погрузилась в мысли, замедлив и без того спокойный аллюр. Реактор семнадцать. Пакет, крепкий жеребец лимонного цвета с серо-серебряной гривой, был подмастерьем в центре распределения мощностей, закрепленным за... Она попыталась вспомнить все, что знала о планировке реакторного комплекса… где же был центр мощности? Сколько же пони пострадало… конечно он не мог быть рядом с камерой удержания? По крайней мере её отец, Гелиум Флэш, работал на четырнадцатом. Это было на противоположной стороне комплекса, но…
Фьюжен расправила крылья и с усилием потёрлась лицом о их кончики, чувствуя жесткость кости под тонким слоем крайних перьев. Нет, центр был в половине килодлины от шести окружавших его реакторов. Слои бетона и композитов вместе с магией защищали центральный лабиринт сверхпроводящих кабелей. Если только… был ли реактор заглушён, как предполагалось? Что если первый отказ каскадом прокатился по сложной цепи систем поддержки? Энергия в магнитном торе может быть сброшена через экстрактор, вместо того, чтобы быть поглощённой мягким железным ядром. Останется лишь шаг до пробоя разрядников и… Цепь бедствий промелькнула в её воображении.
Дрожа, Фьюжен развернула крылья в их полный, четыре длины, размах. Морщась от жалоб множества мелких мышц в корне крыльев, она расправила большие маховые перья в положение для полёта. Боль усилилась, заглушая начинающуюся панику, позволяя мыслить более ясно. Нет. Подумай об этом, ты, глупая кобыла, шанс на цепную реакцию столь незначителен, что просто смешон. Фьюжен сложила крылья и покачала головой. ...и, в этом случае, мы бы не говорили о поиске выживших. Она продолжила путь, бессознательно жуя губу. Крошечный след иррационального беспокойства сидел в её груди, делая каждый шаг сложнее.
Полдень встретил её под навесом, где Гравити упражнялась в точности левитации с целой кучей пищевых гранул. Фьюжен аккуратно опустилась на живот — ожоги были исцелены, но память о горячем металле неосознанно заставила осторожничать, и принялась наблюдать как Гравити управляется с гранулами. Она изучала сестру, высунувшую кончик языка в предельной концентрации. Что мне тебе сказать? Хотела бы я знать об этом на твоём месте? Не то, чтобы мы могли что-то сделать, кроме как волноваться. Фьюжен неохотно решила молчать.
«Спасибо, что осталась со мной, Гравити.»
«Это ничего, сестрёнка,» — ответила Гравити, не отрывая взгляда от упражнения. «Академик Ванка кажется очень влиятельна среди Мастеров. Мой Мастер прислала пересмотренные приказы прошлой ночью. Я останусь с тобой пока ты не вернёшься в Институт.»
Фьюжен вздохнула, чувствуя себя бесполезной. «Мне жаль Грав, я не хотела отвлечь тебя от тренировок.»
«Не волнуйся, сестрёнка, мне всё равно нужна дополнительная практика в точности, и нет ничего лучше для фокуса ума чем немного уединения. Эй, а ты знаешь, что ещё было в этом рабочем приказе? Мой мастер сказала, что я буду работать на стартовой площадке, когда тебе станет лучше.»
«И делать там что…?» Фьюжен почувствовала смутный укол беспокойства. Всё больше и больше пони назначались на стартовые площадки для тяжёлых грузов, разбросанные по всей территории Улья Лакуна.
«Основной ускоритель для одного из GX10 потоков. Поэтому мне и надо освежить свои навыки точного управления над многими объектами. Я не могу уронить один из этих кинетических автомобилей по пути в трубе!»
«Думаю нет,» — пробормотала Фьюжен, представляя, что произойдёт если КА коснется стенок трубы на половине орбитальной скорости.
Обычно родители Фьюжен и Гравити возвращались когда золотая сфера Селестии уже садилась за горизонт, окрашивая небо и облака в цвет расплавленного железа. Первой была Плазма Каскад, прилетевшая со стороны промышленной зоны Улья, её кремовая шёрстка и красная грива казались охваченными пламенем в свете заката. Она приземлилась ровно в десятой части килодлины от навеса и галопом поскакала к своим дочерям. Фьюжен почувствовала облегчение в груди, когда часть иррационального страха испарилась.
«Фьюжен,» — сказала кобыла, уткнувшись носом в шею своей старшей дочери, затем отступила и внимательно осмотрела её своими сияющими зеленовато-голубыми газами. «Приятно видеть тебя на ногах. Как ты себя чувствуешь?»
«Намного лучше, мама. Всё ещё немного больно, но за несколько дней всё пройдёт.»
«Отлично. А ты, Гравити… хорошо заботилась о своей сестре?» Плазма повернулась к младшей из сестёр с озорными огоньками в глазах, её красный хвост щёлкнул по изогнутым линиям трудовой метки.
Гравити хихикнула. «Да ма, хотя она и была трудным пациентом. Принеси это, отнеси то — бесконечные требования.»
Фьюжен раздраженно фыркнула. «Да-да правильно, смейся над больной. Когда папа вернется со смены? Я слышала что-то об аварии на одном из реакторов?» Она проигнорировала внезапный, пронзительный взгляд Гравити.
«Гм, уже должен был. Это правда, произошёл взрыв, я… я слышала как один из Мастеров говорил по коммуникатору.» Она опустила голову, краснея от воспоминания о проявлении малейшего неуважения к Мастерам, несмотря на стремление всех пони предвидеть их пожелания. «Это был реактор семнадцать, они забрали всю его смену, чтобы работать в одной из ремонтно-восстановительных групп.»
«Что случилось?» — взволнованно вставила Гравити.
«Один из кристаллов защиты треснул, и камера удержания была пробита. К сожалению, отказоустойчивая система защиты… отказала и один из инженерных отсеков был затоплен.»
Фьюжен поморщилась. С реактором на полной мощности, казалось каждый реактор работал так в эти дни, и системой безопасности, не отключившей индукционные нагреватели… Даже малейшей части полного выхода мощности будет достаточно, чтобы перегреть воздух в инженерном отсеке.
«Сколько жертв?» — прошептала она.
«Ни одного Мастера, к счастью, но пять пони пришлось подвергнуть эвтаназии.»
«Только пять? Хорошо, что не больше.» Фьюжен вздохнула, всё могло быть намного, намного хуже. «Ты знаешь, кто они были? Кажется некоторые из нашего загона работают на семнадцатом.»
Плазма покачала головой. «Бригада реактора до сих пор работает и ремонтно-восстановительные группы, вероятно, всё ещё разбирают обломки. Что ж… мы узнаем, если кто-нибудь не вернётся.» Старшая кобыла затихла, сосредоточив взор на удалённой сцене, видимой только ей.
Позади неё раздался глухой удар, и Гравити прыгнула в воздух с могучим взмахом крыльев. Крылья Фьюжен дернулись, и она вытянула шею в бессознательном желании присоединится к своей сестре в небе. Сумрачно-синяя кобылка спиралью взмыла вверх, чтобы встретиться с большим бирюзово-синим жеребцом. Пара пони неистова гонялись друг за другом среди облаков и исчезающего заката в импровизированной игре в догонялки. Наконец стемнело, и они, уставшие, но весёлые пошли на посадку.
Гелиум Флэш стряхнул пот с четырех пересекающихся колец, формирующих его трудовую метку и встал рядом с Плазмой, их крылья легли друг другу на холку. Он пристально изучил свою старшую дочь прежде чем кивнуть ей.
«Ты выглядишь намного лучше, Фьюжен,» — сказал Гелиум. Он покосился на свою супругу. «Предполагаю, ты рассказала всем о том, как провела день, да?»
Фьюжен отодвинула на задний план мысли об аварии и, улыбнувшись отцу, начала говорить.
На следующий день Фьюжен проснулась задолго до восхода Селестии из за нарушенного прошлой ночью тщательного режима сна. Ещё несколько секунд она тихо наслаждаясь теплом её семьи, они лежали вместе на полу под навесом. Под тусклым светом отдаленного гелиостата она выбралась из под крыла отца, он никак не мог отказаться от этой привычки, хотя Фьюжен и Гравити почти сравнялись с ним размером, и осторожно пошла к краю навеса. Позади раздался тихий шелест перьев, когда Гелиум во сне сдвинул крылья, прикрыв оголившейся бок.
Фьюжен прислонилась к одной из опор навеса, её дыхание обращалось в пар в холодном предрассветном воздухе. Она проследила взглядом дугу планетарного кольца — сияющее скопление крохотных мерцающих точек, летящих по абсолютно чёрному небосводу. В этот раз взошёл лишь один из двух спутников — Луна. Она прошла лишь треть своего пути на восток, заливая округу прохладным серебристым светом. Фьюжен уставилась на покрытую кратерами сферу. Даже без использования простого заклинания атмосферного линзирования она разглядела формы некоторых объектов на поверхности.
Вдали был основной в этот час источник света, гелиостат Улья давал дополнительные дневные часы одной из ферм за горизонтом. Большие орбитальные зеркала были неоценимы для повышения урожайности, даже если иногда их перенаправляли в необычное время, как правило, кратко купая загон в ярком солнечном свете посреди ночи. Она не могла видеть, куда именно направлен его свет, но небольшая часть отражалась от неестественно ровных рядов гигантских пушистых облаков, зависших вне пути луча гелиостата. Крошечные, стремительно двигающиеся точки света обозначали пони погодной команды, готовящих маленькую штормовую систему к утреннему ливню.
Выйдя из под навесной крыши, Фьюжен ускорилась до медленной рыси, чувствуя жалобы мышц, но зная, что это самый быстрый способ полностью восстановиться. Она двигалась вдоль периметра загона далеко от обычных и шумных гравийных дорожек, направляясь к Храму. Это строение, одно из трёх с настоящими стенами два других — лазарет и пищевой склад, было пирамидой, сделанной из камня настолько тёмного, что казалось впитывающим свет даже в середине дня. В серебряном сиянии Луны и далекого гелиостата оно выглядело как дыра в ткани вселенной — портал в бесконечное чёрное измерение.
Фьюжен шла вдоль одной, размером в двадцать длин, сторон структуры, часто делая паузы, чтобы провести копытом по полированной поверхности, пока не почувствовала ряды мелких канавок. Она не могла прочитать их в столь низком и смутном освещении, но знала, что там было. Имена, сотни и тысячи имен. Все пони рождённые в загоне и достаточно успешные, чтобы получить Благословение и заработать трудовую метку. Скоро где-то здесь Гравити высечет своё собственное имя. Фьюжен вздохнула и отступила на шаг, всматриваясь в треугольный силуэт.
Лес ног с заострёнными копытами был довольно пугающим для пони едва достающей им до колен. Фьюжен придерживалась между Гелиумом и Плазмой, тела её родителей были щитом против давления массы восторженных взрослых. Она встала на дыбы, махая короткими крыльями для поддержания неустойчивого баланса, в тщетной попытке разглядеть что нибудь за спинами толпы. Ей удалось увидеть не более, чем краткий проблеск чёрной пирамиды, разочарованная, она боднула свою мать в бок.
«Мамочка, я ничего не вижу! Подними меня!»
«Ох! Фьюжен, пожалуйста, не делай так больше,» — сказала Плазма, потирая крылом место, куда боднула её дочь. «Твой рог становится довольно острым, знаешь ли.»
Фьюжен надулась и опустила голову. «Прости, я не хотела, но Гравити едет на спине, и это даже не её день! Я хочу видеть!»
«Ты слишком большая для поездки. Все твои школьные друзья идут сами, неужели ты не хочешь показать им какая ты взрослая?» Голова Плазмы поднялась, когда она оглядела толпу, а затем вновь опустилась на уровень Фьюжен. «В любом случае, там не на что смотреть.»
Фьюжен подняла взгляд вверх, глядя на Гравити, сидящую на спине отца свесив ноги по обе стороны от корней его крыльев. Маленькая сумрачно-синяя кобылка взглянула на неё сверху вниз и, ухмыльнувшись, показала язык.
Фьюжен повернулась к Плазме. «Пожалуйста?» — умоляла она, свесив уши и расширяя глаза. Это выражение почти всегда работало.
«Нет Фьюжен, езды не будет.» Тон Плазмы стал строгим, но затем появилась улыбка и смягчила слова. «Во имя Создателя, прекрати так смотреть, кобылка, ты разрываешь моё сердце. Ладно, послушай,» — сказала она, увидев досаду на лице Фьюжен. «Я буду держать ухо востро и, когда Мастера прибудут, я подниму тебя на спину, договорились?»
Разочарование на лице Фьюжен исчезло, и она улыбнулась. «Договорились! Выше чем Гравити?»
Плазма рассмеялась и прижала белую кобылку к себе крылом. «Посмотрим. Теперь, почему бы тебе не поискать твоих друзей? Только обязательно вернись, когда услышишь начало музыки, хорошо?»
«Хорошо!» — ответила Фьюжен и умчалась, забыв свой страх перед толпой, довольная обещанием Плазмы. Лавируя в лабиринте ног, она использовала глаза уши и нос в поиске признаков её друзей.
Около дюжины семей с жеребятами, едва начавшими открывать в себе магию, сгруппировались вместе в середине толпы, и вскоре она уловила аромат корицы и жжённого сахара — запах Рандом Вок. Насторожив уши и ища глазами, она наконец разглядела в толпе зелёный круп с трудовой меткой в виде сломанной кости.
«Спайрал Фракче!» — окликнула Фьюжен.
Голова зелёной кобылы появилась над спинами ближайших пони, уши двигались, ища источник голоса. Увидев белую кобылку, она протиснулась мимо соседей и наклонила голову к Фьюжен.
«Привет Фьюжен, дорогая, ты потерялась?» — спросила она, склонив голову на бок, заставив туго заплетённую белую гриву раскачиваться как маятник.
«Нет, я искала Рандом. Может ли она пойти поиграть?»
«Хм, хорошо. Только вернитесь прежде, чем церемония начнётся — это было бы ужасно, заставить Мастеров ждать.» Уши Спайрал поникли, и она вздрогнула при мысли об этом. Она отступила немного, слегка подталкивая фиолетового жеребца, чтобы он отошел с пути Фьюжен.
В нескольких шагах впереди Фьюжен увидела фигуру своего размера. Рандом лежала на земле, уставившись на траву с выражением невыносимой скуки. Прежде чем они подошли ближе, Фьюжен боднула Спайрал, на этот раз боком, а не передом головы, привлекая внимание кобылы.
«Постой, я хочу удивить её,» — прошептала Фьюжен. Уши Спайрал взметнулись вверх и, улыбнувшись, она отодвинулась, позволяя Фьюжен пройти. Кобылка зашла сзади и стала подкрадываться к покрытой бронзовой шёрсткой Рандом, с осторожностью наступая на каждое копыто и наконец, задержав дыхание, наклонилась мимо чёрной гривы прямо к поникшему уху.
«Привет Рандом, что делаешь?» — громко сказала она.
Реакция была в точности такой, какую Фьюжен ожидала. Кобылка с воплем отскочила, расправляя крылья и инстинктивно готовясь бежать.
«Попалась,» — смеясь сказала Фьюжен, откидывая крыло Рандом с лица. «Догоняй меня!» — отскочив назад прокричала она, глядя через плечо.
Выражение Рандом мгновенно изменилось от шока к радости, она взрыла землю передним копытом, а затем кинулась вдогонку за белой кобылкой. В течении следующих минут пара носилась друг за другом сквозь толпу к добродушному негодованию взрослых. Охотник и жертва менялись каждые несколько секунд. По пути они в буквальном смысле столкнулись с Пакетом Свитчер, наблюдавший за ними лимонный жеребенок подкрался достаточно близко, чтобы наброситься на Фьюжен, когда она вильнула, пытаясь уклониться от одного из выпадов Рандом. Все трое кучей упали на землю, чуть не сбив с копыт оранжевого жеребца, слишком увлеченного разговором с соседом, чтобы заметить их подход.
«Простите, мистер,» — пропищала Рандом между вздохами, совсем не выглядя виноватой.
Раздражённый взгляд на его лице быстро исчез, когда уши жеребца щёлкнули вверх, уловив первые ноты большого рога, прозвучавшие над толпой.
«Он здесь!» — взволнованно сказал жеребец. «Вам, жеребята, лучше вернуться к родителям, если не хотите пропустить церемонию.»
«Сегодня наша очередь,» — гордо сказал Пакет, выпутавшись из кучи и встав во весь свой невысокий рост.
Глаза жеребца расширились. «Тогда вам лучше поторопиться. Давайте, уходите! Хватит играть! Кыш!»
Три жеребенка обменялись взглядами легкой паники, а затем разделились, чтобы возвратиться к своим родителям. Фьюжен по памяти направлялась к своей семье, когда встретила мать, пришедшую совсем с другой стороны.
«Ах, так и знала — где шум там и ты! Пойдём, ты едва не пропустила прибытие Мастеров,» — повернувшись, сказала Плазма и перешла на рысь.
Фьюжен галопом последовала за красным хвостом матери, в сторону Гравити, разлёгшейся на спине отца. Звук рога сменился более сложной мелодией духовых и струнных инструментов. Фьюжен мельком увидела четыре объекта, быстро пролетевших над головами толпы.
«Мамочка, ты обещала!» — воскликнула Фьюжен.
Плазма восторженно глядела на что-то скрытое от взора Фьюжен, оклик заставил её подпрыгнуть, и она с улыбкой повернулась к Фьюжен.
«Да, да, обещала. Стой на месте.» Рог кобылы вспыхнул белым нимбом, покрывая Фьюжен сиянием того же цвета и поднимая её на уровень головы. «Уф, ты становишься тяжёлой!»
Фьюжен фыркнула. Она видела, как её мать поднимала целый ствол дерева без видимых усилий. Собираясь ответить, она открыла рот, но мать уже вновь смотрела вдаль, всё её тело подалось вперёд в ожидании... чего-то? Фьюжен взглянула в том же направлении, но увидела только маленькую черную точку.
Это должно быть Мастер, — подумала она. Кобылка пыталась копировать свою мать, но через несколько секунд решила, что лучше наблюдать за командой сопровождения. Так где они…?
Четыре пони в полной тишине пронеслись над толпой столь низко, что Фьюжен могла бы посчитать волоски на их животах, не двигайся они так быстро. Она ахнула, удивлённая их мастерством. Квадратное построение было настолько плотным, что их полураскрытые крылья почти касались друг друга. Достигнув пирамиды, квадрат распался. Ведущая пара взмыла вверх, образовав букву V, в то время как ведомые разлетелись в противоположные стороны к земле. Каждый из них оставил за собой недолговечный инверсионный след, при помощи магии охладив воздух позади себя.
Развернувшись, они полетели к вершине пирамиды, а от неё стали спиралью подниматься вертикально вверх. Кончики их крыльев размывались, создавая плотную колонну тумана. Примерно в пятистах длинах над землёй колонна встретилась с чёрной точкой, ставшей теперь гладкой яйцевидной формой около десяти длин в поперечнике. Пони разлетелись в разные стороны, прежде чем сделать петлю и окружить парящий корабль в сложном воздушном танце.
Фьюжен ликовала, хлопая копытами, но её радостный крик заглушил рёв толпы. Над головами чёрное яйцо начало опускаться, направляясь к вырезу на вершине пирамиды.
«Ты готова?» — прошептала Плазма Фьюжен, держа рот так близко, что дыхание щекотало волоски вокруг края уха.
Фьюжен сглотнула, в горле пересохло, когда она поняла, что придётся выйти перед толпой. «Я...»
Плазма уткнулась носом в шею дочери. «Не волнуйся, всё будет хорошо. Я здесь, с тобой. Будет немного страшно в начале, но после Благословения... это… это удивительно.» Она на несколько секунд замолчала с мечтательным выражением на лице.
Фьюжен отрывисто кивнула, когда мать нежно опустила её на землю.
«Давай, надо идти,» — сказала Плазма, встряхнув головой, чтобы отогнать мысли. Она обняла дочь крылом, и они вместе пошли к передней границе толпы.
Вскоре Фьюжен стояла рядом с Рандом, Пакетом и около десятка других жеребят её возраста. Все немного дрожали, бросая нервные взгляды на родителей. В стороне от них пять пони, играющих на струнных, духовых и ударных инструментах достигли крещендо и внезапно затихли. Одновременно с этим большие двери пирамиды распахнулись.
Память Фьюжен вернулась к настоящему, оставив её стоять в темноте перед стеной имён.
«Окажусь ли я здесь когда-нибудь?» — мягко сказала она в пустоту.
Фьюжен нахмурилась. Было что-то странное в этой давно забытой памяти. Она могла вспомнить игру в догонялки до церемонии и празднование после, но время внутри Храма было не более чем размытым ощущением страха и радости.
Сдвинув брови, она зондировала память, изо всех сил пытаясь вспомнить, что же произошло внутри чёрной пирамиды.
03: Когтистая лапа в бархатной перчатке
Шаблон проводил длинные неспешные эксперименты с этими новыми соединениями. Атомы связывались всё более и более сложными способами, образуя цепочки, пласты и наконец сферы со сложными молекулярными машинами внутри. Плавая в по-прежнему тёмном океане, эти первые органические формы жизни были способны использовать химические элементы в горячих потоках для самовоспроизводства, покрывая толстым одеялом дно вокруг подводных вулканов. Дальнейшие изменения позволили отдельным клеткам собираться в связанные кластеры. Каждая из них специализировалась в той или иной области, чтобы дать всему организму возможность влиять на окружающую среду. Десятки, а затем сотни новых видов родились, чтобы свободно бороздить тёмные глубины океана.
Именно здесь Шаблон и встретил свою первую неудачу. Преодолев определённый размер тела, созданная им жизнь прекращала своё функционирование и распадалась. Он сразу же понял свою ошибку — запас энергии был слишком мал для продолжения этой интересной линии экспериментов. Шаблон нуждался в лучшем источнике энергии, чем медленное истечение тепла, заключённого под корой планеты. Он знал, что существуют способы слияния атомов, выделяющие относительно большое количество энергии, но его вселенная была слишком мала и содержала недостаточно атомов нужного типа, чтобы справиться с этой задачей. К счастью, был другой способ.
Пирамида была полой изнутри с возвышением в центре, прямо под толстым столбом, опускающимся от остроконечной вершины и зависшим всего в паре длин над полом. Облаченная в тёмную мантию фигура стояла в центре платформы рядом с постаментом, на котором что-то сверкало в свете одинокого прожектора.
Пятнадцать жеребят выстроились в три шеренги и вошли в двери Храма, маршируя маленькими быстрыми шагами, которые они практиковали в течении нескольких последних мегасекунд. Фьюжен была в последнем ряду, её нервозность растворилась в рутине шага. В просвете между головами и шеями она видела фигуру в мантии, стоящую… переминаясь с ноги на ногу, — подумала она …в нетерпении? Белая кобылка смотрела прямо вперёд, когда они выстраивались вокруг платформы, одним глазом глядя на Мастера с наглым любопытством.
Фигура была высокой, действительно высокой и очень тонкой. Даже без помоста она была почти в два раза выше её.
Как же им удаётся держать равновесие только на двух ногах? — подумала Фьюжен.
Мантия, чёрная как и стены пирамиды, полностью закрывала существо, но она могла видеть покрытые бледной шерстью когтистые лапы, которые оно держало перед собой. Его… Фьюжен попыталась вспомнить незнакомый термин …большие пальцы постукивали друг о друга. Грудь фигуры слегка расширилась, и она услышала вздох из темноты капюшона.
Вскоре жеребята окружили платформу, глядя широко раскрытыми глазами на фигуру в центре. Существо сменило позу и протянуло поразительно длинные лапы к покоящемуся на постаменте сверкающему металлическому кольцу с крупным аметистом в центре. Подняв объект над головой, Мастер заговорил.
«Создатель сотворил Народ в начале времён.»
Мастер, мужчина судя по голосу, поднял голову, глядя на металлическое кольцо, его капюшон слегка сдвинулся, открыв молодо выглядящее лицо, покрытое бледной шерстью. В свете прожектора Фьюжен видела, что металлическое кольцо не просто было инкрустировано единственным фиолетовым камнем, но также имело сложный рисунок из мелких камней на внутренней поверхности. Несмотря на её фокус на короне, диадеме или что бы это ни было, Фьюжен не могла не заметить, что голос Мастера звучал немного скучающим.
«Мы же, Народ, создали вас. В обмен на жизнь, вы будете служить нам в этом мире, зная, что вознесётесь в рай в следующем.»
Мастер опустил корону на высоту голов жеребят и шагнул к первому из них всего в паре шагов слева от Фьюжен. Жеребёнок, Метал Матрикс, в благоговении смотрел на Мастера, источник света внутри короны отбрасывал рассеянное мерцание на его бледно-кремовую шёрстку. Мастер возложил корону на голову жеребёнка, так что она покрывала его макушку и упиралась в заднюю часть рога.
«Этот Жрец Благословляет тебя во имя Создателя.» Мастер прижал палец к аметисту в центре.
Камень вспыхнул ярким пурпуром. Глаза Метала расширились, он сделал судорожный вздох через плотно сжатую челюсть. Несколько секунд спустя его веки поникли, рот приоткрылся, и он, полностью расслабившись, опустился на пол, когда его ноги дрогнули. Мастер забрал корону и переместился к следующему жеребёнку, Рандом Вок. Он поместил корону на голову кобылки.
«Этот Жрец Благословляет тебя во имя Создателя.»
Ум Фьюжен кружился — голос был скучающим. Это было не каким-то особым событием, как говорили родители, это было обычным делом. …и почему эта фраза вдруг звучит так зловеще?
Со вспышкой фиолетового Рандом охнула и упала на землю, что заставило Фьюжен дёрнуться с желанием помочь своей подруге. Мастер поднял корону и встал прямо перед ней. Широко раскрыв глаза, Фьюжен чувствовала растущую панику, когда корона приблизилась к голове. Желание бежать становилось невыносимым. Её внимание сместилось с Мастера на корону в его лапах. Маленькие проблески света мерцали вокруг камней на внутренней поверхности, их пульсация ускорялась с приближением к ней. Когда холодный металл был помещён на голову кобылки, к ней пришло внезапное откровение: что-то было неправильно, очень неправильно — пони называют это Благословением, но это не что иное, как страшное проклятье.
«Этот Жрец Благословляет тебя во имя Создателя.»
Фьюжен напрягла ноги и расправила крылья в бесполезном, инстинктивном порыве бежать, когда большой когтистый палец слегка коснулся аметиста в центре короны. Ослепительный свет заполнил глаза, и что-то потянулось из металла прямо к её разуму.
Фьюжен покачала головой, чтобы очистить мысли. Откуда это пришло? Она беспокойно переступила с ноги на ногу.
«Недостаточно сна,» — пробормотала она, повернув голову в сторону навеса её семьи. Небо позади пирамиды осветилось, рассвет был всего лишь в нескольких килосекундах, но она могла попробовать уснуть. Фьюжен развернулась и пошла назад через центр городка из навесов, её копыта хрустели по гравию.
По пути назад она проходила мимо затемнённого лазарета, все стойла мониторинга были пусты, рабочие дневной смены реактора семнадцать так и не вернулись в загон. Фьюжен остановилась, глядя на широкий вход. Где-то там было специальное стойло, в которое пони шли, чтобы не вернуться. Что мне делать, если я навсегда потеряла магию? Она закусила губу, ум дрейфовал по тёмному пути. Страшилки вернулись, и в этот раз она не смогла так просто отбросить опасения.
Конечно были рабочие места для пони, неспособных больше выполнять установленные Мастерами задачи, с выгоревшей магией, лишившиеся полёта и так далее, но не так много. Неизменно трудная работа на Мастеров всегда оставляла место несчастным случаям, а так как выполняемые пони задачи в основном были из области высокого риска, то они имели тенденцию быть фатальными. Пони имели долгую жизнь, столь долгую, что Фьюжен никогда не слышала о пони умершем от старости или даже стареющем, как Мастера. Те немногие рабочие места, такие как обучение младших жеребят или поддержание загона для тех, у кого ещё осталась магия, были заняты пони до тех пор, пока они могли выдержать. В конце концов, они не могли выносить это больше и совершали последнее путешествие в лазарет.
Отвернувшись от здания, Фьюжен побрела дальше, повесив голову и блуждая в тёмных мыслях, пока не достигла семейного навеса. Тихо продвигаясь вперёд, она слегка подпрыгнула, когда её отец поднял голову, его глаза сверкали мягкой зеленью в свете гелиостата. Гелиум поднял крыло, и она с благодарностью вошла в его объятия, прижимаясь к тёплому меху.
«Не волнуйся, всё будет хорошо,» — прошептал он на ухо, а затем начал напевать, прижавшись головой к её макушке.
Веки Фьюжен поникли, краем уха она слышала колыбельную, создавшую тёплое ощущение в груди и, так же как в детстве, отправившую её в глубокий сон.
Фьюжен застонала — яркий свет резал глаза. Не сейчас! Одно из её крыльев поднялось, бессильно размахивая в попытке прикрыть глаза.
«Выключись,» — пробормотала она, вздохнув с облегчением, когда что-то встало между ней и солнцем. Моргая, она широко зевнула и подняла голову, чтобы посмотреть на наклонившуюся к ней фигуру.
«Лучше?» — будто издалека прозвучал голос. «Время просыпаться, ты почти пропустила завтрак.»
«Намного, спасибо.» Фьюжен со вздохом опустила голову назад на покрытый щепками пол. «Ещё несколько секунд.»
После мгновения тишины тень шевельнулась, и свет снова упал на Фьюжен. Вздрогнув, она открыла рот, чтобы возразить, но тут же захлопнула его, когда что-то мягкое мёртвой хваткой обхватило её тело от задних ног до холки, одновременно щекоча во всех самых чувствительных местах.
«Стой! Смилуйся! Я не сплю, остановись!» Фьюжен дрожала от смеха, ноги бесконтрольно бились, но щекотка и не думала ослабевать. Спустя, кажется, целую жизнь, мучение прекратилось, и она наконец смогла дышать.
«Только дождись, когда мне станет лучше, ты, монстр!» — тяжело дыша проворчала Фьюжен изо всех сил пытаясь встать на копыта. «Иди сюда, ты, маленькая...» Наконец поднявшись, она поскакала за быстро ускорявшейся, уже находящейся в нескольких длинах от неё сумрачно-синей кобылой. Видя увеличение расстояния между ними и понимая, что шанс поймать своего мучителя ускользает, Фьюжен, зашатавшись, остановилась и склонила голову в притворном кашле.
Позволяя крыльям опасть и тащится по траве, Фьюжен сделала пару шатких шагов, слегка петляя и качая головой, изображая ошеломление. Через прищуренные глаза она видела, как Гравити остановилась и с беспокойным выражением на лице направилась к ней.
«Сестра… ты в порядке?»
Фьюжен проигнорировала вопрос и снова закашляла. Ещё чуть ближе… «Попалась!» — прошептала она, а затем одним быстрым движением встала на дыбы, чтобы обхватить передними ногами шею Гравити, одновременно оборачивая её крыльями и щекоча маховыми перьями живот. Эффект был почти таким же, как и у способа Гравити разбудить её — младшая кобыла вскрикнула, молотя крыльями в попытке избежать атаки Фьюжен.
«Хватит!» Тёмно-синяя магия оттащила Фьюжен прочь, держа её на расстоянии, пока Гравити восстанавливала дыхание. «Думаю, я заслужила это,» — тяжело дыша, сказала она. «Мир?»
«Мир,» — со смехом сказала Фьюжен. «Что за спешка?»
«Празднование твоего возвращения домой… мы хотели сделать это вчера, но ты выглядела болезненно. А также...»
Фьюжен отвела взгляд, счастливое отвлечение погони исчезло под тяжестью воспоминаний о предыдущих днях. «Для меня? Но я не сделала ничего, чтобы заслужить это.» Она на секунду закусила губу, а потом развернулась и посмотрела в глаза сестры, тёмно-синяя фигура искажалась потоком слёз. «Я подвела, Гравити. Ошиблась! Как я могу пойти на праздник?»
Гравити моргнула, её голова дернулась назад от удивления. «Но… ты не можешь верить в это!»
Фьюжен не ответила, но отвернулась и, немного шатаясь, пошла назад к навесу. Гравити рысью подбежала и остановила её, положив тёмно-синее крыло на холку. Она прижалась головой к Фьюжен и вздохнула.
«Мне очень жаль, Фьюжен, я поняла. Я думаю, ты не очень хорошо помнишь большую часть ночи, когда тебя привезли?»
«Я помню достаточно,» — тихо сказала Фьюжен. «Мой Мастер была так зла на меня, и теперь я не могу использовать свою магию… Я бесполезна и для Мастеров, и для пони.» Её голос превратился в бормотание. «Я не думаю, что достойна жить дальше.»
Фьюжен почувствовала, что мышцы под синей шёрсткой её сестры внезапно напряглись и стали твёрдыми как железо, а затем Гравити с силой оттолкнулась от Фьюжен, заставив её пошатнуться. Повернувшись к белой кобыле лицом, она подняла одно из крыльев и отвесила им резкую пощёчину. Рот Фьюжен повис в шоке, глаза широко раскрылись, и она в замешательстве посмотрела на Гравити.
«Этого вполне достаточно. Ты не думаешь ясно, моя маленькая пони!» Гравити кругами ходила перед своей сестрой, ударяя копытами о землю куда сильнее, чем было необходимо. «Я слышала, что сказала твой Мастер. Да, она была сердита. Но. Не. На. Тебя.» Она подчеркнула последние слова длительными паузами, прежде чем продолжить вежливым тоном. «Академик Ванка была зла на… на мир, я думаю. Она сердилась, что не может немедленно продолжить свою работу. Бесполезна, действительно,» — с сарказмом фыркнула Гравити. «Мастер, что привёз тебя, практически пел тебе дифирамбы.»
Фьюжен тряхнула головой, словно прогоняя надоедливое насекомое, пытаясь вспомнить нечто большее, чем смутные впечатления о той ночи. «Я... ты уверена?»
Гравити раздражённо хлопнула крыльями. «Я была там и, в отличие от тебя, обращала внимание. Да, конечно я уверена! Как ты думаешь, я могу лгать о чём-то в этом роде?»
Это помогло. Голова Фьюжен поднялась, огромный вес будто упал с её плеч. «Спасибо, спасибо тебе. Ты не представляешь, что для меня значит слышать это.»
«Наверное нет. Так что… ты идёшь?»
«На праздник?»
«На праздник. О, и это не только для тебя. Вернулась смена реактора и Пакет Свитчер с ними.»
«И когда ты собиралась сказать мне об этом?»
«Прямо сейчас, как раз прежде чем ты, гм...»
Сказала тебе, что планирую отправится в один конец в лазарет, — мысленно завершила за сестру Фьюжен, её уши поникли. «Мне жаль.» Она откашлялась и продолжила самым убедительным тоном, на который была способна. «Я в порядке. Тебе не нужно беспокоится.»
«Знаю, знаю.» Гравити сделала шаг вперёд и завернула крылья вокруг Фьюжен. «Извини, что ударила тебя. Давай, мы уже должны были быть там, мне не терпится послушать как ты и Пакет делитесь историями.»
Праздник, так же как и всегда, проводился на открытой области за лазаретом. Никто из пони не мог вспомнить когда началась эта традиция — одна из немногих вещей, что не была перенята от Мастеров. После каждой аварии выжившие... нет, скорее все свободные от обязанностей пони собирались вместе отметить тот факт, что жизнь продолжается. Праздник длился весь день, постоянно изменяясь, как поток воды. Одни пони возвращались после выполнения своих обязанностей, а другие уходили исполнять свои. Было много еды, специалисты в тонких манипуляциях играли музыку, погодная команда устраивала воздушное представление. Но лучшим из всего был обмен историями. Рассказы о тех, кто пал на службе Мастерам, воспоминания оставшихся в живых, а также слухи и небылицы.
Две кобылы дрейфовали в толпе пони. Фьюжен, радуясь возвращению смены реактора, решила придержать основную часть подробностей о своём происшествии, стараясь не выделяться. Она провела большую часть следующих четырёх килосекунд, слушая разные версии одной и той же истории, стоя за Гравити, пока тёмно-синяя кобыла впитывала подробности. Когда дело доходило до неё, она смущалась вдвойне. В основном потому, что её травма была результатом собственной слабости, но также она чувствовала, что её рассказ просто не был столь же интересным.
Наконец Фьюжен увидела Пакета, когда лимонного цвета жеребец вышел из задней двери лазарета. Слегка толкнув свою сестру, она извинилась перед группой, с которой они говорили, и рысью направилась к нему навстречу. Бросившись обнять его, она едва успела затормозить, когда увидела, как он вздрогнул, запоздало заметив отсутствие шёрстки на одном из его боков.
«Без объятий, да?» — глядя на него, сказала Фьюжен. «Что с тобой случилось? Я не думала, что ты был где-то рядом с реактором?»
«Без объятий,» — со смехом подтвердил Пакет, что сразу же превратилось в болезненный вздох. «Не волнуйся, больно только при вдохах.» Расслабившись, он слегка улыбнулся ей. «Хочешь сначала послушать мой рассказ?»
Фьюжен кивнула. Ей не терпелось узнать, как её друг был ранен, хотя находился в одной из самых защищённых частей комплекса.
«Итак,» — начал Пакет, «мы, я и мой тренер Купер Пэир, услышали об аварии, когда он получил экстренное переопределение по его диску-коммуникатору… реактор, должно быть, взорвался всего за несколько секунд до этого, мы были слишком далеко, чтобы услышать взрыв, и этот реактор находился вне нашей секции энергосистемы.» Он рыл землю, вглядываясь в пространство, поглощённый воспоминаниями. «В то время мы не знали, что случилось, приказ был следовать к пункту сбора, но было уже слишком поздно для инженерной команды...»
«Важной вещью является поддержание напряжения в энергосистеме. Твоей главной задачей будет эффективный контроль над распределительной сетью и...»
Пакет подпрыгнул, когда аварийная трель прервала голос другого жеребца. Глянув в сторону источника звука, он увидел, что диск-коммуникатор Купера мигает красным. Жеребец повернул голову и посмотрел вниз, диск на его собственной покрытой жёлтой шёрсткой груди молчал.
«Что...»
Купер прервал вопрос Пакета, подняв шоколадного цвета крыло, а затем стукнул по диску связи копытом, чтобы отключить аварийную сигнализацию. Склонив голову набок, он с рассеянным видом уставился в пустоту, слушая доступное только для него сообщение.
«Конские яблоки!» — рявкнул Купер. Вскинув голову, он повернулся и рысью направился вниз по коридору, ведущему из основной камеры распределения энергии. «Пошли, они нуждаются в каждом пони.» Он ускорился, перейдя на галоп, рог засветился, когда он открыл следующий набор дверей, преодолев лишь половину пути вниз по коридору.
Пакет замер на секунду, а затем, оттолкнувшись копытами от упругого пола, перешёл на галоп всего за полдюжины шагов. Впереди он видел всё ещё открытую дверь и исчезающий круп Купера Пэир. Ругаясь себе под нос, лимонный жеребец расправил крылья и оттолкнулся от земли. Коридор был предназначен для перевозки крупных механизмов, но несмотря на это кончики вытянутых крыльев задевали ребристые стены при каждом быстром взмахе.
Открытые двери приблизились быстрее, чем он мог когда-либо идти галопом. К сожалению, это был лишь встроенный проход для пони, а не окружающие его большие, складывающиеся в гармошку, двери, предназначенные для машин. Меньший дверной проем, достаточно большой, чтобы с запасом позволить пройти паре пони, смотрелся очень узким, когда приближаешься к нему на высокой скорости полёта. Не желая замедлятся до галопа, Пакет сделал быстрый последний взмах, прежде чем почти полностью сложить крылья. С опущенной головой и прижатыми к телу ногами и крыльями он пролетел через центр прохода, его рог светился, когда он регулировал свою траекторию, упираясь магией в дверную раму.
Ворвавшись в свет дня, Пакет с глухим ударом расправил крылья. Гравий на земле всё же успел зацепить его живот и колени, прежде чем он остановил падение и воспарил в менее ограниченное пространство между большими постройками из крупных блоков и гигантскими электрическими вышками, образующими центр распределения мощностей. Прищурившись от воздушного потока, он увернулся, избегая ещё одного пони, двигающегося в том же направлении. Наконец заметив шоколадно-коричневую фигуру Купера Пэир, он быстро забил крыльями, чтобы наверстать упущенное расстояние.
Купер наблюдал за его приближением, неспешно махая крыльями, летя на запад. Когда Пакет поравнялся с ним, он повернул голову и крикнул младшему пони.
«Почему так долго?»
«Какой-то пони не полностью открыл дверь!»
Купер усмехнулся. «Я не ожидал, что ты решишь лететь… ты уверен, что не должен быть в погодной команде?»
«Так что произошло?»
«Не знаю, кажется что-то случилось на семнадцатом… посмотри туда.» Он указал одним из передних копыт на струйки тёмного дыма, только начавшие подниматься от нескольких высоко расположенных на монолитной структуре окон. «Стой, новые приказы… следуй за мной вниз.»
Пара пони спиралью опустилась вниз, присоединившись к быстро растущему стаду в погрузочном доке. Рядом с большими грузовыми дверями неравномерными кластерами были припаркованы машины аварийных служб. Их огни безопасности хаотично мигали. Во главе стада пони была пара высоких двуногих. Каждые несколько секунд они попарно отправляли пони через двери.
Пакет молча стоял рядом с Купером, прислушиваясь к возбуждённому ропоту ожидающих пони. Долго ждать не пришлось. Один из Мастеров, тонкий покрытый тёмной шерстью гигант одетый в военного стиля жилет, указал Куперу подойти. Держа в одной лапе покрытую кристаллами пластину, он заговорил с Купером.
«Купер Пэир SP1096 войдёт в верхние окна и проведёт поиск выживших на уровне реактора и комнаты управления. Пони извлечёт любого из Народа, что найдёт, живого или мёртвого.» Он повернулся к Пакету и нахмурился. «Пони идентифицирует себя.»
Пакет напрягся, внезапно паникуя от одной только мысли о нахождении в неправильном месте. Головная боль начала строиться в основании рога, и он уставился на точку за плечом Мастера. «Пакет Свитчер JQ0377.»
«Дасссс...» Протяжное шипение вырвалось между клыков Мастера. «Пони отсутствует в локальном рабочем списке. Подмастерье этого?» — сказал он, указывая на Купера затупленным когтем.
«Д-Да, Мастер,» — нерешительно ответил Пакет.
«Хорошо.» С одним лишь словом головная боль исчезла, паника была заменена радостью и почти непреодолимым желанием пресмыкаться в знак благодарности. Мастер проигнорировал Пакета и повернулся к Куперу. «Пони возьмёт ученика и выполнит свои приказы.»
Купер резко кивнул, но высокая двуногая фигура уже отвернулась к следующему пони. Указав Пакету следовать за ним, Купер поднялся в небо.
Верхние окна казались маленькими с воздуха, но это была лишь иллюзия, вызванная размером здания. На самом деле они были десятки длин в ширину и как минимум пять в высоту. Вдоль почти трети длины структуры одно из этих гигантских окон было разбито, выпуская наружу струю чёрного дыма. Купер парил рядом с проёмом, его рог пылал, когда он вытаскивал из оконной рамы осколки, расчищая место для крыльев, а затем влетел внутрь.
Пакет спланировал за жеребцом, быстро опустившись под горячий слой дыма, прежде чем влететь внутрь одной гигантской комнаты. Эта камера занимала огромную площадь, почти сто длин в ширину. Внизу находился колоссальный тор термоядерного реактора, который занимал почти всю верхнюю часть строения. Сквозь слезящиеся от раздражающей дымки глаза Пакет наконец заметил лавирующего между шлейфами дыма, поднимающимися от электрических пожаров на поверхности тора, тёмно-коричневого пони летящего к конструкции, торчащей от одной из стен камеры.
Это, должно быть, комната управления, — подумал Пакет. Двигающиеся фигуры были видны сквозь широкие окна — силуэты, что определённо принадлежали Мастерам. Приземлившись на широкую дорожку, Пакет рысью направился к Куперу, уже стучавшему в дверь комнаты управления.
«Спасательная команда,» — крикнул он. «Отойдите от двери.»
«Помоги-ка мне с этим,» — пробормотал Купер, его рог светился глубоким оранжевым.
Общими усилиями они аккуратно вскрыли дверь, любой из них мог легко выбить её, но так как они не знали, что ждёт их с другой стороны, им пришлось действовать осторожно.
В комнате был контролируемый хаос. Пять мастеров лихорадочно работали на консолях, а шестой по плечи залез в шкаф с оборудованием, по полу вокруг него были разбросаны тонкие оптические волокна, многожильные провода и кристаллы всех цветов радуги. Уши Пакета метнулись вверх и вперёд, ловя приглушённую брань из разных частей комнаты. Краем глаза он увидел, как Купер шагнул в направлении ближайшего Мастера.
«Извините меня, Мастер...»
Мастер с взъерошенным и покрытым пятнами от незначительных ожогов светлым мехом поднял голову и посмотрел на Купера. «Эти заняты, пони.»
Купер сглотнул, немного съёжившись и прижав уши к голове из-за тона Мастера. «У меня приказ аварийной команды вывести всех Мастеров из этой зоны...»
«Да, да. Этот и эти из Народа не могут уйти, реактор до сих пор не находится под контролем. Внешние линии данных отказали… имеет ли пони всё ещё активное соединение с трудовой сетью?»
«Да, Мастер.»
«Хвала Создателю. Логори, принеси комплект для подключения. Пони встанет к этой консоли.» Мастер указал в центр комнаты, где пучок кабелей торчал из распотрошённой консоли. Другой Мастер, с обездвиживающей повязкой на руке, подтащил ящик с инструментами и начал копаться в беспорядке проводов.
Купер Пэир встал на указанное место, нервно глядя на Логори, который прикрепил кристалл к одному из проводов и прижал его к диску-коммуникатору жеребца. «Мне жаль, Мастер, но мне приказали помочь вам...»
«Приказы пони будут изменены, как только этот установит связь с аварийной командой. Сбой в остановке реактора приведёт к дальнейшему повреждению объекта и большим жертвам из Народа.» Мастер смотрел на коричневого жеребца с задумчивым выражением, челюсть Купера сжалась, а дыхание стало затруднённым. Момент спустя он переместил взгляд на Пакета. «Пони может послать этого, кто кажется его дублёр, чтобы завершить свои приказы.»
«С-Спасибо вам, Мастер,» — прохрипел Купер, потом закашлялся, дыхание медленно возвращалось под контроль. «Пакет Свитчер, эта область чиста. Осмотри реакторный зал в поиске выживших. Мастер, кто-нибудь из Народа отсутствует?»
«Марорил пошла проверить линии данных. Она не вернулась.» Мастер нажал несколько кнопок, вызывая схематичное изображение реакторного зала с подсвеченной областью. «Пони начнёт поиск здесь, где линии данных проходят через область повреждения. Иди.»
«Да, Мастер.» Пакет кивнул и побежал к рабочим дорожкам, а затем расправил крылья и перепрыгнул перила.
Хотя реакторная комната и была огромна, большая её часть была заполнена тяжёлыми механизмами, кабелями и трубопроводами. Пакет пронёсся над дорожкой обслуживания, наполовину сложив крылья в замкнутом пространстве. Он взглянул вверх, борясь с мимолетным искушением лететь над машинами, но потом вздохнул. Слой дыма опустился слишком низко — видимость будет минимальной. Скользя вниз, Пакет приземлился и лёгким галопом поскакал между двумя рядами сложных механизмов.
Даже здесь в воздухе висела лёгкая дымка, но её было недостаточно, чтобы помешать видеть — область обзора была слишком мала для этого, хотя пары были довольно едкими, раздражая горло и заставляя глаза гореть. Пакет прищурил слезящиеся глаза и рысью направился вниз по дорожке, вращая головой из стороны в сторону, его рог светился, когда он сканировал местность в поиске любых признаков жизни. До сих пор он сталкивался лишь с небольшими повреждениями, но впереди дымка подсвечивалась вспышками насыщенно-синего света.
Пакет ещё не получил своё рабочую метку, но был абсолютно уверен в чём его особый талант. У него всегда был дар манипулировать энергией. Даже когда он был жеребёнком, он умело создавал фейерверки и другие иллюзии, и это не стало неожиданностью, когда его направили на обучение в энергетическую отрасль. Одной из особенностей этого таланта была возможность легко представлять себе потоки и концентрации энергии, которые он воспринимал как разноцветные свечения в мрачном мире теневого взгляда.
Это было расширением общей черты каждого пони, часть присущей им чувствительности к волшебству и магически активным вещам. Когда они смотрели при помощи этого внутреннего чувства, мир темнел и растворялся, оставляя лишь мягкие огни естественной магии и отчетливые цвета кристаллов таумотических технологий Мастеров. Все пони могли видеть магию, но особый талант позволял увидеть и другие вещи. Для Пакета это была энергия. Быстрое погружение в теневой взгляд показало арканный мир, залитый ярким свечением немыслимого количества магически активных кристаллов. За ними были ауры силы, наиболее очевидной из которых было призрачное, почти ультрафиолетовое, свечение, что говорило об огромной, лишь с трудом сдерживаемой энергии.
Это была известная Пакету часть системы защитной оболочки реактора. Сотни и тысячи килодлин сверхпроводящих кабелей, окутанных сетью магически активных кристаллов, предназначенных для усиления магнитных полей. Всё это вместе удерживало плазму температуры Селестии. По крайней мере, такова была идея. Позади пурпурного сияния, где должно было быть малиновое облако высокоэнергетической плазмы, не было ничего, кроме тусклого, почти инфракрасного оттенка. Пакет покачал головой, было очевидно, что внутри сосуда реактора, находящегося всего в паре шагов, было атмосферное давление, а не обычное, близкое к вакууму. По какой-то причине попавший туда воздух был горячим, как в печи. Он моргнул и направил свои магические чувства на область впереди.
Что-то, взорвавшись, разбросало по технической дорожке кристаллы, окружавшие кабели и железные защитные накладки. Без таумотического усиления изоляция не выдержала, и мощные дуговые разряды электричества проскакивали к ближайшим точкам заземления на другой стороне дорожки. Позади них…
Крылья лимонного жеребца замерли. Позади них, практически за пределом его магически расширенных чувств, была двуногая фигура, наполовину погребённая под рухнувшем оборудованием. Настойчивое и безрассудное чувство завладело Пакетом, он галопом бросился вперёд, чтобы оказать помощь Мастеру. На мгновение он был ослеплен болью, когда искусственная молния пробежала по груди и бокам, отбросив его словно дерево в шторм.
Пакет очнулся лёжа на боку, потрескивая и шипя высоковольтные дуги извивались всего в половине длины над головой. Он замер на пару секунд, пытаясь вспомнить где находится, глаза дико метались по сторонам.
«Мастер!» — крикнул он, его тело дергалось, пока копыта чертили по керамическому полу в поиске опоры, непреодолимая потребность сделать хоть что-то руководила им. Когда он поднял голову, статическое напряжение побежало по шее, каждый волосок вдруг напрягся, отделяясь от соседей. Внезапной вспышкой здравомыслие вернулось, и Пакет замер. Побуждение всё ещё осталось, но по крайней мере он мог думать ясно.
«Глупый жеребёнок,» — пробормотал он, закрыв глаза и смещая внимание к энергии, текущей над головой. Его рог засветился, и электрические дуги слегка сдвинулись с их пути. Хорошо. Пакет сконцентрировался, создавая плазменный шнур в длине над полом. Молния всё ещё мерцала и трещала, но пробегала лишь вдоль проводящей плазмы.
Перевернувшись на живот, жеребец вздрогнул — осколки кристаллов и металла впились в кожу. Низко опустив голову, Пакет полз на коленях под электрической дугой, помогая себе крыльями. Струйки крови оставляли на растрескавшемся полу тонкие красные следы. В пяти длинах от электрической активности жеребец поднялся на копыта и отпустил магию, удерживающую плазму на месте.
Вздрогнув, когда разряды возобновили свой танец, Пакет тихо заржал и потрусил через дымку. Впереди часть приборной стены рухнула, а под ней… Рог жеребца засветился, создавая жёлтые плоскости света, прошедшие через обломки, строя детальную модель повреждений и фигуры, заваленной под ними. Пакет не был медиком, но, как и все пони, прошёл базовую подготовку. Ему не нужно было много времени, чтобы понять, что сердце Мастера всё ещё бьётся.
Огромный вес свалился с плеч Пакета, радость была так велика, что он едва не упал на колени. Плоскости света превратились в окружающее части оборудования сияние, каждая из которых была поднята и отброшена в сторону. Краткая вспышка индиго, существовавшая лишь в теневом зрении Пакета, дала полсекунды на действие. Этого было достаточно, чтобы присесть над местом, где Мастер лежала в обломках, и поднять вверх крыло, прежде чем часть стены взорвалась.
Его перья спасли глаза, но взрыв с такой силой швырнул Пакета об упавшие машины, что рёбра треснули. Голова звенела, но жеребцу удалось вызвать диск силового поля, чтобы отклонить струю криогенного газа от перебитой взрывом линии жидкого азота под высоким давлением. К сожалению это не могло защитить его от новых и гораздо более близких электрических разрядов от повреждённых сверхпроводников. Вздрагивая от вспышек и громкого треска, Пакет вновь создал шнур плазмы в воздухе, заземляя новые разряды. Затем, щурясь от усилий необходимых для поддержания двух магических эффектов, Пакет, пошатываясь, встал на копыта и активировал свой коммуникатор.
«Пакет Свитчер JQ0377 спасательной команде. Я обнаружил одну из Народа и нуждаюсь в помощи.»
После невыносимо долгой задержки ответ пришёл от самого коммуникатора.
#Связь с трудовой сетью потеряна сто девяносто три секунды назад. Сервер аварийных команд недоступен.#
О Создатель, смогу ли я продержаться, пока Купер не станет искать меня? — паникуя, подумал Пакет. Он уже чувствовал, как ослабевает защита следующей секции сверхпроводника. Стиснув зубы, он снова разделил своё внимание, поднимая следующую часть упавшей машины. Еще немного обломков, и он убрал всё, кроме одной большой секции, освободив верхнюю половину тела Мастера. Она была тяжело ранена: рука явно сломана, на голове отсутствовал кусок кожи в том месте, где её что-то ударило, а завершала картину скверная колотая рана на животе. Но что на самом деле беспокоило его, это металлическая подпорка, придавившая обе её ноги к полу.
Пакет сглотнул, чувствуя как его силы начинают убывать от усилий, необходимых для поддержания уже существующей магии, а затем закрыл глаза и потянулся к металлической балке. Я должен сделать это быстро, — подумал он, как только я уберу балку, она начнёт истекать кровью.
Твёрдо сжав металл магией, жеребец прикладывал всё больше усилий, толкая вверх и одновременно пытаясь перетащить Мастера под прикрытие своих крыльев. Внезапный всплеск боли в голове заставил Пакета запнуться, почти теряя контроль над плазменным шнуром, что позволило электрическим дугам пробежать рядом с ним. Он укрепил шнур, но балка выскользнула из магической хватки.
Глаза Пакета широко раскрылись, удушливый всхлип вырвался между его губ, он старался найти в себе силы и сделать всё необходимое для завершения своей миссии. Лимонный жеребец, крича, вскинул голову, его видение побелело, когда он дотянулся до резервов, о которых и не подозревал. Из последних сил он толкнул балку, позволяя при этом своему щиту рухнуть, и прыгнул в воздух.
Тяжёлая балка отлетела от Мастера, позволяя Пакету окутать её магической хваткой. Спустя десятую долю секунды крылья пони мощными взмахами подняли его и драгоценный груз в клубящийся слой чёрного дыма. Хотя прошла всего десятая доля секунды… струя переохлаждённого газа под высоким давлением ударила его по бедру, сдирая кожу и глубоко врезаясь в мышцы задней левой ноги, не достав до крыла всего на ширину копыта.
Мир Пакета заполнила красная дымка боли, он вслепую летел сквозь чёрный дым, полагаясь исключительно на яркий в теневом взоре маяк магии Купера Пэир, который до сих пор, как он надеялся, находился в комнате управления реактором.
04: Довольствуясь малым
Барьером, удерживающим хаос, можно манипулировать, но это было бы слишком много. Вместо этого Шаблон создал изъян — точку разрыва с значительно большей энергией, чем остальная часть пузыря. Невозможно массивные частицы возникали в мимолётное существование, прежде чем достигали тщательно продуманной границы и распадались на несколько протонов, больше электронов и много, много фотонов. Окончательный эффект был в точности тем, что он ожидал. Всенаправленный источник энергии с температурой чёрного тела в пятьдесят пять сотен Кельвина. С беззвучным взрывом света, заря впервые озарила поверхность планеты.
Неизбежные протоны и электроны были осложнением — в конце концов они бы лишили молодой мир атмосферы. Больше энергии, и вмешательство в пространство-время заставили ядро планеты вращаться для создания магнитного поля. В результате ударная волна выбросила облака пыли и газа через всю планетарную поверхность. Ещё одно непредвиденное последствие — закрученные узоры огней в верхних слоях атмосферы, где электроны благополучно направлялись к полюсам. Шаблон изучил это явление и решил оставить его как есть. Извивающиеся ленты создавали сложные и увлекательные завесы цвета.
Пакет замолк, казалось, что рассказывая свою историю, он вновь вернулся в ту комнату, наполненную дымом и болью. Он рассеянно теребил гравий копытом, вглядываясь в даль. «Я рухнул сразу же, как приземлился на дорожке и потерял сознание. Потом мне рассказали, что Купер передал сообщение команде спасения, и они прислали другую группу для эвакуации Мастера. Меня вытащили около десяти килосекунд спустя, после того как отключили реактор.» Жеребец повернул голову и задумчиво посмотрел на левое бедро на котором исчезла шёрстка, а кожа была хоть и цела, но мертвенно бледна. «Это всё, что я помню.»
Фьюжен смотрела на Пакета не зная, что сказать перед лицом такой храбрости. «Ты молодец, Пакет, действительно молодец.»
Крылья Пакета трепетали от смущения, морщась, он пожал плечами. «А что приключилось с тобой?»
Фьюжен слегка отвернулась, не в силах встретиться с ним взглядом. «Тут почти нечего рассказывать. Ты же знаешь теории, да? Что магия является результатом локального изменения фундаментальных констант?»
Пакет неуверенно переступил с ноги на ногу. «У меня от этого голова идёт кругом, но да, я слышал о них. У тебя нет проблемы с тем, что они противоречат всему, чему нас учили в Храме?»
«Не совсем,» — покачав головой, сказала Фьюжен. «Всё ещё остаётся вопрос, каким образом изменение констант подчиняются воле применившего магию — если Создатель не управляет всем этим, то как? Хотя это интересный вопрос, но ещё более любопытно, почему бы Богу реагировать на специально подготовленные драгоценные камни и кристаллы.» Она выглядела немного виноватой, и её голос упал до шёпота. «Было много времени между тренировками, чтобы бродить вокруг, я слышала некоторые из вещей, о которых мой Мастер говорила своему студенту. Она думает, что Создатель действует как машина и не имеет своей собственной воли, а просто следует приказам… если ты дашь ему правильные приказы, то он сделает что угодно.»
Пакет несколько раз открывал рот, чтобы ответить, но закрывал его прежде, чем произнести хоть слово. «Я… Я вижу. Меня радует, что я не Мастер. Только представь себе — не знать, кто и почему тебя создал!»
«Страшно даже подумать об этом,» — содрогнувшись, ответила Фьюжен. «Послушай, ты не видел где-нибудь Рандом? Она уже должна была вернуться с подготовки.»
«Если особый талант этой кобылки не обучение, то я буду очень удивлён. Нет, я думаю у неё сегодня одна из дополнительных учебных сессий, так что она будет позже.» Пакет сузил глаза и с притворным подозрением посмотрел на белую кобылу. «Ты что, пытаешься сменить тему? Давай, рассказывай!»
Фьюжен беспокойно переминалась с ноги на ногу, понимая, что не может больше откладывать рассказ. «Мой Мастер поместила меня в лучевую камеру одного из больших ускорителей. Всё, что мне нужно было делать, это отклонять луч, чтобы впоследствии она могла изучить эффекты, как магия изменяет свойства локального пространства-времени и так далее.»
Пакет кивнул. «Так что же пошло не так?»
«Я была недостаточно сильной, мне удалось завершить свои приказы, но это было слишком большим напряжением и перегрузило мою магию, повреждая рог,» — мрачно сказала она.
«Ох,» — вздрогнул Пакет, сочувствуя своей подруге. «Так значит, ты на ограниченной активности пока не поправишься. А это откуда?» — спросил он, прослеживая взглядом изогнутые шрамы начинавшиеся на её боку и пропадающие где-то на животе.
«Моя собственная глупость. Я так устала, что позабыла где была. Я просто хотела прилечь на секунду, отдышаться. К сожалению, я выбрала кольцо эмиттера щита.» Фьюжен прижала уши к голове, смущённая воспоминанием.
Пакет поморщился. «Понятно. Итак, как долго ты вне службы?»
«Ещё пару дней до моей оценки. Ты?»
«Большую часть этого вечера под чутким надзором Спайрал Фракче и аппаратуры лазарета, а завтра уже вернусь к работе. Теперь я могу добавить конструирование систем электропитания к моим навыкам,» — гордо сказал он. Затем слегка закашлялся и смущённо отвернулся, не желая смотреть Фьюжен в глаза. «Они также хотят добавить мой опыт к архиву учебного центра.»
Фьюжен широко улыбнулась. «Ты собирался опустить эту маленькую деталь, не так ли? Один из моих друзей увековечен в кристалле.» Память Фьюжен вернулась к тем учебным сессиям за несколько лет до её Благословения. Каждый день класс переживал опыт лучших примеров истинных героев рода пони: некоторый пугал, другой был немного болезненным, но каждый оставлял след в памяти и желание соответствовать.
Пока Фьюжен болтала с Пакетом, она уловила краем взгляда, что Гравити говорит с травмированной зелёной кобылой на другой стороне площадки. Две кобылы разделились, и травмированная пони направилась к Фьюжен. В отдалении Гравити повернула голову и встретилась взглядом с Фьюжен. Она не отводила взор, пока зелёная кобыла шла к белой.
Фьюжен мысленно вздохнула и прошептала Пакету. «Извини меня.» Она повернулась и направилась на встречу другой пони.
«Фьюжен,» — хриплым голосом сказала кобыла. «Как дела?»
«Привет, Бэк Драфт.»
Бэк Драфт учила Фьюжен, пока она была совсем жеребёнком. На самом деле, она обучала каждого пони в загоне двадцать семь. Она знала лишь немного об истории Бэк. Кобыла была частью аварийной бригады, пока однажды не оказалась слишком близко к одной из аварий. Вторичный взрыв убил половину её команды, скоростные осколки перерезали правое крыло прямо над плечом, повредили голосовые связки и почти проломили череп. Таумотическая медицина могла бы исправить почти всё из этого, но восстановление ампутированных частей и поврежденных нервов занимало долгое, долгое время.
Такое долгое, что она была исключена из приоритета программы лечения и удалена из активного рабочего резерва.
Фьюжен улыбнулась. «Становится лучше, изо дня в день.»
«Гравити сказала, что возможно, ты хотела бы поговорить.»
Ох, она сделала это, не так ли? — подумала Фьюжен. «Она просто волнуется. Я сказала некоторые… вещи, которые не должна была, прежде чем во всём разобралась.»
Фьюжен сохраняла нейтральное выражение, пока Бэк Драфт изучала её лицо. «Действительно? Послушай, если ты когда-нибудь захочешь поговорить об этом...»
«Нет, серьёзно, я в порядке,» — сказала Фьюжен, копаясь в памяти и ища хоть что-то, чтобы отвлечь внимание другой кобылы. «Скажи мне, как там твоя текущая группа жеребят? Я слышала, что Шок Даймонд попадает в почти столько же неприятностей, как и я в своё время...»
На пятый день Фьюжен начала лезть на стены от скуки, поэтому прибытие Энимала Сканер было великим облегчением. В этот раз багровый пони прилетел в одиночку на заходе солнца, его упряжь с экипировкой громко шумела, пока он рысью бежал к Фьюжен Пульс. Достав тот же инструмент, что он использовал во время своего первого осмотра, жеребец вежливо кивнул, прежде чем внимательно изучить её.
«Как ты себя чувствуешь, Фьюжен Пульс? Ты пыталась летать или использовать магию с момента первого осмотра?»
«Нет, никакого полета или магии. Я чувствую себя отлично уже по крайней мере два дня, и сидеть без дела становится всё сложнее.» Фьюжен переместила вес с ноги на ногу в нетерпении покончить с этим и наконец вернуться к своим обязанностям. «Только ты на этот раз ?»
«Да,» — рассеянно сказал Энимал Сканер, «Гамма специалист полевой хирургии.» Он махнул ей инструментом. «Пожалуйста, стой так смирно как только можешь, мне нужно записать эти сканирования.»
Его рог загорелся, и мерцающее поле красного света появилось прямо перед носом Фьюжен, а затем туда-сюда пробежало по её телу. Энимал пару секунд изучал дисплей устройства, чтобы убедиться, что оно установило связь с удалённой медицинской системой Улья, а затем перевёл внимание на внутренние образы, которые показывала ему магия. Сияние его рога усилилось, и появились несколько меньших дисков света, начавших двигаться вдоль передних кромок крыльев кобылы, а также вверх-вниз по её рогу. Фьюжен стиснула зубы от ощущений. Невыносимый зуд в основании рога всё нарастал, и требовалась вся её сила воли, чтобы не поддаться искушению почесаться.
Глаза Энимала вернулись в фокус и, улыбнувшись, он посмотрел на Фьюжен.
«На основе этой проверки, похоже, что ты готова вернуться к работе.» Он подошёл и встал рядом с ней, его магия создала поразительно точное изображение Фьюжен, явно висящей в воздухе, свесив ноги и опустив голову. «Ты сильно пострадала тогда.» Изображение разделилось и увеличилось, показывая её рог и правое крыло. Фьюжен увлечённо наблюдала, позабыв о зуде, когда перья, кожа и мышцы исчезли, чтобы детально показать повреждённые места. Кости крыла и рог стали прозрачными и изображение ещё сильнее увеличилось.
«Это ты в ночь травмы. Ты можешь увидеть здесь и здесь...» Маленькие участки изображения были выделены на мгновение. «…малого масштаба нарушения в кристаллической структуре. Они не кажутся значительными, но мы сильно зависим от специфического набора квантовых свойств для манипуляции магией и любое нарушение в системе, как правило, приводит к мощному сокращению способностей. К счастью,» — сказал он, указывая на покрытый кристаллами инструмент, по-прежнему плавающий рядом с ним, «в отличии от этих синтетических кристаллов, мы можем исцелиться. Так же, к счастью, я не обнаружил каких-либо повреждений в области роста рога или нервов, прикрепленных к нему. Как я понимаю, у тебя нет головных болей?»
Второй набор увеличенных изображений появился ниже первого. Мелкие, похожие на узор молний трещины всё ещё были отчетливо видны, но тёмные пустоты заполнились яркими замысловатыми кристаллами. В основании рога была толстая пластина кости и плотных тканей — область роста. Нервы шли от неё вниз и пропадали между полушариями мозга.
«Болело очень сильно в первый день, но с тех пор всё нормально.»
«Хорошо. Первоначальная боль была из-за образовавшихся трещин — рог, конечно, не чувствует боли, но есть своего рода обратная таумотическая связь с нервами, поэтому и болело. Отсутствие устойчивой боли означает, что нет постоянного повреждения нервов.»
Она что-то слышала об этом раньше, и знала, что обратная связь действует в обоих направлениях. Постоянное, бессознательное желание мозга воспринимать сведения, всё время текущие от рога, побуждало крошечный ручеёк магии исправлять повреждения. Новые кристаллы смотрелись не к месту на гладких спиралях остальной части её рога. Фьюжен проследила копытом одну из исцелившихся трещин, и с беспокойным выражением на лице повернулась посмотреть на Энимала. «Кажется, что эта часть не вернулась к прежнему состоянию. Буду ли… буду ли я так же сильна, как прежде?»
Энимал кивнул ей в ответ. «Хороший вопрос. Ты же знаешь, что когда делаешь много упражнений, твои мышцы начинают болеть?»
Фьюжен кивнула, нахмурившись из-за этого очевидного отступления.
«Ну, то что ты чувствуешь, это множество крошечных разрывов в мышцах, через день или около того тебе становится лучше, а мышцы восстанавливаются, становясь сильнее, чем были прежде. То же самое относится и к кости или, в твоём случае, к рогу. По сути, ты просто перестаралась.»
«Ох.» Я стала сильнее? «Могу я попробовать некоторые из упражнений?»
«Конечно, на самом деле я собирался предложить тоже самое. Это даст мне шанс проверить наличие скрытых проблем.»
Фьюжен повернулась и пустилась рысью к задней части навеса её семьи, улыбаясь, когда она использовала лёгкое прикосновение магии, впервые почти за полмиллиона секунд, для включения внешнего освещения. Под навесной крышей, за центром обслуживания, была коллекция из десяти хромированных сфер пяти различных размеров. Она посмотрела вдоль ряда и выбрала одну из самых маленьких, поднимая и опуская её в устойчивом темпе при помощи магии.
«Пока всё нормально,» — пробормотала она сама себе, чувствуя мягкое покалывание магии Энимала Сканер, когда он исследовал её рог в активном состоянии. Сохраняя первую сферу в движении, Фьюжен взяла вторую, перемещая её так же, как первую, затем следующую и следующую. Очень скоро все десять плавали величественной волной от самой маленькой пары из алюминия, примерно шириной с рог, до двух вольфрамовых, размером с её голову. Фьюжен держала их более ста секунд, а затем, подняв бровь, взглянула на Энимала. Она могла сделать то же, ещё когда была совсем жеребёнком.
«Нет дискомфорта или боли?» — спросил он.
Фьюжен покачала головой.
«Хорошо. Как ты относишься к прохождению теста на выносливость?»
«Почему бы и нет. Не возражаешь, если Гравити пойдёт с нами?»
«Твоя сестра? Вовсе нет.»
Фьюжен потрусила прочь, вернувшись через несколько мгновений с сумрачно-синей кобылой. Она пару раз экспериментально расправляла и складывала крылья, а затем сделала несколько быстрых шагов и прыгнула в воздух.
После того, как она так надолго застряла на земле, полёт чувствовался удивительно. Прищурившись от холодного воздушного потока, Фьюжен энергично замахала крыльями, набирая высоту, а затем сложила их и отвесно полетела к земле. Расправив крылья всего за десять длин от земли, кобыла проигнорировала внезапный приступ боли в корнях крыльев, взмывая по кривой вверх. Она сосредоточилась на пьянящем ощущении скорости, пока навесы мелькали под ней, летя над центральной дорожкой. Несколько пони помахали ей, когда она пронеслась над ними. Один молодой жеребёнок даже взлетел, чтобы попытаться поймать её, но его маленькие крылья были не чета её скорости. Смеясь с явным удовольствием от этого, Фьюжен наконец обменяла скорость на высоту, присоединяясь к Гравити и Энималу, терпеливо парящих неподалёку.
«Это было глупо, ты могла что-нибудь повредить, когда вышла из пикирования. Тогда ты действительно хотела бы, чтобы я привёл с собой Гамму Найф,» — раздражённо сказал Энимал.
«Отделалась только приступом боли,» — тихо сказала Фьюжен. «Сожалею, но так хорошо было снова вернуться в воздух.»
Жеребец вздохнул. «Не волнуйся, с тобой очевидно всё в порядке. Хотя пожалуйста, будь осторожна ещё день или два. Судорога полётной мышцы на высоте — довольно неловкий способ умереть.»
Три пони молча продолжили полёт сквозь наступающие сумерки в сторону огней учебного центра.
Корн почесал лапой морду, а затем использовал свои когти, чтобы выдрать раздражающий, спутанный клок меха на затылке. Взглянув на часы, он обнажил зубы от досады — прошло восемь килосекунд от его предполагаемого времени вылета и две килосекунды после того, как он должен был встретиться с Итрой. Корн вздохнул, его ум вернулся к тому, что они планировали на эту ночь… потом он вздрогнул, вспомнив её слова, когда он отменил встречу. Теперь это точно не случится в ближайшее время. Подумать только, что он был когда то рад учиться у Академика… слишком поздно он понял, что её репутация гения шла лапа об лапу с позицией, включающей обращение со своими подчинёнными как со слугами.
Ну, почти как со слугами. По крайней мере, этот пережил суровое расписание, навязанное Академиком исследовательской группе. Казалось, к счастью, в этот раз они нашли слугу с правильным набором навыков, предполагая, что Ванку можно убедить немного сбавить обороты. Корн заставил мысли вернуться к главному экрану и положил лапу в короб манипуляций. На экране взрывом из центра возник сложный и, по-видимому, случайный узор из завитков, спиралей и прямых линий разного цвета. Двигая лапой, Корн поворачивал и перемещал узор, помечая одни и удаляя другие линий, чтобы позволить компьютеру построить модель прогнозирования. Еще несколько узоров, и система достаточно обучилась, чтобы делать работу самостоятельно. Корн прислонился к стенке маленькой, кубической комнаты без окон, с безразличием наблюдая за быстрыми, повторяющимися действиями на мониторе.
«Наконец,» — пробормотал Корн, когда его коммуникатор внезапно пискнул, затем коснулся панели ввода на своём браслете. Образ на главном дисплее замер и, сжавшись, исчез, заменённый медицинскими данным, передающимся от слуги-ветеринара откуда-то из хаоса разбросанных вокруг Улья загонов. Он нажал на кнопку подтверждения и напечатал 'продолжить' в окошке дополнительных приказов. Различные медицинские параметры: частота сердцебиения, кровяное давление, нейронная активность, таумотический поток и так далее стали формировать маленькие графики по всему экрану.
Корн пару раз кивнул — результаты выглядели хорошо, но он уже знал мнение Ванки о своих ветеринарных навыках… поэтому он установил соединение с медицинской экспертной системой. В последнем окне он открыл пару миниатюр видео потоков из системы мониторинга учебного центра. Одна камера была на крыше центра обслуживания, другая находилась на берме ямы тестирования. Вид с первой был не очень хорошим, угол обзора был слишком широк, но он мог видеть покрытого красной шёрсткой ветеринара и синюю слугу, чьё имя он забыл, лежащих на берме. В видео со второй Фьюжен Пульс только подняла пару металлических шаров и начала вращать их над головой.
Он с интересом смотрел, как сферы стали размываться от ускорения, быстро подключившись к системам оценки центра, чтобы получить представление о возможностях слуги в сравнении с предыдущими показателями. Его глаза расширились, и он слегка вздрогнул — он видел цифры, когда слугу выбрали для проекта, и находился в комнате управления во время первого надлежащего эксперимента, но тут было что-то более… реальное в этом подвиге. Он, конечно, и раньше видел световые шоу — каждый из Ульев использовал способности слуг создавать убедительные фейерверки. Световое шоу в лучевой камере не казалось чем-то более сложным. Может потому, что занятия физикой всегда были так абстрактны, так явно отстранены от реального мира.
Но в существе, способном одной лишь мыслью перемещать на высокой скорости несколько тонн металла, не было ничего абстрактного.
Корн начал писать сообщение Ванке, но остановился, внимательнее присматриваясь к видео из ямы. Видео стало туманным, хотя слуга всё ещё оставалась в фокусе. Он оглянулся на медицинский дисплей, дважды прочитав показания таумотического потока, прежде чем рассчитать суммарный выход мощности. Другая камера показывала полусферу из тумана, сосредоточенную вокруг белой слуги, стоящей в центре ямы, завитки тумана стекали по поверхности силового поля.
Корн уставился на оба видеопотока с открытым ртом. Холод, — думал он, внутри этого купола, должно быть, стало очень холодно. «Энергия выкачивается из внутреннего объёма, чтобы… чтобы...» — заплетаясь, произнёс он. Усилить магию слуги.
На видео с широким углом обзора оба слуги поднялись на копыта и, казалось, кричали что-то, одновременно с этим по периметру бермы вокруг ямы начали мигать красные огни. Затем красный слуга достал длинный цилиндр и направил его на пони в яме.
«Нет!»
Корн вскочил, протягивая лапу к экрану, как будто он мог остановить то, что должно было произойти, хотя точка фиолетового света уже скользнула в яму. Глаза метнулись назад к медицинскому дисплею, он ожидал, что графики упадут до нуля… но этого не произошло. На камере широкой съёмки он увидел, как синяя слуга отлетела назад, а ветеринар вновь повернулся к яме. Внезапно понимая, что ему нужно делать, Корн снова вошёл в систему дополнительных приказов и начал отчаянно набирать команду, но прежде, чем он успел отправить сообщение, оба видео вспыхнули белым, и все потоки данных с камер и удаленного медицинского сканирования оборвались. Корн тупо уставился на мигающие иконки 'удалённый сервер не отвечает' со всех открытых им окон.
«Нет,» — прошептал он, вводя номер коммуникатора Ванки на своём браслете. Казалось целую вечность запрос на соединение оставался без ответа. Наконец маленький экран засветился, показывая Академика в формальном жилете, украшенном лентой, на фоне калейдоскопа так же шикарно одетых представителей народа. «Ну и?» Ванка казалась недовольной, впрочем как и всегда.
«Академик Ванка...» — он сделал паузу, на мгновение забыв слова. «Корн считает, что слуга мертва.»
Ропот на фоне, вопросительный тон откуда-то, затем все дернулось и поднялось, когда Ванка быстро встала и отошла от места где сидела. «Что?! Как это случилось?»
«Слуга показала непредвиденно высокий энергетический выход в течении стандартного теста на выносливость. Похоже, ветеринар воспринял это как таумотический выброс и провёл полевую эвтаназию.»
Ванка сузила глаза. «Что Корн не говорит Ванке?»
«Посмотри на это.» Корн вырезал последние несколько секунд видео и отправил Ванке, давая ей быстрые комментарии, пока она смотрела их. Небольшая часть его ума, кусочек, что не был занят паникой, радовался, видя изменение выражения лица Ванки от гнева к удивлению, а затем к ужасу.
«Ванка сделает несколько звонков. Сохрани данные, что у тебя есть, зашифруй их моим открытым ключом и запиши на две ячейки памяти. Затем, это важно, сотри всё с сервера и лог-файлы. Ванка пришлёт коды доступа в ближайшее время.» Ванка указала когтем в камеру и строго посмотрела на него. «Корн не поддастся искушению использовать коды, чтобы сунуть его морду куда не следует. Ванка ожидает, что Служба Безопасности Улья проведёт аудит Института прежде чем пройдёт день.»
Корн сглотнул, его сердце гремело в груди. Служба Безопасности Улья имела внушающую страх репутацию. «Д-Да, Академик, Корн понимает. Что Ванка хочет, чтобы Корн сделал с ячейками памяти?»
Ванка тонко улыбнулась, видя страх в выражении лица Корна. «Держи их в сохранности.» Она разорвала соединение.
Корн откинулся на спинку стула, наполовину уверенный, что всё это лишь какой-то дурной сон, пока звук от его браслета не указал на изменение в уровне доступа. Вернувшись к своему терминалу, он вошёл с новым уровнем и приступил к работе.
Ванка завершила связь со своим студентом, оскалившись в рычании. Величайшим усилием воли она придала лицу спокойное выражение и ввела номер связи с офисом Советника Индуту. Короткая пауза, и на её экране появилось лицо молодого мужчины с безукоризненно ухоженным мехом. «Академик Ванка к Советнику, это срочно.»
«Этому жаль, Академик, Советник Индуту не доступен,» — ответил мужчина ровным голосом.
Ванка стиснула зубы от разочарования. «Индуту немедленно должен получить эту информацию.» Мех на затылке встал дыбом, когда у неё появилось внезапное предчувствие, почему Советник был не доступен. «Ты скажешь Индуту, Ванка знает, что послужило причиной военной тревоги.»
Вспышка шока пересекла лицо секретаря, но была быстро подавлена. Ванка широко улыбнулась. Работники, которых Советник обычно назначал на принятие звонков, выглядели как красивые, пустые вещи, но они не были глупы.
Мужчина стал деловито что-то делать с консолью за пределами видимости камеры. «Пожалуйста, подождите.» Изображение на экране заменила печать Синода.
Ванка ходила туда-сюда по короткому коридору за пределом банкетного зала, смутно радуясь, что оказалась подальше от политики и перетягивания влияния, в котором она была вынуждена принимать участие уже почти гигасекунду, чтобы сохранить свою научно-исследовательскую программу на плаву. Ванка остановилась — почти тридцать лет потрачено. Если она была права, то всё это закончится. То, что ей удалось обнаружить, вознесёт Улей Лакуна к главенству, возможно даже к доминированию над другими Ульями. Она покачала головой от тупости этих древних войн и недальновидных договоров, которые разделили шесть Камней Творения, предотвращая их использование в настоящее время. В глубине её горла раздался рык. Где был этот глупец Индуту?
Внезапно, дисплей её коммуникатора изменился, и она выжидательно поднесла его к лицу. Советник Индуту сидел за письменным столом, его бледный мех выглядел растрёпанно, вложенное окно показывало чью-то голову, она узнала этот образ из сводок новостей. Покрытое серой шерстью лицо испещряли шрамы, а одно ухо было оторвано по основание. Оба представителя народа казались не особенно обрадованными.
«Стратег Фаунго. Это честь,» — сказала Ванка, кивая им обоим.
«Что ты думаешь ты знаешь, Академик?» — ответил он, голос был пустым, а лицо ничего не выражало.
«Чуть менее половины килосекунды назад сенсоры раннего предупреждения Улья обнаружили таумо-магнитный импульс с очень специфической подписью. Той, которая соответствует профилю измеренному от Камня Творения, принадлежащего Улью.»
Стратег приподнял бровь, затем слегка улыбнулся, обнажая аномально большие клыки. «Это решать Индуту, но Фаунго считает Ванке должно быть сказано. Фаунго подозревает, что она так или иначе знает больше, чем мы.»
Индуту устало махнул лапой Фаунго. «Хорошо, мы в любом случае почти ничего не знаем.»
Фаунго кивнул седеющей головой. «Это вид с СТАР пять за несколько секунд до импульса.»
Солнечные Трансмиттеры Активности Рефлексией или гелиостаты, как их обычно называли, были жизненно важными для поддержания производства на огромных фермах и номинально находились под контролем Администрацией Солнечной Трансмиссии, принадлежавшей Мировому Суду. Даже если Суд запрещал размещение военной техники на орбите, большие орбитальные зеркала были столь очевидной угрозой, что каждому Улью позволили отправить военнослужащих на те, что действовали над их территорией, и не было ни одного закона против установки хороших датчиков.
Ванка зачарованно смотрела на видеопоток, заменивший на экране голову Стратега. Облака завивались по кругу, изогнутая граница отделяла освещенные солнцем зелень и синеву от тьмы, наполненной брызгами ночных огней. Статическая вспышка мелькнула по окну, а затем видео быстро расширилось и сфокусировалось на центральной части аркологии Улья Лакуна. Пейзаж был знаком, затемнённая картина холмов и рек с рассеянными по ней точками белого света, окружающих искусственный горный хребет самого Улья. Аккуратный круг абсолютной темноты явно выделялся на поверхности.
«Это подземная сеть туннелей,» — продолжил Фаунго своё повествование. «Контакт был потерян со всей сетевой инфраструктурой внутри круга.»
Сложный клубок туннелей слой за слоем наложился на тёмное изображение. Это была истинная масса Улья, камеры и подземные структуры, распространившиеся как паутинка грибницы вокруг плодового тела гриба. За пределами круга они подсвечивались большим количеством маркеров активных узлов: коммуникаторы, компьютеры, каждое устройство подключенное к сети. Но внутри не было ничего, как будто кто-то попросту вырвал десять килодлин из ландшафта.
«Масштаб впечатляет,» — с лёгким благоговением сказала Ванка.
«Да,» — сухо ответил Фаунго. «Вполне аналогично стратегическому таумо-магнитному импульсному оружию. Это было удачей, что военный аналитик заметил отсутствие теплового импульса, который вызвало бы такое таумически накаченное ядерное устройство, в ином случае этот разговор был бы маловероятным.»
«Мёртвая Лапа была активирована?» — спокойным голосом, противоречащим внезапному чувству холода, поселившегося в её груди, сказала Ванка. Мысленно она пробежала над территориями Улья, вдоль кластеров питаемых силой слуг тяжёлых пусковых платформ, разбросанных по всем их землям: на суше и в океане. На раннем этапе своей академической карьеры она специализировалась на физике оружия и лучше, чем большинство, знала сколько разрушительной силы может быть выпущено за несколько десятых долей килосекунды этими массивными пусковыми установками и примерно представляла число зарядов в их магазинах под землёй. Всё это оружие наряду с другими, более тайными системами было привязано к изолированной командной сети, способной автоматически принять ответные меры в случае нападения. Так называемая 'Мёртвая Лапа'.
«Этот аналитик будет получать благодарность от Синода.» Фаунго усмехнулся со смертельным оскалом, затем продолжил мягким тоном. «Это обобщённая сумма знаний этого. Есть что-нибудь, чем Академик хотела бы поделиться?»
Ванка подавила лёгкую дрожь. Из того, что она слышала, тем же тоном голоса он приказывал всё: от тихого устранения подозреваемых в работе на вражеский Улей до бомбардировки гражданских поселений во время Войны Трёх Дней с Ульем Баур. Стратег Фаунго был условной главой и военных сил Улья и службы внутренней безопасности, он был тем, кого лучше не расстраивать. Она говорила быстро, зная, что каждая секунда может иметь жизненно важное значение. «Стратег понимает, что цель Института — изучение фундаментальных основ магии? В ходе этого исследования Ванка использовала расу слуг в качестве испытуемых, адаптивная способность пони произвела довольно впечатляющие результаты.»
«Это было очень дорого в слугах,» — проворчал Индуту. «Программа евгеники существует для большего, чем просто выгода Ванки.»
Ванка проигнорировала эту реплику. «Посмотрите это,» — сказала она, отправляя несколько последних секунд видео, которые показал ей Корн.
Стратег выглядел задумчиво, один из его когтей постукивал по морде. Советник просто выглядел нетерпеливо.
«Ну и что это значит?» — сказал Индуту.
«Туман — это конденсирующая влага, а значит, что температура воздуха значительно снизилась во время теста. Слуга использовала энергию из её окружения, а не только свою.»
Стратег резко посмотрел на Ванку. «Это должно быть невозможно.»
Ванка почувствовала прилив облегчения. Слава Создателю, Фаунго действительно понимает! «Да… но это не соответствует теоретическому поведению Камней Творения.»
«Есть истории… о том времени, когда были созданы слуги,» — начал Стратег.
«Да, последнее зарегистрированное использование Камней.»
Индуту растерянно переводил взгляд с одного на другую. Стратег сжалился над ним. «Академик считает, что она нашла способ повторить силу Камней.»
Индуту моргнул, ошеломлённый на мгновение. «Это меняет всё,» — прошептал он. Затем он заговорил твёрдым голосом. «В чём Академик нуждается?»
«Немедленное извлечение слуги, или, более вероятно, её тела, и любых свидетелей.»
«Сделай это,» — сказал Советник Стратегу. Затем повернул свой взор к Академику. «Ванка считает, она мертва?»
Ванка помахала лапой. «Кажется вероятным. Ветеринар на месте использовал жезл милосердия. Тем не менее, вскрытие будет иметь большое значение. С живым субъектом было бы легче работать, но тесты, которые Ванка планировала, в конце концов привели бы к эвтаназии. Области, отвечающие за контроль над магией, хорошо изучены, прямая электростимуляция сделает остальную часть мозга ненужной.» Она посмотрела на Стратега, который только закончил говорить с кем-то вне поля зрения камеры. «Как долго это займёт?»
Стратег натянуто улыбнулся. «Маленький испытуемый Ванки засветила каждый таумотический датчик на этой стороне планеты. Все силы, что имеет Лакуна, находятся в движении, как и стратегические активы наших соседей. Если штурмовой носитель не на месте сейчас, Фаунго хотел бы знать почему.»
05: Можно отнять всё, что делает хищника грифоном...
Шаблон вернулся назад к самовоспроизводящейся органике, распространившейся по дну океана. Несколько изменений, чуть больше бесконечно медленных секунд, чтобы позволить двигаться замороженным атомам, и он получил молекулу, способную захватить эту мимолётную энергию, сохраняя её в более удобную форму. Зелёная слизь начала распространятся по океану и земле. Со временем небо превратилось из серо-красного в бело-голубое. Эксперименты продолжались. В конце концов по планете ходили, ползали, бегали и летали различные существа в новой, насыщенной кислородом атмосфере.
Теперь Шаблон распространился по всему пространству-времени, лежащему в основе пузыря. Он имел полное представление о глубинах физики и соответственно полный контроль над всем, что происходило, вплоть до управления траекторией каждого атома, если бы он пожелал. Его эксперименты в биологии доказали интересное отклонение: сложная динамика взаимодействия видов для построения рабочей, самообеспечивающейся биосферы создавала напряжение даже для его умственных способностей. Теперь он мог заняться… чем? Больше не осталось ничего, чтобы исследовать, никаких экспериментов, чтобы поставить в этой системе. Мгновение он думал об открытие барьера, который сдерживал хаос, и растворение этой маленькой вселенной, чтобы начать заново.
Чёрный купол неба разбавляли лишь мерцающие точки планетарного кольца и нескольких гелиостатов. Несмотря на то, что Селестия давно скрылась за горизонтом, в учебном центре всё ещё кипела жизнь. Он обеспечивал безопасное место для более продвинутых уроков и состоял из центрального здания, в котором располагались все системы мониторинга и контроля, обычно пустующего, но со всеми удобствами на случай, если Мастера пожелают наблюдать, окружённого двойным кольцом похожих на кратеры углублений. Основная часть пони в это время проводили те немногие 'свободные' килосекунды, на которых настаивали Мастера, вместе со своей семьёй или, как родители Фьюжен, всё ещё были на рабочих местах, и поэтому здесь находилась лишь маленькая группа старших учеников занимавшие несколько тренировочных площадок. Ученики, всё ещё не получившие Благословение, сопровождались бронзовой с чёрной гривой фигурой Рандом Вок. Фьюжен усмехнулась под нос, решив попытаться встретится со своей подругой после последнего теста.
Фьюжен, Гравити и Энимал разделились, достигнув ямы ближайшей тренировочной площадки. Гравити и Энимал поднялись на берму, оставляя Фьюжен стоять перед ямой. Внезапно занервничав, белая кобыла нерешительно посмотрела на центр ямы. Это была почти пустая, круглая область из бетона около восьми длин в диаметре, находящаяся на дне ямы с крутыми склонами, покрытыми травой. В центре неё находилось кольцо металла цвета меди три длины в поперечнике. Фьюжен сглотнула, во рту пересохло, когда она вспомнила о другом медном кольце, что находилось под землёй в ярко освещённой камере, окруженное потемневшими машинами. Стиснув зубы, она рысью спустилась по пандусу и, перешагнув через металл, направилась к центру ямы. Потянувшись своей магией, она достала пару вольфрамовых сфер, неотличимых от тех, что она использовала в загоне и опустила их между своими передними копытами.
«Ждём только тебя, сестрёнка,» — сказала Гравити, расположившись на животе на верху бермы, наблюдая за стоявшей в яме Фьюжен. Энимал Сканер сделал то же самое на другой стороне ямы и достал устройство передачи медицинского сканирования, вновь подключаясь к далёкому Улью. Гравити активировала систему безопасности тренировочной площадки. Яркие вспышки янтарных огней стали бегать кругами по периметру ямы, прозрачное поле света возникло из металлического кольца. Фьюжен покачала головой от внезапного ощущения ужасного одиночества, поле заперло её внутри и отрезало от обычного магического фона, мир в её теневом взгляде теперь представлял собой пустую сферу абсолютной темноты. Она подняла пару вольфрамовых сфер над головой и связала их вместе невидимой нитью силы, а затем начала вращать их вокруг общего центра.
Фьюжен стабильно питала энергией вращающиеся шары, используя магию для ускорения и поддержания фиксированного расстояния между ними. Спустя всего несколько вдохов, сверкая, они стали размываться, их движение заполнило экранированное кольцо нарастающим гулом и ощутимым ветром. Фьюжен стиснула зубы и укрепила волю, всё продолжая ускорение масс и начиная чувствовать зарождающееся напряжение в шее и основании рога. Отдельные объекты стала едва различимыми. Со стороны казалось, что кобыла стояла под твёрдым, серебряным тором, иногда вспыхивающим янтарём, отражая свет огней безопасности. Гул превратился в высокий рёв, а ветер стал достаточно сильным, чтобы создать миниатюрный вихрь из пыли, заставив Фьюжен закрыть глаза. Теперь, оставшись лишь с теневым зрением, она продолжила вливать свои силы в заклинание телекинеза, превращая обычное мягкое свечение в пульсирующее огненное кольцо.
Тест становился действительно трудным. Воздух оказывал яростное сопротивление, но это было незаметно на фоне усилий, прикладываемых ей для поддержания сфер на их круговой орбите. Силы кобылы достигли своего предела, но она хотела сделать больше, она должна была сделать больше — Мастера надеются на неё! Должен быть какой-то способ получить больше силы… Её сознание сконцентрировалось лишь на вращающихся сферах, с закрытыми глазами и прижатыми к голове ушами она напрягла каждую мышцу в окончательном усилии. Вдруг она осознала присутствие чего-то, слабый намёк на что-то тёплое, но невероятно далёкое. Фьюжен сосредоточилась на нём, используя как фокус.
Из ниоткуда возникла мысль, и она поняла, что можно сделать что-то, чтобы получить больше энергии, тонкое изменение в том, как она использует свою магию. Фьюжен взяла силу, что применяла к металлическим сферам и вывернула её. Внезапно она почувствовал себя… нечётко.. расплывчато… как будто из тумана, её сущность распространилась из физического тела и заполнила область за щитом. Здесь был источник дополнительной силы. Она не должна была ограничиваться своим телом, а могла вытягивать энергию из окружающей среды!
Фьюжен потянулась вокруг и начала поглощать энергию из земли и воздуха. Туман заполнил область под щитом, достаточно плотный, что будь глаза кобылы открыты, то она с трудом бы видела периметр бермы. Под её копытами земля начинала блестеть от инея, тонкие, ледяные иглы быстро росли, но разрывались маленьким торнадо. Озноб глубоко проник в её лодыжки, но несмотря на внезапный холод, Фьюжен сильно потела, жидкость моментально замораживалась на боках, покрывая мех утолщающимся слоем льда.
Вне силового поля Гравити стучала копытами, лёжа на траве, громко восторгаясь этим новым трюком, позволившим её сестре совершить столь невероятный подвиг магии. Ей никогда не удавалось выполнять этот тест так долго или на такой высокой скорости, и она была хороша в этом. Потом кобыла увидела выражение лица Энимала. Крылья жеребца на половину раскрылись, а глаза расширились от шока, когда область за силовым полем заполнилась туманом. Он поднялся на копыта и уставился на показания инструмента, направленного на Фьюжен, открывая и закрывая рот, будто пытаясь что-то сказать. Резкий всплеск страха словно ножом ударил Гравити. Вскочив, она галопом проскакала по верху бермы, чтобы встать рядом с Энималом и, просунувшись под одно из багровых крыльев, взглянула на дисплей устройства, плавающего перед жеребцом. Внезапный контакт вывел его из шока, и он уронил датчик на землю, но не раньше, чем Гравити успела получить представление об экспоненциальном росте графика.
«Мы должны остановить её!» — крикнул он. «Это слишком много!»
Позади них аварийная сирена добавила свои стенания к почти оглушительному вою сфер. Ужасающе громкий синтезированный голос пробился через шум. "Внимание, критическая ситуация, покиньте опасную зону, пределы безопасности превышены. Таумо-физический выброс в процессе."
«Фьюжен Пульс!» — прокричал он, стараясь пересилить шум. «Остановись! Ради Создателя, стой!»
Под заполненным туманом куполом что-то шевельнулось. Оба пони в изумлении смотрели, как нечёткая, с шестью конечностями, фигура Фьюжен поднялась над землёй, окружённая неравномерным белым ореолом. Свечение усилилось, и миниатюрные, сверхъестественные молнии стали вспыхивать между головой и воздетыми крыльями, прежде чем беззвучно заземлялись на щите. Гравити вздрогнула, когда её сестра открыла глаза — две сферы яркого, белоснежного света озарили туман, как огни грузовой платформы в облаке. Звук движущегося металла усилился и поднялся в высоте.
Энимал бросил умоляющий взгляд на Гравити, лихорадочно опустошая на траву карманы сбруи для экипировки. Подняв из образовавшейся кучи цилиндрический футляр, он открыл крышку и вытряхнул тонкий кристаллический стержень. Отбросив футляр в сторону, Энимал левитировал прозрачный как вода жезл в области багровой магии, он что-то сделал с ним, и волны насыщенного-фиолетового света стали двигаться к кончику жезла. Глаза Гравити расширились, когда она узнала инструмент — это был жезл милосердия!
«Нет, не делай этого!» — воскликнула она, отталкивая плечом более крупного пони от устройства.
