Принц-Босяк
С чего начались неприятности
Молодой единорог, едва скрывая волнение, поднимался по лестнице к кабинету принцессы Селестии. Его ярко-желтая грива волнами спускалась по шее, а на идеально белой шерстке не виднелось ни единого пятнышка. «Спокойно, Блюблад, без паники, это же — моя родная тетушка», — приговаривал он про себя, но сердце продолжало биться чаще положенного. Одно дело встречать тетушку Тию за завтраком, и совершенно другое — идти на аудиенцию к могущественной правительнице Эквестрии. Поданный им неделю назад доклад был рассмотрен, и Селестия собиралась объявить о своем решении. Постучавшись, он дождался приглашения и вошел в кабинет.
— Доброго дня, мистер Блюблад, — официально поприветствовала его Повелительница.
Ни родственные связи, ни личные симпатии для нее не существовали, пока принцесса исполняла свои обязанности. В данный момент ее племянник был просто одним из претендентов на должность помощника третьего заместителя министра сельского хозяйства. Причем, судя по ее недовольной мордочке, далеко не лучшим претендентом.
— Доброго дня, Ваше Величество! — поклонился в ответ желтогривый единорог.
— Мистер Блюблад, я разочарована, — с укоризной произнесла принцесса. — Ваши предложения никуда не годятся. Откуда вообще Вы могли набраться подобных идей?
— Простите, Ваше Величество, но Вы же сами говорили, что сельские пони слишком часто стали переезжать в города, и работать на земле становится некому, — стал он оправдываться.
— Да, но это не значит, что их надо заставлять! — сурово ответила Селестия и зачитала возмутившие ее отрывки доклада, — «Запретить всем пони переезды… Завести для каждого пони карточку, где будет записано его место жительства… разрешить менять прописку только с разрешения ответственных органов…» мистер Блюблад, где вы откопали такое мерзкое слово — «прописка»?
— Я ознакомился с тем, как обстоят дела в Грифоньей империи…
— Блюблад, у грифонов есть много хороших вещей, но «прописка» к их числу совершенно не относится, — заметила принцесса, перейдя на менее формальный тон. — Скажи, когда ты в последний раз общался с простыми пони? Ты знаешь, о чем они думают? О чем мечтают? Что ими движет?
— Эмм… — белый единорог смущенно опустил голову. — У меня было слишком много дел в последнее время… учеба… гонки…
— Как ты сможешь кем-то руководить, если ты их не понимаешь? — укоризненно покачала головой Повелительница. — В общем, я вижу, что ты еще не готов приступить к службе. А этот доклад… я понимаю, сколько сил ты потратил, но давай считать, что его не было.
Стопка листов, поднятая телекинезом, полетела в корзину. Блюблад с сожалением проводил взглядом результат своей трехнедельной работы. Десятки изученных книг, сотни листов с черновиками — все впустую. Он знал, что принцесса не приняла бы халтуры, но, как выяснилось, и тщательно проделанная работа не гарантировала одобрения правительницы Эквестрии.
— Подскажите, что же мне делать дальше? — спросил единорог.
— Для начала, попробуй прогуляться по вечернему городу, — ответила Селестия. — Посмотри, как пони отдыхают, ходят по магазинам, сидят в кафе. Потом, было бы неплохо тебе побывать на ферме.
— На ферме?! — с ужасом воскликнул Блюблад.
— Да, на ферме, — принцесса рассмеялась. — Знаю, там грязь, навоз, пыль, но ты же собрался, кажется, сельским хозяйством руководить?
— Но меня же все сразу узнают, — засомневался он. — Все будут относиться ко мне как к принцу и поведут себя неестественно. Я так ничего не узнаю.
— Верное замечание, — согласилась Повелительница. — Тебе надо изменить внешность. Это, конечно, непросто, но единорог, набравший в экзамене по трансформации девяносто девять с половиной баллов, вполне осилит подобную задачу.
Не смея более отвлекать правительницу Эквестрии, единорог раскланялся и вышел из кабинета. Трансформации живых существ — один из самых сложнейших разделов магии, но принц получил свою оценку вполне заслуженно. По чести сказать, он вполне заработал и все сто, но полбалла снизили исключительно за то, что трансформированная им хрюшка оказалась слишком похожа на главу приемной комиссии.
Перед Блюбладом стояла задача оставаться неузнанным. Для этого вовсе не обязательно было трансформироваться в земного пони или пегаса, достаточно перекрасить шерстку с гривой, немного подправить черты морды и форму ушей. Самое сложное — кьютимарка. Изменить свое жизненное предназначение для пони почти невозможно. Это — все равно, что перестать быть собой и стать кем-то другим. Только невероятно сильные потрясения могут привести к смене или потере своей кьютимарки. Знаки, «перебитые» различными нелегальными способами обычно восстанавливались спустя пару дней — более чем достаточно для вечерней прогулки — но прибегать к подобным услугам желтогривый единорог вовсе не собирался. Он решил нарастить на крупе второй слой шкуры, под которым и спрятать настоящую кьютимарку.
