Осколок прошлого. Диксди
15. Артефактор, выбор и Магическая Школа
Если теряешься в реке жизни, положись на свой талант, и он выведет тебя из тупика. Любопытство и страсть к своему делу на время заглушили разочарование в сердце демикорна. И, возможно, в словах Зекоры прозвучал намек, чем той стоит заняться в Эквестрии.
Утро просунулось в окна солнечным светом, нежно разбудив зебру от сна. Она зажмурилась и потянулась, дернув звякнувшим золотистыми колечками ушком. Открыв глаза, она увидела Диксди, что-то сосредоточенно рассматривающую на столе. Её силуэт то озарялся голубым мерцанием, словно что-то светилось между её передними копытцами, то, напротив, высвечивался красноватым блеском. Синяя пони произносила певучие слова на незнакомом зебре языке, звучавшем нежно и немного грустно. Казалось, она была так увлечена тем, что делала, что не замечала ничего вокруг. На мгновение зебра обрадовалась этому, решив, что пони, наконец, успокоилась. Ну или, по крайней мере, не ушла без предупреждения. Медленно встав и тихо подойдя к ней, она заглянула через плечо Диксди и едва не вскрикнула.
В прочем, увлеченная пони все же заметила шевеление за спиной и, тихо пискнув, отскочила в сторону.
— Ох, Зекора, нельзя же так… ты меня напугала. — Перепончатокрылая облегченно вздохнула и поправила гриву мерцающим прикосновением телекинеза. — Очень…
— Амулет этот трогать не стоит. Он пони хорошим причинил много боли. — Сухо проговорила зебра, пытаясь палочкой затолкать амулет в коробку. Она даже не хотела прикасаться к нему копытами, смотря на эту вещицу с отвращением. — Я избавиться от него была должна, но места подходящего так и не нашла. Многим пони бед он принес и может принести еще, если не спрятать его с глаз хорошо.
— На меня он не действует. Он лишь усиливает природные магические умения у того, на кого будет надет. — Пожала крыльями пони, и летающий в облачке телекинеза артефакт-стилус черкнул по воздуху, вызвав точную светящуюся копию амулета. Треугольные формы, острые углы — предмет раскрывался на части, отделяя схему красного камня от основы, а затем и вовсе раскладывая основу на части. Крылья, расположенные по бокам декоративной головы существа с рогом, оказались просто украшением, а вот треугольная металлическая пластина… Она оказалась сложенной из магических слоев и слоёв металла особой ковки. В воздухе появились блоки текста, в которых скользили резкие символы на незнакомом зебре языке. Острые, немного хищные знаки складывались во фразы и предложения, оставаясь непонятными. Диксди ткнула в несколько частей схемы, и та развернулась шире, показывая места креплений, тонкие линии магических цепей и множество других вещей, понятных ей, но выглядящих для Зекоры, как диковинная магия. Элементы артефакта увеличивались, позволяя приблизить любую, даже самую незначительную штучку. Несколько высветившихся алым точек привлекли внимание синей пони, и она плавно коснулась их светящимся кончиком стилуса. Снова раскрылся текст, но теперь камень в форме ромба мерцал и словно создавал воронку, в которую входил небольшой голубой поток, возвращая алый буйный вихрь, расходящийся от камня в стороны. — Оу, какой занятный эффект. Даря силу, он извращает сознание своего носителя и делает его магию разрушительной, даже если она использована во благо. Какой бездарный выбор, можно было найти куда более простой способ балансирования мощи. Но сделан он хорошо…
Зебра слушала синюю пони, едва понимая половину из сказанного той.
— Твою магию мне видеть не доводилось. Скажи, где ты ей обучилась? — Наконец-то затолкав амулет в коробку, произнесла зебра. Она с изумлением смотрела, как по комнате кружатся призрачного вида линии, складывающиеся в детали амулета, которые сейчас были разложены в воздухе по типу и одной Диксди понятной схеме.
— Это мой талант. — Вздохнула перепончатокрылая и, вложив стилус в паз браслета, рассеяла витающую в воздухе схему. — Я артефактор. Амулеты, артефакты, основанные на магии механизмы и предметы — все это может быть изучено мной при помощи предмета, с которым связан мой талант. Однажды полученные данные всегда можно вернуть назад в виде схемы.
