Ночь Согревающего Очага

Ночь Согревающего Очага

Ночь...

Как много всего можно увидеть в этом слове: сияние снежной равнины, залитой серебром Луны, мерцание ярких звёзд на чёрном полотне бескрайнего небосвода и лик ночного светила, подаренного нам Принцессой.

И эта ночь не стала исключением...

Луна и звезды заняли положенное им место, создавая причудливый сверкающий узор созвездий и освещая огромную снежную бесконечность, заваленную белыми сугробами похожими на крыши сказочных дворцов, которые стремятся вырасти из-под земли и дотронуться до небесной черноты. Сугробы эти были величественны, горды и обладали волшебной красотой, приходящей к ним с наступлением ночи.

А ещё, через эти сугробы было безумно тяжело толкать тележку...

Особенно, если эта тележка сделана из металла, весит в несколько раз больше, чем обычный пони, несёт на себе все ваши пожитки и называется не иначе как Неповторимая Невообразимая и Очень Надежная Машина Для Производства Суперсвежего Сидра 6000. У которой, кажется, отвалилось колесо. Или даже два. Во всяком случае, скрежет и гулкие удары внутри механизма красноречиво сообщали, что с машиной не совсем все в порядке.

За машиной копошились и периодически покряхтывали двое толкающих ее пони, копыта которых упирались в бок устройства и в теории должны были хоть как-нибудь сдвинуть ее с места. Но на практике, различий между реальностью и теорией намного больше, и именно поэтому усилия двух единорогов были напрасны — вытащить машину, застрявшую в сугробе по самые шестеренки, могло только внезапное наступление весны. И если бы вам удалось попасть на ту самую равнину, то у вас в голове наверняка прочно образовалась бы мысль, что это событие наступит ещё очень не скоро и что вам срочно нужна тёплая одежда, кружка горячего напитка и большая корзина сухарей, ведь путь домой обещает быть совсем не близким...

Как бы то ни было, пони не унывали. Уныние было не самым лучшим спутником посреди ледяной бескрайности, где пар от выдоха мгновенно падал на землю причудливым узором, а единственной мыслью, которая ещё не замерзла на таком холоде, была мечта о чем-нибудь горячем. Например, о куске раскаленного железа или ведерка со свежей лавой — в данный момент они казались единственными предметами, которые при подобных температурах не превратились бы в лед.

Флэм, а это был именно тот знаменитый бродячий торговец яблочным сидром и ярый сторонник прогресса, с грусть взглянул на детище этого самого прогресса, которое в данный момент печально оглядывало белые пустоши торчащими из сугроба фарами. Единорог потер копытом о копыто в тщетной надежде высечь хоть какие-то искорки тепла, но природа со свойственным ей чувством юмора решила послать братьям дополнительный сюрприз в виде порыва ледяного ветра, от которого усы Флэма окончательно перестали отличаться от свисающих с корпуса машины сосулек.

— В-вот т-тебе и Д-день Сог-гревающего Очаг-га, — простучал зубами Флим, поплотнее закутываясь в шляпу — единственный предмет одежды, в который он мог попытаться спрятаться от окружившего их небольшую стоянку холода.

— Д-да, — согласился Флэм, уставившись в далекую снежную даль, — К-кажется в эт-том г-году п-придется с-снова от-ткалывать с-сидр из кружек л-ледорубом.

Братья переглянулись — канун Дня Согревающего Очага за последние пару лет ещё ни разу не оправдал своего названия: ничего согревающего, ни тем более хоть какого-нибудь очага поблизости не было, а если бы даже и нашёлся такой, то при попытке растопить его, все дрова мгновенно бы заморозились. Скорее всего, вместе с зажженной спичкой.

Братья помолчали, с интересом рассматривая окружающие их сугробы. Затем они помолчали ещё немного, разглядывая ночное небо. Потом помолчали ещё некоторое время, наблюдая за тем, как растут сосульки, некогда бывшие усами Флэма, а затем, устав от постоянной тишины, они решили, что сил на разговоры уже не хватает и уставились в тёмный и далекий горизонт...

Где неожиданно появился маленький огонёк.

Флим протер глаза — огонёк упорно отказывался исчезать, а это могло означать только две вещи: либо они окончательно замерзли и им все это снится, либо они окончательно замерзли и от холода им уже мерещатся галлюцинации. В любом случае, огонёк, хоть и был ненастоящим, но все же являлся более интересным зрелищем, чем лежащий вокруг однообразный белый снег. Флим вздохнул — ещё чуть-чуть и ему покажется, что их кто-то зовёт.

 — Эй, вы там! — прокричал огонек. — Не заледенели ещё?

 — Ты тоже это слышал? — Флэм обеспокоенно посмотрел на брата.

