Принцепс
Глава 22: Шаг до победы
Режим берсеркера, в котором я пребывал последние полчаса, стал медленно спадать, открывая доселе скрытую палитру чувств, когда тело старается очень быстро излечить каждую рану на теле единовременно, полностью игнорируя любые преграды на пути. А все силы, что неистовствовали внутри, подгоняя к быстрейшему решению проблем, незаметно истощались, тратясь на регенерацию. Но здесь был небольшой, хотя на самом деле огромный плюс, заключавшийся в том, что у меня не будет пагубного пристрастия к тёмной магии.
Вот только сейчас я лежал на спине, вытянув ноги вперёд, и старался не шевелиться лишний раз, потому что даже от мысли, что произойдёт, если кости начнут срастаться неправильным образом, а затем ещё более неправильным… меня выворачивало наизнанку. Такая уж плата за глупость, когда прыгаешь с высоты третьего этажа, вырвавшись из лап грифона, на перекладину, чтобы побыстрее добраться до противника, который повалил бирюзовую пегаску наземь.
— Патриций, с вами точно всё в порядке? – в который раз обеспокоился Ньювинг, проходя мимо. – Ваши глаза выглядят нездорово.
— Скоро пройдёт, — осторожно ответил я, — лучше займись сбором эмблем с трупов сомбристов, они нам ещё могут понадобиться против магов. Где, кстати, патриций Веридитас?
— Последний раз он находился ближе к вершине строения, в круглом зале, — отчитался пегас, поклонился и отправился выполнять приказ.
Теперь, понаблюдав, как движется в битве субтильный лейтенант в бою, я поменял мнение о нём. Этот субтильный пегас оказался способен без каких-либо проблем разобраться с пятью убийцами в небольшой, замкнутой комнате и даже не получить ни одного ранения, что невольно вызывало у меня восхищение, особенно его манера неприцельной стрельбы.
— Ты идиот, — резко заявила подлетевшая Лайтнинг, сдерживая слёзы, — ты ведь мог расшибиться.
— Но не расшибся же, а даже стал на время “королём гравитации”, — подмигнул я дрожащей малышке позади пегаски, вызвав робкую ответную улыбку и приподнявшиеся ушки.
— И ещё эта чёрная пыль, зачем ты её принял? – понизив голос, продолжала спрашивать она.
— У меня не будет привыкания, хотя эти забавные ощущения… — ухмыльнулся я, понимая, что она, как ей казалось, смотрит в затуманенные тёмной магией глаза. — Правда не будет, не беспокойся. И не надо учить меня всяким знахарским техникам, чтобы подавлять тёмные побуждения. Я не хочу их подавлять, — повременим с объяснениями, почему на меня не действует сейчас чёрная пыль, потому что мне самому нужно разобраться в этом.
— Ты точно уверен? – кивок. – Ладно, — она сделала вдох-выдох, возвращая себе спокойствие, — сейчас ты чувствуешь мои эмоции?
— Нет, — покачал головой я, — слишком сосредоточен на другом. Боюсь двинуться.
— Хорошо, — зловеще улыбнулась пегаска, пока убирала влагу из уголков глаз, и зарядила пощёчину, — это тебе за то, что поставил Вайт Стар в такую опасность! – больно, но терпимо.
— Справедливо, — невнятно проговорил я, попутно отмечая, что энергия окончательно иссякла. – Глаза потухли?
— Да, — недовольно ответила пегаска.
— В таком случае, — я быстро перекувыркнулся вбок, встав на ноги, и потёр ушибленную челюсть, – сдерживай себя хоть чуть-чуть, у меня тоже есть предел прочности.
— Твой предел явно больше, раз ты с такой готовностью ныряешь с высоты, — причитала Лайтнинг.
— Не придирайся, я ведь всё-таки спас тебя.
— Думаю и без твоего “великолепного отвлекающего манёвра” – процитировала она, закатив глаза, — я бы что-то сообразила.
— Может быть, а может быть и нет! – заметил я, театрально вскинув копыто, косясь на малышку. – Но, неважно, обсудим позже мои гениальные манёвры.
