Огнём И Копытом

История II: Страх и ужас в Понивилле

Присоединяйтесь к дружной и весёлой компании эквестрийских приключенцев в их захватывающей жизни, изведайте тайны и взгляните из-за кулис на уже знакомую историю!
Внимание! Жители Понивилля, и Mane Six – в том числе, появляются в истории очень эпизодически и всегда как второстепенные герои.

рассказывает Файерболт

Глава 1,

вводная. Даже не глава, а пролог, где мы едем в Понивилль

Приветствую, мои милые пони! Усаживайтесь поудобнее возле моего огонька, и я поведаю вам очередную историю наших славных подвигов и великих побед. В этот раз у нас пойдёт речь о жизни простых эквестрийских приключенцев. Вы узнаете, из чего она состоит помимо залихватских набегов на логовища монстров и весёлого загребания сокровищ. Вы поймёте, какая жестокая и коварная борьба незримо ведётся порой за этими радостными кулиса...

Что? Простите?

А, вы возмущаетесь, почему повесть веду я, а не наша милая Харди, ведь она же пообещала это. Извините, не выйдет. Да, она яростно подрывалась взяться и за сию историю, однако я вдумчиво проэкзаменовал её на предмет прошедших событий, и оказалось, что она вообще ничего не поняла. Так что позвольте взять бразды беседы тому, кто разбирается в произошедшем получше.

Итак, мои милые пони, вскоре после того, как мы блистательно защитили Кантерлот от ужасной угрозы — сагу об этом недавно убедительно и почти достоверно поведала Харди – наша партия решила перебраться оттуда в Понивилль.

Почему? Потому, что мы про него узнали. Из захолустной деревушки где-то под Кантерлотской горной грядой Понивилль в одночасье стал осью мироздания, ибо в нём случилось ни много ни мало спасение мира. Там была побеждена Найтмер Мун и воссозданы Элементы Гармонии, древнее магическое оружие, а всему свету мигом стало известно, что носители и операторы этих Элементов — шестеро понивилльских девушек-пони.

Среди этих шести, правда, затесалась одна кантерлотская, и конечно же, ею не могла оказаться никто иная, как не мисс Твайлайт Спаркл. Некогда мы учились с ней на одном курсе. Дальше я развивать её тему сейчас не хочу.

Эти шестеро теперь мирно жили в Понивилле, а Элементы покоились, как им и должно, в супер-мега-защищённой личной сокровищнице Принцессы Селестии. Про амулеты я сейчас тоже не буду особо говорить – почитайте экзерсисы Харди. Что важно: Понивилль вдруг оказался центром мировых событий, и глаза многих обратились на него, а мои – в том числе. Все, кто любит обретаться в самом бурлении жизни, стали собираться туда, и мы не исключение.

Но не только погоня за новизной и сенсациями была причиной моего интереса. Покопав книги и карты Понивилля, я узнал о нём столько интересного, что поверить не мог: почему мы обратили на него внимание лишь сейчас? Понивилль был непочатым полем для приключенчества. По местности вокруг него встречались все варианты донжонов и отличных разноуровневых мест для прокачки. Словно бы глас самой Селестии велел мне скорее выбираться из кишащего приключенцами Кантерлота на эти благословенные и чистые луга.

Нужно было проделать это как можно скорее, пока в городской библиотеке не появится кто-то такой же умный, как я, и не запросит те же книги. Понивилль требовалось срочно застолбить за собой...

Таким мыслям я предавался, пока наша партия тряслась в четырёхместной бричке, которая со скрипами, охами и вздохами влекла нас по сельским дорогам Кантерлотской области. Экипаж влекли два жеребца, каждый – дюжий деревенский детина, вдвое больше меня, кровь с молоком, но непохоже, чтобы они торопились. Они прямо на ходу пощипывали травку из-под копыт и обстоятельно обсуждали подробности сбора яблок и того, кто кому что сказал на свадьбе в позапрошлом месяце.

Напротив меня на скамье сидели: наша целительница Ревери, изящная единорожка нежно-розового цвета с длинной зелёной гривой – это раз. И два – Харди Хайд, наш танк, уже хорошо знакомая вам (наверное) крепкая земная пони с тёмно-желтой шерстью и короткой красной стрижкой, чью чёлку, вечно падавшую ей на глаза, сейчас перехватывала лихая пиратская бандана, привет из прошлой жизни воительницы.

Бедную Ревери, которая обладала очень чувствительной комплекцией, немилосердно укачивало, и она ехала, наполовину вывесившись в окно, а мордочка у неё была белее простыни. Харди бережно придерживала её передними копытами.

Я сидел у окна с другой стороны, облокотившись ногой о раму. Ветерок приятно обдувал мой рог, который я на всякий случай выставил наружу, и уносил назад струйку дыма. Пасторальные пейзажи, проползавшие перед взором, состояли в основном из холмов, лугов, полей и тому подобного. Всё было выдержано в очень милых тонах и тщательно ухожено.Мы, хоть и все до одного столичные жители, смотрели на такое зрелище вполне привычно: в конце концов, мы же приключенцы, и большая часть нашей работы проходит в удалённой местности и всякой глухомани.

Справа от меня на той же скамейке сидел, закутавшись в чёрный шёлковый плащ, Шэйд – наш второй (после меня) партийный выписывальщик урона, пегас тёмной расцветки, и со скучающим видом полировал напильником копыто. Выглядел он, как всегда, весь из себя стильно и элегантно, но я скорее отрезал бы себе язык, чем сказал ему это.

Шэйд скучал. Он мог шутя долететь до Понивилля на своих двоих крыльях, но из дружбы согласился ехать с нами, и теперь начинал в этом раскаиваться. Он и завёл разговор.

— В этом твоём Понивилле наличествует хоть какая-нибудь таверна, где можно побуянить? – спросил он задиристо, — или старая добрая гильдия воров?

— Нет! – ответил я, — это тихий, нравственный, мирный и спокойный городок.

— Вот холера! – огорчился Шэйд, — и что мне тогда там делать? Может, там хотя бы зловещая канализация есть?

— Тоже нет. Но не спеши бросаться в слёзы, — хмыкнул я, — ты окажешься там первопроходцем и сможешь всё это организовать.

— О, вариант, — просветлел Шэйд.

Встряла Харди:

— Насчёт «организовать»: вот не знаю, как вы, а я всегда мечтала о сельском домике. И чтоб там был камин, труба, клумбы с лютиками, бойницы, заборчик, небольшой огородик, синий почтовый ящик – точняк, вот что я хочу! Можно это устроить? Можно там где-нибудь это купить?

В её описание прелестей деревенского жилья как будто вкралось нечто странное. Я потряс головой, но, не сумев уловить, просто отозвался:

— Погоди, Харди! Прежде надо разведать обстановку. Поначалу, пока не облазаем окрестности, устроимся в таверне.

— Ты сказал – там нет никакой таверны! – возмутился Шэйд.

— Я сказал, что там нет характерных кабаков для приключенцев! – возмутился я в ответ, — но там, конечно же, есть простые и милые гостиницы для обычных пони! Вот там на первых порах и снимем комнаты.

— Я хочу... в милую гостиницу... – слабо пролепетала Ревери из-за окна.

— Ну окей,– высочайше аппробировала Харди, — но только если поначалу. А когда пойдём знакомиться с Элементами Дружбы?

И тут я её огорошил:

— Мы вообще не пойдём с ними знакомиться.

— Чё?! – у Харди отвисла челюсть, — это ж тебе герои Эквестрии! Не хрен с рифа! Главная достопримечательность города и знаменитости сезона! Наши всеобщие спасители! Почему?

Я ответил вопросом на вопрос:

— А если бы ты была спасительницей мира, ты бы хотела, чтобы до тебя каждый день докапывались назойливые поклонники? Вспомни, как после победы над драконом к нам повадились ходить журналисты. Весело тебе было только первую пару деньков, а потом ты целых две недели спускала их с крыльца. Замечу, что часто с избыточной жестокостью. Теперь мысленно перенеси то же на носительниц Элементов!

— И плюс... — мрачно добавил Шэйд, — личностей такого масштаба наверняка охраняет какая-нибудь тайная спецслужба Принцессы, перед которой лучше не засвечиваться, особенно некоторым из присутствующих.

— Да что за сень вы несёте! – разъярилась Харди, — одно дело спасти какой-то паршивый Кантерлот, то бишь кучку изтютютенных единорогов (ну спасибо большое, подумал я – э, каких?), а другое дело – всю страну! У вас вообще чувство благодарности есть или нет?! Если я не подойду и не пожму им копыто, я буду распоследней... ой!

Ойкнула она потому, что в пылу спора начала размахивать ногами и отпустила Ревери. Тут наша карета как раз налетела на здоровую кочку, тряхнуло, всё внутри подпрыгнуло, и бедная целительница выпала за окно.

Харди тут же завопила:

— Эй! Пони за бортом! Стопорь! Полный назад!

При этом она что было сил грохотала своими копытищами об стенку, которая отделяла нас от возниц. Мы вторили ей, но повозка уже и без того остановилась, более того – она как-то странно накренилась вперёд. В ответ нам не приходило ни звука.

А в следующую секунду снаружи раздалось оглушительное «ТРРРРРЕСК!».

— Эй, да что за бардак творится? – сердито крикнула Харди.

Я высунулся из окна:

— Ревери, ты в порядке?

Та уже прицокала обратно к экипажу. Вид у неё был посвежевший, а на лбу – большая шишка.

— Твёрдая почва! Ура! – радостно сообщила Ревери, — я хорошо. Но это нормально, что тут яма и дерево упало?

— А? Яма упала? — тупо переспросила Харди, — это как?

Иногда наша воительница не сразу поспевает за круговоротом событий. Я распахнул дверцу и выкатился наружу.

Одного взгляда мне хватило, чтобы оценить обстановку. Мы остановились на просёлочной дороге где-то посреди бескрайних лесов и холмов. Вокруг ни души. Позади кареты дорогу преграждало большое дерево, явно подрубленное загодя, а поваленное только что. Если попробуешь переехать такое – прощайте, колёсные оси. Перед каретой же была выкопана, а затем присыпана землёй яма, куда провалились оба наших водителя. Они лежали там на дне – точнее, полувисели, потому что их держали в воздухе оглобли, утянутые ими за собой в западню – и пребывали в отключке. Один из них обвёл мутным взором наши мордочки, нависшие сверху по краю ямы, и пробормотал:

— От не свезло... энто ж...

— ...классическая разбойничья засада, – докончил Шэйд, который тоже выскочил и теперь уютно устроился на крыше кареты, — здорово! Столь примитивная, тупая эффективность! Мы это проходили на первом курсе, но я впервые вижу её в действии.

— Где ты учился, что вы такое проходили? – пробурчала Харди, последней выбираясь наружу, — хотя мне лучше не знать, наверное...

В следующий миг из подлеска слева посыпались и сами разбойные рожи. Ребята эти принадлежали к редкой в Эквестрии народности Алмазных Псов. Одеты они были в какие-то драные жилеты и ремни, а вооружены кирками, топорами и дубинами со вделанными в них камнями.

Нашу повозку живо окружили. Один из бандитов, самый брутальный на вид, оскалился, почесался тесаком и хрипло процедил:

— Ну, поняшки, к делу! Не шугаться, а то пощипем. Кошелёк или жизнь!

— Ага! — радостно подняла копыто Ревери, — можно мне кошелёк, пожалуйста?

— А мне жизнь, — зловеще добавил Шэйд с высоты, — все ваши жизни. Отдайте их мнееее. Ха-ха-ха...

Пауза. Я лихорадочно соображал, чего бы остроумного отмочить мне, но эти двое, похоже, исчерпали весь колодец возможных реплик.

— Чё? – не понял главарь и поднял свой дрын, — умные, шоль? Гоните сюда быстро всё, что у вас есть! Особенно алмазы, если есть!

— Вот Селестия, у меня ж их полный сундук дома, — разочарованно сказала Харди, — что ж вы раньше не сказали?

Она их дразнила, конечно. Никакого сундука с алмазами у неё не было. Наверное. Я опять ничего не придумал, опять упустил момент продемонстрировать бездны своей ироничности и начал злиться.

— Вы придурки, что ли? – неуверенно заявил вожак Псов, — не усекли, шоль, во что вляпались? В вашей чистенькой Эквестрии такого не бывает, шоль? Ладно, объясню разок. Это не приветственная делегация или чего вы там подумали. Мы вас собираемся грабануть. Это значит, что мы насильно забираем всё ценн...

Мне упорно не лезло в голову ни одной остроты, а он тут ещё и лекцию о сущности грабительства начал читать. Это уже выбешивало. Так я и заявил:

— Ох, да заткнись!

И запустил в него огненный шар.

БУМ! Взрыв, дым, огонь, комья земли, вопли! Сразу чувствуешь себя как дома. Псов расшвыряло по всей поляне. Те, что остались на ногах, с улюлюканьем кинулись на нас и прежде всего на меня.

Но тут же наперерез им выскочила Харди и с лихим кличем «на аборда-а-а-ж!» сшиблась с недругом лоб в лоб. Вот такой у нас танк! Она – большая умница и за то время, пока с нами, наловчилась собирать на себя врагов просто идеально. Думаю, у неё прирождённый талант к танкованию. Её кьютимарка, дубовый щит, не может говорить ни о чём ином.

Харди оборвала натиск врагов, собрала их на себя, и этого уже было достаточно, но она делала больше. Она крутилась посреди их озверелой толпы, принимая на себя жуткие взмахи топоров и дубинок, но ни один удар не оставлял на её знаменитой шкуре, самой дублёной во всей Эквестрии, ни царапины. Более того, чуть кто из Псов вдруг надумывал оставить главную свару и устремиться, скажем, на меня, как Харди тут же острым глазом подмечала это и мощным пинком задних копыт вырубала его из действительности на пару минут. Ну классно же!

Харди постоянно ноет, насколько она ненавидит свою работу, но, по-моему, по правде ей нравится. А я так вообще в восхищении. Просто смотреть, как она действует, для понимающего приключенца, а тем более лидера партии (кто я и есть) – истинное счастье.

Вокруг свары носился словно смазанный фиолетовый росчерк – то был Шэйд, наш дамагер. Шмяк, шмяк — вырубал он противников одного за другим. Как семечки. Сегодня было нечто новенькое: стоило Псу огрести по затылку и грохнуться на землю, как Шэйд тут же наклонялся над ним и капал в отвисшую пасть какой-то светящейся жидкости из фиолетовой бутылочки. От всей души надеюсь, что это просто снотворное.

Да, здорово. С половиной врагов они вдвоём разбирались слаженно, командно, любо-дорого смотреть.

А другую половину решили, видимо, предоставить мне. И как раз ныне эта часть своры Псов неслась или подбиралась ко мне с грозным рычанием и ножами в зубах.

Отчаянно махая копытами, я вскричал сопартийцам:

— Вы идиоты! Не видите, маг и целитель без охраны! Что я вам тысячу раз говорил о стратегическом плане битвы?

Бесполезно. Харди и Шэйд так увлечённо молотили противников, что уже ничего не видели и не слышали вокруг. Ненавижу, когда такое происходит. Это значит, что идеальная боевая машина, которой должна быть партия, разладилась и надо импровизировать.

Я завертел головой, соображая, что делать. Мой взор зацепился за карету. О!

— Ревери, прячься! – скомандовал я.

Но Ревери и без меня давно уже прыгнула в яму. Сейчас она склонилась над одним из возниц. Её рог светился, обволакивая стенки западни мягким розовым сиянием. Синяки и шишки у незадачливого пони за считанные секунды разглаживались и исчезали без следа.

Ревери тоже умница! Если глядеть поверхностно, то кажется, будто она вечно витает в облаках, и во время битвы тоже не спускается оттуда, но я не раз замечал, что она всегда делает именно то, что надо, и притом ещё до того, как я сам это сообразил и сказал.

Что ж. Псы добрались до меня. Было их штук пятнадцать. Последние ещё огибали карету, к которой я прижался, а первые уже наседали на меня и замахивались своими варварскими орудиями. Я уклонился от одного удара, от другого – их кирки завязли в деревянной дверце, отскочил ещё раз, ткнул рогом в грудь самому наглому, от чего тот упал и стал с воплями кататься по траве, сбивая пламя. Но долго так продолжаться не могло.

Я вскочил на крышу. За мои задние ноги уцепились сразу несколько лап. Я едва отбрыкался, кое-как стряхнул их и выбрался на середину. Псы лезли следом, цепляясь за ручки, за выступы экипажа и друг за друга. Первые когтистые лапы уже показались над краем крыши. Пару я сбил ударами копыт – но тут же появилось появилось ещё десять, причём со всех сторон.

Их было чересчур много. Всех сбросить не успеешь, а те, которых сбросишь, полезут назад. Я не железобетонная Харди или молниеносный Шэйд: физическое развитие не относится к моим сильным сторонам. Один хороший удар – и я готов. Выглядело так, будто я сам себя загнал в ловушку.

И тем не менее всё шло по плану.

Я глубоко вздохнул, что есть силы оттолкнулся от крыши копытами, прыгнул вверх и усилил прыжок магией. Фшшух! Огненная спираль подбросила меня в небо. После захватывающего дух взлёта я секунду висел на одном месте, и был миг, когда я увидел сразу всё поле боя: прямо подо мною была карета и облепившие её Псы с задранными вверх мордами, справа – молотиловка и разбросанные по лужайке враги, чуть спереди – яма, в которой возилась Ревери, а вокруг – холмы в цветах и макушки сосен.

В следующий момент, уже начиная падать, я изогнулся в воздухе, собрал огонь в клубок, туго спеленал его и со всей силы швырнул под себя, прямо вниз.

БАБАХ! Ласкающее душу зрелище явилось мне. Алое, оранжевое, багровое море огня затопило всё, брызнула взрывная волна, всколыхнув траву, и во все стороны от эпицентра разлетелись, подобно лепесткам прекрасного цветка, разбойники, оставляя за собой густые хвосты дыма.

Клубы пламени только начали оседать, от центра к краям, когда спустя секунду я сам нырнул в это огненное море. В результате я величаво вышел из него, как раз когда внешняя стена жара развеялась. Не один Шэйд умеет выделываться.

Первым, что я увидел, были глазеющие на меня Харди и Шэйд. Они уже покончили со своей работой, только Харди продолжала машинально мять кого-то копытами под её ногами. Мордочки Ревери и её пациентов тоже высовывались из ямы и тоже таращились.

Победа, дамы и господа. Эффектно, а? Эстетично, а?..

...хотел я спросить, но меня опередил Шэйд, который с круглыми глазами простёр копыто в мою сторону и возопил:

— Болт, пироман ты полоумный, что ты сделал с нашей каретой?!

Я осмотрелся. Я стоял на краю огромного, угольно-чёрного, выжженного круга, который покрывал дорогу и большую часть обеих её обочин. Всюду валялись разнокалиберные доски, щепки, обломки осей и колёс, дымящиеся, обугленные, догоравшие. Оглобли всё так же сиротливо свисали в яму, но больше ничего не держали. Наши седельные сумки оказались разбросаны по всем окрестностям. Одна покачивалась на лямке, зацепившись за сук дерева. Прямо перед моим копытом лежала вензельная рукоятка от дверцы, вся покрытая копотью.

— Не может быть! — продолжал Шэйд, театрально (как и всё, что он делает) хватаясь за сердце, -да ты же её в клочья разнёс!

— Зашибись, Болт, и как мы теперь поедем в Понивилль? – язвительно заломив бровь, поинтересовалась Харди.

У меня от негодования дух захватило. Такова их благодарность? Вместо того, чтобы сказать спасибо за то, что я сделал вообще-то их работу, и извиниться за то, что они вообще-то не выполнили свои прямые обязанности... они посмели меня ещё в чём-то обвинять! И кроме того, нашли к чему прицепиться – к несчастной, вульгарной, легкозаменяемой (в отличие от меня) повозке! Нет, насколько же всё прогнило? Воистину, этот мир может спасти только очищающее пла...

Стоп, стоп. Я взял себя в копыта, титаническим усилием обуздал горькие и справедливые упрёки, что рвались у меня c языка, и мерзостным мне самому елейным голоском произнёс:

— Ну, что было, то было. Зато мы победили разбойников. Впредь тысячу раз подумают, прежде чем приставать к мирным пони.

— Да мы причинили в десять раз больше ущерба, чем могли они... – опять завёл было свою скрипку Шэйд, но Харди, вот умница, заткнула ему пасть копытом и, пока Шэйд пытался его выплюнуть, озабоченно проговорила:

— Это что ж за беспредел творится на дорогах страны. Коль Понивилль такой тихий и мирный городок, как ты разглагольствовал, никак им не справиться с нападением мерзавцев навроде этих. Как ж они живут?

Мы все вчетвером переглянулись. Вопрос был хороший.

— У вас есть шериф? – спросил я возниц, потихоньку выбиравшихся из ямы.

— Э-ээ... – замялся один из них, — в общем, такое дело... я и есть шериф.

Он извлёк откуда-то и продемонстрировал нам плохо отдраенную жестяную звёздочку.

Мы снова переглянулись и покачали головами. Всё было к тому, что без работы мы там не останемся.

— Может, этим занимаются Элементы? – предположил Шэйд.

— Элементы объявились месяц назад! – резонно возразила Харди.

