Герой эквестрийского времени
Начало.
Типичная казарма в гвардии Эквестрии всегда отличалась наличием строительного уюта: кирпичными кроватями, каменными подушками и бетонными стенами, отдающими мрачной серостью из-под слоев бледно-жёлтой краски. В утреннее время из окон светили нежнейшие лучики света, беспощадно сжигающие лица спящих солдат. У каждой койки можно было встретить деревянную тумбочку синих тонов с личными вещами её оккупанта, и тем не менее захватчиков здесь обитало немного: ими оказались пять жеребцов, скорее, сами потерявшие личную независимость. Один из них, с русой гривой и белой шерстью, с невероятно напускным видом доблести настолько тщательно плевал в потолок, что в нём едва ли не образовывалась дыра от негодования от созерцания процесса; другие же молча отдавались своим делам. Идиллия мирной беспечности нарушилась приходом настоящего тирана. Ох, каков он был злодей, особенно когда по-вандальски вышибал дверь при помощи магии, особенно когда являлся рыженькой кобылкой с куда более высоким званием.
― Какого Дискорда вы не на плацу, гвардейцы?! Кто вам, убийцам моих нервных клеток, отдал приказ оставаться в казарме, когда все давно уж собрались?! ― дама лютовала ― джентлькольты трепетали… кроме одного.
― Нам никто не сообщил, что мы должны построиться на плацу, мэм! ― русый «плевун» принял удар на себя.
― Не сообщил?! Не сообщил?! Ты в гвардии, позорный молокосос, здесь нет мамочки! Чем вы, пятеро болванов, слушали вчерашний инструктаж?! ― ораторша сделала небольшую паузу, подойдя к смельчаку, успевшему подняться на копыта.
«Да что я сделал-то?! Чего она на меня так злостно пялится? Я же не замуж зову, да и родственников её не трогал! Кажется, надо мной вот-вот произойдёт акт сумбурного насилия!», ― мысленно визжал жеребец, как ученица начальной школы в Понивилле, морально готовясь к тому, что его заставят завизжать на всю казарму.
― Либо ты, капрал Кэд Пиллс, заставляешь труппу цирка уродцев выкатываться на улицу, либо я буду гонять вас всех до завтрашнего утра, пока копыта себе не поломаете!
― Вы бы сразу так и сказали, мэм, а то мы с ребятами ждали вашего прихода, ― в отличие от старшей по званию, пони не имел рога, но он чувствовал, что сможет сбежать от неё, используя крылья, которых у него тоже не было. Приходилось импровизировать. ― Так, живо нацепили броню и марш выполнять команду лейтенанта!
― У вас пять… две! Две минуты на сборы, ― пыл капельку сошёл с бесноватой единорожки, но интонация говорила об обратном, ― так что бегом. Для эффективности воспитательного процесса помучаю вас на занятиях, ― после оглашения коварных намерений пони, мотнув ржавой гривой, покинула помещение.
«Приятно» ― данным словом Кэд с дурацкой, заразительной ухмылкой на лице вызвал улыбки у сослуживцев и метнулся на поиски обмундирования. К счастью, лейтенант его не услышала.
Проходя службу в новом месте второй месяц через полтора года учебной подготовки, капрал замечал уйму интересных нюансов вроде тех, что в здешнем расположении костяк войск составляли кобылы разной степени красоты и уродливости; что его отряд из десяти пони, среди которых половиной считались те же кобылки, разделили в казарме по двум спальным помещениям по половому признаку, вследствие чего жеребцовая «ночлежка» имела самую низкую плотность населения на квадратный метр. Также Кэда занимало загадочная случайность, что именно ему пришлось попасть в этот другой, необузданный мир существ с самой критической логикой! В памяти до сих пор таились давние слухи, что жеребцов здесь ранее и не было совсем. Что сказать ― повезло!
Ныне гвардейца, бегущего в золотых доспехах и накопытниках резвым галопом, заботили темы совершенно отстранённого разряда, к примеру, почему сержант, командир отряда, не проконтролировала готовность своих подчинённых? Ответ на вопрос, правда, вскоре всплыл сам по себе ― инструктаж. Вчерашним вечером лейтенант объявила все новости, и так получилось, что предводителем «труппы цирка уродцев» на время отсутствия сержанта становится следующий по званию, то есть капрал Пиллс, в чьи обязанности входил подъём товарищей.