В уголке тихо сидела зони-единорожка, упорно пряча испуганные глазки от меня за гривой, думая, что я не замечу её состояния. Благо хоть тела как своих, так и чужих вынесли из помещения заранее, а обширные пятна крови прикрыли тканью, сорванной со стен или притащенной из соседних комнат. Жаль, конечно, этот искусный гобелен с грифоном в золотой короне, но хорошо, что кто-то догадался не травмировать психику ребёнку ещё сильнее.
— Сейчас нечего бояться, — тихонько произнёс я, присаживаясь к ней.
— А я и не испугалась, — хлюпнула носом она.
— В этом нет ничего постыдного, Стар, — приговаривал я, поглаживая по голове. – Страх – это естественно. Я тоже боюсь порой. Даже Лайтнинг, — кивнул я в строну притихшей пегаски, — испытывает страх иногда.
— Они хотели сделать плохо нам, у них были страшные зелёные глаза, — дрожащим, сбивчивым голосом сказала малышка, уткнувшаяся мне в грудь. – Такие, какие были у тебя.
— Но у меня их больше же нет? – чуть улыбнулся я, вглядываясь в заплаканные глаза, но только сейчас осознал насколько зарвался, постоянно используя её в качестве приманки или просто подвергая излишней опасности. – Не бойся, чтобы не случилось, я всегда приду спасти тебя, малышка. Чтобы не случилось, — повторил я, сжимая её в объятьях.
Позволив ей выплакаться в мой порванный камзол, который теперь годился только для этого, я неохотно отпустил её и пообещал Лайтнинг, что больше не буду ставить жизнь Стар под угрозу, а буду оставлять их в безопасности. Пегаска попыталась повозмущаться, что она агент античудовищного агентства и это будет глупым неиспользованием её возможностей при случае, но мне не составило труда упрекнуть её в том, что она сама захотела исполнять роль няни.
Проводив двоих кобылок взглядом, я попытался привести себя в порядок насколько мог в данной ситуации и с удивлением заметил, что моя белая одежда оказывается красная. Хорошо хоть на тёмно-бордовой шерсти кровь не видна, если не приглядываться.
Удостоверившись в том, что по крайней мере один из тайных клинков остался цел (слишком они хрупкими оказались), я направился наверх, чтобы встретиться с Грифом. Он находился в широком зале, где-то на пути к вершине Кондору, окружённый несколькими грифонами из стражи. Вернее, это помещение представляло собой необычную картину: словно вырезали целый пласт камня и поставили кучу колонн, чтобы всё, что сверху, не рухнуло вниз. Что характерно, наверх пути не было, кроме как дыры в потолке, куда без крыльев не попасть.
— Оставьте нас, — коротко распорядился Гриф “сорнякам”, и те, с подозрением покосившись на меня, послушались.
Патриций Веридитас выглядел неважно, множество порезов уже забинтовали, но, скорее всего, он лишится задней правой лапы, хотя если попадутся хорошие лунные знахари, может всё и обойдётся. Грифон кивнул мне и повёл, припрыгивая из-за ранения, ближе к краю, где сильный ветер заглушит наш разговор от любых любопытствующих ушей.
— Это твоё, — сказал Гриф, передавая меч, единственное оружие при нём, мне.
— Неужели? – саркастически заметил я, телекинезом возвращая клинок в ножны.
— Почему ты оставил меня в живых? Даже сейчас. Я ведь знаю твою тайну, — недоумевал он.
— Среди зелени Кондору ведь говорят только прямо? – припомнил я и сделал пару шагов вперёд к краю, мысленно ненавидя всех летучих, которые никогда не ставят перила. – Тогда ответ очень прост. Убить тебя сейчас – значит подставить самого себя, а касательно того, почему я тебя раньше не убил... Сомбристы не знали того, что я чейнджлинг, а ты знал или, по крайней мере, считал, что знаешь от Хартсшайн. И мне действительно интересно, почему они этого не знали?
— Я… не был уверен в словах миссис Хартсшайн, пока не понаблюдал на балу за тобой и не встретился лично, — рассказал грифон, аккуратно присевший у колонны так, чтобы не беспокоить ногу. – И я не доверял леди Шиммер. Особенно опасался её после того, как Ричмонд Де Уварум не явился на большую мессу.
