В перекрестье
Глава 4: Волонтер по принуждению
Не было возможности спрятаться от пронзительного взгляда оранжевой ковбойши. Она считала, что имела полное право понять, что случилось, и действительно его имела. Я бы тоже так считал, если бы на моем собственном дворе, в непосредственной близости от меня самого, какой-то полузнакомый тип превратил в кашу чью-то голову! Хотя нет – на ее месте я просто удрал бы куда подальше. Мда, некрасиво получилось. Она вроде как думала, что я безвредный, иначе бы в дом не пустила…
— Вот какого сена сейчас только что произошло?! – Она в гневе и смятении затопала копытами.
— Э… я тебя спас?
— Но… это-то да, но зачем ты его убил? Мы никогда не убиваем, если можем просто обезвредить! И, что меня тоже очень напрягает – как ты это сделал?
— Если ты успокоишься, я отвечу на оба твоих вопроса. – Ровным голосом сказал я. – Или же ты вольна просто выгнать меня, если, по-твоему мнению, я поступил недостойно.
Она фыркнула.
— Вот еще! Чтоб ты пошел в Понивилль и там тоже начал взрывать головы? – Но все же перестала проминать паркет и уселась на ближайший стул, хотя сверлить меня взглядом не перестала. Свити тут же подбежала к ней и принялась обрабатывать довольно глубокую рваную рану на ее бедре. Я повертел головой; несколько пар глаз уставились на меня, в некоторых было ожидание, в некоторых беспокойство, в некоторых – неприкрытый страх. Вот уж дебют так дебют, ничего не скажешь!
Я стащил с себя винтовку, которую не успел оставить наверху, убедился, что она на предохранителе и положил на стол. Солнце тут же принялось щупать матовый металл своими лучами, лившимися из окна. Все взгляды на секунду уцепились за нее, потом вернулись ко мне.
— Это – ответ на вопрос «как». Это оружие. Снайперская винтовка.
И снова глаза присутствующих метнулись к «Барретту», но на этот раз задержались на нем гораздо дольше.
— И как оно работает? – Настороженно подал голос Брейберн.
— Стреляет. – Я пожал плечами. Вряд ли имело смысл рассказывать о пружинах, бойках и капсюлях. Если пони не признали в чем-то с рукоятью, прикладом и спусковым крючком огнестрельное оружие, то они с ним вовсе не знакомы, а объяснять принцип его действия было бы долгим и совершенно ненужным занятием. – Маленькими кусочками свинца, которые летят с огромной скоростью.
— Но что это за чары… — начал Делишес, но его перебила Свити, даже переставшая хлопотать над ногой Эпплджек:
— Ты говорил, что у вас нет магии! Неужели это механизм? Или еще какая-то технология?
— Ну… можно назвать и механизмом, да. Так как магией мы действительно не владеем, весь мой мир построен на науке и технике. – Ох, зачем, зачем я это ляпнул? Меня же сейчас завалят тонной вопросов о людях! А где-то три четверти того, что я могу о них рассказать, явно не для ушей пони, до недавнего времени, кажется, вообще не знавшего войн.
Эпплджек смотрела на винтовку так, словно та сейчас вскочит и примется шмалять во все стороны. Взглядом заставив замолчать единорожку, уже открывшую рот для нового вопроса, она резко произнесла:
— Хорошо, понятно. А что насчет второго вопроса? Ты даже не дал мне шанса разобраться с тем псом… помягче!
— То есть, тебя не напрягает, что, помедли я еще секунду, он отхватил бы тебе ногу целиком? – Спросил я в упор. Сам не знаю, откуда во мне взялось столько хладнокровия – я никогда не воспринимал свое ремесло как занятие, за которым хотел бы провести жизнь. Слишком много мыслей о том, что я не просто устраняю угрозу, а прерываю чью-то жизнь… Это не раз служило поводом для конфликтов между мной и командиром отряда. Я думал о своих жертвах как о людях, живых, мыслящих существах. А хороший солдат должен видеть перед собой только цель. Но когда дело доходит до защиты тех, кто тебе дорог или, как вот сейчас, кто был к тебе добр, на эти мысли времени не остается. И я действительно видел в том псе-чудовище всего лишь мишень, представляющую опасность.
