Эквестриада: Гражданская Война

Глава седьмая от лица Энедры

Основная группа, в которой публикуется дополнительный материал, а также исходный текст в формате Word: https://new.vk.com/ekvestriada
Night in the Gardens of Canterlot — https://www.youtube.com/watch?v=LOc9VH-8A1w
Марш 60-ого временного ударного полка Великой Гражданской Войны — https://www.youtube.com/watch?v=iF_bIKhx3vE

«Отряд солдат, глубокой ночью, вместе с несколькими офицерами сопровождают капитана Энедру»

— Ну и где же он? – спросил я.

— В небольшой палатке на самом краю лагеря, — ответил лейтенант.

— Откуда у нас лишняя пустая палатка? – задался вопросом Вариди.

— Черт подери, Вариди, а ты прав. У нас же действительно немного недостает палаток. Лейтенант, ответьте на вопрос официо-лейтенанта, — меня тоже интересовал этот вопрос.

— Да, у нас нету лишней палатки. Это палатка нескольких пегасов. Мы временно выселили их, на время переговоров, — сказал лейтенант.

— Кто разрешал вам действовать так? – воскликнул Маврис, пылая от гнева.

— Маврис, успокойся. Лейтенант действовал весьма поспешно, и, к слову сказать, весьма правильно, — немного повелительно и возвышенно процедил сквозь зубы Вариди.

— Замолчите, — произнёс я в адрес двум официо-лейтенантам, а затем заговорил с лейтенантом, — он один?

— Да. Абсолютно, — уверил лейтенант.

— Хорошо, — сухо сказал я.

Пройдя несколько десятков шагов, мы оказались на самом краю лагеря, где и должен был находиться их предводитель.

— Вон в той палатке, — указал копытом лейтенант.

— Я пойду один. Двое пони пусть будут стоять у входа, — приказал я.

— Будет сделано, — отсалютовал Маврис.

Я вошёл в палатку. Освещением служили пару светильников. В другой части помещения сидел неопрятно одетый пони. Головным убором ему служила небольшая потёртая шляпа с красочным самобытным узором из красных и зелёных точек. Сам он был салатового окраса и с жёлтой гривой.

— Хмммм, хорошая шляпа, — отметил я.

— Да… Спасибо, — он говорил неуверенно, озадаченный тем, с чего начался разговор, — эта шляпа досталась мне ещё от моего отца, и была при мне всю мою жизнь… — он сделал небольшую паузу, сглотнув слюну и умоляюще посмотрел на меня — Скажите, когда последний мужчина… последний юноша… последняя женщина умрёт… вы не могли бы пощадить детей? Те не смогут сопротивляться, и это будет…

— Оу… То есть вы не желаете… Я думал, вы не хотите кровопролития… — теперь уже шокирован был я. Никогда не был на переговорах, но не думал, что они должны начинаться так… кроваво. Конечно, я всегда знал, что дипломат из меня как из овса стены… видимо, наука о переговорах гораздо более тонкая, чем я представлял.

— Поверьте, мы не хотели и не хотим чтобы кто-то умирал… Мы всей душой преданны Кантерлоту! – говорил он.

Кантерлот… Ныне этот город – город Селестии. Его можно было понять – он не хотел погибать, но пропустить нас – стать отступниками. Видимо, он понимал, как мало у нас, да и у самой принцессы Луны, шансов противостоять всей боевой машине Эквестрии, от которой она отколола лишь крупицу. А стать отступником – равносильно смерти.

— Я понимаю вас… Но поймите и нас, это наш долг… — вздохнув, сказал ему я.

Мой собеседник покраснел. Он был явно взволнован и, возможно, испуган.

— Но… Прошу Вас! Откажитесь от того, что вы задумали, — умолял меня старый крестьянин.

— Как ты посмел! – я был в ярости. Он пытался переманить меня на свою сторону, предлагал предать собственные принципы. Этого я не потерплю! – Как ты вообще можешь говорить о таком, когда сам хвалишься своей преданностью?!

— Вы – кровавые палачи, исполняющие приказы принцессы!

— Мы – кровавые палачи? – удивился я, а после шёпотом добавил, — пропаганда работает действительно хорошо. Вот что значит – профессионалы!