Ломать над этим голову было в любом случае рано. Я поднял копыто:

— Ладно, это неважно. Каков наш дальнейший план действий? Будем ждать попутного экипажа, чтобы отправиться в Понивилль?

— Не, это... – подал голос другой возница, — Понивилль, он, короче... тута. В получасе ходьбы будет. Доцокать нетрудно.

— Ура! – обрадовался я, — тогда хватаем сумки и вперёд!

— Только это... – выступил теперь второй из них, — нам бы за карету заплатить бы.

Томительные полчаса, за которые мы могли бы уже дойти, ушли на переговоры и уборку окрестностей. В итоге мы убедили возниц, что а) избавление окрестностей Понивилля от преступной шайки и б) бесплатное лечение, которое они получили, компенсируют затраты на средство передвижения. Затем мы по настоянию Ревери приподняли, пыхтя и отдуваясь, сваленное дерево, установили его на собственный пенёк, и Ревери «приварила» его обратно своей целительной магией. Как ничего и не было. Главарю разбойников, который в глубоком нокауте дымился посреди побоища, мы запихнули под палёный нагрудный ремень угрожающую записку, смысл которой сводился к тому, что если это повторится, то будет ещё хуже. Но не знаю, есть ли толк — боюсь, они не умеют читать.

Затем мы вшестером двинулись в путь и спустя обещанные полчаса узрели Понивилль. Харди и Шэйд уже видали его раньше, а я и Ревери – впервые. Он приютился в долине между холмами, а потому открылся нам внезапно, весь разом, стоило нам подняться на последнюю вершину.

Мы вступали в новый город с известной осторожностью, но скоро поняли, что это совершенно излишне. Понивилль был очень мирным и спокойным городком. Он состоял из двух- или трёх-, редко четырёхэтажных домиков, выкрашенных в белый цвет. Те были укреплены снаружи деревянными брусьями. Острые крыши выстилала солома. Улицы кое-где были мощены, а кое-где оставались просто утоптанной землёй.

Ощущение Понивилль оставлял тихое, умиротворённое, непритязательное и весёлое. Жили в нём по большинству земные пони, доля же пегасов и единорогов была невелика. Я сразу понял, почему мисс Т.С. надумала тут поселиться – Понивиль располагал идеальной атмосферой для академических занятий. Из примечательных зданий можно было отметить миленькую круглую ратушу на главной площади города, а также здоровенное дерево немного на отшибе, которое единолично оккупировала всё та же любимица Принцессы и которое доминировало над окружающим ландшафтом. Я сразу решил выбрать такое место житья, чтобы глаза мои его не видели.

Сейчас был уже конец дня, наползал закат, и поэтому лавки одна за другой закрывались, пони выбирались на вечерние прогулки, а дети, наоборот, возвращались по домам, подуставши от игр. Ветерок колыхал цветы, в изобилии выставленные на подоконниках. Понемногу остывали камни дороги, нагретые за день солнцем.

По-моему, Харди прослезилась.

— Эх... – шмыгнула она, — какая красота. Здесь так мило. Разве не хочется обнять, согреть и защищать это всё?

Мы посмотрели на неё. Харди густо покраснела.

— Ч-чего вылупились? Скажете, неправда? Умеют ведь жить пони!

— Да, здесь т, т, трогательно, — выдавил Шэйд.

Скорее всего, он так не думал, но хотел поддержать Харди.

— О, смотрите, бабочки! – восхитилась Ревери, указывая на ближайшую лужайку, — а в Кантерлоте они есть только в королевском парке! Я побежала!

И она ускакала играть с бабочками.

— Я, это, тоже пойду, — Харди потёрла одну ногу об другую, — гляну, может, здесь есть какой-нибудь домик... никому не нужный... на продажу...

И, прежде чем мы успели опомниться, она уже на полных парах цокала прочь.

Шэйд накинул капюшон и зловеще (а иначе он не умеет) ухмыльнулся.

— И ты, Шэйд? – горько вопросил я.

— Именно. О, я жажду изведать, что скрывается в глубинах тьмы этого города, — замогильно отозвался он, — ибо что есть свет без тени, у-ха-ха? Если нарвёшься на заплесневелые колодезные люки, дай мне знать.

И его – фьюить! – на глазах как ветром сдуло.

— К первой звезде всем собраться здесь же! – прокричал я им в спины, пока ещё не до конца разбежались. Как дети, честное слово.

Самому мне хотелось зайти в библиотеку, но я не мог. Никак и ни за что. Поэтому я развернулся и направился высматривать гостиницу.

Так началось наше пребывание в Понивилле.

Глава 2,

позорная для нас, в которой закручивается узел интриги

С тех пор прошло три дня.

Мы вчетвером заседали в Сахарном Уголке. Я широким жестом разостлал на столе карту Понивилля и его окрестностей, и мои славные сопартийцы задумчиво склонились над ней.

— Ухты, ухты, ухты! А это что? А это где? Выкудатоидёте? Я знаю кучу интересных мест вокруг! – восторженно пищала хозяйка заведения, прыгая вокруг нас и высовываясь у нас из-за спин.

Сахарный Уголок – это нечто среднее между кафешкой, рестораном и магазином. Продают в нём по большей части сласти всех сортов, но можно заказать и чай, при условии, что он с сахаром. Это единственное подобное заведение на весь город. Есть ещё, правда, открытое кафе, но цены там дороже, чем в Кантерлоте, и ходят туда только местные снобы.

Хозяйка – это на самом деле не хозяйка. Она – это нечто среднее между официанткой, кулинаром, курьером и продавщицей, а зовут её Пинки Пай. Заведует Сахарным Уголком не она, а супружеская чета неких Кейков, но их мы почему-то ещё ни разу не видели, а вот Пинки Пай — везде и повсюду. Поэтому у меня сложилась чёткое впечатление, что владелица она.

Ни за что не скажешь, но Пинки Пай – Элемент Гармонии, и первая из них, с которой мы познакомились. Но о том забываешь спустя пару минут беседы с ней, ибо аура величия и эта розовая пони – нечто диаметрально противоположное.

Сейчас мы собрались обсуждать план нашей первой вылазки, а Пинки Пай из своего вечного любопытства лезла нам под руку и всюду совала свой носик. И мешала. Сделать с этим можно было только одно...

— Ничего особенного, Пинки — сказал я ей, — намечаем план нашего туристического похода. Прикидываем, что взять. Вот ты никогда не задумывалась, почему при дальних путешествиях нужно брать с собой и деньги и еду? Есть надо, а еду покупают на деньги. Но не факт, что там, куда ты забредёшь, будут магазины. Получается, что берешь с собой две вещи, из которых одна заведомо окажется бесполезной. Правда, несправедливо?

— Жаль, деньги несъедобные... — вкрадчиво продолжил Шэйд, который мигом уловил мой замысел. Голова у него всё же работает как надо.

— И правда... – Пинки Пай поскребла свою буйную гриву, — хотя почему? Я ела деньги. Не помню, зачем. Правда, это было невкусно. И несытно. Постой! Сытные деньги? Хмм... как печеньки, да? Штамповка из слоёного теста. И цветная глазурь. Мы-ысль!

Вжик – и её уже тут не было. Только громко хлопнула дверь кухни.

Все тихонько вздохнули с облегчением. Я показал Шэйду «браво». Тот изящно поклонился.

Всё прошло по плану. Пинки Пай настырна, но ею можно управлять. Чтобы её отвлечь, нужно зачаровать её разум какой-то экстравагантной идеей. Однако – тонкий момент! – идея должна быть необычной, но не бредовой, потому что эта розовая земная пони, которая сама смахивает на кулинарное изделие вроде леденца с сахарной ватой, полна сюрпризов аки наш ассасин: иногда она вдруг демонстрирует поразительный здравый смысл и даже мудрость. Кстати, однажды нам это здорово помогло, но сейчас другая история.

— Итак, — я ткнул копытом в карту, — вот оно, место «К». От «ключевое». На всех картах нарисована сплошная скала, но я перетёр с местными, и они утверждают, что вот здесь существует тропинка.

Я телекинетически подхватил красный карандаш и аккуратно вывел на карте извилистую линию:

— По ней можно выйти в лес, пройти вот так, и тогда мы выйдем к Лягушачьей Трясине. Местные страшилки о нём утверждают, что там водятся создания, которые «могут смотреть на тебя со всеееех сторооон». Как вы думаете, что это значит?

Мои друзья призадумались.

— А, ну конечно! – хлопнула копытом по столу Харди, — это ж гидра, ясен пень! Мы однажды на низком дне зацепились за одну и разбудили её. Никогда не забуду, — она устрашающе надвинулась, — вокруг корабля как семь колонн встали, и мы как в клетке, и шипенье такое жуткое, а сверху на тебя глазеют.... э, глаза! Глаза, глаза!..

— Умница! Это именно гидра, — похвалил я её, — а гидра плюс крепкая партия приключенцев, то есть мы, равняется...

Теперь не медлил ни секунды Шэйд:

— Гидриный клык! О-о!

Он подскочил и сделал восторженный пируэт у потолка. Я понимал причину его экзальтации: клыки гидры очень ценятся в тех «теневых сферах», откуда родом Шэйд. Из них можно сваять великолепные и убийственные, а вдобавок, автоматически отравленные кинжалы. Шэйд, естественно, хотел себе такой. Но эти клыки расхватывают все: аптекари, алхимики, маги, стражники и даже художники, ибо они, либо их части, служат ингредиентами в сотне интересных хайлевельных рецептов. В общем, то была достойная нас цель.

Шэйд в нетерпении елозил на стуле:

— Гениально! Магниссимо! Брависсимо! Я раскаиваюсь, что сомневался в тебе, магистр! Когда пойдём? Когда уже пойдём туда?

— Сегодня и сейчас! – обрадовал я его, — но перед этим давайте продумаем наш план. Смотрите, там есть утёс...

Завершив планёрку, мы разошлись по домам, договорившись через час встретиться на главной площади. Да, по домАМ, вы не ослышались. В Понивилле, оказалось, не было ни одной гостиницы. Каждому пришлось селиться там, где что нашёл.

Харди, бедолага, кантовалась на постоялом дворе в карете, которую выболтала у хозяев себе в аренду, словно съемную квартиру. От Шэйда было естественно ожидать, что он обживёт какую-нибудь мрачную пещеру в лесу за городом, но он неожиданно поселился на третьем этаже у местного парня по имени Карамель, сняв там комнату по соседству с городским алхимиком – возможно, ради близости к реагентам. Я получил койку на чердаке ратуши в обмен за то, что раз в день должен был один час помогать секретарю мэрии с документами. Обеды не включались. Ревери вообще нигде не жила, днём болталась повсюду, а ночью спала на травке прямо под открытым небом. До тех пор, пока ночи стояли теплые-претёплые, а дождей на горизонте не предвиделось – почему нет?

Почему нет? Но вообще наша ситуация меня напрягала. Все мы ютились непонятно где и не могли даже толком пожитки распаковать. С чего мы, коллеги и друзья, должны были жить, словно чужие друг другу пони? Приключенцам нужна база, где можно почувствовать себя как за каменной стеной, где есть стенды, на которых развешано оружие и всякие могучие артефакты, где есть главная зала с камином, у которого все собираются вместе и попивают чай, а также – личная комната для каждого, где можно заниматься премудростями своего ремесла. Таков мой идеал приключенческого житья.

Поэтому, пользуясь своей близостью к бюрократическим кругам, я стал понемногу наводить справки о том, какую недвижимость прикупить бы в Понивилле. Здесь всё было очень дёшево, и уже наклёвывалось два варианта. Я хотел, чтобы мы все вместе сходили их посмотреть как раз после набега на гидр.

Спустя час мы собрались на главной площади. Шатавшиеся мимо понивилльцы, особенно дети, с любопытством на нас поглядывали. Ага, компанию мы представляли колоритную. Я –единорог красного цвета и с пламенеющим рогом, на который я сейчас нацепил специальную диадему, усиливающую атаки по площади. Потом мрачная пегасья личность, облачённая с головы до хвоста в чёрный плащ. Капюшон Шэйд откинул, и на шее у него красовалась связка боло. Это шары, соединённые верёвкой, которые кидают врагу в ноги, чтобы опутать их. Наконец, вокруг его собственной ноги была уложена и обмотана рыболовная сеть с крючками по краям.

Харди надела на локти и другие подвижные суставы броню. Ей не нужна защита от зубов врага, но именно этими местами она получает синяки и ушибы, если, например, падает из пасти монстра с высоты в двадцать метров. Примерно такую же защиту надевают, катаясь на скейте или роликах. Ещё она захватила с собой большущий деревянный молот. Таким очень сложно причинить серьёзный вред, но очень легко оглушить.

Только у Ревери при себе не было ничего необычного, кроме маленькой аптечки, которую она всё равно скоро потеряет.

Я умилённо оглядел свой отряд.

— Готовы? Гидры – это большие, но не слишком сложные противники. Мы уже много раз сражались с чудищами пострашнее них и побеждали. Чуток осторожности, и всё пройдёт как по маслу. Выдвигаемся! Вперёд!

— Вперёд! – подхватили мой клич сопартийцы.

Мы, на радость местной ребятне, промаршировали по главной улице города и гордо покинули Понивилль. Некоторые детишки даже бежали за нами по пятам, что-то восторженно скандируя, но затем отстали.

Шли мы не спеша, берегли силы, и спустя час не слишком сложного пути – только в одном месте выдалось карабкаться по скалам – оказались в Лягушачьей Трясине.

Что я могу сказать? То было болото болотом. Если вы приключенец и однажды видели локацию такого типа, то вы видели их все. Бурая, подёрнутая ряской вода, которая периодически бурлит и выпускает огромные пузыри; те лопаются, выделяя какие-то глубинные испарения. Всё покрыто зеленоватой дымкой; деревья скрюченные, нездорового вида, поросшие мхом; отовсюду свисают какие-то жёваные чёрные лианы. Прекрасное место для схватки с боссом средней руки.

Вызывать гидру по плану полагалось Шэйду, но он нас подвёл. Он вдруг засмущался, как красна девица, и сказал, что ему неловко в одиночку летать над болотом и что-то орать, пока мы будем глазеть на него, цитируя, «как на идиота».

Поэтому бегать и орать, как идиотам, пришлось нам всем, спасибо ему большое. Мы галопировали туда-сюда, посильнее топая и побольше шумя, и се, хлябь наконец извергла из своих недр четыре длиннющие, уходящие под небо шеи, на концах которых покачивались змеиные головы с налитыми кровью глазами. Эти головы не прекращая издавали грозный и почти оглушающий рёв.

Четыре головы – это молодая гидра. Значит, клыков будет маловато. Но поначалу и то неплохой улов.

Гидра всё вздымалась и вздымалась из болота, пока не вытянулась во весь свой огромный рост – а была она высотой с девятиэтажный дом, не меньше. Любая из её пастей могла проглотить пони целиком и не подавиться. Двигалась она на двух лапах толщиной с башню каждая, а сзади её туша подпиралась для устойчивости толстенным шипастым хвостом. Жуткая зверюга... но по сравнению с драконом то была ерунда из-под подков.

— Погнали! – закричал я, пытаясь перекрыть вопли гидры.

— Йии-ха! – послышалось в ответ.

То была Харди. Пока гидра вытягивала себя из болота, наша воительница уже успела отбежать на условленную позицию и там готовилась к рывку, роя землю копытом – а теперь со всей мочи рванула вперёд и с разгона боднула гидру прямо в её чешуйчатое брюхо. Чтобы вы знали, гидра пошатнулась и даже отступила на шаг. Крута наша Харди, а?

Конечно, того было недостаточно, чтобы ранить гидру. Но достаточно, чтобы её разозлить. Огласив окрестности воем четырёх глоток сразу, гидра потопала за Харди, переставляя лапищи на удивление быстро. От каждого её шага земля содрогалась. Всплескивались фонтаны жидкой грязи и поднимались со дна трясины целые вихри пузырьков.

Всё шло по плану. Харди вела гидру, Ревери держалась позади чудища, я бежал рядом с ней, Шэйд крутился вокруг в воздухе.

Две из голов твари обратилась к нам. В плане это был момент «К» — значит, ключевой. Простите за лекцию, но в чём особенность гидр? Они могут более-менее быстро бежать в одну сторону, но крайне неповоротливы. Чтобы компенсировать этот недостаток, природа одарила их сзади защитным устройством, то есть шипастым хвостом, а также дала целую кучу голов на длинных шеях, благодаря которым гидре и не нужно никуда поворачиваться, если она хочет схарчить кого-то позади неё. Вот что самое сложное в битвах с гидрами: у них нет таких понятий, как перед и тыл.

Итак, головы ринулись на нас. Ревери испуганно запищала. Я перескочил через первую башку, когда та уже готовилась клацнуть зубами поперёк моего туловища, и заодно всадил огненную стрелу во вторую, покусившуюся на нашу целительницу. Взрыв снес башку в сторону, и она только укусила землю.

Шеи выпрямились, бошки издали негодующий вопль и с крайне обозлённым выражением на мордах нырнули снова. В это же время третья из голов пыталась клюнуть Харди, а последняя выписывала вензеля в небе, ловя Шэйда.

— Шэйд, давай уже! – завопил я.

— Не могу! – крикнул он, увиливая в воздухе от сверкающих совсем рядом клыков, — она вёрткая оказалась, зараза!

Задние бошки атаковали снова. Прямо передо мной очутился огромный, налитый кровью змеиный зрачок. Пасть величиной с амбарную дверь распахнулась. Я зарядил огненным шаром прямо в её багровые глубины. Та, обиженно ревя и глотая дым, вознеслась наверх.

Первая башка загородила мне весь обзор, и спасти Ревери от атаки второй я уже не успевал. Но когда гидра ринулась к ней, Ревери ловко перекатилась вбок – и пришлось голове, как в прошлый раз, глотать землю. Правда, наша целительница при этом ужасно перепачкала в грязи свою шикарную зелёную гриву, но на войне как на войне. Так держать, Ревери!

Голова, напавшая на Ревери, тоже поднялась в исходную позицию, и в этот момент Шэйд сподобился наконец метнуть боло. Оно обвилось вокруг двух из шей гидры. Быстрее молнии Шэйд метнулся к мотавшейся на ветру верёвке, схватил её зубами и, отпорхнув вбок, с силой потянул. Две из голов гидры оказались плотно скручены вместе.

— Браво, Шэйд! – возликовал я, — ты тоже молодец!

— Тоже? Я тут единственный молодец! – долетел до меня с высот гордый ответ Шэйда.

Сразу за этим он метнул ещё одно боло. И ещё одно. Вжик, вжик – пара быстрых его рывков, и все четыре головы гидры оказались туго притянуты друг к другу. Смотреть они по-прежнему могли во все стороны, но двигаться – только все вместе.

Гидра пометалась, подёргалась и недовольно порычала, потом поняла, что сопротивление бесполезно, и сосредоточила атаки на бежавшей впереди Харди. Видимо, она решила не придавать этому значения. По-моему, она вообще не обладала особым умом, то бишь особыми умами.

К этому моменту мы впятером, то бишь ввосьмером, уже покинули плоскость болота и теперь двигались вверх по каменистому утёсу. Харди всё так же маячила перед гидрой и дразнила её. Всё шло по плану.

Шэйд переместился к нам, в тыл гидре, и, теперь уже не торопясь, спокойно развернул в воздухе сеть. А затем широким жестом швырнул вниз. Сеть зацепилась за шипы на хвосте и теперь волочилась за гидрой по земле, словно фата.

Харди достигла вершины утёса, которая обрывалась в пропасть – дальше бежать было некуда. Она проскользнула гидре под брюхо, лихо маневрируя между букетом клацающих челюстей, и присоединилась к нам. Итак, мы вчетверо сошлись вместе.

Харди приготовила киянку. Гидра начала раздражённо вертеться – и в этот момент Ревери применила на сеть свою магию. Маленькие стальные крючки, которых было наткнуто множество по краям сети, засияли розовым и, на глазах раздавшись, превратились в здоровенные крюки, впившиеся в землю не хуже корабельных якорей.

Гидра обнаружила, что не может сдвинуться, и издала рёв, в котором к гневу теперь примешивалось недоумение.

Харди пожала плечами и отложила киянку. Всё прошло по плану. Гидра не двигалась ни вбок, ни вперёд, ни назад. Мы её идеально стреножили.

Простите за лекцию, но заметили ли вы, что все предметы были использованы нами нестандартно? Боло обычно применяют для того, чтобы связывать ноги, а оно связывало шеи. Сеть играла отнюдь не рыболовную роль. Киянка, которую тащила Харди, тоже требовалось не для того, чтобы бить ею кого-то по голове, а чтобы вбивать в землю крючья сети – но она даже и не понадобилась, потому что магия Ревери сработала на славу.

Этому вы, возможно, тоже удивились. Однако лечение – только частное проявление истинного таланта нашей розовой единорожки. Её кьютимарка, зелёный плюсик, скрывает в себе много больший смысл. Талант Ревери – улучшение вещей. Сломанные механизмы чинятся. Вода превращается в сидр. Серая стена покрывается красивеньким узором. Ну и так далее. Порой эффект непредсказуем, но сейчас всё сработало как надо.