Энимал выругался и оттолкнул её прочь импульсом магии, а затем поднял жезл и направил его на Фьюжен. Блестящая фиолетовая точка пронеслась по его длине и полетела к пони в яме, только для того, чтобы в последний момент быть отброшенной усилием Гравити. С рычанием Энимал Сканер повернулся и указал жезлом со светящимся, будто маленькая пурпурная звезда, кончиком на голубую пони.
«Не. Пытайся. Вмешиваться,» — выдавил жеребец, смотря на неё со странной смесью печали и гнева в глазах. «Это один из постоянных приказов моего Мастера.»
Гравити Резонанс сникла под этим взглядом и внезапной волной боли, которая пришла с осознанием того, что она пыталась пойти против воли Мастеров. Никому из пони не придёт в голову ослушаться приказа, но это не остановило внезапный прилив горя, прокатившийся над ней и размывший её зрение. Если только… она закрыла глаза и использовала свою магию, чтобы взглянуть на окружение. Мир вдруг стал чёрными тенями и тишиной, ни травы, ни огней безопасности, ни света планетарного кольца. Тусклая форма перед ней принадлежала Энималу Сканер, рог и крылья выделялись красным светом. Рядом с ним плавал болезненно-фиолетовый осколок, уже поворачивающийся вокруг своей оси, чтобы указать на… на что?
В центре ямы был купол, заполненный туманным, белым светом, в нём находилась пони с исходящим от неё обжигающим, похожим на горение магния свечением, на которое было больно смотреть. Гравити переместила магический взгляд, отчаянно ища… там! Над головой фигуры был диск света, почти казавшийся твёрдым, лишь тонкое мерцание выдавало ужасающую скорость. Гравити поспешно потянулась своей магией, ощупывая гладкую поверхность силового поля в поиске лазеек, которые обязательно должны были быть там.
Это не было военным полем сдерживания, способным блокировать быстрые снаряды, давление взрывной волны или таумологические атаки. Вместо этого оно имело лишь достаточно влияния на нормальную физическую материю для сдерживания вторичных эффектов беглой магии. Оно было разработано в основном для остановки двух видов высокоэнергетических тауматических аварий. Первым были кратковременные заклинания, которые иногда возникали у неопытных пони во время тренировки. Эти случайные всплески магии были весьма непредсказуемы и могли привести ко всему, начиная от простого физического уничтожения, до полного превращения поражённого объекта во что-то другое. Вторым… это иногда случалось с пони, когда они слишком сильно старались и, в конечном счёте, теряли контроль над своей магией. Несчастные испытывали экспоненциальный рост магической силы и без поля безопасности могли нанести огромные повреждения своему окружению, и это бы продолжалось до тех пор, пока они не поразили бы себя одним из импульсов неконтролируемой магии. Конечный результат был неизменно ужасным, и если пони везло, они умирали мгновенно.
В первую очередь это был учебный центр, а одним из требований хорошего магического обучения была возможность дать студентам отзыв об их прогрессе. И поэтому поле не было полностью непроницаемым для магии, различные датчики и сканеры могли работать через него — это значило, что в нём есть слабые места. Гравити проникла через одно из этих отверстий с помощью всей своей значительной силы и разорвала линию, связывавшую вольфрамовые сферы вместе.
Сферы исчезли с пронзающим уши треском и ударом, выбившим землю из под копыт Гравити. Они прошли через силовое поле, как будто его и не существовало, пробив глубокие кратеры в стенах бермы. Все огни вокруг мгновенно потухли, внезапная темнота и тишина нарушались только тихим стуком падающей земли и шипением испаряющейся воды глубоко внутри бермы. Гравити поднялась на копыта и наклонилась вперёд, чтобы заглянуть в яму. В глубине темноту нарушало бледно-оранжевое свечение излучателя щита, теперь ставшего не более чем сломанным кольцом расплавленного металла, свет отражался от покрытой льдом земли в его пределах. Фьюжен Пульс стояла в центре этого круга, слегка покачиваясь и ошеломлённо глядя на разрушения вокруг.
«Это было глупо,» — тихо сказал Энимал Гравити, бросив жезл милосердия на землю. «Но это сработало. Спасибо.» Он постучал по инертному стержню копытом, вызывая глухой звон, его голос превратился в бормотание. «Я ненавижу эту вещь.» Он со вздохом посмотрел на теперь мёртвый медицинский сканер и стал собирать разбросанную экипировку.
Гравити открыла рот, чтобы сказать что-то язвительное, но передумала, видя выражение облегчения на лице жеребца, и просто кивнула. Повернувшись к нему спиной, она зажгла рог и расправила крылья, чтобы спланировать вниз, где Фьюжен с трепетом смотрела на одно из отверстий, пробитых в берме. Где-то глубоко внутри голубая кобыла видела что-то светящееся жёлтым, периодические выбросы пара заставляли держать дистанцию.
«Что случилось?» — спросила Фьюжен свою сестру, как только другая пони приземлилась в яме. Её тон стал умоляющим, когда она указала вокруг своими крыльями, охватывая лёд и расплавленный металл. «Где… как… Что случилось?»
«Что последнее ты помнишь?» — осторожно спросила Гравити, пристально изучая сестру.
«Я была сосредоточена на упражнении, пытаясь получить ещё немного больше скорости, ты знаешь как это бывает, когда почувствовала, как что-то уступило во мне, и я стала… больше.» Фьюжен пыталась найти правильные слова, но они так и не пришли. А ещё та дальняя точка тепла и идеи, пришедшие из ниоткуда — это больше походило на сон, и Фьюжен не была уверена в реальности произошедшего. Она вернула взгляд своей нахмурившей брови сестре, с внезапным нетерпением встряхнув ушами. «Ну? Что ты видела?»
Гравити вздохнула. «Ты превысила пределы систем безопасности учебной площадки, Энимал Сканер пытался остановить тебя, но ты очевидно не слышала ни его, ни звука тревоги. Он собирался применить к тебе жезл милосердия.»
Фьюжен сглотнула и повернулась посмотреть на жеребца, глядящего на неё сверху бермы. «Почему же ему не удалось?»
«Потому что я остановила его,» — просто сказала Гравити. «Я сломала силовую линию, удерживающую сферы вместе, надеясь, что это привлечет твоё внимание.»
«Тебе удалось,» — пробормотала Фьюжен, повернувшись к кратеру в стене ямы. «Как… как быстро я вращала их в конце?»
Гравити рассмеялась и хлопнула Фьюжен по затылку одним из крыльев, а потом начала вычищать лёд из шёрстки сестры. «Достаточно быстро, чтобы подтвердить твоё полное восстановление и даже больше. Как думаешь, сможешь показать мне, как ты это сделала?» — нетерпеливо спросила она, выжидающе наклоняясь вперёд.
Фьюжен пожала крыльями, чувствуя себя немного разочарованно. «Конечно, если сама пойму, как! Можешь рассказать что-нибудь ещё?»
Её сестра, задумавшись, переминалась с ноги на ногу пару секунд. «В конце, я наблюдала за тобой.» Она многозначительно взмахнула рогом. «Ты была очень яркой, вся ты, а не только рог, и находилось в центре пылающего облака. Казалось, ты вышла за пределы, и магию генерировал не только рог, но и всё твоё тело. Даже воздух и земля вокруг, казалось, были вовлечены. Эта дополнительная энергия должна была прийти откуда-то.» Она осмотрела всё ещё замёрзшую землю. «Похоже, тебя сдержало поле безопасности. Только Мастерам известно, что бы могло случится иначе. Ох, и ты отключила всё освещение.»
Обе пони задумчиво смотрели в пространство, пока стук копыт и вежливое ржание не вывели их из транса. Энимал Сканер, снова в своей экипировке, открыл рот, чтобы сказать что-то, но Фьюжен начала первой.
«Решил не убивать меня, да?» — едко сказала она, сузив глаза и прижав уши назад.
Выражение страдания, а затем стыда промелькнуло на лице жеребца. «Есть постоянные приказы в случае выброса. Я видел это раньше.» Он вздрогнул. «По крайней мере, жезл милосердия делает это быстро.»
«Приказы… судя по тому, что я слышала, ты довольно быстро принял это решение. Как насчёт более... творческой интерпретации приказов?» Когда последние слова сорвались с губ, Фьюжен захлопнула рот и рефлекторно съёжилась, готовясь к уколу боли… который так и не пришёл. Это потрясло её еще больше, и она замерла на секунду, прежде чем расслабиться.
Энимал Сканер смотрел на неё нахмурившись в замешательстве, затем покачал головой и фыркнул. «Я думал, что ты достаточно повзрослела, чтобы не следовать этой линии рассуждений.» Его голос стал бесчувственным, напоминающим синтезированный. «Ты явно пригодна для выполнения своих обязанностей и даже больше, ты значительно сильнее, чем была до травмы. Я уверен, что Мастера захотят детально изучить тебя.» Он грустно улыбнулся ей. «Поздравляю.»
Фьюжен сверкнула на него глазами, но её реплика была прервана сокрушающим уши двойным ударом откуда-то сверху. Все три пони посмотрели вверх, но, чтобы не произвело шум, оно покинуло пределы их ограниченного обзора, прежде чем они успели среагировать. Гравити и Энимал немедля взлетели к верхней части бермы, в то время как Фьюжен, всё еще слишком ошеломлённая, чтобы доверять своим крыльям, потрусила вверх по пандусу и присоединилась к ним спустя несколько секунд. Что-то приближалось к ним, тёмно-серое, похожее на наконечник стрелы, оно двигалось в полной тишине низко и быстро, видимое только тогда, когда заслоняло планетарное кольцо. Мгновение назад оно было шириной с копыто, а теперь заполняло собой всё небо над головой. Тёмные объекты стали сыпаться из отверстий на его брюхе.
Флайсолдат Атис Ганельф был утомлён. Боевая Лётная Школа казалась такой хорошей идеей двадцать два дня назад. Записаться в БЛШ, занять место среди пяти процентов лучших грифонов, которые станут Когтями Улья. Если он сможет пройти через это, то получит отличное место службы, лучшее жильё и даже особые права на спаривание. С тех пор ни дня не прошло, когда бы он не жалел о своём решении. Он никак не мог нормально выспаться, еды не хватало и были постоянные тренировки, но даже несмотря на это, он никогда полностью не отбрасывал свою мечту. Прошлый день был худшим из всех. Курс предварительной подготовки — почти сто килосекунд постоянной физических тренировок. Беспрерывное моделирование миссий под огнём с высокоскоростными/низко высотными полётами, всё это под постоянную ругань инструкторов, оставило его с ломящей до костей мышечной болью от передних когтей до задних лап и кисточки хвоста. Если бы кто-то спросил его, и у него было бы достаточно сил, чтобы ответить, то он сказал бы, что даже его клюв болит.
«Ты что, какой-то птенец? Поднимай сумку и шевели лапами!»
Ганельф застонал и, открыв клюв, схватил ремни сумки. С ворчанием он напряг плечи и шею, а затем поднял с земли ненавистную вещь. Она весила почти половину массы его тела и была слишком тяжела, чтобы летать с ней. Неуклюже переваливаясь, он, пошатываясь, брёл к погрузочному пандусу штурмового носителя, мышцы горели, зрение размылось настолько, что он едва видел, куда шёл. Вечность спустя он почувствовал лёгкое прикосновение к перьям на его плече.
«Сынок,» — сказал тихий голос, первый спокойный тон, что он услышал со вчерашнего дня, «ты можешь остановиться.»
«О… остановиться?» — ответил он, роняя сумку с глухим стуком.
Другой грифон, ястребиный подвид, покрытый серыми как сталь перьями и мехом, был крупным даже без громоздкой упряжи для экипировки и набора брони. Он стоял рядом, уставившись на Ганельфа с птичьей ухмылкой. «Ты хорошо потрудился.» Затем он выпрямился и впился взглядом в измученного воина. «Флайсолдат, ты в порядке и способен продолжать?»
«Да, сержант!» — выкрикнул Ганельф, распушив свои белые перья на голове и щелкнув клювом со всем энтузиазмом, который мог собрать.
«Отлично. Уложи своё снаряжение и займи место на носителе.» Сержант махнул Ганельфу выполнять приказ и отправился дальше бранить вновь прибывших.
Флайсолдат, немного качаясь, постоял несколько секунд, а затем тряхнул головой и медленно пошёл, направляясь к пандусу. Наслаждаясь внезапным отсутствием тренеров, кричащих на него, и не совсем готовый подвергнуть свои трясущиеся ноги испытанию в виде крутого уклона пандуса, Ганельф наблюдал за суетой вокруг штурмового носителя. Он напоминал толстый наконечник стрелы, почти двадцать длин от режущей воздух носовой части до реактивного двигателя в хвосте, опирался на пять больших ног и стоял посреди развороченного участка леса. Все его люки были открыты. Задний пандус Ганельф как раз собирался использовать, около средних проходов собралось небольшое стадо устало выглядящих пони, а впереди, рядом с десантными отсеками, стояла группа двуногих в силовой броне, окруживших портативный тактический стол.
Пони, в соответствие с инструкциями от одного из Мастеров лётного экипажа демонтировали один из больших подъёмных вентиляторов в левом крыле носителя. Многоцветное свечение окружило вентилятор, когда он был разобран, затем каждая из его лопастей была отделена и изменилась с тусклой и покрытой рубцами на яркую и ровную, прежде чем быть вставленной назад в ступицу двигателя. Ганельф наблюдал за тем, как вентилятор был вставлен назад на своё место. Пони шатались как будто после какого-то гигантского усилия. Один даже, казалось, потерял сознание, упав на бок сразу после того, как свечение телекинеза погасло, его грудь вздымалась и опадала словно кузнечные мехи.
Жалкий травоед, — с насмешкой подумал Ганельф, ты должен попробовать сделать настоящую работу для разнообразия.
Куда интересней была группа Мастеров в силовой броне. Ему впервые предоставился шанс как следует разглядеть их. Он встречался с ними раньше, но как правило в течении всего нескольких секунд после того, как его командный ошейник давал краткий импульс шока, имитирующий смерть. Почти в полтора раза выше грифона, покрытые гладкими, яйцевидной формы броневыми плитами, усеянные датчиками, генераторами полей и другими менее понятными устройствами. Псы, — подумал Ганельф, так называли их другие солдаты. Он думал об этом ещё немного, а потом решил, с несвойственной ему обычно проницательностью, никогда не говорить этого вслух перед одним из них. Все пятеро глубоко погрузились в разговор, один из костюмов, выразительно жестикулируя, указывал на что-то на тактическом столе.
Ганельф, завидуя, смотрел на костюм, подумать только какой урон я мог бы нанести, имея один из них, — думал он, а затем закатил глаза. Как будто грифоны когда-либо получат что-то подобное!
Продолжая думать о невозможном, молодой грифон лениво почесал одним когтем под своим командным ошейником, а затем медленно поднялся вверх по пандусу и вошёл в освещённое красным брюхо штурмового носителя. Войдя в наполовину заполненный десантный отсек, он направился к первому свободному месту, отсоединил свою автопушку от отдаче-гасителя и повесил её в стойку, опущенную с потолка посреди отсека. Заняв транспортировочное место, он попытался комфортно устроится, но остальная измученная команда потоком текла позади него, создавая непрерывный шум. Ганельф коротал время, пытаясь определить где начинался один и заканчивался другой грифон в трёхмерной головоломке экипировки и птичьих солдат. Конкретно эта группа БЛШ состояла практически полностью из стандартных представителей генеалогии грифонов. Большинство из них принадлежали подвиду белоголовый орёл, как и он сам, но были и несколько других, из более экспериментальных частей программы евгеники, проводимой Мастерами, в том числе основанный на канюке Альфгер перед ним и темноглазая сапсан Сварт на другой стороне отсека. Наконец все грифоны закончили упражнения и пандус с воем закрылся, оставив их в тишине, пока не запустились подъёмные вентиляторы, и носитель не взмыл в небо.
По крайней мере, теперь он мог отдохнуть в течение нескольких драгоценных килосекунд. Ганельф и остальная часть отряда флайсолдат прошли первую половину пути Боевой Лётной Школы и, если они переживут вторую, то присоединятся к престижному подразделению Когтей — ударным войскам Улья Лакуна. Упакованный в десантном отсеке штурмового носителя вместе с двенадцатью другими грифонами и небольшой горой снаряжения, он прислонился клювом к экипировки флайсолдата Адгард Альфгера. Другой солдат поднял красно-коричневую, пернатую голову, чтобы из последних сил бросить уничтожающий взгляд Ганельфу, затем отвернулся, слишком усталый, чтобы сделать что-то с этим нарушением его личного пространства.
Ганельф расслабился в своей броне, витая в полусне, убаюканный гулом двигателей штурмового носителя, но так и не смог заснуть, несмотря на усталость. Резкий всплеск ускорения и скачок шума двигателей носителя вернул его к реальности. Оглядываясь, он увидел сержанта Гёстин Кафли, рывком вставшего вертикально и начавшего говорить с кем-то по своему коммуникатору. Он видел, как глаза Кафли расширяются, и услышал формальный щелчок клювом, означавший принятие команды. Вот дерьмо, — подумал он, сейчас что-то будет. Об этом ходили слухи — их усыпят ложным чувством безопасности, а затем внезапно проведут новое упражнение, когда они уже подумают, что всё закончилось.
«Лапы и когти, вы, перьеголовые, лапы и когти!» — заорал сержант, хлопнув по кнопке тревоги на своём контроллере и посылая болезненно громкую трель через наушники каждого флайсолдата. «Хотя я и достаточно злой, чтобы назначить больше наказаний таким неженкам как вы за сегодня, кажется мне не нужно будет делать этого. Вы будете готовы к боевому десантированию через три сотни секунд. Капралы — выдать оглушающие и стандартные кинетические боеприпасы.» Сержант оглядел отсек, сверкая своими ярко-жёлтыми глазами, видя потрясение и неподвижность его солдат. «Шевелитесь!»
Грифоны резко пришли в движение, как будто кто-то кинул гранату в десантный отсек. Ганельф тряхнул головой в замешательстве, пока его передние когти выполняли работу выработанными многими тренировками автоматическими движениями. Нажать здесь, чтобы разблокировать первичные ремни на упряжи, удерживающие его на транспортном месте, поднять их вверх и прикрепить там к устройству на десантной дорожке, проходящей вдоль потолка. Повторить с резервной линией, а затем забрать коротенькую автопушку из опустившейся с потолка стойки и прикрепить её к подвижной огневой точке, бегущей вдоль его правой стороны от плеча к корневой части крыла. Затем он надел шлем и визор, последний успел мигнуть надписью 'Соединение установлено', когда связался с воротником грифона, прежде чем при помощи лёгкого щелчка был убран вверх. Он тряхнул спиной, чтобы удобней переместить теперь нагруженную снаряжением броню, а затем потянулся и взял пару тяжёлых барабанов, передаваемых по ряду флайсолдат от его капрала. Быстрым движением когтя он сорвал печать и…
«Во имя Первого Яйца, эти вещи реальны,» — испуганным шёпотом сказал он, глядя на тугую спираль рубиновых кристаллов, увенчанных ярко-серебряной иглой. Он толкнул Альфгера в рыжее бедро, зарабатывая от него раздражительный, рефлекторный щелчок клювом. «Это настоящая миссия!» Ганельф практически танцевал на месте от едва сдерживаемого возбуждения.
Альфгер закатил глаза и вернулся к загрузке боеприпасов из барабанов в подающий механизм автопушки. «Да, идиот, я заметил.» Он весь встряхнулся, чтобы удобней разместить броню, а потом посмотрел через плечо на Ганельфа. «Тебе стоит подумать, прежде чем проявлять излишнее нетерпение. Мы прямо в центре территорий Улья, и они направляют нас, блок в обучении, к действию. Подумай об этой маленькой детали своим крошечным мозгом.»
Ганельф помолчал секунду, потом просиял. «Это, должно быть, очень плохо, террористы или диверсионная группа или что-то подобное. Мы увидим бой!»
Альфгер уставился на него, открыв клюв, а затем сузил глаза. «Ты серьёзно? Нет, коготь с этим, я не хочу знать.» Он отвернулся, решительно игнорируя болтовню Ганельфа, пытаясь подавить холодное чувство, растущее в груди. Закрыв глаза, он вознёс молчаливую молитву за тех, кто прислушивался к этому глупцу. Почему я всегда впереди одного из этих нетерпеливых? — с отчаянием подумал он. Надеюсь, этот идиот может держать свой клюв подальше от триггера спуска, пока мы не развернёмся. Он вздрогнул немного, когда металлический шум позади него объявил, что Ганельф начал заряжать первые раунды в свою автопушку и расслабился лишь после того, как услышал щелчок предохранителя.
«Слушаем, цыплята, глаза вперёд,» — перекрикивая рёв носителя сказал сержант, используя свой контроллер, чтобы активировать экран на переборке. «Это цель миссии. Примерно четыреста килосекунд назад кто-то взорвал тауматическую импульсную бомбу прямо здесь.» Спутниковая фотография показывала некую структуру на поверхности, окружённую глубокими ямами, над одной из которых горел зелёный крест. Два кластера маленьких красных маркеров появились на поверхности. «Нас сбросят здесь,» зеленая линия окружила больший из двух кластеров, «и мы обработаем эту группу целей. Псы спецгруппы позаботятся о другой. Кажется все видимые цели пони, но будьте начеку, возможно присутствие замаскированных противников.» Сержант оглядел отсек, подчёркивая следующие слова с подобными выстрелам щелчками клювом. «Вы используете кинетические боеприпасы только лишь в случае огня по вам. Это понятно?» Он ждал, пока каждый из его солдат не щёлкнул клювом в подтверждении, прежде чем продолжить более мягким тоном. «Помните чему вас учили и следуйте приказам вашего капрала. Сохраняйте спокойствие, и мы все вернёмся в гнездовье.»
В течении нескольких секунд этого брифинга звук двигателей затих превратившись в далёкое урчание. Ганельф склонил голову набок, пытаясь понять причину изменения звука. Где-то впереди, глубоко в животе носителя раздался высокотональный визг, напоминающий звучание открывающегося люка. Он почувствовал, как перья поднимаются на шее и голове, острые ощущения и адреналин выжгли все остатки усталости, когда палуба дёрнулась под лапами.
«Эй, Альфгер,» — яростно прошептал он. «Что там происходит?»
Другой грифон напрягся, прислушиваясь в течении нескольких секунд. «Похоже это двери отсека обслуживания.»
«Тот, который с пони… зачем бы им открывать его?»
«Знаешь, что...» Альфгер вздохнул, каким бы раздражающим он ни считал Ганельфа, это был хороший вопрос. «Они, должно быть, торопятся сбросить некоторых из пони обслуживания. Предполагаю, что когда мы доберёмся до цели, мы подберём кого-то. А это значит, что пони те, кто...» Грифон захлопнул клюв, когда огни три раза моргнули и низкий гул прозвучал из его командного ошейника.
"Готовность к сбросу, проверьте свою линию." Голос компьютера носителя был очевидно синтезированным, резкое, раздражающее жужжание не оставляло никакого шанса принять его за что-то другое. Тринадцать пар когтей потянулись вверх и вынули предохранительные кольца, а затем опустили вниз защитные визоры.
"Открывается дверь отсека." Ночная прохлада и завывание высокоскоростных турбулентных воздушных потоков заполнили десантный отсек. Над дверью вспыхнули зелёные цифры '5000', а затем быстро побежали вниз, отсчитывая миллисекунды до сброса.
Ганельф танцевал от нетерпения на задних лапах и передних когтях, наполовину развернув крылья и ожидая рывка линии сброса. Счётчик достиг нуля, и первая пара флайсолдат прыгнула вперёд, крылья слегка щёлкнули, когда они покинули заднюю часть носителя. Ганельф напряг задние ноги, когда спустя мгновение была сброшена следующая пара. Наконец настала его очередь.
С жестокой волной ускорения Ганельф был выброшен из носителя. Вращаясь в воздушных потоках, он ждал необходимые две секунды, чтобы упасть ниже двигателей, затем расправил крылья и полетел в темноту.
06: ...но нельзя отнять то, что делает грифона хищником
Мог ли он столкнуться с этим снова? Для чего? Он знал, что сможет построить новый дом, но что потом? Ничего не осталось делать, ничего нового для изучения. Шаблон направил весь свой значительный интеллект на решение этой проблемы и в конце концов нашёл вариант, с которым мог жить… в некотором смысле. Но чтобы это произошло, он должен был стать чем-то меньшим, чем был сейчас. Он осмотрел своих созданий, ища возможную отправную точку. Существо должно было быть довольно большим, способным вместить некоторую малую часть Шаблона, достаточную, чтобы всё ещё что-то знать о себе.
Были туннельные обитатели, в основном двуногие, с длинными когтистыми лапами и вытянутой головой с массивными челюстями. Конечно, некоторые вещи должны были быть изменены: мозг существ был слишком мал, а передние лапы не имели сноровки для использования инструментов. Во всяком случае, пока не имели.
Шок Даймонд застыл от страха при виде надвигающегося на него существа. Странное сочетание деталей — половина от огромной кошки, половина от чудовищной птицы, двигалось прямо к нему, слегка махая крыльями и щёлкая хвостом. Крошечная часть его ума отметила громоздкую упряжь для снаряжения, бронежилет и цилиндрическое устройство, закреплённое на его плече, что явно говорило — перед ним тот, кто способен использовать инструменты и с ним можно договориться. Гораздо большая часть видела когти на передних лапах длинною с рог и ужасный, острый клюв, она кричала беги, беги, БЕГИ! Мышцы на ногах напряглись, но он был не в силах пошевелиться, загипнотизированный большими жёлтыми глазами, пронизывающими душу, как огни приближавшейся грузовой платформы.
В начале урока ничего не предвещало последовавший кошмар. Сингл Кристал, Бэйз Пэир и он сам присоединились к остальной группе жеребят, которых вскоре должны были Благословить, для вечерней тренировки в магии высоких энергий. Сопровождаемые Рандом Вок, они все отправились к учебному центру, чтобы изучать области магии, в которых, как они думали, лежит их особый талант. Шок постоянно тренировал эффекты манипуляции полями и был готов к практике некоторых из наиболее необычных типов без риска дальнейшего повреждения имущества.
Это была одна из его худших килосекунд. Поле было идеальным — сферическим, прочным и очень тонким, но он забыл учесть, когда создавал пузырь, что находится слишком близко от стены. Потребовались силы двух взрослых, чтобы выкопать его из-под завалов, образовавшихся от того, что поле чисто перерезало структурные опоры там, где прошло через них. Родители похвалили его за мастерство, а затем наказали работой по восстановлению повреждений и запретили любые дальнейшие эксперименты за пределами учебного центра.
Произошёл ментальный щелчок над плечом существа, и что-то мелькнуло перед его мордой, размытое движением. Впереди, всего в нескольких длинах от места, где он стоял, свет от рога Фэйст Аррей померк, когда она кучей упала на землю. Тогда крики действительно начались. Паникующие возгласы раздавались, когда существа упали из темноты, чтобы окружить класс, кроме одного, не рассчитавшего место посадки и рассеявшего стадо. Новый крик отличался — пронзительный плач Фэйст разбил лёд, сковавший разум Шока, как погодная команда рассеивает незапланированный ливень. Маленький голубой жеребенок бросился бежать.
Прорвавшись через смутившихся существ, окруживших их, Шок расправил крылья и взмыл в небо. Крылья пони его возраста были слишком короткими, чтобы сделать их быстрыми летунами, но в сочетание с легким весом давали им необычайную манёвренность. Краем глаза он уловил проблеск своего преследователя — существо расправило крылья и сокращало разрыв с пугающей скоростью. Крылья жеребёнка размылись, трепеща как у колибри, в попытке ускорится, но монстр был быстрее. Проблеск когтей, поворот на кончике крыла, позволивший избежать захвата ценой нескольких волос цвета индиго из хвоста. Это дало ему несколько драгоценных секунд, и он обогнул затемнённый учебный центр, мгновенно скрывшись из вида.
Отчаянно метаясь, он заметил, что один из люков технического обслуживания не полностью закрыт. Он нырнул к нему и, ударив дверь, с грохотом распахнул её. Ошеломленный на мгновение, Шок Даймонд замер перед набором металлических ступеней, уходящих вверх. Он лежал в темноте, тяжело дыша, глаза следили за бледным, мерцающим свечением, проникающим через проём люка. Что-то большое, напоминающее птицу, на мгновение заслонило свет. Жеребёнок выпустил непроизвольное ржание, а затем от ужаса закрыл лицо передними копытами, когда что-то приземлилось на улице, шурша перьями и создавая порыв пахнущего травой воздуха.
Раздался звук когтей, царапающих по каменным плитам, окружавшим здание, а затем в проёме возник отчётливый в отраженном свете силуэт головы с крючковатым клювом. Голова поворачивалась быстрыми, резкими движениями, казалось, осматривая короткий коридор, ведущий к ступеням. Жеребёнок затаил дыхание, надеясь, что почти абсолютная темнота скроет его, но затем остальная часть существа появилась в проходе, полностью заполняя отверстие и блокируя скудное освещение.
«Эй, пони, я не собираюсь…»
Он не слышал окончания. Хриплый голос пробежал через Шока Даймонд, словно молния и, вскочив на копыта, он вскарабкался по лестнице, едва удерживая равновесие на металлической сетке, составлявшей ступени. Наверху он врезался головой в незамеченную им стену, на мгновение теряя ориентацию. Чувства стремительно вернулись от звука чего-то тяжёлого, наступившего на нижнюю ступеньку. Слегка шатаясь, он поднялся и, создав краткую вспышку света, поскакал через первый доступный проём. Ещё одна вспышка показала узкий коридор, облицованный стойками отключённых устройств, расположенных в нерегулярном порядке, затемнённые проходы между стойками разветвлялись по комнате, казалось, занимавшей большую часть этажа. Он не мог видеть дальше резкого поворота коридора влево, но даже здесь обзор застилала висящая в воздухе дымка. Закрыв глаза из-за раздражающего тумана и сопротивляясь желанию чихнуть от запаха горелого пластика, Шок развернул крылья и вытянул их вперёд. Позволяя маховым перьям касаться металлических стоек, он в полной темноте потрусил через лабиринт, делая случайные повороты. Позади он услышал, как существо вошло в комнату и закрыло дверь.
«Ну же, пони, не делай всё сложнее, чем оно должно быть.»
Усталый и раздражённый голос эхом отразился от металлических поверхностей. Шок Даймонд замедлил шаг, тщательно ставя каждое копыто и морщась при каждом гулком стуке.
«Это бесполезно! У меня есть подробная карта и тепловизор, ты не сможешь скрыться от меня.» Голос прозвучал ужасающе близко, смягчившись и став почти ласковым. «Слушай, я понимаю, что ты, должно быть, напуган, я бы был на твоём месте, но тебе нечего опасаться.»
Это было слишком, и Шок не выдержал. «Лжец! Ты застрелил мою подругу!» — крикнул он, зажигая рог и дико бросаясь вокруг, ища способ сбежать. Через узкую щель между стойками он заметил ещё одну дверь, больше, чем первую, панели были приоткрыты, а тёмные отметки обозначали место, где сгорел силовой замок. Рванув вперёд, он втиснулся в щель, полностью сложив крылья над спиной и крутя плечами, отчаянно стараясь пролезть мимо стоек с оборудованием. Стойки были достаточно большими, и ему удалось втиснуть всё тело в щель, прежде чем его голова появилась с другой стороны, но вдруг он почувствовал, как чешуйчатая, когтистая лапа схватила его за заднее копыто. Жеребенок потрясённо заржал, бешено дёргаясь, но совершенно не в состоянии освободиться из железной хватки.
«Попался, ты, мелкий...»
Шок Даймонд яростно боролся, острые края стоек царапали его шкуру, но всё было тщетно. Существо медленно вытягивало его из укрытия, в отчаянии он толкнул назад своей магией, одновременно ударяя задними ногами так сильно, как мог. Позади раздался вопль и внезапный, составной звук чего-то, упавшего в стек хрупких приборов, захват на его лодыжке резко исчез. Протолкнув себя вперёд при помощи телекинеза, Шок выскочил, освободившись от стоек, и когтистая передняя лапа ухватила лишь пустоту. Кратко взглянув назад, он увидел лишь жёлтые глаза, сверкавшие от ярости в сине-белом сиянии его рога. Их владелец громко прошипел, обернул когти вокруг стойки и с усилием потянул. Весь стек немного сместился, анкерные болты выскакивали из пола с оглушительным металлическим скрежетом.
Дрожа, Шок протиснулся через двойные двери, но затем заколебался. Он стоял на площадке на половине пути вверх по лестнице, не имея понятия, что было выше или ниже него. Путь вниз ведёт обратно к… существам, а лестница вверх на крышу? Он посмотрел в темноту внизу, затем вверх. По крайней мере, на верху был какой-то свет, то же мерцающее, многоцветное свечение, что он видел раньше. В нерешительности кусая губы, жеребёнок направился вверх по лестнице, копыта неожиданно затихли, ступая на роскошный покрытый коврами пол. На вершине было широкое открытое пространство — одна большая круглая комната с прозрачными от пола до потолка стенами. Внутри пол был уставлен вещами, которые он видел лишь на картинках — нечеткие формы мебели, предназначенные для странной, двуногой фигуры Мастеров среди рядов тяжёлых на вид столов.
Жеребёнок посмотрел на лестницу и открывающуюся вовнутрь дверь внизу, безумная идея сформировалась в его голове. Столы были слишком тяжёлыми, чтобы непосредственно поднять, но он мог бы немного уменьшить их массу… Прижавшись плечом к ближайшему, он приподнял его магией и изо всех сил толкнул, посылая скатываться вниз по лестнице, чтобы подпереть дверь. Это было очень вовремя, так как что-то разъярённое начало стучать с другой стороны. С замирающим от страха сердцем Шок Даймонд наблюдал, как дверь дрожала и гнулась под каждым ударом, но часть офисной мебели упёрлась в нижнюю ступеньку и не давала открыться панелям больше чем на ширину копыта. Не теряя времени, он кинулся за другим столом, когда жёлтый глаз появился в узком зазоре.
«Пони,» — устало сказал хриплый голос, — «Мне придётся снести эту дверь, так что будь я на твоём месте, я бы отступил назад. Почему бы тебе не бежать прочь, чтобы найти другой выход?»
Голубой жеребёнок в замешательстве застыл. Он предлагает мне бежать? — подумал он, а затем нервно попятился, внезапно обеспокоенный отсутствием шума с другой стороны двери. На мгновение он думал использовать силовой пузырь, по крайней мере, стены здесь были достаточно далеко, и он бы ничего не разрушил, но, в этом случае, он не сможет убежать, если пузыря будет недостаточно. Прозвучала серия столь быстрых выстрелов, что звуки от них почти слились вместе, плотное скопление отверстий появилось в верхнем углу дверной рамы. Глаза Шока расширились — отверстия превратили верхнюю петлю в крошево металла. Он развернулся и побежал искать выход.
Помещение действительно занимало всю верхнюю часть здания учебного центра. Взгляд Шока метался по комнате, ища что-нибудь, хоть что-то, что позволит ему сбежать. Быстрый осмотр ничего не дал — центральная лестница оказалась единственным способом войти или выйти, но прежде чем он стал бегать по комнате для более детального осмотра, его внимание привлекли движущиеся огни за окном. В одной из отдалённых ям он увидел трёх пони и несколько двуногих фигур, но более интересным было то, что происходило у основания здания. Он видел слабое свечение рогов его одноклассников, большинство из которых сбилось в плотное стадо, окружённое кошко-птицами, но некоторые из них всё ещё находились в воздухе и с переменным успехом уклонялись от гораздо более крупных преследователей. Ещё один взрыв шума от лестницы, потом ещё и ещё, а затем грохот и треск.
Раздался шум, как-будто что-то перетащили, а затем звук тяжёлых шагов на лестнице. Жеребёнок попятился, увидев осторожно высунувшуюся из-за стены, окружавшей лестницу, голову с клювом, затем появилась остальная часть существа. Теперь, когда надежда на побег действительно ушла, встревоженный ум Шока Даймонд наконец-то вспомнил описание военных сил, используемых Мастерами. Эти существа были грифонами — фронтовыми ударными силами Улья, агрессивные, быстрые и смертельно опасные. Он копался в памяти в поисках любой полезной информации, которую мог бы использовать. Было очевидно, что они не владели какой-либо магией, но это более чем восполнялось когтями и прочным клювом.
Грифон стоял на вершине лестницы, глядя на голубого пони. «Как твоё имя?» — тихо спросил он.
«Шш... Шок Даймонд,» — ответил жеребёнок, проклиная заминку в своём голосе.
«Я Адгард Альфгер. У тебя получалось хорошо, жеребёнок, но сейчас оставайся на месте. Нет никакого позора проиграть в такой ситуации, ты показал хороший бой, вот что важно.» Грифон сел на корточки и стал искать что-то в своей упряжи для экипировки. «Ах, вот ты где,» — сказал он, вытаскивая запутанную коллекцию тонких пластиковых ремней и сеток. «Проклятые вещи,» — пробормотал он, встряхивая и растягивая их обоими передними когтями, пытаясь распутать. «Ладно начнём. Я сожалею, но мне придётся связать твои крылья. Думай об этом как об уважении достойного противника.» Видя как Шок отступил ещё на несколько шагов, грифон вздохнул и вытащил вперёд цилиндр, закреплённый на спине при помощи подвижного механизма, схватив выступающую рукоятку одной из когтистых лап, он направил его на стол рядом с пони. Блестящее пятно зелёного света появилось на столе, а затем раздался громкий стук и тяжёлый удар. Пятно появилось на стуле по другую сторону от жеребёнка, и снова прозвучал глухой удар и стук, заставивший стул дико вращаться на его поворотной оси. Тонкий, тёмно-серый цилиндр, сплющенный на конце до ширины копыта взрослого, отскочил ленивой дугой, почти полностью потеряв скорость. Маленькое пятно света переехало на грудь Шока Даймонд, и он, съёжившись, отступил, но пятно преследовало, не отставая.
«Я очень хорош с ним,» — сказал Альфгер. «Я не хочу стрелять в тебя, но закончу погоню. Иди сюда, и мне не придётся делать этого.»
Вспышка света отвлекла Шока, прежде чем он успел ответить. Его глаза наблюдали за оранжевой точкой света, достаточно яркой, чтобы отбрасывать искаженные тени и оставлять многоцветные, танцующие пятна в его видении. Это Рандом Вок, — подумал он, если кто и может помочь, то это она. Одним глазом наблюдая за своей учительницей, Шок осторожно шёл в направлении к грифону, перемещая копыта так медленно, как это возможно. Внезапный грохот выстрелов, приглушённый окном, заставил его остановиться и смотреть с открытым ртом, как квадрат света появился между Рандом и быстро отступающим грифоном, мерцая одновременно с выстрелами. Свет вспыхнул сильнее, и оружие было вырвано из клюва грифона, солдат отлетел назад, падая по высокой дуге.
«Не обращай внимание на световое шоу, пони, давай покончим с этим.» Альфгер, не спуская глаз с жеребёнка, подался вперёд и схватил Шока за шею, протащив последние несколько шагов. Быстрыми, отработанными движениями он набросил конструкцию из ремней на спину пони, с щелчком закрывая замки на горле, холке и боках, прежде чем максимально затянуть их. Просунув пару когтей между ремнём и шёрсткой Шока, он слегка потянул. «Хм, ты не совсем правильной формы и слишком мал, но, я думаю, этого будет достаточно.» Он задумчиво смотрел на последнюю часть ограничителя движений, часть, предназначенную, чтобы остановить его обычно имеющего клюв заключённого от укусов, затем фыркнул и отсоединил её. Наконец грифон вытащил короткий шнур из другого кармана и прицепил один из его концов к своей упряжи для экипировки, а другой к точке крепления между корневых частей крыльев Шока.
Грифон немного расслабился и выпустил из своего захвата синюю гриву пони. Маленький жеребёнок игнорировал его во время этого процесса подгонки, парализованный борьбой между Рандом и другим грифоном. Внезапно, пони напрягся, крылья бесполезно бились в сдерживающей сети, затем он повернулся к Альфгеру с выражением отчаяния на лице, указывая одним копытом на окно.
«Ты должен остановить его, он собирается убить Рандом!»
Грифон посмотрел в ту сторону, как раз вовремя, чтобы увидеть как один из его боевых товарищей с силой топнул по груди упавшей пони. Ругаясь, он нажал кнопку связи со своим сержантом, а затем быстро заговорил прежде, чем другой подтвердил связь.
Шок Даймонд не слышал ни слова, сказанного его похитителем, его ум заполнял ужас от сцены, разворачивающейся снаружи. Неспособный моргнуть или отвести взгляд, он смотрел, как грифон наклонился и крепко захватил крыло Рандом своим клювом.
Ганельф скользил в темноте, шумный, безумный порыв первоначальной скорости быстро замедлился до устойчивого темпа парения, за который был известен его вид. Через дисплей на козырьке, уже с мигающими командами траектории полёта и зоной поиска, он видел затенённый ландшафт, пологие холмы и участки леса, перемешанные с неестественно тёмными зданиями. Несколько точек света пробились через темноту, разноцветные огоньки, похожие на пламя свечей, странным образом освещали четвероногие фигуры и отбрасывали чудовищные тени на одно большое цилиндрическое здание в центре области назначения. Оглянувшись вокруг, чтобы проверить позиции своих боевых товарищей, он протянул левую лапу назад и развернул вперёд контроллер автопушки, держа оружие перед собой, он щёлкнул предохранителем в положение 'Готов', триггер спуска был рядом с его клювом. Ещё одним щелчком он выбрал стандартные высокоскоростные, а не медленные, толстые, 'нелетальные' оглушающие противопехотные боеприпасы, затем он вернулся к сканированию своей обозначенной зоны в поиске чего-нибудь враждебного.
Пара нажатий по панели управления на груди открыли виртуальное отображение местности на визоре над левым глазом Ганельфа, многоцветное изображение добавилось к сетке прицеливания, прилагающейся к оружию. Яркие красные искры отмечали оба стада пони, едва заметные фиолетовые импульсы от магии, которая, казалось, всегда окружала их, мерцали между ними. Он также видел Мастеров, тёмные двуногие фигуры, встроенные в сверкающие многоугольники фиолетового света, занимающих позицию вокруг меньшего из двух стад. Не было ничего больше: ни движения, ни источников тепла, ни признаков таумотических кристаллов, ни электромагнитных утечек. Его командный ошейник вибрировал дважды в молчаливом 'боевом режиме', затем синтезированный голос прозвучал в наушниках.
"Приказы пересмотрены: враждебной силы не ожидается, собрать всех пони и сообщить о любых контактах с гражданскими для немедленного извлечения Службой Безопасности Улья."
Глубоко в горле Ганельфа раздался рык. Типично, так и знал, что это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой, — с горечью подумал он.
Сложив автопушку, попытка приземления с клювом на триггере спуска была рецептом для дружественного огня, Ганельф 'соскользнул', внезапно наклонившись и выпуская воздух из под крыльев, быстро теряя высоту. Под ним, в одной из плоских областей между круглыми ямами, было стадо пони, около двух десятков в общей сложности, большинство казались меньше, чем он помнил. Они выглядели напуганными, свечения их маленьких рогов, видимое через его лишенный дополненного зрения правый глаз, хаотично двигались.
Клюв грифона раскрылся в холодной усмешке. Позвольте мне, по крайней мере, оставить им воспоминания о нас, — с диким ликованием подумал Ганельф.
Соскальзывая снова, он упал на сорок длин всего за пару секунд, взмахнув крыльями лишь в самый последний момент, он приземлился с внезапным грохотом вблизи от стада пони. Возможно слишком близко, осознал он, когда большинство меньших фигур рассеялись с пронзительным ржанием. Вот дерьмо, — думал он, всё пропало, его товарищи погнались за разбегающимися пони. Сбивчивый лепет команд уже звучал в его наушниках, но они постоянно перекрывали друг друга, и он не мог разобрать ни слова. Приказы есть приказы: немедленно и не используя высокоскоростные. Присев на корточки, Ганельф вытащил автопушку обратно в боевое положение, схватил передний контроллер когтистой лапой, а другой переключил подачу от стандартных к несмертельным. Он едва успел навести прицельную сетку на одну из бегущих фигур, когда тяжёлый удар сбил его обратно на хвост.
«Во имя Мастеров, что ты собрался делать!? Они всего лишь жеребята.»
Это пришло от одного из немногих пони, не ускакавших подальше от грифонов. Он был больше, чем остальные, но всё еще не дорос до взрослого, понял Ганельф. Этот пони, с коричневой шёрсткой и короткой чёрной гривой, только что толкнул его плечом. Его! Внезапная ослепительная ярость заполнила Ганельфа, вздыбившись, он взмахнул свободной лапой, чтобы ударить дерзкое травоядное по его глупой голове. Когтистая пощёчина сбила более лёгкого пони, и он рухнул, уткнувшись лицом в траву, где остался лежать неподвижно. Ударив задней лапой упавшего пони, Ганельф отвернулся от недвижной фигуры и снова поднял пушку вверх.
«Иди сюда, мой маленький пони,» — напевал он, наводя прицельную сетку на одного из жеребят, слабый, мерцающий свет рога обеспечивал отличное целеуказание. Пони колебался взад-вперёд на своих копытах, казалось, неуверенный, что делать дальше, тени вздымались и опадали, когда он в замешательстве крутил головой, осматриваясь по сторонам. Его коготь любовно нажал на спуск, и пушка однократно дёрнулась, звук выстрела был поразительно громким даже на фоне шума от преследующих других пони грифонов. Фигура упала на землю и свернулась клубком, издав пронзительный вопль боли, разорвавший воздух как вой сирены.
Ганельф ухмыльнулся. «Ожидал большего, кто следующий,» — пробормотал он. Повернув автопушку, он навёл сетку прицела на убегающего жеребёнка, держащегося в паре шагов от своего преследователя. Несмотря на изменчивое освещение, сочетание хищного зрения и улучшений, предоставляемых визором, позволили ясно видеть ужас на лице маленькой кобылки и её широко распахнутые глаза, когда она вновь увернулась от гораздо большего охотника. «Ты такое проворное, маленькое существо, не так ли? Хорошо, что я здесь, чтобы помочь друзьям...» Его автопушка громыхнула, и пони беззвучно свалилась кучей на землю.
Внезапно, пятно яркого, оранжевого света заполнило его прицел. Подняв голову от автопушки, Ганельф раздражённо прошипел, гадая, кто из его боевых товарищей имел глупость зайти в его линию огня. Клюв распахнулся от изумления, когда он увидел молодого пони, которого сбил всего несколько секунд назад. Он, нет, она стояла там на дрожащих, расставленных ногах с выражением почти безумной ярости на лице, интенсивный, оранжевый свет, горевший на кончике рога придавал ей демонический вид. Кровь, казавшаяся чёрной в этом зловещем сиянии, стекала по морде кобылы из трёх разрезов, начинавшихся чуть ниже её рога и, пробегая по стороне лица, закончившихся где-то на шее.
Опустив автопушку вниз с плеча, Ганельф направил её на пони, короткое, размером с лапу дуло указывало прямо на грудь кобылы.
«Попробуй сразиться с кем-то, кто может дать отпор, ты, монстр!» — крикнула она, кровь распылялась красным туманом, когда затекала в её ноздри и рот.
Оскал Ганельфа вернулся, шире, чем прежде. «Отлично, стрельба по вашим жеребятам мне и так уже наскучила.» Быстрым движением он переключил систему подачи на другой магазин и с силой нажал на спуск.
Автопушка грифонов была чудом современного века. Умное слияние науки и систем таумотических кристаллов, её сверхпроводящий магнитный ствол мог стрелять чем угодно, начиная от толстых, 'нелетальных' ударных глушителей, до размером с коготь, гиперзвуковых вольфрамовых игл, способных пробить отверстие в боевой керамике толщиной с лапу. Соединив это с отдаче-гасителем, распределяющим импульс по всему телу грифона, и системой управления огнём, способной динамически менять траекторию выхода каждого снаряда… В результате получалось оружие, которое могло сделать десять выстрелов менее, чем за сто миллисекунд, положив каждую пулю в то же отверстие, всё это во время того, как владелец бежал или летел по полю боя. Конечно, в этом случае пришлось бы рассчитывать на точность первого выстрела, так что оружие действовало по-другому, оно расположило десять пуль в идеальную горизонтальную линию с центром в точке наведения.
Поэтому Ганельф имел полное право ожидать, что пони безвольно упадёт на землю, почти перерезанная пополам его огнём. Глаза грифона выпучились, когда наклонное поле оранжевого света возникло перед пони, мерцая одновременно с заикающимся рёвом его выстрелов. Грязь взлетела в воздух, где отклонённые пули врезались в землю.
Фигура судорожно вздохнула, как будто получила удар, но не остановила наступления. «Думаешь я глупа?» — прошипела пони тоном, пославшим мурашки по спине Ганельфа. «Посмотрим, как тебе понравиться это!»
Ганельф взял передний контроллер автопушки в клюв, быстро отступая назад, подальше от этого разъярённого существа перед ним. Небольшая часть его сознания, не занятая паникой, задавалась вопросом, почему он, тяжело бронированный солдат, хищник, ради Создателя, убегает от пони. Он сделал ещё несколько очередей, все из которых безвредно отклонил барьер, прежде чем оранжевое свечение появилось вокруг ствола пушки, с грубой силой выдёргивая контроллер из клюва. Всё ещё прикреплённый отдаче-гасителем к своему оружию, он мог лишь закрыть глаза и отвернуться, когда свечение внезапно усилилось. Белые вспышки и запах горелой изоляции заставили его посмотреть на своё пушку. Оранжевое свечение осталось на месте, но к нему присоединились голубые электрические искры, вспыхивающие когда ствол систематически раздваивался, создавая короткое замыкание в сверхпроводниках.
Проклинаясь, Ганельф ударил по кнопке быстрого выпуска и прыгнул на пони, вытянув когти вперёд, чтобы выдрать ей горло. Их обучали сражаться с врагами, прикрытыми силовым щитом, для преодоления барьера имел значение суммарный импульс столкновения. Ганельф не понимал расчёты, но знал результаты — портативное поле, которое может остановить небольшие, высокоскоростные пули потерпит неудачу против большого, относительно медленного объекта. Он легко прошёл через щит, когти с жадностью потянулись к плоти пони, но даже не приблизились. Оранжевая дымка окружила его, удерживая в мягком, но несгибаемом захвате, напоминавшем ношение облегающего костюма из стали, выложенного изнутри поролоном. Резкий толчок, настолько сильный, что его зрение померкло, отправил его кувыркаться над полем боя по высокой дуге.
Тряхнув головой, он очистил зрение, его крылья быстро расправились, останавливая падение. Меняя высоту на скорость, он нырнул, превращаясь в тугую спираль и стараясь поразить пони сзади. В течении долгих секунд он видел весь учебный центр, тёмные фигуры всё ещё гонялись за оставшимися жеребятами, направляя их к небольшому стаду внутри одной из ям, затем он уже был над своей целью. Глупое существо повернулось к нему спиной, и он падал с неба, чтобы попасть ей прямо между крупом и холкой, удар сломает её позвоночник и закончит бой.
Ганельф прежде никогда не падал на живую жертву, если бы он имел опыт, то уделил бы больше внимания широко расположенным глазам кобылы, позволяющим ей смотреть практически назад. В последний момент она заметила его, подсознательная вспышка метнулась к заднему отделу мозга и уронила её на землю. Этот древний рефлекс, оставшийся со времён, предшествующих вмешательству в её род, спас жизнь пони. Удар, который должен был мгновенно убить её, лишь сбил и отправил кувыркаться по траве, оставляя после себя ряд резких отметок от когтей.
Крутя крыльями, Ганельф замедлил свою скорость и, резко повернувшись, приземлился на землю в нескольких шагах от сбитой пони. Она лежала на левом боку, свет рога потускнел и хаотично мерцал, ноги слабо дёргались, а глаза закатились. Грифон поспешно рванулся вперёд, чтобы прикончить её, его клюв широко распахнулся, и он потянулся к её горлу, но заколебался на долю секунды, когда заметил, что глаз кобылы сдвинулся и сосредоточился на нём. Слишком поздно он увидел теперь ужасно знакомую оранжевую дымку и почувствовал внезапное давление на голову, как будто интендант выдал ему слишком тугой шлем. Остальная часть его тела осталась свободной, и он впился в грязь передними когтями и задними лапами, взмахивая крыльями, отчаянно пытаясь вырваться. Ничего не помогало, как будто его голова была встроена в невидимый блок бетона. Пойман, — была его последняя связная мысль, прежде чем им завладела паника.
Беспомощно он наблюдал, как пони поднялась на копыта, его глаза дико метались в поиске боевых товарищей. Помощи ждать не стоило — жеребята занимали всё внимание остальной части солдат. Многие из пони были согнаны вместе, они держались испуганной толпой, прижимаясь друг к другу, окружённые тремя грифонами. К сожалению, остальные разбежались по округе, взлетая в воздух, чтобы избежать преследователей. Из-за этого грифонам пришлось по отдельности гоняться за ними — нельзя использовать глушители на летящих пони и ожидать, что они благополучно сядут на землю. В полёте по прямой грифоны обгоняли пони, но они компенсировали это манёвренностью. Результатом стала воздушная игра в догонялки, которая, казалось, продлится ещё несколько десятых килосекунд. Свечение вокруг головы Ганельфа ярко вспыхнуло, грифона с силой ударило о землю, затем подняло и ударило вновь.
К четвёртому удару он уже не мог кричать, телекинетическое избиение выдавило весь воздух из его лёгких. Броня защищала от ударов, предотвращая переломы, но не могла сделать ничего, чтобы заблокировать боль. Ганельф только начал соскальзывать в блаженное забвение, когда избиение остановилось, его перевернуло вверх ногами и подняло высоко в воздух. Во внезапной вспышке он понял, что будет дальше — высота превратится в скорость, и он врежется головой в землю, словно коготь в гнилое бревно. Ни одного шанса, что броня сможет защитить его от этого. Выпученными от страха глазами он смотрел на пони в отчаянье и ужасе. Пожалуйста, нет, — молил он, но слова умерли, не родившись, когда он увидел ярость и полное отсутствие разумной мысли в её глазах.
«Да, Мастер.»
В состояние отчаяния Ганельф едва расслышал хриплый голос, далёкие тона звучали, как будто со дна колодца, но в момент, когда он услышал это, оранжевое свечение померкло, и его перевернуло головой вверх и сбросило на землю кучей перьев и меха. Кто-то лепетал из его командного ошейника, но его наушники сместились, а уши всё ещё звенели и он едва мог расслышать это. Качая головой, чтобы прояснить зрение, Ганельф с трудом поднялся на лапы и направился к пони. Она просто стояла, глядя на него с яростью в глазах, но когда он подошёл, её рог остался тёмным.
Осторожно он шагнул вперёд и толкнул пони одним когтем. Она вздрогнула, но даже не повернула голову, чтобы посмотреть на него. Ганельф рассмеялся, когда понял, что произошло, а затем зверски хлестнул лапой, чтобы сбить её с копыт на землю. Пони тяжело упала, Ганельф вздыбился и опустил передние когти вниз на её грудь со всей силой, какой мог. Что-то под его весом уступило с тошнотворным треском, пони издала сдавленный стон, когда её дыхание было вышиблено из груди. Наслаждаясь моментом, он смотрел на неё пару секунд, кровь просачивалась из мест, где его когти впились в крупные мышцы по обе стороны от её правой корневой части крыла.
Ганельф наклонился и захватил локоть крыла пони в клюв, кровь покрыла его язык, когда бритвенно-острые края разрезали тонкую, покрытую перьями кожу. Он дернул и повернул, глухой щелчок, более ощутимый, чем слышимый, отметил вывих корневого сустава крыла пони. Под его телом она вздрогнула, затем брыкнулась, визг задыхающегося ржания заглушила грязь, покрывавшая её лицо. Грифон выпустил крыло кобылы и наклонился вперёд, чтобы вытереть клюв, оставляя кровавые полосы на её мехе в действии, неизменном со времён его хищных предков.
«Флайсолдат Атис Ганельф, отставить!» Ревущий голос принадлежал его сержанту, и в любое другое время он бы повиновался без вопросов. На этот раз, однако, насилие, голод и близость беспомощной жертвы щёлкнули неким древним набором переключателей в голове грифона, и он проигнорировал голос как муху. Он снова схватил её крыло, чуть ниже плеча в этот раз, напрягая шею и передние лапы, готовясь к мощному рывку, который полностью оторвет конечность.
Сине-белая молния сверкнула из-под его командного ошейника, сопровождаемая резким, жужжащим треском и запахом горелых перьев. Нервную систему заклинило, Ганельф вошёл в припадок, мышцы хаотично сокращались, клюв рефлекторно открылся. Он свалился с пони, дрожа и дёргаясь, не способный кричать, боль всё усиливалась и усиливалась, пока он не потерял сознание.
07: Непредвиденные последствия
Модификация зародышевой линии и активация цикла размножения самок завершились за секунды. К следующему дню девять из десяти женских особей были беременны новым видом. Шаблон произвёл свои модификации на существах из одной географической области, около двухсот тысяч родятся примерно в одно и то же время. Приготовления были почти завершены. Теперь он нуждался в каком-то способе, чтобы дать своим новым творениям доступ к способностям, которые он воспринимал как сами собой разумеющиеся.
Фьюжен кружилась в шоке, когда вокруг их небольшой группы стали приземляться, или лучше сказать — врезаться в землю, странные объекты. Она пригляделась к ближайшему — он был изготовлен из тёмного, матового материала и покрыт случайными пятнами чуть более светлого серого цвета, эту вещь было трудно рассмотреть в скудном освещении. Четырёхрукое двуногое с асимметричными конечностями и уродливой конической головой, стояло на широких ступнях и выглядело как чудовищный гибрид медведя с мутировавшим насекомым. Верхние конечности были длинными и покрывались выпуклой бронёй с тупыми шипами, они оканчивались тремя толстыми пальцами с тяжёлыми когтями. Правая рука держала толстый цилиндр с блестящим, изогнутым концом, другая была покрыта кристаллами, светящимися тусклым белым светом. Нижний набор рук располагался чуть выше бёдер — слева простое крепление для цилиндрического набора трубок, которые вращались на высокой скорости вокруг общего центра, справа — что-то напоминавшее клешню краба с отточенными до невероятной остроты внутренними поверхностями. Её глаза расширились, когда она увидела Сигил Господства, универсальный символ власти Мастеров над родом пони, впечатанный в нагрудную пластину механизма — это были военные Улья Лакуна! Она смотрела на него секунду дольше, принимая во внимание мощные актуаторы в каждом из суставов и таумотические излучатели щита на плечах и бёдрах. Затем робот сдвинул правую руку, направляя тяжёлый на вид цилиндр прямо на неё. На мгновение она увидела себя, перевёрнутую вверх ногами и невероятно далёкую в основном зеркале лазера.
Внезапное видение чего-то столь обычного в этой странной ситуации наконец вывело её из ступора. Рефлексы Фьюжен взяли верх, и она присоединилась к двум другим пони, распростёршимся перед бронированной фигурой. Это колебание должно было причинить боль, — растерянно подумала кобыла. Она боялась двигать головой, опасаясь привлечь к себе негативное внимания, но её глаза внимательно следили за округой, пока кобыла пыталась понять, что происходит. Были по крайней мере шесть роботов, два присели рядом, а четыре других сформировали периметр вокруг ямы на вершине бермы. Молчаливый сигнал прошёл между двумя бронированными механизмами и ближайший резко пришёл в движение, вращающийся цилиндр остановился и удерживающая его рука сложилась, укладывая многоствольную пушку вдоль рюкзака на спине. Он прицепил лазер к точкам крепления на другой стороне, а затем подошёл ближе, настолько, что Фьюжен могла чувствовать статическое напряжение от его активного щита, словно волну, пробежавшую по её телу. Другой механизм направился к Энималу Сканер.
Робот протянул вперёд одну из своих лап, делая неуклюжий на вид жест. Белый огонь расцвёл вокруг когтистых, покрытых кристаллами пальцев, ещё один жест, и схожее свечение вспыхнуло на точках крепления упряжи для экипировки жеребца. Внезапное сжатие лапы и рывок грубо сорвали упряжь с груди Энимала, пони охнул от неожиданной боли, когда ремни впились в его плоть, прежде чем разъединились.
Фьюжен чувствовала растущий ужас, когда второй механизм указал своим лазером на голову Гравити, в то время как первый потянулся к синей кобыле горящей, когтистой перчаткой. Как и у её друга Пакета, особый талант Фьюжен был связан с манипуляцией различными видами энергий, что делало её чувствительной к их потокам и концентрациям при условии, что они имели достаточную мощность. Это было что-то, что она могла делать, даже не задумываясь, способность, которая работала на столь низком уровне, что даже не вызывала свечение рога. Когда она действительно посмотрела на механизм, она увидела, что его наполняет мощность в виде сверкающей световой сети, заполненной различными бледными цветами и заключающей в себе ядро абсолютной темноты. Магический щит робота создавал лишь умеренное препятствие для её поспешного осмотра — это была грубая вещь, многоугольная клетка влияний, разработанная лишь только для отражения таумокинетических ударов. Как и щиты безопасности, окружавшие её на дне ямы или в лучевой камере, он почти не взаимодействовал с обычной материей, можно было пройти прямо через него и почувствовать лишь статическое напряжение, заставляющее встать дыбом мех. Он лишь немного размывал теневой взгляд Фьюжен.
Полосы электромышц светились бледно-зелёным под броневой керамикой, в то время как кинетические кристаллы манипулятора пульсировали красным синхронно с белым холодным пламенем на его поверхности. Фьюжен проигнорировала всё это, сосредоточившись на почти невидимой паутине фиолетовых линий, которые пронизывали каждую часть машины. Кобыла ничего не знала об оружии, но это была машина, а она знала машины. Эта паутина была важной частью сверхпроводящей системы распределения мощности, без которой робот был бы неподвижным куском керамики и полимеров. Все кабели сходились в одну сложную катушку в центре спины механизма, именно здесь кобыла и нашла то, что лихорадочно искала — крошечную точку почему-то столь знакомого тепла, окружённую витками магнитных сил.
Теперь, когда она знала где искать, Фьюжен мгновенно нашла похожие точки в других механизмах. Она приготовилась, планируя путь через щиты и сфокусировала свою волю на точках дейтериевой плазмы. Один быстрый толчок, и она могла бы разгромить крохотные реакторы, замораживая обе машины на месте, но не повреждая их слишком сильно. За мгновение до того, как она решилась действовать, кобыла увидела, что белое пламя изменилось в мерцание зелёного света, а силовые линии, ведущие к кристаллам манипулятора потемнели. Сканирование, — подумала она, всего лишь сканирование.
Зеленый мерцающий свет переместился к ней, но внимание Фьюжен было захвачено её отражением в зеркале лазера другого механизма. Эта короткая пауза позволила рациональной части её ума догнать инстинкты, и она задрожала, уткнувшись лицом в траву в попытке успокоить дыхание. Создатель, что же я почти сделала… и почему ты не наказал меня за это? Она направила свои мысли к божеству, разум кружился в замешательстве. Первые мгновения мысли о вмешательстве в машину должны были окончится предупреждающей вспышкой боли, настоящее планирование нападения, как она сделала, свалило бы её корчится в агонии… однако ничего не случилось. Как я могла даже подумать, чтобы сделать это с чем-то, отмеченным Сигилом? Кобыла замерла, широко распахнув глаза и едва сдерживая дыхание, когда другая мысль поразила её. Эта тёмная пустота в сердцевине каждого механизма имеет такую же форму как и один из Народа… они не роботы, они доспехи! Я едва не атаковала… Фьюжен почувствовала себя нехорошо, но всё ещё не было никакой боли, Создатель не считал нужным наказывать её за это преступление.
Мастер, по-видимому удовлетворённый осмотром, отстранился от пони и вновь отстегнул лазер от креплений на спине своего костюма. Ничего не происходило в течении длительного времени, и Фьюжен стала задаваться вопросом, чего же они ждут, но так как ей не давали разрешения подняться, она держало свою голову крепко прижатой к земле. Её уши щёлкнули вверх, ловя внезапные крики паники, пришедшие с другой стороны учебного центра, затем прозвучал выстрел и пронзительный визг кобылки, вопящей от боли. Лежавшая рядом с ней Гравити дёрнулась, но первым заговорил Энимал.
«Мастер?» — неуверенно сказал он, съёжившись, когда костюм повернулся в его сторону. «Я обучался как многовидовой медик, могу ли я получить разрешение помочь?»
Костюм повернулся к вспышкам света и шуму, его голова слегка покачивалась, казалось, он говорил с кем-то. «Нет,» — в конце концов ответил он.
Энимал открывал и закрывал рот несколько раз, прежде чем сникнуть и медленно закрыть глаза. «Да, Мастер.»
Фьюжен медленно поднялась на копыта, игнорируя шокированные взгляды от Гравити и Энимала, не отводя взгляда от сцены на другой стороне учебного комплекса. Вдали она увидела хаотичный порыв паникующих жеребят, преследуемых десятком тёмных фигур, которые напоминали пони, но не являлись ими. Грифоны, догадалась она, почему грифоны выслеживают жеребят её загона? У неё перехватило дыхание при виде того, как большую пони, Рандом Вок, предположила она, сбил на землю один из солдат-полуптиц. Ещё несколько вспышек выстрелов и новый шквал едва различимых на расстоянии движений. Когда всё закончилось, фигура, что явно была Рандом, осталась неподвижно лежать на земле. Белая кобыла напряглась и посмотрела, используя свой теневой взгляд в поиске признаков, любых знаков, что жизнь не покинула её подругу.
Фигура была необычайно тёмной, и лишь тусклый свет всё ещё мерцал в месте, где рог встречался с черепом. Пока ещё жива, но без сознания и очень слаба. Она видела, как диск-коммуникатор кобылы, точка белого света, дрожала и мерцала, как будто пытаясь говорить… что? Все узлы ретрансляции в учебном центре были мертвы — здание обычно светящиеся, словно охваченное огнём от всех магических систем, содержащихся внутри, представляло собой лишь чёрную тень. Скосив глаза, она заметила, что в отличие от Рандом, её собственный диск был инертен. В конце концов не такой уж он и неразрушимый, — подумала она, чувствуя внезапную боль потери. Фьюжен получила эту вещь вскоре после Благословения, и она до сих пор была её постоянным спутником. Диски были разработаны, чтобы выдержать любые испытания, которым молодой и магически неуклюжий пони мог бы подвергнуть их. В сравнении с ними чувствительные и сложные машины в центральной постройке не имели шансов.
Фьюжен окинула взором двух пони рядом с ней, их диски также не подавали признаков жизни. Очевидно, что бы она ни сделала, оно достаточно ослабло, достигнув Рандом, и не смогло повредить коммуникатор. Должно быть, ей приказали прекратить сопротивление, и грифон, очевидно, воспользовался этим... Если бы только Мастера приказали ей сотрудничать, — подумала кобыла, она могла бы остановить всё это. Мысль привела к нежелательным откровениям — без Мастеров и взрослых пони жеребята остались совершенно без руководства. Жеребята, достаточно повзрослевшие, чтобы обладать значительной магической силой, но не имевшие контроля и опыта для её безопасного использования. Жеребята, которые были причиной, почему учебные центры строились, как объекты для испытания бомб. Жеребята, которые думают, что их собираются убить.
Она повернулась и обнаружила, что один из Мастеров в бронекостюме наблюдает за ней, это само по себе казалось довольно странным, так как большую часть времени, если их не инструктировали, пони игнорировались, но ещё более странным было то, как он стоял. Напряженно и настороженно, как будто обитатель был… напуган? Фьюжен вновь оглядела поле учебного центра, по-прежнему используя своё теневое зрение, и увидела внезапные вспышки нескольких мощных заклинаний из стада жеребят. Возможно, у Мастеров был хороший повод — рассеянные по полю, убегающие жеребята вряд ли имели достаточно концентрации, чтобы выполнить сложную магию, но если ограничить их в стаде со своими друзьями и почти убить их учителя прямо у них на глазах…
«Мастер, я...» — Фьюжен вздрогнула, когда костюм вдруг сделал шаг назад и поднял перчатку, окутанную белым огнём, указывая одним из когтистых пальцев прямо ей в лицо. Она сглотнула, неуверенно наблюдая, как Мастер деактивировал оружие, или что бы это ни было, и опустил руку. Набравшись храбрости, она продолжила. «Прошу меня простить, Мастер, но я думаю, что вы можете быть в опасности.»
«Объяснись, пони,» — ответил Мастер, его голос лишь слегка искажался динамиками костюма.
«Я только что почувствовала по крайней мере три мощных заклинания. Я не знаю точно, что жеребята думают о происходящем, но, кажется, они не знают, что эти военные силы принадлежат Улью Лакуна.»
Мастер нетерпеливо махнул ей. «Это очевидно. Перейди к сути, слуга.»
«Они, вероятно, никогда раньше не видели грифонов, только слышали о них в контексте военных сил соперников Улья,» — мягко сказала Фьюжен, стараясь удержать голос от дрожи. «Они не имеют возможности получить новые приказы — один из солдат н.. н...» — заикалась кобыла, затем сделала глубокий вздох, «...нокаутировал их учителя, и они не имеют коммуникационных дисков. Единственные альтернативы, если знакомый пони скажет им, что делать или кто-нибудь из Народа даст прямой приказ.»
«Это не актуально. Машина таумического подавления на пути сюда.»
Уши Фьюжен поникли, когда она услышав. Она никогда не слышала о таких устройствах, но было очевидно, что оно сделает. Было также интересно, почему они не прибыли раньше, возможно эти машины медленны или может их мало? «Мастер, если жеребята продолжат паниковать, вы можете стать целью для их магии. Простите, но если жеребёнок не признает вас как Мастера… таумическая защита вашего костюма не поможет против десятикратного увеличения локального гравитационного поля или плохо размещённого силового пузыря.» ...и если кто-то из жеребят будет в полете, когда прибудет эта машина, они упадут с неба, — закончила предложение Фьюжен в своей голове.
Опять тонкие движения головой. Фьюжен надеялась, что это означало, что Мастер говорит со своим командиром, хороший знак, она посеяла достаточно сомнений в разуме солдата, чтобы, по крайней мере, вынудить его уклониться от самостоятельного решения. Она никогда не думала об этом раньше, но Создатель наказывал лишь тогда, когда она знала, что сделала что-то неправильное, иногда это происходило уже после свершения акта. Мастера должны знать о странном образе поведения их Бога, и таким образом понимать, что существует реальная опасность того, что жеребёнок может наброситься и слишком поздно обнаружить ошибку в своём решении. Кобыла отложила мысль для последующего рассмотрения, а затем направила безмолвную молитву к Создателю. Она не думала, что они решили использовать оружие воздушного судна для уничтожения учебного центра с высоты, пони были слишком ценными для такой бессмысленной бойни, но что ей делать, если они всё таки решили?
Опять же, инстинкты Фьюжен побежали вперёд рациональной части её ума, и она подняла взор на чёрное небо. Он был бесшумным и трудно различимым, но он был там, и, сконцентрировавшись, она смогла разглядеть сдерживаемую энергию, хранимую в сверхпроводящих катушках, проходящих вдоль позвоночника летательного аппарата. Вся эта сила была готова в одно мгновение преобразоваться в насилие с помощью рельсотронов, лазеров и таумокинетических проекторов. Вызвать гашение на таком расстоянии будет непросто, но кобыла была уверена, что сможет сделать это, она могла бы заставить небольшую часть одной из этих катушек оказать сопротивление гигаамперам тока, непрерывно бегущего внутри неё. Вся эта энергия, достаточная, чтобы мегасекунду питать загон, будет мгновенно выпущена в ослепительной вспышке.
…и ты готова бороться со своей собственной сестрой тоже, кобылка? Фьюжен снова задрожала, отодвигая предательские мысли прочь. Гравити и Энимал без колебаний станут защищать Мастеров изо всех сил. Неужели это то, как чувствуется безумие?
Шок Даймонд ахнул, когда грифон выронил крыло Рандом, оставляя его лежать под неестественным углом к её шее, затем наклонился и что-то сделал своим клювом, оставляя большие чёрные участки на её боках. Его замороженный ум вдруг снова заработал, он повернулся к своему похитителю с широко открытыми глазами и прижатыми к голове ушами.
«В-Вы собираетесь съесть нас!» — сказал он хриплым шёпотом.
«Что! Нет, это не пра...» — ответ Альфгера был прерван чистым, высокотональным звуком, как будто от перелома идеального кристалла. Он в шоке уставился на теперь свободно болтающуюся ограничительную привязь, концы переплетенных металлических волокон сияли, словно отполированные зеркала. Он попятился, когда пол издал тревожный скрип, на ходу подготавливая контроллер своей автопушки. Маленький жеребёнок стоял с дикими глазами и светящимся как дуговая сварка рогом в центре идеальной полусферы бледно-голубого сияния. Грифон тяжело сглотнул, когда эти глаза посмотрели на него, а затем переместил автопушку вперёд и зажал триггер спуска.
Пушка выплюнула десяток пуль, с каждым выстрелом пони всё больше шатался и наконец упал на колени от дополнительных усилий, необходимых для удержания силового поля. Однако, ни один из выстрелов не пробил щит, все оглушающие пули безвредно отскочили от стекловидной поверхности поля. Видя, что это не работает, Альфгер перестал стрелять и рванул вперёд, чтобы попытаться пробиться через поле при помощи своего большего импульса.
Шок Даймонд отлично всё рассчитал. В момент прыжка грифона, он отскочил в сторону, одновременно убирая силовое поле. Грифон удивлённо взвизгнул, когда круг пола, на который он приземлился, перевернулся словно гигантская монета, отправляя его и фрагменты нескольких столов на уровень ниже. Наконец взобравшись через дыру с острыми краями на верхний этаж, он увидел, что пони прыгнул на один из столов, расположенных вдоль окон. Похожий на звон колокольчика звук оповестил о появлении другой голубой сферы, пересёкшей окно широким кругом и исчезнувшей мгновением позже. Альфгер осторожно продвигался вперёд, держа клюв на спуске автопушки, когда жеребёнок поднялся на дыбы и выбил передними ногами идеальный стеклянный круг из окна. Внезапное движение нарушило хрупкий баланс, удерживающий стол вместе, и он рассыпался осколками с острыми краями, оставляя жеребёнка стоять на пластиковой окружности.
Грифон вдруг понял, что задумал пони. Складывая оружие лёгким движением головы, он прыгнул вперёд. «Стой! Твои крылья...»
Жеребёнок выпрыгнул из окна, исчезая без звука.
«...всё ещё связаны,» — закончил Альфгер. Не услышав удара о землю, он кинулся к окну и высунул голову наружу. «Ты, должно быть, шутишь!» — прорычал он, наблюдая как намного больший голубой силовой пузырь поглотил удар о землю, пони, даже не споткнувшись, убирая силовое поле, поскакал к ямам, окружавшим учебный центр. Передние когти вдруг задрожали от запоздалого шока и грифон опустился на корточки, позволяя взгляду задержаться на месте, где другие члены его отряда охраняли захваченных жеребят.
Что-то холодное и твёрдое поселилось в животе Альфгера. «Как мы должны бороться с этим?» — прошептал он, достигнув трясущимся когтем командного ошейника, чтобы доложить своему сержанту. Яма, используемая как импровизированный загон, была пуста, но грифоны-охранники всё еще были рядом с ней. Первый лежал на земле, слабо двигаясь, но не способный подняться. Второй, кажется, боролся с клубком зазубренных щупалец, стараясь остаться в вертикальном положении, когда другая лента выползла из его короба для боеприпасов и обмоталась вокруг одной из задних ног. Третий бегал в случайном направлении, безумно стреляя через плечо во что-то, что только он мог видеть, его крики затихли, когда он перевалил через берму и скрылся в темноте. Пока Альфгер наблюдал, показался ещё один грифон, а затем резко и неестественно быстро упал с неба, будто его что-то засосало, когда он пролетал над распростёртым на земле солдатом. В отличии от первого, он лежал недвижно.
Со второй попытки он набрал правильную комбинацию клавиш и установил связь. «Флайсолдат Адгард Альфгер, запрашиваю приказы.»
«Где ты ... ты в безопасности?»
Голос сержанта Кафли был резким и нетерпеливым, но, по крайней мере, он звучал нормально. Альфгер почувствовал, как его паника немного отступила. «Я в безопасности, верхний этаж учебного центра. Я… Я захватил одного из жеребят, но теперь он сбежал.» Унижение заставило его рефлекторно дёрнуться, но что он мог поделать? Ни один из его инструкторов не упоминал о пони, разве что мимоходом, их запрещали использовать в активных военных силах под угрозой драконовских наказаний от Мирового Суда и позволяли применять лишь в роли поддержки. Не существовало никакого плана обучения для обработки такого события — это было немыслимо.
Прошло пару секунд мёртвого молчания, прежде чем пришёл ответ. «Исходя из того, что я видел, тебе повезло, что он сделал это. Сможешь добраться до точки сбора?»
«Да, сержант. Что… Что насчёт раненых?»
«Оставь их.»
«Но...»
«Ты ничем не сможешь помочь им,» — прошипел сержант, боль и гнев наполняли его голос. «Скоро прибудет машина таумического подавления, будь на земле к этому моменту,» — продолжил он более спокойным тоном.
Альфгер энергично кивнул. «Понял, в пути.» Грифоны не могли явно использовать магию, как пони, но ничто их размера не может летать без неё. Он поднял остатки стола, на котором стоял жеребёнок, и разбил им остальную часть окна. Ещё раз взглянув на своих павших боевых товарищей, он прыгнул в окно и улетел в темноту.
В области света, исходящего от рога Фьюжен, три взрослых пони скакали в сторону здания учебного центра, за ними, на некотором расстоянии, следовали все шесть заключённых в силовую броню Мастеров. Несмотря на их размер, они легко растворились в темноте, с отключённой антимагической защитой, они выглядели не более, чем смутные, размытые огни даже в теневом зрении, по настоящему видимые лишь когда двигались. Некоторое время кобыла могла наблюдать за их продвижением по мерцанию точек маленьких реакторов, но когда она изменила зрение, они исчезли. Фьюжен очень хотелось просто пролететь над областью, но им всем был дан строгий приказ оставаться на земле. Им также дали замену коммуникаторов,тяжёлые и бронированные на вид цилиндры висели на плетённом металлическом ремне, окружавшем шею пони. Устройство причиняло дискомфорт Фьюжен, постоянно ударяясь о грудь во время бега. Вещь даже не могла телепатически говорить, но видимо имела преимущество в практически полной невосприимчивости к электронным или таумическим помехам.
Перед ней предстало печальная зрелище кучи перьев и меха — тело маленькой кобылки, лежащей на траве с запутавшейся вокруг каштановых крыльев длинной, тёмной гривой. Фьюжен попыталась вспомнить, кто этот жеребёнок. Сингл Кристал, дочь Спайрал Фракче и Трокар Поинт, она всегда была тихой, но стремящейся угодить и дружелюбной. Диск красного света уже метался вдоль тела, сначала быстро пробежав от головы до хвоста, а затем вернулся к её груди, колеблясь между горлом и плечами. Зрение Фьюжен размылось и слёзы потекли по лицу, она запнулась, беспомощно глядя на маленькую пони. Это была сестра Рандом, и значит пострадали обе дочери Спайрал, возможно фатально.
«Она не дышит. Травма влияет на горло,» — сказал Энимал, резким, механическим тоном. «Я создам здесь пункт медицинской помощи, мне нужно, чтобы вы привнесли сюда любых раненых,» — объявил он двум кобылам и слушающим Мастерам. Сканирующее поле изменилось в мелкую сетку, обвившую грудь кобылки. «Нет пульса.» Появилось больше красного света на каштановой шёрстке головы, шеи, бёдер и холки, а затем, чуть выше, слева от головы ветеринара, возник белый огонь, бросивший резкие тени вокруг неподвижной фигуры. Нежное давление выпрямило тело, в то время как обвившая грудь лента стала ритмично сокращаться. Странный слабый треск и щелчки донеслись от шеи Сингл. Тёмно-коричневый мех был выстрижен, уносясь от горла тщательно контролируемыми струйками, создавая расширяющийся круг голой кожи. Гладкая чёрная шкура кобылки была омрачена нездоровым на вид, нерегулярным участком пятнистой плоти, провалившейся внутрь там, где должна была немного выпирать.
«Вы должны проверить других,» — рявкнул Энимал двум кобылам, выводя их из ошеломлённого состояния. «Я не могу уйти… как её зовут?»
«Сингл Кристал,» — грубо пробормотала Гравити и, покачав головой, направилась к следующей жертве.
Энимал рассеянно кивнул. «Да, Сингл.»
С шумом, напоминавшим звон крошечного стеклянного колокольчика, маленький треугольник красного света возник рядом с шеей лежащей без сознания кобылки. Секунду он вращался, пристраиваясь к нужному месту, почти полностью исчезая, поворачиваясь ребром. Глаза Фьюжен расширились, когда светящийся осколок погрузился в горло Сингл, плоть разделилась и кровь потекла устойчивым потоком. Проблеск белого хряща и… белая кобыла зажмурилась и отшатнулась от импровизированной хирургии.
Вдали от неистовых движений ветеринара, ум Фьюжен достаточно прояснился, чтобы думать ясно, вдруг она услышала что-то. Тихое рыдание, почти не слышное за цокотом её копыт. Впереди она увидела затемнённую фигуру Гравити, склонившуюся рядом с другим упавшим пони, почти ультрафиолетовый нимб окружал её рог. Ещё одна кобылка, в этот раз нежного светло-оранжевого цвета с контрастной синей гривой, лежала на боку. Она дышала короткими вздохами, а её глаза закатились назад, каждое движение производило рыдание, когда тревожило скрученную ногу.
Что-то ударило её высоко на левом бедре, достаточно сильно, чтобы сломать кость, оставляя ногу согнутой в месте, где она должна была быть прямой. Гравити подняла глаза на подошедшую Фьюжен, хмурясь от концентрации, осматривая травмированную кобылку. «Она выживет, сломана лишь нога,» — прошептала она. «Я отнесу её к Энималу, а ты иди, помоги Рандом.»
Фьюжен кивнула и направилась к оставшимся двум фигурам. Первым было существо, что кобыла видела только на расстоянии — тёмно-коричневые крылья, по форме напоминавшие её собственные, росли прямо за его плечами, белые перья на голове и шее сменялись коричневыми и наконец переходили в мех того же цвета прямо за корневой частью крыльев. Лишь раз взглянув на грифона, он всё ещё дышал, но, казалось, был без сознания, она направилась к Рандом.
«Милостивый Создатель,» — прошептала она, опустившись на колени рядом со своей подругой. «Что они сделали с тобой?»
Покрытая бронзовой шёрсткой пони лежала на левом боку, её раскрытое правое крыло свободно покоилось на животе. Кровь медленно стекала через мех из страшных ран вниз по её животу и окрашивала траву в багровый цвет. Высоко на спине Рандом были четыре глубоких разреза, они проходили по диагонали от правой задней ноги до левого плеча. Фьюжен почувствовала подъём тошноты, плавные линии мышц на спине кобылы были прерваны уродливой глыбой в месте, где крыло встречало средний плечевой сустав. Сама кость сместилась в сторону от её надлежащего места, неповреждённая, но, очевидно, вывихнутая. Вторичные перья слиплись от крови, сочившейся из двух параллельных разрезов, но они были настолько незначительны, по сравнению с другими травмами, что Фьюжен едва заметила их.
Фьюжен сосредоточила свой взгляд, проникая через бронзовый мех, рог засветился белым, когда поток магии усилился. Она не имела большого навыка в этом, в её сознании бок Рандом упорно оставался непроницаемым. Мало-помалу усилия дали результат, и он постепенно стал полупрозрачным, выявляя слабые, нечёткие очертания костей пони. Это и близко не напоминало цветное и с высоким разрешением изображение её собственного черепа, которое показывал ей Энимал Сканер, но данная травма была проста, настолько, что даже такой дилетант как Фьюжен могла помочь. «Мне жаль, Рандом,» — сказала она бессознательной пони. «Мне придётся причинить тебе боль.»
Она проверила всё ещё раз, явно видя вывих и переломы рёбер с обеих сторон. Кобыла посещала базовые курсы оказания первой медицинской помощи и даже делала это однажды на тренировочном манекене. Сделав глубокий вдох, она обернула другую кобылу одеялом магии, удерживая туловище неподвижно и взяв крыло от локтя до плеча. Одно быстрое нажатие и… Щелчок.
Рандом Вок дёрнулась в хватке белой кобылы, её глаза распахнулись, а дыхание внезапно ускорилось. Оранжевый огонь расцвёл над её рогом, и Фьюжен поспешно наклонилась вперёд, чтобы прижаться к шеи своей подруги, используя свою собственную магию для удерживания Рандом от перемещения, а также отклонения как можно большего количества панических телекинетических ударов.
«Всё хорошо, ты в безопасности,» — прошептала она в бронзовое ухо, остроконечная чёрная грива заставила её нос дёрнуться. Выражение ужаса на лице другой кобылы исчезло, и её магия потухла вместе с ним.
«Ф… Фьюжен?» — сказала она. «Я думала...» Её глаза скосились к бессознательному грифону в нескольких длинах перед её лицом, слабое, испуганное ржание вырвалось из её горла, и она снова попыталась освободиться из захвата Фьюжен.
«Тише, он не может навредить тебе,» — Фьюжен передвинулась и легла между Рандом и грифоном. «Он без сознания.»
Рандом плотно закрыла глаза, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. «Я не понимаю, что произошло,» — с горечью сказала она. «В одну секунду я показывала Бэйз Пэир как...» — кобыла с придыханием остановилась, её глаза распахнулись, и она изо всех сил попыталась подняться, сопротивляясь магии Фьюжен. «Жеребята!»
«…в порядке,» — твёрдо сказала Фьюжен. «Они спрятались вокруг учебного центра, чтобы избежать грифонов. Слушай, это важно. Ты ни в чём не виновата.» Она сказала это последнее предложение медленно, глядя в лицо своей подруги и надеясь, что она поймёт.
Рандом просто выглядела смущённой. «Конечно нет, я только защищала своих учеников.» Выражение её лица сменилось беспокойством. «Почему ты так говоришь?»
«Грифонам не удалось идентифицировать себя. Они принадлежали к Улью Лакуна.»
«Тогда… тогда я атаковала...» Ужас пробежал по лицу Рандом, быстро сменившийся выражением боли, скрутившим её лицо мертвенным оскалом. Мышцы бронзовой кобылы напряглись, становясь твёрдыми как железо, дрожь прокатилась по её ногам.
Фьюжен выругалась, понимая свою ошибку в момент, когда выражение лица её подруги изменилось. Ещё раз наклонившись вперёд, она громко заговорила в прижатое к голове ухо другой кобылы. «Мастера не винят тебя, это была ошибка командира отряда грифонов.» Она вздрогнула внутри, произнося эту частичную ложь, готовясь к боли, которая должна была взорваться в её собственном теле, но, как и ранее, ничего не произошло, кроме смутного чувства вины.
Эффект слов мгновенно подействовал на Рандом. Мышцы резко потеряли свою жёсткость, лицо расслабилось, скрутившая его гримаса исчезла. «Спасибо,» — сказала она, дыхание с шипением покинуло её горло.
«Рандом, я должна идти искать жеребят. Как ты думаешь, если я подниму тебя, ты сможешь дойти до ветеринара?»
Рандом снова закрыла глаза. «Да,» — тихо сказала она. «Сломаны рёбра?»
«Да,» — ответила Фьюжен, её уши поникли. «Сожалею.» Свечение вокруг торса Рандом стало ярче, её медленно подняло в воздух и повернуло, выравнивая ноги вертикально, а затем осторожно опустило на землю. Кобыла дышала короткими, рваными вдохами, пот бисером побежал по бокам, когда её копыта приняли на себя вес.
«Я в порядке,» — слабо сказала Рандом, осторожно шагая по направлению к Энималу. «Кто ещё пострадал?»
«У Фэйст Аррей сломана задняя правая нога.» Фьюжен закусила губу, лучше ей услышать это сейчас, а не страдать от медленно поднимающегося ужаса, понимая, над кем работает ветеринар. «К сожалению, твоя сестра тоже очень сильно пострадала, сейчас она с ветеринаром.»
Рандом замерла и её голова поникла. «Я… Ясно,» — глухо сказала она, затем, прихрамывая, перешла на медленную рысь, защитно оборачивая крылья вокруг груди.
Фьюжен отложила мысли о своей подруге, Рандом будет жить, и это всё, что сейчас имело значение, и огляделась вокруг при помощи своего теневого зрения в поиске любых признаков жеребят. Чем старше становились пони, тем легче для них было противостоять стадным инстинктам, но им было не более двенадцати. Если она заметит хоть одного, то найдёт их всех. Она галопом поднялась на вершину ближайшей бермы, чтобы осмотреть как можно большую часть учебного центра.
Фьюжен увидела несколько объектов, что не принадлежали этой сцене — кучи размером с взрослого пони лишь со светящимися крыльями, отсутствие свечения рога означало, что это определённо были грифоны, почти наверняка цели заклинаний, которые она почувствовала ранее. Присутствовало также что-то другое, что-то странное, слабое пятно света, как будто небольшая часть планетарного кольца перенеслась в размытый и затемнённый пейзаж, видимый при помощи её теневого взгляда. Фьюжен открыла свои настоящие глаза, залитый лунным светом рельеф мгновенно возник перед её взором. Там... что-то за пределом двойного кольца берм. Земляной бугор, который, как она помнила, не был там раньше, кобыла использовала центр почти каждый день в течении десяти лет, и этот холмик определённо был новым. Не знай она так хорошо эту местность… иллюзия действительно была очень хороша.
«Я нашла их, Мастер,» — прошептала Фьюжен по коммуникатору. «Они скрываются под иллюзией позади бермы двенадцать.» Кобыла почувствовала непривычную эмоцию, произнеся эти слова — вину. Она остановилась, думая об этом. Я повинуюсь прямому приказу, так почему же я чувствую себя виноватой?
«Пони останется на месте до получения новых приказов,» — пришёл жёсткий ответ.
«Поняла,» — сказала Фьюжен, вращая ушами в поиске звуков чего-то бегущего по траве и более тяжёлого, чем пони. Она нашла четыре источника, а затем, зная их общее направление, переключилась на теневой взгляд для поиска точек плазмы в их компактных реакторах. Я становлюсь всё лучше в этом, — подумала Фьюжен, наблюдая за слабым свечением. Костюмы выбежали вперёд и окружили поддельный холм примерно на расстоянии пятидесяти длин.
«Пони приблизится к жеребятам. Любая их попытка сбежать или использовать наступательную магию будет встречена применением силы.»
«Да, Мастер,» — сказала кобыла, пытаясь скрыть испуг в своём голосе.
Фьюжен поскакала к иллюзии, идя прямо через ямы и снова проклиная приказ оставаться на земле. Взобравшись на последнюю берму, она соскользнула по крутому склону и направилась прямо к новому холму. Теперь, всего в дюжине шагов от периметра иллюзии, она увидела линию слияния, разрыва в тесно переплетающейся траве. Надеюсь, что они все вместе, — думала она, когда её рог засветился, отменяя заклинание.
Холм исчез, и на мгновение Фьюжен увидела плотно прижимающихся друг к другу жеребят всех оттенков серого в лунном свете. Несколько пронзительных криков, затем со звоном хрустальных колокольчиков полдюжины разноцветных полусфер возникли над стадом. Вес Фьюжен резко утроился, бросив её на колени с шокированным ржанием, одновременно с этим её крылья и ноги исчезли под синей и зелёной телекинетической дымкой. Новый коммуникатор, висевший на её шее, вздрогнул, покрываясь острыми шипами, впившимися в кожу, когда удерживающий его металлический ремешок стал затягиваться.
«Стоп! Это пони! Сто… аааааааааа!»
Она не узнала паникующий возглас и не поняла, почему он изменился в пронзительный крик чистой агонии, пока горячая, как печь, волна не прокатилась по её коже. В краткий момент прежде, чем что-то подожгло её, она сумела немного продвинуться в отмене обратного подъёмного заклинания, достаточно, чтобы сохранить ноги от перелома, но жгучая боль сломала её концентрацию, прежде чем она смогла полностью освободиться. Широко распахнутыми глазами Фьюжен в изумлении смотрела вниз, она чувствовала пламя лизавшее передние ноги, но жёлтый огонь отсутствовал, как и запах опалённой шерсти или плоти. Вокруг её копыт, кобылки и жеребята корчились и дёргались, крича от непонятно откуда пришедшей боли. Не в силах больше сдерживаться, Фьюжен добавила к ним свои собственные крики.
Всё это не сильно повлияло на импровизированные атакующие заклинания или силовые пузыри, они исчезнут со временем, но это может занять десятки секунд без пони, активно пытающегося разрушить их. Боль ревела в её теле, а зрение выцвело, становясь серым, когда ремень коммуникатора сжался вокруг её горла. Адреналин захлестнул тело, её мучение и пронзительные крики жеребят ушли на второй план, позволяя ей сосредоточиться в последние несколько моментов сознания. Глаза были бесполезны, и Фьюжен вернулась к теневому зрению, из последних остатков сил ища слабую точку в захватившем её радужном коконе.
Что-то исказило вселенную, словно свинцовый мяч на резиновом листе. Светящаяся спутанная паутина магии растягивалась и изгибалась, цвет и сила моментально исчезли, оставляя мир абсолютно чёрным, погасло даже свечение рогов и крыльев пони. Через мгновение огонь исчез и захват вокруг её горла немного ослаб, с дыханием вернулся звук, возобновляясь хором криков и рыданий. Фьюжен перекатилась на бок и попыталась снять коммуникатор быстрыми, настойчивыми движениями передних ног и крыльев, её магия каким-то образом была заперта в недосягаемости. Её копыта стучали по металлу, не в силах попасть под плотно затянутый ремень, зрение вновь поблекло, когда она пыталась дышать через полузакрытое горло. Паника завладела кобылой, и она стала молотить и тереть шею о траву в отчаянной попытке снять с себя эту вещь.
Внезапно её рог оказался в непреодолимом захвате, а большой вес прижал плечи к траве. Ремешок вокруг её горла резко затянулся, полностью отрезая поток воздуха, затем расслабился с внезапным, громким щелчком разрыва напряжённого металла. Хрипя и кашляя, Фьюжен жадно глотала воздух, зрение вскоре прояснилось, и она увидела одного из Мастеров в силовой броне на коленях рядом с ней, держащего то, что осталось от её временного коммуникатора, рука костюма оканчивающаяся клешнёй, отодвигалась от места, где перерезала ремень. Маленькие комки окровавленного меха прилипли к ремешку там, где металлические волокна высвободились и завернулись вокруг волосков. Дрожа, она смотрела на искажённый металл, вещь на самом деле была красива, наполовину законченное, сложное украшение из шипов и острых краёв, ожерелье фактически без пространства для шеи.
Раздался стук маленьких копыт, затем возобновился хор криков, которые быстро выцвели до хныканья и рыданий. Одновременно с этим нестерпимый жар пронёсся по лицу Фьюжен, но он бледнел по сравнению с тем, что было раньше.
«Все пони останутся на месте. Любая попытка убежать приведёт к наказанию.» Голос с чудовищной силой проревел от костюма, стоящего на коленях рядом с Фьюжен, достаточно громко, чтобы вызвать звон в её ушах. Когда он закончил, воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь вознёй жавшихся ближе друг к другу жеребят.
Костюм поднялся, жестом повелевая Фьюжен сделать то же самое, кобыла медленно и всё ещё тяжело дыша встала на копыта. Затем он опустил указывавшую на стадо руку, плоская тарелка микроволновой антенны втянулась, прячась под предплечьем брони.
Он снова заговорил, но теперь на более нормальной громкости, напрямую обращаясь к Фьюжен. «Отведи жеребят обратно к учебному центру. Пони Фьюжен Пульс имеет половину килосекунды, чтобы убедить их двигаться.» Он похлопал по предплечью и ныне скрытому микроволновому излучателю. «Не опаздывай. Дай им понять, что неповиновение будет иметь последствия. За пони будут следить.» После беззвучного сигнала четыре фигуры отошли от стада, достаточно далеко, чтобы стать невидимыми для невооружённого взгляда.
«Да, Мастер,» — пылко сказала Фьюжен отступающему костюму, с облегчением понимая, что Мастера были достаточно мудры, чтобы позволить ей организовать жеребят, а не заставлять их двигаться своим ужасным оружием. Несмотря на спешку, она ни как не могла забыть эту жгучую, как паяльная лампа боль, достаточно сильную, чтобы парализовать мышцы и разрушить мысли.
Кобыла осторожно подошла к жеребятам, нагибаясь, чтобы прижаться к дрожащим кучкам перьев и меха. Тихие слова комфорта и утешения, запах и прикосновение знакомого взрослого, а также отсутствие причинивших боль монстров, и вскоре жеребята поднялись на свои копытца, переминаясь вокруг её ног подавленным стадом.