Принц отправился в свой кабинет и достал с полки учебник по трансформациям, чтобы освежить в памяти нужные параграфы. Не хотелось допустить какой-нибудь глупой ошибки, экспериментируя над самим собой. Включив свет поярче, он встал напротив зеркала и приступил к работе. Под действием магии его шерстка стала темнеть, пока не окрасилась в темно-бурый цвет. Следом стала меняться грива с хвостом. Их Блюблад выкрасил в иссиня-черный. Его изящные ушки немного увеличились, придав принцу вид простоватого пони из южных провинций, и, слегка подправив мордочку, он усилил это впечатление. Теперь из зеркала на него смотрел бойкий весельчак, которого ни за что на свете нельзя было бы принять за аристократа. Осталось придумать новую кьютимарку. Блюблад осмотрелся кругом, и его взгляд упал на старую театральную афишу. «Точно! — решил он. — Театральная маска! С одной стороны, я люблю театр, а с другой — играю роль обычного пони». Еще немножко магии, и выбранный значок проявился на его буром крупе.
Блюблад посмотрел на часы — время шло к вечеру, а значит — самая пора выходить. Он по привычке надел свой любимый плащ с изящной застежкой в виде золотой лилии и вышел из комнаты. По дороге на него почти никто внимания не обратил. Принц специально прошелся мимо группки придворных дамочек, оценить их реакцию, но вместо обычных льстивых комплиментов он удостоился лишь презрительных взглядов и высокомерных смешков. «Пускают же сюда всякую деревенщину», — услышал единорог чей-то ехидный комментарий. Весело рассмеявшись, он вышел из ворот замка.
— Милейший, — обратился он к проходившему мимо серому пони, — не подскажете, где здесь можно слегка перекусить и повеселиться?
— Это Вам в «Пряное яблоко» надо, — ответил прохожий. — Яблоки там запекают — просто объедение, а веселья — хоть отбавляй.
— А как же туда пройти?
— Это тут, прямо вниз по Фаир-стрит топайте, — махнул копытом серый пони. — Как спуститесь в самую ложбину — там он и будет.
Поблагодарив собеседника, Блюблад отправился в указанном направлении. Хотя из-за своей аллергии на яблоки он бы не смог насладиться их вкусом, но перед принцем стояла задача посмотреть на других, а не хорошо провести время. Единорог неторопливо шел по улице, оглядываясь по сторонам, словно деревенский зевака, впервые оказавшийся в городе. Тень от замка уже успела накрыть горную улицу, и пегас-фонарщик торопливо перескакивал от одного фонаря к другому, зажигая вечерние огни. Навстречу Блюбладу медленно проходили нарядные парочки влюбленных, вальяжно шествовали семьи с жеребятами, и торопливо пробегали задержавшиеся на работе клерки. В одном из уличных кафе принц увидел знакомых: мистер Бугсон со своей супругой пытались утихомирить трех разбушевавшихся жеребят. Близняшки-пегасочки устроили потасовку, а их маленький братик — еще совсем малыш — изо всех сил рвался принять участие. Внезапно миссис Бугсон замерла, будто услышав далекий зов, а потом прошептала что-то своему мужу и торопливо ускакала. Не придав случившемуся никакого значения, Блюблад отправился дальше.
В низине, куда ныряла Фаир-стрит, сгустились сумерки. Не заметив выцветшей вывески, принц уже было прошел мимо нужного места, но его внимание привлекла пара мощных земнопони-качков, караулящих вход в покосившееся здание. «Весьма самобытное местечко», — подумал единорог, глядя на замерших вышибал. Он прошел в низкую дверь и замер — едва освещенная коптящими факелами комната оказалась забита посетителями. Блюблад постоял, привыкая к полумраку, и собрался уже направиться к барной стойке, как вдруг сильный толчок откинул его к стене. Обернувшись, он увидел потрепанного одноглазого единорога с обломанным кончиком рога. Грубиян в компании таких же как он искателей приключений направлялся к внезапно опустевшему столику в глубине зала.
— Эй, мистер! — вскричал Блюблад в негодовании. — Да, мистер, я к Вам обращаюсь! Вы меня толкнули!
— Да? — хмыкнул одноглазый. — И че?
— Извольте извиниться!
— А если не изволю? — нагло поинтересовался грубиян.
— Тогда я Вас проучу!
Замерший зал с интересом следил за развитием конфликта. Последнее заявление «деревенского простачка», вызвало у многих сочувственную улыбку. В отличие от остальных, по плавным движениям приближавшегося противника, одноглазый единорог сразу признал мастера пони-джитсу. Авантюрист тут же понял, что этот «простачок» не так прост, как кажется, и решил разобраться с ним побыстрее. Блюблад действительно неплохо умел драться. В школе он частенько участвовал в дружеских потасовках, а иной раз ему приходилось и всерьез отстаивать свою честь. Единственное, чего он не учел — в кабацких драках редко кто соблюдал кодекс чести и дрался по правилам. Поэтому нанесенный сзади резкий удар бутылкой по голове оказался для него полной неожиданностью. В зал ворвались вышибалы и, оценив обстановку выгодным для себя образом, подхватили Блюблада под ноги. Размахнувшись, они выбросили незадачливого драчуна на улицу, и, ударившись головой о брусчатку, принц потерял сознание.
В небольшой кафешке на Фаир-стрит разгорался конфликт. Семейство Бугсонов пыталось утихомирить своих дерущихся жеребят, но пока безуспешно. Посетители с неодобрением взирали на нарушителей спокойствия, и даже прохожие стали останавливаться поглядеть, что тут твориться.
