Ксенофилия: Изменение обстоятельств

1. Горько-сладкие яблоки

Как правило, Бабуля Смит больше не ходила по восточному краю полей, поскольку её семья, да будут благословенны их сердца, постоянно о ней волновалась. И хотя ей нравилось делать вид, будто она подталкивает их к чрезмерной опеке, в последнее время её начало беспокоить бедро, изрядно добавляя проблем. И это не говоря о том, насколько быстро она теперь уставала.

— Фэ, еще осталась кой-какая жизнь в этой старой девчонке, — фыркает она.

Её тело уже не было таким, как раньше, однако всё ещё были живы воспоминания о прошлом, когда это была её ферма, и даже до того, как эта ферма появилась. Иногда она помогала себе вспомнить, шагая вдоль границ старой усадьбы, о временах, когда там был только пустой фруктовый сад… когда у неё ещё был табун.

Но тут её горькую задумчивость прервал внезапный шум: болезненный стон, идущий с границы, разделяющей старый фруктовый сад и Вечносвободный лес.

— Хм, я точно это слышу? — спросила она себя, прежде чем осторожно порысить к источнику звука.

Это была странная зверушка, это уж точно: раненая, покрытая царапинами и колючками, как будто пролетела сломя голову сквозь один из тех отвратительных закутков Вечносвободного леса. Самое любопытное было не то, насколько большой и безволосой она оказалась (вдобавок, она была в отключке), а то, насколько плотно была разодета — словно какая-то важная шишка. Да вот только что за франт станет так носиться по Вечносвободному? Страдания странного существа вновь прервали поток её мыслей (сердце старой пони чутка растаяло, едва она признала в нём жеребца).

— Да ладно, здоровяк, я позабочусь о тебе, — несмотря на её ласковые слова и мягкие прикосновения, этим она вряд ли могла ему помочь, разве что только вызвать больше болезненных стонов. И хотя необычный жеребец весил гораздо меньше, чем, как она думала, должен был (и страшно подумать, сколько времени он провёл в ловушке в этом трижды проклятом лесу?), однако этого веса всё же было вполне достаточно, чтобы её бёдра начали протестующе болезненно пульсировать. Понимание, насколько далека она от усадьбы наполняло её отчаянием, но, несмотря на это, старушка стиснула зубы, и искорка решительности загорелась в её глазах:

— А вот и не бесполезная. Я смогу сделать это!

Обратный путь был очень долгим…

— Бабуль, святые земли, что случилось с тобой? А это что, во имя Селестии, за штука?! — ЭпплДжек вскрикивает от неожиданности.

Бабуля Смит устало фыркает — ноги её трясутся, а шерсть вся покрыта испариной, да вдобавок по опасной дороге назад пропали вставные зубы.

— ЭпплДжек! — отрезает она устало. — Я учила тебя быть хорошей пони? Этот жеребец только вышел из Вечносвободного, и ему нужна наша помощь!

ЭпплДжек на миг выглядит опешившей — не ожидала, что ей будут выговаривать таким образом, но выражение лица быстро смягчается, когда она смотрит на вышеупомянутого «жеребца».

— Да ладно, теперь давай его внутрь… Биг Макинтош, иди сюда и помоги бабуле!

Сама бабуля Смит устало падает: этот поход забрал всё — всё, что она могла дать, до тех пор, пока решимость в конце концов не выгорела. Она едва замечает, как внук мягко поднимает её.

— Я сделала это, Зельда, я спасла его… — бормочет она устало, когда сознание медленно покидает старушку, и она проваливается в спокойный сон.

В ту ночь ей снился странный, чудесный табун, и впервые в течение долгого времени боль не тревожила её.

2. Отдать и принять

— Трудно поверить, что уже прошел месяц, не так ли, — спрашивают первого (и единственного) человека в Понивиле, Беллерофонта (или Леро, как он предпочитает, чтобы его называли).

— Когда ты станешь таким же старым, как я, у тебя появится время чтобы передать чуток опыта быстрым сынкам, — хихикает Гренни Смит Эппл, пожилой матриарх семьи Эппл и спаситель Леро, — Ммм, а не плохой вы, люди, чай готовите.

Леро немного краснеёт от неожиданного комплимента. С тех пор, как он таинственно и почти катастрофически прибыл в Эквестрию, старая кобыла стала его хорошим другом, обучающим его, как лучше снискать расположение у местного населения и, как правило, не давая ему, метафорически говоря, закрыться в своей раковине.

— Спасибо, раньше это был рецепт моей бабушки… прежде чем она умерла, — говорит он, и меланхолия слышиться в его голосе.

— Фе, послушай меня сынок, это не лучшая рекомендация для неё, ты все еще здесь используешь то, чему она тебя научила. Мне должно быть повезет, когда выпадет мой номер, — она немного потягивается, и буквально задыхается, когда её бедро почти взрывается от боли. В последние дни ей стало еще тяжелее, её боли отказались придерживаться какого-либо графика и жили сами по себе.

Леро практически прыгает со своего места на веранде, желая помочь ей: милой, дорогой, наполненной светом Селестии! Эти его руки, просто не справедливо!
— С тобой все в порядке? — ну вот опять, так было в последние пару недель, человек, порхающий вокруг, как курица-наседка, пытающаяся убедиться, что ей всегда удобно, всегда рядом, всегда готовый протянуть копыто помощи (хе, или она должна сказать «руку»?), он был сладким, как сироп, но он на самом деле слишком беспокоился.

— М-хорошо, эта чертова штука только что застала меня врасплох, — она проверят свои вялые мускулы, к счастью, импровизированный массаж, похоже, сделал свою работу, и всё, что она чувствует — легкую пульсацию. — Ты милок, конечно, знаешь, как избаловать девчонку, — она немного хихикает, пытаясь успокоить своего молодого друга собственным улучшившимся состоянием.

Очевидно, она недостаточно убедительна, и когда Леро прямо смотрит на неё, в его глазах застыла вина, которую он не заслужил, и снова Гренни Смит надевает эту маску как и для своей внучки. В вечернем солнце его волосы кажутся сияющими в тусклом свете, формируя образ пылающего ореола вокруг его мягких черт, так что даже ЭпплДжек взглянув на него не могла бы подумать что-то иное, кроме как «красивый» и это одна из величайших тайн жизни; опять же, возможно, она немного предвзята. Вырываясь из своих мыслей, она замечает, что Леро что-то говорит и останавливает его, уже зная, о чем он:

— Тише, и заканчивай извиняться, я сделала, что сделала, потому что это было правильно, и я бы сделала это снова, доведись мне такой случай, — она криво улыбается, демонстрируя свои новые протезы, — это не твоя вина, что я не знаю, когда остановиться.

