Ксенофилия: Shotglass оneshots
84. Заглянув на огонёк...
Обнажённый человек стоял перед зеркалом и внимательно изучал своё отражение:
— Что ж, я рад, что этот день, наконец, закончился, — вытерев голову и повесив полотенце на сушилку, заявил Леро. — Самое время чего-нибудь выпить, завалиться на диван и немного почитать.
Он поразился тому, насколько за последние несколько месяцев изменилось его тело. Почти весь жирок, отложившийся благодаря малоподвижному образу его прежней жизни, исчез, и на его месте наросли здоровые крепкие мускулы.
— Весь этот физический труд и правда окупается.
Он согнул обе руки в локтях и напряг бицепсы. Прекрасно выглядишь, Леро, мой мальчик:
— Видели бы меня сейчас парни из шахматного клуба.
Опустив руки, Леро напряг грудные мышцы.
— Уверен, их там не учили удовлетворять трёх девушек одновременно.
И хотя его мозг, по моральным соображениям, мог сколько угодно осуждать саму идею полигамии, некая часть тела, расположенная чуть ниже1, просто воспряла от наслаждения пришедшим с этой мыслью мощным импульсом самодовольства.
С чувством глубокого удовлетворения от того, что такой прожженный крепкий орешек ухмыляется ему из зеркала, Леро отсалютовал отражению двумя пальцами, при этом подмигнув и причмокнув языком. Затем, натянув свои любимые заношенные тренировочные штаны и футболку, он спустился по лестнице. Пританцовывая, Леро зашёл на кухню и легонько клюнул губами Лиру Хартстрингс, последнюю из присоединившихся к его табуну кобылок, прямо в основание рога. Она замерла, даже не успев домыть посуду. У основания её хвоста, словно подзывая правую руку Леро, возникла заметная дрожь. Но в это время его рука совершала долгое восхождение по гибкой спине единорожки, завершившееся нежным, еле заметным щипком её ушка.
— Как бы он не старался, Спайк никогда не сможет выглядеть в этом фартуке так же сексуально, как ты, — мурлыкнул человек в другое ухо.
Плечи Лиры дрогнули, она обернулась, чтобы поцеловать своего жеребца в губы, но обнаружила, что он уже переместился к ящику со льдом, где и стоял, засунув в него голову по самые плечи.
— Да что ж такое, было ведь несколько штук… Рэйнбоу, если ты опять всё выдула, клянусь Луной, я надеру тебе за… мечательно, одна ещё осталась, — Леро вытащил из ящика запотевшую бутылку сидра и поднёс её к губам.
— Здравствуй, красотка.
Лира шутливо нахмурилась, увидев, как Леро страстно чмокнул изображенную на этикетке Эпплджек в мордочку:
— Ей достался мой поцелуй! — надулась она.
— Не волнуйся, любимая, — игриво пошевелив бровями, хихикнул Леро. — Уверен, у меня ещё осталось кое-что в запасе. Когда закончишь, приходи ко мне, и я покажу, на что способен. Можешь прихватить с собой всех девчонок города, я весь к вашим услугам!
Леро подмигнул ей и скрылся в главном зале библиотеки Золотой Дуб, где, судя по звукам, тут же плюхнулся на диван и скрутил пробку с бутылки.
Недовольно вздохнув, единорожка вновь занялась мытьём посуды.
— Повезло ему, что он такой красавчик.
Согреваемая мыслью о предстоящем времени наедине с Леро и несколькими пикантными идеями, как это время лучше всего провести, она взялась за работу с удвоенной силой. Но стоило ей закончить, за окном нарисовалась странная картина. Серая земная пони целеустремлённо рысила к библиотеке. На её спине был закреплён футляр с виолончелью, а в зубах она несла маленький коричневый бумажный пакет. Лира почувствовала, как у неё задёргался глаз.
— Угораздило же её решить попрактиковаться именно сейчас.