— Это всего лишь галлюцинации, — вздохнул тот. — Помнишь, мы сунули в машину мешок яблок, в котором оказалась пара грибов, и...

— Ой, не напоминай, — поморщился Флэм, а затем подозрительно уставился на Форма. — Кстати, а почему ты больше не стучишь зубами?

— А ты будто стучишь, — парировал Флим, — Да и вообще, кажется, что стало немного теплее, правда?

— Ага, — задумчиво кивнул Флэм, — наблюдая, как из под снега пробивается росток. Судя по всему, это был какой-то вид полосатой карамели с начинкой. — Знаешь, все это очень странно...

Тем временем огонёк-галлюцинация приближался все ближе, пока окончательно не превратился в фонарь, висящий в зубах у светло-серого единорога с тёмно-коричневой гривой, в которой уже начали проглядывать светлые полоски седины. В общем и целом, создавалось ощущение, что если бы не фонарь, то можно было бы увидеть добродушную улыбку на его лице, а также получить от него что-нибудь маленькое, сладкое и прилипающее к обертке. На голове у него красовалась красная шапка с забавным помпоном, покачивающимся с каждым его шагом.

— Фыфевфую фаф ффефь, — невнятно пробормотал он, глядя на братьев.

— Здравствуй, добрый пони, — вышел из оцепенения Флэм, — Не затруднит ли тебя повторить все это без фонаря в зубах?

— Ох, совсем забыл! — воскликнула галлюцинация, ставя фонарь на землю. — Привет вам, путники. Должно быть, вы проделали долгий путь, чтобы добраться до нашей деревни?

— Ну, мы просто ехали мимо, — ответил Флим. — А потом откуда-то возник этот проклятый сугроб, и...

— Не надо, не надо скромничать, — замотал головой старичок. — Вы ведь и есть те самые знаменитые братья?

— О да, это мы, — подтвердил Флэм. — Знаменитее некуда.

— Как я рад! — обрадовался обладатель фонаря. — Знаете, а нам ведь как раз нужна помощь пони вашей профессии.

— Да, профессионалов в этом деле сегодня днём с огнём не сыщешь, — с гордостью сказал Флим.

— Замечательно, ведь других охотников за приведениями в округе и не осталось, — понимающе кивнул их собеседник.

— Охотников? — переспросил Флэм.

— За привидениями? — поразился Флим.

— Что мне в вас нравится, ребята, так это ваше чувство юмора, — сообщил старичок, улыбнувшись ещё шире. — А теперь пошлите уже в деревню, а то я тут себе все копыта отморожу...

---

Флим и Флэм не верили в привидений. Возможно потому, что привидения не были достаточно привлекательными покупателями их продукции — вряд ли тебе понадобится кружечка-другая сидра, если он все равно протечет сквозь тебя, а возможно потому, что привидений просто-напросто не существовало. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. Зато встреча с какими-то там бесплотными духами, внушающими страх и ужас и заставляющими трепетать сердца, была куда более привлекательным занятием, чем провести ещё один праздник в кампании двух замороженных кирпичей сидра и старого доброго ледоруба.

Братья проследовали за старичком в странной шляпе по пустынным улицам деревеньки, гадая, куда же могли подеваться все ее жители. Одно можно было сказать точно: если обитатели куда-то подевались, то где-то их можно найти, а когда деревенские жители собираются вместе, это связано либо с факелами и заостренными сельскохозяйственными орудиями труда, либо с огромным праздником и кучей бесплатных вкусностей.

Как и ожидалось, толпа кучковалась на деревенской площади, пытаясь поплотнее сжаться к центру, чтобы согреться, и передать друг другу последние новости о соседях, о которых эти соседи и сами не подозревали, пока эти известия не добирались до их ушей. Флим и Флэм сразу начали вытягивать шеи, пытаясь разглядеть, что творится в толпе: факелов пока замечено не было, впрочем как и угощений, а это значило, что жители все ещё решают: идти в сарай за вилами или достать из печки пирожки с капустой. Братья искренне надеялись, что население сделает правильный выбор.

— Ага, вот мы и на месте! — сообщил их проводник, ныряя в толпу. — Не отставайте.

Однако, вопреки его совету, торговцы-охотники за привидениями все же умудрились затеряться в гуще разноцветных пони, что было не так уж и сложно — каждый, кто был на рынке в ярмарочный день может понять это чувство, когда жалеешь, что под копытом нет пакета со сладкими апельсинами: пара минут в такой толпе и вы получаете стакан свежевыжатого сока. Ценой неимоверных усилий Флиму и Флэму все же удалось пробиться к небольшому помосту и даже сохранить при этом шляпы. Их проводника нигде не было видно. "Наверное, понял, что бесплатных пирожков не будет, и пошёл домой, — подумал Флэм. — И нам бы не помешало сделать то же самое. Правда, путь до нашего дома будет гораздо длиннее и, что самое неприятное, гораздо холоднее."

