В перекрестье

Пролог

Снаружи с новой силой донеслись звуки перестрелки, где-то поблизости прогремел взрыв. Я дождался, пока еще двое бойцов забегут внутрь, захлопнул дверь и заорал:

— Ложись!

Мгновенно среагировав, мои товарищи плашмя попадали на землю, а дверь неистово задергалась под градом пуль, превратившим ее в решето. Один из солдат, Майк, пропихнул ствол винтовки в одну из дыр и выпустил длинную очередь, для верности поводив стволом туда-сюда. Наградой ему был крик боли и яростная ругань на непонятном языке. В это время второй из нас, Джон, вломился в соседнюю комнату и обрушил приклад своего ручного пулемета на голову ошарашенного талиба.

Я шумно выдохнул, вытирая пот со лба.

— Все целы?

— Да. Первый этаж чист.

— Второй, наверное, тоже, — предположил я. – Иначе нам бы уже сбросили «подарков» с лестницы.

— Согласен, — сказал Майк, в спешке перезаряжая оружие. – Джон, сооруди себе укрытие из пары столов или еще чего-нибудь и контролируй вход.

Боец кивнул и принялся раскладывать сошки на пулемете.

— Дрейк, идем наверх, найдем тебе позицию.

Лестница вывела нас на узкую галерею с несколькими окнами. Перед одним из них лежало тело боевика в навылет простреленными в нескольких местах грудью и шеей, рядом в луже его крови лежал АК. Я поморщился.

— Уже который месяц, а я все никак не могу привыкнуть к подобным зрелищам.

— Я тоже, — согласился товарищ. – И вряд ли привыкну когда-нибудь. Но контракт подписан.

Коридор упирался в запертую дверь. Ни навесного замка, ни обычного здесь не было — очевидно, она закрывалась сзади на засов, а это значило, что пытаться ее выбить равносильно попытке вскрыть танк консервным ножом. Зато рядом по стене в потолок уходила навесная лестница.

— Кажется, это та башенка, что мы видели снаружи. – Я подергал лестницу, проверяя на прочность.

— Ага, она самая. В самый раз для снайпера. Ты лезь наверх, а я посижу тут на случай, если за этой дверью прячется Санта-Клаус с подарками.

Я кивнул и полез наверх.

Пространства в башне было, мягко говоря, немного, но для меня этого было достаточно. Расчехлив свой «Барретт», я отогнул стойки и поставил винтовку на невысокий бортик, настраивая оптику, чтобы оценить ситуацию с высоты.

В квартале от нас несколько талибов с АК-47 осадили бронетранспортер, за которым укрылись трое наших солдат. Один из боевиков махнул рукой и, пригнувшись, побежал к машине под защитой стены пересохшего канала. Я не спеша поймал в прицел его голову и повел следом; когда он добежал до БТР и вскочил на капот, направив автомат на одного из солдат, я нажал на спусковой крючок. Спустя секунду его наполовину обезглавленное тело шлепнулось под ноги до смерти перепуганному парню, которого недавно приписали к нашему отряду.

Внезапно из-за угла маленькой мечети, стоявшей поодаль в центре деревни, выбежала целая толпа врагов. Я быстро выдернул магазин и вставил другой, с разрывными патронами. Наведя винтовку на скопление боевиков, я трижды выстрелил, каждый раз смещая ствол немного вправо. Снаряды, предназначенные для выведения из строя легкой бронетехники, разлетались облаком шрапнели и поражали даже тех, кому выстрел не предназначался. Оставшиеся в живых наконец поняли, что стали мишенями в тире, и стали разбегаться в разные стороны, чем не замедлил воспользоваться наш вспомогательный отряд: выскочив из укрытия, они открыли огонь по талибам. Я выпрямился, на долю секунды потеряв обзор, и эта доля впоследствии едва не стоила мне жизни.

Краем глаза я уловил движение на крыше дома, стоявшего слева от площади. Когда я среагировал, уже раздался гулкий хлопок, и дымная черта противотанковой ракеты понеслась в мою сторону. Схватив верный «Барретт», я уже хотел спрыгнуть в лестничный колодец, но было слишком поздно – граната, чудом не влетев в окно, врезалась в башню на уровне пола верхней комнатушки. Прогремел оглушительный взрыв, ударная волна швырнула меня по крутой траектории сквозь окно прямо на полотняный навес перед другим зданием. Пробив его своим телом, я с жутким хрустом грохнулся на спину. Перед глазами вспыхнул огненный фейерверк, по пояснице словно пропустили ток высокого напряжения. Сверху посыпались обломки башни, но свет вокруг меня уже померк, и я провалился в темень и тишину.

Глава 1: Из огня да в полымя

Когда ко мне вернулось сознание, я чувствовал себя очень странно. Мысли путались и не могли идти в одном направлении – им мешал клубящийся в голове туман. Так… мы сражались с боевиками… я полез на крышу и… а, вспомнил.

Вспышка резкой боли в спине прояснила разум куда быстрее цепочки событий. Я не сдержал стон и попытался открыть глаза, но в них сразу ударил яркий свет и заставил отчаянно слезиться. Я решил пока не дергаться. Не после падения с десяти метров… Наши ребята наверняка закончили дело, нашли меня и оказали первую помощь. Хотя, конечно, могли бы и в тенёчек положить…

Словно повинуясь моей мысли, на лицо набежала темная прохлада, но как только я снова разлепил веки, солнце заставило меня пожалеть об этом.

— Да что… — Ого, это мой голос? Такой хриплый, что им впору диктовать завещание.

Чертовски хотелось пить. Я сглотнул, превозмогая боль, и позвал:

— Эй…

Ответом была тишина и… шелест листьев? Какого черта? Как ни старался, я не мог припомнить ни деревьев, ни кустов в пределах того поселения, где мы оказались. На третий раз все же заставив себя открыть глаза, я увидел ярко-голубое небо и большой лист, который ветерком качало из стороны в сторону над моей головой. Это и была движущаяся тень. Насколько я мог видеть, вокруг были верхушки деревьев и бездонное озерцо неба между ними.

— Кто-нибудь?

Снова ничего. Я еще раз прислушался к своим ощущениям. Спину странно саднило, рук-ног я почти не чувствовал, а кожу на шее, судя по всему, кололи кончики травы. К черту, решительно подумал я и попытался сесть.

Позвоночник прострелила такая боль, что я упал обратно и закричал. Словно между каждой парой позвонков вставили по воронке и стали заливать в них расплавленный свинец, переехав меня до этого карьерным самосвалом! Стиснув зубы, я переждал вспышку, кое-как перекатился на живот и подтянул под себя руки. Дождавшись, когда они полностью вернут чувствительность, я уперся ими в землю и поднялся на четвереньки. В паре метров росло большое раскидистое дерево, я подтащил себя к нему и привалился к стволу, чтобы отдышаться.

Вокруг был лес. Чертов лиственный лес, какие растут в плодородных землях умеренных поясов, только здесь кое-где торчали кусты с огромными пальмовыми листьями, а с веток некоторых деревьев свисали лианы. Легчайший ветерок приятно холодил кожу на лбу, я поднял руку и нащупал на нем большую ссадину. В опустевший мозг закралась одна-единственная мысль, которая быстро разбухла и заняла все место в моем черепе.

Что за хрень?!

Я огляделся. Проплешина в лесу. Ни тропинки, ни пня от срубленного дерева, ни дымка в воздухе – ничего, что указывало бы на близость людей. Я уже хотел разразиться изумленной тирадой, состоящей в основном из не самых красивых, но очень сильных слов, как заметил пару огромных глаз с радужкой насыщенного зеленого цвета, которые глядели на меня из-за куста на другой стороне поляны.

Руки машинально рванулись к бедру, где у меня была кобура с МП-7 на всякий случай – не отбиваться же прикладом винтовки, если тебе зайдут в спину? Сердце забилось чаще от облегчения, когда я обнаружил оружие на месте. Негнущимися пальцами расстегнув ремешки, я вытащил пистолет-пулемет и направил его на глаза.

Честно скажу, я всякого ожидал. Что мне вот-вот прилетит в голову пуля, которая положит конец моей жажде. Что обладатель глаз, увидев ствол, ударится в бегство. Или что меня попытается сожрать какой-нибудь представитель местной фауны. Но вот чего я не ожидал, так это слегка настороженного голоса:

— Эй, кто это тут у нас? – И с этими словами на поляну вышло… нечто.

На первый взгляд существо напоминало лошадь, сжатую до размеров большой собаки. Возможно, я и принял бы его за собаку, если бы не характерный стук, какой могут производить только копыта. Но на этом дело не кончилось: оно было ярко-оранжевым, пшеничного цвета хвост и грива были перетянуты красными резинками, а на голове красовалась лихая ковбойская шляпа.

Мысль «Что за хрень?!» уже забила собой все пространство внутри моей головы и теперь лезла из ушей. Если бы не спина, я бы, наверное, убежал с воплями типа: «А-а-а, оно разговаривает!». А может, это галлюцинация?

— Я. – Молодец, парень, ты просто не мог выдать что-то еще более тупое.

— А ты кто?

Вопрос поставил меня в тупик.

— Я раньше таких не видела, — с интересом произнесло существо, медленно подходя ближе. Ага, так это «она». Стоп, это она про меня?

— В смысле… «таких»?

Она подошла ко мне сбоку – не слишком близко – и стала с любопытством рассматривать камуфляж, который, будучи предназначенным для военных действий в пустыне, на фоне травы выделялся так же ярко, как Дональд Макдональд выделялся бы среди снегов Антарктиды.

— Ты похож на дракона-подростка, — последовал ответ. – Только без чешуи.

Чего?

Я осторожно потряс слегка гудящей головой. Я, конечно, не врач, но одно из двух – контузия или сотрясение – у меня было точно. Не в силах больше терпеть мучительную резь, я спросил без особой надежды:

— Слушай, кто бы ты ни была… здесь поблизости есть какой-то ручей или пруд? А то я пить очень хочу.

Существо встрепенулось и порысило в те кусты, откуда вышло. Немного пошуршав, оно вернулось, таща в зубах мешок, похожий на седельную сумку, сбросило ее на землю передо мной и к моему вящему удивлению достало стеклянную бутылку с водой. Я протянул за ней руку, открутил крышку и сделал три больших глотка, ополовинив емкость. Горлу сразу стало намного легче, и я с благодарностью во взгляде вернул бутылку владелице. Все-таки не галлюцинация.

— Спасибо.

— Так ты мне не ответил, кто ты? – спросила она, пряча ее в сумку.

Я вытер губы тыльной стороной ладони и задумался. Кто я прежде всего?

— Ну… человек.

— Че-ло-век, — по слогам повторила она. На секунду наморщившись, будто что-то припоминая, она согнала с морды это выражение и изрекла: — Не, не слышала.

Становится все интереснее! Хотя можно было предположить, что если люди не знают о каком-то разумном виде, то и он не знает о них. Впрочем, эта фраза отдает людской самонадеянностью.

— А ты кто?

«Лошадь, сжатая до размеров собаки» фыркнула.

— Ты, что ли, с Луны свалился? Никогда не видел пони?

Это… пони? Я, как бы, представлял их себе… немножко другими. Да что там, я даже видел одну в детстве, и они выглядели просто как маленькие лошади, а не как оранжевые покемоны.

— Ну, так ведь и ты таких, как я, не видела, — пробормотал я, разглядывая собеседницу. Под короткой шерстью перекатывались явно натренированные мускулы каждый раз, как она меняла положение, особенно выделяясь на задних ногах, но при этом не выглядя гротескно и складываясь в идеально ровную фигуру. На крупе у нее зачем-то были нарисованы три стилизованных яблока, а на морде (это слово вообще применимо к разумному существу?) красовалась россыпь веснушек, придавая простецкий деревенский вид. Она даже говорила с характерным южным акцентом, полностью пропуская некоторые звуки. Не подумайте, что я указал на это в обиду; в конце концов, я сам вырос в маленьком городишке, который раскинулся полукругом возле фермы в Оклахоме, и очень ценил такую простоту.

— Отродясь не видала, — согласилась пони. – Откуда будешь?

— Э… из Америки, — неуверенно сказал я.

Она вздохнула.

— М-да, моя подруга всегда говорила мне расширять образование. Я и не слышала о таком месте.

Зашибись. Либо я в горячечном бреду валяюсь в походном лазарете, либо в не меньшем бреду сижу в параллельной вселенной.

— Что-то мне кажется, мы не понимаем друг друга, — подытожила пони. – Но, думается, с этим можно будет разобраться позже. Меня Эпплджек зовут.

— Что это за имя такое? – удивился я. Нет, серьезно? «Яблочная Водка»?

— Имя, как имя, — слегка обиженно ответила моя новая знакомая. Хе, Эпплджек. А если не вдумываться, звучит неплохо. Ей подходит.

— Дрейк. Дрейк Хофферсон.

Эпплджек хмыкнула:

— Ну и у кого странное имя?

— Нормальное имя, — буркнул я.

— Думаю, мы поладим, — ухмыльнулась кобылка, потом посерьезнела. – Давай-ка я отведу тебя к себе домой. Мне не хотелось бы попасться на глаза какому-нибудь заблудшему патрулю.

— Какому еще патрулю?

— Это действительно так важно сейчас? Одно скажу, если ты не местный и не хочешь неприятностей, то пошли со мной. Да и помощь тебе не помешает — выглядишь так, будто тебя мешком с песком по голове ударили. – Она осмотрела меня еще раз, подумала и добавила: — И переехали телегой. Дважды.

— Ты умеешь подбодрить, — простонал я, цепляясь за дерево в попытках выпрямиться. Стиснув зубы, я для пущей храбрости посчитал до трех и рывком принял подобающее от природы вертикальное положение. Ох, этот хруст не к добру. Боль снова пришла резкой вспышкой, но не такой сильной, как в первый раз, и я перетерпел ее без крика. Хруст, видимо, услышала и Эпплджек, потому что с легким беспокойством спросила:

— Что с тобой?

— Последнее, что я помню – падение спиной вперед с башни высотой в четыре этажа. Не знаю, как не расшибся в лепешку.

Пони вытаращила глаза.

— Долгая история, — отмахнулся я.

Идти или не идти – вот в чем вопрос. Я все еще не мог отделаться от ощущения нереальности происходящего. Но если посмотреть с другой стороны, выбор у меня был нехитрый – искать выход из леса самому, на что могли уйти недели, или принять предложение говорящей оранжевой пони.

Эпплджек как раз закончила нацеплять на себя свои сумки и смотрела на меня со смесью ожидания и интереса.

— Ну так что?

Я мысленно пожал плечами.

— Ну пошли. Не здесь же мне ночевать.

— А это твое там? – Она ткнула копытом в густую траву в метре от того места, где я очнулся. Среди примятых стеблей лежала какая-то тонкая длинная трубка, по матовой металлической поверхности ползали солнечные пятна, выдавая форму, иначе я не заметил бы ее. Подойдя, я аккуратно поднял с земли свой «Барретт».

— Да, мое. – Ремень винтовки привычно перехватил грудь, даруя успокаивающую тяжесть за спиной.

— А что это? – с любопытством поинтересовалась пони.

— Потом расскажу. Идем.

Спустя один час и три километра немилосердной ломоты в позвоночнике мы вышли на опушку леса. Последние метров четыреста я прошел, натужно пыхтя и переставляя ноги одной только силой воли, но Эпплджек настаивала, что скоро стемнеет и она хочет попасть домой до этого, хотя по солнцу можно было сказать, что времени было около пяти часов вечера. Обычно летом в пять часов до темноты еще далеко, но я не стал выпрашивать минутку на отдых.

Я так и шел бы дальше, но, когда я, аки танк, принялся давить какой-то куст, пони ухватила зубами мой ремень, вынудив остановиться.

— Тпру! – Она выплюнула мою одежду и обошла меня. – Куда собрался?

Я – на этот раз аккуратнее – потряс головой и огляделся. Лес начинался на небольшом пригорке, который широким полукругом охватывал гектары и гектары необъятного яблочного сада. Деревья росли где ровными рядами, где вразнобой, но все ветки ломились от румяных плодов. Невдалеке над этим зеленым ковром виднелась пурпурная крыша амбара с башенкой и флюгером на ней.

— Ого, — только и смог вымолвить я, пока Эпплджек с материнской заботой смотрела на холмистую долину, почти не видимую под густыми кронами. – Это все твое?

— Фактически, да, — гордо ответила она. – Моя семья занимается яблочным садоводством в этих местах уже около… э-э… очень долго, короче. Добро пожаловать на ферму «Яблочные Акры», раз уж на то пошло. И, если что, это не я придумала такое название!

На мой взгляд, название подходило этому месту донельзя. Мы спустились с возвышенности и углубились в сад, направляясь к амбару. Я предположил, что там были и другие строения фермы, включая жилой дом.

— Ты сказала: «фактически», — произнес я в попытке поддержать беседу. Говорить было лучше, чем барахтаться в путанице собственных мыслей. – А юридически?

Эпплджек помрачнела.

— Юридически, ферма все так же принадлежит моей семье, только вот я в ней больше не состою.

— Можно спросить, почему?

— Можно. Только пока мы не дойдем и я не смогу все тебе рассказать в спокойной обстановке, ответ мало что прояснит для тебя.

— И все же?

— Меня объявили вне закона.

И правда, я ничего не понял. Кажется, у них тут развитое общество, раз она говорит о таких вещах, как закон. Получается, я иду рядом с преступницей?

Я озвучил свою догадку, и пони издала смешок.

— О да, государственных масштабов!

Я не смог определить, серьезно она сказала это или нет, а потому дальше мы шли в молчании до тех пор, пока мне не захотелось попробовать яблоко, висевшее так низко, что тюкнуло меня по макушке. Без шуток – оно было сантиметров двенадцать в диаметре! А уж пахло от него так, что у меня, и без того проголодавшегося, потекли слюни. Я откусил кусок с румяной стороны плода и чуть не растаял на месте – фиг там могли соревноваться с ним в сладости все человеческие лакомства, что я когда-либо пробовал! За минуту я обглодал яблоко до палочки, на что желудок ответил благодарным урчанием.

Долго ли, коротко ли (а на самом деле минут через десять), мы наконец вышли к амбару. Неожиданно он оказался одновременно и домом, о чем говорили два ряда окон с белыми рамами и палисадниками, хотя половина первого этажа все же определенно была отведена под хранилище урожая. Рядом стояли несколько больших ровных курятников, отгороженных забором, ближе к нам располагался каменный колодец с уютной двускатной крышей, а с другой стороны здания начинались обширные овощные грядки. Ярдов через пятьдесят от ворот амбара двор заканчивался живописной аркой из живой изгороди, от которой сквозь поредевший сад уходила широкая утоптанная тропа.

— Сюда, — позвала Эпплджек, уже скрывшаяся из виду за углом. Я последовал за ней и увидел открытые створки классического входа в погреб, перед которыми меня и ожидала пони.

— А зачем нам в погреб? – поинтересовался я. Глупо было ожидать, что она свяжет меня и порежет на начинку для выпечки, но все же…

— Затем, что парадный вход с другой стороны, за ним могут наблюдать. А из амбара в дом попасть нельзя.

— А из погреба, значит, можно?

— Да, из погреба можно. – Она уже спустилась на несколько ступенек, и теперь над уровнем земли торчала только ее голова со слегка насмешливым выражением лица. – А ты никак темноты испугался?

Я фыркнул и стал спускаться следом.

Бояться темноты повода не было, ибо погреб оказался довольно приятным глазу хорошо освещенным помещением, кое-где отделанным деревянными панелями. Больше половины пространства подвала, который, судя по размерам, протянулся под всем домом, было заставлено разносортными бочками, ящиками и мешками. В центре погреба к потолку, ненамного превышающему мой шестифутовый рост, поднималась лестница, упирающаяся в очередные закрытые створки. Эпплджек забралась наверх и три раза стукнула в них копытом.

Через несколько секунд сверху донесся, я бы сказал, мужской голос:

— ЭйДжей, это ты?

— Агась. Я привела кое-кого.

Дверцы открылись, заливая подвал более ярким светом, и кобылка, поманив меня за собой, вылезла наружу. Я секунду помедлил и тоже высунул голову, оказавшись под изумленными взглядами где-то полудесятка других пони. Давай, Дрейк, скажи что-то приветливое, чтобы они не сомневались в твоем дружелюбии!

— Ого, вы все разноцветные…

Глава 2: Скоропостижное гостеприимство

Первым обрел дар речи светло-желтый жеребец с гривой цвета карамели.

— Ну и кто это?

Я полностью вылез из люка, и теперь присутствующие во все глаза разглядывали мою одежду, внешность и снаряжение. Рядом с желтым стояли еще трое: кобылка цвета летнего неба с уложенной в довольно неряшливую прическу светлой гривой и двое жеребцов. Один из них, в простых коричневых тонах, был, как и первый, лишь немногим больше кобыл, а другой, здоровенный ярко-красный детина с гривой и хвостом цвета шерстки Эпплджек, был ниже меня всего на две головы. Я бросил взгляд на его мощные копыта и сразу же зарекся с ним спорить.

— Его зовут Дрейк, — ответила моя спутница, с явным облегчением сбрасывая свою поклажу на пол. – Я нашла его в лесу, он был без сознания. А когда я с ним поговорила, оказалось, что он без понятия, как там очутился, и вдобавок никогда не видел пони.

— В таком случае, откуда ты? – удивленно спросил коричневый жеребец.

— Издалека, — устало сказал я. – Очень издалека. – Ага, из далекой-далекой галактики...

— Ты и правда никогда не видел пони? – с любопытством поинтересовалась кобылка. – Как такое возможно?

— А почему ж ты тогда по-нашему говоришь?

Последний вопрос, кстати говоря, интересовал и меня, но едва я успел ответить что-то в духе «Это я хотел спросить вас, почему вы говорите по-английски», из-за спин собравшихся донесся звонкий голос:

— Эпплджек?

— Я тут, — откликнулась та.

— Мы уже начали волноваться, — с этими словами между красным и коричневым жеребцами протиснулась белоснежная пони с пушистой кудрявой гривой сиреневых и фиолетовых оттенков. В глаза сразу бросался ее небольшой по сравнению с остальными рост, а на лбу… торчал рог. И если этим фактом я был очень удивлен, то, когда рог засветился голубоватым светом и сумки Эпплджек, тоже засветившись, поднялись в воздух и преспокойно улетели прочь, то я просто-напросто впал в ступор.

— Ну вот, теперь у меня есть все необходимое, — только сказав это, кобылка наконец обратила на меня внимание и замерла.

— Привет, — сказал я на всякий случай, но она продолжала смотреть на меня в шоке, а когда оправилась, повторила вопрос желтого жеребца:

— Кто это?

Эпплджек закатила глаза.

— Свити Белл, это Дрейк. Дрейк, это Свити Белл… — дальше она начала поочередно показывать на всех, кто был в комнате. – Голд Делишес (коричневый пони отсалютовал копытом), Эппл Сайдер (кобылка с шерстью цвета неба неуверенно улыбнулась), Брейберн (желтый кивнул) и Биг Макинтош (этот просто сказал «Агась»).

Я неуклюже кивал каждому из них, стараясь не обращать внимания на пытливый взгляд Свити Белл, который она почему-то не желала от меня отводить. Когда меня наконец со всеми познакомили и обстановка немного разрядилась, она не замедлила спросить:

— Ты не получал недавно каких-нибудь серьезных травм?

— Ну… — я оглянулся на Эпплджек; она ободряюще кивнула. – Да, упал с приличной высоты. На спину.

— Дай посмотреть! – внезапно потребовала Свити. В ее глазах зажегся огонек энтузиазма, который мне почему-то совсем не понравился. Я растерялся, но ЭйДжей (Что? Я не фамильярничаю, просто попробуйте много раз повторить ее имя за короткий промежуток времени и быстро обнаружите, что у вас заплетается язык) сказала:

— Не бойся, Свити наш домашний доктор. Ну, то есть, она не так давно им стала, но у нее хорошо получается. В конце концов, она наш единственный единорог, и вполне талантливая.

Как же я старался не думать об этом слове. Ну где вы видели что-то более нелепое, чем пони-единорог?! Ладно, это не то, что должно меня сейчас волновать. Теперь я понимал, почему у Свити Белл так загорелись глаза – ей не терпелось попрактиковаться в медицине. А я был потенциальной морской свинкой для опытов. Не то что бы мне не нужен был врач, запускать спину было опасно, но, блин, пони-единорог-врач… Тут позвоночник снова укололо болью, напоминая, кто тут хозяин, и я сдался.

— Ну ладно.

Кобылка просияла и отбуксировала меня в другой конец комнаты, которая, как я понял, была этакой смесью прихожей, кухни и гостиной. Там она, снова использовав рог, заставила разлететься кто куда все, что было на столике перед большим диваном и сама вскочила на него. Этот рог… ну как, скажите на милость, я должен думать о ней? Единорожица? Единорожка? Единорогиня? Наверное, все-таки единорожка…

— Сними куртку, — попросила она, потом чуть-чуть покраснела и добавила: — Пожалуйста.

Хе-хе. Ее счастье, что камуфляж у меня состоял из куртки и штанов, а не был сплошным комбинезоном, иначе ей пришлось бы искать кого другого для своих упражнений. «Разгрузку», которая была по совместительству бронежилетом, я снял еще тогда, на втором этаже захваченного здания, чтобы пролезть в башню. Так что теперь на мне оставались только футболка, подсумки, куртка и портупея с чехлами для магазинов и ножа. Все это я сложил на диване и повернулся спиной к ожидающей поняше.

— Что там? – испуганно спросил я, когда Свити ахнула.

— А… да нет, ничего страшного. Кажется, это просто большущий синяк. Но он какой-то странный.

— А можно конкретнее?

Она откуда-то притянула по воздуху два небольших зеркала, одно из которых вручила мне, а второе разместила перед собой, чтобы я мог увидеть свою спину.

Картина была интересная. На вид это был обычный синяк, да. Но он имел вид пяти соединенных между собой пятен, которые складывались в фигуру, напоминавшую подкову. Внутри этой подковы было два кровоподтека, какие остаются, когда тебя слишком сильно хватают за руку. В довершение всего, синяк занимал почти всю верхнюю половину задней части моего тела. Я некоторое время разглядывал это, несомненно, странное зрелище, но потом пожал плечами.

— Может, упал на какой-то механизм или еще что. – В своем зеркале я увидел, как пони в задумчивости поджала губы, но потом отослала оба зеркала по местам.

— Не шевелись. Я тебя сейчас обследую.

Сначала я почувствовал, как моя поясница явственно нагревается на пару градусов. Затем это ощущение неторопливой волной распространилось на всю спину, достигнув шеи, после чего так же неторопливо снова сосредоточилось в пояснице и угасло. Все это, чем бы оно ни являлось, завершилось частично встревоженным, частично удовлетворенным хмыканьем единорожки.

— Ну что ж, у тебя слегка смещены несколько позвонков. Не настолько, чтобы парализовать тебя, но достаточно, чтобы причинять неудобство и боль при движении. С какой же это высоты ты упал?

— Метров десять, может быть, дюжину.

Она икнула от изумления.

— Не хочу показаться невежливой, но почему ты все еще жив?

Я попытался вспомнить детали своего недолгого, но полного впечатлений полета. Все случилось слишком быстро, но я был уверен, что не упал прямиком на землю, иначе меня пришлось бы с нее отскабливать…

— По-моему, я сперва упал на какой-то навес. Но он не выдержал и сразу порвался.

Свити, казалось, это устроило, и она принялась копаться в сумках Эпплджек, которые опять-таки прилетели к ней будто сами собой. Я не выдержал:

— Как ты это делаешь?

— Делаю что? – не поняла она. Я показал на парящие перед ней сумки. Она уставилась на них в попытке уразуметь, что я имею в виду, а затем ее лицо просветлело. – А-а, так это же обычный телекинез!

Вот оно что. А я-то, дурак, не понял.

— Как бы сказать тебе… Там, где я живу, это совсем не обычно.

— В самом деле? – в очередной раз несказанно удивилась Свити. – У вас нет магии? Даже самой простой?

Приехали. Магия. Все, что сейчас происходило, и так было полным абсурдом, но, может, у этого мира есть способы выйти по абсурдности и вовсе на лидирующую позицию? Вялые мысли вроде этой были сейчас единственным, на что был способен мой утомленный мозг, так что я решил оставить осмысление событий на потом, после того, как посплю. Так что я просто флегматично сказал:

— Не-а.

Единорожка, кажется, поняла мое состояние и не стала дальше расспрашивать. После пары минут молчания, в течение которых я сидел на подлокотнике дивана, не решаясь расслабиться, а сама она занималась чем-то на кухне, Свити Белл левитировала ко мне кружку с дымящимся… чем-то. Я с подозрением покосился на нее, но все же взял.

— Да ты не волнуйся, это просто зелье, чтоб ты не чувствовал боли, пока я буду вправлять тебе позвонки.

Я, до этих слов опасливо нюхавший содержимое кружки, начал набирать воздух для ответа, вдохнул свою же слюну и закашлялся.

— А ты уверена, что знаешь, что делаешь?

— Эй, я довольно-таки долго училась этому! – обиженно заметила она. – Тут нет ничего сложного… в теории.

— Поверь мне, ты не захочешь, чтоб это делала я, — подмигнула мне Эпплджек, сидевшая неподалеку и наблюдавшая за действиями единорожки. – Так что лучше доверься ей.

Замечательно. Но отступать уже было поздно, так что я зажал нос и тремя глотками опустошил грудку. Послевкусие, как от зеленого чая с лимоном и, кажется, засоленными огурцами… Хм, странно. Я ждал, что у меня онемеют конечности или я вообще не смогу ничего ощущать, но вроде бы ничего не изменилось.

— А это точно сработает?

— Да. Ты будешь чувствовать все, кроме боли.

Я хотел ради науки пощипать себя, но удержался. Кобылка придвинула ко мне низкий для меня и нормальный для пони табурет и попросила сидеть прямо. Я послушно уселся.

— А как именно ты собираешься это де…

ХРЯСЬ!

Я не пропахал лицом пол только потому, что сидел, вытянув ноги. Вот и ответ. Она только что врезала мне копытом!

Спустя четыре вправленных позвонка (и, несомненно, столько же новых синяков) я с туго перебинтованным, словно в корсете, торсом сидел и потягивал горячий чай. Снадобье Свити Белл подействовало как надо, и я чувствовал только щедрые пинки, которыми меня обрабатывала кобылка, иначе, скорее всего, отрубился бы от болевого шока еще при первом ударе. С каждым из них я ощущал, как в позвоночнике что-то едва уловимо сдвигается, сидеть прямо становилось все легче. Коротко говоря, к моему удивлению, единорожка отлично справилась. Когда я просил ее о составе загадочного зелья, она произнесла несколько ничего не говорящих мне названий трав и добавила, что рецепт принадлежит не ей.

