Завершение стэйблриджских хроник
Глава 16. Фигурки и кубики I
Политическая игра в Грифоньей Республике переходит в новую стадию, когда один из участников обретает могущественный артефакт...
Вернувшись в свою резиденцию в Балтимэйре, красный грифон в очередной раз обнаружил, что старший брат удостоил его, свою жену и птенцов визитом. Правда, час был поздний, и все, кроме Гиира, легли спать. Серый грифон, задрапировав торшер тканью и оставив лишь самый минимум необходимого света, склонился над невысоким столиком с несколькими предметами. Наиболее примечательным из них была картонка со следами многократного складывания, изображавшая витиеватую последовательность разноцветных клеток – игровое поле. К ней прилагались искусно выточенные из дерева фигурки, далеко не все из которых совпадали с изображёнными на коробке. Дополняли набор перевёрнутые рубашкой вверх карточки и пара игральных кубиков.
— Это что такое? – спросил Гарсон, когда поздний гость принял его приветствие и объяснения опоздания. Он вынужденно занял кресло, в котором обычно сидел брат. Гиир же расположился так, чтобы легче было манипулировать фигурками на игровом поле.
— Настольная игра, – сказал он, поглаживая искалеченной лапой край картонки. – Которая очень нравится моим друзьям политикам. Я немного развил её идею, чтобы сыграть очередной раунд.
— Они в восторге?
— О! – Серый грифон со шрамами на морде сцепил пальцы в замок. – Они до сих пор не сообразили, что участвуют в ней. Тут у нас, – острый коготь последовательно указал на каждую из выставленных на поле фигурок, – Воин, стремящийся к славе. Вестник, весь такой умный и начитанный. Клирик, на вид такой непогрешимый. И Вор, который везде пролезет. Они двигаются вперёд и назад по клеткам, искренне считая себя господами положения. Но бросаю кубики только я. И карточки им подбрасываю тоже я.
— Здесь гораздо больше игроков, – заметил Гарсон. Его взгляд, изучающий разложенные на столе предметы, зацепился за ещё одну стилизованную фигурку. Выкрашенные в красный перья и строгий деловой костюм наводили на определённые размышления.
— Конечно, – ответил Гиир. – Это очень сложная игра. Мы играем в «Агонию Республики». В такой игре не обойтись без регионального политика, идеалиста, презирающего насилие. Нужен его оппонент, кровожадный военный. В игре также находится крылатый представитель эквестрийской дипломатии. А самое главное – богатый предприниматель с тайным бизнесом, обеспечивающий родственной фигуре дополнительные ходы.
Гиир чуть подвинул ту самую фигурку, что привлекла внимание брата. Красный грифон нервозно царапнул когтями кресло. Ему не нравилась идея стоять фигуркой на чьей-либо доске.
— Расположим их всех на старте? – предложил он.
— Нет-нет, – помахал лапой серый грифон. – Это их положение в настоящий момент. Точка старта... – Он задумчиво посмотрел на любимую картину. – Она пройдена очень давно.
В Балтимэйре для юного вора и торговца краденым открывалось много возможностей. Особенно если выслужиться перед грифонами дона Фандано, чьи когти вцепились в полотно незаконной деятельности эквестрийского города. Гиир, прежде чем заняться своим бизнесом, постарался задобрить местных бонз, в частности молодого племянника дона. Мешок на голове и принудительная поездка по каменной мостовой Балтимэйра подсказывали, что грифон с искалеченной лапой старался недостаточно усердно.
Три единорога, которые, к удивлению Гиира, оказались на побегушках у дона, вытащили его из кареты, слегка взъерошив подшёрсток волнами магии, после чего потащили прочь с каменной мостовой куда-то вниз по земляным ступеням. Миновав несколько дверей, скрип которых беспрепятственно, в отличие от света, проникал через плотную мешковину, грифон оказался в месте, где было совсем тихо и до дрожи холодно. Единороги тут же отступили, оставив его в темноте и тишине, нарушаемой лишь тихим дыханием невидимого хозяина подземного укрытия.
Единорог, к которому, как сумел подслушать Гиир, обращались «капрал Стингспир», шёпотом отдал приказ. Сразу после этого грифон почувствовал, как ослабла верёвка, стягивающая горловину мешка у него на шее. Сочтя это за прозрачный намёк, он тут же стянул импровизированный головной убор. И застыл, оторопело глядя на того, кто стоял перед ним.
После такого, весьма популярного в криминальных кругах грифонов способа доставки, он ожидал увидеть тучного дона Фандано или его юного племянника. А то и обоих сразу. Ехидно ухмыляющихся и готовых дать мелкому воришке важное – и единственное в случае неудачи – поручение. Но других грифонов в этом длинном подземном коридоре, полнящемся запахом сырой земли, не было. Только отступившие чуть назад три единорога. И один белый аликорн, высокая кобыла с многоцветной магической гривой, чьи голова, шея и копыта несли на себе царственные регалии. Изучив украшения профессиональным взглядом, Гиир прикинул, что за каждую ценную побрякушку принцессы отдельные состоятельные граждане выдали бы на лапы неподъёмный мешок золота. Эх, если бы только получилось заговорить её, слегка обнять или провести лапой по шее возле постоянно колышущейся гривы!