Наконец, пони, стоящий на помосте заметил их и помахал копытом, приглашая братьев взойти, а пока они пытались просочиться через первый ряд и не наступить на чей-нибудь хвост, он решил объявить во всеуслышание:

— Самые лучшие охотники за привидениями в Эквестрии! Знаменитые братья...

— Флим, — ответил Флэм и посмотрел вниз. — Ой, извините...

— Флэм, — добавил Флим. — Ох, простите, это случайно вышло...

Наконец им удалось вскарабкаться на деревянный настил, который приветствовал их скрипом, больше похожим на довольное урчание готовящегося к обеду хищника.

— Итак, — произнёс оратор. — Вы прибыли к нам, чтобы помочь нам с нашей проблемой?

— Ну конечно, — улыбнулся Флим, глядя в темноту, в которой стояли слушатели. По крайней мере, он надеялся, что смотрит в правильную сторону. — Мы — лучшие специалисты в этой области.

— Кстати, — Флэм прищурился, пытаясь разглядеть лицо пригласившего их на помост. — А это случайно не ты привел нас сюда?

— Нет, — беззаботно ответил тот. — Впервые в жизни вас вижу. Кстати, вы готовы к встрече с привидениями?

— Вообще-то... — начал было Флэм...

— Отлично! — говорящий пожал ему копыто. — Зачем терять время?

С этими словами в толпе начали появляться огоньки фонарей, осветивших площадь, а сами пони подхватили Флима и Флэма и с ликующими криками направились к дому, который мог бы выглядеть как худший ночной кошмар любого архитектора, садовода и художника, если бы не был покрашен в ярко-розовый цвет. Но вот его двери от этого не стали выглядеть менее зубастыми. Да и окна лениво взирали на вас, словно бы размышляя, стоит ли сожрать этих пони прямо сейчас или сходить перед этим к холодильнику за горчицей.

— А вы вообще видели этих призраков? — поинтересовался Флим.

-Не-а, — ответил ему тот самый пони с помоста, одетый в зеленую шапку, подозрительно похожую на ту, что Флим уже видел раньше. — Ни одним глазком.

— А что они делают? — спросил Флэм. — У вас с ними какие-то проблемы?

— Да нет, — протянул их собеседник. — Ничего они не делают. Просто шумят немного, и из окон светят постоянно.

— Тогда зачем вам от них избавляться? — удивился Флэм. — Они же не причиняют вреда.

— Ну это уже ваша работа. Вы же у нас прославленные охотники, сможете разобраться на месте и все такое, — ответил обладатель зелёной шапочки. — Стано-вись!

Жители деревни мгновенно встали как вкопанные перед открытыми дверями дома, над дверью которой была намалевана надпись "Постор. В.", не обещающая ничего хорошего. Флим и Флэм буквально вылетели в ворота обиталища духов, не успев даже произнести какую-нибудь героическую речь, а массивные тошнотворно-розовые двери захлопнулись за их спинами.

"Ну, вот и хорошо, — подумали братья. — Теперь у нас есть целая праздничная ночь и относительно тёплый дом, в котором сидр наверняка будет больше напоминать жидкость, чем камень, да и вообще — все сложилось довольно неплохо."

"Ну, вот и хорошо, — подумали жители. — Теперь у нас есть целая праздничная ночь и два идио... смельчака, которые наверняка справятся с этими призраками. Кстати, интересно, что же это за призраки-то?"

---

Назвать темноту, окружившую братьев, просто чёрной значило бы упустить отличный шанс использовать определение "кромешная". Флэм готов был поклясться, что когда он закрывал глаза, мир казался ему более светлым. Тьма окутывала их плотным одеялом, сгущая окружающий воздух — в подобных ситуациях лучше поскорее достать из шкафа бабушкину свечку или развести небольшой костёр, хотя лучшим решением, безусловно, будет включение огромного прожектора, от которого необходимо держаться на расстоянии десяти шагов, особенно если в копытах у вас мороженое.

— У тебя, совершенно случайно, не найдётся лампы? — поинтересовался Флим, ясно намекая, что в противном случае им придётся провести ночь в неудачных попытках заставить светиться деревянную кружку. Хотя эту кружку ещё нужно найти, что в этой темноте казалось не менее трудной задачей.

— Да, у меня где-то была одна, — оживился Флэм и отважно засунул копыто в мешок. Вопреки его опасениям, ничего способного вызвать леденящий душу вопль там не обнаружилось, зато всего через секунду он нащупал гладкое стекло масляной лампы. — Вот, подержи.