— А-а-а! — раздавался рев маленькой пегасочки.
— Ива, ты сама же первая полезла! — строго выговаривал ей отец — рыжий пегас по имени Энди Бугсон.
— А-а-а! — продолжала реветь малышка.
Бросившись к сестре, она дернула ее за хвост и тут же отпрыгнула, так что удар задних ног Энджелы пришелся в пустоту.
— Чтоб я еще раз вывела этих гарпий в приличное место! — в сердцах заявила Саншайн.
Сама вмешаться в конфликт она не могла — мама пыталась удержать своего третьего жеребенка. Малыш Саинтхонор хотя и был еще совсем крохой, но упускать случая побарахтаться в куче-мале не хотел. Брыкаясь и громко вопя, он решительно рвался в бой.
Внезапно Саншайн замерла, будто к чему-то прислушиваясь, а потом кивнула в ответ невидимому собеседнику. «А ну тихо!!!» — взревела она таким суровым гласом, что у окружающих екнули сердца. Дерущиеся близняшки замерли, с интересом обернувшись к маме.
— Мама — принцесса? — радостно осведомилась Ива.
— Мама! Мама! Крикни еще! — стала упрашивать ее Энджела.
— Дорогой, у меня срочный вызов, — сказала Саншайн своему мужу. — Прости, что приходится тебя бросать в такой момент.
— Ничего страшного, милая, беги, — ответил Энди.
Вручив мужу малыша Саинтхонора, белая пегасочка поскакала вверх по улице. Принцесса Селестия призвала ее к себе, а значит, все остальные дела должны были подождать. Саншайн пронеслась по анфиладе лестниц замкового комплекса и вошла в кабинет повелительницы. Селестии там не оказалось, но пегасочка уже получила от нее мысленно все необходимые распоряжения. Подойдя к секретеру, она приложила копыто к неприметному узору возле среднего ящика, и магический замок, узнав ее ауру, раскрылся. Саншайн вынула длинный белый рог — точную копию рога Селестии — и приложила к своей голове. Рог моментально врос в ее лоб так, будто бы был там с самого рождения. Глубоко вдохнув и закрыв глаза, пегасочка отдалась процессу преобразования внешности. Окутавшая ее волшебная аура увеличила рост пони, раскрасила розовую гриву и хвост разноцветными сияющими переливами, сделала ее ножки изящнее и скрыла старую кьютимарку под рисунком большого золотого солнца.
Саншайн открыла глаза и глянула в зеркало. Из отражения на нее смотрел величественный белый аликорн. Сердце пегасочки радостно застучало — она стала точной копией принцессы Селестии. Становиться Селестией — это было ее призвание и цель в жизни. Какое счастье, что повелительница когда-то заметила ее талант и решила применить на благо страны. Саншайн подменяла принцессу на маловажных мероприятиях, где не требовалось принимать каких-то решений или отдавать приказы, помогая тем самым хотя бы немного разгрузить плотный график правительницы Эквестрии.
Преображенная пегасочка прошла по коридору до малой приемной, где в этот момент проводилась презентация новых разработок Юникорн Мэджикс. «Продолжайте, пожалуйста», — кивнула она выступавшему единорогу с таким видом, будто отходила всего на минуту. Фактически, для всех присутствующих так оно и было: принцесса Селестия вышла из комнаты и спустя минуту вернулась. Саншайн поглядела на увешанный диаграммами стенд и попыталась вникнуть в суть происходящего. Тыкая указкой по графикам и чертежам, докладчик продолжил свою речь. Повелительница не успела посвятить свою заместительницу в подробности, приказав только выслушать все предложения и пообещать ответить через неделю.
— Значит, благодаря этим устройствам телекинез смогут использовать все пони? — спросила Саншайн, когда допущенные на прием завершили свои речи.
— Да, Ваше Величество, — ответил фиолетово-серый единорог. — Пусть не так виртуозно, как единороги, но мы будем его еще дорабатывать.
— Это была весьма интересная демонстрация, — величаво произнесла она. — Мы сообщим о своем решении через неделю.
— Но… — опешил докладчик. — Мы и так уже ждали….
В этот момент Саншайн покачнулась, как от удара. С тех пор, как Селестия взяла ее на должность своего двойника, пегасочку связала с повелительницей постоянная ментальная нить. Принцесса знала все, что видела, слышала и чувствовала ее подчиненная, выполняя свою работу. В любой момент Саншайн могла обратиться с вопросом и получить совет, как действовать в той или иной ситуации. Селестия будто все время стояла возле нее на расстоянии распахнутого крыла. Но сейчас — связь исчезла. Душу пронзила страшная боль, как будто из нее грубо вырвали целый кусок. Пегасочке захотелось забиться в угол и расплакаться, но мысль, что она не имеет права подводить свою госпожу, удержала Саншайн на ногах.
— С Вами все в порядке? — удивленно спросил единорог.
— Да, с Нами все хорошо, — твердо ответила Саншайн. — Мы дали Вам свой ответ, доброго вечера джентлпони.
Резко развернувшись, она вышла в коридор. У дверей ее дожидался второй секретарь принцессы Селестии Фрайт Нюсенс.
— Ваше Величество, далее запланирован дружеский ужин с послами из Пандастана, — известил Фрайт, глядя в свой блокнот.