Компанию за столом мне составляли Свити, Брейберн и Эпплджек, причем последняя с аппетитом уплетала суп, по виду и запаху сильно смахивавший на щи. Я на дух не переносил капусту, поэтому старался не дышать в ту сторону. Молчание затягивалось, и мне, в общем-то, не хотелось его нарушать, но чай взбодрил меня и шестеренки в моей голове закрутились, напоминая, что нужно разузнать обстановку, раз уж я здесь оказался.

— Эпплджек…

— М-м?

— Так ты потрудишься объяснить мне, где я, почему ты вне закона и все прочее?

Пони, уже поднесшая ко рту очередную ложку (и как она только ухитрялась держать ее копытом? Чудеса, да и только), со вздохом опустила ее обратно и отодвинула от себя тарелку.

— Я слышала, что ты сказал о магии: что у таких, как ты, ее нет, — начала она после небольшого раздумья. По ней было видно, что она тщательно подбирает слова. – Если на то пошло, я сама очень мало в этом смыслю. Но если хочешь знать, что произошло, тебе придется смириться с тем, что у нас на магии держится почти все. И еще, я не мастер рассказывать истории, так что не обессудь.

В общем… наша страна называется Эквестрия. Нами всегда правили две принцессы – Селестия и Луна. Они были аликорнами: то есть, они были единорогами и при этом имели крылья, как у пегасов. – Тут есть еще и пони-с-крыльями? Дальше уже просто некуда. – Мы никогда не знали войны или других бедствий. Принцесса Селестия вела по небу солнце в течение дня, а Луна вела по ночному небу, собственно, Луну.

Ну ладно, вот теперь точно некуда. Некуда ведь? Скажите, что некуда! Но, тем не менее, рассказ я прерывать не стал.

— И вот три года назад… пришел еще один аликорн. Назвался Архитеоном. Появился из ниоткуда и предъявил свои права на власть. Причем сделал это очень недвусмысленно.

Мне почему-то не понравился ее тон.

— Что произошло?

— Он заявился в Кантерлот, нашу столицу, и как-то одурманил несколько десятков пони, — сказала Свити Белл мрачно. – Они ему беспрекословно повиновались. И он пригрозил принцессам, что заставит их спрыгнуть с горы, на которой стоит город, если они добровольно не отдадут престол. Как ты думаешь, могли они это сделать после такого?

— И он заставил их спрыгнуть? – В ужасе спросил я.

— Обошлось без жертв, — ответил Брейберн. – Стражники-пегасы сразу же переловили их всех прям в воздухе.

— Но мы не могли оставить это безнаказанным, — продолжила Эпплджек. – Да кто смог бы? И так получилось, что… я и пять моих лучших подруг обладали Элементами Гармонии. Это… как бы… магические артефакты или что-то вроде того… но выглядят просто как большие драгоценные камни. Они настолько мощные, что препятствуют распространению какого-либо зла.

Со скрипом, но я мог это понять и принять.

— И вы как-то применили их?

— Попытались, — грустно сказала ЭйДжей. – Одна из нас, Твайлайт Спаркл, была ученицей принцессы Селестии, и та заботилась о ней почти как мать. Она не могла оставить нас одних в битве с таким монстром. И ее сестра тоже. Так что мы отыскали его и приготовились к заварушке… но ее не последовало.

— Ты говорила о таких-растаких силах, что мне сложно поверить в это.

Эпплджек с болью посмотрела на меня.

— Силы-то никуда не делись. Но Элементы не сработали. Когда мы попытались их использовать, Архитеон сделал что-то, и они… они просто подлетели к нему, как к хозяину. А мои подруги, которые были мне как сестры… растаяли в воздухе.

Свити Белл и Брейберн уставились в стол. Я чувствовал, что нужно помолчать, но не мог не задать вполне ожидаемый вопрос:

— Но почему ты осталась?

— Потому что мой Элемент по какой-то причине остался при мне. – Я кивнул, и она продолжила: — Принцесса Селестия, увидев это, просто растерялась, двинуться не могла. Луна направила на Архитеона какое-то заклятие, но он создал себе щит, и оно об него разбилось... я растормошила Селестию, Луна схватила нас обоих и телепортировалась куда-то или вроде того… я отключилась, а очнулась здесь, дома. И их уже не было. Архитеон разгромил дворец принцесс, отгрохал себе замок, создал большую армию и захватил все города Эквестрии, а за мою голову объявил награду. – Тут она слабо ухмыльнулась. – Ну и рожа у него была, когда мой Элемент остался висеть у меня на шее. Они много раз приходили сюда искать меня, но я убегала в лес… Теперь повсюду комендантский час и все такое, а от принцесс ни слуху, ни духу… Вот такие дела.

Не нужно было быть гением, чтобы понять – я влип.

Глава 3: Добро пожаловать на ферму

Я бежал сломя голову, не разбирая дороги. В ушах стоял злобный стрекот. Он звучал за моей спиной с такой силой, что некоторые его отголоски пролетали мимо меня, с визгом врезаясь в стены. Я не смог бы сказать, почему, но я знал, что если он станет ближе, со мной случится что-то ужасное. Задыхаясь, я повернул за угол. Недалеко впереди был еще один источник стрекота. Но он был слабым, всего лишь бледным подобием того, что догонял меня. Я мог справиться с ним, издав свой собственный звук – короткую серию сухих щелчков. Впереди все затихло, и я пронесся мимо к темному прямоугольнику спасительной двери. Стрекот, который преследовал меня, уже практически наступал мне на пятки, когда я распахнул ее, ворвался внутрь и прижался к стене рядом…

Вдруг у меня с головы словно стащили полиэтиленовый пакет, который все это время мешал мне нормально воспринимать окружающее. Объекты стали четкими, воздух обрел запах и температуру, а стрекот – значение. В дверь следом за мной ворвались еще двое; я захлопнул ее и закричал:

— Ложись!

Они без вопросов попадали на пол. Злой стрекот мелкокалиберного пулемета превратился в яростный вой, пробивавший дверь, словно рой пчел-убийц – защитную сетку пчеловода. Я скорчился, закрывая лицо руками, чтобы в него не вонзились отлетавшие щепки. Сейчас Майк возьмет свою винтовку и…

Но ничего не последовало.

Я посмотрел туда, где, как я помнил, упали мои товарищи, спасаясь от свинцового града. Но их там не было.

Там уже вообще ничего не было.

В полу разверзлась черная пропасть, расширявшаяся с каждой секундой. Куски пола отваливались и падали туда, увлекаемые необъяснимым тяготением. Вот обвалились лестница на второй этаж, стена, к которой я прижимался, и я увидел, что эта пропасть поглотила уже весь мир. Нигде не было ничего, кроме необъятной темноты, оставался лишь крошечный кусочек глиняного пола, на котором с трудом умещались мои армейские ботинки. Мне хотелось кричать от ужаса, но мой голос провалился в пустоту вместе с обломками здания. Мой островок развалился и я стал падать навстречу пяти ярким пятнам, ждавшим меня на дне бездны…

Я издал слабый возглас и резко сел на кровати, ошалело оглядываясь по сторонам. Новый приступ паники охватил меня, когда я понял, что не могу вспомнить, где я и как сюда попал. Взгляд судорожно метался по небольшой уютной комнатке с наклонным потолком, пока не наткнулся на выцветшую фотографию амбара, утопшего в кронах яблочных деревьев, которая висела над небольшим комодом у противоположной стены. Я упал обратно на подушку и спрятал лицо в ладонях, часто дыша. Вот дерьмо… Почему-то то, что тот кошмар оказался всего лишь сном, нисколько не успокоило меня. Мозг, получивший порцию адреналина от резкого пробуждения, осознал с пугающей ясностью: я попал куда-то в другой мир, я абсолютно без понятия, как вернуться, и я оставил всех, кого знал, оплакивать меня как «пропавшего без вести».

Я вскочил с постели, которую вместе с комнатой мне вчера вечером предоставила Эпплджек. Корсет из бинтов немного сковывал движения, а подъем сопровождал мерзкий хруст затекшей спины, но я чувствовал себя хорошо, даже сделал сильно ускоренный сеанс зарядки, чтобы размяться. Мои вещи были аккуратно сложены на комоде. Надо бы провести инвентаризацию, раз я теперь сам по себе – лучше твердо знать, что у тебя есть, чем бояться, что у тебя чего-то не хватает. Но сперва я подошел к окну, которое было расположено на единственном прямом участке стены в том месте, где потолок начинался уже в метре от пола. Из-за такой планировки окно имело собственную крышу. Я распахнул слегка скрипнувшие ставни и набрал полную грудь свежего утреннего воздуха, который радостно ворвался в комнату. Даже голова закружилась.

Пейзаж снаружи был однообразным; окно выходило на задний двор и, следовательно, на основную часть яблоневого сада, который вдалеке переходил в лес, отличавшийся более темной листвой и неприветливым видом. Я внутренне содрогнулся: кто знает, что могло меня найти, если бы рыжая пони не сделала этого первой! Подождав, пока свет только-только взошедшего солнца перестанет резать глаза, я окинул взглядом прекрасное синее небо, которое принимало все более светлый оттенок по мере того, как дневное светило появлялось из-за доминирующих на горизонте гор, и глянул на часы, висевшие над дверью. Стрелки часов были выполнены в виде двух елочек и показывали без четверти семь. Оставив окно открытым, я по привычке заправил постель и направился к комоду.

Уже перечисленный мной вчера комплект одежды; винтовка с одним полным магазином, одним ополовиненным и одним запасным, две коробки патронов пятидесятого калибра – одна с обычными и одна с бронебойными; МП-7 с полным магазином и еще двумя запасными, патроны для которых также покоились в двух коробках; две осколочных гранаты; армейский нож, имевший небольшую пилящую кромку по толстой стороне лезвия – вот, чем я был богат. Этого было более чем достаточно, чтобы постоять за себя… по крайней мере, до тех пор, пока я не встречу что-то, что опровергнет это.

Я заполнил один из запасных магазинов к пистолету-пулемету и сунул его в один из кармашков на портупее, затем так же поступил с магазином от винтовки. Одевшись, я хотел нацепить и пояс с подсумками, в которые положил коробки с оставшимися патронами, но потом передумал и оставил его вместе с портупеей на комоде. Глупо было в любую секунду ожидать какого-нибудь нападения, не зная, кого стоит опасаться. Но кобуру с МП-7 я все же прихватил.

На первом этаже, несмотря на ранний час, уже занимались своими делами несколько обитателей дома. Свити Белл обмахивала метелкой для пыли древний на вид шкаф со стеклянными дверцами, на полках которого стояли разные награды и безделушки. Голд Делишес, развалясь на диване, читал какую-то книжку, рядом с ним на полу дремала небольшая бело-коричневая собака. Незнакомая желтая пони с зеленой гривой, разделенной на две косички, пристально наблюдала за дверцей гудящей духовки, а за столом сидела Эпплджек и тихо беседовала с Макинтошем, который явно был чем-то недоволен. Заметив меня, она приветливо улыбнулась.

— Доброе утро, соня.

— Утро добрым не бывает, — зевнул я. – И почему это соня? Всего семь утра.

— Мне и в четыре вставать доводилось, и довольно часто, — хмыкнула ЭйДжей. Биг Макинтош, хоть и смотрел на меня недоверчиво, но кивнул, приветствуя. Я сразу догадался, кто был предметом их разговора. – Садись, сейчас Фриттер подаст завтрак.

— Кто? – переспросил я, усаживаясь рядом с оранжевой пони.

Она указала копытом на кобылку, замершую в готовности выключить духовку в одной ей ведомый нужный момент.

— Моя кузина, Эппл Фриттер. Гарантирую, ты оценишь ее стряпню — она шарлотку едва не с пеленок научилась готовить… — Тут раздался резкий звонок, когда Фриттер с размаху ткнула в тумблер выключателя и вытащила из духовки пышущий жаром пирог, завернутый в такую конструкцию, что был скорее произведением искусства. Ухватив форму зажатой в зубах тряпочкой (у меня заболели зубы при одном взгляде на это), она с гордостью сгрузила его на стол, заметила меня и вытаращила глаза, так и застыв с открытым ртом. Я не удержался от смешка, как и Эпплджек, когда говорила:

— Эппл Фриттер, это Дрейк. Я рассказывала тебе о нем вчера.

— Ах, да! – желтая кобылка пришла в себя и, улыбнувшись, протянула мне копыто. – Я такая рассеянная, ничего в голове не держится! Оч приятно!

Я пожал ее копыто, чувствуя себя очень глупо. Блин, это даже звучит глупо – пожать копыто… Впрочем, до меня доплыл запах шарлотки я тут же перестал об этом думать. Я, что же, попал в мир, где и от вкуса простого салата можно испытать блаженство?

Эппл Фриттер устроилась напротив меня, то и дело бросая любопытные взгляды, но закидывать вопросами не стала, за что я был ей благодарен. Благодарность моя выражалась в основном посредством уничтожаемой с поразительной скоростью порции пирога. Подтянувшиеся к нам Свити и Голд Делишес тоже с аппетитом поглощали яство, а Биг Маку и вовсе хватило на один укус. Интересно, как он отреагирует, если сказать ему, что в моем мире так называют сэндвич в забегаловке? Глянув на него, я вспомнил вопрос, который собирался задать Эпплджек.

— Меня кое-что интересует, — обратился я к ней.

— И что же?

— Вчера, идя по лесу, ты наткнулась на странное существо, которое хоть и говорило по-вашему, но знать о вас не знало и выглядело в высшей степени странно, я думаю. – Эпплджек кивнула. – Так почему ты помогла незнакомцу, а потом еще и привела к себе домой? Моей первой мыслью было бы уйти от греха подальше или хотя бы… ну не знаю… проявить больше осторожности.

Эпплджек переглянулась с Макинтошем, подтвердив мою догадку.

— Мы с братом как раз обсуждали это. То, что ты сказал, было моей второй мыслью, — честно ответила она. — А первой было то, что ты выглядел совсем неважно и тебе нужна была помощь. Я решила отдать предпочтение первой. Пони, как правило, помогают друг другу. А там, где ты живешь, разве не принято проявлять заботу?

Прямота вопроса поразила меня, заставив немного погрустнеть от того, что я не мог ответить положительно. У людей спонтанное проявление добродетели в большинстве случаев вызвало бы подозрение и ожидание того, что за чужую доброту им придется платить. Прямо в точку, Эпплджек.

— Это… не распространено, — признался я. ЭйДжей помрачнела от этих слов. – Но, как бы там ни было, спасибо. Не знаю, где бы я был и что со мной бы стало, останься я в лесу.

— На здоровье. А мой братец уже был готов предположить, что ты лазутчик Архитеона, которого ко мне подослали специально.

Все присутствующие прыснули со смеху, включая и Макинтоша, и остаток трапезы провели в приподнятом настроении. Теперь для меня хоть что-то прояснилось – я был действительно удивлен, что ЭйДжей привела домой к семье какого-то совершенно левого чувака, которого к тому же впервые в жизни видела. А оказалось, что здесь просто очень дружелюбное население. Хорошо же тут было жить, пока не появился этот Архитеон – не удивлюсь, если пони и двери на ночь не запирали.

Я сыто откинулся на спинку стула и похлопал себя по животу. Все тарелки вдруг окутались голубым свечением и, повинуясь белой единорожке, улетели в раковину, но на этот раз я даже бровью не повел.

Повести бровью меня заставило кое-что другое – протяжный вой почти на самой границе слышимости. Все пони за столом встрепенулись, а собака, уже проснувшаяся и до этого лениво щурившаяся на солнце за окном, вскочила и залаяла на дверь.

— Тихо, Вайнона! – прикрикнула Эпплджек, ее уши, как и остальных, встали торчком, она напряженно вслушивалась.

— Что происхо…

— Все наружу! – рявкнул Брейберн, скатившись с лестницы. И это меня назвали соней? Желтый жеребец был встрепан, но уже одет в подобие кожаной жилетки, его несколько ошалелый взгляд сфокусировался на нас. – Это алмазные псы!

Все сразу же повскакали с мест, включая ничего не понимающего меня.

— Задний двор, — произнес Биг Макинтош.

Брейберн и Голд Делишес подбежали к люку в погреб и скрылись внизу, чтобы не тратить время на обход амбара кругом, красный жеребец последовал за ними. Эпплджек задержалась, чтобы крикнуть:

— Свити, Фриттер, идите лучше наверх! – Ее взгляд остановился на мне. – А ты…

— Да что случилось-то?

— Напали на нас, вот что! Или помоги, или тоже иди наверх.

— Большие проблемы?

— Достаточные! – Донеслось уже из погреба. Я услышал скрип открывающихся створок наружного люка. Ну, раз достаточные…

Я повернулся на каблуках и побежал вверх по лестнице. Но не чтобы спрятаться.

В коридор верхнего этажа выходило четыре двери: три вели в жилые комнаты, в том числе мою, а одна – в шахту узенькой винтовой лестницы, что заканчивалась в замеченной мной накануне башне. Учитывая, что задний двор семьи Эппл был попросту огромным, я думал, что смогу обеспечить с этой башни хорошее прикрытие. Я не был трусом, но не хотелось сходиться в ближнем бою с неизвестными мне тварями, и в то же время я чувствовал необходимость помочь приютившим меня пони. Так что, схватив «Барретт» и проверив, чтобы он был заряжен обычными патронами, я перекинул его ремень через голову и поспешил наверх.

Из башни действительно открывался отличный обзор на много миль вокруг. Она была достаточно просторной, но большую часть места внутри занимал громоздкий колокол, неизвестно зачем здесь находившийся. Также она была достаточно широкой, чтобы край крыши скрывал от меня только четыре-пять метров земли от стен здания. Я разложил было сошки, но потом подумал и сложил обратно – подоконник как раз подходил по высоте, чтобы просто опереться на него локтем, а двунога заставила бы меня стоять, согнувшись в три погибели.

Пока я добирался, внизу уже завязалась драка между пони и...

Это были очень странные существа. Если бы Брейберн не назвал их псами, я бы в жизни не подумал, что это могут быть собаки. Они скорее походили на тощих, да и вообще потрепанных жизнью коротконогих горилл, если только у горилл могли быть пылающие желтые глаза с вертикальным зрачком и когти, которым позавидовал бы медведь. В этих когтях некоторые из них сжимали копья, плачевное состояние которых было заметно даже с моей башни, а на головах имели шлемы, сильно смахивающие на рыцарские. Более нелепый вид сложно было себе представить, только вот нелепая смерть зачастую наиболее страшная. Я приник к прицелу, молясь всем богам, чтобы он не сбился в том падении. Черт возьми, надо было проверить это раньше…

Псов было больше, но они явно не блистали умом. Вместо того, чтобы окружить одного пони и попытаться повалить его на землю, они подбегали по одному и тут же получали по морде копытами или каким-нибудь предметом садового инвентаря. На моих глазах Эпплджек огрела одного из них мотыгой, зажатой в зубах (мои челюсти снова свело), потом отбросила ее в сторону, попав при этом по голове еще одному псу, быстро развернулась и сделала оглушенному противнику мощнейший апперкот сразу двумя задними ногами (на этом моменте мои челюсти просто тихо заплакали, так как из пасти поверженной собаки вылетело не меньше десятка зубов). Биг Макинтош методично отбивал одну атаку за другой, даже не особо напрягаясь, возле него уже лежало без чувств четверо созданий, некоторые – я был уверен – со сломанными конечностями. Я боялся представить, что будет с псом, если этот пони проделает такой же выпад, как его сестра. Голд Делишес и Брейберн сражались с рвением, но не очень хорошо – их шкура уже была в некоторых местах покрыта глубокими царапинами, а Брейберн получил тычок копьем в переднюю ногу и теперь прихрамывал. Я все никак не мог найти цель, которая представляла бы реальную угрозу, чтобы переломить ход всей драки…

Земля возле Эпплджек вдруг взорвалась, в воздух взметнулись комья земли, и высунувшийся из норы здоровенный пес впился когтями в ляжку чуть пониже метки оранжевой кобылки. Та закричала от боли.

Сместить прицел влево – полсекунды. Задержать дыхание – две трети секунды. Нажать на спусковой крючок – мгновение.

Уши заложило от грохота, отразившегося от колокола за моей спиной, отдача привычно пихнула меня в плечо. Пуля ударила в шлем пса и вылетела с другой стороны, украсив взрытую землю кусочками мозгов, и тело зверя сползло обратно в выкопанный им туннель. Подлетевший шлем сверкнул на солнце и упал следом.

Шокированная Эпплджек уставилась на кровавое месиво у своих копыт, даже не обращая внимания на текущую из бедра кровь. Впрочем, все остальные тоже. Псы же – ну, те, которые еще могли самостоятельно передвигаться – частью закопались в землю, частью добежали до ограды двора и скрылись среди деревьев.

— Ты в порядке? – крикнул я вниз, убрав оружие. В ушах все еще звенело. Чертов колокол…

ЭйДжей обернулась, подняла взгляд на башню и ее глаза расширились, когда она увидела меня. Не ответив, она поскорее проковыляла в дом, остальные переглянулись и последовали за ней, предоставив поверженным нападавшим печься на солнышке. Сами уползут…

Почему у меня такое отчетливое ощущение, что у меня сейчас будет не самый приятный разговор?

Когда я вернулся на первый этаж, Свити уже хлопотала над ранеными, а Эппл Фриттер, причитая, подносила ей бинты. Эпплджек хромала туда-сюда, но при виде меня остановилась и резко выпалила:

— Изволь объясниться!

А, так вот почему. Да ладно, что я такого сделал-то?..

Глава 4: Волонтер по принуждению

Не было возможности спрятаться от пронзительного взгляда оранжевой ковбойши. Она считала, что имела полное право понять, что случилось, и действительно его имела. Я бы тоже так считал, если бы на моем собственном дворе, в непосредственной близости от меня самого, какой-то полузнакомый тип превратил в кашу чью-то голову! Хотя нет – на ее месте я просто удрал бы куда подальше. Мда, некрасиво получилось. Она вроде как думала, что я безвредный, иначе бы в дом не пустила…

— Вот какого сена сейчас только что произошло?! – Она в гневе и смятении затопала копытами.

— Э… я тебя спас?

— Но… это-то да, но зачем ты его убил? Мы никогда не убиваем, если можем просто обезвредить! И, что меня тоже очень напрягает – как ты это сделал?

— Если ты успокоишься, я отвечу на оба твоих вопроса. – Ровным голосом сказал я. – Или же ты вольна просто выгнать меня, если, по-твоему мнению, я поступил недостойно.

Она фыркнула.

— Вот еще! Чтоб ты пошел в Понивилль и там тоже начал взрывать головы? – Но все же перестала проминать паркет и уселась на ближайший стул, хотя сверлить меня взглядом не перестала. Свити тут же подбежала к ней и принялась обрабатывать довольно глубокую рваную рану на ее бедре. Я повертел головой; несколько пар глаз уставились на меня, в некоторых было ожидание, в некоторых беспокойство, в некоторых – неприкрытый страх. Вот уж дебют так дебют, ничего не скажешь!

Я стащил с себя винтовку, которую не успел оставить наверху, убедился, что она на предохранителе и положил на стол. Солнце тут же принялось щупать матовый металл своими лучами, лившимися из окна. Все взгляды на секунду уцепились за нее, потом вернулись ко мне.

— Это – ответ на вопрос «как». Это оружие. Снайперская винтовка.

И снова глаза присутствующих метнулись к «Барретту», но на этот раз задержались на нем гораздо дольше.

— И как оно работает? – Настороженно подал голос Брейберн.

— Стреляет. – Я пожал плечами. Вряд ли имело смысл рассказывать о пружинах, бойках и капсюлях. Если пони не признали в чем-то с рукоятью, прикладом и спусковым крючком огнестрельное оружие, то они с ним вовсе не знакомы, а объяснять принцип его действия было бы долгим и совершенно ненужным занятием. – Маленькими кусочками свинца, которые летят с огромной скоростью.

— Но что это за чары… — начал Делишес, но его перебила Свити, даже переставшая хлопотать над ногой Эпплджек:

— Ты говорил, что у вас нет магии! Неужели это механизм? Или еще какая-то технология?

— Ну… можно назвать и механизмом, да. Так как магией мы действительно не владеем, весь мой мир построен на науке и технике. – Ох, зачем, зачем я это ляпнул? Меня же сейчас завалят тонной вопросов о людях! А где-то три четверти того, что я могу о них рассказать, явно не для ушей пони, до недавнего времени, кажется, вообще не знавшего войн.

Эпплджек смотрела на винтовку так, словно та сейчас вскочит и примется шмалять во все стороны. Взглядом заставив замолчать единорожку, уже открывшую рот для нового вопроса, она резко произнесла:

— Хорошо, понятно. А что насчет второго вопроса? Ты даже не дал мне шанса разобраться с тем псом… помягче!

— То есть, тебя не напрягает, что, помедли я еще секунду, он отхватил бы тебе ногу целиком? – Спросил я в упор. Сам не знаю, откуда во мне взялось столько хладнокровия – я никогда не воспринимал свое ремесло как занятие, за которым хотел бы провести жизнь. Слишком много мыслей о том, что я не просто устраняю угрозу, а прерываю чью-то жизнь… Это не раз служило поводом для конфликтов между мной и командиром отряда. Я думал о своих жертвах как о людях, живых, мыслящих существах. А хороший солдат должен видеть перед собой только цель. Но когда дело доходит до защиты тех, кто тебе дорог или, как вот сейчас, кто был к тебе добр, на эти мысли времени не остается. И я действительно видел в том псе-чудовище всего лишь мишень, представляющую опасность.

ЭйДжей немного поразевала рот, как рыба, вытянутая на берег, а когда закрыла его, чтоб обдумать свой ответ, с лестницы донесся робкий голос Эппл Сайдер:

— Он прав, Эпплджек. Я видела из окна, — она запнулась. – Все так быстро случилось… но тот пес явно хотел не просто поранить тебя.

— Раньше они никогда не пытались нас убить, — возразила та. – С чего бы сейчас их вдруг перемкнуло?

— Стой, стой, — Я развернулся к голубой кобылке, замершей в нерешительности на нижней ступеньке лестницы. – То есть, такие нападения происходят здесь на регулярной основе?

Она помялась, затем кивнула.

— Я сама тут недавно, но, судя по рассказам Биг Макинтоша – да, довольно часто.

— Но почему они вообще нападают? Вроде не дикие звери, броня какая-то на них, копья…

— Ах, да, ты же не знаешь, — буркнула Эпплджек. Ее взгляд немного смягчился… ну, или же она направила свою злость на кого-то другого. – Неподалеку от деревни есть местечко, называется Прекрасная Долина. Не знаю, какой шутник ее так назвал – ничего, кроме грязи и камней, там нет. Но там испокон веков жили вот эти самые собачки – Алмазные Псы. Они никогда никому не показывались, прятались по норам – а они у них ого-го какие, – да копали себе самоцветы. Лишь однажды случилась история с одной из моих подруг, но…

— Пришел Архитеон, — мрачно сказал Брейберн.

— Агась, — важно кивнул Макинтош. – Он их оттуда прогнал.

— Видишь ли, Долина просто кишит драгоценными камнями, — пояснила ЭйДжей. – Наверное, они нужны были нашему дражайшему новому королю для какого-нибудь магического оружия или типа того, но не в этом суть.

— Суть в том, что собачкам стало негде жить. – Я нахмурился.

— Именно. Возможно, он прогнал их просто для того, чтобы насолить Понивиллю, потому что, насколько я знаю, он мог преспокойно вырезать их всех, как косточки из яблока. Но он их прогнал, а идти, кроме как ближе к деревне, им некуда – южнее бескрайние пустыни, к востоку горы, а на западе очень недружелюбный лес. А есть ведь что-то нужно… вот они периодически и набегают на городок и окрестные фермы.

Я помолчал, переваривая информацию. Я в этом мире всего чуть больше полутора суток, и уже открыл минимум четыре способа, которыми меня здесь могли убить, и все это при том условии, что я даже не ушел бы с Яблочных Акров, хе...

— Выходит, все ваши проблемы из-за Архитеона?

— Выходит, так, — отрезала Эпплджек. – Моя жизнь фактически разрушена, моя семья не может вести свободную торговлю урожаем, на нас нападают Алмазные Псы, из-за меня по всей округе рыщут патрули, а в самом Понивилле жесткий комендантский час. И это только то, что связано со мной и моими родственниками! По всей Эквестрии творится то же самое, и никто ничего не может поделать.

— Я… могу помочь? – Спросил я тихо. А что? Просто остаться жить у Эпплов? Или, быть может, пойти найти себе работу? Не смешите. Я не знаю, как сюда попал, но зато знаю, что должен вернуться обратно. А пока я не выяснил, как это сделать, почему не помочь такому забавному и доброму народу с такой большой проблемой? К тому же, кажется, я действительно смогу принести пользу – ЭйДжей говорит таким тоном, что сразу ясно: самопровозглашенного правителя не один пони хотел бы лично вздернуть на виселице. Это ж насколько талантливо нужно мордовать народ, чтобы тот так резко сменил менталитет после тысяч мирного существования и был готов на убийство, хоть и не весь? Так что да, я хочу им помочь.

— Что? – Вытаращилась на меня Эпплджек. – С чего бы? Ты едва нас знаешь!

Я пересказал ей свои соображения – лучше объяснить все равно не смог бы. Направленные на меня взгляды изменились – теперь в них были заинтересованность, удивление. Настороженность. Ага, это Биг Макинтош…

— Ну что ж, — заявил Брейберн. – Думаю, надо дать ему шанс.

Эпплджек не обратила никакого внимания на его слова, смотря в никуда и пожевывая нижнюю губу. Наверное, в ней боролись осознание пользы, которую я мог бы принести, и страх с недоверием, вызванные моими… новооткрывшимися способностями. Ну что ж, мое дело – предложить, а напрашиваться я не собирался. Вместо этого я отпросился пойти подышать свежим воздухом (с привкусом яблок!). Поглядев на свою кузину, Брейберн изъявил желание пройтись со мной вместе.