Флим взял в зубы лампу, и ему в нос тут же ударил запах плескающегося в ней масла, и этот удар был больше похож на хороший хук копытом снизу, чем на метафорическое описание. Он постоял, терпеливо дожидаясь, пока рог Флэма не засветится слабой искрой, которая игриво скользнет в лампу, где вспыхнет ярким огоньком...

И тут лампа упала на пол и разбилась...

В этом, правда, не было ничего особенного — не разлетелись тысячи осколков, не понеслись во все стороны капли горящего масла, а на единственный огонёк, скромно сжавшийся на полу, тут же накинулась тьма, которая наверняка довольно урчала бы, если бы могла издавать хоть какие-то звуки.

— Что это было? — удивлённо воскликнул Флим.

И только потом сообразил, что лампа все ещё находилась у него в зубах...

Во всяком случае, до того момента, как он решился произнести эти слова. Второе падение лампы оказалось более эффектным, больше напоминая появление огненного шара, который братьям не удалось разглядеть в полной мере — они были слишком заняты тем, что подбрасывали начинавшие подтаивать кирпичи сидра в разгоравшееся пламя.

— Хорошо, что сидр не успел растаять, — мрачно заметил Флэм, наблюдая, как последний огонёк исчезает у них на глазах вместе со всем остальным их снаряжением.

— По крайней мере, тут хоть ненадолго стало светло, — поежился Флим, до сих пор гадавший, откуда же взялась эта вторая лампа.

— В доме наверняка должны быть ещё лампы, — задумчиво пробормотал его брат. — Может разделимся и поищем? У меня тут где-то ещё оставались спички...

— Не уверен, что это хорошая идея, — протянул безусый единорог, принимая предложенный ему коробок. — Но другого выхода я не вижу.

— А я вижу, — хмыкнул Флэм. — Мы можем всю ночь праздновать здесь вместе с темнотой, сидя на луже подгоревшего сидра. Давай договоримся, если все будет в порядке и ты найдёшь лампу, тогда кричи три раза совой, идёт?

— Идёт, — согласился Флим. — А если нет?

— Тогда просто ори что есть мощи, — с этими словами Флэм удалился в неизвестном и тёмном направлении, оставив Флима совершенно одного.

По крайней мере, у него есть спички. А когда они кончатся, то он какое-то время сможет светить с помощью магии. О том, что будет, когда и она вся выйдет, Флим предпочитал не думать...

---

Флэм шагал по темному коридору, освещаемому лишь слабым светом торчащей у него в зубах спички, полностью убежденный в своей уверенности в том, что в этом доме нет ни одного духа, призрака, привидения или любого другого существа, испытывающего проблемы с игрой в снежки. И с каждым шагом эта уверенность дополнялась ещё и мыслью, что ни одной лампы он здесь не найдет.

Спичка погасла.

"Возможно, пора вернуться к брату? — подумал Флэм. — Не то чтобы я чего-то там боялся... Просто это место какое-то уж слишком негостеприимное. И тёмное. А также чересчур заросшее паутиной, плесенью и пылью, если уж на то пошло." Он помотал головой, стараясь отогнать назойливую мысль. Чем быстрее он найдёт эту лампу, тем быстрее они смогут узнать, не остался ли у них, совершенно случайно, ещё один кирпич сидра, вроде того, который медленно подтаивал в его кармане — сразу видно, что живущие в доме пауки очень халтурно относились к вопросам отопления.

Он поежился. Здесь не было так холодно, как например, в самом центре снежного сугроба, где сейчас уютно покрывается льдом их сидропроизводящий агрегат, но у Флэма отчего-то возникло неприятное ощущение, что позади него кто-то есть. И, если уж на то пошло, что кто-то есть спереди. И сбоку. Короче говоря, полным полно интересных ощущений.

— Эй! — крикнул он в темноту, чувствуя себя полным идиотом. — Здесь кто-нибудь есть?

И, вопреки его ожиданиям, ему никто не ответил. Флэм облегченно вздохнул — иногда свойство ожиданий не оправдываться играет вам на копыто. Осталось только найти хоть какую-нибудь светящуюся штуку...

— А лампы здесь, случайно, не найдётся? — пробормотал он.

— Ты, случайно, не это ищешь? — спросила темнота на удивление мягким и сладким голоском.

Флэм заледенел. Обычно это подразумевает, что он замер от страха, и это было бы справедливым замечанием и для этой ситуации, но сейчас к этому стоило бы добавить, что шляпа единорога начала покрываться тонкой коркой льда. Дрожащими копытами он достал из кармана коробок, затем его рог слабо засветился, чтобы отодвинуть крышку и достать спичку, при взгляде на которую ему почему-то вспомнилась известная история про водопад и соломинку. Спичка разгорелась, рассеивая тьму вокруг и являя взору Флэма стоящую перед ним весьма симпатичную кобылку, рядом с которой стояла новенькая масляная лампа.

