Призраки иного мира

Сон в горящем пламени - Последние дни мира

«Проснись и пой». Хотел бы я проснуться, и может действительно спел бы, вот только что-то подсказывало — происходящее не сон. Тем не менее, место в котором я оказался, не являлось реальным миром; передо мной стоял исполинских размеров «живой скелет» Селестии – это нереально даже в рамках мира волшебных разумных копытных. Также что-то подсказывало — ущипнув себя, я этим ничего не добьюсь, а вид Селестии, что что-то нужно делать.

Вид у «живого скелета» сам по себе был угрожающ (особенно выделялся красный незакрытый гривой глаз, который светился подобно визору Терминатора из первого фильма) а то, что спираль её огромного рога начала светится, отмело все сомнения насчёт мирных намерений. Через полсекунды канавка на роге полностью заполнилась светом. Спустя вторую половину секунды, на кончике отростка начало формироваться сферическое яркое образование подобное маленькому солнцу. Я быстро догадался, что будет дальше но, понимая, что в чистом поле бежать или прятаться бессмысленно, сделал нетипичную для себя вещь – начал думать.

Пускай это и не сон, но точно нечто похожее (не материальный мир), а во сне, возможно, силой мысли сформировать «материальные» образы. Этим я и занимался, представляя, что у меня в руках должен появиться определённый предмет. Мысль действительно материальна, в моих руках из эмм… «синих пикселей» сформировался полицейский щит (https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/c/c0/Щит_полицейский.jpg), которым я тут же воспользовался.

Ставлю щит перед собой, встаю на колено, отвожу взгляд от смотровой щели и, закрыв глаза, ощущаю сильное давление, а через долю секунды жжение по всему телу. В обычных условиях полицейский щит такого бы не выдержал, но нынешние условия были отнюдь не обычны, однако это не уберегло от ослабленного, но всё ещё опасного огненного шквала, что обогнул щит. Парадокс, но ощущение физической боли притупилось, уступив место психологическому феномену известному как дежавю. Подобное (жжение и давление) я уже испытывал, когда питомец Вельвет (жар-феникс; Пайрлайт вроде звали) пытался меня изжарить, а я в тот момент прикрывался трупом Гаудины Грознопёрой. В тот раз боль взяла верх, отчего потерял сознание, но сейчас я был в нематериальном мире. Как нельзя умереть дважды (с этим утверждением я бы поспорил), так и нельзя потерять сознание, будучи во сне; тем более я не собирался умирать стоя перед Селестией на коленях. Зато во сне можно материализовывать свои фантазии, что я вновь успешно осуществил.

Немного мысленных усилий и на мне появился противопожарный костюм (не асбестовый). Жгучие ощущения тут же уступили место приятному холоду, но на этом я не остановился и опять же силой своего больного воображения материализовал подствольный гранатомёт ГП-25 «Костёр».

Не самое подходящее оружие, но в ситуации, когда меня пытались изжарить думать я мог либо о костре, либо об огнетушителе, а так как гранатомётный огнетушитель я не смог бы вообразить то выбор был очевиден – ГП-25 которому я чуток пофантазировав, удлинил рукоятку. Не сказал бы, что гранатомет удобно лёг в руку, но это было неважно, я собирался сделать лишь один выстрел и тот в слепую, так что удобством можно было пренебречь.

Ждать пока Селестия выплеснет на меня всю свою солнечную энергию, я не собирался и (представив, что граната покрыта волшебным вазели… то есть воском, что предотвратит нежелательную детонацию) высунул ГП-25 из-за щита. Далее направил ствол в сторону Селестии, и для верности задрав его ещё повыше, нажал на курок. Я не видел, куда летела граната, но в моём представлении она должна была, летя по параболической траектории завершить свой путь прямо у основания рога исполинских размеров скелета аликорна. Судя по тому, что звук взрыва прозвучал в унисон с женским криком, мысль материализовалась абсолютно буквально. Огненный шквал тут же прекратился, а Селестия секунду потоптавшись (земля дрожала под её копытами) сделала нечто неожиданное – высказала мне комплимент:

— Ты быстро овладел способностью материализовывать мысли, — голос Селестии был с эффектом реверберации и теперь отнюдь не был приятен, — впечатляет. Моя сестра считала это уникальным даром доступным немногим.

— Мне не впервой оказываться в осознанном сне, — ответил я, с опаской выглядывая из-за щита.

— Разве люди способны отличать мир своего сонного разума от реальности?

— Не знаю, но я был точно не способен. Спасибо Беатрикс Луламун с её похождениями в мои сны.

— Ах Трикси!.. Все-таки унаследовала эту способность … Хотя чего ещё ожидать от пони с меткой эфирного полумесяца, да ещё и под цвет гривы Найтмер Мун.

Искажённый голос Селестии казалось (а может и не казалось; в «мире снов» действуют свои законы), ранил больше чем её солнечная магия, так что я решил поторопить собеседницу:

— Будешь воздух сотрясать или сражаться?!

— Ты ведь хотел со мной говорить, и вот я перед тобой во плоти.

— Плоти в тебе маловато, — ответил я живому скелету.

— Это несложно исправить, — надменно ответила Селестия, после чего засветилась белым светом и, распавшись на кванты, начала материализовываться в нечто уже человеческого роста. Когда свет начал угасать я увидел что образ, который выбрала себе Селестия, действительно был человечным, а когда он окончательно сформировался … Даже не знал что и думать.

Селестия предстала передо мной в образе женщины раннего Бальзаковского возраста одетой в военную форму оливкового цвета без камуфляжного рисунка; опознал как форму ЦАХАЛа, но это неточно. Погон на форме не было, а на рукавах выше локтей были шевроны с изображением солнца – метки судьбы Селестии. В плане выбора шмоток Селестия оказалась удивительно скромной, но не в плане создания основного образа. Глядя на нее, я только челюсть на пол не ронял.

Стоящая напротив меня баба была ростом метра два с лишним, на зависть всем баскетболисткам, однако завидовать ей могут спортсменки и из других дисциплин. В сравнении с ней Валуев бы выглядел как человек среднего роста и нормального телосложения; преувеличение, но есть что преувеличивать. Образ Селестии был в хорошем смысле прокачен. Да какой прокачен, такая баба казалось могла подковы гнуть! Не хотелось её называть качком (и тем более амбалкой), но надетая на ней сшитая точно по фигуре точно по фигуре очень большого размера форма не особо скрывала развитую мышечную систему. Её пузико точно было как стиральная доска. «Рельеф» развитый точно не анаболиками, а скорее упорными тренировками и активным образом жизни. На этом фоне я даже не сразу обратил внимание на миловидное лицо и длинные волосы неестественных (как у её всем известного копытного образа) цветов сплетённые в причёску типа «конский хвост», хотя… Какой смысл обманывать, от её лица меня отвлекало то что находится ниже. Два высших образования Селестии пускай и были скрыты одеждой, но то насколько они выпирали, давало огромный простор для фантазии. У неё там бидоны литра на… К сожалению или к счастью напрямую с Селестией мои фантазии не работали, так что мне не удалось её «раздеть глазами».

— Нравится мой человеческий облик? – надменно спросила Селестия, но теперь её голос звучал без эффекта реверберации и на том спасибо.

— Поняла, что меня не запугать и решила соблазнить? – ответил я вопросом на вопрос, глядя Селестии то на лицо, то чуть ниже.

— Значит нравится.

— Он неестественен. Слишком идеален. На Земле таких людей не бывает.

— А я и не человек, да и как пони — весьма необычна.

— Тогда зачем приняла прямоходящий образ тугожопки?

— Ради справедливости. Ты убивал, будучи в шкуре земного пони, так что будет справедливо, если я справлюсь с тобой, будучи в облике твоего биологического вида. К тому же, мы в каком-то смысле, оба призраки.

Далее Селестия вытянула в сторону свою правую руку, в которой из сгустка синего пламени начал материализовываться огромный меч. Когда образ сформировался, синее пламя не исчезло, а осталось на обоюдоострых лезвиях, подсвечивая надпись на доле: «I am wrath. I am steel. I am the mercy of angels». Через секунду Селестия заметив моё впечатление от вида данного холодного оружия, ловко покрутила в воздухе мечом и остановилась, повернув ко мне его другую сторону. На противоположной доле тоже была надпись: Mater tua me irrumavit.

— Как ты говорил, — Селестия прервала тишину, — там, откуда ты прибыл, сражаются лицом к лицу, а если враг безоружен, то ему дают меч. Здесь ты не безоружен. Бери меч и сражайся!

Биться на мечах с бабой-качком, не такого я ожидал от встречи с Селестией, но если другого пути нет, то я готов принять бой. Отбрасываю полицейский щит, силой воображения меняю тяжёлый противопожарный костюм на ещё более тяжёлые доспехи.

Секунда и силой своего воображения я оказался превосходно снаряжён: Устрашающим шлемом викинга с огромными коровьими рогами, флюгером (что был украшением шлема и дополнительной защитой от ударов сверху) и ограниченной видимостью. Доспехами крестоносца со дна Чудского озера с дополнительной защитой из железного панциря (заканчивающегося прорезью чтобы при желании можно было слить отработанные телесные жидкости), арматурных вставок и столовых приборов. Чугунными утюгами на ногах.

Может такая защита и казалась избыточной, но навскидку меч Селестии весил минимум десяток килограмм, а скорее всего ещё больше, так что я перестраховался. К сожалению, такая забота о безопасности сыграла злую шутку. Общий вес моей экипировки равнялся — три центнера, тридцать два килограмма, семь грамм. Если бы я в таком виде решил сесть верхом на лошадь то меня бы пришлось на неё поднимать подъёмным краном, а копытная бы после того как я на неё сел сама села бы на шпагат. Даже Селестия, будучи бабой очень крепкого телосложения, впечатлилась увиденным и раскрыла свои глаза так широко, что они по размеру чуть не приблизились к моргалам эквестрийских пони.

Сделав первый шаг, я понял, какую ошибку совершил. Для того чтобы угробить лошадь амуниция была очень даже хороша, для того чтобы в ней сражается против бабы с душой лошади, что сама на вид сильна как лошадь – не очень. Просто стоять в такой броне было сложно, ходить невероятно сложно, а воевать практически невозможно, а ведь оружие я ещё даже не материализовал. В итоге силой мысли я заменил своё «превосходное снаряжение» на классическую тельняшку, штаны от горки со щитками на коленях, ременно-разгрузочную систему, армейские ботинки и противогаз «ПМГ Нерехта». Я много раз жалел, что в определённых ситуациях у меня не было противогаза, так что решил перестраховаться, тем более что в такой маске мой образ выглядел более миролюбиво (https://vignette.wikia.nocookie.net/callofduty/images/d/d2/J-12_2019_MW.jpg/revision/latest?cb=20191106161246&path-prefix=ru) и символично безлик. Закончив с переодеванием, далее занялся вооружением, но от варианта пристрелить Селестию из АК отказался. Всё таки бой должен быть честным и если Селестия выбрала холодное оружие (пусть и источающее пламя) то нужно уступить даме, так что я материализовывал самое лёгкое «холодное» оружие из возможных — световой меч красного цвета. Воображение у меня небогатое, так что выбор оружия из вселенной «Звёздных Войн» казался простым и рациональным, а так как формально я на «тёмной стороне» то и выбором цвета не заморачивался.

— Будем драться честно, — сказал я, а после, выставив светопалку с опаской начал медленно подходить к Селестии. Та не осталась в долгу и, выставив свой огромный ножик со злобной улыбкой тоже медленно начала подходить. У меня от её вида только коленки не дрожали (а ещё «солдатик встал по стойке смирно»), однако я нашёл в себе силы сам начать действовать на испуг:

— Я ждал нашей встречи. Наконец мы встретились. Круг замкнулся, — для полноты образа я даже сделал световым мечом круговое движение. — Когда я только попал в этот мир ты назвала меня тараканом, теперь я мастер.

— Мастер зла! – крикнула Селестия, после чего начала наносить мечом рубящие размашистые удары. Парируя их световым мечом, я не мог не отметить силу, которую прилагала Селестия. Её меч весил, как кувалда, а она размахивала им будто пластиковой указкой. Моя же «лазерная указка» наоборот — была лёгкой как перышко, однако в плане скорости, преимущества я всё равно не имел. Уклоняясь и парируя, я всё не мог выбрать момента для атаки, Селестия же казалось не столько сражалась сколько играла. Ловко орудуя огромным тяжёлым мечом, она двигалась с невероятной грацией, казалось бы, не присущеё её прокаченному образу. Селестия оказалась не только сильной, но и невероятно ловкой. С такой ловкостью, грацией и гибкостью она могла бы стать профессиональной гимнасткой, если бы в ту дисциплину брали двухметровых прокаченных женщин среднего возраста. В сравнении с ней я был как мальчик для битья. В итоге Селестии, похоже, наскучила такая игра в одни ворота, и после очередного удара мечом она далее оттолкнув меня сильным пинком, сказала:

— Хватит игр! Сражайся и умри!

— Нет! – ответил я. — Это будет нечестно. Бой не должен быть предсказуем. Сражаемся, как принято на Земле, кто первым сдох тот и проиграл!

С новыми силами набрасываюсь на врага, но Селестия с удивительной лёгкостью уклонялась и блокировала мои удары, после чего зайдя мне сзади, полоснула спину мечом. Это было болезненно, но всё не так плохо как могло бы быть; лезвие меча источало синее пламя, которое прижгло рану. Думая о хорошем я вновь бросился в атаку и, высекая искры, смог пробить оборону Селестии, скрестив наши мечи в крестообразной сцепке у её физиономии. Вот только судя по её выражению лица, она этого совершенно не боялась, а может даже позволила мне это сделать. Селестия легко бы могла отбросить меня грубой силой (физически она сильна как лошадь), но она решила действовать более тонко и с силой наступила мне на правую ногу. Воспользовавшись тем, что я отвлёкся, Селестия далее отвела скрещённые мечи вниз, после чего с силой ударила меня локтем по физиономии. Поднявшись далее в ярости, бросаюсь в атаку, но вновь потерпел неудачу. Селестия опять без особых усилий отбила мои удары, после чего отбросила сильным пинком.

— Всё же я тебя переоценила, — сказала ухмыляющаяся Селестия, — мне казалось, что тебе знакомо искусство фехтования.

— В мою эпоху оно давно уступило место огневой подготовке, — ответил я, вспоминая факты из прошлого, — однако люди ещё не забыли, что значить сражаться в ближнем бою.

Далее я выбросил световой меч. Фехтование – искусство, которое тренируют годами упорных тренировок, которых у меня не было, и быть не могло. Селестия же хорошо подготовилась и сражалась не хуже Миледи из романов Александра Дюма. Даже не столько сражалась сколько играла. Победить ее, играя по её правилам, было невозможно так что, отбросив световой меч, я материализовал более привычное для себя холодное оружие.

— Садовый инвентарь?! – удивлённо спросила Селестия, увидев у меня сапёрную лопатку. Я не стал отвечать, бросившись в атаку.

Против огромного меча сапёрная лопатка – не самое подходящее оружие, но тут играла сила привычки. Мне было привычней сражаться именно этим шанцевым инструментом, что быстро дало свои плоды. Теперь уже Селестия отступала, уклоняясь от многочисленных ударов. Увы, всё же так победить не удалось. Селестия быстро адаптировалась к новой угрозе и, отклонив очередной удар, пошла в контратаку. Стычка была недолгой и, обменявшись ударами, мы разошлись по сторонам поля боя.

— Для чего тебе это нужно? – спросил я. — Я ведь просто хотел покинуть твой мир. Тебе достаточно было просто рассказать о переносе сознания между мирами или что это невозможно. Я бы покинул твой мир или ушёл бы на дно. Для чего были эти недомолвки? Засада в облачном городе? Игра в ящик? Для чего ты меня сюда притащила?!

— Ах несчастный призрак… Считал себя жертвой обстоятельств. Такой доверчивый… такой глупый. Неслучайно ты искал встречи со мной так долго. – Селестия сделала паузу и отнюдь не драматичную. — Мне нужен был сосуд души, чтобы покинуть дебри компьютера, но я не решалась раскрыть пони способ призыва призрака, да и Чёрная Книга, в которой писалось, как создавать «сосуды душ» считалась уничтоженной. Дети Собора взялись решить мою проблему, но их план был изначально обречён на провал. Я уже отчаялась, смирившись со своей судьбой, и всё чаще думала попросить Литлпип сделать дефрагментацию, но ты стал неожиданным решением. Настоящий готовый «сосуд души», пусть и земной пони под контролем призрака.

— Земные пони способны на многое, — ответил я, вступившись за «низший подвид»; почему-то (вообще-то понятно почему) пренебрежительный тон в отношении данных копытных меня неслабо задел, — да и призрак попался зубастый.

— Зубки у тебя отрасли после допроса с пристрастием, на котором камешек раскололся, однако должна признать – ты меня впечатлил. Потренировавшись на санитарах и лесорубах сходу одолеть лучшего стрелка пустоши, к тому же в смирительной рубашке… Штурмовать тюрьму в паре с пегасом-психопатом...

— Другого призрака не могла призвать?

— Лично не могла. Был вариант рассказать героям, но я не тупа чтобы, раскрыв способ призыва подвергнуть мир очередной опасности. К тому же нужный мне одержимый уже появился в нашем мире. Пускай ты и туп как камень, да и трусость тебе не чужда, но ты проявил огромную волю к жизни – то чего мне так не хватает. Слияние с твоим сознанием не только вернёт меня в материальный мир, но и усилит мою магию, дав невиданные возможности. Для меня ты — идеальный вариант. Жизнелюбивый, не лишённый моральных качеств, достаточно тупой и при том совершивший много зла. Кого легко можно было заманить в ловушку и запереть в ящике. Убив которого становишься героем. Ты, только пережив операцию на мозге, исцелил безнадёжно больного, представь, что станет с тем, кто поглотит твоё сознание. Такой шанс я не могла упустить.

— То есть ты просверлила мне голову и загрузила своё сознание чтобы, после отчистив прежнего владельца заполучить себе новое живое тельце?

— Не отчистить, а поглотить, но да. Просверлив в твоей голове два отверстия, автоматика установила тебе «Прямой Нейронный Интерфейс» — ПНИ. Перед моим переносом в компьютер мне тоже установили такой. Пришлось повозиться с настройкой, автоматика сбоила под действием ауры призрака, но я добилась своего. Именно благодаря совместимости форматов я и смогла загрузиться тебе в мозг. Теперь мы связаны, а всё вокруг — это симуляции созданные нашими разумами.

— То есть сон.

— Представь что да. Прими это как факт, пусть и не сможешь проснуться.

— Это мы ещё посмотрим.

— Веришь в успех. Напрасно. Всё это время ты верил в то во что хотели мы. Как удачно для правителей что, такие как ты, не думают!

Договорив Селестия внезапно сгруппировалась и сделала невозможно высокий для человека прыжок. Я, догадываясь, где она приземлится, тоже сгруппировался и совершил кувырок направо. Решение было не самым удачным. Селестия не приземлилась мне на голову но, упав, она создала ударную волну, отбросившую меня на добрые два метра. Сколько же она весит?!

— Знаешь, во что я верю? – спросил я, вставая с земли, а после сам ответил на свой же вопрос: — Что ты счастливая, если ты продышишь ещё 30 минут.

— Ты ископаемое, парень, — отвечала Селестия медленно идя по кругу, я же тоже шёл по круговой траектории не упуская её из виду, — представитель вымирающего вида! Твой родной мир давно уничтожен! Мой мир жив и имеет шанс на процветание! Я его не упущу!

В этот раз Селестия совершила более прямолинейный прыжок. Уклониться я не смог, но и сбить с ног себя не дал (только противогаз слетел) так что, встретившись лицом к лицу, мы недолго пробыли в такой сцепке и, обменявшись ударами кулаков, вновь разошлись.