— Так вот как выглядит Гиир, сын Гвишерона. – Принцесса сделала первый ход в предстоящей явно не светской беседе. – Как же мало достоинства в тебе от предков.
Звучали слова аликорна так, словно её высочество испытывала к грифону жалость. Гиир ответил гневным взглядом, но ничего не сказал. Ему не нужна была ничья жалость. И забота не требовалась. Ничья. Особенно отца, от упоминания которого вновь заныла совсем недавно зажившая лапа.
— Очевидно, потребуется чуть больше времени, чтобы ты согласился поговорить со мной, – предположила вслух Селестия, оценив молчание грифона. – Возможно, если я скажу, что сейчас ты смотришь на земли, которыми владели твои предки, это произведёт должный эффект.
Слова эффект произвели – Гиир презрительно дёрнул клювом. Он понятия не имел, чего от него хочет принцесса копытных. Точнее, на кой ей понадобился мелкий прохиндей с улицы. И почему его притащили в какой-то тоннель с отгороженными стеклом слоями чернеющей земли.
— Скоро эти помещения достроят. И здесь откроется музей. Музей-крипта, рассказывающий о далёком прошлом, когда земли вокруг принадлежали грифонам. И назывались Гнездовьями.
Слово «Гнездовья» эхом отдалось в голове Гиира. Сказка, которой церковники стращали прихожан. В древние государства он не особо верил, будучи не слишком впечатлительным птенцом. Взрослому же грифону цепляться за миф о Гнездовьях не было никакого смысла. И всё же древнее название непостижимым образом сочеталось с прогулкой в мешке и подземными катакомбами.
— Музей откроет печальную страницу из истории твоего народа. И, что самое важное, из истории твоей семьи, – продолжала принцесса; её мелодичный голос отдавался эхом в тишине подземелья. – Позволь показать тебе экспонат, который я лично предоставила из своей сокровищницы.
Грифон прежде всего уловил слово «сокровищница», подсказывающее, что, возможно, в этих подземных коридорах есть чем поживиться. Не сейчас, так в другую ночь, когда он узнает, что за музей так неожиданно посетил, и как можно прокрасться внутрь.
Потом Гиир перевёл взгляд на стеклянную витрину, содержащую предмет, который едва ли удостоил вниманием хоть один из известных грифону коллекционеров. Он не представлял, кому можно сбыть потускневший архаичный каплевидный щит. И сомневался, что его получится переплавить в нечто годное – настолько невзрачным выглядел металл. Только убедившись в том, что вещь не представляет материальной ценности, грифон соизволил взглянуть на узор, выгравированный на поверхности щита.
Рисунок, что походил на три то ли травинки, то ли тонких полумесяца, расходящихся веером из одной точки, мелкому воришке был прекрасно известен. В доме, где прошло его детство, шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на искажённую копию этого символа. От вензелей на воротах до столового серебра – везде Гиир видел эти загогулины, ревностно превозносимые его отцом.
Узоры на древнем куске металла вынудили грифона поднять голову и вопросительно уставиться на собеседницу. Селестия словно этого и добивалась.
— Этот щит принадлежал прайм-лорду Грифоньих Гнездовий, которого звали Иссет. Некогда он преподнёс его мне как дар дружбы. И я хранила реликвию больше тысячи лет, ожидая, что наследники прайм-лордов воспрянут и снова начнут править своим народом. Но долгие века, начиная с внука Иссета, они лишь передавали из поколения в поколение историю предков, не решаясь выступить против Республики и законов, утверждённых Грифном Великим. Никто из законных правителей не хотел заявить свои права на власть. Никто, включая твоего отца.
В глазах молодого грифона блеснул огонь. Не тусклая искра, сопровождавшая каждый шанс на мелкую наживу. Нет – яркое пламя, что, вспыхнув однажды, уже не угаснет, но со временем станет пожаром, что спалит либо своего носителя, либо весь мир. Он словно поднял голову и за холмом мелкой сиюминутной выгоды, который принимал за вершину возможного для себя, вдруг увидел уходящие ввысь горные пики не виденных им прежде перспектив. Слова аликорна воскресили в памяти и придали смысл загадочным словам отца, которые Гиир, будучи птенцом, пропускал мимо слуховых отверстий. Он вдруг увидел себя в новом свете. И свет этот также озарил и его будущее, которое могло превратиться в самую хитрую, самую масштабную и самую прибыльную авантюру в истории пернатого народа.
— Мой отец… – впервые подал голос Гиир. Боль и отвращение свозили в каждом произносимом им звуке. – Мой отец оставил мне кое-какое наследство. Не титулы и не власть. Вот! – Грифон поднял лапу, на которой недоставало пальца. С которой он снял бинты лишь пару недель назад. – Вот единственное его наследие.
Белая кобыла-аликорн не смутилась, увидев его увечье, но тень печали омрачила её черты.