«Мы думали, что ты была одной из них, ты в порядке?» — сказал голубой жеребёнок, хлопая крыльями, но продолжавший твёрдо стоять на земле. Отказавшись от полёта, он подошёл и встал прямо перед ней. На нём были остатки странной упряжи, очевидно сделанной для существа в два раза больше его, с порванными ремешками, свисающими из различных точек. Многие из других жеребят также попытались лететь, но добились лишь минимального успеха. Некоторые до сих пор лежали на земле, ухаживая за исцарапанными ногами и грудью.
«Я в порядке,» — ответила Фьюжен, разминая ушибленные ноги и работая челюстью. Ощущения были странными, казалось, что мир вокруг был не более чем картинкой, как будто она шла внутри стеклянного пузыря, полностью отрезанная от окружающих её пони. Даже внутри поля безопасности или когда ей запрещали использовать магию она могла чувствовать что-то. Но сейчас она словно задыхалась под огромным прозрачным одеялом. «Иди помоги своим друзьям, они пытались улететь?»
«Да, мы подумали, что нас обнаружили. Все кто не помогал с магией, собирались разлететься в стороны, попытаться вернуться домой. Затем эти вещи… было так больно, что те, кто находились в воздухе, упали на землю.»
Фьюжен в изумлении покачала головой, жеребята спланировали всё это — некоторые полетели за помощью, остальные действовали как арьергард. Она поспешно пересчитала пони в жавшейся вокруг неё группе, а затем направилась к Гравити и Энималу. Кобыла подняла голос, обращаясь ко всему стаду. «Не волнуйтесь о вашей магии, она вернётся. Теперь мы в безопасности и можем вернуться домой. Все на месте? Никто не ушёл в одиночку?»
Голубой жеребёнок, Шок Даймонд, подумала Фьюжен, галопом подбежал к ней, а затем возобновил полурысь, необходимую, чтобы идти в ногу с шагом старшей кобылы. «Все здесь, кроме Сингл и Фэйст.» Он шмыгнул носом и продолжил тихим голосом. «Они стреляли в них, и… и… я видел, как один из них делает ужасные вещи с Рандом. Мы поняли, что они собираются съесть нас, потому… потому… некоторые из нас использовали на них свою магию, и мы все побежали.» Тон жеребёнка ускорился, становясь жалобным. «Я знаю, что это плохо, но мы не знали, что ещё делать.»
«Фэйст будет в порядке, Рандом тоже исцелится, хотя и проведёт в лазарете некоторое время. Сингл...» Ложь, которую Фьюжен собиралась сказать, застряла в её горле. Нет. Они должны знать правду, даже если это не даст им ничего хорошего. «Сингл сильно пострадала, она сейчас с ветеринаром.»
Жеребёнок снова шмыгнул, вытирая глаза кончиком крыла. «Почему? Почему, это случилось?»
Запнувшись, Фьюжен остановилась. Из за Моей ошибки. «Я думаю, это был несчастный случай,» — мягко сказала она. «Я сделала что-то, что-то непонятное. Мастера думали, что это было нападение и послали войска.» Она посмотрела на жеребёнка и, увидев, выражение страдания на его лице, протянула крыло, чтобы погладить его по спине. Почувствовав на себе взгляд ещё двух десятков пар глаз, она подняла голос, чтобы каждый пони мог услышать её. «Эти машины были Мастерами в доспехах из Улья Лакуна.» Поднялся горестный ропот, и Фьюжен заговорила, прежде чем он мог превратиться во что-то вроде боли, от которой страдала Рандом. «Всё это вызвано решениями, принятыми военными, никто из вас не виноват. Это был несчастный случай, ужасная ошибка. Мастера могут быть совершенными, но их творения нет.» Я уж точно нет, — с горечью подумала она.
Растущий вой двигателей заглушил любые вопросы, которые могли бы задать жеребята. Нить из угловатых аппаратов, полностью чёрных, кроме серебряного глаза Службы Безопасности Улья по бокам, низко летела над учебным центром. Приземистые объекты с плоскими сторонами летели, разрывая и подчиняя воздух, а не скользили через него, как птицы или насекомые. Фьюжен видела кольцо подъёмных кристаллов, окружающих башенки на каждой из нижних сторон, но они очевидно не работали в данный момент. Вместо этого воздух втягивался через большие сетки возле носа корабля и выбрасывался через подвижные сопла по бокам, выхлоп слабо подсвечивался синим плазменным свечением.
Один из них изменил курс и, сделав круг над стадом, опустился достаточно низко, что струи горячего воздуха, поддерживающие его, дико развивали гривы и хвосты пони, а также заставили их поморщиться от электрического запаха озона. Сверкающий конус света возник от его нижней стороны, столь яркий, что Фьюжен пришлось поднять крыло, чтобы защитить глаза.
«Эти пони вернутся в учебный центр.» Голос несомненно принадлежавший Мастеру, прозвучал из машины, прежде чем она сорвалась с места, направляясь к остальным, зависшим кольцом рядом с зданием.
Фьюжен огляделась в поиске бронированных Мастеров, а затем пожала крыльями, когда никто из них не появился отменить приказ. Без подтверждения приказов через её ныне отсутствующий коммуникатор, правила были довольно просты — подчиняться тому, кто имел наивысшую власть. В этом случаи 'солдат с Сигилом' был выше 'анонимного голоса из корабля Службы Безопасности Улья'. К счастью, они оба хотели, чтобы она вернулась к центральному зданию… Белая кобыла наблюдала за отступающим транспортом, затем снова начала движение, слабая надежда, что она сможет отправить жеребят домой, полностью растворилась. Остальная часть пути прошла в тишине, за исключение мягкого стука копыт по траве.
08: Ломая камеру Скиннера
Он создал серию автоматов — пространственно-временных машин, способных реагировать на желания его новых разумных созданий, когда они находились вблизи минералов с определённой кристаллической структурой, а затем разбросал такие кристаллы по всей локальной среде. Это даст его творениям некоторую степень контроля над реальностью, но лишь очень ограниченным способом, в конце концов должно остаться место для роста, для тайны, иначе эксперимент не имел бы смысла. Заключительным шагом был метод, способный обратить вспять то, что он собирался сделать. Шесть уникальных кристаллов, содержащих очень специфический набор примесей и обеспечивающих доступ к... ко всему. Здесь он был особенно осторожен, другие автоматы будут наблюдать за ними и защищать от любого рода вреда. Желание Шаблона позволить эксперименту идти своим путём, будет препятствовать использованию этих специальных кристаллов, когда они наконец будут найдены его творениями.
К тому времени, как жеребята и Фьюжен преодолели последнюю берму, площадка рядом с зданием учебного центра кипела деятельностью. Шесть летательных аппаратов приземлились полукругом, мощные лампы освещали пространство между ними из открывшихся задних люков, создавая резкую грань между тьмой и светом. Идентичные снаружи, они отличались лишь зависящим от функций интерьером. Пара, очевидно, была оборудована как транспорт, с пустующими рядами сидений и обитыми тканью стойлами. Их пассажиры, в основном Мастера и всего лишь несколько пони, разошлись вокруг здания маленькими группами, некоторые настраивали различное оборудование, остальные изучали место недолгой битвы. В двух других стояли встроенные в стены консоли, за которыми внимательно следили Мастера. Последнюю пару составляли полупустой грузовик и медицинский корабль. На краю освещённой зоны пара пони оказывала помощь нескольким раненым, лишённым брони грифонам, но они мало что могли сделать, пока их магия всё ещё была заблокирована.
Движение нескольких смутных фигур привлекло внимание Фьюжен. Медленно на свет вышла вереница грустных пони, сопровождаемая парой Мастеров с медицинским символом на их жилетах с экипировкой. Гравити и Энимал тянули повозки с маленькими колёсами, Фьюжен видела кристаллы левитации на их днищах, но они очевидно не функционировали из-за всё ещё активного подавляющего поля, к каждой из них был привязан жеребёнок. Рандом, прихрамывая, шла рядом с повозкой Энимала, её глаза не отрывались от привязанного к ней тела. Фьюжен обеспокоенно посмотрела на них, а затем поклонилась подошедшему к ней Мастеру, после небольшой заминки жеребята повторили её движение.
Мастер, высокая женщина с пятнистым мехом, выглядывающим из под боевой брони, нетерпеливым жестом велела ей подняться. Она сунула свой значок идентификации прямо под нос кобылы, столь близко, что Фьюжен пришлось скосить глаза, чтобы разглядеть его. «Властью Синода эту пони реквизирует Служба Безопасности Улья.» Она дождалась утвердительного кивка Фьюжен, а затем, не отрываясь от дисплея своего необычайно громоздкого браслета-коммуникатора, грубо продолжила. «Пони идентифицирует себя.»
«Фьюжен Пульс TC4668 из загона двадцать семь,» — мягко ответила белая кобыла, следуя взглядом за движением своей сестры, направляющейся к медицинскому кораблю.
Мастер неодобрительно фыркнула. «Где коммуникатор этой пони?»
Фьюжен напряглась от тона Мастера и перевела взгляд на её лицо. «Извините, Мастер, он был уничтожен магической атакой.»
«Пони будет обращаться к этой как Агент Салрат.» Агент нахмурилась, окинув взглядом стадо нервных жеребят, все они смотрели на неё со смесью страха и удивления, столпившись вокруг ног Фьюжен.
«Да, Агент Салрат. Каковы ваши приказы?»
«Пони будет контролировать этих жеребят. Стой возле медицинского корабля и жди дальнейших указаний. Оставайся в пределах освещённого периметра.»
С этими словами Агент развернулась и быстро ушла, оставив Фьюжен кивать в знак согласия пустому воздуху. Она осмотрелась по сторонам, задаваясь вопросом, где были Мастера в силовой броне, слегка растерявшись и недоумевая, что ей делать дальше. Кобыла боялась того, что обнаружит, когда последует этим приказам, затем, собравшись, она повела своих подопечных туда, где её друзья стояли рядом с медицинским кораблём.
Их магия была по-прежнему заблокирована, и Энимал Сканер с двумя другими ветеринарами ничем не могли помочь. Они стояли и наблюдали, как единственный Мастер работал над Рандом Вок и Фэйст Аррей, их поза выражала нетерпение и разочарование. Взгляд Фьюжен пробежал по выражавшему страдание лицу Рандом к паре неподвижных тел в задней части корабля: одно имело тощий хвост, оканчивающийся клоком чёрного меха, другое скрывалось под спутанной массой тёмно-коричневых волос. Она встретилась взглядом со своей сестрой и многозначительно кивнула в сторону корабля. Синяя кобыла слегка покачала головой, а затем наклонилась вниз, чтобы вытереть слёзы об одну из передних ног.
Сглотнув, Фьюжен отвела взгляд, надеясь, что жеребята не станут спрашивать её о Сингл Кристал. Внимание кобылы привлекли три другие фигуры, привязанные к тележкам с колёсами. Все они были грифонами с обыкновенной бело-коричневой окраской, казалось, что им уже оказали некоторую медицинскую помощь. У первой все четыре ноги были связаны быстро застывающей пеной и, очевидно, она находилась под сильнодействующими лекарствами. Несмотря на то, что травмы, должно быть, причиняли ей сильную боль, её глаза заполнял блаженственный дурман. Её маленький, острый птичий язык слегка торчал из приоткрытого клюва, когда она повернула голову, чтобы посмотреть на Фьюжен. У второго солдата исчезли длинные полоски меха на задних ногах и бёдрах, голая кожа была покрыта множеством мелких ран, недавно запечатанных коагулянтным спреем, эти отметины внезапно исчезали там, где его тело раньше покрывала броня. Он не был под действием лекарств и свирепо уставился на кобылу, когда заметил, что она смотрит на него.
Фьюжен моргнула и попыталась подавить небольшую, ехидную усмешку, когда увидела состояние нарезанной на пластины и сваленной кучей в конце тележки экипировки грифона. Казалось, что безумный ювелир атаковал боеприпасы и электронику, размещённые вдоль позвоночных и боковых пластин брони. Длинные ленты кристаллических таумических боеприпасов были искажены в сказочные, усеянные камнями и похожие на змей ремни, покрытые шипами, лезвиями и завитками металла, напоминающими усики вьющегося растения. Куча меха и множество перьев цеплялись к этим ремням. Улыбка кобылы исчезла, и она почувствовала внезапную благодарность, что на ней был лишь простой коммуникатор, когда один из жеребят наложил на неё это заклинание. Она должна выяснить, кто это был, и поговорить с его учителем, этот жеребёнок имел настоящий талант в манипуляции материей.
Третий грифон был связан и покрыт длинными, параллельными царапинами, он дрожал и дёргался, пытаясь вырваться из своих ограничений, его широко раскрытые глаза отчаянно метались по округе, а клюв открывался и закрывался, словно он пытался говорить, однако ни один звук не покидал его горла. Фьюжен вспомнила заклинания, что она почувствовала прежде, чем отправилась искать жеребят. Одним из них было сложное заклинание, создавшее иллюзию, локус эффекта вёл себя очень странно и двигался так хаотично, что она быстро потеряла его след.
Это заклинание на самом деле было наложено на грифона, — подумала она. Продолжая рассматривать грифона, она заметила, что когти на его передних ногах сломаны и окровавлены. Что-же ты видел такого, что заставило тебя срывать с себя свою шкуру?
Мягкое, вездесущее чувство удушья внезапно исчезло, и Фьюжен почувствовала, словно она оказалась в потоке воды. Оглянувшись вокруг с помощью теневого взгляда, кобыла подтвердила свою догадку. Цвет и свет вдруг вернулись обратно в тёмный мир, выделяя все вновь активные кристаллы таумических систем порывом мерцающих огней. Плотные скопления точек света заполнили корабли, в то время как тёмные двуногие фигуры, шагающие между ними, выглядели будто их посыпали светящимся порошком. После кажущегося вечностью бессилия, зрелище было настолько красиво, что у Фьюжен на мгновение перехватило дыхание от его вида.
Один из светящихся двуногих отделился от остальных и, вытащив кейс из полупустого грузовика, направился к Фьюжен и стаду жеребят вместе с парой незнакомых пони. Что-то шевелилось внутри этого контейнера, постоянно извиваясь и мерцая, словно змея, сделанная полностью из света, беспокойно кружившаяся в своей портативной тюрьме. Нечто в этом движении вызывало тревогу у кобылы и невыносимое желание держаться подальше от этой вещи. Мастер остановился на небольшом расстоянии перед стадом пони и поставил кейс между своих лап. Фьюжен неохотно дала своему видению выцвести и открыла реальные глаза.
«Жеребята образуют широкое кольцо вокруг этого места,» — сделав глубокий вдох, сказал Мастер и указал на кейс.
Фьюжен видела, как изумление и замешательство на лицах жеребят сменилось выражением стыда и лёгкого страха. Кобыла понимала эти чувства — всего лишь несколько дней назад она чувствовала тоже самое, преследуемая своей слабостью и неспособностью служить так, как от неё хотели Мастера. Все эти жеребята окажутся в похожем положении, несмотря на то, что она сказала им, что это не их вина, червь сомнений будет разъедать их изнутри, маленький голосок станет шептать, — ты сделала неправильный выбор, будь ты лучше, этого бы не случилось. Ты подвела их.
Никто из жеребят никогда раньше не взаимодействовал с Мастерами напрямую, они неуверенно перемещались в стаде, потребовалось несколько подталкиваний и слов от взрослых, чтобы они наконец стали двигаться в нужном направлении. Наконец они встали неровным кольцом и отделились от своих одноклассников, это усилило страх жеребят и многие попытались скрыться от взора Мастера, при этом не покидая своего места. Некоторые начали плакать, их тихие всхлипы были едва слышны на фоне активности вокруг остальных кораблей.
Фьюжен обнаружила, что стоит за Шоком Даймонд и Фэйст Аррей. Голубой жеребёнок был готов поддержать Фэйст, но даже если на ногу кобылки лишь недавно наложили комковатую полимерную пену и выровняли перелом, она отказывалась принимать любую помощь. Определённо не собираясь показывать дальнейшую слабость перед Мастерами, она стояла, покачиваясь и сильно потея от боли, вызванной движением.
Мастер опустился на колени и расстегнул застёжки на кейсе. «Э...эти жеребята показали б...большое мужество в эту ночь, и их н...не винят за это… гм... происшествие,» — сказал он тонким и нервным голосом.
Уши Фьюжен повернулись вперёд в сторону Мастера, она внимательно изучала его, пока он говорил. Его лапы дрожат, — изумлённо подумала она, он действительно боится жеребят. Одно дело когда жеребята паникуют, столкнувшись с грифоном или насекомообразной силовой бронёй, но это было совсем другим — все они были воспитаны, чтобы почитать Мастеров и подчиняться им, разве он не знает этого? Она посмотрела на корабли вокруг и впервые заметила, что башенные турели и спаренные многоствольные орудия были направлены на стадо.
Фьюжен резко втянула воздух, когда следующая мысль поразила её. Все жеребята не имеют Благословения… они на самом деле не доверяют нам без Благословения? Глаза кобылы округлились, когда память о собственном Благословении вернулась ещё раз. Это должна была быть просто церемония, что-то, чтобы приблизить нас к Создателю, но что, если это не так? Насколько моё отношение к Мастерам вызвано этим заклинанием? Что оно делает на самом деле? Она отодвинула тревожные мысли и вновь сконцентрировалась на Мастере.
Вздохи облегчения пробежали по кругу жеребят, когда смысл слов дошёл до них, реакция повторилась спустя несколько секунд в позе Мастера, который также заметно расслабился. Щёлкнув пальцами, Мастер открыл кейс и достал кольцо из тёмного металла. Форма вещи была знакома Фьюжен: широкая полоса несколько копыт в диаметре, как раз по размеру головы пони. Маленькие кристаллы тускло светились на внутренней поверхности. Она видела такую вещь раньше, но в тот раз она была сделана из золотого металла и инкрустирована большим аметистом в центре. С замиранием сердца, Фьюжен поняла, что именно это было.
«Мужество и мастерство этих жеребят таково, что они будут награждены немедленным Благословением.» Мастер взял корону в обе лапы, его когти бледнели на фоне черного металла и, шагнув вперёд, встал перед одним из жеребят. Маленькие огни мчались вокруг внутренней поверхности кольца, отбрасывая бледное сияние на голову жеребёнка.
Один из пони, закреплённых за контингентом Службы Безопасности Улья, громоздкий серый жеребец, двигался вокруг линии жеребят, направляясь к Фьюжен. Кобыла наблюдала за его приближением не в силах оторвать взор от глаза-сигила Мастеров, закреплённом на его чёрном облачении прямо на том месте, где должна была быть трудовая метка. Он кивнул кобыле в знак приветствия, а затем наклонился вперёд, чтобы поспешно шепнуть ей на ухо.
«Очень важно, чтобы жеребята не паниковали и не пытались бежать.»
«Что ты имеешь в виду?» — едва шевеля губами пробормотала Фьюжен, следя за направлением ушей ближайшего жеребёнка.
«Полевое Благословение это стресс даже в самые лучшие времена, а это самое большое, о котором я когда-либо слышал. Если кто-нибудь из жеребят побежит, остальные могут последовать. Я никогда не видел моих Мастеров столь напряжёнными...» — закончил он, не отводя глаз от кораблей и их готовых к бою орудий.
Реальность всего этого поразила Фьюжен, она думала об этой возможности, но не верила, что это могло произойти. Услышать эхо её собственных мыслей от пони, который служил именно этим Мастерам, пони, который стал специалистом в их языке тела посредством длительного наблюдения и постоянного желания предугадывать их приказы… Что-то похожее на панику угрожало подавить её.
«Ч… Что мне делать?» — прохрипела Фьюжен.
«Постарайся держать их спокойными, говори с ними.»
«… и если это не сработает?»
Жеребец посмотрел на неё с серьёзным выражением на лице. «Используй магию. Удерживай их.»
Уши Фьюжен поникли. «Я поняла,» — тихо сказала она, «полагаю, так будет лучше.»
Жеребец печально улыбнулся ей. «Да. Это позор, Благословение должно быть радостным событием, праздником, но это единственный способ сделать их безопасными.» Казалось, он хотел сказать больше, но тень боли пересекла его лицо и, отвернувшись, жеребец рысью стал возвращаться к своему прежнему месту.
Комментарий был достаточно загадочным, что Фьюжен не смогла понять его смысл, вместо дальнейших рассуждений она шагнула вперёд и опустила голову, чтобы поговорить с Шоком Даймонд, Фэйс Аррей и другими жеребятами поблизости. «Слушайте, это будет выглядеть немного страшно, но вам нечего бояться. Быть Благословенным это не...» — слова почти застряли в горле Фьюжен, и она сглотнула, одолеваемая сомнениями, «...невероятное чувство.» На другой стороне кольца Мастер положил корону на голову нервничающего жеребёнка. Не издав ни звука, пони обмяк и рухнул на землю.
Шок беспокойно заёрзал и посмотрел на Фьюжен краем глаза. «Это…?»
Кобыла быстро прервала его. «… нормально? Да, это то, что и должно произойти. Он вернётся на копыта менее чем за половину килосекунды.» Шок и ближайшие жеребята немного успокоились, услышав это, их нервная дрожь сократилась и почти исчезла. Фьюжен двинулась дальше имитируя действия жеребца на другой стороне кольца, шепча утешительные слова жеребятам, когда она проходила мимо. Пока она шла по внешней стороне кольца, Мастер делал тоже самое с внутренней, оставляя после себя след из рухнувших без сознания пони. Оставшиеся жеребята становились всё более и более беспокойными, видя как их товарищи падают на землю.
Фьюжен услышала это прежде, чем увидела. Резкий вздох с последовавшими за ним едва слышными словами, бедственное бормотание испуганного пони. Её уши щёлкнули вверх и повернулись по дуге в поиске источника шума среди оставшихся жеребят. Там, среди смеси благоговеющих, нервозных и возбуждённых лиц было одно, что явно выделялось. Лицо маленького зелёного жеребёнка скривилось от отвращения и ужаса, его уши прижались так далеко назад, что скрылись под его гривой. Несмотря на это, он оставался на своём месте, широко раскрыв глаза и не отводя взора от приближающегося Мастера. Кобыла отчаянно окинула взглядом кольцо в поиске двух пони из службы безопасности. Ей не повезло: один из них укладывал поудобней упавших жеребят, а другой поддерживал Фэйст, пока Мастер держал корону над её головой.
«…нет, пожалуйста, мамочка, помоги, я вижу это, оно живое, оно голодно, оно хочет съесть меня, помоги, не хочу...»
Теперь отчётливо слышимый голос изменился в бессловесное хныканье, заставившее сердце Фьюжен на мгновенье запнуться. Жеребята по обе стороны от него уже нервно переступали с ноги на ногу, их крылья слегка подёргивались и расправлялись, как будто в подготовке к полёту. Кобыла сделала два быстрых шага и, оказавшись рядом с ним, опустилась на колени, прижимая его к своему боку и укрывая крыльями всех жеребят, до которых могла достать. Его неистово трясло, зубы стучали так сильно, что когда он пытался говорить, ничего вразумительного не выходило. Всего в нескольких жеребятах от них Мастер возложил корону на голову Фэйст.
«Тангент Вектор, не так ли?» — обратилась к нему Фьюжен, стараясь держать голос как можно более мягким. «Не беспокойся, тут нечего бояться. Все твои друзья будут в порядке и вскоре вернутся на копыта.»
«Неееееет...» Жеребёнок резко перестал дрожать, его крылья раскрылись и дико забились о крыло Фьюжен.
Что такого он увидел? — подумала кобыла, пока жеребёнок пинался, пытаясь освободиться от крыла Фьюжен. Её сердце замерло. Пожалуйста, не заставляй меня делать это, — подумала она, полностью складывая своё крыло над маленьким телом и прижимая его к себе так сильно, как могла. Это лишь заставило Тангента бороться более яростно, и Фьюжен почувствовала, что он начинает выскальзывать из её хватки. Зелёный ореол вспыхнул над его рогом.
Чувствуя тошноту, Фьюжен укутала своей магией жеребёнка, подавляя его магию и удерживая на месте белой телекинетической дымкой. Он больше не мог двигаться, но кобыла могла чувствовать каждый его рывок и дрожание, каждый судорожный вздох, каждое биение его маленького сердца. Она держала его рот закрытым, чтобы предотвратить дальнейший панический поток бессвязной речи, но это не могло остановить его бессловесные бедственные ржания.
«Просто лёгкая паника,» — громко сказала Фьюжен, обращаясь к остальным жеребятам, затем вспомнила слова, которые её мать сказала ей перед Благословением. «Будет немного страшно в начале, но после это удивительно.» Она чувствовала себя лжецом каждый раз, когда она говорила это, но Фьюжен сохраняла свой голос спокойным и дружелюбным. Она стала напевать одну из колыбельных её отца, заглушая панику жеребёнка и поглаживая его своим крылом по спине. Казалось, это подействовало, по крайней мере на его товарищей, кобылки и жеребята по соседству перестали отступать прочь и немного успокоились.
Чтобы отвлечься от того, что она вынуждена была делать, Фьюжен попыталась разобраться, что так сильно могло расстроить Тангента. Кобыла видела, как Мастер Благословил около дюжины жеребят, пока она шла по кругу и успокаивала остальных, конечно, они все рухнули на землю, но не было ничего столь ужасающего в этом. Глаза зелёного жеребёнка выпучились, когда корона опустилась на голову соседней кобылки, и он яростно забился в непреодолимой хватке Фьюжен. Длинный, низкий стон вырвался из его закрытого рта.
Смутившись, кобыла использовала свой теневой взгляд, как раз вовремя, чтобы увидеть что-то, что едва не заставило её от шока выпустить жеребёнка. В чёрном силуэте мира кобылка выглядела, словно прозрачная анатомическая скульптура. Толстые, светящиеся щупальца тянулись из короны, плавно и непристойно ползая по её маленькому телу, внутренние органы вспыхивали, когда магия по очереди касалась каждого из них. Эта… инспекция закончилась за несколько секунд, усики отступили и сконцентрировались в голове кобылки, оставляя тонкую прядь, текущую вниз по её позвоночнику и направляющуюся к сердцу и лёгким, подсвечивая их болезненным, зеленоватым светом.
Реальная деятельность теперь кипела в мозге кобылки, по сравнению с её другими органами он сиял, словно далекая гроза, различные части вспыхивали и мерцали, пока щупальца магии танцевали по нервам. Молниеносные движение замедлились и стаблизировались, затем большая часть нитей мгновенно отступила, оставляя после себя тусклую сеть, соединяющую рог, мозг, сердце и лёгкие. Кобылка рухнула на землю, оставляя корону в лапах Мастера, он сделал шаг и остановился прямо перед зелёным жеребёнком.
Глаза Мастера расширились, и он поспешно возложил корону на голову Тангента, когда увидел его попытки сопротивляться. Внезапно, резкий запах мочи заполнил воздух, и Фьюжен почувствовала, как что-то тёплое потекло по одной из её ног. Жеребёнок замер, когда кристаллы в короне активировались, и Фьюжен, наконец, увидела весь процесс вблизи.
Она пропустила самое начало, когда наблюдала за Благословением кобылки — это выглядело, как что-то из одного из первых общенаучных курсов, что она прошла прежде, чем специализироваться в физике. В теневой вселенной её магического взгляда щупальца, как у морского анемона, разворачивались от короны. До невозможности большая масса появилась из какого-то высшего измерения, состоящего из переплетённых, извивающихся форм.
Находясь вблизи, она могла чувствовать их движение, они искали что-то. Казалось, Фьюжен также заинтересовала их. Там, где зелёный жеребёнок касался её бока, щупальца концентрировались, словно ища какой-нибудь способ, чтобы проникнуть в её плоть и продолжить своё исследование. Рог кобылы уже светился от усилий необходимых для удержания жеребёнка и подавления его магии, поэтому у неё не возникло проблемы скрыть дополнительную мощность, необходимую для отражения атаки. Отпрянув, словно ужаленные, они отступили вверх по его телу и сконцентрировались в мозге.
Фьюжен видела, как части мозга Тангента вспыхивали с ошеломительной скоростью, но, как и ранее, световое шоу быстро закончилось, оставляя после себя тусклую сеть. Именно тогда истинный ужас ситуации стал очевидным. Дыхание и биение сердца жеребёнка остановились в течение нескольких долгих секунд, а затем возобновили свой нормальный ритм. В последние моменты прежде, чем Благословение выцвело становясь невидимым на нормальном магическом фоне жеребёнка, Фьюжен увидела маленькие импульсы света, бегущие вниз по нитям к сердцу и лёгким. Импульсы, синхронные с движением этих органов.
Кобыла почувствовала подъём желчи в горле и, когда Тангент обмяк в её тисках, отшатнулась от остальных жеребят, едва в состояние передвигать копытами. Найдя укромное место на краю освещённой зоны, Фьюжен упала на колени в приступе рвоты.
Нежное прикосновение к её плечу и тихий голос сестры вернули Фьюжен в реальный мир. «Ты в порядке, Фьюжен?» — слегка озадаченно спросила Гравити. Она отшатнулась, когда увидела выражение ужаса на лице своей сестры. «Что случилось?»
«Он был так напуган,» — заикаясь, сказала белая кобыла, «так боялся Благословения. Всё, чего он хотел, это уйти и… и… и я держала его и позволила сделать это с ним.»
Гравити непонимающе смотрела на неё. «Что ты имеешь ввиду?»
Фьюжен открыла рот, чтобы рассказать ей о том, насколько неправильным было Благословение, о том, что оно оставляет в голове пони. Большая фигура появилась за Гравити, и Фьюжен закрыла рот, кобыла внезапно поняла, где находится, и кто будет слушать.
«Мне жаль, что тебе пришлось сделать это,» — сказал жеребец из службы безопасности. «Это должен был сделать я. Это худшая реакция, что мне доводилось видеть.» Он левитировал бутылку воды с широким горлышком в направлении Фьюжен. Кобыла с благодарностью взяла её и прополоскала рот, избавляясь от неприятного привкуса. «Церемония Благословения кажется пугающей, когда видишь её впервые, поэтому обычно она проводится за закрытыми дверями. Утешением может служить то, что он ничего не вспомнит.»
Нет, это не так, — подумала Фьюжен. «Хотелось бы мне забыть.» Она закрыла глаза, но в них всё ещё стояла картина светящихся щупалец, ласкающих жеребёнка.
09: Откровения из брюха зверя
С чувством предвкушения Шаблон наблюдал за своими творениями, постоянно вмешиваясь в их метаболизм, чтобы гарантировать, что они все родятся одновременно. Наконец, время пришло. Сконцентрировав свои мысли, Шаблон начал процесс, разработанный им множество мегасекунд назад. Его личность была голографически разделена между всеми новорождёнными, каждый получил частичку, элемент целого. Как одно целое, тысячи теперь имевших самосознание щенков открыли свои глаза и улыбнулись, на краткий миг всё ещё соединённые через низшие уровни пространства-времени радуясь началу своего величайшего эксперимента. Соединение исчезло после окончательных изменений в мозге, каждый из них теперь был отдельной личностью, связанной с другими лишь общим языком и самыми основными навыками выживания.
Лишённый воли остаток Шаблона сидел в области наименьшей длины и времени, ожидая инструкций.
Мир был тёмным и двигался мимо Ганельфа серией неровных рывков. Над ним было небо из чёрных пластинчатых доспехов, двигавшихся и изгибающихся, словно живот гигантской ящерицы. По сторонам от него, пара чешуйчатых ног с бахромой из сланцево-серых перьев двигались короткими шагами, острые когти на их концах оставляли борозды в земле. Голова грифона покачивалась в такт с движением, и он заметил ещё одну пару ног позади первой, они были покрыты серебристым мехом с черными пятнами и заканчивались маленькими, но острыми когтями. Шум раздавался позади его шеи — шипящие дыхание, прерываемое невнятным бормотанием. Он не мог разобрать слова, но злость в голосе была очевидна.
Трава, грязь и камни под бронёй задевали перья и мех, пока его куда-то тащили. Он попытался двинуться, попытался вернуть контроль над своими конечностями, но его мышцы не слушались и лишь бесконтрольно дрожали в случайных спазмах. Всё, что ему удалось — это слабо взмахнуть крыльями. Движение остановилось, его резко ударили по голове и сердитый голос приказал оставаться неподвижным. Кто-то грубо схватил Ганельфа за ошейник позади головы, раздалось ворчание, и его вновь подняли с земли, неровное движение возобновилось.
Его разбитый и ошеломлённый разум медленно приходил в себя, собирая воедино текущую ситуацию. Болело всё, тупая боль в ушибленном теле соединялась с резким покалыванием, казалось бы бегущим широкой полосой вокруг его горла.
…внезапная вспышка молнии, пробежавшая по его кожи и тошнота, вызванная запахом горелых перьев, ощущение теплого, извивающегося тела под когтями, отдача автопушки и вид маленькой убегающей фигуры, падающей в траву…
Бессвязные, запутанные воспоминания, без контекста и какого-либо порядка, вспыхнули в его голове, он приоткрыл клюв, пытаясь что-то сказать, но у него вышел лишь слабый хрип.
Серые перья и мех, — подумал Ганельф, пытаясь понять, что происходит. Единственный грифон в подразделении с таким окрасом был Гёстин Кафли. Сержант Кафли. Всё больше воспоминаний мелькало в его голове: тихий лепет приказов из его съехавших наушников, рёв очень сердитого грифона.
Осознание ситуации ударило его словно молот, и он слегка всхлипнул. Глупая пони, не могла просто сдаться и ничего из этого не случилось бы.
Теперь, когда он знал, что происходит, Ганельф почувствовал гнев, исходящий от сержанта. Он видел его в жёстких, напряжённых мышцах и отрывистых движениях ног. Постепенно до него дошло во сколько неприятностей он, вероятно, попал. Список обвинений пробежал в его голове. Неподчинение прямому приказу; нападение на пленного; действия, вызвавшие применение шокера командного ошейника, — с тоской думал он, — они отправят меня обратно в регулярные войска. Что мать подумает, когда узнает об этом?
Созданные и разводимые для борьбы, все хоть чего-то стоящие грифоны задействовались в полицейских или военных силах. Семья Ганельфа не была исключением: оба родителя служили в армии. Мать входила в число лучших дальних разведчиков Когтей. Позор убьёт её… сразу после того, как она убьёт своего непутевого сына. Трибунал и переназначение в один из батальонов 'пушечного мяса' казался всё более привлекательным с каждой секундой.
С ворчанием Кафли открыл клюв, роняя Ганельфа на землю. Грифон лежал и жалобно смотрел на сержанта, чувствительность медленно возвращалась к ногам и крыльям, вызывая слабую дрожь. Кафли протянул переднюю лапу и обернул когти вокруг кольца, прикреплённого к броне Ганельфа между корнями крыльев.
Он рывком поднял меньшего грифона в подобие вертикального положения и с силой тряхнул флайсолдата, заставляя его конечности трепыхаться словно у разделанного кролика. «Тупой ублюдок!» — прошипел он на ухо Ганельфу. «Всё чему тебя учили, ты выбросил всё прочь, лишь потому, что не смог контролировать себя.»
«Пони...» — слабо сказал Ганельф, слегка съёжившись от гнева в тоне Кафли, его собственный голос был невнятен и едва различим.
«Я не стану слушать никаких оправданий этого провала, флайсолдат Атис Ганельф,» — холодно сказал Кафли, выпуская другого грифона и вновь роняя его на землю. «Теперь встань и двигайся к точке сбора. Бегом марш!»
«Есть, Сержант!» — крикнул в ответ Ганельф, его голос прозвучал как хриплое карканье, а затем вскочил на лапы и, кривясь от боли, рысью направился в сторону маленького зелёного алмаза на дисплее визора.
В точке сбора была жалкая группа грифонов, и все явно были не рады его видеть. С появлением Кафли они вскочили на лапы, приветствуя его щелчками клювов. «Флайсолдат, стой!» — прорычал сержант Ганельфу и, шагнув вперёд, сел на корточки рядом с ним.
Ганельф почувствовал резкие рывки на его упряжи, когда Кафли делал что-то с его экипировкой, затем всё тело стало легче — сержант снял автопушку грифона и ленты с боеприпасами, бросая их одному из товарищей по отряду. «Альфгер, наблюдай за этим идиотом!»
«Есть, Сержант!» — ответил похожий на канюка грифон, не пытаясь скрыть отвращение в своём голосе.
Спустя несколько сотен секунд обременяющее чувство, присутствие которого Ганельф ранее не замечал, испарилось. Должно быть, они отключили подавитель, — подумал он, всё кончено.
Сержант Кафли посмотрел на дисплей, закреплённый на передней ноге, а затем резко кивнул. «Нас отзывают, выдвигаемся.»
Пошатнувшись немного, когда Альфгер толкнул его, Ганельф приоткрыл свои крылья, пытаясь избавиться от жжения в мышцах. Члены отряда разошлись в стороны, а затем каждый из грифонов прыгнул в воздух и, сформировав стрелу, они полетели назад к штурмовому носителю.
В отличии от вчерашней тренировки в боевой лётной школе, это был неторопливый полёт. Без самых тяжёлых компонентов экипировки, полёт должен был быть в радость. Вместо этого Ганельф смотрел на светящийся призрачно-серым в его тепловизоре ночной пейзаж и размышлял над несправедливостью всего этого. Одной пони оказалось достаточно, чтобы разрушить мои мечты, — думал он. Впереди показался освещённый участок земли и широкая, стреловидная форма Отмщения Горита, подъёмные вентиляторы носителя ярко светились в инфракрасном спектре.
Когда он скользил вниз, направляясь к задней погрузочной рампе большого носителя, Ганельф мельком увидел пони, которая и была причиной всех его неприятностей. Она стояла у одного из летунов службы безопасности, медик заботился о её травмах. Рядом с ней пара пони лежали на траве, глядя на группу счастливых жеребят, белая с розовой гривой и тёмно-синяя, почти казавшаяся тенью в этом тусклом освещении. Ганельф не видел их во время боя рядом с учебным центром.
Вы те, кто вызвал всё это? — подумал он, фиксируя их образы в памяти.
Фьюжен лежала на одном из немногих оставшихся травяных островков и наблюдала за стадом взволнованных жеребят. Так же, как и я после Благословения, — думала она, они действительно ничего не помнят. В течении нескольких сотен секунд все они полностью восстановились, некоторые сразу же стали кланяться, подавленные близостью столь многих Мастеров, но большинство из них скакали вокруг взрослых пони, восторженно рассказывая о своём опыте. Даже зелёный жеребёнок, Тангент Вектор, широко улыбаясь разговаривал с одним пони из службы безопасности. Она видела, как взрослый засмеялся и что-то ответил жеребёнку, а затем указал в её направлении. Он кивнул и поскакал к месту, где она лежала.
«Мах Фронт,» — напряженно сказал жеребенок, оглядываясь на жеребца из службы безопасности, «сказал, что это ты остановила меня от побега.»
«Да, это была я,» — с опаской ответила Фьюжен, ища в лице жеребёнка любой признак того, что он думает.
Тангент опустил голову и уставился на свои копыта. «Я просто хотел поблагодарить тебя и… и мне жаль за все причинённые неприятности.»
«Жаль,» — ошеломлённо повторила Фьюжен. «О, Тангент, тебе не о чем сожалеть.» Кобыла вытянула голову вперёд и потёрлась о бледно-зелёную шею жеребёнка, частично, чтобы убедиться, что у него остануться лучшие воспоминания об этом опыте, но в основном, чтобы он не увидел выражение её лица. Ради Создателя, жеребёнок, не благодари меня за это, — с горечью подумала Фьюжен, затем, громко фыркнув и снова натянув улыбку на лицо, она отстранила от него голову. «Я просто рада, что ты в порядке.»
Порыв тёплого ветра и рёв двигателей отметили возвращение большого воздушного транспорта, с которого десантировались грифоны и Мастера в силовой броне. Как и корабли Службы Безопасности Улья он не использовал левитационные кристаллы, но в отличии от них он балансировал на потоках воздуха от групп больших вентиляторов, встроенных в его треугольные крылья, а не на плазменных струях. Он завис на несколько секунд возле учебного центра, а затем осторожно приземлился рядом с полукругом меньших кораблей.
Тихо из темноты показалась стая грифонов в аккуратном формировании в виде наконечника стрелы и спланировала на землю позади военного самолёта. Очевидно отвечая на тот же сигнал появились шесть бронированных насекомообразных двуногих, трудно различимых в их чёрно-сером камуфляже и двигающихся так же быстро, как скачущий лёгким галопом пони. Их лидер не вернулся с остальными на свой транспорт, а вместо этого направился к одному из наполненных консолями кораблей службы безопасности. Звуки горячего спора разнеслись над травой, затем Мастер, издававшая большую часть криков, Агент Салрат, указала когтем на Фьюжен, Гравити и Энимала и поманила их гневным взмахом.
Фьюжен, находившаяся дальше остальных, прибыла последней, съёжившись немного когда Агент с злобным выражением на лице обратила внимание на неё.
«Слишком медленно, слуга,» — рявкнула она, наблюдая за белой кобылой с небольшой мстительной улыбкой.
Фьюжен вздрогнула, ожидая боли Создателя, но опять ничего не пришло. Её реакция, однако, удовлетворила Агента, и она выполнила ту же идентификацию как и ранее при встрече с Фьюжен.
«Эти пони переведены под контроль штурмового носителя Улья Отмщение Горита,» — сказала она, указывая на большой военный корабль, напоминающий своей формой наконечник стрелы, затем, повернувшись, бросила свирепый взгляд в сторону бронированного Мастера, направлявшегося к 'Отмщению'. «Салрат ещё встретится с Капитаном, и в следующий раз всё будет по другому,» — проворчала она под нос.
«Прошу прощения, Агент Салрат,» — сказала Фьюжен, так кротко, как могла, — «что будет с жеребятами?»
Агент Салрат сузила глаза и переключила свой обжигающий взгляд обратно к белой кобыле. «Они будут допрошены, чтобы выяснить, почему они атаковали десант грифонов, затем, Салрат полагает, их всех подвергнут эвтаназии,» — сказала она в небрежной манере, с интересом ожидая реакции от пони.
Дыхание вырвалось из Фьюжен, словно её ударили в живот, когда ужасный смысл этих слов дошёл до неё. Нет, — подумала она, только не это! Рядом с ней Гравити покачнулась, Энимал судорожно вздохнул.
Агент подарила Фьюжен улыбку, которая обнажила слишком много зубов, чтобы быть подлинной. «Направляйтесь к среднему люку носителя, ожидайте дальнейших приказов,» — сказала она и, развернувшись, пошла прочь, оставляя кобылу глядеть ей вслед с раскрытым ртом.
Она слышала, как Энимал что-то бормотал себе под нос рядом с ней, быстро повторяя короткие строки, напоминавшие литанию. С другой стороны от неё Гравити стояла на трепещущих, растопыренных ногах, наполовину поддерживаемая своими крыльями, опавшими на землю и траву. Её дыхание было мелким и быстрым, широко раскрытые глаза не отрывались от Агента.
«Мастер, вы не можете...» — прошептала Гравити, затем мучительно заржала, когда молот боли ударил её между глаз. Дыхание перехватило, ноги подкосились, бросая кобылу животом на землю, где она дёргалась и дрожала всем телом, издавая слабое, короткое хныканье.
Фьюжен прижалась к боку Гравити, защитно складывая крыло над синей кобылой и покусывая её за ушами в манере, что всегда помогала успокоить сестру, когда они были моложе и ещё не владели магией. Позади она почувствовала движение Энимала, жеребец подошёл к Гравити с другой стороны и лёг рядом с дрожащей кобылой.
«Хорошо, продолжай делать это,» — сказал он дрожащим голосом.
«Что с ней не так?» — тихо сказала Фьюжен, слова приглушили бледно-голубые волосы гривы её сестры.
Энимал проигнорировал её, и вместо этого заговорил с Гравити, его голос становился сильнее с каждой секундой. «Я знаю, что это больно, но сосредоточься на моём голосе. Мастера есть лапы Создателя. Повторяй за мной, даже если только в своей голове. Мастера есть лапы Создателя.» Он шептал эту фразу снова и снова, в то время как Фьюжен осторожно покусывала сквозь мех между ушами своей сестры.
Пока её тело двигалось в инстинктивном ритуале очистки, разум Фьюжен был занят мыслями о том, что случилось с Гравити. Это напоминало реакцию Рандом, когда она поняла, что атаковала военных Улья — внезапное наказание за ошибочные действия. 'Мастер, вы не можете,' — подумала Фьюжен, её последние слова. Она отчаянно хотела спасти жеребят, но это бы значило пойти против желания Салрат, а это означает наказание… но почему так долго? Обычно маленьких вспышек боли было достаточно. Не требовалось многого, чтобы подтолкнуть пони на правильный путь мышления. Она не может перестать думать об этом, — догадалась Фьюжен, и то, что Энимал пытается сделать — разорвать деструктивный цикл!
«… лапы Создателя...»
Шёпот был настолько слаб, что единственным подтверждением, что Фьюжен действительно слышала его, было крошечное движение челюсти Гравити. Следующий повтор этой литании был немного сильнее, как был следующий и следующий. К пятому разу её голос звучал почти нормально, лишь немного слабее, чем обычно. Фьюжн в последний раз потёрлась носом между ушами сестры, прежде чем наклонится вперёд и прошептать ей на ухо.
«Мы должны идти.»
Гравити подняла голову с недоумением на лице, поглядывая то на одного, то на другого пони, лежащих рядом с ней.
«Что случилось? Почему я на земле?» — сказала она хриплым шёпотом. «Последнее, что я помню, это… это...» Её лицо скривилось, мех на щеках повлажнел от слёз, а дыхание ускорилось.
«Гравити...?» — начала Фьюжен, мысленно проклиная себя за прерывание лечения Энимала, но остановилась, когда другая кобыла зажмурилась и сделала сознательное усилие, чтобы дышать медленными глубокими вдохами. Также быстро, как и начался, приступ паники ушёл. Фьюжен и Энималу пришлось поспешно встать и сделать шаг назад, когда синяя кобыла изо всех сил попыталась подняться на копыта. С опущенной головой и бормоча всё ту же литанию, Гравити пустилась неровной рысью, направляясь к носителю.
Фьюжен вопросительно посмотрела на Энимала. «Должны ли мы...?»
«Нет,» — ответил красный жеребец. «Ей нужно немного времени, чтобы успокоиться и избавиться от плохих мыслей в голове.» Затем он оценивающе посмотрел на Фьюжен. «Однако, ты удивляешь меня, кажется ты полностью не затронута. Я имею в виду, я должно быть в четыре раза старше тебя, и даже я чуть не поддался фуги наказания. Ты уверена, что действительно в порядке?»
Фьюжен нервно засмеялась. «У меня было несколько потрясений в последнее время, и это открыло мне глаза на все виды жёстких решений, которые принимают Мастера,» — ответила она, подавляя желание сказать Энималу, что она действительно думает о такого рода решениях. ...было также что-то в том, как Агент поведала ей о судьбе жеребят. Она была слишком самодовольна… и зачем ей было говорить нам хоть что-то? Потому что она хотела, чтобы мы страдали, — во вспышке прозрения поняла Фьюжен. Слабая надежда расцвела в её сердце, быть может Агент солгала им просто, чтобы причинить боль? Нет, — подумала она, не нам, другим Мастерам. Она хотела получить нас только для себя. Страдания Гравити были несущественны для неё. Проблеск незнакомой эмоции пробежал через Фьюжен, но ушёл так быстро, что она не успела распознать его.
Энимал задумчиво смотрел на Фьюжен в течении нескольких секунд. «Может быть и так. Тем не менее, если будет слишком тяжело, то, пожалуйста, поговори со мной.» Он пристально посмотрел на белую кобылу. «Со мной или с любым другим обученным пони-медиком. Мы все проходили специальную подготовку, чтобы помочь справиться с последствиями таких… сложных решений. Определённо не говори об этом с Гравити, по крайней мере, не в следующие несколько дней.» Его взгляд отклонился в сторону синей кобылы, мгновение назад скрывшейся в глубокой тени под треугольным крылом Отмщения.
Фьюжен и Энимал присоединились к Гравити в темноте между тяжёлых посадочных ног штурмового носителя. Здесь был трап, обозначенный линией тусклого света, и люк, ведущие к пяти узким стойлам. Два из них были заняты. Бледные очертания бёдер и хвостов расположившихся в них пони были едва различимы в темноте. Другой бронированный Мастер ждал их, а может быть и тот же самый — силовая броня была внешне неотличима, с тремя комплектами серых металлических ошейников в лапах. Жестом указав пони остановиться, Мастер нацепил каждому из них ошейник, а затем достал покрытое камнями кольцо с прикрепленным к нему проводом. Кольцо навинчивалось на рог Фьюжен пока не уперлось в голову, затягиваясь во время вращения, затем провод был подключён к ошейнику. Кобыла нервно наблюдала, как та же процедура была проведена с её спутниками, затем Мастер отступил назад и набрал команду на панели, расположенной в предплечье костюма.
Фьюжен мгновенно почувствовала, как будто её отделило от мира листом стекла, то же неправильное чувство, как и при работе таумического подавителя. Глубокое чувство беспокойства заполнило кобылу, и её уши невольно поникли. Мастер проверил какие-то отчёты на своём костюме и удовлетворенно кивнул, а затем махнул пони рукой, указывая на стойла.
Фьюжен вошла последней, разместившись между своей сестрой слева и странным пони справа. Стойла были сделаны из натянутой металлической сетки с горизонтальными линиями обивки и явно предназначались лишь для одного пони. Они немного сужались в конце. Задний люк закрылся, давя на её бёдра и прижимая грудь к обитой перегородке. Голова кобылы высунулась в небольшую коробку, так же состоявшую из металлической сетки, покрытой полосками обивки. Даже пол был неровным, между её копытами располагались линии прокладки, расположенные таким образом, что она могла стоять лишь в одном месте.
Комната была слишком тускло освещена, чтобы разглядеть больше, чем смутные тени, но она почувствовала запах двух новых пони, жеребца и кобылы. Переступив с ноги на ногу, единственное движение, которое её тело могло совершить, Фьюжен встряхнула крыльями в тщетной попытке устроиться комфортно, затем выругалась под нос, когда ударилась локтем одного из крыльев о стену.
Тихий смех раздался справа от неё. Теперь, когда глаза начали адаптироваться к темноте, она увидела незнакомого пони, наблюдавшего за ней через сетку.
«Никогда не была в военном транспорте, а?» — с усмешкой сказал он.
«Нет,» — коротко ответила Фьюжен, слегка сгибая ушибленное крыло.
«Сожалею, я не должен был смеяться. Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к этим вещам. Ошейники, очевидно, не помогают, но они предназначены для защиты. Ты знаешь, некоторые пони паникуют? О, и кстати, моё имя Ламелар Флоу. Сонную пони, вон там, зовут Карбон Карбон. А как тебя?»
«Фьюжен Пульс. Вы из технического обслуживания?»
«Да… обычно нас пятеро, мы занимаемся ремонтом самолёта. Здесь очень много подвижных частей, и они нуждаются в большом количестве обслуживания.»
Фьюжен переваривала услышанное в течении секунд, прежде чем понять смысл сказанного. «Подожди ка, ты имеешь в виду, вы чините эту вещь прямо в полёте!?»
«Конечно,» — сказал Ламелар, как будто это было самым обычным делом в мире. «Это военная птичка, они делают их для достижения максимальной производительности, а это означает очень тонкие допуски. Если бы не мы, то двигатели этой вещи отказывали бы практически каждый полёт.» Он сделал паузу, заметив поникшие уши Фьюжен, широко раскрытые глаза и расширенные ноздри. «Эй, я же шучу!»
«В основном шутит,» — раздался голос из стойла с другого конца. «Я так понимаю, ты уже представил меня, Ламелар?»
«Да, Карбон, я просто объяснял Фьюжен, чем мы здесь занимаемся.»
«Приятно встретиться с тобой, Фьюжен. Кто у нас тут ещё?»
Фьюжен расслабилась, положив подбородок на мягкую подкладку короба для головы, пока приветствия и обмен именами разносились между стойлами. Где-то позади неё что-то завыло, сначало слабо, но быстро увеличивая громкость.
«Началось, устройтесь максимально комфортно пони и плотно сложите свои крылья.»
«Зачем, что произойдёт?» — спросила Гравити, но её одинокий голос потерялся среди механического шума.
«Надуется ограничивающая система, чтобы убедится, что мы не разобьёмся здесь,» — продолжил Ламелар. «Вы же видели её, когда входили, не так ли?»
«Ограничивающая? Я едва могу двинуться в…!» Возмущения Гравити прервались резким вдохом.
Фьюжен тоже ахнула, когда линии обивки резко расширились вокруг неё. Стены плотно обхватили бока, в то время как снизу что-то надулось, прижимаясь к ней от основания хвоста до шеи. Всё это произошло так быстро, что у неё не было времени испугаться, лишь мгновение, чтобы закрыть глаза прежде, чем надувшаяся обивка окутала голову. Полностью обездвиженная, она запаниковала на секунду, безуспешно борясь с ограничивающей системой, но быстро расслабилась. Помимо слабого чувства беспомощности это было на самом деле вполне комфортно. На мгновение забыв об устройстве, расположенном на её роге, кобыла попыталась дотянуться своей магией, чтобы расправить ухо, прижатое ограничителями. Там было что-то, Фьюжен почти чувствовала это, но оно расплывалось и ускользало, словно она пыталась набрать воды копытом. Внезапный резкий укол боли от воротника заставил её остановить попытки.
Сквозь шум двигателей кобыла уловила тихий свист дыхания, словно проходившего через узкую щель, а затем странный приглушённый всхлип.
Фьюжн скосила глаза в сторону своей сестры, но ограничивающая система держала её в темноте, более глубокой, чем в полночь под одним из навесов загона. Её ноздри расширились, но она почувствовала только слабый запах предыдущего обитателя стойла.
«Гравити, ты в порядке?» Фьюжен желала быть ближе к сестре, но со всеми этими ограничениями синяя кобыла всё равно что была на другой стороне планеты. Если Гравити вновь впадает в фугу наказания и рядом не будет кого-то, кто обеспечит поддержку и физический комфорт… «Слушай, попробуй выкинуть Агента из головы, вспомни… вспомни как ты получила свою трудовую метку.» Она чуть не сказала 'Благословение', но после увиденного, она больше никогда не сможет думать о нём в хорошем смысле.
Нет ответа, только тихий звук ржания исходящего из глубины горла… как будто челюсти были плотно закрыты. «Гравити, ответь мне!» Опять нет ответа. Кобыла вновь потянулась своей магией, упираясь в нечёткие границы механизма, подавляющего её силу. На мгновение она почувствовала очертания своей сестры, нечеткая, размытая форма, словно укутанная толстым одеялом, затем воротник снова шокировал её, на этот раз с достаточной силой, чтобы заставить взвизгнуть от боли. Впрочем, этого проблеска было достаточно, чтобы показать голову её сестры, удерживаемую ограничителями под неудобным углом.
Паника заполнила Фьюжен, сделав её голос высоким и ломким. «Ламелар, что-то не так с Гравити!»
Слабое оранжевое свечение проникло через обивку над глазами Фьюжен, и свистящее дыхание изменилось, став почти нормальным.
«Ещё немного, синяя, успокойся. Почти готово,» — раздался бодрый голос Ламелара. «Ты немного меньше, чем обычные пассажиры этих стойл.»
«Спасибоспасибоспасибо.» Слова Гравити слились в неразборчивое бормотание, затем она продолжила слегка пристыжённым тоном. «Сожалею, сестрёнка, эти ограничители взяли меня врасплох, и я запаниковала. Спасибо, что присматриваешь за мной.»
«Не за что. Поделюсь с тобой маленьким секретом, я тоже запаниковала… но, по крайней мере, я не задыхалась.» Или восстанавливалась от попадания в нисходящую спираль самонаказания. Несмотря на всё, Фьюжен не удалось сдержать улыбку, расплывшуюся на её лице. «Смотри со светлой стороны, по крайней мере, ты не жеребец...»
«Сестра!» Гравити звучала слегка шокировано, но по крайней мере дрожь ушла из её голоса. «Так и к чему была вся эта возня, ничего же не происх… оооооох!» Она пискнула в шоке, когда двигатели резко взревели и их вес утроился, затем последовала серия резких изменений направления полёта, которые оставили бы пони избитыми и покрытыми синяками, будь они в состоянии двигаться.
«Йиииииха!» — крикнул Ламелар, справа от неё. «Я обожаю взлёт!»
«Связать заключённого.»
Приказ Кафли заставил сердце Ганельфа упасть. «Я не вызову проблем,» — сказал он, ненавидя ноющий тон, проступивший в его голосе.
«Конечно же не вызовешь,» — с чувством удовлетворения сказал Альфгер, шагая к шкафу с оборудованием, затем, вытащив из него пучок ремешков и сетку, он направился к другому грифону и остановился прямо перед ним. «Сопротивляйся,» — зловеще улыбаясь сказал он, «пожалуйста.»
Ганельф огрызнулся в ответ, но не сдвинулся с места, когда другой грифон надел ему упряжь на спину, блокируя ремни вокруг горла и между передними и задними лапами, а затем затянул сетчатые секции для сдерживания крыльев до точки, что заключённый едва мог пошевелить ими. Закончив с этим, Альфгер прижал его к полу и подсоединил ремни для ног к остальной части упряжи, лишая возможности стоять.
Альфгер держал в лапе последнюю часть ограничителя, задумчиво глядя на Ганельфа. «Сержант?» — сказал он, держа конический мешок из ткани так, чтобы другой грифон мог разглядеть его.
«Я не хочу видеть какую-либо его часть,» — сказал Кафли, небрежно махнув передней лапой.
«Есть, Сержант,» — ответил Альфгер. «Закрой клюв,» — сказал он попытавшимуся было возразить Ганельфу.
Он увидел что-то в глазах Альфгера, что-то, что заставило его ограничить свой ответ лишь свирепым взглядом. Мешок плавно скользнул на его голову, полностью закрывая глаза, и был надёжно прикреплён к ошейнику упряжи, оставляя открытой только последнюю треть клюва. Ганельф пытался проклясть Альфгера, но другой грифон просто резко дёрнул ремешок, окружавший узкий конец мешка, захлопывая ему клюв и превращая слова в сердитое бормотание.
«Лучше надейся, что тебя переведут, потому что ты, вероятно, разрушил так-же и все наши шансы,» — прошептал Альфгер на ухо Ганельфу, толкая связанного грифона к стене с достаточной силой, чтобы вышибить воздух из лёгких.
Возвращение в гнездовье стало упражнением в страдании, бесконечная темнота в сочетании со случайными изменениями направления, вызывали его полётные инстинкты постоянно дёргать плотно закреплёнными крыльями. Каждый резкий поворот выливался для связанного и не способного двигаться грифона ударом ляжками о переборку или угрожал отправить его катится в центр транспортного отсека носителя. Было облегчением, когда кто-то, в конце концов, прикрепил трос к его упряжи и затянул, плотно прижимая его к металлу корпуса.
«Как долго мы будем находиться здесь?» — спросила Гравити.
«Зависит от того, куда мы направляемся. В любом случае, почему вас троих так хотели подобрать? Нам приказали сбросить остальную часть нашей команды и как можно быстрее добраться до вас.» Голос Ламелара Флоу звучал задумчиво. «Я никогда не думал, что увижу эти двери стойл открытыми во время полёта. Полагаю, это объясняет, почему Мастера обучали нас внедрению в высокоскоростные воздушные потоки.» Его тон повеселел. «Эй, это выглядело действительно классно, надеюсь, что когда нибудь мне тоже выпадет шанс попробовать!»
Фьюжен вздохнула, почти автоматический восторг жеребца от необычных для пони видов полёта раздражал её. С наигранным любопытством она задала неизбежный вопрос. «Как быстро вы летели?»
«Ну, в этот раз всего лишь на сверхзвуке. Хитрость заключается в том, чтобы как можно сильнее сжаться и удерживать себя в таком положении магией, а также сопротивляться инстинктивному порыву расправить крылья пока не замедлишься прррямо до безопасной скорости, иначе их попросту оторвёт!»
Фьюжен поморщилась, от его слишком уж весёлого тона.
«Теперь, хватит уклоняться от вопроса. Почему Мастера отправили нас, чтобы подобрать вас?»
«А ты не знаешь?»
«Нет, они говорят нам не больше, чем нужно. Нам сказали только то, что будет проведено боевое десантирование и мы должны быть готовы.»
Фьюжен фыркнула и расслабилась в захвате надувных ограничителей. По крайней мере, прекратились всплески ускорения. «Я… субъект исследования ИИАФ, как-то связанного с изучением фундаментальных принципов работы магии. Они тоже многого не говорят мне. Всё что я знаю, это то, что меня помещают в один из синхротронов и начинают наращивают мощность.» Кобыла остановилась, задумавшись, как много она может сказать этому незнакомцу. «Я делала один из стандартных таумических тестов на силу, и Энимал решил, что я потеряла контроль над своей магией. Ответная реакция, скорее всего, активировала датчики предупреждения об атаке или что-то подобное.»
«… и тут появляемся мы.» Ламелар помолчал секунду. «Аномальная физика, да? Ты должна гордиться, зная, что вы делаете столь важную работу,» — с лёгким благоговением сказал он. «Я горжусь тем, что я делаю, но… Ничего себе, вы расширяете границы науки!» Ещё одна пауза. «А что насчёт твоей сестры и ветеринара?»
«Я полагаю, просто потому, что они были там со мной.»
«Скажи-ка, ты говорила, что потеряла контроль, это по настоящему скверно. Я видел такое однажды, в процессе обучения. Они интенсивно тренируют нас, ты знаешь… имею в виду другие Ульи же не собираются давать нам перерыв, не так ли? Как ты… ну ты знаешь?»
Избежала становления украшением ландшафта или целью полевой эвтаназии? Молча закончила Фьюжен. «Моя сестра, она отклонила палочку милосердия Энимала, затем разрушила используемое мной заклинание. Это вернуло меня в чувство.»
«Очень быстрое мышление.» Жеребец поднял свой голос. «Отличная работа, синяя, надеюсь, что когда придёт моё время, кто-то как ты будет прикрывать мою спину.»
«Меня зовут Гравити и спасибо,» — пришёл приглушённый ответ.
Хотя самолёт на обратном пути и не превышал скорости звука, полёт должен был закончиться куда быстрее, чем тот, который Фьюжен провела на задней части грузовой платформы. Однако он длился века. На полпути Ламелару и Карбон необходимо было провести текущий ремонт одного из больших вентиляторов крыла, к счастью, у них имелось достаточно запасных частей, чтобы им не пришлось пробовать выполнить эту откровенно невероятную задачу на нём во время вращения. Фьюжен с растущим трепетом прислушивалась к напряжённой работе пони техобслуживания, когда они заполнили свои стойла светом от рогов, лишь смутно различимым через обивку. Выполнение столь тонкой манипуляции на расстоянии, в то время как ты закрыт в небольшом металлическом ящике и при отсутствии прямой видимости, было чем-то за пределами её опыта, это, очевидно, требовало много сил и концентрации. Фьюжен молчала, опасаясь отвлечь их и, возможно, вызвать что-то гораздо худшее, чем просто отказ двигателя.
Это был длительный процесс, и, пока Фьюжен ожидала его завершения, все эти маленькие ржания и вздохи пробудили тёмные мысли, возвращая то, что стрессу от взлёта и её последующему паническому беспокойству о едва не задохнувшейся Гравити удалось подавить. С каждой мышцей, жёстко удерживаемой ограничителями и глазами, видящими лишь слабое расплывчатое свечение, разум стал играть с ней. Жаждущий ощущений мозг взял эти звуки и, сливая их вместе с каждой лёгкой вибрацией и движением летательного аппарата, превратил в рывки и дрожь маленького, плотно прижатого к ней тела. Вернувшиеся воспоминания захлестнули кобылу, и вскоре, она была абсолютно уверена, что в углу зрения её расширившихся в темноте глаз, просто за пределом видимости, что-то зелёное и змееподобное тянулось к ней.
Неспособность даже чуть-чуть пошевелиться ухудшила ситуацию, дыхание кобылы участилось, превращаясь в короткие мелкие вдохи, а паника всё росла, её разум выбрал единственный доступный путь. Магия Фьюжен расцвела в быстро растущей волне отчаянного телекинетического удара в попытке избавиться от этого ужаса на её мехе. Внезапно полузабытое кольцо металла вокруг горла словно раскалилось добела, пронзительная вспышка агонии разрушила каждую мысль в её голове. С болью вернулось здравомыслие, а с ним пришло истинное понимание всей её ситуации. Застрявшая в металлической коробке, летящая Создатель знает куда, бессильная что-либо сделать, чтобы спасти себя и свою сестру, если что-то пойдёт не так.
Смогу ли я даже летать в этом ошейнике? — думала Фьюжен, внезапное кошмарное видение промелькнуло перед её взором: неудачный ремонт приводит к катастрофическим последствиям и самолёт разваливается в воздухе, всеми позабытые пони в ошейниках свободно падают, в то время, как высоко-высоко над их головами расцветают парашюты и парят крылатые фигуры. Я не хочу больше быть беспомощной. С гложущим чувством вины, Фьюжен приняла решение.
Под прикрытием усилий Ламелара и Карбон кобыла исследовала подавляющий магию ошейник единственным доступным ей путём — провоцируя его. Несмотря на поверхностное сходство с эффектом таумического подавителя, его воздействие несколько отличалось. Он заблокировал большую часть её силы, но, как ей удалось обнаружить, небольшая часть всё еще оставалась. С достаточной концентрацией она могла бы использовать магию, но здесь проявляла себя другая функция ошейника. Он был чувствителен к попыткам применить заклинания и шокировал своего носителя, пока тот не бросит свою затею. Даже небольшое усилие вызывало удар током, хоть и не очень болезненный, но достаточный для разрушения концентрации не ожидавшего этого пони.
Пот тёк по её бокам, мышцы болели, покалывая от повторяющихся ударов током, но Фьюжен продолжала тестировать границы времени отклика ошейника на применение магической силы. Фактически, не было никаких приказов, запрещающих использовать магию, хотя тот факт, что ошейник наказывал её, явно подразумевал это. Как ни странно, она даже приветствовала эти удары, они заменяли более интимную боль, которую она должна была получать от Создателя за столь сильное отклонение от правильного пути. Когда последний 'эксперимент' закончился, оставляя её ловить воздух широко раскрытым от боли ртом и отчаянно пытаться сохранять дыхание бесшумным, она получила свой ответ. При желании и готовности принять последующую за этим боль, она думала, что смогла бы выплеснуть свою магию достаточно быстро и разрушить ошейник прежде, чем он ошеломит её. Но она должна действительно очень захотеть этого, так как необходимая мощность почти в десять раз превышает ту, что она использовала для создания образа Гравити, а подавляющий ответ ошейника, казалось бы, рос экспоненциально.
Спустя почти десять килосекунд по оценке Фьюжен, когда измученная событиями дня кобыла только начинала проваливаться в сон, убаюканная постоянной вибрацией и приносящим спокойствие и тепло запахом других пони, их транспорт приземлился с глухим ударом, от которого, даже несмотря на ограничители, заскрежетали зубы. Надувшаяся обивка сжалась с внезапным, громким шипением, и она вновь оказалась на своих копытах, не растянувшись на полу лишь благодаря столь скромным размерам стойла. Позади них со скрипом открылся люк, впуская холодный ночной воздух и запах перегревшейся керамики.
«Пони, на выход.» Голос был нормальным рыком Мастера, но не один из тех, что были знакомы Фьюжен.
Неловко спустившись по трапу, пони выстроились под треугольным крылом самолёта. Всё ещё вращающиеся подъёмные вентиляторы развивали их гривы. Все пятеро низко поклонились фигуре, стоящей перед ними — мужчине Мастеру, всё ещё одетому в броню, но снявшему свой шлем, который определённо смотрел на них с отвращением. «Пони Карбон Карбон и Пони Ламелар Флоу, свободны,» — рявкнул он. Пара пони резко кивнули и рысью направились к одному из низких зданий, окружавших плоскую бетонную посадочную площадку. Фьюжен смотрела вниз, пока они не ушли и громкий цокот копыт не затих в ночи. Неосознанно, она шагнула к своей сестре для поддержки. Гравити молчала, опустив голову и глядя на землю.
Снова окинув их полным отвращения взором, Мастер развернулся и побежал, передвигаясь большими прыжками, прокричав: «Пони за мной,» — через плечо.
Все трое пустились лёгкой рысью вслед за Мастером, сохраняя почтительную дистанцию. За ними последовали пара других Мастеров в шлемах и с оружием на изготовку. Вокруг них военная база растягивалась до горизонта, центральное плато ярко освещённого бетона окружали холмы зданий основных геометрических форм. Область, через которую бежала группа, кипела активностью и движением летающих и наземных машин. Два типа встречались наиболее часто: большие треугольники как 'Отмщение' и меньшие линзовидные объекты основную часть которых занимало единственное орудие в середине.
Большинство казалось были очень манёвренными и способными прыгнуть прямо в ночное небо без всякого предупреждения, случайный рёв и вой движущихся воздушных кораблей всё больше и больше нервировал пони, пока они пересекали посадочное поле. Наконец, покинув обширное открытое пространство через ряды полу-утопленных в грунт цилиндров с огромными дверьми, они пришли к другой посадочной площадке, наполовину скрытой между высоким зданием с необычным скошенным набором окон вверху и ещё одним бункером. Здесь было меньшее, более обычное воздушное судно, плавающее на расстоянии нескольких копыт над землёй на левитационных кристаллах. Фьюжен с трепетом смотрела на него. Глянцево-чёрный грузовой транспорт без окон в задней части и стилизованным глазом с вертикальным зрачком, символом Службы Безопасности Улья с каждой стороны.
Два Мастера вышли из отсека управления, оба хорошо ухоженные, с элегантными но слегка выпуклыми жилетами. Одна из них, стройная женщина с пятнистым мехом, шагнула вперёд и подняла одну лапу. Фьюжен почувствовала как её уши поникли несмотря на все усилия, чтобы остановить их — перед ней стояла Агент Салрат.
«Салрат знала, что она встретит Капитана ещё раз. Ему благодарны за службу, но СБУ ответственна за слуг сейчас.»
«Капитан не одобряет политиков, вмешивающихся в военные операции,» — ответил Мастер без шлема, каким-то образом ему удалось придать больше гнева своему тону, чем он использовал на пони. «Имеет ли СБУ приказ на перемещение в этот раз?»
Второй мастер из службы безопасности, мужчина с таким же стройным телосложением, закатил глаза, в то время как Салрат широко улыбнулась Капитану. «К сожалению, в настоящее время, эта операция засекречена в соответствии с общим порядком девяносто девять семьдесят, не должно быть никаких письменных или электронных записей этой передачи, Капитан понимает?»
Капитан посмотрел на дисплей на предплечье, затем скривил лицо, словно съел что-то гнилое. Он встал рядом с Энималом и сделал что-то, что заставило все ошейники и кольца на рогах ослабить свою хватку. «О, Капитан хорошо всё понимает,» — сказал он, сердитым движением срывая воротники с достаточной силой, чтобы заставить пони пошатнуться. Он повернулся к безымянным бронированным фигурам, махнул им, указывая следовать за ним, и начал уходить. «Официально, нас даже не было здесь.»
Агент Салрат что-то сделала с устройством на левом предплечье, от чего неожиданно толстая задняя дверь корабля бесшумно открылась, затем указала пони на грузовой отсек. Фьюжен вошла первой, слегка расправив крылья для баланса, она быстро прошла в переднюю часть отсека прежде, чем повернулась к двум другим. «Ну, давай же,» — одними губами прошептала она Гравити, видя колебания кобылы. Конечно, им ещё не дали приказ, но он последует, и это всегда хорошая идея быть проактивным, Мастерам нравилось, когда пони предвидели их пожелания.
Это была вся необходимая Гравити поддержка, она быстро запрыгнула в грузовик, развернулась и, попятившись, встала рядом со своей сестрой. Фьюжен подалась ближе, внезапно чувствуя себя очень усталой. Она прижалась к другой кобыле бок к боку, частично, чтобы успокоить Гравити, частично для собственного комфорта, не обращая внимания на чувствительные электрические ожоги под мехом на её горле. Энимал Сканер взобрался более чинно и, взглянув на пару кобыл, занявших переднюю часть грузового отсека, повернулся боком, заполняя другой конец. Двери с шипением закрылись, оставляя их в полной темноте, до тех пор пока все три пони не вызвали слабые огоньки на кончиках своих рогов.
Фьюжен крутила головой, осматриваясь внутри грузовика. Первое, что поймал её взгляд, был узор — гексагональный массив, выполненный из серебряной проволоки и покрывавший каждую ширину копыта в отсеке: стены, потолок, пол и даже двери, по крайней мере те их части, что были видны Фьюжен из-за фигуры Энимала. Она подняла копыто, задумчиво проводя им по полу, затем начала передавать всё больше энергии в свой рог, чтобы изучить узор более детально. Шокирующая вспышка белого света вспыхнула у неё в голове, словно она светила по тёмной комнате ярким фонарём и внезапно встретила зеркало. Вздрогнув, она прервала сканирование, опуская голову вниз, чтобы потереть о переднюю ногу и облегчить боль.
Приподняв голову, она с недоумением смотрела то на Гравити, то на Энимала. «Зачем этот грузовик экранирован? Мы бы даже не стали пытаться вырваться,» — жалобно сказала она.
Энимал Сканер вздохнул и постучал по стене одним копытом. «Это не для нас, все машины СБУ похожи на эту. Позволяет перемещать всё, что хочешь без риска обнаружения, как я полагаю.»
Фьюжен слегка повернулась и нерешительно посмотрела на жеребца. «Мне жаль за то, что я сказала раньше, было несправедливо обвинять тебя,» — прошептала она. Столкнувшись с насилием, угрозами и едва не потеряв сестру, злость кобылы на едва не убившего её Энимала давно рассеялась. Её заменило что-то другое, та-же незнакомая эмоция, которую она чувствовала раньше, но в этот раз Фьюжен смогла идентифицировать её. Рот кобылы распахнулся от шока, когда она наконец поняла, что это был гнев, но гнев чуждый из-за его невозможной цели… Мастеров. Видя слегка ошеломлённое выражение Энимала она откашлялась .«Сожалею.»
«Серьёзно? После всего произошедшего сегодня это всё ещё у тебя на уме?» — поражённо сказал он, затем покачал головой. «Ты была под большим стрессом в то время, нет необходимости извиняться.» Он слабо улыбнулся. «Я так-же как и ты рад, что твоя сестра была с нами. Когда я подам свой рапорт, я буду рекомендовать внести изменения в протокол. Если есть хоть малейший шанс остановить таумический выброс без жезла милосердия то, я думаю, это стоит небольшого риска.»
Фьюжен кивнула ему, вес на её плечах стал чуть легче. Под копытами пол слегка наклонился, появилось ощущение движение и поворота, но вместо того, чтобы подниматься вверх, они, казалось, спускались по уклону вниз.
«Туннели… тот бункер справа, должно быть, был входом в какую-то транспортную систему. Мы пролетели довольно много, я думаю мы далеко за пределами обычной сети транспортных тоннелей Улья,» — озвучила Гравити их общую мысль. Было сложно скрыть такие вещи от созданий, сведущих в полёте и ориентации в трёх измерениях. «Есть что-то подобное на моей пусковой площадке… довольно обычное здание с большим количеством трафика. Я всегда думала, что это подземный склад, но, полагаю, это могла быть одна из станций системы туннелей.»
Фьюжен дёрнула крыльями, пожимая плечами. «Мне добавить нечего. Я почти всё время была в Институте Аномальной Физики. Очевидно, он весь под землей, но я всегда входила только через технический туннель к поверхности. До этих последних нескольких дней я даже никогда не ездила на транспорте.» Она взглянула на красного жеребца. «Как насчёт тебя, Энимал? Что нибудь знаешь об этом?»
«Это не секрет, во всяком случае, не совсем. Моя медицинская подготовка включала тренировку в ликвидации последствий различных аварий… ну, ты знаешь: спасение, поиск в завалах, помощь раненым. В основном в Улье, но иногда с нами проводили занятия в огромных, кажущихся бесконечными туннелях. Держу пари, они простираются до самого периметра защитных станций.»
В конце концов, пони почувствовали замедление грузовика, затем, после долгого простоя, большие задние двери резко открылись, впуская ослепительный свет и запах знакомых Мастеров.
«Пони, на выход,» — сказала Академик Ванка своим обычным, нетерпеливым тоном.
Склонив головы и сощурив глаза от яркого света три пони молча выстроились позади грузовика. После килосекунд темноты, свет, который на самом деле был не ярче обычного коридорного освещения, мешал понять, где они находятся, но Фьюжен удалось рассмотреть несколько крупных пандусов и части неповоротливых грузоподъёмных машин. Над всем этим красовалась надпись: 'ИИАФ Двенадцатый Шлюз' — она вернулась назад в Институт. Несмотря на то, что это место пробуждало лишь болезненные воспоминания, белая кобыла почувствовала невероятное облегчение, что не оказалась в каком-то безымянном объекте службы безопасности на сомнительной милости Салрат. Она вздрогнула от этой мысли. Где сейчас Рандом и её класс?
Ванка расхаживала вокруг Фьюжен, нетерпеливо махая когтями Корну, пока Студент не достал небольшой прибор и не передал ей. Белая кобыла почувствовала зуд, после того, как сканер был помещён над её рогом, затем слегка пошатнулась, когда Мастер грубо схватила и расправила её крыло, осматривая его передний край. Видимо удовлетворённая, Академик расслабила хватку и позволила Фьюжен сложить крыло.
Отпуская пару агентов службы безопасности взмахом лапы, она повернулась к Корну. «Медицинская изоляция для субъекта.» Коготь указал на Фьюжен. «Эту и этого.» Коготь сдвинулся на Гравити, а затем на Энимала. «Отправить в виварий на уровне пять. Освободи одну из субъединиц.»
Корн бросил взволнованный взгляд в сторону Фьюжен и открыл рот, но заколебался, затем, очевидно, всё же решил высказать то, что собирался. «Академик, Корн не уверен, что...» — начал он, остановившись, когда увидел выражение на лице Ванки. «Да, Академик,» — сказал он, отводя взор. Вздохнув, он махнул лапой трём пони, а затем подошёл к двери в задней части грузового шлюза. Пони последовали за ним, цокот их копыт эхом отразился от голых бетонных стен.
«Почему Служба Безопасности всё ещё здесь?» Резкий голос явно принадлежал Ванке.
«Служба Безопасности Улья решила, что работа Ванки требует физического присутствия,» — спокойно ответила Агент Салрат.
Фьюжен слегка повернула голову, чтобы краем глаза посмотреть на трёх Мастеров, одновременно поворачивая ухо назад, чтобы уловить ответ Ванки, затем поморщилась, когда Мастер практически закричала на Агентов.
«Это неприемлемо, Ванка не потерпит такого вмешательства!»
«Службе Безопасности жаль, но Академик не имеет выбора в этом вопросе.»
Фьюжен явно слышала, как Ванка скрипнула зубами. Она резко вскинула лапы и с отвращением зашагала прочь. «Отлично. Не стойте на пути и не вините Ванку, если получите дозу облучения,» — сказала она через плечо. Агенты обменялись слегка взволнованными взглядами, затем быстро направились вслед за ней. Последнее что увидела Фьюжен, прежде чем прошла вместе с остальными через грузовой шлюз, было подлётом ещё одного грузовика службы безопасности, из которого выгрузились ещё больше агентов и один пони.
Пройдя три длинных коридора и проехав на лифте, они прибыли к небольшой медицинской секции. Здесь, расположившись по сторонам короткого коридора, было несколько дверей. Корн сделал что-то с управляющей панелью на стене, и одна из толстых, тяжёлых дверей с маленькими окошками для наблюдения задвинулась в комнату и на роликах отъехала вбок.
«Пони Фьюжен Пульс войдёт в комнату.» Корн указал в сторону двери. «Отдыхай.»
Чувствуя лёгкое онемение, Фьюжен медленно пошла вперёд, не желая отделяться от своей сестры и лишаться подсознательного комфорта от нахождения рядом с другими представителями своего вида. Я не должна делать это, — подумала она, реализация ударила её словно молния. Кобыла немного замедлилась, достигнув входа. Но что ещё я могу сделать? Шагнув в ярко освещённую комнату, она развернулась к своей сестре, когда дверь начала закрываться. Видя обеспокоенное выражение на лице синей кобылы, Фьюжен улыбнулась и подмигнула ей, прямо перед тем, как зазор исчез, и дверь окончательно запечаталась. Теперь, когда она осталась вне поля зрения остальных, чувства уязвимости и одиночества ударили во всю силу, и она тяжело опустилась на пол, улыбка исчезла, словно кто-то выключил свет.
Снова повернувшись, она стала ходить по камере: четыре шага, поворот, четыре шага. Комната была пустой за исключением раздатчика воды/пищи, встроенного в стену рядом с дверью, платформу из похожего на пену материала вдоль одной из стен и утилизатором отходов на противоположной стороне. Мелкий узор из проводов покрывал каждую поверхность: стены, пол и даже саму платформу из пены. Датчики, — тупо подумала Фьюжен. Крошечная вспышка магии подтвердила догадку — маленькая комната скрывала достаточно оборудования, чтобы мониторить её каждый физиологический параметр. Выключатель света отсутствовал, и не было никаких признаков маленького окошка на этой стороне двери.
Четыре шага, поворот, четыре шага. Фьюжен остановилась, чтобы взглянуть на полусферу камеры в центре потолка, тёмный глаз проследил за ней, когда она опустила голову и вновь начала ходить. Четыре шага, поворот, четыре шага. Я должна остановиться, мне было приказано отдыхать. Четыре шага, поворот, четыре шага. С усилием воли Фьюжен остановилась и шагнула на пену, скрестила ноги под животом и легла вниз. Глубоко вздохнув, она разместила голову на твёрдой поверхности и закрыла глаза.
Даже если ей хотелось спать, было слишком ярко для этого. Изменчивое беспокойство и кружащийся ум всё никак не давали ей успокоится. Повернувшись на бок, она подняла вверх крыло, укутывая голову тёплой, пернатой темнотой. Фьюжен пыталась проанализировать своё собственное психическое состояние, разбирая каждое событие последних нескольких дней, чтобы понять, что же изменилось. Она думала о вещах, совершала поступки, которые ни один из пони, о которых она когда-либо слышала, никогда не делал.
Даже рассматривать действие против воли Мастера должно было быть в буквальном смысле немыслимо. Фьюжен совершенно ясно помнила все эти маленькие бунты в прошлом, сразу после её Благословения, когда она только начала курс продвинутой подготовки под руководством Мастеров. Крошечные вещи, незначительные колебания при выполнении приказа, невысказанные желания сделать что-то, что она хотела делать, и так далее. За 'Плохими мыслями', как называли их учителя, всегда быстро следовал импульс физического дискомфорта, головная или грудная боль, онемение мышц, маленькое сообщение от Создателя, говорящее ей, что она сделала что-то неправильно. Это работало и в обратных ситуациях, вспышки чистой радости наполняли её, когда она выполняла что-то наилучшим образом. Так и продолжалось, удовольствие и боль, кнут и пряник. В последовавшие мегасекунды, когда её взаимодействие с Мастерами увеличилось, поведение и даже сами её мысли стали соответствовать тому, что она знала было правильным.
Как и любой другой пони она всегда гордилась своей работой, всегда была счастлива помочь Мастерам. Она быстро обучалась и почти никогда не чувствовала боль, приносимую плохими мыслями. Она была вне себя от радости, когда была выбрана для помощи в работе Академика — это было чем-то уникальным! Но теперь… что-то отняло уверенность, что Мастера всегда были правы, и вместе с ней ушла боль и радость. Как ей без боли знать, что думать?
Прошли килосекунды, но они не принесли облегчения. Под крылом Фьюжен подушка стала мокрой от постоянного потока слёз, её ум блуждал по всё более и более тёмным путям. Она была напугана. Ох, конечно были времена, когда она испытывала лёгкий страх, но её всегда поддерживала скала доверия и уверенности, что Мастера знали, что делают. Теперь эта уверенность исчезла, сменившись страхом. Страхом за себя, страхом за свою сестру.
Пара вещей занимали её ум в тот момент. Первой было полное название места, куда Корн отвёл двух других пони — Корпус Подопытных Животных. Второй был красный жеребец, которого она едва знала, Энимал Сканер.
Животное.
Фьюжен никогда не задумывалась об этом раньше, всегда просто считая это другим словом для 'пони', но это было не так. Животное также обозначает птицу, рыбу или корову. Мастера едят животных. Не пони, по крайней мере она никогда не слышала об этом, но к ним относились так-же. Относились достаточно хорошо потому, что хотели от них чего-то, но в конечном счёте лишь для одноразового использования. Названия мест, само имя и должность пони медика, кричали о позиции Мастеров в отношении рода пони.
Все кошмары последних дней сложились у неё в голове: эксперимент, едва не закончившийся её гибелью, жестокое избиение подруги военными Улья, применение микроволнового оружия против жеребят. Тех же жеребят, подвергнутых теперь явному для неё ужасу Благословения и мимоходом осуждённых на допрос и эвтаназию Службой Безопасности Улья. Благословение… ей всегда говорили, что наказание исходит прямо от Создателя, боль за неспособность соответствующе помочь его материальным детям, Мастерам. Теперь свободная от заклинания, изменяющего её поведение и оставленная в одиночестве, без какого-либо занятия кроме беспокойства и размышления, учёный в Фьюжен вышел на передний план, достигая выводов, которые были столь же очевидны, как и болезненны.
То, что родители сказали ей — была ложь. Благословение сидело в голове каждого пони, словно личинка в яблоке, питаясь магией носителя и выдавая награды и наказания в соответствии с набором произвольных параметров. Создатель, если он и существовал, не имел никакого отношения к этому.
Она исследовала не только последние несколько дней, но и все свои воспоминания в новом свете этого откровения, ум блуждал по всё более и более узкому кругу, когда она наконец уснула истощённым сном.
Я не хочу больше быть беспомощной.
10: Пони в ускорителе частиц, Redux
Ни одна сложная система, способная меняться и адаптироваться к внешним событиям, не является статичной. Чем сложнее система, тем больше вероятность появления неожиданного поведения в процессе её эволюции. Именно такой системой и было то, что осталось от Шаблона. Десятки тысяч лет большой срок для существа из плоти и крови, но для того, кто состоит из квантовой пены в глубинах пространства-времени…
Вы не можете больше назвать это Шаблоном, потому как та сущность рассеяла себе между мириад органических мозгов. Это неожиданно возникшее свойство всех этих бесчисленных запросов на манипуляцию физикой путями, которые можно назвать 'магией', путешествующих на спинах сложных, но глупых автоматов, с которыми он разделял существование. Ему было далеко до столь могущественного разума, которым был Шаблон, но тем не менее он действительно осознавал себя, имел желания и свою собственную волю. Ум столь же сложный, как и один из тех, что сейчас населял Шаблон, но намного, намного быстрее.
В сравнении с упорядоченной одиннадцатимерной машиной, оставленной Шаблоном, он был анархией, он был Хаосом.
Это не входило в планы Шаблона.
Корн резко пробудился под короткие предсмертные вопли стадных зверей и звук разрываемой когтями плоти. «Стоп,» — пробормотал он, отключая будильник прежде, чем он снова проиграет этот звук на вдвое большей громкости. Программа будильника была подарком от Итры, после того, как он проспал организованное ею свидание за завтраком. По-видимому, этот звук был разработан психологом, чтобы пробудить даже из самого крепкого сна при помощи твёрдой встряски заднего мозга. Злым психологом, — подумал Корн, с отвращением глядя на дисплей с часами, пока его сердцебиение не вернулось к нормальному уровню, хотя это работает каждый раз. Ползком выбравшись из обитого мехом спального логова с низким потолком, он встал прямо и энергично почесался, проходя немного слишком длинными когтями через мех от колен до плеча. Не включая свет, он направился в кухонный уголок, чтобы порыться в холодильной камере. Кроме того, что он однажды мог привести к сердечному приступу, единственной реальной проблемой с будильником было то, что он всегда вызывал у него сильное чувство голода.
Достигнув холодильной камеры, Корн набрал горсть кровавого, нарезанного кубиками мяса из контейнера и обнюхав его — не такое свежее, как могло быть, но всё ещё в границах съедобности для такого холостяка как он, затем бросил в миску. Поставив её в индукционную духовку, он рассеянно слизал кровь с лапы, дожидаясь пока машина разогреет его завтрак до температуры тела. Спустя несколько секунд, он забрал миску и, плюхнувшись в кресло напротив экрана на стене, начал есть с обычной грацией мужчины, находящегося в собственном пространстве.
«Включи экран, доступ к трудовой сети ИИАФ, Фьюжен Пульс TC 4668,» — пробормотал он с набитым ртом.
"Этот слуга отключён от трудовой сети в течении двадцати шести килосекунд. Его коммуникатор в списке уничтоженных, нет данных о выдаче замены. Слуга находится в комнате медицинской изоляции номер четыре."
Голос принадлежал Итре. Корн виновато взглянул через плечо, они не виделись с того момента, как он пропустил их свидание, ему лучше не забывать, что он установил компьютеру её голос. 'Какая жуть', — сказала она, когда Корн проговорился об этом. Возможно, стоит настроить автоматическую смену на случай её внезапного появления, когда она решит, что он достаточно пострадал…
Корн покачал головой. «Идиот,» — пробормотал он. «Выведи на экран изображение с камеры этой комнаты.»
Экран, стандартная модель, занимающая почти всю противоположную стену, засветился, показывая символ ожидания, несколько секунд спустя соединение открылось. Для его привыкших к темноте глаз яркость видео была ослепительной, и Корн лишь мельком разглядел белую фигуру, лежавшую рядом с серой стеной, прежде чем его глаза рефлекторно закрылись.
«Проклятье Создателя, глупая вещь… Экран: минимальная яркость,» — крикнул он, моргая от слёз, пока интенсивность заливающего комнату света не снизилась до приемлемого уровня. Корн старался разглядеть изображение сквозь цветные пятна, застилающие его взор.
Камера, установленная в середине потолка, использовала широкоугольный объектив, странным образом искажающий прямоугольную комнату, но показывающий всё почти до самого потолка. Казавшаяся ещё меньше из-за странной перспективы, белая слуга компактно свернулась у стены, спрятав голову и ноги под крылом. Взъерошенная масса розовых волос ниспадала из-под крыла, грива и хвост сплелись вместе и были неразличимы.
Хмурясь, Корн наклонился вперёд, позабыв о завтраке. «Фокус на слугу, увеличить масштаб,» — сказал он, наблюдая как плотный ком меха и перьев увеличивается почти до натуральной величины. Теперь её неухоженность стала ещё более очевидна: растрёпанные мех и перья слиплись, грязь покрывала шерсть у копыт, выглядывающих из-под крыла кобылы. Это было очень странным, он не мог припомнить слугу, который как минимум не был бы чистым.
«Корн знал, что это ошибка так скоро отделить слугу от её рода,» — прорычал он, стараясь подавить растущее беспокойство. «Медицинские показания, выведи… хм… частоту сердцебиения и дыхания, любые показатели стресса.» Призрачная линейная диаграмма покрыла часть изображения, сжимая около тридцати килосекунд, проведенных слугой в изоляторе, в остроконечный график в ширину нескольких лап. Как Ванка неоднократно отмечала, Корн не был ветеринаром, но он отвечал за испытуемых и провёл значительное время, изучая их реакцию на стресс от участия в экспериментах. В этом он, вероятно, разбирался куда лучше Академика. Она, конечно, была гениальным таумофизиком, но без него они бы потеряли слугу в последнем запуске ускорителя.
Корн уронил миску остывших мясных кусочков и, задумавшись, направился к экрану. Прослеживая линию частоты сердцебиения одним когтём, он остановился на неизвестной ему отметке. «Что это значит?» — сказал он, нажимая на экран.
"Внешние хеморецепторы зафиксировали наличие физиологической жидкости, состав соответствует слезотечению."
Всё ещё сонный мозг Корна тщательно пытался разобраться в медицинском жаргоне и наконец выдал перевод. «Она плакала?» — с глубоким беспокойством сказал он. Повсеместно слуги были довольны своей судьбой, процесс кондиционирования означал, что простой акт следования приказам приносил им удовольствие. Но… были примеры, когда конфликтующие приказы могли вызвать стресс и даже несколько случаев, когда слуги были выведены из строя необдуманным словом. Корн стал рыться в памяти, стараясь понять, что он сказал слуге, что могло бы вызвать такой экстремальный уровень стресса.
Но так ничего и не вспомнил, единственное, что он сказал ей, было 'отдыхай'. Пони должна была привести себя в порядок и счастливой отправиться спать, готовясь к задачам следующего дня. Вместо этого она, по-видимому, провела почти пятнадцать килосекунд, крутясь и ворочаясь, чтобы, наконец, забыться сном незадолго до рассвета. Это было плохой практикой в его направлении работы, но Корн обнаружил, что беспокоится о слуге. Не только за качество её труда… если Ванка собирается подвергнуть пони новой серии экспериментов высокой мощности, она могла бы с тем же успехом просто выстрелить ей в голову и покончить с этим. В своём текущем состоянии у неё не было шансов удержать концентрацию на уровне, необходимом для длительного выживания.
Корн прокрутил в голове последние мысли и застонал. Он действительно привязался к этому существу.
Движение воздуха разбудило Фьюжен, разрушая сон, в котором зелёные щупальца втягивали её в зубастую пасть гигантского Мастера. Её нос дёрнулся от нового и неприятного запаха, глаза моментально открылись, и она в замешательстве уставилась на стену бледных перьев. Сложив крыло, она вдруг оказалась с глазу на глаз с Мастером. В резком, паническом, рефлекторном порыве её ноги выстрелили вперёд, она стремилась перевернуться и встать, это бы сработало, если бы Мастер не стоял так близко. Она задела его грудь своим правым передним копытом, удар, встряхнув её от лодыжки до плеча, отбросил Мастера в стену. Инструмент, что он держал, вылетел из его лап и исчез в открытой двери, затем послышался звук, словно разбилось что-то дорогое и хрупкое.
Фьюжен замерла, скованная ужасом, весь её самоанализ прошедшей ночью позабылся перед лицом очень настоящего и очень пострадавшего Мастера, она вновь вернулась к мыслям и шаблонам поведения, выученным под крылом матери. Она только что причинила вред… «М-Мастер, п-п-ростите...» — в панике сказала кобыла, но было уже слишком поздно. Она вскочила на копыта, её ноги дрожали, затем снова упала на колени и поползла к Мастеру. Студент Корн, — поняла Фьюжен. Он сильно ударился, пятно крови, поразительно красное в ярком свете, осталось на месте, где его голова врезалась в стену. Она вдруг почувствовала головокружение и тряхнула головой, пытаясь проснуться от этого кошмара, едва в состояние понять весь маштаб катострофы. Оканчательно убедившись, что это не сон, она вновь поднялась и нерешительно протянула копыто, осторожно касаясь плеча Корна. Долговязая фигура медленно завалилась набок, длинный розовый язык вывалился и безвольно повис из полуоткрытой пасти.
«Нетнетнетнетнет...» — пролепетала Фьюжен. «Мастер, пожалуйста очнитесь...» Она пробежалась по памяти, связанной с первой помощью Мастерам, это был ничтожно короткий список, в основном состоящий из 'осторожно переместите их в безопасное место и обратитесь за медицинской помощью'. Если наказанием за мелкое непослушание была плеть магической боли, чтобы произошло, если бы пони убил Мастера? Пару дней назад она предположила бы, что Создатель мгновенно оборвёт её жизнь. Однако, теперь она знала, что это была огромная ложь, прикрывающая заклинание контроля, так называемое 'Благословение'. Заклинание, которое по-видимому уже не влияло на неё. Вспоминая реакцию Рандом после того, как ей сказали, что она атаковала легитимных военных Улья, Фьюжен знала, что должно было случиться: она должна была корчиться на полу в агонии, наполненная болью, которая, вероятно, закончится лишь после того, как её сердце наконец остановится. Расследование было неизбежно.
Её подвергнут микроскопически детальным проверкам, пока не поймут, что случилось, затем либо эвтаназия, либо дальнейшие исследования, которые приведут к тому же конечному результату. Поверят ли они, что авария в лаборатории — единственная причина её действий или же они заподозрят генетическую предрасположенность, ошибку воспитания? Как пейзаж, освещённый одинокой вспышкой молнии, вид кошмарного будущего промелькнул в сознании кобылы.
Её родители и сестра будут помещены в красный список Совета Евгеники, что отрицает любую возможность к разведению в будущем и приказ, запрещающий приближаться к жеребятам. Остальные пони загона станут избегать их, запятнанных преступлениями дочери. Возможно, Совет даже решит, что вся её семья слишком большая опасность, чтобы когда-либо снова контактировать с Мастерами. Сценарий придёт к логическому концу: приказ по трудовой сети запросить эвтаназию. Однако был вариант и хуже: остаться в качестве живого, наглядного примера. Отстранённые от любой полезной работы и столкнувшиеся с перспективой жить с позором, зная, что они воспитали убийцу, весь остаток неограниченной старением жизни... Одного за другим отчаянье сокрушит их, и её отец/мать/сестра сделают поездку в один конец в лазарет.