Снова пауза, в которой мы смотрели в глаза друг другу, только параллельно я потираю ушибленные места. Казалось что у противника сила удара такая, что она не то, что кирпичи, стены (и не только кирпичные) может пробивать. У меня же удар хотя и был поставлен но, судя по невозмутимости Селестии, она сильно не пострадала. Наносить ей удары – всё равно, что дубасить плотную резину или бетонную стену. До чего же она крепкая. У меня кулаки болели, а ей хоть бы что. В итоге решил раз силой её не взять то нужно действовать красноречие. Увы, оно у меня было не на высоком уровне, так что решил сделать упор на мораль.

— Из-за тебя твой мир превратился в ядерное пепелище. Из-за твоей самоуверенности погибла твоя сестра, твоя ученица и её друзья, тысячи невинных пони и кто знает, сколько зебр, грифонов, драконов и прочих кто в вашем мире считается разумными.

— И это говорит тот, кто собственными «копытами» убивал зебр, грифонов, дракона не говоря уже о пони.

— Ты подстроила уничтожение «Роты Террора» — призраков, что служили тебе верой и правдой.

— Ты бы и сам их убил, если бы была возможность, — ответила Селестия; как же я надеялся что эта возможность действительно будет.

— Но не вместе с закрытым городом полным невинных жителей.

— Они небыли невинны, — это Селестия сказала с какой-то твёрдой уверенностью, — а открывшаяся тогда возможность покончить как с ротой призраков, так и мерзким городом, причём используя ярость зебр, была слишком заманчива. Мы не могли упустить такой случай. А тот, кто отправлял несчастных жителей Филлидельфии под танки, не должен, читать мне уроки морали.

— Не морали, а истории. Отправить призраков, что делали по твоему приказу грязные дела в закрытый город, который всё равно собиралась сносить, спровоцировать зебр, а потом совместными усилиями уничтожить город вместе с призраками и всеми свидетелями… План был хорош и увенчался полным успехом, вот только ты не учла последствий. Неужели ты действительно думала, что после такого пони и зебры смогут примириться? Неужели ты думаешь, что нынешний мир, зная правду, примет ту кто и устроила эту войну?

— Я не хотела войны, но я не боялась её! Уж ты-то должен знать: те, кто не хочет сражаться — не заслуживают права жить!

— Это поэтому ты создала «Роту Террора» и поручила министерствам на основе чужих технологий разработать проекты порабощения и уничтожения страны зебр? Это теперь у «Благородных Сестёр» сходит за мораль?!

— А тебе подавай борьбу за правое дело? Важно не правое дело, а победа!

— Мне была бы не нужна такая победа.

— Хватит! Мы пытались избежать войны! Мы предлагали правителю зебр лучшие условия сотрудничества, последние технологии. Мы ему только себя не предлагали для ночных утех, но если бы и предложили, он бы всё равно отказался. Этот матрас с копытами оказался упёртым.

— Ты могла бы рассказать, что «Посланница Звёзд» покинула ваш мир и больше не вернётся?

— Посланница? Покинула? – далее Селестия негромко засмеялась, после чего продолжила: — Неужели добравшись до моих дневников, вы не догадались, что не всё что там написано нужно принимать на веру. Нет ничего проще, чем подделать бумагу.

— В смысле?

— Никто из тех, кто ведёт дневники, не пишет их для себя, а тот, кто пишет историю ни за что не удержится от соблазна что-то умолчать или интерпретировать события в свою пользу. Я не стала исключением.

— И что же ты умолчала?

— Моя мать была «Посланницей Звёзд» лишь в глубокой древности, основные же страдания народу зебр принесла я самолично… Точнее моя худшая сторона… Побочным эффектом аликорнизации пони является раздвоение личности. У моей сестры это была Найтмер Мун – злобный всемогущий чёрный аликорн мечтающий о вечной ночи, в которой она будет нести пони кошмар. У меня же двойственность личности материализовалась в образе Дэйбрейкер – огненно гривой пироманьячке одержимой властью.

— Решила повесить скелеты из своего шкафа на ту с кого взятки гладки, а самой остаться не при делах?

— И это тоже, но большая часть истории в моих дневниках являлось правдой. Я лишь стёрла или сточила наиболее острые углы, что омрачали нашу славную историю. Становление рода пони – это прекрасное событие. Было бы неразумным не засвидетельствовать самый важный момент, когда род пони возьмет свою судьбу в собственные копыта.

— Под родом пони ты имеешь ввиду себя? Ту кто всё это и устроила. Убила стольких невинных… Ради власти!

— Да! Я и есть род пони! И я достойна его возглавить! Такой меня создали из разумов других.

— Массовой убийцей и фальсификаторшей истории?

— Неужели ты действительно так думаешь? Власть – не главное. Я даже отказалась от правления в пользу своей сестры.

— Кумовство! Те же яйца только всмятку!

— Мы пытались спасти жизни!

— Спасти жизни? Путём призывов призраков и развязывания войны? Что ты несёшь?

— Ох да ладно! Даже из моих фальшивых дневников можно было понять наши цели и методы! Род пони был обречён следовать глупым пророчествам и когда они подойдут к концу быть уничтоженным какой-нибудь случайной угрозой из иных миров. Мы должны были так поступить! Другого варианта не было!

— Война с полосатыми тоже была необходима?

— Их правитель съехал с катушек. Не мы, а он помешался на власти. Мы виновны лишь в том, что и подумать не могли, что у зебр могут быть свои призраки и переоценили их страх перед аликорнами. Поверь, мы предлагали их правителю лучшее, но ему всё было мало. Не наши амбиции, а его жадность обрекла народ зебр. Мы тут ни при чём.

— Ни при чём?! Ну ну. А как же благородство «благородных сестёр»? У вас ведь был аналог заповеди «не навреди»?

— Раскрой глаза! Ты вообще представляешь насколько огромна вселенная и какие опасности она может принести?! Разумные машины, арлинги, люди. Список будет длинный. Даже ты – чем не угроза? Что случится с моими маленькими пони, если они не будут готовы? Падение бомб – большая трагедия, но это был необходимый риск ради сохранения нашего прекрасного мира.

— Ты убивала!

— Побольше чем ты, и даже больше чем Литлпип, но это были вынужденные жертвы. Не в первый и не последний раз.

— Это ты всё устроила! С пони, с зебрами, с призраками – тоже ты! Каждый, кто погиб за столетия погибал из-за тебя!

— Да! У меня руки, — упомянула именно слово, обозначающее конечности с ковырялками, — по локоть в крови и мне её не смыть, но всё что мы делали, было необходимо. Подумай — кто является злодеем в такой ситуации? Призрак что, ища несуществующий путь в свой мир, шёл по трупам к призрачной цели, или правительница брошенного мира что, пытаясь добиться для своего народа выживания и процветания, достала скелет из собственного шкафа?!

— И что теперь? Проведешь мне секскурсию по своему большому шкафу? – спросил я, надеясь разрядить обстановку, но тут же схватился за голову поняв, как и в каком слове произнёс «Оговорку по Фрейду».

Просто смотря на человечный образ Селестии, не мог отделаться от мыслей, что возникли бы у любого нормального мужика. Стыдно то как. (Не за природу, из-за которой возникла оговорка, а за то, что показал себя перед красивой женщиной как несдержанный сперматоксикозник думающий как бы затащить её в койку.) Селестия тоже заметила оговорку, но отнюдь не отнеслась к ней с юмором, скорее наоборот – её возмутило, что в момент, когда она говорила о своих скелетах я думал, как был бы счастлив её отыметь. На секунду даже показалось, что её волосы вспыхнули подобно этой… как там она её назвала… Дэйбрейкер. После чего Селестия вскинув меч, бросилась в атаку.

Драка была жесткой, но лишь по отношению ко мне. Своей лопаткой я так и не смог задеть Селестию, но сам словил множество ударов её меча. В итоге поняв что так я гарантированно проиграю в одном из моментов отбросив Селестию «пинком Леонида», выбросил лопатку и со словами «Нету лучше каратэ чем заряженный ТТ» материализовал пистолет.

— Нечестно! – кричала Селестия, отбивая гардой меча летящие пули. Впечатляло, но крохотные пули (7,62) всё равно были сильнее огромного меча и заставляли Селестию отступать.

— Нечестно было выбирать себе образ из другой весовой категории, — ответил я двухметровой амбалке.

Далее случилось неожиданное – Селестия исчезла в неяркой вспышке, после чего окружающий ландшафт начал стремительно меняться. Мне нравились перемены, а также звучащий издали спокойный голос Селестии:

— Слушай только мой голос. Расслабь свой разум. Представь себя в зимнем лесу. Вокруг деревья такие высокие, что достают до неба.

К сожалению, умиротворение в зимнем лесу было недолгим, и прервала его не Селестия; по крайней мере, не она лично, а скорее созданные ей образы.

Из синих пикселей в зимнем лесу материализовались остовы подбитой немецкой и советской техники, ряды колючей проволоки, окопы, а также сами немецкие и советские солдаты.

— Поздравляю рядовой! – сказал обратившийся ко мне политрук. — Ты вытащил короткую спичку!

Не до конца понимая, что за шизофрения тут творится я всё же догадался, что мне необходимо пробиться через немецкие позиции, а также потеплее одеться; хотя холод был приятен. Также понимал, что всё происходящее — нереально, а значит, мне ничего не мешает дальше материализовывать свои мысли что я и сделал.

Экипировался и вооружился я по полной программе. Точнее экипировался скромной фуфайкой а вот в плане вооружения… Тридцать пять автоматов Калашникова с полными магазинами примкнутыми штыками висели у меня на спине, плюс два пулемёта ПКМ один из которых был у меня в руках (https://bipbap.ru/wp-content/uploads/2016/05/overly-armed1.jpg). С таким арсеналом мне нестрашна не то, что Селестия и немецкая армия, а сам черт, так что, добавив соответствующее выражение лица, я крикнул в сторону противника:

— Ты можешь убежать, но ты не спрячешься! У меня нос как у собаки, глаз как у орла…

— И запах как у скунса! – ответил звучащий издали голос Селестии.

— Да ты тоже не фиалками пахнешь, — ответил я.

— Избавь меня от своих острот.

— Если слышишь всякое это ты себе пальцем заразу в ухо занесла!

Далее я попытался отвлечься от диалога, сосредоточившись на прорыве вражеской обороны. Хоть это никак не было связано с событиями мира цветных копытных, но я оказался именно на полях Великой Отечественной и, отстреливая немцев, прорывался вперед, попутно наблюдая как восстанавливаются деревья. (В другой день это показалось бы странным.) В теории всё это объяснялось необычным местом действия – моим и Селестии объединённым разумом, но порой происходящее переваливало за все рамки разумного. Отстреливая немцев я наблюдал, как убитые враги летят на землю, которая сложилась на девяносто градусов. (Привет Нолану и фильму Начало 2010 года.) Как будто этого мало я решил добавить щёпотку своей шизофрении, материализовав себе союзников.

В нематериальном мире важен символизм. Бойцы с современным вооружением в форме иррегулярных формирований; символизировали образ, под которым я действовал в ином мире. Танки Т-90 (не их НКРские интерпретации, а самые настоящие — какими я привык их видеть на Земле) символизировали моё уважение, но принятие слабостей отечественного вооружения. «Цифровые черепа»; символизировали киберугрозу которую насылал на разум Селестии, что долгое время был заточён в дебрях компьютера. И огромные медведи; символизировали стереотипный образ моей страны. Фашисты при виде такого просто замирали (https://youtu.be/8eDWAYLEAQM).

Селестия же без сомнения зная о моих «фантазиях» ответила в необычной для себя манере; причём настолько необычной, что я даже подумал о вмешательстве Дискорда. Над полем боя начали появляться летающие бананы (что это за хрень?!!) которые говорили (с наигранным акцентом) немецкую агитацию:

— Товарищи, прекратите бессмысленное кровопролитие! Немецкий народ вам не враг! Сдавайтесь и с вами будут хорошо обращаться! В немецком плену вас ждут горячее питание, отдых и медобслуживание! Немецкие солдаты – ваши друзья.

— Летающие бананы не могут говорить, — говорил я, прорываясь через вражеские позиции.

— Народ великого Советского Союза. Вчера днём храбрые немецкие солдаты 297-й пехотной дивизии спасли более 20-и Детей из горящего приюта в южной части города. Пожар был вызван опрометчивыми бомбардировками советского самолёта действовавшего согласно прямому приказу Сталина, невзирая на опасность для мирного населения. Благодаря усилиям немецких солдат эти замечательные дети могут увидеть прекрасное безопасное будущее вместе с Третьим Рейхом.

— Летающие бананы не могут говорить.

— Советские солдаты, вы голодны, вы замёрзли, вы устали. Горячая еда, тёплая и сухая одежда, медицинская помощь и место для безопасного отдыха ждут вас в ближайшем немецком полевом госпитале. Наши дисциплинированные солдаты получили строгий приказ радушно принимать всех советских воинов, которые сдаются в плен.

— Летающие бананы не могут говорить.

— Доблестные солдаты Советского Союза, 3-й Рейх не питает вражды к простым советским людям. Ваш вождь Сталин ведёт кровопролитную войну в своих личных интересах. Разве такой человек заслуживает вашей преданности? Вы и в правду готовы умереть за него?

— Летающие бананы не могут говорить.

— Благородные солдаты Советской Красной Армии, не нужно бояться плена. Немецкая армия дисциплинированна, к вам отнесутся с пониманием и сочувствием. Если хотите выжить, не сопротивляйтесь. Сложите оружие и подойдите к ближайшему немецкому патрулю с поднятыми руками в знак того что хотите сдаться в плен. Вы получите горячую еду, питьё и медицинскую помощь. Как только война капут вы вернётесь к своим семьям.

 — Летающие бананы не могут говорить.

— Граждане Советского Союза, мы не испытываем к вам вражды. Мы воюем с вашими вождями, которые отправляют вас на смерть. Как вы можете доверять своим офицерам? Они расстреливают солдат за то, что те укрываются от пуль или отступают. Немецкие бойцы – ваши друзья. Сдавайтесь, мы будем милосердны и проявим к вам уважение.

— Летающие бананы не могут говорить. Летающие бананы не могут говорить. Летающие бананы не могут говорить. Летающие бананы не могут говорить. Летающие бананы не могут говорить, — повторял я, пытаясь отвлечься от творящейся шизофрении. — Главное удержатся от соблазна и не есть их. Кто сегодня ест бананы — завтра на крючке Обамы.

В отличие от немцев после уничтожения мои союзники рассыпались в прах. Парадокс, но не это меня удивляло, и даже не летающие бананы, гораздо больше я думал над другим вопросом:

— Почему именно «Вторая Мировая»?! – крикнул я вдаль. — Неужели это из-за песни фройншавт-яволь? Тебе ведь знакомы современные технологии! Все эти «БЛОК ТАНКИ» и Хоппы!

— Это неофициальные названия, — ответила Селестия. — Настоящие названия этой техники АУП и СВВП, но пожалуй ты прав.

Момент, когда Селестия со мной согласилась, я заходил в необычную очень большую церковь, в которой прямо под куполом стоял танк Тигр, который начал превращаться в АУП (https://vignette.wikia.nocookie.net/callofduty/images/6/61/ASP-M_profile_BO3.png/revision/latest?cb=20151225194022). Заметив висящий под куполом, над АУП, огромный колокол длинной очередью сбиваю его с креплений (звон был громким) и обрушиваю на шагающую машину. АУП не вышел из строя, так что пришлось выпустить много очередей, но расправившись с этим роботом, я понял – этот момент был ещё не самым шизофреничным.

Среди обломков подбитой машины на коленях сидела Селестия, вот только я смотрел не только на неё. Гораздо больше меня заинтересовали церковные витражи, изображающие ворона (символ смерти), человекоподобного робота, а также женщину с рыжей прической, рисунком чернильницы с пером на одежде и огромным ножом в руках.

— Моя мать мне многое рассказала о своём мире, а также истинной природе магии, — Селестия говорила не вставая с колен, я её не прерывал. — Представь себе, люди выяснили одну очевидность – душа человека это нечто большее чем электрический импульс бегущий по нервным окончаниям… Вся магия нашего мира основана на душах миллиардов людей. Каждый убитый человек делал наш мир сильнее… но тебя здесь быть недолжно!!!

Одновременно с выкриком Селестии произошла яркая вспышка, после чего я обнаружил себя на совсем другой локации – в каком-то депо метрополитена нашпигованном вражескими человекоподобными роботами.

Пробегая сквозь роботов, вагоны, вагоны роботов, врагов в вагоне, вагоны роботов врагов, врагов в вагонах роботах, роботов в вагонах врагов, врагов у вагонов, врагов в дыму без роботов, в итоге выбрался на поверхность, на которой тоже было жарко. Заметил приближающееся АУП которое уничтожил из РПГ после чего вступил в перестрелку с СВВП, сбил его из ПЗРК и всё это будучи в ПНИ… Слишком много аббревиатур.

— Хватит! – крикнул я вдаль. — Для чего ты мне это показываешь?!

— Моя мать считала эти события важными, — голос Селестии звучал будто отовсюду. — Мне показалось, что тебе будет интересно увидеть последние дни своего мира; хотя в данном случае речь идёт столетиях, но все эти события предопределили печальный конец. Как тебе известно — Земля давно уничтожена, однако перед этим твой родной мир был богат на события. Вопреки стереотипам твоего времени уничтожило его не истощение озонового слоя, не Йеллоустоун и даже не астероид Апофис. Причина оказалась отнюдь не банальной.

— И как же Лорен описала эти события? – спросил я, параллельно ведя перестрелку.

— Всё началось с того что ЗВЦ налетели жопой на забор, чуть не спровоцировав глобальную войну и ИИ. После отключения НЭВО ситуация стала по-настоящему критической.

— Что за НЭВО? Что за ЗВЦ? И… Жопой на забор?.. – удивился я необычному выражению из уст Селестии. Не пристало ей так выражаться.

— Это была прямая цитата. НЭВО — это Направленная Энергетическая Воздушная Оборона, а ЗВЦ — это Защитные Войска Цюриха. Но моя мать ещё это расшифровывала, как Зрелые Вагинальные Цефалоподы… Порой она выражалась так, что даже Литлпип бы смутилась… Но твой мир уничтожило не это. События что ты видишь, были лишь прелюдией.

Я нифига не втуплял о чём она говорила, да и честно говоря, мне было не до этого, так что я попытался перевести тему:

— Копытным ты тоже собиралась рассказать историю другого мира?

— Не сразу. Мир должен узнать правду, пусть даже правда уже убила больше жизней, чем ты можешь сосчитать. Я не повторю прошлых ошибок и, вернувшись в реальность, буду грамотно раскрывать пони глаза. Чуть правды здесь, чуть правды там… В конце концов они поймут что было поставлено на карту, возродят цивилизацию и простят свою раскаявшуюся принцессу.

— После всего ты ещё собираешься сохранить за собой этот титул?

— Миру нужна принцесса, а вернувшись в реальный мир, я стану сильной как никогда. После того как я поглощу аномальное сознание призрака я обойду рамки что установила моя мать.

— Ты о чём? – спросил я у той кто собиралась меня «сожрать».

— Неужели ты, будучи призраком, не заметил что вовсе не обделён магией?

— Вообще-то заметил.

— Тогда должен был заметить что, несмотря на её анормальность, она давала способность беспрепятственного взаимодействия не только с физическими, но и магическими объектами, причём на уровне недоступном обладателям волшебного рога. Да кому я говорю, ты по облакам ходил! А теперь представь, если я, будучи аликорном заполучу эту способность. Если я тоже смогу создавать ауру вокруг копыт. Никаких ограничений наложенных меткой судьбы. Никаких рамок. Способность создавать аномальную магию призрака, которая не будет иметь ограничений, даст мне поистине божественные способности. Я стану такой же сильной как моя мать и помимо и без того обширных способностей аликорна смогу буквально всё.

— По воде ходить попробуешь?

— Обладание такими силами стоит любых жертв! Но поверь – я не буду злоупотреблять. Никаких божественных титулов. Никаких требований преклоняться и почитать. Только использование вновь приобретённых сил во благо рода пони.

— И зачем ты это рассказываешь? – задал я резонный вопрос. — Зачем дополнительно мотивировать сопротивляться?