Снаружи было чудесно. Чистый, прохладный, перенасыщенный кислородом воздух игривым ветерком трепал мою одежду и короткие волосы, а солнце красиво золотило листья сотен и сотен яблонь, вдали переходящих в лес, а лес на самом горизонте – в монолитные серые горы, на вершинах которых даже с такого расстояния были видны укрывавшие их снежные шапки. Небо в зените было цвета лазури, а по краям переходило к светло-желтым тонам, ибо дневное светило прошло только пятую часть своего пути по небосводу.

— Ты хотел что-то? – Поинтересовался я у вышагивающего рядом жеребца.

— Ага. Поговорить насчет Эпплджек, — серьезно сказал он.

Я изогнул бровь.

— Еще что-то, чего я не знаю?

— Нет. Не совсем. Я просто подумал, что должен прояснить для тебя кое-что… Наперед, скажем так. – Он потеребил край своей шляпы, подбирая слова. – Моя двоюродная сестренка, она… она тащит на своем горбу груз ответственности, который сама же на себя и взвалила. Понимаешь, когда все это началось и Архитеон начал гнобить нашу семью и всех в округе, она восприняла это как свою личную вину. Мол, не смогла остановить его тогда, в самом начале. Ну и вдогонок – ты наверняка знаешь, как это бывает, — она жалеет, что не осталась с подругами до самого конца, хоть самое очевидное место их нынешнего пребывания – загробный мир…

— «Комплекс выжившего», — кивнул я. Сам частенько испытывал подобное. Война, на мой взгляд – грязное и совершенно ненужное дело, и она абсолютно беспощадна к тем, кого кидают в ее горнило. Когда твой боевой товарищ, которого ты успел узнать как человека, на твоих глазах падает на землю, заливая ее своей кровью, происходит то, что ни при каких других обстоятельствах не может произойти. Отключается инстинкт самосохранения. Отключается, и ты уверен, что лучше бы вместо друга умер ты сам… Никому не пожелаю испытать такое на себе. Слабых духом такие мысли могут в буквальном смысле вогнать в могилу. А те, кто скажут, что это иррационально и что разум должен преобладать над чувствами… Что ж, побывайте на войне. Вы захлебнетесь своими словами.

Из раздумий меня вырвал Брейберн, который, тоже погрузившись в раздумья, споткнулся о камень и едва не ткнулся носом в землю. Я успел схватить его за шкирку…

А через мгновение я уже растянулся на земле, придавливаемый сверху кем-то увесистым!

— Брейберн, беги! – Истошно закричал «снаряд», вылетевший из кустов и сбивший меня на землю, заодно выдавив из меня весь воздух.

— Пресвятая Селестия! Эпплблум, слезь с него, он свой!

«Снаряд» с сомнением посмотрел на меня.

— Этот чудик-то? Ты умом двинулся? Это наверняка очередная тварь из Вечнодикого!

— Чертовы расисты… — Выдавил я, силясь набрать воздуха. – Мне нечем дышать…

— Оу, — Желтая пони с алой гривой моргнула и тут же слезла с меня на землю, продолжая разглядывать во все глаза. – Прости меня. Ты так… странно выглядишь! Я уж подумала, ты собрался сожрать моего кузена.

Я с кряхтением уцепился за ее протянутое копыто, поднялся на ноги и принялся отряхивать одежду. Спина обиженно хрустнула, протестуя против такого жестокого обращения.

— Дрейк, знакомься – Эпплблум. Эпплблум – Дрейк. – Сквозь смех Брейберн пояснил: — Блум – младшая сестра Эпплджек.

— Очень приятно, — проворчал я.

— Неловко получилось, — хохотнула Эпплблум. – Ты откуда таков будешь?

— Да вот очнулся намедни в лесочке вашем. Как попал туда – убей не пойму. За подробностями обращайся к Эпплджек, она меня нашла и привела сюда.

Эпплблум недоверчиво оглянулась на Брейберна, тот пожал плечами и кивнул.

— Вот прям взяла и привела? Незнакомца, которого нашла в лесу?

— Я тоже был удивлен, если честно, — признался я.

Блум пробормотала что-то вроде «Ох, Джеки» и, махнув хвостом на прощание, порысила к дому. Я обернулся ко все еще похихикивающему жеребцу.

— Так к чему ты вел наш разговор?

— Ах, да… — Он вновь посерьезнел. – Я вел его к тому, чтобы сказать тебе: если Эпплджек будет в чем-то с тобой резка, не стоит на нее обижаться. Она болеет душой за всех нас, и это огромное напряжение частенько вырывается наружу. Как и я, она прекрасно понимает, что с тем псом… нужно было сделать то, что было сделано.

— Не сахарный, не растаю, — отмахнулся я. – И в данном случае для меня ее мнение несущественно. Я не собирался допускать ее гибели. Не очень-то вежливо, когда ты позволяешь голодному монстру разорвать того, кто тебя обогрел и накормил.

— Это да.

— Так ты, что же, решил, что я обиделся, и захотел меня утешить?

— Нет. – Он внимательно посмотрел на меня. – Ты можешь за себя постоять, это видно по твоим глазам. Я хотел попросить тебя чутко относиться к моей сестренке. Не стоит ввязываться с ней в спор или игнорировать ее, иначе даже я не знаю, что может случиться. Раз уж ты собрался помогать, полезно знать, с кем имеешь дело.

Ну, про глаза – сомнительный комплимент, а вот остальное просто и понятно. Я и не собирался задирать рыжую пони.

— Я понимаю.

— Вот и славно. А теперь пойдем домой, у Эпплблум должны быть интересные новости.

Когда через десять минут мы вылезли из люка на кухню, сестры что-то негромко, но жарко обсуждали. По тому, как они замолчали, заметив меня, предмет обсуждения угадывался без труда. Я взял со стола «Барретт», сел на диванчик и принялся осматривать оружие на предмет возможных повреждений. Все-таки она вместе со мной упала с приличной высоты, а потом еще и валялась в сырой траве.

— Так… кхм… какие новости? – Эпплджек совершила неловкую попытку притвориться, будто бы они и не о мне говорили вовсе.

— А?.. А, точно. – Ха, я прямо-таки слышал, как скрипит сцепление в голове Эпплблум от столь резкой смены темы! – До лагеря я добралась без проблем, у них там все в порядке, никаких нашествий из леса в последнее время не было, а вот на обратной дороге…

Дальше слушать было неинтересно, и я всецело посвятил себя своему занятию. Через полчаса я был уверен, что каждый винтик, деталька и пружина находятся на своих местах, не повреждены и работают, как надо. Нет, я не любил заниматься оружием, но в моей нынешней профессии оно – то, что спасает твою жизнь и жизни тех, кого ты защищаешь. А потому командир роты не уставал вбивать нам в головы правила ухода за оружием на привале, так что мы могли пересказать их, даже если бы нас разбудили посреди ночи. Это было неприятно, но солдат, не заботящийся о своем оружии – мертвый солдат.

Передо мной лежит разобранная на пять частей винтовка. Я не отдаю себе отчета в том, что делаю; руки сами тянутся к деталям, собирают боевую часть, надевают и закрепляют кожух, прикручивают пламегаситель, защелкивают крепления прицела, вставляют магазин и переводят предохранитель в верхнее крайнее положение. И вот я держу собранное и полностью готовое к бою произведение оружейного искусства, винтовку, спецбоеприпасы которой пробивают бортовую броню среднего БТР, а точность позволяет вогнать пулю в дыру размером с розетку на расстоянии больше километра.

Увлекшись таким нехитрым времяпрепровождением, я не заметил, как в комнате наступила тишина и все с интересом следили за моими манипуляциями.

— Это из этой штуки ты убил того Пса, который напал на Эпплджек? – Спросила Эпплблум, с некоторым восхищением наблюдая за моими плавными движениями.

— Ага.

— Спасибо, — просто сказала она.

Я воззрился на нее с удивлением, а Эпплджек – с неодобрением, что не ускользнуло от младшей сестры оранжевой ковбойши. Она фыркнула.

— Да, Джек, я тоже считаю, что это было необходимо. И считаю, что надо принять его помощь. У нас сейчас каждый пони на счету.

— Что-то назревает? – Полюбопытствовал я.

— Возможно. Кое-кому нужно предварительно кое-что кое с кем обсудить, — закатила глаза Эпплблум.

Эпплджек вздохнула и проворчала:

— Ну… ладно. Но чтоб никаких выходок, понял?

Ура, наконец-то мое место здесь на ближайшее время определилось. А я люблю определенность!

Глава 5: Знакомьтесь, Гвардия

В эфире программа "Невероятно, но факт", и сегодня наш выпуск посвящен новой главе фанфика "В перекрестье". Что за бред, засмеетесь вы, все знают, что это невозможно! Ну да, лето и начало осени выдалось напряженным, я закончил школу и поступал в университет, так что должен был отдавать все свое свободное время тому, чтобы сдать вступительные. Я надеюсь, вы будете кидать в меня тапки и гнилые помидоры не слишком сильно, потому что синяки под глазами мешают видеть экран, ха-ха! Приятного чтения, господа!

Следующие пару дней я слонялся по дому, изнывая от безделья и мешаясь под ногами у всех и каждого. Я был не в восторге от этого, а Эпплджек не была и подавно, но все же она наказала мне не высовываться дальше заднего двора. Сама она после долгого разговора с Эпплблум собрала седельные сумки, напялила свою лихую шляпу и отправилась куда-то вместе со своей сестрой, предупредив, что ее может не быть сутки или двое. Судя по несколько равнодушной реакции остальных обитателей дома, она совершала такие вылазки довольно часто для пони, объявление о награде за голову которой висело на каждом третьем столбе в округе. Так что, предоставленный самому себе, я решил получше ознакомиться с бытом и вообще со всеми аспектами жизни этого мира.

Эппл Фриттер, приятная желтая кобылка с неряшливыми зелеными косичками, судя по всему, прониклась ко мне симпатией и взяла на себя роль эдакого гида, принявшись охотно отвечать на мои вопросы. Помимо прочего, она объяснила, почему у каждого пони на крупе были нарисованы «картинки», как я их назвал, вызвав ее смех.

— Это называется метка! Она появляется на боку жеребенка или кобылки, когда те открывают в себе некий талант, который отличает их от остальных.

— То есть, — я вытянул шею, чтобы посмотреть на ее знак, — готовить выпечку – твой талант, отличающий тебя от остальных?

— Почти, — весело поправила меня Фриттер. – Мой талант – готовить выпечку лучше, чем кто бы то ни было во всех окрестных землях!

Я хмыкнул. Так действительно звучало куда лучше.

— А вон, видишь Свити Белл? – Пони показала копытом в сторону единорожки, левитировавшей лейку над фикусом (или это была герань-переросток? Я не силен в биологии). – У нее метка в виде колокольчика, потому что она со своим звенящим голоском любой певице сто очков вперед даст!

— В таком случае, почему она торчит здесь? – Спросил я достаточно тихо, чтобы Свити меня не услышала. – Могла бы стать известной.

— Могла бы, — помрачнев, подтвердила Эппл Фриттер. – Если бы не была родной сестрой одной из той шестерки, включавшей Эпплджек.

— Оу…

— Вот то-то и оно. Да еще Архитеон взял под стражу почти всех единорогов в городке, чтоб, значит, бунт было сложнее устроить. Так что мы бережем ее как зеницу ока, прячем.

— А разве просто запереть единорога имеет смысл? – скептически поинтересовался я. – У них же вроде магия есть, решетками их не удержишь.

— Я сама не шибко много в этом смыслю, — махнула копытом поняша, – но у архитеоновских засранцев наверняка есть какие-нибудь блокирующие магию штуковины. Или заклятья, для пущей иронии.

Потом она долго вспоминала, сколько же лет семья Эпплджек растит на этой земле яблони. Когда я говорю «долго», я имею в виду очень долго, потому что для этого она принялась перечислять всех когда-либо живших родственников оранжевой ковбойши, а тех было не один и не два… десятка. Когда Фриттер добралась до седьмого колена, я не выдержал и поспешил перевести разговор в более нейтральное русло.

Зато меня изрядно повеселила уверенность пони в том, что солнце и Луну по небу двигают их принцессы. Вы можете себе это представить? Лично я – нет. Я хотел было спросить, они двигают планету вокруг небесных светил или те вокруг планеты, но потом решил, что меня просто не поймут… И, кстати, я сказал «Луна» не по привычке. Здешний спутник действительно так называется. Меня вообще поразила схожесть человеческих и местных названий, а когда я услыхал про города Мэйнхеттен и Лас-Пегас… ну вы поняли.

Также за четыре дня моего пребывания на Яблочных Акрах я успел привыкнуть к тому, что ввиду отсутствия рук земные пони – так здесь называли ту расу пони, что не была обременена рогом или крыльями – вынуждены были большинство действий производить с помощью рта, начиная от написания текста и заканчивая перетаскиванием связок дров. Теперь, когда мне на глаза попадался кто-нибудь из обитателей дома, несущий десятилитровое ведро воды, зажав ручку в зубах, мне уже не хотелось плакать, прикрывая рот рукой, но десны все равно покалывало.

На пятый день в послеобеденное время я сидел на диване в гостиной и развлекал себя игрой с Вайноной. Помимо меня в гостиной были еще двое, не считая собаки: Биг Макинтош и Делишес, которые увлеченно резались в карты. Сразу отвечу «да» на оба ваших очевидных вопроса: да, здесь играют в такие же, как у нас, игры (небольшие различия присутствуют только в игровых наборах и правилах) и да, они держали карты копытами (против последнего мой мозг отчаянно протестовал, пока не понял, что нужно смириться с тем, чего не можешь изменить). Биг Мак был прирожденным игроком в покер — его невозмутимое благодушное выражение обеспечивало ему идеальный покерфейс, который он мог выдерживать часами.

Идиллию прервал тройной стук, донесшийся от люка погреба. Пони, дернув ушами, обернулись и вместе со мной напряженно уставились на источник звука. Глянув на Макинтоша и получив в ответ короткий кивок, я подошел к люку и занял позицию с той стороны, где у крышки были петли. Мак встал сбоку, а Делишес прильнул ухом к дверце и спросил:

— Эпплджек?

— Да, — односложно ответили с той стороны. Голос принадлежал Эпплджек и прямо-таки источал усталость, мне самому спать захотелось.

Биг Мак изготовился пустить в ход свои задние копыта на тот случай, если в дом стучался самозванец, а я ухватился за вкрученное в крышку люка кольцо и откинул ее. Наружу выползла – буквально – Эпплджек и, не сходя с места, плюхнулась прямо на пол, тяжело дыша. Выглядела она очень растрепанной и совершенно вымотанной.

— Что с тобой? – охнул Делишес. – И где Эпплблум?

В ответ рыжая ковбойша вяло помахала копытом, с трудом сглотнула и пропыхтела:

— Не... Ничего... Долго бежала... А Эпплблум... осталась в лагере...

— «Долго» — это сколько? – Спросил я, приподняв брови.

— Двое суток...

Делишес подскакал к лестнице на второй этаж и заорал:

— Сви-ити-и!!! Вниз, быстро!

А я, подумав, набрал воды в огромную деревянную кружку размером с кувшин и поставил на пол перед Эпплджек. Та разлепила опущенные веки, узрела кружку и вцепилась в нее, как в свою последнюю надежду, после чего в один глоток опрокинула ее в себя и перекатилась на спину.

— Хорошо-о-о...

Пока я хихикал над тем, как забавно она выглядела, лежа на спине, сверху принеслась перепуганная Свити Белл и стала ошалело оглядывать комнату.

— Что? У нас пожар? Где горит? – Потом заметила развалившуюся на полу Эпплджек. – Ох!

Следующие полчаса прошли в причитаниях единорожки по поводу того, что ЭйДжей могла загнать свое сердце, и потчевании той всевозможными настойками, от каждой из которых оранжевая пони безуспешно пыталась отказаться, утверждая, что ей просто надо чуть-чуть полежать. Биг Мак все с тем же невозмутимым безмолвием наблюдал за их перепалкой, Делишес принялся готовить ужин, а я... я вспоминал суточные тренировочные марш-броски и думал, что вместо «чуть-чуть» я бы на месте Эпплджек валялся две недели. Она либо на редкость выносливая, либо не знает, какой болью в ногах придется расплачиваться за двухдневный галоп.

— Если ты не против, я спрошу: что же все-таки заставило тебя проделать такой... променад?

— Дрейк, не трогай ее, ей нужен отдых... – начала было Свити, но Эпплджек, наконец справившаяся со своим дыханием, мягко сказала:

— Ничего, подруга. Говорить-то я в состоянии.

Свити открыла рот, чтобы возразить, но потом отошла в сторонку и села, надувшись от того, что ее заботой пренебрегают.

— Ну и ладно.

Я едва заметно усмехнулся и снова повернулся к лежащей на диванчике ЭйДжей.

— Итак?

— Что значит, «тебя увидели»?! – возопил Голд Делишес, забыв про свои кулинарные изыски и выпучив глаза на кузину. – Ты издеваешься? Ты хоть понимаешь, какое значение имеешь для всех нас? А если бы тебя схватили?!

— Ну не схватили же, — ворчливо возразила Эпплджек, отводя глаза.

— Да какого сена ты вообще высунулась? Лесной маршрут у тебя уже двадцать раз проверенный, тебя там никто бы не заметил! Так нет же, взяла и высунулась на дорогу!..

— Я не могла иначе, — огрызнулась кобыла, снова сделав взгляд стальным и вперив его в Делишеса. – Там компания архитеоновских гвардейцев остановила караванщика. Издевались над ним, отбирали его товары и домогались до его дочери...

— И что?! – Делишес встал на дыбы от избытка чувств. – И если бы тебя там и убили, это стоило бы того?

Эпплджек вспыхнула, соскочила с дивана и, подлетев к Делишесу, ткнула его копытом в грудь. Глаза ее пылали гневом.

— Заруби себе на носу: если я вижу, как эти ублюдки причиняют кому-то вред, я принимаю меры, и меня не лягает, какие для меня могут быть из-за этого последствия! Я неделями просиживаю круп без дела вместо того, чтобы помогать пони, а меня тем временем называют «последней надеждой» и «предводительницей повстанцев»! – Делишес попятился, прижав уши к голове, но Джеки не собиралась его просто так отпускать, продолжая тыкать в ребра. – Я не желаю слышать в свой адрес слова вроде «это опасно», «тебе нельзя рисковать» и тому подобное! Я буду поступать так, как считаю правильным, понятно тебе? Да, я вышла на дорогу и показалась им, чтобы отвлечь от бедолаги-торговца, и я бы снова это сделала, если бы мне дали выбирать!

— Эпплджек, пожалуйста... – пискнула испуганная ее вспышкой Свити Белл. Та удивленно оглянулась на единорожку. Ее запал быстро угас. Вместе с ним угасли и ее последние силы, перенапряженные ноги подкосились, и она бы тюкнулась носом в ковер, если бы я в зрелищном прыжке не успел подхватить ее на руки, аккуратно уложив обратно на софу. Впрочем, за невозможностью и дальше ставить Делишесу синяки на груди, ЭйДжей продолжила сверлить его взглядом.

— Я понимаю, — наконец тихо произнес он. – Прости меня. Это было довольно эгоистично с моей стороны, пытаться сохранить тебя для семьи, вместо того, чтобы дать тебе погибнуть в очередном милосердном порыве.

— Голд! – пораженно воскликнула Эпплджек, но жеребец уже вышел на улицу, стукнув дверью. Свити Белл застыла в шоке. Гробовую тишину нарушил Биг Макинтош:

— Он вернется. А пока нам нужно приготовиться.

— К чему? – спросил я.

— Они видели Эпплджек. Они снова придут сюда, чтобы проверить, не вернулась ли она домой. И это произойдет очень скоро.

Первая половина следующего дня прошла в напряженной обстановке. Обитатели дома занимались своими обычными делами, но то и дело вздрагивали и замирали, направив уши в сторону входной двери. Эпплджек, расстроенная словами Делишеса накануне, нервно рысила по всему первому этажу, предлагая всем поочередно помочь с чем-нибудь... Ну, как рысила. Ковыляла, скорее. Все в как можно более мягкой форме отвечали ей отказом, аргументируя его тем, что она должна бы лежать в постели. Я понимал ее душевные терзания, но помочь ей ничем не мог, потому что, когда дело доходило до утешений, весь мой словарный запас сокращался до «ну, ты это, не переживай». Поэтому я просто в гордом одиночестве и молчании сидел за кухонным столом и нервно теребил в руках магазин от МП-7, выщелкивая из него патроны и вставляя обратно, а сам пистолет-пулемет лежал передо мной на столе. Впрочем, если бы что-то произошло, я был готов мгновенно зарядить оружие. Делишес, кстати, делал вид, будто вчерашней перепалки не было, но ЭйДжей к нему подходить не решалась...

Эппл Фриттер как раз нарезала ломтями свежеиспеченный хлеб к обеду, когда в парадную дверь грубо постучали.

Я тут же вскочил, схватил ПП, плавным движением загнал в него магазин и щелкнул предохранителем, наведя на вход в дом. Все, кто на тот момент был рядом, а именно: Эппл Фриттер, Брейберн и Голд Делишес, испуганно воззрились на дверь, а Эпплджек изогнула спину, как рассерженная кошка.

Брейберн тихонько подошел к одному из двух маленьких окошечек, что были по бокам от входа, и, отодвинув занавеску на том, выглянул наружу.

— Гвардейцы. – Он опустил занавеску обратно и посмотрел на свою рыжую кузину: — ЭйДжей, тебе лучше спрятаться. Дрейк, тебе, в общем-то, тоже. Они могут счесть тебя... достаточно интересным, чтобы попытаться забрать с собой.

Я кивнул, спрятал МП-7 в кобуру и быстро пошел к лестнице, поманив за собой Эпплджек. Сзади снова постучали в дверь, куда настойчивее, а приглушенный голос властно крикнул:

— Откройте, именем Властителя!

Эпплджек тихо зарычала, но шагу не сбавила, поспевая за мной на плохо гнущихся ногах. Мы поднялись на третий этаж. ЭйДжей я оставил стоять у входа в башенку, показав прижатый к губам палец, а сам проскользнул в свою комнату. Очень осторожно, чтобы чего не лязгнуло, я взял «Барретт» со столика, на цыпочках вернулся к ожидавшей меня ковбойше и мы полезли вверх по узкой лесенке.

— Дрейк, что ты собираешься делать? – В тревоге прошептала Эпплджек, глядя на грозный профиль винтовки, что я держал в руке.

— Наблюдать.

Выбравшись из люка, я сразу подошел к оконному проему с той стороны башенки, которая совпадала с парадной дверью дома. Попытался было увидеть саму дверь, но ее от взгляда благополучно скрывали два метра покатой крыши, заодно делая невидимым где-то шестиметровую зону перед стеной. Ну и ладно, это несущественно... Я взял «Барретт» наизготовку и прильнул к прицелу, ища взглядом главные ворота территории Акров. Там стояло двое жеребцов мрачной красно-черной расцветки во внушительной железной броне, внимательно оглядываясь по сторонам. Я повел стволом вправо вдоль ограды, и через метров пятьдесят заметил еще одного караульного. Дальше забор заслоняли деревья, но я был уверен, что часовых выставили вокруг всей границы владений Эпплов. Проверка на вшивость пройдена.

Опуская винтовку, я краем глаза уловил движение во дворе под собой и, высунув наружу голову, поглядел вниз. Всех, кто был в доме, выгнали наружу и собрали в кучку – видимо, чтобы не мешались под ногами во время осмотра дома. Всех, кроме Свити Белл. Интересно, где спряталась белая единорожка?

— Ну, и что ты увидел? – шепотом поинтересовалась Эпплджек, не решавшаяся высунуться наружу.

— То, чего ожидал, но надеялся все-таки не увидеть... Эти ребята не халтурят, поставили часовых через каждые несколько десятков метров. Если бы ты попыталась сбежать в лес или в деревню, один из них тебя точно заметил бы.

— Черт, такого раньше не бывало! Неужели меня все-таки заметили, когда я уже подходила к дому?

— Тсс! – Прошипел я, уловив какой-то звук изнутри дома. – Слышишь?

ЭйДжей навострила ушки и тоже прислушалась.

— Ага... Кажись, поднимаются на третий этаж, лестница скрипит... Что мы будем делать, если они полезут сюда?

Я не ответил, лишь повесил винтовку на спину и вытащил нож из кармашка на портупее, которую нацепил утром в приступе паранойи. Чертовски не люблю пускать его в ход, но иногда бесшумность важнее моральных принципов – если я выстрелю, сюда сбежится вся их орава, а это мне совсем не нужно. Припав на одно колено, я наклонился к люку и напряг слух.

Звук шагов и скрипящих половиц неторопливо приближался к лестнице в башенку. Пару раз скрипнули двери спален, когда проверяющие заходили в них. Я с облегчением подумал, что очень кстати прихватил «Барретт», иначе его бы точно прикарманили, а это чревато – во-первых, я остался бы без своего главного козыря, а во-вторых, если бы гвардейские умельцы поняли принцип его работы, обычным пони пришлось бы несладко. Совсем-совсем несладко. Единороги единорогами, а дайте, допустим, пегасу снайперскую винтовку, переделанную под копыта, и... ну вы поняли.

Шаги остановились перед входом в башенку, и до нас с Эпплджек донесся голос гвардейца:

— Как думаешь, могла она спрятаться наверху?

— Какой смысл? – проворчал его напарник. – Тогда она сама себя загнала бы в ловушку. Учитывая наши «успехи» в ее поимке, она себе такого никогда не позволяет.

— Угу, ты прав... Подвал проверили?

— Да. Никого. Часовые тоже ничего не видели.

— Вот дерьмо. Я уже устал получать втыки от сержанта. Пусть сам сутки по Вечнодикому лесу побегает, а потом винит нас в том, что мы упустили беглянку!

— Следи за словами. Властитель все слышит. А теперь пойдем отсюда. – Послышались шаги, удалявшиеся в сторону лестницы на второй этаж, и все стихло.

Мы с Эпплджек переглянулись и одновременно прыснули со смеху. Я, расслабившись, сунул нож обратно в ножны. Вот это пронесло! А ведь загляни один из них в башню просто для проформы, началась бы такая кутерьма... Я мог бы убить этих двоих без звука, но потом на общей перекличке их бы недосчитались и принялись искать, а нашли бы меня и ЭйДжей.

— Вот это повезло! – повторила мои мысли рыжая ковбойша, утерев копытом выступивший на лбу пот. – Эх, обидно. Я надеялась им лица вовнутрь промять копытами.

— Экий облом, — хмыкнул я, вновь выглядывая в оконный проем. Часовые оставляли свои посты и стягивались во двор, выстраиваясь в три ровных колонны по двое. При этом офицер был всего один – единорог в более красивой, блестящей броне и сером плаще с красной полосой. Видимо, пресловутый сержант. Мда, с дисциплиной у них тоже все в порядке. Один из тех гвардейцев, что обшаривали дом, проходя мимо Брейберна, как бы случайно ударил его в плечо своим широким наплечником. Тот, кажется, в сердцах выругался. Гвардеец замер и повернулся к нему.

— Ты что-то сказал? – Громко, со злобной насмешкой в голосе переспросил он. – Прости, я не расслышал.

Брейберн, ничуть не смутившись, тоже повысил голос:

— Агась. Я сказал, что ты грязный мулий сын, недостойный даже своей брони.

Гвардеец молниеносно развернулся и вполсилы лягнул кузена Эпплджек в лицо бронированным копытом. Тот отшатнулся, заливая землю кровью из разбитого носа.

Я выхватил из-за спины «Барретт», наведя винтовку гвардейцу точно промеж глаз, щелкнув предохранителем.

— Что ты творишь?! – панически прошипела Эпплджек. – Ты же нас выдашь!

Обстановку разрядил офицер, подскочивший к своему подчиненному и уже в свою очередь заехавший копытом ему по роже.

— Тебе кто позволял копыта распускать, рядовой?!

— Но...

— Ну? – С каким-то любопытством уставился на него командир. – Ты хочешь что-то возразить? Давай, я с удовольствием выслушаю тебя. А потом дам выслушать тебя Властителю.

Гвардеец попятился.

— В строй, отродье! – Рявкнул на него сержант. Тот поспешил выполнить команду. – Еще раз увижу произвол – заставлю маршировать, пока у вас волосы из хвостов не повыпадают от усталости! Шагом марш, безмозглые верблюды!

И три колонны, слившись в одну, прошли сквозь ворота и вскоре скрылись из виду за листвой яблонь. Я скрипнул зубами и опустил оружие, возвращая предохранитель в крайнее верхнее положение.

Что ж, теперь я точно знал, какую сторону занял бы в споре Эпплджек и Делишеса. И Делишес бы моему решению не обрадовался.

Глава 6: Интеграция

Спустившись вниз, мы с Эпплджек первым делом увидели бардак, оставленный гвардейцами, которые, не особо заморачиваясь, просто переворачивали вверх дном все, что могло спрятать в себе или под собой пони, включая сюда кресла, диван, напольные кухонные шкафчики и тому подобное. Посреди этого разгрома столпились все обитатели дома, ведя какую-то жаркую дискуссию. В сторонке Свити Белл хлопотала над лицом Брейберна, который стоически терпел ее прикосновения к разбитому носу. Под копытом Эпплджек хрустнул осколок стекла, принадлежащий маленькому ночнику, что стоял на тумбочке возле дивана. Тумбочка теперь была отодвинута от стены и опрокинута. Все присутствующие обернулись на звук.

— Эпплджек! – Вышла вперед Эппл Сайдер. – Надо что-то с этим делать! Сколько еще раз эти сволочи будут переворачивать здесь все вверх дном?

ЭйДжей собралась было ответить, но Фриттер перебила ее:

— Сайди, ты с ума сошла! Это был обычный обыск, но если мы начнем сопротивляться, они просто сравняют дом с землей!

— Но нельзя же просто делать вид, будто нас все устраивает!

Эпплджек приподняла копыто, прося тишины, но никто не обратил на нее внимания, снова принявшись спорить друг с другом.

— Фриттер в чем-то права, — нахмурился Делишес. – Но и терпеть подобное я больше не намерен. Мы можем, по крайней мере, попытаться изменить что-нибудь.

— Мы только и говорим, что попытаемся, а на деле...

— Да ладно тебе, пора в самом деле что-то...

— Это плохая идея, помяните мое...

— ХВАТИТ! – Крикнула Эпплджек, да так, что я подскочил, а все уставились на нее, забыв закрыть рты.

— Я поддерживаю Сайдер и Делишеса, — прямо заявила ковбойша. – Остальные правы лишь в том, что в одиночку нам не стоит и пытаться серьезно насолить Архитеону.