— Гвишерону не следовало так поступать. Но он совсем отчаялся. Ты перестал слушаться его, опозорил свою семью, своё наследие, опустился до преступлений. Он попытался тебя образумить всеми доступными способами. В итоге переступил через собственную гордость и попросил меня о помощи. Кто-то должен спасти наследие прайм-лордов.
Гиир вновь утратил дар речи. Привычная картина мира дала трещину и начала осыпаться. И за тусклой мозаикой жизни мелкого преступника внезапно вспыхнули яркие краски картин древних мастеров, на которых был изображён великий правитель, что вернёт своему народу честь и принесёт надежду на лучшее будущее.
Какое-то время Гиир стоял, не сводя глаз с укрытой за стеклом древней реликвии. Затем медленно моргнул и, чуть отклонив голову, уставился на отражавшийся в витрине силуэт, тёмный, размытый, словно не решивший, чьим именно отражением он является – обычного вора или великого вождя.
— Гиир, ты нечто большее, чем беспризорник с улицы… – донёсся до него тихий голос белого аликорна.
Лапа с тремя пальцами собрала далеко раскатившиеся кубики и снова бросила их на стол.
— Я с детства верил, что я не обычный выброшенный на улицу птенец, – сказал Гиир. – Всякие доны, покуда были живы, пытались убедить меня в обратном. Они заставляли меня играть в их игру. Я не захотел. Теперь веду свою. Твой ход, братец, – добавил он, поясняя свои действия.
Гарсону очень хотелось спросить, знает ли собеседник, какие цифры выпадут на гранях игральных костей. Но вопрос был глупым. Потому что тот, кто организовал игру «Агония Республики», вряд ли стал бы сохранять в ней элемент случайности.
Гиир мельком глянул на выпавшие значения и подвинул фигурку «богатого предпринимателя с тайным бизнесом» на клетку с жёлтым фоном.
— Возьми призовую карточку, – попросил серый грифон. Красный грифон нехотя наклонился вперёд и взял верхнюю картонку из стопки.
— «Вас ждёт крупная сделка, полезная для бизнеса», – прочитал Гарсон.
— Я так понимаю, партия «Расклинателей» из научного центра уже получена?
— Ещё месяца два назад, – сообщил Гарсон. – Пока даже эти закупки не дают никаких результатов.
— Моя игра немного отходит от привычного нам понимания времени. Какие-то ходы в ней отстают по календарю, какие-то опережают события. Например, вслед за тобой ход делаю я и…
Гиир пару раз встряхнул кубики; выпавших очков ему как раз хватило, чтобы поставить свою фигурку на другую клетку, обещавшую «карточку с наградой».
— «Вы найдёте ценный клад», – объявил серый грифон, повернув листок к свету от прикрытого тканью торшера. После чего стал собирать части игры в коробку, из которой некогда их вытащил. – Как тебе идея отправиться завтра на морскую прогулку? – спросил он, пристально уставившись на владельца фонда, в собственности которого числилась личная яхта «Прибыль».
Красному грифону оставалось лишь воодушевлённо кивнуть.
Гиир в очередной раз посмотрел на крепившийся к лапе хронометр. Он терпеливо ждал, пока две водоходные сферы, ушедшие на глубину, вернутся на поверхность. Пустые или с ценной добычей, ради которой криминальный король уже в пятый раз бросил своё королевство вместе с марионеточными совето-комитетами. Первые четыре плавания, вопреки «призовой карточке», прошли впустую или вообще не состоялись из-за непогоды. И на второй месяц экспедиций шутка про сложные отношения настольной игры и времени перестала быть весёлой.
Изыскания Гарсона и его связи с эквестрийской наукой дали плоды. Водоходные сферы разжились приборами из мира пони – устройствами, способными регистрировать и идентифицировать магические импульсы. И одна из них, отправленная перевозить контрабанду, наткнулась на прерывистый сигнал. В месте, где Гарсон и рассчитывал. Догадка у него появилась после того, как грифон прошерстил исторические источники, любезно переданные из Стэйблриджа в балтимэйрский филиал. Книги и свитки рассказывали о Длани Доблести – какой она имела вид, какой обладала магией, какой трепет вызывала у населения. Глава фонда «Перспектива» увидел в чернильных строках очередную перспективу – искать реликвию не на дне залива, а в открытом море, между Балтимэйром и Ураганными Островами. Направление поисков родилось из предположения, что единственный сокровенный артефакт древних Гнездовий кто-нибудь попытался бы присвоить. Но, судя по исчезновению Длани Доблести из исторических источников, не слишком преуспел.
Братья-грифоны, по-разному выражая свою нервозность, ожидали, когда очередная пара подручных, обученных управлению водоходными сферами и «Расклинателем», завершит работу. Вчера подводникам из историко-археологического филиала Стэйблриджа удалось до темноты установить источник магического сигнала. С точностью до метра, с точностью до куска кораллового рифа. Теперь Гиир ожидал, что Длань Доблести извлекут – вынут, вырежут, выломают – из коралловых зарослей. Так наследник прайм-лордов обретёт ещё один кусочек наследия. О том, что наследие полагается честно разделить с Гарсоном, братом по отцовской линии, серый грифон предпочитал не думать.