ЭйДжей немного поразевала рот, как рыба, вытянутая на берег, а когда закрыла его, чтоб обдумать свой ответ, с лестницы донесся робкий голос Эппл Сайдер:
— Он прав, Эпплджек. Я видела из окна, — она запнулась. – Все так быстро случилось… но тот пес явно хотел не просто поранить тебя.
— Раньше они никогда не пытались нас убить, — возразила та. – С чего бы сейчас их вдруг перемкнуло?
— Стой, стой, — Я развернулся к голубой кобылке, замершей в нерешительности на нижней ступеньке лестницы. – То есть, такие нападения происходят здесь на регулярной основе?
Она помялась, затем кивнула.
— Я сама тут недавно, но, судя по рассказам Биг Макинтоша – да, довольно часто.
— Но почему они вообще нападают? Вроде не дикие звери, броня какая-то на них, копья…
— Ах, да, ты же не знаешь, — буркнула Эпплджек. Ее взгляд немного смягчился… ну, или же она направила свою злость на кого-то другого. – Неподалеку от деревни есть местечко, называется Прекрасная Долина. Не знаю, какой шутник ее так назвал – ничего, кроме грязи и камней, там нет. Но там испокон веков жили вот эти самые собачки – Алмазные Псы. Они никогда никому не показывались, прятались по норам – а они у них ого-го какие, – да копали себе самоцветы. Лишь однажды случилась история с одной из моих подруг, но…
— Пришел Архитеон, — мрачно сказал Брейберн.
— Агась, — важно кивнул Макинтош. – Он их оттуда прогнал.
— Видишь ли, Долина просто кишит драгоценными камнями, — пояснила ЭйДжей. – Наверное, они нужны были нашему дражайшему новому королю для какого-нибудь магического оружия или типа того, но не в этом суть.
— Суть в том, что собачкам стало негде жить. – Я нахмурился.
— Именно. Возможно, он прогнал их просто для того, чтобы насолить Понивиллю, потому что, насколько я знаю, он мог преспокойно вырезать их всех, как косточки из яблока. Но он их прогнал, а идти, кроме как ближе к деревне, им некуда – южнее бескрайние пустыни, к востоку горы, а на западе очень недружелюбный лес. А есть ведь что-то нужно… вот они периодически и набегают на городок и окрестные фермы.
Я помолчал, переваривая информацию. Я в этом мире всего чуть больше полутора суток, и уже открыл минимум четыре способа, которыми меня здесь могли убить, и все это при том условии, что я даже не ушел бы с Яблочных Акров, хе...
— Выходит, все ваши проблемы из-за Архитеона?
— Выходит, так, — отрезала Эпплджек. – Моя жизнь фактически разрушена, моя семья не может вести свободную торговлю урожаем, на нас нападают Алмазные Псы, из-за меня по всей округе рыщут патрули, а в самом Понивилле жесткий комендантский час. И это только то, что связано со мной и моими родственниками! По всей Эквестрии творится то же самое, и никто ничего не может поделать.
— Я… могу помочь? – Спросил я тихо. А что? Просто остаться жить у Эпплов? Или, быть может, пойти найти себе работу? Не смешите. Я не знаю, как сюда попал, но зато знаю, что должен вернуться обратно. А пока я не выяснил, как это сделать, почему не помочь такому забавному и доброму народу с такой большой проблемой? К тому же, кажется, я действительно смогу принести пользу – ЭйДжей говорит таким тоном, что сразу ясно: самопровозглашенного правителя не один пони хотел бы лично вздернуть на виселице. Это ж насколько талантливо нужно мордовать народ, чтобы тот так резко сменил менталитет после тысяч мирного существования и был готов на убийство, хоть и не весь? Так что да, я хочу им помочь.
— Что? – Вытаращилась на меня Эпплджек. – С чего бы? Ты едва нас знаешь!
Я пересказал ей свои соображения – лучше объяснить все равно не смог бы. Направленные на меня взгляды изменились – теперь в них были заинтересованность, удивление. Настороженность. Ага, это Биг Макинтош…
— Ну что ж, — заявил Брейберн. – Думаю, надо дать ему шанс.
Эпплджек не обратила никакого внимания на его слова, смотря в никуда и пожевывая нижнюю губу. Наверное, в ней боролись осознание пользы, которую я мог бы принести, и страх с недоверием, вызванные моими… новооткрывшимися способностями. Ну что ж, мое дело – предложить, а напрашиваться я не собирался. Вместо этого я отпросился пойти подышать свежим воздухом (с привкусом яблок!). Поглядев на свою кузину, Брейберн изъявил желание пройтись со мной вместе.