Большинство пони, которых я встречал, относились к силе Ревери заинтересованно, но спокойно. Я же её, если честно, слегка страшусь. Моё огненное мастерство, может быть, лишь пшик по сравнению с ней. Что будет, если однажды Ревери попробует показать рогом не на тело, а на душу пони? Что, если она покажет на небо? Что, если она покажет на мир? До каких пределов способна дойти её мощь? Хорошо, что наша целительница до сих пор неизменно радовалась жизни.

Возвращаясь к драке... мораль: нестандартное мышление очень часто оказывается ключом к победе.

Теперь дозволялось немного и передохнуть. Мы собрались все вместе и смотрели на филейную часть гидры, которая яростно ворочалась туда-сюда и только больше запутывалась.

— Молодцы! Супер! – искренне похвалил я всех, — всем браво и спасибо! Настоящая командная работа, а не как в прошлый раз. Особенно умница – Харди!

— Да ладно те, ерунда, — Харди смутилась и зачесала в затылке.

— А я?.. – вякнул Шэйд.

Наступала конечная фаза охоты. Ныне очередь была только за мной. Я вышел вперёд и аккуратно, медленно, не торопясь, накачал в рог столько энергии, что можно было снести с лица земли целый дом – что, в общем, и предстояло сделать. Огненный шарик аж сам собой возник на кончике рога. Я дождался, пока он разрастётся и станет ослепительно белым, после чего запульнул его вперёд и вскричал:

— Ложись!

Я сам первый бросился на землю и закрыл копытами глаза.

Точнее, приготовился закрыть. Ибо за пару секунд до того, как моё заклинание врезалось в гидру, я увидел, как произошло нечто новое и ужасное.

Земля вокруг гидры будто вскипела. И из неё выстрелили вверх десятки древесных ростков. Те в мгновение ока сплелись в высокие корявые деревья. Те непроницаемой корой окутали гидру. В этот кокон и врезался мой супер-файербол, а я мог только вытаращить глаза и бессильно смотреть на это.

БАБАХ! Древесная броня приняла весь удар на себя. Ворохом взметнулись куски горящего дерева. Гидру тряхнуло и едва не сбросило с обрыва, но кроме этого, ничего хуже с ней не приключилось. Наши бережно накрученные боло как ветром сдуло. Головы снова оказались свободны. А хуже всего то, что полыхающие ветки попадали на спину гидры и на сеть. На сеть! И мигом стали её прожигать. Одурев от грохота взрыва и чувствуя запах собственной палёной чешуи, гидра начала брыкаться вдвойне активнее, и сеть поползла.

— О нет! – завопил я, — сейчас всё пойдёт прахом! Ревери, обнови сеть!

Та, отчаянно выписывая рогом сложные фигуры в воздухе, отозвалась:

— Не получается!

— Шэйд! – взмолился я, — у тебя же припасено что-нибудь в рукаве на такой случай?

— Не уверен насчёт дозы, — неуверенно протянул Шэйд, — но можно попробовать снотвор...

— Все бегите! Я отвлеку чудовище!

Некто новый перебил Шэйда. И не Харди. Я узнал тот голос. Мигом я понял, что было причиной взрывному росту деревьев. Я обернулся... увидел... что не ошибся... и испустил стон.

На сцене событий появилось нечто гораздо хуже гидры.

И тут в мою историю врываются сразу четверо новых персонажей. Они выбрались из лесочка неподалёку от утёса и сейчас скакали прямо к нам. Зелёная пони с короной на голове явно готовилась снова колдовать корни или что-нибудь наподобие. Снежно-белый пегас взмыл над головами остального трио и перехватил наперевес лютню.

— Сейчас вы услышите привлекающую бестий музыку! – гордо воскликнул он.

— Стой, Лавандис! – завопил я, — не надо! Только не сейч...

Но он уже провёл по струнам.

Невообразимый душе- и ушераздирающий воющий скрип заполонил собой мир. Небеса покачнулись и расплылись. Я рухнул наземь. Сквозь застилающую взор темноту я видел Харди, которая с воплем каталась по камням рядом со мной и отчаянно зажимала копытами уши. Гидра задёргалась, её и без того налитые кровью глаза пошли какими-то жуткими фиолетовыми кругами, а затем она рванулась и вырвалась из сети. И, оскаливши пасти, с которых ветер срывал хлопья пены, с рёвом помчалась вниз по склону на белого пегаса. И заодно – на всю ту партию. И ещё – на нас.

Мы в панике бросились врассыпную.

— Я спасу вас! – возгласила зелёная пони, — Файерболт, собирай всех сюда! Я сделаю ей на пути древесную стену!

— Не поможет, Эвер! – прокричал я в ответ на бегу, — она взбесилась! У нас есть шанс только замедлить её и завалить!

— Чушь! — негодующе фыркнула она, — ты сомневаешься в моих деревьях?

Не стоило тратить время и силы на бесполезный спор с ней. Я резко развернулся на месте, взрыв землю, и нацелил рог на гидру, которая неслась на нас подобно живой и озлобленной лавине. Сил оставалось немного, ведь я ухнул почти всё в ту провальную атаку, но кое-что оставалось. Я собрал это по крупицам воедино и метнул в гидру огненное копьё.

В этот же момент Эвер закончила возиться со своей магией, ударила передними копытами в землю, и перед гидрой взметнулись линией деревья. Рост их был стремителен. В мгновение ока они переплелись ветвями и образовали сплошную стену.

Я был научен горьким опытом и заранее целился поверх.

Поэтому в стену я не попал. Вместо этого я попал в Лавандиса, который почему-то вдруг решил сделать пике и помаячить прямо перед пастями гидры. Бух! Распустился фейерверк из струек огня, хлопьев гари и белых перьев. Лавандис, дымясь, мешком шмякнулся о землю. Жалобно тренькнула выпавшая у него из копыт лютня.

Не скрою: даже посреди всего мрака ситуации мне был приятен этот миг. А затем Эвер, обычно столь невозмутимая, заорала на меня:

— Что ты наделал? Он же хотел применить свою Точечную Песнь! Мы были в шаге от победы!

— А сообщить об этом напарникам не судьба? – рассердился я, — или вы не в курсе, что коммуникация – ядро командной работы?

— Неверно. Ядро командной работы – стратегическое... – завела было Эвер.

Но перед тем, как она успела начать очередной из наших диспутов, гидра с треском, грохотом и топотом проломилась сквозь магически созданную древесную стену и помчалась дальше вниз.

— Видишь? – заметил я с выверенной горечью, — а ведь я предупреждал. В том-то и польза коммуникации: можно говорить и слушать.

Эвер отвернулась и бросила в сторону:

— Как же ты меня выбешиваешь.

«Это моя реплика!» — только и оставалось подумать мне.

И тут из-за спины Эвер плавно выступило третье лицо в их партии. Подобно Шэйду, оно было под капюшоном и полностью закутано в чёрный плащ.

— Возможно, пришло время для моей силы... — изрекла эта пони глубоким и глухим голосом, словно со дна колодца.

Я не успел даже набрать воздуха для ответа «нет». Ревери, увидев эту пони, испуганно ойкнула, зажмурила глаза и с писком страха бросилась вниз по склону. А Эвер вздохнула:

— Прошу тебя! Похоже, у нас нет иного выбора.

— Эвер! — взмолился я, — спрячь Нокс, пожалуйста! Ты же знаешь, как на неё все реагируют!

— Ты смеешь обвинять меня в странных повадках твоих миньонов? – Эвер царственно воззрилась на меня, — сам изволь их контролировать.

Пока мы спорили, делом занимались только Харди и Шэйд. Всё это время они храбро носились перед гидрой, один – мельтеша у её глаз, другая – путаясь у неё под лапами, и отчаянно пытались обратить на себя её внимание. Но гидра уже окончательно потеряла голову... головы... и бездумно пёрла вперёд. Она даже не пыталась больше сцапать ни Харди, ни Шэйда. Похоже, случившееся её порядком доконало, и теперь она мечтала только поскорее убраться обратно в родное болото.

Но для нас, через которых пролегал путь гидры, её мотивация была уже не столь важна.

— Эвер, — попытался я снова, — сейчас всё посыпется. Нам нужны Шэйд и Ревери, чтобы...

— Никого больше не нужно, — перебила она, — сейчас Нокс уделает эту тварь. Нокс, полагаюсь на тебя.

Нокс мрачно кивнула:

— Да.

Она выступила вперёд и сбросила капюшон. Её длинная иссиня-чёрная грива водопадом хлынула вниз и почти скрыла мордочку. В зрачках загорелось тёмное фиолетовое пламя. Рог осветился, и вокруг него замерцали какие-то жуткие, пока ещё призрачные тени...

Но тут её заметил Шэйд.

— Нокс! – взвыл он и ринулся вниз, — ты здесь! Готовься! На сей раз ты ответишь за всё!

Та вскинула голову.

— Дарк Шэйд... – прорычала она, — какая встреча! Вновь и вновь, мерзавец, ты встаёшь у меня на пути. Но не думай, что будет, как раньше!

Подобно метеору, Шэйд обрушился на неё с небес, и оба покатились по камням, обмениваясь затрещинами и норовя отгрызть друг другу уши.

Эвер в панике развернулась ко мне:

— Файерболт Блейз, отзови его! Урезонь! Скорее! Сейчас же!

— И как я это сделаю?!

Земля содрогнулась. Гидра была уже совсем рядом. Мы с Эвер обменялись отчаянными взглядами.

— Что делать? – беспомощно вопросила она.

В тот момент следовало завопить «бежать!» и ринуться наутёк со всех ног. Шанс спастись ещё был. Но я слишком злился на неё и поэтому потерял способность рассуждать здраво. Вместо этого я возмущённо на неё напал:

— Зачем ты вообще впутала нас в это? Зачем сколдовала корни?

— Я хотела помочь! Мы увидели издалека, что вы делаете, и я поняла ваш план обездвижить гидру. Я просто довела вашу идею до логического конца!

— Но не в тот же момент, когда я атакую её огнём!

— Я думала, что вы вырубите её точечной атакой. Откуда я могла знать, что вы настолько идиоты, что будете применять массовые заклинания на краю шаткой скалы!

Пока мы препирались, четвёртый и последний член её партии всё это время стоял рядом, наморщив лоб, и как будто бы напряжённо о чём-то думал. Наконец он приподнял копыто и неуверенно сказал:

— Э-э, в общем, я думаю, мы могли бы вот что...

Но что он хотел предложить, мы так никогда и не узнали, потому что в следующий миг на него обрушилась лапа гидры и полностью погребла под собой.

Я не успел даже позлорадствовать, потому что пора было срочно спасать собственную шкуру. Я метнулся вбок, но слишком поздно. Вместо лапы я попал под её чешуйчатое брюхо.

Последнее, что я видел перед тем, как многотонная туша вмяла меня в землю – как Эвер выпрямляет спину и с достоинством вскидывает голову, а затем другая лапа расплющивает её в лепёшку.

Минуло полчаса. Мы ввосьмером сидели у подножья утёса, счищали с себя грязь, собирали элементы брони и медленно-медленно вправляли конечности. Гидра уже давно убралась в пучину и теперь, наверное, зализывала раны в её глубине.

Урон, понесённый обеими партиями, был огромен. Гидра не растоптала только двоих: Шэйда, которого, как всегда, спасла его ловкость и крылья, и Ревери, которая одна успела добежать туда, где утёс расширялся настолько, что появлялось место убраться с пути гидры. Собственно, она единственная озаботилась тем, чтобы бежать. Остальные потратили всё время, стоя на месте и пререкаясь. Видите! Вновь и вновь она, казалось бы – создание не от мира сего, в итоге поступает правильнее всех. Умница.

Сейчас Ревери ходила между нами и лечила нас, в том числе другую партию, хоть я ей то и запретил. Во всей катастрофе её взволновало лишь одно: что во время бегства сломалось пополам то голубое перо, которое она всегда носит за ухом. Пока она не починила его своей магией, ей ни до чего иного, например – до окружавшего её хора страданий – дела не было.

Сам я себя чувствовал препоганейше. Мне досталось больше всех: после того, как по мне проехалось брюхо гидры, потом ещё и проволокся её хвост. И был он длинный. Меня раскатало в тонкий блин, и если вы думаете, что это приятно, то странные у вас увлечения.

Охая и стеная, мы один за другим кое-как поднялись. У Ревери кончилась энергия, и она стала лепить на самые крупные ссадины пластыри. Покачиваясь, еле держась на ногах, замотанные и перемотанные бинтами, мы – две партии приключенцев — воззрились друг на друга, и я вопросил:

— Ну и на кой ляд вас сюда принесло?

Простите за лекцию, но я должен познакомить вас с ними. Думаю, вы в них уже давно запутались, но на то и встреча была сумбурная.

Мы знакомы очень давно, с времён ещё до Кантерлота. Не знает их только Харди, так как она новенькая. Это наши стародавние заклятые друзья. Как и мы, они – странствующие искатели приключений, которые ищут на свою голову заданий, драк и сокровищ. Как и мы, они считают себя самой могучей партией во всей Эквестрии. Не счесть, сколько уже раз мы пересекались с ними, и никогда, никогда ничего хорошего из этого не выходило. Вот и снова.

Их позорная банда такова:

Лидер и первая волшебница – Эвер Грин, она же Эвер. Она интересная особа... сказал бы я, не будь она моим архисоперником. Самое удивительное в ней то, что она – земная пони. Не единорог! Весь её народ близок к земле, но в Эвер это проявилось настолько сильно, что она может управлять растениями — выращивать их, передвигать и изменять — с потрясающей скоростью. Цвет её шёрстки – свеже-зелёный, чуть поярче и потемнее, чем локоны Ревери. Грива – вьющаяся, короткая, до начала шеи. На голове Эвер носит коричневую диадему из пяти выгнутых зубцов, похожую на корону. Это какой-то мощный артефакт. Кьютимарка – лист дерева.

Говорят, что Эвер всегда спокойна, сдержанна, мудра; обращается со всеми невозмутимо, справедливо и с великим достоинством. Не знаю. На меня она постоянно орёт.

Вторая волшебница – леди Клавикула Нокс, или просто Нокс. Это не настоящее её имя, как и нашего дамагера зовут на самом деле, уж конечно, не Дарк Шэйд. Видимо, в среде стильных мрачных типов принято выдумывать себе эффектные прозвища. Она – единорожка тёмно-синего цвета, точно такого же, как Шэйд, из-за чего я в первое время думал, что они родственники. Однако у нашего грива светлая, а у неё – чёрная-пречёрная и очень длинная. Обычно она свешивается с обеих сторон мордочки почти до земли. В бою Нокс швыряется простенькими магическими разрядами, а её «силу» я ещё никогда не видел. Но на кьютимарке у неё изображено нечто настолько непонятное, невообразимое и жуткое, что я готов поверить во всё.

Обычно она пребывает в глубочайшей меланхолии, иногда перемежаемой кровожадным весельем. Их отношения с Шэйдом очень противоречивы, запутаны и сложны, и я давно не дерзаю в них вникать. Но они точно не родственники.

Механик – Лэг Ривет, или просто Лэг. Ещё один земной пони, бурого цвета, с короткой соломенной гривой и голубыми глазами. Его кьютимарка – шестерёнка. Он делает для партии всякие полезные технические приспособления и перед началом боя устанавливает на поле ловушки. Во время драки использует самодельные бомбы. Лэг – славный малый, простой, добрый, честный. Любит играть с детьми. Соображает глубоко, но, правда, не шибко быстро. Что он делает в этом сборище отморозков, я ума не приложу.

И наконец, последний член их партии – Лавандис Хартстрингс. Это бард. Больше я ничего про него говорить не хочу.

Ладно, скажу. Это белоснежный пегас со вьющимися золотыми кудрями. Кьютимарка – лютня. Орудие – лютня. Он играет разные мелодии и песни, которые повышают боевой дух товарищей либо как-то воздействуют на монстров. Также Лавандис имеет апломб размером с суммарный апломб всех кантерлотских единорогов и свято уверен, что он – эталон галантности и рыцарственности.

В бою эти четверо действуют абсолютно против всех канонов. По меркам теории приключенчества они творят нечто настолько дикое, что у меня желудок узлом скручивает. У них нет ни танка, ни целителя, ни ДПС. Каждый является в малой толике всем этим. Их командная работа заключается в том, чтобы водить монстров за нос и потихоньку сводить их на нет. Притом это всегда импровизация, пускай и подчинённая некоторым правилам.

Например: Лавандис играет свою Бесящую Песнь и начинает улепётывать от толп врагов. По пути они продираются сквозь заросли колючек, которые там воздвигла Эвер, и доля уже отсеивается. Затем вся честная компания вбегает в чащу за производством той же Эвер, которая представляет собой настоящий древесный лабиринт, где закопал пару десятков своих ловушек Лэг. Монстры носятся за Лавандисом, который их кайтит, либо в растерянности блуждают по лабиринту и один за другим подрываются на ловушках. Сам Лэг сидит где-нибудь в кроне и кидает вниз бомбы. Нокс выхаживает поверх стен лабиринта и добивает тех, кто ещё сам себя не прикончил. Тех монстров, кто замыслил что-то опасное либо близок к тому, чтобы выбраться, Эвер опутывает корнями из-под земли, что даёт возможность расстрелять их ненапряжно, как в тире. И всякая их битва проходит вот как-то так, в постоянном манипулировании ландшафтом и врагами.

Не нужно объяснять, как это меня бесит. Это меня ДИКО бесит. Сам факт существования их партии – оскорбление для меня. А вдвойне меня выбешивает то, что они сильны. Их схема боя работает блистательно, хотя они навыдумывали невесть что и творят, что хотят. Эвер и Ко пользуются в приключенческой среде заслуженным почётом и уважением, уступая нам лишь чуть-чуть. Мне же в этом видится тонкая издёвка над простыми и честными тружениками приключенческого фронта вроде нас.

Кроме того, я ненавижу бардов. Это тоже насмешка над честными приключенческими профессиями вроде воров, воинов, целителей и магов.

У их партии нет какого-то специфического названия, но я про себя называю их «Те». Да, с большой буквы.

Итак, мы и Те стояли на бережку болота и перебрасывались испепеляющими взглядами. Особенно усердствовали Нокс и Шэйд, стоявшие почти нос к носу и тихо рычащие друг на друга.

— О. Стало быть, вы тоже пронюхали о Понивилле? – Эвер вскинула бровь, — всюду же вы пролезете. Как всегда.

— Кто бы говорил! Видите, к чему привело ваше неумелое вмешательство? – огрызнулся я, — вы раздолбали вдребезги весь наш план и позволили уйти замечательной гидре. Я требую компенсации на понесённый ущерб. Ах да, и за помощь нашей целительницы.

Эвер задрала носик:

— Ещё чего! Гидра не ваша, а общая. Ой, или я проглядела в этом болоте столбик, на котором написано: «собственность Файерболта и компания»? Нет – его тут нет.

— Скоро будет, — зловеще пообещал Шэйд.

— Разумеется, это общая локация, — ответил я, чувствуя, как опять начинаю закипать, — но вы же знаете правила, общие для всех приключенцев! Не влезай в чужую битву. Не крысь чужой лут. Не забирай чужую экспу. Коль вы так хотели поохотиться на клыки, вызвали бы другую гидру! Думаете, их здесь, в болоте, мало?

Эвер, насупившись, смотрела на меня.

— Я думаю, что нам лучше продолжить этот разговор в другом месте, — медленно вымолвила она, — а то здесь слишком ядовитый воздух. Я не могу дышать. Сплошные миазмы.

О, какая убийственная ирония, подумал я.

— В Сахарном уголке через два часа, — изрёк я вслух.

— В Сахарном уголке через два часа, — мрачно повторила Эвер.

Их партия развернулась и первой гордо удалилась в лес, не переставая через плечо бросать на нас уничижительные взгляды.

Выдержав пятнадцать минут, чтобы на всякий случай не пересечься с Теми на обратном пути, двинулись и мы.

— Ну и что это за фрукты? – по пути назад спросила меня Харди.

Я изложил ей сказанное выше.

— Мм-да, — призадумалась она, — выходит, тоже хотят обжиться в Понивилле, а?

— Похоже, — грустно ответил я, — и это проблема. Как наглядно показали сегодняшние события, тяжко будет нам вместе.

— Не видать им Понивилля как своих ушей, — прошипел Шэйд.

— Зря ты так сказал! – воскликнула Ревери, — увидеть своё ухо очень просто. Смотрите!

Оно прижала одно своё ухо копытом ко лбу так, что его край закрывал пол-глаза. Я ни разу не задумывался, а ведь и правда несложно! Мы посмеялись. Дурачество Ревери немного развеяло атмосферу.

— Лучше ты бы сказал «зуб даю», — продолжала Ревери, — хотя для этого его придётся вырвать... но я могу залечить...

Она ушла в размышления.

— О! Кстати о раздаче зубов! – встрепенулся Шэйд.

Он порылся в своей седельной сумке... и, к шоку присутствующих, гордо явил на свет один отломанный клык гидры.

— Ого! Где! Когда? – восхитился я.

— Ну ты даёшь! – обалдела Харди.

— Ха! Что бы вы без меня делали? – Шэйд расплылся в довольной ухмылке, – нашёл по пути назад. Каково, а? Неплохо, а? Видать, она когда-то его обломала, то ли когда взбиралась на холм, то ли когда драпала оттуда.

— Да ты молодец, – похлопал я его по спине, — отличная находка!

— Эй, прошу без рук! — оскорбился Шэйд.

Что за неженка.