— Но ведь это и есть главная проблема! – воскликнула Эппл Фриттер.

— Агась, — подумав, изрек Макинтош.

Эпплджек обвела свое семейство взглядом, в котором вновь зажегся огонек. Только на этот раз это был огонек задора и надежды.

— Думаю, пора бы уже рассказать вам, что я узнала в лагере Стражи. Завтра сюда прилетает несколько десятков грифонов.

Я вытаращился на нее.

— Кого?!

— Ах да... ну... я тебе потом расскажу, — смутилась Эпплджек. – Дай договорю. Так вот, с этого момента у нас есть подмога в виде шести звеньев солдат-грифонов. Вместе с ними прилетает какая-то важная шишка, вроде командира полка, я не поняла толком. К чему я это веду – таким образом эти пернатые задницы покажут Архитеону, что их Царство на нашей стороне.

Все замолчали, переваривая эту новость, кроме Делишеса, который откровенно присвистнул. Я тоже молчал, но потому, что ничего не понял.

— Это... все меняет, — донесся из угла голос Брейберна, слегка гнусавый из-за носа, который Свити пока не сумела привести в порядок. – Грифоны – это серьезно.

— Агась, — подтвердил Биг Мак. – Они отличные бойцы.

Хм... несмотря на все те неприятные вещи, что я успел увидеть и услышать о положении жителей Эквестрии, все выглядит не так уж плохо. Во всяком случае, если против Архитеона поднимется еще и соседняя страна, это огромный прогресс, а если у нее есть боеспособная армия – у самопровозглашенного короля нет шансов.

— Вы еще успеете переварить это, — прервала тишину Эпплджек. – А покамест надо привести тут все в порядок, а то словно в свинарнике стоим.

Все что-то утвердительно пробормотали и принялись за уборку, разбившись на пары и принявшись оживленно обсуждать между собой такие важные новости. Опрокинутые стулья поднимали и сдвигали к столу, диван и пару кресел расставили по обычным местам, пушистый ковер вытряхнули и вновь расправили посреди гостиной. Я помогал ЭйДжей ставить ровно и придвигать к стенам тяжеленные кухонные шкафчики. Кирпичами они усилены, что ли... Тумбочка для посуды и столовых приборов не должна столько весить!

— Ну так... грифоны? – Напомнил я своей рыжей подруге, когда кухня была приведена в порядок, а мы с ней уселись на диванчик отдохнуть. Вдруг под ботинком что-то задергалось; я приподнял ступню, и в воздух взлетел один из осколков настольной лампы, присоединившись к кучке уже паривших неподалеку частей несчастного светильника. Затем в яркой вспышке осколки снова стали единым целым, и Свити аккуратно поставила ночник на столик рядом со мной. Как новенький! – Что еще я должен узнать о твоем мире, чтоб перестать удивляться?

Эпплджек сделала странное движение, которое я истолковал как пожатие плечами.

— Ну да, соседняя с нами страна – Грифонье Царство. Я там никогда не бывала, но фотографии видела – сплошные горы. На тех, которые не очень крутые, у них стоят города. Навыки полета у них на высоте, за грифоном ни одному пегасу не под силу угнаться... – Тут она почему-то опустила глаза и тихо добавила: — Теперь уж точно.

— Теперь?

— Рейнбоу Дэш могла. Самая быстрая пони от Бэдленда до Северной Гряды... – Я смутился, увидев, как на вечно дерзких и искрящих энергией глазах ковбойши навернулись слезы, но она тут же смахнула их копытом и пояснила: — Теперь ее нет. Она тоже была со мной в тот день.

— Прости, — пробормотал я.

— Да ничего... ну так вот, грифоны – великолепные воздушные бойцы. У них страшенные когти, мощные крылья, кошачья реакция... В общем, в качестве союзников они нам очень пригодятся. Когда все это началось, они открыто заявили, что если Архитеон покажет нос возле их границы – ему его отрежут. И держали слово, кстати: пару раз патрули гвардейцев все-таки отправлялись на разведку. Они надолго пропадали, а потом их находили всех до единого с перерезанным горлом. Мне лично кажется, они напыщенные хвастуны, предпочитающие сначала бить, потом спрашивать, — тут она скривилась, — но время нынче такое, что это идет им в плюс.

Я откинулся на мягкую спинку дивана и задумался, барабаня пальцами по подлокотнику. Итак, что мы имеем? Я сижу в доме пони, на которую охотится злобный и могущественный говнюк, ненавидимый своей страной и соседней впридачу, и вот-вот разразится какой-нибудь... понец. В течение которого я предположительно и с большой долей вероятности сдохну, потому что не смогу сидеть в подвале и дрожать, как, кстати, Свити во время обыска. Потому-то ее и не нашли – она залезла в бочку с яблоками... Так вот, я не смогу прятаться, зная, что где-то неподалеку погибают невинные. А они будут гибнуть, потому что не бывает войн без жертв. Мда...

Кстати, а с чего я вообще взял, что Архитеон плохой парень? Я ведь ровным счетом ни-че-го-шень-ки не знаю – только то, что мне рассказала Эпплджек. Все ведь может быть с точностью до наоборот! Вдруг ЭйДжей действительно государственная преступница, коей ее кличут Архитеон и его гвардия?

Поздновато задумался, хмыкнете вы, и будете правы. И дело не во времени. Даже реши я вдруг прояснить для себя ситуацию получше и узнай я, что ее преследуют вполне заслуженно, я уже сделал для Эпплджек то, что просто так не уходит в забытье: убил ради нее. Как бы я чувствовал себя, узнав, что отнял жизнь пусть и не очень умного, но все же мыслящего существа ради преступницы?

Ответить тут можно всем известной поговоркой «лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал». Никогда не любил эту фразу, считая ее мотиватором для неудачников, но в моем случае она верна. Я уже выбрал свою сторону. Да и не столько в этом дело, сколько в... Ну, посмотрите на этих пони. Дружная, крепкая семья, на долю которой выпадают всевозможные неприятности и гонения лишь из-за того, что сам факт существования одной из них не устраивает короля. Да, они могут прикидываться деревенскими дурачками, чтобы сбить меня с толку и получить нехилую такую поддержку в виде моих прибамбасов. Но я отвожу на это где-то одну тысячную процента, и знаете почему? Потому что это не люди. Если мы настолько испорчены, что ждем от всех и каждого подставы, что печемся только о собственных интересах, что многие из нас могут продать своего соседа за толстую пачку зеленых бумажек, это не значит, что это применительно к пони. Поэтому будь, что будет, а я... я буду и дальше помогать доброй оранжевой ковбойше, которая нашла меня в лесу, привела домой и накормила супом просто потому, что любой другой поступил бы точно так же на ее месте. Говорят, солдатам свойственна предвзятость.

Ну, я ведь уже говорил, что плохой из меня солдат, верно?

— Эй?

Я очнулся от своих мыслей, перестав просверливать бессмысленным взглядом дырку в стене напротив, и увидел перед собой Эпплджек, которая за это время успела куда-то отлучиться и теперь стояла передо мной, с легким беспокойством разглядывая меня.

— У тебя такое лицо, словно тебе на голову упал один из шкафчиков с кухни, едва слюни не пускаешь.

— Ты очаровательна... – зевнул я, потянувшись. – По какому поводу комплименты?

Она усмехнулась.

— Свити заварила на всех чай. Присоединишься или так и будешь дальше диван продавливать?

— Должен же кто-то это делать, — отмахнулся я. – Вы-то, трудоголики проклятые, небось толком и не умеете использовать его по прямому назначению. Но чай – это другое дело...

Пони уже расселись вокруг обеденного стола. На оном уже были расставлены блюда и корзинки с разнообразным печеньем, пряниками, крохотными булочками с повидлом и прочими вкусностями, которые принято подавать к чаю. Сам чай был разлит по кружкам из просто-таки циклопического чайника, который Свити Белл удерживала в воздухе левитацией. Я занял место между Делишесом и Эппл Фриттер и тоже получил свою кружку, на которой был нарисован плотоядно ухмыляющийся цветок. Ну, может, по задумке художника он должен был улыбаться весело и мило, но получилось, что растение скалилось обладателю кружки в лицо так, что тому становилось не по себе.

Разговоры, конечно же, велись на насущные темы, которых было всего две: Архитеон и новоприбывшие грифоны. Я не мог в них толком поучаствовать и ощущал себя слегка не в своей тарелке, а потому, спустя полчаса или около того, налил себе еще чаю, распихал по карманам несколько булочек и отправился с этим богатством на крыльцо.

Солнце клонилось к закату, окрашивая небеса в нежные оттенки оранжевого и заставляя редкие облака сиять золотом. Двор Эпплов в это время приобретал очень приветливый вид, украшенный тянущимися от хозяйственных построек причудливыми тенями. Тут и там бродили куры, подбирая с земли оброненные кем-то зернышки; в воздухе стоял запах прогретой солнцем пыли и едва уловимые ароматы каких-то трав, а листья великолепных яблонь благодарно шелестели под редкими налетами прохладного ветерка. Я улыбнулся, прищурившись на солнце, и отхлебнул чаю, в который насыпал аж пять ложек сахара. Эх... хорошо тут. Спокойно. Даже с учетом обстоятельств... Жить здесь такому лентяю, как я, было бы, наверное, скучновато. Но о чем тут говорить, когда в округе идет чуть ли не полноценная партизанская война, а как сам я тут оказался, я не имею малейшего понятия?! Не соскучишься! Но сейчас, посреди уютного двора, залитого приятным золотистым светом заходящего солнца, можно было и расслабиться. Я вытащил из кармана честно стянутую булочку, и, откусив от нее половину, запил чаем. М-м, абрикосовая начинка! Я люблю это место все больше и больше, ха-ха!

Сзади заскрипела, отворяясь, дверь, и рядом со мной на ступеньке крыльца уселась Эпплджек, с любопытством разглядывая меня своими дерзкими зелеными глазами.

— Что, на свежем воздухе легче брюхо набивать, обжора?

— Не без этого, — ответил я слегка невнятно из-за булочки, которую не успел проглотить. – А вообще, просто вышел полюбоваться твоим хозяйством, раньше только мельком видел... Очень миленько.

Эпплджек приосанилась, польщенная.

— Не даром свой хлеб едим! Яблоки с нашей фермы расходятся по всем городам Эквестрии! То есть... расходились. Сейчас моей семье запрещено торговать где-либо кроме Понивилля. Чтобы «не распространять опасные настроения», как заявил архитеоновский офицер, который два года назад сообщил эту приятную новость. – Она скрипнула зубами. – Сам понимаешь, как это отображается на нашем благополучии...

— Ничего. – Я забросил в рот вторую половину булочки. – Будем надеяться, скоро все поменяется. Когда в радиусе километра рыскает полдюжины патрулей, сложно найти кого-нибудь, кто смог бы разобраться с моей проблемой. Тут у тебя, конечно, замечательно, но, как говорится, в гостях хорошо...

— Ну-у? – протянула Эпплджек, пока я дожевывал несчастный пирожок. – А дальше?

Я проглотил булочку и недоуменно воззрился на нее.

— В смысле?

— Ну ты начал какую-то поговорку. А как она заканчивается? – нетерпеливо переспросила ковбойша.

— В гостях хорошо, а дома лучше.

Эпплджек окинула взглядом свой двор, потом оглянулась на дом, в некоторых окнах которого уже горел свет. Видно, чаепитие недолго длилось после того, как я ушел, и пони уже разбрелись по комнатам.

— Хех... – улыбнулась Джеки. – Надо будет запомнить.

Ха, а я уж решил, что это я тут один такой уникум – ничего не знаю, ни о чем не слышал! А здорово все-таки сидеть на этом крыльце. Чем ниже солнце склоняется к горизонту, тем крепче становится ветерок, что дует со стороны северных гор, и воздух наполняется новыми запахами и свежестью. Пожалуй, можно посидеть тут еще немного и потешить ЭйДжей человеческими поговорками...

В результате наши посиделки затянулись до полуночи. Эпплджек отвела меня в дальний угол двора, где был разбит небольшой садик, посреди которого стояла миленькая беседка, увитая лозами какого-то вьющегося растения. В ней обнаружилась скамейка-качель под тентовой крышей, знаете, на них еще кладут специальные складывающиеся подушки, небольшой круглый стол и несколько обычных скамеек, сейчас сдвинутых к одной из стенок. Я тут же сбегал в дом за парой пледов, также захватив по пути наполненный заварочный чайник, две кружки и блюдо со всей выпечкой, которую не успели съесть. Часов в десять вечера ночь вступила в полную силу, и небо засверкало мириадами звезд...

Две вещи открыл я для себя. Первая – когда ты живешь в городе, особенно большом, то ночью видно от силы процентов пять звезд из-за зарева, что стоит над освещенным ночной иллюминацией мегаполисом. Вторая – Млечный Путь на этой планете виден совершенно с другого ракурса. Это породило множество новых вопросов относительно моего невольного путешествия, однако тогда, под великолепным звездным небом, в беседке в саду Эпплов, это не имело для меня значения. Мы с Эпплджек все болтали и болтали, и никак не могли остановиться, многое узнали о мирах друг друга в ту ночь...

И, судя по всему, я поставил новый мировой рекорд по поеданию булочек.

Мое пробуждение на следующее утро было совсем не таким романтичным. Чье-то копыто безапелляционно вторглось в мой мир сновидений, тыча в бок и вырывая меня из объятий сладкой дремы... Ну что за свинство! Человек впервые в жизни получил возможность спать до одиннадцати утра вместо шести, а его так грубо будят. Нет справедливости в этом мире... Да и не только в этом.

Я кое-как принял сидячее положение, не разлепляя глаз, выдал молодецкий зевок, едва не вывихнув себе челюсть, и сонно пробормотал:

— Если дом не горит, у тебя есть ровно минута, чтобы убедить меня не заснуть снова...

— Глаза-то открой хоть, — фыркнула Эпплджек. Кажется, нескольких часов сна ей хватило сполна, и ее голос был все таким же бодрым, как обычно. – На первом этаже тебя ждут важные новости.

— А что мешает тебе сообщить их мне прямо здесь? – поинтересовался я, сумев-таки разлепить веки и щурясь на окно, заливавшее комнату потоками света.

— Ничего не мешает. Но узнаешь ты их только в гостиной, а иначе тебя из кровати будет не вытащить до обеда, — хихикнула ЭйДжей. – Давай, одевайся, а я посмотрю, осталась ли у нас каша, чтобы ее для тебя разогреть.

Пришлось мне, бурча и ворча, вылезать из теплой постели, одеваться, умываться и делать прочие портящие утро вещи. Но выучка есть выучка, и через пять минут я уже спускался по лестнице в гостиную.

«Новости» в обличье Эпплблум сидели на диванчике и гладили Вайнону, требующую, чтобы с ней поиграли. Заметив меня, сестра Эпплджек аккуратно ссадила собаку на пол и встала сама.

— Доброе утро, Дрейк. Нам нужно кое-что обсудить.

— Я слушаю, — сказал я, удивленный ее серьезным тоном.

— Эпплджек сказала мне, что ты предложил свою помощь в нашей борьбе с Архитеоном, — понизив голос, проинформировала меня Эпплблум. Ее южный акцент и специфический говор вообще были гораздо менее заметны, чем у ее старшей сестры. Не в обиду Эпплджек, это... добавляло в ее речь серьезности. – Я знаю, говорить об этом напрямую не принято, но факт остается фактом: это война. И на нашей стороне тоже есть силы, чтобы ее вести. И если ЭйДжей сказала мне правду, а не верить ей у меня нет причин...

— То?

— То тебя хочет видеть Шайнинг Армор.

Глава 7: Эквестрийская Стража

— Я вас всех ненавижу!

— Ради всего святого, ты говоришь это уже пятый раз за два часа...

— Да долбись понём этот чертов лес! Я такого поганого места в жизни своей не видел!

— И ты собираешься ныть по этому поводу, пока он не засохнет?

— Хоть бы и так! Сколько нам еще страдать?

— Около дюжины миль.

— Ско-олько?! Да я коньки отброшу через сотню метров, какая дюжина?!

— Не ори! На твои вопли сейчас полк гвардейцев прилетит! И смотри под ноги, там...

— Ай! Твою мать!

— ... яма.

— НЕНАВИЖУ-У-У!!!

Только что вы прослушали краткое пособие «Вечнодикий лес: руководство для туристов». Знаете что? Забудьте всю ту ерунду, которую я вам говорил о своих моральных устоях! Я хочу убивать! Если бы этот лес был животным, вроде кролика, я бы привязал его к двум согнутым деревьям, а потом разрубил бы сдерживающую их веревку! А потом собрал бы его внутренности в кучу и сжег к хренам! А потом собрал бы пепел и сжег его тоже! У-у-у, как же я ненавижу это место!

Все началось довольно прозаично. Мне нужно было попасть в лагерь, который разбили где-то в глубине леса бывшие стражники принцесс. Не очень далеко от него проходил небольшой тракт, соединявший Понивилль и долину Лас-Пегаса, но для нас это был не вариант, так как дорога контролировалась гвардией Архитеона. Именно на этом тракте Эпплджек засекли, и она была вынуждена два дня петлять по лесу, чтобы сбросить бравых вояк с хвоста. А потому мы двинулись в путь по некоему «маршруту», которым пользовались гонцы из лагеря на «Яблочные Акры» и обратно, и который выписывал огромную дугу, чуть ли не прижимаясь к подножию горного кряжа на севере.

И ладно бы это была какая-нибудь тропинка или вроде того, так нет же! Всяческие коряги, колючие кусты, норы с ядовитыми змеями внутри и прочие полезные для здоровья вещи никто не трогал, чтобы не нарушать маскировку. Мол, никого тут отродясь не было и ловить тут нечего. И вот сквозь всю эту красоту мы с Эпплджек и Свити Белл и продираемся вот уже больше суток! Я весь изговнялся в перегное, почве, паутине и колючках, свернул ногу, которая зацепилась за корень и отправила меня мордой в матушку сыру землю, был покусан какой-то непонятной шнягой, которую даже не успел толком заметить, и вынужден был минут пять проползти на брюхе сквозь здоровенный куст шиповника или типа того, молясь, чтобы нас не заметила мантикора, что-то разнюхивавшая под большим мшистым валуном. В общем, радости – полные штаны. Ах да, я забыл упомянуть важную деталь – все это произошло в течение первых шести часов нашего путешествия! И теперь мне говорят, что осталось еще двенадцать миль! Дайте мне только выбраться отсюда, я скручу из подручных материалов огнемет и спалю к архитеоновой бабушке этот сраный лес!

И не надо мне тут говорить, мол, ты же военный, проходил тренинги, марш-броски и все такое прочее. Если вы не заметили, в лесах Земли не обитают львы со скорпионьими хвостами, двадцатиметровые четырехглавые ящеры и миленькие голубенькие цветочки, которые вывернут тебя наизнанку, если ты притронешься к ним, пошутив про свой внутренний мир. Буквально. И я не улепетываю по этому лесу от засекших меня часовых и не подбираюсь к удобной позиции – то есть, не нахожусь в ситуации, когда у меня особо и выбора-то нет. Тогда бы я не жаловался. Но мы просто куда-то идем, идем уже вторые сутки, и я ненавижу этот лес всеми фибрами души!

Да плюс ко всему я еще и взял с собой «Барретт», и половина полученных мною царапин и синяков была мною не замечена, потому как почти все мое внимание уделялось тому, чтобы не повредить винтовку. Полутораметровое оружие все норовило зацепиться за какую-нибудь лиану или застрять между двух деревьев, если я забывал поправить ремень; а для М82, или, конкретно в моем случае, М82А1М, любое механическое повреждение ствола могло быть фатальным. Если кто не знает, по сути — это маленькая откатная пушка. При выстреле ствол слегка утопает в кожухе, что позволяет одновременно снизить отдачу и повысить начальную скорость пули. А начальная скорость – это очень важно! Я слышал байку, что какой-то морпех в Ираке одной пулей из модификации М82А3 пробил каменную стену и трех стоявших за ней повстанцев... Это, кстати, одновременно подтверждало и опровергало утверждение, что «Барретт» не предназначен для поражения людей, мол, из него только броневики пробивать и мины с расстояния обезвреживать. РПГ вот тоже не предназначен, но в меня же из него выстрелили... Так о чем я – если механизм отката ствола, не дай Бог, повредится из-за неосторожного обращения, то с первым же выстрелом винтовка просто взорвется мне в лицо, а отлетевший назад ствол расщепит кожух оружия и проткнет меня насквозь, как булавка – мотылька.

Мысли о чем-то привычном немного успокоили меня, и я перестал жаловаться на тяжкую судьбу. Пора было переключиться на более важное занятие – поиск очередных ям и корней, которые не заметишь, пока о них не навернешься. Вывихнутую лодыжку Свити мне сразу же вправила, но бинтов у нас с собой не было, так что мне приходилось ступать правой ногой очень аккуратно. Я принялся сканировать взглядом землю, надеясь, что не наткнусь башкой на острую ветку или что-то в этом духе. Пройти таким образом мне удалось метров двести, прежде чем мое имя, произнесенное ЭйДжей, не заставило меня поднять взгляд... и влипнуть лицом в огромную паутину, натянутую меж двух деревьев! Я яростно зачертыхался, пытаясь стянуть с рожи липкую массу, повезло еще, что на паутине не было хозяина, который с моим везением точно оказался бы ядовитым. Черт возьми, это просто нечестно – пони прошли под этой паутиной, даже не зацепив ее кончиками ушей! Иногда мои сто восемьдесят пять сантиметров росту играют со мной такие вот злые шутки...

— Заткнись! – зашипели на меня. В голосе Свити Белл явственно улавливалась тревога. Я тут же затих, впрочем, продолжая стаскивать паутину с лица.

— Что такое?

— Здесь кто-то есть, — прошептала Эпплджек. У нее, как и у единорожки, уши стояли торчком, поворачиваясь из стороны в сторону. – Я слышала хруст в стороне. Слишком тяжелые шаги для обычных зверей, а мантикора уже бы напала.

Я без лишних слов вытащил из кобуры МП-7 и снял его с предохранителя, прижав рычажок пальцем, чтобы не щелкнуло.

— Может, древесный волк? – Тихонько предположила Свити.

— Не та часть леса.

Я тоже обратился в слух, пытаясь уловить что-то помимо шелеста листьев и редкого щебетания птиц на верхних ветвях деревьев. Делу не способствовало гулко стучащее в ушах сердце: в кровь начал поступать адреналин.

Внезапно головы Эпплджек и Свити Белл синхронно повернулись ко мне, их взволнованные взгляды были устремлены мне за спину, а ушки неподвижно застыли, направленные туда же. Я тоже услышал чьи-то шаги, но обернуться не успел. В шею мне уткнулось что-то очень острое, а незнакомый мужской голос приказал:

— Не двигайся, чучело.

Как всегда случалось в моменты непосредственной опасности, мышление ускорилось в разы, замедлив для меня время и дав возможность продумать варианты действий. Своей шеей я ощущал острие меча или копья, совершенно неподвижное. Чтобы достать мне до шеи мечом, среднему пони пришлось бы встать на задние копыта и взять свое оружие в зубы, а с равновесием на двух конечностях у здешних обитателей не очень. Лезвие бы дрожало и давило куда сильнее. Значит, единорог, а это плохо – если от атаки зажатым во рту мечом я бы мог уйти, просто рванувшись вперед, то единорог не только удержит клинок возле моей шеи, но и позволит ему пролететь чуть дальше... Но в тот момент, когда я уже хотел попробовать схватить оружие неизвестного врага рукой и разрядить в него весь магазин пистолета-пулемета, Эпплджек крикнула:

— Стоп, стоп! Он с нами!

Сзади раздалось удивленное восклицание, и давящий мне на основание черепа металл исчез. Я тут же отскочил подальше вперед и развернулся, вскидывая свое оружие. На мушке оказался крупный серый единорог в позолоченной броне, удерживающий в воздухе возле себя короткое копье. Он переводил недоверчивый взгляд с меня на моих спутниц, а за его спиной тем временем возникло еще двое жеребцов, единорог и пегас, одетые в такие же доспехи. У пегаса я различил пристегнутый к боку лук странной формы.

И я не выдержал. Накопившаяся за сутки ненависть к этому проклятому лесу, смешавшись со страхом, что меня чуть не прирезали, образовала взрывную смесь. В висках стучала кровь, когда я поднял руку и послал одиночный выстрел чуть правее головы первого единорога. Пуля со злым визгом срикошетила от дерева, заставив большой участок коры взорваться щепками в непосредственной близости от уха жеребца. Тот в испуге отпрянул, а его товарищ, такой же серый единорог, выбежал вперед и попытался приставить мне к горлу острие своего копья, послав его по воздуху, но я метнулся в сторону. Схватив копье, я вырвал его из левитационного поля, взял в обе руки и сломал об колено. Бесполезное древко отлетело в сторону, а ту половину, на которой было лезвие, я сжал крепче, прыгнул к единорогу и прижал кончик копья ему к тому месту, где шея переходит в нижнюю челюсть. Пони замер, в его взгляде было удивление. Ну да, здесь еще никто не видел, с какой скоростью может двигаться разозленный человек.

— Дрейк, что ты делаешь?!

— Я не люблю, когда в меня тычут острыми предметами, понятно? — Зарычал я на единорога. Его коллега-пегас уже целился в меня из лука... стоящего на земле? Лук был выше владельца на голову и в нижней части имел компактную подставку с упором для копыта, а стрелу в натянутой тетиве пегас удерживал зубами. Черт, это же непрактично, этот лук явно не предназначен для атаки на больших расстояниях. Стрелу ведь пускают навесом, а тут есть возможность выстрелить только горизонтально. Единорог с луком был бы куда более эффективным бойцом.

Владелец сломанного копья, к его чести, пришел в себя быстро и теперь смотрел на меня уже не удивленно, а злобно.

— Понятнее некуда. Только убери это, а не то приобретешь аксессуар в виде стрелы в башке.

— Дрейк! – Еще раз окликнула меня Эпплджек. В ее голосе был страх. Я обернулся: она смотрела на меня почти с тем же выражением, как тогда, после того как я пристрелил Алмазного Пса. Посмотрел на свою руку, держащую копье. Она показалась мне чужой...

Я поднялся, не особо напрягаясь из-за нацеленного в меня лука, уронил обломок копья, и, отойдя в сторонку, сел под деревом, привалившись к нему спиной и сжав лицо ладонями. Не надо было так срываться... Вечнодикий лес высосал из меня все запасы самоконтроля, но все равно я не должен был так реагировать. Недоразумения в этом мире сыплются на меня как из мешка с подарками, пора бы уже привыкнуть, что в меня сначала целятся, потом спрашивают... Гнев быстро потух, и оставленное без его подпитки тело, истратившее последние ресурсы на стычку, начало ломить от изнурения и многочисленных мелких травм.

Моего плеча осторожно коснулись. Я поднял голову: Свити Белл, сидя перед суровыми жеребцами, что-то им объясняла, жестикулируя в мою сторону, а рядом со мной стояла ЭйДжей.

— Что на тебя нашло?

Я ожидал крика, но этот вопрос был задан тихо и сочувствующе.

— Я хочу выбраться отсюда, — пробурчал я невпопад. – Чем скорее, тем лучше.

Эпплджек кивнула:

— Понимаю. Вечнодикий – то еще местечко, к походам по нему надо привыкнуть. Но тебе необходимо попасть в лагерь, Шайнинг Армор не захотел бы с тобой повидаться, не считай он это важным. А оставлять управление лагерем он не может. Просто потерпи еще чуть-чуть, и мы будем на месте, а там я постараюсь вырвать для тебя пару часов на сон и что-нибудь горячее на ужин, идет?

— Идет, мамочка, — фыркнул я.

— Вот и славно, — ухмыльнулась ковбойша. – Но если будешь называть меня мамочкой, я начну отвешивать тебе подзатыльники за плохое поведение.

Солнце уже начало садиться, когда мы добрались до лагеря.

К этому моменту я знал все, что должен был знать, об Эквестрийской Страже. В общих чертах меня просветила ЭйДжей, а деталями принялся потчевать тот самый белоснежный пегас с луком, которого, как выяснилось, звали Винд Арчер. Забавное совпадение, не находите? Несмотря на то, что накануне он был готов проделать мне в голове лишнюю дырку, пегас оказался приятным и общительным малым.

История Стражи как военного формирования началась вскоре после того, как Архитеон водрузил свой королевский зад на трон Эквестрии. Из Кантерлота сумело выбраться три четверти от общего числа стражников Селестии и Луны; остальные либо пали в бою, либо были захвачены в плен. Не подумайте, что это было бегство. Во время отступления тогдашний начальник стражи делал все, чтобы вывезти из горящего города как можно больше мирных жителей, а большие эскорты требовали большой охраны. Самое плохое было то, что у стражи не было никакого боевого опыта: тысячи лет страной правили всемогущие принцессы, которым пони поклонялись, как богиням, и вся деятельность дворцовой охраны сводилась к патрулированию улиц Кантерлота и поддержанию порядка в замке, когда там устраивались торжественные приемы. Но стражу продолжали упорно тренировать «на всякий случай», и во время битвы при Кантерлоте несколько соединений, следуя инструкциям командиров, прочно укрепились вокруг вокзала – единственным способом выбраться из столицы, если ты не пегас, являлся поезд, а дорога была одноколейной. Возможно, вам будет понятнее, насколько отчаянно они бились с армией Архитеона, если я приведу один факт: поезд успел съездить до Понивилля и обратно семь раз, прежде чем вокзал был все-таки отбит. Это и была та последняя четверть. Благодаря им после седьмого рейса в Кантерлоте не оставалось ни одного гражданского. А когда поезд отошел от перрона в последний раз, конвоиры увидели из окон заднего вагона, как в ослепительной вспышке взорвался мост, перекинутый через глубокое ущелье перед самым въездом в Кантерлот. Заклятие капитана не позволило пешим войскам Архитеона преследовать состав, а от пегасов стражники сумели отбиться.

Предыдущий капитан стражи, Шайнинг Армор, уже несколько лет как был женат на правительнице соседней Кристальной Империи, принцессе Каденс, и жил там же. Но после письма от своей сестры, Твайлайт Спаркл, он примчался в Эквестрию. Слишком поздно, чтобы застать смерть Твайлайт, но очень вовремя, чтобы принять на себя командование дезориентированной стражей. Они ушли в Вечнодикий Лес, самую выгодную со стратегической точки зрения позицию и совершенно никакецкую с тактической. Атаковать их там было сложно и неэффективно, но и они оттуда не могли высунуть нос. Впрочем, Шайнинг, судя по всему, талантливый руководитель, даром время терять не собирался, с утроенным рвением взявшись за тренировку оставшихся бойцов и муштрование новых – поток добровольцев не иссякал все три года с падения Кантерлота. Стычки с армией, конечно, были, но в основном носили партизанский характер – приходилось постоянно искать новые пути снабжения. На мой вопрос, что Шайнинг за эти три года сделал для, собственно, населения Эквестрии, Винд Арчер отвел глаза.