— Ну, привет, — мило улыбнулась она, — а я тут только тебя и жду...

---

Очередная спичка погасла. Флим замер на месте, доставая из кармана коробок и зажигая новую — он не хотел оставаться без света ни одной лишней секунды. "Не то чтобы я боялся, — подумал он. — Просто это место слишком старое, душное и слишком молчаливое. И тёмное." С другой стороны, если бы оно было старым, душным и разговорчивым, Флим даже не обратил бы внимания на темноту. А ещё здесь вряд ли кто-нибудь купит у него сидр, а ведь вокруг кармана уже начало образовываться солидных размеров пятно с ароматом яблок, что было довольно странно, учитывая их плачевно малое количество в последней сделанной ими партии.

Флим прошёл дальше по коридору, озираясь по сторонам и убеждая себя, что он ищет лампу, а не скользнувшую по стене неясную тень. Вроде той, которая только что пробежала перед ним, погасив очередную спичку.

— Она ведь только до середины догорела! — возмутился единорог, зажигая новую и пытаясь не так сильно стучать зубами.

Коридор казался бесконечным, в основном из-за того, что Флим передвигался по нему микроскопическими шагами, против своего желания все ближе и ближе подходя к хищному дверному проему, из которого, словно язык, торчал красный коврик с еле заметной золотой вышивкой.

"Стоп, — вдруг осознал Флим. — Как я могу все это видеть, если свет спички до туда не достает?" Он погасил эту спичку и достал другую, чтоб проверить своё предположение, но когда он поднес ее к рогу, чье-то заботливо копыто протянулось к ней и зажгло ее от другой тлеющей спички.

— Спасибо, — поблагодарил Флим.

— ВСЕГДА ПОЖАЛУЙСТА, — ответил голос позади него.

Флим замер с пылающей спичкой в копыте. Потом начал медленно разворачиваться, надеясь, что это — просто игра воображения.

— ПРИВЕТ, — кивнула игра воображения, приподнимая повыше новую масляную лампу. — ТЫ СЛУЧАЙНО НЕ ЭТО ИЩЕШЬ?

Флим честно попытался упасть в обморок, правда, сделать это было не так легко, как он думал. В основном из-за того, что мысли в его голове заледенели от ужаса, а голос разума заперся в какой-то дальнем чулане, прямо за старательно забытыми воспоминаниями. Прямо перед ним стояла фигура пони, закутанного в мантию, сотканную из, хотя это было и невозможно, материала более тёмного, чем окружающая ее чернота. К стене возле него была прислонена угрожающего вида коса, предназначенная явно не для мирного сбора пшеницы.

— Кто ты? — из последних сил спросил Флим. Если честно, он надеялся, что никогда не узнает ответ.

— Я — СМЕРТЬ, — честно ответил Смерть.

— Я что, уже умер? — забеспокоился единорог — подобные вещи трудно не принимать близко к сердцу.

— ОДНУ СЕКУНДУ, — попросил Смерть, доставая из складок плаща небольшие песочные часы. Флим вытянул голову, попытавшись разглядеть количество песка, но вокруг было слишком темно для более-менее точного подсчета. — ПОКА ЕЩЕ НЕТ.

— Спасибо, — упавшим голосом поблагодарил единорог. — Но что ты тогда ты здесь делаешь?

— О, ДА. СОВСЕМ ЗАБЫЛ, — произнёс Смерть, снова роясь в складках одежды и на этот раз доставая красную шапку с интересным помпончиком, которую он нахлобучил себе на голову. Как ни странно, но в сочетании с тканью цвета абсолютной тьмы шапочка смотрелась очень даже ничего. — Я — ДУХ НОЧИ СОГРЕВАЮЩЕГО ОЧАГА.

— Дух Ночи Согревающего Очага? — неверяще переспросил Флим. — С каких это пор ты стал заниматься этим?

— СО ВЧЕРАШНЕГО ВЕЧЕРА, — Смерть протянул копыто к косе и поправил ее, отчего у Флима в горле образовался комок размером как минимум с наковальню. — РЕШИЛ ПОДРАБОТАТЬ НА ПРАЗДНИКАХ.

— Понимаю, — кивнул единорог. — Может, ты отдашь мне лампу и мы разойдемся по хорошему?