— Ох, неужели ты думаешь, что я бы стала рассказывать тебе свой план, если бы у тебя был хоть малейший шанс победить. Ты уже проиграл. Перенос сознания в сосуд души неизбежно «стирает» предыдущего носителя. Когда ты был перенесён в тело несчастного Грея Стоуна тот земной пони уже был обречён. Заклинание зебр только ускорило процесс, от чего ты даже не заметил, как лёжа в психушке, поглотил душу земного пони. В случае с ПНИ процесс будет не столь быстрым, так что мы успеем пообщаться, но результат будет один – твоё сознание будет поглощено, уступив место истинной правительнице нашего мира. Насылая на тебя немцев и роботов, я лишь проявляю акт милосердия, делая твои последние мгновения не такими скучными.

— Да ты просто боишься, — ответил я, пытаясь сыграть на самолюбии Селестии. — Боишься, что я тебя как героев пустоши … превозмогу, и тянешь время.

— Может ты и прав, — ответила Селестия, а потом материализовалась передо мной в своём человеческом образе. — Может я действительно необоснованно тянула время, но так ли много времени нужно, чтобы раздавить клопа.

Тут правая ладонь Селестии внезапно воспламенилась, она с ухмылкой произнесла:

— Пусть ты и слабее меня, тебе не помешает немного огня.

После чего она выпустила из неё (ладони) струю пламени. К её удивлению я не пытался прятаться за щитом и не сгорел. Вместо этого я вновь дал волю воображению и теперь стоял перед Селестией источая пар смотря на появившиеся из моих рук сосульки (https://youtu.be/WMwX8jDhstU?t=111). Моя призрачная любовь к холоду нашла своё отражение даже в мире снов.

— Нравишься ты мне Селестия! Ей богу нравишься! – сказал я на волне эйфории от приятного холода. — Как там у классика: Они сошлись Вода и Камень, Стихи и Проза, Лёд и Пламень!

Себе я отвёл роль камня, прозы и льда, Селестии же достался вода, стихи и пламень. По мне это справедливо; хотя насчёт воды одновременно с пламенем были сомнения. Селестия поняв намек, напомнила под каким именем я действовал в её мире и к чему это привело:

— Камешек раскололся, стоило ему раствор эфира в гениталии ввести, — сказала Селестия, напомнив допрос в «Башне Десяти Пони».

— Зато потом он собрался став ещё прочнее! – ответил я. — Чтобы победить героев нужно было стать твёрже камня, и мы это сделали! Литлпип пыталась нас в огненном торнадо изжарить! Ты пыталась меня изжарить только я попал в это место! Может, хватит играть со спичками. Не любой камешек можно спалить.

— Может я, и выплёскиваю пламенем свою ярость, но в душе спокойна как вода, — ответила Селестия; с чего-то её потянуло на философию. — Вода терпелива, она умеет ждать. Она точит камень, горы, целые миры. Она даёт жизнь и всегда побеждает.

Это было сильно. Яростное пламя, но с терпением воды – именно так себя представила Селестия. Уже успев пожалеть о словах классика, выпустил в Селестию поток льда, но та увернулась, так что пришлось броситься врукопашную. Драка между нами была по всем стандартам гонконгских боевиков с поправкой на стрельбу из рук потоками холода и пламени. Да — это свидетельствовало о небогатом воображении, но мы сражались не в угоду зрелищности. В итоге поняв, что обмен льдом и пламенем ни к чему не приведёт, Селестия после короткой паузы вновь бросилась в классическую рукопашную.

От первых ударов мне удалось уклониться, но она всё же меня достала. Классический прямой боксёрский меня чуть в нокдаун не загнал, но я не растерялся и, вправив челюсть, нанёс классический хулиганский в ухо. Удар достиг цели, вот только противник решила сменить тактику с боксёрской на греко-римскую и, зажав мою руку, далее приблизилась (чуть не поцеловались) и «обняв» за шею совершила прыжок, одновременно захватив меня в объятия своих накаченных ножек. Я не смог удержать эту гору мышц и будучи опрокинутым, отчаянно пытался выбраться из удушающего. Если бы кто-то со стороны меня увидел, то он наверняка бы позавидовал. Учитывая насколько шикарной была Селестия и насколько тесными были наши «обнимашки», положение действительно можно бы был считать не таким уж и плохим, однако, отсутствие воздуха и ощущение давления показывало, что моё положение вовсе не такое хорошее, как кажется на первый взгляд. Серьезно, Селестия была как автомобильный пресс.

Засыпай, на руках у меня засыпай.
Засыпай под пенье дождя.
Далеко, там где неба кончается край,
Ты найдешь — потерянный рай.

Песня которую напевала Селестия была не очень удачна (и дело даже не в том что я был у неё не на руках, а даже наоборот – в ногах) но неудачный выбор с лихвой компенсировался приятным певчим голосом. Однако никакой вокал не компенсировал то, что под него меня пытались придушить, так что я всеми силами пытался выбраться из под этого «автомобильного пресса».

Первым делом предпринял попытку встать на ноги и это даже стало получаться, но Селестия не растерялась и, подгадав момент освободила мою шею из своих «ножниц» но лишь для того чтобы перекинув ножку вновь опрокинуть меня на землю. Далее она, прижав мне голову взяла мою руку и сработала на болевой, но тут уже я не растерялся и глубоко укусил (прямо через одежду) Селестию за «окорок». На языке тут же появился медный вкус. Мясо Селестии было на редкость жестким (не говоря уже о материале её одежды), но ей от этого не легче. Громко крича, она ослабила хват, чем я моментально воспользовался, ударив Селестию кулаком в промежность. Далее встал на ноги, попутно нанеся ей «контрольный» коленкой под глаз.

Промежность у баб не так чувствительна, как у мужиков, но всё равно остаётся уязвимым местом; бить Селестию по «стиральной доске» было бы глупым решением. Немного стрёмно было туда (в промежность) бить, но если Литлпип меня чему-то и научила так это что в бою не существует запрещённых приёмов. Ударив меня в «слабое место», Дарительница спасла себя от неизбежного поражения, после чего меня «убила». Было бы глупо игнорировать этот горький опыт, тем более что моё положение тоже было безнадёжно. Однако в отличие от Литлпип у меня было понятие «честного боя» так что, освободившись от захвата, я не бросился в атаку а, встав в боевую стойку, дождался, когда Селестия тоже встанет на ноги. Далее между нами возникла немая пауза, в течение которой мы любовались на окровавленных оппонентов. (Даже в нематериальном мире я не избежал участи быть измазанным кровью, да ещё и Селестию привёл в такой вид; что у меня за карма такая?) Парадокс, но я действительно любовался. Селестия даже с разбитой физиономией была удивительно прекрасна; просто ни стихом описать, ни в сказке сказать. Увы, но любование подошло к концу, когда Селестия бросилась в атаку. От первого прямого удара я уклонился наклоном назад, от второго кругового уходом вниз (с учётом высокого роста Селестии это было логичней всего) после чего прошмыгнув под её большой грудью, зашёл оппонентке за спину (как же она хорошо смотрится с сзади) и нанёс той сильный удар в затылок. Хотел ударить в зад, но он точно был твёрдый как орех; кулак всё равно бы болел, уж лучше в голову.

— Долго бодаться та будем?! – спросил я, после чего сплюнул кровь.

Селестия ответила мне сокрушительным хуком справа (Тайсон позавидует), после чего нанесла круговой удар ногой; судя по тому, как она задрала ножку у неё недолжно быть проблем с посадкой на шпагат. К несчастью для неё, после хука я не потерял сознание (в мире снов это невозможно) и, поняв, что она собирается сделать схватил её накаченную ножку. Пока Селестия на одной ноге подпрыгивая, держала центр тяжести, свободной рукой наношу два удара бабе по физиономии, после чего отталкиваю эту тушу; до чего же она тяжёлая. В этот раз тайм аута не было, Селестия сразу бросилась в атаку, но я перехватил её прямой удар и уже сам нанёс той удар лбом по физиономии.

Звук удара прозвучал, как влажный шлепок, но я не обращал внимания на такие мелочи, Селестия тоже. Она поняла что, проведя десятки боёв в шкуре копытного, сражаясь с толпой пегасов на крыше погодной фабрики, с самой Ксенит и Литлпип, я приобрёл навыки, которые можно получить только в настоящем бою. То как я дрался со стороны может, и не выглядело красиво, но это было эффективно. Так драться не учат, это приходит само. Селестия поняла эту очевидность – что её многочисленные тренировки в человеческом образе не победят приобретённый через пот и кровь опыт. (Моё «кунг фу» оказалось сильнее её «понь фу».) Однако она справедливо не считала себя проигравшей. Может на моей стороне был опыт, но тренировалась она, тоже не зря, к тому же на её стороне была грубая сила. На последнее она и сделала ставку взяв меня за горло.

У Селестии не только ножки как гидравлика автомобильного пресса, её «миловидные» ручки тоже хорошо прокачены; шею движением пальчиков бы не свернула, но придушить — вполне. Не хочется приводить такое сравнение, но меня будто схватила чемпионка по тяжёлой атлетике. Освободиться от такого в моём положении было невозможно, так что я с импровизировал ногой ударив Селестию в «окорок»; в ту часть, от которой кусок откусил. Удар на болевой сработал, так что далее, воспользовавшись замешательством, поставил бабе подножку опрокинув нас обоих. Селестия оказалась сверху. Не знаю, сколько она весила, но меня будто лошадь придавила. Как будто это мало она начала свободной рукой наносить удары локтем мне по грудной клетке. Рёбра затрещали подобно сухим веткам, дышать стало тяжело, но это был шанс, который я не упустил.

Между ударами Селестии сам наношу ей удар в шею и, пользуясь замешательством, обоими руками хватаю руку, что держала меня за горло. Далее отвожу её (руку) от шеи заломив на сто восемьдесят градусов и выбрав два длинных, но толстых женских пальчика с безумной улыбкой выламываю их в разные стороны. Звук ломающихся пальцев был неожиданно громким; его продолжил крик Селестии. Не дожидаясь пока она затихнет, группируюсь и обеими ногами бью её прямо в большую (а судя по ощущениям от удара ещё и упругую) грудь. Получив сильный толчок, Селестия упала на свою тугожопку, но еще, будучи в болевом шоке не предприняла попытку встать.

Мы поменялись местами, теперь инициатива была на моей стороне. Селестия сильна, да и в ловкости ей не откажешь, но со сломанными пальцами, разбитой физиономией и многочисленными ранами на (пусть и крепком) теле она уже не столь грозный противник, так что далее я действовал бесхитростно и даже примитивно.

Несколько ударов ногами по физиономии и Селестия падает на спину. Далее сажусь на неё сверху (совершенно не думая как это выглядит со стороны) и, не давая встать, продолжаю отбивать конину в образе человека. Та закрылась руками, но её блок не был сплошным, да и мне ничего не мешало взять её ладонь со сломанными ковырялками и, сработав на болевой, раскрыть защиту. Но на этом не ограничился. Просто мне вспомнилось как недавно эта баба, зажав меня своими накаченными ножками напевала песню, в которой я должен был заснуть у неё на руках. Я решил ответить ей в той же манере, но раз она пела песню русского исполнителя то спеть нечто забугорное. В итоге вспомнил одну малоизвестную песню Hold My Hand (Держи Меня за Руку). Учитывая, что я как раз делал, название показалось очень подходящим.

Мгновение и силой мысли по памяти наигрываю незамысловатую мелодию, а после мысленно (не открывая рта, но голос звучал совершенно чётко) напеваю песню (https://youtu.be/6f4y8x0IAtM). К моему несчастью Селестия тоже знала данную композицию и вскоре на подходящем моменте, схватив мою свободную руку, также не открывая рта стала петь в унисон. До чего же её голос приятен. Однако помимо приятного голоса Селестия обладала завидной силушкой, используя которую сбросила меня со своей тушки. Далее в песне шёл женский вокал, напевая который Селестия швырнула меня в сторону как щенка, а после сама принялась отбивать мне тушку. Благо руку со сломанными пальцами (по понятным причинам) она не использовала (только ставила как блок), так что когда в песне начался хоровой вокал я начал перехватывать инициативу. Закрываясь от ударов, выбрал момент, в котором взял Селестию за руку (ту на которой все пальцы были целы) и в грубой форме ту заломил. Хруста не было; к чести Селестии она даже не закричала. Я не сломал ей руку, но вывих обеспечил. Далее шёл мой короткий сольный вокальный момент, в котором я привыкший терпеть боль не стал упускать шанс и, зайдя Селестии за спину, намотал её причёску (типа конский хвост) себе на левую руку, после чего правой рукой стал отбивать измазанное кровью, но всё ещё миловидное личико. Мне хотелось расправиться с Селестией прямо на кульминации малоизвестной песни; не получилось. Селестия даже не прекратила петь, честно до конца исполнив со мной хоровую композицию. Забить её до потери сознания не получилось и дело даже не в том, что в нематериальном мире это невозможно, просто я забыл, где мы находимся, а Селестия нет.

Мгновение и длинный «конский хвост» Селестии став эфирным проскользнул через мою руку. Далее противник сменила выражение своего лица с «маски боли» на серьезность и решимость, после чего сама себе вправила вывих и «здоровой рукой» притянула меня к себе, после чего нанесла мощный удар головой; теперь уже мне нанесли удар, сопровождаемый влажным хрустом. Далее она встала на ноги и, отбросив меня «пинком Леонида» создала вокруг своей ладони со сломанными пальцами огненное образование. Я же наблюдал это в положении лёжа – то, как сломанные пальцы под воздействием пламени встают на свои места, то, как Селестия с ухмылистой улыбкой смотрит то на свою восстанавливающуюся часть тела то на меня, то, как её глаза на секунду приобрели вертикальный зрачок и огненно-жёлтую радужку глаз.

Вновь вспомнив, что мы находимся в нематериальном мире, я тоже создал вокруг своей ладони неестественное образование, после чего запустил в Селестию ледяной поток. Та не осталась в долгу и одновременно с моим «выстрелом» ответила огненным выбросом. Итогом обмена льда и пламени, оказался «тёплый дождик», что окатил нас обоих. Не скажу, что водичка была приятна, но будучи измазанным кровью я был рад такому способу помыться. На Селестию же такой душ подействовал более … неожиданно.

Внезапно она прекратила сражаться, и, вскинув правую ладонь, демонстративно потушила пламя, показывая, что желает прекратить драку и что-то сказать. Мне было не до болтовни, но голос Селестии был приятен, да и она могла сказать что-то полезное, так что я тоже остановился.

— И какого это было? – голос Селестии был удивительно приятен. — Понравилось избивать женщину?

— Женщину, которая большая и сильная как лошадь. Нет – не понравилось, — ответил я.

— Я не только очень сильная, но и очень умная и поверь – не стала бы лезть тебе в голову, если бы у тебя был хоть малейший шанс победить. Разуму человека ни за что не одолеть тысячелетнее сознание аликорна.

— Тем не менее, не только я получил тумаки.

— В мире снов физические повреждения не играют важной роли. К тому же то, как ты сражался ничего из себя не представляло. Никаких попыток манипуляций со временем или гравитацией. Из магии только смешные ледяные выбросы. Сражаясь со мной в ближнем бою ты даже не пытался сделать себя сильнее или быстрее, создать необычное оружие. При виде светового меча я с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться, а твои доспехи... чугунные утюги… Ты дрался как обычный человек. Даже слишком обычный.

— Но всё равно заставил тебя испытать боль, да и не это тебя возмутило, — ответил я, заметив, что Селестия пытается к чему-то подвести разговор.

— Признайся призрак, — Селестия говорила удивительно спокойно, — ты сражаешься не на той стороне. Я вижу, что в глубине души ты не злой и лишь необычные обстоятельства да знакомство с ржаво-коричневым преступником вынудило тебя выйти против светлой стороны. Я же напротив — никогда не шла по пути зла. Даже заполучив силы призрака я не снизойду до властности с гордыней и грамотно ими распоряжусь. Только вообрази – пони завоёвывают всю галактику во главе со мной. Они познают тайны вселенной, тайны жизни и смерти, даже тайны твоего уничтоженного мира став достойным наследником человечества, но не повторят его ошибок. Неужели ты так ненавидишь пони, что готов лишить их всего этого?

 — Лишить их процветания в рабстве у твоих амбиций? Никакие твои слова не заставят меня свернуть с выбранного пути.

— Ты мне не соперник призрак! – крикнула Селестия. — Пускай мои слова и полны гордыни, но намерения чисты! Всё что я делала, и буду делать — ради моих маленьких пони! Пускай я, чуть не уничтожила свой мир, но это было следствием добрых намерений! Я совершила много ошибок, но даже сейчас спустя столетия готова сказать, что поступала правильно! Можешь ли ты сказать про себя тоже самое?!

— Вообще-то могу, — ответил я. Селестия такому ответу была очень удивлена, и дело даже не самом факте такого ответа. Просто мы в «мире снов» в котором нельзя соврать, так что я продолжил:

— Я тоже совершил много ошибок и отнюдь не горжусь тем, что убивал разумных существ, к которым у меня и неприязни-то не было, однако теперь моей целью является не только возврат в свой мир. Несчастная Вельвет Ремеди умерла буквально у меня на «руках», но перед этим рассказала про проект «Тёмные Дни» и свой аморальный план спасения мертвецов из прошлого ценой уничтожения настоящего. Я обязался завершить проект.

— Вельвет? Аморальный? – удивилась Селестия.

Далее я материализовал образ устройства, которое якобы способно перемещается во времени и в двух словах пересказал рассказанную Вельвет историю, в которой некий земной пони, называющий себя Доктор, собрал это устройство и отправился в будущее для анализа угроз. Но после общения с Хомейдж переместился в район Прекрасной Долины как раз в момент, когда Литлпип осуществляла свой план подрыва «жар-бомбы». Далее она (Вельвет) откопала эту будку, привлекла на свою сторону другие элементы, но моё появление, убийство героев, что являлись элементами, и уничтожение Садов в частности перечеркнуло планы. Парадокс, но эта пони, будучи элементом доброты, нашла выход, пусть он, и заключался в союзе с теми, из-за кого и были все беды. Я и Вельвет смогли подружиться, только Ксенит не простила этого предательства.

— Интересная история, — заметила Селестия, — но с литературной точки зрения звучит одновременно как «бог из машины» и «рояль в кустах».

— Книга Литлпип изобилует такими моментами, — ответил я, — но так хоть упомянутая там история пони в синей будке получила логичное продолжение.

— Я бы не назвала эту историю логичной, — ответила задумавшаяся Селестия.

— То что ты вдруг передумала нападать тоже не логично, — ответил я всё ещё будучи наготове.

— Сказанные тобой сведения многое меняют, однако некоторые вещи остаются неизменны, — Селестия говорила с очень задумчивым видом.

— Парадоксы перемещений во времени?

— Да – именно это, — ответила Селестия.

— Сам факт возможности таких путешествий тебя не удивил, — заметил я.

— В нашем мире магии, путешествия во времени всё же не рядовая вещь, но и не настолько невероятная, чтобы меня удивить. Да что душой кривить, мне самой приходилось так путешествовать. Моя ученица однажды проникнув в закрытое крыло библиотеки найдя там заклинание, отправилась в прошлое, чтобы самой себе сказать, что ненужно волноваться и чуть не устроила временной парадокс.

— То есть она хотела изменить прошлое, но у неё не получилось и парадокса удалось избежать? Получается прошлое нельзя изменить?

— Не совсем так, — ответила Селестия а, после сделав вдох продолжила: — Существует несколько законов путешествий во времени, но особенность их в том, что они не могут существовать все одновременно. Одним из этих законов является, что прошлое невозможно изменить, так как то, что случилось в прошлом уже произошло, а значит и перемещение из будущего тоже. Путешественник лишь пройдёт по уже проложенному пути не в силах что-то изменить и лишь подтвердит, что определённые события уже произошли. Это как когда к моей ученице прилетела её копия из будущего, значит Твайлайт обязательно будет на месте той кто прилетела. Однако есть и второй закон, по которому события всё же можно менять и если в прошлом что-то изменить, то изменится и будущее. Однако судя по тому, что мы сейчас с тобой это обсуждаем, прошлое не было изменено, и в нём либо ещё никто не побывал либо побывал, но так и не смог ничего изменить.

