Что случилось в Эквестрии
Я буду здесь (Флаттершай, Твайлайт)
Жанры — AU, hurt/comfort, джен, дружба, повседневность,
Дата написания — 28 июля 2016, 23:15
Написано в подарок одной замечательной сударыне
Флаттершай не трусиха и не дура, вовсе нет – просто ей очень, очень не нравится всё, что находится за её Стеной.
Радостно и громко поёт поставленный на подоконник древний – старше самой Флаттершай, — патефон, семейная реликвия, иногда срываясь на хрип или затихая. Бодрая жизнерадостная музыка заглушает все отвратительные звуки извне, хотя иногда невыносимый нежными ушками скрежет заглушает вообще всё: и птичью трель, и песни её молодости, и весёлый шум прохладной воды из резинового шланга. Каждый день на закате Флаттершай обходит свои владения, свой огромный цветущий сад, обнесённый высоченной, выше вековечных деревьев, стеной из приятного глазам красного кирпича, украшенной тонкими изумрудными лозами.
Разливающийся по невидному за густыми кронами клёнов, дубков и вишен кроваво-красный закат путается, мерцает в листве, бросает на всё мягкую сумеречную тень и наполняет воздух ароматами приближающейся ночи. Мерцает упругая серебристая струя воды, мерцают капельки на чашечках огромных, переливающихся всеми оттенками цветов и на траве, мерцают прозрачно-золотистые грудки птичек: всё мерцает, и улыбающаяся до ушей Флаттершай тоже мерцает, и мерцает её весёлое звонкое подпевание патефону. Она счастлива. В её саду, маленьком лесу, — аккуратные дорожки, трава всех оттенков зелёного, всякие милые безделушки, спрятанные в ней, вечный полумрак – друзья-деревья помогают Стене, прячут от пони ставший внезапно чужим и агрессивным мир своими вершинами, — прохлада, маленькие зверьки, совершенно её не боящиеся, собственный маленький ручеёк, берущий начало от одной речушки на опушке уже не дикого Вечнодикого (вот каламбур!) и прудик, в который ручеёк и впадает...
И ещё (и это самое главное) — относительная тишина, мир, покой. Что же там творится такое, горестно думает Флаттершай, если всё живое бежит к ней, спасаясь, словно их преследует Найтмэр Мун. Даже детёныш мантикоры – вымирающий вид! — ластится к ней, словно пушистый котёнок. Что же вы наделали, друзья... Неужели снаружи не осталось ничего живого, кроме редких куцых клумб и чахлых ёлочек?
Флаттершай кивает, и сразу три цветастые птички по её сигналу вспархивают с ветки и, подлетев к покрытому белой краской вентилю, цепляются за него лапками и легко выкручивают в сторону. Вода в шланге мигом иссякает, последние капельки падают на усыпанную жёлтым песочком дорожку, и крылатая пони направляется к стоящей рядом с маленьким сарайчиком катушке – смотать шланг, не бросать же его прямо тут. Чуткий слух, не испорченный дрянной современной музыкой и отвратительным шумом внешнего мира, слышит, как тоненько свистит-поёт закипающий на кухне чайник, и Флаттершай, спешно убрав шланг, порхает на слабеющих с возрастом крыльях к нему. Время ценно: закреплённые на копытце часики с узкой ленточкой показывают без десяти девять – значит, у пони есть ровно десять минут подготовить всё к приходу гостьи. Под окном уже толпятся её маленькие помощники во главе с немаленьким Другом Топтыгиным – ждут, когда и их помощь пригодится. Фарфоровый сервиз – на столик под вишнями, фруктовые пирожные с кремом – на белые блюдца, букет собранных утром цветов уже здесь, вазочки с печеньем и вареньем приземляются на опрятную клетчатую скатерть. Кажется, всё. Лёгкий кивок – и звери уходят в свои норы и домики, рыком, свистом и мычанием желая ей доброй ночи. Топтыгин же выключает патефон, и единственным звуком в саду становится стрекотание кузнечиков.