Он смеется над этим, и она в самом деле хихикает над тем, что впервые почувствовала себя как и положено в её возрасте.

После этого веселое настроение превращается в уютное молчание между ними. К сожалению, момент упущен, так как наступающие сумерки привлекают её внимание к Вечносвободному, этот вид портит ей настроение.

— Что-то не так? — вот сено, когда он научился так хорошо читать её?!

— Всего лишь старые воспоминания, ты так же не хочешь переживать, как и я, о чем-то, что произошло, целую жизнь назад.

— Меня это не пугает, — вежливо говорит Леро, — Я не хочу вас огорчать, но я здесь, чтобы выслушать вас, если вы хотите поговорить об этом. — При этом он кладет свою руку ей на холку, молча поддерживая и (безуспешно) притворяясь, что его не интересует ответ.

После паузы, она собирается со словами, глядя на Вечносвободный, когда она сдувает пыль со старой болезненной памяти:

— Этот лес, — она берет паузу, — Дал и взял всё у меня, всё, кроме внучат, — она закрывает глаза, теряясь в бурном потоке эмоций, — Он дал мне ферму, он дал мне мой табун, а потом… потом он отнял всё это у меня.

Леро сжимает её холку, пытаясь поддержать изо всех сил, не прерывая повествования.

— Мы были странной связкой, — начинает она снова, говоря медленно, деликатно, как будто сами слова были хрупкими. — Гризельда была сильной старой птицей, немного неотёсанной, но я сомневаюсь, что можно найти где-нибудь более благородную грифину. Я знаю, что она спасала мои жалкие фланки не раз и не два, — ее голос ведет, когда она начинает теряться в безднах памяти. — Затем появилась Цюри, самое прекрасное существо, которое я когда-либо видела, до сегодняшнего дня: клянусь, эта зебра всех нас сводила с ума своими рифмами, но ферма Сладкое Яблочко не была бы сегодня здесь, если бы не её алхимия, — её голос немного запнулся, это воспоминание, без сомнения, было одним из болезненных. — А потом, потом появился Александр, мой Александр Эппл, самый милый жеребец, которого я когда-либо знала, и единственный, кого я могла представить, с такой неудачной связкой, как мы. В конце концов, кто когда-нибудь слышал о табуне, в котором были только две пони? — она поворачивается к Леро и бледно улыбается.

Он сгребает её в краткие объятия, прежде чем просит продолжить.

— Я рассказывала тебе, как я обрела ферму Сладкое Яблочко, не так, ли? — остановившись на секунду, спрашивает она его, на что Леро кивает и машет ей рукой. — Ну, эти трое были теми, что помогли мне построить её, дерево к дереву, доска к доске, — гордость сияет в её голосе, даже после всех этих лет. — Это было нелегко, и когда мы, наконец, решили заняться собой, и сформировали табун, многие родственники были недовольны, — от мыслей обо всех испытаниях, с которыми она столкнулась, обо всех пони, которые осуждающе смотрели на неё, когда она захотела стать частью межрасового табуна, её голос звучит устало.

— Я чувствовала себя виноватой, ты знаешь, будучи единственной из нас, кобыл, у которых могли быть жеребята, — она вздыхает, разочарование сквозит в ее голосе. — Но я любила его, моего милого Джонни Эппл, я любила его, пока он не умер от разрыва сердца. Это ужасно, когда мать переживает своего сына, – печаль накатывает на неё волнами, и Леро крепко обнимает её, через мгновение она снова успокаивается и возвращается к своей истории, — У нас был хороший отпрыск, — вздыхает она, — И даже если у других не было собственных жеребят, маленький Джонни был солнечным лучиком, и мы все его любили, – она ненадолго замолкает, перебирая слова в голове. — И вот однажды Джонни ушел, чтобы получить свою метку, он что-то слышал о Вечносвободном от других жеребят, и он… он хотел заполучить кьютимарку охотника на монстров Вечносвободного, — она плачет, и Леро начинает гладить её гриву, шепча те ласковые, маленькие мантры, что мы все говорим, когда пытаемся убедить человека (или, может быть, и пони, в какой-то мере), что все будет в порядке.

На этот раз ей требуется больше времени, чтобы успокоиться, и когда она заканчивает, её голос практически превращается в шепот, — Александр, он был таким смелым, он бросился на помощь, как только услышал, что Джонни может быть в беде. К тому времени как об этом узнали все остальные, было уже слишком поздно, — она тяжело дышит, ее голос грубый и хриплый от эмоций. — Он спас Джонни от мантикоры, прогнал её, мы попытались помочь ему, но яд… это было слишком, — она, наконец, сдается, слезы сожаления текут по её лицу, Леро просто держит её и из его глаз начинают капать слёзы от вида, как плачет эта сильная кобыла.

— Джонни винил себя, а мы обвиняли друг друга, — заявляет она, выплевывая слова, как будто они горечь на языке, — Мы старались держаться вместе как только могли, нам, по крайней мере, удалось поднять Джонни, будь благословенно его сердце, но мы просто не могли обойтись без Александра, мы нуждались в нем.

Леро начал растирать её холку, пытаясь без слов поддержать её морально.

— Мы были глупыми и наговорили много лишнего, чего не должны были когда-либо говорить, из-за этого мне до сих пор стыдно. И, в конце концов, мы расстались, — вздыхает она, опустошенная излияниями горьких воспоминаний.

Леро стеснялся, но его сжигало любопытство, несмотря на то, что его сердце буквально кровоточило от сочувствия Гренни Смит:

— И что случилось с Джонни? — он шепчет тихо, как из могилы.