— Да – первый закон звучит более логично, — заметил я, — и, общаясь с Вельвет, я тоже заметил эту не состыковку, но она начала толкать какую-то теорию про чудесные «Тёмные Дни» в которые возможны любые чудеса и выживают все… — тут я задумался и скорее сам себе задал вопрос: — Или это говорил Дискорд?

— Ты общался с Дискордом?! – спросила Селестия подойдя на опасно близкое расстояние.

— Эммм… Да, — ответил я невольно смотря ниже шеи Селестии, при этом опасаясь что эта симпатичная двухметровая гора мышц снова нападёт. — Я здесь только потому, что он пообещал — если я исполню план Вельвет Ремеди, он переместит частицу хаоса через пространство и время и сделает так, что я не погибну от взрыва и в этот мир даже не попаду.

— Разве он так может? – усомнилась Селестия.

— Сказал что может, а учитывая что он говорил со мной, будучи на Луне в каменной тюрьме, у меня нет оснований сомневаться в его силах, — далее говорил вспоминая речь козломордого:

— Он говорил что время — это не прямая линия, оно всё искривлено. Есть куча скучных вещей, таких, как воскресенья, вторники и четверги после обеда. Но время от времени бывают и субботы, переломные моменты во времени, когда возможно всё, что угодно.

— «Четверги после обеда». Конечно, это был он, больше никто бы не стал так выражаться. Небось ещё при первом контакте он назвал себя «Капитаном Вузом».

— Вообще-то нет, — ответил я, но мысленно согласился, что Дискорду подошла бы упомянутая погремуха, — он предстал передо мной во сне в своём классическом образе.

— Значит, он был серьёзно настроен, — ответила Селестия в момент, когда я вспоминал, как Дискорд пытался меня в борще утопить.

— И что теперь это означает? – спросил я.

— Я сдаюсь, — ответ Селестии был самым неожиданным из возможных.

— В смысле???

— В самом прямом, — ответила Селестия и присев на одно колено склонила голову.

— Но… Но… — я не знал что сказать.

Селестия! Сказала что сдаётся! Преклонила колено! Голову! Передо мной!!! С трудом подобрал слова:

— Ты отчаянно сражалась. Пыталась меня убить. Говорила о своих планах на этот мир и что моё поражение неминуемо. Но стоило рассказать об аморальном плане изменения прошлого, который как ты сама признала, может не сработать и всё – ты сдаешься?! Это какая-то шутка?!

— Весь наш мир — одна несмешная шутка.

— Вот Лира тоже так говорила.

— Ах Лира, — встав Селестия сказала её имя с какой-то материнской теплотой, — фоновая пони которую никто не замечал. Увидев, что она тебе помогает я уже должна была догадаться, но… Моё лицо здесь, — сказала Селестия заметив, что я смотрю не на её лицо, а чуть ниже.

— Я свой выбор сделал, — ответил я, смотря на скрытые одеждой два высших образования. Какие же у неё роскошные дойки… Даже на миловидное лицо смотреть не хотелось, а ведь физиономия у Селестии тоже шикарна, как и необычного цвета шевелюра. Интересно, лобковые волосы вокруг её киски тоже необычной расцветки? На её тугожопке должны быть наколки изображающие Солнце? В теории дааа… Да что за херня?!

— Поняла, — ответила Селестия, будто прочитав мои похотливые мысли, хотя и без этой способности было понятно, о чём я думал.

Далее она, засветившись жёлтым светом, сменила свой облик с прямоходящей двухметровой тугожопки на известный каждому пони, образ величественного белого аликорна.

— Так лучше? – спросила копытная.

— Лучше, — ответил я, а после саркастично добавил: — Хотя твой человечный образ нравился мне больше.

— Но ты бы всё равно погиб от перелома таза, — заметила копытная. Я не сразу втупил в чём заключалась шутка но, представив на что ещё способен человечный образ Селестии негромко засмеялся. Да уж… Эта роскошная женщина точно не в моей весовой категории.

— Могла бы создать себе образ поскромнее, — ответил я. — Сейчас ты ведь не выглядишь как гора мышц, скорее наоборот – худощава.

— Поверь, мой человечный образ полностью соответствовал моему нынешнему облику, — ответила белая копытная, а далее пояснила: — Дело даже не в росте и телосложении, дело в реакции окружающих, что видели мой облик. Для пони я выглядела точно также как мой человечный образ для тебя. Я для них была одновременно недостижимым образцом красоты так и образом силы, что вселяла в пони трепетный страх. Пони меня действительно боялись, и поверь – дело не только в необычной гриве, крупном роге и высоком росте. Лорен щедро меня одарила.

— На свой человечный образ ты тоже не поскупилась, — заметил я, — только он получился нереалистичен. На Земле бы тебя даже не в бордель, в кунсткамеру бы сдали.

— Зато я добилась для тебя того же эффекта что вызывала у моих маленьких пони. Ты, от моего образа даже оговорился, но при этом жутко меня боялся.

— Тут я спорить не стану, но справедливости ради замечу – меня несложно напугать.

Селестия была права – помимо «основного инстинкта» человечный образ Селестии вызывал у меня неподдельный страх. Однако мне всё же было бы приятней говорить с «человеком», чем с разумным животным. С другой стороны мне действительно будет проще общаться с ней, когда она именно в образе копытной, тем более что он (образ) всё равно остался величественен.

Не хочется это признавать, но облику копытной действительно подходит это слово. Глядя на нее, сразу понимаешь, почему местные считали её богиней во плоти. Она величественна даже без учёта регалий (короны, золотистых накопытников и такого же золотого толи хомута толи ожерелья на шее с огромным бриллиантом), которые однако, подчёркивали её королевский статус. Конечно, Селестия меньше земных лошадей (она мне глазами едва до шеи доставала), но в сравнении с пони, которые чуть больше метра в высоту, она просто огромна; над своими подданными она возвышалась белой башней. Её белый цвет шкуры будто подчёркивал чистоту её нравов и намерений, как и крупные прижатые к телу крылья, которые, однако не скрывали её солнечную жопометку. Длинная, аж до самой земли, разноцветная грива Селестии даже не развивалась на невидимом ветру, а казалось, была неким водопадом из её магии. Спадая на половину вытянутой морды, она оставляла открытым левый крупный глаз со светло-фиолетовой радужкой, что смотрел на меня с хитрым прищуром. При всей моей неприязни к лошадям я с трудом сдерживался, чтобы не погладить это воплощение величия, вот только огромный торчащий из головы рог смущал. Конечно рог у палкоголовых – очень чувствительный орган, и они хотя и используют его как оружие, но предпочитают действовать им как проводником магии, а не копьем, но я, инстинктивно опасался, что Селестия может насадить меня на свой отросток.

— Не бойся, не кусаюсь, и лягаться не буду, — сказала Селестия, будто прочитав мои мысли. Я принял предложение и осторожно погладил её в месте за короной. Далее почесал за ухом но, судя по отмахивающему движению этим органом слуха и недовольному фырканью, Селестии это не нравилось, так что прекратил.

— Теперь, когда первое впечатление прошло, может, скажешь что здесь творится и почему ты передумала меня убивать? – спросил я, прервав тишину.

— Это так просто не объяснить, но попробую, — ответила Селестия, а после добавила: — только не здесь.

Далее белая копытная засветила своим отростком, после чего нас окутала телепортационная вспышка. Когда свет рассеялся, обнаружил что переместился вместе с Селестией с некого района Цюриха будущего на живописный район понивильских холмов.

— Садись, — сказала Селестия, будучи сидящей спиной к крупной яблоне указывая копытцем на место рядом с собой. Я принял предложение.

— Теперь, когда мы «сели поудобней» может, перейдём к делу?

— Разумеется, — ответила Селестия. — Начну с места в карьер. Я передумала тебя убивать, потому что ты посланник Лорен.

— Что?! – удивился я. Всё это время считал себя случайным человеком попавший в необычные обстоятельства, а тут выясняется, что я какой-то «посланник». Хорошо хоть не «избранный» но невелика разница.

— Не удивляйся, я тоже только сейчас догадалась, и то когда ты сказал это чуть ли не на прямую.

— Какой ещё посланник?!

— Тот который должен был доказать мне ошибочность выбранного пути построения гармонии. Тот кто, уничтожив героев и их достижения, показал, что гармония держится отнюдь не на героях и собственно элементах гармонии. Тот, кто должен вернуть наш мир на истинный путь. Тот, кто сам не догадывался, что являлся частью плана и насколько он важен.

— Какого ещё плана? – спросил я возмущённым голосом. Меня действительно возмущало, что я являлся деталью чьих-то замыслов.

— Плана моей матери — создательницы этого мира, всемогущей Лорен.

Далее Селестия засветив своим отростком, создала «голограмму» очень крупного (даже в сравнении с Селестией; размер был настоящим — лошадиным) белого аликорна с длинной алой, но не развивающейся гривой и меткой виде чернильницы с пером. Парадокс, но в образе этого крупного аликорна (несмотря на рост, крупный рог и крылья) не было никакой величественности (на морде вообще было выражение безразличия), будто это не создательница этого мира, а просто местная жительница редкого подвида.

— Я о ней наслышан: всемогущий призрак-аликорн, что создала этот мир, но она тоже кому-то подчинялась. В итоге сошла с ума, но выполнила некое задание своих хозяев, после чего те позволили ей покинуть этот мир.

— Всё так.

— И кому же она подчинялась?

— Этого точно не знаю. Лорен никогда об этом не говорила, но Синигр, — Селестия материализовала некий похожий на комара органический механизм, какой же он жуткий (https://sun9-53.userapi.com/c167/v167639/e8e/5UM5be3tmDM.jpg), — упоминал некую сущность, которую люди называли Вершитель.

— А вот это уже интересно, — сказал я, вспомнив рассказанную Лирой незаконченную историю. — Как эти колобки смогли вернуться на свой полигон?

— Здесь я промолчу, — ответила Селестия. Меня ответ не устроил.

— При всём уважении, но только эта история из твоих дневников была по-настоящему интересной.

— Только эта??? – удивилась Селестия. — Ни история города призраков, ни «Рота Террора» что исполняя мои приказы, устроила миру тотальную зачистку, ни уничтожение закрытого города и последующая война с зебрами тебе не интересна, но зато тебя заинтересовала история разумных машин!.. Люди, что с вами не так?!

— Просто любопытно.

— Тогда оставлю твоё любопытство неудовлетворенным, скажу лишь, что обошлось без переселения душ. Разум, воплощённый в металле невозможно перенести в тело пони, а поверь – попытка была и моя ученица старалась.

— Ладно, — я смирился, что так и не узнаю правду, — что ты хотела рассказать?

— Рассказать… Что моя неприязнь к тебе была не столько из-за того что ты призрак сколько из-за твоей национальной принадлежности.

— И из-за чего же у тебя такая неприязнь к русским? – спросил я удивлённым голосом.

— Я сама не могу объяснить, — ответила Селестия. — Просто… когда призраки захватили меня вместе с сестрой в плен, во мне что-то сломалось. Наши пленители не насильничали, но были очень жестоки. Они убили стольких хороших пони. Я их искренне ненавидела, а когда я узнала правду об одержимых и закрытом городе...

— Понял, не продолжай, — сказал я, но Селестия продолжила:

— Чего я так не смогла понять, так это почему именно русские? Моя мать тоже призрак, но не принадлежала этой национальной группе, а рассказывая о другом мире, отметила, что её посещение твоей страны оставило неоднозначные впечатления.

— Лорен бывала в России?

— Говорила что бывала, — ответила Селестия, а далее неожиданно засветила своим отростком заставив «ожить» образ своей матери. Потоптавшись огромный белый аликорн спела; голос у неё был ни приятным и ни отвратным, просто обычный женский голос:

Москва... слово не русское,
Улица узкая,
Ходит медведь…
Путин! Путин! Самый добрый президент!
Он мне сделать документ!
Пропуск самолет!
Москва, Москва! Получила багаж свой!
Он немножечко не мой!
Но вполне сойдет!
Я белый русский пряник накупила!
Я их ходиль и кушаль целый день!
Они совсем-совсем невкусный были!
И вообще оказались пельмень!
Люжков! Люжков! Строил третие кольцо!
Где же первых два кольцо?
Ай да парадокс!
Лошадь! Лошадь! Вдоль по улице Тверской!
Тротуар ступаль ногой —
Пачкалься навоз!
Картин! Скульптур! Под землей большой музей!
Между залами людей
Возят поезда!
Паспорт! Паспорт! Мне листал милиция:
Нету регистрация —
Сильно штрафоваль!
Москва! Москва! Сувенир готовь для нас
Я купиль противогаз —
Шапка для лица!
Москва! Москва! Храм Христа спасителя
Отовсюду виделя!
Ого-го-го-го!
Москва! Москва! Ты столица всей Сибирь!
Я гуляла вдоль и вширь!
На ногах пешком!
Айн-цвай! Драй-фир! Русиш-Лорен миру-мир!
Подходите, кам цу мир!
Все фотографир!!!

Далее Селестия развеяла образ Лорен и ответила на мои незаданные, но очевидные вопросы:

— Не обращай внимание на наигранный акцент. Она не немка, а её родной язык английский – на котором и говорят мои маленькие пони. К русским у неё тоже было неоднозначное отношение – скорее отрицательное, тем не менее, большинство призраков, что она призывала, говорили именно на твоём языке.

— Пути Чернильницы неисповедимы, — сказал я.

— Аминь, — ответила Селестия, а после добавила:

— Столько совпадений… Как я сразу не догадалась… Твоя песня перед входом в центр управления и то что спела моя мать. Твоя любовь к противогазам и «шапка для лица» что она купила. Твоя национальная принадлежность и то, что большинство призраков были русскими. Лира и Трикси что тебе помогали. Твоя невероятная способность выживать. Даже то, что ты так быстро освоил управление танком…

— Я лично на своём Оплоте подбил пятьдесят Армат и два Мига, — перебил я, пытаясь «сломать систему» в которой нельзя врать. — Я бы заснял, но телефон был на разрядке.

— И что же это был за телефон? – недоверчиво спросила Селестия.

— Смардафон ви-фи 4Г, — ответил я но, глядя на недоверчивое выражение белой морды продолжил уже серьезно:

— Танком управлял не я, это Лира занимала место мехвода.

— Тем больше странных совпадений, — заметила копытная. — Впервые оказавшись в танке, вы уничтожили, чуть ли не половину группировки наёмников Филлидельфии.

— Но нас в итоге всё равно подбили, — ответил я оправдывающимся тоном, хотя далее выказал согласие насчёт странного совпадения: — Хотя ты права. После того что мы устроили пони прозвали нас «Огненным Экипажем», и это при том что мехводом этого экипажа была музыкальная единорожка, наводчиком призрак-лоботомит, а командиром гуль-зебра с пулей в башке.

— Хоть в чем-то я смогла тебя переубедить.

— Но… Но… — желая перевести тему на что-то более важное я вспоминал рассказ Лиры. — В дневниках упоминалось некое «Дерево Гармонии», которое ты со своей сестрой благополучно уничтожила. Якобы именно после этого в твоём мире началось падение нравственности. Чем оно не угодило?

— А ты бы желал быть правителем мира зная, что его подданные постоянно под излучением подавляющем эмоции и инстинкты?

— Ну… На тебя ведь излучение не действовало, — заметил я.

— А я не думаю только о себе, да и при таких условия правителем в полной мере не являлась?

— Тем лучше. Меньше мороки.

— Ты не понимаешь! – Селестия неожиданно начала давать волю эмоциям. — Править пони под излучением «Дерева Гармонии» это всё равно, что править пони под веществами!

— Вельвет Ремеди считала такое отвратительным, но допустимым при определённых обстоятельствах.

— Но она действительно правила. В случае с Деревом миром фактически правило…

— Дерево? – перебил я. — Ты хоть понимаешь, как это звучит?

— Понимаю, но это так, — ответила Селестия. — Миром правило «Дерево Гармонии», точнее его дух.

 — А вот это уже интересно. Какой ещё дух? Тоже призрак?

— Нет. Как ни странно нет. Гармония была создана Лорен уже в нашем мире… Так просто не объяснить.

Тут Селестия засветив своим отростком перенесла нас телепортационной вспышкой… В открытый космос! Парадокс но я не чувствовал невесомости и вполне твёрдо стоял на ногах сам не понимая на чём. Селестия тоже твёрдо стояла на копытах и, убедившись, что я отошёл от первого впечатления, снова засветила дрелью, создав некие висящие в воздухе экраны, показывающие её довоенный мир.

— Что это за место? – спросил я.

— Место, которое должна была посетить моя ученица перед своим перерождением. По сути, ты здесь для той же цели только я собираюсь не напомнить тебе о прошлом, а скорее, о нём рассказать.

Далее копытная указала на экран с пещерой в которой было кристаллическое образование в форме дерева с висящими на нём «плодами» в которых узнавались довоенные образы «элементов гармонии» и рельефным рисунком «элемента магии» на стволе.

— Красиво, — заметил я. — И какого было это уничтожать?

— Технически это было не сложно, — ответила Селестия. — Физически «Дерево Гармонии» – просто дерево хоть и состоит из кристаллов. Куда сложнее было с духом дерева.

Тут на экране рядом с деревом появилась «голографическая проекция» Твайлайт Спаркл но образе аликорна. Не такого как Селестия её сестра Луна, Трикси или Лорен, а просто как чуть более высокая единорожка с крупным рогом и крыльями крупнее чем у пегасов.

— Так себя представлял дух «Деверева Гармонии», — сказала Селестия, — как мою ученицу в образе юной принцессы. По плану Лорен я и моя сестра должны были уступить трон Твайлайт Спаркл после чего наш мир ждала бы эпоха дружбы, гармонии и процветания. Дерево, то есть дух, то есть Гармония должна была создать для этого все условия. Лорен создавая личность Гармонии, даже придала ей образ и черты характера, которые должна была приобрести моя ученица, — тут Селестия сделала паузу и вновь дала волю эмоциям. — Личность Твайлайт Спаркл ей не принадлежала! В действительности она не была моей ученицей! Она была просто неграненым алмазом, которому я Гармония и друзья Твайлайт должны были придать заранее заданную форму! Твайлайт этого не заслуживала! Она не заслуживала, чтобы её судьбу и личность создавали по какому-то шаблону! По шаблону Дерева!

— По мне так неплохая судьба, — моя речь была наигранно спокойна. — Она должна была стать принцессой, занять твоё место, стать аликорном, может даже получить силы сравнимые с твоими…

— Да, и это самое страшное, — перебила меня Селестия, однако она начала успокаиваться и указала на другой экран. На нём был изображён тронный зал с сидящем на собственно троне крупным фиолетовым аликорном в котором я не сразу опознал Твайлайт. Она была высокой как Селестия, её грива и хвост были такими же длинными и будто развивались на невидимом ветру, морда стала более вытянутой, а голову украшала диадема с звездообразным красным камнем (похожим на её метку); ещё на ней были золотые «накопытники» и «хомут» также с изображением метки но это были скорее декоративные украшения.

— Ты не хотела, чтобы она даже внешне стала похожей на тебя? – спросил я.

— Не столько внешне, сколько внутренне, — ответила Селестия. — Рано или поздно в ней бы проснулась вторая личность как Найтмер Мун у Луны или Дэйбрейкер у меня.

— Может и нет. У Лорен ведь не было второй личности.

— Она призрак. Конечно по её плану в нашем мире «естественным путём» должен был появиться аликорн избавленная от такого проклятия, но это ничего не меняло. Даже если каким-то чудом у Твайлайт бы не пробудилась вторая личность, состоящая из её худших черт личности, она бы столкнулась с последствиями бессмертия.

— Бессмертие — это не долгая жизнь, бессмертие – это смерть для всех остальных, — сказал я вспоминая некое философское размышление.

— Точно, — ответила копытная.

— Хреночно, — мой сарказм. — Любой бы адекватный человек был бы счастлив, иметь такое «проклятие». Уверен — даже Лорен лишь после первой тысячи лет стала недовольна своим положением.