— Как ты вообще познакомился с сомбристами. Они ведь не те, с кем можно просто взять и случайно встретиться. Тем более меня удивляет, что кто-то подобный тебе связался с ними. Я скорее поверил бы в то, что Диес Фрага пособничает им, нежели “честь и совесть” всего Мондела.
— Естественно, мне не сразу довелось узнать, кто такая леди Сансет Шиммер и её приближённые. Она представилась дворянкой из Кристальной Империи, отправившейся повидать мир. Но слово за слово, день за днём правда открылась мне вместе с договором, от которого я не мог отвертеться.
— Дружба или смерть? – предположил я, чувствуя знакомые нотки в поведении сомбристов.
— В целом так, — кивнул он, — но со временем я понял, что могу использовать их так же, как они используют меня. Они заинтересованы в Монделе, хотя мне и неизвестно почему. Она не посвящала меня в свои планы, только урывками.
— Ты попросил избавиться от Ричмонда?
— Да, хотя они сами собирались убить его… во имя какого-то “магистра”, если я не ошибаюсь. Но именно я подсказал им, где его можно найти. В тот день мои соглядатаи узнали о том, что он послал письмо к барону Хлабати, дальше оставалось только проследить за ним, — он тяжело вздохнул и, стиснув зубы из-за боли, прервался. — Влияние Ричмонда на будущего принцепса было слишком… Я опасался, что не пройдёт и недели с избрания, как он и Солар Страйк вынудят город начать новую войну, а этого допустить я не мог.
— Какое удачное стечение обстоятельств, что я случайно оказался у Серого Камня тогда, когда их убивали, — негромко проговорил я, не удивляясь подобному везению…
— Значит тогда Ричмонд Де Уварум умер?
— Ричмонд Де Уварум стоит перед тобой, Гриф. Теперь и навсегда я – это он, а он – это я, — серьёзно заявил я, — но он действительно “умер” тогда. Что же до остального, то ты сильно промахнулся с выбранной, хотя честнее будет сказать навязанной стороной. Вообще-то, к твоему сведенью, сомбристы пытаются добиться усиления власти аббатисы, убирая все помехи на её пути. Даже такие лояльные, как Ричмонд Де Уварум.
— Что? Но зачем?
— Мне тоже хотелось бы это узнать. Фактически, именно поэтому я пришёл сюда сегодня. Гриф Виридитас, мне нужен твой голос, чтобы избраться принцепсом.
— Чтобы ты превратил город в ферму для своего роя? – с презрением выдал грифон.
— Я не связан ни с роем, ни с королевой Кризалис. И превращать город в ферму, как ты выразился, желания особого нет, да я и не представляю как. Сейчас я хочу просто защитить Вайт Стар, а для этого мне нужна должность принцепса, чтобы иметь больше власти. Когда ты станешь ипатом, а я – принцепсом, найти и уничтожить сомбристов вместе с их магистром нам не составит труда. Выгодная сделка.
— Трудно довериться кому-то, чья природа состоит в обмане, — задумчиво проговорил Гриф.
— Самое большее, на что ты можешь положиться, — это слова, произнесённые среди зелени Кондору, — пожал плечами я и протянул копыто. – Ты ведь хочешь защитить жителей города, так я предлагаю тебе подобную возможность.
— А если я откажусь? – какой очевидный вопрос, впрочем, я тоже задавал его в такой же ситуации.
— Тогда мы станем врагами, потому что позволить кому-то, кто знает, кто я, оставаться в живых мне банально опасно. Ты, скорее всего, попытаешься уличить меня перед всеми, используя хризолит, но у меня есть способы обойти его воздействие, — развёл копытами я. — Потом, я как-нибудь попытаюсь убить тебя, но, в итоге, ни я, ни ты ничего не добьёмся к моменту выборов, которые, кстати, будут очень скоро. Лидис станет принципсом, новая война и вероятное падение Мондела.
— Почему ты убил их, Хартсшайн и Клаудстрайка? – неожиданно спросил он.
— Я не хотел… но они сделали свой выбор, — печально выдохнул я.
— Ладно. Мы всегда успеем друг друга предать, — с полной серьёзностью в голосе заявил Гриф и сжал моё копыто, а на мгновение мне показалось, что он сбросит меня вниз сейчас.
