Принцепс

Глава 24: Ярость тьмы, покой луны

Тело отработало быстрее разума. Круглый шарик металла, сопровождаясь громким хлопком, стремительно вырвался из ствола и полетел ровно в глазную прорезь шлема. Мгновением позже телекинетическое поле затолкало вторую пулю, которая без перерыва присоединилась к первой. Но никакого результата не последовало.

Где-то в трёх сантиметрах от головы они наткнулись на магический барьер, выдавший себя серыми разводами при столкновении, и упали на пол. Не задерживаясь на месте, я выпустил из копыт ружьё и мешочек с боеприпасами и бросился в сторону, ускользая от волны тьмы, вызванную ответным взмахом булавы.

— Какое горячее приветствие! Прямо как мне нравится, — рассмеялся единорог под аккомпанемент трескавшегося под ногами камня. – Ну же, что ещё у тебя есть?

— Меня долго уговаривать не надо, — процедил я, скосив взгляд на расширяющийся провал позади него и надеясь, что Колеоптра не пострадала.

Несмотря на расслабленную стойку, его карие глаза внимательно наблюдали за мной, терпеливо ожидая моего хода. Жаль только особого разнообразия выбора передо мной не стояло, а значит придётся вывалить всё, что осталось, за один раз.

— О, старый добрый ближний бой, — с лёгким подбадриванием в голосе восхитился он, когда я медленно обнажил меч и выставил его перед собой.

Противник чуть поклонился и призывно повёл булавой, предлагая мне нанести первый удар. К этому моменту моя голова начинала кипеть от количества телекинетических полей, которые приходилось держать помимо клинка.

— К бою! — на выдохе выпалил я, отступая назад-влево на более устойчивую часть пола, и одновременно замахнулся мечом.

Сомбра не сдвинулся с места, а только взмахнул своим оружием, стремясь сломать клинок у рукояти. В этот момент я перенёс хватку только на противовес, и лезвие, лишившееся поддержки, очертило тупой угол, избегая встречи с тёмным металлом.

В то же мгновение из внутренних карманов камзола вылетели все оставшиеся у меня эмблемы затмения и по инерции полетели в противника, уже не поддерживаемые магией, которая сразу же сместилась на пистолет.

Огнестрельное оружие дважды выплюнуло гильзы, но Сомбра, едва заметив подлый манёвр, отреагировал быстрее. Перед ним тотчас уплотнился барьер, ставший напоминать полупрозрачную тёмно-серую стену, но на этом он не остановился, а начал заваливаться вбок.

Эмблемы сработали именно так, как должны были, поглощая его магию. Но чем ближе они приближались к нему, тем быстрее покрывались паутиной трещин и начинали тихо лопаться, превращаясь в пыль, которая сразу растворялась в пространстве, не успев задержаться и на секунду.

Пули тем временем спокойно прошили ослабевший щит, но только одна из них более-менее достигла цели и очертила царапину рядом закрытым металлом рогом. Я собирался было сделать третий, теперь уже прицельный выстрел в голову, пока он тратил время, чтобы подняться на ноги, но мимолётная предупреждающая мысль пришла быстрее.

Повернув голову направо, я успел заметить и спастись от прямого удара булавой в бок, но появившаяся продольная рана на спине подсказала, что шипы достали меня и уж слишком спокойно рвут металлические пластины камзола. Мгновением позже меня отшвырнула следовавшая за оружием волна тьмы.

Провернувшись несколько раз в воздухе, я относительно удачно упал, приземлившись на переднюю конечность, и проскользил по полу. Больно, конечно, но вроде не сломано.

Пока голова пыталась сфокусироваться на чём-нибудь, что не расплывалось перед глазами, уши уловили приближавшийся свист, а тело инстинктивно перекатилось в сторону, едва не попав под очередной удар. Пол громко хрустнул в месте соприкосновения с булавой и пошёл трещинами.

С ошалелым взглядом, я предстал перед зрелищем, как красивая бело-золотая плитка проваливается вниз, утягивая меня за собой. Копыта отчаянно пытались уцепиться хоть за что-нибудь, но только тщетно скользили по поверхности. Судьба всё-таки хранила меня, потому что я упал не в самый низ, а только на протяжённый балкончик, раскинувшийся вдоль всей стены где-то на уровне между вторым и третьим этажом.

Выдавшаяся секунда передышки позволила мне отползти, откашляться и немного осмотреться. Забавно, оказывается прямо под малым бальным залом находился главный центральный, стены которого, насколько можно было прикинуть отсюда, достигали почти что пятнадцати метров в высоту.