— Джонни уже никогда не был прежним после того как мы потеряли Александра, — устало объясняет она. — Он стал застенчивым и замкнутым, ничем не похожим на яркого, энергичного жеребенка, которым он был, — затем по необъяснимой причине она начинает сиять. — Потом он встретил Хани Сакл. Подруга ЭйДжей, Флаттершай, немного напоминает её. Какая это была пара, — она качает головой и тихонько хихикает: — Это было так восхитительно наблюдать, как они танцуют друг с другом, когда они, наконец, сформировали табун, я бы поклялась, что они стали как сиамские близнецы. Они называли себя «Табун двоих». Дело не в том, что они были моногамистами или что-то в этом роде, они просто никого не могли видеть кроме друг друга.

Леро начинал посмеиваться, вспоминая своих женившихся друзей, то, как они чудили во время медового месяца.

— Однажды когда Хани Сакл ухаживала за животными, на неё напала стая древесных волков. Бедняжка никогда не могла заставить себя навредить даже мухе, не говоря уже о стае таких существ, как, — она сдувается при этом, изображая нечто вроде вздоха, сбежавшего из её потрескавшиеся губ, — Джонни не успел её спасти, но у него было достаточно времени, чтобы показать этим облезлым дворнягам, кто есть кто. После этого он просто… зачах. Я пыталась помочь ему, пыталась сказать, что он нужен своим жеребятам, должен быть сильным ради них, но я не знала, что говорить! — в ее голосе была мольба о понимании, и Леро безмолвно ответил на неё. — Возможно, он был моей кровью, но он всегда был жеребенком Цури, она всегда заботилась о нем, я либо была занята работой, либо спорила с Зельдой, я… сожалею, я хотела бы быть матерью, в которой он нуждался, матерью, которую он заслуживал, но когда нашлось время, было уже слишком поздно, и он просто не послушал меня. Почему он не послушал меня?! Хани Сакл не хотела бы, чтобы он так умирал, я знаю, что она не желала этого, — не скрываясь, плакала она, позволив Леро успокоить давно мучившую её боль.

— Он умер от разрыва сердца, – говорит она, наконец. — И все, что осталось, была я и жеребята. Я подняла их, насколько смогла, я могу только надеяться, что этого достаточно, я могу только надеяться… что Джонни прощает меня, — она немного колеблется в конце, голос дрожит.

— Нечего прощать, — твердо говорит Леро, и Гренни Смит поднимается рывком вверх в удивлении, — Мак хороший парень, и мой хороший друг, иногда ЭпплБлум может быть чересчур увлеченной, но она яркая, счастливая кобылка, и любой, умеющий видеть, может сказать, что она любит свою семью, и ЭпплДжек, и я, возможно, не всегда ладим, но я знаю, что у неё доброе сердце, она Элемент Гармонии и ради всего святого, она спасла Эквестрию. — Он замирает на мгновение, — Я не только думаю, что ты хорошая мама, я знаю, что ты была одной из них. Я искренне верю, что твой табун гордился бы ими, гордился бы вами, и если уж на то пошло, я горжусь вами.

Они сидят там, на веранде, солнце уже давно село, и они наслаждаются теплой тишиной в компании друг друга…

— Итак, когда ты собираешься пригласить мою внучку на свидание? Для её же блага, Селестия знает, что эта кобылка слишком упряма.

— Что?!

Гогот отзывается эхом в ночи.

3. Опасный поход Меткоискателей

— Ты уверена в этом, ЭпплБлум? Помнишь, что случилось с мисс Флаттершай и кокатрисом? — спрашивает Свити Белль, с опаской глядя на темный вход в Вечносвободный лес.

— Конечно, кроме того, эта часть ближайшая к ферме Сладкое Яблочко, можно ли придумать более безопасный способ получения кьютимарок ловцов монстров? — прокомментировала ЭпплБлум, кобылка одновременно пыталась заручиться поддержкой подруги и успокоить собственные нервы.

— Ну, я… я не знаю… мы всегда могли бы попытаться поймать мистера Леро… — нервно предложила Свити Белль, не особо надеясь, что ее альтернатива будет принята, но чувствуя себя обязанной попытаться в любом случае.
ЭпплБлум фыркает на это:

— И помните, что случилось в прошлый раз, когда мы попробовали нечто подобное, Метконосцы ловцы драконов? Гренни хорошо раскрасила мою шкуру, что-то говоря об уважении к жеребцам, даже если они не пони.

— Ага, так что прекрати пытаться отвертеться! — сказала Скуталу хрипловатым голосом. — Кроме того, не говорите мне, что кьютимарки ловцов монстров не будут потрясными.

— Но как мы его поймаем… — голос Свити Белль превращается в шёпот.

— Не волнуйся, я принесла достаточно веревки, и если что-то пойдет не так, мы всегда сможем вернуться на ферму, поверь мне, все будет в порядке, — заявляет ЭпплБлум, вложив в эту фразу всю свою уверенность. Кажется, это работает, так как Свити Белль немного расслабляется, а Скуталу просто закатывает глаза, раздраженная выходкой подруги.

Лес быстро становился темнее, когда они продвигались вглубь Вечносвободного, деревья становились сучковатыми и скрученными, иногда они видят раны на деревьях, которые выглядят как старые царапины. Пока они идут, даже Скуталу начинает нервничать, ощущение что за ними наблюдают просто невыносимо, на первый план выходят древние инстинкты травоядных.

— Тьфу! Что за запах из тартара?! Это похоже на то, как какая-то пони смешала свежий мусор со старым, а затем примешала немного навоза для верности, — говорит Скуталу, размахивая копытом перед мордой, пытаясь отогнать гнусное зловоние.

— Скуталу, следи за языком! — пропищала Свити Белль, в шоке. Скуталу просто пожимает плечами в ответ, не показывая особого раскаяния.

— Я думаю, пахнет оттуда, — сказала ЭпплБлум, указывая на соседнюю поляну одним копытом, зажимая ноздри другим, ее лицо искривляется в недовольстве.

— Девочки, я действительно думаю, нам стоит уйти, мне не по себе от всего этого… — Свити Белль отходит, её инстинкт бегства превосходит любое отвращение, которое она обычно испытывала, а ее табунный инстинкт велит ей придерживаться группы. Конфликт чувств уже возбужденной кобылки сделал её еще более рассеянной и нервной, чем обычно.

— Эй, я нашла кое-что! — кричит Скуталу, в ее голосе намек на волнение, — Это похоже на… ФФФУУУУУ!!! — вскрикивает она, — О, оно ужасно, вы, девочки, должны подойти и увидеть это!