— Да, — гордо ответил мне мой собеседник. Я взорвался:

— Все, с меня хватит. Мы пойдём в наступление завтра. Я пытался договориться, но, видимо, это была глупая затея, — кричал я.

Вбежали мои солдаты.

— Вы даже не пытались. Да, мы виноваты, но разве честно за пару синяков на десятке чиновников платить геноцидом целой деревни? – красивыми словами выдал крестьянин

Эта фраза повергла меня в полное недоумение. Я абсолютно не понимал, к чему он это сказал. Прокрутив в голове разговор, я все равно не мог связать эту фразу с диалогом. После я подумал, а вдруг это что-то вроде фразеологизма, непопулярного или распространённого только в этой области. Покопавшись в своих знаниях Эквестрийской истории, я не нашёл ничего хотя бы отдалённо похожее на высказывание моего собеседника. С литературой было посложней, так как мои знания в этой области были не столь обширны. Но и там я не нашёл ничего подобного. Под конец моих размышлений, которые пролетели гораздо быстрее, чем их описание, я понял, что будет лучше напрямую спросить, как понимать эту фразу:

— Подождите! – сказал я уже собирающемуся уходить пони, а оглянувшись на солдат, приказал им, — можете возвращаться на пост. Нет никакой угрозы.

— Да-да, что вы хотели ещё сказать про долг? – раздражённо ворчал собеседник.

— Не об этом… По крайней мере не сейчас. Что значит твоя… ваша фраза «за пару синяков на десятке чиновников платить геноцидом целой деревни»?

— Не понял, — искренне удивился он.

— Вот и я о том же. Вы сказали о каких-то чиновниках. Извините, если я вас невнимательно слушал, но я не припомню, чтобы до этого вы говорили о них, — я ещё надеялся, что все разрешиться без крови.

— А вы серьёзно не знаете? – с той же искренностью спросил он меня.

— Нет, — чувствуя себя немного глупым, сказал я.

— Зачем вы пришли нас уничтожать тогда?

— Мы не пришли вас уничтожать, мы хотели пройти, и если нам дадут отпор, быть готовым к бою. Что вы, собственно говоря и хотели сделать.

— Что??? Зачем нам сопротивляться проходу войск?

— Потому что вы сами сказали это.

— Я ничего подобного не говорил. Проходите на здоровье. Мы вам хоть еды, хоть воды, и ещё чего, что вашим солдатам, и лично вам нужно, дадим – собеседник сделал паузу, — Ух, а мы-то думали, что вы нас убивать пришли. Подождите, а зачем же вы переговоры тут все эти устроили? Прошли бы спокойно, не впервой вблизи нашей деревни войскам проходить, хоть и не часто их здесь увидишь

— Ну так вы же войска уже выставили. А почему мы вас должны были… ликвидировать?

— Ну так, мы несколько дней назад… — он сделал небольшую паузу, и о чем-то задумался, — скажите, а вы не уничтожите нашу деревню, когда узнаете, что мы сделали?

— Только если бы вы вырезали всю королевскую семью. Да и там судебный процесс весьма сильно оттянет исполнение вашего приговора, — улыбнулся я.

— Тогда, думаю, вы не доставите нам много несчастья. Как бы так поделикатней сказать: весьма долгое время нам, фермерам, приходилось тратить большую часть своего времени не на хозяйство, а на, — он сделал небольшую паузу, после чего весьма выразительно продолжил, — на помощь административному аппарату. И, хоть их требования были вполне обоснованы, в какой-то момент мы уже не могли терпеть их, — он вновь сделал паузу, — притеснения.

— И вы решили не работать? – невольно спросил я.

— Нет… Да… Что-то вроде этого. Мы их немного побили и выбросили из окна, — при этих словах на моем лице отобразилось удивление, которое мой собеседник заметил, и добавил к своим словам ещё несколько, — Не волнуйтесь, никто не умер, все живы и здоровы. Все отделались парой синяков. Но с того дня прошло немного времени, пыл утих, и мы стали бояться, что придёт наказание. И вот пришли вы. Нельзя было ожидать, что про тот инцидент забудут, — он вздохнул, — мы и подумали...

Быть может, он ожидал увидеть гнев. Скорее всего, он надеялся услышать сожаление, так как им пришлось многое пережить, множество страхов, и сейчас хотел узнать, какую реакцию правительства ему следует ожидать от своих действий. Но к его огромнейшему удивлению, он услышал мой искренний, душевный смех. Его самого в этот момент переполняли самые разные эмоции: от страха до облегчения.