Мельком отметив, что громадная солнцеподобная люстра пропала вместе с потолком, мой взгляд уставился наверх, но увидел только выпирающую часть пола, которая ещё не рухнула. Прихрамывая на одно копыто, я подошёл к краю платформы (похоже, перила сбил крупный обломок) и посмотрел, что там творится внизу.

В центральном зале, который делился на две половинки, одна из которых высилась над другой, копошились стражники, заняв высоту и возводя укрытия из доступных и очень дорогих вещей. Они скопились рядом с двумя закручивающимися лестницами, чтобы плотным огнём не позволить бунтовщикам пройти дальше главного входа. Сомбры не оказалось внизу, среди обломков плитки и люстры, кристаллы которой продолжали светиться, хотя и не так ярко.

Несколько стражников, понятное дело, поглядывали наверх, пытаясь выискать причину, что учинила такие разрушения, которые, по большему факту, скорее помогли им, потому что потолок рухнул в основном на стороне бунтующих селестианцев, хотя пострадавшие были и среди защитников.

Они проворно вскинули ружья верх, но прицелились и выстрелили они не в меня, как мне сначала показалось, а куда-то ещё выше, куда взглядом проследовал и я. Он всё-таки оставался там наверху, в малом бальном зале, а теперь стоял и смотрел ровным, немигающим взглядом прямо на меня, полностью проигнорировав угрозу стражников.

Связываться с ним мне больше как-то не хотелось, поэтому копыта быстро понесли (хотя правдивее будет сказать уверенно похромали) меня по балкону в сторону ближайшей ниши, где, по идее, должен был находиться спуск вниз.

Но побег резко оборвал воткнувшийся прямо перед глазами меч, глубоко ушедший в каменную стену. Он едва не порезал мою шею, пока я тормозил. Мгновение промедления, и я оказался отброшен к стене, а вокруг тела стал быстро образовываться чёрный кристалл, прижимавший ушибленное копыто к поверхности.

Обратившись чёрным облаком, Сомбра преодолел расстояние по воздуху и материализовался рядом со мной, но не особо торопился убивать. Итак, оружия нет, эмблем нет, ничего нет, разве что…

— Амаль… — начал громко я, повернувшись к нему, чтобы выложить последний козырь.

— Тишина, — произнёс он, а его рог испустил короткую вспышку магии.

— …гамет!

И ничего не произошло, только полнейшее беззвучие окружило нас, в котором не было ничего, даже стука сердца и дыхания. Сомбра смотрел на меня, а его глаза выражали нотки удивления, хотя надменности оставалось больше. Я попытался ещё пару раз, но холодные шипы, которые упёрлись в грудь и неприятно кололи кожу, намекнули прекратить. Удостоверившись, что я перестал упираться, он снял заклинание, и звуки идущего внизу боя продолжились доноситься до балкона.

— Это было забавно: меч, пули, эмблемы, даже слово призыва. Наверное, жаль, что энергоёмкости этих осколков тёмного камня недостаточно, чтобы остановить меня, — распинался единорог. – Но я всё ожидал, когда будет обращение в другую форму. Было бы интересно, например, побороться с драконом.

— Как-то не подумал, — сквозь зубы проговорил я.

— Гадаешь, небось, почему я не убил тебя сразу? – продолжал он голосом, выражавшим одновременно злость и интерес. — Во-первых, ты поранил, почти убил, — уточнил Сомбра, — мою ученицу, а таких талантов, как она ещё поискать надо. Во-вторых, никак не могу понять, каким образом ты можешь быть жив, когда я самолично видел труп чейнджлинга придавленный обвалом. Из двух перевёртышей, которые не находились под контролем Кризалис, ты можешь быть только ею, но я нутром чувствую, что это не так, — его рог объяло тёмное свечение, а из глаз полился фиолетовый туман. – Так каким образом ты можешь быть жив, Торакс?

— Будто я отвечу, — выплюнул слова я и ухмыльнулся. – Хочешь узнать, как насчёт сказать первым, зачем ты здесь, тогда и я что-нибудь скажу.

— Хорошо, в таком случае найдётся кто-нибудь более разговорчивый из вашей своры, пытающейся противостоять нам, — разочарованно покачал головой единорог. — Конечно, жаль будет не узнать, каким образом ты выжил, но невелика потеря.

Он наклонился поближе, а рядом появилась чёрная огненная стрела, мерно вращавшаяся на уровне моего правого глаза. Я нервно сглотнул, а единорог, во взгляде которого тихо догорали остатки терпения, приближался. Что ж, пан или пропал. У меня осталось последняя попытка.