Гиир словно юный птенец прижался к фальшборту, наблюдая за водоходными сферами, окрашенными в цвета океанических глубин. Они вырвались на поверхность в нескольких метрах от борта яхты. И – отчего Гиир сжал поручень до боли в пальцах – явно тащили что-то в мелкой сетке, зафиксированной манипулятором одного из транспортов. Другие манипуляторы с инструментами для прощупывания, хватания и сверления, выдвинутые из стенок сфер и оставленные в состоянии готовности, лишь укрепляли его в мысли, что грифоны-пилоты чего-то добились и как могли спешили порадовать боссов.
Из-за нервного напряжения серый грифон едва не кинулся сам цеплять водоходные сферы краном. Гарсон максимально деликатно пресёк его порыв, пояснив, что опытные матросы на борту «Прибыли» проделают штатные процедуры быстрее и точнее, чем импульсивный преступный гений. Гиир нехотя уступил капитану и владельцу яхты, но распорядился, чтобы сеть, содержащую улов, вытащили первой. Гарсон отдал необходимые приказы, после чего зашёл в рубку управления, чтобы взять адаптированный под когти грифона «Расклинатель» пятой версии.
Гиир следил, как на палубу с глухим стуком сыплется всё то, что попалось в сеть в ходе подводных работ. Тут были и полукруглые горбы с волнистыми узорами, и простые тёмно-серые камни, и красные древовидные куски кораллов. И один средней величины краб, который сразу же бочком поспешил к бортику. Крабу решительно повезло, что все грифоны на борту были заняты – Гиир с Гарсоном смотрели на «каменный улов», а орлольвы рангом пониже поднимали и фиксировали водоходные сферы, – так что членистоногого миновала участь дополнить скудный ужин моряков.
Красный грифон провёл «Расклинателем» над «дарами», поднятыми со дна моря, прислушался к писку прибора, потыкал удобно расположенные под когтями регуляторы. После чего попросил брата посодействовать. Гиир с брезгливым выражением на морде принялся по очереди поднимать осклизлые булыжники. Когда «Расклинатель» сообщал, что ничего заслуживающего внимания в камне или коралле не видит, серый грифон отбрасывал его в сторону и брался за следующий. Количество предметов в сети уменьшалось, и соответственно тускнела ухмылка на морде Гиира. Наконец его здоровая лапа коснулась шарообразного куска коралла с белыми наростами по краям, напоминавшим цветочки. Лапа ухватилась за основание, где среди наслоений проглядывали темно-серые точки и извилистые полосы. В этот момент «Расклинатель» в когтях Гарсона выдал уходящую за пределы слышимости трель, на которую обернулись все грифоны на яхте и даже пара пролетавших мимо чаек.
Серый грифон выпустил кусок коралла и отшатнулся. Широко раскрытыми глазами он смотрел на тонкие серые нити, протянувшиеся от упавшего на палубу шара к его когтям. Даже невооружённым глазом было видно, что нити текут, словно патока, и медленно, но неотвратимо поглощают лапу, покрывая кожу, подшёрсток, перья тускло-серым, похожим на ртуть веществом. С глухим треском коралл раскололся, и на палубу выплеснулись остатки прятавшейся внутри субстанции.
Это было настолько фантастично, что все присутствующие молча стояли, не в силах отвести глаз от происходящего. Один из грифонов застыл, наполовину высунувшись из люка водоходной сферы. Всё выглядело так, будто их босс подвергся нападению неизвестного хищного существа. Кто-то начал лихорадочно озираться, пытаясь придумать, как помочь, кто-то, наоборот, постарался скрыть усмешку при мысли, что тут уже ничем не поможешь. Сам Гиир молчал по другой причине. Ему не хватало слов, чтобы выразить всё то, что он чувствовал, пока на его лапе формировался легендарный артефакт из давно забытых времён.
— Это… Это невероятно, – прошептал серый грифон, по лапе которого продолжал течь волшебный жидкий металл. Повинуясь мыслям носителя, он постепенно затвердел, приняв форму шипастой латной перчатки. – Длань Доблести. Она ощутила меня… После долгого сна. Она пробудилась…
— Она? – спросил Гарсон, косясь на «Расклинатель», все индикаторы которого показывали предельные значения.
— У неё… У этой штуки… Словно своё мышление. Она… Говорит со мной… Подсказывает мне. Что я могу сделать. Я могу…
Гиир повернулся к водоходной сфере, покачивающейся на мелкой волне и бьющейся о борт яхты в ожидании, когда её поднимут на палубу. Грифон протянул к ней закованную в перчатку лапу. Герметичный шар с приделанным двигателем поднялся вверх, сначала над водой, потом над палубой, потом над мачтами. Причём через фронтальный иллюминатор можно было наблюдать, как паникует сидящий внутри пилот.