— Мистер Нюсенс, немедленно пройдите со мной, — перебила его Саншайн.
Рассказывать о произошедшем при посторонних она посчитала неразумным и направилась к кабинету Повелительницы. Величаво и степенно она шагала по ковровым дорожкам дворцовых галерей. Проходя мимо гобеленов, статуй, замерших стражников и придворных, пегасочка ничем не выдавала охватившего ее ужаса. Однако стоило отгородиться от остального мира массивной дверью королевского кабинета, как силы ее покинули. Саншайн повалилась на диван, и все ее тело охватила нервная дрожь.
— Что это значит, миссис Бугсон? — строго спросил секретарь принцессы.
— С Селестией произошло что-то страшное! Она пропала! Пошлите кого-нибудь выяснить! Известите принцессу Луну! Сделайте что-нибудь! — несвязно выпалила она в панике и расплакалась.
— Она что-то Вам сообщила? — попытался расспросить пегасочку Фрайт.
— Нет! И это — самое ужасное! Она просто внезапно исчезла! — Саншайн в бессилии взмахнула крыльями.
Как объяснить, что Селестия знала, насколько сильно может ранить внезапный обрыв ментальной связи? Что Повелительница даже в самой сложной ситуации обязательно послала бы ей краткое сообщение, если бы разорвала нить по своей воле? Эта связь сохранялась и во сне, и даже страшное ранение, полученное когда-то пегасочкой, не стало помехой. Что могло произойти настолько скоротечно, что Повелительница никак не успела отреагировать? Только смерть. Но об этом Саншайн боялась даже думать.
Хотя мистер Нюсенс до конца не поверил в серьезность положения, но решил на всякий случай принять меры. Он написал несколько писем и разослал адресатам с пометкой «немедленно», что считалось даже важнее, чем «безотлагательно срочно». Со своей стороны секретарь сделал что мог и подошел к убитой горем пегасочке. «Миссис Бугсон…» — начал было он, но понял, что сейчас стоит говорить с ней помягче.
— Санни, — Фрайт тронул ее копыто своим. — Я известил принцессу Луну и капитана Шайнин Армора. Они уже приступили к поискам. Но мы с тобой тоже должны продолжать свою службу Эквестрии. Даже если с Ее Величеством что-то случилось, наша обязанность — хранить страну до ее возвращения.
— Да, Вы правы, мистер Нюсенс, — Саншайн сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — Принцесса Селестия приказала заменять себя до ее возвращения, и я исполню приказ, чего бы мне это ни стоило!
Санни подошла к зеркалу глянуть, не появилось ли во внешности аликорна каких-либо недочетов после истерики. К счастью, заклинание, преобразившее пегасочку, продолжало работать, оперативно поправляя все недостатки. Перышки распушились, примятая грива расправилась, а с глазных яблок быстро сошла краснота. Саншайн улыбнулась и, оценив, как естественно и непринужденно выглядела улыбка, удовлетворенно кивнула. Послы не заметят ни единой тени волнения. «Я готова», — сообщила она и следом за секретарем отправилась к обеденной зале.
Несколько встреч, совещаний и докладов спустя, уже глубокой ночью, Саншайн вошла в спальню принцессы Селестии. В центре просторной комнаты располагалась большая круглая кровать с шелковым балдахином, на стенах висели дубовые полки с множеством сувениров, собранных Повелительницей за свою долгую жизнь, а вдоль окон стояли мягкие бархатные диванчики. Пегасочка часто бывала в этой комнате. Когда выдавалась свободная минутка, Повелительница звала ее сюда поболтать о пустяках и попить чаю в неформальной обстановке. Однако Санни еще ни разу не оказывалась в королевских покоях в одиночестве. Теперь ей предстояло заменять принцессу даже ночью — слуги и стража должны были видеть, что Селестия пребывает на своем месте.
Несмотря на утомительно долгий вечер, спать не хотелось. Вернулась загнанная вглубь тревога, и вновь заныла надорванная душа. Пегасочка медленно прошла мимо туалетного столика с большим зеркалом и стала рассматривать безделушки. В дальнем углу в глубине полки она заметила несколько странных предметов: металлическую кружку с выбитой вдоль кромки надписью «Эквестер», оплавившийся от сильного жара камень и блокнотный лист, закатанный в толстый слой стекла. Видимо, бумага оказалась настолько старой, что даже такая защита не спасла ее от выцветания.
— «Кастус»… — прочитала пегасочка вслух единственное слово, оставшееся различимым.
— «Кастус»? — донесся из-за спины низкий приятный голос. — О… сие минуло слишком давно…
Вздрогнув от неожиданности, Саншайн обернулась и увидела темно-синего аликорна с гривой, мерцавшей как млечный путь.
— Ваше Величество, — склонилась она перед принцессой Луной.
— Оставь церемонии, Саншайн. Впредь нам предстоит вместе хранить Эквестрию до возвращения Нашей сестры, — молвила повелительница ночи, взмахнув передней ногой. — Называй Нас просто Луна.
— Да, Ваше… эмм… Да, Луна, — кивнула пегасочка. — Вы что-нибудь выяснили?
— Наша сестра, поддавшись любопытству, шагнула сквозь портал меж мирами, — ответила Луна. — И теперь она пребывает где-то в иной вселенной.
