Закат, не ведущий к темноте

Глава вторая. Урок истории

Урок истории добавляет интриги и подбрасывает новые подробности

Шумный коридор Школы Дружбы освещался из распахнутых окон. Новый учебный день гудел неритмичной музыкой болтовни студентов, разбегающихся по классам. И завуч Старлайт Глиммер завершала свою подготовку к уроку истории.
— Перья, карточки, сам экземпляр "Деяний", всё вроде на месте. Жаль, Трикси, но кажется, ты не успеешь заслушать мой доклад заранее.
— Старлайт, — Великая и Могущественная фокусница потягивала какао, развалившись на тахте в кабинете подруги, — ты же знаешь, я не особенно сильна в истории. Лучше уж я тебя на месте послушаю. И добавлю спецэффектов.
— Трикси, — мягкая укоризна в голосе Старлайт давно была свойственна ей как преподавателю, — это обычный урок, даже не доклад Исторического кружка. Вряд ли там нужна особенная цыганочка с выходом.
— Не для моей любимой ассистентки и учительницы, — Трикси достала дымовую шашку, ударила об пол, и кабинет заволокло. Когда прояснилось, она была уже в другом конце комнаты.
— Возможно, всё-таки не сегодня. Идём, нас ждут ученики!

В класс подруги вошли под весёлый гомон студентов. Галлус только что что-то расчертил на доске. Похож его рисунок был на схему большого сражения. А сам его рассказ достигал кульминации, так что от возбуждения грифон даже взмывал в воздух.
— И ровно вот так отважный Гайо сразился с грозным Вадаспи. Бац! Бум! И так! И сяк! И даже клювом об косяк!
— Галлус, но ведь у аримаспов нет клюва, — робко проговорила с передней парты Оцеллия. Грифон скорчил недовольную мину.
— Вот вечно ты встрянешь в разговор, зануда, и испортишь хороший рассказ, — Галлус отвернулся было недовольный — и только тогда заметил, что Завуч Старлайт уже в дверях, да и не одна к тому же.
— А... Э... Советница Старлайт, мисс Трикси, здравствуйте!
— Доброе утро, дети! — Старлайт и рта открыть не успела, как Трикси уже её опередила, — Великая и Могущественная Трикси рада вам представить сегодняшний урок истории Эквестрии и вашего учителя — Советницу Старлайт Глиммер, лучшую и вернейшую подругу Великой и Могущественной Трикси!
И фокусница подтащила подругу телекинезом за учительский стол, взорвав по обе стороны от Старлайт пару невесть откуда взявшихся петард. А сама немедленно присела за заднюю парту, сделав невинные глазки.
— Спасибо, Трикси, — в голосе Старлайт Глиммер звучали нотки чуть уставшего раздражения, — Да, дети, сегодня у нас урок истории, и даже, думаю, можно начать с того, что ты, Галлус, расскажешь ещё и мне, что это за сцену ты нарисовал.
Пришла очередь Галлуса раздражённо вздыхать. Но его раздражение было куда более притворным. Видно было, что эта история люба каждому грифону.