— Это невероятно, – повторил Гиир. Тем временем Длань шептала в его голове, что подобный фокус – лишь малая часть его новых возможностей. Возможностей, которые серый грифон так хотел опробовать.
Гарсон рискнул нарушить эйфорию брата:
— Если можешь, не повреди сферу. Я за её постройку полсундука золота выложил.
— Я теперь смогу таких штук двадцать сделать! – похвастался наследник прайм-лордов.
— Не сможешь, – уверенно возразил Гарсон. В ответ на взгляд «ты-смеешь-во-мне-сомневаться?» добавил: – Надо для начала знать механику и принцип их работы. Иначе наколдуешь всякого.
Гиир оценил этот по-родственному колкий упрёк и движениями закованной в металл лапы попытался подцепить водоходную сферу краном, которым манипулировал сгибанием мизинца. Решение столь немудрёной задачи отняло у грифона несколько минут.
— Да, нужна основательная тренировка, – признал Гиир. Чудодейственный металл стёк с его когтей, превратившись в отливающий тусклым серебром непарный наруч.
— Но теперь мы определённо войдём в историю, – весело заметил Гарсон. Он тут же дал подчинённым сигнал, что представление окончено и всем надлежит вернуться к выполнению обязанностей. Матросы подчинились, но то и дело бросали взгляды – от любопытных до жадных – в сторону внезапно заимевшего столь уникальное украшение босса.
Серый грифон не устоял перед искушением и сбросил за борт оставшийся на палубе мусор при помощи новообретённых сил.
Гарсон снова смотрел на игровую доску, положенную поверх нескольких стопок из книг, и расставленные на ней фигурки. Кубики танцевали в воздухе, повинуясь лежащей под ними грифоньей лапе. Гиир забавлялся со своей новой игрушкой везде, где только мог. И книги на библиотечных полках переставил. И дальнейшую стратегию пытался выстроить.
— Что планируешь дальше? Чей ход? – спросил Гарсон, изучая расстановку фигурок. В этот раз света было чуть больше, так как на одном из окон библиотеки раздвинули шторы.
— В этом самая лучшая часть игры, – приосанился Гиир. – В данный момент очерёдность хода и цифры на кубиках ничего не решают. Все фигурки будут двигаться по единственно возможному пути, который определился ещё много месяцев назад. Вот, смотри. – Коготь внутри металлической перчатки дёрнулся, и кусочки дерева передвинулись к первому повороту игрового поля, собравшись в тесную группу. – Когда началась «Агония Республики», у неё были Совет и правительство. Не идеальное, но отвечавшее требованиям общества. Вот только…
Очередное заклинание Длани Доблести собрало со стеллажей годами копившуюся там пыль и небрежно рассыпало её на картон, накрыв фигурки. Гарсон прижал когтями носовые пазухи, чтобы не расчихаться. Но прежде, чем он решил упрекнуть брата в неряшливости, выяснилось, что такова и была задумка.
— На игровой доске появляется «Свободный полёт», – пояснил Гиир. – Для этой группы поджигателей я не стал вырезать отдельную фигурку. Среди них нет личности, которую можно было бы выделить. Это серая масса обиженных на мир птенцов, которая нужна лишь, чтобы раздражать всех без разбора.
— Откуда они взялись в таком количестве?
— Сразу видно уроженца Грифонстоуна, – вздохнул серый грифон. – Эту угрозу общества взрастило само общество. Закон, по которому птенец наследует профессию отца или изгоняется из семьи, сам по себе разрушал будущее Республики. А как только у мёрзнущих в приюте птенцов появилась идея, как только им дали намёк на возможность отомстить миру, не желающему принять их индивидуальность… – Гиир встряхнул картонку, опрокидывая фигурки, символизировавшие ушедший в историю Совет Республики. – Взрыв. Пламя, которое невозможно погасить. И паника. Страх. Непонимание. Мир переворачивается, и никто не понимает, что с этим делать.
Гарсон опустил подбородок на лапы и внимательно слушал брата. А тот и не думал сдерживать сквозящие в голосе эмоции – как он мог, ведь ему позволили похвастаться величайшим свершением своей жизни. Секрету, который жёг его изнутри много месяцев, позволили вырваться наружу, стать камнем в фундаменте грифоньей гордости.
— И в это время, когда одно поколение теряет контроль над другим, появляется Воин. Ему шепчут: «Эй, а ведь ты можешь пробиться к власти и взять республику в свои лапы! Просто убери с дороги законных командующих, собери вокруг себя тех, кто богат, знаменит и амбициозен, но лишён голоса в Совете. Назови это Комитетом. И властвуй!» Что ж, фигурка приходит в движение. – Гиир поставил на место резную статуэтку с мечом. – Но как только закон проигнорирован… Как только становится ясно, что прежние правители лишены полномочий и кто угодно волен объявлять себя властителем… – Грифон перевернул ещё пару фигурок. – Получите Совет Регионов. Такой же шумный. Такой же уверенный в своей законности. Такой же не способный ни на что.
Волшебство артефакта заставило несколько фигурок взмыть над доской и зайтись в вызывающем головокружение танце.