— Она жива? — с надеждой спросила Санни.
— Жива, — успокоила пегасочку ее собеседница. — Однако Нам неведомо, где она и когда изволит вернуться.
— Слава небесам, она жива, — прошептала Саншайн.
— Мы с мисс Спаркл пытаемся выведать, куда вел портал, однако дело это не быстрое, — произнесла принцесса. — Завтра все проговорим подробнее, а сейчас — отдыхай. Нам предстоят нелегкие времена.
— Спасибо, Луна! — поблагодарила пегасочка.
— Не стоит благодарностей, это был Наш долг — известить тебя и принести успокоение, — Величаво кивнув, сказал аликорн. — Доброй ночи, Санни!
— Доброй ночи, Луна!
Проводив до двери свою гостью, пегасочка рухнула на кровать. Хотя в мыслях еще осталась тревога и неуверенность, но от известия, что Повелительница жива, с ее души будто камень свалился. Саншайн положила голову на подушку и от усталости моментально погрузилась в сон.
«Фаций, вечно своих собутыльников домой таскаешь!» — постепенно приходя в себя, Блюблад услышал недовольный кобылий голос. «Куна, лапочка, — заискивающе отвечал какой-то пони, — этот пацаненок вчерась с Одноглазым подрался». «С чего это?» «Да по глупости. Смотри, какая мордашка простодушная!» «Ох, горе ты мое», — отозвалась кобылка. Нагретое горящей головой полотенце сменилось свежим. Прохладная вода, стекая струйками по затылку, принесла облегчение головной боли. Единорог приоткрыл глаза и увидел симпатичную синюю земную пони. Очень симпатичную. Если бы не накрученная на бигуди грива, то ее вполне можно было бы назвать красавицей.
— Благодарю, Вас, миссис, — пробормотал он, — Вы очень добры.
— Да ладна, чего там, — сразу растаяла кобылка от столь любезного обхождения.
— Как тебя кличат-то? — спросил стоявший рядом рыжий земнопони.
— Эмм… Блюбладом, — ответил единорог.
— Смотри-ка, бедняге и правда крепко досталось, — посочувствовала синяя пони.
— Я — Понифаций, а это — моя жена Ракуна, — представился земной пони. — Слышь, ты не очень-то похож на принца. Я видал этого франта и ни за что не спутаю.
— Но я — правда Блюблад, — стал заверять их пострадавший. — Сейчас я докажу!
Он приподнялся с кровати и стал зачитывать заклинание, но в голове будто бомба разорвалась. От приступа боли принц застонал и зажмурился. Странно, магия всегда отзывалась дуновением холода, а сейчас — пустота. Блюблад ничего не чувствовал.
— Святые небеса! — перепугался он. — Мой рог! Что с моим рогом?
— Да на месте, вроде, — успокоил его Понифаций.
Скосив глаза кверху, принц убедился, что его собеседник не соврал. Внешне рог был на месте, но внутренне его будто не было.
— Я его не чувствую, — сокрушенно признался он.
— Знавал я одного единорога — тоже не в ладах с магией был, — задумчиво произнес Понифаций. — И, кстати, тоже творческая личность с прибабахами.
Рыжий пони переглянулся с женой и понял, что она испытывала схожие чувства. Деревенский единорог чем-то напоминал им давно пропавшего друга.
— Мне надо срочно домой, — сказал Блюблад. — Придти в себя и решить, что делать дальше. Я обязательно Вам отплачу за гостеприимство!
— Ну, бывай, — кивнул Фаций. — Ты только поосторожнее, ушами не хлопай, а то снова влипнешь.
Принц раскланялся с хозяевами, вышел на улицу и направился в сторону замка. «Фаций, у тебя же сегодня нет никаких дел, приглядел бы ты за ним», — попросила Ракуна, глядя в след удалявшейся фигуре.
Обычно в замковый двор пускали всех, но в этот раз ворота охранялись двумя единорогами — стражниками. «Неужели что-то случилось?» — обеспокоился принц, приближаясь к входу.
— Мистер, Вы по какому делу? — спросил стражник, преградив ему дорогу.
— Видите ли, я — Блюблад, просто временно изменил внешность, — попытался объяснить принц.
— Мистер, в другое время я бы с радостью послушал Ваши байки, а сейчас не могу — я на посту.
— Но я говорю правду!
— Эмм… мистер Блюблад, вы тут постойте, а я схожу вызову Вам карету, — вмешался второй охранник. — Вас моментально доставят в Ваши покои.
— Я могу и сам дойти, — недоуменно возразил принц.
— Нет-нет, ни в коем случае! Вы, главное, никуда не уходите!
Сообразив, в чем дело, Блюблад стал тихонечко пятиться. Очевидно, стража приняла его за сумасшедшего и собиралась отправить в психушку на лечение.
— Что здесь происходит? — раздался звучный командирский голос.
Из ворот вышел белый единорог с синей гривой, на доспехах которого виднелся значок капитана королевской стражи. Из-за мощного телосложения командира вполне можно было принять за земного пони.
— Этот мистер утверждает, что он — Блюблад, — доложил стражник.
— Как выглядит Блюблад, я знаю, — нахмурившись, произнес капитан, — а еще я знаю, что эта золотая брошь принадлежит принцу.