«Да, ― негодовал солдат, ― неувязочка получилась, но разве я виноват, что у нас такие необычные порядки? Пусть эта Филд Бордер в Тартар катится, ― пролетело нелестное замечание в адрес командира отряда, ― предупредить хотя бы могла».
На самом деле, земной пони догадывался, что, вероятнее всего, оповестить оставшуюся половину состава кобылка физически не успела, вдобавок лейтенант, относясь к собственным обязанностям исполнительно, наверняка пресекла бы любую попытку немедленно. Как бы то ни было, мышцы Кэда знали, что очень скоро серьёзно заболят!
Таким образом, за две минуты пятеро жеребцов дотащили ленивые крупы до плаца, где шеренгой построился весь их взвод из сорока бойцов, не считая верховной наставницы по выбиванию дури из головы, что застыла перед учениками.
― Знаете, чем от вас отличается инвалид? ― рыжая бестия выжигала взглядом пополнение в левом фланге строя. ― Даже он, не имея способности ходить, перемещался бы быстрее!
«Это как же, интересно? Ползал, что ли? ― капрал не на шутку проникся темой. ― Я тоже могу ползать, если надо. Да и вообще, чего она без конца придирается ко всему, как будто бы мы каждый раз опаздываем?», ― родилось возмущение.
― Извините, мэм? ― послышался хрипловатый и звонкий голос с противоположной стороны шеренги, чьим законным обладателем была пони с серой шёрсткой и соломенной шевелюрой.
― В чём дело?
― А-а… когда снова начнут выдавать увольнительные?
― Какая верная мысль! ― шёпотом воскликнул Кэд товарищам по несчастью, легонько и с любопытством наклонив голову, чтобы рассмотреть философа жизни детальней. ― Фу, уродина Пайн!
Уродина Пайн Нат относилась к тем земным кобылкам, имеющим звание капрала: на весь взвод таких существовало всего четыре. Белый жеребец дышал к ней ровно, издевательски, как и она к нему. Они оба наполнили воображаемые сундуки пренебрежением до самых краёв, поскольку уверенно не переносили друг друга и сцеплялись в словесных перепалках, при любой возможности ехидничая и глумясь над оппонентом. С иной стороны, солдат даже радовался, что обзавёлся вот таким вот соперником, ведь скучно точно не станет, к тому же образуется возможность знатно поднять себе настроение. Гвардейские будни не славились разнообразием, потому приходилось всячески выкручиваться.
― Вам лишь бы от службы отлынивать, ― лейтенант прикинула что-то в уме перед тем, как продолжить: ― Через неделю, не больше. А сейчас, принцесски, я проведу для вас утреннюю гимнастику. ― Судя по ещё не появившемуся солнцу, на улице стоял вечер, нежели утро. ― Нале-е-е-во! Построиться за сержантами в колонну по четыре и вперёд за мной лёгким бегом!
У взвода не оставалось действий, кроме как выполнить приказ.
«Взводный», как ласково гвардейцы именовали строгого офицера, в ходе зарядки успела вдоволь поизмываться над капралом и его свитой, чуть ли не сваливая их с копыт дополнительным весом при выполнении физических упражнений. Честно говоря, пережитое жеребцами ― цветочки по сравнению с тем, что могло ждать везунчиков дальше. Кэд как всегда успел потрепаться с приятельницами из женского контингента, умудрившись избежать карательных пинков от лейтенанта. Ныне он, без доспехов, сидел за одним столом с родным отрядом и поглощал вторую тарелку овсяной каши с кусочками яблок. На краю его красного подноса виднелся стакан с чаем, два куска хлеба и банан.
― Какой же ты обжора ― ешь всё без остановки, ― провокационно начала Пайн Нат, сидящая напротив.
― Отвали, дрянь проклятая, не зарекайся от святого. Еда здесь отменная.
Пожалуй, с этим она согласилась, пусть предпочитала более скромный рацион. Интересно, что капралы при негативном мнении друг о друге всё равно умели вступать в информативные беседы, какую на сей раз начала зачинщица спора:
― Слышал, что скоро форму зимнюю выдают?
― Правда? ― оживился жеребец, повысив тон на пару радостных степеней вверх, затем с пренебрежением добавив: ― Ты не гонишь? Кто тебе об этом рассказал?
― Бордер, ― кратко пояснила пони, небрежно надкусив яблоко со смачным хрустом, ― она сказала. Говорит, неделю потерпеть всего-то.