От этой новости наш дух сильно воспрял. Пусть то была добыча и не в шестнадцать клыков, на которую мы рассчитывали, но даже одного хватало, чтобы выручить деньги на покупку дома в Понивилле. Шэйд хорошенько припрятал его. Мы в приподнятом настроении разбрелись по домам, почистились и в условленный срок, насвистывая, явились на встречу в Сахарный Уголок.

Глава 3,

бытовая, в которой происходит много мелких интересных вещей

Тёплый дневной свет проникал в зал через резные оконца; деревянные панели словно бы мягко светились под ним. Скатерть была уставлена пирожными. В дальнем углу две пони-подружки невинно читали на пару одну газету и обсуждали тамошние новости. Сахарный Уголок! В такой непривычно милой обстановке сидели за сдвинутыми столами, ощетинившись, обе наши партии, – мы с одной стороны, Те с другой и, по какой-то причине, Пинки Пай с третьей, во главе.

— Первый раунд переговоров объявляю открытым! – объявила она, махнув копытом.

«Как вышло, что она – третейский судья?» — отстранённо удивился я. Никто Пинки Пай на эту должность точно не ставил.

— Э-э, — начала Харди, — может, давайте жить дружно?

Я скрипнул зубами. Эта фраза шла не по плану, хотя никакого плана у меня не было.

Лавандис тут же откликнулся:

— Я всегда за столь благородный идеал!

— А мы что? Эта просьба не к нам, – невозмутимо молвила Эвер, проигнорировав своего же сопартийца, — мы не являемся группой подозрительных, асоциальных, полубандитских личностей, которые со всеми ссорятся. Мы цивилизованные пони, наша работа – охрана порядка в Эквестрии. Этому славному городку мы собираемся предложить свои услуги по устранению всего, что только тревожило их мирный сон.

Я взял с блюдца кексик и мееедленно его надкусил, глядя в глаза Эвер:

— Надо же. Какое совпадение. Мы собирались делать точно то же самое.

— О да, — протянула Эвер, мееедленно слизывая крем с кусочка пирога, — знаменитые спасители Кантерлота. Ваша слава бежит впереди вас. Вам наверняка охотно поручают самые сложные миссии. Как удачно, что вы оказались там в ту ночь, когда никого больше, способного держать оружие, рядом не было. Не правда ли? Но не делайте вид, что вы не слышали и о некоторых наших свершениях. Например, о великом рейде в пустыню чейнджлингов?

Я телекинетически взял вилочку, медленно подцепил на неё кусочек кексика, отправил его в рот и, не спеша прожёвывая, отозвался:

— Никогда не слышал. Но что ты тут говоришь о спасении Кантерлота? Скукота. Это было уже так давно!.. Вот доставка в Клаудсдейл знаменитой Поющей колонны – не скрою, вот дело, которым можно гордиться.

Эвер широко зевнула, мееедленно и с хрустом развернула конфетку, аккуратно сложила бумажную обёртку и отправила её в рот.

— Подумаешь, колонна. А вот вырвать из лап повелителя пауков... тьфу! Тьфу! Кхе! Что такое? Тьфу!

Нам предстал выплюнутый на стол комок бумаги. Всецело поглощённая напряжённой беседой, Эвер случайно съела не конфету, а обёртку от неё.

— А-ха-ха-ха! – мигом зловредно заржал Шэйд, — какое посмешище! Все смотрите сюда! Позор на голову Эвер Грин! Я скажу – это два-ноль в нашу пользу!

Эвер задрожала от гнева, а Нокс зыркнула на Шэйда из-под капюшона и замогильно цыкнула:

— Ц! Хочешь драки, что ли?

Шэйд обернулся к ней, уже открыл рот – и вдруг, покраснев до ушей, как мальчишка, заглотил воздух и пробормотал:

— Н-нет...

Харди глянула на него, изогнув в своей манере бровь. Глазищи Пинки Пай, как два бинокуляра, тоже тут же переместили фокус на него — что самое удивительное, с начала беседы она хранила полное молчание. Шэйд сполз по стулу и закрылся скатертью.

— Довольно фарса, — Эвер поднялась, — вот моё слово. Мы оценили все преимущества, которые даёт Понивилль, и намерены остаться здесь, пока не разведаем и не опустошим все местные донжоны и не выполним все квесты. Что мы здесь проездом — и не надейтесь.

Я тоже поднялся:

— Абсолютно аналогично.

Эвер вздохнула и на миг аж зажмурилась.

— Ладно. Мы готовы терпеть вас под боком, хотя, возможно, зря я это говорю. Однако только попробуйте хоть раз встать на нашем пути, или помешать нам, или попробовать забрать наше, и мы вас сокрушим... — тут она поставила копыто на мой кексик и мееедленно расплющила его в лепёшку, — ...вот так.

— Эй, ты что делаешь?! – возмутилась Пинки Пай.

— Попробуйте, — процедил я.

— Мы питаем надежду, что до этого не дойдёт, — Эвер дала знак, и остальные Те начали выбираться из-за стола, — мы же коллеги, в конце концов. Нам ваc жалко.

— Пхе! – встряла Харди, — оставьте свою жалость себе. Она вам пригодится, когда будете босиком и в слезах драпать из Понивилля!

И это сказала та, кто сначала первая предложила трубку мира.

— Но пони всегда ходят босиком, — отрешённо заметила Ревери.

Повисла пауза. Затем Пинки медленно, с таким видом, как будто она только что проснулась, ответила:

— А вот и нет, глупышка. Во-первых, у пони есть копыта. Это уже как ботинки, тебе не кажется? Или кажется? – тут её речь стала ускоряться, — а на копытах многие носят подковы, и это тоже как будто ботинки, которые, получается, надеваются прямо на ботинки – это двойные ботинки, или даже ботинки в квадрате. Аещё есть ботинкикоторые надевают Принцессы, нузнаете, такиекрасивыезолотыеботинкинакаждуюногупохожиенамаленькуюкорону! ИнтересноаПринцессыносятподэтимикоролевскимиботинкамиобычныеподковы? ПотомучтоеслиносяттополучаетсячтоониносяткакбудтобытройныеботинкиботинкивкубеиэтоещёнеконецпотомучтопредставляетесебечтобудетеслиПринцесса...

Я ошеломлённо потряс головой, выбираясь из сбившего меня с ног потока болтовни, и перевёл взгляд на Эвер. У неё тоже был слегка одурелый вид.

— В общем, вы всё поняли, — неуверенно подытожила она и направилась к выходу из помещения. Те потянулись за ней.

— В общем, знайте, я не держу ни на кого никакой вражды, и почему бы нам не выбраться в это воскресенье вместе на пикничок? – с многочисленными расшаркиваниями допятился до двери Лавандис, — что ж, чмоки, адью!

Он улизнул.

— Пока-пока! – помахала ему копытом Ревери. Похоже, бард пришёлся ей по душе. Дивная она леди.

— Мы ещё встретимся... — Нокс миновала меня, толкнув плечом, — и это будет по колено в крови и тлене.

Удалилась и она. Остался Лэг, который как ни в чём не бывало сидел за столом и кушал пирожное.

— Эй, приятель! – ткнула его Харди, — тебе не пора?

— А? Что? – Лэг удивлённо огляделся и подскочил, — все уже того? Тогда я тоже побежал!

Он добрался до двери, поднял копыто:

— Э-э... ну, пока.

И на этой прозаической ноте дверь захлопнулась.

Прямо как воздух стал легче. Мы перевели дыхание. Трещание Пинки Пай к этому моменту уже перешло для нас в ряд фонового шума, тем более что она зачем-то ускакала к стойке (не прекращая болтать ни на секунду). Теперь мы могли переговорить между собой.

— Многовато нас нынче в одной лодке, — вынесла мудрый вердикт Харди.

— Да, пора кормить акул, — зловеще добавил Шэйд в своей манере.

— Ух ты, у тебя есть акулы? А что они едят? – спросила Ревери.

— Это неважно, — быстро сказала Харди, — важнее, что мы теперь будем делать? А, Болт?

Я пожал плечами:

— Почему мы должны менять свои планы из-за каких-то приблудных бандитов? Продолжаем то же самое, что и раньше – знакомимся с местными пони, ходим на вылазки и ищем нормальное жилище.

— Кстати, — вылезла откуда-то из под моего локтя Пинки Пай, — знаете, что мы забыли? Вы приехали три дня назад, верно? Так знаете, что? А? А?

— Что?.. – переспросил я с дурным предчувствием.

Пинки Пай широко распахнула копыта, в которых откуда-то взялась целая куча мотков серпантина.

— Конечно же, это... приветственная ВЕЧЕРИНКА!

Минула ещё неделя. Мы как раз оправились после вечеринки. Она была чересчур головокружительной, и на ней нас как будто познакомили лично со всеми жителями Понивилля, но на каждого отводилось не больше секунды.

Мы продолжали свои повседневные дела, то есть совершали рейды во всякие опасные места вокруг городка и вышибали дух из окрестных монстров. Пока что нам везло: мы ни разу не пересеклись с Теми. В Понивилле они тоже не появлялись. Скорее всего, Эвер и Ко замыслили какую-то новую кознь, но я, если честно, только радовался, что они не мозолят глаза.

Постепенно в нашем загашнике росла куча местных трофеев. Вместе они уже давали неплохую сумму в кантерлотских лавочках. Мы пока что держали их при себе, а жили на деньги, которые взяли с собой из столицы. Оных хватало за глаза, ибо в Понивилле всё было очень дёшево, в два раза дешевле, чем в Кантерлоте. И притом вкусно: зелень и цветы – прямо с грядки, яблоки – прямо с дерева. Замечательный городок.

Жизнь налаживалась. Полубездомное бытьё всем приелось, и мы начали разыскивать себе подходящий домик. Вариантов нашлось, как я уже говорил, два. Первый – готовый, обставленный и обустроенный домик в центре Понивилля, два шага от главной площади. Мы побывали там, долго бродили туда-сюда по комнатам, вертели головами и в итоге решили, что, пусть он очень милый и уютный, недостаёт ему какого-то духа приключенчества.

Вторым вариантом был большой свободный участок земли возле речки, который предлагала в бессрочную аренду ферма «Сладкое Яблочко», крупнейший землевладелец в городе. На этой же ферме работала прославленная Эпплджек, одна из спасительниц Эквестрии и доблестный носитель Элемента Честности, но она днями напролёт пропадала на бескрайних яблочных полях, и я её ни разу не видел. Все переговоры о продаже вёла со мной Бабуля Смит, медлительная, но очень ушлая старушка. Цена была замечательная – в Кантерлоте за столько лишь комнату снимешь, и то не всякую.

Казалось бы, идеальный вариант. Но вот тут-то и вскрылись разногласия.

Оказалось, что каждый хочет своё. Ревери воображала себе милый домик на дереве. Шэйд возжелал – ещё бы – мрачное и угрюмое подземелье. Харди ныла о небольшом замке с зубцами, бойницами и рвом – подумать только, после всех её разговоров о простой деревенской хатке с огородиком! Правда, об огородике она потом спохватилась. Ну а я, естественно, предпочёл бы построить благородную магическую башню.

Дело застопорилось. Каждый тянул одеяло на себя. Что делать? Я напряжённо думал, не взяться ли за постройку всего вышеперечисленного сразу и отгрохать целую приключенческую деревеньку. Но то, конечно, была чушь — откуда столько денег взять. Скрепя сердце мы отказались от нашей задумки и решили всё же купить дом в центре города.

Пора было менять органику на деньги. Шэйд давно рвался в Кантерлот – видимо, ему не хватало затхлого воздуха катакомб и канализаций, где обретаются всякие подозрительные типы. Что ж, вот мы его и отпустили, чтобы он повращался среди своих гнусных друзей и заодно занялся торговлей.

Он улетел и спустя сутки сбыл все набитые нами за это время трофеи, включая клык гидры, причём крайне выгодно. В знании мест ему не откажешь. Ещё один день он погрязал в своих теневых сферах, а на следующее утро вернулся в Понивилль, влача с собой сумку, битком набитую монетками.

В тот раз завтракали не в Сахарном Уголке, а просто на зелёной лужайке. Мы расстелили на ней скатерть и нежились под ласковыми лучами солнышка, так что это был почти пикник. Разумеется, Шэйд без каких-либо предупреждений спикировал прямо в центр скатерти. Он бухнул к нашим ногам мешок, который тяжело звякнул, и стал рассказывать, что между прочим выглядел в Кантерлоте:

— Там что-то затевается, причём на самом высшем уровне. Вызывают стражников из провинции, якобы для повышения квалификации. Их непрестанно муштруют подальше от глаз публики. Активизировались иностранные шпионы. Разным сыщикам, у которых работа – вынюхивать, что творится – со всех сторон щедро капают денежки. Некоторые персоны из верхушки теневого мира исчезли в неизвестном направлении. Короче, нечто грядёт. И ещё угадайте, кто приезжает к нам завтра с утра?

Оказалось, это – Миднайт Мирроу, давняя подруга Харди и наш боевой товарищ по делу о культистах Найтмер Мун. Она – тёмно-серая пегаска довольно дурного нрава, которая работает в Ночной Страже на правах тайного агента. Её официальный титул – «инспектор Мирроу». Не знаю, что она инспектирует. Мирроу прославилась тем, что всегда носит с собой блокнотик, в котором начинает строчить, когда ей что-то не нравится. Содержимое же блокнотика неизвестно никому.

Итак, она наведалась проездом в Понивилль и заглянула к нам на чай. Полчасика они с Харди бродили по холмам и лугам, вспоминая былые деньки, а затем присоединились за столом к общей компании. Мы пересказали вчерашнюю речь Шэйда, и Мирроу с ходу поддакнула:

— Что правда, то правда. В Кантерлоте творится нечто загадочное.

— Как будто у тебя хоть иногда что-то иное творится... – пробурчала Харди.

— Но это действительно странно, — упёрлась Мирроу, — есть ещё многое, чего не знает Шэйд. Больше всего меня тревожит ситуация вокруг Элементов. Именно из-за них я и здесь: хочу попросить у вас кое-что.

— А что неладно с Элементами? – насторожился я.

— Помните, как в первые дни после победы над Найтмер Мун об Элементах трубили на каждом углу и с каждой тумбы? – вопросила Мирроу, — так вот, теперь разговоры о них начинают очень аккуратно сворачивать. Данные исчезают: документы из городского архива, где хранились записи про Элементы и их носительниц, позавчера якобы по ошибке сожгли. Старые газеты, где описана Ночь Найтмер Мун и победа над ней, кто-то собирает со всего города и прячет неизвестно куда. Как из ниоткуда появилась модная певица по имени Твайлайт Старкл, и все говорят о ней, а о том, что была ещё некая Твайлайт, уже наполовину забыли. Что всё это может значить?

Мы призадумались.

— Э-э, например, — предположил я, — Найтмер Мун теперь стала Принцессой Луной, и считается неприличным поминать то, что связано с её тёмным прошлым. Поэтому всю историю хотят поскорее предать забвению.

— Или они просто хотят защитить личную жизнь Элементов, — подхватила Харди, — чтобы их не доставали всякие назойливые журналюги!

Но матёрая конспирологистка Мирроу, конечно же, угрюмо покачала головой:

— Не верю, чтобы всё объяснялось так просто. За этим кроется заговор, я вам точно говорю. Нечто большое, и я думаю, оно как-то связано с остальными событиями, разворачивающимися в Кантерлоте.

Ревери зевнула.

— Эх, ладно, — решил замять я тему, — так чего ты хочешь от нас?

— Мне тревожно, что наши Элементы живут здесь, в Понивилле, безо всякой охраны, когда на них уже может кто-то нацеливаться, — сказала Мирроу, — и поэтому я прошу вас остаться здесь на некоторое время и присмотреть за ними. Кто знает – вдруг их похитят или ещё что. Я понимаю, что вы новички в вопросах контрразведки, ну разве что кроме Шэйда, и всё же особенно прошу вас приглядывать за вероятными иностранными шпионами. Особенно грифонами, если здесь вдруг появятся таковые. С них станется покуситься на наше главное национальное оружие. А вот на возможные расходы.

Она бухнула к нашим ногам ещё одну сумку, похожую на вчерашнюю.

— Это, скажем так, неучтённые средства из бюджета, — порадовала нас Мирроу, — можете тратить их на что хотите, если согласитесь выполнить мою просьбу.

Мы учтиво поблагодарили её, пообещали следить орлиным оком и заграбастали деньги. Её задание было не шибко сложным, особенно если учесть, что мы и без него осели в Понивилле надолго.

— Ну вот и отлично, — Мирроу поднялась, — а теперь, простите, мне пора. Экипаж ждёт.

— Куда ты теперь? – спросила Харди.

— Да так, в Мэйнхеттен, – отозвалась стражница, — надо там кое-что подавить...

— Виноград? – заинтересовалась Ревери, — или персики? Хочешь сделать вино?

— Не совсем...

И с этими туманными словами инспектор Мирроу откланялась. Судя по тому, что за время разговора блокнотик не был извлечён ни разу, она осталась довольна.

Деньги Мирроу мы порешили заодно с нашими собственными пустить на постройку дома. Это давало нам вернуться к плану «деревни для приключенцев» — но, поскольку то был идиотизм, мы решили немного изменить его. Итак, Харди хотела замок, Ревери – домик на дереве, Шэйд – подземелье, я – башню. Значит, пусть наш дом будет всем этим вместе! Мы внесли Бабуле Смит плату сразу за десять лет вперёд, вторглись в свои новые владения и дружно взялись за работу.

Нам достался кусок земли на окраине владений яблочной фермы, возле реки. Неподалёку была плотина, а берег сплошь покрывали яблони. Самую большую и прямую из них мы и выбрали основой для дома.

Сначала мы сколотили большой деревянный насест, похожий на плот. Он должен был стать своего рода фундаментом. Мы водрузили его в развилку ветвей наверху: я и Ревери, отдуваясь, поднимали его телекинезом, а Харди и Шэйд сразу же закрепляли его мощными верёвками. Затем я прожёг в помосте пять крупных дырок, образовавших квадрат плюс одну в центре. Сквозь них мы опустили вертикально вниз длинные деревянные сваи – очень длинные, выше самого дерева – и как следует вбили их в норы, которые пробурили в земле. Для этой операции пришлось пригласить из города местных работяг с их строительной техникой.

Стало быть, сваи окружали ствол яблони с четырёх сторон. Они дополнительно закрепляли на месте насест и служили коробом для грядущей башни.

Дальше всё шло просто. К одной из свай мы приделали винтовую лестницу, ведущую к люку в настиле. При желании лестницу можно было, крутя её, словно очень большой винт, втянуть в люк. В Кантерлоте мы заказали кучу изогнутых дуговых досок, и, когда они прибыли, обили ими ту часть свай, что торчала выше настила. Получилась премилая круглая башенка, выдававшаяся далеко вверх из кроны дерева. На первом этаже мы облепили эту башню целой кучей крытых комнаток разных форм и размеров. Остальная часть настила отводилась под крупный круговой (то бишь квадратный) балкон, требовалось только прибить по краю перильца.

Под яблоней же мы стали копать туннель вниз, обнаружили там небольшую естественную пещеру и стали её расширять. В ней планировалось два этажа: минус первый – склад, и минус второй – вотчина Шэйда.

Наконец, мы начертили сперва на бумаге, а потом на земле, ров. Его мы хотели прокопать от реки: тогда его без иных усилий заполнила бы вода и наш дом оказался бы на небольшом, прижатом к берегу, но острове.

На краю этого рва мы начали возводить небольшую, всего лишь в два роста пони, стену из светлого камня. В ней были бы ворота, бойницы и прочие вещи, любезные сердцу Харди, а перед ней – подъёмный мостик через поток. Но пока что то был лишь первый ряд камней, символически выложенный на земле.

Мы все вчетвером трудились на этом строительстве весело, охотно и дружно. Наш общий дом потихонечку принимал свои очертания. По-моему, получалось идеальное приключенческое жилище. В роли крыши имелась– временно- только крона яблони, но мы всё равно уже перебрались спать из города сюда. А трапезничали мы в шести метрах над землёй — на пресловутом настиле. Он ещё не был выложен досками и являлся просто связанными вместе брёвнами, ну и подумаешь.

Новое жилище мы единогласно решили назвать Яблочным Фортом.

Во время одного из обедов я и сказал:

— Надо бы нам сходить ещё на какого-нибудь босса.

— Этточно, – мрачно кивнула Харди.

С утра она не выспалась, а потом на неё во время стройки упало бревно, поэтому она пребывала в настроении, когда надо выпустить пар.

— И есть идеи? – она подалась вперёд.

— Слыхали про Большую Медведицу? – поинтересовался я.

Сопартийцы переглянулись, почесали в гривах, похмыкали и пожали плечами. Никто не знал.

— Ну, не томи уже, – допыталась Харди, — и кто это?.

— Это легендарный монстр, который, как нам повезло, обитает в окрестностях Понивилля, — ответил я.

— Тут добрая половина из них обитает, ежа мне в глотку, — буркнула наша воительница.

— Потому мы и приехали сюда, — напомнил я ей.

Ревери протянула копыто, сорвала спелое яблоко прямо из кроны дерева, и, грызя его, спросила:

— Пофему Меффедица?

— Шерсть Медведицы очень высоко ценится, — объяснил я, — она пропитана различными энергиями и потому из неё делают разные магические одежды высокого уровня, например, облачения архимага.