Она кивнула в сторону блестящего стержня, покоившегося в браслете, надежно зажатый удерживающим механизмом.
— С его помощью, я могу понять устройство всего, к чему им прикоснусь, и обрисую схему, которая потом раскроется в воздухе призрачными фигурами. — Продолжила она. — Правда, после него всегда хочется очень есть.
Янтарные глаза уставились на зебру, и от синей пони послышалось урчание голодного желудка.
— Я приготовлю поесть, ты чуть-чуть подожди. А пока я готовлю, кое-что расскажи. — Произнесла зебра, вставая и направляясь к кухонному столику, если можно было назвать таковым несколько тумбочек у окна, заваленных травами, склянками и диковинными котелками разного размера. Из сказанного синей пони для неё многое осталось непонятным. Будучи окруженной природой, зебра была весьма далека от того, что начинает граничить с технологией, пусть даже и щедро использующей магию. Травы, заговоры и зелья — вот что было её стихией, и она знала в ней толк. — Талантом своим ты душу предмета смогла разглядеть, но можешь ли ты от ее воли других уберечь?
— Нейтрализовать? Разрушить его? — Пони с сомнением взглянула на лежащий в коробке амулет. — Жаль, он сделан весьма искусно и, по правде говоря, действительно древний. Мне кажется, я встречала похожие раньше…
— Диксди, этот предмет несет только зло. Даже в достойных копытах не творит он добро. — Отозвала зебра, перемешивая что-то вкусное и булькающее в котелке на огне. Она попробовала кусочек с кончика деревянной ложки. Вкус был что надо, и она облизнулась. — А тех, в сердце коих зависть живет, он в рабство своё волей темной возьмёт.
Пони вздохнула. Стилус снова вызвал схему, но теперь куда меньшую по размерам и точно наложившуюся на предмет. Светящееся острие сдвинуло в сторону несколько компонентов и нажало на сходящиеся вместе линии. Кристалл вспыхнул рубиновым светом и дрогнул. Артефакт словно выгнулся в коробке, детали ожерелья мелко затряслись, отделяясь друг от друга, и зазвенели. Заостренные крылья повернулись и выпали из пазов, в которых они, казалось, намертво закреплены. В доме нарастал тяжелый гул, от которого зебра прикрыла копытцами ушки. Достигнув своего пика, он вдруг резко пропал, и коробка разлетелась боковинками в стороны, оставив лежать медленно распадающийся и шипящий предмет. Красный камень покрылся трещинами, исторгнув черное облачко дыма, потускнел и превратился в мелкую крошку.
— Ну вот, всего лишь замкнуть несколько магических цепей, поменять поля на слое соприкосновения металла и камня… надо будет потом подробнее изучить схему. Может быть, удастся убрать побочный эффект при повторном создании. Все-таки, это хорошая конструкция, хотя и немного недоработанная. — Проговорила она, стряхивая обломки со стола в остатки коробки. На мордочке была грусть, словно ей действительно было жаль этот предмет, однако, она рассеялась, едва черкнувший по воздуху стилус вернул схему амулета в воздух, и пони погрузилась в её изучение. Голубые линии отражались в янтарных глазках, переливаясь и поблескивая в тех местах, куда указывал висящий в объятьях телекинеза кончик артефакта.
Оставив её, зебра вернулась к готовке, размышляя над тем, чему только что оказалась свидетелем. Она давно ломала голову над тем, как избавиться от этого предмета, создавшего множество проблем в Понивиле. Лишь при помощи хитрости его удалось изъять у его последней владелицы. А тут удивительная пони с диковинными умениями заставила его обратиться в бесформенные осколки в считанные минуты, даже не прикасаясь к нему. При этом, в ее янтарных глазах светился азарт и интерес, который еще недавно она и не думала увидеть. Загадкой оставалось и то, как эта пони нашла амулет в её доме. Зебра оглянулась на вращающуюся в воздухе и светящуюся схему перед сидящей пони, на мордочке которой была радость жеребенка, получившего новую игрушку. Пожалуй, та действительно увлекалась тем, что попадало в её копытца, забывая обо всем на свете.