— ЛАМПУ? — Флим не видел лица Смерти, но был уверен, что он ухмыляется. Хотя довольно трудно не ухмыляться, когда вместо лица у вас череп, но в этот момент его выражение было совершенно искренним. Если Он вообще способен испытывать хоть какие-то эмоции. — А ТЫ НЕ РАЗВЕ НЕ ХОЧЕШЬ ПРОЙТИ СО МНОЙ?

---

Лампа светила ровным зеленовато-синим светом, освещающим все вокруг настолько, насколько это было необходимо, чтобы в голове разыгрывалась очень интересная игра воображения, та самая, что по ночам заставляет посильнее завернуться в одеяло. Флэм невольно оглянулся назад, но ничего у себя за спиной он не увидел. Но в этом то и было самое страшное — может быть, сейчас за ним крадется что-нибудь чёрное, обладающее кучей щупалец, а он и не подозревает. "Какой бред, — подумал Флэм. — Привидений не существует. И уж точно у них нет щупалец. Ну, может не у всех. Но у тех, которые живут здесь их точно не очень много... И почему от этого только страшнее?"

Единственным спасением от таких мыслей было наблюдение за шагающей вперёд единорожкой с шерстью цвета нежной лазури и фиолетовой гривой, которую, судя по всему, совершенно не беспокоил тот факт, что в этом доме возможно обитание привидений и, что было гораздо страшнее, грязи, пыли и отсутствия покупателей. На вопрос Флэма, что она вообще здесь делает, его спутница ответила, что он сам скоро все узнает. Но лампу ему она всё-таки не отдала.

Наконец, коридор подошёл к своему логическому концу, и Флэм, споткнувшись о порог и ударившись о косяк — две не так уж просто совместимые вещи, вошёл в небольшую круглую комнату с несколькими проходами, в одном из которых тоже появился бледный свет лампы, а некоторое время спустя послышался удар копыта о деревяшку и короткий вопль: Флиму тоже не посчастливилось познакомиться со здешними дверными проемами.

— Все уже начали собираться, — отметила единорожка, гася лампу. — Скоро начнём.

Сразу после этих слов в комнате из ниоткуда возникло очень много света. Даже чересчур много, судя по тому, как сильно братья зажмурили глаза и прикрылись шляпами. Как будто выжали весь свет из остальной части дома, процедили, добавили пару-другую лучей по вкусу и запустили в эту комнату. Флим и Флэм никогда даже и не думали, что настанет тот миг, когда они будут скучать по встретившей их темноте. К счастью, длилось это не так уж и долго, и Флэму наконец-то удалось проморгаться и опустить шляпу, в которой ещё некоторое время плескались задержавшиеся огоньки.

— Флим! — обрадовался Флэм.

— Флэм! — братья улыбнулись. — Я вижу, ты, нашёл лампу.

— Скорее лампы нашли вас, — произнесла единорожка. — Наверное, нам стоит немного объясниться, но сначала мы подождем опаздывающего.

— Опаздывающего? — спросил Флэм, только сейчас заметивший закутанную в мантию фигуру, от которой у него по спине пробежал даже не холодок, а полноценный ледник. — Вы кто вы вообще такие?

— Мы — Духи Ночи Согревающего Очага, — улыбнувшись ответила единорожка. — Я — Ласт Найт, а это — Смерть.

— ПРИЯТНО ПОЗНАКОМИТЬСЯ, — кивнул фигура.

— Взаимно, — только и смог произнести Флэм.

— Так вы все-таки существуете? — спросил Флим, уже успевший немного отойти от потрясения. — Но я думал...

— Да, мы существуем, — ответил ему голос, донесшийся с другой стороны комнаты, если конечно у круглых комнат вообще бывают другие стороны. — Не вижу причин, по которым благородные духи не могут не существовать.

— Погоди, — остановил его Флэм. — Мы тебя уже видели! Это ты привёл нас сюда, а на помосте ты просто сменил шапку. А сейчас ты надел синюю и...

— Ты что-то путаешь, — вошедший пони помотал головой. — Я в первый раз вас вижу.

— Знакомьтесь, Некст Найт, — представила его кобылка. — А теперь, давайте сядем, ведь вы наверняка устали бродить по этим тёмным коридорам, не так ли?

Когда все расселись, ну или начали парить над пыльными креслами, Некст Найт кашлянул, призывая шепчущихся братьев к умолчанию, и начал свою речь.

— Друзья мои и наши сегодняшние гости, я хотел бы сказать вам пару слов. Но сначала, чтобы никто не мог усомниться в моей честности, я проведу небольшое голосование: стоит ли нам принять помощь этих джентльпони? Итак, кто за то, чтобы они нам помогли, поднимите, пожалуйста, копыта, — он перевёл взгляд с поднятого копыта Ласт Найт на свое, затем на допущенные до самого пола копыта братьев Форма и Флэма. — Пока что двое против двух. Смерть?