— С того момента, как эти игроки появились на доске, они были обречены. Они обречены драться за власть, которой не располагают. И не имеет значения, какая группа управленцев возьмёт верх. Ни одна из них не переживёт ближайшие дни. – Лакированные фигурки столкнулись в воздухе, после чего опустились в раскрытую лапу. Когти грифона сжались, и раздался чуть слышный треск дерева.
Гарсон проводил взглядом кусочки от вышедших из игры фишек. Он не испытывал к ним какой-либо жалости. Но по-прежнему не сводил глаз с «богатого предпринимателя». В какой момент он поднимется вверх? Когда завершится его кружение в воздухе? Что стоит окованной металлом лапе превратить в мусор и эту фигурку?
Между стеллажами показалась грузная фигура белого грифона с непропорционально маленькими крыльями.
— Босс. Стая грифонов летит со стороны дворца. Десяток, может, чуть больше.
— Началось, – кивнул Гиир. – Это Воину не терпится упасть с доски в коробку. – Он повернулся в сторону брата. – Расставь своих ребят по местам. Я здесь гостей подожду.
С этими словами серый грифон накинул ткань рукава на когти. Впервые не на лапу с недостающим пальцем, а на здоровую конечность, которую украшала Длань Доблести.
Начальник Комитета Управления и Стабилизации, опытный военный, бывший претор юго-западного округа, в полном обмундировании, сопровождаемый десятком грифонов из роты личной охраны, летел над столицей Республики так, словно каждая крыша могла ощетиниться копьями, а каждая подворотня намеревалась подарить главе государства десяток стрел. Регримм на шестой месяц своего руководства потерял уверенность решительно во всём, кроме одного – что в Ивсфилде не осталось комнат, где ему могли бы гарантировать безопасность. Даже в здании Совета, в личном кабинете грифон пребывал в постоянном страхе. С улицы доносились протестные выкрики, недовольных граждан с плакатами охрана по пять раз в день принуждала не летать перед окном и над крышей. Даже заместитель Глоринг, как чудилось начальнику КУС, стал как-то подозрительно щуриться.
Всё шло далеко не так радужно, как воображал Регримм, когда присваивал власть от лица комитета. Совсем не то упоение могуществом, выражающееся в свершении судеб по сиюминутному желанию. Внезапно оказалось, что управление страной требует сотни действий лично от него и тысячи от тех грифонов, что ему подчиняются. Но половина задач не имеет очевидного «хорошего» решения, а две трети подчинённых свои обязанности перекладывают на волю Великого Неба. В итоге КУС за полгода не сделал ни одной из тех принципиально важных вещей, которые при старом Совете худо-бедно организовывались за месяц. А те члены Комитета, что являлись владельцами доходных предприятий, предчувствуя неладное, перестали отвечать на обращения Регримма и появляться на заседаниях. Кто-то и вовсе под видом искренне раскаявшегося перебежал в Совет Регионов.
Бывший претор юго-запада, фактически брошенный на одинокое противостояние с ополчением политических противников, до сегодняшнего утра, до последних известий, принесённых Глорингом, питал слабую надежду. Он верил в маленький коллектив влиятельных заговорщиков. Одному из них удалось пролезть в верха Церкви, у второго, из Балтимэйра, через типографии получалось влиять на настроения народа, а третий держал в когтях преступные и полупреступные организации для удара по Совету Регионов. Так, во всяком случае, Регримм думал. Пока не услышал, что активисты «Свободного полёта» дерзко разграбили стратегический военный склад, охрану которого главе КУС посоветовали перенаправить в столицу для обеспечения порядка. Посоветовал, собственно, Гиир, на встречу с которым Регримм и летел в сопровождении немногочисленного лояльного воинства, состоящего из земляков грифона.
В закрытое здание библиотеки, где обосновался подпольный деятель, отряд кусовцев буквально вломился, не тратя время на выходившую на балкон дверь мансарды. Пара бойцов осталась на плоской крыше – контролировать окна и небо над зданием. Остальные двинулись вместе с предводителем через переплётную мастерскую с пыльными столами в главный читальный зал, в лабиринт из многоэтажных стеллажей. Как и многие здания в грифоньем городе, библиотека имела вертикальную ориентацию узких помещений, многоуровневую систему освещения. И массу мест, подходивших для засады. Так что Регримм регулярно останавливал продвижение своей гвардии, приказывая проверить отдельную шахту или закуток. Но приспешники Гиира именно сейчас куда-то попрятались. Возможно, чтобы не мешать трёхпалому боссу практиковаться в настольных играх, одну из которых он разложил перед собой
Утративший доверие серый грифон отнёсся к появлению Регримма и тяжеловооружённой свиты как к комарику, чья тень промелькнула по странице изучаемого фолианта. Воин, с одной стороны, разозлился на бывшего партнёра по настольной игре, но при этом решил, что у показного спокойствия должна быть некая причина. Поэтому большая часть отряда, следуя указанию командующего, рассыпалась по залу – искать подвох.
— Ваше председательство! Чем обязан? – ехидно поинтересовался Гиир.