— Мне считать это за согласие? – он кивнул, что позволило мне вздохнуть с облегчением. – Последний вопрос, — грифон нахмурился, — вы из принципа перила не ставите по краям?
— Эм, нет, просто здесь не предполагалось находиться кому-то, кто не умеет летать, — ответил он.
— Почему? – грифон недоверчиво покосился на меня. – Эх, просто предлагаю хотя бы попытаться быть дружелюбными друг к другу, к подозрительности и враждебности у нас всегда будет время вернуться, — предложил я.
— Что ж, Кондору был создан моим дедом и здесь должны были проживать только грифоны, — рассказывал Гриф, устремив взгляд вниз.
— Как-то это не вяжется с тобой, — заметил я. – Ты, вроде, в целом стоишь за жителей Мондела, а не только за грифонов.
— Этого хотел он, но не я, — он сурово взглянул на меня. – Он хотел устроить здесь новый дом для грифонов, которые сбежали из Грифонстоуна. И только для грифонов. Я же, в отличие от “второго принца”, — патриций Виридитас усмехнулся, сделав кавычки, — вырос здесь и не знал ничего другого. Да и не хочу знать, хотя вон, Фалкон, мотается между Лунарией и грифоньими землями, пытаясь чего-то там добиться. Понимаешь… Ричард, — неуверенно обратился Гриф, — Мондел – мой дом. И я хочу защитить каждого, кто здесь живёт, независимо от его расы или вероисповедания.
— Похвально, — честно, без издёвки выдал я, – хотя, на мой взгляд, договоры с сомбристами или со мной несколько очерняют тебя.
— А чего ты хочешь? – смотря прямо в глаза, поинтересовался грифон.
— Уже отвечал же, разве нет? – но он продолжал пронзительно глядеть. – Защитить тех, кто мне стал близок, наверное. Вайт Стар, Лайтнинг Даст… не думаю, что на кого-нибудь больше у меня хватит сил. Но в действительности не знаю, чего хочу… И не знаю, нужно ли мне что-нибудь ещё, чего у меня уже нет.
— Хм, думаю, я смогу довериться тебе, Ричмонд Де Уварум, — со слабой улыбкой произнёс Гриф.
Настал день, который все так долго ждали, не сколько из-за него самого, сколько из-за того, что последует позже. Сегодня прибудут послы, которые невольно принесут ветер перемен, из которого я обязан выйти победителем. Иначе меня вынудят прибегать к плохим методам.
Хотя ничто, по факту, не обязывало Блюстринга устраивать целую помпезную церемонию встречи, он всё равно решил сделать это напоследок своего правления. Притом для каждого посла по отдельности, ведь они прибудут не одновременно, за исключением первых двух.
— Может быть запомнюсь хоть как-нибудь ещё, нежели тем, кто продал город Лунарии, — устало рассмеялся он.
— Как растратчик городской казны на всякую ненужную чушь? — несерьёзно упрекнул я.
Хотя я бы запомнил тебя, как того, кто использует служебные полномочия для покровительства своей семье.
— У Диеса были достаточно веские основания, чтобы проверить твои суда, — оправдывался зебра, не уловивший шутливости моего голоса, — всё равно всё обошлось, никакой контрабанды не нашлось, хотя даже я подумал, что ты что-то нелегальное решил провести. Так-то тебе не стоило вообще говорить о личном наблюдении и просить о неприкосновенности груза.
— Твоя правда, — согласился я. – Так чем думаешь заняться после, когда снимешь с себя обязанности принцепса?
— Хм, не думаю, что брат будет так любезен пустить меня в отчий дом, — грустно улыбнулся Блюстринг, — поэтому подумывал податься куда-нибудь на юга. Через Эквестрию в Маританское герцогство или Седельную Арабию, а может быть ещё подальше. Знаешь, всегда хотел побывать в пустыне.
— Тогда пожелаю тебе удачи. Немного рано, конечно, но повторю ещё раз позже.
— Тебе тоже не помешает, а то посмотри на меня, — он указал на своё болезненное, исхудалое лицо. – Тебя такое может ждать, когда станешь принцепсом, — наигранно пугал зебра меня.
— Ничего, в отличие от тебя, я не забуду, что такое питаться, — отсмеялся я и услышал топот маленьких копыт, которые несли известие.