Любопытство подавило и её страх, и её отвращение. ЭпплБлум бежит легким галопом к своей подруге. Свити Белль стоит на месте, нервно переминаясь на своих копытах, её глаза подергиваются, она смотрит вслед ЭпплБлум и бормочет быструю молитву Селестии.

— Что за тартар, это… агхххх. Похоже на то, как белка однажды попала в ловушку под плугом Биг Мака, — ЭпплБлум бормочет с отвращением.

— Свити Белль, тащи свои фланки сюда! — кричит Скуталу, разочарование своей подругой достигает точки кипения.

Понимая, что альфа сошла с ума, Свити Белль быстро скачет к ней, шепча себе:

— О, боже, о, боже, о, боже… — отчетливо слышимо в тихом лесу.

Источник запаха, о котором идет речь, выглядит смутно похожим на одну из свиней на ферме Сладкое Яблочко, разница в том, что это существо больше и покрыто густыми, спутанными волосами, на его морде два грязных бивня. Если запаха недостаточно, чтобы сказать, что странное свиноподобное существо мертво, тот факт, что его нижняя часть представляет из себя кровавые лохмотья, безусловно, говорит об этом, совершенно, ясно.

— Как ты думаешь, что с ним случилось? — спрашивает шепотом Скуталу, наблюдая за сценой, её возбуждение еще более очевидно, чем острое отвращение, которое ей удается успешно замаскировать.

— И что это ваще такое? — спрашивает ЭпплБлум, её любопытство быстро растворяется в беспокойстве. Чувство того, что за ней наблюдают, возвращается, и от этого мех на затылке встает дыбом.

— О, боже… о, боже… нам нужно идти, нам нужно уходить, СЕЙЧАС ЖЕ! — визжит Свити Белль пронзительно, ее обычно спокойный характер даёт трещину, она в панике, каждое из её чувств кричит, чтобы она бежала, как можно быстрее.

Скуталу разворачивается вокруг с выражением на лице, предвещающим угрозу, но Эппл Блум быстро останавливает её и вставляет свои два бита:

— Свити Белль права, мы должны уходить.

Скуталу выглядит шокированной, её неверие очевидно, как божий день, она бросает краткий невозмутимый взгляд на Эппл Блум.

— Что-то не так и ты знаешь это, — заявляет Блум расстроенным голосом, щуря глаза и указывая на её копыто, чтобы еще больше подчеркнуть сказанное.

Скуталу закатывает глаза и разочарованно пыхтит:

— Хорошо, если это все что вы хо… — ХРУСТЬ! Звук прутика ломающего под тяжестью кого-то сильного, привлекает внимание трех кобылок. Вскоре после этого слышится низкий, раскатистый рык и другие звуки большого неуклюжего зверя, появляющегося в поле зрения.

— АААААА! — Свити Белль издаёт резкий крик, вскоре к нему присоединяются звуки паники трех кобылок, эхом, распространяющиеся по окрестностям.

4. Беллерофонт и мантикора

— Ты уверен, что сможешь справиться со всем этим? – недоверчиво спросила ЭпплДжек.

Леро вздыхает, в его голосе проскальзывает раздражение:

— Да, ЭпплДжек, то, что я не такой прочный, как вы, пони, не означает, что я не смогу обо всем позаботиться после полудня, пока ты и Биг Мак занимаетесь делами. Ты ведь говорила мне, что мои руки дают мне довольно большое преимущество над пони при обрезке деревьев.

ЭпплДжек смотрит вниз и в сторону, слегка переступая копытами:

— Э, я этого не говорила, — бормочет она.

— Я не собираюсь пораниться, ты знаешь, и это всего лишь на несколько часов, — мягко объясняет он.

Голова ЭпплДжек вздрагивает, румянец наливается на её лице, его видно даже несмотря на шёрстку:

— Я, не волнуюсь! — выпалила она, и её голос дрогнул. Леро просто поднимает бровь, его выражение говорит о многом. — Нет, не то, чтобы я не волновалась или шутила, я имею в виду, что ты хороший работник, и я знаю, как хорошо ты ладишь с Гренни и Биг Маком, и даже Эппл Блум любит тебя, — пробормотала она, спотыкаясь о слова, в то время как её лицо горит красным.

— ЭпплДжек, все хорошо, я понимаю, что ты имеешь в виду, — прерывает её Леро, в его глазах сияет радость.

ЭпплДжек просто толкает стетсон вниз на лицо, бормоча перемежаясь вздохами. На этом месте Леро, не может не испустить смешок, вскоре и ЭпплДжек начинает хихикать, её тело расслабляется и напряженные черты лица смягчаются.

ЭпплДжек и Леро просто смотрят друг на друга некоторое время, выражения их лиц теплые, позы расслаблены: после момента совместного созерцания ЭпплДжек встает и направляется к двери. Она приостанавливается, прежде чем покинуть пыльный сарай, её шёрстка больше не сияет как солнце:

— Ты сам сможешь, позаботься о себе, Леро, ты слышишь? — спрашивает ЭпплДжек, поворачиваясь к нему с прекрасной улыбкой на лице.

— Четко и ясно леди-босс, — задумчиво произносит Леро, — К тому времени как ты вернешься, я закончу с Восточным садом.

— Ловлю тебя на слове, Рукастый! — шепчет она, и рысит прочь.

Леро счастливо качает головой и мельком смотрит на инструменты, перед тем, как выбрать секатор. Не так уж он и отличается от тех, которые используются на Земле, если подумать: за исключением того, что изогнутое лезвие на конце более длинное и острое, и что захват ближе к основанию. Изучив это, он аккуратно вешает инструмент через плечо и отбывает в Восточный сад, тихонько напевая сам себе по дороге.

Работая, Леро не может не чувствовать легкую дрожь дискомфорта пробегающую сквозь него, когда он так близко к Вечносвободному. У него не так много воспоминаний о времени проведенном в этом лесу, но тех обрывков по-прежнему более чем достаточно, чтобы иногда по ночам ему мог присниться кошмар, хотя его привычно плохой сон однажды позволил ему встретиться с одним из бессмертных диархов Эквестрии в довольно теплой обстановке.