― Да ё-маё! ― Пиллс возмущенно нахмурился, звучно хлопнув копытами. ― И там привет, и тут привет… почему постоянно ждать надо? Надоело.
― Ох, сено! Тебе вечно что-то не нравится. Ты когда-нибудь бываешь доволен?
Гвардейцы за столом поразительно случайно переключились с еды на болтавшую парочку. Сделали они это максимально незаметно: плавно и одновременно.
― Знаешь, бываю… ― речь прозвучала с некой задумчивой быстротой, словно Кэд собирался на полном серьёзе обсуждать сию тему. ― Помнишь, когда мы бежали, ты споткнулась и грохнулась на землю? Я даже посмеялся над тобой, ха-ха-ха-ха-ха! ― от развесёлого хохота капрала многих прорвало на смех.
― Придурок… ― сквозь зубы прошипела Пайн.
― Да нет, ты только вспомни этот чудесный звук и мощный шлепок крупа об землю! Вж-и-и-х!
― Прекратили оба! ― Бордер Филд со стальными нотками в голосе недвусмысленно возвысилась над всеми.
Конечно, над золотой гривой сержанта не возникло нимба миротворца, зато приказ был исполнен немедленно. К сожалению белого жеребца, вслед за насильно объявленным миром последовала монотонная лекция о том, насколько же важно уметь работать в команде и ценить членов отряда, в котором состоишь. Сам по себе капрал Пиллс никогда не сторонился общества сослуживцев ― был тем ещё говоруном. Он не мог представить свою жизнь без общения и находился если не в хороших, то хотя бы в нейтрально-положительных отношениях со всеми, с кем заговаривал, за исключением Пайн Нат. Её Кэд, мягко говоря, не любил. Пока у всех вяли уши, лейтенант с долькой одобрения поглядывала на подчинённую, находясь за офицерским столом, и отвесила копытом смотрящему на неё «плевуну» жест, мол, поедим ― «развлечёмся».
«Приятно», ― капрал отнёсся к зрелищу как-то безразлично.
Расположение духа от первой порции овсянки у него заметно улучшилось, а как глаза заметили вторую ― так и вовсе взлетело до небес.
― Хороший гвардеец ― сытый гвардеец, ― тихо буркнул он себе под нос, с улыбкой вернувшись к еде.
Нутро поработили думы о новой зимней форме. Для жеребца она представляла практическое значение: шла осень. Кругом холодало. Наступала любимая пора эквестрийского солдата ― утепляться. Подобные удобства гвардия предоставляла сполна всем без исключений. За короткий промежуток времени капрал без особых усилий прикончил всё, что стояло на подносе. В конце концов, служба научила его не только Родину защищать.
Кобылка с ржавой гривой любила несчастного Пиллса по-своему: угрозами и бодрящими оплеухами. Им не суждено было связать свои судьбы воедино, так как жеребец избирал традиционный подход к отношениям из-за чего, вероятно, до сих пор оставался холостяком. Зато лейтенант не стеснялась в выражениях в его адрес за несколько часов практически беспрерывных занятий. Казалось бы, солнце светит на небе не так долго, а взвод капрала уже провёл все сложнейшие дневные мероприятия, включая занятия по строевой и боевой подготовке. Кэд просиживал свободное время в кобыльей части казармы за игрой в карты. Круг картёжников расквартировался в задней части комнаты, подальше от входа, откуда в любой момент могла ехидно показаться офицер, прервав замечательное времяпрепровождение. Благо, гвардейцы не лыком шиты: после каждого поражения они выставляли проигравшего наблюдать за проходом, а тот, кто стоял там до этого, возвращался на свободную позицию. Колода с синей узорчатой рубашкой лежала на краю пустой кровати, по бокам стояли табуретки. На них восседали три фигуры ― один жеребец и две кобылки, начинающие новую раздачу.
― Эй, Пайн, иди из окна выбрасывайся, ты проиграла, ― низким, смеющимся голосом шутливо выговорил русогривый пони. ― Давай-давай, иди! ― он увеличивал напор. ― Что это за игра на желание такая, когда ты не соблюдаешь условия?
― А что ты то гнилое яблоко из мусорки не съел, раз мы на «желание» играем? ― она хитро покосилась в угол, в сторону ведёрка, под мгновенно раздавшиеся смешки капрала.
