Мейридиана
Время удивительных историй
На лужайке дворцового парка играли две кобылки единорожки. Одна из них с громким криком штурмовала большой розовый куст. Она скакала галопом, наклонив вперёд голову, как будто пыталась с разгону вонзить в несчастное растение собственный рог. На её холке, вцепившись в четырёхцветную гриву хозяйки, сидел её питомец — большая белая крыса. На верхушке куста, едва пригибая верхние ветки, стояла другая кобылка чуть постарше. Её лицо закрывала жёлтая маска в виде черепа.
Внезапно атакующая кобылка застопорилась и встала на дыбы. Её хвост оплёл и приковал к земле стремительно выросший вьюн.
— Ты даже приблизится ко мне не сможешь, радужная крыса! — прокричала кобылка в маске.
— Тебе не остановить Сэра Красного Глаза, мерзкая королева мертвецов! — Белый крыс, который от резкого рывка съехал хозяйке на голову и теперь хватался лапками за её рог, поддержал её слова возмущённым писком.
В сторону розового куста полетели светящиеся шары, все они взрывались не долетая до цели пары футов. Гибель каждого шара сопровождалась громким хлопком и снопом разноцветных искр, которые осыпали и куст, и “королеву мертвецов”.
— Девочки! — Резвящихся кобылок окликнула кобыла единорог с тиарой герцогини на голове. — Девочки, пожалуйста, не могли бы выбрать для игр другое место?
— Да, мам! — крикнула кобылка в маске, спрыгивая с куста.
Другая кобылка попыталась сделать реверанс, но упала — её хвост всё ещё был оплетён зловредным вьюном. Крыс воспользовался случаем и спрыгнул на землю.
— Ой, простите, ваше высочество! — принялась оправдываться она.
Герцогиня протянула копыто и помогла ей подняться.
— Когда кругом свои, можно просто тётя Сансет, — шепнула она на ухо кобылке.
— Девочки. — Герцогиня изобразила строгий взгляд.
Две кобылки сделали лёгкий поклон, а когда подняли головы, герцогини уже нигде не было.
— Эй, Рэйнбоу. — Кобылка постарше сняла маску и принялась помогать подруге освободить хвост. — Ну так что, ты поможешь нам зачаровать маски для магического театра?
— Рэйнбоу?! — Хейберт прервал рассказ.
— Ну да… Это моё личное имя. — Мунлайт развела копытами.
— А почему тебя сейчас так никто не называет?
— Ну так я осталась единственная в роду. Зачем какое-то другое имя, кроме родового? С кем сейчас меня можно спутать? — По тону было понятно, что она объясняет очевиднейшие вещи.
Хейберт хмыкнул под нос, но дал понять, что слушает дальше.
— Ну так что, ты поможешь нам зачаровать маски для магического театра?
— Ладно, Аврора. Но только чур Мейридиана будет моей!
— Хочешь устроить сюрприз братцу-охотнику? — Аврора скорчила гримасу.
— У меня с ним свои счёты. — Рэйнбоу показала язык.
— Только учти, волшебная личина уже не сменит хозяина.
— А вот и ладно, а то мама постоянно причитает, что я на мальчишку похожа и мне женственности не хватает. Может, чего и наберусь. — Мунлайт Рэйнбоу манерным жестом поправила чёлку, чем вызвала приступ хохота у подруги.
— Догоняй! — крикнула Аврора и припустила вдоль парковой аллеи.
— Сэр Красный Глаз! — Мунлайт окликнула питомца и протянула ему переднюю ногу. Тот ловко вскарабкался на своё место на холке хозяйки, и они пустились вдогонку за уже скрывшейся за поворотом Авророй.
— Значит эти маски ещё и твоих копыт дело? — спросил Хейберт, отхлебнув из высокой глиняной кружки.
— Ну, я только наложила заклинания по книге. На самом деле, это хоть и муторно, но не очень сложно, когда под копытом есть всё, что нужно. — Мунлайт подхватила телекинезом чесночную гренку с большой медной тарелки на столе. — Брат со своей, хм, подружкой составили таблицы персонажей, а мама нарисовала нам их образы.