В незапамятные времена, когда грифоний народ был ещё един и впервые могущественен, наше богатство сыграло с нами злую шутку. Грифоны скопили так много золота и драгоценностей, так много серебра и платины, что стали косо смотреть друг на друга. И посматривали столь долго, что, в конце концов, один из грифонов ограбил другого. Уже и не вспомнить, кто бы это мог быть, но грифоны впервые озлобились друг на друга так, что пошли один на другого. Много доблестных мужей пало в тех недостойных боях, но хуже всего было то, что за этим проглядели беду извне.
На земли грифонов пришли большим полчищем аримаспы. Многие сотни сотен этих страшных чудищ чёрным потоком набросились на грифоний край с юга. В великой битве на реке Грифонья Кровь разорили и разбили аримаспы наспех собранное Грифонье войско. Многих сильнокрылых навсегда сбили лучники, многих смелых в драке навсегда угомонили копья и мечи. Много богатства и добра прибрали, да так и не вернули.
Немногие тысячи уцелели, а уцелев — бежали в северные горы, где прежде были лишь захудалые деревни да несколько крепостей, ютившихся в неуютном горном краю у Бездонного Ущелья. Говорили, что обитает там сила древняя и коварная.
Но на краю скалы, когда уже угасала надежда, появился среди грифоньих рядов молодой княжич Гайо, который воззвал:
— Грифоны! Долго мы копили золото и камни, долго стяжали серебра и платины! Но много ли в том будет радости, если всех нас пожрут враги? Нет, и нет в том ни радости, ни корысти — и умереть, и быть рабами. Так побросаем же в яму всё, что скопили, лишь бы удержаться на этой скале и отбить аримаспов, отогнать их от наших гнёзд и семей! Золото в пропасть! Камни в пропасть! Серебро в пропасть! Берегите железо да дерево!
И первым бросил в ущелье свой, родителем ещё добытый в походах, золотой кубок. За Гайо бросил в пропасть серебряный перстень с больим сапфиром кузен его, Гровер. И был их пример заразителен. Один за другим стали грифоньи князья и ратники кидать в пропасть свое ещё оставшееся богатство. И тут случилось чудо. Подул с севера Борей, и заострились сами собой их мечи с топорами, сбежала ржавчина и гниль с копий и стрел.
Когда подошло войско аримаспов во главе с грозным Вадаспи, был меж ним и Гайо разговор:
— Разве удержаться вам на этой скале? — говорил вождь захватчиков, — Нет у вас ни силы, ни смелости долго сидеть тут в ожидании погибели от наших мечей. Всем народом вы не смогли нам воспротивиться, так не проще ли будет вам сложить свои мечи, отдать золото да жить миром  под пятой Великого Вадаспи? Авось и новое накопите.
— Нет у нас и того, что вы требуете, — отвечал ему Гайо, — и не затем мы принесли его в жертву, чтобы перед вами пресмыкаться, не затем вновь остро наше оружие, чтобы его слагать. Будет день и будет битва.
— Ты сказал, — завершил вожак аримаспов.
Начали аримаспы штурм горы, и никогда прежде так яростно не дрались грифоны. Никогда у них не было так много камней в пращах и стрел в тулах. И дрались они так, что на каждого павшего грифона была тысяча аримаспов. А сам Гайо сошёлся в битве с Вадаспи, и пали они в поединке оба в Бездонное Ущелье. И вот так! И так! И...
Неизвестно нам, кто из них победил, только снова задул борей, и страшный обвал прокатился по горам, отделяя грифонов от их врагов. И пали там все аримаспы до единого. Говорят, только один уцелел, но бежал, поджав хвост, когда на камни взошло войско грифонов во главе с Гровером. И был в руках у Гровера Идол Борея — выкованный из пыли золотых закатов знак славы грифоньего народа.
От той битвы и пошло новое величие грифонов. А Гровер стал первым из тех, кого называли Королём Гриффонстоуна!

Разведя передние лапы в воздухе, Галлус поклонился учителям и одноклассникам. Со своей парты его привычно восторженно приветствовала (второй раз за урок) Сильверстрим. Но на этот раз к поздравлениям присоединилась и Старлайт Глиммер.
— Прекрасный рассказ, Галлус! И много таких рассказывает ваш народ?
— Не то, чтобы, мисс Глиммер, — Галлус чуть погрустнел, — Сами знаете, грифонам и в настоящем-то непросто, а воспоминания о старом времени у нас почти все сводятся просто к ворчанию о том, что вот раньше-то были времена, пока короля Гуто не ограбили... Но Идол Борея — это Идол Борея. А что теперь он в Бездонном Ущелье — так оно и к лучшему!
— Ну, здорово всё же, что у вас есть такие рассказы. А мы с вами, друзья, продолжаем. Потому что сегодня у нас всё-таки урок истории Эквестрии. Доставайте свой экземпляр "Деяний...", это будет не лекция, а семинар.
Ученики послушно зашуршали бумагой, доставая свои списки старого текста.