― То разминочная игра была, ты же понимаешь? ― последовало риторическое обращение с вычурной гримасой. ― Ладно, если проиграешь сейчас ― выкинешься в окно взаправду, идёт?
Слова жеребца звучали так, словно он предлагал выгодную сделку своему лучшему клиенту. Нат выдвинула встречное условие:
― А ты съешь яблоко?
― Ты чего, вдруг я отравлюсь?
Компания отдыхающих начала странно переглядываться, и бледно-коралловая единорожка с золотой гривой, заставив карты парить в воздухе при помощи голубого магического свечения, прервала молчание:
― Как у вас двоих получается так общаться? Вы ― команда, один взвод. Вы не должны ссориться, неправильно так поступать.
Кэд и Пайн беззвучно заиграли в гляделки меж собой. Они оба имели солидарную точку зрения на происходящее, не разумея, как объяснить командиру диковинную манеру своего общения. Жеребец давно замечал, что сержант уделяла крупное внимание взаимоотношениям между подчинёнными. Он уважал её за это, но та критичность отметки, с какой до неё доходили внешние проявления недружелюбия, завышалась с каждым разом всё выше и выше. Она считала: один капрал рано или поздно избавится от второго, доведёт его до нервного срыва, замучает. Серая кобылка и белый жеребец кардинально различались, как кошка с собакой, однако у них не было столь грандиозных целей. Во избежание очередного лекционного трактата, Нат, по мнению Пиллса, начала умело заговаривать Бордер зубы: центральная часть её речи склонялась к тому, чтобы Филд успокоилась и не переживала по поводу запечатлённой оказии.
«Как же хорошо, что мы дружим. Будь вместо неё лейтенант ― мы бы давно умерли», ― отметил капрал.
Сержант Филд относилась к нему относительно мягко: временами разрешала внеуставную форму общения и давала поблажки, если причина представлялась уважительной. Взводный офицер на такое способна не была ― нрав больно крут. Спустя долгие минуты переговоров, жеребец потерял тонкую нить диалога, продолжая поглядывать на то, как челюсти кобылок ритмично дрыгаются в пространстве. Для полного шика недоставало музыки. Наконец, пони унялись, добив раздачу. Кэд со сладким предвкушением великолепного набора начальных карт взялся за них с самоуверенным оскалом.
«Что?! Четыре шестёрки и две семёрки?! Такими темпами в меня яблоко затолкают задолго до поражения! Эх, хотя бы хожу первый… ― утешилась душа капрала. ― Ладно, хоть какая-то надежда есть».
Мироздание не разделяло настрой гвардейца. Сначала ему везло, а под середину кона карты в копытах походили на веер до того реалистично, что ими получалось закрываться от посторонних глаз. Кто знает, что стряслось бы с пищеварительной системой Пиллса, если бы «часовой» не подал сигнал о приближении к спальным помещениям служивого объекта. Карты мигом забросили под одеяло, разгладив ткань на кровати сумасшедшими темпами, чтобы не виднелось ни складочки. Бордер пошла к двери разобраться с ситуацией.
―… Вы не видели капрала Пиллса, мэм?
― Раздолбить мой золотой доспех! Скажите, что меня нет, ― громким шёпотом молил Кэд сквозь ряд кроватей, спрятавшись за одной, так и не разобрав голос и звание нарушителя покоя.
Он всем сердцем не любил отвлекаться от отдыха, а, как правило, когда его отвлекали, то заставляли дополнительно работать, чего солдат тоже не жаловал.
― Он здесь, ― как ни в чём не бывало подытожила сержант, скосившись назад через плечо.
― Чтоб у тебя рёбра вылезли, ― проворчал жеребец под нос. Что же, стоило хотя бы продаться подороже: ― Ох, часы потерял! ― притворялся боец, приподнимаясь с пола.
К удаче, нужды разыгрывать спектакль не появилось. На входе в кобылью спальню стояла личность, что гнездовала в комнате с земнопони. Офицерских примет в ней не прослеживалось, отчего Кэд капельку постыдился поспешного вывода о сержанте, сомкнув губы в прямую линию.
― Рядовой Майнд! Вам прислали письмо, сэр! ― представившись, по уставу отрапортовал гвардеец полностью кофейного оттенка, выпрямившись по стойке смирно.