— Доброй ночи, мои друзья, — негромко говорит Флаттершай и улыбается, заправляя за ухо седеющую прядь. Она уже не сидит, восседает за столом в старом, обитом полинялым плюшем кресле, словно королева на троне. Восседает, обводит взглядом идеально расставленные чашечки, исходящие паром, молочник, тарелку со свежими ягодами, любуется чистой скатертью и точно таким же, как у неё, креслом напротив. Быстрый взгляд на часы – ровно девять, не больше и не меньше.
Флаттершай готова. Кажется, даже мир за Стеной застывает – не дай Владычица (Флаттершай иронично усмехается про себя), загудит какая-нибудь металлическая химера в ответственный момент! Впрочем, здесь ещё тихо – Стена и удалённость от города делают своё дело, а Вечнодикий до сих пор наводит на глупых пони трепет. Элементу Доброты даже кажется, что она слышит вздох своей подруги и шелест крыльев – как же хорошо, что в Стене нет входа, абы кто не зайдёт, разве только залетит... Иногда только посещает отшельницу нехорошая мысль: что будет через несколько десятилетий, когда она уже совсем не сможет летать?
Еле слышный звон металлических подковок о стену – сейчас гостья будет спускаться вниз, преодолевая густую листву и переплетение ветвей. Хозяйка внутренне собралась и глубоко вздохнула, готовясь.
Три. Два. Один.
Раздался раздражённый шёпот, клянущий чащу Флаттершай, и на поляну грациозно, насколько это было возможно после сражения с буйными кронами, приземлилась Она. Первое мгновение Она не обращала на хозяйку дома никакого внимания, избавляясь от «даров» деревьев в гриве, хвосте и крыльях.
Невероятным усилием воли добрая пони подавила в себе вскипевшую смесь удивления и недовольства. Ни единый мускул не дрогнул на её лице.
— Твайлайт? – нарочито спокойным голосом проговорила Флаттершай и позволила себе немного расслабиться. – Почему ты здесь. Где Дэш?
Выковыривавшая из чёлки муравья Твайлайт Спаркл вздрогнула от негромкого зова Флаттершай и посмотрела на неё своими лиловыми, чуть сузившимися, как у всех аликорнов, глазами. Если её подруги с каждым годом становились старше, то она словно бы свежела и молодела. Теперь Спаркл была уже ростом с Каденс сорок лет назад, а волшебный ветер уже трепал края её мерцающей всеми цветами ночи гривы. На боку у пришелицы было закреплено что-то в сером чехольчике.
— Это я, Флаттершай, — сказала Твайлайт, будто она могла её не узнать. – Мне нужно поговорить с тобой. Никуда не годится, что...
— Ты прекрасно знаешь моё мнение, Твайлайт, — сидевшая прямо Элемент Доброты облокотилась на стол и сложила копытца вместе. – Садись, не стой как чужая.
Новая Владычица Эквестрии пугливо оглянулась и подошла к столу.
— И всё же... – начала было Спаркл, но пегаска не дала её и слова сказать.
— Нет, Твайлайт, нет. Я уже сорок лет говорю это Рейнбоу и вот всего лишь в пятый раз говорю тебе. Ничего не изменится – по крайней мере здесь, в моём доме, в моём мире...
— Но прятаться от всего, что тебе не нравится – это не выход! – вскричала аликорн, чуть не срываясь на Королевский Кантерлотский Голос. Она была неприятно удивлена тем, как твёрдо возражает ей обычно покорная пони, но понимала, что за те долгие года разлуки поменялось очень и очень многое, и не только за Стеной. – Я забочусь о тебе, волнуюсь!
Флаттершай усмехнулась.
— И поэтому за всё время прилетала ко мне раз в восемь лет? Отмахивалась от меня два раза в год письмом, которое короче, чем всё, что я тебе сейчас выговариваю? Нет, Твайлайт, нет. Это не забота, ты просто тащишь меня в свою секту...
— Это не секта, это прогресс! Развитие! Техника!.. – взревела принцесса, подскакивая на месте и ударяя передними ногами по столу. Её нетронутая чашка от такого действия подскочила тоже и перевернулась на бок. Чай растёкся по скатерти. – Вот, посмотри!