Когда он подступил ещё ближе, я вскинул свободное копыто вверх. Скрытый клинок прорезал мешавшую ткань камзола и нацелился в стык доспехов. Но надежда на спасение потухла, потому что он просто остановил лезвие телекинезом в сантиметрах от своей шеи. Эх, надо было остаться в особняке…

Никто из нас не обратил должного внимания на нарастающий стрекот откуда-то сверху, который глушился звуками битвы до поры до времени. И только за мгновение до удара, единорог почувствовал опасность, но сумел лишь возвести слабенькую защиту. Пегаска с крыльями насекомого будто комета врезалась в него, вызвав всполох ядовито-зелёного света, и сразу сбросила вниз.

Я закричал, когда стрела, лишившаяся магии, что удерживала её от распада, резко расширилась и пылающим облаком обожгла лицо. Колеоптра отшатнулась, но всё равно чёткими ударами копыта разломала кристалл, высвободив меня, и, подхватив под мышками, потащила наверх. Краем разума я сфокусировался на мече и ухватился копытом за него, потянув за собой, но тот надрывно хрустнул и треснул на две неровные части.

— Оставь, — проговорила Колеоптра, не скрывая напряжение в голосе.

Рукоять с осколком клинка безвольно полетела вниз, прямо туда, где уже поднимался бронированный единорог. И бунтовщики, и стражники посчитали его противником, поэтому перевели огонь в его сторону, а один особо ретивый минотавр понёсся вперёд и с яростным криком вскинул секиру над головой. Судьба его оказалась незавидна: Сомбра, не церемонясь, выпустил чёрные кристаллические шипы вокруг себя, которые нанизали на себя ближайших врагов.

Последним, что я увидел, прежде чем Колеоптра унесла нас наверх, стал ворвавшийся через главный ход Максвел, раскидав селестианцев стоящих на пути. Разразившийся громогласный рёв приносил надежду, что хоть дракон сможет справиться с этим единорогом.

— Торакс, не теряй сознание, держись! – настойчиво трясла она меня, уложив у стенки на ступеньках.

— Я не собираюсь вырубаться, Колеоптра, — отстранил я её твёрдым, как мне казалось, движением.

Правый глаз ужасно жгло, копыто побаливало, да ещё и в спине будто что-то резало. Но при всём этом пробитые насквозь ноги помнились заметно неприятнее, чем нынешнее положение. Ха, нет бы сравнивать с нормальным состоянием… хотя подобные состояния для меня были нормой.

— Тебе срочно надо выбраться отсюда и получить помощь, — беспокойно посматривала она мне прямо в глаза.

Хм, а почему всё выглядит немного необычно, будто обрезанным наполовину? Пользуясь нежелательной догадкой, я поднял копыто и моргнул сначала одним веком, а затем другим, вызвав вспышку боли.

— Я ничего не вижу правым глазом, — шокировано выдал мой голос. – Колеоптра, перевоплощение ведь вылечит это? Мы ведь меняем тело, а значит и такое поправить можно?

— Эм, Торакс, — подбирая слова, начала она, но перепуганный взгляд говорил за себя, — рана нанесена магией, я не уверена…

— Неважно! – рявкнул я, задавливая нарастающую внутри панику. – Сейчас главное вывести послов Эквестрии и Империи из города, всё остальное может подождать.

— Сначала я выведу тебя отсюда в безопасное место.

— Нет, — пегаска продолжала смотреть на меня с искренней заботой и беспокойством, — если ты думаешь, что я тот чейнджлинг, которого ты помнишь, то ты ошибаешься. Мне больше не нужна помощь, чтобы осознать себя после выпадения из-под контроля роя. Поэтому не думай, что я не знаю, на что иду. Может я не знаю полную картину происходящего, но я точно знаю, что этот день был выбран не случайно. Поэтому чтобы не происходило, нужно помешать им, — надеясь, что убедил её, закончил я. – А теперь скажи мне, где Грей, потому что он не мог оставить тебя одну.

— Он отправился вывести Шайнинг Армора, а меня отправил сюда предупредить послов, — рассказала Колеоптра после нескольких неудачных попыток убедить меня убраться отсюда.

— Чёрт, могли бы и ко мне в особняк заявиться, — посетовал я, — но что есть, то есть. Ладно, отправляйся к нему на помощь, всё равно сомневаюсь, что ты сможешь сделать что-то против Сомбры, особенно теперь, — удивительно, что она не восприняла эти слова как оскорбление. – А я пойду к Блюбладу и выведу всю делегацию… если придётся, то через окно.