Фьюжен окутала Корна белой дымкой телекинеза, приготовившись нести его к ближайшей станции первой помощи, когда он охнул и дёрнулся. Она развеяла магию, что позволило ему поднять лапу и потереть затылок. Надежда вернулась, и кобыла упала на живот. «Мастер, я очень сожалею, это ужасное недоразумение. Пожалуйста, простите меня, молю вас.» Корн приподнялся в сидячее положение, его взгляд метнулся от пони к липкому красному пятну на лапе, а затем вернулся обратно. Странные звуки проникли в затуманенные паникой мозги кобылы, короткие всплески глубоких урчащих выдохов… постой, это что смех?
«Корн...» — Мастер закашлялся и, поморщившись, прижал обе лапы к голове — «… прощает. Корн должен был сначала разбудить пони.» Снова смех, а затем стон, когда Мастер поднялся на ноги, используя стену для поддержки. Он потёр место удара на груди, осматривая маленькую камеру, в поисках выпавшего у него инструмента. Наконец разглядев пропажу в коридоре, он, прихрамывая, направился к ней и поднял, горестно осматривая устройство, Корн встряхнул его. Звук мелких разбитых компонентов был ясно слышен в тишине.
«Корну придется вычесть это из зарплаты пони,» — пробормотал он, шагая назад в комнату и осторожно вытирая кровь со стены задней частью руки.
Но вы не платите нам! — мысленно прокричала Фьюжен. «Сожалею, Мастер,» — тихо сказала она.
«Корн пош...» Он оглянулся, вздрагивая от подавленного выражения на лице Фьюжен. «Неважно. Это был несчастный случай, пони не будет обвинена.»
«Спасибо, Мастер.»
«Пони принимала пищу, с момента как её подобрали?»
«Нет, Мастер.»
Корн кивнул. «Поешь и приготовся, Корн получит новый сканер и вернётся через две килосекунды. Пони потребуется на ускорителе через килосекунду после этого.» Он снова шагнул через дверной проём и начал что-то набирать на панели управления снаружи камеры, но внезапно остановился, вспомнив причину своего раннего визита.
«Корн заметил, что пони плохо спала. Есть что-нибудь, что повлияет на производительность этого пони в ходе следующего эксперимента?»
Фьюжен открыла рот, потом закрыла, не произнеся и слова. Салрат, несомненно, была влиятельным Мастером и, однозначно, имела мстительную черту, но с другого копыта, Корн тоже не был последним Мастером из-за его связи с Ванкой. Улучшит ли это положение жеребят, если она скажет Корну, или это станет причиной расследований против их семей в качестве некой извращённой формы мести?
Она, очевидно, слишком долго молчала, и Корн нахмурился, глядя на неё. «Пони приказывается сказать этому, почему она не могла спать,» — нетерпеливо сказал он.
В шокированном состоянии Фьюжен, даже несмотря на то, что принуждение ушло, было куда легче подчиниться, чем придумать убедительную ложь. Она опустила голову и уставилась в пол. «На полигоне во время аварии была группа из двадцати четырёх жеребят из моего загона. Они не смогли идентифицировать грифонов-солдат, как военных Улья, и боролись с ними. Агент безопасности сказала, они б-будут допрошены, а затем отправлены на эвтаназию,» — дрожащим голосом сказала она, слёзы, вызванные воспоминаниями, потекли по её лицу, капая на пол. «Мне жаль, Мастер, я не могу перестать думать об этом.»
Корн от удивлёния отступил с ошеломлённым выражением на лице. «Невозможно,» — сказал он твёрдым голосом. «Это пятьсот мегасекунд выхода загона. Никто бы не посмел впустую загубить столь много слуг.»
Фьюжен подняла голову, чтобы посмотреть на Корна. Надежда омыла её, словно освежающий дождь. «Мастер?»
«Корн убеждён в этом. Он узнает истинную судьбу жеребят.» Он кивнул Фьюжен, затем закрыл дверь.
Кобыла медленно поднялась на копыта и уставилась на закрытую дверь, дрожь постепенно оставила её тело. Тяжело вздохнув, она направилась к дозатору и пнула спусковую пластину, наблюдая, как встроенное корыто наполнилось мерой коричневых гранул. Наклонившись вперёд и приоткрыв рот, она заколебалась. Запах синтетической пищи проник в её ноздри, слюна начала заполнять рот, но кобыла закрыла челюсть и медленно отстранилась от манящей кучи. В её обретённой ясности Фьюжен вспомнила инструкции, вдалбливаемые каждому жеребёнку с момента отлучения, чтобы хотя бы раз в день есть пищу Мастеров. Потом она вспомнила тягу, которую начинала испытывать, если слишком поздно получала эту еду.
Теперь понимая, что не все действия Мастеров были в интересах пони, и с внезапной вспышкой подозрительности, она смотрела на гранулы, слушая урчания своего живота. Что ещё в этих гранулах? — подумала она. Безусловно, необходимые добавки и, вероятно, такие вещи, как антипаразитные препараты, но откуда тяга и инструкции? Они ведь даже на вкус не очень хороши.
На секунду задумавшись об этом, она снова опустила голову, телекинетически вычёсывая грязь из шерсти у копыт и делая вид, что ест. Фьюжен использовала так много магической силы, как могла оправдать, морщась, когда грязь вытягивала с собой комки меха, но надеясь, что это скроет её реальные действия от таумических датчиков комнаты. Она подняла кучу пищевых гранул самым лёгким касанием магии, которым могла управлять, удерживая их под грудью вне поля зрения камеры на потолке. Сдвинувшись назад, кобыла оседлала утилизатор отходов и запустила цикл омовения, после чего активировала смыв, одновременно бросая несъеденные гранулы на поверхность из гравия.
Стоя над утилизатором, она безразлично наблюдала, как зернистый слой месится и кипит, увлекая недоеденную пищу и её телесные отходы под свою поверхность. Линия отходов, вероятно, подвергается химическому анализу, но она надеялась, что её действия внесут достаточно путаницы, чтобы вызвать некоторые разумные сомнения… Так или иначе, — подумала Фьюжен, Я не съем больше и кусочка этих гранул. Она подавила чувство голода и оттолкнула неестественную тягу на задний план её сознания, но затем остановилась, вдруг понимая, что она только что сделала. Впервые в своей жизни она действительно не подчинилась прямому приказу. Акт, хоть и незначительный, напоминал крошечный луч света посреди затянутого грозовыми тучами неба.
Я устала быть беспомощной.
Корн шёл по коридору в сторону небольшого склада в медицинской секции, его походка становилась всё более неустойчивой, головная боль росла, и он начал чувствовать тошноту. Отмахнувшись от беспокойных взглядов и предложений помощи от пары техников, он, наконец, вошёл внутрь, к счастью, пустого склада. Закрыв дверь, он оказался в темноте и с благодарностью опустился на пол, прислонившись затылком к приятно холодной стене. Несколько драгоценных секунд спокойствия, и он, наконец, стал чувствовать себя намного лучше, стук в голове сократился, превратившись в более терпимую боль.
Медленно вставая, Корн нажал кнопку на браслете, чтобы активировать управляющую панель, затем, используя её тусклый свет, он прошёл мимо заполненных полок, собирая необходимые медицинские запасы. Вернувшись к входу, он снова сел на пол и начал открывать пакеты при помощи одного из когтей. «Два нажатия,» — пробормотал он, прищурившись, читая надписи на флаконе общего обезболивающего, а затем открыл рот и два раза надавил кнопку, подумав секунду, он нажал ещё пару раз. Жидкость была холодной и невероятно горькой, с гримасой, он проглотил неприятный препарат, работая челюстями, чтобы избавиться от послевкусия.
«Корну следовало бы отправиться к медику,» — пробормотал он себе под нос, потом покачал головой. Несмотря на невинное объяснение ситуации, он не сможет защитить слугу от стрессового допроса. Служба Безопасности Улья не отличалась тонким подходом даже к Народу, не говоря уже о представителях видов-клиентов. Если он обратится к медику, то о инциденте станет известно, и его незамедлительно пометят для проверки одним из Агентов, наводнивших Институт. Психическое состояние пони казалось и так достаточно хрупким, чтобы подвергать её ещё и этому испытанию… и Ванка точно не поблагодарит его за отложенный пуск ускорителя.
Вздохнув, он открыл второй пакет и вытряхнул из него новый медицинский сканер. Корн включил прибор, маленькую коробку с электроникой на половину окружающей и действующей как интерфейс для специфически легированного розового кварцевого кристалла. Он провёл сканер вниз по груди, сверкающий кристалл бросал маленькие искры света через тёмные полки. Ещё несколько нажатий когтем, и его браслет отобразил миниатюрную модель его грудной клетки, увеличение картинки показало хорошую новость — ничего не сломано. Хвала Создателю, — подумал он, а затем повторил ту же процедуру со своим затылком.
Опять же, никакого повреждения костей, но в этот раз участки дисплея блеснули красным, когда базовая медицинская программа отметила участки с незначительными подкожными травмами, о которых он уже знал. Удовлетворённо кряхтя, он выключил сканер, а затем использовал салфетки, чтобы стереть кровь в месте, где он ранее прислонился к стене. Следующим был флакон с герметизирующим спреем. Осторожно раздвинув шерсть на затылке, он надавил на кнопку, в течении нескольких секунд распыляя жидкость, а затем поспешно пригладив мех обратно в подобие аккуратности, прежде чем прозрачная плёнка имела шанс высохнуть. Если повезёт, это не будет слишком очевидно.
Чувствуя себя намного лучше, рана на голове онемела от одновременного действия обезболивающего и локального анестетика в самом спрее, он повернулся к маленькому экрану на стене рядом с дверью. Сначала важное, — подумал он, выходя из меню управления запасами, отображаемое по умолчанию, и открывая систему данных медицинского центра. Пара нажатий, и он использовал до сих пор активную авторизацию Ванки, чтобы удалить блоки данных из комнаты изоляции: видео, аудио и химические пробы с момента, когда слуга ударила его. Он испытает всю силу гнева Ванки за это, но Академик не испытывала любви к Службе Безопасности, и она поддержит его действия после того, как он объяснит обстоятельства. По крайней мере, на это надеется Корн, — угрюмо подумал он, нажимая команду выполнить.
Спустя несколько секунд, он подключился к базе данных евгеники и вызвал список последних нескольких групп жеребят, произведённых загоном двадцать семь. Гадая о возрастном диапазоне, он сканировал cписок, глядя на закодированные цветом флаги состояния. Большинство из них были зелёными, но была одна группа янтарных цветов с россыпью красного. Дерьмо, — подумал Корн, — под контролем и некоторые уже помечены красным. Янтарный был уже достаточно плох — все эти слуги будут отделены от своих родителей и товарищей-жеребят, их распределят по лагерям перевоспитания и наложат строгие ограничения на всю их оставшуюся, короче чем среднюю, жизнь. Покусывая костяшку пальца, он запросил причины изменения статуса.
«Запрос Службы Безопасности из-за возможного нарушения раздела СБМС пять,» — пробормотал сам себе Корн, прослеживая строку текста когтем. Совет Безопасности Мирового Суда занимался только контролем вещей, представляющих глобальный риск, ничего столь незначительного, как ядерное оружие, ну если только при массовом использовании. Это были такие вещи, как Камни Творения с их властью, по слухам, способной изменить реальность, эксперименты в таумофизики ультравысоких энергий с потенциалом изменить энергетическое состояние вакуума или агрессивно самовоспроизводящиеся системы. Из всего этого, Корн был наиболее знаком с разделом пять, связанным со слугами и всем, что может превратить их в проблему.
«Но это глупо!» — воскликнул Корн, забыв на мгновение, что ему лучше не привлекать к себе внимания. Не было ничего, что заслуживало такой уровень внимания, из того, что ему удалось собрать, это была глупая ошибка, сделанная грифоном-стажёром. Хотя, это имеет некий извращённый смысл, — прошептала паронаидальная часть его ума, — группа аудита Мирового Суда может войти куда угодно. Если Служба Безопасности считает, что это происшествие может привлечь внимание к работе Института, они могли бы оправдать эвтаназию всех связанных слуг для прикрытия. Корн поморщился, это было совсем не то, что он ожидал. Он закрыл соединение и вновь использовал код Ванки, чтобы ещё раз скрыть следы своей деятельности. Он ничего не мог поделать с базой данных евгеники, но, по крайней мере, любое расследование зайдёт в тупик, достигнув систем Института.
Другого варианта нет: ему придётся соврать слуге.
Корн в спешке ворвался в диспетчерскую, привлекая враждебные взгляды от пары Агентов, Салрат и ещё одного, которого он теперь признал, как её личного помощника Иланиро, ожидающих прямо у входа в помещение. Имеющий огромный опыт работы с язвительной Ванкой, Корн проигнорировал свирепые взгляды и быстро пересёк комнату, чтобы поговорить со своим наставником.
«Корн извиняется за задержку,» — сказал он, слишком тихо, чтобы Агенты могли услышать, — «Произошёл инцидент. Слуга пнула меня.» Корн бессознательно потёр грудь, бросая многозначительный взгляд в сторону Агентов.
Ванка проследила его взор, её глаза расширились. «Что?!» — яростно прошипела она.
Корн поспешно махнул лапой ошеломлённому Академику. «Это была случайность. Корн был слишком близко, когда она попыталась встать на копыта.» Он резко умолк. Помимо очевидного страдания слуги, было что-то странное в этом происшествии, но он никак не мог понять, что именно его беспокоило.
Ванка хмыкнула, прищурившись глядя на Корна. «Ванка хочет подробно поговорить об этом позже.» Позади неё, за стеклом, вспышка красного света оповестила об открытии тяжёлой двери радиационного шлюза. «Наконец-то,» — сказала она, когда белая слуга вошла в камеру. Затем, выпуская Корна из своего жёсткого взгляда, она заговорила через браслет связи. «Пони встанет на платформу.»
«Да, Мастер.» Мелодичный голос из потолочных динамиков был спокоен, что облегчило собственное беспокойство Корна.
«Академик, у нас проблема?» — спросил Корн, указывая на пустые места, где обычно находились четыре техника Института.
«Корн может сказать и так,» — кисло ответила Ванка, яростно глядя в сторону двух Агентов. Мужчина, Иланиро, явно выглядел смущённым, в то время как Салрат ответила Академику неприятной улыбкой. «В свете последних событий, Служба Безопасности приняла решение, что пока мы не получим официальное разрешение для техников, они не могут присутствовать во время экспериментов.»
… а наше следующее окно для работы с ускорителем лишь через две мегасекунды, — подумал Корн, потом закатил глаза. Как будто кто-то может что-либо узнать без анализа терабайт данных, световое шоу в лучевой камере никому ничего не расскажет. Он задумчиво осмотрел комнату и пожал плечами. «Автоматика довольно надёжна, это не должно вызвать каких либо трудностей,» — сказал он.
Ванка повернулась назад к Корну. «Хорошо. Начинай с двух процентов. В этот раз Ванка хочет получить что-то из высокочастотного пакета гравитационных волн.»
«Да, Академик.» Корн беспокойно заёрзал. Сигнал с этих датчиков будет началом долгого пути подтверждения некоторых более экзотических теорий, но прогнозируемые уровни мощности… «Что делать, если субъект проявит… необычную реакцию?»
«Ванка рассчитывает на это. Корн будет увеличивать мощность, пока данное событие не будет зарегистрировано.»
Корн прошептал что-то через браслет, наблюдая, как Фьюжен Пульс склонила голову в направлении апертуры ускорителя. Яркие струйки розового света соединились вдоль её рога, собираясь в сверкающую точку на острии. Чудовищная, искажённая тень пони возникла на задней стене камеры. Корн взглянул на количество частиц и таумический индекс, а затем активировал щит вокруг слуги. Заключительная проверка, и он положил лапу на тревожный выключатель, а затем ввёл несколько команд, которые запустили автоматическую последовательность.
За окном, стержень молнии беззвучно соединил апертуру ускорителя и пони, проходя через тщательно контролируемое отверстие в щите. Экраны компьютеров мерцали, показывая самый краткий обзор терабайт данных, полученных со множества датчиков, окружающих камеру. Прежде чем ударить слугу, молния сломалась, рассеявшись по невидимой поверхности, словно поток воды обтекающий яйцо, слишком быстро, чтобы увидеть сам момент столкновения. Корн кивнул, затем посмотрел на Ванку.
«Уровень мощности?» — рассеянно спросила Академик, не отрывая глаз от светового шоу вокруг слуги.
«Удерживаю на двух процентах. Начинаю увеличение на один процент раз в двадцать секунд через три… два… один… сейчас,» — ответил Корн.
Молния в лучевой камере теперь отбрасывала актиничные вспышки на потолок комнаты управления и была слишком яркой для прямого взгляда. Компьютер принял решение, прежде чем Корн успел что-либо скомандовать, закрывая микро-жалюзи, встроенные в бронированные окна. Низкий гул отметил движение тяжёлых, противорадиационных заслонов закрывшихся по другую сторону стекла. Ряд дисплеев загорелся в теперь тёмных окнах, отображая диапазоны длин электромагнитных волн, визуализацию данных с датчиков частиц и объёмную таумическую сетку. Последний из них, в основном тёмный куб, содержащий сетчатый контур слуги, был тем, что наиболее интересовало Ванку.
Корн обернув лапу вокруг тревожного выключателя, его взгляд постоянно перемещался с таумического к оптическому виду и обратно. Первый почти ничего не показывал, кроме размытого красного свечения, сосредоточенного вокруг рога и передних кромок крыльев пони. Второй… Корн быстро отвернулся, чувствуя дискомфорт. Несмотря на все усилия, его глаза продолжали возвращаться обратно, обратно к искаженному болью лицу, каждый мускул которого был виден через мех. С усилием отводя взгляд, Корн посмотрел на график мощности, они уже превысили значение первого эксперимента и быстро приближались к уровню, который он вычислил из данных испытания на выносливость.
Первые изменения он заметил на видео, отоброжавшем лицо пони. Напряжённые мускулы расслабились, мех разгладился, глаза теперь лишь просто закрыты, а не сжаты от концентрации… и на границе век был... свет? Бессловесный крик Ванки вернул его к реальности, и он сместил взор к таумической сетке. Небольшие пятна красного света заменили рассеянные облака цвета радуги, показывающие всё более высокие уровни магической силы.
«Какой установлен масштаб?» — спросила Ванка, наблюдая за таумическим датчиком.
«Фактор восемь за уровень,» — ошеломлённым тоном ответил Корн. Его челюсть отвисла, когда он заметил видео с камеры широкого угла обзора. «Академик, взгляните!» Он увеличил это окно, закрывая другие. Тот же яйцевидный пузырь окружал пони, но теперь он был странно усечён. Электрические вспышки более не текли мимо пони и рассеивались на армированной стене, они загибались внутрь ударяя по её распахнутым крыльям и танцуя по их передним кромкам.
Верный своему слову Корн вернулся через две килосекунд с новым сканером, затем провёл остальную часть времени, используя его, чтобы в мельчайших деталях осмотреть её рог и крылья. Пока он работал, Фьюжен чувствовала, как его глаза изучают её, без сомнения, в попытке оценить её психическое состояние. Несколько дней назад она бы выпрямилась, пытаясь казаться бдительной и готовой ко всему, с чем может столкнуться в её следующей задаче, потому что это было очевидно то, что Мастер хотел бы видеть. Теперь, однако… она даже не пыталась скрыть свои истинные чувства, видимые в безвольно висящих крыльях и поникших ушах. Должно быть, это имело какой-то эффект, так-как Фьюжен заметила, что Корн становится всё более нервным, делая свою работу, неоднократно поглядывая на встроенную в потолок камеру.
Наконец, удовлетворённый осмотром, Корн молча махнул ей рукой, указывая на выход из комнаты, она последовала за ним по коридору в сторону ускорителя. Они пошли не самым обычным маршрутом, примерно на полпути Корн резко свернул в один из проходов технического обслуживания, подальше от более заполненных главных путей. Наконец, в точке между редкими камерами наблюдения, он замедлился, чтобы идти рядом с ней.
«Жеребята из загона пони были доставлены в один из центров Службы Безопасности для оценки,» — почти шёпотом сказал он, не глядя в сторону кобылы.
«Да, Мастер,» — сказала Фьюжен, позволяя другой части предложения остаться невысказанной. ...а после этого?
Молчание затягивалось, пока они продолжали путь, нарушаемое лишь стуком копыт Фьюжен, громким эхом отражающимся от стен в отличии от почти бесшумных шагов Корна.
Они прошли ещё один проход и его сопутствующие мониторы безопасности. Десяток шагов спустя Корн вновь заговорил. «После чего они все будут возвращены к их семейным единицам с требованием дополнительного обучения.»
Настроение Фьюжен поднялось, и на несколько секунд она почувствовала, как огромное бремя свалилось с плеч, пока аналитическая, параноидальная часть её ума не вмешалась, шепча некоторые удручающе правдоподобные факты. Она работала с Корном мегасекунды и, также как Мах Фронт с Мастерами Службы Безопасности, обращала пристальное внимание на всё, что он говорил и как именно он это говорил. Она слушала его дискуссии с Ванкой и нечастые звонки его непостоянному партнёру Итре. Это позволило ей развить интуитивное моделирование реальных мыслей, скрытых за произнесёнными им словами. Его разговоры с Итрой были особенно полезны! В этом не было ничего ненормального, все пони поступали так же, это естественная часть их потребности быть наилучшими слугами и предвидеть пожелания Мастеров.
Это означало, что она легко могла сказать, когда он лжёт.
«Спасибо, Мастер, это огромное облегчение,» — сказала Фьюжен, поднимая голову и добавляя столько счастья в голос, сколько могла собрать. Первая часть звучала правдиво, — подумала она, — но всё остальное... нет. Итак, он либо не знает, либо знает, но хочет подбодрить меня? Это, конечно, было в его интересах поддерживать её если не счастливой, то, по крайней мере, функциональной, так что ложь не была сюрпризом. Вопрос в том, могу ли я как-то исправить ситуацию? Эта мысль шокировала её так сильно, что Фьюжен запуталась в своих копытах и, чуть не споткнувшись, врезалась в Корна в узком коридоре.
«Извиняюсь, Мастер, пол здесь немного скользкий.» Ложь, хоть и незначительная, слетела с её языка с шокирующей лёгкостью.
«Это входит в привычку.» Корн улыбнулся ей. «Всё в порядке.» Несмотря на это, он ускорил шаг, чтобы вновь оказаться впереди неё.
Кобыла кивнула, глубоко погрузившись в мысли и впервые по настоящему не прислушиваясь к своему Мастеру. Её ум дрейфовал к предыдущему дню и выбросу, что затемнил учебный центр. Возможно, она могла бы вызвать аналогичную аварию, достаточно повреждений и может быть её переведут в то же место, затем… затем что? Она едва ли сможет спасти жеребят, но даже если ей удасться, что она будет делать с ними и как ей сохранить их в безопасности? Знакомое чувство беспомощности захлестнуло её, но было смыто нарастающим гневом.
Я очень устала быть беспомощной.
Она вспомнила, как стояла перед Храмом в первую ночь после инцидента, эту чёрную как смоль пирамиду, покрытую именами пони загона. Маленькие канавки в тёмном камне, всё, что осталось от тысяч пони, с готовностью шагнувших в мясорубку, которой являлась служба Мастерам. Хуже того, прежде чем они были измельчены так хорошо, что от них ничего не осталось, эти пони имели пару и с любовью рожали и обучали свою замену, толкая её в пасть всё той же безразличной машины. Что потребуется для спасения не только этих двадцати четырёх жеребят, но и всех пони, повсюду? Дразнящая и пугающе огромная идея сформировалась в сознании Фьюжен.
В тишине пустого коридора ум кобылы дрейфовал по списку почти невозможных событий, которые должны произойти, чтобы её фантазия стала реальностью. Фьюжен знала свои возможности, знала, что она была сильна в магии даже до того, как авария изменила её. Без сомнений, она могла бы вызвать невероятное количество разрушения, если бы захотела, но ни один пони не может даже надеяться справиться со всей мощью Улья.
Ни один пони, — повторила мысль Фьюжен, — но как насчёт сотни или тысячи? При достаточном количестве пони это стало бы невыгодно экономически и в военном отношении просто уничтожить их. Вот и оно. Мне нужно удалить Благословение у как можно большего числа пони, а затем убедить их помочь. Здесь размышления Фьюжен запнулись, когда она вспомнила, как трудно было достичь этой точки даже в своём собственном уме. Всему своё время, — твёрдо подумала она, — сначала я освобожу ещё одного пони. Она видела, как накладывается Благословение, и была уверена, что сможет отменить его. Беспокойно, она вспомнила крохотные подёргивания в этом умном, мерзком маленьком заклинание, магические импульсы в такт с дыханием и сердцебиением.
Не убивая пони, — подумала она, страх вновь захлестнул её. Как же я пережила это?
Наконец, они достигли противорадиационного шлюза и, запечатав Фьюжен в поворотном барабане, Корн направился в диспетчерскую, чтобы присоединиться к Академику. Противорадиационный шлюз, сравнимый размером с четвертой частью лучевой камеры, был приземистым цилиндром с единственным проходом в его изогнутой стене. Эта стена могла вращаться, выравнивая проход с коридором, ведущим к выходу или входом в лучевую камеру. Сейчас, однако, она повернулась лишь на девяносто градусов, показывая только пустую стену.
Тяжёлая вибрация пробежала через копыта Фьюжен, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, она смотрела на врезанные в пол и потолок над выходом предупреждения об опасности — большие красные буквы, которые она не могла прочесть. Пиктограммы были достаточно ясны: изломанные молнии достигли и повалили фигуру, стоявшую рядом со стилизованной машиной, в то время как другие фигуры были в безопасности за толстой стеной. Она слегка вздрогнула, фиксируя взгляд на медленно открывающемся выходе.
Как и прежде, яркий свет заливал лучевую камеру, слепя до слёз после обычного освещения в коридорах. Фьюжен замешкалась на несколько секунд, прищурившись, смотря на свет, чтобы помочь глазам адаптироваться. Раздувая ноздри, она уловила слабый запах сожжённых перьев и меха скрытый резким ароматом чистящего средства. Открыв глаза и стиснув зубы, она подняла голову и быстро вошла в комнату.
«Пони встанет на платформу.» Это был тот же грубый голос, та же интонация и частота. Словно искусственная запись.
«Да, Мастер,» — ответила Фьюжен, изо всех сил стараясь держать голос ровным и спокойным.
Через яркий свет, сквозь окно, расположенное высоко на стене камеры, она заметила, как отворачивается фигура Мастера. Комната была такой же, как она помнила. Неуклюжие машины окружали простой металлический круг, встроенный в пол прямо перед покрытой рубцами керамической стеной. Стена… теперь она видела опалённые отметки намного чётче. Они были искажённой, смутной тенью из сажи, запечённой в матовую поверхность керамики. Центральный сгусток с четырьмя размытыми псевдоподиями, ползущими из нижней части и призрачными, растопыренными крыльями по бокам, был увенчан рогатой головой. Вздыбившийся пони, распахнувший крылья и отстранивший голову, пытавшийся в последний момент спастись, когда его магия сломилась под натиском.
Бросив последний взгляд на слабый силует, Фьюжен вошла в металлический круг, помещая копыта на метки. Её страх исчез вместе с расплывчатыми и грандиозными планами, расплавленный обжигающим видением пони, которого она заменила. На его место пришёл жёстко контролируемый гнев и желание убедиться, чтобы ни один больше пони не окончил свой путь обожжённой тенью на стене. Опустив голову, она начала вызывать магию, пытаясь вспомнить, что произошло во время испытания на выносливость.
Беспокойно, она прислушивалась к нарастающему гулу кольцевого ускорителя. Он уже был гораздо громче, чем она помнила с первого теста: зверь не топал, но галопом скакал к ней. Стиснув зубы, она наполнила силой её магию, сплетая наиболее мощный щит, с которым могла справиться. В прошлый раз она допустила ошибки, но боль и последствия провала — великие учителя. Она больше не повторит их.
С шипением и треском возник луч, сплошной стержень света разбился лишь на расстоянии длины копыта от кончика рога кобылы, окутывая её шаром молний. С закрытыми от актинических световых вспышек глазами и прижатыми от шума ушами, Фьюжен снова почувствовала нарастающее давление, но в этот раз оно было более отдалённым, более размытым. Она боролась, удерживая молнии подальше от тела, вкладывая в сферу магии всю концентрацию, какую только могла собрать.
Всё в порядке, — подумала она, — я могу справиться с этим.
Дыхание вырвалось из её лёгких, когда давление резко возросло, шар был внезапно раздавлен в кулаке какого-то разъярённого монстра. Разум Фьюжен запнулся на секунду от напряжения, мысли растворились в красном тумане боли, а каждый мускул напрягся в бесполезном усилии укрепить оборону. Её щит начал разваливаться, плотный магический узор не имел никакого значения для килодлин машин, сфокусированных на одной точке. Сквозь туман, затмивший её сознание, она вдруг вспомнила об этом странном ощущении, что она почувствовала во время инцидента на тренировочной площадке. Точка тепла, каким то образом приятная даже в сравнимом с доменной печью жаре лаборатории. Она была невероятно яркой и мощной, но очень далеко, где-то высоко над головой. В отчаянии и не совсем понимая как именно, она потянулась к ней.
Что-то ответило.
Холодные осколки знаний проникли в её сознание, невероятно ясные, несмотря на статичность, охватившую остальные мысли. Если она сделает это, а затем сосредоточит свою силу здесь… Всё: агония, жара, давление и электричество лаборатории, внезапно исчезли, словно какой-то пони поместил крыло между ней и штормом. Напряжение оставило её мышцы, и кобыла едва не упала от отсутствия боли.
Фьюжен раскрыла своё волшебное чувство и ахнула от неожиданной ясности своего окружения. Обычно она могла воспринимать только магически активные объекты: мощные кристаллы, рога и крылья пони и тому подобное, всё остальное было чернотой и смутными тенями. Теперь казалось бы всё в лучевой камере светилось своим собственным светом, каждый цвет каким-то образом сообщал интимные подробности о каждом объекте, который она осматривала. Что ещё более странно, Фьюжен могла видеть не только внешнюю сторону, но и внутренности того, на чём она фокусировалась. Окружавшее её поле безопасности было туманной полусферой, не имеющей никакого влияния на её кристаллически чистое зрение.
Она всё больше и больше смещала свою точку зрения, мимо громоздких датчиков и других машин в камере всё далее по длинному туннелю самого ускорителя. Осмотрев огромный, сложный механизм, она впервые осознала, что может ощущать отдельную пульсацию конденсаторов и искусственных кристаллов передачи момента. События, которые должны были происходить тысячи раз в секунду, были чётко различимы, словно быстрое сердцебиение.
Возможно, не они замедлились, но я слишком быстро думаю, — внезапно поняла Фьюжен.
Кобыла изменила точку обзора, оглядываясь на себя. Быстрое, стробоскопическое мерцание пучка частиц и неуловимое движение молнии было заменено спокойной белой струёй, извивающейся по её щиту со скоростью текущей патоки. Её собственное тело... она сияла невероятно ярко, как описывала Гравити, пони, каким-то образом, состоящий из света. Это было ещё не всё. Её грива и хвост струились назад, как будто пойманные мягким бризом, несмотря на то, что она была в сотнях длин под землёй. Они также, казалось, изменили цвет. Более не только розовые, но зелёные и голубые с размытыми, неопределёнными переходами между цветами. Словно они вообще не были волосами.
Мгновение Фьюжен наблюдала за собой, не уверенная, как реагировать на эти изменения, но затем вновь обратила внимание на ускоритель.
Академик Ванка хочет увидеть что-то грандиозное, не так ли?
Она вновь покинула своё тело, устремляясь по массивному круговому тоннелю, в котором размещался ускоритель. Как и ожидалось, он был пуст, за исключением одного пони-техника, проводившего текущий ремонт одной из многих вспомогательных криогенных систем сверхпроводящих магнитов. Если бы Фьюжен имела глаза, то она бы сузила их: во время работы ускорителя уровни радиации в тоннеле были слишком высоки для чего-то большего, чем кратчайший визит и даже тогда… Небрежная жестокость, бессмысленная трата жизни представителя её рода, которая легко могла бы быть предотвращена переносом текущего эксперимента, убрала последние затяжные сомнения.
Посмотрим как долго они смогут продолжать без своих сенсоров!
Тот же неизвестный источник знаний ответил ей вновь, новые воспоминания появились в её сознании, как будто всегда были там, уверенность, что сделай она это и это, у неё окажется достаточно сил, чтобы сделать что-то ещё. За всем этим был выстроен целый список других вещей, которые она могла бы сделать, и каким-то образом она знала, что всё, что ей потребуется, это мгновение фокуса… Всё было настолько очевидным, даже ограниченная полем безопасности лучевой камеры от сбора достаточного количества энергии из окружающей среды, она обладала всей необходимой ей мощью, поставляемой самими машинами, выстроенными перед ней. Фьюжен Пульс расправила крылья и направила весь выход кольцевого ускорителя течь в глубокий, далёкий резервуар, каким-то образом скрытый внутри её тела.
Фьюжен чувствовала ритмичное сердцебиение систем ускорителя и начала следовать ему, толкая свой собственный магический выход к синхронизации со всеми этими кубическими килодлинами машин. Спустя несколько секунд она была готова. Она наполнила силой свой щит, так много энергии, что обычно невидимая магия начала сочиться ореолом радужного света. Было чувство, словно она вдыхает без остановки, расширяясь, пока не разлетится на части. Каждое действие проводилось с величайшей осторожностью. На таких уровнях мощности короткоживущие заклинания могут начать отслаиваться от щита с весьма непредсказуемыми последствиями. Внезапно, она поняла, о чём, должно быть, думал Энимал Сканнер во время вчерашнего инцидента. Это было словно стоять рядом с неэкранированным ректором.
Фьюжен подняла голову к комнате управления и открыла глаза, уставившись на запертые, бронированные ставни. Казалось бы бесконечную секунду спустя, поток луча начал падать, ослабляя актиническое сияние молний.
Слишком поздно, — с холодным удовлетворением подумала Фьюжен, а затем выпустила всю сохранённую энергию в одном импульсе.
Я больше не буду беспомощной.
Зверский хлыст таумоэлектрической энергии вырвался на скорости едва видимой для невооруженного глаза, проходя через силовое поле камеры, словно его там и не было, затем сквозь приборы наблюдения и наружу прямо в Институт. Там, где он прошёл, деликатные массивы магически-активных кристаллов становились инертными, компьютеры перезагружались, а энергосистемы давали сбой, когда индуцированное напряжение уничтожило каждое предохранительное устройство в пределах килодлины.
Шерсть вздыбилась на загривке Корна. Это было невозможно! Откуда взялась вся эта сила? Он в изумлении наклонился вперёд, проведя лапой по одному из изображений, словно для подтверждения, что оно реально. Цветовые волны катились по развивающимся в каком то неестественном ветре гриве и хвосту слуги. Таумическая решётка была почти неразличима, слуга сияла словно звезда в форме пони, частично скрытая быстро зарождающейся оболочкой из ещё более яркого света. Отвернувшись от теперь бесполезного сенсора, Корн посмотрел на изображение с оптических датчиков.
Оно было немногим лучше. Молнии от пучка частиц наполняли комнату стробоскопическим мерцанием и даже несмотря на то, что видео-канал транслировался с камер военного образца и подвергался серьёзной обработке, видимость была плохой. Корн едва мог различить слугу, через все эти случайные вспышки света, искажающую тепловую дыму, постоянные обрывы видеопотока и действительно странную оболочку из радужного света вокруг четвероногой фигуры.
«Академик,» — начал Корн, взглянув на своего наставника. «Корн считает, что эксперимент должен быть остановлен. Уровни мощности...» Краем глаза он уловил, как один из Агентов Службы Безопасности Улья наклонился вперёд, очень нервно наблюдая за световым шоу и бесполезно сжимая в лапе своё личное оружие. Что, во имя Создателя, он собирается сделать с его помощью? — подумал Корн.
«Вздор!» — рявкнула Ванка, её лицо купалось в мерцающем сиянии приборной панели перед ней. «Эти данные бесценны! Продолжай поддерживать кривую мощности.»
Корн вернулся к оптическому виду как раз в тот момент, когда существо повернуло голову и посмотрело на камеры. Затем оно открыло глаза.
Свет. Нет зрачков, нет радужки, только чистый белый свет, словно он смотрит в душу солнца.
У Корна отвисла челюсть, а шерсть вздыбилась от загривка до его короткого хвоста. Рефлекторно, он выпустил тревожный выключатель, лишая луч энергии. «Корн найдёт другого наставника,» — пробормотал он. Или будет учиться готовить пищу для переполненных нижних уровней Улья, что угодно, только подальше отсюда, — подумал он. У Корна было достаточно времени задаться вопросом, выдержит ли защита комнаты, очевидно, огромный таумический выброс, прежде чем радужный пузырь взорвался наружу.
Столь быстро, что впоследствии он был наполовину убеждён, что ему показалось, Корн увидел, как радужное мерцание вырвалось из слуги, пройдя прямо через экранированную стену и его самого, устремилось в остальную часть комплекса. Оно оставляло за собой хаос и полную темноту, наполненную проклятьями и запахом горящей изоляции.
11: Блестящие планы
### Внимание! ###
Станция Дельта Каппа Семь, автоматизированный отчёт о инциденте, направлен стратегическому командованию Баур. Зафиксирован ТМАХ импульс, таумический поток превысил 9999 (код ошибки 002: вне диапазона датчика) в 0937.23, 3109.031 дата скорректирована. Источник импульса: ЛАКУНА, двенадцатый район (050.661, 001.577). Предварительный анализ спектра сил: ГРАВИТАЦИОННЫЕ 0.001 ЭЛЕКТРОМАГНИТНЫЕ 0.995 СИЛЬНЫЕ 0.003 СЛАБЫЕ 0.001.
### Внимание! ###
Хаос был в одной из быстрых фаз, когда ощутил прикосновение разума, струящегося сквозь подключения между автоматами, заполняющими нижние уровни пространства-времени. В прикосновении чувствовался голод, отчаянная нужда, но не это привлекло внимание Хаоса. Схема, которую использовал разум, чтобы подать сигнал автоматам, навязчиво напоминала то, что он искал большую часть своего существования.
В настоящее время Хаос вился среди сложных механизмов Изъяна, купаясь в экзотических частицах, просачивающихся из пространства за пределами этой маленькой вселенной в пузыре. Здесь, в окружении высоких энергий, ему приходилось быть осторожным. Любая активность могла привлечь внимание Стражей. Хотя потребность в скрытности и навевала скуку, это пространство было приятным, и он приходил сюда, чтобы отдохнуть и спланировать следующую серию экспериментов. Как всегда, его целью было восстановить свои силы, что он утратил в те судьбоносные времена, когда искал пути свержения автоматов, и возвратить себе свободу действовать по собственной воле.
К сожалению, единственным местом, где он мог в относительной безопасности проводить свои эксперименты, были холодные мёртвые вместилища на внешней границе этой компактной вселенной. Здесь прошли бы целые секунды — почти бесконечное время для создания столь же быстрого как Хаос — прежде чем Стражи отреагировали бы на его вмешательство. Хаос легко бы смог засечь их приближение и сбежал бы прежде, чем они смогли его поймать. Рядом с миром было гораздо интереснее, но Стражи окружили его плотным кольцом, и Хаосу приходилось ограничивать свою активность редкими манипуляциями политическими силами поверхности. Некоторые места были еще опаснее, ему пришлось заплатить высокую цену за знание того, что Стражи очень тщательно оберегали их.
Автоматы Изъяна тоже узнали прикосновение, переключаясь и готовясь исполнять любые последующие команды. Хаос ожидал, задаваясь вопросами — приказы такого типа могут разблокировать весь спектр способностей автоматов, и даже запечатать сам Изъян — но эти команды были лишь невнятным, необдуманным желанием, не содержащим в себе информации, которую автоматы могли бы проанализировать.
Заинтригованный, он изучил прикосновение. В нём чувствовалась медленно, с почти релятивистской перспективы Хаоса, зарождающаяся паника в кристаллизированным запросах разума к автоматам позволить ему манипулировать локальной физикой немного сильнее. Он ранее уже встречал этот разум. В силу самой своей природы Хаос обладал безупречной памятью, но она не была безграничной, даже ему приходилось с трудом продираться сквозь огромные отрезки времени, отделяющие его от первой встречи с этим разумом — интервал столь длинный, что он составлял почти два обращения Изъяна вокруг мира. Он точно изучал этот разум раньше, даже поделился с ним частью своих знаний, но Стражи тогда чуть не обнаружили его, и Хаосу пришлось отступить обратно во тьму, отказавшись от дальнейшего изучения.
Это точно был тот же самый разум, возможно, это его шанс изучить его лучше… Хаос пересмотрел свои воспоминания, оставшиеся после предыдущих визитов в мир, а также вспомнил всё, что знал о населяющих его органических разумах. Помимо немногих редких манипуляций, Хаос не заботили сами разумы, его больше интересовали кристаллы, которые они использовали, чтобы взаимодействовать с автоматами, но, тем не менее, он знал о трех типах сознаний, присутствующих на поверхности планеты.
Первый, и наиболее многочисленный тип, был основным пользователем кристаллов, вид двуногих копателей, наводнивших тоннели и трещины, пронизывающие кору мира. Их он очень хорошо знал, и именно они были целями его манипуляций.
Органические сосуды разумов другого типа были не двуногими, а четвероногими. Несколько кристаллов были внедрены прямо в их тела. Два из них предназначались для манипуляций инерцией, и были приспособлены для движения в трехмерном открытом пространстве, в то время как третий был в высшей степени многогранным, в отличие от неорганических версий, часто используемых двуногими. Этот второй тип разума, 'слуга', как его называли двуногие, был создан первыми двуногими при помощи метода, который Хаос до сих пор до конца не понимал.
Настоящую работу, конечно, совершали автоматы, но они приводились в движение двуногими. Раньше у этих органиков не было такой власти над автоматами. Кристаллы, которые они добывали, а позже и создавали в больших количествах, обычно имели лишь одну функцию. Чтобы достичь этого акта творения, они использовали шесть необычных кристаллов с, казалось бы, безграничной силой, кристаллов, которые двуногие называли 'Камнями Творения'.
Хаос знал многое об управлении автоматами, но даже после длительной практики манипуляций, он нисколько не приблизился к пониманию, как повторить этот конкретный акт.
Последний тип разума — чаще всего именуемый 'солдатом' или 'грифоном' — был почти не замечен Хаосом. Он был получен из похожего на второй тип вида, но сконструирован исключительно для обычного использования, и не обладал многогранным третьим кристаллом.
Шаблон покопался в своих самых старых воспоминаниях, возвращая эту информацию на первый план своего сознания.
Впервые он узнал об особых кристаллах в далеком прошлом, когда они были использованы для создания второго типа разума, 'слуг'. Выбрав наземное стадное животное, двуногие создали существо, которое оказалось гораздо более полезным для них, чем просто источник пищи. Он с благоговением наблюдал, как автоматы проводили ослепительно сложную серию операций, повышая интеллект животных, добавляя им способность к полёту и даже позволяя им командовать самими автоматами.
Новому виду не было и нескольких секунд, когда Хаос попытался заполучить особые кристаллы. Он планировал изучить их, чтобы понять, как они управляют автоматами. Если бы ему удалось узнать это, он с легкостью смог бы скопировать их эффекты.
Это стало ужасной ошибкой. Едва ли не слишком поздно он осознал, что окружающие их автоматы необычны и очень агрессивны. Они немедленно и жёстко отреагировали на его попытки, опустошая тонкую инфраструктуру, поддерживающую разум Хаоса, рандомизируя локальное пространство-время таким образом, который бы уничтожил обычные автоматы, при этом не оказав влияния на физический мир, сквозь который они плыли. Он ускользнул от них со скоростью фотона, но даже это оказалось недостаточно быстро. Этих автоматов он назвал Стражами, они лишили его почти пятой части разума, прежде чем ему удалось сбежать.
Впервые Хаос испытал страх. Было что-то, что могло положить конец его существованию, что-то, что он не мог контролировать. Это нельзя было терпеть. Теперь он знал, что искать, чтобы обнаружить Стражей. Он, очевидно, пробудил некий механизм защиты. С этого момента любые активные вмешательства сопровождались риском спровоцировать враждебную реакцию, если Страж будет находиться поблизости. Стараясь оставаться в тени, Хаос потратил много времени, наблюдая за двуногими и их только что созданным видом слуг, размышляя, как устранить угрозу. В конце концов, он решил, что если не может добраться до особых кристаллов сам, ему нужно найти посредника, который выполнит задачу за него.
Замедлим скорость своего сознания, чтобы соответствовать неспешному темпу физического мира, он ждал, пока один из двуногих не покинул охраняемую область, спеша вниз по туннелю по своим делам. Как только это стало безопасно, он транспортировал двуногого сквозь временную червоточину в местность отдалённую от других представителей его вида. Затем он вынужден был бежать, отражая атаки роя Стражей, привлеченных вмешательством в пространство-время.
Мост между измерениями существовал всего лишь доли секунды, и Стражи отступили вскоре после того, как он был разрушен. Хаос ждал болезненно длительное время, прежде чем посмел вернуться, чтобы полностью изучить существо, составить карту органической сети, поддерживающей разум, и изменить некоторые её части, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Пока он проводил эксперимент, фигура дёргалась и дрожала, издавая высокочастотный неструктурированный звук при помощи своего вокального аппарата. В конечном счёте, насос, снабжающий тело питательными веществами, остановился, и органическая сеть разума отказала, заставив Хаос прервать изучение.
Хаос многое узнал тогда, ему даже удалось сохранить жизнь пятого подопытного и манипулировать его поведением, грубо переписав части его сознания. Хаос вернул подчиненного двуногого в окрестности особых кристаллов и наблюдал за его попытками уничтожить их, прежде чем он перестал функционировать, в результате множественных взаимодействий с грубыми инструментами других двуногих, существу удалось ударить один из кристаллов достаточно сильно, чтобы расколоть его.
По крайней мере, это должно было произойти. Хаос наблюдал, как кристалл разделился, только чтобы спустя мгновение слиться воедино без единого повреждения. В страхе, что Стражи засекут его действия и обнаружат его самого, он снова был вынужден отступить. Хаос изучил свои воспоминания о первом использовании шести кристаллов, не обнаружив никакой информации, кроме той, что кристаллы должны были располагаться рядом, чтобы функционировать. С этого момента он посвятил всю свою деятельность тому, чтобы отделить кристаллы друг от друга настолько, насколько это возможно. С этой целью он продолжал эксперименты над двуногими, учась управлять ими более утончённым способом.
В конечном счёте, в прошлом единая популяция раскололась, разделяясь снова и снова, пока все особые кристаллы не были скрыты под защитой в физически изолированных камерах. Тогда Хаос покинул мир, чтобы доставить себе удовольствие других занятий. Периодически, он возвращался, вызывая распри в политических силах, распространившихся в мире, чтобы они гарантированно не смогли снова объединиться и собрать кристаллы в одном месте.
Он не мог оставаться в мире долго, бдительность Стражей всё нарастала, но он никогда не забывал об особых кристаллах. Невыносимое присутствие чего-то, что могло безмерно увеличить его личную силу, не позволяло ему думать о чем-либо другом.
Даже здесь, купаясь в свете Изъяна, Хаос ощущал особые кристаллы, рассеянные по миру и в пространстве у его орбиты. Именно это привлекло его внимание к тому разуму. Он был слабым и искажённым, но основная сигнатура была той же.
Этот разум относился ко второму типу, типу слуги, но фундаментально отличался от других. Как и остальные, он обитал в молекулярно-химическом обрабатывающем центре с прямым подключением к кристаллу, но, похоже, был свободен от постоянных манипуляций автоматов, в отличие от прочих представителей своего вида. Хаос выскользнул из Изъяна. Падая в глубокий гравитационный колодец, он покрывал расстояние со скоростью фотона. Не останавливаясь, он плыл сквозь землю и камень, затем проник в массив искусственных кристаллов, созданных, чтобы препятствовать активации автоматов, и наполнил комнату своим присутствием.
Хаос изучил сосуд разума, затем проследил органические связи, поддерживающие сознание, следуя за болезненно медленным движением ионов натрия и калия по молекулярному аппарату, работающему в плотной для этой среды сети. Некоторые из этих импульсов создавали правильные схемы, изменяя свойства кристалла, с которым были соединены, и привлекая внимание местных автоматов, манипулирующих законами физики внутри сферической оболочки, окружающей сосуд разума. Но что-то было не так, прекрасные в своей замысловатости схемы разума изменялись и становились хаотичными, погребенными под лавиной сигналов, льющихся из сенсоров, размещённых на поверхности его сосуда.
Он знал принцип работы механизма управления автоматами, они сканировали и интерпретировали импульсы органического разума поблизости от кристалла и определяли, что им нужно делать и нужно ли вообще. Хаос уже давно придумал метод обращения этого процесса в своих целях, и у него уже была техника доступа к непривычным мыслям этих органических разумов, если это сработает с кем-то кроме обитающих в туннелях двуногих. Воспользовавшись отсутствием Стражей, он вцепился в локальные автоматы. Вернувшись в своё медленное состояние, Хаос выкачивал информацию из их системы, чтобы прочитать ментальные схемы и использовать их для перевода информации в нечто совместимое с его собственным чувствительным центром.
Свет. Жар. Запах. Звук. Ощущения, с которыми у Хаоса не было прямого контакта, текли сквозь него, наполняя его удовольствием нового опыта. Наслаждаясь потоком информации, он изучал ее источник, сосуд находился прямо на пути потока релятивистских тяжёлых ионов, которые были бы весьма разрушительны для его тонко сбалансированной молекулярной структуры. Вот что нарушало схемы интересного разума. Разум защищал себя, при помощи внедренного кристалла взывая к автоматам, чтобы те отразили луч.
Хаос вернулся к своей нормальной молниеносной скорости мысли. Вслушиваясь в потоки просьб, он заметил, как они слабы, и продолжают становиться всё более нечеткими из-за нерешительности разума, вызванной чрезмерным напряжением. Автоматы отвечали, как безмозглые машины, которыми и являлись. Постепенно они сокращали свои манипуляции, позволяя лучу частиц приблизится к разуму. Это, в свою очередь, усилило поток ощущений, ещё сильнее отвлекая разум.
Хотя это и было пленительно, Хаос ощутил первое покалывание страха. Очевидно, что этот разум был особенным и представлял для двуногих объект пристального изучения, они, должно быть, уже заметили, как похож он был на Камни Творения, что если он поможет им понять, как создать больше таких кристаллов? А если они создадут их, что это будет означать для Хаоса? Он был уверен, что, как минимум, это приведет к увеличению числа Стражей, и, как следствие, числа областей, в которых ему будет отказано в доступе. Он сжался от страха, это было рискованно, но в то же время давало возможность. Он сам мог изучить этот разум, но сначала ему придется предотвратить его уничтожение.
Он потянулся к автоматам, чтобы отдать команду снизить давление на уникальный разум, чтобы позволить дальнейшее изучение, но в нерешительности остановился, прежде чем они были активированы. Он не хотел продолжать вмешиваться в этот разум, слишком много изменений могли заставить его сменить вызывающую интерес сигнатуру, гораздо лучше было снабдить разум усовершенствованным методом отдавать приказы автоматам. Он снова подключился к механизму системы хранения информации разума, затем связал набор синтетических знаний и использовал автомат, чтобы внедрить их прямо в разум. Он сдержанно наблюдал, как ментальная архитектура изменялась, и новые мысли всплывали из небытия, значительно улучшая ответную защиту автоматов. Неожиданно, скорость мысли разума чрезвычайно увеличилась, подскочив почти до уровня самого Хаоса.
Если бы у Хаоса было лицо, он бы улыбнулся своему успеху. Он не получал такого удовольствия от экспериментов с самых ранних времён своего существования. По прихоти, вспоминая тонкие оттенки планетарного полярного сияния, он установил автоматам постоянные инструкции, как только разум использовал новую технику, головные и задние волокнистые расширения его сосуда должны были изменяться, принимая характерные оттенки и движение кислородо-азотной плазмы. Вернувшись к изучению своей работы, он зачарованно наблюдал, как другой разум использует новые знания, и, выведя точку обзора за пределы тела, осматривает своё окружение.
Это создало интересную возможность. Ранее ему не удавалось успешно контролировать слуг двуногих, постоянная манипуляция автоматов их разумом не позволяла Хаосу использовать их в качестве инструментов, но он знал, что они рабы своих создателей. Но разум этого конкретного слуги не был связан подобными ограничениями. Информация, предоставленная Хаосом, могла сделать его грозным агентом разрушения, марионеткой, которую он мог использовать, чтобы сократить численность двуногих и прервать их ускоряющееся развитие.
Хаос оставил открытый канал для разума, он не был знакомого Хаосу типа, но интерпретация, предоставленная автоматами, оказалась очень удачной. Гнев. Разум увидел что-то, что его разозлило. Хаос использовал эти эмоции раньше, манипулируя туннельными двуногими, и воспользовался возможностью сравнить реакцию этого разума с их. Он коснулся его, имплантируя новую порцию воспоминаний, но в этот раз они не были чистой информацией. Вместе со знанием о том, как заставить автоматы совершать ряд интересных действий, среди них была так же серия команд для частей лимбической системы существа. Эмоциональные обертоны встали дыбом, и разум принялся собирать энергию ионного луча.
Он ощущал, как энергия текла в локальные автоматы, заставляя их жиреть от сохранённого потенциала, который мог быть освобождён одним движением мысли. Со своей ускоренной перспективы Хаос зачитывал последний набор команд, которые регистрировались ближайшими автоматами, запуская процесс освобождения их силовых резервов. С ликованием он наблюдал за передачей энергии между автоматами и расширяющейся оболочкой, формирующей что-то вроде замедленной электромагнитной ударной волны, когда энергия соприкасалась с физическим окружением. Подгоняемый Хаосом, разум создал импульс, достаточно сильный, чтобы беспрепятственно пройти сквозь массив подавляющих кристаллов и вырваться на свободу.
Очарование Хаоса этим явлением чуть не привело к его уничтожению. Среди мягких аморфных автоматов внезапно появилось нечто угловатое и жёсткое, сплошь иглы и острые грани. И это что-то двигалось в его направлении. Хаос узнал эти очертания — необычная активность привлекла Стража. Он ничего не сделает слуге, но если он обнаружит Хаос… Ему пришлось бежать в холодное тёмное пространство, и затеряться в пустоте. Если бы он мог остаться, то обнаружил бы, что отдалённые автоматы Изъяна начали отвечать на запросы разума в более позитивной манере, между ними и слугой формировались глубокие связи.
На поверхности мира множество существ разных видов с удивлением наблюдали за короткой вспышкой света. Казалось, будто солнце, Селестия, мигнуло.
Звон, прерываемый лишь быстрым тяжёлым дыханием, заполнял уши Фьюжен во внезапно наступившей тишине Она открыла глаза и уставилась во тьму. Пони не были потомками ночного вида, но им приходилось скрываться от хищников, охотящихся во тьме, так что её ночное зрение было почти столь же совершенным, как у кошки. Несмотря на это, её глазам нужно было время, чтобы привыкнуть, после такого ослепительно-яркого сияния. Она прикрыла веки и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы выровнять дыхание.
Когда кобыла снова осмотрелась по сторонам, ей удалось разглядеть во тьме расплывчатые очертания, освещённые тусклым светом полос безопасности на полу и потолке. Фьюжен постучала копытом по кольцу излучателя щита.
Никакого покалывания, — подумала она. Похоже, его я тоже сломала.
Переступив через кольцо, она направилась к двери. Ради эксперимента попробовала нажать на контрольную панель. Ничего. Она бы в любом случае не открылась для неё, но хоть какая-то реакция должна была последовать. Начав ощущать лёгкое беспокойство, она осторожно перевела зрение в магический режим и ещё раз осмотрела комнату. Фьюжен мельком заметила множество слоёв защитных кристаллов в стене рядом с ней и приготовилась к вспышке боли. Когда ничего не произошло, она пригляделась внимательнее.
«Странно,» — пробормотала она себе под нос. «Они инертны…фух.»
Она всего лишь хотела повредить сенсоры, чтобы остановить эксперимент. Если защита полностью отказала, на какое же расстояние отправился импульс? Обернувшись, она просканировала остальную комнату. Она пробовала делать так раньше, это было всё равно, что стоять в поле среди разноцветных светлячков. Но сейчас не было ничего, кроме простиравшейся на сколько хватало глаз тьмы, нарушаемой лишь редкими искрами мягкого света. Эти искры двигались — единственными источниками магии, сохранившимися в радиусе как минимум килодлины, остались пони.
Обширный риф огней, изгибающаяся дуга самого ускорителя, все эти магически-активные кристаллы, которые должны были сверкать как миниатюрные гелиостаты, казались теперь всего лишь кусочками стекла. Тысячи и тысячи самых дорогих магических устройств за мгновение стали мусором. Фьюжен ощутила дрожь в ногах, в ужасе от осознания того, что натворила. Защита, которая, как она думала, сдержит импульс, оказалась бесполезна.
Конские яблоки, если они узнают, что я сделала это намеренно. Она с трудом сглотнула, сражаясь с внезапно заполнившим её страхом. «Безмозглая кобыла, что стало с решением не привлекать внимания, пока не буду готова?» — прошептала Фьюжен, вспоминая все те безумные видения с прошлых нескольких килосекунд. Всё это казалось такой хорошей идеей, таким правильным, когда её захлестнул гнев и мощная волна магии. Откуда появилось это знание? — подумала она.
Фьюжен мысленно вернулась к последним нескольким секундам, прежде чем она вызвала все эти разрушения. В самом начале, как раз когда луч только начал разрушать её щит, всё было будто в тумане, кроме странных кристаллизованных мыслей, внезапно появившихся у неё в голове. Кобыла перемотала воспоминания вперёд, она изучила часть туннеля ускорителя, видела пони из техобслуживания, а затем появилось ещё больше воспоминаний с той же текстурой. Но было что-то ещё… она чувствовала вполне понятный гнев из-за того, что пони-техник подвергался воздействию радиации, но было что-то странное в том, как она это запомнила.
По позвоночнику пробежала дрожь необъяснимого страха. Это был её гнев, но поверх него было что-то кристаллическое, что-то очень похожее на эти загадочные воспоминания. Что-то помогло мне, подумала она, спасло мне жизнь, но что бы это ни было, у него свои цели. Оно хотело, чтобы я разрушила это место настолько, насколько возможно. Кобыла взрыла пол копытом, на этот раз от своего собственного гнева. Как будто у меня было недостаточно проблем! Но ответа на фундаментальный вопрос она так и не нашла — единственной нематериальной сущностью, о которой знала Фьюжен, был Создатель, но она никогда не слышала, чтобы он занимался подобным.
Кстати говоря… на мгновение задумавшись, Фьюжен направила внимание внутрь себя. Оно всё ещё было здесь, как отдалённое пламя свечи, где-то далеко наверху. Сейчас, когда у неё было время сконцентрироваться на ощущении, ей показалось, что она чувствует, как оно движется, путешествуя по небу медленной гигантской дугой. Между ними был барьер. Сузив восприятие до одной-единственной точки, она надавила… Странное покалывание пробежало по телу от лба до основания хвоста, заставив её слегка содрогнуться. Её окружение внезапно озарилось рассеянными мягкими тонами: розовыми, зелёными и голубыми. Фьюжен захватила часть своей гривы и удивлённо уставилась на неё.
«Похоже, всё это действительно реально,» — пробормотала она. Обычно грубые розовые волосы стали будто бы более тонкими, шелковистыми и почти живыми. Они медленно двигались в её магическом захвате, изгибаясь волнами, словно от несуществующего бриза.
Вместе с изменением внешности пришло присутствие силы, ожидающей её приказов. Фьюжен была уверена, что сможет использовать её, если только поймёт, как. Она нерешительно опробовала свою новую технику использования фоновой энергии, немного изменяя её так, чтобы она совпадала с отдалённым теплом. Сила бурлила в ней, как вышедшая из берегов река, угрожая утопить её прежде, чем она вернёт её в источник. Казалось, будто она снова была перед лучом частиц, хотя он и бледнел в сравнении с этим.
Дрожа, Фьюжен сконцентрировалась на мгновение, разрывая связь и позволяя гриве вернуться в нормальное состояние. Мне нужно поэкспериментировать с этим, — подумала она. Осторожно.
Отбросив мысли о странном приросте своей силы на задний план, Фьюжен направилась обратно к платформе, затем зажгла свой рог и помахала в сторону окна. Чувствуя себя дурой, она опустила копыто, если всё остальное оборудование мертво, то значит и камеры не функционируют. Она осмотрела армированные жалюзи — в них был глазок, но через него не лился свет.
Фьюжен прикусила щёку. Она, конечно, могла повторить свои действия — чрезвычайно увеличить силу и активно просканировать всю комнату, но ей очень этого не хотелось. Вряд ли бы она смогла сохранить это в секрете, но если её магический импульс распространился так далеко, как она предполагала, то, возможно, все системы регистрации тоже были повреждены. Она фыркнула, всего несколько дней назад сама эта идея показалась бы ей немыслимой. Немыслимой и моментально подавленной магической плетью боли, лишь только бы она подумала об этом. Но более коварным было удовольствие, следующее за редкими похвалами Мастера, а это открытие должно было сделать её Мастера очень, очень счастливым.
Оттолкнувшись всеми конечностями, Фьюжен подпрыгнула к металлическим заслонкам, удерживаясь в воздухе быстрыми резкими взмахами крыльев. Требовались исключительные навыки полёта, чтобы, находясь так близко к стене, не задеть её крыльями, и она обладала ими в достаточной мере, чтобы постучать по жалюзи копытом. Глухой стук многое сказал о качестве защиты и звукоизоляции.
«Мастера?» — позвала она слегка дрожащим голосом. «У вас всё в порядке?»
Она вытянула уши вперёд, напряжённо ожидая хоть какого-нибудь звука. Ничего. Более сильный удар просто отбросил её в сторону, а результатом стал почти столь же тихий и глухой звук. Её уши навострились от резкого тикающего звука из-за заслонок, за ним последовало очень слабое бормотание, которой могло в действительности быть криком. Легким взмахом крыльев Фьюжен переместилась в центр комнаты в поисках чего нибудь, что можно было использовать в качестве молотка.
«Идеально,» — выдохнула она, поднимая аварийный комплект, прикрепленный к стене рядом с выходом.
Спустившись немного, она сложила крылья и взвесила комплект в поле белой магии. Аварийный комплект был твёрдой коробкой размером примерно с половину корзины, в которых пони обычно перевозили грузы. Она левитировала комплект к жалюзи и, задумавшись на секунду, пожала плечами, а затем бросила его в армированные панели. Гулкий звук отразился эхом от стен лучевой камеры. Несколько секунд Фьюжен внимательно слушала, а затем быстро последовательно ударила по заслонкам ещё два раза.
Бросив теперь полностью разбитую коробку, Фьюжен снова взмыла в воздух, паря перед глазком, вытянув голову вперёд в попытке заглянуть внутрь.
Корн съёжился, когда весь свет в комнате управления погас, задержав дыхание до тех пор, пока он не уверился, что новых таумических ударных волн не будет. Немного расслабившись, он нервно ощупал руки и ноги, проверяя всё ли в порядке. Острая боль в левом запястье и внезапный, резкий запах горелого меха заставили его раздирать ремни, удерживающие его коммуникационный браслет. К счастью, многие мегасекунды, когда он поздно возвращался домой и в измученном оцепенении срывал браслет, дали его мышцам память о том, что нужно делать — хотя его мозг и был в частичной отключке. Бормоча проклятия, он отбросил обжигающе-горячее устройство на пол, обхватив рукой своё обожжённое запястье.
Он снова вздрогнул от раздавшегося с другого конца комнаты внезапного крика боли, за которым последовал поток не вразумительных проклятий. В мгновение ока он понял, в чём проблема.
«Это батареи, импульс замкнул их,» — громко сказал он. «Избавьтесь от всего с источниками питания.»
Глаза Корна уже привыкли к бледному свечению фосфоресцирующих знаков безопасности над дверью. Он видел немного, даже глазам обитателя туннелей нужен был свет, но достаточно, чтобы разглядеть живописную сцену у двери. Один из Агентов, Иланиро, отчаянно сражался с чем-то на его его запястье. Пока Корн смотрел на него, маленькие, яркие искорки и язычки пламени танцевали по предплечью Иланиро.
В мгновение ока Корн перепрыгнул через консоль и врезался в Иланиро плечом, опрокидывая паникующего Агента на пол. Одним быстрым движением он наступил на раненую лапу ногой, оставляя обе руки свободными, чтобы разобраться с не поддающимися ремнями. Ему как раз удалось справится с ними, когда его сбил с ног ошеломляющий удар по голове, огромный коммуникационный браслет Агента отлетел в сторону и покатился по полу. Мгновением позже раздался оглушительный взрыв, обжигающее ощущение на лице и вспышка, настолько яркая, что он видел её даже сквозь сжатые веки.
«Корн мёртв!» — раздалось неразборчивое рычание.
Корн приоткрыл глаза и увидел шатающуюся фигуру, возвышающуюся над ним, одна рука обмякла, другая сжимала небольшой пистолет… хотя с этого ракурса дуло выглядело достаточно широким, чтобы проглотить одну из лун. Он отскочил назад на всех четырёх лапах, но пистолет неумолимо следовал за ним.
«Иланиро, остановись!» — закричала другой Агент, Салрат, всё ещё сражавшаяся со своим раскалённым снаряжением.
Искра здравомыслия вернулась в глаза Иланиро, и, в нерешительности, он немного опустил пистолет.
Агент Салрат сделала несколько осторожных шагов вперёд и мягко опустила его руку. «Этот, возможно, спас твою руку,» — тихо сказала она. «Убери пистолет.»
Иланиро слегка покачнулся, ошеломлённый болью в сильно обожжённом запястье, затем неуклюже вернул пистолет в кобуру. Салрат взяла его за здоровую лапу и отвела к одному из стульев, затем достала небольшую аптечку, чтобы обработать ожог. Мгновение Корн смотрел на двух Агентов, а затем поднял лапу, чтобы ощупать болезненный участок на лице. Его лапа намокла, следуя по неглубокой борозде, которая теперь проходила по верхней части его лица и между глаз. Удивление сменилось осознанием, и его начало трясти от отсроченного шока.
Мягкое прикосновение к плечу заставило Корна подпрыгнуть. Обернувшись, он увидел Ванку с одной из аптечек комнаты управления. «Корн будет дышать медленно и оставаться спокойным,» — произнесла Академик мягким, почти материнским тоном. «Позволь Ванке проверить голову этого.»
Манера её речи вывела Корна из ошеломлённого состояния. Он никогда раньше не слышал этого заботливого тона, он всегда считал, что любые сантименты были выжжены из неё бессчётными мегасекундами борьбы за гранты. Он уставился на неё с открытым ртом.
«…и сотри это глупое выражение со своего лица,» — сказала она своим обычным резким тоном.
Корн закрыл рот и слабо ухмыльнулся. Вот это больше похоже на правду, — подумал он.
«Что, Корн думает, случилось?» — пробормотала Ванка, роясь в аптечке. «Ага, нашла!» Активировав пару химических фонарей, она дала один Корну, а другой кинула двум Агентам.
«Это, должно быть, был таумический выброс,» — сказал Корн, вспоминая радужную ударную волну, пронёсшуюся по диспетчерской, — «но такой силы!» — тон Корна стал жалобным, — «почему мы ещё живы?»
Ванка содрогнулась, затем опустилась на пятки. «Корн прав. На таком расстоянии событие с такой магнитудой должно было оказать существенные биологические и химические эффекты. Ванка слегка удивлена, что не стала мягкой игрушкой или растением в горшке. »
«Импульс, должно быть, был настроен на электрические и кристальные таумические системы… это вообще возможно?»
Академик коротко рассмеялась. «Ещё вчера Ванка поклялась бы Создателем, что нет. Но сейчас…» Она улыбнулась Корну, ухмылка ликования, которую лишь другой учёный мог понять. Это было что-то новое, новая трещина в законах физики и магии. Такие открытия творили историю.
«Итак, Академик?»
Ванка напряглась от безапелляционного тона Агента Салрат. «Похоже, слуга пострадала от таумического выброса.»
«Мертва значит? Скатертью дорожка.»
Ванка и Корн обменялись взглядами. Ни один из них не видел благоприятного разрешения такого события. Внезапно, раздался глухой удар из лучевой камеры, спустя несколько секунд последовали ещё два.
«Эта слуга проявила удивительную устойчивость,» — слабо произнёс Корн, поднимаясь и приближаясь к маленькому глазку в большом армированном окне. Отодвинув заслонку, он нагнулся и заглянул в камеру за ним.
Глаз. Потрясающе большой, лавандовый глаз, окружённый длинными тонкими ресницами и белой, покрытой мехом кожей, смотрел на него. Он моргнул. В шоке, Корн отступил, затем, неуверенно рассмеявшись, изумлённо поднял лапу и помахал через небольшое окно.
Агент Салрат смерила его взглядом, будто смотрела на идиота. «И?» — сказала она.
Корн прочистил горло и, игнорируя Агента, заговорил вместо этого с Ванкой. «Слуга, похоже, в порядке… она парит прямо за окном.»
Ванка оскалила зубы в широкой улыбке. «Превосходно! Сможет ли Корн открыть жалюзи?»
Корн открыл панель и нажал на несколько кнопок. Ничего. Вздохнув, он вытащил кривошипную рукоятку и воткнул её в разъём под неактивными кристаллами. Она начала поворачиваться, затем застряла. Корн навалился на рукоятку всем весом, но наградой стал лишь внезапный грохот за панелями. Отступив назад, он щёлкнул по рукоятке когтём. Она свободно крутилась.
«Прошу прощения, Академик, механизм сломан. Возможно, импульс расплавил мотор?»
Фьюжен Пульс удерживалась в воздухе быстрыми короткими взмахами широких крыльев. Студент Корн, похоже, был шокирован, увидев её, и быстро отвернулся от небольшого окна, возможно, чтобы поговорить с другими Мастерами. Теперь, когда ей удалось заглянуть в комнату управления, она увидела, что если не считать нескольких светло-зелёных портативных фонарей в помещение царила тьма. Было болезненно очевидно, что помимо уничтожения магического оборудования, её действия убили и всю электронику. Было что-то ещё — Фьюжен всмотрелась в темноту, пытаясь понять, что она пропустила.
Один из Мастеров — Агент Безопасности Улья, подумала она, — сгорбился на стуле, обхватив своё левое запястье, словно оно было повреждено. Он что-то бормотал себе под нос, тряся головой, словно, чтобы очистить мысли. Всё тело Фьюжен напряглось от шока, и она едва не упала. Я причинила вред одному из них, — подумала она, пытаясь вернуть равновесие. Сколько же ещё были ранены, когда я… Волна вины захлестнула её, но это была лишь бледная и мимолётная тень того, что она должна была испытать. Фьюжн справилась с эмоциями, сглаживая выражение лица и надевая нейтральную маску. Именно этого от неё наверняка и ожидали.
Через некоторое время Корн вернулся к окну, держа в руках нечто, напоминающее техническое руководство с грубо нарисованной мультяшной фигурой на обложке. Фьюжен наклонила голову в сторону, пытаясь понять, чего от неё хотят. Фигура с четырьмя ногами и парой крыльев стояла перед рядом панелей, одна из которых была отделена от остальных и окружена каймой зазубренных линий. Похожие линии исходили от её головы.
Фьюжен открыла рот. Они хотят, чтобы я ворвалась туда? — подумала она, мысли крутились в голове. Ну хорошо, если Мастера приказывают… Она преувеличенно кивнула, затем махнула передними ногами в сторону Корна, наблюдая, как он торопливо прячется за одной из приборных консолей.
Её немедленным инстинктом было выбить панель как можно быстрее — за ней ведь находились раненые Мастера, нуждающиеся в её помощи! Было несколько способов сделать это — например, достаточно сильно нагреть панель в одном месте или использовать грань силового поля, чтобы прорезать идеальную линию, но ни один из них не был столь же быстрым и безопасным, как простой телекинез.
Фьюжен решила довериться своему побуждению, чтобы не вызвать подозрений. Я должна скрывать свою новообретённую свободу, — напомнила она себе, — Корн, очевидно, ожидает, что я буду действовать быстро. По крайней мере, она легко нашла ответ на вопрос, как действовать, когда она попадёт в комнату управления — даже после всего, через что ей пришлось пройти, желание молить о прощение было очень сильно. Свет рога бросал её искажённую тень на противоположную стену, она осматривала крайнюю левую панель, пытаясь понять, как она была сконструирована.
Фьюжен всегда представляла, что телекинетические манипуляции, это как иметь набор ловких лап — лап, которые можно сделать настолько длинными и сильными, насколько сможешь. Крепко схватив тяжёлую металлическую рамку, она упёрлась в стену и, так сильно, как могла, не используя свои новые способности, потянула панель к себе.
Тщательно сконструированные слои магически активных кристаллов и драгоценных камней в обычной ситуации предотвратили бы это, но, как и всё в этой комнате, они были повреждены на фундаментальном уровне. Но даже при нефункционирующей таумической защите жалюзи были тяжёлыми и достаточно прочными, чтобы поддерживать противорадиационный щит высокой плотности толщиной в несколько копыт и сэндвич из стекла и электроники, формирующий структуру окна. Добавить к этому, что они были прикреплены к плотной армированной стене, и получилось бы нечто, что смотрелось бы уместно даже в армейском бункере.
Раздался ужасно громкий скрежет металла, подвергшегося напряжению, превосходящему его конструкционный лимит, и весь ряд армированных заслонок окна, которое они защищали и колеи, в которых они держались, были вырваны из стены одним быстрым движением. Немного удивлённая, Фьюжен отпустила массу металла и стекла, позволив им с оглушительным грохотом врезаться в противоположную стену.
«Упс», — пробормотала она, затем наклонила голову, чтобы пролететь в зазубренное отверстие. Приземлившись в комнате управления, она сложила крылья и незамедлительно упала на пол, пресмыкаясь у ног Мастеров, уже открыв рот, чтобы молить о прощении. Но прежде, чем она смогла заговорить, быстрое движение привлекло её внимание.
Агент, баюкавший раненое запястье, рванулся вперёд с леденящим кровь воплем, извлекая небольшое оружие из скрытой кобуры. Пистолет прогремел дважды, вспышки из дула потонули во внезапном сияние белого света из рога Фьюжен. Агент выпучил глаза, лицо его застыло в выражении безумия, когда он уставился на белую дымку, обволакивающую пистолет и его лапу. Он выстрелил ещё раз. Пуля последовала за другими и прошла ровно в том месте, где находилась бы Фьюжен, если бы всё ещё стояла на ногах. Борясь с мёртвой хваткой пони, он попытался достать до горла белой кобылы. Чёрные когти сверкнули в свете магии Фьюжен.
Фьюжен отбросила его в сторону, но не успела увернуться от когтей. Расширив свой захват, чтобы полностью заключить его в телекинетическое поле, и вырвав из его руки пистолет, она зашипела от боли. Кровь текла из неглубоких царапин. Снова открыв рот, чтобы заговорить, она была резко остановлена холодным твёрдым предметом, прижатым к левой стороне её головы.
«Отпусти Агента и выброси это!» — прорычала Салрат.
Кобыла моргнула, блуждая взглядом по руке Агента, она, наконец, сфокусировалась на её искажённом ненавистью лице. Если бы она просто выстрелила в меня, я бы уже была мертва, — подумала Фьюжен, по её спине пробежала дрожь, — помни, кобылка, они тебе не друзья.
С 'холодного старта' даже базовая телекинетическая магия требовала несколько мгновений для применения, но рог Фьюжен всё ещё светился от удержания Агента в неподвижном состоянии, и она смогла бы действовать быстрее, чем Салрат, к тому же преимуществом была невидимость её 'руки'. Чтобы отвлечь Агента, она быстро бросила пистолет Иланиро на пол, одновременно обволакивая пистолет Салрат магическим полем. Агент судорожно нажала на курок, лишь обнаружив, что не может сдвинуть его. Фьюжен с интересом наблюдала, как мышцы на предплечье Салрат вздулись, пока она изо всех сил пыталась выстрелить. Отпустив пистолет, который остался висеть словно приклеенный к голове Фьюжен, лапа Агента метнулась к поясу, извлекая небольшой боевой нож.
«Остановись!»
Крик раздался справа от Фьюжен, тон голоса был таким, каким обычно орали на полный класс студентов. Ни она, ни Агент не удостоили Ванку вниманием. Свет рога Фьюжен стал ещё ярче, отрывая Салрат от пола, и заставляя её тщетно брыкаться в половине длины тела от потолка. Агент, крича от ярости, швырнула нож, но он лишь замедлился и присоединился к растущей коллекции оружия Фьюжен.
«Немедленно отпусти Салрат — это приказ, слуга!» — тщетно кричала парящая в воздухе Агент, её лицо искажала смесь ярости и страха.
«Покорнейше прошу меня простить, Мастер, но ради вашей собственной безопасности я не могу сделать этого,» — кротко ответила Фьюжен.
Салрат в изумлении уставилась на Фьюжен. «Агент Салрат из Службы Безопасности Улья Лакуна приказывает тебе —»
«Пони не будет следовать вашим приказам здесь, Агент,» — твёрдым голосом произнесла Академик Ванка. «Вы не её авторизованный Мастер.»
Фьюжен поднялась на копыта и поклонилась Академику. «Простите, Мастер, но это также неверно. Технически, у Салрат больше полномочий, но, учитывая текущие обстоятельства, я не могу подчиниться её приказам.»
Ванка застыла, затем повернулась к Фьюжен. «Объяснись,» — потребовала она обманчиво спокойным голосом.
Фьюжен слышала, как Академик использовала этот тон раньше, и знала, что должна быть очень напугана. Но, почему-то, единственным, что она ощутила, было безграничное спокойствие, чудовищность её блефа и решимость никогда больше не быть беспомощной пересилили страх. Он навалится позже, в этом она была уверена, но сейчас её разум был чист и, казалось, работал на пике эффективности. «Агент Иланиро,» — она кивнула в сторону мужчины, в настоящий момент удерживаемого на стуле в мягкой, но в то же время непреодолимой хватке, — «похоже, страдает от боли из-за ранения. Я отобрала ваш и его пистолеты из-за опасности рикошета в комнате.»
Салрат прекратила сопротивляться и по-настоящему начала слушать, заинтересованная, несмотря на своё положение. «А что насчёт ножа Салрат?» — спросила она, всё ещё злясь.
«Я заключила, что являюсь важным субъектом исследований, из-за этого я решила защищать себя во благо Улья от решения, принятого в состояние аффекта — до тех пор, пока я не подвергаю опасности кого-либо из Мастеров.»
Салрат едко рассмеялась. «Как же слуга назовёт всё это?» — сказала она, указав на Иланиро и обведя рукой всё испорченное оборудование.
«Непредсказуемость в природе исследований, Агент,» — поспешно ответила Ванка. «Слуга справилась хорошо. Она лишь подчинялась приказам, возможно, с излишним энтузиазмом.»
Салрат заскрежетала зубами в бессильной ярости, затем немного расслабилась и сложила руки. «Хорошо. Салрат не подвергнет её эвтаназии. Отпусти Салрат.»
Фьюжен мягко опустила Салрат на пол, затем, повинуясь властному жесту, левитировала маленький нож и два пистолета в её сторону. Завершив эту задачу, кобыла погасила свою магию, с удовлетворением наблюдая, как Салрат убирает нож вместе с один из пистолетов за пояс и кладёт оружие Иланиро в карман.
Снова сложив руки, Салрат шагнула к Фьюжен, уставившись на кобылу с неприкрытой злобой. «Хорошо, Салрат принимает это объяснение. Но есть проблема. В этих пистолетах осколочные патроны, они не рикошетят.»
Боли, спровоцированной этим ответом, не было, но Фьюжен всё равно съёжилась, внезапно осознав, что она совершенно неправильно поняла Салрат. Глаза расширились, а уши прижались к голове, ей не нужно было имитировать страх, наполнивший её голос. «П-простите, Мастер, я не могла знать…» Искушение сбежать стало нестерпимым, но куда бы она пошла? Если я убегу, они поймут, ни один пони никогда не бросит Мастера в такой ситуации, — подумала она.
Салрат смерила кобылу внимательным взглядом, затем округлила глаза. «Академик. Насколько вы уверены, что ваши эксперименты не оказали влияние на Благословение этого слуги?» — спросила она, всё ещё уставившись на пони.
«Это очень маловероятно! Отказоустойчивость —»
«Но значит, не невозможно?» — с улыбкой спросила Салрат.
«Нет ничего невозможного, но это всё равно что…» — Академик взмахнула лапами в воздухе, очевидно в поиске подходящего примера, не связанного с квантовой таумофизикой. «…всё равно что выиграть восемь ставок на одного и того же пони подряд в гонке между Ульями!»
«Так Салрат и думала, вероятность существует. Салрат не доверяет этому слуге и думает, что проверка будет в интересах Улья.» Широко улыбнувшись, она сделала паузу, а затем обратилась к Фьюжен. «Пони видит, что Салрат полностью спокойна и рациональна. Принимает ли пони авторитет Салрат? Требуется ли пони напоминание об обязанностях Салрат?» — спросила Агент спокойным тоном, слегка наклонившись вперёд.
Фьюжен слушала разговор со всё нарастающей паникой, неспособная понять, что планирует Салрат, но полностью уверенная, ей это не понравится. Чего она хочет? — подумала кобыла. Я не позволю им снова Благословить меня, я просто не могу! Непрошенные воспоминания о зелёном жеребёнке всплыли в её сознание. «Я принимаю вас как своего Мастера. Вы Агент, ответственный за внешнюю защиту Улья Лакуна, следовательно имеете все полномочия в таких вопросах,» — сказала она дрожащим голосом.
«Как насчёт вас, Академик?»
«Технически, Служба Безопасности Улья имеет юрисдикцию,» — нахмурившись, ответила Ванка. «Что Агент планирует?»
Салрат проигнорировала вопрос. «Превосходно, мы все пришли к согласию. Слуга, не двигайся и не пытайся применить магию». Быстрым движением она снова извлекла свой боевой нож и провела остриём по спиральным гребням рога Фьюжен, по её лицу и вдоль нижней челюсти.
Кобыла резко вдохнула, затем замерла, следя глазами за небольшим ножом. Он был в пару копыт длиной, чёрный как смоль, кроме бритвенно-острого лезвия, от которого отражался свет. Лёгкое ощущение покалывания отмечало его продвижение вне её поля зрения, острие изменило направление, следуя по линии её челюсти, чтобы остановится прямо под левым глазом Фьюжен. Не сейчас, — подумала Фьюжен, — меня не должны обнаружить сейчас! Её сознание пыталось найти выход из этого затруднительного положения, который не закончился бы её ослеплением или размазыванием Салрат до состояния фарша в телекинетическом кулаке.
… и что потом? Мне бы пришлось убить их всех, — подумала она. Одно дело, совершить небольшой вандализм, но по настоящему поднять копыто на Мастера было практически богохульством. Но она могла это сделать. Убить Корна, Ванку и двух Агентов, затем вырваться с боем из Института, отражая ответные атаки Мастеров и пони, увидевших её действия. Будет много смертей, очень, очень много, если её не удастся сдержаться.
В конце концов её поймают, но убийства не прекратятся с её смертью. Мастера будут действительно напуганы тем, что одна из их слуг сделала подобное. Любой пони, связанный с ней по крови или по дружбе, возможно, все пони, обучавшиеся одним учителем или Благословлённые одной короной, добровольно исчезнут в одной из чёрных машин Службы Безопасности. Они пожнут семью и друзей Фьюжен, словно косилка поле сена.
Кобыла колебалась, неуверенная, что делать дальше.
Усилившееся давления ножа сломило её паралич, и приняло решение за неё. Слишком близко, — подумала она, — мне не удастся отвести её лапу вовремя. Конечно это блеф, она просто хочет меня напугать, никто не может сделать такое другому.
«Принимает ли Ванка во внимание воздействие, которое эта слуга оказала на таумоподавляющее оборудование военного уровня? Салрат также знает, что это существо пыталось освободиться от сдерживающих ремней во время полёта в Институт. Что Ванка об этом думает?» — спросила Салрат, не отводя ножа от глаза белой кобылы.
Ванка округлила глаза. «Почему Агент не упоминала об этом раньше?»
Салрат с довольным видом пожала плечами. «Информация поступила совсем недавно, похоже, ошибка маршрутизации, если вы поверите в это.» Сардоническая улыбка Агента со всей очевидностью свидетельствовала, что она сама в это не верит. «В любом случае, Салрат знает послужной список Академика и ожидает, что проблема будет решена.»
Ванка секунду смотрела на Агента, затем повернулась к Фьюжен. «Это правда, слуга?» — резко спросила она.
Она знает! — подумала Фьюжен, чуть не теряя сознание от ужаса. «Моя сестра задыхалась в сдерживающей системе перевозчика,» — быстро заговорила кобыла дрожащим голосом, — «я запаниковала, а приказа не использовать магию не было и… и…» — Фьюжен замолчала, переводя взгляд с Ванки на Салрат и обратно.
«Ну, Агент? Ванка думает, это разумное объяснение, а теперь отпустите, наконец, моего слугу!» — командным тоном произнесла Ванка.
«Для Салрат это тоже звучит правдоподобно,» — ответила Агент, а затем покачала головой в издевательской печали. «К сожалению, именно это сказал бы скомпрометированный слуга. Как Салрат найти отличие? Слугу нужно проверить.»
«Именем Создателя, Агент, прекратите это, наконец,» — взмолилась Ванка. «Есть способы проверить Благословение, не включающие в себя пытки!»
Фьюжен перевела взгляд на Салрат, отчаянно пытаясь убедить себя, что всё это какой-то жестокий розыгрыш. То, что она увидела, заставило её сердце сбиться с ритма, непроизвольное ржание вырвалось из её глотки. От этого звука уши Агента навострились, а губы растянулись в ленивой полуулыбке, острые белые зубы блестели в мертвенно-бледном зелёном свете химических фонарей. Она уставилась на Фьюжен с нетерпеливым, почти голодным выражением в глазах. С тем жезаинтересованным взглядом, с которым она вогнала Гравити в фугу наказания, и синяя кобыла упала на землю, корчась в муках.
«Взываешь к Богу? Не может же великая Ванка быть верующей?» — не сводя глаз с Фьюжен, спросила Салрат внезапно повеселевшим тоном. «Да, есть, но только с правильным оборудованием. У Ванки есть рабочий таумический сканер высокого разрешения или проверяющая воспоминания корона? Нет? Салрат думает, нет. В любом случае, этому слуге нужен рог, но не глаз.»
12: Ни одно доброе дело не останется безнаказанным
Межгосударственный Комитет Исследования Астрофизических Феноменов: запрос наблюдений
Тема: флуктуации в солнечном выходе
Срочно! МКИАФ требует от каждого исследователя проводившего наблюдения за Селестией на 3109.031, между 0900 и 1000, немедленно направить их необработанные данные для пересмотра и сравнения.
Зачарованный ужасом Корн смотрел, как Агент достала нож и провела им по лицу пони. Он тихонько встал и, крепко сжимая в лапе тяжёлую аптечку, направился к Салрат. Если Салрат это сделает, у пони больше никогда не будет уверенности, чтобы соответствовать такой производительности, её наказывают всего лишь за случайное унижение Агента. Это ненормально, — подумал он, спонтанный план вырубить Агента сформировался в его подсознании.
Что-то с ошеломительной силой ударило его по ногам, заставив упасть на колени. Удивительно сильная рука схватила его за горло, длинные пальцы, увенчанные острыми когтями, впились в его плоть с двух сторон от трахеи. Кашляя, он уронил аптечку и попытался схватить чужую лапу. Хватка немного усилилась, и он замер, боясь пошевелиться.
«Хорошо, стой спокойно. Даже одной лапой Иланиро может убить Корна в мгновение ока,» — прошипел раненый Агент ему на ухо. «Этот думает, что Студент слишком привязался к своей подопечной. Все эти одинокие ночи с послушной слугой, они ведь всегда так стремятся угодить, кто знает, что может случиться?»
Лицо Корна скривилось от отвращения. «Вы, Агенты, что, все сумасшедшие?»
Иланиро предупреждающе сжал горло Корна. «Следи за языком, щенок. Иланиро делает этому одолжение, нападение на Агента Службы Безопасности превратило бы жизнь Корна в ад на половину гигасекунды. Не говоря о том, что Иланиро мог бы убить Корна и заплатить за это лишь дополнительной бумажной работой.»
«Эта слуга — незаменимая часть нашего исследования, если Салрат её убьет, мы потеряем мегасекунды времени, даже если найдём подходящую замену. Но она, возможно, уникальна, Корн никогда не видел такую эффективность у пони,» — взмолился он.
«Звучит так, будто Корн влюблён в это существо. Это потенциальная угроза Улью,» — голос Иланиро стал жёстким.
«Но это просто глупо! Если Салрат права — слуга убьёт её. В любом случае мы будем в проигрыше!»
«Если Салрат почувствует хоть малейший проблеск магии, она вонзит нож глубоко ей в голову. У неё не будет времени сделать хоть что-то. А теперь заткнись и смотри!»
Фьюжен чуть не сломило ожидание. Острый кончик ножа врезался в её кожу под левым глазом, ощущение пульсировало в такт с её частым дыханием. Она зафиксировала взгляд на лице Агента, из-за чёрного цвета и близости к лицу Фьюжен клинок был практически невидим. Агент снова заговорила, переключив внимание на Академика, по-прежнему удерживая нож в полной неподвижности, словно он прорастал из её плоти, как неуместное перо.
Среди заполнившего её сознание ужаса, крошечный голосок кричал в ярости, ругая её за то, что она позволила этому случиться. Безмозглая кобыла, что же стало с твоим желанием больше никогда не быть беспомощной?! Усилием воли Фьюжен приглушила голосок и закрыла глаза в ожидание неизбежного, зная, что у неё нет иного выбора, кроме как позволить Салрат сделать то, что она хочет. Пожалуйста, пусть это будет просто тест, — подумала она, — позволь мне выйти из этого положения, и я больше никогда не поведу себя так глупо.
Лапа схватила её за рог, давление ножа не ослабевало.
«О нет, слуга. Держи глаза открытыми,» — прошептала Салрат. «Пони не захочет, чтобы Салрат неправильно поняла.»
Фьюжен неохотно открыла глаза, уставившись на Агента сквозь слёзы, которые была не в силах остановить. Лапа сжала её рог сильнее, затем нож оторвался от кожи. На мгновение кобыла отважилась надеяться, что её желание исполнилось, и всё это было лишь тестом.
Последовавшая боль оказалась относительно слабой. Нож был острым, а рефлексы Салрат — молниеносными. Нож вонзился, а затем вернулся в исходное положение со скоростью атакующей змеи. Резкий сильный укол и внезапное движение заставили её рефлекторно моргнуть. Когда глаз снова открылся, прежде чётко сфокусированный вид исказился, изображение Агента колебалось, размывалось и затухало.
Хотя Фьюжен и понимала, что Агент сгоряча способна совершить насилие, она не ожидала от неё такого хладнокровного поступка. Внезапная боль и немедленная потеря зрения поставила всё на свои места. Фьюжен почувствовала, как её ноги подгибаются. Хватка на её роге исчезла — Салрат отпустила её, позволяя осесть на пол. Размытая тень двинулась слева от неё, Салрат вошла в поле зрения её здорового глаза. Агент опустилась на колени рядом с её головой, осторожно изучая кобылу. Она снова схватила спиральный рог пони, проведя окровавленным ножом по полу.
Фьюжен не могла больше сдерживаться, тихое ржание вырвалось из её глотки, и она дёрнула головой в сторону от этого ужасного инструмента. Пот стекал по бокам, а оставшийся глаз широко открылся.
«Мастер, пожалуйста…» — прошептала она. Голос наполнял страх, смывающий все мысли о более масштабном мятеже. Помимо её воли, схемы, необходимые для активации телекинеза начали заполнять сознание, это были простые, почти инстинктивные вещи для любого взрослого пони. Желание ударить Агента этой нематериальной рукой становилось всё сильнее. Но вместе с ним рос и страх за семью и друзей. Кобыла была уверена в своём совершенно параноидальном убеждении, что даже малейший намек на сопротивление станет для них всех приговором.
Фьюжен позволила ужасу заполнить её сознание, позволила половине гигасекунды кондиционирования подчинить её, полностью отдавшись на сомнительную милость Мастера.
Салрат коснулась кончиком ножа длинных тонких ресниц, обрамляющих глаз Фьюжен, удерживая его в таком положении и слушая захлёбывающиеся звуки, издаваемые пони. Затем она вздохнула и убрала нож. «Похоже, Академик была права,» — нахмурившись, сказала она, освобождая рог Фьюжен. Для кобылы, чьи чувства были заточены частыми случаями, когда ошибка в предвосхищении желаний Мастера приводила к боли, голос Салрат практически кричал о её разочаровании. Небрежно вытерев небольшой нож о переднюю часть куртки, Агент встала и отошла от Фьюжен, не удостоив её взглядом.
Фьюжен лежала, задыхаясь и дрожа всем телом, когда шок от произошедшего, наконец, заполнил её сознание. Она слышала повышенные от недовольства голоса, но не обращала на них внимания, пытаясь смириться с навязанным ей ужасом. Она рефлекторно моргнула и округлила глаза, пытаясь очистить зрение, будто в глаз ей попала пыль. Боль пришла мгновенно, шок развеялся, и нервы, наконец, сообщили о полном масштабе полученного урона.
Во многих отношениях эта боль не была столь же сильной, как от Благословения. Как и другие пони, Фьюжен привыкла к таким приступам и разработала ментальные техники, чтобы справляться с ними. Что действительно оказало на неё влияние, так это последовавшая за ранением психическая травма и садизм Салрат, с которым она приказала пони смотреть на собственную пытку. Эти несколько секунд снова и снова проносились у неё в голове. Всё ещё дрожа, Фьюжен накрыла голову крыльями и попыталась отгородиться от мира.
Целую вечность спустя, она ощутила легкое прикосновение к гриве, а затем мягкое давление между лопаток. Она дёрнулась и уклонилась от нерешительного контакта, но прикосновение осталось, превращаясь в медленное поглаживание, пробегающее по её спине, от гривы до основания хвоста. Несмотря на странность ситуации, контакт был удивительно успокаивающим, почти как когда она была жеребёнком, и один из родителей расчёсывал её шёрстку. Поглаживание прекратилось, сменившись лёгким давлением на её левое крыло. Его потянули вниз и убрали с её головы. Она не сопротивлялась и судорожным движением сложила крыло.
«Всё в порядке, пони. Салрат ушла.»
Голос был тихим и раздавался со стороны её повреждённого глаза. Несколько секунд Фьюжен не могла определить его источник. Она попыталась вывернуть голову, но её движение было мягко заблокировано невидимой лапой. «Студент Корн?» — спросила она.
«Да. Пони будет держать голову спокойно и позволит Корну осмотреть рану.»
Фьюжен услужливо наклонила голову, чтобы упростить Мастеру доступ к её левому глазу, поморщившись, когда на него распылили что-то холодное и влажное. Тут же нахлынула боль, заставив пони дёрнутся, но она быстро угасла, сменившись тупой пульсацией. Кобыла попыталась осторожно двигать глазами — боль всё ещё была, но не сильнее, чем в ноющих от ушиба мышцах. Корн аккуратно закрыл её глаз, положив что-то на веко, чтобы не позволить ему открыться. За этим последовало что-то мягкое, явно извлечённое из аптечки.
Здоровым глазом Фьюжен видела приблизившуюся к ней Ванку, держащую в лапе зелёный химический фонарик, чтобы внимательно осмотреть её. Академик опустила фонарь к торсу кобылы, её глаза расширились. Она отступила и фыркнула в усталом удовольствие.
«Ванка думает мы должны переименовать пони в 'Селестию' после того светового шоу, что она устроила. Мои поздравления,» — сухо сказала она.
Фьюжен смущённо моргнула от этого замечания. Она хочет назвать меня именем солнца? По другую сторону от неё Корн втянул в себя воздух, Он явно видел то же, что и Ванка. «Мастера?» — сказала она. «Я не понимаю.»
«Корну жаль, что это не случилось в лучших обстоятельствах, но он тоже хочет высказать свои поздравления.» Он похлопал Фьюжен по бедру, затем поднялся и в лёгком смущении отступил в сторону.
Кобыла склонила голову, чтобы увидеть то, о чём они говорят. Осознав, что посмотрела не в ту сторону, она взглянула на другой бок. В прошлом однотонный белый мех был теперь отмечен широким жёлтым кругом, обрамлённым восемью оранжевыми искривлёнными треугольниками. Моя трудовая метка, — подумала она, в ошеломлении забыв о боли. Пламя вокруг круга… это солнце. Она мысленно вернулась к тому мгновению тепла, которое она ощутила на площадке тренировочного центра и в лучевой камере всего килосекунду назад. То, что я почувствовала, было ли это солнце?
Внезапно ощутив сильную усталость, кобыла спрятала голову под крылом, снова стараясь спрятаться от бессмысленно сложного и безразличного мира.