— Братик, дирижабль летит! – прокричала Вайт Стар.
— Значит, пора, — проговорил Блюстриг, поправив воротник.
Первыми и самыми проблемными прибывшими стали послы из Кристальной Империи и Эквестрии. Как бы не пытался принцепс разнести время их прибытия хотя бы на час, они всё равно приехали почти одновременно, из-за чего две церемонии встречи провести не представлялось возможным. Оставалось надеяться, что не произойдёт никаких эксцессов, которые, вполне возможно, могли бы спровоцировать войну.
Представители города, среди которых находились все патриции и принцепс, выстроились в линию, из которой чуть выступал Блюстринг. Я находился рядом с малышкой, которая храбро держалась и почти не дрожала, в первый раз оказавшись на виду у громкой толпы, которую, от пустого центрального прохода, отгораживала многочисленная стража. Вроде как постоянных наблюдателей с соборной площади притащили сюда.
Пока мне представилась минутка поискать в толпе Лайтнинг, дирижабль Кристальной Империи пришвартовался к нижней платформе башни воздушного сообщения, а чуть раньше прибыл корабль Эквестрии. Время тянулось слишком долго, но, наконец, показались две процессии, идущие параллельно друг другу.
Во главе полудюжины жеребцов в кристальных доспехах, которые, вероятно, являлись гвардейцами, шёл крупный бронированный с головы до пят белый единорог с синей гривой нескольких тонов, которая выпадала из-под шлема. Его лицо не выражало ничего, кроме равнодушия.
Эквестрию представляло несколько больше пони, но они были более разномастными, хотя самым занимательным во всей их процессии являлся украшенный, полностью закрытый паланкин, что несли позади. Главным в неровном строю выделялся тоже белый единорог, но немного светлее, с золотистой гривой. Он, в отличие от другого, держался с лёгкой заинтересованной улыбкой на устах.
Рядом с ним неспешно парила синяя пегаска в комбинезоне, а взглянув на гриву, мне сразу стало понятно, кто она, ведь Лайтнинг немало о ней говорила, но, думаю, и без её историй я узнал бы её. Рейнбоу Деш возглавляла крыло из трёх Вандерболтов, которые шли позади. Радужная пегаска с подозрением косилась во все стороны, а я заметил, как побледнела Лайтнинг, когда их взгляды ненадолго встретились. Золотогривый единорог несильно, но требовательно остановил спутницу, порывавшуюся отправиться в сторону толпы, чтобы добраться до бирюзовой пегаски, которая пропала из моего поля зрения.
— Рад приветствовать вас, послы, — громко произнёс принцепс, когда процессии доползли до нас.
– Моё имя Блюстринг, я принцепс Мондела.
— Эй ты, — проигнорировав всяческий этикет, взъярилась Рейнбоу Деш, обращаясь к послу Кристальной Империи, — ты хоть представляешь себе, как нервничает твоя сестра, а? Она не может поверить, что ты стал пр…
Договорить ей не дали, двое пегасов из крыла Вандерболтов стремительно подлетели и вместе с телекинезом посла Эквестрии, оттащили её назад. Блюстриг тихо вздохнул с облегчением.
— Прошу простить мою спутницу, — галантно вступил златогривый, — она несколько далека от этикета и всяческой… изысканности. Принц Блюблад, — представился он. — Мне приятно знать, что сами правители великого града Мондел приветствуют такого обычного посла как я. Но, мне кажется, или среди вас не видно ипата?
— Ипат Сильвер Оливам, к сожалению, болен, поэтому не смог явиться.
— Жаль, — искусно изобразил печаль Блюблад, — но, что поделаешь, такова жизнь.
— Вы закончили обмениваться любезностями? – перебил посол Империи, на удивление, не злым, а просто незаинтересованным голосом. – Тогда прошу предоставить мне и моему сопровождению приготовленные помещения, после чего я не стану стеснять ваш город своим присутствием больше, чем необходимо.
— Куда же вы так торопитесь, принц Шайнинг Армор? – спросил златогривый. – Мне, например, очень хотелось бы узнать, как там поживает моя дорогая сестрёнка. А то все эти напряжённые отношения между странами не дают даже простое письмецо послать ей.