Копыто синегривого единорога в обвиняющем жесте указало на плащ посетителя.
— Мистер, Вы арестованы, за кражу, — продолжил командир стражи, — извольте пройти со мной.
Мысли вскачь проносились в голове Блюблада. Конечно, он был уверен, что сможет со временем все объяснить, но перед этим пришлось бы посидеть за решеткой. Ему — принцу — попасть в тюрьму? Немыслимо! Позор на всю оставшуюся жизнь! Как он сможет смотреть после этого в глаза другим пони?
— Простите, но это никак неприемлемо, — заявил он в ответ.
Развернувшись, Блюблад что есть духу рванул вниз по улице. «Догнать! Задержать!» — раздавались в след приказы капитана. Два единорога, гремя доспехами, понеслись выполнять распоряжение. Принц бежал налегке, поэтому смог оторваться от преследователей. Когда он добрался до нижней точки Фаир-стрит, стражники только еще взбирались на предыдущий пригорок. «Эй! — донесся из переулка тихий окрик. — Прячься сюда!» За углом дома возле открытого ящика стоял Понифаций и призывно махал копытом. Блюблад с разбега запрыгнул внутрь. В нос ударил аромат гнилых овощей, но порыв тут же выскочить был пресечен захлопнувшейся крышкой. «Докатился, — горько подумал принц. — Прячусь от стражи в тухлых объедках». Хотя его текущее место пребывания не слишком приличествовало благородной особе, перспектива оказаться в тюрьме все же была намного страшнее. Едва сдерживая тошноту, Блюблад замер.
Раздался громкий перестук копыт — стража, наконец, добралась до переулка. «Эй, Харти, привет! — услышал принц возглас рыжего пони. — Как жизнь молодая? Как Эрин?» «Доброго дня, мистер Понифаций, — ответил стражник. — Жизнь — нормально, а Эрин… с Эрин все сложно». «Понятно, с кобылками всегда так, — посочувствовал Фаций. — А куда бежите? У вас учения что ли?» «Мы ловим преступника. Мистер Понифаций, Вы не видели бурого единорога в зеленом плаще с золотой брошью?» «Ага, видел, — лениво ответил земной пони. — Во-о-он туда побежал». Стража заторопилась в указанном направлении. Когда стих цокот копыт, Фаций открыл крышку мусорного бака и выпустил Блюблада наружу.
— Ты чего натворить-то успел? — поинтересовался рыжий пони.
— Ничего, — буркнул в ответ единорог. — Они не поверили, что я — Блюблад.
— Ну так, мне тоже что-то не верится, — хмыкнул Понифаций. — Слышь, ты такой ароматный, что не мешало б помыться. Потопали, моя жена тут неподалеку в бане работает.
Принц с благодарностью принял предложение и отправился следом за своим благодетелем. Пойдя пару домов, Фаций свернул к двери под вывеской «Мыльный бочок». «Эй, Куна, ты не занята?» — заорал он прямо с порога. «Минуту! Заканчиваю!» — донесся ответ из задней комнаты. Блюблад осмотрелся по сторонам. Дубовые стены прихожей почти полностью скрывались под множеством картин и миниатюр. На полках лежали сувениры из разных концов Эквестрии, а между ними виднелись статуэтки. Внимание принца привлекла фигурка пегасочки, укрывавшей развернутыми крыльями группку крольчат. Восхитившись ее изяществом и мастерством работы, он захотел рассмотреть статуэтку получше, но попытка использовать телекинез вызвала лишь новый приступ головной боли.
Из задней комнаты вышел довольный пегас и протопал к выходу. Проходя мимо «благоухающего» единорога, он брезгливо сморщил нос.
— Что опять случилось? — поинтересовалась Ракуна, выглянув в прихожую. — В чем это вы извалялись?
— Со мной все чики-пуки, это ему пришлось от охранки в мусорном баке схорониться, — ответил Понифаций. — Его хотели в психушку засадить.
— Ну, понятно, — покивала синяя пони. — Небось, во дворец поперся?
— Да, миссис Ракуна, — принц смущенно кивнул головой.
— Ладно. Плащ снимай, я его постираю, — предложила банщица, — а сам ложись на помост. У меня вмиг заблестишь как новенький.
Посчитав разумным на время избавиться от такой приметной детали, Блюблад осторожно сложил в уголок свой плащ и нерешительно взгромоздился на возвышение. Он довольно часто посещал дворцовые бани. Хотя все банщицы, что там работали, были очень милы и довольно симпатичны, все время, пока они промывали и вычесывали его шерстку, принц либо дремал, либо размышлял о чем-то своем. На этот раз все оказалось по-другому. Избавившись от бигудей, волнистая грива синей пони водопадом ниспадала по шейке, что создавало ей образ некой таинственной красавицы. Ее мягкие движения копыт будили в единороге определенные чувства, вгоняя при этом в страшное смущение. Ракуна понимающе ухмылялась — вызывать у жеребцов подобную реакцию было ее врожденным талантом.
— Ты откуда приехал-то — поинтересовался Понифаций.
— Я… не знаю, — растерянно ответил единорог, решив, что не стоит продолжать настаивать на своем высоком происхождении.
— Видать, и правда сильно вчера приложили. А чего дальше делать собираешься?
— Вот если бы мне с тетей Селестией поговорить, — вздохнул Блюблад. — Она бы мне помогла.