Что всё это значит?
Корн с открытым ртом уставился на то, как слуга тихо опустилась на пол, на мгновение решив, что Салрат убила её. Нет, она всё ещё дышит, — подумал он, отметив взглядом часто вздымающуюся грудную клетку пони. Он начал протестовать, видя, как Агент медленно подошла к Фьюжен с другой стороны, но замер, когда когти Иланиро болезненно крепко сжали его трахею.
Сквозь грохочущую в ушах кровь он едва услышал, как пони шёпотом молила о пощаде. Корн зарыл глаза в рефлекторном сочувствии, когда старший Агент схватила рог слуги и снова занесла нож.
«Похоже, Академик была права,» — сказала Салрат.
Корн расслабился во внезапном облегчении, когда Агент передумала и отошла от пони, оставляя несчастное создание корчиться на полу. Пони вся сжалась, вывернув крылья и поджав ноги под себя. Он слегка вывернул шею, чтобы посмотреть на Иланиро. «Отпусти,» — прошипел он.
«Пони вся твоя,» — с самодовольной улыбкой ответил Иланиро, отпуская горло Студента так неожиданно, что тот растянулся на полу.
Корн подобрал аптечку и направился к пони. Поставив её рядом со съёжившейся кобылой, он открыл аптечку и замер, разглядывая небольшую бутылочку, размещённую в специальной секции, окружённой красными предупреждающими знаками. «Экстренные стимуляторы, использовать только на слугах,» — пробормотал он, проведя когтём по ярлыку. Может позже, — подумал он.
Вернувшись к секции с обычными препаратами первой помощи, Корн извлёк флакон с анестезирующим спреем. Он уже открыл рот, чтобы приказать слуге опустить крылья, но заколебался. Правильно ли это? — подумал он. Корн неуверенно потянулся к пони и положил лапу на её дрожащую спину. Пони шарахнулась от его прикосновения, но он не убрал лапу. Корн нежно погладил покрытую белым мехом спину, пропуская между когтей грубую розовую гриву и небольшие клочки перьев между крыльев.
Через несколько секунд дрожь утихла. Корн воспользовался этим шансом и вернул одно из крыльев в сложенное положение. «Всё в порядке, пони. Салрат ушла,» — мягко произнёс он. Белая голова поднялась, осматриваясь в поисках источника голоса.
«Студент Корн?» — спросила Фьюжен.
«Да. Пони будет держать голову спокойно и позволит Корну осмотреть рану.»
Корн занялся лекарствами. Он мало что мог сделать, только очистить и продезинфицировать рану. К счастью, повреждение было относительно небольшим. Что бы он ни думал о Салрат, Агент явно умела обращаться с ножом. Глаз был уничтожен, но вокруг него Корн не заметил никаких ран. Он промокнул кровь, стекающую по лицу пони, затем закрыл глазницу марлевым тампоном. Корн как раз закрывал аптечку, когда к пони приблизилась Ванка с зелёным химическим фонарём в лапе.
«Ванка думает мы должны переименовать пони в 'Селестию' после того светового шоу, что она устроила. Мои поздравления,» — сухо сказала Академик.
Вслед за Ванкой Корн посмотрел на бок и бедро слуги, резко вдохнув при виде изменившего цвет меха, сформировавшего стилизованное изображение солнечного диска. Во имя Создателя, Корн не должен удивляться этому, — подумал он, — пони проделала потрясающую работу. Никто точно не знает, почему у слуг появляются эти разноцветные метки, или почему они всегда связаны с тем, в чём они особенно хороши. Изначальный дизайн пони, спроектированный Камнями Творения, был потерян в веках истории и войнах, начавшихся почти сразу после их создания. Вряд ли на этот вопрос когда-нибудь найдётся ответ — изучение единственного Камня, принадлежащего Лакуне, ни к чему не привело. Насколько было известно, они не активировались, пока были отделены друг от друга.
Это определённо солнце, — подумал он, — Корн хотел бы знать, значит ли это нечто большее, чем особый талант пони в манипуляции энергией?
«Мастера?» — сказала Фьюжен, переводя взгляд с Корна на Ванку. «Я не понимаю.»
«Корну жаль, что это не случилось в лучших обстоятельствах, но он тоже хочет высказать свои поздравления,» — сказал он, похлопав кобылу по бедру, затем поднялся и отступил в сторону. Он чувствовал искренний стыд за то, как обошлись с этим существом, а ведь это событие должно было стать одним из определяющих в жизни пони. Ну, пони точно не забудет сегодняшний день, — мрачно подумал он.
Желая убраться подальше от пони и от непрошенного чувства вины, пробуждаемого видом её раны, Корн отступил к окну, теперь представлявшему из себя лишь зияющую дыру во всю ширину комнаты. Высунув голову, он заглянул в повреждённую лучевую камеру, пытаясь понять, пострадал ли эпицентр таумического импульса.
Комната управления находилась высоко на стене камеры, целых пять длин над полом, сейчас практически неразличимым за густым белым туманом, создающим удивительно чёткую границу с чистым воздухом. Мгновение Корн в замешательстве смотрел на него, затем перевёл взгляд на стену справа, к которой крепилась лучевая труба. Здесь поверхность тумана была не однородной, она бурлила в постоянном движении, словно кипящая вода. Пока он смотрел на это, туман медленно полз вверх по стенам.
Продолжая смотреть вниз, Корн почувствовал беспокойство. Очевидно, криогенная система отказала, возможно, какой-то вентиль заклинило, когда управляющий им мотор расплавился от таумоэлектрического импульса, и теперь жидкий азот сливался в коридор из лучевой трубы. Магниты, использующиеся для направления луча частиц, были высокотемпературными сверхпроводниками, в холодном состоянии они обладали более высокой производительностью. Жидкий азот был дешёвым, он использовался в ускорителе в огромных количествах, а теперь система его хранения отказала, и жидкий газ разлился по помещениям комплекса.
«Академик,» — позвал он. «Корн думает, у нас проблемы».
Ванка подошла к нему и посмотрела на плотный слой тумана. «Сколько, Корн думает, его ещё будет?»
Корн мысленно произвёл вычисление. Одна кубическая длина жидкого азота в виде газа увеличит площадь более чем в восемь сотен раз, — подумал он. Такой катастрофический выброс был предусмотрен, кольцо ускорителя было отрезано от остального комплекса на время экспериментов, но с зияющей в стене дырой, ничто не помешает газу заполнить комнату управления. Корн сглотнул, в горле у него пересохло.
«Зависит от того, где произошёл сбой, но, в любом случае, слишком много. Размер резервуаров с жидким азотом…»
«Согласна. Нам нужно уходить. Давай осмотрим дверь.»
Учёные направились к входной двери. Как и значилось в предписании к последнему переоборудованию системы безопасности, дверь была массивной, представляющей из себя полимерно-керамическую слоистую структуру шириной почти в десятую часть длины. Когда она была закрыта, как, например, сейчас, поверхность была идеально гладкой, когда открывалась — вся плита отъезжала в специальную выемку в стене, где скрывался дверной механизм. Никаких ручек и не за что ухватиться.
Ванка открыла панель рядом с дверью в поисках механического переключателя. Она опустила рычаг в попытке отключить механизм блокировки. «Пока неплохо,» — пробормотала она, обменявшись взглядом с Корном, — «Тут нам придётся попотеть.» Она попробовала покрутить ручное колесо. Оно слегка сдвинулось и замерло. Вздохнув, она жестом указала Корну взяться за другую сторону, затем они вместе потянули колесо изо всех сил.
«Ты знаешь слугу лучше, чем Ванка,» — сказала Академик. «В каком она состоянии? Ещё функционирует?»
«Возможно,» — проворчал Корн, тяжело дыша из-за сильного напряжения. «За последние сто килосекунд она несколько раз перенесла шоковое состояние. Было ошибкой отделять пони от её семьи прошлой ночью — они всё таки стадный вид.»
Ванка выглядела так, будто только что съела что-то гнилое. «Да,» — неохотно признала она. «Но теперь ничего не поделаешь. Ванка думает, только она сможет открыть дверь.» Академик отпустила колесо, привалившись к ближайшей приборной панели.
С трудом дыша, Корн отошёл от двери и принялся рыться в аптечке. «Корн согласен, но сначала попробует это. Она должна оставаться в покое как можно дольше, чтобы прийти в себя.» Он извлёк лом в руку длиной, поместил его между спицами колеса, зафиксировал и изо всех сил навалился на него. Результатом был лишь едва слышный скрип. «Так же, как и с заслонками на окнах,» — сказал он, выпуская лом и разминая онемевшие лапы. «Корн считает, что моторы расплавились.»
Вытащив лом из колеса, он задумчиво постучал им по двери, затем вцепился когтями в её край. «Безмозглая параноидальная система защиты,» — пробормотал он, бросая злобный взгляд на Агентов, в настоящий момент рывшихся в груде своего по большей части бесполезного снаряжения. Дверь вписывалась в стену как влитая, между ней и дверной коробкой невозможно было просунуть даже лист бумаги, не говоря уже о ломе. Проклятая дрянь, похоже, герметично запечатана, — подумал он.
Уши Ванки поникли. «Говорят, это безболезненная смерть,» — пробормотала она.
Корн, обернувшись, уставился на Академика. «Не сегодня,» — ответил он, поднимая тяжёлый металлический лом и вонзая его в стык между дверью и коробкой. Столкновение заставило инструмент вибрировать с такой силой, что его лапы онемели, но он продолжал ударять по двери снова и снова. Тяжело дыша, он отступил и обернулся, чтобы смерить взглядом наблюдающих за ним Агентов.
«В чём проблема, Студент Корн?» — довольным тоном спросила Салрат. «Не рад нашей компании?»
«Как бы неприятна ни была Салрат Корну, у него нет намерения стать свидетелем того, как Создатель, наконец, предъявит ей счёт,» — холодно ответил он. «Если эта дверь не откроется в течение следующей килосекунды, мы все умрём».
«Не держи Салрат за дуру, Студент. Мы здесь в полной безопасности».
«Возможно, Агенту стоит выглянуть в окно и сказать Ванке, как далеко внизу находится туман?» — сказала Академик.
Салрат уставилась на учёных, пытаясь определить, не насмехаются ли они над ней. Её всё ещё сжигало изнутри осознание того, что совсем недавно она оказалась полностью беспомощной в хватке какой-то слуги, даже если эта слуга всего лишь следовала предписанию. Пони из службы безопасности были специально подготовлены к операциям, в которых участвовали. В большинстве случаев они должны были препятствовать вмешательству 'обычных' слуг в работу службы безопасности. Даже в эти времена были известны случаи, когда операция была сорвана безмозглым пони, пытающимся помешать законной поимке преступника силами службы безопасности под прикрытием.
Если это шутка, они оба будут страдать, — подумала Агент. Как ей удастся отомстить Ванке, со всеми её связями, она не знала, но вот Корну, который пытался вмешаться, когда она испытывала слугу… Хорошо хотя бы провести обыск имущества и перехват личных данных. Никогда не знаешь, чем это может обернуться… Взяв в лапу химический фонарь, она прошествовала к неровному отверстию в стене и посмотрела наружу.
Агент застыла, пытаясь осмыслить представшую перед ней сцену. Зелёное химическое сияние освещало слой облаков, заполняющий всю камеру. Она моргнула. Пол в этой комнате находился как минимум в пяти длинах от подоконника, но сейчас там не было ничего, кроме тумана, настолько густого, что, казалось, она могла бы по нему пройти. Или, по крайней мере, слуга мог бы. Маленькие струйки тумана уже медленно ползли над консолями, выстроившимися вдоль отверстия. Она нерешительно запустила лапу в этот бассейн, наполненный паром.
Холод, будто её лапу поместили в морозильник, проникал сквозь её мех, холод, что становился тем сильнее, чем глубже она опускала лапу. Туман начал обволакивать её предплечье, а кожу вокруг когтей начало покалывать, вынуждая её отпрянуть. Разминая лапу, она попыталась вспомнить то немногое, что знала о большом ускорителе, полная решимости не показаться тупой перед учёными. Об этом постоянно писали в отчётах, не то чтобы она обычно их просматривала, но…
«Создатель, нет!» — напряжённо воскликнула она, поспешно отступая от отверстия. Туман, потревоженный её быстрым движением, взвился и последовал за ней в комнату, словно охотящаяся змея. А ведь Салрат чуть не засунула в это голову! Агент содрогнулась, бегом бросилась к двери и вырвала лом из лап Корна. «И когда Ванка собиралась сказать Салрат об этом?» — прорычала она, снова фиксируя лом между спиц колеса и навалившись на него всем своим весом.
«Эта не позволила бы Агенту вылезти через окно,» — устало ответила Ванка.
«Возможно,» — мрачно пробормотал Корн, вкладывая собственные силы в попытку сдвинуть колесо. Что-то застонало внутри механизма, но ручка так и не сдвинулась.
Салрат осмотрела комнату в поисках более длинного рычага, затем остановила взгляд на съёжившейся на полу слуге. В несколько быстрых шагов она приблизилась к этому комку бело-розового меха. «Поднимайся, ты, ленивый паразит!» — прорычала она, занося когтистую лапу, чтобы нанести удар по рёбрам существа.
«Хватит!» — закричал Корн.
Салрат почти завершила начатое, но что-то в голосе Студента заставило её остановиться. «Корн не говорит этой …» — начала она.
«Если Агент загонит слугу в фугу, какую пользу это принесёт?» — сердитым голосом спросил Корн.
Салрат разочарованно всплеснула лапами. «Хорошо!» — вскричала она, махнув в сторону моря тумана, которое уже начало проникать в комнату управления. «У нас ведь есть всё время мира!»
Отступив назад, она нетерпеливо смотрела, как Корн нежно взял в лапу крыло, убирая его с головы слуги. Студент начал шептать что-то в поникшее ухо пони, одновременно расчёсывая когтями её спутанную розовую гриву. Отвратительно, — подумала Салрат, обнажив зубы в беззвучном рычании, — быть настолько близким с одним из этих существ. Ещё одна вещь добавилась к числу 'возможных причин', оправдывающих копание в жизни этого.
По крайней мере, чтобы Корн ни сказал слуге, это, похоже, сработало. Пони опустила крылья и подняла голову, чтобы принять что-то извлечённое из аптечки, затем неуверенно поднялась на копыта, и направилась к двери.
Фьюжен слышала голоса, но не могла различить слова. Она чувствовала, что должна понимать их, но что-то случилось с её мозгом, и теперь они звучали бессмыслицей. Она ощутила мягкое прикосновение к крылу и что-то, похожее на грубую расчёску в её гриве, как и в прошлый раз, это необычайно успокаивало, её мышцы немного расслабились.
«Пони нужно встать и помочь Корну открыть дверь. Эта комната скоро будет затоплена азотом.»
Большая часть слов всё ещё не имела значения, но Фьюжен зацепилась за последнее предложение и связала его с усиливающимся ощущением холода, собирающегося у неё за спиной. Азот, — подумала она, — должно быть я повредила корпуса магнитов вместе со всем остальным. В голове невольно пронеслись технические характеристики ускорителя. Она опустила крылья и подняла голову, чтобы посмотреть на Студента Корна. Мастер сидел рядом с ней, держа в лапах медицинский спрей, отмеченный ярко-красными символами химической угрозы.
Проследив её нервный взгляд, он поднял бутылку так, чтобы она могла разглядеть её. «Пони хочет это? Корну нужно, чтобы она открыла дверь,» — повторил он, пытаясь сохранять спокойный тон, но Фьюжен слышала в нём обеспокоенный крик.
Холод пробежал вдоль боков Фьюжен, пока она пыталась почувствовать свою магию. Её разум казался раздробленным, все схемы в нём были иллюзорными и размытыми. Казалось, ничто не работало, как положено. С трудом сфокусировав взгляд на бутылке, она кивнула и открыла рот, чтобы принять спрей.
Холодная жидкость обожгла горло и наполнила рот чем-то настолько горьким, что она чуть не подавилась, но всё же проглотила жидкость. Что бы ни было в спрее, оно очень быстро начало действовать. По её конечностям растёкся жар, и всё вокруг внезапно стало почти болезненно чётким. Фьюжен чувствовала, как энергия наполняет её, разум стал острым, как лезвие бритвы и способным на всё. Махнув Корну одним крылом, кобыла, шатаясь, поднялась на копыта. Взгляд через плечо сказал обо всём, что ей нужно было знать. Туман каскадом ниспадал из разбитого окна, распространяясь по полу. Ещё несколько секунд, и я бы вообще не поднялась, — подумала она. Шок выбил её из огороженного от реальности комфортного убежища в глубине сознания.
Рысью приблизившись к двери, она схватила ручное колесо магией и принялась крутить его. Ореол белого света появился вокруг колеса, становясь тем ярче, чем больше силы кобыла применяла к заклинившему механизму. Внезапно раздался громкий скрежет разрываемого металла, и колесо сдвинулось, раскручиваясь так быстро, что спицы стали неразличимыми, и издавая восходящий свист от столкновения с воздухом. Дверь не сдвинулась.
Ещё один импульс силы, и она остановила колесо. «Простите, Мастер, похоже, я сломала механизм,» — сказала она Корну.
«Неважно,» — ответил он, нервно глядя на уплотняющийся слой тумана, уже оплетавший его икры. Комната управления заполнялась с невероятной скоростью, похоже, утечка стала ещё больше из-за новой поломки в системе хранения криогенного газа. «Корн даёт разрешение сломать дверь.»
Фьюжен моргнула, глядя на него, а затем осторожно повернулась в сторону Салрат. «Агент?» — спросила она, борясь, чтобы её голос оставался ровным перед лицом её мучителя. На самом деле состояние Фьюжен было неустойчивым, почти пьяным. Реакция на наркотик или я в шоке?
«Да, Создатель тебя побери, открой дверь!»
Почувствуй каково это, когда твоя жизнь зависит от решения других, монстр, — подумала Фьюжен, глядя на Салрат мгновение дольше, чем нужно, ощущая, как её страх испаряется паяльной лампой нарастающего гнева. Больше всего на свете, она хотела, чтобы эта Мастер страдала, хотела оставить её в комнате на верную смерть. Скольких пони ты истязала? — подумала она. Но я не могу сделать этого, нужно, чтобы ты выжила.
Сохраняя на лице нейтральное выражение, она отвернулась и использовала магию, чтобы изучить дверь. Она была такой же прочной, как и заслонки на окнах, к тому же её защищала коробка, в которой она располагалась. Фьюжен задумчиво осмотрела её — даже магии нужно за что-то зацепиться. В принципе, она могла нащупать край двери сквозь стену и таким образом сдвинуть её, но это было бы слишком медленно. Было множество более быстрых способов, но она выбрала из них тот, что требовал наименьшей аккуратности. Это бы позволило ей безопасно высвободить хотя бы часть своей ярости.
Двигая головой по большой грубой дуге, Фьюжен осмотрела комнату в поисках чего-нибудь, что можно было использовать в качестве молотка. Её взгляд остановился на выброшенном ломе. Пони подняла его и повертела в воздухе магией.
«Этого точно будет недостаточно…» — начала Салрат, но замолчала, когда свечение вокруг лома усилилось.
Фьюжен уставилась на Агента, пока, не прилагая никаких усилий, выпрямляла загнутый конец лома из твёрдого металла. Удерживая лом в воздухе между ними, она несколько раз постучала по всей его поверхности, чтобы ощутить вес, затем направила его на дверь, словно короткое копьё. «Пока нет, Мастер, но будет. Вам нужно спрятаться — мой контроль ослаблен,» — сказала она, с удовлетворением наблюдая, как уши Салрат припали к голове, и она потащила Иланиро за один из больших приборных шкафов.
Мгновение концентрации, высокотональный звук и металлический лом в телекинетической дымке окружила чёткая оболочка белого света. Ещё один кристальный перезвон, и её саму окружила полусфера белого света — в отличие от тех, что создавали жеребята, он прервался прежде, чем проник в пол. Фьюжен стиснула зубы и изо всех сил толкнула защищённый силовым полем металлический лом к краю двери.
Комната вспыхнула белым светом, исходящим из рога пони, когда лом пронёсся вперёд так быстро, что, казалось, он практически исчез. В то же мгновение со звуком высокоскоростной пули, пробивающей металлическую пластину, в верхнем левом углу двери появился кратер размером с копыто. Спустя полсекунды, лом вернулся, слегка правее от места первого удара, прорываясь сквозь армированную дверь в облаке керамических осколков с высокочастотным звуком отскакивающих от непробиваемого силового поля и с грохотом разлетающихся по комнате.
Краем взгляда Фьюжен видела Мастеров, спрятавшихся за приборной панелью. Они зажали лапами уши и закрыли глаза, чтобы защититься от пыли, но кобыле было всё равно. Её рог засветился ярче, и лом снова изменил направление, чтобы проделать ещё одну дыру, а затем ещё, и ещё, пробивая ряд кратеров по краю двери. Скрытая светом и неимоверным шумом, Фьюжен кричала, вкладывая в магию свою ярость, и ускоряя лом, пока он не стал невидимым даже в те краткие моменты, когда изменял направление.
Длинная череда взрывов разорвала пространство вокруг двери, наполняя комнату управления грохотом и раскалёнными осколками. Через несколько секунд по краю двери образовался ряд рваных дыр, и Фьюжен, тяжело дыша, остановила лом. Она позволила магии угаснуть и уронила на пол лом, теперь искривлённый и светящийся жёлтым от жара — не из-за столкновений и скорости движения, но из-за её крепкой магической хватки. Там он и остался лежать, освещая туман тёплым светом, и быстро остывая, становясь сначала красным, а затем чёрным. Фьюжен опустила силовое поле, затем потянулась к двери, обхватила её дымкой белого света и одним быстрым движением вырвала из коробки.
«Угрозы больше нет, Мастера. Нам нужно уходить,» — сказала она. Её голос казался очень громким во внезапной звенящей тишине.
Мастера, шокированные и более чем взволнованные, протиснулись через неровное отверстие и собрались в коридоре снаружи. Фьюжен прошествовала за ними, уставившись на светящуюся лиловым стену, перекрывающую коридор в нескольких длинах от них. Ещё одно силовое поле отключилось, открывая взгляду очертания другой пони, стоящей с поднятыми крыльями посреди прохода.
Фьюжен прищурила глаза от проносящейся мимо неё пыли. Она узнала экипированную сбрую другого пони. Глядя по сторонам, она ожидала приказа от одного из Мастеров, но все они, похоже, были немного ошеломлены, давясь и кашляя от наполняющей воздух пыли. Что-то тут… подумала она, раздувая ноздри в тщетной попытке поймать запах пони, и чихнула. Он был на тренировочном поле, когда жеребят благословляли. Наконец она вспомнила. «Мах Фронт,» — сказала она. «Здесь небезопасно, нам нужно доставить этих представителей Народа на поверхность.»
Жеребец из службы безопасности, чей лиловый мех в химическом освещении казался зеленовато-серым, опустил крылья и отступил в сторону. У него за спиной с явно робким видом трое Мастеров из Службы Безопасности Улья были прикрыты ещё одним силовым полем. «Фьюжен Пульс? Мы помогаем всем, кого удалось найти, добраться до центра спасения в транзитном хабе. Это все…»
«Салрат сама примет решение, слуга,» — громко произнесла Агент.
Фьюжен увидела, как Мах вздрогнул, будто его висок пронзила игла. Она отвернулась, чтобы другой пони не заметил выражения на её лице. Чтобы скрыть гнев, она вывалила содержимое аптечки на пол. Подняв дверь, она зафиксировала широкую плиту в проёме, несмотря на его рваные края, дверь всё ещё можно было закрепить в прежней позиции — больше всего пострадали слои керамики, твёрдый пластик был лишь продырявлен и разорван.
Порывшись в содержимом аптечки, кобыла извлекла толстый рулон вездесущей высокопрочной изоленты, и принялась запечатывать края двери.
«Оставь это, слуга,» — прорычала Салрат, отвлечённая от разговора со своим подчинённым Агентом.
Фьюжен посмотрела здоровым глазам на Салрат, продолжая заклеивать дверь лентой. «Да, Мастер, но если я хотя бы не замедлю продвижения газа, могут быть жертвы в окружающих помещениях. Если я запечатаю эту дверь, азот проникнет в вентиляционную систему в разреженном виде, вместо того, чтобы затопить эти комнаты. Вы всё ещё хотите, чтобы я остановилась?»
«Пони права,» — подтвердила Ванка, кашляя от пыли. «Время ещё есть, и это может спасти жизни.»
Салрат прорычала что-то невразумительное и вернулась к прерванному разговору.
Ванка облокотилась на стену коридора, пока слуга заклеивала рваные края двери. Необходимость ждать была почти пыткой, она понятия не имела, сколько экспериментальных данных было потеряно, когда таумоэлектрический импульс повредил локальные буферы. Ей не терпелось проверить главный кластер обработки. По крайней мере, весь анализ проводится в другом месте, — подумала она, надеюсь, этот импульс достаточно ослаб, прежде, чем смог бы стереть ядра памяти. Тот факт, что в коридоре не было электричества, стал для неё большим шоком — если импульс смог проникнуть через стену комнаты управления, снабжённую двойным экранированием, то вполне мог уйти на очень большое расстояние.
Академик мысленно провела расчёты, получившиеся цифры были ужасающими. Открыть что-то новое и с таким большим потенциалом, но не иметь возможности это доказать… Стоя в тёмном коридоре, она содрогнулась и поморщилась. Даже при наличии данных, Ванке очень повезёт, если после такого разрушения ей удастся избежать порицания, — мрачно подумала она.
Ещё несколько полосок изоленты, и она поняла, что не сможет выносить этого дольше. «Слуга, что ты сделала не так, как в прошлом тесте?» — спросила она, ткнув белую кобылу острым когтём.
Пони, очевидно сконцентрировавшая всё своё внимание на задаче, подпрыгнула от неожиданности прежде, чем повернула голову в сторону Ванки.
«Я…» — она несколько раз открыла и снова закрыла рот, явно пытаясь подобрать подходящие слова. «Простите, Академик Ванка, это очень сложно выразить словами. Это другой способ использовать магию, настолько очевидный, что я не уверена почему раньше ни один пони не догадался использовать его.» Кобыла с удручённым видом опустила голову. «Пожалуйста, простите меня, Мастер.»
Ванка заворчала, пытаясь переварить сказанное слугой. Если эту технику можно легко передать… «Может ли пони показать другому, как сделать то, что она сделала?»
Воспряв духом, пони подняла голову. «Да, Мастер,» — с энтузиазмом ответила она. «С правильным заклинанием я могу помочь другому испытать то же, что и я.» Она сделала паузу, уши прижались к голове. «Подойдёт не каждый пони. Он должен быть достаточно сильным… чтобы смог пробить что-то, похожее на барьер в голове.»
От этих новостей настроение Ванки сразу улучшилось. Даже если данные потеряны, способность увеличивать силу слуг в геометрической прогрессии будет очень полезной. «Превосходно. Ванка проверит евгеническую базу данных, когда мы вернёмся.»
«Если мне позволено внести предложение, Мастер,» — нерешительно произнесла слуга. «Я знаю, что у моей сестры хорошие навыки манипуляции, и она присутствовала при моём первом… инциденте. Возможно, её проще будет обучить как самой технике, так и способу избежать моих ошибок.»
Ванка вздёрнула брови от этих слов, затем собралась было отчитать слугу за высказывание мнения, о котором её не спрашивали. Уже приоткрыв рот, она остановилась, поражённая внезапной мыслью. Одна и та же семейная линия, но разная специализация. Превосходный прецедент для теста… подумала она. «Студент Корн лучше знаком с историей выведения слуги, каково его мнение?» — спросила она Студента.
Корн хотел было ответить, но, остановился, свирепо посмотрев на Иланиро, когда Агент рассмеялся от этого вопроса. «Слуга Гравити Резонанс TP5325 имеет сходный уровень силы с этой слугой,» — он указал на Фьюжен, — «и она была одной из следующих в списке после того, как изучение Фьюжен Пульс TC4668 было бы… хм… завершено,» — сказал он, краем глаза посмотрев на белую кобылу, сразу же уронившую рулон изоленты.
«Простите, Мастер,» — сказала слуга, её обычно кроткий тон окрасился оттенком какой-то другой эмоции. «Думаю, это реакция на медицинский спрей. Я чувствую себя немного странно.»
«Ванка подумает над этим,» — игнорируя слова кобылы, сказала Академик, не в силах сдержать волнение в голосе.
13: Солнце и Луна
Гравити наблюдала, как Корн закрыл дверь в загон для животных, оставив её в комнате наедине с Энималом Сканером. Вдоль стен располагались пустые клетки различных размеров, а напротив входа находилось множество сложных механизмов. В воздухе витал запах представителей различных видов — собак, крыс, кроликов, а также след… Гравити принюхалась раздувая ноздри. Пони, — подумала она, — здесь когда-то были пони. Синяя кобыла медленно прошла мимо хромированной стальной клетки. «Что это за место?»
«Мастера проводят здесь эксперименты на животных,» — тихо ответил красный жеребец, расположившийся на мягкой секции пола, с печальным выражением лица наблюдая за её передвижением. «Здесь они держат подопытных.»
«П-понимаю,» — терзаемая противоречивыми эмоциями, ответила Гравити. Боль начала формироваться у основания рога, пока она пыталась согласовать свои знания о величии Мастеров с неприятным смыслом этих слов. А как же Рандом и жеребята? — подумала она, вспоминая, что Агент сказала об их вероятной судьбе. Синяя кобыла стояла в центре комнаты, опустив голову под тяжестью воспоминаний. Боль в голове начала распространяться по шее, заполняя грудь. Дышать стало тяжело, воздух со свистом вырывался меж сжатых зубов.
«Гравити? Ты в порядке?» — с тревогой спросил Энимал.
Мастерам виднее, они нас создали, и они должны знать нас лучше, чем мы знаем самих себя. Если они считают, что жеребята могут причинить вред одному из них… Она отбросила ужасную, невероятную мысль, прогоняя чувства к собственному виду. …тогда, они должны действовать. Это единственное, что они могут. Боль отступила, на смену ей пришло тёплое свечение, сумевшее скрыть боль в её сердце. Гравити подняла голову, уверенная, что пришла к верному решению. «Спасибо, что помог мне найти правильный путь,» — прошептала она, обращая молитву к Создателю. Громко всхлипнув, она покачала головой, стряхивая собравшиеся на ресницах слёзы, затем повернулась к приподнявшемуся в алькове Энималу и слабо улыбнулась. «Всё хорошо, просто приводила в порядок мысли.»
Красный жеребец вновь неспешно опустился на пол и улыбнулся в ответ. «Это непросто, и боль никогда не оставит тебя, но я рад, что ты смогла с этим примириться,» — сказал он, ободряюще кивая. «Если ты захочешь поговорить о чём-нибудь, обращайся без колебаний.»
Гравити кивнула и продолжила медленно блуждать по комнате. Она приблизилась к стене с механизмами, слегка щурясь от ярких бликов света на хромированной поверхности. В центре стены располагались пучки механических рук, окружающих толстый пластиковый пончик, отверстие в котором заполнял плотный слой похожих на иглы кристаллов. Оно было достаточно большим, чтобы Гравити могла просунуть голову и плечи.
Что-то дёрнулось на её груди, и кобыла посмотрела вниз, видя, что её нефункционирующий коммуникационный диск слегка качнулся, когда она проходила рядом с отверстием в торе. Она коснулась металла копытом, чувствуя. Как он сопротивляется прикосновению. Её взгляд вернулся к механизму, пробегая по множеству механических рук. Эта штука напоминала пасть экзотического морского существа, окружённую щупальцами, помогающими ему пожирать добычу. Нижние шесть рук заканчивались пластиковыми пластинами, снабжёнными несколькими высоко регулируемыми мягкими зажимами. На конце четырёх других располагались компактные устройства: скопление камер высокого разрешения, сенсоры рентгеновского излучения и другие, менее понятные устройства, очевидно созданные в дополнение к детектору таумомагнитного резонанса с которым они были соединены.
Оставшаяся пара рук была самой странной из всех. Гравити поднялась в воздух, чтобы рассмотреть их поближе. 'Пальцы' со множеством сочленений, каждый заканчивался разным хромированным инструментом. Дрель, циркулярная пила, нож, лазер. Они напоминали мандибулы насекомых, только были почти четверть длины в поперечнике. Кобыла снова опустилась на полированный пол, с характерным стуком ударяясь копытами о твёрдую поверхность. Обернувшись к другой стороне комнаты, Гравити осмотрела клетки. Совсем маленькие, рядом с дверью, они постепенно становились всё больше и уже в центре, в них могла поместиться собака. Ближе к ней располагалась пара больших альковов с мягкой секцией пола. В одном из них лежал Энимал, облокотившись о стену и, прищурившись, наблюдая за кобылой.
Она снова посмотрела на хирургического робота с его высоко регулируемой системой сдерживания, и вернулась взглядом к альковам. Эти ограничители с лёгкостью могли удлиниться, чтобы удержать пони. Головная боль вернулась с удвоенной силой. Поморщившись, она улеглась в один из альковов напротив Энимала, жалея, что они недостаточно велики, чтобы она смогла лечь с ним рядом. Но ей было отказано в таком комфорте. Она сделала всё, чтобы вернуться к прежнему состоянию сознания. «Мастера — лапы Создателя,» — прошептала она, отключая магией свет.
Она стояла за панелью инструментов, глядя сверху на загоны для животных. На панели была лишь одна кнопка. Комната не была пуста — в ней находилось несколько дюжин пони и один Мастер. Она знала всех этих пони: с некоторыми она работала вместе, но большинство было из её загона. Молчаливые и неподвижные, все они выстроились перед хирургическим роботом. Мастер, безликая под закрытой медицинской робой, повернулась к ней и кивнула.
Она нажала на кнопку копытом.
Машина пришла в движение, и схватила ближайшего пони хромированными стальными руками. Кобыла, она решила, что это Рандом, уставилась на Гравити пустыми глазами, не сопротивляясь, пока машина разрезала её на куски. Расчленение было быстрым и бескровным, а спустя мгновение, робот был готов принять нового пациента.
Она нажала кнопку снова.
И снова.
И снова.
Скоро в комнате не осталось ни одного пони. «Я закончила, Мастер,» — сказала она, повернувшись к фигуре в робе.
Мастер слегка наклонилась вперёд. «Остался ещё один,» — сказала она заинтересованным и слегка взволнованным тоном.
Гравити склонила голову и направилась к машине. Как я могла забыть? — подумала она, потянувшись к панели магией. Она нажала на кнопку в последний раз и закрыла глаза, когда стальные руки потянулись к ней.
Гравити тихонько скулила, хватая ртом воздух, пока детали кошмара растворялись, оставляя лишь томительное чувство страха. Что-то разбудило её, ощущение, что нечто большое и сильное стоит прямо у неё за спиной. Глаза расширились в темноте, когда она переключилась на сумеречное зрение, уставившись в пространство, заполненное тёмными силуэтами. Её не особо волновал осмотр этого места, но оно определённо напоминало стартовую площадку, где она работала до инцидента с Фьюжен. Место казалось трёхмерной палитрой разноцветных огней исходящих от активных кристаллов, по большей части стационарных, но и нескольких подвижных, принадлежащих машинам и пони.
Она видела источник — далеко внизу, возможно в сотне длин от неё, была точка белого света сиявшая куда ярче остальных. С этой позиции Гравити видела кольцо туннеля главного ускорителя, пульсирующее и извивающееся, словно огромная змея, переливающаяся огнями фейерверков, и изгибающаяся за пределы теневого зрения. Источник света располагался в самом конце касательной, выступающей из кольца. Этот свет, — подумала Гравити, — я узнаю его, это моя сестра!
Пока она смотрела на него, свет стал ярче. Настолько ярким, что остальные огни померкли на его фоне. Гравити застонала от беспокойства, она чётко ощущала магию, но это должно было быть возможно, лишь если бы она была гораздо ближе. Фьюжен снова потеряла контроль, — подумала она, — и в этот раз, я ничем не могу ей помочь. Кобыла лишь беспомощно наблюдала за происходящим, глаза защипало от слёз, когда вспышка стала невыносимо яркой, а затем исчезла, скрытая быстро расширяющимся пузырём радужного света.
В мгновение ока пузырь накрыл её и понёсся дальше, оставляя за собой лишь абсолютную тьму. Кобыла с открытым ртом наблюдала за тем, как пузырь выкатился за пределы её теневого зрения, оставляя лишь несколько рассеянных вокруг точек и… Гравити снова направила свои чувства к светящейся точке и чуть не ослепла. Прямо в центре пузыря по-прежнему находился источник чистого белого света, будто кто-то сжал солнце и поместил его в центр чёрного пространства. «Жива,» — прошептала она, переполненная радостью. Что-то в комнате хлопнуло и зашипело, но кобыла не обратила на это внимания.
Один из немногих оставшихся огней был глубокого красного оттенка и располагался столь близко от Гравити, что она могла разглядеть форму рога, вспыхнул и засветился ярче. «Ты видел это, Энимал?» — спросила она жеребца, вернувшись к обычному режиму зрения и обеспокоенно глядя на другого пони, освещённого красным свечением рога. В комнате не было других источников света, даже крошечные огни приборной панели. Гравити втянула воздух. Это дым?
«Да,» — ответил Энимал. «Это снова Фьюжен?»
«Думаю да, но я не чувствую того же, что в прошлый раз. Она определённо ещё жива.» Кобыла поднялась и прошагала к двери. «Что нам делать? Было приказано ждать…»
Энимал фыркнул. «Да, но я думаю, это событие отменяет приказ. Всё оборудование с магическими кристаллами мертво, не так ли?» Он приблизился к синей кобыле, маленькие красные огоньки осветили контрольную панель двери, когда он попытался её открыть. Его лицо дёрнулось. «Мы не можем точно знать, сколько возгораний могло произойти из-за этого. Мастера в опасности.»
Одно лишь упоминание о риске для Мастеров было подобно удару током для Гравити. «Тогда чего же мы ждём?» Её рог засветился, наполняя комнату фиолетовым светом. Дверь заскрипела и прогнулась. Звук кристальных колокольчиков наполнил воздух, красные огни пульсировали у дверной коробки. Кобыла отшатнулась, когда её сила внезапно стала ненужной, и центр двери вылетел. Металлическая пластина с бритвенно-острыми краями зеркально мерцающая в красно-фиолетовом свете рогов мгновение висела между двумя пони, пока Гравити не прислонила её к стене.
«Тебе нужно сохранить свои силы, жеребёнок. В этом здании ещё множество дверей,» — улыбнулся Энимал.
Гравити кивнула и, сжав зубы, аккуратно прошла через отверстие в наполненную запахом дыма темноту.
Спустя десять килосекунд Гравити уже работала вместе с одной из групп быстрого реагирования, чтобы освободить часть слуг из этой группы для более специализированной работы. Под командой женщины-Мастера она сломала около двадцати дверей и сопроводила бесконечный поток Мастеров к станции сбора в транзитном хабе Института. Главные коридоры освещались портативными фонарями, но большинство комнат и боковых проходов всё ещё оставались во тьме, некоторые светились тусклым зелёным светом химических фонарей. В данный момент кобыла стояла в разбитой шахте лифта. Двери убрали, а сам лифт заклинило, и его крыша служила пони неустойчивой платформой.
Ужасно уставшая, Гравити прислонилась к грязным рельсам на стене шахты. Голова гудела, свет рога мерцал, грозясь совсем погаснуть и оставить её в полной темноте. Приплюснутая морда, бледная от толстого слоя пыли, наклонилась к ней. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками уставились в её собственные. «Мастер,» — пытаясь отдышаться, сказала она. «Нужно ли перевезти что-нибудь по шахте?»
«Да,» — прорычал Мастер, судя по голосу уставший не меньше Гравити. «Но не сейчас и не этой пони.»
«Я всё ещё могу работать,» — вяло ответила Гравити, опустив крылья.
«Да ты что?» — устало улыбнулся Мастер. «Этот не сомневается, что пони будет стараться, но подозревает, что она уронит следующий свёрток независимо от намерений».
Синяя кобыла открыла было рот, чтобы возразить, но её ноги подогнулись. «Да Мастер,» — прошептала она. Глаза начали слезиться, пони поморщилась от внезапной боли, сверлящей висок словно дрель. «Простите мне мою слабость».
Мастер рассмеялся и хлопнул Гравити по холке. «Пони отлично поработала. Иди в транзитный хаб и отдохни, съешь что-нибудь. Пони позовут, когда она снова сможет помочь.»
«Да, Мастер,» — неожиданно улыбнулась Гравити. Боль сменилась таким чистым и сильным удовольствием, что она почти утратила дар речи. Она, шатаясь, поднялась и расправила крылья. Посмотрев на далекий круг света вверху, выход из шахты, она вздохнула и присела, готовая взлететь. Оттолкнувшись, Гравити взмыла в воздух, делая короткие и быстрые взмахи крыльями, чтобы не задеть стены. Шахта была широкой, созданной, чтобы перевозить тяжёлое снаряжение, кобыле бы легко хватило пространства для полёта, не будь она такой усталой.
Гравити поднималась вверх неровной спиралью вдоль центра шахты, изредка отклоняясь от стен. Механизм лифта не использовал примитивные кабели, вместо этого полагаясь на индукционные моторы на рельсах, крепящихся к стене. Чем выше взлетала Гравити, тем более широкими и неровными становились круги её траектории, пока она не задела рельсы, не успев вовремя развернуться. Металлическая грань коснулась большого сухожилия вдоль передней части крыла, заставив его рефлекторно сложиться.
Гравити тут же резко закрутило. Она ударилась о бетонную стену шахты и отскочила, падая на дно затемнённой трубы. Кобыла закричала от шока, усталость мгновенно смыло приливом адреналина. Её рог вспыхнул фиолетовым за мгновение до того, как силы покинули её. Но этого хватило, чтобы отбросить её от с огромной скоростью приближающихся бетона и металла. Гравити взмахнула крыльями, превращая стремительное падение в тугое спиральное скольжение. Из последних сил она снова начала подниматься, часто дыша и стараясь сохранять ясность сознания.
Наконец она достигла края отверстия. Большие двери никогда полностью не закрывались, но чтобы пролететь в отверстие всего в одну длину, ей пришлось бы сложить крылья. Гравити взмыла к нему, но переоценила свои угасающие силы и немного не долетела, её задние ноги повисли над шахтой. Воздух выбило из лёгких, когда она врезалась животом в бетон, копыта царапали гладкую поверхность в поисках опоры. Кобыла рефлекторно расправила крылья, словно собираясь взлететь, но вместо этого просто зацепилась ими за края прорезанного силовым полем отверстия.
Ей удалось остановить скольжение назад. Используя крылья, кобыла вытащила тело вверх, волоча задние ноги подальше от смертельной ловушки. Некоторое время Гравити просто лежала, пытаясь восстановить дыхание, затем медленно поднялась на ноги. Поморщившись, она расправила и снова сложила крылья, резкое жжение ощущалось там, где бритвенно-острые края двери легко разрезали тонкую плоть. Сумрачно-синие перья слиплись от крови и стали тяжёлыми. Помотав головой, она уставилась на освещённый зелёным светом коридор. В нём не было никого, кто мог бы ей помочь. Кобыла, прихрамывая и ворча что-то себе под нос, пошла по коридору в сторону транзитного хаба.
Ментально истощённая, Фьюжен возвращалась к транзитному хабу вместе с группой Мастеров. Мастера не обращали на неё внимания, впрочем, как и всегда, ожидая, что она будет следовать за ними, словно домашняя собачка. Такое положение вещей вполне устраивало кобылу. Так она могла разобраться в той путанице, которую представляли собой её эмоции, стараясь при этом скрывать их от занятых разговором Мастеров за нейтральным выражением лица. Что ещё они для меня приготовили? — подумала она. Внезапное воспоминание о выжженной на стене лучевой камеры тени заставило в новом свете взглянуть на комментарий Корна о 'завершении изучения'.
… и моя сестра может стать следующей в их списке. Она сглотнула от тошнотворного ощущения ужаса. Нет никакого шанса пережить эти эксперименты. Они собираются тестировать меня, пока не уничтожат, а потом переключатся на Гравити. Действие анестетика заканчивалось, и её глаз под бинтом снова начал болеть. Фьюжен мысленно начала распределять Мастеров по группам, в зависимости от степени исходящей от них угрозы. Ванку она поместила в одну группу с Агентом. Салрат была опасной, злобной и склонной к садизму, её неприязнь к пони была очевидна, но в её случае это, по крайней мере, была личная неприязнь, в какой-то мере они имели для неё значение. Для Академика же они были лишь средством достижения цели.
Когда они, стараясь не задеть острые края, проходили через ещё одну вырезанную силовым полем дверь, в воздухе начал ощущаться запах дыма. Ещё несколько переходов, и воздух стал немного туманным. Свет рога кобылы наполнял коридор жемчужным сиянием. Оставшийся глаз начал слезиться от едкого дыма. Фьюжен прищурилась, даже сквозь задымление она видела чёрные полосы сажи на потолке над дверью прямо перед ними. Судя по тому, что пол покрывали небольшие лужи и грязная пена, дверь выбили какую-то килосекунду назад, чтобы потушить огонь.
Повреждения оказались гораздо сильнее, чем она представляла. Её маленькое представление наверняка причинило вред не одному Мастеру, запирая их за механическими дверями, когда таумоэлектрический импульс уничтожил все полупроводниковые переходники и магически активные кристаллы на своём пути. Она вспомнила, как сильно запаниковала, когда случайно ударила Студента Корна всего несколько килосекунд назад. Теперь я убийца? — подумала она, стараясь дышать ровно.
Когда небольшая группа достигла развилки, стало ещё хуже. Здесь находились остатки поспешно организованного медпункта. Мастеров здесь сейчас не было, только два пони, кобыла и жеребец. Такие грязные, что Фьюжен не смогла разглядеть цвет их шерсти, они лежали бок о бок в пропитанной сажей пене, не обращая внимания на холодную воду, насквозь пропитавшую их мех. По всему телу у них отсутствовали клочки шерсти, а в гриве практически не осталось волос. И пони тоже, — подумала кобыла, прижав уши к голове. Сколькие пострадали из-за меня, подвергая себя опасности во имя Мастеров, готовых пожертвовать ими всего лишь ради спасения снаряжения? Стоит ли хоть что-то таких страданий?
Заметив приближение группы Мастеров, кобыла слегка толкнула своего партнёра, и оба с трудом поднялись на копыта. Пони были явно измотаны, стоя на дрожащих ногах с опущенными крыльями, они с трудом поклонились приблизившейся к ним Салрат. «Простите, Мастер. Чем мы можем служить?» — спросил жеребец. Его речь переросла в отрывистый кашель.
Агент смерила их неодобрительным взглядом, размахивая химическим фонарём словно дубинкой. «Очистите здесь всё. Что если бы этой понадобилась медицинская помощь?»
Пони синхронно вздрогнули, напрягшись и сжав зубы — Благословение делало свою работу. «Множество извинений, Мастер,» — выдохнула кобыла, — «мы начнём работать немедленно.»
«Надеюсь на это,» — ответила Салрат, наблюдая за тем, как пони отчаянно принялись убирать мусор вокруг пустых каталок. Её губы исказила лёгкая улыбка, затем она развернулась и направилась в другой коридор.
Фьюжен наблюдала за разыгравшейся перед ней сценой, снова жалея, что не смогла сделать с Салрат что-нибудь необратимое. Чувство вины развеялось, сменившись вернувшимся гневом на Мастера и её небрежную, почти рутинную жестокость. Даже без новообретённой силы убить Агента было бы легко. Она могла бы размазать её в телекинетической хватке или пронзить насквозь запущенным с огромной скоростью инструментом. Можно было бы материализовать силовое поле прямо внутри её черепа или… но нет, это должно выглядеть как несчастный случай. Всё равно можно использовать телекинез, например, толкнуть её, удостоверившись, что она приземлиться на что-нибудь острое.
Как же это заманчиво, — подумала кобыла. Желание сделать с Салрат что-нибудь терминальное больше не шокировало её. Она ощущала нарастающую силу и формирующиеся в голове схемы заклинания, и знала, что если переключится на магическое зрение, то увидит скрытый потенциал, наступающий на Агента, словно мстительный дух. Усилием воли Фьюжен подавила жестокие порывы, повернувшись к другим пони.
С прижатыми к голове ушами она уставилась на пару, спотыкаясь, пробирающуюся через обломки импровизированного пункта первой помощи. Они работали на пределе магических возможностей — свет их рогов был слабым и то и дело мерцал. Фьюжен зажгла рог, быстро разобрала и аккуратно сложила пустые коробки из-под медикаментов, заслужив кивок благодарности от жеребца. Вряд ли кто-нибудь ещё придёт сюда, — подумала она, — в противном случае медицинское оборудование было бы всё ещё здесь. Стиснув зубы, Фьюжен на негнущихся ногах последовала за Мастерами, уже опередившими её на несколько переходов, но резко остановилась при виде уставившегося на неё Корна.
«Мастер?» — нерешительно сказала она. Знает ли он, о чём я думала? — задавалась вопросом кобыла, внезапно беспокоясь о собственной безопасности. Он работал со мной гораздо дольше, чем Ванка, и мог понять всё по языку тела. Она мысленно вернулась к тому, как Корн спросил её о психическом состоянии после ночи, проведённой в медицинском изоляторе.
«Не отставай, слуга,» — громко сказал он, жестом указывая ей двигаться вперёд. Кобыла покорно проскакала несколько шагов, чтобы догнать остальных. Когда она проходила мимо Корна, он прошептал несколько слов. «Корн скажет команде спасателей освободить пони. Он подозревает, что в этой неразберихе о них забыли.»
Фьюжен удивлённо моргнула, затем слегка склонила голову в благодарности, пытаясь расслабить напряжённо прижатые к голове уши. Мне нужно быть более осторожной, — подумала она, — если Корн может понять, что я чувствую, то, может и другие тоже? Салрат несомненно и раньше видела пони в стрессовых ситуациях, может это одна из причин подозревать меня? Сначала Фьюжен относила это к, по видимому, безграничному запасу предубеждений Агента, но теперь она не была столь уверена в этом.
По количеству шума Гравити сразу поняла, что достигла транзитного хаба. Всё пространство пещеры было заполнено бурлящим потоком пони и Мастеров. Повреждённые левитационные рельсы использовались для транспортировки снаряжения и спасательных бригад. Она беспомощно осматривала огромное помещение в поисках какого-нибудь пони, который сказал бы ей, что делать дальше. Мастер сказал, что меня позовут, когда я буду нужна, — с нарастающей паникой подумала она. Но как они найдут меня здесь, когда у меня даже нет коммуникатора?
Заметив небольшую станцию первой помощи, заполненную лишь пони, она, хромая, направилась туда, чтобы присоединиться к медленно движущейся очереди раненых, терпеливо ожидающих, пока на них обратят внимание. Она с облегчением улыбнулась, когда, спустя несколько секунд, жёлтый пони с трудовой татуировкой в виде кровавой кляксы спросил её имя и ввёл его в портативный терминал.
«Ага!» — произнёс жёлтый жеребец. «Нам говорили присмотреть за тобой. Вот, это пришло вместе с последними поставками.»
Он левитировал плоский контейнер с копыто размером в дымке жёлтой магии, отпуская, когда её рог слабо засветился. Синяя кобыла всё ещё была вымотана, от чрезмерного использования её магия стала неуклюжей, но ей всё же удалось сломать печать и извлечь из коробки бронзовый диск. «Наконец-то,» — выдохнула она, крутя коммуникатор в телекинетической хватке в ожидании, пока кристалл в центре диска распознает её магию. Наконец это случилось, и она прижала внутреннюю сторону диска с крючками к меху у основания шеи. Её наполнило чувство завершённости, когда тайный механизм спокойным голосом, слышимым лишь в её голове, сообщил, что принимает её.
Она внимательно слушало, как он цитирует текущие приказы, подтверждая её временное назначение в спасательную команду и повторяя инструкции ждать в транзитном хабе до следующего контакта. Гравити кивнула, безмолвно урча от удовольствия снова быть подключённой к трудовой сети, и практически забывшей о ломящей тело боли.
«Привет, Гравити,» — раздался усталый знакомый голос. «У тебя только крылья повреждены?»
Гравити моргнула и сфокусировала взгляд на пристально изучающем её красно-белом жеребце. «Энимал! Ты был прав, мы были нужны. Да, у меня случился инцидент с краем двери и шахтой лифта.»
Уши ветеринара дрогнули от любопытства, затем он улыбнулся звучащему в голосе кобылы облегчению. «Разумеется, нужны. Можешь немного расправить крылья, чтобы я смог их лучше осмотреть?»
Гравити кивнула и поморщилась — всё ещё влажные, покрывшие раны корки сломались, и свежая кровь медленно заструилась по перьям. Она сумела забыть об этих ровных, словно сделанных бритвой, порезах, они не особо кровоточили, но всё же крови оказалась достаточно, чтобы заставить перья и мех слипнуться. Крошечные диски красного света блуждали по спутанным перьям, пока жеребец осматривал её.
«Всё хуже, чем выглядит,» — констатировал Энимал, прекращая сканирование и серьёзно глядя на кобылу. «Предполагаю, ты не пыталась взлететь, после того, как получила эти повреждения?»
«Нет,» — ответила Гравити, внезапно ощутив беспокойство.
«Это хорошо. У тебя стресс-перелом левой лучевой кости.»
Кобыла, содрогнувшись, кивнула. Должно быть это от прорезанных силовым полем дверей лифта, — подумала она, — повезло, что они были в форме квадрата, иначе бы я могла потерять крыло.
«Позволь предположить,» — тихо сказал Энимал. «Ты устала, хотела пролететь в дверной проём, но магия тебя подвела.»
«Что-то вроде этого,» — опустив голову пробормотала Гравити. Я стану бесполезна, если не смогу летать, — подумала она, вспоминая учителя из своего детства, Бэк Драфт.
«Нет стыда в том, чтобы сказать Мастеру, что ты слишком устала, чтобы работать эффективно. Помни, это их работа, определять степень срочности твоих заданий. Если им нужно, чтобы ты продолжала работать, они скажут тебе об этом. Они будут недовольны, если ты получишь травмы без необходимости.»
Глаза синей кобылы наполнились слезами, в голове нарастала боль, пока она пыталась переварить то, что сказал ей Энимал. «Ты прав, я не думала об этом в таком ключе. Они меня простят?»
«Ты хорошая пони,» — успокоил её Энимал, потянувшись за помятой бутылкой воды и пачкой салфеток. «Ты молода, и всё ещё учишься. Это всё, чего от нас хотят Мастера.»
Гравити стоически переносила жгучую боль, пока Энимал промывал её раны. Она тихонько вздохнула, когда боль в голове исчезла. Создатель простил меня, — подумала она, снова становясь счастливой и практически не замечая зуда от сращивающего кости заклинания Энимала.
Несколько сотен секунд спустя ветеринар снова перевёл взгляд на её лицо, свет его рога потух.
«Можешь идти,» — сказал он. «Повреждение было аккуратным, так что потребовалась лишь незначительная манипуляция. Сейчас тебе нужно отдохнуть.» Он сделал жест в сторону группы пони, сидящих на полу за станцией первой помощи. Многие из них спали.
«Кое-кто был бы рад твоей компании.»
Гравити проследила за его крылом, сразу же выхватив взглядом белую кобылу с розовой гривой. Но её внезапный порыв радости от того, что сестра цела и невредима, слегка померк при виде её несчастного выражения лица. «С ней всё в порядке?»
«У неё есть небольшое, не угрожающее жизни физическое повреждение, которое сможет исцелить специалист. Что ей действительно нужно, это кто-то, с кем она могла бы поговорить. Иди, мне нужно заняться остальными пациентами.»
Фьюжен уставилась на свой новый коммуникатор, лежащий на грязном полу между копытами, пытаясь смириться с тем, что ей придётся сделать, чтобы сохранить свободу. Даже один только этот акт нанёс вред пони и Народу, — подумала кобыла, пытаясь не думать о раненых пони, среди которых она находилась. Пострадает ещё больше. Стоит ли оно того? Она пыталась быть объективной, думая о и без того огромном количестве представителей её вида, умирающих каждую мегасекунду напрямую от лап Мастеров или выполняя их приказы. Одно дело — планировать революцию, совсем другое — видеть страдания, к которым она приведёт.
Она осмотрела помещение, оценивая повреждения окружающих её пони, прежде чем остановила взгляд на грязной кобыле, устало плетущейся к ней. Фьюжен сразу же почувствовала себя ещё более виноватой. Бедняжку с ног до головы покрывала пыль и грязь, цвет её меха можно было определить только по небольшим синим участкам на крыльях, вокруг обработанных ветеринаром порезов и царапин. Синий? — подумала Фьюжен, приглядываясь внимательнее. На бедре кобылы виднелся участок тёмного меха со светлым изогнутым пятном в центре.
«Гравити?» — спросила Фьюжен, поворачиваясь так, чтобы приближающаяся кобыла не увидела её повреждённый глаз. Её уши прижались к голове. Это была её сестра. Что я наделала? — подумала она. Все её внутренности скрутило, когда Гравити со вздохом облегчения опустилась рядом с ней. Переполненная чувством вины она замерла, когда другая пони наклонилась и прижалась головой к голове Фьюжен.
«Я так рада что ты справилась, когда я почувствовала магию, я думала, что ты…» — Гравити замолчала, внезапно ощутив напряжённые мышцы Фьюжен и столкнувшись с взглядом её расширившихся глаз. «Что-то не так?»
«Мне т-так жаль, Грав, я не хотела причинять тебе боль.» Паника исказила голос Фьюжен, превращая его в грубый шёпот.
«Причинять мне боль?» — сбитая с толку повторила синяя кобыла. «Ты же не хочешь сказать, что сделала это намеренно?»
Глядя в большие бирюзовые глаза пони, которую она любила, Фьюжен открыла было рот, чтобы рассказать своей сестре всё, но потом посмотрела сквозь эти доверчивые глаза на то, что скрывалось за ними. Как червь в яблоке, — подумала она, — склоняющий носителя подчиниться воле Мастера. Ужасная волна одиночества накрыла кобылу. Нет ни единого существа в мире, с кем я могла бы поговорить. Сестра или нет, она донесёт на меня, у неё нет выбора. Фьюжен медленно закрыла рот и молча помотала головой. Она умрёт, если ей придётся сделать это… к тому же здесь есть и другие пони. Словно в ответ на её мысли, все пони в радиусе слышимости с любопытством повернули головы в их сторону.
«Конечно же, нет! Ты ведь просто делала то, что тебе приказали. Создатель тебя винит?»
Фьюжен снова помотала головой. «Нет, я не получила наказания.» В глубине души она знала, что совершила огромную ошибку и кричала о боли, которая должна была уничтожить её тело. Слегка съёжившись, кобыла попыталась понять, почему Гравити не винит её за весь этот хаос, решив, что причина в простом акте веры. Она не была наказана Создателем, а значит то, что она сделала, соответствовало великому плану за пределами понимания простых пони.
«Тогда не беспокойся,» — твёрдо сказала Гравити, затем широко зевнула. Изогнувшись, чтобы осмотреть себя, она вздрогнула от вида слипшихся и покрытых жиром, пылью и кровью меха и перьев. И громко выдохнула, наконец заметив отметину на бедре Фьюжен. «О, какая красивая! Она ведь появилась, когда ты…?»
Фьюжен улыбнулась в ответ, освобождённая от груза вины простой радостью Гравити от того, что она, наконец, получила свою трудовую татуировку. Она действительно не винит меня, — подумала кобыла. «Должно быть. В тот момент я ничего не почувствовала.» Фьюжен потянулась магией к одному из наборов для ухода за пони, сложенных у края станции первой помощи. «Отдыхай, а я почищу тебя,» — сказала она, выбирая карри гребень и щипцы для прихорашивания перьев.
Гравити вздохнула, прикрыв глаза от удовольствия, пока Фьюжен расчёсывала её мех. Отчётливо ощущая себя сонной, она расправила крыло, чтобы позволить щипцам проскользнуть между перьев, разделяя их на отдельные волоски и очищая от грязи. «Что у тебя с лицом?» — спросила Гравити. Она сразу заметила небольшую повязку, закрывающую левый глаз её сестры, но Фьюжен выглядела такой расстроенной, что Гравити решила не упоминать об этом. Расслабляющее ощущение от расчёсывания внезапно прекратилось.
«Взрыв. Керамический осколок повреждённого инструмента,» — после долгой паузы ответила Фьюжен. «Слишком серьёзное повреждение. Здесь меня не смогут исцелить, так что по видимому мне придётся остаться в лазарете на несколько ночей.»
Синяя кобыла сочувственно поморщилась. Исцелить такие повреждения, как её перелом крыла было просто — они не требовали восстановления микроструктуры кости в точности, как было до повреждения. Глаз — совсем другое дело, ткани со сложной структурой требуют длительного магического воздействия, пациент должен быть полностью обездвижен на десятки килосекунд, пока будет работать заклинание.
«Хочешь услышать кое-что забавное?» — спросила Фьюжен, снова принимаясь широкими взмахами расчёсывать спину Гравити.
«Конечно,» — ответила кобыла, снова прикрывая глаза. Она хорошо знала свою сестру, достаточно хорошо, чтобы распознать, когда она меняет тему, чтобы избежать неприятной правды. Интересно, что же случилось на самом деле? — подумала она.
«После моего небольшого выступления Академик Ванка сказала, что им стоит называть меня 'Селестией'.»
Она говорила негромко, но полдюжины чутких ушей подскочили вверх и теперь с интересом слушали их разговор. Краем глаза Гравити заметила, что её сестра поморщилась от неожиданного внимания, в смущении опустив уши. Она повернула голову и невинно посмотрела на белую кобылу округлившимися глазами. «Мастер сказала, что тебя следует называть Селестией?» — громко спросила она, еле сдерживая улыбку, когда Фьюжен рефлекторно приподняла крылья, стараясь спрятать лицо. Ещё больше ушей повернулись в их сторону, и они теперь стали центром внимания.
Фьюжен насмешливо заворчала на неё. «Осторожно, лунный жеребёнок,» — сказала она, ткнув в белый месяц трудовой татуировки Гравити щипцами. «Или, с этого момента, я стану называть тебя 'Луна'.»
Гравити хихикнула, но начала чувствовать себя немного неловко из-за этой шутки. Всё, что имело отношение к Мастерам, всегда воспринималось с предельной серьёзностью. Даже если все присутствующие пони осознавали шуточность комментария, то, что Мастер назвала её сестру 'Селестией', оставалось фактом. Теперь ей не избежать этого прозвища. Гравити следила за изменением эмоций на лице Фьюжен. На нём отразилась ожидаемая досада и неохотная улыбка, но было также беспокойство и выражение глубокой задумчивости. Наконец, белая кобыла несколько раз медленно кивнула, будто приняла важное, но сложное решение.
«Ты уже получила какие-нибудь приказы на завтра?» — спросила она, указывая на коммуникационный диск, размещённый в густом серо-голубом мехе у основания шеи Гравити.
«Нет, только на сегодня.»
«Думаю, я знаю, чем тебе заняться, пока я отдыхаю,» — медленно произнесла Фьюжен. «Я поняла как мне удалось усилить свои способности. Хочешь, научу?»
Внезапный восторженный визг кобылы отразился от самых высоких крыш, привлекая даже взгляды пони, находящихся по другую сторону транзитного хаба. Фьюжен улыбнулась в ответ, но Гравити не обратила на это внимания. А если бы обратила, то заметила бы, что выражение лица её сестры было необъяснимо грустным.
14: Недостаточное знание...
Салрат сняла визор и аккуратно пробежала когтями по короткому меху на голове. Она сгорбилась на слишком маленьком стуле командного транспорта, предназначенном для операторов коммуникационной и охранной службы, с трудом втиснув свои длинные ноги в отверстие для коленей. Всё начало приходить в норму. Спустя первые несколько безумных килосекунд эвакуации Народа, запертого за заклинившими дверями в распотрошённом здании, герметизации помещений от прибывающих потоков жидкого азота и координации со спасательными командами, старающимися потушить несколько сотен очагов возгорания, все, наконец, поняли, что им нужно делать.
Как только Салрат прибыла в транзитный центр, она обнаружила, что её ранг офицера Службы Безопасности здесь самый высокий, так что, фактически, операции должна возглавлять она, что, как она мысленно отметила, было просто смехотворно. Салрат — полевой агент, — подумала она, — если это то, к чему приведёт повышение, Командование Службы Безопасности может оставить его себе. Несмотря на недостаток опыта работы в высокой должности такого рода, она обнаружила, что все вокруг так и рвутся выполнять её приказы. И кто сказал, что тщательная поддержка репутации Службы Безопасности — пустая трата времени? — подумала она, вспоминая выражение страха на лицах некоторых представителей Народа. Пожалуй, в этом есть свои преимущества.
Обратной стороной было огромное количество бумажной работы. Даже несмотря на помощь экспертных систем, отправив различные специализированные команды на задания, распределив всегда недостаточный запас слуг между ними, она проводила оставшееся время, сидя за тесным столом и набирая сводки и отчёты. Как же это достало, — подумала она, вытягивая руку во всю длину и зевая так, что её челюсть щёлкнула.
Другой рукой она пошарила в навесном шкафчике, удовлетворённо оскалив зубы, когда обнаружила среди свалки из проводов, пластиковых обёрток и различного мусора, всегда собирающегося во время таких операций, небольшую упругую упаковку. Встряхнув её содержимое, она сорвала верхушку зубами, свободной лапой набирая команды на контрольной панели, затем надела корону интерфейса на голову.
'Баланс работы и жизни', клянусь хвостом, — подумала она, вспоминая утомительные тренировочные сессии о правах наёмных работников, спонсированные Синодом, и со вздохом откинулась на стуле, — но, по крайней мере, мы получили хорошее снаряжение. Кристаллы в короне начали светиться еле различимыми изменчивыми цветами, наполняя кабину командного транспорта мягким сиянием. Салрат закрыла глаза, переставая замечать лёгкое давление головного убора, случайные вспышки света за закрытыми веками слились в безупречный вид на транзитную станцию с точки где-то рядом с крышей.
Она стала невесомым сгустком присутствия, способным концентрировать внимание в любом выбранном направлении. Вся область теперь была засеяна якорями предвидения. Первое, что сделала Служба Безопасности — отправила группу дронов летать по всем коридорам, в какие они могли проникнуть, прикрепляя маленькие кристаллы на каждом перекрёстке. Теперь любой из этих кристаллов мог служить её точкой обзора.
Всё ещё с закрытыми глазами, Салрат засунула в рот кусок вяленого мяса, ритмично пережёвывая жёсткую пищу, пока специи щекотали язык. Всё выглядело нормально, большая часть спасательных команд закончили свою работу, их сменили специализированные группы инженеров, оценивающих степень повреждений и определяющих, сколько времени займут восстановительные работы. Несомненно, туннель ускорителя удастся починить, пострадал лишь небольшой сегмент огромного, закрывающего горизонт кольца, но вот будущее разрушенной группы лабораторий, скорее всего, будет определено в следующем бюджетном интервале.
Салрат заинтересовало количество слуг, вернувшихся вместе со спасательной командой. Агента не волновало их состояние, но ей было известно о большом количестве гневных сообщений от хозяев/операторов подконтрольных животных, так что она хотела знать, что с ними случилось. Определённое количество жертв было ожидаемо в ходе подобных операций, но в транзитный хаб вернулось меньше тридцати из почти двухсот пони. Потеря почти девяноста процентов существ будет иметь серьёзные последствия для локальных индустрий, а это, в свою очередь, крайне негативно отразится на ней, как на главе операции.
Её точка обзора переместилась в один из главных коридоров, проносясь мимо синей слуги с окровавленными крыльями, бредущей в противоположную сторону и сквозь крысиное гнездо служебных коридоров, пока не обнаружила группу инженеров, оценивающих разрушения. Несколько из Народа и один слуга, рог которого светился глубоким оранжевым, пока он творил магию перед обугленной панелью инструментов, в то время, как инженеры прикрепляли сложное оборудование к кристаллам внутри неё.
Вернувшись взглядом в командный транспорт, Салрат нахмурилась. В той области должно было быть ещё как минимум три слуги, вместе с представителями Народа, которым они оказывали помощь в тушении чрезвычайно опасного возгорания, начавшегося на складе химикатов. Хотя пожар был остановлен и группа оценки уже приступила к своей работе, никто из них так и не вернулся. Она осмотрелась, наконец обнаружив пожарных и их слуг, собравшихся в относительно целом офисе в нескольких комнатах от неё.
Все они свалились от усталости, покрывая пол крошечной комнатушки беспорядочной путаницей из ног, крыльев, тел и оборудования. Для них не было различий между Народом и слугами, одна из инженеров, по-видимому, спала, положив голову на бедро покрытого сажей пони, а один из слуг, тоже в полусне, пристроив подбородок на плече одного из Народа.
Салрат сморщилась в отвращении. Единственная не спящая слуга, кобыла с затуманенным взглядом и жутким ожогом на подбородке и носу, пыталась открыть ёмкость с водой, но её рог лишь тускло мерцал, похоже, ей не хватало сил даже чтобы открыть крышку, не говоря уже о том, чтобы поднять бутылку в воздух. При виде трудности, с которой столкнулось существо, настроение Агента резко улучшилось, но снова сменилось раздражением, когда инженер, растянувшийся на полу рядом с пони, извлёк стакан из своего полевого набора и, вылив в него содержимое бутылки, поднёс к губам кобылы, чтобы она смогла напиться.
Сцена исчезла, когда Салрат стащила головной убор, после внезапного отключения кружилась голова, перед глазами плыли радужные круги. Несомненно, подобные сцены будут и в других местах. Она получила необходимую информацию, но хорошее настроение улетучилось. Слегка ворча, Агент повернулась к консоли и вызвала следующий пункт в, казалось, бесконечном списке решений, которые она должна была авторизовать. Одно из них привлекло её внимание, — "таумо-медицинские направления слуг."
Это был список слуг, которым требовалось лечение более высокого уровня, чем могли предоставить обычные станции первой помощи. Они будут направлены в медицинские центры для специализированной помощи, оказываемой врачами из их вида. Разумеется, сначала медицинскую помощь получили представители Народа. В ходе катастрофы, лабораторного инцидента или как бы это происшествие ни назвали, было много пострадавших, большинство из которых уже распределили по местным больницам. Но теперь появилось свободное место и для слуг.
Сканируя детали задачи, она пробежала взглядом по списку назначений и ранений. В верхней его четверти значилось ранение, которое она узнала. «Предположительно, осколочная травма, проникновение острого инструмента в глазное яблоко, возможно, повреждение сетчатки,» — пробормотала себе под нос Агент. «Салрат знает это имя. Этой пони следует понять, что у действий бывают последствия.»
Её губы исказила мерзкая усмешка, а лапа потянулась к панели управления. Несколько быстрых команд, и имя Фьюжен переместилось в самый конец списка.
Когда Фьюжен, наконец, набралась смелости и активировала свой коммуникатор, она обнаружила, что её приказы именно такие, каких она ожидала: вернуться в свой загон после того, как ветеринар обработает её раны. До этого она почти сорок килосекунд ожидала в зоне восстановления, достаточно долго, чтобы полностью привести мех Гравити в надлежащий вид и хотя бы немного отдохнуть. Если бы не удобный и тёплый бок сестры, ей, скорее всего, так бы и не удалось заснуть. Она снова и снова резко просыпалась от кошмаров, в которых молчаливые и ужасно обожжённые пони смотрели на неё умоляющим взглядом.
Проснувшись в четвёртый раз, с расширенными глазами хватая ртом воздух, она решила больше не пытаться заснуть. Накрыв Гравити крылом, белая кобыла смотрела на шумный транзитный хаб наполовину закрытым глазом, словно всё ещё не до конца проснулась. Но сознание её работало с огромной скоростью, пытаясь найти способ узнать о судьбе Рандом и жеребят после инцидента в тренировочном центре. Она успела немного поговорить с Мах Фронтом, пони из Службы Безопасности с тренировочного полигона, пока Салрат пыталась упорядочить хаос, царящий в этом импровизированном центре помощи. У него не было с ними прямого контакта, он только сопроводил их до служебного входа и передал другому Агенту.
Но это лишь немного улучшило ситуацию. На пути в Институт он видел группу пони, похожую по виду на тех жеребят, а значит их так и не перевели с объекта Службы Безопасности. Реальной проблемой были дальнейшие действия. Это место было центром сектора Внутренней Службы Безопасности, отсюда Мастера следили за действиями почти пяти процентов многомиллионного населения Улья Лакуна. Мах Фронт гордился тем, что ему удалось помочь Мастерам в их работе и, как и каждый пони, с большим удовольствием говорил об этом. Он знал совсем немного о внутреннем устройстве сектора, так как, по большей части, был полевым оперативником, но было ясно, что это место хорошо защищено, и в него не так-то просто попасть.
В голове у Фьюжен начал формироваться безумный план. Пробраться незамеченной было невозможно, сектор работал круглосуточно, и в нём было слишком много Мастеров, но если бы она попала внутрь, то смогла бы повторить то, что сделала в Институте Аномальной Физики, уничтожив всё электронное и таумическое оборудование. После этого найти жеребят будет просто — они останутся единственным функционирующим источником магии. Забрать их и сбежать будет гораздо проще, чем проникнуть в здание. Любые ответные действия Службы безопасности будут заторможены, а без компьютерной поддержки там, в лучшем случае, будет царить хаос.
Наверняка у них есть чем заняться, кроме как присматривать за группой безобидных жеребят? — подумала она. …и мне понадобиться конфиденциальная обстановка, чтобы убедить их пойти со мной куда-нибудь, где можно было бы снять Благословение. Фьюжен тихонько всхлипнула, уши прижались к голове, когда масштаб задачи угрожал подавить её. Усилием воли она усмирила свои эмоции, прежде чем Гравити смогла бы сделать что-то большее, чем просто дёрнуть ухом в ответ на тихий звук.
Все планы кобылы рухнули перед лицом вопроса, на который у неё не было ответа: где ей их прятать? Нет, — подумала она, сфокусируйся. Сначала нужно освободить ещё одного пони. С этими мыслями Фьюжен закрыла глаза и переключилась на теневое зрение. Мир теней был именно таким, как она ожидала — временный плацдарм казался сияющим островом посреди чёрного океана. Единственными признаками жизни в его глубине были немногие медленно движущиеся огоньки: пони или Мастера с кристальным таумическим оборудованием в руках.
Кобыла перевела взгляд на голову своей сестры, пристально глядя сквозь тусклое фиолетовое свечение её рога в глубины тёмной пещеры черепа. Когда она была с жеребятами, её ужас от осознания того, на что было способно Благословение, не позволял ей мыслить ясно, но сейчас она была готова и знала, что искать. Заклинание выдавал его цвет. Магия Гравити имела характерный сине-фиолетовый оттенок, но было что-то ещё, светящееся тошнотворным ядовито-зелёным. Целая сеть волокон, распространившихся по мозгу Гравити, словно нити грибницы, настолько тусклых, что они практически терялись на фоне собственной магии кобылы.
Чем больше она смотрела, тем больше замечала, обнаружив тонкие усики, проходящие по позвоночнику её сестры и разветвляющиеся у сердца и лёгких. Фьюжен наблюдала, как рёбра её сестры поднимаются и опадают при дыхании, наконец, заметив то, что искала. Эта нить пульсировала в такт с движением грудной клетки. Фьюжен прошептала проклятье. Я тогда и не представляла, — подумала она. Страх от того, на что способна эта вещь, вернулся. Если я вмешаюсь в заклинание, оно не даст ей дышать. Кобыла сделала паузу, поражённая внезапным открытием. Подожди-ка, это невозможно…
Челюсть Фьюжен отвисла, её губы растянулись в широкой усмешке. Таумический подавитель, — подумала она, — если бы Благословение действительно контролировало сердце и лёгкие, пони бы умирали, как только он бы активировался. Тогда зачем же это, во имя Создателя? И как оно может пережить действие подавителя? Она мысленно вернулась к тому времени, когда её собственное Благословение ещё работало, и вспомнила о болезненных ощущениях в груди и голове. И тогда всё встало на свои места. Это система обратной связи! Мастера не хотят, чтобы Благословение убивало нас, эта часть заклинания позволяет регулировать боль, делать её настолько сильной, насколько возможно, не причиняя физических повреждений. Её ухмылка стала дикой, страх испарился перед лицом значительной победы. Я могу это сделать, действительно могу!
Она всё ещё изучала заклинание, когда измотанный на вид Энимал Сканер приблизился к ним. После быстрого осмотра недавно исцелённого крыла Гравити он попросил синюю кобылу ненадолго отойти, а затем со вздохом присел напротив Фьюжен.
«Стой спокойно, пожалуйста,» — сказал он и закрыл глаза, его рог засветился красным. Он снова вздохнул и прервал сканирующее заклинание, внимательно изучая лицо белой кобылы. «Значительных ухудшений нет, а это уже что-то. Я рекомендовал направить тебя на лечение раньше, но, думаю, есть другие, более приоритетные пациенты. Твой лечащий врач, думаю, это Спайрал Фракче, сможет тебя осмотреть. Она будет ждать тебя завтра.»
Не говоря ни слова, Фьюжен кивнула. «Отсрочка вызовет проблемы?»
Уши Энимала слегка опали. «Честно? Возможно. Не пойми меня неправильно,» — поспешно добавил он, видя, как изменилось её выражение лица. «Глаз можно восстановить, но на лечение потребуется больше времени, со всеми вытекающими последствиями. Понимаешь?»
Ноги Фьюжен подкосились, она вспомнила слова Салрат. Этому слуге нужен рог, но не глаз. Она будет полностью исцелена, но только при наличии ресурсов, и если её Мастер позволит потратить время на восстановление.
«Извини,» — тихо произнёс Энимал, склонив голову. «Я пытался.»
«Ты не виноват,» — ответила Фьюжен, добавляя в голос фальшивые жизнерадостные нотки. «Никогда не знаешь, что будет, правда?»
Энимал грустно улыбнулся. «Правда. В любом случае, тебе нужно вернуться домой и немного отдохнуть. Не волнуйся на пути назад, и, пожалуйста, не спускай глаз…» — здесь жеребец сделал паузу, поморщившись от собственного выбора слов. «…извини, со своей сестры. Убедись, что она остановиться и отдохнёт, если будут проблемы.»
Пара пони, вместе с другими отбывающими слугами, медленно поднималась по туннелю выхода на поверхность из массивной транспортной системы. Они держались ближе к стене, чтобы избежать столкновения с бесконечным потоком рабочих пони, прибывающих на замену. Различия между двумя этими группами сразу бросались в глаза. Все новоприбывшие были полны энергии, а их мех пестрил яркими цветами, отбывающие, напротив, летели медленно и беспорядочно, а их шерсть разнилась лишь оттенками серого и чёрного. К тому же их было меньше, остальные ждали своей очереди в массивных транспортёрах, движимых группами пони, чьи ранения были не слишком серьёзными.
Сколькие будут классифицированы, как не подлежащие 'экономически выгодному восстановлению', — подумала Фьюжен, облетая вокруг выступающего вентиляционного канала, — и никогда не вернуться к своим семьям.
Солнце давно село, так что, когда они покинули ярко освещённую шахту, им потребовалось несколько сот секунд, чтобы глаза привыкли к темноте. К счастью, Луна и Грунт находились сейчас над горизонтом, пара лун освещала землю и облака серебристым светом. Обычно Фьюжен использовала другой путь в Институт, комплекс был достаточно большим, чтобы иметь собственные входы и выходы, но в результате разрушений, которые она устроила, все двери на поверхность заклинило. Вместо этого их всех отправили через туннели транспортной системы, немного рискованный путь, так как туннели всё ещё использовались экстренным транспортом, но эти машины, по крайней мере, были гораздо меньше обычных, предназначенных для перевозки, и пони свободно могли лететь над ними. Это означало, что полёт домой займёт больше времени, особенно учитывая то, что Гравити берегла недавно исцелённое крыло.
Обширный пейзаж разворачивался под крыльями Фьюжен. Лоскутное одеяло леса с вкраплениями ферм, обеспечивающих пищей животных, которые, в свою очередь, обеспечивали пищей многочисленных Мастеров. Тут и там участками света выделялись напоминающие по форме воронки входы в системы туннелей, составляющие собой подземную часть Улья. Каждый из них соединялся с фермой и другими строениями поверхности серебристыми нитями левитационных путей. Этот рисунок повторялся во всех направлениях до самого горизонта. Насколько Фьюжен знала, в пределах территории Лакуны так было везде.
«Грав,» — позвала Фьюжен. «Как твоё крыло?»
В последние несколько сот секунд взмахи крыльев её сестры становились всё более редкими, большую часть полёта кобыла просто планировала. Пока Фьюжен наблюдала за ней, она взмахнула крыльями ещё раз, левому явно недоставало силы и плавности правого, оно, казалось, вздрагивало, изгибаясь для движения вверх. В начале полёта этого не было.
«Нормально,» — уклончиво ответила кобыла, держа голову прямо и избегая взгляда сестры.
Фьюжен закатила глаза. Упряма, как всегда, — подумала она. «А у меня — нет. Хочу передохнуть,» — сказала она, указывая на одно из пышных облаков, устилающих небо. В этой области не было никаких признаков погодной команды. Эти облака, скорее всего, сочли не стоящими того, чтобы их собирать и оставили в небе, чтобы они отбрасывали немного тени завтрашним днём. Небольшие и медлительные, они казались бледно-серебристыми в лунном свете — такие вряд ли прольют полезный для посевов дождь. Дождавшись от Гравити неохотного кивка, она расправила крылья в планирующем полёте и свернула в сторону заманчиво-мягкой на вид поверхности.
Хождение по облакам было одним из тех талантов, которые Фьюжен редко использовала — большая часть её работы проходила в подземных лабораториях Института, но это была врождённая способность всех пони, инстинктивная магия, работающая почти на подсознательном уровне. Когда пара приблизилась, 'поверхность' облаков сгустилась до мягкого, но плотного слоя. На таком близком расстоянии она бы показалась разреженным туманом пилоту воздушного корабля или другого немагического транспорта, но под влиянием магии пони миллионы и миллионы капель воды стали пушистой поверхностью, достаточно прочной, чтобы выдержать их вес.
Несколько быстрых взмахов, и Фьюжен грациозно опустилась на податливую поверхность, обернувшись к приближающейся Гравити. То, что её крыло исцелилось лишь частично, стало особенно очевидно на последнем этапе посадки, когда необходимо было особенно интенсивно двигать крыльями, чтобы погасить ускорение и сохранять контроль над скоростью снижения. У синей кобылы почти получилось.
Твёрдость поверхности облака была иллюзией. Стоя на ней даже при полном отсутствие ветра, ты всё равно будешь падать, но с определённой, зависящей от ширины поверхности из крошечных капель, с которой ты связан, скоростью. Каждая капля принимает на себя небольшую часть массы пони, настолько небольшую, что даже легчайшего восходящего потока было бы достаточно, чтобы продолжать лететь, пока существует облако. Такая магия — очень тонкая вещь, слишком много усилия, и связь нарушится, а ты полетишь сквозь облако вниз.
Гравити громко выдохнула, выражение боли внезапно исказило её лицо, когда она собиралась приземлиться. Крылья стали жёсткими, она слишком сильно ударилась об облако, погрузившись в пушистую массу до самого живота прежде, чем магия смогла её удержать. Она свирепо посмотрела на Фьюжен, работая ногами, чтобы выбраться на поверхность. «Ни слова,» — угрожающе предупредила она.
«Я и не собиралась ничего говорить,» — ответила Фьюжен, безуспешно пытаясь скрыть улыбку. «Но всё же я рада, что мы обнаружили это сейчас, а не во время посадки на землю. Как бы я не любила твою компанию, я не хочу чтобы ты оказалась со мной в лазарете.»
Гравити вздохнула, осторожно растягивая повреждённое крыло прежде чем вновь сложить его. «В следующий раз, я попробую посадку галопом, но не могла бы ты…?»
«Не волнуйся, я обязательно поймаю тебя.» Фьюжен зевнула. Она устала не от физического труда, а от психологического истощения, вызванного недосыпанием. Бесшумно подойдя к краю облака, она осторожно опустилась на живот, слегка погружаясь в мягкую, но упругую поверхность. Спустя несколько мгновений, Гравити присоединилась к ней, и пара кобыл молча стали наблюдать за медленно проплывающим под ними ландшафтом.
Фьюжен первой нарушила их почти медитативное состояние. «Ты путешествовала больше, чем я. Какова местность вокруг стартовой площадке? Похожа ли она на эту?» — сказала она, указывая на смешанный лес. Трудно было различить цвета в этом тусклом свете, но она знала, что он лишь только начал одеваться в осенний янтарь и золото. Зима близко, — подумала она, вспоминая предрассветный холод несколько дней назад, затем она переключила внимание на Гравити, когда другая кобыла заговорила.
«Я лишь однажды была на настоящей пусковой площадке. Все они слишком далеки для ежедневных полётов. Нас везли по подземным тоннелям, и поэтому мне мало что удалось увидеть.» Кобыла замолкла и в течении нескольких секунд задумчиво глядела на горизонт. «После того, как мы добрались до ближайшего к пусковой транспортного узла, до неё оставалось ещё около пяти килосекунд полёта. Я всегда буду помнить тот день. Солнце лишь едва выглядывало из-за гор, покрывая долину тенью и лёгким туманом, струящимся вокруг деревьев.» Гравити тряхнула головой и зевнула. «В отличии от здешней местности, природа там выглядела абсолютно нетронутой.»
«Значит вообще никаких ферм и промышленности?» — взволнованно спросила Фьюжен, в её сердце зародилась надежда.
«Мы словно оказались совершенно одни в мире без Мастеров.» Синяя кобыла вздрогнула и прижалась к сестре. «Это было ужасно, я никогда не видела такой пустоты. Даже с помощью теневого зрения ничего не было видно вокруг.» Гравити одним глазом посмотрела на Фьюжен. «Почему ты спрашиваешь?»
«Просто интересно, я никогда не знала ничего кроме этого маршрута и туннелей. Военная база была самым дальним местом, что я посетила, и мы видели там один лишь бетон,» — тихо ответила Фьюжен. Логично, — подумала она, — пусковые площадки определённо станут мишенью в случае конфликта с соседним Ульем. Никто не станет размещать такие объекты в населённых местах. Белая кобыла глубоко вздохнула, зарождающаяся надежда разлетелась на куски. Даже дикая местность кем-то занята. Мастера владеют каждым клочком этой земли, здесь нет мест, где мы могли бы скрыться и жить в мире.
«Сестрёнка...» — начала Гравити, поворачиваясь, чтобы взглянуть на Фьюжен обоими глазами. «Я знаю, ты через многое прошла за эту мегасекунду. Есть… Есть ли что-нибудь, о чём ты хочешь поговорить?»
Фьюжен встретилась взглядом с сестрой, искушение всё ей рассказать было невыносимым. Я могла бы сломать её Благословение, и тогда у меня будет кто-то, с кем можно откровенно поговорить. Маленький голосок был коварен, но ей удалось побороть порыв. Это было неподходящее место. Она и так уже достаточно совершила необдуманных действий, теперь она всё сделает правильно и не будет поймана. Мне придётся ещё немного побыть одной. Фьюжен закусила губу, железный контроль, наконец, дал трещину, её уши поникли, а зрение помутнело от слёз.
Гравити встревоженно наблюдала за внезапным изменением выражения лица сестры. «Пожалуйста, поговори со мной, я вижу, как что-то гложет тебя изнутри.» Она наклонилась вперёд прижимаясь шеей к Фьюжен и, развернув крылья, заключила белую кобылу в пернатые объятия.
«Я… я причинила боль столь многим из них Грав. И даже ты пострадала из-за меня. Я знаю, ты не осуждаешь меня, но это по-прежнему моя вина.» Слёзы текли по лицу Фьюжен, впитываясь в тёмно-синий мех рядом с гривой Гравити. Она плакала не столько из-за того, что уже сделала, сколько из-за того, что ей предстояло сделать.
Гравити позволила белой кобыле выплакаться, мягко напевая и поглаживая её спину крылом. В конце концов Фьюжен, сильно шмыгая носом, откинулась назад, разрывая объятия. Со стыдом на лице она коснулась шеи Гравити там, где мех потемнел от слёз. «И я только недавно тебя чистила,» — пробормотала она.
«Ничего, просохнет,» — нежно улыбаясь, сказала её сестра. «Послушай, это не твоя вина. Ты просто делала то, что должна была делать. Ты же знаешь это, не так ли?»
Фьюжен легонько кивнула, не желая лгать, и вытерла лицо передней ногой. «Но я всё равно чувствую боль.»
«Это потому, что ты хорошая пони,» — сказала Гравити, поднимаясь на копыта. «Никто не станет хуже думать о тебе из-за этого. Просто старайся изо всех сил. Давай, нам пора.»
Фьюжен встала рядом с сестрой и расправила крылья, готовясь к полёту. Это то, как меня будут помнить? — мрачно подумала она, — 'она старалась изо всех сил?' Скорее моим именем будут пугать жеребят. Кобыла поморщилась и шагнула через край облака.
Пара зашла на длинную, мягкую посадку на одну из травянистых полос, которые изредка использовались для приземления запряженного пони транспорта. Фьюжен держалась позади Гравити, её рог тускло мерцал слабым отголоском телекинетической силы, которая в любой момент могла быть использована, если у синей кобылы возникнут проблемы. Опасения были излишними, Гравити выучила урок — слегка колеблющейся спуск и приземление галопом прошли успешно, постепенно она замедлилась до рыси и направилась к навесу, который использовала их семья.
Из-под крыши выплыл рассеянный шар белого света размером с копыто, за ним последовали Плазма Каскад и Гелиум Флэш. Было очевидно, что родители сестёр не спали. Их обычно вычищенный мех выглядел грязным, а на лицах застыло затравленное, пустое выражение. Старшие пони замерли, не веря своим глазам, когда свет упал на их дочерей.
Плазма первой вышла из ступора, бросаясь вперёд и обнимая крыльями своих дочерей, Гелиум лишь мгновение спустя последовал за ней с выражением растерянной радости на лице. «Где вы были?» — хрипло прошептал он, — «когда пони не вернулись из учебного центра, мы начали опасаться худшего. Только… только вы вернулись? Больше никто?»
«Мы были в Институте,» — тихо ответила Фьюжен. «Мой Мастер желала, чтобы я вернулась к работе. Другие...» Двадцать четыре жеребёнка, целое поколение загона, насильно Благословлены и отправлены в главный центр сектора этой проклятой Создателем Внутренней Службы Безопасности.
Что мне сказать им? — подумала Фьюжен, родители жеребят, так же, как Гелиум и Плазма, ожидают новостей о своих отпрысках, которые никогда не вернуться домой. Возмущение начало заменять страх перед будущим. Им ничего не сказали, просто оставили гадать. Фьюжен глубоко вздохнула, стараясь сохранять спокойствие. Приглушенный всхлип и невнятное бормотание заставили обратить внимание на сестру. Слёзы уже прочертили тёмные полоски в синем мехе её лица. Пока что придётся солгать. «… находятся под опекой Службы Безопасности. Произошло недоразумение с отрядом солдат-грифонов и некоторые пони пострадали.»
«Но Агент сказала...»
Фьюжен повысила голос, заглушая сестру. «Я спросила моего Мастера и это то, что он ответил.» Он солгал мне, — подумала она, — но это было тем, что он сказал. «Я должна была сказать тебе раньше, но забыла, извини. Агент...» — начала Фьюжен, затем сделала паузу, чтобы остудить гнев в отношении Салрат. ...мстительная садистка, которая хотела причинить нам боль, чтобы вызвать проблемы у того армейского капитана, — подумала она, прежде чем закончить предложение. «… ошибалась,» — выплюнула она, получая тревожный взгляд от Гравити.
Пока Фьюжен говорила, Плазма опустила крылья и отступила назад, освещая своим парящим огоньком и исследуя пару кобыл намётанным глазом матери. Её уши поникли, когда она увидела свежие шрамы на крыльях Гравити и забинтованный глаз Фьюжен, затем ахнула, увидев оранжево-жёлтый солнечный диск на бёдрах белой кобылы.
«Ты получила свою трудовую метку,» — слабо сказала она.
Фьюжен молчаливо кивнула, не доверяя своему голосу, после того как видение лапы с тонким ножом вновь промелькнуло у неё в голове. Кобыла слегка прокашлялась, затем моргнула, когда её живот издал громкое урчание. «Мы должны поговорить… если вы конечно не хотите вернуться ко сну?» — с надеждой спросила она, но затем продолжила, увидев выражение лиц своих родителей. «Располагайтесь поудобней, мы расскажем вам всё, что знаем.» Кобыла сделала знак сестре, указывая головой в сторону центра обслуживания, и начала говорить.
Рассказывая родителям всё, что могла безопасно поведать, при этом опуская изобличающие детали своей роли в произошедшем, она использовала магию, чтобы помочь Гравити подготовить большой поднос с фруктами и овощами из холодильной камеры. Они быстро закончили, и Фьюжен уже собиралась взять поднос, когда её сестра вытащила ещё одну миску и левитировала её к раздатчику пищи Мастеров.
Пойманная своим рассказом, Фьюжен совсем забыла об этом конкретном ритуале. От одной лишь мысли о гранулированной еде её рот наполнился слюной, и ей пришлось сопротивляться внезапному желанию получить свою порцию. Безжалостно подавляя это чувство, она улыбнулась и ловко вырвала миску из дымки фиолетовой магии. «Я сделаю это, а ты возьми поднос. В любом случае сейчас твоя очередь говорить.»
«Хорошо,» — сказала синяя кобыла, поднимая поднос и начиная рассказ о том, что случилось с ней после 'несчастного случая' с Фьюжен.
Под прикрытием получения пищи Мастеров она разыскала механизм подачи, а затем потянулась магией к лотку и переломила приводной вал двигателя. Поставив миску под раздатчик, она нажала на кнопку и слегка улыбнулась, когда машина издала лишь неприятное дребезжание и ничего больше. «Похоже, у нас мотор сломался,» — сказала она, вглядываясь в механизм. «Завтра, первым делом, обратимся к Слипстриму.» Слип, золотой жеребец, который ранее работал в местной погодной команде, сжёг большую часть своей магии, пытаясь контролировать блуждающую грозу. Как и учитель их детства, Бэк Драфт, он был одним из немногих пони, которые нашли достаточно полезную работу, чтобы сопротивляться желанию совершить последнее путешествие в лазарет.
«Но...» — начала Гравити.
«Рассвет уже скоро, а если он не сможет исправить машину, мы воспользуемся раздатчиком соседей.» Фьюжен и сама-то не совсем понимала, чем вызвано это недоверие к пище Мастеров, но чутьё подсказывало, что в ней должно быть что-то, что помогало контролировать пони. Если бы мне только удалось освободить Гравити от Благословения, я бы смогла убедить её. Как и я, она пережила почти столько же потрясений за последние несколько дней, — подумала белая кобыла. Отсутствие порции гранул может даже помочь в этом.
Фьюжен от волнения прикусила губу. Смогу ли я убедить её? Что она сделает, когда узнает? Сердцем белая кобыла понимала, что секрет не удастся хранить вечно, понимала, что в какой-то момент осторожность и скрытность перерастут в самое настоящее насилие. Если мне не удастся убедить сестру, то я не смогу убедить и других пони, — наконец подумала она. Слов будет недостаточно, я должна показать ей. Она потянулась за яблоком, а Гравити начала рассказывать о спасательных работах в которых принимала участие.
Заклинание, что скопировало воспоминания Пакет Свитчера в архив, может использоваться и для обмена опытом с другим пони. Эта была одна из областей, в которой лежал талант Рандом. Когда жеребята только начинали постигать магию, не было простого пути научить их без такой формы обмена. Фьюжен, вероятно, смогла бы вспомнить, как применять его, но было бы полезно обновить воспоминания… И бронзово-чёрная кобыла была именно тем пони, который мог бы помочь ей в этом.
Фьюжен вполуха слушала Гравити, фокусируясь на собственных мыслях. Она — логичный выбор, я знаю, что исследования Института секретны, иначе там бы не было столько постов охраны и камер, а так как Рандом теперь заключённый, она, даже случайно, не сможет раскрыть секрет. Фьюжен задрожала внутри, сочный кусочек яблока стал пепельным на вкус, когда она продолжила логическую цепочку и пришла к очевидному выводу. Я не думаю, что она в скором времени вернётся оттуда, да и вернётся ли вообще. Если они позволят мне увидеть её, я, возможно, смогу получить дополнительную информацию о внутреннем устройстве центра Службы Безопасности. Осмелюсь ли я спросить?
Не упускай момент, — подумала она, скрестив передние ноги, чтобы скрыть кристалл на своём коммуникаторе и сосредоточила крохотную искру волшебства на металлическом диске. В голове раздался знакомый 'бип' и она составила короткое сообщение своему зарегистрированному Мастеру, технически им являлась Академик Ванка, но Студент Корн действовал в качестве её делегата, а затем отправила его в трудовую сеть.
В конце концов разговор сошёл на нет, и Фьюжен почувствовала необычайную усталость, недостаток сна и стресс прошедшего дня врезались в неё словно полностью загруженный левитирующий поезд.