Что удивительно, принимая во внимание то, что он слышал: большинство пони были в ужасе от Луны и практически поклонялись Селестии; опять же, учитывая, что его первая встреча с ней была связана с близким знакомством с её угрозами, которые он услышал сразу после появления в Эквестрии, и что его первая встреча с Луной была связана с преждевременным окончанием кошмара, комфортом и теплым какао, он предположил, что благодаря этому может быть немного предвзятым в пользу Принцессы Ночи.

Через два часа Леро уже сожалеет о своей добросовестности. Толстые деревья, выращенные земными пони, сражаются с ним за каждую веточку: жара и солнце, конечно, только усложняют жизнь. Его тонкая майка уже пропитана потом, а впереди еще чуть более половины сада: по-видимому, независимо от того, какая магия позволяет деревьям фермы Сладкое Яблочко приносить столько фруктов круглый год, это имеет неприятный побочный эффект, они растут быстрее, чем просто здоровые деревья, и это даже не говоря о том, насколько жестче она делает дерево, и это заставляет его руки болеть при одной мысли об этом.

Резкий крик прерывает мысли Леро и немедленно привлекает его внимание к Вечносвободному лесу. Его сердце начинает стучать, что-то в этом голосе щекочет островки его памяти. Долго Леро просто смотрит в гниющие заросли, что послужили ему персональным адом в его первые мгновения в Эквестрии. Нерешительность грызет его, ощущаясь уже физически, в то время его обеспокоенность борется вместе со страхом столкнувшись с волей, и эти противоречия раздирают его изнутри.

Еще два голоса вскоре присоединяются к первому, они звучат испуганно и далеко, и слишком молодо. Леро паникует, когда он узнаёт один из голосов, принадлежащий Эппл Блум, неприятное чувство рождается у него внутри, он, наконец, понимает, что первой кричала, должно быть, Свити Белль. Решение практически настигает его, Леро берет минутку, чтобы собраться, перед тем как схватить секатор и бежать к границе, отделяющей ферму Сладкое Яблочко от Вечносвободного леса, следуя за криками трех жеребят, попавших в передрягу.

Леро несётся по лесу так быстро, как может, пот на его теле уже не столько от жары и напряжения, сколько от страха, который пробирает его до самых костей. Многочисленные царапины покрывают его тело, прорехи на одежде: пока мир мчится мимо него с бешеной скоростью. Сердце его стучит, как отбойный молот, но Леро игнорирует всё это: его разум слишком затуманен отчаянным беспокойством.

Паника Леро взмывает, когда он слышит ещё один крик девочек. Ему становится все труднее передвигать свое уже подуставшее тело, мощный коктейль из адреналина, приправленный страхом, двигает его через лес с поразительной скоростью. После часов, а может и минут проламывания через тенистые кустарники, Леро, наконец, натыкается на поляну, где он находит девочек, вся троица собралась вместе на скалистом выступе, пытаясь сбежать от массивного зверя с крыльями летучей мыши, рогами призового быка, огромным хвостом скорпиона и телом льва, если бы, конечно, этот лев был размером с большого медведя: Леро не сомневался, что это химерное создание — мантикора, одно из самых смертоносных существ, которые, как известно, водятся в Вечносвободном лесу.

Явный испуг в больших блестящих глаза жеребят, наполненных непролитыми слезами; пот и грязь накопилась в их шерстке за время, проведенное в отчаянии, в не приветливом лесу: образ подобного летучего ужаса, пожирающий этих невинных юных девочек перещелкивает выключатель в Леро. Он перехватывает секатор за белую рукоять, размахивая сельскохозяйственным инвентарем, как копьем в старину: собрав мужество, Леро бросается на огромного зверя, надеясь и молясь, чтобы его первый удар оказался решающим.

Его отчаянный удар не попадает в тело льва, но ему удается зацепить одно из относительно небольших крыльев летучей мыши: опасное искривленное лезвие, обычно используемое для резки древесных веток, проходит через хрупкий сустав рудиментарного крыла, а затем полностью отсекает его с небольшой струйкой крови. Болезненный рев мантикоры сотрясает окрестности.

В мгновение ока зверь обращает свой обезумевший взгляд на Леро: эта заполненная бритвами пасть с капающей слюной, и эти обещающие смерть глаза. Леро в отдалении слышит вздохи одной из кобылок, он хочет обратиться к ним, сказать им, что всё будет хорошо, но он просто не может найти слов, всё его внимание сосредоточено на монстре перед ним.

Мантикора исторгает злобный рёв, пробираясь сквозь подлесок с невероятной скоростью. Леро едва уклоняется, чтобы не оказаться на массивных рогах существа, оно пытается идти на таран со всей своей не малой массой, Леро сильно ударяется о землю, пока мантикора прет прямо напролом через соседнее дерево с ужасающим треском, разнося его в щепки. Человек карабкается, чтобы сориентироваться, его спина, горит от жесткого падения и основательно расцарапана от контакта со скалистым ландшафтом.

Мантикора приходит в себя от этого удара быстрее Леро, готовясь наброситься на дезориентированного человека. Для Леро время замедляется до скорости улитки, его тело онемело от боли и страха: он помнит о жеребятах, о том, что он должен их защищать, он упирает ручки своего импровизированного копья в землю и использует свои трясущиеся руки, чтобы нацелить оружие прямо в зияющую пасть зверя. В момент краткой истерики, он бормочет что-то убогое, вроде: — Жри это! — прежде чем осознал, что его последняя мысль может стать просто убийственным каламбуром.

С отвратным звуком мантикора насаживает себя на лезвие. Собственная инерция зверя заставляет секатор пройти через нёбо в мозг с ужасающим хрустом, Леро может только изумиться, насколько твердым должен быть череп существа, чтобы издать такой звук. Кровь стекает по Беллерофону, а деревянная рукоять скрипит под весом мантикоры, на краткий блистающий момент он верит, что сможет просто покинуть лес живым. Молниеносное движение и боль! Длинный темный объект вонзается в живот. Хвост? Жгучие удары, это слишком, он не видит, он не может думать, он не!.. Он слышит голоса, кто-то называет его имя:

— ЛЕРО! — и темнота.

5. Новый поворот в старой истории

Появление мантикоры, похоже, полностью сломило Эппл Блум. Все, что она говорила с тех пор, было едва различимо сквозь рыдания, хотя Свити Белль и Скуталу всё ещё могли разобрать иногда проскакивающее слово “Дедушка”. Свити Белль начала носиться, как будто гончие Тартара были у неё на хвосте и до сих пор не отстали.