— Мы называем себя Стражей Эквестрии, в знак того, что защищаем пони от архитеоновского произвола... Но на самом деле – и я пристрелю тебя, если ты кому-то это скажешь – мы все делаем только для нас самих. Это мало кого устраивает, но Шайнинг Армор считает, что нужно копить резервы, и перечить ему умников не находится – только благодаря ему нас всех не перебили в первый же месяц. На первых порах парочка самосклепанных отрядов пробовала драться с гвардией в Понивилле... – Пегас вздохнул. – Возвращались далеко не все.

Теперь немного о самом лагере Стражи. Капитан Армор, похоже, был действительно очень толковым парнем. Лагерь был огромен, когда мы подошли к окружающему его бревенчатому частоколу, я не смог увидеть, где заканчивается стена; но на территории этого военного городка не было срублено ни одного дерева. Ну, может, почти ни одного, строить частокол из чего-то надо было, но Арчер поведал мне, что Стражники валили лес очень выборочно, так, чтобы не нарушать целостности зеленого ковра, коим сверху казался Вечнодикий Лес. Лишь дым от многочисленных костров легкой дымкой поднимался над кронами, выдавая поселение, но с земли его было не увидеть, а издалека – не разглядеть. Снаружи лагерь выглядел так, словно какой-то древний великан забавы ради разделил лес пополам бревенчатой стеной, аккуратно расположив ее меж деревьев.

Ворота лагеря внушали уважение – их створки выглядели как поставленные на ребро плоты из бревен, а по бокам возвышались невысокие, но основательные башни, на которых дежурили часовые. При нашем приближении с одной из них раздался крик:

— Стой! Кто идет?

— Третья патрульная группа, с нами Эпплджек! – крикнул в ответ один из единорогов, тот, которого я чуть не прирезал его же копьем. Впрочем, я уже не злился на него, даже наоборот, мне было немного стыдно за свою вспышку. Стражник видел это, но извинений от меня не требовал, понимая, что я был не в себе.

— Пароль? – Требовательно спросили с вышки.

— «Бабуля Смит», — выйдя вперед, произнесла ЭйДжей.

Ворота заскрипели, открываясь наружу. Опять-таки, умный ход – выбить их тараном вовнутрь практически невозможно.

— «Бабуля Смит»? – спросил я Джеки, когда мы проходили между башен. – Что за пароль такой?

Оранжевая кобылка печально улыбнулась:

— Это была моя бабушка. Замечательная пони. На ее счастье, до всего этого дерьма она не дожила.

Глава 8: Оплот

Изнутри лагерь Стражи представлял собой еще более впечатляющее зрелище. Под сенями огромных деревьев самых разных пород раскинулся целый город, даром что домами обитателям этого города служили палатки. Из-за того, что деревья в Вечнодиком Лесу вырастали воистину исполинских размеров, их кроны сплетались ветвями и образовывали сплошное листвяное покрывало, даже несмотря на вырубку для нужд строительства. Это обстоятельство обусловливало постоянные сумерки, которые царили в лагере даже днем, и немногочисленных светильников, кое-где развешанных на ветвях или стоящих возле палаток, хватало, чтобы создать над поселком этакое маленькое зарево. Интересно, как они ночью от него избавляются? Совсем-то свет не уберешь, а демаскировка ого-го какая, даже сквозь такую густую листву.

Лагерь имел форму круга, его планировка была идеальной для обороны и удобной для проживания. От четырех ворот к центру, в котором располагался своеобразный плац, вели пересекающиеся накрест улицы. Получившиеся четыре квартала делились поперек еще двумя круговыми улицами, которые при атаке, по-видимому, превращались в линии обороны. На восточной половине находился родник, ручей от которого пересекал почти весь лагерь. В некоторых местах через него были переброшены мостики. Становилась понятна причина выбора именно этого места для расположения Стражи, поселение со своим источником воды могло не бояться жажды во время длительной осады, а провизией лагерь снабжали «Яблочные Акры». Шайнинг Армор все учел. Даже если бы он сам не пожелал меня лицезреть, я захотел бы взглянуть на такого талантливого стратега.

Мы двигались по центральной улице, а вокруг нас кипела такая знакомая солдатская жизнь: единороги, пегасы и земные пони латали палатки, начищали броню, точили лезвия мечей и копий, орали друг на друга грубыми голосами, а кое-где и откровенно мутузились, выпуская пар. Кто-то уплетал обед, сидя у костра, кто-то сосредоточенно тренировал боевые приемы, кто-то валял дурака... В общем, я сразу почувствовал себя в своей тарелке. Ведь как бы я ни не любил свою работу, повседневные заботы сближали сослуживцев, делали их друзьями и дарили теплые моменты, вроде травли баек на очередном привале во время тренировочного марш-броска. И когда срок контракта истекал, солдаты возвращались домой, к семьям, но продолжали поддерживать связь. Вот и здесь царила приятная моему сердцу атмосфера товарищества. Чтобы задержать это ощущение, я решил завязать беседу с Винд Арчером и спросил его, что повлияло на его выбор оружия – во всем лагере, как бы я не крутил головой, не было видно ни одного бойца с луком, и даже единороги-часовые на вышках обходились метательными копьями.

— Да как-то само получилось, — ухмыльнулся в ответ белоснежный пегас. – Я когда мальцом был, увлекался спортом. Есть у нас такое развлечение – по мишеням из стационарного лука стрелять. Стрелы заколдованы простеньким морозным заклятием, чтоб, когда в мишень попадаешь, они ее участок замораживали. Кто первый целиком покроет льдом свою мишень – тот и выиграл. Я хоть и мелкий был, но на детских соревнованиях всегда умел так стрелы направить, чтобы они были как можно дальше друг от друга, но ровно настолько, чтобы границы замерзания сходились. И пока остальные расстреливали чуть не пол-колчана, я укладывался всего в несколько стрел. Так и метку свою получил, — он кивнул на картинку на своем крупе, изображавшую пронзенное стрелой облако. – Занял первое место на юношеской олимпиаде. Пришлось вечность уламывать папу, чтоб слетал в Кантерлот и заколдовал лук так, чтобы можно было на облаке тренироваться. Стадион-то на земле стоял, летать каждый раз – крылья отвалятся. Вот я облака на кусочки рвал и стрелял по ним. Как в стражу поступил – тогда она еще с маленькой буквы была, — сказал, что вот этим оружием лучше всего владею. А луками у нас никто не пользуется, единорогам они без надобности, а земные пони предпочитают копья – их в зубах держать легче. Покривились, но сделали мне полноценный боевой лук, точно так же заколдованный. Так что я теперь с любого облака могу гвардейским засранцам подарки слать, а они и не догадаются... Да и с именем удачно совпало, хотя мои родители меня так назвали в надежде, что я буду быстр, как стрела или что-то в этом духе...

Я удивленно хмыкнул – вот уж не думал найти здесь коллегу!

— Не веришь, что ли? – полуобиженно, полувоинственно спросил Арчер, явно приняв мой хмык за скептический. – Спорим, я отсюда вон тот светильник сбить смогу?

— Да я не об этом. Просто я тоже солдат, и у меня задача такая же – поддерживать основную атаку издали.

— Правда? А какое у тебя для этого оружие?

Я кивнул себе за спину, где из-за правого плеча торчал приклад «Барретта».

— Арбалет видел когда-нибудь?

— А как же! – Подтвердил лучник. – Грифоны почти поголовно с ними, с их лапами из арбалетов стрелять – одно удовольствие, а мы толком прицелиться не можем, в зубах-то держа.

— Ну вот. А эта штука по сравнению с арбалетом, как арбалет по сравнению с луком – бьет сильнее, точнее и дальше.

— И намного дальше? – полюбопытствовал Арчер. – Какая прицельная дальность?

О да, я уже предвкушаю его физиономию! Вот это будет потеха! Я внутренне хихикнул и спокойно, с как можно большим пренебрежением сказал:

— Около двух километров.

Ха-ха, я такого изумленного, обескураженного и завидующего лица еще никогда в жизни своей не видел! Определенно стоило того. И, чтобы окончательно добить пегаса, я допустил в голос капельку обиды и протянул:

— Не веришь? Спорим, я отсюда попаду в стакан на вышке возле западных ворот?

Фаталити!

— Ну, вот мы и на месте, — пробасил один из единорогов, которые продолжали идти с нами до самого плаца. – Сейчас я доложу Армору о вашем прибытии. Побудьте здесь.

Он порысил к одной из огромных палаток, расставленных по периметру плотно утоптанной квадратной площадки, служившей для отработки строевых приемов. Палатки явно были штабные, по бокам от входного полотнища каждой из них были пришиты знамена: с одной стороны вертикальное полотнище изображало стилизованное восьмилучевое солнце и месяц в обрамлении звездного неба, а с другой флаг был украшен изображением щита со скрещенными за ним мечами. Над всем этим был изображен золотой шлем с ярко-синим плюмажем. Наверное, это было знамя Стражи. Палатка, в которую вошел наш сопровождающий, была больше остальных и стояла входом к южным воротам, занимая собой почти половину стороны квадратного плаца. Слева от штаба расположился ряд прямоугольных палаток-казарм, в которых, видимо, обитал офицерский состав, а справа, с нашей стороны, стоял навес с несколькими столами под ним, а рядом – кухня, безошибочно узнававшаяся по торчащей из верхушки трубе. У меня аж в животе заурчало, когда я внезапно осознал, насколько же я голоден. Вечнодикий вытягивал жизненные силы не хуже насоса. Мою «симфонию» уловили и Эпплджек с Винд Арчером – первая виновато опустила уши, а второй сочувственно хихикнул:

— Ты что же, даже еды с собой в дорогу не взял?

— Если бы мне и еду пришлось тащить, я бы загнулся еще на полпути, — пробурчал я в ответ. – У меня одна только снаряга весит шестнадцать кило, из которых четырнадцать – винтовка...

— Что?

Я молча хлопнул по прикладу «Барретта».

— А-а, — протянул пегас. – Ну да, тебя эта штука, наверное, здорово при ходьбе назад оттягивает.

— Шайнинг сейчас, скорее всего, занят чем-нибудь, — Ободряюще сказала Эпплджек. — Может, перекусить успеешь.

Не успела она договорить, как из штаба вышел единорог и призывно махнул копытом Винд Арчеру. Тот, посмотрев на нас и пожав плечами, поднялся в воздух и подлетел к сослуживцу, с которым обменялся парой фраз и вернулся к нам. Единорог же снова исчез в палатке.

— Вы были правы, мисс Эпплджек. Капитан сейчас готовится к прибытию грифонов, они будут здесь, как только стемнеет. Так что, Дрейк, у тебя есть время и поесть, и поспать.

— Супер! – Обрадовался я. – Мне сейчас даже щи по душе придутся, хоть я их и ненавижу. Корову бы съел...

Эпплджек, Винд Арчер и остававшийся с нами молчаливый единорог синхронно закашлялись, а какой-то стражник, проходивший мимо и услыхавший мои слова, странно посмотрел на меня и поспешил бочком отойти на несколько шагов подальше.

— Э-э... Я что-то не то сказал? – Осторожно спросил я.

— Да нет, ничего особенного... – Совладал наконец со своим кашлем Арчер. – Знаешь, с грифонами ты быстро поладишь, они уважают таких, как ты.

— Каких «таких»?

— Дрейк, — невинно осведомилась ЭйДжей. – У человеков в рацион входит мясо?

— У людей, — поправил ее я. – Да, входит. А что?

— Ну... ты как-то не потрудился сказать об этом раньше. Про корову, надеюсь, это у вас просто поговорка такая – они ведь разумны...

Я моргнул. Нет, я, конечно, знал, что пони – вегетарианцы. Потому я и не говорил, что мясо люблю, вдруг у них это смертельное оскорбление? К тому же, здешняя еда меня вполне устраивала, хотя разнообразия в ней было и маловато. Но вот разумные коровы – это что-то новенькое! Надеюсь, курицы у них не говорящие, а то совсем без мясных блюд как-то не очень будет. А сейчас – стратегическое отступление!

— Ну... э... кажется, нам лучше не развивать эту тему дальше.

— Да, наверное, — кивнула Эпплджек, которую повеселил мой обескураженный вид. – Но грифонам ты точно понравишься, они на многие тысячи миль вокруг единственная страна, в которой едят мясо. – Ее передернуло, хоть она и пыталась это подавить. — Хищников они уважают.

— Короче, — поспешил я прервать разговор по поводу рационов. – Просто пойдем, я найду себе какую-нибудь кашу и буду доволен.

— Зачем же кашу? – Спросил Арчер. – У нас обед был не так давно, еще должна была остаться картошка с грибами.

Я встрепенулся и жадно уставился на палатку-кухню.

— С этого нужно было начинать!

Спустя пару часов сна и обжорства, в ходе которого мною было безжалостно уничтожено огромное блюдо картошки с грибами и сметаной, я выполз из предоставленной нам с Эпплджек палатки, наконец чувствуя себя довольным жизнью. На Эквестрию опускалось бархатное покрывало ранней ночи, там и сям расшитое крошечными бриллиантами звезд, и вся деятельность в лагере, хоть и не прекращалась, но сворачивалась до минимума. Стражники, вернувшиеся с дежурства или вылазок, с удовольствием стягивали с себя неудобную броню и небольшими группками рассаживались вокруг костров, получив от поваров миски с каким-то дымящимся содержимым. Их сменщики бросали на них завистливые взгляды, но быстро снаряжались и отправлялись патрулировать стены. Кроме них, по улицам впадающего в дремоту поселка больше никто не двигался, и казалось даже, что сам воздух, нагретый солнцем за день, замер над лагерем теплым сонным облаком. Впрочем, никто не торопился гасить неиспользуемые костры и развешанные на деревьях светильники, и свет продолжал придавать палаточному городку толику оживленности. Это меня очень удивило – подсвеченные снизу кроны деревьев можно было легко заметить с воздуха или просто в бинокль с какого-нибудь холма, но никто, похоже, не беспокоился об этом.

Я уже собирался было пойти поискать куда-то запропастившуюся ковбойшу, но тут услышал оклик со стороны плаца и увидел призывно машущего мне незнакомого статного единорога. Он был крупнее своих собратьев почти на голову, практически не уступая в росте Биг Макинтошу, и, в отличие от солдат, щеголял фиолетовой пластинчатой броней. Решив, что это кто-то из офицеров, я не торопясь подошел к нему и сделал вопросительное лицо.

— Что-то нужно?

— Это ты Дрейк Хофферсон? – поинтересовался единорог, окидывая меня с ног до головы оценивающим взглядом.

— Да, я. Что, Шайнинг Армор уже освободился?

— Можно и так сказать. — Он продолжал ощупывать меня глазами, если можно так сказать, и мне уже становилось как-то неуютно, слишком уж пытливый был этот взгляд.

— «Можно и так сказать»? – Скривил я губы. – Слушай, дружище, я не для того полдня топал через этот богами проклятый лес по зову вашего начальника, чтобы потом перед входом в его палатку меня изводил какой-то хрен с горы...

Единорог закинул голову и откровенно захохотал. Я скрестил руки на груди, думая, что ему крупно повезло, что я успел поесть и поспать, выбравшись из Вечнодикого, а не то он уже поймал бы зуботычину от раздраженного меня. Нет, ну что за лю... пони такие, неужели нельзя просто проводить меня к Шайнингу, обязательно надо устроить какой-то досмотр с пристрастием...

Стражник тем временем сумел перевести дыхание и, утерев выступившие на глазах слезы копытом, радостно протянул его мне со словами:

— Что ж, теперь можно и познакомиться! Командующий Эквестрийской Стражей, капитан Шайнинг Армор к твоим услугам. Добро пожаловать в Оплот!

Я застонал, не сдержавшись. Твою маковку, все то время, что я здесь, сплошь состоит из неловких моментов!

— Ну не могло это пройти нормально, — буркнул я, стукнув кулаком по его копыту. – Что ж, будем знакомы... или у вас за оскорбление высших армейских чинов смерть полагается?

— Только по вторникам, — пошутил Армор. — В остальное время бьем палками по коленям или там раскаленные угли к ногам привязываем...

А он мне нравится! Я лично ждал, что он будет весь из себя серьезный, как стереотипные адмиралы и полковники из всяких там блокбастеров. Хотя я не уверен, что сочетание командира армии и души компании – хорошо сочетающиеся вещи, но не быть же всем военным угрюмыми чурбанами? И я, подстроившись под его тон, разочарованно протянул:

— И все? Нас по утрам вместо крика будили водной пыткой, а это что... детский лепет.

— Ха-ха, ты только скажи, я тебе пытку водой в мгновение ока устрою! – Подмигнул капитан и перешел на деловой тон: — Итак, как тебе уже, наверное, сказали, я тобой очень заинтересован. Я слышал рассказ о том, как ты убил Алмазного Пса в ту секунду, когда он бросился на Эпплджек. Хотелось бы знать чуть больше подробностей.

— Позволь спросить, зачем? – Выгнул я бровь.

— Потому что одно из двух – либо твои способности, либо твое оружие, в зависимости от того, как именно ты убил Пса, — может стать козырем, в котором мы сейчас очень нуждаемся. Итак?

Я мысленно пожал плечами, принялся вот уже в который раз описывать свое оружие и свою профессию, но на этот раз пришлось добавить деталей, чтобы Шайнинг Армор смог понять, чем именно я силен. Однако я сам предложил Эпплджек помощь, назвался груздем – полезай в кузов. Если буду отвечать на его вопросы нехотя, а потом придется под его командой идти в бой, то он перепутает меня со штурмовой пехотой и пошлет на штыки...

Через некоторое время Армор, явно восхитившись «Барреттом» и моим талантом с ним управляться, с энтузиазмом закивал и сказал, что я придусь очень кстати, но тактику ведения боя позволил мне выбирать самому, заявив, что, по его мнению, я лучше знаю, как мне поступать. Мудро с его стороны – не хочет выставить себя дураком, неумело командуя неизвестной боевой единицей. К тому же, мне будет проще, вряд ли здесь кто-то кроме Арчера разбирается в выборе позиции и прочих вещах. Беседа перешла на отвлеченные темы, основной из которых было мое восхищение лагерем, который спроектировал Шайнинг.

— А как ты назвал это место в начале разговора? «Оплот»?

— Да-да... Я вообще-то предложил такое название потому, что это место планировалось как наш главный резерв и центр операций, но пони сразу решили, что наш лагерь, дескать, последний оплот сил добра в Эквестрии или вроде того. Мощная идеологическая опора, скажу я тебе.

— А сам ты так не считаешь разве?

Шайнинг Армор немного грустно усмехнулся.

— Знаешь, на своем веку я видел очень много хороших вещей и очень мало плохих. Но это было до того, как пришел Архитеон. Мои солдаты почти каждый день убивают его солдат, и наоборот. Мирные пони ненавидят Архитеона и помогают нам всем, чем могут – припасами, информацией, рекрутами. Этот лагерь – военная машина, а если и остался еще в Эквестрии оплот добра, военным лагерем он быть не может. Ты понимаешь меня, если принадлежишь к тем солдатам, которые пусть и не оспаривают приказы, но согласны далеко не с каждым из них.

Я молча кивнул. Шайнинг снова бросил на меня оценивающий взгляд, но на этот раз совсем короткий и одобрительный.

— Что ж, время уже позднее, думаю, завтра мы пообщаемся еще...

В этот момент кто-то поблизости закричал «Грифоны!», а единственный прогал в кронах деревьев, который находился точно над центром плаца, заслонили крылатые тени.

Глава 9: Кровавые Ястребы

Каких-то несколько секунд Шайнинг, оторопев, пялился в небо, а затем обернулся ко мне и быстро заговорил:

— Значит, так. Мне придется тебя им представить, а потому ты должен уяснить несколько вещей. Первое: грифоны не утруждают себя соблюдением этикета, и если ты захочешь их красиво поприветствовать или о чем-то вежливо попросить, то сразу отбрось эту идею – тебя не станут даже слушать. Говори кратко, ясно и по делу. Второе: грифоны уважают только тех, кто не боится показать свою силу. Даже если это выражается в наглом обращении и задранном носу... то есть клюве. Иначе говоря, если ты никому не хамишь – ты слабак, либо вынужден будешь доказывать обратное своими действиями.

— Короче говоря, их отношения строятся на кидании понтов? – Хмыкнул я.

— Именно так. Но к разумным аргументам они, как правило, прислушиваются. – В этот момент силуэты грифонов на фоне ночного неба стали гораздо ближе, и первые их обладатели уже начали, пикируя, спускаться под полог леса. Мгновенно формируясь в крылья и звенья, грифоны грациозно наворачивали в воздухе широкие круги, спускаясь к плацу, а новые все продолжали прибывать. Я насчитал шесть звеньев по три крыла в каждом, то есть пятьдесят четыре грифона. Если верить всему, что мне говорили про их боевые навыки, то это был очень крупный отряд.

Приземляясь на плацу, грифоны ломали летное построение и собирались в обычную шеренгу, в то время как трое, спустившиеся сквозь прогалину в кронах последними, спланировали на землю на некотором расстоянии от своих сородичей. Летевший в центре грифон был явно несколько крупнее остальных.

Пока мы с Шайнинг Армором шли вдоль края площадки, все грифоны успели выстроиться в три ряда по семнадцать пернатых в каждом, а по периметру плаца уже собралась толпа любопытных пони, которая все увеличивалась. Знаком попросив меня следовать за ним, Шайнинг свернул к центру поля, где, гордо выпрямившись, стоял тот рослый грифон и что-то вдохновенно втолковывал своим подчиненным – несложно было догадаться по его тону, что это именно его подчиненные. Впрочем, заметив приближающегося Армора, он поспешил закончить свои наставления и гаркнул «Вольно!». Грифоны тут же перестали стоять так ровно, словно проглотили по швабре, и сбились в группки, оживленно беседуя, а их командир повернулся к нам.

В глаза сразу бросался его рост: он был на полторы головы выше любого пони, доставая макушкой мне почти до ключиц, в то время как самые высокие жеребцы достигали максимум нижних ребер. Да и остальные грифоны были ненамного его ниже. Крылья у этих полульвов-полуорлов были намного больше и крепче, чем пегасьи, а под львиной шкурой перекатывались тугие мускулы – прирожденные охотники и летуны! Пальцы орлиных лап заканчивались грозными двухдюймовыми когтями, а мощные клювы были у кого-то изящно изогнутые, а у кого-то горбатые, но у всех одинаково крепкие и острые. У каждого грифона на спине был чехол с компактным арбалетом, под одним крылом крепился колчан с болтами, а под другим висели ножны с кортиком, длиной около локтя. Кроме того, у каждого на основании шеи был повязан ярко-красный платок, видимо, означавший их принадлежность к отряду.

Как только мы приблизились к грифоньему командиру на расстояние нескольких шагов, тот гаркнул:

— Шайнинг, ну наконец-то! Пока от тебя дождешься хорошего приема, все перья повыпадают!

— Скирт, ты? – Изумленно и обрадованно спросил Армор. – Вот так встреча! Я думал, тебя больше уж ни в одну вылазку не отпустят после того случая.

Скирт хохотнул и по-свойски хлопнул жеребца по спине, постаравшись, однако, не зацепить его когтями.

— Ну уж нет, никуда ты от меня не денешься, Белоснежка! Тут намечается знатная заварушка, а где заварушка, там мои парни. Король это знает и не стал запрещать нам лететь сюда. Кто, если не мы, защитим вас, слабых и немощных?

— Вот уж не поверю, что ты по собственной инициативе сюда притащился, — в тон ему съязвил Шайнинг. – Это же надо задницу от койки оторвать! Небось, голова кружилась, когда в воздух-то поднялся!

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что эти двое давние друзья. По собственным словам Шайнинга, ни один грифон не потерпел бы в свой адрес такие оскорбления. Да и остальные пернатые, слушая эту перебранку, довольно гоготали, явно привычные к таким «представлениям». Тут Скирт заметил меня и насмешливо поинтересовался у Армора:

— Что это за дылду ты с собой притащил? Он у вас тут фонари по веткам развешивает, что ли?

Раздался новый взрыв смеха со стороны отряда грифонов, а я, памятуя наставления Шайнинга, нагло заявил:

— Да ты просто ростом не вышел, вот тебе и кажется дылдой любой, кто выше табуретки!

Грифоны захохотали еще громче, к ним присоединились также Шайнинг Армор и несколько Стражей, которые наблюдали за нами, стоя неподалеку. Скирт нахмурился, наверное, решая, не дать ли мне в морду, но потом расплылся в ухмылке.

— А ты за словом под крыло не лезешь, а, парень? Как тебя зовут?

— Скирт, знакомься, это Дрейк, один из моих новых бойцов, — вмешался отсмеявшийся Армор. – Дрейк, это Скирт, мой старый знакомый и глава отряда Кровавых Ястребов.

— Так точно! – Грифон гордо окинул орлиным взором свою пернатую ораву. – Самые быстрые крылья и самые острые когти королевства!

Я склонил голову, как бы отдавая дань уважения его воинам, за что удостоился одобрительного взгляда от Скирта. Затем он повернулся к единорогу:

— Так что, дружище Армор, ты выделишь нам несколько палаток, или нам придется вить себе гнезда на деревьях?

— Разумеется. Я уже об этом позаботился. – Шайнинг махнул копытом в сторону одной из дорог, соединявших центр лагеря с воротами. – Вот по этой улице второй справа сектор палаток весь в вашем распоряжении. Я также приказал оборудовать там отдельную походную кухню.

— Отлично! Значит, не придется поститься из-за вас, травоядные неженки!

— Вот встанет тебе однажды кость поперек горла, пожалеешь, что не был вегетарианцем, — хмыкнул в ответ Армор.
— Мы же грифоны, дубина. Где ты видел орла, который жрет мясо вместе с костями?

— Ничего с ним не случится, Шайнинг, — обнадежил я капитана. – Я лично буду съедать половину его порции, чтобы у него стало вдвое меньше шансов подавиться.

Кровавые Ястребы снова разразились хохотом, а Скирт заинтересованно глянул на меня:

— Мясоед, а? Вот и правильно, нечего пихать в желудок траву, когда можно наградить его вырезкой!

Что ж, подумал я, по крайней мере, Винд Арчер оказался прав – то, что я ем мясо, однозначно прибавило мне в глазах грифонов еще один плюсик.

— Дрейк, ты можешь быть свободен, — обратился ко мне Армор, в то время как Скирт снова согнал своих грифонов в шеренги и хрипло орал им какие-то приказы. – Завтра у нас будет нелегкий день, и тебе лучше быть отдохнувшим. – Я кивнул, и он добавил: — Ты отлично сумел настроиться на его волну! Можешь быть уверен, это нам не раз пригодится.

— И в чем же?

— О, я скажу тебе. – Шайнинг бросил взгляд вслед удалявшимся грифонам. – Понимаешь, Скирт – опытный командир, и он уверен, что всегда знает, как лучше всего распорядиться своим отрядом. Но в самом скором времени мне понадобится, чтобы его бойцы исполняли МОИ приказы. Как ты можешь догадаться, этого будет не очень легко добиться.

На завтрашний день, примерно через три часа после рассвета в командном шатре за столом собралась разношерстная компания: Шайнинг Армор, который, несмотря на проведенную на ногах ночь, выглядел бодро; взъерошенная Эпплджек, не бросавшая попыток поправить сползшую резинку на хвосте; Скирт, со скучающим видом что-то выковыривавший из зазубрины на клюве; и, конечно, ваш покорный слуга, который был сыт, чист, не заспан и вообще, всем доволен, а потому сидел смирно. Кроме нас, в палатке также присутствовали четверо солдат – по двое пони и грифонов. Если пернатые и испытывали к своим травоядным коллегам какое-то презрение, касавшееся их боевых навыков, то виду не подавали, так как были отлично вышколены.

— Я не буду расшаркиваться и сразу перейду к делу, — начал Шайнинг. – Я собрал вас здесь, чтобы принять решение относительно того, когда мы вступим в первую нашу битву против воинства Архитеона.

Скирт мгновенно бросил ковыряться в клюве и выпрямился, а Эпплджек осторожно поинтересовалась:

— Но что я-то тут делаю? Я же ничего не смыслю в военном деле.

— Возможно, — согласился единорог, — но я решил тебя уважить и позволить тебе высказать свои соображения, потому что эта битва будет иметь к тебе самое непосредственное отношение. Видишь ли, мы собираемся штурмовать Понивилль.

Рыжая ковбойша так и застыла с открытым ртом, а я принялся усиленно соображать. Следовало сразу отбросить предположение, что битва планируется в связи с появлением у Стражи козыря в виде меня: стратегическую доктрину, в отличие от тактической, нужно вырабатывать очень тщательно и неторопливо, следовательно, эту идею Шайнинг вынашивал уже не один месяц и успел все как следует продумать. С другой стороны, то, что он намерен выбрать дату атаки уже сегодня, показывает, насколько удачно для него сложились обстоятельства – одновременное появление грифоньего отряда и меня поспособствовало тому, чтобы штурм не был отложен еще на пару-тройку недель. В лагерь прибыли свежие силы, дающие преимущество над противником, и надо ими воспользоваться, пока враг про них не узнал и не подготовился соответственно. Но помощь грифонов была запрошена совсем недавно, что означало: у Шайнинга есть веские причины провести эту битву как можно скорее.

— Ты сначала ставишь вопрос о времени, и только потом планируешь заняться тактикой, — озвучил я свои мысли. – В чем причина спешки?

Шайнинг нахмурился.

— В том, что этот узурпатор Архитеон решил, что ему дозволено все! Его невыносимо раздражает, что одна из Хранительниц не только сумела от него ускользнуть, но еще и свой Элемент с собой прихватила. И он отыгрывается на ее родной деревне. Вдобавок к комендантскому часу, который установлен по всей стране, он ввел в Понивилле пайки. Жителям ежедневно выдают суточную порцию еды, и это дает Архитеону еще одно преимущество: если кто-то ведет себя неугодно королю, его имя отмечают и выдают ему урезанную порцию, а то и вообще не выдают несколько дней. Единороги все до единого посажены под замок, за пегасами ведется надзор, а земных заставляют выполнять тяжелую работу. – В этот момент я явственно услышал скрип зубов Эпплджек. – И с каждым днем становится все хуже и хуже. Я больше не намерен давать этому самозванцу издеваться над простыми пони! Теперь у нас есть подкрепление, и я не собираюсь терять ни минуты зря.