— Ну-ка, напомните-ка мне, читавшие, кто автор "Деяний доэквестрийских"?
— Мэйрсэр Многопишущий, мисс Старлайт! — подала голос с дальней парты Сильверстрим.
— И что же, Сильверстрим, Многопишущий приводит в качестве причины и повода, побудившего его к созданию сего труда?
— Пони Многопишущий — заговорила со своей парты Йона — пишет, что "Сим скромным трудом ищет автор счастья восхвалить и воспеть эпоху процветания и мира, что осияла над Эквестрией и рассказать о том, как великие лиха преодолел народ пони прежде, чем великими светлиами встали над нами принцессы Луна и Селестия". Йона только в толк не возьмёт, зачем так много мудрёных слов он вворачивает?
— Старый придворный этикет, Йона. Пони издавна любили выражаться красиво и витиевато — но вам об этом будет много сказано на курсе профессора Рарити. А я лишь знаю, что у вашего народа ведь тоже есть своя история. И предания о ней.
— Ещё как, пони-профессор! Был некогда некто по имени Бостаур, сын Бостаура и внук Бостаура. Говорят, был тот третий Бостаур внуком самого Тура, что первым прошёл сквозь леса далёкого Востока, пока не пришёл по перешейкам к Подножию, но о том приходе нет речи в этой саге. А Бостаур на толковище заявил, что пойдёт искать новые пастбища для своего рода — более косматого и буйного нравом, чем весь иной народ...
— Спасибо, Йона! Так здорово знать, что наши ученики так много знают об истории своих народов. Но давайте вернёмся к нашим "Деяниям".  У нас с вами нет сейчас рядом принцессы Селестии, но, думаю, дату преподнесения ей этого труда вы сможете назвать.
— Тысяча сто девять лет назад, — теперь это был Сэндбар, — На первой же странице Мэйрсэр пишет: "На вторую годовщину первого подъёма Её Королевским Высочеством Принцессой Селестией солнца и интронизации Царственных Сестёр преподносит автор свой труд". Кстати, а кто вообще был этот Мэйрсэр Многопишущий?
— Если бы ты читал не только текст летописи, — голос с парты у окна подала персиковая пегасочка Коузи Глоу, — то нашёл бы и биографическую справку историка-составителя, где сказано было о том, что Мэйрсэр Многопишущий был придворным составителем писем и хроникёром из времён, когда Эквестрия объединилась вновь под знаменем сестёр-аликорнов. Он работал в Замке Двух Сестёр и покинул мир незадолго до размолвки Селестии с Луной и появления Найтмер Мун. От него осталось множество ежегодных хроник происходящего при дворе и в государстве, его рукой писаны многие из указов принцесс. А в Кантерлотском Архиве осталась целая комната от его переписки.
— Браво, Коузи! — неожиданно для себя сказали это одновременно Трикси, Старлайт и Сильверстрим.
— Но вот что мне показалось странным. Он поначалу приводит так мало фактов, а всё больше о каких-то легендарных и сомнительных цифрах. Будто у него самого есть поначалу только легенды да предания. А твёрдые факты так поздно появляются! Только ближе ко временам правления Селестии и Луны. Легендарная снежная буря, приключение Платины, Урагана и Пуддингхеда, переход народа и обустройство там. Даже о Гасти Великой он почти не говорит, а мы вроде как знаем о ней довольно много. Как будто у нас есть какая-то часть народа, которая знает больше нашего и не хотела делиться.
— История о Гасти Великой пришла к нам с севера Эквестрии, — теперь пришла очередь Старлайт взять бразды правления уроком в копыта, — Сага о Кудесном Колокольчике пришла в фольклор нашего народа от кристальных пони — но явно в те времена, когда Кристальной империей правил ещё не Сомбра. Увы, к тому времени, как Мэйрсэр взялся за свой труд, эта история начала отходить в область тех легенд, которым не слишком верят. Да и Сомбра уже был к тому времени правителем Севера, и вести из Империи доходили совсем уже обрывочно. И им не доверяли.
— Но почём вам знать? — в голоске Коузи вдруг прозвенела нотка нетерпения и даже раздражения, — если нас от той старой истории отделяет тысяча лет пропажи края и до того целых полвека правления Сомбры?
Трикси вдруг с некоторой тревогой посмотрела подругу. В глазах Старлайт мелькнуло удивление, но эмпатичная часть натуры быстро брала верх.
— Если читать легенду о Гасти не в пересказе для жеребят, Коузи, а ещё лучше с комментариями филологов и литературоведов, то ты узнаешь множество интересного. Например, то, что стих её как поэмы схож с самыми старыми сказаниями из записанных на новоэквестрийском языке. Но при этом она не рифмована — рифмовать стихи в эпической поэзии придумали в Седельной Аравии, а в Эквестрию эта мода пришла уже после того, как была изгнана Найтмер Мун. Даже Старсвирл Бородатый рассказывал мне как-то, что в годы его юности рифмовать могли лишь совсем незатейливые песенки или очень уж важные пророчества и заклинания. В моду воинов и аристократов рифма не входила. Тем более не было на неё моды тогда, когда народ Эквестрии перебирался на свою новую родину и повстречался с Кристальной Империей — великой державой севера и своими дальними родичами.
— Это тогда Селестия и Луна унизили Платину, став единоличными правительницами?
— Коузи!!!
Теперь пришла очередь Старлайт изумляться такой наглости. Впервые она видела, чтобы эта застенчивая пегасочка вдруг так дерзко говорила о Сёстрах.
— Что?! — вдруг Коузи Глоу сделала совершенно невинное личико — Я всего лишь вспоминаю, что написано в дневнике Селестии и Луны, это первый семестр!
Тут, неожиданно, прямо перед Старлайт на столе материализовалась Трикси. Единорожка телепортировалась со своей "камчатки" и с небольшим фейерверком материализовала в воздухе гремящий звонок на перемену.