— Я думал, ты на моей стороне! – яростно рявкнул Регримм. – Я думал, ты собираешься упрочнить власть КУСа, повредив Совету Регионов. Именно этот план мы наметили, да? Тогда скажи мне, что за союзник нападает на склад с оружием, который принадлежит Комитету? Это же выставляет меня бессильным птенцом, который не в состоянии обеспечить безопасность собственного арсенала. Да как только Совет Регионов об этом услышит, он меня сметёт!
Несколько раз до этого, в моменты тайных встреч, Регримм позволял себе высказывать претензии в адрес Гиира. Трёхпалый грифон, воспитанный в обществе, где прекословие часто приводило к ножевым ранениям, обычно позволял Воину выговориться. Но в этот раз что-то словно подпитывало наглость серого орлольва.
— Так поделом. Ты и есть бессильный птенец, – мрачно заметил Гиир. – Собрал вокруг себя богатых и влиятельных граждан. Позволил им передраться между собой, присвоить народные деньги и разлететься по особнякам. Не смог затравить Совет Регионов, строившийся на энтузиазме и обещаниях. Потерял целую провинцию, которую претор Гардиан выводит из состава Республики. И, бездействуя, надеешься, что кто-то уберёт все препятствия на твоём пути.
На пути Регримма в данный момент как раз находилось препятствие – бездействующий светильник. И грифон с широким клювом, желая опровергнуть прозвучавшие слова, вытащил чуть искривлённую саблю, отбросив неповинный предмет мебели в сторону. Кончик оружия, описав свистящую дугу, замер, указывая на точку чуть выше основания клюва Гиира.
— Что ещё про меня хорошего скажешь, мразь? – спросил Регримм, слыша, как рядом скрежещут и лязгают оружием его воины. Все они изготовились к стремительной атаке и ждали лишь приказа. Но глава КУС пока что обращался не к ним. – Я и не рассчитывал на какие-то искренние оправдания. И не за ними летел. То, что ты решил предать, у меня сомнений нет. Я лишь гадаю, когда тебя следовало арестовать для публичной казни. Когда Нитпик в газетах начал публиковать всякую чушь про Древние Гнездовья? Когда ты не пожелал утихомирить «Свободный полёт»? Или… Может, в тот момент, когда ты предложил заменить старый Совет каким-то Комитетом? Да. Именно тогда ты уже знал, в какую пропасть рухнет Республика. И это была твоя первая государственная измена.
Грифон, чьей жизни угрожал именной заботливо отточенный клинок, существование последнего, по сути, игнорировал. И на толпу вооружённых грифонов ему, судя по расслабленной позе и полуприкрытым глазам, было плевать.
— Какие мы все умные, когда мы ничего не можем исправить, – сказал Гиир, по всей видимости, цитируя чьё-то вычитанное в книге изречение.
Регримм придвинулся ближе. Острие сабли, соответственно, тоже.
— Ох, беда! – саркастично произнёс грифон в мундире. – Но кое-что я всё-таки могу. Могу проткнуть тебя насквозь, представить твой труп публике. Могу свалить на тебя все проблемы государства и на условиях борца с преступностью договориться с Советом Регионов.
План был лишён какого-либо смысла. И даже Регримм это понимал. Но не хотел признавать, что собирается совершить убийство просто из удовольствия. Просто чтобы в ситуации, когда каждый день может стать последним, почувствовать минутную радость от гибели врага, притворявшегося другом.
Вооружённый грифон смотрел не в ту сторону. Он не отрывал взгляда от глаз Гиира, рассчитывая увидеть страх надвигающейся смерти. Но Регримму следовало бы обратить внимание на лапу, обладавшую полным комплектом когтей. Эта лапа беззвучно окрасилась в серый цвет из-за вытекшего из-под рукава металла. Едва субстанция, залившая лапу до самых кончиков когтей, затвердела, серый грифон приподнял палец и ударил им по столешнице.
Почти беззвучное движение породило раскатившийся под потолком удар грома, сопроводивший возникновение ринувшейся во все стороны от сидящего грифона полупрозрачной жёлтой полусферы. Едва магическая стена коснулась сабли бывшего претора, уже начавшей движение к горлу Гиира, как та обратилась в прах, истлев прямо в когтях ошеломлённого хозяина. Та же судьба постигла клинки всех прочих воинов КУСа. Но это было только начало.
Гиир поднял и опустил второй палец. Длань Доблести сотворила новое заклинание, но его целью стали доспехи и одежда. Спустя мгновение из защиты у кусовцев, собравшихся в стенах библиотеки, остались только их перья.
Был и третий удар о столешницу. Но он не произвёл никакого эффекта, кроме озадаченного выражения на морде Гиира. Только что служивший ему артефакт недвусмысленно указал, что не намерен отнимать жизнь, независимо от стремления владельца к кровопролитию. И на Гиира, привыкшего, что его приказы выполняются беспрекословно всеми, кто обладает хотя бы зачатками интеллекта, неподчинение со стороны куска металла произвело столь же сильное впечатление, как на Регримма – утрата оружия и мундира.