— Глупая, глупая, — отчаянно думает Скуталу, почему я просто не послушала их?

В их глазах горел ужас, когда они бежали сквозь лес: сердца и умы Меткоискателей объединились в желании вернуться в свои постели, целыми и невредимыми. К сожалению, то был не сон, и монстр, даже сейчас пытающийся их сожрать, был слишком реален.

Внезапно зверь бросился вперед с раскатистым рычанием. Жар и зловонное дыхание мантикоры заставило шерсть на шее Скуталу встать дыбом, она закричала во все легкие.

Еще более напуганные от криков своей подруги, не говоря уже о недавней находке, Меткоискатели срываются на бег в полную силу, и им удается уйти от огромного зверя преследующего их. Грязь и пыль летят из под копыт и прилипает к потной шёрстке, они дышат на грани они с трудом дышат, едва не задыхаясь, в то же время ища любое возможное убежище, что-нибудь, чтобы скрыться от монстра, пришедшего чтобы убить и съесть их.

— Туда, камни! — кричит Скуталу, тяжело дыша, облегчение наполняет её голос, когда они выбегают на поляну. Крылья Скуталу приятно жужжат, инстинкты пегаски кричат ей подняться повыше, в надежде, оказаться в безопасности. Наконец, появился план: Меткоискатели двигаются синхронно, чтобы попасть на довольно высокое скалистое возвышение в попытке передохнуть.

Они поднимаются на вершину: навыки, приобретенные во время их короткого пребывания Меткоискателями-скалолазами, наконец, пригождаются. В итоге, уставшие жеребята взбираются на плато и падают вместе, тяжело дыша, чувствуя себя в относительной безопасности, первый раз за это время, показавшееся им часами. Сразу после того, как Эппл Блум перевела дыхание, она зациклилась на Свити Белль: спорадически вздыхая и рыдая, извиняясь, в то время как единорожка мягко успокаивала свою обезумевшую подругу. Несмотря на это, или, возможно, из-за её нормальной реакции на такое излияние чувств, Скуталу схватила в объятия своих лучших подруг во всем мире, пытаясь скрыть свои всхлипы и потерпев в этом неудачу.

Настроение разбивается вдребезги, как дешевая фарфоровая ваза во время спонтанного крыло-копытного матча, когда рычание раздаётся от соседнего дерева. Отказавшись, от каких либо тонкостей, мантикора медленно крадется по пути на поляну, этот кошмарный облик и страшное соседство заставляет жеребят прижаться друг к другу еще крепче, они дрожат от страха.

— Я не хочу умирать, — шепчет Эппл Блум, её мягкий голос необычно хрупок, болезненное заявление, от которого жеребята начинают плакать.

«Это несправедливо!» думает Скуталу, гнев и беспомощность кипят внутри, она пытается остановить слезы:

— Пожалуйста, кто-нибудь… пони, пожалуйста, спасите нас!

Словно в ответ на её молчаливую мольбу о спасении, оранжевое пятно возникает у зверя сзади, и в мгновении ока срубает одно из крыльев монстра. Меткосикатели вздрагивают, когда слышат рев зверя, яростный звук, сотрясающий скалу под их копытами, и кажется, резонирующий у них в костях.

Свити Белль вздыхает, когда узнаёт мистера Леро в том, кто напал на мантикору. Он стоит высоко на своих двух ногах, его карие глаза смотрят бесстрашно сверху вниз на монстра, он держит оружие высоко, как сказочный рыцарь готовый спасти своего принца из гнусных лап злодея.

— О, нет! — пищит она, видя брюхо мантикоры над Леро, но тот быстро уворачивается, в то время как монстр, с ужасающим треском, бежит прямо на соседнее дерево.

Меткоискатели кричат Леро, когда они видят, что мантикора пришла в себя и готова набросится. Затем они начинают глазеть на это в страхе, он разворачивает оружие и засовывает его прямо в пасть монстру прежде чем тот смог приземлиться на него, и убивает зверя. Слезы облегчения стекают по их лицам, они кричат и кричат, громко приветствуя героя, который спас их от монстра, когда они нуждались в помощи. Это была сценка из сборника рассказов, эпическая сказка, ожившая перед их взорами, и вдобавок никто их них не пострадал.

Меткоискатели размыкают объятия и спускаются, чтобы приветствовать своего спасителя, немного акробатических упражнений, чтобы спуститься с возвышенности. Затем, когда Меткоискатели начинают приветствовать Леро, хвост якобы мертвой мантикоры внезапно бьёт и поражает его в живот.

— ЛЕРО! — кричит Эппл Блум во все легкие, другие Меткоискатели вскоре к ней присоединяются.

Их охватывает приступ паники, когда Леро, кажется, падает без сил:

— Уйди. От. НЕГО! — Эппл Блум кричит на труп мантикоры, пытаясь оттолкнуть ее от Леро своими копытами. Чувствуя, что их подруга встревожена, Свити Белль и Скуталу начинают осторожно вызволять Леро из-под убитого зверя: они сумели оттащить его, в то время как Эппл Блум удается столкнуть тушу в сторону с напряженным ворчанием: тело издает громкий «бам!», когда оно, наконец, падает в грязь.

Свити Белль тихо стонет, когда видит поверженного Леро, его одежда практически превратилась в лохмотья, красные линии и царапины покрывают его фигуру, и из его раны на животе течет кровь.

— С ним все будет в порядке? — спрашивает Скуталу, её голос тихий, а тон беспокойный.

— Он должен быть в порядке! – свирепо огрызается ЭпплБлум, несмотря на слезы, сверкающие в ярко-оранжевых глазах, — Ну же, Свити. Скажи, что с ним все будет в порядке… пожалуйста.

Чувствуя сдвиг в динамике группы, а также деликатное эмоциональное состояние своей земной пони-подруги, Свити Белль перебарывает свою нервозность и говорит твердым голосом:

— Эппл Блум, ты ведь знаешь, далеко ли мы от хижины Зекоры?

Эппл Блум моргает, растерявшись от вопроса, и осматривает окрестности свежим взглядом:

— Знаю… она не так уж и далеко отсюда.