— Береги себя, — разрываясь между тем, чтобы остаться и уйти, прислушавшись к моим словам, она быстро чмокнула меня в непострадавшую щёку и, развернувшись на месте, поскакала вниз.

Долгим взглядом проводив её, я аккуратно поднялся, игнорируя ноющую боль в теле, и зашагал наверх. По мере подъёма, звуки снизу начали стихать, пока не осталось ничего, кроме тихого цоканья собственных копыт.

Может действительно стоило вернуться в особняк? Возможно, что без должного лечения я не смогу больше видеть… Ну куда и ради чего идти вперёд? Естественно, ответ был ясен. Поддавшись мимолётному смятению, всё, что я строил на протяжении последних месяцев обратится прахом.

А может и пусть? Какая мне разница до этого города. Возьму Лайтнинг и Вайт Стар, да сбегу куда-нибудь подальше. Тем более я чейнджлинг, всегда смогу найти где спрятаться. Они поймут…

Но упорная мысль о том, что Мондел посетит судьба Сталлионграда не покидала голову. Не то, чтобы я прямо-таки беспокоился о жителях, но позволить тысячам умереть, когда есть возможность спасти всех. Солар Эклипс ведь не зря предупредил меня? Он знал, что я могу что-то сделать, помешать им! Но почему нельзя было сказать прямо, чтобы я знал, что конкретно делать и кому противостоять…

Отыскать нужное помещение оказалось нетрудно, потому что стоило мне войти в самую дальнюю дверь в коридоре, как меня встретили ружья гвардейцев принцепса, нацеленные в лоб.

— Мне нужно поговорить с Блюстрингом, — устало потребовал я.

Грифон, судя по всему главный в этом отряде, жестами приказал не спускать с меня глаз и ушёл в соседнее помещение. Мне было интересно, насколько опасно мог выглядеть потрёпанный единорог, настолько весь в пыли, что цвет шерсти почти невозможно разглядеть, так ещё и с обугленной половиной лица.

К тому моменту, как из двери показался зебра с буквой икс на морде, я сравнительно удобно устроился на софе, стоявшей у дальней стены, чтобы лишний раз не провоцировать гвардейцев, потому что они явно были готовы изрешетить меня за любое неосторожное движение.

— Пресвятая Селена, Ричмонд, что случилось с тобой? – поразился принцепс, но, тем не менее, не решился подойти ближе, чем настоял его стражник.

— Ты спрашиваешь, что случилось!? Вытащи свою задницу из дворца и выгляни на улицу, наконец! – не сдерживаясь прокричал я, указывая на наглухо задрапированные окна. — Эти придурки решили захватить власть, пока ты вальяжно устроился с послами!

— О, ты об этом. С этим справится капитан Максвел. Нет причин, для беспокойства, — произнёс Блюстринг таким тоном, что скорее убеждал себя, потому что мой вид явно пошатнул уверенность в этих словах.

— Внимательно послушай меня. Если ты искренне думаешь, что сможешь утаить всё от послов и просто отсидеться здесь, то ты глубоко ошибаешься. Если хоть один из бунтовщиков сумеет добраться до послов, то знаешь, что это будет значить для Мондела?

— Нет оснований… — попытался встрять гвардеец.

— Заткнись и дай договорить! – оборвал я и вернул взгляд обратно к зебре. — Это закончится совершенно не так, как во время войны. Тогда нам дали выбор, и мы сохранили автономию. Но если послов ранят или, не дай Селестия, убьют, то это будет нашим концом. Лунария сразу получит наилучший повод уничтожить любое сопротивление в Монделе, а мы лишимся всего, даже надежды на освобождение от их власти, превратившись в полностью подконтрольную провинцию.

— Не забывайте, что патриций Де Уварум ярый приверженец Селестианской церкви, нельзя исключать, что он за одно с бунтовщиками, — негромко выступил грифон.

— А теперь посмотри на меня, умник, и скажи, что эти раны я получил просто так, лишь для какого-то жалкого обмана! Ты меня за идиота держишь!? — практически прорычал я. – Блюстринг, ты прекрасно знаешь, на что я пошёл ради того, чтобы получить возможность победить на следующих выборах принцепса, поэтому прекрасно знаешь, что происходящее явно не в моих интересах.

— Я понимаю твоё беспокойство, Рич, но давай ты лучше сейчас успокоишься и останешься здесь пока бунт не подавят, а заодно отдохнёшь и подлечишься. Выглядишь ты и вправду ужасно, — мягко обратился принцепс, дружелюбно предлагая копыто.