— Твайлайт – не человек, она пони; пусть и необычная, специально созданная для этой роли, но пони. Ей бы пришлось смотреть как её друзья, родные и подданные медленно умирают, в то время как она сама остаётся неизменной. Ей бы пришлось… Да кому я рассказываю. Призраку-лоботомиту который сам является частью плана. Надеюсь, ты понял, что бывает если нарушить планы Лорен?

— Срабатывает запасной план, в котором появляется «герой пустоши, дарящий свет» и надежду на благополучие, но потом появляется призрак, что её разрушает, убивает героев, но в итоге даёт миру второй шанс?

— Именно.

— На редкость тупой план.

— Тут я спорить не стану.

— Но хотя бы покажи, ради чего всё это затевалось. Не только свою отъевшуюся ученицу, а вообще ваш мир гармонии. Хочется знать ради чего мы собирается воплотить план Вельвет убийства живущих в настоящем ради спасения мертвецов из прошлого.

— Легко, — ответила Селестия.

Я думал, что она укажет на следующий экран, но нет. Селестия снова засветила своей дрелью телепортировав нас на балкон Кантерлотского дворца; с копии этого балкона я киберединорожку сбросил, а Сулик на него водрузил флаг своей страны. Какой же оттуда открывался вид, но в начале я обратил внимание на другое.

— Твои регалии, — сказал я Селестии, с которой исчезли все регалии — корона, «хомут», «обувь».

— В этом времени я уже не принцесса, регалии не ношу и сейчас вместе со своей сестрой должна отдыхать на Серебряных Берегах, — ответила копытная.

Удовлетворенный ответом я любящий холод почувствовал, что одет не по погоде. «От чего, от чего, от чего мне так тепло? От того что щас июль а я в тулупе». Вообще-то в фуфайке, но не велика разница.

Мысленно заменив одежду не по сезону на более подходящие шмотки далее материализовал огромный бело-красный зонт (символ сопротивления диктату героев), что накрыл нас тенью (просто была середина дня, а небо безоблачно) а после под приятной тенью переместил свой взгляд на вид с балкона и... И не удержался чтобы высказать чуть переделанное под местные реалии стихотворение:

Для меня мой народ — моя родня.
Я без мысли о народе не могу прожить и дня.
Утром мажу бутерброд — сразу мысль: "Как народ?",
Личинки мух не лезут в горло, и вода не льется в рот.
Ночью стану у балкона и стою всю ночь без сна.
А все волнуюсь о России: как там, бедная, она?...
А виновник – Отем полковник, интриган и аморал.
Это он, пегасья морда, честь мундира обмарал.

— Тут я соглашусь, — сказала Селестия. — Я во многом виновата, но уничтожение Города Дружбы – преступление, которому нет прощения. Очень надеюсь, что в этой реальности, — Селестия окинула взором окружающее пространство, — Отем Лиф никогда не появится на свет.

— Я тоже надеюсь, — ответил я, осматривая с балкона красоты Кантерлота. Почему-то меня заинтересовал находящийся прямо под балконом обелиск (похож на уменьшенный Монумент Вашингтону https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/c/c1/Washington_Monument_Dusk_Jan_2006.jpg/800px-Washington_Monument_Dusk_Jan_2006.jpg), стоящий на каменном основании в форме шестигранника со стилизованным торчащим из верхушки обелиска мечём; или наконечником копья, не знаю, но точно чем-то острым. Что-то он мне напомнил (не монумент американскому президенту), только не мог вспомнить что. Нужно окончательно успокоиться, побыть в тени от зонтика…

— Ты тоже надеешься?! – Селестия прервала мои размышления. — Он ведь первый с кем ты познакомился, оказавшись в нашем мире. Я думала вы друзья.

— Отем Лиф – стереотипный вояка. Ему пофиг на меня, прочих «призраков» да и на себя тоже. Марш марш на фарш – если это позволит выиграть войну он и себя на фарш пустит. Я для него микроб — псих, которого он подобрал в психушке. Всё что его заботит так это месть за «Великий Анклав Пегасов» да и собственно сами состоявшие в той организации пернатые копытные, большая часть которых погибла в Новом Клаудсдейле. Теперь он живёт лишь одной местью… Ну может ещё благодарностью к покойной Вельвет Ремеди и желанием воплотив проект «Тёмные Дни» искупить хоть часть своих ошибок.

— Неужели никаких дружественных чувств?

Вместо ответа я материализовал экран с показом эпизода, в котором полковник Отем с распоротым адской гончей брюхом в наркотическом бреду высказывал свою благодарность и насколько он нас ценит:

— Вот что я скажу…, — смотря на происходящее «моими глазами» Селестия не скрывала своего удивления. От она Отема точно (кроме нецензурных) ожидала других слов. — Я тебя, (нецензурно), прямо сейчас поблагодарю. Спасибо что вытащил меня.

— Ты бы сделал тоже самое, — ответил полосатый гуль.

— Нет, бля, не сделал! Б..я-я-…ь!

Тут мне захотелось прервать запись, но далее пегас высказывался о моей персоне, а Селестию это точно бы заинтересовало.

— Святые небеса – как сосиски, — произнёс пегас, намекая на свои кишки. — Вот что скажу тебе мисс, — Отем уставился на Вельвет. — Ты мой враг и всё такое, но знай, моё мнение, — тут пегас указал на меня. — Он один из лучших бойцов, что я знал. Не знаю из какого он мира, но в случае моей смерти он будет достойным командиром СНС. Поймите меня правильно, — раненный обратился к другим копытным. — Вы тоже заслуживаете уважения. Каждый из вас мог бы жениться на моей сестре, если бы она была АААГРРР!!! Б…ть! – тут пегас уставился на Трюкачку. — Но не связывайся с моими братьями – они у..ки! — не всё произнесённое пегасом было уместно (Сулик и я были равнодушны к шурымурным делам).

Далее воспроизведённой по памяти в записи Вельвет рассказала интересную историю появления «Чудо-Клея», а Отем перед операцией, попросил, чтобы я его вырубил. Просьбы была исполнена, хотя ржаво-коричневый копытный не сразу потерял сознание; а ведь бил я «с душой».

— С последним довоенным зеброй у тебя такая же «крепкая дружба»? – спросила по окончанию записи Селестия.

— С довоенным полосатым гулем у которого умная голова, но смешное имя – всё сложно.

Продолжая ответ я «сменил кассету» показав белому аликорну момент случившийся в Обители… то есть «Министерстве Морали»; когда в меня и пытающегося меня убить грифона чуть не убил летящий баллон с газом. Я тогда чуть не покалечился и некоторое время ходить не мог, только ползать, а вот грифону повезло меньше. Однако мне этого было мало так что «запись» в записи был момент с видом от первого лица, как я разбивал клюв пернатого наёмника.

— Ещё ощипай его, — сказал ползущий ко мне Сулик а, после короткой паузы посмеиваясь, продолжил: — Видал? Это я сделал!

— (Нецензурно) можно, — устало ответил я, чувствуя как адреналин сходит на нет. — Нет – я не видел. А знаешь почему? Потому что всё это (нецензурно) в меня!

— Ага, — Сулик всё ещё посмеивался, — (нецензурно) получилось. Ты герой (нецензурно).

— Где ты всё это время был? Тебе тоже засаду в комнате для утех устроили?

— Нет. Я завалил... Самых главных завалил.

— А тут есть те, кому не плевать что со мной? – спросила Лира, но мы её не видели. — В меня баллон влетел!

— В автобиографии потом (нецензурно), — ответил Сулик, а после пояснил своё снисходительное отношение: — Ты – кантерлотский гуль. Если голова на месте значит всё в порядке.

Далее снова сменил запись. Теперь на экране изображался момент, когда я Лира и Сулик на трофейном бронеавтомобиле наёмников удирали от вражеского Т-90. Сулик тогда словил пулю в голову, но не погиб, так что Лира его заботливо забинтовала. Момент был беден на диалоги, зато изобиловал взрывами, стрельбой и прочими военными шумами, так что звук я не включал. Только на моменте погони от танка вставил подходящую мелодию (https://youtu.be/Lo-sHP6cI8Q?t=7), а когда наша троица захватила этот Т-90, сменил пластинку, проиграв известную шуточную песню как «Три танкиста выпили по триста» (https://youtu.be/YgtHKxVTz4k?t=15); учитывая, что происходило на экране, было совсем не весело.

— «Хорошие» же у тебя «друзья», — с сожалением и сарказмом отметила Селестия. — А Лира? Она ведь должна хорошо к тебе относится, да и Трикси тоже. Литлпип давно поняла что «Великая и Могучая» в тебя влюблена, еще, когда она вытащила тебя прямо из допросной, а когда тебя заперли в центре управления, все сомнения отпали сами собой. Какого иметь таких друзей?

На вопрос (довольно провокационный) Селестии я решил ответить визуальным показом одного из многочисленных случаев наших взаимоотношений. Материализовав висящий в воздухе экран, показал (с видом от первого лица) как я, сидя у себя в каюте на Мстителе (бывшем Громовержце) готовился ко сну. Но тут Трикси заходя в каюту с расправленными крыльями, хвостом, бьющим по бокам и похотливым взглядом начинает ко мне приближаться, параллельно на русском с сильным акцентом напевая:

Очи чёрные, очи страстные!
Очи жгучие и прекрасные!
Как люблю я вас! Как боюсь я вас!

Я в этот момент отступаю вглубь койки, со страхом смотря на аликорна своими чёрными очами, но тут внезапно появляется Лира и тоже на русском, но уже без акцента, напевает:

Застаю я вас! Уж не в первый раз!

Далее Трикси меняет выражение морды с похотливого на злое. Выпуская из рога молнии, она бежит за убегающей Лирой. Я же сделав выдох «пронесло» падаю как убитый, погружаясь в глубокий сон.

Отношения с Лирой продемонстрировал случаем, когда я, посадив гулифицированую единорожку за пианино объяснял той как управлять танком. После мы залезли «под броню» но урок прервали зашедшие Отем и Сулик. Они смотрели удивленно, а мы из люка выглядывали. Отем тогда сказал полосатому — «мы какие-то уж слишком нормальные».

Воспользовавшись тем, что Селестия отвлеклась на созерцание урока вождения танка и неразделённой любви я, материализовав монокуляр, наблюдал за суетой столичного города копытных. Поправка — наблюдал через необычный монокуляр, с о…м зумом (https://youtu.be/vCUK8w5RgZo). Но первое впечатление прошло, так что далее всё внимание приковали обитатели нематериального Кантерлота.

Парадокс, но копытных тут хотя и было большинство, но цветное разнообразие разбавляли появляющиеся то тут, то там существа других разумных видов. Больше всего было грифонов, но встречались и драконы (какие-то они мелкие особенно в сравнении с убитым мной взрослым Спайком). Какие-то помеси пони и грифонов (вспомнил – гиппопотамы). Жукопони (?!). Яка видел (не жарко ли ему с такой шкурой?). Минотавра (точь в точь как в представлении древних греков). Даже разумные прямоходящие коты были, но больше всего меня заинтересовали странные парнокопытные с гривой как у льва, «двойным рогом» непередаваемой словами формы, чешуёй на спине и большими глазами как у пони.

— Это ещё кто? – спросил я у Селестии, материализовав экран с образом неизвестного существа.

— Кирины, — ответила копытная.

— Их тоже зачистила «Рота Террора»?

— Нет — Ночная Стража, — от такого ответа я встал в ступор. — Ещё до того как стала ночной гвардией и даже уничтожения «Дерева Гармонии» и создания «Роты Террора», — добавила Селестия.

— Что??? – удивился я.

— Не удивляйся, — спокойно ответила копытная. — Удивляйся тому, что это было не моей идеей. Веришь ты мне или нет, но изначально я была против призывов и тем более уничтожения Дерева, однако моя сестра смогла меня убедить, что пони недолжны, жить под контролем некого разумного излучателя, а призраки могут быть не только опасны, но и полезны. В итоге я согласилась. По пророчествам мы вообще Дискорда должны были освободить, так что призыв нескольких призраков казался небольшим риском.

— Вполне логичный вывод, — согласился я, понимая кем являлся Дискорд. — Идея создать подразделение из тех, кто мыслит нестандартно, но стопроцентно подчиняется приказам, прямо витала в воздухе?

— Вообще-то нет, — неожиданно ответила копытная. — Мы не идиотки сразу создавать подразделение, состоящее из призраков, которые сами себе делают невиданное нами оружие и могут разгадать тайну, что они марионетки; тем более что в прошлом такое уже было. Разумеется, мы предвидели, что они могут выйти из под контроля, но не сразу додумались до идеи контроля со стороны Ночной Стражи. Однако моя сестра, узнав правду о нашем мире, сразу отвела ночным пегасам особую роль. Те пони почитали Луну даже больше чем меня все остальные жители Эквестрии, так что моя сестра не сомневалась в их преданности и не ошиблась, — тут Селестия сделала паузу, после чего продолжила более грустным голосом:

— Повторюсь — мы не сразу решились уничтожить «Дерево Гармонии» и тем более массово призывать призраков. Изначально мы пытались решить проблему без собственного прямого участия и в буквальном смысле — малой кровью.

— Не слишком ли часто ты используешь «мы»? – спросил я, уже уставая от данного слова. — Везде «мы», даже когда речь идёт об одной тебе.

— Это древнее обращение, к подданным, показывающее, что принцессы думают не только о себе.

— Ну, теперь всё понятно, — с сарказмом ответил я, а Селестия вернулась к теме.

— Вначале мы решили поступить также, как ты — использовать кровь призрака как оружие.

— Серьезно? – удивился я.

— Серьезно, — ответила копытная, — но не так как ты подумал. Мы быстро догадались, что кровь призрака имеет аномальные свойства и у моей сестры возникла идея напоить ей ночных пегасов.

— Да ты издеваешься?! Мышекрылые – вампиры?!

— Вовсе нет. Они не пьют кровь, а клыки им нужны, чтобы в положении вниз головой легче удерживать фрукты, но у обычных пони возникли суеверия насчёт ночных пегасов из-за их внешности и скрытного образа жизни. Это суеверие и натолкнуло мою сестру на идею напоить верных ей «Ночных Стражей» кровью призрака, и результат превзошёл все ожидания. Ночные пегасы стали не подвержены излучению «Дерева Гармонии», не утратили преданности к моей сестре и в них проснулись ранее подавленные инстинкты. В основном касающиеся полового влечения, но были и те что проснувшись раскрывали истинную суть ночных пегасов. Выпившие аномальной крови превратились из безобидных ночных кошмариков в настоящих воинов. Даже грифоны и драконы позавидовали бы их свирепости, а призраки готовности к самопожертвованию. Однако не кровь придала им этих качеств, а то, что «Дерево Гармонии» над ними больше не было властно; в отличие от меня и моей сестры.

— Подожди, — я прервал Селестию. — Я ведь спрашивал не о ночных пегасах а, об этих… как их там… киринах.

— И вот тут мы подходим к этой теме. Кирины – с виду мирные существа но, испытывая отрицательные эмоции, имеют свойство превращаться в злобных существ полных пламени и ярости – нириков. С такими нравами и особенностями их популяция была небольшой даже по меркам нашего мира, да и вели они, изоляционный образ жизни, обосновавшись среди гор. Пони прозвали это место Пиками Погибели. Думаю ненужно объяснять почему.

— То есть их уничтожения бы никто не заметил, а если бы и заметил, то не стал бы осуждать. Поэтому вы решили их зачистить?

— Не только поэтому. Ночные Стражи, освобождённые от влияния «Дерева Гармонии» узнав о Пиках Погибели, восприняли это название как вызов. Мы небыли против. Кирины, а точнее нирики – слишком опасные существа, Луна была уверена в своих пони, а объединение Эквестрии нужно было с чего-то начинать. Мне стыдно признаваться, но мы даже не предлагали киринам сдаться, так как знали, что они всё равно откажутся. В итоге ночные пегасы напали на деревню киринов когда её жители спали, однако среди них нашлась одна страдающая бессонницей что, распалившись, подняла тревогу. Планируемая бойня превратилась в бой, в котором Ночная Стража победила ценой огромных потерь. С того момента Луна решила увеличить численность служащих ей ночных пегасов превратив «Ночную Стражу» в «Ночную Гвардию», а я что жизни моих маленьких пони слишком ценны чтобы отправлять их на смерть против непредсказуемых существ которыми кишит наш мир.

— И вы решили начать массовые призывы, объединить призраков в роту, а Ночную Гвардию сделать одновременно их надзирателями и комиссарами?

— Да, но вначале уничтожить Дерево Гармонии. Ночные пегасы, выпившие крови призрака говорили о необычно ясных мыслях, о желаниях которых у них ранее не было и ещё многом другом. Мы решили, что пусть Дерево Гармонии внешне выглядит вполне нормально, но его дух уже успел начать морально подгнивать, сгнить и может даже разложится без участия Дискорда. Уничтожая этот кристаллический излучатель мы искренне думали, что «спиливаем сухое дерево».

 — У которого, тем не менее, была душа, — заметил я. — Которая в будущем должна была стать сильнее.

— Созданная искусственно и больше похожая не на душу пони, а на компьютерную программу. Было мерзко осознавать, что именно по образу этой «программы» Лорен собиралась сформировать личность Твайлайт, а после наделить её властью. С одной стороны миром бы правила принцесса Твайлайт Спаркл в то время как подсознательно каждое живое существо находится под контролем духа Гармонии с таким же характером и мировоззрением. Я была против такой «фиолетовой гармонии».

— Но после того как сама стала компьютерной программой изменила своё отношение к уничтоженному Дереву и его духу?

— Да, но не радикально.

— То есть если бы была возможность пережить всё заново, ты бы всё равно уничтожила Дерево?

 — Оно бы в любом случае было бы уничтожено, — ответ Селестии меня удивил, что я выразил выражением на своей физиономии, так что копытная не дожидаясь предсказуемого вопроса, продолжила:

— В пророчествах говорилось, что его бы уничтожил вернувшийся Король Сомбра. Не буду тебя утомлять историей этого пони, она очень длинная, скажу лишь, что вскоре он бы тоже погиб, да и уничтожение Дерева к тому времени не убило бы его дух. Гармония бы переселилась в подаренный ей замок Твайлайт и питалась бы эмоциями и магией её учеников из расположенной рядом Школы Дружбы, у которых гармония была и без излучателя. Далее дух дерева бы вышла на прямой контакт с учениками, которые, собрав обломки должны были в своей манере восстановить Дерево. По пророчествам у них это получится только в связи с тем, что восстанавливать они его будут, собирая из обломков «клубный домик». Гармония, обретя место, в которое может переселиться, не только восстановит себя в образе огромного кристального дворца, но станет ещё сильнее.

— Ни хрена не понял, — честно ответил я, — но очень интересно.

— Лорен постаралась на славу когда писала историю нашего мира. Чернильница с пером непросто так были её меткой. Теперь мне стыдно, что я перечеркнула написанную ей историю пытаясь написать свою. Но вместо того чтобы написать что-то своё я сама того не зная пользовалась трафаретом.

— На котором отпечаталась — война с зебрами, падение бомб, появление Литлпип, «День Солнца и Радуг», а также моё появление, гибель героев и может возможность изменения прошлого?

— Да – именно это. Хотя и то, что должно было случится, по изначальному сценарию, тоже содержало в себе создание пегасами облачной завесы (https://vignette.wikia.nocookie.net/mlp/images/6/60/Winter_Lotus_they%27re_blocking_Cloudsdale%21_S9E25.png/revision/latest?cb=20191026174137&path-prefix=ru) и уничтожение нашего замка, — в подтверждение слов Селестия показала на экране как пегасы закрывают небо, а после сменила слайд на разрушенный замок; город, что странно цел.

— Разве Чернильница планировала войну с зебрами? – мой вопрос был задан очень удивлённым тоном.

— Нет, что ты. Зебры в изначальном плане вообще роли не играли, в нем они даже так окончательно и не сформировали своё государство. Так что никаких мегазаклинаний. Вместо них в нашем мире должны были пробудиться виндиго – злобные духи питающиеся раздором приносящие холод и ненастья.

— Интересно, — я задумался о не состыковке, — почему же тогда они сейчас не пробудились? Раздора ведь достаточно, а мне бы воевать было удобней.