— Тогда мне нужно, чтобы ты пошла и попросила её прийти прямо сейчас: скажи ей, что мистер Леро был ужален мантикорой и ему нужна помощь, — Свити Белль просто командует, посылая свою подругу туда, где она могла бы принести наибольшую пользу.

Эппл Блум энергично кивает головой, прежде чем бежать в лес, по видимому в направлении хижины Зекоры.

— А как насчет больницы? — спрашивает Скуталу, наблюдая, как обеспокоенная ЭпплБлум бросается в лес.

— Слишком далеко, — просто заявляет Свити Белль, — и кроме того, медсестра Редхарт говорит, что вы не должны много двигаться, когда вас ранили, так как вы можете усугубить ситуацию.

— Как можно сделать что-то подобное еще хуже? — спрашивает Скуталу, довольно отвратительно смотря на перспективу.

— Я не знаю, и не хочу узнать в ближайшем будущем, — ответила Свити Белль. Вытянув шею и мягко положив копыто на плечо Леро, Свити Белль вцепляется зубами в лоскуты рубашки и медленно начинает стягивать её.

— Какого тартара ты делаешь?! — восклицает Скуталу, основательно испуганная действиями подруги.

Оторвав большую полоску ткани, Свити Белль ненадолго останавливается, сплёвывая, чтобы избавиться от привкуса во рту:

— Брр… Я пытаюсь сделать жгут, чтобы ос-та-но-вить крово-течение.

Скуталу смотрит недоверчиво, когда её подруга возвращается к работе, наблюдая её гримасу, вызванную вкусом грязной ткани.

— Где ты вообще научилась этому, в конце концов? — спрашивает она, искренне любопытствуя, желая узнать источник тайных знаний подруги.

Свити Белль молчит, сосредоточившись на работе. Что она должна была сказать? Что ей нужно знать всё это, потому что она намного слабее, чем они? Учитывая, что её лучшими подругами были земная пони и пегаска с таким количеством земных пони в родословной, что она была практически одной из них, Свити Белль была слабым звеном. Должна ли она рассказать Скуталу о том, сколько раз она попадала в больницу, или как её сестра читала ей лекции о том, что надо знать свои пределы, или может быть, даже о тех случаях, когда она пострадала, а ЭпплБлум и Скуталу просто встали и отряхнулись? Нет, она не может, Скуталу и ЭпплБлум были лучшим, что когда-либо случалось с ней. Чтобы остаться с ними, она перенесла тысячу травм, все с улыбкой на лице.

Скуталу с беспокойством смотрит на свою подругу, лицо Свити Белль нахмурилось, и у Скуталу было смутное подозрение, что это выражение имеет мало общего с противным вкусом одежды.

— Давай, помоги мне тут Скутс, я должна обернуть это вокруг него, — говорит Свити Белль, хватая одну из самодельных повязок. Скуталу размышляет о скрытых глубинах своей подруги, тихо следя за тем, как та заматывает среднюю часть Леро с удивительной ловкостью.

— Ладно, сейчас подопри своими копытами и поставь их здесь, вот так, следи за мной, теперь толкай… осторожно! — Свити Белль быстро поправляет восторженную подругу-пегаску, призывая её быть более аккуратной, — если мы надавим вот так, это поможет остановить кровотечение.

Двое меткоискателей с беспокойством наблюдают за Леро, затаив дыхание на время, что кажется короткой вечностью — кровотечение замедляется до тонкой струйки. Вздохнув от облегчения, Свити Белль прислоняет одно из своих белых ушей к его груди и прислушивается к дыханию Леро:

— Оно звучит хорошо, устойчиво: его сердцебиение довольно быстрое, я на самом деле не знаю, что это значит, но это не кажется слишком опасным.

Свити Белль кусает губу, немного беспокоясь за зубы. Она знает, что её «лечение» в лучшем случае было дилетантским, и что её диагноз был не более чем едва обоснованной догадкой. Тем не менее, Леро уже выглядел получше, чуть-чуть, но лучше: ей просто нужно было верить, что её подруга быстро вернется с зеброй.

Мир, казалось, размазывается вокруг Эппл Блум, она отчаянно скачет в направлении хижины Зекоры. Болезненный образ раненого живота Леро засел в её сознании. За месяцы, прошедшие с тех пор, как Леро стал жить с семьей Эппл, он делал все, что в его силах, чтобы отблагодарить их за доброту и гостеприимство. Хотя сначала все думали, что он немного смешон, он, в конце концов, стал для Эппл Блум и её родственников членом семьи, так аккуратно занимая место в их сердцах, что она даже не заметила когда это началось.

Эппл Блум любит свою семью, даже если они не всегда соглашаются с ней, она не променяет их ни на что в этом мире. Но все же, ей иногда казалось, что они просто не понимают её, или ей нужно найти собственный путь. Иногда ей казалось, что Биг Макинтош может понять, хотя бы немного, но большой увалень, на своё счастье, был слишком застенчив. Но Леро… Леро говорил с ней, словно она взрослая кобыла. Он был теплым и мудрым, утешающим и поддерживающим. Она попыталась вспомнить, как это было до того, как Леро оказался рядом, и как это было бы, если бы его не стало — это больно. Она едва могла представить себе, как это будет одиноко.

Идея о том, что он может умереть, никогда даже не приходила ей в голову: сама идея возможности потерять его, заставляла ее глаза слезиться, а ее тело тяжело задыхаться. Тем не менее, Эппл Блум доверяла своим друзьям, и она знала Зекору; если кто-нибудь и может помочь Леро сейчас, то она и будет той кобылой, что сделает это. Несмотря на то, что разумом она всё это понимала, тем не менее всё ещё оставалась щепотка беспокойства, что грызло её из глубины мыслей. И это не мешает ей пробормотать короткую молитву Селестии, перекрываемую вздохами, когда она мчится в знакомую рощу.

— Пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке, – шепчет Эппл Блум, когда она подходит к обитаемому дереву и стучит в резную деревянную дверь. Звучит серия цокающих звуков приглушенных домашним беспорядком и кто-то отвечает из-за двери:

— Вижу Эппл Блум, отчего такой шум? — рифмует Зекора, ее богатый, глубокий голос уже служит успокоением страхов Эппл Блум.