Я кивнул и принялся переваривать услышанное, а Скирт призывно постучал когтем по столешнице, оставляя на той заметные выбоины, и изрек:

— Всем понятно, что штурм – дело решенное. Вопрос же времени состоит только в том, за сколько наши подчиненные сумеют собраться и быть в полной готовности для похода. Для своих птенчиков я отвожу на это сутки – проверить снарягу, провести несколько тренировок воздушного и наземного боя, а затем немного отдохнуть. А как обстоят дела у тебя, Армор?

— Около двух суток, — подумав, ответил тот. – Сутки на то же самое, что перечислил ты, еще сутки – на сворачивание лагеря и снаряжение обоза.

— Обоза? – переспросил я. – Ты рассчитываешь разбить новый лагерь уже в Понивилле? Это рискованный ход, ведь можно и проиграть битву.

— Если мы ее проиграем, — медленно произнесла Эпплджек, — то не будет иметь значения, где будет лагерь. Архитеон наверняка пришлет еще одну ораву своих головорезов и уничтожит Стражу, всех до единого.
Шайнинг утвердительно кивнул.
— Так что варианта у нас всего два: победить или быть побежденными. Я предпочту оптимистичный взгляд на вещи и стратегию нашу буду строить исходя из того, что мы победим в этом сражении. Поэтому лагерь будет свернут. Кстати, а как насчет тебя? – внезапно спросил он, глянув мне в глаза. – Сколько времени тебе нужно на подготовку?

Я усмехнулся:

— В армии, где я служил, в условиях боевых действий принято, поднявшись по тревоге среди ночи, суметь полностью экипироваться и проверить оружие за полторы минуты, так что не волнуйся об этом. Но есть одна загвоздка.

Загвоздка моя состояла в том, что накануне я раскинул мозгами и путем нехитрых расчетов пришел к выводу, что две-три жаркие стычки приведут к полному исчезновению у меня боеприпасов. Конечно, можно было бы тогда примотать скотчем к стволу винтовки нож и использовать ее как копье и дубинку, но мне очень хотелось бы избежать подобного применения своего оружия. И я, как мне показалось, нашел выход, хотя расчет был на «авось обойдется». Но на другие варианты в мире, где самым продвинутым оружием был арбалет, не приходилось.

— Мне нужен единорог, в совершенстве владеющий заклинанием дублирования или вроде того. Я зависим от своего боекомплекта, и мне не хотелось бы, чтобы он кончился в разгар драки.

— Боекомплекта? – каркнул Скирт. – Следует ли это понимать так, что у тебя есть дальнобойное оружие?

— Следует, — сказал Шайнинг. Потом, вновь повернувшись ко мне: — Хорошо, я пущу по лагерю весточку... Эй, солдат! – Махнул он копытом одному из стражников-жеребцов. – Ты слышал, что нужно нашему другу. Найди моего связного, и пусть он найдет подходящего мага.

Когда стражник покинул шатер, Скирт спросил:

— Но почему тебе нужно обязательно магическое дублирование?

— Вряд ли вы за полсуток сумеете собрать станок, который будет производить такие заряды. – Я вытащил из кобуры МП-7, выщелкнул из магазина патрон и кинул грифону. Тот ловко сцапал его в воздухе и принялся рассматривать.

— Свинец, — пробормотал он, поскребя когтем по пуле, чем немало меня удивил. Это же надо, распознать металл, просто его пощупав! – Тяжелый, мягкий металл. Чтобы кого-то убить такой маленькой штучкой, нужен очень мощный метательный предмет, и при этом он настолько невелик, что ты носишь его на бедре... – Скирт катнул патрон по столу обратно ко мне. – Знаешь, если твое оружие действительно настолько... продвинутое, я готов поверить россказням Шайнинга, что ты, мол, сумеешь склонить чашу весов на нашу сторону во время боя.

Я был благодарен ему, что он не принялся подробно расспрашивать меня о моем оружии и не стал просить винтовку, чтобы разобрать ее на винтики. Ведь смог бы, зуб даю!

— Со сроками подготовки мы определились, — вернул нас к исходному разговору Шайнинг Армор. – Двое суток, начиная с сегодняшней полуночи. Остаток этого дня мы потратим на разработку тактики, а послезавтра ночью я хочу видеть готовую к выступлению армию. Вы пока можете заняться своими делами, а я соберу офицерский состав. Через час снова встретимся здесь.

Вечером, когда на небосклоне уже начали загораться звезды, я вышел из штабной палатки и опустился на землю, где трава росла погуще. Позади были долгие часы совещаний, дерзких предложений, стучания копытами и кулаками по столу, яростных протестов и всего прочего, что бывает на военных советах. Я не преминул подкинуть Шайнингу пару идей, основанных на принятых в американской армии тактических приемах. Если бы здесь был мой командир, он тут же потащил бы меня на трибунал за разглашение секретных сведений... Так или иначе, все присутствовавшие сочли мои советы весьма полезными и учли их при составлении плана действий. Теперь оставалось только ждать. Но для себя я решил, что нужно попросить Шайнинга создать небольшой отряд мне в сопровождение. Способности единорогов и пегасов открывали передо мной, снайпером, поистине широкие возможности: пегасы могли вести воздушную разведку, а колдуны были способны свести на нет грохот выстрелов и даже сделать меня полностью невидимым.

Но сейчас я решил отдохнуть от всех этих расчетов и просто глядел на темнеющее небо, позволяя мыслям свободно блуждать. Чертовски интересно, что произошло там, в той деревушке, после того, как я загадочным образом испарился из-под обломков башни? И как соотносится течение времени тут, на этой планете, и на Земле? Пришла ли уже похоронка моей семье или я все еще числюсь пропавшим без вести?

Сзади зашуршал полог шатра, выпустив наружу звуки оживленного спора, и на траву рядом со мной опустилась Эпплджек.

— Что там? – спросил я, продолжая смотреть на небо. Глаза искали привычные созвездия, но не находили, и от этого становилось почему-то даже более грустно, чем от самого факта, что я здесь находился.

— Взахлеб обсуждают возможное сопротивление. Ты их своими замечаниями удивил больше некуда – они ведь за эти три года успели почувствовать себя настоящими вояками, знающими, как и что, — ЭйДжей позволила себе легкую улыбку. – А тут заявляешься ты, обычный рядовой, и затыкаешь офицеров за пояс. Думаю, как ты себя в бою покажешь, тебя тут же в капитаны произведут.

— Вот уж чего не хватало, — фыркнул я. – Командование другими – это большая ответственность, пусть этим занимаются те, у кого есть к этому способности. А я просто делаю, что мне говорят.

— Да, ты прав, — вздохнула пони. – Я им то же самое твердила, когда они пытались дать мне какой-то чин просто потому, что я Хранительница Элемента гармонии. Еле убедила.

Некоторое время мы молчали, глядя, как одинокий метеорит пересекает южную полусферу нежно-фиолетовых небес, а потом я задал детский, но все же мучивший меня вопрос:

— Как думаешь, у нас получится?

Эпплджек с удивлением посмотрела на меня, а потом тепло усмехнулась и приобняла копытом за плечи, так как в сидячем положении была одной высоты со мной.

— Ты взрослее меня, а тревожишься куда больше. Я так думаю – мы будем стараться изо всех сил, а уж в остальном будь, что будет. Я обязательно постараюсь сделать так, чтобы ты вернулся домой.

И от ее слов на душе у меня посветлело.

Глава 10: Новая команда

Наутро весь плац кишел бойцами Стражи, которые тренировались во всем, начиная от копытной борьбы и фехтования и заканчивая фигурами высшего пилотажа и атакующими заклятиями. Над полем стоял неумолчный гул, состоявший из возгласов, рявканья, пыхтения, лязга металла и криков боли тех, кто получил тычок древком копья. Идя по краю поля и уминая захваченный с кухни тост с маслом, я удивлялся, как в этом хаосе командиры полков и отрядов вообще умудряются понимать, где чей подчиненный. Но, тем не менее, тренировочные занятия не теряли системы. Отработавшие свое группы покидали плац, и их место тут же занимали свежие, только что проснувшиеся жеребцы и кобылы.
Кровавым Ястребам тоже была отведена площадка, где они стреляли по мишеням из арбалетов или занимались спаррингом на своих кортиках. Несколько пар крылатых львов сошлись врукопашную; они медленно кружили друг напротив друга, не отрывая взгляда хищных глаз от лица противника.

Я даже остановился понаблюдать за грифонами, настолько мне было интересно, что они представляют из себя как боевые единицы. Да и зрелище, надо сказать, было великолепное: напряженные, готовые к броску кошачьи тела, хищно суженные зрачки орлиных глаз, тускло поблескивающие на утреннем солнце когти, черные и смертельно опасные. Учитывая, что грифоны неплохо умели ходить на задних лапах, становясь в таком положении с меня ростом, все эти упражнения получались очень эффектными.

Особенно меня заинтересовали арбалетчики. По самому краю площадки были выставлены в ряд пять мишеней, таких, какие показывают в мультфильмах – белые круги и синими и красными полосами. Перед ними, на приличном расстоянии, в три ряда выстроились пернатые стрелки. В первом ряду они держали арбалеты наизготовку, во втором прижимали оружие к груди, а в третьем стояли, небрежно закинув его на плечи, но при этом ни во втором, ни в третьем ряду грифоны не снимали пальцев со спусковых скоб.

Интересно, если они изготовились к стрельбе, то зачем построились так, чтобы дышать в затылок впереди стоящему? Или, может, они отрабатывают создание боевого порядка прямо с марша? Не успел я додумать свою мысль, как кто-то хрипло гаркнул «Пли!». В ту же секунду первый ряд спустил тетиву и, опустившись на все четыре лапы, как можно ниже припал к земле; второй ряд, за это время успевший поднять арбалеты на уровень глаз, тоже выстрелил и стоявшие в нем сели на задние лапы и пригнулись; и третий ряд, молниеносно скинув оружие с плеч, тоже послал в цели пять болтов. Я перевел взгляд на мишени: из красного круга в центре каждой мишени торчало по три болта, а во второй слева торчали какие-то щепки и сломанное оперение. Приглядевшись, я понял, что все три выстрела ушли в одну точку – то есть, каждый последующий болт вонзился в оперение предыдущего. Вся стрельба заняла две с небольшим секунды. Затем их командир выдернул болты из мишеней, ряды поменялись местами, и Ястребы продолжили свои упражнения.

Пока я наблюдал за арбалетчиками, фехтовальщики и борцы закончили тренировку и теперь, сбившись в кружок, наблюдали за последней парой сражавшихся. Мне стало интересно, и я, протолкавшись через толпу, остановился в первом ряду.

На импровизированном ринге, образованном стоявшими вокруг пернатыми, врукопашную дрались двое Ястребов, грифон и грифина (можете смеяться, но я специально выяснял у Шайнинга, как правильно называть женщин у грифонов, чтобы не ломать себе голову, как это было со Свити Белл). Их спарринг медленно перерастал в полноценную драку, воздух так и рябил от летящих перьев и взмахов когтями. Пепельного цвета грифон, который был несколько крупнее своей партнерши, провел серию быстрых выпадов, каждый раз метя в другую часть тела, но светло-коричневая грифина легкими, я бы сказал, текучими движениями отклоняла его удары тыльными сторонами лап. Грифона это не смутило, и он, вновь приняв оборонительную позицию, стал пятиться назад. Грифина начала обходить его сбоку, и он сделал обманный маневр, метнувшись в другую сторону, а когда она бросилась за ним, махнул по земле хвостом с тяжелой кисточкой, отправив в глаза своей сопернице тучу пыли. Толпа вокруг охнула, но преждевременно: не прекращая рывка, грифина упала на спину, проехала по земле под пыльным облаком и снова очутилась клювом к клюву с партнером. Тот попытался было нанести ей секущий удар когтями, но она проскользнула у него под локтем, ударила его плечом в грудь, заставив отшатнуться. Грифон молниеносно свел лапы в попытке сграбастать ее в охапку, но пернатая крутанулась волчком, отбив захват, и приставила когти к его груди. Со всех сторон послышались восхищенные возгласы. Тяжело дыша, противники кивнули друг другу и разошлись.

Я сперва не понял, почему поединок закончился, но потом разглядел капли крови, выступившие на груди грифона, и догадался: если бы его соперница закончила свой удар, она просто-напросто вырвала бы ему сердце.

Ястребы начали расходиться, и я тоже собрался идти по своим делам, как вдруг за моей спиной кто-то рявкнул:

— Эй, ты! А ну-ка остановись!

Я обернулся и увидел черного с белой головой грифона, в котором узнал Скирта. Он кивнул мне, а потом решительно направился к той самой коричневой грифине.

Та сразу вытянулась по струнке, и, отдав честь, громко сказала грубоватым голосом:

— Слушаю, командир!

Скирт остановился перед ней, внимательно глядя на ее шею, где несколько перьев, выбиваясь из общей массы, были очень светлыми, почти белыми. Затем огляделся: они стояли возле небольшой бадьи с водой, в которой грифоны, занимавшиеся борьбой, отмывали когти от земли и пыли. Протянув лапу, Скирт взял стоявший возле бадьи ковшик, зачерпнул воды и сунул его грифине:

— Вот. Ты забыла почистить лапы. Мне совсем не нужно, чтобы в критический момент у моих бойцов вываливалось из когтей оружие из-за скользких и грязных пальцев.

Грифина сконфуженно кивнула и потянулась за ковшиком, но в этот момент Скирт, как бы нетерпеливо, ткнул емкость ей в грудь. Ковшик зацепился за ее протянутую лапу и опрокинулся, а вода из него выплеснулась ей на шею.

Наблюдавшие эту сцену сослуживцы грифины замерли от изумления: стекая по ее перьям, вода оставляла за собой белый след.

Скирт спокойно поставил ковш на место.

— Так я и думал. Пудра, а? Ну, изволь объясниться... Гильда.

Та гордо вскинула голову и, совершенно изменившимся голосом, так же спокойно произнесла:

— Привет, пап.

— Тартар забери этого старого пройдоху! – С нежностью в голосе, но от всей души пожелала Гильда, когда спустя полчаса мы вместе сидели в шатре с поднятыми стенками, который служил столовой. Пернатая львица, отмывшись от коричневой пудры, с аппетитом поглощала жареные свиные ребрышки из тех запасов, что Кровавые Ястребы взяли с собой, отправляясь в Оплот из своего королевства. – Еще бы каких-то два дня, и после битвы я могла бы с полным правом просить место в его отряде. А теперь мне еще несколько месяцев этого не видать!

Если вы еще не поняли, объясню: все так же просто, как монета в один цент номиналом. Будучи грифоном, а значит, отъявленным головорезом и опытным воякой, Скирт, тем не менее, недалеко ушел от всех заботливых папочек этой Вселенной, что для его дочери означало полную невозможность служить в передовых частях армии. Гильда, быть может, и сама не очень рвалась подчиняться всяким там сержантам и вставать по расписанию, но, заслышав о зверствах Архитеона в Эквестрии, решила во что бы то ни стало задушить эту угрозу, пока она не добралась до Грифоньего Королевства. Но Скирт строго-настрого запретил ей вступать в армию, а уж о том, чтобы он принял ее в ряды Кровавых Ястребов, даже речь не заходила. Впрочем, Гильда, унаследовав от отца характер, была столь же упряма, как и он, а потому замаскировалась и упросила одного из грифонов, который был нездоров, уступить ей место в отряде. Скирт, узнав все это, только вздохнул и махнул лапой, понимая, что отослать дочь назад у него не выйдет; но и позволять ей участвовать в лобовой атаке не собирался, а потому, выяснив у Шайнинга, что мне нужны напарники, немедля приписал ее ко мне. К моей странной внешности и к моему необычному снаряжению Гильда быстро привыкла, а когда узнала, что на мне лежит выполнение немаловажной части плана штурма, то без возражений согласилась подчиняться моим приказам.

Мы как раз обсуждали преимущества и недостатки обоюдоострых ножей, когда кто-то позвал меня по имени, и под тент рысью вбежала Эпплджек.

— Хорошо, что я тебя нашла. Гонцы Шайнинга себе крылья чуть не надорвали, носясь по всему лагерю и отыскивая подходящего мага. Он скоро придет, а кроме того, я хотела бы... – Тут оранжевая пони заметила Гильду и осеклась с таким видом, будто узрела привидение.

— Здравствуй, — не обращая внимания на выражение лица ковбойши, поприветствовала ее грифина. – Прости, я забыла твое имя... Кажется, Эпплджек, да?

Мда, как говорят грифоны, «чем выше в горы – тем больше перьев»! Я переводил взгляд с одной на другую. ЭйДжей всем своим видом выражала неприязнь, тогда как Гильда смотрела на нее со спокойным дружелюбием.

— Что ты здесь делаешь? – Буркнула Эпплджек.

Грифина вздернула бровь:

— Да, в общем-то, то же, что и все остальные в этом лагере. Готовлюсь отбить Понивилль у этого вашего Архитеона. – Не заметив каких-либо перемен в настроении ЭйДжей, Гильда вздохнула. – Слушай, я знаю, что мы с твоей компанией расстались не в самых лучших отношениях, но с тех пор прошло довольно много времени. Я научилась ценить дружбу и признавать свои ошибки. Признаю, характер у моего племени скверный, но сейчас мы не можем позволить себе такой роскоши, как дуться друг на друга из-за старых обид. – Она протянула лапу, и Эпплджек, поколебавшись, вложила в нее копыто, которое грифина осторожно пожала.

— Вот и отлично, — провозгласил я, для себя решив, что позже непременно выясню у ковбойши причину этой давней ссоры. – Эпплджек, ты, по-моему, хотела что-то сказать?

— А, ну да, — опомнилась та. – В общем, тут объявились еще кое-кто, с кем тебя не мешало бы познакомить. Пойдем, я привела их в нашу палатку.

Мы распрощались с Гильдой и, оставив ее трясти повара на предмет добавки, направились вдоль восточной дороги. По пути мне в голову пришло, что я почти ни разу с тех пор, как мы пришли в Оплот, не видел Свити. Мы жили в одной палатке, но она приходила только на ночь, когда я уже спал, и уходила ранним утром, прежде чем я просыпался. Я поинтересовался у Эпплджек, в чем дело, и узнал, что единорожка без устали учится магии исцеления и прочим полезным магическим ухищрениям.

— Так, может, она и будет тем единорогом, который станет помогать мне в бою? – Воодушевился я. – Я ведь буду держаться на расстоянии от схватки, и туда можно будет приносить раненых, которым она смогла бы помочь.

Эпплджек покачала головой:

— Наверняка будут моменты, когда каждому члену твоей группы придется сражаться за собственную жизнь, а Свити... у нее не хватит духу кого-то убить. Но я уверена, что один из магов, у которых она обучается, с успехом ее заменит. Впрочем, сейчас она в палатке – можешь убедить ее помогать тебе, если хочешь.

Но я уже не хотел: член отряда, не готовый убивать, будет обузой, как бы грубо это не звучало. Да и нечего заставлять юную единорожку испытывать шок, к которому она не готова.

Наконец мы дошли до палатки, я вслед за ЭйДжей нырнул под полог и застал там весьма странную компанию: Свити Белл, Эпплблум и незнакомая мне оранжевая пегаска с лиловой гривой сидели перед... наверное, это была зебра, по крайней мере, если судить по ее черно-белой полосатой окраске. На Земле, правда, зебры были все же повыше и с обычными мордами вместо одушевленных лиц, которыми была снабжена практически вся местная животная жизнь. Кроме этих основных отличий, экстравагантности облику зебры придавали золотые кольца, которыми она себя увешала: несколько штук на правой передней ноге, несколько на шее и по одному, не такому широкому, в ушах. Ну и, так, вдовесок, на койке Эпплджек сидел какой-то фиолетовый ящер с зеленым брюхом и зелеными шипами, начинающимися на темечке и идущими до самого кончика хвоста. За спиной у него топорщились крылья, которые выглядели слишком маленькими, чтобы оторвать его от земли.

ЭйДжей, заметив, что я так и замер возле входа в палатку, фыркнула от смеха и, зайдя мне за спину, принялась подталкивать.

— Давай, не тормози! Какой же из тебя командир, если ты каждый раз, увидев что-то новое, будешь оторопело пялиться в одну точку?

Услышав ее, все присутствующие прервали беседу и дружно повернулись к нам. Эпплджек поспешила воспользоваться захваченным вниманием:

— Знакомьтесь, это Дрейк! Дрейк, это Скуталу, подруга Свити и Эпплблум, — оранжевая пегаска раскрыла крыло и помахала мне, приветливо улыбнувшись; я ответил ей тем же. На боку у нее была метка в виде фиолетового торнадо. ЭйДжей меж тем продолжила:

— Это Зекора, зебра, моя старая знакомая. – Зекора внимательно оглядела меня с головы до ног и, склонив голову, коснулась лба копытом, что, видимо, означало приветствие. Наконец, Эпплджек указала на фиолетовое нечто, с интересом разглядывавшее меня ярко-зелеными глазами с вертикальным зрачком.

— А это Спайк. Он дракон.

— Точнее, дракон-подросток, — уточнил Спайк голосом шестнадцатилетнего юноши. Он слез с койки и протянул мне... лапу? Или руку? А вот черт его разберет – он, судя по всему, ходит на двух ногах, тогда верхние конечности должны называться руками... вроде бы. Наверное. Неважно! Я пожал предложенную мне конечность, и Спайк сказал: — Рад познакомиться. Эпплджек успела кое-что рассказать о тебе.

— А еще она успела рассказать, что тебе понадобятся напарники в битве, — подхватила Скуталу. У нее голос был немного хрипловатый и дерзкий. – До Рейнбоу Дэш мне, конечно, далеко, но я хороший летун. Если тебе нужен разведчик, то он перед тобой!

Я изучающе посмотрел на нее. Меньше ростом, чем другие пони, одного возраста с подругами – ее сложнее заметить и в нее сложнее попасть; короткая грива с забавным хохолком не будет лезть в глаза даже при сильном встречном ветре; крылья сильные, полностью сформировавшиеся – результат долгих и упорных тренировок. Ну а рвение было написано у нее на лице.

— Ты подходишь, — сообщил я ей, и Скуталу просияла.

Тут подала голос Зекора:

— Я хотела бы с нею в отряд твой вступить: если что, я сумею тебя защитить. Пони Гвардии сплошь бронею закрыты, а я полагаюсь на свои лишь копыта, но уверен будь – зная, куда нужно бить, черепаху сквозь панцирь можно убить.

Ее манера речи и глубокий, звучный экзотический голос выбили меня из колеи, и несколько секунд я тупо смотрел на нее, не в силах понять, о чем она говорила; потом очнулся и, подумав, медленно произнес:

— Что ж... Думаю, это может сослужить нам хорошую службу. К тому же, если мы столкнемся с какой-то магической чертовщиной, ты, наверное, сможешь подсказать, как ее нейтрализовать.

Зекора с достоинством кивнула, и я переключил внимание на Спайка. Не дожидаясь вопроса, он быстро сказал:

— Мне в твоей команде делать нечего, да я и не умею почти ничего. Зато умею кое-что, что поможет координировать твои действия с действиями армии. Скуталу может быть сколь угодно верткой и быстрой, но, если туда-сюда гонять ее с приказами, однажды ее все-таки собьют. – Я кивнул, соглашаясь. – Поэтому приказы Шайнинг Армора тебе буду пересылать я. Не пугайся, если вдруг возле тебя из воздуха со вспышкой зеленого огня вывалится свиток.

Я хмыкнул:

— Довольно забавный способ пересылать письма. Но, если он достаточно быстрый, то у меня нет никаких возражений.

— Достаточно, — заверил меня Спайк. – Кроме того, если тебе понадобится что-то срочно передать Шайнингу, маг, который будет тебя сопровождать, владеет нужным заклятием.

— Кстати о нем, — донесся до меня голос Эпплджек, которая выглянула из палатки наружу, — я его уже вижу. Так что доставай, что тебе там нужно копировать.

Магом, приписанным к отряду, оказался серый единорог по имени Фоксбейн. Около четверти часа я подвергал его всевозможным расспросам относительно его способностей, результатом которых стало мое полное удовлетворение. Потом достал из магазина «Барретта» один патрон, которым предстояло пожертвовать в экспериментальных целях, придвинул к себе табуретку, положил патрон на нее и спросил:

— Ты сможешь создать идеальную копию этой вещи?

Фокс с любопытством склонился над табуреткой, рассматривая патрон.

— Обычно с маленькими предметами не возникает проблем. Но мне было бы легче, если бы ты сказал мне, из чего это сделано и какое у него строение.

Краем глаза я заметил, как Эпплджек и Спайк навострили уши, при этом усиленно делая вид, будто слушают Зекору, которая рассказывала Свити, Скуталу и Эпплблум какую-то историю.

— Нужно сделать так, чтобы нас не слышали, — прошептал я Фоксбейну, почти не разжимая губ.

Тот, если и был удивлен такой просьбой, виду не подал и, сосредоточившись, выпустил из рога блеклый прозрачный шар, напоминающий мыльный пузырь. Зависнув над нами, этот пузырь лопнул, и нас обоих осыпали какие-то искорки, которые тут же исчезли.

— Можешь говорить спокойно, — заверил меня единорог. – Когда я применяю это заклинание, друг друга могут услышать только те, кого коснулось его действие.

Тогда я подробно рассказал ему о строении патрона, о том, какую роль в моем оружии играет порох и каким образом он поджигается, и из каких металлов сделаны гильза и пуля. После, правда, взял с него обещание, что он никому не расскажет об этом и сам не станет ничего изобретать. Этот мир еще не готов к огнестрельному оружию.

Когда Фоксбейн узнал все необходимое, его рог засветился тускло-бирюзовым цветом, такое же свечение окутало и патрон. На моих глазах из него вылетел как бы призрак патрона, полноразмерная, но прозрачная копия; затем она будто налилась красками, и на табуретку рядом с первым патроном шлепнулся второй. Также по моей просьбе Фокс сотворил из воздуха плоскогубцы, которыми я ухватился за пулю и вытащил ее из гильзы. На сиденье посыпался порох. Капсюль тоже был в полном порядке.

Знаете, что? Я обожаю магию!

Глава 11: Привлекающий маневр

Двое суток спустя я стоял на опушке Вечнодикого леса, что монолитной темно-зеленой стеной высился над южной частью Понивилля, и тщательно рассматривал деревню в бинокль.

Позади меня, под прикрытием заклятия невидимости, небольшим полукругом стоял мой новоиспеченный отряд в полном составе. Фоксбейн сумел сделать так, чтобы мы видели друг друга, в то время как никто чужой не мог заметить нас. Правда, заклятие имело недостатки в виде теней, которые каждый из нас продолжал отбрасывать, и следов, которые мы не могли не оставлять, но такая маскировка была все же лучше, чем ничего.

До окраин Понивилля армия Шайнинг Армора добралась куда быстрее, чем можно было бы предположить. Дело в том, что капитан Стражи решил искусить судьбу и проложил маршрут прямиком по тракту, где через каждый полмили стояли дозорные Архитеона. Дозоры, разумеется, пришлось убирать, и обязанность эта легла на меня и Гильду. Первоочередными нашими целями были единороги, которые непременно оказывались в составе патрулей, как правило, в количестве одного пони. Их мы убивали издали, чтобы они не успели переслать сигнал тревоги следующему посту. Густой лес вокруг очень хорошо скрадывал любой, даже самый громкий звук, а потому я не боялся поистратить патроны, которых у меня было более чем достаточно благодаря помощи Фоксбейна. Пегасов брала на себя грифина, а немногочисленных земных мы нейтрализовывали на пару – я ножом, она когтями. В небесах также постоянно реяли несколько Кровавых Ястребов, чтобы заранее доложить о возможных разведчиках. Таким образом мы прошли расстояние от Оплота до Понивилля всего за несколько часов, хоть колонны марширующих солдат и растянулись на добрую тысячу ярдов.

Сейчас Стражи, не разжигая костров, расположились в Лесу неподалеку от того места, где тракт переходил в улицы Понивилля; задача же моей команды состояла в том, чтобы устроить отвлекающий маневр в северной части деревни и дать Шайнингу возможность прорваться с юга. Когда будет получено подтверждение о начале штурма, я должен буду отыскать подходящую позицию и поддерживать наступление издали, устраняя потенциально опасные боевые единицы.

Я тихонько фыркнул, не отнимая от глаз бинокля, с помощью которого отыскивал в Понивилле подходящее высокое здание. «Устранять» звучало гораздо более тактично, чем «убивать», и потому в официальных рапортах армии США использовалось куда чаще. Ну да ладно, это так, к слову...

«Высоту» в деревне я отыскал, и даже не одну: каланча пожарной части, какая-то круглая ступенчатая башня – Эпплджек сказала, что это мэрия, — и невообразимых размеров дерево поодаль, в котором, судя по всему, был устроен дом. По крайней мере, в листве зеленого гиганта я определенно увидел балкончик, на котором стояла тренога с телескопом. Все эти точки были расположены относительно недалеко друг от друга, и я мог бы достаточно быстро перемещаться между ними в зависимости от хода сражения. На Гильде лежала ответственность за то, чтобы никто не напал на меня с воздуха; Скуталу должна была постоянно наворачивать круги над Понивиллем, выискивая места, где пригодилась бы моя помощь; Фоксбейн обеспечивал маскировку, магическую защиту и связь с Шайнинг Армором, а Эпплджек и Зекора собирались драться голыми копытами. В способностях моей рыжей подруги я не сомневался, все еще памятуя, какие удары она раздавала Алмазным Псам у себя на ферме, а вот навыки зебры оставались для меня загадкой. Впрочем, не только: мне почему-то казалось, что она увязалась с нами по совершенно другой причине, нежели по той, которую озвучила мне. Но размышлять об этом времени не было. Дело не терпело отлагательств, а я, хоть и презираю войну как таковую, в бою всегда выкладывался на все сто, иначе просто не дожил бы до сегодняшнего дня... а потому пора было начинать – чем раньше, тем лучше, и тем быстрее все это закончится.

Я опустил бинокль и протянул его Фоксу, который упрятал его в седельную сумку.