— ДА? — Смерть поднял костлявое копыто вверх.

— Отлично, отлично, — кивнул земнопони. — Как вы не все знаете, мы не привыкли вмешиваться в дела простых пони с того случая, когда мы помогли этому скряге, как его бишь?

— СКРУДЖ? О, ДА, ПОМНЮ, А КАК ЖЕ.

— Да, спасибо, — Некст Найт продолжил. — Но с тех пор Ночь Согревающего Очага перестала быть праздником для нас. О, конечно, мы собирались каждый год, беседовали, в тысячный раз рассказывали всякие истории и смотрели, как за окном идёт настоящее веселье. Все эти ёлки, угощения, подарки...

— Песни, — мечтательно добавила Ласт Найт.

— ХОРОВОДЫ, — посчитал нужным вставить Смерть.

— Сугробы и ледоруб, — хмыкнул Флим.

— Вы чувствуете, что мы теряем этот праздник? — спросил седеющий земнопони. — Мы не можем просто взять и присоединиться к пони на улице. Нет больше того духа веселья, нет больше той атмосферы, нет больше ничего, а это значит, что скоро не станет и нас...

— КХМ.

— Ну да, не считая тебя, — он в отчаянии взглянул на Флима и Флэма. — Вы — наша последняя надежда.

— Но почему мы? — спросил Флэм. — Почему не любой другой пони?

— Потому что вы как никто знаете, что такое ценить настоящий праздник, — пояснила Ласт Найт. — Ведь у вас его не было уже много лет.

Флим и Флэм переглянулись. Это действительно было правдой, ведь праздник — это нечто большее, чем просто угощения или хороший сидр, нечто гораздо более важное, чем нарядная ёлка и шуршащая мишура, нечто значимее, чем подарки в разноцветных обёртках и липкие конфеты. Нечто намного, намного огромнее и важнее, чем все это. ..

Праздник — это Праздник. И ни капелькой не меньше.

— Знаете, — хором выпалили братья. — Есть у нас одна идея...

---

То была воистину хлопотная ночь.

О, нет. Со столом никаких хлопот не возникло. По правде говоря, стол уже был в процессе накрытия, а его сервировщики с криком разбежались, когда Смерть поинтересовался у них, будут ли подавать пунш. Флим, Флэм, духи праздника и огромная куча еды остались на главной площади города в гордом одиночестве.

. Ну что ж, пора начинать, — потер копыта Флэм.

И они начали. Расставить оставшиеся угощения было делом проще простого – достаточно было не перепутать, что пунш надо надевать на шпажки, а канапе наливать в большие чаши, ну или наоборот – да кому вообще важны все эти мелочи? А когда духи притащили на площадь их сидровыжимающую стальную товарку, сердца братьев подскочили в груди, чтобы вновь опуститься вниз, как только ласт Найт объявила, что сидр они будут раздавать совршнно бесплатно.

Осталось только найти тех, кому его можно было раздать.

Вообще, Флиму и Флэму казалось странным, что пони тут же убегают, завидев, что Некст Найт отливает одинаковые порции соуса в маленькие вазочки. Пусть он и стоит при этом прямо в столе, но ведь это же не повод орать на всю деревню, не так ли? Но, наконец, момент для приглашения гостей, столь долго оттягиваемый предложениями повесить еще одну гирлянду и зажечь еще пару фонариков, настал, и братьям ничего больше не оставалось, кроме как отправиться в деревню на поиски хоть какого-нибудь жителя, готового упраздноваться на год вперед. По возможности добровольно. И первой, кого они встретили на пути, не успев выйти с площади, была маленькая кобылка, смотревшая на их приготовления огромными круглыми глазами.

— Дяденька плизлак, — позвала она Флэма. – А можно мне поплобовать этот салатик?

— А, что? – встрепенулся тот. – А ты разве не боишься нас?

— Боюсь, — честно ответила она. – Но салатика мне хочется больше.

— НУ ЧТО ЗА ПРЕЛЕСТНОЕ ДИТЯ, — промолвил Смерть. – КОНЕЧНО ТЫ МОЖЕШЬ ПОПРОБОВАТЬ ЕГО.

— Спасибо, дяденька шкилет, — кивнула девочка и забралась к Смерти на колени, тут же приступив к скоростному уплетанию салатика, а также всех продуктов в радиусе двух шагов от него.

Флим и Флэм улыбнулись. Несмотря на то, что сидра им сегодня не удастся продать ни единой капли, эта ночь уже стала самой интересной Ночью Пылающего Очага. А в дальнейшем она обещала стать еще интереснее, потому что к главной площади начали стекаться жители, неся в копытах и зубах странные предметы, которые периодически позвякивали совсем не так, как пирожки с капустой, а свет факелов периодически выхватывал из темноты очередной край острого лезвия.