— Потому что их расщепили мегазаклинания, — ответила копытная, — причём ещё на этапе «испытаний». В смысле, что испытания были отнюдь не испытаниями.

— Интересный у вас мир. У всего есть подноготная.

— Подноготная и должна была чуть не уничтожить наш мир. Дискорд должен был объединить самых опасных и злобных обитателей нашего мира, чтобы Твайлайт и её друзья под его прикрытием без особых усилий их победили.

— А разве глобальный план Чернильницы не был именно таким?

— В смысле? – удивилась Селестия.

— В смысле, что весь ваш мир – глобальный спектакль. Злые персонажи в нём кажутся непобедимыми, они практически побеждают, но в последний момент герои находят выход. У меня заметившего эту странность даже появилась «Провальная Теория»…

— Да, — Селестия меня перебила, — но в том случае мир подвергался слишком большому риску.

— Злодеи должны были стать слишком сильными? Как ты в лучшие годы? Как герои пустоши? – спросил я усмехнувшись.

— Гораздо сильнее.

— Сильнее чем единорожка парализующая армии, пегаска убивающая радиационными выбросами и её особенный пони, «Кровавый Дракон», Литлпип, что убивала даже собственной кровью?

— ГОРАЗДО! – на секунду показалось, будто грива и хвост Селестии начали источать пламя, та заметила, что я напрягся, так что продолжила уже спокойно:

— Среди них должна была быть одна маленькая пегаска.

Селестия указала на находящуюся внизу статую, что я вначале принял за постмодернизм. Используя монокуляр я рассмотрел её получше. Данная скульптура изображала трёх существ: Угрожающего вида силуэтом похожее на пони насекомовидное существо (оскал хищных зубов, на голове корона, рог искривлён, ноги в дырах). Кентавра явно в возрасте (верхняя половина не человечья; скорее обезьянья). И самое интересное – мелкая испуганная кудрявая пегаска.

— Путь тебя не смущает безобидный её вид, — сказала Селестия, непонятно как поняв что я заметил то что она хотела, — мечтала она устроить геноцид.

— А те двое не мечтали?

— Кризалис мечтала, — судя по имени, имела ввиду насекомовидную; кентавру такое имя не подходило, — но дело не в ней. Павшая королева чейнджлингов способна как угодно менять свой облик, поглощать магию через любовь, полна презрения и ненависти к роду пони, но её ум такой же дырявый как её тело. Кози Глоу напротив — должна была делать ставку на свой специфичный ум и способность просчитывать всё наперёд. Эта маленькая пегаска – невероятно опасный противник. По замыслу Лорен она была способна обмануть даже Дискорда, а её план захвата Эквестрии увенчался полным успехом и лишь вмешательство дружественных существ из соседних стран да «неожиданное» объединение пони спасли бы наш мир от участи превратиться в глыбу льда. Я не могла пойти на такой риск! Я не могла, зная, что происходит, отдать злу свою магию делая вид что удивлена!

— Л… ладно, — неуверенно я попытался продолжить тему, но в спокойном ключе: — В изначальном плане Лорен всё было также как в случае с падением бомб? В нём тоже нашлось место министерствам, или что-то другое должно было устроить этот шорох с закрытием неба и духами несущими холод?

— Не что-то, а кто-то. Раздор нашему миру должен был принести Дискорд. Разве не очевидно? Я ведь уже говорила – это из-за Дискорда всё началось.

— Пожалуй, очевидно, — ответил я, но тут опять заметил несоответствие, — но разве он уже к тому времени не должен был даже официально стать твоим союзником? Разве ты, зная, что он тоже исполняет пророчества, ему не доверяла?

— Согласно пророчествам к тому времени он должен был потерять свою силу, а я не знала, что он тоже знает о моей матери, — мягкий голос Селестии стал неожиданно твёрдым, — и тем более исполняет её волю. Для меня он всегда был психом с кондитерским уклоном и безграничным могуществом. Теперь же я понимаю, что он был очень хорошим актёром. Все эти долгие тысячелетия он и повода не давал заподозрить, что на самом деле этот кошмар таксидермиста может кому-то подчиняться. Да что скромничаю, что он вообще адекватен! Дискорд – даже не живое существо, это огромный сгусток хаотичной магии, которая обрела разум!

Заметив, что мне не понравилось, как она начала закипать, Селестия отдышалась и продолжила уже более спокойно:

— В прошлом физически уничтожив его разнообразное тело, мы его даже не ослабили. Скорее наоборот — позабавили. Он продолжал существовать в образе нематериального драконикуса с ангельскими крылышками, вот только его магия продолжала работать и вполне материально влиять на моих подданных. С каким нетерпением мы ждали, когда он вновь соберёт сам себя, после чего мы исполним пророчество и, взяв у «Дерева» «Элементы» превратим тело Дискорда в камень, одновременно заточив в нём его дух. Естественно отступив от плана своей матери, я не хотела, чтобы Дискорд имел хоть малейший шанс вернуться, так что мы были единогласны в решении зашвырнуть его на Луну – туда, где царит покой, нет хаоса, и даже звёзды не помогли бы ему вернутся.

— Какие ещё звёзды? – меня действительно заинтересовала эта подробность, она заставила вспомнить долгий рассказ одной музыкальной пони. — Те, что двигаются? Те, что видела Лира?

— Не знаю, что она видела, но уверена – не те. Имела ввиду те что помогли освободится Найтмер Мун.

— Ну, это тоже интересно.

— Всё происходящее в нашем мире интересно, — тут Селестия стала говорить устало, — Лорен провела огромную работу, но попрошу избавить меня от необходимости рассказывать историю длиной в тысячелетия.

 — Я ведь собираюсь вернуться в прошлое, так что может понадобиться самая разная информация.

— И насколько далеко? – теперь в мягком голосе сквозил сарказм. — В эпоху Дискорда или сразу Грогара?

— Это ещё кто? – удивился я, услышав незнакомое имя.

— Один из древних правителей нашего мира. Тот, кого давно забыли и о нём лучше не вспоминать. Формально именно он создатель мантикор, гидр и вообще всех полуразумных хищных существ нашего мира.

— Значит важный был правитель. Почему его лучше не вспоминать?

— Потому что он был злым, и воспоминания о нём сделают только хуже.

— Но ты же помнишь.

— Я много чего помню, и многое могу рассказать, — тон речи Селестии становился всё более усталым, — но это будет очень долгий рассказ. Хотя в нематериальном мире мы никуда не спешим, но лучше не затягивать и не забивать голову ненужной информацией, тем более всё самое важное ты и так уже знаешь.

— С последним я бы поспорил, но... – меня одолевало нездоровое любопытство. — Но может, расскажешь про ещё какой-нибудь скелет из своего шкафа.

— И что же ты хотел бы узнать? Что это был за призрак, которого «выпила» Ночная Стража? Как мы предотвратили возвращение Кристальной Империи и рост Вечносвободного леса? Кто такие «Столпы Эквестрии»?

— Нет, — ответил я, поняв, что хочу узнать. — Танки. Почему зная о данной технике, вы от неё отказались в пользу силовой брони? Только не надо говорить, что они не эффективны. Сейчас почему-то НКР воссоздало данную технику, и она вполне успешно боролась как вместе с «Железными Вёдрами» так и против них.

На секунды Селестия замешкалась думая, что за вёдра я имел ввиду но, догадавшись о Рейнджерах, спокойно ответила на поставленный вопрос:

— Лорен рассказывала об ином мире — твоём мире, в котором постоянно ведут войны. Обычно за «чёрное золото» — мерзкую липкую массу, что на золото совершенно не похожа. Часто в этих войнах используют бронетехнику различных типов. Танки, хотя и не самые массовые из них, но занимают не последнее место. Моя мать особо отметила именно танки – что если наш мир начнут подминать их гусеницы то он станет, обречён на вечную ночь, холод и мучительную смерть. Я считала это страшилкой для непослушной столетней кобылки-аликорна, но когда призванные призраки предложили мне воссоздание техники иного мира, я вспомнила древние слова и восприняла их как очередное пророчество. Какого же было моё удивление и ярость, когда после прямого запрета я узнала, что на заводах закрытого города уже собирают танк Т-90. Мне тогда хотелось Дэйбрейкер на свободу выпустить и сжечь ненавистный город, но Луна меня успокоила. Вместе мы выкрали техническую документацию и саботировали производство, после чего ускорили приведение плана уничтожения закрытого города в жизнь. Как ты знаешь – план увенчался полным успехом. Город оказался полностью уничтожен, как и его жители вместе «Ротой Террора» и другими призраками. Танк так и остался на стапеле, а когда с одной стороны город штурмует армия зебр, с другой ведётся обстрел армией Эквестрии и отдельных наиболее ценных обитателей города уничтожает «Ночная Гвардия» исход заранее предрешён.

— Но спустя столетия ты передумала.

— «Железные Вёдра» как ты их называешь, в своей тяжёлой броне не отличались мобильностью, Когти не хотели делиться захваченной у Анклава техникой, а к пегасам было тотальное недоверие, так что в военизированные организации их не брали, а значит никаких воздушных повозок. Благо Когти ценили пробки от бутылок и по найденным в закромах Красного Глаза документам воссоздали БТРы, которые успешно продали. Вечная ночь от этого не наступила, так что я, решив, что с вашим СНС без тяжёлой техники не справится, напрягла свою электронную память и выслала Наёмникам более точную документацию на Т-90 и ещё несколько танков. Т-90 воссоздали с оглядкой на оригинал, хотя и внесли значительные изменения. Второй же танк был сплавом из танка Черчилль и М46. То, что он получился столь необычным – не моя вина. Я лишь передала документацию, но земные пони трудолюбивы, единороги склонны к творчеству, а грифоны хотят всего побольше. Это сочетание и привело к танку, у которого всего по два, а то, что Красный Глаз, собираясь отказаться от рабовладения начал автоматизировать производство, к их количеству.

— Понятно, — ответил я, а после, сформировав мысль, продолжил: — Ещё вопрос. Прибыв в Филлидельфию меня и Лиру встретили необычной мелодией, а в «Министерстве Морали» мы увидели, что наёмники любят играть в определённую настолку. Меньше всего в другом мире я ожидал встретить приметы «половника войны» из сорок первого тысячелетия. Что это было?

— Это, — Селестия усмехнулась и далее говорила с лёгкой улыбкой, — моя попытка привить наёмникам определённые идеалы. Всё что их интересовало так это накопление богатств, и я намеревалась это исправить, — далее копытная говорила уже без ухмылки. — Как тебе известно, у нашего мира даже названия нет, только буквенно-цифровая кодировка, зато он полон магии основанной на душах убитых людей. Такой вот локальный имматериум. Ещё до падения бомб некоторые из призраков, будучи в прошлой жизни любителями известных настольных игр, узнав правду, пытались обратить меня в свою веру. Они усмотрели сходство некой «ереси» из своей игры и восстания моей сестры одержимой Найтмер Мун. Также с их слов я была похожа не только на «Повелителя Человечества» но и на некую Селестину. Честно говоря, тот персонаж и я схожи только именами, но образ, который описали и даже нарисовали те призраки, мне показался интересным. – Внезапно Селестия замерла на несколько секунд с задумчивым видом а, продолжив, рассказала нечто неожиданное: — Создавая себе человечный образ, я даже заимствовала несколько деталей от этой Селестины. В итоге всё равно мы оказались непохожи, но если бы я взяла от образа слишком много то перестала бы быть похожей на саму себя.

— Ну, хоть в кастрюльную броню будущего себя не нарядила, — ответил я с небольшой ухмылкой, — и на том спасибо, а то не удержался и спел бы песню про суп.

— Вообще-то хотела, — пояснила копытная, — но отказалась по той же причине, по которой ты отказался от утюгов на ногах.

— Так ты вроде сильная и тяжёлая броня для тебя должна быть как картонка, — отвечая, вспоминал собственный опыт использования картонной брони; Сулик идею не оценил.

— Тот, кто придумывал дизайн брони «готического будущего» ничего не понимал в эргономике и особенностях женского организма. Воевать в этой груде гравированного железа… В этом «бронеливчике»… Уж лучше голой.

— Для противника это будет слишком жестоко, — ответил я, изо всех сил стараясь не представлять человечный образ Селестии без одежды.

— Поэтому я и прикрыла свой стыд «скромным, но со вкусом» тряпьём. Кстати за скромность могу сказать тебе спасибо. Ты подал хороший пример. Убить элемент честности, будучи в оранжевом комбинезоне мойщика окон, устроить революцию в городе наемников, будучи в форме уборщика, использовать в качестве эмблемы сопротивления силуэт зонтика… Естественно я поняла, что такого призрака пафосной бронёй не впечатлить, поэтому и обошлась скромной повседневной военной формой из твоей эпохи. Она ведь на мне хорошо смотрелась?

— Как влитая, — ответил я.

— Даже жаль, что только ты смог оценить образ этой НедоСелестины. Все остальные относились ко мне как к мёртвой душе что оцифровали, превратив в компьютерную программу. Справедливости ради я сама работала на этот образ став для НКР, аналогом СШК из известной тебе суповарной вселенной. Когда твоя память оцифрована, нет ничего сложного воссоздать по ней чертежи СВВП и АУП, а также скорректировать документацию на Т-90.

Интересно. Вот уж не ожидал такой ответ на вопрос о настольной игре. Тем не менее, моё любопытство ещё не было удовлетворено, так что далее я задал дополнительный и надеялся последний вопрос:

— То есть ты собиралась «поглотить» моё сознание, что в теории смогло бы не только вернуть тебя в материальный мир, но и значительно усилить твои и без того большие силы аликорна, как ты собиралась ими распорядится? Что ты собиралась сделать, вернувшись в реальность?

— Как уже говорила – обеспечить своим маленьким пони выживание и процветание. Постепенно рассказать им правду и заслужить прощение. Но для начала – покончить с вашим СНС и ОФОТ.

— Или они бы покончили с тобой, — ответил я, вступившись за копытных.

— Это вряд ли. Я в прошлой жизни была настолько сильна, что считалась богиней, а с силами призрака стала бы таковой уже фактически. Сильнее меня была бы только моя мать или Дискорд, но последний на Луне, а Лорен давно покинула этот мир. Может мой и без того величественный облик бы изменился. Моя сестра, будучи одержимой Ночным Кошмаром сильно подросла, может и я, поглотив призрака, стала бы похожей на Дэйбрейкер, а если и нет, то всё равно бы приняла этот образ. В облике этой пироманьячки я бы сделала с вашим сопротивлением тоже, что ты с зебрами Глифмарка. Я бы расплавила броню ваших танков, разорвала бы на части Громовержец, а тех, кто при этом выживет, заставила бы сожрать свои бело-красные и чёрно-белые шевроны. Может даже заставила бы пони собрать все зонтики и шахматные доски в одну кучу, после чего изжарила бы их синим пламенем, чтобы дольше горели. Полковника Отема я бы точно изжарила на медленном огне, — о пегасе Селестия говорила с садисткой улыбкой. — Потом убила бы эти недокопии моей сестры… Хотя нет — этого бы я не сделала, хотя очень бы хотела… Да и Громовержец бы очень пригодился… как и танки; особенно Т-90.

— Действовала бы как герои пустоши? Запугала бы местных и использовала бы этот страх «для их же блага?

— Скорее выпустила бы пар; точнее пламя. Далее я собиралась предстать перед Рейнджерами и оставшимися Последователями. Предложить им помощь в восстановлении нашего мира. Рано или поздно мир бы действительно восстановился, а пони признали меня своей принцессой, и поверь, я умею ждать. Заметь, восстановления титула я собиралась добиться, не взяв его силой, а упорным трудом и заработком доверия. Заработать доверие Лиры было бы непросто, но я упорна и терпелива.

— Но перед этим запугала местных своими способностями — «Гениальный» план; как и идея с призывами, как и попытка силовым путём решить полосатый вопрос, как и поддержка Литлпип с прочими героями пустоши.

— Как и твоя идея поднять в НКР мятеж читая на радио лекции про «картошку», как… да как всё что ты делал.

— По такой логике план Чернильницы на этот мир со всеми этими излучателями, пророчествами и альтернативными историями — тоже «гениален».

— Как конструкция танка Т-90, — сравнение, что выдала Селестия, было не только неожиданным, но и невероятно точным. Спорить с этим не стал.

— И что теперь? – спросил я копытную. — Раз мы передумали друг друга убивать…

— Значит должны подружиться, — ответила Селестия, после чего испуская жёлтый свет, приняла свой человечный образ.

— Эммм… — я не знал, что сказать, но решил, что лучше поднять взгляд и смотреть ей в лицо (хотя хотелось перевести ось зрения пониже), а также помимо вожделения подавить и эмоцию страха.

Просто ранее эта тугожопка меня неслабо дубасила и чуть не убила. Она роста метра два с лишним, физически сильна (на зависть штангистам), ловкая и гибкая как профессиональная гимнастка и при этом имеет по-настоящему выдающиеся женские достоинства. Глядя на неё мысли, постоянно мечутся, от желания прикоснуться к её «местам общего пользования» до страха получить за это тяжёлым женским кулаком.

— Просто мне хочется, чтобы ты перестал воспринимать мой человечный образ как врага, — пояснила Селестия. — Как ты говорил: Они сошлись Вода и Камень, Стихи и Проза, Лёд и Пламень.

Далее копытная в человечном образе создала пламя вокруг своей правой ладони и с улыбкой и добрым взглядом выставила её передо мной, будто предлагала в ладушки сыграть. Похоже, Селестия так и не приняла людское рукопожатие и решила интерпретировать жест копытных, в котором они «цокают» друг друга копытцами. «Ну что ж… Лёд и Пламень могут сойтись не только как враги». С псевдо философской мыслью создаю вокруг своей левой ладони ауру холода. Та (ладонь) тут же покрылась инеем, а через долю секунды льдом с торчащими сосульками. Далее с волнением прикладываю эту ладонь к горячей руке Селестии, и мы оба наблюдаем как от встречи льда и пламени исходит обильный пар. Ощущение холода тут же пропало, но сменившее его тепло, как ни странно, тоже было приятно и что-то подсказывало, что Селестия испытывает то же самое. К сожалению, её пламя оказалось сильнее моего льда, так что через несколько секунд приятное тепло начало становится уже не столь приятным. Этого и следовало ожидать. Селестия гораздо сильнее, да и её ладонь габаритно больше моей; не намного, но слабое утешение. Благо «солнечная принцесса» быстро поняла, что к чему и, убавив жар, далее убрала и ладонь. Очень вовремя, а то я как мужик не хотел добровольно уступать бабе.

— И… и, — я не сразу подобрал слова. — Сошлись… Ты ведь не намекала что далее мы…

— Может быть, — усмехнувшись, сказала Селестия, — но этого не дойдёт. А ты бы хотел?

— Не знаю, — ответил я, и ведь действительно не знал. С одной стороны от желания у меня в штанах стало тесно, с другой, глядя на Селестию, всё больше понимал — она не врала когда говорила что может обеспечить перелом таза.

— Пойми правильно – я не похотлива, и не занималась этим с любым кто бы меня привлекал, однако в нашем случае могла бы сделать исключение. У меня так долго никого не было, зато насмотрелась на лобызания Литлпип с Хомейдж, а после смерти последней на кончания Дарительницы, — Селестия скривила физиономию. — Может, проведя в нематериальном мире достаточно долго мы бы узнали друг друга получше. Мы бы поняли, что нас есть за что любить, и насладились друг другом; когда либо я в таком образе, либо ты в образе карусельного конька, а может и так и так, но это невозможно.

«Невозможно». Я не знал радоваться или рвать и метаться. Селестия же продолжала:

— В нематериальном мире значение имеет, не победил ты или проиграл, а то веришь ли ты в это. Мой план заключался в том, чтобы проникнув к тебе в разум сломить твою волю к жизни, показав, что я гораздо сильнее, сопротивление бесполезно, а вся твоя жизнь – ничтожна. Даже если бы это не сработало, ты бы всё равно проиграл. Я бы всё равно поглотила твой разум, но на это ушло бы больше времени, а я умею ждать. В случае же если мы «сойдёмся» произойдёт тоже самое – всё что ты будешь делать, будет тебя медленно убивать, а может и не медленно. Не сочти за оскорбление, но сомневаюсь, что в любви ты будешь также хорош, как и в бою, а значит, твоё поражение в койке убило бы не только твоё самоуважение. У меня даже была мысль тебя соблазнить, не зря же я эти фермы молочные ношу, но всё же решила действовать агрессивно, тем более результат всё равно был бы один.