— Это что ж получается, — я продолжал смеяться, — мы друг друга зарезать могли, потерять сотни добрых малых с каждой стороны, и к тому же до смерти напугать всю деревню только потому, что не поняли друг друга, — я продолжал неистово смеяться над тем, какие ужасные последствия могли последовать, не упомяни он этих чертовых чиновников.

— Ваше превосходительство, не сочтите за дерзость, — по всей видимости, он не совсем понимал, как ему расценивать моё неожиданное поведение. Он переволновался, и ему можно посочувствовать, — прошу прощение, я не совсем…

— Успокойтесь, — перебил его я, — не ждите от нас плохого. Видите ли, просто, как я понимаю, вы не знаете всей картины событий, которая мне уже известна. Я думаю, не стоит вас мучить, потому расскажу все, что я на данный момент знаю и что вам положено знать. Разговор, который велся до того, как я рассмеялся, можете считать одним большим недоразумением. Хорошо?

— Конечно, как вам будет угодно, — все ещё скованным, но уже не таким дрожащим голосом говорил мой собеседник.

-Вот и отлично. Итак, с чего бы начать.

Я рассказал ему ровно столько, сколько мог рассказать про внутренние дела Эквестрии, а именно про события, которые имели место быть в последнее время. Естественно, с небольшим приукрашиванием в сторону принцессы Луны – просто небольшая предосторожность, чтобы обеспечить хоть небольшое уважение моего выбора, ведь как-никак, а официально я встал на сторону предателей в этой войне. Думаю, никому не нужно объяснять, что это не самое благочестивое клеймо. Интересно, а бывают благочестивые клейма? Не важно.

После моего рассказа он сказал, что не может решить, какую сторону выберет в этом конфликте. И хотя в тоже время он заверил меня, что сочувствует именно Луне, я уже убеждался, что он не может сделать выбор, который пошёл бы в разрез с выбором его деревни. Также он высказывал предположение, что скорее всего он и его деревня займут нейтральные позиции. Это уже было хорошо. По крайней мере, этот конфликт был решён без крови. Мой собеседник был тоже этому несказанно рад.

Я вышел из палатки и объявил, что конфликт решён мирно. Радостные возгласы раздались в толпе солдат, скопившихся около палатки в ожидание решения. Я спросил моего собеседника:

— Друг мой, да я же до сих пор не знаю вашего имени!

— Обвидин. Эрлиб Обвидин. Ваше первосходи…

— Не надо, — уже не в первый раз я перебивал его, — Вы можете звать меня «Капитан Энедра». Хорошо?

— Хорошо, — почти уверенным тоном сказал Обвидин.

— Вот и отлично. Идите в свою деревню и расскажите о этих несчастных переговорах всем своим землякам,скажите, что сегодня все могут спать спокойно. И да, ещё кое-что: вы не будете против, если мы задержимся в ваших окрестностях до завтрашнего дня? День подходит к концу, а лучшего места для привала в округе не найти.

— Разумеется! Оставайтесь здесь хоть на месяц. Никто в селе не будет против,- уверял Эрлиб.

— Спасибо большое, но больше, чем на день, мы вряд ли задержимся. А теперь ступай в деревню, там тебя, наверное, уже давно ждут.

— Вы правы, — сказал Обвидин, уходя из лагеря. Надо сказать, что он чуть ли не скакал от радости.

Солнце уже давно зашло за горизонт. Крохотные бабочки порхали, наслаждаясь легким свечением золотого неба на западе, а пчелы спешили улететь в улей. В воздухе веял дурманящий аромат нарциссов. Земля цвела изумрудами.

Через пару минут лагерь освещался только лишь светом немногочисленных факелов.

На следующий день погода была не самая великолепная. Лил сильный дождь, дороги были в свойственной весне грязи, а я, смотря из палатки на всю эту картину, размышлял. Предметом моих мыслей был вопрос «почему войск Селестии нет в Додж Сити?». Никто из деревни даже не знает, какие страшные и неожиданные события произошли в Кантерлоте. Собственно говоря, не знаю их и я, но зато я знаю что они были. А это – уже хорошие сведения!