— А заодно и знаменитые плащи-невидимки! – Шэйд высунулся из-под потолка, где он облюбовал себе местечко на пересечении балок, и его косичка свесилась почти мне в чай, — я бы не отказался от одного!

— На кой тебе? — буркнула Харди, — тебя и без того на дневном свету не видать.

Шэйд зарделся в смущённой и польщённой улыбке.

— Хе-хе-хе, спасибо за добрые слова... но манчкинизм обязывает...

Я водрузил копыта на стол.

— Короче говоря, нам нужно узнать, какие особенные повадки есть у Большой Медведицы, и на основе этого придумать против неё подходящую тактику. Всем отправляться на разведку и выведать о ней что только можно!

— Есть, сэр! – отрапортовала Ревери.

Мы разбрелись кто куда. Я копался в архивах ратуши, ища случаи нападений на мирных жителей, Харди и Ревери опрашивали пони на улице, а Шэйд улетел искать вражеское логово.

К обеду мы собрались не солоно хлебавши. Если не считать того, что наши девушки купили и принесли с собой вкусные цветочные бутерброды, то отличился один Шэйд. Он обнаружил пещеру Большой Медведицы! Та оказалась в глубине Вечносвободного Леса – это опасная и набитая монстрами локация, которая примыкает вплотную к Понивиллю.

Шэйд долго наблюдал за ней из-за кустов, пытаясь выведать повадки босса, но из важного узнал лишь, что Медведиц там аж две – не только Большая, но ещё и Малая, её детёныш. Это осложняло дело. Детёныш нас не интересовал, но битву с двумя сразу нам было не потянуть. Мамашу требовалось как-то отманить! Но как? Я отчаянно нуждался в зацепках, однако информации недоставало, и взять её было неоткуда.

Поэтому после обеда я с тяжёлым сердцем заявил:

— Делать нечего. Придётся мне сделать это.

— Что «это»? – изумилась Харди.

— Пойти в библиотеку.

С ватными ногами шёл я на сие унижение. Всё приближался и приближался я к этому дому-дереву, пересекая и пересекая столь длинную и длинную площадь перед ним, а оно всё грознее и грознее нависало надо мной. Вот его зловещая тень накрыла меня. Меня как будто овеяло прохладой ужаса. Я сглотнул, приоткрыл дверь библиотеки и осторожно заглянул внутрь.

Никого не было. Я на цыпочках просочился внутрь.

В библиотеке, если отвлечься от того, что это была моя личная геенна, оказалось мило. Немногочисленные окна слабо пропускали солнце, поэтому даже среди дня горели лампы, но стены были выполнены из дерева тёплых тонов, и за их счёт внутри царила очень светлая атмосфера. По краям круглого помещения стояли шкафы с книгами, а наверх вела закрученная лестница.

«Может, всё пройдёт гладко?» — исполнился я надежды.

Я стал потихоньку пробираться от одного шкафа к другому и просматривать корешки стоящих там книг... когда вдруг раздался звонкий голос:

— О, привет, Файерболт!

Я подскочил на месте. Обернулся. Сверху с лестницы на меня смотрела светло-фиолетовая единорожка с парой ярких прядей в тёмной гриве. Твайлайт. Никто иная. Она, видимо, обреталась на втором этаже и услышала шум.

— Э-э, а-а... и-э...– выдавил я.

Твайлайт обвела вокруг копытом.

— Тебя в последнее время часто видно тут в Понивилле. Здорово, что ты зашёл, но чего не позвал? И не постучал? И почему, — тут она нахмурилась, её бровь изогнулась, а голос понизился, — выглядит так, как будто ты куда-то крадёшься вдоль полок?

Выбора не было. Я с достоинством принял естественную позу, глубоко вздохнул, прокашлялся и изрёк как можно более холодно и официально:

— Мне нужна книга, Твайлайт Спаркл!

— Какая? У меня их много, — дружелюбно отозвалась Твайлайт, сбегая вниз по лестнице, — подожди минутку, я заведу на тебя карточку. Только будь поосторожнее со своим рогом, ничего не подожги. Он у тебя никогда не плюется искрами?

— Только если переполнен энергией, — ответил я, недоумевая, отчего эта приветливость.

Пока я думал, Твайлайт подскакала к карточечному шкафчику и взмахом ноги подозвала меня туда же.

— Я хочу показать тебе систему, которую завела здесь. Никому не интересно, но ты точно должен оценить. Всё очень продумано и удобно. Смотри, — она выдвинула несколько ящичков, — здесь есть система перекрёстных ссылок, с условными сокращениями, и каждой книге присваивается три классификатора...

— Э-э, мне просто нужна книга по магическим чудовищам или фауне близ Понивилля, — быстро ответил я, начиная испытывать неуют. Я не знал, как себя вести. Занудство Твайлайт было мне не внове, но её доброе расположение меня пугало.

— Минутку... думаю, у меня есть то, что тебе нужно, — её рог засветился, и карточки так и замелькали в ящике, — ну, как у тебя дела?

— Помаленьку борюсь со злом, — не сумев скрыть удивления, отозвался я, — а ты, как всегда, учишься?

— По-своему, — вздохнула Твайлайт, разрывая стопку карточек своими копытцами, — ты же знаешь, у меня особая программа обучения.

Это я знал. Сперва Твайлайт училась со мной на одном курсе, потом перескочила на один курс вперёд, потом ещё на один, а затем вообще перешла на личное обучение Принцессы Селестии. Нельзя отрицать, она была сильна. С самого того дня, как она получила свою кьютимарку, она только и делала, что поражала всех своими талантами. У Твайлайт была редкая специализация – метамагия. То есть школа единой магии. Это давало ей возможность колдовать любые заклинания, и притом хорошо, в отличие от меня, которому как следует удавались только огненные чары, а остальные шли через пень-колоду.

Конечно, у неё было много завистников, и я в том числе. Если сложить эпичность всех дел, что совершила наша партия, и одно её дело, пусть это и спасение Эквестрии, неужели наша чаша не перевесит? И тем не менее Твайлайт Спаркл знала вся Эквестрия, а нас – только избранные круги. Сначала Твайлайт обогнала меня в учёбе, в магии, в общественном положении, а теперь обыграла ещё и на моём родном поле? Нечестно! Так я долго считал.

Твайлайт меж тем завершила поиск, отошла к одному из шкафов и выдвинула мне нужную книгу. Я автоматически подхватил её своим телекинезом и поблагодарил.

— Давай попьём чаю? – предложила она.

И не успел я глазом моргнуть, как оказался на лужайке перед её деревом, где в тени кроны стояли столик и два плетёных стула. Твайлайт вынесла поднос с посудой и налила мне ромашкового чаю. Я машинально отхлебнул и, как суровый тип, не издал ни единого умильного комментария, но было вкусно.

Твайлайт села напротив меня и подпёрла щёки копытами.

— Расскажи, как дела в Кантерлоте, — попросила она, — я совсем недавно оттуда уехала, но кажется, будто вечность назад.

Я начал плести, что вспоминалось, про наших общих (наверное) университетских знакомых, а сам всё смотрел на Твайлайт и дивился. Она очень изменилась.

Мы никогда не были друзьями, но знаем друг друга с детства, потому что наши семьи дружат между собой. И та зубрила, с которой я был знаком, никогда бы не стала предлагать чай и помогать с делами. Помню, когда мы оставались вдвоём в гостиной, обычные девочки как раз начинают поить тебя чаем или знакомить со своими куклами – а она сразу упиралась в книжку и даже видимости беседы не желала создать. И дело не во мне: Твайлайт ни с кем не общалась и всегда была эталоном нелюдимости.

Поэтому под конец чайника я не выдержал и спросил:

— Как тебе в Понивилле?

— Я только обжилась, но всё просто замечательно, — ясно улыбнувшись, поведала Твайлайт, — ты же знаешь, я всю жизнь была не слишком, мм, компанейской, да и сейчас не очень. Но здесь у меня появились замечательные подруги! Я так счастлива проводить с ними время! Это так здорово! Ты уже познакомился с ними? Я имею в виду, ты понимаешь, других «Элементов Гармонии».

— Только с Пинки Пай, — сказал я.

— Ну, это понятно, — Твайлайт на секунду закатила глаза, — что ж, приходи как-нибудь, и я тебя с ними познакомлю! Они все – замечательные, умные, и, кстати, симпатичные девушки.

«Женить она меня хочет, что ли?» — мелькнула мысль.

— Хорошо, — отозвался я, ставя чашку обратно на поднос, — а я взамен познакомлю тебя с моими напарниками. Тоже отличные ребята, хотя порой немного бестолковые. Мы столько всего вместе прошли, что теперь уже – не разлей вода. У меня нет и не было друзей лучше. Я бы доверил каждому из них свою жизнь без малейших колебаний.

— Отлично! – обрадовалась Твайлайт, — заходите!

Из библиотеки я уходил, держа под мышкой книгу и пребывая в странном, но приятном удивлении. Я всегда считал Твайлайт своей соперницей, потому что меня раздражало, что такой противной девчонке достаются все награды, которые положены мне или по крайней мере какому-то замечательному магу. Обращаться за помощью к той самопоглощённой ботанше из моих воспоминаний казалось мне невыносимо унизительным. Но новая Твайлайт была какой-то другой, и милой и симпатичной. Даже и не казалось обидным, что она спасла Эквестрию...

В таких чудных думах придя домой, я пролистал бестиарий, обнаружил там Большую Медведицу и быстро вычитал, что было нам надо. Я призвал Шэйда, проинструктировал его, он быстро слетал, понаблюдал и подтвердил, что всё верно. После ужина, когда мы вытащили на балкон столик и собрались сыграть в настольную карточную игру, я объявил:

— Мы нашли слабость Медведицы.

Сопартийцы заинтригованно на меня воззрились.

— Не то что бы слабость, но удачное время для атаки, — уточнил я, — каждый день примерно в полдень она ходит на реку ловить рыбу. И детёныша с собой не берёт. Тот остаётся спать в пещере. Всё, что нам надо – это какое-нибудь заклинание тишины, чтобы босс не позвал Малую Медведицу на помощь, а дальше действуем стандартно: завалим, оглушим, острижём, и можно хлестать сидр!

— Итак, полдень – час «К», как говорит Болт! – радостно изрекла Харди.

— Что значит «Кровавый», — замогильно добавил Шэйд.

— Ха, ха, ха, — Ревери деланно прикрыла ротик копытом, — конечно же, все понимают, что это значит «Конгениальный».

Буква «К» их захватила, и некоторое время они ещё несли чушь, а я терпел. Отлично! Всё было наконец решено. Поаплодировав мне и друг другу, мы принялись за карточную игру. Я, Харди и Шэйд схлестнулись в ожесточённой и кровопролитной битве. Или лучше сказать – жетонопролитной, потому что на карты кладёшь жетончики, обозначающие их ущерб. Шэйд, естественно, подначил Харди, и они, естественно, объединились против меня, но даже эти гнусные манёвры не помешали мне разбить их войско. Но и у меня ничего не осталось: наши силы истощили друг друга. Поэтому неожиданно выиграла Ревери. Она даже в правилах не слишком разобралась, но за всю игру её никто не трогал, и это дало ей победу.

Настолько редкое событие – увидеть падающий метеорит можно и то чаще – явно было непроста, и мы решили, что это доброе предзнаменование.

Глава 4,

напряжённая, в которой царит затишье перед боем и плетутся интриги

Назавтра мы выдвинулись в поход. Особого снаряжения у нас в этот раз не было, потому что сложностей не предвиделось. Большая Медведица – бесхитростный босс, классическая тупая мощь, которую нужно сломить. Мы покинули Понивилль, столь чистенько и приветливо улыбавшийся нам в лучах утреннего солнца, и углубились в Вечносвободный Лес, под чьи угрюмые своды просачивались лишь редкие капельки света.

Вскоре, пробираясь сквозь заросли колючек и коряг, мы услышали невдалеке шум потока. Деревья расступились перед нами, открыв лесную речку, окружённую небольшой поймой. Небо казалось здесь извилистой трещиной среди толщ древесных крон справа и слева.

Мы заняли позиции по обоим берегам реки, спрятавшись в листве. В назначенное время из леса с оглушительным треском сломанных ветвей и растоптанных сучьев выбралась Большая Медведица.

То была здоровенная туша, но вместе с тем ощущалось в ней нечто даже призрачное: сквозь неё смутно просвечивал пейзаж, а её шерсть по краям слегка мерцала сиреневым. Медведица протопала к реке, оставляя после себя в земле вмятины размером с повозку, и стала ловить рыбу. Благодаря своим колоссальным размерам ей не требовалось бить рыбу лапой, как это делают обычные медведи – она просто погружала пасть в реку, тем самым почти перегораживая течение, и вхлёбывала в себя несколько тонн воды, не меньше. Затем Медведица процеживала воду сквозь сжатые зубы, и во рту у неё оставались только рыбы, которых она и выплёвывала на берег.

— Огромедная!.. – прошептала Ревери, притаившаяся возле меня в кустах.

— Но глупая, — так же шёпотом отозвался я, — слабее гидры и уж точно слабее дракона. Главное, не дрейфить, и всё пройдёт по плану. О, пошло!

Из зарослей на той стороне реки выскочила Харди и начала что-то вопить. Медведица обернулась к ней и зарычала. Шэйд взмыл над полем боя и применил свиток беззвучия, который я вчера для него написал. На краткий миг надо всей округой полыхнул фиолетовый купол – и мигом звуки как ножом отрезало. Отныне всё, что происходило, происходило в полнейшней, ватной тишине.

Я выдвинулся вперёд и начал концентрировать энергию для удара огнём. Мне требовалось стоять неподвижно, я был открыт со всех сторон и совершенно беззащитен, но Медведица этого, к счастью, не замечала. Она махала когтями, каждый из которых был размером с пони, пытаясь зацепить Харди. Харди ускользнула один раз, другой, но в третий угодила под удар и полетела вдаль, где шмякнулась о дерево, бедняга. Ревери рванулась туда, а Шэйд подхватил целительницу, чтобы быстро перенести через реку. Медведица выпрямилась и издала, судя по всему, торжествующий рёв.

В этот момент я выстрелил.

БАБА... ой, простите. Свиток же. Огромный огненный взрыв в жутком безмолвии разметал реку во все стороны и на краткий миг обнажил дно. Вниз ливнем хлынула вода. С деревьев вокруг поднялись стаи птиц. Поскольку Медведица была волшебным созданием, и без того сильное заклинание сработало на неё ещё сильнее: босса с ног до головы охватило пламя.

Медведица оказалась не такой уж глупой: она сразу принялась (думаю, с воплями) кататься в реке, сбивая огонь. Но, пусть так, урон она уже понесла немалый. Следующим был черёд Шэйда. Пока Медведица ошеломлённо вертела башкой, нетвёрдо качаясь на ногах, Шэйд порхнул ей под морду и лопнул мешочек с пудрой, похожей на муку. То было снотворное. Белое облачко повисло в воздухе, и Медведица втянула его со своим следующим вдохом.

Это её добило. Она пошатнулась, колыхнулась и низверглась ниц. Огромная пасть с высунутым языком рухнула на землю всего в паре метров от меня. Земля беззвучно сотряслась. Глаза Медведицы последний раз мутно взглянули на меня и закатились.

То была чистая победа. Всё прошло в тысячу раз лучше, чем с гидрой.

Мы собрались около морды Медведицы. Последним подошёл Шэйд. Он тоже вдохнул немного снотворного, поэтому сонно моргал и отчаянно зевал.

Я отменил заклинание тишины, и на нас тут же обрушился шум реки, рассержено возвращавшейся в своё русло, шипение пара и оглушительный храп Медведицы. Такого храпа мы ещё не слыхали. Если вы когда-либо ехали в вагоне или лежали в палате, битком набитой одними храпельщиками, и думаете, что познали глубины ада – так вот, вы не знаете ничего.

— Друзья мои! Вот это работа на славу! Молодцы и умницы, – я на радостях аж обнял их всех разом, — без сучка без задоринки! Наконец-то командная работа. А кто у нас здесь такой умный? Да, это мои сопартийцы. Смотрите, какие они умненькие-преумненькие, какие славненькие. Ути-пуси...

— Эй! Завязывай! – отпихнула меня Харди.

— А? Что? – очнулся я.

— Хорошо прошло! — радостно согласилась Ревери.

— А-а... – Шэйд душераздирающе зевнул, — в этот раз было несложно... никаких фокусов...

— Ладно, — я потёр копыта, — давайте брить!

Мы, хищно ухмыляясь, вытащили бритвенные машинки, приготовили мешки для состриженной шерсти и алчно подступили к Медведице... и тут с другого берега реки раздался самый ужасный голос, который только можно было услышать в этот момент:

— Так, так, так. И что я вижу? Кто-то весело резвится прямо посередине наших охотничьих угодий.

Дурные предчувствия мигом сжали мне горло. Я выглянул из-за туши Медведицы. Конечно, то были Те. Эвер, Лавандис, Нокс и Лэг. Вся честная компания в сборе. Они показались из леса и сейчас приближались к нам, используя в качестве мостика распростёртую поперёк реки лапу Медведицы.

Мы сбились в кучку. Эвер приблизилась и с видом оскорблённого достоинства вопросила воздух:

— Что же это такое? Лишь мы собираемся устроить рейд на славную пушистую зверюшку, как появляются какие-то бродяги и мутузят её прямо у нас под носом. Может, они ещё и собираются указывать нам, что нам делать у себя дома?

— Лично я не против! – высунулся у неё из-за спины горе-миротворец Лавандис.

— Да я тоже, ну... это... я... не знаю... – подал голос Лэг.

Их обоих проигнорировали. Я мрачно молчал.

— Нечего сказать? – Эвер задрала носик, — да, звук справедливых речей иногда оказывает такой эффект. Ну ладно уж. Если вы сей же час сгинете, оставив нам эти удобные бритвенные принадлежности, я, пожалуй, забуду о нашей маленькой размолвке.

От подобной наглости у меня аж дух перехватило. Как это понимать? Эвер нарушала все мыслимые правила корпоративной этики приключенцев, да и простой поняшной вежливости. Харди, видно, показалось то же самое, потому что она угрюмо ответила:

— А в зубы якорем не хочешь?

Обстановка накалялась. Я произнёс, стараясь выдержать темперамент:

— Разумеется, смехотворно предлагать, чтобы мы оставили поверженного нами босса и отдали все трофеи тем, кто даже гвоздика подковы не приложил к победе. Я могу предложить вам удовольствоваться Малой Медведицей, чей мех тоже очень ценен. В качестве жеста доброй воли мы даже можем бесплатно помочь вам в сраже...

— Пха! – презрительно перебила Эвер, — мы забираем эту Медведицу, и попробуйте нас остановить.

Она и остальные Те угрожающе приблизились к нам. Обстановка продолжала накаляться. Сама Медведица к тому моменту уже немного очухалась и взирала на нашу ссору из-под полуприкрытых век, что-то вяло и бессвязно урча.

— Ты всерьёз? – удивился я, — думаешь, что сможешь что-то нам противопоставить в открытом честном бою? Да мы из вас отбивную сделаем!

— Ой ли? – с каменным спокойствием отозвалась Эвер.

Обстановка раскалилась донельзя. Медведица слабо пыталась двинуть лапой. Мы с Эвер замерли друг напротив друга, каждый – буравя оппонента взглядом. Шэйд бочком подобрался к Нокс и, запинаясь, бормотал:

— Слушай, раз уж мы снова встретились, я подумал... может, куда-нибудь вместе схо...

— Смотрите, птичка! – громко восхитилась Ревери.

Мы невольно отвлеклись на птичку. Та восседала на ухе Медведицы и оказалась здоровенным чёрным вороном. Он медленно покосился на нас своим круглым жёлтым глазом, встопорщил перья и хрипло каркнул.

Это послужило сигналом. В следующий момент мы набросились друг на друга.

Поднялась туча пыли и куча мала. Ни Эвер, ни Нокс, ни я не успели использовать магию. Все восьмеро пони-приключенцев сцепились вкопытопашную. Я набросился... нет, не на Эвер, а на Лавандиса, ибо он раздражал меня даже больше, чем она. Я сбил его с ног и успел хорошенько повозить по земле его золотые кудри, от которых прямо-таки шибало ненавистной мне бардовостью, но затем он ухитрился огреть меня по затылку лютней. В глазах у меня замелькали звёзды. Я отступил назад. Кто-то подбирался ко мне сзади, и я лягнул его обеими задними ногами.

Удар пришёлся как в скалу: оказалось, то была Харди. Боль пронзила меня до костей, а она даже не заметила. Она вообще держалась в драке здорово, лучше всех – я физически не силён, Шэйд при всей своей убийственности тоже избегает прямых столкновений, а бедную Ревери затоптали в самом начале.

Но и мы делали, что могли. Не знаю, сколько времени длилась потасовка. Все увлечённо кусались, царапались, пинались и катались кубарем по земле. Если подумать, давненько нам этого не хватало – старого доброго трактирного мордобоя, без которого приключенцу никуда.

Где-то между делом Большая Медведица окончательно очухалась, поглядела на нашу свалку, недоумённо почесала в затылке и, очевидно, решив не связываться, пожала плечами и с глухим ворчанием удалилась обратно в свою берлогу.

Мы этого даже не заметили.