Снаружи было чудесно. Чистый, прохладный, перенасыщенный кислородом воздух игривым ветерком трепал мою одежду и короткие волосы, а солнце красиво золотило листья сотен и сотен яблонь, вдали переходящих в лес, а лес на самом горизонте – в монолитные серые горы, на вершинах которых даже с такого расстояния были видны укрывавшие их снежные шапки. Небо в зените было цвета лазури, а по краям переходило к светло-желтым тонам, ибо дневное светило прошло только пятую часть своего пути по небосводу.
— Ты хотел что-то? – Поинтересовался я у вышагивающего рядом жеребца.
— Ага. Поговорить насчет Эпплджек, — серьезно сказал он.
Я изогнул бровь.
— Еще что-то, чего я не знаю?
— Нет. Не совсем. Я просто подумал, что должен прояснить для тебя кое-что… Наперед, скажем так. – Он потеребил край своей шляпы, подбирая слова. – Моя двоюродная сестренка, она… она тащит на своем горбу груз ответственности, который сама же на себя и взвалила. Понимаешь, когда все это началось и Архитеон начал гнобить нашу семью и всех в округе, она восприняла это как свою личную вину. Мол, не смогла остановить его тогда, в самом начале. Ну и вдогонок – ты наверняка знаешь, как это бывает, — она жалеет, что не осталась с подругами до самого конца, хоть самое очевидное место их нынешнего пребывания – загробный мир…
— «Комплекс выжившего», — кивнул я. Сам частенько испытывал подобное. Война, на мой взгляд – грязное и совершенно ненужное дело, и она абсолютно беспощадна к тем, кого кидают в ее горнило. Когда твой боевой товарищ, которого ты успел узнать как человека, на твоих глазах падает на землю, заливая ее своей кровью, происходит то, что ни при каких других обстоятельствах не может произойти. Отключается инстинкт самосохранения. Отключается, и ты уверен, что лучше бы вместо друга умер ты сам… Никому не пожелаю испытать такое на себе. Слабых духом такие мысли могут в буквальном смысле вогнать в могилу. А те, кто скажут, что это иррационально и что разум должен преобладать над чувствами… Что ж, побывайте на войне. Вы захлебнетесь своими словами.
Из раздумий меня вырвал Брейберн, который, тоже погрузившись в раздумья, споткнулся о камень и едва не ткнулся носом в землю. Я успел схватить его за шкирку…
А через мгновение я уже растянулся на земле, придавливаемый сверху кем-то увесистым!
— Брейберн, беги! – Истошно закричал «снаряд», вылетевший из кустов и сбивший меня на землю, заодно выдавив из меня весь воздух.
— Пресвятая Селестия! Эпплблум, слезь с него, он свой!
«Снаряд» с сомнением посмотрел на меня.
— Этот чудик-то? Ты умом двинулся? Это наверняка очередная тварь из Вечнодикого!
— Чертовы расисты… — Выдавил я, силясь набрать воздуха. – Мне нечем дышать…
— Оу, — Желтая пони с алой гривой моргнула и тут же слезла с меня на землю, продолжая разглядывать во все глаза. – Прости меня. Ты так… странно выглядишь! Я уж подумала, ты собрался сожрать моего кузена.
Я с кряхтением уцепился за ее протянутое копыто, поднялся на ноги и принялся отряхивать одежду. Спина обиженно хрустнула, протестуя против такого жестокого обращения.
— Дрейк, знакомься – Эпплблум. Эпплблум – Дрейк. – Сквозь смех Брейберн пояснил: — Блум – младшая сестра Эпплджек.
— Очень приятно, — проворчал я.
— Неловко получилось, — хохотнула Эпплблум. – Ты откуда таков будешь?
— Да вот очнулся намедни в лесочке вашем. Как попал туда – убей не пойму. За подробностями обращайся к Эпплджек, она меня нашла и привела сюда.
Эпплблум недоверчиво оглянулась на Брейберна, тот пожал плечами и кивнул.
— Вот прям взяла и привела? Незнакомца, которого нашла в лесу?
— Я тоже был удивлен, если честно, — признался я.
Блум пробормотала что-то вроде «Ох, Джеки» и, махнув хвостом на прощание, порысила к дому. Я обернулся ко все еще похихикивающему жеребцу.