Ракуна закончила вычищать шерсть и перешла к полировке рога. Происходившее разбудило в ней ностальгические чувства. Вот точно так же несколько лет назад другой единорог смущался, пока она его мыла, так же он оставил свой плащ простираться, так же был мил и вежлив…
— Ладно, — решилась она. — Я схожу к ней после работы. Может принцесса найдет минутку глянуть на тебя.
— Вы — что? — Блюблад аж поперхнулся от удивления. — Вы думаете, что сможете вот так запросто попасть к ней на прием?
«И эти пони считают меня сумасшедшим!» — отчетливо читалось на морде единорога.
— Да, я — смогу, — хмыкнула Ракуна. — Я — выпускница школы для особенных жеребят.
Синяя пони уже почти перестала стыдиться, что была когда-то уродлива. Конечно, рассказывать все всем подряд она бы не стала, но сейчас Куна чувствовала — этот единорог с пониманием отнесется к ее словам.
— Простите, — опять смутился принц. — Я не хотел…
— Ничего, это все в прошлом, а сейчас, благодаря матушке Тие, я выгляжу сногсшибательно! — весело прервала его банщица. — Значит, на том и порешим.
Ракуна отложила инструменты и напоследок сбрызнула принца цветочными духами. Понифаций провел его переулками до дома, где и оставил дожидаться вечера. В надежде на скорый конец своих приключений, принц расслабился и задремал на диванчике. Разбудило его щелканье замка. За окном уже сгущалась вечерняя тьма, и единорог с надеждой обернулся к входу. В дверь вошла Ракуна, неся в зубах здоровенную корзину со снедью.
— Ты один? — спросила Ракуна, поставив свою ношу в угол. — А мой что ли опять загулял где-то?
Она оглядела комнату и вздохнула.
— В общем, принцесса Селестия пропала, — синяя пони перешла к делу. — Я дошла до второго секретаря. Он тумана напускал, запинался, все никак не мог объяснить, почему Ее Величество не может меня принять. Хорошо, что у меня в замке подруга работает, она-то мне все и сказала: Селестия вчера вечером срочно улетела по какому-то делу и с тех пор не появлялась. Страшно сказать, утром солнце пришлось принцессе Луне поднимать!
Блюблад обескуражено покачал головой и задумался. Сдаться и пройти позор тюрьмы? Эту мысль он отбросил сразу. Даже если он проведет за решеткой всего пару часов — пятно на его чести будет не меньше, чем от пожизненного заключения. Обратиться к принцессе Луне? Слишком мало шансов ее подловить. Если о планах Селестии, будь то посещение выставки или визит в больницу, можно было хотя бы примерно узнать из газет, передвижения ночной принцессы всегда оставались тайной. Обратиться к друзьям? Те, кому можно без опаски довериться, уже разъехались после школы по разным концам Эквестрии. Похоже, оставалось только ждать, пока тетушка Тия не вернется из своей таинственной поездки.
Ракуна накрыла на стол, и за ужином принц заговорил на свою излюбленную тему — полеты на дирижаблях. Гондолы, баллоны, пропеллеры, тросы — это было еще понятно, а когда речь зашла о шпильках, косточках, заколках и рюльках, синяя пони, не выдержав, рассмеялась. «Звучит так, будто это не дирижабль, а целый галантерейный магазин, — прокомментировала она услышанное. — Вот уж не думала, что кто-то кроме пегасов может так любить небо». Ближе к полуночи вернулся Понифаций и поделился собранными новостями.
— Я побазарил чуток с Харти, так он передал, что принц Блюблад пропал. Ну, в смысле, который — настоящий. В похищении подозревают одного единорога с бурой шкурой и вороной гривой.
— Да что за чушь! — возмутился принц.
— Я ж не спорю, не по силам тебе такое дельце провернуть, — согласился Фаций. — Этот хлыщ, небось, сам куда-то свинтил. Только я как соображаю, надо тебе схорониться, пока все не уляжется.
— Куда схорониться? — поинтересовался Блюблад.
— Да есть у меня кореш в Понивиле, Бигмаком кличут. За что его уважаю, любой секрет доверь — ни словом не проговорится.
— Боюсь, я и так слишком злоупотребил вашей добротой и гостеприимством, чтобы еще и вашего друга обременять.
— Не, я так соображаю, ты у него на ферме поработаешь, — радостно сообщил Понифаций.
— На ферме?! — опешил принц.
— Ну, да, про ферму Эпплов слышал же? — покивал головой земной пони. — А что, свежий воздух, физический труд. Может, твои мозги сами по себе встанут на место. Бигмак еще тебе чутка деньжат потом подкинет.
Блюблад стал обдумывать предложение. Если верить легендам, в давние времена принцесса Селестия сама выращивала яблочный сад, поэтому труд на земле нельзя считать неприличествующим для благородных, но работа предстояла нелегкая. С другой стороны, когда еще может представиться такая удобная возможность ознакомиться с жизнью и бытом фермеров? Тетушка Тия посоветовала ему изучить данную тему, значит, грех не воспользоваться подвернувшейся возможностью. Кроме того, в Понивиле жила одна из самых прекрасных единорожек Эквестрии, с которой принц, по недоразумению, обошелся не слишком вежливо. Возможно, ему представится возможность загладить свою вину и получить прощение?