Меридиана отпила золотистого напитка из колбы в форме шара с низкой и широкой горловиной, позаимствованной из комплекта лабораторной посуды.
— Но ведь эта маска дорога тебе не только как память о родных? — спросила она, опуская колбу на подставку.
Мунлайт прекратила жевать и посмотрела кобылице в глаза, затем опустила взгляд и шумно сглотнула.
— Ну же, милая, мы с мэтром Хейбертом никому не дадим тебя в обиду. — Мейридиана наклонилась к кобылке и обняла её за шею.
Несколько долгих секунд Мунлайт молча разглядывала свои копыта, затем продолжила тихим голосом:
— Он, — она ткнула копытом в свой ошейник, — слышал каждую мою мысль. Он постоянно нашептывал, что нужно делать, а если я не слушалась… — Она подняла голову, и смахнула копытом выступившие слёзы.
— Прости, — попытался успокоить её Хейберт, — если тебе трудно говорить, то…
— Нет-нет, мэтр. Я уже давно научилась с этим бороться, а когда вы заколдовали его, то он замолчал и перестал меня слышать совсем.
— Я про то, что тебе может тяжело вспоминать.
— А-а… Нет, мне просто трудно объяснить.
Мейридиана телекинезом подняла и поднесла к Мунлайт свою колбу мёдом.
— Сделай пару глотков.
— Оу, — прокомментировала Мунлайт вкус напитка. Немного подумав, она продолжила. — Ну так, как бы объяснить… — Она постучала себя копытом по подбородку. — Понимаете, нельзя превратиться в персонажа маски просто так, нужна подготовленная сцена. Зато можно, как бы, нырнуть в него, перенести сознание в маску. Там внутри я могла думать и помнить то, что нельзя снаружи.
— Потому что волшебная маска хранит отпечаток личности и воспоминаний хозяина, — подхватила рассказ Мейридиана. А то, что ты делала это часто, и при таких драматичных обстоятельствах, только усилило эффект.
В лаборатории воцарилось молчание. Тишину нарушало только лёгкое потрескивание лабораторной жаровни и шкворчание новой порции гренок. Хейберт повернул крантик бочонка и наполнил свою кружку.
— Я, вот, только чего не понял… А как эта маска вернулась к тебе? Насколько мне известно, прости что напоминаю, ты попала под артефактное сжатие. Грифоны превратили тебя в статуэтку и вывезли вместе с добычей. Агенты Троттерика нашли тебя только спустя четыре года у какого-то перекупщика.
— Лучше б меня расколдовали лет через сто, — тихо пробормотала Мунлайт себе под нос. — Когда видишь, во что превратились те, кого знала, и понимаешь, что тебя ждёт то же самое…
Хейберт вернул кружку на стол, так и не донеся её до рта. Кобылка подхватила колбу Меридианы и одним глотком прикончила остатки мёда.
— Я здесь выросла, я знаю дворец как свои копыта. Мне известны такие ходы, о которых и старая стража не подозревала, уже не говоря про тех, что пришли с Троттериком. Однажды я попыталась сбежать.
Только шум ветра в печных трубах нарушал тишину в одной из разгромленных комнат дворца великого герцога Норпонны. Так было до тех пор, пока за стенкой камина не послышался шорох, который вскоре сменился постукиваниями. С тихим скрипом один из блоков стенки сместился внутрь камина и бесшумно опустился в очаг. Открылся небольшой проход, в который протиснулась кобылка-подросток в рабском ошейнике. Выбравшись из камина, единорожка отряхнулась и сильнее засветила огонёк на кончике рога.
Вид пустых стен со следами копоти не внушал особой радости. Дверной проём был заблокирован щитом из досок. На окна снаружи навесили прочные ставни и приколотили их огромными гвоздями к остаткам рам. И всё-таки, это был её дом.
Кобылка направилась в дальний от двери угол. Она разгребла мелкие обломки мебели и обрывки тряпок. На расчищенном участке стены показался небольшой проход, оформленный в виде полукруглой арки, сложенной из крошечных кирпичей. Ширина прохода, скорее даже норы, всего два-три копыта. Кобылка запустила туда переднюю ногу и принялась активно шарить.