Лёгкая вспышка на кончике длинного витого рога – чайные принадлежности отодвигаются на самый край стола. Ещё одна вспышка, и из серого чехольчика выплывает чёрная гладкая дощечка с кнопочкой на боку, ложится на клетчатую поверхность.
— Вот! Вот, смотри!..
Флаттершай со скукой глядела на назойливо мерцавшую дощечку, «планшет», как называла его подруга и не понимала. Неужели ради вот таких дощечек рухнул весь тот хороший тихий мир, который она, Флаттершай, знала и любила?.. Неужели ради всего этого хаоса, суеты, шума, которого и тогда было предостаточно?
Экран «планшета» погас, а Твайлайт вылупила глаза на Элемент Доброты – и Шай поняла, что это всё она сказала вслух. Видя, что аликорн сейчас будет возражать и приводить аргументы своей правоты до утра, пони поторопилась перехватить у неё пальму первенства.
— Да! – воскликнула пегасочка, вкладывая в свой голос и слова как можно больше горечи и негодования (вполне искренних, надо заметить) – Да, Твайлайт! Ты же помнишь, как нам всем было хорошо вместе? Ты помнишь эти леса, цветы, все эти рассветы, закаты... Да даже не в них всех дело! Ты помнишь тот мир, тишину? Зачем, зачем было издеваться над нашим хорошим миром? Почему? Да, тогда тоже было несладко, но теперь! О, теперь всё просто летит в тартарары!
Выговорившись впервые за все сорок лет, Флаттершай откинулась в кресло и взяла чашку дрожащим слабым копытом. Сделала глоток, и не ощутила обычно любимый терпкий вкус чая с мёдом.
— Но ведь нельзя всё время оставаться на одном и том же месте, пойми ты это! Миру нужно развиваться! Нам нужно развиваться! Ты видишь в прогрессе, технике, моих усовершенствованиях только плохое, только шум и беспокойство, но ты подумай! Развивается медицина, собираемся в космос, перемещение из точку А в точку Б стало лёгким и быстрым! Самолёты! Развлечения! Пропитание! Кино! Заповедники! Это...
— Не для меня! И неужто ты действительно думаешь, что своими «заповедниками» улучшишь ситуацию? Мир, природа – всё загублено! Все бегут! Ты словно думаешь только о себе! – казалось, светлая кобылка после каждого слова ставила восклицательный знак.
— Почему? Почему ты всё время от всего прячешься как мышка в норку? Что тебе такого сделало всё вокруг? Разве тебе не интересна жизнь помимо всякой живности? За эти сорок лет ты могла бы столько всего увидеть, столькому научиться, столько прочувствовать! Неправильно от всего отгораживаться стенами! Ты же... ты же такая замечательная пони, почему ты губишь сама себя? Зачем тебе это всё? Одиночество, отшельничество... Все вот эти цветочки, Стена без выхода, собственный огород... Да, ты хорошо устроилась, не спорю, но ты живёшь... ты живёшь как монашка! Это похоже на нелепость, глупый бунт, детскую обиду!.. Прячешься за свои берёзки! Налей-ка мне чай.
Короткое слово «уходи» уже готово было сорваться с губ Флаттершай, но она вовремя сдержала себя – ни к чему разжигать скандал и спор. Ей хотелось объяснить своей зацикленной подруге, чтобы та поняла... Неужели вот с этими пони она, Флаттершай, была когда-то неразлучна? Они же совершенно не понимают её! Пегаска приготовилась к длинной речи и долила чай принцессе. В первый момент ей хотелось применить к Твайлайт Взгляд, но какая-то часть доброй пони в гневе отвергла такую низость.