— Я согласен, — решил Блюблад. — Спасибо вам за все.
— Тогда — чики-пуки, — подвел итог обсуждению Понифаций. — Завтра с утра и отправимся. А сейчас — спать.
Целый день прошел, как в тумане. Саншайн внимательно слушала, величаво кивала и… откладывала решение. «Мы объявим свой ответ позже», — заявляла она на все вопросы. Натолкнувшись на строгий взгляд фиалковых глаз, никто не решался ей возражать. Лишь поздно вечером все посвященные в исчезновение собрались на совещание в кабинете Повелительницы. Присутствовали: принцесса Луна, Саншайн, капитан королевской стражи Шайнин Армор и три секретаря принцессы Селестии.
— Использовалась магия весьма странной натуры, — рассказывала ночная принцесса о своих наблюдениях. — Мы с подобным ни разу не сталкивались.
— Значит, установить, куда вел портал, не получилось? — спросил капитан.
— Нет. Однако Твайлайт говорила, что сей портал возникал не впервой, — ответила Луна. — Мы будем ждать его нового появления.
— Понятно. Тогда какие наши дальнейшие действия? — первый секретарь — вороной земнопони по имени Эминейбл — перешел к следующему вопросу.
Хотя по старшинству он был вторым из присутствующих после принцессы Луны, ему поручили вести совещание, как самому компетентному.
— Следует тянуть время и ждать, — сказала принцесса.
— Простите, но я боюсь, что долго так продолжаться не сможет, — заговорила Саншайн. — Еще три, ну пусть четыре дня я продержусь, но потом начнутся вопросы. Мне не хватает мудрости Повелительницы. Все ожидают, что я должна быть компетентна во всех сферах, но даже чтобы правильно отложить решение, мне требуется хоть чуть-чуть разбираться в сути!
— Часть дел я могу взять на себя, — вызвался первый секретарь. — Повелительница уже поручила решать мне многие вопросы, так что ничего страшного, если этот список немного расширится.
— Дельное предложение, — согласилась Луна. — Однако мисс Бугсон права в том, что следует подойти к сей задаче более глобально. Нам мыслится одно решение, но оно не слишком приятно.
Ночная принцесса задумчиво замолчала, и все обернулись к ней, не осмеливаясь прервать ее размышления. Недовольно тряхнув гривой, принцесса изволила поделиться идеей.
— Неведомая угроза, — хмуро молвила она. — Шайнин, я приметила, что ты сегодня усилил охрану.
— Да, Ваше Величество, — подтвердил единорог.
— Следует ввести дополнительные караулы и окружить Кантерлот волшебным щитом, — продолжила Луна.
— Эмм… зачем? — удивился капитан.
— Пойдут слухи, будто нам грозит некий враг, — пояснила Ее Величество, — и тогда никто не будет дивиться, что Повелительница стала меньше внимания уделять государственным надобностям.
На мордочках пони возникли сомнения, и принцесса понимающе покивала.
— Нам ведомо, что сие решение не отличается благородством, однако иных идей у Нас нет.
— Главное — сохранить стабильность, — произнес первый секретарь.
— Хорошо, — скрепя сердце, согласился Шайнин Армор. — Я сегодня же приведу стражу в боевую готовность.
— Касательно вопроса секретности, — продолжил совещание секретарь Эминейбл. — Кто в курсе произошедшего, кроме нас?
— Мисс Спаркл и ее пять подруг, — ответила Луна. — Мы уже предупредили их о надобности хранить тайну.
— Еще миссис Ракуна, — добавил второй секретарь.
— А это еще кто? — удивился Эминейбл.
— Это моя знакомая, — пояснила Саншайн. — Ей зачем-то срочно потребовалась аудиенция с Повелительницей, а так как она — одна из падчериц Селестии, отказать ей было никак невозможно. Мне пришлось все ей рассказать, но на ее благоразумие вполне можно положиться.
— Хорошо, — кивнул второй секретарь. — Есть еще кто-то, кого следует посвятить в тайну?
— Да, мне придется поставить в известность своего мужа, — сказала пегасочка. — Я не представляю, как иначе ему объяснить, почему мне приходится заменять Повелительницу круглые сутки.
— Так, еще? — спросил Эминейбл.
— Больше никого, — ответил за всех капитан стражи. — Я даже своей невесте ничего не скажу.
— Святые небеса! — вдруг вскричала Саншайн. — Нам же еще свадьбу готовить!
— Может… отложить? — неуверенно предложил Шайнин Армор.
— Ты не на служанке женишься, — строго произнесла Луна. — Свадьба капитана Шайнин Армора и принцессы Ми Аморе Каденции — главное событие года. Однако предлагаем вернуться к сему вопросу, спустя неделю.
— Хорошо, на сегодня все, — постановил первый секретарь. — Будем собираться через день обсуждать текущее положение.
— Мы поддерживаем, — согласилась Ее Величество.
Присутствующие разошлись по своим делам, а Саншайн приступила к разбору бумаг на столе Повелительницы. Следовало все прочитать и постараться запомнить. Хотя пегасочка многое переняла от принцессы Селестии за все эти годы, но теперь, не имея возможности в любой момент обратиться к ней за советом, Санни чувствовала себя совершенно беспомощной.