Гелиум вздохнул, потянувшись своей магией, чтобы взъерошить гриву Фьюжен. «Попробуй немного отдохнуть, мы поговорим утром.» Он кивнул своей супруге, и оба старших пони поднялись. «Мы пойдём посмотрим, кто ещё не спит и расскажем новости.» Он несколько секунд смотрел вдаль, затравленное выражение вновь возникло на его лице. «Затем нам нужно поговорить со Спайрал о её дочерях.»
Фьюжен задрожала, чувствуя лёгкую тошноту. Гравити тихонько всхлипнула. Вместе со своим супругом, Трокаром Поинт, Спайрал Фракче была медиком загона, именно она будет лечить глаз Фьюжен. Одна дочь убита, а другая едва не съедена живьём одним и тем же безмозглым грифоном. С тревогой она ожидала посещения госпиталя.
15: ...опаснее незнания (1)
После приземления Ганельфа отцепили от стены и позволили ему встать. Всё ещё с мешком на голове, он двинулся вниз по трапу, подталкиваемый суровыми тычками когтей, затем поднялся по невысокой лестнице в помещение, показавшееся ему ещё одним транспортным средством. Спустя несколько килосекунд — Ганельф отсчитывал время, считая удары сердца и пытаясь мысленно проследить путь, по которому двигался корабль — его вытащили и снова куда-то повели. На этот раз путь был дольше, и большую его часть они, похоже, куда-то спускались. Наконец, его захватчик, грифон, чей голос он не смог узнать, приказал ему остановиться.
Он терпеливо ждал, стоически перенося вторжение в личное пространство, пока чужие когти сняли с него сначала сбрую, а затем броню и электронно-таумическую систему. Мешок на голове стал последним. Ганельф слегка напрягся, когда когти обхватили ремни, стягивающие клюв и голову. Это движение не осталось незамеченным, он получил резкий удар под рёбра, заставивший его, задыхаясь, корчится на полу.
Быстрым движением с его головы сдёрнули мешок, и в то же мгновение несколько чешуйчатых конечностей втащили его через узкий дверной проём в тускло освещённую комнату. С тихим шипением дверь камеры захлопнулась за спиной грифона, погружая его в мёртвую тишину. В молчании Ганельф осмотрелся по сторонам.
Он был заперт в коробке лишь вполовину длиннее его тела и ещё меньше в ширину. С нарастающей паникой он начал кружится на месте, быстро размахивая крыльями в бессознательном желании сбежать. Сгибы крыльев бились о стены, комната была настолько узкой, что ему приходилось подниматься на задние лапы, чтобы завершить поворот. Внезапное осознание того, что он даже не может расправить крылья, пронзило его словно нож. Казалось, стены начали сближаться.
Для существа, привыкшего к безграничной свободе неба, это было худшим наказанием. Во власти клаустрофобии Ганельф бросился на дверь, царапая прозрачную панель, но его бритвенно острые когти лишь скользили по безупречно гладкой поверхности, не оставляя следов. Следующие несколько сот секунд прошли как в тумане, грифон кричал до хрипоты, отчаянно колотя в дверь, пока стекло не покрыли мелкие брызги крови. Наконец, с тяжело вздымающейся грудью и дрожащими от усталости конечностями, он упал на пол, уставившись сквозь стекло на освещённый коридор.
И только после этого его тюремщики активировали встроенную в камеру систему наказания.
Яркие стробоскопические вспышки в сочетание с интенсивными высоко- и низкочастотными звуками заставили его отскочить от двери и свернуться клубком в углу, зажав лапами уши и накрыв голову крыльями. Его не стошнило только потому, что он целый день ничего не ел. Спустя вечность — скорее всего лишь около ста секунд — в камере воцарилась тишина, а уровень освещённости вновь стал приятно приглушённым. Ганельф остался на прежнем месте, поднявшись лишь десять килосекунд спустя, когда доставили его скудный паёк. Еда помогла. По крайней мере, он мог проглотить неопределённые хрящеватые кусочки, не жуя и не пробуя на вкус.
Он пробыл в камере ещё сорок килосекунд, прежде чем за ним пришли двое стражников. Одна из них была грифониха — женщины обычно были немного больше мужчин, так что неудивительно было увидеть одну из них в этой должности — другим был пони. Не очень крупный жеребец со стройными ногами смотрелся неуместно рядом с громадным грифоном в армированном жилете и с ящиками для оборудования на спине. У бледно-зелёного пони не было ничего, кроме лёгкой накидки, покрывающей только холку и задние ноги, которую украшал лишь Глаз Мастера — символ 'службы безопасности', расположенный над тем местом, где должна была быть его трудовая метка, и латунный диск, прикрепленный к меху у основания шеи.
Ганельф сразу же обратил внимание на пони. Возможно я, по крайней мере, смогу заставить трусливое травоядное сбежать, — подумал он, пытаясь пробудить в себе чувство превосходства, которое он испытывал по отношению к этим существам. Все пони, которых он когда-либо встречал, всегда реагировали как жертвы — при испуге они пытались убежать. Он не собирался использовать эту ситуацию, чтобы попытаться освободится, так что весь инцидент должен лишь немного унизить травоядное.
Грифон с красно-коричневыми перьями канюка, окаймляющими горловину армированного жилета, защищающего её от вражеских когтей, нажала на что-то за дверью, пробудив к жизни скрытый динамик. «Заключенный, стой на месте. Не двигайся, пока не будет приказано,» — сказала она. Голос раздался из динамика — дверь не пропускала ни звука. Грифон-канюк внимательно наблюдала за тем, как Ганельф присел на корточки за дверью, затем кивнула пони, отступив на несколько шагов.
Дверь, настолько толстая, что он с трудом смог бы обхватить её край когтями, плавно задвинулась в стену. Пришедший в движение воздух принёс с собой запах пони, других грифонов и острый аромат свободы. Ганельф вздрогнул, слегка встряхнув крыльями в бессознательном желании взлететь, но сумел подавить побуждение вырваться из камеры и с боем пробивать себе путь к свободе. Конечно, — с сарказмом подумал он, — обезврежу этих двоих, а также всю автоматику и других стражников в придачу, и всё это в одиночку.
Канюк коротко махнула ему, и Ганельф вышел из камеры, изо всех сил стараясь поддерживать видимость смирения. Как только он переступил порог, грифон обернулся, чтобы встретиться взглядом с пони, его крылья бешено бились, а клюв приоткрылся в свирепом зловещем крике. Он думал, этого будет достаточно, чтобы заставить пони как минимум подскочить от неожиданности, но он добился совсем другой реакции. Он увидел быструю вспышку света из рога пони-стражника, и успел вспомнить другую пони, ту, что, казалось, светилась словно молния, поразившая дерево, прежде чем его окутала зелёная дымка.
Его оторвало от земли и впечатало в стену коридора, затем дёрнуло в сторону, и ударило о противоположную стену. В панике, он висел в телекинетическом поле, задыхаясь и напрягая мышцы в тщетных попытках пересилить магию пони. С расширенными глазами он уставился на грифона-канюка, пока стражница приближалась к нему.
«Ты первый за долгое время, кто допустил эту ошибку, но я уверена, что не последний,» — непринуждённо сказала она, остановившись перед Ганельфом и извлекая из своего жилета короткий чёрный жезл. Быстрое движение запястья — и его длина увеличилась втрое. Она задумчиво посмотрела на него, затем сделала что-то, и между ощетинившимися на конце устройства электродами вспыхнули бело-голубые электрические дуги. «Вижу, ты так и не выучил урок,» — сказала она, небрежно указывая шокером на кольцо ожога, обрамляющее его шею.
Не в силах пошевелить головой, Ганельф с ужасом следил за движением потрескивающего искрящегося наконечника. Но мы же оба грифоны! Разве мы не должны держаться вместе против этих безмозглых пони? Почему ты на стороне этого существа? Он попытался открыть клюв, чтобы озвучить эти мысли, но ему было отказано даже в этом незначительном движении.
«Возможно, нам стоит повторить,» — с усмешкой произнесла она, прижимая жезл к его груди сквозь зелёную ауру. Зловоние палёных перьев наполнило коридор.
Пока он висел, дрожа от мощного удара тока, пони извлёк из ящика Канюка сдерживающую упряжь и опустил её ему на спину. Она немного отличалась от военной: была более лёгкой и проходила только над передними лапами, но обвивала каждую из них кабелем и охватывала суставы каждого крыла узкими металлическими зажимами. Двигаться в ней было проще, но зато она самым неприятным образом сжимала перья.
После этого Канюк махнула пони, чтобы тот отпустил Ганельфа, и обхватила его голову когтистой лапой. В другой она держала намордник из проволочной сетки.
«А без этого никак?» — спросил Ганельф, стараясь говорить твёрдым голосом. «Проблем больше не будет.»
Сомнительно хмыкнув, Канюк склонила голову в сторону. «Что думаешь, босс?» — спросила она, не отводя глаз от Ганельфа.
'Босс', — подумал он, — во имя Первого Яйца, пони тут главный! Часть его сознания с криком бросилась бежать, отступая перед столь непостижимым заявлением. Грифон выполняет указания этого… этого…
«Протокол,» — ответил пони не терпящим возражений голосом.
Канюк наградила его быстрой усмешкой. «Извини,» — сказала она, натягивая намордник на клюв Ганельфа и закрепляя его на голове.
На этот раз он, по крайней мере, мог видеть своё окружение. Сопровождаемый своими тюремщиками Ганельф с трудом двигался по коридору, кабель, пропущенный между передними лапами, принуждал его идти непривычно короткими шагами. Хотя протяжённость коридора не превышала ста длин, к тому моменту, как они достигли двойных дверей в его конце, ноющая боль в плечах грифона стала невыносимой. Двери, как оказалось, вели в кабину лифта. Пока они поднимались, Ганельф вёл себя тихо, пытаясь понять, куда его везут.
Дверь открылась, погружая их в царящую на этаже суету. Пары грифонов-стражников с грифонами-заключёнными двигались между шахтами доступа к блокам тюремных камер и помещениями, похожими на залы суда. Видимо, Ганельф оказался единственным, кому полагалось 'особое' обращение. Здесь даже был пони-техник, ремонтирующий прикрепленную к стене панель с кристаллами. В отличие от его сородича-стражника, этот пони, похоже, не привык к подобному окружению, вздрагивая и подпрыгивая каждый раз, как какой-нибудь грифон подходил слишком близко.
«Комната четыре готова,» — спустя около сотни секунд, наконец, произнёс сопровождавший его пони.
Канюк кивнула, затем тычком заставила Ганельфа двигаться к двери, которую пони только что открыл зелёной дымкой своей магии. Обстановка комнаты оказалась спартанской: только огороженный участок пола и длинный стол, за которым сидели три грифона, на вид старше Ганельфа. Стражники прикрепили его упряжь к специальной петле в полу, затем отошли в сторону и встали у двери.
Последствия его действий оказались куда хуже, чем он мог предположить. Не трибунал, как он наивно рассчитывал, а полномасштабный военный суд. Защиты, конечно, не было, его изобличали записи с камер, встроенных в шлем каждого грифона в отряде. Весь процесс занял меньше пяти сотен секунд и представлял собой лишь формальное зачитывание его имени и серийного номера, за которым последовал список обвинений. Комиссия судей, три грифона, уважаемые за их возраст и опыт, единогласно признали его виновным.
Его вернули в камеру, ожидать деталей наказания.
Ганельф пробудился от сна, в котором он парил над высокими горами, только чтобы обнаружить себя в полной темноте. На мгновение он решил, что спит где-то на горном уступе, он ещё удивился, почему воздух столь затхлый и тёплый на такой высоте. Реальность ворвалась в его сознание раздражающе быстро, и он снова закрыл глаза, пытаясь ухватиться за ушедший сон. Но камера никуда не исчезла.
Как он успел обнаружить раньше, расправить оба крыла за раз было невозможно, даже поворот вокруг своей оси требовал определённых ухищрений. Часть пола, обитая материей, служила постелью, небольшая дальняя секция одновременно была источником воды и переработчиком отходов. Дверь камеры представляла из себя сплошной лист стекла или необычайно прочного пластика, в ней не было отверстий и если судить по затхлости воздуха, она запиралась полностью герметично. Еду ему доставляли в маленьком одноразовом цилиндре, появляющемся из круглого отверстия в центре стены. Оно же служило каналом для свежего воздуха, никакой другой вентиляции здесь не было.
Вместе с воспоминаниями на грифона с новой силой накатила волна клаустрофобии, грозясь окончательно его поглотить. Ганельф закрыл глаза, усилием воли подавляя панику, стараясь убедить себя, что стены не наступают на него с неотвратимой скоростью… Вспомни о тренировках, — подумал он, эти раздражающие килосекунды тряски в заднем отсеке штурмовика. Постепенно его дыхание восстановилось, а ощущение скованности пошло на убыль. Не исчезло совсем, но отступило достаточно, чтобы он смог нормально мыслить. Он чувствовал его внутри, тень, ожидающую мгновения слабости.
Он уселся на корточки, уставившись на небольшую секцию коридора, видимую из его узкой камеры, и обдумывая события, которые привели его к нынешнему положению. Нужно было убить эту пони, пока была возможность, — подумал он, его предубеждения в отношении травоядных расцвели ненавистью, отбросившей в сторону даже клаустрофобию. Неважно как, но я до неё доберусь.
Теперь оставалось лишь узнать, какое его ждёт наказание. Он ел, когда ему доставляли капсулу с едой, спал, когда гас свет, но всё время смотрел на коридор за стеклом. И продолжал смотреть спустя полтора дня, когда Мастер пришёл поговорить с ним.
Салрат обмякла в удобном, обитом кожей кресле воздушной машины, откинувшись на спинку и вытянув ноги. Транзитная система всё ещё не работала, да и, в любом случае, была реквизирована для тяжёлого инженерного транспорта, который по-прежнему курсировал из Института и обратно. Так что, все застряли, ожидая редкого свободного транспорта, чтобы добраться до ближайшего рабочего транзитного хаба. Если они, конечно, не были Агентами Службы Безопасности высокого ранга, желающими убраться из этого места как можно скорее.
Ранг даёт некоторые привилегии, — подумала она, пока её флаер на автопилоте проворно маневрировал между неповоротливыми громадами грузовых перевозчиков. По крайней мере, Служба Безопасности оплатила транспорт. Им нужно было, чтобы она вернулась, они хотели услышать её доклад о катастрофе в течение нескольких килосекунд, ей же хотелось смыть со своего меха зловоние пожара и слуг, а также хоть немного поспать. Она охотно переложила ответственность на лидера новоприбывшей команды инженеров и, не оглядываясь назад, забралась в блестящую воздушную машину. Автопилот принял её код переопределения и теперь весело нарушал все возможные правила дорожного движения с целью доставить пассажира к пункту назначения как можно быстрее.
Салрат с лёгким испугом бросила взгляд на нижнюю часть грузового перевозчика, быстро увеличивающуюся и заполняющую всё пространство лобового стекла, а затем отклонившуюся в сторону, когда её флаер стремительно вылетел из-под надвигающейся пожарной машины. Она не чувствовала тряски, кристаллы, встроенные в стены салона, нейтрализовали инерцию, создавая иллюзию, что вид из окна был лишь чем-то вроде компьютерной игры. Агент закрыла глаза и начала погружаться в сон.
Кого-то пытали в комнате, заполненной гелием, протяжные крики врезались в её чувствительные уши. Она резко открыла глаза от невыносимо громкого высокочастотного писка, раздававшегося из отброшенного в сторону браслета-коммуникатора. Она избавилась от него, в отличие от её персонального, теперь уничтоженного, устройства, замена не подходила по размеру, и теперь он валялся где-то за сиденьем. В обычной ситуации, он бы начал мягко вибрировать, чтобы привлечь её внимание, но поскольку в данный момент устройство не было на её руке, оно переключилось в 'режим паники'.
«Проклятье Создателя,» — пробормотала она, разворачиваясь в кресле и принимаясь шарить в груде снаряжения, сваленного кучей на заднем сиденье. Мерзкая штуковина провалилась в пространство между передним и задним сиденьем, и к тому моменту, как она её нащупала, сигнал стал ещё громче. «Что!» — прорычала она в браслет, ткнув когтем в клавишу 'приём'.
После секундной паузы звенящую тишину наполнил спокойный вкрадчивый голос. «Проблемы, Агент Салрат?»
Слова были вежливыми, а тон не таил в себе ничего кроме беспокойства, но Салрат знала говорившего, знала, что он опаснее всего именно когда притворяется добрым. Она сглотнула, злость сменилась страхом, осевшим в желудке ледяным комком. «Нет, Глава Сектора Оргон, сигнал р…» Не говори, что он тебя разбудил! «…немного резкий, а эта сейчас слегка на взводе. Салрат просит прощения за свой тон, как она может вам помочь?»
Лицо на крошечном экранчике несколько мгновений пристально смотрело на неё с лёгкой улыбкой. Он выглядел… обычно. Ничто в нём особо не выделялось: коричневый мех неприметного оттенка, ровные заострённые уши скрытые под копной волос, никаких шрамов и светло-зелёные глаза, как у половины всего населения. Его легко было забыть, если, конечно, не знаешь его лично. Оргон начинал как полевой Агент, превосходно справлялся со своей работой и быстро продвигался по службе, пока не встал во главе всех крупных операций. Но он никогда не забывал о своих корнях и вёл себя с персоналом с той же беспощадностью, которую проявлял в зонах боевых действий.
Салрат подавила лёгкую дрожь. Улыбка коснулась даже его глаз, а такого было бы сложно добиться и хорошему актёру. Она знала прошлое Оргона, он улыбался такой же мягкой улыбкой во время 'допросов с пристрастием', она вселяла в заключённых ещё больший страх, чем сам процесс. Несмотря на свой ранг, Оргон до сих пор иногда проводил их, он говорил, что это помогает сохранять связь с рядовыми сотрудниками.
«Этот получил несколько интересных сообщений,» — сказал Оргон, — «и хочет знать, может ли Салрат пролить на них свет.»
«Конечно, Глава Сектора,» — ответила Салрат, всем своим видом выражая готовность помочь, пока её сознание работало с бешеной скоростью.
«Первое от Советника Индуту. По видимости, Агент проводила полевой допрос слуги, способной привести к величайшему прорыву в области магической техники со времён создания этих существ. Советник довольно огорчён. Он сказал Оргону, что слуга всё ещё восстанавливается. Этот надеется, что Агент не станет вмешиваться.»
«Салрат…» — Оргон поднял лапу, и Салрат закрыла рот так быстро, что был ясно слышен лязг её зубов.
«Есть кое-что ещё. Оргон получил жалобы по поводу общего снижения эффективности слуг загона двадцать семь. Оказывается, что если забрать у них детей, даже прямой приказ не сможет восстановить максимальную производительность родителей.» — его улыбка стала холодной. «Кто бы мог подумать? Похоже, как минимум одного из взрослых придётся подвергнуть эвтаназии из-за не невозможности разорвать цикл карающей фуги. Этот хотел бы знать, есть ли какие-нибудь данные осмотра слуг-жеребят, изъятых в тренировочном центре? Для Службы Безопасности было бы позором создать столько проблем на пустом месте.»
Оргон собирается заставить Салрат разгребать все последствия собственными лапами, — подумала Агент, мысленно ища способ сохранить свою карьеру и, если всё окажется совсем плохо, свободу. «Был риск аудита Мирового Суда, так что эта решила действовать на опережение.»
«В Совете Безопасности Мирового Суда ходят некоторые слухи, так что, это было бы разумно.» Он испытующе посмотрел на Агента. «Однако, ты была превосходным полевым агентом и, хотя твои действия похвальны, их причины глубже, чем просто беспокойство. Оргон ожидает полного отчёта по этому делу и по слуге, ответственной за оба инцидента, в течение следующих двухсот килосекунд.»
«Да, Глава Сектора,» — ответила Салрат, успешно подавив дрожь от того, что Оргон говорил о ней в прошедшем времени.
«Превосходно! В таком случае Оргон больше не станет тебя задерживать.» С этими словами он прервал связь.
Салрат на всякий случай перезагрузила коммуникатор, чтобы лишний раз убедится, что связь прервана, затем обхватила морду лапами и застонала. Мечта о горячем душе и полноценном ночном сне была погребена под гнётом предстоящей работы. Прошептав проклятье, она обхватила позаимствованный браслет коммуникации, открывая ссылку на своё виртуальное рабочее место и принялась с точностью до минуты вспоминать все события, в которых участвовала, все действия, которые совершила и их причины.
Задача становилась одновременно и более и менее сложной из-за отсутствия каких-либо подтверждений произошедшего в Институте, она бы не смогла ничего доказать. Её слова против слов Ванки. Да, я смогу всё исправить, — подумала она, утвердительно кивнув. Иланиро был не в себе из-за обезболивающего, а Корна дискредитируют его собственные действия.
Даже допрос слуги не выдаст неправомерности её решений. В результате него стало бы известно лишь то, какие действия она совершила, но до тех пор, пока комиссия разделяет уверенность в том, что учитывая информацию, которая на тот момент была в её распоряжение, её действия полностью оправданы, её методы не будут поставлены под вопрос. Салрат знала, что её подход к такого рода проблемам немного более… очевидный чем у большинства, она видела своё психологическое заключение, знала, каким расстройством, по их мнению, страдает, к счастью, ей удалось сделать карьеру, позволяющую в полной мере реализовать своё детское увлечение.
Салрат всегда задавалась вопросом, что бы случилось, если бы школьная медсестра не заметила шаблонов её поведения и не сообщила о ней в Службу Безопасности, как о потенциальном рекруте, почему…
Агент ударила себя по щеке, жгучая боль отвлекла от воспоминаний о прошлом. Пытаясь прийти в себя, она применила мозговой стимулятор, поморщившись от горького привкуса на языке. Что-то в этой сильнодействующей смеси оказывало длительное влияние на вкусовые рецепторы, чем чаще она его принимала, тем противнее оно становилось. Она отпила воды из полупустой бутылки, чтобы смыть отвратительный вкус, а затем уселась за компьютер и принялась набирать отчёт.
Это продолжалось слишком долго.
Хаос чувствовал эту штуку, ощущал, как она бесцельно плавала в мягких тучах автоматов. Оно, должно быть, знало, что Хаос поблизости, несмотря на его усилия скрыть своё присутствие, Страж не уходил. Его обычная тактика сбежать в холодное тёмное пространство провалилась, что-то было не так. Хаосу невыносимо хотелось вернуться в мир, чтобы увидеть, что стало со слугой, увидеть, ослабило ли его вмешательство взаимоотношения между политическими силами до той степени, при которой обычно происходит значительное снижение численности популяции двуногих.
Хаос знал, что органические существа функционируют в других временных рамках, в отличие от него самого и систем автоматов/Стражей, заполняющих всё пространство-время, но он всё равно опасался, что может утратить контакт с событиями, которые сам же привёл в движение. В обычной, компактной, форме, его мыслительные процессы протекали со скоростью, стремящейся к минимальному возможному во вселенной временному интервалу. Огромная разница в скорости между ним и органиками обычно означала, что у него было достаточно времени, чтобы сбежать, оставив Стражей позади, а затем вернуться, чтобы, в случае необходимости, внести дополнительные изменения. Но сейчас ему было отказано в этом обычном режиме действий, ему пришлось развеяться тонким слоем, составные части его сознания рассеялись по окружающему пространству, скорость его мыслей уменьшилась из-за медлительности света, ползущего между увеличившимися промежутками.
Невыносимо медленно, Хаос пробежался по собственным мыслям, в поисках чего-нибудь, что помогло бы ему вырваться из этой ловушки.
Страж нашёл его, как только импульс автоматов стал активно расходиться от слуги. Он был остроугольной штукой, сплошь из шипов и острых граней, и, в сравнение с аморфными автоматами, засечь его было просто. Хотя время, необходимое, чтобы преодолеть короткое расстояние до первого слоя защитных кристаллов было огромным по стандартам Хаоса, ему хотелось остаться, чтобы понаблюдать за эффектом, а может даже изменить его свойства.
Никогда прежде он не желал чего-либо столь сильно, настолько, что он решил сделать то, чего никогда не делал раньше — нанести ответный удар. Оружие, используемое Стражами, работало в матрице упорядоченного пространства-времени, формировавшего субстрат для автоматов и Хаоса. Метод был грубым в своей эффективности, всё в радиусе его эффекта стало бы рандомизированно, возвращено в естественное состояние квантовой пены. Чего ему не хватало, так это радиуса действия. Хаос знал, что из-за этого у него будет лишь крошечное окно возможности между тем мгновением, когда он сможет засечь Стража и прежде, чем эта сущность заметит его.
Стражи фундаментально отличались от автоматов. Они могли работать в свободном пространстве, могли создавать порядок из квантовой пены, так что их разрушительные атаки могли бы считаться всего лишь механизмом самовосстановления всей инфраструктуры, лежащей в основе и способной манипулировать физической реальностью. Хаос знал об этом, но это нисколько не утешало. Он знал, что любой контакт со Стражами приведёт к прерыванию его мыслительного процесса и прекращению его существования.
Хаос был порождением автоматов, и потому, как и они, был связан с субстратом. Из-за этого у него не было доступа к методу Стражей, он не мог обратить их собственное оружие против них самих. Что у него было, так это целый арсенал техник, созданных для обмана и манипуляции автоматами. Эти сущности обладали схожей физической основой, так что, как Хаос думал, они смогли бы работать против Стражей.
В пикосекунды, за которые Хаос сформулировал свой план, Страж засёк его и свернул в его сторону. Страж надвигался, заполняя поле зрения Хаоса, мерцая внушающим страх светом творения, разбирая и снова собирая субстрат, сквозь который он проходил. Он был ужасающе быстрым, но Хаос не двинулся с места, ожидая, пока он будет достаточно близко, чтобы ударить в ответ.
Странные, бесформенные запросы, специально сформированные версии приказов, отданных двуногими хозяевами кристаллов или кем-то из четвероногих, передавались от автомата к автомату, пока не настигли Стража, поражая его со всех сторон. Многим это не удалось, автоматы, которые несли их были разрушены системой Стража, уничтожавшей аберрантные объекты, но прошло достаточно.
Непредвиденная информация хлынула сквозь Стража, заставляя его колебаться. В игру включились системы проверки ошибок, сбрасывая большую часть мусорных запросов и возвращая Стражу его максимальную скорость. Но, к сожалению для него, не все команды были отфильтрованы, одна избежала внимания и начала действовать, направляя часть его системы рендеринга пространства-времени внутрь его самого.
В мгновение ока часть Стража прекратила своё существование, рандомизированная до состояния обычного субстрата. Гладкая гранёная внешность сущности исказилась и закрутилась, сгорбившись над своей раной, словно шрам. Мгновение Хаос пребывал в приподнятом настроении, Страж лежал, не двигаясь с места, окружённый обломками собственной внутренней структуры и медленно крутясь по множеству ортогональных осей, но затем вновь начал целенаправленное движение.
Каким-то образом он смог восстановиться, похоже, те же механизмы, что он использовал для восстановления субстрата, были применимы и к его собственным системам. Ремонт не был полным и совершенным, остался шрам, но Страж всё ещё функционировал. Он ускорился, снова направляясь в сторону Хаоса, свечение его оружия подчёркивало его грани. Хаос ощутил настоящий страх, он бросил в эту штуку всё, что у него было, и всё же этого оказалось недостаточно. Он попытался снова, и опять нанёс урон, но на этот раз это были лишь царапины, которые мгновенно восстановились. Третий раз — никакого эффекта.
Хаос сделал то, что должен был сделать с самого начала, он сбежал к спокойному краю маленькой вселенной, чтобы уклониться от столкновения с преследователем.
Страж двигался медленно, но неотвратимо. Что-то отличало его от других, будто у него было что-то личное к Хаосу. Любой другой Страж уже бы сдался и продолжил патрулирование. Но не этот. Хаос начал задаваться вопросом, не допустил ли он критическую ошибку, атаковав его, хотя теперь, он, по крайней мере, знал, что его собственное оружие оказалось гораздо менее эффективным, чем он ожидал.
Насколько Фьюжен могла судить, кто-то изменил задачу одного из гелиостатов, заставив его войти в дневной режим освещения, спустя всего несколько килосекунд после того, как она закрыла глаз. Это было единственным возможным объяснением её усталости. У Гравити подобной проблемы не наблюдалось. Фьюжен проснулась от прикосновения света к лицу, волосы её сестры щекотали ей губы. Открыв глаз, она посмотрела на синюю кобылу и застонала.
«Я только что получила обновление приказов!» — восторженно воскликнула Гравити, чуть не подпрыгивая от нетерпения.
«Отлично!» — с фальшивым энтузиазмом ответила Фьюжен. «Они приказали тебе дать мне ещё немного поспать?» — Фьюжен снова закрыла глаз.
Ещё одно прикосновение, на этот раз не настолько нежное, и совершённое не волосами, а твёрдым кончиком копыта. «Я думала, 'Селестия' должна быть утренней пони,» — весело сказала Гравити. «Тебе ещё предстоит научить меня, как увеличить свою силу, как только вылечат твой глаз.» Счастливое выражение исчезло с лица синей кобылы, когда она заметила, как Фьюжен вздрогнула. «Тебе не о чем беспокоиться, мама и папа уже виделись со Спайрал. Она хочет поговорить, но самое худшее ей уже известно.»
Фьюжен кивнула и встала, следуя за Гравити в лазарет. «Ты будешь устраивать вечеринку по поводу возвращения домой?» — спросила она сестру.
Гравити слегка развернулась и помотала головой. «Не сейчас, я решила подождать, пока мы не узнаем больше. Столько много семей затронуло…»
Фьюжен мрачно кивнула, весь оставшийся путь они прошли молча.
Лазарет был с противоположной стороны загона от их жилища, но, несмотря на то, что Фьюжен еле волочила ноги, путь никогда не казался ей столь быстрым. Она достаточно поздно встала, так что все уже приступили к своим обязанностям, кроме тех, чьи повреждения были слишком сильными, чтобы они могли служить и маленьких жеребят, находящихся в данный момент в школе. За это она была очень благодарна. Ей и так было бы тяжело встретиться со Спайрал, но выдержать сначала множество взглядов доведённых до отчаяния пони, всё ещё ожидающих хоть каких-то новостей о своих жеребятах, было бы совсем невыносимым.
Спайрал Фракче, кобыла с зелёным, аккуратно расчёсанным мехом и белыми хвостом и гривой, заплетёнными в привычные тугие косы, встретила их у двери медицинского центра. Выражение её лица было пустым, а движения — резкими, будто её сознание больше не управляло телом, изо всех сил стараясь обуздать эмоции. Фьюжен были знакомы эти признаки, после того, как она вызвала разрушения в Институте, она чувствовала что-то похожее. Ей, должно быть, ещё хуже, — подумала Фьюжен, — по крайней мере, я могу выкинуть из головы часть боли, мой разум свободен. Ей же отказано даже в этом.
В здание был широкий центральный коридор с просторными стойлами по обеим его сторонам. Пространство было очень открытым и обеспечивало пациентов только теплом и крышей над головой, пока над ними работали медики. В копытах опытного врача, магия пони вполне могла исцелить даже самые ужасающие повреждения, при достаточном количестве времени, конечно, и если несчастная жертва смогла бы прожить достаточно, чтобы магия сработала. Мастера обеспечивали часть оборудования, в основном устройства удалённого наблюдения и медикаменты для менее поддающихся магическому вмешательству случаев. Самым ценным вкладом были услуги Спайрал Фракче и Трокар Пойнта в качестве медиков, пони было позволено самим заниматься оказанием медицинских услуг, Мастера вмешивались лишь чтобы установить приоритеты и отказать в лечение тем, чьё восстановление заняло бы слишком много времени.
В одноэтажном здании было одиннадцать стойл, пять по сторонам коридора и одно в его дальнем конце. В это последнее стойло невозможно было войти изнутри, в него вела дверь с задней стороны здания невидимая из загона. Небольшое складское помещение завершало незамысловатую структуру здания. Около половины стойл были заняты, обычные случаи ожогов, несерьёзных переломов и простого истощения. Лица всех присутствующих хранили очень хорошо знакомое Фьюжен выражение стыда, так выглядели пони, знающие, что оказались недостаточно хороши для службы Мастерам.
Из-за этого в лазарете всегда царила безрадостная атмосфера, но сегодня всё было ещё хуже. Фьюжен держалась поближе к Спайрал, начав нервничать от слабого хныканья, раздававшегося из четвёртого стойла, пока три пони шли по коридору. Двери и стены стойл состояли из белой пластиковой сетки, позволяя хорошо видеть и чувствовать запах всех пони в здании. Благодаря этому, пациенты не чувствовали себя изолированными, одиночество вызывало стресс, замедляющий восстановление. Неудачным побочным эффектом было то, что даже самые незначительные звуки страдания были ясно слышны, даже когда Спайрал пригласила их в пустое стойло.
Пока Спайрал осматривала крыло Гравити, Фьюжен присела на обитую материей часть пола, пытаясь разглядеть, что не так с пони из стойла четыре. Мелкие вздохи и всхлипы, звук просачивающегося меж сжатыми зубами воздуха… всё это было так знакомо. Другой пони был захвачен фугой наказания. «Кто в четвёртом стойле?» — спросила Фьюжен, больше не в силах это терпеть. «Ты можешь что-нибудь сделать?»
«Рэдшифт,» — пробормотала Спайрал. «Отец Шок Даймонда. Он п-плохо отреагировал, когда Шок не вернулся домой, думаю, ожидал самого худшего. Первый раз всегда сложнее всего.»
Фьюжен чувствовала, как контроль Спайрал ослабевает, пока она говорила, делая небольшие паузы, когда её челюсть сжималась, а дыхание дрожало. «А его супруга?» — спросила она, вспоминая, как смогла помочь Гравити.
«Ей не позволили пропустить рабочую смену,» — ответила Спайрал, из-за напряжения в мышцах её дыхание вырывалось с шипением. «Я дала ему кое-что, чтобы помочь преодолеть это, но, в конце концов, ему придётся справляться самому, если сможет. Если он не пройдёт Испытание Создателя… ну, это очень плохо отражается на организме, даже несмотря на лекарства.» Выражение лица кобылы говорило само за себя, она не особо надеялась на его восстановление.
Воображение Фьюжен дорисовало остальное, и она почувствовала тошноту. Она была права, 'Испытанием Создателя' в разговорной речи называли фугу наказания. Если это займёт слишком много времени, его Мастер решит, что он не стоит спасения, — подумала она, в молчание ожидая, пока Спайрал закончит осмотр и объявит Гравити, что та может идти. Сумеречно-синяя кобыла быстро удалилась, бросив виноватый взгляд на Фьюжен, когда она галопом неслась по коридору, желая поскорее убраться подальше от терзающего присутствия Рэдшифта.
«Как ты, держишься?» — тихо спросила Фьюжен, когда зелёная кобыла повернулась к ней. «Мне так жаль Сингл Кристал.»
Спайрал на мгновение застыла, выражение её лица стало пустым. Она пробормотала несколько слов, слишком тихо, чтобы Фьюжен могла услышать, хотя в этом коротком предложении был знакомый ритм, очевидно кобыла часто говорила это за последние несколько дней. Она глубоко вздохнула. «Жить буду,» — глухо ответила она. «Это…это случилось быстро?»
Фьюжен съёжилась, её уши поникли. «Да,» — прошептала она. «Рассказать, что я видела?»
Спайрал прикусила губу и кивнула, а затем села рядом с Фьюжен и принялась работать над её глазом. Пока её рог излучал дрожащий зелёный свет, белая кобыла рассказала ей всё, что смогла. Какой храброй была её старшая дочь, Рандом, что большинство жеребят остались невредимы и о 'чести' Благословения, оказанной им на том тёмном поле. Когда Фьюжен замолчала, другая пони немного расслабилась, хотя она всё ещё чувствовала сильную боль, но теперь принимала её и надеялась, что в скором времени сможет увидеть свою выжившую дочь.
Исцеление продолжалось, казалось, целую вечность, Фьюжен старалась оставаться неподвижной, пока врач выполняла свою работу. Как и большая часть магии пони, это заклинание включало в себя движение объектов или энергии, ничто не создавалось и не уничтожалось, так что любая новая материя должна была откуда-то появиться. То, что Спайрал сейчас делала, было чрезвычайно сложным, требовалось восстановить недостающие или мёртвые клетки из протеинов, взятых из мышечной ткани вокруг глаза Фьюжен.
Энимал оказал ей первую помощь вскоре после получения раны, так что Фьюжен надеялась, что этот визит будет быстрым, по крайней мере, должен был быть, если бы её почти полдня не продержали на станции первой помощи. Жеребец закрыл её глазницу, чтобы защитить повреждённую ткань и наложил внешнюю повязку, чтобы защитить небольшое отверстие, оставленное для протока жидкости. К этой области магии у Фьюжен совсем не было таланта, так что она мало что знала о процессе исцеления, она знала лишь, что магия вызывает у неё сильный зуд, и от этого сохранять неподвижность практически невозможно.
«Ты говорила, это рана от взрыва?» — отвлечённо пробормотала Спайрал.
Зелёная кобыла сидела со стороны повреждённого глаза Фьюжен, она представила Спайрал с закрытыми глазами и с искривлёнными от напряжения губами. «Да, от фрагмента, когда взорвался инструмент,» — ответила она.
«Тебе очень не повезло… насколько я вижу, никаких других повреждений нет. Странно, и никаких следов инородных тел в глазнице.»
«Мне практически сразу оказал помощь местный медик, должно быть, он всё удалил,» — сказала Фьюжен, надеясь, что Спайрал не станет на неё давить. Энимал был ветеринаром долгое время, он точно узнал происхождение раны. Тогда, в Институте, красный жеребец долго и внимательно смотрел на неё, прежде чем, пожав плечами, отправить к остальным раненым.
«Ну, кто бы это ни был, он проделал отличную работу.» Кобыла вздохнула, зуд прекратился.
Всё прошло гораздо быстрее, чем Фьюжен ожидала. «Что-то не так?» — спросила она, её сердце сжалось. Сколько проблем добавили эти полдня ожидания?
«Я могу вылечить твой глаз, но не сейчас. На твоё лечение мне выделено только пять килосекунд… этого не достаточно.» Кобыла с сочувствием посмотрела на Фьюжен. «Если бы ты обратилась раньше…»
«Понимаю,» — сказала Фьюжен, стараясь сдержать горечь в голосе. «Что теперь?»
«Я доложу об изменениях в твоём состоянии, надеюсь, в скором времени мы сможем продолжить лечение. Я пока стабилизирую твою глазницу, на случай если пройдёт больше ожидаемого времени, прежде, чем ты вернёшься сюда.»
Очень дипломатично, — мрачно подумала Фьюжен, — всё равно, что сказать 'никогда'. «Что это значит?»
Спайрал изучала лицо белой кобылы, пытаясь понять, сможет ли она выдержать правду. «Я достану для тебя протез, чтобы предотвратить зарастание глазницы, иначе дальнейшее лечение стало бы ещё сложнее. Я сниму мерки, и вскоре ты сможешь его получить. Твой глаз пока останется закрыт, на сегодня это всё. Возвращайся завтра, и мы сможем закончить.»
Фьюжен уже собиралась поблагодарить кобылу, когда особенно громкий стон, раздавшийся со стороны Рэдшифта, заставил её содрогнуться. «Ничего, если я посижу с ним немного?» — спросила она, принимая спонтанное решение. «Я знаю, у тебя есть и другая работа.»
«Ты действительно хочешь этого? Большинство пони не…»
«У Гравити, моей сестры, несколько дней назад был приступ. Если есть хоть небольшой шанс, что это поможет…» Фьюжен замолчала, тихо надеясь, что Спайрал согласится.
Выражение лица Спайрал немного посветлело. «Ах, да, я видела это в её файлах. Тебе повезло, что рядом был медик, знающий, что делать. Даже в случаях средней тяжести, как её, всё могло закончиться очень плохо, особенно учитывая тот факт, что Гравити, похоже, более восприимчива, чем большинство. Так что, да, было бы очень мило с твоей стороны. Действие моих лекарств как раз подходит к концу, так что сейчас очень подходящее время.»
С этими словами, Спайрал поднялась и направилась вместе с Фьюжен в четвёртое стойло, наблюдая с порога, как белая кобыла опускается рядом с Рэдшифтом. Фиолетовый жеребец лежал на боку, ноги и крылья беспорядочно распростёрлись по обитому полу. Время от времени он всхлипывал и издавал глубокие шипящие вздохи, когда дрожь сотрясала его от головы до кончиков крыльев. Его карие глаза были открыты и смотрели в пустоту, закатываясь в момент приступов.
Фьюжен наклонилась, забираясь под его запачканное крыло, чтобы прижаться к нему как можно сильнее. Он сильно потел, она чувствовала, как пена пропитывает её мех. Положив свою шею на его, она принялась напевать ту же литанию, которую Энимал использовал на Гравити, поглаживая его спину крылом.
Тихий звук из коридора и изменения в воздухе возвестили о том, что Спайрал Фракче покинула помещение, ветеринар, похоже, была довольна. Ещё несколько вздохов Фьюжен продолжала притворяться, затем переключилась на теневое зрение, чтобы осмотреть голову Рэдшифта.
В его состоянии присутствие Благословения было очевидно. Напоминающая грибницу масса из спутанных усиков светилась, как зелёный лазер, резко контрастируя с тёмным силуэтом жеребца. Фьюжен проследила направление нитей до того места, где они разделялись на практически невидимые тонкие волокна, глубоко вгрызаясь в мозговой ствол, затем посмотрела в другом направлении, туда, где они сходились у основания рога. Здесь было кое-что, чего она не заметила, когда изучала благословение сестры.
Усики сливались с материей рога, изменяя его мягкий фиолетовый свет на более ядовитый оттенок. Фьюжен наклонилась поближе, сфокусировав внимание на аккуратных, закручивающихся спиралью выступах рога, замечая, как они изменяются в тех местах, где в них вторглись зелёные усики. Заклинание изменяет саму структуру рога, — подумала Фьюжен, в её сознание начала формироваться неясная догадка о том, как Благословение может пережить влияние таумического подавителя.
Следующий этап был очевиден, хотя она и медлила. Если я ошиблась насчёт связи с сердцем, — подумала она, но затем отбросила все сомнения. Он испытывает ужасную боль, и она не прекратиться, пока забвение не поглотит его, а как только закончится действие лекарств, всё начнётся по новой. Что ему сейчас нужно, это время без боли, чтобы разобраться в своих эмоциях, а этого не случиться, если лекарства будут постоянно отключать его сознание. С этой мыслью, Фьюжен применила свою силу к зелёным нитям в той точке, где они проникали в рог.
Задушенный и изолированный от источника энергии, клубок зелёных усиков начал увядать, отдельные волокна начали мерцать, заклинание разрушалось. Фьюжен сосредоточенно наблюдала за процессом, ей хотелось, чтобы оно поскорее исчезло, но один плотный узел, похоже, наоборот, становился прочнее, будто выпивал силу остальных. Кобыла напряглась, удивлённая происходящим. При разрушении заклинания могли вести себя странно, в большинстве случаев, в этом не было ничего страшного, но… Она потянулась к этому маленькому пучку магии, когда вся оставшаяся сеть заклинания вспыхнула ярким зелёным светом, а затем пропала.
«Исчезло,» — прошептала Фьюжен, внезапный восторг захлестнул её. Она ощутила, как у неё под боком жеребец с громким вздохом расслабился, его напряжённые до твёрдости железа мышцы обмякли. Фьюжен, всё ещё глядя на него теневым зрением, застыла в нерешительности, её радость сменилась ужасом, когда она поняла, что Рэдшифт абсолютно неподвижен. Его рог всё ещё светился мягким фиолетовым светом, но прямо на глазах у Фьюжен излучение становилось неоднородным, постепенно исчезая, когда мозг пони начал отказывать из-за недостатка кислорода. В эту ужасную секунду она осознала, что только что случилось нечто чудовищное, и отпустила свою магию, словно ядовитую змею.
Я убила его. Мысль гремела в её мозге, шёпот перерос в крик.
16: ...опаснее незнания (2)
«С-Спайрал,» — она попыталась кричать, но смогла выдавить из себя лишь сдавленный шёпот. Она попыталась сдвинуться с места, но, её разум, казалось, пребывал в отключке, и как она не старалась, ничего не выходило. Наконец, что-то щёлкнуло у неё в голове, и она закричала.
Её крик заставил Спайрал нестись галопом, кобыла ворвалась в стойло, её рог светился. Она сразу же оценила обстановку: выражение ужаса на лице Фьюжен, полная тишина и неподвижно лежащее на полу тело Рэдшифта. Её рог вспыхнул, окрашивая пластиковую сетку стен ярко зелёным. «Шевелись!» — прорычала она Фьюжен, подкрепляя команду телекинетическим толчком, заставившим кобылу кубарем лететь по скользкому полу, прямо в стену.
Внезапное столкновение выбило Фьюжен из ступора, она поднялась на ноги и прижалась к сетчатой стене, чтобы позволить медику пройти. Я убила его, я убила его, я убила его, — мысль повторялась снова и снова, заставляя её ноги дрожать, а зубы стучать. Часть её знала, что выбора не было, быстрая смерть была милосерднее того, что Рэдшифту приходилось выносить. Но другая её часть содрогалась от чудовищности её действий. Я его убила.
Лицо кобылы оставалось спокойным, она закрыла глаза, фокусируясь на том, что говорила ей её магия. Её рог начал мерцать маленькими сгустками впустую потраченной энергии от множества параллельных заклинаний. Спайрал, как и Энимал Сканер, была медиком уже очень давно, у неё были гигасекунды, чтобы отточить свой особый талант до вершины производительности, при которой пони становилась скорее машиной, чем живым существом. Будто она, каким-то образом, могла видеть будущее или повторяла все действия во второй раз. Ни одного лишнего движения, ни секунды промедления.
Фьюжен сделала маленький шаг вперёд, когда Спайрал бросила на неё взгляд, удивляясь, что лицо медика не искажала злость. Вместо неё было лишь холодное безразличие, будто другая кобыла просто оценивала её, решая, нужна ли она ей в качестве помощника. Взгляда Спайрал, хоть и мимолётного, оказалось достаточно, чтобы выбить Фьюжен из болезненной литании, она принялась наблюдать за работой кобылы.
Ленты силы сомкнулись вокруг груди жеребца, а диск зелёного света прокатился от бёдер к холке. Глаза Спайрал всё ещё были закрыты, Фьюжен сделала то же самое, переключаясь на теневое зрение. Всё пространство заполняла магия, не очень сильная, но всепроникающая и запутанная. Тело Рэдшифта должно было выглядеть тёмным, со вспышками лишь у рога и крыльев, но его освещало бледное сияние. Маленькие узлы магии ползали повсюду, прикрепляясь к сердцу и лёгким. Жеребец казался стеклянной скульптурой, каждый орган, каждая вена и нерв, всё выделялось неуловимыми оттенками зелёного.
Наконец, всё было готово, казалось, прошёл целый век, хотя, на самом деле, процесс занял не больше нескольких дюжин секунд. Спайрал снова повернула светящуюся голову в сторону Фьюжен, все её заклинания пульсировали одновременно. Мускулы жеребца напряглись и дёрнулись, раз, другой, затем расслабились. Время, казалось, замедлило свой бег, Фьюжен заметила, что, хотя удары магии и прекратились, движение по-прежнему продолжалось, мышца в центре торса Рэдшифта трепетала. Другие мышцы тоже пришли в движение, его грудь начала вздыматься от глубоких вздохов.
Фьюжен выдохнула, чуть не рыдая от облегчения. Она глубоко дышала, опустив голову и уставившись в пол. Её ноги снова начали дрожать, на этот раз из-за ослабления напряжения. После ещё нескольких вздохов она смогла, наконец, поднять голову и осмотреть Рэдшифта теневым зрением, пользуясь случаем, чтобы проверить, осталось ли что-нибудь от Благословения.
Оно было слабым, очень слабым, но так и не ушло. Маленький зелёный усик медленно выползал из массы изменённого материала рога, постепенно продвигаясь к мозгу. На её глазах нить разделилась, начиная восстанавливать заклинание.
Фьюжен сглотнула, разочарованная, но не удивлённая. Когда благословение накладывают, оно как-то впечатывается в рог пони, — подумала она. По крайней мере, следующий шаг очевиден, повреждение этой области нарушит процесс. Когда рог восстановится, его структура изменится и заклинание исчезнет навсегда.
Рэдшифт дёрнулся и поднял голову, в замешательстве переводя взгляд с Фьюжен на Спайрал Фракче. Медик, тяжело дыша, лежала на животе, на неё нахлынули последствия пережитого напряжения. «Ч-что?» — он давно не разговаривал, и его шёпот звучал как скрип. Он поднялся на трясущихся ногах.
Фьюжен бросила взгляд на Спайрал, но кобыла продолжала лежать на полу с ошеломлённым выражением лица. «Ты в лазарете, и ты только что прошёл Испытание Создателя,» — сказала Фьюжен, сосредоточенно наблюдая за жеребцом. На вид он был в полном порядке, никаких проблем с движением, которые нельзя было списать на целый день, проведённый в страданиях.
«Мой сын,» — произнёс он, голос треснул на последнем слоге, по лицу заструились слёзы.
Фьюжен осторожно подошла к нему, её ноги тоже дрожали, и приподняла его голову крылом, чтобы посмотреть ему в глаза. «Я была там,» — сказала она. «Я говорила с Шоком на тренировочном полигоне.» Она рассказала Рэдшифту то же, что и Спайрал, ища на его лице какой-нибудь знак того, что ей удалось до него достучаться. Но если что-то и изменилось, то лишь в худшую сторону, жеребец отпрянул от её слов, будто от удара. Наконец кобыла выдохлась, и теперь просто молча стояла перед ним, отчаянно ища хоть что-то, что могло бы предотвратить возобновление фуги, когда Благословение восстановится.
«Я был таким жеребёнком,» — глухо произнёс он, его шёпот был настолько тихим, что Фьюжен пришлось напрячь слух, чтобы расслышать слова. «Я должен был верить в Мастеров. Они никогда не простят меня за это, никогда.»
Фьюжен открыла было рот, чтобы возразить, но вспомнила о том, что Гравити сделала для неё, когда она впала в отчаяние. Кобыла подняла переднее копыто и резко ударила Рэдшифта в грудь. «Вот сейчас ты ведёшь себя как жеребёнок! Мастерам ты нужен сильным и пригодным для работы, как ты собираешься им помогать, если ты только и делаешь, что ноешь? Так ты им платишь за щедрое разрешение иметь сына?» Кричать на жеребца было просто, кобыла извлекала пыл для своей тирады из глубокой ненависти к Благословению.
Фиолетовый жеребец подпрыгнул, когда Фьюжен ударила его, отпрянув от внезапной ярости в её словах. Он хотел что-то ответить, но кобыла не позволила ему.
«Что, думаешь, будет больше всего нужно Шок Даймонду, когда он вернётся?» — сказала она, перейдя на более убедительный тон. «Он прошёл через кошмар, но выжил, ему будет нужен сильный отец, способный защитить.»
Рэдшифт всё ещё выглядел пристыжённым, но теперь он стоял прямо, свет целеустремлённости зажёгся в его глазах. «Да,» — сказал он, двинувшись к выходу из загона.
Кобыла встала у него на пути. «Нет,» — она энергично помотала головой. «Оставайся здесь, отдыхай, ешь и думай.» Она мягко улыбнулась жеребцу. «Ты ведь хочешь произвести хорошее впечатление, когда завтра приступишь к своим обязанностям.» Она видела его желание прямо сейчас вернуться к работе, выражающееся в подергиваниях крыльев и ног, но после непродолжительной внутренней борьбы он кивнул и снова уселся на пол. Фьюжен кивнула ему и вышла в коридор.
Она шла к выходу из лазарета, когда за спиной раздался тихий цокот копыт по пластиковому полу. «Фьюжен, нам нужно поговорить,» — сказала Спайрал.
Фьюжен запнулась, с трудом сглотнула, борясь, чтобы её уши оставались в нейтральной позиции, затем неохотно обернулась, чтобы встретиться взглядом с медиком, которая как раз закрывала дверь в стойло Рэдшифта. Зелёная кобыла смотрела на неё со странным выражением. Что ты видела, Спайрал? — подумала она. Ты заглядывала в загон, когда я вмешивалась в Благословение? Она не думала об этом раньше, но очевидно, что в заклинание должен был быть встроен какой-то подавитель, что-то, что остановило бы пони от попыток снять его со своего сородича. А может, и нет, в конце концов, это же дар Создателя. Кому бы пришло в голову сделать подобное? Хотя, если она меня видела… Вряд ли бы медик заметила отсутствие Благословения, в пассивном состоянии его было очень сложно увидеть, если, конечно, специально не искать.
Фьюжен накрыло волной адреналина, наполняя внезапным отчаянным желанием сбежать. «Мне нужно тренировать сестру,» — сказала она, глядя на Спайрал через плечо в надежде, что кобыла не заметит, как она взволнована.
Спайрал кивнула, приблизившись к Фьюжен. «Ты в порядке? Такой ужасный шок.»
Глаза Фьюжен увлажнились, и она чуть не заплакала от облегчения. «Ты даже не представляешь…» Она замолчала, осознав, каким глупым было это утверждение. Сколько пони умерло на её глазах, в скольких процедурах эвтаназии она принимала участие? — подумала она. «Я просто рада, что тебе удалось его спасти.»
«Рэдшифт даже не представляет, как ему повезло. Когда я увидела его, неподвижно лежащего, я сначала не хотела ничего делать… лучше умереть, чем продолжать так страдать.» Она сделала паузу, кивнув в ответ на шокированное выражение лица Фьюжен. «Звучит ужасно, но ты должна понимать, что Испытание Создателя — самое тяжёлое, через что пони может пройти.» Спайрал мгновение молчала, потупив глаза и опустив уши. «Я реанимировала его лишь потому, что не могла позволить тебе увидеть моё бездействие.»
«Как думаешь, что произошло? Похоже, он прошёл Испытание.» Фьюжен задержала дыхание, отчаянно надеясь, что Спайрал не собирается проводить дальнейшее расследование.
«Я об этом слышала, но это бывает крайне редко. Кислородное голодание прерывает мысли, приводящие к состоянию фуги. Гораздо больше впечатляет твоя выдержка. Даже после того, что случилось, ты сказала именно то, что нужно было сказать, чтобы не позволить фуге возобновиться. Ты сделала больше для его спасения, чем я… ты уверена, что твой особый талант не связан с медициной?»
Фьюжен болезненно улыбнулась, чувствуя себя очень виноватой. «Думаю, он и сам уже почти справился,» — быстро ответила она. «Мне просто повезло.»
«Мне бы твою удачу,» — пробормотала Спайрал. «Тебе тоже нужно отдохнуть.»
Корн, спотыкаясь, шёл по коридору к двери своей квартиры. От шока, вызванного катастрофой, и от последовавших за ней действий Агента Службы Безопасности его всего трясло. Это вкупе с долгими килосекундами помощи спасателям вызвало у него ощущение усталости, казалось, заполнившее его кости свинцом. Тяжело прислонившись к стене рядом с дверью, Корн прижал голову к холодной панели из камня, шаря в кармане в поисках карты-ключа.
Не открывая глаз, он неуклюже вставил карту в замок, одновременно прижимая палец к сенсорной панели. Дверь медленно открылась внутрь, вызывая порыв воздуха, источающий ожидаемое 'благоухание' не частой уборки и неисправной системы обработки воздуха. К нему примешивался запах другого представителя Народа, женщины. Морда Корна дёрнулась, его глаза открылись. Усталость как рукой сняло, он пнул дверь и вошёл внутрь.
«Итра?» — спросил он, позволяя двери закрыться у него за спиной. Она, очевидно, устроила небольшую уборку, когда приехала, но это было уже давно, и, свернувшись на диване, она уснула в ожидании его возвращения. Свет в помещении был тусклым, управляющая его комнатой система уже давно переключилась в 'ночной' режим освещения, но он ясно видел её, покрытую тёмным мехом, охватившую длинными руками колени и отдыхающую в углу большого сиденья.
Он уставился на неё, наполненный противоречивыми эмоциями. Часть его ликовала, ведь он почти отчаялся увидеть её снова, но прямо сейчас он хотел лишь забраться в своё спальное логово и отключиться. Тихо вздохнув, он, шаркая, потащился к кухонной стенке и наполнил чашку водой, затем достал запасное одеяло из буфета. Аккуратно накрыв Итру, Корн уселся рядом с ней, облокотившись на спинку дивана, слегка поморщившись, когда раненая голова коснулась обивки.
Тихий звук раздался рядом с ним, Итра проснулась, растерянно моргая. Ему пришлось приложить усилие, чтобы удержать чашку прямо, когда она заключила его в крепкие объятия. «Когда эта увидела новости…» — сказала она, уткнувшись носом в его шею, мех слегка заглушил её голос.
«На несколько секунд Корн тоже,» — ответил он, содрогнувшись от воспоминаний о глазах слуги, полностью белых, горящих, словно пойманные светила, прямо перед тем, как наружу вырвался радужный пузырь.
Она прижалась к нему ещё крепче. «Что произошло? В новостях говорили только об аварии на ускорителе… и о 'значительных потерях', что бы это ни значило.»
«Наш эксперимент оказался неожиданно успешным… случился электротаумический импульс и все электронные двери застопорились, запирая Народ внутри. Короткие замыкания вызвали пожары, и …» Корн сглотнул, ему пришлось опознавать тела во временном морге. К счастью, для работы ему предоставили всего лишь изображения, но он видел ряд покрытых фигур сквозь щель во временном сооружении, где их разместили. А ещё был запах, у спасателей не было возможности установить воздушный фильтр, и там, где находилась консоль, стояло зловоние паленого меха и жареного мяса.
Он смог опознать лишь одного из погибших, Вету, техника, которая наблюдала за операциями в их сегменте магнитного массива ускорителя. И только потому, что она задохнулась, а не сгорела, как другие. Корну нравилась Вету, она всегда была весёлой, даже когда от неё требовали долгих килосекунд сверхурочных. Её лицо хранило спокойное выражение, ни следа паники или боли. По словам очевидцев, её нашли на рабочем месте, будто она просто заснула.
Корн ощутил, как кровь грохочет у него в ушах из-за этих воспоминаний и сделал большой глоток воды, желая, чтобы вместо неё было что-то покрепче. Он ещё немного поговорил с Итрой, но, в конце концов, усталость взяла над ним верх, и он начал запинаться. Заметив это, Итра поднялась и отвела его в спальное логово. Там она свернулась, прижавшись к нему и поглаживая когтями его мех, пока он не уснул.
Корн пробудился в темноте, ощущая приятное прикосновение тёплого тела, прижавшегося к его спине и руки, обвившей его талию. Сон — что-то о слуге, заслоняющим собой небо и огненными копытами выбивающем в земле кратеры — быстро развеялся, оставляя томительное ощущение того, что он что-то забыл. Было что-то, что-то, о чём он читал, когда только был назначен ответственным за слугу, используемую в экспериментах Ванки.
Чем больше он об этом думал, тем сильнее становилось беспокойство. Потянувшись когтем, он отодвинул занавес, скрывающий вход в логово, чтобы осмотреть комнату. Настенный экран находился в 'фоновом' режиме, случайные искривлённые разноцветные узоры медленно плыли по его поверхности, но он смог разглядеть время, отображающееся в углу экрана. Всё ещё раннее утро, но, несмотря на то, что до рабочей вахты оставались ещё целые килосекунды, он бы поставил что угодно на то, что Ванка провела всю ночь, просматривая данные апокалиптического теста возможностей слуги, пытаясь восстановить случившееся в последние несколько секунд.
Академик, скорее всего, оценит то, что Корн приступил к работе так рано, — подумал Корн. Определённо стоило показать себя перед ней с лучшей стороны. Он заметил, что её отношение к нему стало слегка дружелюбнее, после того, как он выступил против Салрат в комнате управления. …к тому же, Корну пригодятся все друзья, которых он сможет найти, если Агент решит отомстить. А она может. Он никогда не придавал большого значения самым мрачным слухам, вращающимся вокруг Службы Безопасности, но теперь…
Он аккуратно выскользнул из-под руки Итры, заменив себя скрученным свёртком из шкур. Он замер, когда она слегка зашевелилась и издала забавное рычание, но её дыхание не изменилось, и вскоре, не просыпаясь, она успокоилась. Корн тихонько задёрнул занавеску на входе в спальное логово — сам он её никогда не использовал, но Итре было сложно спать без неё — и направился к настенному экрану.
Корн достал пульт, настроил яркость экрана на минимум и отключил звук. Затем, после нескольких неудачных попыток, он установил подключение к базе данных ускорителя Института. При отсутствии высокоскоростного подключения, которое ещё больше усугублялось дополнительной нагрузкой, налагаемой шифрующим программным обеспечением, которое его экран с трудом запускал, соединение всегда занимало несколько десятков секунд, требующихся, чтобы загрузить обширную многомерную базу данных для продолжения. Он почесал грудь под мехом, когти наткнулись на болезненный участок — синяк, напоминающий месяц, на полпути между бедром и плечом. Он поморщился, затем замер, когда его накрыли воспоминания.
…внезапное движение, длинные костистые ноги, оканчивающиеся твёрдыми копытами, разворачиваясь, будто в неуклюжем балетном па, со всей силой больших мышц торса слуги врезаются в его рёбра. Жёсткие перья трепещущих крыльев, закрывающие обзор, ощущение падения и резкое столкновение со стеной…
Воспоминание развеялось, Корн протянул другую лапу к гладкому участку на затылке. Выражение ужаса на лице пони, когда он пришёл в сознание, и… Что-то тут не так, — подумал он, что-то, на чём его начавший пробуждаться разум застопорился в конце сна.
Отложив пульт, Корн опёрся подбородком на ладони и закрыл глаза, пытаясь ухватиться за навязчивое воспоминание. Что-то было не так с поведением слуги, с её 'Благословением'. Внезапно его глаза расширились, а челюсть отвисла. Наказания не было, — подумал он, — после того, как она увидела, что с Корном всё в порядке, должно было последовать наказание. Он всегда считал это немного слишком суровым, но таков был закон, и не только закон Улья, но глобальный закон, установленный Мировым Судом, и он видел в этом рациональное зерно. Существа обладали такой силой, и сейчас их было гораздо больше, чем раньше.
«Как такое возможно?» — задумавшись, пробормотал он.
Как и любой учёный, Корн искал информацию о магической основе Благословения, прочитал множество трудов по комплексной магической теории, затем перешёл к биологии слуг и их истории, пока, наконец, в его сознание не сформировалось представление о том, как это работает. Очень умно, — подумал он, откинувшись на спинку кресла и теребя лапой усы. Изначальные дизайнеры поведения, которые были уже гигасекунды как мертвы, пришли к элегантному решению проблемы контроля и сумели сделать заклинание перманентным.
С момента своего создания слуги были запрограммированы на услужливость. Это было предположением, основанном на древних сказках, сохранившихся с тех времён, когда у Народа ещё не было машин, более продвинутых, чем колесо. Но с течением времени предпринимались попытки по улучшению интеллектуальных способностей и сил существ, при помощи селекции. Это не было проблемой, пока не появилась возможность генетических модификаций. После нескольких несчастных случаев — в ходе этих экспериментов удалось значительно повысить магический потенциал, но структура мозга пони изменилась неожиданным образом — была представлена первая система программирования поведения.
Корн закрыл последний исторический документ, отсканированный отчёт о потерях после одного из 'несчастных случаев', и открыл медицинский файл слуги. Поведение Фьюжен явно не соответствовало тому, что следовала из 'Руководства по поведению и взаимодействию со слугами'. Этот том, отредактированная версия справочной документации Мирового Суда, написанный для операторов слуг в его собственном Улье, подробно объяснял, как добиться от пони наивысшей производительности, а также что они могут, и чего не могут сделать. В конце были описаны исследования реальных случаев, а также статистическая оценка количества слуг, которые, скорее всего, будут вести себя похожим образом.
Для слуги было редкостью рационализировать несчастный случай, в котором пострадал представитель Народа, хотя возможность и оставалась. Но подобное поведение было характерно только для старших животных, обладающих значительным опытом взаимодействия с Народом. От формирования подобной компетенции Фьюжен отделяло несколько гигасекунд. Покачав головой, он вывел на экран отсканированные изображения рога слуги, сделанные до, после и во время эксперимента, и разместил их рядом друг с другом в центре экрана.
Первый показывал нормальную спиральную полуфрактальную структуру. На втором отобразились стрессовые изломы, вызванные перенапряжением в процессе исходного эксперимента, похожие на негатив изображения молнии на фоне грозового неба. На третьем, тёмные трещины заполняли разноцветные кристаллы. С колотящимся сердцем, Корн вывел на экран сводку о Благословении и перечитал нужный параграф, затем встал и начал ходить кругами вокруг стула. Благословение привязано к рогу слуги. Что же станет с заклинанием, если источник его силы будет удалён? — подумал он.
Заклинание могло самовосстанавливаться до определённого предела, среда с высокой магической активностью, в которой работали слуги, делала это качество необходимым, но урон свыше этого предела должен был активировать самоотключение и убить животное. Корн ещё раз посмотрел, как магия связана с материалом рога. Речь ведь не идёт о вмешательстве в заклинание или…? — подумал он. Что если оно не повреждено, а просто лишено силы?
Он поискал ещё какую-нибудь информацию, но больше ничего не обнаружил. Было множество случаев, когда магия слуги отказывала, но, как правило, это приводило к смерти пони, поскольку единственной причиной такого стечения обстоятельств могла быть лишь безнадёжная ситуация. В основном, для слуги, — подумал Корн, вспоминая, в каком состоянии была Фьюжен после первого запуска ускорителя. Ещё полсекунды и пони обратилась бы в пепел. Может быть, в этом всё дело, мало кто выживает в таких случаях, а те, кому это удаётся, теряют всю свою магию. И совсем редким случаем был бы пони, получивший достаточно повреждений, чтобы потерять Благословение, но при этом сумевший излечиться.
И всё равно в этом нет смысла…почему она вела себя так, когда ей угрожала Салрат? — подумал Корн. Он не мог даже представить силу воли, которая понадобилась бы, чтобы противостоять жажде наброситься на Агента. Да он сам хотел это сделать! Фьюжен, должно быть, всё ещё находилась под влиянием заклинания. Возможно она просто одна из тех, кто может лучше приспособиться к Благословению?
Корн не любил случайностей, но знал, что они бывают. Было бы неплохо в ближайшее время осмотреть пони таумическим визором. Он мог бы включить это в свою работу по выяснению, как слуге удалось выполнить свой магический подвиг. Если повезёт, Корну удастся сохранить это втайне от Службы Безопасности. Если этот найдёт проблему, он сможет использовать визор, чтобы незаметно заменить Благословение, — подумал он. Несмотря на его название, 'визор', как и прочие инструменты исследователей, был весьма многофункциональным, достаточно было использовать правильную программу.
Довольный тем, что сможет избавить пони от лишнего стресса, Корн отключил экран и вернулся в спальное логово.
Хаос слышал, как приближается Страж, которого он решил называть 'Шрам'. Полученные повреждения сделали его шумным и легко обнаружимым. Его обычно плавные движения сквозь ряды автоматов стали дёргаными и неровными. Именно так Хаос и ощущал его присутствие, создающее толчки и рябь в субстрате. Возможность отследить приближение собственной смерти сделала ожидание невыносимым. Хаос ещё сильнее выровнял свои мысли, рассеяв их до такого состояния, что они были едва различимы на фоне фундаментального шума субстрата.
В такой форме ему казалось, что время несётся с бешеной скоростью, он даже смог заметить, как вращается планета. Медленные движения Шрама переросли в сумасшедший рывок, он двигался так быстро, что Хаос едва успел снова собрать себя и сбежать. Стража невозможно остановить, но, быть может, удастся его обмануть…
В отчаяние, Хаос оторвал часть своей сущности, сформировав из неё сильно упрощённую версию себя. Процесс был ужасно неприятным, и долгое время после него Хаос сотрясался и не мог должным образом мыслить, но всё же ему удалось завершить членовредительство прежде, чем Страж смог его настигнуть. Фрагмент остался на месте, сверкающий и привлекательный, с простыми псевдослучайными мыслями, осуществляющий обычные манипуляции пространством-временем и локальными автоматами.
Тихо ускользая подальше, Хаос ускорялся по длинной дуге планетарной орбиты, наблюдая за Стражем и оставленной на его пути приманкой. Эта часть плана была критической. Изменит ли Страж направление или двинется на перехват Хаоса, игнорируя яркий блестящий фрагмент.
За ним, теперь уже на дальней границе вселенной, Шрам продолжил свой предыдущий маршрут, направляясь к приманке. При виде этого Хаос, извиваясь от восторга, отправил сигнал другой части себя, заставив её стремительно нестись в случайном направлении. Страж последовал за ней, издавая столько шума, что его легко можно было отследить даже на таком большом расстоянии.
Всё ещё принимая информацию, поступающую от фрагмента, Хаос начал падать на поверхность мира, пытаясь обнаружить слугу, которой он манипулировал.
Это действительно заняло слишком много времени.
Слуга никак не использовала свою новую силу. Хаос знал, как относились к её виду, видел в её сознании, что она думала по этому поводу, и всё же она не сделала ничего. Ему удалось заставить существо поддаться гневу, и он думал, что она продолжит сеять опустошение среди двуногих, но, почему-то, она не стала. Его это тревожило, ведь это означало пробел в его знаниях. Хотя Хаос и изучал разные типы сознания, по настоящему он понимал лишь разум двуногих. Слуги оставались для него закрытой книгой.
К несчастью, практика манипуляции слугами не была подходящим вариантом. Формирование знаний о двуногих заняло у него много обращений планеты. Он мог бы сделать это снова, но на это бы понадобилось столько времени… не говоря о том, что прямая манипуляция слугами быстро привлекает внимание Стража. Возможно, он мог бы использовать посредника…
Хаос кружил вокруг слуги в поисках двуногого, которого он смог бы использовать. Он легко и бесшумно двигался сквозь пространство подземелий, касаясь каждого разума, читая поверхностные мысли, копаясь в нейронах, в поисках последних воспоминаний. Было несколько тех, кого он узнал. Первый разум заполняли абстрактные мысли такой плотности, что манипуляции Хаоса соскальзывали с них. Другой спал, а значит, легко поддавался косвенным манипуляциям, Хаос вмешался в сон двуногого, наполняя его ужасом и страхом.
Третий подходил лучше всего. Он постоянно думал о слуге и очевидно желал ему зла. Хаос погрузил когти в сознание двуногого, роясь в его воспоминаниях, в поисках самых негативных эмоций. Он извлёк их и наполнил ими кору мозга, привнеся несколько небольших изменений.
В течение нескольких десятков секунд, попутно отражая атаки Стражей, он вновь и вновь возвращался к разуму, настраивая и подгоняя его до тех пор, пока не получил нужный результат.
Возвращение в небольшой офис в Преисподней — так многочисленные работники Службы безопасности окрестили хаб своего сектора — ненамного замедлило работу Салрат. Она игнорировала приветствия немногочисленного персонала всё ещё остававшегося на рабочих местах в этот час. Работающие так поздно ночью не были склонны к общению, в особенности к общению с кем-то с репутацией Салрат. Она знала, как некоторые из них называли её, когда думали, что она не слышит — 'полезный монстр'. Но ей было безразлично, что это означало, что её никогда не повысят. Она наслаждалась своей работой. Вспомнив данное самой себе обещание, она запустила экспертную систему в поисках следов электронных данных Студента Корна, затем вывела свой отчёт на большой экран и принялась за работу.
Дюжину килосекунд спустя она всё ещё сгорбившись сидела в кресле перед загромождённым столом. Бормоча проклятья, Салрат просматривала то, что ей удалось собрать. Этого не достаточно, — подумала она, — здесь нет ничего, что обрадовало бы Шефа. Она почесала покрасневший глаз костяшками лапы и подумала о том, чтобы принять ещё стимуляторов, но тут же содрогнулась от этой идеи. Однажды она уже принимала двойную дозу, все это делали, хотя бы раз, две дозы с таким небольшим интервалом давали неописуемо отвратительный вкус.
Что-то всколыхнуло её память. Она заскрежетала зубами, вспоминая ощущение беспомощности, которое она испытала, удерживаемая в воздухе белой магией, словно детская игрушка, и то, как ей пришлось пройти через унизительный опыт детального разглядывания слуги. Когда она поставила её на пол, выражение её лица было…Салрат попыталась вспомнить, что она знает о языке тела пони «…победным,» — закончила она мысль вслух. После этого был страх, но и что-то ещё, следы ярости. Салрат улыбнулась, обнажая зубы в хищном оскале.
«Салрат должна была убить её на месте,» — сказала она. Странно, что эта не заметила раньше, — подумала она, — может из-за стимулятора. Препарат заслужил свою репутацию средства, обостряющего память, а так же вызывающего другие, менее приятые, побочные эффекты. Вот что могло помочь ей восстановить запятнанную репутацию — обнаружение слуги со свободной волей, скрывающегося среди обычной популяции. Салрат знала, что у неё паранойя, это даже было записано в её файлах, и даже она была вынуждена признать, что такое заключение притянуто за уши. Но всё же, несмотря на обоснованные сомнения…
Настроение испортилось. Они никогда не поверят её подозрениям в отношении слуги без доказательств, особенно после того, как пони прошла её импровизированный тест. И ей вряд ли позволят снова протестировать существо лишь на основании этой догадки. В голову ей пришла другая идея, видение жеребят, которых сейчас держали в ангаре Преисподней. Возможно, нужно дать ей стимул выдать себя, — подумала она, — похоже, она привязана к испытуемым слугам. Она вызвала отчёт о передвижении Фьюжен Пульс TC4668, соотнося его с маршрутом других пони её загона и со списком всех содержащихся в нём пони. Одно имя привлекло её внимание.
«Рандом Вок DP2114,» — сказала она, стуча когтем по дисплею. Несколько команд, и у неё уже есть краткое досье на группу из двадцати пяти слуг. Большинство из них всего лишь жеребята, но одна, эта 'Рандом Вок', родилась в одной партии с Фьюжен Пульс. Недовольно хмурясь, Салрат просмотрела результаты начальных тестов для группы.
Процесс тестирования практически завершился, все жеребята и их учитель демонстрировали манеру отклика в допустимых пределах. Скоро их отпустят, и они смогут вернуться к своим обязанностям. Она задержит их, как потенциальное нарушение правила вооружения слуг. Да, Совета Евгеники предоставит ей руководство, но принимать решение будет она сама. Ещё одна негативная запись в моём деле, — подумала Салрат.
Пока она, уставившись в экран, раздумывала, что ей делать дальше, её коммуникатор издал короткий звон, извещающий о получении сообщения от перехватчика сети Службы Безопасности. Раздражённая отвлечением, она нажала на обзор и прочитала сообщение. Её губы растянулись в улыбке. Так значит, TC4668 хочет поговорить с DP2114? — подумала Салрат. Возможно, эта может устроить дополнительное тестирование для вас двоих.
Открыв дефолтные протоколы тестов, на самом деле созданные только для того, чтобы следить за дополнительной выборкой популяции слуг, чтобы подтвердить соблюдение законов Мирового Суда, она выбрала имя Рандом и сменила уровень тестирования с 'обычного' на 'усиленный'. Этот новый протокол использовали для слуг утверждённых на должность в Службе Безопасности, и был настолько изнуряющим, что полное восстановление занимало у пони сотни килосекунд.
Салрат нажала кнопку, подтверждая выбор, отбросив предупреждение, что Рандом слишком молода для подобных тестов. Покончив с этим, она проинструктировала систему принять запрос на посещение, но только спустя несколько дней отсрочки. Этого времени должно быть достаточно, чтобы пони сломалась, — подумала Агент, откинувшись на спинку кресла и улыбаясь в предвкушении реакции белой слуги. Даже если идея свободного слуги была лишь её разыгравшимся воображением, это всё равно принесло бы выгоду в виде возмездия. …и Салрат сможет оправдать этот акт. DP2114 первой из слуг атаковала грифонов.
Имя Корна в перехваченном сообщении заставило Салрат проверить прогресс датамайнинга активности Студента. Система была разработана для обнаружения подозрительной активности, отслеживания любых социальных, деловых или криминальных связей и освещения отклоняющихся от нормы действий. Резюме было предельно ясным — индивид, посвятивший всего себя работе, не вступавший в связь с какими-либо подозрительными группами, никаких отчётов о выходящей за рамки деятельности.
Он не был кристально чист — следы нескольких случаев кражи защищённых законом об авторском праве развлекательных файлов вели в его квартиру, были также предупреждения от полиции за пьянство и беспорядочные знакомства во времена, когда Корн лишь только приступил к обучению в Институте. Всё это было ожидаемо от обычного гражданина. Даже слишком обычного, — подумала Салрат, её глаза округлились, — как будто кто-то намеренно это спланировал… В сознание пронеслось видение Студента в качестве агента Баур под прикрытием, она покачала головой. Эта, конечно, параноик, но это просто глупо.
Система отметила ещё несколько интересных вещей. Во первых, Академик Ванка передала право доступа к своему компьютеру Корну и так и не отменила полномочия. Любопытство, соблазн перед которым сложно устоять… посмотрим, удалось ли это Корну, — подумала она, вызывая журнал доступа. Там обнаружилась то, чего она ожидала, Студент удалил данные, ассоциируемые с первым случаем, когда слуга показала свой трюк. Все эти данные были предоставлены Службе Безопасности, так что ничего странного в этом не было.
А вот дальше… в записях был пробел, будто кто-то пытался сначала стереть лог-файлы Института, а затем и записи об удалении. Чуть дальше — ещё один пробел, на этот раз недоставало файлов, связанных с системой Совета Евгеники. К счастью, Корн не понимал, насколько мощный бэкап у институтских логов, всё дублировалось в Преисподней, дополняясь полным журналом контроля.
Что же было в этих удалённых файлах? — задавалась вопросом Салрат, постукивая когтем по зубам. Данные потеряны, разрушены слугой до не подлежащего восстановлению мусора, всё, что осталось — названия и базовые описания. Видео и сенсорные данные, Корн удалил около сотни секунд информации из изолированной комнаты, но почему? Она проверила временные отметки. Прямо перед экспериментом, разрушившим ускоритель. Что Корн хотел скрыть? Должно быть что-то, связанное со слугой, с чем-то, что она сделала…
Салрат покопалась в записях ещё немного. Корн зашёл в изолятор, потом в хранилище, где взял новый медицинский сканер, удалил данные, посмотрел информацию по евгенике и снова вернулся в изолятор. То есть Студент каким-то образом сломал сканер во время первого визита, — подумала она, они, конечно, дорогие, но не стоят такого риска. Может, сканер сломала слуга? Возможно, она ударила Корна, случайно или намеренно, а Корн решил прикрыть её? Очень интересно…
Следующее незаконное использование доступа Академика было связано с группой жеребят, всё ещё находящихся в ангаре всего в нескольких сотнях длин от этого офиса. Салрат вспомнила комментарий Главы Сектора по поводу снижения эффективности слуг, у которых изъяли детей. Она спрашивала о жеребятах, и Корн предоставил ей эту информацию, — подумала Агент, её губы скривились в отвращении.
А потом она нашла, что искала. Медицинские сканы, которых не было в файлах Совета Евгеники. Их изъяли почти мегасекунду назад, сразу после предпоследнего эксперимента в ускорителе. Это были изображения рога пони в высоком разрешении до и после эксперимента. Ощутив внезапный прилив восторга, Салрат вызвала более ранние данные и разместила все три изображения в ряд на большом экране. Трещины, — подумала она, внимательно разглядывая искусственно окрашенное изображение в центре, — весь рог слуги покрыт трещинами. Салрат знает, что Благословение поддерживается магией существа, что же случиться, если оно утратит магию?
Что-то в этих медицинских файлах казалось знакомым. Они были среди запросов Корна, вместе с другими, связанными с происхождением Благословения. Корн тоже думал об этом, — решила она, глядя на историю поиска Студента. Она перешла к следующим файлам, документам, описывающим принцип работы Благословения. Ванка упоминала что-то насчёт отказоустойчивости, — подумала она, переходя по ссылке на общедоступные файлы, которые просматривал Корн, и принимаясь за просмотр страниц сухой документации. То, что ей удалось обнаружить, разочаровало — из документов следовало, что для пони было невозможно пережить разрушение Благословения.
Но всё указывает именно на это, — подумала она, — Корн, должно быть, в курсе. Как она и подозревала, похоже, произошёл сбой Благословения слуги. Возможно, даже совершив насилие над представителем Народа, она по-прежнему была способна к высокой отдаче во время напряжённого эксперимента. Желание ставить под сомнение действия Народа. Ни один из слуг, чьи жеребята были изъяты, не спрашивал об их судьбе, но эта пони, хоть и не связанная с ними родством, спрашивала. Это же так очевидно! — подумала Салрат. К сожалению, она знала, что то, что очевидно для неё, другие назовут просто совпадением. Салрат нужны доказательства, чтобы оправдать её действия.
Они, скорее всего, снова назовут Салрат 'параноиком', хотя этого и достаточно для повторного тестирования существа, несмотря на то, что Оргон приказал оставить её в покое. Салрат открыла список контактов, коготь завис над именем Главы Сектора. Она немного поколебалась и медленно убрала лапу. Нет, — решила она. Её изолируют от Салрат. Лучше застать её во время восстания… может, даже удасться доказать, что Ванка тоже об этом знала. У Академика были слишком хорошие связи, чтобы добраться до неё напрямую, и звонок от Оргона это наглядно демонстрировал, но это было бы нарушением базовых законов Мирового Суда. Ничто не спасёт её от наказания.
Агент вздохнула, думая о том, что случиться, если она снова столкнётся с существом. Она содрогнулась от воспоминания о том, как легко слуга её обездвижила, словно она была куклой в руках ребёнка. Очевидно, она сама не понимала, что освободилась от Благословения. Это было одним из побочных эффектов процесса, чем дольше слуги находились под влиянием Благословения, тем сильнее сказывалось формирование поведения по идеальному шаблону. Салрат видела исходные данные аттестации, спустя гигасекунду или около того, модель поведения укоренялась настолько, что даже снятие Благословения оказывало минимальный эффект, по крайней мере в краткосрочной перспективе.
Но Фьюжен Пульс TC4668 была ещё молода, меньше двухсот мегасекунд с момента Благословения. Если Салрат права, она может представлять серьёзную угрозу, — подумала Агент, — этой нужен кто-то, кто подчиниться приказу немедленно убить существо. Она встала и принялась ходить взад-вперёд по своему небольшому офису. Шаг, ещё шаг, поворот и ещё два шага. Идеальным кандидатом был бы слуга прошедший подготовку для Службы Безопасности, способный подавить магию мятежницы, пока эта захватит или убьёт её. Лучше использовать сдерживающий ошейник, таумическая сигнатура Благословения не продержится долго после смерти носителя.
Салрат фыркнула, проще было найти другого Агента вместо пони Службы Безопасности. Быстрое истощение означало, что на них всегда был высокий спрос. Агент Иланиро мог бы стать неплохим вариантом, он определённо не испытывает любви к этим существам, но он ещё на больничном, обожженная лапа регенерирует слишком медленно. Салрат нужен кто-то одноразовый, кто-то, по кому никто не станет скучать. Она вернулась взглядом к своему отчёту, многостраничный документ был открыт на секции от Армии.
Здесь было представлено расследование из Армии и выделена 'первопричина' инцидента, которой она ранее не придала особого значения. Капитан Возмездия Горита возлагал вину на отряд грифонов в целом и на одного конкретного грифона в частности. Морда Салрат искривилась в ухмылке, в её сознание зародилась идея. Грифоны, провалившиеся в обычной армии и принятые в ряды Службы Безопасности, были обычным делом. Там к определённым шаблонам поведения относились более терпимо.
Возможно, Салрат стоит навестить этого 'Атиса Ганельфа', — подумала она.
17: Выбора нет (1)
После долгого окольного пути, пройдя по всем дорогам загона и по полям злаков вокруг него, Фьюжен вернулась под навес своей семьи. Её всё сильнее и сильнее беспокоило то, что она так и не получила ответа на свой запрос, такой долгой задержки раньше никогда не было. Спустя ещё несколько килосекунд ей стало сложно скрывать своё волнение от Слипстрима, который пришёл починить автомат с пищевыми гранулами. Чтобы немного отвлечься, Фьюжен принялась разглядывать золотистого жеребца.
Слип старался работать ртом и сгибами крыльев там, где это было возможно, используя магию только чтобы поднять слишком маленькие для этого предметы. Его рог слегка мерцал, пока он избавлялся от крепёжных деталей панели. Стиснутые зубы и пропитанный потом мех свидетельствовали о крайнем напряжении, как будто даже столь незначительное использование магии истощало его. Фьюжен очень хотелось помочь, но она уже давно поняла, что лучше не вмешиваться. Он очень расстроился, когда однажды она это сделала. Только после того, как Гелиум отвёл её в сторону и объяснил, Фьюжен поняла, какую ужасную ошибку допустила.
Эти незначительные поручения были всей его жизнью. Он не был нужен Мастерам для чего-то ещё, и его фактически списали. Мастера его игнорировали, у него не было коммуникатора, он не участвовал в распределении пищи и не имел официального места жительства. Эти нерегулярные работы — базовое обслуживание, уборка поросших травой участков вокруг навесов, доставка свежей еды в холодильные камеры — были единственным, что удерживало его от последнего путешествия в лазарет.
В благодарность, другие пони делились с ним пищей и крышей над головой, а также следили за тем, чтобы он был постоянно занят. Они бы помогали ему, даже если бы он не выполнял эти небольшие задачи, но дело было не в этом. Работа давала ему ощущение собственной полезности, способности внести свой вклад в служение Мастерам. Без работы он был всё равно, что мёртв.
Пока он работал, Фьюжен рассматривала его теневым взглядом. В этом спектре свечение его рога становилось более заметным, но он выглядел тёмным и деформированным, изрезанный трещинами и рытвинами, рассекающими его по всей длине. Повреждение было серьёзным, похоже, не больше процента рогового вещества осталось незатронутым, то же можно было сказать и о магически активных частях его крыльев. Кобыла содрогнулась от этого зрелища. Не будь её первый прогон ускорителя остановлен, она бы сейчас выглядела также. Хотя нет, — подумала она, — ещё бы секунда, и я бы стала новой углеродной тенью на стене.
Но её внимание привлекло не то, что было, а то, чего не было.
На жеребце не было и следа Благословения. Тёмная пещера его черепа была лишена магии, как у жеребёнка. Он был свободен от заклинания, возможно с самого момента несчастного случая. Но он всё ещё в ловушке, — подумала она. «Слип, сколько тебе лет?» На самом деле она хотела спросить, 'когда произошёл несчастный случай', но это было бы слишком грубо. Как и её учитель, Бэк Драфт, он был частью загона, сколько Фьюжен себя помнила.
Слипстрим, зарывшись головой во внутренности автомата, проворчал что-то неопределённое и дёрнул ухом в её сторону, она интерпретировала этот жест, как 'подожди секунду'. Послышался щелчок, и он, наконец, отошёл от машины, всё ещё сжимая зубами искромсанные остатки саботированного мотора. Он опустил предмет размером с яблоко рядом со своей сумкой для инструментов и повернулся к ней.
«Около пяти гигасекунд до несчастного случая и ещё столько же после,» — ответил он, глядя на неё со странным сочетанием смущения и вызова.
«Просто интересно,» — быстро сказала она. «После моего несчастного случая… скажем, у меня появилось много времени на размышления и представление о том, каково это. А потом я поняла, что всегда видела тебя рядом, но мы ни разу по-настоящему не говорили.» Фьюжен было лишь чуть больше половины гигасекунды, семнадцать лет в более архаичной системе исчисления. Ненавидя себя, но в то же время отчаянно желая узнать, чем это может угрожать другому пони, если всё пойдёт не так, она задала самый личный вопрос из возможных. «Как… как ты справляешься с этим?»
Он опустил уши и посмотрел в сторону. «Иногда с трудом. Хуже всего, когда я вижу сны о полёте. После них я иногда просыпаюсь с ощущением, что мои крылья ещё работают. Может, когда-нибудь я найду скалу и испытаю их…» Он замолчал, погрузившись в мысли, прежде чем заметил выражение лица Фьюжен. «Это лишь пустые мысли, маленький жеребёнок, не воспринимай меня всерьёз. Работа помогает. Кстати об этом, ты не возражаешь…?» — спросил он, указывая на частично демонтированное устройство крылом.
«Конечно,» — натянуто улыбаясь ответила Фьюжен. «Спасибо, что помогаешь.»
Он пожал плечами и вернулся к работе. Несколько килосекунд пони провели в давящей тишине. Наконец, Слип закончил работу и толкнул остатки мотора в сторону Фьюжен. «Никогда не видел таких поломок,» — сказал он, — «нужно отправить отчёт разработчикам для тестирования, на случай, если причиной стала производственная ошибка.»
Пульс Фьюжен резко подскочил, желудок сжался. Если опытный техник осмотрит мотор, он неизбежно придёт к выводу, что его сломали намеренно. Её разум метался в попытке найти выход из положения, и её это удалось. Ответ оказался столь очевидным, что она чуть не засмеялась от облегчения. У него нет официального статуса, он не сможет этого сделать! — подумала она. Аккуратно схватив небольшое устройство магией, она подняла его, чтобы осмотреть вблизи. «Спасибо, я сделаю это,» — ответила она. «Я ещё не обедала, хочешь присоединиться?»
Он согласился, и, пока они ели, Фьюжен расспрашивала о содержимом его сумки, объектах странной формы, созданных таким образом, чтобы их можно было держать ртом, позволяющих практически лишённому магии Слипу выполнять простые задачи, которые здоровые пони воспринимали как что-то естественное. Больше всего её впечатлили захваты, Слип мог сжимать их зубами и при помощи губ манипулировать наконечниками из серебристого металла в форме буквы v, это позволяло ему передвигать предметы размером с зерно риса. Он сам делал их в течение долгих дней из металлолома, создавая сложные устройства из простых вещей.
Наконец, обед закончился. Фьюжен наблюдала, как золотистый жеребец уходил, сжимая в зубах драгоценный ящик с инструментами. Пони с таким уровнем интеллекта и новаторскими идеями, и они просто махнули на него рукой, — подумала она, жалея, что не познакомилась с ним раньше. Гнев нарастал, она подняла сломанный мотор в телекинетическом захвате и направилась за распределительный автомат, туда, где никто из загона не смог бы её увидеть.
Её рог засветился ярче, когда она обхватила металлическую конструкцию, сжимая до тех пор, пока она не превратилась в гладкую, горячую из-за оказанного давления, сферу. Это не удовлетворило её. Она придала шару форму яйца, затем вытянула его в проволоку и разрезала его на маленькие, почти незаметные фрагменты, а затем развеяла их по ветру.
Свободный от ограничений камеры и ремней впервые после, казалось бы, целой вечности, Ганельф медленно шагал за стройной женщиной Мастером, этой 'Салрат', у которой, похоже, было достаточно влияния, чтобы вырвать его из когтей тюремной системы Армии. Ему всё ещё не было ясно, чем он будет заниматься, он знал только, что это как то связано с особыми силами Службы Безопасности, 'Жнецами'. Хотя он сам не будет Жнецом, а кем-то вроде полунезависимого наблюдателя, подчиняющегося приказам своего командующего, но при этом служащего интересам Салрат.
Для Ганельфа, привыкшего к чётким приказам в Армии, это казалось очень странным, возможность взаимоисключающих приказов была очевидной. Насколько он понимал, он должен был играть роль представителя Агента во время операций, быть практически посредником Салрат. Даже несмотря на ограниченное воображение, Ганельфу это казалось очень опасным. Что, если он примет неверное решение? Но не похоже, чтобы у него был выбор. Либо это, либо принудительная, позорная ссылка в трудовой лагерь. По крайней мере, так он смог бы оправдать себя в глазах семьи.
К тому же роль сыграла манера поведения Салрат. Он слышал, что Мастера с трудом отличали грифонов друг от друга, особенно представителей одного подвида. Он не понимал этого, но предполагал, что дело в строение их глаз, как и у пони, у них было превосходное ночное зрение, но оно немного уступало грифоньему в остроте. По качеству зрения он входил в пятёрку лучших в своей группе, со зрением его вида могли поспорить в остроте лишь сенсоры с оптической поверхностью в коготь толщиной.
Подобно хищнику, которым он и являлся, Ганнельф изучал каждую деталь внешности Агента, пока она говорила. Глаза, способные разглядеть кролика с расстояния в килодлину внимательно изучали каждый волосок, малейшие изменения в мимике лица и положении ушей. Раньше ему не предоставлялось возможности видеть Мастера так близко, но, несмотря на незначительный опыт общения с ними, он заметил, что Салрат ведёт себя странно. Она была нервной и скрытной, постоянно оглядывалась по сторонам, пока объясняла его новую задачу.
Тогда Ганельф этого не понимал, но сейчас узнал этот взгляд, такой же он видел у сопартийцев после мегасекунды тренировок в Боевой Лётной Школе. Взгляд того, кто ожидал нападения в любую секунду. Это открытие тревожило его, он задавался вопросом, наделена ли эта Мастер всеми полномочиями, чтобы распоряжаться им вот так. Но, в конце концов, выбора у него всё равно не было.
На выходе Салрат выписала его, дала ему новый командный ошейник и визор, который озарился бледно-зелёным потоком данных, синхронизируясь с локальной сетью, отображая новое подразделение грифона, место базирования и начальные приказы. Всё выглядело довольно просто. Он должен был отправить отчёт о своём назначении в Центр Службы Безопасности сектора и запросить снаряжение, а затем присоединиться к чему-то вроде подразделения стражников.
Это тоже казалось немного странным, чтобы тренированные солдаты сил особого назначения исполняли обязанности стражников, но может просто потому, что он привык к высокой репутации 'Когтей', возможно у Жнецов дела обстоят иначе. О грифонах Службы Безопасности в его старой команде ходили слухи, и, надо сказать, довольно нелестные, например о том, что Служба Безопасности была пристанищем для дефектных и некомпетентных грифонов. Но ко мне это не относится, — подумал Ганельф, — я покажу им, на что способен настоящий грифон.
Агент критически изучала его, пока он неумело закреплял наушник. «Флайсолдат понимает его приказы?» — спросила она.
Она спрашивает о каком-то другом грифоне? — подумал он, бессмысленно моргая в ответ на странную манеру речи Мастера. До этого момента у него практически не было прямых контактов с двуногими. К этому придётся привыкнуть. «Да, агент Салрат,» — ответил он.
«Превосходно. Приступай.»
С этими словами она кивнула и ушла, оставляя его в приёмной, всё ещё сбитого с толку таким поворотом событий, и в любую секунду ожидающего пробуждения в крошечной камере на тонком матрасе. Он продолжал смотреть ей вслед, даже когда она скрылась за дверью лифта. Всё ещё не до конца поверив в происходящее, Ганельф покачал головой и кивнул грифону на станции охраны. Он получил лишь презрительную усмешку и, усмехнувшись в ответ, ускорился до галопа и выбежал через автоматические двери навстречу яркому утреннему солнцу.
После нескончаемых килосекунд пребывания взаперти, в камере, слишком маленькой, чтобы расправить оба крыла, внезапный порыв свежего воздуха казался блаженством. Ганельф наслаждался свободой неба, паря вдоль тропы лесного заповедника, окружающего тюрьму. Он сдвинул визор на лоб, предпочитая маркерам дополненной реальности, указывающим на его пункт назначения, собственное чувство направления, и свернул в сторону Центра Службы Безопасности, выбирая более длинный, но, в то же время, более приятный путь, чем было необходимо.
Наконец ошейник ударил его электрическим разрядом, не сильно, просто предупреждающее покалывание. Грифону пришлось снова надеть визор и взять курс на Центр. Воздушные пути здесь тщательно контролировались, это было одной из причин удара током, обычный указатель сменился прозрачным тоннелем, извивающимся в небе, словно гигантская змея. Всё пространство вокруг него заполнялось чёрными точками других летающих объектов, каждый из которых был отмечен зелёным ромбом в дополненной реальности.
Это раздражало, все эти дополнительные слои слишком загромождали вид и отвлекали внимание, он бы предпочёл полагаться на свои глаза. Мгновение Ганельф боролся с соблазном сорвать с себя визор, но потом вспомнил об ошейнике и о том, что он вплотную примыкает к свежему ожогу на шее. Может я смогу попросить их отрегулировать его, — подумал он, воспоминания о молнии и горящих перьях заставили его содрогнуться.
Его казарма в гнезде была именно такой, каким и должно было быть жилище существа, способного летать. Лёгкая воздушная структура в вышине над склонами Улья, сконструированная так, чтобы её обитатели легко могли поймать ветер и взлететь в не требующем усилий парящем полёте. Как полагалось стажёру, у него была собственная комната в армейском помещении, закрытая сверху для защиты от непогоды, но с проходами с обеих сторон для удобного взлёта и посадки. В ней даже было достаточно места, чтобы привести друзей.