— Ну, теперь я более-менее ориентируюсь, куда нам нужно попасть. Все готовы? – Я обвел взглядом свой маленький отряд. Зекора, Гильда и Фоксбейн кивнули, Скуталу махнула крыльями и заявила, что готова. Эпплджек молча подошла вышла вперед и некоторое время смотрела на Понивилль. Складывалось ощущение, что она наслаждается видом каждой соломенной крыши, каждого флюгера, каждой печной трубы – всего того, что придавало городку его очертания.

— Три года, — наконец выдавила она. – Три года я не могла ходить по здешним улицам. И теперь мы идем, чтобы дать пинка под архитеонову королевскую задницу и прогнать его отсюда...

ЭйДжей покачала головой, не находя слов, которые дали бы выход обуревавшим ее эмоциям. Я подошел, опустился рядом с ней на колено и, приобняв, потрепал по шее.

— Именно. И мы прогоним его. Я обещаю. А теперь идем – нужно как можно скорее помочь Шайнингу сделать это.

Эпплджек, благодарно глянула на меня и отошла к остальным. Мы построились в цепочку и направились вдоль опушки к западной части Понивилля, чтобы не пересекать широкие луга между деревней и Яблочными Акрами. Рыжая ковбойша секунду помялась на месте, и я увидел, как она одними губами повторила: «Мы идем».

До северной околицы Понивилля мы добрались быстро, никем не обнаруженные, хотя один раз Зекора заставила всех замереть на месте – над нами пролетел воздушный патруль, который мог обратить внимание на несколько теней, самостоятельно движущихся по земле. К счастью, там, где мы остановились, трава была более темной, чем на остальной опушке, так как здесь начинался спуск к реке. Стены вокруг городка не было, что сильно упрощало нашу задачу – можно было сразу нырнуть в узкие переулки между домами и скрыться с глаз долой. Так мы и поступили.

Ближайшей отсюда «высотой» из тех, что я выбрал, была пожарная часть, над которой вздымался силуэт каланчи. Я выглянул из-за угла дома, оценил обстановку и повернулся к остальным.

— Ну что ж, в деревню мы пробрались, теперь можно приступать к выполнению наших задач. Я заметил через пару кварталов какую-то площадь, что там?

— Раньше это был обычный прогулочный скверик, — отозвался Фоксбейн. – Но теперь гвардейцы устроили там склад, и именно там они раздают пайки.

— Как по мне, отличное место для отвлекающего маневра, — заметила Гильда.

Я согласно кивнул.

— Тогда вот как мы поступим. Фокс, Гильда, Зекора – вы обходным путем проберетесь в пожарную часть и позаботитесь, чтобы там не осталось ни одного гвардейца. Скуталу – ты кружишь над площадью, чтобы сразу заметить, если откуда-то придут подкрепления. Если увидишь – летишь к Фоксбейну и он пересылает эти сведения Шайнингу. Возможно, это поможет определить, в какой стороне у них казармы и сразу заблокировать нужные улицы. – Скуталу отсалютовала крылом и, присев, взмыла в воздух, по-прежнему находясь под маскировкой. – Ну а мы с Эпплджек нанесем визит на склад продовольствия и мило побеседуем с тамошним начальством. Всем все ясно?

Эта часть плана была для меня наиболее волнительной, ибо от того, насколько мои распоряжения окажутся уместными, зависело, выживут ли те, кто будет их выполнять. Поэтому я очень надеялся, что правильно распределил роли.

Гильда хищно усмехнулась и воинственно распушила кисточку на хвосте.

— Когда ты доберешься до пожарки, там уже не будет никого, кто мог бы тебе помешать. – Зекора сдержанно кивнула, словно подтверждая.

— Ну, тогда последний штрих, и можно начинать. – Я проверил все застежки и ремни, поправил за спиной винтовку и глубоко вздохнул. – Сними с нас двоих невидимость, Фокс.

— Что? – опешил тот.

— Думается мне, этих засранцев ничем не отвлечь сильнее, чем мной, — усмехнулась Эпплджек. – Когда начнется заварушка, не будет иметь значения, видят нас или нет. Да и тебе не стоит выжимать из себя все силы, я прекрасно знаю, что, если долгое время используешь магию, потом ходишь как пьяный. Мы справимся.

Фоксбейн открыл было рот, чтобы возразить, но подумал и проворчал:

— Ладно. Но не подставляйтесь, а то мне голову оторвут, если вы погибнете. – Его рог коротко вспыхнул, и у меня возникло чувство, будто с меня осыпается какой-то порошок. – Ну вот, теперь вас может видеть кто угодно. Удачи.

Единорог развернулся и вслед за Гильдой и Зекорой свернул в ближайший переулок, который вел в сторону пожарной части.

— Ну что, идем, душа моя? – обратился я к Эпплджек.

Она залихватским жестом сдвинула свою шляпу на затылок:

— О да!

Стараясь не выдать себя ни единым звуком, мы тоже нырнули в проход между домами, только эта улочка вела в противоположную сторону. Пройдя по нескольким тесным и извилистым проулкам, мы оказались в том квартале, который одной своей стороной выходил на площадь и в котором как раз и находился склад провизии. С той стороны раздавались какие-то равномерные возгласы, но я не смог ничего расслышать и обогнул еще один дом, после чего крайне осторожно высунулся из-за угла, густо увитого плющом и дающего дополнительное укрытие.

На площади выстроилась приличных размеров очередь, голова которой упиралась в здание склада. Сам дом раньше, скорее всего, был какой-то лавкой, чем и объяснялось наличие складского помещения в задней его части.

— Следующий!

Под выкрик статного единорога в таком же сером с красной полосой плаще, какой был у сержанта на Яблочных Акрах, от очереди отделился коричневый земной жеребец и подошел к прилавку, который был устроен на веранде бывшей лавки и выглядел так, будто его с мясом вырвали из пола и притащили сюда. Единорог пролевитировал к нему небольшую коробку из целого штабеля, громоздившегося у стены. Земной схватил зубами узелок бечевки, которой коробка была перевязана, и с угрюмым видом поплелся прочь, провожаемый взглядами трех гвардейцев, что служили своему начальнику охраной.

— Следующий!

Я отлепился от стены и скользнул обратно в тень.

— Похоже, раздача идет полным ходом, — тихо сообщил я Эпплджек. – Лучшего шанса сегодня нам, по-моему, не представится. Но надо подобраться поближе. Есть идеи?

— В таких домах обычно есть черный ход, — шепотом отозвалась ковбойша. – Можем попытаться зайти сзади. Нападения изнутри склада они точно ждать не будут. Только вот этот ход, если он есть, либо охраняется, либо забит досками... Короче, легко не будет.

Я фыркнул:

— А что, когда-то было легко? Ну что ж, попробуем зайти с черного хода. Но я надеюсь, там все же будет охрана, а не доски.

— Почему это?

Я вытащил из чехла нож и провел пальцем по лезвию, проверяя остроту.

— Потому что возиться с досками будет куда более шумно.

В задней стене здания действительно обнаружился черный ход, причем, как ни странно, ни охрана, ни доски дверь не загораживали. Все было куда прозаичнее: на дверном полотне красовался огромный навесной замок. Я чертыхнулся. Сбивать такую штуковину означало привлечь к себе внимание всех в радиусе квартала.

— И что будем делать? – Мрачно поинтересовался я у Эпплджек. – Что-то не хочется мне на тех молодчиков за прилавком с воинственным кличем нестись.

Она пожала плечами:

— Даже если мы просто взломаем эту дверь, это даст желаемый результат, разве нет? Отвлечем их, как миленьких. А если нам повезет и поблизости от двери не окажется гвардейцев, так вообще шикарно будет.

Возразить было, в общем-то, нечего. Я стащил с плеча «Барретт», поместил выступающую деталь его толстого металлического приклада между корпусом и дужкой здоровенного амбарного замка и аккуратно приналег, ухватившись за кожух двумя руками.

— А ты не повредишь эту свою штуковину? – Встревожилась ЭйДжей.

— Этот выступ сделан для того, чтобы из нее было удобнее стрелять, и, в случае чего, иметь возможность приложить кого-то по черепушке. Так что ничего ему не сделается от грубого обращения.

— Я могла бы и ногой этот замок сбить.

— Не сомневаюсь. – Тут замок сдался, и дужка с противным, но не очень громким хрустом вышла из обоих пазов. Увесистый корпус замка чуть не грохнулся на деревянное крыльцо, но я успел подхватить его. Везет, что тут скажешь! – Но это не было бы так тихо.

Я снова пристроил «Барретт» за спиной, вытащил из кобуры МП-7 и, держа оружие перед собой, приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Насколько можно было судить, почти все пространство склада было заставлено ящиками с меня высотой, по которым гуляли нечеткие дрожащие тени, создаваемые одинокой свечой, горевшей в настенном подсвечнике. Ни одного гвардейца видно не было, и я, махнув Эпплджек, зашел внутрь, стараясь на всякий случай не скрипеть половицами.

Как мы выяснили, порыскав между рядами ящиков, в помещении вообще не было охранников, и мы направились к двери на другом конце склада, которая должна была вести в торговую комнату лавки. Эпплджек прижала к ней ухо, немного послушала и отрицательно помотала головой. Блин, их что же, вообще внутри нет? Тогда какого черта мы вообще пытались скрытничать? Можно было просто выбить ту дверь ногой!

Тем временем ЭйДжей успела приоткрыть дверь и просунуть в открывшуюся щель голову.

— Тут никого! – Донесся до меня ее приглушенный дверью голос, и в проеме вслед за головой исчезла и остальная часть ковбойши. Я последовал за ней и оказался в небольшой комнате. В дальнем углу виднелась лестница на второй этаж, слева от двери в полу красовалась неровная прямоугольная дыра – наверное, здесь раньше стоял прилавок, который я видел снаружи, — а в стене напротив было два окошка и дверь на веранду, где проходила раздача пайков. Форточка одного из окон была распахнута, поэтому в комнате было слышно, что говорят снаружи; я пересек помещение и, встав сбоку от окна, осторожно выглянул в него.

К единорогу в плаще как раз подходила очередная пони. На этот раз это была серая пегаска с растрепанной гривой цвета соломы и с золотистыми глазами, причем правый глаз у нее был немного скошен наверх. Это придавало ей несколько дурашливый вид, но в целом она выглядела очень даже мило. А еще я заметил, что оба крыла у нее перебинтованы. За ее задней ногой, украшенной меткой в виде нескольких пузырьков, боязливо пряталась маленькая сиреневая единорожка, совсем еще жеребенок.

Когда эта пони подошла к прилавку, офицер, уже было выложивший на столешницу очередную коробку с едой, поднял на нее глаза и вдруг быстро прижал паек ногой, не давая пегаске его забрать.

— Так-так, вы только посмотрите, кто здесь у нас! – Насмешливо воскликнул он. – Наша замечательная почтальонша!

Серая кобылка прижала уши и вжала голову в плечи, отступив на пару шагов, а единорог продолжил, обращаясь к своим охранникам:

— Ребята, вы должны знать о ней! Это же та самая Дитзи Ду, которая столько времени была у нас занозой в крупе, таская письма повстанцев между Понивиллем и Клаудсдейлом, пока ей крылышки-то не пообломали! – При этих словах его рог засветился, и он, схватив телекинезом конец бинта на ее левом крыле, сильно потянул его в сторону. Дитзи жалобно вскрикнула от боли и пошатнулась, на глазах у нее выступили слезы. Гвардейцы угодливо загоготали, а офицер меж тем добавил: — Знаешь, я удивлен, что тебя вообще оставили в живых. Как по мне, так сломанные крылья – недостаточное наказание. Мой предшественник не обращал на тебя внимания, а зря! Как насчет... вынужденной голодовки? – Он отнял копыто от коробки и тут же с силой опустил обратно, раздавив ее содержимое в кашу. – Проваливай, косоглазие пупырчатое, и выкидыша своего с собой забери, а не то мои парни сломают тебе еще что-нибудь – будешь вся в бинтах, по последнему писку моды!

Снова раздался взрыв хохота со стороны солдат, пегаска в страхе попятилась, закрывая собой дочь и чуть не плача. Толпа позади нее недовольно загудела, но никто ничего не предпринял, чтобы защитить этих двоих.

В ушах у меня словно застучал огромный молот от притока крови; переполненный холодной яростью, я медленно отступил от окна и выпрямился. Возможно, читая это, вы презрительно думаете: ишь ты, герой выискался! Да если б ты такое на Земле увидел, небось и пальцем бы не пошевелил! И, знаете, скорее всего, так и было бы до того, как я попал в этот мир, где, хоть и гремит гражданская война, пони не утратили привычки помогать друг другу и защищать слабых. Да и посмотрел бы я на вас, если бы вы увидели, как Дитзи Ду, отойдя в сторонку, села и принялась успокаивать своего хнычущего жеребенка – небось, зубы себе от злости бы стерли, но сделать так ничего и не решились бы! А эти гвардейцы... максимум, что они могли заслужить – быстрая и безболезненная смерть. И уж смерти у меня с собой было в достатке.

— Дрейк, что ты... – Испуганно начала было Эпплджек, заметив мое выражение лица. Сама она в окно посмотреть не решалась и стояла чуть поодаль. Я не обратил на нее внимания и, щелкнув предохранителем ПП, решительно направился к выходу на веранду. Единорог уже кричал очередное «следующий», но я его не слышал – попрочнее упершись в пол одной ногой, другой я мощным пинком выбил дверь, да так, что она ударилась о стену, сорвалась с петель и отлетела в сторону, и выскочил на веранду. Офицер, не успев закрыть рта, вместе со своей охраной резко развернулся и изумленно уставился на направленное на него дуло пистолета-пулемета.

Никаких пафосных речей я не произносил и просто спустил курок. Звук выстрела эхом прокатился по площади и устремился в отходившие от нее улицы, заставив шедших по ним пони вскинуть головы и настороженно прислушаться. Единорог дернулся и мешком свалился на пол, заливая свой плащ кровью и ошметками мозгов из выходного отверстия пули.

Двое гвардейцев, стоявших по бокам от своего командира, сначала в ужасе отпрыгнули от его тела, но быстро пришли в себя и бросились в атаку, а третий, оказавшийся пегасом, мгновенно взлетел и направился куда-то на восток. Я не стал в него стрелять; нам как раз и нужно было, чтобы часть гарнизона отвлеклась на эту часть Понивилля. Второй гвардеец, тоже пегас, вспрыгнул на столешницу прилавка, взвился под потолок и устремился ко мне, вытянув перед собой копыта для удара. Этого я просто пропустил над собой, резко пригнувшись, и он с грохотом врезался в стену. Тряся головой, солдат попытался было подняться, но тут на веранду выбежала Эпплджек, изящно крутанулась на месте и с размаху припечатала его в скулу обеими задними ногами. Хрустнули шейные позвонки, и пегас, дернувшись, завалился набок и замер.

Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как в меня летит комок какого-то синего пламени. Времени соображать не оставалось, и я с не большей грацией, чем тот пегас несколько секунд назад, плюхнулся на доски пола. Огненный шар пролетел надо мной и прожег огромную дыру в стене соседнего дома, а единорог, не теряя времени на новое заклинание, выхватил из ножен на боку короткий меч и прыгнул на меня, не давая встать на ноги. Я все еще держал в руках МП-7, а потому одним ударом приклада отбил направленный мне в глаз клинок, а вторым угостил гвардейца в челюсть, заставив с грязными ругательствами свалиться с меня; потом быстро поднялся на колени, вытащил из чехла нож и, коротко размахнувшись, всадил его жеребцу под ухо. Вся эта схватка заняла с трудом пятнадцать секунд.

Поднявшись с пола, я отряхнулся и только тут понял, что толпа перед зданием никуда не делась, и десятка три пони смотрят на меня во все глаза, уронив челюсти и источая смесь непонимания, восхищения и ужаса от того, как я расправился с двумя гвардейцами. Под их взглядами я чувствовал себя очень неловко, когда наклонялся, чтобы вытереть нож от крови единорога о плащ его начальника. Но зато, нагнувшись, я заглянул под прилавок и увидел там стопку коробок, тоже с едой, но куда большего размера. Очевидно, это был рацион гвардии. Сунув нож в чехол, а ПП в кобуру, я поставил эти коробки на прилавок, взял одну и направился к той самой серой пегаске, Дитзи Ду, которая по-прежнему сидела на земле, передними ногами обнимая свою дочку. При моем приближении она сжалась еще больше, словно ожидая, что я ее ударю... А я просто присел перед нею на корточки и протянул коробку.

Дрожащими копытами пони приняла ее и с таким удивлением и благодарностью во взгляде посмотрела на меня, что я смущенно отвернулся и увидел, что Эпплджек залезает на прилавок.

— Минутку внимания, народ! – Зычно крикнула она. – Вы тут все знаете, кто я такая. Вы знаете, что я ни за что не стану вам лгать. И я говорю: сегодня же этому безобразию в нашей деревне придет конец! Никаких больше пайков, никто больше не посмеет над вами издеваться! Шайнинг Армор и его Стражники еще до наступления темноты отобьют Понивилль у этих бездушных уродов и их короля! – Слово «король» она выплюнула так, словно это был червяк, который попался в надкушенном ею яблоке. – Поэтому вот что надо сделать: расходитесь по домам и покрепче запирайте двери, а лучше – вообще уйдите в лес. Но если кто-то из вас тоже хочет сражаться, идите к южному выезду из города. Вам дадут оружие. А еще нужно передать эту весть по всему остальному Понивиллю. Ну, кто со мной?

Толпа несколько секунд ошеломленно молчала, а затем взорвалась воинственными воплями вперемешку с радостными восклицаниями. Несколько жеребцов бросились в разные стороны, оповещать остальных жителей Понивилля; еще несколько принялись разводить по домам стариков, кобыл и жеребят; около дюжины сразу побежали по южной дороге. Среди тех, кого уводили в безопасное место, я увидел Дитзи со своим жеребенком. Девочка плакала, но пегаска что-то ласково сказала ей и коснулась носом ее лба, а потом тоже побежала на юг. На мгновение наши взгляды встретились; ее лицо светилось решимостью.

Подали голос часы на башне мэрии. Над городком один за другим прозвучало двенадцать звонких ударов. И почти сразу я услышал злобные крики и топот множества копыт на нескольких улицах, отходивших от площади в восточном направлении.

Ну что ж, по крайней мере, свое задание мы выполнили. Я призывно хлопнул Эпплджек по плечу, и мы побежали к пожарной части.

Глава 12: Бег с препятствиями

Throw your fist to the sky
This is the fire of life
Show the world this is the revolution!

Oceans Divide — Revolution

Путь до «пожарки» занял куда больше времени, чем мне хотелось бы, и оказался намного более опасным, чем я рассчитывал. Гвардия среагировала молниеносно, натолкнув меня на мысль, что бунт в Понивилле был давно ожидаемым событием. С восточных окраин к центру двинулись отряды гвардейцев, оттесняя горожан. Но те тоже сложа копыта не сидели: в течение получаса с того момента, как мы наделали шуму на складе, множество улиц было перегорожено импровизированными баррикадами – перевернутыми телегами, бочками с камнями, цветочными кадками и просто кучами хлама. Но мирные пони в большинстве своем ничего не могли противопоставить вооруженному и обученному войску.

Меня пугал тот факт, что их выживание напрямую зависит от меня, вернее, от того, как быстро я смогу добраться до каланчи и послать сигнал Шайнингу. Моей первоочередной задачей было сделать это как можно скорее, и мне следовало бы без оглядки бежать по улицам, ни на что не обращая внимания... Но вы ведь уже знаете, что я люблю трактовать задания по-своему и вдобавок не могу смотреть, как обижают беззащитных. А потому я ввязывался (и заодно ввязывал Эпплджек) в каждую стычку, которая попадалась нам на глаза по пути в пожарную часть.

На первом же перекрестке мы задержались, чтобы помочь отбиться нескольким понивилльцам, которые умудрились завалить мебелью две перекрестных улицы. Ход был уместный, гвардия напирала с востока, наткнулась на баррикаду и попыталась зайти с севера, но и там была остановлена нагромождением шкафов и стульев. Но солдаты тоже были не тупые, и на деревянные валы обрушились огненные шары и вихри, насылаемые единорогами.

— Эпплджек, помоги им с той стороны! – крикнул я, тыча пальцем в более прочную баррикаду на северной стороне перекрестка, а сам опустился на колено перед второй половиной завала, выдвинул приклад МП-7 и переключился на режим стрельбы очередями. Здесь несколько столов уже перестали существовать, а все остальное пылало. С той стороны слышались грубые крики и удары, то и дело блестел металл – солдаты алебардами и топорами помогали огню.

Очередной взрыв разметал один из участков баррикады, и в пролом устремился отряд гвардейцев. Дым почти полностью скрывал от меня место прорыва, но я дал короткую очередь прямо в его клубы и был вознагражден криком боли. Из дыма тут же выскочили еще двое солдат, сжимая в зубах мечи и озираясь в поисках врага. Прежде, чем они меня заметили, я успел засадить одному пулю в переносицу. Второй с воинственным мычанием (кричать мешал эфес меча во рту) кинулся на меня, но поймал две пули, в грудь и в шею, и упал на землю, судорожно дергая ногами.

Справа от себя я услышал грохот и треск, за которым последовали крики. Наверняка южный завал тоже прорвали, но я не мог отвлечься: дым передо мной рассеялся, и я увидел надвигающуюся на меня стену металлических щитов, левитируемых единорогами.

Стрелять в них было бессмысленно. Я принялся лихорадочно соображать, счет времени шел на секунды – буду долго думать, они окружат меня и поджарят, а то и попросту раздавят своими щитами. Расчет у их тактики явно был на то, чтобы сметать все со своего пути и при этом не мешать своим товарищам пузырями магических щитов. С пони такое, может, и прошло бы. Но я решил действовать, исходя из того, что никто не знает, чего от меня ждать.

Единороги идут напряженно, чеканят шаг – значит, сосредоточены на том, чтобы не дать оттолкнуть себя назад. Но я и не собирался! Прыгнув к левому крайнему солдату, я схватился за его щит и со всей силы дернул на себя. И действительно, металлический прямоугольник поддался, а единорог от такого расклада попросту опешил, что дало мне время выстрелить ему в лицо.

Тот солдат, что шел рядом с моей жертвой, увидел, что его фланг не защищен и стал разворачиваться, но слишком медленно: я уже был у него за крупом. Сухой треск выстрела, пуля входит в затылок возле уха и начисто сносит кусок черепа. Следующий единорог попытался ударить меня щитом, послав его по воздуху, но я проскочил под стальной пластиной и оказался прямо перед ее хозяином. Короткий росчерк ножа, и вот уже от отряда остался только один единорог. Этот успел среагировать, и даже успешно –видимо, поняв, что я слишком ловок для ближней схватки, он послал в меня что-то вроде волны сжатого воздуха, отчего я отлетел назад и шмякнулся на спину. Ослепнув от боли и пыли, забившейся в глаза, я наугад перекатился в сторону и услышал громкий звон – кажется, единорог с размаху ударил ребром щита по тому месту, где я только что лежал.

Я ничего не видел, и следующий удар солдата наверняка попал бы в цель, но его не последовало – только какой-то глухой шлепок и бульканье.

Кряхтя, я поднялся с земли и стал протирать глаза рукавом. Покончив с этим, увидел лежащего передо мной гвардейца, в агонии скребущего копытами по брусчатке, и Эпплджек, которая стояла над ним, тяжело дыша.

— Мне показалось, тебе нужна была помощь, партнер.

— Спасибо, — благодарно кивнул я, опускаясь на корточки и рассматривая единорога. – Ты... ты перебила ему дыхательное горло!

Ковбойша передернулась:

— Случайно вышло... Ох, это, наверное, тяжелая смерть...

Единорог все еще дергался, пытаясь вдохнуть. Я покачал головой. Смерть от удушья действительно одна из самых неприятных, хуже – только гореть заживо... Я переключил МП-7 на одиночную стрельбу, приставил ствол к виску бедолаги и спустил курок.

Эпплджек глухо вскрикнула и отскочила, подняв копыто, на которое попало несколько капель крови.

— Зачем ты это сделал?!

— Он бы мучился еще секунд двадцать. Я всего лишь помог ему умереть быстрее и легче.

Рыжая пони бросила на меня пронзительный взгляд:

— Это что, очередная особенность твоих сородичей? Может, вы не только врагов добиваете, но еще и своим предпочитаете «помогать»?

— Слушай, давай не будем спорить о моральных устоях, вокруг нас битва! – Вспылил я. – По-твоему, позволять смертельно раненым жить еще несколько минут, корчась от боли, лучше, чем дарить им легкую и быструю смерть? На войне нет места садизму.

— Извини, — после секундного молчания тихо сказала Эпплджек. – Я это запомню.

— Это горький опыт, и мне не хотелось бы, чтобы тебе пришлось его получить, но обстоятельства вынуждают, — произнес я примирительно. – Давай не заморачиваться на эту тему и двигать дальше.

Пробежав еще пару кварталов, прорвавшись с боем через еще несколько стычек и придя на помощь еще одной группе горожан, мы наткнулись на новое серьезное препятствие. Препятствие находилось в начале улицы, которая вела прямо к пожарной части, и являло собой крупный отряд гвардейцев, которые кучковались вокруг какого-то огромного серого единорога, никак не меньше меня ростом. Сначала я не понял, почему понивилльцы бегут от него, как от огня, но потом увидел невдалеке труп пони, словно покрытый какой-то черной паутиной. На моих глазах единорог-гигант, который стоял ко мне спиной, выстрелил из рога таким же черным сгустком в очередную жертву, пепельного жеребца, пытавшегося спрятаться за бочкой. Заклинание угодило ему в плечо, пони выпучил глаза и рухнул на землю, разинув рот в немом крике. Черная паутина уже начала разрастаться на его теле.

— Он же их убивает! – В ужасе ахнула Эпплджек. – Я помню, мне Шайнинг рассказывал про таких уродов! Они насылают смерть в чистом виде!

Я так цветасто и сочно выругался, что мне бы любой грузчик позавидовал. Ох, я надеюсь, здесь неизвестны такие слова. Но не о том речь: какого черта мне-то Шайнинг ничего о таких единорогах не рассказал? А должен был бы!

Как раз в эту секунду единорог развернулся в нашу сторону, и я увидел, что у него... отсутствует лицо. То есть напрочь! Ни рта, ни носа, ни глаз, даже ушей не было у этого ходячего орудия убийства.

— Да ну нахер, — я злобно сплюнул, вышел из-за ящика, за которым мы укрылись, и поднял МП-7. – Такую погань в живых оставлять нельзя.

Миниатюрность и удобный приклад моего пистолета-пулемета позволил мне довольно кучно выпустить по гаду длинную очередь, но это не возымело никакого эффекта: пули бессильно отскакивали от невидимой защиты, которой был окутан единорог. Хотя нет, эффект все-таки был. Единорог удостоил меня своим вниманием, и, хотя у него не было никаких видимых органов чувств, послал свое смертоносное заклятие прямо мне в голову. К счастью, я успел отшатнуться в сторону, и черный сгусток ударил в стену дома на противоположной стороне улицы, покрыв ее участок этой странной паутиной. Оскалившись, я продолжил стрелять – должен же быть предел прочности у этих магических щитов! Но через семь выстрелов боек сухо щелкнул, оповещая о пустом магазине. Однако последняя пуля не срикошетила в сторону, а ударила в щит прямо на уровне морды единорога и застряла в нем, пустив крупную сеть трещин. Времени менять магазин не было, трещины начали срастаться буквально через полсекунды. Я чертыхнулся, выхватил из-за спины винтовку и прищурился, целясь «на глазок», без оптики. Грохот выстрела сотряс воздух, отдача отправила меня пятой точкой на землю. А бронебойная пуля пятидесятого калибра, выпущенная практически в упор, разнесла поврежденный участок щита на осколки, угодила точно в лоб единорогу-убийце и превратила его голову в кровавый туман, раскидав по щиту изнутри ошметки мозгов. Щит, впрочем, тут же исчез. А гвардейцы, которые отвлеклись было на драку с группкой горожан, едва завидев, что их основной козырь побит, тут же ретировались.

Не успели мы с Эпплджек перевести дух и порадоваться победе, как перед нами так резко приземлилась Скуталу, что чуть не сломала себе ноги. Она была встрепана и возбуждена, но цела и невредима.

— Чего это ты без маскировки? – сходу спросила ее ЭйДжей, не дав раскрыть рта.

— Да я подумала, что, если полечу невидимая к Шайнингу, то меня наши единороги засекут и собьют на всякий случай, — смущенно ответила пегаска.

— В общем-то, не лишено смысла, — хмыкнул я. – Какие вести?

— Шайнинг Армор интересуется, почему до сих пор не было сигнала к атаке, хотя четверть деревни уже полыхает.

— Скажи, что четверть деревни полыхает потому, что Эпплджек отлично умеет толкать вдохновляющие речи, – тут я получил беззлобный тычок копытом от ковбойши. – Ну а задержались мы потому, что пришлось прорываться с боем, плюс мы наткнулись на единорога-убийцу. Думаю, Шайнинг поймет, о чем речь. И, это, попроси его магов снова сделать тебя невидимой. Пусть пошевелят мозгами и сделают так, чтобы тебя можно было каким-то образом опознать. Ты – связной, и на тебе держится вся наша координация, а потому ты нам нужна живой, поняла?

— Поняла, поняла, — пробурчала Скуталу. – Ладно, все передам.

Она взлетела, а мы с Эпплджек побежали к воротам пожарной части.

Мои мечты хотя бы о короткой передышке были безжалостно втоптаны в грязь и перееханы телегой с шиповаными колесами – крупный отряд гвардейцев буквально осадил «пожарку», видимо, поняв, что там засели вовсе не их товарищи. Однако сломать бревенчатые ворота, окованные железом, было не так-то просто, равно как и кирпичный забор. Единорогов в отряде не было, так что солдаты пытались взломать ворота с помощью топоров. Гильда и Фоксбейн облегчать им задачу не собирались, осыпая отряд болтами и огненными шарами. Сначала я подумал, что Зекора в обороне участия не принимает, но через минуту наблюдения увидел, как через забор перелетает какой-то круглый предмет, похожий на гранату. «Бомбочка» упала на мостовую с характерным звуком разбившейся глиняной посуды, и нескольких ближайших гвардейцев окутало зеленоватое облако. Облако вскоре развеялось, являя взгляду четыре трупа с выпученными глазами и вывалившимися языками – все признаки удушения. Эпплджек, справившись с неприятным удивлением, заметила, что зебра всегда была первоклассным алхимиком, хотя обычно направляла свои таланты на создание лечебных мазей и всяческих полезных отваров.