— С Кейденс всё в порядке, — на мгновение я отключился, получив такую дозу эманаций злобы, печали и беспомощности, что перебила все сторонние запахи, мешавшие читать эмоции в столь людном месте, — вам не о чем беспокоиться, принц Блюблад.
— Приятно слышать, что, несмотря все невзгоды, с ней всё хорошо. Кстати, вы ведь не собираетесь покидать город, как и я, до завтрашнего утра. Как насчёт кружечки чая вечером?
— Благодарю за предложение, но нет.
— Ничего, можем выпить вместе по пути в Лунарию, — вежливо улыбнулся Блюблад.
— С церемонией приветствия покончено? – повернул голову к принцепсу Шайнинг Армор.
— Конечно, — кивнул Блюстринг и жестом позвал слугу, — вас сопроводят в лучшие комнаты Лунного Дворца.
— Благодарю, — равнодушно откликнулся синегривый единорог и ушёл вместе с гвардейцами.
— Какой несговорчивый, — проговорил Блюблад, — полагаю, наше пристанище будет в Твердыне Света?
— Если вы согласны на это, — кивнул принецпс. – Но, прошу простить за любопытство, что находится в паланкине?
— О, это интересный вопрос, но на этот секрет я отвечу только вам, — подозвал златогривый.
Другие патриции с недоверием переглянулись, а Блюстринг без раздумий, которые могли быть истолкованы как недоверие, подошёл поближе к послу, который сказал что-то, что вызвало у зебры вспышку чистейшего удивления, пропавшую только спустя секунду.
— В общем, рад приветствовать вас в Монделе, — неровно повторился принцепс, отступая назад.
— И я рад побывать здесь. Надеюсь, вы будете не против поболтать, когда представится такая возможность.
— С превеликим удовольствием, — откликнулся Блюстринг с неподдельным интересом.
В конце дня измотанная Вайт Стар просто уснула у меня на копытах, стоило всяческим церемониям закончиться. Бережно отнеся её в спальную комнату, я, несмотря на усталость, был не в настроении идти спать, поэтому засиделся в кабинете, раздумывая о сегодняшнем дне и возможностях завтрашнего.
Помимо послов Эквестрии и Кристальной Империи, что завтра отправятся в Лунарию на какие-то там переговоры, на которые мне, честно говоря, было плевать, в город ненадолго прибыли и другие, которые, не задержавшись в городе и на пару часов, отправлялись на восток, в Эквестрию. К последним относились: принцесса драконов, сожравшая половину кристального стола, приняв его за еду, принц Зебринских кланов и князь яков Резерфорд, которому всё было не идеально. Слишком много принцев и принцесс развелось.
Окончательно перепроверив все заготовки на завтра и быстро просмотрев торговые отчёты за сегодня, с чувством удовлетворения и предвкушения, я направился к себе в спальню, где меня поджидал сюрприз.
— Что-то нужно, Лайтнинг? – удивился я.
— Нет, мне просто интересно, — откликнулась она.
Бирюзовая пегаска робко сидела на кровати, чуть распушив крылья, и смотрела на меня с непонятной улыбкой. Всю комнату наполнял лёгкий туман, затрудняющий зрение, а нюх забивал сладкий аромат благовоний, тлеющих на тумбочке.
— Что интересно? – спросил я, когда не последовало продолжения.
— Как это происходит, когда чейнджлинг высасывает магию... Можешь попробовать? – заманчиво предложила она.
— Нет, — отказал я, — трудно контролировать себя и не испить магию до остатка.
— Я не боюсь, — заявила бирюзовая пегаска, подавшись вперёд, от чего я почувствовал тёплое дыхание на шее, — просто попробуй, — заманивала она.
— Хорошо, — поддался я, — но если что-то пойдёт не так…
— Я не боюсь, — мягко повторила Лайтнинг.
Прикрыв глаза, я приоткрыл рот, вспоминая, как это делается, и начал вытягивать магию из неё, но стоило мне почувствовать сладчайший вкус на кончике языка, как мои губы внезапно встретились с её. Желание противиться настойчивому поцелую быстро иссякло, и, несмотря на то, что краем разума я отчётливо понимал, насколько это неправильно, тело поддалось вперёд, бросая пегаску на мягкую кровать, где её крылья нежно обняли меня.
Будь что будет.