— Так к чему ты вел наш разговор?
— Ах, да… — Он вновь посерьезнел. – Я вел его к тому, чтобы сказать тебе: если Эпплджек будет в чем-то с тобой резка, не стоит на нее обижаться. Она болеет душой за всех нас, и это огромное напряжение частенько вырывается наружу. Как и я, она прекрасно понимает, что с тем псом… нужно было сделать то, что было сделано.
— Не сахарный, не растаю, — отмахнулся я. – И в данном случае для меня ее мнение несущественно. Я не собирался допускать ее гибели. Не очень-то вежливо, когда ты позволяешь голодному монстру разорвать того, кто тебя обогрел и накормил.
— Это да.
— Так ты, что же, решил, что я обиделся, и захотел меня утешить?
— Нет. – Он внимательно посмотрел на меня. – Ты можешь за себя постоять, это видно по твоим глазам. Я хотел попросить тебя чутко относиться к моей сестренке. Не стоит ввязываться с ней в спор или игнорировать ее, иначе даже я не знаю, что может случиться. Раз уж ты собрался помогать, полезно знать, с кем имеешь дело.
Ну, про глаза – сомнительный комплимент, а вот остальное просто и понятно. Я и не собирался задирать рыжую пони.
— Я понимаю.
— Вот и славно. А теперь пойдем домой, у Эпплблум должны быть интересные новости.
Когда через десять минут мы вылезли из люка на кухню, сестры что-то негромко, но жарко обсуждали. По тому, как они замолчали, заметив меня, предмет обсуждения угадывался без труда. Я взял со стола «Барретт», сел на диванчик и принялся осматривать оружие на предмет возможных повреждений. Все-таки она вместе со мной упала с приличной высоты, а потом еще и валялась в сырой траве.
— Так… кхм… какие новости? – Эпплджек совершила неловкую попытку притвориться, будто бы они и не о мне говорили вовсе.
— А?.. А, точно. – Ха, я прямо-таки слышал, как скрипит сцепление в голове Эпплблум от столь резкой смены темы! – До лагеря я добралась без проблем, у них там все в порядке, никаких нашествий из леса в последнее время не было, а вот на обратной дороге…
Дальше слушать было неинтересно, и я всецело посвятил себя своему занятию. Через полчаса я был уверен, что каждый винтик, деталька и пружина находятся на своих местах, не повреждены и работают, как надо. Нет, я не любил заниматься оружием, но в моей нынешней профессии оно – то, что спасает твою жизнь и жизни тех, кого ты защищаешь. А потому командир роты не уставал вбивать нам в головы правила ухода за оружием на привале, так что мы могли пересказать их, даже если бы нас разбудили посреди ночи. Это было неприятно, но солдат, не заботящийся о своем оружии – мертвый солдат.
Передо мной лежит разобранная на пять частей винтовка. Я не отдаю себе отчета в том, что делаю; руки сами тянутся к деталям, собирают боевую часть, надевают и закрепляют кожух, прикручивают пламегаситель, защелкивают крепления прицела, вставляют магазин и переводят предохранитель в верхнее крайнее положение. И вот я держу собранное и полностью готовое к бою произведение оружейного искусства, винтовку, спецбоеприпасы которой пробивают бортовую броню среднего БТР, а точность позволяет вогнать пулю в дыру размером с розетку на расстоянии больше километра.
Увлекшись таким нехитрым времяпрепровождением, я не заметил, как в комнате наступила тишина и все с интересом следили за моими манипуляциями.
— Это из этой штуки ты убил того Пса, который напал на Эпплджек? – Спросила Эпплблум, с некоторым восхищением наблюдая за моими плавными движениями.
— Ага.
— Спасибо, — просто сказала она.
Я воззрился на нее с удивлением, а Эпплджек – с неодобрением, что не ускользнуло от младшей сестры оранжевой ковбойши. Она фыркнула.
— Да, Джек, я тоже считаю, что это было необходимо. И считаю, что надо принять его помощь. У нас сейчас каждый пони на счету.
— Что-то назревает? – Полюбопытствовал я.
— Возможно. Кое-кому нужно предварительно кое-что кое с кем обсудить, — закатила глаза Эпплблум.
Эпплджек вздохнула и проворчала:
— Ну… ладно. Но чтоб никаких выходок, понял?
Ура, наконец-то мое место здесь на ближайшее время определилось. А я люблю определенность!