Ни для кого не секрет, что эквестрийская армия, испытанная веками, невероятно организованна. И организованна она больше не в плане боевой организации. В бою хоть и редки, но бывают случаи бегства с поля боя. Она организованна по особому, бюрократически. На каждого солдата имеется досье, которое позволяет в случае необходимости узнать про него чуть меньше, чем всё.

Наша военная иерархия весьма громоздка. Но в тоже время она обеспечивает отличную организацию. Командующие могут в точности знать, что может и что не может сделать полк. Они могут полностью полагаться на эту систему, и потому в Эквестрийской тактике присутствует больше фактор вычисления, а не случайности. Часто происходят перемещения солдат из одних полков в другие, чтобы их боевые качества лучше соответствовали их полку. К тому же Совет Первых Генералов (высший военный орган) определяет, куда передислоцировать полки, а то и даже и стратоксы (самая большая военная единица). После этого генерал-лейтенанты и генерал-команданте выстраивают линию обороны, заодно продумывая все планы наступления, все тактики, чтобы наилучшим образом использовать любой расклад событий (благо, большое количество шпионов позволяет получать нужные сведения). Все это, конечно, согласовывается с советом генералов и друг с другом. Далее команданте и капитаны проверяют каждого офицера, чтобы механизм не дал сбой. Талантливых отправляют командовать самыми ответственными соединениями, а тех, кто не слишком хорошо владеет искусством командира или тактика, отправляют командовать не слишком важными соединениями, где они уже на вряд ли поднимутся в звании. Так же они разрабатывают планы действий во всех предполагаемых сражениях. Опять таки, согласовывая это с генерал-команданте и генерал-лейтенантами и между собой. Официо-лейтенанты проводят проверку каждого солдата, чтобы точно знать, чего ожидать в бою. В этот момент проходят основные перемещения солдат из одних полков в другие, дабы ожидать от каждого солдата не больше и не меньше того, что он может. Предусматривается, где в строю будет находиться каждый солдат во всех битвах (запоминать это, разумеется, должен сам солдат), чтобы точно знать о том, как будет проходить бой. Су-лейтенанты и лейтенанты же смотрят, изучают и контролируют результаты боевой готовности и состояния снаряжения войск. Если что-то выходит из под контроля, то этим занимается сержант, который попутно проводит тренировки войск, чтобы войска были обучены ведению боя в тех условиях, с которыми им, возможно, придётся столкнуться. Тех, кто проявляет особое стремление во время подготовки, назначают ефрейтором – почетным солдатом, который должен помогать сержанту с подготовкой войск. И во время всего этого планирования командующие, разумеется, оперируют точными готовыми числами. А как раз созданием этих готовых чисел, обеспечением согласованности между командующими и обработкой данных занимается военная администрация. Хочется сказать, что этот военный орган весьма хорошо выполняет свою работу, но, к сожалению, только тогда, когда все уже спланировано. В этот период ему достаточно лишь вносить небольшие изменения в досье каждого солдата и небольшие правки в планах, на случай, если что-то пойдёт не так. Но вот когда начинается первичное планирование и передислокация сил, военная администрация не справляется с гигантской нагрузкой. Тогда данные начинают обрабатываться ещё и любыми другими административными заведениями. В то же время эти заведения, по всей видимости, тоже не справляются и начинают эксплуатировать живущих в окрестности пони. Не раз выдвигалось предложение увеличить размер военной администрации, но всегда сталкивались с одной проблемой, или, если позволите, парадоксом. Парадокс заключался в том, что в военное время военная администрация нужна меньше всего, так как по большей части всё планируется до войны. А периоды, когда всё обрабатывается и планируются не так уж велики и достаточно редки, потому содержать такой громоздкий орган не выгодно. По всей видимости, в этот раз простые пони не выдержали этой нагрузки.

Разумеется, если бы все эти события в Кантерлоте произошли уже после планирования, то у принцессы Луны не было бы и шансов. Военные силы мгновенно бы победили нас. Но, к счастью, или, быть может для некоторых к несчастью, все это произошло прямо во время планирования. Я предполагаю, что именно из-за этого силы Селестии ещё не дошли. Но все равно очень странно, что они задержались на такой промежуток времени.

Необходимо было прямо сейчас выдвигаться в путь. Раз уж нам дана возможность добраться до лагеря Луны раньше, чем вражеским войскам, то необходимо использовать это преимущество.