— В мире этом немало загадок. Есть в нем предметы, что могут обжечь. — Произнесла Зекора, поставив перед Диксди миску с похлебкой. — Можешь ли ты своей силой таланта пони других от вреда уберечь?
— Я не понимаю тебя. — Оторвавшись от вкусной еды, ответила синяя пони. Слова зебры озадачивали её. — Что ты имеешь в виду?
— Предметы такие вновь и вновь возникают. Копытца искателей их жаждут, богатства и силы желая. — Проговорила Зекора, смотря в янтарные глазки Диксди. — Кто о свойствах опасных предметов не знает, может множество бед в этот мир принести из-за темного края.
Синяя пони смотрела на зебру, пытаясь понять, к чему та клонит, однако ни одной толковой мысли в голову не пришло. Решив оставить это на потом, она стала лакать еду из миски, с удовольствием отмечая, как чувство голода отступает, а браслет со стилусом начинает приятно нагреваться, наполняясь энергией.
Она только прибыла домой после безуспешных поисков и расспросов. Отпустив уставших друзей, она стала раскладывать вещи, стараясь еще раз вспомнить разговор с принцессой Луной в малейших деталях. Странным остался рассказанный ею сон демикорна. В ней синяя пони была совсем жеребенком, да и принцесса не была до конца уверена, что она видела именно её. Но янтарного цвета глазки были очень похожи. Твайлайт еще тогда заметила, как принцесса, рассказывая о сне, старалась смотреть куда-то в бок, словно стесняясь того, что была испугана. Ведь сны и ночь были её владениями, а она впервые ощутила себя в них беззащитной.
— «Не оставлять её»… Хороша задачка, если её нигде нет. — Лиловое копытце пнуло сумку, и та, наклонившись, рассыпалась свитками и несколькими книгами по полу. — Ох, ну как такое могло случиться. Демикорн, о них вообще ничего нет, а та, кто могла бы рассказать, молчит даже на вопросы своей сестры! Принцесса Селестия, это слишком сложная загадка!
— Насчет принцессы Селестии. — Раздался голосок дракончика. — Тебе уже два письма пришло от неё. Одно совсем недавно. И…
Звук изрыгаемого пламени прервал его фразу, и на пол выкатился еще один свиток.
— Прости, три… письма… — Спайк поднял свиток и сложил к предыдущим. — Это странно, обычно ты посылаешь ей письма, а не наоборот. Интересно, от кого последнее… запечатано как-то по-другому.
Дракончик озадаченно почесал гребень из чешуи и уставился на письмо. Свиток был сжат лентой, кончики которой прятались под массивной печатью со знаком полумесяца. Телекинез подхватил первое, и лиловая единорожка стала внимательно вчитываться. С каждой строчкой удивление появлялось на её мордочке.
«Моя верная ученица! Вне сомнений, ты многое узнала и узнаешь еще больше, со временем познавая силы, которые не будут иметь границ. Однако, тебе так же следует знать, что даже этих сил может не хватить. Наступит момент, когда лишь верные друзья смогут помочь тебе. Та, кого ты привела в мой дворец, — осколок темного прошлого, о котором я старалась забыть. Да, моя верная ученица, даже в такой светлой стране как Эквестрия были темные времена, и о многом ты знаешь. Но есть страницы, которые были вырваны из истории, и, возможно, это было ошибкой. Меня держит слово, данное мной тем, кто были моими друзьями. Пусть никого из них больше нет со мною рядом, я не смогу нарушить его. Однажды ты овладеешь магией, силу которой едва ли сможешь представить, я верю в это. И одновременно опасаюсь того, с чем сможешь ты встретиться. Демикорны. Они не пони, которых ты знаешь. Не пегасы, с которыми ты знакома. И они отличны от единорогов, таких, как ты. Мое сердце закрыто перед ними, и в нём нет прощения и понимания, которые есть у тебя. Ты многое познала из магии дружбы, и я доверяю тебе то, что не смогу выполнить сама. Пусть твое сердце ведет тебя и подсказывает, что делать дальше. Я возлагаю на тебя, моя верная ученица, надежду, что светлое будущее Эквестрии не будет омрачено тенью от осколка прошлого».