— Слушай, Твайлайт, — неожиданно для аликорна Шай подалась вперёд и словно тисками схватила её копыто своим. – Я правда ценю то, что ты делаешь, и ты всё, точнее, большую часть делаешь правильно, но... Это не моё. Даже тогда, в молодости, этот мир, — кончиком крыла пони махнула в сторону Стены. – Был мне чужд. Я и тогда пыталась сбежать от него, скрыться. Мне не нравились, да и сейчас тем более не нравятся, суета и шум. А теперь? Все эти планшеты, самоходные повозки, кино в каждый дом... Это хорошо, но это мешает. Меня там съедят, я потеряюсь. Здесь я – как ты в Кантерлоте или лаборатории. И я буду здесь. Я... я не переношу хаос ни в каком его проявлении. Мне чуждо всё, что там, и я не хочу рисковать своим покоем и счастьем. .
Твайлайт попыталась что-то возразить и уже открыла рот, но так ничего и не сказала. Флаттершай участливо пододвинула к ней вазочку варенья.
— Угощайся. И давай больше никогда не возвращаться к этой теме, хорошо?
Спаркл упрямо мотнула головой, но всё же...
Вечер и половина ночи прошли в разговорах и смехе. Твайлайт рассказывала про жизнь остальных Элементов, про Принцесс, про ушедших Спайка и Дискорда, про всё, всё... У них обеих уже сорок лет не было откровенного разговора по душам, и бывшие подруги с радостью делились всем наболевшим. Загорелись над ними фонарики светлячков, повеяло свежестью от распустившихся ночных цветов, пели поздние птицы, а пони всё никак не могли наговориться. Разбуженные шутками и голосами зверьки, протирая глаза, вылезали из своих жилищ посмотреть, что же там творится в такой неурочный час, но поглощённые беседой кобылки никак не могли наговориться, ничего не замечали вокруг себя. В итоге Твайлайт осталась ночевать у Шай, правда, спать ей пришлось на маленьком тесном диванчике, но разве это серьёзная помеха?
— Остаться бы у тебя здесь навсегда – так тихо и спокойно, — мечтательно протянула Владычица, кутаясь в лёгкое одеяльце. Она хотела было включить свой планшет, но вместо этого она, наоборот, отключила его. Немного подумав, Спаркл сунула его в выдвинутый её магией ящик стоявшей рядом тумбочки и спрятала под какие-то тетрадки. Любопытство подталкивало её посмотреть, что в них, но Твайлайт, к её чести, не стала этого делать. Спустя минуту в комнату зашла Флаттершай.
— А я тебе что говорила? – с улыбкой сказала она и положила на тумбочку небольшой букетик из какой-то бирюзово-синей травы, разливавшей по полутёмной комнате еле слышный аромат. – Это луноцвет: помогает лучше спать, прогоняет дурные мысли и успокаивает нервы. Думаю, тебе он пригодится. Его ещё можно заваривать в чай.
— Да? А я и не знала, что есть такая травка на свете. Заваришь?
— Конечно, ещё и с собой дам. Доброй ночи?
— Доброй ночи, — повторила Твайлайт и с улыбкой выключила свет. Флаттершай вышла в коридор и, направившись к окну, долго, очень долго смотрела на свой сад, на громаду стены, на уходящие ввысь деревья... Светила полная луна (впрочем, её не было видно), и, наверное, поэтому везде, во всём чувствовался какой-то таинственный покой, неизвестный до этого даже Флаттершай. В конце концов, она приняла решение.
Не без труда пони взобралась на крышу, взлетела на кроны деревьев, похожие на ровный твёрдый пол и подошла к самому краю. Примчавшийся к ней со стороны Вечнодикого ветерок пощекотал раскрытые мягкие крылышки, встрепенул седеющую гриву, погладил по светлому боку... Кобылка видела море огней на горизонте, высокие прямоугольные дома с множеством зажженных окон, широкие шоссе на месте уютных укромных улочек... И Кантерлот, похожий на наряженную к Вечеру Согревающего Очага ёлку: пёстрый, переливающийся, полный света, украшенный самыми замысловатыми и дерзкими украшениями. В чёрном небе пролетел серебристой стрелой едва заметный самолёт, позволяющий летать не только пегасам.
А возможно ведь, подумала Флаттершай, что когда-нибудь ей удастся примириться со всем этим. Когда-нибудь. Не сегодня, не завтра, не через год... Пока что всё будет идти своим чередом, а потом... потом...
Но – возможно ведь?