Пиллс с трудом выслушивал официальное обращение: во-первых, он не привык, дабы к нему вообще кто-либо обращался как к вышестоящему по званию; во-вторых, мозг отказывался понимать, почему его обладателю оказывают уважение фактически незаслуженно, тем более после утреннего косяка. Солдат бы выдал впечатления, не задумываясь, если б факт получения письма не обрёл над ним монументальное влияние. От кого же оно может быть?
― Ну, спасибо за предупреждение, ― проскочила крошка неловкости. ― Пойду, проверю, кто там написал. И не смей на мои карты глазеть, поняла? ― копыто указало на Пайн Нат. ― У меня там тактический манёвр готовится.
В медовых глазах кобылки с соломенной гривой читался изощрённый посыл хамоватого сослуживца в самую далёкую точку в Эквестрии; тот, в свою очередь, задорно блеснув зелёно-серыми зрачками, удалился в коридор с ухмылкой довольства.
Покинув дам, Кэд облегчённо восторгался, что у него не происходило конфликтов с рядовым. Осознание того, что Майнд слышал про инстинктивно упомянутые азартные игры, дошло слишком поздно, зато его поведение, якобы он ничего не видел, успокаивало. Кроме того, вряд ли бы молодой гвардеец стал стучать на полу-командира, как лично думал сам капрал. Хорошо это или нет ― его дурная привычка уточнять неуместные детали взяла верх:
― Рядовой Майнд, вы же не расскажете лейтенанту про карты? ― пони добавил в обращение как можно больше уважительности.
Подчинённый, видимо, почувствовав лёгкую власть над Пиллсом, заумным и поучительным тоном намекнул на неправильность поступка, после выдал заветное соглашение: «Лейтенант Коут ничего не узнает». Жеребец благодарственно кивнул ему, и на оставшемся пути они разминулись. Пункт выдачи почты представлял собой чётко функционирующий аппарат: письма чаще всего доходили и отсылались без задержек, чем могла похвастаться не каждая воинская часть в Эквестрии. Дорога к маленькой постройке со знаком конверта проходила через свежий воздух. Снаружи бродило не так уж много пони ― капрал на их фоне ничем не выделялся, не считая полового признака.
«Непросто мне тут живётся, ― солдат подходил к нужному месту. ― Отдыха никакого нет, да и лейтенант регулярно цепляется. Так хочется заслужить полноценный выходной… с другой стороны, письмо уже что-то», ― он распахнул металлическую дверь, переступив порог.
Внутри встретился короткий коридорчик. Идя по нему, Кэд поражался неистовой чистоте пола, ответственно подсчитывая, за сколько дней его загадят. В душе с каждой мыслей о письме появлялось незначительное волнение, оставляющее огонёк положительных эмоций. Комната, где гвардеец очутился за двенадцатую часть минуты, хвалилась полным освещением всех тёмных углов и юной кобылкой в очках для чтения, сортирующей какие-то документы за П-образным деревянным предметом мебели. На стене, позади неё, в алфавитном порядке висели стальные ячейки; на стульях возле стены простаивал снятый комплект доспехов и золотой шлем. Капрал не помнил, чтобы встречал «секретаршу» ранее, поэтому автоматически приписал её к другому взводу.
― Привет! Мне бы конвертик с воли получить.
― А? О! Да-да, один момент, ― она с недоумением обнаружила вальяжного посетителя, вытащив из-под стопки бумаг короткий список. ― Вы рядовой первого класса Толл Чолк, сэр?
― Какой толчок? Главный по туалетам, что ли? Не, это не я.
Мятная кобылка обильно покраснела, находя причину зарождения конфуза в невнятном произношении слов. Создавалось ощущение, что оттенок её щёчек горел ярче малиновой гривы.
― Ради Селестии, извините меня! Капрал Пиллс, сэр?
― Он самый.
― Прошу, распишитесь, сэр! ― Она обеспокоенно пододвинула перо, чернильницу и лист бумаги.
Почему-то жеребцу по суетливости собеседницы начинало казаться, что служит она недавно. Он без лишних изречений нарисовал две заглавных буквы, пририсовав узор, напоминающий змею, извивающуюся в бешеной агонии. Выполнив формальную процедуру в тишине, он обзавёлся целой посылкой, кою ему всучила «почтовая» хранительница.
«Ого! Да тут как минимум сотня писем лежит. Посмотрим, чем судьба решила со мной поделиться».