Стянув телекинезом фартук через голову, Лира повесила его на крючок и, тщательно скрывая раздражение, порысила к входной двери.
— В кои-то веки я осталась с ним наедине, и я наконец-то получила шанс узнать, не согласится ли он на…
ТУК, ТУК, ТУК
Лира натянула на лицо запатентованную загадочную улыбку номер четыреTM и открыла дверь.
— Здравствуй, Октавия, как поживаешь? Какие планы на этот прекрасный день? — спросила единорожка. — После того, как возьмёшь книгу? — поспешно добавила она, всё ещё надеясь, что визит будет коротким.
Серая земная пони приподняла бровь и скосила глаза, указав ими на пакет, который всё ещё держала во рту. Рог Лиры засиял, и бумажный мешочек окутался золотистой аурой и поплыл по воздуху.
Октавия Мелоди облизнула пересохшие губы:
— Добрый вечер, Лира, прими мою благодарность, и нет, я пришла не за книгой.
Обычно невозмутимая, она, казалось, слегка дрогнула:
— Когда я шла по городу, ко мне бесцеремонно пристала эта… эта кобылка Пинки Пай, — продолжила Октавия. — Она запихнула мне в рот этот пакет и сказала, что я должна бежать сюда со всех ног. По прибытии, я должна передать его тебе, чтобы ты, в свою очередь, презентовала его Мастеру Леро. Хотя, как она могла знать, что дверь откроешь именно ты?
Лира открыла пакет и, нахмурившись, заглянула внутрь.
— Он не должен это есть, только сохранить. Предназначение этого пакета станет очевидным, когда наступит подходящее время.
Лира подождала разъяснений, но их не последовало.
— Это всё, что она сказала. Не считая того, как именно она это преподнесла. Я просто пересказала всё своими словами.
Октавия постучала себя копытцем по подбородку:
— Например, она стояла, уставившись в пустоту, затем схватила себя за хвост, пробормотала себе под нос что-то про “дёрганье” и унеслась прочь. У меня даже не было возможности отказаться!
Лира подарила слегка сконфуженной кобылке понимающую улыбку. Впрочем, она всегда так делала.
— Спасибо тебе за то, что доставила его сюда, Октавия, несмотря на все хлопоты. Я всегда считала: если у Пинки Пай что-то дёргается, не стоит это игнорировать.
Лира закрыла пакет и сделала приглашающий жест:
— Не хочешь зайти и выпить чашечку чая? Это меньшее, чем мы можем отблагодарить тебя за твои старания, — всё ещё скрепя сердце, но дружелюбно предложила она.
— Благодарю за приглашение, но вынуждена его отклонить. У меня уже назначена важная встреча, и я должна…
Октавия осеклась, и Лира почувствовала лёгкое покалывание в основании рога. Она подняла глаза и взглянула на музыкальный инструмент на спине кобылки.
— Ты чувствуешь то же, что и я? — слегка нахмурившись, спросила единорожка, впрочем, уже зная ответ.
— Надеюсь, это не займёт много времени, — вздохнув, ответила Октавия и вошла внутрь.
— Я принесу арфу.
Вздох Лиры был чуть более выразительным. Она уже поняла, чем ей придётся за это заплатить.
— Лира, кто приш… О, здравствуйте, мисс Мелоди, что вас привело к на… Уф!
Расплёскивая сидр, Леро дернулся вперед, когда, незаметно подплыв по воздуху, ему в живот уткнулся маленький коричневый пакет.
— Это тебе, — буркнула Лира.
Леро подхватил его и внимательно осмотрел. Заглянув внутрь, он пришел к выводу, что пакет из Сахарного Уголка.
— А зачем он мне? Не то, чтобы я не был вам благодарен, мисс Мелоди, но, право, стоило ли проделывать весь этот путь лишь затем, чтобы принести мне… Эмм, пони, да что с вами такое?