— Есть! — воскликнула она и тут же прикусила губу.
Секунд десять кобылка, замерев, настороженно вращала ушами и прислушивалась к каждому шороху.
— Кажется пронесло, — заключила она шепотом, и принялась извлекать из норы добычу.
Нитка жемчуга, пара колец на рог, золотой браслет и горстка монет разного достоинства.
— Не густо, но, наверное, хватит. Хотя…
Вжавшись в стену, кобылка попыталась дотянуться до самых дальних уголков норы и что-то нащупала.
— Что там такое?..
Она вытащила ногу, сжимая в копыте небольшой лист папируса.
— Святые небеса! — На глаза навернулись слезы, когда она рассмотрела что было изображено на папирусе. — Спасибо тебе, Сэр Красный Глаз, надеюсь, ты прожил долгий крысий век.
— А как всё это оказалось в норе твоего питомца? — спросил Хейберт.
— Все мои потерянные вещи Сэр Красный Глаз тащил к себе в домик, — грустно ухмыльнулась Мунлайт. — Так что я никогда ничего не теряла — случись что, я всегда знала, где искать пропажу. Но это была только часть истории.
Фигуры двух пегасов скупо освещались восходящим полумесяцем. Они топтались на лужайке дворцового парка. Один из них, низкий с порванным ухом, нервно озирался по сторонам.
— Может ну её? Того и гляди на дозор нарвёмся, а нас здесь со вчера уже быть не должно.
— Спокойно. Следующий обход только через час. Ждем. Я обещал выслушать, что она предложит, — ответил его товарищ.
На лужайку за спинами двоих бесшумно вышла фигура, укрытая плащем.
— Псс! — позвал тонкий голос из-под плаща.
Пегасы резко обернулись на шум, нервный успел выхватить кинжал. Фигура откинула капюшон, из-под которого показалась голова юной единорожки с четырёхцветной гривой.
— Все-таки пришла, — констатировал спокойный пегас. — Ну и что ты готова предложить?
Единорожка запустила копыто в гриву и достала оттуда драгоценности, которые нашла в крысиной норе. Их охватило облачко магии, в котором они поплыли в сторону пегасов. Нервный придирчиво оглядел каждый предмет. Наконец, он одобрительно хмыкнул и кивнул товарищу. Тот в это время присматривался к единорожке.
— Зачем тебе это? — спросил он.
— Просто помоги выбраться.
— Дальше-то что?
— Попытаюсь добраться до Кантерлотской границы.
— Глупышка, ты даже не понимаешь, что тебя ждёт снаружи, а здесь к тебе неплохо относятся.
— Я должна убраться как можно дальше отсюда, пока он меня не сломал, пока я ещё могу сопротивляться. — Единорожка откинула плащ и ткнула копытом в рабский ошейник.
— Прости, крошка, но я не могу ссориться с герцогом. — Это было последнее, что услышала кобылка.
— Вот так. Очнулась я спустя пару часов со здоровой шишкой на затылке. Драгоценностей не было, но маску Мейридианы они не тронули. Меня оттащили подальше от тропинок и спрятали в кустах. — Мунлайт развела копытами. — Ничего не оставалось делать, как тайком возвратиться во дворец. О моих вылазках так никто и не узнал.
В полной тишине Хейберт отпил из кружки и медленно поставил её на стол.
— Как это ни прискорбно, но я вынужден согласиться с этим бандитом — за пределами дворца тебя бы не ждало ничего хорошего.
На Хейберта уставились сразу две пары кобыльих глаз. Во взгляде Мунлайт читалось удивление смешанное с обидой, Мейридиана смотрела с лёгким осуждением.
— Простите девочки, но мне доводилось видеть, что случается с бесхозными рабынями. Хотя… скорее всего тебя вернули бы герцогу.
Мейридиана обняла Мунлайт и, поглаживая по загривку, что-то прошептала на ухо.
— С точки зрения чистой логики вы, пожалуй, правы мэтр, — сказала Мейридиана. — Что ж, похоже подошёл черёд и мне рассказать свою историю.