— Девочки и я ходили в поход, и Свити Белль сказала нам, что мы должны уйти, но я не слушала её: о, почему я не послушала её, — лепечет кобылка, вина висит на её душе, как свинцовый груз, — и была эта мантикора, но Леро… был потрясающим, он спас нас! Но сильно пострадал, мантикора ужалила его, и я не знаю, что делать…

Зекора терпеливо слушает, как кобылка изливает ей сердце, чувствуя смесь грусти и заботы о той, которая всегда стремилась быть ей другом. Её сердце обливается кровью, когда рассказ подходит к концу, такая юная и переживает такой травматический опыт…

— Если друга нам надо спасти, должны скорей мы к нему идти, и если ты хочешь ему помочь, должны мы быть у него быстрей чем ночь, — с легкой грацией, которая говорила о многолетнем опыте, Зекора вернулась в хижину, собрать все, что могло бы помочь другу Эппл Блум. Она не хотела говорить кобылке, что она, честно говоря, не ожидает, что им это удастся. Из личного опыта она знала ужасающую мощь яда мантикоры. Тем не менее, она ухватится даже за небольшой шанс спасти невинную кобылку от потери близкого.

Ответ Зекоры немного приглушает её нетерпение, но ведь они должны двигаться сейчас же!

— Есть ли что-то, что я могу…

— Ты можешь взять мои слова с крупинкой соли липкой, но нет сегодня ничего, что может быть твоей ошибкой, — перебивает Зекора, понимая как её желание помочь, так и неспособность сделать это. Эппл Блум, возможно, была яркой молодой кобылкой, но алхимиком она не была, не говоря уже о том, что некоторые из реагентов, с которыми она имела дело, отличались исключительной изменчивостью в неопытных копытах. Упаковывая свои седельные сумки, Зекора поворачивается к уже теряющей рассудок кобылке с тем, что она надеется, будет утешительной улыбкой.

— За угол и вокруг, бежим же туда, где твой друг! — говорит она стихами, исполняясь энтузиазма, чтобы успокоить свою молодую подругу. Понимая сигнал, Эппл Блум мчится в сторону своего раненого друга.

— Нам сюда! — кричит она, Зекора держится следом.

Игнорируя усталость, при помощи долгой практики и несомненного упрямства, Эппл Блум легко галопирует сквозь темный лес. Пот льется с её шкуры, как дождевая вода, она дышит урывками. К настоящему времени даже её всемирно-известной резерв выносливости земных пони почти опустошен. Она буквально на последнем издыхании.

Зекора наблюдает за своим компаньоном, она знает, что Эппл Блум превозмогает себя, но в тоже время она не может сказать, чтобы кобылка притормозила. Даже если Эппл Блум прислушается к ней, она слишком большая, Зекора не смогла бы нести кобылку, да еще нагруженная деликатными реагентами, и ей всё еще нужны были указания Эппл Блум насчет направления, а так у неё есть хоть какая-то надежда на то, чтобы вовремя добраться до друга-человека.

Она уже собиралась предложить, что, возможно, им пора чуть замедлиться, но Эппл Блум останавливает её.

— Это здесь! — кричит она, и облегчение в её голосе легко различимо для Зекоры и взлохмаченных кобылок, ожидающих её прибытия. Зекора немного замедлилась увидев её друзей, Эппл Блум отказывается остановиться, пока не рухнула рядом с Леро, тяжело дыша.

Зекора на мгновение охает, когда видит мертвую мантикору, когда её молодая подруга рассказала ей о том, что случилось, она предположила, что человек просто отогнал чудовище, но на самом деле убить его… она качает головой, чтобы отогнать мысли, у неё были более важные дела, чем глазеть на это.

С особой осторожностью Зекора распаковывает вещи и направляется к раненому человеку. Он был в плохом состоянии, как она и думала, а вот чего она на самом деле не ожидала, были перевязанные раны и остановленное кровотечение. Она смотрит на кобылок видя усталую единорожку с красными мазками на лице и копытах. Хотя попытка, возможно, была грубой, может быть, она спасла жизнь этого жеребца.

— Вы молодцы, кобылки, вот дела! Перевязать его, вот так, и я бы не смогла, — рифмует она, восхваляя работу молодого меткоискателя: Свити Белль испуганно смотрит на неё, но постепенно, оттенок гордости окрашивает её мягкие детские черты.

Зекора умело удаляет импровизированные бинты, прежде чем осторожно нанести неприятную желтую жижу на зияющую рану. Раздается тихое шипение, когда вещество касается оголенной плоти, заставляя близлежащих Меткоискателей вздрогнуть. Затем она вынимает гораздо более приятный на вид перламутровый крем и начинает наносить его на менее серьёзные раны. Позаботясь сначала снять штаны, а затем, склонившись к поврежденной спине, она наносит крем на одну сторону коричневой ткани и аккуратно оборачиваеттуловище Леро, уделяя особое внимание животу. Затем Зекора открывает ему рот и наливает туда жидкость из маленького пузырька, а затем она осторожно растирает его горло, пока он всё не проглатывает.

Меткоискатели наблюдают за работой алхимика из Зебрики с восхищением. Пока они видели, как она смешивала зелья время от времени, и даже вылечила несколько неприятных хворей, но они раньше никогда не видели своего друга такой до этого случая. Умение делать что-то так быстро и с такой уверенностью… для них, это было само определение особого таланта.

Внезапно Леро шевелится, шокируя стоящих рядом лошадок. Он делает глубокий вдох, прежде чем выдохнуть с тихим хрипом, по-видимому, всё ещё находясь без сознания. Зекора, непреднамеренно повторяя ранее предпринятые Свити Белль действия, прижимает полосатое ухо к его груди.

— Он лучше, чем я боялась, но и опасность всё ещё осталась.

Она продолжает:

— Неплохо вышло, можно похвалиться, но лучше бы свезти его в больницу, — метконосцы кивают в унисон, сопротивляясь желанию свернуться калачиком и заснуть после суматошных событий этого дня.

Зекора вырывает в земле небольшую ямку и помещает в неё несколько предметов, которые она принесла с собой, затем помечает это место; она бросает что-то похожее на соль над телом мантикоры, а оставшиеся вещи просто кладёт в свои седельные сумки. Затем она велит Меткоискателям помочь погрузить Леро себе на спину и с громким ворчанием и вздохами они медленно возвращаются к цивилизации.