Спустя некоторое время клубы пыли стали рассеиваться. Все, тяжело дыша, сидели или лежали, разбросанные в разных местах по земле. Все были покрыты грязью и синяками, только Харди невозмутимо стряхивала с себя веточки. Шэйд в гневе осматривал свой разодранный шёлковый плащ и шипел на Нокс:

— О, как слеп я был! В следующий раз ты отправишься прямо в бездны тьмы! Поняла? Бойся ночи и каждой тени!

Ревери снова чинила поломанное голубое перо, а у диадемы Эвер погнулся один из зубцов.

— Уф... так... не пойдёт... – отдуваясь, пыталась вправить она тот, — надо... решить... проблему... по... цивили... зованному.

— Не выйдет... — пробормотал я, — нам с вами тесно в одном городке.

— Тесно, — согласилась Эвер, — поэтому... надо придумать... как решить... кто останется здесь... раз и навсегда.

В итоге договорились встретиться вечером перед Яблочным Фортом. Мы вынесли на поляну длинный деревянный стол и водрузили на него переносной фонарь. Когда на сцене появились Те, уже стемнело. Небо было тёмно-синим, ночь – тёплой. Наверху шелестели кроны яблонь, усыпанные спелыми красными плодами. Вдалеке светились огни города. Мы и Те уселись по обе стороны стола переговоров. Ночные светлячки кружились вокруг Ревери, которая им почему-то понравилась, а та играла с ними, легонько толкая копытом. Огонь фонаря зловеще подсвечивал снизу мордочки собравшихся, покрытые ссадинами и пластырями.

План финальной разборки был уже почти готов.

— Битва за флаги! – возвестила Эвер, со стуком ставя на стол свою диадему, — один у нас, один у вас. Одно очко и один раунд. Всё на кон! Никаких овертаймов и переигрышей. Если вы защитили свой флаг и принесли наш – что делать, мы расшаркаемся и уберёмся из Понивилля. Если то же самое сделали мы, вы вылетаете отсюда, как пробка из затычки. Тьфу, из бутылки. Если флаг не смогли принести ни те, ни другие – что ж, значит, мы действительно равны и поэтому нам судьба толкаться на узенькой дорожке. Dixi! Кто «за»?

Поднялся лес копыт. Шэйд и Харди, которые особенно любят такие забавы, воодушевлённо переглянулись.

— Тоже «за», но требую уточнить правила! – заявил я.

Эвер кивнула, и поднялся Лэг.

— Ага. Ээ, в общем, такие дела, — завёл он, — флаги поставляем на разных концах Понивилля. Где именно, каждый может решить сам, но он должен быть хорошо виден. Роли игроков в каждой команде и стратегия – это уж открытое поле, сами выдумывайте, что хотите. Флаги нельзя, того, прятать или уничтожать. Ваш флаг синий, наш красный...

— А, как известно, синяя команда – это всегда жалкие неудачники, — злобно хихикнула Нокс, — которые только и могут что сидеть в обороне.

Я героически промолчал.

— ...ну это, — продолжил Лэг, — поле боя: весь Понивилль и его окрестности. В методах никто не ограничен, абсолютно ни в каких, но, это, использовать зелья и эти, артефакты, запрещается, а то может выйти, типа, «у кого больше хилинг поушнов». Какая команда нарушает правила два раза, так проигрывает. Завтрашний день на подготовку. Начинаем послезавтрака послезавтрака. Послезавтра после завтрака, хотел я сказать. Вот и все дела. Возражения есть?

Я покачал головой. Начальный расклад выдавался удачным. К этому моменту у меня уже успел созреть план на грядущую битву, и, ух, какое же коварство я замыслил! Мне на секунду от самого себя стало страшно.

— Окей! – потянулся я с беззаботным видом, — это по мне. Уделаем мы вас, ребята, одними левыми. Да, точно! Беспокоиться не о чем, – я зевнул, — будем завтра гулять.

— Гулять? – вытаращилась на меня Эвер.

— Гулять? – недоумённо переспросила Харди.

— Да. Гулять и кутить! Расслабимся как следует перед грядущим махачем, — я беспечно взглянул вверх, на звёзды, сиявшие среди листвы, — да и почестнее чуток будет.

— Вы это... – с дрожью затаённого восторга в голосе осведомилась Нокс, — вообще больные, да?

И тут вдруг вступила Ревери.

— А чё? — она выпятила губу, — нам вас бояться, шоле? Ради вас трепыхаться? Много чести. В больнице навестим, и то спасибо. Ладно, а теперь кыш, кыш отсюда! Кыш от Яблочного Форта! Это, в конце концов, наша территория, пнятно?

Мы все воззрились на неё, отвесив челюсти.

Те, обменявшись растерянными взорами, пожали плечами и поднялись.

— Д-да будет так, — Эвер нацепила свою покоцанную корону себе на голову, — мы пойдём продумывать там планы, изучать местность и чистить оружие, что ли. А вам удачно... покутить.

Те удалились. На прощание зелёная волшебница бросила на меня пронзительный и подозрительный взгляд. Ну да. Эвер не глупа, чтобы поверить в настолько наигранный блеф. Следовательно, предстояло сделать его менее очевидным.

Сразу после их ухода Харди выпалила:

— Ну ты даёшь, подруга!

— Спасибо, — слегка покраснела Ревери.

— Где ты таким бандитским ухваткам научилась?

— Э-э... в смысле «где»? Что ты имеешь в виду? От тебя, от всех. Здесь, в моей партии, — с чистой, невинной улыбкой поведала наша целительница.

Следующий день выдался напряжённым. Половина его прошла в хлопотах и приготовлениях к грядущей битве. Следовало обезопасить себя от вражеских шпионов, а Яблочный Форт пока что, увы, просматривался вдоль и поперёк. Поэтому мы заявились в мэрию и после всего-то полутора часов бумажной волокиты сняли на день тот самый домик в центре, который когда-то хотели купить. Из всего этого мы не делали секрета.

Немало времени ушло и на то, чтобы раздобыть две большие бочки сидра и дотащить их туда. Это тоже делалось на дневном свете. Никого из Тех примечено не было, но я уверен – так как у них самих в партии нету никого с талантами разведчика, они завербовали себе в городе кучу народа, которые доносили о каждом нашем шаге.

А у нас такой разведчик был – Шэйд. С утра и до позднего вечера он ошивался возле штаба противника. Те устроились в лесной избушке, где жила редкая в этих краях зебра-отшельница: по какой-то причине они с Эвер нашли общий язык. Скорее всего, Те подозревали, что Шэйд где-то неподалёку, но засечь его, а тем более прогнать не могли. Раз в два часа он прилетал со свежей информацией. Благодаря ней я точно знал, что Те вознамерились делать и когда.

Ничего суперхитрого в их плане не было: поместить флаг на вершину самой высокой сосны в Вечносвободном Лесу, послать Лавандиса на перехват Шэйда, а у флага оставить Лэга, чтобы тот его заминировал сверху донизу. Они, наверное, сочли, что это очень умно: стоит им вывести из строя нашего единственного летуна, как их флаг окажется, по сути, неуязвим. А две волшебницы – Эвер и Нокс – с началом битвы должны были порознь, одна прямо, другая окольным путём, устремиться ко флагу противника.

Всё это укладывалось в мой план.

За подобными хлопотами прошёл день. Когда настал вечер, настало и время для первой фазы битвы. О да: бой всегда начинается задолго до того, что считается его началом.

После заката Ревери провела боковыми дворами к чёрному ходу нашего домика свору понивилльской ребятни, с которой она познакомилась, пока ночевала там и сям на травке. Задача этой молодёжи была простой: задёрнуть занавески, обретаться в главной комнате дома и развлекаться как хотят. Если учесть, что мы ставили им бесплатные бочки сидра — совсем несложно. Конечно же, дети обрадовались жутко. Командовала ими бедовая оранжевая пегаска по имени Скуталу, которую я чётко проинструктировал, когда нас стоит беспокоить, а когда нет. Мы же вчетвером заперлись в задней комнате и наглухо задёрнули шторы, чтобы наружу не просачивалось ни лучика света.

Итак, за стеною шумело веселье, мигом ставшее неподдельным – думаю, эти юные пони быстро вообще позабыли, что выполняют какое-то задание – а мы сгрудились возле карты Понивилля, на которой были красными стрелочками отмечены завтрашние перемещения врага.

Я стал объяснять план, водя палочкой по лугам и домам. Базово он заключался в том, чтобы встретить каждого из наших оппонентов один на один.

Базово.

Посередине стратегического совещания раздался стук в дверь, и в щель просунулась взъерошенная голова лидерши молодёжи.

— Постучали в дверь! – заговорщицки округлив глаза, прошептала она.

Шэйд выскользнул через заднее окно, прокрался вокруг дома, выглянул из-за угла – и вскоре вернулся, сжимая в зубах корзину, где покоились четыре зарытые в сено бутылки с сидром. Ни записки, ни чего подобного не было.

— Стояло на крыльце. Уже убежали, — отчитался он, ставя корзинку на стол. Та слегка брякнула.

— Презент от неизвестного доброжелателя, да ещё в ночь перед решающей битвой? – буркнула Харди, — слииишком подозрительно!

— Разумеется, это от Тех, — согласился я.

Шэйд откочерыжил пробку на бутылке, налил чуть-чуть сидра в одну из своих многочисленных мензурок и капнул туда же из некоего тёмного пузырька. Мгновенно с резким «пшшш!» к потолку поднялось облачко ядовито-зелёного пара.

— Как я и думал, — кивнул Шэйд, — примешано зелье антимагии. Выпьешь такое, Болт – и назавтра бумажку не сможешь поджечь, а Ревери хорошо если царапинку заживит.

— Фу, гадость, — скривилась Ревери.

Харди ударила своим копытищем по столу:

— Они охамели! Они надеются, что мы поведёмся на настолько простой трюк?

— Воистину, примитивность уловки – уже сама по себе оскорбление, — согласился Шэйд.

— Они думают, что мы уже упились до розовых грифонов, – сказал я, — отлично. Всё идёт по плану. Что ж...

Я поднял одну из бутылок и глоток за глотком размеренно выхлебал её на глазах своих ошеломлённых сопартийцев.

Тут же я почувствовал себя так, словно потерял целое пространственное измерение и из полноценного трёхмерного единорога превратился в какой-то рисунок на папиросной бумаге. Температура тела упала, казалось, на десяток градусов, а голова стала вялой и тяжёлой. В глазах потускнело. Рог с шипением выпустил последнюю струйку дыма и теперь не пламенел, а еле тлел. Ох, тяжело магу без магии.

— А сидр сам по себе неплохой, — с сожалением констатировал я.

— Выпил одну бутылку... где-то пол-литра... целых пятнадцать миллиграмм... – напряжённо бормотал Шэйд, — Болт, это же крышка! Ты теперь едва-едва сможешь колдовать самые свои простые огненные стрелы!

— Вот и отлично. Даже к лучшему – не придётся постоянно себя сдерживать.

Они всё так же офигело таращились на меня.

— Да ладно, – воскликнул я, — успокойтесь! Это тоже укладывается в замысел, я вам только что ведь объяснял! Слушайте дальше...

И я стал дальше излагать им свой План.

Глава 5,

финальная, в которой происходит схватка века

Солнце поднялось над Понивиллем, озарив уютные домики и ухоженные садики. Милые пони всех расцветок вышли на улицы гулять, болтать друг с другом и заниматься своими нехитрыми ежедневными делами – кто идти за покупками, кто возделывать грядки, кто выращивать цветы. Негромкий шум мирной жизни доносился отовсюду.

Мы собрались возле фонтана со скульптурой, изображавшей, скорее всего, Принцессу Селестию. По краям небольшой площади вокруг него стояли лотки, с которых пони-продавщицы торговали яблоками и зеленью.

— Делайте всё, как договорились, — увещевал я своих сопартийцев, — и победа в наших копытах. Я знаю, будет немного обидно, но что поделать.

— Я вообще ни во что не въезжаю... – начала было Харди, — но ладно. Сделаю всё, как ты сказал. Ох, не по нраву мне это всё...

— У меня тоже дурное предчувствие, — заныл Шэйд, — если ничего не выйдет, конец репутации, конец всему...

— Ой, да тихо вам! — шикнула на них Ревери. Вот умница!

Мы собрались в кучу.

— Наш враг – не дракон и не гидра, — начал я, — ему нельзя противопоставить, как обычно, грубую силу и слаженную командную работу. ПвП – это целый иной мир. На этот раз придётся брать хитростью. Однако не волнуйтесь! Всё продумано и просчитано до мелочей. Всё под контролем. Я отвечаю за это. Придерживаемся плана – и тогда победа наша. Каждый помнит, куда ему идти?

— Ага! – хором ответили мне.

— Помните: вы не одиноки, за каждого стоят друзья, пусть даже в этот раз мы сражаемся порознь! Наше дело правое, и вместе мы победим!

— Ага!

— Тогда — в бой!

Колокол на ратуше пробил девять раз. То было условленное время. Сражение за Понивилль началось. Где-то там, в лесу, уже трогались с места Те, и следовало спешить. Мы вчетвером последний раз стукнулись копытами и ринулись каждый в свою сторону.

Я, закусив удила – фигурально, конечно – нёсся к ферме «Сладкое Яблочко». Эвер Грин шла в атаку на наш флаг окольным путём, и по всем расчётам я должен был перехватить её там.

Там, на угодьях семьи Эпплов, мы и встретились. Мы выскочили друг навстречу другу и затормозили. Вокруг нас тянулись, сколько хватало глаз, ровные ряды яблонь. В отличие от меня, с трудом державшегося на ногах, Эвер едва не светилась магией и вид имела очень самодовольный.

— Ох, ох, ох, а что это с твоим рогом, Файерболт? – деланно подивилась она.

— А это не против правил? – поинтересовался я, — вы сами же сказали, что поушны использовать запрещено.

— Во-первых, то было перед битвой, а не во время её, — нимало не смутилась Эвер, — а во-вторых, «использовал» его, строго говоря, ты. Может, тебя пора бы уже судить за нарушение правил?

— О да? – невозмутимо отозвался я, — тогда, быть может, мне тебя связать, влить тебе в глотку ведро лечебных зелий, а затем дисквалифицировать всю вашу команду?

— Ничего менее низкого от тебя не ожидала, — Эвер сделала реверанс, — ну что, сразимся? Я давно этого хотела! Покажи, на что ты способен!

Она встала на дыбы и воздела передние копыта.

Я бросился к ней, окутав свой рог тем немногим пламенем, что у меня оставалось. Дальние атаки были сейчас неэффективны. Более-менее серьёзный урон мог нанести лишь прямой удар.

— Ха! – воскликнула Эвер, — наивно!

Она с силой ударила обоими копытами в землю.

Дрожь пробежала по почве. Раздался долгий, протяжный не то скрип, не то стон. Яблони вокруг неё одна за другой начали двигаться и изгибаться. Сад оживал ряд за рядом, зона магического пробуждения всё ширилась, расходясь от Эвер, как круги по воде от упавшей капли. Деревья выдирали наружу корни, облепленные комьями земли, и, удивительно быстро на них шагая, коряво ползли на меня. Сплошная стена раскачивающихся и мотающихся вправо-влево крон скрыла от меня Эвер. Повсюду падали яблоки.

— Размажьте его в лепёшку! – скомандовала Эвер из-за частокола стволов, — уа-ха-ха-ха-ха! Как я давно мечтала это сказать!

— Берегись, Эвер, – крикнул я в ответ, — история запомнит тебя как злодейку!

Яблони тянули со всех сторон ко мне свои острые ветви, похожие на руки со скрюченными когтями. Во что только превратилось мирное яблоневое поле! Я уворачивался, как мог, получал длинные царапины вдоль всего крупа, подныривал под взмахи и пытался пробиться к Эвер. Пару раз она мелькала в просветах между сплошной мешаниной листьев и коры, и тогда я сразу швырял в неё огненные стрелы. Но те были тоненькие, жиденькие, и, как мне казалось, таяли в воздухе, не пролетев и половины пути. Мне оставалось лишь метаться и юлить на маленьком пятачке посреди чащи, выползшей из ночных кошмаров.

Кольцо деревьев неуклонно сжималось. Эвер вскочила на ветку одного из своих миньонов и воскликнула:

— Что ж ты не спалишь все эти жалкие деревяшки, Файерболт? А? Как ты умеешь, о великий маг – бах, и города нет! Аль силёнок не хватает?

Их и правда не хватало: пару раз жалкие струйки моего огня попадали в яблони и расплёскивались по коре, но я снова и снова с облегчением замечал, что они даже и закоптить ничего не могут.

Из амбара неподалёку выскочила оранжевая пони в ковбойской шляпе. Пару секунд она взирала на всё это с распахнутым ртом, а потом повергла свою шляпу на землю и зычно возгласила:

— Я желаю, чтобы мне сейчас же, на этом самом месте, объяснили, какого сена всё это значит!

Она продолжала орать ещё что-то в том же духе, но я не мог, а Эвер не хотела ей что-то объяснить. Волшебница продолжала увлечённо командовать своей древесной армией. Чаща сомкнулась у меня над головой. Вокруг, закрывая весь обзор, были сплошные ветки, листья и яблоки. Теперь я просто стрелял в каждый редкий просвет в листве, уже без особой надежды зацепить Эвер.

Какая-та лиана оплела мне задние ноги. Я подскользнулся и во весь рост растянулся на земле. Ветви устремились ко мне. Я обречённо зажмурился.

Тысячи гибких побегов оплели меня с ног до головы, спеленали в древесный кокон, взметнулись ввысь и увлекли за собой. Я завертелся между небом и землёй. Надо мной, закрывая солнце, смыкались сплетённые кроны нескольких яблонь сразу. Я болтался вверх тормашками точно посередине этого купола. То был шах и мат. Магия у меня кончилась, да если бы она и оставалась, всё равно я не мог двинуть головой и стрелял бы куда-то в землю.

Поддерживаемая за ноги сразу несколькими лианами, с вершины купола ко мне величаво опустилась Эвер. В полёте она плавно перевернулась и зависла передо мной вниз головой, почти нос к носу, так что я её видел как при нормальной беседе. Эвер довольно улыбалась.

— Ну что, конец твоей драке сегодня, Файерболт Блейз? – промурлыкала она.

— Конец. Я проиграл, — признал я.

— Ибо нечего недооценивать своего противника и квасить перед важной битвой, — назидательно заметила Эвер, — и это расплата за твою надменность. Но не расстраивайся слишком сильно. Я – честная, и, смотри, я признаю: будь ты в полной силе, мне бы с тобой было гораздо сложнее сладить.

— Избавь меня от этой снисходительности победителя, — буркнул я.

— Охотно. Что ж, повиси здесь, друг мой, — хихикнула Эвер, — и подумай пока что над своим поведением. Когда битва окончится, я тебя освобожу. А теперь...

Она качнулась вперёд и слегка укусила меня за нос: необычный для неё жест, потрясающе и игривый и агрессивный одновременно.

— ...теперь я пойду и помогу моим друзьям стереть в порошок всю остальную вашу шайку, — мило закончила она.

Эвер отцепилась от лианы, спрыгнула вниз, помахала мне копытом и резвым аллюром скрылась в глубинах созданной ею же чащи.

Я остался качаться на ветру посередине стволов яблонь, сгрудившихся вокруг меня. Сегодняшняя битва для меня закончилась.Я проиграл в пух и прах, а Эвер не получила ни царапинки. Нос немного болел.

И тем не менее всё шло по плану.

Дальнейшие истории я знаю с пересказа моих сопартийцев.

Шэйд парил в восходящих потоках невысоко над крышами Понивилля и оглядывал мирную жизнь на улицах внизу.

«Эх, что сейчас делает Нокс?», — думал он, — «о, сколь скорбно, что ужасные ветра судьбы разнесли нас по разным сторонам боя (моё примечание: Шэйд действительно так и думает и говорит). Может быть, потом, когда всё закончится, послать ей чёрную лилию? Нет, розу. Нет, лилию...»

Над городской площадью его размышления прервал оклик:

— Эй, тёмный!

«Тёмный» огляделся и задрал голову. Сверху с облака, озарённый лучами солнца, придерживая у груди лютню, спускался на раскинутых белых крыльях Лавандис.

Шэйд кисло созерцал его величественное нисхождение, скрестив ноги на груди.

— Значит, это ты будешь сражаться со мной? – уточнил он.

— Ах, это так символично, ты не находишь? Ужасные ветра судьбы просто должны были свести нас в битве, – Лавандис возвышенно возвёл очи, — смотри, мы с тобой словно тьма и свет. Чёрные и белые крылья, сшибающиеся в грозовых небесах, дождь из перьев, устилающий землю, противоборство двух вечных врагов... как, кстати, тебя зовут?

Шэйд заскрипел зубами.

«Уже бесит», — прошипел он себе под нос. А вслух громко продолжил:

— Ты хоть понимаешь, с кем связался? Из всей нашей партии я – самый сильный в битвах пони-версус-пони. А ты даже не ПВПшник, ты... бард. Неужели ты всерьёз надеешься победить в честном бою?

— О, я всё это прекрасно знаю, — лучезарно улыбнулся Лавандис, — и поэтому!..

Он провёл копытом по лютне. Звуковая атака едва не сбросила Шэйда с высоты. Ему пришлось сделать пируэт, чтобы удержаться в воздухе. Душераздирающий взвизг заполнил небо и землю. То было начало Бесящей Песни.