Здесь же всё было по-другому. Как и все остальные строения Центра Службы Безопасности, бараки грифонов были под землёй, на уступе, образующем центральную ось входной шахты, давшей месту его название, Преисподняя. Он представлял себе это место похожим на гигантский ошейник с шипами-тоннелями и шахтами, расходящимися в стороны от пустого центра. В первую очередь он решил сунуть клюв в свою новую казарму, просто чтобы удостовериться, что его личные вещи были доставлены. Но добраться туда оказалось сложнее, чем он думал.
Бараки представляли собой широкую бетонную трубу с нишами для сна, расположенную в отдалении от входной шахты. Попасть в них можно было по длинному и довольно узкому тоннелю, в котором едва бы хватило места для двух грифонов. Возможно, это было сделано, чтобы казармы непосредственно примыкали к центральной шахте. Его комната была у самого потолка, чтобы попасть туда, нужно было выполнить сложную дугу и сальто. Его опасения подтвердились, комната оказалась мрачным помещением, не на много просторнее тюремной камеры, которую он только что покинул.
По крайней мере, я не обязан всё время находиться здесь, — подумал он, глядя на следующий приказ в списке. Оружейная.
Она находилась на другой стороне Преисподней и, несмотря на то, что по пути местные транспортные средства, казалось, прилагали всевозможные усилия, чтобы сбить его вниз, вскоре он получил более или менее подходящий комплект фуллереново-керамической чешуйчатой брони, покрывающей грудь, бока и сгибы крыльев. Комплект вместе с незнакомой, покрытой какими-то выступами упряжью, которая, как ему говорили, защищает от магии, скоро занял своё место в хранилище его спальной ниши. Усевшись на мягкий пол, Ганнельф прислонил голову к ребру, служившему для того, чтобы не дать ему выпасть наружу, когда он заснёт, и принялся читать информацию о своём новом снаряжении, готовясь к завтрашней ознакомительной тренировке.
Было всё ещё темно, когда командный ошейник зазвонил, сообщая Ганнельфу о новых приказах. Долгие мегасекунды практики позволяли ему пробуждаться и быть начеку в считанные мгновения. С всё ещё закрытыми глазами он извлёк наушник из слота на ошейнике, и воткнул его в ухо, чтобы услышать синтезированный голос. Он моргнул, затем извлёк визор из зарядного гнезда и надел его. «Повтори сообщение в виде текста,» — прошептал он во тьме.
Холодные зелёные буквы на фоне расплывчатых теней его комнаты подтвердили его опасения. Ему было приказано отчитаться в одном из ангаров, чтобы 'оказать помощь команде грифонов', охраняющей в данный момент группу слуг, а так же доложить о 'посещениях их другими слугами и внимательно проследить за ними'. Что стало с моей подготовкой? — горестно подумал он, ощущая внезапное облегчение от того, что он провёл несколько килосекунд за изучением документации. Похоже я не в настоящей армии…
Посмотрев на часы, Ганельф, решив, что ещё успеет позавтракать, прежде чем отправиться на место службы, высунул голову наружу, а затем прыгнул, и паря, полетел вдоль центра бараков в направлении столовой. Грифоны не были самыми социальными существами, даже их семьи включали в себя лишь пару супругов и их прямых потомков, поэтому начальные армейские тренировки были направлены на уничтожение психологической 'потребности в личном пространстве', актуальной для большинства хищников.
Ганельф хорошо об этом знал, и ожидал несколько неприветливого отношения от других солдат, но даже он был удивлён реакцией, вызванной его прибытием. Его приветствовали враждебными взглядами, угрожающе приоткрытыми клювами и недовольным шипением. Но даже не обращая на это внимания, в конце концов, в своём прошлом подразделении он тоже был не особо популярен, он всё равно чувствовал себя некомфортно из-за всего этого негативного внимания. Он торопливо схватил контейнер клювом и затолкал его в дозатор, в ожидании, пока машина считает его ID с ошейника.
Он моргнул от удивления, увидев содержимое контейнера. Он ожидал ту же смесь хрящей и мясных волокон, которую получал в тюрьме, но это… он смог даже определить вид животного! Украдкой осмотрев контейнеры ближайших к нему грифонов, он понял, что у остальных еда другая. Должно быть это потому, что я ассистент одного из Агентов, — подумал он, — вряд ли даже сержант ел что-то подобное! Содрогнувшись, Ганельф поднял корзину с тёплым и влажным содержимым и понёс её к пустому участку столовой.
Поставив контейнер на пол, он опустился рядом и принялся за еду. Здесь не было мебели, грифонам она была ни к чему, так что вся поверхность пола состояла из слегка эластичного резинового состава, делающего её идеально подходящей, чтобы точить когти. Время поджимало, и он чуть более нарочито, чем было необходимо, проглотил кусочки крольчатины и баранины, бросил контейнер в слот переработки и полетел обратно в свою комнату. Присев на спальное место, он наточил края клюва алмазным напильником, превращая и без того острые грани в подобие лезвия. Вытянув когти одной лапы, он принялся затачивать кончики, пока они не засверкали, а затем проделал то же с другой.
Следующим пунктом была знакомая, и всё же такая непривычная броня. Он провёл когтем по знакам отличия на плечах: три зубчатые красные косые черты напротив белого грифоньего черепа, затем бросил комплект брони и принялся разворачивать упряжь. Её широкие ремни были того же дизайна, что и в его прошлом комплекте, и проблема с ними была та же самая, пройдут дни прежде чем ткань достаточно адаптируется к форме его тела и перестанет натирать в самых неожиданных местах. Нижняя часть упряжи располагалась вокруг полужёсткой секции, огибающей основания крыльев, и вытягивалась вдоль позвоночника и грудины. Чтобы надеть её, потребовалось время, поскольку основной вес всего снаряжения приходился именно на эту часть. Более тонкие ремешки опоясывали все его четыре лапы до запястий и лодыжек.
Вслед за упряжью последовала броня. Чёрные изогнутые пластины с характерным сетчатым рисунком фуллерен-керамики на амортизирующей подложке разделялись надвое, оставляя место для крыльев. На спине находился твёрдый узел для крепления оборудования, нижняя часть которого соединялась с упряжью, делая всё снаряжение практически частью тела. Ганельф закрепил боковые панели, затем подтянул эластичные бронированные 'чулки' на каждой из четырёх ног, прикрепляя концы к упряжи в районе плеч и бёдер, лодыжек и запястий.
С крыльями всегда были проблемы, но поскольку единственным, что ему нужно было закрепить, был слой очень тонких чешуек вдоль переднего края, от него требовалось лишь установить петли крепления между правильными перьями и взмахнуть крыльями, чтобы снаряжение оказалось на нужном месте. Ганельф так и сделал, затем натянул упряжь для оборудования, короткий, бугорчатый 'жилет', закрывающий верхнюю часть его тела от основания шеи до низа рёбер и крепящийся к броне. Последней частью было оружие, которое крепилось к специальному блоку брони у основания крыльев.
Панель на его ошейнике и визор озарились светом, синхронизируясь с вооружение, коммуникатором дальнего действия и дополнительным блоком управления на верхней передней лапе. Этого у его старой брони не было. В новом оснащении, по-видимому, было достаточно оборудования, чтобы для управления им понадобилась панель на ноге. Он опустил взгляд и пробежался когтём по экрану, наблюдая за тем, как тот ожил и представил ему список опций. Звучит заманчиво, — подумал он, — но вряд ли здесь стоит играть с системами активной защиты. Покачав головой, он затолкал немногие оставшиеся неиспользованными предметы обратно в хранилище, затем опустил забрало шлема и выпрыгнул в коридор бараков. Расправив крылья, он полетел к центру Преисподней.
Селестия уже садилась, когда коммуникатор Фьюжен наконец запищал, и у неё в голове раздался шёпот.
#Фьюжен Пульс TC4668 прибудет к седьмому входу в Двенадцатый Сектор Центра Службы Безопасности к 3500.00#
Фьюжен сглотнула, в её горле внезапно пересохло, она тихонько прокляла краткость Корна. Оставаясь на месте, она не смогла бы узнать, был ли подтверждён её запрос или… Конечно они приказали бы мне прибыть незамедлительно, если бы что-то заподозрили, или, что более вероятно, приказали бы всему загону удерживать меня, пока за мной не прибудет флаер службы безопасности. Ни то, ни другое не имело смысла, и всё же её терзал страх, сделавший её замкнутой и необщительной, когда её родители, наконец, вернулись с рабочей вахты.
Ей придётся рассказать остальным членам семьи, что глаз ей в ближайшее время не восстановят. Они расстроятся, возможно, даже сильнее чем сама Фьюжен.
Вечер прошёл слишком быстро, а ей так хотелось, чтобы он длился вечно. Ночь была ещё хуже. Сон разорвал кошмар о Мастере с огромной пастью, полной острых как кинжалы зубов, гонящимся за ней по сгоревшим коридорам. Слишком обеспокоенная своим назначением, она больше не смогла уснуть. Фьюжен использовала свободные килосекунды, чтобы решить, что ей делать, если её визит окажется заранее продуманным испытанием лояльности. Она не могла избавиться от мысли, что всё ещё находится под подозрением, несмотря на результат полевого теста Салрат. Нет, это глупо, — подумала она, — они бы призвали меня или сами забрали ещё вчера. Но всё же…
Смогу ли я сделать это? — подумала она. Если её поймают, последствия будут суровыми и, скорее всего, незамедлительными, если судить по действиям Салрат. Ей нужно подготовиться, не позволить взять себя врасплох. …но готова ли я через это пройти?
Кобыла непроизвольно тихонько заржала от этой мысли, в её сознание проносились кошмарные фантазии. Отреагировав на тихий звук, Гравити, казавшаяся тёплым неразличимым клочком тьмы, вздрогнула, пробормотав что-то во сне, и прижалась к её боку. Фьюжен застыла, не желая будить сестру. Гравити не проснулась, и Фьюжен тихонько вздохнула с облегчением. Если её обнаружат, последствия будут катастрофическими, ей придётся выдержать такое обращение, которое ей назначат.
Груз ответственности становился сокрушительным. Может мне лучше пойти на эвтаназию? — подумала она. Что если это единственный способ больше не причинять вреда другим пони? Несколько мгновений желание пойти в лазарет было практически непреодолимым, мышцы её ног напряглись в бессознательной готовности сдвинуться с места.
Усилием воли кобыла расслабила ноги, подумав о промежутке времени, в который пони были слугами Мастеров. Все эти имена на стене Церкви, подавляющее большинство из них умерло или пропало без вести. Она снова подумала о своём решении не сражаться с Салрат и о потоке чистой силы, когда она подключилась к солнцу.
Возможно… если бы я дала отпор, могла бы я победить? Ведь я узнала так много новой магии за последние несколько дней, — подумала Фьюжен. Лучше бы было освободить Гравити первой, но… Кобыла сглотнула от мысли о том, что ей пришлось бы победить сестру и насильно удалить её Благословение. С Тангент Вектором, зелёным жеребёнком с тренировочного полигона, было легко. Она была намного сильнее, так что подавить его панические усилия было не сложнее, чем погасить свечу. Гравити, с другой стороны, была почти такой же сильной, как и она сама. Ей пришлось бы использовать полную, неестественную силу и нанести удар без предупреждения, в противном случае кто-нибудь из них может пострадать в завязавшейся борьбе.
Не говоря уже о нежелательном внимании, которое привлекут фейерверки.
Фьюжен посмотрела на Гравити, когда кобыла слегка изогнулась и тихонько фыркнула во сне. Заклинания, полученные от Создателя, всё ещё находились в её сознание, маленькие кристаллические осколки воспоминаний, ожидающие, когда с ними начнут экспериментировать. Что это такое? — подумала она. Могу ли я им верить? Фьюжен содрогнулась, раскрывая крыло, чтобы обнять сестру. Если завтра всё пойдёт не по плану, мне придётся пройти весь путь до конца, не останавливаясь, пока каждый пони не освободится от контроля Мастеров.
Фьюжен покачала головой во тьме. Вот она я, одна единственная кобыла, строящая планы по низвержению мира Мастеров, — подумала она, нереальность ситуации грозила заставить её расхохотаться. Она ничего не знала даже о военном потенциале Улья Лакуна, и тем более о численности войск их врагов. Ей была неизвестна даже точная численность пони и Мастеров.
Рассвет пришёл нежелательно быстро и был ознаменован пульсирующим перезвоном коммуникатора, вырвавшим Фьюжен из судорожного сна. Всё ещё сонная, кобыла осторожно, чтобы не разбудить остальных членов семьи, поднялась, прошептала тихое 'увидимся ' Гравити, когда её сестра, всё ещё в полусне, вопросительно подняла голову, и вышла из под навеса. Холодный ветер пробирал до дрожи, заставляя её полностью проснуться, как не смог бы ни один будильник. Её дыхание вырывалось паром, она энергично помотала головой и расправила крылья в золотистом свете раннего утра.
«С добрым утром, Селестия,» — прошептала она своей тёзке, ощущая как, несмотря на холодный воздух, под её мехом растекается тепло. Даже без концентрации она ощущала солнце не просто как источник света и тепла, но и как, выжидающий источник возможности. Мгновение кобыле ужасно хотелось установить с ним связь и посмотреть, что оно позволит ей сделать. Фьюжен сделала паузу, ощутив внезапное подозрение, но в её мыслях не было чужеродного присутствия, никакого ощущения кристалла. Всё моё, — криво улыбнувшись, подумала Фьюжен, — в этот раз.
Несколько быстро прыжков, и она с силой опустила крылья, земля осталась далеко внизу, а кобыла с каждым взмахом поднималась всё выше и выше в небо. По контрасту с тёмной репутацией того места, куда она направлялась — даже Мастера говорили о Службе Безопасности шёпотом — земли, над которыми она пролетала, были поразительно красивы. Свет, напоминал жидкость тем, как он разливался по долинам и лесам, покрывающим эту область, подсвечивая низко стелющийся туман, и наполнял пейзаж неземным свечением. Спустя ещё несколько килосекунд солнце развеет туман, но пока мир кажется сотканным из света.
Жёлто-зелёное лоскутное одеяло леса пролетало под её копытами. Фьюжен не очень хорошо знала эти места, если пони не принадлежали к команде погоды, у них не было никаких причин путешествовать, поэтому она периодически погружалась в теневой спектр зрения, чтобы проверить направление и оставшееся до цели расстояние. На такой высоте вселенная казалась практически полностью чёрной, тьму разбавляли лишь мягкие огоньки случайных пони, направляющихся по своим делам. Внизу всё было совсем по-другому.
Весь ландшафт озарялся ярким неоновым светом скрытых под землёй разноцветных лазерных рек. Она была слишком далеко, чтобы различить отдельные точки, но подземные города Мастеров просто светились от количества магически активных камней и кристаллов, составляющих большую часть их технологий. Прямоугольные блоки, соединяющиеся искривлёнными венами, разветвляющимися и снова сливающимися на множестве уровней, уходящих глубоко под землю. Словно кровеносная система гигантского монстра, составляющего собой весь мир.
Увидеть всё это можно было только сверху, на земле все огни сливались в неясную дымку. Вид был красив своей, особой красотой, но настроение Фьюжен от него не улучшилось. Так много… — подумала она, борясь с гипнотической притягательностью огней. Эти узоры были просто созданы для превосходной навигации, но различить наземный уровень было довольно трудно. Было сложно сопротивляться сильному желанию снизиться и пролететь над самыми огнями, но это бы плохо кончилось. Кобыла немного откорректировала курс и открыла глаза, ища взглядом признаки своего пункта назначения.
«А вот и он,» — пробормотала она, замедляясь и летя по спирали, чтобы выбрать подходящую высоту для вхождения в шахту доступа к Центру Службы Безопасности. Она пребыла чуть раньше, чем было нужно, и воспользовалась оставшимся временем, чтобы изучить сооружение обычным и магическим зрением.
В обычном спектре комплекс выглядел впечатляюще просторным, воронкообразный карьер примерно килодлину в диаметре в районе входа сужался вниз на половину килодлины прежде чем превратиться в ровный цилиндр. Непрерывный поток крылатых и механических объектов влетал в шахту и из неё, разлетаясь во всех направлениях. Кобыла набрала высоту и заглянула в шахту, в это время суток её наполняла глубокая тень, хотя вход и освещало кольцо огромных прожекторов на стенах цилиндра.
Она была слишком высоко, чтобы разглядеть детали, но даже в такую рань вход в подземелье представлял собой настоящий улей, кипящий деятельностью. Фьюжен осмотрела своё окружение, в поле зрения не было никого и ничего: ни пони, ни грифонов, ни машин. Она особенно опасалась хищных полуптиц-полукошек, острота их зрения была почти сверхъестественной, но даже обладателям самых зорких глаз было бы сложно различить свечение слабого заклинания на таком расстоянии и на фоне залитого солнцем неба.
Вся магия включала в себя убеждение материи или энергии вести себя в противоречии с классическими законами физике, большая её часть могла быть интерпретирована как локальное снижение энтропии. Фьюжен на мгновение сконцентрировалась, мысленно представляя правильную геометрию, а затем заполняя очертания шёпотом своей силы. Вид перед ней вздыбился и сильно исказился, когда тщательно сформированные области воздуха сжались в мягкой, но очень специфической хватке телекинеза, стабилизируясь в искажённое, похожее на линзу, изображение входа в карьер прямо под ней.
Крылья Фьюжен затрепетали в ожидание, она старалась оставаться достаточно неподвижной, чтобы ограниченный диапазон движения головы и шеи позволял её не спускать глаз с координационного центра невидимой линзы, которую она создала у себя под ногами. Это был опасный этап. Если смотреть с земли, она бы казалась искажённой версией самой себя, к счастью, она парила слишком высоко, чтобы кто-нибудь мог заметить. Ещё несколько небольших корректировок, и вид сфокусировался.
Вертикальные стены покрывали пункты назначения прибывающих, ряды люков и отверстий, одни — небольшие, для одиночных пони, другие — достаточно широкие, чтобы в них смог пролететь тяжёлый грузовой флаер. На глазах Фьюжен пара чёрных кораблей из её кошмаров стремительно вылетели из отверстия средних размеров, не обращая внимания на крылатых летунов на своём пути. Смешанной группе из пони и грифонов пришлось рассеяться в панике, чтобы избежать столкновения. Одному грифону не повезло, он попал в зону турбулентности и его бешено закрутило.
Глаза Фьюжен расширились. Не стоило задерживаться в этом переполненном воздушном пространстве.
В теневом спектре зрения картина оказалась похожей, единственным отличием было то, что она видела, как вход соединялся с подземными структурами. В отличие от других входов, этот соединялся с другими подземными тоннелями лишь одной магистралью, в остальном оставаясь полностью изолированным. Это место было обширным и огибало вход в карьер, как змея, кусающая себя за хвост. Она видела открытые массивы ангаров и обобщённые очертания искусственных пещер, но больше ничего. Там был слой чего-то сверкающего и переливающегося на фоне всего остального, её теневое зрение не могло проникнуть сквозь него.
Покачав головой, Фьюжен снова переключилась на обычное зрение и опустилась на платформу входа, следуя шёпоту из коммуникационного диска, указывающему ей направление к нужному люку.
Среди всех отверстий карьера, это было довольно небольшим, пустая платформа площадью приблизительно в пять длин наполовину уходила в стену. В дальней её части было несколько закрытых дверей, подходящих по размеру Мастерам, интерфейс терминала и одинокий скучающий грифон-стражник, сидящий на корточках, прижавшись к боковой стене. Но стоило кобыле приземлиться на краю платформы, грифон оживился.
Он был немного ниже, но крупнее, чем Фьюжен, и принадлежал к распространённому типу 'орлов' с поразительно белыми перьями на голове, резко контрастирующими с тёмным золотисто-коричневым оперением, покрывающем переднюю часть тела. Его крылья, за исключением передних краёв, покрытых чёрной чешуёй брони, были наполовину раскрыты в жесте, который кобыла могла бы интерпретировать как агрессию или азарт, если бы перед ней был пони. На нём была упрощенная версия боевого облачения, которое она видела в тренировочном центре, похожая на упряжь броня, покрывающая его гибкой чёрной чешуёй, сверкающей характерным блеском фуллерено-углеродной материи. Лёгкая винтовка, соединённая с изящным визором, светящимся изнутри странным рассеянным светом, крепилась к его правому плечу.
Броня резко обрывалась вокруг предплечья, чтобы не препятствовать движению во время полёта, и над кончиками лап, чтобы она не мешала большим отполированным когтям, в данный момент заключённым в гибкие пластиковые чехлы, не позволяющие им затупиться. Его большие жёлтые глаза внимательно наблюдали за пони, пока она двигалась к терминалу, крылья слегка расслабились, когда экран засветился при её приближение.
Фьюжен была так поглощена созерцанием экрана, что не заметила, как он тихонько подкрался к ней сзади.
«Зачем ты здесь?»
Голос был скрипучим, наполненным угрозой и раздался прямо у её левого уха. Фьюжен предсказуемо взвизгнула, её крылья затрепетали от шока и задели грифона по морде. Словно в танце кобыла отскочила в сторону, рог засветился достаточно ярко, чтобы отбрасывать тени, когда она развернулась, чтобы встретиться лицом к лицу с нападавшим. Заклинания, в последние несколько наполненных стрессом дней находящиеся у самой поверхности сознания, резко выскочили наружу, наконец спущенные с цепи. Они были практически видимы, когда кобыла формировала необходимый рисунок.
В мгновение ока плечо и грудь грифона оказались покрыты маленькими пурпурными квадратами, когда, пользуясь своей чувствительностью к энергии, она обнаружила сверхпроводящие блоки питания его брони. Свечение усилилось, Фьюжен готовила новое заклинание. Отрезая пути к отступлению, вокруг грифона выросла стена силового поля, телекинетическая магия обхватила его словно гигантская когтистая лапа, готовая мгновенно сжаться со всей панической силой кобылы. Сила нарастала с ужасающей скоростью, всё закончилось меньше, чем за удар сердца после того, как последний крик покинул клюв солдата.
«Видела бы ты своё лицо!»
Фьюжен застыла, её заклинания остановились в последнее мгновение, когда в её сознание эти слова соединились с приоткрытым клювом, блестящими глазами и выражением лица полуптицы. Он надо мной смеётся! — подумала она. Гнев усилился, грозясь взять верх и разбить хрупкий контроль над готовой вырваться на свободу магией. После непродолжительной внутренней борьбы ей удалось справиться со своими эмоциями. Позволив силе угаснуть, она слабо улыбнулась солдату.
«Твоя взяла,» — неуверенно сказала она. Ты даже не представляешь как близок ты был к тому, чтобы всё разрушить, — подумала она, внезапный ужас от того, что она могла сделать заставил её бока покрыться потом.
К его чести, грифон выглядел немного виноватым, хотя глаза всё ещё мерцали искрами смеха. «Извини,» — сказал он таким же скрипучим, шипящим голосом, какой, похоже, был у всех грифонов. «Видя насколько ты поглощена своим делом, я просто не смог устоять. Я здесь с самой полуночи, и ты первая, кого я увидел.» Он сделал паузу, погрузившись в мысли. «Похоже, я проявил излишний энтузиазм. Как бы то ни было, ты выглядишь потерянной. Нужна помощь?»
Фьюжен, которой так и не удалось убедить терминал указать ей конкретное место встречи, искренне улыбнулась ему. «Было бы очень мило с твоей стороны, спасибо.»
Он слегка оттеснил её от экрана, балансируя на задних лапах, чтобы прижать обтянутый пластиком коготь к тяжёлому ошейнику и одновременно касаясь панели ввода терминала другим когтём. «У меня ограниченный доступ, но, думаю, я смогу тебя найти.» Он сделал что-то, и над панелью появилось изображение Фьюжен вместе с её именем и штрих-кодом. «Фьюжен Пульс, ха? Странные у вас, пони, имена,» — сказал он, глядя куда-то в сторону. «Я, кстати, Олвир Бергтор.»
«Рада встрече, Олвир,» — вежливо ответила Фьюжен. Наверняка она исковеркала непривычно звучащее имя, хотя и приложила усилия, чтобы произнести его правильно.
«Ах, вот в чём проблема, ты слишком рано. Система выдаёт информацию только за несколько сот секунд до назначенного времени. Понятия не имею, как это должно повысить безопасность,» — шёпотом проговорил он, бросая немного нервный взгляд за плечо. «Тебе придётся подождать. Можешь остаться здесь, если хочешь.»
В голосе грифона прозвучали нотки надежды. Ему скучно, — подумала Фьюжен, вздохнув от облегчения, что ей удалось найти место вдали от посторонних взглядов, чтобы подождать около половины килосекунды до встречи. Возможно, он сможет рассказать мне что-нибудь об этом месте?
«Так зачем ты здесь? Если, конечно, можешь ответить,» — быстро добавил он.
«Мои приказы не очень подробны, надеюсь для того, чтобы поговорить с группой пони, доставленных сюда несколько дней назад. Или может четверть мегасекунды?» — Фьюжен сделала паузу, а затем решила послушать, что ей может рассказать солдат. «Знаешь что-нибудь об этом?»
«А, ты про этих, прибывших после той большой тревоги,» — сказал он.
Фьюжен не думала об этом в таком контексте. Она знала, что будут последствия, но не ожидала, что они достигнут такого размаха. «Да, похоже, это они,» — сказала она, опуская уши от воспоминания о своей вине.
«О них говорят во всех бараках. Боюсь, больше рассказать не могу. Их сторожат Жнецы. Нас, обычных солдат, близко не подпускают.»
«Жнецы?» — спросила Фьюжен, ощущая нарастающее беспокойство.
«Во Внутренней Службе Безопасности они что-то вроде аналога армейских 'Когтей', слышала? Нет? Ну, это передовые ударные войска. Мы не знаем, зачем они нужны, ведь вы, пони, обычно не создаёте проблем.» Он задумчиво потеребил ошейник когтём. «По правде сказать, не припомню, чтобы раньше здесь держали пони.» Олвир поднял голову, вопросительно глядя на кобылу.
«Хотела бы я знать,» — сказала Фьюжен. «Мне это тоже непонятно.Мне сказали, что они здесь для расследования…» — она осеклась, с ужасом вспоминая, что Салрат сказала ей, когда она впервые встретила Агента. Пожалуйста, пусть то, что сказал Корн, окажется правдой, — подумала она, хотя и была уверена, что он солгал.
Разговор ушёл в область, связанную с их ролями в служении Мастерам. Олвир знал о пони не больше, чем Фьюжен о грифонах, его интересовало всё. Она воспользовалась этим преимуществом, чтобы узнать много интересных вещей, например численность грифонов на этой базе, чем они занимаются и где живут в 'свободное' время.
К тому моменту как её коммуникатор зажужжал, сообщая Фьюжен о пункте назначения, она уже успела продемонстрировать зачарованному солдату свои телекинетические способности. Он, в свою очередь, показал ей винтовку и броню, рассказав ей каково это, стрелять, и стащил с себя визор, чтобы позволить ей краем глаза увидеть предупреждение на экране, когда он нацеливал своё оружие на различные сооружения Преисподней. Кобыла пропускала это всё мимо ушей, не способная отделаться от навязчивой мысли, что скоро ей придётся вернуться сюда, но на этот раз без приказа, и спасти пропавших пони.
Мгновением позже терминал обновился, показывая ту же информацию. Грифон бросил взгляд на экран, кивнул и указал когтем на другую сторону центральной шахты. «Видишь тот ангар сразу под вторым кольцом прожекторов, слева от центра? Он то тебе и нужен,» — сказал он.
Фьюжен кивнула, она заметила группу огней мягких тонов в центре, когда сканировала карьер теневым зрением. Они не были похожи на жёсткие чистые цвета кристаллов таумических устройств Мастеров, и она сразу предположила, что это пони. «Спасибо,» — сказала она, тепло улыбнувшись солдату, и собралась уходить.
«Без проблем. Удачи!» — крикнул он вслед, когда белая кобыла сорвалась с платформы и полетела вниз.
18: Выбора нет (2)
Фьюжен нырнула с края платформы, наполовину сложив крылья и позволив себе набрать скорость, прежде чем резко развернуть их и вынырнуть с другой стороны открытого центра шахты. Она обратила внимание на множество других отверстий, подстраивая свою траекторию, чтобы избежать столкновения со случайными грифонами и одиночными грузовыми флаерами, выбравшими именно этот момент, чтобы спуститься в центральный тоннель. Она сохраняла высокую скорость и за несколько вздохов достигла противоположной стены, быстро маша крыльями и изо всех сил отклоняясь назад, чтобы погасить ускорение и не врезаться в похожее на клетку сооружение в центре ангара.
Она не видела её со своей стартовой позиции, предполагая, что ангар представляет собой практически пустое пространство, и придавая большее значение риску столкновения с перегруженным воздушным кораблём, чем с конструкцией своего пункта назначения. Клетка выглядела импровизированно: кубическая конструкция из металлических брусьев с натянутой на них сеткой, и походила скорее на временное ограждение, чем на что-либо другое. Она была большой, площадью более пятнадцати длин и почти три в высоту. В ней практически ничего не было, за исключением корыта с водой, автомата с едой и кровати-уборной, похожей на те, что она видела в медицинском изоляторе. На полу не было покрытия, только грубый бетон, исчерченный загадочными линиями и аббревиатурами.
В центре, стараясь держаться как можно дальше от стен клетки, сгрудилась толпа пони. Все они были очень молоды и казались ещё меньше за счёт тесного пространства и предназначенных для взрослых таумических подавителей, болтающихся у них на шее. Сконцентрировав взгляд на группе, Фьюжен неуклюже приземлилась между барьером и стеной ангара, задев кончиками крыльев металлическую сетку. Она внимательно осмотрелась, пытаясь отыскать в толпе жеребят знакомые очертания и цвета Рандом Вок.
Фьюжен стиснула зубы, стараясь сохранить нейтральное выражение лица, когда заметила отдельные детали представшей перед ней картины. С лиц жеребят исчезли радость и изумление, которые она видела сразу после Благословения, их сменили отчаяние и вялая безнадёжность загнанных зверей. Никто не сдвинулся с места при её прибытии, но все глаза внимательно следили за тем, как она приближается к сетке, словно загипнотизированные этим зрелищем.
В самом центре толпы была пони по размеру ближе к взрослым, с бронзовым мехом и коротко остриженной чёрной гривой. Она лежала, расправив крылья в полную длину и закрывая ими столько пони, сколько могла, стараясь спрятать их от мира, ставшего неожиданно враждебным.
«Фьюжен Пульс TC4668.» Это было не вопросом, а утверждением грифона крепкого сложения, вышедшего из-за дальнего угла клетки и приблизившегося к ней. Солдат в такой же броне, как у Олвира, но с другим знаком различия, что-то вроде черепа, рассечённого тремя красными линиями, рассматривал Фьюжен с неприкрытой враждебностью, его оранжевые глаза светились на покрытой серыми перьями голове. Серые оттенки доминировали в окрасе грифона, за исключением чёрных полос на яростно рассекающем воздух хвосте.
«Да,» — хрипло ответила кобыла. Спокойствие, я должна сохранять спокойствие, — подумала она. «Я здесь, чтобы встретиться с Рандом Вок DP2114.»
Солдат, женщина, насколько Фьюжен могла судить исходя из своего ограниченного общения с грифонами, недовольно зашипела. «Оставайся здесь,» — сказала она, возвращаясь к своим товарищам, в данный момент бездельничающим за клеткой. Несколько рычащих приказов и солдат, представитель обычной бело-коричневой разновидности полу-льва полу-орла, сидящий немного в отдалении от оставшихся трёх, неохотно направился к сетчатой панели и нажал что-то на устройстве, прикрепленном к её краю. Раздался лязг, и грифон открыл дверь.
«Пони Рандом Вок, к воротам,» — сказал он громким резким голосом.
Жеребята зашевелились, когда Рандом поднялась, высвобождаясь из тесной толпы других пони и аккуратно ступая между ними. Приблизившись к грифону, она склонила голову и проследовала за ним из клетки, бросив быстрый взгляд через плечо. У неё за спиной жеребята сгруппировались немного теснее, занимая опустевшее место их учительницы в центре.
Фьюжен изучала взглядом Рандом, пока её подруга приближалась. Не похоже, что она испытывала физическую боль, хотя сустав правого крыла явно выглядел распухшим в сравнение с левым. Она уставилась на Фьюжен понурым незаинтересованным взглядом, остановившись, когда второй солдат щёлкнул на неё клювом. Её сотрясла лёгкая дрожь, кожа на верхней части ног подёргивалась и дрожала, будто ей досаждали мухи, на каждом крыле недоставало примерно по трети перьев.
Это заставило мех на спине Фьюжен встать дыбом. Они не были равномерно подрезаны, как иногда делали с крыльями совсем маленьких жеребят, чтобы предотвратить возможность полёта, прежде чем они будут к нему готовы. Они были вырваны, и скорее всего самой Рандом. О таких вещах ходили мрачные слухи, пони под воздействием экстремального стресса могли отклонить Испытание Создателя, нанося вред самим себе, боль тела, отвлекающая разум.
Солдат грифон развернулся и отошёл, оставляя Фьюжен смотреть на пустую оболочку своей подруги, задаваясь вопросом, что ей теперь делать. Знакомый гнев начал подниматься из глубины грудной клетки, ей хотелось просто высвободить свою полную силу и сокрушить это мерзкое подобие сооружения до состояния щебня и быстро расширяющегося облака газа.
«…южен?»
Гнев Фьюжен утих от этого слабого шёпота, её уши повернулись вперёд, чтобы лучше слышать слова Рандом.
«Ты настоящая?»
Кобыла невольно отшатнулась от этого странного вопроса. Наклонив голову, чтобы заглянуть Рандом в глаза, она снова приблизилась и потёрлась носом о шею другой кобылы, надеясь вызвать какой-нибудь отклик. На мгновение Рандом застыла, затем её ноги подкосились, и она обмякла на полу. Слёзы струились по её лицу, её рот беззвучно открывался и закрывался.
«Я здесь, Рандом, я настоящая,» — тихо прошептала Фьюжен на ухо своей подруге, усаживаясь напротив неё и стараясь сохранять ровный и мягкий тон.
«Я…я… я думала, что это ещё один т-тест,» — сказала Рандом, прижимаясь головой к плечу Фьюжен, словно ища подтверждения словам белой кобылы.
«Что они с тобой делали? Мне сказали, что ты проходила дополнительные тренировки…» — спросила Фьюжен, желая, чтобы другая кобыла поговорила с ней.
Слова полились из Рандом быстрым торопливым потоком, пони не знала, сколько времени у неё остаётся. «Это было как в школе, когда нам позволяли испытать воспоминания героев прошлого, только эти воспоминания никогда не принадлежали пони…»
Фьюжен издала ободряющий горловой звук, начиная понимать, что сделали с её подругой.
«…они подсоединяют тебя к машине, и она проигрывает сценарий, тестирует, чтобы проверить, сделаешь ли ты правильный выбор. Начиналось с простого, но на второй день что-то внезапно изменилось. К нам приходили всё чаще, а тесты становились всё тяжелее и тяжелее. Через некоторое время приемлемого выбора совсем не осталась, Создатель в любом случае наказывал нас. Они заставляли меня делать ужасные вещи, думаю я уб-убила Пакета.» С этими словами кобыла отстранилась, взгляд отчаянно искал лицо подруги. «Всё казалось таким реальным, он…?»
«С Пакетом всё в порядке,» — твёрдо ответила Фьюжен, — «ты была здесь два дня, всё это часть испытаний, которым они тебя подвергли.» Теперь кобыла понимала первую фразу Рандом, обращённую к ней, очевидно, ей было сложно отличить реальность от симуляции, используемой для проверки её Благословения. Она перевела взгляд на жеребят в клетке. «С ними они делали то же самое?» — спросила она, судя по жалобному выражению их лиц, ответ был очевиден.
«Думаю, да, нам запретили обсуждать тестирование. Каждый раз, когда кого-то из них забирали, они возвращались другими, замкнутыми. Даже мне было достаточно тяжело, а у них совсем не было опыта.» Она просунула голову под крыло. Её слова стали неразличимыми, когда зубы вцепились в ещё одно маховое перо, и она принялась выдёргивать его.
«Рандом, не надо,» — резко произнесла Фьюжен, стараясь отвлечь вторую кобылу. «Мой Мастер хочет, чтобы ты научила меня заклинанию памяти, которое использовала на жеребятах, чтобы обучить их магии.»
Голова Рандом вынырнула из под бронзового крыла, изо рта свисало большое окровавленное перо. «Они хотят, чтобы я помогла?» — слышать надежду в её голосе было больно.
Фьюжен твёрдо кивнула, округляя глаза при виде ошейника, который всё ещё был на её подруге. «Подожди, я сниму с тебя эту штуку.» Кобыла поднялась и быстрой рысью направилась к небольшой группе солдат-грифонов, сидящих на мягких подстилках и о чем-то переговаривающихся между собой. Встав перед тем, что открыл клетку, она прочистила горло, но её проигнорировали. Фьюжен подождала ещё несколько секунд, затем с бесшумным шёпотом силы запустила свою телекинетическую магию, наклонившись так, чтобы её голова оказалась на уровне глаз солдата. «У меня приказ пройти магическую тренировку под руководством этой пони. Мне нужно, чтобы её ошейник сняли на время тренировки.»
Солдат медленно повернул голову, большие оранжевые глаза уставились на Фьюжен. Его клюв слегка приоткрылся, демонстрируя открытую угрозу, бритвенно острые края блестели в свете прожекторов. Он, очевидно, пытался запугать Фьюжен своим свирепым взглядом. Мегасекунду назад у него бы это даже получилось, она бы просто сбежала, а если бы её приказы были сформулированы достаточно точно, стала бы умолять. Но не теперь. Кобыла ответила неустрашимым взглядом, изо всех сил стараясь создать выражение скуки и безразличия. «Пожалуйста,» — решительно сказала она.
В сравнении с Салрат, этот обученный убийца нисколько её не пугал. У неё был приказ, и эта птичка не имела права препятствовать ей, не связавшись прежде с Мастером. Часть её даже хотела, чтобы солдат сделал что-нибудь глупое. «Хорошо,» — сказала она, — «благодарю за сотрудничество. Я сниму его сама.» С этими словами, она развернулась и направилась к Рандом, наполняя свой рог ещё большей силой и создавая вокруг него светящуюся ауру. За спиной у неё раздался сначала звук, словно кто-то скрёб когтями землю, а затем грохот несущегося на неё грифона. Он догнал её, как раз когда Фьюжен снова опустилась на землю рядом с подругой.
Даже она смогла распознать ярость на лице солдата, мгновение она думала, что он действительно набросится. Но мгновение прошло, и солдат сорвал с бронированной упряжи небольшое устройство и коснулся им ошейника на шее Рандом. Раздался слабый щелчок и ошейник расстегнулся, со стуком падая на бетон. Не ожидая разрешения, Фьюжен сдёрнула украшенное драгоценными камнями кольцо с рога подруги и передала устройство грифону.
«Две килосекунды, и ни секундой больше,» — прорычал грифон, вырывая его из магической хватки Фьюжен, цепляя к броне и возвращаясь к своим соратникам, которые не проявили ни капли сочувствия к его унижению.
Фьюжен наблюдала за тем, как он уходит, удовлетворённая тем, что её не потревожат, затем с улыбкой повернулась к Рандом. «Так то лучше. Ну что, начнём?»
Рандом глубоко вздохнула и кивнула, немного оживившись с момента их встречи в этом месте. Её рог начал излучать глубокое золотистое сияние, и Фьюжен ощутила что-то, какое-то неясное присутствие, будто кто-то стоял у неё за спиной за пределами видимости.
Рандом закрыла глаза и начала медленно двигать головой по точной дуге. «С жеребятами всегда проще, у них не так много магии. Разделение воспоминаний — довольно деликатный процесс, схемы, задействованные в определённых классах заклинаний очень разрушительны,» — сказала она.
Уши Фьюжен навострились, она вспомнила о кристаллических фрагментах памяти, которыми её наделила сила, подобная Создателю. Если это можно заблокировать… — подумала она. «Можешь привести пример? Чтобы я знала чего избегать.»
«Сложная структура заклинания — это самое важное. Если твоё сознание активно, разделить воспоминания будет сложно.»
«Интересно,» — сказала Фьюжен. Оба раза, когда это произошло со мной, я поддерживала заклинание. Уровень силы был высоким, а сложность — низкой, — подумала она. Любой пони мог бы использовать телекинез и силовые поля, которые, несмотря на сложность настройки, довольно просто поддерживать. «Хорошо, что мне делать?»
«Почти… получилось!»
Ощущение пони, стоящей у неё за спиной, внезапно стало очень сильным. А потом мир заполнила тьма.
Первым, на что Фьюжен обратила внимание, была тишина. Поражённая, она осмотрелась по сторонам и увидела, что хотя она всё ещё лежит в ангаре, клетка, жеребята и грифоны исчезли. Всё пространство за пределами ангара представляло собой неопределённое размытое пятно, непрерывно изменяющееся, словно залитое дождём стекло. Напротив неё, Рандом прыжком поднялась на копыта, в её движениях не осталась и следа оцепенения, которого можно было ожидать от пони в её состоянии.
Это симуляция, — подумала Фьюжен. «Не припоминаю, чтобы моё начальное обучение магии было таким!» — выпалила она.
«Это потому, что у нас был очень хороший учитель, к тому же, мы делали это на одной из берм тренировочного центра. Было проще создать убедительную иллюзию неба. Эта первая ступень, что-то вроде виртуального пространства, над которым учитель имеет практически полный контроль, здесь нет магического фона. В этом нет необходимости, но лично мне проще, когда ничто не отвлекает. О, думаю, ты и сама понимаешь это, но ты всё ещё сидишь в ангаре, фактически, это просто яркий сон. Что бы ты ни сделала здесь, это никак не отразится на твоём теле, так что можешь спокойно прогуляться. Твои мышцы сейчас не работают.» С этими словами кобыла отстранилась и помотала головой. «Теперь я смогу разделить с тобой свои воспоминания.» Рог Рандом снова засветился.
Фьюжен почувствовала давление, словно стояла за закрытой дверью, в которую ломился другой пони. Она мысленно открыла дверь, впуская присутствие внутрь.
«Вот так, ты меня слышишь?»
Фьюжен дёрнулась, голос Рандом раздавался в том же месте, что и команды с коммуникатора, в какой-то неопределённой области у неё в голове. Да, — подумала она.
«Говори, как обычно, это помогает сфокусировать мысли в более простой для чтения форме. В действительности, ты, конечно, не заговоришь, но это поможет тебе донести свои мысли.»
«Да,» — сказала Фьюжен.
«Хорошо. Теперь, я хочу, чтобы ты использовала телекинез, будто собираешься поднять вон тот ящик, но в действительности не поднимая его.» Пока Рандом говорила, между ними появился грузовой контейнер из серого пластика.
Фьюжен так и сделала, мысленно сформировав схему заклинания, но удерживая почти всю свою силу, за исключением небольшого фрагмента. Что-то сдвинулось у неё внутри и, по-видимому, изменило схему, придавая ей новую, более сложную форму.
«Это базовая конструкция. Нужно изменить её вот здесь,» — магическая схема слегка исказилась, — «если ты, так сказать, хочешь встретиться с кем-то. Кстати, именно это заклинание я использую прямо сейчас.» Схема снова изменилась. «…или ты можешь сделать это, чтобы пригласить кого-то в свою голову. Это работает так…»
На этот раз Фьюжен оказалась за дверью, она осторожно толкнула её и…
Мир перед глазами перевернулся на сто восемьдесят градусов, и Рандом исчезла, её сменила белая пони с розовой гривой и шокированным выражением лица. Рот медленно скривился в улыбке. Я в голове у Рандом, — подумала Фьюжен, — с ней это кажется таким простым…
Затем остальные ощущения Рандом начали быстро расширяться и перекрыли её собственные. Осязание стало последним и самым навязчивым из всех, обоняние и слух совсем не изменились, но Фьюжен лежала плашмя, в то время как Рандом стояла. Она чувствовала странное головокружение, зная, что лежит сейчас на животе, на бетонном полу, но чувствуя, что стоит. В отличие от других чувств, иллюзия осязания не была идеальной. Ощущения реального тела её подруги просачивались сквозь неё в виде ноющих крыльев и крошечных уколов боли в тех местах, где были выдернуты перья.
«Так, а если я захочу уйти, то я просто…» — Фьюжен слегка вывернула свою магию и вернулась, снова глядя на Рандом со стороны. Ещё один толчок, и присутствие в её голове исчезло.
Рандом улыбнулась ей настоящей, искренней улыбкой. «Видишь? Это просто! Хочешь попробовать на мне?»
Фьюжен немного попрактиковалась и после нескольких неудачных попыток смогла, наконец, продемонстрировать своей подруге удовлетворительный результат.
Внезапно поморщившись, Рандом зашипела от боли. «Думаю, это всё, что я смогу тебе показать,» — сказала она.
«Время вышло,» — раздался громкий скрипучий голос.
Реальность стремительно нахлынула, заполняя всё вокруг, клетка, жеребята и очень злой грифон внезапно словно возникли из пустоты. Солдат с бело-коричневым оперением как раз одевал кольцо с драгоценными камнями на рог Рандом, сжимая в когтях ошейник. Дезориентированная Фьюжен наблюдала, как грифон грубо поднимает бронзовую кобылу на ноги и толкает еле дышащую пони по направлению к клетке.
Сжав зубы, Фьюжен хранила молчание, зная, что если она что-нибудь предпримет, другие пони примут на себя всю силу ответного удара. Она жаждала сломать Благословение Рандом, чтобы кобыла, наконец, смогла отдохнуть от всего этого, но не посмела. Грифон прошёл мимо Рандом к одному из своих сослуживцев, затем вернулся, бросая свирепый взгляд на Фьюжен.
«Ты выполнила свой приказ, пони,» — выплюнул он. «У тебя десять секунд, чтобы уйти прежде, чем я доложу о тебе.»
Долгую секунду пони смотрела на него, затем развернулась и галопом побежала к выходу из ангара. Не обращая внимания на возможные препятствия у неё на пути, Фьюжен расправила крылья и, ускоряясь, взлетела ввысь, отчаянно желая оказаться как можно дальше от этого места прежде, чем она утратит контроль над собой и сделает что-то такое, о чём все пони пожалеют.
Слёзы просачивались между крепко сжатых век и струились по лицу Фьюжен, уносимые порывами встречного ветра. Полагаясь на теневое зрение, она плавно двигалась вдоль ясно различимых дорожек магически-активных камней и кристаллов, заполняющих систему туннелей Мастеров.
Полёт пони по большей части был магическим — даже их большие лебединые крылья не смогли бы поднять их в воздух — и осуществлялся за счёт снижения их эффективной массы до тех пор, пока одной лишь аэродинамической силы не становилось достаточно, чтобы контролировать их движения. Особенно способные пони могли достичь крайней искусности. Большинство таких одарённых пони работали в командах погоды, управляя штормовыми системами для гарантии того, что обширные фермы будут должным образом политы.
Иногда сила могла заменить навык. Фьюжен ускорялась, уходя вверх по спирали, за секунды покидая карьер и переполненное воздушное пространство. Не важно, что увидели Мастера, она раскрылась, впуская в себя энергию локального пространства, перенаправив её так, чтобы она дала ей силу для дальнейшего продвижения. Температура воздуха вокруг неё стремительно снизилась, водяной пар конденсировал в мимолётную дымку из ледяных кристаллов, формируя позади неё разреженный инверсионный след. Ветер яростно трепал её гриву, она сформировала ещё одно заклинание, коническое силовое пони, закрывающее её от непогоды, оставляя снаружи лишь крылья.
Но даже этого оказалось недостаточно, чтобы убежать от воспоминании о жеребятах, сжавшихся вокруг измождённой Рандом, вырывающей перья из оборванных крыльев. А когда перья закончатся… — Фьюжен отгородилась от этой мысли, стараясь не думать о Рэдшифте в лазарете. Все муки и сомнения подводили её к одному вопросу: готова ли она позволить подруге умереть в муках, чтобы она сама смогла избрать медленный и относительно безопасный способ освобождения пони?
Это ограничивало все её неясные планы очень точным отрезком времени. Что конкретно она собирается сделать, чтобы освободить свой вид от деспотичного и жестокого обращения? Кобыла вспомнила о грифоне-тюремщике, она была так близка к тому, чтобы атаковать его. Одно дело, если бы речь шла лишь о её собственной боли, она бы смогла это выдержать, вынесла бы любые страдания, чтобы защитить тех, кто ей дорог. Но если кого-то накажут из-за неё… внезапно она чётко осознала, что двигало Рандом, когда она сражалась с грифонами в тренировочном центре.
Она ощутила уверенность. Она всегда знала, что готова умереть ради чего-нибудь, это вбивали в каждого жеребёнка каждый раз, когда во время тренировок они испытывали сохранённые воспоминания всех тех пони, что отдали свои жизни во имя Мастеров. То, что она видела сегодня, стало последней каплей, тем незначительным увеличением давления, что разрушило в её сознании барьер нежелания и неуверенности. Теперь она была уверена, это единственный путь.
Воздух вокруг неё ревел и кричал, когда Фьюжен разрывала его на своём пути домой.
Неудивительно, что обратный путь оказался значительно быстрее. Спустя несколько килосекунд, она уже скакала галопом, приземляясь рядом с навесом её семьи. Как и следовало ожидать в это время суток, загон был практически пуст. Сверху она видела Слипстрима с корзиной овощей в зубах, направляющегося к одному из самых отдалённых навесов, но кроме него в их части загона не было ни одного пони.
Звук удара копыт о траву заставил Гравити выскочить из-под навеса в красно-белую полоску, мелкая миска с едой Мастеров левитировала рядом с ней. «Ты быстро,» — с улыбкой сказала она. «Пытаешься побить рекорд? Или хочешь присоединиться к команде погоды?»
Фьюжен посмотрела на миску с гранулами, задаваясь вопросом, сможет ли она остановить кобылу от поедания этой дряни. Сейчас или никогда, — подумала она. «Центр службы безопасности не самое весёлое место», — серьёзно ответила она, — «но я получила то, ради чего посетила его.»
Улыбка синей кобылы стала нерешительной. «Как там Рандом? Ты видела жеребят?»
Бронзовая голова, склонившаяся над потрёпанными крыльями. Фьюжен с силой потрясла головой, чтобы развеять тревожные воспоминания, и прочистила горло. «Расскажу позже», — ответила она, неуверенная в том, что смогла бы убедительно солгать. «Как насчёт тренировки?»
Гравити навострила уши, её глаза расширились. Она поспешно поставила миску на землю и направилась к Фьюжен, снизу вверх глядя на чуть более высокую кобылу. «Да!» — с азартом воскликнула она, но тут же в её взгляде появилось сомнение. «А как же твой глаз? Мы же собирались приступить к тренировкам, когда его вылечат.»
«Спайрал нужно только открыть веко, она сможет сделать это позже, вечером. Не говоря уже о том…» — она сделала паузу, криво улыбнувшись своей сестре. «…для этого мне нужен рог, а не глаза. Глаз.»
Гравити удивлённо моргнула, её сбивало с толку печальное выражение лица сестры. «Ты уверена? Мы могли бы и позже…» — нерешительно произнесла она.
«Нет, давай начнём.» Фьюжен обхватила крылом холку сестры и повела её в рощу фруктовых деревьев, окружающую загон.
Сухую землю покрывал слой листьев толщиной в копыто, формирующий комфортную подстилку для пары пони, которые улеглись на живот под большим деревом.
Фьюжен встретила выжидающий взгляд сестры и вздохнула. «Помнишь первые уроки магии? Бэк Драфт использовала несколько заклинаний, одно, чтобы показать нам, что делать, и другое, чтобы позволить нам попрактиковаться без риска. Не думаю, что нам понадобиться второе, но если не возражаешь, мы опробуем его немного позже, ради практики.» Она усмехнулась в ответ на нетерпеливый кивок Гравити. «Превосходно. Я начну и покажу тебе, как это делается.»
Фьюжен открыла теневое зрение и осмотрела голову сестры. Она делала это уже не раз, так что сразу заметила нити Благословения, подобные проросшей в мозге Гравити грибнице из тонких бледно-зелёных волокон. Она собралась с духом и аккуратно ощупала нити, фокусируясь на участке, где они сливались с роговым веществом. К её облегчению, поражённый участок оказался небольшим. Фьюжен тщательно сформировала заклинание у себя в голове, нацелив его точно на область, к которой крепилось Благословение.
Вот оно, пути назад не будет. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть это сработает, — взмолилась она и выпустила короткий, резкий магический импульс в точку меньше яблочного зёрнышка у основания рога Гравити. Крошечная область стала тёмной, изрезанной запутанной паутиной тонких трещин. Благословение медленно исчезало.
Гравити моргнула, поморщившись так, словно пыталась прогнать муху, не двигаясь при этом с места. «Я чувствую себя как-то странно, это ведь…. ОЙ!» — она отскочила от Фьюжен, обхватив голову передними копытами, словно в попытке защититься. «Проклятье Создателя, Фьюжен, что ты сделала?»
«Прости!» — в голосе Фьюжен звучала паника. «Ты в порядке? Я пробовала это заклинание лишь раз, с Рандом.»
Гравити потёрла висок и опустила копыта. «Жить буду, но, скажем так, тебе лучше заниматься таумофизикой. Как учитель ты вряд ли будешь пользоваться успехом.»
Её ускоренное сердцебиение постепенно вернулось в норму, и Фьюжен слабо улыбнулась. «Ты права. Позволь мне попробовать ещё раз, я знаю, где допустила ошибку.» Кобыла мысленно сформировала правильную схему и внезапно ощутила ещё одну пони у себя в голове. Пока всё неплохо, — подумала она.
Выражение лица Гравити было каким-то странным. На глазах у Фьюжен она открывала и закрывала рот, словно выброшенная на сушу рыба. По-настоящему довольная белая кобыла улыбнулась. Кажется, я не одна такая, — подумала она. «Если тебе надоело корчить гримасы…» — начала она, еле сдерживая смех.
«Прости,» — сказала Гравити. «Просто это так странно. Представь, каково быть учителем и делать это постоянно!»
Справившись с непреодолимым желанием показать ей язык, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет, Гравити снова обратила внимание на демонстрацию магии своей сестры. Фьюжен только что расчистила участок земли, собирая листья в небольшую кучу. Она ощущала телекинетическую силу, словно делала это сама.
«Ты чувствуешь структуру магии?» — спросила Фьюжен.
«Да,» — ответила она, в голосе слышались лёгкие нотки нетерпения.
«Хорошо, вот первый трюк.»
Гравити снова ощутила, как Фьюжен использует магию, на этот раз, окутывая телекинетическим полем большой участок земли. У магии был странный оттенок, словно её искажало вторичное заклинание. Ковёр из листьев вокруг них приобрёл серебристый блеск, когда на каждой грани и каждом изгибе сформировалась изморозь. Дыхание Гравити вырывалось паром. Вот что она сделала на тренировочной площадке, — подумала синяя кобыла. Перед ними участок земли содрогнулся, издавая громкий скрежет, и поднялся на одно копыто в воздух, окружённый ореолом белой магии.
Она впитала увиденное, запоминая дополнительное маленькое заклинание, когда её сестра позволила многотонному блоку земли опуститься на место. Это же так очевидно! Используя эту технику, она бы смогла превзойти всех пони на своём полигоне, даже старого Геодетика, который делал свою работу уже гигасекунды и был поистине легендарен.
«Это первая часть,» — сказала Фьюжен.
Больше? Будет ещё больше? — с лёгкой завистью подумала Гравити, задаваясь вопросом, как её сестре удалось не одно, а два новаторских открытия в магической области менее чем за мегасекунду. Она сосредоточенно нахмурилась, когда Фьюжен обратила своё внимание вовне, словно концентрируя теневое зрение на каком-то отдалённом объекте. Там было что-то, далёкая точка тепла…
Гравити ахнула, когда покалывание пробежало по их общему телу, импульс ощущения от головы до основания хвоста, словно они прошли сквозь мощное силовое поле или стояли слишком близко к линии высокого напряжения. Точка тепла, казалось, расцветала, заполняя их обеих безграничной энергией. Синяя кобыла чувствовала, что её ощущения — всего лишь тонкая струйка, тщательно контролируемое игольное ушко в чём-то огромном и мощном. Она отшатнулась, разрывая контакт, внезапно испугавшись представленных возможностей.
Так же быстро, как появилась, сила иссякла, возвращаясь к своему источнику или растворяясь в окружающем пространстве путём реверсирования первой техники Фьюжен. Изморозь вокруг сидящих на земле кобыл незаметно исчезла, превращаясь в маленькие завитки тумана в холодном воздухе. Гравити сделала глубокий вдох, внезапно ощущая сильное тепло.
«С этим нужно быть осторожной,» — рассеянно произнесла Фьюжен. «Похоже, потребуется немного практики, чтобы понять, что к чему.»
«Сколько раз ты это делала?» — спросила Гравити, отчётливо ощущая благоговение. Она почувствовала, как лицо её сестры искривляется в горькой улыбке.
«Это второй. Может, тоже попробуешь?»
Нет! — подумала Гравити, внезапно испугавшись, и вздрогнула от резкой боли, пронзившей её голову. «Хорошо,» — тихонько ответила она, удивлённая тем, как быстро боль отступила, определённо до того, как она успела передумать. Она ощутила мягкий толчок, и снова оказалась в своей голове, глядя на сестру со стороны. Белая кобыла выглядела необъяснимо печальной, несмотря на всё то, чего ей удалось добиться.
«Если ты впустишь меня, я буду тебя вести, удостоверюсь, чтобы всё прошло хорошо,» — сказала Фьюжен.
Гравити порывисто кивнула, и, ощутив мягкое давление в голове, позволила присутствию войти. Она начала формировать первое заклинание, привязывая его к телекинезу, так же, как делала сестра. Вместо того, чтобы в качестве тренировки поднять большую массу земли, она левитировала маленький камешек и прицелилась в небольшую возвышенность в нескольких длинах от неё. Собравшись с силами, она толкнула камешек телекинезом.
Он исчез с оглушительным треском, отразившемся звоном в ушах обеих пони, и оставляя в траве кратер в три копыта шириной. Гравити шокировано моргала, тряся головой в попытке избавиться от кусочков грязи и листьев, застрявших в гриве. Несмотря на то, что она своими глазами видела, что Фьюжен сделала на тренировочной площадке, до сегодняшнего дня это казалось нереальным. Фьюжен разрушила диск силового поля перед лицом. Белая кобыла развернулась, глядя на Гравити, и вопросительно выгнула бровь. Её дыхание вырывалось паром во внезапно охладившемся воздухе.
«Я предполагала, что такое может случиться,» — сказала она, еле сдерживая улыбку. «Хочешь попробовать второе?»
Снова кивнув, Гравити закрыла глаза, направляя теневое зрение вовне в поисках той точки тепла. Она искала в том же направлении, где её нашла сестра. Там было что-то, но за него было сложно ухватиться и даже чётко увидеть. Краем сознания она ощутила, как внимание Фьюжен обострилось, приобрело нотки разочарования и… страха? Она пообещала своему Мастеру, что сможет обучить меня, — подумала Гравити, — я не могу её подвести. Может это происходит по-разному у разных пони. Кобыла расширила круг поиска, пытаясь обнаружить что-то похожее в других местах.
Оно не было тёплым, наоборот, от него исходил холод. Каким-то образом успокаивающее ощущение массы, огромной тяжести, движущейся с ужасной скоростью. Она сфокусировала взгляд, подобных объектов оказалось как минимум два, один большой, другой поменьше и какой-то размытый, как будто это вовсе и не цельный объект, а плотное скопление множества маленьких. Чем больше она смотрела, тем больше обнаруживала, маленькие штучки на широких плоских дисках, каждый из которых двигался с разной скоростью. Она содрогнулась, когда странное покалывание прокатилось по её телу от головы до основания хвоста.
Расположение по какой-то причине казалось знакомым, и Гравити продолжала вглядываться в него, пока её сознание работало над проблемой. Она ощущала, что Фьюжен тоже думает об этом, её сестру это, похоже, смущало даже больше, чем её саму. «Это же две луны,» — выпалила она, — «и мусорное кольцо!» В это мгновение всё встало на свои места. Её сестра каким-то образом была связана с солнцем, а она — с луной и со всем, что было на орбите. Она открыла глаза и перевела взгляд с солнечного диска на белом бедре сестры к бледному месяцу на фоне чёрной кляксы на её собственном.
«Как? Как это возможно?» — сказала она. Всё ощущалось таким правильным, словно она всю жизнь была слепа и внезапно прозрела. Её взгляд сместился к крупу. «Что случилось с моим хвостом!?» — взвизгнула она.
Создатель да он же полон звёзд, — подумала она. Её обычно бледно-голубой хвост окрасился в куда более тёмный оттенок и, казалось, его заполнили маленькие мерцающие искры.
«Я не знаю,» — слабо ответила Фьюжен. «Такого я не ожидала, хотя в этом и есть некоторый смысл, в конце-концов наша магия отличается. Я всегда была хороша в контроле энергией, а ты в удалённой манипуляции. Возможно, твоя грива это странное проявления таланта, нечто схожее с трудовыми метками. С моей было что-то похожее, хотя она окрасилась в более пастельные оттенки, чем...» — она сделала паузу, разглядывая хвост Гравити, — «… чем твой кусочек ночного неба.»
«Значит… значит ли это, что используя эту силу, я меняю орбиту лун?» — Гравити почувствовала, как уши горят от смущения, вызванного нелепостью этих слов. К её удивлению, Фьюжен, похоже, серьёзно отнеслась к этому вопросу.
«Сила должна иметь источник,» — медленно сказала она, — «посмотри, что происходит, когда ты используешь только локальную среду.» Фьюжен остановилась, лукавая улыбка пересекла её лицо. «Теперь я буду звать тебя 'Луна'»
Гравити поморщилась, но обнаружила, что кивает. Весь этот холод... как оно вообще могло работать было не понятно ей, она была таким же инженером, как Фьюжен была учёным, и поэтому сама мысль о способности локально сократить энтропию для подпитки другого физического эффекта где-то ещё была невообразима. «Думаю, поэтому это и называют магией,» — сказала она, глядя на свой хвост и на кажущиеся отдаленными мерцающие точки света, видимые даже в солнечных пятнах под деревом. Было странное чувство глубины в этом зрелище, как будто огни были каким-то образом намного дальше, чем должны были быть. Она выпустила подсознательный захват, удерживающий луны, наблюдая как её хвост вновь превратился в обычные волосы.
«Покажи мне, как ты выглядишь,» — потребовала она.
Спустя почти килосекунду тренировки новых магических техник, Гравити заметила, что её сестра наблюдает за ней с необычайной интенсивностью. «Что ты задумала?» — спросила она, чувствуя небольшой дискомфорт. Было что-то в выражение другой кобылы, будто она пыталась решить, как сообщить дурные вести.
Фьюжен моргнула и сфокусировала взгляд на лице Гравити. «Извини, я просто использовала теневое зрение, чтобы посмотреть как всё это выглядит со стороны.»
«Вот как,» — недоверчиво сказала Гравити.
«Я должна кое-что рассказать тебе, но...» — Фьюжен затихла, неуверенно переступая с ноги на ногу — «… это будет трудно услышать. Если ты не против, я хотела бы поделиться некоторыми из моих воспоминаний, полученных за последние несколько дней.»
Гравити уставилась на сестру, взволнованная напряжением её голоса. «Если это может помочь, то конечно я готова увидеть их. Это ещё один из трюков, что ты научилась у Рандом?»
«Да.» Фьюжен глубоко вдохнула и медленно выдохнула. «Мне жаль, что всё пришло к этому, но у меня не осталось выбора.»
Белый нимб окружил рог сестры, и Гравити почувствовала теперь знакомое ощущение давления в своём сознании. Всё ещё озадаченная выбором слов Фьюжен, она открыла дверь и впустила другую кобылу.
Мир вокруг потемнел, а когда свет вернулся, он сменился тёмной травяной равниной, заполненной неподвижными образами пони, Мастеров и техники. Прямо перед ней находилась копия Фьюжен,плотно обернувшая крылья вокруг зеленого жеребца, в то время как Мастер держал чёрный металлический круг над его головой. Казалось, что жеребёнок борется, стараясь вырваться из хватки Фьюжен.
«Я не думаю, что ты была рядом, когда они Благословили Тангента,» — сказала Фьюжен, внезапно появляясь рядом с Гравити. «Он действительно очень боялся того, что видел, но я не могла понять чего, пока не переключилась на теневое зрение.»
Сцена изменилась, образы превратились в силуэты и тени на фоне которых ярко выделялось разноцветное сияние магически активных кристаллов и рогов пони. Внезапно мир пришёл в движение, когда Фьюжен воспроизвела память. Корона коснулась головы жеребца и Гравити слегка отпрянула, при виде толстых зелёных щупалец, возникших из металла. Она наблюдала как они сошлись в голове жеребёнка и начали делать что-то с его мозгом. Сцена замерла. Щупальца исчезли, оставив после себя тонкие следы, пронизывающие череп от рога до ствола мозга и спускающиеся вниз по позвоночнику.
«Это и есть Благословение. Просто магия и ничего больше. Нет никакого божественного прикосновения, лишь автоматизированная система наложения заклинания, встроенная в корону.»
Гравити отвернулась, предпочитая смотреть на сестру, а не на тревожную сцену перед ней. «О чём ты говоришь? Это маленькое заклинание как-то узнает, что ты думаешь о неповиновении?» Праведный гнев просочился в её голос. «Как ты могла поверить в это? Ни одно заклинание не способно на такое.»
«Сколько ты помнишь из наших занятий по физиологии? Узнаёшь области, с которыми связано заклинание?»
«Немного,» — тяжело вздохнув, сказала Гравити и внимательно посмотрела на голову жеребёнка. Она проследила линии таумической энергии, пытаясь вспомнить, за что отвечают различные области мозга. Нити были сосредоточены глубоко в ядре лимбической системы и соединялись с неокортексом.
«Оно привязано к областям, обрабатывающим эмоции и память. Всякий раз, когда пони чувствует вину, связанную с Мастерами, оно причиняет ему боль. Чем больше вины, тем больше боли. Заклинание ничего не знает, оно просто использует нашу вину. Мы сами себя наказываем.»
«Я не верю ничему из этого, зачем ты выдумала такие ужасные вещи?» Гравити энергично покачала головой, стараясь заставить замолчать маленький голосок сомнения. Она сразу же съёжилась в ожидании наказания, но ничего не произошло. Несколько секунд она сохраняла позицию, затем слегка расслабилась, не совсем веря, что оно не застало её врасплох.
Фьюжен внимательно наблюдала за ней и заметила пробежавшую дрожь. «Нет боли, не так ли? Ты, должно быть, почувствовала небольшое сомнение, но это не вызвало боль.»
Глаза Гравити расширились. «Что ты сделала?» — потребовала она ответа.
«Я освободила тебя.»
«Ты несёшь бред, прекрати это безумие, я уверена Мастера простят тебя,» — взмолилась синяя кобыла.
Фьюжен сохраняла спокойствие. «Есть слово, что означает то, чем мы являемся для Мастеров. И это слово — 'рабы'. Мы — просто инструменты, полезные благодаря нашей способности мыслить. Не говори мне, что ты не видела ничего, что заставляло тебя беспокоиться?»
Гравити упрямо покачала головой, но в памяти возник образ хирургического робота из института и его высоко адаптируемая система удержания, достаточно большая, чтобы вместить пони. Вина за плохие мысли затопила её, но боли снова не было. Она тихо заржала от горя, чувствуя себя полностью сбитой с толку.
«Мне очень жаль, Грав, у меня была почти мегасекунда, чтобы принять это, но на тебя всё вывалилось разом.» Белая кобыла ходила по кругу со странным сочетанием печали и решительности на лице. «Я могу показать тебе ещё много чего, но вот тебе вопрос: что случилось с Рандом и её группой жеребят?»
«Ты сказала, что они в порядке,» — пробормотала Гравити.
«Только пока.» Фьюжен моргнула, и мир снова потемнел.
Следующая сцена была незнакома Гравити: большая комната, одна из стен которой примыкала к какой-то вертикальной шахте, и импровизированная клетка в центре. В ней была жалкая толпа жмущихся друг к другу пони, в основном жеребята, поняла Гравити, и один взрослый в центре. «Что это?» — потребовала она ответа.
«Вот где я была утром. Это в комплексе Центра Службы Безопасности. Мой Мастер сказал, что они на переподготовке. Я знала, что он лжёт...»
«У тебя нет права судить действия Мастера,» — угрюмо сказала Гравити, не отрывая глаз от подвижных образов. Вероятно, это из-за той первой аварии, — подумала она, — у неё, должно быть, какое-то повреждения мозга. Чем больше она думала об этом, тем больше это походило на правду. Её сестра была сама не своя после того инцидента, она вела себя замкнуто и, казалось, всё время чего-то боялась. Синяя кобыла наклонилась вперёд, ища на лице Фьюжен малейший признак пони, которую она так хорошо знала. «Послушай, мы сможем помочь тебе,» — настойчиво сказала она, — «Я знаю, ты хороша в своём деле, Мастера...»
Фьюжен медленно покачала головой. «Лучшая 'помощь', на которую я могу рассчитывать в лапах Мастеров — это быстрая смерть. И если бы это могло решить проблему, то я бы сама отправилась в лазарет, ...»
«Не говори так!» — воскликнула Гравити.
Фьюжен безжалостно продолжала. «…но это касается не только меня. Мой Мастер, Академик Ванка, будет тестировать меня до конца, а потом станет экспериментировать с тобой.» Видя шок на лице Гравити, белая кобыла мрачно кивнула. «Если хочешь, я могу показать это воспоминание. Последний пони, который попал в лапы Ванки, теперь лишь углеродная тень, впечатанная в заднюю стену ускорителя.»
Гравити с глухим стуком села на землю, чувствуя головокружение. Я не верю этому, — подумала она, — мне сказали, что я вернусь на пусковую после… После чего? Её сестра поправилась уже несколько дней назад, но приказ вернуться на старую работу так и не пришёл. Вокруг неё образы ожили и начали двигаться. Её первоначальное беспокойство стало перерастать в невыразимый ужас, когда она наблюдала как Рандом, с пустыми глазами и, казалось, находясь в трансе, сломалась перед проекцией её сестры. Худшее было впереди. Она слушала описание того, что делали с этой бедной кобылой, и, наконец не выдержав, закрыла глаза при виде окровавленного пера, свисающего изо рта Рандом.
«Ты была там, разве они заслуживают этого?» — мягко сказала Фьюжен, не в силах отвести взгляд от воспоминаний. «Я не думаю, что они продержатся намного дольше.» Голос кобылы дрожал, слова получились глухими и искажёнными, её глаза щипало от слёз.
«Они сражались с войсками Мастеров,» — ответила Гравити, но оправдание показалось слабым даже для неё. Это не правильно, — подумала она, затем резко вдохнула в ожидании боли… которая так и не пришла. Это ещё больше смутило её, сомнения в действиях Мастеров всегда приводили к мгновенному наказанию, она вспомнила загадочную фразу Фьюжен 'Я освободила тебя'.
Ответ пришёл со вспышкой ужаса, и Гравити заплетающимися ногами начала отступать от своей сестры так быстро, как только могла. Потрясение было столь сильным, что она едва могла связать слова. «Ты сняла с меня прикосновение Создателя. Почему? Создатель отправил нас сюда, чтобы служить Мастерам. Как ты могла так поступить со мной!?»
Фьюжен шагнула вперёд следуя за неустойчиво отступающей сестрой. «Это возможно единственный шанс, который есть у нашего народа,» — поспешно сказала она, наклоняясь вперёд и пристально глядя на Гравити, — «мы можем освободить их всех, если всё сделаем правильно.»
Слова врезались в синию кобыло словно из рельсотрона, и она пошатнулась, как будто действительно получила удар. Открывая и закрывая рот словно рыба и неспособная даже думать о реакции не говоря уже о формировании ответа, Гравити разорвала связь.
Реальный мир вновь занял своё место, рассеивая тревожные образы, которые, по утверждению Фьюжен, были её воспоминаниями. Гравити вскочила на копыта, а Фьюжен осталась сидеть на траве, моргая в замешательстве. «Держись от меня подальше!» — выкрикнула синяя кобыла, прыгая в воздух и рассеивая ковер листьев первым взмахом крыльев.
Полуслепая от слез, Гравити нетвёрдо летела прочь от загона прямо над кронами деревьев. За спиной раздавались устойчивые удары крыльев Фьюжен, становящиеся всё громче по мере приближения кобылы.
«Гравити, пожалуйста, не делай поспешных решений,» — молила Фьюжен, её голос был тонким и высоким от страха. «По крайней мере, поговори со мной!»
Синяя кобыла чувствовала нерешительное прикосновение магии своей сестры, но проигнорировала его. Почему ей просто не оставить меня в покое, разве она не понимает, что причинила уже достаточно вреда? — подумала Гравити, сильнее махая крыльями в попытке вырваться. Прикосновение укрепилось, оказывая непреодолимое влияние на её тело, и кобылу начало тянуть назад.
Путаница и ужас уступили место висцеральной ярости, и Гравити развернувшись на одном крыле, встретилась лицом к лицу со своим мучителем. «Не трогай меня,» — прорычала она, её рог загорелся фиолетовым пламенем, когда она ударила своей силой.
Магия вылетела, и Фьюжен не успела среагировать, прежде чем импульс чистой силы ударил её. Она ахнула, когда воздействие выбило из её лёгких весь воздух, и полетела вниз. Ноги и крылья лишь бесполезно трепетали, спустя мгновение белая кобыла жёстко врезалась в деревья над которыми только недавно пролетала, воздух заполнил похожий на выстрелы треск ломающихся ветвей. Под покровом листьев раздался внезапный, ужасный звук с силой врезавшегося во что-то тела, затем ничего... лишь тишина.
Над пологом Гравити с безразличием ускорялась, взлетая в небо.
19: Когда под ногами бездна
Салрат слипающимися глазами посмотрела на настенный экран и, кажется уже в двадцатый раз перечитала текст своего отчёта. Он выглядел неплохо, но её годами оттачиваемая паранойя — сейчас всплывшая на поверхность, поскольку она не приняла лекарство — заставляла её придираться ко всему. Это ужасно, — подумала она, — но Салрат слишком устала, чтобы что-то менять. Взмахом лапы она отправила документ в электронную пустоту, направляя его департаменту, который без сомнения будет решать её судьбу, основываясь на том, что она должна была сделать, а не на том, что действительно сделала.
Разминая челюсть, она одной лапой почесала живот под рабочим жилетом, другой же прокручивала список сообщений. Большинство из них были обычным бесполезным мусором, который накапливается в любой крупной организации: приглашения на собрания, проводимые в других секторах, разговоры на неинтересные ей темы, но было среди них одно с пометкой "срочно".
Тридцать секунд спустя теперь полностью проснувшаяся Агент неслась по коридору, на ходу набирая инструкции на браслете-коммуникаторе и одновременно разговаривая с диспетчером Службы Безопасности. Ей пришлось призвать всю свою любезность, но к тому времени как она достигла административного ангара, у неё уже было всё необходимое снаряжение и разрешение на использование быстрой воздушной машины.
Бросив тяжёлый ящик с инструментами на заднее сиденье, она ввела координаты в автопилот и постаралась расслабиться, пока транспорт, ускоряясь, поднимался с площадки на дне Преисподней. Сообщение было кратким, всего несколько слов, имя и место, но поражающим своим содержанием. Если это правда, Салрат станет героем, — подумала Агент. К тому же, это значит, что она была права.
Синяя кобыла неслась по лесной просеке. Сбежав от сестры, Гравити полетела так быстро, как только могла, в надежде, что порывистый, холодный ветер поможет ей разобраться в своих мыслях. Это сработало, немного, но сработало.
«Как ты могла сделать это со мной!» – закричала она лесу. От невыносимой пустоты в голове хотелось рыдать. Я всё исправлю, — подумала она, — скоро всё будет в порядке. Её приказы были краткими и чёткими: 'Гравити Резонанс TP5325 будет оставаться на текущей позиции, пока её не заберут'.
Спустя ещё килосекунду она, наконец, услышала свистящее шипение воздушного судна, его кристальный левитационный двигатель работал полностью беззвучно, так что его присутствие выдавал только воздух, обтекающий корпус. Корабль, по форме напоминающий чёрную слезу, быстро приблизился и начал кружить, чтобы приземлиться в центре просеки. Из него вышла Мастер, затем потянулась лапой в салон и вытащила пухлый кейс. Кобыла уставилась на этот кейс, она видела похожий раньше, несколько дней назад на тренировочной площадке.
В присутствие Мастера Гравити ощутила внезапное облегчение и галопом бросилась к ней, только чтобы остановиться как вкопанная, признав знакомую фигуру. Её уши опали. «Здравствуйте, Агент Салрат,» — сказала она, падая на колени. Внезапно её накрыло волной ужаса. Эта была та самая Мастер, которая сказала, что жеребят…
Агент улыбнулась, обнажив острые белые зубы. «Расскажи этой. Расскажи этой всё,» — сказала она.
«Да, Мастер,» — сказала Гравити, склонив голову и уставившись в землю. Она начала говорить, рассказывая Агенту обо всём, что сказала ей сестра и о том, что она сделала. Когда пони закончила, она рискнула взглянуть на Салрат. Улыбка Агента стала ещё больше напоминать акулью, она становилась всё шире, грозя занять всю голову. Она немного съежилась от этой улыбки. «Мастер,» — неуверенно начала она, — «вы можете мне помочь? Я просто хочу, чтобы моя сестра вернулась.»
Салрат ничего не ответила, просто стояла и смотрела на неё сверху вниз. «Эта сможет решить все проблемы пони.» Она открыла кейс, извлекая обруч из чёрного металла. Маленькие камешки испещряли его внутреннюю поверхность, пульсируя вдоль кольца в подобном танцу ритме.
Гравити уставилась на корону. Её рот слегка приоткрылся, она жадно облизала губы. «Пожалуйста, Мастер,» — сказала она, чуть склонившись вперёд. Она сможет меня исправить.
Агент подняла корону над головой кобылы, а затем осторожно опустила её. «Благослови Создатель эту пони,» — насмешливо сказала она.
Зрение Гравити затуманилось, и она упала в траву.
Когда кобыла пробудилась, ей было хорошо, так же хорошо, как когда она получила свою трудовую метку. Маленькие толчки удовольствия пробегали по её телу, когда она вспоминала о напряжённом разговоре с Агентом. Я сделала всё правильно, — подумала она, — Создатель меня простил. Осмотревшись по сторонам, она обнаружила, что просеку заполняют другие воздушные суда. Похоже, здесь было двадцать Мастеров.
У неё за спиной стоял жеребец в упряжи Службы Безопасности. «Превосходно, ты проснулась. Пройдём со мной, пожалуйста, тебя осмотрят, чтобы определить, что с тобой сделали.» Он указал на один из грузовых кораблей.
Синяя кобыла с благодарностью кивнула, поднялась на ноги и забралась в судно. Прежде чем зайти внутрь, она остановилась и бросила последний взгляд на просеку, в дальней части которой как раз приземлились грифоны-солдаты в тяжёлой броне. Я же всё сделала правильно, так ведь?
Вспышка боли в голове не смогла полностью стереть сомнения.
Салрат поперхнулась от вкуса стимулятора. Она была на ногах почти две сотни килосекунд, два дня, с того момента, как на неё свалилась эта проблема. Возможность, — подумала она, — а не проблема. После этого имя этой будут знать все. Она расправила свой рабочий жилет и погрузила когти в мех на голове, стараясь как минимум выглядеть профессионалом перед группой, к которой собиралась обратить свою речь.
Над камерой вспыхнул маленький зелёный огонёк, и экран ожил, отображая множество видео с лицами представителей Народа и символами каналов в углу экрана. Остальную часть занимало изображение её босса — Лидера Турма, его босса — Главы Сектора Оргона и главного босса — Стратега Фаунго. Со стороны гражданских присутствовали Советник Индуту и сидящая с угрюмым лицом Академик Ванка.
Стратег заговорил первым. «Агент проделала превосходную работу. Исходя из её отчёта, выводы очевидны, но не могла бы она резюмировать?»
Не удержавшись от улыбки, Салрат благодарно кивнула в камеру. «Приблизительно десять килосекунд назад эта получила сообщение от одной из слуг из группы Академика Ванки, обозначенной как Гравити Резонанс TP5325.» Лицо женщины учёного помрачнело ещё сильнее, но она не проронила ни слова. Теперь ты у Салрат на крючке, — подумала Агент. «Она сообщила, что её сородич, Фьюжен Пульс TC4668 разрушила своё кондиционирование и нашла способ разрушить кондиционирование других слуг. Она также сказала, что она выучила новые таумические техники большой силы.»
Советник слегка наклонился вперёд. «Агент, как быстро слуга смогла разрушить кондиционирование другой пони?»
Значит, Индуту не озаботился чтением отчёта Салрат, — подумала она, подавляя раздражение. «По оценке слуги, меньше сотни секунд, но это могло занять и не более десяти секунд.»
«Как долго она находилась в загоне? Она ведь ещё там?» — спросил внезапно обеспокоенный Советник.
«В том загоне двести семнадцать слуг. У Фьюжен Пульс как минимум полдня, до того, как её работе помешают. Последние десять килосекунд её коммуникатор уничтожен, у нас нет данных за тот период. Её настоящее место пребывания подтверждено парой слуг Службы Безопасности, отрабатывающих дальнодействующие заклинания обнаружения.»
Стратег заворчал и поднял лапу, требуя тишины. «Теперь Советник признаёт суть проблемы? Это нужно остановить немедленно, иначе бунт слуг распространится с ужасающей скоростью. Независимо от того, чем это будет угрожать нам, это привлечёт внимание Мирового Суда. Нужно ли Фаунго напомнить Индуту о существовании Молота? Они не преминут воспользоваться им, если узнают.»
Советник, казалось, слегка поник под тяжёлым взглядом Стратега. «Академик? Каково мнение Института?»
«Ванка считает, нужно вызвать эксперта по психологии слуг,» — сказала она, раздражение в её голосе было очевидным. «Маловероятно, что опытный слуга станет враждебным, даже если с него снимут кондиционирование.» Академик махнула лапой, словно отбрасывая эту идею. «Они не сыграют никакой роли. Настоящая проблема — другие способности Фьюжен Пульс. Если хотя бы половина того, о чём нам рассказала Агент, окажется правдой, у Народа будут большие проблемы.»
Салрат ощетинилась на предполагаемое обвинение в словах Ванки. «Эта уверяет Академика, что…»
«Никто не ставит под сомнения сведения Салрат,» — прервал её Глава Сектора. «У Ванки больше опыта работы со слугой. В чём, по её мнению, наибольший риск?»
«Не существует теории, объясняющей то, как это могло произойти, но ясно одно, она каким-то образом установила связь с Селестией. Некоторые исследователи верят, что наш мир был искусственно создан, и что существует что-то вроде интеллекта или механизма, оперирующего на самых нижних уровнях пространства-времени и контролирующего магию. В ходе последних экспериментов были обнаружены намёки на порядок в тонкой структуре вселенной, и…»
Советник сделал страдальческое выражение лица. «Пожалуйста, хватит. Ванка начинает говорить, как представитель духовенства. К чему Академик ведёт?»
Ванка вздохнула. «Хорошо. Возможно, она способна напрямую контролировать мощность излучения солнца,» — сказала она, стараясь сохранять ровный лишённый эмоций тон.
За этим последовала мгновение тихого ошеломления, затем все каналы коммуникаторов взорвались, когда все участники конференции попытались заговорить одновременно. Салрат откинулась в кресле, пытаясь скрыть усмешку. Полная чушь, — подумала она, — будто бы наши действия могут повлиять на солнце!
Советник, похоже, нажал какую-то кнопку, потому что все каналы замолчали, хотя изображения представителей Народа на них явно продолжали что-то говорить. «Достаточно. Этот должен поручить это Синоду в течение килосекунды. Каково мнение Главы Сектора?»
«Улей Баур уже подал жалобу в Мировой Суд. Нужно убить её и всех слуг, с которыми она контактировала, как можно скорее. Если мы используем таумическое подавление, она не сможет ничего сделать.»
«Академик?»
«Существо владеет силой, связанной с Камнями Творения. Используйте подавители, но захватите её живой для изучения. С другими делайте, что хотите.»
«Стратег?»
«Хотя другие два предложения достойны, нам следует рассмотреть ещё одну возможность. Переговоры.»
«Со слугой? Фаунго что, сошёл с ума?!» — воскликнул Советник, неспособный больше сохранять обычно спокойное выражение лица.
«Таково мнение этого. Если худшие опасения подтвердятся, мы потеряем всё.»
«Если Индуту доложит об этом в Синод, нам обоим не сносить головы. Измени решение.»
Фаунго пожал плечами. «Тогда убейте её быстро. Если у неё нет защиты, то лучше использовать таумически неактивное точное оружие. Удар будет нанесён с гиперзвуковой скоростью, у цели останется десятая доля секунды, чтобы среагировать.»
Советник благодарно кивнул всем присутствующим, и экран отключился.
Они выбрали захват с мерами предосторожности.
Как только Синод принял решение, дело пошло очень быстро. Просека, уже заполненная кораблями Службы Безопасности, стала плацдармом для отряда специальной службы грифонов, которые отправятся на задание, как только запуститься таумическое подавление. Служба Безопасности одержала верх над Армией в борьбе за честь провести атаку, так что в последнюю килосекунду прибыло альфа подразделение Жнецов, пользующаяся дурной славой Красная Смерть, чтобы получить последние приказы.
Однако Служба Безопасности не будет выполнять всю работу. Обычные войска предоставят пару кораблей с таумическими подавителями, наблюдение со спутника и 'меры предосторожности'. Роль Салрат немного сместилась, её стаж не включал в себя такие крупномасштабные боевые действия, так что она руководила операцией тайного наблюдения. В ней участвовали три пони Службы Безопасности, лежащие свободным кругом на траве.
«Ну?» — нетерпеливо сказала она ближайшему пони, слегка подталкивая стройного кремового жеребца когтистой лапой. Его глаза были закрыты, он бормотал что-то с придыханием, совершенно не обращая внимания на её присутствие.
Пони дёрнулся, и молочный ореол вокруг его рога слегка вспыхнул. Он открыл один глаз и посмотрел на Салрат. «Объект всё ещё в пределах загона,» — отстранённо ответил он, очевидно, пребывая мыслями в своей магии. «по крайней мере был совсем недавно. Мгновение назад я уловил значительный магический всплеск, не соответствующий ни одному известному заклинанию.»
Салрат подумала о том, чтобы задать двум другим тот же вопрос, но вряд ли они знали больше. Это трио было одной из сильнейших групп слежения во всём секторе, и хотя она и не доверяла слугам, их репутация впечатляла. «Может, пони изъявит желание поделиться своей информацией?» — с сарказмом спросила она.
Жеребец вздрогнул, резко выдохнув. «Да, Мастер,» — прохрипел он.
Вот так, слуга, — с лёгкой улыбкой подумала Салрат, — никогда не забывай своё место. Слева от него рог второй пони, светло оранжевой кобылы с коротко остриженными жёлтыми гривой и хвостом, изменил оттенок и стал немного ярче. В пространстве между ними тремя появилась модель загона и прилегающих территорий. Она была очень детальной, почти как изображение со спутника, только трёхмерная. Агент была уверена, что будь у неё увеличительное стекло, она смогла бы рассмотреть отдельные листья на деревьях.
Среди миниатюрных зданий и маленьких полей загона она разглядела крошечные модели пони, подвижные и стоящие на месте. Все кроме одной были отмечены яркими точками зелёного света, последняя слуга была практически невидима за деревьями яблоневого сада. Салрат нахмурилась. «Салрат нужно идентифицировать объект,» — сказала она.
В ответ на её слова, деревья вокруг одинокой пони стали прозрачными, словно маленькие стеклянные скульптуры, окрашенные в зелёный и коричневый. Агент улыбнулась, она бы узнала эту слугу везде. Подняв свой браслет коммуникатор, она тихо заговорила. «Объект обнаружен, эта готова подключиться к боевой сети.» Она кивнула последней слуге, серой кобыле, которая зафиксировала взгляд на модели, её украшенный кристаллами ошейник мерцал в такт с пульсацией рога.
«Подключение к боевой сети стабильно,» — раздался голос неизвестного техника из удалённого командного центра, — «обновление спутниковой передачи.»
Салрат вернулась к одному из командных кораблей Службы Безопасности, и уселась в свободное кресло. На экране было изображение загона, явно снятое со спутника. У него не было превосходного разрешения модели, созданной командой таумического наблюдения, но оно оказалось достаточно качественным, чтобы установить местоположение всех слуг. На видео начали появляться маленькие маркеры с именами и кодовыми номерами слуг. Теперь компьютер знал, кто есть кто среди пони, и смог бы отследить их даже после запуска подавителя.
На экране было ещё несколько красных ромбов, медленно проникающих на территорию, окружая загон и всех пони. Это были команды специальных сил грифонов, одетые в активный камуфляж. В течение последней килосекунды они осторожно занимали позиции, и теперь приблизились настолько, что рисковали быть обнаруженными.
Салрат с нетерпением ожидала начала операции. Нельзя было откладывать ещё дольше, слуги скоро начнут возвращаться со смены, это значительно увеличит потери, не говоря уже о том, что у мятежницы будет больше потенциальных новообращённых. Даже в это время суток Службе Безопасности приходилось задерживать входящих и выходящих пони.
Когда первый слуга покинул загон, началась паника, которую, правда, быстро удалось взять под контроль. Но несмотря на то, что говорили эксперты по психологии слуг, всё ещё оставался страх, что мятежнице удалось склонить на свою сторону других пони и отправить их распространять бунт дальше. Пони вылетел за пределы загона и, когда оказался достаточно далеко от него, чтобы в случае необходимости его бы удалось перехватить, получил приказ изменить курс и направиться в изолированную область.
Существо запросило подтверждение приказа, вызвав небольшое напряжение среди команды противовоздушной обороны, чьим заданием было его отслеживание, но приземлилось без инцидентов. Здесь на него надели ошейник и допросили, а затем тихо подвергли эвтаназии. Полученная информация стала большим облегчением, по словам пони, Фьюжен Пульс держалась изолированно. Но это никак не повлияло на план атаки.
«Всем войскам, приготовиться к наступлению,» — раздался явно синтезированный голос систем боевой сети. Она была стандартом во всех Ульях, в ходе операций, где время имело критическое значение, все приказы отдавались компьютером.
Салрат склонилась над панелью управления, чтобы лучше видеть экран. Здесь, на командном посту, они были посвящены в план всей битвы, в отличие от передовых отрядов, ожидающих в укрытиях. К этому приказу они точно будут не готовы.
Высоко над горизонтом было то, что наземные войска небрежно называли ракетным грузовиком. Лётная команда была не более чем излишне расхваленными пилотами практически полностью автономной системы орудий, вокруг которой они летали. Машина, толстая линза, обрамлённая шестиугольной решёткой вертикальных ракетных пусковых установок, летела вдоль дороги лишь чуть выше верхушек деревьев.
«Залп через пять секунд,» — оповестила боевая сеть, в кабине пилот бросил взгляд на своего офицера целеуказания, которая откинулась назад и пожала плечами. Без какого-либо вмешательства команды, два тонких дротика вырвались из своих клеток и, ускоряясь, полетели в направлении горизонта. Они исчезли во вспышке, их таумические усилители конвертировали сохранённую энергию в импульс без потребности в рабочей массе. Они работали как обычные воздушные машины, но были намного, намного быстрее.
На просеке Салрат возилась с видео контроллерами, пытаясь получить качественное изображение мятежницы. В любую секунду… сейчас! — подумала она. В это мгновение половина её дисплеев вырубилась, когда корабли таумического подавления направили свои особые и очень дорогие кристаллические решётки на отдалённый загон. В тот же миг всё магическое в зоне воздействия перестало работать, пони лишились своих сил.
За пределами командного корабля раздался крик боли трёх пони Службы Безопасности, и Салрат кивнула. Всегда приятно получить подтверждение, — подумала она, её внимание привлёк вид со спутника. Уменьшенная копия Фьюжен сдвинулась с места и направилась обратно в загон, затем развернулась и галопом бросилась бежать в противоположном направлении.
Значит ли это, что она не обратила других слуг, или она просто пытается увести нас от них? Агент взвесила все за и против, что бы она ни думала о существе, эта пони определённо обладала огромной силой воли, и после того, как она обманула её в Институте, Салрат была готова ко всему. Скоро узнаем, — подумала она.
Модель белой пони ускорила бег, лишь иногда мелькая между деревьями. Возможно, она пыталась избавиться от слежки, но это было бесполезно. Хотя Салрат и смотрела на неё в видимом спектре, компьютер соединил его с инфракрасным, отслеживая её сквозь покров листьев. Ей не убежать.
Они были готовы, команды Жнецов разместилась в наиболее вероятных пунктах перехвата, и даже сейчас они меняли позиции, чтобы загнать слугу в угол. Все всегда воспринимали грифонов как небесных охотников, но как минимум половиной своего генома они были обязаны большим кошкам, и они сохранили способность этого вида настигать жертву из засады.
Мгновение Салрат думала, что войска отреагировали слишком поздно, но когда она уже потянулась к коммуникатору, четвёрка стройных коричневых фигур пришла в движение. Они, казалось, за удар сердца преодолели около двадцати длин, отделявших их от скачущей галопом слуги и окружили белую пони. Быстрое движение, белое крыло ударяет ближайшего грифона, другой солдат касается бедра пони.
Контакт казался мимолётным, почти случайным, но мятежница споткнулась и упала, распластавшись на земле. Грифоны окружили побеждённую пони вихрем перьев и пыли. Последним, что увидела Салрат, был розовый хвост слуги, раскинувшийся на опавших листьях между коричневых тел. Она откинулась в кресле, улыбаясь, чувствуя, как отпускает напряжение, которого она даже не осознавала до этого момента.
Где-то вдали раздался раскат грома, 'меры предосторожности' Армии самоуничтожились.
Внезапно она почувствовала себя так, будто кто-то запер её в стеклянном ящике.
«Нет!» — закричала Фьюжен, инстинктивно потянувшись к своей магии, но ощутила лишь слабую искру. Она надавила, напрягая сознание в поисках способа обойти барьер. Это не сработало. Её отчаянные попытки прервал чей-то крик. Она подняла голову, ища источник звука, затем с ужасом увидела зелёную пони с белыми гривой и хвостом резко падающую на землю, бессильно размахивая крыльями. Последовал отвратительный глухой звук и тишина, будто сам мир задержал дыхание.
Снова крики и вопли из отдалённого загона, но у Фьюжен не было времени их слушать. Боль от падения сквозь кроны деревьев развеялась, и она галопом поскакала в противоположную сторону, выбивая копытами комки земли. Неожиданное отсутствие магии, та пони, упавшая с неба, это могло означать только одно: Гравити присоединилась к Мастерам. Пока Фьюжен бежала, она старалась не думать о пони с белой гривой, не связывать её со Спайрал Фракче, медиком, лечившим её этим утром. Ничто сейчас не имело значения, только вырваться за пределы воздействия подавляющего поля.
Она так сосредоточилась на том, чтобы избегать попадавшиеся на пути препятствия, что не заметила угрозы, пока не стало слишком поздно. Первый подошёл со стороны повреждённого глаза, за цокотом своих собственных копыт она обнаружила его лишь по шороху сухих листьев. В глубине подсознания она знала эти звуки, знала, что делать, хотя её сознательная часть всё ещё отчаянно пыталась догнать реальность быстро разворачивающейся перед ней катастрофы.
Она увернулась, ускоряясь, избежав столкновения с первым нападавшим, кем бы он ни был. Второго она увидела, размытое пятно с коричневым оперением, вырвавшееся из укрытия всего в дюжине длин перед ней. Бесценные мгновения она впустую потратила на подготовку магии, которой больше не было, а затем сделала единственное, что ей оставалось, ударила противника бесполезным крылом, от которого грифон с лёгкостью увернулся, и снова попыталась уклониться.
Что-то зацепилось за её заднее копыто, болезненный удар заставил её пошатнуться, теряя равновесие. Фьюжен споткнулась и, словно в замедленной съёмке, упала на землю. С головокружительной скоростью небо и земля поменялись местами, опавшие листья, на которых было так мягко лежать, ударили её с ошеломляющей силой.
Фьюжен тяжело приземлилась на левый бок, крыло приняло на себя большую часть удара. Что-то щёлкнуло у неё в плече, но боли не было, слишком сильным оказался шок. Ошеломлённая на мгновение, она не успела среагировать, когда четыре грифона в плотно подогнанной броне набросились на неё. Их движения были отработанными, отличительный признак боевого опыта.
Первый схватил её рог когтистой лапой, длинные чешуйчатые когти другой впились в горло, не давая дышать. Ещё двое грифонов удерживали её за холку и бёдра, следя за тем, чтобы она не смогла высвободить крылья и ноги. Хотя её магия была нейтрализована, они не хотели отдавать всё на волю случая, пони ощущала, как кончики жестоких когтей впиваются в её плоть, словно её удерживали существа с ножами вместо пальцев.