С недоумением, он посмотрел на двух уставившихся на него кобылок. Полузакрыв глаза, они медленно раскачивались из стороны в сторону. Леро подался вперёд и помахал рукой перед лицом единорожки:
— Лира? А, Лира?
Ответа не было. Он пощёлкал пальцами у ней перед носом:
— Кто-нибудь дома?
— Не ешь это! — внезапно рванувшись вперёд, гаркнула она.
— Да я, уфф, ещё и не собирался. А почему, что с ним не так?
Аккуратно убрав руку, Леро уселся на диван.
— Ничего особенного, — ответила Октавия. — Просто этот пакет не для вас.
— Так, ладно, я запутался. Вы принесли мне бесплатное угощение, но оно не моё и я не могу его съесть? Почему, для кого оно? — переведя глаза с пакета на Октавию, спросил Леро.
— Этого мы пока не знаем. Нам известно лишь то, что ты не сможешь насладиться этим подарком, употребив его, однако, предложив его другим, и видя их радость, ты обретёшь наслаждение более высокого порядка, — уклончиво добавила Лира.
— Ла-а-дно, пожалуй, это было слишком заумно даже для тебя, — сказал Леро.
В ответ, единорожка игриво показала ему язык.
— А сейчас ты должна была, такая, сказать — “Са-а-а-лага-а-а”2.
Последнее слово Леро произнёс, характерно растягивая гласные.
Пони переглянулись и приподняли брови.
— Это какие-то человеческие штучки, — наконец, предположила Лира.
— Так, достаточно, — сказала Октавия. — Может начнём уже? Не знаю, сколько я ещё смогу сдерживаться.
— Что начнёте? — поинтересовался Леро.
— Само собой, сейчас, только возьму свой кларсах3 и вернусь.
Оставив человека наедине с Октавией, Лира нырнула в проход, ведущий в подвал, где хранился её любимый инструмент. Продолжая раскачиваться в ритме мелодии, неслышной для Леро, земная пони, стряхнув со спины футляр с виолончелью, достала её и принялась настраивать.
— Это ведь проделки музыки гармонии? — спросил Леро, откинувшись назад и скрестив руки на груди, а потом показал пальцем на бумажный пакет. — Это тоже имеет к ней какой-то отношение?
— Честное слово, не знаю, вполне возможно. Но я пока не владею этой информацией. Я знаю только то, что в этот самый миг незримые силы принуждают нас с Лирой заняться музыкой4 прямо здесь и прямо сейчас, в этой самой комнате.
Встав на задние копытца, Октавия пристроилась за виолончелью. Чтобы подчеркнуть свои слова, она извлекла из неё несколько нот.
— Ладно, попробую разобраться, — сжав переносицу пальцами и зажмурив глаза, сказал Леро. — Музыка гармонии хочет, чтобы вы с Лирой сыграли для меня дуэтом. И чтобы я просто посидел здесь с гостинцем из Сахарного Уголка, который на самом деле не для меня, но я должен сохранить его для кого-то другого, и мы до сих пор не знаем, для кого?
Ожидая подтверждения, Леро разжал пальцы, открыл глаза и посмотрел на Октавию.
— Совершенно верно, — ответила она и провела смычком по струнам ещё несколько раз, аккуратно подкручивая колки.
— Хорошо, сейчас и проверим, — вздохнул человек и отхлебнул сидра.
Неся за собой, при помощи телекинеза, свою арфу, появилась Лира. Охваченное золотистым сиянием и плывя по воздуху, со стороны столовой появилось кресло, подлетело ближе и опустилось на пол рядом с Октавией. Рухнув в него, единорожка по-человечьи свесила ноги на пол и без всякого предупреждения закрыла глаза и начала играть, дёргая струны одновременно магией и копытцами. Ей аккомпанировала Октавия, чьи глаза тоже были закрыты.