Шэйд зажал уши и прикусил губу. Лавандис продолжал играть. Кошмарные, дисгармоничные сочетания нот плыли над Понивиллем. Как говорил Шэйд потом, это было похоже на то, словно кто-то пилил ножовкой стекло... или скрёб друг о друга два куска плитки... или водил ногтями по мокрому шершавому камню.... или сверлил тысячей маленьких бормашин твои зубы...

Короче, стерпеть это было невозможно.

— Порежу мерзавца! – взвыл Шэйд и бросился на Лавандиса.

Тот метнулся прочь, скрывшись за каминной трубой.

— Ой-ой! – рассыпался он в смехе, — сначала догони! Всё верно: если хочешь, чтобы эта пытка закончилась, попробуй поймать меня!

— И кто тут свет и кто тьма? – простонал Шэйд.

Вой и визг лютни сводили с ума. Шэйд снова кинулся на барда, почти ничего не соображая. Почти.

Лавандис снова шуганулся прочь. И снова. И снова. Погоня не прекращалась. Двое пегасов нарезали круги над Понивиллем и гонялись друг за другом по улицам, перепархивая с крыши на крышу. В обычном состоянии Шэйд не знал равных себе в скорости, но сейчас воздействие лютни туманило его координацию. Он то и дело задевал карнизы домов и еле разминался с каминными трубами.

Не одному Шэйду было туго. Пони внизу, на улицах, с воплями валились наземь, хватаясь за уши. Распахивались окна, откуда жители домов с безумными криками простирали копыта к небу. Кто-то бился головой о стену, кто-то диким голосом кричал «Прекратите! Я всё сделаю!», кто-то осоловелыми глазами следил за разыгравшейся в небесах битвой. Парализовало почти весь город.

Шэйд висел на хвосте у белого пегаса, стараясь на виражах не упускать его из виду. Горячка погони и багровая ярость от Песни почти напрочь застилали от него план Файерболта. К счастью, ему почти ничего и не требовалось делать, кроме погони.

Казалось, вечность длилась эта музыкальная мука, но затем Лавандис – всё же не столь физически крепкий, как ассасин – начал уставать. Он неудачно вильнул, зацепил крылом какой-то балкончик, завертелся в воздухе и, растерянно собирая взгляд в кучку, остановился в воздухе на месте.

— Теперь ты мой! – возликовал Шэйд.

Вжух! В неуловимом для глаз рывке он низвергся сверху на Лавандиса и вместе с ним рухнул в фонтан со статуей Принцессы. Плюх! Брызги взметнулись подобно взрывной волне, и полфонтана выплеснулось наружу. Шмяк! Шэйд цепко сдавил барда в копытах, утопил его и ожесточённо полоскал в воде, пока белые перья того не слиплись так, что о полётах речи идти не могло. Затем Шэйд выхватил лютню и с невыразимым удовольствием раздолбал её в три удара о бортик фонтана.

— Вот и всё, приятель, — прошипел Шэйд прямо в мокрую физиономию Лавандиса, облепленную золотыми локонами, — ты проиграл. Финита ля трагедия.

Но, к его удивлению, бард внезапно улыбнулся:

— Верно. Но, согласись, то был хороший обмен.

— А? – не понял Шэйд.

— Вывести из игры самого слабого игрока в одной команде в обмен на самого сильного игрока другой, — любезно пояснил Лавандис, — недурно, а? Да, ты победил, но затратил столько времени, что, держу пари, всё уже закончилось!

— Посмотрим, — Шэйд выпустил Лавандиса из копыт. Тот плюхнулся в фонтан и, отмокая там, что-то довольно пробулькал.

Тут Шэйду послышался за спиной некий смутный ропот. Он обернулся и...

Харди неуверенно шагала по одной из главных улиц Понивилля, то и дело озираясь по сторонам. Она нервничала. Дома расступились перед ней, открыв большой пустырь на окраине Понивилля. С другой стороны, чуть на отшибе от остального города, виднелась библиотека – дерево, где жила Твайлайт. И по этому пустырю к Харди сейчас медленно шла волшебница по имени Нокс. Края её балахона влеклись по земле, а передние ноги вздымали с сухой земли облачка пыли. Глаза зловеще светились из-под капюшона фиолетовым.

Харди сглотнула.

— Ненавижу магов, — пробормотала она.

Нокс приостановилась невдалеке и неторопливо скинула капюшон. Ветер взметнул её длинную тёмную гриву и рассыпал ей по мордочке. Сквозь частокол ниспадающих чёрных прядей медленно проблеснула безумная ухмылка.

— Итак, подруга, начнём же этот томительный танец смеееерти? – протянула она.

Харди вновь сглотнула и стала шаг за шагом бочком приближаться к Нокс. Волшебница так же осторожно двигалась к ней. Так они обе сходились – по сужающейся спирали, вполповорота глядя друг на друга...

Харди рванулась с места в карьер – её копыта прочертили длинные борозды в земле. Она хотела снести Нокс таранным ударом. Нокс не шевельнулась. Харди врезалась в невидимый купол, окружавший ту – тот на краткий миг полыхнул фиолетовым – и отлетела в сторону. Пока воительница восстанавливала равновесие, с рога Нокс сорвался сгусток фиолетового пламени и с шипением вонзился Харди в плечо.

Харди развернулась к Нокс лицом. С одного её бока поднимались струйки дыма.

— Вот почему я ненавижу магов, — процедила сквозь зубы она.

Нокс округлила ротик в гримасе удивления:

— О-о. Ты смогла пережить прямое попадание моей Стрелы Тьмы. И непохоже, что она тебя серьёзно ранила. Впечатляет для простой пони. Думаю, на тебе я могу использовать свою истинную силу.

Она запрокинула голову к небесам и разразилась ужасным хохотом:

— Так узри же, смертная, то, что видели немногие! Узри, вострепещи и пади!

Харди ещё раз кинулась в лобовую атаку на Нокс – и опять была отброшена магическим щитом. Нокс привстала на задние ноги и распростёрла передние. Её балахон, бившийся на ветру, содрало и унесло прочь. Предстала взору кьютимарка Нокс, на которой было изображено нечто ужасное и неописуемое. Вокруг внезапно и резко потемнело; чистое небо над пустырём заволокли тёмные тучи, и откуда-то раздался гулкий удар колокола. Мир будто выцвел и стал серым или чёрным, а в воздухе разлился зловещий призрачный свет.

Фигура Нокс приподнялась над землёй и зловеще сияла фиолетовым. Харди, поджав хвост, отступила на пару шагов от неё и выдавила:

— Наверное, пора драпать.

Но было поздно. Со злобным шорохом и шёпотом из-за углов домов, из переулков, из теней, из щелей между плитами потянулись ручейки белого тумана, которые сгустились, приняв форму расплывчатых и колеблющихся силуэтов, напоминавших пони, что были с головы до хвоста замотаны в истрёпанные саваны и с обрывками ржавых цепей на ногах. С ужасным воем, царапая копытами воздух, они заскользили к Харди.

— Только бы не поседеть, — пролепетала Харди, — только бы, только бы после этого всего не поседеть.

Бежать было поздно, требовалось сражаться. Харди стала изо всех сил молотить копытами близившиеся фигуры. Бесполезно: стоило развеять какую-то, она тут же вновь собиралась из дыма воедино и продолжала, завывая, надвигаться. Окончательно перепугавшись, Харди с дикими криками страха начала метаться туда-сюда по площади. То и дело она вскользь задевала эти фигуры, и каждый раз тогда её ноги подкашивались. Наконец она выбилась из сил и рухнула на мостовую.

— Помогите!.. – жалобно протянула она.

— О помощи ли просишь ты в сей земле, где нет надежды? – прогремел в ответ с пепельных небес глас Нокс.

Фигуры стеклись со всей площади и сгрудились над Харди – а затем всё одним махом исчезло. Призраков сдуло, как туман поутру, унеслись прочь и истаяли чёрные тучи, в мир вернулись краски, Нокс опустилась на землю и стала просто единорожкой мрачного вида. Посреди пустыря обнаружилась бледная, как смерть, Харди, едва державшаяся на дрожащих ногах.

— Вот почему я ненавижу магов, — слабо вымолвила она и повалилась копытами кверху.

Нокс обвела взором площадь – мирную и светлую, как ни в чём не бывало, если не считать застывших от ужаса мордочек пони в окнах домов – и пожаловалась в никуда:

— Ну вот. Всё и закончилось. А ведь я ещё так хотела поиграть...

Она повернулась и печально добавила:

— Впрочем, что есть всё? Прах и тлен...

И, понурив голову, поплелась вдаль.

В это время Ревери охраняла флаг собственной команды. По приказу Файерболта Шэйд установил его на верхушку местного бутика мод – здания, похожего на большой разукрашенный шатёр. По мнению Ревери, то было очень хитро, ибо там до этого уже стоял почти такой же синий флаг. Итак, она сидела в тенёчке бутика, задрав мордочку вверх, глядела на флаг и ничего не делала.

В это же время Лэг, которого Те поставили охранять свой флаг, сделал всё, что от него требовалось и теперь маялся на полянке в глубинах Вечносвободного Леса. Наконец он решил, что ему надоело сидеть на одном месте. Кроме того, если их план выполнялся успешно, Лэг уже был нужен на линии фронта. Поэтому он поднялся, зевнул, почесал голову и поплёлся к Понивиллю.

Из дома-шатра, возле которого сидела Ревери, вышла подышать свежим голосом белая единорожка с красиво завитой фиолетовой гривой, увидела Ревери и направилась к ней.

— Здравствуйте, чем я могу Вам помочь? – галантно начала она разговор, — вас интересуют последние достижения и крики моды?

— А? Э? О! — Ревери покачала головой, — нет.

— Не сочтите за грубость, но позвольте признаться в любопытстве, — удивилась единорожка, — что же Вы тогда здесь делаете? И почему Вы так пристально смотрите наверх?

— Я охраняю флаг, — честно ответила Ревери.

— От кого?! – опешила собеседница.

— От нехороших пони, которые хотят его похитить, — ещё более честно отозвалась Ревери.

— Ох... кошмар какой, — единорожка неуверенно осмотрелась вокруг, — право, не знаю, но... с-спасибо.

И, будто почувствовав какую-то благодарность, предложила:

— Может, Вы хотите чаю?

Вскоре они уже были на «ты». Собеседницу Ревери, хозяйку бутика, звали Рарити, и она была единственной на весь Понивилль портной, причём очень хорошей, но, к сожалению, не очень популярной. Понивильцы мало интересовались модой да и вообще одеждой. Эти горести она уже успела поведать Ревери, а та её пожалела и подбодрила. Потом Ревери попробовала применить свою магию на одну из вещичек Рарити – шарф – и тот неожиданно покрылся вышивкой в виде крупных красивых цветов. Рарити это привело в восторг.

Так они и сидели за чайком и мирной девичьей беседой, пока в Понивилле раздавалась терзающая уши и души песня и ниспадала на землю тьма. Ревери призналась, что пишет стихи, и выяснилось, что Рарити даже читала когда-то некоторые из них в кантерлотской газете. Отсюда разговор плавно перешёл на Кантерлот. Стало известно, что Ревери долго жила там.

— Ты знаешь кого-нибудь в Кантерлоте? – спросила Рарити как бы вскользь.

— Н-нет... – призадумалась Ревери, — почти никого. Ну вот Принцессу Селестию разве что немного знаю.

— П-принцессу?!

— Да, я с ней тысячу раз встречалась, — наивно отвечала Ревери, не замечая вспыхнувшего в глазах у собеседницы алчного блеска.

Рарити потянулась и сжала копытце Ревери.

— С-слушай!.. — слегка подрагивающим голосом начала она, — мы с тобой как сестрички, правда? У нас таланты похожи. И кьютимарки. И даже имена!

— Ага! – ничего не подозревая, расплылась в улыбке Ревери, — и правда, как сестрички!

— Давай ходить друг к другу в гости! Я буду ездить к тебе в Кантерлот, а ты ко мне сюда. Будем обе устраивать вечеринки, приглашать своих д-друзей, вместе пить чай и все знакомиться!

— А то! – без задней мысли счастливо соглашалась Ревери, — будет классно!

Рарити перегнулась через столик и горячо затрясла ногу Ревери:

— Ах, подруга моя, ты такая славная!

— Ты тоже миленькая!

— Экхм!..

Обе единорожки подскочили на месте, обернулись – и увидели Лэга. Тот вышел из-за угла шатра и теперь, красный как рак, смущённо взирал на них, потирая одной ногой о другую.

— Простите, что перебиваю... — промямлил он, — но тут такое дело... я, вроде как, ваш флаг нашёл.

Ревери побледнела и соскользнула со стула, вставши на пути Лэга так твёрдо, как только она могла.

— Я, я, я, — заикаясь, объявила она, — я не позволю тебе забрать наш флаг! Я должна его охранять и остановлю тебя!

— Э-э, да я и, это, сам... не знаю, если честно...

Возникла неловкая пауза. Ревери и Лэг стояли друг напротив друга и мялись. Рарити, мало чего понимая, испуганно таращилась то на подружку, то на новое лицо.

Затем Лэг смущённо кашлянул, почесал голову, приведши в ещё больший беспорядок гриву, и сказал:

— Как-то я не особо... мне это... охота сражаться. Может, не будем?

— О, точно! – обрадовалась Ревери и хлопнула в копыта, — вдруг они всё без нас успеют решить!

— Во-во.

Рарити с облегчением вытерла пот со лба и выдвинула ещё один стул:

— Ну, тогда, — гостеприимно предложила она, — может, присоединитесь к чаепитию?

Теперь они сидели и чаёвничали втроём. Неспешно текла очень мирная, тихая и спокойная беседа. Каждый из собравшихся за столом был своего рода творцом, и поэтому обсудить у них нашлось чего. Лэг разошёлся и, экая и мекая гораздо меньше обычного, рассказывал о заводных игрушках, которые он делал в Кантерлоте для детей. Ревери демонстрировала на разных предметах, как работает её магия. Рарити, наконец, постоянно подрывалась в бутик и вытаскивала оттуда разные шедевры своего портняжного искусства.

Шелестел ветерок в листьях, журчала неподалёку речушка. Все трое потягивали чай из изящных чашечек, друг другом восхищались и друг друга хвалили. Все вызывали умиление, даже Лэг, который был парнем, причём крупным. Приятнее и трогательнее компании вы не видали в жизни...

...до тех пор, пока идиллию не прервал новый голос:

— А, Лэг, вот ты где.

С разных сторон к чайному столику приближались Нокс и Эвер. Обе выглядели довольными, хотя одна прятала это под благородной невозмутимостью, а другая – под вселенским унынием.

— Э-э, это, привет снова! — Лэг вскочил, опрокинув стул и неловко пытаясь закрыть собой чашку и блюдце с вареньем, — а, это, ух, мы вот тут сидим, ну...

— Неважно, — отмахнулась Эвер, — всё кончено. Мы победили. Флаг наш: трое на одну, и то самую слабую.

— Одну? – прошептала Нокс, — а где... Дарк Шэйд? Что с ним?

— Носится сейчас, как идиот, по Понивиллю за Лавандисом, — Эвер покрутила копытом в воздухе, — и ещё минут десять носиться будет. Помощи ждать неоткуда, сдавайся, Ревери!

Ревери выпрыгнула из-за стола, встав между Теми и бутиком, и, жутко пугаясь, пропищала:

— Я-я-я не дам вам похитить флаг, вот! Только через мой труп!

— Как хочешь, — хмыкнула Эвер, — обойдёмся, правда, без трупов, но в остальном... давай, Лэг, хватай её. Избавляемся от неё, цапаем флаг, и песенке конец!

Лэг сокрушённо посмотрел на Ревери.

— Ох, извини, работа, — пробормотал он.

И не успела бедная целительница глазом моргнуть, как Те втроём схватили её, воздели над головами и со смехом куда-то понесли.

Хозяйка бутика взирала на это всё в полном остолбенении.

— Эй! Ой! Поставьте меня на землю! Мне страшно! – пробовала сопротивляться Ревери, — но и интересно, впрочем. Куда вы идёте?

Одновременно с ней Рарити опомнилась и неожиданно громко заскандалила:

— Стойте сейчас же! Что вы себе позволяете? Кто вам дал право похищать мой флаг и моих участников чаепития?!

Но, сколько она ни шумела и бушевала, Те двигались к своей цели, не обращая на неё ни малейшего внимания. Вот они добрались до речки; вот дружно раскачали бедную Ревери – и вот, ухахатывась, туда её зашвырнули.

— Эй! Я протесту... – только и успела выдать Ревери, а затем ей заткнуло рот бурунами воды и увлекло вдаль течением.

Фарфоровая чашечка выпала у её подружки-швеи из копыт. Цветочный чай разлился по траве.

— Какое варварство, — потрясённо прошептала Рарити.

Но это ещё что. То было ничто по сравнению с шоком, который она испытала, когда увидела, как Лэг – Лэг, который только что сидел с ней за одним столом и так славно участвовал в беседе! — взобрался на вершину её бутика, подбодряемый и понукаемый криками своих сопартийцев... и отломал флаг.

Он спустился вниз, держа флаг в пасти, и Нокс с Эвер ликующе запрыгали вокруг него, вопя «Победа! Победа! Мы их уделали!», а Рарити смотрела на это, и у неё на глаза наворачивались слёзы.

— Предательство... – всхлипнула она, — меня предали!.. А я ему ещё наливала свой чай. А она, она ведь говорила, что хочет защитить меня и мой дом. Почему, о, почему я не вняла её предостережениям! О, где ты сейчас, моя подруга? Прости меня за мою беспечность!

Рарити уселась на траву, вытащила батистовый платочек и упоенно разрыдалась, а Те в это время с криками радости скакали около вражеского флага.

Когда Шэйд спустя десять или даже пятнадцать минут взмыл в небо над Понивиллем, первым, куда он устремил взгляд, был тёмно-зелёный полог Вечносвободного леса. И среди него ярко выделялась верхушка высокой сосны, на которой красовались сразу два флага – красный и синий.

Шэйд бессильно опустил копыта.

«Мы проиграли» — понял он.

Да, мы проиграли в пух и прах – это снова перехватываю нить рассказа я, Файерболт. С момента нашего позорного поражения прошло три часа. Солнце начинало клониться к закату. Мы вчетвером понуро сидели в его оранжевых лучах на площади Понивилля возле того фонтана, который принёс нам единственное победное очко.

Все пребывали в подавленном настроении и чувствовали себя погано. Как ни крути, Те проехались по нам словно паровым катком. Проигрывать не приятно никому. Я утешал своих друзей, как мог, но и сам всё более и более нервничал. Скоро мне предстояло узнать, что в итоге из этого вышло.

Длинная тень заслонила солнце. Я приподнял голову. Передо мной возвышалась сияющая, как начищенный чайник, Эвер.

— Собирайте пожитки, дамы и господа! — радостно заявила она, — битву вы продули, и по условиям договора к вечеру ноги вашей не должно быть в Понивилле. А положение солнца над горизонтом указывает мне, хи-хи, что уж вечереет.

Я чуть выждал. Потом сказал:

— Да, верно. Итак, ты прогоняешь нас?

— Естественно. Игра же проиграна! – Эвер сделала широкий жест копытом, — так что скатертью дорожка, катитесь колбасой!

Я подождал ещё чуть-чуть и спросил снова:

— Да, проиграна. Я полагаю, бесполезно взывать к твоему милосердию?

— Взывать к чему? – Эвер картинно наклонила ко мне ухо, — я не совсем поняла последнее слово, к-о-л-л-е-г-а. Либо вы, либо мы. И теперь Понивилль наш!

Я выдержал последнюю паузу, а затем произнёс:

— Да, казалось бы, ваш. Но ты не учла кое-что...

— Что?

— Обернись.

Эвер обернулась.

Широкая площадь была до краёв заполнена городскими пони. Все они окружали кольцом фонтан, где сидели мы и стояли Те, все они смотрели на нас, и все они выглядели очень, ну очень рассерженными. Висела напряжённая тишина особого рода, которая состояла из гневного сопения большой толпы. А потом понивилльцев разом прорвало и поднялся жуткий гвалт:

— Это исчадие ада! Я сам всё видел!

— У меня до сих пор уши болят!

— Как вспомню, так мурашки по коже...

— У меня все розы на грядке завяли...

— Когда эту балалайку разбили, самый лучший был момент во всём поганом дне...

— Врагу не пожелаешь такого!

— Мучители! Чернокнижники! Душегубы!

— Чудища, настоящие монстры!

Сквозь толпу протиснулась оранжевая пони в ковбойской шляпе.

— Я всё видала вот этими своими собственными глазами! – возвестила она с сочным деревенским акцентом, — вот эта колдунья переворотила мне вверх дном всё «Сладкое Яблочко»! Что она делала с моими яблоньками, и какой бардак там сейчас на полях творится, этого я не могу вам рассказать. Но вот этот бравый единорог со всех сил пытался ей помешать! Правда, не смог. Но даже когда всё было плохо, он старался не задеть своей магией деревья! Я засвидетельс-тво-вы-ва-ю вам, что всё оно так и было!

Эвер переводила взгляд с одного разгневанного горожанина на другого, и постепенно торжествующая усмешка сползала у неё с мордочки, а взамен начинало брезжить ужасное понимание.