— Они забрали мою малютку! – раздался крик из толпы. – Ох, что они с ней сделают? Что они с ней сделают? Ей ведь нельзя есть много сладкого на ночь…

Кольцо не совсем мирно настроенных жителей начало стягиваться вокруг праздничного стола, все ближе и ближе приближая тот миг, когда все-таки придется поближе познакомиться с достижениями деревенской кузнечной мысли. Короче говоря, Флим и Флэм имел неплохие шансы пополнить собой ряды Духов Ночи Согревающего Очага, правда, никто не сказал бы, что они записывались добровольцами.

Смерть встал.

Толпа расступилась. В ней послышались нервные смешки, покашливание, застенчивое пошаркивание копытом и лязг убираемых кос, топоров и факелов. Как факелы могли лязгать осталось загадкой даже для их носителей. Наступила полная и абсолютная тишина, в которой можно было расслышать лишь то, как приземляется на землю очередная партия снежинок. Смерть кивнул.

— ВОТ ТО ЛУЧШЕ, — Он еще раз оглядел толпу. – НЕ ХОТИТЕ ЛИ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К НАШЕМУ ПРАЗДНИКУ?

И только тогда они закричали. Не все конечно: многие были заняты улепетыванием и скоростным крышелазанием, а то, что стены большинства домов были отвесными, только придавало этому занятию больше остроты. Через несколько минут все крыши домов в округе были заняты пихающимися и тихо спорящими жителями, а деревья у дороги вдруг обзавелись несезонным и довольно богатым урожаем. Духи поникли.

— Я же говорил, — мрачно произнес Некст Найт. – Все впустую.

— Нет, — вдруг воскликнул Флим. – Еще не все потеряно. Флэм, ты помнишь наш старый прием?

— О, да… — игриво подмигнул ему усатый единорог. – Начнем прямо сейчас? И раз, два. Раз, два, три…

Они запели. Возможно, это была не самая прекрасная песня в мире. Возможно, посреди морозной деревни текст про свежий яблочный сидр был неуместен. Возможно, холодный воздух несколько сковывал хореографию, превращая ее в прыжки на месте и растирание копыт, но свое дело она сделала – жители как зачарованные наблюдали за этими чудаками, которые прыгали, плясали и пели, при том совершенно бесплатно. А уже в конце песни к ним присоединилась Ласт Найт, мгновенно подхватившая мотивчик. Затем это трио исполнило еще пару песен, на этот раз более праздничных, в которых фигурировали елки, пылающие сердца и закуска по умеренным ценам.

И первыми к ним, несмотря на шиканье взрослых, присоединились жеребята. Ласт Найт мило улыбалась им, предлагала спеть их любимый стишок про зайчика и устроила огромнейший хоровод вокруг елки. И смех маленьких детей, жеребят и кобылок, разрушил царящую атмосферу ужаса, сменив ее чувством праздника – взрослые начали гроздьями опадать с крыш и деревьев и присоединяться к хороводу, растянувшемуся на всю главную площадь, а затем, раскрасневшиеся и смеющиеся как после удачной уборки урожая, попадали за столы, где началось пиршество, сопровождаемое периодическими восхищенными вздохами – в небесах разворачивалась настоящая феерия взрывов фейерверков, запущенных Некст Найтом. Как он сам потом признавался, единственной его целью было не попасть в чей-нибудь дом, что ему с успехом удалось. Взорванный старый сарай на окраине не в счет.

А когда появился Смерть в своей красной шапке и накладной бородой, несущий огромный красный мешок, снова наступила холодная тишина. Но ровно до тех пор, пока он не достал из мешка первый подарок – в тот момент детвора разразилась криком, от которого запросто могли разбиться стекла даже в соседних поселениях. Празднование длилось всю ночь, и Флим с Флэмом там были и сидр пили, и ни у кого из них даже не возникло желания всучить его кому-нибудь из жителей. Пусть даже с пятидесятипроцентной скидкой.

Наконец, пробил час наступления того самого долгожданного мига.

— Счастливой Ночи Согревающего Очага! — крикнул Некст Найт, левитируя в воздухе полную кружку напитка, о которую тут же ударились еще парочка немного опустевших.

— С праздником! – воскликнула Ласт Найт.

— С ПРАЗДНИКОМ, — поздравил Смерть.

— С праздником! – заорали братья, осушая очередную кружку, даже не вспоминая о тех ночах, когда их единственным собеседником был кирпич сидра, а лучшим другом – старый ледоруб.

Ведь все это осталось в прошлом.

А лучшее…

Лучшее ждало их впереди.