Мы выдвинулись в путь. Дорога была не из лучших. Грязь, слякоть, дождь и полу разбитая дорога. Да и расстояние весьма большое. Поэтому мы дошли до Бэд Лэнда только в позднюю ночь, ближе к полночи.

Я первый вошёл в долину, что бы не вызвать никакой враждебной реакции. Я не совсем знаю, называть ли это долиной или ущельем. Ладно, пусть пока что будет долиной. Она представляла из себя огромное углубление в горах, где стены были на удивление ровными и красными. История этой местности очень плохо известна. Из тех немногих рассказов, а местами и легенд, я слышал, что здесь когда-то был процветающий город. По культуре он был равен Кантерлоту, а по экономике – Мэйнхэттену. Он назывался необычным, не свойственным уху современного пони названием — Тсагхрис. Вместе с городом процветал и весь юг Эквестрии, строилось множество деревень, торговля цвела. Но во время одной из самых кровопролитных войн с драконами, наша, тогда ещё не самая организованная армия, совершила несколько серьёзных стратегических ошибок, драконам был дан шанс добраться до Тсагхриса. И они воспользовались этой возможностью полностью. Драконы направили все свои силы на то, что бы захватить эту крепость. Это было сущее самоубийство с их стороны, так как город был хорошо укреплён (ввиду его важности). В тот момент мы отступали, и все больше сил концентрировалось в Тсагхрисе. От этого крепость становилась ещё более неприступной. Но существовавшая тогда Танинская Империя (старое название государства драконов) была по мощи достойным соперником Эквестрии, и во многом была лучше нас. Армия у них была великолепная (для того времени). И, хотя нападение драконов было очевидно, мы, по непонятным причинам, были не готовы. Почему? Это до сих пор один из главных вопросов военной истории, так и не решённый. Ночью на город налетели десятки тысяч драконов. Уже в первые минуты десятая часть города была полуразрушена. К тому времени количество жертв уже вызывало ужас. Но мы смогли, хоть и с запозданием, отреагировать. Самыми первыми в бой вступили отряды пегасов, которые взлетели вверх, и, несмотря на ожесточённые обстрелы, разрушил строй драконов. Однако, их численное превосходство свело на нет две попытки прорвать окружение. В те времена ещё не практиковали полёты на разных высотах, а это могло бы в тот момент отлично помочь нам. Драконы не смогли восстановить строй, но стали активно пытаться пресекать попытки дальнейшего прорыва от земли. Тогда войска пегасов стали объединяться в большие очаги сопротивления. Сформировалось пять основных очагов: северо-западный, северный, южный, восточный и западный. Южный и северо-западный очаги, у которых было больше всего простора для маневрирования, вскоре построились клином и начали таранить строй драконов. Попытка южного очага была быстро погашена, и он лишь растянул линию соприкосновения с вражеским строем и потерял тактическое превосходство. Прорыв северо-западного очага в противоположность южному была успешна до некоторого времени. Пегасы разбили отряд драконов, который сковывали их движения и не давали двигаться на север. После этого команданте Нагарр, командующий этим очагом сопротивления, смог свободно маневрировать. После этого клин без труда уничтожал строй драконов, стоявший по отношению к нему боком, с востока на запад, и придерживающийся тактики разомкнутого строя. Драконам был нанесён серьёзный удар, и они знали, что рана будет тем шире, чем дольше они позволяют северо-западному фронту свободно действовать. Самые близкие к северо-западному клину драконы сформировали неэффективное на сегодняшний день, но на тот момент инновационное и популярное в войсках Танинской Империи построение «гури». Оно заключалось в очень плотном строе, где солдатам действительно тесно, в несколько рядов. Прорвать этот строй немыслимо. Самым благоразумным было бы остановиться и держать оборону. Немного более безумно было бы повернуть назад и попытаться прорвать строй врага, который преследовал их с тыла, но был менее плотным, и разбить его представлялось более возможным. Полнейшим безумием было бы пытаться прорвать по бокам, где уже создавалась построение гури, но были выстроены только первые два ряда, вместо обычных для построения шести. Но команданте Нагарр выбрал