— Слово? О, принцесса, ваше письмо только добавило загадок… — Простонала единорожка, откладывая письмо в сторону. Надеясь получить ответ на свои вопросы, она лишь прочитала очередное поручение, описание которого было размыто хуже, чем попавшие в воду чернила. — Она написала так много и ни о чем… как мне все это понимать? Ладно, а что написано тут…
Второе письмо с шелестом развернулось перед лиловой мордочкой, и единорожка снова стала читать написанные чернилами строки.
«Моя верная ученица, прошлое письмо, возможно, породило больше вопросов, чем дало ответов. Я понимаю это с печалью в сердце, но не смогу сказать тебе большего. К этому письму я приложила бумагу. Передай её Демикорну, если сможешь её отыскать (а я уверена, что сможешь). Это все, что я могу сделать. Удачи, я верю в тебя и твои силы!».
— Бумагу? Хм… — Телекинез вытащил из свитка вложенный листок. Его покрывали странные письмена, написанные слегка небрежно, словно писавший давно не пользовался ими. Угловатые и хищные символы были выведены резкими движениями пера, местами становящимися прозрачными, местами проведенные жирных мазком чернил. — Это не староэквестрийский. Странные знаки. Мне кажется, словно я уже видела нечто подобное.
Спаркл потерла копытом рог, но, так не вспомнив, отложила листок и письмо в сторону.
Третьим письмом оказался свиток от принцессы Луны. Оно было коротким и занимало половину листа только благодаря размашистому и слегка вычурному почерку. В нем была всего одна фраза:
«Её видели летящей к Вечно Свободному Лесу. Принцесса Луна».
— Зекора! — Воскликнула Твайлайт. — Конечно, она полетела к Зекоре. Мы только зря потратили время. Спайк, остаешься за главного, я скоро вернусь.
Лиловая единорожка подхватила сумку и, сунув в неё листок от своей наставницы, выбежала из дома. Дракончик, покачавшись с носков на пятки, подождал, пока единорожка скроется из виду, и с коварной ухмылкой полез за мороженым.
— После стольких писем можно и побаловать себя. — Пробурчал он под нос, предвкушая пиршество со вкусом пломбира.
Цокот копыт раздавался по деревянному полу, приумножаясь эхом коридора. Идущий торопился, словно его дело не требовало отлагательства.
— Бастион Йорсет! Срочные вести… — Проговорил запыхавшийся единорог. — Мы установили, где находилась искомая пони. Последнее место пребывания — замок Кантерлота.
— И где она сейчас? — Голубые глаза сверкнули и уставились на вошедшего.
— Не знаю. Известно лишь то, что она покинула город. Но это еще не все новости. — Единорог сглотнул и промокнул лоб вытащенным из пиджака платком. — Из дворца доносятся слухи, что это представительница древнего народа, имени которого не сохранилось в истории Эквестрии. Во время встречи её с правительницей Селестией наши специалисты по колдовству зафиксировали всплеск магии удивительной силы, и некоторая часть её не принадлежала принцессе. Аналогов нет в наших архивах. Это совершенно другой вид магии.
— Значит, даже так. Что же, это объясняет наличие на ней тех диковинных артефактов и её внешний вид. — Задумчиво проговорил тот, кого назвали Бастионом. — Значит, она покинула город? Это неприятно. Здесь мы могли бы без привлечения внимания пригласить ее в надежные стены нашей школы и обогатить новыми знаниями наши архивы. Возможно, даже закрыть белые пятна истории Эквестрии. Вы представляете себе, какой это шанс?
— П-представляю, мистер Йорсет. — Голос единорога казался взволнованным. — Но что, если она будет с Элементами Гармонии? Вы же понимаете, что они напрямую связаны с принцессой Селестией, да будет её правление вечным, а, значит, ничто не ускользнет от её внимания.