Леро щедро отхлебнул сидра, но не смог проглотить, поражённый странной смесью чувств ностальгии и удивления:
— Эй, я знаю эту песню!
Он застыл, перед его мысленным взором возникло видение: юная, нагая, светловолосая человеческая женщина. Которая, по сценарию, в котором ей отводилась главная роль, никак не могла быть обнажённой. Это не было сексуально, это было просто… Леро обнаружил, что он не только не может объяснить, почему она обнажена, но вообще этого не понимает. Он сглотнул и почувствовал, что проглотил что-то похожее на замёрзший, с острыми краями, здоровенный кусок сидра. Чтобы пропихнуть его глубже, он ударил себя кулаком в грудь и видение прервалось. Леро откашлялся и откинулся назад, чтобы без затей насладиться музыкой, которую дарили ему две прекрасные кобылки. Потихоньку, его глаза начали закрываться.
— Круто, да? — раздался чей-то неунывающий голос прямо из-за его спины.
— Ёп… прст! Пинки, что ты тут делаешь? — схватившись за сердце, Леро резко выпрямился и развернулся назад, чтобы оказаться лицом к лицу с незваной гостьей.
Никакой Пинки Пай.
— Наверное почудилось.
Леро немного расслабился и вновь повернулся к музыкантам.
За спиной у Октавии, совершенно необъяснимым образом возникнув из ниоткуда, появилась Пинки Пай. Она аккуратно приподняла продолжавшую играть серую кобылку и переместила её на несколько футов влево. Октавия ни на что не реагировала, она даже не сбилась с ритма.
— Пинки, что ты де…
Бросив на Леро уничижительный взгляд, Пинки заставила его замолчать. Затем, будто вытирая что-то, она, слева-направо, провела копытцем по своему лицу. Это случилось так быстро, что Леро не был на сто процентов уверен в том, что увидел, но позже он клялся, что эта была появившаяся со вспышкой на мордочке Пинки, застёжка-молния. Закрытая молния. Чтобы отогнать ужасное видение, Леро потряс головой. Между тем, Пинки, беззвучно возникнув за спиной у Лиры, отодвинула её вместе с креслом на несколько футов назад, на что та тоже никак не отреагировала. Леро увидел, как Пинки, молча проскользнув в центр комнаты, встала между ним и двумя, казалось бы, не обращающими ни на что внимания кобылками. Словно собака, собирающаяся прилечь, Пинки, принюхиваясь, развернулась несколько раз вокруг своей оси. Различные части её тела тряслись и вздрагивали. Розовая грива, казалось, жила своей собственной жизнью. Её передняя часть, как щупальце, загнулась назад и увлечённо копалась в задней. Достав оттуда кусочек мела, она начертила им на полу большую букву Х. Затем “щупальце” подкинуло мел вверх, пони шагнула вперёд и подставила голову. Трепещущие розовые кудряшки поглотили его без следа. С недоумением, Леро смотрел, как Пинки уселась на круп, подняла передние копытца и сложила из них что-то вроде рамки. Словно разглядывая невидимую картину, она уставилась сквозь неё на, казалось бы, ничем не примечательное место высоко на стене. Чтобы узнать, что её так заворожило, Леро проследил за направлением её взгляда. Там не было ничего примечательного. Октавия и Лира продолжали играть, и Леро, объятый сомнениями, развернулся к Пинки, чтобы, наконец, выяснить, что здесь происходит.
Пинки Пай и след простыл.
Леро закрыл рукой лицо и сделал глоток сидра. Очень большой глоток.
— Чтоб тебя, Пинки Пай! Ещё и сидр закончился.
Лира посмотрела на него, приоткрыв один глаз. Она обнаружила своего жеребца сидящим, обхватив голову руками, и бормочущим что-то о законах физики, мелках, застёжках и о том, что волосы просто не способны на такое. Она тихо закрыла глаз и продолжила играть.
Музыка гармонии не оставила ей другого выбора.