— Трикси! — Старлайт Глиммер неодобрительно косилась на подругу несколько минут спустя, приходя в себя в кабинете завуча, — неужели надо было именно так, радикально прерывать урок.
— Надо было, — Трикси вдруг заговорила совершенно серьёзно, в голосе не было ни капли иронии, — Я не знаю, что нашло на Коузи, и я надеюсь, что скоро вы сможете поговорить, но твоя реакция меня подсознательно заставила думать об опасном. Мне как будто... — Трикси покрутила в воздухе копытом, будто формулируя мысль, подбирая правильные слова, — как будто дух приказал. Бессловно подсказал: "Немедленно уведи её отсюда!"
— А на кого же мы оставили учеников?
Трикси не успела ответить — в дверь кабинета стучали.
— Войдите! — разом сказали обе пони, и кабинет посетила директриса Твайлайт.
— Может, объясните мне, что значит этот неожиданный цирк с понями и переменой с сокрашённых уроком? — Принцесса Дружбы была предсказуемо недовольная случившимся.
— Это я! — неожиданно заморгала, делая невинную рожицу, Трикси, — Но поверь, Твайлайт, так было необходимо. "Не всякий закат ведёт к темноте", — вдруг сказала она совершенно не своим голосом, и школьное руководство вдруг уставилось на неё удивлёнными глазами.
— Трикси, откуда ты знаешь такие слова? — спросила Старлайт.
— Мне их нашептали, когда я устроила то, что устроила. Когда вы завели спор о Гасти Великой и Кристальной Империи, мне этим словами какой-то дух безмолвно продиктовал? "Оборви этот спор и разведи их подальше. Они успокоятся. Не всякий закат ведёт к темноте".
— Великолепно, теперь ты четвёртый, кто знает такие мудрёные обороты! — в голосе Старлайт раздражение причудливо смешивалосьс удивлением, — Мы трое и Принцесса Луна. Наверное, надо оповестить Селестию и Кейденс, будет государственная тайна высшего уровня.
Твайлайт и Трикси прыснули.
— Чего ржёте? Я ночь толком не спала из-за этих слов, они меня преследуют и явно часть какого-то старого замысла, а вы угораете как на стендапе! Стендапом занимается Мод Пай!
— Извини, Старлайт, — чуть смущаясь, успокоилась Твайлайт, — но это правда интересная загадка, которую бы разрешить. Кстати, не могу не заметить, теперь эти строчки всплыли рядом с тобой во время разговора о Гасти Великой. То ли это как-то связано с ней, то ли одно из двух.
— Древняя история Эквестрии не хочет отпускать меня, — Старлайт грустно сидела за своим столом, оперши мордочку на копыто, — а я ведь тебе писала диссертацию по магии, а не по истории, — Но можно мы хоть по какао выпьем? Я только в начале большой загадки, а меня уже жажда мучает!
— Ми-нут-ку! — Трикси неизвестно откуда достала свиток и превратила его в поднос с тремя кружками какао с маршмеллоу. Приборы с небольшим грохотом стукнулись на стол советницы Старлайт Глиммер.
— Трикси?
— М?
— А ничего, что это был мой экземпляр "Деяний доэквестрийских"?
— Ой...