Мейридиана поднялась и, отойдя на пару шагов от столика, встала посреди клочка пустого пространства.
— Мэтр, вы помните нашу первую встречу и ваш первый вопрос?
— Да, конечно! На руинах астрономической площадки за городской стеной я спросил вас, почему благородные кобылы скрывают свои метки.
— Хм… Тогда я умолчала об одном маленьком частном случае этой нормы этикета. За что мне, кстати, пришлось поплатиться. Но дело ещё и в том, что тот случай не был нашей по настоящему первой встречей.
— Простите миледи, но… Или вы имеете в виду, что пересекались со мной в своем истинном облике?
— Если отбросить философскую проблему чёткого определения истинности, то да. За пару дней до секретных переговоров среди древних развалин, вы присутствовали на тронной церемонии представления послов. Помните, вы задремали засмотревшись на нашу малышку. — Мейридиана наклонилась к сидящей Мунлайт и погладила её копытом по голове.
— Откуда вы знаете? Если… только… вы…
Мейридиана взмахнула копытом.
— Секундочку, мэтр, не стоит комкать торжественность момента гениальной догадкой, — с улыбкой сказала она. — Так вот, маленький частный случай нормы этикета… Иногда высокой леди необходимо скрывать метку, дабы не смущать своих подданных.
По рогу Мейридианы пробежала едва заметная волна мерцания, и на боках бёдер проявился рисунок полумесяца и звёзд на фоне кусочка ночного неба.
Принцесса Луна стояла посреди огромного зала и сосредоточено всматривалась в построенную магическую диаграмму. Узлы решётки парили в воздухе и слабо мерцали. Друг с другом их соединяли тончайшие нити, напоминающие радужную паутину. Время от времени то одна, то другая части диаграммы приходили в движение — узлы перестраивались, образовывая всё более причудливые формации. Но Луна оставалась недовольна. Наконец, весь рой огоньков и связей принялся выворачиваться наизнанку.
— Как вижу пространственного построения тебе уже мало и ты перешла к четырёхмерным моделям, — раздался сзади голос Селестии.
— Пяти… — пробурчала Луна.
— По моему, ты излишне усложняешь. — Селестия подошла вплотную к Луне и укрыла её спину своим крылом.
— Наоборот! Так я смогу уложить имеющиеся факты в наиболее компактную фигуру. — Луна обернулась к Селестии. — Должен быть способ пробиться за границы Кантерлота.
— У тебя бессонница и истощение.
— Неправда, я спала целых четыре часа. — Луна вновь уставилась на парящие огоньки.
— Три дня назад, сестричка. — Селестия наклонила шею и принялась дергать ухом, задевая кончиком щеку Луны. — Давай устроим бал в твою честь? Отвлечёшься, развеешься… глядишь, и новые идеи появятся.
Луна фыркнула и мотнула головой.
— Всё, что мне нужно, это больше достоверных фактов и, может быть, бочонок мёда… или сидра.
Селестия рассмеялась прикрыв рот копытом.
— Ну, я могу тебе подкинуть и то и другое. В Норпонну отбывает купеческий караван, и я организую агента. — Луна обернулась и уже собралась что-то сказать, но Селестия приложила кончик копыта к её губам. — Разумеется, но сначала бал.
— Месяцами я безуспешно пыталась пробиться к вам. Тия с самого начала решила действовать своими методами, хотя я говорила ей, что злато вас не прельстит.
— Откуда такая уверенность… — Хеберт замялся взглянув на бедро Мейридианы-Луны и добавил: — Ваше высочество?
— Чтобы достучаться до сознания кого-либо, кто находится за сотни миль, нужно либо быть с этим некто в особой связи, либо тщательно его изучить. — Меридиана вновь села за столик рядом с Мунлайт. — И, уж коли мы… — Она подмигнула Мунлайт. — …теперь все вместе в особой связи, давайте без высочеств.
— К-как скажете, миледи. — Хейберт проглотил комок в горле.
— Так вот, всё было тщетно, до тех пор пока вы сами не воззвали ко мне, представив меня на месте этой юной леди. — Мейридиана погладила Мунлайт по голове.