— Эт ещё что! – высунулся кто-то простецкого вида из толпы, — вот этот крылатый фрукт делал в Понивилле такое, что вообще ужас! Пилил битый час такую какофонию, никто жить не мог, все только помереть мечтали. Спасибо, господин чёрный пегас, не знаю, как вас, наконец нагнал и приложил хорошенько, аж вспомнить приятно до сих пор.

Шэйд шепнул мне:

— Представляешь, когда я покончил с бардом и обернулся, то увидел вокруг целую прорву понивилльцев. И тогда они устроили мне долгую и бурную овацию!

— Всё это бытовые мелочи по сравнению с тем, что видела я, – выступила Твайлайт, — мне было страшно даже высунуться из библиотеки! Истончение ткани реальности, инвокация отрицательных метафизических вихрей, смещение пластов мироздания, некромантия (никто в толпе не понимал ни слова, но все активно поддакивали) – никогда в жизни я не видела более порочного колдовства! Найтмер Мун просто дитя по сравнению с тем, что может сотворить из глупости или по злому умыслу вот эта, — копыто поднялось и указало на Нокс, — волшебница!

— Драки хочешь? – прошипела Нокс.

Эвер, растерянная и бледная, поспешно придавила той ногу.

— Ах, но что лицезрела я! – толпа расступилась, пропуская Рарити. Швея выглядела томно и прижимала к носу пузырёк с нюхательными солями, — драма, ужас, слёзы, предательство, звериная жестокость и дикость! Не могу... нет, я не могу рассказать это, чтобы снова не упасть в обморок, но злодейства, которые сотворили они, — копыто поднялось и указало на Тех, — неискупимы!

— Мало того! – прибавил кто-то из толпы, — только что, вот пять минут назад, на этом самом месте, я пришёл первым и своими ушами слышал, как они угрожали нашим защитникам и гнали их из города!

— Нет, постойте, — попыталась было оправдываться Эвер, — это не совсем так...

— Я тоже слышал! – присоединился другой, — хотели взять и попросту вышвырнуть из Понивилля!

— Единственных, кто встал на пути у этих чудищ!

— Возмутительно!

— Обнаглели от безнаказанности!

— До чего они ещё могут дойти?!

Вперёд из рядов народа выдвинулась кобыла-мэр города:

— Мы вынуждены просить вас в кратчайшие сроки покинуть наш город, — её копыто поднялось и указало вдоль улицы, — и никогда, никогда, никогда больше здесь не появляться.

— Убирайтесь, пока шкура цела! – изложил то же самое более доступно чей-то крик.

Эвер, дрожа от гнева, повернулась ко мне. Я изо всех сил старался не расплыться в ухмылке.

— Так вот что ты заду... – начала она.

Но тут сверху её перебила некая голубая пегаска:

— Всё усекли? Живо вон! А то, если эти с вами и не справились, уж Элементы – слыхали? – за милую душу поджарят вам пятки! Вон!

— Вон! – подхватила и стала скандировать толпа, — вон! Кыш из Понивилля!

Среди нарастающего шума Эвер наклонилась ко мне.

— Так вот каков был твой замысел! – выплюнула она сквозь зубы, — хитрость! Читерство!

— Нет, — скромно ответил я, — это метагейм.

— Я припомню тебе это! Мы ещё обязательно встретимся с тобой, Файерболт Блейз! Не думай, что всё закончится вот та...

Но в толпе уже начали из ряда в ряд передаваться по копытам помидоры, и Эвер, заодно с остальными Теми, поспешила ретироваться. Понивилльцы с позором, шиканьем и улюлюканьем гнали их по улицам города вплоть до выхода и даже дальше, и только после этого все вытерли честный трудовой пот, пожали друг другу копыта и удовлетворённые разбрелись по своим домам.

Мы остались почти одни, не считая мэра и небольшой группы около неё, на опустевшей площади. Харди ошарашенно вертела башкой по сторонам.

— А? А? И что это щас было? – вопрошала она, — мы в итоге победили? Каким макаром?

— Метагейм, — скромно повторил я.

— Метачто? – не поняла Харди.

Заранее простите за лекцию. Это – когда во время игры вроде бы и не жульничаешь, но руководствуешься целями не нынешней игры, а какой-то другой, более крупной, лишь частью которой является эта.

Например, представьте, что вы втроём играете в какую-то карточную игру, и один из игроков – девушка, которая вам нравится. Обычно цель игры – это просто победить, наголову разгромив всех соперников, но вы можете поставить перед собой другую цель: например, ценой проигрыша аккуратно привести эту девушку к победе, чтобы посмотреть и умилиться, как она радуется.

А ещё лучше – искусно создать на поле такую ситуацию, когда вы будете вроде как и обязаны придти к ней на помощь, чтобы выручить её из передряги и явить своё благородство. Или же – войти с ней в союз, якобы из тактических соображений, а на самом деле – чтобы иметь возможность уютненько пошушукаться с ней наедине: даже если вы лишь обсуждаете, чей дракон кого атакует, всё равно приятно.

А если вы настоящий мастер метагейма – аккуратно привести к поражению и девушку и себя, а выиграть дать третьему противнику, но так, чтобы создалось впечатление, будто победитель — коварный и безжалостный негодяй, которому вы сопротивлялись до конца и даже её пытались спасти, но не удалось. Тогда, уже после того, как карты уберут в коробку, девушка будет плакаться вам в жилетку, как к ней жестоки в этой игре, а вы будете её утешать, говоря, что и вам досталось, а она будет вам сочувствовать, и пошло-поехало – и оно будет истинной вашей победой. Вот это и называется «метагейм».

Метагейм – это, так сказать, мой любимый гейм. Хорошо у меня получается в него играть или нет – судить вам из моего рассказа. Но, по-моему, партия вышла на славу.

Думаю, вы уже поняли, каков был мой план: проиграть Тем в пух и прах, но при этом так, чтобы выставить их перед жителями Понивилля ужасными злодеями и мерзавцами, а нас – их благородными защитниками.

Я знал грядущие перемещения врага и мог думать. Эвер нужно было встретить в таком месте, где она сможет орудовать своими любимыми деревьями, но при том во вред Понивиллю. Значит, либо в каком-то скверике, либо, что более удачно, на ферме Эпплов. А если бы мы сражались в Вечносвободном Лесу, всем было бы наплевать, что там творится, хоть Эвер весь лес выворочай с корнем.

Схлестнуться с ней должен был тот, кто, наоборот, продемонстрирует заботу о деревьях – значит, я, который может их сжечь, но во что бы то ни стало не будет этого делать. Именно поэтому антимагический «подарочек» оказался даже кстати.

Так определялась первая пара. Далее. Харди у нас девушка-земная пони, а таков среднестатистический житель Понивилля. Плюс, она самая крепкая из всей нашей команды. Вывод напрашивался очевидный: Харди нужно сражаться с Нокс. Во-первых, у неё больше шансов выдержать обычные атаки Нокс и заставить ту применить свою ужасную силу. Во-вторых, что ещё может так поразить воображение понивилльца, как не простая земная пони, с криками ужаса убегающая от зловещего колдовства какой-то пришлой единорожки?

Далее. Из шпионских донесений мне было известно, что Те считают Шэйда самым опасным игроком у нас в команде и хотят всё время отвлекать его при помощи Лавандиса. Почему нет? Это тоже шло мне на руку, ведь если Лавандис будет мучать нашего ассасина своей фирменной Бесящей Песнью, он заодно взбесит весь Понивилль. Единственным указанием, которое я дал Шэйду, было даже в самом разгаре ярости стараться не выводить погоню за территорию города, и с этим он справился.

Оставались Ревери и Лэг – наиболее миролюбивые в обеих партиях. И мы, и Те не любим обороны и предпочитаем идти в натиск. Следовательно, Лэг и Ревери оставались у флагов. Выставить Лэга в глазах Рарити прохиндеем, что коварно втёрся ей в доверие, а потом бросил бедную Ревери в реку – это даже не было мною продумано и для меня самого явилось неожиданностью. Но, как говорится, хорошей идее Вселенная помогает.

И всё прошло по плану, хе, хе, хе.

— До сих пор поверить не могу, что сработало! – поражался Шэйд, — мне казалось, всё белыми нитками шито! Н-но, не могу отрицать, те минуты, когда мне рукоплескала половина Понивилля, были одни из самых приятных в моей жизни.

— Ох, тебе хорошо, — Харди поёжилась, — а меня теперь, наверное, до конца жизни кошмары мучать будут. Зараза, по-моему, у меня на виске седой волосок...

Неподалёку Рарити обхаживала Ревери и едва ли пылинки с неё не сдувала. До меня доносились причитания:

— Ой, бедняжечка, как ты? Как грубо и жестоко они с тобой обошлись!..

— Да всё со мной в порядке...

Мэр, которая топталась неподалёку, подошла ко мне в компании Твайлайт, прокашлялась и объявила:

— Кхм. От имени жителей Понивилля я выражаю вам торжественную благодарность за то, что вы так браво стояли на защите нашего города от зла.

— О, нет, не стоит, — дипломатично замахал копытами я.

— Нет, стоит! – возразила мэр, — и отныне мы всегда ради видеть вас здесь. Даже более того: если у вас нет иных проектов, мы бы попросили вас остаться и впредь защищать наш город. А в качестве благодарности мы обещаем помочь вам в постройке жилища.

— О, вы так щедры! Огромное вам спасибо!

— Тебе спасибо, — улыбнулась Твайлайт, — добро пожаловать, теперь уже окончательно, в Понивилль, Файерболт и его друзья!

Я обернулся к своим славным сопартийцам и весело им подмигнул.

Эпилог

Итак, всё закончилось прекрасно. Понивилль и его богатые на монстров окрестности оказались полностью в нашем распоряжении. Эвер и её клика были с бесславием изгнаны, нас же повсюду привечали. Город одолжил нам бесплатную рабочую силу, и с её дружной помощью Яблочный Форт был закончен менее чем через неделю.

Он возвышался на небольшом острове, прижатом к берегу речки. Край острова ограждала небольшая каменная стена с бойницами и зубцами. С берега на остров можно было попасть по подъёмному мосту. Вдоль ствола яблони шла винтовая лестница, как вверх, так и вниз. Под землёй находились склады и мрачные владения Шэйда, а также, как положено, потайной ход, который выводил к камню на другой стороне реки. Из своей пещеры Шэйд начал в поте лица прокапывать лаз в забытую городскую канализацию Понивилля и уже заказал в Кантерлоте партию гигантских крыс.

Над землёй же, на развилке ветвей яблони, примостился уютный домик с широким круговым балконом, где мы пили чай посреди уютного шуршания листвы, окружённые со всех сторон яблоками, до которых было копытом подать. На первом этаже жили Ревери и Харди, и у каждой из них было по несколько комнат. Наконец, вверх из кроны дерева выдавалась аккуратная круглая башенка, где располагались мои покои, рабочий кабинет и библиотека.

Этот домик, конечно, вмиг стал местом паломничества понивилльской молодёжи, которую тянуло ко всему интересненькому, как к мёду. В сам Форт мы их не пускали, потому что там лежало слишком много опасных колюще-режущих предметов, но иногда по старой памяти опускали мост, накрывали на островной лужайке возле дома столы и выкатывали из погребов бочки сидра, и тогда к ночи там начиналось буйное празденство без особого повода, с песнями и плясками на столах.

Мы тоже участвовали, если не устали за день. Особенно обожала эти гулянья Харди и шумела на них больше всех. Но мне, если честно, куда больше нравились наши тихие вечерние чаепития в тенистой кроне дерева.

С тех пор прошла, кажется, целая жизнь, почти четыре месяца.

В Понивилле было превосходно. Вокруг – кучи монстров от мелочи до боссов. Опасные древние руины и подземелья – только руку протяни. Не требовалось, как раньше, добираться до каждого задания два часа на поезде и потом ещё два часа пешком. Порой забредали гастролирующие партии; мы никого не прогоняли специально и некоторых даже приглашали на чай, но никто надолго не оставался. Видимо, прослышали о том, как мы отвадили Тех.

Наши приключенческие дела стремительно шли в гору. Ценные сокровища текли рекой. Гидриных клыков у нас побывало уже не три и не шестнадцать. Мы накупили кучу вещей, о которых давно мечтали. Очень много золота, правда, ушло на то, чтобы шикарно обставить дом, но ещё куча оставалась у нас в сундуках. Наши навыки тоже не залеживались без дела, а потому они, как и слаженность команды, непрестанно росли.

Периодически, примерно раз в дне недели, мы выбирались в Кантерлот, чтобы встретиться с тамошними знакомыми, поболтаться по злачным приключенческим местам, узнать слухи, иногда – выцепить пару заданий. А также, чтобы навещать наш тамошний дом и поддерживать в нём порядок.

Мы не слишком стремились в столицу, всецело отдавшись неге сельской жизни. За исключением Шэйда. Ему никак не хватало в мирном и солнечном Понивилле вращения в родных теневых сферах. Городскую канализацию он отрыл, расчистил, заселил крысами и пауками, но подозрительные личности там так и не завелись. Поэтому он иногда, благо – есть крылья, исчезал на денёк и возвращался с парой странных шрамов и грозными смутными слухами.

К тому времени лето уже закончилось. Тёплые солнечные деньки, увы, остались позади. Подступала зима. И вот, в один из дней под самый конец осени, когда деревья облетели, пощипывал морозец и пегасы уже собирали над городом облака со снегом, а мы заперлись внутри Яблочного Форта, кутались в попоны и посипывали чай с имбирём – Шэйд с паром ввалился к нам через каминную трубу.

— А через дверь не судьба? – хмыкнула Харди, отгрызая кусочек печенья.

— Фу, какая банальщина, — отмахнулся Шэйд, — что важнее, собирайте вещи, дамы и господа! Завтра нас вызовут в Кантерлот.

Как водится, он застиг нас врасплох.

— Вот так известие! – воскликнула Ревери.

— С какого рожна? – поинтересовалась Харди со свойственной ей добродушной грубостью.

— Завтра узнаете, — загадочно молвил Шэйд, — скажу лишь одно: то, что затевалось все эти месяцы, наконец-то началось. Шестерни рока завертелись и готовы размалывать всё на своём пути. Что будет, ого-го! Давненько ничего столь эпичного не было!

После сих громких слов он умолк, накинул капюшон, закутался в плащ и хранил таинственно-самодовольное молчание, как мы его ни тормошили.

Что ж! Мы привыкли верить членам своей партии на слово, поэтому стали собираться в дорогу. Поздним вечером я запихал в чемодан последнюю книгу и каллиграфический набор для создания свитков, лёг спать, а уже назавтра под нашими дверьми ждало письмо с королевским вензелем. На конверте почему-то красовался отпечаток зубов.

— Хм... – Шэйд приложил к этому отпечатку линейку, почесал подбородок, посмотрел через конверт на свет, — ...задачка. Не могу сказать про владельца укуса ничего, кроме того, что он пегас, юного возраста, женского пола, серого цвета, со светло-соломенной гривой.

— Ты узнал это всё из одного следа зубов?! – офигел я.

Шэйд гордо ухмыльнулся, но тут радостно встрепенулась Ревери:

— Это ж наша почтальонша!

Шэйд слегка сдулся.

— Ну да, она... — протянул он, — эх, шутки с вами пошутить нельзя.

— Зачем почтальонше кусать свои письма? – поразился я.

Харди положила мне на плечо своё тяжёлое копыто:

— Лучше этого не знать, дружище.

Я вскрыл конверт за столом на кухне. Сопартийцы сгрудились вокруг меня, выглядывая сверху, сбоку и даже снизу. Я прочитал всё вслух. Послание, выгравированное аккуратнейшим почерком с золотыми блёстками и завитушками, гласило:

«Мои дорогие Файерболт, Ревери, Харди Хайд и Шэйд!

Я рада приветствовать вас снова. Хорошо, что вам понравился Понивилль и вы там обжились. Как Твайлайт? Передавайте ей привет. И тем не менее я должна просить вас об одной услуге, которая вынудит вас покинуть это милое место.

Через неделю Эквестрия начинает официальные боевые действия против Сталлионграда. Основные корпуса наших войск и подвозы с продовольствием уже выдвинулись на север. Парадное выступление из Кантерлота намечено на первый день зимы. Я была бы счастлива, если бы ваша группа присоединилась к военной кампании и оказала нашим войскам всяческую возможную поддержку своими восхитительными умениями.

Официально вы не числитесь среди королевских военных сил, поэтому приказать вам подобное я не вправе, однако, думаю, вы должны с радостью принять столь прекрасный шанс покрыть своё имя неувядающей славой. Где ещё рождаются легенды, как не на войне? Где столько подвигов и героизма, как не на поле брани? Кроме того, другие группы эквестрийских приключенцев тоже намереваются отправиться на север – думаю, вы будете рады встретиться в уютной обстановке со старыми друзьями.

Принцесса Селестия».

Пару минут мы в тишине переваривали её письмо. Наш друг Дарк «Я же говорил» Шэйд сиял – мало ему надо для счастья. Ревери задумчиво кусала копыто. «Сталлионград?!!!!» — именно так, с кучей восклицательных знаков, думал я.

— Морской ёж ты в пень! – расчувствовалась Харди, — вот это что-то новенькое. Даже в мою флотскую бытность ни разу не бывала в крупных сражениях. Только однажды помню стычку пять на пять кораблей. Я один пустила ко дну, кстати.

— Как? – заинтересовалась Ревери.

— Мною выстрелили из пушки, — Харди помрачнела, — и больше я в эту тему не хочу углубляться.

— Н-но, но, но. С чего бы Эквестрии начинать войну против Сталлионграда?.. – запинаясь, выговорил я.

— Ты притворяешься или вправду такой наивный? – Шэйд пожал плечами, — тут всё яснее ясного. Принцессе Луне, которая свалилась к нам как снег на голову, нужно срочно подыскать трон и своё маленькое королевство. Да и независимость Сталлионграда давно мозолит глаза Кантерлоту. Ну и наконец, стража застоялась, давно пора её встряхнуть. Эта война — отличная возможность прихлопнуть трёх зайцев одним ударом.

Ревери наморщила лобик:

— С какими это старыми друзьями мы там встретимся? О, а вдруг с Охрюком Пятигрызым или Угрюмом Чёртово Копыто? Или даже пересечёмся, кто знает, с Элис Кривой Стилет? Я соскучилась! Так давно не виделась с этими милыми ребятами!

Наша целительница опустила голову на копытца и погрузилась в мечтательную ностальгию, а меня вдруг как током дёрнуло.

— Наверное, они там будут... — медленно промолвил я, — но, что важнее, с ТЕМИ мы там скорее всего тоже встретимся. И, без сомнений, они не упустят возможности свести счёты...

Шэйд скривился:

— Не было бы горя. Тогда мы и подавно не можем отказаться, а не то Эвер заграбастает себе всю славу. Вернётся увешанная орденами и станет потом годами нас дразнить.

— Воистину, — я вздохнул, — тяжкая это ноша, конкуренция. Но уронить марку нам нельзя.

— Тогда что сидим? – Харди потёрла копыта, — ату их! Вперёд и покажем этим сталлионградцам, где раки зимуют!

— У них обычно и зимуют, — отозвалась Ревери.

Пауза.

— О, ага, — не растерялась Харди, — ну, значит, поедим раков!

Мы стали на какое-то время прощаться с нашим любимым Яблочным Фортом: гасить всюду свет, убирать посуду, закрывать шкафы и двери, заколачивать ставни и втягивать лестницы. Уже вскоре мы шли вдаль от него в холодную неизвестность, навьючив на себя тяжёлые сумки, где были деньги, тёплые шарфы, оружие, свитки, зелья и куча прочих орудий нашего приключенческого ремесла. Ключи от Форта с пояснительной запиской я оставил на столе в библиотеке.

Мои дорогие сопартийцы в приподнятом настроении топали в сторону строящегося железнодорожного вокзала, где пока что заодно обретались наёмные экипажи, перебрасывались шуточками и весело хлопали друг друга по спинам. Для них то было очередное интересное приключение, а вдобавок они предвкушали вояж в далёкие земли с компанией друзей – что вообще может быть лучше?

Я плёлся чуть позади, обуреваемый мрачными предчувствиями. Я бы беззаботно веселился вместе со всеми, если бы мне не давало покоя кое-что.

Я никому не говорил это раньше, но в Сталлионграде жила моя младшая сестра.

Её звали Фламма Блейз. Кьютимарка – падающий метеорит, охваченный огнём. Её выгнали из Кантерлотской магической гимназии за то, что она призвала на неё этот самый метеорит. Удар разрушил тогда здание гимназии до основания и начал пожар, спаливший несколько кварталов. Именно после того случая она получила свою кьютимарку.

Заканчивала школу Фламма уже в Сталлионграде. Я слышал, что потом она там в одиночку поддерживала нужную температуру в девятиэтажной домне.

Представлять, что будет, когда мы с ней встретимся по разные стороны на поле боя, мне ужасно не хотелось.

«Конец света», — думал я нервозно, — «только не конец света. Во что бы то ни стало нельзя дать случиться концу света».

И вот с такими тревожными мыслями плёлся я в хвосте нашей весёлой приключенческой команды навстречу грозной судьбе, а в следующий раз я расскажу вам о встрече со своей сестричкой, осаде Сталлионграда, и о том, чем она завершилась. До скорого!

Файерболт Блейз.

К О Н Е Ц