Не будучи подверженным непосредственному воздействию музыки гармонии, Леро, тем не менее, смог оценить умиротворяющий эффект игры двух самых прекрасных по звучанию инструментов из всех, когда либо созданных. Особенно учитывая, что играли на них самые талантливые музыканты из всех, когда-либо ходивших на четырёх ногах. После очередного контакта с Пинки, его рассудок пришёл в норму гораздо быстрее обычного. Леро расслабился, сплел вместе пальцы рук, поместил их на животе и откинулся назад.
— Просто Пинки есть Пинки, — подумал он. — У неё особые отношения с законами физики. В обмен на приносимые им в жертву кексики, они снова и снова закрывают глаза на её проделки.
Разум Леро очистился, пульс замедлился и он, наконец, почувствовал себя по настоящему безмятежно.
Вот тут-то она и вломилась к ним.
Не через дверь, заметьте, ибо это было не в её правилах, а прямо сквозь стену. Точно в том самом месте, которое, совсем недавно, так внимательно разглядывала Пинки. Она покатилась кувырком, разбрасывая во все стороны свитки пергамента и письма.
Как только его уши, расслабленные чудесной музыкой, были атакованы жуткой какофонией грохота и треска, Леро, защищая руками голову, свернулся в позе эмбриона. Наконец, шум прекратился и вновь стали слышны нежные ноты виолончели и аккомпанирующей ей арфы.
Леро развернулся и с недоверием посмотрел на Лиру и Октавию. Казалось, они вообще ни на что не реагировали. Их глаза были до сих пор закрыты, они всё ещё играли на своих инструментах, причём всё ту же самую песню, как будто вообще ничего не случилось.
— Я нечаянно, — донёсся с пола хорошо знакомый, извиняющийся голос.
Леро бросил взгляд на фигуру, распластавшуюся на полу точно поверх мелового ‘Х’, начерченного Пинки, и его взору открылся прекрасный вид на соломенно-жёлтый хвост, покоящийся между двумя серыми пегасьими ягодицами, с изображёнными на каждой семью белыми пузырьками. Пегаска повернулась к нему лицом и её золотистые глаза одновременно уставились на него и на большущую дыру, которую она только что проделала.
— Я, ммм… У меня письмо для Твайлайт Спаркл.
Почтовая кобылка достала крылом одно из оставшихся в сумке писем и протянула его Леро. Он вздохнул. В который раз с тех пор, как покинул душ:
— Теперь-то понятно, для кого он.
Он взял бумажный пакет и высыпал его содержимое на ладонь. В нём оказался восхитительно пахнущий банан и маффин с грецкими орехами, как раз, чтобы его новая гостья смогла перекусить.
Дерпи Хувз поднялась с пола и хорошо отработанным движением взмахнула крыльями, чтобы вытряхнуть из шёрстки пыль и щепки. Затем она подошла ближе и, с широкой улыбкой, взяла из рук Леро предлагаемые ей вкусности.
— Большое спасибо, Мистер Леро, я так люблю доставлять сюда письма и посылки!
Её постоянно разъезжающиеся глаза закрылись от наслаждения, когда она неразборчиво бормотала слова благодарности сквозь полупережёванные лакомства.
Леро оглянулся и оценил новые библиотечные разрушения:
— Да и мы так любим, когда ты заваливаешься к нам5.
____________
1Буквально — “чуть южнее”, т.е. “a little further south”. Возможно, автор имел в виду сердце :)
2Grasshoppaaaah, т.е. grasshopper, буквально — “кузнечик”. Отсылка к TV сериалу «Kung Fu».
3clàrsach — кельтская арфа.
4В оригинале просто “to play”, т.е. “играть”, “поиграть”, что, в контексте всего предложения звучит весьма двусмысленно. Как, подозреваю, и было задумано автором.
5Игра слов. “to drop in” — заглянуть на огонёк, “to drop” — ронять, падать и т.д.