Я бы с удовольствием послушал биографию всех знакомых ЭйДжей, но нам приходилось спешить, о чем я ей и сообщил. На скорую руку – или, может, копыто? – мы разработали нехитрый план атаки: Эпплджек отвлекала на себя бьющихся о стены гвардейцев и предоставляла мне возможность перестрелять их всех в затылок.

— Ты, главное, в меня не попади, тактический гений, — буркнула пони, поплотнее нахлобучивая шляпу. – Я пойду вон с той стороны, за домами. Будь готов.

— Не бойся. У меня профессия такая – попадать во врагов, а не в союзников. – Я поискал взглядом какой-нибудь ящик, который сгодился бы на подставку для локтя. Ящика не нашлось, зато обнаружился пустой бочонок. Я поставил его перед углом дома, за которым мы укрывались, присел за ним, выдвинул приклад МП-7 и убедился, что стрелять будет удобно. Потом махнул рукой: — Иди. Я наготове.

ЭйДжей быстро перебежала улицу и скрылась в проулке позади ряда домов. Я устроил локоть на бочонке поудобнее, упер приклад в плечо и немного поерзал, чтобы ноги не затекли от неудобной позы.

Кучка гвардейцев с поразительным упорством ломилась в ворота пожарной части, ни на что не обращая внимания – стены были довольно высокими и защищали бойцов от болтов Гильды и магических снарядов Фокса. Да болтов и не было больше, у грифины либо кончился боезапас, либо она решила его поберечь. Но через несколько секунд ритмичный стук топоров о дерево прервал залихватский свист – Эпплджек выскочила на дорогу правее отряда и ударила копытом о землю, словно намереваясь атаковать. Гвардейцы переглянулись и почти одновременно бросились на мою подругу, заслонив ее от меня своими спинами.

Я неглубоко вдохнул и открыл огонь.

— Где вас носило?! – негодующе воскликнул Фоксбейн. – Подать сигнал к атаке следовало уже полчаса назад!

— Извини, дружище, — иронично ответила Эпплджек, разглядывая порез на ноге. – У нас с Дрейком не было стен, из-за которых можно было бы отстреливаться от всей этой толпы, так что добраться сюда было трудновато.

— В следующий раз берите с собой стену, — хмуро предложила Гильда, копавшаяся в подсумке, где она держала болты. – Я старалась укладывать каждый болт в цель, и все равно у меня их осталось с полдюжины. Задержись вы еще немного, и пришлось бы идти в когтепашную...

— Однако мы уже здесь, так что можно и делом заняться. – Я огляделся, не понимая, почему у меня возникло чувство неправильности окружающей обстановки. О, точно! – А где пожарники-то?

— Мы им объяснили, что тут будет твориться, и они ушли делать временный штаб возле водокачки. Сказали, пожаров будет предостаточно, поэтому они все равно будут нужны, и лучше иметь воду под копытом.

— Понятно. Так, я лезу на каланчу. Кто-то должен подняться со мной, но кто-то должен остаться и внизу, защищать вход.

— Я с тобой, — сказал Фокс.

— И я, — Гильда поправила ремень колчана и поднялась с пола. – Если тебя засекут, кто-то должен отбивать воздушные атаки.

— Я, пожалуй, внизу буду, — ЭйДжей глянула на меня. – От моих копыт здесь будет больше пользы.

Я кивнул.

— Зекора, а ты?

Зебра сидела в углу, непостижимым образом умудрившись сложить задние ноги «по-турецки», и, похоже, медитировала. Однако отозвалась сразу:

— Делай, что нужно, человек, а я останусь с Эпплджек.

— Вот и договорились. Если что, зовите. – Я махнул ЭйДжей, а Гильде и Фоксбейну кивком указал на лестницу, и через минуту мы уже были на каланче.

Вид отсюда открывался прекрасный во всех смыслах – видно было далеко, до самых крайних домишек деревни, а кроме того, Понивилль сверху выглядел очень симпатично. Ну, то есть, обычно выглядел, поскольку сейчас в нескольких местах пейзаж украшали столбы дыма от горящих баррикад, и отовсюду доносились звуки боя.

Я снял с плеча «Баррет», расчехлил его и раздвинул сошки. Перила наблюдательной площадки были идеальной высоты, чтобы стрелять с колена, не испытывая особых неудобств.

— Фокс, подавай сигнал.

Единорог кивнул, высунулся из-под крыши башни и послал в воздух магический заряд, который описал широкую дугу и взорвался огромным облаком разноцветных искр. Я приник к прицелу, рассматривая южную опушку Леса. Через несколько секунд увидел то, что искал – из-за деревьев на луг выбегали все новые и новые бойцы Шайнинга, можно было различить несколько понивилльцев, которым выдали доспехи. Отряды построились за считанные секунды, и воздух сотряс низкий вибрирующий звук, от которого у меня волосы на голове зашевелились. Войско окутал циклопический фиолетовый щит, который медленно двинулся к городу. Почти сразу по всему Понивиллю в гарнизонах затрубили тревогу, и в воздух взвились отряды пегасов.

Битва началась.

Глава 13: Битва за Понивилль

Who’s gonna fight for the weak?
Who’s gonna make them believe?

Skillet – Hero

Главный вопрос в жизни каждого человека, ответ на который следует искать в самом себе – на что ты готов пойти ради того, что тебе дорого? От ответа на этот вопрос зависит, будешь ты Личностью или же будешь проводить день за днем на скучной и неприбыльной работе, чтобы вечером, испуганно оглядываясь, добежать до дома и включить телевизор, по которому показывают жизнь, которой у тебя никогда не будет. Единственное, чем я по-настоящему горжусь – так это тем, что нашел ответ. Нашел в тот момент, когда твердо решил подписать контракт на службу в армии с целью обеспечить себе и своей потенциальной жене безбедное будущее. Вопрос, к которому этот ответ подходил, я сформулировал позже, когда летел в грузовом самолете и новички из нашего отряда рассказывали, кто и почему решился пойти на войну. Казалось бы, времени прошло совсем немного, несколько месяцев, но за это время я утвердился во мнении, что о человеке можно судить, основываясь на его решимости.

Пони показали мне, что, вопреки своему безобидному виду, по такому критерию достойны очень высокой оценки.

Громовой голос разносился над Понивиллем, гулко отражаясь от домов и оставляя многократное эхо в переулках.

— Говорит Стража. Мы рекомендуем всем мирным жителям укрыться в домах. Желающие могут присоединиться к битве, но только вооруженные или единороги. Понивилль скоро будет свободен. Говорит Стража…

— Ну и как тебе это? – сплюнула Гильда. – Они зазывают горожан драться с обученными солдатами. У нас никогда не бывает такого безобразия. Есть армия, а есть гражданские.

— Если у тебя все в порядке со слухом, то ты должна была заметить, — холодно отозвался Фоксбейн, — что мы ПОЗВОЛЯЕМ драться, а не заставляем, причем только тем, у кого есть оружие.

— А будет оно вряд ли у многих, — рассеяно добавил я, выискивая особенно опасные цели на улицах. – Разве что у тех, кто сразу отправился к Шайнингу.

— Да? А ты глянь!

Я отлепился от окуляра, посмотрел, куда показывала грифина, и перевел туда прицел. Оптика услужливо показала группу примерно из дюжины жеребцов, которые торопливо расхватывали копья, ранее принадлежавшие отряду гвардейцев. Предыдущие хозяева копий в беспорядке валялись неподалеку. Я подкрутил резкость и разглядел на их телах пулевые отверстия.

— Ну, по крайней мере, им не пришлось добывать эти копья самим. Давайте не будем отвлекаться. Кто хочет сражаться – это их личный выбор, мешать которому глупо. – Я снова принялся сканировать взглядом мостовые и крыши домов. – Гильда, мне нужна твоя помощь. Такие, как я, обычно работают в паре с тем, кто указывает цели. При этом не тыкают пальцем, а называют ориентир в поле зрения. Ты понимаешь, чего я от тебя хочу?

— Да. Но почему я?

— А у кого зрение орлиное, у тебя или у Фокса?

— Справедливо, — хмыкнула Гильда, взмахнула крыльями и взлетела с обзорной площадки, опустившись уже на крышу. Спустя примерно минуту я услышал ее голос:

— Юго-запад, ориентир – флюгер в виде пегаса, единорог поливает улицу огнем с крыши!

Я повернул ствол в указанном направлении и медленно повел его вверх, увеличивая расстояние стрельбы. Почти сразу нашел флюгер, торчавший из забавной башенки. У ее основания увидел цель – одетый в легкую броню единорог, видимо, вылез на крышу через чердачное окно и устроил засаду группе Стражей.

— Вижу его.

Мягкий вдох, задержка дыхания. Выстрел. Единорог падает, пуля вошла в основание шеи и перебила позвоночник. Аккуратный выдох.

— Ого, — донеслось с крыши.

За моей спиной что-то с непонятным звуком вспыхнуло, мои обостренные чувства уловили шорох разворачиваемого свитка.

Голос Фоксбейна:

— Армор просит поддержку на центральной южной улице, отряд с единорогом-убийцей.

— Гильда, слышала? Ищи цель! – Руки действуют уверенно, каждое движение доведено до автоматизма. Нажать кнопку, поймать вылетевший магазин, спрятать в подсумок. Достать другой, с бронебойными, вставить в приемник, передернуть затвор.

— На дороге, ориентир – дом с кучей палисадников!

— Вижу.

На перекрестке стоит красивый двухэтажный домик с четырьмя окнами на фасаде, каждое увито зеленью. Улица перегорожена отрядом магов, которые поддерживают общее защитное поле. За их спинами в невидимом пузыре собственного щита стоит единорог-убийца, периодически посылающий в сторону Стражников, штурмующих квартал, свои черные шаровые молнии. Солдаты попрятались кто куда, продвижение застопорилось. Затылок монстра представляет собой великолепную мишень.

Выстрел. Маленький свинцовый заряд на огромной скорости врезается в щит, и тот не выдерживает, рассыпается обугленными осколками, которые тут же испаряются. Сразу же еще выстрел, и единорогу сносит всю заднюю часть головы. Гвардейцы замечают это, начинается паника, и перестроившиеся Стражи снова идут в атаку.

— Восток, скверик со статуей, щитоносцы теснят горожан!

Снова смена магазина, рывок затвора досылает в патронник разрывной патрон. Выстрел, еще один, еще. Шрапнель от маленьких взрывов ранит соседей жертвы, сеет в отряде панику.

— Юго-восток, ориентир – разноцветные палатки!

Выстрел.

— Юг, трехэтажный дом, колдун в чердачном окне!

Выстрел.

Работая подобным образом, то и дело меняя тип патронов, лихорадочно отыскивая цели, стараясь в свалке не попасть в друзей, я не заметил, как прошло довольно много времени. Солнце давно миновало зенит и проделало уже четверть пути к горизонту. Я позволил себе небольшую передышку, во время которой осмотрел схватку. Ситуация складывалась, в целом, удачная для Шайнинга: не ожидавшие массированной атаки на городок гвардейцы не смогли сдержать напора и оставили всю южную половину Понивилля, но зато намертво закрепились в северной. Отряды Стражи стекались к центральной площади, на которой высилась мэрия. Площадь целиком окутывал фиолетовый купол магического щита, под защитой которого солдаты перестраивались и готовились к новому рывку. Среди них были и жители города, но оружие было у немногих, остальные помогали раненым и помогали возводить баррикады. Почти все понивилльцы так или иначе пытались способствовать освобождению родного городка, даже не имея от природы предрасположенности к насилию и войне, как и опыта в ее ведении. Я снова подумал, что Архитеон, скорее всего, является мастером спорта по настраиванию народа против себя.

Внезапно с крыши, на которой все еще сидела Гильда, донесся ее тревожный оклик:

— Что-то в воздухе! Летит к нам с юга!

Я вскочил и схватился за пистолет-пулемет, судорожно ощупывая взглядом воздушное пространство вокруг каланчи. «Что-то» представляло собой странные искажения, словно воздух сильно нагрели в одной точке. Только вот точка эта довольно быстро приближалась к нашему укрытию. Имея все основания полагать, что нас засекли и послали какое-нибудь заклятие, я уже хотел было крикнуть Гильде, чтобы она взлетала с крыши, но тут странное марево наконец рассеялось, и в воздухе материализовалась Скуталу. Пока пегаска аккуратно влетала под крышу башни и складывала крылья, я успел процедить сквозь зубы пару крепких словечек.

— Я смотрю, у вас все в порядке, — бодро оценила обстановку Скуталу. – Шайнинг предполагает контратаку и спрашивает, не нужно ли тебе сменить позицию или что-то в этом роде, потому что теперь основная заварушка будет в северной половине Понивилля.

Я задумался. К северу от мэрии высилось то огромное дерево с балконом, которое я заприметил еще с опушки. Но балкон торчал с восточной стороны пышной кроны, и я не был уверен, то листва не заслонит от меня северный сектор. Не говоря уже о том, что о круговом обзоре не было и речи. Каланча же, являясь почти самой высокой постройкой в городке, позволяла сносно простреливать большинство улиц в его северной части.

— Нет, думаю, мы останемся здесь. Все под контролем. – Скуталу кивнула и собралась взлетать, но я остановил ее:

— Слушай, что это за халтурная маскировка у тебя? Гильда углядела тебя еще на подлете. А если бы я выстрелил интереса ради?

Пегаска сглотнула.

— Мне сказали, что я автоматически стану видимой на достаточном расстоянии от тебя. Я ведь не знаю, видно меня или нет!

— Недотепы, — пробурчал я. – С такой «защитой» лучше уж летать у всех на виду. Повезло еще, что ты вовремя стала видимой.

— Что касается своевременности, — спокойно сказал Фоксбейн, который последние две минуты пристально вглядывался куда-то вдаль, — то тут я, пожалуй, не соглашусь.

Его тон заставил меня обернуться. Как раз вовремя, чтобы увидеть надвигающуюся с севера тучу, состоящую из двух сотен хлопающих крыльев. При рассмотрении в прицел туча оказалась целой ордой пегасов, одетых в броню цветов Архитеона. И, заметив возникшую ниоткуда пегаску и сидящего на крыше грифона, от этой армии уже отделился отряд с явной целью проверить, кто же это засел в городской пожарной части.

Бои на улицах Понивилля были тяжелыми. Были жестокими. Были кровопролитными. Это были, пожалуй, самые страшные бои за всю историю миролюбивой Эквестрии.

Но то, что затем произошло над Понивиллем, в позолоченном лучами солнца вечернем воздухе, эти бои совершенно затмило.

Когда навстречу катящейся к центру городка армии взлетели пегасы Стражи, на меня испуганно уставились три пары глаз.

— Что будем делать, Дрейк?

— Нас заметили, окружат башню через несколько секунд...

— Их слишком много, нам не отбиться...

— Тихо! – рявкнул я. Фоксбейн, Гильда и Скуталу одновременно удивленно моргнули. Это выглядело забавно, но мне было не до смеха. Мысли катались туда-сюда внутри черепа, пытаясь просчитать лучший вариант действий.

К каланче приближался отряд примерно из двадцати пегасов. Да, так и есть, два звена, шесть «крыльев», в сумме – восемнадцать солдат. Разрывных патронов в магазине осталось всего четыре. Если стрелять в ведущего каждого крыла, то при очень большой удаче шрапнелью можно за четыре выстрела снять шестерых, а то и восьмерых, но это уже за гранью фантастики. К МП-7 оставалось несколько патронов в заряженном магазине и еще один полный. Прицельный огонь по летающим целям вести не получится, а очередями я собью максимум двоих-троих. Плюс боевые заклятия Фоксбейна, плюс рукопашные навыки Гильды... В принципе, можно было отбиться.

На продумывание всего этого ушло секунд десять, на то, чтобы поделиться задумкой с остальными – двадцать. По несчастливому стечению обстоятельств, именно столько понадобилось гвардейцам, чтобы долететь до пожарной части. Вокруг наблюдательной площадки замелькали стремительные крылатые тени.

— Эй, вы, недокормыши! У вас есть шанс выжить! Отдайте нам долговязого, и, может быть, мы вас отпустим!

А вот это было интересно. Но, мельком переглянувшись, мы решили отложить обсуждение на потом.

— Работаем.

Гильда выхватила из ножен кортик и взмыла в воздух, Фоксбейн приготовился метать огненные шары, Скуталу побежала вниз, в здание, чтобы присоединиться к Эпплджек и Зекоре. Я поднял винтовку и прицелился в «крыло», которое разворачивалось в воздухе, готовясь приземлиться на каланче. На копытах гвардейцев были закреплены подобия подков, из которых торчали довольно длинные изогнутые клинки – с налета удар такими штуками мог даже отрубить конечность.

Я дождался, пока отряд выйдет на нужную траекторию, и выстрелил в того, кто летел посередине, чуть впереди остальных. Упора у меня не было, цель двигалась быстро, и точного выстрела не получилось. Однако результат превзошел все ожидания!

Пуля ударила в верхний краешек нагрудника пегаса и взорвалась. Прочности железа не хватило, чтобы остановить смертоносный поток осколков, который буквально вырвал у несчастного кусок шеи. От удара ведущего бросило на летящего рядом, и одна из его беспорядочно болтающихся ног угодила накопытным лезвием прямо по крылу соседа, начисто обрубив то в суставе. Ну а третьему пегасу тоже досталась порция шрапнели, выбив ему глаз и изуродовав всю правую сторону лица. И все трое устремились к земле.

Пока Фоксбейн пытался найти на полу упавшую челюсть, я любовно погладил кожух винтовки и возблагодарил здешних богов за то, что гвардейцы летели таким плотным строем, после чего снова поднял оружие и принялся изображать зенитку.

Гильда тем временем наконец получила возможность сполна продемонстрировать свое искусство. Клинок в ее лапе вертелся и жалил, когти свободной лапы оставляли глубокие раны, а широкие крылья помогали выписывать такие фигуры высшего пилотажа, что даже у незнакомого с полетными перегрузками человека заломило бы кости. Атакующие ее солдаты были хороши, но грифина всякий раз оказывалась лучше. Пытаясь дотянуться до горла ближайшего врага, она пропустила удар по лапе и выронила кортик, но тут же нырнула в сторону обидчика, заложила что-то вроде переднего сальто и оказалась у него на спине. Схватившись за крылья пегаса у основания, Гильда резко дернула их на себя и, не обращая внимания на вопль падающего камнем пони, тут же вступила в схватку с очередным противником. Я попросту не решался помочь ей, боясь зацепить, но два раза все же сумел достать умников, которые пытались зайти грифине в спину.

Фокс тоже не прохлаждался, то и дело посылая разнообразные заклинания в пролетающих мимо гвардейцев и иногда попадая, о чем свидетельствовали полные боли крики. В отличие от меня, он мог направлять удары на определенную цель, и по мере сил старался помогать нашей крылатой фурии. А внизу, в рабочих помещениях пожарников, хотя я и не мог этого видеть, Эпплджек с Зекорой и Скуталу ожесточенно дрались с отрядом, который попытался попасть на каланчу по лестнице.

Но в тот момент, когда уже начало казаться, что мы сможем без потерь отразить атаку, воздух разовал надвое тревожный звук, который можно извлечь только из боевого рога.

— Фокс, что происходит? – прорычал я, пытаясь попасть из ПП в отчаянно петляющего пегаса. – Что за сигнал?

— Наши трубят! – крикнул единорог. – Не знаю... стой, Шайнинг Армор пытается связаться со мной!

— Напрямую? – последняя пуля наконец попала в гвардейца, и тот полетел на землю. Я устало опустился на пол. – Это, должно быть, что-то очень важное.

Рог Фоксбейна засветился, проецируя в воздухе голову капитана Стражи с очень озабоченным выражением на лице.

— Фоксбейн, передай Дрейку, что вам нужно уходить с башни! С юга летит подкрепление для гвардии! Немедленно уходите, возможно, нам придется отступать!

Связь прервалась, и единорог беспомощно посмотрел на меня. Я переварил информацию и поднялся, поднимая прицел к глазам.

На юге действительно виднелась еще одна туча пегасов, но что-то в ней меня смущало, что-то было не так. Я подкрутил увеличение. Отряд тянул на целый эскадрон, все пегасы были куда более темными, чем обычные гвардейцы, и что-то было неправильным в линиях их крыльев, в броне, в боевом порядке... По всему выходило, что это какое-то особое подразделение. Своими единорогами-убийцами Архитеон показал, что у него в запасе всегда найдется пара козырей.

— Нет смысла рисковать. – Я поставил «Барретт» на предохранитель и повесил на плечо. – Зови Гильду, и уходим.

— Задержитесь на минутку, — вкрадчиво попросил чей-то голос.

Мы с Фоксом обернулись, едва не подскочив.

На противоположном краю площадки сидело трое пегасов. Поправка: два пегаса и одна пегаска. Они были явно из приближающегося с юга отряда, такие же темно-серые, и, увидев их вблизи, я наконец понял, что же в них было «не так».

Их подтянутые, можно даже сказать, худощавые тела были защищены сегментной броней из странного металла с голубоватым отливом. Доспех защищал все туловище, но имел разрезы в средней части, из которых торчали перепончатые, как у летучих мышей, крылья; головы украшали высокие уши со странными кисточками; на лицах горели огнем ярко-желтые глаза с вертикальными зрачками. Оружия как такового при себе у них не было, однако на передних кромках крыльев были закреплены широкие продольные лезвия. Учитывая природную ловкость пегасов, это было страшное оружие как в наземной стычке, так и в воздушном бою.

Моя рука сама рванулась к кобуре, но пегаска покачала головой:

— Мы не враги. Стражник, разве ты не узнаешь нас?

— Узнаю, — подтвердил Фоксбейн. – Дрейк, расслабься. Это Ночная Стража, которая подчинялась непосредственно принцессе Луне.

— Которая подчиняется принцессе Луне, — поправила его пони-нетопырь. – Мы уверены, что Повелительница Ночи жива, но, к сожалению, не знаем, где она. Но все это может подождать. Мы узнали, что наши дневные собратья атакуют Понивилль, и прибыли так быстро, как только смогли.

На площадку приземлилась Гильда в самом дурном расположении духа и сразу же обратилась ко мне:

— Спасибо, что помогали, остатки этих засранцев я раскидала, но с юга... – грифина наконец заметила наших неожиданных собеседников и удивленно открыла клюв.

— Здравствуй, дитя ветра, — поприветствовала ее Ночная Стражница, правда, без особого энтузиазма – она вообще была какой-то слегка флегматичной. – Думаю, мы должны...

На этот раз ее прервала Эпплджек, высунувшая голову из лестничного проема.

— У вас все в порядке? А то как-то больно тихо... – и пони в точности скопировала Гильду, разинув рот, но быстро взяла себя в копыта. — Вау. Я гляжу, у нас подкрепление?

В лице пегаски что-то неуловимо изменилось, когда она посмотрела на ковбойшу, но она просто кивнула в знак приветствия и продолжила:

— Думаю, мы должны оповестить капитана Армора о своем прибытии.

— Он уже заметил ваш отряд, но решил, что это свежие силы гвардии, и, кажется, готовится биться на два фронта.

— Тогда мне нужно торопиться, пока он не совершил ошибку, ослабив фронт. – Стражница внимательно осмотрела центральную площадь, оценила масштабы той мясорубки, которая творилась в воздухе над ней, и вздохнула. – К вам летит еще один отряд гвардии. Видимо, удивились, когда от башни никто не вернулся. Я оставлю вам подмогу. – Небрежный взмах крыла, и двое сопровождавших ее жеребцов коротко кивнули, а сама она вспорхнула в воздух и пропала из виду.

— Я устала, — призналась Гильда. – Не знаю, выдержу ли новую волну.

— Не думала, что когда-нибудь скажу это, но у меня копыта отваливаются, — поддержала ее ЭйДжей. – Внизу тоже было горячо.

— Мне уже почти нечем стрелять, — согласно сказал я. – Это хорошо, что мы отбились, все-таки отряд был большой, Шайнинг бьется с меньшим количеством врагов. Но больше мы ничем ему отсюда не поможем. Лучше уйти.

— Нет необходимости, — вдруг пробасил один из Ночных Стражей.

— Мы сделаем, — добавил второй.

— Вдвоем? – скептически уточнил я.

Бойцы усмехнулись, и на площадку спланировало еще двое Ночных.

То, что произошло потом, надолго засело в моей памяти. Пожалуй, это все, что я могу сказать о второй атаке на пожарную часть.

Пегасы Архитеона были уже в дюжине секунд полета, когда новоприбывший Страж спросил:

— Единорог, ты умеешь делать «вязкий пузырь»?

Фоксбейн утвердительно кивнул.

— Хорошо. Сделай вокруг площадки. Футов на тридцать, низкой мощности.

Это заклинание, о котором я тогда ничего не знал, создавало вокруг колдуна оболочку различной степени толщины и эффективности, которая замедляла все, что попадало в нее, но при этом очень сильно истощало – по крайней мере, именно так Фоксбейн потом объяснил мне, почему с самого начала им не воспользовался. Когда Фокс выполнил просьбу пегаса, обзорная площадка каланчи оказалась окутана невидимой преградой около двадцати метров в диаметре.

— Закройте уши, — посоветовал Страж. – Крепко.

Я пожал плечами, но, глядя на обнимающих собственные головы друзей, последовал их примеру. А Ночные дождались момента, когда гвардейцы приблизятся на нужное расстояние, выстроились в ряд.

Архитеоновские солдаты достигли «пузыря», удивленно замотали головами, не понимая, почему они замедлились...

Ночные Стражи закричали.

Я буду звучать как минимум глупо, если спрошу, слышали ли вы когда-нибудь ультразвук. С помощью ультразвука можно отдавать команды собакам, а еще с его помощью охотятся летучие мыши. Человеческое ухо не способно достигнуть такого диапазона чувствительности.

Но звук, который хором издали четверо Ночных Стражей, даже не требовалось слышать. Он проникал в каждую клетку, заставлял кости вибрировать, а мышцы – непроизвольно мелко подергиваться. Я заткнул уши пальцами, скорчившись на досках, а этот неразличимый шум все равно добирался до барабанных перепонок, грозя порвать их в клочья. А потом все внезапно закончилось.

Я открыл глаза, которые инстинктивно зажмурил, посмотрел на ближайшего Стража. Тот кивнул, я отнял руки от ушей, встал и огляделся.

Поле «вязкого пузыря» все еще действовало, и в воздухе, медленно, но неотвратимо падая, висело девять пегасов – целое звено. Никто из них не подавал признаков жизни; из их глаз, ушей и носов текли ручейки крови. Затем вконец измученный Фоксбейн позволил «пузырю» лопнуть, и пегасы рухнули на землю.

— «Летучемышиный Вопль», — с капелькой самодовольства пояснил один из Стражей, заметив мои одурелые глаза. – Личное изобретение принцессы Луны, которое она вложила в каждого из нас.

Войско Архитеона буквально спустили с небес на землю объединенные силы Ночных Стражей и ободренных их появлением солдат Шайнинга. Каждый Ночной стоил в бою как минимум полудюжины врагов, а учитывая то, что их прилетело на помощь Армору шесть звеньев, у гвардии не оставалось ни единого шанса. Пробегая по узенькой улочке, я случайно поднял взгляд и увидел, как на бреющем полете темно-серый пегас своими лезвиями на крыльях снес головы сразу двоим врагам, пытавшимся ударить его копытами. Теперь в воздухе уже не оставалось гвардейцев: все они спустились на улицы и готовились дать последний, отчаянный бой. Шайнинг не собирался недооценивать зажатого в угол противника, а потому собрал на главной площади всех своих бойцов. Сил на поддержание огромного щита у него уже не оставалось, и бой у стен мэрии представлял собой сплошной хаос. Группки гвардейцев, окруженные Стражами, бились как сумасшедшие, воздух звенел от невообразимого количества насылаемых обеими сторонами заклятий. Грифоны полосовали противника когтями и осыпали болтами, Ночные (как я заметил, под предводительством той самой пегаски) орудовали крыльями и боевыми подковами, земные и пегасы Шайнинга бились копьями и мечами, единороги поливали все магическим огнем. Мой отряд, в полном составе вывалившийся на площадь, ослеп, оглох и потерял чувство ориентации, но мы – за исключением Скуталу, конечно – все равно вломились в самую гущу схватки с намерением внести свою лепту в освобождение Понивилля. Перед тем, как уйти из пожарной части, я забил все магазины к МП-7 патронами из коробок и теперь был готов к бою.

Как однажды написал кто-то из русских стихотворцев: «все смешалось, кони, люди»... Конечно, вместо лошадей были пони, а человек был всего один, но картина в целом была такой же. Метаясь по всей площади, я стрелял и уворачивался от магических зарядов, резал ножом и избегал ответных порезов, бил и получал удары. Все моральные принципы отошли на задний план, и верх взяло подсознание, которое упорно твердило мне, что нужно выжить, а чтобы выжить – нужно убивать.

Но в то же время я знал, что я не один в этом безумии.

Вот мне в лицо летит подкова с двумя длинными шипами, но чье-то оранжевое копыто метким ударом отводит ее. Вот меня швыряет на брусчатку взрывом, и меня уже готовы проткнуть копьем, но тут слышится сдавленный хрип, враг падает на землю, а в толпе исчезает полосатый силуэт. Вот внезапно возникший магический щит останавливает лезвие меча в сантиметрах от моей шеи. Вот арбалетный болт вонзается в глаз единорогу, уже собравшемуся превратить меня в кучку пыли в тот момент, когда я менял магазин.

И я ни разу не остался в долгу.

Вся эта ужасная давка продолжалась около часа, совершенно бесконечного часа, который, по моим ощущениям, длился где-то тысячу лет. Но в конце концов очень немногие гвардейцы, еще остававшиеся в живых, сумели вырваться из бойни и удирали со всех ног. К чести освободителей скажу, что их никто не преследовал. Никто не хотел жертв сверх необходимого.

И когда солнце, уже заходя за горизонт, наполнило каждый сантиметр пространства расплавленным золотом своих лучей, я не сдержал эмоций, запрыгнул на перевернутую телегу, оставшуюся от какой-то баррикады; ко мне присоединился Шайнинг Армор в изрядно помятой броне и с целой коллекцией свежих порезов и царапин, и мы вскинули в воздух копыто и кулак, а вокруг нас радостно кричала похожая на бушующее море толпа.

Посчитать по носам

25 веков спустя

И восходит Солнцезадая

История одного ОС

Темный свет луны

Живой щит.

Бессонный

Миг слабости

Дочь Принцессы

Один из семидесяти