вариант, который находился за гранью безумия, и вряд ли был бы рассмотрен кем-то, кроме него. Он направил войска вперёд, прямо на гури. И в нескольких десятках метров от гури разделил клин на два других, которые стали двигаться относительно своей прежней траектории буквой Y. Драконы не понимали, зачем он это делает. Дело было в том, что из-за большой плотности солдат и немалого количества рядов, нужно приличное число солдат что бы создать даже небольшую гури. И потому гури, которую построили драконы, была большой лишь относительно стандартной гури шириной в пятнадцать метров. Гури, с которой имел дело Нагарр, была шириной приблизительно в двадцать пять-тридцать метров. По бокам же гури была не защищена. Между боковыми гури и фронтовой гури были небольшие пустые расстояния, дыры в обороне, которое приметил команданте Нагарр, и благодаря Y-движению смог провести оба клина через эти дыры. Думаю, не требуется говорить, каково было удивление драконов, когда их непобедимое гури обошли и попали сначала во фланг, а через пару секунд и в тыл. Из-за плотности строя солдаты не могли быстро развернуться, и пегасы быстро их уничтожили. Легендарная гури, не потерпевшая до этого ни одного поражения, была побеждена. Её репутации был нанесён непоправимый удар. После этого сражения гури все реже появлялась на поле боя, пока и вовсе не исчезла. Но, хоть это и была значимая победа, до настоящей победы было ещё далеко. Нагарр видел, что его пытаются снова взять в окружение. Это был лишь вопрос времени. Но было ещё одно обстоятельство, которое заставляло его действовать. В двух сотнях метров на юге на них летел татинский клин. Драконы были более мощными, чем пегасы, и, скорее всего драконы прорвали бы пегасов, а не пегасы драконов. Однако был тут небольшой нюанс, который мог бы увидеть только опытный солдат, много воевавший с драконами. Дело было в том, что танинский клин уже набрал большую скорость, и повернуться даже на несколько градусов для них было проблематично. Нагарр видел, что клин движется не на них, а немного восточнее. Именно в том направление находился северный очаг эквестрийских сил. Танинский клин по численности превышал имеющиеся у Нагарра войска в полтора раза. У него не было шансов протаранить драконий клин. Но команданте даже и не думал о разбитие клина. Он выстроил свои войска прямоугольником, широкая сторона которого была обращена к татинскому клину, а после отдал приказ о наступлении. Когда прямоугольник столкнулся с клином, он его в буквальном смысле обволок. На солдат нагара пришлась малая часть натиска. Клин был вынужден остановиться. У драконов почти не было потерь, но они потеряли скорость, которую долгое время набирали. Вскоре Нагарр был вынужден отступить к северному очагу эквестрийских сил. Примерно в тоже время южный очаг был полностью уничтожен. В самых защищённых и тактически важных пунктах были выставлены единороги, вынудив часть танинских сил приземлиться, проводя бой ещё и на суше. В основном их силы были сосредоточены на востоке и юге. В начале они успешно продвигались на запад, но после столкнулись с более-менее целыми укреплениями, и скорость их продвижения была сильно замедлена. По прошествии четырёх часов, примерно в середине города мы перешли в контрнаступление. Но мы не продвинулись на большое расстояние, и через два часа нас опять откинули к центру. На воздухе же восточный очаг перешел в наступление. Так как на севере ситуация складывалась более менее в нашу пользу, то восточные силы решили направиться на поддержку южным, так как не знали, что южный очаг уничтожен. Через час северным силам удалось окончательно переломить ситуацию в свою сторону, но все попытки пробиться к западным силам были безуспешны. Западный очаг теснили больше всех остальных, и он не мог долго держаться. Тем временем на юге силы востока, под командованием Арксиса, не смогли не только продвинуться больше чем на десяток метров к воображаемому южному очагу, но ещё и не смогли отбить контрнаступления, и восточные силы откинуло на восток. Южные силы не стали долго преследовать восточные, а направились на север. Ввиду этого северным силам пришлось отказаться от попыток добраться до западного очага сопротивления. Со временем в Тсагхрис приходили