Йорсет постучал копытом по полу, задумчиво взглянув на потолок. Он рассматривал этот вариант и потому настаивал на посещении этого городка под названием Понивиль, в первую очередь, надеясь уговорить необычную пони поехать с ним и его коллегой в Магическую Школу. До того, как она встретится с принцессами. Но все пошло не так. О, у него был замечательный план, способный заинтересовать потерявшуюся во времени гостью. А уже тут, в стенах, способных выдержать почти любую магию, они смогли бы узнать всё, что требовалось. Без всякого насилия, лишь воспользовавшись ее неосведомленностью.
— Держите меня в курсе. Опросите тех, кто мог её видеть. Обыщите город до самого низа. Возможно, где-то она могла задержаться, и так мы узнаем, что она собиралась делать и куда могла направиться. — Тускло и задумчиво проговорил он, не оборачиваясь. Он знал, что слушавший его не уйдет, пока он не доскажет свои поручения. — И да, постарайтесь держать мисс Полиш в курсе всех новостей. Я не хочу пересказывать дважды одно и то же.
— Хорошо, мистер Йорсет. — Звук удаляющихся шагов позволил Бастиону облегченно вздохнуть. Новость о том, что гостья замка покинула город, его огорчала. Она летала, а, значит, отследить её привычным способом, опрашивая персонал вокзалов, было бесполезным делом. Ночная стража не выдаст информацию, даже если на то будут веские причины, будучи верными своей повелительнице ночи — они отчитывались лишь перед ней лично. Надежды на королевских пегасов так же не было, они верно служили Селестии и докладывались ей, игнорируя всех, кто был ранга ниже их капитанов. Оставались лишь стражники города, бывшие выпускниками Магической Школы, верные кругу магов. И то не все. Военная Академия пополняла ряды стражи куда быстрее, хотя и ограничивала таланты своих учеников лишь в области защитной и боевой магии, делая их мировоззрение слишком узким, по мнению Бастиона. Они были, скорее, верны Шайнинг Армору…
— Видимо, придется ограничиться малым. — Улыбнувшись, проговорил он. — Чем запутаннее загадка, тем слаще вкус от её решения.
Развеселившись от этой мысли, он покинул зал и направился в библиотеку, чтобы еще раз испытать удачу в поиске похожих символов.
— Это была самая странная поездка в Кантерлот. Мы нигде не успели побывать, а потом эта Диксди пробежала мимо в слезах и пропала в городе, словно растворилась. — Белая единорожка устало волочила за собой чемоданчик на колесиках. — Когда я встречу её, я объясню, что леди так не поступают!
— И не говори! Рэрити, я набегалась так, словно весь день сбивала яблоки. — Отозвалась оранжевая земнопони, поправив шляпу. — Все как-то неправильно. И слово-то какое странное. Демикорн.
— Она… зловещая полукукуруза! — Воскликнула Пинки Пай, вклинившись между своими подругами, и состроила жуткую мордочку.
— Пинки, как ты можешь говорить такое… она же не сделала ничего плохого, вдобавок… ты же сама устроила ради неё вечеринку… — Тихо произнесла Флаттершай, пригнувшись и спрятав мордочку в гриве. — И она так плакала, когда прошла мимо нас. Мне так жаль её.
— Но все равно! Полукукуруза… Звучит зловеще! — Не унималась розовая земнопони, прыгая вокруг, и казалось, что она одна не устала от поездки, сохранив всю свою бодрость неизменной. — Хотя я не знаю, почему её так зовут… она же не похожа на початок.
Эпплджек вздохнула, приложив копыто ко лбу.
— А мне она понравилась. В Академии Вадерболтов до сих пор говорят о её великолепном пикировании с высоты. Я бы хотела увидеть это сама, иначе сложно поверить. — Раздался мечтательный голос парящей над землей Дэш, которая умудрялась лететь спиной к земле, заложив копыта за голову. — Даже Спитфайер была впечатлена. А её сложно чем-то удивить, за исключением, конечно, моего великолепного супер-крутого радужного удара.
Подруги шли по улице, постепенно прощаясь и расходясь по домам. Уставшие и озадаченные, они не знали, что Твайлайт Спаркл уже направлялась к домику в лесу, рассчитывая найти ту, кого они так долго искали по всему Кантерлоту.