Вот только глава КУС, собрав доверенных воинов и явившись в здание библиотеки, не имел запасного плана действий. Он ставил всё на отчаянный бой с шайкой Гиира и на расправу с последним, тогда как серый грифон следовал стратегии, которой поделился с братом. Упрямый артефакт на лапе лишь помешал одному из вариантов реализации плана, но не перечеркнул его полностью.
Пока воины во главе с Регриммом пребывали в оцепенении, Гиир, на секунду забыв про артефакт, существенно упрощавший процесс, схватился за верёвку, привязанную к одной из штор. Массивная толстая ткань сдвинулась в сторону, подавая условный сигнал. Через несколько секунд через это и соседние незапертые окна на помощь главарю ворвалась вся его шайка. Естественно, при оружии, так как Гиир пожелал лишить возможности сражаться только тех, кто находился в библиотеке, и Длань Доблести выполнила его желание в точности. А Гарсон и его ватага ждали сигнала в здании напротив. И теперь бандиты без особого труда теснили сохранявших дисциплину, помнивших навыки боя, но лишённых защиты и оружия воинов.
Гиир не желал оставаться в стороне от творящегося рядом насилия. Он остановил своего брата, намеревавшегося снести голову Регримму.
— Нет, этот мой! – крикнул серый грифон, жестом потребовав себе оружие. Не любимый в прошлом арбалет. Другое – позаимствованное с армейского склада, кажущееся несерьёзно маленьким, но обладающее куда более разрушительной и устрашающей силой, чем любой стреломёт.
Вряд ли отползавший за стеллажи Регримм вообще понимал, что за сплюснутую трубку Гиир получил из лап брата. Инновационная разработка Гальвара, «наш ответ единорогам», прощальный подарок опытного инженера надоевшей ему Республике, лучевое дальнобойное оружие – всё это упоминалось в складской документации среди ящиков взрывчатки «джем» и прочего, числящегося украденным. Но всё это не заинтересовало главу КУС. И уже не могло заинтересовать после того, как серый грифон направил трубку в его сторону и, сжав когти вокруг разрядных кнопок, выпустил направленный пучок термального излучения в сторону сородича.
Гиир немного наклонил голову, взирая на миниатюрный пожар, который получился после того, как луч света прожёг насквозь несчастного «правителя Республики» и пару мгновений нагревал деревянный пол, превращая его в угли и воспламеняя страницы книг поблизости.
— Напомни мне впредь в помещениях эту штуку не использовать, – бросил Гиир брату.
Он поднял затянутую в металл лапу. Заклинание моментально погасило тлеющие поверхности, а языки пламени, оторванные от служивших им пищей книг, заплясали вокруг поднятой лапы, отражаясь в чёрных глазах грифона. Через какое-то время грифон-чародей заставил огонь исчезнуть, к заметному огорчению подручных, успевавших выполнять свою кровавую работу и любоваться колдовскими забавами своего лидера. А также их результатами в виде слабо подёргивающегося трупа главы КУС.
— Что замерли? – перевёл взгляд на подчинённых Гиир. – Убирайте бардак! Немедленно!
Тускло мерцавшая на его лапе Длань Доблести отбивала всякую охоту перечить. Грифоны, тщательно скрывая раздражение, бросились стаскивать шторы, в которые планировали завернуть тела, чтобы после сбросить их в море. Кто-то взял на себя обязанность вытирать и отмывать пятна крови. Пара добровольцев принялась выравнивать стеллаж, покосившийся оттого, что в него кто-то врезался во время схватки.
Только Гарсон не принял участия в кипучей деятельности. Он решил, что на правах родственника может задать глодавшие его вопросы.
— Что пошло не так, брат? Почему ты перешёл на запасной план? Ты ведь уничтожил их оружие и доспехи. Почему сам не убил? – поинтересовался красный грифон, указывая на чуть отдёрнутую штору, снятием которой как раз занималась пара молодцев.
Гиир чуть было не сказал правду. От жалобы на непослушный артефакт его удержала природная осторожность. Ведь Гарсон при всей его любезности и заботе являлся ближайшим прямым родственником, наследником прайм-лордов в равной с Гииром степени. И вполне мог использовать это обстоятельство. Серый грифон был уверен, что Длань Доблести подчинится любому из тех, в чьих жилах течёт кровь древней династии. Значит, она и Гарсону послужить могла, что давало реальный повод опасаться родного брата – больше, чем всех окружающих. Следовательно, сообщать ему о нежелании реликвии прерывать чьи-либо жизни было неразумно.
— Я решил, что лучше пусть твои и мои бойцы доделают работу, – соврал Гиир. – Решил, что будет выгодно скрепить их сотрудничество кровью сородичей. Теперь мы все несём вину за то, что совершили. И ни для кого нет пути обратно.
— Ясно. Законы улиц, – кивнул Гарсон. – Но… здесь ведь не все наши бойцы.
Гиир ухмыльнулся:
— Ну так, братец, мы ещё не все фигуры с доски убрали.