незначительные войска подкрепления. Город уже начинал разрушаться, а в его западной части камень был раскалён добела. На земле наши силы таяли, а на небе – силы драконов. Шёл уже одиннадцатый час битвы, и ни одна сторона уже не могла пойти в наступление и молниеносно победить. Половина всех находившихся на тот момент в воздухе драконов полетела вниз, на наши самые укреплённые позиции, где находились единороги. Девять из десяти таких атак закончились лишь бессмысленной смертью драконов, но вот эти одни атаки из десяти уничтожили почти все наши батареи и дали им возможность не страшиться артиллерийского огня на воздухе. Большее число находившихся на земле драконов взлетели в небо, оставляя лишь немногих сдерживать врага. Больше часа город был подвержен страшным бомбардировкам. К тому времени к Тсагхрису был подведён пегас-единорожский корпус (старое военное соединение, жутко неудобное и уже давно не используемое (слава гармонии)). И знаете что они увидели, когда пришли? Вход оказался безнадёжно завален. Пегасы взлетели к небу и стали помогать оставшимся на тот момент восточным и северным силам. Единороги забрались на горы, окружающие долину и город. Горы долго и усердно обтачивались мастерами, когда места для бурно растущего города не хватало. В последствии появилась тенденция, в архитектуре и просто застройке, развивать города не в ширь, а в высь. К тому времени стены долины были крутыми, и их не трогали. Единороги подошли почти к самому спуску вниз на двести метров. Думаю, им было тяжело сохранять хладнокровие, учитывая, что они не умеют летать. Они начали массированный обстрел воздуха. Вскоре драконы уже не смогли воевать на воздухе, и им пришлось спуститься на землю, где ещё находились небольшие отряды земных пони. После бомбардировок камень, из которого был сделан город, раскалился и стал невыносимо обжигающим. Единороги перестали бомбардировать воздух и начали слепо обстреливать город, ещё больше накаляя камень. Камень, из которого была сделана основная часть города, отличался от камня окружающих долину гор. Этот камень привозился из севера, легко поддавался обработке, был красив, крепок и легко плавился. Под нескончаемым градом обстрелов вначале драконов, а после единорогов, камень не выдержал и стал в некоторых местах плавиться. Но единороги продолжали стрелять. Вскоре целые здания стали расплавляться и течь по подобиям улиц. Единороги и земные пони, которые находились с самого начала в городе, оказались замурованы в плавящемся городе. Сообщения нескольких пегасов, которые рискнули близко подлететь к погибающему городу, говорили, что даже в этом аду оставшиеся бойцы продолжали сражаться с драконами, которые бежали. Некоторые говорят, что даже общались с некоторыми из них, и что те были абсолютно уверенны, что их вот-вот спасут, пробив заваленный выход. Они продолжали занимать важные тактические пункты, пока те тоже не расплавились. Через четверть часа весь город представлял из себя озеро лавы с парой невнятных остатков башен. Через пару часов заваленный вход все же пробили, и лава сама сделала небольшой пологий подход к поднявшемуся уровню земли. Через несколько дней вся лава застыла, создав новую безжизненную поверхность, в противоположность цветущей земле, которая была до этой роковой битвы. Вместе с городом умер и весь юг Эквестрии. Города стали беднеть без торговой столицы юга, а пони в деревнях стали больше предпочитать богатство севера и культуру центра, чем нищету юга. Замок двух сестёр стал заброшен, что ещё больше ударило по гордости южан. Многие города были оставлены, и осталось лишь два: Балтимэр и Лос-Пегасус. Нынешние посёлки типа Понивилля были возведены лишь недавно. Вообще недавно зародившийся интерес к югу, называемой «реинкарнация юга», считается чудом. Хочется сказать, что и драконы многое потеряли от уничтожения Тсагхриса. В Тсагхрисе у них были большие привилегии, и многое в их экономике было завязано именно на этом городе. Некоторые историки считают, что разрушение Тсагхриса – главная из причин, почему впоследствии пала Танинская Империя. Сейчас этот бывший величественный город – не больше чем застывший безжизненный камень с небольшими бесформенными столбами, едва ли напоминающими о величественных башнях.