— Так значит вы вселились в меня? — Мунлайт всё ещё не могла прийти себя.
— Нет, милая, что ты. Для это нужно быть в ещё более особой связи. К тому же эта твоя “регалия”… — она кивнула на рабский ошейник, — …всё равно не дала бы этого сделать.
Мейридиана отлевитировала свою колбу в сторону Хейберта, тот спохватился и пополнил опустевший “кубок” из бочонка, а сама она обняла поникшую кобылку и что-то прошептала ей на ухо.
— Нет, я послала свою тень. Примерно так, как делаю еженощно, когда, бывает, сотни жеребяток взывают о помощи из своих кошмарных снов. Только на этот раз связи со своей тенью я не разрывала, ведь у меня был конкретный адресат с которым нужно установить двустороннее общение. К сожалению, контакт с вами был очень слаб и длился не долго.
— Да, я припоминаю, в этот момент объявили Айрон Честа, а я буквально накануне получил его записку, и вот… — Хейберт развёл копытами.
— Сама того не зная, сестрица наступила мне на хвост, — ухмыльнулась Мейридиана. — Не корите себя, мэтр, даже при более благоприятных обстоятельствах мне бы не удалось тогда объясниться с вами, сейчас я это понимаю. Тем не менее, я оказалась на этой стороне пусть и в виде тени, которая не может далеко оторваться от одной юной кобылки.
Мейридиана остановилась, словно собираясь с мыслями, Хейберт воспользовался паузой и отпил из кружки.
— Времени у меня было в обрез, — продолжила Мейридиана. — Тень недолговечна и расточается по утру без следа. Мне было необходимо найти вместилище. Очень сложная задача, ведь нужно не просто сохраниться, но и иметь возможность как-то действовать. И тут подвернулась волшебная личина.
Мейридиана сделала большой глоток из приплывшей по воздуху колбы с мёдом.
— Все-таки, когда удача улыбается, она делает это с блеском. Так, благодаря магическому дару одной юной леди и художественному таланту её матушки, тень нашла пристанище. И какое! — Мейридиана повернулась к Мунлайт. — Сколько раз ты надевала эту маску, сначала ради игр и приключений, потом, чтобы укрыться от тирании злой магии и спасти самую важную часть самой себя. Во всей Эквестрии найдётся немного артефактов, что прошли подобную закалку.
— Но как вы смогли воплотиться в моей маске, да ещё и в обычном мире, а не на специальной сцене?
— Немного магии принцесс, моя милая Рэйнбоу. Кстати, ты зря отказываешься от своего личного имени, оно тебе очень идёт. — Мейридиана копытом поправила челку, Мунлайт. — А ещё помогли агенты, что заслала сестра. Они заложили вокруг дворца и ближайших окрестностей зачарованные предметы и превратили это пространство в одну большую сцену волшебного театра.
— Под самым носом шпионов Троттерика?! — Хейберт поперхнулся мёдом. — Но… Это же чужая магия! Как вам это удалось? Почему не сработала защита дворца?
— Не волнуйтесь, мэтр. Ваш охранный контур почти безупречен. Просто сторожевые чары настроены улавливать враждебные воздействия, а безобидные безделушки не представляют ни для кого никакой угрозы.
— И всё-таки, создать магическое поле таких размеров и не возбудить ни один из резонаторов, это…
— Мэтр, — Мейридиана прервала Хейберта. — Мы обязательно обсудим этот вопрос, в более подходящее время.
— Простите, ваше… э-э… миледи.
— Так вот, способ воплотиться здесь я нашла, вот только… Рейнбоу, милая, не просветишь мэтра в общих чертах по поводу таблицы персонажа?
Мунлайт вздрогнула от звуков своего личного имени.
— Ну-у… — начала она. — Это магическая суть персонажа, представляет собой особый список свойств персонажа, плюс набор правил, по которым персонаж действует, и границы, которые он не может нарушить. Ой! — Мунлайт хлопнула себя копытом по рту.