Он шел уже давно. Некогда рваная и долго не заживающая рана почти затянулась, лишь светлой полосой напоминая место, где острие скользнуло по его конечности. Несмотря на свой разум хищника, теперь он был осторожнее. Принюхиваясь, он искал нужный след, нужный запах и вскоре он нашел его. Уже несколько дней прошло с той странной встречи с вкусной добычей, но он хорошо помнил случившееся тогда.
Гниловатые, но все еще острые деревянные клыки уже были готовы сомкнуться на нежной шее этой странно пахнущей и тикающей пони, когда что-то упругое и невидимое оказалось между ними, не давая им сжаться. Челюсть словно уткнулась в невидимую преграду и никак не могла сомкнуться до конца.
— Носитель первичной связи без сознания. Носитель первичной связи без сознания. — Раздавалось с бедра лежащей на земле пони. Но хитрому и знающему лес, как самого себя, хищнику был непонятен смысл сказанного. Он лишь ломал голову над тем, почему его клыки не только не могут прикоснуться к этой, несомненно, вкусной и крупной пони, но и (почему-то против его желания) раздвигаются шире. Хищник лишь жалобно скрипнул, ощутив, как челюсти достигли своего предела и открываются уже дальше положенного.
Древесина напряглась и стала источать зеленоватый дымок, стараясь удержать зубы на месте, но едва видимое свечение раскрывало их с какой-то холодной методичностью. Словно пыталось вывернуть его нижнюю челюсть из пазов. Зеленый болотистый взгляд не отступающего от своего хищника, наконец, встретился с таким же холодным мерцанием фиолетовых глаз, смотрящих на него снизу вверх. Волк мотнул головой, но невидимая воздушная преграда все раскрывала его пасть шире, заставляя его клыки расшатываться и скрипеть.
— Носитель первичной связи без сознания. Загружается вспомогательная система моторики. — Скрипнул все тот же голос, совсем непохожий на голосок пони, что так недавно наивно предлагала хищнику фрукт. Голос был лишен всяческих эмоций и шел откуда-то позади крыльев фиолетовогривой. — Вспомогательная система запущена. Нагрузка на артефакты телекинеза: двадцать процентов и продолжает расти. Рекомендации… рекомендации… в ожидании.
Напряжение в челюстях волка достигло предела, он зло сощурил глаза и стал сжимать на этой невидимой преграде свою пасть, с удовольствием замечая, что она медленно, но поддается. Даже если эта пони побежит, он все равно её догонит, думалось ему. Но та лишь встала и пристально смотрела в его глаза.
— Рекомендации получены. Увеличение мощности артефактов до шестидесяти процентов считается допустимой мерой. — Меланхолично поделился своим мнением механический голос, на миг отвлекая хищника. — Скачкообразное повышение мощности не позволит объекту адаптироваться к новым условиям. Дальнейшие рекомендации могут быть запрошены вспомогательной системой в случае… в случае…
Голос несколько раз повторил фразу и замер вместе с немного пошатнувшейся пони, в глазах которой скользнул янтарный отблеск. Артефакты на копытах загудели и вспыхнули ярче… Волк мотнул головой, все еще ощущая преграду между клыками, которая вязко вцепилась в его пасть. Сдавленный хрип издала светящаяся зеленым светом глотка, и деревянная лапа с силой ударила стоящую перед ним пони…
Древесный хищник глухо зарычал, вспоминая, как лапа попала в что-то острое и, отсеченная наполовину, долгое время не желала прирастать обратно, несмотря на все особенности его тела. С такой раной он не смог угнаться за добычей, неожиданно ловко ставшей карабкаться по деревьям и перескакивать с одной ветки на другую, приоткрыв свои крылья. Он отстал и залег возле упавших стволов, вылизывая свою лапу и смотря, как она медленно затягивается, источая зеленоватый дымок, пахнущий мокрой древесиной.
Но теперь в память об этом остался лишь светлый шрам, уже почти закрывшийся свежей корой. Силы и ловкость вернулись к нему, и хищник медленно двигался по следу, постепенно приближаясь к своей цели — небольшому домику в дереве.