— То есть, даже просто разговаривая с тобой, я всё равно терплю от тебя поражение? – мой вопрос звучал как риторический.

— Разумеется, — подтвердила Селестия, — но теперь, когда я не считаю тебя врагом, умирать ты будешь гораздо медленней. Может по ощущениям нематериального мира это растянется на годы, может ты успеешь состариться, кто знает, я прорабатывала теорию без практики.

— И… и… — у меня сердце ёкнуло, от чего показалось, что уже состарился.

— Но выход есть, — бодро сказала тугожопка, — и парадокс – тебе всё же придётся мной овладеть, только не в самом очевидном смысле.

Я должен «овладеть» Селестией… Ну хорошо хоть не в том смысле, хотя глядя на неё сложно думать о чем-то другом. Та это поняла и с тем же жёлтым свечением приняла свой настоящий облик. Стало гораздо лучше, но я предпочёл молчать.

Селестия призналась что проникнув мне в голову действовала как яд, даже если сама того не желала. Я, будучи отравленным её разумом, был обречён погибнуть. Это можно было отсрочить, но не предотвратить. Такая новость меня неслабо так напугала. Даже удивительно, что Селестия сразу это не рассказала, предпочтя биться на мечах и в рукопашной. Насылать образы будущего, прошлого и прочее. С другой стороны, держать в тайне от противника свой главный козырь – самое разумное решение; даже если победа всё равно неизбежна. Тем не менее, Селестия прямо сказала, что шанс выжить есть, только для этого я должен ей «овладеть». Что бы там ни было (это не то о чём все подумали) сам я этого не узнаю, так что своим молчанием показал копытной, что внимательно её слушаю. Та поняла молчание правильно и спокойно (удивительно спокойно) продолжила:

— Ты должен меня убить.

— Что?! – удивился я. — То есть… Мы ведь только подружились… Передумали друг друга убивать.

— Другого выхода нет. Из этого места реальный мир может попасть только одно сознание.

— Но…

— Другого выхода нет. Выход отсюда возможен лишь через смерть одного из нас. Изначально я собиралась вновь ощутить землю под копытами, но теперь, когда выяснилось что у Лорен на тебя планы, всё изменилось. Я больше не пойду против её воли. Тебе придётся либо меня убить либо дожидаться когда я сама того не желая поглощу твоё сознание.

— Ты ведь предала Лорен с её «гениальными» планами, — сказал я, казалось забыв на чьей нахожусь стороне.

— Моя мать – сложная личность, как и её, часто аморальные, планы, однако в одном ей не откажешь. Всё что происходит в нашем мире является для их обитателей уроком, а также что именно дружба спасёт его, казалось бы, от неизбежных угроз. В нашем мире, дружба действительно приобретает форму магии.

— Что это за дружба, сразу после зарождения которой один из друзей должен погибнуть? – мне казалось, что задаю риторический вопрос.

— Такая же какая была между тобой и Вельвет Ремеди. Рассказав тебе о проекте «Тёмные Дни» она пошла на самопожертвование. Добровольное или нет – другой вопрос, но она это сделала. Образно говоря, она передала тебе эстафету. Теперь ты должен сделать для нашего мира добро. Я тоже была носителем элементов и, в конце концов, долго прожила и много думала покончить с этой неправильной жизнью, но всё откладывала. Твоё появление я рассматривала как чудо – как шанс вновь вернуться к жизни. Теперь я поняла, что Лорен дала мне несколько другой шанс — пожертвовать собой ради возвращения нашего мира на истинный путь истории. Не так уж и плохо.

— Вельвет желала спасти мир, при этом ни кем не жертвуя.

— Но мы ведь оба знаем, что это невозможно. Спасти мир ни чем не жертвуя – слишком хорошо чтобы быть правдой, тем более ты сам называл план Вельвет аморальным. Литлпип ради спасения мира пожертвовала своей добротой став злодеем. Я же никогда не пойду по пути зла и ради спасения мира не готова пожертвовать своей добротой, но готова пожертвовать собой; даже если эта жертва будет в твою пользу.

— Как то это оскорбительно звучало, — заметил я, — да и «не пойду по пути зла». Это говорит та у кого «руки по локоть в крови».

— В прошлом я считала, что совершаю благо для нашего мира. Теперь же понимаю что «небольшая цена» которой я называла уничтожения киринов, гиппогрифов и прочих была поистине велика. Если Лорен хотела чтобы я понесла за это наказание, отдав свою душу призраку, то так тому и быть.

—Л… Ладно, — ответил я, понимая, что оппонентку не переубедить. — То есть я должен тебя убить, после чего ты, смирившись со своей участью, действительно отбросишь копыта, а что дальше?

— Ты поглотишь моё сознание, очнешься в реальном мире спустя неопределённый промежуток времени после слияния разумов, а далее обнаружишь, что сильно изменился. Не знаю, что конкретно произойдет, но уверена что очнешься ты не земным пони. Поглощение разума аликорна не пройдёт без последствий, и это будет не только безобидное потемнение радужки глаз и необычные зубки. Надеюсь, ты грамотно распорядишься моей силой. Пускай тебя не воспитывали Лорен и Старсвирл, но если моя мать выбрала тебя своим посланником, то всё будет хорошо. Значит, тебе действительно удастся изменить прошлое и будущее. Может даже встретишься со мной в прошлом. Только будь осторожен. В прошлом я, несмотря на прожитые тысячелетия, я так и не обрела истинной мудрости, зато, побывав в плену у призраков, отбросила рамки честно боя. В прошлом я не буду драться честно.

— Понятно, — ответил я, хотя сам многого не понимал, ну да ладно. — И что я должен конкретно сделать? Как я должен тебя «убить»?

— У тебя в этом большой опыт, так что выбирай, — с ухмылкой ответила Селестия, — однако перед этим…

Белая копытная села на южное место, расправила крылья и выставила в стороны передние ноги под невозможным для земных лошадей углом.

— Предлагаешь обняться? – спросил я.

— Это дружеский жест, а я очень надеюсь что мы смогли подружится. Как говорила Литлпип: умереть в копытах друга, о таком она и мечтать не могла. Умереть от рук того кого считала врагом, а потом признала как друга – не так уж и плохо. Я готова принять эту участь, но для начала, — аликорн пошевелила крыльями.

Не скажу, что мне нравились обнимашки, но с Трикси и Лирой я это уже делал и ничего плохого не случилось. В конце концов, в искренности Селестии я не сомневался (нож в спину она не воткнёт), а значит она действительно мой друг, пусть и обретённый совсем недавно.

Решив «была, не была» подхожу к копытной и слегка присев крепко ту обнимаю. Та не осталась в долгу и, положив голову мне на плечо, обхватила меня своими передними ножками и крыльями. Крепкие у неё объятия — не такие как у её человечной версии, но всё равно крепкие. Так мы и простояли минуту, может две, хотелось и дольше (Селестия удивительно приятна на ощупь) но если так и дальше продолжать, то это будет скорее глупо. В итоге решив, что хватит, переместил ладонь и, погладив копытную между ушек, показав той, что пора заканчивать. Та всё поняла, подняла голову с моего плеча, разжала ноги и крылья, я тоже разжал объятия.

— Есть ещё последние желания? – спросил я копытную.

— Есть, — ответила Селестия, а далее пояснила: — Призраки помимо своих технологий принесли в наш мир и часть своей культуры, в том числе и музыкальные произведения. В моей оцифрованной памяти помимо чертежей танков, СВВП и АУП хранился солидный архив музыкальных произведений. Хомейдж он очень заинтересовал, так что она попросила меня его заархивировать. Данный архив должен сохраниться и после моего удаления с компьютера. Есть там одна композиция которую пони должны услышать и она немного подходит твоему образу.

Далее аликорн засветив своим отростком, магией изобразила в воздухе крупную золотистую надпись на английском, которую я перевёл как «Последние Дни Мира». Понятия не имею что это за песня но, судя по названию пони действительно должны её услышать, а вот то, что она мне якобы подходит – разочаровывало. Тем не менее, я не отказал.

— Разумеется, — сказал я, запоминая надпись, — всё будет исполнено.

— Рада слышать, — ответила копытная, а потом, закрыв глаза, добавила: — А теперь давай.

— Что?

— Убей меня, — твёрдо сказала копытная.

Вообще-то я видел только левый глаз, правый был скрыт гривой, но она определённо зажмурилась, не желая видеть свою смерть. Я же не знал что делать. Конечно, ранее мне пришлось убить многих копытных, но они в меня стреляли или пытались убить другим способом. Некоторых я ликвидировал, подкравшись незаметно, но в случае обнаружения они бы без сомнения напали. Селестия же пускай недавно пыталась меня убить и у неё «руки по локоть в крови», но теперь не агрессивна. Более того – мы подружились. Пускай наша дружба длится недолго, но всё же я не могу так просто её убить. Значит это будет не просто; будто что-то в этом мире давалось просто.

С волнением материализую ПМ. Селестия говорит, что она ждет, и приготовилась к неизбежному. Навожу пистолет. Чуть ли не дрожащими руками совмещаю мушку с основанием рога белого аликорна. Снимаю предохранитель. Слышится очень тихий щелчок, а Селестия открыв свой левый глаз, кричит:

— Стой! – я тут же отвёл ствол вверх, а копытная продолжила уже спокойней: — Не надо. Не так. Я не должна так умереть. Не так как Отем Лиф. Не так банально.

— А чего ты ожидала? – спросил я, мысленно радуясь, что неприятный момент отсрочен.

— Чего угодно только не этого. Я принцесса Эквестрии, пусть и павшая, и заслуживаю достойную смерть. Не пулю в голову.

— Не на костре же мне тебя сжигать, — ответил я любительнице пламени.

— Нет, — ответила копытная, но задумавшись, добавила: — но если бы это действительно меня бы убило, то идея не так уж и плоха. Убей меня красиво, не банально, символично.

Символично. Как её можно убить символично? Мне её и с чисто моральной стороны тяжело убивать, а ещё думать о символике… А ведь… Селестия — павшая принцесса, а мы как раз на балконе с копии которого я сбросил кибер-единорожку. Но сбрасывать ту у кого есть крылья… Нет – идея неплоха, есть символизм. В итоге сделав несколько вдохов и смирившись с тем, что собирался сделать, подошёл вплотную к белой копытной. Далее чуть присел, чтобы мои моргалы стали на уровне её больших глаз. Та изобразила на морде удивление, приподняла правую переднюю ногу, но назад не отошла.

— Ты что задумал? – удивлённо спросила Селестия.

В ответ я провёл ладонью от основания её рога до макушки и, придав физиономии самый добрый взгляд, сказал:

— Попросить прощения?

— За что? – спросила Селестия.

— За всё, — ответил я. — За каждого убитого пони, за каждого не пони, за героев, даже Литлпип, за все прошлые деяния и то, что сделаю в будущем и прошлом, а также за то, что собираюсь сделать сейчас. Прости если не оправдаю ожиданий.

— Я тебя прощаю, — ответила Селестия тоже с добрым взглядом. — Главное что ты раскаялся и желаешь поступать правиль…

Договорить Селестии не дал. Ожидание момента смерти само по себе как пытка, так что лучше чтобы этот момент был внезапен. Я не стал медлить и, получив прощение, с хрустом свернул её толстую шею. Селестия не умерла, в её больших глазах всё ещё была жизнь, но её тело подкосилось, а из пасти вывалился язык. Однако я был твёрдо намерен выполнить предсмертную волю павшей принцессы и не ограничился банальным сворачиванием шеи. По сути это было нужно лишь, чтобы Селестия не могла работать крыльями так что, убедившись, что её махалки обвисли, приступил к самому главному. С волнением беру копытную под живот и, приподняв, тащу её к краю балкона. (Какая же она лёгкая, или это контраст с её человечным образом?) Далее переворачиваю копытную и кладу её спиной на перила балкона. Секунда и я ловлю на себе её удивлённый взгляд. Не такого она ожидала, но поздно останавливаться, так что собираю силы, приподнимаю копытную и кидаю её с балкона вниз.

Воображение у меня небогатое, но смерть в падении для павшей принцессы мне показалась символичной; банальной, но символичной. Она умрёт у подножия своего же дворца у копыт своих маленьких пони – тех, кого оберегала и защищала но, предав свою мать, чуть не стёрла с лица своего мира. Время тогда не замедлялось, но секунды падения для меня (да и для неё тоже) были вечностью, я даже рассмотрел как, падая спиной вперёд белая копытная по пути «сбросила» несколько перьев. К сожалению это было не единственным, что я заметил.

Сбрасывая Селестию я надеялся, что она упадёт на мягкую травку, но всё равно встретит смерть, однако, смотря за её полетом, понял — перед броском надо было убедиться, что у «белого снаряда» не будет препятствий. Препятствием оказался ранее замеченный, но совсем вылетевший из головы обелиск с каменным основанием и похожим на меч наконечником, торчащим из его верхушки. Когда я это понял, было поздно. Селестия падала прямо на обелиск и какая ирония – наконечник упёрся прямо в центр её белого тела; прямо между крыльев. В итоге он проткнул её насквозь, а Селестия, немного подёргав ножками (спазмы), окончательно затихла.

Словами не передать, что я тогда испытывал. «Я подвёл своего вновь приобретённого друга. Откровенно тупо выполнил её последнюю просьбу…» Мысли о собственной вине прервало нечто прекрасное, символичное и при этом жуткое. Кровь Селестии, обильно стекая по обелиску, добралось до каменного основания и начала заполнять его пространство. Совпадение это или нет (да какое тут совпадение) но основание было в форме шестигранника со скруглёнными во внутрь гранями и разделено на восемь равных частей с центром у обелиска. Четыре эти части были ниже относительно остальных четырёх и постепенно заполнялись кровью. Вскоре они полностью заполнились, образовав вид красного мальтийского креста, а всю композицию сделав удивительно похожей на нашу зонтикоподобную символику. От такого вида у меня вновь сердце ёкнуло. Это было по-настоящему жутко.

Жутко, но красиво и по-своему символично. Может далее я бы размышлял именно над этими философскими вопросами, но тело Селестии неожиданно засветилось жёлтым светом и будто начало распадаться на кванты. Через секунду это же сделал и обелиск, после постамент, после то что вокруг постамента и так далее. Весь нематериальный мир стал распадаться, но не я. Что конкретно произошло далее, не понял, но после этого очнулся в реальном мире с засветкой в глазах и сильной головной болью.

Поправка – болела не только голова, но черепная коробка прямо раскалывалась, будто в голову даже не гвоздь, а железнодорожный костыль забили. Белое свечение в глазах (я не сразу вспомнил, что глаз у меня должен быть выбит) было нестерпимо, а зажмуривание не помогало. Тем не менее, и то и то постепенно начало идти на спад. Голова, избавляясь от боли, приобрела способность мыслить, а засветка, пропав, позволила увидеть, что я всё ещё в центре управления погодой. Недалеко лежал труп Литлпип. Пол подо мной был в копоти и следах плавления. Всюду были следы борьбы и не только кровь. Плакаты с провоцирующими на совокупление копытными только портили атмосферу. Мерзкое зрелище. Я поторопился встать и покинуть это место.

Встать сразу не удалось. Центр тяжести сместился, а тело копытного ощущалось непривычней обычного. В итоге всё же встал и обнаружил, что резко прибавил в росте. До своего прежнего человеческого не дотягивал, но на копытных (что были чуть выше метра), мне придётся смотреть сверху вниз. Всё ещё не понимая, что произошло, спонтанно поднял взгляд и обнаружил, что у меня из головы что-то торчит. Тут же боковым оборачиваюсь назад и замечаю что не только из головы, из спины у меня тоже торчит то чего раньше не было.

«Неужели это…» Догадку мысленно не успел озвучить как сработавшие моторные функции, расправили огромные кожистые крылья. В сравнении с махалками пони, Селестии и кожистыми крыльями покойного ночного пегаса Лаенхарта, они были действительно огромны. В сложенном состоянии они даже немного выходили за габариты корпуса, но хоть прикрывали южное место. Утешало, что со всеми этими переменами жопометки у меня так и не появилось, а так бы был полный набор. Но крылья особенно впечатлили. Мало того что они кожистые так ещё и с крупным когтем которым я даже мог шевелить. Махалки были как гипертрофированные пальцы с кожистой перепонкой между ними, а коготь как их придаток. «Гениальная конструкция» с сарказмом подумал я, но нахрена нужен этот коготь? Как оружие? Бред какой-то. Аэродинамику он не улучшит, не для лазанья же? Нет, с виду когти выглядят достаточно крупными и прочными, чтобы мою тушку выдержать, но лазающий копытный… Что за херня?

«Херня». Тут у меня опять сердце ёкнуло. Я ведь изменился, поглотив сознание Селестии – кобылы аликорна. Кобылы, мать её Лорен! Она ведь самка! (Причём в человеческом образе одновременно красивая и вселяющая страх.) С волнением опускаю голову, чуть не задеваю торчащим из башки отростком пол и вижу что… Прямо гора с плеч. Всё на месте. Причём если ранее Трикси говорила что мой главный калибр по сути мелкашка, то теперь там не гаубица, но точно ствол посерьезней.

Серьезней или нет – значения не имело. Сам факт того что «главный калибр» на месте просто гору с плеч сбросил. Смену видовой и подвидовой принадлежности я ещё могу пережить, но не гендерной. Участь стать копытной версией «Верки Сердючки» для меня была бы хуже всего.

Однако хотя худшего удалось избежать, ощущения говорили — мне долго придётся привыкать к продвижению на эволюционную ступень. Что-то подсказывало что, несмотря на сформированную и рабочую пищеварительную с выделительной системой мне не придётся пользоваться туалетом. Даже не знаю хорошо это или плохо.

Впечатления после самоосмотра были смешанными, однако про себя подметил – шок очень быстро прошёл. Просто мне не впервой просыпаться в незнакомой шкуре. Тем не менее, то, что я видел от первого лица, было маловато для окончательного представления. Нужно зеркало и я его нашёл.

Литлпип не отличалась чистоплотностью но, покинув своё «стойло» не утратила привычки держать стены в относительной чистоте. Большинство стен в центре управления заняты либо оборудованием, либо непристойными плакатами, но одна, намеренно была пустой и чистой до зеркального блеска. Подойдя к этой стене, я увидел своё отражение крупного, худощавого, кожистокрылого аликорна серого цвета; цвет шкуры не изменился, да и радужка глаз осталась чёрной. Крылья были сложены, но будучи в расправленном состоянии (манипуляции дополнительной парой конечностей торчащей из спины — ощущение которое никакими словами не передать) их площадь казалась настолько большой, что даже я не понимал, как они на мне умещаются. Конечно, на Земле даже такая площадь махалок не позволила бы копытному летать, но здесь другой мир.

Также размерами отличался и торчащий из башки отросток со спиральной канавкой. Он тоже был крупным даже по меркам Литтлпип и Трикси; длинный, толстый у основания и острый на конце. На этом фоне не сразу заметил, что обычно короткая тёмная грива несколько подросла. Обычно я носил короткую стрижку, чтобы противогаз надевать удобней, но теперь я бы сказал, что ношу волосы средней длины. Ну, хорошо хоть не эфирные и не до пола как у Селестии.

— И как я на люди покажусь? — спросил я у зеркала и тут же заметил, что зубки у меня не изменились. Ровный ряд с небольшими клыками на верхней и нижней челюсти.

Отражение не ответило, так что далее я задал вопрос не открывая рта:

«Как можно быть таким идиотом?! Обломок Дерева Гармонии — самое главное, то зачем я сюда пришёл! Я не спросил у Селестии где он!»