— Да пойми ты уже наконец! – выдал я, понимая, что пора переходить к самому слабому аргументу, который, тем не менее, являлся сейчас самым что ни на есть опасным. – Сомбра здесь и собирается убить послов Эквестрии! Он уже разрушил малый зал и сейчас беснуется в главном, остановленный Максвелом. Именно он сжёг мне половину лица!

— Ну это совсем какая-то бессмыслица… — с беспокойством за меня проговорил Блюстринг, ни капли не поверив моим словам, но запнулся, услышав скрип двери позади.

— Вы сказали, что король чудовищ здесь? – прозвучал спокойный властный голос.

Она возвышалась над всеми находящимися здесь, хоть и ненамного, но достаточно, чтобы смотреть свысока своими спокойными бирюзовыми глазами. Её сапфировая лоснящаяся шерсть скрывалась под тёмно-синими регалиями, но метка в виде полумесяца на тёмном пятне, наоборот оставалась гордо выставлена на всеобщее обозрение.

В целом, единственным, чего не хватало в принцессе Луне, но что я надеялся увидеть, так это прекрасной эфирной гривы, полной мириад звёзд. Вместо неё оказалась обычная голубая грива, свисавшая как сотни других.

— Сомбра здесь? – настойчиво повторила она.

— Ваше величество, позвольте заверить вас, что…

— Да, он здесь, — серьёзно кивнул я, ответив на вопрошающий взгляд.

— Стоило ожидать подобного, — прикрыв глаза, проговорила принцесса и обернулась в комнату. – Собирайтесь. Убийцы идут, чтобы правду утаить, — после чего обратилась к принцепсу. – Покинуть город немедленно должны мы, сомбристы за нами последуют, перестав Лун… Монделу угрожать.

— Если вы так желаете, ваше величество, — поклонился принцепс, не решившись спорить с живой богиней.

Пока я раздумывал, каким образом сама принцесса ночи умудрилась оказаться здесь, по полу прошла сильная вибрация, а издалека донёсся грохот, который смог пробить заглушку заклинания, что приглушало любые шумы, что могли помешать “отдыху дорогих гостей”.

— Мне кажется, что пути назад больше нет, — заметил я, догадываясь об источнике звука. – Отсюда есть другие выходы? Например, тайный проход какой-нибудь?

— Эм, нет… — замялся Блюстринг.

— Значит будем прыгать.

— Есть, — коротко произнесла принцесса, вызвав удивление у присутствующих, — сей путь далёких времён отзвук.

Сапфировая аликорница ушла обратно в гостевые палаты, позвав всех за собой, и остановилась напротив одной из стен, которая, по моим прикидкам, была направлена куда-то вовнутрь Твердыни. Принцесса прикрыла глаза и что-то беззвучно прошептала, одновременно проведя копытом по поверхности.

Сначала ничего не произошло, но уже через полсекунды разгорелось ослепляющее тёмно-синее свечение, из-за которого я пропустил момент, когда в стене появилась сквозная арка, ведущая к пологому спуску, утопающему в темноте.

— Мне кажется в тех самых далёких временах стены этого здания были несколько… темнее, — неосторожно высказался я, чем вызвал красноречивый взгляд принцессы.

— Путь выходит к фундаменту внешних стен дворца, — пояснила аликорница.

— Гвардейцы, вперёд! Обеспечим безопасность принцессе, — скомандовал принцепс, бодро возглавив шеренгу, хотя и был смещён в центр спустя пару шагов.

— Рейнбоу Деш, Блюблад, вы подготовили его для транспортировки? – проговорила она, бросив беглый взгляд на дверь, через которую в любую секунду мог вломиться Сомбра.

— Да, принцесса Луна, — отозвался бойкий голос из-за другой двери, ведущей в спальню, и тут же недовольно пробурчал, — да помоги мне, принц-неженка. От тяжёлый.

— Ты думаешь, чтобы я, своими копытами… — брезгливо проговорил Блюблад.

— Ой, да пошёл ты, сама справлюсь, — пробурчала радужногривая пегаска, вваливаясь в комнату и показывая причину своих причитаний, а именно лежащего на ней юного грифона с красно-коричневым оперением, чьё тело словно оплетали тёмные лозы.

В тот же момент дверь, ограждавшая нас от нападения, влетела внутрь, нанизанная на чёрный кристальный шип, а в проёме показалась бронированная голова единорога, с которой стекала кровь. И, судя по всему, не его.

— Как мне надоело играть в догонялки… — прорычал Сомбра.