Я приказал войскам остановиться и ждать дальнейших приказов. На практически неподступных горах были небольшие отряды единорогов. В узком проходе, отделявшем выжженную долину, находились несколько караульных, готовых бить тревогу. Даже сейчас, после того, как город в прямом смысле стёрли с лица земли, расположение долины делало штурм этого места тяжелейшей задачей.

Но я направился не атаковать войска, а примкнуть к ним. Хотя все же страх закрался в мои мысли, я делал все, что бы не подать виду, что я боюсь. Мои копыта тяжело шагали по цветущей земле, подходя к входу. Караул подошёл ко мне, заинтриговано глядя на пони, которые стояли в строю позади меня. Один из них, без одного глаза, спросил меня:

— Сэр, можно поинтересоваться, зачем вы идёте сюда вместе с сотнями… Подожди, — караульный, задававший этот вопрос прищурился своим единственным глазом, внимательно всматриваясь и роясь в памяти.

— Что-то не так? – спросил я

— Дзерт, ты думаешь, что он шпион? — неуверенно спросил второй караульный первого.

— Дзерт? – спросил я, начиная также вгрызаться в собственную память, в надежде вспомнить, почему это имя мне знакомо.

— Нет, я думаю, мне показалось, — сказал первый второму, проигнорировав мой вопрос.

— Но все же, тебе показалось, что этот пони тебе знаком.

— Надеюсь, что я ошибаюсь. Скажите, сэр, не вы ли учились в Кантерлотской Академии Пегасов?

Эти слова поразили меня как гром. Я вспомнил. Дзерт – бывший мой товарищ, с которым мы до некоторых пор дружили в академии. Он был хорошим другом, который был готов помочь своим друзьям. Бывало, он несколько раз серьёзно жертвовал, чтобы помочь мне. Был один случай, когда я ему очень понадобился, и он понадеялся на меня. И я не оправдал его доверия. От меня требовалась мелочь, и я заверил его, что смогу ему помочь. Но причиной моего падения в его глазах была моя забывчивость, а не лживость, как он предполагал. Однако мы уже никогда не были друзьями.

— Нет, я родился на юге и учился в училище Лос-Пегасуса

— Скверное учреждение. Но не важно. Так с какой целью вы пришли сюда, — продолжал второй караульный.

— Я хотел бы присоединить полк имени Флера дю Мара к армии принцессы Луны.

— Отлично. Мы знали, что кто-то не будет равнодушен к бесчинствам Селестии! – воскликнул второй караульный.

— А что, желающих не так уж много?

— Возможно, тех кто хочет помочь среди военного командования и много, да только позволить себе могут это далеко не все. Сейчас все, если верить слухам, под пристальным контролем, и никто не рискнёт выступать против принцессы.

— Императрицы, — поправил я.

— Ну да, императрицы. Все равно от названия титула мало что измениться. Проходите, вы вовремя, как раз завтра начнётся обсуждение ситуации. Но, конечно, для начала, чтобы убедиться что вы не подосланный к нам шпион. Градеска, иди сюда, — крикнул он какому-то су-лейтенанту, стоявшему рядом и усердно расспрашивая кого-то, попутно записывая.

— О, сэр, прошу простить, что мы не можем просто принять вашу помощь, нужно столько формальностей, столько мелочей. Прошу прощение. Идёмте, — тараторил су-лейтенант.

— Ну и какие проверки я должен пройти? – спросил я.

— Если бы время можно было бы остановить, то вы подверглись бы целому ряду проверок. Но сейчас времени нет, поэтому я буду предельно краток, а вы предельно честны. Хорошо?

— Да.

— Мы можем вам доверять?

Вопрос был сложный, так как с одной стороны они полностью могут на меня положиться, а с другой – не прошло и десяти минут, как я им соврал, где я учился. И у меня было предчувствие, что это не последний раз.

— Да, я полностью предан делу принцессы Луны, — четко ответил я.

— Отлично, сэр! Принцессе доложат, что вы прибыли, и завтра вы обязаны быть вон в той палатке, — он указал на стоящую около горной стены большую палатку, — наверно, вы уже знаете, что будет собрание.

— Да, спасибо, знаю.

— Отлично, сэр! За солдат не беспокойтесь, расквартируем. Как называется ваше военное соединение?

— 31-ый кавалерийский полк имени Флёра дю Мара.

— Угу… Флера дю Мара, — бурчал су-лейтенант, — Ваше имя, сэр.

Я невольно обернулся в сторону одноглазого караульного.

— Капитан Сат’адариго Льянзе, — произнес я, пытаясь выдавить это уверенным тоном.

— Сат’адариго как Сат’адариго Васатиха? – спросил су-лейтенант

— Да. Родители меня назвали в честь него.

— Что ж, будем надеяться, что вы такой же бравый, как Васатиха.

— И вы не ошибётесь.