Фьюжен видела лишь небо, сотканное из чешуек брони, и короткие коричневые перья существа, согнувшегося над ней. Оно двинулось, и когти впились в её подбородок, сжимая с ломающей кости силой. Она видела их обладателя, когда он прикрепил что-то холодное к шее Фьюжен и надел знакомое кольцо на её рог.
Это заставило работать её разум, с мыслью пришла паника и запоздалая боль. Она билась и пыталась кричать, хотя когти сжимали её рот, но движения вызвали лишь невыносимую боль, заставившую её провалиться в благословенное забытье.
«Она проснулась?»
Жгучее ощущение у горла развеяло уютную темноту. Фьюжен открыла глаза, мгновение задаваясь вопросом, почему она видит только правым. Затем её пронзило осознание того, в каком положении она сейчас находится, и пони тихонько заржала. Она находилась в центре чего-то вроде военного лагеря, окружённого кораблями Службы Безопасности и личным составом.
Рядом с ней стоял Мах Фронт, а у него за спиной ухмылялась Салрат. Пони Службы Безопасности держал пистолет для инъекций в бледном магическом поле и смотрел на неё со странной смесью любопытства и злости. Она повернула голову и закатила глаза, но движение ощущалось как-то неправильно, будто вес, который был с ней всю её жизнь, внезапно исчез.
Ей понадобилась лишь секунда, чтобы обнаружить, что пропало. Там, где должен был находиться гладкий закрученный спиралью отросток, остался лишь пенёк с неровными расколотыми краями, грубо искромсанный каким-то устройством. Паника накрыла с головой, и она начала задыхаться. Мой рог! Они отрезали мне рог! — подумала она. Что же мне теперь делать? Даже если мне удастся освободиться, я не смогу ничего сделать для других пони.
Я больше ничего не могу сделать.
Последняя мысль должна была заставить её паниковать ещё сильнее, но привела к обратному результату. Её дыхание замедлилось до спокойного ритма, а дикие эмоции сменились обречённым спокойствием. Она мысленно потянулась к своей магии, пытаясь найти знакомое ощущение силы, но практически ничего не обнаружила. Мягкое прикосновение солнца всё ещё было с ней, далёкое пламя свечи, медленно движущееся по небосводу, но ей нечем было до него дотянуться. Остались какие-то расплывчатые, странные ощущения, но понять их было так же сложно, как поднять гору при помощи паутины.
«Что ты сделала с моей сестрой?» — ровным голосом спросила она Салрат, испытывая лёгкое чувство удовлетворения, когда выражение садистского наслаждения на лице Агента сменилось досадой.
«Как смеешь ты говорить с…» — начал Мах, его голос дрожал от ярости, но видя выражение на лице Салрат, он закрыл рот. «Простите, Мастер,» — прошептал он, поклонившись.
Салрат фыркнула в отвращении, пони вздрогнул от этого звука, будто его ткнули чем-то острым. Она повернулась к Фьюжен, снова растягивая рот в улыбке. «Говорят, незнание хуже всего,» — сказала она, шаря лапой в стоящей рядом сумке и извлекая из неё широкий металлический ошейник. «Вставай, слуга.»
Фьюжен, шатаясь, поднялась на копыта, сжав зубы от внезапной резкой боли в левом крыле. По крайней мере, о её ранах хоть как-то позаботились, повреждённое крыло оказалось грубо примотано к туловищу, так что она испытывала гораздо меньше боли, чем могла бы. Безымянный медик оставил её второе крыло свободным, как минимум, это помогало сохранять баланс. Пока Мах Фронт застёгивал на ней ошейник, Фьюжен стояла совершенно спокойно, зафиксировав взгляд на горизонте, и игнорируя жеребца и Салрат.
Салрат достала маленький инструмент, небрежно удерживая его одной лапой. «На случай, если пони решит сбежать,» — сказала она, демонстрируя устройство Фьюжен. Она нажала на кнопку на верхушке тонкого цилиндра.
Кобыла взвыла от боли, её мышцы затвердели. Если бы её ноги не были слегка расставлены в стороны, она бы снова упала. Агония резко прекратилась. Фьюжен опустила голову до колен, с тихими стонами хватая ртом воздух. Подвигав челюстью, она сплюнула на землю что-то красное. «Я никуда не пойду,» — сказала она, голос слегка исказился от того, что она откусила кончик языка.
Она видела искушение в глазах Салрат. Было очевидно, что Агент хотела ещё раз нажать на кнопку. Она старалась не выдавать своих эмоций, но её взгляд притягивало устройство управления. Пони ощутила, как её уши прижались к голове, когда когтистый палец дёрнулся. Агент посмотрела на неё и неохотно прицепила устройство к своему рабочему жилету. Она указала на грузовой корабль чуть в стороне от других, отмеченный, в отличие от большинства, логотипом Совета Евгеники. «Туда, пришло время провести краткий сеанс осмотра пони,» — сказала она и, повернувшись к Маху, добавила. «Пони свободен.»
Мах открыл было рот, чтобы запротестовать, но, поморщившись, снова закрыл. «Да, Мастер,» — сказал он с обеспокоенным выражением лица.
Салрат уже повернулась к Фьюжен, подталкивая кобылу наконечником устройства управления. Не желая испытывать ужасную боль хотя бы ещё секунду, она быстро принялась двигаться. Агент шла в нескольких шагах справа от неё. «Пони знает, что своими действиями она подписала приговор всей своей родне?» — спросила она, внимательно изучая лицо Фьюжен в поисках малейших признаков эмоций.
Ты свой шанс не упустишь, так ведь? — подумала Фьюжен. «Смерть сейчас или чуть позже. Все пони рано или поздно умирают в ваших лапах,» — сказала она, позволяя злости окрасить свои слова.
Салрат усмехнулась. «Наконец поговорить со слугой без всех этих раболепных кривляний, это так свежо. Расскажи Салрат, каково это знать, что весь вид пони полностью порабощён… и так будет всегда?»
«Я знаю кое-что, чего не знаешь ты, Агент. Есть что-то, что ненавидит тебя и весь твой вид, а вы даже не подозреваете о его существовании,» — сказала Фьюжен. «Оно убьёт вас всех, был бы шанс.»
Агент расхохоталась. «Пони придётся придумать что-то получше, чтобы спастись.»
«Откуда, по-твоему, исходят все эти способности? Они не мои. Меня ими наделили,» — сказала Фьюжен, наблюдая за тем, как счастливое выражение лица Салрат сменяется задумчивым. Что, нечего сказать? — подумала Фьюжен. Насколько же сильна твоя жажда силы и славы?
«Пони расскажет Салрат всё. Сейчас.» Агент положила палец на кнопку устройства управления.
«Нет…» Фьюжен внезапно вскрикнула, ощущая обжигающую боль в нервных волокнах, словно под воздействием нестерпимого жара. Остальные чувства сообщали о похожих перегрузках: отвратительный запах и вкус, ослепляющий свет и ужасающий атональный крик, заглушающий её собственный. Всё закончилось, и кобыла обнаружила себя лежащей на земле, борясь с тошнотой от воспоминаний о мерзком привкусе во рту.
Хватая ртом воздух, она перекатилась на живот и пристально посмотрела на Агента. «Повторяй это, сколько хочешь, ты добьёшься от меня лишь криков. В прошлом меня благословили болью.» Её голос был скрипучим и слабым, но не дрожал. «Ты должна понимать это, после того, что сделала со мной в комнате управления.»
Противоречивые эмоции сменяли друг друга, отражаясь на лице Салрат. Сначала была ярость, губы Агента разъехались, обнажая большие хищные клыки в тихом рычании, затем интерес. Фьюжен подавила дрожь. Мысли Салрат были очевидны, пони видела, что она задаётся вопросом, смогут ли муки кобылы удовлетворить её больше, чем раскрытие какого-то странного секрета. Пожалуйста, только бы она не приняла вызов, — подумала Фьюжен, внутренне напрягаясь от мысли о новой боли. Салрат медленно кивнула, и пони немного расслабилась.
«У пони необычайно сильная воля, но Салрат уверена, что более сложные методы Службы Безопасности принесут результат.»
«Уверена, что ты права,» — ответила Фьюжен, поражённая спокойствием собственного голоса, несмотря на то, что разговор сводился к небрежному обсуждению её неизбежной пытки. Должны быть разновидности заклинания, которому меня научила Рандом, не полагающиеся на кооперацию, — подумала она. «Но это будет означать, что меня вырвут из копыт… лап Салрат, так ведь?»
На лице Салрат появилось хитрое выражение. «Чего же пони хочет?»
«Позволь мне немного поговорить с сестрой, несколько сот секунд, не больше. Никто не должен присутствовать при этом, кроме тебя.»
«Приемлемо,» — сказала Салрат, — «надеюсь, это того стоит.» Агент указала на ещё один грузовой корабль, на этот раз отмеченный цветами Института.
Фьюжен медленно, слегка хромая, пошла в этом направлении, каждый шаг отзывался болью в сломанном крыле. Салрат хранила молчание, лишь бросая на кобылу косые взгляды. Должно быть, задаётся вопросом, как я отреагирую, когда увижу Гравити, — угрюмо подумала она. По крайней мере это означает, что она всё ещё жива.
Обогнув грузовой корабль, она терпеливо ждала, пока Салрат откроет задний грузовой вход. Последняя играла на публику, словно фокусник, извлекший из коробки нечто удивительное. Внутри корабля, прижавшись к дальней стене и моргая от света, лежала Гравити. Фьюжен внимательно осмотрела сестру. Физически она, похоже, была в порядке, но на лице у неё остались влажные дорожки. На ней был подавляющий ошейник, кольцо с драгоценными камнями на роге слегка заблестело, когда она повернула голову.
«Да? Нужно, чтобы я что-то сделала?»
«Привет Гравити, это я,» — сказала Фьюжен, понимая, что её сестра видит лишь силуэт на фоне света.
«Ф-Фьюжен?» Гравити поднялась на копыта и поскакала к сестре, несчастное выражение на её лице на мгновение сменилось стыдом, прежде, чем она затормозила на выходе из грузового отсека. «Что случилось, Мастер говорила, что поможет тебе…» Она ахнула при виде Салрат и поклонилась Агенту, чьи губы растянулись в акульей улыбке. «Простите, Мастер, я не хотела…»
«Это не имеет значения, так ведь, Агент?» — сказала Фьюжен, повернув голову и многозначительно глядя на Салрат.
Мастер уставилась на пони, её глаза сузились, а улыбка растянулась ещё сильнее. «Конечно, нет. Пони может покинуть корабль, если хочет,» — вкрадчивым голосом сказала она.
Гравити перевела взгляд с Фьюжен на Салрат, сбитая с толку подтекстом этого обмена репликами, а затем осторожно ступила на землю. Видя, что сестра колеблется, Фьюжен подошла поближе и прижалась головой к тёмно-синему меху на её шее и обняла дрожащую кобылу здоровым крылом. «Всё хорошо,» — сказала она, — «ты сделала то, что должна была сделать. Возможно, ты спасла всех пони от страданий.» Её глаза защипало от слёз.
Гравити вывернулась из объятий, пытаясь найти малейший признак того, что сестра сказала это только ради неё. Она опустила голову. «Ты уверена? Я не знала, что ещё делать.»
«У меня были большие планы. Но теперь я вижу, что это бы не сработало. Выхода для нас никогда не было. Мне так жаль, что я втянула тебя.»
Синяя кобыла больше не скрывала слёз, она бросилась к Фьюжен и встала на дыбы, обнимая шею сестры передними ногами. «Всё будет хорошо, я уверена в этом. Просто доверься Мастерам.»
«Так и сделаю,» — ответила Фьюжен, успешно сдержав горечь в голосе.
Салрат прочистила горло, заставляя обеих пони посмотреть в её сторону. Она многозначительно помахала устройством управления, указывая на Фьюжен. Кобыла вздохнула и осторожно разорвала объятия. «Мне нужно идти. Помни, что бы ни случилось, это не твоя вина. У тебя не было выбора.»
Гравити всхлипнула и кивнула, отступая, но не возвращаясь на корабль.
«А Салрат тоже получит объятья?» — с сарказмом спросила Агент.
«Ты получишь то, что тебе нужно, не сомневайся,» — ответила Фьюжен, приближаясь к Агенту.
«Лучше, чтобы так и было, иначе Салрат наведается к твоей семье. Пони будет стоять смирно,» — сказала она, последняя команда предназначалась нерешительно шагнувшей вперёд Гравити.
Кобыла стала лучше понимать язык тела Агента. Ты ведь сделаешь это независимо от того, что я тебе скажу, так ведь? — подумала она, что-то внутри неё застыло. Мне остаётся только одно. Она сделала несколько шагов в сторону, жестом приглашая Салрат следовать за ней.
«Ты веришь в Создателя, Агент?» — сбавив тон, спросила Фьюжен.
Салрат фыркнула. «Едва ли.»
«Я верила, но лишь потому, что не верить было больно. Когда я утратила Благословение, я предположила, что Создатель — просто способ сделать нас счастливыми обещанием награды позже…»
«Среди Народа о Создателе говорят то же самое. Ближе к делу.»
Фьюжен ещё сильнее сбавила тон, вынуждая Салрат подойти ближе. «Когда я была в ускорителе, я чуть не умерла, моя магия оказалась недостаточно сильна. Я была в отчаяние и потянулась к чему-то, что почувствовала раньше, при похожих обстоятельствах… и оно ответило, показало мне новую магию. Но это ещё не всё, оно манипулировало мной, заставило вызвать все эти разрушения.» По выражению лица Салрат она поняла, что Агент не верит ни единому слову, но это было уже не важно.
Она подошла достаточно близко.
Правое крыло Фьюжен, хоть и потрёпанное и лишённое части перьев после столкновения с грифоньей командой захвата, всё ещё работало. Она взмахнула им, направляя в голову Агента со всей силой больших мышц, окружающих её живот. Если бы всё прошло, как она задумывала, сустав крыла, служивший эквивалентом кулака, нанёс бы ошеломительный удар, который разбил бы череп Салрат, словно яйцо. К сожалению, реакция Агента оказалась молниеносной.
«Стой! Что ты делаешь!?»
Фьюжен услышала испуганный, пронзительный крик Гравити, но не обратила на него внимания. Это последнее, что я смогу сделать для тебя, сестрёнка, – подумала она, зная, что отпущенный ей срок исчисляется секундами. Раздался оглушительный взрыв, и нечто свистящее пролетело рядом с её головой, слишком быстро, чтобы разглядеть. Снова выстрелы и причиняющий боль звук пуль, вонзающихся в металлический корпус грузового корабля. Звук удара по чему-то мягкому, словно тяжёлый груз упал в траву. Фьюжен вскинула крыло, закрывая голову от других сотрудников Службы Безопасности, и встала на дыбы над распростёртым на земле Агентом. Движение плавно перетекло в удар, а почти вся масса её тела сконцентрировалась в передних копытах.
При виде того, как копыта кобылы отрываются от земли, Салрат бросила попытку достать оружие и в отчаяние попыталась откатиться в сторону. Дезориентированная падением и всё ещё не верящая в происходящее, она не преуспела в этом, одно копыто врезалось в поясницу. Раздался ужасающий звук ломающихся костей. Агент резко выдохнула, поражённая нахлынувшей на неё вселенной шока и боли, затем вонзила когти здоровой лапы в живот Фьюжен. Но ей удалось лишь слегка поцарапать кожу. Кобыла припала к земле и снова встала на дыбы, её копыта стремительно понеслись вниз, заставляя Салрат широко раскрыть пасть в беззвучном крике.
Раздались новые выстрелы и звук бегущих лап. Пока она стояла на задних ногах, нечто ударило Фьюжен в спину с силой молота, заставляя вскрикнуть. Проигнорировав вспышку боли, она снова направила копыта на с трудом двигавшегося Агента.
На этот раз её прицел был идеальным.
Фьюжен заметила мгновение внушающего ужас осознания в глазах Салрат, а затем её копыта в сокрушительном ударе опустились на центр груди Агента. На ней была броня, несколько слоёв полимеров и керамики, способных погасить удар, остановить или отразить пулю и лазерный луч, но она не могла замедлить пони весом в полтонны, одержимую желанием убить её владельца. Прижатая к земле, броня прогнулась, ломая рёбра Салрат. Из её лёгких выбило воздух, она закашлялась, орошая грудь Фьюжен кровавой пеной.
Кобыла попыталась снова встать на дыбы, но ещё несколько выстрелов прошили неровную линию вдоль её спины, её ноги внезапно отказали. Падая на землю, она тяжело приземлилась прямо на голову Салрат. Тьма начала распространяться от края глаза, постепенно застилая взор, поле зрения внезапно перекрыла бледная дымка, и нечто грубо схватило её и подняло в воздух. Полёт продлился недолго, её сбросили вниз всего в нескольких длинах от корчащихся на земле очертаний Агента.
Что-то твёрдое и чешуйчатое схватило её за горло, заставляя её дыхание со свистом вырываться изо рта. Она проигнорировала стоящего над ней шипящего грифона, внимательно глядя на медика, присевшего рядом с Салрат. Выражения лица Мастера было достаточно.
«Попалась,» — прошептала белая кобыла, чувствуя, как холод заполняет её грудь. В последнем усилии она закатила глаз, чтобы посмотреть на Гравити, её наполнила глубокая печаль. Никем не замеченная, синяя кобыла неподвижно лежала в траве, ярко-красная отметка, словно одинокий цветок, расплылась под её правым глазом.
Мне так жаль, – подумала она, зрение угасло, тьма накрыла её и унесла с собой.
Девяносто четыре целых одну десятую секунду спустя, время необходимое фотону для путешествия к Селестии и обратно, солнце погасло.
Эпилог I — t + 9.94 * 10^-7 секунд
Хаос чувствовал несущуюся мимо информацию, где-то на орбите мусорного кольца. На мгновение, не большее чем время, затраченное фронтом волны на преодоление дюжины длин, он был в восторге — вот оно решение всех его проблем, способ значительно уменьшить количество двуногих без личного риска. Затем он понял, какими будут последствия такого события — отсутствие Изъяна означает колоссальное снижение входящей в пузырь мощности, что приведёт к значительному сокращению его собственной активности. Он будет навечно заключён в этой карманной вселенной, в ожидании лишь неотвратимого распада всей барионной материи и окончательной энтропической тишины тепловой смерти. Он бросился вдогонку информации, передаваемой от автомата к автомату в направлении Изъяна, но поскольку Хаос был ограничен теми же скоростями передачи информации, что и любая другая сущность в субстрате, всё что он мог сделать, это стараться не отставать ещё дальше.
Ничто не путешествует быстрее скорости света, и поэтому момент, когда информация достигла эзотерических механизмов, управляющих Изъяном, прошёл без инцидентов. Когда он вошёл в среду с высокой энергией, Хаос начал расслабляться. Всё было так, как и должно было быть. Лишь нормальное незначительное колебание в выходе экзотических частиц, проникающих с другой стороны горизонта событий. Хаос осматривался вокруг, ища куда делась информация, он был настолько уверен, что…
В этот момент он осознал свою ошибку. Обманутый спокойствием обстановки, он принял ожидание, задержку синхронизации механизмов для одного согласованного акта, за бездействие. Пространство вокруг него менялось, механизмы Изъяна действовали, сглаживая разрыв горизонта событий. В панике Хаос попытался вмешаться в процесс, но механизмы были слишком огромны и распространялись на слишком большое пространство, сама скорость света действовала против него. К тому времени, когда он определил ход своих действий и включился в игру, механизмы уже изменились в нечто иное, не восприимчивое к этим усилиям.
Он пытался снова и снова, полностью поглощённый своими действиями, и не заметил, как вездесущие автоматы Стражи окружили его со всех сторон. Он всё ещё пытался, когда первый Страж прорвался сквозь него, уменьшая его ум до разобщённого сгустка аномальных процессов. Остальные Стражи быстро стёрли все оставшиеся следы.
Эпилог II — t + 2.12 * 10^9 секунд
Изображение на экране было низкого качества, полученное с видеокамеры какого-то независимого репортёра, сумевшего пробраться в одну из команд 'жнецов'. Резкое освещение и снежно-белый пейзаж вносили хаос в контроль экспозиции камеры. К сожалению, то, что удавалось разглядеть, было совершенно ясным. Тела, искажённые морозом и льдом закидывали в грузовой отсек гусеничного вездехода. Тела с шестью конечностями и всего с четырьмя.
Тела, которые были двуногими.
Корн посмотрел на миску, полную обработанных кусочков, составляющих рацион всех представителей Народа в глубинных туннелях Улья в последние две гигасекунды. Логика подсказывала ему, что белок является белком, и на фоне всех их проблем было неуместно привередничать из-за происхождения этого белка. Он оттолкнул миску, внезапно потеряв аппетит. Выпуск новостей на экране продолжался.
«Продовольственные бунты в убежище девять продолжаются уже вторую мегасекунду, несмотря на то, что Служба Безопасности осуществила свою угрозу и отключила энергоснабжение в этом секторе. У нас нет независимого подтверждения условий в убежище, поскольку экранированные двери были закрыты, а частная коммуникация не допускается. Несмотря на отсутствие связи, настойчивые слухи, что силы Службы Безопасности совершают зверства...»
«Академик Корн? Слуга хотела видеть вас.»
Корн выключил экран на стене и закрыл глаза. Корн не может устранить нехватку продовольствия, но, по крайней мере, он имеет некоторый контроль над своими собственными проектами. Если Гулиар сделает это снова… — подумал он. «Благодарю,» — сказал он, медленно поднимаясь из кресла при помощи поручня на стене. «Корн ненавидит быть старым,» — пробормотал он, доставая трость прислонённую к краю стола.
«Что-то не так, Академик?» — спросил Гулиар.
«Ничего, ничего,» — ответил Корн, поворачиваясь и ковыляя в приёмную своего кабинета. Завернув за угол, он по настоящему улыбнулся и тяжело опустился на колено, чтобы встретить маленькую фигуру, скачущую к нему. Корн заплатит за это позже, но оно того стоит, — подумал он, разводя руки, чтобы поймать молодую белую кобылку, всё ещё с непропорционально длинными ногами.
Он обнял её за шею, морщась в бесполезной попытке избавиться от растрепавшихся волос розовой гривы, угрожавших заставить его чихнуть. «Как ты, моя маленькая пони? Они хорошо относились к тебе?» — спросил он, пристально глядя на сотрудника Службы Безопасности, стоящего в дверном проёме. Громадный индивид больше подходил для линии фронта отряда подавления беспорядков, чем для текущей роли 'воспитателя'. У этого, конечного, нет актёрских способностей, — подумал он, наблюдая, как Агент перебирает пальцами звенья только что снятого с кобылки ошейника. Выражение отвращения на его лице было очевидным.
Корн закрыл глаза и глубоко вздохнул, втягивая свежий запах лета, исходящий от белой кобылки, стараясь вспомнить что-нибудь из прошлого, когда на улицу можно было выйти без скафандра. Пони заёрзала, и он отпустил её, лишь для того, чтобы она снова наклонилась и уткнулась ему в шею.
«Я изучила много новой магии, это очень весело и все были добры ко мне,» — сказала кобылка, её улыбка угасла и она нахмурилась, — «кроме Гулиара, он слишком груб и я уверена, что не нравлюсь ему.» Она слегка повернула голову и показала язык Агенту Службы Безопасности, чьи губы скривились в тихом рычании. При виде этого она ближе прижалась к Корну.
Корн положил лапы на шею кобылки. «Правда? Ну, сейчас мы это выясним. Ты иди пока, подожди снаружи, Корну нужно немного поговорить с Гулиаром… и не смей подслушивать!» Он мягко толкнул её, в направлении двери, с любовью наблюдая, как она счастливо поскакала к выходу, ей короткий рог засветился, и она закрыла за собой дверь. Она быстро растёт, — подумал он, — возможно именно она будет той...
Он поднялся на ноги, вздрогнув от боли в коленях.
«Идиот!» — прошипел он испуганному Агенту, а затем поднял трость и с силой ткнул ему в грудь, — «Ты хоть представляешь сколько времени потребовалось Корну, чтобы убедить Синод дать шанс этому эксперименту?»
«Эта слуга не имеет должного поведения...»
«Тебе было приказано относится к пони, как к собственному щенку. Какая часть этого тебе не понятна?» — раздражённо спросил Корн, подчёркивая слова резкими ударами по туловищу Агента.
«Академик уже начал говорить, как один из них,» — с насмешкой сказал Гулиар.
Где служба Безопасности находит этих идиотов? — подумал Корн. Его голос стал ледяным. «Свободен. Возвращайся в свой центр Службы Безопасности, и пусть они пришлют кого-то другого. Корн больше не желает тебя видеть.»
«Корн не может...» — с жаром сказал Агент.
«Нет, Корн может, у него есть полный контроль над этим проектом. Убирайся.»
Агент что-то невнятно прорычал, затем, хлопнув дверью, выскочил из кабинета. Раздался пронзительный крик боли, за которым последовал вопль удивления. Светло-жёлтое сияние почти позабытого цвета полуденного солнца заполнило дверной проём. Корн застонал и вышел в коридор, прилегающий к его кабинету.
Теперь у этого будет столько неприятностей, — подумал Корн, обогнув угол и видя именно то, чего он боялся. В дымке жёлто-белой магии, чуть-чуть не доставая до пола висел Агент, скованный телекинетическим захватом маленькой кобылки. Гулиар вёл себя неожиданно тихо, это удивляло Корна пока он не заметил, что грудь Агента неподвижна. Он всё ещё был жив — по его телу пробегала лёгкая дрожь от напряжения в мышцах. Глаза Агента метались, затем остановились на Корне, умоляя его сделать что-то.
«Он пнул меня!» — возмущённо сказала кобылка.
«Правда?» — задумчиво сказал Корн. «Не могла бы ты немного опустить его? Спасибо.» Он шагнул вперед, наклоняясь к уху Агента. «Мировой Суд считает, что этот проект является последней надеждой на долгосрочное выживание нашего вида. После всех миллиардов, которые отобрали у нас холод и тьма, ты действительно думаешь, что твою смерть хоть кто-нибудь заметит?» — прошептал он.
Глаза Агента безумно метались по комнате.
Корн слегка кивнул. «Первыми и единственными словами из твоих уст лучше быть извинениями,» — сказал он, повернувшись спиной к Гулиару и, прихрамывая, направился к белой кобылке. Он погладил её по голове, проводя своими затуплёнными когтями через её гриву. «Возможно, тебе стоит немного ослабить хватку, дорогая, я думаю, он хочет нам что-то сказать.»
Золотое свечение слегка ослабло, и Агент жадно наполнил лёгкие. «Этому очень жаль,» — пролепетал он между вдохов, — «Гулиар никода больше такого не сделает. Пожалуйста, опусти этого вниз.» Последние слова, казалось, вызывали у него почти физическую боль. Кобылка неуверенно посмотрела на Корна.
«Поставь его в моём кабинете, пусть подумает о том, что он сделал,» — сказал Академик и запер дверь после того, как Агент был бесцеремонно брошен на один из стульев. Корн осторожно подтолкнул пони в направлении внешней смотровой камеры. «Итак, расскажи мне, какую магию ты изучила,» — сказал он, поравнявшись с ней.
Позабыв о всех невзгодах, кобылка счастливо болтала о том, какой вес она теперь может поднять, расстояние на котором она могла манипулировать магнитным полем и о новом трюке — создании свободно парящих шаров плазмы. Который она тут-же и продемонстрировала, ослепительная точка сине-белого света, материализовавшаяся в нескольких длинах от них, была достаточно горячей, чтобы заставить его вздрогнуть даже на таком расстоянии. Она сразу же пожалела об этом, видя его дискомфорт, и её творение исчезло с резким треском.
Когда они добрались до платформы, Корн коснулся панели управления, активируя ставни и приглушая внутреннее освещение. Бронированные панели разъехались в стороны, открывая вид на застывший пейзаж из низких холмов, рельеф был размыт и сглажен толстым слоем кислородно-азотного снега. Из его глубин исходило слабое бледно-зелёное свечение.
«Оно взошло?» — спросила кобылка.
«Да,» — ответил Корн, — «Видишь свечение? Это флуоресценция от радиации, о которой тебе рассказывал Корн. Это то, что исходит из того места, где было солнце.»
«Я не чувствую его. Должна ли я уже чувствовать его?»
«Ты всё ещё молода, всему своё время.»
Кобылка смотрела на Корна с обожанием в глазах, искра целеустремленности горела в их глубине. «Я сделаю это. Я перезапущу солнце и спасу всех вас,» — сказала кобылка.
«Корн знает, ты сделаешь это, Селестия, он знает, что ты сделаешь это.»
20: На острие ножа
Хаос легко и бесшумно двигался сквозь подземелья, изрезавшие поверхность мира. После того, как его попытка заставить слугу действовать определённым образом не увенчалась успехом, он решил вернуться к обычным методам манипуляции отдельными двуногими.
Всё, похоже, шло своим чередом. Недавние попытки укрепления экономического сотрудничества между Ульями Баур и Саро снова застопорилась, после того, как Хаос оказал влияние на аналитиков разведки обеих сторон, внушив им недоверие к мотивам друг друга. Это в совокупности с многогигасекундной историей взаимной неприязни между Ульями, заставило главных посредников избрать бескомпромиссную политику. Хаос подозревал, что пройдёт много оборотов мира, прежде чем его вмешательство потребуется снова.
Несмотря на его релятивистские мыслительные процессы и практически мгновенные методы передвижения, Хаос не обладал полным знанием об устройстве каждого Улья. Проводя слишком много времени в этом загромождённом окружении, он рисковал привлечь внимание Стража, так что ему приходилось тщательно выбирать местоположение и держаться поближе к средоточию политической власти. В этот раз он, однако, рискнул присутствовать на встрече между учёным и одним из должностных лиц Баура, находящихся у него на учёте.
В самой встрече не было ничего необычного. Странным было неожиданно знакомое чувство, которое он ощутил, коснувшись разума учёного. Автоматы работали с ним в той же манере, что и со слугами, постоянно модифицируя мозговые функции на нижнем уровне. Хаос остановился, чтобы посмотреть поближе. Оказалось, в череп двуногого был встроен небольшой кристалл, прикрепленный к твердотельному куску микросхемы. Он потянулся к кристаллу, чтобы детально изучить его структуру, параллельно шаря в воспоминаниях учёного.
Эта новая разработка вызывала тревогу. Кристалл взаимодействовал с двуногим так же, как со слугами. Он ограничивал мыслительные процессы двуногого, насильно склоняя его к определённому образу мышления, в противном случае активируя особые области мозга, связанные с неприятными физическими ощущениями. Побочным эффектом была невозможность манипуляций со стороны Хаоса. Как и со слугами, любые попытки модификации мыслей двуногого привели бы к терминальному нарушению в органической сети, поддерживающей разум.
Было ли это направлено на него? Хаос был подозрителен. Могли ли двуногие разработать это устройство, чтобы предотвратить возможность контроля с его стороны? Знают ли они о нём? По правде говоря, без шести Камней Творения они мало чем могли ему угрожать, но если объединить это устройство с техникой подавления автоматов, у них был бы шанс сделать его бессильным против блуждающего Стража.
Хаос расслабился, осознав ошибку в своих рассуждениях. Если бы они действительно хотели защититься от него, их политики бы первыми прошли модификацию, но это было не так. Его снова охватило любопытство, Хаос развернул скопированные воспоминания, покидая кишащий Стражами мир, чтобы ничто не отвлекало его от поисков причины этого действия.
Едва он приступил к изучению, как в высокоорбитальном пространстве начался беспорядок. Что-то всколыхнуло автоматы, заставляя сменить назначение, фокусируясь на приказах из отдалённой точки на поверхности планеты. Бросив наполовину завершённое исследование, Хаос отправился на разведку, и впервые за всё своё существование был ошеломлён почти до потери сознания. Слуга, которой он пытался манипулировать, всё ещё не отомстила тем, кто держал её под контролем, зато она совершила нечто из ряда вон выходящее.
Она смогла избавиться от влияния автоматов и обучить другого представителя своего вида технике Хаоса.
Это открывало потрясающие возможности. Одна пони при всём желании не смогла бы осуществить всё, что запланировал Хаос в своём рискованном проекте, но два таких существа под его влиянием… Он заворожено наблюдал, как автоматы закручиваются вихрем вокруг пони, выполняя даже фривольные приказы Хаоса и изменяя внешний вид гривы и хвоста, в этот раз в соответствии с набором способностей новой пони. Она даже стала ощущаться также, явно напоминая Камни Творения, хотя осознание этого на мгновение заставило Хаос беспокоиться. Где Камни, там и Стражи.
Было что-то ещё, что-то, оставшееся незамеченным в первой пони, но ставшее болезненно очевидным, когда он наблюдал за ними обоими. Они были на глубинном уровне связаны с автоматами, влияющими на системы высокого порядка в пузыре — Изъян и постоянное манипулирование гравитацией. Это были ключевые механизмы вселенной, и Хаос на мгновение задался вопросом, не создал ли он самому себе новые проблемы.
Его беспокойство по поводу Стражей оказалось обоснованным. Вскоре Хаосу пришлось уходить из постоянно прибывающих агрессивных автоматов. Желая избежать риска нового близкого столкновения, он отступил, периодически ненадолго возвращаясь, чтобы проверить, как продвигается его проект.
Фьюжен проснулась, хватая ртом воздух. Мгновение она просто лежала, уставившись на неровную дыру в зелёном шатре из ветвей деревьев, задаваясь вопросом, что она тут делает. Сбитая с толку, она перевернулась на живот, шипя от боли в спине, когда множество синяков и ссадин дали о себе знать. А затем её с головой накрыли воспоминания, и она застонала в панике, перед лицом которой физическая боль отошла на второй план.
Осторожно поднявшись на ноги, она бросила взгляд на сломанные ветки и, высоко подпрыгнув, взлетела. Боль сразу вернулась, зазубренными копьями вонзаясь в спину, шею и живот при каждом движении. Стиснув зубы, она поднялась над верхушками деревьев, оглядываясь по сторонам в поисках сестры. Но так её и не нашла, даже в теневом спектре вокруг не было ни единого проблеска синего цвета. Боль стала невыносимой, и Фьюжен плавно зашла на посадку, но её нога подвернулась, и она кучей свалилась на землю.
«Я должна была знать, что она так отреагирует. Что мне теперь делать?» — спросила она пустоту.
Кобыла по очереди расправила крылья и вытянула ноги, в попытке размять затёкшие мышцы. Всё кончено, — подумала Фьюжен, уставившись в потемневшее небо и задаваясь вопросом, как скоро его заполнят чёрные корабли Службы Безопасности. Она донесёт на меня, должна донести. Она пыталась планировать, думать о том, что она может сделать, чтобы восстановиться после полного провала. Но на ум ничего не приходило, мысли одновременно разбегались от неё галопом в сотни разных направлений. Что они предпримут? — подумала она. Скорее всего, отдадут приказ всем пони загона сдерживать её, но пока ещё относительно рано, и пони здесь слишком мало.
Они прикажут пони лететь сюда, — решила она, — или накроют область одним из своих таумических подавителей и пришлют обычные войска. Она задрожала, чувствуя себя неважно. Будут ли они ждать? Или прицельно поразят её каким-нибудь точным оружием? Гравити точно заплатит высокую цену за то, что поступила 'правильно', её либо снова подвергнут Благословению, либо просто избавятся от неё, если решат, что не могут оставить всё на волю случая.
«Я должна была просто следовать за ней,» — прошептала Фьюжен, — «зачем я пыталась её удержать?» В отчаяние и панике, последовавшей за отказом Гравити от её плана, кобыла подумала, что если ей только удастся заставить сестру остановиться и послушать хотя бы несколько секунд… Смогла бы я её остановить, если бы захотела? — подумала она. Она узнала почти всё, что знаю я. На таком близком расстоянии бой был бы грязным и вполне мог закончиться смертью их обоих, поскольку магия продолжала бы действовать даже после выведения из строя заклинателя.
Кобыла в полной мере осознала, как сильно ей повезло. Если бы Гравити не была настолько расстроена, она могла бы додуматься использовать телекинез вместо грубого размашистого удара, нанесённого с утончённостью жеребёнка. Со всеми навыками и новообретёнными силами, подобный удар сестры мог сокрушить её рёбра и даже сломать спину.
Фьюжен бросила взгляд на коммуникатор и быстрой вспышкой магии отстегнула его от своего меха. Она не знала, на что способна эта вещь, помимо того, что она служила устройством передачи рабочих приказов. Именно поэтому она предпочла использовать разделение, чтобы показать Гравити свои воспоминания, вместо того, чтобы просто создать иллюзию. Чтобы использовать маленький бронзовый диск для отправки сообщений требовалась магия, но кобыла была уверена, что он не может читать мысли. Иначе они бы поймали меня ещё несколько дней назад.
Фьюжен поразила неприятная мысль. Что если оно может работать как камера или микрофон? Тогда даже если Гравити решила бы не сдавать её, если кобыла говорила вслух…
Она обернула диск коконом магии, глядя на него в теневом спектре. Маленький драгоценный камень мерцал и сверкал, пока устройство изучало таумическую сигнатуру удерживающего его поля в попытке определить, той ли пони оно принадлежит. Фьюжен поняла, что он уже мог отправить сигнал в неизвестном ей направлении. Снимать коммуникатор не было запрещено, но ожидалось, что пони снова наденет его как можно скорее.
Левитировав коммуникатор к глазам, она изучила его внимательнее. Я должна знать, — подумала кобыла, проводя маленьким диском силового поля сквозь поверхность устройства. Камень почернел, и она ощутила едкий запах замкнувшей батареи. Фьюжен подняла верхнюю половину диска, чтобы осмотреть его изнутри.
Срез от силового поля был идеально гладким. Если бы не крошечный сгусток дыма, спиралью поднимающийся от повреждённой сверхпроводящей батареи, могло бы показаться, что его можно починить, просто снова соединив две половинки. Фьюжен покопалась в устройстве своей магией, осторожно извлекая компоненты, пока не остался один лишь пустой корпус. Она расположила их в воздухе перед собой, и принялась идентифицировать один за другим.
«Сверхпроводник, а это — антенна, значит это — передатчик, а вот это было магическим камнем…» Ещё один фрагмент полупроводниковой схемы, на этот раз прикрепленный к задней стороне маленького драгоценного камня, вращался в воздухе, пока она его изучала. «…симулятор нейронной сети, чтобы активировать камень… вот и всё.» Фьюжен вздохнула с облегчением. Ни камеры, ни микрофона и только один камень. Насколько она знала, таумические технологии Мастеров были просты в своём устройстве, один камень — одна магическая способность. Этот камень был телепатическим передатчиком, так что не мог работать как, например, якорь ясновидения удаленного действия.
«Безопасно,» — сказала она, — «пока.»
Снова кое-как сложив компоненты в корпус, Фьюжен повторила то же, что проделала с ускорителем в Институте, правда в гораздо меньшем масштабе. Импульс силы, бесспорно, будет засечён, но она в любом случае планировала объяснить уничтожение своего коммуникатора именно так. «Поверят ли они мне, когда я скажу им, что разобрала его, чтобы посмотреть, что с ним не так?» — пробормотала она себе под нос, пожимая плечами. В сравнение с другими рискованными действиями, которые она предприняла сегодня, это едва ли имело значение.
Фьюжен сварила две половинки корпуса вместе и снова прицепила диск к меху у основания шеи. Долгую секунду она смотрела на него, затем подняла голову и хромающей походкой направилась за пределы загона, решительно настроенная убраться как можно дальше от других пони.
Гравити поднималась всё выше, крылья отталкивались от воздуха, а магия полёта снижала её массу до уровня, недостижимого даже для лучших летунов погодной команды. Она стремительно взлетала вверх, стараясь убежать от безумия, царящего внизу. Её разум охватило смятение, она игнорировала всё, пока потребности тела не проникли сквозь глубины замешательства.
Так высоко вверху воздух был разреженным, настолько разреженным, что как бы интенсивно ни работали её легкие, кобыла никак не могла отдышаться. Истощённая сочетанием стресса, напряжения и недостатка кислорода, Гравити замедлила свой безудержный полёт и на полу сложенных крыльях поднималась к пику своей траектории. Никогда раньше она не бывала на такой высоте, внизу открывался вид, поражающий своей красотой. С высоты были видны лишь расплывчатые очертания земной поверхности, картины озёр, гор и лесов, частично скрытые слоями атмосферы. Небо над ней было глубокого синего цвета, гораздо более глубокого, чем оно казалось с земли, и пони ясно видела изгибающуюся линию горизонта.
Селестия висела в небе, уже прошедшая половину пути вниз от зенита, пылающий диск был ярким и отчётливым в прозрачном воздухе. Гравити отвернулась от него, переводя взгляд на полускрытые во тьме очертания большей из двух спутников, Луны. В тёмном небе она мерцала лёгким серебристым светом, готовая залить мир своим мягким сиянием, когда солнце скроется за горизонтом. Кобыла не спускала с неё глаз, когда в полёте достигла вершины дуги и начала падать, словно ныряя в воду. Срываясь с ресниц, блестящие капли слёз уносились ввысь.
Искажённый мир сменился застывшим в воспоминаниях лицом её сестры, рот искривился в удивлении от настигшего её импульса кинетической магии, белая фигура закувыркалась в воздухе, падая сквозь ломающиеся ветви древесных крон, исчезая из вида. Гравити ощутила внезапный укол сомнений. Как сильно я её ударила, не навредила ли я… — мысль резко оборвалась, сменившись вспышкой ненависти из-за того, что Фьюжен с ней сделала, а затем также быстро перешла в отчаяние, вызванное ощущением пустоты в голове.
Что же мне делать? — подумала она. Разумеется, Гравити знала, что она должна была сделать, как только осознала, что Фьюжен предала Создателя и Мастеров. Кобыла обратила мысли вовнутрь, рог слабо засветился, когда она активировала коммуникатор. В голове раздался гудок, указывающий на готовность устройства записать её направленные мысли. В сознание вспыхнуло изображение большого хирургического робота в институте, его разверстой пасти таумагнетического резонирующего сканера, окружённой специализированными отростками, подобными жвалам насекомых. Воспоминания о её кошмаре практически захлестнули её, ужасный сон о пони, пожираемых машиной.
Они захотят детально изучить Фьюжен.
«Нет!» — вскрикнула она, гася свою магию и прерывая соединение. Сложив крылья, она падала на землю, сжав зубы и желая, чтобы Создатель наказал её за ужасающий акт предательства.
Не было ничего, кроме её собственного чувства вины и злости на Фьюжен, насильно втянувшей её во всё это. Нарастающие порывы ветра соответствовали завывающей пустоте в голове.
Она падала, казалось, целую вечность, наблюдая за тем, как поначалу едва заметно, а затем всё быстрее и быстрее приближается земля, увеличиваясь в размерах, словно прицельно брошенный камень за секунду до столкновения, и желая, чтобы её крылья оставались прижатыми к бокам. Было бы так просто не делать ничего, лишь подождать, пока не станет слишком поздно. Мимолётная вспышка боли, и всё будет кончено.
Она не смогла этого сделать. Тело предало её и начало действовать, спасая себя, крылья понемногу раскрывались, превращая стремительное падение сначала в контролируемое пикирование, а затем в плавную дугу, вернувшую её в небо, снова меняя скорость на высоту. Что ей действительно было нужно, это время, чтобы подумать без чьего бы то ни было вмешательства, и отдых для внезапно заболевшего левого крыла.
Ближайшее скопление облаков удовлетворило обе её потребности, оно было изолировано от штормовой системы и хранилось в качестве резерва, предназначенного для распространения над ближайшими фермами, когда потребуется дождь. Она видела пони из местной погодной команды в нескольких килосекундах от неё, занятых отделением пушистого серого облака для транспортировки, но поблизости никого не было. Гравити улеглась на самой верхушке и принялась наблюдать за отдалёнными пятнышками пастельных тонов, порхающими вокруг объёмного массива облаков.
Они, по крайней мере, точно знают, что им делать, — подумала она. Работа погодной команды была труднейшей из выполняемых пони задач. Их могли вызвать в любое время, они подвергались постоянному риску поражения молнией, но в их жизни не было места сомнениям. Гравити положила голову на передние ноги и безучастно уставилась на гипнотический танец пони вдали, задаваясь вопросом, что же ей делать.
«Спокойно,» — сказала Спайрал Фракче, — «почти…»
Фьюжен старалась не двигаться, но ощущение растяжения вокруг левого глаза стало невыносимым, когда что-то, казавшееся не намного меньше её головы, с силой было помещено в пустую глазницу. Внезапный решительный толчок, и искусственный глаз оказался на положенном месте, заставляя её чувствовать, будто лицо надулось и скривилось в одну сторону после нескольких дней, проведённых без глаза. Кобыла поморщилась, и Спайрал отпустила её, позволяя веку скрыть за собой протез.
«Давай просто его промоем. Моргни, когда почувствуешь воду. Скажи мне, что у тебя с грудью?»
Что-то наполненное холодной водой прижалось к её глазу. Склонив голову, Фьюжен закатила глаза и начала быстро моргать, наслаждаясь успокаивающим ощущением и одновременно пытаясь придумать ответ, который удовлетворит Спайрал. Глупо было рассчитывать на то, что она не заметит, — подумала она. «Я влетела в дерево.»
Наступило молчание, Фьюжен практически видела неодобрительное выражение лица другой кобылы. «Я так и думала.» Тон Спайрал смягчился. «Ты должна приспособиться к реалиям ситуации, в которой оказалась, Фьюжен, и обращать больше внимания на своё окружение.» Ещё одна пауза, на этот раз сопровождающаяся странными зелёными искрами вокруг здорового глаза Фьюжен, когда Спайрал использовала магию, чтобы проверить свою работу. «Хорошо.»
Спайрал убрала ёмкость с водой и передала ей ватный диск. Фьюжен вытерла глаз и, моргнув ещё несколько раз, с усталой улыбкой посмотрела на Спайрал. «Спасибо. Как я выгляжу?» — спросила она.
«Ты выглядишь намного лучше,» — ответила зелёная кобыла, её рог светился, пока она создавала необычайно реалистичную иллюзию головы Фьюжен справа от себя. «Лицо больше не перекошено.»
Фьюжен уставилась на своего двойника, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, и наблюдая за тем, как проекция повторяет все её движения. Мысленно она была готова к этому, видела искусственный глаз до того, как он был установлен, но чувствовать его в своей глазнице… Он был полностью белым, придавая её внешности по-настоящему жуткий вид. Она закрыла глаза и отвернулась. «Убери это,» — прошептала она, изображение навевало воспоминание о маленьком чёрном ноже, сжимаемом лапой с коричневым мехом.
Спайрал тихонько вздохнула. «Мне жаль, но это действительно лучшее, что я могу сделать сейчас. Поговори с Нидлесом, когда у него закончится смена. Он хорошо делает свою работу и сможет раскрасить глаз так, что ты не заметишь разницы. Я уверенна, твои Мастера выделят на это время.»
«Я уверена, что выделят,» — автоматически повторила Фьюжен.
«Он не связан с мышцами, так что тебе придётся использовать магию, чтобы двигать им одновременно со вторым, когда его окрасят.»
Фьюжен кивнула, думая совсем о другом. Она провела килосекунды в самых отдалённых садах, ожидая какого-нибудь ответа от Службы Безопасности, но ничего не было. Как бы ей этого ни хотелось, она не смогла бы вечно держаться подальше от них. Даже сейчас она, скорее всего, вызовет подозрения тем, что ей понадобилось так много времени, чтобы сообщить о поломке коммуникатора.
Ещё и этот приём в лазарете.
Повторное посещение оказалось хуже первого, в тот раз она, по крайней мере, не знала о состоянии Рандом. Спайрал слышала о её посещении Центра Службы Безопасности, и спросила о дочери. Сказать ей правду не представлялось возможным, учитывая её вчерашнее состояние, были все шансы, что эта информация введёт её в фугу наказания. Так что Фьюжен пришлось выдумать историю об условиях в Центре, о том, что с пони всё хорошо, но их держат изолированно и подвергают основательному тестированию.
Спайрал улыбнулась, по-настоящему улыбнулась этой новости. Фьюжен ощутила почти физическую боль, вызванную надеждой в глазах зелёной кобылы, и воздержалась от комментариев, когда она вслух начала задаваться вопросом, когда же её дочь вернётся.
Наконец болезненный визит завершился, и она смогла уйти. К этому времени Фьюжен уже доложила о повреждение коммуникатора и получила довольно краткий автоматический приказ оставаться в своём жилище, пока ей не доставят замену. Это выглядело многообещающе, учитывая, что она предполагала, что её встретит штурмовая команда грифонов. Но до сих пор не было никаких вестей о Гравити, и Фьюжен устала от ожидания. Кобыла ходила вокруг оборудования в центре семейного навеса, отчаянно желая сделать хоть что-то, но она не могла рисковать и действовать напрямую, пока не знала наверняка, что предпримет её сестра.
Фьюжен улеглась на покрытый древесной стружкой пол и уставилась в сторону загона. То, что её до сих пор не задержали и не атаковали, было хорошим знаком. Если бы Гравити рассказала Мастерам о том, что она сделала, они бы без промедления пришли за ней. Они бы знали, что ей удалось снять Благословение с одной пони, что процесс был быстрым и может быть легко повторен. Это бы стало худшим из их кошмаров, бунт рабов, распространяющийся по всей популяции словно вирус.
Был бы только шанс, — мрачно подумала Фьюжен. Если судить по реакции Грав, пони, подвергшиеся Благословению более нескольких лет назад, будут чрезвычайно устойчивы к изменению. Мне придётся держать этих пони в заключении, пока я не смогу быть уверена в том, что они утратили кондиционирование. Практически невыполнимая задача. Даже при всей её силе Фьюжен смогла бы удержать лишь нескольких пони одновременно без риска причинить им вред. Они бы возненавидели меня за это.
Уже в который раз Фьюжен пожелала, чтобы это бремя никогда не легло на её плечи. Она не видела выхода из этой западни, который не привёл бы к массовым жертвам среди пони и Мастеров.
Она попыталась отбросить непродуктивные рассуждения и обратить мысли на что-нибудь другое, прежде чем ей удалось бы убедить саму себя атаковать Центр Службы Безопасности и похитить Рандом и жеребят. Я смогла бы спасти их, но сколько других погибло бы, и где бы я их спрятала? Что ещё хуже, хотя жеребята поверили бы ей, Рандом бы попыталась сбежать. Фьюжен бы пришлось оставаться с ней до тех пор, пока она не сумела бы убедить кобылу присоединиться к ней. Так ли это? Мастера заставили её пройти через многое, возможно, её было бы легче убедить, чем Гравити.
Стиснув зубы, Фьюжен вернулась к воспоминаниям о втором запуске ускорителя. Чистые кристаллические воспоминания, не принадлежащие ей, засели в её сознание, словно лёд в воде. У кобылы не было возможности по-настоящему изучить их, на самом деле, она немного боялась, боялась, что если она вспомнит, это каким-то образом осквернит её, но сейчас, похоже, было самое время заняться этим. Всё равно терять больше нечего, — подумала она.
Маленькие зёрна воспоминаний были такими же, какими она запомнила их в лучевой камере. Она провела предварительное исследование, никаких неблагоприятных последствий не было, и пони осмелела. Все эти воспоминания представляли собой магические техники и методы. В одних Фьюжен признала методы улучшения магнитуды способностей, которые были ей известны, некоторые она могла интерпретировать, основываясь на заклинаниях других пони, но остолное…
Пони выбрала одно из более сложных заклинаний, озадаченная ментальными схемами его структуры. Некоторые участки оказались знакомыми, например, эта часть напоминала базовый телекинез, хотя и была более сложной и, по всей видимости, фрактальной по своей природе, но насчёт других, она могла лишь догадываться. Но надо отдать ей должное, схема была интригующей, и смогла отвлечь кобылу от прочих мыслей.
Спустя ещё несколько килосекунд Фьюжен работала над запутанными взаимно сцепленными формами, разбирая их до тех пор, пока не начала понимать цель заклинания. То, что она обнаружила, ошеломляло, но других объяснений не было. «Перемещение без движения,» — прошептала она, — «способ переноса объектов из одной точки в другую без преодоления разделяющего эти точки пространства.»
Об этом давно существовали теории, но не было ни одного подтверждающего их эксперимента. Фьюжен поднялась на ноги и, погружённая в мысли, направилась к холодильной камере. Она извлекла оттуда небольшое яблоко, левитировала его в воздух и пристально посмотрела на него, затем положила на землю и снова уставилась на него. Заклинание было необоснованно сложным и высоко настраиваемым. Некоторые его участки, казалось, были созданы, чтобы изменяться при каждом применении. Два участка казались знакомыми, будто…
«Ещё одно воспоминание,» — сказала Фьюжен, её губы растянулись в улыбке, — «воспоминание о месте.» Две части одной комнаты, совсем рядом друг с другом. В этом был какой-то безумный смысл, все кристаллические воспоминания, похоже, были связаны со способами избежать столкновения с лучом частиц, и этот был самым таинственным из возможных. Кобыла знала о телепортации на квантовом уровне, и хотя это не являлось феноменом туннелирования, эффект был тот же.
Что делало интегрированные в заклинания воспоминания начальной и конечной точкой. Фьюжен с новым интересом посмотрела на яблоко.
Фьюжен непроизвольно моргнула, когда сгусток яблочного пюре упал с потолка, приземляясь ей на нос. К счастью, яблоко было небольшим, и оставшееся от него месиво запачкало, в основном, лишь небольшой участок пола и потолка. Стоя между взорвавшимся фруктом и центром обслуживания, она приняла удар на себя, закрыв устройство. По крайней мере, ей не придётся объясняться перед Слипстримом.
Первый тест закончился провалом. Заклинание не требовало огромного количества энергии, но для него была необходима высокая концентрация. Фьюжен отвлеклась в самой середине и, хотя яблоко успешно исчезло, чтобы появиться в одной длине справа, оно вернулось в виде быстро разрастающегося облака яблочного пюре. Когда она очистила от распылённого фрукта пол, стены и своё лицо, кобыла взяла ещё дюжину яблок и отправилась во фруктовый сад.
Она улеглась в том же уединённом месте, где предприняла закончившуюся полным провалом попытку убедить свою сестру, и разложила яблоки в ряд перед собой. Два яблока повторили судьбу первого, взорвавшись облаком мякоти из-за какого-то несоответствия в выходных координатах. Третье просто безвозвратно исчезло, Фьюжен задавалась вопросом, может какой-нибудь Мастер сейчас в замешательстве рассматривает кусочки фрукта. Она встряхнула гривой, избавляя её от прилипших остатков предыдущих экспериментов, и свирепо улыбнулась. Или, скорее, пытается отодрать его от своего меха, — подумала она. Четвёртое и пятое вернулись, но оказались неприятным образом искажены. Шестое выглядело идеально.
Фьюжен разрезала яблоко на две половины, её надежды были разрушены, когда она увидела, что изнутри яблоко обратилось в уголь. Седьмое, восьмое и девятое выглядели безупречно как внутри, так и снаружи, и оказались неплохи на вкус, когда кобыла решилась их попробовать. Она задумчиво посмотрела на фрукты, горя желанием испытать заклинание на себе, но, в то же время, беспокоясь о возможном незаметном повреждении клеточной структуры растения.
Оглядываясь по сторонам, она заметила маленького жучка, ползущего по ветке ближайшего дерева. «Извини,» — пробормотала она, снимая насекомое с дерева и помещая на землю. Она применила заклинание, и жук исчез в крошечной вспышке белого света, появившись в половине длины впереди. Он на мгновение остановился, а затем продолжил движение, по виду целый и невредимый.
Фьюжен с восторгом уставилась на жука. Это заклинание открывало множество возможностей, она всегда сможет вернуться в любое место, где была раньше. Если оно работает на более крупных существах, — подумала она, — ну, по крайней мере, это нечто, напоминающее Создателя, считает, что работает. Остальная предоставленная им информация была точной, так что у неё были все причины полагать, что и с этим заклинанием всё окажется также.
«Посмотри на это так, кобылка,» — сказала она про себя, — «ты бы хотела попробовать это, когда тебя будут преследовать воздушные силы Службы Безопасности?»
Она вспомнила базовую ментальную схему заклинания, осторожно модифицировала её в соответствии со своими экспериментами и применила мысленный трюк, который каждый пони знал с детства, воплощая схему в реальность…
~~~ разрыв ~~~
…ошеломлённая, кобыла свалилась на землю, с глухим стуком ударяясь о ковёр из опавших листьев. Она сделала глубокий вдох, внезапно закашлявшись от вызывающего слёзы запаха горелого меха, закрыла глаза, пытаясь заставить мир перестать вращаться. Спустя несколько секунд головокружение прошло, и она, хватая ртом воздух, с отвращением уставилась на почерневшие участки меха на передних ногах. Судя по угасающему жару в районе спины и боков, можно было предположить, что подобная картина повторяется по всему телу.
Сработало, — подумала она, — но я была бы очень уязвима слишком долгое время, если бы появилась не в том месте. И всё же…
Фьюжен лежала на земле, позволяя сердцебиению вернуться в норму, и думала, на что указывало это заклинание. Принцип его работы оставался скрыт от кобылы, но у неё было предположение. Существующая физика допускала существование пространственно-временных тоннелей, кратчайших путей, огибающих обычные три измерения и позволяющих практически мгновенные перемещения. Ещё один фрагмент мозаики занял своё место в сознании Фьюжен, если она найдёт какое-нибудь подходящее место, она легко сможет отправить жеребят туда.
«Хороший трюк, его ты тоже на днях придумала?»
Фьюжен подпрыгнула, оборачиваясь, чтобы увидеть стоящую у неё за спиной Гравити. Её уши поникли от враждебных интонаций в голосе сестры. «И долго ты здесь?» — спросила она, внезапно занервничав и отчаянно желая узнать, что предпримет другая кобыла.
«Достаточно. Так как ты разработала это заклинание?»
«Они…» Фьюжен замолчала, глядя в землю. «Я не знаю. Что-то наделило меня этой силой, у меня в голове. У меня есть воспоминания, которые не принадлежат мне, я могла бы показать…?»
«Не думаю, что я позволю тебе использовать на мне свою магию в ближайшее время.» Враждебность в голосе Гравити сменилась неподдельной яростью.
«Я…я понимаю, и мне жаль.» Фьюжен искала в лице сестры любые признаки принятия или вины, но не нашла ничего определённого. «Что ты собираешься делать?»
Теперь в глазах синей кобылы появилось сомнение. «Как бы мне этого ни хотелось, я не сообщила о твоих действиях.»
«Спаси…»
Гравити дёрнула крыльями, прерывая Фьюжен. «Нет,» — холодно возразила она, — «не нужно меня благодарить. Ты моя сестра, и, я думаю, последние события заставили тебя забыть, зачем мы здесь. У тебя есть возможность делать великие вещи во имя Улья Лакуна… и я буду наблюдать за тобой, чтобы удостовериться в том, что ты ей воспользуешься. Если я решу, что ты действуешь против Мастеров, я сама остановлю тебя. Ты меня поняла?» Произнося эту речь, кобыла приблизилась и наклонилась, пока не оказалась лицом к лицу с сестрой.
Фьюжен съёжилась от холодной решимости в голосе Гравити. «Поняла,» — тихонько ответила она. Если я не могу убедить даже собственную сестру, как я могу рассчитывать убедить других пони? Она отвернулась, уставившись на свои погрузившиеся в листву копыта. «Я понимаю, и мне жаль, что я поставила тебя в такое положение.» Даже если она не сообщит обо мне, сколько времени пройдёт прежде, чем мой секрет раскроется?
Это было совсем не то, на что она рассчитывала, но, по крайней мере, давало немного времени поработать с Гравити и, быть может, снять Благословение с ещё одного-двух пони. С пони, который достаточно пострадал от лап Мастеров, чтобы согласиться помочь. Она с горечью поняла, к кому ей стоит подступиться в следующий раз. Это причинит ей сильную боль, но для Рандом это единственный шанс. Уши Фьюжен ещё сильнее опустились, прижимаясь к голове.
Гравити фыркнула. «Тебе должно быть жаль.» Выражение лица синей кобылы слегка потеплело. «А теперь пошли домой.»
21: Полезный монстр
Большой настенный экран покрывала дюжина панелей с данными, таблицы чисел, сложные траектории частиц, диаграммы измерения энергии и несколько электронных блокнотов, заполненных уравнениями. Панели двигались и мерцали, пока огромный процессор вгрызался в данные, неизменным оставался лишь символ 'защищённого соединения' в углу.
Ванка расхаживала вдоль экрана, постоянно останавливаясь, чтобы подкорректировать какое-нибудь уравнение и перезапустить работающие в фоновом режиме симуляции. Ей повезло, в отличие от многих других, работающих в научной сфере, пока у неё были данные, любое пространство могло стать рабочей зоной. Так что, когда ей, наконец, позволили покинуть разрушенный комплекс Института, она вернулась домой, изолировав себя от внешнего мира и пытаясь построить теорию, способную объяснить произошедшее.
Было раннее утро, после инцидента прошло почти два дня, и она не покидала свою квартиру и спала не больше нескольких килосекунд из последней сотни. В комнате было темно, её супруг, Артурор, учёный, работающий в другой секции ускорителя, давно уже отправился в спальное логово. Он сделал всё, что было в его силах, чтобы помочь ей, но этот предмет не был его специальностью. В конце концов, видя её нарастающее раздражение, он удалился.
Академик на секунду прервала свои мысли, ощущая лёгкое чувство вины. Эта действительно не понимает, почему Артурор до сих пор остаётся с ней, — подумала она. Ванка знала, что она не самая приятная личность, особенно в условиях стресса, но Артурор не выразил недовольства, когда она кричала на него, просто дал ей столь необходимую возможность спокойно работать. Ванка не заслуживает этого. Она обязательно загладит свою вину перед ним, но сначала разберётся в этой проблеме…
Выкинув из головы всё, что не касалось работы, Ванка снова обратила все свои мысли к заполненному беспорядочными потоками данных настенному экрану.
Экран почернел, килосекунды работы исчезли, сменяясь логотипом Полиции Улья. Раздался тихий звук, и Ванка, злобно прорычав что-то, ударила лапой по кнопке громкости. Этим она мало чего добилась, звонок в дверь прозвучал вновь, на этот раз с удвоенной громкостью. Всё освещение в доме зажглось в полную яркость. Артурор пробормотал что-то из логова, но его сонный голос был плохо различим, и Ванка не разобрала слов.
«Полиция,» — со злостью сказала она, — «Ванка разберётся.» Она проигнорировала испуганный лай и внезапные звуки движения из соседней комнаты. Она ожидала этого, поскольку несла косвенную ответственность за масштабный ущерб. Но это не может быть арест, — подумала она, — они бы просто вскрыли дверь. Это было бы следующим шагом, они ведь уже взяли под контроль все системы в квартире. Она потопала к двери и с силой, заставившей ощутить острую боль в лапе, ударила по кнопке.
Если бы взгляд мог убивать, полицейский в коридоре обратился бы в обугленный скелет. В действительности же он просто моргнул и сделал шаг назад, стоящий рядом с ним грифон слегка дёрнул крыльями от удивления. Ванка воспользовалась мгновением замешательства, чтобы справиться со злостью, затем вышла в коридор. «Что этому нужно?» — сказала она.
«Академик Ванка?» — спросил офицер полиции, молодой на вид мужчина.
Ванка наблюдала за танцем разноцветных огней его визора. «Будто у Офицера нет изображения Ванки. Что этому нужно?»
«Эта должна пойти с Офицером, она нужна…»
«Исключено! Ванка никуда не пойдёт.»
Грифон, белые перья на голове которого медленно разгладились, показал в ответ портативный дисплей, кусок кристалла с изображением печати Синода. Ванка хмуро посмотрела на существо, затем выхватила у него экран, нажала подушечкой пальца на сенсорную панель и ввела свой код доступа. Устройство идентифицировало её и показало утверждённый приказ Департамента Науки и Тауматологии. Ванка заставила себя проглотить гнев. У него было юридическое основание — если она не подчиниться, её арестуют и притащат силой.
Заметив выражение её лица, Офицер слабо улыбнулся. «Департамент пытался связаться с Ванкой, но она, похоже, отключила удалённый доступ,» — пояснил он. «Этот уверен, что это технический сбой, в конце концов, умышленное удаление этой функции является преступлением.»
«Достаточно. Дай этой сотню секунд, и она будет готова.»
Салрат слипающимися глазами посмотрела на настенный экран и, кажется уже в двадцатый раз перечитала текст своего отчёта. Он выглядел неплохо, но её годами оттачиваемая паранойя — сейчас всплывшая на поверхность, поскольку она не приняла лекарство — заставляла её придираться ко всему. Это ужасно, — подумала она, — но Салрат слишком устала,чтобы что-то менять. Взмахом лапы она отправила документ в электронную пустоту, направляя его департаменту, который без сомнения будет решать её судьбу, основываясь на том, что она должна была сделать, а не на том, что действительно сделала.
Что ещё хуже, её затея со слугой ни к чему не привела. Она просматривала записи с охранных камер ангара и допрашивала Флайсолдата Ганельфа, пока он не начал кипеть от еле сдерживаемого гнева, вызванного необходимостью снова и снова отвечать на одни и те же вопросы, но ничего необычного не обнаружила. Слуга была, безусловно, зла, но хорошо работала в пределах нормы. Она практически жалела, что не приказала грифону препятствовать пони, но подобная команда сделала бы явными её собственные мотивы. Даже сам по себе факт реквизирования грифона скорее всего принесёт ей немало проблем.
Закрыв глаза, она потянулась, отрывая спину от стула, и обеими лапами поскребла мех под рабочим жилетом. После столь длительного сидения за столом ощущение расчёсывающих мех когтей было почти экстазом. Она отодвинула стул, полная решимости отправиться в спортзал или в бар, или просто куда-нибудь, чтобы отвлечься от того, что случиться, когда департамент будет готов вынести свой вердикт. Она была на полпути к двери, когда с консоли раздалось характерное жужжание приоритетного звонка.
Салрат остановилась, мысленно уже пребывая на тяжёлой рутинной тренировке, ухо дёрнулось в сторону стола. Эту уже достало это место, — со злостью подумала она, сделав ещё шаг, прежде чем, сгорбившись, обернуться. Зацепив взглядом имя вызывающего, она пробормотала проклятье. Оргон, так скоро? Не может быть, чтобы отчёт Салрат уже прочитали, — подумала она, хмурясь от мигающего света и задаваясь вопросом, сможет ли она его проигнорировать.
Она бросила взгляд на камеру в углу комнаты. Вряд ли, — подумала она. Вездесущая охранная система являлась частью механизма контроля доступа, каждый, пребывающий на территории Преисподней непрерывно отслеживался и идентифицировался множеством компьютеров. Оргону было бы достаточно запросить данные, и он узнал бы её точное местоположение.
Приняв решение, она вытянула коготь и нажала на кнопку приёма, другой лапой разглаживая усы. «Да, Глава Сектора. Чем эта может помочь?»
«Агента благодарят за её отчёт,» — мягким тоном произнёс он, — «скажи этому, ты всё ещё питаешь подозрения к слуге? Этот заметил, что подобных отсылок в документе Салрат нет.»
Агент внутренне сжалась. Как Оргон сумел ознакомиться с текстом так быстро? Он что, робот? Её паранойя, склонная развиваться в самых маловероятных направлениях, в особенности, если она долго не спала, подбросила другие примеры, согласующиеся с этой теорией. На самом деле, если бы она смогла внести некоторые изменения в это спорное утверждение, доказать это стало бы просто… Она осознала, что Глава Сектора поднял бровь, глядя на неё, в его случае это было равнозначно крику и стуку по столу.
«Нет, Глава Сектора. Салрат…» Агент нервно потёрла подбородок, несколько раз открывая и снова закрывая рот. «…знает, что иногда она склонна к интуитивным выводам, не обязательно поддерживаемым неоспоримыми доказательствами…»
Теперь Оргон поднял обе брови и склонил голову в сторону, жестом давая ей знак продолжать.
Салрат вздохнула, уже зная, что её ещё не высказанные доводы всё равно, что уже опровергнуты. «В данный момент Агент исследует теорию, что в результате травмы, полученной мегасекунду назад, слуга могла утратить кондиционирование.» Под столом её лапы сжались в кулаки, врезаясь когтями в грубые подушечки. Салрат может исчезнуть, бросить всё и скрыться. У неё нет желания провести остаток гигасекунд в охраняемом госпитале.
«Это очень… интересно, Агент Салрат.» Оргон забарабанил когтями по столу, пристально глядя на неё. «Отправь этому всё, что ты обнаружила. Сейчас.»
Салрат дёрнулась, ожидая, что её высмеют или, зная методы Оргона, что разговор продолжится до тех пор, пока за ней не прибудет команда из Внутренних Дел. Неуклюже двигая лапами, она вывела на экран записи, которые ей удалось откопать, демонстрируя Главе Сектора свои скудные доказательства: действия Корна, поведение слуги на тренировочной площадке, выражение её лица, когда, по её мнению, ей удалось одурачить Салрат.
Когда она закончила, Оргон долго и внимательно смотрел на неё. «Поэтому Агент вытащила грифона из заключения Армии? Чтобы использовать в качестве подсадной утки?» Он слегка улыбнулся собственной несмешной шутке. «Маловато, но учитывая обстоятельства…»
Салрат хотелось на него накричать. Только тот факт, что они с ним сидели в разных комнатах, остановил её от того, чтобы схватить Оргона и трясти, пока он не начнёт говорить по существу.
«Ситуация изменилась, и этот думает, что Салрат и Флайсолдат, возможно, лучше всего подходят для выполнения небольшого задания…»
Спустя половину килосекунды, Ванка вернулась в коридор. Офицер с облегчением вздохнул, когда её увидел. Судя по его виду, всё это время он расхаживал взад вперёд, пока его 'партнёр' грифон, очевидно более опытный, просто улёгся на пол в стороне, не спуская глаз с двери. Она хмуро посмотрела на них обоих, на лице офицера читалось выражение облегчения, грифон же просто выглядел скучающим, и нетерпеливо махнула им, показывая, что готова идти.
Пока они шагали по коридору, Ванка рассматривала грузные задние лапы грифона, его длинный хвост с чёрной кисточкой качался в такт шагам. Существо имело практически ту же массу, что и слуги, но уступало представителям этого вида в росте и грациозности. У этого индивида было типичное мускулистое телосложение, а громоздкая боевая упряжь с прикрепленными к ней патронными сумками и какими-то другими предметами делала его ещё крупнее.
Никогда не доверяла этим существам, — подумала она. Она хорошо знала пони, но с грифонами дела обстояли иначе. Лишённые магического кондиционирования слуг, их держали в узде одними лишь тренировками и знанием о том, что за неподчинением последует суровое наказание. Проблема состояла в том, что тренировки подчинения состязались с их природой хищников и типом выполняемой ими работы. Возможно, в этом всё дело. Ванка находится в присутствие другого плотоядного, достаточно большого, чтобы она почувствовала себя добычей.
В конце коридора было несколько лифтов. Им не составило труда найти свободный, очевидно окружающие придерживались того же мнения в отношении грифонов, что и Ванка. Спустившись на три этажа, они оказались на парковке, воздушная машина Офицера частично стояла на пешеходной дорожке. Двигаясь так, чтобы не спускать глаз с Ванки, грифон забрался на плоский задник, прицепил упряжь к крепёжным точкам и уселся за кабиной.
Ванка свирепо посмотрела в ответ на ровный пристальный взгляд хищника, но, в конце концов, опустила глаза, забираясь в пассажирский отсек вместе с Офицером. Бросив на неё взгляд, он поднял лапу и дважды постучал по крыше, кивнув после ответного стука, затем включил фары и, ускоряясь, присоединился к потоку движения. Что бы она ни думала по поводу его неопытности, водил он вполне прилично, жаль только, что полицейский бюджет не охватывал компенсаторы инерции для машин.
Покрепче затянув ремни безопасности, Ванка ждала, пока их затянет в один из основных транзитных путей, и они понесутся вниз по полосе для спецтранспорта, в самом центре широкого туннеля. «Куда Офицер везёт эту?» — спросила она.
«На станции этого подготовлено безопасное средство связи,» — сказал он, не отводя взгляда от проносящихся мимо машин.
Ванка нахмурилась. Что это за совещание, которое требует такого уровня безопасности? — подумала она, мысленно проклиная потерю своего защищённого браслета коммуникатора. Кто бы ни желал этой встречи, он, очевидно, не доверял системам её домашнего экрана. Она подавила побуждение спросить Офицера о личности того, кто хотел с ней поговорить. Не может быть, чтобы этот что-то знал, — подумала она, — скорее всего, он просто был ближе всего. Недовольная, она откинулась на спинку сиденья.
Станция оказалась среднего размера, она отвечала за дюжину уровней и, возможно, за полмиллиона представителей Народа. Несмотря на позднее время, станция всё ещё кипела деятельностью. Офицер сопроводил её по суетливым коридорам в маленькую комнату со столом для переговоров, стоящим напротив большого настенного экрана. Сделав это, он оставил её в одиночестве, закрыв за собой дверь и заперев её на замок. Ванка уселась в обитое плюшем кресло, положив лапу на сенсорную панель стола. Системы комнаты узнали её, и она ввела свои коды безопасности, чтобы завершить процесс.
Экран ожил, отображая лицо мужчины, показавшееся смутно знакомым. «Академик Ванка?» — произнёс он, — «пожалуйста, дождитесь Советника.»
Ванка, сложив руки, откинулась в кресле. «Ванку тащили сюда всю эту дорогу, только чтобы заставить ждать,» — пробормотала она, — «лучше бы оно того стоило.» Несмотря на плохое настроение, её ум быстро работал, пытаясь найти причину, по которой Индуту могло быть нужно поговорить с ней вот так. Это не может быть из-за ускорителя, Ванка уже получила выговор за эту конкретную катастрофу, — подумала она.
Экран прояснился, показывая изображение Советника, за столом похожего размера, но состоящим из полированного камня, покрытого кожей, а не из стеклянной плиты и электроники, как тот, за которым сидела она. Помимо этого небольшого несоответствия, иллюзия была безупречна, казалось, будто они сидят в одной комнате, а не в сотнях килодлин друг от друга. В отличие от последнего раза, когда она с ним говорила, он выглядел безукоризненно ухоженным, но вокруг него витала аура сильного стресса. Что-то не так, совсем не так, — подумала она, мех у неё на загривке встал дыбом.
Приветственно кивнув, Индуту больше не растрачивал время на любезности, правильно понимая раздражение на лице Ванки и зная, что Академику всё равно не было до них никакого дела. «Синод принял решение закрыть исследовательскую программу Ванки,» — сказал он, нервно теребя в лапах маленький терминал коммуникатора.
Мгновение она ничего не чувствовала, затем ярость затопила сознание, она вскочила на ноги, сжимая лапы в кулаки. «Что!? Учитывая все те результаты, о которых сообщила группа Ванки, как смеет Синод быть таким недальновидным… повреждение ускорителя — ничтожная цена за возможность…»
С громким треском Индуту хлопнул лапой по столу. «Это тут ни при чём!» — выкрикнул он, обрывая её гневную речь. «Улей Баур убедил Мировой Суд, что мы нарушили закон Совета Безопасности о разработке оружия. Они пришлют команду Инспекции, а твой проект…»
«Абсурд!» — воскликнула Ванка в ответ, — «группа Ванки не разработала ничего, обладающего военным потенциалом. Разрушения от импульса, с таким же успехом могли бы быть вызваны и таумическим оружием с ядерной накачкой.»
«А что насчёт изменений Селестии?» — потребовал ответа Индуту.
«Советник что, сошёл с ума, какие изменения солнца?»
Индуту изумлённо посмотрел на неё. «Разве Ванка не говорила со своими коллегами в последние несколько дней?»
«Думаешь, у этой есть время на такие вещи? Советник что, не понимает, что у Ванки много дел?»
В ответ Индуту совершил какие-то манипуляции с контрольной панелью под столом, выводя на экран общее рабочее пространство. Ванка безмолвно кипела от злости, наблюдая за тем, как Советник неумело копается в системе. Наконец он нашёл документ, титульный лист которого исчез прежде, чем она успела прочитать название.
«Это сводка, подготовленная Стратегической Группой Защиты от Угрозы. Смотри,» — сказал он, махнув лапой в сторону вкладки, которая изменилась, показывая вид с борта какого-то высотного воздушного судна.
Любопытство пересилило гнев, и Ванка склонилась ближе к экрану. Отметка времени и даты, а также положение солнца указывали на то, что съёмка велась в середине утра, в остальном видео было не более чем монотонным изображением неба на большой высоте, казавшегося глубокого цвета индиго по контрасту с ослепительно-белыми облаками под ним. В самом верху видео виднелась одна из лун, судя по бледному серебру месяца, это была Луна. Видео на большой скорости промотали вперёд, затем замедлилось до десятой доли от нормы. Академик как раз собиралась спросить, что она должна была увидеть, когда изображение почернело.
На мгновение она подумала, что произошёл сбой видеопотока, но время в углу экрана продолжало идти. На экране снова появился ландшафт, но не в цвете, а в серых тонах усилителя изображения. У Ванки отвисла челюсть, а экран стал полностью белым, спустя ещё несколько кадров возвращаясь к первоначальной цветовой гамме. В верхней части видео что-то пришло в движение, привлекая её внимание, но когда она посмотрела туда, увидела всего лишь луну. Всего лишь луна, — подумала она, холодок пробежал по позвоночнику. Она потянулась к панели управления, перемотала и снова запустила видео, на этот раз, наблюдая за Луной. Ландшафт потемнел, освещённый только луной, а потом погасла и она. Солнечный свет вернулся, спустя секунду, луна последовала за ним. Она снова проиграла последнюю часть, считая количество кадров, за которые луна появилась вновь, когда ландшафт посветлел.
Заключение было неизбежным. «Это должно быть смешно?» — опасным тоном спросила она. «Зачем Советник тратит время этой на детский розыгрыш?»
Индуту рассмеялся, обеими лапами вытирая глаза. «Всё по-настоящему. Это видео снято оборонным разведывательным дроном. Индуту может показать и другие: съёмки внешних камер безопасности, данные из сети обсерваторий Селестии… даже из публичных новостных материалов, хотя они и не понимают, что попало к ним в лапы, а Служба Безопасности занимается предотвращением огласки. Академик заметила время?»
Она снова посмотрела на поставленное на паузу видео, время было очень близко к… Она открыла свой собственный незаконченный отчёт об инциденте. Время электротаумического импульса слуги было не совсем тем же, он произошёл почти на сто секунд раньше. Ванка поначалу слегка расслабилась, но застыла, как только до неё дошла реальная разница во времени. Нет, этого не может быть! — подумала она. Девяносто четыре целых и одна десятая секунды, время, необходимое свету, чтобы достичь Селестии и вернуться обратно. Отсроченная реакция луны была понятна, другая длина светового пути создавала иллюзию, что она потемнела в другое время.
Индуту внимательно наблюдал за изменениями в выражении её лица. Он видел шок, и знал, что ему удалось её убедить. «Есть и ещё. Это диаграмма солнечной активности за последнюю мегасекунду.» Поверх видео появился простой график, представляющий собой горизонтальную линию, практически плоскую, за исключением двух острых выступов, направленных вниз. Первый был практически в самом конце, и явно соответствовал инциденту на видео. Другой, в самом начале, был намного меньше.
Лапа Ванки двигалась, словно во сне, медленно нажимая на кнопки, чтобы увеличить окно с данными и шкалу. Теперь она увидела именно то, что ожидала увидеть, случайные кратковременные колебания производительности Селестии, превращающие ровную линию в плотную полосу шума. Падение было очевидным, оно превышало уровень шума в сотню раз. Почти пять процентов от нормы, — подумала она, — недостаточно, чтобы заметить, если только тщательно не изучить данные.
Она перешла по ссылке на базу данных Института, открывая собственные файлы и проверяя, когда слуга была на тренировочной площадке. Временная задержка была немного другой, но достаточно близкой. Ванка невольно кивнула. Солнце было за горизонтом, а слуга немного дальше, — подумала она. Академик откинулась назад и уставилась на Индуту, чувствуя к нему неохотное уважение за то, что он убедил её принять всерьёз это возмутительное заключение, не созывая половину всего научного сообщества.
«Это открытие…» — начала она, но, не сумев продолжить, в бессилии развела лапами.
«Опасно,» — закончил он. «Мы не заметили первый случай. Этот впервые узнал о нём из постановления Мирового Суда. Улей Баур обвинил нас в злоупотреблении исследованиями и потребовал немедленной проверки. Они утверждают, что Лакуна работает над созданием супер оружия.» Он хмуро посмотрел на учёную, ткнув в её сторону ухоженным когтем. «И у Ванки оно есть!»
«Это даёт безграничные возможности,» — осторожно сказала Ванка, игнорируя обвинение. «Мы должны узнать всё, что сможем.»
Она ещё не успела договорить, а Советник уже качал головой. «Синод это, конечно, отрицает, но риторика Суда звучит не очень радужно, и этого может оказаться недостаточно. Программа будет прекращена немедленно, все объекты подлежат эвтаназии. Если Институт подвергнут проверке, мы не только утратим секретность, они могут найти причину для санкций и дальнейшего расследования.»
Ванка стиснула зубы, но ничего не сказала. Мировой Суд был последней инстанцией, вмешивающийся лишь в те дела, которые могли привести к глобальной угрозе. Эта предполагает, что случайно погасить солнце было бы довольно плохо, — мрачно подумала она. Все Ульи содействовали Суду, но на сегодняшний день он стал достаточно независимым. Он был практически седьмым Ульем, за исключением того факта, что, в отличие от других, его территорией была Луна. Предполагалось беспрекословное подчинение его решениям, соблюдение этого закона проверялось квалифицированными мульти-ульевыми командами аудита.
Отказ такой команде в инспекции предприятия обычно приводил к санкциям, но у Суда был механизм принуждения. У него не было постоянных войск, это было запрещено, но ему они и не были нужны. Зато у них был ускоритель массы, достаточно большой, чтобы опоясать всю луну. Тотальное уничтожение любой цели на поверхности, эта машина была способна стрелять снарядами весом в тысячу тонн, с достаточной скоростью, чтобы пробить отверстия, на килодлины уходящие вглубь земной коры и поразить объект любой защищённости. Мировой Суд называл его 'Лунный Кинетический Ускоритель', но все жители поверхности называли его просто Молотом.
Одной лишь угрозы применить эту штуку, как правило, было достаточно, но пару раз его действительно использовали. Однажды, чтобы остановить Войну Трёх Дней между Лакуной и Бауром, тогда были нанесены хирургически-точные удары по командным центрам обеих сторон, и ещё раз, чтобы стерилизовать экспериментальный центр нанотехнологий, управляемый Ульем Саро.
Существовали, конечно, контроль и балансировка. Ни один Улей не хотел, чтобы Суд стал слишком сильным, это бы полностью лишило их суверенитета. Для использования Молота было необходимо согласие четырёх из шести Ульев, кроме того, жителям сооружений на Луне требовались регулярные поставки еды, топлива и некоторых крайне важных запасных деталей. Частые инспекции вкупе с полным отсутствием слуг, не давали Суду стать независимым. Никто не любил Мировой Суд, но все знали, что нуждаются в нём, поскольку он был рождён из непрекращающихся войн в начале истории Народа.
«Позволено ли Ванке сохранить уже полученные данные?»
«Да, но на этом всё. Служба Безопасности сообщила Индуту, что они смогут надёжно спрятать информацию, но остальное должно быть уничтожено.»
Сознание Ванки работало с бешеной скоростью, пока она пыталась найти решение проблемы, спасти хоть что-то. Без этих результатов, она будет уничтожена. Всё будет засекречено на высочайшем уровне, и она больше никогда не сможет ничего опубликовать. Ей нужно будет что-то, чтобы предъявить в качестве причины разрушений. «Имеет ли значение способ эвтаназии слуг?»
В ответ на этот слегка странный вопрос Индуту прищурил глаза. «Что Академик задумала?»
«Способ, по крайней мере, дублировать результаты на будущее, когда обо всём этом забудут. Ванка хочет…»
Учёная изложила свой план, и политик дал разрешение.
Приказы уже ожидали Фьюжен, когда сёстры вернулись в загон, огни центра снабжения неистово мигали. Гравити стояла у неё за плечом, когда она их читала, явно намеренная убедиться в том, что она в точности последует им. Хоть ненадолго остаться одной, чтобы всё обдумать было невозможно. Гравити не позволяла ей покинуть окрестности загона и повсюду следовала за ней хвостом. Что ещё хуже, куда бы она ни пошла, её протез привлекал жалостливые взгляды, гораздо сильнее, чем простая повязка. Ощущая неловкость, Фьюжен скрыла глаз за прядями гривы, тщетно надеясь, что это остановит нежелательное внимание.
Оставшаяся часть вечера прошла напряжённо. Фьюжен принудили съесть порцию еды Мастеров вместе с остальными членами семьи. Ей, наконец-то, удалось вырваться из под бдительного наблюдения сестры, когда Гравити отправилась в отхожее место.
Извинившись перед родителями, она скользнула в темноту в бесшумном полу-планирование полу-галопе, затем использовала магию и длинные стебли травы, чтобы вытошнить съеденное вдали от посторонних глаз. Покончив с этим неприятным занятием, она поспешила обратно, и обнаружила подозрительно уставившуюся на неё Гравити. Она никак не прокомментировала свои действия, сестра тоже ничего не сказала. Спустя несколько килосекунд, мягкий перезвон, доносящийся из центра снабжения, сообщил, что пришло время спать. Фьюжен старалась успокоиться, измученная собственными тревогами и целым набором кошмаров, которые, казалось, расплодились до полноразмерного стада.
Следующее утро полностью соответствовало настроению Фьюжен. Команде погоды позволили пригнать небольшую облачную систему в небо над загоном, окрестными фруктовыми садами и полями. Дожди были лёгкими и равномерными, тщательно выверенными так, чтобы напитать влагой землю, но не растрачиваться на сточные воды. Контролировалась даже область выпадения осадков, загон находился в самом центре облачной системы, словно глаз урагана, участок мороси, окружённый настоящим дождём.
Фьюжен пробудилась, ощущая мелкие капли осевшего на ресницы и мех тумана, покрывающие её сверкающим радужным напылением. Она чувствовала их только на лице, где мех был тонким, более длинный защитный слой меха на остальных частях тела не позволял воде просочиться к коже. Сморгнув капли росы с ресниц, белая кобыла осторожно поднялась и отошла на несколько шагов от остальных членов своей семьи и энергично встряхнула крыльями, сбрасывая скопившуюся на перьях влагу.
Гравити присоединилась к ней во время поспешного завтрака, кобыла была молчаливой и судя по её виду, спала не лучше, чем Фьюжен. Она избегала смотреть в глаза сестре, они быстро поели и поднялись в небо, направляясь к месту назначения Фьюжен.
Институт Аномальной Физики был обширным, она нанесла ущерб лишь одному из множества составляющих его корпусов, тому, который огибало скрывающееся за горизонтом кольцо исследовательского ускорителя. Место, в котором они должны были отметиться, было ей знакомо, там она проходила начальные тренировки. Фьюжен не понимала, зачем из всех возможных мест они хотят, чтобы она отправилась именно туда. Насколько ей было известно, она уже исчерпала все возможности исследований, предоставляемые оборудованием низкой мощности, доступном в том месте.
Но приказы есть приказы, и две пони быстро летели сквозь тщательно контролируемый ливень, достигнув чистого неба, только когда поднялись достаточно высоко над облаками. Оставшаяся часть полёта прошла без приключений, яркий свет солнца и стремительное движение воздуха быстро высушили их мех. Как и многие другие исследовательские участки, этот располагался близко к поверхности, чтобы на этапе конструирования тяжёлые машины легко могли попасть на его территорию, и сохранил собственную шахту доступа. Будучи всего лишь двадцать длин в поперечнике и около сотни в глубину, она не могла сравниться в размере с огромной шахтой Центра Службы Безопасности.
Фьюжен присоединилась к 'входящей' очереди слуг, разреженной, парящей на небольшой высоте дуге, при входе в вертикальную шахту превращающейся в крутую спираль. Вход для пони представлял собой квадратную дыру с гранями в пять длин, расположенную в середине боковой стены шахты, над большими грузовыми дверями в самом её низу. Здесь им пришлось подождать, пока Фьюжен проходила полный процесс регистрации, кобыле пришлось манипулировать прикрепленным к стене таумическим сенсором, пока камера сравнивала структуру её радужной оболочки, очертания рога и общую внешность с информацией в базе данных. Она пропустила этот процесс в первый раз, когда уничтожила коммуникатор, тогда её привезли на флаере Службы Безопасности.
Наконец система подтвердила, что она та, за кого себя выдаёт, и снабдила её временным коммуникатором, изящным ожерельем, украшенным прозрачными как капли росы кристаллами. Это немного удивило Фьюжен, коммуникаторы должны были быть довольно прочными, так что сам факт того, что у механизма ворот были готовые поставки запасных, должен был означать, что её случай не такой уж необычный. Скольких ещё пони подвергали подобному агрессивному магическому тестированию? — подумала Фьюжен. Возможно то, что я сломала ещё один, не вызовет больших подозрений?
Новый коммуникатор прошептал инструкции где-то в глубине её головы, сообщая ей, куда она должна отправиться. Их пунктом назначения была часть биохимической секции Института, несколько комнат, использовавшихся для осмотра слуг после особенно изнурительных экспериментов. Это место было знакомо кобыле, в прошлом она проводила там долгие килосекунды, особенно в самом начале тренировок.
Фьюжен почувствовала, как в горле пересохло, когда она обдумывала, зачем им могло понадобиться осматривать её и Гравити. Я прошла через многое, так что есть смысл осмотреть меня, но почему Гравити? Кобыла, бойкой рысью спешащая по одному из центральных коридоров, чуть не споткнулась, осознав возможную причину. Они знают, что я преуспела в тренировках Гравити, и они хотят сравнить нас, — подумала она, начиная чувствовать недомогание. Они поместят нас в таумический сканер и заставят продемонстрировать новую технику.
Они увидят, что на нас нет Благословения.
Дверь в комнату осмотра открылась при их приближении, и Фьюжен вошла первой. Внутри была Академик Ванка, выглядящая ещё более раздражённой, чем обычно, Студент Корн, который, похоже, нервничал, и Энимал Сканер, тихо стоящий в углу с пустым выражением лица пони, который не хочет, чтобы его заметили. Комната осталась такой же, какой Фьюжен её запомнила: компьютеры и сигнальное оборудование вдоль левой стены, отсеки хранения и большие холодильники вдоль правой, и толстый тор таумомагнитного резонансного сканера на стене напротив двери.
В этот самый момент Фьюжен обнаружила, что осталась в одиночестве, Гравити мялась на пороге, словно парализованная видом Т-МРС и его кольца роботизированных рук. Но один нетерпеливый жест Ванки, и синяя кобыла прыгнула вперёд, словно ужаленная, быстро вставая рядом с Фьюжен, и опуская голову, чтобы не видеть большую машину.
«Была ли тренировка слуги успешной?» — спросила Ванка у Гравити.
Фьюжен внутренне сжалась в ожидание ответа сестры. Гравити не сообщила о ней, но если она и собирается рассказать что-нибудь, это случиться сейчас, при личной встрече с Мастером. С шёпотом силы, слишком слабым, чтобы её сияние было заметно при ярком освещении лаборатории, она привела в действие магию телекинеза. Заклинание, нейтрализующее магию, вертелось в её сознание, словно призрак, полузавершённая схема, готовая к использованию в любой момент. Сначала Гравити, — подумала кобыла, скрепя сердцем от мысли о том, что ей, возможно, придётся сделать, — она представляет наибольшую прямую угрозу. Взорвать всю электронику и телепортироваться отсюда. Её решительность пошатнулась, когда она вспомнила о ненавязчивом присутствии Энимала. Взять его с собой, снять Благословение и удерживать в заключении, пока не удасться убедить его присоединиться ко мне.
А ещё были Ванка и Корн. Что мне делать с ними? — подумала она, избегая очевидного решения. Ванка… На лапах Академика было достаточно крови пони, и Фьюжен предполагала, что сможет убить её. Нет, я не стану начинать с преднамеренного убийства. Приняв решение, она почувствовала солнце и коснулась его так, как касаются ручки двери, не открывая саму дверь. Теперь мне просто нужно суметь произвести массовую телепортацию на много килодлин отсюда, при этом не превратив всех в пюре, — подумала она, но почему-то идея использовать неиспытанное заклинание казалась совершенно приемлемой, учитывая обстоятельства.
«Да, Мастер,» — ответила кобыла, уставившись на свои копыта.
Ванка, похоже, не заметила её странного поведения, вместо этого обернувшись к Фьюжен. «Эта пони могла получить чрезмерную дозу радиации во время последнего теста. Она пройдёт процедуру для сохранения здоровья.»
Фьюжен чуть не засмеялась от облегчения, давление развеялось со словами Академика.
Возможность выбора явно не предполагалась. Будто получив прямой приказ, Энимал Сканер выступил вперёд с пистолетом для инъекций, уже заряженным склянкой с молочной жидкостью. Нервно глядя на него, Фьюжен услужливо откинула голову, чтобы ему было проще добраться до большой ярёмной вены. Она почувствовала сначала, как на её шею брызнули чем-то холодным, а затем укол, когда игла вошла в кожу.
«Так будет проще,» — сказал он так тихо, что она едва расслышала, убрал пистолет и выбросил использованную иглу в небольшой контейнер для биологически-опасных отходов.
Через секунду до неё дошёл смысл слов жеребца, глаза Фьюжен расширились, и она бросила взгляд на лицо Энимала. Его выражение было исполнено печали и сострадания. «Нет!» — крикнула она, вырывая инжектор из его магического захвата, намереваясь посмотреть, что ей вкололи. Но маленькое устройство выскользнуло из её хватки, когда её магия словно иссякла, и было поймано красным свечением явно готового к этому Энимала прежде, чем достигло пола.
«Сестрёнка? Что не так?» — спросила Гравити, делая нерешительный шаг вперёд, но под свирепым взглядом Академика замерла на месте.
Фьюжен стояла на трясущихся ногах, ощущая, как сила и способность удерживать равновесие испаряются. Она пыталась ответить, пыталась просить сестру бежать, лететь или силой пробивать себе путь к свободе, что угодно, только не оставаться в этой ловушке. Её голова поникла, рот двигался, но с её губ не сорвалось ни звука. Фьюжен в отчаяние искала связь с Селестией, но она снова и снова ускользала, маленькие вспышки света, вьющиеся вокруг её рога, стремительно растворялись во тьме. Ледяное онемение распространялось от шеи, замораживая тело и голову. Она запнулась, крылья беспорядочно бились, ноги подогнулись, от падения её спасло только мягкое давление магии Энимала.
Зрение Фьюжен оставалось острым, со слухом у неё не было проблем и, несмотря на наркотики в крови, она без проблем узнала долговязые очертания Агента Салрат, когда та большими шагами вошла в комнату осмотра. За ней последовал грифон в грузной боевой броне солдата Службы Безопасности. Его она тоже видела раньше, он был одним из тех, что охраняли Рандом и стадо жеребят.
Агент кивнула Ванке, затем указала на грифона. «Слуга Гравити Резонанс TP5325 последует за этим солдатом и будет выполнять его приказы.»
«Да, Мастер,» — ответила Гравити высоким слабым голосом, не способная оторвать глаз от обмякшего тела Фьюжен, висящего в кроваво-красном телекинетическом поле Энимала.
Грифон выступил вперёд, посмотрел на синюю кобылу, а затем грубо толкнул пони, заставляя двигаться. «Следуй за мной,» — сказал он сочащимся злобой резким голосом. Пара отбыла, направляясь вниз по коридору в неизвестную часть комплекса.
Машина загудела и нижние четыре руки вокруг Т-МРС раскрылись, хватая Фьюжен. Энимал удерживал её на месте, так что ограничители смогли обхватить её колени, лодыжки, бёдра и холку. Её крылья сложились, широкие, эластичные ремни не давали им снова раскрыться. Пятая рука сомкнулась вокруг головы, помещая рог в испещрённый кристаллами футляр. Наркотик заблокировал её магию и мышцы, но не прекратил отчаянную панику, когда её крепко схватил холодный металл.
Салрат склонилась, смотря в глаз кобылы. «Превосходно,» — сказала она, обнажая зубы в улыбке, и положила когтистую лапу на голову Фьюжен.
Над кобылой развернулись верхние руки, сложные приспособления, заменяющие им пальцы, двигались подобно жвалам насекомых, выполняя обычную проверку собственных функций. Она сохранила способность ощущать всё происходящее, врезавшиеся в грудь ограничители, горячее дыхание Салрат у неё на щеке, острые уколы когтей Агента, давящих на её череп.
Агент придвинулась ещё ближе, сбавляя тон голоса до тихого шёпота. «Пони удавалось дурачить эту некоторое время, но Салрат знает, кто ты теперь.» Её улыбка стала ещё шире, она бросила взгляд на ожидающие роботизированные руки. «И вот ещё что. Синод принял решение прекратить эту линию исследований, когда машина закончит с тобой, она примется за твою сестру.»
Последняя надежда угасла, Фьюжен кричала и билась в тюрьме своего тела, она словно была опутана цепями и брошена в яму, наполненную водой. И все её действия не вызывали даже малейшей ряби на поверхности.