Сегодня судьба решила поделиться с Кэдом двумя яблочными пирожками, празднично оформленным конвертом и кошелем с деньгами. Капрал активно разложил добро на столе, принявшись жадно поглощать строчки текста ― «секретарша» стеснялась прерывать его. Сочетания букв вызывали тёплую улыбку на лице жеребца, несмотря на то, что автор ― малознакомая ему пегаска, кому он сдавал однокомнатную квартиру в Ванхувере, будучи на службе. Ядро содержания основывалось на повествовании о повседневности, вопросах к Пиллсу и прочей чепухе ― ею солдат лелеялся не слабее остального, гостинцами в частности.
― Может, съедим их с чайком? ― жеребец счёл невежливым расправляться с пирожками единолично.
― Оу… спасибо, но я вынуждена отказаться, сэр! Я плотно поела и…
Через три минуты младшие чины гвардии устроили чаепитие ― капрал был достаточно упёрт в убеждениях. Ему до жути хотелось высказать кому-нибудь все свои жалобы в духе: «Почему облака плывут слишком медленно?», или «Отчего в мою вторую порцию овсянки не доложили дольку яблока?».
На протяжении относительно немалого количества времени земной пони, уплетая пирожок, словесно и без устали штурмовал уши кобылки. Занимательна новость, что разговор, похоже, увлек её и раскрепостил, ведь она даже посочувствовала нытью жеребца, чего тот ни за что не ждал, и представилась именем Минт Глосс! Между тем, кобылка вслед за этим капитально прополоскала мозги Кэда историями о своей влюблённости в рядового Майнда. Пиллс с аналогичным энтузиазмом выслушивал Минт, примечая открытость её темперамента.
― М-м… а кто-то вечером в Снежных Вершинах отдыхать на празднике будет, ― с мечтательным вздохом «секретарша» поправила очки и допила чай.
Она явно зря упомянула деревушку, находившуюся неподалёку от военной части и железной дороги, ведущей к Ванхуверу. У капрала возникло острое желание попасть на торжество от несправедливой нехватки увольнительных.
― А что за праздник? ― безмятежно уточнил он, составив в уме внеплановый ночной уход в самовол.
― День основания деревни, ― пояснила малиногривая. ― Жалко, что я не смогу побывать на нём, так хотелось увидеться с родственниками. Мы всегда справляли этот день вместе: гуляли, запускали фейерверки, а тут…
Она не успела договорить ― в комнату ворвался третий гвардеец, прервав её:
― Рядовой первого класса Толл Чолк прибыл за письмом!
Кэд разразился в приступе гомерического смеха, понятного исключительно Минт. Она не сдержала смущённую ухмылку и, завидев лицо гвардейца, переполненное недопониманием, позвала того расписываться.
― Извините, диафрагму защекотало… ― послышалось оправдание. ― Пойду-ка я обратно, не хочу вас отвлекать.
Он летящей походкой метнулся прочь из почтового пункта, прошагав мимо рядового с ростом, превышающим его собственный почти на полголовы. Естественно солдат сочувствовал проблеме новой приятельницы, на день приставленной к раздаче писем приказом в порядке очереди. Так или иначе, ему в любом раскладе довелось бы вернуться обратно в казарму, а тут надобно ещё успеть и игру карточную завершить, и по морде от здоровяка не отхватить. На деле же тот гвардеец не был амбалом, просто Пиллс был недостаточно высоким. Смотря в конец коридора, капрал планировал, какой бы подарок прикупить Минт, чтобы приуменьшить её расстройство. Денег у него, разумеется, прибавилось, однако на алмазные залы с прислугой ему не хватало. По просьбе жеребца квартирантка посылала малую долю ему, а большую клала на его банковский счёт. О мошенничестве не могло идти и речи: банк отзывчиво предложил оформить безопасный и выгодный двум сторонам договор, в придачу кантерлотская воспитанность пегаски вносила ощутимый вклад в развитие дела. Кэд вышел наружу. Маршрут до деревушки призрачно всплывал в памяти, постепенно приобретая отчётливые очертания. Предполагалась, что ничто не помешает зарождению гениального плана.
― О, капрал Пиллс! Какое совпадение: у меня для вас есть работа! ― окликнула подчинённого лейтенант Коут, появившись в поле зрения.
«Аргх! Да ладно?! Что на этот раз? Посадить солнце вместо принцессы Селестии ― не вопрос! Охотно соглашаюсь! Для вас могу и луну достать, мэм».
― Приятно… ― неразборчиво промычал пони, лениво подступая к командиру.