— Да милая, ты поняла правильно. — Мейридиана повернулась к Хейберту и развела копытами. — Как видите, мэтр, мне пришлось сделать сказку былью и действительно стать суккубом со всеми причитающимися свойствами и повадками. Впрочем… не могу сказать, что кто-либо остался обиженным.
Улыбнувшись, она отсалютовала колбой с мёдом и сделала большой глоток.
— Но вы же принцесса, неужели вы обязаны подчиняться этим правилам? — недоумевала Мунлайт.
— Милая, во-первых, не путай меня с богами древнего мира. Мои возможности хоть и широки, но не безграничны, тем более в виде тени самой себя. Во-вторых… Есть такая философская хохма: “может ли всемогущее существо создать камень, который не сможет поднять?” Правильный ответ: может. Само-то существо хоть и всемогуще, да только камень материален. Он либо останется на месте, либо разрушится и перестанет быть, ибо его создали неподымаемым, и это его суть. Мейридиану разорвало бы в клочья, если бы я не приняла её суть, а допустить подобное — это сразу же загубить всё дело и ничего не добиться. Так что, пришлось принять правила игры.
Мунлайт переводила взгляд с Мейридианы на Хейберта и обратно, покраснев при этом до кончиков ушей.
— Да. А когда я отступила всего на полшажка… Мэтр, вы хорошо помните сказку? Конкретно про сокровенный вопрос?
— Ну, Мейридиана должна ответить на сокровенный вопрос честно, искренне и полно.
— Именно так. Ваш первый сокровенный вопрос был… — Мейридиана сделала жест копытом, предлагая Хейберту закончить фразу.
— Почему благородные кобылы скрывают свои метки?
— Именно из-за недомолвки про маленький нюанс, я, как тень, лишилась связи с большой собой, — Она улыбнулась и развела копытами. — Зато я прочно приковалась к этому телу, и моя сила и возможности ширятся с каждым призывом. Я всё больше становлюсь той Мейридианой, что описана в сказке.
— То есть вы хотите сказать, что… — Хеберт не решился закончить мысль.
— Да, технически, я теперь самостоятельное разумное существо со своей волей. Но пока это не имеет значения. Как я уже говорила, я отбрасываю порой десятки и сотни теней. Большинство из них действуют самостоятельно, и растворяются без следа в лучах утренней зари. Но, если я просуществую в таком виде достаточно долго, чтобы у меня выработалось ощущение самой себя, как какой-то другой личности, и страх её потерять… Тогда у меня в Кантерлоте и сестрёнки появится повод для беспокойств.
— И когда это случится? — осторожно поинтересовался Хейберт.
— Возможно, что и никогда. — Мейридиана пожала плечами. — Я специально тренировалась отбрасывать тени. Вот Тия так и не научилась. Знали бы вы, сколько проблем доставили её огненные демоны! Особенно, когда им удалось сбежать на дальний север, где солнце светит по полгода. Впрочем, эту уже совсем другая история! — Она обняла Мунлайт за плечи и они вместе повернулись в сторону Хейберта. — Мэтр, кажется теперь ваш черёд рассказывать.
И снова Хейберт оказался в под прицелом сразу двух пар кобыльих глаз.
— Кхм… С чего бы начать?.. — откашлялся он в копыто и несколько раз перевёл взгляд с одной дорогой ему кобылы на другую.
— Ну, мы уже рассмотрели прошлое интересующей всех нас истории… — Мейридиана погладила Мунлайт по голове, — …настоящее… — Приложила свободное копыто к груди. — …стало быть, за вами будущее! Я так понимаю, — задумчиво протянула она и перевела взгляд на грифельную доску. Там всё ещё была начертана магическая диаграмма с развёрткой символов рабского ошейника Мунлайт. — Вы же вызвали меня ради чего-то, что напрямую связано с нашей общей проблемой?
Хейберт вздохнул и опустил взгляд.
— И так, ваш сокровенный вопрос, мэтр.
После нескольких секунд колебаний Хейберт поднял голову и посмотрел в глаза Мунлайт.
— Я хочу знать как снять с кобылы рабский ошейник. — четко сказал он, не отводя взгляда от юной кобылки.