Далее непроизвольно хватаю себя крыльями за «садовую голову» (когтем поцарапал ухо), после чего подавляю этот рефлекс и, развернувшись быстро подхожу к консоли управления. Я был весь на нервах готовый, если нужно распотрошить эту огромную панель из кнопок, рычагов и мониторов, но найти искомый предмет, однако поиски были недолги. Я вспомнил, как Вельвет показывала испорченный обломок, которому придали вид «покерной фишки». Железную будку, из которой Вельвет его и достала и центр управления, в котором я нахожусь, проектировал один и тот же копытный, так что форма предмета могла быть похожей. Утверждение подтвердилось. Ища всё что плоское и круглое, взгляд моментально зацепился на небольшом круглом закрытом защитной крышкой предмете. Осторожно подняв крышку, увидел маленький плоский диск из серебристого металла с выгравированной на нём нашей зонтикоподобной эмблемой.

«Значит Селестия была права. Всё происходящее — действительно чей-то долгоиграющий план. Эта «фишка» лежит тут столетия, а на ней изображён наш зонтик – это не может быть совпадением».

Не веря в совпадения но, веря в магию, создаю вокруг своего копытца прозрачную ауру и уже собираюсь взять обломок дерева, но в последний момент остановился. Селестия перед смертью меня о кое-чём попросила, и я помнил о чём.

Решив, что обломок подождет, подхожу к консоли и, тыкая по кнопкам в итоге нашёл музыкальный архив, о котором говорила белая копытная. Далее выбираю файл, о котором она говорила и, помучавшись с интерфейсом, запускаю на всю НКР композицию «The Fall — Last Days of Gaia» — Последние Дни Мира (https://youtu.be/qKTo5nrkDNA). Странные у Селестии музыкальные вкусы, но просьба исполнена. Теперь самое главное, но:

«Если я заберу обломок, консоль ведь не прекратит работать?» Не то чтобы меня это волновало, но Селестия явно хотела, чтобы песня доиграла до конца, так что пока низкий голос пел о «последних днях», я думал, чем себя занять.

Взгляд зацепился за тело Литлпип. Подойдя к трупу, я с трудом сдерживался, чтобы не наступить и расколоть череп мелкой мёртвой копытной. Хотелось опустить копытце на её безрогую дырявую голову, начать медленно давить и хорошо запомнить момент, на котором череп не выдержит и копытце погрузится Литлпип в мозг. (А ведь он там есть, хотя я разбивший множество черепов копытных всё ещё удивлялся, что при их-то больших глазах в «Череповце» всё равно находится место для довольно объёмного мозга.) Нехорошо проявлять ненависть к мертвецам, но из-за неё случилось так, что мне пришлось убить Селестию. Снизошла бы Пипка до переговоров — была бы жива, а я не мучился угрызениями совести за то, что убил только приобретённого друга. Тогда я ненавидел Литлпип больше чем…

Внезапно моя ненависть к мёртвой копытной обрела энергетическую форму, что молнией выйдя из отростка на башке, попала в труп. Молния которую я случайно выпустил, была необычной, иначе не знаю почему тело, вместо того чтобы сгореть, вдруг «разбрызгалось». И без того грязное помещение теперь было всё в каше из потрохов Литлпип, а я также будучи весь грязный стоя в ступоре не сразу понял что произошло. Выплюнув попавшие в рот потроха, в итоге сложив два.

Литлпип, после того как я ей рожок спилил, будучи в ярости, но не способная творить магию выпустила свою ярость прямо из «пенька» на башке в виде разряда. Я тогда даже подумал, что у единорогов в башке орган как у электрического ската, а рог нужен, чтобы преобразовывать её в магию. Так это или нет, я не знал, но если теория верна то я тоже, будучи в ярости, но не умеющий колдовать, случайно (не из «пенька» а целого рога) выпустил не преобразованную в магию энергию. Судя по тому, что тело Дарительницы в кашу превратилось энергии у меня не меньше чем у ядерного реактора. Хотя чего удивляюсь, я ведь «Селестией овладел».

Решив, что догадался о природе произошедшего (а ведь так надеялся, что моменты, когда я весь в крови ушли в прошлое) и, погасив искры вокруг отростка на башке, далее с удивлением заметил, что копытца у меня тоже искрятся. Погасив и их далее сделал нечто не рациональное даже по моим меркам.

Эти искры вокруг «дрели» слегка оплавили мне волосяной покров. Ничего на башке не загорелось и залысин не появилось, но горелый запах ощущался вполне отчётливо. Мне вдруг стало интересно – шкура вокруг копыт тоже подгорела? Не откладывая решение этого «вопроса жизни и смерти» приподнимаю переднюю конечность и принюхиваюсь к шкуре. Запах был, хоть и не отчётливый, но далее…

Дыхательные пути резко защекотало, непроизвольно делаю глубокий вдох и с закрытыми глазами, задрав голову, громко прочищаю лёгкие. Моё «апчхи» само по себе было громким, но не так как звук что сопровождал пробитие металла мощным лучом энергии. Чихнув я опять же случайно, выпустил из отростка «луч смерти» пробив потолок комплекса рассчитанного на удар мегазаклинания. Теперь помещение освещалось не только лампами, но и солнечными лучами из крупной дыры в потолке.

«Пожалуй, тут Селестия ошиблась. Может я и не смогу грамотно распорядится её силой».

Депрессивные мысли прервала закончившаяся мелодия. Теперь мне стоило перестать смотреть на Солнце (его свет совершенно не раздражал) через дыру и забрать наконец злополучный обломок Дерева, но я не спешил. Глядя на светило, я чувствовал с ним некую связь и то, что оно в моей власти. Да что там светило, к его ночному побратиму у меня было такое же ощущение, и это притом, что Луну я не видел. Понятно, что дело важнее всего, но мне жутко хотелось проверить одно утверждение.

Немного мысленных усилий и вокруг моего отростка образовывается прозрачная аура (как воздух вокруг нагретого асфальта) после чего Солнце, становясь менее ярким, покидает небосвод, уступая место полной Луне. Преисполненный радости от удачного опыта я на этом не остановился. Мне казалось, что движение светил далеко не всё что я могу с ними делать. Ещё немного мыслей материализованных в магию и на Луне появляются линии образующие шестигранник со скругленными гранями, после чего из центра светила подобно крови Селестии четыре сегмента заполняет красное свечение. Несколько секунд и теперь на местной Луне изображена символика СНС. На копытных это должно произвести впечатление; на меня точно произвело.

Как бы то ни было, но хватит игр. Было бы приятно испытать новые возможности но «привалившее счастье» не должно меня остановить. Нужно исполнить план Вельвет с «Тёмными Днями», а не устраивать тёмные дни самому. В конце концов, я ни на что не был готов променять возможность вернуться в свой мир. Даже на вечную жизнь в облике местной сверхрасы; тем более что эта раса копытных.

Подойдя к консоли, я опять же не сразу решился взять «фишку». Просто я видел, как у меня вокруг копытца искры были, а проблема дефицита обломков как раз и заключается в том, что они уязвимы для разрядов. Со слов Вельвет, Сулик взорвав электромагнитную бомбу, буквально сжёг Сады. Выжженной оказалась не только электроника, но и обломки Дерева. Будет нехорошо если я, не контролируя свои силы, случайно изжарю единственный жетон на мой экспресс из этого мира.

В итоге после тренировок со сменой искр на ауру, осторожно этой аурой взял злополучный обломок, в помещении тут же погас свет. Благо полная Луна с силуэтом зонтика через дыру создавала приятную красноватую засветку, да и зрение аликорнов как выяснилось (хотя ранее Трикси уже это говорила) имеет свойство ПНВ. В темноте не блуждал. Проблема оказалась куда банальней. Я не знал, куда положить злополучный обломок. Одежды на мне не было, рук тоже (крылья не считаются), не в пасти же его нести. Нужно найти какую-нибудь сумку, и я её нашёл.

У широкой кровати вокруг которой лежали сломанные фанерные перегородки и одинокая дверь (с табличкой «BOOM BOOM ROOM») как раз лежала «велосипедная сумка». Положив обломок на консоль, подхожу к этой сумке, переворачиваю ту, вытряхивая содержимое, но она оказалась пустой – странно.

Просто Трикси рассказывала, как Литлпип любила таскать в своих сумках «шары памяти». Когда в прошлом в одном из боёв взяв под контроль аликорна Единства, Трикси (точнее «Богиня») случайно её порвала, Литлпип быстро догадалась использовать шар как оружие. Мне казалось, что у Дарительницы много таких шаров, но в сумке пусто, хотя… один шар всё же нашёлся.

Прямо на кровати лежал прозрачный шар (размером с бильярдный) с написанной на нём цифрой 8. «Наверное, это что-то важное» — подумал я и, решив, что раз у меня из башки дрель торчит, то можно попробовать, и сев на кровать попытался прочесть этот шар. Дрель не сразу создала нужную ауру, но в итоге мне удалось обернуть ей упомянутый шар, однако ничего не произошло. Тем не менее, это был мой первый опыт телекинеза, так что ауру я не убрал, продолжив удерживать шар в воздухе. Поводив и «в лево — в право в верх — в низ» удовлетворился первым опытом, но не тем что так и не прочёл шарик. Далее как дурак даже прислонил стекляшку к дрели, но ничего. «Как же тебя прочесть?» — подумал я и тут…

Спустя неопределённый промежуток времени прихожу в сознание и:

— (Вырезано цензурой) Мелкопипка!!! – лёжа на кровати кричал на русском, после чего швырнул шар в «чистую стену» превратив его в стеклянную крошку; на стене осталась вмятина. — Заднепроходная сосалка!!! (Поток нецензурной лексики с использованием местных идиоматических выражений.) Как это развидеть?!!

Я пережил её ночь с Хомейдж! От первого лица в шкуре мелкой копытной лесбиянки! Я чувствовал то что чувствовала Литлпип, я чувствовал её похотливые мысли… Как же я жалел что убить Литлпип можно лишь один раз. Нет, теперь я бы её не просто убил, а сделал это порвав её мелкую щёлку своим новым аликоньим налитым кровью хреном.

«(Цензура), я ведь не зоофил, так какого хрена у меня стояк?!» — думал я, прежде чем спохватился. Конечно, мысли о насильничестве — всего лишь мысли, но всё равно мерзко. Справедливости ради это скорее вина Мелкопипки. Ей надо было написать на шаре не «8» а «18+», тогда бы и неловкой ситуации бы не было. Литлпип ведь вряд ли бы была рада, что её ночь с Хомейдж увидел кто-то другой. С другой стороны она бы была рада, что довела меня до несвойственных мне мыслей. Опять же с другой стороны – я её довёл до мании самоудовлетворения, так что справедливо, что она довела меня до идеи насильничества, причём после смерти, причём к своей персоне…

«Что ха херня?!» — подумал я, а после даже помотал головой, чтобы вытряхнуть порочные мысли. Помогло не сразу, но стало лучше. Всё-таки и в этом мерзком случае с шаром был положительный момент – пропали угрызения совести за тостер в ванной.

В итоге молнии я не метал, но пар выпустил, и, решив, что успокоился, встал с кровати… и тут же почувствовал под копытцем битое стекло. Опустив взгляд понял, что наступил на бутылку из под местной газировки, в которой хранился какой-то белый порошок. Как-то легко эта бутылка разбилась, хотя Литлпип ведь громко кричала, да и я прибавил децибелов. Похоже стекло не выдержало и действительно пошло трещинами. Жаль, что шар памяти остался цел, но он, похоже, делался из особого стекла. Разгадав эту «тайну» переключился на изучение содержимого бутылки. Белый порошок был в обители мелкой наркоманки — что же это может быть?

«У Литлпип совсем шарики за ролики заехали. Хранить наркоту в бутылке. Даже не знаю, что и думать».

Отряхнув копытце от порошка, закидываю себе на спину сумки. Совершенно не думая как эти сумочки для мелкой единорожки глупо смотрятся на моём крупном теле, подхожу к консоли и забираю обломок Дерева. Далее иду к выходу, но вовремя спохватился. Я ведь сильно изменился. Пони из СНС, ОФОТ, да и НКР тоже меня не узнают. Конечно, я не собирался долго пробыть в таком виде, но всё же не хотел, чтобы меня убили сразу, как увидят. А ведь пони, из нашего сопротивления видя крупного серого кожистокрылого аликорна, да ещё и самца, скорее всего его пристрелят. Конечно, мы брали аликорнов в плен, но не тех кто, напившись зелья зебр, отрастили себе хрен. Меня же пристрелят не за хрен (хотя стояк пропал), но от этого не легче. Нужно что-то сделать, чтобы копытные поняли, что я на их стороне, а после всё объяснить. Символику на Луну я уже поместил, но нужно нечто менее масштабное, а зонтика Литлпип не держала.

В итоге взгляд зацепился на поврежденном, но ещё рабочем револьвере Мелкопипки «Малый Макинтош». Может если его швырнуть копытным, то они поймут что Литлпип мертва и не станут стрелять в того кто это доказал? Глупая теория, но револьвер я взял, причём используя «дрель». Смотря на выгравированные яблоки на его рука… какой-то ятке, у меня вдруг появилась ненависть к этому предмету. Из этого револьвера Литлпип в меня стреляла, из него она всадила пулю в голову полковника Отема, из него она убила больше народу, чем я из самодельного АК и будучи на месте наводчика танка…

Тут ненависть опять материализовалась, и моя аура буквально расплавила револьвер. Он растёкся как горячий шоколад. Отбросив бесполезный кусок расплавленного металла, я со всей осторожность искал нечто еще, что также всем известно и ассоциируется с Литлпип. В итоге подобрал её рог и, положив тот в сумку, очень жалел, что из потрохов Литлпип не нашлось достаточно крупного и с жопометкой. Зато нашлось кое-что получше – её передняя нога с вросшим в неё КПК.

Теперь я пытался не думать о плохом, точнее вообще не думать. Чтобы вытряхнуть ногу единорожки из КПК много ума не надо, а пришлось именно вытряхивать. Замок на вросшем в ногу КПК оказался забит кожным материалом Литтлпип и пришёл в негодность. КПК не открыть, а значит, придётся действовать грубой силой и может немного магией. Держал КПК я именно магией и ей же стучал по полу, смотря как от ударов отрезанной ногой, на полу образовалась красная лужица, а КПК медленно сползает вниз к отрезанной части. Достучав так до неровного конца взял ногу копытом к себе, а далее аурой из дрели начал толкать КПК. В итоге тот слетел и упал с металлическим звуком, а я, выбросив ногу Литлпип, подобрал её материальную метку судьбы. Далее уже собирался протискиваться в щель между стеной и «дверью-шестернёй» но мой взгляд зацепился за лежащий пп «Гоблин», который я тоже подобрал; Лире нравился этот ПП.

Вот теперь точно всё. Протискиваюсь в щель (пришлось подняться на «зубец шестерни» так как мои габариты стали больше, а на «зубце» щель шире), прохожу в «тамбур» и встречаю препятствие виде закрытой двери. Понимая, что она не откроется, собирался даже вернутся к дыре в потолке и проверить действительно ли когти на крыльях годны для лазанья, или искусственно вызвать чихание и пробить себе выход, но быстро спохватился и нашёл другой путь. Немного мысленных усилий и петли на дверях… нет — не расплавились. Вначале я их наоборот – заморозил. Мне показалось, что раз я могу металлы плавить то возможно и обратное – я могу создавать столь приятный для меня холод. Утверждение подтвердилось – петля насквозь промёрзла. Далее произвожу резкий нагрев и от резкого перепада температуры металл, не выдерживает. Далее и с остальными деталями запорного механизма, но дверь всё равно не открылась. Похоже на ней очень надёжный запорный механизм. Попытка надавить на дверь физической силой ни к чему не привела; на металлическом полу не было точек опоры; я просто скользил. В итоге положение спасла пресловутая дрель во лбу. Действовать кинезом деликатно я не умел, так что просто бил им в дверь. После трёх ударов крупным «полем дрожащего воздуха» металл погнулся. После четвёртого уже вся дверь, открыв мне достаточно широкую щель.

С радостью, что в помещение, в котором сложно дышать из-за паров металла начал поступать свежий воздух галопом выбегаю из этого газвагена и…

— Стой где стоишь! – крикнул голос из матюгальника. Я подчинился. Далее мне в морду ударил свет из фар БТРа. Он не раздражал, но сработал рефлекс, так что я непроизвольно закрыл глаза крылом.

— СВЯТАЯ Х…Я! – крикнул тот же голос через тот же матюгальник.

Я же сложив одно из крыльев непроизвольно помахал другим в унисон передней конечности, изобразив при этом на морде зубастую улыбку. Я думал, что помахать с улыбкой в данной ситуации будет не самым глупым и может даже правильно думал, но предательская торчащая из спины конечность всё испортила. Подчиняясь скорее не мне, а моторным функциям правое крылышко расправилось во всю парусность и тоже помахало. В дикой природе такой жест всегда означал угрозу (https://youtu.be/QWfgg5UMfcU) и другой мир – не исключение; крупный коготь на крыле дополнил агрессивный образ.

Далее короткая очередь из крупнокалиберного пулемёта и в перепонке крыла, которым я махал, появляется ряд рваных дыр. Утешало, что пули не попали в кости, но слабое утешение – это было чертовски больно.

От такого вида и ощущений у меня опять сердце ёкнуло и, не зная, что делать я непроизвольно начал работать «дрелью», создав перед собой некую стену из ауры. Пули в ней застревали, оставаясь висеть в воздухе, а плазменные и лазерные выстрелы просто исчезали. Тем не менее, меня это мало радовало, так что в страхе пятясь, я, ощутив «кормой» металл центра управления в отчаянии выкрикнул:

— ЧЁ СРАЗУ ПАЛИТЬ!!! – то, что я перешёл на «Кантерлотский Глас» тоже было непроизвольно, как и то, что прозвучал он на русском.

«Палить». Будучи призраком, я люблю холод и даже могу от него лечится, а значит не могу замёрзнуть. Поглотив «солнечную принцессу» я похоже приобрёл её способности в том числе и любовь к огню. Судя по тому, что в нематериальном мире Селестия именно в пламени лечила свои ранения, огонь на неё действовал также как на меня холод. Если я унаследовал эту способность (а я был уверен, что унаследовал) то огонь мне не страшен, может даже благотворен, и сгореть я не могу. Проблема в том, что стреляли в меня не из огнемета, а белая шкура Селестии не имела титановой прожилки. Стена кинеза всё заполнялась пулями различных калибров, которые тут же осыпались свинцовым дождем, когда к ним попыталась присоединиться граната от РПГ. У этих гранат очень чувствительный детонатор, так что детонация после попадания в стену кинеза была неизбежна. На моё счастье эта толстая магическая стена довольно легко сдержала кумулятивную струю, а то, что пули все-таки осыпались, было скорее моей виной – когда я понял что произошло мысли дрогнули, а с ними и «стена». Как бы то ни было, но тот выстрел всё же стал роковым.

— Прекратить огонь! – крикнул всё тот же злополучный голос. Стрельба действительно прекратилась, но не неловкая ситуация.

Я надеялся что командир стреляющих решил — в того кто выдержал попадание из РПГ стрелять из стрелкового оружия бесполезно. В действительности разорванное крыло доказывало ошибочность данного утверждения, но война – искусство обмана. Обманщик из меня был так себе так что когда сформировалось затишье я не блефовал.

— Не узнали?! – крикнул я в надежде, что имею дело с пони из СНС или ОФОТ. — Это же я – призрак, то есть майор Грей – Силы Народного Сопротивления! Задание выполнено! Операция «Рубильник» завершена!

В ответ тишина, но через полминуты передо мной приземлилась знакомая синяя аликорн в балахоне и с суровым видом наставила на меня ствол СВД. Я же понимая, что ситуацию одни словами не решить, демонстративно медленно снимаю сумку и в той же манере под прицелом достаю КПК Литлпип. Трикси тут же сменила выражение морды с серьезного на удивлённое, а значит, пора действовать словами.

— Старые вещи служат намного дольше, — сказал на русском, покручивая аурой вокруг копытца широкий железный браслет с экраном.

— Да – старый друг лучше новых двух, — на ломанном русском ответила Беатрикс.

Далее я улыбнулся зубастой улыбкой, а Трюкачка, отбросив СВД, тут же подбежала ко мне и заключила в объятия. Я ответил взаимностью и нежно её обнял.